Книга: Игрок поневоле



Игрок поневоле

Терентий Гравин

Азарт. Книга вторая. Игрок поневоле

© Гравин Т., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Козлы отпущения

Контуженный упавшим стволом, побитый женским телом и оглушённый бурей эмоций, я на какое-то время выпал из действительности. Естественно, что и воин из меня в тот момент оказался никакой. Я даже про Щит свой именной и легендарный забыл и понятия не имел, где он. То есть меня, в те минуты полной дезориентации, могли утыкать издалека стрелами, словно ёжика иголками, или отправить к праотцам парочкой арбалетных болтов, а я бы и не заметил. И можно считать огромным везением, что у преследователей из оружия имелись только копья, мечи и ножи.

Правда копьём и ножом можно бросить далеко и эффективно, но в эпицентре событий все военные действия стал вести Александр Пятница. Отступая от реки и будучи уверенным, что её никто не перепрыгнет, парень не стал деликатничать, когда с того берега некий туземец вдруг пожелал показать свою удаль и не стал жалеть собственное копьё. В кого он собирался метнуть своё оружие, осталось загадкой истории. Ибо получил болт в правое плечо и если не отбегался, то уж точно на долгое время «откидался». И в стане нашего гипотетического противника появился первый тяжелораненый вояка.

Пятница наловчился свой арбалет заряжать секунд за двадцать, поэтому, когда к берегу Багрянки подбежали иные туземцы, дальнобойное оружие уже опять было готово к стрельбе. Да и сам стрелок отошёл подальше. А с пятидесяти метров дать себя ткнуть копьём или ножом – вообще следует быть крайне неповоротливым.

Моя бредущая и спотыкающаяся тушка ползла сугубо параллельно берегу и взбиралась постепенно на холм со стояночным биваком. Ди́мон Чайре́вик спасённую нами даму уже давно ублажал возле костра разговорами и плевать хотел на разворачивающиеся внизу действия.

Так что в итоге сложные переговоры пришлось начинать и вести Александру. Для своих шестнадцати лет – он справился великолепно. Сказался опыт пребывания в данных мирах, ну и возросшая в последнее время уверенность в себе. Его басок звучал более чем уверенно, если не сказать грозно:

– А ну стоять! Кто ещё дёрнется что-то метать, выбью глаз вместе с мозгами!

Около полутора десятков невесть кого резко тормознуло, не желая остаться без глаза и не сомневаясь в меткости арбалетчика. Несколько человек склонилось над раненым, оказывая ему помощь. Через минуту проявился некий старший среди них по званию, который вышел почти на самый берег лавового потока и тоже стал давить глоткой:

– Кто вы такие? И почему оказываете содействие этой мерзкой, вонючей преступнице, приговорённой к казни?

– А кто она такая? И в чём состоит совершённое ею преступление? – не собирался уступать Пятница.

– Вы тоже становитесь преступниками и подлежите преследованию за её укрытие! – вопил с угрозой представитель противной стороны. – И кара неминуемо падёт на ваши головы!

– Ты бы меньше болтал всякие гадости, дядя! – Арбалет недвусмысленно отыскивал новую жертву для своего выстрела. – А отвечал на мои вопросы! Если мы по доброте своей душевной нечаянно помогли преступнице, то сейчас же её обратно к вам и перебросим. Только ты объяснись толком.

– Эта подлая сияда обманом втёрлась в окружение великого правителя Новой Византии. Затем ограбила его казну, а потом и убила благоверную супругу правителя. Также на её совести кровавое убийство главного казначея и десятка охранников, часть из которых она предательски отравила. Данную сияду будут разыскивать и преследовать за совершённые преступления, где бы она ни укрывалась и как бы ни пряталась.

Перечень грехов оказался достаточным для нескольких смертных казней. И я, к тому моменту слегка оживший, вернувший себе слух, даже прекратил движение. Замер на склоне холма и принялся протирать глаза, испачканные пылью, смешанной со слезами. Сам принять участие в занимательной беседе я не мог, зато слушал её с возрастающим вниманием.

– А что обозначает слово сияда? – решил пока уточнить переговорщик нашей стороны. И мне показалось, что ответ последовал после некоторой заминки:

– Это титул тех, кто получил высшее предназначение и обязан ублажать самого правителя, находясь в его свите!

– Ага, обязан, значит? – верно выделил нужное слово мало́й. – То есть её силой и без её согласия собирались отдать в гарем, для постельных утех вашего правителя?

– Данный титул – высшая привилегия и невероятная честь! Чтобы получить её – никого заставлять не надо. А эта сияда не оправдала выраженного ей высочайшего доверия, оказалась преступницей и предательницей!

– Может, и так! Но какие у тебя есть доказательства твоих слов?

– Чего?! Какие ещё могут быть доказательства в отряде для дальней облавы?

– Да самые элементарные, Ватсон! – пустился в снисходительные объяснения мой молодой земляк. – К примеру, пергамент того же правителя с его печатью и подписью, в котором он предписывает всем подданным выискивать обозначенную сияду. Или поисковое предписание с портретом обвиняемой, которое обязаны выдавать каждому десятнику. Может сгодиться и постановление судебного пристава или ордер прокурора на арест. Есть у тебя хоть что-то из перечисленных мною документов?

– Ах, ты, мерзкий молокосос! – разъярился переговорщик, без сомнений притворно. – Как ты смеешь сомневаться в моих словах?!

Сандер-Саша демонстративно оглянулся по сторонам и с угрозой спросил:

– А кого это ты только что обозвал?

Тип угрозе не внял:

– Тебя! Тебя, презренный ублюдок!

Кажется, он в своей ненависти и злости уже не притворялся. Но в любом случае поступил глупо и недальновидно. Отряд, хоть и немаленький по всем понятиям, но всё-таки находился в пустыне налегке, без запасов пищи и сколько-нибудь достаточных запасов воды. На наш берег через речку из жидкой лавы они перебраться не смогут при всём желании, им придётся спешно возвращаться к своему лагерю, к неким иным силам поддержки или хотя бы к ближайшему источнику с питьевой водой. И не следовало забывать, что надо возвращаться в иной мир, который простирался за Багрянкой. А там ведь само небо ниспускало на песок знойный жар, убивающий неосторожных путников страшнее солнца. А у преследователей уже и так был на руках один раненый.

Был. Один. Потому что оскорбления в свой адрес Пятница прощать не собирался:

– В наказание за несдержанность и сквернословие лишаю тебя голени правой ноги! – озвучил свой приговор и выстрелил. Куда метил, туда и попал, демонстрируя как свою меткость, так и весомость каждого сказанного собой слова.

Воин на той стороне рухнул на песок, обагряя его кровью и разразившись проклятиями общего характера. Несмотря на дикую боль в пробитой голени и общее своё незавидное положение, ругать конкретно представителя нашей стороны он не осмелился.

Остальные повели себя не в пример своему старшему сдержанно и обдуманно. Никто не бросился к берегу, занося копьё для броска, никто не выхватил нож, собираясь его метнуть с такого внушительного расстояния. Да и к раненому никто не спешил, несмотря на то, что арбалетчик опять секунд двадцать потерял на перезарядку своего оружия. Скорей всего, они оказались невероятно расстроены: возвращаться далеко, а тут ещё и второе тело нести придётся.

Александра подобные терзания неизвестных воинов нисколько не смущали. Вначале он разрешил:

– Помогите ему с перевязкой! Не то кровью истечёт! – Потом поинтересовался: – Может, кто-то ещё мне про эту сияду расскажет? Как её звать, откуда она родом?

Но то ли остальные ничего по этой теме не знали, то ли попросту опасались продемонстрировать инициативу. А может, и права не имели при ещё живом командире брать на себя его права и обязанности.

Ну и Пятница не стал больше вести душещипательные беседы, подхватил валяющееся на нашем берегу сомбреро, обронённое спасённой нами женщиной, да и подался в мою сторону. Я к тому времени окончательно оклемался, пришёл в себя и вновь обрёл утраченные чувства и рефлексы. И хоть как мне ни хотелось броситься быстрей в расположение нашего лагеря, где подлый Димон продолжал охмурять идеальную женщину моей мечты, подумал первоначально о личном оружии. Щит и мой зазубренный меч так и продолжали валяться в том месте, где я их бросил впопыхах, руководя и организовывая спасательную акцию.

Конечно, никто не украдёт неподъёмное для посторонних оружие, но и оставлять его валяться где попало – негоже. Эти земли оказались полны неожиданностями, так что надёжная защита здесь не простой атрибут выживания, а самая насущная необходимость. Вот я и подался за ними, спускаясь с холма навстречу Пятнице. Когда мы сблизились, не удержался от вопроса, имея в виду подраненных:

– Не слишком ли ты с ними жёстко?

– В самый раз, командир. Тем более что о таких работорговцах я ещё в Дракуле наслушался крайнего негатива. Ну и прекрасно знаю, кто такая сияда. Это, в самом деле, самый мелкий дворянский титул в Новой Византии. Но в то же время именно их ещё в раннем детстве в одном из храмов посвящают, а потом долго обучают для постельных утех высшей знати. Скорей всего, что и самого правителя. Вот только ей не полагается беременеть, потому что после рождения ребёнка элитную даму сразу же убивают.

– И откуда ты всё знаешь? – не смог скрыть я своего удивления. – В таком-то возрасте?

– Ну это просто: у нас, молодых да юных, отличная память и прекрасный слух.

– Точно! Мы ведь с тобой почти ровесники! – хмыкнул я и мотнул головой в сторону нашего бивака. – Ладно, беги к костру и присмотри там за моей женщиной. А то я этому Чайревику что-то не доверяю.

– Ха! А когда это она успела стать твоей? – стал ехидничать мелкий. – И знает ли она об этом?

– Когда, когда… После того плотного соприкосновения, когда она на меня упала! – постарался я развеять любые сомнения по этому поводу у своего боевого товарища. – Для меня – это словно признание в любви, после которого я просто обязан на этой девушке жениться. И не смотри на меня с такой завистью, она для тебя слишком стара, мы тебе обязательно девчонку молоденькую отыщем.

Ничего больше не говоря, Александр поспешил наверх, мотая иногда головой и громко хмыкая. По его эмоциям легко было догадаться, о чём он думал: «А тебе, Максим-Адриано Сергеевич, не в падлу будет в свои-то сорок с хвостиком на такую молодку губу раскатывать? Если она для меня стара, потому что года на два старше, то ты по сравнению с ней – вообще пень трухлявый!.. Хоть и выглядишь молодо…»

Ну что я мог на это ответить?.. Только одно: «Не в падлу!» И видит бог, каких моральных усилий мне в тот момент стоило не рядом с незнакомкой находиться, а тащиться на берег реки за своим оружием. Хорошо хоть при этом в итоге нашёл на ком странную злость сорвать и раздражительность.

Оказывается, у работорговцев, к которым я уже малейшего доверия или уважения не испытывал, ещё один герой выискался. А может, ему подраненный командир чего-то такого нашептал, увидев, что я один, безоружный, пыльный и скособоченный хромаю к берегу. От группы с ранеными, которых перенесли к ближайшему бархану, отделился шустрый вояка и помчался к берегу, как раз напротив того места, где стоял мой воткнутый в песок щит, а рядом тоже воткнутый меч, похожий на двустороннюю пилу. Добежав, он не стал сразу кидать своё копьё, а дождался моего подхода и решил поглумиться:

– Хочешь умереть сразу, или пожелаешь всё-таки прикрыться щитом?

Двадцать метров, нас разделяющие, похоже, заставили хвастунишку не просто поверить в свои возможности, а даже переоценить их. Ну и я оказался не против ему подыграть:

– Пожелаю прикрыться щитом! Можно?

– Давай! – дождавшись, пока я присяду за стальной преградой, приподняв над ней только лоб и глаза, он шумно фыркнул, с трёх шагов разогнался и сопроводил свой мощнейший бросок злорадным восклицанием: – Получи!

Только тогда я понял, что сам копейщик непрост, а уж его копьё – и подавно. Расчёт у врага был только один: пробить насквозь и мой щит, и меня, а потом ещё и утопить в жидкой магме. В этом невозможном, как, казалось бы, варианте событий меня убедил тонкий белый шнур, закреплённый на тыльном кончике древка и лихо разматывающийся из специального наплечника у воина. Бросок оказался великолепен! Он смело мог служить учебным пособием для любого, даже самого опытного и прославленного метателя.

Будь у меня защита обычная, а не часть рыцарского облачения самого бога Тариса, быть мне пришпиленным насквозь, словно бабочка булавкой. А так копьё, громко зазвенев, кувыркнулось у меня над головой и упало метров в пяти за моей спиной. Вот тогда белый шнурок я и сумел рассмотреть отчётливо. Он уже натягивался, готовясь рывком выдернуть опасное оружие обратно на противоположный берег Багрянки.

Но и я парень ловкий, хоть куда. Потому успел опрокинуть свой меч непосредственно на шнурок, создавая с помощью стоящего Щита заклиненную систему «Клещи». И как противник не изгалялся, пытаясь рывками выдернуть своё оружие, у него ничего не получалось. И как бы он умудрился сотворить такой подвиг? Если посторонние лица, оба предмета легендарного и именного оружия, принадлежащего мне, даже приподнять не могут?

Не мешкая, я выскочил из-за щита и тоже решил потягаться силой. Благоразумно не касаясь открытой ладонью, я прыгнул на натянутый струной шнур всем телом. Ведь в прочности доставшейся мне от мага одежды, в её уникальных возможностях и прочих положительных качествах – уже успел убедиться. И моя победа стала неоспоримой в этом поединке: метатель копья так дёрнулся вперёд, что пропахал носом землю и наверняка влетел прямо в магму, если бы не сделал сброс своего, тянущего к смерти шнура. Что интересно, сама беленькая и тоненькая на вид верёвочка, упавши в раскалённую реку, только заискрила, но не сгорела! А после моего удара по ней ногой вообще невредимой вылетела на наш берег.

Зато с руганью и проклятиями вскочил на ноги работорговец. Выхватил вполне солидный «режик» и попытался метнуть его в меня, такого невинного и мирного. Только вот моя склонность к пацифизму окончилась несколько раньше. Потому что я успел бросить свою тройную звезду раньше его. А так как практиковался я с трёздами довольно часто, то и результат оказался очевидным (для меня, естественно!): длинный луч родственницы сюррикена пронзил нехорошему дядьке нос и наверняка достал до мозга. Как-то нелепо взмахнув руками, тип попятился, попятился… да и упал на спину.

А я пожалел: у меня подобной связи со своим оружием не было. Сейчас бы сделал рывок, и трезда вернулась ко мне как бумеранг. Стою, вздыхаю… Оставшиеся на ногах тринадцать работорговцев тоже стоят. Пялятся. Может, задумали чего плохого? Вон, даже раненые уселись и тоже смотрят на меня. Понимаю, почему раньше этот копьеносец не решился рискнуть: наш юный арбалетчик сбил бы его болтом ещё быстрее, чем он сделал замах для броска. А тут я такой весь… без ничего. Только щит и меч, ну совершенно с виду не эпические.

Вряд ли кто ещё рискнёт меня атаковать. Но я человек вежливый, поспрашивать не постесняюсь:

– Ну что, уроды, чанга бригасса, етить вашу халупу! Есть ещё желающие оспорить мои права на сияду? – Уроды, может, и поняли суть конголезийского проклятия, но делали такие лица, словно я не к ним обращаюсь. Мол, нет нас здесь. – Ну и ладушки. На нет – и судью в винегрет. Ха-ха! Тогда я сам выслушаю её оправдания и решу её дальнейшую судьбу. И если она соврёт или проговорится о подлинности предъявленных ей обвинений, я переброшу вам её обратно. Так что можете отдохнуть и подождать парочку часов. Ага, чуть не забыл! Верните по-хорошему моё оружие, которое торчит из носа вон того дохлого придурка. И поживей, я очень спешу!

Те же позы, то же самое молчание. Ну, разве что заинтересованность появилась на лицах, словно говорившая: «По-хорошему? А как будет по-плохому? И будет ли?»

Не люблю я таких противных типов. Потому и решил попугать. Ничем больше словесно не угрожая, просто нагнулся и поднял копьё умершего противника. Коснулся для пробы пальцами шнурка, потом попробовал всей ладошкой. Не искрит, не кусается, значит, либо магия кончилась, либо за нового хозяина признал. Намотал кончик суперпрочной бечевы на левую руку, в правой взвесил копьё в руке, уловил баланс и лихо, с места, рванул по своему берегу ближе к врагам. Да только не успел бросить. Хоть и плохие они дядьки, но, поняв мои намерения, быстро похватали раненых за руки, за ноги, да и унесли за бархан.

Вот и оказалась моя угроза напрасной. Оставалось только в бессилии помахать вслед неприятелю копьём да потрясти кулаком. На ругань я размениваться не стал, не приличествует. Зато вспомнил, кто и как долго меня ждёт в нашем лагере, и у меня словно шило взыграло в одном месте. Больше ждать встречи с вожделенной во снах красоткой у меня сил не осталось. Посему, подхватив своё оружие и не забыв трофейное, целеустремлённо отправился к биваку.



Глава 2

Роняя честь, достоинство и гордость…

Наверху меня встретили три разных по значимости и по эмоциям взгляда. Один – насмешливо-выжидательный; второй – откровенно враждебный, ревнивый, но всё-таки с толикой вальяжного превосходства и вагоном чрезмерной самоуверенности в себе. Третий – презрительный, надменный, чванливый и замораживающий. Жаль, конечно, но последний, принадлежавший женщине, меня поранил и уколол хуже любого кинжала.

С первым взглядом, принадлежавшим Александру, я разобрался быстро:

– Санёк, разве воды не осталось?

– Увы, командир, вся вода ушла на мытьё твоей девушки, спасённой тобой же.

Какой молодец! Вот это, я понимаю, друг! Всё понимает, всё соображает и остаётся невероятно лояльным в самых невероятных ситуациях. Да и сообразительностью своей смело может гордиться: так ловко, всего пятью словами показать, кто тут главный, кто всё придумал с организацией операции спасения и кому должна быть как минимум благодарна вырванная из лап смерти красавица.

Правда, во мне с каждой секундой всё больше и больше разгоралось непонимание. Сколько я ни присматривался к женщине – всё никак не мог понять, что в ней так резко изменилось? Ну, пропала обнажённость некоторых частей тела, прикрытая сейчас рыцарским плащом третьего члена нашей команды. Ну, совсем иначе смотрелись мокрые волосы на голове, ставшие темнее и прямей. Ещё как-то проще и непритязательнее стало лицо, которое могло бы вполне принадлежать очень многим, пусть и красивым женщинам, но всё-таки не до умопомрачения. Взгляд шокирующий и глубоко пронзительный – конечно, остался. А вот остальное…

Точнее говоря, всё то прежнее великолепие и несомненное очарование как-то странно исчезли, рассеялись. Я довольно быстро отыскал этому объяснение:

«Здорово меня стволом приложило! Полное умопомрачение, что ли? Мог ведь и не выжить…» – но вслух я продолжил вести заранее намеченный разговор:

– Санёк, дружище, тогда сбегай, пожалуйста, к озеру и принеси мне воды помыться. А то я сам до сих пор на ногу прихрамываю. Немного неудачно моя девушка меня при падении ударила своим тельцем.

Тут не выдержал и решил заявить о своих правах на красавицу Димон Чайревик:

– Подобные заявки, господин Ланфер, в нашем обществе неуместны! Сударыня сама вправе выбрать свою долю, потому что мы не работорговцы, а…

– Воины! – договорил я с пафосом чуть раньше него, не собираясь менять намеченную политику поведения. – Причём воины – несущие свет, свободу и справедливость и беспрекословно выполняющие приказы своего лидера. А что у нас осталось не в порядке? Правильно! Наш единственный, сверхпрочный капроновый шнур, который до сих пор валяется в месте проведения спасательной операции. Поэтому давай, Димон, сходи и принеси в лагерь как сам шнур, так и вырубленную Пятницей лесину. Она ещё нам может пригодиться. Давай, давай, шевелись! – решил я напоследок подогнать замершего и явно не спешащего куда-то мчаться рыцаря.

– Я вообще-то… – начал было он, но я его опять перебил:

– …Должен уже мчаться вниз с холма! И не переживай, в лагере я и сам управлюсь с наведением порядка.

Всё это время Санёк мотался вокруг нас, делая вид, что собирает пустые вёдра, протирает их снаружи и внутри тряпочкой, ищет имеющееся у нас коромысло и деловито пристраивает в крепления у себя на спине так отлично зарекомендовавший себя арбалет. То есть ему было дико интересно, чем эта вся авансцена завершится. А может, он заподозрил Чайревика в желании предать нас и распрощаться с нами навсегда? Скорей всего, ведь он имел возможность здесь находиться до меня и услышать некие не особо дозволяемые и уж совсем не поощряемые настоящим командиром речи.

Тогда как наш рыцарь-паладин решил идти ва-банк, понимая, что чем больше он втягивается в дискуссию со мной, тем больше уменьшаются его шансы на завоевание доставшейся нам красотки.

– Подобные распоряжения ко мне неуместны. Я тебе не слуга и не холуй, и считаю несуразное перекраивание внутренних отношений в команде грубейшим нарушением всех существующих законов! Поэтому заявляю о своём немедленном выходе из пати. Тем более что ко́нстой – наша группа так и не успела стать.

– Ну да, ты прав, не успела! – легко согласился я с ним. – Легко сошлись и так же быстро разбежались. Хотя ни слова благодарности мы с Санькой от тебя за спасение из ямы-западни, а потом и за чудесное исцеление твоего тела так и не дождались. Так что забирай свой тюк с вещичками и топай на все четыре стороны!

– А-а-а… – Маг-артефакторщик несколько растерялся, даже заикнулся: – А д-две мои лошади?

– Как ты смеешь заикаться об имуществе, данном тебе временно?! – возмутился я от всей души. И, немножко рисуясь, развернул ладони к небу: – Видят боги, что за подобную наглость следует наказать лгуна. Поэтому давай снимай ещё и кольца «Малого круга» исцеления. Как говорят: окончился контракт – нечего щеголять чужими подковами.

Честно говоря, я больше дурачился, с этаким весёлым куражом пытаясь доказать только одно: своё несомненное лидерство в компании двух мужчин. Пятницу я в расчёт не принимал и конкурентоспособным мужчиной не считал. Зато мне казалось, что Димон прекрасно осознаёт сложность именно своего пребывания в данной ситуации. Попав сюда из невероятно далёкого мира, он ничего толком не знал о здешней вселенной, и нахождение в команде ему было выгодно во всех смыслах этого слова. Да и его собственные силы, несмотря на высокий, сто тридцать второй уровень мага-артефакторщика, не шли в сравнение с моими, пусть и не зафиксированными силёнками, но точно превышающими двухсотый уровень.

Заявление паладина о выходе из команды я принял с внутренним смехом и готовился в следующий момент заявить: «Ну всё, пошутили, и хватит! За работу!»

И тут чудо случилось – рыцарю удалось меня поразить до глубины души. Он снял кольца «Малого круга», небрежно бросил их на расстеленную у костра ткань и подал руку даме, так и продолжающей сидеть, не проронившей ни одного при мне слова:

– Уважаемая сияда, мы уходим! Как вы сами понимаете, оставаться здесь у нас больше нет возможности!

Я стоял и хренел. Этот неблагодарный гондольеро не просто сам решил уйти, предав и растоптав наши зародившиеся дружеские отношения, а сделать это с женщиной моей мечты! Пусть даже она и сильно за последние минуты подрастеряла приписанную ей неотразимость, шарм, лоск, таинственную притягательность и харизму. Но всё равно – бунт на корабле! Да за такое!..

Пока я стоял припухший от морального шока, раздался наконец-то прелестный, пусть и несколько капризный голосок нашей чаровницы:

– Я не собираюсь сбивать ноги, ходя пешком. Позвольте объясниться, сударь, как вы намереваетесь решить эту проблему?

– О! Нет ничего проще, несравненная! – заливался этот гад соловьём. – Мы обязательно что-нибудь отыщем. Вплоть до того, что я запрягу в элегантную карету кого-нибудь из местных умертвий. Опыта и умений у меня хватает!

Вот ведь жучара подлый! Раньше о таких умениях молчал как партизан! Вдруг подобное и в самом деле возможно? И мы могли запрячь в повозку с добром гуля или того же Скелета-толстяка?

Тем временем волшебный голос меня пленял всё больше и больше:

– Нет, я не люблю умертвий, и мне больше нравятся лошадки! – За подобные слова я уже готов был броситься перед дамой на колени и целовать её всю, целовать, целовать, целовать…

Из странной любовной прострации меня вывел озлобленный голос рыцаря:

– Так что же мне делать, сударыня, если Максим-Адриано мне не даёт лошадей?

– Что и положено в таких случаях: убей его.

Последние два слова прозвучали для нас троих не как гром с ясного неба, нет! А как леденящий удар шквального ветра, вырвавшийся из арктического ада. Мы все с минуту стояли пришибленные, пытаясь понять весь мрак услышанного ужаса и соразмерить с тем ангельским образом, что мы видели перед собой.

Пожалуй, если бы Димон в тот момент стал действовать не раздумывая, чисто в состоянии аффекта выполняя приказ, он легко меня и Александра убил бы. Нас запросто можно было удушить в ту минуту голыми руками. А так Чайревик тоже погряз в нирване шока от услышанного совета. Всё-таки моральным уродом он никак не был, пусть даже обычное чувство благодарности или широта русской души в нём и отсутствовали напрочь.

Вернулись мы все трое обратно на грешную землю после ехидного смешка:

– И какое смешное имя у вашего лидера! Хи! Это он сам придумал или ему по жребию выпало? Наверное, сразу две монетки на ребро встали. Хи-хи!

Я нервно сглотнул и оглянулся на Пятницу. Всё мне казалось, что я ослышался или просто сплю. Но парень на меня так глянул окосевшим взглядом великого артиста Крамарова, что я сразу понял: не сплю. Так меня ещё никто ни разу в жизни не оскорблял, не унижал и не втаптывал морально в грязь. Да и моих родителей – попутно. Потому что они мне дали шикарное и удивительное имя, которым я горжусь. И прощать подобное я не собирался.

Сделал первый шаг в сторону сидящей женщины, за ним второй, постепенно сбрасывая с себя скованность и поводя плечами, словно для разминки. И тут прозвучал неожиданный вопрос всё от того же Саньки:

– Командир, ты как: даме челюсть сломаешь или под дых врежешь?

И я замер на полушаге. А в голове завертелась вполне резонная, очевидная мысль:

«Почему я так поверил, что этому сорванцу шестнадцать лет? Порой он совершает настолько неадекватные поступки и выдаёт фразы, присущие только опытному, столетнему старику, прошедшему и Крым и Рим. Надо будет как-то покопаться в его прошлом и всё-таки выведать так тщательно скрываемые факты биографии…»

Но именно циничный вопрос в грубой форме меня и остановил. Хотя ещё меня и взгляд девушки поразил: холодный, совершенно спокойный, оценивающий и даже отстранённо-равнодушный. Точно так же сторож в зоопарке смотрит на животных во время их кормёжки и прикидывает, сколько ему придётся позже выгребать из-под клеток навоза.

Чуть позже и Чайревик шевельнулся, приходя в себя, и выдал вдруг то, что я сам собирался сказать сравнительно недавно:

– Ну и ладненько! Пошутили, повеселились… хм, пора… и в самом деле с делами разделаться. – Осознав сказанное, почесал истинно по-русски затылок и пробормотал: – Пойду я за верёвкой и за лесиной. М-да… если сумею сам притащить…

И первым, даже раньше загремевшего вёдрами и устремившегося следом Пятницы, покинул расположение лагеря. А я грозно нахмурился, уставился на девушку и приступил к допросу:

– Ну и с какой стати ты решила спровоцировать кровопролитие между нами?

– Не заметила малейшей капельки крови в данном месте. Да и разве можно спровоцировать размолвку между истинными друзьями?

И смотрит на меня так наивно-доверчиво и кротко. Я даже растерялся чуток. Ведь, в самом деле, ничего плохого не случилось, всё вроде нормализовалось…

Хотя… какого чёрта?! Ничего ведь не нормализовалось! После случившегося я уже никогда не повернусь спиной к этому гнилому рыцарю-паладину!

Или эта кобра меня пытается загипнотизировать? Это она зря!

– Отвечай: зачем ты это делала? – строго спрашиваю, словно и не расслышал её попыток замазать белой краской чёрные деяния.

– Да всё нормально, просто решила проверить вашу дружбу и немного развеселить. Мужчины порой становятся такие скучные и противные. Фи!

– Веселиться, значит, любишь? А если бы Димон меня и в самом деле убил?

На это красотка вполне искренне и весело рассмеялась:

– Ну я же говорю: скучные и противные…

– Отвечай! – Я с угрозой во всём теле сделал ещё один шаг к ней, и девушка сразу посерьёзнела, хотя улыбаться не перестала:

– Ну прямо как дети! Честное слово! Неужели ты не понимаешь и не хочешь видеть, что у меня всё было под контролем? Это же так элементарно!

Улыбка откровенная. Взгляд – честный, честный. И ауроцепция моя, как назло, не работает. Об истинных эмоциях красотки могу только догадываться по чисто внешним признакам. Дышит спокойно, пальцами рук край плаща не теребит, ресницы не вздрагивают от напряжения… А вот кожа на висках покрылась еле заметной испариной! И губы пересохли, хоть дама и не пытается облизнуть их язычком!

Ага! Значит, всё-таки нервничает! Сильно! И сильно боится!

Теперь осталось только развить свой успех, не теряя уверенности в собственных силах и правильности действий. Делаю ещё один шаг вперёд, уже нависая над женщиной, и ей приходится задирать голову, чтобы видеть моё сердитое лицо. Должна понимать, что шутки (если её слова можно было назвать шутками!) кончились, моё терпение иссякло, и остановить меня будет некому.

Да и я начал с нешуточной угрозы:

– Ложь я чувствую, и как только она превысит допустимый предел в три предупреждения, перебрасываю тебя на ту сторону Багрянки! Там тебя ждут не дождутся. И для этого мои товарищи срубят два дополнительных ствола, чтобы тебя перебросить на тот берег живой и без переломов конечностей. А теперь быстро и без лишней воды отвечаешь на все мои вопросы. Начали! Назови своё настоящее полное имя.

– По нашим традициям, полное имя могут знать только родители и…

– Да мне насрать на ваши традиции! – перебил я её, взрываясь бешенством и еле сдерживаясь от рукоприкладства. Потому что почувствовал, а может, и просто догадался, что она врёт и пытается вилять, начиная с самого простого. – Поэтому: первое тебе предупреждение! Повторяю вопрос: как твоё полное, настоящее имя?

Вот тут она струхнула основательно. Что-то она в моём лице рассмотрела такое, что у неё и ресницы задрожали, и глаза забегали. И я догадался, вернее, окончательно уверовал в свои предположения, что она никакой не НПС. И теперь всё зависело от её ответа. И она опять осмелилась врать:

– Меня зовут Даниэлла Мэврут из рода Дарзлей. Родилась я в семье барона Робиньо Мэврут, в седьмой восточной провинции Новой Византии…

Глава 3

Крючок наживки заглотав…

И опять незнакомка врала!

Заметив, что я отстранился от неё, она несколько расслабилась и начала облегчённо вздыхать, но заглянула мне в глаза и осеклась на полуслове. А я смотрел на эту женщину, окончательно подурневшую для меня внешне, застывшую, с посеревшим от страха лицом, и не мог понять: с какой стати она вдруг мне показалась богиней? С чего это я решил, что она мой давно выстраданный идеал, плод моих бессонных ночей и самых эротических фантазий? Не иначе как она – ведьма, умеющая внушать о себе окружающим нечто запредельное, смертельно-ядовитое и одновременно трогательно-чарующее. Возле неё – опасно. В её присутствии даже Санёк мне может всадить кинжал в спину. Так что в идеале её и в самом деле надо перебросить на ту сторону Багрянки. Или, в самом крайнем случае, просто отпустить в противоположную от нашего движения сторону.

Ну и следовало форсировать либо начало полных откровений со стороны незнакомки, либо процесс расставания с ней. Что я и продолжил:

– Когда я спрошу твоё игровое имя и захочу поинтересоваться твоей фривольной жизнью в Новой Византии, тогда и задам соответствующие вопросы, – после чего демонстративно взял в руку часть ременной шлеи для конской упряжи и уселся на принесённую Пятницей корягу. – Поэтому за повторную ложь тебе даётся второе предупреждение. Ну и не поленюсь в третий раз задать вопрос: как твоё настоящее имя, где ты родилась и когда?

Я не мучитель какой-то, и не садист, и особенно не люблю, когда женщины плачут. Но тут испытал неожиданное злорадство и удовлетворение, когда две слезинки выкатились из глаз и оставили блестящие дорожки на бледных щеках. Пришло понимание, что ведьма спеклась, сломалась и просто вынуждена смириться с обстоятельствами, а не перекраивать их под себя.

Она прекрасно рассмотрела мою холодную решимость, что порой намного хуже горячечного бешенства или плохо контролируемой злобы. Поняла, что лгать больше нельзя, окажется вредно для её же здоровья. Хотя кто их, этих игроков знает? Может, она не верит, что её игровой мир стал Осколком и теперь находится в совершенно нереальной вселенной? Может, она всё равно продолжала верить, что после смерти возрождается в точке привязки и снова мчится выполнять недоделанные квесты?

Ну и прежде чем отвечать, ведьма всё-таки строптиво «лягнула копытом воздух»:

– Я всё расскажу и отвечу искренне на все твои вопросы. Но не могу промолчать о том, как низко ты пал в моих глазах своей грубостью, невоспитанностью, гнусным хамством и наплевательским, бессердечным отношением к слабой и беззащитной женщине. Тебе никогда не стать рыцарем и никогда не удостоиться чести заполучить благосклонный взгляд истинной великосветской дамы.

– Перебьюсь как-нибудь и без подобных взглядов, – фыркнул я с полным и уместным презрением. – С меня хватит девушек простых, добрых и любящих сердцем, а не тех меркантильных крыс, которые оценивают мужчину только по величине его пениса или по толщине его кошелька. И больше чтобы никаких отступлений! Продолжим…



Вопросы с моей стороны сыпались без всякой паузы на раздумья. Где родилась, когда, как зовут родителей, сколько детей в семье, почему вошла в игровую локацию именно сиядой. И нам никто не мешал, потому что Пятницу и Чайревика я отправил снова в лес, но на этот раз уже за двумя, ещё более длинными стволами граба. И акцентировал, что стволы должны быть очищены и ошкурены от коры.

Затем перешёл к цифровой конкретике, начав с уровня силы временно арестованной пленницы. Ну и во всём остальном заставил открыться. Каким приёмам в боевом искусстве научилась, какие получила магические умения и насколько сильно умеет пользоваться своими навыками оголтелой ведьмы.

На последний вопрос-утверждение женщина обиделась:

– С чего ты взял, что я – ведьма? Подобное определение для меня крайне оскорбительно и совершенно неуместно!

– Кончай тут строить из себя обиженную невинность! – скривился я. – Вела бы себя соответственно, никто бы тебя с бабой-ягой не сравнивал.

Выслушав описание нескольких экзотических технологий по созданию иллюзий на собственное тело и про усиленное влияние на окружающих некоторыми заклинаниями, я раздражённо махнул рукой:

– Хватит! Теперь давай переходи к рассказу о своих последних приключениях. Как всё началось, кто виноват и почему закончилось охотой на тебя в пустыне?

На последние вопросы девушка отвечала особенно осторожно. Пыталась всеми силами обойти некоторые неприятные для себя моменты, упустить интимные подробности и по возможности выставить себя всецело как невинную жертву, павшую под ударами коварной судьбы, пострадавшую от происков злобных недоброжелателей и завистников и просто чуть не умершую по причине фатального стечения непредвиденных обстоятельств.

Вроде нигде не врала, но очень, очень много недоговаривала. А я старался запоминать эти недоговорённости, чтобы разобраться с ними в будущем. Конечно, с допущением, если это будущее в наших отношениях ещё состоится. И конечно же, учитывая иные невероятные данные про истинную сущность сидящего передо мной игрока.

А история её приключений в Новой Византии оказалась занятной с любой точки зрения. При этом изобиловала большим количеством технических, возрастных подробностей и часто опиралась как на игровые законы самого Осколка, так и на законы родного мира данной особы. И началась она восемь лет назад, с момента приезда четырнадцатилетней Даниэллы Мэврут в Дарнаген, столицу виртуального мира.

Почему именно в таком возрасте? Да просто в более юное тело сияды правилами игры было запрещено перевоплощаться игроку любого возраста. Уж слишком натуральными были ощущения, ничем не отличающиеся от интимной близости в реале. Мало того, прежде чем уложиться в капсулу и выбрать класс персонажа и всё к нему полагающееся, игрок обязан был зарегистрироваться, обязательно доказывая своё совершеннолетие. Ибо тот, кому меньше шестнадцати лет, вообще не имел права посещать Новую Византию.

Сам же титул сияды обозначал не только дворянское происхождение, но и определённые способности в любовных приворотах, умениях очаровать и властвовать над мужчиной, доставлять ему наивысшее удовольствие при личных контактах. То есть, по земным понятиям, большинство обитателей Новой Византии считало сияд нимфами любви, куртизанками изысканного общения и гейшами великосветских развлечений. Игрок на этом поприще обучался ещё и магии, боевым искусствам, в обязательном порядке музыке и пению и проходил постоянно усложняющиеся курсы актёрского мастерства. То есть на выходе, в возрасте за двадцать, получалась этакая опаснейшая гремучая смесь, благодаря которой сияда считалась порой опасней иного высшего паладина-священника, знаменитого рыцаря-дуэлянта или офицера тайной государственной службы.

И только одна беда довлела над сиядами: если они умудрялись влюбляться в мужчину и при этом состояли с ним в интимной близости, то никакие защитные меры не помогали избежать беременности. А как только об этом становилось известно окружающим, женщину тут же сажали под строгий домашний арест и начинали отсчитываться последние дни её жизни. Потому что сразу после родов сияду торжественно, при огромном скоплении народа сжигали на костре. Уж какой садист-некромант или чокнутый разработчик придумал такие странные законы в виртуальном мире, никто толком не знал. Но закон прижился, стал неукоснительным и, как считалось, добавлял игре особой остроты, волнующего интереса, интриги, пикантности и непредсказуемости.

Да оно, по сути, что в этом особо ужасного? Ну, умер игрок на виртуальном костре, ну потерял свою прокачанную, развитую до магического совершенства забаву! Но сам-то при этом остался жить! Да и возможность остаётся вновь создать персонаж любой специализации, любого класса и любой профессии. Хоть повторно воплощайся в сияду. Хорошо хоть у них половую принадлежность запрещалось менять, да никто к этому и не стремился.

Вот и получилось, что шестнадцатилетняя девушка создала свой персонаж четырнадцатилетнего возраста, когда тот прибыл в столицу виртуального мира. Причём вышеупомянутая Даниэлла сразу отправлялась на учёбу в Первичную академию, где в среде таких же студиозов начала обучаться первые три года общим наукам, магии, актёрскому искусству, музыке и пению. При этом жила в студенческом городке, имела небольшие, поступающие от родителей, средства, зарабатывала сама и практически ни в чём себе (по меркам обеспеченного студента) не отказывала. Три года обучения в Первичной академии для неё пролетели как сплошной, непрекращающийся праздник. И она сама поражалась, как тогда умудрилась не забеременеть.

Даже рассказывая мне, сияда увлеклась, щёки её раскраснелись, глаза затуманились воспоминаниями, и… мне пришлось её грубо оборвать:

– Всё понятно: «…попрыгунья стрекоза, лето красное пропела!..» Давай дальше и ближе к теме. Куда ты покатилась после Первичной академии?

А вот дальше началась полоса несуразных случайностей, не совсем приятных собственных просчётов и частого вмешательства потусторонних сил или злого рока.

Вначале Даниэлла сделала ошибку, что не перешла во Вторичную академию, где за четыре года обучения могла получить высшую специализацию делопроизводителя и организатора престижных великосветских мероприятий. Причём список мероприятий выглядел вполне объёмным: от рыцарских турниров до проведения свадеб и даже коронации верховных князей провинций.

Но только во Вторичной строгости удесятерялись и требования преподавателей. Учиться становилось сложно, почти невыносимо, и девушка двинулась по пути наименьшего сопротивления, подалась на учёбу в храм весталок. Там меньше уповали на развитие интеллекта учениц, зато больше развивали их природные способности к обольщению, флирту и разжиганию страсти в партнёре. Но, несмотря на преподаваемые дисциплины, а возможно, и в пику им, в храме оказались невероятно жёсткими моральные нормы поведения. Учениц за малейшую отлучку в город без разрешения или за подмеченный флирт с посторонними парнями наказывали, заставляли выстаивать на коленях с кирпичами в вытянутых ладонях, а то и сажали в карцер на хлеб и воду. Только со временем пришло понимание, что так весталки закаляли дух учениц, а в особенности – дух сияд. Не делай они этого, вышедшие в свет выпускницы, дорвавшись до вседозволенности и разврата, очень быстро сгорали в пламени любовной, неосторожной интрижки и после родов попадали на костёр.

Но в первые два, а то и три года Даниэлла страшно мучилась ущемлением своей свободы и делала всё, чтобы вырваться из оков храма, добиться разрыва договора на ученичество и отправиться в свободное плавание по океанам бескрайних развлечений. Увы, договора составлялись так досконально и хитро, что расторгнуть их удавалось лишь единицам. Для этого нужны были колоссальные связи, солидные поручители и огромные средства. А всем этим приехавшая из дальней провинции баронета обзавестись за время учёбы в Первичной академии не озаботилась.

Вот и пришлось волей-неволей проучиться все четыре года при храме, а потом ещё и по обязательному распределению отправиться нести службу третьим советником по культуре одного из посольств какого-то задрипанного царства. То есть ещё по закону следовало отработать два года «куда пошлют». Всё, как в реальности. Хорошо хоть вообще из столицы в какую-нибудь глухомань не отправили.

А может, и не хорошо. Потому что именно в первые дни так называемой «работы» игровые локации всей Новой Византии, с прилегающими кусками иных королевств и диких земель, полных чудовищ, стали одним из Осколков здешней вселенной. Как это произошло и почему, никто до сих пор не знает, но факт оставался фактом: очень много игроков «зависло» там навсегда. Большинство, правда, не сильно этим заморачивались, думали, что так и надо для натурализации процесса. Они и возрождались сразу после смерти в месте привязки, и в бой кидались без оглядок на новые условия, и уровни свои взращивали вместе с умениями. Но…

Всё чаще и чаще в последнее время возрождаемых игроков закидывало невесть куда, и они с огромным трудом могли добраться до родного города, а то и до привычных локаций. А некоторые – так и не возвращались. Вот только тогда стало окончательно ясно, что игра стала Осколком, сместилась неизвестно куда и связи с родным миром не существует. Но это было гораздо позже, а к моменту начала работы Даниэллу тоже не слишком взволновал факт, что она перестала по обязательному для всех игроков режиму возвращаться домой.

Потому что ей представилась шикарная возможность использовать свои умения и как следует заработать при этом. У посла канувшего в Лету царства оказалось много злата, и никого, перед кем он должен за эти средства отчитываться. Вот знавший об этом первый секретарь посольства и собрался разжиться, ограбив своего непосредственного начальника. Но самому справиться не получалось, и он привлёк в сообщницы ту самую новенькую, третьего советника по культуре по одной только причине: молода и привлекательна. Да и зубки уже магические прорезались, обещавшие помочь на самых деликатных проблемах. Естественно, что никаких моральных колебаний или укоров совести женщина не испытывала. Ведь всё вокруг – это декорации, вымысел, игра, в которой любое продвижение к славе, богатству и силе – приветствуется и поощряется. Ну а для самых хитрых, сообразительных и везучих – заготовлены награды, льготы, магические отличия и легендарные вещи.

И вначале у заговорщиков получилось всё весьма удачно. Девице удалось втереться в доверие к любвеобильному послу, а первому секретарю посольства благополучно и до нитки своего патрона не только обокрасть, но и случайно убить. Она даже успела получить часть от полагающейся ей доли и уже прикидывала, какую недвижимость купить в пригороде столицы, как вдруг сообщника поймали жандармы разгневавшегося правителя, и всего через три дня после этого состоялась казнь на площади, где виновному отрубили голову.

Он тоже считался игроком и нисколько не унывал по поводу такого жестокого приговора, потому, наверное, и не выдал свою сообщницу. Только вот на место призыва, о котором он в своё время сообщил сияде по секрету, подельник так и не вернулся. То есть не возродился. А может, и возродился, но в другом месте? Однако в любом случае Даниэлла осталась без средств и достойной работы, потому что посольство распустили окончательно и бесповоротно.

Но при этом, да при существующих процессуальных казусах в трудовом законодательстве, сияда получила полную свободу и возможность работать в любом месте и по собственному выбору. Вот она и пустилась во все тяжкие, пытаясь сделать карьеру, присущую наиболее удачливым и решительным сиядам. Можно сказать, весьма и весьма в этом преуспела, потому что однажды на неё положил взгляд сам правитель. Но тут удача отвернулась от девушки окончательно. Жестокий, развращённый властью человек отвергал неуместные ухаживания или официальные приглашения прогуляться по парку. Его подручные попросту силком приволокли сияду во дворец, где она и стала жить в подпольном, скрываемом от всего мира гареме, как в тюрьме.

И мало того, что насилие приходилось терпеть от самого правителя, так ещё и его официальная супруга имела право входить в гарем и предаваться в нём любому разврату и самой изощрённой похоти. Такого надругательства Даниэлла над собой уже не вынесла и во время первого же уединения с супругой правителя убила её, переоделась в её одежды и сбежала из дворца. В Новой Византии разразилась беспрецедентная буря и пошли волны облав, обысков и притеснения всех свобод. Не искал виновницу злодейского убийства и грабительницу половины казны (именно столько под шум скандала правитель умудрился списать на беглянку!) только ленивый, слепой и безногий одновременно. И лишь благодаря чуду сияде удалось три месяца пересидеть в том самом скрытном месте, которое ей когда-то указал казнённый давно сообщник по первому делу.

Прошло три месяца, страсти улеглись, и Даниэлла решила убираться из Осколка. Путь был выбран сложный, зато известный: через мир Бронзовый Век, затем по пустыне-миру Бушующей Черепахи, и наконец – осмотреться в мире Дракулы. Если там не понравится, то двигаться дальше. Удалось уйти из столицы чисто, не оставляя следов. Но вот в государстве скифов её опознал по разосланному портрету один из соглядатаев на границе. Пришлось его убить, но при этом лишиться скрытности передвижения. За беглянкой организовали погоню, которая сумела её отсечь от правильной дороги, а потом и широкой загонной цепью загнать в тупик, образованный Багрянкой.

Когда вдруг неведомые люди предложили рискованную помощь, Даниэлла находилась в таком отчаянии, что собиралась броситься в реку из магмы, лишь бы не попасть в руки преследователей. Поэтому, ни секунды не раздумывая, бросилась к провисающей над жаром петле. Ну а когда после падения начала подниматься, то отчётливо рассмотрела возле себя валяющегося в пыли энпээсника и протягивающего руку рыцаря со сто тридцать вторым уровнем. Естественно, что как женщина в здравом рассудке, она сделал ставку на рыцаря. Вот и весь сказ.

То есть она не видела, кто я, из-за отсутствия надо мной нимба-определителя. Кстати, подобного она не наблюдала и над Александром, но интереснее всего, что совершенно не считывалась и сама. По поводу чего я и задал последний, как бы подводящий черту двойной вопрос:

– Какой у тебя уровень?

– Пятьдесят второй.

– Почему он не виден?

– А я сразу предпочла невидимость, ещё при выборе игрового персонажа. Кое-какие плюшки от системы теряются при этом, но в любом случае общая выгода несоизмерима с некоторыми небольшими неудобствами.

Не врала, да и ладно. Теперь я мог принять решение о её дальнейшей судьбе.

Глава 4

Нас стало четверо

Последнюю часть, а скорей всего и добрую половину истории слушали и Пятница с Чайревиком, вернувшиеся после исполнения моего последнего распоряжения. Иначе говоря, о приключениях нашей новой знакомой с момента окончания Первичной академии они знали всё. А вот о первой части с расспросами я повторяться не спешил. Не могу сказать, что сохранение данной детали бытия давало мне какие-то преимущества. Или делало сияду зависимой от меня. Но мне было интересно вообще, поведётся ли она на моё предложение, поймёт ли даваемые намёки и насколько сдержанно будет вести себя в будущем. Этакая проверка ей предстояла, испытательный срок. О чём я и стал вещать после окончания расспросов:

– Отправлять обратно сударыню Дарзлей я считаю неправильным. Она была вправе скрываться и бежать со своей родины, а преследование её продажными работорговцами – лишнее свидетельство правильности её поведения. Поэтому предлагаю принять Даниэллу Мэврут в нашу команду, как только она произнесёт ритуальную просьбу, адресованную лидеру. Никто не возражает? – Обычная практика, когда лидер интересуется мнением остальных о возможности принятия нового члена в пати. А так как последовавшее за тем молчание – это согласие, то я уже спросил девушку: – Произносишь ритуальную фразу?

Та дёрнула плечиком, не думая кочевряжиться или выторговывать какие-то особые условия для себя или оговаривать привилегии:

– Прошу лидера принять меня в свою команду.

– Принимаю Даниэллу Мэврут Дарзлей в свою команду! – ответил я сугубо официально. А уже затем многозначительным тоном продолжил: – Отныне никто не вправе надоедать тебе вопросами о твоём прошлом, а ты сама будешь решать, что рассказывать, а что нет. Имя, во время боя, мы твоё сократим до Дани. Не возражаешь? – Она не возражала. – Любое иное произношение или коверканье – неприемлемо и будет наказываться. Ну вот, вроде и всё… Ах, да… Добро пожаловать в нашу команду!

То есть я не стал распространяться о самом, по моему мнению, важном аспекте: о прошлом игрока, который выбрал своим персонажем сияду в игровом мире Новой Византии. А почему о самом важном? Да просто я ещё ни разу не общался с человеком из более развитой технической цивилизации, чем наша земная. Ибо данная девица была в моём представлении и понимании инопланетянкой. А я мечтал о такой встрече с четырёхлетнего возраста.

Конечно, уже во время приближающегося ужина она имеет право трепаться и о своём детстве, и о своей юности, и о более зрелом девичестве, во время которого она обучалась и даже для развлечения подрабатывала. Оба наших товарища узнают, что на самом деле у неё другое имя и она родом с планеты Фоотрана, которая опережала развитие Земли лет на двести. Но что-то в сознании мне подсказывало: не станет раскрывать Даниэлла все свои секреты, поймёт мои намёки и оставит часть информации в запасе.

Правда, я и сам ещё толком не мог сообразить: а что это (общение с инопланетянкой) даст мне лично? Мы ведь даже не сумеем обменяться координатами во вселенной. Пусть мы и родились в Галактике, но звёздное небо видится с Земли совершенно иначе, чем с поверхности Фоотраны. Попытаюсь выяснить новый принцип их двигателей? Вроде перспективная идея, тем более что фоотранцы уже обжили все три спутника своей планеты и полным ходом заселяют иные шесть планет системы. Да и массу других новшеств, усовершенствований и открытий я собирался со временем узнать от девушки. И пусть не всё она сможет рассказать, и не всё я смогу понять или переложить на технические термины своего мира, уже только сам этот факт подобного общения мог оправдать моё годичное пребывание где угодно. Даже в одиночной тюремной камере.

Тем более что один из моих вопросов, когда мы ещё были наедине, звучал так:

– Ты сможешь дать техническое описание самых важнейших открытий на Фоотране за последние двести лет?

– Смогу! – ответила она со всей уверенностью. – Тем более что обучалась я в технической школе для особо одарённых детей.

Вот это и решило её судьбу. Потому что в ином случае, не будь она такой образованной инопланетянкой, я бы от неё избавился при любом раскладе. Нам она не нужна, оттого что слишком цинична, вульгарна, беспринципна и опасна. Опасна во всех планах: как обладательница магии обольщения, так и как дама, имеющая возможности применения боевой магии. И не факт, что нас не предаст или собственноручно не уничтожит, когда почувствует уверенность в завтрашнем дне, а нас (в завтрашнем дне) рядом с собой не увидит. Даже не знаю, с чем сравнить приём в отряд такого человека, как сияда: аналогия с коброй за пазухой – слишком наивно-благодушная и никак к нашему случаю не подходит.

Но я шёл на этот риск сознательно, уже имея фактического предателя у себя за спиной в виде Димона Чайревика. Конечно, чуть позже он осознал висевшее на себе помутнение, и рассмотрел, что в плане красоты девица никак не блещет истинным совершенством, но свои подспудные желания и стремления он уже обрисовал перед нами. Благодаря чему раскрылся в очень неприглядном и опасном свете. Тот ещё характер у человека! И уверен, в будущем это мне ещё не раз аукнется.

Зато есть хорошая пословица: предупреждён – значит, вооружён. Так что я надеялся справиться со всеми сложностями, вытекающими от присутствия в пати такой экстравагантной и ядовитой особы, как сияда.

И постарался неотлагательно занять всех делом:

– Димон, займись срочным приготовлением ужина, позже мы к тебе присоединимся. Я иду на берег Багрянки, поговорить напоследок с работорговцами. Сандер – прикроешь меня со своим арбалетом. Берём с собой оба ведра для воды и черпак. Сударыня Дарзлей идёт с нами, но на самом берегу будет стоять от нас не ближе чем в пятидесяти метрах. Мы-то увернёмся от копий, а она – вряд ли. Отправляемся!

Сияда промолчала после такого распоряжения, хоть и скривила личико и даже плечами пожала в непонимании. Зато рыцарь не удержался от вопроса:

– Зачем она нужна на берегу? Просто подразнить её преследователей?

– Не только. Мне могут понадобиться существенные подсказки с её стороны, а то и громко произнесённая клятва. Потому что я намерен отсечь погоню за нами не только этих типов, но и остальных, кто может двинуться за ними из Новой Византии.

Сандер подхватил вёдра и помчался налегке за водой, которую я ему указал доставить к месту нахождения двух ошкуренных лесин. Сам же я нёс его арбалет и его копьё Шершень. Плюс свой легендарный дует – Щит да Меч. Для меня что своё, что чужое именное оружие ничего не весило, потому так и распределились обязанности.

Как только мы вдвоём стали спускаться с холма, женщина тотчас заинтересовалась, как именно можно забросить на тот берег живое тело принудительно и не покалечить его при этом. Как смог, так и объяснил на словах. Мол, две лесины ставим в виде буквы «А», а третьей, на противовесе, подстраховываем плавное опускание «А» на ту сторону и зависание над берегом.

– Как просто, – вырвалось у женщины. – А ведь я не сообразила бы, даже со своим специ… специфическим знанием геометрии.

Наверняка она хотела сказать «…специальным техническим образованием», но вовремя прикусила язык. Уже даже наедине со мной она следит за своими словами. Что лишний раз подтверждало мои предположения: не станет она болтать о своём детстве и юности. И в том, сколько ей на самом деле лет, не признается. Выглядит на четыре-пять лет моложе, вот и будет этой легенды придерживаться.

Затем она отстала на указанные мною метры, и возможность поговорить со мной наедине получил Пятница, догнавший нас с полными вёдрами:

– Командир! Ты бы слышал, как её пытался закадрить наш рыцарь, пока тебя не было! Пеной весь исходил, обещая золотые горы и райскую жизнь. Но она его постоянно перебивала и непрерывно спрашивала только о тебе. Ну и когда ты там с тем копьеносцем силами и ловкостью мерился, глаз с берега не спускала.

То есть мой верный товарищ сразу разоблачил, открыл мне глаза на несоответствия в поведении спасённой нами красавицы. То есть она во время первых минут нашего разговора просто разыгрывала из себя холодную надменность и всячески старалась скрыть свой ко мне повышенный интерес. А почему? Сразу мне ничего дельного в голову не пришло, но чуть позже я обязательно над этим подумаю.

Хотя навскидку некое прозрение мелькнуло. Ведь девица просто могла чуть исказить своё высказывание о своём выборе надёжного мужчины в первые секунды после падения на меня грешного. Вдруг она отчётливо видит мой уровень и не только рыцаря-паладина? Тогда всё её отношение ко мне получает совсем иной окрас и совсем иную трактовку. Тоже придётся подумать и проанализировать.

А пока я горячо поблагодарил земляка за всемерную поддержку:

– Спасибо, Санёк! Что бы я без тебя делал! И женщину избил бы, и хамоватого Чайревика не знал бы как на место поставить. С меня причитается, проси что хочешь.

Парень самодовольно заулыбался, хмыкнул и пригрозил:

– И попрошу! Потом… когда придумаю… Не откажешься от своих слов?

– А что, раньше я тебе давал повод сомневаться в своих обещаниях?

– Нет, что ты! Это я так, к слову…

Приблизившись к берегу метров на десять, я поставил свой Щит стоймя, создав для арбалетчика настоящую крепость, из-за которой он при желании и наличии болтов мог бы всю армию перестрелять. А сам, отходя чуть в сторону, стал кричать в сторону бархана, возле которого с опасением толпились преследователи Даниэллы:

– Ей, болезные, подходите ближе! Хочу огласить нашу волю и дать вам несколько добрых советов. Не надо бояться, смелей! Война ведь между нами давно закончилась…

– Да мы и так хорошо слышим, – отозвался один из них, поглядывая с огромным интересом на вёдра с водой. – Ты говори, а мы послушаем. Хотя уже понимаем, что сияду ты нам отдавать не собираешься?

– Правильно понимаете.

– Тогда зачем нам твои советы? Нам надо отправляться обратно как можно скорей, да и раненые у нас на руках. И воды мало…

– Вот с неё и начнём. Перекидывайте по одной сюда ваши фляги и мою трезду с тремя шипами, а мы фляги наполним, пока буду вам одно правило растолковывать.

Конечно, они мне сразу не поверили:

– А если вода отравлена?

– Могу продемонстрировать, как я её пью. Да и наверняка у вас имеются амулеты для проверки, так ведь?

– Не сомневайся, имеются. Но всё равно – выпей черпак.

Ну, для меня недолго и три вылакать, тем более что после иссушающего допроса сделать это так и не успел. Взял черпак, наполнил, потом демонстративно, с небольшой высоты вылил воду себе в рот и заявил:

– Вода – как вода! – На той стороне реки из магмы сразу несколько страждущих согласно закивали головами. А ведь там ещё и тёмное небо давило на пески труднопереносимым жаром. Не завидую я им. – Начинайте бросать фляги.

Послали самого молодого, кого не жалко. Но уже после пятой фляги, рассмотрев с помощью амулетов и даже распробовав воду, загрузили флягами бойца под завязку. И тот изрядно потрудился с перекидыванием, ещё и трезду мою отдали, которой я убил слишком шустрого копьеметателя.

А я толкал вполне продуманную, логически идеально выстроенную речь:

– Кто из вас слышал, чтобы правитель Новой Византии выполнял свои слова и награждал отличившихся воинов за специальные задания? Молчите? Да потому что вам и вспомнить-то нечего. А кто из вас слышал слухи о жалобах на всё того же правителя? Дескать, обещал награду за голову такого-то преступника или беглую рабыню, но так ничего и не выплатили? О! Тоже молчите, потому что и такие слухи до вас доходили. Рассуждаем дальше… Раз вы такие наёмники и часто сопровождаете работорговцев, то наверняка и более неприятные слухи до вас доходили? А именно: что некоторые ваши подельники, пожелавшие потребовать награду за пойманных беглецов, отправились в Дарнаген, но так из столицы больше и не вернулись. Тоже в курсе? Ну вот, я так и знал, что вы – не тупые идиоты, отвергающие здравые и полезные сведения.

Я сделал паузу, ожидая возможных возражений, но их пока не последовало. Явно перекинувшись между собой скептическими фразами, вояки стали ждать продолжения моей речи. И я не заставил их ждать, ткнув рукой в стоящую далеко за моей спиной Даниэллу:

– И эту сияду ловят уже давно, вы об этом отлично знаете. Но вот в курсе ли вы, что упустивших её за ворота стражников Дарнагена казнили? Всё отделение распяли на крестах, обвинив в пособничестве беглянке. То есть лишили жизни только за то, что они не проявили должной наблюдательности и придирчивости к каждой выходящей из столицы женщине. Мм?.. Не знаете… Тогда двигаем дальше… Двадцать человек пограничников казнено вместе с комендантом пограничной крепости, за то что там умудрилась просочиться из Новой Византии с группой беженцев всё та же, так вами страстно преследуемая сияда. Улавливаете параллели? А также ту особую благодарность, которую правитель проявляет ко всем, кто хотя бы пытался честно и рьяно указать на следы беглянки? Ха! Вижу, что улавливаете! Да и последний случай, когда некий византийский соглядатай на границе опознал девушку и поднял тревогу. Благодаря этой тревоге вы и знали, кого надо ловить и куда несчастная жертва примерно направляется. Но вот знаете ли вы, что случилось с опознавшим её соглядатаем? И за что его убили подоспевшие жандармы? Нет? Так подумайте, почему его обвинили в том, что он сам не задержал слабую и беззащитную женщину? Да и если бы просто обвинили, дали пинка в зад или оштрафовали… А то ведь как щедро наградили: лишили жизни! А?.. Красиво?.. Честно?.. И вы хотите той же участи? Вижу, вижу, что не хотите! Так что хорошенько подумайте, прежде чем признаваться в своей неудачной погоне. В крайнем случае постарайтесь сговориться и твердить только одно: беглянка увидела перекинутые через магму две тонкие лесины и решила перебраться по ним. Но вы подоспели вовремя и потянули лесины на себя. Вот тут разыскиваемая преступница и рухнула в Багрянку, сгорев после этого заживо.

Наёмники на той стороне посовещались, и вновь отозвался самый голосистый из них:

– Так ведь у нас не будет даже малейшего доказательства наших слов!

– Будут. Сейчас я вам переброшу её сомбреро, которое вы опалите в магме почти до предела. Да и две обгорелые лесины вам в пути пригодятся. Сделаете из них носилки, а потом и они послужат косвенным доказательством.

После сказанного я подался к заготовленным стволам, подтащил их к Багрянке, а потом и опустил наполовину в магму. Затем и ещё продвинул, чтобы совсем короткими стали. Только одну – комлем, а вторую – вершиной. Так и доказательство получится более правдоподобным, и на эту сторону слишком глупые и желающие совершить подвиг не попрутся.

В результате осталось только по одной трети от первоначальной длины, и я без труда перебросил эти опалки на другой берег. Ещё и слов напутственных не пожалел:

– Счастливого пути! И забудьте как можно быстрей о встрече с нами. Прощайте!

После чего мы забрали опустевшие ведра, подхватили оружие, да и подались на наш облюбованный холм. Теперь следовало срочно решать: оставаться здесь для длительного отдыха на ночёвку или перебраться от греха подальше в какое иное место?

Но в любом случае, как я думал, с одной проблемой мы разделались. Погони со стороны целого государства можно было не опасаться.

Глава 5

Определение сил

Пока готовился ужин, Санёк успел пять раз сгонять к озеру за водой, и я наконец-то толком умылся. Наверное, на чистого человека стал похож после этого. И уже не удостаивался крайне презрительных взглядов в свою сторону. Хотя белоснежный свой Облачный плащ не спешил на себя напялить. Потому что посчитал данный случай необоснованным для ношения подарка богов.

Но самое обидное прозвучало потом, когда я уже вытерся и влез в почищенную с большим трудом одежду. Причём обращение сияды прозвучало не ко мне, а к угрюмо возящемуся возле котлов рыцарю:

– Доблестный Чайревик! А почему вы до сих пор не обучили своего лидера очистительным заклинаниям тела, одежды и амуниции? Если у него и в самом деле двухсотый уровень, то ему и пальцем щёлкать не надо для приведения себя в идеальный порядок.

– Да мы-то с ним знакомы всего без году неделя, – стал выкручиваться этот «паладин – подлец один». – И я всего менее двух суток как сам был принят в команду. Потом спешные сборы, первый переход, противостояние с гулями, отчаянные наши усилия по устранению ямы западни, вновь дальняя дорога, первый привал и наши усилия по вашему спасению. У меня даже времени не было, чтобы просто выяснить, чего там вообще наш лидер умеет… Или не умеет…

Если на всё смотреть беспристрастно и как бы со стороны, то Димон где-то прав. Ему и в самом деле некогда было мною заниматься, да ещё чему-то там обучать. Даже когда он только взялся проверять, просматривать мои магические силы, и то нам помешали события в пустыне, приведшие в итоге пополнение в нашу команду. Но с другой стороны, он уже не раз видел, как я умываюсь или пытаюсь отряхнуть испачканные одежды, но ни разу не заикнулся о возможностях магического умывания или чистки тканей. Кстати, сам паладин, насколько припоминаю, при мне толком ни разу не мылся и не чистился. Следовательно, прекрасно умеет пользоваться личными средствами магической гигиены, даже не задумываясь об этом.

Тут как раз и просматривалась его совсем недобрая воля. Чувствовалось, что он видел мои мучения, но даже словечком не удивился этому вслух. А скорей всего, ещё и злорадствовал про себя, типа: «Ну-ну, маг ты наш доморощенный, двухсотого левела! Ходишь грязный и пыльный? Вот и ходи, пока коростой не покроешься!»

Но в данный момент я ругаться с рыцарем не стал, как и намекать на своё недовольство. Просто поинтересовался у сияды:

– У тебя самой-то с этим всё просто?

– Конечно. Хотя в воде просто обожаю плескаться, поэтому никогда не упускаю случая помыться традиционно или поплавать в безопасных водах. Но в пути или в некоторых пикантных ситуациях, когда следует содержать себя в идеальной чистоте, использую свои силы по необходимости. И много сил на это не уходит.

Не скрою, я горел страстным желанием обучиться такому действию немедленно. Ибо стыдно взрослому и солидному человеку взирать на любую даму пыльным, замурзанным лицом и при этом требовать беспрекословного подчинения, уважительного послушания и несомненной честности в каждом ответе на мой вопрос. Правильно сударыня Дарзлей решила, что с грязнулей-пачкулей никаких общих тем для обсуждения быть не может.

Но потребовать обучения сейчас – это значит признаться в стесняющем меня незнании и непроизвольно опустить свой рейтинг харизмы. Поэтому я перевёл разговор в несколько иное русло:

– Кстати, хорошо, что ты напомнила о своей силе. Мне следует досконально знать все твои умения по атаке и обороне, для того чтобы правильно определять твоё место в бою…

– Так здесь вроде и воевать не с кем? – попыталась меня перебить сияда.

– …потому что как лидер я просто обязан знать силы нашей группы! – продолжил я с нажимом в голосе, словно и не услышал вопроса. – Так что давай, перечисляй все, что ты умеешь как в ближнем бою, так и на дистанции.

Даниэлла поморщилась от сосредоточившихся на ней трёх взглядов и начала с небольшого отступления-напоминания:

– Не могу похвастаться сколь-нибудь обширным арсеналом боевой магии. Меня всё-таки обучали семь лет не сражаться и убивать, а организовывать празднества, вести бухгалтерский учёт, управлять домом или большим хозяйством…

Она сделала паузу, в которой словно прозвучало продолжение: «…и ублажать мужчин светскими разговорами, пением и… всем остальным». И так явственно у меня это в мозгу прозвучало, что захотелось подскочить к этой гротескной баронете и смачно вмазать ей банальную пощёчину. А потом ещё и наорать как следует, высказываясь примерно так: «В гробу я видел твои умения раздвигать ноги и падать на спину! Отвечай, шлюха, конкретно на поставленный тебе вопрос!»

Смешные, конечно, мысли и несуразные. Тем более по отношению к той женщине, которую я при первом рассмотрении посчитал богиней и девушкой моей мечты. Но вот такое у меня возникло желание, и хоть кол на голове теши! Еле удержался от воплощения задуманного в жизнь. Но в глазах у меня, видимо, что-то такое промелькнуло, а может, эта ведьма ещё лучше меня ауроцепцией пользоваться может? Но тон её сразу изменился, а затянувшаяся пауза оказалась спешно заполнена перечнем заклинаний, ударов и подробным описанием их воздействия, как на разумное существо, так и на тупого, ограниченного зверя.

Честно говоря, всё озвученное меня нисколько не впечатлило. Ни умение сбивать у противника равновесие, ни краткое нарушение его координации, ни короткое, буквально на пару секунд наложение «затуманенного зрения», ни прочие мелкие, незначительные гадости. Все они грешили кратковременностью и могли быть использованы лишь во время индивидуального боя с одним соперником. Да и то желательно, чтобы он оказался гол и лежал расслабленный в кровати. А уж такие понятия, как ловкость, подсчитываемая в несуразных единицах, скорость, выносливость, интеллект или удача сразу вызывали во мне здоровый гомерический смех. Правда, вспомнив, как уверенно и мощно убегала сияда от мужчин-преследователей, довольно сильных и выносливых воинов, я вынужден был признать, что бегать она, в том числе и по неудобному грунту да по пересечённой местности, умеет. Но каков от этого толк в бою целой группой? Будет лучше всех убегать с поля боя, показывая тем самым дорогу остальным товарищам?

После таких мыслей и другие рассуждения стали в голову напрашиваться. Как вообще можно соотнести адекватность уровней, если сравнивать их с позиции совершенно разных Осколков? Как можно сравнивать такие разночтимые области, если они разнятся во всех играх даже одного мира? Ведь в одной для достижения первого уровня следует убить три кролика, а во второй – не менее десятка крокодилов. В одной игре эпический герой, имеющий уже восьмидесятый уровень, умеет левитировать; а во второй – отчаянный рубака, тяжело завоевавший свои сто пятьдесят уровней, погибает, сорвавшись с десятиметровой высоты. Ну и так далее, и тому подобное. Примеров можно привести «пиццотмильонов», как говорят «падонки».

Но суть в том, что, возможно, в этих, прошедших Стерилизацию землях Пурпурной Смерти уровни даются и наращиваются совершенно иначе? Причём не всегда заслуженно и с приданием нужных свойств персонажу? К примеру, мой двухсотый (или какой он там на самом деле?) уровень не дотягивает по магическим силам до пятьдесят второго уровня той же мадам Дарзлей? И вдруг та же самая простейшая очистительная магия не по зубам? А после разбирательств выяснится, что я окажусь способен к обучению лишь после шестисотого уровня? А то и тысячного!

Печально… Хотя тут же припомнились сравнительные потуги иных людей в отношении моего Щита, а также (от недавнего времени) и Меча, ставшими именными и легендарными. Тот же покойный работорговец Маазред буквально умер, надорвавшись от ношения похищенного им Щита, несмотря на свой высокий уровень, переваливший за полторы сотни единиц. Да и сейчас можно было легко проверить соотношение сил, используя представительницу не просто иного игрового мира, а ещё и инопланетянку.

Поэтому я глубокомысленно покивал после её рассказа, потом взял свой Меч и положил с ней рядом со словами:

– Конечно, он немного тяжеловат для тебя, но всё-таки покажи хоть один рубящий удар. У вас ведь вёлся в Первичной академии, да и в храме весталок обязательный курс фехтования.

Сияда не могла удержаться от презрительной улыбки, а уж ехидства в её голосе хватило бы на добрый десяток бабулек, рассевшихся возле подъезда на лавочках:

– Я всё думала: зачем господин Максим-Адриано таскает с собой эту пилу? Оказывается – для тренировок?

– Ага. Для них, – не удержался и я от подобного тона. – Так что можешь смело сделать на нём ещё парочку зазубрин. А если сломаешь его, то жалеть не о чем. Наоборот, получишь от меня поощрение в виде шопинга по магазинам в ближайшем городе на нашем пути.

– И ты оплачиваешь мои покупки! – добавила сияда, которой система игры наверняка доступно перевела земное словечко «шопинг».

– Хорошо. Но если ты не сломаешь меч и не зазубришь его, то трое суток подряд становишься дежурной по кухне. Вся готовка пищи и мытьё котлов – на тебе. Договорились?

– Легко! – Женщина проворно вскочила, впервые сбрасывая с плеч заимствованный рыцарем плащ, откидывая его на тюк с вещами. Осталась она в тесной для неё рубашке мужского покроя, не удивлюсь, если ранее принадлежавшей нашему Пятнице, и в обтягивающих ноги лосинах. Ну и удобные полусапожки, которых я раньше не заметил на ней. При этом магиня-воительница не столько на меч смотрела, сколько выбирала камень вокруг себя, ориентируясь на вкрапления мрамора на нём. Ударить по такому – и оружие на выкидку или на переплавку.

Я в тот момент непроизвольно залюбовался фигуркой красавицы. И опять в голове помимо воли родилось только одно сравнение: «Идеальная!» Ростом всего лишь чуть ниже меня, плечи в меру широкие, груди в меру выпуклые, талия почти осиная, ну и задок, пикантно выступающий в позволенных лучшим вкусом границах. И хорошо, что моё короткое по времени остолбенение никто не заметил.

Камень-то эта соблазнительная ведьма отыскала, предвкушающе хмыкнула и лишь после этого попыталась с ходу ухватить предложенное оружие. И тут же взвизгнула от боли. Сорвавшаяся с рукояти правая рука не просто чуть без ногтя не осталась, но ещё и остальными ноготками нечаянно воткнулась в левую руку.

– Чтоб тебя расплавили, поганая железяка! – удержалась дама в нормах словесного приличия. Но от вскипевших разом эмоций и азарта глазки так и заблестели.

Покосившись на меня, сияда уже попыталась сразу двумя руками ухватить предназначенное для теста оружие. И поднимала грамотно, выпрямляя ноги, держа спинку прямой. На удивление, Меч ей приподнять удалось, и этот факт ещё больше разжёг желание доказать свою силу и не опростоволоситься в состоявшемся споре. Постояв минуту в позе штангиста, ухватившегося за гриф штанги с рекордным весом, она сконцентрировалась и в следующую фазу своего движения влила всю доступную ей магию. Оружие взлетело до уровня плеч, а потом с ускорением там и рухнуло на тот же камень. Разве что сияда успела развернуть лезвие перпендикулярно поверхности.

Честно говоря, я такого подвига от неё не ожидал. Даже Чайревик не смог (или не пытался?) совершить подобного. А потому сейчас тоже стоял и смотрел глазами навыкате, как ухнувший вниз Меч врубился в камень, углубился в него сантиметров на десять, да там и застрял намертво. Даниэлла несколько раз дёрнула его со всей мочи, потом радостно улыбнулась и заявила мне с уверенностью, переходящей в крайнюю наглость:

– Ну вот и зазубрила! Ты – проиграл! Где тут у нас ближайший город? А то полюбуйся, что на мне! – и развела руками в стороны, выпячивая вперёд и без того волнительные полушария.

Прежде чем ответить, пришлось сглотнуть невесть откуда взявшуюся во рту слюну и особо сконцентрироваться для придания голосу нужного, командирского оттенка:

– И где ты увидела осколок от лезвия?

– Он внутри камня! Уж поверь мне, умею сломать что угодно.

– Ну да, ломать – не строить, – с этим утверждением я без труда вынул меч из камня и поднёс прямо к глазам сияды: – Ну и где зазубрина?

– А вот! – немного побледнев, она отступила на шаг и ткнула пальчиком в первую ей понравившуюся зазубрину. – Её здесь раньше не было.

Догадываясь, что она ответит на следующий вопрос, я просто размахнулся и рассёк камень по уже сделанному надрезу. После чего миролюбиво предложил:

– Отыщешь хоть кусочек лезвия – твоя взяла. Нет – значит, через полчаса заступаешь в наряд по кухне. Начинай!

Она даже не нагнулась к надрезу, сразу решила не искать и сдалась. Подхватив плащ, обернулась в него, уселась на прежнее место и проворчала с раздражением:

– Злой ты и скучный… Поэтому не удивляюсь желанию членов твоей команды надавать тебе затрещин…

При этом недовольно пялилась в сторону пустыни мира Бушующей Черепахи, где вдали виднелась растянувшаяся цепочка уходящих наёмников. Вроде как и косвенная попытка подрыва моего авторитета, но оставлять её без внимания не следовало:

– Это ты о ком? – и добавил металла в голос: – Бунт затеваешь?

– Да это я о нём, – соврала она, махнув рукой в сторону барханов. – О правителе Новой Византии. До чего ж противный тип! Как вспомню, так и вздрогну!

На это мне опять пришла на ум пошлость, перефразированная из старого анекдота: «Зато как раньше вздрагивала! Небось с радостью и удовольствием?!» И с ужасом понял, что я почему-то завидую тому самому правителю! Никогда мною не виданному и незнакомому. И с чего вдруг? Неужели приревновал эту ведьму? Тьфу ты! Вот напасть всякая в голову лезет! Надо себя чем-то занять, срочно.

– Эй, кашевар, что там с ужином? – развернулся я к Чайревику и направился к костру. – Не пригорел ещё?

– Готово, можете приступать, – заявил без всякого энтузиазма Димон. – Старайтесь брать не более полной миски, тогда нам и на завтрак хватит.

Набрал себе полную порцию, отставил котёл с огня, да и уселся осторонь, поглядывая на всех чуть ли не волком. Мы с Санькой последовали его примеру, но только уселись, как стала капризничать дама:

– А почему меня не угощают? Господин Чайревик, вы же мой единственный и благосклонный друг! Разве не обслужите меня за столом?

И столько елейного мёда подпустила в голосок, что паладин вскочил на ноги, чуть не опрокинув свою кашу, положил порцию для сияды и отнёс ей. Сам после этого подхватил свою миску, уселся с госпожой Дарзлей рядышком и завёл великосветскую, полагающуюся при данном торжественном ужине, беседу:

– Осмелюсь спросить, сударыня, каков уровень благообеспеченности граждан в Новой Византии? Не голодает ли народ?

– Ну что вы, что вы, доблестный рыцарь, – жеманничала ведьма. – Народ там вполне сыт и весел, в политику не лезет и свою функцию НПС выполняет великолепно. Да и не интересна эта тема, не находите ли?

– Да… уж…

– Поэтому лучше поведайте мне о своих подвигах. Особенно о последних. Я слышала краем уха, что вы прошли героический квест и попали в Хроники своего игрового мира?

– Совершенно верно! – зарделся донельзя довольный Чайревик. – Хотя, признаюсь, мне пришлось нелегко…

И пустился в пространные пересказы своих геройств, позабыв и о стынущей каше, и о нас, и о своей роли в этом мире. Меня это не просто разозлило, меня это раздраконило. Умом я понимал, что восторженно поддакивающая и чуть не падающая в обморок ведьма делает это специально. Скорей всего, именно для придания мне злости. Но вот сердце почему-то болело и обливалось кровью. Так и не смог понять, как я выдержал назначенные мною (примерно) полчаса и не стал распоряжаться раньше.

Но уж когда начал, держал в руках меч, делая вид, что разминаюсь с ним, и весьма кровожадно посматривал на Димона:

– Всем спать! Выходим в путь завтра, ранним утром! Дежурная по кухне, всё убрать, потом встать раньше всех и сделать завтрак. Первым в дозор заступает Александр, вторым – Чайревик, утреннюю вахту несу я. Всем спокойной ночи!

И ни на кого не обращая внимания, как потом и на сердитый звон вымываемой посуды, завалился спать между тюков нашей поклажи. Ну не буду же я уподобляться нашему хвастливому паладину и присаживаться на уши единственной даме! Хотя мне тоже есть что интересного рассказать и ещё больше интересного – выспросить. Но тут уж ничего не поделаешь: не получилось у самого, потопчи малину у товарища.

Глава 6

Тактическое отступление

Заснул быстро, хорошо, несмотря на треволнения и неутихающее недовольство собой. И когда меня Димон разбудил себе на смену, чувствовал себя выспавшимся и в меру бодрым.

Немного пробежался вокруг верхушки холма, согрелся, потом навестил лошадок, угощая их направо и налево сухарями, и когда чуть посветлело небо в стороне мира Дракулы, пошёл будить дежурную по кухне:

– Вставай, Дани! Пора готовить завтрак.

Сияда, в отличие от меня, вставала невыспавшаяся, злая и уставшая.

– Мы что, в бою? – зашипела она на меня. – Почему вы, сударь, осмеливаетесь сокращать моё имя?

– Пардон, мадам! – зашипел я ей в ответ. – Имя и так не настоящее, так что могу коверкать его, как мне в голову стрельнет. И почему это ты такая измученная? Мало времени для сна? Так ведь больше чем остальным досталось…

– Ну и что? – Она добрела до костра, где шевелиться стала намного бодрей, устанавливая треноги для котлов. – Я – женщина! Слабое создание. Я не создана для таких скотских условий. Да ещё вчера мне пришлось пробежать почти тридцать километров. Ну и напоследок ты меня со своим Мечом развёл как последнюю дуру, я ничего особенного в нём не рассмотрела, надорвалась в попытках поломать и до сих пор не могу восстановиться.

– Кто ж знал, что ты такая настырная? – Я в бинокль продолжал рассматривать окружающие пространства, стоя почти рядом.

– А мне нечего надеть на себя!.. А тут спор…

– Ничего, зайдём в город, оденем тебя, как подобает баронете. Хе-хе!

– …Хожу в чьих-то обносках, как последняя нищенка.

– Хм! Это ты зря, вид у тебя потрясный!

Удивлённая комплиментом баронета с минуту меня пристально разглядывала, пытаясь отыскать насмешку в прозвучавших словах. Не отыскав, решила идти напролом в своей экспансии завоеваний:

– Так я тебе нравлюсь?

– Не то чтобы очень…

– Тогда почему ты за мной не ухаживаешь?

– Не положено командиру крутить лямуры с подчинёнными, – выкручивался я, внутренне восхищаясь собственными принципиальностью и самобичеванием. – К тому же у вас с Димоном завязались довольно близкие отношения, я просто не имею права мешать товарищу. Вот если бы ты меня сразу выбрала, протянула руку помощи, отряхнула от пыли…

– Ага! И вытерла от слёз? Кстати, чего это ты тогда плакал?

Своим вопросом она меня вогнала в такую досаду и тоску, что словами не передать. Ну вот как объяснить, что меня здорово приложило лесиной, и полившиеся слёзы – это естественный защитный рефлекс организма? Всё равно ведь не поверит. Поэтому решил просто её озадачить неадекватным ответом:

– Когда я увидел падающую на меня ниспосланную богами женщину, я вспомнил о своей клятве безбрачия, ужаснулся щедрости небес и заплакал от жалости к своей судьбе.

Сказал это, опустив бинокль, тяжело вздохнул и только потом взглянул на уставившуюся на меня сияду. Не то чтобы сильно, но поразить её удалось. Тем более что я говорил почти чистую правду. Не стану же я подробно пояснять, что клятва такая и в самом деле существовала. Но давал я её в четырнадцать лет, будучи юным и глупым, перенесшим первую несчастную любовь и перед всеми богами поклявшийся, что с женщинами я больше никаких отношений иметь не собираюсь.

Не скажу, чтобы я солгал тогда, клялся от всей души и от всего сердца, но уже через полгода меня захлестнуло новое любовное увлечение. Да и впоследствии я жил с женщинами фактически постоянно, отнимая только то время, что терялось в аэропортах и перелётах между городами. И совсем не потому, что я бабник, как порой меня обзывали старшая и младшие сёстры или родители, а потому что с женщинами жить намного приятней, правильней, гармоничней, светлей и радостней. Коль уже природа создала нас друг для друга, то чего кукситься между собой из-за несуразных мелочей, а потом страдать и укорачивать себе жизнь в одиночестве?

Только средняя сестра Вероника меня поощряла во всех моих действиях, защищала мой образ жизни от нападок и критики остальных родственников и даже умудрялась дружить со всеми женщинами, живущими со мной больше месяца.

Всего этого Даниэлла знать не могла и сейчас в глубокой задумчивости пыталась переварить услышанное. Важно – что поверила каждому слову. Но потом наставила на меня указательный пальчик и стала отчитывать и поучать:

– А ты ведь не прав, господин Ланфер. И сам прекрасно об этом знаешь… Что это у тебя за глупая клятва? Без женщины – мужчина никто, пустое место. Или, иначе говоря, – реликт, заведомо приговорённый к вымиранию. Причём не столько к вымиранию физическому, как в первую очередь моральному. Он теряет смысл в жизни ещё существуя, теряет желание бороться, желание совершенствоваться и впадает в старческий маразм.

– Бороться? – Я в сомнении скривился, обводя рукой вокруг. – А чем мы тут, по-твоему, занимаемся?

– Это не то! – перешла сияда на непререкаемый и пафосный тон. – Мужчина все свои деяния должен пускать на борьбу за женщину.

– Ну ладно, поборолся он, добился своего, женщина навсегда осталась рядом с ним. А дальше что?

– Тоже неправильный вопрос. Не дальше, а «всё время»! Всё время мужчина должен бороться за то, чтобы его женщина оставалась с ним рядом.

– О-о-о! Ты ещё скажи, что женщина тоже обязана делать всё, чтобы мужчина не успокаивался в беспримерной жизненной гонке за счастьем. И постоянно его провоцировала: вот я от тебя уйду! Вот я…

– Ни в коей мере! Об этом даже заикаться нельзя! Просто она должна себя вести так, чтобы мужчина понял: перестанет бороться за её любовь, и она может уйти.

– Даже так? – Я шумно фыркнул, встряхиваясь как собака и сгоняя с себя наваждение невероятной духовной близости и твёрдого убеждения, что каждое услышанное мною от этой женщины слово – истинная правда. Наверное, потому соглашался, что и сам думал примерно так же. Просто никогда раньше не получалось всё это высказать такими простыми, доходчивыми словами.

Затем, словно спохватившись, стал осматриваться по сторонам и первым делом заметил, что остальные члены нашей команды уже проснулись, сидят на своих одеялах и с напряжением ловят каждое слово из нашего диспута. Жаль, что прервали, я бы ещё продолжил эту тему.

Поэтому с недовольством уставился на нежданных слушателей:

– Ну, и чего не спится? Побудки ещё не было.

– Ну да, вы тут так раскричались… – укорил меня Пятница. – Что мёртвые вот-вот проснутся!

– Ты меньше бы болтал! – вдруг осадил парня Чайревик. – Мёртвых вспоминать перед рассветом, да на таком месте – чревато всякими неприятными неожиданностями.

– О чём ты? – не удержался и я от вопроса.

– Да холм этот слишком странный, – гнул свою линию паладин. – Мы, для накачки, у нас в подобные образования ходили бить всякую нечисть, умертвий и многоуровневых боссов. Не берусь утверждать со стопроцентной гарантией, да и мир здесь другой, но в ночное время достаточно было прокричать три раза те самые слова, что Александр недавно произнёс, и по периметру оснований холма открывались выходы на поверхность и начинался ад сражения. И это был воистину ад! Кровавый и жестокий до омерзения!

У меня почему-то мелькнула уверенность, что паладин нагло и бессовестно выдумывает, дабы вновь напомнить о своих подвигах и покрасоваться перед остальными. Даже конкретно могу сказать, перед кем покрасоваться в особенности. Но лжи я с его стороны не уловил, а потому вести себя бесшабашно и несколько раз восклицать «Мёртвые проснутся!» – не стал.

Зато живо подстегнул неспешную жизнь нашего лагеря, и мы в течение часа не только плотно позавтракать успели, но и оседлать лошадей, а потом и тюки с непосильно нажитым добром прикрепить на их спины. А прежде – перебрать их и тот самый скарб перераспределить. Ведь пришлось одно место предоставить даме, а два тюка барахла, гороха и семенной, крупной фасоли оставить прямо в выемке вершинной части холма. Даже от дождя не поленились прикрыть бобовые, и месяца за два или полтора с ними ничего не случится. А там коль отыщет голодный, то спасибо скажет.

Маршрут я выбрал в сторону далеко виднеющегося города. Причём без всяких напоминаний со стороны. Раз пообещал нашей ведьме приодеть её прилично, значит, попытаем счастья сразу. Уж небольшой крюк в сторону, часа на два по времени, нас сильно не задержит. Да и самому хотелось с близкого расстояния присмотреться к большому населённому пункту земель Пурпурной Смерти. К тому же не следовало забывать, что имея карты земель, мы никак не могли на них определиться с собственным местонахождением. Всё-таки не целый игровой мир провалился в эту вселенную после Стерилизации, а только его Осколок. И мы никак не могли его сопоставить в пространстве.

Наверняка сам город или его предместья будут иметь более чёткие знаки своей идентификации. Или участки природы, гораздо чётче обозначенные, наведут нас на нужную подсказку.

Пришлось нам лес, который огибали с одной стороны, обойти теперь с другой. Что характерно, и дорога вдруг отыскалась, ранее нами незамеченная. Стоило нам пройти мимо озера, а потом прямо, просто следуя по нескольким рощицам, как дорога словно вынырнула из травы, вытянувшись прямой линией и упираясь в тот самый лес. По ней мы доехали до перекрёстка, очень и очень напоминающего аналогичные, упоминающиеся в сказках о добрых молодцах. Прямо дорога ныряла в лес, а уходящие в сторону ответвления явно этот лес огибали по его опушкам.

Имелись и прочие атрибуты, присущие подобному перекрёстку. Справа за пересечением стояло широченное, приземистое здание, весьма напоминающее трактир, а слева – монументальная каменная стела с надписями, иероглифами, рунами и рисунками. Вот только трактир совсем своим видом не радовал: впервые мы увидели в этом мире здание, начисто сгоревшее при пожаре. Стены первого этажа остались, а вот крыша, а скорей всего, и второй, из брёвен, этаж рухнули вниз, выгорая начисто и уничтожая любые следы разумной деятельности. В горах углей и слежавшегося после дождей пепла ни у кого желания порыться не возникло. Здесь разве что нашли бы себе работу фанатики от археологии, но таковых среди нас не нашлось.

По поводу стелы – тоже пустой номер. Местной грамоты мы не понимали, картинки разглядывать надоело через пять минут, да и суть надписей примерно была ясна. Типа «…вправо пойдёшь, вигвам найдёшь, а всё остальное потеряешь!» А нам как раз вправо и следовало отправляться, если желаем к городу присмотреться.

Даниэлла Дарзлей попыталась предложить:

– Может, всё-таки прямо? Галопом за четверть часа проскочим, – убеждала она с милой, обворожительной улыбкой.

Естественно, что рыцарь наш бравый уже и руку вскинул в боевом салюте, и плечи расправил, готовясь ринуться в атаку. Но я-то прекрасно помнил рассказы Пятницы о том, что отряд работорговцев такие леса вообще по дальним полям обходил. И рисковать хоть одной лошадкой не собирался. А вот паладина, как ни странно, ни капельки не жалел. Потому и опередил его боевой клич:

– Нельзя! Но если кто хочет пешком – противиться не стану. Только пусть подождут потом караван с той стороны.

Сияда шумно вздохнула и скромно потупила глазки. Рыцарь посмотрел на неё, опустил руку, открыл рот и… промолчал. Так что мы практически и не задержались на перекрёстке, а сразу поспешили в обход. На который потратили чуть больше часа. И уж не знаю как кто, но я отчётливо ощутил на себе хищные взгляды из глубины чащи и не раз запоздало пожалел, что не согласился объехать этот лес по ещё большему радиусу. Вот и на кой нам сдалась эта дорога?

То есть в лесу явно кто-то проживал или прятался. И не удивлюсь, если те самые огромные великаны, о которых ничего толком даже работорговцы не знали. А кто подскажет? Или как узнать? Вот бы сотворить такое чудо, как выйти в местный астрал духовным телом, а потом просто слетать в этот лес на разведку, да всё и вся высмотреть! Вдруг там никого крупней совы или филина нет?

Это я так фантазировал, держа вспотевшую ладонь на рукояти своего Меча и стараясь держать чащу в поле зрения. А как только мы вновь выехали на основную дорогу и уже двинулись к городу, я вздохнул с облегчением, позабыл все свои страхи и фантазии и сосредоточился на просмотре стен издалека, всё больше и больше возвышающихся над нами. Как попасть в город? Стоит ли вообще пытаться это сделать? И кого мы там возле него встретим? Вот такие вопросы одолевали не только меня, а служили основной темой для разгоревшейся дискуссии.

Вначале мы затронули в спорах виднеющиеся вдоль дороги хутора и фермерские хозяйства. Самые ближайшие находились на расстоянии пятисот метров, дальние терялись за рощами, лесами и холмами, словно гигантские грибы. Добротные, массивные, раскинувшиеся вширь, а то и стоящие единым кругом хозяйства, они привлекли внимание в первую очередь Александра:

– Там мы отыщем всё, что угодно. Только следует выбрать ферму, стоящую подальше от остальных. Быстро справимся со Скелетом-толстяком, и бери всё, что душа пожелает. Уж точно в таких местах женские платья отыщутся.

Сияда его мягко и тактично упрекнула:

– Сандер, дорогой, неужели ты хочешь, чтобы я носила крестьянские одежды? Ты же первым надо мной смеяться станешь.

– Не стану, – без всякого азарта возразил парень и надолго умолк. Тогда как главный маг нашего отряда вполне резонно напомнил о повязках из нитей с изумрудами, которые у нас имелись:

– По вашим же утверждениям, гули вас в этих повязках принимали за законных сторожей хутора. И у вас ещё две таких же имеются. Если я и её светлость баронета Дарзлей тоже наденем такие повязки на голову, нас спокойно пропустят в город. Если там вообще ворота не нараспашку.

Это он во время пути уже стал настолько прогибаться перед сиядой, что каждый раз любыми способами подчёркивал её титул баронеты. Ну и не забывал перед её именем брякнуть о какой-то там светлости. Дама воспринимала подлизывания с милой, благосклонной улыбкой, что меня сильно раздражало.

Вот и сейчас я фыркнул:

– Паладин, а верит в выдуманные им же сказки!..

– Тебе жалко одолжить артефакты её светлости и мне? – зациклился Димон.

– Да нет, берите. – И я в самом деле вручил повязки, злясь на себя, что сам до такого распределения раньше не додумался.

Не стоило и говорить, что после водружения повязки на головку Даниэллы она стала ещё симпатичнее и величественней. Жаль, что не умней:

– Если ворота будут открыты, мы сможем промчаться через них галопом, отталкивая стражу в стороны. Если там таковая окажется…

– Дался тебе этот галоп? – ворчал я, привставая в стременах и внимательно приглядываясь к воротам. – Даже если мы проскочим туда, то как потом вырвемся обратно? Особенно если ворота закрыты, а умертвия всего города устроят на нас облаву? Думать надо, прежде чем что-то предлагать!.. О… кажется, ворота нараспашку… – Проехав ещё с полкилометра, сообщил товарищам: – И два Скелета-толстяка прямо в створе стоят, словно каменные.

– А чего им не стоять? – пустился в рассуждения Пятница. – Вечные, жрать не надо, кости не ржавеют… ну разве что оружие покроется ржавчиной. Ссохшиеся тела людей и животных в помещения снесли, обязанности свои выполнили, а теперь ждут эпических героев, чтобы те совершили ритуальное захоронение…

– Это как? – удивился рыцарь. – Сжечь весь город? Ха-ха! Так это мы запросто! Только вначале приоденем её светлость да себе шмот солидный на смену подберём.

– Угу! – С моей стороны так и разило пессимизмом. – Не кажи гоп, пока не получишь в лоб! И честно скажу, ребята и девчата, не нравится мне этот город с раскрытыми настежь воротами… Словно большой сыр в мышеловке…

Сияда же наоборот – чем ближе мы приближались к крепостным стенам, тем больше она оживала, искрилась счастьем и довольством, смеялась и нас пыталась воодушевить на прекрасную экскурсию. Видимо, она по характеру любитель старины и древностей, да ещё и человек, не могущий жить вне громадной урбанизации. Привыкла, видимо, на своей планете Фоотрана отираться среди толп народа, вот теперь её и гнетут открытые пространства полей, сумрачная прохлада лесов и слишком малое количество аборигенов вокруг.

И даже мысли такой она не допускала, что мы не пройдём в город. Льстила силе и мужеству не только моим или Чайревика, но и Пятнице досталось несколько выспренних слов и комплиментов. А так как ушлая девица уже знала и про уникальное легендарное копьё, то именно на его особенности и напирала:

– Сандер, да ты только своим Шершнем десяток скелетов на удобрения распустишь! С твоей-то ловкостью и возросшей силой разве это преграда?

И мало́й купился на «медные трубы», расправил плечи не хуже рыцаря и в предвкушении предстоящей схватки уже нервно поглаживал древко своего и в самом деле замечательного оружия. На меня он перестал посматривать давно, так что трезвого, рассудительного совета я от него не услышал. А сам со своими сомнениями так и не определился. Потому и не повернул наш караван жёсткой волей в объезд города.

И всё-таки я свою паранойю заглушить не смог. Приказал остановиться метров за триста от стены и, не обращая внимания на недовольные комментарии моих действий из трёх уст, принялся тщательно рассматривать стены, башни, стражей и кусочек городского пространства сразу за воротами.

Сколько ни смотрел, ничего опасного не высмотрел. На стенах – никого и ничего. К обороне никто не готовится и, как гули на башне герцога Ка́нцура, артиллерийскую установку не проворачивают. Оба стража и в самом деле могли окаменеть, ну а на примыкающей улице чисто, словно недавно дворники подметали.

Тогда я решился на полную разведку, только в одиночку. Но вначале голосом, не терпящим малейшего неповиновения, чуть ли не наорал на своих товарищей по команде:

– Стоять здесь и никуда не двигаться! Если заметите мой поднятый меч или поднятую вверх правую руку, – немедленно разворачиваете караван и мчитесь отсюда, что бы со мной ни случилось. Причём не только с меня глаз не спускать, меняя друг друга, но и за тылами посматривать! Мало ли кто по нашим следам двигается! Если подниму вверх левую руку, значит, со всей осторожностью двигаетесь за мною следом. Никакой самодеятельности или отсебятины! Уезжаю, даже не уточняя, всё ли понятно.

Глава 7

Город

Уезжал, фиксируя недовольное личико сияды. Но неуместного слова она вякнуть не посмела. А глядя на неё, и наш доблестный Чайревик промолчал. Уж его такой расклад больше всего устраивал. Может, мне и показалось, но кажется, удалось прочитать его мысли: «Лидер сам возложил на себя обязанности разведчика? Ну и флаг ему в прорези шлема! Сильно плакать не станем по отважному, но безвременно почившему, такому доброму и… бла, бла, бла!»

Подлец он всё-таки! Или это я слишком много себе насочинял?

Ехал я медленно, готовый в любой момент развернуть Гнедого и пустить его вскачь обратно. Чуть косоглазие не заработал, пытаясь присматриваться к проёмам среди зубцов наверху и к стражникам, стоящим в воротах. Но никто нигде не шевелился. Зато я сумел хорошо рассмотреть выпуклый в камне герб, прямо над воротами, и короткое слово из букв. И постарался рисунок этого слова зарисовать карандашом на бумаге, и хоть частично герб. Если такие буквы отыщутся на картах, то мы на этих землях всё-таки определимся в пространстве.

И только когда я пересёк невидимую границу метров за пятнадцать до Скелетов-толстяков, рассмотрел у них на лбах полоски, но только рубинового цвета, как костяки стали действовать. Они перехватили свои мечи, аналогичные моему, только новые, развернулись пустыми глазницами друг к другу и, сделав два шага назад, замерли возле стенок короткого тоннеля в город.

Я тоже замер в нерешительности. Это они меня пропускали в город? Или коварно ждали, пока я сам не приближусь под смертельный удар мечей? На хуторе мне попался подобный сторож, где-то сотого уровня, если судить по косвенным данным. А при таком городе могли стоять умертвия и трёхсотого левела! Вдруг ни мой Щит, ни мой Меч не помогут в случае опасности?

Зато упоминание о хуторе и о моём кратком разговоре с дивным умертвием спровоцировали меня и на попытку разговора здесь. Спрос не ударит в нос, да и, придя в гости, следует проявить вежливость к хозяевам. Пусть они и не того склада, как мы.

– Приветствую вас, доблестные стражи! – Оба синхронно повернули головы в мою сторону, но заговорил только один:

– Приветствую тебя, собрат! – Ага, уже хорошо! Значит, признали за своего!

– Как правильно звучит название вашего прекрасного города?

– Ихрез! Название выбито в камне над воротами.

– Увы, я не умею читать и мне непонятны буквы и знаки, – не стал скрывать свою отсталость. Всё равно ведь проверить мою ложь – раз плюнуть. – А потому и не знаю правил пребывания в славном городе Ихрезе. Поэтому, не будут ли мои собратья так любезны, что соблаговолят пояснить основные постулаты и законы, которых я с иными собратьями, прибывшими со мной, обязан придерживаться?

Для обдумывания моего сложного вопроса скелетам потребовалось около минуты. То ли программы на них зависали, то ли вложенного разума не хватало. Хотя дальнейший наш разговор показал: стражники просто медленно и постепенно «разогревались». Возобновляли свою умственную, так сказать, деятельность после продолжительного простоя. И особых провалов логики в их словах я не заметил.

– Самый главный закон: ни в чём не ущемлять права жителей Ихреза.

– Но разве из них кто-то остался в живых?

– Этого мы не знаем. Наша задача охранять ворота и проверять легитимность вхождения внутрь врагов и лиц с особыми метками.

– То есть вы регулируете только вход, а выходящие из города путники вас не интересуют?

– Не интересуют. Но в случае приказа бургомистра, офицера нашей стражи или старшего жандарма сектора мы закрываем ворота и никого не выпускаем до сигнала отбоя тревоги.

Уже легче, а то я чётко знаю, что в некоторые лабиринты или незнакомые города гораздо легче войти, чем потом оттуда выбраться. Ну и уверенность у меня имелась, что ни бургомистра больше нет в живых, ни офицеров. Значит, появляется шикарная возможность войти в город и уже там…

Ну и что там? Если в каждом доме свой Сторож-толстяк, то нас в лучшем случае станут терпеть только на улицах. А ведь нам надо побывать в вещевых лавках и в магазинах готовой одежды. Ткнёмся в одну, придётся убивать охранника. За ним набегут соседские «собратья». Со всеми умертвиями нам и за год не справиться. А если и справимся, то какой смысл в такой тотальной войне? Поднять свои уровни? Да гори они огнём! Всё равно мы их не видим. Только Даниэлла видит скрипт над головой Чайревика.

Да и лучше всего поспрашивать, раз такие словоохотливые стражи попались:

– Мы хотим закупиться товаром в магазинах. Но знаем, что большинство людей умерло. Поэтому интересно мне, можно ли заходить в любую лавку, если там нет живых хозяев?

– Можно, – уверенно отвечал всё тот же стражник из голых и толстенных костей. – В любом магазине имеется приказчик из бессмертных! – Ого, вот как они себя называют, бессмертные! – Он же предложит любой имеющийся на продажу товар и произведёт расчёт.

Вот это сервис! Вот это – я понимаю! В городе ни одного живого человека, ни одного игрока залётного, а магазины, биржа и банки – работают круглосуточно. Удавиться можно от зависти. Осталось только выяснить о почте и телеграфе. Что я и сделал:

– Откуда я могу послать сообщение в другой город?

– Четыре почтовые башни, на углах внутренней малой городской стены, принимают письма круглосуточно. Но отправляют голубей в иные города только днём.

Красота! Жаль, что голуби после Стерилизации все вымерли в данных землях, а иные птицы за полгода в здешние леса, растущие без солнечного света, так и не перебрались.

Всё основное я узнал, а деньги у нас местные имелись, так что можно было въезжать в город. Вроде бы… Потому что меня угнетало неприятное чувство, что я что-то упустил из виду или что-то забыл сделать.

Постоял, подумал. Осмотрелся. И отыскал причину собственного беспокойства:

– Собрат, а можно мне вначале пройти в город и полюбоваться на прекрасные улицы Ихреза?

– Проходи и любуйся, – последовал степенный ответ.

Вот я и прошёл пешком, оставив Гнедого с той стороны ворот и накинув повод на один из штырей, торчащих из стены. Жеребец меня терпеливо ждал, хотя при желании или опасности мог мотнуть головой, сбросить повод вниз и умчаться к остальному каравану.

Далеко от ворот я не отходил, стараясь оставаться в прямой видимости своих товарищей. Так, метров на двадцать. И первым делом осмотрел стены изнутри. Одного взгляда на надвратную башню мне хватило, чтобы судорожно вздохнуть и приготовиться к бою. Щит молниеносно перелетел со спины на локоть левой руки, а в правой руке оказался Меч, вынутый из весьма посредственно сделанных на коленке ножен.

Стою минуту – никто не движется. Стою вторую минуту – Скелеты явно удивлённо на меня продолжают пялиться. И только на третьей с их стороны доносится спокойный голос:

– Собрат, а с кем ты собрался сражаться?

Опять я не в теме? Или не обо всём выспросил. Наверное… Поэтому мысленно переводя дух, начинаю выпытывать:

– Кто это такой огромный завис на стене над воротами?

– Краб Сильфид, главный жандарм нашего сектора.

Ну да, сходство с крабом налицо, так сказать. Под цвет крепостной стены – огромная туша, пять метров в диаметре. Свисающая вниз пасть со жвалами розового цвета. Лапы коричнево-красные, каждая такая – как три меня, поставленных друг другу на плечи. И вот это чудовище как бы нависает над тоннелем, готовое броситься вниз по первой же команде неизвестного мага, губернатора, офицера или ещё какой важной морковки из местной власти. А судя по его профессии, то жандарм может и сам выбирать, кого миловать, а кого не пущать.

Я чисто машинально прикинул, что если разогнаться и подпрыгнуть, то как раз Мечом можно достать до нависающей пасти. Но в любом случае, сражаться с таким монстром – никакому врагу не пожелаю!

И я не удержался от признания:

– Слишком он у вас страшный…

– Да ты не бойся его, так он добрый и справедливый, зря никого не обидит. И когда к нему привыкают, то вверх даже никто не посмотрит, словно и нет там никого. Тебя он тоже не тронет, ведь ты закон в городе не нарушил.

Честно сказать – и не нарушу теперь! Чего бы мне это ни стоило.

Так и не пряча меч, прошёл обратно. В тоннеле всё раздумывал: «А не плюнуть ли мне на глупый шопинг? Ведь можем обойтись без этого, можем!»

Но тут мне уже почти в спину последовало заявление от Скелета-толстяка:

– Странный ты какой-то, собрат. Вроде и отличие наше имеешь, но явный чужак наших земель, чужестранец. А вот Щит у тебя легендарный, самому богу Тарису принадлежал. Такой роскоши ни у кого из наших горожан нет. Даже у губернатора и главного мага.

Опаньки! Пошла демагогия, которая в устах искусственно созданного умертвия звучит ну совершенно дико и неуместно. Они ещё и рассуждают? Неужели ВИИн (Высший Искусственный Интеллект) в самом деле вставил полные копии разума в эти пустые, казалось бы, черепушки?

Странный монолог тем временем не прекращался:

– И меч у тебя – более чем странный. Вроде бы наше штатное вооружение, но уж слишком оно непонятное, таинственное. Про повреждения на обоих лезвиях я и спрашивать боюсь, да ты вправе и не ответить. Благословение богов на тебя наложено, и не одно, что не даёт тебя и рассмотреть толком. Видим, что имеешь право носить Облачный плащ, но не носишь. Желательно в город въехать именно в нём, это даст тебе заметное преимущество в торговле, добавит симпатии от горожан и повысит доверие к тебе приказчиков.

Вот тут я и решился на вопрос:

– А не подскажете, что надо сделать, чтобы ник над головой появлялся при желании, а то и уровень на табличке высвечивался?

– Ты разве наши имена не видишь вместе с уровнями? Мы ведь на службе! – в свою очередь, удивился стражник. И я насторожился:

– Да что-то там мелькает, рябит неразборчиво… Да и читать я не умею…

– Экий ты, чужестранец, не от мира сего! Неужели непонятно, что у тебя сбои пошли, и крипты не работают? Теперь тебе надо к знающему магу обращаться, чтобы он тебе и зрение подправил, и всё остальное настроил.

– Спасибо, обязательно запишусь на приём к магу на самое ближайшее время! – и словно только сейчас заметив, что у ворот один, оглянулся на свой караван и поднял вверх высвобожденную из ремней Щита левую руку. – Ну и что они там застряли? Быстрей, шевелитесь! – Пока караван тронулся, я решил уже и до конца наглеть, одолевая вопросами словоохотливую стражу:

– А вот где лучше всего остановиться в Ихрезе на ночёвку? Чтобы и кормили хорошо, и спалось спокойно, и бессмертные приказчики при этом не обсчитали?

Скелет-толстяк словно задумался. А может, просто получал нужную информацию от ВИИна. Зато дал полный ответ до приближения нашего каравана:

– Сейчас пищу могут готовить лишь в двух, самых огромных городских трактирах. И ближний – это прямо, по главной улице, и сворачиваете вправо на четвёртую. В самый конец улицы, и там – «Буже Вайс», вывеска, а рядом с ней – макет свиного окорока. Не промахнётесь!

– Спасибо! Ну и последний вопрос: что это у вас за великаны вон в том большом лесу обитают?

– А что, напугали?

– Нет, но из чащи на нас посматривали как-то совсем неприятно.

– Странно, что они на вас вообще не напали, потому что путешественников, едущих без подорожной нашего бургомистра, они всех задирают…

Экий у них тут неуважительный к путникам закон! По принципу выживает сильнейший? Или простой естественный отбор? Или чтобы чужаки дрова без спросу не рубили? Но в любом случае – это неправильно. И, словно следуя моим выводам и мысленному возмущению, стражник продолжил:

– …Но, по сути, великаны в ночное время совершенно безобидны и крепко спят. Вот иные странники этим и пользуются, спокойно проезжая лес ночью. Хотя и тогда толстяков можно легко разбудить сильным свистом. Они тогда приходят в бешенство и могут гнаться за насвистывающими шутниками многие и многие километры даже вне леса.

Ничего себе у них тут забавы и шутки! Трудно представить, какие тогда здесь казни и прочие пыточные ужасы творятся над явно провинившимися. А как здесь игрокам планировалось существовать и выживать? Лучше не задумываться…

Тут и караван со мной поравнялся, следовало вести его дальше, как можно быстрей вводя товарищей в курс правил пребывания в этом красивом, но несколько чересчур строгом городе.

– Счастливо оставаться! – уже вскочив на Гнедого и пристраиваясь к середине нашей кавалькады лошадей, пожелал я. Мне в спину донеслось:

– Добро пожаловать в Ихрез, чужестранцы!

Глава 8

Жадность до добра не доводит

Проехав тоннель, я сразу предупредил товарищей:

– Пока старайтесь не оглядываться! А то там висит на стене один жандарм весьма экзотического вида.

– Это ты против него вначале драться приготовился? – первым спросил Сандер.

– Каюсь, против него. Уж слишком он в агрессивной позе застыл, словно вот-вот бросится… – и лишь после второго перекрёстка разрешил: – Теперь можно.

Издалека краб показался уже не таким страшным, и когда я поведал о его обязанностях вылавливать всех нарушителей порядка, сияда пренебрежительно фыркнула:

– Без сомнения, хорошо организованный отряд легко вырвется из города. Например, я нанесу парализующий удар по жандарму, который остановит его на десять секунд, а ты, Максим-Адриано, разрубишь ему голову своим мечом. Вот и все дела.

– А стражники на воротах? Да и сами ворота? Если их закроют…

– Фи! С этими скелетами и наш доблестный Чайревик справится, не напрягаясь. Ну а Пятница, как самый ловкий среди нас и быстрый, в мгновенье ока вырежет своим копьём любую дырку в воротах.

– Как сказать, – продолжал я сомневаться, поворачивая на нужном перекрёстке вправо. – Ворота обиты стальными полосами, которые по крепости могут превосходить сталь для плуга в десятки раз. Да и вообще, Даниэлла, что у тебя за разговоры такие, словно ты собралась ограбить здешние банки? Предупреждаю ещё раз и весьма строго: мы только проедемся по одёжным лавкам да немного осмотрим город. Никаких лишних движений или попыток войти в пределы частной собственности горожан. Здесь у нас не игра, и мы не игроки чужого клана, прибывшие с целью грабежа. Всем всё понятно?

Опять всеобщее молчание мне в ответ было мною истолковано как «Да!». Но так как улица оказалась солидной длины, решил пожаловаться на судьбу восхищённо и с завистью осматривающийся по сторонам Александр:

– Подумать только: я полгода жил в дрянной избушке впроголодь, когда вокруг вот такие города, полные роскоши, продуктов и богатства! Ну чего мне стоило рискнуть и попытаться перелезть через стену, а? Эх, уж я бы тут развернулся!

Пришлось приструнить распоясавшегося и размечтавшегося юношу:

– Совсем оторвался от реальности и перестал соображать? Кто бы тебя пустил сюда без повязки на голове? И чем бы ты расплачивался с приказчиками за товары, постой и продукты?

– Командир, это ты забыл про мою специализацию. В любом городе есть лазейки для вора, иначе это и не называлось бы игровыми локациями. И уж я бы свои тропинки отыскал…

– А по шее? – уже совсем иным, злым и угрожающим тоном поинтересовался я у мелкого. Тот сразу сник, осознал и растерянно заморгал, поглядывая на меня. – Никаких тропинок и от меня ни на шаг!

Да и вообще мне, после того, как оглянулся на остальную парочку своих скептически улыбающихся спутников, захотелось (уже в который раз!) развернуть караван и дёргать отсюда на максимальной скорости.

Только вот улица окончилась, и мы оказались перед искомым трактиром с вывеской в виде свиного окорока. Крыльцо с широченной дверью, по сторонам от неё – по три здоровенных окна, затем кусок каменного забора, в центре которого солидные ворота. Наверняка именно в них въезжали прибывшие на постой путешественники. Да и рыцарь, лучше меня ориентирующийся в подобной ситуации, уже колотил своей боевой, окованной шипами рукавицей по доскам ворот. Грохот стоял отменный, но я расслышал его бормотание:

– Сомневаюсь, что нас толком обслужить умертвия смогут… Посмотрим, однако…

Тут ворота вздрогнули, скрипнули, да и стали открываться. А за ними и я вздрогнул, рассмотрев, кто нас встречает. Приказчиками здесь оказались так горячо мною нелюбимые лысые гномы. Причём не их живой аналог, а топорно сделанный аналог с головами из явного пластика. Немигающие глаза, кукольный, чуть приоткрытый рот с неподвижными при разговоре губами, фарфоровые щёки, и всё это на угловатых телах, но явно из псевдоживой плоти. Помимо всякой воли, только при рассмотрении, возникало чувство гадливости и омерзения. А уж прикоснуться к ним казалось натуральным кощунством. Глядя на такое уродство, сомневаться не приходилось: даже самые толерантные демагоги расистами станут.

И вот два таких угрёбища, размахивая ручками и бегая вокруг нас, тараторили без умолку:

– Добро пожаловать в лучшую гостиницу и лучший трактир славного города Ихрез! Заводите своих лошадей в конюшни, они свободны и вычищены. Есть свежая соломка и лучший молотый овёс! И что господа желают на обед? Заказывайте любые блюда, ибо в наших подвалах имеются лучшие, хранящиеся в холоде продукты. Отменное качество пищи гарантируется!

Кажется, наша дама не страдала излишней щепетильностью в выборе прислуги, потому что первой успела откликнуться на предложения:

– Ну-у, если у вас всё есть…

Но я её перебил. Как-то сама мысль, что придётся вкушать пищу, приготовленную искусственно созданными умертвиями, пусть и бессмертными, меня совершенно не прельщала:

– …То мы попозже подумаем над заказом! – закончил я с нажимом предложение сияды. – Вначале мы хотим осмотреть возможные комнаты для ночлега, а потом пройтись в ближайшие одёжные магазины.

– Несомненно, несомненно, дорогие гости! Поступайте, как вам удобно! – Кукольные гномы ещё и кланяться по два раза через слово не забывали. – Комнаты у нас самые лучшие в городе и всего лишь по три золотых за ночь, за кормёжку лошадей и уход за ними – получается, ещё пять золотых.

Лица все моих троих товарищей по команде вытянулись в недоумении от таких цен. Ведь они не в пример мне отлично знали расценки в своих игровых локациях, а Сандер – вообще в нескольких сразу. Поэтому я демонстративно достал свой Облачный плащ из сумки, расправил его и набросил себе на плечи. После чего спросил, словно не расслышав:

– Сколько вы сказали будет стоить каждая комната и обслуживание лошадей?

Подарок богов помог, и стражники на воротах не солгали. Потому что слуги или приказчики стали кланяться ещё ниже, а обращение их звучало ещё уважительней:

– Не извольте гневаться, ваше высокоблагородие! – О! Я уже и новый дворянский титул заработал? Знать бы ещё какой? – Со скидкой для почётных гостей цена за комнату составит всего лишь по два золотых со стоимостью трёхразового, полноценного питания и три золотых – за уход за вашими чудесными лошадками.

Неплохая скидка за мой внешний вид, чувствительная. Хотя, как по мне, я бы и начальную цену уплатил не торгуясь. Денег у нас хватает, да и на хуторе ещё больше спрятано. Легко пришли монеты местной чеканки, значит, и тратить надо легко, не скаредничая. Ну и ещё меня обрадовали появившиеся возле стойл два Скелета-толстяка, явно выполняющие роль конюхов. Они мне казались раз в сто милее и симпатичнее лысых гномов. Да и снимать тюки с лошадей, рассёдлывать их скелеты стали с неожиданными сноровкой и умением. Уже только это меня с ними примиряло навсегда.

Я продолжил разговор со слугами:

– Ладно, тогда посмотрим, что у вас за комнаты, и прикинем, понравятся ли нам ваши ванны. Надеюсь, перебоев с горячей водой нет?

– Что вы! Что вы! У нас собственная, независимая от городской система, которую уже начал прогревать наш штатный кочегар! Прошу, вот в эту дверь… наверх по лестнице…

Хм! Здорово у них тут всё устроено! Если бы не мой оголтелый расизм, не отказался бы и недельку пожить в подобной роскоши. Из внутреннего двора в дом имелся второй, более импозантный вход, чем с улицы. Внутри – огромный холл. Пол укрыт коврами. На стенах подставки с канделябрами, горящие свечи, хотя и без них темно здесь не было бы. Широкий проход в обеденный зал. Шикарная лестница на второй, а потом и на третий этаж. Кое-где картины, вполне приличные, на мой притязательный вкус. Видны несколько статуй изящных женских тел. Повсюду отделка цветным мрамором и покрытой лаком древесиной. Ручки дверей и окон, гардины для штор, уголки на мебели – блестят позолотой. Монако! Не иначе!..

Если бы не путающиеся под ногами гномы…

– Вот, извольте осмотреть. Лучшие номера, которые у нас есть. Это – первый из них. Следующие три точно такие же. Здесь – прихожая. А вот здесь – спальня. Рядом ванная комната. Это – шнурок для вызова прислуги. Вот это – шкафы для личных вещей и багажа.

Мы ходили, рассматривали, старались придерживать руками отвисающие челюсти. Сияда даже уселась на кровать и попрыгала на упругом покрытии. Она же первая и шепнула мне откровенно:

– Такие номера?!.. По такой цене?!.. Даром! – Чуть позже со мной столкнулся Димон, тоже не ставший скрывать своего восторга:

– Наверное, я слишком много и часто воевал в своём «Центре вселенной». Надо было чаще заглядывать в лучшие гостиницы…

И только мой верный Пятница стонал и досадовал не в меру:

– Подумать только! Здесь такие условия, а я полгода мёрз и голодал в однокомнатной избушке!.. У-у-у-у!..

– Отлично! – постарался я перехватить бразды управления командой в свои руки, пока остальные не попытались качать права. – Значит, снимаем на ближайшие сутки. Господин Чайревик, располагайтесь! Этот номер остаётся за вами! Мы поселимся дальше.

Хорошо я подгадал с моментом оглашения воли лидера. Паладин как раз топтался в спальне, расспрашивая у одного из гномов правила пользования хитросделанного секретера, а мы столпились в прихожей. И второй гном тут же нас вывел в коридор, торопясь открыть двери в иные номера. Конечно, Димон попытался что-то там вякать в ответ, возмущаться, но был высокомерно мною проигнорирован. А вот нечего! Ибо – не фиг! Потом будет лишний раз перестукиваться через стенку с кем не положено. Ну да, не положено! Раз командиру с подчинёнными флиртовать нельзя (с чего это я так решил?), то и подчинённые с подчинёнными – обойдутся.

Для себя я взял второй номер, Даниэлла получила третий, ну а наши тылы прикрывать досталось в четвёртом номере Александру. Сама сударыня Дарзлей, как казалось, совсем не озадачивалась порядком расселения. Она вся уже мысленно старалась перенестись в местные магазины и предвкушала предстоящие покупки. В этом плане инопланетянки ничем не отличаются от наших, земных женщин. Разве что она, будучи по инстинктам всё-таки хозяйкой домашнего очага, больше всех озадачилась предстоящим застольем. А может, помнила, что ещё двое с лишним суток оставалась дежурной по кухне? Поэтому, когда мы оставили в номерах свои седельные сумки и спустились вниз, сияда потребовала от меня:

– Давай всё-таки закажем обед! После прогулки проголодаемся и будем нервничать. Оно нам надо?

«Скорей это нервные мужчины ей не нужны! – ухмыльнулся я мысленно. – И в храме весталок их наверняка обучили в первую очередь самому главному: «Накорми мужчину, а потом делай с ним всё, что тебе вздумается». Знает, как следует поступать…» – но мгновенно соглашаться с требованием не стал. Подумал чуток и только потом обратился к замершему в полупоклоне слуге:

– А кто у вас готовит? Как? И в каких условиях? Можно посмотреть?

– Конечно, ваше высокопревосходительство, несомненно! – запетлял слуга передо мной как заяц, показывая дорогу в кухню. А я задумался о такой чехарде в обращении ко мне, ведь «высокопревосходительство» – это наверняка должность какая-то. Вроде губернатора… или как? – Для почётных гостей – любое их пожелание мы выполняем немедленно! – продолжал тем временем кукольный коротышка. – А на кухне у нас хозяйничают фейри. Строгие и гневные, они нас туда не пускают, но вас остановить не имеют права. Так что прошу вас, сюда… осторожно, эта дверь с пружиной на закрытие… Вот, можете всё осмотреть лично. И даже с нашими фейри познакомиться.

Что интриговало, после этих слов гном проворно убрался, а точнее говоря, спрятался за мою спину. На кукольном личике эмоций было не прочитать, а вот вся фигурка выражала чуть ли не страх. Интересно, чего может бояться «бессмертное» создание? Да и сам факт какого-то опасения показался мне более чем странным.

А к нам от противоположной стены с кучей шкафов, разделочных полок и разных кухонных приспособлений уже летели три существа. Причём с такими явно воинственными намерениями, что даже я струхнул малость. Тем более что прежде мне такого чуда видеть не доводилось, а как позже выяснилось – остальным моим спутникам тоже.

Причём само идентификационное название меня сбило с толку. Мне показалось, что я увижу крылатых фей или нечто им подобное, но бессмертные служительницы кухонного царства оказались при ближайшем рассмотрении совершенно иными. Ни в коем случае не человечки, хотя и сходство отдалённое имелось. Но скорей – осы. Худые, жилистые тельца чуть не метр высоты, с туловищем из четырёх сегментов. Этакая шея, потом грудь, потом брюшко и, наконец, хвостовой набалдашник (не удивлюсь, если с жалом!). Под брюшком четыре лапки. На грудном сегменте совсем иные лапки, скорей руки с четырьмя пальцами каждая. И тоже четыре. Ну и голова с анимешными большими глазами и устрашающими, совершенно не к месту жвалами.

Видимо, их остановил вид моего Облачного плаща, потому что они зависли от меня в метре, угрожающе гудя почти прозрачными крылышками, и без слов потребовали оправданий. А мне ничего лучшего не пришло в голову, чем сделать комплимент. Хотя совершенно не верил в его действенность по отношению к таким вот… даже трудно определить кто: умертвия? Роботы? Продукт генной инженерии?.. Но почему бы не попробовать:

– Нам сказали, что здесь творят лучшие искусницы кулинарии во всём Ихрезе. И мы не удержались от соблазна, чтобы не познакомиться с вами и не полюбоваться вашими действиями во время работы. Ну и в дальнейшем мы все сможем похвастаться в иных мирах, рассказывая о том, как нам понравились шикарные блюда, сделанные вашими ручками.

Сам полёт, смещения и манёвры фейри поражали наблюдателей и завораживали. Они могли сдвигаться боком, задом, в наклонном положении так же просто, как мы сдвигаем собственную руку в пространстве. И, кажется, своими движениями просто разговаривали друг с другом. Потому что после моих пышных фраз они сместились туда-сюда вроде как бессистемно. Но потом две особи разлетелись в стороны, как бы открывая коридор для прохода, а третья чуть снизилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и приглашающе взмахнула лапками:

– Добро пожаловать, дорогие постояльцы! Смотрите, спрашивайте… Что вас конкретно интересует?

Уж не знаю, что им понравилось в моём комплименте, но говорили они со мной доброжелательно, чуть ли не по-родственному. И я решил не скрывать своих опасений:

– Если честно, то нас в первую очередь всегда беспокоит чистота в таких местах. Ну и гарантия, что испорченный, насыщенный болезненными микробами продукт не попадёт в наши желудки.

Не могу понять, как это у фейри с её жвалами вместо губ получилось, но она явно улыбнулась. А глазами при этом стрельнула в сторону оставшегося возле двери гнома:

– Догадываюсь, что именно вас беспокоит, уважаемый. Но сразу заявляю, стерильность у нас идеальная, а разных неуместных здесь уродов мы даже к двери не подпускаем. Все кладовые – только под нашим контролем, да и пищу на столы мы подаём лично, как правило. Разве что наплыв посетителей зашкаливает все расчётные нормы, тогда нам помогают отвечающие за бар крабы, а когда был жив хозяин, то он суетился всюду вместе со своими родственниками… Вот это основные наши рабочие места…

– В самом деле – изумительная чистота! Охотно верю вам, госпожа фейри…

– Меня зовут Тьюша, – ошарашило меня существо. – И я здесь шеф-повар.

– Очень рад познакомиться! – стараясь скрыть своё удивление, я представился сам и представил своих спутников. И тут же решил воспользоваться получившимся знакомством, чтобы выяснить печальную историю этого мира:

– А вы жалеете, что хозяин «Буже Вайс» умер вместе со всей роднёй?

– Конечно, жалеем! Он был такой умный, добрый, заботливый. И организатор превосходный. Недаром наша гостиница самая лучшая в городе.

– Сочувствую вашему горю, Тьюша. Ну а вообще, что вы можете сказать о причине его смерти?

Шеф-повар словно поникла и сжалась, даже глаза прикрыла, словно от страха:

– Не знаю… Это всё случилось так неожиданно, вдруг… Они где стояли, там и попадали… И мы долгое время не знали, что делать… Думали, они оживут… И только когда тела стали разлагаться, слуги их всех вынесли в дальний сарай… А потом вся деятельность в гостинице прекратилась… Гостей тоже не было… А мы по законам не имеем права без приказа человека даже вылететь на улицу…

– Мм? То есть вы раньше могли прогуливаться по городу или даже в лес наведываться, – продолжал поражаться я.

– Ну, в лес нам можно было только ночью. Когда великаны спят. А в город мы тоже не часто выбирались, слишком много постоянной работы на нас висело. Но всё равно, хозяин нас часто отпускал…

Я с укором оглянулся на тихо фигеющего Пятницу. Мы-то были уверены, что этот мир вообще лишён движения в населённых пунктах. А тут, если выпустить на прогулку фейри, да разрешить покидать дом слугам вместе со сторожами – получится страшно густонаселённый город! Пусть и умертвиями, пусть и прочими странными созданиями, но сам факт подобного – изумителен сам по себе.

«Если так разобраться, то можно запросто войти в дом губернатора, надеть его регалии и провозгласить себя правителем Ихреза!» – пришла мне в голову дельная мысль. Причём пришла, похоже, не только мне одному.

– Это же остров сокровищ! – прошептал рыцарь.

– И здесь можно стать королевой! – на полном серьёзе задумалась сияда.

– Или переделать все законы под себя, – не глупей остальных оказался и наш самый юный товарищ.

А вот я от таких высказываний вслух напрягся как никогда. И постарался быстренько свернуть затянувшуюся сцену знакомства:

– Уважаемая Тьюша! И какие лучшие блюда, приготовленные вашими искусными ручками, вы нам порекомендуете на обед?

– О-о! Для вас мы постараемся, Максим-Адриано! Не сомневайтесь! – заверила меня фейри и с упоением принялась расписывать то, что нам подадут на обед через три или четыре (по нашему желанию) часа.

А я только кивал и старался всматриваться в лица не на шутку задумавшихся спутников. Не нравилась мне их задумчивость.

Глава 9

Познавательная прогулка

При выходе на улицу у нас возник спор: брать лошадей или не брать. Рыцарь Чайревик считал, что следует всем двигаться верхом. Сияда Дарзлей настаивала только на одной лошади, которая будет везти на себе покупки. Санёк же вообще не хотел возиться с лошадьми, догадываясь, что его, как самого младшего, будут обязательно оставлять присматривать за животными.

Пришлось мне отыскивать компромисс, который никого, кроме меня, не устроил:

– Идём вначале пешком. Присмотримся, приценимся, если что и купим, то по мелочи. А вот после обеда – проедемся, чтобы осмотреть как можно больше городских достопримечательностей.

– О какой мелочи ты говоришь?! – округлила Даниэлла глаза так, словно я её супруг, пообещал ей золотые горы, а она уже после обеда отправляется в двухмесячное кругосветное плавание на круизном лайнере-гиганте. И соответственно должна запастись как минимум шестьюдесятью комплектами убранств на каждый вечер. Знаю я таких женщин, даже имел одну такую. Так у неё тоже вот так же глазки вываливались от возмущения, когда шопинг по каким-то причинам не мог состояться или я смиренно не отдавал ей свой кошелёк перед выходом в магазины.

Но с другой стороны, я знал хорошо, как с подобными наездами бороться:

– Во-первых, я тебя обещал культурно и красиво одеть, а не закупить целый гардероб. А во-вторых, лошадей у нас лишних нет, перегружать оставшихся я не позволю. Но у тебя есть выход: все свои вещи уложи на арендованную тебе лошадь, а сама веди её в поводу. Если согласна с таким действием, можешь сразу начинать погрузку. Но тогда на ночёвку не остаёмся, отправляемся в путь сразу после обеда, потому что твои перебежки и ходьба нас будут здорово задерживать.

Знаю, что женщины предпочитают плохо ехать, чем хорошо идти, да и такой игрок, как Даниэлла, прекрасно осознавала призрачность накопления тряпок в неуверенном сегодня. Хотя продавить на жалость всё-таки попыталась:

– Ну что такое для красивой женщины несколько платьев и два-три костюма…

– Не торгуйся! – оборвал я её, выходя на улицу. – Одно платье и один костюм для верховой езды. Всё остальное прикупим для тебя в Сияющем.

Наша мадам сразу притихла, но уже через минуту попыталась засыпать меня вопросами о новом мире, который я сам-то видел краем глаза всего несколько минут. Так что я отделывался фразами «Не знаю» и «Доберёмся на место, там увидим».

По подсказкам слуг мы прекрасно знали, куда идти. Всего через две улицы, на параллельной нашей, располагалась Вторая Ярмарочная, где и сосредотачивались самые лучшие и большие магазины любого вида и стилей одежды. Если мы там ничего подходящего не сыщем, то и по остальному городу бродить нечего.

Ну и пока туда дошли, сияда подсказала отличную идею:

– А что, если мы уговорим эту самую Тьюшу отправиться с нами в путешествие? В тот самый Сияющий Мир? Наверняка она соблазнится тамошним солнцем, а возможность готовить для нас будет для неё всегда радостью и профессиональной гордостью. Тем более что только надо взять на себя смелость и объявить себя наследником трактирщика и приказать фейри следовать за нами. Ко всему прочему, она может стать для нашего отряда незаменимым воздушным разведчиком. И тогда ей вообще цены не будет.

Мы все прекрасно поняли, к чему ушлая ведьма ведёт: ей самой не хотелось готовить и мыть казанки. И по большому счёту ничего не имели против такого пополнения в наших рядах. Но с другой стороны, подобных созданий игроки никогда в свои группы не принимали. Да что там созданий, энпээсников не принимали!

Правда, мы «не такие, как все»… Но всё-таки.

И самое непредсказуемое, – как отреагирует на нашу просьбу-приказ сама фейри? Может, она вообще не обязана подчиняться каким-то наследникам умершего хозяина? Или в любом случае не имеет права покидать Ихрез надолго? А то и вообще для неё сам факт якшания с людьми – дело паскудное и мерзкое?

Пока не спросим – не узнаем. Но в любом случае, баронета молодец, хорошую идею предложила.

Дальше нам стало не до разговоров на темы, отвлечённые от примерки, осмотра, покупки или торговли. Хотя подавляющее время у нас ушло на сопровождение нашей дамы, но и себе каждый из нас кое-что успел прикупить. По крайней мере, каждый сумел прихватить для себя по нескольку комплектов нижнего белья, без которого жизнь в походных условиях особо тяжела. Да и не в походных – тоже. Одно отсутствие нескольких пар запасных носков чего стоит!

Ну и везде, где только встречали нас радушно и приветливо, мы старались больше спрашивать о местном укладе жизни. Вообще, такой променад по усеянной магазинами улице выглядел изначально как-то зловеще. Нигде ни души, ни движения, ни звука, ни открытого окошка или даже форточки. А заходишь внутрь – тебе навстречу спешат лысые гномы с кукольными головами (в большинстве), фейри или Скелеты-толстяки (очень мало). Ну и количество встречающих зависело от площади магазина и количества выставленного в нём ассортимента.

Казалось, до нашего прихода керосиновые лампы на стенах и свечи в канделябрах только тлели красными точками, но не успевали мы осмотреться, как они ярко разгорались, давая света более чем предостаточно. Магия – не иначе! Кое-где так вообще нас поражали изысканностью и таинственностью: в глубине внутренних помещений начинала наигрывать незатейливые мелодии скрипка, флейта или пианино. А в самых роскошных магазинах могли играть дуэты или трио.

Расспрашивать мы, конечно же, старались в первую очередь фейри, они нам нравились, несомненно, больше всех остальных бессмертных служащих. Да и гномы напоследок вроде как примелькались, пообтёрлись взгляду, и уже не возникало желания пнуть этих недоросликов ударом в стиле легендарных футболистов типа Гарринча. И кстати, именно у них, пока наша дама занималась примеркой и подборкой туалетов, мы узнали много важного по теме вовлечения в команду так необходимого нам летающего разведчика. Потому что сами фейри, хоть и казались более дружелюбными, ни единым словом не желали осветить для нас аспекты взаимоотношений со своими работодателями. А вот гномы нюансы, касающиеся отношений иных видов «бессмертных», разбалтывали не в пример охотнее.

Так у нас появилось чёткое представление, что надо делать, как говорить и как себя вести в гостинице, если мы желаем чего-то добиться. Притвориться наследником умершего хозяина, отыскать его документы на владение трактиром и подделать некие бумаги – не годилось категорически. Могло получиться только хуже, нас могли начать преследовать по закону. Зато после анализа всех полученных сведений вырисовывалась простейшая стратегия поведения.

Фейри, как повара, да и представители иных профессий, имели право отправляться учиться в иные места. То есть хозяин давал слуге от кулинарии распоряжение пристроиться к определённому каравану и отправляться в иной город в такое-то место для учёбы. Срок тоже указывался отдельно. Ну и обратно нагруженный новыми знаниями повар добирался своим ходом. Причём ограничений для хозяина какими-то законами в выборе места учёбы и сроков этой учёбы не имелось, всё зависело только от его воли.

Это, так сказать, начальная диспозиция. А вот дальше предстояло самое сложное: убедительно доказать Тьюше, что она назначена именно в сопровождение к нашей группе, дабы, путешествуя с нами или освоившись на новом месте, перенимать, изучать новый опыт в готовке. Для этого существовало два пути. Самый верный: предоставить письмо, в котором некий мистер икс приветствует своего друга, хозяина «Буже Вайс», и далее вещает примерно такие строки:

«…по твоей давней просьбе отыскал я для твоего шеф-повара отличную возможность высшего усовершенствования в искусстве куховарства. Пусть она отправляется с караваном чужестранцев таких-то и выполняет все их распоряжения. И пребывает с ними до той поры, пока они сами не посчитают её истинным магистром кулинарии и не отправят обратно в Ихрез. Да будет так!»

Увы, он нам не подходил, потому что мы все четверо были в местной грамоте ни в зуб ногой.

И второй путь имелся, но неверный, вариативный, зависящий от многих неучтённых факторов и в первую очередь от доверчивости самой фейри. Выглядел он так: просто передать это послание на словах. Один из гномов, чуть ли не с пеной на своём кукольном личике, доказывал, что фейри обязательно поверит всякому человеку и в любом случае. А на мой вопрос «Почему поверит?» с явным превосходством и пренебрежением выдал:

– Да потому что они все тупые! А кухарки – особенно безмозглые!

Вот тебе и мирок получился! Либо его разработчики, либо сам Высший Искусственный Интеллект несколько перестарались с созданием реальности отношений. Вон, даже межкорпоративная непримиримость прижилась. Гномы почему-то ненавидят фейри, но в то же время боятся их. Тогда как крылатые создания презирают лысых коротышек и считают тех недостойными даже рядом с ними находиться. Расизм чистой воды или нечто более глубокое и таинственное? Я сам себя оборвал на подобных вопросах:

«А оно мне надо, заморачиваться? Главное – свои дела решать, а они тут пусть хоть войну между собой устроят. Самое интересное узнал, законность нигде не нарушили, можно и на обед возвращаться».

Я скомандовал своим на выход, рассчитавшись с приказчиками за некоторую купленную здесь мелочь. На улице, хоть наша ведьма и попыталась потребовать «продолжения банкета», я жестко направил всех в сторону гостиницы и дал задание:

– Продумываем чётко каждое слово и каждую фразу, которую мы скажем шеф-повару. Надо приложить все наши силы и старания для вовлечения её в команду.

Начались весьма бурные споры, но их быстро свёл на нет наш расфуфыренный, как на парад, рыцарь-паладин. Оказывается, у него при желании в голове появляются весьма дельные мысли:

– Лучше всего объединить оба пути. То есть все наши лучшие фразы и убойные реплики запечатлеть в письме. А потом вручить это письмо фейри.

И самодовольно улыбнулся. Зато скривился Александр:

– Сто раз говорилось, мы не знаем местного языка!

– Ха-ха! Мой юный друг, а зачем нам писать на местном? Напишем на русском, и нет проблем.

– Так она же…

– Не сможет прочитать? Так вот ты ей и прочитаешь! Слово – в слово, буква – в букву. Ничего не перевирая и ничего не опуская. В итоге: и мы в шоколаде, и Тьюша развеется от скуки и тоски, и закон, о котором так плачется наш лидер, – не нарушен. Ха-ха!.. О! Вспомнил: и волки сыты, и овцы целы. М-да… всё-таки я и в самом деле русский…

Опять он почему-то захандрил, впадая в меланхоличную прострацию. Но я живо вывел его в реальность, затолкав вместе с Пятницей в небольшой оружейный магазинчик на углу. А сам вместе с сиядой отправился в лавку с пишущими принадлежностями. Бумага у нас и чернила имелись, прихваченные ещё с хутора, но в багаже. Да и листки там выглядели мятыми и неопрятными.

Вот мы и выбрали отличную бумагу с гербом какого-то, естественно, что не Ихреза, города. Быстренько накатали всё, что пришло в две умные головы. По тексту получалось, что жизнь у фейри станет просто райская, а впечатлений она наберётся на тысячи лет воспоминаний. Только ей следует беспрекословно выполнять указания лидера каравана, а в его отсутствие – тех, кто старше по званию. Тут сияда ловко умудрилась вставить своё имя на вторую позицию. При этом она весьма грамотно налегала мне грудью на плечо, заламывая сознание на «болевой», и шептала нужные подсказки. Ну, слава богу, хоть себя лидером не обозначила!

Вдобавок, так сказать для правдоподобности, мы вписали пункт о багаже с личными вещами, который не должен превышать одного стандартного тюка. Хоть и плачевно будет выкидывать кое-что из наших вещей, но для воздушной разведки – ничего не жалко. Как там поётся в лихой песне лётчиков?.. «Первым делом, первым делом самолёты! Ну а девушек? И девушек… потом!»

Немножко подумал, вспомнил о возможных магических умениях в теле фейри, об опасном жале, которое как бы есть, и дописал пункт:

«Каждый член группы должен всемерно повышать своё боевое мастерство, используя его на благо остальных и постоянно ставя в известность лидера о своих новых достижениях». То есть, если у нас всё задуманное получится, вскоре я узнаю, почему лысые коротышки так боятся и ненавидят летающих собратьев, тоже числящихся как прислуга.

А в итоге получилось у нас не письмо, а чуть ли не боевой устав, касающийся новых (да и старых тоже) членов отряда. Ещё раз перечитали его целиком, порадовались витиеватым оборотам, на которых будет особо запинаться и краснеть мой земляк или, иначе говоря, назначенный нами чтец, да и поспешили на угол к оружейному магазину.

Глава 10

Первые недоразумения

Можно сказать, мы успели вовремя. Наши два буйных воина, несмотря на разницу в возрасте и огромный опыт за плечами, не совладали с эмоциями. Дело уже дошло до прямых угроз покрошить в капусту всё, что движется, и к выемке оружия из ножен. А мелкий так вообще уже сделал первый свой замах, готовясь нанести Шершнем коварный и неотразимый удар.

Всё началось по той причине, что обслуживающие магазин два гнома и два Скелета-толстяка делали это без всякой вежливости и уважения к клиентам. А испрошенные для показа предметы вооружения и экипировки просто небрежно бросали на огромный стол, разделяющий торговый зал пополам. Ещё и условие поставили: одна единица – в одни руки. Хочешь глянуть следующее изделие – отдай рассматриваемое прежде. То есть высказали недоверие к людям и крайнюю подозрительность. За два с лишним часа нашего прежнего шопинга такое произошло впервые. Естественно, что парни возмутились, начали пререкаться, слово за слово, и дошло до нешуточного скандала.

Если честно, то никто из нас не сомневался в победе нашей пары. При наличии легендарного копья у самого невзрачного человека все четыре приказчика были бы порезаны довольно быстро. Мы припомнили, что магазин-то оружейный, а в таких системы безопасности на стенах и потолках ставят в порядки выше. Да и сторожа имели на себе странные пояса и перевязи, которые не просто так их украшали, а давали значительные прибавки в силе, стойкости, скорости и прочему, что помогло бы остановить даже самых ретивых игроков.

Ещё с порога я понял повод неуважительного отношения к людям. На них ведь не было Облачного плаща! А это незамедлительно снижало всю репутацию, уважение, умение торговаться и находить общий язык с какими угодно обитателями Ихреза. А вот как только я вошёл, приказчики резко отпрянули назад и стали прятать приготовленное к бою оружие. Тем более что я как верблюд не ленился таскать за собой и легендарный Щит бога Тариса, сразу узнаваемый любым умертвием.

– В чём дело, уважаемые?! – постарался я сбить накал страстей. – Мы мирные гости этого прекрасного города и не желаем никаких осложнений. Правда, ребята?

Если Пятница прочувствовал угрозу в моём голосе и благоразумно примолк, то паладин и не думал униматься:

– Вызываю этих уродов на бой!

– А мы при исполнении и имеем право отказаться от дуэли! – шагнул вперёд лысый гном, обвинительно вздымая свои ручонки. – Это вы вели себя грубо, обзывали нас унизительными словами и тем самым нарушили законы Ихреза! Мы немедленно подадим жалобу губернатору, через главного жандарма нашего участка! После чего этих двух смутьянов, посмевших обнажить оружие в этом святом месте, посадят в тюрьму!

Упоминание о жандарме, которого в виде краба видели все, сразу заставило и рыцаря поумерить свой гонор и замолкнуть. А мне пришлось спешно разруливать сложившуюся ситуацию:

– Да полно вам, уважаемые, ведь всё закончилось хорошо и никто не пострадал.

– Пострадали наши честь и достоинство! – верещал гном своим кукольным, приоткрытым ротиком. Зато я, почувствовав, как со мной рядом встала сияда, сразу обрёл в себе полную уверенность и успокоился:

– Вы правы, доблестные работники прилавка и охранники кладовок! Виновных надо наказать, я сам их жестоко накажу своей властью. Какое наказание вы для них выбираете: окунание в полной броне в озеро или жестокое голодание в течение целых двадцати часов?

Гном, перед тем как ответить, несуразно подёргал головой в течение пяти секунд, и я понял, что Даниэлла вполне умело пользуется своими магическими умениями. Пусть на короткое время, но обиженный замолк, сбился с мысли, и это выглядело так, словно он задумался над выбором. Увы, с первого раза не получилось. Он продолжил орать:

– Нет! Только на суд губернатора! Или старшего жандарма! Пусть нарушителям присудят тюремное заключение, а то и казнь!

– А могут ведь и штраф большой присудить! – поддакнул я. – Правда?

– Да! Мм… то есть нет… То есть могут… – путался гном.

– И куда уйдут средства взимаемого штрафа? В казну губернатора?

– Наверное… Но это неважно…

– Почему неважно? Уважаемый! Вот если бы эти деньги получил ваш магазин, то это было бы престижно лично вам, всем четверым! Вы бы стали истинными героями, отстоявшими честь своего родного прилавка! Вы хотите стать героями?! – Четвёрка умертвий тупо кивнула. – Вы хотите, чтобы ваши имена и портреты выгравировали на дверях вашего оружейного храма?! – Они даже не кивали, просто смотрели на меня с ожиданием. И я стал ковать железо, пока оно ещё рябило у них в глазах: – Поэтому предлагаю наказать несдержанных клиентов штрафом, который я сразу передаю в руки доблестных работников прилавка. Ну! Подходите по одному и подставляйте ладони! Я буду щедро одаривать каждого! Давай… вот ты! Самый умный и велеречивый!

И я чуть ли не гипнозом заставил подойти к той стороне стола крикливого коротышку. Наверное, мне сильно помогала сияда, потому что приказчик покачивался и дёргал головой, но ладошку протянул. Куда я и вложил сразу пять золотых. После чего завопил о великом благе и свалившейся славе на голову избранного бессмертного. Хваля его ум и сообразительность, помогшие ему заработать такие огромные деньжищи, даже ничего не продав. А напоследок потребовал произнести святые слова, ниспосланные нам богом Тарисом, покровителем всех вооружений:

– Клиент всегда прав! И я не имею к нему никаких претензий!

Во время своей импровизации я сильно сомневался в её эффективности, но совместные наши действия принесли успех. Гном пробормотал требуемое словосочетание, отошёл в сторонку, где с недоумением стал перебирать золотые и пересчитывать.

Второй гном получил четыре золотых. Скелет – только три, а последнему, самому вроде как смирному и не скандальному, вообще одна монета досталась. К тому времени затеявшие скандал клиенты уже покинули магазин и благоразумно отошли от него подальше. А там и я с баронетой, вежливо попрощавшись и пожелав немедленного наплыва клиентов, выскочил на улицу. После чего мы чуть ли не бегом поторопились в гостиницу.

Не стоило упоминать тех слов, которые я, не стесняясь присутствия дамы, вывалил на головы несовершеннолетнего мальца и великовозрастного болвана. Досталось им преизрядно. Что поразительно, вроде дошло. Потому что молчали все трое. Хотя сияда молчала потому, что просто всецело поддерживала мои нравоучения и нотации. Только и сказала:

– К сожалению, я так ругаться не приучена. Иначе тоже добавила бы.

Намёк мы поняли все: «не приучена» совсем не значит, что «не научена».

Ну и хорошо, что уже перед самой гостиницей я вспомнил о заготовленном нами письме. Передал его земляку с напоминанием:

– Сделаю вид, что вспомнил, пошлю тебя сбегать к вещам. Когда принесёшь, тебя же потом попросим прочитать. Запомнил? Ничего не перепутаешь?

– Чего тут путать? – фыркнул малой. – Сбегал, принёс, прочитал…

– Ага! Я вас в магазин тоже отправил только глянуть, прицениться, поторговаться! А вы что вытворили?

Малой покривился и попросил:

– Да ладно тебе, командир! Сколько можно пилить нас, как баба? Всё осознали, всё поняли, обещаем исправиться ещё до обеда. И золотые мы эти отработаем, честное слово!

Тут Чайревик не выдержал:

– Не отработаем, а пополним казну команды с помощью своего оружия и отваги. Потому что рыцарю-паладину зазорно быть должным даже своим товарищам. А своим оружием или артефактами долг отдавать мне совесть не позволит!

– Тогда будешь отрабатывать проценты, обучая меня после обеда простейшей магии, – тут же нашёлся я.

– И большие проценты? – замер уже на крыльце Димон.

– Ерундовые! – успокоил я его. – Тем более что для своих участников пати – скидка, льготы, преференции. Итого: всего десять в час.

Он глянул на меня, фыркнул, а потом весело захохотал, снимая нервный стресс после оружейного магазина. Так и подался в обеденный зал, будучи уверен, что я пошутил. Разочаровать я его не успел, потому что стол для нас оказался уже почти накрыт. И там красовались такие аппетитные на вид вкуснятины, что мы даже купленные вещи не стали поднимать в номера, а сложили их под стеночкой у нас за спиной. Оружие – там же примостили.

А потом наступил пир. Истинный праздник живота. И будь среди нас самые заядлые скептики, расисты или зоофобы – и они были бы вынуждены признать, что лучших поваров, чем здешние фейри, – не существует. Да плюс ко всему они ещё и официантами оказались непревзойдёнными. Без неуместного топота, быстро, ловко и умело подавали нам новые блюда, убирали пустые тарелки или подливали напитки. Любые короли, императоры или князья, имеющие вышколенных слуг из числа себе подобных, удавились бы от зависти.

К слову сказать, имелись в трактире и крепкие алкогольные напитки. Начиная от креплёных вин и заканчивая водками с большим содержанием спирта. Но за них следовало платить отдельно и самому подходить к стойке вполне приличного бара. За стойкой в оцепенении зависло два краба, как их называли остальные слуги, но как по мне, то создания, больше походящие на пауков. Потому что тоненькие и длиннющие лапки, коих насчитывалось по шестнадцати у каждого, никак не походили на крабовые.

Димон Чайревик собрался было сходить к бару и взять себе стакан ядрёного горлодёра, но я ему банально не дал денег, а свои кровные и трофейные из ямы он уже до последнего медяка потратил в магазинах. Ну и, припомнив мою последнюю ругань в его адрес за плохое поведение в оружейном магазине, рыцарь не стал настаивать. Но явно при этом обиделся, редиска.

За неполный час мы насытились настолько, что Димон выглядел пьяным без спиртного, Даниэлла заметно побледнела от неприятных ощущений, мне стало лень даже разговаривать, а Санёк, когда я «вдруг вспомнил» о письме, посмотрел на меня как на врага народа. Затем вылезал из-за стола и поднимался по лестнице на второй этаж как тяжело подраненный колобок. Куда и ловкость юношеская подевалась.

Ну а я, пока мелкий покатился делать вид, что роется в багаже, принялся готовить окружающую публику к предстоящему чтению. Тем более что в общем обеденном зале собралось большинство бессмертных, обслуживающих данное престижное заведение. В дальнем углу чинно сидели оба конюха и привратник, да такой же, как и они, Скелет-толстяк. В противоположном углу можно сказать, что таились трое гномов, выглядывая поверх стола только частью своих кукольных лиц, но готовые откликнуться на любое данное нами поручение. Два краба-паука – тоже наверняка считались, хотя за всё время нашего обеда так и не шевельнулись ни разу. Ну и все три фейри зависли возле нас с любопытством, когда услышали мою начальную фразу:

– А ведь я совсем забыл про письмо вашему хозяину, которое касается именно шеф-повара! Да, да, именно тебя, уважаемая Тьюша!

Вот после этого стало понятно, откуда считываются эмоции этих летающих существ: с их больших, словно сделанных мультипликаторами глаз. В них тут же стали просматриваться интерес, удивление и немалая толика сомнений.

Ну и пока Александр «бегал» за письмом, я попытался развивать тему в нужном направлении:

– Мы ведь должны были удостовериться, что хозяин «Буже Вайс» и в самом деле умер вместе со всеми горожанами в тот трагический день. А потому беседовали не только с вами, но и со стражниками у ворот, а также со многими и многими приказчиками, находящимися как недалеко отсюда, так и на Второй Ярмарочной. И везде получили подтверждение, что умерли все живые. Так что теперь мы должны вручить послание самому заинтересованному лицу, о котором и говорится в письме.

Сама шеф-повар молчала, а вот её коллеги засыпали меня довольно ушлыми вопросами: кто передал, откуда, как именно он знаком был с хозяином «Буже Вайс», когда письмо было написано и прочее, прочее, прочее. Еле выкрутился, больше отговариваясь тем, что ничего толком не знаю, ни во что не вмешиваюсь и сам не люблю задавать лишних вопросов. А всё остальное, мол, сами прочитаете.

Тут и Санёк письмо принёс и вручил его вполне торжественно Тьюше. Та его вынула, покрутила разными сторонами и, естественно, ни слова по-русски не поняла. И потребовала перевода от меня. Но я и от этого открестился, заявляя, что у нас в команде есть штатный писарь, вот пусть он чтением и занимается.

После чего Пятница, с заминками и хмыканьем (ведь читал, то он сиё творение в первый раз) огласил написанное. Вот тут уже шеф-повар проявила максимальную активность, заставив вначале чтеца повторить раз по пять отдельные абзацы, а потом ещё и меня засыпав вопросами о предполагаемом пути каравана, наших взаимоотношениях, планах на поселение в Осколках, да и вообще, обо всех иных мирах, о которых нам было известно.

Тут я уже не стал сам распинаться, а заставил по очереди поделиться своими воспоминаниями сияду, рыцаря и своего земляка. То есть и сам отдыхал от говорильни, и желудок свой продолжал баловать остающимися на столе разносолами.

Но сколько ни присматривался и ни прислушивался, настроение почему-то продолжало падать. Несмотря на огромный проявленный интерес к иным мирам, Тьюша пока даже словечком не обмолвилась о своём возможном согласии на путешествие с нами в одной команде. А некоторые слишком уж агрессивные и язвительные вопросы со стороны её коллег по кухне сразу показали, что те против даже самой мысли о расставании с подругой.

Поэтому я в финале стал давить очевидными фактами:

– Земли вокруг Ихреза мертвы, солнца нет, другие города также пустынны. Людей нет, и они боятся проскакивать эти страшные для них пространства даже по окраинам. Да и вообще, войти непосредственно в любой город не может ни один караван…

– Но вы же вошли! – перебила меня одна из фейри.

– Мы – особенные! – перешёл я на откровенный пафос. – Мы – избранные, отмеченные благосклонностью богов. Подобных нам нет в иных мирах, поэтому нам и подвластны чуть ли не все дороги вселенной.

Хорошо сказал. Сам себе готов был аплодировать. Жаль, никто не поддержал. Ну а дальше перешёл на скорбный тон, кивая сочувственно головой:

– Конечно, у вас тут в гостинице спокойно, ничего не грозит, можно на тысячи лет впасть в спячку, но так и не дождаться следующих постояльцев. Чуть скучно – зато никакого риска, что особая напасть или нелепая случайность не прервёт ваши бессмертные жизни. Хотя… не факт, что и здесь можно отсидеться в безопасности…

– Что же нам здесь может угрожать? – вдруг подал голос один из конюхов.

– Как мы заметили, – пошли с моей стороны охотные пояснения, – климат стал постепенно меняться, дожди становятся всё интенсивнее, и стали появляться молнии. А что такое молнии, пусть и во время обильного ливня? Если не догадываетесь, подскажу. Это – пожары! Страшные и сильные, погасить которые сложно даже специальной команде пожарных, хорошо обученной и отлично оснащённой помпами и бочками с водой. По пути к Ихрезу мы на большом перекрёстке видели постоялый двор с трактиром, выгоревший от основания. Только остались потрескавшиеся стены первого этажа. А ведь там наверняка было полно бессмертных слуг, не меньше чем здесь. И как их не пожалеть, таких бедных, несчастных и беззащитных?

Мои три товарища на каждое утверждение или риторический вопрос слаженно, утвердительно и сочувствующе кивали, так что не поверил бы мне только глухой и слепой одновременно. Тем более что я говорил истинную правду. На самом деле трактир, может, сгорел по иной причине, но я ведь и не говорил, что от молнии, просто констатировал факт: сгорел всё-таки!

Понимание, что наша задумка может сработать, появилось после вопроса обиженным тоном одной из фейри:

– Ну ладно, улетит Тьюша с вами, а нам что делать?

Мелькнула у меня мысль сказать: «А отправляйтесь вместе с нами!» – и тут же пропала, стоило мне только скользнуть взглядом по торчащим над столом лысым головам. Не хватало ещё, и эти привяжутся, вот это будет номер! Поэтому отвечал осторожно, подбирая слова и обтекаемые определения:

– Есть такое понятие, как «первая ласточка». Это прилетающая по весне первая птица с юга, как бы сообщающая о приближении лета. Так и в данном случае Тьюша окажется первым посланцем своего родного Ихреза в новые миры. Там она сама научится прокладывать дороги иным созданиям, в том числе людям, игрокам, их младшим помощникам, и тогда сюда хлынет поток гостей, у вас отбоя не станет от постояльцев, и вы вновь станете вести самую активную, насыщенную, настоящую жизнь! И тогда Ихрез станет истинной столицей ваших оторванных от родного мира земель!

После чего сам еле удержался от неуместного в данном случае смеха. Но уж слишком явственно представил себе сцену из древнего кинофильма «Двенадцать стульев», в которой Остап Бендер обещает устроить межгалактический чемпионат мира в Нью-Васюках. Уж больно там импозантно пейзане, во главе с Крамаровым, смотрелись с отвисшими челюстями.

Здесь публика собралась несколько иная. Лапше у них на ушах негде было задержаться. И тем не менее нужный успех был достигнут. А я ещё добавил, что со временем мы обязательно вернёмся и доставим письма для остальных слуг, которые тоже смогут податься в мир, немного в нём попутешествовать, а потом вернуться в родной город по проторенным дорогам, приводя за собой толпы последователей и готовых на всё переселенцев.

Как ни странно, но тщеславие имелось и в головах вот этих, явно искусственно созданных творений. В который раз я не смог определиться, кто это так расстарался: разработчики данного мира или всё-таки ВИИн? А может, наложение сразу двух вмешательств дало такие уникальные результаты? По крайней мере, эти умертвия мыслили и соображали ничуть не хуже, чем самые заумные энпээсники, дающие задания и квесты игрокам-персонажам в иных игровых локациях.

Тьюша в итоге нашего затянувшегося обеда сказала, что примет решение чуть позже, и все три фейри принялись убирать со стола. Тогда как чуть ли не задремавший Чайревик стал, покряхтывая, подниматься, потом подхватил несколько сумок со своими вещами и двинулся в сторону лестницы на второй этаж. Зато не преминул при этом решительно заявить:

– По рыцарским законам: сиеста – дело святое. Поэтому встречаемся через полтора часа, здесь же…

– Жаль, что ты с нами не поедешь, – сказал я уже в удаляющуюся спину и прикрикнул в сторону конюхов: – Тогда нам, уважаемые, оседлайте только три лошади.

Паладин замер на третьей ступеньке, очень печально вздохнул и пригрозил:

– Уйду я от вас, всё обидеть норовите… – Потом тоже крикнул уже почти ушедшим Скелетам-толстякам: – И мою лошадку оседлайте! – А для нас ехидно добавил: – Придётся вместе со всеми растрясти жирок во время конной прогулки.

Сияда со своими вещами промчалась мимо него, так что я только и успел крикнуть:

– Собираемся здесь через полчаса! – И тоже поспешил разложить покупки. Причём не столько осматривал, сколько надел на себя сразу самое нужное.

Глава 11

Личная овчарка

Когда мы собрались выходить к готовым лошадям, к нам вылетела Тьюша. Жестами своих ручек, отозвав меня в сторону, в самый закуток большого холла, она стала меня информировать:

– Ты, наверное, не знаешь, но любой караван, прибывший в город, должен в день своего прибытия зарегистрироваться в канцелярии губернатора.

– Но мы ведь ничем в городе не торговали! – пожал я плечами.

– Всё равно. Иначе могут приписать нарушение закона. Ну и самое главное, касающееся меня. Если чужестранцы забирают кого-то из нас с собой, они обязаны и об этом уведомить в канцелярии и оставить за нас задаток. Потому что все мы являемся как бы собственностью города и подлежим потом обязательному возвращению.

– И большой задаток?

– Двенадцать золотых.

– Не проблема, – выдохнул я с облегчением. – Ну а кто нас там будет регистрировать и кому платить деньги?

– А вот это может быть проблема. Такими делами занимались только люди, и сомневаюсь, что их кто-то из наших сейчас подменяет. Но в любом случае наведайтесь в канцелярию и там поспрашивайте у сторожей. Наверняка они что-то подскажут.

И она мне быстро и толково объяснила, как проехать к площади Резиденция, где и находилось нужное казённое здание. Всё-таки здорово, что она такая умная! У нас намечается прекрасный новичок в команде.

По этому поводу я и решил уточнить:

– То есть ты уже точно решилась путешествовать с нами?

– Если всё будет оформлено законно, то да, решилась. Впадать в спячку на тысячи лет, чтобы потом проснуться в огне, мне совершенно не улыбается.

– Однако! – не удержался я от улыбки. – У тебя случайно среди предков русских не было?

Прежде чем ответить, фейри задумалась. И жвалами как-то грозно подвигала:

– Своих предков я не помню… Кажется, у меня их не было…

– Это я пошутил, не обращай внимания, – тотчас постарался увести тему в другую сторону. – Ты лучше скажи, что вы нам вкусного на ужин приготовите?

– Что, понравилось?

– Ещё бы! Такие плоды кулинарного искусства мы готовы поглощать круглосуточно!

– Тогда заказывайте, что вам нравится.

– Давай теперь, – предложил я, – вы сами решите, чем нас угостить. А мы попытаемся угадывать, из чего оно и как приготовлено. Договорились?

– Хорошо, попробуйте угадать! – обрадовалась Тьюша и вполне довольная перспективами упорхнула на кухню.

А я поспешил во двор, где собрались мои товарищи по команде. И чуть не ударился лбом в косяк двери. Только плечом сильно задел, когда споткнулся на ровном месте. Но на боль не обратил ни малейшего внимания. Как и на мою крайнюю неловкость никто не среагировал.

А всё по той причине, что на меня никто не смотрел. Димон и Александр во все глаза пялились на Даниэллу. Да и я, признаться, тоже. Поэтому, в принципе, и споткнулся, и ударился, и тоже замер на какое-то время как истукан. Зрелище того стоило. Успевшая переодеться в изумительный для её фигурки выездной костюм, Даниэлла не спеша, красуясь, собиралась вскочить на поданную ей конюхом лошадь. И, видимо, для завершения этого показательного выступления ожидала только меня. Ещё миг, и она бы меня заметила, точно так же стоящего с выпуклыми глазами и со свешенным наружу, как у дебила, языком, но меня спас слуга. Лысый коротышка осторожно коснулся моего локтя и с извиняющимся лепетом попросил его пропустить в дом. Я в своей неадекватной растерянности умудрился перекрыть весьма широкий дверной проём. И я задвигался, отвёл взгляд, резко подобрал челюсть вместе с раскатанным языком и, стараясь даже не коситься в сторону ведьмы, ринулся к своему Гнедому. Того придерживал за узду второй конюх.

Ещё и восклицать постарался бравым голосом, пусть и слегка осипшим от эмоций:

– Шевелимся, ребятки, шевелимся! Чего застыли, как отожравшиеся овцы и бараны?! Будете плохо двигаться – оставлю без ужина!

Скелеты-толстяки, совершенно равнодушные к человеческим красавицам, вручили нам по поводу и словно роботы подались обратно в конюшню. А вот на реакцию сияды было глянуть весьма интересно. Причём я наблюдал за ней с помощью своей пресловутой ауроцепции, только пару раз скользнув равнодушным взглядом по женскому личику. Её прямо всю передёрнуло от злости. Вначале. А потом она вдруг испугалась. И я сразу понял почему: испугалась, что потеряла все свои умения, знания и силы несравненной соблазнительницы.

Мне её сразу жалко стало, но в руках себя держал жёстко, если не крайне жестоко, и сумел выглядеть сравнительно спокойным, словно ничего и не происходило. Зато остальная мужская часть команды испортила мне весь кайф воспитательного процесса. Уж по ним-то точно ведьма могла определить крутую действенность своих умений.

В любом случае «танцы павианов» закончились. Оседлав приготовленных нам отлично отдохнувших лошадей, мы всё-таки отправились на прогулку по городу. Правда, уже через пять минут, когда все расслабились и стали осматриваться по сторонам, я предупредил друзей о двух вещах:

– Не вздумайте опять во что-то вляпаться! И второе: сразу отправляемся на площадь Резиденция. Надо заглянуть в канцелярию губернатора…

– Деньги? – многозначительно выдавил из себя рыцарь, намекая на огромное желание поучаствовать в разграблении почти ничейного города.

– Нет, тюрьма! – заговорчески ответил я ему в тон. И не удержался от нравоучений: – Чаще деньги портят человека так, что уже никакая тюрьма не исправит.

Однако тут меня никто не поддержал. Сияда так вообще фыркнула в крайнем раздражении:

– Какой тогда смысл отираться в канцелярии? – Неужели она зла за неудавшуюся попытку произвести на меня впечатление?

– Надо самим зарегистрироваться и внести залог за улетающую с нами фейри.

Понимание к моим спутникам пришло, но не ко всем. Обнищавший, поиздержавшийся рыцарь, на фоне такой заискрившей жемчужины, теперь всё время только и думал о пополнении своего кошелька:

– Но раз там принимают залоги, а то и налоги, то, несомненно, ведут массу иных финансовых дел. Значит, там – золотое дно!

– Или золотая крышка… от твоего гроба! – повысил я в раздражении голос. – Сколько раз тебе можно повторять?! Даже мыслей в голове не держи о плохом поведении в стенах Ихреза! Иначе я за себя не ручаюсь!

И тут совершенно неожиданно хмыкнула со стороны Даниэлла:

– Максим-Адриано, я тебя не понимаю. Здесь все миры на том и построены, чтобы каждый наживал себе капитал за счёт собственного ума, ловкости, силы и умения сражаться любым оружием. Поэтому ты, как лидер группы, просто обязан подхватывать начинания, инициативы и предложения остальных членов, развивать их, обдумывать и выдавать уже готовый план реализации. И в данном случае доблестный рыцарь Чайревик предлагает чудесный вариант быстрого и лёгкого обогащения. Достаточно лишь верно в той канцелярии осмотреться, что следует приметить и составить надлежащий план. Или ты не умеешь разрабатывать подобные планы? Так и скажи, мы тебе поможем! Правда, ребята?

Пятница знал, что мы небедные, и верил, что я нежадный. Только того, что у нас хранилось на хуторе, нам хватит всем и надолго. Поэтому парень дипломатично промолчал, хотя глазки у него и блеснули с воровским вожделением.

Зато белый и честнейший поборник добра и справедливости готов был мчаться грабить уже и немедленно:

– Истину глаголете, ваша светлость! И любое наше деяние против зла и тьмы в этом городе умертвий будет замечено светлыми богами и должным образом ими вознаграждено!

– Ну, ты и ханжа, Череви́к! – в презрении перекрутил я ник Димона. – Мозги-то хоть включай иногда! И вспомни про данное тобой обещание вести себя примерно и никуда не влезать.

– А это и означает вести себя примерно! – запальчиво продолжила спор сияда. – Отобрать золото, бессмысленно хранимое неразумными и мёртвыми существами, – достойно каждого игрока или энпээсника.

– Ну, во-первых, по поводу неразумности я готов поспорить. Та же Тьюша соображает и логически мыслит не хуже некоторых. Если не лучше!.. А во-вторых, никто вас, таких резвых и шустрых, в группе не держит. Завтра мы с Александром убываем с караваном, а вам оплачиваем проживание в гостинице ещё на двое суток. И пожалуйста, творите и планируйте, что вам только в голову не взбредёт.

С минуту мы все ехали молча, мысленно обдумывая, что и как сказать дальше. Первой, с явным вздохом сожаления, заговорила сударыня Дарзлей:

– Увы! Без целостной и слаженной работы всей нашей группы у нас ничего не получится. Это я могу сказать и без осмотра канцелярии. Нам в любом случае понадобятся и Шершень, и Меч со Щитом. Без них – никак…

Светлый паладин угрюмо молчал, как бы полностью соглашаясь с высказываниями дамы. А я почему-то сразу поверил, что не будь наше оружие именным и легендарным, или умей им управляться кто угодно, нас эти «двое товарищей» могли и зарезать во сне. Так сказать, ради торжества справедливости и свершения задуманной экспроприации в данном городе.

Ещё что меня весьма расстраивало, так это поведение Даниэллы. То она такая вся справедливая и правильная, то прямо дьявол во плоти! То ведёт себя игриво и ластится, то колется и обжигает ледяным высокомерием. То поддерживает меня в деле воспитания и наущения некоторых несознательных элементов, то потворствует им, словно специально сея в команде рознь и напряжение. Соответственно с её поведением менялось и моё отношение к ней: то хотелось ухватить в объятия и страстно зацеловать, то не менее страстно, но уже в гневе – задушить. И что характерно, в моём сознании крепло понимание, что девица делает всё специально, чётко контролируя каждое своё движение и каждую ответную реакцию на него с нашей стороны.

Как с этим бороться? Что этому поведению ведьмы противопоставить? Как не уподобиться самцу, реагирующему на манипуляции с ним не мозгом, а совершенно иным местом? Тем более что сияда (чего уж там скрывать!) в любом случае нравилась мне невероятно. По крайней мере, её облик и в самом деле стопроцентно соответствовал выстраданному мною идеалу совершенной женщины.

Только я прекрасно понимал: как только я об этом проболтаюсь или баронета Дарзлей сама догадается по косвенным признакам – мне наступит конец. В полном смысле этого слова. С меня снимут шкуру вместе с глупой головой и будут об неё несколько сотен лет вытирать обувь. Хорошо ещё, если не с острыми каблучками.

Чтобы этого не случилось, следовало немедленно выработать действенную тактику и стратегию в собственном поведении. Сегодня меня выручил здорово лысый гном, но в следующий раз удача от меня может отвернуться, поэтому следует рассчитывать только на мой мозг. И задача у мозга только одна: моментально отсечь все ненужные эмоции, рецепторы и зрительные восприятия остального тела, как раз тот самый мозг и отключающие. Сложно? О! Ещё как! Был бы рядом со мной мой лечащий психиатр, Аристарх Александрович Синицын, он бы научил нужным методам и навыкам. А так пришлось самому вспоминать, сопоставлять и придумывать.

Я додумался до самого элементарного: надо просто обучить мозг определённой, жутко неприятной команде, благодаря которой он станет вводить меня в состояние крайнего отвращения, уныния и даже презрения. А что это может быть за команда? Или, точнее говоря, напоминание? Правильно, только одна, при которой необходимо вспомнить, кто я есть на самом деле, где лежу с уткой между ног и как страшно выглядит моё изрезанное осколками и обезображенное огнём лицо. Что там санитары обо мне порой говорили, когда думали, что я в коме? «Редкий урод!», кажется… Ещё и о веках раздвоенных, и о других частях лица с удивлением переговаривались. Так что я сам с содроганием представлял свою внешность там, в мире Земли.

Команда для внутреннего содрогания теперь будет звучать коротко и убийственно: «Урод!» Это напоминание меня сразу вгонит в нужный тонус и никакие ухищрения ведьмы теперь мою защиту, бронированную самыми неприятными воспоминаниями, не пробьют.

Ура мне, великому психу всех времён и народов, занявшемуся самолечением!

Попробовал пару раз – действует! Только начинаю присматриваться к такому милому личику или к такой соблазнительной фигурке и расплываться дрожжевой массой, как звучит окрик мозга «Урод!», и я вновь холодная, равнодушная скала из гранита. Лепота!

Кажется, дама мои пробы, испытания, занятия экзорцизмом заметила. Почувствовала нечто неладное, догадалась, что я изгоняю из себя этакие путы ведьмы, и явно забеспокоилась. Похоже, начала догадываться, что победа над моим телом удаляется в туман неопределённости и отрицания. По крайней мере, я такие выводы делал по причине появления растерянности в её ауре, непонимания и крайней досады. Да и губки свои коралловые она стала покусывать в задумчивости… И язычком розовым облизывать эти губки… И зубки белоснежные…

«Урод!» – Команда мозга меня живо отрезвила, внутренне всего перекрутила, и я уже с полным равнодушием перевёл взгляд с женщины на красивое здание. И сразу восторженно заахал:

– Нет, вы только гляньте, какие удивительные шпили на башенках! Да и весь экстерьер в целом просто потрясающий!

Глянули. Каждый в меру своих знаний и художественного вкуса высказался… да и поехали дальше. Я же старался и не смотреть на сияду специально. Лишь в случае необходимости, держа буквально на поводке готовое сорваться слово-команду. Вот так я обзавёлся злой овчаркой, живущей в моём сознании. Трудно было сказать, сколько проживёт это экзотическое животное, но я постараюсь его подкармливать, а забыть о нём не дадут постоянные эскапады в мой адрес всё той же сударыни Дарзлей:

– Ну и долго нам ещё ехать?

– Ты куда-то торопишься? – Спокойная, ленивая заинтересованность лидера.

– Мне показалось, что перпендикулярная улица, мимо которой мы проехали, выводит на городской рынок.

– Я тоже заметил. Ну и что с того?

– Малые лотки и небольшие прилавки – это не магазины с охраной и приказчиками. Уж там мы точно можем рассмотреть, а то и прибрать совершенно ничейное добро.

Чуть подумав, я вынес вердикт:

– На обратном пути мы постараемся глянуть на этот рынок. Если успеем. Издалека. В бинокль.

– Наш лидер боится карманников? – с едким сарказмом встрял в наш обмен словами Чайревик.

– Нет. Просто включаю здравый смысл. Дураку понятно, что там таится опасность, раз ни наши слуги, ни фейри не посоветовали туда заглянуть. Да и мне удалось рассмотреть неупокоенные, точнее говоря, неубранные тела. При общей идеальной чистоте улиц подобное настораживает, не правда ли?

Все трое непроизвольно оглянулись на оставленный позади перекрёсток. И вскоре уже Даниэлла придумала новый повод, чтобы на неё обратили внимание:

– Моя кобыла плохо слушается узды. Её что-то раздражает… Может, седло неправильно наложено? Или что-то постороннее под попону попало?

– Сейчас сделаем остановку и посмотрим, – пробормотал я, даже не повернув голову в сторону красавицы, принявшей томный, но одновременно обеспокоенный, беззащитный вид. – Только выберу подходящее место.

Я-то знал, что мы почти прибыли, да и на следующем перекрёстке увидел описанный мне ориентир, поэтому повернул на короткую, но широкую улицу. Она нас и вывела на нужную площадь, с несколько неуместным названием Резиденция.

Глава 12

Дела казённые

Спешились возле канцелярии, и хоть как моему сердцу не хотелось оставлять этих двоих наедине, я наступил на горло своим чувствам кованым сапогом целесообразности:

– Димон! Осмотри лошадь нашей подруги…

– Я не ваша подруга! – вспылила Даниэлла.

– …по команде! – как ни в чём не бывало, продолжил я. – И посматривайте тут по сторонам в оба. Если вдруг появятся сторожа или ещё какие служивые – ведите себя крайне вежливо и осторожно в беседе с ними. Если что, труби в свой охотничий рог. Ну а мы с Александром пойдём искать местных чиновников. Пожелайте нам удачи.

И мы стали подниматься по широким, раскинувшимся далеко в сторону ступеням. Снаружи никого не было, но было странно, если такое важное для города здание осталось бы без охраны.

Массивная, высоченная дверь, а точнее, одна её половинка, поддалась с некоторым трудом. Оказалось, что с той стороны её придерживает упругая пружина. Ну и за коротким предбанником возвышалось два (кто бы сомневался) Скелета-толстяка. Только они были не в пример стражникам, стоящим на воротах крепостной стены. Эти умертвия стояли, облачённые в шлемы, кольчужная бармица которых опускалась не только на плечи, но и на грудь, и на спину до лопаток. Плюс широченные пояса с металлическими вставками, похожими на патронташ, и тяжеловесные даже с виду сапоги выше колен.

Оружие тоже нештатное: алебарда, упёртая в пол и удерживаемая левой кистью. Меч висел на боку в дорогих, чуть ли не позолоченных ножнах. Сразу видно – белая кость на посту!

Да и у меня спросили сугубо деловым тоном, не употребляя обращение «собрат»:

– По какому вопросу? – Я тоже не стал расшаркиваться:

– Регистрация прибывшего каравана. Пошлина за выезд с караваном одной фейри.

– С оружием внутрь здания нельзя. Его вначале надо оставить вот в этой малой оружейной.

Движение костей правой руки в сторону комнатушки с козлами, подставками и пирамидами. А меня словно подагра стала душить. Оставить своё легендарное да именное?! Да ни за что! Потом спрашивай, куда оно делось?!

Правда, я тут же вспомнил, что никому, кроме нас с Пятницей, наши раритеты так просто не унести и уж тем более не воспользоваться. Ну разве что копьём парня… мне оно, к примеру, словно трость легкая. Может, кто из этих монстров тоже мой уровень имеет?

Я начал выкручиваться:

– Мой Щит принадлежал самому богу Тарису! И мне по рангу нельзя его оставлять без моего присмотра. А мой Меч…

– Не имеется в виду именное оружие, – равнодушно прервал мои разглагольствования охранник. – Оно внутри здания всё равно не действенно. Оставлять надлежит всё остальное!

Так бы сразу и сказали! Хоть сам факт, что наши уникумы тут станут чисто декоративными, в голове не укладывался. Получается, что само здание – это огромный и мощнейший артефакт? Ну а как ещё иначе здесь накладываются дебафы на атакующее оружие, которое вроде как отбирать у героев нельзя?

В оружейной мы оставили арбалет, наши кинжалы, ножи, трёзды и гирьки на цепочках. Не додумались гирьки отсоединить и положить с цепочками по разным карманам. Но в любом случае контроль прошли, допуск получили, а регистрировать наши паспорта никто не стал. Видимо, по умным лицам догадались, что нет у нас документов. Зато всё тот же Скелет-толстяк стал нас инструктировать, куда идти:

– Вначале на второй этаж, дверь номер шестнадцать. Потом – на четвёртый, дверь номер девять.

Мы переглянулись с напарником, и я признался:

– Неграмотные мы, чужестранцы.

Постовых это не удивило. Чуть не на костяшках своих кулаков они разъяснили, куда надо повернуть и по какой стороне коридора отсчитать нужную дверь. Такое впечатление, что они тут по сотне раз на день безграмотных встречают и куда надо направляют.

Конечно, я поблагодарил и, естественно, не удержался от вопроса:

– Не подскажете, кто именно нас принимать будет? – Алебардщики угрюмо молчали, и я пояснил свою мысль до конца: – Люди-то у вас в городе все вымерли, а ведь дела канцелярии и приём пошлин только они вели. Верно?

– Верно. Только кто вас сегодня будет принимать – мы не знаем, – тоном полного флегматика отчитался стражник. – Наше дело проверить отсутствие оружия у посетителей и подсказать, куда идти. Сами в приёмных выясняйте.

Ну да, скорей всего, бедняги со своего места полгода (или сколько там с момента Стерилизации истекло?) не сходят. Скорей всего, и смена не приходит, ибо нет её по умолчанию.

Ладно, сами так сами. И мы двинулись на второй этаж. Только по пути Санёк мне прошептал:

– Не верится, что мой Шершень стал обычным. Можно я на чём-нибудь ненужном опробую?

– Хм! А где ты тут что-то ненужное найдёшь?

Мы оба уже стояли на втором этаже и осматривались вдоль длинного и широкого коридора. Под стенами стояли лавки с мягким покрытием и кое-где кадки с растениями в виде фикусов. Вот на них малой и обратил внимание:

– А вот! Насмерть засохшее дерево!

– А если заметят? – сомневался я. – Да накажут?

– Скажу, что нечаянно. Мол, засмотрелся, опустил копьецо-то, а оно вжик!..

И по пути, под мою молчаливую заинтересованность, продемонстрировал свою задумку. В самом деле, идеально получилось, чисто случайное прикосновение, без удара, словно шёл мимо и зацепил, и крепкий на вид ствол словно лезвием срезало.

– Ха! Что я говорил?! – радостно зашипел напарник. – Потому что я знал: за такое долгое время здание обязательно в своей силе обычным станет! Куда ему тягаться с нашим именным да легендарным!

– Ну и слава йогу, – пробормотал я, двинувшись к указанной двери. – Но в данном безлюдье всё равно защищаться не от кого…

– Может, мы во все двери заглянем? Типа как попутали или заблудились? Мы ж неграмотные, что с нас взять?

– Не стоит… пока… – Мы уже стояли перед нужным нам входом. – Вот если тут никого не будет, тогда и в остальные заглянем…

И осторожно, краем Щита толкнул правую половинку двери внутрь. Она чуть приоткрылась и тут же захлопнулась. И тут – чёртова пружина! Сквозняков они, что ли, боятся?

За короткое мгновение мы успели рассмотреть с десяток столов в огромной комнате, за которыми… сидели люди! Люди?

Мы переглянулись между собой, немножко подумали и догадались одновременно:

– Тут никто не убирал.

А потом, уже сильно нажав на дверь, вошли внутрь. Пятница удержал полотно, чтобы оно не грохнуло при захлопывании. Не хотелось нарушать покой этого мёртвого царства. Первый раз видел чиновников, умерших на посту, но так его и не покинувших. И сам отчего-то решил:

«Плохая примета… надо сплюнуть!» – но постеснялся и только скрутил две дули. Так, на всякий случай, потому что я совершенно не суеверный человек.

Прошлись, прогулялись между столов, заглянули в бумаги: как обычно, филькина грамота для нас. Попытались присмотреться к ссохшимся, изувеченным временем мумиям. Вроде люди как люди, разве что одежды одинаковые, казённые. Кто упал со стула, кто на стол завалился, кто так и остался сидеть почти прямо, привалившись на спинку. Эмоции чётко не просматриваются, но видно, что умирали мгновенно, так и не осознав ни собственной гибели, ни смерти остальных.

– А почему посетителей нет? – задал Сандер дельный вопрос.

– Да пёс с ними, с посетителями, – нервничал я. – Может, в коридоре сидели, их оттуда унесли уборщики, а сюда им вход заказан. Ты лучше думай, как нам регистрацию каравана пройти?

Мой бывалый помощник и тут не сомневался:

– Легко. В иных локациях только так и делают. Громко скажи: «Меня зовут Гром! Регистрирую свой караван из трёх спутников и десятка вьючных лошадей. Ничего не продаю, завтра утром убываем дальше по маршруту».

Сомнительно, чего уж там. В ином случае заподозрил бы насмешку, но тут вздохнул и повторил. Громко, с выражением. Совесть, по крайней мере, очистил. Если кто спросит, врать не придётся. Воистину был, воистину регистрировался. Бумажка или там какая метка тоже не помешала бы, да как её взять? Любую схватишь, только хуже получится, а все не заберёшь. Хотя в некоторых столах мы поверхностно пошарили.

Честно говоря – ничего ценного или интересного. Какие-то папки, гроссбухи, листы, перья, карандаши, огрызки засохших бутербродов… Красть это у мёртвых – и мыслей не появляется.

Зато остатки пищи нас заставили задуматься над питанием огромного, судя по всему, полка чиновников в «мирное» время. Где и чем они питались? Духом святым? Так зачем тогда бутерброды? Да и такой мелкой подачкой прожорливых бюрократов не накормить. Значит, у них тут и обед подавали, а то и завтрак с полдником. Где подавали? Столовая могла быть на любом этаже, начиная от второго подвального и заканчивая крышей.

– Будем искать для интереса? – спросил я.

– Не обязательно, – скривился мелкий. – Разве что случайно наткнёмся.

– А с другой стороны, может там фейри в столовой сохранились? – задумался я. – А они ведь умные, да находясь здесь, могут знать больше, чем остальные.

– Так что ищем?

– Давай просто заглядываем за каждую дверь и мимолётно осматриваем. Зовём друг друга, если что очень важное.

И мы двинулись каждый по своей стороне. И шли довольно медленно, потому как мимолётно порой осмотреть никак не получалось. Помещения разные, несмотря на двери – совершенно идентичные. Где два стола, где четыре, где один, явно большого начальника. Сейфов не видно. Интересно в принципе всё, но ведь не воровать и ощупывать каждый предмет мы сюда забрались?

Обошли второй этаж, двинулись на третий. Там тоже старались только заглядывать, подмечая и запоминая, но в двух довольно больших помещениях мы изрядно удивились, простаивая там минут по пять. И было от чего: все чиновники оказались аккуратно сложены в одном углу и накрыты тяжёлыми оконными шторами.

Уже осматривая второе такое же помещение, мы не удержались от обсуждений:

– Гром, тебе не кажется, что здесь явно кто-то не раз хозяйничал?

– И не просто хозяйничал, а именно пользовался имеющимися здесь предметами и мебелью. Кажется, на эти комнаты запрет для уборщиков не распространялся…

– Всё равно не сходится… Ну зашли, ну убрали тела… Зачем накрывать?

– Да уж, вряд ли лысым гномам вид мумий помешал бы заниматься… мм…

Понять, чем можно тут заниматься, по странно раскиданным, а местами странно уложенным предметам было сложно. Но мой много видевший Пятница всё-таки высказал предположение:

– Судя по всему, некто весьма усиленно копался именно в толстых папках, талмудах и книгах. Всё с полок сброшено. А вот эти узоры из разных предметов могут оказаться банальными пентаграммами. Сюда бы нашего Чайревика…

Время поджимало, хотя чётко обозначенного приёма граждан нам не огласили. Поэтому мы вначале сбегали на четвёртый этаж. В указанном кабинете, всего с тремя столами и одной мумией, я опять огласил в пустоту свою просьбу, положил пошлину в пятнадцать золотых на стол перед равнодушным трупом. После чего мы развели руками и побежали искать столовую.

Она оказалась на пятом этаже. Наверное, для удобства чиновников, отягощённых обедом, которым легче спускаться на сытый желудок, чем подниматься.

Столов было много. Сидящих за ними покойников – считаные единицы. Видать, в рабочее время тут всё случилось. А вот дверь, ведущая из общего зала на кухню, вдруг оказалась странно забаррикадирована горой лёгких стульев и столов.

– Неужели там таким образом заперли работающих на кухне фейри? – недоумевал я. Мой товарищ оказался более целеустремлённым:

– Так чего стоим? Разбираем!

И мы с грохотом и шумом приступили к разборке баррикады. И когда перед дверью оставалось всего несколько стульев, она вдруг содрогнулась от мощного удара, сорвалась с петель и вместе с чем-то огромным, массивным и громоздким постаралась нас раскатать на тонкие блинчики.

Глава 13

Самодельное умертвие?

Как мы успели отпрыгнуть в стороны – я не представляю. Но отпрыгнули! А вот дотянуться в падении до своего Щита у меня не получилось. Само собой, что и Меч, кувыркаясь среди стульев, достать не было ни малейшей возможности. Я постарался прокатиться дальше и уже там вскочить на ноги, достать оружие и осмотреться для определения опасности.

Пятница тоже успел вскочить на ноги, по другую сторону от баррикады, вот только без своего Шершня в руках. Видимо, уронил при крайне резком уходе с линии атаки неведомого противника. А где же сам противник, который нас пытался протаранить?

А он наполовину вошёл в стенку, проломив её и растеряв при этом с себя добрую часть составляющих. И присмотревшись к ним, а также к тому, что осталось торчать в стене, мы вновь развернулись к дверному проёму на кухню. Потому что враг – именно там! Ибо не мог громадный широкий, но неодушевлённый стол на колёсах, с уложенными на него чугунными печными плитами сам вот так разогнаться на ровном месте и пытаться нас убить.

Меч – при мне, до Щита метров шесть, и он почти на самом проходе. Мелкий пока вооружился одним из стульев, готовясь его швырнуть в кого угодно. Так что выдвигаться в лучшую точку обзора всё равно мне. Ну я и метнулся. Замер, пригнувшись, возле Щита, ожидая с той стороны чего угодно. И внимательно присмотрелся. Никого не видно. Большое количество котлов для варки пищи, жарочные плиты и шкаф для выпечки, солидный такой кухонный комбинат. Полгорода накормить можно. И никого?

Быстро оглянулся на торчащий в стене стол: может, он живой? И уже начал помаленьку выкарабкиваться из стены? Нет, вроде не дышит…

Пришлось подхватывать артефакт, доставшийся людям от бога Тариса, и уже под его прикрытием смело входить в кухню. За своей спиной услышал сопение Александра, а чуть левее заметил наконечник его именного копья. Порядок, нас мало, но зато в таких тельняшках, что мало никому не покажется.

Но сколько мы ни всматривались, сколько ни прислушивались – ноль движений, ноль угрожающего рычания. Значит, затаившийся враг нас очень испугался. А может, он и не враг совсем? А просто добрый дворник? А может быть, корова, а-ха-ха-ха-ха-ха! М-да, не до песен…

Решил просто поинтересоваться, громко прокричав:

– Эй! Кто здесь? И кто это так балует в государственном учреждении? Выходи по-хорошему! Иначе…

Что иначе, я никак не мог придумать. Да вскоре и угрожать не пришлось. Откуда-то из-за шкафа для выпечки хлеба последовал осторожный вопрос:

– Так вы… люди? Живые?

– Ха! А кого тут ещё можно встретить в этом царстве мёртвых? Конечно, люди, и конечно, живые! А ты кто? Фейри? Выходи, не бойся! Мы с фейри дружим, даже одну из вас уговорили к нам в отряд перейти.

Наверное, мои слова показались вполне убедительными, а может, нас уже и рассмотреть успел неведомый обитатель царства кулинарии и решил нам показаться. Как-то бочком, из несуразно узкой щели выдвинулся угловатый, нескладный, тощий, но вполне обычный с виду… человек! Лицо интеллигентное, лощёное, гладко выбритое. Глаза умные, пристально нас рассматривающие. Ростом с меня, чуть выше метр и восемь десятых. Одет вполне прилично, если не сказать, что со вкусом. Этакая одежда солидного бизнесмена. Жилетка, отлично сидящий на угловатой фигуре пиджак. Вот только брюки и ботинки жутко пыльные, похоже, этот тип в остатки рассыпанной муки угодил.

– Ты чё здесь делаешь? – вырвалось у меня.

– Живу, – совсем уж просто ответил субъект нашего пристального внимания. И сам спросил: – А вы здесь что делаете?

– Регистрироваться приходили… И пошлину заплатили…

Кажется, моё признание ошарашило мужика больше, чем факт нашего появления:

– П-п-п-пошлину? – прозаикался он. – И кому вы её заплатили?

– Да сидит там какой-то… этажом ниже… в девятом кабинете…

Тип и так выглядел бледным, а тут вообще белеть стал:

– И он п-п-п-принял деньги?

– Да как сказать, – кривился я в сомнениях. – Деньги-то мы ему на стол положили, но реакции так и не дождались.

– Уф! – с облегчением выдохнул тип, вытирая испарину на лбу вполне чистым, почти белоснежным носовым платком. – А то я уже испугался, что они оживать начали…. Давно к этому идёт… трупы-то не убраны и не захоронены… А вы-то откуда, господа хорошие, вообще тут взялись? Я имею в виду в городе?

– Обычные путешественники…

– Неужели мир стал возрождаться?

– Нет. Мертвее – не бывает! – Мне его вопросы сильно не нравились, следовало резко менять ситуацию. Иначе говоря, жестко обозначить, что только я имею право задавать вопросы. И я сделал несколько шагов к нему навстречу, подпуская в голос угрозы: – А ты кто такой? И почему на нас напал?

– Да человек я, разве не видно? И вообще…

– Конкретно! – Я сделал ещё шаг вперёд. – Имя?! Откуда родом?!

Глазки у типа забегали, когда он понял, что роли поменялись. Хочет он или не хочет, а придётся ему отвечать вначале на вопросы, а потом… потом видно будет. Однако самоуверенности ему было не занимать, поэтому скептически выгнув бровь и осмотрев нас ещё раз с ног до головы, он начал вещать снисходительным тоном:

– Разрешите представиться, господа, барон Брок. Эванджелин Брок. Фабрикант. Занимался производством механических поделок, в основном производством настольных и напольных часов. Родился в одном из дальних посёлков вокруг нашего славного Ихреза. Ну а прожил юность и молодость в городе Южный Бриз, который возле моря. Там же и баронство получил, там и фабрикантом стал. Оттуда и прибыл в родной город по торговым делам буквально за день до постигшего наш мир бедствия. Оказался заперт здесь по воле разных обстоятельств и выжил по воле непонятных для меня случайностей. А с кем я имею честь познакомиться?

И этакий выверенный, лёгкий наклон головы в нашу сторону. Мол, я всё о себе рассказал, теперь ваша очередь. Но вся беда в том, что почти всё им сказанное мне показалось откровенной ложью. Разве что имя вызывало сомнения лишь частично. Да и вообще, имя – чисто женское, как подобным можно назвать мужчину? Либо у меня что-то с переводом не то? Или, может, у старшего Брока – не «все дома» были, когда он сыночку имя подбирал?

Больше всего на свете не люблю, когда мне врут. Немедленно наказывать лгуна не спешил, пусть ещё что-нибудь расскажет, пусть больше запутается в собственных измышлениях. Будет потом чем дожимать при сличении показаний.

Поэтому я постарался выглядеть проще и покладистей, хотя Щитом так и продолжал прикрывать большую половину своего туловища:

– Ну, мы, конечно, не дворяне, а простые воины… Меня зовут Гром, а моего племянника – Сандер. Но вот скажи, Эванджелин, как же тебе удалось выжить? Весь мир умер, мух и червей не осталось даже, одни умертвия бродят, а ты живёхонек. Как же так?

– Чего только в жизни не случается! – не собирался говорить правду лживый барон, а продолжал философствовать и вешать нам лапшу на уши. Тут я его и добил:

– Неужели ты тоже стал бессмертным трупом? – Это уже было жуткое обвинение, которое воистину живому человеку следовало опровергать досконально, не оставляя в нас ни капли сомнений. И типус задёргался, якобы в возмущении:

– Да ты думай, что говоришь! Вот он я, весь перед тобой! Можешь при желании потрогать! Только костюм мне не испачкай…

– Сам себя трогай! – буркнул я с хорошо разыгранной, нарастающей злобой. – Но вначале расскажи и докажи, как ты пережил Стерилизацию?

– Ага! Так вот как это бедствие называется…

– Ты не бубни себе под нос заклинания! – Я шевельнул угрожающе Мечом. – Лучше признавайся: как выжил? Точнее говоря, докажи, что ты выжил!

По его озлобленному взгляду можно было догадаться, что подобное общение ему явно не по нутру. Скорей всего, он предпочёл бы нас умертвить, чем давать объяснения. Но наших сил не знал и явно осторожничал:

– Доказать-то я докажу, что я живее всех живых, но вот вряд ли вам это понравится… Точнее, сомневаюсь сильно, сможешь ли ты понять научные термины и сделать после моих объяснений правильные выводы.

Мгновенно из-за моей спины отозвался Александр, заранее вычеркнутый из списка «умные» и отнёсшийся к этому больше с насмешкой:

– Только не надо из себя академика строить и думать, что вокруг одни бараны. Уж умертвие от живого отличим, нам способов и умения хватит. Сейчас набросим на тебя заклятие «Прояснения», и если твоя реакция не понравится – сожжём, как курёнка в крематории.

Теперь наш новый знакомец напрягся не на шутку. И я ощутил в его ауре не только обеспокоенность, лёгкую толику страха и отчаянную решимость. Он явно собирался против нас предпринять нечто и теперь готовился, оттягивал время.

О сути и применении заклятия «Прояснение» я слышал как-то от Пятницы. Этим магическим действом проявляли личей, маскирующихся под живых, а также раскрывали прочих полуумертвий в виде вампиров, оборотней или человекообразных кобольдов. Ещё какие-то плюсики имелись, но я про них уже не помнил. И хоть у нас подобного заклятия при себе и в помине не было, я сделал грозное лицо и хмыкнул:

– Как пить дать, набросим! Что тогда о себе запоёшь?

– Петь о себе? Странное идиоматическое выражение… Но всё равно ваша настойчивость меня начинает удивлять. И закрадывается в душу вполне справедливое опасение: а сами-то вы люди?

Вопрос являлся сугубо риторическим. Мужик продолжал активно готовиться и тянул время. Но и я следил за каждым его движением:

– Не выкручивайся, пейзанин, ты на нас первым напал, вот теперь первым и отчитывайся о себе.

– Так я только этим и занимаюсь! – громко воскликнул тип с женским именем и сделал такое движение, словно мотнул от живота, параллельно земле, убийственный сюррикен. Моя настороженность помогла, опасность я заметил сразу: этакий тонкий, полупрозрачный, словно из тумана блин, понесшийся в нашу сторону. Хорошо, что у меня есть чем прикрыться. Делаю шаг навстречу опасности и стараюсь попросту отбить её Щитом обратно. Глаза тоже прикрыл, чтобы не пострадали от возможной вспышки, хотя рвануло значительно позже. Ну и когда вновь стал осматриваться, только присвистнул.

Ибо опасный блин, удачно мною отражённый, вернулся к своему создателю, да там и взорвался. Мужика отбросило взрывом метров на шесть к дальней стене, наполовину оглушило и дезориентировало, превратило изящный костюм в жалкое отрепье и покрыло тело с оставшимися на нём тряпками довольно обильным слоем сажи. Видос получился – невероятный! Мы с Санькой не удержались от нервных смешков:

– Негр! Натуральный!

– Так вот он какую тайну пытался скрыть!..

– А чего скрывал-то?

– В самом деле, мы своих братьев по разуму не едим…

С кряхтением и стонами Эванджелин поднялся, расставив в стороны руки, осмотрелся и всплакнул:

– Лучший костюм… Второго такого мне не найти…

– Сам виноват! – прикрикнул на него Пятница. – Зачем нас второй раз убить пытаешься?

На чёрном лице, в несмелой улыбке, показались белые зубы:

– Это усыпляющее заклинание… Хотел вас вначале осмотреть… проверить, что вы – люди.

– А потом всё-таки съесть? – Я сделал шаг, с вполне справедливым возмущением замахиваясь мечом для нанесения финального удара. – Да только наше терпение окончилось! Молись! Настал твой смертный час!

Словно не обращая внимания на мои действия, черномазый оборванец плюхнулся задницей на какой-то мешок, обхватил голову руками и застонал:

– Как же я буду молиться – если никогда не умел? Да и вообще, наше знакомство не заладилось именно по моей вине. Вместо того чтобы радоваться встрече с вами, я веду себя как последний идиот и придурок. Только и вижу оправдание себе в том, что изначально испугался, подумал, что это Скелеты-толстяки меня отыскали и теперь ломятся на кухню для убиения. Поэтому прошу меня великодушно простить и торжественно клянусь больше глупостей не делать, а только приносить пользу вашему отряду. Ну и беспрекословно выполнять все команды и распоряжения лидера. Только вызволите меня из этого здания и возьмите с собой. Никогда не пожалеете, что приняли меня в свою команду. Клянусь!

Меч я опустил, но расслабляться окончательно не спешил:

– Прежде чем мы подумаем над тем, нужен ли ты нам вообще, выкладывай о себе всю правду. Каждое слово лжи – это пинок, отвешенный тебе на прощание. Превысишь лимит подобных слов – не поленюсь ещё разок вот так взмахнуть своим оружием… – Небрежный взмах Мечом, и стоящий в пределах досягаемости разделочный стол с мраморной плитой вместо доски развалился на две половинки. – …И развалиться тебе на два одинаковых, но зеркальных фрагмента. Итак, слушаем.

Эванджелин Брок впился взглядом в мой Меч и начал с бормотания:

– Хм! Легендарное оружие действует внутри Канцелярии?.. Да и Щит… Неужели защита так стремительно разрушается?.. Но всё равно сам я отсюда не выберусь ещё года два… – И уже обращаясь ко мне, собравшемуся сделать очередной шаг и вновь угрожающе шевельнувшему Мечом: – Больше ни слова на отвлечённые темы! Только правда!

И когда стал рассказывать, я и в самом деле не мог уловить лжи в его словах. Хотя изначально и без веских доказательств услышанная история могла показаться вымышленной от начала до конца.

Мужик и в самом деле имел отношение к дворянству, как наследный барон, вот только никаким фабрикантом он не был. Хотя и стоило упомянуть, что в часах и прочих механических поделках он разбирался превосходно на зависть многим инженерам точного машиностроения.

Зато барон являлся одним из самых известных учёных в области сохранения и восстановления живой материи, а также управления процессами преобразования в материи уже неживой. Имел при этом звания академика и магистра, являлся почётным членом ещё нескольких магических школ и университетов. Это он сам так представился пышно и звучно, ну а мне, наморщившему лоб в непонимании, уже Александр подсказал шёпотом:

– Некромант он!

После этого мне дальнейший рассказ стал более понятен. Ибо чем некроманты занимаются в своих лабораториях? Естественно, что не цветочки в горшках выращивают, и вообще не всем людям нравится их деятельность, а уж соседям – в частности. Вот и шли постоянным потоком губернатору жалобы на академика, вот и пытались постоянно очернить его доброе имя. И однажды соседям удалось подсмотреть доставку мёртвого тела к лаборатории, но в жалобе указать, что связанное тело мычало и дёргалось, когда его заносили в дом некроманта.

По такому поводу уже следовало соответственно отреагировать. Губернатор направил группу следователей во главе с главным жандармом города, таким же самым крабом, которого мы имели радость рассматривать над воротами в крепостной стене. К моменту прибытия группы барону Броку не повезло сразу по нескольким направлениям. Продавшие ему тело купцы уже убыли из города. Документов о том, что они привезли в Ихрез тело попытавшегося их обворовать разбойника с расписками об этом они тоже не оставили. Собирались сделать это на следующий день, да, видно, замотались по делам и забыли. Хотя обычно академик такие объяснительные скрупулезно собирал, а тут вот понадеялся на завтрашний день, да и сам забыл.

Ну и третий негативный фактор: к моменту прибытия группы труп находился в живительном растворе и мог уже самостоятельно двигаться в гигантском аквариуме, постепенно привыкая к жизни амфибии, в которую его пытался превратить учёный.

Скандал. Нежелание жандармов и следователей выслушать и поверить. Арест. Краткий и жестокий суд. Приговор. А в нём обвинение: за использование живого человека в злодейских опытах приговорить подлого колдуна к утоплению в том самом аквариуме, в том самом живительном растворе. Да ещё и для наущения иным подобным преступникам установить этот аквариум в торце коридора, ведущего к столовой, чтобы всяк там идущий видел, боялся и внимал с трепетом высшую истину: карающая длань правосудия достанет каждого, где бы он ни был и какую ступень в обществе ни занимал.

Но и академик, будучи всё-таки настоящим учёным и магом, так просто утопить себя не дал. Успел кое-как создать на собственном теле жабры и почти четверо суток поддерживать в себе жизнь, зависнув в мутном, зеленоватом растворе. Старался не шевелиться днём, но и ночью у него вначале не получалось никак вырваться из аквариума – сверху положили тяжеленные чугунные плиты. Если их пытаться сдвинуть, они могли создать при падении огромный грохот, тем самым привлекая нежелательное внимание. Приходилось выжидать, хотя и бесконечно оставаться в истощающемся растворе было нельзя – насыщенность полезных веществ не беспредельна.

А потом на его глазах всё и произошло: на мир свалилось бедствие, толпившиеся возле места казни зеваки попадали на пол, словно убитые ментальным ударом огромной силы. Потерял сознание и сам некромант. Но временно, а когда очнулся, то успел заметить, как слуги-уборщики утаскивают из коридора трупы в подвалы и деловито наводят идеальный порядок. Ещё сутки Эванджелин Брок выжидал, просто присматриваясь к обстановке и пытаясь разобраться в происходящем, а потом рискнул и применил свои максимальные силы, сталкивая чугунные плиты на пол. Грохот получился неимоверный, но на него так никто и не явился. Вот после этого учёный и выбрался на волю и отправился исследовать оставшееся у него в фактическом распоряжении здание.

Да так до сей поры и исследовал, питаясь на кухне, а отдыхая в подсобных помещениях для поваров. Здесь кулинарной готовкой не фейри занимались, а самые нормальные люди, всё-таки – Канцелярия губернатора! Не хухры-мухры! Ну и костюмчик себе подобрал самый лучший, не побрезговав его снять с трупа.

Затем пришла пора доказательств. Но к тому моменту мы и сами заволновались о тех, которые ждут нас снаружи здания. Все сроки истекали, и они могли натворить глупостей, а то и впереться внутрь здания. Некромант подсказал, как подать голосом сигнал наружу, осматривая при этом всю площадь Резиденция. Но советовал это делать только в крайнем случае. На втором этаже оказалось некое магическое устройство в виде громкоговорителей, через которое распорядители обращались к собравшемуся народу.

Нас за витражными стёклами не видели, зато я вполне толково и сжато объяснил причину задержки и посоветовал не волноваться. Только вот кажется, увлечённые беседой рыцарь и сияда совершенно и не волновались о нас. Выслушав сообщение и помахав в нашу сторону ручкой, Даниэлла Мэврут Дарзлей снова деловито обратилась с вопросом к Димону и даже взяла его под локоток. И вновь они стали неспешно прогуливаться под окнами главной канцелярии Губернатора.

Мне это совсем не нравилось, и я запоздало пожалел, что не взял сияду с собой вместо Александра.

С такими странными переживаниями в душе и некоторым сомнением на лице прошёлся с Пятницей за некромантом к тому самому аквариуму, на который изначально внимания малейшего не обратил. Посмотрели, пощупали. В самом деле, впечатляет. Ещё и надпись на латунной бирке попытались рассмотреть, которую со злостью пнул академик от некромантии, приговаривая при этом с ожесточением:

– Тёмные, необразованные уроды! И как только такие оказываются у власти?! Не указывая мои учёные степени, написать только моё имя и назвать преступником века! Ха! «В назидание потомкам!» Какое фарисейство! А? Как вам такая благодарность за мой труд, самоотверженность и сподвижничество? Ведь я три года назад сумел спасти город от морового поветрия. Ни один житель не умер благодаря созданным мною лекарствам. Ни один! Вот они меня и отблагодарили, приговорив к казни лишь за труп какого-то не известного никому преступника и бродяги. Тьфу! – Но плюнув на место своей казни, барон вдруг резко сменил злость на весёлое настроение или на полное злорадства: – А боги всё видят! И воздают каждому по справедливости! Вот потому я – живой, а все, кто несправедливо меня осудил, – мертвы! Вот! Вот она – ирония судьбы!

– Я бы не сказал, что все мертвы, – немного остудил я его злорадство. – Главный жандарм сектора, уж не знаю, которого, так и висит над воротами, готовый в любой момент обрушиться на существо, нарушившее закон.

– Да-а-а… Этих умертвий не так просто свалить… – Эванджелин озадаченно почесал затылок, затем с омерзением стряхнул на пол кусок сажи и заявил: – Мне надо привести себя в порядок! Пошли в душевые!

– Но ты нам ещё не всё рассказал!

– Могу это делать и под струями воды. Или вам доставляет удовольствие любоваться мною таким… э-э, несуразным?

Скорей наоборот. Так что мы сопроводили нашего нового знакомца в душевые кухни, предназначенные для личного персонала, допытываясь на ходу о другом:

– Почему ты до сих пор не выбрался из канцелярии? Настолько тут понравилось?

– Хорош издеваться, парни! – укорил нас барон и начал стаскивать с себя обрывки одежды. – Меня это здание скоро в могилу заведёт. На крыше – краб, местный страж данного сектора. Причём самый главный среди себе подобных и самый крупный. В данное время и в данной ипостаси наблюдения он следит, чтобы никто не нарушил целостность внешнего контура канцелярии, не пробрался внутрь или не выбрался наружу, минуя специальных представителей стражи на входе. Я даже окно не могу взломать и открыть, потому что это приравнивается к взлому и сопряжено с немедленным вмешательством краба. В его списках я числюсь преступником, приговорённым к казни. В лучшем случае он меня обратно в аквариум затолкает, в худшем – сразу на кусочки порвёт.

Он уже тщательно вымывался под струями воды, а мы, не зная, сочувствовать ему или опасаться его странной профессии, продолжали расспросы:

– Почему нельзя просто пройти мимо Скелетов-толстяков на входе? А то и уничтожить их, а потом преспокойно выйти?

По словам барона получалось, что никак нельзя. Стража его сразу опознает как преступника, тем более что они скрупулёзно фиксируют всех входящих в здание и выходящих из него. При этом не путаются, пусть перед ними пройдут даже тысячи посетителей за день. Убить их не просто, даже имея невероятные силы, артефакты и приспособления. Их не только удивительная броня, пояса и перевязь защищают, но и сама арка входа вокруг них – нечто многофункциональное, защитное и непробиваемое.

То есть некромант для выхода отсюда крайне нуждался в помощи извне. И то ещё следовало долго и тщательно продумать, как эту помощь оказать, самим не попав при этом в список нарушителей законов. Простого жандарма сектора мы уже видели, так что с самым главным радетелем порядка в Ихрезе нам совсем встречаться не хотелось. Но и сам учёный переживал, ему не хотелось нас подставить, даже ценой собственного освобождения, и, кажется, он нисколько при этом не кривил душой.

Что забавно, за полгода с лишним он так толком и не сумел придумать дельного плана своего освобождения. Узнав, что у нас есть лошади, он было обрадовался:

– Отлично! Крабы так быстро не бегают, и мы легко уйдём от жандарма верхом. Для этого вы делаете шум с другой стороны здания, затем вырываете окно с нужной нам стороны, я вскакиваю на коня, и мы все вместе покидаем город.

– Ну а вдруг жандармы между собой имеют связь? – с ходу отыскал я самое слабое место в плане. – И навстречу нам двинутся остальные силы правопорядка Ихреза? Да ещё и ворота закроют? Чего замолк? Разве ты знаешь тайный подземный выход из города?

– Увы!.. Не знаю…

– А он существует? – стал уточнять Александр.

– По всем понятиям – должен быть. Может даже из этого здания. Но я, сколько ни рылся в здешних бумагах, сколько карты и схемы ни рассматривал, ни единого намёка не нашёл. Наверняка сведения об этом лишь у губернатора в голове имелись.

– Так оживи его и допроси, делов-то! – удивился парень, вспомнив, что он знает о подобных специалистах. – Некромант ты – или просто рядом подошвы стаптывал?

– Ты бы, юноша, уважительней к старшим относился! И не грубил! Оживлять и допрашивать покойника можно только в первые сутки после его смерти, – стал поучать нас учёный. – Да и не видел я здесь трупа губернатора, наверняка он в своём особняке в обеденное время находился.

Но я уже как-то вполуха слушал их нападки и пререкания. Меня окончательно разволновал вид прогуливающихся по площади товарищей по команде. Не слишком ли они сблизятся, оставшись вне нашего присмотра? Не пора ли мне возвращаться и навести там порядок? И загрузить этого подлого паладина очередным благородным заданием? Длительным и невыполнимым.

Наверное, по причине этой задумчивости я несколько охладел к участи некроманта и не сильно торопился с риском для жизни бросаться на его дальнейшее спасение:

– Слушай, Эванджелин, думай быстрей, нам следует торопиться в гостиницу на ужин. Да ещё и на рынок надо глянуть издалека. И вообще, завтра утром мы покидаем город…

– Как это? – растерялся барон.

– Как, как… просто. Вон, уже и регистрацию прошли, и залог оставили.

– А-а-а!.. – затянул тот, припомнив, что нас сюда привело. – Точно! – И тут же весело рассмеялся: – Ха-ха! Наивные чужестранцы! С тем же самым успехом вы могли прокричать свои имена на площади и деньги там же швырнуть на мостовую. В любом случае вас бы арестовали на воротах и задержали в тюрьме «до выяснения всех обстоятельств».

– По какому праву? – сразу встал я в боевую позицию, готовый прорываться сквозь какие угодно преграды.

– А бумага, подтверждающая регистрацию, – где? А жетон для увозимой вами фейри – почему не на ней?

Пока мы кривились от стыда и пытались подобрать оправдания для нашей лопоухости, Эванджелин довольно быстро вытерся после душа и, достав из шкафчика заготовленное там одеяние, стал быстро одеваться. Ну и когда предстал перед нами в новом костюме, стало ясно: опять нас обманул. Ибо порванный, испачканный и уже выкинутый костюм не являлся последним и единственным в гардеробе обирателя трупов. Теперь он выглядел не в пример импозантнее, чем прежде, и, убедившись по нашим завистливым взглядам в собственной неотразимости, решил перейти к дельным советам и наущениям:

– В этом городе вся бюрократическая система заточена только на одно: чтобы по возможности выдоить любого чужака до последней монеты, а у тех, кто сумеет вырваться отсюда с громадными потерями нервов и золота, навсегда привить страх и нежелание сюда возвращаться. Исключения делались лишь для тех иногородних купцов, которые работали с нашими торговцами на основании долгосрочных договоров. И раньше я даже гордился такой системой. А вот сейчас…

Ещё бы она ему нравилась в настоящее время! Выбираться срочно надо из этой красивой и сытой тюрьмы, а не восторгаться прочностью решёток. И тем не менее именно знание законов могло помочь нам, чужакам, и Броку, как местному жителю. После усиленного размышления он продолжил:

– …А сейчас побежали в кабинет регистраций на втором этаже. Вначале решим данный вопрос… Хе-хе! Потому что вам повезло отыскать грамотного местного пейзанина.

Процесс регистрации и в самом деле выглядел несложным: определённый бланк, заполненный нашими именами, сроком пребывания и причиной заезда в город. Также туда было вставлено новое имя, которое барон выбрал для себя и которое неизвестно стражам правопорядка. Три резолюции. Неразборчивые подписи, две громадные печати посредине листа и сразу три внизу, и наш караван уже послезавтра утром может преспокойно выехать из города.

Почему не завтра? На этот справедливый вопрос нашей стороны некромант отвечал долго и обстоятельно. Оказывается, даже первую выданную нам бумагу порой следовало ждать дней десять. Настолько страшные тут существовали проволочки, жуткие задержки при подаче по инстанциям, да и само утверждение вышестоящим начальством являлось вершиной бюрократического искусства.

Но ещё как-то одну бумагу в день считалось получить возможным. Но вот два вопроса решить сразу – никогда. Стража в таком случае будет стопроцентно уверена в даче взятки должностному лицу, прямо на выходе арестовывается посетитель и возбуждается уголовное дело.

Честно говоря, я такому не поверил:

– Стража-то какое отношение имеет к нашим делам? И каким образом догадается о взятке? Это же полный нонсенс, ещё и учёт наших действий протоколировать!

– Ну, не веришь мне, сам посмотришь на поведение охраны, когда будешь покидать здание. В данный момент лучше поверь мне: за жетоном следует явиться завтра. Хотя запомни и крепко заруби себе на носу: залог ты уже сегодня оплатил официально. А я тут спокойно за ночь сделаю необходимое и запитаю жетон энергией из общественного накопителя. Раньше при всём нашем желании не получилось бы. И не смотри на меня так, фейри о таком ни догадаться, ни знать не могла. Да уж… За ночь и предобеденное время я постараюсь и всё остальное к своему побегу подготовить. Изначально сменить своё имя на табличке, которую жандармы читают без труда, как её ни прячь…

– И наши имена тоже читают? – сразу встрял малой.

– Ваши?.. Вряд ли… Вы ведь чужестранцы, вообще люди – из иных миров. А вот мне так быстро метки уроженца Ихреза с себя не смыть. Что ещё надо сделать?.. Ага! Приготовить два мощных взрыва на той стороне здания, а потом третий – со стороны площади. Выскакиваю быстро в окно и делаю вид, что прогуливаюсь с вами по площади. Появляется страж – мы ничего не видели, никого не трогали. Только вы лошадь для меня не забудьте… Ну и вначале внутрь за жетоном придется заскочить, он также охраной как-то отмечается.

Я потряс с отвращением головой:

– Опасный у вас город. Если и все остальные такие же, лучше в них и не появляться без крайней нужды. И это… – Нарушать законы мне сильно не хотелось. – Может, ты как-то без взрывов обойдёшься?

Некромант в смущении развёл руками:

– Ничего лучше пока придумать не могу… Жандарма отвлечь, обмануть – это не подпись для Скелетов-толстяков подделать.

– О! – Меня, словно ударив током, осенила удачная идея. – Слушай, Эванджж… тьфу ты, никак тебе женское имя не идёт! Можно хоть сократить как-то?

– Запросто! – легко разрешил барон. – Можете называть меня Эван. Эван Брок.

– Так вот, Эван, давай жандарма и не будем беспокоить! Пусть себе спит спокойно на крыше. До завтрашнего дня состряпай документ, по которому нам якобы разрешили выкупить за пару серебрушек труп утопленного некроманта и вывезти в иные пространства для дальнейшей утилизации. И мы тебя попросту выносим без шума и без пыли – на носилках. И оркестр с траурной музыкой не понадобится. А? Как тебе идея?

Наш новый знакомец замер, обдумывая возможности нового сценария, потом уважительно хмыкнул и радостно заулыбался:

– Однако! В самом деле оригинально и просто… Может получиться… Да что там сомневаться, наверняка получится! Хе-хе! И окна ломать не придётся. Мм… только вам надо на охране сразу заявление сделать. Мол, завтра будет вынос тела, если чиновники успеют бумаги оформить. Хотели тело, дескать, уже выдать, но непорядок обнаружился: носилок у вас с собой не было.

Странно звучали его советы, но я вспомнил, что мы в игре, мир вокруг – это только Осколок игровых локаций, а умертвий можно поймать на силлогизме поступков и некоторой косности мышления. Если мы сегодня вобьём им в память причину невыноса тела, то завтра они носилки воспримут с пониманием и одобрением.

Так что мы ещё наскоро обсудили все наши действия на день завтрашний, оговорили возможность изменений, о которых некромант заявит в случае чего через громкоговорители на площади, да и поспешили на выход из здания.

Глава 14

Борьба с бюрократией

Вот только взять и выйти из канцелярии оказалось не так просто. Нас ещё на проходе холла ошарашили вопросом:

– Золото на что потратили? – Э-э-э?! Да они тут вместо сканера и металлоискателя работают! Но отвечать-то надо:

– Наши деньги, куда хотим, туда и тратим.

– Тогда у нас возникают подозрения о взятке. Взятки запрещены законом! Поэтому сразу лучше повиниться и разоблачить недобросовестного чиновника. Вам будет оказано снисхождение…

Мы сразу догадались, какое грозит снисхождение: в лучшем случае впаяют лет на пять меньше. В худшем – забудут в тюрьме на века. Поэтому мы весьма вежливо и досконально поведали, в каком кабинете и на какой стол выложили наши золотые для уплаты залога по поводу покидающей город фейри.

Казалось, стражники удовлетворены объяснениями, но всё равно выпускать не спешили. Последовал иной вопрос весьма строгим, придирчивым тоном:

– Почему так долго оформляли всего одну бумажку?

Вот тогда я понял, почему бюрократов простой народ ненавидит и часто жалуется на отсутствие пулемёта. Или танка. Мне тоже жутко захотелось давить гусеницами и поливать вражин свинцовой смертью. Хорошо, что нашёл ответ:

– Так ведь… это… очереди!

Прокатило! И где, спрашивается, логика? Первые посетители за полгода и проторчали почти четыре часа в очередях? Причём и самих чиновников непобедимая стража давненько в глаза не видела. Зато свои обязанности выполняют скрупулёзно, а отговорка про очереди оказалась для них самой приемлемой.

Воистину говорят: неисповедимы и неведомы помыслы разработчиков.

Заключительный наш отчёт был воспринят с пониманием: метку получить не удалось из-за длительного согласования со всеми звеньями учёта. Может быть, выдадут только завтра. Ну и завтра придём за телом казнённого преступника. Канцелярии оно больше не нужно, а мы его употребим на благо всего человечества. Услышав это, охранник снизошёл до предупреждения:

– Носилки не имеют права оказаться длиннее двух метров и двадцати сантиметров. Иначе будут приравнены к незаконно проносимому оружию.

Дельные слова! За такие следовало бы и чаевые оставить, если бы не опасения, что монетку или две примут за взятку. Да и зачем бессмертным скелетам деньги? Ни семьи у них нет, ни выходных… Бессменные часовые оплота бюрократии! Звучит…

На площади всё оставалось без изменений. Сравнительно, конечно. Ибо поведение Даниэллы выглядело безобразным. Она, как дешёвая шлюшка из борделя, повисла на локте увлечённо что-то вещающего Чайревика и весело хохотала. Пришлось издалека повышать голос, призывая к порядочности и заодно наводя порядок в команде:

– Почему не ведём наблюдение по сторонам?! А если бы на вас напали вырвавшиеся на улицы слуги? Натуральное разгильдяйство! И ещё кто-то смеет утверждать, что рыцари – это пример железной дисциплины!

Как ни странно, Димон не стал ни оправдываться, ни вступать в полемику. Только глянул на меня снисходительно, с невероятным моральным превосходством. Ещё и женскую ладошку при этом нагло и бесцеремонно поглаживал. А его мысли легко читались во взгляде: «Прекрасно понимаю причину твоего недовольства, но… она выбрала лучшего и более достойного. Так что напрасно злишься!»

Да больно мне надо на кого-то там злиться! Просто сейчас ради профилактики и за то, что службу не несут, как подойду, да как дам по шее!..

Хорошо, что лошадки нашему приходу откровенно обрадовались, сняли вспыхнувшее во мне раздражение своим весёлым ржанием и перестуком копыт по мостовой. Да и Пятница выразил желание размяться после затянувшейся беседы:

– Жаль, что здесь, в Ихрезе, гулей нет. Можно было бы на них поохотиться. Кстати, а почему нет? Забыли у этого некроманта поинтересоваться.

– Что за некромант? – сразу перестала улыбаться сияда.

– Потом расскажем, – не удержался я от мелкой мести. Пусть помается от любопытства! – На ужин пора поторапливаться, а мы ещё и на рынок глянуть хотели.

– И не только на рынок, – решила напомнить женщина, но я уже её не слушал, обращаясь принципиально лишь к Пятнице:

– Раз мы тут ещё на сутки остаёмся, то завтра уже и город окончательно осмотрим. Тем более если у нас будет гид из местных. Но! Пошёл, родимый!

Застоявшийся Гнедой тотчас пустился резвым аллюром, а там и в галоп пошёл. Так что паладину и его восторженной слушательнице пришлось прекращать обсуждения услышанного и спешно нас догонять.

Ближе к нужному перекрёстку мы перевели животных на шаг и непосредственно к городскому рынку выдвинулись не спеша, а там и вообще остановились метрах в тридцати от первых прилавков. И стали тщательно присматриваться.

Висевшее в воздухе напряжение почувствовали незамедлительно. Ну и нараставшее ощущение чужого взгляда лишало легкости поведения или желания свободно переговариваться. Сразу возникало желание быстренько развернуться и рысью убраться отсюда как можно скорей.

Оставались мы на месте вопреки здравому рассудку, скорей из желания крайнего противоречия. Да и хотелось всё-таки понять: что там страшное такое прячется и чем оно нам может угрожать конкретно?

– Мне кажется, это связано с не захороненными трупами, – шёпотом стал делиться своим мнением Александр. – Вон их сколько под открытым небом валяется, как бы новый Поедатель не сформировался.

– С такой напастью мы справимся, – тоже шёпотом отвечал я, разглядывая мелкие детали с помощью бинокля. – Напалма у нас хватает. Да и, как по мне, то лучше было бы весь этот рынок сжечь… Может, и в самом деле зашвырнуть одну ёмкость вон в то скопление навесов и прилавков?

– А если все дома вокруг загорятся?! – зашипела на нас рассерженно сияда. – Вплотную ведь к рынку стоят, полгорода выгореть может, несмотря на то, что стены каменные.

Ну да, хоть и крыши покрыты черепицей, однако не внушали доверия. Зато наши опасения и предосторожности вконец рассмешили Димона Чайревика:

– Чего вы шепчетесь, словно воришки? Нет там никого, и быть не может! Только и всего, что местные дворники не имеют права трогать территорию рынка. Потому и неубрано. Вот я сейчас проедусь…

И бравируя своей крутостью да бесстрашием, рыцарь шевельнул поводьями.

– Стоять! – прикрикнул я на него негромко. – Коль такой отчаянный, останавливать не стану. А вот коня оставь с нами, нечего благородным и верным во всех отношениях созданием рисковать.

Это я удачно сделал сравнение и провёл параллели. Пусть прочувствует свою ущербность и заткнётся с неуместной инициативой.

Только белый паладин и не подумал отступиться от своих слов. Презрительно хмыкнул в мою сторону и спешился. Отдал повод в руку Пятницы. После чего снял притороченный к седлу щит и с наглой фривольностью обратился к даме:

– Дани, прогуляешься со мной? Может, чего ценного отыщем на ничейных прилавках? – Знал, скотина, чем можно завлечь наивную дурочку!

К счастью и к моему невероятному внутреннему удовлетворению, вышеназванная особа оказалась не настолько наивна:

– Пешком расхаживать среди трупов? Избавь меня от такого, Димон. Но если отыщешь что симпатичное, смело тащи мне, я не обижусь.

– Как скажешь, моя великолепная! – не осмелился Чайревик оспорить волю её светлости.

И довольно быстро пошагал в сторону ближайших прилавков. А у меня в голове проскочила злорадная и подленькая мыслишка: «Ну вот, тут тебя сейчас и схарчит Поедатель!» Хорошо, что совесть всё-таки восторжествовала, и я сам себя оборвал:

«Что за глупости в голову лезут?! Не дай бог, таких неприятностей! Человек всё-таки… Нас и так слишком мало…» – И вновь сосредоточился в наблюдении за рынком, не забывая и по сторонам оглядываться время от времени.

Вначале ничего не происходило. Рыцарь прошёл мимо первого прилавка, чуть приостановился возле второго, заглянул за третий. Затем мечом что-то пошевелил на четвёртом и пятом прилавках. Но так ничего стоящего не обнаружил, двинулся дальше. И уже через два ряда его поблескивающие латы только кое-где просматривались мною среди нагромождения стоек и развешанного товара. Но всё равно, именно я первым заметил надвигающуюся опасность и даже успел предупредить явно зазевавшегося паладина отчаянным воплем:

– Дим! Сзади!!!

Благодаря этому наш товарищ по команде и спасся. Оглянулся, резко отпрыгнул в сторону, затем отгородился сброшенным прилавком, вторым, перевернул третий и бросился бежать в нашу сторону. Встречать концентрированной магией или рубить неожиданного неприятеля своим мечом Чайревик даже не пытался. Потому что чудище имело более длинное оружие, смотрящееся невероятно опасным. По сути, рыцарь поступил правильно, и обвинять его в неуместном побеге не было смысла. С таким монстром лучше всего сражаться будучи в численном преимуществе. Да и не факт, что среди прилавков не затаилось ещё с десяток подобных тварей.

У них нижняя часть тела была как у сколопендры. Этакое брюшко бронированное, метровой длины на многочисленных ножках. Но вот передняя часть прямостоящая и скорей взята от богомола. Этакий бронированный хитином остов, с возвышающейся метра на три головой, поддерживаемый снизу двумя парами опорных лап. И оружие выглядело весьма устрашающе: две передние лапы смахивали на ухваты из мясницких топоров, утыканные острыми наростами и общей длиной гораздо больше, чем боевая алебарда.

Такую дичь лучше всего бить на расстоянии, а в ближнем бою только добивать в случае крайней необходимости. Поэтому изготовившийся заранее Пятница, как только рыцарь и его преследователь выскочили на открытое пространство, сделал первый выстрел из арбалета. И уже в который раз не посрамил гордое звание лучшего стрелка: болт разнес чуть ли не половину треугольной головы, лишая при этом тварь одного глаза. Богомола этот удар остановил на мгновение на месте, но нисколько не убил, а просто заставил изменить способ атаки. Остатки головы оказались опущены вниз, скрыты за бронированным корпусом, и чудище вновь устремилось в атаку.

Оторвавшийся к тому времени Чайревик уже влился в наш общий спешившийся строй и оттуда стал запускать свои белесые взрывающиеся шарики. Но если на гулей шарики оказывали убийственное влияние чуть ли не сразу, то на данное чудище они произвели впечатление медленно летящих снежков, оно попросту небрежно отбило их в стороны. Пришлось мне как танку выдвигаться со Щитом вперёд, начиная замах своим зазубренным Мечом. Санёк лихо пристроился слева от меня, размахивая Шершнем, ну а сияда воскликнула, оставаясь у нас в тылах:

– Бью пятисекундным оглушающим!

Что-то я не заметил, чтобы тварь после этого замерла или хотя бы приостановилась. Одной лапой богомол попытался ухватить Димона, отшагнувшего далеко вправо, чтобы не мешать моему замаху. Второй лапой – резво двигающегося Александра. Ну а всем своим корпусом, с вновь высоко поднятой головой, ударил с разгона по моей легендарной защите. Да так ударил, что меня откинуло на добрый метр назад, и я с трудом устоял на ногах. Мне помог удержать равновесие Меч, которым я успел отсечь одну часть клешни чудища. Благодаря этому захват рыцаря в клещи не получился. Паладин получил только удар, опрокинувший его наземь.

Но и мой удар оказался для богомола страшной силы. Того откинуло метра на три, явно оглушив при этом или вводя в ступор.

А самым удачливым среди нас оказался Пятница. Он мгновенно снёс половину передней клешни-лапы, являющейся наиболее опасным оружием, и во втором прыжке отрезал внушительный кусок опорной лапы агрессора. И на секунду все участники сражения замерли, даже Чайревик сжался на булыжной мостовой, готовясь откатиться в нужную сторону при грядущей атаке.

Зато повторной атаки не состоялось. Богомол, искусно разворачиваясь на ходу, бросился обратно на территорию рынка. Самый молодой наш товарищ чуть не ринулся следом, намереваясь добить врага, но я успел его остановить окриком. Потом и пояснения дал:

– Оно нам надо? Просто теперь знаем, что на рынок соваться не следует, и вся недолга. Возвращаемся в гостиницу! Если лошадки не сбежали…

Стояли родимые поодаль и никуда сбегать не собирались. То ли насмотрелись на подобных монстров, то ли с нами окончательно подружились, оценив мою заботу и постоянную опеку. Пока их подзывали, встал на ноги Димон, растирая ушибленное правое плечо и рассматривая останки своего покорёженного наплечника. Придись удар чуть выше, мог и без головы остаться. Да и мой своевременный удар не позволил клещам разрезать геройское туловище из «Центра вселенных».

Александр поспешил подхватить свой трофей в виде метрового отрезка той самой клешни и теперь с изумлением рассматривал и взвешивал в руках:

– Ого, какая тяжеленная! И шипы со всех сторон, гляди. О! И костяные выступы, острые, как ножи. Никогда таких раньше не видел. Но как я её ловко срезал, а?!

Ничуть не кривя душой, я его поздравил и похвалил, и с восхищением оценил оба его мастерских удара. Довольный малый, которого я всё больше и больше начинал считать за родного племянника, стал притачивать добычу к седлу, а ко мне сбоку приблизился Чайревик. Подгадал момент, когда Даниэлла чуть в стороне поправляла подпругу у своей лошади, и несколько натянутым тоном стал благодарить:

– Спасибо, что вовремя крикнул…

– Да не за что! – повернулся я к нему, присматриваясь к повреждённым доспехам. – Или ты решил, что мы тебя бросим как приманку, а сами сбежим?

Он слегка пожал плечами:

– Мало ли что… Ты на меня так смотрел, когда я с её светлостью общался…

– Не путай мёд с вазелином! – оборвал я его. – Команда – прежде всего! И хорошо, что я вовремя успел заметить эту образину.

– Хм! А я-то не заметил. До сих пор не могу понять, откуда она взялась?

– Ты прошёл мимо одного из прилавков, а там эта голова треугольная и шевельнулась. Потом и само туловище за тобой устремилось. Показалось вначале, нечто прямоходящее на тебя охотится. Видал когда-нибудь нечто подобное?

Оказалось, что видел. В его мире имелись подобные экземпляры, но раза в два меньшие, вполне легко побеждаемые ловким, хорошо вооружённым рыцарем.

Пока Димон рассказывал, приблизилась сияда, ведущая лошадь в поводу. При этом она внимательнейшим образом присматривалась к нашим лицам, словно поражаясь нашей мирной, чуть ли не дружеской беседе.

А чего она ожидала от нас? Или от меня? Что мы с паладином станем врагами? И будем сражаться до последней капли крови за благосклонный взгляд какой-то высокоуровневой гейши? Хм… может, и будем… Но не сейчас. Сейчас я себя чётко держу в руках. Гляжу на милое и желанное личико, которое так хочется расцеловать, и получаю команду из мозга: «Урод!». Тут же вся магия влюблённости исчезает, я перевожу взгляд на поглупевшего рыцаря, хлопаю его по здоровому плечу и жизнерадостно восклицаю:

– И не сомневайся, я за тебя любой твари горло перегрызу! И не забывай, после ужина ты меня исследуешь магически и приступаешь к моему обучению. Грузимся!

После чего я первым запрыгнул на своего гнедого красавца, поправил Щит и двинулся по направлению к гостинице. Мелкий пристроился справа, но вскоре ещё правее в наш ряд втиснулась сияда, начавшая скрупулёзно расспрашивать обо всём, что с нами случилось в канцелярии губернатора. И хоть постоянно отвечал даме Пятница, пялилась она всё время почему-то на меня. Может, сказать чего хотела?

Сказала, но уже возле самой «Буже Вайс»:

– Мы не имеем права помогать этому мерзкому некроманту. Скорей мы даже обязаны его уничтожить. Ибо зло не имеет права на существование! А подобные Броку существа – это зло! Их у нас в Новой Византии уничтожали на месте без суда и следствия.

– У вас? – переспросил я с издёвкой. – Так у вас там и женщин на костре сжигают только за сам факт рождения ими ребёнка. И тебе это нравится? – Судя по вспыхнувшему румянцу и опасно блеснувшим глазам – очень не нравилось. – Да и как это можно казнить человека на месте поимки? Кто и как доказал его вину? И не окажется ли в итоге, что это преступники с помощью наговора убирают неугодного им человека? Потому прекращаем все разговоры на эту тему! А специалиста по умертвиям и восставшим покойникам будем проверять в деле.

Чайревик отмалчиваться не собирался:

– Он ведь порывался вас два раза убить, как я понял из рассказа.

– Издержки чрезвычайных обстоятельств, – легко отыскивал я оправдания.

– К тому же он изначально пытался врать и скрывать свою преступную сущность.

– Вполне нормальная реакция человека, учёность и пользу от которого недопонимают многие необразованные люди.

– Твоё заявление надо понимать как попытку оскорбления нас с её светлостью?

– С чего бы это? – удалось сыграть самое искреннее удивление. – Или вы и в самом деле не осознаёте все плюсы пребывания у нас в команде академика Брока?

Мы уже сдали лошадей на руки конюхам, и устремившаяся в здание гостиницы сияда постаралась оставить последнее слово за собой:

– Как бы совокупность минусов не превысила во много раз ожидаемые тобой плюсики! – но я успел выкрикнуть ей в спину:

– Вся ответственность на мне, как на лидере команды. Ужин – через двадцать минут! – И уже лысым гномам, которые встречали нас на крыльце дома: – Надеюсь, всё готово для вечерней трапезы.

– Не извольте беспокоиться, ваше высокопревосходительство! – истово кланялся коротышка. – Фейри уже оповещены о вашем прибытии и начали накрывать стол.

Я собрался поинтересоваться, с какой стати ко мне так обращаются, как меня сбил с мысли идущий сзади Пятница:

– А это что такое? – и сунул под нос слугам свой боевой трофей. Те вполне внимательно осмотрели клешню, даже осторожно её потрогали, но в итоге пожали плечиками:

– Первый раз такое видим! Это вы лучше у конюхов поспрашивайте. Они больше в топорах и животных разбираются.

– Жаль! – вздохнул малой, начав следом за мной подниматься на второй этаж. Свою добычу он и конюхам показывал, но те лишь руками развели. – Чего-то я поверил, что из этого можно отменный амулет сотворить. А то и легендарное оружие…

– Зря таскаешься, – укорил я его. – Выбрось лучше сразу, перегружать лошадей я всё равно не позволю. А ведь у нас завтра в отряде новый всадник прибавится. Ума не приложу, что мы выкидывать будем из багажа… С мытьём рук поторопись! – На мгновение я задержался в своих дверях. – За стол садимся строго в назначенное время, опоздавших не ждём.

Такой жёсткий распорядок я назначил неспроста. Если после обеда сияда нас всех поразила своим выездным костюмом, то что случится, если она вдруг успеет переодеться в шикарное платье? А вот за короткое время она ничего не успеет, только руки сполоснуть да личико освежить. В крайнем случае – глазки подвести да румяна наложить.

Правда, глянув на себя в зеркало, я тяжко вздохнул. Самому следовало бы привести себя в надлежащий вид, прежде чем спускаться в зал трактира. И уже в который раз остро пожалел, что бытовая магия, помогающая в таких случаях, пока мне совершенно не подвластна.

«Ха! Мне вообще ничего из магии не подвластно!» – После такого вывода я лихорадочно стал приводить себя в порядок с помощью щётки, тряпки, воды и расчёски. Получилось… так себе. Но хоть что-то!

Сам еле успел к назначенному времени к столу, слыша, как сзади топают только две пары мужских ног. Ушлая ведьма явно не успела! Что и требовалось доказать. А уже потом, когда мы утолим первый голод и пропустим по стаканчику местного алкоголя, мне будет глубоко фиолетово, в чём эта дамочка спустится к нам на ужин. Как говорится, сытый голодного не обнимает. Ниже пояса…

Когда мы приблизились к столу и обозрели расставленные на нём яства, бренные мысли о женщинах моментально вылетели у меня из головы. Мозг рухнул в урчащий желудок и нисколько не возражал грядущему пиршеству. Поэтому ничего не оставалось, как скомканно, без должного пафоса объявить:

– Господа и товарищи… мм, приступаем! Приятного аппетита!

И усевшись первым, потянулся рукой за салфеткой.

Глава 15

Отчаянный штурм

Как раз в этот момент послышался женский контральто с верхней ступеньки хорошо видимой нам лестницы:

– Ну что же вы, господа! Не могли простить даме двухминутное опоздание?

Лучше бы я не смотрел наверх, а сразу набросился на еду. Но мозг-то был в желудке, и голова шевельнулась самопроизвольно. После чего сознание совершило оверкиль в своих предпочтениях: испарились мысли о бренной пище, и вся плоть потянулась в сторону спускающейся к нам с небес женщине. Ведьма успела всё. И самое главное – сменить свой костюм на платье. Хотя в голове не укладывалось, как такое можно успеть за беспредельно мизерное время. Уж я-то помню, сколько часов тратили на подобное приведение себя в порядок мои прежние подруги. Да и родные сёстры им в этом мало уступали.

Ну и всё остальное у сияды оказалось в изумительном порядке, начиная от идеальной причёски и заканчивая качественно накрашенными ноготками на руках. Тут уже без бытовой магии явно не обошлось. Не удивлюсь, если и на ножках успела сделать педикюр. А уж как она спускалась вниз, как плыла и как виляла нужными частями тела! Лучшие топ-модели Земли просто удавились бы от зависти! Ну а я…

…Хорошо, что я сидел. И хорошо, что разум ещё оказался не погребён под лавиной яств и обещанного ему алкоголя. Потому что, добравшись до головной части туловища, разум тут же стал рассылать во все участки тела нужные команды-напоминания:

«Урод!» Очнулся, быстро! Вспомни, как ты выглядишь на самом деле, урод! И не забывай, что эта потаскушка попросту коллекционирует мужчин, и в лучшем случае даст вначале попользоваться собой, прежде чем выкинуть на свалку своей жизненной биографии и забыть навсегда! Урод! Пора ужинать!»

Помогло. Я опустил взгляд на стол, подхватил салфетку и только потом заметил продолжавших стоять товарищей:

– Санёк, ты настолько потерял аппетит? И ты, Димон, не задерживай ужин. Тебе сегодня меня ещё магии обучать.

Зашевелились. Малой сел. Тоже цивилизованно подхватил салфетку. Воспитание так и просматривается, несмотря ни на что.

Рыцарь попытался выглядеть джентльменом: дождался прибытия дамы, подвинул стул, а я этим воспользовался:

– Но раз уж стоишь, сгоняй в бар и возьми нам чего-то крепенького. Надо же выпить за твою удачу во время схватки с паскудным богомолом!

Получив такое разрешение, паладин мигом забыл свои разглагольствования о вреде алкоголя, вспомнил о твари на рынке, малость выпал из оцепенения, вследствие обозрения нереальной красоты, и таки потопал в сторону зависших над баром крабов. Тогда как я обратил свой взгляд прямо на зависшую рядом со столом фейри. Если я не ошибался, то это была наша шеф-повар:

– Уважаемая Тьюша, твоё дело уже почти решилось положительно. Но можно мы о нём расскажем чуть позже? Иначе слюной сейчас подавлюсь…

– Естественно! – отозвалась та с явным облегчением в голосе. – Вначале трапеза, а потом уже разговоры. Иначе – никак.

– Тогда будь добра, по мере снятия пробы ты хоть немного рассказывай о каждом блюде. Интересно ведь.

Я опрокинул себе из салатницы добрую часть первого из салатов. Уселся и Димон, из внушительной бутыли разлив нам по стаканам жидкость, весьма напоминающую по запаху, цвету и консистенции цветочный ром. Дама тоже не отказалась от предложенной порции, ну и названому племяннику я разрешил по доброте душевной глоток, полтора. И начался пир в некоторой степени. Потому что в стенах данной гостиницы мы чувствовали себя в совершенной безопасности. Ни о каком дежурстве или несении вахт не могло быть и речи, а раз так, то можно и расслабиться.

Немного побыв с нами и пересказав с десяток рецептов, фейри улетела на кухню и появлялась потом только спорадически. От выпивки отказалась, но не потому что ей нельзя вообще или вредно, а по той причине, что «…на работе не полагается». На это я поощрительно хмыкнул, подвигая свой стакан к рыцарю:

– А мы – не на работе! Ха-ха! Нам можно!

К концу первого часа я заметил сильно смягчившуюся восторженность Чайревика к нашей красавице. Он словно продолжал обожествлять баронету, но делал это уже не так рьяно, не так отчаянно-решительно. А ведь в этом было что-то неправильное. По моим многолетним наблюдениям, большинство мужчин по мере опьянения всё больше себя чувствовали героями и настоящими покорителями женских сердец и как раз после горячего готовы были показать себя неистовыми, боевыми жеребцами. Не скажу, что и я относился к той категории мужчин, потому что на любое застолье старался приходить с женщиной-подругой, чтобы потом не метаться в поисках заслуженной услады. Но сейчас и сам ощутил неожиданную лёгкость и независимость от явно напускаемых на нас со стороны ведьмы чар. Или она сама, выпивши, расслабилась, или на нас алкоголь действовал совершенно не в той, традиционной форме, но привычный эффект не создавался.

Как бы там ни было, атмосфера за столом стала наиболее простецкой, доверительной и дружественной. Мы даже не заметили, как перешли на весёлый, без всякой глубины и ширины треп, который ни к чему не обязывает и никого не напрягает. Пошли в ход шутки, самые лучшие и ходовые анекдоты, да и коротенькие жизненные истории, рассказанные о себе, шли на ура. До пошлостей и скабрезностей не доходило, всё-таки почти несовершеннолетний за столом, хотя единственная среди нас дама порой проходилась по самой границе между приличиями и распутством.

Но так даже интереснее получалось. Словно интимные намёки давали свободу фантазии и никакими моральными рамками её не ограничивали.

К середине второго часа настроение было преотличное настолько, что даже просьба, прозвучавшая от рыцаря, показалась естественной:

– Слышь, Гром, а давай мы с тобой магией завтра с утра займёмся? До рассвета? На свежую голову? Я тебя разбужу, и мы тут, никому не мешая… а?

Меня удивило выбранное место:

– Почему не в комнате?

– Можно и там, – легко согласился наш главный маг команды. – Хотя в большом зале лучше, аура более подходящая для прокачки и проверки потоков… О! Анекдот про большое помещение вспомнил…

Так мы и веселились. Я как-то не обратил внимания на несколько новых доз крепкого рома, вплеснутых в стакан Пятницы. Вот малец и упился. И обвинение со стороны сияды прозвучало вполне справедливое в мой адрес:

– Твоё упущение, Максим-Адриано! – При этом она сама выглядела пьяненькой и весьма интересно тыкала в мою сторону указательным пальчиком. – Раз уж ты его племянником своим признал, то вся ответственность воспитания – на тебе. И вынос тела, хи-хи, тоже!

Малой и в самом деле уже лыка не вязал, упираясь руками в стол и не в силах толком на ноги подняться. Несмотря на такое зрелище, настроение у меня не испортилось, и, легко подхватив парня на руки, я поволок его в сторону лестницы.

– А мы взрослые, мы можем ещё выпить! – услышал я за спиной авторитетное заявление Димона Чайревика. – Нам полагается! Давай… – Он перешёл на громкий шёпот: – пока его нет!

Это он про меня так? Боится моего гнева или даму подпоить пытается?

– А-а-а-а… – послышались возражения от баронеты. – Давай!

Ну ничего, я быстро. Пришлось Саньку уложить и хоть частично раздеть, потому и задержался. Когда вернулся в трактир, рыцарь, опять возомнивший себя русским, пытался обучить сияду «чудесной старинной песенке», как он сам высказывался. Как ни странно, заявка соответствовала содержимому: рыцарь довольно лихо и громко затянул песню «Эй, мороз, мороз!».

И как я ни удивлялся такому совпадению, мне пришлось подпевать. Потом спели романс «Клён ты мой опавший», слова которого рыцарь тоже угадывал заранее. Потом пили и опять пели. Причём такие песни, которых я вообще никогда не слышал в своей жизни. Память мне чужую наложили, что ли? Или я – это уже не я?

А потом как-то неожиданно Димон попытался встать на ноги и отправиться к бару за очередной бутылкой, но… споткнулся и упал. Да так и остался на полу, тщась встать хотя бы на четвереньки. Ещё и бормотал при этом с обидой:

– Кто это меня ударил? В лицо?.. Ну вот я вам сейчас… Гром! Иди сюда, тут драчка намечается…

Значит, всё-таки что-то соображал, раз меня позвал. Да и сияда, оглянувшись на горизонтально расположенное тело, с жалостью вздохнула:

– Я его сама в комнату не затащу… Может, ты ему поможешь дойти?

Чего это она вообще его собиралась «затаскивать», я не особо задумывался. Только и кивнул согласно, и, подхватив на плечо тело, начавшее напевать «Подмосковные вечера», спровадил его в отведённую данному постояльцу комнату.

А вернувшись за стол, обозрел вполне ожидаемую картину. Нашу дамочку тоже пробрало алкоголем до приличного нестояния. Она потирала виски ладонями и бормотала:

– Совсем, совсем забыла заклинание отрезвления… Ой, как неудобно!..

Я аккуратно коснулся её плеча:

– Дани, ты как? Сама дойдёшь в комнату к себе?

– Мм?.. Конечно, дойду!.. Ты за кого меня принимаешь…

Встать и в самом деле смогла почти ровно. Но начав передвигать ногами – так же ровно и стала падать лицом вперёд. Хорошо, что я был начеку и вполне ловко подхватил рухнувшую красавицу. Затем развернул её, схватил, как и положено в таких случаях, и, не слушая жалобного бормотания, что, мол, я сама, понёс наверх.

Тогда как Даниэлла опомнилась, решила меня пожалеть и обхватила руками за шею:

– Ты так надорвёшься, всех нас таская… Поставь меня, я сама! – Хотя сильные объятия утверждали скорей совсем противоположную просьбу. – Тебе ведь тяжело, ты устанешь!.. – шептала она.

И я в самом деле сильно уставал. Каждый последующий шаг мне давался с огромным трудом. А уж как я преодолел лестницу – вообще нереальная история фантастического перенапряжения. Причём не столько физического упадка сил я дождался, как именно морального, скорее даже любовного. Меня всего охватила волна страсти, трепетного порыва, желания слиться с этим прекрасным, желанным, таким податливым, льнущим навстречу телом. Уже почти ничего не соображая, я пинком ноги открыл третью по счёту дверь, занёс сияду в её комнату и на остатках сил бережно уложил на кровать. После чего, так и не вставая с колен, впился в её губы долгим, разум поглощающим поцелуем. А руки, словно живущие собственной жизнью, начали раздевать женщину моей мечты, мой выстраданный во снах и фантазиях идеал.

Когда наши губы на короткое мгновение разъединились, я услышал страстный шёпот своей возлюбленной:

– Ты и в самом деле меня любишь?

– Да! Да!!!

– И сделаешь для меня что угодно?

– Всё, всё, что не пожелаешь, моя повелительница! – И новый, ещё более продолжительный поцелуй. Руки, словно обезумевшие, дёргали на платье какие-то завязки, крючки и пуговицы, не в силах с ними сладить.

– Постой, милый, я сама, – на мгновение отстранилась Даниэлла от меня. Помогла расстегнуть платье где-то сбоку, и моя ладонь буквально обожглась о бархат её бедра. – Только не спеши… пожалуйста… И пообещай мне, что завтра сделаешь всё, что я тебя попрошу…

– Обещаю, моя желанная! Только скажи… только укажи…

– Хорошо, я тебе сразу скажу, сейчас… Слушай меня внимательно… Если ты меня крепко и по-настоящему любишь, убей завтра некроманта… Убей!..

Пару мгновений я находился в шоке, пытаясь понять, кто это там на меня так дико и свирепо орёт. А потом расслышал ругательства в своём сознании, которые через слово перемежались словом «Урод!». Команда-предупреждение подействовала. Я резко вырвался из объятий, выдернул руку, почти пробравшуюся в самое интимное место, и с недоумением пробормотал:

– Ты о чём?..

Всё-таки воля у меня сильная. И пойти против неё, даже в таком взведённом, умопомрачительном состоянии, я бы не смог ни при каких обстоятельствах. Свои действия, их последовательность я буду контролировать всегда, даже на смертном одре. И сейчас попытка жёсткого на меня влияния только разбудила придремавшее чувство противоречия. Такое редко случалось в моей жизни, чтобы меня пытались переубедить, изменить под влиянием гипноза или иных не совсем красивых средств. И всегда последствия были весьма плачевными для людей, пытающихся мною манипулировать.

Подобное произошло и теперь. Разве что убить я был готов не барона Брока и завтра, а данную женщину и сейчас. Немедленно!

Наверное, она увидела что-то такое в моих глазах, прочитала там себе приговор и попыталась улыбнуться так, словно ничего не произошло:

– Глупый!.. Ты устал!.. Спи…

И… Чанга бригасса! Японский городовой! И вротенборген! Но я заснул! Так и провалился в пропасть сна, утыкаясь лицом в обнажённую чуть ранее божественную грудь.

Сладостно?.. Или прискорбно?.. Или может вообще кошмарно?..

Ничего, разберёмся! Главное теперь выспаться, набраться сил и… проснуться.

Глава 16

О! Нет тебя страшнее – женское коварство!

Хотелось бы проснуться быстро, безболезненно, в полной боевой готовности. Но вместо этого приходил в себя так, словно в ушах вата, в глазах песок с паутиной, а во рту… Ну уж не женский сосок точно, как мне подкинула услужливая память картинку, на которой та самая вожделенная грудь упёрлась в моё звереющее лицо. Во рту – жутко неприятное послевкусие от выпитого вчера рома. И сухость Сахары. Пить хотелось так, что шершавый язык грозился поцарапать не только губы, но и зубы.

Общее состояние организма тоже удручало, находясь на отметке «неудовлетворительное». Причём не столько из-за похмелья, которое я и в жизни-то ни разу не испытывал толком, сколько по причине изнеможения и усталости. Словно на мне всю ночь кто-то ездил. А так как я чётко помнил произошедшее со мной до странного провала в сон, то соображал, кто мог меня довести до такого состояния. Помню у Булгакова в «Мастере и Маргарите» ведьма на свой шабаш летала, используя мужчину вместо метлы. Может, и со мной так же поступили?

Но в то же время имелась в сознании стопроцентная уверенность, что я просто спал. Никто со мной ничего не творил и уж точно на мне не катался. Разве только поправлял, чуть сдвигал да раздевал…

Раздевал?! Этот вопрос словно прочистил мои уши, и наконец стали разборчивы звуки ругани. Даже голос узнал, принадлежащий Димону Чайревику:

– …такое убивать надо! Стыд и срам! Уму непостижимо! Ты!.. Ты!.. Как ты допустила подобное с этим безграмотным мужланом? Отвечай!

И чуть позже – невнятный, растерянный женский лепет почти возле самого моего уха:

– Не знаю… Ничего не помню…

– Так он воспользовался твоим состоянием?! – орал рыцарь, не стесняясь перемежать нормальные слова нецензурными. – Предварительно напоил, как последнюю шлюху, и воспользовался?!

– Я бы попросила подбирать выражения! – стала злиться Даниэлла. – Что ты себе позволяешь в моём присутствии?!

– Ха! Да уж гораздо меньшее, чем ты позволила себе с этим…

Мне надоела подобная перепалка, я открыл глаза, раскрыл пересохший рот и прорычал:

– Хорош орать! – попытался подняться, опираясь на затёкшую руку, и понял, что на ней лежит головка сияды. Рассмотрел, что остальное её шикарное тело прикрыто одеялами, тогда как моё, совершенно обнажённое и существенно промёрзшее, выставлено напоказ. – А чего это мы?..

Кажется, моё недоумение было воспринято как должное и сразу последовала явно заготовленная фраза со стороны сжавшейся красавицы:

– Не знаю, я ничего не помню. А ты?

Я пока отвечать не спешил.

– Прямо так ничего? – стал уточнять. – Совсем-совсем?

– Последнее, что помню, как ты стал помогать упавшему Димону. А потом и мне поплохело. Я уверена, здесь какой-то необычный ром. Вполне возможно, что и ядовитый для наших организмов.

Если верить моей ауроцепции, врала сударыня Дарзлей чуть ли не в каждом слове. Но ощущения-догадки, тем более в состоянии похмелья, к делу не пришьёшь. И я не придумал ничего лучшего, как подыграть ей. Ведь она, кажется, ударила меня не просто сном, она ещё и память последних минут нашего общения попыталась стереть и сейчас надеется, что я ничего не помню. Сейчас-то она ни в чём не сознается, всё свалит на алкоголь, а позже я всё выясню и сделаю должные выводы.

Ну и я пробормотал:

– Скорей всего, ром виноват… Я так вообще последнее, что помню, как относил в кровать Сандера-Сашу. И мне казалось, что после этого спать завалился…

– Да?! – взорвался внимательно прислушивающийся к нашим словам Чайревик. – А кто тогда тебя раздел и почему ты валяешься в таком виде именно в кровати её светлости?!

– В самом деле… кто? – взглянул на сияду, но та отрицательно помотала головой и отодвинулась от меня на край кровати. Тогда я взглянул на рыцаря: – Уж не ты ли? Помню, мы тоже частенько подобные шутки с упитыми друзьями устраивали… Вот смеху-то было! Особенно когда мы их после такой ночи заставляли жениться! Ха-ха! Мол, дети должны в браке родиться.

Судя по взглядам паладина, которыми он нас обжигал, и по его раздувающимся ноздрям, он нам не верил и готов был дальше продолжать скандалить, а то и в драку полезть. Ну и тон, каким он задавал вопросы, не предвещал ничего хорошего:

– И ты уверен, что между вами ничего не было? – сделал шаг к кровати, положив руку на рукоять своего меча. А на мне ведь никакой защиты, и легендарное оружие невесть где. – Чем докажешь свои слова?

– Во-первых, ты ей не муж, чтобы устраивать разборки, – заявил я как можно твёрже, стараясь в то же время разогреть тело напряжением мышц и готовясь в любой момент откатиться в сторону. – А во-вторых, давай осмотрим простыни. Уж всяко следы разврата на ней остались бы. И вообще, чего это ты на меня так пялишься? Или тебя мужчины больше привлекают, чем женщины?

Хоть этим удалось смутить паладина, который с фырканьем отвернулся в сторону, давая мне возможность встать и начать быстро одеваться. Таким образом я и согрелся, и тело защитил, и оружием кое-каким в виде ножей обзавёлся. А самое важное – обрёл полную уверенность в своих действиях и высказываниях:

– Даниэлла, вставай с кровати, мы с Димоном будем простынь осматривать.

А та уже кипела от бешенства:

– Может, вы вначале выйдете, чтобы дать мне спокойно одеться?!

– Нетушки! Вначале осматриваем простыню, – заявил я. – Не хочу быть впоследствии обвинён в отцовстве чужого ребёнка. Пусть даже этот ребёнок будет от моего лучшего друга Димона.

– Это как бы я мог?.. – растерялся рыцарь от такого наезда.

– Запросто! Пока мы спали, отравленные паршивым ромом, ты очнулся раньше, воспользовался беззащитностью женского тела и выполнил свой природный долг по продолжению рода.

– Пшли вон! Оба! – уже в истерике завопила сияда. – Безмозглые, невоспитанные хамы и грубияны!

После таких слов оставаться возле воспитанной дамы нельзя. Вот мы и двинулись на выход из спальни. Но я ещё раз внимательно успел осмотреть всю комнату. Платье огромной птицей раскинулось, и вроде как небрежно, на кресле. Но при этом нигде не было смято, и его положили так специально, а не спонтанно отбросили в сторону. Ну и нигде не заметил мелких деталей нижнего женского белья, а ведь они были на теле красавицы, я это точно помню, нащупывал и уже пытался снимать. Следовательно, она и под одеялами лежала нисколько не обнажённая и весь этот фарс устроила специально.

Только непонятно: в сговоре с ней Чайревик или как обычный баран себя ведёт, направляемый опытным пастухом в нужное место? Причём пастухом ой каким коварным, опытным и шустрым. Не удивлюсь, если и наше опьянение – не вина загадочного и весьма приятного на вкус рома, а дело неких женских ручек. Или не ручек, а магических умений настоящей ведьмы.

В коридоре со страдальческим выражением лица нас поджидал Александр.

– Ну вот как можно с самого утра так скандалить, чтобы разбудить всех остальных постояльцев?

И он был прав на все сто! Спящих в гостинице больше не было. Поэтому я лишь ткнул рукой в паладина и пробормотал:

– Это всё он начал… – И двинулся в общий зал трактира, надеясь там утолить страшную жажду и позавтракать, как полагается.

Тогда как идущие за мною следом товарищи по команде затеяли громкую перепалку по поводу алкоголя. Димон ханжески взывал к юноше, требуя вообще прекратить употребление спиртных напитков. А мало́й в ответ вполне справедливо заявлял, что он уже и сам большой, а значит, вправе решать автономно: пить ему дальше или подшиваться. А потом в разных словах мусолил одну и ту же мысль, которая в грубой форме звучала примерно так: «Да ты, свинья, вначале на себя посмотри, прежде чем других поучать!»

Рыцарь мысль понимал прекрасно, сердился от этого ещё больше, призывал меня к участию в споре, апеллировал к моей совести и с упорством муравья вновь заводил очередную нотацию. Я же только отмахивался от претензий ко мне и размышлял о создавшемся положении:

«Что случилось бы, пообещай я сияде убить некроманта? Похоже, она была согласна мне отдаться для закрепления договорённостей. А если и тут попыталась бы обмануть? М-да, скорей всего, так и получилось бы… Всё равно усыпила бы, а потом утверждала, что я ею попользовался. Для чего? Загадка-с! Ну и другая сразу вырисовывается… Зачем, спрашивается, уничтожать некроманта? Чем он ей так насолил? Видеть его раньше она не видела и общаться с ним не могла. Значит, личная вражда исключается. Но тогда остаётся лишь ведомственный антагонизм. Возможно, что в Новой Византии эти два класса игроков находятся в состоянии жестокой войны, направленной на полное уничтожение друг друга. И не факт, что такое творится только в Новой Византии. Надо будет в обязательном порядке перед «выносом тела» из канцелярии поинтересоваться у этого некроманта, что он имеет против сияд или им подобных персонажей. Мне ещё потом неконтролируемой поножовщины в команде не хватало!»

Постепенно вокруг обстановка разряжалась. Товарищи перестали ругаться, появилась фейри Тьюша и приняла у нас заказ на завтрак. Затем и наша мадам с гордым и независимым видом спустилась в общий зал, демонстративно усевшись за отдельный стол. На ней красовался вчерашний костюм для выездки, но для себя я отметил.

«Сердится и… боится чего-то. Не верит моей «забывчивости»? Или опасается санкций против себя любимой? Вот уж недотрога выискалась!» – Последняя фраза у меня в сознании мелькнула с огромной, запоздалой досадой. Потому что я вдруг остро пожалел, что так и не пережил самого желанного и волнующего любовного приключения в моей жизни.

Хотя тут же себя оборвал, задумавшись на тему «А если бы совершил?». Тоже плохо. Мечта бы исчезла, развеялась, наступило бы разочарование, заела бы тоска… А так всё осталось как и прежде: мечта недостижима, ожидание будоражит кровь. Так что правильно говорят: все, что не случается – к лучшему! Да и поцелуи наши всё-таки состоялись, оставляя после себя самое приятное и волнующее послевкусие. И было в них что-то такое… настоящее, что ли, истинное…

Поэтому есть что хранить в памяти, и не надо порочить светлое воспоминание чёрными, вульгарными помыслами.

Глава 17

Наглеть так наглеть

А там и завтрак стали подавать, на какое-то время заставив сосредоточиться на поджарке из овощей, как пояснила Тьюша, ранее сушёных и консервированных. А мне показалось, что у такого мастера кулинарии, как фейри, и прожаренные веточки с обычной травой вкусными покажутся. О чем я не поленился заявить во всеуслышание, чем вызвал довольное фырканье нашего шеф-повара. В том числе командного, как я надеялся.

Чуть утолив голод и подлечив организм весьма приятным на вкус рассолом, я перешёл к обсуждению дел насущных:

– Опять делаю акцент, что перегружать наших лошадей я не позволю. Поэтому вновь встаёт вопрос: от какой части багажа нам следует избавиться? Я принял решение. Как новенькие, господин Чайревик и сударыня Дарзлей обязаны оставить только по полтюка своих вещей. Ну и мы с племянником по одной половине тюка оставим. Вот и освободится лошадь для академика Брока.

Ох! Что началось после моих слов. Утренний скандал в спальне сияды показался просто маленьким недоразумением, не достойным упоминания. Рыцарь орал, что собранные им артефакты и оружие многократно ценней тюков барахла, которые мы набрали на солевом прииске. Ну а рассвирепевшая женщина готова была глаза выцарапать за место для своих с таким трудом купленных и собранных вещей. Дескать, она и так ничего не имеет и каждый день вынуждена находиться в одном и том же одеянии.

Хм! Мне бы её проблемы!

Даже мой верный Пятница заявил, что с некромантом ничего не случится, если он пойдёт с нами пешком. А потом вспомнил очевидное, что и мне в голову пока не приходило:

– Этот самый Эван заявлял, что он мастер по механике и тому подобному. Так что не удивлюсь, если у него дома некая самоходная техника отыщется. Вот пусть он к себе наведается и что надо на самобеглую тачку нагрузит. И себя – в том числе.

Мысль хорошая. Да и спор, меня оглушивший, прекратился на короткое время. Но самое дельное и своевременное вмешательство осуществила фейри, почти всё время находившаяся рядом с нами в зале. Видимо, она уже старалась проникнуться всеми заботами нашей команды и влиться в него на правах полноправного, заинтересованного участника.

– Максим-Адриано, – обратилась она ко мне. – А почему вы не возьмёте повозку и не загрузите в неё всё самое громоздкое? Да и у меня есть несколько вещей, которые я бы хотела прихватить в дальнюю дорогу.

Последнее требование ещё больше накалило атмосферу в трактире. Ещё багаж?!

– Мм… видишь ли, Тьюша, – стал подбирать я слова в ответ. – Лошади у нас не гужевые, а строевые. Да и запрягая парочку в одну повозку, мы, увеличив багаж, заметно потеряем в скорости нашего каравана…

– Не имеются в виду лошади, запряжённые в повозки, – дернулась фейри в воздухе с места на место. – С этим прекрасно справятся наши Скелеты-толстяки.

– Э-э-э? – откровенно тупил я, не понимая, о ком речь.

– Ну, это же просто. Раз меня можно взять из города под залог, то точно так же можно прихватить с собой любых иных бессмертных слуг. Вот оба наших конюха и потянут небольшую, но прочную, с широкими осями повозку.

– И они смогут?..

– Не сомневайтесь! По силе и выносливости Бол и Кац почти не уступают лошадям. При этом не нуждаются в корме, сне и отдыхе.

– Феноменально, конечно, – никак не мог сообразить я. – Но не знал, что у них имена есть…

– Ну а как ты думал?! И не только имена, а даже собственное мнение по поводу предстоящего путешествия. Оба чётко и однозначно высказались: готовы с нами отправляться хоть на край мира.

– А если «за край»? В другой мир?

– Не имеет значения. Куда угодно, – заверила фейри. – Им тоже претит впадать в спячку на долгое время.

– А-а-а… если придётся нам сражаться с иными Скелетами-толстяками? Разное ведь может случиться…

– Ну и что? С кем сражаться – это уж ваши проблемы. Нам, к примеру, всё равно, когда люди между собой сражаются, дружат или поддерживают нейтралитет. И я лично не стану заступаться за фейри, которая вдруг вздумает напасть на нашу команду.

Больше всего меня убедили и порадовали в словах Тьюши местоимения «наша». То есть она себя уже мысленно ассоциировала именно в нашем коллективе и не страдала излишними фобиями или расизмом. Мне оставалось выяснить последний вопрос:

– Ну а как вообще эти конюхи… я имею в виду в умственном плане?

– Тут я не могу ручаться за их высокий интеллект, – дипломатично высказалась фейри. – Зато ручаюсь, что Бол и Кац весьма исполнительные, лояльные, добрые, верные и очень любят животных. Фактически сама специальность накладывает на них такой отпечаток поведения. Вот сражаться, это да, они нисколько не умеют… Или это важно?

– Нисколечко! – заверил я. – Нам вполне хватит их личной помощи с повозкой, а потом и с уходом за лошадьми.

– Тогда я лечу их обрадовать? Пусть готовятся к завтрашнему утру?

– Только без багажа! – испугался я. – В крайнем случае не больше одного тюка на особь. Правильно? – И тут же придумал, как использовать конюхов и проверить их в самом скором времени: – Пусть они вывезут повозку и прокатят её вместе с нами по городу. Надо кое-что привезти из канцелярии. Думаю, с этим не будет проблем?

– Нет. Мы ведь можем по городу как с вами передвигаться, так и сами, выполняя распоряжения постояльцев.

Она улетела, а мы многозначительно переглядывались между собой. Вслух решился высказаться только непосредственный Александр:

– У меня такое впечатление, что Тьюша гораздо умней всех нас вместе взятых.

Рыцарь и баронета презрительно скривились на такое заявление, я только озадаченно хмыкнул. Если в данном мире такие слуги умные, то чем тогда похвастаться могли энпээсники? Уж они всяко обязаны были стать умней искусственно сделанных умертвий и прочих особей вспомогательного состава. После чего продолжил цепочку размышлений:

«…И если некромант Эванджелин Брок – энпээсник, то легко нас может обвести вокруг пальца, заставив делать всё, что ему заблагорассудится. Да ещё и станем делать с неуёмным энтузиазмом в глазах и с верой, что мы сами придумали для себя подобные цели. Тем более что он академик, настоящий учёный и специалист в иных отраслях инженерной деятельности. Может, именно этого опасается Даниэлла? Может, именно поэтому хочет уничтожить гипотетического Нагибатора? Как бы всё это заранее и чётко выяснить?..»

К другим размышлениям меня подтолкнул чуть позже Александр. Мы всё-таки решились ещё разок просмотреть свой багаж, выкидывая всё лишнее и снеся его в трактир, благо свободных столов хватало, раскладывали и перебирали предметы. Вот во время этой работы малой и заявил:

– С чего мы взяли, что этот Брок – энпээсник? Он ведь вполне может оказаться таким же игроком, как и все мы.

– Вряд ли. Когда мы его прижали, он вроде говорил чистую правду. Да и нет здесь ни одного игрока. Стерилизация прошла, когда игроков сюда ещё не допустили.

– Это мы так думаем. И главарь работорговцев так утверждал. Но где гарантия, что это не так? Вдруг половина ссохшихся тел – это самые настоящие персонажи, тоже зачищенные вместе со всем живым. А один, пусть и по счастливой случайности – выжил. И нам рассказывает ту самую легенду-историю собственной жизни, в которую сам свято верит. Вон и наш Чайревик примерно такой же, хотя на самом деле считает себя русским и слишком уж безошибочно поёт русские песни.

Его идея тоже имела право на существование. Слишком много «потеряшек», которые ничего не помнили о своей неигровой жизни, навсегда остались в Осколках. Да и мой названый племянник – чуть ли не из таких. Да и вообще, чудом здесь оказался, до сих пор скрывая свою истинную биографию даже от меня.

О чём я с недовольством поспешил напомнить парню:

– А сам-то? Когда уже историю и причины своего «попаданства» расскажешь?

– О себе? – коротко задумался мелкий, после вздоха кивнул: – Да хоть сейчас. Тебе я уже доверяю полностью. Только с условием: никому ни слова! Даже этой ведьме ни в чём не признавайся, когда она тебя в постели своими поцелуями пытать будет.

Надо же! Какой молодой да зелёный, а как отлично жизнь понимает и все её нюансы! Мы оба непроизвольно уставились на только что вышедшую из кухни Даниэллу, только названый племянник с ревностью и подозрительностью, а я с ностальгическим вздохом, ненамеренно вспоминая сладость совершённых поцелуев.

Сияда незамедлительно догадалась, что мы разговаривали о ней, резко зарумянилась, занервничала, но потом всё-таки решительно отправилась в нашу сторону. Кажется, она настроилась поругаться, потому что начала издалека:

– Обо мне сплетничаете? – Я сделал самое невинное лицо:

– Разве восторгаться красотой – приравнивается к сплетням?

Красавица хоть и продолжала хмуриться, ругаться передумала:

– У меня тут удачная идея, – начала она деловым тоном. – И я даже поспрашивала по этой теме нашу фейри. Так вот, Тьюша тоже утверждает, что получить ссуду в банке будет совершенно несложно. Только надо будет клеркам предоставить два поручительства, утверждённых в канцелярии. Если этот ваш некромант знает, как любые документы склепать или метки оформить, то ему и поручительства шлёпнуть труда не составит.

Я шумно и продолжительно выдохнул, стараясь держать себя в руках:

– Дани, я ведь тебе уже говорил, что средства у нас имеются. На первое время мы будем прекрасно обеспечены.

– Вот именно что только на первое время! И не забывай, что я дворянка. У меня большие запросы и грандиозные планы.

– Не понимаю, что может быть величественнее для сияды, чем спокойно родить в чужой стране, создать свой семейный очаг и заниматься воспитанием детей?

– Издеваешься? – гневно прищурилась на меня баронета. – Или не понимаешь, что средств на детей и семейный очаг понадобится десятикратно больше? Мои дети ни в чём не должны нуждаться!

– Похвальное желание, твой муж тобой будет весьма доволен. Но в данный момент, – продолжал я растолковывать без тени улыбки, – любая афера с банковской ссудой для нас может обернуться трагедией.

– Да с чего ты взял?! Грузим деньги в повозку и покидаем город. А уж когда придёт пора отдавать золотишко, мы уже давно и славно будем поживать в Сияющем. Не так ли?

– Увы, в Сияющий ещё надо вначале добраться. Это сделать – не так просто и не так быстро. Мы ведь будем перекидывать через Багрянку солидный мост, чтобы и лошади прошли. А банкиры за своим золотом могут следить на любом расстоянии, земли-то в единой системе. И как только станет понятно, что мы пытаемся уйти, за нами ринутся в погоню все гули и стражники близлежащих городов.

– Это всё твои ничем не подкреплённые домыслы и страхи! – раздражённо воскликнула сияда. – Просто ты трус и перестраховщик! И уж никак не можешь быть лидером группы!

Резко развернулась и отправилась в дальний угол трактира, где над вещами из своего тюка колдовал Чайревик. Женщина уселась рядом с ним, заговорщически к нему склонилась и стала что-то оживлённо доказывать. Время от времени рыцарь кивал в ответ и кое-что коротко спрашивал. И оба косились в нашу сторону.

– А ведь могут уйти от нас, – с досадой констатировал Сандер.

– Куда они денутся из нашей мясорубки! – фыркнул я. – А тебе что, жалко с ними расставаться?

– Ну… всё-таки веселей в большой компании. Да и ты вроде как собирался на баронете жениться… Или уже передумал после… первой брачной ночи?

– А ты в дела взрослых не лезь, мелкий! Сами разберёмся! – нахмурился я на его хитрую, все понимающую улыбку. После чего с раздражением ткнул кулаком в мешок с травами, который мы таскали за собой с самого хутора: – Может, попросту выбросим его? Хотели нашим магам отдать для просмотра, а они вроде как конфронтацию нам решили устроить.

В самом деле, волшебные травки мы так ни разу товарищам по команде не показали. Всё времени не было для нормальной ревизии вещей. А как только наметилась такая возможность – смысл пропал. Как бы наши маги против нас же эту травку не использовали.

И опять Пятница подал хорошую идею:

– Так у нас же книжка есть! Давай её с собой захватим и академику прямо в канцелярии помеченные страницы покажем. Пусть он нам переведёт дословно, а мы уже потом решим: кому, какую и для чего травку выдать.

Ничего мне не оставалось, как похвалить мальца, пообещать ему кучу плюшек с бубликами и место заместителя в самом скором будущем. После чего мы быстренько сверили имеющиеся у нас растения с нужными картинками, а книгу поместили в мой наспинный сидор. Ещё немножко покопались в вещах, а потом я принял решение выступать в канцелярию. Лучше раньше выдвинуться в путь и заняться делом, тем самым прекращая разброд и шатания личного состава.

Да и в самой канцелярии лучше пробыть дольше, меньше будет потом у стражей подозрения, что так быстро справились сразу с несколькими делами. Ведь теперь следовало и за Бола с Кацом уплатить залог золотыми монетами.

Отправил Саньку, чтобы он закомандовал конюхам на выезд готовиться, остальных отослал во внутренний двор, а сам заскочил на кухню. Решил не только несколько поздний обед заказать на пятерых, но и по поводу академика Брока поспрашивать. Увы, фейри ничего о таком учёном не слышали, а вообще о некромантах отзывались с уважением, если не с плохо скрываемым ужасом. Мол, они ух какие страшные бывают и сердитые! И все стараются с ними лишний раз не связываться. Особенно бессмертные, которые на самом-то деле очень даже смертны и порой никакому восстановлению не подлежат.

Спросил и о моровом поветрии, якобы угрожавшем городу несколько лет назад. В этом тоже дельного подтверждения не получил. В те времена работы на кухне было много, и какие-то людские болезни бессмертных созданий волновали мало, своих забот хватало. А вот по поводу игроков, а также их отличия от энпээсников Тьюша посоветовала:

– В них прекрасно наш главный приказчик разбирается. Это тот, который первым вас на пороге встречал. Так что у него поспрашивай.

Вот и пришлось мне затевать беседу с так не любимым мной представителем лысых коротышек. Благо хоть искать его долго не пришлось – его кукольное личико всегда маячило где-то рядом, готовое угодить постояльцам, но при этом не упустить выгоду для своего давно уже покойного хозяина.

Моя репутация благодаря Облачному плащу на плечах зашкаливала для этого коротышки, поэтому я начал с того, что просто польстил гному. Мол, хозяин имеет полное право гордиться таким достойным и сообразительным главным приказчиком. Жаль, что на кукольной физиономии чувства не отражаются, а моя ауроцепция чего-то не работала. Но судя по тону, маленькая лесть небольшому созданию понравилась. Ибо он подтвердил всей своей полусогнутой позой горячее желание ответить на любой мой вопрос. Вот я и начал выпытывать:

– Чего это ты ко мне обращаешься порой «ваше высокопревосходительство»?

– Так ведь у вас вокруг ника вензеля особые, только главным слугам и понятные. По ним получается, что вы по званию генерал и по чину не меньше чем губернатор целой провинции.

– Ага, молодец, что углядел. Хвалю! А сам ник мой не потускнел? Не стёрся?

– Отлично видно, ваше высокопревосходительство!

– А ну-ка, прочитай вслух, проверю твоё зрение…

– «Гром» – там написано.

– Хм! Верно… А уровень какой ты у меня видишь?

– Как же я могу его видеть? – поразился коротышка, – коль вы его скрываете?

Вот уж незадача! Скрываю я, оказывается! Знать бы ещё, как именно? Или попробовать это недоразумение взять на слабо́? Получится ли? И не рухнут ли при этом особые вензеля вокруг ника? По правде, они мне там не нужны, только компрометировать будут в некоторых случаях. Но попытка не пытка, вот я и начал:

– Так и знал, что с моим уровнем проблемы. Не иначе как сбой получается, и следует перенастроиться. Давай я буду разные режимы просмотра подавать, а ты говори, когда что появится, а когда пропадёт.

Напрягался и фантазировал чисто спонтанно и по наитию. Просто себе представлял разными способами: вот табличка светится, вот не светится. То же самое с остальными определителями личности. Следовало, конечно, вначале посоветоваться с магами, но раз они сами ничего толком надо мной не видят, то ничему путному не научат. А старший слуга оказался докой в вопросах опознания посетителей. Похоже, программа над ним особо постаралась. Потому что уже на второй минуте он заговорил:

– Ник пропал… Теперь вензеля исчезли. Опять вернулись… Вновь исчезли… О! Уровень мелькнул!.. Опять пропал… Теперь полоса жизни проявилась… Мигает… Опять уровень виден…

– Какой? – вставил я важный для меня вопрос.

– Двести семьдесят третий…

Мать честная! Да я круче гор и выше туч! То-то мне система звание генерала и чин губернатора присвоила! Ещё бы только понять, когда она это сделала и за какие заслуги? И почему именно «Гром» у меня на табличке написано? Я ведь изначально здесь полным именем представлялся…

Но как бы там ни было, определённые напряжения и желания мозга отныне могли мне помочь в разных ситуациях. Правильнее всегда скрывать свои силы и звания, но порой регалий стесняться не стоит, а наоборот, их напоказ выставить. Помогает избежать многих недоразумений или конфронтаций.

Оставалось только ещё несколько вопросов прояснить:

– А стражи мои вензеля не различают?

– Куда им!

– Даже те, кто в канцелярии губернатора?

– Ну-у-у… те могут…

– А ты сам всегда иных чужаков от здешних жителей отличаешь?

Лысый гном явно загрустил:

– Не всегда. Если они свой ник скрывают… вот как вы сейчас, то они все для меня становятся обезличенными горожанами.

– Ну а некроманты чем от всех остальных отличаются?

– Не могу знать, ещё ни разу они в «Буже Вайс» не останавливались.

– Мы сегодня приведём одного такого постояльца, ты к нему присмотрись хорошенько, а потом мне выскажешь по его поводу все свои соображения. А чтобы не считалось, что ты от дела отвлекаешься, вот тебе за работу два золотых. Договорились?

– Конечно, ваше высокопревосходительство! – не ленился истово кланяться коротышка. – Уж вы не сомневайтесь, я постараюсь!

Во двор я выходил с двояким чувством. Узнал много нового и полезного, но досадовал на собственное поведение. Ну чисто как барин вёл себя по отношению к холопу. Вроде всё так и надо было, иначе не получилось бы, а вот неприятный осадок в душе остался. И чёткой причины осознать не мог. Ложь какая-то просматривалась, неискренность. Во мне? Или в старшем приказчике гостиницы?

Ладно, потом разберёмся. Или кто поможет разобраться…

Глядя на недовольные лица Даниэллы и Димона, которые уже восседали верхом, пришло понимание, что от этих двоих мне в ближайшее время помощи не дождаться. А то и вообще лучше к ним спиной не поворачиваться. Хотя сердечко и трепетало от воспоминаний о ночных поцелуях и подсказывало: «Она твоя идеальная женщина! Она тебя не предаст!», да только глаза видели совсем другое, а разум не стеснялся выкрикивать время от времени пароль-отрезвление: «Урод!».

Проверил наличие носилок в повозке, попытался определиться, кто среди конюхов Бол, а кто Кац, да так и двинулся впереди нашего, значительно выросшего отряда. Сразу пошли рысью, для проверки, и Скелеты-толстяки легко выдерживали такой темп. Да и повозка мне понравилась – на мягком ходу, раза в полтора шире обычных, с лёгкими разборными бортами. Имелись отверстия для стоек и последующего установления тента. При желании хоть всем можно уместиться внутри и пережидать там, в комфорте и сухости, пятичасовой местный ливень.

Естественно, жалко будет бросать такой удобный домик на колёсах возле речки с раскалённой лавой, но вдруг её можно разобрать да перенести по частям? Тем более с помощью таких вот явных специалистов плотницкого дела? Тьюша ведь недаром утверждала, что конюхи и в хозяйстве на все руки мастера. Или не руки? Или правильнее – кости? Да как угодно, лишь бы дело спорилось.

Глава 18

Пополнение состава

Пока добирались на площадь Резиденция, неустанно думал над тем, как и кого оставить перед зданием с лошадьми. Уж больно мне не хотелось покидать рыцаря с сиядой на долгое время вместе. Но вот кого взять с собой?

Баронета Дарзлей никак не могла оказаться внутри здания, пока я не обсужу и не выясню причины её ненависти к некроманту. Встречный вопрос: а справится ли она с опасностью, коль такая вдруг возникнет? Тот же богомол вдруг здесь появится, пусть и без одной клешни, как одинокой даме на него реагировать? Ещё бросится сдуру в атаку, а я потом так и останусь…

Хотел подумать «неженатым», но вовремя мозг дал нужное напоминание, и я сменил слово на иное определение: «лидером без полноценной команды». Потом додумался и до очевидного. Можно ведь приказать женщине в случае опасности просто убраться с площади и прихватить с собой лошадок. Да и конюхи, какие бы они ни были бесславные и неумелые воины, хоть какая-никакая, но защита. Справятся.

Только и рыцаря, нашего светлого паладина, мне почему-то в здание заводить не хотелось. Как не хотелось и раньше времени знакомить Димона с бароном Броком. Прежде всего мне следовало взять с некроманта некоторые обещания. Конкретно: мечтал всё-таки научиться хоть какой-нибудь магии, определиться в развитии оной или хотя бы понять свои возможности. А то лишь обещают, но никто до сих пор палец о палец не ударил. Ни идеальная женщина, ни обязанный по гроб жизни за своё спасение товарищ.

Тут тоже, как мне показалось, имелся отличный выход. С него я и начал:

– Чайревик, отправляешься с нами и будешь ограждать нас от слежки и присутствия тамошних стражей. Слишком они вчера нас пристрастно выспрашивали, где были да что делали. Как бы сегодня провожатого не приставили. Поэтому займёшь пост сразу за аркой и глаз не спускай со Скелетов. Если сам не справишься с неожиданной атакой, беги на верхние этажи и зови нас на помощь. Только не вздумай сам неосторожным словом или движением спровоцировать охрану канцелярии!

Димон кивал, не в силах отказаться от такого важного и ответственного задания. Зато сияда меня опередила, потребовав для себя место в передовом авангарде:

– Сегодня я пойду с тобой в кабинеты, а Сандер пусть присматривает за лошадьми.

Пришлось и тут разъяснять терпеливо, уповая на здравый смысл и реалии:

– Внутрь можно заходить лишь с именным и легендарным оружием. У тебя, Дани, его нет. У Александра оно есть. Поэтому тема закрыта. Остаёшься на площади, а в случае опасности поспешно отступаешь, прикрываясь повозкой.

– И у меня нет! – опомнился Чайревик.

– А копьё? – У него в руках было то самое копьё, которым меня пытался пронзить наёмник из пустыни. Сегодня мы его прихватили в надежде на обратном пути таки добить подраненного накануне богомола. – Оно ведь явно особенное, может, и легендарное, так что должны пропустить.

Сам я не сомневался, что не пропустят. Но внутри здания решу этот вопрос проще, чем здесь, в присутствии дамы.

Пока отдавал последние распоряжения конюхам, всё прислушивался к возможным шумам в репродукторах. Но никаких новостей от некроманта не последовало. Это меня немного взволновало. По причине нашего слишком раннего прихода? Или у академика нечто стряслось?

Гадай, не гадай, а лучше поторопиться. Вот мы мужской компанией и оказались внутри канцелярии. Охрана на месте, в тех же позах. Те же вопросы, та же процедура сдачи лишнего оружия. И первая неожиданность: трофейное копьё в руках рыцаря признано эпическим даром, а значит, разрешено к проносу внутрь.

– Ну вот, а ты боялся! – подмигивал я Димону, устанавливая его на посту и стараясь скрыть собственное удивление. – Смотри в оба и старайся вообще не двигаться. Мы будем время от времени наведываться.

И, прихватив носилки, помчались на второй этаж, где договаривались встретиться с некромантом. Тот и в самом деле оказался в нужном кабинете, возлежащем на столе. Но в каком виде! Про таких говорят: краше только в гроб кладут. Кожа зеленоватая, рыхлая, местами разлезающаяся. Голый, страшный, ну вылитый труп!

Ещё и говорит медленно:

– А как вы думали, охрана совсем тупая? Станете живого человека выносить, они нас всех и повяжут. Вот я и готовлю тело заранее, замедляю все жизненные процессы, создаю полную видимость смерти. Мне уже и ходить невозможно…

– Как невозможно?! – расстроился я. – А метка? А документы навынос?

– Да вот они все на столе, давно готовы…

– Так нам ещё нужны! – воскликнул я в отчаянии и стал описывать удобства повозки и необходимость наличия в команде парочки конюхов.

Академик согласился с моими доводами абсолютно, но тут же разочарованно протянул:

– Если я начну восстанавливаться, то мне полчаса хватит. Зато следующий запас силы, необходимый для такого замедления жизни в себе, накоплю лишь через трое суток. Вы готовы ждать?

Не готовы! Такая задержка рушила все наши планы. О чём я и заявил с досадой и раздражением. Тут же спросив:

– И нет никакого иного выхода?

– Есть. Пока я приостановил приближение смерти, но ходить всё равно не смогу. Так что выход у вас один: носить меня на носилках. А уж подписи подделывать – у меня сил хватит.

Мы только переглянулись с Санькой, тяжко вздохнули и… стали раскладывать принесённые носилки. А дальше начался квест на физическую выносливость. Ибо система внутренней безопасности, уж не знаю каким параноиком придуманная, не позволяла вынести бланк документа из данного кабинета до того, как на него ляжет подпись или грохнется печать. И сами печати следовало ставить лишь в определённой последовательности, а не обходя кабинеты по очереди. Бюрократия-с! Чанга бригасса!

Причём злостная, закостенелая бюрократия!

Зато при переносе тела с одного этажа на другой и пока Пятница метался по кабинету, подавая нужный бланк, печать или чернила, я, не останавливаясь, задавал некроманту заранее заготовленные вопросы. И как ни старался его поймать на лжи, подобной не улавливал. Вроде честно мужик отвечал. Может, по той причине, что фактически находился при смерти? Но могло быть и так, что моё дивное умение ощущать в ауре человека некоторые его чувства просто в данном случае не работало.

Но я склонялся больше к первому варианту, потому что задавал вопросы разнопланового характера.

Поинтересовался мнением местного обитателя по поводу взятия крупной ссуды в одном из банков. Почти труп уже не мог смеяться, только кривил губы в улыбке:

– Даже с заверенными поручительствами чужакам выдадут лишь смехотворную сумму. А если бы и удалось прикинуться горожанами, предоставив нужные метки и бумагу об истории своей деятельности на благо Ихреза, то средства цельно вывезти за крепостную стену нельзя. Только по частям и в разные ворота. Да и после этого налоговые инспектора следят за перемещениями этих частей, и последствия этой слежки могут оказаться непредсказуемыми.

– Где-то так мы и предполагали… А что тебе известно о сиядах?

– Мм?.. Вначале растолкуй, что это такое.

Попытался, как мог, припомнив и гейш, и весталок, и саму биографию Даниэллы Мэврут Дарзлей. Как и ожидалось, о Новой Византии некромант никак знать не мог, да и вообще здесь раньше находился целый мир, называемый Айфуга, а сейчас только Осколок, и что творится за его пределами, учёный не имел ни малейшего представления.

Некие куртизанки, сходные характером поведения и деятельности, имелись и здесь, но врагами для Эванджелина Брока никогда не были. Скорей даже наоборот, потому что сами обычно имели высшее образование, отличались высокой культурой, интеллигентностью и практически сотрудничали с людьми творческими, работающими как в науке, так и в искусстве.

То есть у меня в догадках оставалось только два варианта. Либо приходилось принимать на веру слова Даниэллы, что ненависть ей привили с помощью тотального для её игрового мира внушения. Либо это она таким образом попыталась проверить своё любовное влияние на моё раненное влюблённостью сознание. Придётся с этим разбираться уже непосредственно по ходу общения нашей единственной дамы и нового члена пати. Предупреждать я его об этом не стал, но барон человек умный и сам поймёт как себя вести после представления.

Зато очень много и весьма для нас всех полезного учёный подсказал и чрезвычайно подробно проинструктировал по каталогу местных трав. Точнее, не местных, а тех, что произрастали в лесах вокруг нашего хутора. Оказалось, что мы обладаем прямо сегодня уникальными по своим возможностям во многих делах и помогающих при решении некоторых проблем травками. Одна подсобляла при исцелении ран, вторая – давала возможность трое суток находиться без воды. Достаточно было попросту прожевать как следует пару листиков и проглотить их. Несколько растений, после вымачивания в отваре из них, придавали оружию и доспехам повышенную прочность, одно – усиливало мощь критического удара для арбалетных болтов. Ну и сразу три невзрачных на вид соцветия использовались в боевой магии для бесконтактного влияния на противника. Причём и на живого человека, и на представителя отряда умертвий превращённые в пар или газ соцветия действовали чаще одинаково. Хотя и нуждались в некоторых испытаниях на практике.

Напоследок академик похвалил нашу запасливость:

– Очень, очень полезные травки и соцветия! И отыскать их весьма не просто. У нас они, к примеру, встречаются только в том лесу, где обитают вайенги, это такие великаны из коры, камней и плоти диких животных. Сборщики отправлялись туда со всей осторожностью, только глубокой ночью, когда вайенги спят. Но всё равно при этом страшно рискуют.

– Это про них мы слышали, что они ночью приходят в бешенство от свиста, зато днём пропускают через лес только караваны со специальными метками?

– Они самые, – подтвердил Эван мои уточнения. – Мерзкие на вид и очень опасные твари. Как по мне, то следовало бы их давно с помощью облав уничтожить всех до единого. Потому что вайенг – это дикое и неуправляемое сосредоточие злобы и крайней агрессии. Удивляюсь, как для них ещё что-то значит метка, выдаваемая лично губернатором.

– То есть мы при всём желании подобное отличие получить не сумели бы?

– Точно!

Меня же интересовал наш вчерашний соперник, которому Санёк отрубил клешню:

– А какие ещё чудовища обитают вокруг города и в нём самом?

– Да как сказать… Рядом с городом вроде нет никого, кроме вайенгов, но химерологи порой создают нечто этакое. После всеобщей гибели некоторые твари могли вырваться из вольеров или питомников. Может, видели кого-то конкретно?

Мы ему описали наше вчерашнее приключение на рынке. Александр похвастался, как он лихо снёс монстру его правую атакующую конечность. Реакция некроманта на это оказалась непредсказуемая: он ухватился за голову и чуть не заплакал от горя:

– Ну что же вы наделали?! Как вам только пришло в голову покалечить легендарного Ажара?! Это же единственное в своём роде, уникальное создание, которое считалось живым тотемом нашего города. Их больше нигде, ни единого экземпляра не осталось в Айфуге! О нём слагались легенды, и в древности именно на Ажарах великие воины отвоевали этот мир у полчищ жестоких демонов. Экие вы варвары!

– Мы варвары?! – поразился я. – Мы только защищались, он сам на нас напал!

– Бедненький Ажар! Он всего лишь за это время оголодал без опеки! – продолжал плакаться академик. – Да и одичал, наверное, немного. Скорей всего, увидел людей и бросился к вам с радостью! А вы!.. Оружием!..

– Ничего себе радость… – ворчал мой верный Пятница, приноравливаясь в очередной раз подхватить носилки с полумертвецом. – Лучше тогда не представлять себе, что случилось бы, набросься этот гибрид на нас со злостью и жаждой битвы…

– Да что вы понимаете! Это легендарное животное…

– И понимать не собираемся! – оборвал я очередные причитания, уже волоча носилки к следующему кабинету этого бюрократического муравейника. – Поверим только в том случае, если ты его оседлаешь и покажешь несколько трюков высшей вольтижировки.

– И покажу! Только вы меня незамедлительно после укладки на повозку накройте мокрой тряпкой и вдобавок время от времени водой поливайте. Да! И не забудьте мой костюм прихватить! Мне ведь потом одеться не во что будет.

Мои озвученные опасения звучали вполне уместно:

– Нас за твой костюм на «проходной» не повяжут?

– Вряд ли. Там только за перемещением денег и оружия рьяно следят. На всякий случай разложите мой костюм у себя по частям.

Мы согласно кивнули и продолжили задавать следующие вопросы о благоустройстве этого мира. Пожалуй, самым важным среди них являлся о принадлежности самого Брока к той или иной категории людей разумных. И выбрав самый удобный момент, я поинтересовался:

– Эван, а вот ответь мне честно, ты игрок?

Тот на такой вопрос отвечать не спешил, а сам задумался на несколько минут. Потом больше рассуждал и предполагал, чем явно и чётко утверждал:

– Знаю лишь точно, что наш мир Айфуга создан именно для игры. Хотя подобная информация скрывалась от простого обывателя. Потому что внедрение сюда чужаков проводилось настолько аккуратно и незаметно, что даже представители стражи и жандармы порой затруднялись чётко их идентифицировать. Поговаривают, что некоторые элитные слуги имеют такой дар распознавания, но я, честно говоря, в реальности с таким не сталкивался. Всё у «гостей» прорабатывалось и стопроцентно совпадало с легендой, воплощение получалось полным, и только долго отслеживая человека, можно было сделать выводы, что он игрок.

– Интересные у вас тут заморочки, – пришлось признать мне. – Но ты так ничего конкретного не сказал о себе.

– Да потому что сам вдруг засомневался, – вполне искренне признавался некромант. – Я ведь учёный, для меня малейшее отклонение в собственном поведении – уже повод для лабораторного исследования. И если раньше я об этом не задумывался, то после твоего вопроса с ходу отыскал в себе некие несоответствия. Понимаю, что с ними придётся разбираться, и не один день. Но… Разве это имеет для вас или для тебя какое-то принципиальное значение? Или от этого зависит обеденная порция каши в походе?

– Ха! Про кашу это ты здорово пошутил! Но можешь не волноваться, у нас никто в правах не ущемляется. Ни по половым признакам, ни по цвету кожи или её отсутствию. Вон даже к фейри мы относимся с огромным уважением за её ум, сообразительность, отзывчивость и высокий профессионализм. Кстати, не подскажешь, почему такая градация среди видов слуг? Одни кажутся невероятно сообразительными, другие менее?

По этой теме у академика оказалось очень много информации, основанной в том числе на личных наблюдениях и аналитических выводах коллег. И он охотно приступил к изложению. Вначале начисто развенчал нашу уверенность в том, что фейри самые умные, Скелеты-толстяки самые тупые, гули самые нарванные и боевитые, а лысые гномы – самые услужливые. Оказалось, что роли у них, как и таланты, могут меняться. И соотношения среди них создаются точно так же, как в любом ином однородном обществе, состоящем из людей. Кто-то более ленивый, кто-то лучше соображает, а кто-то истинный гений, и у него получается чуть ли не всё, к чему он приложит свои лапки, ручки или кости.

То есть простой, исполнительный и непритязательный в быту конюх на самом деле может оказаться гением изобразительного искусства. И во время своего личного отдыха рисовать чудесные картины. Примеров подобного предостаточно, хотя люди всё-таки, из своих шовинистических убеждений, стараются всеми силами утаивать, присваивать, а то и уничтожать талантливые поделки своих слуг. Потому что изначально были поставлены для управления бессмертными умертвиями.

Честно говоря, такая новость меня повергла в сильное смущение и никак в голове не укладывалась. Да и Пятница не смог удержаться от вопроса, произнесённого с некоторой обидой:

– Так они что, получается, умнее нас?

На что некромант заявил, что создатели или боги этого мира, видимо, великие экспериментаторы. Ибо наделили как местных жителей, так и умертвий, обитающих рядом с ними, совершенно одинаковым разумом. И теперь он сам поражается, с какой такой стати была проведена Стерилизация? Коль столько сил, разума и разнообразия было вложено в создание мира – зачем его впоследствии так безжалостно уничтожать?

И напоследок учёный подвёл итог:

– Ну а вопрос: умнее или нет, наверное, так и останется открытым до тех пор, пока фейри, гули, лысые коротышки или скелеты не станут заседать в канцелярии и принимать самое посильное участие в управлении городом. Про жандармов-крабов я уже не упоминаю, всеми признано, что они философы, аналитики и лучшие следователи.

Примерно к тому времени мы завершили все свои дела в этом огромном казённом здании. Собрали всё, что надо, дождались полного окоченения фальшивого трупа и подались с гружёными носилками к выходу.

Глава 19

Неожиданный конкурент?

Уже на первом этаже мы, запыхавшиеся от переноски тяжести на носилках, но зато наполненные новой информацией, первым делом поинтересовались у Димона, стойко бдящего на своём посту:

– Ну и как скелеты?

– Эти сволочи даже не смотрят в мою сторону! – со злостью доложил Чайревик, с подозрительностью поедая меня взглядом: – Может, мне и не стоило тут торчать всё это время?

– О! Чуть позже тебе наш новенький расскажет о гениальности некоторых умертвий, и ты сразу поймёшь, насколько ценным оказалось твоё нынешнее присутствие на посту. А пока двигай первый, потом перехватишь у Санька́ носилки. И молчи как партизан, не вздумай хоть слово ляпнуть!

Хорошо, что предупредил, поскольку для охранников отыскались новые причины, чтобы к нам придраться. Например, самая первая:

– Чего это ваш третий товарищ так и простоял внизу?

– У него фобия. Лестниц боится, – изгалялся я в фантазиях. – А лифтов-то у вас ведь нет! А почему? Буду жаловаться губернатору!

Не слава богу оказалось и с бумагами навынос, и с метками для умертвий:

– Как это вы так быстро всё успели оформить?

– Ха! Так сегодня совсем очередей нет! К тому же чиновники объявили день «открытых дверей и скоростного обслуживания посетителей». Вот потому нам и повезло.

– И труп какой-то у вас…

– Несвежий? Тоже пожалуюсь губернатору, что до сих пор холодильников у вас здесь нет специальных. Кто же так трупы содержит в неправильных условиях? Всё расползается и портится. Безобразие! Да и вообще, как вы сами на посту выглядите? Почему шлем и кольчуга не чищены? Блестеть всё должно, а вы смотритесь, словно бездомные сироты на рынке.

Пока я так наглел, Пятница уже забрал своё оружие из комнаты хранения и заменил меня на носилках. Да и охранники примолкли, явно задумавшись над моими словами. Кажется, мнение со стороны их действительно как-то волновало, потому что один попытался костями чуток протереть свисающую на рёбра бармицу.

Разве что второй задал слишком странный вопрос чуть ли не в спину мне:

– Завтра вас тоже ждать с прошениями?

Хотелось соврать, пусть, мол, ждут, но не стал. Мало ли что! Вдруг мы не заявимся с утра, а нас сразу в розыск объявят? Потому и ответил неопределённо:

– Не знаем ещё, как карта ляжет.

На площади, к моему вящему успокоению, царили тишь и благодать. Даже рассерженное долгим ожиданием личико сияды меня вначале не испугало. Зато её первые слова настроение всё-таки подпортили.

– Димончик! Ну почему так долго? – обратилась она к рыцарю, подскочив к нему со стороны и с сочувствием заглядывая в глаза. – С тобой ничего не случилось?

Смотрелось это так, словно мы не посиневший труп вынесли на носилках, а непосредственно самого «Димончика». У меня в голове сразу стали крутиться весьма непритязательные рифмы к этому уменьшительному имени, самое доброе из которых звучало как «Лимончик». Наверное, из-за напавшего на меня раздражения мы и носилки на повозку водрузили грубо, без всякого почтения к ещё живому академику. Быстро накрыли его тряпкой и щедро полили водой из фляг.

– Зачем? – поинтересовалась Даниэлла, брезгливо морща носик, хотя трупного запаха не ощущалось.

– Пускай отмокает, – заявил я. – Холодец более разваристый получится.

Своего добился: пусть маленькая месть, а приятно. Сияда зябко передёрнула плечами от отвращения и, совершенно позабыв о вихлянии бёдрами, ринулась к своей лошади.

Вскоре мы неспешным шагом двигались в сторону рынка. Даже с такой скоростью туда было добираться не более четверти часа. Так что по пути успел о многом рассказать, в том числе и о причине посещения площади с торговыми рядами:

– Намеченное нами убиение несчастной скотинки отменяется. Наш новый товарищ по команде сегодня покажет уникальное представление: выездка и вольтижировка на легендарном Ажаре! Билеты в первый ряд уже проданы, поэтому торопитесь купить всего два оставшихся на галёрке!

– Громче кричи, – не удержалась баронета от язвительного совета. – Не то покупателей не дозовёшься. Всю прибыль растеряешь.

– А ты! Разве не хочешь купить билет?

– Для меня доблестный рыцарь Чайревик уже взял в первом ряду.

– Неправда. Насколько я знаю, он сам без билета, – продолжал я шутливую пикировку. – Так что поторопись, не скупись!

– У меня нет денег…

– Как можно требовать деньги от благородной и прекрасной дамы?! Она вправе оплатить билет всего лишь парочкой поцелуев. Получится бесплатно и романтично!

– Где ты видел бесплатную романтику? – ухмылялась красавица. – Тем более что один мой поцелуй стоит больше всего твоего вооружения.

– Ничего себе цены! – не удержался от реплики тоже улыбающийся Пятница. – Лучше уже тогда жениться и целоваться бесплатно, сколько тебе влезет.

– О-о! Мой юный друг! – пустился я в философствования, со злорадством наблюдая за всё больше багровеющим лицом «Димончика». – Как раз в женитьбе и заключается та самая главная ловушка, подстерегающая наивных мужчин. Потому что очень быстро пропадает весь интерес целовать ту женщину, которая принадлежит тебе постоянно. Страстно к себе манят только те губки, которые тебе не подвластны, которые тебе не принадлежат по праву супружеского контракта. Как следствие, мужчина вновь смотрит на чужих красавиц, мысленно раздевает их, а во сне не только целует… Например, мне сегодня ночью приснился сон, в котором я несколько раз страстно поцеловался с одной весьма симпатичной и любвеобильной дамой. Эх, вот это был сон!..

Стоило видеть, с каким подозрением и некоторой растерянностью уставилась на меня сияда. Ну а наш светлый паладин вообще опустился до звериного рычания:

– Максим-Адриано! В мать твою влюбись! Ещё один такой пошлый намёк я от тебя услышу, вызову на дуэль! Как ты смеешь вести себя так низко и подло?! Мало того, что почти опорочил честную и невинную женщину, оказавшись в непотребном виде в её постели, так ещё и всякие пошлости начинаешь рассказывать, привидевшиеся в твоих снах? Позор!

Ничуть не испугавшись такой угрозы, я задал невинный вопрос:

– Извини, дружище, но что ты такого страшного и позорного увидел в невинных поцелуях? Тем более если во сне я целовался с другой женщиной?

Мы уже стояли возле рынка, собираясь высматривать там местную достопримечательность, как вдруг покрывало на повозке шевельнулось и из-под него послышалось:

– Воды! Я просил воды не жалеть! – Когда мы вылили все остатки, что у нас были, оттуда донеслось умиротворённое: – Вот, сейчас другое дело… сразу слух улучшился… Люблю ругань слушать, настроение поднимается…

– Эй, академик! – окликнул я его. – Долго ты там ещё валяться будешь?

– Минут десять… Но я всё слышу, и можно сказать, уже влился в вашу дружную компанию!

И опять сияда не удержалась от непроизвольного вздрагивания. Да и в голосе не стала скрывать омерзения:

– А давайте, пока он ещё труп – мы его сожжём? У нас, в Новой Византии, всегда так делали с некромантами.

– О-о! – послышалось из-под мокрого покрывала. – Я чувствую, что дама ярый любитель поспорить о белом и чёрном? Хо-хо! Она мне уже нравится!

Тут же на него свой гнев перенаправил Чайревик:

– Ну, ты, неполноценное умертвие! Следи за словами, а то на костёр от тебя только кусочки уложат! – И это не осталось без ответа:

– Неужели среди нас оказался человек, способный поднять меч на безоружного?! О, боги! Куда я попал?! Верните меня обратно в мою тихую и мирную канцелярию!

– Зачем богов просить? – веселился вовсю и наш юный товарищ. – Через пять минут ты и сам ходить сможешь, вот и побежишь обратно. Если отрекаешься от обеда, назначенного в честь твоего освобождения.

Тотчас Брок стал кричать, что не отказывается и слёзно просит у всех прощения, кого зацепил хоть одним неосторожным словом. А в адрес единственной нашей дамы кричал, что сам себя сожжёт на костре, если после первых пяти рассказанных анекдотов не услышит женский смех.

В общем, я тоже веселился от этой перепалки, разглядывая в бинокль рыночную площадь и пытаясь рассмотреть того самого легендарного для данного мира коня. Честно говоря, до сих пор не мог представить себе, как наш новенький сумеет укротить эту одичавшую зверюгу, а потом ещё и использовать её вместо верхового животного. Но если у него это получится, я буду только счастлив: не придётся отдавать под седло ещё одну лошадку из нашего и так не безразмерного табуна.

Пока высматривал и пока все остальные вяло переругивались или подначивали друг друга, назначенное время истекло и «оживший» окончательно мертвец уселся на повозке. Огляделся вокруг, уставился на Даниэллу выпяченными глазами и запричитал с придыханием:

– Я думал, что среди нас дама, но как же я ошибался! Среди нас настоящая богиня, достойная только поклонения и всемерного восторга! Друзья, дайте же мне быстрей одежды! А вы, наши доблестные помощники, подержите покрывало вот так, дабы я не смущал нашу богиню своим прекрасно сложенным телом!

Мы отдали ему комплект одеяний, а Кац и Бол с готовностью создали из мокрого покрывала ширму, за которой мечущийся академик довольно быстро оделся. Несмотря на зависшую у меня на лице улыбку, создающаяся ситуация мне совершенно не нравилась. Если этот тип начнёт вдруг осыпать девушку комплиментами и восторженными панегириками, то рыцарь наверняка взбесится. И простым расчленением тела на куски дело не обойдётся. Точно будет сожжение.

Да и сама сияда, ненавидящая отчего-то некроманта, вот-вот сорвётся на ответную колкость, которая в прямом смысле этого слова может продырявить голову неприятного поклонника её красоты. Надо срочно что-то придумать, чтобы закрыть фонтан неожиданного красноречия Брока, который наверняка возник из-за пьянящего воздуха свободы. Только я не успел даже ничего придумать, не то чтобы сказать.

Одевшийся и оправившийся академик вдруг выдернул откуда-то из воздуха великолепную чуть ли не с метровым стеблем розу и бросился к сияде, восседающей на лошади:

– О! Несравненная! Прими в дар это жалкое подобие твоей красоты! И позволь мне поцеловать хотя бы твой мизинчик, одним своим видом дарующий сказочный покой и умиротворение!

И протянул даме ярко-пурпурную, величиной с два мужских кулака, розу.

Вот тут весьма неприятное для меня чудо и случилось. Даниэлла сменила свой ледяной взгляд на поощрительный и мило улыбнулась. Потом взяла протянутую ей розу, присмотрелась к ней, принюхалась и величественно протянула правую ручку для поцелуя.

И этот наглый потс осмелился её поцеловать! Причём не только мизинчик, а со стоном и мычанием облобызал ей все пальчики и, кажется, добрался даже до запястья!

Я, конечно, видал свиней неблагодарных и наглых, но с таким встретился на своём веку впервые. Мы его, понимаешь ли, спасали, носили, возили и одевали, а он тут моей женщине из мечты ручки слюнявит?! Да для такого двурушника и костра жалко! Сразу в булыжную мостовую закопать и сверху гербицидом полить, чтобы ничего даже случайно не выросло!

Но пока я так возмущался, просто открывая и закрывая рот как рыба, Брок отскочил от лошади с наездницей в сторону и вскинул руки к ней, словно к солнцу:

– А теперь, о, прекрасная и несравненная богиня, я помчусь укрощать ради тебя легендарного Ажара! И ты вскоре увидишь, как он преклонит свою голову к твоим стопам и будет готов повиноваться каждому движению твоего пальчика! Это будет мой первый подвиг, совершённый ради тебя!

После чего на солидной скорости, высоко поднимая колени, легко, словно красуясь, умчался на рынок, где и скрылся среди многочисленных навесов и прилавков. Не знаю как кто, но я ещё никому в жизни не желал такой скорой, пусть и несколько неприятной смерти от гигантской клешни. И прошептал еле слышно себе под нос:

– Приятного аппетита, Ажар!..

Глава 20

Моральные терзания

Кажется, смерти для академика желал не только я и паладин Чайревик. Стоящий возле меня Александр как-то печально вздохнул и попытался меня утешить:

– Да не переживай ты так, что у нас в команде своего некроманта не будет. Зато он нам успел помочь с регистрацией и с нужными метками. Ну и повеселить успел изрядно своими выходками… Да! Ты ещё вспомни, сколько он ценной информации передал! Особенно о травках. Сегодня же вечером попробуем поэкспериментировать. Э-э… после того, как помянём, конечно…

– Никакой выпивки! – покосился я на него строго. – Хватит, вчера тебя носил, как малолетнее дитя.

Пятница выглянул из-за меня в сторону сияды и перешёл на шёпот:

– Да не пил я почти совсем! На пол выплескивал всё. Это на меня явно эта ведьма специально воздействовала. Сам вспомни, мы с тобой на хуторе троекратно больше пили, и то я на ногах оставался. А тут отключился, словно кто булавой по голове огрел. Да и вы оба с Димоном с чего так опьянели?

Мы принялись с ним тихонько препираться и считать, кто сколько выпил, тогда как время шло, рыцарь угрюмо молчал, баронета всё любовалась розой да с нетерпением посматривала на рынок. Наконец она не выдержала и выдвинула обвинение против всех товарищей по команде:

– Это всё потому, что вы не дали ему оружия! Специально послали человека на смерть!

Мы все трое, с разными эмоциями во взгляде переглянулись, после чего Чайревик доказал, что и он не чужд тонкому юмору:

– Понимаю нетерпение вашей светлости, но будьте милостивы! Лучше уж так пусть человек сгинет, чем сгорит в жарком пламени костра.

Ну и я постарался от него не отстать:

– Согласен, мы тоже спешим на обед. Но назначенное время не прошло, так что пять минут ещё подождём. Есть же всё-таки правила хорошего тона, гласящие: семеро одного – полчаса ждут.

– Нас всего четверо, – ледяным голосом заметила красавица, даже не взглянув в мою сторону. Пришлось считать:

– Уже давно семеро. Учитывай Бола, Каца и Тьюшу.

Дама закатила глазки, словно восклицая: «Ты ещё лошадей посчитай!» Я и в самом деле вспомнил о благородных животных:

– Наших скакунов тоже пора кормить и поить. Они точно не виноваты ни в чём и не обязаны понимать бесполезности нашего ожидания.

– Конечно! Это лишь ты виноват, что отпустил невинного человека без оружия, без сопровождения в пасть смерти! – в запальчивости воскликнула сияда.

– Повторяешься… – проворчал я, начав разворачивать Гнедого и командуя остальным: – Отправляемся в гостиницу.

В этот момент со стороны прилавков донёсся до нас резко нарастающий шум. А рассмотрев, кто к нам несётся, мы все, кроме Даниэллы, спешились, встали клином и приготовились к бою. Стало не до размышлений о предательстве и пожеланий кому-то бесславной гибели. Всё-таки человек человека в этом мёртвом мире просто обязан спасать, несмотря на личные антипатии или ревностные предубеждения.

Первым делом виднелась несущаяся в нашу сторону треугольная голова богомола. Точнее, не совсем треугольная, а сильно скособоченная после попадания в неё болта из арбалета нашего Сандера. Причём эта морда только с одним глазом ещё и была перебинтована белыми бинтами. Под головой виднелась и вся туша, несколько странно петляющая между прилавков. И только чуть позже стала понятна непрямолинейность движения этого монстра. На его спине, держась за выступ чуть ниже шеи богомола, стоял Брок и, наклоняясь в стороны, довольно лихо опрокидывал за собой лотки и прилавки.

Ну а там и погоня стала видна, опрокидывающая эти самые прилавки с особенной жестокостью и вандализмом. Она велась силами двух хорошо нам внешне знакомых гулей с копьями. Неизвестно, что одни умертвия не поделили с третьим и какое участие в этом принимал некромант, но шестилапые постепенно настигали прихрамывающую многоножку и замахивались копьями явно не для того, чтобы пощекотать беглецов.

Выскочив на открытое пространство, убегающие и преследователи заметно ускорились, и порча человека могла состояться гораздо раньше, чем он спрячется за нашими спинами. Поэтому я скомандовал изготовившимся к действиям товарищам:

– Пли! – и сам резко двинулся вперёд, занося свой Меч для замаха.

Слева от меня щёлкнула струна арбалета, справа прошелестело трофейное копьё наёмника из пустыни. Болт идеально точно попал в правый глаз гуля, выбивая его начисто, а копьё так вообще пронзило второго шестипалого монстра насквозь. Иначе говоря, осталось торчать из груди, а острый наконечник вылез в районе филейной части. Подобные подарки оказались для преследователей не смертельными, но скорость значительно сбавили. И они наконец-то заметили и правильно определили для себя новую цель. Неизвестно, как они нас оценили: как опасность или как лакомство, но бросились именно в нашу сторону, так и не выпуская из передних лап своих копий.

Я успел крикнуть, смещаясь резко вправо:

– Дим! Подстрахуй Саньку! – и уже в следующий момент сшибся с налетевшим на меня гулем. Зряче сшибся, не прикрывая глаз, в которые оказалось направлено вражеское копьё. Но Щит приподнять успел. После отдачи меня отшатнуло на шаг назад, и я успел рассмотреть результат первого столкновения. Копьё нападающего – вдребезги, а сам он приподнимается метрах в пяти на ноги и вновь пытается меня атаковать уже голыми лапами. Эх! Раззудись плечо! Два взмаха мечом – и туша превратилась в три неравнозначных куска. Кажется, ещё попутно и несколько булыжников на мостовой рассек походя.

Я мгновенно бросился ко второму гулю. Но там уже мой названый племянник завершал бой без посторонней помощи. Может, и сияда чем-то там ориентацию у нападающего ухудшила. Зато всё остальное нашинковал парень своим легендарным копьём. Вначале оставил его без оружия, потом без передней лапы и лапы опорной. Затем часть башки отрезал и не спеша, не рискуя больше, всё остальное, что ещё двигалось и дёргалось. Чайревик только успел пару раз замахнуться да примериться для удара, но так ничего и не отсёк.

Зато живо бросился к порубанным мною кускам и чуть ли не с ходу запричитал:

– Моё копьё! Ты его разрубил!

Я с сочувствием посмотрел, как он выдернул из холодцеобразной массы два куска эпического оружия, и пожал плечами:

– Кто ж знал, что так получится… Надо было тебе резче кидать, сильнее, чтобы оно с другой стороны вылетело.

Но пока мы в боевом запале рассматривали поверженных врагов, совершенно упустили из виду остальных товарищей по команде. А когда обернулись на странные звуки, то так и замерли в недоумении. Напади в тот момент на нас со спины вторая волна гулей, просто затоптали бы равнодушно, как грибники мухоморов.

Словно на цирковой арене, некромант скакал по кругу на своём прирученном Ажаре и вытворял чудеса джигитовки. То спрыгивал с корпуса сколопендры, то вновь на него запрыгивал. То хватался за остаток левой клешни и буквально нависал головой над проносящимися внизу булыжниками. То взбирался на порядочную высоту по стоящему прямо корпусу богомола и у него на плечах делал упор на руках с выносом ног вперёд. Ещё и приговаривал какие-то шутки-прибаутки во время своих трюков. Цирк – чистой воды! Ещё и с клоуном!

А восседающая на лошади сияда смотрела на это представление и смеялась.

Да как смеялась! Все её прежние хихоньки и короткий смех не шли ни в какое сравнение с теперешним. Раскатистый, звонкий, чарующий, дурманящий, завлекающий, сводящий с ума, лишающий всякой воли и желания делать что-то иное. Хотелось только стоять и слушать. Ну и смотреть на радостное, разрумянившееся личико…

«Урод!» – вовремя вмешался мой непокорный разум. Потом ещё пару раз прикрикнул на меня, а я в ответ – на всех остальных:

– Отставить балаган! – От моего рёва легендарный богомол резко дёрнулся в сторону, и наездник только чудом удержался на его спине. Зато представление окончилось, чарующий смех оборвался. – Эван, ты вначале обязан доложить: кто эти гули? С какой стати они за тобой гнались? И сколько их вообще?

Академик кривился, недовольный вынужденной остановкой, но ответил тоном покладистым, миролюбивым:

– Только двое, больше нет. Я бы, может, и сам их успокоил, но не успел для себя нормального оружия подобрать. А потом и Ажара отыскал. Пока его призвал, пока раны стал осматривать… Ну и срочно средства целительские понадобились. А денег-то я тоже подобрать за прилавками не успел. Так и ввалился в лавку одного из лучших целителей города. Там потребовал от парочки гномов оказать срочную помощь легендарному тотему Ихреза. Они-то её оказали, но сразу и плату потребовали. На мои обещания вскоре принести вызвали этих туповатых гулей. Ну а мы с Ажаром не стали ждать развития событий и поспешили к вам. А вы молодцы! Лихо так справились! Настоящие вояки!

Пока он не стал кричать «ура!», я его прервал взмахом руки и спросил:

– Что теперь будет? Осложнения с законом?

– Да какие осложнения?! Не переживай, Максим-Адриано, мне местному и так ясно, что в данной ситуации никто нам никаких претензий выдвигать не станет. Ну, разве что на всякий случай отправимся в поход завтра сразу после завтрака. Чтобы уж с гарантией…

– Отчего гарантия? – Вся моя интуиция вопила, что мы ввязались в весьма неприятную историю. Сразу перед глазами предстала картинка с жандармом, зависшим над воротами в крепостной стене, и мне захотелось покинуть город немедленно. Если успеем.

– Да это я так, к слову, – криво усмехнулся Эван. – По-моему, мои советы и рекомендации ещё ни разу не оспаривались обстоятельствами. Так верь мне, командир! Можем смело отправляться в гостиницу. Только чуть правее примем, я хоть на своё поместье взгляну. Вдруг оно так и осталось опечатанным и без нового хозяина? Тогда мы там ещё шесть конюхов заберём с повозками, и огромный дамский гардероб весь будет к услугам нашей богини. Также тайников у меня там с сокровищами – предостаточно, одни женские диадемы и браслеты стоят целое состояние. Это тут рядом, всего лишь на две улицы сместиться вправо.

Причём последние слова уже предназначались только сияде, которая тронула поводья своей лошади, отправляя её вперёд. Именно её молчаливое согласие и меня спровоцировало промолчать, не затевать скандал на ровном месте. Хотя, казалось бы, что проще: предоставь некроманту самому наведаться к себе домой, и вся недолга. Так нет ведь, сам себе нашёл оправдание:

«Если недалеко… Всего две улицы…»

Ну да! Две! Оказалось ещё и два проулка, которые пришлось преодолевать по всей их длине. А потом ещё и двигаться по краю площади, довольно внушительной, пусть и странно многоугольной. Но поместье академика (если он, конечно, не врал) оказалось и в самом деле впечатляющим. Этакая малая крепость-форт, на верхней площадке которой разместился нехилый дворец. Не знаю как королю, но уж губернатору жить в таком – точно не зазорно. И я бы не удивился, узнав, что Эвана Брока попросту подставили завистники, возжелавшие сами срочно поселиться в таком роскошном поместье.

При взгляде на это массивное строение его бывшего хозяина пробило на тяжкие, ностальгические вздохи и негромкое признание:

– Сколько моего таланта, сил и вдохновения вложено в эту святыню науки!

Но долго стоять на месте и слёзно рассусоливать о потерянном состоянии он не стал, а быстро бросился в те места, откуда имелась возможность проникновения в свою прежнюю обитель. Но куда он только не рыпался, куда не заглядывал и даже не лазил, вернулся к нам через четверть часа с выражением смертной тоски на лице и горьким разочарованием в голосе.

– Всё, всё, что нажито непосильным трудом – забрали! – причитал он в невероятно знакомой манере. – Иная стража, все входы запечатаны, нормальные коммуникации порушены и даже подземный ход обвален…

– Зачем же им было ход обваливать? – не удержался Пятница от вопросов. – Коль и так весь дом забрали, а тебя казнили, а?

– Да он сам обвалился, когда по нему посторонние пройти пытались, – зло оскалился учёный. – Имелась у меня там парочка особых сюрпризов…

– И долго этот ход раскапывать?

– Долго… При всех соблюдаемых предосторожностях – месяца два.

– Тогда нечего тут стоять, – распорядился я. – Поторопимся в гостиницу.

– А как же гардероб и украшения? – жеманно напомнила о себе Даниэлла. – И где обещанные драгоценности?

– Не переживайте, несравненная богиня! – расплылся в улыбке академик, но при этом с опаской косясь в мою сторону. – У меня по всему городу ещё несколько тайников имеется. Может, они и не настолько роскошны и обильны, как в этой моей вотчине, но вам доставленные мною подарки всё равно понравятся. Постараюсь после обеда их объехать и уже к вечеру вернуться к вам с дарами.

Не расстающаяся с розой сияда одарила своего явного поклонника многообещающей улыбкой и вновь первой тронулась в сторону гостиницы. Уж не стану скрывать, насколько меня подобное поведение раздражало. И каждое слово по отдельности, и всё поведение женщины и противного некроманта – в целом. Надо было всё-таки её послушать: новенького сжечь, а взамен получить доступ к роскошному и желанному телу без ограничений. И вопрос не в странной роли лидера, которого частично игнорируют, а в том странном и резком изменении, которое случилось в отношении баронеты к ненавидимому ею некроманту. То она страстно желает его смерти, то вдруг выказывает ему максимальное расположение. К чему бы это?

Подумать над этой дилеммой не удалось, на несуразной своей каракатице, называемой легендарным конём древности, Брок пристроился со мной рядом и засыпал вопросами:

– Как я понял, вы подобрали отрубленную клешню и часть второй?

– Ну и что?

– И опорную лапу прихватили?

– Кажется… Это трофей моего племянника, так что обращайся к нему.

– Уже обращался, – фыркнул с возмущением некромант. – Но он не хочет отдавать.

– Нормальная позиция. Не нападал бы твой кузнечик на нас, сейчас бы не хромал.

– Как ты не понимаешь! Я могу уже сегодня приделать конечности Ажару на место! У него сразу боевая мощь удесятерится. И скорость станет вполне нормальной для нашего каравана.

– Может, и так, – старался я скрыть своё раздражение. – Ну а я-то чем могу помочь?

– Прикажи ему отдать клешни. Они ведь ему совсем без надобности.

Странное заявление. Когда это воину его боевые трофеи оказывались без надобности? Но провозглашать очевидное я не собирался. Попросту отказал в просьбе, заявив, что даже как командир не имею права на такой приказ.

– Что же мне делать? – чуть не заплакал Эван.

– Торгуйся. Воину всегда надо что-то более ценное, за что он выменяет что-то из своих сокровищ.

После моего совета барон поспешил нагнать едущего в авангарде Александра и присесть ему на уши со своими предложениями. Сомневаюсь, что у него что-то получится, но хоть к даме не пристаёт, и то ладно. Плохо, что он меня с мыслей сбил, и я теперь никак не мог припомнить нечто важное, что упустил в оценке ситуации.

Как только мы прибыли, на крыльцо выхода во дворе немедля выскочил главный приказчик, радуя сообщением, что стол уже лихорадочно накрывается. Ну и пока устраивали лошадей, а в особенности уникальный экземпляр легендарной крокозябры, я отвёл лысого гнома в сторонку и зашептал:

– Ну и что ты можешь сказать о нашем новом товарище?

– Пока – ничего. Свой ник он тщательно скрывает, как и все остальные надписи. Также не могу пока понять, уроженец ли он нашего города или чужестранец. Чтобы мне стало легче, постарайтесь его подпоить, тогда контроль теряется, и может, я что-то высмотрю.

– Молодец, продолжай наблюдение! – напутствовал я коротышку, который стал мне уже почти симпатичен. Да и умом, чего уж там, создатели данного мира его не обделили.

Затем постарался перехватить снующую между залом и кухней Тьюшу, которую уже безошибочно отличал от остальных фейри. И её попросил:

– Присмотрись внимательно и ты к этому новому человеку. Мы его мало знаем, а отправляться в дальнее путешествие с таким… сама понимаешь.

– Хорошо, присмотрюсь. Но почему «и ты»? Кто-то ещё за ним следит?

– Попросил главного приказчика выяснить всё, что можно.

– О-о-о, это ты зря… За этим коротышкой самим нужен глаз да глаз…

– С чего вдруг?

– Ладно, не переживай, – заверила меня фейри. – Мне подруги помогут. И если что, я сразу тебе сообщу.

– Спасибо. Надеюсь, ты уже собралась? Потому что завтра утречком покидаем город, всё для этого у нас уже готово.

И по этому вопросу шеф-повар заверила, что у неё всё под контролем. Уже после обеда она свои вещи уложит в повозку. А потом займётся сбором пайка в дорогу. Такого, чтобы на двое, а то и на трое суток хватило. И слушать меня при этом не хотела. Хоть я и убеждал, что за день доберёмся до хутора, а там у нас всего полно.

Когда я вымытый спустился к столу, то мысленно воскликнул: «Раз уж фейри у нас будет ещё и продуктовым хозяйством заведовать, то чего я туда буду со своими советами пихаться? Сама знает, что надо взять, куда сложить и в каком количестве. Всяко лучше в дороге изыски употреблять, чем питаться всухомятку.

Глава 21

Варка зелий

Как ни странно, хоть и съели мы много, трапеза по времени долго не затянулась. Я попытался было угостить некроманта стаканчиком рома, помня о совете гнома подпоить клиента, но тот с сожалением отказался:

– Рад бы отметить свободу, но мне ещё сейчас по всему городу мотаться. Может, уже во время ужина… коль вовремя успею.

Ну да, время я назначил вполне конкретное: как только местная, почти не отличимая ночь, вступит в свои права. Потом пораньше лечь, пораньше встать – и в путь!

Немного удивился, что сразу после позднего обеда Пятница таки отдал свои трофеи академику, и тот живо умчался с ними в конюшню, латать своего легендарного Ажара. Это ему удалось сделать буквально за четверть часа. После чего, по словам слуг, новый постоялец (за которого, кстати, я тоже расплатился золотом за сутки постоя) умчался проверять свои тайники в городе.

Сияда, хоть я её и пригласил заняться «магической кухней», окатила меня холодом презрения и не захотела оставаться рядом. Видимо, не поверила в предстоящую научную деятельность, а про травки мы ей пока и словом не обмолвились. Сопровождаемая по пятам рыцарем, словно личной охраной, она то в свою комнату поднималась, то в кухню проскальзывала, то что-то на хозяйственном дворе пыталась втолковать конюхам. Ну и я за ней не стал с позором метаться да выяснять отношения. Потому что Чайревик именно этим и занимался. При этом выглядел смешно, жалко, как побитая собачонка. Так перед женщиной унижаться нельзя.

Когда мы отправились с Александром к нашим столам, с разложенным там багажом, я не удержался от любопытства:

– Ну и чем он тебя купил? – имея в виду обмен частей тела покалеченного нами нечаянно богомола.

– Пока только обещаниями, – попытался малой уйти от ответа.

– Какими конкретно? – И я получил совершенно неожиданный ответ:

– Обещал меня обучить любовному привороту. Мол, с такими знаниями я любую девчонку уговорю не только на поцелуи, но и на всё остальное.

– М-да! Облапошил он тебя! – прорвался я на смешок. – Как можно верить в такие глупости?

Мелкий посмотрел на меня долгим взглядом, словно жалея, и поразил недетской логикой:

– Что мы с тобой сегодня видели? Всего несколько минут общения, и неприкосновенная твердыня пала перед натиском только что появившегося рядом мужчины. Разве это не магия? Разве это не любовный приворот?

Окаменев сердцем от таких слов, я всё-таки разумом попытался сопротивляться подобному утверждению:

– Неправда. Враньё. Такого не бывает. И ни в одной игре этого нет!

– Мало ли чего нет… Всё когда-то появляется в первый раз. Тем более что мы с тобой и не совсем в игре, а в самой что ни на есть настоящей жизни.

И мне ничего не оставалось, как грустно кивнуть и с тяжёлым сердцем приступить к работе над имеющимися у нас растениями. Перекидывались мы с партнёром только словами по делу, а вот мысли настойчиво и неподвластно возвращались к последним озвученным утверждениям.

Как тут оспоришь очевидное? Получалось, что и в самом деле этот местный подниматель трупов воспользовался магией приворота и буквально с первой же секунды покорил сердце капризной и опытной красотки. Или всё-таки не магия? Если рассуждать здраво, то любой женщине нравится повышенное внимание, нравится, когда её удивляют и смешат. Ну и плюс всякие мелкие сюрпризы в виде розы, которую фокусник благодаря своим умениям вытянул из воздуха.

Да и сам момент возможно даже показного внимания к Броку можно трактовать двояко. Ведь не обязательно в него влюбляться, можно ведь просто расслабиться, а то и притвориться заинтересованной. А притворяются для чего? Правильно! Чтобы позлить, завести, подвигнуть на ответные действия самого интересного кандидата. То есть – меня. Потому что верить в кандидатуру Димона – лучше сразу повеситься, наплевав на эту унылую и серую жизнь.

Конечно, мои рассуждения не поддавались стройной логике, как говорится, выглядели сильно притянутыми за уши. Но чем поддаваться унынию и тоске, лучше самого себя убедить в самом благоприятном развитии любовных отношений и делать всё от меня зависящее, чтобы так оно и сложилось в дальнейшем.

Тем более что я вспомнил об одном из самых первых общений с сиядой, когда она утверждала, что мужчина должен бороться за женщину постоянно. Если это были не пустые слова, то её поведение прекрасно укладывается в нелогичную и абсурдную канву нынешнего поведения. Она словно специально делает всё, чтобы меня позлить, вывести из себя, ошарашить, покорить, превратить в тряпку, коей уже стал наш доблестный паладин.

Припомнилось мне ещё несколько моментов, когда красотка пускала в ход всё своё оружие, пытаясь ослепить и покорить. К примеру, её эффектные выходы в новых одеждах. Тогда только я один, по стечению разных обстоятельств и наработанной уловки в виде команды «Урод!», оставался адекватным внешне и беспристрастным. И только это, если верить личному жизненному опыту и всему, что прочитал или увидел, может привести любую красотку в бешенство. Мол, как же так? Почему не уронил челюсть на пол? Где раскатанная губа и текущие слюнки? Я вся такая-растакая, а он никакого внимания?!

Заводит это дамочек, ох как заводит! Особенно прирождённых кокеток и слишком самоуверенных в себе куртизанок. И придя к таким выводам, я понял, что вся борьба ещё впереди. А чтобы отметить своё преимущество внешне, следовало всеми силами показывать бравое, если не весёлое настроение. Как это сделать во время рабочей, напряжённой суеты? Мы ведь не просто раскладывали травки по пакетикам и надписывали их, мы ещё и отваривали некоторые в кастрюльках, установив те на небольших горелках, а потом и оружие смачивали соответственно рецептам.

Но выход, особенно русские люди, отыщут всегда. Вот я и предложил Александру:

– Какие наши песни ты помнишь? Начнём хотя бы с этой… Давай, подпевай! – и запел: – Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…

Малой глянул на меня вначале дикими глазами, но тут же подхватил с середины первого куплета:

– И неясно прохожим в этот день непогожий…

А дальше пошло веселье. Что характерно, уже во время первой песни сияда пару раз появилась в нашем поле зрения, посматривая в нашу сторону с недоумением. А мы не сильно-то перебирали с репертуаром. Что в голову взбрело, то и пели. Лишь бы второй подпевала знал слова песни хотя бы частично. Поэтому у нас на ура пошли такие несовместимые, казалось бы, между собой песни, как «В траве сидел кузнечик» и «Десятый наш десантный батальон». Затем «Тили-тили, трали-вали!» и «Тёмная ночь». Особенно лихо в нашем исполнении прозвучали «Песня про зайцев» и «Очи чёрные». То есть концерт получился на славу. Ещё и в тех фрагментах, слова которых мы забывали, несли полную отсебятину, что веселило ещё больше, и наши паузы со смехом становились всё продолжительней.

Петь я умел. Да и напарник не подвёл со своим юношеским баском. Так что поставленные цели были не только выполнены, но и перевыполнены. Потому что мы сами здорово развеселились и расслабились. Как говорится в песне «…уйдите прочь, грусть и печали!», так и у нас всё ненужное ушло, а оптимизма и хорошего настроения прибавилось.

И наша золотая рыбка, как говорится, клюнула. Женщины, они вообще по натуре существа, инстинктивно тянущиеся к веселью, развлечению и смеху. Если, конечно, они молодые и здоровые. Подобная тяга в них природой выживания заложена. Вот и Даниэлла вначале стала часто мелькать в общем зале, потом уселась в дальнем углу, затем перебралась в центр зала, пытаясь всякими ужимками и громким разговором с Димоном привлечь к себе интерес. Но на нас это не действовало. Не обращая никакого внимания на потуги красавицы, мы словно сизари тире жеребцы самозабвенно пели и громко ржали над каждой удачной импровизацией. Да и работа спорилась, уже близившаяся к завершению.

Такого откровенного игнорирования своей особы сияда уже не вынесла. Почти вплотную приблизившись к нам, она выбрала короткую паузу между куплетами украинской песни «Ты ж мэнэ пидманула!» и обратилась к нам с претензиями:

– Чего это вы так расшумелись? Вы в гостинице не одни, поэтому не забывайте, что нельзя нарушать покой других постояльцев! И что это вы тут варите? Почему посмели из обеденного зала устроить вонючую лабораторию?

Мы оба скептически на неё полюбовались, словно видели в первый раз, а потом мелкий с ехидцей пробормотал:

– Ой, тётенька, пустите меня погреться, а то давно ничего не ел и переночевать негде.

Пусть и в переносном, абстрактном смысле, но ответ сударыне Дарзлей он дал. Я же всё-таки решил выяснить конкретные пожелания дамы:

– Если мы не даём спать вашим детям, мэм, то будем петь тише. Перед остальными постояльцами мы готовы извиниться позже. Пусть только соберутся здесь в этом зале и выстроятся вон под той стеною. Желательно задом к нам и нагнувшись. А по поводу варки, так мы давали объявление «Требуются помощники!», но никто не откликнулся. Так зачем теперь сохнуть от зависти, что не удалось влиться в такой дружный и весёлый рабочий коллектив?

Мои слова, как и последний вопрос, Даниэлла со свойственной только женщинам простотой проигнорировала. Зато присмотревшись ещё к нескольким травкам, которые оставались на столе, она потянулась ручками:

– Ого! А ведь они совсем непростые… – и тут же отдёрнула руки после моего строгого окрика:

– Осторожно! Эта трава и в самом деле очень опасная. Особенно женщинам к ним прикасаться не рекомендуется.

– С чего бы это?

– Потому что после этого женщина уже никогда не сможет обмануть мужчину, – скорбным тоном выдал я великую тайну. – И женщины после этого кончают жизнь самоубийством. Ибо для них пропадает всякий смысл существования в нашем бренном мире.

Ух, как она на меня посмотрела после этого! Похлеще, чем Ленин на буржуазию. Мне так кажется… И после жестокого взгляда демонстративно протянула руку, взяла растение и, поднеся его к глазам, стала внимательно рассматривать. Конечно, с её пятьдесят вторым уровнем сил и знаний в магии она, несомненно, могла увидеть в стебельках и листиках много чего интересного. Но так как продолжала молчать, не спеша делиться с нами результатами своих наблюдений, я её поторопил:

– Для чего эта травка, по твоему мнению? – Баронета упорно молчала. – Или ты лишилась дара речи от расстройства, что не удастся обмануть ни одного мужчину?

– Хм! Где его ещё найти… настоящего? – Вот тут сарказм из её слов так и хлестал. – Достойный мужчина попадается только один на миллион, если не на десять миллионов. Мне так, например, не довелось такого встретить…

– Бедненькая! Где же ты до встречи с нами обреталась? – спросил я, собирая со стола остаток трав, пряча их в мешочек, а потом протягивая руку и за последним соцветием. – Отдавай! Раз не хочешь помогать…

– А вы-то сами знаете, для чего она?

– Я тебя первый спросил.

Мы-то знали, хорошо запомнили полученную консультацию академика. Женские пальчики как раз аккуратно вращали стебелёк травы с метёлочкой соцветия, которая использовалась в боевой магии для бесконтактного влияния на противника. Причём и сама служила отличной защитой против аналогичной атаки со стороны врага. Достаточно было взять пол-листика и положить под язык. После чего три часа никакая ведьма тебе ничего не внушит и в сон не вгонит.

Ясно было, что сияда данную траву раньше никогда не видела, но со своими умениями хотя бы частично свойства разгадать сумела. И сейчас лихорадочно пыталась сообразить: насколько я ночью поддался её влиянию, а насколько попросту валял дурака. Причём точно она знать никак не могла, разве что спросить у меня напрямик. Но это было бы и для неё равносильно полному признанию в попытках воздействия.

Ещё и второй пикантный момент возникал: я мог помнить о поцелуях. Но если помню, то почему себя не веду соответственно? В таких случаях мужчины начинают вести себя более уверенно по отношению к женщине, чуть не собственностью начинают её считать. В общем, изрядно девица-краса задумалась, и я её с ответом поторапливал. Признается или нет о правильных свойствах? Она-то видела, что мы ножи в отвар кидали, болты для арбалета полоскали и ни словом не обмолвились, что у нас десяток разновидностей растений. Вдруг мы ошибочно траву используем? Или данное растение ещё и совсем иные свойства имеет?

В итоге решила всё-таки соврать, точнее говоря, ответить обтекаемо:

– Трудно вот так с ходу определить… Но явно магическая травка. Точно силы какие-то придаёт, может, только человеку, а может, и оружие улучшает…

Я решил ей подыграть:

– Эта травка разрушает магическую защиту соперника, усиливает пробивную мощь метательного оружия. И одна такая травка продаётся за три твоих поцелуя. Хочешь иметь такую?

– Хочу! – радостно воскликнула Даниэлла, но тут же грустно вздохнула: – Только мне придётся дождаться своего настоящего мужчину, который не станет со мной мелочно торговаться за каждый корешок или трухлявую былинку, а сразу подарит всё, что у него имеется.

Пока я думал, что на такое ответить, не удержался от комментария долго молчавший названый племянник:

– Умней, чем наша баронета, я ещё никого не встречал. Вот уж кому-то повезёт с такой женой, а? Дядь Максим-Адриано, может, ты на ней женись? Я бы тогда мог похвастаться, что у меня самая умная в мире тётка.

На это я согласно кивнул:

– Спорить грех, умней я тоже не встречал. Но видишь ли, какая закавыка, мой юный друг. Если мужчина дарит женщине самого себя и всё остальное без остатка, он тут же становится ей не интересен. А вот когда остаётся что-то тайное, неизведанное, к открытию чего ещё надо стремиться, тогда женщина ведёт себя совершенно иначе и прикипает к мужчине надолго.

Причём поучал я Пятницу, стоя к нему лицом, словно мы с ним беседовали наедине. Нашу прелестницу это, конечно, возмутило, она даже сердито ткнула кулачком меня в плечо, разворачивая к себе:

– Неправда! Чем больше мужчина женщине доверяется и во всём раскрывается, тем больше он ей близок и понятен. Тем больше она в него влюбляется и ценит свои с ним отношения!

– Наивное мнение, – заявил я с уверенностью. – Легко разрушаемое примерами из истории. Могу сотнями такие примеры приводить…

– Вот когда отыщешь клушу, которая словно наивная дурочка станет слушать подобные измышления, тогда и станешь подобной тюте рассказывать! – оборвала меня сияда и, развернувшись, собралась уходить. Но я ей напомнил:

– Травку забыла вернуть! – на что она только хмыкнула и заявила с откровенной наглостью:

– Буду должна! А когда у меня появится настоящий мужчина – он с тобой рассчитается! – и соблазнительно виляя пикантными частями своего изумительного тела, словно элитная модель на подиуме, пошла к выходу. Знала точно: я смотрю ей вслед, не отрывая взгляда, и даже не оглянулась, чтобы это проверить.

Когда она ушла, повисшую тишину нарушил топот ног Чайревика, который очнулся и бросился вслед. А мелкий с изрядной иронией констатировал:

– Она даже слишком умная… поэтому так просто на женитьбу не согласится, придётся, дяденька, тебе изрядно помучиться… Да и конкуренты тебе не дадут жить спокойно…

– Ой! Кто бы рассуждал! – фыркнул я, потрепав мальца за шею. Но мысленно ликовал, соглашаясь с его словами и предвидя в своей жизни весьма приятные изменения. – Сам-то от горшка два вершка, а в отношения старших суёшься.

– Это ты зря, дядя! Забыл пословицу «Любви все возрасты покорны»? Или думаешь, что я ни разу за шестнадцать лет не влюблялся?

Мне ничего не оставалось, как поднять руки вверх и покорно покаяться:

– Виноват. Ляпнул, не подумал. Исправлюсь.

После этого мой взгляд упал на лежащие осторонь карты, по которым мы до сих пор так и не определились на местности. Думал это сделать с помощью Брока, но тот умчался по своим делам и неизвестно когда вернётся. Так что рекогносцировка на местности если и состоится, то поздним вечером.

А с другой стороны, нужна ли она нам? Дорогу в Сияющий мы и так знаем.

Глава 22

Засланный казачок

Дело уже приближалось к ужину, когда мы окончательно разобрались со своим багажом, уложили его по тюкам и частично даже разместили кое-что в повозке. На заднем плане моих мыслей копилось ожидание каких-то неприятностей, но я никак не мог понять, с чем они могут быть связаны. С долгим отсутствием некроманта? Так он сразу предупредил, что отправился по своим делам надолго. Сама суть его дел? Но он не выглядел человеком безответственным, сам понимал, что нам может грозить при сильных тёрках с законом. Случай в аптеке с целительскими зельями, а потом и побег от гулей, так это явное исключение из правил, в самом деле, случайность.

Но скорей всего именно наша задержка меня напрягала больше всего. По правде говоря, мы могли отправляться из города немедленно. И лишь комфорт одной ночёвки и сытного завтрака да нежелание единственной дамы испытывать сложности путешествия склоняли меня к мысли оставаться. Но приготовиться к отъезду я заставил всех, чтобы утром ни минуты не терять на сборы и отправление в путь. Даже небольшой сравнительно багаж фейри и самих конюхов внешне проконтролировал: осмотрел и проследил, куда он и как уложен. Но подспудное ожидание неприятностей никак не исчезало.

Поэтому тотчас напрягся, когда Тьюша, стараясь, чтобы этого никто не заметил, поманила меня в кухню. И уже там поспешила мне раскрыть творящееся вокруг безобразие:

– Правильно мы решили за этим гномом присмотреть! Та ещё гнида двуличная оказался. Моя подруга поднялась к его окну снаружи и подслушала, как он докладывает по коммуникатору связи с жандармами об освобождённом вами некроманте. Видимо, всё, что надо, во время обеда подслушал и понял, кто такой этот Брок.

– Постой, постой! Что за коммуникатор?

– Это такая ракушка, в которую надо говорить, а слышит говорящего непосредственно жандарм участка, уж не знаю как. У нас такое устройство есть в комнате у самого хозяина и у главного приказчика. Всё-таки у нас лучшая в городе гостиница, и в случае особо подозрительных гостей всегда делались должные доклады.

– Что же ты раньше об этом не сказала? – досадовал я. – Мы бы попросту эти ракушки сломали, да и нет проблем!

– Так я и думать забыла о них. Ну и кому докладывать-то? Город вымер, людей нет, скорей всего, и жандарм, если услышит новость, не отреагирует.

– А если отреагирует?

– Вот потому и предупреждаю.

– Хм! Что он ещё докладывал?

Фейри мне передала дословно почти весь разговор, подслушанный её подругой. Описал, дескать, внешность академика Брока, потом огласил свои подозрения, что он беглый. После чего минут пять тараторил о том, что в конюшнях пребывал и проходил лечение легендарный конь древности, уникальный тотем города, несравненный и величественный Ажар. Особо подчёркивал, что это невиданное кощунство – пользоваться общественным созданием в личных целях, и особо акцентировал, что глава каравана, некий Максим-Адриано, во всём потворствует некроманту и сам лично принимал участие в его освобождении.

Мало того, все люди, участники каравана, откровенно радовались и шутили на тему, что удалось оформить все бумаги и метки в канцелярии губернатора, не уплатив ни единой взятки чиновникам. Что уже само по себе вульгарно и подло, потому что подобные шутки задевают высокую честь горожан, работающих в общественном месте.

Финал доклада звучал так: сам Максим-Адриано, хоть и является по должности губернатором и имеет чин генерала, всячески это скрывает, в том числе и от своих товарищей. А уж освобождённому им же некроманту вообще не доверяет. Попросил, мол, установить за ним слежку и не пожалел для этого двух золотых.

Выслушивая такое, я только диву давался. Интересно, чьи мозги были вставлены разработчиками в лысую голову данного недомерка? Казалось бы, ожил ты, вышел из спячки, наслаждайся радостью движения и своим бессмертием. Так нет, всё равно спешит докладывать, втираться в доверие, выслуживаться и тут же предавать своих нанимателей. Теперь я понимал, почему подспудно не любил, брезговал и презирал лысых коротышек. С первого взгляда они мне не понравились, хоть и были в тот момент полуссохшимися трупами.

Факт наличия связи в данном мире – настораживал. Пусть и в масштабе одного города, пусть только в редких, выделенных общественных зданиях, но она имелась. Следовательно, и между городами может оказаться нечто подобное. И если мы отсюда уберёмся с грубыми нарушениями закона, нас и в другом месте могут встретить как преступников. Я, конечно, уже зарёкся в иные города заходить, но мало ли как судьба сложится.

А сейчас я постарался не оттягивать верные действия. Начал с фейри:

– Вот твоя метка на выезд, а вот эти – передашь Кацу и Болу. Будьте готовы к выезду в любой момент…

– Без ужина?!

– Увы, может, и без него. Как только поступит команда от меня или от Сандера, вместе с ним, прихватив остальных лошадей с тюками, спешно мчитесь к воротам. Если покинете город спокойно, то ждите нас в трёх километрах от него. Это на тот случай, если вдруг кто-то из нас отстанет.

– Зачем тебе здесь оставаться? – вполне резонно поинтересовалась Тьюша.

– Да как-то в любом случае не хочется никого из наших тут оставлять. Пусть этот Брок и вызывает у нас некоторое подозрение, но так его бросить здесь мы не имеем права. Все члены команды должны поддерживать и защищать друг друга.

Летающее разумное существо, прежде чем улететь, показало свой ум в несколько странной озабоченности:

– Ага! Ну если так, то всё правильно, бросать нельзя. А то я уже подумала, что ты его специально хочешь оставить лишь по той причине, что он мечтает оплодотворить твою самку.

И улетела. Я же вздохнул в некой растерянности:

«Ничего себе наблюдательность! Новичок только пообедал с нами, а уже полгорода знает, что он подбивает клинья к моей женщине. Правда, факт, что те же полгорода уверены, что женщина моя, – несказанно радует. И лишний раз подтверждает, что я на верном пути».

Я предупредил о скорой эвакуации из города Александра. Этот всё понимал сразу, глупых вопросов не задавал, спрашивал только по делу. Поэтому мы быстро и чётко оговорили все наши возможные действия, и Пятница отправился в конюшню проверить, как седлают лошадей.

Проблемы (ну кто бы сомневался, что они появятся!) начались во время разговора с Даниэллой и угрюмо топчущимся рядом Чайревиком. Наша единственная дама тотчас заподозрила меня в самых низменных намерениях и заявила:

– Я город не покину, пока не дождусь Эвана!

– Достаточно будет того, что я собой рискну, его дожидаясь.

– А я тебе не верю!

– В каком плане? – несколько подрастерялся я от такого напора.

– Ты хочешь попросту убить академика, присвоив себе все его сокровища.

Только и оставалось на это ответить со смешком:

– При желании я мог бы повоевать со всем городом и опустошить его казну полностью, но ты меня на это ничем не соблазнишь. А вот уходить нам следует ради твоего же блага. Если закроют все ворота, то вырваться наружу будет троекратно сложней. Хоть ты-то меня понимаешь? – Это я уже повернулся к рыцарю, который был готов отстаивать любое мнение дамы, как бы абсурдно оно ни прозвучало.

– Так ведь… нас… как бы… – начал мямлить Димон, и мне пришлось на него прикрикнуть:

– Собрался! Подтянулся! Вспомнил себя в яме, ловушке и как умирал от ран, жажды и голода! И представил, как на нас устраивают облаву в этом городе! Получилось? Отлично! Теперь ступай к лошадям и начинайте продвигаться с караваном к воротам. Ваша с Сандером задача одна: не допустить закрытия ворот! Даже если для этого придётся уничтожить обоих стражей и самого жандарма. Все сигналы о совместных действиях я уже с племянником оговорил, он и тебе разъяснит.

– А что ты будешь делать с её светлостью? – всё никак не унимался наш доблестный паладин. Так и захотелось ему рявкнуть в лицо «Оплодотворять!», но я удержался, понимая, что буду не понят подавляющим большинством присутствующих. В том смысле, что половина из них тоже захочет поучаствовать в данном процессе, а вторая половина, с угрозой поблескивающая глазами, может и мои глаза выцарапать во время предварительных ласк.

Поэтому я просто разъяснил предстоящую диспозицию:

– Ну а мы верхом станем патрулировать по нашей улице. И как только заметим академика, сразу завернём его к воротам. Максимум нашего ожидания – это час. Потом уйдём. Кстати, гномам следует заявлять, что мы отправляемся на вечернюю прогулку, потому что обе остающиеся в доме фейри уже начали помаленьку накрывать на стол.

А так как два товарища по команде смотрели на меня со скепсисом, сжато пересказал им суть доклада о нас в жандармерию города. После чего Чайревик уже не стал дёргаться и сомневаться, сразу поспешил в конюшни.

Тогда как я, оставшись с дамой моей мечты наедине, в каком-то порыве ухватил её за талию и притянул к себе. Задумавшаяся, она явно не ожидала ничего подобного и только испуганно пискнула:

– Ты чего? – но хоть не сопротивлялась, что уже огромный позитив. Да и я не стал наглеть до крайности, а постарался придать своему голосу максимум озабоченности:

– Может, и ты с ними? Мне будет гораздо спокойнее, если ты как можно раньше окажешься вне городской черты.

Между нашими лицами оставалось минимальное расстояние, но сияда не думала пока отстраняться. Вместо этого неожиданно спросила:

– Ты вспомнил хоть что-то из случившегося с нами ночью?

– А разве что-то было? – обрадовался я вполне искренне.

– Ничего! – После чего удержать вёрткое тело моих сил и ловкости не хватило. Женщина выскользнула из моей хватки на удивление легко и фыркнула, словно тигрица: – И не мечтай! – И уже уходя, бросила мне с начальственными нотками через плечо: – Жду тебя во дворе.

Я же стоял и пытался восстановить правильное дыхание:

«Надо с этим что-то делать! Пять секунд подержал женское тело в руках, а всё, что могло окаменеть, – окаменело, даже язык не сгибается. Это у меня так от долгого воздержания случилось? Или в самом деле прижался к женщине своей мечты?..»

Кое-как сбросил с себя оцепенение, сделал пару наклонов в стороны и решительным шагом поспешил к конюшням. А в дверях чуть не затоптал катящегося мне навстречу главного приказчика.

– Ваше высокопревосходительство, – залебезил он в позе нижесумнящегося. – Там все ваши подчинённые куда-то собираются, а ведь уже так поздно…

Ну прям сердобольный дедушка, трясущийся над внуками, чтобы те не попёрлись на ночь глядя в криминогенный район!

– Всё под контролем, дружище! Это я приказал устроить показательный выход, прорепетировать и заодно размяться перед ужином. Завтра после завтрака быстрей двигаться будут! Ну а ты проследи, любезный, чтобы ровно через час ужин уже был на столе. Надо сегодня пораньше спать лечь, дальний путь с утра предстоит.

– Не извольте беспокоиться, прослежу! – Но глазки у лысого прохиндея так и бегали по сторонам. А это на кукольном личике без эмоций смотрелось крайне неприятно. Похоже, он нам не совсем верил, поэтому излишне нервничал. Вот я его и решил хоть немного отвлечь от наших персон:

– И ещё, только тебе, по большому секрету… – Гном сразу подрос на голову, потянувшись ухом в мою сторону. Ну я ему и нашептал: – Приготовь несколько больших и крепких сундуков. Потому что к моменту нашего отъезда, почитай ещё во время завтрака, должны доставить обещанную нами ссуду в золотых монетах. Если пособишь с сундуками и поможешь в погрузке, будет тебе от нас солидная награда.

– Сколько? – затрясся коротышка от жадности.

– Хочешь конкретную сумму или в процентах?

– В процентах!.. Десять!.. Нет, двенадцать! – зачастил крысёныш.

– Но что ты, побойся бога! Десять – и то много. Даём шесть…

– Нет, десять!

– Ладно, ни тебе, ни нам: даём девять и договорились, – старался я не рассмеяться от абсурдности ситуации.

– Договорились! – согласился главный приказчик и умчался отыскивать сундуки в огромном гостиничном хозяйстве.

А я смотрел ему вслед и поражался: вот зачем этому недоростку деньги? Да ещё и много? Ведь он даже на улицу не имеет права выйти без распоряжения хозяина или нашего наказа к исполнению. А и выйдет, какая ему польза с золота? Скупит соседние дома и участки? Или это он так запрограммирован на умножение прибыли своего хозяина? Хозяин давно умер, а программа осталась и саморазрастается?

Даже интересно стало, как события будут развиваться дальше? Побежит вневедомственный «стукач» докладывать по коммуникатору в жандармерию? Или всё-таки промолчит, пытаясь затаить золото для себя? Как бы там ни было, на ближайший час он будет занят и, возможно, не станет докладывать о нашем разминочном выезде на улицы города.

Караван неспешно двинулся раньше нас, ну а я, с женщиной моей мечты, ведя коней в поводу, стал степенным шагом прогуливаться по улице. Знали бы куда, подались бы навстречу некроманту, а так оставалось только ждать на месте, потому что он мог вынырнуть с любого направления. Ну и, само собой разумеется, попытался разными шутками, игривыми вопросами и скромными комплиментами вызвать Даниэллу на откровенность. Увы, она ни в какую не поддавалась, уводя тему нашего разговора куда угодно, только не про наши личные отношения. О своём прошлом, а уж тем более о технических новинках своей цивилизации Фоотрана тоже отказалась говорить, зато с особым рвением стала у меня выпытывать о моём житье-бытие в мире Земля.

О своих боевых подвигах мне хвастаться не хотелось, поэтому я довольно весело описал свою студенческую жизнь. А вспомнить было что. Наверное, и час целый трепался бы, но истекла примерно половина назначенного мною срока, и недалеко от нас, из переулка, вывалился на своём легендарном чудище академик. Рассмотрев нас издалека, он стал кричать:

– Тревога! Надо покинуть срочно город! За мной чуть не увязался огромный Поедатель, но не факт, что он потеряет след.

Мы живо вскочили в седла и отправились в сторону от гостиницы. На недоумённое восклицание Брока я лаконично пояснил:

– Наши уже возле ворот! Следят, чтобы те не закрылись.

– Ну ты гений, командир! – не удержался от восторга академик. – Как только догадался о грядущей опасности?

– С такими товарищами, как ты, никаких врагов не надо. Ты лучше скажи, откуда вдруг Поедатель трупов взялся?

– Так мы про двух гулей, вами порезанных, забыли, а они взяли да срослись. Ну и пошли неупокоенные трупы жрать, коих на рынке рядами и колоннами. Такое чудище многоголовое получилось, что я чуть не родил, когда его увидел. Ха-ха! Вот был бы ужас, если бы он меня догнал…

– Так они вроде живых не едят?

– Ажар – для таких монстров – самое большое лакомство!

Некромант довольно лихо управлял своим диковинным конём, на спине которого громоздилось пяток тюков и десяток дорожных сумок. Я засомневался, что смесь мокрицы и богомола сумеет развить нужную скорость в случае реальной опасности:

– Может, сбросишь часть груза?

– Окстись, командир! Ты меня на преступление толкаешь? Это же всё обещано моей богине, пресветлой Даниэлле Мэврут Дарзлей! Пусть навеки будет благословенно её прекрасное имя!

Не успел я подосадовать на неуместные панегирики, как мы промчались на площадь перед воротами, с ходу оценивая сложившуюся довольно непростую обстановку. Караван с повозкой виднелся уже метрах в тридцати за воротами, зато Александр и Димон стояли практически рядом со стражами и, похоже, вели с ними отвлекающий разговор. При нашем появлении резко двинул вниз, завибрировал всеми своими конечностями краб-жандарм, и по окрестности разнёсся противный скрежет, который перевёлся нам как два слова:

– Закрыть ворота!

В следующий момент я резко вскинул свой Меч в поднятой правой руке. И понявший меня Пятница крикнул рыцарю:

– Валим этих!

Ничего личного, хотя Скелеты-толстяки, стоящие на воротах, ничем перед нами не провинились и были даже мне симпатичны. Один из них попытался поднять меч, который тут же был отрезан вместе с костяной рукой. Второй росчерк лезвия легендарного, именного Шершня, и у бедняги отвалилась отрезанная частично голова со всей правой грудиной и плечом. Скелет ещё оставался на ногах, но уже мог только пятиться, не способный к сражению.

Зато второй немедля бросился к во́роту, вынув клин из которого наверняка бы задействовал либо опускание тяжеленной решётки, либо само закрытие ворот. Тут уже вовремя подсуетился Чайревик. Мечом он стража не достал, зато весьма эффективно атаковал белыми сгустками магии. Скелету оторвало кисть левой руки и тут же раздробило правую ногу в колене. Поэтому он не ухватился за клин, а упал рядом. А там ему уже никаких шансов не дал подняться Александр со своим копьём.

Нашей тройке пришлось несколько сложней, потому что краб, зависший на внутренней плоскости стены, изготовился попросту прыгнуть на нас, вздумай мы проехать под ним. Уж лучше бы он атаковал нас с поверхности, тогда бы ему с тыла могли отсекать ноги наши товарищи, расправившиеся со стражами.

Хорошо, что Даниэлла успела выкрикнуть:

– У него невероятная защита, я смогу его парализовать только на пять секунд!

– Хватит! Когда я от него буду в пяти метрах – бей! – И погнал своего Гнедого в створ ворот.

Судя по топоту копыт, сияда на своей лошадке держалась от меня совсем близко. Она же и крикнула в нужный момент:

– Удар! – А мне оставалось надеяться, что громадная туша монстра останется висеть на стене и тотчас не рухнет мне на голову. Привстал максимально в стременах и ударил поверху над собой, насколько достал. Рассек частично кошмарные жвала и часть головы, попутно кусок каменной арки и притормозил коня уже в глубине выходного тоннеля. Глянул на оружие – цело! Оно с таким скрежетом рубило плоть и камень, что я опасался новых зазубрин. Оглянулся – лошадь сияды сдавала назад, но сама баронета показывала открытой ладонью, что всё в порядке.

Через пару секунд сверху рухнула туша жандарма. Причём не просто рухнула, а с жутким визгом, от которого кости вибрировали. Он стал в судорогах кататься в разные стороны. Скорей всего, краб катался и вращался, ничего не соображая от боли, но в какой-то момент оказался далеко от арки, и Даниэлла с Эваном быстро проскочили внутрь, а там, не задерживаясь, наружу. Неожиданно академик прокричал:

– У жандарма невероятная регенерация восстановления, так что надо убраться от стены как можно дальше, пока он встанет на ноги. За черту города он не выйдет, но мало что у него в мозгах заклинит.

Проскакивая мимо, я вызверился на Саньку, который внимательно присматривался к запорному вороту:

– Чего застрял? По коням!

Тот и в самом деле выбежал наружу, но сразу садиться на коня, которого придерживал уже сидящий в седле рыцарь, не стал. Вместо этого снял со спины свой готовый к бою арбалет, коротко прицелился и выстрелил. Болт раздробил и вышиб клин из ворота, и с пугающим шелестом да скрипом вниз рухнула тяжеленная кованая решётка. Мало того, и сами створки ворот стали с ускорением закрываться. А потом и захлопнулись со смачным, гулким грохотом.

Шикарно получился наш уход: ушли и хлопнули дверью.

Глава 23

Непредвиденная погоня

Оглядываться на деяния своих рук и хвалить Пятницу за сообразительность оказалось некогда. Чтобы ринуться дальше, набирая максимальную скорость, нам достаточно было сообщения академика:

– Этот краб, как очухается, может легко и через стену перемахнуть. Лучше скрыться с его глаз подальше.

На максимальной скорости и не поговоришь, и мнениями не обменяешься. Хотя у меня в сознании крепло убеждение, что попытка жандарма нас задержать основывается не столько на доносах главного приказчика «Буже Вайс», сколько на не совсем правовых действиях Эванджелина Брока в последние часы. Вызывали сомнения все эти его сумки, тюки и связки, часть которых он прямо на ходу забросил в повозку. Сомневаюсь, чтобы он своё достояние собирал по тайникам тихо, без шума и пыли.

Да и его ужасная на вид коняка могла стать причиной применения санкций против нашей троицы, оказавшейся в дальнем арьергарде. Сам-то караван не тронули, выпустили без проволочек, значит, причина не в нас. А большинство поводов для этих причин – за плечами некроманта.

Заскочив за первые три плавных поворота меж холмов, я решил сделать остановку. Так сказать, оправиться, осмотреть оружие и в бинокль присмотреться к городским воротам. Всё-таки было интересно, что там после нашего прорыва творится.

Спешился, приподнялся на косогор и стал наблюдать, пока остальные члены команды осматривали подпруги, крепления и укладывали вещи более компактно в повозке. Первый взгляд – вздох облегчения. Дорога чиста, и нас никто не преследует. Более подробный осмотр крепостной стены – лёгкая обеспокоенность: ворота медленно, но уверенно стали открываться. Тоже вроде ничего страшного, они ведь всегда были открыты. А раз нарушители смылись из Ихреза, чего держать створки закрытыми?

Ну и постепенно возле меня скапливались управившиеся с проверкой товарищи по команде. Первым послышался голосок Даниэллы:

– Что там видно? Пушки не выкатывают? Салюты в нашу честь не запускают?

– О, несравненная! – тут же с другой стороны загнусавил бойкий академик. – А что такое пушки и что такое салюты?

Если судить по вопросу, то он явно не игрок. Скорей всего, и в самом деле уроженец этого мира, созданного под Средневековье. Хотя, может, и притворяется. Так что я его попытался подначить:

– А бинокль, значит, тебя не удивляет?

– Так я сразу понял, когда ты ещё из окон канцелярии в него город рассматривал. У нас есть нечто подобное, только для одного глаза, подзорная труба называется.

Наша дама вопросы к ней проигнорировала, продолжая присматриваться к воротам:

– Мне кажется, или они и в самом деле открываются?

– Ага, уже наполовину… – бормотал я, присматриваясь. – Вот и решётку стали поднимать… только не вижу, кто именно ворот крутит… О! Скелеты-толстяки!.. Только не простые, а со шлемами… Но бармицы нет такой длинной, как у канцелярских… и позолоты не видать… Там ещё и другие топчутся… такие же…

– Оружие у них какое? – заволновался некромант.

– Э-э-э… алебарды! Вообще немыслимо огромные!

– Плохо. Это специальный отряд алебардщиков разбудили. А его применять должны только в случае штурма или осады города неприятелем. Но будем надеяться, что за ворота они не пойдут.

Ещё через минуту я сообщил:

– Выходят… встали двумя шеренгами вдоль дороги. Широкий проход оставили… О-о! А это нам уже знакомо! Четыре скелета тянут повозку, полную трупов! А за ними… ну да! Тот самый Поедатель! Вот уж!..

Монстр выглядел из-за своей величины ещё более ужасным, чем тот, которого мы уничтожили возле соляного прииска. Причём в его теле просматривались не только головы лошадей и прочих животных, но и человеческие. Поедатель довольно ходко выкатился наружу, да так и двинулся следом за повозкой в нашем направлении. Отряд алебардщиков, в количестве примерно полусотни особей, пристроился за монстром следом. Но и это ещё не всё! В завершении колонны показался порубленный мною, но восстановившийся краб, а следом за ним – ещё больший, раза в полтора.

– А этот откуда взялся? – Я протянул бинокль Броку. Тот глянул и застонал:

– У-у-у! Самый главный жандарм с крыши канцелярии сполз! Плохи дела! Надо уматывать как можно дальше отсюда.

Естественно, что после такой новости мы ринулись к лошадям, понукая криками, и весь караван двинулся в путь. Удивило то, что наша фейри не стала взлетать, а так и осталась сидеть на повозке, а на мой вопрос, что случилось, призналась:

– Плохо себя чувствую, голова болит, и всё тело, как желе, вздрагивает… Но это у меня пройдёт… Это всё по причине открытых просторов. Давно не была, кровь застоялась.

Пока я успел сообщить своё мнение, высказался степенным голосом Бол:

– Да пусть сидит, нам она совершенно тяжести не прибавляет.

А второй конюх только кивнул, продолжая тянуть свою оглоблю. Видно, повезло нам на данных Скелетов-толстяков. Или они все такие, кто не воинственный и ходит без оружия?

Двигались мы в среднем темпе, чтобы не вымотаться раньше времени, так что разговор можно было вести вполне нормально. Чем и воспользовался академик, пустившись в рассуждения:

– М-да! Кажется, вы своим появлением разбудили Ихрез, и теперь он стал действовать по совсем иному, заложенному ещё богами запасному алгоритму. Не удивлюсь, если все умертвия теперь станут свободно передвигаться по улицам, активно участвуя в жизни города и готовясь к встрече чужестранцев.

– Как именно готовясь? – уточнил рыцарь.

– Трудно сказать… скорей негативно, чем в прежней гостеприимной манере. Вполне возможно, что людей станут вылавливать и попросту сжигать на увеселительных кострах. Или скармливать гулям. Те всё сожрут.

Поговорить дельно на эту тему мы не успели, приблизились к лесу. И встал самый актуальный вопрос: рискнуть и идти напрямик или обходить по огромной дуге? При последнем варианте наши преследователи имели отличную возможность нас догнать. Но при первом мы сами могли попасть под нападение великанов. Поэтому решили положиться на мнение Эвана Брока:

– Ночью вайенги спят, так что главное – нам пройти тихо и не начать свистеть даже в шутку. Тогда проскочим.

– А если мы станем свистеть, да ещё и сильно? – заинтересовалась вдруг Даниэлла. – Но только перед выходом из леса? У самой опушки? Может, таким образом местные великаны проснутся, взбесятся и выместят свою злость на нашей погоне?

– О-о-о! Богиня! Ты совершенна даже в идеях! – завопил противный подхалим, вызвав у меня еле сдерживаемое желание отвесить ему тяжёлую оплеуху. – Какая великолепная мысль! Конечно же, эти твари нападут на алебардщиков и даже на жандармов. Потому что ночью они не признают никаких меток и даже губернатора сожрали бы за милую душу. Командуй на выход, о, прелестная! А мы все постараемся даже не перешёптываться во время движения. Ну и лошадей успокаивайте, сдерживайте от неуместного ржания.

Я успел подать команду немного раньше, чем это сделала сияда, высоко задравшая подбородок:

– Вперёд! Сандер – ты с арбалетом впереди. Смотри в оба. Сигналы – руками!

И мы двинулись. Быстро не мчались, тем более что темень внутри леса от нависших крон царила почти полная. Однако перед самой опушкой я услышал довольный шёпот академика:

– Хорошо, что никто из этих великанов не валялся сонный у нас прямо на дороге. Они такие, они – могут…

– Не мог раньше предупредить?! – зашипел я ему в ответ. Но тот лишь отмахнулся от меня, обратившись уже громко ко всем сразу:

– Ну, кто умеет свистеть лучше всех? Объявляю конкурс лучшего свистуна! Дружно! Начали! – И первым залихватски засвистел, как заправский Соловей-разбойник.

Ему вторил рыцарь на своем охотничьем рожке. Пусть и не свист, но громко и довольно раздражающе. Ну, от малого я ожидал подобного умения, свистел он знатно. А вот наша великолепная дама сумела удивить всех: заложила два пальца в рот, да так свистнула, что у нас глаза чуть из орбит не вывалились. Жаль, присмотреться к её личику в темноте не удавалось, но заметку в памяти я сделал: красавица – на все дела мастерица.

Честно говоря, мне даже стараться не пришлось и хвастаться своими умениями. Толком-то и не свистнул. Чаща вокруг нас ожила, зашевелилась, затрещала, вздымаясь неясными тенями, и двинулась в нашу сторону. Тут без всякой команды мы сорвали лошадей в галоп, выскакивая на опушку и бросаясь догонять ушедший вперёд караван с повозкой.

И только оглянувшись метрах в двадцати после последней линии деревьев, мы сумели частично рассмотреть жуткие образины четырёхметровых великанов, созданных из камней, коры и частей тел разных, чаще всего диких животных. На что мой взгляд привык к виду местных чудищ, но даже Поедатель показался не настолько противным и жутким, как эти вайенги. Двигались они не столь быстро, но всё равно мы облегчённо вздохнули, когда поняли, что эти монстры из леса не выходят.

Мы целеустремлённо ускорились по прямой почти дороге. В любом случае не помешает создать солидный отрыв между нами и возможными преследователями.

Глава 24

Тактический просчёт

Выбор для дальнейшего пути у нас был небольшой. Либо сразу, ещё не доходя до знакомого нам озера повернуть вправо и двинуться дальше по пересечённой местности, срезая солидный кусок пути. Либо дойти до холма, где мы ночевали и где отбили у наёмников пустыни Даниэллу, и уже там двинуться дальше по вполне нормальной дороге. После краткого обсуждения на ходу решили придерживаться второго варианта. Всё-таки у нас повозка, и хоть Бол с Кацем ещё были полны сил, двигаться по полям и буеракам – не в пример сложней, чем по укатанной дороге.

Единственное, что я не сделал, так это не послал вперёд для осмотра дороги нашу воздушную разведку. Потому что жалкий вид фейри просто лишал язык желания оглашать такую неуместную просьбу. Тьюша практически дремала, свалившись между тюками и сумками на повозке, и на вопрос о самочувствии просто отвечала:

– Скоро мне станет лучше…

Вот мы и продолжили движение по дороге, в сторону знакомого нам холма на крутой излучине Багрянки. Скорость у нас была приличная, а оглядываясь на лес, мы пока так и не заметили хоть кого-то, вышедшего оттуда. По словам некроманта, это означало только два варианта: либо началась бойня между великанами вайенгами и нашими преследователями, либо воинские силы Ихреза вообще побоялись войти в лес. Конечно, алебардщики, крабы, да и сам Поедатель могли двинуться по обходной дороге, но в подобное уже всем нам верилось слабо.

Но все наши верования и разглагольствования академика Брока оказались до одного места в самый неудобный для манёвра, по моему мнению, момент. Мы как раз огибали озеро, оставляя его справа, когда, оглянувшись в очередной раз, я чуть не выронил бинокль из рук. Одновременно и конголезийское проклятие от всей души запустилось в сторону нашего неприятеля. Только оно никакого урона не нанесло вышедшему из леса главному жандарму Ихреза. За ним Скелеты-толстяки катили повозку с трупами, далее бежал Поедатель, а вот за ним показались наиболее невероятные в понимании некроманта преследователи: вайенги. Чудовищные великаны в количестве примерно полутора десятков особей довольно шустро ковыляли на своих уродливых ногах и каждый второй из них ещё нёс на плече солидную, метра под три дубину. Замыкали эту колонну карателей те самые элитные городские алебардщики.

Мы, конечно, сразу же ускорились, стараясь как можно быстрей обогнуть озеро и устремиться в сторону нашего вожделенного и спокойного хутора. Я уже не смог промолчать, обрушив ругань вперемешку с укорами на голову местного учёного. Суть их, если выразить литературными словами, сводилась к одному:

– Если твои знания настолько же утилитарны, как твои расчёты и предсказания, то зачем мы с тобой вообще связались?

– Да я сам в шоке! – орал академик в мою сторону. – Ну и кто мог такое подумать, что у жандарма имеются некие рычаги влияния на вайенгов?! Такое просто в голове не укладывается!

– И хуже всего, что ты не можешь гарантировать самое главное: прекращение погони вне прилегающих к городу земель! Если эти твари будут таким образом гнаться за нами до самого хутора? Да мы тогда толком не сможем даже через Багрянку перебраться, придётся коней бросать и большую часть груза.

– До такого точно не дойдёт! – пытался перекричать меня новый член нашей команды. – На чужую территорию жандарм никогда не имеет права войти, это аксиома! Как и алебардщики. Последние даже город, по сути, не имеют права покидать!

– Ну вот, а они покинули… – Хотя сильно хотелось верить, что слишком далеко нас преследовать не станут. – А если ещё и угол по полям решат срезать…

К счастью, мы ещё не собирались поворачивать километра два, а колонна наших агрессивных преследователей уже проходила наиболее выгодную точку для поворота. Да и скорость у нас была в любом случае выше. Так что оторваться, причём намного оторваться от погони, мы сможем без труда.

Вот я и крикнул скачущему в авангарде Пятнице:

– Санёк! Сразу за озером выдвигайся чуток вперёд! И глянь там, что к чему!

Честно говоря, просто так скомандовал, без особого на то командирского предвидения. Так положено во время движения каравана. Мелкий поспешил вперёд и после поворота пустил свою лошадь в галоп, уложив арбалет в специальное крепление возле седла и придерживая своё именное, торчащее вверх копьё. Лихой казак! Хоть картину с него пиши!

Мы же поворачивали на прежней скорости, используя для этого неудобный участок непосредственно перед перекрёстком, надеясь таким образом немного сократить путь. А с начинающейся возвышенности знакомого нам холма было удобно оглянуться на преследователей.

Остановился только я да некромант на своей диковинной каракатице. И пока я присматривался к действиям колонны из Ихреза, он пытался найти подтверждения своим предварительным расчётам:

– О! Они заметили, что мы отрываемся и выходим вскоре за границы дальних предместий Ихреза! Смотри, как стали замедляться… ха-ха! Ну, что я говорил?

– Не говори «гоп»! – ответил я ему, продолжая рассматривать краба и Поедателя в бинокль и поражаясь их размерами. – Интересно, на чём этого вашего главного жандарма раскармливали?

Странное молчание со стороны академика вдруг прервалось испуганным восклицанием:

– Гром! Ну-ка, и ты посмотри!..

Вначале я недоумённо воззрился на него, смотрящего куда-то вправо и тычущего туда рукой. Вид учёного вызывал тревогу своей излишней настороженностью и ошарашенностью. Проследив за его взглядом, я несколько остолбенел. По дороге, по которой мы недавно прибыли от соляных приисков, двигалась более чем странная и опасная компания. Впереди – здоровенная повозка, скорее напоминающая внушительный броневик. На его возвышающихся по углам башенках развевалось три высоченных, ярко раскрашенных флага. Этакое бронированное жильё на колёсах, на котором можно и парад по Красной площади возглавить. Ну а на четвёртой башне виднелся человек, активно размахивающий руками и отдающий команды своим подопечным.

Под его руководством находилась чуть ли не маленькая армия. Около пятнадцати гулей; десятка два жуков, весьма похожих окраской своих панцирей на божьих коровок; десяток големов, как я их себе представляю в академическом исполнении из глины и из камня; десятка три рыцарей в полном облачении и около пяти десятков лысых гномов, тоже экипированных и вооружённых для военных действий.

Человек на башне явно осуществлял перестроение в своём войске: идущие в авангарде жуки и рыцари раздались на обочины дороги, пропуская вперёд соединение гулей-копейщиков. И те явно устремились в нашу сторону. Понятно – что и по наши души. Догнать они нас, может быть, быстро и не догонят, но я вспомнил об их скорости и выносливости и понял: к хутору мы доберёмся одновременно.

Пока я пытался понять, кто, за что и с какой стати, сбоку раздался сдавленный голос академика:

– Флаг!.. Тот, который самый большой… что на нём изображено?.. Трёхступенчатая башня?..

– Ну да, – присмотревшись, подтвердил я. – Очень похожая на башню герцога Ка́нцура.

– Тогда – это он и есть! Потому что под этим флагом только он может выступать из своей вотчины! Но откуда вы его знаете?

– Да так… – разворачивая коня и пуская его вскачь за караваном, пробормотал я. – Мы ему немного насолили… ну и возле башни одну яму-ловушку уничтожили…

– И твой Щит! – донеслось мне уже в спину от пытающегося догнать Эвана Брока. – Легендарный, бога Тариса! Он же принадлежал раньше именно герцогу! Мать честная! Надо же такого врага отыскать?! Не удивлюсь, если он не совсем живой и очень на вас злой.

В каком смысле не живой, я примерно догадывался. В своём саркофаге, на самых глубоких подвальных уровнях, герцог попытался как-то избежать Стерилизации данного Осколка. Использовал для этого чёрные эманации боли и смерти, поступающие из сооружённой им межмирской западни. Мы с Сандером не только Димона оттуда спасли, но и саму ловушку почти полностью разрушили. Как мне пояснял Чайревик, сам считающийся сильным магом-паладином, Канцура мог по этой причине не восстановиться в нормальной живой ипостаси, а так и остаться умертвием. Следовательно, сейчас он дымится от ярости, идёт по нашим следам и собирается мстить до последнего солдата своей неожиданно огромной армии, а то и до последней капли своей крови. Уж не знаю, какая она у него, какого цвета и какой сейчас консистенции.

В самом деле, неприятная складывается обстановка. Если не сказать – трагическая. Уж эти новые преследователи плевать хотели на границы между губерниями. Раз гули без команды своего повелителя до нашего хутора добрались, то сейчас тем более со следа не собьются. Значит, придётся форсировать реку магмы чуть ли не с разгона, бросая на этом берегу почти всё, нажитое таким непосильным трудом и такими стараниями. Но если вещей и даже денег мне совершенно было не жалко, то лошадок, которые мне стали чуть ли не родными, я уже начинал оплакивать горькими слезами.

Мелькнула, правда, мысль ещё раз оглянуться с надеждой назад. Надежда основывалась на воинственности каждого из преследующих нас отрядов. О чём я и крикнул спешащему за мной некроманту:

– Эван! А могут эти две кучи умертвий сцепиться между собой?

– Не знаю! – выкрикивал мне тот. – После того как жандарм вывел из леса вайенгов, я уже ни за что ручаться не могу. Но ты не трусь, оторвемся и от этих! И речку огненную незамедлительно форсируем, раз ты знаешь как… А уж в этом твоём Сияющем мире от любой погони спрячемся, раз там живые обитают.

Ответ я свой бормотал тихо, не желая вызвать у нового товарища по команде приступа разочарования:

– Никакой он не «мой»… да и людей я там живых так и не успел рассмотреть…

Что было, то было. В том числе и не уверен я оставался, что работорговцы с рабами именно в Сияющий отправились. Так по глупости своей и не прошёл до конца по их следу через мир Тетриса.

– Главное, чтобы нам никто больше на пути не встретился! – продолжал азартно выкрикивать сзади академик.

Словно предчувствуя беду, я скривился и хотел уже сплюнуть через левое плечо, но опоздал. Валящий в последнее время на нашу голову неприятности некромант и тут сглазить успел! Навстречу разгоняющемуся каравану выскочил скачущий во весь опор Александр. А увидев нас, замахал руками и закричал:

– Назад! Разворачивайтесь! Надо уходить в другую сторону от перекрёстка! Нам навстречу движутся наёмники!

Да уж! Что беда не ходит одна – я знал. Но чтобы беды ходили стадами – увидел впервые. Раз уж Пятница мчится обратно, сразу исключая прямое столкновение и прорыв через идущих навстречу наёмников, значит, тех очень много и намного легче схватки избежать, чем её выиграть. Тем более что мы ещё успевали возвратиться и проскользнуть под носом у надвигающихся по нашим следам сил возмездия из Ихреза. Но ведь малой ещё ничего не знает о прущей нам навстречу армии герцога Канцура!

А у нас под рукой – ничего! В том смысле, что даже при всём желании мы по единственному пути спасения, за речку Багрянку, никак не успеваем перебраться. Испытанная при спасении Даниэллы пригодная для этого лесина – на вершине в выемке крутого холма, похожая на жерло вулкана находилась сбоку от нас. Но, даже поднявшись за ней, мы не успеем спуститься вниз и ею воспользоваться.

Зато мы успеем хотя бы дорого и не сразу отдать свои жизни в грядущей бойне!

Я уже орал во всю мощь своих лёгких:

– На холм! Быстрей на холм! Все! Разом! Без вопросов!

И первым развернув коня, ринулся по узкой тропинке на подъём. С этой стороны крутизна была намного больше, чем с другой стороны холма, вытянутого, словно крепостная стена. Но объехать и начать взбираться с другой стороны нам не позволяло расстояние с противниками. На полпути мне даже пришлось спешиться и вытаскивать Гнедого за повод, помогая ему и подбадривая словами. Наверху я его отпустил пастись, а сам бросился вниз – помогать остальным и распоряжаться по поводу лошадей.

Барон Брок на своей каракатице взобрался на диво легче, чем все остальные, и тоже бросился мне на помощь. Точнее говоря, мы все уже, словно мулы, впряглись в повозку, толкая её с рёвом и стонами, потому что она оказалась самой сложной и проблематичной в подъёме. Появилась мысль бросить тяжеленный транспорт, в который теперь даже с натугой всех своих крыльев вцепилась и фейри, но каким-то чудом, а скорей всего и с помощью добавленной тремя магами левитации, мы всё-таки затолкали это громоздкое творение человека на вершину холма.

Ещё рыча от последних усилий и хватая ртом воздух, я немедля стал распоряжаться:

– Сан, Дани, остаётесь с этого края! Дим, Эван, вы к другой тропе! Быстрей! А я по центру, буду смещаться к вам по мере необходимости!

И рванул на тот край среза, который нависал над озером. В любом случае мы так просто без боя свои головы не сложим. Да и позиция у нас просто великолепная. Если у противника не окажется оружия типа арбалетов и хороших луков, то мы можем держать оборону довольно долго и успешно. Не знаю, конечно, как нам смогут помочь конюхи (и захотят ли!), но и без них есть шансы какое-то время выстоять. Про фейри, как воина, я ни разу и не подумал. Не та стать и не те возможности у существа.

Первым делом попытался рассмотреть новые действующие лица, от которых так поспешно ускакал Пятница. Если считать фланг нашей обороны левым, то его быстро заполняла широко раскинутая цепь уже хорошо знакомых мне воинов. Около сотни, не меньше! Всё-таки моя доброта мне аукнулась, надо было травить всех врагов, не давая им шанса уйти и унести раненых товарищей. А я их ещё и свежей водой напоил…

А может, и глупость самих наёмников сыграла трагическую роль. Тех, что я отпустил, видно не было, вполне возможно, что их в духе тамошних традиций казнили на месте за проваленную погоню. Ибо этот отряд пехотинцев, хоть и тащил всё на себе, выглядел не в пример мощнее тех загонщиков, которые пытались в своё время выловить среди барханов Даниэллу Мэврут Дарзлей. У каждого воина массивный щит, по размерам чуть меньший, чем мой. Копьё, меч, ножи, прочие мелочи, нужные для короткого похода, и полная, на всё тело броня из лат и кольчуги. Даже поразительно, как они в такой униформе да с небольшими мешками на спине могли пробираться под гнетущим пустынным жаром?

Догадка пришла сразу: они, скорей всего, сразу, ещё там, на границе пустыни и мира Новая Византия, перебрались на этот берег. И уже по землям Пурпурной Смерти совершили марш-бросок нам навстречу. Быстро они и мощно среагировали! А значит, деяния сияды не просто кого-то там взбесили, а заставили мобилизовать силы всего оставшегося на Осколке государства.

Сотня наёмников дошла до начинающейся тропы, заметила силы и общность иных отрядов и быстро перекрыла дорогу гигантской, непробиваемой с виду черепахой. Нечто подобное я когда-то видел на гравюрах, показывающих построение римских воинов, по которым могла проехаться боевая колесница, запряжённая парой коней.

А с противоположной стороны движущиеся с большой скоростью гули добежали чуть ли не первыми. Но тоже ум проявили: ни нас на холме атаковать не попытались, ни по дороге дальше не продвинулись в сторону численно превосходящего противника. Встали вытянутой шеренгой, ожидая, пока к ним с тыла не подъедет броневик на колёсах и не подтянется остальное войско. Причём подходящие силы герцога Канцура, как и он сам на своей повозке, располагались на том участке берега, где на меня впервые в падении свалилась спасаемая нами Даниэлла.

Так что в плане выбора диспозиции военному ополчению умертвий из города Ихреза повезло меньше всех. Им оставалась только узкая полоска дороги, пролегающая между нашим холмом и озером. Что удивительно, они этим нисколько не смущались: попросту заняли эту полоску, как бы заявляя свои права не только на затаившуюся в виде нас добычу, но и на эти земли, которые входили в юрисдикцию города как дальние предместья.

На какой-то короткий момент на пространствах вокруг холма воцарилась удивительная картинка. Все замерли, пялясь друг на друга и пытаясь сообразить, как действовать дальше. Обстановка получилась чрезмерно гротескная и неправдоподобная.

У меня имелось чётко сформулированное желание, чтобы все три силы бросились друг на друга и дружно пали в кровопролитной бойне.

А вот все остальные стороны возможного конфликта, похоже, ни в коем случае не желали столкновения между собой. И чем больше висела настороженная тишина вокруг, тем сильнее я понимал, что мои ожидания не исполнятся без постороннего вмешательства. А как это вмешательство можно себе представить: скатить небольшой валун на городских и сказать, что это хулиганят наёмники? Сомневаюсь, что мне поверят… Да и валуна наверху, как назло, ни одного подходящего не оказалось.

Поэтому я ничего лучше не придумал, как сложить ладони рупором и начать переговариваться с некромантом:

– Эван! А ты своего коллегу герцога хорошо знаешь?

– Что за вопрос? У нас совершенно разные научные подходы к оживлению мёртвых, – зашипел в мою сторону академик. – Это всё равно что сравнить белого паладина и чернокнижника, сказав, что они коллеги по магии. Я об этом вурдалаке и живом монстре только слышал самое плохое, но сталкиваться не довелось – боги миловали. Да и рыцари у него, уж поверь мне, совсем не люди. Это – зомби, созданные из людей. Как и коротышки, обвешанные оружием, – давние умертвия.

– Всё равно, сошлись на общих знакомых, что ли… – пытался я правильно донести свою мысль. – Спроси, чего этому дятлу здесь понадобилось? Вдруг он здесь чисто случайно? Просто как паломник путешествует… а?

Судя по тому, как барон помотал головой, его скепсис к подобным переговорам зашкаливал за разумные пределы. Но покривлявшись и несколько раз разводя руками, он шагнул на более удобную позицию и стал кричать предводителю сил, скопившихся на нашем правом фланге:

– Эй, герцог Канцура! С тобой говорит барон Эванджелин Брок! Какими судьбами в наших краях и что выискиваешь тут со своими подданными?

Ответный рёв, послышавшийся снизу, хоть и выходил из глотки человека, скорей принадлежал животному. Так мне показалось. Но переводился в моём сознании во вполне разумные и логичные словосочетания:

– Барон, дружище! Как рад тебя видеть! Значит, я не обознался, когда заметил твоё сходство с одним из самых знаменитых академиков нашего мира Айфуга! Спускайся смело ко мне, и мы устроим пир в честь нашей встречи!

– Айфуга уже нет, – ответствовал некромант. – Теперь наш Осколок былого мира называют землями Пурпурной Смерти. И я бы тоже не отказался обсудить эту трагедию за одним столом, но меня смущают твои странные воины. Зачем ты их привёл? Ты с кем-то воюешь?

– Пустяк, не достойный нашего с тобой внимания, дружище! Там где-то возле тебя мой Щит, который был похищен у меня из башни во время сна. Он-то мне в первую очередь и нужен.

По сути, не такая большая плата за жизнь всего отряда, так что я быстро сместился к Броку и нашептал ему нужные подсказки. Тот начал с уточняющего вопроса:

– В первую очередь? А во вторую?

– Вообще, сущая ерунда! Захвати мне головы тех воров, которые утащили мой Щит, а потом осмелились повредить бесценную ловушку, которую я строил. Их там трое, всего лишь. А сам с дамой можешь смело спускаться вниз и пировать со мной за одним столом. Мои воины оградят вас обоих от любой опасности. Даю вам в этом слово великого Канцура!

Я не успел нахмуриться, как учёный повернулся ко мне и со вздохом признался:

– Его слову верить нельзя. Этого даже наш король в своё время не решился сделать, благодаря чему и выжил… хм, где-то там… может быть…

– В любом случае соглашайся, – не стал я расстраиваться, – но вначале потребуй, чтобы воины герцога очистили всё в округе от нежелательных нам людей и умертвий. Только тогда ты смело спустишься вниз.

– Хм!.. Попробую… – и вновь шагнул к краю уходящей вниз тропы. – Хорошо, тоже тебе в ответ торжественно пообещаю спуститься вниз со своей подругой, если ты уничтожишь всю ту нечисть и дрянь, которая готовится на тебя напасть в ближайшие мгновения. Ибо, честно говоря, мне не хотелось бы участвовать в вашей потасовке.

Видно, герцог понял, что его разводят, и надолго задумался. А чуть позже, как мне подсказали, стал раздавать указания своим гулям. Видимо, он их ставил гораздо выше, чем зомби, созданных из людей и лысых гномов.

Я же быстро метнулся на левый фланг нашей обороны и попросил Сандера начать переговоры с наёмниками:

– Чего вам надо, добры молодцы? – заорал мелкий, размахивая своим Шершнем для привлечения внимания. – Или вы, как и мы, боретесь с умертвиями, замешанными в совершении преступлений?

Бронированная черепаха уже давно потеряла свою монолитность, кто-то в тылах даже стал разводить костры, таская коряги из ближайшего леса, кто-то метнулся с большими котелками к озеру за водой. Ну и для переговоров, хоть и прикрываясь тщательно щитом, выдвинулся явно уполномоченный для общения чин:

– Боремся! И не только с умертвиями! Но и порождениями дьявола, вселившихся в тела человеческие! И это – самое важное наше предназначение. Потому мы и здесь!

– Так что вам надо? Можем чем-то помочь?

– Конечно! Отдайте нам сияду, урождённую баронету Дарзлей, и мы немедленно покинем эту местность!

– Вы-то уйдёте, а мы как выберемся из этого места, кишащего жуткими монстрами? – звонким голосом вопрошал малой после моих подсказок. – Вот если вы всех тех тварей порешите, мы вам всё, что угодно, отдадим!

Естественно, что от нашей единственной дамы я удостоился обжигающего взгляда, полного подозрения и чуть ли не ненависти. Хотя вряд ли она верила в то, что я просто так возьму и столкну её вниз, даже после расчищенного для нас пути. Скорей всего, она посчитала неприемлемым даже думать о таком, а не то чтобы вслух заявлять! Пусть даже и с целью ввести противника в обман.

Представитель наёмников после нашего последнего требования вообще больше не стал продолжать переговоры. Понял, что его пытаются поиметь, словно лоха, и стал пятиться назад, крикнув нам со злобой:

– Ничего! Скоро вы ещё пожалеете о своей глупости, когда станете корчиться на кольях! А ту подлую, мерзкую богоотступницу мы всё равно вытащим за волосы из вашего гнезда разврата и доставим нашему правителю!

Я хмыкнул и поспешил на центральную линию обороны, где сосредоточилось воинство Ихреза. Кстати, только в этот момент я вспомнил с некоторым опозданием, что крабы могут превосходно лазить по отвесным крепостным стенам, следовательно, и по крутейшему склону взберутся без особого труда. Пока я бегал и подсказывал, нас жандармы, числом в две особи, уже могли накрыть! Или они пока в растерянности от наличия соседних армий? Или, может, мой удар по его жвалам жандарм сектора оценил как слишком опасный, чтобы под него подставляться?

Не исключено, что старший жандарм тоже желает, чтобы с ним провели переговоры. А почему бы и нет? Вот сейчас и проверим.

– Эй, внизу! – крикнул я, заодно оценивая крутизну склона и прикидывая, как долго будут ко мне добираться проворные и цепкие крабы. – Рад приветствовать доблестных стражей Ихреза! Надеюсь, вы прибыли оказать помощь нашему каравану, законно зарегистрированному у вас в канцелярии? Иначе нам будет сложно выбраться из этого окружения разбойников и посягателей на законность. Ждём вашей помощи!

Отвечать мне стал тот самый краб, который, по словам некроманта, возлежал на той самой, упомянутой мною, канцелярии:

– Чужестранец! Ты имеешь нашу отличительную полоску стража, но всё равно ты не являешься равным нам по статусу жителем Айфуга. Мало того, ты нарушил множество законов нашего города, среди которых введение в обман правоохранительных органов – лишь самый небольшой. Но мы готовы тебе простить все твои прегрешения за небольшую, чисто символическую виру, выплаченную в казну города. А вот…

– Отлично! – заорал я, перебивая краба. – Сколько с меня причитается?

Но тот продолжил после чисто демонстративной паузы:

– …А вот самое главное обвинение будет снято с тебя и с твоих товарищей после того, как вы нам сбросите тело беглого преступника, барона Эванджелина Брока в любом его состоянии – хоть живым, хоть мёртвым, хоть по кускам. Ну и, естественно, отпустите к нам из своего плена легендарного коня Ажара. Тотем нашего города жаждет жить только в нём.

Естественно, что условия каждой из сторон, а тем более в сумме являлись для нас неприемлемыми. Не знаю почему, но мне захотелось поторговаться. Или, иначе говоря, потянуть время. А зачем нам спешить со сражением? Обе армии на флангах проделали дальний путь и теперь просто жаждут отдохнуть перед штурмом. А вот городских умертвий желательно отвлечь от действий разговором и рутиной согласования всех условий.

Вот я и начал:

– Боюсь ваш город обидеть или чем-то оскорбить, но тотем не желает в нём жить. Он вполне добровольно, по собственной воле решил отправиться именно с нами в дальнее путешествие. Чтобы вдали, в иных мирах прославлять и возвышать великую славу вашего родного города, имя которому Ихрез!

Ожидаемо – краб не поверил. После чего всё слышавший из наших обменов любезностями Брок бросился к Ажару и что-то над ним побормотал. А может, просто по-дружески пообщался, пообещав богомолу много карамелек или кучу вкусных лягушек. А тому за пол с лишним года надоело питаться трупами павших на рынке горожан, и он радостно поддался на уговоры своего нового друга. Затем последовало целое представление. Легендарный конь показался рядом со мной и на все вопросы снизу, касающиеся возвращения в город, крутил отрицательно головой. Если его спрашивали о добровольности выбора – кивал положительно.

В итоге – глубокая задумчивость главного жандарма, который попытался отыскать в истории прецедент и сделать соответствующий вывод. Так как аналогий подобных не было, то вывод напрашивался только один: легендарное животное проявило собственную волю, против которой никто идти не имеет права. А значит, и нам неуместные требования по поводу освобождения тотема выдвинуть не могли.

Зато оставался ещё один вопрос – беглый преступник. Тут я тоже постарался наехать с чисто правовой точки зрения, выдвигая тезис о полной законности вывоза Эвана Брока из города. Дескать, документы, нам разрешающие вынос, дали? Дали. Мы его вынесли? Конечно. Оно было мёртвое? Стражи подтвердят, что мертвее не бывает. И в чём тогда нарушение?

На что представитель правопорядка выдвинул главное обвинение: имеются свидетели, что Эванджелин Брок жив.

– А к нам какие претензии?! – возопил я, словно вошедший в роль защитник перед лавкой с присяжными заседателями. – Преступник наказан! Наказание совершено! Нам выдают его тело для опытов, и мы делаем из него ходящее и говорящее умертвие. Где нарушение закона? Вот если бы нам запретили использовать тело в иных целях, кроме удобрения им полей, тогда другое дело.

– Но в приговоре сказано, что преступник должен мучиться и после своего умерщвления… – решил напомнить представитель городской прокуратуры.

– Так ведь он и продолжает мучиться! – Жаль, что мою зажигательную речь не снимали на видеокамеры: – Потому что нет ничего хуже, чем попасть в полное рабство к нам, к людям! Разве что ещё худшее – это попасть в рабство к людям-чужестранцам, а потом долгие столетия скитаться с ними по чужбине, горько сожалея о том, что никогда даже твой прах не ляжет в родную землю. Горе! Горе и вселенская печаль станут терзать и глодать преступника все его последние, тянущиеся вечно проблески сознания. И он уже проклял тот час и минуту, когда осмелился противостоять мудрой и правильной правовой системе своего родного Ихреза.

Так как спорить со мной никто не собирался, я продолжил на волне вдохновения:

– А что я вижу от вас, господа жандармы? Что вы хотите сотворить с преступником? Только одно: вы хотите, вопреки приговору, облегчить его участь! Да! Именно облегчить! Ибо вы собираетесь оставить его на родине, дать ему шанс вновь ощутить родную землю под ногами и смешаться прахом с прахом своих предков и последующих потомков! За это вы достойны только одного: позора и общественного порицания!

Понятно, что я слишком всё утрировал, перегибал, как говорится, палку. И потомков, коих тут не может уже быть по умолчанию, я зря упомянул. Но азарт ораторства – великое дело. Вот и получилось, как у Ильфа и Петрова: «…и Остапа понесло!» Как бы там ни было, эффект от моего выступления имелся преогромный. Не знаю, как там на флангах нашей обороны, но главный предводитель центрального фронта завис надолго. Видимо, тоже не мог отыскать прецедента, где толково, со всеми сносками и разъяснениями оговаривался бы данный правовой казус. Потому что по моим словам выходило, что наш караван взял на себя нелёгкую миссию для воистину страшного наказания худшего преступника в истории города.

Думал, что ответа так и не дождусь, и собирался отвлечься на призывы фейри, но тут огромный краб зашевелил своими жвалами:

– Мы выслушали твои заявления и будем вновь обдумывать обвинительные положения наших требований. И наше решение огласим утром.

– Извините, уважаемый, а почему не сейчас?

– Потому что в ночное время судебные разбирательства и все связанные с ними дискуссии запрещены законом. Ждите утра, подозреваемый!

Во как! Получается, что из обвиняемого я уже стал просто подозреваемым? Да это же просто сказка. Если ещё утром меня обяжут только выплатить штраф за нанесения увечья секторного стража, то там, глядишь, и можно потребовать наведения порядка в округе. Всё-таки законопослушных караванщиков, уплативших все пошлины и, тьфу, тьфу, штрафы, следует охранять всеми силами правопорядка. Может, как-то и выкрутимся?

И я уже окончательно поддался на просьбы нашей расторопной, значительно ожившей и взбодрившейся фейри. А она, чтобы не терять даром время, успела распаковать некие баулы в повозке, достать оттуда вполне похожие на термосы судки и банально разнести каждому стоящему на посту человеку по внушительной миске горячей каши с подливой и мясом. Вот это получился сюрприз! Вот это кайф!

После несостоявшегося ужина, погони, треволнений на самом холме и вокруг него – вдруг получить в руки изумительно пахнущую пищу, ложку и кусок ароматного хлеба. Обалдеть!

Наша шеф-повар, воспользовавшись моим разрешением всё собрать и загрузить лично, умудрилась со своими подругами ещё и добрую половину приготовленного для нас ужина прихватить. Пусть мы чуть не надорвались, заталкивая повозку по узкой и крутой тропинке, но оно того стоило. Теперь даже не пришлось разводить костёр, чтобы много, вкусно и сытно поесть горячей стряпни.

И мы не просто насыщались, набирались сил, но ещё и переговариваться между собой успевали. Началось с того, что мелкий заявил:

– И ведь никто не захотел получить от нас что-то материальное. Все хотят наши головы. Наверное, только городские погонщики вайенгов согласятся на штраф и взятие пошлины.

– Увы, Сандер, – ухмыльнулся на эти речи Чайревик. – Откупиться у нас кем-то не получилось бы при всём желании. Что тебя сбрасывай вниз, что Грома с Эваном, всё равно остальным уйти не дадут. Но с другой стороны, ловко наш лидер отношение к нам со стороны правосудия поменял.

Вот тут нас Брок вогнал в пессимизм своими рассуждениями:

– Не обольщайтесь, ребята. Не такие уж эти крабы тупые. И самого главного жандарм не сказал: они ночью никогда преступников не ловят. Только преследуют и загоняют в безвыходную ловушку. А утром производят арест по всей форме. Так что, скорей всего, штрафом мы не отделаемся…

– Порадовал! – недовольно зафыркала сияда, уже к тому времени съевшая свою порцию. – Лучше бы промолчал или что-нибудь весёлое рассказал.

– Так ведь я, о, богиня…

– Ты! Конечно, ты! – раздражённо прервала его красавица. – И что вообще за мужики пошли? Нет чтобы придумать выход из положения, спасти женщину, так они сидят, обжираются добавкой и нагнетают отрицательные эмоции. И даже подумать не могут, какие волнующие знаки внимания они могут получить от дамы своего сердца за совершённый подвиг. Эй! Где же вы?! Истинные герои?!

Мелкий, сидящий рядом с ней, не выдержал и попросил:

– Не надо мне так громко кричать на ухо… А то сейчас герцог Канцура услышит и сюда припрётся…

– И что? – перешла на ехидный тон Даниэлла. – Он, по крайней мере, единственный среди вас всех, кто пообещал мне полную безопасность, удобный стол и защиту от этих мерзких наёмников.

Некрасиво она себя вела. В иной обстановке, и будь она мужчина, уже давно схлопотала бы по зубам. Пусть и от того же Александра, который сидел и явно размышлял: плеснуть ей остатками соуса в лицо или нет. Это я благодаря своей ауроцепции догадался.

Я решил внести ноту примирения в повисшую напряжённую тишину:

– Дани, ты не права. Думай, что говоришь…

Тем временем отозвался наш рыцарь:

– Ваша светлость, а что вы подарите тому мужчине, который вас этой ночью спасёт? Я имею в виду, что спасёт от тех трёх армий, которые расположились вокруг холма?

Наша красавица серьёзно задумалась, умело рассматривая каждого из нас из-под полуприкрытых век. Чувствую, подбирала какие-то особенные, уместные слова, потому и поспешил вновь вмешаться:

– Не надо интересоваться наградой для меня. Мы уж как-нибудь сами разберёмся с ней. Тем более что только утром станет известно, как шанс натравить городских на остальных наших врагов сработал.

– До утра ещё дожить надо! – с вальяжной снисходительностью рассмеялся рыцарь. – Да и шанс твой – слишком мизерный и несущественный. То ли дело моя идея! Ха! Только хочется неотложно узнать, какая меня ожидает награда от несравненной баронеты.

И с вожделением уставился на сияду выпуклыми глазами. Честно говоря, нисколько не верилось в какую-то идею, реализация которой помогла бы нам выкрутиться из создавшегося положения. Но я молчал, с некоторым злорадством ожидая, как же выкрутится женщина моей мечты из получившейся ловушки. Сама себя загнала в неё. То взывала отозваться героям, а когда те спросили о награде, теперь не знает, чем откупиться.

Попыталась отделаться демагогией:

– Истинный рыцарь вначале должен совершать подвиги, а потом терпеливо ждать милостей от дамы своего сердца. Что может быть прекрасней?!

Оказалось, что может. О чём белый паладин и заявил с неожиданной циничностью чернокнижника:

– Прекрасней может быть два десятка поцелуев. Со всем сопутствующим им ритуалом.

Чего греха таить, я представил себе два десятка поцелуев, вмиг растаял и… промолчал. Промолчали и все остальные мужчины… и юноши. Между тем Даниэлла вдруг вспылила и стала отчитывать рыцаря в моральной распущенности, духовном уродстве, низменных помыслах и ущербном воспитании. А тот взял и прервал её простым вопросом:

– Дани, а ты когда соблазняла правителя, он тебе более приятным показался, чем я? – Мысленно я его даже зауважал, хотя внешне уже набрал в грудь воздуха для негодующего окрика. Сам бы я такой вопрос задать не посмел. Но рыцарь продолжил: – Там ты рвалась только к деньгам, здесь же два десятка поцелуев оплатят тебе целую жизнь. Разве уж такая большая или невыполнимая оплата?

После чего все замолчали минут на пять. И всё это время, как мне показалось, сияда буравила своим скрытым взглядом только меня. А я терпеливо ждал. Хотелось мне очень узнать, на что рассчитывать за уже совершённое спасение. Ведь это именно я спас её сравнительно недавно, когда она убегала от наёмников по пустыне, так что… Раз взывала к героям, пусть огласит весь список вожделенных наград и поблажек.

В конце концов, баронета решилась:

– Согласна не просто на два, а даже на три десятка поцелуев.

– Отлично! – тут же вскочил Чайревик на ноги. – Уговор – дороже денег! А теперь смотрите и слушайте все! – вытянул руки в стороны, на уровне плеч, и нараспев произнёс: – Мёртвые – восстаньте!

Глава 25

Побоище

Я сразу же понял, к чему всё идёт, и самым душевным голосом попросил:

– Димон! Твоя идея гениальная, но подожди только одну минутку, максимум три. Давай хоть предварительно обсудим и подумаем, чем нам это может грозить. Ведь опасность стократно возрастёт для всех.

– Ладно, – легко согласился паладин, – минут десять у нас есть, а то и больше. Тем более что не помешало бы обсудить вопрос, как и куда потом спешно ретироваться. Потому что в случае некоего смещения схватки в одну из сторон мы могли бы попросту спуститься вниз и под шумок пуститься в бега.

– Ах, да! – припомнил я. – Мы ведь до сих пор не определились на карте. Даниэлла, ты посматривай со своей стороны, а ты, Сандер, отыщи карты и передай товарищу из местных. Ну и заодно хочу от тебя, Эван, услышать, что ты знаешь о подобных холмах? И чем нам грозит побудка специально созданных для войны персонажей?

В самом деле, мы ведь находились в Осколке мира, который создавался разработчиками с целью игры. Причём игры жестокой и жутко кровавой. И неважно, кем на самом деле являлся барон Брок, игроком или энпээсником, всё равно должен что-то знать о данной локации.

Тот и в самом деле знал, хотя заявил немедленно:

– Мои знания поверхностны, потому что именно сюда я никогда не рвался и даже не пытался выяснять подробностей о данном пространстве. Они все предназначались для развлечения и прокачки высокоуровневых игроков, или, как мы их называли, чужестранцев. Даже заходить в такие места местным обывателям категорически не рекомендовалось. Ну сами посудите, зачем вам тыкаться в точки, где всё с виду тихо и прилично, а потом там происходит кровавое побоище лишь после восклицания каких-то идиотов, желающих показать свою удаль. Они, умирая, сразу возрождаются недалеко, да ещё и силы при этом наращивают, а зачем оно нам? Если мы…

– Понятно с этим, – оборвал я его попытки оправдаться в своей некомпетентности. – Ты самое главное скажи: если эти создания из-под земли вырвутся по открытым входам на поверхность, не ринутся ли в первую очередь на зачистку вершины? И второе: не сговорятся ли они с теми умертвиями, которые уже скопились вокруг нас по периметру?

– Точно могу ответить только на второй: не сговорятся. Потому что монстры для прокачки героев и те, кого мы видим вокруг, – антагонисты по всем своим критериям. Тут уже создавшие наш мир боги постарались на славу. И первым делом вырвавшиеся на свободу монстры растерзают именно прислугу, созданную как самими людьми, так и для помощи людям. А вот с первым вопросом – это не ко мне…

Он развёл руками, кивнул подбородком в сторону Чайревика и перехватил карты, которые ему принёс Александр. Пока он их рассматривал, крутя и раскладывая прямо на траве, стал давать пояснения Димон. По его словам получалось, что монстры в его мирах всегда зачищали верхушку в последнюю очередь. Но делали это лишь до рассвета, после чего вновь уползали в свои подземные норы. Делалось это разработчиками для того, чтобы на вершине, в относительной безопасности, могли прокачиваться и набирать уровни более слабые игроки, которых в сражении стенка на стенку убивали с одного-двух ударов. А так, будучи в удобном для обороны месте, слабые игроки наносили расположенным внизу монстрам постоянный, пусть и небольшой урон. И довольно быстро росли в собственном мастерстве, не тратя время на возрождение и беготню от места привязки к обозначенной точке сражения.

Эти утверждения подтвердил и Пятница, за три с половиной года пребывания в игре узнавший очень много по самым разным темам внутриигровых отношений:

– Сам я никогда в такие сражения не ходил, меня попросту не брали, но рассказывали об этом некоторые очевидцы весьма и весьма красочно. Практически победить всех монстров снаружи, а потом продвинуться на глубины для уничтожения боссов никому не удавалось. Зато для прокачки сил и роста собственного могущества такой бой считался самым идеальным. На него отправлялись целыми кланами, да ещё и объединяясь в союзы между собой. И правило, опять-таки подтверждаю, такое существует в самом деле: как только рассвет, монстры откатываются в подземелья, и входы-выходы перекрываются. Поэтому игроки прикидывают вначале свои силы и какое время они могут продержаться. Если их мало, они будят лихо всего лишь за полчаса до восхода солнца. А то и всего за четверть часа…

В чём парень сомневался, так это в самом факте нашего нахождения именно на таком вот специально созданном разработчиками холме. Но тут уже и рыцарь добавил в признании:

– Тоже ста процентов дать не могу, но девяносто процентов гарантирую. Однако пока не разбудим этот ад, до тех пор не удостоверимся, существует ли он здесь. Надо только тщательно просчитать силы вокруг нас и прикинуть, за сколько часов их сомнут.

– Ты у нас знаток, – ободрил я Чайревика, – вот сам и подсчитывай.

Он на моё предложение гордо кивнул и в самом деле отправился прогуляться по периметру нашего углубления. Хотя мне больше показалось, что он хочет порисоваться лишний раз перед баронетой Дарзлей, а то и пошептаться с ней по поводу обещанных в таком огромном количестве поцелуев. Между тем некромант оказался занят пристальным разглядыванием карты, а Сандеру пришлось остаться на просмотре правого фланга, следя за действиями герцога Канцура.

Не успел я обдумать следующие вопросы, как академик поднялся, держа более подробную карту в руках, и двинулся ко мне:

– Разобрался! – остановившись рядом со мной, кивнул в сторону города, а потом ткнул его обозначение на карте: – Вот он, Ихрез. А мы вот здесь, рядышком. Можно теперь спокойно рисовать здесь излучину Багрянки, которая отрезала самые главные игровые локации для героев-чужестранцев. Вон там слева – ваш хутор. Скорей всего, вот он, обозначен крестиком на карте. Но в той стороне мне ничего не знакомо, никогда не бывал. Зато справа находится вотчина моего деда. До неё часа два езды средней, щадящей рысью. Так что наши лошади всецело выдержат. Да и Кай с Болом вполне справятся с повозкой… – Он повернулся к Скелетам-толстякам и спросил конкретно: – Справитесь?

Те восседали на земле, прислонившись спинами к колёсам повозки. После максимального перерасхода сил во время подъёма на вершину холма им следовало находиться в покое, вновь восстанавливая прежнюю мощь. Но они всё прекрасно слышали и на вопрос не только кивнули своими черепушками, но и пробормотали синхронно:

– Справимся, не сомневайтесь…

Только мне в сторону крепости, знакомой нашему некроманту с детства, никак не хотелось. Вот если бы она располагалась у нас на пути, да ближе к Сияющему, тогда сомнений никаких. О чём я и заявил во всеуслышание.

– Ладно, это я так, к слову предложил, – пожал плечами академик, вновь тыкая в карту пальцем. – Зато вот здесь есть иное идеальное место для отсидки, этакая долина за неприступным перевалом, на котором два человека могут сдерживать целую армию.

Дорога туда вела через порядки наёмников и через пять километров резко сворачивала вправо. Увы, тоже нам не по пути, потому как отдаляла от мира, в котором мы собирались поселиться. Я предпочитал даже лошадей лишиться и почти всего груза, но не оказаться замкнутым на неизвестно какое время среди гор. Да и не факт, что при длительной осаде тот же полуоживший герцог не придумает против нас какой-то гадости.

Но все наши действия в дальнейшем зависели от многих факторов, которые могут проявиться в самые ближайшие минуты. А именно: имеются ли под данным холмом спящие мёртвые монстры? Ну и оттого, как в будущем сложится возможное противостояние сторон.

Рыцарь закончил осмотр, и с Даниэллой, что-то ему зло ответившей, успел пошептаться, и подвёл итоги:

– Можно начинать. С учётом, что до местного рассвета всего три, три с половиной часа, пора поднимать наших гипотетических союзников. Приступаем?

Вопрос прозвучал в мой адрес, как к лидеру группы. А так как все помалкивали, не выдвигая возражения, то и я согласился.

Рыцарь только руки потёр в предвкушении предстоящего зрелища. Потом встал на отведённое ему место, вместо убежавшего к баронете Сандера, и пафосно, с чувством произнёс два раза:

– Мёртвые – восстаньте!

Он-то уже видел подобное и даже участвовал в таком сражении. А вот мы все сподобились наблюдать это кровавое зрелище впервые. Холм содрогнулся, вызывая обеспокоенное ржание наших лошадок, а потом по нижней линии его периметра стали открываться большие и малые тоннели. И наружу сплошным потоком хлынули вначале для нас трудноразличимые тени умертвий, фантомов, химер, привидений. За ними стали выползать более тихоходные слизняки, саламандры, змеи, крокодилообразные чудовища и некие подобия черепах. И всё это неслось с воем, рёвом, хрипом, свистом, с грохотом костей и железа. Многие монстры являлись сами по себе бронированными хитиновыми панцирями, с костяными шипами, а иные создания красовались совсем не ржавыми, как мною ожидалось, боевыми доспехами. И все, у кого были хоть какие-то хватательные конечности, держали в них хоть какое-нибудь оружие.

Страшная, стремительная атака получилась.

И ко всему прочему, все три противостоящие группировки не слишком оказались готовы к подобному развитию событий. Лучше всех врага встретили умертвия из города. Они так и стояли в нормальной позиции, ожидая решения краба о штурме вершины или об ударе по флангам. Но даже они в первую минуту оказались несколько смяты, частично уничтожены и оттеснены к озёрной глади. Зато уже там, где отступать оказалось некуда, ополчение Ихреза собралось, организовалось и встало каменной стеной на пути нежданной для них напасти.

Крабы, находясь за линией лесных великанов, попросту прокалывали нападающих своими лапами, словно копьями. Ну а сами вайенги с неумолимостью паровых молотов лупили прущее на них воинство дубинами и тем, что удалось подобрать у противника. Лучше всего, можно сказать идеально, там действовали алебардщики. Встав двойной шеренгой в шахматном порядке, они изумительно легко кололи и резали практически любую противостоящую им броню. Ну и самое огромное существо, Поедатель трупов, оказалось слабо приспособлено со своими многочисленными пастями к тотальному нападению со всех сторон. Ело оно и рвало довольно многих, но и его тело страдало невероятно. От него отрывали и отрезали целые куски, тут же оттаскиваемые в стороны и быстро поедаемые. То есть прирасти обратно они никак не могли. И несмотря на огромные размеры, Поедатель не имел шансов продержаться сколь-нибудь значимое время по умолчанию.

А наши противники на флангах получили удары более чувствительные по той причине, что занимались банальным обустройством лагеря у себя в тылах. Наемники уже начали варку позднего ужина на больших кострах, ну и зомби герцога Канцура затеяли не вполне уместное в данном случае возведение временной ограды вокруг бронированной повозки своего повелителя. Но именно это войско сумело мгновенно мобилизовать все свои силы и дружно отразить первые атаки. Потому-то у них почти никто не погиб в первые минуты. Да и впоследствии они сумели устроить кольцо вокруг повозки в три шеренги, легко смещающиеся в нужную сторону, и сражались практически без потерь.

Наёмникам не повезло сразу – около десяти человек пало, пока удалось построить неприступную черепаху и стабилизировать на долгое время удержание довольно выгодной позиции на взгорке. Живые люди, да ещё и таких невысоких уровней, просто морально не могли долго сражаться против постоянно напирающего бессмертного воинства. Если бы только час или два, то они бы выстояли, но на третьем часу стали ломаться и морально, и физически. Пусть и редко, но кого-то время от времени твари вырывали из строя и за несколько мгновений разрывали на мелкие куски.

И всё равно простой подсчёт показывал, что до утра эти посланцы не то Новой Византии, не то Бронзового Века, не то мира Бушующей Черепахи выдержат. Пусть и меньше половины, но могут выстоять.

Именно на это указала в первую очередь сияда, находящаяся с той стороны нашей обороны и потребовавшая от Александра:

– Начинай отстрел наёмников из арбалета! До рассвета совсем ничего осталось.

В данных условиях, учитывая меткость стрелка и факт пренебрежения воинами атаки сверху, их действительно можно было проредить наполовину. А уж оставшихся людей твари легко бы затоптали.

Однако мой земляк требование дамы, прозвучавшее в виде жёсткого приказа, проигнорировал. Вместо пояснения буркнул, что болтов слишком мало для подобной войны. Для нынешнего действа достаточно и убийственной мощи поблескивающего лезвия Шершня. Потому что их фланг, как самый проблематичный и крутой, атаковали лишь редкие, можно сказать, «заблудившиеся» умертвия, фантомы или змееподобная нечисть. И мелкий с ними справлялся великолепно, срезая копьём любое демоническое отродье, словно хрупкие травяные стебельки. Там даже баронете пришлось только раз или два применить свою останавливающую магию.

На другом нашем фланге оказалось гораздо сложней. Там монстры подобрались более крупные и более сильные. Но рыцарь с некромантом справлялись без труда, орудуя, словно привычные ко всему мясники на бойне.

На мне лежало общее руководство, присмотр за иными склонами и готовность прийти на помощь по первому зову. Вот я и поспешил на наш левый фланг, когда ругань там стала переходить в женскую истерику. Сияда уже сама пыталась вырвать арбалет у его хозяина и начать стрельбу по своим кровным врагам. Пришлось мне на неё прикрикнуть и Сандера успокоить, ну и последнюю диспозицию объяснить:

– Вот-вот остатки городского ополчения сметут и утопят в озере. Крабы уже пали, как и более половины алебардщиков. Из великанов осталось только пять особей. Так что всё нормально, сейчас все монстры подземелий кинутся на фланги. А там есть парочка весьма и весьма колоритных типов, которые могут пробить остатки черепахи.

– Что там с герцогом? – поинтересовался Санёк о нашем главном противнике.

– Держится, гад! – пришлось мне признать с досадой. – Сам своей армии помогает, с повозки. Считай, у него потери самые мизерные, хорошо, если треть личного состава потерял.

А рассвет близился. Наверное, минут за пятнадцать до него центральный фронт рухнул. Точнее, его остатки оказались добиты в воде водоплавающими саламандрами и крокодилами. И оставшиеся монстры бросились на иные направления. В том числе, как это было ни прискорбно для нас, на вершину холма. Даже по центру полезли, заставляя меня метаться, скакать по довольно длинному участку не хуже какого-то кузнечика. Тут нам настолько пришлось напрячься, что мы на короткое время потеряли общее видение боя, стараясь выжить любым способом.

Поэтому на первых порах я даже не понял, почему и в чей адрес сияда с особой ненавистью воскликнула:

– Они уходят! – потом последовавшее обвинение чуть прояснило ситуацию: – Говорила тебе, стреляй!

Стало понятно, что оставшиеся наёмники решили стремительно покинуть поле боя. Глупо, конечно, просто бежать, их тогда за полминуты в грунт втопчут. Но если они решили отходить слаженно и организованно, то шансы у них имелись неплохие.

Несколькими мгновениями позже я заметил, как атакующий пыл тварей из подземелья стал резко спадать, а парочка особей, только что вышедшая на поверхность, незамедлительно вернулась обратно. И тут же очумел от иной картины: вся армия герцога, выстроившись слаженной колонной, как нож сквозь масло, проходила толпы противника по участку между нашим холмом и озером. При этом часть монстров, просто не умеющая плавать и будучи столкнутая в воду, просто-напросто утонула.

А стальная река рыцарей-зомби, с десятком гулей на острие, словно карающая длань возмездия устремилась вперёд со скоростью очень быстро бегущего человека. Мешавших монстров они даже не резали и не кололи, а попросту сшибали с пути. Потом ещё несколько рывков сквозь шипы, зубы и хитиновые панцири, и вот уже передовые гули начали рубку с личными врагами сударыни Дарзлей. Она первая это поняла и моментально превратилась в яростного болельщика:

– Бей! Круши уродов! Смерть поборникам тирана!!!

К тому же и на нас давление монстров спало моментально. Они прямо рядами и колоннами стали втягиваться в тоннели, уводящие в подземелья.

Что характерно, Канцура в данных условиях не стал разрывать свою армию, а двигался в преследовании нового противника, в центре хорошо сбалансированного, практически непобедимого строя. Несколько странно, он решил заняться людьми, которые ему как бы ничего плохого не сделали и до сих пор практически не мешали. Но, видимо, сработала боязнь потерять вожделенный трофей, легендарный Щит бога Тариса и головы кровных врагов, повредивших его ловушку.

Да и подобный подход я вынужден был признать верным по двум причинам. Первая – всё поле боя останется только во власти Канцура и его магии. Вторая – он не хотел больше терять ни одного воина и решил попросту задавить последнего конкурента численным преимуществом. Где-то в километре от холма его армия настигла отступающую черепаху и окружила её окончательно. И тогда началось весьма осторожное добивание. Из сорока наёмников на ногах вскоре осталось человек двадцать пять. Ну и стоило отдать им должное: понимая, что и так погибнут, они решили добраться до тела самого герцога. И приняли отчаянную, самоубийственную атаку на бронированную повозку. При этом они буквально порезали на куски часть рыцарей, десяток гномов и около пяти наиболее опасных и юрких гулей.

Причём видел я это всё уже не с вершины холма, а с дороги, по которой ещё совсем недавно к нам прибыл Канцура со своей армией. Мы – уходили.

Глава 26

Очередной уход от погони

Решение я принял моментально, командуя всем начать спуск на наш правый фланг, как только понял, что герцог зарвался слишком далеко и ему сейчас не до нас. Вниз – это не вверх, хотя тоже сложности имелись: лошади могут поломать ноги при неосторожном наборе скорости, ну и тяжеленная повозка грозилась раскатать в блин покладистых конюхов. Справились на удивление удачно, обойдясь без травм.

Только к моменту завершения спуска мне следовало выбрать окончательно, куда мы отправимся во время отрыва. Чайревик и Пятница настойчиво советовали возвращаться в Ихрез. Мол, там мы закроем за собой ворота и можно больше ничего не опасаться. Ага! Они совсем забыли, что ворота могут новые стражники закрыть у нас перед носом! Они-то пока не догадываются, что мы уже почти реабилитированные, добропорядочные караванщики.

Поэтому я принял сторону барона Брока, который несколько раз успел выкрикнуть во время спуска:

– Только в крепость моего деда! Только к нему!

Скорость мы набрали приличную, но на первой же опушке первой рощицы, возникшей у нас на пути, я остановил Гнедого, чтобы оглянуться на место побоища. В тот момент я не рассмотрел: устремилась за нами погоня или герцог всё ещё находится в неведении, что птичка из клетки упорхнула. Мне мешал осмотреть местность последнего боя наёмников выступ нашего холма, оказавшегося уникальным во всех смыслах этого слова.

В любом случае, я понял, что солидная фора у нас есть, а если начнут нас настигать, то мы можем даже ускориться. Поэтому, догнав караван, постепенно обогнул его и пристроился к диковинному Ажару. Хоть и шли мы почти галопом, хоть и сложно было переговариваться без угрозы откусить себе язык, но обстановка требовала срочного согласования действий.

– Эван! Можешь ускориться?

– Могу… немного!

– Давай отправляйся вперёд! Наверняка тебе придётся повозиться с проникновением в крепость и со всем остальным…

Ну да, сторожа-то там не ему подчинялись, а деду. Да и иные сложности имелись, типа: ворота следовало открыть, решётку поднять, баллисту успеть приготовить против повозки Канцура.

– А вы не заблудитесь? Впереди четыре перекрёстка, два из них весьма сложных.

– Чай, не в деревне с одной только дорогой выросли! Объясняй!

Минут десять некромант мне втолковывал и так и эдак, а я ещё и вопросами уточняющими его засыпал. И по времени он нас сориентировал, и по расстоянию, и по всем остальным характерным знакам или особым приметам. После чего получил моё добро на выдвижение вперёд. Да только вдруг предложил дать ему в помощники… Даниэллу Дарзлей:

– Чего она с вами тут будет скучать? Пусть мне поможет лучше.

Хотелось ему ответить более чем грубо, но мы не в том состоянии находились, когда такое возможно. Поэтому я просто расхохотался в его сторону и заявил:

– Зато мне будет нескучно! Скачи уже, немощный ты наш…

Он вырвался вперёд, но оглянулся на меня ой как нехорошо. И я сразу пожалел, что согласился мчаться в эту сторону. Что-то этот барон Брок задумал, не иначе. Да и непосредственно в крепости мы будем чуть ли не у него дома. Ну а дома, как известно, и стены помогают. А также: ямы, подвалы, капканы, падающие люстры, тайные переходы, портреты предков, иглы в диванах и спрятанные в стенах арбалеты. Всего и не перечислишь. Да плюс возможная осада замка в самом скором времени армией герцога Канцура. Если этот полутруп сумел такую многочисленную армию собрать за сжатые сроки, то вполне возможно, что ещё и силы некие подтянет, перекрывая нам все лазейки для ухода из этих мрачных земель. Эх, жаль, что я не скомандовал уход из города на денёк раньше! Имелся, имелся у нас отличный шанс избежать внимания всех сил и скрыться в Сияющем.

Сейчас, увы, свободы манёвра не оставалось. Бежать куда попало? Просто добраться до Багрянки уже далеко на юге? А там сразу проскочить в мир Дракулы? Вроде созданного нами отрыва от преследователей может хватить даже для построения моста для перевода лошадей.

Тоже вариант, но… Только в крайнем случае. Очень мне не хотелось отдалять разлуку с миром Сияющий. Хотя сам толком не знал, хорошо ли там или плохо, но рвался туда всей душой, всем сердцем и всеми конечностями. Люблю я земли, залитые солнцем…

Хотя в мире Дракулы оно тоже присутствовало. И чем ближе мы смещались в ту сторону, тем светлей вокруг нас становилось. На подобной скорости можно было промчаться за двое суток тот путь, который караван с рабами, идущими пешком, проделал за десять дней. Так что местность менялась и преобразовывалась в данном Осколке на глазах. А уж как там действует светило в соседнем мире, оставалось догадываться. Потому что в голове не укладывалось: как может функционировать личное солнышко над такой небольшой территорией, как Швейцария? Или как Венгрия? А пусть и над такой, как Испания? Наверняка оно там зависает или мелькает наперекор всем законам физики и построения пространственной материи.

И на все абсурдные неувязки есть только одно оправдание: игра-с!

К концу первого часа быстрой скачки мы двигались вполне сносно, усталости не чувствовалось. А вот к середине второго часа стали помаленьку сдавать Бол и Кац. Пришлось сбавить скорость. Ещё через полчаса чуток захромала лошадь под Даниэллой, тем самым ещё немного замедляя караван. А ещё через десять минут, остановившись на удобном перевале, я оглянулся назад и заметил вдалеке погоню. Причём раньше мне об этом заявила высоко взлетавшая время от времени фейри.

Шесть гулей, самые быстроходные воины в армии герцога, упорно держались за наш след. Далеко, отрыв мы удержали пока отличный, да и сами по себе гули нам не страшны… в одиночку. А вот когда вшестером нападут? Тут мой Щит с Мечом и Шершень Сандера не помогут. Поэтому до столкновения в неудобных условиях лучше не доводить.

«Только бы мы случайно не сбились с пути! – твердил я про себя как заведённый, бросаясь догонять караван. – Вроде идём правильно, ориентиры не теряем, и Тьюша это подтверждает. Но пока не увижу крепость… да с открытыми воротами…»

Понятно, что не успокоюсь. И хвала местным богам, ещё через пять минут фейри спикировала вниз с радостным известием:

– Мы уже совсем рядом!

А чуть позже перед нами на зелёной равнине и в самом деле открылся вид на небольшую, но вполне компактную и прочную крепость. Скорей даже замок, окружённый крепостной стеной с шестью башнями по углам, и вокруг главных ворот. Ну и самое приятное, что ворота оказались открыты.

Хотя и тут не обошлось без странностей. Ажар на зелёной травке перед воротами что-то доедает, подозрительно похожее по окраске на пятнистого жирафа. В створе ворот – две хорошо знакомые кучки костей, остающиеся после уничтожения Скелетов-толстяков. А непосредственно со стены свисает и странно подёргивается зеленоватая лиана, скорей напоминающая плоскую змею. То ли хвостовая, то ли головная часть срублена и сочится кровью. И уже не оставалось сомнений, что без боя здесь не обошлось.

Но где сам Брок? И можно ли нам вот так с ходу въезжать на внутренний двор крепости? Вот будет номер, если его местные стражники тоже порешили!

По крайней мере, следовало дать о себе знать:

– Димон, ну-ка потруби в свой рог! – скомандовал я паладину. – Никто нас не встречает… цветы не бросает…

Пяток резких звуков ещё не отзвучали над равниной, как Эванджелин показался на стене над воротами и радостно заголосил:

– Успели! И я успел! Только что добрался до контура управления слугами и умертвиями и переключил их на себя. Но пока они выйдут из спячки да поднимутся к воротам, минут пять пройдёт. Въезжайте внутрь и сами закрывайте обе створки. И решётку опускайте! А то я вижу, что нас в покое оставлять не хотят…

Он уже и сам с более высокой точки увидел упорствующую в преследовании погоню из шести гулей. Да и мы не стали задерживаться на пятачке перед крепостью. Как и с закрытием ворот начали возиться немедленно. Разве что пришлось всё-таки Эвану спускаться вниз и заводить своего легендарного коня внутрь. Потому что нас богомол слушаться не желал, крики и просьбы игнорировал, а подойти просто к нему да отвесить затрещину по раненой голове как-то здравый смысл не позволял. Даже наши конюхи к нему приблизиться не рискнули.

Ажар не просто вошёл, а ещё и мясо забрал, о котором тотчас поинтересовался Димон Чайревик:

– Кто здесь был такой пятнистый? Жираф, что ли?

– Какой ещё жираф? Самая лучшая в обороне крепости – пятнистая лягуха. Я чуть не плакал, когда пришлось её прикончить, настолько она редкая и ценная. Тут у деда ещё три есть, но четыре лягухи – всяко лучше, чем три.

– Для чего они? Комаров едят? – скривился Санёк, присматриваясь к куску мяса с пятнистой шкурой.

– А-а, ну да… вы же чужестранцы, – хмыкнул некромант таким тоном, словно ту самую лягуху оценивал троекратно выше, чем нас всех, вместе взятых. Но объяснить всё-таки соизволил: – Она комаров не ест, она прямо со стены плюётся ядом на пятьдесят метров.

– Кто тогда был тот зелёный плоский змей?

– Ха! Никакой не змей, а коренной отросток, которым лягуха насыщалась водой из подвальных резервуаров. – К тому времени некромант уже успел завести Ажара в выделенный для него закуток двора и со всей нерастраченной страстью бросился к Даниэлле, которая, стоя на крыльце, несколько растерянно озиралась по сторонам: – Богиня, я рад вас приветствовать в этом славном месте! Вы не смотрите, что снаружи крепость сера и непритязательна! Войдите внутрь и убедитесь, что там она выглядит гораздо лучше, даже на ваш исключительный вкус. Прошу, моя царица…

И отшатнулся от неожиданности, потому что между ним и сиядой нагло вторгся Чайревик, тут же заявивший:

– Спасибо за гостеприимство, господин барон! Мы с удовольствием погостим у вас с её светлостью! Ну и комнаты для себя выберем сами! – Он выразительно покосился в мою сторону. – Чтобы нам больше никто не мешал. Потому что у нас свои отношения, основанные на данном слове и высочайшей оказанной мне чести расплатиться за спасение.

Уж какой ни был академик проныра и дамский угодник, но и он растерялся от такой наглости. Тогда как сияда позволила в своём тоне ещё больше самоуверенности и властности:

– Хорошо, мой благородный рыцарь, ведите меня в этот замок! – опёрлась ладошкой на его мужественную руку и только после этого добавила: – Тем более что мне срочно надо решить: кому всё-таки вручить обещанную мною награду. Потому что кандидата два…

Теперь уже рыцарь растерялся, топчась на месте и не зная, как понимать сказанное её офигенной светлостью:

– Что значит два? Это же благодаря мне ты спаслась из вражеского окружения!

– Правильно, но благодаря барону Броку я спаслась от погони и теперь нахожусь в безопасном месте.

Тут и я не постеснялся влезть в расклад, напоминая о себе в самых лестных красках, хоть и мысленно ухохатываясь от пикантности сложившейся ситуации:

– Прошу не забывать, сударыня Дарзлей, что именно благодаря моим мудрым командам и правильно принятым решениям вы сейчас можете похвастаться целостностью своей замечательной шкурки. Если бы не моё гениальное руководство, вас бы наверняка уже доедали зомби герцога Канцура или волокли за волосы по пустыне наёмники вашего славного приятеля, правителя Новой Византии.

Мои высказывания звучали грубым диссонансом по сравнению с речами других мужчин. Особенно дама скривилась при произнесении слова «шкурка» вместо «нежнейшая кожа» и при простеньком сравнении, где её якобы могут волочь куда-то за волосы. Но она постаралась улыбнуться и после короткой напряжённой тишины проворковала:

– Увы, и этот кандидат принимается в список на моё рассмотрение.

После чего повернулась и с выжиданием уставилась на самого юного нашего товарища по команде. И ожидание выглядело настолько красноречивым и многозначительным, что парень моментально покраснел, задохнулся, а потом попытался оправдываться:

– Да я ничего… я только… мм, даже и не думал… Не надо меня в список!

– Вот и отлично, герой! – похлопал я его по спине, вручая взятый чуть ранее у рыцаря охотничий рог. – Значит, пока мы тут внутри немного осмотримся, ты становись на пост над воротами. И если погоня вздумает с ходу атаковать, сразу труби боевую тревогу!

И, показывая кто тут, в самом деле, командир (пусть и в гостях), первым устремился во внутренности замка. Однако успел заметить, как сияда прикусила губу в недовольстве. А как мне иначе реагировать? Два кавалера её готовы нести под ручки, так зачем мне у них под ногами путаться? Как-то довлели в моей душе понимание и уверенность, что и так главный приз мне достанется…

Глава 27

Паритет или ловушка?

Стоило признать, что внутри замок-крепость и в самом деле выглядел намного привлекательней, чем внешне. Этакое жилище богатого средневекового сибарита, гурмана, ценителя искусств и любителя излишней роскоши. Мало того, оно оказалось ещё и гнездом натурального разврата, о чём внук прежнего владельца рассказывал без всякой утайки или смущения:

– Дед по всем соседним землям прославился как ловелас и любитель прекрасного пола. Порой у него собиралось до десятка очаровательных нимфеток, которых после особых личных приглашений привозили в крепость доверенные представители старика. Что интересно, приезжали барышни сюда всегда с большой охотой и уезжали, как правило, весьма и весьма довольные. Уж не знаю, чем их мой восьмидесятилетний дедушка баловал и как ублажал, но про него говорили только хорошее. Особенно дамы. Исключение составляли только злые завистники и отвергнутые побывавшими здесь женщинами ухажёры.

После такого объяснения светлый паладин не удержался от комментария:

– Теперь понятно, в кого такой распутный внук пошёл…

– О-о-о! Дед меня вообще за родственника не признавал!.. – веселился Эван, широким жестом обводя столовую с огромным столом и более чем тремя десятками стульев: – Здесь мы будем обедать. …Когда узнал, что я ударился в науку, стал меня презирать, не упоминал в семейных беседах с родственниками и, кажется, ничегошеньки не собирался оставить мне в наследство. Тот ещё был фрукт реликтовый! Ха… А оно вон как всё получилось… А это у нас бальный зал для танцев. Старик умел танцевать любой вальс, танго, наши народные шедевры или быструю польку и не уступал в этом молодым парням.

– Ну да, самое то для настоящего воина! – и тут не удержался от шпильки Димон.

– Зря ты так, – почти обиделся барон Брок. – Дед и в этом деле считался лучшим в округе, и когда затевалась дуэль, старика всегда приглашали главным судьёй поединка. А это о многом говорит, такого уважения редко кто удостаивается. Вот… там у нас кухня…

Висевшая в воздухе у нас за спинами Тьюша сразу же отозвалась:

– Что в ней и кто?

– Боюсь, что тебе придётся там самой справляться, – с досадой зацокал языком Эван. – Деду готовили сразу три пожилые женщины и командовавший ими старый морской кок. По легендам, этот кок кормил когда-то самого короля, а к выходу на пенсию был сманен на работу сюда. Так что фейри здесь никогда не было…

– Ничего, справлюсь! – заверила наш персональный шеф-повар и только уточнила: – Надеюсь, проснувшиеся слуги не станут мне чинить препятствия?

– Уже предупредил, не беспокойся. Так что твори там и хозяйничай, как тебе пожелается.

После временного расставания с Тьюшей мы прошлись ещё по нескольким залам и помещениям первого этажа, а там и до второго добрались, где академик вновь перешёл на восторженный тон, адресованный только для сияды:

– Богиня, вот это всё крыло с женскими спальнями, ваннами и гардеробными комнатами принадлежит тебе! Власть твоя здесь безраздельна! И можешь учитывать, что большинство платьев, которые ты там отыщешь, ещё ни разу никем не надето. В этих вопросах дед был весьма щепетилен, и когда выселял отсюда очередную гостью, всегда отдавал ей с собой всё, что она носила.

– Мм!.. Какой у тебя правильный дедушка… был! – Даниэлла отпустила руку Димона Чайревика и отправилась в отведённое ей крыло здания со словами: – Жаль, что мне с ним не довелось встретиться пару лет назад…

Понятно, что я тоже, как и паладин, смотрел на удаляющуюся фигурку с недовольством, но академик нам долго горевать и стоять в растерянности не дал:

– Ну а теперь, друзья, идемте, я покажу вам ваши апартаменты!

И двинулся на… третий этаж. Мы же остались стоять на месте, переглядываясь между собой и посматривая на другое крыло здания. По логике, там должны были находиться иные спальни, более удобные и близкие к выходу и к объекту нашего (чего уж там скрывать) вожделения. Правда, я прямо не высказался, просто решил действовать как лидер группы:

– Оттуда далеко бежать в случае тревоги, поэтому буду выбирать себе спальню на данном этаже!

– И я… – заявил расправивший плечи Димон. – Того же мнения!

Нынешний хозяин на это скорбно развёл руками:

– Увы, господа, ничем не могу вам помочь. В данном крыле находятся библиотека, личный кабинет, мастерская, лаборатория и персональная спальня прежнего владельца этого замка. Туда входить посторонним нельзя. Святые правила, которые даже мне нарушать не позволено. Хотя уверен, тело несчастного старика так и лежит в одном из этих помещений, не прибранное и не захороненное… Потому что в куче снесённых слугами иных тел его нет.

– Что значит нельзя?! – презрительно скривился рыцарь. – Мёртвым уже ничего не надо, всё следует оставлять живым! Заглянем?

И довольно смело двинулся в сторону ближайшей двери. То есть он нисколько не поверил ушлому некроманту, вознамерившемуся приударить за баронетой, пока мы там будем метаться в лабиринтах третьего этажа. Честно говоря, и я не верил, но сейчас решил выждать и глянуть, что получится. Раз уж один доброволец полез на амбразуру, то зачем ему мешать?

Академик решил всё-таки предупредить товарища, которого смело с нынешней ночи мог называть боевым:

– Стой, Димон! Иначе костей не соберёшь!..

Только успел это сказать, как вдруг через весь широкий коридор провисла светящаяся искорками мембрана. Причём провисала она в другую сторону от паладина, словно от него дуло сильным ветром. Но не успел наш штатный маг остановиться и что-то предпринять, как мембрана гулко щёлкнула, выгнулась в иную сторону и так наподдала рыцаря по всему корпусу, что он метров восемь кувыркался по полу, словно мастерски отфутболенная футболистом консервная банка.

В какой-то момент мне показалось, что у него куча смертельных переломов, и он уже никогда не встанет на ноги. Зря казалось. Чайревик вполне бодро вскочил, пригладил торчащие в разные стороны волосы и решил ругнуться, срываясь на фальцет:

– Да твой дед – конченый маньяк и параноик! Что это он тут наворочал?! Или это ты сам перед нами цирк с театром устроил?

– Дим, я тебя предупреждал. И хорошо, что ты маг, кости тебе так просто мембрана не переломает и внутренности не отобьёт. Но если бы ты прошёл дальше, вот тогда тебе точно досталась бы инвалидность первой группы. В лучшем случае… Кстати, с третьего этажа есть опускаемый мостик, по которому можно быстро пробежать на крепостную стену. Очень удобно, заверяю…

Это некромант уже мне рассказывал. Но меня заинтересовало другое в его утверждениях:

– То есть ты бы сам туда попытался пройти, но не можешь? Именно так стоит вопрос?

– Конечно. Про святость и прочее бла, бла, бла – это я для идеалистов говорил. Если удалось бы пройти в лабораторию деда и в его кабинет, мы подняли бы обороноспособность крепости как минимум в два раза. Мало того, я бы попытался поднять самого деда и сделать из него умертвие. Уж не знаю, насколько к нему возвратится разум и память, да и привязка будет мешать его индивидуальности проявляться, но такой союзник нам ни в коем случае не помешал бы.

– Ну а если я попробую пройти? – спросил я, доставая из ножен свой дико зазубренный по обеим кромкам Меч.

Прежде чем ответить, Брок серьёзно задумался, оценивающе рассматривая и меня в боевой готовности, и мой Щит за спиной, с которым я привык не расставаться в любой обстановке, и в конце концов кивнул:

– Попробуй.

Но мне показалось, у него в тоне мелькнул совершенно иной подспудный смысл. И выглядел он примерно так: «Если ничего не получится – значит, не судьба. Но и вчетвером мы замок сумеем защитить точно так же, как и впятером». И я засомневался в правильности своих действий:

«Оно мне надо? Я не маг и в лаборатории той ничего не пойму. А уж в кабинете только внучок деда знает, где какие плюшки спрятаны и как ими воспользоваться. О трупе, превращённом в зомби, и думать не хочется. Ещё не хватает против себя самого козыри в чужие руки вложить. Да, уж… Но с другой стороны, повысить неуязвимость этой крепости – самое для меня святое. Чувствую, что герцог вскоре подтянется и попытается провернуть тут светопреставление. И надо устроить ему достойную встречу. Поэтому… пробую! В крайнем случае защита в коридоре меня отбросит, как Димона, и вся проблема. У меня уровень по-любому выше, так что выживу…»

Я двинулся вперёд, прикрываясь Щитом и занося Меч для удара. И как только увидел замерцавшую передо мной мембрану, ударил перед собой, одновременно делая шаг вперёд. Громыхнуло. Чуток ослепило молнией. Зато отдача силовой волны сдвинула стоящие вдоль стен предметы мебели и сорвала тяжёлые портьеры с окна в торце коридора. От мембраны ни искорки не осталось.

– Лихо… – послышался со спины скорей озадаченный, чем восторженный голос академика. – Не думал, что эти легендарные предметы – настолько… хм, пробивные.

– Ха! – не удержался я от хвастовства. – Этим Щитом можно любой сейф проломить, словно яичную скорлупу. Так что… Ты лучше скажи, что тут дальше на мою голову рухнет?

– Если бы я знал, – вроде как не стал врать Брок. – Для всех гостей и неосторожных слуг хватало только мембраны. Но наверняка ещё что-то накручено, старикан в этом плане был мастер на выдумки.

– Представляю себе… – задумался я, не сходя с места и осматриваясь внимательно по сторонам. – Но что твой дедуля делал после прохода мембраны? Касался мебели? Поправлял светильники на стенах? Выкрикивал заклинания или выделывал пасы руками? Постарайся припомнить.

Некромант и в самом деле наморщил лоб, ворочая мозговыми извилинами. Но толком так ничего и не припомнил. Скорей пробормотал:

– Да ничего он не делал… Только доставал ключ этакий резной на цветной ленточке и подходящий к каждой двери… вращал им, держа за ленту, словно беззаботный ребёнок, да и открывал нужную ему…

– Стоп! Обязательно крутил? И в каком месте?

– Да на уровне первой двери, через три твоих шага.

Не сильная подсказка, но хоть что-то. Вполне могла и вторая мембрана существовать, но уже такая, после которой и Димон своих костей не соберёт. Но буду надеяться, что некогда личное оружие бога Тариса и с такой преградой справится.

Так что пару раз резко выдохнув и прикрывшись щитом, медленно двинулся вперёд, с молодецкой удалью рубя перед собой Мечом воздух. Сгустившуюся, сопротивляющуюся субстанцию почувствовал на четвёртом ударе, мгновенно прикрывая Щитом лицо и крепко зажмуривая глаза. Успел в самый раз. Так грохнуло и засверкало, что точно мог остаться с выжженной сетчаткой. А взрывная волна посадила меня на пятую точку, да и стоящих от меня в десятке метров товарищей на пол опрокинула.

Окно в конце коридора не пережило такого варварства, вывалилось наружу окончательно. Большая часть столиков с подсвечниками и десяток мягких кушеток превратились в хлам. Сверху обвалились два роскошных и массивных светильника. Хорошо так приложило!

Новый хозяин стал возмущаться:

– Гром! Это ты зря такое творишь! Дедуля тебе не простит. Да и вообще, не стоит из-за попыток пробраться в несколько помещений разносить всю крепость.

– Что же это за крепость такая, – ухмыльнулся я, двигаясь вперёд и резкими толчками Щита прощупывая перед собой пространство, – если она не настолько крепкая? Так, а что у нас за этой дверью?

– Кабинет, – отчего-то тяжко вздохнул Эванджелин. Я на него оглянулся в удивлении:

– Неприятные воспоминания?

– Можно и так сказать… Меня там дед во время нашей последней встречи отчитывал, проклинал и требовал забросить науку…

– Странно! Кем же он мечтал тебя увидеть? – уставился на него Димон.

– Тебе-то какая разница? – оскалился на него учёный. Потом повернулся ко мне с предупреждением: – С дверью наверняка надо осторожней. Иначе тут пол-этажа разнесёт.

– Не попробуем, не узнаем, – философски изрёк я, приступая к взлому.

Да и чего там мудрить? Ломать – не строить. А уж взламывать, зная, что хозяева не прибегут и полиция не примчится, скорей развлечение, чем работа. Вначале потыкал ручку остриём меча. Она опускалась, но открытия не было. Имелся, в самом деле, внутренний замок. Я удостоверился в этом, хорошенько подёргав за ручку всей силой руки и плеча. И только потом пустил в ход уголок Щита. Выломал блокирующую рейку, затем вполне легко раскурочил и замок, просто грубо выламывая куски древесины. Тут обошлось без всяких сюрпризов, видимо, прежний хозяин был уверен в предварительной двойной защите коридора…

Когда дверь открылась, ко мне осторожно приблизились товарищи, и мы все вместе заглянули внутрь.

– Здесь тоже спешить не стоит, – авторитетно заявил некромант. – Надо вначале тело самого деда отыскать и всё, что при нём было, осмотреть. Вскрывай остальные двери… Напротив – спальня.

Дедулю мы отыскали в библиотеке, в третьей по счёту комнате. Бережно уложили его скрюченное, ссохшееся тело прямо на стол и приступили к осторожному обыску.

Но тут послышались звуки охотничьего рога, Сандер сыграл боевую тревогу.

Глава 28

Победу приносят не только мечи

Мы опрометью бросились на выход, чуть не сбив с ног несущуюся нам навстречу Даниэллу. А там и на стену выскочили. Кстати, красотка оказалась одета в каком-то несуразном, явно наспех надетом халате. Похоже, её побеспокоили в тот момент, когда она собралась принять ванну или посетить душевую. Но радовало, что сигнал тревоги она не проигнорировала, а тоже примчалась на помощь.

Между тем Александр уже рассказывал нам о создавшемся положении:

– Гули не стали приближаться ближе трехсот метров, там и легли, впадая в дрёму. Но сейчас вся остальная колонна их догнала, и теперь повозка движется к воротам.

Это мы уже и сами видели, как два голема тянули, а два подталкивали бронированную колымагу в нашу сторону. Больше за ними никто не шёл, так что на штурм это не смахивало, но я всё равно послал Александра к нашему багажу:

– Неси сюда ёмкости с напалмом! – и после того как застоявшийся юный герой умчался, высказал вслух очевидную мысль: – Неужели наш враг приближается для переговоров?

Так и оказалось. Украшенная флагами повозка замерла метрах в пятидесяти от нас. Правда, сам герцог не просто прятался в надстроенной башенке, но ещё и телами прикрывших его големов от неожиданной каверзы с нашей стороны защищался. И сразу его лицо во время разговора даже в бинокль толком не удалось рассмотреть. Зато голос слышался четко, и перевод воспринимался нами идеально:

– Эй, дружище Брок! Что же ты так неожиданно умчался? У меня уже и завтрак был готов!

– Увы! – с искренним прискорбием отвечал ему Эван. – Дела порой не ждут. Я получил сообщение, что мой дед приболел, и вынужден был мчаться ему на помощь.

– Ха! Так этот старый развратник остался жив?! Воистину приятная новость! Не откажусь с ним пропустить литр-другой вина с его лучших виноградников. Чего он сам-то не показывается?

– Пока ещё не в состоянии лично выйти на стены. Да и вообще нам сейчас не до гостей. А тебя чего в такую даль от родной башни занесло? Неужто заняться нечем?

– Ты ведь знаешь, зачем я здесь! – тон Канцура стал злым и угрожающим. – Возле тебя сейчас стоят два врага из трёх, головы которых ты мне обещал. А также верни мне Щит Тариса, который у меня был подло похищен!

Барон Брок отвечал вполне спокойно, уверенно:

– Возле меня – мои друзья. И я тебе ничего не обещал. И с чего это ты вдруг перешёл на угрожающий тон? Возвращайся в свою башню и там подобным тоном обращайся к своим гулям.

– Корчишь из себя доблестного барончика?! Ха-ха! – Герцог уже еле сдерживался от прямых оскорблений. – Но я добрый, поэтому не стану сносить обитель твоего деда! И готов пойти на компромисс. Можешь не отдавать мне головы моих личных врагов, те у них и так недолго на плечах останутся. Отдай мне только Щит бога Тариса – и я ухожу, не предъявляя к тебе больше никаких претензий. Даю слово Канцура!

Чего уж там скрывать, прозвучи такое предложение, когда мы прятались на верхушке холма, мы, может быть, и согласились. Но сейчас в довольно мощной крепости, где на стенах восемь Скелетов-толстяков, двадцать гномов в броне и три пятнистые лягухи, мы чувствовали себя в безопасности. С такими помощниками можно и две армии герцога удерживать под стенами. А если ещё и деда некроманту удастся поставить на ноги да все прочие резервы замка задействовать нам на пользу, то угрозы нашего врага совершенно безосновательны.

– Да и врёт он, как цветной козёл, – проворчал Эван так, чтобы расслышали только мы. – Ничего слово такого урода не стоит, скомпрометировал он себя давно и не единожды. Скорей всего, именно Щит для него архиважен. Или понимает, что используй мы наследие Тариса в обороне, нас не победить.

Ну и я молчать не стал, выкрикивая в сторону группы големов и повозки:

– Между прочим! По всем законам Щит Тариса принадлежит мне! Как и трёхступенчатая башня, изображённая на моём же флаге, – это моя собственность! И мои слова могут подтвердить боги этого мира.

Услышав такое, Канцура высунулся наполовину из своего магического танка и в бешенстве заорал:

– О чём ты говоришь, вор?! Что за абсурдные утверждения?! Да ты с ума сошёл!

Подняв руку вверх и дождавшись напряжённой тишины, я продолжил:

– Совсем недавно башня принадлежала гулям, которые в ней хозяйничали безраздельно. И могли закопать все тела в землю, в том числе и те, которые валялись в саркофагах. Как раз в тот момент мы поспорили с главным из них, и наш спор боги засвидетельствовали. Заключался он в том, что победителю в нашей схватке достаётся всё имущество побеждённого, в том числе и вышеупомянутое трёхступенчатое строение. Победа оказалась за мной, а после этого я своё имущество никому добровольно не передавал, следовательно, ты, ходячий полутруп – натуральный грабитель и самозванец! Не смей больше возвращаться в мою собственность и не смей больше ходить за мной следом и клянчить какие-то подачки! Я сам всегда выбираю, когда и кому из нищих и бездомных подать!

После моей пламенной речи случилось неожиданное. Канцура вскинул руки вверх, взвыл похлеще волка позорного и воззвал к небожителям местного Осколка:

– Боги! Взываю к вам и требую покарать вора, лжеца и клятвопреступника, посмевшего сослаться на вас при своём вранье! Вы вправе наказать его своей властью, или дать нам какой-нибудь иной знак своей воли! Да свершится ваше правосудие! Да будет доказана ваша справедливость!

После чего с кончиков его пальцев в небо устремились тонкие лучики радужного сияния, сливаясь в высоте в единый стержень и теряясь в пурпурной черноте. Сам колдун после завершения призыва замер в ожидании. А я услышал топот поднимающегося к нам на стену по внутренней лестнице Александра и сразу попытался его приостановить:

– Сан, не высовывайся! Положи ёмкости с напалмом у наших ног, а сам давай в башню и бери на прицел этого ублюдка. Если выстрелишь и пробьёшь ему башку раньше моего сигнала – я не обижусь. Ну и если он атаковать начнёт – тоже стреляй.

Пятница понятливо кивнул и поспешил к иной лестнице, снимая на ходу у себя из-за спины арбалет. Тогда как некромант заметно занервничал:

– Шутки с богами недопустимы, как и лжесвидетельства от их имени. Пять, десять минут – и может такое случиться…

– Ну, значит, этот цветной козёл, как ты выражаешься, влип по самые помидоры, – хмыкнул я.

А так как и рыцарь с сиядой на меня смотрели с настороженным сомнением, сжато пересказал причины, суть и результаты нашего поединка с десятком гулей, которые примчались на наш хутор как раз из башни Канцура. Можно сказать, что история им понравилась. Наш академик даже ехидно рассмеялся:

– В самом деле, юридически Гром во всём прав! На практике всё случившееся – полный абсурд, но зато в теории – всё выглядит стройно и правильно. Вдобавок боги вас с Сандером ещё и наградили после поединка. Значит, и договорённости зафиксировали, наверное…

– Неужели могут не зафиксировать? – насторожилась Даниэлла.

– Кто знает, что у небожителей на уме?.. У нас в роду одна пословица есть: «Не жди подарков от богов, а действуй сам и будь здоров!»

Я не стал говорить, что аналогичных и у нас хватает, просто кивнул. А чтобы время даром не терять, припомнил вслух, как мой Щит отражает и перепрофилирует атакующие удары противника, и поинтересовался, как это лучше использовать. Тут сразу же некромант меня укорил в том, что я раньше об этом не спрашивал, таская за собой подобное чудо, и стал довольно грамотно меня консультировать в правилах и возможностях стоящего у меня под рукой артефакта.

Получалось, что с физическим отражением атаки и на меня отдача немного действует. Особенно если я буду стоять на месте, а не двигаться врагу навстречу. Тогда как магические удары Щит не просто должен отбивать играючи, а ещё и отражать зеркально энергию удара туда, куда направляет хозяин.

После таких пояснений становилось ясно, что так просто герцогу победу над нами не одержать, и он готов был пойти на любую подлость и обман, лишь бы вырвать у нас божественный артефакт.

Но время помаленьку истекало, уже прошло более десяти минут, а воля небес никак не прояснялась. И мы, трое «не местных», потребовали от Брока объяснений. Тот пожал плечами, а потом заверил, что порой и двадцать минут надо ждать. Но вот если и после этого ничего не случится, следовательно, боги презирают взывавшую к ним особь, считают её лжецом и проходимцем.

– Только считают?! А почему не накажут незамедлительно? – изумился светлый паладин.

– Наказание – это прерогатива правой стороны или нового владельца башни. В данном случае – нашего ушлого и хитрого Максима-Адриано.

Ну это понималось без уточнений. ВИИну было достаточно показать своим отношением, кого он считает в своём праве действовать и требовать. А уж помогать тому же мне он не то что торопиться, вообще не станет. Тот факт, что Высший Искусственный Интеллект сохранил Осколок своего игрового мира – совсем не значило, что он станет влезать лично в разборки между обитателями, выполнять функции полицейского или третейского судьи. Это ведь игра, развлечение. Обозначил своё божественное присутствие, показал свои верховные силы, да и веселись на полную катушку, награждая самых достойных и наиболее удачливых.

Меня сильно волновало наше временное безделье. Санёк уже занял позицию, но стрелять без моего голосового сигнала не решался. А другой такой возможности нам может скоро и не представиться. Зашибём мы сейчас этого полумертвеца, избежим массы сложностей вообще и в ближайшем будущем в частности. Потому что с самой армией всегда легче справиться, когда она остаётся без организатора, создателя и предводителя.

Однако смущали собственная честность и порядочность. Да ещё и в присутствии дамы. Как-никак, мы сейчас в стадии переговоров, а то и на суде местных богов. При этом как-то шустрить и передёргивать карты не пристало. В том смысле, что стрелять первому – не комильфо. Но с другой стороны, могу же я продолжить словесно доводить своего врага до истерии? Да и не просто могу, а попросту обязан, как представитель потерпевшей стороны, лишённый права проживания в своей недвижимости и вынужденный искать приют в чужих крепостях, хуторах и весях.

Вот именно об этом я и прокричал в сторону неприятеля. А потом добавил:

– Требую немедленно доставить мне ключи от моей башни! – Мой оппонент устал держать руки вверх, да и пялиться в небо, потому согнулся старчески, уставившись в мою сторону с угрозой:

– Ты боишься смерти! Потому и торопишься…

– Всё и так ясно! – прервал я его рычание своим раскатистым басом. – Боги проигнорировали твой призыв, тем самым сравнив тебя с кучкой дерьма, которое недостойно их высшего внимания. А значит, это ты – гнусный лжец, подлая тварь и вороватая гнида, осмелившаяся раскрыть свою гнилую пасть возле родового поместья великого барона Брока! Пошёл вон отсюда, мерзость с истлевшими мозгами!

Наверное, до меня такими проклятиями и руганью никто не осыпал это существо, с таким высочайшим дворянским титулом. И после осознания услышанных слов Канцура стал похож на бесноватого. Вскочил ногами на свою башенку, замахал руками и вместо слов попросту стал плеваться слюной натурального бешенства. Но в то же самое время с его рук сорвалось светящееся облачко и, набирая скорость, устремилось в нашу сторону.

Мои товарищи присели, почти прилегли за зубьями стен, Сандер выстрелил уже без всякой команды, а я с некоторой дрожью в руках приподнял и выставил щит перед собой. Ведь одно дело слушать рассуждения о пользе артефакта и совсем другое – проверять его в бою против такого грозного соперника. Да и наверняка герцог, несмотря на своё бешенство, постарался создать и отправить в наш адрес нечто такое, что может справиться даже с божественной защитой.

Летящее облако скрыло от меня не только атакующего колдуна, но и всю его повозку с големами. Зато отчётливое и радостное восклицание Пятницы донеслось ко мне раньше всего:

– Попал! Часть плеча оторвало!

И тут же посланная к нам сила вошла в соприкосновение со Щитом. И ко мне пришло понимание, что на меня навалился слон. Причём не только на Щит, но и на плечи, голову и все остальные частички моего застонавшего от перезагрузки тела. Меня буквально протолкнуло, проволокло в стоячем положении по камням стены более метра, и я не грохнулся вниз только чудом. Наверное, пяти сантиметров не хватило.

А потом давление на меня неожиданно спало, и облако со всхлипом и чмоканьем устремилось туда, откуда и прилетело. Причём на этот раз оно неслось с удвоенной скоростью. Что я постарался сделать в тот момент, одновременно пытаясь вдохнуть выдавленный из меня кислород, так это мысленно молиться, чтобы магическая сила попала именно по башенке с герцогом.

Только, видимо, мысленной молитвы не хватило. Отбитая мощь прилетела значительно ниже и чуть правее. А попала в нижнюю часть корпуса одного из големов. Взрыв получился потрясающим, не хуже чем после гаубичного снаряда. Созданное из глины и камней существо разлетелось во все стороны кусками и осколками, валя наземь остальных трёх големов. Мало того, ещё и колесо повозки оказалось значительно раскурочено.

Непосредственно врага трудно было рассмотреть за башенкой, но его взмахивающая рука иногда просматривалась. Причём взмахивала она не для посыла нового магического облака и не для капитуляции, а призывая оставшихся целыми создания быстрей поднимать и катить повозку в тыл. А я уже орал своим товарищам:

– Атакуйте! Чем можете, атакуйте! Надо его добивать!

После чего заметил, как под неожиданным углом вдруг провисла рука колдуна. Это Александр, успевший перезарядить арбалет, в который раз доказал свою изумительную точность. Да и белые шарики со стороны рыцаря полетели в сторону повозки, а некромант стал атаковать неким подобием сосулек изо льда. Только одна сияда шептала с досадой:

– Далеко! Далеко для меня… Но я пытаюсь!..

Тогда как я, отставив Щит в сторону, уже поджигал первую ёмкость с напалмом. Сделал короткий разгон на полутора метрах и неплохой бросок по цели с криком:

– Эх! Раззудись плечо!

Наши ёмкости были весьма неудобны в броске на пятьдесят метров, пусть и со стены высотой в пятнадцать метров. Со своими силами в реальном мире попасть, да и докинуть мне было бы практически невозможно. А тут получилось как в кино: приподнявший сзади повозку голем вдруг окутался липким пламенем, словно в растерянности отпустил тяжесть и отступил назад. А может, и команда такая последовала ему от создателя, опасающегося, что пламя перебросится на его магический танк.

Два оставшихся голема, впрягшиеся впереди повозки, пытались её оттащить от крепости, несмотря на полностью разломавшееся заднее колесо. Да и всё остальное войско герцога резко пришло в движение, устремившись на помощь своему повелителю. А тот, скорей всего, схоронился во внутренностях тихоходной крепости.

Это он зря! Потому что я не думал останавливаться на достигнутом, а с бодрящей боевой злостью, подвывая от азарта, продолжал кидать ёмкости с подожжённым напалмом. Второй всплеск огня оказался самым удачным: пламя охватило почти всю обращённую к нам часть повозки. Третий – опять угодил в пострадавшего, медленно идущего и уже чадящего чёрным пламенем голема. Четвёртый – вырвался из-под днища повозки, предварительно столкнувшись с землёй. Ну а пятый в результате перелёта только частично украсил пламенем голову одного из тянущих големов и разлился прямо на пути повозки. Но та уже солидно горела! И какие-то синие искры и молнии в огне, похоже, призванные колдуном для тушения своего танка, – не помогали. Да и скорость продвижения стала почти нулевой.

Вот тогда Канцура просто бросился бежать, выскочив через какую-то нам невидимую с этой стороны дверь повозки. В очередной раз ему досталось от Пятницы! Точным попаданием болт пробил колдуну ногу, и тот рухнул на дорогу. Правда, тут же был подхвачен гигантскими руками целёхонького голема и на довольно приличной скорости унесён в сторону приближающегося войска. Второй голем, сбивая пламя у себя с головы, шёл следом, не давая нам нанести новый, прицельный удар по герцогу. И, в конце концов, предводитель вражеского войска так и был вынесен с поля скоротечного боя. А само войско тоже планомерно отступило с ним на свои прежние позиции.

Однако рядом с крепостью виднелась страшно разгорающаяся повозка да чадящий холм грунта, в который превратился осевший после сожжения голем.

Ещё остались сожаления, которые я высказал с немалой досадой:

– Плохо, что у нас не было наготове своего кавалерийского отряда! Сейчас бы выскочили и добили гада!

Конечно, подобная своевременная вылазка поставила бы точку в создавшемся противостоянии. Но что имеем, то имеем. И так прекрасно справились. Все отлично сражались, а уж Сандер получил от меня самое большое количество лестных восхвалений. Три безупречных попадания сделали его героем сегодняшнего сражения.

Ну и раз в данный момент моя командирская воля котировалась выше всего, я скомандовал:

– Всем отдыхать, мыться и приводить себя в порядок! На посту остаётся Чайревик! Потом его сменит Брок, затем очередь сияды Дарзлей.

Недовольно скривились все, кроме мелкого, но вслух решил со мной поспорить только некромант:

– Осмелюсь напомнить, что мне в первую очередь необходимо поднять тело своего деда…

– Вот этим сейчас и займёмся, – решил я. – Даже умывание стоит отложить ради такого. Заодно и посмотрим, стоит ли вообще беспокоить прах твоего знаменитого родственника… – это я уже рассуждал, спускаясь со стены и направляясь непосредственно в замок. – Может, у тебя ещё ничего не получится? Или твоё умертвие окажется совершенно без разума? Бывает ведь такое?

Академик больше крутился вокруг Даниэллы, подавая ей то ручку, то придерживая двери, чем стремился ответить на мои вопросы:

– Да уж… сложно предсказать результаты научной работы, тем более с таким хрупким и ранимым веществом, как человеческое тело. А уж отыскать привязку разума, вернуть существу память и нормальное соображение – и того сложнее. Это не боевых зомби создавать, у которых только достаточно боевые навыки восстановить. Да и вообще, при такой сложной работе присутствие посторонних крайне мешает…

– А я бы хотела посмотреть! – неожиданно заявила сияда, запахивая свой халат повыше и решительно сворачивая к библиотеке следом за мной. На что со стороны некроманта донеслось только невразумительное мычание. Ну а доблестный Пятница вообще держался возле моего левого плеча, словно ангел-хранитель или оруженосец, и не думал куда-либо сворачивать.

Вот так и получилось, что никто из нас четверых не поспешил мыться, отдыхать и приводить себя в порядок.

Глава 29

Связь поколений

В библиотеке всё оставалось без изменений. Тело находилось на месте. Разве что ещё не видевшие его Даниэлла и Александр приблизились к столу с некоторой осторожностью. Заметивший это академик ухмыльнулся, но осмелился попугать только Пятницу:

– Не бойся, он не укусит! Если пальцы в рот не совать… Хе-хе!

Малой только фыркнул в ответ, зато мне почудилось повторное фырканье, словно в помещении поселилось эхо. Причём эхо не полное, а несущееся от двух кресел, стоящих чуть осторонь, под стеной. Понятно, что там никого быть не могло, но я себе заметку сделал и покосился на то место. Ещё и нафантазировал:

«Что за той стеной – мы не знаем. Вполне там может кто-то находиться и рассматривать нас в зрачок или щёлочку…»

Тем более что на стене висел огромный гобелен, в тусклых красках которого можно было спрятать что угодно. Наверное, поэтому я не стал принимать участие в возобновившемся обыске тела, предоставив это делать более проворным пальчикам женщины и вора.

– У вас лучше получится, – поощрил я их, а сам стал прохаживаться по библиотеке, незаметно косясь на гобелен. Ну и попутно брал в руки то книгу, то статуэтку, то просто к цветным корешкам присматривался. Всё равно читать не умею.

Между тем трое соратников обыскивали, переговариваясь по поводу находок.

– Вот и ключик! – радовался Эван, доставая раритет на цветной ленте и вешая себе его на шею. – Теперь не придётся взламывать остальные двери данного крыла.

И опять мне почудилось презрительное фырканье, всё с того же места. Чуть глаза не вывернул, пытаясь рассмотреть точку подсмотра и удостовериться в её наличии.

– Ух, ты, – удивилась сияда, доставая из карманов щегольского камзола друг за дружкой браслеты и несколько колечек с камнями. – Да твой дедушка недаром считался любимцем женщин! Наверняка в любой момент был готов одарить красавицу за томный взгляд, красивую фигурку и изысканный вкус в одежде.

– Сомневаюсь! – улыбнулся барон своей богине. – Уж такой старой рухляди, как он, не понять женскую красоту, осознаваемую мной! И он был истинным скупердяем! Тогда как я – дарю тебе все сокровища этого замка-крепости!

На этот раз я уже отчётливо расслышал прямо-таки возмущённое фырканье. И хоть окончательно заработал себе косоглазие, да и уши в трубочку свернулись, сумел определить место исторжения звука. Как это дико ни показалось мне самому, фыркало и возмущалось одно из кресел.

«Японский городовой! Твою дивизию! – забеспокоился я. – Это у меня уже галлюцинации, или старый предок Эвана живое кресло у себя сотворил?!»

Тут же сам себе напомнил, что я в одной из игровых локаций, и здесь может быть всё. Даже такое, что невозможно себе представить. Поэтому тотчас успокоился и немного поменял маршрут своего передвижения по библиотеке. Теперь мне стало удобнее присматриваться как к самому креслу, так и к пространству вокруг него. Оно у меня теперь виднелось совсем под иным углом… И в момент одного из разворотов я заметил это!..

Вначале просто нечто мелькнуло, словно струйка пара или тумана, но я успел засечь точку осмотра и медленно сдвинулся назад. Теперь уже более отчётливо проявился силуэт человеческой фигуры, восседающей в кресле. Но контур силуэта постоянно «плыл», менялся и пропадал вообще, напоминая сбой телевизионного изображения при плохой проходимости сигнала. Может, это ВИИн дурачится? Или некое наложение полей разных игровых локаций происходит? Всё-таки вокруг Осколка дикая и невообразимая мешанина разных миров.

Далее, наверное, оказалось задействовано моё нечаянное косоглазие. А может, и как-то зрение подстроилось под видимую всё чётче и чётче картинку: в кресле восседал седой, благообразный дед весьма и весьма аристократической внешности. Точнее, не дед в смысле полнокровного человеческого тела, а как бы его фантомное, слегка просвечиваемое насквозь изображение. Иначе говоря, довольно банальное (хотя я раньше с ними никогда не встречался) привидение. А по щегольскому наряду в виде камзола на привидении я стал догадываться, чьего присутствия мы удостоились.

Ещё несколько раз пройдясь туда и обратно, я окончательно научился просматривать фантом с любой перспективы и даже сумел чётко рассмотреть презрительное, недовольное выражение на лице старика, взирающего на балагурящего и хихикающего Эванджелина. Похоже, бывший владелец замка-крепости верил, что мы его не видим и не слышим совершенно. И не удивлюсь, что пока я взламывал двери его личных комнат, он не раз кидался на меня в бессильной ярости с призрачными кулаками.

Да и как иначе может воздействовать совершенно нематериальное тело на физический мир? Да никак! В любом случае, он ещё не развеялся в пространстве лишь по причине родного, святого для него окружения. Вот тут, в самом деле, стены не только помогали, а даже продляли, пусть и призрачное, но существование.

Оставалось ещё только понять: почему я лично услышал старого ловеласа, а потом и увидел? И на это существовало множество догадок. Одна из них: персонаж с таким высочайшим игровым уровнем силы, как у меня, наверняка сможет и пятиметровые стены просматривать насквозь. Если сумеет… Если его научат… Если… Да много всяких «если»! В данном случае всё происходящее вокруг меня – результат случайного стечения обстоятельств. Ну и… появившегося косоглазия.

Обыск подошёл к концу.

– Вроде всё отыскали у дедули! – констатировал Эван, разглядывая собранные вещицы. – А вот ключа от его сокровищницы так и нет. Или этот – уникальный для всех замков?

– Ничего, – попытался солидно басить Александр. – Наш лидер своим Щитом любой сейф сковырнет! – Я тут же попытался сгладить грубость такого заявления, услышав новое фырканье:

– Ну зачем же ломать? И так ведём себя как вандалы, не уважая светлой памяти достойнейшего человека. Уж ты бы, Эван, постарался здесь помягче действовать, с оглядкой.

Тот посмотрел на меня с удивлением. Типа, не ты ли тут первый призвал всё ломать и курочить? Но тут же отмахнулся от моих советов:

– Плевать на всякие политесы! Со временем всё восстановим. А нет – так и суда нет. Главное – сокровищницу отыскать да в Сияющий её вывезти. Тогда моя богиня будет всем обеспечена до конца жизни! – и он угоднически склонился к сияде, умоляя с придыханием: – Наисветлейшая, разреши мне поцеловать твой мизинчик!

И ведьма протянула ему ладошку с благосклонной и поощряющей улыбкой!

Такого издевательства и жеманства я не выдержал:

– Прежде чем пальчики давно немытые целовать, ты бы лучше решил, что с телом славного предка делать будешь.

– Что, что… – замер в раздумье ученый. – В маринад его надо специальный положить. Чтобы тело вновь вернуло себе упругость и гибкость.

– Справишься сам? – Уж я-то видел, как старик кривится и плюётся.

– Не сомневайся! – последовал уверенный ответ.

– А как деда твоего зва… э-э, зовут? – продолжал я выпытывать в том же тоне и не останавливаясь в движении.

– Теодор. Его светлость Теодор Брок.

– О, какое красивое имя, – рассуждал я, опять направляя движение своё рядышком с креслом. Заметить успел, как фантом грустно улыбнулся и кивнул. Мол, что теперь толку от моего имени? На меня он не смотрел и совершенно не ожидал резкой остановки возле него и вежливого поклона с вопросом: – А вы, господин Теодор Брок, как относитесь к своему возможному воскрешению в собственном старом теле?

Привидение настолько удивилось от моего вопроса и прямого взгляда ему в глаза, что резко откинулось назад, грохнулось на пол сквозь спинку кресла, кувыркнулось и с коротким, но ёмким матерным восклицанием скрылось в стене за гобеленом.

Я выпрямился, обвёл взглядом изумлённых товарищей и пояснил голосом диспетчера по вокзалу:

– Беседа оказалась прервана по техническим причинам…

За гобеленом слышались шебуршание и сдавленные ругательства. Наверное, не так легко бесплотному привидению цепляться за материальные носители и оставаться в нужном месте, а не проваливаться на нижний подвальный уровень. Кстати, теперь я понял, почему по легендам все привидения в основном обитали на самых нижних уровнях катакомб.

Трое любопытных пожелали узнать подробности моего поведения.

– Ты просто дурачишься? – спросил Эван.

– Нет! Он явно пытается нас испугать! – решила Даниэлла. И только мой юный соратник Пятница оказался ближе всех к разгадке случившегося:

– Ты увидал привидение?

А в следующий момент из стены на своих двоих, отряхивая несуществующую пыль со своего призрачного камзола, вышел сам барон Теодор. Покосившись на меня, он прошёл мимо, прямо к столу, и там стал пронзать тройку моих товарищей под разными углами движения. Ещё и с раздражённым хмыканьем махать ладонью у них перед глазами. А те ничего не чувствовали, не видели и не слышали.

Мне со стороны было дико такое наблюдать. Живое и… неживое? Или как? Неужели обе формы друг друга не чувствуют? Но тогда почему дед видит меня? Нас всех? И слышит ведь! Опять ему стены помогают?

Особенно меня впечатлило, как дедуля лукаво и в разной изощрённой форме стал заглядывать за ворот расстегнувшегося халата моей идеальной женщины. С минуту он рассматривал её полушария, чуть ли не ощупав и облизав, а чувственная одалиска и нимфа ничего не ощутила.

Закончив проверки с ними, владелец (наверное, всё-таки покойный) отправился прямо ко мне со словами:

– А теперь займусь тобой…

– Не надо! – тут же я остановил его вытянутой вперёд раскрытой левой ладонью. – Не люблю, когда мне грудь мужики щупают. Могу сорваться и так в челюсть приложить, что зубов не соберёшь! – После моих слов сияда стала вся пунцовая и быстро запахнула халат на груди.

– Так они у меня и так вставные, – заявил барон, останавливаясь.

– Ничего, сломанная челюсть будет болеть как настоящая.

– Ого! А сумеешь сломать?

– Будем пробовать или сосредоточимся на наших насущных проблемах? – перешёл я с шутливого тона на деловой. – Хотя как по мне, господин Брок, я могу с вами поддерживать общение и в подобной ипостаси. А вот ваш внук, представитель научного мира и наш соратник по команде, наверняка пожелает пообщаться при личном контакте…

– Ой! Только не напоминай мне об этом придурке! – Дед оглянулся на внука. – Какой с него учёный? Это же позор семьи!

– Почему сразу «придурок» и «позор семьи»? – начал я вполне правдоподобно возмущаться. Хотя на самом деле повторял нелестные эпитеты со злорадством, видя, как внимательно прислушивается Даниэлла к каждому моему слову. – Эван на самом деле заслуженный академик, добившийся высочайшего авторитета в Ихрезе, купивший там шикарный дом, да и вообще отличный мужик.

– Да знаю я, какой он академик! Маменькин сынок и слюнтяй! Даже до меня успели донестись слухи перед всемирной бедой, что его хотят казнить…

– Как видите, слухи оказались беспочвенны, ваш внук выжил благодаря своей учёности. Тем самым посрамил всех своих оппонентов и недоброжелателей. И уж ему никак не подходят определения «маменькин сынок» и «слюнтяй».

Теодор ещё раз оглянулся назад, потом на меня и поинтересовался:

– А красотка, твоя?

– Не сомневайтесь, своего я никогда не упускал.

Но тут побледневший Эван сбросил с себя окаменелость:

– Если это глупый розыгрыш, Гром, то я немедленно выхожу из состава команды. А если ты и в самом деле говоришь с духом моего деда, то скажи ему вначале, что я умею соединить старое тело с оставшимся рядом привидением. А потом спроси у этого старого сморчка только одно: хочет ли он меня видеть в этом замке? Если нет, я ухожу отсюда немедленно! Терпеть с его стороны оскорбления и унижения я не собираюсь!

Старик немного покривлялся на такое высказывание, а потом поделился:

– Вообще-то настойчивости и упорства этому ха-ха-кадемику не занимать. Чувствуется наша порода.

– Тогда, может, и в самом деле стоит признать его взрослым и достойным членом вашего семейства? – Я скорей уже поневоле выступал защитником некроманта-учёного. А так как дед продолжал в сомнении вздыхать, а его внук с недоверием пялиться на меня, я поинтересовался: – А почему, кстати, вы были против научной карьеры внука?

– А он разве не сказал?

– Нет, не говорил…

– О! Да ему прочили славу величайшего певца и трубадура всех времён! – загорелись глаза у старого барона так, что все остальные свидетели моего разговора с пустым пространством просто обязаны были увидеть свечение. – Он уже в юности так прекрасно пел и сочинял такие чудесные баллады, что они моментально становились известны по всему королевству! Играл почти на всех инструментах. У него идеальный слух. Гений! Непревзойдённый талант! – тон старика резко съехал с восторженного на скептический: – А он взял и решил переквалифицироваться в лаборанта, воскрешающего падаль…

Мне ничего не оставалось, как сочувственно покивать и констатировать:

– Конечно, идеальный слух – это феноменально. Да и на всех инструментах уметь играть… просто завидую! – Таких слов оказалось достаточно, чтобы академик мне поверил окончательно. – Но с другой стороны, благодаря своим знаниям ваш внук остался в живых. Да и сейчас имеет возможность помочь своему любимому деду хотя бы в частичном воскрешении. Разве это не прекрасно?

– Любимому?! А то я не слыхал, как он обо мне тут отзывался и обзывал старым жмотом!

– Значит, было за что! Вы ему хоть одной монеткой помогли во время учёбы? Или во время начальной практики? Это же проще всего – зациклиться на своих личных обидах, вычеркнуть талантливого человека из списка родственников и со злорадством следить за возникающими у него на пути трудностями. И лишь потому, что он не угодил деду, развлекая того игрой на балалайке, а выбрал собственную стезю в жизни.

И мне удалось смутить привидение! Старик как-то замялся, и мне стало понятно, что не только мои слова попали в цель, а что барон всё-таки до сих пор сильно любит своего внука. А его негромкое ворчание можно было скорей списать на вредный характер, чувство противоречия и нежелание признать свои ошибки. Но и это уже был заметный прорыв в отношениях.

– Стезя в жизни!.. – удалось мне разобрать ворчание. – Ещё толком неизвестно, чему он выучился… Изломает моё тело или окончательно растворит в каком-то соусе!..

– Да много чему научился. Хотя бы тот факт, что он спас город от морового поветрия несколько лет назад, уже достоин награды в виде памятника во весь рост на его родине и в самом Ихрезе. К тому же, если у него что-то не будет получаться, вы ему в первую очередь и подскажете.

Старик присмотрелся ко мне уже совсем иным взглядом:

– А ты неплохой парень! Умеешь защищать своих товарищей. Хотя и выглядишь слишком молодо для такой авторитарности и умения заговорить оппонента. Так что… я вам, пожалуй, и в самом деле постараюсь помочь…

В любом случае старый развратник попытался перекрутить ситуацию так, словно это мы умоляли его о помощи, а он милостиво согласился. Спорить я не стал, не поленившись в ответ поблагодарить за такое согласие и невероятное гостеприимство. Старик если и заметил иронию в моих словах, виду не подал. Зато предложил немедленно отправляться в лабораторию, где у него имелись все нужные ингредиенты для создания весьма важного для восстановления тела раствора.

Но я несколько перенастроил первоочерёдность стоящих перед нами задач:

– Прежде чем заняться вашим оживлением, а точнее говоря, перевоплощением духа в починенное тело, хочу напомнить, что у нас война с Канцура. Мы его изрядно поколотили, но сомневаюсь, что он так просто от нас отступится.

– Да, он такой… Редкостная гнида…

– Поэтому первым делом хотелось бы укрепить максимально стены и всё близлежащее, в том числе и подземное пространство. Слишком у нашего врага много всяких тварей, которые могут и тоннели прорыть.

– Правильно! Сейчас я всё устрою! – несколько пафосно воскликнул старый барон. Тут же вспомнил о своей ипостаси, но не смутился, а поправился в выражении: – Следуйте за мной и выполняйте все данные вам инструкции!

Ну мы и двинулись этакой цепочкой чисто мужской компанией. Впереди осторожно вышагивал полупрозрачный фантом. За ним я, единственный, кто продолжал видеть старика и слышать, а уже за мной Эван и Санёк. Потому что сияде надоело пялиться в пустое пространство, и она умчалась приводить себя в надлежащий вид. Правильно решила, что красота важнее знаний о том, как и где тут включаются разные ловушки, защиты и средства пассивного нападения.

Глава 30

Борьба за награду

В принципе, приведение замка в состояние максимальной боевой готовности у нас много времени не заняло. Ведь часть работы сумел проделать и сам Эванджелин Брок. Его деду только осталось привести в режим пассивного ожидания да объяснить, как действуют атакующие заклинания, системы контроля и невероятно совершенные в техническом плане (как для здешнего мира) сигнальные цепи предварительного оповещения. Теперь любое существо, размером со среднюю собаку, засекалось распростёртым в стороны магическим полем и с помощью звуковых сигналов информировало обитателей крепости о появлении неприятеля ещё на дальних подступах. По крайней мере, уже стоящее в километре войско Канцура, а также все дозоры, разосланные им по округе, фиксировались системой наблюдения идеально, до последнего воина, пусть он и выглядел лысым недоростком и не представлял особой угрозы.

Такие меры нам позволили снять с поста живого дозорного, отправляя Димона Чайревика на отдых и омовения в доставшуюся ему на третьем этаже спальню.

Кстати, и по поводу очистки замка от тел домочадцев, гостей и слуг, которые погибли при Стерилизации, нам удалось распорядиться с помощью хозяина. В дальнем углу заднего двора имелся небольшой участок земли, приспособленный как раз для этих целей, и там тут же стали рыть братскую могилу местные конюхи, которым пришли добровольно на помощь и наши Бол с Кацем. А впоследствии все тела туда были снесены и преданы земле. Потому что никто из умерших привидением не стал, а просто создавать зомби и отправлять их, допустим, на войну, научному гению Эвана претило изначально.

Затем мы поспешили в лабораторию, где принялись заполнять отыскавшуюся ванну необходимым раствором. Тут уже изначально пришлось мне попотеть. Не потому что носил и бегал, а потому что упарился транслировать в мир живых изрекаемые привидением Теодором советы, поучения, дотошные вопросы и его попытки оспаривать то или иное решение внука-академика. В конце концов я не выдержал и заявил:

– Всё! Никаких больше споров! Иначе мы целые сутки здесь проторчим бессмысленно. Специалист всё знает, вот пусть и делает. Не будем ему мешать! – И уже непосредственно некроманту: – Работай, Эван!

Конечно, мы ему помогали, чем могли. Подносили, держали, грели, перемешивали, да и напоследок бережно уложили в заполненную ёмкость ссохшееся тело его предка. Жидкость, принявшая освобождённый от одежды труп, шипела, бурлила и переливалась всеми цветами радуги в поднявшейся пене.

Мы-то стояли и просто смотрели, а вот привидение носилось вокруг ванны и обеспокоенно восклицало:

– Если у него получилась кислота и моё тело растворится без остатка, я… я… вселюсь в его тело! Так ему и скажи! Гром! Ты слышишь! Так ему и скажи!

Подобные глупости я передавать и так волнующемуся академику не стал. Только подбодрил:

– Всё будет хорошо! Ещё наверняка не один год землю топтать сможете!

– Вот именно что только топтать, – досадовал старикан. Но тут же оживился и попытался меня ухватить бесплотными пальцами за рукав: – А ты спроси у него: смогу ли я вкус вина ощущать и с женщинами… ну… это делать?..

После такого вопроса я не выдержал и нервно расхохотался. Верно говорят, натуру разумного существа не изменить и на смертном одре. А тут вообще человек уже умер давно, а всё равно о самом вожделенном для себя мечтает.

Остановили меня и заставили затихнуть обиженные взгляды от обоих поколений семейства Брок. Старший понятно почему обиделся, а вот младший наверняка подумал, что речь зашла о нём и его опять обзывают уничижительными словами. Пришлось пояснить:

– Твой уважаемый дедушка поинтересовался, сможет ли он оставаться гурманом и воздыхателем прекрасной половины человечества.

– Зря сомневается. Любой подтвердит, что воздыхателем старый развратник Теодор остался и после смерти, – не удержался академик от язвительности. Но в то же время у него в глазах загорелся тот фанатичный блеск научного поиска, которым грешат истинные научные гении. И он, словно в раздумье, протянул: – Хотя… имеются некоторые варианты возвращения полного тактильного, вкусового и эротического восприятия… Правда, они весьма сложные и болезненные…

– Скажи ему, что я согласен на всё! – завопил мне дедуля в нетерпении чуть ли не в ухо. Оставалось только тактично отстраниться, подмигнуть привидению, а его внуку донести согласие несколько иными словами:

– Твой уважаемый дедушка сказал, что поразмыслит над твоими возможными предложениями. Особенно после обсуждения всех вариантов.

– Чего там обсуждать? А то я его не знаю! – вновь перешёл академик на ехидный тон. – Наверняка сейчас прыгает и орёт как оглашенный: «Хочу! Хочу! Хочу!..»

– Вот засранец! – не удержался умерший хозяин замка от восклицания. Но делал это уже с улыбкой, без малейших признаков злости или недовольства. И скаламбурил: – Хорошо меня изучил… учёный!

К тому моменту мои силы оставаться грязным и немытым истощились до предела, и я заявил:

– Ладно, оставляю вас одних, а я мыться. Сань, пошли искать наши комнаты.

И мы двинулись на третий этаж. Дед что-то ворчал нам вслед, выражал недовольство таким неуважением, ратовал на то, что не сможет общаться без меня со своим внуком, но меня это уже не волновало. Сделал дело, отдохни смело. Тем более что спальни мы отыскали моментально, а с горячей водой вообще никаких проблем не было. Жизнеобеспечение замка Эван запустил ещё во время первых минут пребывания в нём.

Магам хорошо. Даже после боя на вершине холма и продолжительной скачки во время побега они оставались сравнительно чистыми и свежими. А вот меня с Пятницей так до сих пор никто ничему не обучил. Только обещают… Редиски!

Хорошо ещё, что наши одежды, которые мы реквизировали на хуторе мага, довольно быстро выталкивали из себя любые излишки влаги. Предварительно выстиранные под сильным водным напором, они к моменту нашего омовения окончательно высохли, соответствуя идеальным нормам ношения. Так что сообщение прилетевшей и постучавшей к нам в двери Тьюши о готовом обеде застало нас обоих в моих апартаментах в отличной форме и в отличном расположении духа. Даже усталость бессонной ночи нисколько не сказывалась.

– Обед готов! Где его накрывать? Через сколько и как оповещать остальных членов команды? – Всё верно, я лидер, мне и решать:

– Через четверть часа пусть собираются в малой столовой… Зелёная, кажется?

– Точно! Тогда я полетела! – И наша шеф-повар умчалась.

Мы же с Александром решили пройтись на стену и лишний раз проверить диспозицию противника. Мудрёным магическим системам и несущим дозор на стенах умертвиям я всё-таки доверял меньше, чем собственному глазу, да ещё и усиленному линзами бинокля.

Как ни странно, повозка, хоть и деформировалась в кучу дров, всё ещё продолжала ярко и насыщенно гореть. Языки пламени достигали метров пяти и в ближайшее время опадать не собирались.

– Магия! – солидно заявил мой земляк. – Да и прочей гадостью этот танк был нафарширован под завязку. Удивляюсь, почему он не самоходный.

– Стереотип мышления, – поделился и я своим мнением. – Раз есть дармовые силы големов и разных умертвий, зачем создавать двигатели?

– Логично… – кивнул Александр и сменил тему: – И надолго мы здесь застряли?

– Будет видно… Да и Канцура жив остался… С другой стороны – тут неплохо, лошадки накормлены и в безопасности. Возможно, и мы с тобой хоть минимальные знания по магии получить успеем.

– А спать ты сегодня где будешь? – последовал совсем уж нежданный вопрос от шестнадцатилетнего товарища. – У себя в спальне или…

И смотрит на меня так честно-честно. А мне что ему отвечать? Мол, сам много о чём мечтаю, но толком ни в себе, ни в сияде разобраться не могу? И что нуждаюсь в любом, пусть самом абсурдном и неуместном сочувствии? Вроде не та разница у нас в возрасте, чтобы идти на подобные откровения. Поэтому я озадаченно прокашлялся и попытался отшутиться, совершенно не по-детски:

– Если именно спать, то только у себя. А что?

– Да мне всё равно… как бы… Но будь начеку, такая реалистка, как Даниэлла, может и на богатства Эвана польститься. Да и благородный рыцарь-паладин ей постоянно пытается голову вскружить. Смотри, Максим-Адриано, останешься без жены, будешь потом себе локти кусать.

Хотелось его грубо осадить и посоветовать не лезть не в своё дело, но… как же он был прав! Молодой, зелёный, а всё видит и всё соображает. А раз ему заметно со стороны, то насколько к этому серьёзно относятся мои потенциальные и явные соперники? И что можно им противопоставить в грядущей борьбе?

Если уж быть честным с самим собой, то никакой помощью пренебрегать не стоило. Так что, перешагнув гордость и заносчивость, я поинтересовался у юного, но наверняка верного товарища:

– И что мне делать? Может, чего дельного посоветуешь?

– Могу и посоветовать, – согласился малой, стараясь говорить баском, хоть и тон у него после этого сразу перешёл на заговорщицкий: – Год назад я помогал одному напарнику по гильдии его девчонку охмурять. Он хоть и на три года старше меня, но массу всяких трюков, словечек и подначек знал. И когда те вовремя да после нужной фразы прозвучат, то всё действие в целом имеет оглушительный успех. Его милашка быстро преисполнилась презрения к остальным конкурентам, удостоверилась в пылкой страсти и надёжности нужного кандидата, и у них сразу пошло дело к свадьбе.

– Ну и чего ты раньше не признавался? – не вполне последовательно возмутился я. – Давай выкладывай все эти свои маленькие хитрости. А я в долгу не останусь: если тебе какая девушка понравится, побегу за тебя сватать.

– А если она всё равно не согласится? – прищурил парень глаза. – Не будешь возражать против похищения? – Я тяжело вздохнул, но ответил правдиво, как думал:

– Буду… Нельзя силой.

– Так я и не спорю! – довольно заулыбался малой. – Вопрос прозвучал просто для проверки… А теперь слушай и запоминай!..

Когда мы уже добрались до столовой, я был в курсе всех мелких, но весьма действенных нападок на моих конкурентов. Хоть в душе и до того не сомневался, что Даниэлла Дарзлей будет моей, но теперь уверенность получила большие основания. Да и кто бы сомневался, что в борьбе за такую женщину не стоит стараться от всей души и по всем направлениям.

В столовой собралась вся мужская компания, включая и ошивавшееся вокруг стола привидение. Дед пытался рассмотреть приготовленные Тьюшей блюда и сопоставить с умениями его усопших поварих. Ну и как только мы расселись, произошло вполне ожидаемое явление на наши глаза единственной дамы в нашем коллективе. Причём глядя на реакцию Теодора Брока, который сразу же позабыл про блюда, а уставился на женщину, меня кольнуло чувство ревности и в отношении его. Недаром старикан готов был на любые мучения, лишь бы вернуть себе все прижизненные ощущения, такой опытный ловелас, несмотря на свою старость, может запудрить мозги женщине, беззаветно влюблённой в драгоценности, роскошь и пылкие комплименты.

А уж следовало только посмотреть, как бросились встречать изумительно одетую красавицу оба моих конкурента. Спотыкаясь и отталкивая друг друга, они чуть не затоптали предмет своего обожания и восхищения. Предлагая свои руки, чтобы провести за стол, осыпая пафосными восхвалениями дивную прелесть всего вместе и каждой детали одеяния, причёски, украшений по отдельности.

Поддержали. Провели. Усадили. Сами уселись. Уставились требовательно на меня, потому что фейри ждала моей команды подавать первое блюдо. А мы с Александром словно заканчивали ведущийся неспешно разговор.

– …кажется странным, что ты не ценишь именно красоту в первую очередь! – возмущался Пятница. – Почему?

– Да всё просто. Если оценивать женщину только за красоту, то к старости её придётся выгнать из дому. Кому она нужна будет тогда, дряхлая и вся морщинистая? Тогда как, ценя в женщине её душу, ум, верность, заботу о доме и любовь к детям, мужчина продолжит любить свою избранницу до самой смерти. Да и детям подаст правильный пример для подражания…

Договорил, глядя сквозь собеседника, вздохнул и, словно спохватившись, стал озираться на всех остальных.

– А-а… чего это мы не едим? Тьюша, дорогая, подавай суп! Порадуй нас своими изысками.

И вновь обратился к Александру, сидящему с правой от меня стороны, с каким-то несущественным вопросом по поводу его Шершня. Косоглазие мне не понадобилось – и так заметил волну недовольства, которую излучала вокруг себя усаженная на другом конце стола сияда. Она пребывала в расстроенных чувствах и сейчас спешно выбирала, каким же образом мне насолить.

Поэтому мы с соратником запустили вторую задумку в ход. Он у меня наивно поинтересовался:

– А чего это сияда там устроилась?

– Точно! Я ведь забыл её предупредить! – притворно пожалел я. – Заговорился с тобой… А ваше место, сударыня, вот здесь, слева от меня. Потому что так полагается сидеть даме моего сердца. Тем более что противоположный от меня торец стола вскоре будет занимать истинный владелец этого замка. Мы не вправе лишать его подобной привилегии. Не так ли, господа?

Вроде как против последнего моего изречения никто высказаться не имел права. Да и попутно я отодвинул стул возле себя, указывая Даниэлле и мимикой и взглядом, куда она должна перейти. Теперь всё зависело от её выбора. Не согласится, будем дальше хитрить. А согласится…

Она согласилась! Величественно поднялась и двинулась на новое место, произнося в пространство перед собой:

– Извините, барон Теодор Брок, я не знала, что там ваше место.

Хорошо, что она не слышала, как старый развратник возмущается во всю глотку:

– Какое место?! Дама имеет право сидеть в моём доме, где ей нравится! Хоть у меня на коленях!..

Он что-то там ещё долго разорялся, пока сияда не усаживалась рядом со мной, обдав меня ароматом своего тела. Поэтому мы приступили к трапезе, и только минут через пять мне надоело бормотание призрака, и я его деликатно попросил:

– Теодор, дайте нам спокойно поесть и не доставайте уже настолько своим гостеприимством. Со временем мы и эти ваши предложения обсудим.

Старик явно обиделся на меня и куда-то исчез до самого конца нашего обеда. Зато больше никто не мешал нашим с Сандером задумкам воплощаться в жизнь. Остальные конкуренты, против нашего хитрого, хорошо продуманного плана ничего противопоставить так и не смогли.

Глава 31

Бои на личном фронте

Хорошо быть здоровым, сытым, уверенным в себе и почти счастливым. В таком состоянии даже мрачные физиономии Димона Чайревика и Эвана Брока меня нисколечко не смущали, не нервировали. Ну злятся себе, ну мысленно пытаются набить мне морду или вообще растерзать на кусочки, что с того? Не набьют и не растерзают! Не дамся! И женщину своей мечты, идеальную, выстраданную в моих снах и фантазиях, – не отдам!

Правильно и вовремя юный друг подсказал: нельзя пускать процесс приручения, привыкания и влюблённости на самотёк. Следует самому формировать нужное русло привязанностей, интереса и зависимости от самого себя. Тогда не придётся запоздало сожалеть об упущенных возможностях и потерянном безвозвратно времени.

Как итог: приятная беседа, чувственные взгляды и чуть ли не касания руками и коленками, потому что рядом, потому что близко. Ну и воспоминания о наших поцелуях приятным томлением разливаются по телу, обещая повторное райское наслаждение в ближайшем будущем.

По сути, мне оставалось только в финале нашей трапезы правильно сформулировать официальное коммюнике, по которому мне доставался главный приз. То самое обещание сияды о поцелуях, которое она дала на вершине холма, на самом деле применимо было сразу ко всем нам троим. Рыцарь Чайревик выдвинул удачную мысль разбудить чудовищ, созданных для прокачки игроков, и натравить их на окружившие нас армии. Чуть позже некромант Эван догадался направить наше бегство к замку своего деда, тем самым тоже спасши даму. Ну и я, как командир, в общности принявший наиболее правильные решения, тоже оказался в числе претендентов на приз. И нисколечко в его получении не сомневался.

Потому и начал несколько вальяжно подводить (а может, и подталкивать?) даму к правильному выбору:

– Дани, ты всем довольна?

– Угу… – Баронета доела печенюшку, запила отваром и кивнула: – Всё просто здорово!

– И?.. Ты ничего не хочешь мне добавить? – Под столом наши коленки соприкоснулись, и женская нисколько не отстранилась.

– Тебе? Не-а! – беззаботно ответила сияда, но тут же спохватилась и чмокнула воздух своими губками в сомнении. – А вот для всех – хочу! Чуть не забыла… Я ведь объявила о награде самому лучшему, приложившему максимум ума и сил для моего спасения. Поэтому…

Мы все затаили дыхание, и даже появление на периферии возвратившегося привидения не отвлекло меня от любования моим идеалом. А прелестница продолжила:

– …Раз достойных оказалось сразу трое и мне предстоял весьма нелёгкий выбор, то я решила… Ведь нельзя тридцать разделить на троих, подобное не делится. А обидеть тоже никого нельзя. Поэтому… моя награда пока откладывается на будущее! И достанется тому, кто ради меня совершит больше подвигов, обеспечит мне комфорт и одарит наибольшим вниманием.

В следующий момент моя коленка осталась в одиночестве, а дама сама себе радостно захлопала:

– Правда, я здорово придумала?!

«Как бы не так! – захотелось мне выкрикнуть в её наглые, смеющиеся глаза. – Ведьма! Что ты себе позволяешь?!»

Но я промолчал, всеми силами стараясь удержать рот закрытым и лихорадочно размышляя, что же я не так сделал. Создавшейся ситуации искренне порадовались только мои конкуренты. Расслабленно вздохнувший Чайревик не удержался от восклицания:

– Очень мудро и дальновидно, ваша светлость!

– Богиня – всегда права! – вскинул подбородок некромант, со вновь воспламенившимся раболепием взирая на красавицу.

Но так как я продолжал буравить её тяжёлым взглядом, она снизошла до косвенного объяснения, глядя при этом на самого юного и нейтрального в нашей компании:

– Я всегда любила и люблю истинных кавалеров, которые никогда не упустят случая сделать мне комплимент и напомнить о моей красоте. А разговоры о старухах меня сразу приводят в бешенство.

Понятно! Она никак не могла мне простить игнорирования её неоднократного эффектного появления. Но за кого она меня принимает? И кем бы хотела видеть? Ласкающимся к её ручке хомяком или туповато улыбающейся от её вида жабой? А может, слизнем, только и ползущим на запах её тела? Увы, такого она может дождаться, только будучи со мной наедине и ведя себя точно так же по отношению ко мне. Иные варианты – мне неприемлемы.

К всеобщему удивлению, малой молчать не стал:

– Верная позиция, Дани, очень верная. И я всегда твержу нашему лидеру, чтобы он подыскивал себе женщину умную, могущую оценить о ней заботу всегда, а не сиюминутно. Жаль, что такие в нашем окружении пока ещё не попадались… – И, пользуясь тем, что Эван задал какой-то вопрос баронете, повернулся только ко мне, сбавил тон почти до шёпота, словно возвращаясь к нашему разговору в начале застолья: – …И зря ты отвергаешь Алевтину! Вот палец даю на отсечение, вы друг другу не только подходите идеально, но и понравитесь с первого взгляда. Вот послушай, как она поступила перед самым моим убытием из Саллагара…

И стал интенсивно нашёптывать о какой-то девице, которая грамотно всё вызнала о приставучем ухажёре, догадалась о его подленькой и низменной душонке, а потом прилюдно козла опозорила и дала ему от ворот поворот. История и в самом деле слушалась интересно, а главная героиня выглядела идеальной в моём понимании женщиной. Особенно по уму, порядочности, откровенности и высокого нравственного достоинства.

Получалось, что мы о присутствующей даме раньше и намёком не перебрасывались, и мой верный соратник пытается меня сосватать за какую-то из своих, хорошо знакомых ему тёток. Мы, конечно, о таком конкретно примере не договаривались, да и сама идея была так себе, но союзнику я подыгрывал от всей души. И пригнулся к нему ухом, и все остальные разговоры за столом игнорировал полностью.

Может, и не стоило «будить зверя» в строптивой и капризной душе сударыни Дарзлей, но я не мог отказать себе в удовольствии наблюдать краем глаза и своим чувством ауроцепции, как она проходит все те стадии эмоционального восприятия, которые пережил из-за неё я недавно. Растерянность сменилась недоумением, потом недоверием и насмешкой. Затем навалившееся недоверие перешло в презрение, после – в откровенную злость, а там и до бешенства оставалось всего чуть-чуть.

Мой Пятница впал в творческий азарт, описывая с восторгом требования, которые дочь весьма богатых и обеспеченных родителей предъявляет к своему будущему избраннику. И шептал свои слова только для меня, получалось достаточно громко, чтобы и сияда всё слышала:

– Алевтина как раз о таком, как ты, мечтала: сдержанный, мужественный, разносторонне развитый, бесстрашный и в первую очередь умный сам и ценящий это качество в женщине. Так что не сомневайся!..

– Но разве такое бывает, – раскрыл я своё главное опасение, – чтобы красивая женщина была ещё и умной? Это же полный абсурд! Ошибка природы!

– Согласен, не бывает, – кивал Александр с видом битого жизнью философа, – но исключения лишь подтверждают общее правило. Вот она и является тем удивительным исключением, ошибкой природы… Ну сам посуди…

И очередная история, теперь уже доказывающая, как девица на выданье стройна, прекрасна и мила, полилась в мои уши. Но и другие ушки, шевелящиеся как у эльфийки, ловили каждое вылетевшее слово. Баронета даже слушать перестала обращённые к ней вопросы, настолько сосредоточилась на подслушивании. И это разливающихся соловьями кавалеров обидело.

– Богиня! – с раздражением повысил голос академик Брок. – Почему вы молчите и ничего не отвечаете?!

– А?.. – несколько ожила дама. – Эван, ты о чём?

– Я по поводу прогулки со мной в оранжерею на крыше замка!

– Что, прямо сейчас?

– Да! Я уже третий раз повторяю: пока наш паладин будет осматривать арсенал, а эти двое шушукаться между собой, предлагаю прогуляться в удивительный мир одомашненной природы.

– Нет, это я первый предложил прогуляться вашей светлости со мной, баронета желает осмотреть коллекцию оружия, собранного уважаемым Теодором.

– Чего на неё смотреть?! – громко стал возмущаться сам хозяин замка в виде бесплотного привидения. – Тем более без меня и без моего разрешения!

К сожалению, остальные его не слышали, а вот я непроизвольно вздрогнул, потому что голова барона оказалась возле моего правого уха.

– Зачем так орать?! – рявкнул я в свою очередь на привидение, заставив его отпрянуть от себя. Затем демонстративно поковырял мизинцем в ухе и пробормотал: – Ничего наш славный паладин с твоей коллекцией не сделает и много трофеев не вынесет. Тем более что у нас в караване места для груза строго регламентированы. Перегруз лошадей я не допущу.

– Что значит трофеев?! – возмутился на это дед.

– Может, я не так выразился, не трофеев, а подарков. Ведь Димон защищал крепость, значит, ему положены какие-то подарки. А кроме оружия и артефактов, он ничего больше в подарки не принимает. Правильно я говорю, мой доблестный друг Чайревик?

Мысль о подарках рыцарю понравилась, он даже хохотнул, понимая, что это шутка:

– Не только оружием. Золото и драгоценности – тоже сойдут.

– Увы! – тут же встрял в разговор Эван Брок. – Всё золото и драгоценности уже принадлежат несравненной богине Даниэлле!

Пока та в ответ кивала и томно стреляла глазками, я кривился от злобного, нецензурного рёва старшего Брока, который его внуку перевёл с максимальным дипломатическим искусством:

– Твой дедушка очень сильно расстроен попытками раздарить нажитое им и его предками состояние. Был бы он в своём теле – его хватил бы удар.

Некромант сильно задумался после этого, и я догадывался о чём: стоит ли вообще оживлять дедулю и сливать привидение с его телом? Ведь как только тот начнёт носиться по коридорам и вещать нормальным голосом, придётся не только отобрать у восхваляемой богини все побрякушки, но и самому сматываться из замка. А может, он подумал о том, какие структуры следует вставить в оживляемое тело, чтобы оно было подвластно воле своего творца? Скорей всего…

По крайней мере, про оранжерею было забыто, и баронета этим воспользовалась, поинтересовавшись у Александра:

– Сколько лет той корове, о которой ты рассказывал? Алевтина, кажется?..

– Что ты, Дани! – искренне обиделся парень. – Она никакая не корова, даже стройней, чем ты. К тому же моложе тебя на целых три года! Представляешь? Будь я хотя бы на два года старше, сам бы к ней сватался.

– Да-а-а? И с чего это вдруг такое близкое знакомство и такое доверие к тебе?

– Так я работал у её отца в лавке, ещё три года назад. Алевтина однажды возвращалась с рынка, и двое воришек решили вырвать у неё кошель и сумку. Она-то с ними почти справилась, как выскочил более старший представитель шпаны, спасающий своих подмастерьев. Я бы и сам с ним не сладил, но догадался прочную палку захватить, стоящую у меня за прилавком. Так я спас красавицу. И нашей дружбе в течение трёх лет даже сам отец потакал, говаривал, что сделает из меня достойного телохранителя для дочери и отдаст в обучение к мастерам-воинам, когда мне исполнится шестнадцать лет. Увы, не сложилось…

При этих словах мелкий так загрустил, что чуть слезу не смахнул. Поэтому его словам даже я поверил, уже не сомневаясь, что милая Алевтина существует на самом деле. Поверила в это и Даниэлла, добавившая в свой голос яд и уже обращаясь ко мне:

– Так мы что, отправляемся в мир Дракулы?

– Всё может случиться… Смотри, куда нас забросило. Мы уже к Дракуле ближе, чем к Сияющему. Так что зарекаться не стоит…

– И ты надеешься там отыскать дурочек, которые согласятся оплачивать поцелуями твои грубые и вульгарные выходки?

«Это она к чему спросила? – взыграло возмущение у меня в душе. – И о чём? Чего это грубого такого и вульгарного я вытворил? Не упал головой об пол при её появлении? Или не сделал попыток заволочь её в оранжерее за ближайшие кустики? Да, уж! Сложно с этими женщинами!..»

Но ответить, да и придумать должного не успел. Под потолком заиграла приятная, нисколько не тревожная мелодия, и привидение огласило:

– По направлению к главным воротам к нам движется неприятель! – И мне ничего не оставалось, как повторить эту фразу остальным, подхватить свой Щит с Мечом и броситься на выход из малой столовой.

Глава 32

Обнаглевшая разведка

Со стены было хорошо видно, как в нашу сторону лёгкой трусцой движутся почти два десятка рыцарей-зомби. А может, и натуральных людей? В шлемах, с закрытыми забралами, да в рыцарских перчатках, однако ипостаси воинов внешне не просматривались. Но когда я высказал эти сомнения Эвану, он уверенно опроверг их:

– Зомби! Я их метров за восемьсот чую и вижу. А здесь только пятьсот осталось.

– Ясно! Чем будем встречать гостей? Какие есть соображения и предложения? И чего они хотят такой небольшой группой добиться?

Вопросы мои следовали ко всем, в том числе и полупрозрачному фантому хозяина замка, который увязался за нами. Он первый и отвечать начал, пока остальные морщили лбы или носик:

– Это разведка, которая должна пасть, но раскрыть наши слабые стороны в обороне. Поэтому нам их надо уничтожить быстро, легко, но не раскрывая наши основные силы.

– Я вот думаю… – начал было к тому времени Чайревик, но я его оборвал ответом привидению:

– Спасибо, Теодор! Теперь выскажись о способе уничтожения этих зомби.

– Да способов много. Вон в той угловой башне справа у меня четыре больших арбалета. И болты к ним есть, каждый из которых голову умертвия разрывает на части. Только мало болтов, штук пятьдесят всего, и расходовать их следует по более важным целям.

– Рыцари уже близко! – прервал я его несколько занудные объяснения. – Может, пусть лягухи плюнут на них ядом? – А сам тем временем Сандеру и Даниэлле скомандовал: – Вы, двое! Вон в ту башню за арбалетами, бегом!

– Не сразу действует яд на мёртвую плоть, – рассуждал дедуля, – да и запасы яда потом долго восстанавливаются.

– Так что делать?!

– Бросайте большие камни им на головы со стены. Только учитывайте, что рыцари могут быть «фаршированные» и взрываться после порчи.

Но только я повторил слова старшего Брока вслух, указывая на валуны, как наш рыцарь сообразил очевидное:

– Так они тогда и ворота собой подорвать могут?

– Это не так просто сделать, они у меня зачарованные. Но… могут, если сильно постараются…

А мы уже видели, как следом за рыцарями растянутой цепью приближаются шесть големов. Двоих мы уничтожили, оставалось два, откуда тогда ещё четыре взялось? Не иначе как наш противник накапливает силы. И не успели ещё первые зомби достичь ворот, как в поле зрения показалась россыпь гномов, атакующих рассеянным строем. Опасаются, гады, нашего напалма! Только не знают, что у нас его с гулькин хвост осталось. Теперь-то я запоздало пожалел, что мы предавались обжорству и делёжке непокорённой женщины, вместо того, чтобы запасаться достойными средствами обороны. Тех же болтов для больших арбалетов следовало наделать, а не о какой-то Алевтине байки слушать!

Вскоре вообще стало не до размышлений, пришлось втягиваться в бой. Лягухи пока не плевались, ожидая команды. Скелеты-толстяки и гномы замерли с оружием в руках, бесстрашно ожидая, пока враг поднимется на стены. Только вот он не поднимался, а огромными топорами попытался врубиться в крепостные ворота. Гулкий грохот ударов пока не смешивался с треском дерева, но долго ли продержатся магические щиты?

И мы приступили к метанию камней. Я со своей силищей бросал сам, а Димон и Эван брались вдвоём. Сложность такого метания и, что обидней всего, безрезультативность сказались незамедлительно. Зомби, словно имели третий глаз сверху, попросту отступали в сторону от валящихся на их голову валунов. Мы чуть ли не два десятка камней сбросили, а повредили только двух рыцарей. Одного почти в лепёшку, второй лишился головы с плечом. Но и это оказалось не в нашу пользу. Рыцари быстро положили лепёшку возле ворот, сверху водрузили останки своего второго коллеги и проворно разбежались в стороны. А под воротами знатно рвануло. Даже стена завибрировала у нас под ногами.

– Да в них там что, тротил вместо дерьма?! – заорал я с возмущением.

– Давай мы их из арбалетов! – нервничал Сандер, уже приволокший все четыре диковинных оглобли с ложементом и успевший их зарядить.

– Береги для големов, на них и начнёшь пристреливаться! – И я развернулся к застывшему невдалеке Теодору: – А если просто рубить рыцарей своим мечом, они взорвутся при этом?

– Вряд ли… Особенно если легендарным Щитом прикрываться. Ну и главное – движущихся зомби не подпускать к обездвиженным, иначе подорвут.

– Понял! Дим, летим вниз! Резко распахивай одну створку ворот и страхуй, чтобы в неё никто у меня за спиной не проскользнул! – Уже на ходу крикнул Пятнице: – Сан! Начинай валить големов!

Вот после этого всё пошло веселей, и наши успехи стали весьма очевидны. Зомби-рыцари оказались для меня слабыми соперниками, их и десятой частью нельзя было сравнить со Скелетами-толстяками. И я не просто ждал, пока они ко мне приблизятся, а сам бросался им навстречу. Легко, словно картонные муляжи, рубил каждого на несколько частей. За последними двумя «фаршированными» консервами даже немножко погоняться пришлось.

К тому же Теодор со стены мне подсказал, что следует делать с обрезками. Я переадресовал команду младшему Броку, и тот стал лихорадочно затаскивать на территорию крепости порубленные мною куски вонючих зомби. Во-первых, таким образом мы врага лишали взрывчатки, а во-вторых, и сами могли попытаться ею воспользоваться со временем.

Однако данная победа оказалась только временной. Как не слишком помогло нам и полное истребление магическими болтами всей шестёрки големов. Потому что уже набегали на ворота слишком многочисленные, могущие окружить со всех сторон гномы. Ткнёт такая гадость мечом сзади по сухожилиям – и полный аут. Летать-то человек не умеет. Да и дед надрывался со своими советами:

– Закрывайте ворота! Быстрей! Жуки на подходе!

И это оказалось ещё не всё! С противоположной стороны крепости, где вместо ворот имелась мощная стальная калитка, неожиданно быстро приблизилось десять гулей. И хорошо, что старый барон бросил туда половину наличного на стенах воинства из числа умертвий. Даже две лягухи сместились в ту сторону, плюясь ядом по наступающему противнику. Пошла рубка – с пытающимися взобраться на стену гулями и с первыми потерями с нашей стороны. Мы справились с огромным трудом, вырезая, сжигая и разделывая десяток полностью.

Я впоследствии с огромным удивлением узнал, что на той стене встали с оружием в руках и наши конюхи, причём совершенно сознательно и исключительно добровольно. Сражались они намного хуже, чем их замковые коллеги, но сам факт меня поразил. Этот факт мне позже привидение пояснило:

– Так они ведь у вас умные. И после ухода из Ихреза превратились в совершенно самостоятельных обитателей нашего мира. Могут со временем добиться возрастания своих умений и прокачки собственных силёнок. По сути, для начала им не помешало бы в этом направлении помочь…

Но ещё во время осознания этого факта я для себя мысленно отметил: Бол и Кац неожиданно стали полноправными членами нашей команды. Примерно так же, как и Тьюша. Это ещё следовало осмыслить более верно, но в душе я как-то несправедливо порадовался именно за фейри, которая в бой не полезла. Она вообще из своего кухонного царства не показывалась.

С мелкой гадостью, называемой гномами, справились только наполовину, когда к стенам добрались жуки с окраской «а ля божья коровка». Шестнадцать особей, умеющих вполне шустро взбираться по отвесной стене. Три ещё на подходе свалил наш лучший стрелок из стационарных арбалетов, затем кончились болты с магической начинкой. А вот в схватке с чёртовой дюжиной тварей пришлось уже нам всем основательно попотеть да побегать вдоль стен. Эти многоногие монстры умудрялись как-то крепко ухватиться за край стены, а потом резко выдернуть всю свою тушу и выпрыгнуть сразу на зубцы, а то и за них. А рубило их броню в основном только наше с Санькой легендарное оружие. На мой счёт пришлось семь жуков, на юного героя – четыре. Двух– общими усилиями завалили лягухи, сияда, Димон и Эван.

Остатки мелькающих доспехами гномов довольно легко извели своей магией и ледяными стрелами сияда и некромант.

Победа?

Стали осматриваться, подсчитывать свои потери да обсуждать перспективы на ближайшее будущее. Вроде получалось, что мы уничтожили войска явно больше, чем оставалось у герцога после сражения у холма. Откуда у него тогда подкрепление?

На этот вопрос ответил всё тот же старый и опытный Теодор Брок:

– Со своими силами Би́гросс Канцура мог и целый город вскрыть, забирая оттуда стражей, войска и превращая в зомби всех его рыцарей. Так что нынешний бой – это и в самом деле лёгкая разведка, просто прощупывание наших сил. Ну и чтобы мы тут не слишком прохлаждались, а продолжали тратить ценные боеприпасы.

– Ага, значит, его Би́гроссом зовут? – размышлял я, вспоминая о ракете на трёхступенчатой башне. – Слышь, Теодор, у тебя есть большая майга? Или хотя бы малые? Это такие…

– Да знаю!.. Только нет у меня их, – признался старик с досадой. – Лишь в столице подобное баловство делали, а уж дорогущее – жуть.

– А хоть знаешь, как останки зомби-рыцарей взрывать?

– Это и я знаю, – отозвался Брок-младший. – Часа через три могу подготовить… Только очень опасная штука получается, можно и самому подорваться при неосторожном обращении.

– Тогда ещё вопрос: а в вашем мире умеют отражать большую майгу с помощью пиктограмм или каких иных заклинаний?

– Нет! – прозвучало одновременно и от деда, и от его внука.

– Понятно… – У меня в голове брезжила отличная идея, довольно сложная в исполнении. – А вот в следующей атаке, как вы думаете, герцог появится в пределах чёткой видимости? – Все выразили уверенность, что обязательно появится. – Что, если мы попытаемся соорудить нечто в виде большой майги, поставить на неё следящее заклинание, добавить структуру управления или самонаведения и направим всё это на Канцура?

И опять бароны Брок были единодушны:

– Тогда этому выродку хана!

– А вы, как маги, можете усилить прочность стальных труб, которые я тут видел?

– Если временно, то прочность могу обеспечить просто невероятную, – заверил Димон Чайревик.

– О! Это здорово! Я довольно плотно изучал это направление и даже работал в институте нашего ракетостроения. Так что слушайте мои пожелания и требования к качеству материала и предполагаемого мной изделия…

Времени всегда для таких эпических затей не хватает, но я надеялся успеть.

Глава 33

Неожиданная пауза

С приготовлением, наладкой, усилением нашей вундервафли мы провозились часов десять. Но что-то такое финиковое или нечто из фиг соорудили. Огромное, массивное, страшное на вид и… опа-а-асное-е-е-е…

Но про опасность взрыва на месте, с попутным уничтожением половины крепости, знал только я. Да мог догадываться мой земляк Санька.

– Слышь, Гром, – обратился он ко мне, когда мы остались наедине. – Что будет, если эта ракета рванёт прямо на старте?

– Да ничего… Мы лишь станем первыми космонавтами этого мира! – Мелкий побледнел, поэтому я сразу поспешил его успокоить: – Шучу, шучу! Неужели ты думаешь, что мне самому жить не хочется?

– Да тебе легче, – парень шмыгнул носом. – Тут в космос улетишь, а там, дома, тут же в своём теле очнёшься. А я ещё… хм, ни разу толком с девчонкой не целовался.

– Не факт, что очнусь, – резонно заметил я и добавил: – К тому же во время запуска вы все удалитесь на ту сторону стены, выйдя через калитку. В случае моей неудачи, сразу на коней – и ходу!

– Ну-ну, Гагарин, – подначил меня мало́й с ухмылкой. – Посмотрим, какой из тебя Королёв может получиться.

Откуда он только такие фамилии знает? В наше время молодёжь только в играх хорошо разбирается да в разных стрелялках-прыгалках ориентируется. Так что после такой мысли я уже в который раз напомнил земляку:

– Когда мне свою историю уже расскажешь?

– Садись, прямо сейчас и начну, – с готовностью согласился тот. Но теперь уже я ухмыльнулся:

– Ладно, будет у нас ещё для этого масса времени!

И умчался проверять сработанную на коленке систему зажигания. Сложностей хватало. Хотя бы с тем, что следовало созданную ракету замаскировать. Иначе ушлый Канцура рассмотрит необычную трубу со стабилизаторами, да и не полезет вперёд командовать парадом. Уже раз выперся – еле жив остался. Значит, науку чётко усвоил. И если успеет залатать свои раны к новому бою, то будет весьма и весьма осторожен.

Вот мы и разместили напичканную взрывчаткой трубу непосредственно за воротами на массивных, сложенных из камня подставках. Удобно, скрытно. Главное – успеть ворота открыть и отскочить в сторону. А! Ещё бы продумать заранее, куда отскакивать!

Ещё одна сложность имелась: нанесение на точку взрыва летящей ракеты нужной уникурсальной гектограммы с особыми магическими рунами. В обычном случае и Димон при создании такой ловушки для большой майги просто бы выехал в нужное место и там всё устроил. Пусть даже и под самым носом у неприятеля. Но где это место? Куда направит свои охромевшие стопы предводитель вражеского войска? Поэтому у нашего штатного мага команды имелось более простое решение: заклинание, этакая магическая, невидимая местными колдунами структура, летящая к необходимому месту и находящаяся там двадцать нужных секунд. И то её надо удерживать магу своей силой на расстоянии не более чем восемьсот метров. Иначе говоря, что вместе со мной ещё и смертельно рискует сам паладин. Я ему об опасности честно признался, на что он ответил так, чтобы слышала сияда:

– Погибнуть ради спасения прекрасной дамы – лучшая смерть для настоящего рыцаря!

Не скажу, что до этого относился к Чайревику плохо, но после таких слов зауважал ещё больше. Хоть порой он и ведёт себя не совсем… адекватно, что ли, да и дама наша – та ещё птичка! Но по большому счёту – лихой мужик, в самом деле, правильный.

После завершения основных работ мы ещё стали производить в больших объёмах так хорошо зарекомендовавший себя напалм. Компонентов в крепости благодаря хозяйственности и запасливости её хозяина хватало предостаточно.

Сам ужин получился из двух частей. Первая «на ходу», а вторая – «засыпая с тарелкой в руках». И хоть как нам ни хотелось ещё поработать, ещё чем-то запастись, после полуночи мы все свалились в сон. Тем более что ночь здесь походила на ночь без луны и без сияния звёзд. Того полусумрака и багровой подсветки, как на севере, здесь не было. Пялиться в темноту, ожидая врага, было бессмысленно по причине наличия магических средств оповещения. Да и преобразование своего предка Эван Брок наметил лишь на предобеденное время следующего дня. Раньше никак тело нельзя было вынимать из раствора.

Поэтому выспались мы отлично, хотя и несколько удивились, что враг не стал нас тормошить и нервировать мелкими вылазками. На его месте подобные действия являлись самыми логичными и правильными. Тот же пяток гномов послать под стены, да пусть с помощью пращи камни за стены кидают, и то бы уже в замке никто не заснул.

Но, видимо, враг сам опасался вылазки с нашей стороны, не зная точно, какими силами мы располагаем. Вот и сидел в глухой обороне. Окружил свой лагерь кострами по дальнему периметру и зализывал раны. А скорей всего, банально пытался отыскать новые силы для очередного штурма, всё-таки мы солидную армию уничтожили во время первого боя.

Так что ясный, светлый день, хоть и без наличия солнечных лучей, мы встречали отдохнувшие и сытно позавтракавшие. Соответственно и настроение оказалось повышенным, чуть ли не игривым. Ещё в финале завтрака я буквально атаковал Даниэллу шутками, розыгрышами, многозначительными подначками и даже несколькими интимными анекдотами. А так как Эван Брок встал из-за стола раньше всех и умчался в лабораторию, готовиться к оживлению (или как назвать подъём умертвия с вселением в него привидения?) своего деда, то я этим воспользовался и предложил:

– Дани, пошли со мной! – Хотя правильнее сказать – потребовал. Ещё вставая, не подал ей руки, а попросту ухватил её ладошку в свою пятерню. Дама вроде и не сопротивлялась, но всё-таки спросила:

– А куда мы идём?

– Да какая тебе разница! – фыркнул я, уверенно ведя её уже к выходу. – Хоть той же оранжереей полюбуемся на крыше.

Офигевший паладин вскочил и бросился за нами следом со словами:

– Как ты позволяешь себе обращаться с её светлостью?! Может, она никуда идти не собирается?! Что за наглость?!

– Тебя забыли спросить, что нам делать! – бросил я ему через плечо. И уже самой сияде пояснил: – Это он от зависти, что мы его не позвали с собой.

– А-а… может, и в самом деле позвать?

– Не-а! Третий лишний, как говорится. Только давай вначале к тебе зайдём…

– Зачем? – Мы уже поднялись на второй этаж, и шла она за мной вполне покорно.

– Хоть гляну, какие апартаменты достались тебе… – Тут же перехватил её за талию, притянул к себе и шепнул на ушко: – Заодно помогу тебе переодеться…

Она вроде поплыла, несмотря на присутствие сзади пыхтящего Димона. Глаза у неё заволоклись поволокой влечения и просыпающейся страсти… но неожиданно в них мелькнуло какое-то воспоминание. Женщина тут же замерла на месте, резко оттолкнула меня и выдохнула со злостью:

– Алевтине своей помогай! – Надо же, не забыла!

За пару мгновений до того Чайревик ничего лучше не придумал, глядя нам вслед, чем выкрикнуть:

– Гром! Пошли заниматься магией!

То есть альтернативного выбора в дальнейших действиях у меня имелось достаточно. Мог настаивать на флирте с баронетой, а мог не настаивать. А мог и согласиться с предложением нашего командного мага. И я, ни капли не раздумывая, выбрал третье:

– Отлично, Димон! Я рад, что у тебя нашлось время и желание!

Развернулся, оставляя даму прямо по центру коридора, подскочил к нашему рыцарю и, приобняв его за плечи, поволок в крыло хозяина крепости:

– Лучше всего нам будет в кабинете Теодора. Там нам никто не помешает и аура особая, благоприятная.

– А-а-а… сам Теодор? – Димон пытался оглянуться на сияду, но я его волок с неумолимостью бульдозера.

– Он нам не помешает. Скорей наоборот: проконтролирует тебя и подскажет мне, если ты вдруг попытаешься произвести мне некоторую пакость.

– Ты о чём? Какую пакость? – попытался возмутиться паладин.

– Например, сделать меня импотентом. А?! Признавайся! По глазам вижу, что хотел! – На что товарищ по команде фыркнул с улыбкой:

– От тебя ничего не скроешь!.. Жаль, что не умею такое творить с конкурентами.

В кабинет мы вошли только вдвоём, за нами никто следом не подался. Сандер так вообще в столовой остался. Ну и пока я укладывался на письменный стол, несколько раз громко позвал старого барона. Тот явно не спешил на вызов, видимо, занятый подсмотром за своим внуком, поэтому я решил поговорить начистоту, откровенно, по теме объекта нашего обоюдного ухаживания:

– Димон, признайся честно: понимаешь ведь, что тебе в борьбе за руку Даниэллы ничего не светит!

Рыцарь сердито засопел, и в какой-то момент мне показалось, что он сейчас треснет меня сведёнными в замок руками по затылку. Но постояв с минуту, он взял себя в руки и неожиданно легко согласился:

– Понимаю. И мгновенно это понял. Дани на тебя с самого первого момента как-то странно посматривает. Когда ты не видишь… Ещё когда ты в пыли валяться остался, после её спасения, она пошла со мной, но всё время о тебе расспрашивала и за тобой с холма следила. Я даже заподозрил, что она тебя раньше хорошо знала и ты ей хорошо знаком. Да и все последние дни она делает всё возможное и невозможное, чтобы ты обращал на неё внимание. Именно ты… Я же вижу…

Он вздохнул и распростёр руки над моим затылком, приступая к изучению моих магических возможностей. А я, поняв, что при этом можно разговаривать, высказал своё удивление:

– Тогда почему Даниэлла так себя ведёт?

– Ты меня спрашиваешь?.. Она и этого бабника академика привечает, скорей из желания позлить именно тебя. Только порой перебирает меру, давая некроманту слишком неуместные обещания и надежды. Вот потому он изгаляется со своими невероятными подарками, комплиментами и прочими фантазиями. И мне весьма не нравится, что он может преуспеть в своих домогательствах. Сам ведь знаешь, насколько женщины наивны в некоторых вопросах и как падки на всякие блестящие побрякушки.

Вывернув голову, я постарался заглянуть ему в глаза:

– Так ты за меня, а не против?

– Хм! Неужели ты до сих пор ещё не понял? А свои комплименты баронете я раздаривал и буду раздаривать, потому что для истинного светлого паладина и рыцаря иное обращение к прекрасной женщине неприемлемо. И думаешь, я не понял, какие игры вы затеяли с Александром? Хе-хе! Сразу уловил и раскусил. Но… одобряю! Правильно делаете! Хотя и напрасно… Она и так от тебя никуда не денется.

– М-да?.. Ну спасибо, друг, порадовал и успокоил.

– Спасибо в карман не положишь! – с наглецой заявил светлый паладин и тут же стал пояснять свои требования взамен на полное сотрудничество: – Буду тебе тоже, как и твой Пятница, подыгрывать, но потом потребую аналогичных действий с твоей стороны.

– Действий? В каком смысле?

– Мы ведь не вечно будем скитаться по безлюдным землям, выйдем к людям в любом случае. И когда отыщу даму своего сердца – ты приложишь все свои усилия, чтобы ей меня представить в самом выгодном свете. Договорились?

– Без проблем, дружище! – заверил я его искренне и радостно. Но тут же вспомнил один момент и стал уточнять его: – Почему же ты меня только что отвлёк от сияды предложением заняться магией?

– Видел, что она тебя и так вот-вот оттолкнёт. Ну и второе: тебе и в самом деле следует срочно хоть чему-нибудь научиться. Это в дальнейшем окупится сторицей, чем тискаться со строптивой и до сих пор не укрощённой дамой по всяким нишам дворца.

Моё сердечко, конечно же, возражало против таких заявлений. Как ему казалось, держать сейчас красавицу в объятьях и упиваться поцелуями с ней – в тысячи раз приятней, чем возлежать на данном столе. Зато разум и трезвый расчёт признавали справедливыми слова рыцаря. Имея огромнейшую, по всем понятиям, силу, я совершенно не знал до сих пор, как ею пользоваться. Это можно было сравнить как наличие в руках автомата, который используется только как весьма неудобная короткая дубина. Хотя бы тому научиться, что умеют делать мои товарищи: оглушать ментально, кидать белые, взрывающиеся шарики или метать тонкие ледяные сосульки. И это ведь ещё далеко не полный арсенал их умений.

Так что правота осматривающего меня мага была признана стопроцентной, и мне только оставалось, что косить глазами по сторонам да прислушиваться к странным ощущениям. Магия-с! Вначале затылок, а потом и вдоль позвоночника разлилось покалывающее тепло, кольнуло в кончики пальцев, свело странно желудок, словно холода туда плеснули…

Где-то в середине этого процесса появился хозяин замка, просочившись через стенку.

– Чего звал? – вначале спокойно, а потом по нарастающей, со скандальной интонацией вопросил он. – И с какого бодуна разлёгся на моём столе? Ты знаешь, сколько он стоит?!

– Догадываюсь, – постарался говорить я примирительно. – Только здесь – особая, приятная аура. Как раз для того, чтобы лучше определиться в моих способностях по изучению магии.

Дед обошёл вокруг нас, присматриваясь и чуть ли не прощупывая пространство. Потом всё-таки подтвердил:

– Да, это место у меня в замке самое насыщенное магией. А как ты догадался? Или это ваш Димон прощупал?

– Нет, на самом деле, мне показалось. Ещё при первом посещении… Кстати, ты не мог бы помочь паладину в чём-нибудь? Или, допустим, подсказку правильную дать вовремя?

Барон ещё два раза нас обошёл и опять признался:

– Толку-то с меня!.. Я ведь не могу свои бывшие умения проявлять. Только вижу… и то частично… Но делает он всё правильно… Проводит визуальный поиск твоих основных возможностей… Да уже, наверное, и провёл…

В самом деле, Димон через минуту отвалил в сторону, присел устало в кресло и попытался простыми словами объяснить итог своих наблюдений:

– В твоих потоках слишком много хаоса и неупорядоченности. Правильней было бы тебя исследовать комплексно, в одной из академий, с помощью артефактов и солидного консилиума опытных магов. Тогда рекомендации получились бы истинно верными по всем параметрам. А вот что я могу сказать с уверенностью, так это твоё врождённое, а недавно многократно повысившееся умение создавать и пользоваться проклятиями. Или, выражаясь игровыми терминами, ты можешь налагать страшные и продолжительные дебафы на кого угодно. В том числе и на предметы, оружие, броню, лишая их прочности, вязкости, слитности и прочего, прочего, прочего…

– Ага! – с некоторым разочарованием воскликнул я. – Имеются, значит, разные там химерологи, артефакторщики… А я буду, получается, прокляторщиком? Или проклятологом?

– Правильнее сказать: королём или гением дебафа. Но… – ухмыльнулся Чайревик, – прокляторщик – тоже отлично звучит. Тем более что твои силы – воистину невероятные.

– То есть с этого может и польза какая-то небольшая быть? – с недоверием уточнил я. И тут не выдержал Теодор Брок, возопивший к небу:

– Боги! Где вы отыскали этого забитого, безграмотного хуторянина?! Ему говорят, что он может стать королём или гением, а он лепечет о какой-то небольшой пользе! – И уже повернувшись ко мне: – Соображать надо! Ведь ты можешь великолепную броню превратить в картон по свойствам. Или воина сотого уровня на полдня превратить в неумелого новичка. А можешь ещё более меньшими затратами своей силы парализовать обе руки того же самого воина на десять дней. Тебе только и надо, что поучиться претворять энергию слова в проклятие, которое будет превращать твоего противника в лёгкую, а то и совершенно беззащитную добычу. Разве это не здорово?

Уже усевшись всё на том же столе, я пожал плечами:

– Наверное, здорово… Только как этими проклятиями пользоваться?

– Проще некуда! Вот какое ты знаешь проклятие? Или нечто подобное?

– Да знаю… Например…

– Стоп! Стоп! – решительно и даже с каким-то испугом вмешался прислушивающийся только к моим словам рыцарь. – Не смей ничего произносить, когда ты знаешь о своей силе. Старый барон тебя уже начал обучать? – Получив мой кивок, он в возбуждении вначале выкрикнул в пространство: – Делать вам нечего, господин Теодор?! Хотите не только меня, но и себя развеять навсегда?! – после чего вновь ко мне: – Вот выкрикнешь ты что-то в нашу сторону, мы попадаем… а дальше что станешь делать? Именно! Уметь самому же снять собственное проклятие! А ты умеешь? – и вновь в пустоту: – А вы его этому научили?!

Привидение явно смутилось:

– Честно говоря, я не прокляторщик. У меня подобных умений в личном арсенале не было, только защита от них и амулеты…

– Какой смысл тогда от моих проклятий, если на них есть защита или разные артефакты?

Лучше бы и не спрашивал! На меня с двух сторон и сразу из двух реальностей посыпался такой ворох информации, теоретических выкладок и практических советов, что я еле успевал их осмысливать, не имея возможности даже вставить уточняющие вопросы. Зато копилка моих знаний стремительно стала наполняться сложно информативными файлами, обещающими своей простотой и доступностью первые магические эксперименты или пробы хоть сию минуту.

Изначально мне объяснили, что любая защита или амулет предназначены только против конкретного проклятия или одного сходного класса проклятий… И если по амулету первого уровня ударить проклятием десятого, то владельца такой защиты ничего не спасёт. Как и от амулета мокрого места не останется. Другой вопрос, если амулет окажется пятого или шестого уровня. Тогда его владелец получает всего лишь не более трети урона, и у него остаётся возможность сражаться дальше. То есть всё взаимосвязано по силам, любое сопротивление обусловлено закачанной в него магической силой, ну и стоит соответственно. К примеру, три амулета сто пятидесятого уровня, защищающие их владельца от проклятий шести групп (а всего групп – двадцать, если не больше!), стоят около двухсот золотых.

– А это – годовой доход с пяти крепких хуторских хозяйств! – пафосно изрекал хозяин крепости-замка. В тот же момент наш командный маг не менее громко вещал примерно то же самое:

– Полные амулеты, защищающие от всех без исключения проклятий двухсот пятидесятого уровня, будут стоить не меньше, чем вся эта недвижимость вокруг нас!

Старый барон, слышавший в нашем мире всё, скривился как от лимона:

– Это он загнул!.. Но… и не так чтобы очень…

Дальше они крайне много времени посвятили разблокировке, аннуляции собственного проклятия. Ведь порой несвоевременное устранение последствий приводит к преждевременной смерти не только пленных, но и своих товарищей, нечаянно попадающих в зону удара словесной магии.

Приводили пример, объясняя детали на очень известном в обоих Осколках проклятии «Кокон». Само по себе оно звучало гораздо больше, чем одно слово: «Что б ты задохнулся в безвоздушном коконе!» Но умелые маги старались втиснуть энергию удара только в одно последнее слово, делая у себя в сознании предварительные заготовки, которые, в свою очередь, опирались на имеющиеся у мага силы. Человек, попадающий под такое проклятие, не имел поступления воздуха в течение нескольких минут (зависело от силы проклинающего), а в условиях сражения, сильно запыхавшись, умирал в течение минуты, полторы.

Но если вдруг рядом находился союзник, то его следовало тут же оттащить в сторону и уже на него конкретно применить аннуляцию проклятия. Обычно для этого использовали вторую часть от произнесённого проклятия. То есть следовало шепнуть на ухо своему невинно пострадавшему товарищу «Кон», этакий пароль деактивации, и тот вновь получал доступ к окружающему его кислороду. Да и то, следовало не раз и не два тренироваться, оттачивать, шлифовать своё мастерство наложения, удержания и разблокировки. И всё это (тут и начиналось самое главное, циничное и неприятное!) следовало испытывать на пленных, рабах или приговорённых к смертельной казни. А где таких наберёшь? Вот и получалось, что умеющих накладывать дебафы (они же порой и артефакты создавали, выводящие противника из строя проклятием, запечатанным в предмет) – очень и очень мало. Потому что тренироваться негде, не на ком и некогда.

– Как же я смогу совершенствоваться? – последовали от меня логичные вопросы. – И на ком оттачивать мастерство?

На что мне заявили в два голоса, что мой случай особый. Тут лучше подходила пословица: сила есть – ума не надо. Иначе говоря, мне только и следовало, что отработать десяток проклятий, чётко представляя, на что и на кого они направлены, а потом ими пользоваться просто по площадям или как можно ближе сойдясь с противником. Ещё вначале следовало придумать и запомнить для каждого удара пароль дезактивации.

Теоретическое обучение у нас заняло часа два, не меньше. Зато практика – всегда бы так! Хозяин замка выделил мне мраморный столик в углу кабинета, возле окна, и наш штатный маг стал конкретно советовать: что представить, как подумать, куда посмотреть, как внутренне собраться и с каким выдохом послать нужное проклятие. Насколько я помню, таблица умножения в пятилетнем возрасте мне далась намного сложней.

А тут уже с пятого или шестого раза моё проклятие «Что б ты заморозился!» подействовало. Столик покрылся инеем! Да таким глубинным, ядрёным, что прикасающиеся пальцы обжигало холодом. Потрогал я его чуток и прошептал: «Розился…» Тут же мрамор стал совершенно нормальной, комнатной температуры.

Больше всего от содеянного мною радовался Димон. Попрыгал на месте, вскидывая правую руку вверх и восклицая нечто бравурное и непереводимое. Очень похожее, кстати, на скандируемое болельщиками «Спартак – чемпион!». И судя по его эмоциям, плоды моих усилий того стоили. Не говоря уже о том, что сами плоды появились так быстро и без всякого напряжения с моей стороны.

– Теперь тебе только и надо, что соизмерять собственную силу, вкладываемую в словесный удар, – поучал он меня чуть позже, обучая попутно, как разделить проклятие на продольные течения и как этими течениями оперировать.

– Нечего там соразмерять! – орал из иного мира фантом хозяина замка. – Вали на полную, парень! Главное теперь – держи рот на замке, когда на своих товарищей обозлишься. Ведь порой пароль деактивации может и не успеть спасти.

Худо-бедно, но чаще здорово и эффектно у меня стали получаться вполне весомые удары невидимой силой. Выставленный на мраморный столик полузавявший цветок то сочился влагой, то вял иссушенный, то начинал менять цвет стебля и листьев при пожелании задохнуться или застыть парализованным. И наш энтузиазм рос и ширился до тех пор, пока я не вспомнил о конголезийском проклятии, доставшемся мне от нашего сержанта.

– Слушай, Димон! Есть у меня одно витиеватое проклятие древних племён, можно его попробовать швырнуть в этот столик?

– Ну-у-у… попробуй. А что оно обозначает?

– Бог его знает! Утерянный язык, тёмные люди… Когда передавали белым – не объяснили. Но уж больно забористым выглядит.

– Ладно, давай! – поощрил меня мой преподаватель, но сам всё-таки на всякий случай отступил ещё шага на два назад, прямо мне за спину.

Ну я и дал. Прокашлялся, взмахнул для пущего усиления эмоций в сторону столика рукой и прокричал:

– Чанга бригасса!

И еле успел закрыть глаза от летящего песка, мелкой пыли и разного мусора. Такое впечатление было, что горшок с цветком попросту взорвался!

Ещё только начав протирать глаза, услышал визгливые восклицания не то испуганного, не то обиженного хозяина замка:

– Что же ты творишь?! Тебя же Димон учил вначале сдерживаться!!! – Не он ли мне совсем недавно советовал «валить на полную»? – И вали-ка ты… из моего замка! Вандал!!!

Прятавшийся за мной, а потому не протиравший глаза Чайревик рассмотрел ущерб несколько раньше меня.

– Ну ты монстр!! – завопил он. – Ну ты – дьявол во плоти! Терминатор хренов! – И только с пятого предложения чуток опомнился: – Теодор, наверное, жалеет столик?

Ещё бы он не жалел! Ни столика, ни горшка, ни обоев в углу, ни декоративной панели, ни штукатурки, ни каменной кладки в стене на глубину где-то полуметра не осталось. Зияла этакая воронка от взрыва гаубичного снаряда, и тонкий слой пыли с песком покрыл всё помещение. А в дверях появился взволнованный и побледневший Эванджелин Брок:

– Чего это у вас тут стряслось?

– Да ничего страшного, – попытался я замять инцидент с порчей имущества, радуясь, что внук не слышит стенания деда. – Маленькая техническая неувязка.

– Ничего себе маленькая! – орал пострадавший владелец. – Ты меня бездомным хочешь сделать?..

Он не только это орал, много чего некрасивого, недостойного для солидного, убелённого сединами человека. Я даже пожалел, что вообще его когда-то по ошибке услышал. Но вслух остальным присутствующим только и сказал:

– Конечно, господин барон несколько расстроился…

Хорошо, что его внук не только на грохот прибежал.

– У меня всё готово, где там дед? – Я попросту ткнул в ту сторону пальцем. – Давай, пошли. Будем укладывать тебя в ванну, в контур тела.

– О-о! – Димон оживился от предвкушения ещё одного зрелища. – Сейчас мы увидим обряд поднятия мертвеца и слияние его с привидением?

– Ничего мы пока не увидим, – ворчал академик от некромантии, устремляясь в лабораторию. – Вначале надо, чтобы тело несколько срослось с духом. На это уйдёт часа два, не меньше… Мы даже пообедать успеем.

Семенящий между нами старикан разволновался, тут же забыв о нанесённом ему материальном ущербе, и уже совсем по-иному, с заискивающими нотками стал меня упрашивать:

– Максим-Адриано, ты уж упроси внука, чтобы он там всё в растворе проверил – перепроверил! А? Вдруг он чего забыл? Или не учёл? Тело-то у меня одно было… Да и дух остался в единственном числе…

Ну я как мог, постарался закидать нашего учёного деятеля вопросами, но он и отвечать не собирался:

– Деда, залезай в ванну, время убегает, раствор осаживается! Всё учтено и просчитано, бояться нечего. Гром, следи, чтобы контуры привидения нигде не выступали за контуры тела.

Уже залезая в ванну, старый барон окончательно расклеился, теряя присутствие духа. Только и проворчал еле слышно себе под нос:

– Если он меня угробит… прокляну! – А потом его голос стал неслышен.

Я ещё немного подвигал вытянувшееся, распрямлённое и вполне нормальное по цвету тело в растворе, совмещая имеющиеся контуры до желаемого, и процесс первого слияния оказался завершён.

– Идём теперь мыть руки да спокойно обедать, – тут же заявил Эван. – Пока нас никто не штурмует… И давай, рассказывай: чему тебя в сфере наложения дебафов научили?

А мне-то что? Похвастаться всегда приятно. Вот так, довольно просто и без натужных усилий, я стал магом. Точнее говоря, прокляторщиком.

Глава 34

Милые бранятся…

Я ни капельки не сомневался, что нарядившаяся в новое платье сияда вновь демонстративно опоздает на обед, объявленный фейри заранее и каждому персонально. Мы уже расселись и взялись за вилки, когда икона, идеальная женщина и богиня в одном лице вплыла в зал и замерла в ожидании. Естественно, что восторженные поклонники тут же поспешили прогнуться в выражении своих верноподданнических чувств, бросившись к ней с двух сторон, целуя пальчики, лепеча восторженные комплименты и провожая с придыханием к столу.

Причём ведьма демонстративно не села с левой стороны, а прошла на противоположный от меня торец стола, вроде как зарезервированный мною для хозяина замка, и уселась там. Ещё и сердито, требовательно на меня уставилась, словно обязывая к отчёту или к произнесению панегириков в её честь.

Конечно, я смотрел на неё с восторгом, любовался от всей души, но потакать нехорошим тенденциям в плане зазнайства одной из сторон не собирался. А потому и сказал:

– Зря стараешься, Дани! Я уже всё равно тебя люблю! – И отсалютовал в её сторону бокалом с вином: – Твоё здоровье, дорогая!

Смутил! Хорошо так смутил красавицу. Внешне это было не заметить, зато я своей ауроцепцией явственно ощутил полное смятение чувств в сознании сияды, даже несмотря на расстояние, нас разделяющее. Ещё бы! Не так, наверное, она ожидала от меня получить признание в любви.

Усевшиеся по бокам от неё кавалеры так и вскинулись возмущённо. Но если Димон Чайревик промолчал в притворном негодовании, то Эван Брок не стал сдерживать своего раздражения:

– Я бы попросил вас, сударь, сдерживаться от подобных высказываний в моём доме! – зашипел он официальным, чиновничьим канцеляритом. – Тем более в адрес той женщины, которую я одарил всем! Обеспечил её уникальную красоту любыми одеяниями, драгоценностями и предоставил ей все условия для комфортного отдыха.

– Да ладно тебе, Эван! – рассмеялся я вполне искренне. – Какие могут быть счёты между друзьями? Ха-ха! Я спас тебя от смерти, освободил тебя от тюрьмы, ты оказываешь гостеприимство моей возлюбленной женщине – кто это всё может подсчитать, сравнить или взвесить?

– А с каких это пор она стала твоей возлюбленной? – Из глаз некроманта так и полыхало ядовитой язвительностью.

– Да с того самого момента, как её тельце упало мне на голову, – продолжал веселиться я. – Хорошо так упало, смачно! А на моей родине подобное обозначает согласие женщины на брак. Ну и я, как порядочный джентльмен, не собираюсь от оного отказываться.

– Даже так? – скривился в удивлении встрявший в разговор Чайревик. – То есть у вас как бы уже и помолвка состоялась?

– Можно и так сказать…

– И мы восседаем рядом с твоей невестой?

– Не возражаю. Она у меня девушка самостоятельная, умная, сама выбирает, где ей и рядом с какими друзьями усаживаться. Тем более она прекрасно знает, что к истинным, боевым товарищам я нисколечко не ревную.

– А позволь узнать… – попытался повысить голос уставившийся на меня Брок, но был прерван недовольным возгласом Даниэллы:

– Хватит! – Секунд десять она буравила меня взглядом и гневно раздувала свои прелестные ноздри. – Это натуральное хамство – вести подобные разговоры в моём присутствии!

На это я попытался невинно пожать плечами:

– Чего тут скрывать? И так все уже давно догадываются о наших с тобой чувствах и о наших отношениях.

– Все? Все – кроме меня! – заявила она с непередаваемым словами апломбом. – И с чего это ты взял, что наши чувства взаимны?

– Ну хоть в моих чувствах не сомневаешься, – выдохнул я с улыбкой. – А по поводу «с чего?», так сама вспоминай: падала на меня? Падала. Спала со мной? Спала. Целовалась со мной?.. – И резко сделал паузу, уставившись на неё вопросительно.

– Неправда! Это тебе приснилось! – запальчиво воскликнула она в ответ и нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить. Видимо, стала догадываться, что я воспоминания о той ночи умудрился в себе сохранить, а её внушение-паморок – не сработало.

Мне удалось правильно воспользоваться повисшей паузой в перепалке:

– Чего это мы ничего не едим? Всё ведь стынет! Сейчас прилетит Тьюша со вторым блюдом и будет ругаться. Приятного всем аппетита, дама и господа!

Рыцарь сохранил на лице каменное выражение, хотя явно хотел рассмеяться. Просто отправил в рот первую порцию какого-то попавшегося под руку салата. Сидящий ко мне ближе всех Пятница лихо мне подмигнул и активно заработал вилкой. Нахохлившийся от расстройства Брок стал скорее чисто машинально заправлять большую салфетку себе за ворот. Ну и заметившая эти все движения сияда явно обиделась, что за неё никто больше не заступается и ни в чём не потакает. Да и вообще, наша перепалка, точнее говоря, её результаты, не давали ей толком сосредоточиться и выбрать правильную линию поведения.

Прямо по её взгляду на меня легко читались обуревавшие её чувства и полярные желания: метнуть в меня салатницей, пересесть ко мне рядом, накричать на меня и на всех, продолжить обед, как ни в чём не бывало, встать и уйти с гордо поднятой головой, рассмеяться…

Последнее ведьме понравилось больше всего. И она, на ходу импровизируя, попыталась всё свести в шутку:

– Хи-хи! Как мы вас всех разыграли! А вы и поверили? Ну и ладно!.. Приятного аппетита!

Шустро положила себе чего-то в тарелку и принялась преспокойно обедать. Зато я, выбрав наиболее удобный момент, когда её ротик оказался занят, небрежно добавил:

– Всё правильно, дорогая! Пусть лучше кушают, чем худеют от зависти ко мне.

И с некоторым сочувствием заметил, как моя идеальная женщина чуть не подавилась пищей. Вся сжалась, задержала дыхание и попыталась незаметно погасить в себе позывы на кашель. Воспользовавшись этим, я довольно громко, умудряясь при этом и есть вполне быстро, приступил к рассказу для Александра о своих новых талантах и боевых возможностях. При этом даже в лицах, интонациях и жестах пытался передать самые интересные сценки с участием Теодора, а также его высказывания. О них до сих пор даже Димон не знал, поэтому отреагировал более чем адекватно: стал посмеиваться вместе с нашим юным товарищем.

А там и некромант расслабился, словно внутренне смирившись с тяжкой, но неизбежной для него потерей. Лениво ковыряясь в тарелке, он принципиально не смотрел в сторону сияды, обидевшись на ту за попранные мечты и растоптанное коварным кокетством счастье.

Сама красотка справилась с кашлем и уже ела очень осторожно. Похоже, готовилась к разным вариантам продолжения нашей перепалки. Но я, как только замечал такие поползновения против моего авторитета рассказчика, начинал говорить громче, вставлял пару уместных словечек-маячков, а то и шутку из своей бурной молодости. На Земле они бы не слишком и прокатили, но тут женщина из другого мира, ей всё внове, ей всё интересно. Грех подобным не воспользоваться.

Вот и ловил момент. Пусть даже и несколько в ущерб недовольно порыкивающему полупустому желудку. Пусть оно и смешно получается, несколько гротескно, но признание я сделал, теперь наши отношения переходят несколько в иную фазу. Фазу открытого флирта и противостояния характеров. Вряд ли сияда вот так просто смирится с моей доминантой, постарается в любом случае именно себя вознести на вершину наших отношений.

А мне-то что? Пусть пробует. А я буду любоваться её попытками и даже в меру потакать им.

Глава 35

Нагнетание напряжённости

Затянувшийся отдых к концу обеда оказался прерван, когда Тьюша появилась с десертом.

– Кушайте, кушайте! – уговаривала она нас, подкладывая каждому на тарелку по внушительному куску пирога. – А то мало ли опять какая напасть. Вон, вокруг крепости, на дальнем периметре разные твари шевелятся.

– Так вроде тревога не срабатывает, – забеспокоился Эван, поглядывая на потолок.

– Они же далеко! Это мне Бол доложил, которого я недавно увидала. Он ещё сказал, что кузня готова и железо они уложили на раскалённые угли.

Кузню я распорядился приготовить ещё часа два назад, и наши конюхи, скорей руководя двумя местными гномами, чем подчиняясь им, в охотку занялись этим заданием. Но сейчас всех взволновало другое.

– И кого они там рассмотрели? – замер я с пирогом в руке.

– Гулей, жуков, гномов… – перечислила фейри беззаботно. – Только их пока мало, по двое, по трое бродят.

Мало? Как бы не так! Если враг дальние разъезды и дозоры такие плотные выставил, то сил у него прибавилось. Нетрудно было догадаться, что вскоре на нас хлынет очередная волна умертвий. Если не к вечеру, то уж ночью – точно. Тут такая темень царит, что хоть глаз выколи. Самое удобное время для осаждающих войск провести штурм, и подлый Канцура не такой дурак, чтобы подобным преимуществом не воспользоваться.

И я заволновался. Даже моих новых умений может оказаться недостаточно, чтобы отразить ночную атаку хотя бы того количества чудовищ, что атаковали нас вчера. Мне попросту будет не видно, в кого и куда отправлять проклятия. Тем более что мои учителя предупреждали, что даже мои силы для словесных атак не бесконечны. Да и сделанного нами напалма может не хватить. Ну и хуже всего, что в ночное время нам почти невозможно будет применить нашу вундервафлю. Столько старались, делали, строили, лепили… и всё даром?

Пока жевал пирог, принял решение, о котором и заявил вслух:

– Надо обязательно заставить атаковать противника днём. Думайте, ребятки и девочки, как это сделать… Эван, когда ты поставишь деда на ноги и в плоти?

– Часа через полтора, – задумался тот. – Максимум через два.

– Значит, у нас три часа для провоцирования атаки. Айда на стены, кто свободен, думать будем.

Мучительно больно было осознавать, что возможный наш разговор с Даниэллой так в ближайшие часы и не состоится. К тому же она, не став дожидаться всеобщего вставания, резко поднялась первой и поспешила в сторону лестницы на второй этаж. Хорошо если переодеваться, а если окончательно разобиделась? Ну вот и проверю, насколько она умна.

На стене я начал наблюдения, задавая командному магу те или иные вопросы по технике сражений в наших нынешних условиях. Всё-таки у него опыта было не в пример мне больше, и стоило к нему прислушаться.

Но не успели мы толком посоветоваться, как рядом со мной оказалась сияда, которую я ощутил по приятному запаху. Вроде и после обеда, а чувствительность такая обалденная! Неужели настолько соскучился по женскому телу? Или это моё нынешнее тело настолько шалит? Того и гляди, что пещеристые тела полопаются…

Не отрывая бинокля от глаз, пробормотал, вроде как никому не слышно:

– И как ты только успеваешь так быстро снять свои шикарные платья?

– Ты всё равно этому никогда не научишься! – промурлыкала красавица тоже негромко, чтобы только я разобрал.

– Тяжёлый приговор, но я не буду стараться его оспорить, – дал я ответ ей и шанс на моральную компенсацию. – Буду всегда это делать как можно медленней.

И только потом посмотрел на Даниэллу, вынужденно вздохнул и сглотнул появившуюся слюну. Как она успевает? Где только находит? И как ловко всё это умудряется на себя надеть?! В подобных нарядах я порой видел на сцене всемирно прославленных певиц. Или амазонок, в самых кассовых, привлекающих зрителей фильмах. Потому назвать одеяние охотничьим костюмом язык не поворачивался. То-то оба моих товарища, что стар, что млад, стоят, не дышат, словно языки проглотили.

Так я на этот раз сподобился на комплимент, стараясь, чтобы голос мой не слишком подрагивал:

– Дорогая, я не устану тобой восхищаться до самой последней минуты своей жизни! Такого великолепия, да ещё и в удачно подобранной одежде – я ещё никогда не видал!

Она стрельнула в меня глазами, словно говоря: «Ну вот! Можешь ведь!», а вслух сказала с капризной притворностью:

– В кои веки… хоть раз что-то заметил…

– Да я всегда замечал, просто лишался дара речи и пытался унять трепещущее от прилива крови сердце.

На щеке сияды проявилась ямочка от сдерживаемой милостивой улыбки – частично я был прощён за свои прежние деяния. Но судя по язычку, облизавшему губы, она не собиралась останавливаться на достигнутом, наверняка заготовила некую показательную репризу. Вот так и колется ей, так и хочется немедленно доказать своё первенство!

Но больше потакать я не стал. Её же безопасность мне дороже словесного флирта на глазах притихших товарищей. Поэтому успел первый:

– Ситуация серьёзная! Враг может начать атаку в любую минуту! Так что отправляйтесь все втроём в кузню и постарайтесь наделать как можно больше болтов к нашим станковым арбалетам.

Даниэлла почти пискнула от недовольства, но слова в себе удержала. Похоже, они у неё просто смешались между собой: заготовленные со спонтанными. Зато рыцарь сразу поспешил оказаться рядом с ней, протягивая даме руку для поддержки. Словно на великосветском балу находимся, а не на крепостной стене, заваленной булыжниками, ёмкостями с напалмом и прочей, необходимой для отражения атаки мишурой.

– Ваша светлость, вы великолепны, как всегда, и неотразимы! Разрешите вас проводить в более тёплое помещение, а то здесь неприятный ветерок свирепствует… Да и вдали от посторонних ушей мы наконец-то сможем спокойно переговорить.

Переговорить баронета согласилась незамедлительно:

– С воистину благородным рыцарем я готова не только переговорить!

И уже спускаясь по лестнице, бросила на меня украдкой взгляд. Мол, как суженый реагирует? Ну и я постарался соответствовать своему старательно создаваемому образу шутника, добряка и строгого отца-воспитателя: улыбался красавице и показывал ей с угрозой кулак. Она даже вспыхнуть не успела от негодования, шагнула на ступеньку ниже и скрылась с моих глаз.

Вот бы так легко и окружающие нас умертвия от меня попрятались! Только чтобы навсегда!

А они наоборот: вроде напоказ стали передвигаться и что-то даже строить в своём лагере. До него от нас было чуть более километра, так что я видел отчётливо – гномы строят большую, метров на десять в высоту башню из брёвен. Именно башню, именно стационарную. Хотя первоначально показалось, что передвижную. И чуть позже, когда самая верхняя площадка была устелена дощатым настилом, я там сумел рассмотреть и хорошо запомнившегося мне герцога. Полуживой труп удобно расположился в кресле, перед ним поставили стол, и он безбоязненно приступил к трапезе.

А что это значило? Тут и к некроманту за ответом обращаться не стоило: Бигросс Канцура – живой! Непонятно, как он такое со своим телом устроил, но… Мне вспомнилось, что молодой Брок своему деду обещал чуть ли не все житейские удовольствия. Так почему бы иной, пусть и чернокнижник, не обладал подобными знаниями? Может, и не сразу, а в течение какого-то времени он сумел восстановить своё умершее тело до надлежащей кондиции и теперь роскошествует поглощением пищи?

Если это так, то спрашивается: а на кой ему мы сдались? Живи себе спокойно, восстанавливай инфраструктуру земель, бери под свою власть города и превращайся в полновластного диктатора. Или ему настолько важно обладание моим Щитом?

Вряд ли… Что-то тут ещё кроется в возникшей его ненависти к нам…

Мелькнула было мысль, что недавно оживший труп увидел Даниэллу и влюбился в неё, но я отогнал её с максимально возможным сарказмом.

«Абсурд! Он её даже толком и рассмотреть бы не смог издалека. Да и такой моральный урод в любом случае скоро для себя целый гарем рабынь натаскает, если мы ему голову не свернём. Эх!.. Хорошо сидит!.. Вот бы сейчас по нему жахнуть!»

Позиция для нашей ракеты и для её дальности казалась идеальной. Вся проблема в том, что управляющее заклинание должно ориентироваться на высланную нашим магом вперёд пентаграмму с особыми рунами, а отправить её настолько далеко не получится. Или получится?.. Если постараться «закинуть» пентаграмму как можно дальше? Вдруг взрывная волна окажется достаточно большой? По некоторым намёткам, даже взорванная в пятидесяти метрах ракета начисто снесёт эту башню из брёвен к потрохам собачьим.

Только не стоит забывать, что Канцура – маг, причём очень сильный и живучий. Вон вчера каких три ранения получил, любой другой бы человек или умертвие – загнулся бы. А этот уже и не хромает вроде. Стойкий, скотина! Плюс ещё неуверенность да всякие «вдруг». Главного врага следует бить наверняка, в самое яблочко, чтобы от него и мокрого места не осталось.

На месте я не стоял, прохаживаясь по всему периметру стены и посматривая внимательно во все стороны. Заслоны и в самом деле были выставлены практически везде. Даже при желании уйти отсюда, пойдя на прорыв – будет довольно сложно вырваться, а потом и от погони оторваться. Надо будет поспрашивать баронов: есть ли отсюда подземный ход и как далеко он выходит из крепости на поверхность. Судя по всем канонам и правилам создания подобных миров, должен быть. Но мало ли…

Вернувшись по стене к воротам, заметил некоторые изменения в стане врага. Башня уже почти достроилась и обкладывалась снизу камнем. К чему такие сложности? Боятся нашей вылазки и страшного напалма? Увы, неисповедимы пути и помыслы всякой умершей швали.

Зато меня тотчас привлекла своим видом повозка, показавшаяся рядом с башней. Почти точная копия сожжённой нами вчера, но раза в полтора больше, массивней, и похоже, что не из дерева, а из железа. Или, скорей всего, покрыта стальными листами. Мать честная, настоящий танк! Только пушки и пулеметов не хватает… Тьфу, тьфу, тьфу! Чтобы не сглазить!

Но нет, сколько ни присматривался, а оружия стрелкового не заметил. Но зато сам предводитель дохлого войска куда-то подевался с верхушки своей башни. Наелся? Или собирается на выезд? Неужели Бигросс вздумает на этой колымаге приблизиться к крепости? Похоже на то… Вон подошли и взялись своими лапами за специальные оглобли два голема… Ещё двое! Ого, и ещё пара? Неужели местные боги услыхали наши молитвы? Ну!

Есть! Бинго!

Повозка поползла в нашу сторону, а вокруг неё и впереди, в боевых порядках, тронулись зомби-рыцари, гномы, жуки и гули. Солидной так толпой идут, не меньшей по численности, чем вчера. Но что больше всего радовало: компактно подходят, прямо-таки рядами и колоннами. Понятно, что так они дойдут лишь до первого рубежа атаки, где их предводитель уже с безопасного для него расстояния останется руководить сражением. Но нам-то только этого и надо!

И я уже орал быстро бегущему ко мне Чайревику:

– Димончик, жми! Там повозка к отметке в девятьсот метров приближается! У тебя минут пять ещё будет!

– Успею! – выдохнул он, пробегая мимо меня и перехватывая бинокль. – Готовь!

По предварительной договорённости, мне тоже следовало дать время на подготовку. Те же пять минут, не меньше. Так что я, уже будучи внизу, метался как угорелый вокруг нашего «Потомака», подставляя под нужные места корпуса ёмкости с разгорающимся керосином. Разогрев у нас иначе никак не получался.

Успел. Выдохнул. Оглянулся. Увидел две выглядывающие с заднего двора физиономии. И так на них рявкнул, что после всего двух слов они ловко и далеко спрятались. А ведь первое слово нормальное вроде было – «Урою…». Второе – это да, слегка переборщил в гневе. Ну и не фиг наши прежние договорённости нарушать!

Бросок к воротам, снять упоры, отодвинуть запоры. В руки верёвки, намотать на кисти, чтобы не соскочили. Вовремя.

– Запускай! – орёт со стены наш командный маг, и я рву жилы, с помощью продетых на растяжки верёвок открывая ворота. Затем второй бросок, и подставляю под рабочее сопло емкость на треноге, в которой горит сгусток напалма. Увы, электронного зажигания мы тоже сделать не сумели!

Теперь главное – успеть сделать три прыжка, нырнуть в щель и прикрыться сверху своим Щитом, универсальным, выручающим во всех случаях здешней жизни. Если произойдёт взрыв ракеты на месте, то меня ничего не спасёт. Но если всё будет удачно, то бушующий здесь огонь первичного взрыва-зажигания меня не испепелит.

Успел. Накрылся, чувствуя, как саднит ушные перепонки от взрыва и скрипит прогнувшееся надо мной железо артефакта. Грохот с рёвом, вой изрыгающегося пламени ещё не утих вокруг, как доносится гул несколько отдалённого взрыва. А что тут лететь-то? Семьсот, максимум восемьсот метров. И всё затихает…

Но всё равно сижу на месте секунд двадцать, а потом с натугой приподнимаю божественный артефакт. Оказывается, на него земли, мусора и камней порядочно накидало, потому и отяжелел до невероятности. И первым делом беспокойство за команду, значит, осматриваюсь по сторонам и выкрикиваю в сторону стены:

– Димон! Ты как?! – Ему тоже выемку среди валунов соорудили, но они же могли его и сдавить, осунувшись. Но секунды через три донеслось:

– Нормально, выбираюсь!

В том месте, куда угодил главный выхлоп улетающей ракеты, перегораживающий двор сарай уцелел. Но вот крыша на нём загорелась весело, с гудением. Ладно, туда уже бегут слуги с вёдрами, баграми – должны справиться. Моя же задача – быстро и на всякий случай закрыть ворота. Если от них что-то осталось…

Дедуля обещал, что не сгорят, но сомнения у нас у всех оставались порядочные. Радует, но он оказался прав, и я суматошно принялся закрывать обе створки. А так как врага поблизости не оказалось, никак не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на итог наших кропотливых, можно сказать, адских усилий.

В том месте, куда попала ракета, дыбилась и горела земля. Напалма мы тоже не пожалели! Повозки не просматривалось и в помине, как и листов железа, её покрывающих. В радиусе метров пятидесяти кто-то или что-то шевелилось, пытаясь встать на ноги, а то и куда-то идти. Но иных подробностей снизу да без бинокля было не рассмотреть. Пришлось поторопиться с закрытием створок и поспешить на стену. А там уже подпрыгивал от радости Чайревик, размахивая моим драгоценным биноклем:

– Вдребезги! Всё! И все! Почти всех положило! А кого не положило, разбросало по окрестностям и пожгло! Максим – ты гений!

В порыве радости я ему даже простил сокращение моего имени, выхватил бинокль и сам стал жадно присматриваться к месту взрыва. Повозки не было, на её месте всё горело. От войска герцога если что и осталось, то не более пяти-шести процентов дееспособных умертвий. Наша задумка удалась на сто девяносто четыре процента.

Итого?.. Можно кричать «ура!».

Глава 36

Подсчитали – прослезились

Очень хотелось… Но крикнуть я так и не успел. Потому что перевёл бинокль на ту самую башню из брёвен, возможную обитель предводителя вражеской армии. И у меня из отвисшей челюсти вырвался стон: по верхней площадке метался и в злобе потрясал кулаками хорошо узнаваемый герцог Бигросс Канцура.

Абзац. Куча вопросов. Главный из них: как же так?!

Второй: кого же мы порешили в той бронированной повозке?

Да и первого хватало, чтобы почувствовать полный упадок сил, наплыв деморализующего настроения и навалившуюся апатию. Давно я так чего-то не расстраивался. Вот умом понимал, что победа у нас получилась просто шикарная, а вот сердце ещё чувствовало нарастающие для нас неприятности. Что-то срочно следовало предпринимать, а вот что, сознание даже не хотело думать. В таком тоскливом состоянии уселся на валун и даже не заметил, как Димон забрал у меня из рук бинокль. Чуть позже расслышал пояснения, которые наш маг-паладин давал подтянувшимся на стену товарищам:

– Зря он так расстроился по поводу выжившего герцога, тот теперь к нам и носа не сунет! Вообще без войска остался, и подтягивающиеся к нему дальние дозоры – это так, полная ерунда.

– Может, его стартовым взрывом ракеты ударило или покалечило? – слышался искренний, переживающий голос сияды.

– Ничего с ним не случилось. Мчался сюда на стену, словно бык разъярённый. И ворота быстро закрыл.

– Ну, это он сгоряча мог сорваться…

– Всё может быть. Вот иди к нему сама и пощупай, – отмахнулся рыцарь от дамы, обращаясь к последнему запоздавшему представителю нашей команды: – О, и ты здесь? А как там твой дедуля? Неужели ожил?

– Ага, осваивается, ходить пытается, но своими претензиями и придирками меня уже задолбал. Вот я и сбежал… Что тут у вас?

Чайревик принялся живописать грандиозное зрелище, я почувствовал у себя на плече ладошку Даниэллы, услышал её голос совсем рядом и моментально стал понемножку приходить в себя:

– Максим-Адриано, ты как?

– Да нормально… Просто так обидно стало, когда увидел выжившего герцога. Ведь вторую ракету нам сделать не из чего, да и не приблизится он больше на такое расстояние, годное для прицельного удара.

– Забудь про него, ему воевать больше нечем, – заверила меня красотка. – Можешь приглашать меня на пир в честь победы.

Это вызвало у меня улыбку, и уже с почти улучшившимся настроением я встал на ноги и попытался обнять сияду за талию.

– Хозяйку пира не приглашают. Это она выбирает, кого из гостей пригласить.

– Ах, как лестно, сударь, – увернулась она от моих рук. – Вы меня поставили на ступеньку выше себя. Но это не даёт вам права лапать меня на виду у всего народа.

Народ стоял немного в сторонке и оживлённо спорил, почти не обращая на нас внимания. Обсуждали действия оставшихся на ногах умертвий, которые сейчас с присущим зомби упорством рыли и перекапывали взрытую, местами ещё горящую землю. Явно пытались что-то или кого-то отыскать. По этому поводу наш учёный-некромант огласил одну догадку, которая могла иметь место.

Раз мы тут старого барона на ноги поставили, значит, и Канцура мог нечто подобное сотворить. И речь шла не просто о каком-то ином человеке, а о родном сыне, который имелся у Бигросса и вроде как проживал с ним в одной башне.

– Точно ручаться не могу, надо будет у деда спросить по поводу потомка этого мерзкого герцога. Но если в новой повозке был полуоживлённый сыночек душегуба, то бешенство и злость нашего врага понятны. Он лишился своего единственного наследника. Что, в общем-то, весьма неплохо… Одним ублюдком меньше!

Правильное мнение, после такой зачистки мир станет чище и светлее, пусть он и мёртвый по некоторым понятиям. Только вот у меня появилась уверенность, что теперь точно герцог нас возненавидел даже самой последней клеточкой своего наполовину живого тела. Вроде бы не страшно, да и философские размышления настраивали на позицию крайнего наблюдателя.

«А что делать? Не уймётся этот цветастый козёл – опять ему по сусалам надаём, а скорей всего и угробим окончательно. Заедаться с командой великих Нагибаторов – это ему не детишек обижать, забирая у них конфеты!..»

И тут до меня неожиданно дошло, что именно надо было сделать.

– Японский городовой! – не удержал я досадующего восклицания вслух, и хорошо, что произнёс его не в сторону своих соратников. – Вылазка! Мы забыли продумать и подготовить вылазку! Это же так элементарно – вырваться кавалерией сразу после взрыва и попросту добить врага! О-о! Позор мне на мои седины-ы-ы!..

– Да ладно тебе, – хмыкнула сияда. – Ты ещё не настолько старый.

– Так ещё и сейчас не поздно! – загорелся Пятница, потрясая своим легендарным копьём. – Мы их враз на капусту построгаем!

Рассматривающий позиции врага Димон тотчас же возразил:

– Поздно! Почти все дальние дозоры стянулись к герцогу. Не армия, конечно, но всё равно риск… Завязнем ещё на подступах к башне…

– Так можно просто подскакать ближе и закидать ту же башню напалмом, – не унимался малой, мечтающий доказать свою лихость.

– Тоже не дадут такое сделать. Да и лошадки у нас не костяные умертвия типа Ажара. Их легко может ранить, повредив сухожилия, любой лысый гном с мечом.

Последний довод заставил и меня окончательно смириться с фактом упущенного шанса. Потому что вначале я колебался, чуть ли не согласившись с доводами и предложениями Александра. Опоздали! Сразу надо было мчаться на добивание! Вот тогда имелась великолепная возможность завершить разгром, как и полагается.

Опять мне как лидеру – жирный минус. Вот что я не продумал и что меня угнетало сразу после запуска ракеты. От навалившегося стыда мне неудобно было даже на сияду посмотреть. Так и казалось, что наткнусь на её уничижительный взгляд или нарвусь на ехидный комментарий. Но она промолчала. Да и никто из остальных ни слова не сказал. Очевидно, все поняли, что терзаюсь приступом самокритики, и этого вполне достаточно для удара по собственному престижу.

Инициативу проявил Чайревик. Отдав мне бинокль, позвал за собой Пятницу и Даниэллу:

– Пошли болты клепать! Иначе там всё заготовленное железо прогорит.

Троица ушла, и я только тогда взглянул в сторону внутреннего двора. Крышу сарая удачно погасили, а три гнома, к которым я всё равно испытывал стойкое отвращение, уже деловито принялись за ремонт стропил и замену полопавшихся черепиц.

Тут и Эван отозвался, направляясь к лестнице:

– Пойду посмотрю, что там с дедом. Может, и ты со мной? А то совсем тут побледнеешь от переживаний.

– Что, так заметно? – попытался я улыбнуться.

– Ещё как! И чего тебе так дался этот герцог? Понимаю, что уничтожив его, мы бы лишились главного на данный момент менингита, но всё равно плюнь в его сторону и расслабься. Идёшь?

В самом деле, чего мне тут на стене торчать? Враг разбит, женщине своей мечты смотреть в глаза духу не хватает, пойду хоть послушаю ругань старого барона, всё легче как-то станет. Самоедство до добра не доведёт.

И вскоре мы с некромантом входили в лабораторию, по которой довольно бодро прохаживался, разминая суставы и связки своего давно умершего тела, Теодор Брок. Причём совершенно голый расхаживал, стараясь держать спину прямо, а подбородок высоко поднятым.

– Ты бы хоть оделся уже! – попытался его усовестить внук.

– А то вы моих бренных останков не видели…

– В растворе тебе уже бесполезно купаться, теперь только желательно делать массажи почаще увлажняющими кремами.

– Вот именно! Массажи! – перешёл дед с ворчания на пафос. – А кто этим займётся? И где та милая девушка, которая могла бы идеально подойти на роль массажистки?

Пришлось неотложно ставить зажравшегося старого развратника на место:

– Никакая она не девушка! А моя законная, официальная суженая! Нам только и осталось, что утрясти сроки свадьбы и определиться с местом нашего дальнейшего проживания.

– Да я совершенно не против, – хихикнул Теодор. – Меня сам массаж только интересует.

– Больше ничего?! – повысил я голос. – Ещё не хватало, чтобы моя невеста каких-то стариков гладила своими ручками!

– Что за поклёп? Я ещё совсем не старый! Смотри.

И вполне респектабельно выглядящее умертвие стало поворачиваться ко мне разными боками, надувать пресс и сгибать руки, показывая бицепсы. Если вспомнить, чем он являлся ещё совсем недавно, да присмотреться к его чуть ли не розовой коже, то вчерашнее привидение в самом деле выглядело великолепно. И с виду нисколько не отличалось от живого человека. Но всё это являлось заслугой учёного-некроманта, который сотворил такое чудо.

Лично я преклоняться перед подобным не собирался. Скорей наоборот, мог очень быстро прервать удачный эксперимент. О чём косвенно и уточнил, спрашивая вкрадчивым тоном младшего Брока:

– Слушай, а тебе интересно будет своего деда второй раз оживлять?

– О! Конечно интересно! – высказался тот и тут же обеспокоился: – А что не так? Он ведь вроде отлично выглядит.

– И после моего проклятия живой останется?

На мой последний вопрос живее ожидаемого отозвался сам хозяин замка:

– Уже и пошутить нельзя по поводу массажа! Никто на это дело покупать бриллиантами твою красавицу не будет, не волнуйся. М-да!.. А вот одеться мне и в самом деле не помешает.

И устремился в свою спальню. Правда, проходя мимо внука, замер, протянув к нему требовательно руку:

– Ключ верни!

– Тебе ещё надо делать питательные смеси… и вообще! – скривился тот, не желая расставаться с призрачным символом власти над крепостью.

– Ничего, я пока закрывать двери своего крыла не буду. Работай себе на здоровье! – Забрав ключ, поспешил одеваться, кидая через плечо: – Когда там праздничный ужин? Распорядись, чтобы подавали как можно быстрее!

– Тебе же нельзя! – возмутился академик. – Предупреждал ведь: только чаёк вначале и по ложечке питательной смеси изредка!

– Да ладно тебе, не буду я обжираться! – уже из своей спальни кричал дед. – Но смотреть, как это делают другие, и любоваться девахой этого солдафона – мне никто не запретит!

Мы остались в коридоре, переглянулись между собой, и я недоумённо нахмурился:

– Кого это он назвал солдафоном? Да у меня два высших образования! И воевал-то я всего чуть-чуть, каких-то три с половиной года.

– Хе! Вот потому и солдафон! – не побоялся некромант высказаться мне в лицо. – Грубый, неотёсанный и некультурный. Интеллигентности в тебе – ноль. И умение построить большущую майгу – ещё ни о чём не говорит. Ни о каком сравнении со мной – не может быть и речи! – Уже сердито глядя на меня, он двинулся по кругу, обходя мою фигуру и рассматривая, словно привидение. – И вот спрашивается: чего она в тебе нашла? А нет ничего! Только одна солдафонская грубость и циничное равнодушие, которые так ранят чувственную женщину и в то же время непроизвольно её притягивают. Да ты не только…

– Ты! – Я прервал его откровения, резко ухватив за локоть. – Прекрати молоть чепуху, иначе останешься со сломанной челюстью!

– Вот! Вот оно, лишнее подтверждение твоего ума! – Эванджелин старался не кривиться от боли в локте, но и не вырывался. – Никакого поиска, никакого раздумья или сомнения. Только применение грубой силы, неуважение к оппоненту и неумение цивилизованно вести дискуссию. Что? Я не прав?! Сумеешь мне аргументированно возразить или сразу сломаешь челюсть?

Да уж. Сильно мужика прихватило! Оно и понятно: возле такой женщины, которая наверняка для многих является идеалом. Тут я его понимал и даже искренне жалел как друга и боевого товарища. Но это не значило, что я сам должен бросить ту, которую вожделею до дрожи в коленках. Может, оно со стороны и незаметно, хотя и стараюсь себя изо всех сил контролировать. Но…

– …Могу и сломать! Если ты не соберёшься, не обдумаешь простую истину и не примешь её за аксиому. – Локоть я отпустил и услышал ехидное:

– Неужели?! Ты способен на простой обмен мнений?

– Не ёрничай, иначе я усомнюсь в твоей интеллигентности. Лучше вспомни, как ты относишься к Даниэлле. Сразу напомню: как к богине. А что такое богиня для любого верующего в неё послушника? Неземное существо, которое никогда не ошибается и всегда право. Даже в неправильных на первый взгляд поступках и деяниях богини существует харизма избранности, непогрешимости и величия. Истинный верующий должен прощать небожительнице всё, как и восхищаться её выбором себе спутника жизни. Потому что если ты начнёшь сомневаться в правильности её выбора, то сразу перестаёшь быть верующим в неё, а значит, грешен, лишён всякой благости небес и достоин горения в аду веки вечные! Аминь!

Некромант-учёный даже от ухмылки не смог удержаться:

– Ну ты и загнул! Увёл у меня женщину и ещё пытаешься меня убедить в том, что я должен этому радоваться и сикать кипятком от счастья?! Ха! Да ты не солдафон! Ты – опаснейший, хитрющий демагог, которого нельзя пускать в приличное общество! Надо же! Ещё и меня сделал виноватым!

– Ну вот! – Я дружески похлопал Эвана по плечам, подталкивая легонько обратно к лаборатории. – Я рад, что сумели договориться, и ты признал своё поведение недостойным. Впредь разрешаю тебе относиться к Даниэлле точно так же, как ты относился к ней прежде. То есть восхвалять, дарить драгоценности и роскошные платья, говорить комплименты и даже сочинять поэмы в её честь. Поверь, богиню этим не обидеть и не расстроить. Наоборот, ей будет приятно иметь такого искренне верующего в неё человека. А-а…

– Если ты ещё раз скажешь «Аминь!», – вскипел Брок угрозой, – то уже я тебе выломаю челюсть!

– …А отношения между нами, – продолжил я как ни в чём не бывало, – постараюсь укрепить тем, что буду готов сватать за тебя любую понравившуюся тебе красавицу. Хоть саму королеву!

– Ха! Хитрец! Ему – богиню, а мне какую-то жалкую королеву!

– Ладно, отыщешь богиню, я и за неё для тебя сражаться буду.

Эван тяжело вздохнул и только тогда осмотрелся по сторонам:

– А чего это мы сюда…

– Будь другом, подбери мне такие лакмусы и магические ингредиенты, на которых я бы точно мог проверить силу, дальность, распыление своих проклятий. Как ты понимаешь, мраморные столики для этого и растения в горшках – совершенно не годятся.

Некромант стал озираться более осмысленно, а мне только и оставалось, что пожалеть об отсутствии удобных и практичных амперметров, вольтметров, энергометров и прочей измерительной, апробационной техники, которой хватает в земной цивилизации.

Глава 37

Тучи мглою небо кроют

Но ничего, в этом мире тоже нашлось предостаточно средств, с помощью которых можно было измерить что угодно. Некромант живо насобирал кучу всяких колбочек, скляночек, баночек и посудин с разноцветными жидкостями, уложил всё это в ящик двумя уровнями и поманил меня за собой на стену. Ещё на ходу втолковывал, какая склянка с чем, на каком расстоянии её устанавливать и как, что конкретно рассматривать после каждого проклятия. Как говорится вся прикладная прокляторика – во всей красе.

Отвел он меня к угловой башне, справа от ворот, выделил там место, никому не мешающее, дальним планом уходящее в сторону разгромленного противника, и уже более тщательно дал мне надлежащие инструкции по распознаванию собственных сил и умений. После чего мы вместе провели десяток первых проб и испытаний, и он обрадованно воскликнул:

– Вот! У тебя отлично получается! Работай! – И убежал по своим делам.

Подозрение, что он замыслил против меня нечто плохое, а то и собрался Даниэллу выкрасть, я после минуты интенсивного размышления попытался отбросить как неуместное. Если я правильно понимал женщину моего идеала, то вряд ли похитителю поздоровится после подобной акции. Она и меня готова была терзать и наказывать только по той причине, что наше сближение получилось не по её сценарию и не по её желаниям. Чего уже там говорить о тех недоумках, которые попытаются её выкрасть? Лишнее тому подтверждение – яркий пример – судьба правителя Новой Византии и его убитой жены-садистки.

Вот я и занялся делом, отрабатывая как саму атаку словом, так и пароли, её аннулирующие. И это оказалось невероятно увлекательно и интересно. Изучать собственные магические силы, варьировать ими, придумывать новые формы, витиеватые словечки и названия – это оказывается намного круче, чем заниматься артефакторной наукой, химерологией, некромантией или какой иной отраслью боевой магии. По крайней мере, так мне в тот момент казалось.

Хотя и про врага я не забывал, время от времени присматривался с помощью бинокля в сторону противника. Остатки разгромленной армии продолжали копаться упорно в земле, а на башне из брёвен никого не было видно. Похоже, Канцура сам лично отправился выискивать останки своего родственника.

На эту тему я заговорил с прошедшим на стену по откидному мосту Теодором, который уже личными стопами обходил свои владения:

– О! Уже в полной боевой готовности?! Поздравляю! И сразу один вопрос, по поводу возможного сына у герцога…

– Да внук мне уже рассказал об этом, и вашу догадку я полностью подтверждаю. За несколько дней до гибели нашего мира прошёл слушок, что сынок Бигросса домой вернулся. Обучался он где-то десять лет в заморских академиях, и этот хмырь в нём души не чаял. Так что мог и оживить, ага… А вы его тут в пыль и сажу раскатали.

Рассматривая место взрыва в бинокль, старик похвалил изделие:

– Ладная штука, полезная… – а потом попросил: – Ты бы мне как лидер группы толком объяснил, что с нашим миром стряслось и где он сейчас находится.

Мне и несложно. Тем более что моему основному занятию и учёбе болтовня совершенно не мешает. Вот я и выложил сжато всё, что сам знал. Поведал, куда идти собираемся, где этот Сияющий мир находится и как выглядит. По нескольку десятков фраз добавил и про остальные миры, о коих было известно. Да общее понятие того, как ВИИны продолжают управлять Осколками.

Из чего старый барон Брок сделал соответствующие выводы:

– А ведь надо срочно эти земли заселять переселенцами из людей. Иначе через года три-четыре здесь будет не протолкнуться от умертвий. Согласен со мной?

– Ещё как согласен. Земли-то здесь чудесные, родючие, несмотря на отсутствие своего солнца, урожаи будут неплохие давать. Только откуда люди возьмутся?

– Вот и я о том же! – оживился старик, подходя ко мне, отдавая бинокль и удерживая меня за локоть. – Потому я к тебе с выгодным предложением.

– Слушаю внимательно, – замер я на месте. И чем больше прислушивался, тем больше поражался политической мудрости старика.

Он мне предлагал стать официальным вербовщиком как крестьян с ремесленниками, так и любого иного мастерового люда. В том числе воинов, торговцев и даже чиновников. В мои обязанности вменялось всюду делать объявления о данном княжестве Теодора Брока и описывать условия проживания здесь. Согласившимся – описывать маршрут движения, давать инструкции, выдавать по возможности некоторые подъёмные, если получится – проводника и некую охрану, а главе каравана – особую метку.

Сам же новоиспечённый князь обещал на месте каждого прибывшего обеспечить жильём, всем необходимым в хозяйстве (кроме лошадей) и даже снабдить на первых порах денежным пособием. Тем, кто прибудет с меткой – определённые льготы. Кто ещё при этом попутно прихватит за собой иных переселенцев – получит удвоенные льготы.

А чтобы мне самому было интересно заниматься вербовкой, старина Брок обещал мне немедля выдать особые, редкие драгоценные камни, пара которых стоит как вся эта крепость.

– Я дам тебе сразу три десятка таких камней, и после прибытия сюда тридцати тысяч переселенцев ты получаешь столько же. Или как только приводишь тысячу людей, незамедлительно за каждую даю тебе по камню. Согласен?

Мне ничего не оставалось, как очумело мотать головой и признавать:

– Солидные планы! Перспектив – громадьё! – но согласия давать не спешил, хотя внутренне уже ничего не имел против. – Только вот стоит ли поставленная цель такого перенапряжения, затраченных средств и усилий? Не лучше ли отправиться с нами? Пожить где-то в роскошной цивилизации? Насладиться покоем на старости лет? А? Или боитесь оставить свою вотчину на разграбление всяким канцурам и прочим умертвиям?

Дед на каждый вопрос отвечал обстоятельно, с подробностями и пояснениями. За своё родовое гнездо он нисколечко не опасался. Имелись тут необыкновенные средства защиты, вот только всем живым людям, кроме единственного хозяина, следовало покинуть крепость. Тогда из запечатанного ниже всех подвалов саркофага выпускалась свора демонических псов. Справиться с этими тварями преисподней под силу было бы лишь преогромной армии, имеющей в своём составе нескольких сильных демонологов. Причём впоследствии хозяин сам имеет возможность запечатать псов обратно в саркофаг. Про вероятность собственной гибели дед и не заикался.

Про покой он заявил, что тот ему и даром не нужен. Не интересно.

Роскошь цивилизации он и так имеет прямо здесь, иной ему и не надо.

Ну и по его понятиям, любая поставленная перед собой грандиозная цель – стоит того. Лишь бы при этом не было скучно. А средства и деньги? Полная ерунда! Наживное дело, о котором хороший организатор и правитель никогда не задумывается.

Так что мне ничего больше не оставалось, как согласиться. Но с другой стороны, почему бы и самому себе как-то не подумать о загашнике на «чёрный» день? Особенно если благоустройство подобного загашника почти ничего не будет стоить? Умная мысль, как это устроить, пришла мгновенно:

– Хорошо, господин… князь! Я принимаю предложение, сделанное вашим сиятельством, но при одном условии. Вы его готовы выслушать?

Новоиспёченный князь покивал каким-то своим мыслям, вздохнул и произнёс:

– Очень даже внимательно готов.

Я же повернулся спиной к нашему врагу, а лицом к мнимому югу, где находился мир Дракулы, и взмахнул левой рукой на восток.

– Что там находится?

– Тридцать… нет, сорок километров земель моего княжества.

– Хорошо, пусть будет пятьдесят. А дальше? – вёл я своё.

– Ну-у… другие земли…

– Скажем так: земли соседнего княжества, принадлежащие другу, союзнику и лучшему товарищу, его сиятельству князю Грому Максиму-Адриано. Тоже километров на сто. Может быть такое?

– Мм? – И тут же интонация сменилась: – Мм! Если это – то самое условие, то я не пойму, в чём оно заключается? Ну да, в той стороне с землями моего княжества граничат территории моего верного союзника, того самого князя Грома Максима-Адриано! Я почему-то даже уверен, что уже сегодняшним вечером у меня отыщутся карты, рукописи и грамоты, это подтверждающие.

– Отлично, коллега, отлично! – Я пожал сухую на вид, но жилистую руку.

– Только у меня тогда встречное требование, последнее перед скреплением нашего вечного союза, – руку он мою не отпустил, глядя глазами, полными вежливого любопытства, и только после этого высказался: – Переселенцы должны идти в первую очередь именно в моё княжество.

– А это уже не мои прерогативы! – сразу открестился я и дал пояснения: – Дело в том, что именно сегодня состоится подписание генеральной доверенности моему другу и союзнику князю Теодору Броку на управление моим княжеством до моего выбора места оседлого существования. Так что со всеми претензиями по распределению переселенцев обращайтесь к нему. Моё дело только направить, а уж его… ха-ха, всё остальное.

– Умно! – ещё раз потряс мою руку коллега по самому высшему дворянскому титулу. – И весьма, весьма дальновидно. Кстати, к югу, вдоль наших с вами границ, простирается ещё одно княжество, которое достанется в наследство от предков самому доблестному и полезному нашему союзнику.

– Рад буду с ним познакомиться, но ещё больше рад, если уже знаком! – изгалялся я в ответной, радушной улыбке.

– Тогда поспешу отыскать нужные бумаги! – устремился дедуля к лестнице со стены, а я, с коротким смешком от таких обстоятельств, вновь поднёс бинокль к глазам. Можно сказать, чисто машинально просмотрел пространство вражеского лагеря и поля за ним. И сразу мне бросилось в глаза слишком обильное, плотное шевеление движущихся масс. Подмога герцогу? Его враги? Или враги всех нас?

Сердце кольнуло неприятное предчувствие, и я крикнул в сторону идущего по двору князя Брока:

– Теодор, а отсюда имеется подземный ход на случай крайне неприятных событий?

– Обижаешь, союзник! Как не быть!

– И далеко выводит?

– О-о! Километров на десять. Вот только не к твоему вожделенному Сияющему, а на юг, в мир Дракулы. А что такое?

– Да не нравится мне копошение каких-то воинских масс далеко на севере…

– Ерунда! Мы тут непобедимы! – заявил дедок и помчался дальше по своим оформительским делам.

А я вновь приступил к тщательным наблюдениям. Даже на башню взобрался, для лучшего обозрения. И начинал беспокоиться всё больше и больше. К нашему врагу явно подошло подкрепление. Потому что никакой паники в остатках воинства Канцура я не заметил. Да и первые колонны растекались по лагерю, а частично сразу же, по небольшой дуге, уходили в дальние дозоры вокруг крепости-замка.

– Етитьки-матитьки! – пробормотал я одно из новых проклятий. – Это же они нас в жёсткое кольцо осады берут! М-да! Опять я притупил!

Действительно. Наши кони уже должны были стоять оседланы, с уложенной поклажей, за стеной возле маленькой калитки. А точнее говоря, уже минут десять должны были улепётывать отсюда как можно дальше. Дед, правда, утверждал, что у него в запасе демонические псы, но ведь они и нас пожрут. Условие жёсткое: никого из живых в крепости, кроме хозяина.

Хорошо хоть подземный ход имеется, по поводу которого мне в голову сразу полезли неприятные мысли: а если завалился? Да намертво? И насколько он широк и высок? Пройдут ли там мои драгоценные лошадки? Без них – никуда!

Разве что в самом крайнем, смертельном для всех случае.

И думал я о побеге недаром. Потому что колонны войск всё подтягивались и подтягивались. Трудно было осознать, откуда только взялось у этого цветного козла столько сил, но вот же они! Пусть и далеко пока – но имеются. Даже приблизительный подсчёт показывал, что армия Канцура, если сложить вчерашние силы и сегодняшние, увеличилась раз в пять. Тут уже нам никакие ракеты, ёмкости с напалмом и мои проклятия не помогут. И если я хочу спасти наши жизни, а в особенности жизнь моей идеальной женщины, то придётся до наступления темноты сделать очень много. Вряд ли герцог приступит к штурму немедленно, но уж всяко в ночное время его никто не остановит. Значит, и у нас будет дополнительный шанс скрытно исчезнуть из этой местности.

Правда, и некие печальные мысли проскользнули по поводу так мало носимого высшего титула.

«Не успел я князем побыть, не успел… – размышлял я, торопясь в кузницу. – Но с другой стороны, я ведь и сам сразу понимал, что это – всего лишь шутка, желание подурачиться. Да и на кой мне это княжество сдалось? Ха-ха! В данной ситуации даже выживание самого князя Теодора Брока находится под огромным вопросом. Разве лишь стоит над баронетой подшутить? Она ведь титулы громкие обожает… Точно! Попробую!»

Троица товарищей по команде работала в поте лица. В буквальном и любом смысле этого слова. Дани подносила от горна раскалённые заготовки. Александр их ворочал и вставлял в нужные выемки, а после проковки кидал для охлаждения в кипящее, страшно вонючее масло. Ну а Димон Чайревик управлялся с кувалдой, оголившись по пояс и весь истекая потом.

Чуть в стороне, на лёгкой работе по заточке на камнях трудилось сразу три лысых, но совсем не блестящих от пота гнома. На столах возле них уже громоздились порядочные кучи арбалетных болтов для стационарных арбалетов. Войдя, я сразу же остановил криками работу кузнецов:

– Всё, баста! Конец ковки! Пусть дотачивают что есть – и всё на стены несут. А вы, ребятки, давайте мыться и устраивать будем несколько ранний ужин. Если успеем…

Страшно сердитая за свой внешний вид, сияда не удержалась от язвительной шпильки в мой адрес:

– Лидер у нас появляется, чтобы покричать да покомандовать. Нет чтобы помочь даме!

– Ваше сиятельство! – специально изменил я обращение. – Вы прекрасны во время любой деятельности! Но если хотите, я вам немедленно помогу. Лично отнесу ваше влажное тельце в ваши спальни. Помогу искупаться и привести себя в порядок.

– Чего это ты так передо мной расшаркиваешься? – прищурила глаза женщина в подозрении, отступая от меня на несколько шагов. – Тем более что обращаться ты ко мне должен «ваша светлость».

– Ни в коем случае, дорогая. Потому что супруга князя – тоже княгиня. И обращение к ней должно быть тоже соответствующее. Особенно на официальном уровне.

– О-о-о! – радостно завопил мелкий, устремляясь к выходу чуть ли не бегом. – Да там, оказывается, княжеские титулы раздают! А мы тут словно негры вкалываем…

Он исчез, за ним поспешил Димон, а там и я попытался подставить локоток даме своей мечты. Она отреагировала довольно грубо:

– Не прикасайся ко мне, я грязная!

– Я пока не собираюсь тебя облизывать…

– И что это за инсинуации по поводу княгини? – При всём желании она не смогла скрыть искорки любопытства в глазах.

Мы всё-таки двинулись на выход, оставляя между собой вольное пространство, и я стал объяснять:

– Оказывается, мои далёкие предки оставили мне целое княжество в наследство. Оно в пятидесяти километрах отсюда на восток. Не могу сказать, что громадное, но может, и на сто километров земли раскинулись.

Сияда мне явно не поверила:

– Предки? Наследство? Раньше я не замечала за тобой вранья, да ты и сам на подобное не скатывался…

– Дорогая, ну ты прямо как ребёнок, ей-богу! Раз не замечала, то зачем сейчас сомневаешься?

– И даже есть документы, подтверждающие твои слова? – Мы уже шли по двору.

– Вот уж чего не ожидал от своей суженой, так это недоверия к моему слову! – чуть ли не со стоном, горестно восклицал я в багровое небо. – Ну и как, как, боги, мне теперь ей верить, после такого безобразия?!

– Максим-Адриано! Не нервируй меня! – повысила голос красавица, уже проскочив холл и поднимаясь на второй этаж. – Или ты и в самом деле принимаешь меня за наивную сельскую дурочку?

Я выпучил на неё глаза в искреннем удивлении:

– А ты разве родом не из сельской глубинки? – Она и в самом деле родилась на своей планете не в городе, а в местности с редкими застройками под коттеджи. И сама мне рассказывала, что с детства не любила шумных, запруженных улиц гигантских мегаполисов. Так что я её здорово подловил. Она от гнева даже ногами затопала и кулаками затрясла. Но больше ни слова не проронила, перейдя на бег.

Конечно, мчаться за ней и смущать своим присутствием в ванной я не стал (а может, следовало?..). Зато в спину успел крикнуть:

– Во время ужина ты сама своими руками пощупаешь некоторые документы! Ефросинья неверующая!

До меня донеслось угрожающее повизгивание, обозначающее, что кому-то очень сильно вскоре не поздоровится.

Я же беззаботно ухмыльнулся и помчался вначале выпытывать у своего союзника, где находится тоннель подземного хода и как он выглядит. А потом уже, весьма оптимистично настроенный, начал отдавать нужные распоряжения конюхам. Пусть они помаленьку всех лошадок выводят на исходную позицию, седлают, крепят груз, поят, кормят и готовят нечто совсем маленькое вместо своей громадной повозки. Уж она по тоннелю точно не пройдёт, а таскать её в разобранном виде на такое огромное расстояние никто в здравом уме не станет.

После чего у меня в голове засела одна мысль: успеем ли мы нормально поужинать?

Глава 38

Врагу не сдаётся бегущий отряд!

Впервые случилось чудо: наша прекрасная (теперь уже) княгиня пришла к столу чуть ли не раньше всех. И всё по той причине, что мы с союзником продолжали метаться по всему замку, пытаясь собрать нужные документы и сконцентрировать их на отдельном столе. Точнее говоря, делали вид, что занимаемся скрупулёзными поисками недостающих подтверждений.

Сам я, честно говоря, так и не понял, как недавно оживший Теодор всё это успел провернуть, запротоколировать, вписать, обозначить и разметить? Наверное, он легко мог дать фору в этом вопросе всем чиновникам канцелярии губернатора, заседавшим некогда в Ихрезе.

Так что мою ненаглядную встречал улыбающийся Чайревик, которому в меру его сил помогал Александр. Появившийся чуть позже Эван Брок всеми силами скрывал свою вселенскую обиду на богиню и почти с ней не разговаривал. Наверное, по этой причине сияда уселась-таки именно слева от меня, явно заинтригованная громадной кучей уже собранных, пыльных и очень древних фолиантов, рукописей и книг. В её глазах всё ещё сияло недоверие, но также плескалась и откровенная надежда: «Вдруг и в самом деле?..»

Уж я-то хорошо знаю, насколько падки дамы на украшения и титулы. Победить эту пагубную страсть в женщине может только одно: её всеобъемлющее желание обладать всем миром.

Но наконец-то мы все уселись за стол, заранее проинструктированная Тьюша разлила нам вина по бокалам, а только сегодня оживший и уже успевший стать князем Теодор Брок встал и произнёс вступительную речь. Говорил он только по существу, кратко и в тему. Да оно и понятно: враг у ворот, в любую минуту может прозвучать сигнал тревоги, не до разведения политесов.

Но Даниэллу, Димона и своего внука – с ходу назвал «их сиятельствами». А юного Сандера – «светлостью». Что поразило в первую очередь меня. Однако дальше всё встало на места. На стене за спиной рассказчика высветилась цветная магическая карта, с обозначениями земель и даже с именами их владельцев. Мы находились сейчас в княжестве нашего союзника, Теодора Брока. На востоке располагалось княжество Грома Максима-Адриано. Чуть севернее наших границ простирались земли маркиза Чайревика и маркиза Эванджелина Брока. Ну и непосредственно в здешнем княжестве, возле границы с моим, находилось баронство Сандера-Александра. Именно в него дедуля обещал засылать переселенцев в первую очередь.

Кто бы спорил!

Но нашлись и такие! Моя ненаглядная дама готова была расстрелять нас взглядами.

– Почему мне ничего не досталось?!

Дедуля не растерялся:

– Вашему сиятельству достался наиболее ценный приз: сам князь Гром.

Не хочу вспоминать, как после этого ушлая сияда стала покусывать в задумчивости губки и хмурить бровки. Словно прикидывала: насколько она продешевила и что можно потребовать в качестве компенсации за утерянную шкуру всё ещё не убитого медведя. Хорошо, что хозяин замка сказал заключительные слова долгого спича, и мы стали пить и есть.

Сам же Теодор, как не нуждающийся пока в пище, а только любующийся ею, перешёл к описанию наших действий по сбору и агитации переселенцев. Метки раздал. Вручил мне драгоценные камни небывалой стоимости. Снабдил ещё и каждого по отдельности кошелем с золотом. Подарил сияде всё, что было на ней сейчас, и то, что она уже надевала. Отдельно уточнил: одежды и драгоценности, чтобы ненароком чего не забыла. Раздал каждому в непромокаемых магических папках документы на титулы, личные гербы и реестровые описи занимаемых земель.

Титаническую дед работу провернул. И, как это ни странно, вроде всем угодил. Даже моя ненаглядная краса задумалась и ничего не пыталась потребовать, поменять или оспорить. Наверное, прекрасно поняла, что всё это – преогромнейший аванс, за, скорей всего, никогда толком не выполнимое задание. Этакий квест на всю жизнь, за который ни один реальный игрок (будучи в здравом уме!) никогда не возьмётся.

Я же молчал, больше не пил, зато довольно плотно насыщался. Что-то мне подсказывало, что не скоро ещё удастся побаловать свой желудок настолько изысканными яствами. Да и Тьюша постаралась, летая как метеор, то к нам, то на кухню, то в кладовые. Не удивлюсь, если она нам опять в дорогу сумела уложить среди вещей великолепные бутерброды, фляги с лучшим дедовым вином и мелкие приятные вкусняшки.

Напоследок хозяин приёма (иначе язык не поворачивался назвать эту трапезу с настолько историческими соглашениями, прозвучавшими за этим столом) задал вопрос всем сразу:

– Не лучше ли вам будет уходить из крепости немедленно, как только стемнеет?

Все синхронно посмотрели на меня, но я развёл руками:

– Мнения высказывают все. Начинаем с самого юного. Вам слово, барон!

Бывший вор мира Дракулы зарделся от довольства. Хотя тоже прекрасно понимал, что «его светлость» – он только здесь, в стенах этого замка. И вряд ли кто поверит его бумагам уже за воротами. Но всё-таки следовало держать марку. Парень расправил плечи и заговорил баском:

– Зря, что ли, столько болтов наштамповали? Надо повысить свои уровни! Обязательно!

Затем не стала кочевряжиться сияда, которая и так старалась казаться восемнадцатилетней:

– Если мы успеем уйти в тоннель до выхода демонической своры на стены, то я согласна сражаться. Вдруг мы ещё и в третий раз победим? Лишние сутки в такой роскоши и возле такого гостеприимного хозяина стоят любого сражения.

И улыбнулась деду так обольстительно, что даже я неожиданно заревновал. Хорошо, что Димон всунулся раньше со своим рычанием:

– Готов сражаться ради прекрасной дамы!

– Ну и у меня много чего заготовлено из заклятий некромантии, – заверил Эван. – Хотелось бы испытать.

– Решено! – заключил я. – Тогда все бегом в тоннель, проверить своих лошадей и груз. Нельзя будет после команды потерять ни секунды. Разбежались!

И личным примером показал, как надо проверять, что делать, куда бежать и прочее. Потом подался на стену, присматриваясь к приближающемуся ночному сумраку.

А вот врагов, к нашему всеобщему сожалению, у герцога прибавилось. И когда сам Теодор в бинокль рассмотрел готовые к атаке боевые колонны и цепи, сразу же заявил:

– Они двинутся, как только станет темно. А потом могут настолько завалить стены первой волной, что вы просто не успеете пройти в подвалы и уйти в тоннель. Ещё не хватало, чтобы демонические твари из саркофага либо вас порвали, либо на стены добрались, когда там ни одного моего умертвия не останется. Хорошие слуги – тоже дефицит.

– Так ты советуешь…

– Уходить немедленно! – потребовал князь. – И постарайся даже в короткой схватке или во время попадания на дозор не использовать свой Щит. Иначе по магическому воздействию божественного артефакта Канцура тебя локализует и бросится всей армией в погоню.

– А может… – коротко задумался я, – специально задействовать Щит, когда я буду далеко и в полной безопасности? Чтобы тебе этот козёл цветной здесь не мешал?

– Сам смотри, по обстановке. А сейчас торопитесь.

Несмотря на то что ещё вчера это изящно, со вкусом одетое старое тело было ссохшимся и скрюченным, мёртвым и холодным, сегодня я не погнушался с ним коротко обняться и похлопать по плечам. Союзник ведь. Причём уважаемый и вполне адекватный.

И бросился навстречу своей команде, которая уже поднималась мне навстречу из подвалов:

– Уходим, дамы и господа! Наши силы пусть останутся с нами и пригодятся при возможном отрыве от погони.

В тоннеле меня приятно удивили наши затейники конюхи. Они то ли отыскали, то ли успели соорудить из подручных материалов этакие арбы, весьма похожие на таскаемые китайскими кули или индийскими рикшами. Удобные, практичные, с возможностью настройки бортом и невероятно лёгкие. На них уместились все вещи, которые мы не стали громоздить на лошадей, так что в плане имеющегося у нас общего и персонального имущества мы ничего не потеряли. Скорей даже прибавили. Потому что я успел рассмотреть, как тревожно поблескивают глазки у моей ненаглядной женщины, и чуть позже – увидел два новых тюка на арбе, прикрытых тряпками.

Подумал всего мгновение, да и не стал строить из себя самодура. Платья ведь почти не весят, да и сговорчивость Бола и Каца умиляла. Им тащить. Только надо будет позже показать сияде, что я всё видел и на неё сильно сердит. Пусть не мнит себя самой хитрой и самой ушлой.

Бежать предстояло, держа лошадей под узду, около часа. Верхом не позволял ехать слишком низкий свод. Да ещё и факелы приходилось нести в другой руке. Задние – мы привязали к арбам. Ещё два факела несли впереди и в середине каравана.

И побежали. Радуясь тому, что стены, идеально вырезанные в камне, без выступов.

О системе открытия крышки в финале тоннеля Теодор нас проинструктировал хорошо. Но всё-таки пришлось и там полчаса повозиться. А когда выбрались наружу, долго стояли и прислушивались к ночи. Тихо. Темно. И никто на голову не прыгает.

Ибо мы выбирались по дну глубокого оврага. По нему же прошли ещё километр, не меньше, пока поднялись на равнину, а там и на взгорье. И только оттуда, в отдалении около двенадцати километров, нам удалось рассмотреть довольно освещённую точку сражающейся крепости. Факелов там хватало, но что творится конкретно на стенах и под ними, даже мой бинокль не позволил рассмотреть. Мелькали некие тени, сгустки марева, ветвистые молнии и короткие отблески стали.

Ничего не оставалось, как вздохнуть тяжело, пожелать Теодору Броку победы и рвануть по отысканной дороге на юг. Потому что рискнуть и податься по большой дуге на север, обходя армию герцога, я не дерзнул. Мало ли кто там к нему наискосок спешит на помощь? Или разъезды продвинулись далеко в стороны?

Вот так и получилось, что желаем мы того или нет, а пришлось смещаться к миру Дракулы. А что в этом плохого? Меня никакие сроки не поджимали. Сандер с Дани – давно жили в Осколках и домой вернуться не мечтали. Димон, в частности, – натуральный «игрок-потеряшка», непомнящий, кто он и откуда. А некромант Брок – так вообще энпээсник. И никто не видел ничего зазорного, чтобы пожить немного в мире Дракулы, остепениться чуток, собрать тысячу-вторую переселенцев, да и двинуть вместе с ними в наши дворянские поместья. Точнее говоря, к нашему союзнику Теодору. Если он останется жив и на месте, то и подскажет, как быть дальше и как быстрее проскочить к миру Сияющий.

Так что всё в наших руках! Ну и сам факт, что у меня почти в руках находится сударыня Даниэлла Дарзлей, позволял мне жить где угодно и в каких угодно условиях. Лишь бы она оставалась рядом.

Ранним утром мы уже были на том самом месте, где, по словам Александра, их колонну рабов переправили на этот берег Багрянки. Пришлось, правда, ещё два километра продвинуться на юг, потому что именно там находился нужный лес на нашем берегу. И вот как раз там мы, ещё не успев отдохнуть и коротко позавтракать, увидели впервые за долгие дни восходящее солнце. Мой верный Пятница даже расплакался от избытка эмоций, ведь он вообще светило не видел более полугода.

Нет, наверное, для человека лучшего единения с природой, когда солнечные лучи ласкают твоё лицо, а за спиной на ветках весело перекликаются многочисленные пичуги. В данном месте, рядом с нормальным миром, птиц вообще было множество.

Однако долго расслабляться команде я не дал:

– Приступаем к срубу и зачистке длинных стволов. Сан, Дим, вы уже знаете, какие надо. Двадцать штук! Тьюша! – Это я уже к фейри обратился. – А ты будь добра, слетай на тот берег и внимательно всё осмотри. Только не спеши снижаться и будь осторожна. Тут всё-таки работорговцы уходили, так что на той стороне может и засада оказаться.

– Не переживай за меня, Гром! – заверила меня наша шеф-повар. – Я не только на кухне умею справляться!

Дальше работа спорилась легко и быстро. Хотя и про постового мы не забыли. Вначале в выдвинутом далеко на опушку дозоре находился маркиз Брок. Потом, когда пришла пора ворочать и перекидывать стволы, его заменила княгиня Даниэлла. А мы уже работали над созданием моста.

Первым делом перекинули два ствола через реку магмы, шириной в двенадцать метров. Трос по верху натянули, второй конец которого помогла на том берегу закрепить фейри. И на тот берег ловко перебежал Александр. Ещё два ствола, и вот уже там наш сухощавый академик. А дальше оставалось уложить в два слоя настил из стволов и связать это сооружение тройной прочности. Получился мост шириной более ста двадцати, а то и ста тридцати сантиметров. При такой устойчивости человек легко переводил совершенно не пугающуюся лошадь. Да и обе арбы проехали с запасом. Даже разгружать не пришлось. На том берегу остановились, решая сразу несколько задач.

Первая: что делать с мостом? Решили оставить его как есть. Не потому что опасались нашего спешного отступления, а по довольно банальной причине. За нами ведь никто не гонится? Вот и ладно. В любом случае соорудить подобный мост – задача для большого отряда пустяшная. В земли Багровой Смерти только и не прутся по той причине, что оттуда никто живой не возвращается. Ну, почти. Кто знает, что там, где и почём, может, там можно находиться чуть ли не в полной безопасности. Так что пусть и другие переселенцы помаленьку туда тянутся, нам же проще будет.

Вторая задача: куда двигаться дальше? По этому поводу воздушная разведка сделала полный доклад и даже предоставила идеальный рисунок-карту на вытоптанной специально земле. В километре от этого места делала плавный поворот бурная и стремительная речка, продолжая своё течение на запад. И как раз по её правому берегу вели в своё время колонну пленников работорговцы. Это Сандер поведал чётко, как и тот факт, что именно на этой дороге бандиты убили несколько разъездов тамошнего барона и расстреляли таможенный пост.

По той же причине в этой местности чужаков и незнакомцев могут сильно не любить. Следовательно, лучше избрать иной путь. А восточнее, чуть выше по течению, фейри рассмотрела отличный широкий мост, по которому свободно переходили разные создания и проезжали телеги. Значит, нам – самое туда! Потому что чем быстрей мы и дальше уберёмся от Багрянки, тем меньше к нам будет у встречающихся жителей назойливых вопросов.

Вот мы и двинулись, помолившись местным богам и на ходу поглощая второй завтрак. Уже только одно сияние солнышка заставляло ускорять шаг и радоваться, радоваться, радоваться…

Наверное, эта чрезмерная расслабленность и радость всё испортили. И в который уже раз я оказался нерасторопным и недальновидным как командир. Во время приближения к мосту не осмотрелся сам, во всём положился на порхающую где-то вверху Тьюшу и поплатился за это. Мог ведь одного разведчика вначале выдвинуть на мост да посмотреть, как на него среагируют окружающие. А тут мост оказался чисто ведомственным, скорей всего, принадлежащим только жителям одной, двух деревень. И посторонним по нему переходить реку жёстко возбранялось, а скорей всего следовало уплатить положенную пошлину. Но мы-то не знали!

И когда стали подниматься на мост, ведя коней в поводу, справа от его основания вдруг вздыбилась земля, и огромный голем зашуршал перетираемыми с песком камнями:

– Стоять! – И сделал такое движение лапищей, словно хотел пришлёпнуть ближе всего к нему находившуюся Даниэллу.

Это уже потом я понял, что он хотел опустить лапу перед ней, словно шлагбаум. Но в первый момент у меня сознание помутнело от вида нависшей над сиядой опасности, и я молнией метнулся на её спасение. Уже рассекая голема Мечом наискосок, рассмотрел второго такого же, несколько медленно поднимающегося с другой стороны моста, и скомандовал:

– На прорыв! На ту сторону!

Отважным воинам два раза повторять не надо. Ринулись все, набирая скорость с места, только подковы заискрили, каблуки задымились да кости у Скелетов-толстяков загрохотали. Но всё это перекрывал рёв второго голема:

– Нападение! Тревога! Они Кэйрджна убивают! – Мне и в самом деле не удалось гору камней и глины убить с одного удара. Тот злобно ревел и пытался достать меня целой рукой. Пришлось этого охранника, сборщика налогов или таможенника с труднопроизносимым именем добавочно два раза рубануть, успокаивая навсегда. Причём всё ещё не применяя Щит.

За это время все наши уже проскочили на ту сторону, в том числе и мой Гнедой ускакал вместе со всеми. А я, пятясь задом, попытался отмахиваться мечом от второго голема. К огромному удивлению, тот сумел отстраниться два раза от моих выпадов, а потом применил очень подлую, совсем не рыцарскую тактику боя. Попросту своими лапами, словно ковшом экскаватора, стал хватать обломки павшего собрата и с бешенством швырять в меня. С огромным нежеланием пришлось применять Щит, который теперь явно покажет герцогу Канцура магическим всплеском, где я сейчас нахожусь.

А в следующий момент мне уже было не до размышлений о скрытности. Один камень меня ударил по ноге, и как только я с воем опустил Щит, второй мне угодил прямо в лобешник. Такой подлости я совершенно не ожидал. Резко попятился назад, из-за хромоты оступился в сторону, навалился на хрупкие перила и проломил их.

Как я падал в приближающуюся воду, я не помнил. Первый всплеск, потом обжигающий холод. Главное, что в голове у меня крепко засела одна только мысль:

«Выплыву! Я же отлично плаваю! Обязательно выплыву! Ведь моё оружие для меня ничего не весит!»

И насколько я ошибался, пришло понимание, когда я осознал, что… стою на дне! В прозрачной воде, мимо меня пролетали сгустки водорослей, небольшие коряги, мелкие камни и довольно крупные рыбины, а я десяток секунд стоял, тупо пялился на это кошмарное зрелище и бессмысленно сжигал кислород в лёгких! Потом с недоумением подвигал левой рукой со Щитом, правой, с зажатым в ней Мечом, и понял! Оружие только для меня не имеет веса. А вот в бою, в движении всегда сохраняет свою огромную массу, неподъёмную для простых смертных! И сейчас оно вдавливало меня в дно с такой силой, что громадное течение плотной жидкостной субстанции казалось лёгким дуновением ветерка.

Дальше я начал действовать несколько хаотично и неправильно. Решил банально выбраться на берег, выйдя на него по дну. А не тут-то было! Река прорубила для себя за века русло с крутыми каменными берегами, на которые без сброшенной верёвки не выбраться. Я тогда метнулся ниже по течению, пытаясь отыскать некую затоку или нормальный скос. Можно сказать, практически побежал. И наверняка отыскал бы выход, если бы начал бег сразу же. А так, увы и ах! У меня закончился кислород. Я только и успел осознать, что Меч со Щитом придётся бросить, да выбрать для них сравнительно спокойное место за весьма специфической скалой, в виде поднятого кулака. Сам выберусь, а потом и легендарные артефакты достану. Решил. Сбросил. И…

И только тогда осмыслил свою очередную ошибку. Меня не понесло к поверхности, по всем нормальным законам физики, а по законам всё той же грёбаной физики понесло как песчинку в плотном потоке вниз по течению. У меня зарябило в глазах, запекло в груди, резануло в ушах и что-то лопнуло в голове. И я понял, что тону… А может, уже утонул. Только и теплилась на задворках сознания мысль:

«Где я очнусь? В палате клиники господина Синицына? Или в Тетрисе? А может, уже и на том свете? Скорей бы…»

Очнулся я, заледеневший насквозь, словно меня в морозилке хранили. И с невероятным трудом открыл один глаз. Второй оказался затянут наглухо багряной опухолью. И с огромным удивлением рассмотрел склонившуюся надо мной бородатую харю. Харя удивлённо хмыкнула и удовлетворённо констатировала:

– О! Очнулся, болезный! Так что давай его раздеваем быстрей, иначе всю справную одёжку сотник себе заберёт. А этому каторжнику она всё равно больше не понадобится. Хе-хе…! Шевелись!

Суть его слов слабо приникала в глубины моего сознания. Их только и согревала уже совсем иная мысль:

«Кажется, я живой… Кажется, выплыл… И кажется, всё в том же мире…»

В следующий момент в поле моего зрения появилась надпись:

Вы вошли в игру! Выберите себе имя персонажа…

Я чуть не рассмеялся:

«Надо же! У меня галлюцинации после ударов по голове начались. Или, скорей всего, это кошмары преследуют от недосыпания. Надо отдохнуть…»

Приняв такое мудрое решение, успокоенно закрыл глаз и постарался уснуть. Всё остальное – успеется. Всё остальное – образуется.


на главную | моя полка | | Игрок поневоле |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 21
Средний рейтинг 3.9 из 5



Оцените эту книгу