Книга: Гипербореец. Укротитель мамонтов



Гипербореец. Укротитель мамонтов

Юрий Корчевский

Гипербореец. Укротитель мамонтов

Глава 1. Дьявольский червь

На западе собирались тучи. Там погромыхивало, сверкали далекие молнии. В воздухе запахло сыростью, и жители селения стали собираться под навесы, уходить в избы. Какой прок мокнуть, когда вся живность попряталась в свои норы и ушла на лежбища? Животные, птицы, пресмыкающиеся изменения погоды чувствуют раньше человека. Ни охоты нет, ни рыбалки – рыбаки вернулись с пустыми сетями. Хорошо, что были запасы копченой и вяленой рыбы, сушеного мяса и муки, иначе племени пришлось бы голодать.

Самые тяжелые времена – сразу после наводнения, вынужденного переселения на новые, необжитые земли – остались позади. Было трудно, зачастую голодно, но племя выжило. Люди построили избы, и племя даже приросло за счет охотников из племени краснокожих. Те одно время – еще до природных катаклизмов – врагами племени были, войны с атлантами вели. Но племя их утонуло, фактически погибло. Уцелело лишь несколько человек, которые и пришли в селение, к племени азуру. Былая вражда постепенно забылась, со временем краснокожие освоили язык, переняли привычки принявшего их племени, построили себе деревянные избы и обжились.

Главой племени, его вождем оставался Вирт, но все хозяйственные заботы легли на Никиту. Он не прилагал никаких усилий, чтобы стать фактически вторым человеком в племени, все получилось как бы само собой – ведь он обладал техническими знаниями. Это Никита внедрил в племя колесо, нашел горючий сланец для кузницы и печей. Да, собственно, и первую печь сделал он сам из камней. Печь – аналог среднеазиатского тандыра. Лепешки печь можно, пищу готовить. Жаль только, что в избу ее нельзя поставить, для обогрева. Была у него задумка соорудить в избах печи для обогрева – голландские или русские, но не хватало знаний и времени, а еще – материалов. Кирпич нужен для них, а не камни.

Кроме того, Никиту, как и Вирта, беспокоила безопасность племени. Недавняя схватка мужчин с ящером в лесу показала, что этому надо уделить внимание – ведь в данный момент селение никакой защиты не имело. Стоял десяток деревянных изб на небольшом пригорке, и даже изгороди не было вокруг них. Если после потопа первоначальной задачей было элементарное выживание, поскольку есть было нечего и укрыться от непогоды – дождя-ветра – тоже было негде, то теперь, когда питание стало делом относительно налаженным, именно безопасность племени и беспокоила в первую очередь. Ведь ящер, напавший на людей, сразу показал, как уязвимо племя.

Никита размышлял. Поставить деревянный, из столбов, тын – можно. Труда много: спилить деревья, срубить сучья, вкопать… Однако от ящера тын – защита неважная. Видел он уже в разгромленной деревне на берегу реки, как ящер разворотил бревна.

И Никита пошел к Вирту. Отношения между ними сложились дружеские. Вирт когда-то принял его в свое племя, почуяв интуицией, что Никита нужен племени, будет ему полезен. И не ошибся. Никита не раз помогал племени выжить, давал дельные советы.

Поздоровались, и Вирт сразу предложил Никите сесть. Жил он, как и Никита, в отдельной избе.

– Гроза надвигается, – начал разговор Никита, – ливень будет.

Не принято было сразу говорить о деле – это считалось невежливым.

– Слава богу, у нас запасы пищи есть. А непогоду – на день-два – переждем, – откликнулся Вирт.

– Все так, вождь. Я вот по какому вопросу. Безопасность племени меня беспокоит.

– Неужели ящер так напугал?

– Этот ящер первый. Но будут и другие, которым человечина по вкусу.

– Полагаешь, надо крепкий забор возводить?

– Непременно. И лучше из камня – да где его взять? Это для печи не много нужно, а здесь ограждение… Придется из дерева, хотя оно и слабая защита.

Вирт помолчал, раздумывая.

– Знаешь, когда-то давно, у шерстяных людей…

– Шерстяных? – не дал договорить ему Никита.

– Да, они сами себя так называли, потому что настоящей шерстью обросли, и в холодное время им тепло было.

Видимо, вспомнив их странный вид, Вирт улыбнулся.

– Так вот, их тоже всякие хищники донимали. Забор они из бревен сделали, а перед ним – ров с кольями. И никто преодолеть этот ров не мог, только птицы.

– Вирт, задумка хорошая. Но чтобы выполнить такие работы, очень много людей надо, не осилим. Но подсказку ты дал.

– Да? И что ты задумал?

– Вообще тогда забор не делать, а установить вокруг деревни колья в два ряда – так будет проще. Человек или мелкое животное пройдет, а ящер – нет.

– Тогда я скажу мужчинам, пусть под твоим руководством приступают.

– Сначала лес рубить надо.

Два дня дождь лил как из ведра. Люди сидели в избах, ели сушеное мясо, вяленую рыбу, сухие фрукты. Даже лепешки испечь было невозможно – ведь печи остались под открытым небом. Но не голодали. Женщины собирали детвору, рассказывали им, какие плоды съедобны, а какие – нет, как выкапывать вкусные коренья, как собирать папоротник. Дети, по мере своих сил и возможностей, тоже участвовали в сборе съедобных даров леса. Подросткам постарше охотники из числа краснокожих объясняли, как охотиться – подкрадываться к зверю или гигантской змее, куда лучше бить, как уберечься от нападения хищников. Подростки слушали внимательно, поскольку все знания были абсолютно прикладными, насущными.

Наконец тучи унесло ветром, и выглянуло солнце. Рыбаки на лодках вышли на рыбалку, охотники отправились в лес, женщины – на сбор грибов, ягод, кореньев – надо было пополнять запасы продовольствия. Селение опустело.

И только через несколько дней мужчины под руководством Никиты принялись возводить защиту вокруг поселения.

Охотники рубили деревья, очищали от сучьев, атланты возили их на тележке, носили на плечах – вдвоем они легко несли изрядной длины и толщины кряж. Другие мужчины на месте вкапывали его в землю, причем под углом, потом затесывали конец, делая его острым. Такой заостренный частокол глядел в сторону леса и луга. Со стороны все это выглядело внушительно, напоминая защитное сооружение римских легионеров, только без рва. Он бы тоже не помешал, да где взять лопаты? И долгое это дело. Маленький ров не сможет стать препятствием, динозавр его перешагнет или перепрыгнет, а вырыть большой не хватит ни сил, ни времени.

Когда уже вкопали несколько десятков бревен, появился опыт, и дело пошло веселее. Сначала вкапывали бревна на метр, потом по тупому еще концу били деревянными чурбаками, как бабой, когда надо забить сваи. Бревно входило в грунт до нужной глубины, и конец его заостряли.

Охотники не успевали рубить лес, и если в первый день с трудом удалось поставить два десятка кольев, то к концу недели ставили уже по полсотни в день. А через десять дней напряженного труда все селение было окружено кольями.

Никита оставил в ограждении два узких прохода: один – в сторону моря и второй – в противоположную сторону, к лесу, для проезда повозки. Но и эти проходы закрыли деревянными ежами по типу противотанковых.

Селение со всех сторон оказалось окруженным, и Никита с гордостью любовался рядами кольев, поскольку его задумка воплотилась в жизнь. Правда, оставалось некоторое беспокойство – выдержат ли они натиск ящера?

Эффективность заграждения пришлось проверить уже через неделю.

Никита был в избе, когда услышал крики. Выскочив на улицу, он увидел, как за двумя девочками-подростками гонится аллозавр, причем не взрослая особь, достигающая в длину до десяти метров и в высоту до четырех, а совсем еще молодой. И он уже настигал их. Ни один из мужчин, выбежавших на крик из домов, не успевал помочь детям, и оставалось только наблюдать.

Девочки буквально летели, едва касаясь ногами земли. В последнюю секунду, когда челюсти хищника уже клацали рядом с ними, они успели проскользнуть в промежуток между двумя кольями. Динозавр же, увлеченный погоней, предчувствуя скорую добычу, оказался неосмотрителен и напоролся на кол. Заостренное дерево вошло ему в грудь не меньше чем на метр, и дикий рев раненого хищника пронесся над селением, заставляя сердца жителей содрогнуться от ужаса.

Аллозавр царапал короткими передними лапами бревно, пытаясь вытащить его из раны, откуда хлестала кровь. Он дергался изо всех своих немалых сил, но травма была серьезной, и кровотечение – обильным.

Содрогаясь в агонии еще какое-то время, динозавр уронил голову и затих.

Как показало будущее, это была первая, но не последняя жертва защитного ряда деревянных кольев.

Мужчины, вооружившись копьями, осторожно приблизились к хищнику и несколько раз ткнули его железными наконечниками.

Динозавр был мертв.

Мужчины, а за ними и женщины, стоявшие у изб и видевшие все происходящее, закричали от радости. Ящер был велик и силен, и, ворвись он в селение, наделал бы много бед.

Вирт, вместе со всеми наблюдавший за ситуацией с крыльца, удовлетворенно кивнул – многодневные труды мужчин племени не пропали даром.

Но больше всех был доволен Никита. Ведь это была его идея, и, воплощенная в защитный ряд кольев вокруг селения, она остановила хищника.

Из леса стали возвращаться охотники, сборщики даров леса, и все они с удивлением и даже страхом смотрели на тушу убитого динозавра. Женщины обходили ее стороной, а мужчинам пришлось рубить труп хищника на части, обвязывать каждую часть веревкой и волочить к морю. В тепле труп быстро разложится, будет смердеть, а главное – привлекать внимание любителей падали вроде птеродактилей, которые не брезговали ничем. В пищу людям мясо аллозавра не годилось, оно было жестким и пахло отвратительно.

Весь вечер ушел на разделку и транспортировку туши, да еще краснокожие выбили у него зубы, сделав потом из них ожерелье себе на шею. Среди охотников было почетно носить такие амулеты, считалось, что они приносили удачу.

Несколько месяцев прошли без чрезвычайных происшествий. Никита занимался благоустройством селения. Во время дождей в избах поселялась сырость, становилось неуютно, сушить вещи было негде.

И Никита соорудил над печью навес, чтобы и самому не мокнуть, и огонь дождем не заливало. Потом он собрал камни, замесил глину и провел дымоход прямо по земле до избы. В кузнице вместе с кузнецом он выковал куски жести и скрутил их в трубку, которую установил в самой избе, у стены. Конец трубки он вывел на крышу. И тяга у печи была, и от теплой трубы в избе стало сухо и тепло.

Девочки, спасенные им из деревни и проживающие вместе с ними, нашли трубе применение – они сушили рядом с ней фрукты, подвесив их на бечевках. Получалось быстрее и лучше качеством.

Когда он затопил печь в первый раз, к его избе сбежались все мужчины. Оказывается, они подумали, что загорелась крыша – дым-то шел от нее. А узнав, в чем дело, долго разглядывали дымоход и качали головами. Вердикт вынесли однозначный – блажь. В избе и так тепло, а что сыро во время дождей бывает, так дожди не вечны, выглянет солнце и все просушит. Наивные, как дети – они снега еще не видели…

Никита же опасался, что после катастрофического наводнения, погубившего многие народы, климат на планете может измениться не в лучшую сторону. Ведь вымерли же от переохлаждения сначала динозавры, а потом и мамонты.

Даже Вирт пришел посмотреть, что удумал Никита. Он явился в промокшей накидке и уселся у теплой трубы.

От одежды пошел пар, и подсохла она быстро. Да и сам вождь разомлел в тепле. По местным меркам Вирт – человек уже пожилой, кровь плохо греет, и для него тепло – благо.

– Славно у тебя, вот бы и мне такое.

– Поговори с кузнецом, пусть он и тебе такую трубу сделает. А дымоход из камней я тебе устрою.

– Замечательно, ловлю тебя на слове.

Вирт сидел у Никиты до вечера, и уходить ему явно не хотелось, тем более что Вея и Мос угостили его свежеиспеченными лепешками с сухофруктами.

Странным образом племя стало прибавляться пришлыми людьми.

После потопа, затронувшего большие территории, спаслись немногие. Сорванные со своих мест, лишившиеся всего – жилья, утвари, защиты племени, люди бродили по неизведанным для них землям в поисках себе подобных.

Человек – существо стадное, как обезьяны, и одному ему в дикой природе выжить чрезвычайно сложно. Даже уцелев при потопе и сбившись в немногочисленные группы, они теряли соплеменников от нападения хищников, от травм и болезней, и для Никиты было удивительным, как они находили их селение. Когда пару недель назад к ним вышли мужчина и женщина, он спросил:

– Как вы нас нашли?

Мужчина ответил:

– Дым вдалеке увидел от костров.

А женщина добавила:

– А я носом учуяла – сначала дым. Думала, пожар, но потом запахло съестным.

Оба были из неизвестного Никите и Вирту племени, но говорили они на понятном атлантам языке, видимо, предки были общие.

Всех вновь прибывших Никита приводил к Вирту. Он вождь, и он должен решать, оставить пришлых у себя или не принять их. Правда, до сей поры он принимал всех. Избы для размещения прибывших можно построить, а лишними эти люди не будут. Чем больше людей в селении, тем сильнее, могущественнее племя.

С позиции Никиты, Вирт рассуждал разумно. Пока ни одного происшествия вроде кражи, драки или еще хуже – убийства – не было. Натерпевшиеся неисчислимых бед, вновь прибывшие были благодарны вождю и племени, старались отплатить добром, быть им чем-то полезными. Например, принятая женщина хорошо выделывала шкурки животных и шила из них набедренные повязки и накидки, похожие на плащи, только без рукавов.

Никита всегда разговаривал с людьми: откуда пришли, с какой стороны, чем занималось племя и чем богаты были земли, на которых оно проживало. Ему важно было знать обстановку на соседних землях: где большая вода, нет ли какой угрозы от неведомых пока соседей – ведь не одни же они остались? Вон, приходят к ним, стало быть – и другие племена остались, не задетые наводнением. И кто знает, что у них на уме? Вполне могут оказаться воинственными, как в свое время краснокожие или лилипуты.

Когда кузнецу удавалось выплавить несколько криц из болотного сырья, он делал из этого железа наконечники для копий, мечи разных размеров: побольше – для атлантов, поменьше – для людей обычного роста, вроде Никиты или краснокожих.

Ящеры, птеродактили или питоны – не самая страшная угроза для племени. Будет значительно хуже, если придет воинственное племя. Ящер удовольствуется несколькими жертвами, чтобы насытиться, чужаки же перебьют всех, кто сопротивляется, а слабых – женщин и детей – возьмут в плен. Во многих племенах было рабство, и пленные выполняли самую тяжелую и грязную работу. К счастью, племя атлантов рабство не приветствовало.

Пока было свободное время, Никита стал делать стреломет, решив, что для борьбы с хищниками это оружие наиболее подходящее. Врытые в землю колья – оборона пассивная, и если ящер или иной хищник прорвется за частокол, остановить его будет нечем.

Стреломет он замыслил большой, станковый, стоящий на земле, чтобы два-три таких стреломета обеспечивали круговой обстрел вокруг селения. Это оружие напоминало собой римские баллисты, стоявшие на кораблях, – какими Никита видел их на гравюрах и картинах. Вроде простая с виду вещь, фактически – увеличенный арбалет на станине. Казалось бы – ничего хитрого, но как устроен механизм взведения тетивы?

Никита избрал лебедку с воротом и трещоткой. Деревянные детали делали плотники, а железные, вроде храповика – кузнец. Сам же Никита взялся за изготовление стрел. Размер их был с человеческий рост, а толщина древка – с руку. На конце – железный наконечник величиной с рожон копья.

Сначала у него была мысль сделать несколько катапульт, да уж больно тяжелы, неповоротливы, мешкотны в заряжании они были, а главное – точность невелика. Из них лучше обстреливать врага по площадям, если на них отмечены группы или большие скопления врага. В одиночную подвижную цель попасть из нее затруднительно. Катапульта – оружие осадное и больше подходит для разрушения крепостных ворот и стен. Только вот крепостей нет еще в этом мире. Вот и выходило, что стреломет – самое правильное оружие для крупных целей в данной ситуации.

Когда все было собрано, Никита решил провести испытания, причем не привлекая излишнего внимания. Он выбрал в качестве мишени одиночное дерево метрах в ста пятидесяти от селения.

Минут пять он крутил ворот, пока натянул тетиву. Потом наложил стрелу. Размер еще тот, как метательное копье на Руси, прозываемое сулицей. За ручку повернул стреломет. Вот незадача! Прицела нет, даже самого примитивного. Как целиться? Наведя по самой стреле, он нажал спусковой рычаг.

Изрядно щелкнуло, стрела сорвалась с желоба и ушла к цели. Спустя пару минут Никита пошел следом – осматривать результаты своих испытаний.

Учитывая отсутствие опыта и прицела, результаты его обнадежили. Стрела прошла мимо дерева и воткнулась в землю метрах в двухстах с небольшим. Железный наконечник весь вонзился в плотную землю, и вытащить его Никите удалось с трудом.



Надо исправлять недочеты. Вместо прицела подошла бы трубка от камыша, но уж больно хлипкой она была. Пришлось опять идти к кузнецу на поклон, заодно и крепление придумывать.

Через день он все установил на корпусе стреломета и сделал несколько выстрелов – подправлял прицел.

Наконец восьмой или девятый выстрел принес успех. Стрела попала точно в центр дерева, куда он и целился.

Еще неделя ушла на изготовление десятка стрел. Какой прок от стреломета, когда стрела всего одна? И только потом он отправился к Вирту – рассказать о новом оружии для обороны.

На смотрины собрались все незанятые на охоте или рыбалке мужчины. Снедаемые любопытством – извечным женским пороком, – прибились поглазеть и женщины.

Никита показал рукой на одинокое дерево:

– Представьте, что это ящер и он бежит к деревне.

Прицелившись, Никита выстрелил – стрела угодила в дерево.

Жители радостно завопили.

Вирт величественно кивнул головой, одобряя, и кузнецу и плотникам было заказано еще два экземпляра по готовому образцу.

Пригодились они некоторое время спустя и совершенно неожиданным образом.

Краснокожие охотники всем видам добычи предпочитали змей. Мясо их было нежным, вкусным, готовилось быстро.

Никита, памятуя об успехах в борьбе с летающими драконами с помощью отравленных стрел, договорился с охотниками, чтобы те отдавали ему головы ядовитых змей – они не годились в пищу из-за наличия ядовитых желез. Никита же в своей избе выдавливал из них яд, собирал его в большой глиняный горшочек, где и высушивал естественным образом, поскольку перевязывал верх горшочка мягкой тряпицей. Стоило намочить наконечник стрелы настоем яда, как даже легкое ранение такой стрелой неизменно приведет к смерти. А при большом разведении, в микроскопических дозах, смешанный с нутряным жиром животных яд становился лекарством и использовался при травмах, ушибах и радикулитах. Что делать, приходилось быть специалистом на все руки. Конечно, намного лучше иметь профессионалов. Да только где их взять, если вместе с пришлыми число жителей деревни едва перевалило за две сотни, и это если считать с детьми. Но из детворы помощники слабые, хотя некоторые подавали большие надежды. Один из подростков, Пирс, довольно ловко научился вырезать деревянные ложки. Никто его не учил, видеть он нигде не мог, мастерить стал сам.

Когда Никита увидел, как семья подростка ест похлебку ложками, он сильно удивился и попросил посмотреть.

– Это кто же сделал?

Мать вытолкнула подростка вперед. Щуплый, небольшого роста мальчишка стоял с опущенной головой, и Никита обратил внимание, что руки его изрезаны то ли ножом, то ли колючками кустарников.

– Пирс, где ты это видел?

– Нигде, сам придумал.

– Молодец! Делай для всего племени, и от других работ я тебя освобождаю.

У парня явно был талант резчика по дереву. Повзрослеет, опыта наберется и будет делать что-то нужное, красивое – ведь ручки у ложек были украшены тонкой, затейливой резьбой. Расписать бы их еще, лаком покрыть…

Однажды солнечным утром, когда почти все члены племени разошлись и деревня опустела, к Никите примчался охотник.

– К деревне червь ползет! – выпалил он, едва отдышавшись от быстрого бега.

– Для того чтобы сообщить мне такую новость, ты бежал сломя голову? Неужели ты думаешь, что я червей не видел? Их на берегу из земли выкапывают, чтобы наживку сделать для ловли рыбы.

– Никита, такого червя ты не видел еще никогда! Он огромен, прямо как из преисподней.

В общем-то, червь – существо безобидное, и Никите стало любопытно, отчего охотник так всполошился.

– Проведи, посмотрим.

Охотник все время с шага срывался на бег, и Никите приходилось его осаживать.

Шагать пришлось не меньше километра.

Сначала послышались крики и звуки ударов, потом перед его взором открылась сюрреалистическая картина: двое охотников нападали, пытаясь поразить копьями огромного червя. Да и червем назвать его язык не повернулся бы. Метров двадцать в длину, около двух – в диаметре, все тело покрыто хитиновыми, как у жуков, пластинами. Только потом он разглядел, что это были кольца. Ни глаз, ни ушей, ни носа с ноздрями…

Но вот червь разинул рот, скорее – пасть, и Никита поразился: на обеих челюстях – острые, в три ряда, как у акул, зубы, едва ли не в локоть длиной. Чем он питается, как видит или ощущает добычу? Скорее, это существо походило на огромную личинку, чем на червя. Занятная диковина!

Всерьез обеспокоился Никита только тогда, когда червь резко повернулся и хлопнул челюстями, едва не ухватив охотника за руку. Оказывается, этот червь не так безобиден, как ему сначала представилось.

– Эй, парни, отступитесь от этой твари! – крикнул он.

– Да мы бы отступились. Червь не дает, ползет по пятам, – отозвался краснокожий охотник.

Неужели эта тварь ползает так быстро?

Никита подобрал сломанную ветку и швырнул ее в червя. Тот, не имея глаз, резко мотнул передней частью туловища и отбил ее. Назвать эту часть тела головой было нельзя – невозможно определить, где голова, а где тело, переходящее в хвост.

– Бежим, все дружно! – крикнул Никита.

Все четверо рванули бежать.

Червь изогнулся, как это делают гусеницы, и двинулся за ними.

Люди бежали быстро, но мерзкая тварь не отставала, держась позади метрах в двадцати.

Вот тут Никита уже перепугался. Если бежать к деревне, они приведут за собой и червя. Куда в таком случае? Решение пришло быстро.

– К реке!

Крикнув это, он резко повернул в сторону. Все дружно, ни секунды не колеблясь, последовали за Никитой. Червь – за ними.

До реки было рукой подать, и Никита скомандовал:

– Бежим до самой воды! Потом вы двое налево, а мы – направо!

Он рассчитывал, что червь с разгона плюхнется в воду и утонет, но не тут-то было.

Группа перед водой рассыпалась в разные стороны, а мерзкая тварь замерла у самого уреза. Передняя часть его туловища была уже над самой водой, еще чуть-чуть – и червь окажется в воде. Но он остановился. Как же он понял без глаз?

Никита был в замешательстве. Или у червя есть какие-то биолокаторы, как у летучей мыши, позволяющие ему видеть в темноте? Должны же у него, в конце концов, быть какие-то органы чувств? Ведь червь их преследует точно: они влево – и он за ними. Не мешает проверить, как он ориентируется.

– Замрите все, никому не шевелиться! – приказал он и неподвижно застыл сам.

Червь – житель подземный, такие хорошо чувствуют вибрацию всем телом.

Но не прошло и нескольких секунд, как червь повернул вдоль берега и пополз к краснокожим. Да сколько же они будут бегать? Тварь явно рассчитывала, что они выдохнутся и он их догонит.

Надо было что-то предпринимать. И в данном случае остается только его уничтожить, поскольку утонуть червь не захотел. Воистину – порождение злых сил, исчадье ада, дьявольское создание!

– Сделайте полукруг и бегите к деревне! – крикнул он охотникам. Надо было выиграть время.

Краснокожие кивнули.

Червь пополз за ними.

Никита еще с одним охотником постояли неподвижно и, когда червь отполз на достаточное расстояние, побежали в деревню.

Едва вбежав, Никита стал громко кричать:

– Укройтесь все в избы!

Женщины, хлопотавшие у печей, похватали детей в охапки и кинулись в избы.

Никита подбежал к стреломету. Рядом с ним топтались растерявшиеся охотники.

– Хватаем, надо перенести его ближе к кольям.

Поднатужившись, они перенесли стреломет, и Никита стал крутить ворот, натягивая тетиву. Металлические плечи огромного лука изогнулись, и Никита наложил стрелу. Эх, за делами и заботами он не удосужился поторопить кузнеца и плотников с еще двумя стрелометами. Сейчас бы в поте лица не бегали, не таскали оружие.

К селению мчались охотники, только теперь уже не так быстро – выдохлись. Они все приближались, и, когда до краснокожих осталось полсотни метров, Никита крикнул:

– Разбегайтесь в стороны! – и развел руки в стороны, дублируя сигнал – вдруг не расслышали. Сам же приник к трубке прицела.

Червь застыл на секунду, когда охотники прыснули в разные стороны, и в это мгновение Никита нажал на пуск. Щелкнула тетива из высушенных и скрученных жил, и стрела, сорвавшись, попала точно в голову червя – или что там у него?

Червь издал запредельно высокий, очень сильный визг – такой, что у людей заложило уши, и замотал из стороны в сторону передней частью туловища, одновременно ударяя хвостом о землю.

– Сдохни, сволочь! – закричал Никита, торжествующе вскинув руки.

Червь бился в агонии несколько минут, взрыв своим хитиновым телом землю вокруг себя – как стадо кабанов у дуба во время кормежки желудями. Но вот визг стих, и он упал.

И тут нахлынула страшная вонь. Червь просто невыносимо смердел. Странно, ведь Никита был с ним рядом, пока он был жив, но удушающего запаха не было. Воистину скунс пахнет лучше.

Охотники и Никита зажали пальцами носы. Они поняли, что если оставить червя здесь, он провоняет собой всю деревню.

Один из охотников набросил убитому червю веревку на хвост, затянул ее петлей, и все четверо впряглись. Куда там! Червь даже не сдвинулся с места. Нужны были еще люди.

Охотники пошли к рыбакам на берег моря – их лодки уже причалили.

Никита же вернулся к стреломету. Очень вовремя он его сделал, только не пропитал ядом наконечники огромных стрел. А надо было!

Пока рыбаки и охотники объединенными усилиями тащили к берегу червя, он зашел в свою избу, бросил в пустой горшок несколько кристалликов высушенного змеиного яда и развел его водой.

У разных змей яд разный по составу и действию. Один яд действует на кровь, другой парализует нервную систему жертвы. У него же была смесь – не без основания Никита полагал, что так будет лучше.

Куском веревки вместо кисточки он обильно смазал железные наконечники стрел. Теперь оружие будет эффективнее, и даже касательное ранение приведет к смерти.

И еще одно. В селении не было дозорного, караульного – можно назвать его, как угодно, и Никита поручил быть дозорной девочке Вее. Обе спасенные девочки прижились у него в доме, и он считал их своими приемными дочерьми. Он заботился об их пропитании, одежде, безопасности, соорудил лестницу из жердей, ведущую на крышу.

– Вея, девочка моя, отнесись к поручению серьезно. Как заметишь приближающегося к селению любого постороннего человека, зверя или наших, которые подают сигналы тревоги, сразу сообщи мне, а если меня не будет – вождю Вирту или взрослому мужчине.

– Я поняла.

Девочка была горда серьезным, взрослым поручением. Никита заметил, что женщины более исполнительны, более пунктуальны, чем мужчины. Бог обделил их силой, но не наблюдательностью.

Кроме того, этим же вечером, с согласия Вирта, Никита собрал мужчин. Женщины вертелись неподалеку.

– Вот что, друзья мои. Сегодняшний случай показал, что мы не готовы к внезапному нападению и не можем дать мгновенный отпор. Во-первых, надо выработать условные сигналы, чтобы их можно было подавать издалека. Какие будут мысли?

Сам Никита уже имел предложение, но хотел выслушать других. Ведь охотники и рыбаки тоже были не лыком шиты.

Сразу предложили два варианта. Первый был известен издавна – нужно было зажечь костер, подбросив сыроватых сучьев, и, когда пойдет дым, периодически прикрывать костер – это можно делать курткой. Число прерываний может говорить об опасности. Они уговорились: два дыма – опасность сверху, с воздуха, если угрожает что-нибудь вроде летающего ящера. Три дыма – опасность на земле. Ящер это будет или же, как сегодня, червь – не важно.

Вирт предложил четыре дыма, если появятся незнакомые люди. Они опаснее любого зверя, ведь никто не знает, с добрыми или злыми намерениями они явились.

Вариант устроил всех.

Другой способ – пустить вверх зажженную стрелу – предложили охотники. К сожалению, луков было только два, а рыбаки и вовсе их не имели.

Никита предложил подавать сигнал светом. Кузнец может сделать маленькие железные пластины и отполировать их, как зеркала. Стоит охотнику или рыбаку пустить солнечный зайчик, периодически прикрывая его рукой, как сигнал будет подан. В этом был плюс – не надо будет разжигать костер, но был и свой минус: охотникам нужно было взбираться на высокое дерево. И еще: сигнал возможно было подать только в солнечный день.

Они судили-рядили, но в итоге приняли все три способа, здраво рассудив, что одно другому не помешает.

Кузнец кивнул. Ему предстояло сделать несколько десятков пластин, а его подручным – отполировать их.

К слову сказать, когда через несколько дней пластины были готовы и их раздали, произошло нечто необычное.

Пластины были отполированы на совесть, как зеркала, и многие, впервые увидев в них свое отражение, удивлялись и хохотали, показывая его друг другу. Когда же веселье поутихло и мужчины разошлись по своим делам, к кузнецу заявились женщины с требованием сделать для них такую занятную и полезную вещь.

Ни Вирт, ни Никита, ни кузнец не ожидали такого ажиотажа среди женщин – ведь пластины делали как инструмент для сигнализации. Никита лишь ухмылялся: вот из какой древности идет желание женщин покрасоваться собой. Какая женщина, даже современная ему, пройдет мимо зеркала и не посмотрится в него?

Прошло несколько дней, и Никита успокоился. Видимо, происшествие с червем – единичное. Но он понимал, что это наводнение выгнало из-под земли этих подземных обитателей. Ведь всегда после обильного дождя на поверхности земли полно дождевых червей – даже в городах, на асфальте. И названы они так не потому, что любят дождь, а потому, что появляются после него.

Никита возился у нового стреломета, когда с крыши его дома донесся крик Веи. Обернувшись на крик, Никита увидел – Вея рукой указывала направление.

Километра за четыре от их селения, из-за леса вырывались клубы дыма. И это не был лесной пожар, поскольку дым укрывался.

Никита стал считать: один, второй, третий… Потом дым идет столбом – и снова: один, второй, третий. Опасность грозила им с земли, и даже направление было известно.

Никита стал крутить ворот, взводя тетиву, – заранее, скажем вчера, это сделать нельзя. Ни одну пружину невозможно удерживать в сжатом состоянии долго: обязательно сядет закалка, и она ослабеет. А железные плечи лука и являются плоскими пластинчатыми пружинами.

Никита наложил стрелу и притащил еще несколько штук из своего запаса – отравленных. По пути к избе поднял тревогу.

Женщины забрали детей и укрылись в избах. Несколько мужчин, занятых другими работами, выбежали с оружием в руках. Не важно, кузнец ты или резчик по дереву – отражать атаку, защищать селение обязаны все.

Никита распорядился дать сигнал тревоги. Один из мужчин подбежал к печи и стал прикрывать железной заслонкой выход дыму: это был сигнал для тех, кто не увидел дымы от костра охотников, и ответ самим краснокожим – видим, мол.

Через полчаса к берегу причалили рыбаки на лодках, увидевшие тревожный сигнал, потом прибежали охотники из числа атлантов – они были в противоположной от краснокожих стороне.

Пока врага не было видно, однако напряжение нарастало.

И вот сначала они услышали треск сучьев, а потом увидели, как раскачиваются верхушки деревьев. Но ветра не было, и всем стало ясно, что по лесу продирается крупный зверь. Ящеры любят пространства открытые или редколесье – ведь они преследуют врага, поскольку большинство из них хорошие бегуны. Так могли ходить динозавры травоядные, скажем – диплодоки, стегозавры или анкилозавры, и Никита ожидал увидеть их, поскольку они живут стадами. Но к великому изумлению его и других мужчин, из леса вышли три мамонта – животные крупнее слонов, с бивнями, обросшие косматой шерстью.

Никита хотя бы видел слонов в зоопарке, а вот местные жители были шокированы. Что за зверь, чем он опасен и чего следует ожидать от него? Вроде мамонты травоядные, не агрессивные – чего же тогда встревожились охотники? Испугались невиданных доселе животных?

Мамонты шли быстро, покачивая хоботами. Один из них, самый крупный, наверное самец, вожак стада, постоянно оглядывался, шевеля огромными ушами, и Никита сделал вывод, что мамонтов преследует хищник.

И он оказался почти прав. Почти, потому что за мамонтами не выбежал тираннозавр, а выполз червь. Опять это дьявольское отродье!

Никита, как и краснокожие охотники, знал, на что способна эта тварь. Он неутомим и способен загнать до изнеможения любого, передвигается быстро, хотя ног у него нет. Впрочем, змеи тоже ног не имеют, а передвигаются быстро. А уж плавают! Поди догони, хотя и ласт у них не наблюдается.

Мамонты были явно утомлены – им приходилось прокладывать себе дорогу через чащу, а червь уже полз по проторенному пути. Вожак выглядел неплохо, хотя шерсть свисала с могучего тела лохмотьями, изодранная о ветви деревьев. Зато два других мамонта едва держались на ногах, похоже, это были самка и детеныш. Самка иногда поддерживала его хоботом, и жить им на ровном лугу оставалось недолго.



Все жители селения смотрели на разворачивающуюся драму во все глаза.

Дальность для выстрела из стреломета была предельная, но Никита решил испробовать: червь представлял угрозу для селения, и это был уже второй. Неужели у них где-то гнездо? Хотя даже и не гнездо, скорее – нора.

Он прицелился и нажал на спуск. Раздался щелчок тетивы, и стрела с шелестом ушла к цели. Недолет! Было видно, как она воткнулась за несколько метров от поблескивающего хитином тела отвратительного создания.

Червь отреагировал тут же – он повернул голову, наверное, его насторожил удар стрелы о землю.

Никита стал вращать ворот. Ему на помощь бросился здоровяк Тот. В пару секунд он взвел тетиву, и Никита наложил на желоб стрелу.

Червь прополз еще десяток метров, разинул пасть и зашипел, как проколотая шина.

Никита навел трубку прицела в верхнюю часть тела червя и выстрелил – на этот раз удачно. Стрела угодила в центр тела, червь завизжал и стал извиваться.

Мамонты явно испугались и, несмотря на усталость, побежали к селению.

Никита обеспокоился – не наткнутся ли они на колья? Конечно, по книгам он знал, что древние люди охотились на мамонтов, ели их мясо. Но уж больно они были велики, прямо гиганты!

Червь на удивление быстро затих – Никита приписал его быструю смерть действию яда на наконечнике стрелы.

Мамонты, не видя за собой преследователя, остановились, и детеныш тут же лег на землю.

Вожак развернулся головой к лесу и коротко, трубно заревел – он видел неподвижного и страшного врага. Потом и у него ноги подогнулись, и мамонт улегся на землю.

– Что это за звери? – недоуменно спрашивали охотники друг у друга, в том числе – и у Никиты.

– Это мамонты. Они пришли с полуночной стороны, у них горячая кровь. Лучше пусть они уйдут после отдыха, они устали. Если вы убьете одного, другие потом вернутся – они злопамятны.

Злопамятны мамонты или нет, Никита точно не знал, он просто провел аналогию со слонами. Те, хорошо поддаваясь дрессировке, тем не менее помнили и добро и зло.

– В твоих землях были такие?

– Видел. Их приручают, они способны переносить тяжести. С их помощью даже войны ведут.

– Войны? – Охотники не могли поверить.

– Наверху, на шее этого животного, сидит погонщик и управляет им. Представьте – перед ним ряд врагов. Мамонт накрыт толстой попоной, чтобы в живот ему не воткнули копье. Он топчет неприятеля ногами, бьет бивнями.

– Что такое «бивень»?

– Видишь, у самца впереди торчат две изогнутые кости, как длинные клыки? Это и есть бивни.

– А как его приручить? – сразу загорелся один из охотников.

– Лаской. Еды ему дай, водой напои, погладь, поговори ласково. Звери понимают хорошее обращение к себе. Пусть он привыкнет к тебе, за друга примет. А уж потом и учить можно.

Охотник сорвался с места, схватил деревянную бадью, набрал в нее речной воды и понес ее к мамонтам.

Самец увидел человека, попытался встать, но задние ноги его подогнулись, и он сел, как собака.

Охотник зашел спереди и осторожно поставил перед животным бадью с водой. Вплотную он не подходил, побаивался бивней, да и вообще страшновато было – уж очень велик мамонт.

Детеныш, заслышав звук плещущейся воды, поднялся, прильнул к бадейке и выпил всю оставшуюся в ней воду.

Присутствующие следили за ними, затаив от волнения дыхание.

Охотник забрал бадью, сбегал к реке еще раз и опять вернулся к мамонтам.

На этот раз пила самка. Минута – и бадья опустела. Конечно, попробуй напои такую махину!

Мамонты явно обессилели от бега, были мучимы жаждой и голодом.

Охотник опять сбегал к реке, и на этот раз всю воду до дна выпил самец.

Мамонты, не проявляя враждебности, лежали, отдыхая, потом поднялись и направились к реке. Они пили шумно и долго. Затем детеныш набрал хоботом воду и вылил ее на себя, как из душа.

Толпившиеся поодаль зрители засмеялись. Особенно радовались неожиданному зрелищу дети и женщины. Цирк!

Никита же пошел к убитому червю – надо было забрать стрелы. Наконечники у них отравлены, кто-нибудь из детворы может прикоснуться, пораниться.

Он выдернул стрелу из земли, потом с усилием – из тела червя. Был он такого же размера, как и первый, и так же отвратительно вонял. Одно радовало – далеко от селения, воздух отравлять не будет.

Мамонты, напившись, пришли в себя, и вся троица не спеша направилась в лес. Но не в тот, где у опушки лежал убитый червь, а по другую сторону деревни. Рядом с самцом шагал охотник – он даже несколько раз погладил мамонта. Тот косил глазами, но враждебности не проявлял.

Мамонты вошли в лес и скрылись из глаз, а охотник подошел к Никите:

– Как думаешь, вернутся?

– Не знаю, понравился ли ты им? Не торопи события, наберись терпения.

Мохнатых гигантов не было три дня, вечером четвертого они появились на опушке снова – там и расположились на отдых. Обычно дикие звери ведут себя осторожно, к людям не приближаются. Но троица мамонтов наверняка почувствовала интуицией, что люди не сотворят им зла. Только Никита предупредил детей, чтобы они не подходили близко.

Так мамонты и обосновались недалеко от деревни. К селению они не подходили, утром уходили в лес на поиски пищи, а вечером возвращались на лежбище.

Охотник посещал их стоянку, разговаривал с животными, приучая их к себе, но близко не подходил, не надоедал. Подолгу находясь рядом, тем не менее он им не мешал.

Через несколько дней мамонты вернулись в неурочное время. Сначала раздался трубный звук, а потом появились и сами животные.

Никита понять вначале не мог, какова причина такого их появления – неужели мамонтов выгнал из леса ящер или червь? Но проходили минуты, а никто из хищников не появлялся.

Никита направился к мохнатым гигантам и, подойдя ближе, увидел, что детеныш опирается на три ноги, а правую переднюю ногу держит полусогнутой. Из его глаз катились настоящие слезы. В первый раз Никита видел, как плачет животное.

Он осторожно подошел к мамонтенку. Рядом с детенышем, поддерживая его, стояла мамонтиха-мать, и бивни у нее были впечатляющей величины.

Из подошвы мамонтенка торчала длинная игла – то ли дикобраза, то ли просто щепка. Еще она напоминала иглу гигантского кактуса, хотя, насколько знал Никита, кактусы здесь не росли.

Решив про себя, будь что будет, Никита подошел к мамонтенку и согнул его ногу в колене, чтобы осмотреть стопу. Плохо, если игла сломалась внутри, в дальнейшем рана будет гноиться. Надо попробовать вытащить. И где он ухитрился ее воткнуть?

Никита ухватился за иглу и попробовал ее покачать. Однако кожа у мамонтов плотная, и у него ничего не получилось. Тогда он уперся ногой в ступню мамонтенка, напрягся и выдернул иглу.

Мамонтенок заревел от боли, и Никита зажмурил глаза: мамонтиха может решить, что он обидел детеныша, и тогда Никите придется плохо.

Игла на самом деле оказалась принадлежащей дикобразу – длинная, слегка изогнутая, с окровавленным концом. Но главное – она была цела, не разломилась в ране на части. Насколько был осведомлен Никита, раны от игл дикобраза были очень болезненными.

Он похлопал мамонтенка по ноге, и тот как будто понял Никиту, осторожно поставил раненую ногу на землю и оперся на нее. Видимо, ему было еще больно, но главное – он опирался на пораненную ногу. Пройдет несколько дней, рана затянется, и детеныш сможет ходить.

Мамонтиха помощь оценила. Она несколько раз коротко взревела, подняв хобот и едва не оглушив Никиту, а он бочком-бочком отошел от мамонтов – так оно спокойнее. Было бы лучше, если бы помощь мамонтенку оказал охотник, но он был в лесу.

В общем, соседство с людьми шло мамонтам на пользу, только вот племени пока никакой пользы от этого не было. Эх, приручить бы пару собак или шакалов! Но собак он здесь не видел, а шакалы иногда рылись на свалке, выискивая кости. Прирученные собаки или шакалы вполне могут нести сторожевые функции и ходить с группой краснокожих на охоту.

А пока Никита решил оборудовать подходы к деревне ловушками и прочими неприятностями для непрошеных гостей, и в первую очередь его беспокоил лес к северу от селения – оттуда уже дважды выползали черви. Правда, оба раза удалось их убить, а вот охотники в лесу уничтожить крупного хищника – вроде аллозавра или червя – не имели возможности. Что такое копье против многотонной груды мышц с острыми зубами?

Долго размышлять не пришлось: Никита вспомнил фильм с участием Шварценеггера и решил, что подвешенные бревна с заостренными концами будут в самый раз против крупной твари.

Несколько дней трудились двое атлантов и Никита, пока не сделали первую ловушку. Они подвесили три заостренных бревна параллельно. Держала их веревка, сплетенная из лиан и привязанная морским узлом к дереву. Стоило дернуть за свободный конец узла, как он моментально развязывался, освобождая бревна. И горе было тому, кто в тот момент оказывался внизу под бревнами, – на пробах заостренные концы бревен уходили в землю на локоть.

Когда ловушка была испытана, Никита собрал возле нее всех мужчин племени, объяснил и показал, как она действует.

– Вы только дождитесь, когда ящер или червь окажутся под бревнами, и только тогда дергайте.

Охотникам, применяющим для ловли дичи силки, разного рода капканы и ловчие ямы, это ничего нового не давало, разве что размеры впечатляли.

Еще две недели делали три подобные ловушки, и, когда все было готово, Никита немного успокоился. Для безопасности племени он сделал все, что мог.

Месяц прошел в трудах и заботах, и однажды утром Вея, сидевшая на крыше избы, закричала:

– Вижу дымы! Один, другой, третий… Три!

К тому моменту Никита и сам увидел дымы. Охотники подавали сигнал – опасный хищник!

Схватив стрелу с отравленным наконечником, Никита выскочил из избы и побежал к лесу.

Стрела от стреломета велика, как небольшое копье, а где-то недалеко и первая ловушка.

Внезапно послышался тяжелый удар, крики и визг. Так визжал червь, и этот звук Никите был уже знаком. Из-за деревьев ему уже были видны приплясывающие охотники. Увидев Никиту, краснокожие восторженно завопили – ловушка сработала.

Когда охотники выслеживали питона, к ним подобрался гигантский червь. Памятуя о ловушке, охотники бросились бежать к ней, и, когда мерзкая тварь длинным своим телом заползла под заостренные бревна, их предводитель Арат дернул за веревку, развязав узел. Бревна глубоко вошли в тело червя, пригвоздив его к земле. Он бился в агонии, а охотники восторженно приплясывали вокруг него, торжествуя победу.

– Арат, надо найти нору, из которой выползают черви.

– Правильно!

Червь оставлял за собой след из слизи. На небольшом расстоянии, свежая, она была полужидкой и напоминала собой холодец. Но чем дальше шли люди, тем лучше они видели: слизь высыхает, оставляя за собой белесую дорожку.

Километра через два охотники вышли к небольшому холму. В нем зияло большое отверстие – нора, из которой червь и выполз.

– Разве он в земле живет? – удивлялись охотники.

Никита был поражен: неужели краснокожие не знают, что черви живут в земле?

Он зашел в этот тоннель. Стенки его были плотные и ровные, из глубины хода тянуло отвратительным запахом. Дальше он не пошел: темно, да и черви могут быть, а что он сделает копьем? В подземном ходу тянуло сквозняком, и, стало быть, есть еще один выход.

Никита вышел на солнце и передернул плечами. В тоннеле темно, тянет сыростью – а уж запах…

– Надо уничтожить ход.

– А как?

– Собирайте ветки, рубите деревья и все носите в эту пещеру. Вы же двое идите в деревню, пусть атланты принесут сюда стреломет. Дорогу вы им покажете. Да не забудьте пару стрел!

И закипела работа. Охотники топорами рубили ветви, небольшие деревца и складывали их внутри подземного хода.

За работой пролетело часа два-три. Уже и охотники с атлантами вернулись, доставив стреломет.

Никита пощелкал зажигалкой, поджег сухой мох, и от него занялись ветки. Он повертел ее в руках, критически осмотрел. Эх, жаль – зажигалка скоро станет бесполезной, нефть кончается. А ведь он берег ее, пользовался редко – вот как сегодня. Еще одна такая зажигалка была у Вирта.

Вспыхнули деревья. Влажноватые, они давали много дыма, что и требовалось Никите.

– Теперь смотрите по сторонам – где-то должен появиться дым.

Подземный ход имел второй и даже, может быть, не один выход. Сквозняком дым разнесет по подземелью, и черви поползут наружу. И выходящий дым укажет охотникам, где есть еще выходы.

Внезапно один из охотников закричал:

– Вижу дым! – И показал рукой направление.

Никита тут же приказал атлантам:

– Берите стреломет – и за мной!

Никита подхватил три стрелы и первым побежал вперед. За ним топали атланты, они легко несли тяжелый стреломет – подобные устанавливались в древности в крепостях и на крупных судах.

По дыму они точно вышли ко второму выходу.

Никита указал место для установки оружия – напротив выхода, метров за сорок от него. Ближе было невозможно – выходящий дым разъедал глаза.

Наблюдая за тем, как Никита готовит оружие, атлант Тот сказал:

– Настоящая преисподняя, выход из подземного мира. И черви дьявольские!

Никита поразился, насколько точно Тот определил увиденное. Атланты были язычниками и верили во многих богов – Солнца, Земли, Плодородия, Удачи.

Воротом Никита натянул тетиву и наложил стрелу.

Через несколько минут послышалось сипение, как от паровоза, исходящего паром, и Никита направил стрелу в отверстие.

Из него показался червь. Был он огромен, едва протискивался в тоннель, и, пока он не успел выбраться, Никита выстрелил.

Стрела вонзилась в переднюю часть червя – промахнуться с такого расстояния было невозможно.

По телу червя пробежала дрожь, но даже дергаться в агонии он не мог – мешали своды подземного хода. Своим телом червь закупорил выход из норы, и Никита подумал, что поторопился. Надо было дать ему выбраться, тогда тяга дыма была бы сильнее.

Прошло несколько минут, и Никита уже собрался отдать указание уходить, но червь вдруг неожиданно дернулся.

Никита подбежал к нему и выдернул из тела за древко стрелу. Он мог бы поклясться, что червь мертв – но тогда почему он двигался, и причем назад? Было полное ощущение, что он уползает назад, в свою нору.

Никита побежал к стреломету. Похоже, представление еще не закончилось.

Понемногу тело мертвого червя сдвигалось назад – сначала по сантиметрам, потом быстрее, пока не исчезло из вида в темном жерле входа. Наверное, оставшийся в живых червь оттащил тело мертвого собрата, чтобы освободить себе дорогу.

Один из атлантов воротом взвел тетиву, и Никита наложил стрелу.

В этот момент из выхода показался еще один червь. Он приостановился, открыл пасть и резко выдохнул в сторону людей сгусток слизи. Она не долетела совсем немного, но запах был такой, что хотелось зажать нос и убежать как можно дальше.

Воспользовавшись моментом, Никита выстрелил прямо в разинутую пасть.

– Получи, гад смердящий!

И этот червь издох. Стрела вошла куда-то в глубь глотки, во внутренности.

Атланты уже без команды завертели ворот.

Боковой ветерок немного отнес в сторону чудовищный запах, и Никита с наслаждением вдохнул полной грудью свежий воздух.

Теперь надо было ждать. Если в глубине холма остался еще червь, он может повторить виденный людьми трюк.

Однако шло время – пять минут, десять, и ничего не менялось.

Внезапно в стороне холма послышался странный звук. Никита, как и атланты, не мог сразу понять, что это.

Но потом метрах в семидесяти от входа вздыбилась земля, полетели комья, потом повалил дым. Догадка пришла сразу: это еще один червь рыл новый выход – к свободе, свежему воздуху.

В склоне холма появилось небольшое отверстие, все больше и больше расширяющееся на глазах людей. Червь работал быстро, стремясь покинуть задымленную атмосферу подземелья.

А Никита все ожидал.

Тут из-за деревьев показалась фигура бегущего охотника. Приблизившись, он сказал:

– Арат спрашивает, надо ли поддерживать огонь?

– Обязательно! Мы убили уже двух червей, а вон на холме роет новый ход еще один. Кто знает, сколько их еще под этим холмом, и либо мы должны их убить, либо они должны задохнуться. Так ему и передай.

Охотник кивнул и побежал назад.

Молодец, Арат! Не поленился поддерживать огонь. А это трудно, деревья горят в костре, и потому надо рубить все новые и новые и подтаскивать их к входу в нору. Учитывая, что охотников не так уж и много, а работа тяжелая, изнурительная, необходимо было отдать им должное.

Но у людей не было иного выхода. Гнездо тварей должно быть уничтожено окончательно, иначе селению постоянно будет грозить опасность.

Еще полчаса – и из отверстия показалась передняя часть червя. Видимо, дымная атмосфера подземелья и активная работа утомили его. Он передохнул, подышал свежим воздухом. Стрелять было еще рано, слишком небольшая часть червя показалась наружу, а стрела оставалась всего одна. Правда, была еще использованная, которую Никита вытащил из убитого червя, но сохранился ли на ней яд?

Червь вновь активно заработал. Он шевелил телом, мордой отбрасывал землю в стороны, а люди не сводили с него глаз. До чего же силен! Но и противен…

Когда из дыры на склоне холма показалось метра два тела червя, Никита выстрелил.

Червь завизжал, стал бешено биться, но быстро затих и исчез в отверстии норы. Издох или уполз?

– Парни, рубите или ломайте сучья – надо его поджарить.

Сам Никита стал собирать сухой мох – он послужит растопкой. На краю ямы сложили ветки, Никита сунул вниз пару хороших пригоршней мха и чиркнул зажигалкой.

Появился робкий огонек. Почти сразу его раздуло ветром, занялись ветки.

– Толкаем их вниз, в дыру!

Охотники ногами столкнули горящие ветки вниз, и через несколько минут отверстие осветилось изнутри, повалил дым.

Чтобы не угореть, люди отошли подальше.

Стояли долго, около часа, однако никакого шума, никакого движения не наблюдалось. Похоже, с червями покончено.

По распоряжению Никиты атланты подхватили стреломет и двинулись к первому входу, где были охотники. Те встретили их с радостью. Понятное дело!

Перед входом была вырублена целая поляна. Никита поразился – это сколько же деревьев сгорело!

Глава 2. Электрические люди

В деревню охотники вернулись триумфаторами. Атланты и краснокожие громогласно известили всех, что черви уничтожены.

Едва вернув стреломет на место, устроили пляски, на которые сбежались все жители деревни. Устав плясать, люди стали выносить из домов запасы еды, устроив себе настоящий праздник. Это было первое радостное событие в деревне.

Празднество закончилось далеко за полночь.

Наступило некоторое затишье, обычные будни племени. Мужчины были заняты добычей пропитания: рыбаки выходили на лодке в море – ловить рыбу, охотники шли за добычей в лес.

Женщины тоже не сидели сложа руки. Они собирали ягоды, грибы, съедобные плоды и коренья. Все это надо было собрать, высушить, приготовить пищу. Заняты были все, нахлебников в племени не было.

Никита стал подумывать о деловом путешествии: надо же было знать, где они живут, есть ли племена поблизости, и что они собой представляют, враждебны они его племени или нет? Ведь пока что они жили почти уединенно. Прибивались к ним небольшие группы, вроде краснокожих, а также единичные люди, вышедшие на них случайно, но такая неопределенность Никите не нравилась. «Кто владеет информацией, тот владеет миром» – была такая пословица. Миром, конечно, Никита владеть не собирался, но и жить с закрытыми глазами не хотел. Соседи наверняка были, но не преподнесут ли они им неприятный сюрприз?

Обдумав все, он пришел к Вирту. Он вождь, ему решать. Если бы он шел один – другое дело. Только одному отправляться неведомо куда опасно, нужны помощники – хотя бы двое. И на эту тему он обстоятельно поговорил с вождем. Тот был согласен, сам подспудно вынашивал подобную мысль.

Обсудив кандидатов, остановились на здоровяке Тоте и краснокожем охотнике Варде. Тот может нести груз, а в случае непредвиденных обстоятельств – и человека, причем легко и долго. Кроме того, общаясь раньше с другими племенами, они знали их языки, потому пригодятся как переводчики.

Получив согласие Вирта, Никита стал разговаривать с претендентами. Тот не выказал удивления.

– Если племени надо и Вирт согласен – я не против.

Варда тоже согласился сразу.

– Хочу другие земли посмотреть, – заявил он. – Мы ведь окрестные леса уже вдоль и поперек исходили.

– Но это может быть опасно!

– Ха! А на охоте не опасно? Мужчина рожден, чтобы побеждать страх. Опасности только закаляют дух.

Вот те на! О духе заговорил. Не подозревал Никита, что охотник имеет понятие о таких сложных вещах.

Для подготовки к походу обоих освободили от обязанностей. Соорудили нечто вроде рюкзаков из шкур животных – ведь с собой надо было взять запас провизии хотя бы на несколько суток, кружки, ложки, выделанную шкуру – на землю постелить при ночевке.

Особое внимание было уделено оружию. У Тота были меч и нож, у Варды – короткое копье и нож. Никита заказал у кузнеца арбалет, вернее – металлические его части. Ложу он с любовью сделал сам, как и древки стрел – руки у него росли из нужного места. Потом – сборка, отладка, пристрелка.

Наконечники стрел он не стал пропитывать ядом – они могли пригодиться для того, чтобы дичь добить, предназначенную для пропитания, – но горшок с ядом взял. А еще – моток веревки, топор, зажигалку и много чего другого по мелочи. Самодельные рюкзаки распухали от груза.

Наконец все было готово.

– Завтра утром выходим, – известил Вирта Никита.

– Я принесу богам жертвенные дары, и пусть сопутствует вам удача.

Никита брал с собой хорошо выделанный кусок кожи – на обороте железным писалом можно было рисовать маршрут, которым они собирались пройти, земли, реки и берега озер и морей.

О походе в племени знали все – уходившие не делали из этого никакого секрета. Своих приемных дочерей Никита поручил соседке: девчонки вполне могли себя обслужить, но пригляд за ними нужен. Да и охотники обещали не забывать его девочек, отдавать им долю добычи. А запас муки в его избе был.

Уходили с легким сердцем и, уже отойдя метров на триста, обернулись. Люди не расходились, махали им на прощание руками. После переселения на новое место они были первыми, кто уходил далеко и надолго. У Никиты не было предчувствия неприятности, беды, а интуиции своей он доверял.

На другой стороне реки показалось заброшенное селение, жителей которого истребил ящер, – именно оттуда Никита забрал двух девочек и зерно. Дальше же пошли земли вовсе не знакомые.

Леса чередовались с лугами – даже болото пришлось обходить. Через ручьи переходили вброд, хуже было с реками. Приходилось рубить дерево и переправляться на нем. Ни Тот, ни Варда плавать не умели и воды побаивались.

До вечера ни одного признака обжитых мест они не обнаружили – ни хижин, ни полей с урожаем. Только звериные тропы. А ведь за день прошли километров сорок.

Вечером нашли место для ночевки, поужинали взятыми припасами и улеглись на расстеленных шкурах. Лежа на ней, Никита уставился в звездное небо и вдруг, к своему немалому удивлению, обнаружил, что оно ему незнакомо, звезды расположены не так. Он, конечно, не астроном, но многие созвездия и звезды, вроде Полярной, знал. Неужели за прошедшие тысячи лет так изменился рисунок созвездий? Или это сам Никита находится в другом полушарии? Ведь он никогда в прежней жизни не был южнее экватора.

Утром они вскочили, умылись из ручья и позавтракали всухомятку. От ручья тянуло сыростью, и было прохладно.

Тронулись в путь. Чтобы не петлять, не кружить и точно вернуться к своим, Никита держал направление на восток. И тут они стали свидетелями битвы двух гигантов. Услышали шум, потом увидели, как птеродактиль нападает на огромного питона. Летающий ящер подлетал, хлопая кожистыми крыльями, пытался ухватить пастью тело питона, но тот ловко уклонялся, а затем и вовсе исхитрился схватить птеродактиля за крыло, быстро его обхватил кольцами своего тела, сжал. Никита и его люди явственно услышали хруст костей, и птеродактиль обмяк. Проглотить его целиком питон не мог, рвать на части и глотать куски тоже, ведь у питона не было клыков, добычу он заглатывал целиком.

Еще полдня пути – и троица вышла на опушку леса. Впереди виднелись наполовину врытые в землю хижины. Полноценными домами или избами такие жилища назвать язык не поворачивался, но было видно, что тут живут люди, и, значит, надо было идти знакомиться. Похоже, по пути на восток это – ближайшие соседи.

Однако, как только они приблизились к деревне, их заметили, потому что среди хижин забегали люди – явно поднялась тревога.

Когда до деревни остался десяток метров, навстречу путешественникам вышел мужчина средних лет – ростом он был с Никиту. Он был явно удивлен атлантом Тотом, его размерами.

Вскинув вверх обе руки и выставив вперед ладони, мужчина жестом остановил пришельцев. Оружия при себе он не имел. Сзади за ним толпились жители.

Никита, охотник и атлант замерли.

Мужчина произнес длинную фразу. Никита и атлант не поняли ничего, но Варда улыбнулся:

– Старейшина спрашивает, кто вы и откуда, с миром пришли или с камнем за пазухой?

– Варда, ты его понимаешь? – удивился Никита.

– Как тебя. Он говорит на языке моего племени, хотя на моих соплеменников совсем не похож. Посмотри на цвет моей кожи и его.

– Переведи ему, – попросил Варду Никита, – что мы пришли с миром. Мы их соседи в полутора днях пути.

Охотник перевел, и старейшина опустил руки.

– Проходите, гости! – Он сделал приглашающий жест рукой, и все трое подошли к нему.

Никита протянул для рукопожатия руку. Во многих племенах так было принято, это жест дружелюбия.

Старейшина помедлил, потом потер ладони, как будто они у него озябли, и протянул в ответ ладонь.

Никита поднес свою руку к его. Раздался легкий треск, между ладонями проскочила искра, и Никиту здорово тряхнуло. На пару минут рука перестала слушаться, появилось ощущение, что он схватился за оголенный провод под напряжением.

Что за чертовщина? В природе существовали электрические скаты, еще какие-то создания – а это электрический человек?

Атлант и краснокожий охотник благоразумно от рукопожатия отказались.

– Прости, чужеземец, – сказал старейшина, – но не пожать протянутую руку – повод для оскорбления. Я не хотел бы начинать знакомство с обиды.

Ну да, предупредить хотя бы мог.

Никита спросил Варду:

– Ты знал, что они особенные?

– Нет, я в этих местах впервые.

– Не прикасайтесь к ним.

Гостей провели по небольшой деревне. К своему удивлению, Никита не увидел у мужчин оружия кроме небольших ножей на поясе для разделки добычи.

На небольшой площади в центре селения стоял длинный стол, по бокам его – лавки.

Всем троим предложили сесть. Сам старейшина уселся напротив, справа и слева от него сели мужчины. Женщины толпились сзади. Понятно, уклад жизни в племени – патриархальный.

– Вы голодны с дороги, желаете утолить жажду?

Услышав перевод, Тот кивнул – он всегда хотел есть. По меркам Никиты, Тот ел много, но атлант был великаном, и ему требовалось много пищи.

Старейшина что-то произнес, и вскоре женщины принесли глиняные и деревянные чаши с фруктами и кусками жареного мяса.

Тот, не дожидаясь, когда женщина поставит чашу на стол, принял ее из рук и тотчас же, получив удар током, выпустил. Хорошо – чаша не разбилась, высота над столом была невелика.

– Варда, как они это делают?

– Спроси сам.

Меж тем разряд электричества, полученный великаном, не прошел незамеченным, аборигены развеселились.

Тот сконфузился и сел.

Никита подсказал:

– Не дотрагивайся до них, ничего не бери из рук – тогда все будет нормально.

– Как же не брать, когда есть хочется?

– Дождись, пока на стол поставят, тогда можно прикасаться.

– Как же они живут?

– Они все из одного теста, друг другу вреда не нанесут, только чужим.

– Удивительно!

Тот осторожно, уже боясь удара электричеством, дотронулся до куска мяса. Однако за этим ничего не последовало, и, довольный тем, что его не шарахнуло, он сунул кусок мяса в рот и начал жевать.

– Вкусно. Только я не понял, что это?

– Позже узнаешь, ешь.

На стол поставили глиняные чашки с желто-зеленой жидкостью.

Никита понюхал: пахло приятно, фруктами. Он сделал глоток. Ну да, это не сок, вернее – перебродивший напиток из фруктов с небольшой долей алкоголя. Никита опустошил чашку, и в желудке сразу потеплело.

Старейшина и мужчины терпеливо дождались, когда гости насытятся, и по его знаку женщины убрали со стола. Во всех племенах существовала традиция – гостей сначала надо накормить-напоить и только потом вести беседу. Гость с дороги устал, проголодался, надо его уважить.

Старейшина начал разговор первым:

– Как называется ваше племя?

– Азуру, и вождь у нас Вирт.

– Никогда не слышал о таком. Мои люди так далеко в сторону заката не уходили. Наши земли плодородны, в реке полно рыбы – зачем искать лучшей доли?

– Ты мудр, вождь! – польстил ему Никита.

Вождь приосанился, взгляд его подобрел. Он горделиво посмотрел по сторонам – все ли слышали, что чужеземец назвал его мудрецом?

– Чем живет ваше племя? – поинтересовался вождь.

– Мы охотимся, ловим рыбу, женщины собирают съедобные плоды.

– Почти как мы. Только не пойму я: вы из одного племени, а такие разные. Почему?

– Видишь ли, вождь, было большое наводнение, и к нашему племени прибились пришлые люди. Мы их приняли на равных.

– О большой воде я слышал от других племен. Хвала богам – нас эта беда обошла стороной. Ну что же, поживите у нас, осмотритесь. Соседи должны жить дружно, мирно и в случае беды помогать.

– Ты мудр и прозорлив, вождь. Как тебя зовут?

– Глас. Вам покажут хижину для гостей.

Один из мужчин встал, кивнул, приглашая, и провел их к жилищу. Полухижина-полуземлянка, крытая сухим камышом. Потолок низкий – Тот не мог встать во весь рост. На земляном полу несколько циновок.

Тот с удовольствием стянул рюкзак, положил его в изголовье, улегся и вскоре захрапел. Его примеру последовали Никита и охотник – за полтора ходовых дня они отмерили не меньше шестидесяти километров, а это много. И потому они устали.

Ближе к вечеру две женщины принесли жаренную на вертеле рыбу. Она была просто огромной, еще теплой и исходила ароматом.

Гости накинулись на еду.

Первыми насытились Никита и Варда, а Тот продолжал чревоугодничать. Наконец и он отвалился от рыбины, отдуваясь, однако половина рыбы оказалась не съеденной.

Варда расхохотался:

– Мой большой брат, я тебя не узнаю! Оставить такое угощение!

– Сам ешь, я уже не могу. Интересно, как они ловят таких огромных?

– Завтра пойдем с ними на рыбалку и посмотрим.

Утром с несколькими местными жителями они отправились к реке. Мужчины несли ивовые корзины, и это было все, что они приготовили для ловли рыбы – ни сетей, ни удочки Никита не увидел.

Пятеро местных зашли с корзинами в реку, еще двое поднялись выше по течению – гости наблюдали за ними с берега.

Оба мужчины одновременно опустили руки в воды реки. Раздался треск, как во время короткого замыкания, и через несколько минут на поверхности воды всплыла кверху брюхом оглушенная рыба. Мужчины, стоявшие ниже по течению, собирали ее в корзины. Как понял Никита, рыбу оглушили разрядом электротока.

Ничего себе рыбалка! Сунул руку в реку – и получай улов!

Гости были поражены. Тот и Варда, не имевшие понятия об электричестве, спрашивали Никиту:

– Как это у них получается? А мы можем так научиться?

– Наверное, нет. Для этого надо было родиться в этом племени.

А для рыболовов такой способ ловли рыбы был делом обычным.

Рыбу в селении разделывали женщины, солили, и Никита сразу заинтересовался:

– Где вы соль берете?

– Мы вымениваем ее у соседнего племени на рыбу.

Для племени азуру соль доставалась тяжело – женщины выпаривали на печах в горшках морскую воду. Соль была с привкусом йода, морских водорослей и слегка горчила, но без нее невозможно было сохранить рыбу, мясо, да и похлебку требовалось подсаливать.

И Никита постарался вызнать, где находится это племя.

– А где это племя? Мы бы тоже хотели делать с ними обмен.

– Поговори со старейшиной, но боюсь, что встретиться солевары не согласятся. Если честно, мы их и сами редко видим. Приходим на опушку леса, кладем рыбу, бьем в барабан и отходим. Солевары забирают рыбу и оставляют соль в корзинах.

– Странно… Они какие-то особенные?

– Нет. Я их видел – люди как люди.

– Ну да, вы тоже с виду обычные.

Местные дружно засмеялись – уж они-то знали свою особенность.

Следующим утром все трое напросились с местными на охоту. Раз их угощали мясом, значит – на животных охотились.

Несколько охотников пошли по лесу цепью, шумя и громко разговаривая. Варда был удивлен: по его мнению, дичь надо выслеживать в тишине. Но местные знали, что они делают. Цепь состояла из загонщиков, а впереди пряталось несколько охотников.

Внезапно из кустов с шумом вырвался вепрь и рванулся в сторону от загонщиков.

Один из охотников, прятавшийся за деревом, мгновенно вытянул руку. Он успел коснуться спины вепря, и того подбросило от электрического разряда. Кабан упал, вяло шевеля ногами.

Охотник набросился на него, ножом взрезал жилы на шее и выпустил кровь.

Кабану связали веревками ноги, просунули жердь под ними и вчетвером понесли в деревню.

– И это все? – поразился Варда. – Хотел бы я так жить. Ничего и делать не надо. Прикоснулся – и забирай еду. Хм, только рот открывай.

Когда кабан был разделан, зажарен и съеден всем племенем, местные охотники предложили гостям показать завтра свое умение.

Никита согласился. Если бы он отказался, насмешек было бы не избежать, а уважения к племени азуру не было бы. Ведь они сейчас представляли не себя, а все племя, и вся троица это прекрасно понимала.

– Что делать будем? – спросил Никита в гостевой хижине.

– Пусть загонщики только выгонят на нас зверя, а уж мы с ним управимся. Ты с арбалетом, а я с копьем.

– А Тот?

– Он не охотник – воин. Тот пусть с мечом подстраховывает.

На том и порешили.

Наутро загонщиков собралось много – не столько принять участие в охоте, сколько поглазеть. Со зрелищами в племенах было туго, и о любом событии говорили долго.

Один из охотников провел их на место:

– Стойте здесь, только не шумите. Мы выгоним зверя на вас.

Он приложил руки ко рту и вскричал на манер какой-то птицы, подав сигнал.

О приближении загонщиков сообщил шум – они кричали, топали, били палками по деревьям. Мимо охотников стремительно промчались мелкие зверушки.

Никита взвел арбалет, наложил болт. Варда стоял метрах в десяти за деревом, сжимая копье, – он измазался грязью и сливался с лесом.

Внезапно из чащи вырвалось неизвестное Никите животное. Оно напоминало бегемота, но ростом и размерами было едва ли больше вчерашнего кабана.

Никита посмотрел на местного охотника – тот кивнул. Стало быть, съедобное.

Никита вскинул арбалет и нажал на пуск. Времени не было, еще секунда – и зверь скроется в кустарнике.

Болт достиг цели, зверь упал и забился в агонии.

Никита уже счел было охоту законченной, как вдруг на небольшую поляну выбежало нечто мохнатое, и сразу нельзя было разобрать, медведь это или большая обезьяна.

Не раздумывая, Варда метнул копье – сказалась большая практика.

Копье угодило животному в грудь. Раздался короткий рев, и зверь упал, царапая когтями древко копья. К нему несколькими гигантскими прыжками подскочил Тот и мечом снес зверю голову.

Охотник из местных покачал головой:

– Зря убили. Есть его нельзя, мясо жесткое и пахнет нехорошо. А шкуру выделать можно, знатная получится.

Из леса высыпали загонщики и уставились на добычу. Они шумно заговорили между собой и с местными охотниками.

Тот живописал картину охоты, изображая Никиту с арбалетом и Варду, метнувшего копье.

И копье, и болт были осмотрены.

– Так вы можете убивать издалека? – уточнили загонщики.

– Да, нам не надо притрагиваться к животному, как вам.

– Хорошо. И зверь мертв, и охотник цел. У нас были случаи, когда зверь калечил охотника.

– Так и у нас такие случаи бывают, когда зверь только ранен или слишком велик.

И Никита рассказал о громадных червях, выползавших из земли. Люди слушали его с открытыми от удивления ртами.

– Неужели такие бывают? У нас дети их собирают, но это черви маленькие. Их жарят и едят, вкусно.

Никита внутренне содрогнулся от отвращения – их черви тошнотворно воняли.

С мохнатого зверя быстро сняли шкуру, а убитого гиппопотама поволокли в селение. Племя снова было с мясом.

После того как мясо было съедено, в центре селения на пенек уселся абориген, положивший себе на колени нечто непонятное, похожее на два медных таза, скрепленных между собой днищами наружу. Музыкант – а это был он – стал бить ладонями в этот странный барабан. Звуки были мелодичные и напоминали гитарный перебор, а вовсе не звучание барабана.

Потом музыкант затянул песню. Голос его был высоким, звонким, мотив песни необычным, но зрители стали хлопать в ладоши и подпевать.

Одна песня сменяла другую, многие пустились в пляс. Телодвижения танцующих напоминали африканские танцы: танцоры крутили головами, вертели задом и притопывали ногами.

Не зря римляне говорили: хлеба и зрелищ! Вместо хлеба было мясо, а зрелище – вот оно. И много ли человеку для счастья надо?

Через пару часов музыкант неожиданно встал, подошел к Никите и протянул свой незатейливый инструмент. Варда перевел его слова:

– Бери кулах и спой нам песни своего племени – мы хотим послушать.

Никита растерялся. Как играть на инструменте, он не знал – да и какие песни петь? Ни одной песни племени азуру, к своему стыду, он не знал, а как петь современные ему, песни двадцать первого века, под этот барабан?

Но на него смотрело множество людей.

Никита прошел к пеньку в центре, уселся и несколько раз легонько ударил пальцами по меди.

Кулах был чувствительным к прикосновениям, меняя тембр в зависимости от места удара. Ближе к краю тембр был низким, вроде ноты «до», а в центре – высокий, это «ля».

Что играть? Музыкальный слух у него был, в детстве он даже ходил в музыкальную школу, правда – не доучился, бросил, сольфеджио доконало. Футбол, тогда дворовый, был куда интереснее. И с друзьями в пивбаре под караоке пел, получалось неплохо. Но ведь он языка не знает!

И Никита решил сбацать лезгинку. Он начал играть, жители захлопали в такт и стали притопывать ногами. Никита заметил, как Варда непроизвольно двигает ладонями в такт его игре – не иначе, как у него есть опыт игры на барабане. Он махнул рукой, подзывая краснокожего, и, когда тот подошел, показал ему, где и как бить.

Варда уселся на пенек и стал играть. Несколько минут получалось неважно, но потом дело пошло на лад. Никита же стал отплясывать так, как это делают кавказцы. Вскинув руки в стороны, он плавно пошел по кругу, закричав «Асса!», и стал выделывать ногами коленца.

Местные стали присматриваться, а потом и сами освоили нехитрые движения. И вот уже вся деревня танцует лезгинку. С Варды уже пот катил градом, но он стойко держал темп и только наяривал.

Через полчаса Никита выдохся, а народ отплясывал вовсю. В чем аборигенам не откажешь – так это в музыкальности, гибкости, подвижности. А движения они на лету схватывают.

Никита смотрел на массовую лезгинку и улыбался. Лезгинка – и где? В дремучем лесу, в исполнении членов первобытного племени! Уже не сдерживаясь, он начал хохотать, настолько нелепо и дико это выглядело: полуголые «электрические люди» отплясывают лезгинку! Сюжет для психиатра.

Глядя на него, стали смеяться и местные. Один, другой, а потом – как массовое помешательство – все. Смеялись до колик в животе, до слез.

Затем инструмент вновь взял музыкант, затянул грустную песню, наверное – балладу о неудачной охоте, и аборигены пригорюнились. Но потом снова зазвучала веселая мелодия, и жители опять пустились в пляс.

Давно настала ночь, вокруг было уже совсем темно, яркие крупные звезды незнакомых Никите созвездий мерцали над лесом, и только огонь от двух больших костров давал неверный, колеблющийся свет.

И только когда они уже ложились спать, Варда сказал:

– Хорошо в гостях! Кормят, поят, ничего делать не надо…

– Гость хорош, когда он вовремя уходит. Завтра идем дальше.

– Жаль. Мне здесь нравится.

Утром они попрощались с племенем. Глас, как вождь племени, выделил им из запасов сушеного мяса и вяленой рыбы в дорогу. Вот чего у них не было – так это муки, «электрические люди» не знали вкуса хлеба.

Все трое поклонились, благодаря за провизию, забросили рюкзаки за спины и вышли из деревни.

Никита шел первым по едва заметной тропинке, Варда торопился за ним.

– Ты так идешь, как будто знаешь цель.

– Конечно. Я вызнал у местных, где деревня солеваров. Хочу познакомиться, а может быть – и наладить обмен.

– Не, добираться далеко, – возразил Варда.

– Тут же река. Если ты заметил, мы вдоль нее или ее притоков шагаем. На лодке можно подняться, груз соли взять, а обратно и вовсе по течению плыть.

Варда смутился. Он охотник, а не рыбак, и воду во всех ее проявлениях – река, море – не любил.

Через два часа хода Никита остановился.

– Деревня должна быть недалеко. Только солевары – народ скрытный, необщительный. Почему – не знаю. Полагаю, они ловушек понаставили. Варда, ты охотник, у тебя глаз набит – иди первым. Только смотри внимательно под ноги и на деревья.

Охотник двинулся первым.

Через полчаса он поднял руку, и мужчины остановились.

– Смотрите!

Но сколько Никита и Тот ни смотрели, они ничего не увидели.

Варда ухмыльнулся, подобрал засохшую ветку и ткнул ею впереди себя. С земли с шелестом сорвалась веревочная петля и унеслась вверх.

– Стоило первому из нас наступить на нее – сейчас болтался бы на дереве.

Подобные петли ставили и краснокожие. Веревочную петлю укладывали на тропе под молодым деревом, маскировали травой и листьями. Потом сгибали дерево и фиксировали его веревкой – оно играло роль пружины, и конец петли привязывали к нему. Стоило идущему задеть маленькую веревку, лежащую поперек тропы и играющую роль спусковой, как – оп! И посторонний человек или животное болтались на верхушке распрямившегося дерева. Сделано просто, но для тех, кто не знает об этом, – эффективно.

Ловушку обошли. Варда срезал жердь и, прежде чем наступить ногой, прощупывал жердью землю.

Предосторожность оказалась нелишней: в одном месте жердь провалилась, и перед ними оказалась яма, умело прикрытая ветками и листвой. Она была довольно глубокой, метра три, и в дно были вбиты заостренные колья. Горе тому, кто упадет на них, верная смерть.

Никита удивлялся: зачем деревня солеваров так защищена? Неужели соседние племена все сплошь только и мечтают захватить запасы соли? Ведь вождь «электрических людей» Глас говорил, что они получают ее на обмен. Конечно, Никита не знал, живут ли поблизости другие племена, и насколько они воинственны.

Они вышли к опушке леса. Никита распорядился не выходить на открытое пространство, а укрыться за деревьями и наблюдать. Один наблюдает, двое отдыхают и перекусывают.

Перед ними, в двухстах метрах, лежала деревня солеваров, десятка три хижин, сложенных из сырой глины, высушенной на солнце. Один хороший ливень – и дома могут оплыть, развалиться. У людей возникло стойкое ощущение, что дома временные.

Первым наблюдал Никита. Его удивило, что на улице, вдоль домов не видно ни детей, ни женщин. Мужчины – те ходили, таскали мешки, а если без груза, то шли торопливо. Понятно было, люди заняты делом.

У Никиты закралось сомнение, что деревня настоящая. Скорее всего, она рабочая, сезонная, а настоящая, где живет племя, расположена в другом месте. Интересно, как и где они добывают соль? Костры, на которых должна вывариваться соль, нигде не дымят, все везде тихо.

Часа через два глаза устали, и Никита подошел к Варде:

– Передохнул, поел? Теперь твоя очередь. Заметишь что-нибудь необычное – сразу зови меня, только тихо.

Здоровяк Тот, развалившись под деревом, крепко спал.

Никита пожевал сушеного мяса. Жесткое, как подошва, посоленное – такое могло храниться во влажном и жарком климате долго, месяцами.

Наевшись, он прилег и только стал подремывать, как почувствовал толчок – это был Варда.

– Сам посмотри.

На четвереньках Никита подобрался к опушке.

К деревне возвращались мужчины. Они шли цепочкой – десятка два, и каждый нес на спине мешок. «Соль несут», – догадался Никита. Но тогда почему деревню не поставят у места выработки?

На входе в деревню мужчины разделились: часть пошла направо, к длинному дому, наверное – к складу, хранилищу, а человек пять свернули налево. За домами Никита не заметил, куда они делись. Ничего подозрительного, просто они разнесли мешки с солью на два склада. Может, качество разное или другая какая причина. Вполне может быть, что и хозяева соли разные – да не все ли ему равно?

Соль во все времена была товаром стратегическим. У любых народов и при любых правителях, в мире и во время войны соль пользовалась спросом. Без нее не посолишь рыбу, мясо, овощи, не создашь запасов на зиму. Словом, соль – это своего рода валюта.

И Никита решил просмотреть, где ее добывают, – такие знания нужны и ценны. Племя, владеющее солью, может монопольно диктовать условия, цены. Речь не о деньгах – здесь их не знали, но обмен производился.

Они наблюдали до темноты, а ночью спали по очереди, понимая, что будет плохо, если на них наткнется местный житель или ночной зверь.

Утром проснулись все, и Никита сразу принялся за наблюдение.

Вскоре из деревни вышли мужчины без груза, с пустыми мешками в руках.

– Быстро собираемся! Надо незаметно пройти за солеварами! – приказал Никита.

А чего собираться? Только рюкзаки из шкур на плечи набросили.

Шли по лесу, прячась за деревьями, не выпуская из виду солеваров, и прошли не меньше километра, пока не приблизились к небольшой горе.

Солевары вошли в пещеру. Выходит, они вовсе не солевары, в смысле – соль они не вываривали из соляной рапы, а добывали ее как шахтеры. Трудозатраты – только маши кайлом или киркой. Никаких печей, долгого процесса вываривания, выпаривания воды. Руби соль и собирай ее в мешки. Прямо Клондайк! По сути, цель, которую поставил перед собой Никита, достигнута, он вызнал, где добывают соль эти соле… тьфу, шахтеры. Можно двигаться дальше, однако какое-то шестое чувство подсказывало ему, что надо остаться, как будто ноги сами к земле приросли.

Они сидели в лесу до вечера. Варда и Тот успели отлично выспаться, Никита же, прислонившись спиной к дереву, наблюдал за пещерой.

Но вот рабочий день закончился, и шахтеры гуськом потянулись из пещеры. Каждый нес на спине тяжелый мешок.

Никита пересчитал людей. Число сходилось, стало быть – в пещере никого не осталось. Для него это было важно, ибо он сам хотел посетить шахту и оценить – хороша ли добыча, каковы запасы. Он и сам этого не осознавал, но действовал как будущий владелец, захватчик чужого производства.

Никита дождался, когда шахтеры скроются из виду, и толкнул Варду и Тота.

– Просыпайтесь, лежебоки! Вас ждут великие дела! – пошутил он.

Все трое направились к пещере.

Как только они вошли под низкие своды, Никита распорядился:

– Варда, будь здесь, смотри, не появятся ли местные. Если что заметишь, беги за нами.

У входа, на длинной деревянной лавке, стояли масляные светильники. Конечно, как же без них работать в темноте? Один из них тлел, чаша с маслом была полна. Да тут хоть костер разводи, пожара не вызовешь, одни каменные стены кругом.

Никита зажег от горящего светильника два других и один вручил Тоту.

– Идем.

Тот помялся.

– Боюсь я под землей, – признался он, – вдруг обрушится и придавит.

– Жители деревни каждый день ходят, кирками долбят – и ничего, не рухнуло. Мы же ненадолго.

Тот со вздохом взял светильник и кивнул. Вот уж не думал Никита, что здоровяк атлант, воин, прошедший не одну битву, может чего-то бояться.

Они двинулись в глубь пещеры. Через полсотни метров ход разделился, и в глубину повели уже два коридора.

Никита направился влево.

Через несколько метров они увидели сваленные в кучу инструменты – деревянные лопаты, железные, кирки, ломы. А потом стены коридора вместо каменных темных стали белыми, засверкали от скудного света искорками, как свежевыпавший снег под лучами зимнего солнца.

– Ого! – удивился Тот. – Неужели соль?

Никита поскреб ногтями белый налет на стене и попробовал его на вкус. Натуральная соль.

– Соль! И качества отменного.

– Эх, нам бы такой рудник! – не скрывая, позавидовал Тот. – Может, наших мужчин привести и местных перебить? Их ведь немного. Да самим начать солью торговать?

– Выбрось из головы. Ты обратил внимание, что в селении солеваров не видно женщин и детей?

– Вроде бы припоминаю. – Тот сконфузился. Он, воин, и не обратил внимания на такую важную деталь.

– Не вроде бы, а так и есть. О чем это говорит? В селении только рабочие живут. Стало быть, где-то живет все племя. Какое оно? Велико ли? Ты о нем знаешь? Захватив солевой рудник, ты навлечешь на всех нас беду. Их может оказаться много, они перебьют наших мужчин, и племя азуру перестанет существовать. Вот какой может быть цена твоего необдуманного шага.

– Прости, Никита. Ты мудр, все предвидишь, все можешь просчитать наперед. Потому ты правая рука Вирта, а я – рядовой воин. – Тот почтительно поклонился, и оба пошли дальше.

Коридор выработки, ведя дальше, причудливо изгибался, и метров через сто они уперлись в тупик. Похоже, именно тут сегодня рубили соль шахтеры, потому как на каменном полу лежала куча добытой соли в виде крупных кусков.

Никита с Тотом повернули назад и дошли до развилки. Прямо будет выход из пещеры, где они оставили на охране Варда.

Никита повернул влево.

– Что ты тут хочешь найти? – проворчал Тот. – Соль везде одинакова. Нам надо уйти подальше от пещеры и подкрепиться, есть охота.

– Тот, ты все время говоришь о еде. У тебя другие мысли есть?

Буквально через двадцать шагов они уперлись в стену из бревен с небольшой дверью. Дверь была крепкой на вид, из толстых досок, но замка не было.

Никита попробовал ее толкнуть, потом потянуть на себя, но дверь не открывалась.

Тот оттеснил его в сторону, достал нож, просунул лезвие в щель, провел им вверх и толкнул дверь. Она распахнулась.

– У нас в племени иногда делали внутренние запоры. Кто не знает, не откроет.

– Хм, интересно, что тут скрывают шахтеры?

Но сначала Никиту ждало разочарование – перед ним ровными рядами были уложены в штабеля мешки с солью. Скорее всего, это были запасы для обмена: вдруг кто-то оптом возьмет, скажем – заезжие торговцы? Место сухое, и соль здесь может лежать веками. Для соли есть только один враг – это вода.

Но коридор вел дальше, не заканчивался, и Никита двинулся дальше. Путь ему преградила металлическая решетка, кованная из железных полос. Никита попробовал ее потрясти, впрочем – безуспешно.

Подошел Тот, поднял светильник – с высоты его роста и поднятой руки он давал свет из-под потолка.

– Ну-ка, подержи!

Никита взял масляную плошку, Тот ухватился обеими руками за железо, поднатужился и поднял решетку вверх.

– Проходи.

Никита прошел, и Тот опустил решетку себе на плечо.

– Никита, ты только недолго, уж больно решетка тяжелая.

За решеткой оказалась небольшая, метров четырех-пяти в диаметре, каменная камера. Посередине – каменный постамент, на котором лежал железный шлем. Он был довольно большого размера с крылышками по бокам. Все железо было полировано и отбрасывало на каменные стены блики.

Никита поставил светильники и попробовал надеть шлем себе на голову. Однако он оказался ему велик и болтался, как седло на корове.

Смотревший на него Тот сказал:

– Похоже, он на меня сделан.

Никита, подойдя к Тоту, надел шлем ему на голову, и Тоту он оказался в самый раз.

– Коли нравится – носи!

Никита забрал светильники, Тот опустил на место железную решетку.

– Идем на выход, мы все осмотрели.

Увидев Тота в блестящем шлеме, Варда восхитился:

– Тебе идет! Где взял? Я тоже такой себе хочу.

– Нет, там только один был.

– Ты в нем, как бог Амхар.

– Кто это?

– У моего племени бог войны.

Никита остановился. Наверное, не стоило трогать шлем – не зря же солевары поместили его в уединенное место? Он не расценивал присвоение шлема как кражу. Если бы для солеваров шлем был ценен, они хранили бы его в своем племени и берегли бы как зеницу ока. Но не связаны ли со шлемом какие-то суеверия или драматические события? Впрочем, возвращать его все равно уже поздно. Шлем на голове Тота, и, судя по его довольному виду, возвращать на место чужую вещь он не собирался.

– Парни, уходим! Идем влево, подальше от селения солеваров. Доберемся до места – и отдыхать.

– Ловушки опасаешься? – догадался Варда. – Правильно делаешь.

Они улеглись в лесу на шкуры – Тот даже спал в шлеме, а едва рассвело, двинулись дальше. Если промедлить, то заявятся солевары и могут обнаружить пропажу, а Никите не хотелось приключений на пятую точку.

До полного восхода солнца они успели пройти несколько километров, и Никита стал поворачивать вправо, к югу: он первоначально планировал описать вокруг селения азуру широкий полукруг, а возвращаясь, на обратном пути, описать малый – так почти все соседние племена станут им известны.

Шли до полудня, а потом расположились у ручья на отдых и еду. Перекусив, захотели напиться воды. Тот встал на колени у ручья, наклонился к воде да так и застыл на месте.

– Тот, ты чего? – поинтересовался Варда.

– Ты посмотри, как здорово сидит на мне шлем! Как будто на меня сделан!

– Хватит любоваться, пей!

Однако Тот еще какое-то время смотрел на свое отражение, потом зачерпнул ладонями воду и напился.

Только они надели рюкзаки, как Варда поднял руку:

– Тихо!

Но сколько Никита ни вслушивался, он ничего не услышал.

– Варда, в чем дело?

– Показалось – в лесу ветка треснула. Не погоня ли за нами?

– Тогда уходить надо, и как можно быстрее.

Никита встревожился. Ох, не надо было брать шлем! Солевары, обнаружив пропажу, наверняка бросились в погоню. Они местные, знают здесь все тайные тропы и переходы.

Теперь вся троица шла быстро. Варда шел впереди, осматривая местность.

Через час они вышли к открытому пространству. Далеко впереди, за куском степи, просматривался другой лесной массив, но до него было не меньше часа ходу, и все это время они будут на виду. Укрыться в степи негде. Впрочем, если преследователи есть, их тоже будет видно. Ловушку в степи устроить практически невозможно, потому они шли быстро, почти бежали.

Через полчаса Никита обернулся и понял, что Варду слух не подвел: из леса вслед за ними двигался отряд мужчин численностью не меньше двух десятков.

– Парни, за нами погоня!

Варда и Тот обернулись.

– От двух десятков должны отбиться!

– Лучше добежать до леса и резко свернуть в сторону, пусть попробуют найти. Чтобы уметь читать следы на земле, надо родиться охотником, – заявил Варда.

– Тем не менее они вышли на наш след и теперь не отстанут.

Дальше шли молча, экономя силы.

Когда до леса оставалось метров двести, из него вышли мужчины, судя по облачению – воины. Их было много, не менее полусотни. В руках они держали копья, на поясах просматривались мечи.

Троица сразу остановилась. Сзади два десятка, впереди – пять. Биться втроем против семидесяти – безумие. Уйти в сторону невозможно, они уже устали, воины же будут преследовать их со свежими силами. Значит, надо договариваться.

Никита скомандовал:

– Идем вперед. Надо успеть договориться с ними до того, как подойдут солевары.

Троица смело пошла вперед.

Растянутая цепь воинов стала сжиматься, сходиться, и, наконец, они встали плотно, плечом к плечу. Но когда до них осталось совсем немного, произошло невероятное. Один из воинов, вероятно – военачальник, указал на троицу, что-то прокричал на непонятном языке, и воины упали на колени. А когда до троицы остался десяток метров, и вовсе пали ниц, оперевшись на руки.

– Что это они? – удивился Варда.

– Обознались, наверное, – не очень уверенно ответил Никита. Ох, не стоило ему брать этот шлем! Похоже, все проблемы именно из-за него.

Главный воин на коленях подполз к Тоту, снова упал ниц и начал что-то говорить. В его речи Никита уловил знакомые слова, только на немецком языке:

– Got mit uns.

Ага, значит, «С нами бог». Похоже, Тота с его огромным ростом и шлемом на голове приняли за одного из богов.

– Тот, в этом шлеме тебя приняли за бога. Учти это и веди себя соответственно, – сказал Никита.

Атлант приосанился и напустил на себя важный вид. И в самом деле: рост огромный, почти в два раза выше обычного человека, телосложение атлетическое – все мышцы под кожей рельефно проступают; меч на поясе просто гигантский, а на голове шлем блестит. Причем железный шлем был только у него одного, да и раньше Никита видел их редко. Поневоле язычники приняли его за одного из богов, сошедших на землю.

Никита обернулся: к ним бежали солевары, размахивая оружием. Они не видели воинов, стоящих перед Тотом на коленях, или были с ними в дружественных отношениях?

Никита тихонько сказал Тоту:

– Не стой истуканом! Подними вождя, погладь его, скажи ласковые слова. А потом покажи на солеваров и намекни, что они враги.

Тот оживился – он понял, что от него требуется. Могучей рукой он поднял военачальника, который от испуга закрыл глаза – не каждый день тебя поднимают боги!

Тот заговорил с ним на азурском языке, и речь его была вежливой и приятной на слух.

Вождь открыл глаза, заулыбался.

Тот, держа его за одежды вытянутой рукой, указал на преследовавших их солеваров и покачал головой:

– Они плохие, они хотят нам зла, – и сделал рукой жест поперек горла.

Никита хотел вмешаться – ни к чему проявлять враждебность, ссорить племена, – но опоздал.

Вождь кивнул – он понял, чего от него хотят.

Тот поставил вождя на землю. Вождь оправил одежду, приосанился и отдал приказ воинам. Потрясая копьями и мечами, те бросились бежать в сторону солеваров, издавая воинственные вопли.

Все трое путешественников обернулись.

Увидев бегущих на них воинов – явно с враждебными намерениями, солевары остановились, а потом резво рванули назад.

Никита раздумывал: Тота явно приняли за бога. Сейчас это помогло, но вдруг непреднамеренный обман раскроется? Лучше бы шлем остался стоять в подземелье, тогда не было бы погони солеваров. Хотя встречи с воинами им все равно было бы не избежать.

Убежать солеварам не удалось. Воины, не утомленные погоней, догнали их, и завязался бой. Силы были не равны, к тому же солевары не были профессиональными воинами и стали нести потери. Потом они и вовсе дрогнули и побежали в лес, вырваться удалось буквально единицам.

Неизвестные воины замешкались у тел поверженных врагов. Обыскивают они их, что ли?

Никита уже раздумывал: не скрыться ли им в лесу, пока за ними не наблюдают? Но потом он отбросил эту мысль: воины откуда-то пришли, их селение неподалеку. Не получится ли так, что, уйдя отсюда, они наткнутся на еще более враждебную группу?

Воины вернулись, и почти каждый нес в руке отрубленную голову. Их сложили у ног Тота с поклонами.

– Чего это они? – удивился атлант.

– Принесли тебе головы врагов, чтобы ты увидел их доблесть и похвалил их. Ну же, не стой истуканом. Скажи им какие-нибудь слова, обними их, наконец.

Тот заговорил. Он сам был воином, и потому был немногословен, косноязычен и вскоре замолк.

Воины слушали непонятную для них речь в полной тишине.

Потом Тот подошел к военачальнику, поклонился и обнял его. Что тут началось! Воины вопили от избытка чувств, потрясали оружием, устроили пляску: они встали в круг и начали что-то напевать, ритмично притопывая и вскидывая ноги. Круг из людей начал перемещаться, и вскоре Тот оказался в его центре.

Закончив победную песнь, воины разом склонились в поклоне.

Какие-то ритуальные пляски. Лишь бы Тота или Никиту с Вардой не принесли в жертву. А с них станется, уж больно кровожадны.

Вождь показал рукой вперед, сделал приглашающий жест и пошел первым. За ним двинулся Тот, сзади семенили Никита с Вардой, а потом уже шли воины. Они пели какую-то воинственную песню и периодически дружно топали ногами.

Варда коснулся плеча Никиты:

– Как думаешь, поесть хоть дадут?

– Ты стал, как Тот – все мысли о еде. Как бы нас самих не поджарили.

– Ты думаешь, они людоеды? – округлил глаза Варда.

– Откуда мне знать? Я никогда в этих местах не был и даже не знаю, как племя называется.

Дальше они шли молча.

Впереди показалось селение. Сложенные из глины-сырца хижины, крыши покрыты деревянными плашками. Дома стоят не улицей, а вразброс. Посередине селения площадь, на которой тлеет костер. Вокруг домов снуют люди, в основном – женщины, старики и дети.

Увидев странную процессию, они замерли. Воинов своих они опознали, но среди них возвышался Тот, и выглядел он, как пришелец из другого мира. Высок, могуч, с блестящим шлемом на голове.

Когда процессия воинов с троицей путешественников подошла к площади, на ней собралось все население – не каждый день увидишь живого бога, снизошедшего в племя.

Никита же был разочарован: неужели поток смел с лица Земли племена развитые? Ведь именно их он искал. А видел «электрических людей», солеваров и воинов, стоящих на нижней ступени цивилизационной лестницы.

Процессию встретили в тишине. Все жители деревни таращились на Тота, открыв в изумлении рты.

У костра воины остановились. Навстречу им вышел явно вождь племени – старый, морщинистый, седой. На его шее висело ожерелье из зубов каких-то животных, на плечи была накинута шкура неизвестного Никите хищника.

Вождь тоже был изумлен. Он произнес слова приветствия и даже поклонился в конце.

– Не стой, поприветствуй вождя, погладь его по голове, руки не отвалятся, – советовал Никита Тоту.

Тот и в самом деле поприветствовал вождя, он пожелал племени процветания и вождю – долгих лет жизни. Потом он подошел и погладил вождя по голове, неожиданно подхватил его и посадил себе на плечо.

Народ взвыл от восторга – сам живой бог снизошел до вождя! Наверное, об этой встрече будут рассказывать своим внукам потомки этих воинов.

А вождь начал оглаживать руками шлем Тота и что-то сказал.

– Не понимаю, – покачал головой Тот.

Один из воинов побежал в дом и привел за руку слепого старика. Глаза его были закрыты, он едва передвигал ноги.

Старик начал говорить на разных языках. Скажет несколько слов и замолчит – не ответят ли ему пришельцы?

И вдруг все услышали наречие атлантов.

Никита отреагировал сразу:

– Это наш язык!

Старик что-то произнес на местном языке, и толпа вдруг возликовала.

– Что ты им сказал? – спросил Никита.

– Меня этому языку научили мои предки. Они говорили, что есть полулюди-полубоги, которые могут летать по небу. Они велики ростом и пользуются необыкновенными предметами, не знакомыми нам. Они верили, что настанет день, когда один из этих полубогов явится к нам и поможет.

Никита переваривал услышанное – для него это больше походило на приукрашенную легенду. Хотя… Ведь летали на дирижаблях островитяне, применяли робота, Зиту, да и в быту пользовались разными техническими устройствами. Не их ли имел в виду слепец?

– Один из нас точно подходит под твое описание, мудрец, – уклончиво ответил Никита.

– Мне никто из племени не верил, меня считали лгуном! А я так долго ждал этого дня! Можно мне потрогать его?

Никита понял, что слепой говорит об атланте.

– Тот, опусти вождя, дай себя потрогать слепому.

Тот опустил вождя племени на землю и сделал пару шагов вперед.

– Умудренный годами, перед тобой тот, которого ты ждал. Протяни руки.

Старик протянул руки и наткнулся на ногу Тота.

– Это нога? – удивился он.

– Да.

Тот захихикал:

– Мне щекотно.

– Стой и молчи, – приказал ему Никита.

Старик едва смог дотянуться до пояса Тота. Он наткнулся на огромный меч и испуганно отдернул руки.

– Да, он такой, какими их описывали мои отцы и деды. С миром вы к нам пришли или с войной?

– С миром!

Старик сразу перевел слова Никиты, и жители издали дружный вздох облегчения. Тот велик, но он один. А если к ним в селение заявится десяток или даже сотня таких великанов? Страшно даже представить себе такое.

Вмешался вождь племени, и старик сразу перевел:

– Наш мудрый вождь Эрик предлагает высокочтимым гостям разделить с нами трапезу.

– Мы согласны. По нашим традициям, люди, совместно разделившие трапезу, становятся друзьями и не должны враждовать.

Когда вождю племени перевели эту фразу, он довольно закивал головой и отдал распоряжение. Жители засуетились и понесли к площади съестные припасы.

А Никита размышлял. Занятный старик: знает не один язык, да и слова не из лексикона дикаря. Раньше Никита никогда не слышал, даже из уст вождей – Вирта, Кары – таких словечек. Похоже, не прост старик, общался с другими народами. Потолковать бы с ним наедине.

Проголодались все – и воины, и пришельцы, и все дружно накинулись на еду.

Около старика остался молодой воин. Он подавал ему куски мяса, фрукты. Ел старик мало, но с аппетитом.

Рядом с Эриком, на почетном месте восседал Тот. Со стороны это выглядело немного комично: небольшой, даже не доходящий атланту до пояса Эрик и гигант Тот в шлеме и с самодовольным видом. Оба пытались как-то общаться друг с другом – больше жестами и междометиями.

Никита с Вардой сидели слева от слепца. Когда племя утолило голод и принялось танцевать и петь песни, Никита спросил слепца:

– Расскажи, мудрец, где ты был и что видел?

– Это было очень давно, когда я еще мог видеть. За давностью лет и слабостью памяти я многое забыл, чужак. Кому нужны воспоминания, если они ничему не учат и не дают лишнего куска лепешки?

В словах слепца была едва скрытая горечь, и Никита понял: положение его в племени было непростое. Скорее всего, вождь пользовался его советами, когда это требовалось ему, а вот кормил не всегда вдоволь.

И тем не менее понемногу они разговорились. Старик рассказывал о племенах, живущих далеко на юге.

– Мы шли до них трижды по тридцать дней, – сказал он.

– Это будет три месяца, – уточнил Никита.

– Да, именно так. Я забыл это слово. Этот язык мне не родной, а говорил я на нем…

Слепец замолчал, вспоминая:

– …около двадцати лет.

Потом разговор перешел на соседей:

– Скажи, мудрец, почему вы не ладите с солеварами?

– Они жадны, не брезгуют обманом. В мешок с солью кладут камни – для веса.

– О! – удивился Никита. Стало быть, здесь тоже прибегали к обману. Торговцы везде одинаковы.

– Да, менялы везде одинаковы, – вздохнул слепец.

Да он настоящий философ! Никита был поражен. В этом диком, кровожадном племени этот слепец был настоящим, без натяжек, мудрецом. Жаль, что не он вождь, жизнь племени могла бы измениться к лучшему. Вождь Эрик не проявлял к Никите и Варде враждебности, непочтительности или пренебрежения, а на Тота вообще смотрел с восхищением, буквально боготворил его. Но сам Никита испытывал к вождю чувство неприязни, отчуждения. Или ему что-то интуиция подсказывала?

Никита завел разговор о соседних племенах.

– Хочешь пойти и сам посмотреть? – догадался слепец.

– Ты читаешь мои мысли, – усмехнулся Никита. – Я хочу знать, кто из них может быть союзником и другом, а кого следует сторониться.

– К северу от нас, на берегу моря, обитают сладкоголосые сирены. Не ходи туда. Попадешь в рабство, причем и сам не заметишь как. От них возвращались единицы, те, кто догадался закрыть себе уши смолой деревьев.

– Сирены?

До сих пор Никита считал, что эти существа бывают в легендах, в основном – в греческих, и сказках.

– Ты правильно усомнился, чужак. Твои предки тебе, наверное, рассказывали о них сказки, но это правда. Я другое тебе поведать хочу. Далеко за сиренами, за племенем трехглазых, в тридцати днях пути живет могучее племя. Велики их земли, они обладают большими знаниями и называют себя гиперборейцами.

Услышав о гиперборейцах, Никита онемел от удивления. Были на Руси легенды о земле гиперборейцев, только никто не знал, где она, и куда делись люди, жившие там.

– Ты удивлен, чужак? Неужели ты о них слышал?

– Не буду скрывать, слышал. Но больше удивлен тем, что о них знаешь ты.

– Я выгляжу настолько дряхлым и выжившим из ума? – улыбнулся старик и огладил бороду.

– Прости, если обидел. Мало кто знает об этой далекой стране и ее жителях.

– Хм, я подозреваю, что ты не против совершить туда поход.

– Ты проницателен, есть такая мысль. Но сейчас я не готов идти столь далеко, нужны люди и запасы провизии. А лучше добираться на лодках, меньше опасностей.

– Разве туда можно доплыть? Не знал. Чужак, ты не прост, ты явно знаешь туда дорогу.

– Только приблизительно. Сейчас же я направлен вождем своего племени узнать соседние земли и познакомиться с племенами, на них живущими.

– Разумное решение. Если этого не было сделано раньше, полагаю, что ваше племя появилось здесь не очень давно.

– Ты догадлив. Мы жили на большом острове, но в один несчастный день пришла большая вода, и мы едва спаслись. Племя на большом плоту из бревен перебралось сюда.

– Да, я слышал от своих воинов, что был большой потоп. Многие племена утонули, исчезли с лица Земли. Другие, вроде вас, перебрались в иные земли. Великое переселение народов. – Старик улыбнулся. – Не все с честью прошли испытание, посланное нам богами. Лилась кровь, племена боролись за жизнь, за землю, люди уподобились диким зверям.

– Не все.

– Конечно. Там, где был мудрый вождь, сохранили людей, язык, традиции.

Никита заметил, что старик стал клевать носом. Немудрено, за разговорами время летит быстро, да и луна стоит над головами – полночь уже. Он показал на старика воину из местных. Тот понял и помог слепому добраться до своего дома.

Для ночлега вождь Эрик выделил гостям отдельный дом. Тут было сухо, тепло, мягкие ложа из сухой травы.

Тот стянул с головы шлем.

– Фу, наконец-то!

– Теперь будешь знать, как брать чужие вещи. Но коли уж взял, носи. Сегодня шлем помог нам выжить.

– Завтра…

Никита не дал ему договорить:

– Завтра уходим.

– Но почему? Мне здесь понравилось.

– Не думаю, что твое появление очень понравилось вождю Эрику. Как ты думаешь, ему нужен конкурент?

– Я не претендую на трон, если он у него есть.

– Бог должен снизойти до народа и уйти. Тогда ты будешь хорош и твоего повторного явления будут ждать.

Тот что-то пробурчал и улегся спать.

Утром, когда в селении началось движение, троица вышла на площадь. Они перекусили оставшимися фруктами и откланялись.

Пару километров их сопровождала свита из воинов, но на границе своих земель они остановились и попрощались.

Едва они немного отошли, Никита скомандовал:

– Привал!

– Так мы же не устали, – удивился Варда.

– У каждого есть нож. Срезайте ветки, делайте небольшие пробки. Только обстругайте их гладенько.

– Зачем?

– В уши воткнуть! – рявкнул Никита.

– Мы же услышать ничего не сможем, – возразил Тот.

– Для того и делаем. Выполняйте!

У Тота пробки получились больше размером, чем для бутылки шампанского.

Никита усомнился:

– А войдут?

– Должны.

– Вставь, только осторожно.

Тот попробовал и захихикал.

Никита громко крикнул и жестом показал – вытащи пробки.

– Ну как? Слышно?

– Едва-едва.

– Держите их при себе, рядом.

– Объясни толком, для чего?

– Ну хорошо, слушайте. Мы вступили на землю, где живут сирены.

– Поподробнее, я не понял, – попросил Варда.

– Сирены – это женщины такие. Поют сладко, с собой путников уводят – в рабство. А вот оттуда никто не возвращался.

– Убивают, что ли? Да я их! – Тот схватился за рукоять меча.

– Ты не понял. Когда они начинают петь, ты становишься послушным, теряешь волю и не можешь сопротивляться. Фактически – попадаешь в сладкий плен, причем навсегда.

– Точно! Я видел, как змеи гипнотизируют своих жертв, и те сами в пасть змеи лезут.

– Вот же подлые твари! – возмутился Тот.

– Ты про змей?

– Нет, конечно – про сирен этих.

– В случае чего, если я скажу закрыть уши – выполнять без промедления. И руками покажу на всякий случай.

– Я их побаиваться начинаю, – как-то неуверенно сказал Тот. – Ящеров не боюсь, врагов разных – с ними сражаться можно. А этих… – Воин махнул рукой.

– Земли их не так велики, думаю – за день пройдем.

– Может, к себе повернем, назад? Что-то я по своему племени соскучился.

– Пройдем эти земли, сделаем круг – и к себе. Если все хорошо будет, через неделю будем дома.

– Ладно, уговорил. А как эти сирены выглядят? Я их узнаю?

– Сам никогда не видел, но, говорят, похожи на обычных женщин.

– Я думал, что они с клыками, страшные, на руках когти и людей едят.

– Кто их знает, может, и едят. Ты вон какой здоровый, тебя им надолго хватит, а мы за это время убежим, – пошутил Никита.

Однако Тот шуток не понимал и насупился. С юмором у атланта вообще были проблемы. Вот если кто-то упадет или в грязи измажется, тогда смешно. А что смешного в том, что тебя съедят?

После инструктажа они пошли дальше. Со слов слепца, сирены находили своих жертв днем, ночью они никому не показываются. Силу голоса теряют, что ли?

Никита хотел посмотреть на побережье и забраться в земли трехглазых. Кто они такие? Могут ли быть союзниками? Есть ли у них что-либо полезное? При везении, если у них есть лодки, можно по морю вернуться домой – чего ноги попусту бить?

Через час они вышли к перекрестку дорог. Рядом, на пеньке сидела дева – молодая, красивая, в одной набедренной повязке. Увидев троицу, она улыбнулась лучезарной улыбкой, и глаза ее засияли радостью, как будто она встретила близких людей.

– Не хотите ли присесть, путники? Отдохните, а я вам спою.

Черт, никак сирена? Никита их представлял как-то по-другому. Он тут же крикнул спутникам:

– Пробки! – И сделал руками жест. Сам тут же воткнул в уши деревянные пробки.

А дева вытащила из-за спины маленькую лютню в локоть размером и, начав перебирать струны, запела. Может быть, и хорошо запела, но Никита ее не слышал.

Бросить ее и уйти? Может привязаться, преследовать. Убить? На чужой земле кровопролитие без причины кончится плохо. Никита не забывал, что в подчинении сирен есть рабы, в том числе – наверняка воины. Мысль пришла – взять ее в заложницы.

Он шагнул к деве. Та удивленно вскинула брови, а Никита ударил ее хуком справа, отправив в нокаут.

Тот и Варда только таращили глаза.

Никита разрезал ножом набедренную повязку на деве, скомкал ее и затолкал ей в рот – теперь-то она точно петь не сможет. Спутникам показал жестом – удалите пробки. Спросил у Тота:

– У тебя мешок есть?

– Есть.

– Свяжи ей руки и ноги – и в мешок.

– Связывать зачем?

– Чтобы кляп изо рта не вытащила.

Варда быстро связал сирене руки и ноги веревкой, и вдвоем они затолкали девушку в мешок.

– Тот, на плечо ее возьмешь или в рюкзак?

У Тота и рюкзак из кожи был соответствующих размеров, по вместимости он мог поспорить с экскаваторным ковшом.

– В рюкзаке нести удобнее.

Вдвоем они с Вардой уложили деву в рюкзак, и Тот вскинул его на спину.

– А что ты с ней хочешь сделать? Сиренам отдать вместо себя?

– Ты что, тупой? Это и есть сирена! Молодая только.

– Красивая, – вздохнул Варда, – я бы такую в жены хотел.

– А теперь идем шустро. Всем смотреть за мной, пробки держать в руках.

Они двинулись по дороге. Никита по солнцу определил направление. Только идти пришлось недолго, полчаса.

Навстречу им показалась женщина лет тридцати в хитоне, в волосах ее алел цветок.

Никита подал команду:

– Пробки! – И сам тут же воткнул в уши деревяшки.

Женщина приближалась и вблизи оказалась просто красавицей. Она начала что-то говорить, но все трое ее просто не слышали.

Никита подал Варде знак. Охотник сделал шаг вперед и коротко, без замаха ударил ее рукой в солнечное сплетение.

Женщина согнулась и упала. Сейчас ей было явно не до пения. Конечно, женщин бить нехорошо, даже подло. Но сейчас они самые настоящие враги, вынашивающие одну цель – сделать их, мужчин, рабами. Не бывать такому!

Варда связал женщину, Никита отрезал ножом у нее часть хитона и затолкал импровизированный кляп ей в рот. Главное – заставить ее замолчать. Для сирены ее голос – что оружие для воина.

Никита вытащил из ушей пробки. Как он благодарен слепцу, что тот предупредил его о грозящей опасности!

Сирены выходили на дорогу во всей красе и без оружия. Ничего не подозревающий путник попадал в сладкие сети, как муха в паутину, – и все, самостоятельная и свободная жизнь на том и заканчивалась.

Попутчики Никиты тоже вытащили пробки.

– Никита, ты не преувеличиваешь опасность? Что они могут нам сделать? Они так красивы, – засомневался Варда.

– Хочешь попробовать на себе действие их голоса?

– Нет, я послушаюсь тебя, – сразу пошел на попятную Варда.

– Тот, сможешь нести двоих?

– Конечно, они вдвоем весят меньше, чем ты один. А помнишь, я даже бежал, неся тебя на плечах?

– Тогда и ее в мешок.

Тот не выказал удивления. Никита в походе старший, а воин привык исполнять приказы.

Однако дальше идти не пришлось.

На дороге показалась группа мужчин – явно с агрессивными намерениями, поскольку с добрыми не ходят с дубинами на плече. Да и выражение их лиц не сулило ничего хорошего.

Мешок с женщинами лежал у ног Тота, и воин, завидя группу врагов, схватился за рукоять меча.

– Будем драться?

– Подожди. Оба – пробки в уши.

Варда и Тот исполнили приказ.

Никита развязал горловину мешка и вытащил из него последнюю из женщин.

– Я не знаю, понимаешь ли ты мой язык. Если нет – тебе же хуже. Это ваши идут?

Женщина посмотрела, кивнула. Уже хорошо, можно общаться.

– Сейчас я закрою уши и вытащу у тебя изо рта кляп. Хочешь – пой, хочешь – говори сладкие речи, мне все равно. Но они должны уйти. Не исполнишь – отрежу тебе язык или голову. А дикарей ваших с дубинами мой бог войны перебьет без всяких усилий. Я пришел не воевать, мне с моими друзьями нужно просто пересечь ваши земли. На рубеже, где они заканчиваются, я вас отпущу. Ты поняла?

Женщина не отвечала.

– Если согласна – кивни. А если нет, бог войны отправится косить свои жертвы, его меч давно не пил крови. Я понимаю, тебе не жаль этих презренных рабов. Но свой язык ты ведь боишься потерять?

В подтверждение своих слов Никита достал нож и поднес его поближе к лицу женщины. Резать он не собирался, не палач. Но психологически сломить эту женщину, подчинить ее себе было необходимо.

Женщина попыталась уклониться от ножа – еще никто ее так не пугал.

– Времени нет. Либо ты соглашаешься на мои условия и живешь, либо я отдаю приказ богу войны. Ты сама видишь – он огромен и неуязвим, и он один в состоянии разорить ваши земли и уничтожить вас всех.

Женщина мелко-мелко закивала головой.

Никита воткнул себе в уши пробки и вытащил у нее изо рта кляп.

Группа чужих воинов была уже близко – два-три десятка шагов.

Тот без команды обнажил огромный меч, один клинок которого был размером в рост обычного человека.

Женщина открыла рот. Пела она или говорила, Никита не понял, но мужчины замерли и опустили дубины. Вид у них стал блаженный, даже дебильноватый. Они закрыли глаза и стояли, покачиваясь, как в трансе.

Тот и Варда смотрели на происходящее с огромным интересом и удивлением: они воочию видели, что им самим грозило, видели эффект, который производит голос сирены.

Потом мужики стали поворачиваться, бросать дубины и уходить в лес. Кто в одиночку, некоторые – небольшими, по два-три человека, группами.

Когда они окончательно скрылись из виду, Никита снова затолкал кляп в рот женщине.

– Помолчи, отдохни. Ты молодец, спасла их жизни и свою. Вам там вдвоем не слишком тесно?

Никита вытащил пробки из ушей. Воистину эти простые деревяшки спасли их сегодня.

Глядя на него, спутники Никиты тоже вытащили пробки из ушей.

– Никита, что она сделала?

– Голосом их убаюкала. Они сейчас не в себе, в лес ушли. Поэтому пробки держать в руке, и когда впереди покажется женщина или вдруг вы услышите пение, не медлить.

– Они коварны! – только и вымолвил Варда.

Никита осмотрелся по сторонам. Вокруг кроме них – ни одной живой души. Видимо, селения женщин находятся не здесь, это земли окраинные. И поэтому не видно никаких следов их жизнедеятельности – домов и каких-то вспомогательных построек. Не в лесу же они живут, на ветках деревьев? Где-то делают ткань для хитонов и другой одежды. В голове мелькнула мысль: а не мужчины ли работают на них? Слишком нежные, без мозолей и грязи под ногтями, их руки. У местных женщин Никита таких не видел.

– Поднимай ценный груз, Тот, надо идти.

Глава 3. Метеорит

Однако им снова не удалось уйти далеко, всего километра три-четыре. Сзади послышался странный, нарастающий звук, причем шел он сверху, с неба.

Никита остановился и запрокинул голову.

Издалека к ним быстро приближалась раскаленная точка, вырастающая на глазах, – за ней тянулся белый инверсионный след. Звук напоминал треск рвущейся бумаги, и одновременно слышались хлопки. Метеорит или инопланетный корабль? Сила звука стремительно нарастала.

В мешке у Тота задергались, замычали пленницы. Видимо, для их ушей мощность звука была избыточной, вызывала боль.

– Поставь мешок, Тот, и вставь пробки в уши.

Никита развязал мешок. Из его горловины сразу показались две головы. Старшая из пленниц увидела несущееся по небу космическое тело. От удивления и ужаса глаза ее сделались круглыми и большими.

Звук перешел в оглушительный рев. Никита, а по его примеру и Варда воткнули пробки в уши.

В этот момент раздался громкий хлопок, скорее даже взрыв! Единый до того метеорит раскололся на несколько горящих кусков. Они прошли высоко и скрылись за горизонтом. Потом до путников долетела звуковая волна, грохотом ударившая по перепонкам. Метеорит где-то упал, поскольку от удара содрогнулась земля.

Чтобы не свалиться от удара звуковой волны, огромный Тот присел. Он, как и Никита, уже видел и пережил землетрясение и сейчас действовал грамотно.

А девы в мешке продолжали дергаться и бесноваться.

– Ну чего вам не сидится-то? – спросил Никита. Ответа он не ждал, уши были по-прежнему закрыты пробками.

Однако старшая из дев мычала и мотала головой, и Никита достал нож.

– Сейчас я вытащу кляп, и ты сможешь сказать, что хочешь. Но помни, запоешь – язык отрежу.

Он извлек пробку из одного уха и вытащил изо рта девы кляп.

– Говори!

– Надо срочно искать укрытие, иначе смерть всем!

До Никиты дошло. Он сунул кляп женщине в рот, нож – в ножны и крикнул Тоту:

– Хватай мешок, бежим!

И сам рванул к лесу. За ним припустил Варда. А Тот просто схватил мешок за горловину и гигантскими шагами сразу догнал успевших отбежать на значительное расстояние Никиту и Варду.

Левее их была небольшая ложбинка. Никита свернул туда и упал на ее дно. Рядом с ним шлепнулся Варда, а Тот и вовсе свалился, крепко приложив мешок с девами о землю. Женщины пискнули и затихли.

Издалека, от места падения метеорита, нарастал гул, перешедший в жуткий рев. По земле прошла тугая воздушная волна, все сметая на своем пути, ломая и выкорчевывая деревья.

Никита был рад, что им подвернулась эта ложбинка, в лесу бы они погибли. И так над ними пролетали, задевая одежду, сломанные ветки и даже небольшое дерево.

В лесу поднялась пыль, скрывшая солнце. Стало сумрачно, как вечером.

Так продолжалось около минуты. Потом ураган стих, но пыль в воздухе еще держалась.

– Все целы? – спросил Никита.

– Со мной все в порядке, – ответил Варда.

– А мне что сделается? Что я, ветра не видал? – отозвался Тот.

– А женщины?

Тот развязал горловину мешка. Лучше бы он этого не делал!

Девы были живы – но вид! Лица их были окровавлены, видимо, Тот именно лицами приложил их о землю, глаза выпучены от ужаса. Ведь если мужчины слышали приглушенный шум из-за пробок в ушах, то сиренам досталось по полной.

Никита вытащил пробку из одного уха и выдернул кляп изо рта у старшей женщины.

– Откуда ты знала, что надо укрыться?

– Я уже видела однажды, много лун назад, как по небу проезжала огненная колесница. Тогда было разрушено наше селение и погибли многие.

– Могла бы раньше предупредить.

– Как? У меня же тряпка во рту!

– М-да, верно.

– Отпусти нас, мы не сделали вам ничего плохого.

– Лжешь! Сначала вы хотели превратить нас в послушных рабов, а потом, когда поняли, что вам это не удастся, наслали на нас мужчин с дубинами.

– Мы исполняли волю главной, божественной Нусрат.

– Я бы отрезал язык твоей Нусрат.

– Нельзя так говорить о ней.

– Ну да, говорить нельзя, зато делать можно.

– Боюсь, что наше селение разрушено и сестры могли не успеть укрыться.

– Туда им и дорога.

– Ты жесток, чужеземец.

– Разве ты встретила нас цветами и предложила отдохнуть и разделить с вами пищу с дороги? Не тебе говорить о жестокости.

Никита решил прекратить пустую болтовню – нужно было выбираться отсюда. Однако там, куда он направлялся, упал метеорит. С той стороны поднимался дым, и, скорее всего, начали гореть леса.

Увидев, что он в очередной раз собирается заткнуть ей рот кляпом, дева взмолилась:

– Выпусти нас из мешка, тут тесно. Кроме того, твой бог войны так шваркнул нас о землю, что мы едва не переломали себе кости.

– Ну хорошо, пойдете сами. Но руки у вас будут связаны, а во рту по-прежнему будут кляпы – иначе вы начнете петь свои песни.

Тот без церемоний поднял мешок и просто вытряхнул оттуда женщин на землю.

Варда развязал им ноги и этой же веревкой связал женщин между собой, чтобы они не разбежались. Никита же раздумывал.

– Что ты знаешь о трехглазых? – обратился он к старшей сирене. – Их земли лежат за вашими.

– Мы общались с ними несколько раз. С виду они – обычные люди, просто на лбу у каждого из них есть небольшое красное пятнышко, как третий глаз. Но они умеют читать чужие мысли. Ты только подумал о чем-то, а он уже отвечает. Свойство просто поразительное! Только они никого в свои земли не пускают.

– Ты же с ними говорила и осталась жива.

– Я только решила спеть, как один из трехглазых мысленно приказал мне молчать и уходить. Я просто не в силах была противиться, это выше моих возможностей.

– Как велики их земли?

– Не знаю. Но мои сестры говорят, что надо идти четыре-пять дней. Или плыть на лодке вдоль берега.

– Их земли выходят к реке?

– Нет, к морю.

– А что за землями трехглазых?

– Несравненная Нусрат говорила нам, что далеко, очень далеко земли огромных людей. Они больше твоего бога войны. Сама великолепная Нусрат там не была, ей говорили родители.

– Можно ли доплыть на лодках до тех земель?

– Я не знаю. Я не лгу. Отпусти нас, я переживаю за сестер.

– Они тебе родные?

– Нет, мы так называем друг друга.

Никита задумался. Похоже, в землях трехглазых сейчас разрушения и пожары. Идти туда рискованно, в лучшем случае можно после дождя.

– Тогда я предлагаю вам обмен.

Глаза женщины блеснули.

– Ты ведешь нас в свое селение, и мы освобождаем вас в обмен на лодку и запас еды. И мы уплываем к себе.

– Я не согласна. Ты узнаешь, где мы живем, и потом заявишься с множеством воинов вроде твоего бога войны.

– А есть ли еще твое селение? Может быть, оно лежит в руинах, а твои сестры погибли или лежат под завалами и взывают о помощи?

– Ты бередишь мне сердце, чужак!

– Соглашайся, я даю слово.

– Много ли оно стоит?

– Больше, чем твое. И пока я предлагаю решить дело добром – мы ведь можем найти твое селение и сами.

– Ты не найдешь дорогу! – Женщине показалось, что Никита отстанет.

– Посмотри на свою сестру. Она нага и красива. Ты думаешь, Варда или бог войны откажутся от женщины? Они исполняют мой приказ – не трогать, но ведь я могу и передумать. Отдам ее им обоим, пусть потешатся. Причем на твоих глазах. Тебе ее не будет жалко? А виноватой будешь ты!

Женщина закусила губу. Молодая же дева слушала этот разговор с ужасом. Она не могла принять в нем участие – рот был заткнут кляпом.

Никита обратился к ней:

– Может быть, ты нам покажешь дорогу к селению? Клянусь, мы не сделаем ничего плохого, пальцем никого не тронем – только лодка и запас еды. И вы будете свободны и будете вспоминать нашу встречу как страшный сон.

Из глаз молодой девы катились слезы. Ей было жаль себя, но решиться показать дорогу она не могла.

Никита продолжал давить – надо было сломать их морально и подчинить себе.

– Я понял. Тебе мешает принять решение твоя старшая подруга? Так мы ее сейчас убьем. Свидетелей не будет, и ты согласишься.

Такой разговор явно не понравился старшей – на кону стояла ее жизнь. Тем более что тридцать лет – это не так много, и хочется жить.

– Ладно, я согласна, – заявила она. – У меня нет выбора.

– Вот и славно. Как говорил один мудрый человек, доброе слово и револьвер лучше, чем просто доброе слово.

– Револьвер?

– Ты все равно не знаешь, что это. Веди. – И Никита заткнул ей рот кляпом. Идти она может, но вдруг задумает петь? А так спокойнее. Женщины способны заболтать любого, а эти – просто уморить пением. Вот же создал господь!

Женщины под конвоем мужчин повели их к своему селению. Путь давался трудно: везде завалы из поваленных деревьев, камни, мусор. Со слов старшей, которая назвалась Идой, местность сильно изменилась. Приходилось идти кружной дорогой – через поваленный лес путь был почти непроходим.

Потом потянуло морским воздухом, запахло солью и йодом, хотя моря еще не было видно.

Когда они вышли на пригорок, впереди, между бывшим лесом и пригорком, открылось селение. Вернее – то, что от него осталось. Разрушенные каменные, когда-то, видимо, бывшие довольно красивыми дома. Много труда и сил было когда-то в это вложено, а теперь все лежало в руинах.

Обе женщины застыли на месте от шока. Они предполагали, что селению нанесен ущерб, но чтобы он был настолько сокрушительным?

Они спустились с пригорка. Вблизи разрушения впечатляли еще больше, потому что стали видны жертвы. То там, то здесь из-под каменных завалов были видны мертвые тела. И ни одного живого человека – ни сирен, ни рабов.

Женщин стали бить рыдания, по их лицам потекли слезы.

– Варда, сними с них путы, деваться им некуда.

Варда развязал веревки и заботливо уложил их в рюкзак – веревки могли еще пригодиться.

Селение было невелико, и путники обошли его за час. Потом женщины в изнеможении присели на груду камней. Мужчины их понимали, они в свое время пережили нечто подобное, потеряв свои жилища в потоке воды. Да и их надежды на скорое возвращение домой на лодке, на пополнение запасов провизии испарились как утренний туман под лучами восходящего солнца.

Оставив Тота рядом с сиренами, Никита взял Варду – он охотник, у него острый глаз, и они пошли осматривать берег. У причала обнаружили затопленную лодку. Ее перевернуло ударной волной, через борт хлынула вода, и лодка затонула.

– Варда, зови Тота. Нужна грубая физическая сила.

– Там же эти, и кляпов у них во рту нет.

– Они теперь сами никуда не уйдут и петь не будут – не до пения им сейчас.

Варда вернулся с Тотом. Втроем они вытащили лодку на берег, перевернули ее, и Варда осмотрел днище и борта.

– Никита, повреждений нет. Пусть просохнет до завтра, и можно плыть.

– Ищите весла. В лодке их не было, стало быть – они где-то рядом, в завалах.

Весла нашлись в разрушенном до основания сарае – там же было тело погибшего рыбака.

Пока они возились с лодкой, к ним подошли женщины. Младшая, Адель, была замотана в какое-то тряпье, видимо – нашла в развалинах. Ведь до того она была совершенно нагая. Вид у сирен был печальный.

– Вы собираетесь покинуть наши земли?

– Мы не собирались здесь оставаться. Обменяли бы вас на провизию – и поминай как звали.

– А мы? – спросили женщины разом, дуэтом. Видимо, они осознали, в какой переплет попали. Селение разрушено, товарки погибли. Жить негде, есть нечего, впереди – холодные ночи, и в перспективе – голодная смерть. Для них сейчас Никита со своими спутниками – единственная надежда на выживание. Конечно, гибель их племени подействовала на сирен угнетающе, шокировала их, но сейчас они размышляли трезво. Мужчины уплывут, а им оставаться, и потому решать надо было здесь и сейчас.

– Вы же петь любите, что же не поете? – встрял Варда.

Обе женщины посмотрели на него негодующе. Какие песни, когда кругом трупы?

– Что вы предлагаете? – спросил Никита.

– Возьмите нас с собой. Жилища наши разрушены, есть нечего. До соседних земель далеко, и живут там враждебные нам племена.

– Опомнились! С соседями дружить надо, а они вас ненавидят за то, что вы случайных путников превращаете в рабов. Жили бы мирно – ушли бы сейчас к соседям. А теперь, узнав о том, что селение разрушено, соседние племена могут нагрянуть. И не думаю, что они вас оставят в живых.

– Зачем им наши земли? – дрожащим голосом спросила Ида.

– Как зачем? Присоединить к своим землям, расширить охотничьи угодья, приобрести выход к морю.

– Возьмите нас с собой, – дружно повторили просьбу женщины.

– Вы же ненужный груз! В моем племени каждый человек приносит какую-то пользу. Мужчины охотятся, рыбачат, оберегают селение от животных или врагов. Женщины и подростки собирают фрукты с деревьев, готовят пищу. Ваши же руки чисты и белы, потому что они не знали работы. И кроме того, я не имею права рисковать жизнью племени. Представьте такую картину: мы вас приводим, вы отдохнете, отъедитесь, начнете петь – и члены племени станут вашими рабами. Они будут кормить и оберегать только вас. Зачем нам проблемы?

– Не будем! – На глазах у сирен появились слезы.

Однако Никита был тверд и брать их не хотел. Впереди ночь, уже хотелось есть. А завтра они останутся одни – без жилья, еды, защиты. Никто не даст за их жизнь и сушеного персика. Никита всерьез опасался, что, придя в себя в новом племени, они возьмутся за старые проделки. Не хотелось ему приводить в племя возможного врага, даже если этот враг – милые с виду и безобидные на первый взгляд создания. Он понимал, что все это – только до тех пор, пока они не откроют рот. К тому же Никита еще и сам не знал, можно ли добраться на лодке до родного племени. Ведь вполне может быть, что лодку придется бросить и идти пешком, а это не так просто для их изнеженных ног и тел.

Поняв, что Никита настроен твердо и брать их не собирается, женщины встали на колени:

– Мы умоляем! Наши жизни в опасности! Если мы не умрем от голода, нас сожрут дикие звери.

Ужас и паника плескались в их глазах. Сейчас они выглядели несчастными, и кто из мужчин сможет устоять в такой ситуации?

В Никите боролись жалость и сочувствие к этим женщинам с осторожностью. Он не был человеком беспечным и думал о благе своего племени.

– Хорошо, встаньте. У меня есть время подумать до завтра. А сейчас пройдите по развалинам. Возьмите с собой Тота – вдруг пригодится мужская сила. Соберите все, что может вам пригодиться в дальнейшем, – посуду, ткани, светильники… Одним словом – все, что уцелело. Тем, кто под завалами, все это уже не нужно.

Ида кивнула, однако Адель сначала уперлась:

– Там мертвые, а я их боюсь.

Но Ида толкнула ее локтем: ведь Никита еще ничего не решил, и отказ Адель может склонить чашу весов не в их пользу.

– Тот, пойди с женщинами, помоги им.

– Подчиняюсь. Но если они вздумают петь, я сверну им шеи.

– Дозволяю.

После такого разговора, да еще происшедшего в их присутствии, женщины боялись лишний раз открыть рот.

До вечера им удалось собрать у лодки целую кучу вещей. Чему был рад Никита – так это медным котлам, в которых удобно готовить пищу.

Он перебрал все, что принесли, и нужное отложил в одну кучу, а ненужное, по его понятиям – в другую. Обе горки были равны по величине.

– Что ты делаешь? – удивилась Ида.

– Если бы ты принесла муку в мешках или зерно, я был бы рад. А это нам зачем? Какой с этого прок? – Никита взял в руки два малюсеньких, меньше его кулака, медных кувшинчика.

– Это же притирания, лицо умащать.

– Ты считаешь, твои мази помогут нам выжить? Лодка не сможет нести большой груз. Нас пятеро, Тот вообще весит, как трое мужчин – плюс оружие и вот эти вещи. Нет, не возьмем. Моя задача – доставить всех домой в целости.

– Да у них веса нет! – Ида была не готова бросить милые ей вещи.

– Ты знаешь, где была кухня? Или место для хранения продовольствия?

– Конечно, это же мое селение.

– Тот, иди с ней, разбери завал. Ищи мешки или лари с мукой – с зерном даже лучше.

Обе женщины и Тот ушли.

Варда посмотрел им вслед:

– Ты в самом деле думаешь их взять?

– Мне их жалко. Они ведь живые люди и в одночасье лишились всего – племени, жилья, еды. Впереди – неминуемая смерть. А они молоды и хотят жить. Встань на мое место – что бы ты решил?

Охотник задумался.

– Не знаю. И хотелось бы помочь, и боюсь – не навредят ли они племени?

– Вот и я о том же. Варда, пройдись по берегу вправо, а я – влево. Все, что найдешь полезного, неси сюда.

Волны вполне могли выкинуть на берег что-нибудь полезное.

Никита прошелся по берегу с километр и обнаружил весло, вполне добротное, скорее всего – с утонувшей на море лодки. Он принес его – пусть будет запасное.

Варда вернулся с меховой накидкой в руках.

– Где взял?

– Недалеко мертвый лежит. Вся голова в крови, а рядом – шкура. Чего ей пропадать?

– Верно. Сходи посмотри, что так долго Тот возится?

Но Тот уже и сам показался – на каждом плече он нес по мешку. Сзади семенили женщины.

Тот сбросил мешки на землю.

– Что это?

– Зерно. Какое – не знаю.

– Потом разберемся.

За хлопотами они и не заметили, как настал вечер.

– Надо укладываться спать, завтра у нас будет трудный день.

– Есть охота, сил нет, – пробурчал Тот.

– У нас еды на пятерых на один раз. Оставим на завтрак.

Никита протянул женщинам найденную Вардой шкуру:

– Постелите и ложитесь. Другого ложа предложить не могу.

Сами мужчины улеглись на голой земле, подложив под голову рюкзаки – так спать им было не впервой.

Никита уже решил, что женщин берет. Они уцелели, а это главное. И с чувством покоя на душе Никита уснул.

Проснулся он от возни рядом. Вместе с ним на голой земле, прижавшись к нему всем телом, лежала Ида. «Хм, женские штучки, – сквозь сон подумал он. – Думает купить своим телом место в лодке». Никита же этого не хотел. Ведь, случись, она будет думать, что таким путем можно решить все вопросы. Не настолько он продажен. Хотя, будь другая ситуация, он бы не отказался.

Не меняя положения, Никита прошептал:

– Иди к своей подруге. Меня ты не купишь.

Обиженная отказом, Ида удалилась. Она что думает? Что он варвар, дикарь и слаб на женские ласки?

Утром Ида старательно делала вид, что ночью ничего не произошло.

Они сели завтракать. На шкуре разложили все свои припасы – сушеное мясо, сухофрукты. Никита разделил всю провизию на шесть равных долей.

– Нас же пятеро! – воскликнула Адель.

Однако Никита сгреб две кучки в одну и подтолкнул Тоту.

– Ему больше надо.

Невеликие запасы уничтожили в несколько минут.

– Парни, сталкиваем лодку на воду.

Лодку перевернули, уложили весла, напряглись и столкнули ее на воду. Лодка была велика, скорее – баркас, и напрочь пропахла неистребимым запахом рыбы. Но выбирать было не из чего.

– Становимся цепочкой, грузимся.

В лодку забрался Варда, по пояс в воде стоял Тот, ближе к берегу был Никита. Женщины находились на берегу и подносили вещи.

Когда поклажу сложили в лодку, Никита скомандовал:

– Адель, иди сюда.

Он поднял ее на руки и передал Тоту, который перенес девушку на посудину. Ида запаниковала, в отчаянии заломила руки. Она уже подумала, что из-за ночного инцидента Никита передумал ее брать.

– Чего приплясываешь? – обратился он к ней. – Иди теперь ты.

Ида буквально бросилась к Никите и обвила его шею руками. Он погрузил ее в лодку и забрался сам.

– Тот, твоя очередь.

Когда гигант начал взбираться, лодку здорово закачало, и Никита слегка струхнул – надо было Тота сажать в первую очередь. А теперь лодка нагружена, осела, и вода может хлынуть через борт. Однако обошлось.

– Тот, осторожно – на весла. Женщины – на нос.

Вот и пригодилось найденное третье весло – Никита уселся на корме за рулевого.

– Отчаливаем.

Тот заработал веслами. Гребки были мощными, и лодка шла быстро.

Они отошли от берега на сотню метров, и Никита повернул лодку влево. Теперь они шли вдоль берега. В случае опасности с моря можно быстро причалить. Никита сомневался, что еще кто-нибудь, кроме него, умел плавать.

Мимо проплывали чужие берега. Выглядели они как будто после бомбардировки. Но с каждым пройденным километром разрушений было все меньше, а к полудню местность и вовсе оказалась нетронутой и радовала глаз. А ведь они прошли уже не меньше тридцати километров.

Варда просто глазел на берега – он надеялся увидеть знакомые очертания. Никита усмехнулся. До них еще далеко, и, по его прикидкам, это случится не раньше завтрашнего вечера. Ведь они преодолели по суше, по самым скромным подсчетам, около двухсот километров, правда, шли не прямиком.

И еще один момент был. Море вполне могло оказаться не их, не тем морем, что омывает берега у родного селения. Но о своем беспокойстве он попутчикам не говорил. Нет ничего хуже, чем сомнения предводителя, тогда подчиненные начинают не доверять решениям начальника. Вождь должен знать больше, принимать верные решения, и у подчиненных не должно возникнуть даже тени сомнения, что их вождь – большой или маленький – сам не знает пути или сомневается в правильности выбора.

Лодку слегка покачивало, пригревало солнце. Утомленные вчерашними приключениями, полубессонной ночью и тревогой за свою дальнейшую судьбу женщины уснули.

Зато Тот греб без устали. Для него работа на веслах не была большой нагрузкой, в походах иногда тяжелее приходилось. А теперь еще грела и подгоняла мысль, что они возвращаются.

Никита сожалел об одном – что им не привелось пройти в земли трехглазых. Собственно, они были ему не нужны. Вернее, познакомиться было нужно, связи наладить. Но больше его интересовало, знают ли трехглазые о гиперборейцах? К сожалению, метеорит основной своей массой рухнул именно там, куда они направлялись. И картина там должна была быть еще более разрушительной, чем в селении сирен. Если и остались там живые, то немного. Забот о выживании у трехглазых больше, им сейчас не до гостеприимства и бесед.

Не дожидаясь вечера, темноты, Никита направил лодку к берегу.

Тот удивился:

– Светло еще, я полон сил и могу грести дальше.

– Пока светло, Варда отправится на охоту. Нам надо есть, чтобы сохранить силы. А мы с тобой тем временем соберем ветки для костра.

– А мы? – спросила Ида.

– Вам также дело найдется. Возьмите котел, найдите ручей или речку с пресной водой и принесите ее в котле. Надо будет сварить добычу – хочется чего-нибудь горяченького.

– Во! А то у меня в животе уже урчит, – обрадовался Тот.

Лодка ткнулась носом в берег, и люди по очереди выпрыгнули из нее. Каждый знал, чем ему заняться.

Варда с копьем отправился в лес.

Никита осмотрелся – местность была незнакомой. Здесь могут жить люди, и вполне может случиться – враждебные. Потому главное – безопасность.

Но все было спокойно.

– Идем, Тот.

Женщины пошли вдоль берега с котелком в руках – рано или поздно любой ручей впадает в море.

Тот обламывал ветки в лесу, Никита их перетаскивал. Топор был, но его стук далеко слышен. Хруст веток не насторожит зверя или человека, а вот ритмичный стук – запросто.

Вернувшись на берег, Никита выбрал место поудобнее. Ножом настрогал щепочек, наломал веток поменьше и сложил их пирамидкой. По обеим сторонам будущего костра воткнул в землю две рогулины – котел подвесить. Дело встало за малым – что в него положить?

Варды не было долго, часа три. Уже над горизонтом показалась бледная луна. До темноты оставалось совсем немного, и Никита обеспокоился – не случилось ли чего? Охота не прогулка, зверь может и сам счесть человека за добычу.

– Тот, пойди в лес, покричи – что-то нашего охотника давно нет.

Однако не успел Тот войти в лес, как увидел Варду. Согнувшись в три погибели, он тащил на себе убитого питона. Хвост змеи волочился по земле.

Тот снял груз с Варды и взвалил себе на плечи. Охотник же перевел дух.

Вдвоем они быстро разделали огромного змея.

Женщины, принесшие воду, с брезгливостью оглядели добычу:

– Его можно есть?

– Мясо нежное и вкусное, довольны останетесь, – успокоил их Варда.

Никита развел костер и подвесил над огнем котелок. Мяса с избытком, надо варить все. Тогда хватит и на ужин, и на завтрак, и на обед в лодке. Не пропадать же добыче…

Он подсолил варево. Хорошо бы еще сюда приправ из трав и съедобных кореньев, совсем бы похлебочка была классной.

Через некоторое время от котелка пошел восхитительный запах, и у всех собравшихся вокруг костра потекли слюнки.

Наконец Никита, ткнув в мясо ножом, объявил:

– Готово! Горячее сырым не бывает. Девы, где ваши миски?

Каждому положили по большому куску мяса, еще и на завтра осталось, хотя Тот дважды просил добавки.

Уснули возле костра – так уютнее и теплее, да и воспоминания о домашнем очаге навевает.

К утру варево в котелке настоялось, загустело. Хлебали по очереди ложками. Мясо съели все, зато наелись впрок.

И снова – плавание. Тот без устали гнал лодку веслами, женщины дремали на носу, Варда откровенно храпел.

Никита правил курс лодки рулевым веслом. На море – полный штиль, солнце греет. Красота! Так бы плыть и плыть.

Однако на берегу появились люди.

Никита не сразу их заметил, только когда они кричать начали. Тела их были раскрашены краской, жесты воинственны. Никита особенно не обеспокоился – пусть себе кричат на берегу.

Однако мужчины вытащили из кустов две узкие пироги, в каждой уселось по пять человек, и узкие долбленые лодки кинулись за путниками в погоню. На твердой земле сразиться с ними шанс был – но на лодке? Она от каждого движения раскачивается, как плоскодонка. Скорее всего, раньше на ее дне был какой-то груз, возможно – камни, для балласта, остойчивости. Когда лодку перевернуло ударной волной, балласт оказался на дне, а положить новый Никита не догадался.

– Тот, за нами погоня.

– Вижу. Что делать будем?

– Либо ты будешь грести быстрее, либо надо причаливать к берегу. Иначе нашу лодку чужаки перевернут, тогда и люди пойдут ко дну, и груз потонет.

Тот заработал веслами в хорошем темпе, однако пироги не отставали. Лодки узкие, для быстрого хода приспособлены, да еще на каждой по пять гребцов.

За кормой лодки Никиты тянулся след, как от катера, и все же пироги медленно приближались, сокращали дистанцию.

Варда и женщины проснулись; видимо, их насторожило изменение ритма работы весел.

Варда поднял голову над бортом:

– И давно они за нами гонятся?

– Вон от того мыса. На берегу их полно.

Варда взял в руки копье, кинул – и один из мужчин рухнул в воду. Но это только раззадорило остальных преследователей – они яростно завопили.

Вдруг Ида попросила:

– Никита, прикажи своим людям заткнуть уши.

Никита мгновенно сообразил:

– Варда, Тот, пробки в уши! – И сам заткнул.

Усевшись поудобнее, Ида запела.

Что она поет и как, осталось для Никиты и его спутников загадкой. Никита просто видел, как шевелятся ее губы. Он обернулся – преследователи так же яростно работали веслами. Но потом их пироги стали сворачивать в сторону открытого моря, и на приличной скорости они стали удаляться, пока не превратились в две точки. Потом они и вовсе исчезли из виду.

Никита не сводил с них глаз, затем повернулся к женщинам: Ида пела, закрыв глаза.

– Все! Замолчи! – крикнул Никита.

Ида открыла глаза. Смотреть в них было страшно – пустые какие-то, бездонные. Она кивнула и закрыла рот.

Никита вытащил из ушей пробки и сделал знак друзьям. Те тоже освободили уши.

Варда восхитился:

– Надо же! А я думал, что это все сказки – про сирен-то. А вон, десять мужиков в море ушли, и ни лука не надо, ни пращи. Интересно, а с ящерами она так может?

Ида услышала его слова:

– Варда, мое пение действует только на людей.

– Жаль, знатная охота могла бы получиться.

До вечера плавание протекало спокойно. Однако Никита и Варда уже не спускали глаз с близких берегов.

Тот уже устал, гонка с пирогами отняла у него много сил. Никита только удивлялся – как выдержали и не сломались весла. Он уже подумывал причалить на ночевку. Надо было отправлять Варду на охоту и разводить костер.

Но видимо, сегодня им было не суждено увидеть свои берега.

Впереди показалась лодка, и в ней – двое людей.

Никита направил свою посудину к ней и, когда они сблизились, увидел знакомые лица. Это же подростки из его племени! Насторожившиеся было при виде чужой лодки, подростки заулыбались:

– Никита, Тот, Варда! Мы рады вас видеть!

– А уж как мы вас рады видеть! В племени все спокойно? Почему я не вижу мужчин? Или у вас праздник?

Улыбки исчезли с лиц подростков:

– Хуже! На нас несколько дней нападают чужаки. Все воины и охотники там.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее! – посерьезнел и Никита. Радость от прибытия домой, в родное селение, мигом улетучилась.

– Четыре дня назад пропал охотник. Мужчины пошли искать его и нашли убитым.

– Кто это? – выкрикнул Варда. Охотники были из краснокожих, и все – из его племени, примкнувшего к атлантам.

– Нигм.

Варда огорченно покачал головой.

– А на следующий день из леса вышли чужаки. Наши мужчины бились с ними весь вчерашний день, а как сегодня – не знаем. В племени только женщины и дети.

– Тот, греби к берегу.

– Мы с вами, – попросились подростки.

– Нет, вам надо ловить рыбу и кормить оставшихся. Это дела военные, и за их нарушение Вирт не погладит по голове.

– Так уже вечер, и мы наловили много рыбы.

– Тогда все к берегу.

Когда лодки ткнулись в прибрежную гальку, мужчины вытащили их подальше, чтобы не унесло приливом.

К лодке уже бежали женщины – рыбу надо было разделать и приготовить. Увидев троих своих мужчин, вернувшихся из похода, они обрадовались:

– Подмога прибыла! У нас война с чужаками.

– Все, кто в моей лодке – со мной! – скомандовал Никита. – И женщины тоже. Куда Вирт увел воинов?

– Туда! – дружно показали женщины направление.

После перехода неплохо было бы отдохнуть, подкрепиться, но обстановка диктовала иное, и они быстро прошли к лесу.

Еще не доходя, услышали издалека звон оружия и крики. Кто кого одолевает?

Никита с друзьями выбежали на огромную поляну, и перед ними открылась невероятная картина: на поляне шла самая настоящая битва! На каждого мужчину племени азуру нападало по нескольку врагов.

Чужаки были непривычного вида: смуглые, они напоминали цветом кожи мулатов. Но в их руках были не дубины, а бронзовые мечи, и это уже говорило об уровне развития их племени.

– Ида, ты можешь сделать так, чтобы все замерли, застыли?

– Могу.

– Варда, Тот, заткните уши. – И сам вставил в уши пробки.

– Пой.

Прошло несколько секунд, и движения дерущихся стали медленнее, как будто на всех разом навалился тяжелый, дурманящий разум сон. А потом они и вовсе замерли в нелепых позах. Веки воинов сомкнулись. Полный транс!

Блин! А что теперь? Если сказать Иде «молчи», они снова начнут драться.

Никита не придумал ничего лучшего, как подбежать к сражающимся. Он выхватил у чужака из рук меч и ударил им чужого воина в грудь. Одного, другого…

Тот и Варда поняли и кинулись на помощь. Началось не сражение, а массовое убийство чужаков.

Однако Никите не было их жалко. Чужаки пришли на их земли – захватить, убить живущих на них людей. Вот пусть они и получат сполна.

Тот же просто бил огромным кулаком по головам чужаков, проламывая им черепа.

Когда остался последний вражеский воин, стоящий в нелепой позе с занесенным над поверженным воином азуру мечом, Никита остановился и замер. Он понял, что его-то уж они убивать не имеют права, что надо допросить его, узнать – откуда он, где их племя и как они вышли на племя азуру. Никита показал Варде жестом – свяжи руки.

Охотник понял, заломил чужаку руки за спину и связал их.

Никита окинул взглядом поле боя: картина фантасмагорическая. Воины его племени застыли там, где каждого застало врасплох пение сирены, а чужаки, даже раненые, лежали на земле, молча и с закрытыми глазами.

Вдруг Варда закричал, показывая рукой:

– Вон на дереве еще один сидит!

– Сбей его из лука или пращи!

Варда подбежал поближе, подобрал камень и раскрутил пращу.

Бац! Камень угодил сидящему в грудь, и чужак свалился вниз. Был он раскрашен белой и коричневой краской, на шее – ожерелье из зубов хищных животных. «Какой-то вождь, наверное», – подумал подбежавший первым Никита. Но при падении чужак свернул себе шею и уже не дышал.

– Аккуратнее надо было, – пробормотал Никита, понимая, что Варда все равно его не услышит.

Он подошел к Иде и приложил палец к губам. Женщина поняла его и перестала петь. Вид у нее был усталый.

Никита вытащил пробки из ушей.

– Молодец, помогла. Думаю, наш вождь Вирт по достоинству оценит твои способности и помощь. Как долго они будут так стоять?

– Скоро отойдут. Только будут не в себе, недолго. И помнить ничего не будут.

– Ни фига себе!

Никита не предполагал такого действия. Воистину, сирена – как оружие массового поражения. Такую хорошо иметь союзником или другом, но никак не врагом. И откуда у них столь редкое качество? По наследству передается или они этому учатся?

В этот момент Ида покачнулась, и стоявшая рядом Адель поддержала ее и усадила на траву.

Никита же подошел к Вирту.

Вождь открыл глаза, раскинул руки в стороны. Его раскачивало на твердой земле, как на палубе корабля в шторм.

Никита усадил его на землю.

– Тот, Варда, ко мне!

Когда оба подбежали, Никита приказал:

– Отберите у наших воинов оружие и усадите их на землю. Иначе они могут упасть и напорются на свои же мечи.

Приказание было исполнено.

Воины понемногу приходили в себя. Сначала покачивались, и движения их были неловкими. Потом стали хихикать, хотя вокруг лежали трупы поверженных врагов и их товарищей, и смешного в этом ничего не было. Но что пугало больше всего – это их безумные глаза.

Дурман от пения сирен прошел через полчаса. Воины понемногу приходили в себя, взгляд их становился все более осмысленным. Они с удивлением осматривались вокруг.

Никита помог встать Вирту. Вождь узнал его, обнял:

– Ты, как всегда, вовремя, Никита. У нашего племени настали тяжкие времена, пришли чужаки.

– Нет уже их, вождь!

– Как?!

– В твоем жилище расскажу, без чужих ушей. Тот, помоги воинам – кому нужна помощь. Варда, ты ведешь сирен к избе вождя.

А сам повел Вирта.

На окраине селения их встретили встревоженные женщины.

– Что там?

– Успокойтесь, полная победа! Нам больше ничего не грозит. Сейчас придут ваши мужья и братья – они сильно устали. Уложите их на ложе, пусть отдыхают.

Никита завел Вирта в дом, усадил.

– Ты что-нибудь соображаешь, вождь?

– Голова как в тумане, соображаю плохо. Вроде сок перебродивших фруктов не пил.

– Тогда отложим разговор на завтра. А сейчас отдыхай.

– На тебя надеюсь. Выстави охрану.

– Все сделаю, вождь.

Никита вышел из дома вождя.

У порога стоял Варда с обеими сиренами.

– Варда, сирен я заберу. Где пленный?

– Тот его притащил, я его к столбу привязал.

– Правильно сделал, одобряю. Но тебе придется еще потрудиться. Ночью селение охранять будешь, вдруг недобитые остались? Возьми подростков, пусть на крыше сидят, бдят. А ты вроде начальника. В случае тревоги – сразу ко мне.

– Понял, сделаю. Можешь на меня положиться.

Варда ушел.

– Ну что, девы? Отдохнуть надо? Идем ко мне. Переоденетесь, а там видно будет. Завтра к вождю идем. Я замолвлю словечко, даю слово – вас оставят в племени. И обижать не будут, если вы свой голос на пользу племени использовать будете.

Обе сирены устали и только кивнули в ответ.

Едва Никита переступил порог своего дома, как ему на шею с визгом кинулись его приемные дочери – Вея и Мос.

– Заждались мы тебя, Никита! У нас война! Чужаки напали. Так страшно, а тебя нет!

И вдруг перестали тараторить, увидев сирен. А те, хоть и были измучены дорогой, красоты своей не потеряли.

– Никита, ты женился на обеих? – В голосе Веи прорезались ревнивые нотки.

– Нет, конечно. Ну как же я мог жениться, а вас на свадьбу не позвать? В беду они попали. Пусть у нас пока побудут, а там как Вирт решит.

– Тогда пусть, – кивнули обе.

– Приготовьте им ложе и поесть.

– У меня лепешки еще теплые.

– Неси.

Никита и сам с удовольствием съел лепешку, и женщины не отказались. Но сначала они осторожно откусили по маленькому кусочку, пожевали. Однако незнакомая пища понравилась – от нее исходил вкусный запах. Поэтому съели все до последней крошки.

Вея и Мос настелили в углу сушеной травы, кинули поверх дерюжку.

– Пусть ложатся.

Женщины улеглись и сразу уснули. За день им пришлось немало пережить.

Девчонки еще болтали что-то. Никита пытался вникнуть в их разговор, но тоже позорно уснул – не железный. Во время всего похода он был напряжен, а теперь отпустило. Что может быть лучше дома?

Утром проснулся от перешептывания. Девчонки обсуждали, будить его или нет?

– Да проснулся я уже, – сладко потянулся Никита. – Чего хотели?

– А мы кашу сварили и лепешек напекли. И рыбу успели пожарить – мальчишки вчера наловили и дали.

– Молодцы, хозяюшки! – искренне восхитился Никита. – Хорошими женами будете!

– Так есть пора, остынет.

Сирены тоже проснулись и привели себя в порядок.

Выйдя во двор, все уселись за стол, стоящий под навесом. Поели горячей каши, еще теплой жареной рыбы, лепешек. Завтрак был сытным.

– Ну, девы, – поднялся со своего места Никита, – нам пора к вождю. Он все-таки главный у нас.

В сопровождении сирен Никита подошел к дому Вирта. Оставив сирен у порога – куда они денутся? – он вошел к вождю, поздоровался.

– Как вовремя ты на помощь пришел! – кивнул ему Вирт. – Рассказывай.

Никита коротко рассказал об «электрических людях», о солеварах, упомянул и о трехглазых.

– Но до их земель я не добрался. С небес с грохотом упал камень, повалил много деревьев, разрушил селения. Две женщины уцелели, и я взял их с собой.

– Правильно сделал, воинам нужны жены.

– Вирт, они особенные.

И Никита рассказал о голосе сирен, о том, что с помощью Иды одержал победу.

Вирт слушал с удивлением. Как разнообразен мир!

– Зови их сюда, я сам посмотреть хочу.

Никита завел сирен в дом. Они выспались, насытились и выглядели отлично.

– Хм, да они просто красавицы! И не подумаешь, что опасны.

– Вирт, они понимают по-нашему.

– Да? Вот что: польза от них есть, и не принять их в племя – просто грех. Но пусть помнят: если они обратят свои способности на людей азуру, будут с позором изгнаны из племени.

Обе сирены поклонились.

– Подожди, а спали они где?

– В моем доме.

– Не побоялся? Ну пусть тогда они и дальше у тебя живут. Ты с ними поладил, пусть под приглядом будут.

– Вождь, надо с убитых чужаков оружие собрать.

– Уже распорядился. И наших земле предать.

– А чужаки?

– Пусть их тела шакалы сожрут.

– Я на лодке прибыл, там груз есть.

– Распоряжусь, подростки и женщины к твоему дому перенесут.

– Тогда я пленного допрашивать буду.

– Так вы еще пленного взяли? Тогда, конечно, разговори его. Надо же знать, что это за племя и почему его воины на нас напали.

Никита вышел на крыльцо. Подростки и женщины тянулись гуськом от берега, переносили с лодки груз. Впрочем, сделали они всего лишь один рейс – груза было не так много. Зато в племени появилась добротная лодка. К ней бы еще мачту приспособить и парус, тогда и далеко уходить можно, не только вблизи берега рыбу ловить.

Обе сирены и его девочки принялись разбирать вещи. Местные жительницы стояли рядом, смотрели. Ох это извечное женское любопытство! Однако кое-что перепало и им – несколько медных тарелок, кусков ткани.

Когда дошли до мешков, Никита всполошился – он не мог допустить разбазаривания стратегического запаса.

– Все! Мешки для сева!

Он перенес мешки в амбар. Правда, для сева нужен был мешок с зерном. Но мука пусть тоже хранится, на черный день.

Рядом с домом Варды стоял на коленях пленный. Руки его, заведенные назад, охватывали столб и были связаны.

Никита подошел к пленному, присел на чурбак и попытался заговорить с ним. Но пленный мотал головой – он явно не понимал языка.

Никита подозвал одного из краснокожих охотников:

– Поговори с ним, может, он поймет твое наречие?

Однако пленный опять ничего не понял.

Никита подошел к Иде:

– Ты кроме своего языка какие-нибудь еще знаешь?

– Конечно, ведь с тобой я сейчас разговариваю на твоем.

– Это я понял. А другие? Надо с пленным поговорить. Поможешь?

– Попробую.

Ида подошла к пленному и сказала ему несколько слов на незнакомом Никите языке. Однако ничего не изменилось, пленный все так же качал головой. Потом прозвучала фраза еще на одном языке – он отличался от предыдущего.

Неожиданно пленный вскинул голову и что-то залопотал.

– Что он говорит? – поинтересовался Никита.

– Он из племени окувани, и зовут его Дир.

– Мне все равно, как его зовут. Ты спроси, где живет его племя и почему они на нас напали?

Ида и Дир стали переговариваться, потом сирена перевела:

– Они обитают на другом берегу, через море, сюда приплыли на лодках. Шли за трофеями, на племя азуру наткнулись случайно, встретив охотника в лесу. Было их четыре десятка.

– Много ли мужчин в племени?

Никиту беспокоила их численность. Те, кто напал, убиты. Однако, не дождавшись их возвращения, другие воины могут отправиться их искать.

– В их селении остались старики, женщины и дети. А с воинами был вождь, его легко узнать по росписи на теле и ожерелью из зубов диких животных.

– Он мертв, как и другие, – устало сказал Никита, усаживаясь рядом с сиреной. – Как найти его племя?

Однако на этот вопрос пленный отвечать не захотел.

– Переведи ему, – обратился к сирене Никита, – что если он не скажет, я буду его живьем поджаривать на костре. Это будет больно, и он расскажет все.

– Это жестоко! – вскинулась Ида.

– Переведи! – жестко повторил Никита. – Я добрый человек, но когда под угрозой жизнь моего племени, я готов принять любые меры.

Пленный, услышав перевод, посерел от страха. Помощи ждать ему не приходилось, а Никите никто не мог помешать. Пленный рассказал, что надо переплыть море – всего день пути при попутном ветре, и Никита сделал вывод, что море перед ними – лишь широкий пролив.

– А дальше?

– Держаться правой руки. Через полдня пути будет видно их селение.

– Я разорю их, – сказал Никита, обращаясь к Иде, – и ты мне поможешь это сделать. А он будет проводником и заложником. Укажет неправильный путь – я скормлю его рыбам.

Пленный, которому Ида перевела слова Никиты, поник головой.

Никита приказал детям принести пленному воды и еды, сам же отправился к Вирту, которому рассказал сведения, полученные от пленного.

– Что сам думаешь? – спросил его Вирт.

– Для начала хочу обнаружить на берегу их лодки. Они их где-то спрятали, иначе бы мы их видели, когда плыли. В противном случае пленный врет, и они пришли пешком.

Вирт кивнул:

– Продолжай.

– Взять десять человек и отправиться в их селение. Взрослых перебить, а детей забрать и воспитать по-своему.

– Тех, кому семь-восемь лун, ты уже не переделаешь. Они будут помнить своих родителей и в один несчастливый для нас день ударят нам в спину. Лодки найди и приведи, пусть рыбаки используют их. А рисковать, не зная результата, не стоит. Это племя уже потеряло своих мужчин и оправится не скоро, через много лет. Сейчас они нам не страшны.

Никита вынужден был признать правоту вождя.

После полудня он, взяв Варду, отправился на поиски лодок, которые оказались не так далеко.

Лодок было три, и они были довольно вместительные, с мачтами. Их завели в небольшую бухту и прикрыли срубленными ветками деревьев. С моря обнаружить их было невозможно. Повадки настоящих разбойников, уже имеющих опыт набегов.

Перегонять лодки Никита с Вардой не стали – вдвоем это невозможно, и просто вернулись в селение.

Все жители собрались на погребение павших – племя потеряло убитыми пять человек. Для небольшого племени потеря пятерых мужчин – удар чувствительный, но не критический.

Всех погибших похоронили в общей могиле, завернув каждого в дерюжку. А потом устроили тризну – по обычаю племени.

Глава 4. Путь на север

С утра несколько мужчин, в числе которых были все рыбаки, перегнали лодки к своему берегу. Лодки были ценным приобретением. Сделанные из струганых досок, большие, фактически – боты, они имели две важные детали – мачту и парус.

Никита облюбовал одну, на корме которой был устроен небольшой трюм. Удобно: и вещи можно было сложить, и брызги не намочат. Наверное, это была лодка вождя.

Мысль, что где-то живут гиперборейцы, не оставляла Никиту, сидела занозой. У него появилась мечта, навязчивая идея – достичь этих земель, своими глазами увидеть гиперборейцев. Легенд об их существовании в его время было много, но фактов, вещественных находок не было. Предания гласили, что гиперборейцы стояли на высокой ступени развития, и он понимал, что тогда было бы чему у них поучиться. Случай уже сводил его с инопланетянами, он видел гибель Атлантиды, но, к его сожалению, жил в племени, влачившем существование на уровне начала бронзового века.

А в глубине души он надеялся когда-нибудь вернуться в свое время. Конечно, прошел уже не один год, и жена небось вышла замуж за другого, да и с работы его уже уволили за прогулы. Но ему хотелось поделиться увиденным с друзьями или даже прессой. Это будет сенсацией! Правда, было одно «но». Если он не представит каких-то артефактов, не укажет земли, где жили племена, и археологи не найдут материальных доказательств, то в лучшем случае его сочтут фантазером и пустобрехом, а в худшем примут за умалишенного. Ему же этого совсем не хотелось. Иногда, просыпаясь, он видел вокруг себя действительность и полагал, что это сон. Стоит отогнать его, и все вокруг исчезнет. Но сон почему-то никак не заканчивался.

Периодически на него наваливалась хандра. Хотелось посмотреть телевизор, выпить пива, съесть конфету, поболтать с друзьями. Как он клял себя последними словами за то, что купился на посулы продавца на базаре! Дурак, новых ощущений ему захотелось! Получил? Теперь бы он не согласился ни за какие коврижки!

Прошел месяц. Никита занимался хозяйственными делами – селение требовало обустройства. Сирены прижились у него в доме, подружились с его девочками, и как-то Ида спросила:

– А куда делась твоя жена?

– У меня ее не было.

Никита не врал: в этом времени подруги действительно у него не было.

– А дети?

– Ты про девочек? Они не мои. Ящер разрушил их селение, и родители девочек погибли. Я нашел их случайно. Голодные, испуганные, они стали бы легкой добычей любого зверя. Ну не бросать же их? Теперь они отъелись, отогрелись, прижились у меня. Мы вроде как одна семья.

– Чем-то это напоминает нашу историю, – задумчиво сказала сирена. – Я ведь хотела сделать из тебя послушного раба, а получилось, что ты спас нас с Адель.

– Слишком добрый, наверное.

– Тогда ты показался нам очень жестким – даже жестоким, бесчеловечным. Я думала, у тебя нет сердца. Но оказалось, что ты совсем другой. Я имела время и возможность понаблюдать за тобой.

– И какие же выводы ты сделала?

– Ты второй человек в племени, после вождя.

Никита усмехнулся:

– Я и сам это подозревал.

– Подожди, не перебивай, я и сама собьюсь. Ты все время проводишь в заботах, но не о себе – о людях племени. И люди в племени разные: атланты, краснокожие – вроде Варды. Все тебя уважают, почитают. Быть тебе в дальнейшем вождем.

– Вирт жив, о чем ты говоришь?

– Я вижу, что Вирт болен. Изнутри его точит какая-то болезнь.

– Если можешь, вылечи.

– Увы, я не умею.

Ида помолчала несколько минут.

– Ты не из этого племени.

– Открыла новость! Об этом знают атланты, я сам пришел к ним.

– Ты не только отличаешься от них ростом, цветом кожи и глаз. Ты другой.

– Конечно, ты ведь тоже от меня отличаешься.

– Я неправильно выразилась. Но это очень трудно – передать мысли языком. Наверное, я плохо владею языком твоего племени.

– Научишься.

Никита не мог понять, куда клонит сирена.

– Ты не рассердишься на меня?

– Не рассердился же до сих пор. А что, ты что-то натворила?

– Нет. Но кажется, я догадываюсь. Ты скрываешь от всех, но наша предводительница, уже ушедшая из жизни несравненная Нусрат, говорила нам о таких людях, как ты.

– Неужели я настолько хорош? – ухмыльнулся Никита.

– Опять ты переводишь разговор на мелкое?

Интересно, что заподозрила Ида? В принципе она в племени новичок, и к ее мнению никто прислушиваться не будет – особенно Вирт. Но свежий взгляд поможет другим по-новому увидеть то, к чему они уже привыкли.

– Так вот, наша предводительница, несравненная Нусрат, однажды встречала такого мужчину, как ты. Он был умен, проницателен и думал не только о себе.

– Твоя Нусрат была женщиной. Он ей понравился, и она влюбилась – только и всего. С женщинами такое случается.

– Я знаю. Но тот мужчина был с далекого острова и обладал знаниями, которыми не владел никто. Их племя было на голову выше других.

– Ты говоришь об Атлантиде?

– Тебе знакомо это название? Но ведь я его не произносила.

– Какой в том секрет?

– Могу ручаться, что в твоем племени о нем не знают. Ты один из них?

– Скажем так: я был там и даже стал невольным свидетелем гибели острова и всего живого на нем. Я был на дирижабле с пилотом. Это такое устройство, которое может летать по воздуху, высоко. Была непогода, и сильным ветром нас отнесло к острову. Мы хотели сесть, но произошло землетрясение, остров раскололся и ушел под воду. Погибли все. Теперь там лишь водная гладь.

– Ты же сказал, что бывал там.

– Да, был до катастрофы, причем почти пленником.

– Пленники не могут знать того, что знаешь ты!

– Как ты можешь судить об уровне моих знаний?

Разговор шел какой-то странный – на недомолвках и недоговоренностях. Никто из двоих не хотел полностью раскрывать свои карты.

Никита был удивлен, хоть и не подавал виду. Да, эта женщина была хорошо сложена, у нее было красивое лицо и редкая способность подчинять себе людей голосом. Но и в проницательности ей нельзя было отказать, она обладала аналитическим умом, хитростью и, не исключено, знаниями. В этом мире такое сочетание – большая редкость.

– Я сужу по отдельным твоим словам, действиям. У меня складывается впечатление, что ты из какой-то другой расы людей, – допытывалась Ида.

– Даже если я тебе сейчас откроюсь, что тебе это даст? Лучше будешь спать? Утолишь извечное женское любопытство? Зачем тебе это? И не будет ли тебе страшно?

– Ну, хуже, чем мне было в селении, когда с неба упала огненная колесница, мне уже не будет. Ты когда-нибудь терял друзей? Это больно.

Никита кивнул.

Ида смотрела на него, дожидаясь ответа.

– Я пока плохо тебя знаю, Ида, и потому не готов открыться. Придет время, и ты узнаешь, кто я и откуда.

Ида разочарованно вздохнула и отошла. Откровенного разговора не получилось. Но Никита стал ловить на себе мимолетные взгляды Иды, и было как-то неловко ощущать, что за тобой следят. И ведь не прикажешь закрыть глаза. Он и так уже запретил женщинам петь, а, наверное, им это так же трудно, как и птицам.

Постепенно Никита начал готовиться к новому походу. Он откладывал сушеное мясо и рыбу, подвешивая продукты в полотняных мешочках на сквозняке, отсыпал половину мешка муки. А вот мешок с непосеянным зерном поставил его в тупик. Не греча, не пшено, не овес… Что бы это могло быть?

Никита показал содержимое мешка Иде. Все-таки мешок найден в их разрушенном амбаре, и она могла знать.

Сирена запустила руку в мешок и достала пригоршню зерен. Были они фиолетового цвета, формой напоминали фасоль, только мелкие. Ида понюхала, пожевала пару зерен.

– Лучше бы ты их не брал.

– Но они похожи на что-то съедобное.

– Их растирают в муку, делают отвар и пьют для поддержания голоса. Простым людям он не нужен, а сиренам дает силу и красоту голоса.

– Так, значит, весь секрет вашего пения в этих зернах?

– Не только. Но зерна необходимы.

Никита запер мешок с зернами в амбар под замок – от греха подальше.

Через месяц, отдохнув, он отправился к Вирту.

– С чем пожаловал? – Вирт выглядел не лучшим образом, был нездоров, но виду старался не показывать.

Одно время Никита поил его водой из «живого» ручья. Но уже нет ни острова, ни ручья. Помочь бы как-то вождю, но знаний нет, не врачеватель Никита.

– Хочу в новый поход отправиться. Мне слепой мудрец сказал, что в полуночной стороне обитает племя гиперборейцев. Они велики ростом и обладают большими знаниями. Если удастся свести с ними знакомство, это будет полезно для племени.

– Ты успел отдохнуть?

– Вполне.

– Твое стремление принести пользу племени похвально. Долгим ли, думаешь, будет поход?

– Не знаю. Могут быть неожиданности на пути, а главное – я не знаю точно места обитания гиперборейцев.

– Очень давно я слышал от отца легенды о них. Полагал – сказы, мифы. Однако слышу о них уже не первый раз. Хватит ли у тебя сил?

– Я молод и здоров.

– У тебя есть то, чего нет у меня, – грустно кивнул в ответ Вирт. – Кого думаешь взять с собой?

Никита понял, что Вирт не возражает против похода. Худо-бедно, а племя уже обжилось на новом месте и не страдает от голода.

– Если ты не против, я возьму Тота, Варду… и Иду. Она из сирен.

Почему Иду, Никита и сам не понял. Хотел ли он взять сирену как неотразимое оружие или была еще какая-то причина.

– Согласен. Предупреди тех, кого хочешь взять с собой, собирайся – и в путь.

– Спасибо за доверие, Вирт, я постараюсь их найти.

Никита нашел Тота и Варду.

– Согласны ли вы отправиться со мной в новый поход?

– Если не будет против Вирт, – осторожно заметил Варда.

– Я беседовал с ним, вождь не возражает. Поэтому готовьтесь. Тот, возьми шлем, в нем ты выглядишь неотразимым.

Здоровяк расплылся в улыбке.

Вечером, после ужина, Никита подсел к Иде:

– Готовится новый поход, я хочу познакомиться с гиперборейцами.

– Сначала надо их найти.

– Пойдешь со мной? Послезавтра отплываем.

– А как же Адель?

– Она останется здесь, в моем доме.

– Согласна, с тобой я пойду хоть на край земли.

– Похоже, именно на край земли мы и поплывем.

Как-то не понравился Никите ее ответ, было в нем личное.

Уже в сумерках к Никите в избу пришел Варда.

– Что случилось?

– С нами в поход просится один из рыбаков.

– Кто?

– Кван.

– Он же еще подросток, ему четырнадцать едва минуло.

– Зато с лодкой управляется не хуже взрослых мужчин.

– Иди с ним к Вирту. Если вождь даст добро, возьмем.

Похоже, новость о предстоящем походе уже узнали все в племени. С утра к дому Никиты потянулись люди. Кто-то принес тряпицу с сушеными фруктами, другие – плетеную из прутьев корзину с вяленой рыбой. Один из охотников принес шкуру непонятного зверя, вроде козлиной.

В конце дня Никита разобрал подношения. Кое-что брать с собой было нельзя: не все продукты могли перенести путешествие, какое-то время спустя ими можно было отравиться.

Утром вся команда взялась переносить груз в лодку. Им бросилось помогать все племя.

И вот уже лодка готова к отплытию.

В этот момент пожаловал сам Вирт.

– Молю всех богов, чтобы поход ваш был удачным. Не рискуйте понапрасну. Знаю, что ты осторожен, Никита, но все же напоминаю.

Все забрались в лодку, и несколько атлантов легко столкнули ее в воду.

Люди на берегу размахивали руками.

Чрезвычайно гордый оказанным доверием, подросток Кван поднял парус, и лодка заскользила по волнам. На ее носу устроился Варда, а Кван сидел на корме с рулевым веслом. Тот, Ида и Никита уселись на лавке почти в центре, под парусом.

Шли в сотне метров от берега. Так невозможно сбиться с курса, да и в случае опасности можно быстро пристать к берегу.

– Пробки для ушей взяли? – спросил Никита.

Ида покраснела.

Пробки прихватили все, кроме Квана.

– Варда, что же ты не предупредил рыбака?

– Запамятовал. Но как только сойдем на берег, сам выстругаю, – клятвенно пообещал охотник.

К вечеру они прошли вдоль берега, откуда гнались за ними две пироги с воинами. Их снова заметили, и несколько мужчин выбежали к урезу воды. Однако, приметив в лодке женщину, они тут же разбежались. О, не зря Ида старалась!

К берегу пристали уже в сумерках. Варда сразу обследовал близкий лес и вернулся с двумя деревянными палочками-пробками для ушей Квана.

Еда на вечер у них была, и потому, поужинав, улеглись спать: Ида на шкуре, мужчины – на земле. Один Кван устроился в лодке – так ему было привычнее.

На следующий день они миновали разрушенное селение сирен. Тишина и безмолвие владычествовали там, и только обожравшиеся грифы-стервятники лениво перелетали с места на место.

При виде селения Ида заплакала: слишком свежи были воспоминания, слишком сильно они бередили душу. Может быть, Ида и хотела бы пристать к берегу, походить по селению, вспомнить своих подруг, но ее явно отпугивали многочисленные грифы-стервятники. Да и Никита не горел желанием делать здесь остановку. Не стоило беспокоить духов безвременно ушедших из жизни, обитателей этого последнего пристанища.

А дальше потянулись берега незнакомые.

Через несколько километров местность оказалась безжизненной – ни птиц, ни зверей. Все деревья были сломаны, повалены, причем лежали вершинами в одну сторону. Путники приближались к эпицентру взрыва одного из крупных осколков метеорита – ведь Никита ясно видел, как раскололось на несколько частей небесное тело. Самый крупный осколок, ядро, пронесся дальше, за горизонт.

Зрелище было угнетающим, а потом и вовсе апокалипсическим: выжженная, без травы и деревьев земля, тишина и пепел. Жутковатая картина – как после ядерного взрыва. Выручало то, что под парусом шли быстро.

Постепенно на месте пожарища стали появляться островки целой травы, потом – сломанные, но не сгоревшие деревья, и только к вечеру путешественники увидели нетронутый лес.

По прикидкам Никиты, кусок упавшего метеорита фактически уничтожил все живое в диаметре полусотни километров. Им тогда еще повезло, что они не успели пройти дальше, к самому эпицентру, – тогда бы от их тел остались только обгорелые головешки. Никиту передернуло.

На ночевку они остановились на берегу, к воде близко подступал лес. Поужинав, улеглись спать: Кван в лодке, остальные – на берегу.

В середине ночи Ида разбудила Никиту.

– Тут кто-то есть, – прошептала она ему на ухо.

Никита прислушался – полная тишина. И глаза к темноте уже успели адаптироваться, что-то видели. Только смотреть было не на что: берег, деревья и – никакого движения.

– Я ничего не вижу и не слышу, – прошептал он в ответ.

– Я его чувствую. Чужой рядом, он изучает нас.

– Где он?

– Между нами и лесом.

Никита всмотрелся. Что-то неосязаемое, почти невидимое сдвинулось. Когда это «нечто» стояло, заметить его было совершенно невозможно, но когда оно двигалось, изображение за ним становилось нечетким, смазанным, похожим на мелкие квадратики – как при глюках цифрового изображения на мониторах.

Черт! Арбалет в лодке, а Варду будить не хотелось. Проснется, говорить начнет и вспугнет невидимку. Непонятно только, друг это или враг, и как ему удается достигать невидимости? Тело такое или он использует хитрую накидку? Во времена, когда Никита жил в XXI веке, такие накидки были изобретены. На самом деле они часть видимого спектра поглощали, а часть – отражали. На такой накидке было изображение близлежащей местности, она просто сливалась с нею, как маскировочный халат. Но халат имел один незыблемый рисунок. Если расцветка была для осеннего леса, в пустыне человек в таком маскхалате будет виден, а в накидке – нет, она приспосабливается к пейзажу.

Для путников разница большая. Если это накидка, то она – продукт высоких технологий, и существо, ее надевшее, – из развитого народа. Но если тело прозрачное, то это может быть даже животное – имеет же простейшая медуза почти прозрачное тело?

Никита потянулся рукой к Варде – надо слегка его толкнуть. Охотник спит чутко, но неожиданно для Никиты Варда прошептал:

– Я не сплю, я вижу его.

Просто здорово! Варда еще раз подтвердил, что он настоящий охотник.

– Попробуй достать его из пращи.

За луком и стрелами тянуться надо – «нечто» может исчезнуть.

Но, видимо, Варда уже сам достал пращу и ждал только сигнала Никиты или враждебных действий неизвестного существа.

Лежа Варда раскрутил пращу. Запел рассекаемый воздух, и камень полетел в цель. Раздался явно слышимый удар и вскрик неизвестного. Дрожащее изображение сдвинулось в сторону, потом переместилось к лесу. Как будто сами собой раздвинулись кусты, явно обозначилась фигура, тут же слилась с темной ночной зеленью и исчезла.

– Кто-нибудь из вас видел раньше нечто подобное?

Варда пожал плечами, Ида отрицательно качнула головой.

Никите стало интересно.

– Варда, как ты понял, что здесь чужой, почему проснулся?

– Невидимка прошел рядом. Ветра нет, а лицо ощутило движение воздуха. Я сплю чутко, проснулся.

– А ты, Ида?

– Он почти невидим – если только приглядеться. Но у него есть запах. Каждый человек имеет свой запах. От Варды пахнет кровью добытой дичи, их страхом. От Тота тупой силой – уж извини, Тот.

– Он спит и не слышит. А от невидимки?

– Я пока не разобралась, чем. Сложный запах. Просто я спала и ощутила, что рядом кто-то есть. Это нечто двигалось, причем рядом, и запах перемещался вместе с ним. Вы все пахнете не так, и если бы запах был привычным, я бы не насторожилась. И еще: не знаю, как объяснить, это просто нелепо, но мне показалось, что невидимка пытался проникнуть мне в голову, прочитать мои мысли.

– Ида, это вовсе не женские причуды, такое возможно.

Хуже всего было то, что невидимка был рядом с ними – только руку протяни. Он их разглядывал и, если бы имел злые намерения, вполне мог бы причинить вред – вплоть до убийства. Очень опасная ситуация! А главное – что хотел невидимка? Складывалось ощущение, что он хотел узнать, с какой целью пожаловали на берег путешественники. А если он не один, если их тут целое племя и они нападут? Как с ними сражаться, если их не видно?

– Варда, придется тебе сегодня не спать. Держи глаза открытыми, а пращу под рукой.

– Я понял, выполню.

Никита попробовал уснуть, но не получилось – все время ему казалось, что невидимка рядом. Да и Ида не спала. Веки ее были закрыты, но подрагивали. Не спит, видимо, ей страшно. Молодец, первая тревогу подняла. Стало быть, обиды на Никиту она не держит. А ведь могла зло затаить. Он же фактически сначала их в плен взял, связал и в мешок посадил. Правда, этим спас их от гибели. А впрочем, оберегая их жизни, она защищает сейчас свою. Если их убьют, что станет с нею?

Он вертелся на земле, разные мысли одолевали. За несколько месяцев нахождения племени на новой земле он увидел столько нового и необычного для себя, получил столько впечатлений и бесценного опыта! Ну, были «электрические люди» – но их видно, с ними можно было контактировать, дружить. А как общаться с невидимкой? Что он хочет? И еще одно волновало Никиту – человек ли он? Или неизвестное им животное, даже какой-то призрак? Хотя в потусторонние силы, духов и привидения он не верил.

Зато Тот выспался и ел утром с аппетитом.

– Вы чего такие притихшие, как будто не спали ночью? Солнце светит, еда есть, все здоровы – что еще надо для счастья?

– Тот, а что такое счастье? – неожиданно спросила Ида.

Никита навострил уши – вопрос философский. У каждого свое понятие о счастье.

– Это когда ты и твои близкие здоровы, ты сыт и рядом нет врагов.

Коротко, почти всеобъемлюще, но просто. Впрочем, Тот и сам парень простой. Видишь врага – убей, тихо вокруг – радуйся жизни.

– Тот, у нас ночью гость был незваный, – решился рассказать Никита.

– Почему меня не разбудили?

– Он был невидим.

– Тогда пустое. Это дух леса или того, кто умер.

Святая простота, он верит в духов.

– А как он выглядел? – продолжал расспрашивать Тот.

– Я же тебе сказал – он невидим.

– Но вы же его узрели?!

Крыть было нечем.

– Завтракаем и уходим.

Они перекусили запасами, не разводя костра. Костер – это долго; кроме того, дым демаскирует, дает сигнал местным – на берегу чужой.

Они уже уложили мелкие вещи вроде шкуры, на которой спала Ида, в лодку, как вдруг Варда обернулся:

– Он здесь.

Никита сразу понял, о ком говорит Варда, и решил применить другую тактику:

– Пробки в уши, быстро! Ида, пой!

Парни исполнили приказание немедленно, и Ида запела.

Никита не слышал звука ее голоса, но видел, как она открывает рот, как напрягаются жилы на ее шее. Он стал шарить глазами по берегу. Солнце уже встало, было светло, и видимость была великолепная.

Боковым зрением он засек движение слева. Повернул голову – никого. Но все-таки невидимка себя выдал. Он дернулся, и изображение куста за ним поплыло, заструилось. Да ведь он рядом совсем! Пять метров, не больше.

И вдруг раздался резкий визг, очень громкий, слышимый даже сквозь пробки, а скорее всего – ощущаемый всем телом. Человек, как и другое животное, слышит не только ушами, но и костями, и в первую очередь – черепа. Кости прекрасно проводят звук, а площадь кости черепа велика.

Визг оборвался, и перед ними возникла человеческая фигура, срывающая с себя прозрачную пленку. Одной рукой бывший невидимка пытался закрыть себе ухо.

Тот от увиденного впал в ступор. Только он и Кван не знали о ночном происшествии, поэтому внезапное появление чужака, причем совсем рядом, произвело шокирующий эффект. Да еще и невидимка снял накидку до половины тела. До пояса он был виден, а всего того, что ниже, как будто не существовало. Ощущение нереальное – половина тела висит в воздухе. И причем не только висит, но еще и двигается. Было чему удивляться – даже испугаться.

Но Тот был воином, Вирт выделил его в экспедицию для защиты, обеспечения безопасности.

Атлант с места, без разбега сделал гигантский прыжок – кенгуру позавидует! Одним движением он сбил этого страшного человека, припечатав его своим телом к земле, и кулаком нанес ему удар по голове.

Незнакомец дернулся и затих.

Никита приложил палец к губам Иды, и она, поняв знак, замолчала.

Жестом Никита отдал приказ – удалить пробки, и только потом кинулся к Тоту:

– Зачем ты его убил?

– Я же его слегка… А чего он тут висит?

Никита потрогал сонную артерию на шее человека – бьется. Стало быть, он жив.

– Поднимай его, и в лодку.

Тот легко поднял незнакомца и перенес его в лодку. Жутковато было видеть половину человеческого тела на руках у атланта. Ида перебралась на нос лодки, подальше.

– Кван, отчаливаем! Поднимай парус! Тот, приглядывай за ним! Только не бей. Куда он с лодки денется?

Конечно, незнакомец мог выпрыгнуть из лодки и доплыть до берега, но сейчас он лежал без сознания. Все-таки Ида со своим голосом – приобретение для племени ценное. Никита еще раз похвалил себя за то, что уберег женщин и взял их с собой. Прямо-таки секретное и всесильное оружие.

Минул час, однако незнакомец по-прежнему лежал недвижимо. Но дышал.

Никита перегнулся через борт лодки, набрал воды в ладони и выплеснул ее на лицо неизвестному.

Тот вздрогнул и открыл глаза. От удара он явно не отошел, зрачки закатывались вверх, под лоб. Но уже очухался. Еще немного времени – и вовсе придет в себя.

Пока незнакомец лежал в прострации, Никита его разглядывал. Был он белокожим, лицо – европеоидного типа, с бородкой, кожа загорелая. Верхняя часть тела – в светлой полотняной рубахе с длинными рукавами. На запястьях и поясе нет ремешков, не видно оружия.

Нижнюю часть тела по-прежнему укрывала пленка, но Никита решил пока не трогать ее, не снимать. Только бы найти общий язык, чтобы пообщаться. О таких пленках-накидках Никита слышал, но вблизи не видел никогда. Показывали как-то по телевизору кадры из лаборатории ученых, создавших ее, но как она здесь-то оказалась? И кто этот незнакомец? Как всегда в таких случаях, вопросов было много, но ответов на них пока не было.

А лодка уже вовсю бежала по воде. Сегодня на море было небольшое, балла два-три, волнение, дул изрядный ветерок. Под парусом ход хороший, только брызги соленые в лодку залетали, и хитон на Иде был уже мокрый.

– Ида, иди сюда, – позвал ее Никита, – промокнешь, а сменной одежды нет. Ты мне нужна здоровой.

Ида как-то странно взглянула на него – то ли более внимательно, то ли оценивающе, и перебралась к мачте.

Неизвестный в этот момент окончательно пришел в себя и попытался привстать, опершись на локти. Он смотрел на людей удивленно.

– Очнулся? – спросил его Тот – он сидел на корме рядом с Кваном.

Неизвестный обернулся на голос, но, увидев своего обидчика, шарахнулся в сторону. И немудрено. В лодке люди обычного роста, а этот – гигант, мышцы внушительные под кожей играют. С таким бороться бесполезно.

«Невидимка» уселся, осмотрелся вокруг, и на его лице появился испуг. Лодки, моря боится или того, что его увозят. Ведь вполне может статься, что он пленником себя ощутил.

Он уже схватился за накидку, но Варда, наблюдавший за ним, покачал головой. Да «невидимка» и сам понял, что его накидка не даст ничего. Броситься в воду? Надо уметь плавать, да и хищники разные в воде бывают, сожрут на раз и не подавятся.

Незнакомец пока молчал, но было ощущение, что он прислушивался к разговорам, пытаясь понять язык. Никита решил поторопить события:

– Кто ты и откуда? Как тебя зовут?

Незнакомец слово в слово повторил сказанное, сохранив даже интонацию.

– Зачем ты повторяешь мои слова? Я ответов жду.

Но незнакомец повторил и эти фразы. Это уже было странно. Неужели Тот так шарахнул его по голове, что его переклинило? Или он заработал себе сотрясение мозга?

– Может, он не живой человек, а биоробот? – уже вслух начал раздумывать Никита.

Но у биоробота только внешность человеческая, а у этого пульс на сонной артерии прощупывается. Да и откуда здесь, в глуши, взяться биороботу?

– Ты меня понимаешь? – медленно произнес Никита.

– Понимаешь, – эхом отозвался неизвестный.

Никита отвернулся. Пока контакт установить не удавалось, «невидимка» явно не понимал языка атлантов.

– Вот же принесла нелегкая! – совершенно отчаявшись, уже по-русски сказал Никита.

Незнакомец отозвался сразу:

– Мне знаком этот язык!

От удивления Никита едва не свалился с лодки.

– Ты… – обернулся он к незнакомцу. – Ты откуда?! Как ты здесь оказался? И как твое имя? – Он обрушил на незнакомца град вопросов.

– Не так быстро, пожалуйста. Язык мне не родной, мало разговорной практики с аборигенами.

– Это я абориген?! – взвился Никита.

– Ты ведь живешь здесь, значит – абориген.

Логично.

– Меня зовут Эберхартер, но можно проще – Эбер.

– Имя у тебя заковыристое, нерусское. Ты из каких земель?

Вопрос поставил Эбера в тупик.

– Ну хорошо, откуда язык знаешь?

– Нас учили.

– Кто?

– Ты агрессивен, предводитель.

– Ты угадал, в лодке я старший. Зовут меня Никита.

– Я уже слышал.

Говорил Эбер правильно, только ударения в словах не всегда ставил в нужное место. Так говорят иностранцы, старательно учившие язык. Только вот преподаватели их не были носителями родного, русского, языка.

– Ты из какого племени?

Эбер сделал вид, что не понял вопроса.

– Будешь молчать, я попрошу Иду запеть.

– Нет, только не это. Ее голос вызывает у меня головную боль, сознание туманится, воля парализуется.

– Тогда отвечай.

– Хорошо. Но я не знаю, поймешь ли ты меня, хватит ли у тебя знаний и широты мышления. Ты можешь принять услышанное за небылицу.

– Это мое дело. Я весь внимание.

– Ты знаешь, что такое комета или метеорит?

– Немного.

– Не так давно немного южнее упал кусок метеорита, другой пролетел дальше.

– Ага, на север.

– Ты знаешь направления сторон света?

– Самый умный, да? Продолжай.

– Упал вовсе не метеорит. Я не землянин, я с далекой планеты, и светит у нас вовсе не Солнце.

Никита напрягся. Выдумать такое никто из местных не мог, и потому это похоже на правду.

– Стоп! Если метеорит – это инопланетный корабль, то он взорвался. Тогда как ты остался в живых?

– Я разведчик, опустился на вашу планету в небольшом космическом зонде неделей раньше печального события. Я оказался совсем один – без связи, без еды, а теперь и без цели.

– Ни фига себе!

– Не могу понять сказанное тобой.

– Это непереводимая игра слов, выражает удивление. Ну ладно, метеорит или твой корабль взорвался, я видел это сам. Но русский-то язык почему?

– На вашей планете живут люди очень развитой расы. Мы хотели посмотреть, а может быть – наладить контакт.

Это уже очень интересно! Никиту охватило возбуждение – как охотника, приблизившегося к добыче.

– И где это племя? Оно что, говорит на моем языке?

– Подозреваю, что ты один из них. Ты говоришь на этом языке, ты не удивился моим словам о межзвездных полетах. На этой планете не может быть больше таких совпадений.

– Наверное, вы ошиблись в исчислении времени.

– Нет. Смотри. – Эбер полез рукой под накидку.

Варда сразу насторожился и взялся за рукоять ножа.

– Успокой своего друга! – бросил Эбер.

– Варда, не своди с него глаз, но нож не применяй, – сказал на азурском Никита.

Эбер достал плоскую коробочку и нажал кнопку на ее панели. Засветился экран, по размеру – как у хорошего смартфона, дюймов пять-шесть, и показалась карта Земли. Никита узнал очертания материков, только береговые линии не везде были привычны. То ли инопланетяне не смогли создать точную карту, что само по себе сомнительно, то ли за многие тысячи лет из-за катаклизмов берега изменились.

– Ты можешь понимать карту? – спросил Эбер.

– Да, увеличь масштаб.

Изображение стало крупнее, потом еще увеличилось. На экране моргала маленькая красная точка.

– Это что? – ткнул пальцем Никита.

– Мое и ваше местоположение.

– Занятно. А где живут люди, встретиться с которыми вы хотели?

– Вот тут, – палец Эбера указал в район между Мурманском и Архангельском.

– Там гиперборейцы живут, – заявил Никита.

– Они себя так называют? Надо запомнить. У вас не найдется еды?

– Есть сухие фрукты, сушеное мясо.

– Я голоден, мне все равно.

– Варда, накорми гостя.

– Какой он гость? Он пленный. Только я не пойму, откуда тебе знаком его язык?

Варда дал Эберу сушеных фруктов. Эбер понюхал, осторожно откусил кусочек, пожевал, удовлетворенно кивнул и съел все.

– Ешь. Если мы едим и не умерли, то и тебе вреда быть не должно.

Мыслей в голове Никиты было много. Встретить в глуши, среди диких племен инопланетянина – невероятное событие! И удачу оно принесет им или беду, пока неясно. Но сейчас Никита с друзьями нужен Эберу для выживания.

– Эбер, а корабль, потерпевший катастрофу, был один? Или на орбите есть еще?

– Один, – вздохнул Эбер. – Наверняка на моей планете уже встревожились, потеряв со мной связь.

– Тогда они должны направить помощь, – рассудил Никита.

– Направят. Только по земным меркам она прибудет через год.

– Ого!

– Да. И этот год мне надо продержаться. Боюсь только, что они не смогут меня найти. Сядет аккумулятор в приборе – он как маяк.

– Не думаю, что приземление будет тихим – появится след в небе. Он и покажет, куда тебе направиться.

– Надо выжить. Год – это много.

– Я живу здесь уже четыре, – невольно сорвалось у Никиты.

– Значит, ты тоже не абориген, как и я?

– Между нами разница. Ты с другой планеты, а я из другого времени – хотя землянин.

Эбер несколько минут переваривал информацию.

– Более чем интересно, – наконец сказал он. – Не исключаю, что ты потомок этих гиперборейцев. А я сначала думал, что он. – Эбер указал на Тота.

– Да, он велик, но он атлант, из племени азуру.

– Надо же, как я ошибся! Ведь я принял его именно за гиперборейца! Потому и приблизился к вашей стоянке.

– Ты говоришь не всю правду, к нам тебя толкнул голод и одиночество. Ты видел гибель своего корабля, и это привело тебя в ужас.

– Ты можешь читать чужие мысли?

– Нет, не могу. Но я проанализировал полученную от тебя информацию и сделал правильные выводы.

– У тебя странная команда. Люди из разных племен и с разными, довольно занятными способностями.

– Ты прав. Но мы прекрасно уживаемся и составляем одну команду. Если ты дашь слово, что не причинишь никому из нас вреда, будешь помогать по мере сил и выполнять все мои приказы, как командора экспедиции, ты можешь из пленника стать членом команды.

– Даю слово.

– И еще одно… – Никита помялся. – Как бы это правильно выразить? Ты на самом деле имеешь такой вид, как сейчас? Или это сменяемая оболочка? Как камуфляж, мимикрия у животных?

Эбер усмехнулся:

– Я таков, каким ты меня видишь. Мы заинтересовались расой гиперборейцев потому, что они очень похожи на нас.

– Планет в разных звездных системах много, как вы нашли нашу Землю?

– Межпланетные автоматические зонды. Они определили, что на этой планете есть вода, подходящая для жизни атмосфера, пригодная для дыхания, и комфортная температура. Три важные составляющие, почти полностью повторяющие условия нашей планеты. Зонды также определили, что здесь есть разумные существа, поскольку на снимках были строения не природного характера. Нам стало любопытно, и к вашей планете был направлен обитаемый корабль. Исход ты знаешь.

– Хорошо. Друзья, – обратился Никита к команде, – отныне Эбер не пленник, он дал слово никому не причинять вреда. Он становится членом нашей команды, одним из нас. Но скажу честно: я пока его не знаю и прошу вас быть внимательными по отношению к нему. В случае подозрительных или даже опасных действий его сразу сказать мне, а Эбера связать.

Все эти слова Никита произнес на азурском языке.

Прежние члены команды согласно кивнули, а Варда вдруг добавил:

– Пахнет он не так, как мы. Не нравится он мне.

– Я не уверен, Варда, что наш запах нравится ему, – остановил его Никита, – но надо как-то уживаться. Зачем конфликтовать?

Они шли под парусом до вечера. Едва солнце стало клониться к закату, Никита отдал команду пристать к берегу.

Кван направил лодку вправо – там виднелась небольшая бухта, удобная для стоянки.

Лодка ткнулась носом в гальку, и команда выбралась на сушу.

– Тот, подтяни лодку, – распорядился Никита. – Варда, на охоту!

Людей в команде прибавилось, и забота о продовольствии становилась одной из главных задач.

Засидевшийся в лодке Варда с удовольствием отправился в лес. Конечно, время для охоты в незнакомом лесу не самое удачное, лучше охотиться днем. Но и плыть ночью опасно, можно сесть на мель или разбить лодку о камни многочисленных мелких островов.

Тот принялся собирать сушняк и ветки для костра, Кван прямо с кормы лодки забросил небольшую сеть. Эбер еще в лодке снял с себя накидку, и Никита спрятал ее в рундук, подальше от соблазна.

– Эбер, можно посмотреть твой прибор? Меня интересует карта.

– Конечно. – Эбер включил навигатор. Красная мерцающая точка показала Никите их расположение. Получалось, что они в восточной части Балтики. Берега не совсем привычные, но общие контуры узнаваемы. Вон и устье Невы видно, а за ним и сама река.

Никита вздохнул. Далеко добираться до русских северов, да еще неизвестно, какая там температура – ведь теплой одежды нет ни у кого. А главное – как их примут гиперборейцы? Если они на высоком уровне развития, то команду Никиты не примут всерьез. Только Эбер и сам командор обладают какими-то знаниями, остальные же находятся на уровне немногим выше уровня пещерных людей. И в качестве кого окажется команда? Непрошеных гостей? Пленников? Вопросов возникало много.

Хотя пообщаться можно было. Со слов Эбера, гиперборейцы говорят на русском. Конечно, еще не факт, что их можно понять, ведь за тысячи лет язык мог измениться до неузнаваемости.

Из леса вышел Варда, махнул рукой:

– Тот, иди сюда, помоги донести добычу!

Великан ушел, а Никита разжег зажигалкой костер. Эбер внимательно наблюдал за его действиями.

– Можно посмотреть?

Он взял у Никиты из рук зажигалку, чиркнул.

– Я видел почти такую же в музее.

Вот блин! Никита гордится своей зажигалкой, а на планете Эбера она в музее как реликтовое изделие.

– Чем же вы огонь разжигаете?

Эбер вернул зажигалку.

– Есть другие приспособления, вроде этого. – Он вытащил из кармана сигарообразный предмет и направил его на ветку. Вспыхнул ослепительный белый луч, и ветка загорелась. Похоже на лазер. – Если луч направить в одну точку, вспыхнет огонь, а если провести линию, то этим лучом можно разрезать предмет, – пояснил Эбер. – Только мы давно не пользуемся огнем, разве что любители старины. Жалко уничтожать природу и отравлять атмосферу. Во Вселенной очень мало обитаемых планет, и их надо беречь.

Ну да, Эберу с экологами и «зелеными» по пути.

Тот притащил добытого Вардой животного. По виду – кабанчик, только морда более вытянутая.

Варда разделал тушу, нарезал мясо на пластины, насадил их на оструганные ветки и положил на рогульки над костром.

Вскоре над бивуаком поплыл восхитительный запах жареного мяса, и Эбер завертел носом.

– Чем это так пахнет?

– Мясо жарится, скоро будем есть.

– Вот это? – удивился Эбер.

– У тебя есть другие предложения?

– Как в доисторические времена, я имею в виду – очень давно.

– Что же вы едите?

– У нас вся еда в брикетах и тюбиках. Разогрел – и ешь.

– Я понимаю, для космического корабля это удобно. А на твоей планете?

– Такая же.

– Хм…

Никита резонно сомневался, что еда в тюбике вкуснее доброго куска жареного мяса. Полезнее? Может быть, но где вкус, где аромат?

Варда, как заправский шашлычник, крутил над угольями импровизированные шампуры. А тут и Кван подоспел с парой крупных рыб. Он моментом разделал их, тоже насадил на ветки и подвесил жарить.

Эбер смотрел на действия команды с удивлением.

Первым подоспело мясо. Варда снял с ветки кусок, попробовал его и удовлетворенно кивнул – готово!

Все разобрали по ветке с кусками мяса – горячими, исходящими аппетитным дразнящим запахом, с дымком. Еще бы хороший кусок хлеба к нему или лепешку, да помидорчик – только где же их взять?

Члены команды дули на мясо, осторожно, чтобы не обжечься, откусывали.

Никита откусил, прожевал. Немного суховато, но вполне съедобно.

– Эбер, ты так и будешь смотреть? Ешь, другой еды не будет.

Эбер понюхал, осторожно откусил, разжевал. Видимо, счел еду приемлемой, потому что принялся есть.

Потом подоспела рыба, и каждому досталось по изрядному куску.

Эберу рыба понравилась больше. Ее мясо было нежнее, и единственное, что не устраивало – это кости.

Тот, по обыкновению, взял себе еще две ветки с нанизанными на них кусками мяса – большое тело требовало больших объемов еды.

Они омыли руки в морской воде и стали готовиться ко сну.

Эбер, разглядывая следы пиршества, с сомнением произнес:

– Убивать животных и есть их жареное мясо – варварство, конечно, дикость. Но мне понравилось.

– Смотри, привыкнешь еще, будешь шокировать своих варварскими привычками, – отозвался Никита.

– А когда бы я еще это попробовал? – в тон ему отозвался Эбер. – Но теперь я знаю, как и чем питались мои предки.

Спать он отправился в лодку вместе с Кваном.

Ида, единственная из женщин команды, все время похода старалась лечь рядом с Никитой. Наверное, ближе к командиру ей казалось безопаснее. А может быть, Тот и Варда выглядели теперь в ее глазах необузданными дикарями, от которых можно ожидать чего угодно.

К утру все слегка продрогли – от воды тянуло сыростью. Приведя себя в порядок, они доели вчерашнее мясо и столкнули лодку на воду.

Шли в виду берега. Как только показалось устье Невы, Никита приказал Квану править туда.

Когда они вошли в полноводную реку, Эбер опустил руку за борт, а потом лизнул ее.

– Вода пресная! – воскликнул он с удивлением.

– В реках всегда так, обычное дело.

– Тогда почему в море вода соленая?

– Эбер, я не геолог, не знаю. Ты лучше расскажи мне что-нибудь о своей планете.

– Она как ваша, только материки другие. И у нас три спутника, а у вас один – Луна. У вас разрознены племена, вы деретесь, убиваете друг друга. У нас же на всей планете один язык, одна раса, одно правительство, одни законы.

– Не жизнь, а сказка! – позавидовал Никита.

– Это тебе так кажется. Мы во Вселенной не одни, и у нас есть враги. Есть похожие на нас внешне жители планеты Гуам. Они агрессивны и хотят захватить нашу планету, поэтому нам приходится воевать. Но еще хуже существа с планеты Верде. Никто не знает, как они выглядят на самом деле – они могут видоизменять свое тело. Наши ученые говорят, что их тела, как желе, могут принимать любую форму и, как правило, это вид жителей планеты, которую они прибыли покорять.

– Ну и соседи у вас! Не позавидуешь!

– У них допотопные космические корабли, и вам, землянам, повезло, что они не могут добраться до вас – слишком далеко.

– А я-то полагал, что каждая цивилизация по мере развития становится добрее, разумнее.

– Умнее – да, технологичнее, но мудрее, терпимее – не всегда, как мы видим. Рано или поздно полезные ископаемые вроде железа, нефти, урана истощаются. И существа разумные начинают искать другие планеты, которые смогут дать то, что на их родной планете почти исчезло. И так постоянно. Мир не стоит на месте.

– В мое время говорили: золото правит миром.

– Золото? Смешно. Это просто интактный металл. Миром правит уран, он дает тепло, свет. Без него невозможно создание грозного оружия. Ты знаешь, что такое уран?

– Знаю. Уран – это угроза миру и планете в целом в чужих руках.

– Это всего лишь инструмент. Сумеешь обратить на пользу – всем благо, используешь как оружие – разрушение.

Неву они прошли за день, вошли в Ладожское озеро. Огромное, берегов не видно, почти как море, только пресное.

– Держись поближе к берегу, – предупредил Квана Никита.

Еще из уроков географии он помнил, что Ладожское и Онежское озера соединены рекой Свирь – она была в южной части озера. А еще – на Ладоге бывают внезапные штормы.

Но обошлось. До вечера до Свири они не добрались, заночевали на берегу. Местность болотистая: редкие деревья, а больше кустарники да трава по пояс.

Варда ушел на охоту, Тот собирал топливо для костра. Веток набралось мало, а Варда вернулся в темноте и вовсе с пустыми руками.

– Место нехорошее, – пояснил он. – Земля влажная, ноги в нее по щиколотку уходят. Живности нет.

Они доели сухофрукты. Для целого дня – очень скромно, но выбора не было. Улеглись спать.

Никита решил сделать остановку днем и в более сухом месте, устроить охоту всеми силами, а Кван пусть ловит рыбу. Они задержатся на день, зато хорошо подкрепят силы.

Спать было неуютно: земля влажная, донимали комары, и только дым от костра немного выручал. Все члены экспедиции не выспались и утром чесались от комариных укусов. Есть было нечего, и потому, умывшись, они сразу отправились в путь.

Вошли в Свирь – она значительно уступала Неве по полноводности, и уже в виду Онежского озера, выбрав сухое место, пристали к берегу.

– До утра будем тут, – сказал Никита, окидывая взглядом окрестности. – Кван, ты рыбачишь, Ида – собираешь ветки для костра, остальные – на охоту.

Эбер оживился. Для него охота была экзотикой, занятием предков. Только вот оружия у него не было. Варда имел пращу и лук, а Тот и Никита – ножи.

Местность, насколько мог судить Никита, была необжитой. Ни тропинок, ни дымов от костров, ни построек. А может, оно и к лучшему? Не хотелось выяснять отношения. Ведь каждое племя охраняет свои земли и зачастую чужих воспринимает агрессивно, как лазутчиков – ведь за ними могут появиться воины. Также охраняют свои территории животные, метя их границы.

Впереди шел Варда, за ним – остальные.

На первых порах Эбер шел шумно, но Никита сделал ему замечание.

Они отошли от берега уже изрядно, километра два. Путь пересекали ящерицы, крысы. Но все это было мелкой дичью, и на них не обращали внимания.

Но вот Варда поднял руку, и мужчины замерли.

Впереди раздался треск сучьев, и на поляну вышел то ли тур, то ли зубр. По мнению Никиты – бык, обросший шерстью и с рогами, причем внушительными.

Варда начал раскручивать пращу. Вот уже засвистел рассекаемый воздух.

Бык насторожился и повернул голову, прислушиваясь. Эбер же от удивления широко раскрыл глаза.

Бац! Камень из пращи угодил животному точнехонько в лоб. Такой удар мог бы размозжить голову человеку, но бык стоял и даже не пошатнулся.

С диким ревом мимо Варды пробежал Тот. На ходу он выхватил меч, с которым не расставался.

Бык тупо смотрел на нечто непонятное, надвигающееся на него. Но все-таки удар из пращи возымел свое действие – бык был явно оглушен и не делал даже малейшей попытки напасть.

Тот с ходу нанес быку два удара мечом в грудную клетку, и животное завалилось на бок.

Тот вскинул окровавленный меч и завопил.

– Тише ты, не привлекай внимание, – попытался успокоить его Никита.

– Да ты полюбуйся, это же груда мяса! Нам его и за неделю не съесть! – радовался Тот.

– Тогда все не понесем, заберем лучшие куски.

Варда приступил к работе. Он ловко орудовал ножом, и Эбер скривился:

– И это вся охота? А где риск? Где преодоление опасности, схватка?

– Считай, что на этот раз нам просто повезло. Не переживай, еще увидишь.

К берегу – к стоянке – возвращались тяжелогружеными: каждый нес на палке, переброшенной через плечо, большой кусок мяса.

Вернувшись, Никита запалил костер. Тот ловко настрогал веток, Варда принялся нанизывать мясо, и через пару часов путешественники уже ели жареное мясо. Каждый ел, сколько хотел. Особенно на еду налегал Тот.

– Это за вчера и за сегодня, – отдуваясь, сказал он.

– Столько есть вредно, – заметил Эбер.

– Еще вреднее совсем не есть, – парировал воин.

А потом подоспела рыба, выловленная Кваном. Но на нее уже ни у кого не оставалось ни сил, ни места в животе, и потому решили съесть ее вечером. А сейчас продолжить путь, светлого времени было еще часа три.

Но едва путники погрузили рыбу и отчалили, из леса вышли несколько человек. Они держали в руках дубины, и глаза их злобно сверкали.

Главарь проводил взглядом удаляющийся парус и сплюнул:

– Им повезло, уходим.

Глава 5. Странный город

Онежское озеро на карте выглядело меньше Ладожского, а в действительности поражало своей бескрайностью.

– Кван, теперь держись левого берега.

Лодка продвигалась на север. Значительно позже, уже при Сталине, озеро соединят с северными морями Беломорканалом, но сейчас его не было.

Никита планировал найти какой-нибудь широкий ручей или реку, впадающую в озеро, и продвигаться на север, пока можно двигаться на лодке, а уж потом идти пешком – ведь сил тащить лодку волоком не было. А самим сооружать волок долго и трудозатратно.

Шли до вечера, когда впереди показался берег. В поисках реки повернули и пошли вдоль него.

Реку нашли – безымянную, и вошли в нее. Наверняка впоследствии река приобрела название, только Никита название это не знал, да и что это изменило бы? От берега до берега реки верных тридцать метров, да и глубина позволяла идти, не осторожничая.

До сумерек успели одолеть километров тридцать. Это радовало – все не пешком.

Когда пристали к берегу, Кван сказал:

– Да тут рыба кишит просто. Не надо на охоту идти, сейчас я сеть заброшу.

Пока путешественники располагались и искали сушняк для костра, Кван крикнул:

– Помогите кто-нибудь!

На помощь к нему отправился Тот, но даже такой силач едва смог втащить сеть с рыбой в лодку.

– Идите посмотрите! Я такого улова не видел никогда!

Все забрались в лодку.

Сеть была полна лосося, видимо, как раз наступила пора нереста.

Никто улов не взвешивал, но в сети было не менее полутонны.

Никита сразу распорядился:

– Выберите крупную рыбу, штуки по три на человека, а остальную – за борт.

– Мне – пять, а лучше даже шесть, – как всегда, пожадничал Тот. Впрочем, с его ростом и весом это не было излишеством.

Впятером они быстро перебрали рыбу прямо в сети. Живая, она била хвостом и даже цапнула за палец Варду. Отобрали немного для ужина, а остальную из сети сбросили в воду – пусть живет. Каждая рыба была полна икры – зачем губить потомство?

Разведя костер, они выпотрошили рыбу и нанизали ее на прутики.

Кван спросил Никиту:

– В первый раз такую рыбу вижу – мясо красное и икра. Она не ядовита?

– Очень вкусная и полезная рыба. А икра, если ее посолить, так просто объедение.

Кван тут же бросил икру в миску, посолил ее на свой вкус, перемешал ложкой и опробовал, прислушиваясь к своим ощущениям. Все с нетерпением уставились на него.

– Просто пища богов! Никогда ничего вкуснее не ел!

Пока жарилась рыба, все только и занимались очисткой и посолом икры. Даже Эбер нагреб себе миску.

– А ты почему не ешь? – спросил он Никиту. – Опасаешься?

– Нет! Когда она немного постоит с солью, даже вкуснее будет. А если бы еще хлеба! Так бы всю жизнь и ел.

Рыбы в реке было много, она даже выпрыгивала из воды. Видел Никита как-то по телевизору идущую на нерест рыбу на Камчатке, даже удивился. А теперь вот увидел воочию.

Они наелись икры досыта, и даже когда рыба уже пожарилась, к ней никто не прикоснулся – не хотелось есть. Один Тот умял пару рыбин.

– Ох и вкуснотища! Так бы и жил все время у такой реки! Красота! Закинул сеть и выбирай себе, какая рыбка больше нравится.

– Обленишься совсем! – подначил его Варда. – А как же охота, азарт?

– Не, не по мне это! – Тот огладил живот. – Благословенный край!

Никита усмехнулся: нерест кончится, и рыбное изобилие исчезнет. Но говорить об этом Тоту он не стал, пусть верит в молочные реки с кисельными берегами.

Поужинав, они улеглись спать, и Никита уже стал засыпать, как вдруг почувствовал, что к нему прижалась Ида.

– Никита, ты совсем на меня внимания не обращаешь. Неужели я некрасива?

– Красива.

– И все? Я смотрю, ты больше с Эбером говоришь. Видно, заинтересовал он тебя, даже глаза горят.

– Он житель другой планеты. Такая встреча раз в тысячу лет бывает. Мне интересно.

– Неужели он тебе интереснее, чем я? – Ида неожиданно прильнула к его губам.

Кровь ударила Никите в голову: все-таки он мужчина, и у него так давно не было женщины… Но и здесь, у костра, когда в двух метрах храпит Тот и вздыхает во сне Варда, заниматься любовью ему было неудобно.

– Ида, вы мне оба интересны. Ты – как женщина, он – как инопланетянин. Но сейчас не время. Оглянись вокруг, ведь рядом мужчины.

– А может, ты глаз на Адель положил? Она моложе и привлекательнее.

– Уймись. Давай спать. – Никита обнял Иду и погладил ее по спине. Хороша чертовка! Только сон отогнала.

Утром Ида уже лежала на своей меховой подстилке. И когда только перебраться успела?

Варда, поглядывая на Никиту, загадочно ухмылялся, наверное, слышал, как они с Идой ночью перешептывались.

Умылись, съели вчерашнюю жареную рыбу. Очень вкусно! Убрав за собой последствия ночлега и остатки завтрака, собрались в путь.

С каждым пройденным десятком километров река становилась уже, временами ветви деревьев смыкались над водой, и лодка двигалась, как в зеленом туннеле.

К концу следующего дня лодка едва протискивалась между извилистых берегов – ни веслами грести, ни парус поставить. Но Кван отталкивался от неглубокого уже дна веслом, используя его как жердь.

И вот наконец настал момент, когда Никита мог мысленно сказать про себя: «Все, приплыли!» Лодка фактически застряла.

– Водное путешествие закончилось, друзья! Забирайте свои вещи. Эбер, не забудь свой костюм, только не надевай его. Кван, оставь сеть, что ты за нее ухватился? Теперь нам хватит и удочки. Варда, выстругай Эберу палочки для ушей.

– Это еще зачем? – удивился Эбер.

– Потом узнаешь. Но если я дам команду, сразу заткни ими уши.

– Понял, командор. – Он еще не знал, что главным оружием их экспедиции был не Тот, а миловидная Ида.

Они разбили бивуак вокруг костра. Лодку оставлять было жалко: она позволяла двигаться быстро, несла на себе груз и давала возможность избегать встреч с опасными животными и дикими, кровожадными племенами.

– Эбер, если возможно, определи координаты лодки и весь трек – нам еще возвращаться домой.

Инопланетянин пробежался пальцами по кнопкам:

– Готово! – И показал Никите монитор, где мерцала голубая точка. Пунктиром был прослежен весь их путь от места первой встречи с Эбером до бивуака.

Рыбы в реке по-прежнему было много, и Кван за полчаса надергал удочкой приличный улов.

Ужин был сытным и вкусным. Чистый воздух, журчание воды и сытый желудок навевали сон. Поэтому все как-то быстро уснули, но в середине ночи Варда разбудил Никиту.

– Проснись, – прошептал он ему на ухо.

Никита с трудом разлепил веки.

– А что такое? – Он осмотрелся.

Все спали, курились дымком угли костра. На черном небе сияли яркие звезды, полная луна излучала холодный свет во всю свою мощь. Тишина и спокойствие.

– Прислушайся. Или мне это кажется?

Никита приподнялся на локте.

Легкий шелест листвы от едва заметного ветерка, далекие вскрики ночных птиц.

– Что тебя так насторожило? – также шепотом ответил он Варде. – Я ничего не слышу.

– Слушай. Звук не всегда слышен.

И в самом деле до Никиты донесся звук – далекий, негромкий, напоминающий чавканье. Раз – и стих. Ну и слух у Варды – как у собаки.

– Что-то он напоминает мне, но что – не пойму. Варда, звук исходит из одного места?

– Да, оттуда. – Охотник показал рукой направление. Но даже при полной луне ее света было явно недостаточно, чтобы что-то разглядеть в темноте.

– Я давно слушаю. И звук приближается. Не быстро, но он становится более отчетливым.

Сонливость у Никиты как рукой сняло. Звук был ему непонятен, и это тревожило. Любая неизвестность таила в себе угрозу, а Никита отвечал за пятерых человек, если считать человеком еще и Эбера. Да, внешне похож, обладает разумом и речью, но человек ли он? Не землянин – это точно.

Звук снова повторился, и снова с прежнего направления, только был несколько более отчетливым. Потом раздался вскрик какого-то животного, причем жалобный, предсмертный. И внезапно с той стороны, откуда доносился звук, возникла и докатилась до людей необъяснимая волна животного страха, ужаса.

Сразу проснулись Ида и Эбер – Тот и Кван пока спали. Наверное, у Иды сработала женская интуиция, но Эбер? Или у него более тонкая, чем у земного мужчины, организация? Ведь он не знает толком земных звуков.

– Вы чего проснулись? – прошептал Никита.

– Тревожно на душе, волнение какое-то. – Ида пожала плечами.

– А я чувствую приближение чего-то непонятного, но явно с недобрыми намерениями, – ответил Эбер. – И впереди «этого» идет волна страха.

А ведь точно сказал.

– Может, сходить посмотреть? – как-то неуверенно спросил Варда.

– Нет. Ночью ты ничего не увидишь, только в беду попадешь. Нам надо держаться вместе. Вот что: будите Тота и Квана, собирайте ветки. Нам надо разжечь большой костер – все животные боятся огня.

– Хотел бы я знать, что это за животное, от присутствия которого у меня мурашки по коже бегают? Я с динозаврами сражался, но такого страха не было.

Народ разбрелся в поисках сухих веток, а Тот и вовсе срубил мечом и приволок в лагерь два сухих дерева.

От угольков зажгли небольшой костер, и все уселись вокруг него. Из темноты по-прежнему накатывались волны ужаса, тревоги, и причем Никита заметил, что те, кто сидел за костром, вели себя спокойнее, чем сидевшие перед костром. Вскоре все пересели за костер, и теперь он отделял, ограждал их от неясной угрозы. Костер развели поярче и в виде полосы, и местность за костром была видна на несколько метров. В дополнение ко всему Тот вытащил из ножен меч и воткнул его перед собой в землю.

Снова раздался чавкающий, хрустящий звук, наводящий на нехорошие мысли.

Ида прижалась к Никите. Эбер вытащил из кармана сигарообразный предмет. Ну да, лазер, Никита его уже видел.

– Что ты хочешь делать?

– У прибора есть инфракрасный режим. Я подсвечу им, и мы увидим глаза зверя, а его ослепим.

– Давай.

Эбер встал и медленно повел перед собой прибором.

– Ничего не пойму. Прибор показывает наличие чего-то живого, но глаз у него нет.

Никите сразу припомнились дьявольские черви, вылезшие из земли, – у них тоже не было глаз. Не они снова встретились на их пути? Людей слишком мало, меч всего один, и потому спокойнее всего им будет в лодке. Нужно вернуться назад, ведь черви не полезут в воду.

– Кван, иди в лодку, приготовь весла. Если что, будем отталкиваться.

Снова послышался непонятный звук, чавканье да еще что-то вроде бульканья, причем все это ближе, чем раньше.

– Эбер, ты говорил – твой прибор может резать?

– Да, командор.

– Тогда попробуй в этом режиме провести лучом по местности за костром – зигзагами.

– Исполняю.

Эбер вытянул руку, и секунду спустя вспыхнул ослепительный белый луч. Метров через пятьдесят он уперся в непонятную, белесоватую, колышущуюся массу. Тут же раздался визг, и масса стала отступать назад, но Эбер продолжал держать ее в зоне действия луча и резал.

Ни одно живое существо не имело такого вида, но оно явно чувствовало боль и реагировало на нее визгом, пытаясь выскользнуть из-под источника боли. А главное, что беспокоило – от этой массы исходил явно ощущаемый людьми фон гнетущей психологической тяжести, необъяснимого страха, способного вызвать ужас и неконтролируемую панику.

– Эбер, побереги энергию.

Инопланетянин продолжал водить перед собой лучом и разрезать непонятную массу на части. Она была в полусотне метров, но окружала людей уже с трех сторон. Если бы не было реки, собственно – уже ручья, масса охватила бы их со всех сторон.

– Энергии хватит надолго, командор. По заверениям создателей, на два года, если ориентироваться по зеленым огонькам на приборе.

– Тогда давай, поджарь эту тварь!

И Эбер снова принялся водить лучом перед собой.

Масса колыхалась, визжала и отползала, оставляя за собой студенистые куски. Черт-те что, но Никита готов был поверить, что эта слизь, этот холодец имеет мозги.

Через четверть часа в небольшом круге света от костра не было ничего подозрительного. Но люди, напуганные происшедшим, по-прежнему держались вместе и не ложились спать. Никита хотел одного – чтобы скорее наступил рассвет, хотя бы посмотреть можно было, что за тварь подбиралась к ним ночью.

Никита, как и другие путешественники, встречался с динозаврами, птеродактилями, питонами, и все они были хищниками – сильными, кровожадными. Но их можно было победить. Они были чрезвычайно опасны и сгубили немало людей, но никогда от них не исходили мощные флюиды ужаса. Это было новое ощущение, и довольно неприятное, шокирующее. Если бы не Эбер с его прибором, то еще неизвестно, чем бы все закончилось.

Забрезжил рассвет, и ночь постепенно уступила место дню.

Когда достаточно рассвело, люди увидели на лугу перед собой бесформенные куски плотной слизи, исходящие гнилостным запахом.

– Эбер, Тот – за мной. Приготовьте оружие. Остальным не отходить от костра.

Они подошли к первому куску, напоминавшему крупное отсеченное щупальце. Кусок был полупрозрачным, а внутри был виден полупереваренный труп небольшого животного – вроде зайца или собаки. Наверное, это его предсмертные крики слышали люди в ночи, а чавкающие звуки издавала дьявольская слизь.

Дальше валялся еще один кусок слизи, и еще…

Как хорошо, что у Эбера оказался лазер! Никита просто не представлял себе, как бы они в ночи отбивались от непонятного студня.

В увиденных ими кусках не было видно никаких собственных органов – ни сердца и сосудов, ни пищеварительной и нервной системы, ни тем более мозга. Но эта тварь явно чувствовала и соображала, потому как действия ее осмысленные. Пусть и на уровне животных инстинктов, но все же… Там, где проползала эта гадость, оставался след – широкий, слегка поблескивающий высохшей слизью. А ведь по ней вполне можно было найти логово, убежище этой твари.

Никита произнес последнюю мысль вслух, и Эбер сразу оживился:

– Да, отличная идея! Это будет настоящая охота! И риск, и опасность, и состязательность! Я согласен!

Тот пожал плечами:

– Лишь бы эта тварь рубилась мечом.

В принципе можно было не преследовать чертов студень: по всей видимости, он выходил на охоту только ночью. Сейчас же впору было позавтракать и двигаться в путь, не теряя времени. Но Никита жаждал отомстить за бессонную ночь, за ужас, пережитый всеми членами экспедиции, и потому махнул рукой:

– Варда, иди сюда.

Варда подошел.

– Хотим найти и уничтожить ночную тварь. Поможешь найти ее по следу?

– Конечно, у меня руки чешутся ее уничтожить.

И Варда пошел по дорожке из засохшей слизи как заправский следопыт, как охотничий пес.

Следы высохшей слизи вели к лесу, а потом поворачивали к скале, и жаждущие мести охотники направились туда.

Небольшая скала, скорее – огромный валун, принесенный ледником, торчал над окружающей его местностью, как одинокий зуб. Однако, обойдя его вокруг, охотники не обнаружили никакого подобия пещеры или даже небольшого углубления. Но ведь след вел сюда, ошибки быть не могло.

Мужчины топтались в растерянности. Студень был довольно велик по объему и не мог забраться в маленькую норку – вроде норы суслика.

Внезапно Тот замер на месте и стал пристально всматриваться в камень.

– Тот, что ты там интересного увидел?

– По-моему, командор, эта тварь на камне…

Тот ткнул мечом в камень, и на глазах его и других членов команды произошло неожиданное: поверхность камня пришла в движение. Конечно, сам камень двигаться не мог, это пришла в движение слизь. Она покрывала камень равномерным слоем со всех сторон, а поскольку была полупрозрачной, камень просвечивал сквозь нее. Своеобразная мимикрия хищника под окружающую среду.

Все разом отскочили: еще свежи были в памяти людей впечатления от увиденных ими не до конца переваренных животных, которых эта слизь поглотила.

– Что делать будем? – спросил Тот.

– Я знаю, – выступил вперед Варда. – Надо собрать веток, обложить камень со всех сторон и поджечь. Надо поджарить эту тварь!

Мужчины кивнули. Даже если порубить ее мечом на куски, порезать лучом лазера, совсем не факт, что куски не станут жить самостоятельно. Может, она даже размножается так, почкованием. Огонь куда надежнее.

Они быстро натаскали сухих веток из леса, обложили камень и подожгли.

Слизь отреагировала на огонь – она подтянула края и собралась наверху камня в огромный, едва ли не с сам камень, студенистый ком.

Тот и Варда продолжали подтаскивать валежник.

Пламя бушевало, поднимаясь метра на три, и камень стал разогреваться.

Студень начал выпускать отростки, похожие на щупальца. Опуская их вниз, он старался найти путь к спасению. Но огонь и высокая температура были везде.

Раздался визг – высокий, как у дисковой пилы. Он звучал так, что у всех присутствующих заложило уши.

– А, не нравится? – заорал от восторга Тот.

– Поддай жару! – крикнул Варда. Он схватил пылающую ветку и ловко забросил ее на вершину, на тело студня.

И студень лопнул. По камню во все стороны потекла жижа. Она попадала на огонь, шипела и издавала невыносимую вонь.

Эбер зажал пальцами нос.

– Какая вонь! – прогнусавил он.

– Уходим, с этой дрянью покончено! – приказал Никита.

Да и без его распоряжений все уже пятились, не в силах оставаться рядом с камнем.

Довольные собой, мужчины возвратились к бивуаку. По пути увидели куски слизи – под солнцем они высохли и потрескались.

Их встретили Ида и Кван. Мужчины, увидев идущих им навстречу членов экспедиции, разом, без команды, вскинули вверх руки.

– Победа! – закричал Варда. – Мы ее одолели!

Пока собирали вещи, вонь дошла до бивуака, и потому они решили не задерживаться. Кван с сожалением смотрел на оставленную лодку – уж больно она пришлась ему по душе. Вернется ли он за суденышком?

Идти пришлось пешком, и скорость передвижения снизилась. На лодке было бы удобнее, а двигаясь по суше, приходилось обходить болота и искать переправы. Здорово выручал Тот, он с легкостью переносил через ручьи Иду и вещи экспедиции.

Впереди, в пределах видимости, шел Варда. Он выбирал удобный путь и мог предупредить о внезапно возникшей опасности.

Но день проходил за днем, а стычек с опасными зверями или враждебными племенами не происходило.

Никита вообще обратил внимание на то, что по мере продвижения на север обжитые места исчезли. Было полное ощущение, что местность совершенно безлюдная. Но Никита знал из легенд, что гиперборейцы обитают именно там. К тому же он уверился в этом после разговора с Эбером. Ведь на снимках, сделанных со спутника, с его слов, явно были видны сооружения искусственного характера.

На девятый день пешего пути, когда путники уже изрядно устали, Варда поднял руку – это был сигнал опасности.

Люди сразу попрятались. Тот занял место под деревом, другие члены экспедиции укрылись за камнями – ведь дерево было единственным на сто метров в округе.

Никита был обеспокоен – что узрел Варда? Животного, на которого можно охотиться, или врагов двуногих?

Но Варда и сам залег, указав рукой вверх.

Понятно, опасность исходит сверху, и это, скорее всего, птеродактиль. Летит, выискивая добычу. Тогда Тот в выигрышном положении, под деревом его не видно.

Теперь и Никита увидел приближающуюся к ним точку. Немного слепило солнце, и разглядеть, что это – птеродактиль или дракон – не представлялось возможным. Если дракон, то ситуация более серьезная. Он сильный боец, что в воздухе, что на земле, да и на рану крепче.

Однако по мере приближения объекта удивление Никиты росло. Уже должны быть видны крылья. Ведь корпус объекта виден, а крылья где?

Объект летел низко, в сотне метров над землей. Вот он приблизился, и стало понятно, что это не дракон или птеродактиль и не крупная птица вроде стервятника. По небу плыла лодка! Самая настоящая! У нее был деревянный наборный корпус, только не было весел и паруса.

Внутри, на корме, явственно виднелась фигура человека. Он поглядывал по сторонам. Но не вниз, чего опасался Никита.

Летающая лодка проплыла почти над ними, причем беззвучно. Было бы логично услышать шум работы двигателей, увидеть диск вращающегося винта – но ничего! Гладкая обшивка – и тишина!

Когда лодка пролетела, ошарашенный Никита спросил:

– Все это видели или у меня галлюцинация?

Первым отозвался Эбер:

– Я видел и не удивлен. Нечто подобное я и ожидал. На снимках были видны летающие предметы. Мы только не могли понять, что это. Теперь я знаю.

У Квана-рыбака горели глаза:

– Вот бы мне такую лодку!

Стало быть, видели все, и это не иллюзия, не видения воспаленного мозга, навеянные съеденными утром грибами. Их собирал Варда, а он толк в грибах понимает. Жареные грибы были очень вкусны и напоминали мясо.

– Идем дальше. Всем, по возможности, наблюдать за воздухом.

Эбер пристроился рядом с Никитой.

– Мы не ошиблись! – возбужденно сказал он. – Летающая лодка существует, и я видел ее собственными глазами! А главное – они знают какой-то новый тип двигателя. Ни шума мотора, ни винта, ни реактивной струи…

– Эбер, я думаю – разгадки ждать недолго.

Они взошли на верхушку сопки, что тянулись цепью, длинной грядой, и замерли. Отсюда открывались необозримые дали!

Впереди, в паре километров, лежало море. Только сейчас оно было теплым, поскольку до ледникового периода дело еще не дошло. По берегам его виднелась зелень.

Но не это удивило. Впереди, между сопкой и морем, раскинулся город. Четкие линии улиц, дома с плоскими крышами.

Все повернулись к Никите – ведь их цель была совсем рядом, прямо перед ними.

Никита на несколько секунд задумался. Выслать вперед Варду в разведку? Или идти всем? Но как их примут? Не сочтут ли врагами? Или варварами, не достойными общения?

Нет, для врагов, желающих напасть, их слишком мало.

И Никита решил держаться всем вместе, а там – будь что будет. В худшем случае их просто отправят назад. Все-таки гиперборейцы – если перед ними именно их город – люди цивилизованные, и в плен, в рабство взять их не должны.

– Идем! Оружие без моего приказа не применять.

Они начали спускаться с сопки. На сей раз Варда двигался не впереди, в дозоре, а шел с основной группой.

Когда до города оставался всего лишь километр, их заметили, потому что над городскими воротами, куда они направлялись, поднялся на бечевке красный воздушный шар.

Через несколько минут из-за городской стены в воздух взмыла лодка. Она приблизилась к путешественникам и описала вокруг них широкий круг – явно с целью осмотра. Сидевшие в лодке трое людей свесились за борт, разглядывая незнакомцев. Наверняка они сочли, что пришельцы угрозы не представляют, и улетели обратно. Но когда через четверть часа путешественники подошли к городским воротам, те оказались закрытыми. Ну да, непрошеных гостей нигде не жалуют. В принципе местные жители имеют летающие лодки, и ворота им не нужны.

Нелепо было стоять перед закрытыми воротами. Цель похода перед ними, а недоступна.

Неожиданно сверху, с башенки, выглянул страж. Он был в обычной одежде, без шлема, щита, кольчуги или панциря. Но в руке он держал арбалет, только с прикрепленным сбоку каким-то тубусом. Роста страж был огромного. Правда, оценить это было сложно, страж был виден только по пояс.

– Кто такие? – говорил он на русском языке, и у Никиты екнуло сердце. Язык был понятный, родной.

– Гости издалека. Познакомиться хотим, а может быть – и подружиться, – объяснил Никита.

– Ждите.

Страж исчез.

Через несколько минут ворота со скрипом распахнулись, и навстречу путешественникам вышли три человека.

Мать моя! Ростом они были около четырех, а может быть – и больше метров, и великан Тот доходил им только до подмышек. Люди были сложены гармонично, лица европеоидные, бородатые, из одежды – рубашки и штаны из материала, похожего на лен. Они были безоружны, на лицах – любопытство. Как же, появились, по их представлениям, карлики, а говорят на понятном языке.

– Приветствуем вас на земле Гипербореи, пришельцы!

– Здравствуйте!

Никита поклонился в пояс. Глядя на него, поклон отвесили и другие путешественники.

Видимо, поклон произвел благоприятное впечатление на хозяев. Они приложили правые руки к сердцу и улыбнулись.

У Никиты и Эбера рты также растянулись в улыбке. Как же, оба достигли цели. Каждый из них стремился сюда, правда – по разным причинам. Но вот он, город, к которому они шли. И если Никита преодолел сотни километров, то Эбер – многие миллионы.

– Кто вы, откуда знаете наш язык?

– Я командор нашей экспедиции, идем из племени азуру. Наша родина далеко, Великий потоп заставил нас сняться с места, и теперь мы обитаем у берега моря. Оно далеко отсюда, на юге.

– Про потоп знаем, как и про переселение народов. Добро пожаловать в город. Будьте гостями, отдохните после долгого пути, подкрепитесь. А потом будем разговаривать. – Хозяева сделали приглашающий жест.

Когда Никита проходил мимо одного из них, поразился: ростом своим он не доходил даже до пояса гиперборейцу. И впрямь карлик, как и остальные члены его экспедиции – за исключением Тота.

Было видно, что хозяева удивлены – слишком по-разному выглядели гости. Варда – раскосый, с красноватой кожей. Остальные – белокожие, но Тот никак не вписывался в этот ряд. Прямо-таки делегация представителей разных народностей!

Однако вопросы свои хозяева приберегли на потом.

Один из них шел впереди, показывая гостям дорогу, Никита же, пользуясь моментом, разглядывал улицы, по которым их вели. По обеим сторонам улиц двухэтажные дома из камня, но оконные и дверные проемы были велики, по росту гигантов. Встречные прохожие при виде необычной делегации не выказывали никакого удивления.

Их привели в гостевой дом – непривычно большой, даже огромный. А уж кровати размером пять на пять метров просто поражали. Да на одной такой все путники запросто могли уместиться.

Комнат было несколько, и каждый занял понравившуюся.

Один из встречавших их гиперборейцев принес несколько тарелок – каждая размером с таз, наполненных едой. Тут были свежие фрукты, лепешки, жареное мясо и – удивительное дело! – пшенная каша.

Ида сразу протянула руку к фруктам, Тот жадно схватил здоровенный кусок мяса, а Никита пристроился к каше, не забыв о лепешке. Как он соскучился по простой, привычной для него еде!

Насытившись, он прошел в выбранную комнату – хотелось отдохнуть на мягком ложе, под крышей, в безопасности. Кто побывал в походах, тот поймет его чувства.

Вошла Ида:

– Я не помешаю?

– Ложись, тут места на всех хватит.

Ида пристроилась на краю.

– Если бы еще можно было вымыться, то совсем было бы хорошо.

– Спроси у хозяев, ведь моются же они где-то!

Никита и сам не прочь был помыться, но в первую очередь – отдохнуть. В походе только Ида могла позволить себе спать беззаботно, да, пожалуй, еще Эбер. Все остальные спали вполуха и вполглаза, беспокоясь о безопасности экспедиции, и это не раз спасало их жизни. Теперь же на душе Никиты был полный покой.

Отрубился он мгновенно. Сквозь сон слышал, что рядом с ним кто-то улегся. А и пусть, дело привычное, на ночевках зачастую спали вместе – так теплее и уютнее.

Однако этот «кто-то» стал толкаться:

– Никита, Никита… Да проснись же, Никита!

– Кому не спится, что случилось? – сквозь сон пробормотал Никита и приоткрыл один глаз.

Рядом с ним сидела Ида, и ее глаза блестели от возбуждения.

– Слушай, тут у них чудеса!

– Какие?

– В одной из комнат вода теплая из потолка льется. Я помылась.

– Поздравляю. – Никита закрыл глаз, готовясь вновь вернуться в сладкую дремоту.

– Слушай, она сверху льется и утекает куда-то. Чудно!

– Вот чертовка, разбудила все-таки! Веди, показывай.

Ида привела его в душ – как он и думал. Но сколько ни смотрел Никита, ни кранов, ни труб не увидел.

– А ты шагни вперед.

Никита сделал шаг вперед, и сверху на него полилась вода. Она струилась из множества отверстий на потолке, и это напоминало дождь.

Он отпрянул. Уж если мыться, так надо снять одежду.

Не стесняясь Иды – ведь в его племени мужчины, женщины и дети мылись вместе, – он стянул одежду и шагнул вперед. Ах, как хорошо!

С него потоками стекала грязная вода, температура ее повышалась, и мыться было комфортно. Боже мой, как давно он не был в душе! Мылся, конечно – в реке, в море; даже в построенной деревянной бане мылся – но из шайки. А тут душ, тугие струи бьют – лепота!

Плескался он долго. Вышел взбодренный и увидел, что Ида дожидается его с полотенцем на плече. Никита растерся им докрасна, и жизнь заиграла новыми красками. От избытка чувств он подхватил Иду на руки, отнес в комнату и уложил на огромную постель. От женщины пахло восхитительно – чистотой, свежестью и еще чем-то непонятным, чем могут пахнуть только женщины.

Страсть взыграла в нем. Наверное, молодость брала свое, и он овладел Идой, набросившись на нее, как дикий зверь. Она от удивления только пискнула. Потом уже спросила:

– Что же ты меня раньше не замечал?

– Как тебе сказать? – Никита погладил ее по изящному изгибу спины. – Сначала ты пленницей опасной была, потом нашим тайным оружием… Где тут место женщине?

Ида согласно кивнула:

– Нечто подобное я предполагала.

Сон вскоре сморил обоих.

Проснулись они от вежливого покашливания – у дверей стоял Варда.

– Утро уже, вставать пора.

Неужели они спали так долго? Никита и Ида вскочили, только успели одеться, привести себя в порядок и собрались уже завтракать, как Тот выглянул в окно. С его ростом это удобно, Никита же головой едва доставал до подоконника.

– Похоже, к нам хозяева с визитом.

В дом вошли два гиперборейца. Один из них был вчерашним провожатым, другого они раньше не видели. Он был седым и осанистым, в движениях чувствовалась властность. Похоже, не простой дядька, скорее всего – из вождей или старейшин.

– Утро доброе, гости.

– Здравствуйте.

– Мы бы с вашим старшим поговорить хотели с глазу на глаз.

– Я старший, – поднялся Никита. – Оставьте нас, – обратился он к членам своей группы.

Люди из экспедиции покинули комнату.

– Мы бы хотели получить ответы на несколько вопросов.

– Я готов, – учтиво склонил голову Никита.

– Меня зовут Баюн, я старейшина в городе, – представился седой.

– А меня – Никита, я старший в группе.

– Расскажи нам о них. Для одного племени вы слишком разные внешне.

– Мы и в самом деле из разных племен, Великий потоп объединил всех. Живем на берегу моря, племя называется азуру. Самый большой из нас, Тот – абориген, у них все большие. Варда – у него красная кожа – пришел к нам со своими людьми, коих остался всего десяток. Они прирожденные охотники.

Об Иде, Эбере и себе Никита пока не хотел распространяться.

– Это понятно. Женщина занимается хозяйством?

– Да, она готовит пищу.

Говорить о ее даре Никита почему-то пока поостерегся.

– Ты ведь не похож на Тота.

– Верно, я прибился к их племени. Это было давно, еще до потопа. Нас согнало с места землетрясение. Мы перебрались на остров, объединились. А потом пришла большая вода. Спаслись чудом, на большом плоте.

– Ты слишком развит. У тебя хорошая речь, и ты не похож на Тота. К тому же командор похода не он, абориген, а ты. Почему ваш вождь…

– Вирт…

– Пусть так. Почему Вирт поставил тебя старшим?

– Не могу знать, это его решение.

– Почему поход был спланирован именно сюда? О нашем существовании мало кто знает.

– Вы заблуждаетесь. Вас называют гиперборейцами, и о вас знают другие племена.

– Вот как? – удивились оба.

– Наш вождь направил нас сюда установить контакт. А может быть – подружиться и в дальнейшем сотрудничать.

Седой на секунду задумался и неожиданно спросил:

– Что показалось тебе необычным в нашем городе?

– Летающие лодки, – не раздумывая, ответил Никита.

– Да, это выдающееся изобретение наших ученых, – довольно усмехнулся седой.

– А каков принцип… ну, парения лодки в воздухе? Ни винтов, ни шума моторов я не слышал.

– Откуда ты знаешь о моторах? – впился в него глазами Баюн.

– На острове, где мы жили, у нас были дирижабли. На них стояли винты и моторы, – спокойно ответил Никита.

– По-моему, ты что-то недоговариваешь, – усомнился старейшина. – Я вижу, что ты знаешь больше, чем говоришь.

– Спрашивайте, я отвечу. Чего мне от вас скрывать?

– Понравился ли тебе душ?

– Да, давненько не приходилось мне его принимать.

– Где ты его видел раньше?

– Уважаемый старейшина, мне приходилось сопровождать одного из островитян на дирижабле к Южному полюсу.

Гиперборейцы переглянулись: ответ их явно заинтриговал.

– Так вот, там мы встретили людей – если их можно так назвать – с другой планеты. Я не могу их описать, поскольку они были в скафандрах. У них были летающие корабли, похожие на диски.

– И ты можешь показать дорогу туда?

– Могу, но боюсь, что вы опоздали. Когда мы уже улетали на дирижабле, на базе произошел сильный взрыв. Метеорит тому виной или техническая неисправность – не мне судить, но наш дирижабль даже на очень большом расстоянии от эпицентра взрыва получил повреждения, и мы едва спаслись.

– Как обидно! Мы давно подозревали, что на противоположной от нас стороне Мидгарда находятся жители других миров.

– Насколько сильно ваше желание увидеть инопланетянина?

– Что ты можешь? Ведь для тебя даже душ – роскошь.

– Я своими глазами видел гибель Атлантиды. Надеюсь, это название вам знакомо?

– Ты слишком осведомлен, командор. Да, у нас были контакты с атлантами. Но даже наши летающие лодки – жалкое подобие их кораблей. Так что насчет инопланетянина?

– Я вас сейчас познакомлю, немного терпения.

Никита вышел в соседнюю комнату.

– Эбер, ты жаждал познакомиться с гиперборейцами? Тебе представилась такая возможность. Кстати, где твоя накидка?

– У меня под подушкой.

– Идем, не заставляй старейшину ждать.

Когда они оба вошли в комнату, Никита торжественно объявил:

– Посланец далекой планеты Эбер! Он владеет вашим языком, и потому я не буду вам мешать.

Никита вышел, прошел в комнату Эбера, достал накидку, делавшую ее владельца невидимым, и надел. По покрою она напоминала комбинезон.

– Ида, иди сюда.

Услышав свое имя, Ида вошла в комнату:

– Ты здесь, Никита? Но я тебя не вижу.

– Вот и отлично. Будь здесь, а я пойду в комнату переговоров. Очень интересно послушать.

– Будь осторожен. Двигайся медленно и не вздумай чихнуть или кашлянуть.

– Спасибо за напоминание.

Выходя из комнаты переговоров, Никита специально не закрыл плотно дверь, а оставил небольшую щель. Теперь он подошел, присмотрелся. Все были увлечены разговором. Он осторожно приоткрыл дверь, протиснулся в образовавшуюся щель и потянул на себя ручку. На него никто не обратил внимания.

– Как далеко расположена ваша планета?

– Четыре световых года.

Старейшина досадливо поморщился:

– Это расстояние, которое свет проходит за год.

– Очень далеко!

– Да, не обладая развитыми технологиями, к нам не добраться. Думаю, через четыре года земного времени за мной прилетит корабль.

– Разве вы знали о нашей земле, городе, людях?

– Да, конечно. Наши спутники сделали снимки земной поверхности, а один из них приземлился недалеко и записывал разговоры проходящих людей. Так мы узнали язык.

– Думаю, нашим цивилизациям есть о чем поговорить. Раньше на этой планете, называемой нами Мидгардом, была земля атлантов. Это была очень развитая раса, но она погибла от землетрясения. Была еще база инопланетян на Южном полюсе. Мы подозревали это, поскольку видели чужие корабли, летящие по воздуху. Твой командор Никита в разговоре со мной обмолвился, что там был взрыв и что они погибли.

– Ваша планета – одна из немногих, где есть условия для жизни: подходящая температура, вода, растительность и животный мир, а в атмосфере – кислород. Поэтому она привлекательна для развитых цивилизаций других планет. Кто-то прилетает изучать Мидгард, другие просто на разведку. Причем цели их неясны: захватить, покорить, переселиться или просто наблюдать, не вмешиваясь. Ваша планета интересна для ученых, она проходит такой же путь развития, как и наши планеты тысячи, а может, и миллионы лет назад. Я не ученый, мое дело установить контакт с мыслящей расой. Если все пройдет хорошо, сюда, по моим следам, прилетят настоящие ученые.

– А командор Никита – что ты о нем думаешь?

– Волевой, временами жесткий, умеет организовывать людей. Умен.

– Тебе не показалось, что он знает больше, чем говорит?

– Он хитер, но не агрессивен.

– Я не о том. Не показалось ли тебе, Эбер, что он… Мягко говоря, что он не с этой планеты?

– Не с этой? Мне такое как-то не приходило в голову. Лодка, воины, навыки аборигена… Впрочем, речь его говорит об уме и достаточных знаниях. По сравнению с ним охотник Варда и воин Тот находятся просто на пещерном уровне. Я пробыл с ними достаточно долго, две недели, и мог убедиться.

– Ты не был в их племени?

– Нет, я попал к ним, когда они направлялись сюда.

– Разве они шли целенаправленно?

– Да, командор говорил о Гиперборее.

Для гиперборейцев это стало неприятным известием. Стало быть, их город, расположение этой земли не было тайной. Но одно дело – легенды, о которых говорил Никита, а другое – целенаправленная экспедиция.

– Расскажи мне о других путниках.

– Кван – рыбак, управляет лодкой. Дело свое он знает, но необразован. О Тоте и Варде я уже сказал – они исполнители. Женщина Ида… Мне непонятна ее роль. Мясо и рыбу готовили Варда и Кван, она пищей не занималась.

– Ублажала командора?

– Совсем нет, я не замечал.

– Какие-то сверхспособности?

– Нет, просто красивая женщина.

– Ладно, что с нее взять? Теперь еще раз о командоре. Чем больше я о нем узнаю – даже мелочей, тем более загадочной фигурой для меня он выглядит. Мы возьмем тебя с собой, ты будешь беседовать с нашими учеными. Они покажут тебе свои достижения.

– Мне бы не хотелось уходить от людей Никиты.

– Ты же ему ничем не обязан.

– Он не дал мне умереть с голоду, разве этого мало?

– Он будет сыт, его никто не собирается обижать, он наш гость. Но к нему надо присмотреться.

– Почему?

– Ты сразу назвался представителем другой планеты и показал прибор, подтверждающий твои слова. То есть ты предельно честен в наших глазах, не скрываешь своего лица. Никита же нам пока непонятен.

Вот так раз! Никита был очень удивлен. Он никогда не считал себя обманщиком, двурушником – и вдруг такое недоверие, даже подозрение. За кого они его принимают? Неужели за разведчика с другой планеты, причем прибывшего с недобрыми намерениями?

Гиперборейцы, а с ними и Эбер, ушли.

Никита вышел за ними на улицу и тут же вернулся, потому что навстречу ему шли два стражника, а с ними – собака. Пес сразу учует рядом с собой чужой запах и может цапнуть зубами накидку. Тогда Никита попадет под еще большее подозрение.

Вернувшись в свою комнату, Никита снял накидку и уложил ее себе под подушку. Эбер, уходя с гиперборейцами, забыл о ней. Ну и пусть не вспоминает, накидка может еще пригодиться ему.

Вошла прислуга и принесла еду. Однако после подслушанного им разговора кусок в горло не лез, а товарищи его, особенно Тот, налегали на еду. Только Ида заметила его задумчивость. Одно слово – женщина, у них интуиция развита.

После еды Никита решил прогуляться и предложил Иде разделить с ним прогулку. Та с радостью согласилась – она никогда не была в большом, по местным меркам, городе. Остальные члены экспедиции от прогулки отказались.

– Зачем? Нас и здесь хорошо кормят, – заявил Тот. – Я лучше посплю.

Но стоило Никите выйти за дверь, как за ним пошел один из двух стражей, стоявших у дверей на улице. Никита это заметил. Так, выходит, они под наблюдением! Но раз уж так, надо использовать стража по полной.

Никита повернулся к великану:

– Меня зовут Никита, и я гость.

– Я знаю. Меня величают Амбером.

– Вот и познакомились. Расскажи нам о городе, покажи интересные места.

– Интересные? – Страж был явно в замешательстве. Наверное, на этот счет он не получал никаких указаний. – А что вас интересует?

– Да все. Где торговля, чем занимаются жители, какие у вас деньги?

– Деньги? – Страж полез в карман и вытащил несколько медных кружочков. – Вот они.

На медных монетах были непонятные значки – вроде цифры, но не арабские и не римские.

– У вас все монеты из меди? – спросил Никита.

– А разве бывают другие? – не меньше его удивился страж.

– Конечно! Из серебра, золота, например.

– Не видел никогда, – растерялся страж.

– Ну хорошо. Ты в городской страже, как я понимаю. А другие жители чем занимаются?

– Некоторые рыбу ловят, другие ремесла ведают, скажем – ткани ткут или краску делают. А больше всего ценятся ученые. На краю города у них целая слобода.

– Чем же они заслужили уважение?

– Изобретениями полезными. Есть такие коробочки, что под землей разные руды видят, например – медные, или горючую жидкость.

Никита решил прикинуться дураком.

– Это какую такую горючую жидкость? Воду, что ли? Вода гореть не может!

– Разве я сказал «вода»? Я сказал «жидкость». В некоторых местах она желтая, в некоторых – черная. Пахнет нехорошо, но пользы от нее много.

Никита понял, что речь идет о нефти.

– А вот скажи, Амбер, у вас лодки на крышах стоят для чего? Они ведь на берегу должны быть.

– И на берегу тоже есть – как без них рыбу поймаешь? А которые на крышах – те по воздуху летают.

– Да? – притворно удивился Никита. – То есть любой может сесть и полететь?

– Ну, не любой, конечно. Ключ должен быть, как у меня.

Амбер потянул за шнурок и вытащил из горловины рубашки круглую плоскую пластину – вроде крупной монеты.

– Опускаешь ее в щель на ящике в лодке – и лети.

– О! Наверное, это сложно?

– А чего тут сложного? Одна ручка. Вверх потянул – в воздух поднялся, вперед двинул – лодка вперед летит.

– И у каждого такая чудесная лодка есть?

– Нет, только у людей, нужных городу, можно сказать – полезных государству.

– Ладно, что это мы все о лодке? Ты мне о комнате для мытья расскажи – откуда теплая вода берется?

– А, понравилось? Воду солнце греет, наши ученые так сделали. Когда холодно, горячая вода под полом в трубах течет, и в доме тепло. А хочешь помыться – иди в помывочную. Наступил на пол – вода сверху льется, убрал ногу – вода течь прекратила.

– Умно!

– Я же говорю – ученые! Уж они поумнее нас с тобой будут!

– Это ты правильно сказал, – поддакнул Никита.

Дома на городских улицах почти все были в два этажа, но по высоте – как четырехэтажные, поскольку гиперборейцы строили их под свой рост. Сделаны они были из пиленого камня.

Никита сразу заинтересовался:

– Откуда камень?

– Этого добра в округе полно.

– А доставляют как?

– Да летающими лодками, и с них сразу на место опускают. Никаких других приспособлений не надо, удобно.

– Верно, удобно все сделано, – снова поддакнул Никита. И что бы он ни увидел – рот разевал, спрашивал, восхищался – прямо театр одного актера.

Когда они уже устали от прогулки и вернулись в гостевой дом, Ида сразу спросила:

– Ты чего дурака из себя изображал? Думаешь, я не поняла?

– Прощупывают они нас, узнать хотят, что нас удивит. Что мы знаем, а что на самом деле нам в диковину.

– Фу, кому это надо!

– Думаешь, для чего страж приставлен?

– Охранять.

– И это тоже, но в первую очередь – наблюдать. Я не удивлюсь, если он вечером старейшине или еще кому-либо о нашей прогулке доложит.

Они поужинали и легли спать. Только с Идой разве уснешь? Несмотря на свою молодость, в любовных утехах женщина оказалась опытной и в чувственных удовольствиях знала толк.

И на второй день, и на третий они гуляли по городу в том же составе. От края до края его можно было пройти пешком за час. По меркам Никиты – провинциальный городишко, каких на Руси полно. Правда, на Руси двадцать первого века. А для этого времени и места – столица, какой гиперборейцы явно гордились.

Технические новинки и в самом деле были. Те же летающие лодки или голосовые коробки, как их называли гиперборейцы. Они напоминали домашние телефоны, скорее даже рации. Нажал кнопку – говоришь, отпустил – слушаешь. И оружие у них оказалось занятным. Оно напоминало знакомый Никите арбалет, только с электроприводом от аккумулятора. А коробка сбоку – магазин со стрелами – тоже стражник похвастался.

Только вот лазеров Никита нигде не увидел. Может быть, они и были, но ему не показывали. Ну да, Эбер небось похвастался перед местными учеными. Как говорится, упомяни черта всуе – он и объявится.

Вечером вернулся Эбер – он явно торопился.

– Никита, мне с тобой поговорить надо наедине. Я недолго.

– Хорошо.

Они уединились в спальне Никиты.

– Буду краток. Не знаю почему, но гиперборейцы, вернее – их старейшина Баюн, тебе не верят.

– Я уже понял.

– В ближайшие дни они хотят тебя протестировать. Слово знакомое?

– Да.

– Они прикрепляют к голове датчики и все считывают.

– Мне нечего скрывать, я не враг.

– Я знаю, вернее – чувствую. Но дело не в этом. После детектора ты забудешь все, что знал. Память просто сотрут, вернее, перепишут себе на аппаратуру, а у тебя останутся простые навыки и инстинкты – есть, пить, спать. Да еще разговаривать сможешь.

– Ни фига себе перспектива!

– Я случайно подслушал и решил тебя предупредить.

– Спасибо.

– Я бы на твоем месте поскорее сбежал.

– Как?

– Пока не знаю. Так я пошел, а то они искать начнут.

– Чего им тебя искать? У входа стражи стоят, донесут.

– Не смогут. У меня лазер остался. Если нажать на нем зеленую кнопку и направить на разумное существо, можно стереть оперативную память. Ненадолго, правда, последние десять – пятнадцать минут. Потому я и тороплюсь.

– Тогда прощай. Не знаю, свидимся ли еще.

Эбер поколебался, потом полез в карман и вытащил уже знакомый Никите предмет, похожий на сигару.

– Держи, дарю. Может, пригодится. Гиперборейцы о нем не знают.

– Спасибо и за предупреждение, и за лазер.

– Ты мне жизнь спас, я тебе обязан. Если наши прилетят, дай сигнал лазером. Белую кнопку нажми и луч вверх направь. Это как аварийный сигнал.

– Понял. Удачи!

Эбер быстрым шагом вышел.

Все-таки инопланетянин оказался неплохим парнем, если это от начала до конца не подстроенная провокация. Никита вздумает бежать, его перехватят, а старейшина Баюн еще раз убедится в своих подозрениях.

Никита уселся на кровать и задумался. Что делать? Если Эбер сказал правду, надо бежать, и чем скорее, тем лучше. Одному это сделать проще, но бросить здесь своих людей он не мог. Да и долго ли он протянет один, среди враждебных племен и диких зверей? Ляжет спать, а его какая-нибудь тварь вроде студня схрумкает. Нет, надо выбираться отсюда всем. Не такого отношения к себе он ожидал. Конечно, не хлеба с солью и цветами, но все же благожелательного.

Глава 6. Побег

Никита пригласил в комнату всех – нужно было спросить мнение каждого и услышать советы. Правда, он знал, что Кван поступит так, как скажет Никита. А вот послушать мнение Иды, Варды и Тота ему хотелось. Коротко он рассказал о визите Эбера.

– Хозяева хотят изъять у меня из головы память. Не исключаю, что потом они доберутся и до вас, в первую очередь – до Иды.

– А почему я? – вскинулась женщина.

– Им неясна твоя роль в команде. О голосе они не знают, но знают, что в походе ты не готовила еду, не стирала белье, не ублажала мужчин. Тогда для чего ты нужна? Этого они понять не могут.

– Хоть какая-то ясность.

– А по мне – уносить ноги отсюда надо, и поскорее. Кормят тут сытно и вкусно, слов нет. Но я воин, а риском тут и не пахнет.

– А ты, Варда?

– Ты голова, Никита. Ты оказал людям моего племени неоценимую услугу, принял в трудное для нас время. Как я могу бросить тебя, отплатить за добро неблагодарностью? Распоряжайся мной по своему усмотрению. Ты – голова, я – твои руки и глаза.

– А я твой голос! – вмешалась Ида.

– Я решил покинуть город, и чем скорее, тем лучше. Может быть, даже сегодня ночью.

– У дверей двое стражей, – напомнил Варда.

– Хоть они и больше меня, я их прикончу, – мрачно пообещал Тот. – Оружие-то у нас не отобрали.

– Нет, уйти желательно без кровопролития. Тогда у хозяев города не будет основания преследовать нас и мстить нам, – остановил Тота Никита.

– У тебя есть план? – спросил его Варда.

– Нечто подобное ему, но без деталей. Говорю главное. Сможете предложить лучше – с удовольствием выслушаю. Но предупреждаю: решение, как командору, принимать мне.

– Говори. – Тот аж вскочил с места в нетерпении.

– Эбер оставил мне лазер – такую штуку, что слизь сожгла. Помните?

– Еще как!

– Я отведу глаза стражам и надену накидку, которая делает невидимым. Твое дело, Тот, снять у стражника шнурок с шеи – там будет такая круглая штуковина. Это ключ от летающей лодки.

– Разве ты сможешь ею управлять? Ты ведь сам ее в первый раз совсем недавно увидел! – возразил Варда.

– Предложи другой вариант, попроще.

– А если пробиться через ворота? – предложил Тот.

– Не годится. Завяжется бой, будут потери. А я бы хотел привести всех вас домой в целости, живыми и здоровыми.

– Ну хорошо. Ключ от лодки мы раздобудем, а где саму лодку взять?

– Да, это самое сложное. На крышах домов они есть, по крайней мере – на соседнем доме я ее видел. Полагаю, тут выручит Ида. Пусть она споет им что-нибудь снотворное. Сможешь?

– Песни такие есть, но я не знаю, как они подействуют на великанов.

– У нас нет выбора. Если гиперборейцы уснут или хотя бы станут послушными, мы бежим на крышу, а там – как повезет. Да помогут нам боги!

– Вещи с собой брать?

– Пусть их несет Кван. Варда, держи оружие при себе, но применять его разрешаю только в крайнем случае. И еще: воткните себе пробки в уши еще здесь, в доме – на всякий случай. Действовать по обстановке, смотреть на меня.

– Эх, наконец-то стоящее дело, не только жрать и спать! – заходил по комнате Тот.

– Друзья, не будем терять времени. Собирайте вещи. Кван – на тебе груз. Ида, помоги надеть костюм.

Когда комбинезон был натянут, Никита взял в руки лазер и рассмотрел его. Зеленая кнопка самая верхняя, ниже – белая, в самом низу – красная. Для чего она? Эбер не сказал, а Никита не спросил – времени не было.

Все собрались в большой комнате.

– Все готовы? Ничего не забыли?

– Готовы, – вразнобой ответили люди.

– Попрыгайте!

– Это еще зачем? – не понял Тот.

– Чтобы не гремело ничего, что может тебя выдать, тупая ты башка! – ответил Варда.

Однако ничего ни на ком не гремело и не брякало.

– Тот, я выхожу через несколько мгновений. За мной – ты, – с этими словами Никита натянул на голову капюшон.

– Вот черт! Никак не привыкну, что накидка невидимая! – восхитился Тот.

Они подошли к дверям, за которыми стояли стражники.

Никита нащупал зеленую кнопку и глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– Открывай, – шепнул он Тоту.

Тот осторожно отворил дверь. Она была огромной, но отворилась без стука. Все, пора действовать!

Никита выскочил, но стражи стояли неподвижно. Эх, хороша накидка, можно было не торопиться так! Он нажал кнопку, и в коридоре вспыхнул зеленый луч.

У стражей от удивления расширились глаза. Как же, перед ними никого не было, и вдруг ниоткуда, из пустоты возник луч! Поневоле удивишься!

Никита посветил лучом стражам в глаза. Господи, как быстро подействует луч? Эбер ничего на этот счет не сказал.

Однако действие луча было очень быстрым. Стражи приняли умиротворенный вид, как будто ничего не произошло.

– Тот, выходи!

Из дверей вывалился Тот. За ним виднелись остальные, но они стояли. Тот, как самый высокий, тут же вытянул шнурки у обоих стражей.

– Никита, что делать? Не могу снять шнурки с шеи, рук не хватает!

– Режь шнурки!

Тот ножом надрезал один шнурок, другой, протянул руку с дисками.

– Никита, ты где?

– Перед тобой.

Никита взял из его рук диски и сунул в карман.

– Пробки в уши, немедля!

Тот об этом явно забыл, поскольку слышал Никиту.

– Выходите все и бегом к соседнему дому.

Идти было десяток метров.

Никита постучал в запертую дверь. Послышались шаги.

– Ида, пой!

Что она пела, Никита не слышал, просто видел, как Ида открывала рот.

Открывший дверь хозяин дома тут же застыл на месте, веки его сомкнулись, и он покачивался, напоминая пьяного.

И вдруг вспыхнул прожектор, затем – еще один, осветивший всю группу беглецов. Черт! Эбер их подставил или Баюн сам догадался?

– За мной!

Никита забежал в дом, за ним – остальные. Теперь надо бежать по лестнице наверх, на крышу.

Никита запер дверь, а перед ним уже бежали его люди.

Выход на крышу был заперт, но Тот ударил плечом, и дверь сорвало с петель.

На крыше стояла лодка, все собрались вокруг нее.

– В лодку!

Но люди стояли неподвижно – в ушах были пробки. Ко всему прочему, они еще и не видели Никиту.

Он стянул рукав накидки и показал на лодку. Кван просто остолбенел, увидев перед собой руку. Рука есть, шевелится, а человека нет!

Тот сгреб Квана за шиворот, и они быстро погрузились.

Никита приник к уху Иды:

– Пой громче!

Он надеялся, что ее голос достигнет ушей тех, кто устроил засаду. Зря он доверился Эберу, продал тот его. Но теперь надо доводить дело до конца. Удастся сбежать – отлично, а не получится – так один ответ!

Никита сунул диск в щель здоровенного ящика на полу, но вопреки его ожиданиям ничего не произошло. Ах да, ручка! Где же она? Вот, на краю ящика, что ближе к корме.

Он ухватился за ручку, напоминающую джойстик, и потянул вверх.

Медленно и абсолютно бесшумно лодка поднялась вверх, метров на пять.

Прожекторы внизу светили, но освещали они дом, а им сверху была видна расстановка сил. Около десятка стражников перегородили улицу сетями, но все они застыли на месте, как истуканы острова Пасхи, такие же огромные и неподвижные.

Никита двинул ручку вперед, и лодка сдвинулась с места. Пусть истуканами любуется Баюн, может быть, догадается, какой у Иды талант?

Внизу проплывали крыши домов, и вот уже городская стена.

По борту лодки раздалось два глухих удара. Неужели задел за что-то?

Никита вытянул ручку вверх, и лодка послушно набрала высоту. А теперь полный вперед!

Никита до упора двинул ручку от себя и почувствовал, как ударил в лицо ветер. Свободной левой рукой он прикрыл Иде рот, потом приложил палец к ее губам.

Женщина-сирена закрыла рот и перевела дыхание.

– Отдохни, помолчи! Нам надо убираться отсюда подальше!

Все, кроме Никиты, сидели на дне лодки, судорожно вцепившись в ее борта. Восходящими потоками воздуха лодку иногда покачивало, и ощущения были не самыми приятными даже у Никиты, летавшего на самолете. Что уж говорить о людях, никогда не поднимавшихся в воздух?

Надо было сесть, но Никита решил убраться подальше от города. Погоню за ними точно пустят, но пусть попробуют найти их в ночном небе! К утру они будут уже далеко.

Судя по проплывающему внизу темному пейзажу, лодка делала километров пятьдесят в час. Но вот передвижений внутри лодка «не любила»: стоило Тоту пошевелиться, как она закачалась с борта на борт, и все в испуге закричали.

Никита жестом показал – пробки из ушей, и тут же прозвучала просьба Квана и Варды:

– Никита, помедленнее и потише, а то тошнит.

– Терпите, надо уйти подальше. Пешком мы так не сможем.

В темноте не было видно ничего, но вроде бы высоких гор по пути сюда Никита не видел. Врезаться в скалу на такой скорости было бы непростительной ошибкой, в лучшем случае они покалечатся.

Никита управлял по звездам и правил на юг – ведь к гиперборейцам они держали путь строго на север. Правда, тогда им помогал навигатор Эбера. Чертов Эбер! Подставил Никиту и его команду, спровоцировал на побег! Хорошо, что он не знал способностей Иды. Вот уж кто молодец!

Свободной рукой Никита приобнял Иду.

– Ты чего? – удивилась та.

– Ты молодец, у нас с тобой все получилось!

– Я рада, что смогла быть тебе полезной.

Пережитое волнение и качка навевали сон, и вскоре вся команда уснула.

Никита периодически оглядывался назад – не видно ли преследователей? Но что увидишь в темноте?

Наконец стало светать. Небо на востоке окрасилось багрянцем, потом показался солнечный диск.

Люди сразу проснулись, и Тот осторожно выглянул за борт.

– Ого! В нас стреляли!

Он выдернул рукой два арбалетных болта и показал всем. Так вот что за стук слышал Никита! Один из бодрствующих стражников на стене, до которого не долетел голос Иды, успел выстрелить. Впрочем, он не нанес вреда.

Никита усмехнулся. Лодку он все-таки угнал и команду свою вывез. Он чувствовал усталость, но понимал, что в первую очередь надо дать возможность передохнуть людям, и потому решил приземлиться. Он уже стал присматривать место – не хотелось бы приложить лодку днищем о камни, как вдруг Кван неожиданно закричал:

– Знакомое место, мы тут свою лодку прятали!

Ну раз так – быть посему. Никита перевел руку, державшую джойстик, вертикально. Лодка пролетела по инерции еще пару сотен метров вперед и зависла. До земли оставалось полсотни метров – многовато.

Никита медленно нажал на рычаг, заставляя его опускаться. Лодка, покачиваясь, стала снижаться, и все ощутили легкий удар о землю.

Не дожидаясь команды, за секунду, все члены экспедиции оказались на твердой земле.

Никита отпустил ручку, и лодка, освободившись от тяжести, медленно оторвалась от земли. «Что-то я делаю не так», – сообразил Никита. Понятное дело, судоводительских курсов он не заканчивал, даже с инструктором не летал. Он снова утопил ручку, и лодка приземлилась. Никита догадался выдернуть диск из щели. Все, лодка неподвижно лежала на земле. А здорово она их выручила! Пешком, даже если бы им удалось пробраться за ворота, они бы далеко не ушли. Гиперборейцы днем догнали бы их на лодках, постреляли бы сверху из своих арбалетов – и все дела. Вот уж повезло!

Никита покинул лодку.

Кван перегнулся, схватил узел с вещами и кинулся к оставленной на реке лодке. Правда, в верховьях река была похожа на ручей.

– Кван, стой! Ты куда?

Кван остановился, обернулся:

– Никита, ты главный. Но летать я больше не хочу. Меня выворачивает. Уж лучше я на своей лодке. Так дольше, зато привычнее.

Никита пожалел парня и уже хотел согласиться, но Кван понял его заминку по-своему.

– Зачем бросать такую лодку? Мачта есть, парус! Я в одиночку ее пригоню. Парус крепкий, она еще послужит.

– Кто думает так же?

– Я, – шагнул вперед Тот.

– И я, – присоединился Варда. – Не птицей был рожден, зачем мне небо? Уж лучше я на обычной лодке…

Ида шагнула к Никите:

– Куда ты, туда и я. Ты мой мужчина!

Никита колебался. Что делать? Команда боится лететь, хотя так будет быстрее. Ладно, зачем мучить людей?

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Плывите на лодке.

– А ты как же? – заколебался Варда.

– Я полечу над рекой. Если что-нибудь непредвиденное произойдет, я сяду, и вы нас подберете.

– Я с тобой, Никита! Ты же совсем без оружия, и вам надо что-то есть, – неожиданно изменил свое решение Варда.

– Думаю, к вечеру я уже буду на месте. Мы не умрем с голоду за это время.

– Помочь с лодкой?

– Мы сами!

Если бы Ида не согласилась с ним лететь, Никита бы оставил летающую лодку. Одному и в самом деле плохо – ни помощи, ни поддержки. А она одна со своим голосом может выручить его в передряге. На охоте от нее толку нет, а вот при встрече с людьми поможет.

– Ну, красавица, экипаж подан, прошу!

Ида стала неловко забираться в лодку, и Никита подсобил.

– Только я рядом с тобой сидеть буду, – заявила она.

– Впереди лучше видно.

– Нет, – уперлась Ида, – мне рядом с тобой спокойнее. Ты всегда находишь выход из любой ситуации. Скажу откровенно, раньше я презирала мужчин. Они годны только для грубой работы да еще для любовных утех. Кстати сказать, и в постели не очень умелы. А теперь благодарю всех богов, что ты тогда перехитрил меня.

– Почему?

– Иначе бы я не узнала тебя. Поверь, сотни мужчин не стоят одного твоего пальца.

– Ида, ты не права. В тебе говорит страсть, а не разум.

– Разум? А где он у Тота, Квана и им подобных? Они лишь выполняют твои приказы.

– А Эбер?

– Он чужак. Временами мне казалось, что у него нет души.

Души? Хм! А ведь он вполне мог оказаться человекоподобным биороботом. Вот над этим Никита как-то не задумывался.

Под дружное уханье парни столкнули лодку вниз по устью реки и забрались в нее. Тот упирался веслом в дно, как жердью, и толкал лодку вперед кормой, выталкивая ее на свободный участок воды.

– Никита!

– Слушаю.

– А ты хоть чуточку меня любишь?

«Ну вот, – слегка поморщился Никита, – извечные женские вопросы. И почему им все время хочется слышать признания в любви? Неужели женщинам это так важно?»

– Даже больше, чем чуточку.

– Только меня одну?

– А кого же еще?

– Адель моложе и привлекательнее. Увы…

– Глупышка! Я же взял с собой в поход не Адель, а тебя.

– Значит, ты все-таки думал обо мне?

– Ида, время не совсем подходящее для разговоров о любви, ты не находишь? Нам надо еще добраться до племени. А у меня предчувствия!

– Тогда чего ты сидишь? Я готова!

М-да, женщины – натуры непоследовательные.

Никита опустил в щель диск и взялся за ручку управления. Теперь он чувствовал себя увереннее, появился хоть какой-то опыт управления. Знать бы еще принципы движения, а главное – на сколько хватит топлива или заряда батарей – что там у них? Ведь вечного двигателя не существует в природе.

Судя по небольшому размеру ящика в лодке, отсутствию шума мотора и даже малейшего намека на двигатель вроде винта, гиперборейцам удалось оседлать высокие технологии. Не антигравитацию ли? Интересно было бы расковырять ящик и посмотреть его содержимое. Останавливали два момента: хватит ли знаний и ума, чтобы оценить сие техническое чудо. А то, что в ящике изобретение уникальное, он не сомневался.

И второй момент: эта штуковина внутри вполне могла убить. Просто испепелить, превратить в атомы, в молекулы. Понятно, что после смерти тело его распадется, но зачем торопить события?

Никита поднял лодку в воздух и набрал высоту в полсотни метров – выше подниматься он почему-то опасался. Потом попробовал сделать несколько маневров – влево и вправо, даже вираж заложил.

Ида ухватилась за его руку:

– Сломалась?

– Нет, пробую на всякий случай.

Каждые несколько минут Никита оборачивался, вертел головой по сторонам.

– Ты чего все время вертишься?

– Догадаешься сама с двух раз?

– Погони опасаешься?

– Да. У нас фора небольшая, а у них могут быть более быстроходные лодки.

И вдруг его пронзила неожиданная мысль: если Эбер предал его, то и подарок в виде лазера может оказаться маяком, а навигатор – он же пеленгатор – остался у Эбера. Он тут вензеля выписывает, а Эбер, возможно, усмехается, видя его потуги. Никита же не знал возможности лазера. Штука занятная и в жизни удобная, но если она выведет преследователей на Никиту, надо избавляться от подарка. Как там это? «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» Однако просто бросить лазер за борт рука не поднималась, функций полезных у этой небольшой штуковины много.

Часа через два полета Никита заметил в стороне высокую сопку. Вершина лысая, склоны поросли лесом. Он направил лодку туда и приземлился. Нашел небольшой камень, отвалил его и положил в углубление подарок Эбера. Если он, Никита, ошибся, лазер потом можно будет забрать. А если лазер является маяком, пусть сгниет тут.

Он вернул камень на место, поднял лодку в воздух и перелетел ниже, к подножию сопки. С трудом опустил лодку между деревьями. Сверху, из-за густых веток, лодка была незаметна.

Ухватив Иду за руку, он потянул ее из лодки.

– Идем!

– Куда?

– Сама увидишь.

Около получаса они карабкались вверх по склону. Улеглись у последних деревьев. Лысая вершина с камнем проглядывалась отсюда, как на ладони.

– Кого мы ждем?

– Если Эбер предатель, вскоре покажутся наши преследователи.

Ида в испуге прижала ладонь ко рту.

– Помоги мне накидку натянуть. Если я не обманываюсь в ожиданиях, вскоре здесь сядет лодка. Тогда я подберусь послушать.

– Я боюсь оставаться одна.

– Здесь не видно ни зверей, ни людей. Я буду недалеко от тебя и беды не допущу. Положись на меня.

– Считай – уговорил. Но я все равно боюсь.

Из-за сопки вынырнула лодка – Никита ожидал ее позже. Видимо, своим побегом он здорово разозлил старейшину.

Лодка описала полукруг и села на вершине. В ней было шесть-семь человек, и среди них Никита заметил голову Эбера. Вот гад! Теперь он твердо уверовал в то, что инопланетянин предал и продал его, прикинувшись другом. Вроде бы заботу проявил, а сам змеей подколодной оказался.

Все прилетевшие выбрались из лодки.

– Сиди тихо! – шепнул Никита на ухо Иде, а сам побежал к вершине. Пробежав около половины расстояния, он с бега перешел на шаг, чтобы успокоить дыхание.

Гиперборейцы были ему незнакомы. Один из них спрашивал Эбера:

– Что говорит прибор?

– Маяк рядом.

– Так покажи мне его! Ты же утверждал, что они никуда не денутся!

– Он никогда не догадается, что я вручил ему маяк, – оправдывался Эбер.

– Тогда ищи!

Эбер поворачивался во все стороны.

– Чертовщина какая-то! Маяк под нами.

– Хочешь, чтобы мы копали? А ну-ка, отвороти камень! – распорядился старший одному из воинов. Тот с легкостью откинул камень в сторону.

– Есть! – Воин наклонился и поднял лазер.

Старший засмеялся:

– Твой командор оказался умнее, дальновиднее и хитрее тебя. Возвращаемся в город.

Эх, дать бы по морде предателю, да обнаруживать себя нельзя.

Никита стал медленно пятиться – уж больно пристально Эбер водил глазами. Наверняка он не обнаружил в гостевом доме накидки и резонно мог полагать, что Никита ее использовал.

– Он где-то здесь! Мне кажется, что он мелькнул там!

– Быстро в цепь! – скомандовал старший. – Вперед! Брать живым! А ты чего застыл? – Это уже относилось к Эберу.

Все пошли вниз по склону, только не в сторону Никиты, а на запад. Он хотел броситься бежать к Иде, но развернулся к лодке и перелез через борт. Ну да, чего гиперборейцам было опасаться? Врагов вокруг не видно, вот они и оставили диск в щели ящика.

Никита вытащил диск и повесил шнурок с ним себе на шею. Если у гиперборейцев есть другой диск, то они не почуют подвоха. А вот если он единственный, это серьезно осложнит им жизнь. Отсюда, от сопки, до их города пешком неделя пути, если не больше.

Довольный собой, он сбежал вниз.

Ида напряженно смотрела на вершину. Никита тихонько кашлянул, и она от неожиданности вскрикнула.

– Тихо, услышать могут! Бежим к лодке!

– На вершину?

– Нет, к нашей.

Ждать финала он не хотел. Если гиперборейцы обнаружат пропажу, они могут догадаться, что он рядом, и бросятся искать. Потому надо уносить ноги.

Под уклон бежалось легко, не то что к вершине. Да где же лодка?

Они едва не пробежали мимо.

– Садись.

Сам уже воткнул чужой диск в щель ящика и медленно поднял лодку, опасаясь, что ее могут перевернуть цепляющиеся за нее ветви.

Едва лодка всплыла выше деревьев, он дал ход.

– Ну, что узнал?

– Эбер с ними.

– Как же ты его раньше не раскусил? Двуличный человек!

– Да человек ли он? Он дал мне в подарок лазер, ну – ту штуку, которой я светил в глаза стражникам. Мне бы ее потом бросить, да жалко стало, вещь полезная. По этому подарку нас нашли.

– Ой, каков подлец! А больше у тебя нет его подарков?

– Накидка только если. Но она тонкая, там ничего не спрячешь. Да и искал Эбер по прибору именно лазер.

Никита прибавил ходу. Странное дело, лодка стала значительно быстрее, по ощущениям – километров восемьдесят в час. Ветер так и выжимал слезы из глаз. А не диск ли тому причиной? Ведь он взял чужой, у преследователей, а там вполне мог оказаться чип, разрешающий большую скорость. Похоже на правду.

Никита еще несколько раз оглядывался, но никаких лодок преследователей в небе он не увидел.

– Никита, я так за тебя волновалась!

– Я был осторожен, ведь у меня есть ты.

– Правда-правда?

– Можешь мне поверить, я не Эбер.

– Да, ты настоящий мужчина, командор! Тебе бы быть вождем племени.

– Мордой не вышел, – буркнул Никита.

– Я не поняла.

– Ну, в племени есть вождь, Вирт. Он избран всем племенем, правит давно и мудро. А я по рождению не азуру и, по традициям племени, не могу быть вождем.

– Как жалко!

– Ты бы хотела быть женой вождя? – пошутил Никита.

– А чем я хуже других? – на полном серьезе ответила Ида.

Ого, запросы у Иды высокие! А впрочем, кое в чем она права. Красивее и умнее женщин его племени, даром редким обладает. Но такой же дар есть и у Адель. Получается, они соперницы. Хотя Адель никогда не делала попыток сблизиться с Никитой.

До вечера им не удалось добраться до племени, и Никита приземлил лодку на маленьком островке посреди моря, правда – в двухстах метрах от берега. Кто его знает, есть ли тут высокие приливы.

– Это же остров! – заметила Ида.

– Конечно. Охотиться не на кого, зато и мы будем в безопасности.

– Кушать хочется…

– Мне тоже. Потерпи немного, завтра мы уже будем у своих. Преследователи нас не отыщут. У нас одна дорога, а у них тысячи.

– Хотелось бы тебе верить.

Ида прижалась к Никите:

– Ты такой большой и теплый!

– Тот еще больше.

– Тот простой воин, гора мышц. Воином и умрет.

– Воины тоже нужны.

– Согласна. Но воинов много, а ты один.

Пока Никита размышлял над ответом, Ида уснула. Интересно, любит она его или лукавит? Женщина всегда тянется к мужчине с положением. Он может предоставить ей обильную и вкусную еду, лучший кров, создать более комфортные условия для жизни. Неудачники мало кого привлекают.

Не играет ли она с ним? Да, он командор похода. Но экспедиция заканчивается, и вскоре он снова станет равным с другими. Или она чувствует своей интуицией, что он способен на большее? И решила заранее пристроиться рядом? Кто их разберет, этих женщин, этих загадочных существ? Не хуже Эбера играют.

Никита задремал.

Проснулся он от того, что замерз. Прижавшись к нему и свернувшись в клубочек, спала Ида.

На востоке брезжил рассвет. Интересно, как там дела у парней? Ведь недалеко от сопки проходит река, по которой вскоре поплывут его люди – Тот, Варда и Кван.

Никита встал, потянулся. Ида проснулась.

– Утро уже. Умываемся – и в путь.

Никита немного ошибся со временем. Знакомые им места появились только в полдень, но уже одно это было приятно – дом близок. А там спокойно, все свои и есть еда.

Он посадил лодку на берегу, чтобы не пугать людей племени – пусть думают, что он приплыл. Однако сразу обратил внимание на то, что люди хмурые, озабоченные, здороваются с улыбкой, которая тут же исчезает.

– Что случилось?

– Вирту плохо, болеет сильно.

Никита поторопился к дому вождя.

– Приветствую тебя, вождь!

Вирт ответил слабым голосом:

– Рад видеть тебя, еле дождался. Говори.

– Мы добрались до земли гиперборейцев. К сожалению, они не приняли нашей искренней дружбы, и мы вынуждены были бежать. На летающей лодке прибыли я и Ида; остальные плывут на другой, обычной, и скоро будут здесь.

– Слава богам, я дождался! Собери все племя, хочу говорить.

– Как скажешь, вождь.

Никита остановил проходящих воинов:

– Соберите всех людей племени здесь, у дома вождя.

Люди собрались быстро, почти две сотни.

– Вынесите меня, – распорядился Вирт.

Четверо воинов азуру с легкостью подняли топчан с вождем и вынесли его на крыльцо.

– Слушайте, люди племени!

Голос Вирта был слаб, но тишина стояла полная. Чтобы лучше слышать, люди подались вперед, ближе к вождю.

– Я чувствую, что приходит мой последний час. По традиции племени, вождем может быть избран один из азуру, рожденный азуру. Но я предлагаю Никиту. Он не урожденный азуру, но он один из нас, близкий нам по духу. И он один из достойнейших. И когда…

Не договорив, Вирт уронил голову и затих.

Несколько мгновений стояла мертвая тишина, потом зарыдали женщины. Много лет Вирт мудро правил племенем – честно, справедливо, достойно. И его уход из жизни стал трагедией для племени.

Никита чувствовал себя неуютно, как будто он успел вернуться к передаче власти. Да и Вирта было жалко. Он сблизился с ним, как ни с кем другим из племени.

Проводы вождя в последний путь – удел воинов, женщин к обряду не допускали.

Мужчины обмыли тело вождя, обложили цветами. В правую руку вложили меч. Потом все вместе отправились рыть могилу.

Когда яма стала достаточно глубока, траурная процессия направилась к могиле. Четыре воина несли на руках топчан с усопшим вождем. Перед ними шли женщины и бросали под ноги процессии цветы. А уж за телом усопшего шли остальные.

Когда тело опустили в могилу и накрыли саваном, каждый житель положил туда какой-то предмет: чашку, горшок, ложку, стрелу. Люди верили в загробную жизнь и считали, что у вождя в его последнем пристанище должны быть все предметы обихода.

Под заунывный плач женщин могилу засыпали, но люди продолжали нести на кусках ткани землю, насыпая возвышение. На глазах Никиты вырастал погребальный курган.

Он сам принимал активное участие в похоронах. Горестные мысли одолевали его – не так он думал вернуться. Полагал, что наладит связи с гиперборейцами, обрадует Вирта. Сказать честно – не справился Никита со своей задачей. Потому он был подавлен и на тризне сидел молча, опустив голову.

По неписаным законам племени выборы нового вождя проводились только при полном составе. Поскольку три члена племени – Кван, Тот и Варда – отсутствовали, люди ждали их прибытия.

Но день шел за днем, и Никита уже начал беспокоиться. Не случилось ли чего? Вдруг на их лодку напали? Те же гиперборейцы – ведь они вполне могли встретиться. Люди азуру плыли в южном направлении, а гиперборейцы должны были двигаться на север, если не смогли улететь.

Минула неделя. По всем подсчетам, лодка должна была уже вернуться. Встревоженный Никита решил поднять в воздух трофей, летающую лодку, и вылететь им навстречу. Может быть, они попали в трудную ситуацию, и им нужна помощь?

Никита собрал воинов:

– Мне нужно трое самых храбрых и отважных воинов. Людка с Тотом, Кваном и Вардой не вернулась, и не исключено, что им нужна наша помощь.

Вызвались все – ведь каждый считал себя самым храбрым и опытным. Однако Никита остановил их:

– Я не сомневаюсь в вашей храбрости и силе, но всех взять не могу – кто-то должен остаться защищать селение. Да и лодка у меня невелика, всех желающих не возьмет. Поэтому помощников я выберу сам. Остальных прошу не держать на меня обиды – так будет справедливо.

Молодых Никита отмел сразу. Силы и реакции у них не занимать, но опыта, выдержки и терпения не хватает. Он оставил Могула – видел уже его в деле, походе. Вторым был краснокожий Мом – лучше и точнее его никто не метал камень из пращи. Третьим стал воин азуру Ним.

– Фим, – указал старшему воину племени Никита, – собери запас продуктов на три дня – сушеное мясо и сушеную рыбу. Желательно побыстрее.

– Исполню!

Из амбаров быстро принесли запасы провизии. Могул точил камнем меч, Мом собирал запас камней для пращи.

К Никите подбежала Ида:

– Ты куда собрался?

– На сердце тревожно, надо искать лодку с нашими людьми.

– Я с тобой.

– Мы ведь только вернулись. Ты устала, отдохни.

– Нет, я с тобой. Я успела выспаться и поесть.

– Ну, если так, настаивать не буду. Бери шкуру для ночлега и иди к лодке.

Ида убежала в избу.

Когда через четверть часа воины и Ида собрались у лодки, Могул растерянно произнес:

– А где же весла? Чем грести?

– Всем в лодку! – скомандовал Никита. – Постарайтесь не испугаться, держитесь за борта и не делайте резких движений.

Люди заняли места в лодке.

Никита опустил в щель диск и слегка потянул вверх ручку управления. Лодка поднялась над землей на метр.

Вышедшие провожать воинов люди ахнули от испуга, удивления и восхищения небывалым зрелищем.

Никита медленно развернул лодку и направил ее вдоль берега над морской водой.

Лица у воинов были несколько бледными – это был их первый полет. Они вцепились руками в борта и сидели неподвижно, лишь косили глазами на воду.

Никита медленно поднял лодку и добавил хода. Бежавшие за ним по берегу дети сразу отстали. Будет сегодня разговоров в племени!

– Мом, ты сидишь впереди – смотри на воду. Заметишь лодку с нашими – сразу говори. Могул, Ним – вам смотреть на берег, они могут идти по суше.

Когда люди заняты делами, бояться некогда, и постепенно воины освоились, заулыбались.

– А здорово летать, как птица! – воскликнул Могул. – Пешком два дня пути, а в летающей лодке – раз, и ты уже в другом месте! Мне нравится.

А вот Ним не разделял мнения собрата. Он сидел с выпученными глазами и позеленевшим лицом. Он ни на что не жаловался, но видно было, что ему дурно.

Еще через час, когда они преодолели верных сто километров, Мом крикнул:

– Вижу впереди на воде две лодки!

Никита про себя чертыхнулся. Их люди не могут идти двумя лодками – у них была одна. Это или чужие плывут, или Тота, Квана и Варду преследуют, и им нужна помощь.

Сбавив ход до малого, Никита опустился вниз – до воды оставалось каких-то пара метров.

Первая лодка с мачтой и парусом приблизилась, и Никита увидел, что на ее носу восседал Варда. Разглядев своих, он радостно заорал и замахал руками.

Из-за паруса выглянул Тот и вскинул вверх руку с поднятым большим пальцем, показывая, что у них все хорошо.

Оказалось, что вторая лодка пуста, и ее тянут на буксире.

Никита опустил свою лодку на воду. Кван спустил парус, и лодки встали рядом.

– У вас все в порядке? – Никита окинул взглядом лодку и троих людей в ней.

– Все! Возвращаемся живы-здоровы и даже с трофеем.

– Где взяли?

– Не поверишь – на сопке увидели! И какой дурак ее туда затащил? Пришлось попыхтеть немного. Нарубили жердей и на них спустили лодку вниз. Жалко бросать, рыбакам нашим сгодится.

Никита перебрался в парусную лодку, перешел на корму, за веревку подтянул к себе вторую лодку и захохотал от души.

Все с недоумением уставились на него, не понимая причины его веселья.

– Ой, не могу! Ида, это же лодка гиперборейцев! Я у них украл диск, и они вынуждены были бросить лодку и возвращаться домой пешком. Полагаю, они до сих пор идут! Надолго запомнится им эта поездка! Ха-ха-ха!

Ида тоже начала смеяться, как сумасшедшая.

Тот покрутил пальцем у виска:

– Да объясните вы наконец? Мы сделали что-то не так?

– Все так и даже лучше, чем так. Это была лодка наших преследователей. Они нас догоняли. Мы сели в лесу. Гиперборейцы оставили лодку и пошли нас искать. А я украл ключ – без него лодка лететь не может. Теперь у нас есть вторая лодка и ключ к ней.

Воины начали смеяться над незадачливыми преследователями.

Хорошо, что все закончилось благополучно.

Ним, пользуясь случаем, перебрался в парусную лодку, а Никита стал размышлять, как бы им побыстрее добраться до племени.

– Кван, у тебя найдется веревка?

– Найду.

– Заводи на мою лодку буксир.

Теперь все три лодки оказались связаны в одну цепь. Лодка Никиты головная, и он решил попробовать – вдруг получится? Двинул ручку вперед, и лодка поплыла, потащила за собой еще две. Он толкнул ручку вперед почти до упора – и лодка добавила ход.

Все три лодки продвигались быстро. Выходит, лодка гиперборейцев может не только летать, но и плавать, служить буксиром. Наверное, именно для передвижения по морю гиперборейцы выбрали корпус лодки, а не шар, овоид или нечто другое. Кстати, страж тогда говорил именно о рыбаках.

Уже в сумерках все три лодки причалили к берегу у селения. Из темноты навстречу им выступил старший воин Фим.

– Свои! – успокоил их Тот.

– С прибытием! – отозвался Фим.

Совместными усилиями они вытащили все лодки на берег. Селение уже спало, нигде не было видно ни единого огонька.

Когда глаза адаптировались к темноте, стали видны фигуры воинов, несущих караульную службу. Молодец Фим, службу знает.

Следующим днем, в полдень, состоялся сбор племени с единственной целью – избрать вождя. Поскольку Вирт перед смертью назвал преемника, избрание прошло быстро. Выкрикнули имя Никиты, все дружно поддержали, и ему повесили на шею венок из цветов. Затем воины азуру подняли его на руки, трижды пронесли вокруг селения и поставили перед жителями. Все смотрели на Никиту, явно чего-то ожидая от него.

Он наклонился к Фиму:

– Что дальше делать?

– Клятву на верность племени произнести!

О господи! Конечно же! Как он мог забыть? В племени не было письменности, само собой – азбуки, соответственно – и рукописного текста, поэтому Никита начал говорить своими словами. Говорил о том, что он клянется перед людьми племени править так же честно, справедливо и мудро, как это делал Вирт, и все действия свои совершать на благо племени. Он никогда раньше не отличался красноречием, но вошел во вкус, тем более что слушали его очень внимательно. Это не пустые предвыборные речи кандидатов на политический пост, здесь он на виду. Никита не знал, существует ли в племени такая процедура, как импичмент или смещение. Но он и в самом деле желал процветания племени, чтобы дети не болели, чтобы все были сыты, одеты и имели крышу над головой, хотел обеспечить хотя бы минимальные насущные нужды людей. Никто из стоящих перед ним людей не был лентяем или тунеядцем, каждый вносил свою лепту. Труд каждого виден соплеменникам, и кормить дармоеда никто не будет.

В конце своей речи Никита поблагодарил людей за оказанное ему доверие.

Люди азуру засвистели, затопали ногами и закричали, выражая свое одобрение, – аплодировать тут было не принято.

Никакого пиршества после восхождения на престол не было, все буднично занялись своей обыденной работой.

Для начала Никита решил обучить двух людей умению управлять летающей лодкой. Одну он отдавал воинам, другую – охотникам. Среди охотников выбор пал на Варду, он сообразителен и уже летал пассажиром. А из воинов, конечно же, Фим. Он старший, опытен, осторожен и более развит.

Для начала он усадил обоих в лодку и объяснил, как она управляется. Потом совершил, как это ни смешно звучит, вывозной полет – как в авиации. Все действия совершал медленно, показывая и комментируя.

– Только осторожнее при посадке, иначе разобьете лодку. Отремонтировать ее мы не сможем, зарубите себе это на носу. А владение такими чудесными лодками даст нам преимущества. Воины могут облетать границы, чтобы издалека увидеть врагов, охотники – выслеживать добычу и привозить трофеи в племя.

– Да, полезная штука, – подвел итог Фим.

– Тогда садись к ручке, попробуем.

Фим вцепился в ручку мертвой хваткой, и от напряжения на лбу и верхней губе его выступили капельки пота.

– Не так, Фим. Ручку управления надо держать легко, как женщину. А ты ее держишь, как дубину перед боем.

Никита опасался, что физически мощный Фим просто вырвет ручку, но обошлось.

Фим осторожно поднял лодку и описал на ней круг по периметру селения. Высыпавшая из изб детвора с криками бежала следом. Это же диво невиданное!

Потом он попробовал учить управлять лодкой Варду. У того получалось лучше. Как охотник, Варда был очень наблюдательным и видел, как управлял лодкой Никита, а потом – и Фим. Резко за ручку он не дергал, полет совершил плавно, при посадке притер лодку к земле почти без толчка.

– Молодец, Варда! Из тебя выйдет отличный пилот!

Варда показал в улыбке белоснежные зубы:

– Я буду хорошим учеником, командор!

И где только он услышал это слово? В обиходе Никита его не произносил. Не Эбер ли так называл его за глаза? И название это с легкой руки Варды прилипло к Никите. Уже через неделю его чаще называли командором, чем Никитой.

Теперь он упражнялся с «пилотами» каждый день. За четыре дня они освоили развороты, посадку на воду и зависание на одном месте. Обоих процесс управления, постепенного овладения лодкой увлек. По селению они ходили гордые собой, видя зависть и почтение окружающих. Оба возвысились в глазах окружающих.

На пятый день Никита вручил им ключи-диски:

– Только предупреждаю – осторожнее! Иначе погубите и лодку и людей!

Фим и Варда повесили диски на шею на шнурках как некий знак доблести, как награду.

Никита не ожидал, что обучение так быстро даст эффект. Уже в первый день охоты Варда с группой своих краснокожих забрался довольно далеко. Они убили зубра, привязали его веревками к лодке и доставили в селение.

Отныне охотники малыми силами обеспечивали племя мясом. Его варили, жарили, женщины делали запасы впрок – солили, сушили, коптили и вялили. Случись непогода – голод племени не грозит. Пожалуй, приобретение трофейных лодок оказало племени очень важную услугу – избавило от призрака голода. Рыбаки с успехом пользовались парусной лодкой, и свежая рыба разнообразила стол.

В первый раз после похорон Никита зашел в избу Вирта: теперь это была его резиденция, вождя племени. Только вот вождем в полном смысле этого слова он себя не чувствовал. Он и раньше занимался хозяйственными делами, фактически был правой рукой Вирта, его помощником.

Он уселся в кресло Вирта. Ох, зря он сказал гиперборейцам, что его племя живет на берегу моря! Свои берега они знают, а много ли морей в пределах досягаемости? В душу закралась тревога. Предатель Эбер может провести их к тому месту, где он встретил экспедицию Никиты, а от этой точки недалеко и до селения. Для летающих лодок – полдня полета.

А что он вообще знает о гиперборейцах? Цивилизация сгинула, не оставив после себя никаких материальных следов, только легенды и мифы. А почему? Побережье – не остров, как Атлантида под воду не уйдет. Погибли в войне, в стычке с другими племенами? Маловероятно, гиперборейцы имеют арбалеты с электроприводом, летающие лодки. Только одного этого набора хватит, чтобы одолеть практически любое племя. Учитывая рост и физическую силу гиперборейцев, они могли победить врага и без летающих лодок. Не исключено, что они имели нечто более совершенное, ведь Никите ничего не показывали и к ученым его не подпускали.

Эпидемия? Вполне вероятно. Но тогда они умерли бы, а город или города остались, их бы нашли позже люди других племен либо археологи. Метеорит? Никита даже подскочил в кресле. Как же он забыл? Впереди эпоха резкого похолодания. Вот ведь дубина стоеросовая! Надо было лучше учиться в свое время. А похолодание отчего? Вроде метеорит огромный упал, подняв в небо тучи пыли. Они на годы закрыли Солнце, на Земле похолодало, мамонты и динозавры вымерли. Знать бы еще, когда это случится. Может, впереди долгие столетия спокойной жизни, но не исключено, что катастрофа планетарного масштаба произойдет завтра.

А селение расположено неудачно. Близость моря имеет свой плюс – есть рыба. Но стоит уровню воды подняться на пару-тройку метров, и селение затопит. Вот и выходит, что живут они в опасной зоне. Уходить? Для племени нагрузка тяжкая, избы с собой не унесешь. Да и пеший переход утомителен, особенно для женщин и детей. И куда идти, если их нигде не ждут?

Никита обхватил голову руками. Валуны, принесенные наступающим ледником, находили на Европейской части Руси вплоть до Москвы. Если уводить людей, то южнее, до Южного Урала, в Причерноморье – там можно было выжить. Ведь всякие питекантропы и кроманьонцы выжили.

Он уже мысленно проложил маршрут к Черному морю. Там тепло, есть фрукты. Но как сказать племени? Сейчас людям ничего не угрожает, жизнь налажена, еды хватает. Его могут просто не понять. Люди племени пока не способны оценить далекие угрозы, для этого надо знать историю, археологию, биологию и много других наук, коими Никита и сам не владел в полной мере.

В избу вошла Ида:

– К тебе можно, командор?

– Можно. Это жилище вождя, а ты его жена.

– Жена?

– Ну да. Только штампа в паспорте не хватает – как и самого паспорта.

– Ты говоришь непонятные слова.

– Жена – это верная подруга мужчины. Они любят друг друга, живут вместе, заводят детей, растят их.

– Ты хочешь детей?

– Пока еще не знаю. Времена тяжелые.

– Сейчас? Не хуже других. Племя живет в деревянных домах, у людей есть пища, они в безопасности. Что еще человеку для счастья надо?

– Много. Сейчас постараюсь объяснить, но только никому не рассказывай.

– Все настолько серьезно?

– Выслушай, потом сама решишь.

Никита слукавил: он не мог рассказать ей правду, да и сам ее не знал, всего лишь предположения. Он положил руку на большой, имевший почти правильную форму кусок кварца, лежащий на столе и оставшийся от Вирта.

– Камень этот иногда может предсказывать грядущие события.

Ида посмотрела на камень с удивлением и почтением.

– Я видел, как поднимается море и затапливает селение. Люди в панике бегут. Кто замешкался, тот захлебывается и тонет.

– Страшно! – Ида передернула плечами как в ознобе. – И когда это произойдет? – спросила она.

– Не знаю. Через день, через год…

– Ты меня напугал. Что надо делать?

– Постепенно, чтобы не испугать, надо готовить людей.

– Ты рассказывал о наводнении на острове, когда племя делало плот. Сейчас тоже будем плот строить?

– Боюсь, плотом не обойдемся, людей в племени прибавилось. Плот плохо управляем, и сколько нас может носить по волнам, неизвестно. Если долго, не хватит еды.

– Какой же выход?

– Уходить надо как можно дальше от моря, в теплые края, где есть большие реки, обильные рыбой, и леса, богатые дичью.

– Ты так говоришь, как будто был там.

– Видел. Когда жил на острове, летал на дирижабле – это как большая летающая лодка. Сверху все хорошо видно, да ты и сама знаешь, летала. И зрел я и реки полноводные, и леса обширные. Даже море теплое видел, не такое, как у нас.

– Заманчиво. А как далеко эти благословенные леса?

– Вот! Прямо в корень зришь. В том-то и дело, что далеко. Если идти всем племенем, то не меньше месяца, а то и двух. Женщины и дети не могут идти быстро. Кроме того, надо делать остановки – охотникам дичь добывать, людей кормить. Все это отнимает время.

– Раз ты видел страшное будущее, надо уходить. Лучше месяц или два – даже три – быть в пути, испытывать неудобства, чем остаться и погубить племя.

– Разве дело только в том, чтобы сняться с насиженных мест?

– Что еще?

– Я боюсь, что рано или поздно нас могут отыскать гиперборейцы. Нам с ними не совладать, у них разные диковины вроде летающих лодок. И второе: не думай, что путь в далекие земли будет легок. По дороге встретятся другие племена, которые могут устроить войну, сочтя, что мы посягаем на их земли. Мне же хочется сохранить все племя, каждого человека.

– Лучше пожертвовать малым, чем потерять все.

– Говорить легко. А ты поставь себя на мое место! Каждый человек ценен, каждый человек нужен, и потерять одного – это как лишиться пальца. Без одного можно жить, а что сможет беспалый?

– Все-таки тебя не зря избрали вождем, Никита. Ты умен, можешь предвидеть события, оценивать свои действия.

– Я мужчина, Ида.

Глава 7. Переселение

Жизнь племени текла спокойно и размеренно. Однако Никита все раздумывал, прикидывал варианты. Идти на юг, к Средиземному морю, или на юго-восток, к Каспию? До Каспийского моря дальше, зато ледники туда не доберутся. До Средиземного моря ближе, но по пути есть горы, и местность населена враждебными племенами. Значит, будут стычки. Оба варианта имеют как свои плюсы, так и свои минусы. А от выбранного варианта зависит многое. Если бы речь шла только о нем или только об Иде, было бы куда проще. Но на Никиту сейчас давил груз ответственности за жизнь доверившихся ему людей.

Для того чтобы утвердиться во мнении, он решил на летающей лодке обследовать пути, хотя бы на половину дня полета. Утром улетел – после полудня повернул назад, чтобы обернуться одним днем. Он заранее предупредил Тота и Варду о совместном походе, оставил после себя старшего воина Фима.

Утром, едва забрезжил рассвет, Никита поднял лодку в воздух.

Направился он строго на юг.

Сначала шли хорошо знакомые ему места. И Варда здесь бывал, и Тот. Оба с любопытством поглядывали за борт. На этот раз Никита поднял лодку повыше, метров на сто – с высоты лучше видны реки или другие преграды. Было бы летающих лодок много – все племя можно было бы перевезти. Но увы… Какой-то груз можно взять, пожитки, чтобы идти легче было. Но усадить две сотни человек в две лодки нереально.

До полудня, когда солнце уже стояло в зените, они преодолели километров триста. И чем дальше забирались на юг, тем ярче была зелень, да и зверья прибавлялось: сверху им было это отлично видно, и у Варды горели глаза. Дважды они видели чужие селения. Один раз – хижины, плетенные из хвороста, в другой раз – землянки. Никита их не увидел, разглядел остроглазый Варда.

– Люди внизу! – крикнул он.

Никита замедлил ход. Внизу, из-под крон деревьев, потрясая копьями и грозно вопя, показались полуголые аборигены. Наверное, они приняли лодку за незнакомый им вид динозавра.

Пролетев еще немного, Никита посадил лодку.

– Варда, посмотри, есть ли здесь съедобные фрукты?

Тот остался у лодки, а Никита отправился к протекающей неподалеку реке. Подобрав палку, он опустил ее в воду, измеряя глубину. Палку тут же рванул кто-то невидимый, раздался хруст, и в руке у Никиты остался небольшой ее кусок, а из воды показалась пасть крокодила. М-да, такие реки форсировать вброд опасно. Плохо, что на юг не ведут водные пути.

Имея корабль, обогнуть Европу, вполне вероятно, можно было бы. Но построить корабль, не обладая нужными знаниями, невозможно. Плот, хоть и поднимет всех, плохо управляем, плывет по течению, а подвергать риску жизни людей Никита не имел никакого морального права.

Он вернулся к лодке. Варда был уже здесь – он набил полную походную торбу мелкими яблоками.

– Угощайся, Никита!

Никита взял одно, надкусил. Кислятина ужасная! Тот же уплетал яблоки как семечки.

– Зря, Никита, не ешь. Вкусно! – прошепелявил он с набитым ртом.

Они уселись в лодку. Никита поднял ее в воздух, но обратно в селение повел правее – зачем один и тот же маршрут осматривать дважды?

К вечеру, еще до сумерек они вышли к морскому побережью.

С точкой возврата Никита немного промахнулся и потому застопорил ход, зависнув в воздухе. Налево повернуть или направо? Верное решение подсказал Варда:

– Нам направо надо.

Несколько минут полета – и показались знакомые берега. Только что это? Над поселком кружила лодка. Неужели Фим поднялся?

Когда они подлетели ближе, то увидели, как от селения бежали люди – на земле происходила самая настоящая паника.

Так вот оно что! Лодка была чужой. Гиперборейцев, больше ничьей.

Никита завертел головой из стороны в сторону, пытаясь понять, одна лодка или их несколько? Однако лодка была одна, наверняка на разведку выбралась. Надо ее уничтожить, чего бы это ему ни стоило! Иначе разведчики приведут за собой войско.

Мысли заметались в голове – ничего хорошего от гиперборейцев Никита не ждал. Однако никакого серьезного оружия в лодке, если не считать меча Тота, не было. И Никита решил таранить чужую лодку.

Он набрал высоту. На лодке гиперборейцев их явно не видели: Никита подошел к ним с запада, откуда сейчас светило заходящее солнце. Оно слепило чужим глаза.

– Держитесь за борта крепче! – приказал он и двинул ручку вперед.

С нарастающей скоростью лодка понеслась вперед.

На чужой лодке их заметили в последнюю секунду и попытались отвернуть.

Никита ударил сверху. Удар киля пришелся по корме чужой лодки. Треск, звук ломающихся досок… Лодка Никиты встала почти боком, крен достигал градусов семидесяти. Но лодка не перевернулась, а по инерции прошла вперед и вновь приобрела горизонтальное положение.

Никита обернулся назад: чужая лодка, перевернувшись кверху днищем, падала вниз. Люди, сидевшие в ней, с воплями, чувствуя близкую смерть, летели к земле. Вот упал один, подняв тучу пыли, рядом еще и еще… Четыре тела застыли неподвижно.

А потом грохнулась лодка. Из облака пыли полетели обломки досок.

Никита описал полукруг. Лодка хорошо слушалась управления, и он приземлился недалеко от упавшей чужой лодки. Тут же просвистел камень от пращи, ударив в борт.

Тот поднявшись, закричал:

– Свои! Вождь вернулся!

Из-за изб показались воины, подошел Фим.

– Врасплох они нас застали, – смущенно сказал он, показывая на неподвижно лежащие тела великанов. – Мы сначала чужую лодку за вашу приняли. А они сразу стрелять начали, да так быстро стрелы метали, как будто их в лодке много было.

– Кого-то из наших убили?

– Одного из рыбаков.

– Жаль. Пойдем посмотрим.

Все гиперборейцы были мертвы. Для летающей лодки полсотни метров – высота небольшая, а для свободного падения человека это очень много, смертельно.

Никита сам обыскал одежду мертвых – он искал средства связи. Не найдя, вздохнул облегченно. Стало быть, гиперборейцы не смогли, не успели сообщить своим о селении. Конечно, из-за их невозвращения в город встревожатся, но ведь неизвестно, на каком участке полета произошла авария и в каком направлении искать лодку.

Никита осмотрел разбитую лодку чужих разведчиков. Восстановлению она не подлежала – сломаны шпангоуты, борта. А вот черный ящик, служащий двигателем, внешне цел.

Никита вытащил из его щели диск-ключ на шнурке и повесил себе на шею. Потом осмотрел свою лодку. Рядом вертелся Кван.

– Да здесь ерунда, Никита. Отремонтировать можно. Заменить кусок киля, закрыть вот эту трещину – и все!

– Берешься?

– Завтра с утра. Можно с разбитой лодки кое-что взять?

– Черный ящик перенесите ко мне в избу, нужные и целые детали используйте по своему усмотрению. Остальное сжечь, чтобы и следа не осталось.

Никита подобрал валявшийся арбалет разведчиков. Занятная штуковина! Поодаль лежал еще один.

– Фим, арбалеты пусть занесут ко мне в избу – вон они лежат. Тела чужаков немедля сбросить в море, пусть их рыбы сожрут. Как освободишься, ко мне.

Мужчины селения занялись делом. Кван с рыбаками разбирал разбитую лодку, воины потащили тела гиперборейцев к морю.

Площадь быстро очистилась, только Кван с рыбаками хлопотали у разбитой лодки.

Эх, не вовремя разведчики прилетели! Еще немного времени, всего лишь пару недель – и племя могло бы уйти. Их появление ускорило принятие решения.

Пришел Фим:

– Все в порядке, тела в море.

– Хорошо. Это были разведчики гиперборейцев, и их наверняка будут искать. Потому я и хотел, чтобы и следов от них не осталось. Их племя велико, имеет много летающих лодок и других диковин. Нам с ними не совладать. Надо уходить.

– Жалко, место обжитое.

– Не жалей, Фим. Море рядом, и нам грозит потоп. Раньше или позже, а уходить все равно пришлось бы. Я уже и сейчас осматривал пути, так что чужаки только поторопили события.

– Что делать будем?

– Охотникам запасаться продуктами. Кван с рыбаками пусть ремонтируют мою лодку, а я завтра вылечу на лодке рыбаков. Полагаю, через неделю всем племенем тронемся в путь.

– Неделя – это слишком долго. Чужаки нас могут обнаружить.

– Думаешь, люди успеют собраться?

– Избы все равно бросать.

– Все остальное унесем на себе, а самое тяжелое погрузим в летающие лодки.

– Разумно. Мы с утра вылетаем прежним составом, а ты готовь людей, пусть собирают вещи.

– Эх, который раз все бросать приходится! Только обжились!

– Еще лучше устроимся, вот увидишь!

– До нового места еще добраться надо.

Озабоченный Фим ушел, однако тут же заявился Кван с рыбаками. Пыхтя от натуги, они притащили черный ящик с разбитой лодки.

– Ох и тяжел, как будто камнями набит! – По лицу Квана тек пот, и он отдувался.

В этот момент у Никиты созрела мысль. Он осмотрел ящик: какой-то металл, но вмятин и трещин нет.

– Кван, как отремонтируешь завтра мою лодку, установи этот ящик в свою. Мачту сними, а на ее место закрепи.

– Ты что же, хочешь, чтобы моя лодка летала? – догадался Кван.

– Если получится. Племя будет перебираться на другое место. Далеко, и парусную лодку все равно придется бросить. А если с ящиком все получится, лодка очень пригодится.

– А…

– Уже решено, Кван. Иначе племя просто перебьют. Ты сам сегодня видел их разведчиков.

– Понял, – поник головой Кван.

– С утра сразу и начинай. Пусть вам рыбаки или свободные мужчины помогают.

Кван ушел, и тут же прибежала Ида:

– Фим только что объявил: будем уходить, надо собирать вещи. Это правда?

– Да, мы только что это обсудили. Другого решения не будет.

– Я полагаю, у нас еще есть время.

– Ты сама видишь. Сегодня появились разведчики, за ними, рано или поздно, появятся другие. Мы не сможем победить или долго сопротивляться. А я не хочу видеть моих людей рабами или убитыми.

– Идем домой, – обняла его Ида. – Ты хотя бы ел сегодня?

– Утром.

Рано утром Никита, Тот и Варда снова вылетели из селения, но уже по другому маршруту. Теперь Никита держал путь на юго-восток. И чем дальше он забирался в этом направлении, тем все более укреплялся во мнении, что вести племя надо именно сюда. Здесь меньше рек и болот, но чаще встречаются леса. Стало быть, у племени меньше возможностей быть обнаруженными с воздуха теми же лодками гиперборейцев или птеродактилями. И с охотой в лесной местности лучше, а стало быть – и с едой.

Как и в прошлый раз, они летели до полудня, а потом повернули назад, немного сменив направление. Никита уже наметил путь и даже нацарапал на бересте железным писалом опорные точки маршрута и места стоянок. Теперь он был готов вести за собой людей.

С некоторой тревогой он подлетал к селению, но в небе все было чисто, и на земле спокойно.

После ужина – спать. Устал он за эти беспокойные дни.

Утром его разбудила Ида:

– Тебя дожидается Кван.

Никита только умыться успел.

Кван с ходу доложил:

– Твоя лодка готова, вождь. И в парусник мы установили черный ящик – как ты повелел.

– Пойдем пробовать.

Сначала Никита испытал свою лодку. Летала она не хуже, чем до аварии. Все-таки парни молодцы, все сделали на совесть.

Потом они подошли к бывшей парусной лодке, лежащей на берегу, – мачту с парусом с нее уже сняли. На месте мачты стоял черный ящик, притянутый к килевой балке железными скобами, снятыми с лодки чужаков.

Никита вставил диск в щель ящика.

– Отойдите все.

Кто знает, как поведет себя лодка? Все-таки она была сделана под парус. Работа добротная, но не для полетов по воздуху. На взгляд Никиты, у лодок гиперборейцев килевая балка и шпангоуты посолиднее, помощнее будут.

Он поднял ручку управления вверх, и лодка послушно поднялась в воздух.

Кван снизу закричал:

– У нее все дно в ракушках и водорослях, чистить надо!

Никита описал круг. Лодка слушалась руля и уверенно следовала за движением ручки. Он посадил ее.

– У вас есть еще один день. Чистите днище и смолите.

– Сделаем!

Никита был доволен – племя обзавелось летающими лодками. Конечно, это не флот, как у гиперборейцев, но вести разведку маршрута и нести запасы провизии лодки могут. А налегке и шагать веселее.

Через три дня племя было готово к выходу. Лодку охотников нагрузили запасами зерна, муки и сушеного мяса, пилотом на нее Никита назначил Варду. Управлять лодкой, переделанной из парусной в летающую, Никита вынужден был поставить Фима, поскольку умеющих управлять было только трое, включая его самого. В лодку Фима определили нескольких воинов, а также маленьких детей с их матерями. Стариков и детей постарше Никита посадил к себе. Таким образом, те, кто мог сдерживать движение, сбавлять темп на переходе, были теперь распределены по лодкам.

Люди построились нестройной колонной. Возглавил ее Тот с воинами.

– Тот, мы будем висеть на лодках прямо над вами, чуть впереди. Вот и веди людей за нами. У первой же реки мы сядем и будем перевозить людей на лодках. В случае непредвиденных обстоятельств садимся сразу. Все понял?

– Так понятно объяснил.

– Выступай, и да помогут вам боги!

Колонна тронулась. Женщины плакали, оборачиваясь на покинутые жилища. Здесь у них была крыша над головой, обустроенный быт – а как будет на новом месте? И тягостен переход. Многие еще помнили, как тяжело им пришлось при пересечении пустыни, когда их вел Вирт. Сейчас ситуация была лучше, но неизвестность пугала.

Никита подошел к Фиму и Варде, стоявшим у лодок.

– Я лечу первым, за мной Варда, замыкающим летит Фим. Летим очень медленно, немного впереди нашей колонны. Смотрите по сторонам, при опасности – предупредить и сразу приземляться. Никакого риска, вы поняли?

– Да, вождь! – Оба были серьезны. Переход всего племени – дело более чем ответственное, тяжелое и опасное.

Лодки поднялись в воздух. Высота – не более двадцати метров, чтобы только верхушки деревьев не зацепить. Так и пассажирам не страшно, и сесть можно быстро.

Часа через два полета встретилась река. Лодки приземлились на другой стороне, высадили людей, вернулись к колонне, забрали пассажиров и перевезли их по воздуху на противоположный берег. Пока перелетали, на берег вышла колонна. Дальше людей перевозили по воде, как обычные лодки – так было быстрее.

Реку все племя пересекло быстро. И – снова вперед.

На следующей реке, уже более широкой, времени потеряли больше, а перебравшись, устроили небольшой привал – надо было покормить детей, напиться и набрать свежей воды. Конечно, такая же по численности группа воинов преодолела бы это расстояние значительно быстрее, но женщины уже устали, и им был необходим небольшой отдых.

До вечера они двигались прежним порядком. Но, как ни старался Никита, до сумерек они успели преодолеть лишь километров тридцать. Когда он прикинул расстояние, которое им предстояло пройти, да разделил его на суточный переход, неприятно удивился. По самым оптимистическим подсчетам, выходило – три месяца в пути! Это много, очень много! Да наверняка еще придется устраивать выходные: приготовить горячую еду, просто отдохнуть. А уж если будут непредвиденные задержки, то они и в три месяца не уложатся.

К Никите подошла Ида – она шла вместе со всеми.

– Устала? – поднял на нее глаза Никита.

– Есть немного. Но я думала, что придется тяжелее. Нас здорово выручают летающие лодки.

– Да.

– Ты чего такой серьезный, Никита?

– Сейчас считал, сколько дней нам понадобится, чтобы добраться до места.

– И сколько же? Неделя, месяц?

Никита вздохнул:

– Больше, гораздо больше. Даже говорить страшно. Три месяца, если все пойдет хорошо.

Ида так и села на землю.

– Три месяца?

– Именно.

– Никита, придумай что-нибудь… Сейчас все еще полны сил, просто устали после перехода. А что будет через три месяца? Даже через два?

– Сам об этом думаю.

И Никита решил изменить тактику. Он посадил к себе в лодку женщин с детьми и воинов, а остальные должны были идти прежним темпом. Все три лодки ушли вперед и через час приземлились у большой реки, на дальнем ее берегу. Там выгрузили всех.

– Тащите дрова, разжигайте костры, готовьте в котлах еду. Мы отправляемся за другими.

И все лодки только с одним рулевым вернулись назад. За это время колонна прошла с десяток километров и встала у реки.

Большую часть людей они перевезли через реку, с остальными улетели к бивуаку.

До вечера четырьмя рейсами успели перевезти всех. Получилось лучше, чем вчера. Племя переместилось вдвое дальше, люди не так устали и даже успели поесть горячего. Это было важно – подкрепить силы горячей похлебкой.

И на следующий день Никита сделал то же самое, только в первую ходку он посадил тех, кого вчера забрал последними – они прошагали больше всех.

Так и повелось. Каждый день лодки делали челночные рейсы, перевозя людей и грузы. Удавалось и реки форсировать с их опасностями, и племена обходить, если они были. За полмесяца удалось преодолеть больше полутысячи километров, хотя кто их мог посчитать? Все по прикидкам Никиты. С такими темпами еще месяц – и они на месте. Но главное – люди переходом не вымотались, были здоровы и не утомлены. Да, питание стало хуже, крыши над головой нет, но это временные неудобства. Кстати, по глобальным меркам, преодолели они вроде бы немного, а стало ощутимо теплее, особенно по ночам. Это отметили все. И если в первую ночь похода многие кутались в шкуры и тряпки, то теперь люди не жались друг к другу, пытаясь согреться.

Но видимо, в какой-то момент боги отвернулись от них.

Утром после завтрака всухомятку все три лодки были загружены людьми и поднялись в воздух. Час полета – и они приземлились на большом острове посередине широкой реки. Сверху прекрасно было видно, как река разделяется на два рукава, обтекая остров, – отличное место для ночевки и отдыха! Вода не даст подобраться к стоянке хищникам и двуногим врагам.

Высадив первую группу людей, пилоты направили лодки за остальными – большая часть племени оставалась на месте стоянки.

А там происходило непонятное. И только когда лодки снизились, стало ясно, что внизу идет самый настоящий бой. Черт, чужаки выбрали самый неподходящий момент.

Любая армия, даже самая сильная, уязвимее всего на марше, в походе. И сейчас часть воинов уже была на острове.

Мускулистые, обросшие волосами чужаки были одеты в шкуры. С искаженными от ярости лицами, неразборчиво вопя, они размахивали дубинами направо и налево.

Никита приземлился за их спинами, рядом с ним сели другие лодки. Фим сразу выскочил и, выхватив меч, бросился на врагов с тыла.

Чужаки роста были обычного, и нападение великана с тыла сразу внесло панику в их ряды, поскольку Фим умело работал мечом, кровь так и брызгала во все стороны.

Со стороны племени было пять воинов азуру и пять охотников – численный перевес чужаков был трехкратный.

Никита схватил арбалет гиперборейцев. Для него оружие было велико, держать в руках арбалет ему было тяжело, и он уложил его цевьем на борт лодки. Рядом уже крутил пращу Варда. Камень со свистом улетел и ударил в голову чужаку.

Никита прицелился в спину самому большому аборигену и нажал на спуск. Арбалетный болт пробил шкуру и тело дикаря.

Никита перенес прицел на другого чужака, снова нажал на спуск, и еще один абориген рухнул на землю. Хорошая штука этот арбалет! Ни перезаряжать его не надо, ни болты накладывать на желоб – только спусковой крючок нажимай как в автомате. Только тяжел очень, килограммов десять, как не более.

Никита выстрелил еще три раза, и все болты нашли свою цель.

Аборигены не выдержали потерь. Они оказались между Никитой, Вардой, Фимом и остальными воинами как между молотом и наковальней.

Чужаки побежали. Варда и охотники еще метали – и довольно метко – камни им вдогонку, Никита выстрелил еще раз.

Воины азуру пытались преследовать врага, но строгий окрик Фима их остановил:

– Ваша задача – беречь племя, а не уничтожать всех врагов. Оставьте их! Чужаки бегут в панике, и они не отважатся на повторное нападение!

Разгоряченные боем воины остановились и вложили мечи в ножны.

Никита уложил арбалет на корму лодки и подошел к людям племени.

– Какие у нас потери?

– Погибли двое охотников и один воин. Да еще похитили женщину – она отлучилась в кусты.

– Кто?

– Ноко, из краснокожих.

В лодки быстро загрузили всех женщин и подростков, и для десятка воинов места не хватило.

– Ждите, мы постараемся вернуться как можно скорее.

Все три лодки, загруженные под завязку, совершили рейс и высадили людей. На острове уже полыхали костры, и вкусно пахло от котлов.

Никита подошел к Варде и Фиму:

– Негоже бросать женщину у дикарей. Летите со мной?

Больше всего этому предложению обрадовался Варда – ведь Ноко была из краснокожих.

– Тогда так: одну лодку оставляем здесь – двух вполне хватит. Вперед!

Все трое были голодны, но о еде никто и не заикнулся. Две лодки тут же поднялись в воздух. Оставленные воины ожидали их на месте.

– Пятеро – в лодку Фима, остальные – в мою.

Воины и охотники заняли места в лодках. Никита поднял лодку в воздух. За ним неотступно следовала лодка Фима.

В первую очередь они направились туда, куда убегали аборигены. Лодки шли медленно. Воины и охотники, свесившись за борт, внимательно разглядывали лес – ведь под его кронами могли быть хижины враждебных аборигенов.

Со второй лодки донесся крик:

– Дым слева!

Никита свернул влево. Дым жиденькой струйкой поднимался метрах в двухстах.

– Полная тишина! – приказал Никита.

Лодки бесшумно подплыли к опушке и зависли.

На обширной поляне хаотично были разбросаны хижины из лиан и тростника, похожие своими островерхими крышами на вигвамы индейцев или чумы якутов. В середине селения горел костер, но не он привлек внимание воздухоплавателей. Недалеко от костра был врыт столб, и к нему привязана женщина. Это была именно Ноко – цвет кожи не оставлял сомнений.

Между хижинами ходили аборигены – никто из них не поднял головы.

Никита дал задний ход, вторая лодка последовала за ним. Они зависли рядом, борт о борт.

– Фим, твои мысли?

– Опускаемся и берем деревню набегом. Они понесли большие потери – я видел только троих мужчин.

– Другие могут быть в хижинах, – возразил Варда.

– Тогда делаем так. Я опускаюсь здесь и высаживаюсь. Ты, Фим, облетаешь поляну стороной и садишься за ней. Все мужчины идут к деревне и окружают ее. Убивать всех, кто окажет сопротивление.

– Ясно, вождь.

Никита опустил лодку на землю. У него были воины азуру, и он вручил двоим из них арбалеты.

– Несите, только не трогайте вот эти штуки, – он показал на спусковые крючки.

Все-таки он вождь. Пусть тяжести таскают великаны, они им не в тягость.

До деревни добрались быстро. Самонадеянные аборигены, понадеявшись на свою славу сильных и свирепых воинов, даже не выставили караулы.

Никита уложил рядом с собой оба арбалета.

– Рассыпайтесь цепью, как на звериной облаве, и ждите сигнала.

Едва азуру разошлись, как на другом конце деревни раздались крики, поднялась тревога. Женщины и дети в панике бросились в другую сторону от боя и наткнулись на воинов азуру. Гиганты так испугали жителей, что те подняли дикий визг и устремились назад. Теперь паника охватила всех, и дикари беспорядочно бегали по деревне.

Никита поднял тяжелый арбалет и прислонился к стволу дерева.

Вот показался мужчина с палицей. Никита тут же нажал на спуск, и абориген рухнул.

Из хижины показался еще один, с перевязанной головой, наверное – был ранен в предыдущей схватке. Никита застрелил и его. Любой мужчина этого дикарского племени должен умереть! Ведь племя азуру просто проходило мимо, ни на кого не нападало, а несколько человек погибло. Сейчас требовалось отомстить.

Воины азуру двинулись вперед. Их огромный рост и сверкающие мечи произвели устрашающее впечатление. Жители побежали влево, но из леса навстречу им полетели из пращей камни. Каждый краснокожий успевал за минуту ловко и точно метнуть не меньше пяти-шести камней.

Толпа замешкалась. С одной стороны – невидимый отсюда бой, с другой – из кустов камни летят, с третьей – великаны мечами размахивают.

Никита зажал под мышкой приклад арбалета и тоже двинулся в деревню. Негоже, когда воины идут в бой, не видя вождя. Он не хотел, чтобы его сочли трусом.

В этот момент прямо на него с ножом, зажатым в руке, выскочил седовласый старик и тут же упал, пронзенный арбалетным болтом. Те, кто сдастся, будут помилованы и останутся жить. Никита не был кровожадным по натуре, но зло должно быть наказано.

За полчаса все, кто держал оружие или бросался в драку с голыми руками, были убиты. Остальных собрали в центре, у костра и усадили на землю. Мужчин в племени не осталось – за исключением нескольких стариков. Еще полсотни женщин испуганно смотрели, прижимая к себе детей. Теперь они были в полной власти грозных пришельцев. А не буди лихо, пока оно тихо! Сами нарвались на неприятности!

С женщинами пробовали говорить на разных языках – бесполезно.

– Варда, отвяжи пленницу!

Варда разрезал веревки и освободил Ноко. Та едва держалась на ногах и чуть слышно попросила воды. Один из краснокожих тут же поднес к ее губам фляжку из небольшой долбленой тыквы. Ноко напилась. Потом, опираясь на руку Варды, встала и пошла среди женщин-аборигенок, вглядываясь в их лица. Внезапно она вцепилась одной из них в волосы:

– Это жена одного из воинов! Она меня била и щипала!

Неожиданно Ноко выхватила нож из ножен Варды и вонзила его в грудь женщины. Та упала и забилась в агонии.

Женщины закричали и попытались отползти от Ноко. Теперь ситуация резко изменилась, недавняя пленница обрела свободу и власть над аборигенками.

– Варда, забери у нее нож! – приказал Никита. – Нельзя убивать безоружных.

– Они хотели принести меня в жертву своему идолу, сжечь живьем! – с вызовом крикнула Ноко.

– Ты хочешь быть такой же дикой, как и та, которую ты убила?

– Нет, – опустила голову Ноко.

– Уходим. Нам надо до сумерек добраться до своих.

Обратно к своей лодке шли азуру. Никита подобрал второй арбалет и отдал его воину.

В полете воины обсуждали подробности боя. Никита усмехнулся, слушая:

– Угомонитесь, воины. Вас послушать – так каждый убил по десятку врагов, а их всего было десятка два.

Они успели сесть на острове до темноты. Здесь к Никите сразу подсел Варда, а за ним – Ноко. Варда обнял Никиту:

– Благодарю тебя, вождь, за то, что ты не бросил Ноко на произвол судьбы – сейчас ее уже не было бы в живых.

– Не благодари, Варда. Она из нашего племени. Каждый человек для меня ценен и дорог, и ни одного я не брошу. Я вождь всего племени, и вы, охотники, – часть его.

Варда обернулся к Ноко:

– Благодари Никиту!

Та встала на колени:

– Прости меня, вождь, за мой необдуманный поступок. Не следовало мне убивать ту женщину.

– Хорошо, что ты это поняла. Жизнь каждого человека – ценность для племени. А теперь встань.

К Никите подбежала Ида и с ходу обняла его. Раньше она так, на виду всего племени, не делала.

– Как я рада, что ты жив!

– А что такое?

– Сейчас воины и охотники подошли, рассказали, что вы одержали победу над дикарями. Я так за тебя испугалась!

– Пустое. Ты лучше скажи, почему не запела, не остановила дикарей, когда они напали?

– У меня от испуга голос пропал, даже говорить не могла.

– Жаль.

– Я всего лишь женщина. Мне спокойно, когда ты рядом. Тогда я ничего не боюсь.

– Ида, в походе я не могу быть все время рядом. Ты сама видишь – все устали. Неустроенность, неизвестность, а тут еще и нападение. Люди на пределе.

– Вот и устрой день отдыха. Мы на острове, нам ничего не грозит.

– Как не грозит, если я умираю от голода! – пошутил Никита.

– Бедненький, я совсем тебя заболтала. Идем, я тебя покормлю.

Из уважения к вождю ему оставили самые лучшие куски мяса и большую миску похлебки.

Никита с жадностью набросился на еду, а поев, громогласно объявил:

– Завтра день отдыха, стоим на месте. Всем спать кто сколько хочет. Женщинам готовить горячую пищу.

Известие это было встречено одобрительными криками. Племя не было кочевым, и месяц в пути оказался для него тяжелейшей нагрузкой. Здорово выручали летающие лодки. Никита с тревогой думал о том дне, когда они не смогут подняться в воздух. Рано или поздно топливо – или что там у них внутри – закончится, ведь вечных двигателей не бывает.

Утром, после завтрака, он вызвал к себе Варду и Фима.

– Пусть племя отдыхает. Нам же надо разведать дорогу и определить место следующей стоянки.

Варда и Фим устали не меньше других, но они понимали беспокойство Никиты. Они были помощниками вождя, и на них тоже лежала ответственность за судьбу племени. И они гордились тем, что вождь отметил и выбрал именно их.

Поднялись в воздух на одной лодке.

Через пару часов полета впереди показалась широкая река. Своими изгибами она что-то напоминала Никите. Не Волга ли? Никита обрадовался. Волга – как путеводная нить. Лети или иди вдоль нее и попадешь на Каспий. Даже если сломаются двигатели лодок, на них можно просто плыть по течению – все лучше, чем идти пешком. К тому же Никита не хотел осваивать побережье Каспия: рядом, с западной стороны должны были обитать племена воинственных горцев. Война с ними не входила в его планы, так можно извести все племя под корень. А вот поселиться у южных отрогов Уральских гор – самое то. Тепло, есть реки, и самое главное – сюда не доберется ледник. Кроме того, в горах есть железо и другие полезные ископаемые, а леса полны дичи. Это сейчас планета мало заселена людьми, от племени до племени – пятьдесят, сто, а то и пятьсот километров. Но придет время, когда людей станет больше и им будет тесно на прежних территориях. Никита надеялся, что к тому времени его племя станет большим и сильным, как гиперборейцы. Но те обречены, в истории от них остались только мифы. А все гордыня, мания величия. По Библии – грех!

– Поворачиваем! Вот место хорошее, где реки сливаются.

Если Никита не ошибался, это была излучина Волги и Оки. Далеко они уже забрались. Через много тысяч лет на этом месте будет стоять большой город, Нижний Новгород.

Сидевший на управлении Фим развернул лодку.

Уже в полдень они приземлились на острове, и Никита сразу насторожился. Что-то было не так. Котлы перевернуты, народа не видно. Вот из леса показалась женщина, только шла она как-то странно.

Все трое бросились навстречу ей с желанием прояснить, что же все-таки произошло.

Вблизи женщина производила впечатление пьяной: шаткая походка, бессвязная речь. Но никакого вина в племени не было отродясь.

– Где все?

– Там! – Женщина указала рукой на лес, потеряла равновесие и упала. Этого еще не хватало!

Мужчины помчались в направлении леса.

На небольшой поляне лежали, сидели и ходили, покачиваясь, люди племени.

Никита схватил за руку проходящего мимо краснокожего:

– Что вы ели?

– Сам попробуй! – Охотник пьяно хихикнул.

Возле кустов, на ветках которых висели крупные черные ягоды, вповалку лежали люди. Никита сорвал одну и сунул себе в рот. Он ощутил приятный вкус и аромат, но язык стало пощипывать. Какая-то винная ягода! И угораздило же кого-то ее отведать!

– Фим, Варда! Несите всех к бивуаку!

Фим стал брать сразу по два человека и носил их под мышками. Варда брал по одному, да и то тех, кто полегче – женщин и детей. Никита тоже не стоял в стороне.

До вечера удалось перенести всех.

– Варда, Фим, берите топоры и идемте к кустам.

Кусты безжалостно вырубили и сложили в центре поляны. Варда надергал сухого мха, разожгли костер.

Никита чертыхался. Ну как малые дети, ей-богу! Оказывается, племя нельзя оставить без присмотра даже на несколько часов. Успокоенные безопасностью, сытые, они решили отведать ягод. А вдруг они ядовитые? И завтра все племя сляжет с отравлением?

Но больше того, что он сделал, Никита совершить не мог. Оставалось только ждать, время – лучший лекарь. К утру у многих будет тяжкое похмелье, даже у детей.

– Фим, Варда, с утра в лес никого не пускать! – распорядился он.

Ведь в лесу могут быть и другие кусты с пьянящими ягодами. На Руси издавна произрастала бузина, и ее ягоды при употреблении тоже вызывали галлюцинации.

Никита разумно полагал, что постепенно действие ягод ослабеет. Но не тут-то было. Ночью люди племени бродили по острову, размахивали руками, что-то кричали бессвязно и хохотали. От вида массового помешательства волосы вставали дыбом. Те, кто не пробовал ягод, смотрели на происходящее с ужасом и подходили к Никите.

– Вождь, они насовсем умом тронулись? Можно ли им чем-то помочь?

– Надо ждать, завтра будет видно.

Никита не делал никаких прогнозов, его беспокоило, что ночью действие ягод только усиливалось. Если отравление токсинами сильно, с утра начнутся смерти. Пройти такой большой путь, чтобы умереть на острове от невзрачных с виду ягод? К такому исходу Никита был не готов. Ему не за что было корить себя, он позаботился обо всех мерах безопасности. Но кто мог предположить, что племя предпримет необдуманные действия?

После массового буйства отравление перешло в другую стадию. Люди стали апатичны, сонливы и заторможены. Смотришь на человека: идет, покачиваясь, потом падает и засыпает – в любом, даже неподходящем, месте, в нелепой позе.

Утром взошедшее солнце осветило страшную картину: везде по острову валялись недвижные тела. Никита с Фимом и Вардой пробовали разбудить несколько человек – тщетно. Оставалось только ждать. Ни о каком дальнейшем передвижении и речи быть не могло. Никита страстно хотел лишь одного – чтобы никто не умер. На пути к острову уцелели в схватке с воинственным племенем и от ягод свалились.

Только к вечеру неподвижно лежащие тела стали подавать слабые признаки жизни. Люди поднимались и, держась за головы, покачивались из стороны в сторону. Вид у них был, как с тяжелого похмелья. Но самое плохое было в том, что они не понимали, что произошло и почему они все больные?

К вечеру Варда развел костер, вскипятил в котле воду и бросил туда лечебных трав, какие знал и какие нашел на острове, – этим отваром поили людей. Все хотели пить, и никто не просил есть, хотя не ели больше суток. Напившись, люди снова укладывались спать. Но Никита вдруг успокоился: никто не отравился насмерть, и это главное.

Следующим утром, собрав всех вокруг себя, Никита для начала отругал людей:

– Как можно было есть самим и давать детям неизвестные ягоды? Вы еще легко отделались, а ведь выглядели вчера отвратительно, Фим и Варда не дадут соврать. Потеряли день, а могли потерять жизнь. Впредь запрещаю вам есть неизвестные фрукты и ягоды. Сейчас подкрепитесь сушеными фруктами – и в путь.

Все три лодки, битком набитые людьми, поднялись в воздух. Два часа полета – и вот уже излучина. Людей выгрузили на правом берегу. Лодки опустели и снова поднялись в воздух, но как-то уж очень неохотно, медленно.

У Никиты екнуло в груди: какое-то топливо либо аккумулятор, как источник питания, должен быть в лодке. Он всегда с чувством глубоко скрытого страха поднимал лодку в воздух, опасаясь именно этого момента – когда перестанет работать двигатель в черной коробке. И, похоже, этот момент настал. Удивительно, но дальше лодки вели себя обычно: набирали высоту, увеличивали скорость, и Никита уговаривал себя – показалось! И вот новый рейс с людьми племени. Полет и посадка – как всегда, а взлет вялый. Два раза подряд, и это уже не случайность.

Когда они приземлились на острове, Никита подошел к Варде и Фиму:

– У вас все в порядке? Ничего странного не заметили?

Фим только пожал плечами, а Варда не скрыл:

– Туда летел нормально, а вот взлетал плохо.

– Ага, значит, и у тебя так же! Похоже, лодки наши скоро перестанут летать.

– Но они же еще и плавать могут…

– Думаю, скоро мы сможем передвигаться на них только под веслами.

И Фим, и Варда поскучнели. Сейчас они в племени на высоком положении, как полубоги. Им нравилось внимание и восхищение окружающих, и лишиться мелких благ, прилагающихся к почитанию, они явно не хотели.

– А почему? – спросил Фим.

– Ты ешь для того, чтобы жить. Вот и черную коробочку, что позволяет лодке летать, кормить надо. Только еда у нее специальная, у нас такой нет.

Ответ Никиты их явно разочаровал.

Сделав последний рейс, все шли с небольшим перегрузом. Так бывало и раньше, но лодки просто становились более медлительными, валкими. На этот раз, когда они уже были над водами самой могучей реки, лодки стали медленно терять высоту и плавно приводнились. Благо, что произошло это недалеко от берега, и по инерции лодки прошли еще немного.

Лодки Варды и Фима ткнулись носом в берег, а лодка Никиты не дошла до него метров пятнадцать – но все равно мелководье.

Мужчины спрыгнули в воду и, стоя в ней по пояс, дотолкали лодку до берега. Потом все лодки до половины вытащили на сушу – Никита опасался, что их унесет течением.

Никто из пассажиров не понял, почему лодки сели на воду, а не на сушу, как обычно.

Никита был расстроен:

– Варда, сколько у нас весел?

– Четыре.

– Завтра те, кто может умело управляться с топором, пусть сделают еще восемь. Остальные мужчины пусть валят лес и строят из бревен плот – будем тянуть его лодками.

Ужинали уже в темноте, зато горячее, поскольку развели костры.

Никита размышлял, пытаясь понять, почему все три лодки оказались обездвиженными. Не бывает так, чтобы все три аккумулятора сели одновременно.

После некоторых раздумий он пришел к выводу, что гиперборейцы передавали энергию на аккумуляторы электромагнитными колебаниями с мачт. Просто Никита с племенем забрались слишком далеко от базовых станций – другого объяснения он придумать не мог. Плохо, что лодки теперь не смогут подняться в воздух, но они в состоянии плыть. И еще один плюс был: при всем желании гиперборейцы теперь не смогут забраться так далеко. Да, видимо, им это и не нужно было. Добрую тысячу верст, как не больше, племя уже преодолело. А река-то – вот она, широка и полноводна, сама течением вниз понесет. Летающие лодки и так их здорово выручили. Уж на что люди в племени малообразованны, так и они поняли пользу лодок.

Два дня ушло на постройку плота. Сделали его узким, вытянутым и небольшим: ведь часть людей будет в лодках, и в основном – мужчины, поскольку Никита не исключал, что придется грести. Четыре весла на лодку – это очень мало, но ему не хотелось терять время на их изготовление. Да и мужчин не хватало, а от женщин на веслах толку немного.

Пока мужчины строили плот, двое охотников снабжали племя дичью. День и ночь горели костры, женщины готовили еду. Степь с редкими лесами на правом берегу была полна птицами и зверьем, а травы стояли по пояс. Дикая природа, не испорченная цивилизацией. Днем вдали были видны стада травоядных ящеров. Мастодонты были так велики, что их шеи и головы были заметны за несколько километров. Но для людей они угрозы не представляли.

Только на четвертый день закончилась вынужденная стоянка. Общими усилиями плот столкнули в воду. В центре его стояла хижина из жердей, как укрытие от дождя и солнца.

Пятая часть людей, в основном – мужчины, расположилась в лодках. Гребцы взялись за весла, веревки натянулись, и плот медленно сдвинулся с места.

– Гребите к центру реки, там течение сильнее, – распорядился Никита.

Когда выбрались на стремнину, по команде Никиты грести бросили. Плот и лодки и так несло по течению километров пять-шесть в час, скорость шустрого пешехода. Они потратили несколько дней, зато сейчас никто не бьет ноги, не тащит на себе груз. Красота!

На ночь они приставали к берегу. Мужчины уходили на охоту и почти всегда возвращались с добычей. В лесах было много дичи, а люди с момента начала плавания не встречались.

Через несколько дней слева по течению показалось устье широкой реки – Никита определил ее как Каму. Насколько он помнил, в этих местах слева впадали только Кама и Белая, но эта река должна быть ниже.

Рыбаки по ходу забрасывали с плота сети, и свежая рыба была всегда. Только один раз рыбалка едва не закончилась трагически: едва рыбаки забросили в воду сеть, как тут же последовал сильный рывок. Рыбаки попытались удержать сеть, предвкушая крупную добычу, но их тащило по бревнам к краю плота.

Никита заметил с лодки неравную борьбу и закричал:

– Бросайте сеть!

Сеть было жалко. Для того чтобы ее сплести, требовалось много времени и кропотливого труда, но люди для племени важнее.

Рыбаки отпустили сеть, но сами едва удержались на краю плота.

Через несколько секунд из воды показалась огромная голова какого-то чудовища, похожего на ихтиозавра, и люди в ужасе закричали: тварь запросто могла перевернуть лодки и разбить плот.

Никита решил идти недалеко от берега. Течение здесь слабее, но и глубины меньше, крупных тварей быть не должно. Они любят глубину, где есть возможность развернуться.

Чем дальше они плыли, тем жарче становилось, а слева вдалеке уже проглядывали вершины Уральских гор. Волга делалась все полноводнее, и от берега до берега было уже километра три-четыре.

Никита решил держаться ближе к левому берегу и присматривать удобное место для племени. Спускаться вниз, к Каспию, он не планировал, там могли обитать воинственные горские племена.

В один из дней Никита обратил внимание, что горы стали отдаляться. Похоже, Волга в этих местах делала плавный поворот, удаляясь от Урала.

– Все, пристаем к берегу, выгружаемся.

В его время здесь будут степи и редкие перелески, а теперь – густые заросли кустарников и дремучий лес. Эх, как не вовремя перестали летать лодки, сейчас бы самое время сделать облет местности, разведку!

Люди племени скоро разгрузили скромные пожитки. Никто не задавал никаких вопросов: раз вождь сказал, надо делать. А Никита и сам не знал, что ждет их впереди. Не исключено, что в лесах живут страшные твари либо воинственные племена. А в том, что придется с ними столкнуться, Никита нисколько не сомневался – уж такова данность. И племена живут, и динозавры бродят, и ничего с этим не поделать. Но сейчас племя уязвимо, как никогда. Нет обустроенного поселения, негде укрыться от непогоды, хищников или тех же агрессивных племен. Нет запасов продовольствия, им незнакомы богатые дичью места. Кроме того, люди утомлены длительным путешествием и нуждаются в отдыхе. Никто не роптал, но Никита чувствовал положение.

Впереди племени продвигались охотники, выискивая удобные пути, – они же служили дозором.

Воинов Никита разделил поровну: одна часть впереди колонны, другая – сзади, иначе при внезапном нападении можно понести большие потери.

Три дня они шли в сторону Уральских гор. Маленькие издалека, вблизи они показались высокими, но без снежных шапок, как в Швейцарии или на Кавказе, и были поросшими лесом.

К исходу четвертого дня обнаружилось отличное место для поселения. Посреди леса – огромная, в четыре футбольных поля, поляна, разделенная ручьем, впадающим в реку. Земля имела легкий уклон в сторону близких – километров пять – гор.

И Никита решил обосноваться здесь. Он объявил длительный привал. Охотников отправил за добычей, воинов – на разведку местности, причем во все стороны, группами по два человека. Оставшиеся мужчины стали заготавливать дрова для костров. Сами костры Никита разводить пока запретил – дым виден издалека. Если лесная живность огня боится, то для человека дым – как сигнал. Пусть сначала воины вернутся, расскажут – не обнаружили ли чего опасного.

Воины вернулись через пару часов. Никаких селений или троп ими обнаружено не было, и Никита успокоился, разрешил разводить костры.

Потянуло дымком, забулькали котлы с кипящей водой, а еще через час появились охотники. Вчетвером, на длинной жерди, они несли тушу убитого животного. Никита даже определить не смог, кто это. Да и какая разница? Племени нужно было мясо, и теперь оно у него есть.

Добычу разделали, сварили, члены племени насытились и улеглись спать. Однако Никита все же распорядился выставить дозорного из воинов – он не хотел неприятных неожиданностей.

Утром охотники отправились в лес – что бы ни происходило, люди должны быть сыты. Оставшиеся же мужчины стали рубить деревья, зачищали их от сучьев и сносили в центр поляны. Опыт строительства деревянных изб уже был, и дело продвигалось быстро, за день всем племенем возводили избу.

Никита разметил бечевкой улицу, чтобы дома стояли ровно, компактно – так их легче оборонять.

Ровно полтора месяца ушло на постройку изб, зато каждая семья имела пусть небольшое, но свое жилище. Затем еще месяц они обносили вновь отстроенное селение бревенчатым тыном. Даже поставили с двух сторон сдвижные ворота на деревянных катках. Теперь постороннему человеку или дикому зверю проникнуть внутрь периметра было весьма затруднительно. Конечно, бревенчатый забор не мог защитить от гигантов вроде тираннозавров или аллозавров, но в этой местности Никита их пока не видел.

Хуже было то, что все ремесла надо было налаживать заново. Кузнец есть, но без угля или сланца для печи, без рудного или болотного железа он ничего не мог сделать. Гончары тоже были, но не были разведаны залежи глины. И так во всем. Даже печи для выпечки сделать было не из чего. Женщины по ним горевали: на костре лепешек не испечь, а люди к ним привыкли. Правда, запасы муки были небольшими, всего два мешка, но было еще три мешка с зерном, этим ценным и неприкосновенным запасом, позволявшим в дальнейшем надеяться на урожаи. На старом месте было брошено все: избы, ручные каменные мельницы, печи – не понесешь же с собой жернова?

Каждый день Никита давал людям задания. Мальчики постарше искали камни, пригодные для изготовления жерновов, гончары разыскивали глину – ведь большие горшки тоже пришлось бросить.

В один из дней Никита обратил внимание на то, что один из подростков пытается смыть с себя грязь в ручье. Песком он растер себе кожу едва ли не до крови.

– Ты где так вымазался?

– В лужу наступил. Только не болотная вода там была, а другая. Она какая-то черная и воняет.

– Да? Ну-ка веди, показывай.

Черная лужа оказалась в километре от поселения.

Никита обмакнул в лужу палец, понюхал его. Елки-палки, так это же нефть-сырец! В этих местах через много тысяч лет люди будут добывать это черное золото. Башкирская нефть всегда славилась качеством, поскольку в ней было мало гудронов и много светлых фракций.

Никиту находка обрадовала. Это же дармовое топливо для костров, да и для кузницы тоже. Стоит вымочить, пропитать нефтью пористый камень вроде известняка, как он будет гореть не хуже угля.

– Молодец! Только надо было об этой черной жиже сразу мне сказать. Назначаю тебя на важную работу: ты будешь носить эту черную воду в кувшине в племя.

– Зачем? Она же только пачкается.

– Потом увидишь.

Когда была найдена глина на берегу реки, правда – далековато, Никита тоже обрадовался. Глина – это кирпичи для печей, это посуда – миски, кувшины, поскольку емкостей категорически не хватало. Из чего есть, в чем хранить воду? Ложки для похлебки можно сделать из дерева, миску же не вырежешь, рассыхаться, трескаться будет.

Однако понемногу жизнь племени налаживалась. Каждый день охотники возвращались из леса с добычей, рыбаки снабжали рыбой, женщины – плодами и кореньями.

Остро не хватало железа. А железо – это наконечники для копий и стрел, ножи, мечи. Даже для лемеха плуга железо потребно. А уж для колеса, косы, петли – и подавно.

Кузнец тоже не сидел сложа руки, он обследовал местность. Реки в окрестностях были, но болот не находили. Железо из болотных криц было дрянным по качеству: оно плохо держало заточку, топоры из него тупились напрочь после одного срубленного дерева, а уж ножи – одни слезы. Но лучше оно, чем ничего.

При встрече с Никитой кузнец разводил руками – нет железа.

Охотники и воины в своих походах исследовали окрестности на два дня пути и утешали своего вождя тем, что не находили чужих племен. Это успокаивало, предвещая мирную жизнь племени.

Никита поглядывал на горы. Урал славился своими рудными запасами – железом, медью, самоцветами. Только вот добраться до них трудно.

И все же Никита решился. Он собрал группу из четырех человек: кузнеца, охотника Варды и двух воинов – Тота и Могула. Все они уже были проверены в походах и боях.

Оставив племя на Фима, Никита с группой отправился по горам. Конечно, для их исследования нужно время, а главное – знания. Специалист нужен, да только нет его и не предвидится, по крайней мере – в обозримом будущем. Поэтому в поисках руды он мог рассчитывать только на себя и на кузнеца.

Полтора часа пути по неизведанному маршруту – и они у гор. В некоторых местах, на разломах, скальные породы были видны хорошо. Но нигде и намека не было на вкрапления каких-то руд.

Они бродили до вечера, когда уже пришла необходимость расположиться на ночлег, а утром один из воинов сказал:

– Похоже, тут кто-то неподалеку живет, вон тропа.

Действительно. Вечером никто из них не обратил внимания на едва заметную тропинку, шедшую по краю полянки.

Подошли все. Варда наклонился и потрогал землю.

– Тропа не звериная, человеческая. Здесь ходили люди, но давно, неделю, а то и больше назад.

Так, это понятно. Но почему тропа используется редко? Племя немногочисленное? Выяснить это надо обязательно.

– Варда, веди по тропе. Проверьте оружие.

Варда шел первым, но через полчаса тропинка вывела их не к селению, а ко входу в рудник. Короткие бревна подпирали свод входа, а внутри на уступе стоял масляный светильник и железное кайло.

– Тот, Могул, Варда, охраняйте здесь, у входа. В случае нападения или иной опасности шумните. А мы пойдем посмотрим.

Никита с кузнецом Роном зажгли чужой светильник, кузнец взял в руки кайло.

Ход был извилистым, узким и низким, потому приходилось пригибаться. Но все равно Никита пару раз приложился головой о камни. Ох, не зря шахтеры каски носят. А по здешним условиям пригодился бы кожаный или железный шлем.

После нескольких поворотов ход привел в тупик. Тут лежало несколько кусков отколотой породы.

Никита поднял светильник выше – свет был скудный, колеблющийся.

– Смотри, – сказал он Рону.

Никита исходил из того, что никто не будет копать землю и рубить кайлом скалу просто так. Если бы в выработке стояли предметы культа, языческие божки – тогда понятно. Но в штольне были следы добычи, поскольку перед входом почти не было отвала пустой породы.

Кузнец поднял отбитый кем-то кусок породы и поднес его к светильнику. На сколотой поверхности проблескивали искорки.

– Что это?

– Пока не знаю, – ответил кузнец. – Надо сделать плавку и посмотреть.

– Отбей несколько кусков в разных местах, коли мы уже в штольне.

Кузнец стал отбивать куски породы, Никита подсвечивал ему. Каменная крошка и пыль летели в лицо, попадали в легкие. Никита закашлялся.

– Хватит. Собирай куски, в мешок их.

Мешок оказался тяжелым. Вдвоем они едва донесли его до входа и отдали Могулу – для атланта это был не такой уж большой груз.

– Варда, запоминай дорогу. Чует мое сердце, мы еще сюда вернемся.

Никита погасил светильник и вернул его на прежнее место. Кайло кузнец тоже поставил туда, откуда взял. Пусть все в штольне выглядит так, как будто в нее никто не заходил.

Они двинулись в племя и еще до полудня вернулись в селение. Никита с кузнецом – в недостроенную кузницу, где в горне поддерживался огонь. Правда, в нем горело дерево – это старался помощник, подмастерье.

В горн щедро плеснули горшок нефти, и подручный стал качать мехи. Загудело пламя, пошел жар, а кузнец только торопил помощника:

– Поддай!

Когда температура поднялась, Рон кинул в горн куски породы, предварительно разбив их кувалдой.

Прошло не меньше часа, прежде чем кузнец кивнул помощнику:

– Хватит!

К этому моменту подручный был уже весь в поту и тяжело дышал.

Кузнец вытащил железный противень, на котором переливался желтый металл.

– Это же медь! – сразу определил он.

Рон вылил расплавленный металл в воду. Она зашипела, во все стороны заклубился пар.

Кузнец выждал некоторое время, залез рукой в ведро и вытащил застывший уже металл.

– Смотри! – Он повернулся к Никите и поднес руку к его глазам. На ладони лежал бесформенный кусочек металла красно-желтого цвета.

Никита взял его в свою руку. Тяжелый! Хоть и не железо, а все равно здорово. Добавь в медь олово – получится бронза. Да и из самой меди можно делать посуду, кувшины – да много чего полезного. Не получилось железо найти – но ведь они только начали обследовать горы. И Никита не терял надежды на более весомые открытия.

– Завтра с воинами Тотом и Могулом идете в штольню. Можете взять подручного. Захватите с собой мешки – надо будет принести породы. Пока есть возможность, делай изделия из меди.

– Как скажешь, вождь. Все лучше делом заняться, чем сидеть сложа руки.

Воинов Никита давал не столько для переноски мешков с породой, сколько для охраны. Штольня чужая, и он не исключал возможности встречи с чужаками. А незваных пришельцев, вроде Рона, они на своей собственной территории не потерпят, попытаются изгнать силой. Вот тут-то воины и пригодятся.

Главная задача вождя – предугадать события и постараться свести к минимуму возможные отрицательные последствия своих действий.

Глава 8. Караимы

Каждый в племени знал свои обязанности, селение обустраивалось, и жизнь на новом месте налаживалась. За три месяца пребывания здесь племени были сделаны важные находки – нефть, штольня с медью. В реках было полно рыбы, в лесах – дичи и съедобных плодов.

Раз в неделю кузнец совершал вылазки в штольню. Никита его поторапливал – в племени должен был быть хоть один плуг. Есть запас семян для посевов, потому надо засеять кусок земли. Урожай когда еще будет, а мука на исходе.

Но в один из дней кузнец и воины вернулись в селение с пустыми мешками.

– На нас напали у рудника. Нам удалось отбиться, но их было много.

– Наши все целы?

– Все, – ответил кузнец. – Чужаки понесли потери.

– Плохо! Это их владения, и за своих убитых они будут мстить. Когда возвращались, за вами никто не следил?

Воины переглянулись:

– Не должны были. Им не до этого было, мы им задали жару.

– Лучше бы договориться попытались, мирным путем все решить. Отныне они наши враги, поскольку вы убили их людей.

– Да они сами первыми начали! Копьями перед носом размахивали – кто же такое потерпит! Да еще ругались!

– Ругались? Ты понял их язык?

– Да не знаю я их языка! И так понятно было, без слов. А язык у них странный, как шакалы гавкают.

– Ясно. Собирайте всех мужчин племени.

Сам же Никита нашел Иду и отозвал ее в сторону от играющих детей.

– Собирайся. Возьми еды на пару дней, мы идем в поход.

– Далеко?

– Пока сам не знаю. Твой голос, похоже, нужен будет.

Ида удивилась – давно Никита не использовал ее редкий дар для дела. Однако пошла собираться. Никита и муж, и вождь, глава семьи и племени.

Когда мужчины собрались, Никита объявил:

– У пещеры, где добывают медь, наши воины сегодня оборонялись от напавших на них людей. Что это за племя и где их селение, мы не знаем, но я думаю, что они нам не простят своих убитых и двинутся на нас войной. Пока они не собрались, надо опередить их, ударить первыми, нанести серьезный урон и обязательно на их земле. Чтобы они только оборонялись и о нападении не помышляли, надо показать им нашу силу. Кровь пролилась, и мирных переговоров пока не будет. В селении остается Могул и с ним двое охотников для защиты. Остальным взять с собой оружие и запас еды на два-три дня. И еще: выстругайте себе из веточек пробки для ушей. Кто не знает – Тот или Варда покажут, как это делается. Сбор здесь.

Лагерь сразу оживился. Женщины собирали узелки с провизией, мужчины точили оружие, кто-то уже выстругивал палочки для ушей. И когда через полчаса воины собрались, Никита окинул их взглядом. Перед ним стояла полусотня воинов с ножами, мечами, пращами, охотничьими копьями, и выглядели они внушительной силой. Правда, неизвестно, сколько врагов будут им противостоять.

– Палочки для ушей все приготовили? Держать их под рукой. Когда я подам сигнал, не раздумывая, сразу вставить их в уши.

– Что за сигнал? – спросил Фим.

– Я свистну, вот так. – Никита заложил пальцы в рот и дунул во всю силу своих легких. Получилось просто оглушительно, не хуже Соловья-разбойника. Никогда раньше он не свистел, да и воины свист слышали впервые.

Подростки и дети, толпившиеся рядом, присели от испуга. Слегка опомнившись, некоторые из них попытались сунуть пальцы в рот и повторить. Ну да, как же! Никита в их возрасте половину дня учился у старших. Захотят – научатся, время есть.

А воины переглядывались. Такой сигнал даже в бою не услышит только глухой или мертвый.

Тот единственный среди них был в позолоченном шлеме и выглядел скорее предводителем, чем рядовым воином. Фим тоже был в шлеме, но железном и довольно скромном с виду.

– Варда, идешь с охотниками впереди. Цель – рудник, путь ты знаешь. А от него твои люди должны искать тропу, какие-то следы, оставленные чужаками, – нам надо выйти к их селению.

Варда только кивнул.

Он и его охотники вышли из селения первыми. За ними, на дистанции в полсотни метров, – остальные во главе с Никитой. Могул закрыл за ними ворота. Ему тоже хотелось со всеми в поход, хотелось славы и трофеев, но приказ вождя – закон. И в его голове не укладывалось, как можно его нарушить.

Двигались быстро. Тяжелого груза у них с собой не было, путь до рудника знаком, и вскоре они уже подошли к черному отверстию входа в штольню.

Люди Варды уже разошлись по окрестностям, разыскивая следы. Очень скоро тропинка была обнаружена, и охотники направились по ней.

– Варда, ты поосторожнее. Под ноги смотри и на деревья тоже: могут быть ловушки вроде звериных или засады.

– Понял, вождь!

Воины двигались следом. Каждый из них уже был в походах и знал, как себя вести. Никто не разговаривал, не гремел оружием – врага надо было застать врасплох.

Охотники временами двигались медленно, а порой почти бежали. За четыре часа, судя по положению солнца, они прошли километров двадцать пять. Никита понимал, что пора было делать привал, дать людям отдых и возможность перекусить. Но он также чувствовал, что селение чужих рядом. Еще часа три – и опустятся сумерки, тогда воевать будет поздно. А к утру чужаки могут приготовиться к отпору. И потому сейчас время решало многое.

Но вот охотники впереди остановились, Варда поднял руку. Это был сигнал воинам – остановиться.

Никита обратился к ним:

– Ложитесь, парни. Так вы менее заметны, а ноги отдохнут.

А сам подошел к Варде:

– Что у тебя?

– Вон селение чужаков.

Впереди был лесной уклон. Поперек пути протекал ручей, за ним – подъем. Именно там виднелись дома, ходили люди, горели костры. И во вражеском селении не было заметно никаких признаков тревоги, все было спокойно.

– Варда, а это именно то селение? Может, вы сбились с тропы и мы вышли не туда? Как бы не случилось беды. Мы можем напасть на селение мирных людей, а в это время на наших женщин и детей нападут настоящие враги. Я имею в виду тех, кто напал на кузнеца у рудника.

– С его слов, они были одеты в светло-коричневые одежды. Эти в таких же.

Зрение у предводителей охотников было отличным. Никита видел лишь фигурки людей, а Варда различал еще и цвета их одежды.

– Пусть твои люди разузнают, как можно подобраться к селению незамеченными.

– Я и так тебе скажу. Посмотри: со склона, мимо селения идет небольшой овраг – там еще трава темно-зеленая. Наверное, по оврагу после дождей вода в ручей стекает. Вот по этому оврагу можно подобраться к селению и напасть.

– Нас слишком много, кого-то заметят.

– Тогда по оврагу пойдут охотники. Когда мы проберемся, вы бегом перебежите через ручей и нападете на селение. Мужчины с оружием побегут навстречу, а мы ударим сзади. Получится – с двух сторон, капкан.

– Годится. Всех, кто будет сопротивляться, не щадить. Безоружных не трогать. Мы не кровожадные, но и себя в обиду не дадим.

– Понял, выполняю.

Охотники скрылись между деревьями. Никита махнул рукой, и Фим, заметив знак, подошел к нему вместе с воинами.

– Вон селение, в нем враги. Варда ушел вперед. Как только он займет место в овраге напротив селения, мы нападем. Убивать всех, кто будет с оружием в руках. Детей, женщин и безоружных мужчин не трогать. Ида, ты остаешься с Варсом. Когда завяжется бой, перейдите ручей и ждите моего указания.

Они стояли около получаса, и Фим не выдержал.

– Я уже все глаза просмотрел, а Варды и его людей не вижу. Уснули они, что ли? Время уходит!

Никита решил напасть – времени до сумерек действительно оставалось мало.

– Пришла пора действовать, – обратился он к воинам. – Бежим молча, пусть нас заметят как можно позже. Вперед, и да помогут нам боги!

И он побежал вперед. За ним нестройной толпой – мужчины его племени. Вождь должен сам вести воинов в бой, руководить ими. Если вождь струсит или будет убит, воины тоже дрогнут и могут побежать.

Вниз по уклону бежалось легко, как будто и не было пройденных километров, не ощущалось усталости в ногах. Атланты с их ростом могли запросто обогнать остальных, но все держались вместе.

Они уже форсировали ручей и бежали на подъем, когда их заметили. В селении послышались тревожные крики, и было видно, как там заметались люди. Из хижин с оружием в руках выбегали мужчины и мчались навстречу Никите и его воинам. Никакого ограждения вокруг селения не было, что облегчало нападение. Да и чужаки бросались в бой разрозненно, не зная строя. Почему-то они приняли Тота за главного, видимо – из-за его огромного роста и позолоченного шлема, сиявшего в лучах заходящего солнца. Даже светило было на стороне Никиты – оно било своими лучами в глаза обороняющимся.

Сначала потери стали нести мужчины чужого племени. Они вступили в бой разрозненно, а воины азуру держались единым фронтом. Вот пал один чужак, другой…

Воинам Никиты удалось продвинуться на десяток метров вперед. Но от селения бежали все новые и новые чужие воины, и численность сражающихся сторон почти сравнялась. А вот наступательный порыв азуру почти иссяк.

И вдруг на другом конце селения раздался шум, оттуда донеслись крики – это вступили в бой охотники Варды. Их было немного, всего десяток, но они внесли панику, неразбериху, и обороняющиеся дрогнули. Впереди перед ними враги, и, что хуже всего – враги в тылу, причем в тылу уже идет схватка между хижинами. А там и сопротивляться некому, ведь в селении боеспособных мужчин не осталось, все здесь.

И сопротивление сломалось. Видимо, в племени не было сильного и властного вождя, способного организовать, возглавить и повести за собой воинов.

Некоторые побежали назад, в селение, опасаясь за жизнь своих близких. Другие пытались сопротивляться, но их моральный дух был подорван паникой в тылу и бегством с поля боя их соплеменников.

– Всем стоять! – громко, перекрывая шум битвы, закричал Никита.

Воины азуру замерли. Вождь сделал шаг вперед.

– Сдавайтесь! – властно произнес он. – Бросайте оружие – и вы останетесь живы.

Это прозвучало приказом и относилось к чужакам. Но его никто не понял – слишком разные языки были у противоборствующих сторон.

Тогда Никита сделал жест, показывая, что он кладет меч на землю.

Прошло несколько мгновений, и все вдруг увидели, как один чужак бросил меч. Его примеру последовал другой – он воткнул в землю копье.

И пошло – как плотину прорвало. Воины чужого племени стали бросать оружие на землю и отходить в сторону. Однако глядели они опасливо, опасаясь расправы.

– Фим, пусть твои воины соберут оружие.

– А этих куда? – Фим показал на безоружных чужаков.

– Пусть идут куда хотят, хоть по домам. Война закончилась.

Никита был рад такому исходу. С его стороны были раненые, но не было ни одного убитого.

– Тот, бери одного из пленных и иди в селение. Пусть Варда прекращает бойню, все кончено.

Тот схватил одного мужчину, взял его под мышку и побежал в селение. От страха чужак закрыл глаза – он полагал, что огромный воин сейчас его казнит.

Вскоре в селении наступила тишина, и потому рев динозавра, раздавшийся на окраине поселения, стал для всех страшной неожиданностью.

Никиту пробил холодный пот: неужели у чужаков есть прирученные динозавры? Ситуация становилась непонятной.

Но пока Никита размышлял над ней, из-за домов на околице поселения выскочил динозавр и помчался к лесу. На его спине, держась за шею, сидела женщина. Хищная ящерица мчалась огромными прыжками. Несколько минут – и они скрылись из виду.

Никита, да и его воины были обескуражены и даже слегка шокированы увиденным. А если у чужаков аллозавр не один? И они решатся вывести их в бой? Тогда людям азуру придется туго. Аллозавр – хищник быстрый, мощный и своими сильными челюстями может перекусить человека на раз.

Чужаки же увиденному обрадовались, загалдели. Черт, предвидеть такой поворот событий он просто не мог! Как чужакам удалось приручить тупого, кровожадного и сильного хищника? Просто невероятно!

Воины азуру вошли в селение. Жители его разбежались по хижинам, и селение было пустынно. Но из дверных проемов и из-за углов за воинами наблюдали.

Навстречу воинам вышел Варда с охотниками:

– Все целы?

– Один ранен копьем в руку. Удача! Как у вас?

– Только раненые.

Подошел Фим. Его воины свалили в кучу оружие сдавшихся и убитых.

– Вождь! – обратился он к Никите. – Не нравится мне эта баба верхом на животном. За помощью она сорвалась. А ну как подмогу приведет – десяток воинов на драконах? Что делать будем?

– Не дракон это, динозавр.

– Мне от этого не легче.

– Да, стоит подумать.

Никита имел в рукаве козырь – Иду. О господи, в пылу битвы он совсем забыл про нее!

– Варда, пошли кого-нибудь из охотников к ручью – там Ида и Варс. Приведи их сюда. Фим, посмотри, есть ли в селении что-нибудь горючее? Ну как у нас черная вода. Варда, пройдись по хижинам. Собери провизию – нам надо подкрепиться. Только последние крохи не забирай. Если увидишь что-нибудь железное или медное – неси. Трофеи нам нужны. Тот, попробуй отыскать у них старшего – надо как-то попытаться найти с ним общий язык.

Никита хотел объясниться хотя бы на уровне жестов. Он не хотел, чтобы соседние племена враждовали. Им, азуру, всего-то и нужно было, чтобы был доступ к руде из штольни.

Воины и охотники отправились исполнять поручения. Рядом с Никитой осталось несколько мужчин.

Вскоре охотники стали приносить трофеи, и в первую очередь – еду, сушеное мясо и фрукты. Затем – медные изделия. Их было много, видимо, рудник использовался давно. Кувшины, миски, котлы разных размеров, ложки, даже украшения, причем довольно искусно сделанные. А вот железных изделий не было.

Никита был слегка разочарован. Местное племя знало железо, некоторые изделия – наконечники копий и несколько ножей – были железными. Никита предположил, что они были куплены, обменены или захвачены в виде трофеев. Был бы источник железа в виде рудника – железных изделий было бы больше.

Явился Фим, развел руками:

– Ничего горючего здесь нет.

– Не может быть. Найди кузнеца, чем-то же он топит горн.

Почти сразу показался Тот. За шиворот он тащил упирающегося мужчину. Встряхнув, поставил его перед Никитой.

– Кого ты привел?

– Наверное, вождя.

– Почему ты так решил?

– Он был в самом большом доме. Перед ним стояли столбы, и хари страшные на них вырезаны.

Однако Тот ошибался. Вероятно, это был Верховный жрец племени или шаман. Кто знает, кому или чему поклоняются эти аборигены?

На шее у мужчины висело ожерелье из зубов хищников, что еще больше укрепило Никиту в его догадке.

Он попробовал заговорить с приведенным мужчиной на азурском, потом на русском – бесполезно. Стоявшая рядом Ида не выдержала:

– Не мучайся, я попробую с ним объясниться.

– Ты же не знаешь языка…

Но Ида встала напротив мужчины и уставилась ему в глаза. Никита усмехнулся – устроила гляделки!

Однако шаман через некоторое время застыл и как будто оцепенел.

– Ида, он в трансе.

– Я не знаю такого слова, но я читаю его мысли.

– Да? Поделись.

– Они испуганы, поскольку не ожидали нападения. Их вождя в селении нет, он уехал к Верховному вождю – его селение в полудне пути.

– Как называется их племя?

– Караимы. Подожди, мелькнуло что-то интересное.

Вокруг Никиты, Иды и местного шамана образовался круг из подошедших мужчин-азуру.

– Он посылает на нас проклятия и уверен, что завтра придет помощь и мы все погибнем – если не в бою, так на жертвенных кострах.

– Надо же, какие они кровожадные! И велики ли силы у караимов?

– Он не знает. Но десять лун назад, когда на них напали чужаки, Верховный вождь Ахрар прислал десять десятков.

– Интересно! Попробуй еще что-нибудь вытянуть из него.

Десять десятков – это сотня воинов. Если они хорошо вооружены и обучены, а также опытны – это серьезная сила. То, что Никита мог противопоставить им, было вполовину меньше. Надо дать бой здесь, в свое селение уходить поздно. Найдут по следам и уничтожат селение вместе с жителями, а медный рудник не стоил таких жертв. И, похоже, мирных переговоров не будет.

Никита задумался и не услышал, что говорит Ида.

– Повтори, я не все услышал.

– Войско караимов прилетит по воздуху, оно непобедимо.

Хм! То ли глюки у шамана, то ли и в самом деле у караимов есть нечто летающее – вроде дирижаблей или летающих лодок. Во всяком случае, перспективы не очень радужные. Эх, как не хватает ему летающих лодок! Нет, при любом раскладе бой придется принимать здесь.

Заявился Фим – он привел кузнеца – его внешний вид не оставлял в том сомнений. На нем был кожаный фартук, прожженный местами. Одеяние, интернациональное для всех кузнецов – кожаный фартук позволял избежать ожогов.

– Ида, оставь пока шамана. Выуди у кузнеца, чем он топит свой горн?

Женщина переключилась на кузнеца. Шаман же, постояв минуту, вдруг рухнул на землю.

– Ида, он что, умер?

– Нет, уснул. И будет спать беспробудно до самого утра. Не мешай.

Через несколько минут бессловесного объяснения Ида выдала:

– Кузнец знает место, где добывают горючий камень. Он черный и пачкает руки.

– Уголь!

– Камень этот жарко горит, даже железо плавится.

Никита обрадовался – недалеко есть залежи угля. Ведь издалека такую тяжесть не натаскаешь. Так, уже хорошо.

– Что он знает о селении, где живет Верховный вождь?

Ответ получил быстро:

– Он там не был никогда. Знает, что всю работу исполняют рабы из пленных, взятых во многих племенах.

Хм, да у них настоящий рабовладельческий строй!

– Как и чем воюют караимы?

Тут же последовал ответ:

– Он не знает. Его дело – кузница. Он тоже из племени караимов. Его захватили ребенком, он вырос здесь.

– Пусть идет восвояси, куда хочет.

Никита решил устроить совет. Он отошел к костру и подозвал Фима, Варду и Иду.

– Полагаю, завтра тут будут караимы, около сотни бойцов. Что скажете?

Варда не раздумывал:

– Уйдем в лес, пусть попробуют найти. Отсидимся, да и драться в лесу сподручнее.

– Ты, Фим, хочу услышать твое мнение.

– У караимов могут быть следопыты, и нас быстро найдут. Сто воинов – это много. Нас окружат в лесу и перебьют поодиночке. Надо драться тут, в селении.

– Ида?

– А если вернуться к себе?

Фим и Варда скривились.

– Селение найдут по нашим следам. Полсотни наших воинов – это не один человек, след будет. Их вдвое больше, все племя могут уничтожить, – ответил Фим.

– Я думаю так же, – твердо сказал Никита. – Итак, ночью отдыхаем, а утром дадим бой. Каждый атлант стоит двух-трех обычных бойцов. У нас есть шанс. А сейчас всем необходимо поесть – надо подкрепить силы. Фим, не забудь выставить дозорных.

Все разошлись, рядом с Никитой осталась только Ида.

– На тебя надежда, – обратился он к ней. – В трудную минуту ты должна нас выручить. Вот только беспокоюсь, поймут ли они твое пение? Язык-то незнакомый.

– Не волнуйся, муж, тут важен не язык, а голос. Лишь бы у них были открыты уши.

Никита поцеловал Иду и мысленно похвалил себя за то, что взял ее и Адель с собой когда-то, не бросил на обломках их селения.

Удобно устроившись вокруг костра, воины поели. Отдых и еда восстановили силы, подняли настроение.

Солнце уже садилось, начинало темнеть.

– Варда, Фим, освободите от местных две большие хижины. Спать будем там, так спокойнее и безопаснее.

Ночь они и в самом деле провели спокойно. Утром позавтракали, воины приводили в порядок оружие, доспехи. Внешне никто не проявлял признаков волнения. Караимы тоже люди, они так же смертны и так же умрут под ударами их мечей. Их больше, но у азуру есть огромные атланты, так что еще неизвестно, на чьей стороне будет победа.

И вдруг раздался вопль Варды – он обычно никогда не кричал:

– Смотрите! – И показывал рукой на юг.

Оттуда надвигалось черное облако. По мере приближения стало видно, что это не кучевое облако, несущее дождь, а множество птиц. Уже через десяток минут стало ясно, что это не птицы вовсе, а птеродактили – и об этом Варда с его острым зрением известил.

– У каждой твари на спине человек!

Никита был уже готов к тому, что увидит летающие лодки или воздушные шары, дирижабли – ведь говорил же вчера шаман, что воины прилетят. Но птеродактили? И как они их только приручили? Огромные летающие твари с длинными челюстями, усеянными множеством острых зубов, беспощадные хищники. Как с ними бороться? Даже если всем воинством они смогут одолеть нескольких, так другие не будут наблюдать за этим со стороны.

В первый раз Никита серьезно испугался – он был готов умереть в честном бою. Смерти он не боялся, когда-нибудь, но она придет за каждым. Но быть разорванным и съеденным летающей тварью? При одной мысли об этом на душе стало жутковато. Но он не подал виду, поскольку знал – на него, на его решение надеются все его воины.

В воздухе повис шум многочисленных крыльев птеродактилей. Они были уже близко и с каждой секундой приближались к селению.

– Всем – пробки в уши, и в хижину! – приказал Никита.

Воины бросились к хижинам, где ночевали, а Никита обратился к Иде:

– На тебя единственная надежда.

– Я не смогу, – вдруг призналась Ида. – Птеродактили – не люди, на них мой голос не действует.

– Но они управляют этими тварями! Пой!

– Хорошо, муж, как скажешь.

Никита воткнул деревянные пробки в уши. Он стоял рядом с Идой, обнажив меч – больше для ее успокоения. Что он мог сделать один с коротеньким мечом против сотни воинов, восседающих на летящих тварях?

Противник приближался. Летящие впереди птеродактили уже начали снижаться, вот они уже над краем селения.

И тут Никита увидел, как Ида открыла рот, как вздулись вены у нее на шее.

С десяток секунд ничего не происходило. А птеродактили с караимами на спинах были уже рядом, еще два-три десятка метров – и Никите с Идой конец. Никита уже ясно видел разинутые пасти, горящие злостью глаза хищных тварей.

И вдруг все изменилось. Твари не спикировали, не вцепились когтями, не щелкнули челюстями, разрывая человеческую плоть. Они пронеслись над крышами хижин, едва не задевая их когтистыми лапами, – один, другой, десятый! Боже мой, сколько их!

Небо потемнело, по земле беспрерывно метались тени, туча хищников закрыла солнце. Но ни один из них не причинил вреда.

Твари описали широкий полукруг и приземлились на лугу, между селением и ручьем. Птеродактили щелкали клювами, шипели, люди сидели на них с безразличным видом, а Ида продолжала петь.

Странное дело! Из хижин стали выходить аборигены, они потянулись из селения к птеродактилям. Те, по своей хищнической привычке, стали хватать их, разрывать на куски и пожирать. Луг окрасился кровью.

Ида пела еще несколько минут, потом замолчала. Никита вдруг увидел, как она качается. Видимо, напряжение, которым сопровождается пение, отобрало у нее много сил.

Он подхватил ее и усадил на бревно у тлеющего костра, служившее своеобразной лавочкой. Ида часто дышала, глаза были прикрыты. Никита вытащил из ушей пробки.

– Ты как, девочка моя?

– Сейчас… отдышусь только.

Ида пришла в себя.

– Что будем делать с тварями и людьми? – спросил он Иду.

– Люди теперь подчиняются мне, а твари – людям.

– Ты можешь им внушить или приказать, чтобы они летели к себе и напали на свое селение? Пусть учинят там полный разгром, пожрут всех, кто попадется им на глаза!

Он хотел, чтобы смертоносное оружие обернулось против тех, кто послал его сюда.

– Только соберусь с силами.

Никита подал ей медный кувшин с водой:

– Испей.

Ида напилась и подняла на него глаза:

– Я готова.

Никита вновь вставил пробки в уши.

Ида поднялась с бревна и запела – минуту, две… Потом смолкла.

Никита вытащил пробки. Ему стало слышно, как птеродактили на лугу вдруг дружно захлопали крыльями и поднялись в воздух. Они возвращались обратно.

От радости, от восторга Никита был готов кричать, плясать – все, что угодно. Бой был выигран, еще даже не начавшись. Воистину только теперь он понял китайскую мудрость: «Хочешь победить в драке – не начинай ее».

Но Ида совсем обессилела.

– У тебя всегда так? Ну, после пения?

– Нет. Но сейчас я сильно напряглась, вложила в голос все свои силы. Да и людей было слишком много.

– Молодец, я горжусь тобой…

Ида в ответ только слабо улыбнулась.

Никита побежал к хижине, распахнул дверь и едва не наткнулся на мечи – воины стояли с оружием на изготовку. Они не знали, что происходило снаружи, и были готовы к отпору.

Никита сделал жест, призывая их вытащить пробки из ушей.

– Все кончено. Твари улетели вместе с людьми и уже не вернутся. Фим, Варда – за мной!

Они отошли подальше от хижин.

– Если все получится, то мерзкие твари нападут на селение караимов.

– Ты хочешь сказать, что они будут убивать своих хозяев? – удивился Фим.

– Да. А у нас есть два пути – отправиться домой или двинуться к селению караимов. Посмотрим, что из всего этого получилось. После взбучки кто-то должен обязательно остаться, скажем – спрятаться в доме. Надо добить их или взять в плен. Разрушим осиное гнездо, уничтожим врага.

– Я согласен, – сразу сказал Фим. Он был воин, он привык воевать. Он понимал войну.

Варда тоже кивнул.

– Но идти придется долго, не менее половины дня.

– Разве мужчину испугает дорога? – фыркнул от возмущения Фим.

– Тогда не будем откладывать. Все сыты, все отдохнули. Фим, пусть твои воины поочередно несут Иду – своей победой мы обязаны ей.

– Хвала всем богам! А ведь в племя привел ее ты, вождь!

Фим подошел к Иде, поклонился ей, потом подхватил на руки и вскинул вверх. Воины громко и дружно вскричали:

– Слава!

Фим посадил Иду на плечо:

– Нести тебя – великая честь!

– В поход! – взмахнул мечом Никита.

Оставив трофеи посреди селения, маленькое войско выступило в поход. Сначала Никита вел их точно в направлении юга, справедливо полагая, что птеродактили будут лететь по прямой, сокращая путь.

Двигаясь к намеченной цели, они с шага переходили на бег, потом снова возвращались к шагу. Ручьи форсировали вброд, река попалась на пути лишь однажды. Они вынуждены были срубить деревья, и за каждое бревно держалось несколько человек – так и переправились.

Никита опасался одного – не сбиться бы с пути. Он ориентировался по солнцу, но оно перемещалось к западу. Он засекал далекую приметную цель вроде одиноко стоящего дерева или скалы и вел людей к ней. Потом снова выбирал своеобразный «репер» и снова шел к нему, увлекая за собой людей. По его расчетам, селение должно было быть уже близко, не пройти бы мимо.

Когда они взошли на небольшой пригорок, то поняли, что волноваться не стоило. Над большим селением – фактически городом, только одноэтажным – носились птеродактили. Они атаковали все живое, что появлялось на улицах или площадях. Зрелище было необычное, одновременно завораживающее и страшное. Из-за расстояния криков и хлопанья крыльев не было слышно – как в немом кино.

Судя по времени, было далеко за полдень, и нападение должно было уже продолжаться давно.

Некоторые птеродактили обожрались человечиной, брюхо у них расперло, и взлетали они тяжело, медленно отрываясь от земли. А вот люди на их спинах вели себя странно. Некоторые сидели безучастно, другие веселились, как будто не свое селение громили, а неприятельское. Вид фантасмагорический.

Где-то через час птеродактили устали, выдохлись и стали отлетать в сторону. Причем садились они за небольшим леском, в одном месте. Видимо, там и была площадка, где базировалась эскадрилья этих тварей.

– Идем в селение.

Сделать это было нетрудно, поскольку ворота были распахнуты. Везде валялись разорванные трупы людей со страшными ранами или вообще их половины. Птеродактили обожрались на неделю вперед. Живых людей на улицах не было. Смелых или беспечных слопали летающие твари, оставшиеся попрятались по домам.

Дома в большинстве своем были бревенчатые, такие аллозавр или тираннозавр легко могут разрушить. У них большой вес и мощь, по сути – это просто живая груда мышц. А для птеродактиля деревянная изба – как неприступная крепость, она ему не по зубам.

Из окон на воинов-азуру смотрели, Никита сам видел удивленные лица караимов. Они, наверное, решили, что настал их последний день. Сначала атаковали хищные твари, причем со своими воинами, потом на улицах появились чужие воины. Мир перевернулся.

Никита вел воинов к центру. Верховный вождь или шаман, не исключено – оба в одном лице – должен располагаться именно в центре.

Они вступили на площадь. Подходящего вида дом был, сложенный из камня – не из кирпичей, а из природного камня.

– Туда!

Пока вождь не сбежал, надо было его взять в плен или убить. Смерть вождя всегда оказывала на любое племя дезорганизующее воздействие, особенно в экстренной ситуации, когда не было преемника.

Дверь дома была не заперта, и Никита вошел беспрепятственно. За ним вошел Фим с обнаженным мечом.

За столом сидел, судя по богато украшенной вышивкой и золотыми бляшками одежде, вождь. На голове его был надет золотой обруч, надо лбом красовалась крылатая фигура – то ли птеродактиля, то ли дракона. Фигура была мелкая, и разглядывать ее времени не было. Вид у вождя был крайне расстроенный, он сидел, подперев голову обеими руками.

– Фим, снимите тиару с его головы и посмотрите, нет ли у него оружия. И свяжите его. Варда, пройдешь по дому. Если кого-то найдете, ведите сюда.

Вождь не сделал ни единой попытки сопротивляться – он был просто раздавлен случившимся. Такого вероломства от своего войска он не ожидал. Это был удар ножом в спину.

– Ида, будь добра, побеседуй с вождем.

Женщина подошла к караиму, какое-то время пристально смотрела в его глаза, но потом отвела взгляд и вздохнула:

– Не могу. Одни обрывки мыслей, бред какой-то. Наверное, он просто сошел с ума.

– Фим, выведите его на улицу и убейте. Пусть караимы видят, что их вождь свергнут, пусть трепещут от ужаса.

Фим кивнул. Азуру не были жестоки или кровожадны, но старый воин понимал, что чужой вождь должен быть убит. Вождь – это символ, знамя племени.

Он заставил вождя подняться, жестом указал на открытую дверь, и оба вышли. Вскоре Фим вернулся:

– Вождь мертв!

– Да, не хотелось мне воевать с ними, мы могли бы быть дружественными соседями. Фим, Варда, Ида – останьтесь здесь, остальным выйти.

Никита занял место убитого вождя.

– Что скажете, друзья?

– Взять богатые трофеи и уйти, – сказал Варда.

– Обобрать их до нитки, чтобы помнили, – кивнул Фим.

Никита посмотрел на Иду, ожидая ее вердикта.

– Я не знаю, – пожала плечами та.

– Ответь, как долго эти, что на птеродактилях, будут не в себе?

– Пока я не спою другую песню.

– Так… надо обдумать.

Он молчал около получаса, и трое его людей стояли, не шелохнувшись, боясь нарушить ход мыслей Никиты. А помыслить было над чем.

Наконец он поднял голову:

– Зачем грабить и нести добро домой, если селение наше? Вождя нет, человеческие потери огромны, войско подчинено нам. Не проще ли будет остаться здесь? Приведем сюда наших женщин и детей, они выберут лучшие дома. Пусть аборигены нам подчиняются – куда им деваться? Кому не нравится, пусть уходит. А с летающим войском мы можем разбить любую угрожающую нам армию, не потеряв своих воинов.

Троица слушала Никиту, разинув от удивления рты. Никто не мог предполагать такого развития событий.

– Фим, ты будешь главным над всеми воинами, тебе будут подчиняться все – и свои, и чужие, летающие. Варда, ты заслужил звание главного охотника и начальника над всеми мастерскими.

У обоих мужчин от перспектив загорелись глаза.

– А я? – Ида тоже захотела своей доли во власти.

– Ты была женой вождя, ты совершила невозможное – остановила чужую армию. Ты будешь управлять учебой детей, и тебе будут подчинены все рабы. Шаман сказал, что у караимов много рабов.

Ида кивнула. Рабы были и в ее родном селении, которого уже нет.

От грядущих высот власти у всех захватывало дух.

– А если у караимов не только вот это селение, но есть и другие? – вдруг вкрадчиво спросила Ида.

– У нас в племени есть достойные люди, и я назначу их вождями небольших племен. Но все будут подчиняться нашему совету. Отныне вы все становитесь моими советниками, а вместе мы – Совет, верховная власть.

– Да будет так! – гаркнул Фим.

Конечно, ведь еще Наполеон говорил, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Ида внесла главный вклад в его победу и жаждала награды. И соответствующая ее заслугам награда ей досталась. Варда не очень стремился, ему хватало своих охотников, но отказываться от сытой жизни ему тоже не хотелось.

– Тогда так! – подвел итог Никита. – Ида, тебе придется напрячься. Обойди с воинами улицы и постарайся внушить мирным жителям, что теперь у них другой вождь и Совет, которым надо подчиняться. Пусть приберутся на улицах, а с завтрашнего дня приступают к делам.

Даже для самого Никиты такое решение было спонтанным, неожиданным. План был поистине грандиозным, наполеоновским. Он и сам до конца не верил в его осуществление. Авантюризм чистой воды. Но тем не менее получилось. Что сыграло ему на руку? Растерянность жителей, потерявших вождя, внезапная атака своего же войска или амбициозность и наглая агрессивность пришельцев? Наверное, все вкупе.

Ида с воинами прошла по улицам, и жители подчинились ей, стали убирать трупы, оказывать помощь раненым.

Когда Никита увидел, что жители вышли на улицы, то понял, что план его может сработать.

– Варда, идешь с охотниками в наше селение. Забирай всех и веди сюда.

– А вдруг…

– Никаких «вдруг». Все у нас получится!

– Когда выходить?

– Утром. Сейчас вечер, какой смысл идти?

Когда вернулась Ида, он и ее загрузил новым заданием.

– С утра с Фимом и его воинами идешь к этим, что на птеродактилях летали. Пой им или еще как-то внуши, но чтобы они сидели безвылазно. Нам теперь птеродактили в небе ни к чему, только жителей пугать. Надо налаживать жизнь.

Спали все в большом доме бывшего вождя – Никита избрал его своей резиденцией. Дом большой, удобный, да и жителям привычнее. Сменился вождь, только и всего. На их памяти были и другие вожди, ушедшие из жизни естественным путем, но город ведь не рухнул от этого. Одно было плохо: ни он, ни его люди не владели языком, а объясняться с жителями жестами было сложно.

Варда ушел утром с охотниками, Фим с десятком воинов и Идой отправился в воинский лагерь.

Никита вышел на улицу. Как ни странно, но селение продолжало обычную жизнь. Дымили печи, готовилась еда, по улицам сновали люди – как будто вчера ничего не произошло.

А к полудню к нему пожаловала делегация из двух десятков аборигенов, наверное, самые уважаемые жители.

По такому случаю Никита водрузил на голову тиару с птеродактилем, отобранную у прежнего вождя, и вышел из дверей в сопровождении воинов. Особое внимание на них произвел Тот в позолоченном шлеме – на него показывали пальцем и перешептывались.

Потом шум стих, вперед выступил седобородый старец, произнес приветственную фразу и склонил голову.

Вождю кланяться не пристало, и потому Никита поднял в приветствии руку и улыбнулся – надо было выказать дружелюбие. Он и его люди не кровожадны и пришли надолго.

Никита сказал несколько фраз на азурском, но его никто не понял. С досады он произнес на русском:

– Откуда им язык знать?

Стоящий перед ним старец улыбнулся:

– Я тебя понял, пришелец.

Никита был поражен: старец говорил с акцентом, но его можно было понять.

– Ты откуда язык знаешь?

– Очень давно, двадцать лун назад, я был в далекой полуночной стране и там его освоил.

– Отлично! Будешь толмачом, будешь переводить мои слова местным жителям.

– Как скажешь, вождь.

– Как твое имя, почтенный?

– Аюб.

– А меня зовут Никита, я вождь племени азуру. Ваши люди на летающих тварях напали на нас, и нам пришлось выступить в поход.

– Да-да! Но они как обезумели! Это наши воины. Они должны были защищать и оберегать город, однако вчера они устроили бойню. Погибли сотни мирных жителей. Даже не знаю, как объяснить столь массовое помешательство войска.

– Мои воины ушли в лагерь, где располагаются ваши. Они наведут порядок и обеспечат вашу безопасность. Переведи.

Старик говорил долго, подбирая слова. Жители его поняли, кивали согласно. Никита же надеялся на «сарафанное радио», на то, что стоящие перед ним расскажут другим услышанное – иного способа оповестить всех он не видел.

– Ваш вождь оказался слаб, мер к спасению жителей не принял и понес заслуженную кару. Отныне воины моего племени будут отвечать за вашу безопасность, а ваши – помогать им. Управлять городом будет Совет из четырех человек. – Для убедительности Никита растопырил четыре пальца. Говорил он медленно и четко, чтобы старик его правильно понял. Все-таки языковой практики давно у него не было, другой на его месте уже бы все слова забыл.

– Вождем моего племени являюсь я! – Никита ткнул себя пальцем в грудь. – Пока все порядки в городе сохраняются прежние.

Старик перевел и эти слова толпе, а потом повернулся к Никите:

– Племя караимов имеет не только этот город, но и другие селения. У нас целая страна, а вас мало. Я вижу всего три десятка воинов.

– Нас много, думаю, на днях подойдут еще две сотни человек.

Никита намеренно схитрил, произнес «человек», а не воинов. Варда приведет в большинстве своем женщин и детей, да еще десяток воинов – из тех, что оставались для охраны. Да, он блефовал, но делал это для пользы своего племени. Пока караимы для него чужие, но когда-то и азуру были чужаками. А теперь он их вождь, и люди ему верят. Если не произойдет ничего необычного, что оттолкнет от него караимов, то и это племя станет его. К тому же старик говорил, что этот городишко – еще не все, у них целая страна. Там еще не знают о происшедшем перевороте, а если говорить точно – о захвате власти. Но если столица его примет, то все попытки изменить ситуацию ни к чему не приведут.

– А как называется ваш город? – спросил Никита у старика.

– Город Беддах, а страна – караимов.

Старик был удивлен вопросом. Как же! Захватил город и власть в нем, а названия города, как и языка, на котором говорят его жители, не знает. Наверное, в его глазах Никита выглядел варваром.

– Жители города, вам можно расходиться. Не волнуйтесь, мы пришли с миром, никаких бесчинств и грабежей не будет. Но вот что еще: скажите, какие дома освободились – все же погибших много. Скоро придут мои люди, им нужно будет дать кров над головой.

Старик перевел. Жители, оживленно переговариваясь, стали расходиться.

– Уважаемый Аюб, тебя я попрошу задержаться. Идем в дом.

Старик прошел, огладил бороду, осмотрелся.

– Садись. Я хочу назначить тебя своим помощником и толмачом. Согласен?

– Если это будет в моих силах. Все-таки я прожил долгую жизнь и немолод.

– Никто не будет просить тебя воевать или таскать тяжести – для этого есть молодые. Ты прожил тут долгую жизнь, знаешь местные порядки и уклад жизни горожан, традиции народа. Мы пришли надолго, но я не хотел бы что-то сильно изменять, чтобы не вызвать недовольства. Я готов забыть нападение на нас ваших воинов и понесенные нами потери. Но и оставлять воинственного врага по соседству я не хочу.

– Но мы даже не знали о нападении и погибших, прости наших воинов.

– Я говорю сейчас о мирных жителях. Кто помогал вождю? Ведь есть же какие-то склады с зерном, мукой, сушеным мясом.

– Конечно, есть. У прежнего вождя был помощник, он заведовал складами, и у него есть ключи.

– Я хочу его видеть.

– Увы, это невозможно. Он умер вчера.

– Тот! Иди сюда!

Когда Тот вошел в комнату, Никита представил ему гостя:

– Это Аюб, мой помощник из местных. Бери с собой трех воинов – он покажет дорогу к складам. Возьмешь их под охрану.

– Слушаюсь.

Аюб и Тот вышли, но Никита задержался. Племенем он управлял удачно, но жителей в городе намного больше. Для него они пока чужаки, языка их он не знает. Сможет ли он грамотно и толково править не только городом, но и страной, какого бы размера она ни была? Не устроит ли чужое войско бунт – тогда прольется много крови. Одни вопросы без ответов.

В комнату вошли Ида и Фим, оба с довольным видом.

– Как войско?

– Воины ходят как пришибленные, и ни о каком сопротивлении они не помышляют. Правда, один из них, что не летал, вроде бы начальник, бросился на меня с мечом. Но я его… – Фим сделал характерный жест.

– Надо было бы там оставить двух воинов, для пригляда.

– Смысла нет, – вмешалась Ида. – Воины будут выполнять только мои команды, они просто не будут понимать того, что им приказывают другие.

– Жутковатое зрелище, – добавил Фим. – Ходят, как живые мертвецы. Но птеродактили их слушаются, прямо ручные. Я попробовал приблизиться, так один мне руку чуть не отхватил. Едва успел отскочить в сторону.

– Хищники они, их травой не накормить, – кивнула Ида. – А ты как?

– Старика нашел, представляешь? Язык гиперборейский он знает, бывал там когда-то. Я через него местным жителям втолковал, что хотел. Он сейчас Тоту показывает, где склады продуктовые. Надо их охранять, пока жители не разграбили. Надо кого-то главным туда ставить и охрану давать. А людей не хватает.

– Варда скоро приведет, дня два-три еще.

– Там воинов десяток всего, с охотниками Варды – два. Кстати, старика Аюбом зовут. Я его толмачом взял, будет мне помогать.

– Надо брать на службу людей из местных, нас на все не хватит. Всегда были люди, желающие приблизиться к власти, получить какие-то послабления.

– Интересно, есть ли у них налоги? Или деньги? – спросил Никита.

– Если есть склады, должны быть и налоги, – рассудила Ида. – А что такое деньги?

– Потом объясню, сначала узнаю у Аюба.

Вернулся Аюб, да не один. С ним было несколько горожан, они несли подносы с едой – фруктами, жареным мясом и лепешками.

– Я не просил, – удивился Никита.

– Каждый человек хочет кушать. А вождя у нас всегда кормили.

Подносы поставили на стол. Аюб махнул рукой, и местные вышли.

– Тогда не дадим пропасть еде! К столу!

Никита уселся сам, по его правую руку пристроился Фим, слева присела Ида. Но Аюб остался стоять.

– Ты чего стоишь? Садись, раздели с нами трапезу.

– Благодарю.

Аюб сел, отломил кусок лепешки, бросил в рот финик. И Никита успокоился. Не Средневековье, но подсыпать отравы могли. Наверняка в городе есть знахари, колдуны.

Они с аппетитом поели. Аюб же с удивлением смотрел, как поглощает еду Фим. Будучи атлантом, он и съедал втрое больше обычного человека. Никита и Ида давно к этому привыкли, а для Аюба зрелище это было в диковинку.

– Скажи, Никита, у вас много таких воинов?

– Хватает. Удивляешься, что он ест много? Так и в бою он против троих-четверых дерется и побеждает.

Аюб покрутил головой. Будет ему что рассказать своим соплеменникам.

Когда подносы опустели, стоявшие у входа на улице жители сразу их унесли. Пришла пора поговорить о порядках в городе.

– Скажи, Аюб, налоги у вас есть?

– Ты подразумеваешь десятину? Есть! Каждый житель волен заниматься чем хочет. Одни ткани ткут, другие одежду шьют или обувь тачают, некоторые торгуют. Но десятую часть они обязаны отдавать каждую полную луну.

– Отдают натурой? Ну, я имел в виду ткань, одежду, сапоги или что-то еще.

– Можно и так. Есть сборщики налогов. Они обходят каждый дом, каждую мастерскую. Все учитывают и сдают на склад.

– Для чего?

– А разве у вас не так? Войско надо кормить, одевать и обувать. Да и другой люд, тех же сборщиков налогов, хранителей складов, вождя.

– Разумно. А если человек сеет зерно?

– Тогда зерном и отдает.

– А лепешки печет?

– Отдает мукой.

– Ну он ее ведь где-то берет?

– А как же? Обменивает или покупает.

Никита подталкивал Аюба к деньгам.

– Как покупает?

– За медные монеты.

– Покажи!

Аюб достал из-за пояса кожаный кошелек, расшитый узором, развязал его и вынул медную монету. Она была грубой чеканки, довольно увесистая, круглая, с дыркой посередине.

Никита подкинул ее на ладони:

– Дырка-то зачем?

– Плохо без нее. Если монет много, можно нанизать их на веревочку и носить на шее.

– И что за нее можно купить?

– Миску супа с мясом или штаны.

– Сколько стоит мешок муки?

– Четыре такие монеты – у нас их называют номы.

– Другие номиналы есть?

– Не гневайся, вождь, объясни, что такое «номиналы»?

– У монеты, в зависимости от цифры на ней или веса, может быть разная покупательная способность.

Аюб долго соображал.

– Нет, у нас все монеты одинаковы. Надо купить больше – давай две монеты, три, десять – только и всего.

Ида и Фим с монетами не сталкивались, потому слушали и смотрели удивленно. Потом подержали медную монету в руках.

Никита понял, что кое в чем караимы обошли племя азуру.

– И давно у вас деньги?

– С тех пор, как я и прежний вождь побывали далеко в полуночной стороне.

– Ты имеешь в виду гиперборейцев? Которые тебя языку научили?

– Именно так. А разве ты не один из них?

– Родственное племя, – буркнул Никита.

– Ага. – Аюб кивнул. Наверное, и у него были вопросы к Никите, но он пока воздерживался. Никита обращался с ним подчеркнуто уважительно. И старику было приятно, и от Никиты не убудет. Сейчас Аюб был ему нужен, без него общение с жителями было невозможно.

До вечера Никита мучил Аюба вопросами. Его интересовало, кто и где чеканит деньги и где их хранят; кому подчиняются сборщики налогов и кто из чиновников еще есть в городе; как вершится суд, кто командует войском, какие города или селения есть еще в стране, кто соседи и воинственны ли они, и множество других вопросов. На некоторые Аюб отвечал охотно, другие ставили его в тупик. Все ответы Никита тут же переводил на азурский язык – ведь Иде и Фиму тоже было интересно и необходимо услышать ответы Аюба.

Глава 9. Правитель страны

Несколько дней Никита находился в напряжении. Его племя еще не пришло, а местные могли поднять бунт. Отойдя от шока после нападения своих воинов, аборигены могли возмутиться. Пришел чужак, самовольно сел на престол – негоже. Хоть Никита и вождь, но он вождь своего племени.

Однако городок жил спокойно. Его жители хотели одного – мирной жизни без катаклизмов, хотели спокойно растить детей, трудиться и не бояться за свою жизнь. А кто сидит наверху с тиарой на голове – не суть важно. Ведь порядки не изменились: налоги не увеличились, пришедшие воины не бесчинствовали. И кабы не атланты на улицах, можно подумать, что ничего не изменилось.

Фим, Ида и Никита каждый день по часу учились караимскому языку. Был он не очень сложен, как и многие древние, не было в нем сложносоставных или заковыристых и уж тем более заимствованных из других языков слов.

Никита был молод, память хорошая, желание освоить язык сильное, и дело шло на лад. Ида видимых усилий не прилагала, но осваивала язык быстрее. А Фим, отличный и опытный воин, усваивал язык с трудом. За четыре дня он только и смог выучить «здравствуй» и «до свидания». Не давались ему языки.

К вечеру пятого дня через ворота города втянулась колонна племени азуру. Люди были утомлены переходом, хотели есть, и многие жители, увидев множество чужаков, среди которых преобладали высокие люди-атланты, толпились, глазели, переговаривались. Зрелище было необычным.

Аюб был еще в доме Никиты. Когда оба услышали шум с улицы, вышли, и к Никите подбежал Варда:

– Вождь! Как ты и повелел, я привел всех наших. Шли долго, потому как с грузом и детьми.

– Все целы, потерь нет?

– Нет.

– Молодец, хвалю.

Никита повернулся к Аюбу:

– Сам распредели каждую семью по пустым домам, как и договаривались. И попроси жителей накормить прибывших – хотя бы сейчас и утром. А дальше я сам решу.

– Сделаю. Дома уже известны, а ужин приготовить недолго.

Никита обратился к людям племени азуру:

– Сейчас мой помощник из местных жителей разведет вас по домам. Каждой семье – по дому. Берегите жилище, вам в нем жить. Жители приготовят для вас ужин и завтрак, а дальше вы уже сами. На первое время Тот выделит вам продукты со склада – муку и сушеное мясо. С соседями не ссориться, не скандалить и не драться. Отныне наше племя вливается в племя караимов, и в дальнейшем нам жить вместе. Если вам все понятно, следуйте за Аюбом – так зовут моего помощника.

Люди слишком устали и потому, не задавая вопросов, поплелись за караимом.

– Фим, попозже пройдись по домам, где поселились наши, посмотри, все ли получили кров над головой, все ли накормлены. Потом скажешь Тоту – он у складов, чтобы выделил мясо и сухофрукты. Мне доложишь.

Фим был исполнителен и точен. Но на всех своих людей Никита полагаться не мог: дисциплина была не на высоте, особенно у женщин.

Уже около полуночи пришел Фим:

– Все устроены и накормлены, сам в каждом доме побывал.

– Хорошо, пусть отдыхают. И ты иди.

На следующий день, когда пришел Аюб, Никита на хорошо выделанной шкуре какого-то животного решил нарисовать карту, пусть и приблизительную, страны караимов. Угольком набросал южную оконечность Уральских гор, рудник медный, селение, где жили азуру, и сам Беддах.

– Аюб, смотри. Вот горы, вот наш город. Где еще есть селения, как они называются, далеко ли они и сколько жителей там обитает?

– Не так быстро, Никита, дай сосредоточиться. Вот здесь, в одном дне пути пешком, селение Агло.

В месте, которое указал на карте Аюб, Никита поставил карандашом жирную точку и написал название.

– Тут, на восход, – он ткнул пальцем в карту, – два дня пути – Таш, жителей около сотни. Они промышляют добычей соли.

Никита и его отметил.

– Вот здесь, на полуденную сторону, – Мухир. Там хорошая земля, дает два урожая зерна в год.

Аюб вспоминал, а Никита наносил. Когда старик замолк, он спросил:

– Все?

– Вроде.

– Посмотри еще раз. Тут восемь селений, кроме самого Беддаха.

– Какой ты проницательный!

– Не хватает еще одного…

Аюб поводил пальцем по импровизированной карте:

– Пожалуй, здесь.

– Как-то ты неуверенно показал, – заметил Никита.

– Я там не был никогда. Это Гамба. – На лице Аюба появилось выражение отвращения.

– Поясни, – попросил Никита, увидев выражение его лица.

– Гамба на краю страны, как ты видишь. Там выращивают аллозавров и птеродактилей для нужд войска. Если ты не знаешь: яйцо держат при повышенной температуре, но его надо постоянно поворачивать. Этим занимаются рабы. Но когда из яйца вылупляется аллозавр, рядом должен стоять воин, который будет на нем ездить, – ведь детеныш кого увидит первым, того и считает своей матерью. Он должен подчиняться воину, а когда вырастет, будет защищать его. Но чужим лучше к нему близко не подходить, сожрет.

– Ты не любишь динозавров?

– А за что любить этих мерзких созданий? Кроме того, почти каждые семь-восемь дней кто-то из рабов погибает мученической смертью. Можно сказать – издержки, отходы.

Никита вспомнил, как за помощью уехала или ускакала – не знаешь, как правильно сказать – женщина именно на аллозавре. Стало быть, не почудилось.

– И много у вас динозавров в войске?

– Не знаю, надо у воинского начальника спросить.

– Увы, это невозможно. Он бросился на Фима – ты его знаешь – с мечом, и был убит.

– Жалко. Его в городе знали и уважали.

– Сделанного не изменишь. Ты лучше расскажи, какие страны или племена вас окружают, соседствуют, чего от них ждать?

– На полуденную сторону десять дней пути – страна зырян. Они смуглы, упрямы и воинственны. Это единственный наш враг, и хорошо, что он далеко. Племя многочисленно, но передвигаются они пешком. На восход от нас мизгири, до них семь дней пути. Их город называется Парват. Племя мирное, занимаются ремеслами, ткут великолепные ткани – наши торговцы часто там бывают. На полуночную сторону горы и лес, там никаких племен нет. А на закатную, у реки – племя рыбоедов – так они себя называют. У них нет крупных селений, деревушки по три-четыре дома. У них очень вкусная копченая и сушеная рыба. В дни, когда полная луна, они приплывают на лодках и меняют рыбу на товары. Мы с ними никогда не враждовали. У них вождь – женщина, и в семьях главнее тоже женщины.

– Матриархат, – вспомнил словечко Никита.

– Не слыхал такого. Это что?

– Когда женщины правят.

Они говорили долго, весь день с перерывом на обед. Никиту интересовало все: есть ли горы, где протекают реки, растут ли в лесах ядовитые плоды, какому богу поклоняются и много чего еще. Ему хотелось знать все, поскольку племя для него было новым. А старик был просто кладезем знаний.

Конечно, после ознакомления, хотя бы периодического, надо было проехать по селениям самому, познакомиться с жителями, узнать обстановку. Но пока дел было полно и в Беддахе.

Не было у Никиты опыта управления крупным населенным пунктом, множеством людей. Аюб дал приблизительную численность жителей города – три тысячи человек. По сравнению с двумя сотнями племени азуру, где он каждого знал в лицо и по именам, разница существенная. Да и ехать было не на чем. Коней в стране караимов не было, а ехать на аллозавре он побаивался. Кто знает, что при виде его зашевелится в тупой башке кровожадного хищника?

Однако дела пришлось прервать уже ночью. К Никите пришел Фим и с ходу заявил, что прибежал гонец. Он взволнованно что-то говорит, но Фим не знает языка.

– Иди за Аюбом.

Черт! Плохо без знания языка, а учить нет времени. Он ведь вождь объединенного племени всего неделю, за это время ни один полиглот не сумеет освоить незнакомый язык.

Через полчаса явился Фим. Аюба он просто принес – для быстроты. Вместе с ним впустили и гонца. Он едва держался на ногах, был пропылен, глаза ввалились, видно – прошел или пробежал изрядную дистанцию.

– Аюб! Прости, что не дали отдохнуть. Спроси у гонца, что случилось?

Старик стал разговаривать. Гонец говорил сбивчиво, Аюб несколько раз переспрашивал, а затем повернулся к Никите:

– Беда! С полуденной стороны идет большое войско!

– Зыряне?

– Нет, он смог бы отличить. С его слов, зыряне потерпели в битве поражение, а незнакомцы идут в нашу сторону, они уже на нашей земле. Гонец плыл на долбленой лодке, потом бежал. Он очень устал.

– Сколько чужеземцев?

– Я спрашивал, он не знает. Говорит – много, несколько сотен.

– Спасибо. Накорми его, Аюб, и дай приют.

Аюб с гонцом ушли, а Никита с Идой и Фимом устроили совет.

– Что делать будем? К городу чужеземцев подпускать нельзя. Город почти не защищен, а воинов у нас мало.

– Надо задействовать этих зомби на птеродактилях. Для них расстояние невелико, – сказал Фим.

– Ты хочешь их возглавить? – усмехнулась Ида.

Но Фим отвел глаза. Ему воины не подчинились бы. Тогда придется посылать Иду. Но отпускать ее одну Никита опасался, стало быть, вместе с ней придется ехать самому.

– Вроде еще есть воины на аллозаврах, – неуверенно сказал Фим.

– Вроде?

– Их около полусотни, я сам видел; но не считал.

– Тогда так. Мы с утра с Идой идем к летающим воинам. Вылетим вместе с ними, попробуем заставить выступить воинов на аллозаврах. Они уступают в скорости, но будут хорошей поддержкой. Ты, Фим, останешься здесь. Будешь и властью, пока меня нет, и старшим над воинами-азуру. Если враги подойдут, ты должен защищать Беддах, как свой дом. Я на тебя надеюсь.

– Все исполню в точности.

– Старик Аюб будет тебе хорошим советчиком.

– А вы как же без него?

– Ида справится.

Фим ушел.

– Жена моя, сможешь ли ты управлять воинами?

– Ты будешь говорить мне, куда их направлять и что делать, а дальше не твоя забота.

– Уверена?

– Иначе бы не говорила.

– Полагаю, нам придется лететь на этих тварях.

– Да, иного выхода нет. Но я их боюсь.

– Я тоже.

– Ты? Я думала – страх тебе не знаком.

– Я такой же смертный, как и другие. Просто умею держать чувства при себе, не показывать их. Если вождь будет нерешителен, будет бояться – кто из воинов пойдет за таким?

Ночью Никите спалось плохо. Снились незнакомые воины, птеродактили, предстоящий полет на этих тварях. Чистой воды авантюра, просто безумие… И зачем только он влез в эту шкуру? Сидел бы сейчас спокойно со своим, до мелочей знакомым ему племенем, пользовался уважением и почетом. А в Беддахе он вождь пока что только номинально, потому что тиара есть. Если завтра он проиграет битву, его просто изгонят с позором из города. Ладно, позор можно пережить, уйти – но ведь он взял на себя ответственность за жизни и безопасность тысяч людей, надев на себя тиару как знак верховной власти. И отступать уже поздно. Или он победит, или умрет там, хотя бы чести не замарав. Правда, такого слова здесь не знали, но в отношении к некоторым ситуациям оно подразумевалось. Говорили – потерял лицо. С таким человеком никто не побратается, не разделит трапезу, кров. Руки для рукопожатия не подаст, но это здесь и не принято.

Утром он поднялся, как будто не отдыхал, настроение было паршивое. Ида сразу это заметила:

– Садись, ешь. Мы выиграем эту битву, даже если все птеродактили сдохнут, а воины погибнут. У нас нет выбора. – И сама взялась за лепешку.

Как ни странно, но ее слова Никиту успокоили. Да и если верить известной поговорке, аппетит приходит во время еды. И потому, стоило ему съесть пригоршню фиников, как он взялся за лепешку и мясо.

Плотно позавтракав, он поднялся, взял стоящий тут же у стены щит, опоясался мечом.

– Идем, время!

По приказу Фима несколько воинов сопроводили их к воинскому лагерю. Для глаз того, кто здесь никогда не бывал, картина открывалась страшноватая. Сновали воины, визжали, хлопали перепончатыми крыльями и щелкали челюстями птеродактили. На другом конце лагеря ревели аллозавры. Хозяева динозавров безбоязненно подходили к своим хищникам и кормили их с рук кусками мяса.

У Никиты мурашки по коже пробежали. Как им втолковать задачу, как заставить ее выполнить? И в этот момент он услышал голос Иды:

– Никита, пробки!

Никита послушно воткнул пробки в уши, и Ида начала петь. Замолчали все – и люди, и динозавры.

Пела она недолго, но как только закончила, поднялась суматоха. Воины хватали оружие, надевали амуницию. Потом по хвостам ящеров они взбежали им на спины и уселись на основании шеи.

Ида повернулась к Никите, жестом попросив извлечь пробки из ушей.

– Куда им держать путь?

– В полуденную сторону, к землям зырян. Караимов не трогать, а чужаков убивать безжалостно. Пленных не брать. Пусть идут и сражаются, пока не падет мертвым последний враг.

Ида снова запела – и на этот раз недолго.

Аллозавры, повинуясь командам седоков, сорвались с места – Ида с Никитой едва успели отскочить в сторону.

Воины управляли ящерами ногами. Толкнул в шею левой ногой – и ящер поворачивал влево.

Никита с трудом успел посчитать – выходило около семи десятков ящеров, соответственно – и воинов столько же. Никита даже и представить себе не мог, сколько воинов надо, чтобы им противостоять.

А летающие воины не обращали внимания на выезд ящеров – вроде бы ничего рядом и не происходило. Полным отсутствием интереса к окружающему они напоминали Никите зомби.

– Найти бы у них главного, – задумчиво проговорил Никита.

– Главного убил Фим, – отозвалась Ида.

– Ну хоть кто-то у них есть? Хоть какой-то начальник, пусть и маленький?

Мимо проходил воин. Ида остановила его за руку и вперилась взглядом ему в глаза.

Воин кивнул, ушел и быстро вернулся вместе с другим. Этот явно был старшим воином – на его шлеме развевались перья какой-то птицы.

Воин вытянулся перед Идой, не обращая никакого внимания на Никиту. И снова игра в гляделки. Потом оба воина дружно убежали.

– Что ты им внушила?

– Что ты вождь, правишь всей страной. Предстоит боевой поход, и нам нужно лететь с ними, поэтому необходимы два летающих динозавра с погонщиками – ведь ни ты, ни я не умеем управлять птеродактилями.

– О господи!

Старший воин бегом вернулся и показал рукой на двух птеродактилей. Это были довольно крупные экземпляры злобного вида. На шее у них были ошейники, от которых к врытому в землю столбу вела железная цепь.

Снова перегляд с Идой – и старший воин повел их к ящерам. Никита шел, едва передвигая ноги, а все существо его кричало – остановись, если тебе жизнь дорога!

У птеродактилей их ожидали воины, хозяева летающих тварей. Они быстро влезли на птеродактилей и похлопали каждый своего по шее. Твари послушно подогнули лапы и сели брюхом на землю.

Старший воин взял Иду за руку, подвел сзади, показал на спину и поддержал под локоток. Ида неловко взгромоздилась ящеру на спину и обхватила руками воина – больше держаться было не за что. Так же неловко забрался на спину динозавру и Никита, только что без помощи старшего воина.

– Ида, пой! – скомандовал Никита, закрыл пробками уши.

И Ида снова запела.

Никиту разбирало любопытство – что она им поет, но вынимать пробки из ушей он не стал.

И снова забегали воины, забираясь каждый на своего ящера. Воины расстегнули ошейники, птеродактили захлопали крыльями, заклекотали. Потом короткая пробежка – и они поднялись в воздух.

Никита хоть и летал в лодке, все равно был немного испуган. Высота около сотни метров, одно неосторожное движение – и костей не соберешь. И никаких парашютов или страховочных веревок нет.

Птеродактили с Идой и Никитой летели рядом, они были во главе, за ними тянулись другие.

Немного пообвыкнув, Никита обернулся. Зрелище было впечатляющим: не меньше двух сотен кровожадных хищников растянулось в небе беспорядочной стаей. У воинов, сидящих на них, были короткие мечи, шлемы, но щитов или хотя бы кожаных доспехов на них не было. Понятно, за них будут воевать летающие ящеры.

Судя по тому как мелькала внизу местность, Никита прикинул скорость – не меньше сорока километров в час. Стало быть, к полудню они будут на месте.

Никита был напряжен, мышцы затекли от неподвижности, но пошевелиться он опасался. Под ним, под кожей птеродактиля, двигались огромные мышцы, а сзади, совсем рядом, взмахивали огромные крылья.

Ида же крутила головой во все стороны, похоже – она отошла от первоначального шока.

Еще два часа полета – и впереди показались клубы пыли. Когда они приблизились, стало понятно – идут воины, много, но идут толпой, строй не держат. Но на головах всех поблескивают шлемы, в руках у всех есть щиты. Кроме как чужим, иным воинам здесь взяться неоткуда.

Старший воин прокричал команду и показал вниз.

Сердце у Никиты гулко и часто забилось и ушло в пятки. Если ящер начнет пикировать, рвать клювом людей, ему не удержаться на его спине.

Но все оказалось проще. Ящеры, на спинах которых сидели Ида, Никита и старший воин, встали в круг. Остальные же один за другим резко уходили в пике, хватали чужих воинов, рвали их на части и заглатывали. И работали они не только челюстями, но и когтистыми лапами. Захватывали добычу, набирали высоту метров тридцать и бросали свою жертву вниз. Крики людей, рев ящеров, возгласы воинов-седоков, хлопанье крыльев – все слилось в жуткий и оглушающий шум. Никиту не спасали от него даже пробки в ушах.

Чужаки явно были не готовы к нападению летающего противника. Обороняться им было нечем, поскольку Никита не увидел у них копий. Были мечи, дубины, но разве это оружие против огромного, сильного и кровожадного ящера?

Чужаки попробовали сплотиться и прикрыться сверху щитами – в Древнем Риме такое построение называлось «черепахой». Пустая затея! Ящеры когтями вырывали из их рук щиты и тут же щелкали челюстями, выхватывая куски человеческих тел. Казалось, разгром чужаков уже близок. Но они нашли способ борьбы.

Никита кружил невысоко над полем битвы и видел все в мелочах, в подробностях.

Из гущи воинов взметнулся волосяной аркан и захлестнулся прямо на шее птеродактиля, который атаковал. Дружными усилиями нескольких человек его принудили опуститься ближе к земле, прижали и тут же принялись рубить – мечами, топорами. В первую очередь погиб воин-седок. Птеродактиль же долго боролся за свою жизнь, отбивался когтями, щелкал пастью. Но вскоре, изойдя кровью от многочисленных ран, затих.

Чужаки радостно взвыли. От их войска осталась едва ли половина, но теперь они нашли способ защиты.

За первым убитым птеродактилем последовал второй, третий… Никита приблизительно попытался подсчитать, сколько же чужаков пришло на землю караимов, но определить их точное число было просто невозможно, они постоянно перемещались. Тогда он прикинул площадь, которую занимало войско. Чужаки покрывали площадку примерно сто на сто метров. Учитывая, что на одном квадратном метре стоят два воина с вооружением, получалась тысяча. И это только тех, кто жив. Мертвые же лежали в стороне, обозначая путь войска – оно не стояло на месте, медленно перемещаясь в сторону севера.

Внезапно, как по команде, птеродактили с седоками развернулись, пролетели несколько километров на полуночную сторону и приземлились. Ящеры тяжело дышали.

Никита спрыгнул с летающей твари и подбежал к Иде.

– Узнай у старшего, что произошло?

– Они отвечают, что ящеры устали. Перелет был долгим, борьба ожесточенная. Им требуется отдых, они тяжело дышат.

– Сколько времени нужно ящерам для отдыха?

– Не знаю. Ящеры отдохнут, их напоят водой – и только потом можно продолжать биться.

За лесом появилось быстро смещающееся в сторону облако пыли, и Никита встревожился – неужели их окружают чужаки?

Но из-за деревьев показалась стая аллозавров, на спинах которых были видны всадники. Это прибыла группа воинов, вышедшая из воинского лагеря первой.

Аллозавры бежали ходко, только ноги мелькали. Их огромные туши раскачивались, хвосты мотались из стороны в сторону, помогая поддерживать равновесие. Каждый аллозавр весит от двух до трех тонн, топочут они громко да еще периодически издают устрашающий грозный рев. Страшно оказаться на пути такой несущейся оравы.

Ящеры пронеслись мимо. Видимо, к присутствию птеродактилей они привыкли, потому что даже головы не повернулись в их сторону.

Минуло меньше четверти часа, и с той стороны, куда они умчались, раздался шум возобновившейся битвы. Схватки Никита не видел, но с мстительной радостью представил, как ящеры работают мощными челюстями. Они значительно сильнее птеродактилей, ведь у летающих тварей много сил уходит на то, чтобы удержаться в воздухе.

Очень хотелось вождю посмотреть, что там творится – но как? «Птички» отдыхают, заслужили, а пешком идти он опасался. Те же динозавры, встретив его, сожрут запросто. Кто он для них? Добыча, еда.

Вскоре птеродактили начали расправлять крылья и хлопать ими.

– Все, можно лететь! – сказал старший.

Никита едва успел запрыгнуть на спину ящеру, и «птички», как он их назвал, поднялись в небо. Однако уже с высоты было видно, что поспели они к шапочному разбору.

На поле царил настоящий разгром. Организованного войска не было. Отдельные уцелевшие чужие воины пытались спастись бегством, за ними гонялись ящеры. Жутковатое зрелище чем-то напоминало схватку гладиаторов со зверями на арене. Только у чужаков шансов не было. Десяток минут – и не стало видно ни одного живого. Поле было усеяно трупами и окровавленными кусками разорванных тел.

Аллозавры распалились от вида такого богатого «стола». Они рвали мертвых и заглатывали куски тел, не разжевывая.

Все, битву можно считать выигранной.

Никита показал рукой назад. Старший воин увидел его жест, кивнул, и его ящер повернул к городу. За ним потянулись остальные птеродактили. Ревущие и беснующиеся аллозавры остались позади.

Пара часов лета – и уставшие ящеры тяжело плюхнулись в лагере.

Никита сполз по спине ящера на землю. Его покачивало. Насмотрелся он сегодня страшилок! Не думал он, что немногочисленное войско караимов одержит такую быструю и такую убедительную победу. Теперь стало понятно, почему соседние племена делают такие редкие набеги на земли караимов, понимают, что себе дороже выйдет.

Он поддержал спускающуюся Иду.

– Передай старшему мою благодарность. Скажи – за геройство каждому воину, кроме жалованья, выплатим по три нома, а ему, как старшему – пять.

Услышав новость, воины радостно закричали, а Никита усмехнулся: солдаты во всех армиях мира и во все времена, услышав о вознаграждении, ведут себя одинаково.

Никита и Ида не спеша шли к городу и даже не разговаривали. Переволновались, устали. Завидев их, навстречу выбежали воины Фима – они охраняли город и были его последней надеждой.

– Ну как?

– Мы одержали победу!

Воины подхватили Никиту, подняли его на руки и так внесли в город. Ида скромно шла сзади, хотя ее вклад в разгром потенциальных захватчиков был больше, чем у Никиты.

Воины кричали здравицы в честь Никиты.

Жители останавливались и смотрели с удивлением. Город жил обычной жизнью, как и каждый день, тогда с чего бы вождя нести на руках?

Только Аюб и через него несколько человек знали о грозящей городу и стране опасности. Аюб и Фим находились в доме вождя и, услышав шум приближающейся процессии, выбежали на площадь. Они сразу догадались о победе – ведь одержавших поражение так не чествуют.

Аюб стал выкрикивать по-караимски:

– Хвала вождю, одержавшему победу! Город спасен! Его жители могут спать спокойно!

Жители подходили, расспрашивали Аюба и удивлялись. На страну напало войско, произошла битва, а они даже не знали об этом. В порыве радости горожане присоединялись к воинам Фима и тоже кричали здравицы Никите.

Толпа росла как снежный ком, а к ней все подходили и подходили. Никита понял, что надо сказать краткую речь. Один из атлантов поднял его и посадил к себе на плечо. Теперь Никиту видели все, и он видел людей, собравшихся на площади. Дождавшись тишины, он попросил:

– Фим, подними Аюба, пусть толмачит.

И Аюб тут же был поднят и усажен на плечо Могула.

– Вчера прибежал гонец из полуденных земель. Чужое, большое и сильное войско разгромило зырян и напало на страну. Как вождь, я не мог допустить, чтобы гибли наши мирные люди, чтобы проливалась кровь. Сегодня утром я возглавил поход на захватчиков. Наши воины дрались, как львы, как драконы. Тысячи чужаков пали в битве. Враг был побежден нашим войском! Слава воинам!

Аюб перевел, и площадь взорвалась криками. Так вот почему Никиту несли на руках! Люди кричали:

– Слава воинам! Слава вождю! Страна караимов всех сильней!

Никита поднял руку, и наступила тишина.

– По случаю победы объявляю завтрашний день нерабочим. Празднуйте, люди! Веселитесь, пляшите, пойте песни. Мир на долгие времена!

Аюб перевел, и снова раздались восторженные крики.

Следующим днем весь город отдыхал, гулял. Встреченных на улицах воинов, в основном бойцов Фима, украшали венками из цветущих растений. Воины не участвовали в битве и потому смущались. А их угощали фруктами, лепешками, пирогами с начинкой, напоминающими кавказские хычины. Никита помнил твердо: народу – хлеба и зрелищ. Со зрелищами было туго, покричали песни, устроили пляски – что-то вроде хоровода. Но все остались довольны.

Следующим днем Никита, Фим и Аюб, как переводчик, отправились в военный лагерь. С ними шел городской служащий, по должности казначей. Он нес на спине мешочек с монетами: обещание, данное воинам, нужно было выполнять.

Но не только это хотел выполнить Никита. Его волновало оружие павших чужаков. Оружие – это металл. Негодное – в переплавку, а годное – на склад, в арсенал. Никита задумал создать небольшой отряд городской стражи из добровольцев. К его удовольствию, старший воин группы воинов, воевавших на аллозаврах, оказался на высоте – он собрал и привез в лагерь оружие.

Обрадованный Никита сверх положенных пяти ном распорядился выдать старшим еще десять. Проявленная бережливость и смекалка позволила городу обзавестись запасом мечей, а у старшего воина хватило ума не собирать дубины и щиты.

Никита и тут сказал короткую речь. Воины, хоть и под сильным влиянием и воздействием Иды, должны вождя знать в лицо.

А потом начались хозяйственные хлопоты. Свежим, незамыленным глазом Никита видел недостатки, упущения. Что ему нравилось, так это то, что все его распоряжения выполнялись без пререканий – с дисциплиной у караимов было неплохо.

В первую очередь сделали водяную мельницу. Река рядом, энергия дармовая. До этого зерно мололи на муку кто как, и преимущественно дома, на небольших жерновах. Качество ее не всегда было хорошим. А новая мельница, сделанная за неделю под руководством Никиты, за день могла смолоть четырнадцать мешков зерна, причем обработка шла сначала на грубых камнях, а потом на камнях, дающих тонкий помол. Мука получалась легкой, рассыпчатой и скрипела между пальцами. Жители, отведав лепешки из этой муки, дружно становились в очередь к водяной мельнице.

Мельниками Никита поставил мужчин, одного из племени азуру, а другого – караима, и за работу они брали десятину. Никита решил, что, по крайней мере, жители не будут шептаться, что он пристраивает везде своих людей. А занять работой пришедшее племя было просто необходимо, поскольку местные уже владели ремеслами и имели мастерские. Азуру же надо было на что-то жить. Охотники с Вардой во главе так и продолжили привычное дело, поставляя в город мясо, рыбаки на лодках-долбленках ловили рыбу. Фим возглавлял воинов, но все равно половина людей нуждалась в работе.

Общаясь с караимами, Никита запоминал слова их языка и пытался их повторить, а потом и вовсе стал учить язык с Аюбом, по вечерам. Через два месяца он стал понимать, о чем говорят караимы, но сам говорить еще стеснялся: знал не все слова, а те, которые знал, произносил с сильным акцентом. Но он надеялся вскоре говорить свободно.

Незнание языка воздвигало невидимую стену между ним и местными жителями. Вот дети азуру – те язык усваивали с лету, не утруждаясь, и, играя, лопотали на смеси двух языков.

Однажды утром на площади загремели бубны и трещотки. Услышав их, Никита вышел из резиденции и замер, удивленный зрелищем, – на площадь въезжал караван верблюдов. В этом мире Никита видел верблюдов впервые. Стало быть, из южных и далеких краев пришли, потому как сам Никита пустыни здесь не встречал. Степи были, леса, равнины – но не пустыни с дюнами.

Некоторые верблюды несли тюки, между горбами животных восседали погонщики.

Стоявший рядом Аюб сказал:

– Торговцы приехали, товары в тюках привезли.

– Торговля – это хорошо, – одобрил Никита. – Новые товары будут, да и наши могут что-нибудь продать.

– Животные у них странные, горбатые. Да и сами торговцы необычные, испугать с непривычки могут. Так ты сталкивался с ними раньше?

– Конечно! Они появляются у нас каждый год.

– А почему они испугать могут?

Хоть до торговцев было полсотни метров, ничего необычного Никита не заметил. Люди как люди: одна голова, две руки, две ноги.

– У них два лица. Одно – как у всех, спереди, а другое – сзади, где у остальных людей затылок. С непривычки это пугает. Сами себя они называют янусами.

Точно! Знал Никита такое выражение – «двуликий Янус». Ему стало интересно, захотелось подойти, но Аюб остановил:

– Не дело вождю к караванам бегать. Пусть сами подойдут, поклонятся. А тебе лицо блюсти надо.

И это верно. Никита вернулся в дом, надел тиару. Делал он это редко – неудобно ходить с обручем на голове, сдавливает и падает иногда.

Он вытащил из-под стола самодельную, на шнуре, карту и раскатал ее на столешнице.

В этот момент вошли торговцы, ведомые Аюбом. Старик остановился и торжественно провозгласил:

– Вождь страны караимов Никита!

Торговые люди отбили поклон, приложив правую руку к сердцу.

– Рады и счастливы видеть тебя, вождь. Вести о победе твоих воинов облетели все ближние и дальние земли. Народы радуются и возносят тебе и твоим воинам хвалу, да продлятся твои годы!

– И я рад вас видеть. Торговля между соседями очень полезна и нужна.

Купцы расплылись в улыбках, видимо, не везде их встречали приветливо. А зря. Торговые люди могут рассказать об обстановке в чужих землях, привезти новые товары. При умелом, направляемом в нужное русло разговоре можно многое почерпнуть.

– Подойдите, – пригласил их Никита, – покажите на карте, из каких земель вы пожаловали.

К столу подошли все трое. По тому, как они разглядывали карту, Никита понял, что они знакомы с такими рисунками – назвать свое изделие картой у него язык не поворачивался.

– Это что? – Один из купцов ткнул пальцем в карту.

– Беддах, где вы сейчас и находитесь.

По-караимски гости говорили с сильным акцентом, но при желании их можно было понять.

– А это?

– Это Парват, там мизгири.

Купцы дружно закивали головами и стали переговариваться между собой. Затем один из них вытащил из-за пазухи ткань и развернул ее на столе.

Ешкин кот! Никита был поражен. Вот это карта! На ткани были нанесены страны, города, реки и горы, а пунктиром – дороги. Выписано было довольно точно и вроде как тушью. Вот это купцы!

Один из них ткнул пальцем в свою карту:

– Беддах.

Никита кивнул.

– Это страна янусов.

Никита прикинул: масштаб не обозначен, но, судя по расстоянию от Беддаха до Парвата, до их города не меньше месяца пешего пути, а это километров шестьсот – семьсот.

Никита жадно шарил глазами по карте – на ней были обозначены страны и племена, о которых он никогда не слышал. Как они исчезли, в войнах или природных катаклизмах – кто знает? А может, их выкосила эпидемия неизвестной болезни или сожрали хищники?

Никита с трудом оторвался от карты – она позволяла многое узнать о близких и далеких соседях.

– Продайте, – попросил он торговцев.

Те переглянулись и быстро перебросились короткими фразами на своем языке.

– Что можешь дать за нее, достопочтенный вождь?

– Ваша цена?

– Пять мешков муки.

Хоть запасы зерна были невелики, но на полях зрел новый урожай, а на реке стояла мельница. Торговцы знали, что просить – мука стоила дорого. Зверя можно было убить, обработать его кожу, сшить сапоги. А для того чтобы получить муку, надо было иметь зерно для посева, плуг, а еще – знающих людей.

Никита кивнул: карта была стоящей, и обмен предстоял равноценный.

– Беру!

Торговец свернул ткань и протянул Никите:

– Владей! Мы редко продаем такие рисунки. Ты первый из вождей, кто заинтересовался им.

– Муку вам доставят в течение дня. Торгуйте свободно, вас никто не притеснит.

Торговцы приложили руки к сердцу, склонились. Сначала попятились спиной к выходу: у многих народов повернуться спиной к вождю – значит нанести ему оскорбление. Но когда они повернулись у двери, Никита едва сдержал крик: возникло стойкое ощущение, что торговцам свернули головы. Перед его глазами была спина, а выше нее – улыбающееся лицо, с глазами, носом и ртом. Все, как обычно, только сзади. Видеть это было странно, нелепо, непривычно. И если бы Аюб не предупредил, можно было бы испугаться.

Через посыльного Никита известил Тота, чтобы он принес пять мешков муки и отдал торговцам на площади.

Через некоторое время с улицы раздались крики. Никита выскочил из дома и увидел такую картину: торговцы показывали пальцем на Тота. Гигант нес на плечах все пять мешков муки, и, судя по походке, не сильно напрягался. Когда же он опустил груз на землю, рядом с верблюдами, купцы окружили его и, разглядывая, как диковинку, галдели.

Никита подошел:

– Что вас так удивило, торговые люди?

– Мы такого большого человека видим в первый раз. Откуда он?

– Он из племени азуру, там все такие большие.

– Азуру?.. Нет, не знаем. Но наши отцы и деды говорили, что есть такие люди, но очень далеко, на острове. И эта земля называлась… – Торговец наморщил лоб, вспоминая.

– Атлантида? – подсказал Никита.

– Да-да, именно так.

– Нет ее больше, на моих глазах погибла.

– Как? – Удивление янусов было сильным и неподдельным.

– Случилось землетрясение, земля раскололась, и вместе с людьми ее поглотила вода.

– Какой ужас!

– Да, это был развитый народ, у них были летающие диски.

При упоминании о летающих дисках торговцы снова оживились, начали переговариваться, и Никита уловил знакомое слово – Гиперборея.

– Вы знаете о Гиперборее?

– Ты знаешь об этом племени? – Удивлению торговцев не было предела.

– Знаю. И я был в их городе.

– А что такое «диски»?

– Это такие большие летательные лодки вроде мисок для похлебки.

– Да, у нас дома есть рисунки на камнях, целое собрание. Именно так!

– Хм! Интересно, а вы откуда знаете о Гиперборее?

Торговцы заговорили на своем языке и как-то засмущались.

– Мы там были, только давно. Очень давно, много полных лун назад.

– Я даже улетел от них на их же лодке, – как бы между прочим сообщил Никита.

– Ты умеешь ею управлять? И ты знаешь ее устройство?

– Управлять могу, иначе я не стоял бы перед вами. А вот устройства не знаю.

Торговцы вновь стали переговариваться.

– А не мог бы ты, достопочтенный вождь, показать нам это рукотворное чудо?

– Они остались на берегу, далеко отсюда.

– Может быть, кто-нибудь сможет проводить нас туда?

– Старший охотник Варда. Но его сейчас нет, он на охоте.

– Ты разрешишь ему проводить нас?

– А как же торговля?

– Мы оставим товар и одного человека.

Глаза торговцев блестели от возбуждения.

«Да пусть смотрят, – решил про себя Никита, – в деле они все равно лодку не увидят – нет энергии для полета».

Вечером Никита поговорил с Вардой:

– Ты помнишь, где мы оставили лодки?

– Конечно, вождь.

– Поведешь туда завтра приезжих торговцев.

– Они хотят их купить? – удивился Варда.

– Сомневаюсь, лодки-то теперь обычные. Главное в них – их черные ящики, а они не работают.

– Как скажешь, вождь.

С утра маленький караван из четырех верблюдов ушел из города – Варда гордо восседал на первом. Все верблюды были связаны друг с другом, и, по сути, погонщик на первом мог вести за собой большой караван.

А на площади в это время шла бойкая торговля. Оставшийся купец продавал или обменивал на местные товары одеяла из верблюжьей шерсти, женские украшения, фигурки диковинных животных, искусно вырезанные из камня.

Никита подержал фигурки в руках, полюбовался. Видно было, что резчик – настоящий мастер, фигурки передавали движение животных. Одна поделка его заинтересовала. Это был натуральный слон, только бивни огромные, закрученные кверху, и шерстью сильно оброс. «Это же мамонт!» – вдруг понял Никита. Здесь, в этих местах он их не видел. Неужели торговцы забираются в столь отдаленные места?

– Что за зверь? – на всякий случай полюбопытствовал Никита.

Но торговец лишь пожал плечами.

– Я такого не видел, но мастер, который делал фигурку, утверждает, что в полуденной стороне, очень далеко от страны янусов сам видел целое стадо таких животных. У них огромные кривые зубы, как здесь. И сами они огромные, в пасти одного может человек целиком поместиться. Мастер испугался, что они могут его съесть, и убежал.

История была похожа на правду, вот только мамонты травоядные, людьми они не питаются. Через неделю в город вернулся караван с торговцами. Первым в дом к Никите вошел Варда и жестом остановил идущих следом купцов. Опасаясь, что торговцы могут подслушать, он обратился к Никите на языке азуру:

– Я исполнил твое поручение, вождь.

– Но я не вижу радости на твоем лице. Что случилось?

– Двух лодок я не нашел, хотя обыскал все камыши у берега.

– Ты ошибся с местом?

– Место именно то. Одна лодка там была, только поломанная. Борта как будто обгрызены ящерами, и на дереве видны следы зубов. Наверное, две другие лодки обнаружили люди из других племен и увели их.

– Ну, искать мы их не будем. А что торговцы?

– Они и этой лодке обрадовались. Вернее – не самой лодке, а черному ящику. Вырубили в днище лодки топором дыру и ящик забрали вместе с куском обшивки. Как я понял, будут просить ее у тебя.

– Хорошо, что ты предупредил меня. А теперь скажи им, пусть заходят.

Варда сделал приглашающий жест.

Торговцы вошли, поклонились – в вежливости и учтивости им нельзя было отказать.

– Благодарим тебя, вождь, что дал нам сопровождающего – лодку мы нашли с его помощью. Просьба у нас к тебе.

– Говорите, мои уши открыты для вас.

– Мы бы хотели забрать черный ящик с лодки.

– Пять верблюжьих одеял, – сразу определил цену Никита.

– Это много. Лодка была брошена и разрушена.

– Но без провожатого вы ее никогда не нашли бы. Человек, который вас сопровождал, семь дней не выходил на охоту, и город понес убытки. Я полагаю, что цена справедлива.

Скрепя сердце, торговцы согласились.

– Так мы можем забрать его?

– Можете. Несите пять одеял сюда и берите.

Обмен состоялся. Никита отдал им и жетон на веревочке, чудом у него сохранившийся.

– Это как ключ к ящику. Владейте.

Утром, не распродав товар, торговцы спешно собрались и уехали. Никита же гадал, случайные ли это были купцы или они каким-то образом проведали про лодки и прибыли специально? Не зря же до двадцать первого века ходят поговорки о хитрых двуликих янусах.

Производство и добыча меди возросли. Кузнец Рон после разговора с Никитой набрал себе еще четырех помощников. Двое почти постоянно рубили руду в штольне, а двое на тележках отвозили ее в город. По пути к руднику доставляли «шахтерам» еду. На провизии для рудокопов Никита не экономил, сушеное или копченое мясо, фрукты и лепешки были в рационе работников постоянно. Работа была пыльная, вредная и в темноте.

Никита планировал начеканить побольше монет, увеличить их номинал – выпускать деньги в два и три нома. Уж коли деньги есть, они должны быть разной стоимости.

А еще Никита начал проводить реформу в войске – не среди азуру, а в караимском. Видел он летучий отряд в бою и решил, что эффективность действия можно повысить. Сейчас седоки на птеродактилях действовали неорганизованно, нападали на противника поодиночке, по очереди или всем скопом, мешая друг другу. И сами седоки при этом только управляли птеродактилями, фактически никак не поражая противника. Никита же решил разбить их на десятки. Так делал Древний Рим, так воевали монголы. Тогда войско станет более управляемым. Один десяток напал, отлетел в сторону – и его место занимает другой. А летающих воинов можно вооружить метательными копьями, по типу русских сулиц, или арбалетами. Но и у них есть недостатки. Сулица – оружие разовое, метнул – и оно утрачено. Арбалеты же перезаряжаются, но сделать это, сидя на подвижном птеродактиле, сложно, ведь так и свалиться недолго. Пока же, с помощью Иды, удалось разбить войско на десятки, поставив во главе десятника, и, соответственно, во главе сотни – сотника. Теперь боевую задачу может выполнять десяток или сотня, но никак не все войско. Никита удивлялся, как подобное деление по десятичному принципу не пришло в голову командиру войска или прежнему вождю раньше.

Торговлю он тоже перестроил. Караимы, из числа ремесленников, торговали на дому, там же была мастерская – кожевенная, ткацкая или швейная. Никита обязал построить небольшие лавки для торговли на площади. Нужно жителю купить несколько товаров – он идет в торговый ряд, а не бегает по всему городу. Кроме того, по примеру янусов, он призвал охочих людей выезжать за пределы страны. Верблюдов или лошадей у караимов не было, но рек в стране хватало, и на лодках можно было легко добраться до соседей. И новые, невиданные доселе товары купить и привезти в Беддах, и свои продать. Для того чтобы подтолкнуть торговцев к походам, он объявил, что уберет с них налоги.

Аюб поинтересовался:

– А для чего нам убирать налоги? Ведь это доходы, они идут на содержание войска!

– Э! Торговец будет вывозить наши товары, стало быть – ремесленники будут загружены работой, и они увеличат свои выплаты. Мы ничего не потеряем. А еще мы будем знать, что замышляют наши соседи, какие у них есть новинки полезные. Купец, если он не дурак, – это наши глаза и уши.

– Убедил, – выдохнул старик.

Глава 10. Ледниковый период

Понемногу жизнь в городе стала меняться к лучшему. Сначала не все нововведения Никиты принимались, жители были недовольны. Но потом они привыкли, поняли – так лучше. Никита стал уважаем в городе, при встрече с ним раскланивались. И не потому, что вождь, а потому, что правил мудро, хотя и молод был. Только он сам знал, что не мудростью силен, а тем, что брал примеры из своего будущего, из истории своей страны. Причем образцы для подражания брал успешные и применимые к здешним условиям.

Месяц проходил за месяцем. Все люди племени азуру пристроились в мастерские, на городскую службу, и Никита, вначале переживавший за своих, уже не разделял жителей по племенному признаку. Они все стали для него равными, все были его подданными.

Торговцы из Беддаха освоили речные пути, начали обмениваться товарами с соседями. Особым спросом пользовались мука и медные изделия. В город привозили разное: поделки из костей животных, кожаные изделия – даже железные изделия.

Никита взял за правило – обстоятельно беседовать с прибывшими купцами. Его интересовало все: сколько человек в селениях, где они бывали, что едят, чем вооружены и что изготавливают ремесленники; каких животных видели. Сначала торговцы не знали, что ответить, потому как занимались только торговлей и по сторонам не глазели. Но затем стали опытнее, отвечали обстоятельнее. На базарах люди всегда обмениваются местными новостями, поэтому и слушать надо. Для успешной торговли надо было знать язык, хотя бы в минимуме, и торговцы поневоле изучали его, запоминая слова. Толмачами им не быть, но кое-как объясниться могли, да и новости выслушать. А для Никиты торговцы – как лазутчики. Где-то вождь у племени сменился, а в другом месте грызня идет между племенами, стычки, которые вскорости и в войну перерасти могут. Понемногу он стал разбираться в обстановке, заочно узнал соседей – кого ему надо опасаться, а кто и его караимов боится.

В один из дней, когда он вышел на площадь посмотреть товар у пришлых торговцев, раздался далекий гром. Никита поднял голову: в небе – ни облачка, солнце сияет. Откуда грому взяться? Внезапно громыхнуло еще раз, только сильнее, и гром не стих, а начал нарастать. Уже все, кто был на площади, подняли головы.

За явлениями природы караимы следили, ведь все были ее детьми и все зависели от природных катаклизмов.

Спустя несколько секунд раздался звук, напоминающий треск рвущегося куска материи. Никита раньше уже слышал такой, когда был свидетелем падающего метеорита, и потому он начал настороженно оглядывать небо. И точно! Далеко на юге, очень высоко показалась огненная точка, за которой тянулся огненный хвост, становившийся затем белым. Опять небесное тело из космоса прилетело! Точка быстро приближалась, и уже слышался не треск, а все нарастающий рев.

От испуга жители попадали на землю и прикрыли головы руками.

Воздух стал сотрясаться и вибрировать, комета же росла на глазах, достигая огромных размеров.

Никита не на шутку испугался. Если небесное тело упадет неподалеку, город будет разрушен, и многие жители погибнут под его развалинами. Предупредить никого уже не удастся, цейтнот полный!

Но комета с грохотом промчалась на север, и Никита перевел дух – вроде пронесло. Через полминуты донесся хлопок, потом тяжкий удар, и земля под ногами заходила ходуном – Никита едва удержался, чтобы не упасть. Он единственный стоял, остальные же, жители и пришлые торговцы, также лежали в пыли, по-прежнему прикрывая головы руками.

Через минуту все стихло, земная твердь успокоилась. А еще через несколько минут поднялся сильный ветер, перешедший в ураганный. Теперь и Никита упал, не в силах устоять. Ураган вырывал с корнем деревья, срывал крыши домов и с легкостью ворочал и катил огромные камни.

Буйство продолжалось несколько минут, показавшихся Никите вечностью. Но постепенно ураган стал стихать, превратился в сильный ветер, а затем и в легкий ветерок.

Никита поднялся с земли, отряхнул одежду и осмотрелся.

Разрушения в городе были изрядными. Почти со всех домов сорваны крыши, часть домов и вовсе были разрушены. На улицах валялись вырванные с корнем деревья, разнесенный ветром домашний скарб, кое-где лежали люди.

В этот момент из-за угла показался Фим с десятком воинов, что было очень кстати. На лицах воинов Никита не заметил даже тени испуга или страха. Никита тут же отдал распоряжение Фиму пройти по улицам и оказать помощь жителям: ведь вполне могло быть, что кто-то придавлен упавшим деревом или лежит под развалинами дома и сам выбраться не может. Отведя в сторону Фима, он тихонько сказал ему:

– Если погибшие есть, снесите их к кладбищу. Посчитаешь и мне доложишь.

Воины ушли. А к дому вождя уже тянулись люди. Их требовалось успокоить и послать помощь, если она была нужна. Никита полагал, что все уже закончилось. Упал еще один метеорит – крупный, содрогнувший планету. Так сколько их за год падает, только более мелких? Раз они уже пережили столкновение, надо привести все в порядок и жить, как и раньше. Никита и подумать не мог, что упавшее космическое тело принесет всему живому на Земле множество неисчислимых бед, и выживут лишь люди и звери, волею случая оказавшиеся ближе к экватору. Полюса планеты на многие тысячелетия покроются ледяными шапками и станут царством снега, льда и холода.

Потери города оказались не столь велики: полтора десятка раненых, один погибший, десяток разрушенных до основания домов и полсотни поврежденных. Никита опасался худшего.

Он распорядился, чтобы все мужчины с утра приступили к разбору завалов и ремонту домов. Кто умеет владеть топором, будет заниматься ремонтом, другим найдется работа по силам: поднести разбросанные бревна, убрать камни и поваленные деревья с улиц.

Ночь прошла спокойно, но утром обнаружилась другая напасть. Никита уже выспался, однако на дворе по-прежнему было темно. Странно!

Он оделся и вышел на улицу. В самом деле темно, но темнота эта была необычной. Оказалось, что в воздухе висит густая пыль, заслонившая светило. Солнце уже взошло, но пыль, поднятая ударом метеорита о землю, заволокла верхние слои атмосферы густым туманом. Полной темноты, как в безлунную ночь при ненастье, не было, просто все вокруг было темно-серым. Даже на улицах и крышах домов лежал слой пыли. И стоило ветру подуть, как она забивала глаза, ноздри, покрывала одежду.

Никита попытался себя успокоить: «Эка проблема – пыль! После извержения вулканов пепел тоже долго висит в воздухе, но через несколько дней, пусть – недели – оседает вниз. Вот и сейчас стоит только набраться терпения».

Однако одного не учел Никита: извержение вулкана – явление точечное, с ударом о землю гигантского космического тела, когда в воздух поднимаются и зависают в верхних слоях атмосферы, как после ядерного взрыва, сотни тысяч тонн земли, несравнимое. И все это постепенно разносится над всей планетой. Пыль не пропускает солнечный свет, задерживает живительное тепло, температура у поверхности планеты медленно, но непреклонно понижается. А поскольку сама планета слишком велика, снижение это плавное, почти неощутимое, но неуклонное. И идет оно с севера.

Каждый день температура понижалась на градус, а то и меньше, но через две недели ходить в легких одеяниях, как раньше, стало уже невозможно. У кого были шкуры, те надели их на себя, а владельцы верблюжьих одеял вообще считали себя счастливчиками.

Никита надеялся, что пыль осядет и солнце выглянет вновь, согревая землю. Градусника у него не было, но он кожей ощущал – холодно. А когда изо рта пошел ясно видимый пар, понял – надежды его тщетны, надо спасать людей. Дома для обогрева не приспособлены, печей в них нет. Оконные проемы узкие были, чтобы хищник не пролез, но без стекол – стекло на планете существовало только в вулканической лаве.

Дом в Беддахе служил для защиты от ветра, дождя и набегов туземцев. Печи были, но в них выпекали лепешки и готовили пищу. Сделанные из природного камня, они напоминали тандыры и стояли во дворах.

Никита обдумывал разные варианты спасения от холода. Ставить печи в избах? Так холодно, глина не высыхает, а замерзнет – мастеров, умеющих ладить такую печь, нет. Да если дома и удастся смастерить печь, тепло выдует через окна, двери и многочисленные щели. Раньше, до удара метеорита, на Земле царил рай, температура была от тридцати до сорока градусов тепла. Двадцать градусов – и уже было холодно. А нынче если и будет четыре-пять, то едва ли.

Уходить на юг? Планета пока мало заселена, но преобладающее большинство проживает вблизи экватора. Там теплее всего и есть моря, изобилующие рыбой. Однако никто без боя свои земли не уступит. И даже если удастся отбить клочок земли, обиженные хозяева ее будут подстерегать в засадах, пока не перебьют поодиночке всех мужчин, а женщины и дети сопротивления оказать не смогут.

И увести многотысячную толпу далеко тяжело. Много провизии с собой не возьмешь, охотиться сложно – все зверье попряталось от голода, охотники зачастую возвращаются с пустыми руками.

Обдумывая этот и другие варианты, Никита пришел к неожиданному выводу: надо уводить жителей в рудник, в штольню. Она уже достаточно большая, имеет много ответвлений и может вместить всех. Температура там всегда одинаковая – около двадцати градусов, крыша в виде камня надежная. Одно плохо: выход один и печей нет. Впрочем, печи можно сделать, причем быстро – «буржуйки». Есть кузнец и подмастерья, есть медь в виде слитков, а устройство «буржуйки» Никита им нарисует. И топить есть чем – рудник с каменным углем недалеко. А с помощью печек-буржуек можно готовить мясо или рыбу, печь лепешки и обогреваться самим. Только как вывести трубы? В местах, где штольня залегает неглубоко, можно пробить отверстия.

И чем дольше Никита обдумывал этот вариант, тем больше он ему нравился. Став пещерными людьми, племя сможет выжить. Уж коли он сам явился сюда из далекого будущего, значит, не все люди и животные погибли. Надо бороться за выживание. Да, уйдет много трудов и сил, но выживут сильнейшие племена. Вот войско жалко, воины-седоки уйдут вместе с горожанами. А птеродактили и аллозавры уже сейчас впали в оцепенение. Ведь они относятся к ящерам, хладнокровным. Чем сильнее греет солнце и выше температура, тем они активнее. Теплого помещения для них нет, а среди природы они замерзнут насмерть. Очень жалко! Ящеры были мощью войска, его опорой. Соседи знали о ящерах и побаивались нападать.

В глубине души Никита сомневался, что воины-седоки чего-то стоят в обычном пешем бою. Они умеют подчинять себе животное, управлять им – но и только.

Приняв решение, он начал действовать. Рудокопам приказал сделать три отверстия для выхода дымовых труб и очистить шахту от пустой породы. На помощь им он придал еще несколько горожан. Прутиком на земле нарисовал кузнецу, как должны выглядеть печки, и указал размеры. Двух его подручных с двумя десятками горожан – из тех, кто физически покрепче, отправил рубить уголь и переносить его в медный рудник. А всем остальным приказал готовиться к переезду: собирать теплые вещи, у кого они есть, обувь, продукты.

За два дня кузнец сподобился сделать первую «буржуйку». Выглядела она, как самовар, также поблескивала медными боками. Водрузили на нее колено трубы, подожгли уголь. Вскоре печь загудела, стенки ее быстро прогрелись.

– Ох, красота! – восхитились подручные кузнеца. – С такой в холода не страшно.

– Только угля или дров жрет много, – осадил их Никита. – Пока топишь – тепло, а пламя погасло – остывает быстро.

– А вокруг нее камни положить можно, без раствора. Они от печи нагреются и долго тепло отдавать будут.

– Молодец, толково, – похвалил Никита подмастерье и про себя подосадовал, что не ему самому пришла в голову такая простая мысль.

Когда три печи были готовы вместе с трубами для них, Никита отправился к руднику с атлантами. Они несли печи, медные трубы и кое-какие инструменты. Никита в руднике давно не был и сейчас удивился: штольни удлинились, в них появились тупиковые ходы – прямо катакомбы какие-то.

Рудокопы потрудились на славу. В трех точках были пробиты сквозные отверстия. В них вставили трубы, снизу их подсоединили к печам. В штольнях было теплее, чем на воздухе, по крайней мере – пар изо рта не шел и тело так сильно не мерзло. А когда для пробы затопили печи, стало и вовсе терпимо, по ощущениям – градусов семнадцать-восемнадцать.

– Ищите камни, обкладывайте ими печи. Только проход к дверце оставьте.

Атланты начали искать и сносить в штольню камни. Хорошие ребята, сильные и исполнительные. Но приказы им следует отдавать точные. Не скажи он им, чтобы проходы к печным дверцам не закладывали – завалили бы камнями.

Уголь уже был запасен. Не очень много, на неделю, но дров не было. Кто не знает – уголь просто так не подожжешь, надо сначала развести огонь дровами, а потом уже и уголь займется пламенем.

Тяга через трубы была хорошей, дымом почти не пахло.

Никита обошел все углы. Тесновато будет и темно, зато выжить все шансы есть.

Когда он обдумывал варианты, силился вспомнить уроки географии в школе. Сколько длился ледниковый период – месяц, год, десятилетие? Не вспомнил. Но, может быть, учителя не говорили, потому что сами не знали? Лучше готовиться к худшему, тогда не будет неприятных неожиданностей.

К вечеру команда вернулась домой, и Никита распорядился атлантам заняться переноской провизии из складов в штольню. Для жизни в руднике требовалось два условия – еда и тепло. Ручья рядом не было, но небольшая речушка в двух сотнях метров, у подножия горы, протекала.

Атланты навьючивали на себя столько мешков, что Никита поразился. Да один мужчина-азуру несет на себе в два раза больше груза, чем верблюд у янусов-купцов!

Между Беддахом и рудником постоянно сновали люди и протоптали дорогу вместо тропинки. В дом к Никите стали приходить горожане и интересоваться ситуацией.

– Успокойтесь! – отвечал им Никита. – Для жилья оборудуется старый медный рудник. Там уже стоят печи, перенесены продукты. Как только все обустроят, я сообщу, никого не забудем.

По городу бродили разные слухи. Недоверчивые ходили на рудник сами, осматривали. Паники удалось избежать. Возвратившиеся говорили, что в штольнях тепло и сухо, есть запасы угля и дров.

Никита торопил мужчин с подготовкой штольни. Пока люди еще держатся, но все имеет свой предел, могут начаться болезни – от стресса, переохлаждения.

И вот момент перехода настал. Никита объявил сбор жителей. Пришли все – женщины, старики, дети. Мужчин было мало, все заняты на работах.

– В полдень переходим на жительство в рудник. Берите все, что сможете унести. Обустроитесь на новом месте – сможете вернуться за другими вещами. Не знаю, сколько продлятся холода, но готовьтесь к тому, что жить в штольне придется долго.

– Как долго?

– До двенадцати полных лун.

Что такое год, жители не знали, но двенадцать полнолуний и было годом.

Никто не возмущался, не плакал. От холода страдали все члены племени, однако люди видели, что Никита и мужчины не сидели сложа руки, а делали все возможное, чтобы спасти жителей. Каждый понимал, что погода не подвластна вождю.

После полудня, когда на площади собрались все жители, Никита обратился к племени:

– Я надеюсь, что похолодание не продлится долго. Да, какое-то время мы будем жить в тесноте, но в тепле. Прошу всех соблюдать спокойствие и порядок, не ссориться. Тяжелые времена пройдут, и мы снова вернемся в свой город и будем жить лучше прежнего. И мне бы не хотелось, чтобы вам было стыдно смотреть в глаза соседям. И да пусть помогут нам наши боги!

Никита шел впереди выстроившейся колонны со скромными пожитками в руках, рядом Ида, кутавшаяся в верблюжье одеяло – подарок янусов. За ними – множество жителей. Колонна растянулась на километр. Из-за стариков и детей она двигалась медленно. У кого не было сил, тех поднимали на свои плечи атланты и несли.

К приходу жителей бывшие рудокопы уже растопили печи, сварили немудреную похлебку, но озябшие люди и этой заботе были рады. В штольнях старались селиться рядом с соседями по улице. Одна глухая штольня – одна улица. Никто не роптал, не скандалил. Под землей было сумрачно, но зато тепло и сухо, и многие впервые согрелись за эти дни.

Однако даже Никита не смог всего предусмотреть. Люди принесли с собой запасы еды, теплые вещи, но вот лежать было не на чем, хоть на голых камнях. Так ведь жестко, да и камни высасывают тепло из человеческих тел. Ночь кое-как перебились, а утром мужчины вернулись в опустевший город и забрали матрасы. Одним рейсом не обошлись, ходили дважды.

Хуже всего получилось с войском. Сначала воины-седоки наотрез отказались бросать своих ящеров.

– Нам бы несколько печей – таких, какие кузнец сделал, и мы как-нибудь перебьемся.

Никто не думал уходить от подопечных. За годы службы к ящерам привыкли как к членам семьи, и потому Никита не пытался спорить.

Кузнец сделал печи, которые воины установили в своей общей избе. Но с понижением температуры ящеры сделались малоподвижными, сонливыми, а потом и вовсе начали гибнуть от холода. Когда падеж стал массовым, воины осознали, что помочь им ничем не могут. Они даже воду для питья ящеров на печах грели, но не было самого главного – теплого укрытия. Да и разве можно было сделать такое? Нужен гигантский ангар, да не один. Никита сожалел, видя, как на его глазах гибли один за другим ящеры, составлявшие силу войска. Даже если наступят другие, теплые и благословенные времена, приручить и выдрессировать ящеров долго и очень непросто.

Воины-седоки держались, сколько могли. Потом, увидев смерть последнего ящера и глотая слезы от обиды, они пришли в штольню. Вот теперь там стало по-настоящему тесно! И едоков прибавилось изрядно.

Чтобы прокормить столько людей, надо было увеличить количество охотников, и Никита вызвал к себе Варду.

– Времена плохие, еды не хватает. Пусть каждый из твоих охотников возьмет себе пять – десять мужчин, умеющих обращаться с оружием, и обучит их охотничьим навыкам. И впредь в лес теперь будут уходить несколько групп. Понимаю, что на первых порах они будут только мешать, но со временем приобретут опыт и в дальнейшем сами начнут добывать дичь. Сам понимаешь, теперь главные добытчики еды – это охотники. Едоков много, посевы померзли, да и рыбачить невозможно – по утрам на реке уже лед.

– Понял, вождь. Я и сам так думал, предложить хотел.

– Тогда чего молчал?

– Ты мог подумать, что я ставлю себя умнее тебя.

– Скромность украшает мужчин, Варда. Но я выслушаю любое предложение любого члена племени, если оно облегчит нашу жизнь.

– Прости, вождь, я думал – ты обидишься.

– Варда, мы с тобой знакомы давно, и я в тебе уверен, как в Фиме или Тоте. Как ты мог подумать такое?

Варда бочком вышел из маленького тупичка штольни, где расположился Никита. В длину он был метров семь-восемь, узкий и невысокий, а проживали здесь сам Никита, Ида, Адель, Вея и Мос. По здешним меркам Вея и Мос – вполне зрелые девушки, им замуж пора. Но девчонки отвергали ухажеров, а Никиту чтили за отца.

Через несколько дней от входа в штольню раздались заполошные крики. Никита сорвался с места и побежал к входу. Там стояли охотники, и было непривычно светло.

Никита выглянул: лес, степь, горы – все вокруг было в снегу. Как вовремя он увел людей из города! В штольне похолодания не чувствовалось, а в городских домах уже появились бы обмороженные, а то и насмерть замерзшие люди.

– Нас покарали боги! – волновались охотники. Никто из них не ступал на снег, все видели его впервые.

Никита успокоил людей. Он вышел на снег, зачерпнул его рукой, слепил снежок и швырнул его в стену штольни.

– Это же просто снег! Замерзшая вода. Вы все видели дождь – это когда вода падает с неба. Сейчас она замерзла, а когда будет тепло, растает и снова станет водой.

Никита опять зачерпнул ладонью снег и поднес его охотникам. От тепла его руки снег стал таять. Охотники завороженно смотрели на его ладонь, а когда снег растаял, облегченно вздохнули.

– Снег холодный, – сказал Никита, – и потому лежать на нем не надо, можно сильно простудиться и заболеть. Зато на нем остаются следы. – Он описал на снегу полукруг.

– Видели? По следам на снегу можно быстро найти животное. Сейчас они должны прятаться от холода в расщелинах и под корнями упавших деревьев – там и ищите.

Охотники были с опытом, но откуда им знать о повадках животных зимой, на холоде? Для них это было откровением, хотя каждый мальчишка во времена Никиты знал такие вещи с младых ногтей.

Один из охотников по примеру Никиты тоже зачерпнул ладонью снег, а потом лизнул его.

– Холодный!

– Ты не вздумай железо или медь на холоде лизнуть, – предостерег его Никита. – Язык прилипнет намертво!

– И что делать, если это вдруг случится?

– Не отдирать. Полить теплой водой – он и отстанет. Но пробовать не советую.

Охотники осторожно пошли по снегу. Он похрустывал, и охотники вертели головами, ища источник этого звука. Шедший последним в цепочке остановился:

– Как же охотиться, если снег хрустит? Это же шум!

– Замри на месте, и шум пропадет.

– Лучше бы без снега.

Охотники ушли, зато из пещеры высыпали любознательные мальчишки. С осторожностью они походили у входа, кто-то сообразил слепить снежок, а потом бросить. И что тут началось! Мгновенно в воздухе замелькали снежки, едва ли не весь снег у входа в пещеру был разбросан.

Женщины снегу не обрадовались – холодно и скользко. Некоторые из них сразу упали.

Никита подбодрил:

– За водой ходить не надо. Ковшиком набираешь снег в ведро, на печку ставишь, он тает – получается вода.

Метод женщинам понравился. К ручью идти далеко и холодно, а тут вода везде, даже под ногами.

За несколько дней теперь уже в новом статусе подземных жителей люди отогрелись и повеселели. Но и сидеть, ничего не делая, им надоело.

Двое кожевников отправились в город за кожей и инструментами. Люди сейчас нуждались в теплой обуви – холод не прощал пренебрежительного отношения к себе. Когда было тепло, большинство ходило босиком или в подобии шлепанцев – больше для защиты от колючек. Ныне же требовалось подобие сапог, какие носили воины-седоки, только без каблуков.

Понемногу то один, то другой житель совершали вылазки в город и переносили в рудник инструменты и домашнюю утварь – вроде допотопной прялки.

Хуже всех ограниченное пространство переносили дети. У них не было подходящей для холодов одежды и обуви, а морозы уже опускались градусов до пяти. Конечно, градусников не было, Никита мог судить по своим ощущениям: снег скрипит, реки и ручьи сковало льдом, мороз щиплет незащищенные участки кожи. Для него, русака, это был и не мороз вовсе, а для аборигенов – тяжелейшее испытание.

От штольни к пещере с углем уже была проторена дорожка, по которой каждый день сновали «шахтеры». Угля расходовалось много, и Никита мог уповать только на удачу – не кончился бы так он скоро. На дровах долго не продержишься, сгорают быстро, а тепла дают меньше.

Но с добычей угля периодически возникали перебои. Угольный пласт был невелик, около полуметра, иногда уходил в сторону от штрека, и «шахтерам», как называл их Никита, приходилось тратить много времени и сил на отвал пустой породы. К тому же иногда уголь плохо горел, а причину Никита понять не мог.

И он решил сам посмотреть на шахту – не был в ней никогда. Отправился туда вместе с Аюбом. Старик хорошо знал окрестности и мог подсказать что-нибудь дельное.

Что неприятно удивило Никиту – так это отсутствие деревянного крепежа сводов. Медный рудник своды имел каменные, которые даже при желании обрушить сложно, надо очень сильно постараться. А тут тесно, не разогнешься, и земля сверху нависает.

Для того чтобы меньше трудиться над пустой породой, штрек делали по пласту, фактически – узкий лаз. Такой если обрушится – придавит насмерть.

Никита сделал внушение старшему. Обрушение породы – это не только смерть «шахтера», добыча угля остановится. Он разъяснил, что надо рубить деревья, а коротенькие бревна ставить в распор.

Когда они возвращались назад, Аюб спросил:

– Никита, ты откуда столько знаешь? И про рудник в качестве укрытия, и про медные печки, и про распорки в проходах, где уголь добывают… Невозможно одному человеку столько знать. Сдается мне, что ты жил в племени, обладавшем большими знаниями.

– Так, Аюб. И к людям азуру я попал случайно. Приютили они меня, а когда их вождь умер, они вождем избрали меня. До этого приходилось жить на острове и летать на дирижаблях.

– Это что такое – дирижабль? – почти по слогам выговорил Аюб незнакомое и трудное для произношения слово. – Что-то вроде ящеров, на каких летали наши воины?

Ответить Никита не успел. Поскользнувшись на обледенелом камне, он упал навзничь. Удар, острая вспышка света перед глазами, боль в голове – и темнота.

Пришел в себя от режущего света в глазах. Все вокруг него кружилось, плыло, и он никак не мог сфокусировать зрение. Понемногу отошел.

Рядом стояли двое подростков, и Никита слышал их разговор:

– Может, «Скорую» мужику вызвать? У него затылок в крови.

– Да ты посмотри на него, это же бомжара. Одет черт-те как, да и пованивает от него, забыл, когда и мылся.

– Человек все-таки, жалко.

Постояв еще несколько секунд, парни ушли. Прохожие вообще обходили Никиту стороной.

Однако он собрался с силами и встал. Увидев его, бородатого и в шкурах, идущая мимо женщина взвизгнула и шарахнулась в сторону. Какой-то мужик снял его на телефон и пыхнул сигареткой:

– Чего йети искать? Вот же он! Люди мимо проходят, а тут – сенсация…

Никита откашлялся. Голова все еще болела, но уже терпимо.

– Какой я тебе йети? Ты лучше скажи, какой сейчас год и число?

У мужика от удивления сигарета изо рта выпала.

– Йети – и разговаривает?! Или ты из дурдома сбежал?

Никита не ответил. Он осмотрелся и понял, что вернулся в родной город. Сориентировавшись, он направился домой. Вот приведет себя в порядок, оденется нормально и придет на рынок – надо набить морду продавцу времени.


на главную | моя полка | | Гипербореец. Укротитель мамонтов |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 46
Средний рейтинг 4.5 из 5



Оцените эту книгу