1

– Ну что мне с тобой делать? Отправить в Силиконовую долину? На кой черт сдалась тебе эта девка? Добро бы ты сам ее трахал! Так нет, племянница подруги! Седьмая вода на киселе! Обещал своей девушке, что разберется! Нашелся рыцарь без страха и упрека! Доморощенный мститель! – кричал высокий дородный мужчина в военном кителе с погонами генерал-полковника.

– Папа! Ты не хочешь помочь в этом деле? Тогда нет проблем! Найму частных детективов, поеду с ними в этот городок, там разрулим проблему! – тоже на повышенных тонах отвечал ему худой парень лет двадцати, воинственно стоявший перед мужчиной. Одетый в белый спортивный адидасовский костюм, висевший на нем, как на вешалке, он потрясал перед носом мужчины худенькими ручками.

– Потом сыночка мне привезут как «груз-двести», и у меня появятся проблемы! – отмахнулся мужчина, напряженно размышляя. Он тер лицо, отворачивался к окну, всем своим видом демонстрируя напряженную работу мысли.

Виталий, так звали его сына, обладал стальным характером и железной волей. В свои двадцать лет он был зачислен в группу программистов Главного управления военно-морской разведки ВМФ.

Начальник отдела, капитан первого ранга Костин Сергей Миронович, был очень доволен и пророчил Виталию большое будущее.

– Надо скорее туда мчаться и всех этих создателей сайтов хватать и сажать в тюрьму! – прервал размышления генерала выскочивший на середину кухни парень.

– Единственно, что мне нравится в этой истории, – твое аналитическое мышление и способность советоваться со мной, – благодушно сказал отец своему воинственно настроенному чаду.

– Ты пойми, папа! Эти подонки гребут кучу денег на порнографических сайтах с малолетками! Куда эти деньги идут – непонятно! Самое страшное в этой истории то, что Инга – дочь военного сотрудника Генерального штаба. И не простого человека, а генерала, который очень много знает!

– Это-то меня и заставляет выслушивать твой бред и анализировать его. Обычно в разведке не бывает случайностей, но исключить твой вариант я не имею права! Договариваемся, Виталий, так: я даю тебе человека, которого никто у нас тут не знает. Под видом родственников вы едете в этот твой Краснохолмск и проводите неофициальное расследование. Никаких самодеятельных шагов с твоей стороны. Один такой шаг, и первым же рейсом летишь обратно в Москву!

– Только помоги, папа! – бросился на шею отца Виталий.

– С институтом я тебе помогу, нарисуем медицинскую справку дней на десять, а дальше уж сам решай! Ты, скорее всего, растянешь связки на ноге, и тебе пропишут постельный режим!

2

– Капитан второго ранга Ворох! Вы направляетесь в город Краснохолмск с оперативным заданием! Проверить возможность утечки информации по каналам Интернета из этого города. Вам придется поехать туда вместе с моим сыном. Официальная легенда прикрытия: поиск сбежавшей девчонки. Ее действительно похитили торговцы живым товаром. По легенде заниматься поисками будет мой сын, а вы – якобы его охрана, взрослое наблюдение. Вылет завтра рейсовым самолетом из Москвы.

Одна просьба, товарищ капитан второго ранга: постарайтесь обойтись без эксцессов в этом задании! Поменьше трупов! Вы, господа морские дьяволы, кладете жмуриков, как огурцы в бочку на старых советских продовольственных базах, нисколько не разбираясь: молодой, старый, с кожурой или без! – Для наглядности генерал погрозил пальцем и улыбнулся. Глаза, однако, у генерал-полковника смотрели жестко, без смешинки.

– Товарищ генерал-полковник! Разрешите обратиться?

– Давай быстрее! Мне вот эту кучу бумаг предстоит разгребать! – приказал генерал-полковник, поднимая голову от огромного дубового стола, на полметра заваленного бумагами.

– У меня есть один человек! Разрешите его прихватить на всякий случай?

– Какая для него будет легенда? – заинтересованно спросил хозяин кабинета. В голосе генерала прослушивались нотки едва сдерживаемого раздражения.

– Он недавно женился. Свадебное путешествие будет великолепным прикрытием.

– Лишний человек не помешает! Только оплата его путешествия будет за твой счет! – разрешил генерал Климу.

Генерал-полковник славился феноменальной скупостью и не любил тратить государственные деньги. Он их вообще не любил тратить. Каждую копейку у него приходилось выбивать с большим трудом. Если же речь шла о валюте, то его скупость возрастала стократно.

– Об этих деньгах никому не рассказывай! Эти деньги из секретного фонда! – с этими словами на приставной стол перед Климом упала тощая пачка стодолларовых купюр.

– Слушаюсь! – вытянулся по стойке «смирно» Клим.

Тощая пачка американских денег никак не могла содержать в себе больше двух тысяч долларов.

3

– Понимаете, дядя Клим! Эти подонки обманывают девчонок и заставляют их сниматься в порнографических сайтах помимо воли. Я понимаю, есть девчонки, которые трахаются с десяти лет, но Инга не такая! Она вообще с пацанами никуда не ходила! Ей же всего четырнадцать лет! – возбужденно говорил худой парень, размахивая при разговоре руками перед самым носом Клима.

– Все они не такие! Как посмотришь – снаружи кисоньки и лапоньки, а ежели рот откроют, так хоть святых выноси! – отмахнулся Клим, лихорадочно размышляя, с чего начать поиски девчонки, фотографию которой он держал на коленях.

Худенькая и стройная светловолосая девушка с детским лицом кокетливо улыбалась на фоне пляжного кафе «Альбатрос».

– Как ты обнаружил этот сайт? – поинтересовался Клим, отдавая фотографию парню.

– Я же с десяти лет подрабатываю на взломе программных защит. Люди неплохо платят. Машину купил, однокомнатную секцию. Сейчас вот отец к себе пристроил, приходится всем клиентам отказывать. В вашей конторе нельзя таким бизнесом заниматься. Чтобы не потерять квалификацию, ломаем замки порносайтов. Там на один стоящий сайт – сто штук такого дерьма, что плеваться хочется!

Мы с моей девушкой неделю назад у меня дома зависли, ну, и для поднятия духа сайты смотрим. Так оно – общение – веселее идет! Я пошел на кухню кофе делать, а Надька как закричит!

Я сначала думал: током ударило, но прибежал, смотрю – живая, только лицо белее финской бумаги. Она стоит перед компом и в экран пальцем тычет.

Там две обезьяны в два смычка Ингу дрючат! Натуральные обезьяны, все с ног до головы волосатые и морды обезьяньи. Девчонка смеется, радуется, а у нее по ногам кровь течет. Не должно так быть!

Я кое-как Надюшу успокоил, отвез домой и прямо от ее дома рванул на работу. Неделю с компа на работе не слазил, всех друзей на уши поставил! Аналитиков подключил – и вот результат: три девки, которые по порносайтам прыгают, родственницы наших работников, не самого маленького ранга. Два генерала и один полковник! Инга– дочь генерала, а две другие – племянницы. С точки зрения агентурной разработки, Инга самая перспективная!

Эта фирма имеет свои сайты не только у нас, но и за рубежом. Банкуют клипами направо и налево. Денег это стоит немного, но любители «клубнички» берут нарасхват!

У них много сайтов на море, и несколько раз мелькнул этот «Альбатрос», который находится в городе Краснохолмске.

Клим сразу вспомнил гидроакустическую станцию в десяти километрах от города. Они там славно повеселились несколько лет назад.

– Если умеешь работать с компом и есть друзья, то можно систематизировать и рай и ад. Выделить чертей и ангелов по внешним признакам: длине крыльев, разрезу глаз, по словам, даже по интонациям – и систематизировать.

Тут задача намного проще. Всего-то с два десятка девчонок по сайтам и мелькают, а обезьян шесть штук. Так мы этих козлов, которые на себя наклеили шерсть и морды, прозвали.

Отсканировали их морды и тела, загнали на комп и сразу определили, что на самом деле этих уродов всего четыре человека. Они здорово гримируются, но комп не обманешь! Загнали их обезьяньи хари в программу, она и выдала их человеческие лица. Один прямо красавчик – вылитый Ален Делон, а три другие просто хари с Кавказа! Два чеченца, один ингуш, а наш красавчик – лезгин.

Дело, конечно, не в национальности, но это комп выдал, – извиняюще пояснил Виталий.

Клим про себя восхитился проделанной за неделю работой, но то, что он услышал дальше, заставило его посмотреть на парня, сидящего в самолетном кресле рядом с ним, как на посланца бога.

– Анализируя эти порносайты, мы нашли еще двоих фигурантов этой бригады. Одного – по отражению на стекле, а второго – по отпечатку пальца на комоде.

– Это ты, по-моему, парень заливаешь! – усомнился Клим.

– Ничего я не заливаю. Снимали эти уроды хорошей цифровой видеокамерой. Один хачик оперся рукой на полированный комод, а второй снял этот отпечаток. Дальше – дело техники. Увеличили отпечаток пальца, сняли под разными углами и получили дактокарту, приемлемую для идентификации. Запросили МВД – у них самая лучшая дактилоскопическая картотека в России – говорят, надо месяц ждать.

Не хотят давать, сами возьмем! За день ребята взломали код и перекачали всю картотеку к себе. Теперь они на фиг нам не нужны! У самих есть их картотека!

– Но они же ее постоянно обновляют? – засомневался Клим.

– Еще раз взломаем! – отмахнулся, как от маленького ребенка, Виталий.

Хлебнув минеральной воды из прозрачного самолетного стакана, продолжал рассказывать:

– Трое из этой команды известные люди– басаевские боевики. Два человека не проходят ни по одной картотеке – ни нашей, ни МВД, ни ФСБ. Один араб проскользнул в эту странную компанию – он проходит по линии Интерпола.

– Вы и туда залезли? – внутренне восхищаясь, спросил Клим.

– Это все мелочи, ты не отвлекайся! – махнул головой с непокорными волосами Виталий и сразу же продолжил: – Похоже, в Москве у них только филиал. Достаточно большой, разветвленный, но филиал. Основные ниточки тянутся к этому приморскому городку. У них и интернетовские адреса здесь находятся, и почтовые.

Самое главное – Краснохолмск это тихий городок, где все люди на виду. Имея хорошее прикрытие в виде легального бизнеса, вполне реально и даже очень удобно заниматься порнобизнесом.

– Здорово все у тебя получается! – восхитился Клим.

– Это не только у меня! Весь аналитический отдел поработал. Были привлечены все ресурсы. Самое интересное знаешь что? Основные потребители продукции: Америка, Бразилия и Россия!

– Все правильно: сами самогон гоним – сами его и пьем! – прокомментировал Клим последнее высказывание Виталия.

– Неправильно это! Не должно быть такого! – заявил Виталий и от возмущения даже попытался вскочить.

Ударившись о багажную полку головой, почесал макушку и снова заговорил:

– У меня есть смутные подозрения: мы чего-то важное упустили! Почему Америка главный покупатель этой порнушки? Почему Бразилия на втором месте? Непонятно!

– Может, в Штатах больше ненормальных по части «клубнички»? У них, насколько я помню американское законодательство, за такие сайты можно на электрический стул попасть. В России законодательство более гуманное, безопаснее у нас снимать эту мерзость.

– Все это так, но почему в таком случае затащили на этот сайт дочку генерала?

– Девушка, скорее всего, случайно попала, – не очень уверенно вставил Клим.

– Это солидный криминальный бизнес, а в серьезных делах таких грубых проколов не бывает. Нерентабельно это! Всякий бизнес должен быть рентабельным!

– Ты хочешь сказать, что, если бы не Инга, тебе было бы все равно, кого трахают на этих вонючих сайтах? – повернулся к собеседнику всем своим мощным корпусом Клим.

– Конечно, все равно! Еще обсуждали бы с ребятами прелести фигуранток, прихлебывая пивко из бутылок! – спокойно согласился Виталий, пригубив воду.

– Ты хочешь сказать, что твоя доброта к этой девушке избирательна? – завелся с полоборота Клим, и на душе у него стало так муторно и противно, что захотелось сразу выскочить из самолета и бежать обратно в Москву или куда-нибудь подальше.

– Да я пошутил, дядя Клим! Трахать малолеток – это последнее дело! Это только больные люди могут! Нормальный парень такой ерундой заниматься никогда не будет! А уж делать на этом бизнес – самое постыдное дело! Примерно как грабить инвалидов!

Глядя на окаменевшее лицо Виталия, Клим обрадовался:

«Слава богу, не вся молодежь испортилась! Есть еще нормальные ребята и девчонки!»

«Уважаемые пассажиры! Через десять минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Краснохолмска! Температура за бортом тридцать два градуса тепла. Просьба к пассажирам: не покидать свои места до полной остановки самолета и выхода экипажа!»

Под крылом мелькнули военные истребители, вертолеты, покрашенные зеленой краской, длинные серебристые пассажирские лайнеры. Круто развернувшись, самолет по длинной глиссаде пошел на посадку.

Справа и слева высились каменные горы.

Самолет мягко коснулся бетона посадочной полосы и покатился по ней, подрагивая на стыках бетонных плит. Минут через пять Клим понял, почему стюардесса просила не покидать свои места до полной остановки самолета.

Минут десять еще самолет выруливал на свою стоянку, катясь мимо бесконечных ответвлений от посадочной полосы, на которых вперемежку стояли военные и гражданские летательные аппараты. На седьмом ответвлении Клим даже заметил притянутый к земле серебристый дирижабль, метров сто длиной. В открытой дверце гондолы стоял мужчина и принимал картонные ящики из кузова грузовой «Газели».

За то время, пока они добирались до места стоянки, мимо них пронеслось штук пять взлетающих истребителей и два сели на аэродром, катясь параллельно движению самолета.

Аэродром жил своей обычной жизнью.

Ожидая около трапа самолета аэропортовский автобус, Клим заметил Малыша, спускающегося по трапу. Он бережно поддерживал под локоток радостно улыбающуюся Раису. Она весело смеялась, предвкушая месяц полноценного отдыха рядом с любимым человеком.

4

Дорога из аэропорта тянулась по террасе, вырубленной прямо в горах, и только километров через пять спустилась по склону горы на равнину.

Восьмиэтажная современная гостиница «Краснохолмск» – сталь, стекло, бетон – высилась напротив железнодорожного вокзала, ровесника начала двадцатого века. Похоже, со времен постройки железной дороги вокзал ни разу не переделывали. Освещенный с трех сторон мощными прожекторами, он высился темно-коричневой громадой с круглыми старинными часами на фронтоне, которые, как ни странно, шли и показывали точное время. Клим в этом убедился, сравнив время на вокзальных часах со своими «Командирскими». Немногословный водитель, по виду явный кавказец, о чем свидетельствовала кепка-аэродром, привез их прямо к широкой лестнице гостиницы.

Клим, пару раз взглянув на темное, заросшее недельной щетиной, украшенное приличных размеров клювом лицо водителя, сам заговаривать не стал.

Получив двести рублей, ни слова не говоря, не сделав даже попытки отдать сдачу, шофер резко нажал на газ и уехал, зло взвизгнув шинами.

– Неприветливый водила нам попался, – оценил Виталий шофера такси.

– Тебе очень нужна его болтовня? – спросил Клим и, не оборачиваясь, начал подниматься по лестнице к широким стеклянным дверям.

Женщина лет сорока за стойкой портье, с выражением безграничной скуки на своем холеном полном лице, отмеченным родинкой размером со спичечную головку на правой щеке, сунула им отпечатанные типографским способом листочки и отвернулась к маленькому телевизору, стоящему перед ней на столе.

Быстро заполнив листочки, Клим с Виталием подали их портье.

Женщина, двумя пальцами брезгливо взяв анкеты, кинула справа от себя. Ни слова не говоря, подала ключ с деревянной грушей, размером с кулак взрослого человека.

– Это на седьмом этаже, – промолвила портье, снова уставясь в телевизор.

Ни заполнять журнал, ни сверять с паспортами дама, видимо, не собиралась.

Клим не стал настаивать. Сунув два паспорта в задний карман брюк, накинул ремень сумки на плечо и пошел к лифту, дверь которого спряталась под лестницей.

– Это служебный лифт! Ваш по коридору дальше! – крикнула им в спину портье, обнаружив резкий, с хрипотцой, голос, диссонирующий с ее миловидным лицом.

Номер оказался обычной комнатой с душем, туалетом и телефоном. Две кровати с деревянными спинками притулились возле торцевых стен. На каждой кровати, прямо на покрывале, перед двумя подушками без наволочек лежала стопка влажного белья. Между кроватями стояла невысокая деревянная тумбочка. Вторая тумбочка отсутствовала. Администрация гостиницы селила в двухместные номера исключительно парных людей, которые обходились одной тумбочкой.

Телефонный аппарат сиреневого цвета, стоящий на подоконнике, как только они вошли, начал звонить.

Клим взял трубку, и сразу же мелодичный женский голос спросил:

– Могу я услышать Клима?

– Я вас слушаю. С кем имею честь говорить? – немного церемонно спросил Клим, внутренне настораживаясь.

– Вам, наверное, скучно, а вашему молодому другу несомненно? Мы желаем скрасить досуг и немного развеселить.

Прикинув в уме, что от лишних знакомств грех отказываться, Клим как можно равнодушнее протянул:

– Давайте я посоветуюсь со своим молодым другом, а вы минут через десять нам перезвоните.

– Будет сделано, господин Ворох! – удовлетворенно сказал женский голос, и моментально послышались короткие гудки отбоя.

Местные аборигенки не тратили время на пустые разговоры.

– Звонила женщина, судя по голосу в телефоне, лет тридцати, хочет с нами встретиться, – медленно размышляя вслух, сказал Клим.

– Это гостиничные шлюхи! Как только мы заехали, так дежурная сразу же нас продала! – откликнулся Виталий, брезгливо сморщив лицо.

– Мы с тобой косим под частных детективов из Москвы, так что самое время брать этих девок и тащить их в кабак, тем более, не знаю, как ты, но я сильно проголодался.

– Только одно условие: трахать их не будем! – воскликнул Виталий, скрываясь в душе.

«Как прикажете, господин сыночек!» – про себя заметил Клим, скидывая пропотевшую за время полета рубашку.

Телефонный звонок раздался ровно через десять минут.

Виталий еще не вышел из душа, так что разговор пришлось вести одному Климу.

– Девочки, мы только что приехали и страшно голодны. Если вы не возражаете, то мы приглашаем вас поужинать с нами в ресторане. Ждем вас через двадцать минут в ресторане гостиницы, – в телеграфном духе сообщил Клим и сразу повесил трубку.

– Вы, дядя Клим, времени даром не теряете. Вот только один вопрос: как мы оставим мою дорогую аппаратуру в номере? Мне эта гостиница совсем не внушает доверия.

– Что ты предлагаешь? Сидеть безвылазно и пухнуть от голода? Нанять охранника? – немного раздражаясь, засыпал вопросами Клим, и в этот момент зазвонил сотовый телефон.

– Слушаю вас! – сказал Клим, поднося трубку телефона к уху.

Голос генерал-полковника приказал:

– Дайте трубку моему сыну!

Клим слышал, как в трубке зарокотал бас генерала:

– Положение ухудшилось. Ребята наезжают на нашу звезду и требуют серьезных данных. Вся надежда на вас.

Хотя генерал-полковник говорил завуалированно, но Клим все понял и выжидающе уставился на Виталия, который не знал, что сказать.

– Я все слышал. Можешь не повторять. Теперь эти с порносайтов начали шантажировать отца девушки. Я все правильно понял из твоего разговора с отцом? – спросил Клим, пристально смотря Виталию в глаза.

– Похоже, я ввязался в очень нехорошую историю, – потерянно сказал Виталий, смотря в пол.

– Сейчас мы пойдем поужинаем с телефонными девочками, а потом будем решать наши проблемы. Быстрее одевайся! Нас ждут! – решил вывести своего молодого напарника из ступора Клим.

Ресторан находился на первом этаже гостиницы. Огромный высоченный зал выходил сплошными витражными окнами на улицу. Плотные шторы темно-зеленого цвета закрывали эти окна от самого потолка до пола. Прямо за ресторанными дверьми оставались два незашторенных окна, каждое – метров десять квадратных закаленного стекла. Перед окнами, выходящими на привокзальную площадь, стояла группа молодых людей в белых рубашках, яростно размахивающих руками друг перед другом.

Зал ресторана, уставленный четырехместными столиками, покрытыми белыми скатертями, освещался слабо. На каждой из трех огромных люстр, висевших под потолком, горело по десятку лампочек.

На пустых столиках дожидались посетителей по четыре столовых прибора, а в центре каждого высилась прозрачная вазочка с искусственными цветами. Рядом с ней сиротливо примостилась ядовито-желтая пластмассовая солонка в виде грибка с красной шляпкой и красный пластмассовый держатель без единой салфетки.

Столик они заняли метрах в десяти от входа в ресторан, под развесистой искусственной пальмой в деревянной кадке.

Ненавязчивая музыка лилась из динамиков в рост человека, спрятавшихся в углах зала, настраивая посетителей на минорный лад. Кроме них, в зале занятыми оказались только два столика около пустой полукруглой эстрады, выкрашенной в белый цвет.

– В таком зале хорошо проводить деловые переговоры. Практически нет посетителей, хорошо просматриваются все входы и выходы. Телохранителей можно посадить за соседние столики, – уныло заметил Виталий, привыкший к веселью московских ресторанов.

– Мне нравится ваш образ мыслей, молодой человек! – бодро проговорил Клим, внимательно рассматривая лицо своего подчиненного.

Обычное лицо ничем не примечательного молодого двадцатилетнего парня с пышной прической и узенькими усиками, вот только глаза у него серьезно смотрели на мир, спрятавшись под густыми бровями. Клим заметил, что Виталий даже сейчас, смотря на него, постоянно щурился.

– Вы меня так внимательно рассматриваете, как девушку на выданье! – нервно хохотнул парень, теребя в руках вилку.

– Хуже, чем на выданье. У тебя небольшая близорукость? – негромко осведомился Клим, рассматривая чистое лицо своего собеседника.

– Это все от компа. Много перед дисплеем сижу, вот зрение и садится. Я нормально вижу, только когда работаю с мелкими деталями или текстом, приходится надевать очки.

Минут через пять перед ними возник остроносый официант в грязной белой куртке. Изогнувшись в угодливом поклоне, склонив перед сидящим Климом прилизанную голову, он вытащил блокнот с истрепанной обложкой и, положив его на стол, собрался записывать заказ.

– Нам чего-нибудь жидкого две половинки, салатов из свежей зелени, одну селедочку, которой славится ваш город, и мяса. Можно лангет, бифштексы или отбивные. Двести граммов хорошего коньяка. Если выдашь дагестанский за «Хеннесси» или «Наполеон», оторву голову! Если придут девочки, подашь бутылку непаленого коньяка и бутылку сухого вина. Быстро обслужишь, получишь десять процентов чаевых. Свободен, как гордый орел! – махнул рукой Клим, разрешая официанту удалиться.

Такое обращение официанту понравилось, и он моментально испарился.

Через пять минут официант снова возник с тележкой, на которой стояли две тарелки с супом, салат из красной рыбы, салат «Оливье» и крупно нарезанная толстая селедка, длиной не менее полуметра, обсыпанная кольцами репчатого лука. Селедка была уложена на длинном узком блюде, но все равно вся не поместилась.

Разлив коньяк из небольшого хрустального графинчика по рюмкам, официант пожелал приятного аппетита и исчез, оставив после себя запах подгорелого лука.

– Давай выпьем по первой, а потом уже будем решать наши проблемы! – предложил Клим, поднимая рюмку на уровень глаз.

Виталий, не чванясь, быстро опрокинул рюмку в рот и, зажевав долькой лимона, скривился.

– Ты знаешь, чем отличается пессимист от оптимиста? – спросил Клим, отправляя в рот кусок ароматной селедки. Увидев отрицательный кивок головы своего собеседника, пояснил: – Пессимист выпил коньяк и говорит: «Какая гадость – клопами пахнет!» Оптимист же, напротив, раздавив клопа, блаженно потянув носом воздух, замечает: «Какая прелесть – коньяком пахнет!»

Увидев вопрошающий взгляд Виталия, пояснил:

– Я этот анекдот тебе рассказал не потому, что ты не умеешь пить коньяк, ты его действительно не умеешь пить, а совершенно с другой целью. На вещи можно смотреть с двух сторон: с точки зрения пессимиста, как ты это сейчас делаешь, и с точки зрения оптимиста, и я попробую тебе это доказать.

Папочка позвонил и озадачил – это, конечно, плохо, но то, что сам позвонил и проинформировал, – хорошо! Наша операция, ради которой мы сейчас здесь находимся, приобретает легальный статус, и мы с тобой переходим с нелегального на полулегальное положение. Девочки, которые к нам идут, похоже, наши с тобой спутницы на вечер, поэтому прекращаем служебные разговоры и переходим целиком на любовные и вопросы по теме, ради которой мы сюда приехали. Ресторанные девочки кладезь самой различной информации, и знакомство с ними, я думаю, принесет нам очень много пользы. Так что сделай приветливую физиономию, улыбайся, рассказывай анекдоты и подспудно узнавай, что тебе надо! – посоветовал Клим, пьяно улыбаясь, как и положено подвыпившему командировочному.

Одна особа женского пола была лет тридцати, вторая – двадцати пяти. Обе в коротеньких юбках, обнажавших ноги сантиметров на пятнадцать выше колен. Сумочки через плечо могли служить как косметичками, так и неплохим оружием, если туда положить приличный камень. Распущенные по плечам волосы делали их в неярком ресторанном свете похожими на русалок из диснеевских фильмов.

Черная и беленькая девушки устремились к их столику. Гостиничная разведка действовала четко и без ошибок.

– Видишь, они никого не спрашивают и направляются прямо к нашему столику – значит, насчет информированности этих жриц любви я не ошибся, – на одном дыхании произнес Клим.

– Мальчики! Это мы звонили по телефону! – с улыбкой сказала старшая, черненькая, с ходу присаживаясь на свободные стулья.

Черненькая – худощавая женщина, немного подкрашенная – выглядела, как недавно бросившая спорт спортсменка. По ногам легко перекатывались мышцы, ясно видимые даже при слабом освещении. Свободная кофточка с короткими рукавами не скрывала полную грудь и длинную шею. Лицо в полумраке ресторанного освещения казалось одухотворенным и красивым.

Беленькая – в черной кофточке с длинными рукавами – больше походила на испуганную девочку, которую силком затащили в это место. Она ежилась и еле заметно вздрагивала.

Присев, дамы синхронно повесили свои сумки на спинки стульев.

Клим с Виталием неожиданно рассмеялись, и это сразу разрядило обстановку.

– Света, – представилась беленькая и, широко открыв глаза, уставилась на Виталия.

– Зоя, – томно сказала черненькая, доставая из сумочки пачку сигарет «Парламент».

«Девочки не так плохо живут, если курят такие дорогие сигареты!» – подумал Клим.

Дальше все понеслось по наезженной колее раскрутки лохов командировочных, впервые попавших в курортный город.

Сначала они выпили бутылку коньяка и вина, затем еще бутылку водки. Девочки лихо опрокидывали стопки, закусывая маслинами, вазочки с которыми расторопный официант поставил перед каждым клиентом.

Через час четверка переместилась в ресторан Дворца культуры нефтяников, помпезное здание которого обнаружилось напротив гостиницы.

Два часа прошли незаметно. Порядком подвыпившие девочки на прямой вопрос Виталия о малолетках брезгливо сморщили носики и кивком головы одновременно показали в сторону моря.

Хотя вопрос был задан беленькой, отвечали они одновременно. Вернее, отвечала черненькая, а беленькая только поддакивала, полностью признавая ее старшинство.

Кабак у нефтяников помещался на открытой веранде прямо на плоской крыше Дворца культуры.

Облокотившись на массивные перила, которые ограждали края крыши, Клим с черненькой смотрели на море. Милях в трех от берега горело зарево огней.

– Вот там трахают малолеток и всяких б…й. Вы знаете, чем отличается б…дь от проститутки? – неожиданно спросила черненькая, пристально всматриваясь в лицо своего собеседника.

Краем глаза Клим заметил, что Виталий, обняв свою подружку в углу ресторана, настойчиво исследует ее ноги под юбкой.

– Я всегда думал, что эти слова синонимы? – удивился Клим, более внимательно рассматривая свою партнершу.

– Кто такая проститутка, вам, я думаю, объяснять не надо? Бл. дь – это проститутка, которую выгнали из публичного дома за половую распущенность! – громко, на весь ресторан, выкрикнула черненькая последнюю фразу и хрипло расхохоталась.

Посетители ресторана недовольно посмотрели на них.

Света моментально вырвалась из объятий своего ухажера и подскочила к подруге.

Зоя отпихнула ее в сторону – так сильно, что подруга чуть не упала. Указав пальцем на Клима, громко заявила на весь ресторан:

– Малолеток ему захотелось! Бери катер и вали на сейнер, там этого добра навалом! Все маленькие шлюхи работают там! Штука баксов за ночь – и на выбор любая! Плати две штуки гринов – и шведский стол к твоим услугам!

– Что такое «шведский стол»? – заинтересовался Клим и полез в карман, делая вид, что достает деньги.

– Все молодые шлюшки разложены на столе, готовые к употреблению. Подходи и трахай любую! Можешь сначала одну попробовать, потом вторую, сиськи подергать третьей!

– Тетя Зоя! – подскочила к ней Света и ладонью закрыла рот.

Черненькая зарыдала и взахлеб заговорила:

– Что я, виновата в этой долбаной перестройке? Завод закрыли, а на мне двое детей, да муж-алкаш! Сидит целыми днями на диване, смотрит телевизор и пьет пиво! Говорит, раз настоящие мужики пьют пиво – значит, и я должен пить пиво! Надоест сидеть, ложится на диван и все равно пьет свое сраное пиво! Детям есть нечего, а он пиво пьет!

Вот и пришлось на старости лет идти на панель! Думаешь легко в сорок пять жопой на улице трясти?

Последняя тирада была явно обращена к Климу.

– Ты знаешь, я бы тебе больше тридцати не дал! – восхищенно произнес Клим, не замечая, что все внимание вокруг привлечено к их квартету.

Как только Клим произнес эту фразу, на всех столиках дружно захлопали.

– Это правда, я на тридцать лет выгляжу? – сквозь слезы спросила черненькая.

– Гадом буду! Ты мне сразу понравилась! – сделал умильную рожу Клим и, опустившись на одно колено, галантно поцеловал руку женщине.

Двое молодых охранников, одетые в униформу, расшитую золотым шитьем, осторожно поддерживая под руки, подняли Клима с колен и бережно повели на выход. Еще двое повели Виталия, который повис всей тяжестью на их могучих плечах.

Доведя до дверей лифта, они остановились перед ними, испытующе вперив тяжелые взгляды в Клима с Виталием.

– Все понял, ребята! Вот пару штук за беспокойство, – протянул деньги Клим самому взрослому из охранного квартета.

Из-за спин охранников выскочил официант и протянул Климу счет.

Еще две бумажки по пятьсот рублей перекочевали в потные лапы официанта.

– Сдачи не надо, – царственно махнул рукой Виталий, покачиваясь, как моряк в первое увольнение на берегу. Он направился к открытой двери лифта, предусмотрительно вызванного охранником.

Лифт, мягко защелкнув двери, пошел вниз.

Самый старый охранник придержал Клима за руку, предупредил:

– Идите, ребята, домой! Выспитесь хорошенько и утром будете как огурчики.

– Ты сам огурец расписной! Засунь свой язык себе в жопу со своими советами! – громко, на всю улицу, заявил Виталий и, обняв женщин за талию, пошел впереди, прямо по зеленому газону, распевая во все горло:

Климу ничего не оставалось, как топать сзади, размышляя о распущенности сегодняшней молодежи, которая, как только вырвется из-под родительского крылышка, сразу начинает куролесить.

Виталик кончил петь и громко уговаривал девушек зайти к ним в апартаменты – так он величал их облезший номер – попить удивительный бразильский кофе, который он сам, оказывается, и собирал.

Кофе у него почему-то вырос на огромных, похожих по описанию на кедр, деревьях. Суровые люди с альпинистским снаряжением взбираются на могучие стволы и вручную собирают самый высокосортный кофе.

– У него даже нет маркировки! На нем написано: «Кофе простой», – заливал Виталий.

– А тот кофе, который мы пьем, чем отличается от вашего кофе? – спросила беленькая.

Клим с интересом ждал, как Виталий выкрутится из этого щекотливого положения. Но и тут московский отпрыск не подкачал:

– Мой кофе так же резко отличается от вашего, как породистая собака выделяется в стае дворняжек. Ваш кофе собирают на маленьких чахлых деревьях, которые растут внизу. На них садится пыль, гербициды, пестициды, и потом вы всю эту гадость пьете.

Но девушки стойко и, как показалось Климу, немного испуганно пить кофе в номере категорически отказались.

Набережная городка, покрытая растрескавшимся асфальтом, тянулась вдоль чахлого парка с правой стороны, а слева расстилалось тихое в этот час Каспийское море.

Маленькое кафе в конце пляжа привлекло внимание Виталия запахом шашлыка из осетрины и кофе. Кофе одуряюще пах на фоне йодистого запаха моря. Климу до ломоты в скулах захотелось глотнуть обжигающе горячего кофе.

Усатый толстый азербайджанец колдовал около двух длинных, явно больше метра, мангалов. На одном он переворачивал длинные шампуры с рыбой, а на другом стоял десяток турок с кофе.

Несмотря на поздний час, почти все столики были заняты. Свободным оставался только один, у самой кромки воды.

Виталий, хоть и протрезвел на свежем воздухе, ни слова не говоря, потянул свою светленькую подружку в кафе. Черненькая пыталась остановить Виталия, но он как танк ломился вперед, не обращая ни на кого внимания.

Гомон в кафе моментально стих, и только шорох волн да потрескивание огня в мангале нарушали зловещую тишину.

Идя следом за Виталием, Клим просительно улыбнулся. Этой улыбкой он заранее просил прощения у посетителей кафе. Черненькая испуганно прижалась к нему. Клим отметил, что подбородок у нее мелко задрожал.

– Пива и зрелищ! – заорал на все кафе порядком окосевший Виталий.

Не успел Клим с девушками усесться за стол, как Виталий снова начал выступать:

– Девки, быстро исполнили стриптиз! – выдернул из-за стола светленькую.

Девушка еле устояла на ногах. Она испуганно озиралась, поводя головой вправо-влево.

Троица одетых в черную форму крепких мужичков быстро пробиралась от мангала к их столику. Клим заметил, что все трое были азиатами. На спине каждого красовалась белая надпись: «Охрана».

Подскочив к Виталию, двое ловко выдернули его из-за стола, а третий – самый маленький из них, худощавый парень – провел молниеносную серию хорошо поставленных боксерских ударов по корпусу.

Виталий сразу обмяк в их руках. Согнувшись вперед, он внезапно изогнулся дугой, и из его рта вылетела толстая струя рвоты.

Он мгновенно с ног до головы облил маленького охранника и два столика за ним. Еще раз вскинувшись, Виталий упал прямо на песок.

Тяжелый рвотный запах покатился по кафе. Люди с облитых рвотной массой столиков вскочили и стали торопливо отряхиваться.

– Ты русский свинья! – Маленький азиат зашипел от злости и подскочил к упавшему Виталию с явным намерением пнуть его.

Резкий, практически незаметный для глаз, удар ребром ладони по почкам заставил его выгнуться и упасть на спину. Никто, кроме черненькой, не заметил этого удара.

Встав во весь рост, Клим спокойно сказал:

– Приношу свои извинения и готов материально возместить убытки.

– Пошел вон, пьяная скотина! – заорал шашлычник и бросился на Клима, держа шампуры наперевес. Он по дороге снес два столика и несся на Клима, как носорог, ничего не видя вокруг.

Шаг в сторону, и резким движением заставил огромную тушу со всего маха упасть на песок. Он, как бульдозер, пропахал в мокром песке борозду, по плечи залетев в море.

Двое охранников, как два хорошо обученных ротвейлера, одновременно с разных сторон бросились на Клима. Один напал с левой стороны, второй – со спины.

Удар ногой с разворота в грудь вынес первого охранника за пределы отгороженного участка кафе и заставил его успокоиться в кустах.

Второго охранника Клим просто поймал на болевой прием и, заведя ему руку за спину, негромко спросил:

– Тебе руку сломать или не надо?

– Лучше не надо, – спокойно ответил охранник, не предпринимая попыток освободиться.

Клим легонько оттолкнул его от себя, краем глаза продолжая страховать движения.

Отскочив, охранник выхватил из заднего кармана нож, но взять его в руку не успел. Удар ногой в подбородок подбросил его вверх почти на метр, и он плашмя рухнул на песок.

– Внимание! Сзади! – резко крикнул знакомый голос, и Клим мгновенно оглянулся.

Шашлычник, держа шампуры наперевес, медленными шажками приближался к нему.

С его лица была содрана вся кожа, разбит нос, свернутый набок, но глаза смотрели холодно и спокойно. В них горела такая ненависть, что у Клима мороз пошел по коже.

Сдернув с плеча черненькой сумочку, Клим невольно подивился ее тяжести, но отметил длинный крепкий ремень, который являлся превосходным оружием.

Отскочив назад, Клим схватил со стола полупустую бутылку коньяка и зажав ее в правой руке, начал качать маятник.

Глаза шашлычника забегали из стороны в сторону. К такому поведению жертвы он не привык. Жертва обычно или бросалась наутек, или сразу признавала его превосходство.

– Кряк! – раздался громкий звук.

Виталий, отлежавшись на песке, не вставая, со всего размаха ударил деревянным стулом по голени шашлычника.

Утробно хрюкнув, тот ничком упал вниз, во второй раз разбив свою многострадальную рожу.

Подняв голову, Клим увидел, что толпа людей, вскочивших из-за столиков, надвигается на него, и в этот момент тот же смутно знакомый голос произнес:

– Всем стоять! Милиция! Приготовьте документы и личные вещи для досмотра!

Толпу как будто сдуло ветром. Только два человека спокойно сидели за столиком да посередине площадки кафе стоял Эдик, его школьный товарищ.

– За драку в общественном месте вы арестованы! – сурово сказал он, делая хитрое выражение лица.

– Эй, Эдик! Зачем такой нехороший слова:

– Арест! Турьма! Счас сядем немножко коньяк, кофе выпьем, поговорим и все спокойно решим! – сказал лощеный азербайджанец, лет пятидесяти по виду, безмятежно сидевший за столиком. Второй азербайджанец – высокий, его ноги выпирали из-за стола, худой, тонкий в кости, волосы черные с проседью, на вид лет сорока – даже не посмотрел в сторону Клима, делая вид, что его это не касается. Он спокойно отхлебывал из высокого стакана желтую жидкость.

– Садись, дорогой! Гостем будешь! Пятьсот долларов есть? – спокойно спросил он, наливая к себе в бокал минеральной воды.

Вытащив из кармана бумажник, Клим отсчитал пять бумажек по сто долларов и положил перед ним.

– Все! Инцидент исчерпан! – резюмировал высокий.

Он поднял голову, внимательно посмотрел на Клима, сквозь зубы предложил:

– Давай ко мне охранником иди! Кушать есть! Комната общежитие сделаю! Девочки каждый день новые!

Тут его взгляд остановился на девушках, которые сидели, как мышки, за столом.

– Ви брись отсюда!

Девиц как ветром сдуло.

– Я подумаю над вашим предложением, – спокойно сказал Клим, вертя в руках женскую сумочку.

– Сейчас я их отвезу в милицию, а потом, если на них ничего нет, приеду обратно, – сказал Эдик, махнув Климу рукой, приглашая следовать за собой.

5

Черный «Лендровер» летел по пустому городу, не обращая внимания на светофоры.

– Быстро ты ездишь и смело, – заметил Клим, невольно на перекрестках упираясь руками в переднюю панель машины.

– Городок у нас маленький. Все друг друга знают. Иса решил, что я поехал тебя доить и не скоро вернусь. Тебе придется у меня на дачке день-другой пожить, пока утрясу все напряги. Эти азергуты – злобный народ. Они мстительные до ужаса. За два дня я их пересажаю, создам им проблемы, а потом уже тебе можно спокойно появляться у нас в городе, – ответил Эдик, пропустив мимо ушей замечание насчет смелой езды.

Машина, попетляв по узким улочкам, выскочила на улицу с четырехрядным движением и быстро стала набирать скорость. Справа показалась развилка, где дорога уходила в горы.

– Это дорога в аэропорт? – спросил Клим.

– У нас из города выходит всего четыре дороги. Первая – в аэропорт, которую ты видел, вторая – в Россию, третья – на Украину и четвертая – через Астрахань на Махачкалу и дальше в Азербайджан. Сейчас справа появятся отстойники нефтеперегонного завода. Он был построен в годы войны как резервный, но так и остался у нас. Очистные сооружения построили в сорок пятом году двадцатого века по временной схеме, но так и не сделали нормальными, отвечающими современным требованиям.

Стекла в машине, открытые со всех сторон, полезли вверх, мягко загудел кондиционер. Слева показались вытянутые в длину озера, больше километра каждое, покрытые черной матовой пленкой, ярко блестевшей в лунном свете.

– Если не закрывать окна, то можно задохнуться. Все водители стараются быстрее проскочить этот участок.

– Ты все равно в город поедешь? – спросил Клим и, увидев утвердительный кивок, попросил: – Заехай в гостиницу и забери наши вещи. Там много оборудования Виталика, и оно очень дорогое.

– Чем ты сейчас занимаешься? – спросил Эдик, ловко вписываясь в поворот перед массивом одинаковых белых пятиэтажных домов.

– Занимался бизнесом, теперь пробую себя на ниве частного сыска.

– Насколько я помню, ты в школе занимался подводным спортом, и, насколько мне не изменяет память, довольно успешно.

– Было такое дело, – уклончиво ответил Клим, вспоминая хулигана Эдика, который, помимо своих постоянных выходок, обладал трезвым, расчетливым умом. Он никогда ничего не делал, не рассчитав все последствия своих действий на пять ходов вперед.

Эдик внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. Убедившись, что Виталий крепко спит, предложил:

– Я, как начальник уголовного розыска, могу оказать тебе неоценимую помощь в твоей работе.

И, видимо, давая возможность оценить благородство его будущих поступков, перевел разговор на другое:

– Сейчас мы въезжаем в старый поселок Азаза. Почему у него такое название? Сейчас ходят разные легенды, я их тебе расскажу потом.

Машина съехала с асфальтовой дороги и прямо по песку, срезав порядочный кусок дороги, проехала влево, мимо заасфальтированного круга автобусной остановки. Затем покатила вперед, мягко покачиваясь на мощных рессорах, вдоль узкой бетонной пешеходной дорожки, по грунтовой дороге, пробитой прямо в песке. Глубокая колея шла рядом с покосившимися проволочными, дощатыми, железными заборами, за которыми виднелись фанерные домики с обязательными верандами перед ними. Многие домики имели открытый второй этаж, где, несмотря на поздний час, сидели люди. Справа показалась деревянная вышка метров пяти высотой, а сразу за ней дорога вывела к двухметровому бетонному забору.

Железные ворота, перед которыми они остановились, украшала монументальная железная вывеска: «База отдыха «Рыбкоп».

Охранник, выглянув в железное окошечко, шустро открыл ворота, и машина по асфальтированной дороге поехала направо. Справа и слева стояли деревянные, ярко освещенные домики с деревянными верандами, на которых сидели люди. Кто-то просто смотрел на море, другие пили пиво, чай, играли в карты, домино, шахматы. Многие смотрели небольшие телевизоры, установленные прямо на верандах.

Выехав на берег, машина остановилась прямо перед металлическими мостками, уходящими в море.

– Вот вам ключи от дачи, – сказал Эдик и, подойдя к решетчатой калитке, нажал кнопку. Ярко вспыхнул свет, осветив металлическую дорожку, сваренную из арматурных прутьев, которая вела к железнодорожному пассажирскому вагону, установленному на сваях. Вагон был ярко освещен. Во всех окнах, занавешенных желтыми занавесками, горел свет.

– Я буду через час-полтора. Располагайся, как у себя дома, – предложил Эдик и, круто развернувшись, пошел к машине.

Мягко заработал двигатель, «Лендровер» сделал небольшой круг и укатил, мигнув на прощанье стоп-сигналом.

Виталий никак не хотел просыпаться. Он сидел на песке, спиной прислонившись к ноге Клима, и спал, изредка всхрапывая во сне. Взвалив его себе на плечо, Клим спокойно зашагал по мосткам, которые были расположены в двух метрах от поверхности воды.

Железнодорожный ключ легко открыл наружную дверь вагона, и Клим очутился в железнодорожном вагоне. Как Эдику удалось перенести вагон на море, известно одному хозяину, но факт остается фактом – в двадцати метрах от береговой линии пляжа, прямо над морем, на сваях стоял настоящий железнодорожный купейный вагон, правда, без колес.

Свалив Виталия на нижнюю полку во втором купе, Клим отправился осматривать свое новое жилище.

Первого купе (проводников) не было. Вместо него была маленькая аккуратная кухня с прорезанной амбразурой в гостиную или обеденный зал, состоящий из трех соединенных купе. Дальше шли обычные купе, а в самом конце вагона, на месте второго туалета, Клим обнаружил душевую, в которой под потолком были установлены две разноцветные душевые сетки.

С такими душевыми Клим никогда не встречался. Быстро раздевшись, он вошел в кабину. Душевая сетка, покрашенная красной краской, при нажатии на красную педаль в полу исторгла из себя обычную воду. Зеленая педаль включила зеленую душевую сетку, из которой полилась теплая морская вода.

Встав под душ, Клим с удовольствием подставил свое тело под морскую воду. Костяшки кулаков и плечи сразу засаднило. Посмотрев на плечи и кулаки, Клим заметил, что на них содрана кожа.

Вскипятив чай, Клим включил телевизор и стал ждать своего неожиданного спасителя.

Минут через двадцать раздался низкий гул мотора, и, открыв наружную дверь вагона, Клим увидел Эдика, несущего их сумки.

Сгрузив все в гостиной, хозяин дачи быстро разделся и пошел в конец вагона – принимать душ.

Минут через десять, одетый в длинные шорты, с мокрыми волосами, он сидел напротив Клима, рассматривая могучее тело своего одноклассника, прикрытое только коротенькими спортивными трусами.

Сам же Эдик располнел, приличных размеров брюхо вывалилось у него поверх шорт.

Отхлебнув чая, он полез в пластиковый пакет, достал из него бутылку армянского коньяка «Двин». Одним движением открутив пробку, поискал глазами, во что бы налить, но не нашел, выжидающе уставился на Клима.

Пока Клим искал тару, Эдик ловко нарезал лимон, апельсин и, разложив все это на тарелки, вытащив из того же пакета пачку «Мальборо», закурил.

За все время подготовки позднего ужина не было произнесено ни одного слова.

Поставив стаканы на стол, Клим уселся перед Эдиком и, достав сигарету из пачки, не спрашивая разрешения, закурил.

Разлив по рюмкам коньяк, Эдик поднял стакан на уровень глаз, выпил, пристально глядя на Клима.

Клим, тоже ни слова не говоря, последовал его примеру, закусил лимоном и, глубоко затянувшись сигаретой, спросил:

– Ты уже полковник?

– Месяц назад получил! – последовал лаконичный ответ.

– Так и будем в молчанку играть? – спросил Клим, которому эти психологические выверты начали порядком надоедать.

– Собственно говоря, обливаться соплями и умиляться при виде одноклассника у меня особенно нет охоты. Возраст уже не тот. Короче, попал ты в скверную историю с этим Исой, который держит практически все точки общепита в городе. Связи у него идут до самой Москвы, а может, и дальше. Черт его побрал оказаться сегодня именно в этом кафе!

– Не бери в голову! Если ты из-за меня сильно напрягаешься, то попробуем решить как-то по-другому, – успокоил своего одноклассника Клим.

– Да ну тебя на хер с твоим понтом! Давай выпьем за встречу! Лет двадцать, поди, не виделись! – сердцах сказал Эдик.

– Слава богу! Наконец-то я увидел прежнего Эдика – хулигана и лоботряса! – улыбнулся Клим, протягивая через стол правую руку.

– С этим азером я все решу. У него, конечно, завязки, но и я не пальцем деланный!

– Я видел Володьку Стрельцова, он тоже мент, но живет в Саратове.

– Ты мне зубы не заговаривай, а давай перетрем по делу! – жестко сказал Эдик.

Его лицо тотчас огрубело и стало похоже на каменное.

– У одного высокопоставленного чиновника украли дочь. Вернее, ее сначала заставили сняться на порносайтах, а потом она исчезла. На картинках в компьютере видно море и кафе «Альбатрос». Я, конечно, понимаю, что «Альбатросов» в приморских городах, как вошек у портовой проститутки, но очень уж велика вероятность, что она где-то тут.

– Какой дьявол понес тебя в это кафе! Этот Иса и ведет всех проституток города!

– Да он у тебя Аль Капоне какой-то! – иронично сказал Клим.

– Хорош лыбиться! Фотография девки есть? – жестко спросил Эдик.

Клим достал из своей сумки фотографию Инги и протянул ее Эдику.

От внимательного взгляда Эдика не ускользнула кривая усмешка Клима.

– Там, в номере, двое с вашими вещами шустрили, пришлось немного их погладить!

Клим только теперь заметил содранную кожу на щеке Эдика.

– Это не местные! Местные меня все знают, и руку поднять на меня им в голову не придет! Мужики из ЛОМа их до утра у себя подержат, а утром я с ними сам разберусь! – жестко сказал Эдик, плотоядно облизнувшись.

– Спасибо! Если я чем смогу, то, конечно, помогу! – заверил Клим.

– У меня только один еще вопрос: ты почему-то из Клима превратился в Кима? И в фамилии у тебя одна буква изменилась?

– Не забивай себе голову ерундой! Так надо было сделать! – отмахнулся Клим.

– Я пока в ЛОМе суетился с этими хачиками, на тебя запрос сделал – ты у нас, оказывается, и как Ким и как Клим в розыске! Розыск, конечно, старый, но его никто не отменял!

«Вот это прокол!» – мелькнуло в голове у Клима.

– Твой дружан тоже в бегах? – не отставал настырный мент.

– Он чистый. Это профессиональный компьютерщик! Его дали в помощь при розыске!

– То-то у него вся сумка в компьютерах! Ты точно в уголовные игры не играешь? – опять впился своим чекистским взглядом Эдик.

– Это старые дела. Я долги погасил и теперь чистый! – успокоил Клим своего приятеля.

– До меня доходили слухи, что ты с ГРУ связан, но никто толком ничего не знает, – выдал наконец информацию Эдик.

– Завтра-послезавтра будут новые документы. Пока можно у тебя на даче поживем? – озадачил Эдика Клим.

– Тут вообще никаких корочек не надо. Я вам завтра эмвэдэшные ксивы нарисую, пока пришлют документы. Теперь пошли спать! Завтра рано вставать!

6

Клима разбудил резкий гудящий звук. Выскочив в коридор вагона, Клим начал вертеть головой в поисках незнакомого источника звука. Гудело в столовой, где они вчера вечером сидели с Эдиком.

На стене в столовой висел настенный телефон, издававший такие звуки.

Едва Клим попытался снять телефон, как сбоку из черного квадратного динамика раздался голос Эдика:

– Трубку немного вверх потяни, и она снимется.

Трубка была необычно тяжелой на вид и на вес. С внутренней стороны ее была расположена клавиатура с цифрами и непонятными значками, мигающий дисплей, под которым тоже имелись квадратные клавиши.

– Не забивай себе голову, рассматривая это произведение телефонного искусства. Перед тобой старинная правительственная система радиотелефонной связи «Алтай». В маленьких городках, типа нашего, она еще существует!

Быстренько умывайтесь, приводите себя в порядок. Через час я за вами приеду. Повезу вас завтракать. Моя жена с детьми в отпуск укатила, так что пока холостякуем. Если хотите искупаться в море – из нерабочего тамбура есть спуск к воде.

В трубке послышались короткие гудки отбоя.

– Дядя Клим! Что это за чудо? – раздался сзади голос Виталика.

– Это радиотелефон системы «Алтай», – поделился знаниями Клим, придав голосу недовольные нотки.

Всклокоченный Виталий отодвинул Клима в сторону, стал внимательно осматривать чудо телефонной техники.

Метнувшись к своей сумке, он вытащил небольшой приборчик, размером с сигаретную пачку, снял трубку и стал внимательно исследовать ее. Вся его неуклюжесть и угловатость исчезли. Около Клима работал профессионал. Он точными, выверенными движениями разбирался в незнакомом приборе.

– Я пойду искупаюсь, ты не хочешь? – предложил Клим.

– Потом сполоснусь! – отмахнулся Виталий, развинчивая маленькой отверткой переднюю панель телефона.

Открыв дверь нерабочего тамбура вагона, Клим обнаружил ступеньки, уходящие прямо в воду. Ступеньки, как и сходни на берег, были сварены из арматурных прутьев. Поручни ступенек, сделанные из пластиковых труб зеленого цвета, были на ощупь шероховатыми.

Метрах в десяти от вагона к свае был привязан белый катер, на борту которого красовалась надпись, сделанная готическим шрифтом: «Эдя». Никаких сомнений в принадлежности катера хозяину железнодорожного вагона не возникало.

Спустившись по ступенькам вниз, Клим попробовал воду ногой и, решившись, кинулся в воду. Вода была градусов шестнадцать и приятно освежила тело.

Глубина около ступенек была метра два с хорошим песчаным дном. Редкие камни на дне были расположены метрах в пяти один от другого, поросли водорослями, которые колыхались от движения воды. Стайка лещей метнулась от конца ступенек, которые на метр не доставали до дна. К последней ступеньке был привязан металлический садок, в котором, лениво шевеля плавниками плавали четыре живых осетра.

«Хорошую рыбку ловит Эдик! За этих рыбешек можно приличный срок схлопотать!» – подумал Клим.

Вынырнув около ступенек, он заметил небольшую сетку с рыбьей требухой, кусками хлеба и протухшими кусками мяса, вокруг которой стаей кишела рыба.

«Прикармливает рыбешку мент!» – с уважением подумал Клим, восхищаясь по-хозяйски обустроенным бытом своего одноклассника.

Сделав на ступеньках комплекс упражнений ушу, Клим почувствовал себя достаточно бодрым и зашел в вагон.

Виталик, подсоединив к трубке ноутбук, увлеченно стучал по клавишам, отправляя послания.

– Тут вам папа прислал сообщение, – сказал Виталий, щелкнув мышкой.

На экране всплыла надпись:

«Ситуация изменилась. Похитители дали срок пять дней. Сообщите, что надо. Отец».

– Дай я сяду за «клаву», – попросил Клим, отодвигая Виталия.

Тот недовольно отодвинулся, скептически взглянув на Клима.

– Машинка в системе он-лайн? – спросил Клим, быстро набирая сообщение:

«Срочно пришлите полную боевую экипировку тюленя, на двух человек, малогабаритный компрессор для закачки баллонов. По два комплекта документов мне и ребенку на различные фамилии. Нужен выход на местное ФСБ. Дайте материал на Эдуарда Васильевича Миронова и местного авторитета Ису. Нужны длиннофокусный микрофон и комплект клопов с оборудованием. Племянник».

Виталий изумленно смотрел на Клима. Взяв махровое полотенце, Клим, вытирая свое тело, приложил указательный палец к губам, призывая лишнего не болтать.

Ноутбук запиликал, показывая, что пришло письмо.

«Экипировка тюленя, оборудование, документы будут сегодня доставлены московским бортом. Связь с местным ФСБ у Виталия. Инструкции пришлю. Отец».

– Пойдем искупаемся. Тебе после вчерашней пьянки прописывается морское купание! – приказал Клим, руками показывая, что надо убрать оборудование от телефона.

Зайдя с Виталием в воду, Клим заставил его отплыть метров пятьдесят от вагона и уже на воде начал инструктировать:

– Эдик, конечно, хороший парень, но лучше перестраховаться и при нем лишнего не болтать. Лишняя информация вредит человеку, а тем более окружающим его людям. Вечером надо смотаться в аэропорт и получить оборудование. Нам пока надо активно искать твою Ингу, тем более что срок поиска ограничен.

– Я прочитал письмо! Давайте беседовать на твердой поверхности! В море у меня возникают нехорошие ассоциации – рыба укусит за руку, судорога сведет ногу. Вот черт! Накаркал! – резко сказал Виталий, уходя под воду.

Дернув его за волосы, Клим возвратил голову на поверхность, назидательно сказал:

– Держи меня за плечо и не дергайся! Схватишь за горло, сразу вырублю и бесчувственного потащу к вагону! Так намного легче работать с утопленниками!

– Но я ведь живой? – удивился Виталий, в точности выполняя все указания Клима.

Рывком выскочив из воды, Клим взвалил одеревеневшее тело своего помощника на плечо, бегом побежал в вагон.

Включив горячий душ, Клим засунул под него Виталика и начал его яростно растирать. Через пять минут Клим уселся на полу и, закурив первую за сегодняшнее утро сигарету, облегченно вздохнул.

Виталик метнулся к сумке и, вытащив глушитель, включил его.

– Теперь можно говорить спокойно. Сейчас я немного полежу и проверю этот вагон на «клопов», – пообещал он, снова укутываясь в полотенце.

Встав, Клим налил половину стакана коньяку и передал его Виталию.

– Не за то отец сына бил, что тот пил, а за то, что опохмелялся! – говорит русская пословица. Я тебе как инструктор плавательной подготовки приказываю выпить! – объяснил Клим свой поступок. Налив себе половину стакана, он поднял его и, пристально глядя на Виталия, произнес: – За твое второе рождение, сынок!

– Неужели все было так серьезно?

– Без лишней рисовки, мальчик, могу сказать, что мне стало страшно! Не потому, что я тебя не вытащу! Этого я как раз совсем не боялся! Мне стало страшно за тебя! В двадцать лет так глупо погибнуть! У меня был приятель – инструктор по нападению и защите без оружия, – у которого я много полезного перенял, и не только, как калечить и убивать людей, но и как лечить их. Он мне рассказывал, что существует тип организма человека, который после принятия алкоголя в холодной воде может умереть! Значит, у тебя такой тип организма!

– Это что, мне и пить больше нельзя? – спросил Виталий, смотря на свой пустой стакан со страхом.

– Ничего страшного в этом нет. Сам этот инструктор нашел у себя эту болезнь и разработал метод лечения. Тебе категорически нельзя лезть в холодную воду после принятия алкоголя. Тебе же будет лучше: если чуть вмазал, от воды надо держаться подальше!

– Дядя Клим, расскажи про инструктора, – попросил Виталий.

– Сейчас я сделаю крепкий сладкий чай и буду рассказывать об этом уникальном человеке… Мы были в одном месте на юге, и пришлось зайти в кабак. Работали там под авантюристов, которые потерпели кораблекрушение. Представляешь: тропики, бар, где пьют стаканами ямайский ром (кстати, ужасно противная штука, наш деревенский самогон намного лучше). Так вот, двое оборванных мужиков, которых только привезли на берег, должны, чтобы не выйти из роли, обязательно нажраться до положения риз, что мы с моим другом-инструктором и сделали. Конечно, нажрались мы по понятиям, а на самом деле были трезвыми как стеклышко. Выпили всего ничего – два литра рома под хорошую закуску. Потом спокойно пошли спать в углу кабака.

Утром шхуна ушла с нами в море и опять попала в шторм. Представляешь ситуацию: тропики, жара под пятьдесят градусов, да и температура воды под тридцать. Два раза моего друга волной окатило, и точно так же, как тебя, его скрючило.

Он мне кричит: «Тащи меня в горячий душ и растирай!»

Сунул его под горячий душ и давай тереть! Вот так и узнал метод лечения твоей болезни. Тереть или массировать должен обязательно другой человек.

– Дядя Клим! Вы действительно боевой пловец, как сказал мне папа?

– Понимаешь, Виталий, специализированную подготовку, как боевой пловец, я не проходил, так, кое-что урывками, но вот плавательную и подводную намного больше, чем рядовые морские дьяволы. Я тренировал боевых пловцов: учил их работать под водой и на воде.

– Вы участвовали в боевых операциях под водой? – с загоревшимися глазами спросил Виталий.

– Ты знаешь, иногда мужчинам задают глупые и бестактные вопросы типа: спал ли ты с Галкой, Валькой, имя не имеет значения. Настоящие мужчины обычно не отвечают на такие вопросы, а многозначительно улыбаются. Вот и чай поспел – можно его пить!

– Все вы шутите, дядя Клим, а я серьезно спрашиваю.

– Ты лучше проверь вагон на наличие «клопов»! – жестко приказал Клим, давая понять, что посторонние разговоры закончились.

Встав, Виталий сделал несколько гимнастических упражнений. Радостно посмотрев на Клима, он поднял вверх большой палец. Через пять минут он вернулся и, вновь включив свой прибор-глушилку, доложил:

– В каждом купе по одному «клопу», в гостиной – три штуки, один – в коридоре. В туалетной, на кухне и душе «клопов» не обнаружено. «Клопы» мелкие, работают от голоса, радиус приемной станции – до ста метров. Сидят наблюдатели где-то рядом. Если надо будет, определю, где именно, с точностью до метра.

– Благодарю за службу! – совершенно искренне сказал Клим.

– Служу России! – вытянулся в струнку Виталий.

За окном послышался шум подъезжающей машины.

– Возьми прибор и, как только Эдик войдет, проверь его одежду на «клопов»! Потом всю машину снаружи и внутри! Глушилку выключи! – приказал Клим, пальцем ткнув в сторону входа.

Эдик заскочил в вагон и сразу махнул рукой, приглашая ехать с ним.

Приложив палец к губам, Клим махнул рукой Виталию, приказывая ему работать.

«Клоп» обнаружился в подмышечной кобуре. Ткнув в него пальцем, Клим громко сказал:

– Сейчас позавтракаем, а потом можно и на пляж зарулить!

В машине обнаружилось целых два «клопа»: один притаился на передней панели, в олимпийском мишке, сидевшем перед водителем, а второй обосновался в обивке заднего сиденья.

Едва они выехали за ворота, включив глушилку, Виталий начал рассказывать, адресуясь непосредственно к Эдику, который сидел за рулем:

– За вами ведется постоянное наблюдение. Это не ФСБ и не разведка. У нас таким старьем давно не пользуются. Обложили вас крепко – практически везде сидят «клопы». Радиус действия у них примерно сто метров – значит, должна быть мобильная группа, которая постоянно держится от вас на расстоянии не более ста метров. Они или сразу слушают, или сначала пишут на магнитную ленту, а потом прослушивают. Не удивлюсь, если у них катушечные магнитофоны. Сейчас мы можем говорить спокойно, так как у нас включена глушилка. Кроме гула мотора, они ничего не услышат.

Откуда-то выскочили серенькие «Жигули», «тройка» и не спеша покатили за ними.

– Вот видите, и хвост показался, – заметил Виталий, показывая антенной прибора на «Жигули».

– Сейчас я им устрою! – пообещал Эдик, вытаскивая мобильный телефон.

– Серега! Это я! Проверь документы у серой «тройки», которая за мной идет. Совсем нюх потеряли, моего зверя подрезают! Потом звякни мне! Я буду у дежурного в ЛОМе!

– Как я понял, завтрак пока отменяется? – спросил Клим, посматривая в зеркало заднего вида.

Толстый милиционер вышел из машины, припаркованной рядом с постом ГАИ, и лениво махнул жезлом, приказывая «жигулю» остановиться.

Клим с Виталием обернулись, стараясь получше рассмотреть операцию.

Коротко переговорив, гаишник лениво махнул жезлом, разрешая машине продолжать путь.

– Не нравится мне это. Обычно процедура проверки, как я знаю по собственному опыту, продолжается намного дольше, – заметил Клим, поворачиваясь к Эдуарду.

– Если вы нам поможете в нашей работе, то вас отмажут! – спокойно сказал Виталий, вытаскивая сотовый телефон.

– Говорит Семнадцатый! Срочно проверьте серый «жигуль» третьей модели. В салоне три пассажира. Двигается из поселка Азаза в сторону города! Она нам не нужна!

Стоящий на обочине заляпанный известкой «ЗИЛ» резко взял вправо и, зацепив «жигуленка», сбросил его с дороги. Не останавливаясь, набрал скорость, понесся прямо посередине дороги, включив сигнал и все фары.

Эдик по привычке бросился за ним.

– Не надо этого делать! – спокойно попросил Виталий, похлопав Эдуарда по плечу.

«Ох и непростой парнишечка этот Виталий!» – понял Клим, но вслух ничего не сказал.

– Гаишники будут разбирать ДТП, вот и узнаем, что за человечки в этом «жигуленке», – пояснил Виталий, поворачиваясь к Климу.

– С такими методами работы вы половину автомобильного парка города за неделю расколошматите! – задумчиво сказал Эдик.

7

– Давай вот здесь перекусим! – предложил Клим, увидев сделанную прямо на стене одноэтажного дома корявую надпись: «Домашняя кухня».

Красные блестящие буквы (каждая больше полуметра) плясали вкривь и вкось, не соблюдая ни своих собственных размеров, ни расстояний между собой. Ниже красовалась бледно-синяя надпись, сделанная по всем правилам каллиграфии: «Все очень вкусно!»

Железная дверь открылась, едва они только остановили машину. На пороге стояла пухленькая девчонка лет двенадцати в коротеньком платьице, с блестящим подносом, на котором расположилась бутылка минеральной воды и четыре высоких стакана. Увидев кивок Эдуарда, она отвинтила пробку и моментально налила в четыре стакана пузырящуюся воду.

В комнате было прохладно и сумрачно. Три столика, покрытых белоснежными скатертями, ожидали своих посетителей.

Кофе, булочки с маслом, черная икра появились в течение минуты.

Отпив первый глоток кофе, Клим запил его глотком ледяной воды, поднял от скатерти глаза и выжидательно уставился на Эдуарда.

– Вашу девочку никто в городе не видел. Ни на панели, ни в веселых домах она не работает. Там девочки по документам старше восемнадцати лет, – начал рассказывать Эдик.

Мобильник Виталия резко мяукнул. Подняв вверх палец, Виталий призвал всех помолчать и открыл крышку мобильного телефона. Вглядевшись в экран дисплея, он удовлетворенно хмыкнул и, защелкнув крышку, уставился на Эдуарда, молчаливо предлагая ему продолжить рассказ.

– Я ребят поспрашивал, и появилась одна зацепка. Кто-то в городе продает малолеток. Девчонок двенадцати-тринадцати лет. Они тут проходят первый круг, месяц-другой работают, а потом набирают новый комплект. Этих девчонок снимают на видео, а потом они куда-то все исчезают. Сеть очень хорошо законспирирована, и ни разу ничего уголовного не всплывало. Родители отнекиваются: мол, девочки уехали к родственникам. Сами понимаете: нет заявы, нет уголовного или розыскного дела. Извините, но у нас хватает и без этого работы. Таможенники моряка одного прихватили с героином, и он, чтобы отмазаться от срока, рассказал, что есть очень дорогой бордель на турецком сейнере. Сейнер стоит в нейтральных водах и не подлежит таможенному контролю. У него систематически ломается машина, а провести досмотр мы не имеем права – территория Ирана! Через три дня сейнер уйдет обратно в Иран!

– Вот это интересная информация! – удовлетворенно заметил Виталий, к которому постепенно перешло руководство операцией, как заметил Клим.

– Далеко сейнер стоит от берега? – уточнил Клим.

– Кабельтовых в тридцати, но к нему не подобраться, это территория другого государства, – попытался возразить Эдуард, с которого моментально слетел весь его лоск.

– Вы лучше прикиньте, чем вы насолили прокуратуре, которая взяла вас в разработку. В машине сидел и следователь городской прокуратуры, и два «топтуна» из ФСБ. Уголовное дело на вас ведет следователь Умриев, если не ошибаюсь, – заметил спокойно Виталий, откидываясь на спинку стула.

– Есть такой. Я с ним сцепился из-за родственника. Он просил отмазать, а я посадил на «пятерик», хотя документов в суде было на пятнадцать лет строгого режима, – объяснил Эдик подоплеку дела.

– Ничего страшного. Есть прокурор области, есть и Генеральный прокурор, который следит за исполнением законов.

– Кто вы такой, чтобы бросаться такими именами? – спросил Эдик.

– Человек, отвечающий за свои слова!

Уходя, Клим подошел к хозяину «Домашней кухни» и, протянув ему пятьдесят долларов, попросил:

– Передайте своей дочке. Дай бог ей счастья в наше нелегкое время!

8

– Поехали к вам в контору, там разберемся! – приказал Виталий, вставая из-за обеденного стола в кафе.

Машина резко отъехала от обочины, и сразу же за ней пристроилась черная «Волга», совсем не маскируясь под случайную машину.

– Не боись, дядя Эдик, – прорвемся! – обнадежил Виталик, снова вытаскивая свой мобильник.

Он пару минут поколдовал над ним и удовлетворенно произнес:

– Там Умриев около горотдела крутится, а с ним еще трое оперативников из ФСБ. Похоже, нас всех сейчас брать будут! Дядя Клим! Вы сможете оперативников убрать, не калеча? Как только я кашляну – начинайте работать с оперативниками! – попросил Виталий, снова колдуя над своим мобильным телефоном.

– Нет проблем! – молодцевато гаркнул Клим.

Эдик при его крике досадливо поморщился.

Здание городской милиции помещалось в новом двухэтажном здании из красного кирпича. Перед входной дверью скучал толстый милиционер, лузгая семечки прямо на ступеньки.

Поставив машину на служебную стоянку, Эдик выпрыгнул из нее и быстрым шагом направился к входу.

Зло цыкнув на толстяка перед дверью, Эдик быстро открыл ее и сразу же свернул направо, направляясь мимо дежурного за стеклянной стенкой, который бодро вскочил при виде начальства.

– Эти со мной! – бросил на ходу Эдик.

Двое ментов, болтавших с дежурным, моментально исчезли из поля зрения, явив чудеса проворства. Они проделали это с такой скоростью, что Клим широко открыл глаза, проверяя, не привиделись ли они ему.

Быстро поднявшись на второй этаж, Эдик открыл дубовую полированную дверь своим ключом. Рядом, справа на стене, висела медная табличка «Начальник уголовного розыска полковник милиции Столпов Эдуард Валентинович».

Виталий первым проскользнул в кабинет и, обойдя по периметру помещение, держа свой прибор в руках, сразу же нашел двух «клопов».

– Давайте наши ксивы, и мы побежим! Дел полно! – громко попросил Виталий и сразу же после этих слов включил глушилку.

– Что вы делаете? У них и так материалов на меня до черта, а тут еще эти удостоверения! – завопил Эдуард, быстро открывая сейф.

Больше сделать он ничего не успел. В кабинет влетели три человека и с ходу бросились на них.

Виталик получил в глаз и отлетел к окну, на Клима накинулись сразу двое.

Уход в сторону, удар ребром ладони по шее. Второго Клим поймал на прием, протянул на себя и резко ударил кулаком по бедру. Такой удар выводит человека из строя часа на три-четыре. Замах ногой третьего человека так и остался невыполненным. Пробка от стеклянного графина попала ему в затылок, и он упал рядом с Виталием, на лице которого наливался огромный кровоподтек. Несмотря на это, Виталий счастливо улыбался!

В кабинет Эдика танцующей походкой вошел невысокий худенький мужчина с кожаной папкой в руках. Подскочив к нему, Клим задрал ему пиджак на голову, выхватив из рук папку, и аккуратно усадил его на стул.

Быстро охлопав карманы худого, он вытащил из них служебное удостоверение, на котором было написано: «Прокуратура России», толстое кожаное портмоне и пакетик с белым порошком.

Виталий, тряся головой, набирал на своем мобильнике номер телефона.

– Да, в кабинете начальника уголовного розыска, – быстро сказал он и сноровисто начал снимать со стен кабинета миниатюрные видеокамеры.

– Вы будете долго сидеть в тюрьме за нападение на следователя прокуратуры и сотрудников ФСБ! – прошипел мужчина.

– Никто не предъявлял никаких удостоверений, не представлялся, а сразу начали избивать гражданина, – спокойно сказал Клим, прикладывая на всякий случай правую руку следователя к пакетику с белым порошком.

– Это не мой! – заверещал следователь.

– Я его вытащил из вашего кармана и передам в лабораторию, – начал говорить Клим.

В это время в кабинет вошли четыре офицера с повязками, на которых было написано «Комендатура».

– Этих в комендатуру, в одиночку, – распорядился Виталий, показывая на троих лежащих без сознания людей, и, повернувшись к следователю прокуратуры, спросил:

– Вы с ними поедете или еще поговорим?

– Давайте поговорим, – спокойно согласился следователь, и только теперь Клим рассмотрел его.

Мужчина выглядел лет на сорок пять. Невысокого роста, худощавый, но с аккуратным выпирающим брюшком, одетый, несмотря на жару, в серый костюм, он сидел на стуле и спокойно смотрел на все происходящее перед ним.

– Отправьте все это в лабораторию на проверку, – попросил Клим, складывая документы, папку, пакет с порошком в пластиковый пакет.

– Вы ничего не докажете. Ни один суд в городе не примет у вас эти доказательства! – опять прошипел следователь прокуратуры. Сейчас он задергался, чувствуя, что вещественные доказательства уплывают у него из рук. Ни в военной комендатуре, ни на территории воинских частей городская прокуратура никакой власти не имела. Сейчас он стал похож на хорька, который попал в капкан. Все его напускное спокойствие слетело, и следователь начал дергаться, стараясь освободиться от пиджака, которым его спеленали.

– Вы не имеете права связывать меня! Я следователь городской прокуратуры, лицо неприкосновенное!

– Помилуйте! Кто вас связывал? Вы сами запутались в своем пиджаке, а теперь сваливаете свою вину на совершенно посторонних людей! Нехорошо это, несолидно! – увещевал Клим.

Увидев, что Виталий кончил свои манипуляции с видеокамерами и сотовым телефоном, Клим уселся напротив следователя и попросил:

– Эдик, закрой, пожалуйста, дверь на ключ! Не надо нам мешать!

– Господин Умриев, все видеоматериалы о вашем поведении уже отправлены в Москву. Сделать вы уже ничего не сможете. Мы вам можем выставить сразу несколько обвинений – начиная от использования служебного положения в личных целях до хранения наркотиков.

– У вас руки коротки! – брызгая слюной, пробормотал следователь.

– Коротки, да не совсем! На «пятерик» ты сегодня заработал! Фээсбэшники всю вину свалят на тебя и будут правы! К ним никаких претензий! Они сегодня отсюда улетят, как и ты, на время нашего пребывания здесь! Что с тобой будет – это сам решай. На зоне очень не любят прокуратуру! Сразу тебя Машкой сделают! Будешь весь срок в петушином углу жить! – обещал райскую жизнь Клим.

Он ничуть не грешил против истины. На зоне к работникам прокуратуры отношение особое.

– Чего надо? – исподлобья спросил следователь.

– Эдик! Эта дверь в комнату отдыха? – показал Клим на дверь за спиной начальника уголовного розыска.

Увидев утвердительный кивок, Клим схватил следователя за плечи, рывком сдернув его со стула, потащил за собой, несмотря на его жалкие попытки сопротивления.

Комната отдыха представляла собой небольшое помещение с неизменным баром и широким кожаным диваном, на который Клим бросил своего пленника.

Вторая дверь вела в душевую с туалетом.

– Долго разговаривать мне с тобой некогда. У тебя два варианта: первый – ты прямо отсюда отправишься в военный следственный изолятор за вооруженное нападение на старшего офицера, и второй вариант – ты принимаешь предложение, которое я тебе сделаю.

– Что за предложение? – заинтересовался пленник, пытаясь принять сидячее положение.

– Берешь лист бумаги и пишешь: «Я, следователь городской прокуратуры, обязуюсь информировать работников Главного разведуправления по интересующим вопросам. Подпись и число».

Если нам не понравится твоя работа, то мы сразу даем ход сегодняшнему инциденту, который имеет видео– и аудиозапись. Вот и второе мое предложение.

– Вы не оставляете мне выхода! – пробормотал следователь, пододвигая к себе лист бумаги.

– Я просто предлагаю вам выбор между сроком в колонии и нормальной работой, – объяснил Клим.

Сложив вчетверо листок бумаги, засунув его в карман брюк, Клим прошелся по комнате и спокойно сказал:

– Псевдоним у вас будет, – Клим поднял глаза к потолку, пожевал губами и выдал: – Дзета. Так и будете подписывать свои донесения. Первое задание вам – прекратить уголовное дело на начальника городского уголовного розыска!

– Я не могу этого сделать! Дело на контроле прокурора города! – сказал следователь.

– Прокурору позвонят из Москвы – это мой вопрос. А ты сделай вид, что никакого дела нет! Второе задание: мне нужны все сведения по городу о проститутках, сутенерах, их «крышах», людях, которые это курируют. Сделаешь отчет завтра к утру – в Москву не придется кататься. Там сам знаешь, начальства много, как они посмотрят на тебя, неизвестно, могут и переиграть нашу с тобой договоренность. А так о нашем разговоре не будет знать никто, кроме меня.

– Завтра все материалы, которые есть у нас в городе по проституткам, будут у вас! – пообещал следователь.

Клим заметил у него в глазах мстительную радость.

– Все материалы завтра передашь Эдику. Если что не так, гарантируем несчастный случай с тобой. Если нам понравится твоя работа, то и денежку будешь получать, и со служебным ростом поможем. Несерьезно получается – в таком возрасте только простой следователь, – подсластил конец разговора Клим.

Лицо следователя приняло нормальный оттенок, и только ходящие желваки на скулах показывали его волнение.

– Мы обо всем договорились с господином Умриевым. До свидания! – попрощался Клим, провожая следователя до дверей кабинета.

– Ну ты даешь! – восхитился Эдик, вытирая пот со лба.

– С тебя ящик коньяка Виталию! Видишь, какой бланш ему подвесили из-за тебя?

Синяк под глазом Виталия приобрел черный цвет и спускался почти до верхней губы.

– Я ему пока полицейские очки подарю! – засуетился Эдик, достав из стола огромные зеркальные очки, которые закрыли весь синяк.

Виталий сразу начал подгибать дужки очков, подгоняя их к своему лицу.

– Давай еще раз пройдемся по сейнеру, а потом решим, что дальше делать, – предложил Клим, усаживаясь напротив Эдика.

– Ты меня сейчас не напрягай! После такого стресса я часа три отходить буду! Я сейчас позвоню приятелю, и он тебя отвезет прямо к сейнеру – сам посмотришь! – предложил Эдик, утирая обильно струившийся по лицу пот.

Было видно, что он рад сейчас избавиться от своих невольных гостей.

– Давай нам ксивы, которые ты нарисовал, и звони приятелю, – попросил Клим, выходя на середину кабинета.

– Я пока поживу в городе, а вы можете дачей располагать, как вам угодно! – расщедрился Эдик, выпроваживая своих опасных гостей.

Виталий собрал всю свою аппаратуру в сумку и встал у двери, ожидая Клима.

– Серега! К тебе сейчас мои друзья подойдут! Покатай их по морю, куда они скажут! – говорил тем временем по телефону Эдик.

– Вам надо прийти на стоянку около судоремонтного завода. Это по набережной в сторону ТЭЦ – труба видна с любой точки города.

У Сергея большой катамаран, не ошибетесь – он там один такой. Минут через двадцать подходите к пристани, он вас будет ждать. Вот вам моя визитка! Тут все телефоны – и рабочие и домашний!

9

Дежурный милиционер с изумлением посмотрел на выходящих Клима с Виталием. Он снял фуражку, почесал блестящую лысину, но ничего не стал говорить, снова уткнувшись в бумаги.

– Вот так встреча! – услышал Клим женский голос и прямо перед собой увидел Раису и Малыша.

– Какие люди! И без охраны! – обрадовался Клим.

– Ты как здесь оказался? – С ходу спросил Малыш, протягивая для рукопожатия свою широкую, как саперная лопатка, руку.

– Вызвали для прописки, но что-то не срослось, – придумал с ходу благовидный предлог Клим.

– Нас в гостинице попросили сходить поставить временную регистрацию, а там надо день стоять, чтобы до окошечка долезть. Ну ее в баню, эту регистрацию! Полный бардак в милиции – ни вентиляции, ни одного стула, и все девушки – как три дня не кормленные цепные собаки в сторожевых будках! – описал в двух словах причину их появления в милиции Малыш.

– Я вас в паспортном столе не видела! – сказала Раиса.

«Не знаешь ничего! А узнаешь, так не поверишь!» – подумал Клим и благодарно взглянул на Малыша.

– Это твой тезка, Виталий Филиппович, а даму зовут Раиса… прошу прощения, не помню вашего отчества, – представил Клим Виталию своих друзей.

– Можно просто Раиса и Виталий, ведь мы на отдыхе. К чему нам лишние церемонии? – объявила Раиса и, взяв двух Виталиев под руки, повела их налево.

– Давайте посидим в каком-нибудь кафе, поговорим, пивка попьем! – предложил Малыш, радостно потирая руки.

– У твоего тезки стойкая аллергия на приморские кафе! У меня есть более дельное предложение: поедем кататься на море!

– Это здорово! Я никогда не была на Каспийском море! – захлопала в ладоши Раиса, став сразу похожей на маленькую девочку.

Ей это совсем не шло: сорокалетняя полная женщина с круглым, далеко не детским лицом, подпрыгивала на месте, как резиновый мячик.

Приморский бульвар при дневном освещении казался еще более жалким, чем ночью. Чахлые кусты, осыпанные россыпью пустых пластиковых бутылок, бумажных стаканов, скомканных газетных листов, пакетов…

– Я была на Кавказе, так там приморские города все вылизанные и чистенькие. Здесь ночью ноги можно сломать! – без умолку трещала Раиса, увлекая двух Виталиев вдоль бульвара.

Клим в одиночестве шел следом, зорко присматриваясь к окружающим.

Слева показалось знакомое кафе, где тот же толстый шашлычник раздувал мангал, махая фанерным листом размером с половину чертежной доски.

Увидев Клима, он отвернулся и замотал головой, как бык, которому муха попала в нос. Его одутловатое лицо все было в струпьях, а подбородок и правая щека заклеены лейкопластырем.

– Вот кафе, где можно попить пива! Там и шашлык жарят из осетра! – обрадовался Малыш, разворачивая своих соседей.

Жестко взяв его за локоть, Клим притормозил Малыша, негромко сказав в самое ухо:

– Я же тебе сказал, что у твоего тезки аллергия на кафе. А от этого у него сразу сыпь высыпает по всему телу.

– И фингалы под глазами растут, – так же негромко прокомментировал Малыш последнее высказывание Клима.

– Вы абсолютно правы, господин граф! – откликнулся Клим.

Городской пляж представлял собой грустное зрелище: весь в рытвинах и проплешинах, с огромными камнями, торчащими из-под воды, он не вызывал желания окунуться в море. Три группы неряшливо одетых аборигенов, весело поющих на незнакомом языке, отдаленно напоминающем русский, довершали картину. Аборигены, одетые в засаленную и грязную одежду, сидели отдельными кружками, середина которых была украшена неизменной бутылкой в окружении пластиковых стаканов. Подойдя ближе, Клим заметил множество стеклянных осколков на земле.

Труба ТЭЦ, исправно выпускавшая шлейф желтоватого дыма, служила отличным ориентиром.

Сразу за пляжем кусты начали расти гуще, и кое-где среди них появились деревья. Парк был меньше замусорен, и даже неширокие пешеходные дорожки, выложенные бетонными плитками, оказались чистыми.

Бетонная дорога уходила влево и упиралась в красные железные ворота, на которых красовалась надпись, выполненная готической вязью: «Яхт-клуб судоремонтного завода».

Площадка перед воротами была сплошь заставлена машинами, среди которых всего две были отечественного производства. Они казались гадкими утятами среди сверкавших полировкой «Мерседесов», «Ситроенов» и разнообразных «япошек», которых было более всего. Присмотревшись, Клим обнаружил даже «Роллс-Ройс»-кабриолет. Он, правда, был не последней модели, но черноусый водитель, положив ноги на дверцу, курил длинную сигару с видом хозяина жизни.

– Извините! Как мне найти Сергея? – вежливо спросил Клим, подойдя к чуду английской техники.

– Какой такой Сергей тебе нужен? – спросил обладатель сигары, смотря в сторону от Клима.

Повернувшись, Клим проследил направление взгляда черноусого.

Ничего, кроме пыльных кустов, не обнаружив, Клим перевел взгляд на хозяина «Роллс-Ройса», который, выпустив подряд три кольца дыма, на четвертом сбился и сморщил лицо.

– Говорят, что самые лучшие кольца пускал Чарли Чаплин. Он пускал одновременно двенадцать колец дыма и тринадцатым пробивал все двенадцать! – поделился информацией Клим.

– Какой такой Чал Чапел? Почему не знаю? Я всех в нашем городе знаю! Тебя первый раз вижу! Россия первый день приехал! Кожа белый-белый, совсем светлый человек.

– Чарли Чаплин – знаменитый комик немого кино – жил и снимался в начале двадцатого века, – объяснил Клим.

– Слушай, друг, когда время будет, приходи, расскажи о Чапеле, я тебя и твоих друзей машина покатаю, хороший места покажу. Если бензин заправишь, совсем далеко повезу! Красивый машин, но бензин жрет, как грузин вино пьет! Сорок литров на сто километров, девяносто восьмой бензин!

– Надо карбюратор регулировать, тогда меньше будет расход бензина, – посоветовал Клим, присматриваясь к черноусому.

На вид ему было лет сорок пять. Лицо, изрезанное морщинами, было гладко выбрито.

– У Сергея катамаран, – дал дополнительную информацию Клим.

– Это человек! Сам сделал такую яхту! На ней можно вокруг света идти! Каждый год далеко ходит! Хороший человек! Он только пришел, сейчас на пирсе стоит! Как зайдешь, справа стоит его ласточка! – дал исчерпывающую информацию черноусый, разом потеряв всякий интерес к Климу и компании.

10

Железная дверь в воротах негромко скрипнула, потом немного приоткрылась, и из нее высунулась голова мужчины, украшенная оранжевым гребнем волос. Волосы были подстрижены и выбриты с боков, а на середине головы торчал гребень, сантиметров десять высотой. Голове было на вид лет тридцать пять—сорок. Гладко выбритая рожа сморщила лоб, посмотрела направо, налево, мельком глянула на климовскую компанию и исчезла за дверью, которая коротко взвизгнула, как голодный кот.

Секунд через десять дверь открылась шире, и перед ними предстал высокий, атлетически сложенный мужчина, с бронзовой от загара кожей, одетый в коротенькие оранжевые шорты и красную рубашку. Шортики больше походили на юбку. Рубашка ярко-красного цвета, расписанная серебряными драконами, была завязана на узел спереди. Белые сланцы примерно пятидесятого размера довершали этот экзотический наряд. Мощные ноги мужчины были покрыты узлами мышц, которые легко перекатывались при ходьбе.

Опытным взглядом спортсмена Клим определил, что мышцы человек не накачал, а заработал долгими годами тренировок, а не на тренажерах с применением анаболиков. Широкие плечи и отсутствие живота не оставляли сомнений, что перед ними спортсмен, который и в таком зрелом возрасте уделяет физическим упражнениям много времени.

– Что это за чудо в перьях? – спросила Раиса, подходя к машине.

Черноусый удостоил ее мимолетным взглядом и снова стал созерцать кустарник.

Раиса ласково погладила блестящее крыло машины, и это не ускользнуло от взгляда хозяина автомобиля.

– Самый настоящий педофил, а также великий спортсмен-десятиборец, экстрасенс, поэт и прозаик. Личный массажист мэра города, городского прокурора и моего тестя. Вылечил рак у моей бабушки за один сеанс, любовницу главного бандита спас от белокровия и многое, многое другое. Для него женщины старше тринадцати лет не существуют! И ведь ни одна сучка не написала на него заяву и не пожаловалась! – Последнюю фразу черноусый злобно выкрикнул и принял вертикальное положение, положив руки на руль своей машины. В его голосе сквозило больше восхищения, чем осуждения.

– Что он делает в яхт-клубе? – поинтересовалась Раиса, делая испуганное лицо.

– У него тут небольшая яхта, которую подарил ему мэр. Он иногда выходит на ней в море порыбачить.

Услышав последние слова, Клим с Виталием переглянулись.

– Надо идти, а то нас Сергей ждет, – объяснил Клим и развел руками, показывая, что обстоятельства выше его.

За воротами начинался собственно яхт-клуб, состоящий из небольшого трехэтажного стеклянного здания, на фронтоне которого красовалась огромная медная каравелла. Вдоль длинного деревянного причала стояли разномастные суда – от небольшой байдарки до океанской яхты. Моторный катер водоизмещением тонн тридцать мирно соседствовал с обычной «казанкой».

В самом конце пирса стоял океанский катамаран длиной метров двенадцать. Две его мачты – одна на носу, а вторая в середине – были снабжены парусами, плотно притянутыми к реям.

– Вы Сергей? – спросил Клим, подходя к загорелому мужчине в одних шортах, сидящему в раскладном стуле на берегу.

– Вы заставляете себя ждать! – сухо сказал загорелый, бросая недовольный взгляд на Раису.

– Извините, мастер! Этого больше не повторится! – бодро сказал Клим, вытягиваясь по стойке «смирно» перед загорелым.

Суровое лицо капитана тронула легкая улыбка.

– Всем надеть спасательные жилеты и привязаться концами к палубе! – скомандовал Сергей, аккуратно складывая стул. – Дизельного топлива у меня мало, так что пойдем под парусом!

– Кэп! Давайте заправим полный бак и будем независимы от капризов погоды и ветра, – предложил Клим, протягивая капитану сто долларов.

– Это совсем другое дело! – обрадовался капитан и сразу же закричал: – Филипп! Заводи шарманку! Налей полный бак!

Чумазый парнишка с трудом тащил толстый резиновый шланг с медным наконечником.

Клим подскочил к нему и помог протянуть рукав к корме катамарана. Даже для двоих мужчин заправочный шланг оказался тяжелым грузом.

Откинув незаметный лючок, капитан сунул туда наконечник шланга и махнул рукой. Загудела помпа, начиная перекачивать дизельное топливо в катамаран. Шлаг напрягся, как живой, и начал вибрировать.

Через десять минут заправка была закончена, и капитан сделал приглашающий жест на свой необычный корабль.

Мерно стуча дизелем, который был спрятан в правом поплавке, корабль отошел от пирса и направился в открытое море.

Усадив пассажиров на надувные пуфики, капитан, стоя у небольшого штурвала, махнул рукой, подзывая к себе Клима.

– Давайте сейчас поговорим, пока мы в бухте. Как только выйдем в открытое море, будет не до разговоров.

– Знаю. Я на такой коробке никогда не ходил! Тут ни фальшборта, ни ограждений нет – запросто может смыть в море! – заметил Клим, держась за рею у мачты.

– Это не прогулочное судно, а спортивное. Здесь минимум удобств и максимум парусов. На дизеле мы можем развить до пятидесяти узлов. Правда, при такой скорости на палубе делать нечего, лучше уйти в каюты.

– У вас и каюты есть? – удивился Клим.

– Целых четыре штуки. Есть камбуз, гальюн и кают-компания, – рассказывал капитан, обрадованный полной заправкой своего судна.

Едва корабль вышел из бухты, как его начало бросать по волнам.

Обернувшись, Клим увидел, как троица пассажиров вцепилась в ручки около своих сидений, не в силах оторваться от палубы.

Корабль сбросил скорость и развернулся носом к волне.

– Господа пассажиры! Прошу вас перейти в каюты, и не забудьте захватить с собой ваши сиденья. Люк в ваши каюты находится в метре от вас. В каюте садитесь в кресла и обязательно пристегните привязные ремни. Ремни пристегивайте туго. Мы сейчас шли на скорости всего в двенадцать узлов, а дальше пойдем до тридцати.

– Виталий! Когда подойдем к коробке, сними ее со всех ракурсов! – крикнул Клим, спускаясь с капитаном в рубку.

Уже уходя с палубы, Клим заметил, что рулевое колесо сложилось и ушло в палубу.

Усевшись в самолетное кресло, капитан пристегнул привязные ремни, пододвинул к себе небольшой, размером с суповую тарелку, штурвал и щелкнул тумблером, находящимся справа от него. Два больших жидкокристаллических экрана появились перед ними.

На одном экране виднелась широкая панорама моря, а на втором каюта, где были установлены четыре точно таких же кресла, в трех из которых сидели два Виталия и Раиса. Справа от них были расположены два иллюминатора, в которые они и уставились.

– Женщину как зовут? – негромко спросил капитан, не оборачиваясь к Климу. Он щелкал тумблерами.

– Раиса, – неуверенно сказал Клим, всматриваясь в экран. Сейнера на нем было не видно.

– Раиса и вы, молодой человек, подтяните пожестче привязные ремни. Будет очень сильно кидать, и если у вас слабина, то наверняка получите травму, – объяснил капитан ситуацию.

По действиям Виталия и Раисы было видно, что замечание капитана они услышали и сразу же занялись подгонкой ремней.

– Хорошая у вас коробка! – искренне восхитился Клим.

– Не жалуюсь. Зря вы сказали вашему мальчику поснимать. С непривычки на таком корабле, как мой, это очень сложно сделать – сильно мотает по волнам. Океанский катамаран не прогулочная яхта, а спортивный корабль, кстати, мои видеокамеры могут записать все в цифровом изображении и занести на лазерный диск.

– Ваша доброта будет оплачена в разумных размерах! – пообещал Клим.

– Вы так внимательно всматриваетесь в экран и хотите увидеть ваш сейнер, но не получится, слишком далеко. У меня нет камеры на верхушке мачты.

– Камеры в море – это не очень надежная штука. Они могут выйти из строя в самый ответственный момент, что приводит к непредсказуемым последствиям. Особенно это чревато в штормовую погоду. Каспий, как вы, наверное, и сами знаете, очень богат штормами и бурями. Визуальное наблюдение все-таки надежнее.

– Тут я с вами полностью согласен. У меня на юте есть пост управления с визуальным наблюдением, но мне лень было туда тащиться.

Капитан умолк, и судно начало набирать скорость.

– Возьмите ларингофон, так проще будет общаться, – протянул капитан фурнитуру.

Надев на шею микрофон и вставив в ухо наушник, Клим снова услышал голос капитана:

– Этот сейнер возит наших девок в Иран. Это все знают, но ничего сделать не могут – он стоит в нейтральных водах. Наши новые русские мотаются туда, но их настолько мало и они такие крутые, что с ними каши не сваришь.

– Мне надо попасть на сейнер как можно быстрее, желательно сегодня ночью. У моего приятеля похитили дочь, а через два дня сейнер уйдет с живым товаром. Если вы сможете подойти кабельтовых на четыре-пять к нему, то дальше я смогу до него добраться.

– Ночью, без ориентиров, вплавь – это несерьезно, – печально заметил капитан, смотря на Клима, как на сумасшедшего.

– Есть методы и, я надеюсь, оборудование, которые позволят попробовать, – уверенно ответил Клим, всматриваясь в сейнер, который ясно стал виден на экране монитора.

Несмотря на то что катер бросало, Клим особенно не чувствовал ударов, настолько кресло гасило вибрацию.

– Я ходил на торпедных катерах, но у вас намного комфортнее! – восхитился Клим.

– Эта коробка была построена для ВМФ, но в силу каких-то причин строительство ее перестали проплачивать. Когда судоремонтный завод закрывали, ее пригнали сюда – он эту коробку забрал за долги. Все равно в то время с ВМФ больше взять было нечего. Мне судоремонтный завод задолжал порядка двухсот тысяч долларов и предложил катамаран взамен долга. Я согласился и теперь являюсь полновластным хозяином этого корабля. Жалко, что на нем тут плавать негде. Это океанский катамаран, на нем можно и в кругосветку пойти, и до Австралии добраться, не особенно рискуя.

– А если по Волго-Донскому каналу? – спросил Клим, всматриваясь в совершенно безлюдную палубу сейнера. На корабле не было видно ни одного человека. Только пять антенн крутились не переставая.

Две якорные цепи были опущены с правого и левого борта.

– На такой переход нужно разрешение, а я сейчас на мели, – печально признался капитан.

– Я тебя немного подогрею баксами. Попробую пробить тебе разрешение на проход по системе каналов, но ты должен мне помочь, – предложил Клим, смотря, как сейнер исчезает сзади.

– Сейчас сделаем остановку и немного половим рыбку. Тут у меня десяток колад стоит. На сейнере не дураки сидят! Они четко просекают ситуацию. Надо же нам замотивировать выход в море, – сообщил капитан, сбрасывая ход.

11

Как в безбрежном море можно найти десяток колад, не имея ни ориентиров, ни какой-либо привязки к местности, Клим не имел представления, хотя много лет работал на море. Но факт остается фактом, капитан нашел свои колады.

Вытащив из воды притопленный буек, состоящий из пенопластового поплавка размером с десятилитровое ведро, выкрашенный в шаровой цвет, капитан привязал к нему специально приготовленный конец и снова скрылся в каюте, приглашающе махнув Климу рукой.

Еще один лючок в правом поплавке привел в просторное помещение с пристенными койками по периметру каюты размером с два железнодорожных купе. Каюта была облицована светлым пластиком. Ничего, кроме пристенного стола и коек, в каюте не было. Едва уловимый аромат рыбы, забитый дорогими дезодорантами, стоял в каюте.

Приподняв постель вместе с основанием, капитан вытащил оттуда акваланг и синий потертый гидрокостюм. Быстро скинув всю одежду, он начал натягивать его на себя.

– Вы неправильно надеваете гидрокостюм. Надо предварительно окунуться в воду, а потом уже надевать гидрокостюм этого типа. Еще лучше намазать тело мылом, – объяснил Клим, критически присматриваясь к повадкам доморощенного аквалангиста.

– Вы разбираетесь в этой трихомундии? – спросил капитан, кивнув на лежащий акваланг.

– Есть немного. Часов с тысячу под водой имею, – раз в десять приуменьшил Клим.

– Может, поможешь мне собрать рыбу? – предложил капитан, поднимая вторую постель, где в рундуке у него лежал второй акваланг.

– Сколько там глубина? – не отвечая, спросил Клим, помня про вчерашнее возлияние и сегодняшнюю утреннюю опохмелку.

– Метров пять-семь будет, – суетливо ответил капитан, вытаскивая второй акваланг.

«АВМ-5» имел потертый вид, но, вдохнув воздух, Клим определил, что работает он исправно.

– Смотрите, как надевается гидрокостюм! – предложил Клим, скидывая с себя всю одежду.

Облив себя из умывальника, Клим уселся на пол и приказал:

– Держите штанины обеими руками!

Просунув ноги в штанины, он приподнялся на локтях и одним движением влез в них. С помощью капитана куртка была надета за минуту.

– Теперь я вам помогу, и мы можем погружаться, – объяснил Клим.

– Спасибо, что научили. Я сам уже два гидрокостюма порвал, а они нынче дорогие, – засмущался капитан, разом растеряв всю свою важность.

Выйдя на палубу, они застали троицу пассажиров, сидящих на прежнем месте.

Раиса обиженно посмотрела на Клима. Сделав вид, что не заметил ее негодующего взгляда, Клим помог капитану надеть акваланг и сам сноровисто облачился в свой.

Уйдя под воду, он моментально окунулся в привычный мир, чувствуя привычную легкость во всем теле. Он не сразу увидел, что капитан вооружился метровой черной палкой, принайтованной снаружи катамарана.

Колады, ощетинившиеся сотнями крупных крючков, висели, начиная с двух метров от поверхности до самого дна.

Четыре огромных рыбины были нанизаны на крючки. Едва капитан подплыл к первой рыбине, как она начала бить хвостом, стараясь освободиться.

Ткнув палкой в голову рыбы, капитан что-то сделал, и Клим услышал резкий щелчок. Рыба сразу перестала биться и бессильно повисла на крючке. Похожие операции были проделаны с остальными тремя рыбинами. Сноровисто высвободив первую рыбину от крючков, безжалостно отрезая их от троса, к которому они были привязаны, капитан знаком показал Климу, что надо тащить рыбу к катамарану.

Протянув металлический, остро заточенный крюк, капитан подцепил осетра за жабры и рукой указал направление движения.

Подплыв к катамарану, Клим внизу обнаружил десяток крюков, прочно вделанных в днище катамарана, на которые он и перевесил добычу капитана.

Пока Клим плавал с первой рыбой, капитан освободил оставшихся трех.

Взяв еще одну рыбу, Клим поплыл с ней к катамарану. Капитан сзади тащил сразу двух.

Подплыв к своему судну, капитан открыл люк в правом поплавке и стал засовывать двухметровых рыбин в него.

Снаружи этот люк был практически незаметен. Как капитан мог найти люк в сплошном теле катамарана, осталось загадкой для Клима. После закрытия люка Клим специально провел по шву рукой, но ничего не обнаружил. Крышка люка была идеально подогнана к поверхности поплавка. Емкость внизу могла вместить десяток таких рыбин.

Едва они справились со своей задачей, как послышались резкие частые удары.

Клим быстро всплыл и увидел мчащийся на них корабль.

Малыш одним рывком вытащил на сетчатую палубу Клима. Капитан ровно через десять секунд тоже оказался на палубе.

Мгновенно оценив обстановку, капитал крикнул: «В каюты!» – и, подскочив к концу, удерживающему на месте судно, одним махом перерезал его. Мимоходом рявкнув на пассажиров: «Быстрей!» – кубарем скатился в рубку.

– Малыш! Забери акваланг! – успел крикнуть Клим, спускаясь в рубку за капитаном. Он прикинул, что тащить два акваланга тяжело и неудобно, а один в самый раз.

Спуститься вниз у Клима получилось не так лихо, как у капитана. Конечно, мешал акваланг, да и отсутствие тренировки сказывалось отрицательно.

Не снимая гидрокостюма, капитан плюхнулся в свое кресло и лихорадочно защелкал тумблерами. На левом экране показалась пустая палуба, на которой валялись забытые надувные пуфики.

С палубы, как заметил Клим, расстояние до катера было не более пяти кабельтовых. На дисплее расстояние не просматривалось, но, пока они пробирались в рубку, катер должен был еще приблизиться.

Он шел, высоко подняв нос, и направлялся точнехонько на их судно.

Щелкая тумблерами, капитан завел мотор и неотрывно следил за приближающимся катером. По обводам Клим определил, что это сторожевой катер. Ни номера, ни флага на этом плавсредстве не было видно.

Пристегиваясь привязными ремнями, Клим на левом экране уловил изображение пассажирской каюты, в которой все пассажиры были уже пристегнуты к креслам и напряженно всматривались в иллюминатор, таращась на приближающееся судно.

Тонкий звук раздался в каюте, и на экране вспыхнула надпись: «Турбонаддув двигателя включен! Находится в рабочем режиме!»

– Сейчас посмотрим, у кого скорость выше! – сквозь зубы пробормотал капитан.

Катамаран прыгнул вперед.

Клима вдавило в кресло нешуточное ускорение.

На катере выдвинулась турель пулемета, и длинная очередь накрыла катамаран. Пули звонко отскакивали от железных поплавков.

Катамаран еще прибавил скорости и почти летел над поверхностью воды.

Их трясло, как на американских горках, когда он перепрыгивал с одной волны на другую.

В правом верхнем углу дисплея побежали цифры: «1, 1,5, 2, 3, 5, 7, 10».

Когда цифра дошла до семидесяти, капитан резко выдохнул и произнес сквозь зубы:

– Все, оторвались!

Он потер правой рукой побагровевшее лицо.

Тряска почти прекратилась. Катамаран переваливал с волны на волну, сбрасывая скорость.

– Расстояние до катера десять кабельтовых? – уточнил Клим, вставая с кресла. – Нагнись, мастер! – предложил он.

Ловко завернув рубаху гидрокостюма в два раза, Клим одним рывком сдернул ее.

– Теперь давай штаны! – попросил Клим, проделывая с нижней частью гидрокостюма ту же операцию.

Сам он без посторонней помощи освободился от своего гидрокостюма и стоял в середине рубки. Его наготу прикрывал лишь лингафон.

– Здоровый ты мужик, пассажир. Под водой ходить умеешь и не трус. Только странно – на теле у тебя ни одного даже самого маленького шрамика нет.

– Наверное, повезло, – заметил Клим, влезая в трусы.

– У меня есть приятель, бывший моряк, служил в ПДСС, вот он точно такой же, как ты. Здоровый, как бык, не курит, очень мало пьет и на все вопросы отвечает шуточками. Обычно мы с ним на пару проверяем колады. Сегодня нарвались на Ибрагима.

– Кто такой этот Ибрагим? – спросил Клим, смотря на экран, где было видно пустое море.

– Ибрагим – местный мафиози. В том духе, как он понимает это звание. Мало того что чечены подмяли под себя все предприятия по рыбной переработке, контрабанду рыбы и икры, они еще хотят контролировать все и всех. Этому чурке хочется со всего получать прибыль, вне зависимости от вложенного труда. Этот катер он пригнал из Поти. Есть на него документы или нет, никто не знает, но милиция его не трогает. Это, кстати, первый случай, когда они на нас нападают. Раньше не трогали и обходили стороной. Черные четко просекают политику – стоит только в верхах подуть не так, как они или ослабляют хватку, или начинают больше нажимать на нас.

– Я думаю, сегодня он получил неверные сведения из своего источника. Эдик останется на своем посту, и ничего в вашем раскладе не изменится.

– Вашими устами да мед пить! – недоверчиво заметил капитан.

– Если Эдик захочет, то он тебе расскажет, а я не в курсе. Передавать слухи – это не по-мужски, – отрезал Клим, внимательно всматриваясь в экран дисплея.

– Это все будет завтра, а сегодня надо быстрее спрятаться от моих «друзей», – заметил капитан.

– Меня заинтересовал мужик, раскрашенный, как попугай.

– Слушай, а это идея! У Фала нас никто искать не будет, и там нейтральная территория! – восхитился капитан, прибавляя обороты мотора.

– Как вы его назвали? – спросил Клим, всматриваясь в монитор.

– Фал. Это сокращение от слова «фаллос». Фал – своего рода достопримечательность нашего города. Бывший учитель, бывший спортсмен и феноменальный ебарь! Он перетрахал всех женщин города – начиная от тринадцати лет и кончая семидесятилетними старухами! – восхищенно сказал капитан, направляя катер параллельно берегу.

– По-моему, это аморально и безнравственно, особенно, что касается тринадцатилетних девочек, – осудил Клим.

– Какое, к черту, безнравственно! Наоборот – нравственно и полезно! К нему на виллу привезли четырнадцатилетнюю девчонку, которая с детства не ходила. Да, он ее трахнул, но девчонка ходит! Сама ходит! Это моя родственница, и я готов ее еще сто раз под него положить, только бы она ходила! Бабы сами к нему в постель прыгают! У них там очередь!

– Он какой-то странный! Этот его гребень на голове, шорты с бахромой – как-то не похоже на настоящего мужчину, – с иронией сказал Клим, повернувшись к капитану.

– Насчет немужчины сам посмотришь! Он любитель помериться силами с мужиками. Только сразу предупреждаю – Фал имеет черный пояс по карате. Настоящий черный пояс, без дураков.

– И все равно мне он непонятен. Трахает детей, и все довольны! Как-то не по-людски это! – сомневался Клим.

– Тут произошла странная история. До тридцати пяти лет был мужик как мужик. Преподавал в школе физику и физкультуру, занимался спортом – он мастер спорта по десятиборью – нормальный мужик, только неженатый. Его ударила молния, и не простая, а шаровая, но ничего внешне в нем не повредила. У него после того случая открылись феноменальные способности: он очень сильный экстрасенс, лечит людей от почти всех заболеваний. Он вылечил у сына моего приятеля сифилис. Ты можешь в это поверить? За два сеанса вылечил! Без стационара, лекарств – одними своими пассами! Никто не верил, но мы повели пацана в кожно-венерический диспансер, и пожалуйста – ничего нет! Реакции Вассермана и Коха дали отрицательный результат! – горячился капитан, отстаивая местную знаменитость.

Вилла Фала представляла собой четыре железнодорожных контейнера, установленных на сваях метрах в пятидесяти от берега.

Контейнеры были установлены ромбом, а в середине оставалось пустое место. На крыше сверкала тарелка спутниковой антенны, был также ветряной электродвигатель.

– У меня такое ощущение, что все самые крутые люди живут в произведениях железнодорожной техники, установленных на море, – сказал Клим.

– Это наш начальник вагонного депо изгаляется. Всем своим друзьям построил дачи из списанных пассажирских вагонов, контейнеров, а себе сотворил дачу в железнодорожных цистернах. Я у него был – красота: летом прохладно, а зимой тепло – замечательная вещь! Наш Фал любит все свое: электроэнергию, пресную воду и даже отходы утилизирует.

– Послушаешь вас, то этот Фал не человек, а ангел с крыльями! – заметил Клим.

– Сейчас причалим, и я вас познакомлю! – предложил капитан, приставая к краю контейнера. Там уже стояла небольшая белая яхта типа «Дракон». Наружный бок контейнера был обит автомобильными покрышками, а между ними виднелись большие медные кольца, прижатые к крышке контейнера.

На крыше контейнера стоял Фал в своих нелепых шортах и размахивал концом троса.

Капитан живо выскочил из рубки и, закрепив конец за правый поплавок, приветственно поднял руку.

Металлическая лестница, изготовленная из цепей с железными перекладинами, сброшенная на правый поплавок, опасно болталась сантиметрах в десяти от его поверхности.

– Давай, я придержу, а вы пока поднимайтесь, – предложил Малыш, берясь своими мощными руками за лестницу.

Капитан первый вскарабкался на контейнер, ловко перебирая руками и ногами.

Клим менее грациозно, но довольно быстро вскарабкался наверх, приготовившись помогать единственной женщине из их компании.

Раиса на удивление споро поднялась по лестнице и, опираясь на руку Клима, неожиданно высунула язык, скорчив забавную рожицу.

Виталий и Малыш поднялись довольно быстро и без особых приключений, только под Малышом лестница жалобно скрипела.

Хозяин дачи, широко расставив ноги, стоял на середине крыши контейнера, серьезно смотря на вновь пришедших. Его дурацкий кок куда-то исчез, явив на свет дочерна загорелую побритую голову.

– Добрый день, господа! – приветствовал он, чуть склонив голову, как вполне воспитанный человек.

– Клим, Виталий, Виталий, Раиса! – поочередно представились прибывшие гости.

Капитан заторопился:

– Вы, ребята, здесь отдохните, а я пока в одно место схожу!

Он обогнул стоящих на крыше людей и заторопился к катамарану.

– Мастер! Дай пока кассету, мы с ней поработаем! – крикнул вслед Клим.

– Там же цифровая запись! – попробовал отказаться кэп.

Клим подтолкнул Виталия вперед.

Оставив на крыше свою сумку с аппаратурой, Виталий бросился снова на катамаран. Он так торопился, что чуть не разбил свои полицейские очки, которые у самого пола поймал Клим.

Клим не видел внимательного взгляда хозяина дачи, которым тот его наградил.

Через минуту Виталий вернулся, держа в зубах пластмассовую коробку с лазерным диском.

– Давайте попьем чая, немного перекусим, а потом будем думать, как быть, – предложил хозяин, переходя на другой край крыши контейнера.

Внутри ромба, образованного соединенными по углам контейнерами, находилась круглая площадка, на которой стояла прямоугольная кушетка, низенький стол на черных гнутых ножках и четыре плетеных кресла.

С крыши к площадке спускалась винтовая лестница, которая имела отводы внутрь контейнера. С самой площадки имелось четыре входа в каждый контейнер.

– Фантазии у вас не отнять! – протянул Клим, восхищенно оглядывая это произведение инженерного искусства.

– Работаем помаленьку, – откликнулся хозяин, присаживаясь к столу, на котором стояли электрический самовар и шесть чашек с блюдцами. Большое блюдо с наваленными баранками, кусками желтого кристаллического сахара, кишмиша и еще каких-то полупрозрачных фруктов, названия которых Клим не знал, высилось в центре стола.

– Давайте пить чай, как пили русские купцы! – предложил хозяин и, наливая в чашку заварки из заварного чайника, добавил кипятка из самовара. Перелив из чашки в блюдечко, он, смешно вытянув губы, стал тянуть горячий напиток.

Все четверо, надув губы, пробовали чай, в точности повторяя движения хозяина.

Запиликал телефон. Разом изменившись в лице, хозяин встал и, отойдя к краю площадки, о чем-то начал негромко говорить.

– Извините, дела! Я буду через три часа, а пока располагайте моим жилищем, как вам будет угодно! Можете размещаться в любом месте, кроме контейнера с желтой дверью! – крикнул на бегу хозяин, скрываясь за желтой дверью.

Только сейчас Клим обратил внимание, что все контейнеры имели разные двери: желтую, красную, синюю и зеленую.

Хозяин появился меньше чем через минуту. Одетый в синий джинсовый костюм, он совсем не походил на расписного попугая, которым предстал перед Климом два часа назад.

Скатившись по подвесной лестнице вниз, он прыгнул в привязанную там лодку и укатил, сопровождаемый треском маломощного лодочного мотора.

– Раечка! Давай, отдохни, а я с твоим благоверным и его тезкой пообщаюсь немного, – попросил Клим, пристально глядя на пассию Малыша.

Надо отдать должное даме. Ни слова не говоря, она встала и, покачивая бедрами, неторопливо удалилась в коттедж с зеленой дверью.

– Виталий! Ты пока распаковывай свою аппаратуру, а я введу нашего коллегу в курс дела. По оперативным данным, в городе находится вот эта девушка, которую нам надо найти. – На стол перед Малышом легла фотография Инги. – У нас появились сведения, что сейнер, вокруг которого мы сегодня проскочили на катамаране, регулярно перевозит молодых девушек за бугор и там их продает. Скорее всего, в дома терпимости, но это неточные данные. Сегодня ночью я хочу проникнуть на сейнер и посмотреть, что там творится и можно ли чего-нибудь сделать, чтобы спасти хотя бы эту девушку, – закончил Клим свой краткий экскурс в операцию.

– Если чего-то пойдет не так – продавцы живого товара насторожатся и тогда девушку или убьют, или спрячут так, что с собаками не найдешь, – задумчиво сказал Малыш, закуривая первую за сегодняшний день сигарету.

– Виталий прав, надо придумать какой-то неординарный ход.

– Так сразу ничего не приходит в голову, – задумался Клим.

Женский голос ехидно сказал из-за его спины:

– Это все потому, что мозги у мужиков устроены не так, как у баб! У вас зашоренные мозги! Только одно направление: выпить и трахнуть смазливую бабенку! Тут надо работать серым веществом! Что на вашем сейнере является самым ценным? Конечно, живой товар! Его в случае пожара и будут спасать в первую очередь! Молоденькие несовершеннолетние девочки – самый дорогой товар! Надо устроить на сейнере пожар!

– Дядя Клим! А ведь она права! Смотрите, сколько лодок на палубе сейнера! – завопил Виталик, разворачивая экран ноутбука в сторону Клима.

– Да, но, по-моему, есть еще вариант: обрезать якорную цепь – и корабль отнесет в наши территориальные воды, а там уже можно привлечь и пограничников и милицию, – объяснил Малыш свой план.

– Особенно, если корабль в это время потеряет ход, – дополнил Клим план Малыша.

– Ну ты хорош! Поедем на море, отдохнем! Чтоб я еще раз поверила мужикам! Ни за что в жизни! – снова начала расходиться Раиса.

– Мадам! От имени и по поручению военно-морского флота я выношу вам благодарность! Родина вас не забудет! – попытался смягчить обстановку Клим.

– Но и не вспомнит!

– Тут ничего нельзя сделать! Как говорят китайцы: «Не вспоминай о прошлом – его не изменишь!» – жестко сказал Клим, и в его голосе появился металл.

Раиса правильно оценила обстановку и тут же дала обратный ход:

– Я в холодильнике нашла продукты. Давайте приготовим чего-нибудь пожевать, а то у меня желудок начал болеть. Наши хозяева, по всей видимости, не скоро приедут. Молодой человек! Помогите женщине приготовить обед! – попросила Раиса, обращаясь к Виталию.

– Вы тут разберетесь сами? – спросил Виталий, кивая на ноутбук.

– Если не поймем, тебя вызовем! – успокоил Клим, всматриваясь вместе с Малышом в экран дисплея.

– Сейнер на двух якорях стоит. Пока их вручную перепилишь, тебя сто раз найдут и поймают. Надо, чтобы на корабле были все глухие и слепые. Звуки по металлу передаются лучше и быстрее, чем по воде, – уныло заметил Клим.

– Так давай организуем на судне пожар, а пока они там с судна будут убегать, отрежем якорные цепи, – предложил Малыш.

– В этом, конечно, что-то есть, но надо искать человека, который курирует все это с берега! – сказал Клим и, вытащив мобильный телефон, принялся звонить:

– Товарищ…

– Не надо имен, я по номеру определяю, кто мне звонит.

– Надо пробить, кто звонит с берега на сейнер постоянно. У них на берегу должен быть резидент. Если вы мне его пробьете, то я с большей вероятностью определю, где девочка.

– Сделаем. Возьму распечатку по вашему городку и отдам в отдел. Как там мой отпрыск? Я слышал, получил боевое крещение?

– Синяки украшают мужчину. Нормальный парень. Не трус, с работой по программному обеспечению операции справляется на все сто процентов. Вы мне в посылку положили полный набор?

Клим имел в виду полный набор боевого пловца-диверсанта, который включает в себя не только водолазное снаряжение, но и оружие, боеприпасы, взрывчатку.

– Встречай сегодня в девятнадцать часов. Я там отправил документы прикрытия на трех человек. Это подлинные документы. Передаст тебе все это «А» – он с тобой поработает, – закончил разговор генерал-полковник и положил трубку.

«Это хорошо, что прилетает Антей. Он все-таки капитан первого ранга – официальный представитель контрразведки флота», – про себя обрадовался Клим.

С моря послышался гул мотора.

Выскочив на крышу, Клим увидел быстро идущий катамаран.

– Давайте быстрее на судно. Время поджимает! – крикнул капитан, стоя на палубе, около выносного штурвала.

Сбросив швартовочный конец, Клим начал спускать лестницу, которая была именно лестницей, а не морским трапом, по которому поднимаются и спускаются моряки на суда.

Едва капитан успел схватиться за лестницу, как наверху показалась вся команда. Сидеть на этом металлическом острове ни у кого не было желания.

12

Спуск на катамаран прошел благополучно. Едва последний пассажир спустился на судно, как капитан отвязал швартовый конец и встал на свое место, нетерпеливо махнув рукой пассажирам, столпившимся на палубе.

Наученные предыдущей поездкой, все, кроме Клима, спустились в пассажирскую каюту.

Катамаран резко набрал скорость, направляясь в сторону города.

– Слушай, Сергей! У меня к тебе деловое предложение. Сколько стоит час катания на твоем судне? – прокричал Клим, наклоняясь к самому уху капитана.

– Обычно я беру до тысячи рублей в час. Ты меня сегодня заправил и помог под водой, так что для тебя пусть будет по пятьсот рублей в час! – прокричал капитан в ответ, не поворачивая головы.

– Договорились! Жди нас в яхт-клубе в десять часов вечера!

– Не пойдет! Я вас высажу у причала рыбокомбината, там и встречаемся в десять вечера, – крикнул капитан.

Проскочив верфи судоремонтного завода, у причала которых стояло всего три судна, катамаран сбросил скорость и медленно стал приближаться к длинным причалам рыбоконсервного завода – там находились два сейнера и большой белый рыболовецкий траулер.

Ловко притеревшись левым поплавком к кранцам, роль которых выполняли автомобильные покрышки, капитан ловко набросил на кнехт канат и побежал придерживать конец деревянного трапа, который кинул рабочий с пирса.

Как только последний пассажир перешел на берег, катамаран, взревев мотором, круто развернулся и понесся в сторону моря.

Здраво рассудив, что причальная работа требует компенсации, Клим сунул невысокому замурзанному матросу, стоящему на пирсе, пятьдесят рублей в карман и спросил:

– Где тут у вас проходная?

– Идешь вдоль пирса до дороги, поворачиваешь направо, мимо заводоуправления, и метров через сто попадаешь прямо к проходной. Там сегодня Галка дежурит, вредная, как моя жена. Метров через сто будет магазинчик, вы ей там шоколадку купите, и она станет добрая, как родная мамаша, – посоветовал обрадованный неожиданным заработком мореман, убегая за штабеля ящиков.

– Аборигенов надо слушаться! Если вы мне тоже купите шоколадку, то я не буду возражать! – капризно надув губки, протянула Раиса.

– Мне десяток «Сникерсов» совсем не помешает, а лучше два десятка, – пробасил Малыш, обнимая Клима за плечи.

– Дядя Клим! Мне тоже пару «Сникерсов» и пачку кефира, – попросил Виталик, идя по краю пирса.

Огромные штабеля деревянных пластмассовых разноцветных ящиков высились на пирсе. Разнокалиберные деревянные бочки, поставленные одна на другую, чередовались с упаковками пластиковых пакетов, туго перевязанных металлической лентой. С правой стороны пирса эта рыбная тара образовывала целый город со своими улицами, переулками, тупиками и проспектами. Над всем этим стоял тяжелый запах рыбы: соленой, маринованной, копченой.

Повернув направо, они увидели небольшой магазин.

Молодая полная девушка в синем халате подняла голову от толстой книги, лежащей на прилавке, вопросительно взглянула на них.

– Девушка! Дайте нам, пожалуйста, сорок «Сникерсов», три бутылки минеральной воды без газа, три пачки сигарет «Винстон» и две больших шоколадки. Упакуйте это все в ваш пакет. Шоколадки дайте мне отдельно, – попросил Клим, вытаскивая из кармана бумажник. С бумажником на пол упало красное удостоверение, на котором было написано золотыми буквами: «МВД России».

Глаза девушки округлились, и она, быстро сложив все в пакет, подала Климу.

Клим сначала не понял, а потом улыбнулся и, получив сдачу, сказал:

– Большое спасибо!

Он не видел, что, как только они вышли из магазина, она тотчас начала звонить, быстро говоря:

– Тут из МВД целая комиссия: два взрослых мужика, женщина лет сорока и молодой парень!

На проходной охрана их встретила по стойке «смирно», и женщина лет тридцати, выйдя вперед, отрапортовала:

– За время дежурства никаких происшествий не было. Старшая по смене вахтер Федоренчик!

– Вольно! – барственно махнул рукой Клим, чуть посторонился, пропуская вперед Раису и всю группу. Уже в дверях он остановился и, обернувшись, строго произнес: – Мы еще придем ночью часам к десяти!

– Откуда такой почет и уважение? – спросил Малыш, сворачивая направо в переулок.

– Я произвел на нее неизгладимое впечатление. Мое обаяние, интеллект, а самое главное – толщина моего кошелька – открывают все двери! – напыщенно сказал Клим.

– Я тебя серьезно спрашиваю, а у тебя все шуточки да прибауточки! – обиженно пробасил Малыш.

– Когда Клим расплачивался, на пол упало удостоверение МВД, а продавщица засекла и позвонила на вахту, – пояснил глазастый Виталий.

– Раз вы так со мной поступаете, в аэропорт я поеду с Раисой! Вы будете меня ждать в гостинице! – приказал Клим, бросив быстрый взгляд на часы.

До прилета московского борта оставалось сорок минут.

Такси, старый «ГАЗ-24» белого цвета, весело мигнув зеленым огоньком, остановилось перед ним, лишь только Клим поднял правую руку.

– До аэропорта подбросишь, шеф? – спросил Клим, наклоняясь к открытому окошку.

– Всех четверых? – осведомился водитель, разбитной парень лет тридцати.

– Ребят до гостиницы подкинешь, а меня с дамой – в аэропорт.

– Нет проблем! Садитесь! – предложил шофер, открывая переднюю дверцу.

Раиса первая залезла на заднее сиденье, а следом уселись два Виталия.

Через пять минут старенькая «Волга» остановилась прямо перед подъездом гостиницы, и два Виталика шустро вывалились прямо на ступеньки.

Машина сразу рванула вперед.

– Куда это вы собрались на ночь глядя? – поинтересовался водитель, обгоняя грузовик с дынями.

– Какая сейчас ночь? – удивился Клим, внимательно всматриваясь в зеркало заднего вида.

– Сейчас ни один борт не прилетает и не отправляется. В аэропорту сегодня в такое время – нечего делать. Мне, кстати, очень не нравится обращение «Шеф!», – высказал свое мнение водитель, ловко вписываясь в крутой поворот.

– Почему вам не нравится это слово? Вроде культурное, вежливое, – оставив первый вопрос без ответа, спросил Клим.

– Как-то не вяжется с культурой обращения, – гнул свою линию водитель, не отрывая взгляда от дороги.

– Это вежливое обращение, принятое во многих странах мира. Слово «шеф» в переводе на русский означает – главный. Американцы, например, даже капитанов морских судов зовут коротко – «чиф». Есть такой термин: чиф-инженер, чиф-механик, что означает – главный инженер, главный механик. Ты нас подождешь на стоянке, пока мы будем разбираться со своим бортом? – попросил Клим, легко дотрагиваясь до плеча водителя.

– Если клиент платит, то конечно, – быстро откликнулся шофер, поворачивая голову к Климу.

– У меня только баксы остались, – извиняющимся тоном сказал Клим.

– В порту есть круглосуточный обменник, там и поменяете, – предложил водитель, выезжая на площадь перед аэропортом.

Он был прав. Перед зданием аэровокзала не стояло ни одной машины и не видно было ни единого человека.

– Пойдемте проветримся, кофейку попьем, – предложил Клим, открывая заднюю дверцу перед своей спутницей.

– Вы такой настырный, что прямо дальше некуда! – раздраженно заметила Раиса, идя рядом с с Климом. Не дав ему сказать ни слова, она заторопилась, боясь, что Клим ее прервет: – У меня ужасный вид! Все болит после ваших скачек на катамаране! А тут надо ехать в присутственное место, встречать какого-то вашего друга! Могли бы взять своего молодого помощника или, на худой конец, моего благоверного!

– Понимаете, Раиса, я вас взял не потому, что вы мне импонируете, а потому, что так надо. У нас с моим молодым другом вышла небольшая неприятность с местными органами власти, и, весьма вероятно, что нас ищут. Я вас взял для маскировки. Никто не обратит особого внимания на мужчину и женщину.

– По-моему, ваши неприятности приехали на серой «Волге», – заметила Раиса, чуть скосив глаза направо. Серая «Волга», визжа шинами, сделала широкий круг и остановилась прямо под знаком «Остановка запрещена».

Из машины выскочили четверо молодых людей и целенаправленно устремились к ним. Клим их хорошо видел в зеркальном отражении входных дверей.

Пропустив Раису впереди себя, Клим сразу увидел стоящего перед входными дверями Антея.

– Какая женщина! Вы скрасите мне пребывание в этом городишке! – расплылся в улыбке Антей.

Мимоходом поздоровавшись с Климом, он все внимание уделил Раисе. Порывшись в кармане, он обнаружил блестящую авторучку и с поклоном презентовал ее женщине.

Клим не заметил, когда Антей сунул ему в нагрудный карман удостоверение.

Четверо молодых людей, окружив их, молча стояли, не зная, как подойти к этому лощеному мужчине, одетому в ослепительно белый костюм. Рядом с Антеем Раиса, в помятом платье, с усталым лицом, казалась совсем старухой.

Старший из четверки, седой мужчина лет сорока, наконец решился:

– Вы арестованы! Пройдемте с нами в машину! – обратился он к Климу.

– На каком основании вы арестовываете моего сотрудника? – спросил Антей, подходя к четверке.

– Ты, хмырь, пасть закрой, когда с тобой говорит майор! – рявкнул на весь зал седой.

– Ну, вы должны предъявить постановление об аресте, подписанное прокурором, представиться, а только потом производить арест, – лениво заметил Антей, немного грассируя.

– Взять этого козла и курву! – снова заорал майор, побагровев от натуги.

– Господин прав, может, вы сначала представитесь? – спокойно заметил Клим, делая шаг в сторону. Прислонившись спиной к круглой колонне, он прикрыл свою спину.

Кулак майора, нацеленный в подбородок Клима, моментально попал в захват, и седой брякнулся на колени, взвыв от боли.

Троица одновременно задрала рубашки и только успела положить руки на рукоятки пистолетов, как голос, усиленный мегафоном, рявкнул:

– Стоять! Одно движение – открываем огонь на поражение!

– Нападение на сотрудников милиции! – завизжал седой, стоя на коленях перед Климом.

– Мордой на пол все! – снова скомандовал тот же голос.

Упасть седому помог Клим, нажав на лучезапястное сухожилие. Четверка нападавших дисциплинированно упала на пол, заложив руки вдоль туловища. Ноги они тоже без команды раздвинули.

– Руки за голову, ноги шире! – скомандовал голос.

Четверо нападавших четко выполнили приказание.

Шесть человек в камуфляжной форме с «кипарисами» в руках сковали наручниками нападавшим руки за спиной, подняли на ноги и выстроили в шеренгу перед Антеем.

– Вы попейте пока кофе, а я с этими разберусь и провожу вас, – вежливо сказал Антей, обращаясь к Раисе.

Клим спокойно наблюдал за всем происходящим, не отходя от колонны.

Все эти фразы Антей проговорил, не обращая внимания на стоящих перед ним людей.

– Ты у меня кровью будешь харкать, гнида! – громко сказал седой и сделал попытку ударить Антея ногой.

– Отведите в дежурку! Там будем разбираться! – приказал Антей.

Четверку скованных подхватили под руки и потащили в отделение милиции.

Антей сидел за обшарпанным столом, а перед ним лежали четыре удостоверения офицеров СОБРа. Клим пристроился в углу и с удовольствием наблюдал, как ведет допрос Антей.

Седой сидел на стуле перед столом и весь кипел от злости.

– Да кто ты такой, арестовывать офицера милиции?

– Я капитан первого ранга, начальник особого отдела военной прокуратуры. Вами совершено в моем присутствии оскорбление меня и моего сотрудника, капитана второго ранга. Вот его удостоверение. Арест старшего офицера, находящегося в служебной командировке, может проводиться только военнослужащими комендатуры. Я имею полное право арестовать вас и ваших людей и отправить на десять суток на гауптвахту. За оскорбление военнослужащего можно попасть под суд и в лучшем случае вылететь из органов. Ты кого оскорбил, хоть понимаешь?

– Нам позвонили с прокуратуры и велели арестовать террориста, прикрывающегося документами работника МВД. Объяснили, что он едет в аэропорт, встречать второго террориста. Вторая группа СОБРа арестовала в гостинице еще двух террористов.

– Давай быстро звони и соединяй меня с прокуратурой! Там производят допрос? Кто ведет допрос?

– Приказал произвести арест следователь Умриев. Он и ведет допрос других террористов, – испуганно отвечал седой майор, до которого только сейчас дошло, в какую кашу он попал.

– Вы всегда так проводите аресты? Без подготовки, расследования, идентификации личности? По устному приказанию следователя прокуратуры?

– Мы с ним много лет работаем. Никогда таких проколов не было, – начал заикаться майор.

– Ты не отвлекайся, а набирай номер прокуратуры, – кивнул Антей на стоящий на столе телефон.

– Майор Игнатьев из СОБРа говорит! Дай мне Умриева, пожалуйста! Тут у меня заминка вышла, вы особенно не налегайте на задержанных террористов. Их еще не привезли? Спасибо! – закончил разговор капитан и озабоченно потер лоб. – Можно еще позвонить, товарищ капитан первого ранга?

– Звони! Только перескажи свой разговор со следователем Умриевым! – приказал Клим.

– Их еще не привезли в прокуратуру! Где они сейчас, он не знает, – скороговоркой сказал майор, крутя диск телефона. – Петя! Петр! – кричал он в трубку.

Длинные гудки шли не переставая, в сердцах седой хотел бросить трубку, как неожиданно голос Малыша лениво спросил:

– Какой хер спать мешает?

Не успел седой пробормотать хоть слово, как Клим выхватил у него телефонную трубку и на всю дежурку заорал:

– Как у вас дела?

– Дела у прокурора Умриева, который четырех козлов прислал. С ходу начали дубинками бить и стращать. Мальцу опять в глаз дали, наверное, для симметрии. Ну я, понимаешь, испугался и все выложил про тебя. Ты у меня и американский и английский шпион, член масонской ложи и даже лауреат шнобелевской премии.

– Какой премии? – задал громкий вопрос Антей.

– Вот теперь я вижу, что в вашем тереме все хорошо, раз прорезался знакомый голос. Давайте, приезжайте в гостиницу, а там из коридора позвоните, – закончил разговор Малыш и повесил трубку.

– Можно быть спокойным за твоих гавриков. Больничный минимум на неделю им обеспечен. Придется тебе, майор, срочно пополнять ряды СОБРа новыми сотрудниками, – иронично заметил Клим.

– Кто вы такие? Какого хрена ведете себя как на вражеской территории? – взвился со стула седой и бросился на Антея, вытянув руки.

Молниеносный удар согнутыми пальцами в ключицу заставил его схватиться за нее и со стоном упасть вперед. Упасть на пол ему не дали. Молчаливые парни в камуфляже подхватили падающее тело у самого пола, подняли и аккуратно водрузили обратно на стул. Мимоходом стул развернули напротив стоящего Антея.

– Ты мне надоел! Еще раз дернешься – покалечу! Не поможет ни твоя милицейская ксива, ни линейный отдел милиции, ни отдел внутренних расследований! Ты ведешь себя, как свинья! Воображаешь, что ты в милиции? Ты в военной прокуратуре! Сейчас дам команду, и тебя с твоими людьми погрузят на самолет и в Москву. Посадят в военную гарнизонную тюрьму! И будешь ты у меня там сидеть года полтора-два! Оставлю тебя за собой как подследственного – будешь знать военное делопроизводство! У меня в производстве дел много, пока до тебя очередь дойдет! Там ментов очень любят! – закончил Антей и, повернувшись к присутствующему здесь человеку без знаков различия, спокойно, не повышая голоса приказал:

– Майор! Этих в самолет и ждете нас! Мы привезем оставшуюся четверку, этого Умриева из прокуратуры, может, еще пару человек прихватим и полетим!

Антей развернулся и пошел на выход, махнув рукой Климу.

– Товарищ капитан первого ранга! – вскочил с места седой.

– Что ты хочешь сказать?

– Вы Умриева без моей помощи не поймаете! Это такая скотина, что лучше с ним не связываться! У него родственники в Кремле сидят! Его сегодня ваш сотрудник вербануть решил, так он уже прокурору доложил, и тот написал рапорт в Москву!

Это был сильный ход! Клим не думал, что Умриев пойдет на это, ведь все складывалось так хорошо.

Антей ни секунды не задумался.

– Рапорт нашего сотрудника уже давно на столе военного прокурора армии, так что будет служебное расследование. На вашего следователя ляжет обвинение в избиении старших офицеров, о чем есть, помимо свидетельских показаний, и видеозапись. Для суда это не документ, а для служебного расследования очень серьезный аргумент. В отличие от вас мы своих не сдаем, а вытаскиваем. Там еще всплывет ваше нападение на работника прокуратуры, – Антей показал большим пальцем на себя.

– Ну и при желании можно много чего еще присовокупить.

– Я хочу поговорить с вами наедине, – попросил седой.

– Всем выйти, а вас, капитан второго ранга, попрошу остаться! – приказал Антей.

Когда все вышли, он, ухмыляясь, пояснил:

– Я боюсь остаться с вами наедине. Вдруг вы на меня нападете и скроетесь? Я все-таки работник прокуратуры, а не оперативник.

– Товарищ капитан первого ранга! Прошу меня извинить за мое поведение! Умриев сказал, что меня прикроет в случае чего. Я должен обязательно забрать бумагу у вашего сотрудника.

– Где будет ждать Умриев? – спросил Антей, мигом просчитав ситуацию.

– У меня на квартире, – нехотя проговорил седой, отвернув в сторону голову.

– Как вы определили местонахождение кап два? – быстро спросил Антей.

– Ему воткнули маячок и целый день вели. Хотели с ним на море разобраться, так он ушел на этом чертовом катамаране!

– Кому же он так насолил за один день работы, что с ним хотят разобраться? – задумчиво спросил Антей, прохаживаясь по комнате.

– Ваш сотрудник проявил интерес к сейнеру «Глория», защитил от ареста начальника уголовного розыска и, самое главное, поднял руку на неприкасаемого – следователя городской прокуратуры Умриева! Это в нашем городе не прощают никому. Сделал он это так легко и просто, что мы все уматывались от смеха! Эдик запил и взял больничный, так что он временно выбыл из игры. Кто мог подумать, что ваш молодой кадр вызовет группу спецназа и они повяжут оперативников ФСБ. Этот Виталий записал все на видео и отправил пленку куда-то! Очень оперативно сработал! Мы сумели только поймать и расшифровать сигнал, а приемник не определили.

– Ты, по-моему, знаешь слишком много для простого майора СОБРа?

– А кто вам сказал, что я простой майор? Я командир СОБРа! – горделиво выпрямился седой.

– Все это хорошо, но для чего ты нам это рассказываешь? – спросил Антей, бросая на Клима предостерегающий взгляд.

Клим подошел ближе к седому и встал от него на расстоянии вытянутой руки. За дверью послышался шум, и в этот момент седой прыгнул на Антея. Он выполнил прыжок из неудобного сидячего положения. Клим еле успел среагировать и нанести удар в ухо летящему на Антея седому. Нападавшего отнесло и влепило в стенку. Он ударился головой и кулем упал вниз. Из его руки выпал тонкий нож и покатился по полу.

Как он успел снять наручники и достать нож – для Клима осталось загадкой. Он не мог про себя не восхититься сноровкой и выучкой майора.

Дверь резко распахнулась, и на пороге показалась фигура Эдика. Трое милиционеров с надписями на спине «СОБР» проскользнули в комнату и деловито заняли позиции по углам комнаты. Короткие «АКСы» хотя и висели дулами вниз, могли быть подняты на грудь в доли секунды.

– Познакомьтесь – начальник уголовного розыска города полковник Эдуард Васильевич Миронов, – представил друга Клим.

– Капитан первого ранга Фрол Сергеевич Кучнарев – начальник особого отдела военной прокуратуры, – представился Антей в ответ.

Клим был уверен, что у Антея полные карманы различных корочек, среди которых наверняка можно найти даже корочки президентской охраны.

– Вы не волнуйтесь, ваших товарищей мы освободили, вернее, освободили бандитов, которые напали на вашего товарища. Он их всех приковал к батарее отопления и сидел, дожидаясь вас. Даму я уже отправил в город к ее мужу. Молодому опять не повезло – поставили бланш под второй глаз.

– Клим! Ты поговори со своим приятелем – пусть идет к нам в милицию работать? – попросил Эдик, поворачиваясь к Климу.

– У него есть приличная работа, лучше, чем в милиции, оплачивается, и давайте на этом закроем тему! Что вы можете сказать о напавших на нас людях? – быстро спросил Антей, мигом прокачав ситуацию.

– Это действительно майор, командир СОБРа, – родственник следователя прокуратуры Умриева. Четыре человека в гостинице – бандиты, которых кто-то нанял. Я ничего не могу сказать, так как еще не допрашивал их. Ребята им откатали пальчики– двое в федеральном розыске, один в региональном, а один непонятно кто– на него нет данных. Что касается вашей четверки, то, скорее всего, из той же компании, но ваши люди не отдают их.

– Давайте вы занимайтесь своей четверкой, а мои люди будут заниматься своей. Утром сравним результаты. Майора СОБРа я пока оставляю за собой, сведения о нем вам сообщат в пределах вашей компетенции и имеющихся допусков, – добавил осторожный Антей.

– Слушаюсь! – вытянулся Эдик.

– Я, как следователь федеральной прокуратуры, даю вам поручение найти и привезти в аэропорт следователя городской прокуратуры господина Умриева.

Прямо на столе Антей на листе бумаги написал:

«Препроводить следователя городской прокуратуры Умриева в военную комендатуру для снятия показаний».

На верху листа стояла надпись: «Генеральная прокуратура России», а внизу имелась подпись заместителя Генерального прокурора.

– Эта бумага на всякий случай. Вдруг следователь не поверит в серьезность ваших намерений. Позвоните в военную комендатуру, и меня сразу найдут и соединят с вами, если меня вдруг не окажется в аэропорту. – С этими словами Антей подал заполненную бумагу Эдуарду.

– Если что – дача в полном вашем распоряжении! – закончил беседу начальник уголовного розыска и, четко повернувшись через левое плечо, вышел из комнаты.

Бойцы СОБРа тенями выскочили вслед за ним. Двигаться быстро и бесшумно бойцы умели.

– Поехали в город, а по дороге расскажешь, что ты тут успел найти! Что ты уже натворил, я примерно знаю, но меня интересуют детали по основному делу.

Едва Антей вышел из комнаты, как два моряка, одетые в простые робы, ловко схватили собровца и быстро поволокли его вниз.

Черная «Волга» неслась по знакомой дороге, пока Клим рассказывал:

– Надо проверить этот сейнер во что бы то ни стало. Это целый плавучий бордель с перевалочной базой, – закончил Клим свой рассказ.

– Если бы только бордель, то черт с ним. У меня есть сведения, что там еще занимаются акустической разведкой. Очень удобное прикрытие. Наверху скачки с девками, а внизу сидят гидроакустики и слушают, – тоскливо сказал Антей.

– Значит, мой план по сегодняшнему нырянию отменяется. Я хотел сегодня ночью сплавать на разведку к кораблю и посмотреть, что можно там сделать, а теперь придется давать «отбой».

Клим, вытащив мобильник, набрал номер телефона Эдуарда.

– Это Клим. Позвони Сергею, скажи, что на сегодня «отбой». Пусть завтра часам к восьми приезжает к тебе на дачу.

– Будет сделано! Любой каприз за ваши деньги!

13

Резкий звонок. Спросонья Клим никак не мог определить источник звука и секунд пять тряс головой, пытаясь установить, что его разбудило.

Часы показывали три часа ночи. Оказывается, он поспал всего полтора часа.

Телефон зазвонил снова.

– Ты произвел неизгладимое впечатление на Фала, и он нашел твою девку. Обычно он не помогает незнакомым людям, но учитывая, что ты мой школьный товарищ, это у нас в городе самая лучшая рекомендация! Выходи за ворота базы, там тебя подберут. Не забудь свое водолазное снаряжение, надо идти на остров Змеиный, – предупредил голос Эдуарда, и он отключился.

– Что случилось? – высунулась из купе физиономия Виталия.

– Нашли Ингу, сейчас попробуем забрать! Давай быстро собирайся, и пошли на выход. Забыл посмотреть, что за оборудование прислал твой отец! – хлопнул себя по лбу Клим, уставясь на два зеленых ящика, стоявших в гостиной.

– Я вам сейчас расскажу, – невозмутимо ответил Виталик, складывая в сумку свою аппаратуру.

– Давай, докладывай, разноцветный, – встал в дверях купе Клим, рассматривая лицо Виталия, украшенное двумя синяками.

– Будете обзываться, ничего не скажу, а папе наябедничаю, что это вы меня разукрасили, – ехидно заметил Виталий, укладывая ноутбук в кожаный чехол.

– Ты не огрызайся, а четко докладывай! – приказал Клим, прикидывая про себя, как работать с таким помощником, которого на протяжении двух дней систематически бьют по голове. Под воду его точно нельзя пускать, а на суше он может пригодиться.

– Два «Аро»^[1] полностью заправленные, два «Нептуна»^[2], один – на вас, другой – на меня, два «АПС»^[3], плюс ножи, устройства для подводной связи, гидролокаторы и так по мелочи.

– Откуда ты так хорошо разбираешься в подводном снаряжении? – спросил Клим, внимательно всматриваясь в лицо своего молодого соратника.

– Занимался в дайвинг-клубе, и папенька давал немного читать специальную литературу по оборудованию и техническому обеспечению боевых пловцов.

– На какую глубину погружался? – быстро спросил Клим, и в его голове мелькнула смутная мысль.

Она еще не обрела реальной конфигурации, но начала обрастать кое-какими подробностями типа: что, если взять Виталика третьим пловцом?

Пользы при нападении на остров он принес немного, но применяя свои электронные штучки-дрючки, которых, как Клим убедился, у него в сумке немало, может все-таки чем-то помочь.

Работать с таким разведобеспечением Климу пришлось первый раз в жизни. Обычно боевые пловцы получали конкретное задание, которое надо было в срок выполнить, но сейчас это все напоминало сказочную ситуацию: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Хотя насчет последнего Клим слегка кривил душой – он конкретно знал, что должен освободить девушку, которая попала в тяжелое положение. Как она попала – это уже второй вопрос, но надо было ее спасать.

– Как будем действовать? – напористо спросил Виталий, уже прочно зачислив себя в боевую группу Клима.

– У меня есть только информация, что надо идти на остров Змеиный, и больше ничего, – удрученно сообщил Клим.

– Вы ошибаетесь! Это очень ценная информация, которая даст нам очень много, – нашелся Виталий и моментально начал действовать.

Ноутбук был мгновенно выдернут из сумки, включен, и вот уже на экране показался длинный остров, действительно похожий на змею.

– Длина острова три километра восемьсот семьдесят четыре метра. Население – триста тридцать человек, – стрелка курсора показала на беспорядочно разбросанные в середине острова одноэтажные домишки, которые при приближении курсора вспухали на экране, показывая изображение сверху.

– Откуда такая техника? – спросил Эдик, который возник сзади Клима.

– Давайте перейдем в гостиную, там уже на месте обсудим план операции, – предложил Малыш, который, оказывается, тоже появился в вагоне.

– Мне без разницы, – отозвался Виталик и, увидев стоящих в коридоре, спохватился:

– Извините. Доброе утро!

– Какое утро! Сейчас глубокая ночь! В такое время все нормальные люди спят, а мы тут собрались, – раздался голос Фала, который тоже присутствовал в коридоре.

– У нас время поджимает! – заторопил Эдик, желающий быстрее выпроводить опасную компанию.

– Не надо сейчас торопиться! Вопрос серьезный, и надо четко отработать план нападения, тем более что, кроме этой великолепной карты, мы ничем не обладаем, – уныло сказал Малыш, всматриваясь в дисплей.

– Но этого не так мало. Я два месяца назад был там и, кроме трех человек охраны, никого около объекта не заметил. Дом окружен высоким трехметровым забором из бетонных плит. По верху ограды идет колючая проволока. Дом двухэтажный, с верандой. Вход есть с первого этажа, а есть и с улицы на кольцевую веранду, опоясывающую весь второй этаж.

На первом этаже кухня, огромный – метров сорок квадратных – холл, такая же гостиная и кухня. На втором этаже – длинный коридор с десятком маленьких комнат. Когда я там был – вызывали к больной хозяйке, – меня привезли прямо на пирс, а оттуда по дорожке ввели в дом. При мне на пирсе стоял катер рыбоохраны. Я краем уха слышал, что у них на сейнере произошел какой-то спор. Поэтому всех русских девушек перевезли на Змеиный остров, – закончил Фал свой рассказ.

– Дом из чего сложен: из дерева, бетонных блоков или кирпича? – спросил Клим, внимательно рассматривая увеличенное изображение дома сверху.

– Первый этаж из шлакоблоков, а второй из дерева, – пояснил Фал.

– Судя по карте, идти до острова на катамаране минут двадцать. Вся операция должна занять от силы сорок минут, чтобы мы успели отойти от берега после освобождения девушек. Мы с Большим Виталием выйдем из-под воды на пирс и обезвредим охрану. Все остальные участники операции после нашего сигнала высаживаются на берег и работают по плану, который мы обсудим во время поездки к острову. Все, время пошло! – закончил Клим свое выступление.

– Дядя Клим! Почему вы меня под воду с собой не взяли? Ведь второй акваланг и гидрокостюм рассчитан только на меня?

– Плохо тебя в твоем дайвинг-клубе учили. С такими травмами, как у тебя, нельзя идти под воду. Я беру твоего тезку скрепя сердце. Больше некого брать, а время поджимает. Хотя на суше мне с ним тягаться практически невозможно – это прирожденный рейнджер.

– Дядя Клим! – заныл Виталик, придерживая Клима за рукав рубашки.

– Никаких дядь! Ты идешь на боевую операцию под эгидой военно-морского флота! Если я скажу: прыгай за борт – ты просто должен уточнить: с правого борта прыгать или с левого. Все мои команды выполнять беспрекословно и быстро!

Катамаран Сергея беззвучно причалил к нерабочему тамбуру вагона, и на него грузились какие-то люди в камуфляже.

Распустив паруса, катамаран беззвучно заскользил по ночной глади моря. Только еле слышный шорох рассекаемых носом волн да скрип такелажа нарушал ночное безмолвие. Подняв голову кверху, Клим заметил, что паруса на катамаране были темного цвета и почти не отличались от окружающего пейзажа вокруг.

– Вас зовут в каюту, – попросила бесплотная тень, положив тяжелую руку на плечо Клима.

Спустившись по лестнице в левый поплавок, Клим прикрыл веками глаза от яркого света.

В каюте, наклонившись над столом, где стоял ноутбук, находилось человек восемь. Младший Виталий, водя ручкой по экрану дисплея, объяснял:

– Курс на причал – сто семьдесят градусов. Судя по отсутствию освещения в доме, все спят. Объектов массой больше семидесяти килограммов обнаружено два. Один на веранде второго этажа, а второй на пирсе. Еще один живой объект массой примерно пятьдесят килограммов находится около веранды. Что он там делает, непонятно.

– Серый, возьми винторез и успокой собаку! – приказал полноватый мужик лет сорока, стоящий рядом с Эдуардом.

Кроме Фала, Эдика, Малыша и Виталия, в каюте находились еще четыре человека, одетые в камуфляжную форму с черной раскраской на лицах. Все они были вооружены «кипарисами «и «валами», а фигура, шмыгнувшая наверх, имела еще и снайперскую винтовку, снабженную прицелом для ночной стрельбы.

– Надо капитану обеспечить алиби, – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, Клим.

– Уже сделано. Он пьяным задержан в поселке Азаза и препровожден в отделение, где и пробыл до утра. Запись в журнале имеется. Сокамерники подтвердят. Сергей «случайно» пронес в камеру две бутылки водки со снотворным, которые сокамерники у него реквизировали. Они теперь до обеда точно спать будут, – доложил Эдик, одетый в камуфляжную форму.

– Я по рации скажу: «Двадцать семь!» Это значит, что можно приставать к берегу, – предупредил Клим, надевая гидрокостюм. – Тебе придется работать под водой в свитере, твоего размерчика гидрокостюма не взяли, – заметил он Малышу.

Дружный хохот заполнил тесное помещение.

– Эй, хохотушники! Быстро замолчали! До берега всего пятьсот метров. Ложусь в дрейф! – раздалось по громкоговорящей связи.

Клим с Малышом без малейшего плеска скользнули в воду.

Погружаясь в воду, Клим всегда успокаивался и мог даже при исключительно стрессовой ситуации принимать правильные решения.

Акваплан слабо светился зеленоватым цветом. Нанесенный справа курс с табличкой «девиации» подсветился небольшой лампочкой. Вытянув вперед руки с аквапланом, Клим совместил риску компаса с отметкой «сто семьдесят пять градусов» и поплыл к берегу, постепенно наращивая скорость.

Оглянувшись, Клим увидел, что Малыш, держа в вытянутых руках два «АПСа», находится справа от него. Они плыли на глубине около пяти метров, ясно различая в ярком свете луны песчаное дно под ними.

Темная громада причала неожиданно возникла перед ними, и в этот момент как будто выключили свет. Большая туча наплыла на луну.

Сняв под водой аппараты, они аккуратно сложили их перед серединой причала и, привязав к бетонной свае, оставили на дне.

Всплыв без единого звука у левого конца пирса, Клим с Малышом осторожно стали выдвигаться из-за деревянного настила причала.

Настил, сделанный из толстых бревен, со временем одряхлел и рассыпался прямо под пальцами.

Красный огонек сигареты вспыхнул перед крыльцом, и послышалось веселое журчание.

«Классные охранники! Нет на вас старшины! Обленились от сытой жизни!» – успел подумать Клим, ниже пригибаясь к земле.

– Отойди, скотина, от крыльца! Мочой вонять будет! – негромко сказал невидимый охранник справа от них.

– Я не могу! У этой малолетки такая сухая манда, что хрен натер – надо срочно поссать! – объяснил со смешком мужской голос. Он не перестал журчать, но звук стал глуше.

– Тебе хорошо – ты в доме сидишь, а нас поставили снаружи и только утром сменят! Эти ссыкухи уже спать будут, как до них доберешься! – заметил простуженный бас слева.

«Сколько же вас на улице?» – подумал Клим, надевая очки ночного видения.

В сиреневом свете – метрах в пяти справа от него – возник мужчина с автоматом на плече. Автомат висел дулом вниз, а рожок торчал впереди. Он прислонился к двери и наблюдал за говорливым охранником.

Слева – метрах в трех от крыльца – точно с таким же автоматом стоял еще один охранник.

– Если нас заставят завтра убирать твою мочу, то я тебя, Семен, заложу, так что не обижайся, – лениво сказал левый охранник.

– А я тебя заложу с Галкой-поварихой! Ты ее каждый день трахаешь и жрешь от пуза! – завистливо сказал Семен.

– Заткнулись все! Ведете себя, как на базаре! Еще раз услышу разговоры на посту, останетесь без месячной зарплаты! С тебя, Семен, двадцать процентов снимаю за антисанитарию! Завтра после смены почистишь туалет в доме и на улице!

– Ты че, совсем сдурел, Матвей! За такую мелочь сто пятьдесят баксов снял! – завопил на весь двор незадачливый ссыкун.

– Все! Базар кончен! Ты сидишь этот месяц без зарплаты! Со следующей сто пятьдесят баксов должен! – спокойно сказали сверху, и Клим услышал щелчок закрываемой двери.

Тело Малыша метнулось влево. Мягкий шлепок, едва слышимый в ночной тиши, и сразу же за этим послышался вопль незадачливого Семена:

– Во бля! Мало того что на бабки кинули, еще ногу зашиб!

Справа послышались тяжелые шаги. Мужчина, стоя рядом с ним, расстегнул «молнию» ширинки. В этот момент кулак Клима опустился ему прямо на темечко.

Ловко подхватив упавшего, Клим затащил его в тень пирса и, связав руки и ноги, приготовился допрашивать. Заклеив рот приготовленным для этой цели скотчем, Клим зачерпнул воды и плеснул в лицо связанного охранника.

Охранник тяжело заворочался, но глаз не открыл.

– Давай я ему уши потру, сразу в себя придет, – предложил беззвучно возникший сзади Малыш. Он схватил за ухо пленного и начал с силой крутить его, шепотом докладывая Климу: – Собака мертвая, один охранник «трехсотый», а его товарищ «двухсотый».

Тело пленника от дикой боли выгнулось дугой.

– Ты должен правдиво, быстро и точно отвечать на все вопросы – и тогда будешь жить.

Клим в своей одежде боевого пловца был похож на марсианина, сходство с которым ему придавали очки для ночного видения, сдвинутые на лоб.

– Если только ты крикнешь, я сразу выколю тебе глаз, – добавил Малыш, давая возможность пленнику рассмотреть боевой нож «морского дьявола».

– Сколько человек охраны в доме? Я тебе буду называть цифры, а ты только кивай, – предложил Клим, наклоняясь к самому уху пленника.

От человека, лежавшего на песке, несло потом, грязными носками и едкой мочой. В расстегнутом воротнике рубашки виднелась полосатая майка.

На счет «четыре» пленник кивнул головой.

– Где находятся посты охраны? – спросил Клим, отдирая скотч с губ пленника.

При последнем рывке пленник болезненно скривился, но не издал ни звука.

– На первом этаже два человека и на втором тоже два человека.

– Где находится дежурка с отдыхающей сменой?

– На первом этаже, комната справа от входа.

Пленник уже говорил больше, чем его спрашивают, стараясь откровенностью сохранить себе жизнь.

– Сколько человек находится в дежурке?

– Десять человек, и еще есть один пост на втором этаже, около комнат видеосъемки и комнаты группового секса.

– Что это такое? – спросил Малыш.

– Там наши ребята трахают малолеток, а клиенты через специальное окно смотрят и возбуждаются.

– Ты тоже трахал девочек? – спросил Малыш.

– Нет, что вы, мне не давали. Этим специальные люди занимаются: у кого хрен больше и волос на теле гуще.

– Сейчас клиенты есть в доме?

– Четыре человека приехали на большом катере издалека. Утром катер за ними придет.

Внезапно пленник вскочил на ноги, пытаясь бежать.

Нож Малыша по самую рукоятку вошел в живот пленника, и тот мешком свалился на песок.

Клим включил рацию и сказал одно слово: «Двадцать семь!»

– Вас понял, – быстро ответил незнакомый голос.

– Работаем ножами. «АПС» только в крайнем случае, – напомнил Клим, готовясь к броску.

Закинув автоматы за спину, они тенями ринулись к дому.

Дверь в холл отворилась без звука. На первом этаже в кожаном кресле сидел охранник и, положив ноги на стул, смотрел телевизор. На большом цветном экране бравые полицейские гонялись за убегающим преступником, паля во все стороны из пистолетов, нимало не смущаясь количеством патронов, которых у них должно быть не менее сотни в каждом магазине.

Охранник даже не посмотрел в сторону вошедших, так он был увлечен происходящим на экране. На уши у него были надеты большие наушники.

Удар ручкой ножа по голове заставил его склонить голову на грудь. Подняв старый добрый «АК», прислоненный к креслу, Малыш передернул затвор, приготовив автомат к стрельбе.

Из приоткрытой двери дежурки доносился дружный мужской храп.

– Работаем ножами! Если сбой, тогда их из автомата! – предложил Малыш, и Клим кивнул, соглашаясь.

За минуту все было кончено. На кроватях лежало десять трупов молодых здоровых мужчин.

Осторожно поднимаясь по лестнице, Клим услышал негромкий мужской голос:

– Сейчас отправим вторую партию товара, и все обязательства я выполнил!

– За первую партию деньги я тебе перечислил, а за вторую, как только погрузим на катер, переведу в банк.

– Надо было идти с первой партией. Сейчас бы сидел на сейнере и трахал девочек, – лениво сказал Иса, которому, видно, уже надоела пустая болтовня со следователем прокуратуры.

– Я боюсь, Иса! Этот дьявол как котят расшвырял ребят из ФСБ, а потом сдал их контрразведке! Теперь еще в аэропорту всех моих людей повязали! Я один остался! Прими заказ на этого Кима! Сколько денег скажешь, столько и отдам! Там еще один из военной прокуратуры, капитан первого ранга, на него тоже сделай заказ! – зашипел Умриев.

Клим опустил на глаза очки ночного видения и увидел, как Иса вытирает нож о рубашку следователя.

– Собака! Ты слишком много знал! – прошипел он, плюя в лицо следователя.

– Вот этого не надо делать! Убийство следователя прокуратуры на глазах двух свидетелей грозит пожизненным заключением! – негромко сказал Клим, выходя в коридор.

Иса метнулся в сторону, но сразу был сбит могучим кулаком Малыша.

Подобрав нож, выпавший из руки Исы, Клим завернул его в обрывок бумаги и спрятал в сумку на поясе.

– Это будет уликой против тебя. Сначала ты честно и быстро ответишь на мои вопросы, а потом уже поговорим о твоем будущем, которое пока видится мне в довольно мрачном свете, – негромко произнес Клим, за шиворот поднимая лежавшего Ису и бросая его в медвежьи объятия Малыша.

Тот, схватив пленника, локтем передавил ему горло, исключая дальнейшие попытки к сопротивлению.

– Вот фотография девушки, которую вы похитили из Москвы. Где она и что с ней стало? – спросил Клим, осветив фотографию девушки ручным фонариком.

– Не знаю я такой девушка, – зашипел Иса, ужом извиваясь в объятиях Малыша.

– За каждый неправильный ответ мы будем отрезать тебе одну часть тела. К сожалению, после такого допроса человек принимает нетоварный вид и его приходится убивать. Мы с моим товарищем прошли Афганистан и кое-чему там научились у тамошних моджахедов. Они стойкие ребята и не боятся боли, но языки развязывают, ежели умело к ним подойти. Можно по-афгански, а можно старым казачьим способом: нарезаем ремни из спины и солью присыпаем. Я повторяю свой вопрос. Иса, не тяни время. Твоих охранников больше нет.

– Этого не может быть, – прошептал Иса и сделал попытку потерять сознание.

– Раз ты не хочешь говорить, надо освежить тебе память. Отрежь ему половину уха! – лениво приказал Клим.

Малыш махнул рукой, в которой был зажат нож, и сразу же зажал рот Исе.

– Повторяю третий раз вопрос: «Где девушка?» Не ответишь – отрежем одно яйцо, потом второе. Заставим съесть одно ухо, потом второе, нарежем из жопы ремней и повяжем на горле. До утра много времени, и ты все расскажешь. Будешь умолять убить тебя и не трогать твою семью. Попросим Эдика: он пробьет адреса всех твоих родственников, а мы разошлем их родичам похищенных девушек. Я думаю, всех твоих родственников вырежут до седьмого колена даже у тебя на родине.

– Девушка отправлена с первой партией малолеток на сейнер. Послезавтра сейнер пойдет в Иран. Вы не посмеете напасть на иностранное судно в нейтральных водах, – зашипел Иса, держась одной рукой за половину уха, а второй рукой пытаясь натянуть штаны.

– Еще как посмеем. Вы тут устраиваете из моей родной страны публичный дом, а я буду соблюдать международные права? – засмеялся Клим.

– Если девушки там нет, вырежем всю твою семью, а твоих детей продадим в публичные дома или на запчасти, – лениво добавил Малыш, одним взмахом ножа срезая пуговицы с рубашки Исы.

– Теперь следующий вопрос: почему украли именно дочь генерала? – спросил Клим.

– Девушка случайно попалась на дискотеке. Там, в их районе, есть красивый парень, который заманивает подходящих по фигуре и роже девушек к себе. Капля в вино или воду психотропного средства – и делай с ней все, что хочешь. Один раз снял на видео, а потом она сама по рукам пойдет, – рассказывал Иса, зыркая по сторонам глазами.

– Вы же должны были просчитать вариант с генералом заранее? Это же не какой-то сантехник из ЖЭКа, а генерал Генерального штаба! – давил Клим, стараясь получить максимум информации за возможно короткое время.

– Это все Муслим: «За каждую девку из хорошей семьи плачу десять штук зеленью». Он их к себе брал и через день отдавал. Что он с ними делал, я не знаю, но девушки после визитов к нему дня три в себя приходили и были сильно заторможены.

– И что вы делали, чтобы растормошить девочек? – угрюмо спросил Малыш, поглаживая лезвие ножа.

– Это же бизнес! Клиент не может ждать, пока девочка отойдет после уколов Муслима! – весьма натурально возмутился Иса.

– Ты мне отвечай конкретно на вопросы, – спокойно попросил Малыш, делая молниеносный жест рукой с ножом около лица Исы.

– Давали героин и ЛСД, – с трудом проталкивая слова сквозь зубы, ответил Иса.

– Где вы брали психотропные средства и ЛСД? Они ведь в аптеке не продаются? – спросил Клим.

– Муслим давал.

– Как найти этого Муслима? Он тебе не сват, не брат и даже не родственник!

– Как раз родственник, но постоянно живет в Иране.

– Ты что, думаешь, Иран – это далеко? – спросил Малыш.

– Ты, гяур, будешь там за километр виден, – снова зашипел Иса.

– Отрежь-ка ему кончик носа! – попросил Клим.

– Не надо, родненькие, я все скажу! – заверещал Иса, хватаясь за нос правой рукой.

Хорошо заточенное лезвие отрубило пальцы и половину носа.

– Быстро ты работаешь! – недовольно сказал Клим.

– Сейчас он у меня все скажет, – пообещал Малыш, поднимая голову Исы за волосы. – Я тебе буду всовывать нож в ухо до тех пор, пока он не выйдет с той стороны. И не стану убивать. Таким образом повредятся слуховые, зрительные и двигательные нервы. Ты превратишься в беспомощного калеку, который не нужен никому.

– Муслима мы и без тебя найдем. Возьмем твою жену, ребенка и на ее глазах сначала расскажем, что сделали с тобой, а потом начнем делать то же самое с ребенком на глазах матери, потом можно наоборот. Самый стойкий человек скажет! – спокойно объяснил Клим перспективу и, вытащив телефон, сфотографировал окровавленного Ису, стараясь, чтобы в кадр не попадала физиономия Малыша.

Две вспышки фотоаппарата сделали больше, чем уговоры, и Иса начал быстро говорить, стараясь сказать все, что знает:

– Он живет у меня на даче. Дача в поселке Азаза, рядом с дачей Эдика. Через два дома. Там на крыше зеленый петух в виде флюгера.

– Какой из себя Муслим? – быстро спросил Клим, услышав негромкий стук металла о причал.

– Худой, тонкий, волосы черные с проседью. На вид лет сорок. У него большая родинка на правой руке. Размером с рубль.

Услышав неясный шум внизу, он оттолкнул Малыша, Клима и бросился вниз.

Клим еле успел отскочить от клинка Малыша, прочертившего спину Исе.

Иса выскочил на лестницу и тут же наскочил на нож коренастого спецназовца, который первым поднимался по лестнице.

Сбросив с ножа тело Исы, он как кошка подошел к Климу и негромко спросил:

– Охранники на первом этаже – ваша работа?

– Так, вспомнили молодость, – скромно ответил Малыш.

– Чистая работа. Вот тебе роба, а то простынешь, – протянул он Малышу комплект камуфляжа.

– На первом этаже и во дворе все чисто – одни «двухсотые». Что на втором этаже? – спросил коренастый.

– Пока не работали. Информация от пленных: тут основные комнаты бардака, видеозаписи, девочки и, может, человека два-три охраны. Да, чуть не забыл – здесь еще четыре гостя и, может быть, их охрана. Утром должен прийти катер и отвезти девушек на корабль. Еще один катер должен прийти за гостями. Кто они такие, у нас нет информации.

– Все слышали! Работайте! – приказал коренастый, и мимо них тенями рванули по комнатам парни в камуфляже. – Тебе с твоим напарником придется сплавать на сейнер. Надо лишить его хода. Если они узнают, что эта база разгромлена, то сразу уйдут к себе или уничтожат груз.

– Давайте взорвем это осиное гнездо. Взрывчатка у нас есть. Пока будут разбираться, согласовывать, расследовать, мы выиграем день-два. Кто знает, чем они тут, кроме проституции, занимались? – предложил силовой вариант Малыш.

– Эта идея мне нравится! Давайте на коробку, а там по ходу действия решим! – скомандовал коренастый, идя вперед по коридору.

Спустившись во двор, Клим с Малышом быстро пересекли его, стараясь не показываться на освещенных местах, и остановились справа от пирса.

Внимательно осмотрев еще раз двор, Клим снова полез в воду за сложенной там аппаратурой.

Достав со дна подводные аппараты, Клим погрузил их на Малыша и вместе с остальным оборудованием – автоматами, аппаратурой, грузовыми поясами – поднялся на палубу по широкой деревянной доске, проложенной с пирса на катамаран вместо трапа.

На палубе катамарана никого не было. Судно, пришвартованное к пирсу, мирно покачивалось на небольшой волне. Только узкая полоска света показывала местоположение пассажирской каюты, куда Клим с Малышом и направились.

Сидя в теплой каюте, они прихлебывали горячий чай, спокойно наблюдая за Эдиком, который лихорадочно курил сигарету за сигаретой, бегая по каюте.

Наконец он встал напротив них и разразился длинным монологом:

– Ваши бандиты устроят там форменный погром! Вы на себя посмотрите! От вас же кровью за версту пахнет! Рембы доморощенные, мать вашу за ногу! Мне это все предстоит расхлебывать! Тут еще Иса замешан и этот прокурорский кадр! Вы уедете, а мне разбирать ваши художества, заводить уголовные дела! Тут эти козлы вонючие, родственнички гребаные, в затылок дышат. Один посадить обещает, ты еле вырвал! Сейчас бы уже в КПЗ нары полировал. Спасибо тебе, Клим, правда, не знаю, чем это дальше обернется! Второй все в мафию зовет, золотые горы обещает!

– Не дергайся! Решай проблемы по мере их возникновения! – лениво отреагировал Клим.

После рейда в дом на острове он чувствовал полную опустошенность. Сильно хотелось спать.

– Никто тебя пока трогать не будет! Про Умриева и Ису вообще забудь! Минут через сорок эта избушка взлетит на воздух, а там разбирайся, если сможешь! Правда, мой тебе совет: не очень усердствуй, не проявляй лишней оперативности и догадливости! – жестко сказал Клим, отставив кружку с чаем.

– Хочешь сказать, что этих двоих больше нет? – взвился Эдуард, чуть не пробив головой потолок.

– Я тебе ничего не говорил, и ты ничего не слышал. Я тебя вообще сегодня не видел! Ты все понял? – поднялся из-за стола Клим.

– Это еще хуже! У нас в городе поднимется война за передел сфер влияния! – схватился за голову Эдуард.

– Вот и хорошо! Отхватишь себе лакомый кусочек и будешь спокойно доить. Если найдешь хорошее приложение деньгам, то я могу войти в долю. Конечно, вместе с Малышом. Наш пай – тысяч сто пятьдесят – двести баксов – тебя устроит? – усмехнулся Клим.

Малыш в знак согласия тоже встал во весь рост, но ничего говорить не стал. Весь свой лимит устной речи он, похоже, на сегодняшний день уже выговорил.

Ответить Эдуард не успел.

На палубе послышался топот многих ног, и в каюту ввалились двое молчаливых парней, держа на плечах бледного как мел Виталика.

Звонко щелкнула задвижка люка.

Заскрипели тали, захлопали распускающиеся паруса, и катамаран начал набирать ход, отдаляясь от острова.

– Что с ним? – спросил Клим, наклоняясь над рундуком, на который положили раненого Виталия.

– Ничего страшного! Пуля навылет плечо пробила. Мы его на денек в госпиталь положим, и будет как новенький, – равнодушно сказал один из парней, направляясь к выходу из каюты.

– Давай посмотрим, что с тобой, – предложил Клим, разрезая джинсовую рубашку Виталия на плече.

Пуля пробила мякоть плеча почти по касательной, но вся рубашка и брюки были залиты кровью.

Обработав рану антисептиком, Клим, несмотря на возражения своего пациента, вколол ему промедол.

Виталик сразу порозовел и даже сделал попытку усесться на рундуке.

– Лежи и рассказывай! – приказал Клим.

– Короче говоря, там еще десять человек охраны осталось, но никто не успел схватиться за оружие. Только один раз стрельнули, и пуля мне досталась, – виновато сказал Виталий, опустив глаза.

Горячая кружка с чаем, от которой он отхлебнул глоток, прибавила ему сил, и он продолжал рассказывать:

– Там десять человек девочек в ужасном состоянии, два мужика и целая порностудия. Одного мужика взяли с собой, а все остальные остались там.

– Боже мой! – снова вскочил с места Эдуард и только хотел развить свою мысль, как по трапу спустился вниз старший из спецназовцев и поманил пальцем Клима.

Выйдя на палубу, Клим глубоко вдохнул свежий морской воздух и быстро огляделся вокруг.

Катамаран, накренясь на одну сторону, легко скользил по утреннему морю. Начинало светать.

– Первая фаза операции выполнена, но опять необходима ваша помощь, – начал говорить его собеседник, стоя в метре от Клима.

Сильный взрыв взметнулся за кормой. Сразу же следом вспыхнуло пламя, поднялось вверх метров на пятьдесят, секунд двадцать постояло и резко опало вниз.

– Происки вражеской разведки. Взрывчатка «Р-16» и американский напалм – целых двадцать килограммов. Зачем они хранили его дома? Мне это непонятно! – удивился коренастый. Он достал сигарету, закурил, внимательно взглянул на Клима. Не дождавшись от него никакой реакции, продолжил:

– Это все детали. Есть еще кто-то, кто все это координировал, давал деньги на раскрутку. Мы нашли там приличный вычислительный центр со сложной аппаратурой. Всю ее не было возможности вывезти, но винчестеры с компьютеров сняли и кое-что забрали с собой. Операцию провели не зря! – закончил рассказ собеседник.

Он говорил резкими, рублеными фразами, в такт словам давая отмашку рукой.

– Я знаю, о ком вы говорите. Его зовут Муслим. Он сейчас находится за три дачи от того места, где вы меня взяли. Брать его сейчас бесполезно. Надо наладить перехват всех телефонных переговоров по телефонной и мобильной связи и не дать уйти сейнеру.

– Хорошая информация. Про Муслима мы не знали, но если это тот человек, о котором я думаю, готовь дырку под орден.

– У меня их валом, только носить нельзя, – махнул рукой Клим.

– Та же проблема, но все равно приятно. Кто знает, может, мы за эти штучки будем к пенсии лишнюю денежку получать? – задумчиво сказал мужчина и, неожиданно протянув руку, представился: – Володя!

– Клим!

– Ночью прошел тральщик и сбросил пару старых мин. Через час весь район закроют от плавания, как миноопасный. Наш сейнер никуда не денется. Ему передадут запрещение двигаться и рядом поставят минный тральщик. Сам знаешь, как это бывает: сломается на нем движок, и тральщик денек-другой будет на якоре стоять рядом. Пока придет буксир, пока потащат в порт, как раз и пройдут сутки. Форсмажор, понимаешь. Много с сейнером может случиться неприятностей. Как у вас говорят на флоте: «От неизбежных на море случайностей», – продолжил делиться информацией Володя.

– А вдруг они все-таки не послушаются и уйдут? – задал вопрос Клим.

– Есть еще вариант с объявлением эпидемии на судне. Нам самое главное – не допустить этого Муслима на сейнер. Если он туда проберется, они могут вызвать вертолет и его эвакуировать, – развивал свою мысль Володя, которому было никак не меньше сорока пяти лет.

– Что с девчонками будет? – спросил Клим, поворачиваясь к своему собеседнику.

– Отправим в Москву, подлечим. С ними поработают хорошие психологи и следователи. Они являются носителями совершенно секретной информации. Скорее всего, тех, которые подойдут по способностям, отправят в специальные школы, и дальше их ждет карьера военных.

– А те, которые не подойдут? – печально спросил Клим.

– Проведут гипнотическую обработку и пристроят в нашей системе. Все равно ни один человек не останется без внимания. Слишком к серьезной информации они прикоснулись.

Сейчас тебя, твоего начальника уголовного розыска и твоих людей высадят на берег, и разбежимся. Моториста и всех причастных к работе посадят пока в КПЗ, на всякий случай.

– Ты мне этого Фала тоже отдай, надо с ним кое-какие вопросы решить! – жестко попросил Клим.

– Слушаюсь! – по-военному четко ответил Володя и, развернувшись, ушел в свою каюту.

До берега оставалось около ста метров.

14

Крыша вагона-дачи представляла собой идеальный наблюдательный пункт, с которого было хорошо видно имение Исы.

Оно представляло собой деревянное бунгало, стоящее метрах в пяти от кромки воды. Само строение там и стояло, но над водой нависала деревянная веранда. Ни одного человека не было на веранде видно. Прямо на траверзе дачи, метрах в ста от нее, возвышался ржавый остов большого судна.

Установленный на крыше длиннофокусный направленный микрофон фиксировал только мужской храп и едва слышное женское повизгивание.

На крыше вагона лежали на огромном зеленом надувном матраце Клим, Фал и Виталий. Малыш предпочел спать в вагоне, врубив на всю мощь кондиционер.

– Почему вас друзья называют Фалом? – спросил Клим, поворачиваясь в сторону лежащего рядом мужчины.

– Наверное, из-за моей популярности у женщин. Что вы хотите, с простых учителей резко вылез в профессиональные экстрасенсы. Денег кучи, бабы сами вешаются. Кстати, давайте посмотрим вашего друга, а то мне не нравится его дыхание, – предложил Фал, ловко разматывая тугую повязку на плече.

– Вот видите, слишком тугая повязка, пошло нагноение и – как следствие – высокая температура. Надо было сразу рану очистить от кусочков ткани, микрочастиц, которые попали внутрь организма вместе в пулей.

Виталик тяжело дышал, на его лбу появились капельки пота.

Сделав три пасса над раной, экстрасенс показал прилипшие к ладони кусочки рубашки и металла.

– Вот сейчас рана чистая, а теперь проведем два сеанса заживления, а потом еще один.

Еще два пасса, и на глазах Клима багровые края раны затянулись.

Виталий сразу стал ровнее дышать, лицо порозовело.

– Мало того, что он получил огнестрельное ранение, у него еще сотрясение мозга. Вид мне вашего друга совсем не нравится. Сейчас мы и это поправим.

Еще с минуту Фал водил над страшными синяками под глазами руками. Синяки начали бледнеть и пропали. Осталась только небольшая желтизна, совсем незаметная на солнечном свете. Еще один раз экстрасенс провел над раной своими мощными руками, и чудо произошло – от огнестрельной, начинавшей воспаляться раны, полученной ночью, остался только звездообразный шрам.

– Вы чародей, господин доктор! Сколько я вам должен? Сами назовите цену – я заплачу.

– Вы настолько богаты? – прищурился экстрасенс.

– В настоящий момент – да. Не знаю, что будет завтра, но сегодня я в состоянии…

Негромкий разговор раздался на крыше из динамика ноутбука.

Виталий, как по волшебству, проснулся. Пальцы его забегали по клавишам компьютера.

Незнакомая речь полилась из динамика, но Клим ни слова не понимал из нее.

– По-моему, говорят по-арабски, – не очень уверенно проговорил экстрасенс.

Пальцы Виталия еще быстрее забегали по клавишам.

Дернув Клима за рукав, Виталий повесил снятую рубашку на дисплей и пальцем показал текст внизу экрана.

«– С базой на острове нет связи. Такое ощущение, что там все померли».

– Шайтан с ними со всеми. Из них мне нужны только Лола и мой племянник. Лола – как средство воздействия на генерала Ленара, а мой племянник – как человек, осуществляющий связь московского филиала с нами. Вернее, как поставщик живого материала.

– Материал хорош! Эта чертовка Инга вытворяет в постели поразительные вещи. Такое ощущение, что она родилась с членом во рту! Это все ваши новые препараты, которые вы привезли, господин Эрхард!

– Без вашей помощи у меня никогда не было бы столько подопытных кроликов, господин Муслим!

– Маленьких симпатичных крольчих! Надо называть вещи своими именами!

– Эти русские шлюшки обладают изумительной памятью. Один раз взглянут на документ и могут восстановить его с фотографической точностью! Я считаю, господин Муслим, что ваша идея о давлении на родителей через детей неправильная. Вы ставите под удар всю операцию! Доили бы потихоньку этих кисок. Они много информации уже в клювике принесли!

– Но при выигрыше мы получаем сразу готового законспирированного агента. С этим Ленаром, по-моему, мы сдвинулись с мертвой точки. Даже если они там на берегу все взлетят в воздух, что не исключено, так как база на острове заминирована, остаются видеодокументы, с помощью которых можно давить на наших военных.

– Ваших военных! Это целиком ваша идея с шантажом! Единственная просьба: этого Клима надо поймать и обязательно жестоко наказать! Так невежливо обойтись с пожилым человеком!» – возмутился толстый собеседник.

Клим определил фигуранта, выглянув с крыши. В закрытом окне мелькнула толстая рука, которая не могла принадлежать худому Муслиму.

«– Будет сделано, господин Эрхард! Любое ваше желание для меня – закон! Давайте перед завтраком искупаемся. Ведь Каспийское море одно из самых чистых морей в мире! Из него не вытекает ни одна речка, а впадает одна из самых больших рек в мире – Волга».

– Быстро убирай свой микрофон, пока нас не засекли! – приказал Клим, распластываясь на крыше. Оба спутника последовали его примеру.

– Посмотри по монитору, какие знакомые рожи! Этот в кафе рядом с Исой сидел! – ткнул пальцем в монитор Виталий.

– Теперь ясно: «ху из ху», – прокомментировал Клим картинку на дисплее.

– Все равно придется лежать на крыше, пока этим двум не надоест купаться, – заметил Виталий, потягиваясь всем телом.

– Почему вам все время вменяют в вину несовершеннолетних девочек? Якобы вы их трахаете и в хвост и в гриву, но доказать ничего не могут! Вы сейчас совершенно не похожи на педофила, что нельзя было сказать по первой нашей встрече, – заметил Клим, кинув быстрый взгляд на Фала, продолжая внимательно всматриваться в монитор.

– Это довольно глупая и банальная история, из-за которой мне пришлось покинуть школу. Иногда я очень жалею, иногда не очень.

Одна из учениц сильно влюбилась в учителя, что совершенно нормально и не противоречит никаким законам психологии. Это нормальное состояние девочек двенадцати-четырнадцати лет, очень влюбчивых в этом возрасте.

Все бы ничего, но, помимо влюбчивости, девочка оказалась очень наблюдательной и не лишенной деловой хватки. Она поспорила с ученицами четырех классов, с каждой на сто долларов, что я ее трахну. Это все происходило чуть больше года назад.

Девочки, как в лучшем детективе, устроили в школе чаепитие, и во время его чертовка Лейла подсыпала мне в кофе какую-то гадость. Я ничего не помнил, но эти чертовы девчонки отвели меня в спортивный зал, и я их двоих трахнул. Мало того, что я их трахал, они записали все на видео и показали всей школе как доказательство выигранного спора. Девочка Лейла собрала со школы четырнадцать тысяч долларов. Все это всплыло через два дня.

Школа наша привилегированная, и детки там учатся богатенькие – для них сотку баксов отдать ничего не стоит. Это деньги на завтрак на два дня сэкономить. Вторая девочка, Аня, тоже захотела срубить денежку и давай нашу Лейлу шантажировать. Говорит, поделись денежками, а не то заявлю в прокуратуру.

Меня через два дня закрыли в тюрьму, а там как раз у меня способности экстрасенса и открылись! Вылечил я там одного крутого бандита, и он мне помог. Объяснил, как себя вести со следователями, как закосить под сумасшедшего.

Взяли у меня анализ крови, а там химии видимо-невидимо.

Отдохнул я два месяца в психушке и вышел на свободу с чистой совестью и чистыми карманами. Все, что имел, – пришлось отдать своему спасителю.

– Эта Лейла не дочь Исы? – заинтересованно спросил Виталий.

– Я вам этого не говорил. Это имя у меня случайно выскочило, – застеснялся Фал.

– Я, собственно говоря, хотел использовать твои связи среди педофилов для поисков своей девочки, но вижу, ты тут ни при чем, – заметил Клим, но Виталий, не дав ему договорить, спросил:

– Эти девочки были девственницами?

– Обе и на левое ушко! Когда я посмотрел кассету, то сразу стало видно, что они еще те оторвы! Я был у них, похоже, и не второй и даже не десятый! Скорее всего, папочки моих партнерш по сексу все спустили на тормозах и меня просто объявили сумасшедшим. Но кличку Фал в городе я получил. Весь этот экстравагантный вид – дань имиджу душевнобольного. Работу в школе я потерял, но сейчас дела пошли на поправку. Ты просил меня помочь за вознаграждение, так я попрошу поучить меня плавать под водой. Сергей мне акваланг даст, так что с оборудованием я буду своим, – неожиданной просьбой закончил свою исповедь Фал.

– Теперь до меня дошла твоя история и почему ты ее рассказал, – протянул Клим, пристально всматриваясь в своего соседа по крыше.

– В наш рациональный век ничего не делается просто так и без цели, – протянул Виталий.

– Я, правда, в первую очередь рассчитывал на ваши профессиональные педофильские связи для выполнения задачи, которая нас сюда привела, но, видно, не судьба. Что же касается обучения вас некоторым основам подводного спорта, то милости просим хоть сейчас и в любом количестве, – успел сказать Клим, как Виталий совсем невежливо прервал их:

– Заткнитесь оба!

Он высунул трубу микрофона за пределы крыши, направил ее в сторону соседей и напряженно всматривался в экран дисплея.

По экрану неслись строчки речи двух сообщников, которые, стоя в воде, продолжали неспешную беседу:

– Эти гяуры живут рядом с нами. Вчера вечером они поздно приехали, а потом ночью снова уплыли на катамаране.

– Красивая игрушка! С удовольствием приобрел бы такую, но, к сожалению, нам, разведчикам, нельзя рисоваться.

– Выйдете на пенсию, господин Эрхард, поселитесь на берегу Красного моря и купите себе такую игрушку.

– По выслуге лет я давно уже мог бы загорать на солнце, но долг перед родиной не дает мне покоя.

– Вы не находите, что не очень умно вести, стоя в воде, такие разговоры?

– Господин Муслим! Долгая работа разведчиком предполагает холодный расчет. Этим гяурам осталось жить семь минут. Воины аллаха заминировали этот несуразный вагон, и скоро все его обитатели отправятся на встречу с всевышним. Там они пусть рассказывают о моем проколе, единственном за мою долгую жизнь разведчика, – сказал Эрхард и демонстративно посмотрел на часы.

– Давайте мухой в вагон, поднимайте Малыша, и делаем ноги!

– Фал! Ты можешь вызвать сюда Серегу?

– Без проблем! – бодро ответил лжесумасшедший и начал набирать номер на мобильном телефоне.

Клим тем временем инструктировал Виталия:

– Спускаешься вниз, пакуешь свою аппаратуру в водонепроницаемые мешки, берете аппараты и в воду. Если они сумели заминировать вагон, то наверняка посадили своих людей с винторезами где-нибудь поблизости. Эти воины аллаха будут нас отстреливать, как тарелочки на стендовой стрельбе. Наша задача – проплыть в аппаратах до затопленного судна и спрятаться там до вечера.

– Нас же четыре человека, а аппаратов только два? – задал резонный вопрос Виталий, ни минуты не оставаясь без дела – его ноутбук и оборудование уже были упакованы в прозрачную оболочку, а сам он приготовился спускаться вниз.

– Можно дышать одним аппаратом и двум и даже четырем людям. Когда возьмете загубник в рот, то сначала выдохните в него, а потом уже осторожно вдыхайте. Не более двух вдохов за раз! – скороговоркой предупредил Клим.

– Серега сказал, что сможет приплыть только к пяти часам вечера, он пока в КПЗ, – быстро сказал Фал, кончив говорить по телефону.

Едва Виталий спустился к поручням нерабочего тамбура вагона, как увидел Малыша. У его ног стоял воздушный аппарат, второй аппарат был надет на нем.

– Быстро проверь, все ли твое оборудование здесь, а я пока спущусь в воду.

Едва Виталик протиснулся мимо сумок, как его схватил за плечо Клим.

– Время, молодой человек, время. До взрыва осталось тридцать секунд.

– Там же оборудования на сто тысяч… – попробовал возразить Виталий, но Клим невежливо оттеснил его с площадки и дал последние указания, одновременно сбрасывая с вагона вещи в воду.

– Держитесь метрах в двух-трех от поверхности. Все! Время!

Прыгнув в воду, Клим надел аппарат и сразу сделал пару глотков воздуха, затем передал загубник Виталию.

Метрах в пяти от него стоял на дне Малыш, держа в обеих руках по сумке. Рядом с ним был Фал, обнаружив неплохие навыки работы под водой. Первый вдох получился у него неплохо: он не выпучивал глаза, не махал руками, как мельница, а просто стоял на дне рядом с Малышом.

Надев на себя пояс с грузами, Клим для полноты ощущений и придания отрицательной плавучести нагрузил сумкой Виталия, который, освоясь, вовсю дышал под водой из аппарата.

Жестом показав, что надо и честь знать, Клим забрал у Виталика загубник, пару раз вдохнул, определил по компасу направление движения и потащился вперед, волоча чемодан по дну.

15

Не успели они пройти и десяти метров, как наверху глухо бухнуло и сильно зашипело. В воду посыпались железные обломки вагона.

Клим увидел, как метрах в пяти от него мягко спланировала на дно зеленая крыша вагона, на которой они десять минут назад сидели.

Клим развел одной рукой, показывая, что ничего не мог сделать, и поплелся вперед, не забывая поглядывать на наручный компас.

Шли они к судну час двадцать минут.

За это время Виталий десяток раз делал страшное лицо, рукой показывая наверх, предлагая всплыть, но Клим был неумолим. Он про себя молил всех покровителей моря выйти точно по азимуту на затопленное судно.

Огромная черная туша затонувшего сухогруза, как по обводам корабля определил Клим, появилась слева от него.

Чуть подвсплыв, Клим обнаружил, что пролом в борту судна прикрыт каким-то черным пластиком, выгибавшимся под напором волн.

Махнув рукой, Клим приказал всем собраться около винта корабля, заросшего губками. Между огромными, в рост человека, лопастями вольготно плавали маленькие, размером с палец, рыбки, прыснувшие в разные стороны при виде людей.

Такое поведение насторожило Клима, хорошо изучившего поведение рыб при появлении человека. Обычно подобная рыбья мелочь не боится человека под водой, который не обращает на нее внимания из-за маленьких размеров.

За винт удобно было держаться, не опасаясь всплыть на поверхность воды.

Ткнув пальцем в Малыша, Клим приказал ему достать из сумки ласты и автомат для подводной стрельбы.

«На расстоянии до ста метров и в ближнем бою это прекрасное оружие, не оставляющее противникам ни одного шанса выжить. В отличие от небольшой по своим размерам пули обычного оружия, длина иглы «АПС» – сто двадцать миллиметров при калибре 5,66 миллиметра. Попадание такой иглы способно серьезно ранить не то что боевого пловца, но и боевое животное типа дельфина и даже морского льва». Все эти тактико-тактические данные промелькнули в голове у Клима, пока он надевал ласты.

Взяв в руки «АПС», Клим осторожно поплыл в сторону пробоины, стараясь внимательно смотреть по сторонам.

Шустрые рыбешки, размером с семечку, затеяли хоровод перед маской, и Клим махнул левой рукой, отгоняя их.

Вся поверхность обшивки корабля под водой была покрыта толстым слоем морской живности. Кое-где, прямо на вертикальной стенке, были прилеплены водоросли, которые колыхались от колебаний воды.

Поднырнув под загородку, которая оказалась листом пластика, выкрашенного под цвет корабельной обшивки, Клим взял влево и осторожно поплыл на ощупь, касаясь левой рукой внутренней обшивки корабля. Железо с внутренней стороны было покрыто толстым слоем отложений, которые крошились под пальцами.

«Пора, наверное, всплывать и посветить фонариком!» – решил Клим, нащупывая на поясе небольшой фонарь, закрытый в герметичный кожух. Этот фонарь ему сунул Малыш вместе с запасным магазином для автомата.

Вытащив фонарь, Клим снова дотронулся до стены, проверяя свое местоположение, и только собрался нажать кнопку, как рука почувствовала легкую вибрацию корпуса судна.

«По железу вибрация передается в несколько раз быстрее, чем в воздухе. Какая, к черту, вибрация в воздухе!» – хлопнул себя по лбу Клим, вспоминая лекции в кораблестроительном институте по шумовиброзащите.

Все-таки целых два семестра им читали эту дисциплину.

Странное дело, если на остальные дисциплины он ходил через раз, то цикл лекций по ней он почти не пропускал. То ли виной тому были великолепные преподаватели – Никифоров, Ляпунов, Клюкин, – то ли просто ему понравилась эта дисциплина, но Клим по прошествии стольких лет хорошо помнил основы виброизоляции.

«На большое расстояние передается только низкочастотная структурная вибрация. Высокочастотная быстро гаснет! Значит, на корабле установлен какой-то механизм с низкими оборотами двигателя! Что может быть таким механизмом? Только компрессор для закачки воздуха в баллоны акваланга!

Значит, внутри корабля есть люди, которым акваланги нужны!» – метались в голове судорожные мысли.

Клим быстро плыл вперед, удивляясь протяженности трюма. Только он успел подумать, что должна быть переборка, как наткнулся на нее, и одновременно в помещении вспыхнул яркий свет.

Клим инстинктивно пошел вниз, действуя на уровне подсознания, которое обязывает боевого пловца в случае опасности уходить на глубину. В самом конце переборки был открытый люк, куда Клим и скользнул.

Вода за люком была абсолютно прозрачной. Клим хорошо разглядел оставшиеся фундаментные крепления с торчащими в разные стороны амортизаторами.

«Амортизатор корабельный со страховкой типа АКСС» – всплыло в памяти название торчащих набалдашников.

«Странно, почему все покрыто известковым налетом, а дно трюма чистое?» – промелькнула мысль, и в этот момент Клим увидел на дне два черных контейнера размером с хороший чемодан. От контейнеров вверх тянулись тонкие тросы, которые заканчивались оранжевыми поплавками, висящими в метре от поверхности воды.

Подняв голову, Клим увидел резиновый катер типа «Орион» с двумя подвесными моторами, опущенными вниз.

«Значит, коробка обитаема и надо быть предельно осторожным. Люди, устроившие здесь хорошо оборудованную базу, никак не могут быть мирными археологами. Если это только контрабанда, то все равно– такой народ не любит лишних свидетелей! – пришла на ум трезвая мысль и следом за ней метнулась вторая, о которой Клим как-то забыл: – Там ребята из одного аппарата дышат. Их надолго не хватит!»

Площадка, к которой была пришвартована резиновая лодка, на метр возвышалась над поверхностью воды. Ее размеры составляли метров сорок квадратных. Она была приварена прямо к боковой стенке трюма и казалась огромным балконом, изготовленным великаном для своей прихоти.

Всплыв под ней, Клим внимательно прислушался.

Сверху доносился разговор.

– Надо быстрей перебрасывать груз на берег! – говорил мужчина с явно выраженным кавказским акцентом.

– Как ты это сделаешь, если там полно ментов?! Шутка ли – взорвали вагон начальника уголовного розыска! – ответил ему фальцет. Этот чисто говорил по-русски, с характерным оканьем, присущим уроженцам Рязанской области. – Не гони волну, Азамат! Нет сейчас возможности перевезти груз.

– Мне плевать на твои возможности! Порошок в Москве ждут! Каждый час просрочки стоит десять штук баксов! Ты, что ли, будешь платить? – так громко заорал кавказец, что в трюме зазвенело эхо, отражаясь от пустого металлического корпуса.

– Что мы можем сделать? – извиняюще сказал фальцет, стараясь снизить накал страстей.

Эта уступчивость еще больше разозлила горячего кавказца.

– Манал я вашу маму, папу и всех родственников! С вами только свяжись! Обязательно кинете!

– Ты за базаром следи, Азамат, а то недолго и в ящик сыграть! Ты не у себя в горах, где я у тебя баранов пасу, – пробасил голос, и Клим услышал щелчок открываемого ножа.

– Ты сначала сюды смотри, потома свой ножик открывай. Им тока моя сучка пиписька брить. Мне твоя блатной говор до жопа! Сейчас я Васька стрельну, а потом тоби трахну – все равно делать нечего. До темноты еще часов двенадцать! Хряк! Давай штаны скидывай! Нож на пол, скотина!

Под сводами раздался выстрел, и Васька завыл, как заяц.

– Видишь, Хряк, как пул быстро нога попал. Моя специально коленный чашечка стрелял – бол много, опасность для жизнь нет. Тебя трахать надоест, Васька буду! Снимай штаны, живо!

Взявшись руками за край толстого – миллиметров в двадцать – железного листа площадки, на котором стояли участники конфликта, Клим рывком выкинул свое тело на нее, одновременно сбивая с ног носатого кавказца с пистолетом, стоявшего на краю платформы.

Надо отдать должное Азамату – телом владеть он умел в совершенстве и оружия при этом не выпускал. Клим сразу увидел в нем профессионального «пса войны», который всегда в любой ситуации готов убивать.

Перекатившись через плечо, он вскочил и сразу обернулся к Климу, считая его самым опасным. Пистолет у него в руках два раза выстрелил. Он стрелял с неудобного положения в полете, но не промахнулся, попав первой пулей в живот худого мужичонки, сидевшего на полу, а второй пулей в квадратного детину со спущенными до колен штанами.

Детина схватился за плечо и упал в воду. Выстрелить в себя Клим кавказскому снайперу не дал, бдительно следя дулом автомата за летящим на пол вооруженным противником.

«Шустрый народ, эти кавказцы! Ведь сбил вроде с ног, а все равно как стреляет!» – восхитился Клим, нажимая на курок «АПСа».

Десяток стрелок пронзили грудь стрелка насквозь, звонко звякнув о металлический пол.

Дернувшись, носатый засучил ногами и плюхнулся в воду, сразу уйдя на дно.

Подойдя к краю площадки, Клим увидел, что Хряк, уцепившись за поплавок резиновой лодки, пытался в нее залезть.

С трудом перевалившись внутрь, он дополз до мотора и попытался дернуть больной рукой за реп-шнур.

– Стоит ли уплывать? – спокойно спросил Клим, направляя автомат на него и тем же тоном продолжил: – Вылазь сюда, поговорим.

– С тобой поговоришь! Вон ты какой страшный! – отозвался Хряк, делая вторую попытку завести мотор.

– Считаю до трех, другой бы считал до двух! Если на счет «три» ты не вылетишь на площадку, то я стреляю в тебя, и дискуссия закончена! Раз! Два!

Клим не успел сказать: «Три», как Хряк оказался на площадке в двух метрах от Клима.

– Стоять! Шаг вправо – влево – побег! Стреляю без предупреждения! На колени! Руки за голову! – рявкнул Клим тоном старорежимного фельдфебеля.

Увидев на площадке рулон скотча, он взял его в руки и, подойдя сзади к стоящему на коленях Хряку, скомандовал: – Руки за спину! – ткнув при этом дулом автомата в спину.

– У меня рука раненая! – заныл Хряк.

– Счас я тебе доктора доставлю, враз вылечит! – посулил Клим, обматывая слоем скотча толстые запястья Хряка. – Сесть на стул! – скомандовал Клим и не мешкая примотал ноги Хряка к ножкам стула.

Рывком переставив стул с привязанным бандитом на край платформы, предупредил:

– Сиди смирно! Будешь дергаться – упадешь в воду и утонешь!

На площадке негромко тарахтел небольшой дизельный двигатель, вращая компактный компрессор и генератор электрического тока. К выходному штуцеру компрессора были подсоединены два акваланга «Украина-2».

Взглянув на манометр, который показывал сто атмосфер, Клим отсоединил акваланги от компрессора, предварительно завернув на них вентили. Подтащив акваланги к краю площадки, Клим встал рядом с ними и негромко предупредил:

– Поскучай, родной, минут десять, я скоро приду. Помни! Тебе нельзя двигаться! Представь, что ты в тюремном стакане!

Скинув акваланги в воду, Клим солдатиком прыгнул следом, придерживая правой рукой маску.

Оставив «АПС» на дне, Клим схватил по аквалангу в каждую руку и, не заботясь о маскировке, поплыл к широкому проходу в переборке, перегораживающей трюм на две части.

Проход под перегородкой обнаружился слева. Металлическая пластина перегораживала проход только на глубине два метра и, скользнув под нее, Клим торопливо поплыл к выходу из трюма, буксируя акваланги за собой.

Троица невольных водолазов поместила Малыша посередине между двумя лопастями винта, а сами вдыхали воздух, передавая загубник изо рта в рот.

Клим сунул один акваланг Виталию, второй – Фалу, рукой показал направление движения.

Виталий, быстро надев акваланг, изобразил на лице величайшее наслаждение, но сначала, выдохнув воздух в загубник, выпучил глаза – воздух в него не шел. Отвернув вентиль акваланга, Клим привел его в рабочее положение и повернулся к Фалу, собираясь помочь ему, но увидел, что помощь не требуется. Малыш помогал ему застегивать брассовый ремень. Ласты на ноги Малыш тоже успел надеть.

Положив руку Виталия на свое плечо, Клим только собрался плыть, как услышал звук мотора.

Судно – по виду сторожевой катер – на полном ходу проскочило рядом с кормой покинутого судна и умчалось в открытое море.

Клим облегченно вздохнул и снова положил правую руку Виталия на свое плечо, поплыл вперед, усиленно работая ластами.

16

Хряк так обрадовался появлению Клима, что попытался вскочить и тут же упал в воду.

Объединенными усилиями его вытащили, но он успел нахлебаться воды. Когда же он увидел Фала, то сразу полез обниматься.

– Не по понятиям живешь, Хряк! – осадил его Клим.

– Ты мне горбатого не гони! Фал – настоящий пацан, только в непонятки попал, но сумел на кичу не загреметь! – восхитился Хряк, стараясь держаться поближе к Фалу. На Малыша он вообще смотрел с опаской, стараясь отойти от него подальше.

Увидев лестницу, ведущую наверх, Клим попросил:

– Виталий, слазай посмотри, что там наверху, и, если есть возможность, установи свою аппаратуру.

– Сколько приборов пропало! – снова заныл Виталий, наклоняясь над своей сумкой.

– Не ной. Я тебе новые куплю! – отрезал Клим, рукой показывая наверх.

– Они у тебя в рундуке под койкой лежали? – лениво протянул Малыш, ковыряя в носу.

– Там две небольшие сумки лежали, – печально заметил Виталий, со вздохом сожаления ставя ногу на лестницу.

– Я их куда-то сунул, только не помню – куда, – сказал Малыш.

– Я вас расцелую! – кинулся к нему Виталий.

– Я их в твой гидрокостюм сунул, так что ничего с ними не сделается, – пояснил Малыш, ловко уходя от объятий Виталия.

– Если там есть хоть маленькая дырка, то будет и звук и изображение, – пообещал Виталий, взбегая по лестнице.

– Там наверху есть согнутый болт, поверни его, и откроется заслонка. Можешь смотреть сколько твоей душе угодно, – пояснил Хряк устройство смотрового окна.

– Ты присмотри за нашим пленником, а то он что-то разнежился. Вот он и развязался, сейчас чего-нибудь экзотического потребует! – громко сказал Клим.

Эта фраза была понятна только ему и Хряку, остальные свидетели покоились на дне затопленного трюма. Если в ближайшее время их не найдут, то вода и морские животные растащат и растворят их без следа.

Хряк метнул на Клима взгляд обозленного зверя. Несмотря на его согнутое положение, он ничего не забыл и при удобном случае готов был вонзить нож в спину.

Клим, идя к лестнице, закинул «АПС» за спину, демонстративно погрозив Хряку пальцем.

Хряк, пока Фал бинтовал руку выше локтя, не переставал что-то нашептывать.

Малыш, развалясь на стуле, делал вид, что дремлет, поставив «АПС» около себя. Он свесил голову на грудь и даже немного похрапывал. Автомат леской был привязан к левой ноге. Любая попытка завладеть оружием плачевно кончалась для желающего. Так Малыш в Афгане ловил особо шустрых пленных. В автомат обычно был вставлен магазин без патронов, а для особо одаренных Малыш вставлял холостые патроны.

Быстро поднявшись на площадку, Клим отодвинул плечом Виталия и взглянул в отверстие диаметром миллиметров сто пятьдесят.

На пляже было заметно большое оживление. Четыре машины с «мигалками» стояли среди домиков базы отдыха. Черный «Лендровер» Эдика тоже присутствовал. Сам он, стоя на мостках, яростно жестикулировал.

Вагон, разорванный, как консервная банка, валялся, перевернутый, на мелководье, бесстыдно показывая окружающим выгоревшее дотла свое нутро. Ни о каком ремонте и восстановлении дачи не могло быть и речи.

– Виталий! Нельзя посмотреть, что внизу делается? – спросил Клим, отрываясь от прорезанной амбразуры. Бросив взгляд вниз, он определил, что рассмотреть площадку сверху нельзя, а снизу их «орлиное гнездо» тоже не просматривалось. Неизвестный проектировщик четко обозначил несколько мест, где в случае опасности можно надежно спрятаться, корректировать огонь или вести бой. А можно и в обратном порядке: сначала вести бой, а потом прятаться.

– Для вас, хозяин, ничего невозможного нет, – угодливо склонился в поклоне Виталий, явно пародируя дореволюционного официанта, не преминув, правда, совсем другим тоном добавить: – Наши фигуранты вышли на пляж и о чем-то беседуют.

– Ты запись включил? – поинтересовался Клим, усаживаясь на один из трех табуретов, стоящих на смотровой площадке. Перед ним стоял маленький, размером с ладонь взрослого человека, монитор, на котором нижняя площадка была видна как на ладони.

Фал нагнулся, стараясь получше усадить раненого бандита, и в этот момент Хряк начал действовать.

Резкий удар кулаком в кадык Фала сложил его вдвое, и Хряк, подхватив обмякшее тело, аккуратно опустил его на пол площадки.

Клим про себя отметил, что Хряк не скинул Фала в воду, а именно осторожно опустил на пол.

Скользящим шагом, держа в левой руке какой-то блестящий предмет (из-за маленького экрана точно определить размеры предмета в руке Хряка было невозможно), бандит двинулся к спящему Малышу.

То, что это был нож, Клим не сомневался и теперь с интересом ждал развития событий.

Над ухом шумно засопел Виталий, взволнованно, как-то по-детски, шепотом спросил:

– Он его не убьет?

– Смотри внимательней и не отвлекай! – с отеческими интонациями негромко заметил Клим, пристально всматриваясь в экран.

Резко дернув за ствол автомата, Хряк одновременно нанес быстрый удар ножом в шею Малыша.

От волнения Виталий тоненько вскрикнул и с силой сжал плечо Клима, но тот только досадливо поморщился.

Малыш упал вместе со стулом назад и на отлете ударил Хряка ногой в лицо.

С диким криком Хряк отлетел на площадку и, не удержавшись на краю, снова упал в воду.

Малыш постоял, подумал и через секунд десять нырнул за ним.

– Дальше уже неинтересно. Настраивай свою аппаратуру, а я пойду вниз, помогу твоему тезке.

Малыш выкинул бесчувственное тело Хряка на площадку, а сам одним рывком выскочил следом. Вода стекала с могучей фигуры на пол площадки, искрясь в свете мощных ламп, как россыпь бриллиантов.

– Работаем в «плохого» и «хорошего»? – спросил Малыш, снова привязывая Хряка, пока он был без сознания, к тому же самому стулу остатками скотча.

На четвереньках к столу доковылял Фал, мотая головой от боли. Он поднял вверх два пальца, потряс ими, прося ему не мешать.

Усевшись на пол в позе лотоса, начал монотонно раскачиваться справа налево, невнятно бормоча непонятные слова. С каждой минутой его слова становились все яснее и яснее. Вскочив на ноги, он добежал до края площадки и бросился в воду. Проплыв классическим кролем до переборки, развернулся переворотом через голову и, не торопясь, брассом поплыл обратно.

Тем временем Хряк пришел в себя и застонал, демонстрируя, как ему плохо.

Никто не обращал на него никакого внимания.

Когда Фал доплыл до края площадки, Клим подал ему руку, помогая взобраться.

– Вы много лет занимались плаванием. Не ошибусь, если определю, что вы плаваете по мастеру спорта? – испытующе спросил Клим. У стоявшего перед ним мужчины была классическая фигура пловца. Широкие плечи, мощные грудные мышцы, узкая талия и сильные ноги. В его фигуре не было скороспелых мышц, наскоро приобретенных дозами анаболиков, а были раскованные движения всего тела профессионального спортсмена, многие годы отдавшего спорту.

– Было такое дело в моей жизни. Комплексное плавание. «Квадрат» я получил в пятнадцать лет, – мечтательно сказал Фал.

– Вы провели водную процедуру для сброса вредной энергетики? – спросил Клим.

– Я все восстановил. Этот недочеловек после того, как я перевязал ему раненую руку, подло бьет меня этой же рукой в горло. Мне повезло, что я не стал энергетически лечить его рану, тогда мне просто не хватило бы сил вылечить себя. Вы знаете, а ведь лечение себя отнимает гораздо больше сил и энергии, чем лечение посторонних пациентов. Хотя травма у меня была очень серьезная: почти раздроблена гортань. Не понимаю, как можно быть таким неблагодарным! Кусать руку, которая тебя освободила, кормит и лечит! «Обмани ближнего, пока ближний не обманул тебя! Ибо он обманет тебя и возрадуется!» – таков лозунг типов, подобных нашему неудачному нападающему. Ровно полтора часа назад я спас его от позора, а потом и жизнь. Это ничему его не научило. Если он думает, что Фортуна вечно будет повернута к нему лицом, то глубоко ошибается. Хотя и говорят картежники: «Карта не лошадь – к утру повезет!» – надо сказать, что три раза в один день не везет. Ему сегодня трижды повезло в жизни: первый раз, когда его чуть не трахнули.

– Не пори фуфло, козел парашечный! Зоны не нюхал, а под блатного гонишь! – заорал на весь трюм Хряк.

Сделав вид, что он не слышит дикого выкрика, Клим, как ни в чем не бывало, сказал:

– Второй раз – когда я спас ему жизнь. Третий раз, когда этот молодой человек не убил тебя одним ударом, а только сбросил в воду, а затем, полудохлого, вытащил обратно. Везти до бесконечности не может!

Клим кивнул Малышу, который спокойно подошел к Хряку и негромко спросил:

– Тебя как допросить: по-ментовски, по-зоновски или по-спецназовски? Ты волен выбирать, но сразу хочу предупредить: если тобой займется он, – последовал кивок на Клима, – будет в тысячу раз больнее.

– Одну минуточку. Мне противно пытать людей и видеть пытки. Разрешите, я попробую по-своему? – спросил Фал, подходя к связанному Хряку.

– Время у нас есть, так что можно поэкспериментировать, – разрешил Клим, внимательно присматриваясь к экстрасенсу. Если до сегодняшнего дня он очень скептически относился ко всяким врачевателям, колдунам, шаманам, то сегодня его мнение изменилось.

Фал вытянул руки над головой бандита и сделал два скручивающих движения.

– Теперь можете спрашивать, – разрешил он, делая приглашающий жест.

– Что за сумки лежат на дне?

– Это наркота Азамата. Днем должны были приехать его земляки и забрать.

– Что это за наркотик и сколько его?

– Я не знаю, что там точно, но Азамат говорил, что на дне шестьдесят килограммов чистого, не разбодяженного, героина.

– Откуда героин привезли?

– Не знаю. Приплыли два аквалангиста и оставили его. Ночью они снова должны прийти и привезти еще партию. Они оставили заряжаться свои акваланги. Это очень крутые ребята. Азамат говорил, что они служили «котиками» в Америке. Я не знаю, что это такое.

– У вас все вопросы? – спросил Фал, снова подходя к Хряку.

Он снова протянул руки к голове бандита и сделал три пасса.

– Не надо его убивать! Он все забыл. То, что с ним было сегодня, вчера и месяц назад. Я придумал какое-то кодовое слово, которое сам не могу повторить. Только этим словом можно разблокировать его память. Если он обратится к врачам, то я гарантирую диагноз: частичная амнезия на почве травмы головы. Сейчас он будет спать до завтрашнего утра. Я думаю, вам хватит времени для решения всех вопросов.

«Хотелось бы в это верить!» – подумал про себя Клим.

17

– Первым делом надо зарядить баллоны, а потом уже заниматься всем остальным, – вслух сказал Клим, подходя к столу.

Мобильный телефон запиликал требовательно и неожиданно.

Глянув на экран дисплея, Клим определил, что звонят из Москвы. Кроме кода и первых трех цифр, определитель номера больше ничего не выдал.

– Вас слушают! – ответил Клим.

Сразу же голос генерал-полковника затараторил:

– Слава богу, вы живы. Тут пришла шифровка из ФСБ, что на даче, где вы жили, произошел взрыв. Ваш куратор «А» ничего не может сказать. Он только жестко сказал: «С ним такого не может быть!»

– Все живы, здоровы. Пока ушли в глубокое подполье и поэтому не подавали никакой информации. Долго пришлось идти под водой, а там мобильная связь не работает! Работаем по плану. Ваш сын показал себя с самой хорошей стороны, а как специалист – выше всяких похвал! Передаю трубку! – закончил Клим.

Он знал, как приятно отцу услышать похвалу своему ребенку. Прекрасно понимая, что таких разведгрупп у генерал-полковника десятки, если не сотни, Клим тем не менее старался из своего привилегированного положения извлечь максимальную пользу для себя и группы.

– Скажи, что появились родимые ушки – он поймет! – крикнул Клим отошедшему с телефоном Виталию.

«Пока заряжаются акваланги, надо нырнуть под площадку и осмотреть под ней. Чует мое сердце, что эти акваланги просто для отвода глаз. На кой черт надо опускаться под воду в аквалангах, когда есть куча оборудования замкнутого цикла. По идее, такой мощный компрессор закачает акваланги за час, а если верить Хряку, то эти кадры ушли довольно давно. Возникает вопрос, который имеет два решения – первое: компрессор неисправен, из которого вытекает еще один вопрос: на кой ляд он тогда нужен? Люди, работающие с героином, никак не бедные люди, скорее, наоборот, и всегда покупают самое надежное оборудование. Там, где вертятся миллионы долларов, на тысячах не будут экономить! Второй вопрос: куда идет воздух? Получаем на него вполне логичный ответ: в другую емкость, которой нужен сжатый воздух. Сжатый воздух не может передаваться без трубопровода – следовательно, ищем трубу с вентилем, по которому воздух передается в накопительную емкость!» – промелькнула в голове мысль, и Клим быстрым шагом направился к компрессору.

«Все по Малинину и Буренину, что и требовалось доказать!» – понял Клим и жестом подозвал к себе Малыша, который со своим обычным сонным видом наблюдал за площадкой.

– Вот видишь – распределительный штуцер. От него отходят три трубопровода высокого давления. Два идут на заряжающиеся акваланги, а вот этот третий, который чуть потолще, куда идет? Дотронься до него – видишь, какой горячий! Это почему происходит? Он дольше работает!

– Ты прав, как всегда, босс! Я пойду нырну, гляну и доложу, что и как. Мне тоже интересно, куда идет трубопровод! – заторопился Малыш, надевая ласты и маску. Малыш, как всегда, старался смыться поскорее от обсуждений предстоящей работы.

– Фонарь возьми! – напомнил Клим, кидая ему свой фонарь.

Малыш солдатиком, не заботясь о тишине, прыгнул в воду и буквально через десять секунд всплыл на поверхность.

Как обычно, ничего не говоря, начал действовать.

Клим только успел подумать, что как-то быстро Малыш всплыл. На него это было не похоже.

Подплыв к помосту, он рывком выскочил на него и начал надевать свой аппарат, предложив Климу последовать его примеру. Следом последовал сигнал рукой:

«Быстрее!»

Просто так Малыш никогда не торопился.

«Значит, на дне лежит что-то интересное, раз Малыш объясняется специальными знаками», – понял Клим и, не торопясь, пошел на край платформы, к месту, где лежали их аппараты.

Вода в трюме была прозрачной. Лучи прожекторов, подвешенных под потолком, пробивали ее до самого дна. Два кофра так и стояли под водой, дожидаясь своих хозяев.

Клим недоумевал, зачем Малыш позвал его под воду. В то же время, зная своего напарника, он понимал, что просто так его звать не стали бы.

Малыш уверенно поплыл под площадку. Как только они вплыли под нее, сразу наступила кромешная мгла. Было такое ощущение, что разом выключили свет.

Слабенький луч фонарика пробивал водную толщу метра на три, но то, что он осветил, не влезало ни в одни ворота.

Под площадкой стояло блюдце космических пришельцев! Такой была первая мысль Клима, от которой он чуть не выпустил загубник изо рта. Прозрачное блюдце диаметром метров шесть, слегка вытянутое вперед. Внутри, под прозрачным кожухом, сидели два боевых пловца в полной экипировке со снятыми масками, воздушными аппаратами за спиной и вынутыми изо рта загубниками.

Одного взгляда Климу хватило понять: оба пловца были мертвы.

Забрав у Малыша фонарик, Клим посветил над головой и обнаружил большой белый плафон размером с тазик, с черным выключателем на крышке. Штырь, торчащий из эбонитового корпуса выключателя, было удобно включать даже в водолазной перчатке.

Теперь в свете мощной лампы космическое блюдце не выглядело таким фантастическим, но все-таки поражало воображение.

Полностью сделанное из прозрачного материала, оно в длину имело метров семь и было плоским, как хороший гоночный автомобиль. Блюдце имело два сиденья спереди, обычную рулевую баранку слева, что указывало на ее европейское происхождение, и сплошное сиденье сзади, как у настоящего автомобиля.

В моторном отсеке, разделенном на два блока, находились большие серебряно-цинковые аккумуляторы, а в правом – двигатель внутреннего сгорания с выхлопной трубой, идущей вниз. Горизонтальные рули были расположены сбоку, ближе к хвосту, и немного походили на плавники рыбы. Они были не очень большими, не превышая метра в длину. В моторном отсеке крепились вертикальные рули такого же размера, как и горизонтальные.

Подплыв к месту водителя, Клим увидел, что бортовой компьютер включен и на нем показана карта прибрежной акватории примерно миль на сто от берега, где был проложен курс от затонувшего корабля в море. В правой нижней части экрана светились показания приборов.

Аккумуляторы были заряжены полностью. Горючего полный бак – садись в это чудо техники и плыви.

Показав Малышу знак опасности, Клим поплыл вдоль трубопровода, который уходил наверх в платформу.

Не доверяя глазам, Клим тщательно прощупывал пальцами трубопровод и наконец, почти на границе воды и воздуха, нашел вырост, которого не должно было быть.

Приблизив лицо в маске к трубопроводу, Клим увидел: на трубе сидит небольшой, размером с наперсток, баллончик ржавого цвета.

Попробовал открутить его. Баллон легко открутился и остался в руке у Клима, который положил его в сумку на поясе. Внимательно осмотрев место, откуда он скрутил свою находку, Клим не обнаружил ни одного даже самого маленького пузырька воздуха. Хомут, на котором сидел баллончик-паразит, не пропускал воздуха.

Доплыв до Малыша, который сосредоточенно пытался открыть верхнюю крышку блюдца, Клим показал большой палец вверх, движением руки дополнив направление всплытия.

Всплыв под настилом, они рукой схватились за трубу, уходящую горизонтально вниз, и сняли маски.

– Их отравили газом. Кто-то третий пустил из маленького баллончика смертельный газ в кабину блюдца. Это и привело наших коллег к летальному исходу. Это не боевое отравляющее вещество, а что-то другое.

– Я видел отравленных ипритом и люизитом – у них лица другие, – заметил Малыш.

– То, что мы нашли это блюдце, большая удача для нас. Надо только найти третьего человека, который все это организовал.

– Это не Хряк – точно. У него мозгов не хватит провести такую операцию, – снова заметил Малыш, внося свою лепту в диалог.

– Это и не Азамат, ему совершенно не нужно было убивать этих двоих. У него был товар, который надо как можно быстрее отправить по маршруту. Остается третий – худенький мужик. Ему не повезло. Сначала Азамат прострелил ему чашечку, а потом я немного промедлил, и наш кавказский друг его убил. Больно невзрачным мужичонкой был этот Васька! Только он мог это сделать!

– Надо достать его и похоронить по-человечески. Посмотреть документы, если есть, и сообщить твоему шефу. Может у него родные есть, пусть сообщат! – снова проявил инициативу Малыш.

– У нас будет много времени на это. Надо стравить воздух из системы блюдца, заполнить новым, хотя я сильно сомневаюсь, что газ остался в кабине, но лучше перебдеть, чем сыграть в ящик, – внес рациональное зерно в разговор Клим.

– Давай займемся делом, а то время идет, – подвел итог разговору Малыш.

18

Крышка блюдца открывалась просто. Слева от водителя, на корпусе, обнаружилась красная кнопка, размером с теннисный мяч, которая не могла нести никаких функций, кроме открывания капота.

Едва Клим нажал на нее, как весь экран дисплея замигал красным цветом. Через пять секунд на экране возникла надпись на английском языке: «Экстренное открытие капота! Наденьте аппараты!»

Загудели электромоторы, снизу открылись клапана, и вверх рванули пузыри воздуха. Салон блюдца быстро наполнился водой, и только после этого капот пополз вперед, наподобие крышки детского пенала.

С платформы свесились головы Фала и Виталия, которые озабоченно глядели в воду.

Малышу пришлось всплыть и, высунув из воды руку, показать универсальный жест: «О’кей».

Парни однако не убрались, а стали внимательно всматриваться в освещенную воду.

Вытащив хозяев блюдца со своих мест, Клим уселся на водительское кресло и попытался разобраться в сложностях управления.

С налета ничего не получилось. Несмотря на кажущуюся простоту управления, двигатель не заводился, капот не вставал на место, а на экране постоянно появлялась надпись на английском языке: «Ошибка управления! Введите обучающую программу!»

Малыш, посидев рядом пару минут, видя его бесцельные тыканья пальцем в выносную панель компьютера, тронул рукой и тут же показал наверх. Следующим жестом он постучал себя пальцем по лбу и виновато развел руками.

Клим еще посидел минут пять и тоже вылез из блюдца.

Подняв мертвых пловцов на поверхность воды, вдвоем с Малышом они перевалили одного на край платформы, потом второго. Остальные члены команды отошли на противоположный край платформы и оттуда наблюдали за работой. Особого желания помочь на их лицах видно не было.

– Снимите с них аппараты! – приказал Клим, надевая маску на лицо.

Малыш без всякого напоминания ушел под воду, решив самостоятельно заняться поисками следующих покойников. Найдя худенького Васю, он вытащил его на платформу и аккуратно положил отдельно от водителя и пассажира блюдца.

Азамата пока трогать не стали. Он лежал на дне, привольно раскинув руки и ноги. На его лице не было ни злости, ни тревог – только одно спокойствие. Подплыв, Клим прикрыл ему глаза, мысленно извинившись, что не может похоронить по-человечески.

Взобравшись на платформу, они одновременно сняли аппараты, ласты и маски и пошли к столу, на котором стоял весело фыркающий литровый чайник, лежали сахар, колбаса и крупно нарезанный белый хлеб.

Выпив по глотку обжигающе горячего чая, Клим положил два куска колбасы на хлеб и, откусив, начал рассказывать:

– Этих двоих отравил, похоже, вон тот худенький. Я не присутствовал при этом, но логика показывает, что выгодно это было только Васе. Зачем он это сделал, я не знаю, но сделал определенно он. Высказывать предположения я не буду, у нас и так немного времени. Там на дне лежит мини-подводная лодка последней конструкции, разобраться в управлении которой у меня не хватает мозгов. Сейчас два Виталия отправятся под воду и будут разбираться с управлением лодки. Насколько я понял, управление там полностью компьютеризированное. Ты у нас очень хорошо и профессионально в этом разбираешься, следовательно, тебе и карты в руки, то бишь джойстик, мышь и клавиатуру. Твоя задача, Виталий: сбросить весь воздух в баллонах лодки. Пловцов отравили специальным газом, который, весьма вероятно, попал в резервуары подводной лодки. Если мы хотим ее использовать, то необходимо полностью обезопасить себя от подобных эксцессов. – Клим кивнул на мертвых пловцов и сразу же продолжил: – Эта лодка «сухого» типа, которая позволяет внутри ее спокойно дышать людям воздухом самой лодки, экономя воздух в акваланге. В зависимости от того, как ты справишься с задачей, будем строить планы на будущее. Молодой Виталий работает на компьютере, а старый страхует оператора.

– Зачем меня страховать? Что я, маленький мальчик? – возмутился Виталий.

– Конечно маленький, несмотря на твое великолепное знание компьютеров. Только в кино под воду ходят красавцы-одиночки. На самом деле даже профессиональные боевые пловцы обязательно ходят под воду парами, тройками и четверками и постоянно наблюдают друг за другом. Если один работает под водой, второй обязательно плавает рядом с ним и охраняет от опасности.

– У вас есть образец газа, которым их отравили? Расскажите подробнее, как их отравили? – неожиданно попросил Виталий, роясь у себя в сумке.

– Газа у меня, конечно, нет, иначе я с тобой не говорил сейчас, есть только баллончик от этого газа.

– Дайте мне его, пожалуйста, – предложил Виталий, требовательно протягивая левую руку.

Взяв баллончик, внимательно осмотрел его, приблизив сантиметров на десять к глазам. Хмыкнув неизвестно чему, ловко засунул баллончик в небольшой, размером с две пачки сигарет, прибор и начал работать на его верхней панели. Панель моментально замигала разноцветными лампочками и еле слышно загудела.

Минуты через две Виталий отдал Климу баллончик, задумчиво почесав лобастую голову. Наконец он решился и, смешно шмыгнув носом, сказал:

– Это очень интересный газ. Распадается он при расширении ровно через минуту и сразу теряет свои свойства. Только моя прекрасная аппаратура смогла сделать за пятнадцать секунд спектральный анализ газа. Видите, – Виталик указал на небольшой дисплей на передней панели прибора, – газ теряет свои смертельные свойства через минуту и распадается на совершенно безвредные составляюшие.

– За работу, товарищи! Помните: труд создал из обезьяны человека не для того, чтобы превратить его в лошадь! – патетически воскликнул Клим, вставая из-за стола.

Надев на Виталия трофейный акваланг, Малыш облачился в свой аппарат, и они ушли под воду.

– Давайте посмотрим, что принесут нам трупы этих людей, – спокойно сказал Клим, присаживаясь на корточки рядом с первым из чужих подводников. – Ласты у него галошного типа, размера примерно сорок четвертого, – вслух комментировал доморощенный патологоанатом свои действия.

Клим аккуратно их снял и положил рядом с собой.

– Вам не противно возиться с трупами? – спросил Фал, стоя над Климом.

– Дело в том, что у нас очень мало оборудования для работ под водой, и это просто королевский подарок. Мне хорошо, я работаю в гидрокостюме, а вы и оба Виталия работаете в одних трусах. Вода сегодня в Каспии довольно теплая, а если немного заштормит, то перебаламутит воду, тогда в нее без гидрокостюма не залезешь, – объяснял Клим, сноровисто снимая с пловца итальянский аппарат боевого пловца. Манометр показывал, что воздуха в нем еще много, так что про себя Клим обрадовался появлению еще одного исправного аппарата, в котором можно почти десять часов находиться под водой.

– Теперь помогите мне снять с него гидрокостюм, – попросил Клим. – Видите, это не профессионал, а любитель, несмотря на все его профессиональное снаряжение. В память о нашей встрече возьмите себе этот нож, – сказал Клим, протягивая Фалу нож, снятый с пояса пловца.

– Я не могу. Это мародерство! – запротестовал Фал.

– Хорошо. Тогда возьмите мой, – предложил Клим, снимая вместе с ножнами у себя с ноги свой нож.

– Надеюсь, он не с трупа? – поинтересовался Фал, принимая подарок.

– Нет. Это служебное оружие, которое мне выдали для проведения операции, – спокойно ответил Клим, вешая себе чужой нож на пояс.

– Вы так открыто говорите со мной о военной операции, что мне становится страшно. Так говорят или с доверенными людьми, или с будущими покойниками.

– Понимаете, Фал, я буду вас так называть, уже привык. Вы случайно попали в зону работы специальной группы. Вы уже принесли неоценимую пользу, и я на полном серьезе благодарю вас. Отпускать вас с вашими уникальными способностями не имеет никакого смысла.

– Вы хотите сказать, что заберете меня отсюда? – заинтересовался Фал, и в глазах его мелькнул интерес.

– Может, не сразу, но заберу. Мне приказано собрать свою команду, и, кажется, я ее почти собрал. Вы прекрасно подготовлены физически, достаточно молодой мужчина, не обременены семьей. Вас в этом городе ничего не держит.

– То есть вы хотите сказать, что это все произойдет независимо от моего согласия?

– Это уже произошло. Вы попали в беличье колесо. Как только остановишься – поломаешь ноги! А от ножа вы зря отказались. Это профессиональный нож американских «тюленей». Так в Америке называют боевых пловцов. Называется он «Атак» конструкции Кевина Мак-Кларка. На сегодня это один из лучших боевых ножей мира. Почему я сказал «не профессионал»? Видите, сколько у него на теле шрамов? Профессионалы с такими шрамами не работают под водой как боевые пловцы. Их списывают на пенсию.

– У вашего товарища тоже полно шрамов, – заметил Фал, помогая раздевать второго диверсанта.

– Этот совсем никуда не годится! Первый раз вижу подводника-наркомана! – указал Клим на точки на локтевом суставе.

– Может, ему недавно делали внутривенное вливание? – попытался защитить труп Фал.

– Видите, какая у него дорожка длинная – значит, это наркоман со стажем. Нож у него похуже. Это тоже американский нож «МФК», но снятый с вооружения в 1992 году. Теперь перейдем к трупу их убийцы, – предложил Клим, подходя к Васе. – Мы сделали такой вывод, исходя из простой логики: хозяин героина, который лежит на дне, не мог уничтожить своих поставщиков, которые привезли героин. Хряк просто не смог бы этого сделать, так как у него не хватило ума и образования. Следовательно, остается только этот человек. Вот вам и первое доказательство, – Клим поднял вверх найденный в правом брючном кармане набор слесарных миниатюрных ключей.

– Вы мне напоминаете одного сумасшедшего, который обладал исключительным логическим мышлением, но строил свои логические выкладки на неверных постулатах, – критически заметил Фал, презрительно сморщив лицо.

Видимо, пребывание в «сумасшедшем доме» ему не понравилось.

– Вот вам второе доказательство, – заметил Клим, доставая из кармана рубашки Васи небольшой прибор, чуть меньше спичечного коробка. – Это профессиональная шпионская радиостанция «Кенвуд» стоимостью около пяти тысяч долларов. Зачем контрабандисту такая дорогая игрушка?

– Может, ему по работе выдали? – снова подверг сомнению его высказывание Фал.

– Вы мне напоминаете «адвоката дьявола» своим скептицизмом, – решил проверить эрудицию Фала Клим.

– Да, я такой, все подвергаю сомнению. Тем более что мог быть еще один человек, который, подплыв под водой, установил этот баллончик с отравляющим газом и уплыл обратно, – не моргнув глазом, ответил Фал.

– Это, конечно, версия, но на трубопроводе установлен прецизионный хомут с такой же резьбой. Изготовить такие приспособления реально только на хорошей металлообрабатывающей базе. В любом случае у него или у них должен быть помощник среди обитателей платформы.

– С этим я полностью согласен, но позволю обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство. Эта база находится в непосредственной близости от обиталища наших утренних фигурантов. Все вышеизложенное наводит меня на очень интересные мысли по поводу связи наших ранее упомянутых лиц с данной базой, – церемонно заметил Фал, чуть склонив голову.

– Все, что вы сказали, не лишено смысла, – успел заметить Клим, когда из-под воды вырвалась лодка и, стремительно сделав круг по трюму, аккуратно причалила к платформе. Малыш ловко накинул швартовый конец на небольшой кнехт.

За рулем, как Клим и предполагал, находился Виталик.

– Шеф! Это не лодка, а произведение искусства! Тот, кто ее сделал, инженерный гений! – кричал Виталик, выскакивая прямо на платформу.

– Лечь на пол! Отжаться десять раз! – рявкнул Клим тоном старшины-держиморды.

Виталик, ни слова не говоря, упал на металлический пол и быстро отжался десять раз.

– Большое спасибо за работу! У нас есть водитель этого транспортного средства, хорошо! Воздух в закачанных баллонах подводной лодки нормальный, отлично! Теперь меня интересуют разговоры на нашей вилле.

– Приземленный вы человек, шеф! Никакого в вас полета фантазии! С вами даже неинтересно говорить, вы все наперед знаете! – обиженно сказал Виталий, присаживаясь к столу, на котором стоял раскрытый ноутбук.

– На вилле все время болтали посторонние люди, и идентифицировать разговоры не было никакой возможности. Вытащить можно любой разговор, любой голос, но для этого нужна машинка помощней этой, – Виталий легонько хлопнул ладонью по клавиатуре ноутбука.

– Ну поищи, родной, поработай своей умненькой головкой! Я тебе большую сладкую конфетку дам! – взмолился Клим.

– Отжиматься больше не будете заставлять? – начал торговаться Виталий.

– На ладонях не буду заставлять, даю честное пионерское слово! – выпалил Клим и отдал пионерский салют.

– Менты и посторонние уехали, а наши фигуранты пошли снова купаться. Сейчас попробую настроиться на них, – негромко говорил Виталий, быстро порхая пальцами по клавишам.

По экрану побежали строчки разговора:

«– Сегодня наша последняя встреча, господин Эрхард! Вы мне сказали, что ночью сейнер уйдет на ту сторону?

– Я старый лис, господин Муслим! Что-то происходит вокруг. Этот ненужный взрыв дачи начальника уголовного розыска. Он теперь будет носом землю рыть, чтобы найти подрывников. Мужик он крутой, у него есть связи с криминалом, а начнет «копать», то может какой-нибудь совершенно не нужный нам хвостик обнаружить. Потянешь за хвостик, а лапка вылезет. Одно дело – незаконная торговля малолетними девочками, и совсем другое – шпионаж. Надо стараться разделять эти два вида деятельности.

– Не всегда так получается, вы же знаете, что контрабанда и «окна» разведчиков – очень часто одни и те же. Меня очень волнует отсутствие сигнала с сейнера. Такое ощущение, что там установлена мощная глушилка. Доказать я ничего не могу, но это, как в советское время, когда не позволяли слушать заграничные радиостанции.

– Для нашей подводной лодки эти все пограничные корабли не играют никакой роли.

– Я тоже с нетерпением жду лодку.

– Я понимаю ваше нетерпение. Вы ждете, если я не ошибаюсь, шестьдесят килограммов чистейшего героина. В России есть даже статья Уголовного кодекса, которая оговаривает такое деяние: использование служебного положения в корыстных целях!

– Ваши предложения, господин Эрхард!

– Как говорят новые русские: надо делиться, обязательно хорошо делиться, по понятиям!

– В Коране говорится: надо делить по совести!

– Мне больше нравится изречение большевиков: «Грабь награбленное!»

– Вы хорошо изучили наследие большевиков, господин Эрхард! К сожалению или к радости, но сейчас в России капитализм, который не приемлет большевистских штучек и лозунгов!

– Для вас это еще хуже, господин Муслим! При большевиках вы могли надеяться на неразбериху и неграмотность людей! Сейчас не то время! Капитализм – это строгий учет всех доходов!»

Дальше компьютер выдал какие-то отдельные слова и буквосочетания. Видимо, Муслим долго и изощренно ругался, вспоминая всех родственников своего собеседника. Мелькали слова: кал шакала, слюна больного верблюда. В целом смысл тирады был понятен и без перевода. Муслим выпускал пар, готовясь обсуждать условия компромиссной сделки.

«– Господин Эрхард! Вы понимаете, что такие деньги в одиночку не делаются? Это мощная организация со своими разведывательными структурами, войсками и большим количеством киллеров.

– Не надо меня пугать, господин Муслим! Я тоже представляю не общество добровольных пожарных. Смею вас уверить: все, что вы перечислили, у нас имеется, и наверняка в большем количестве. Такими химерами, как совесть, добропорядочность, долг и честь, мы не обременены. Во главе угла у нас стоит одно – целесообразность при выполнении поставленной перед нами руководством задачи. Мы не в меньшей, а может, и большей степени заинтересованы в экспорте в Россию наркотиков. Но, в отличие от вас, мы готовы поставить на российский рынок не только героин, но и любое количество синтетических наркотиков. Дело в том, что любая специальная служба заинтересована в неподконтрольных деньгах, которые руководитель будет тратить по своему усмотрению, для быстрого решения поставленных перед ним задач. Я думаю, что десять процентов от стоимости ваших товаров не слишком большая цена за наши транспортные услуги.

– Вы меня прямо режете тупым ножом! У меня нет полномочий решать самостоятельно вопросы такого масштаба!

– А вы не решайте! Вы просто доложите своим хозяевам о нашем предложении. Я думаю, что такими вещами, как синтетические наркотики в сотнях килограммах, ваше начальство разбрасываться не будет! Через два часа за мной придет лодка, и мне хотелось к этому времени получить ответ на поставленные вопросы.

– Такие вопросы быстро не решаются.

– А вы попробуйте их решить, господин Муслим! Я очень советую вам их решить за это время! У вас в Тегеране хороший дом, четверо прелестных дочерей, красавица жена, престарелые родители. Обидно будет, если с ними случится несчастье. Мне очень понравилась ваша вторая дочь – такой, знаете ли, нежный бутончик!

– Вы не сможете этого сделать!

– Мы все можем. Можем взорвать ваш дом вместе со всеми родственниками, можем продать ваших дочек на невольничьем рынке в Израиле, а можем и оставить вас в покое, если вы выведите нас на человека, способного решать вопросы, о которых я вам говорил раньше.

– Это называется «вербовка»!

– Конечно, вербовка! Нам давно нужен был человек в вашем картеле. Мы даже знаем, что этот героин сделан в Афганистане и в какой именно лаборатории. Пока вы гоните свою дрянь в Россию, мы вам негласно помогаем. Как только грамм этого дерьма попадет в США, тогда вся ваша шайка моментально исчезнет с лица земли.

– Как вас заберут на лодку?

– Мы выйдем в море, возьмем удочки, а там нас подберет лодка.

– Найти в ночном море одинокую лодку очень трудное дело. В море нет никаких ориентиров.

– Ничего сложного. Как только стемнеет, на затопленном судне зажгут фонарь. Прямо по траверзу этого импровизированного бакена нас будет ждать лодка. Она подойдет к нам в надводном положении, и часа через два я уже буду на сейнере. В случае неприятностей – встреча с пограничниками или военным сторожевым судном – лодка погрузится и пойдет к сейнеру по компасу и по сигналу гидролокатора. В любом случае, через три часа после встречи я должен быть на сейнере. В пять утра сейнер снимется с якоря и отплывет.

– Господин Эрхард, может, мы как-то договоримся? Я думаю, двести тысяч долларов наличными заставят вас забыть о моем существовании? В Бухаре, в конце девятнадцатого века, жил знаменитый поэт Ахмад Дониш, который служил у эмира бухарского в свите. Поэт он был зловредный и отличался острым языком, за что и был смещен тогдашним эмиром Музаффаром.

По обычаям того времени раз в год эмир объезжал свои владения. Все чиновники, даже смещенные со своих постов, должны, вернее, обязаны были сопровождать его. Если кто из чиновников без личного распоряжения эмира уклонялся от поездки, то ему грозили очень большие неприятности, которые не исключали смертную казнь не только самому саботажнику, но и его семье.

По дороге в город Карши эмир около восьмидесяти дней оставался в Каршинской степи. Чем он там занимался, история умалчивает, но, по всей видимости, у него были на то свои причины.

Всем смещенным со своих постов (в том числе и нашему поэту) пришлось жить в открытой степи, ютясь в соломенных шалашах под снегом, дождем и пронизывающим ветром. Несмотря на то что дело происходило в Средней Азии, температура в Каршинских степях зимой может опускаться до минус двадцати градусов. Можешь себе представить, как весело было в этом стойбище смещенных чиновников. Многие из них были старыми больными людьми. Нахождение в таких условиях для молодых, полных сил людей было не только тяжелым, но и крайне опасным для здоровья. Никто ведь не заботился о них. Тем более о центральном отоплении или тепловых пушках в девятнадцатом веке не было ничего известно. Главным отопительным прибором в то время была жаровня, которую ставили посередине юрты или шатра, и сандал…

Видимо, в это время Муслим изобразил на своем лице непонимание слова «сандал», и Эрхард счел необходимым дать пояснение, лишний раз подчеркивая свою образованность:

– Это та же жаровня, но поставленная под стол и накрытая сверху скатертью. Она греет только ноги, но до чего приятная вещь!

…Все эти обиженные решили написать письмо эмиру, где рассказали о невыносимых условиях, в которых они живут, и, соответственно, просили его высочество отпустить их в Бухару домой.

Эту жалобу должен был подписать и Ахмад Дониш.

Он засмеялся и сказал, что такая просьба сильно развеселит нашего повелителя. Чтобы нас еще больше огорчить и наказать, он постарается подольше побыть в степи.

Он взял калам – так называлось в девятнадцатом веке перо из тростника – и дописал внизу прошения:

Обозленный эпиграммой эмир велел прогнать из степи всех смещенных, чего они и добивались.

– У меня нет времени писать вам стихи. Двести тысяч долларов кэшем, я думаю, для вас приятнее какой-то старинной эпиграммы? – прервал словопрения своего собеседника Муслим.

– Мне больше нравится цифра триста, а за четыреста тысяч я готов не подавать служебную записку своему руководству о тебе.

– Это очень много. Мне столько не собрать.

– Ты можешь отдать чеками «Америкен-экспресс». Мне придется забрать мою записку у резидента, а он тоже кушать хочет и очень любит черную икру.

– За эти деньги он может каждый день до самой смерти есть по килограмму зернистой икры.

– Это здесь, в России, это стоит недорого, а в Америке икра ценится до пяти тысяч долларов за килограмм.

– Вечером я передам вам деньги, и мы разбегаемся!

– Договорились!

19

– Больше они не говорили. Вернее, может, и говорили, но компьютер не записал разговоров с тональностью и тембром их голосов.

– Виталик! Ты сейчас же начнешь обучать Фала управлять подводной лодкой. Работайте сначала на поверхности, под воду не спускайтесь. Под воду только с нами! Потом – очередь Малыша. В последнюю очередь займешься мной. Все! Время пошло!

Виталик обидчиво хмыкнул, но ничего не стал говорить и послушно отправился работать. Он посадил на водительское место рулевого Фала и стал объяснять ему, стоя на платформе, порядок управления судном.

Виталик так смешно размахивал руками, горячился, тыкал пальцем в клавиатуру бортового компьютера, что Клим не выдержал:

– Посмотри внимательно в программе. Должна быть простенькая программа для управления лодкой! Не может программа быть рассчитана на вундеркиндов типа тебя. Возьми поправку на инерционность мышления! Не у всех такие быстрые компьютерные мозги, как у тебя!

– Слушаюсь, шеф! – согласился Виталик и, усевшись в лодку на пассажирское сиденье, погрузился в программу бортового компьютера.

– Значит, Малыш, нам с тобой предстоит разработать план действий на сегодняшний вечер, – задумчиво сказал Клим, вызывая на ноутбуке карту акватории прилегающей к поселку.

– Надо брать этого Эрхарда вместе с Муслимом и передавать Антею.

– Если наши действительно включили глушилку, то рассчитывать мы можем только на себя. Эти двое хорошие специалисты, но как боевики они не стоят ломаного гроша.

– У Фала, как местного аборигена, наверняка есть пара берлог, где можно спрятать на пару часов наших пленников, – заметил Малыш, рассматривая карту побережья, которую он удлинил курсором ноутбука.

– Значит, я правильно решил, что брать Эрхарда и Муслима мы будем вдвоем, а наши друзья – команда обеспечения. С этим вопросом все ясно.

– Работаем, как на Юге, – жестко закончил дискуссию Клим.

Согласившись, Малыш склонил голову.

Тогда Клим принялся конкретизировать свои наметки нападения:

– Я прикидываю план примерно такой: ребята надевают снаряжение боевиков и на подводной лодке по морю подплывают к Эрхарду и Муслиму. В этот момент мы из-под воды выскакиваем и берем их в плен. На нашей стороне неожиданность и опыт. На их стороне – неизвестное количество человек и знание ситуации.

– Мне не нравится такой сырой и непроработанный план. Но будем действовать по известной армейской поговорке: «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак!» Сейчас ты являешься руководителем операции и вся полнота власти у тебя. Единственно, что меня волнует – Раиса. Ей непременно сообщат, что я погиб, и это будет для нее сильным ударом, – заметил Малыш.

– Мы разобрались! Теперь любого человека можно научить управлять этой лодкой! Все просто, как апельсин! – закричал Виталик, выскочив из лодки.

Фал в это время отплыл от площадки и, сделав аккуратный круг, точно притерся к площадке.

– Видите, как просто! – не унимался Виталий, таща Клима за руку к лодке.

– Подожди минутку! Надо обговорить наши действия.

Привязав лодку к платформе, Фал выскочил на платформу и с восторженным лицом подошел к столу.

– Совершенно фантастическая машина! Послушная как собственная рука, мощная, маневренная – умеют же люди строить! – восхищался Фал.

– Значит, остается только один вопрос: куда девать Муслима с Эрхардом после акции. Сейчас вся связь в этом районе вырублена. Не знаю, как проволочная связь, но вся мобильная вырублена. Это часть задачи, которую выполняет группа поддержки, – закончил Клим.

Вся эта тирада была рассчитана на Фала, который, единственный из всех присутствующих, был местным жителем.

– У меня есть недалеко от поселка один человек, который может приютить этих людей.

– Ему можно верить? – недоверчиво спросил Малыш, который всегда выполнял в присутствии Клима роль «злого» следователя.

– Это мой родственник. Он немного занимается икрой, и поэтому у него в степи есть свое место, где он хранит рыбу и икру, о котором никто не знает.

– У него есть транспорт? – спросил Малыш.

– У него все есть: машина, мотоцикл, катер, яхта, два телефона, в том числе и проводной.

– Это очень интересная информация. До него морем можно доплыть? – быстро спросил Клим, лихорадочно прикидывая свои дальнейшие действия.

– Минут за десять на хорошем катере или за пять минут на Серегином катамаране, – откликнулся Фал.

Наконец решившись, Клим начал приказывать:

– Виталик! Давай наверх, пора снимать аппаратуру.

– Малыш, давай под воду. Надо достать две сумки со дна. Они лежат метрах в тридцати от платформы. От них наверх идут буйки.

– Фал! Учти, вопрос очень серьезный, и если твой родственник подведет, то будет плохо всем нам.

– Ему можно верить как мне, – чуть обиженно ответил Фал, но сейчас Клим не обратил никакого внимания, продолжая командовать:

– Будем надеяться на это. Теперь о плане захвата пленников. Мы встанем на якоре на траверзе маяка, который сейчас устанавливает Виталий на вершине корабля. Когда лодка подплывет, вы ничего не говорите. Мы с Малышом из-под воды нападем на них. В бой не встревайте. У нас приборы ночного видения есть, так что вы молотите под дурачков: ничего не видим, ничего не знаем! Ребята! Одна просьба: будьте осторожны! Если Эрхард тебя узнает, то он поймет, что это не его боевики, и тогда события могут повернуться в нежелательную для нас сторону.

На платформу спрыгнул с лестницы Виталий, весь обвешанный кофрами с аппаратурой.

– Тебя тоже касается! Никакой самодеятельности! Рта не раскрывать! – Чувствуя, что он повторяется, Клим начал злиться и решил разом кончить разговор, увидев подплывающего к ним Малыша с двумя сумками. – Времени у нас осталось совсем немного. Давайте откроем сумки и посмотрим, что в них.

– А вот этого не надо делать! – строго сказал Виталий, водя вокруг сумки небольшим приборчиком. – Сейчас на каждом углу твердят: «Увидел сумку – позови милиционера! Сам не открывай! Может, эту сумку оставил злой террорист? Не надо лишний раз рисковать. Эта сумка – залог нашей порядочности по отношению к Муслиму и вероятный источник торга. Чтобы сумки не убежали, я их слегка помечу, и теперь ни сумки, ни их содержимое с территории России никуда не уйдут.

Виталий, назидательно говоря, водил каким-то маленьким приборчиком вокруг сумки, второй рукой вкалывая в мокрую кожу иголки радиомаячков.

– Что бы я, родной, без тебя делал? – серьезно спросил Клим.

– Все, господа! Время! – скомандовал Клим, рукой показывая на Фала и Виталика. – Малыш! Давай вяжи два конца к лодке. Не забудь петли, – продолжал Клим, одевая свой аппарат.

Видя, что Фал и Виталий топчутся вокруг стола, Клим снова взял управление операцией в свои руки.

– Быстро – надели гидрокостюмы, аппараты и марш в лодку. Фал! Отнеси сумки в лодку, а потом помогай паковаться Виталию! – распоряжался Клим, зная по собственному опыту, что нельзя оставлять солдатам перед боем время на размышления. Видя, как Фал легко двигается, несмотря на аппарат, надетый на него, Клим в который раз восхитился этим человеком, но ничего не сказал, опять руководствуясь боевым опытом. – Теперь, Виталий, внимание! Сюда, как я понял, можно приплыть только на подводной лодке, так что вся надежда только на тебя! Слева под водой есть проход. Включай прожектор на лодке и аккуратно – со скоростью не больше одного узла – выруливай отсюда. Мы пойдем следом на тросах.

– Шеф! Зачем такие сложности? Садимся в лодку и спокойно плывем на встречу с нашими друзьями!

– Молодой человек! Когда командир приказывает, надо говорить «Есть!» и не проявлять ненужной инициативы, – лениво заметил Малыш, не вылезая из воды.

– Но так же лучше и быстрей! – возмутился Виталий.

– Первый и последний раз объясняю свои приказы. Второй раз объяснять не буду – сразу поедешь в Москву. Ты прекрасный специалист, но пререкания в боевых условиях приносят один вред! Ты исходишь из того, что вокруг все тупые, глухие и у них отсутствуют все твои штучки, которые у тебя в кофрах! Если они сумели построить такую лодку, то наверняка на бинокль с приставкой для ночного видения они раскошелились. Увидев четырех человек в лодке – вместо двух, – лучше всего пустить в лодку ракету типа «мухи» или «стрелы», а можно и «стингер». Потом можно разбираться, почему в лодке было четыре человека вместо двух, но это будет потом. Разбираться будете в чистилище или в другом месте. Да, они попадут на большие деньги, но это все будет потом.

Сейчас вы уйдете под воду и проведете первое подводное плавание. Вы можете застрять, может произойти сбой программы, и лодка врежется в стенку или напорется на невидимый трос – вот поэтому мы и плывем за вами на линях.

Мы сможем оказать вам помощь, а вы нам – нет! Под водой всегда самые опытные идут позади, страхуя первых! Дискуссия окончена! Время пошло! Капот не закрывайте! – приказал напоследок Клим, спрыгивая в воду.

Лодка медленно погрузилась и, светя прожектором, начала движение.

Рыскнув пару раз вправо-влево, она нашла проход и медленно – точно посередине – вошла в него. Осторожно двигаясь, лодка выплыла во второй отсек, и тут перед ней на глубине трех метров загорелась гирлянда желтых лампочек, окантовывающих выход в открытое море.

Выйдя в море, лодка повернула направо и немного прибавила скорость.

Разойдясь метров на двадцать один от другого, Клим с Малышом осторожно скользили в трех метрах от поверхности воды, регулируя глубину погружения руками.

– Забыл молодой всплыть? – озабоченно спросил Малыш, и в это время их потянуло наверх.

– Ничего твой тезка не забыл, – ответил Клим, чувствуя на душе неприятный осадок.

– Не бери в голову, Скат! Молодого жизнь не била – поэтому он такой борзый. Папа-генерал, мамочка, наверное, профессор, денег дома куры не клюют.

– Все это так, но не совсем. Парень сам заработал себе квартиру в Москве, машину, у папочки денег не берет – такие у меня сведения. Он один из лучших хакеров страны, – заметил Клим, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Это в корне меняет дело, а то у меня сложилось мнение, что он папенькин сынок. Голова у него работает здорово! – восхитился Малыш.

Клим заметил, что скорость лодки начала падать. Ручной лаг показывал, что они прошли всего семьдесят метров.

– Отставить болтовню! Работаем! – приказал Клим.

Лодка остановилась. Клим бросил линь на дно и, вытянув руки впереди себя, осторожно поплыл вперед. Эта привычка осталась у него от занятий скоростными видами подводного спорта. Тщательно вытянутое вперед тело – залог отличных спортивных результатов.

Судно – четыре метра длиной – темнело впереди, смутно видимое в ночи.

Проплыть десять метров для пловца без акваланга – пять, максимум, семь секунд.

Клим, работая изо всех сил ластами, всплыл у борта железного катера, в котором стояли четыре человека с автоматами наизготовку.

– Видишь, дорогой коллега, как предусмотрительно держать в рукаве пару тузов! – говорил по-русски Эрхард. – Эти двое переоделись в костюмы теперь уже покойных Хасана и Мухаммеда и думали обмануть меня! Меня, старого лиса! Забирай этих придурков, свои мешки в катер и вези их на берег! Делай с ними, что хочешь, но к четырем часам протокол их «чистосердечного» признания должен быть сброшен на мой сайт. Они должны все рассказать про себя, своего папу, маму и даже ближайших родственников. Снимите же с них маски! Я хочу посмотреть на их лица!

Один из автоматчиков перепрыгнул в лодку, и она закачалась на волнах.

– Ты, Сергей, идиот! Если лодка перевернется, то эти двое уйдут под воду и там их не найдешь.

В катере остались стоять три человека с автоматами. Эрхард и Муслим сидели на передней банке и, повернувшись в сторону подводной лодки, смотрели на нее. Приборы ночного видения позволяли прекрасно видеть почти все в полной темноте.

Клим увидел Малыша, выставившего дуло «АПС» с противоположного борта.

Уйдя с линии огня, Клим переместился в сторону кормы, продолжая наблюдать за человеком в лодке. Неожиданно тот хрюкнул, сложился пополам и упал за борт. Троица подняла автоматы, готовясь стрелять.

– Отставить стрельбу! – взвизгнул Эрхард.

– Стоять на месте! Руки с трещоток убрали! – приказал Малыш.

С похвальной быстротой вся троица резко повернулась в сторону Малыша. «АПС» Малыша выпустил короткую очередь, целясь выше пояса, стараясь не попасть в сидящих на банке.

Муслим выхватил пистолет из подмышечной кобуры с ловкостью завзятого ковбоя. Очередь из автомата Клима сразу отбросила его к борту катера.

Трое автоматчиков лежали на дне катера, конвульсивно дергаясь в агонии.

Малыш одним махом перелетел через борт и сразу же прикладом ударил Эрхарда по руке с пистолетом. Следующий удар он нанес в лоб толстяку.

Ловко завернув руки пленному назад, Малыш связал их скотчем и, не теряя времени, ту же операцию проделал с ногами.

Клим повторил тот же пируэт и, очутившись в катере, начал обыскивать раненых, складывая в одну сторону оружие, документы и личные вещи убитых.

Каждый боевик имел в разгрузках по четыре полных рожка, по пять светозвуковых гранат «заря» и американскому спецназовскому ножу.

Тела боевиков освободившийся Малыш выбрасывал за борт, стараясь не подниматься над бортом.

– Давай отойдем от берега, а то мы немного нашумели, – предложил Малыш, показывая на берег, по которому с фонарями метались люди.

– Виталий! Как у вас дела? – спросил Клим, не отвечая на предложение Малыша.

– У нас все нормально.

– Фал! Давай к нам на борт! Надо быстрей отсюда уходить!

– Виталий! Пойдешь в кильватере за нами! – приказал Клим, взвешивая на руке тяжелый «люгер».

Мягко заурчал мотор лодки, и она легонько стукнулась о высокий борт катера.

Фал легко, как кошка, перескочил на катер и сразу же уселся на водительское место.

– Можно я этот катер себе заберу? – первым делом спросил он, нажимая кнопку стартера.

– Да ради бога! – великодушно подарил не принадлежавшую ему вещь Клим.

– Этот катер отняли у моего дяди бандиты за неуплату какого-то мифического долга, – объяснил Фал свое странное желание. – Ни зги не видно, – пожаловался Фал, ведя катер параллельно берегу.

– А зачем тебе смотреть? – поинтересовался Малыш, вертя в руках очки ночного видения необычной формы. Они имели толстые стекла с утолщениями по дужкам.

– В темноте можно налететь на торчащий из воды камень, а если уйти дальше в море, то я могу не узнать очертаний берега, – извиняющимся тоном пояснил Фал, вставая из-за ветрового стекла.

– На вот, примерь эти очки. Если не подойдут, то придумаем еще что-нибудь! – предложил Малыш, протягивая свою находку.

– Совсем другое дело! Видно, как днем. Даже работает как бинокль.

– Сколько еще плыть? – спросил Клим, пристально всматриваясь сквозь свою маску в сторону берега.

– Еще минут десять. Я не могу быстро плыть. Боюсь, Виталий отстанет.

– Давай нашего пленника. Будем его потрошить! – приказал Клим, вытаскивая из ножен нож. – Хватит притворяться, господин Эрхард! Вы давно уже очнулись, а сейчас притворяетесь, – объяснил Клим, не снимая своей маски. Присев на банку, он наклонился над пленным, стараясь рассмотреть выражение его лица.

Лицо пленного было абсолютно спокойным. Казалось, Эрхард находится на светском приеме. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

В маске Клим был похож на инопланетянина. Такой вид, как говорили психологи, угнетающе действует на пленных, ломая их волю почище пыток.

– Что-то мне ваш голос кажется знакомым, – спокойно заметил Эрхард.

– У нас мало времени. Я понимаю, что вы крепкий человек, который готовится к пыткам, но я очень ограничен во времени. Данных, которые мы на вас собрали, хватит лет на двадцать строгого режима в русской тюрьме. Если вы нам поможете, то, вернувшись с сейнера, я обещаю отпустить вас. Мы не разведчики, а просто частные детективы, которые подрядились спасти девушку за хорошие деньги. Если мы ее не спасем, то просто отдадим вас отцу Инги. Насколько я знаю генерала, ваша смерть будет ужасной. За миллион баксов мы можем вас потерять, но только если мы спасем девушку. В противном случае вас ждет незавидная участь.

– Какие у меня гарантии? – едва слышно спросил Эрхард.

Клим не услышал, а скорее прочитал по губам последнюю фразу.

– Гарантией может быть только мое слово. Оно будет действительно только при моем благополучном возвращении.

– Слабое утешение. А если вы не вернетесь? – громко спросил Эрхард.

– Тогда мне не понадобятся деньги, и вы умрете. По секрету могу вам сказать, что генерал-лейтенант Ларионов служил советником в афганской службе безопасности. Говорят знающие люди, что гестапо по сравнению с царандосом – невинный младенец. Что вы хотите? Средневековье.

– Не надо меня пугать. Ваша Инга на сейнере в компании таких же шлюшек ждет отправки в Израиль на невольничий рынок.

– Как можете вы, мусульмане, общаться с вашими заклятыми врагами – сионистами?

– Очень просто. Здесь ничего личного! Только бизнес, на рынке в Хайфе дают самую высокую цену. Если мы предоставляем видеозапись с ее «работой», то цена увеличивается в два раза.

– Более подробно мы поговорим после моего возвращения. Вам предоставят сотовый телефон, и к моему возвращению миллион должен быть перечислен на указанный мной расчетный счет в американском банке.

– Почему именно в американском банке? Швейцарский или багамский намного лучше!

– Это мои проблемы, а не ваши. Как нам подойти к судну, минуя посты охраны?

– Я не специалист по службе слежения. Там несколько систем контроля, в том числе и гидроакустическая. Лодка автоматически выдает сигнал: «Я – свой» – он у нее сидит в программе компьютера. Надо перед судном в пяти кабельтовых выключить двигатель и подождать две минуты. Все равно в каком положении – надводном или подводном. Сегодня лодка должна прийти с тремя людьми. Если людей будет больше, то в лодку просто выпустят самонаводящуюся торпеду. Только я не знаю, как эта система сегодня сработает. С судном совсем нет связи.

20

Фал повернулся к Климу и громко сказал:

– Сейчас будет правый поворот, и мы почти приехали.

Фал выставил руку с ручным фонарем на лобовое стекло катера и, направив его в сторону берега, быстро замигал им, включая и выключая в определенной последовательности свет.

Перед носом катера вспыхнула светящаяся дорожка из зеленых огней, прямо в воде. Приглядевшись, Клим увидел, что это светят прожектора, установленные на дне.

Дорожка вела параллельно берегу и метрах в ста заканчивалась прямо в море.

Фал поднял правую руку и показал плывущему Виталию, что надо следовать за ним.

Катер прибавил обороты и, не торопясь, проследовал прямо по фарватеру, указанному подводными вешками.

В конце подводной тропы они увидели черный, как ночь, катер, стоящий неподвижно.

– Привет, Олег! Какие проблемы? – спросил с катера густой мужской голос.

Сквозь свой акваскоп Клим видел, что в катере типа «Крым» находятся два человека. За рулем сидел толстый мужчина, пузо которого еле помещалось перед ним. Рядом с ним сидела такая же дородная дама, еле помещавшаяся на переднем сиденье.

У любого инспектора, видевшего такую «сладкую» парочку, не возникало никаких подозрений.

– Я вот нашел свой катер и хочу у вас поставить на недельку, дядя Ефим.

– Конечно, пусть постоит, какие счеты между родственниками!

– Что это за банка сзади болтается? – спросил недоверчивый дядя.

– Это наша лодка, – небрежно махнул Фал, которого, оказывается, звали Олегом.

– Дядя Ефим! От вас позвонить в город можно? – спросил Клим недоверчивого и глазастого дядю.

– Отчего нельзя, можно. Только ты свои причиндалы сними и на катере оставь. Обычный телефон работает, а сотовый отключился. И «Мегафон» вырубился, и «Билайн», и даже этот новый, как его? Совсем старый стал, память дырявая, и голова не работает.

– Эту тварь «МТС» зовут, – неожиданно густым басом отозвалась женщина.

– Вы тута у буйка постойте, а я вам телефончик привезу, – сказал хитрый дядечка, кинув на катер капроновый конец.

Дядин катер взревел мотором и, описав круг между лодками, унесся к берегу.

– Ты останешься на берегу вместе с этим, а мы втроем пойдем на сейнер. Этого заберешь с собой и хорошенько сторожи. Не поддавайся ни на какие уговоры – очень опасный человек сидит рядом с нами. Имя ему – настоящий шпион. Сейчас, конечно, эпоха открытости и гласности, но получить срок за пособничество шпиону никому не весело, – заметил Клим, срезая с руки пленника кожаную барсетку.

Рокот мощного мотора раздался с берега.

Большое темное судно надвигалось на них. Высота борта, как прикинул Клим, никак не меньше двух метров. Ни одного огонька на судне видно не было.

– Эй, на корыте! Телефон подан! – крикнул молодой насмешливый голос. Прямо в середину их катера упала веревочная лестница.

Клим в одном гидрокостюме, который успел изрядно надоесть ему за целый день, быстро полез наверх.

Аппарат, оружие он сложил на катере, себе оставив только НРС спецназовского образца, в ножнах на голени правой ноги.

Сильные руки приняли его и дружески охлопали тело, удивившись вслух:

– Какой-то ты, паря, гуттаперчевый!

При этих словах на Клима пахнуло смесью сала с чесноком, зеленого лука и почему-то овчины.

– Ты, паря, чай, поясницей маешься? – предположил Клим, удивляясь странному, несвойственному кораблю, запаху.

– Ты как наш Олег – на метр сквозь человека видишь? – восхитился голос, подталкивая Клима вдоль борта. Впереди чернела высокая надстройка, в которую его прилежно направляли. По сопению впереди стало ясно – несмотря на дружеский тон, с него ни на миг не спускали вооруженных специальными очками глаз.

Дверь в надстройку отворилась, и Клим очутился в рубке, освещенной лишь слабым светом, который излучала прикрытая синей тканью настольная лампа, стоящая на штурманском столике.

Рядом с лампой стоял старинный телефон с круглым номеронабирателем. Сняв тяжелую трубку, Клим услышал басистый гудок. Набрав по памяти номер, Клим услышал, как мужской голос, не представляясь, сказал:

– Вас слушает дежурный!

– Соедините меня с абонентом сорок пять-двенадцать! – попросил Клим.

В трубке раздались щелчки соединения, и голос Антея бодро сказал:

– Вас слушают!

– Говорит…

– Я знаю, кто говорит! – обрадованно прервал Антей.

– Так я говорю, – замялся Клим.

– Мать твою за ногу вперехлест, через клюз, морского ежа наточив, колючки тебе в жопу затолкать и сапогом утрамбовать! – облегчил душу всегда выдержанный Антей.

– Тут один хмырь по твоей конторе нарисовался – надо его срочно забрать! Очень интересный хмырь!

– Минутку! – снова прервал его Антей.

В трубке наступила тишина.

– Предупреди, что через двадцать минут подойдет «Морской охотник» и заберет человека. Опознавательные знаки с нашей стороны – зеленый топовый и на клотике красный свет.

– Я слышу, – пробормотал знакомый бас толстяка с «Крыма», который, оказывается, тоже сидел в рубке и напряженно слушал разговор, прижав ладонь к уху.

– Передай: на юте два синих фонаря!

– На судне два синих неразнесенных фонаря!

– Вас понял! Буду через двадцать минут! – радостно сказал Антей.

– Мы девушку нашли. Она, как и предполагали, на том же месте! У нас цейтнот, поэтому рандеву откладывается, мы пошли за ней.

– Ты хочешь вдвоем идти за ней? Я ничем не смогу помочь! Ты понимаешь почему, – упавшим голосом сказал Антей, лучше других понимая, что такое вдвоем идти на захват судна. Только в плохих фильмах одиночка может захватить судно.

– Там две сумки непонятно с чем. Сними с катера и посмотри, только очень осторожно. Катер не трогай. На всякий случай обеспечь прикрытие с воздуха! Два дыма – и нас надо снимать! Одна личная просьба: перед пленным сначала не рисуйся и дай ему звякнуть по телефону твоим друзьям с защищенной линии. Это будет в твоих тоже личных интересах. Роджер.

– Мы закрыли район для плавания на неделю. Там эпидемия! – обрадовал Антей.

Клим положил трубку и поднял голову.

Мужик, который стоял рядом с ним, упирался головой в потолок.

– В какую историю ты меня втравил, парень? Если за пять минут определили по телефонному номеру судно в море – это государство?

– Вот номер моего мобильного телефона. Если будут напряги, звоните – разрулим!

– Вы спокойно сдайте связанного человека и две сумки и плывите по своим делам, а мы уйдем в море, у нас дела, – говорил Клим, прямо на штурманской карте записывая федеральный номер телефона своего мобильника.

– Серьезный ты парень, как я посмотрю. Я много слышал про вас, морских дьяволов, но вот так вижу впервые. И аппаратура у вас чудная – я такой никогда не видел.

– Вы водолаз? – спросил Клим, с уважением посмотрев на могучую фигуру своего собеседника.

– Я еще в «ЭПРОНе» начинал, – гордо сказал собеседник, протягивая Климу большую пластиковую сумку с двумя ручками.

Взяв ее в руки, Клим подивился ее тяжести.

– Там жена продуктов послала: жареная рыба, мясо, два термоса с горячим чаем. Никакой капусты или гороха. Вернешься – милости просим ко мне в гости.

– А с женщиной можно? – сразу спросил Клим, стараясь перевести разговор на шутливый лад.

– С женщиной нельзя! Только с двумя: одну для тебя, другую мне. Роджер! – закончил разговор странный собеседник, лица которого Клим так и не рассмотрел.

21

Перейдя на свой катер, Клим развил бурную деятельность.

– Фал! Ты остаешься у своего родственника. Если я срочно понадоблюсь, мой телефон записан на штурманской карте.

– Слушаюсь! – бодро ответил Фал, которому, похоже, порядком надоели шпионские страсти.

– Малыш! Махни рукой Виталию – пусть подгребает к нам, – приказал Клим, ощупывая Эрхарда, который, прислонившись спиной к борту, сидел, склонив голову на грудь.

Прикоснувшись рукой к шее пленного, Клим ощутил ровное биение пульса. Несмотря на сложность обстановки, Эрхард спал, как сурок в своей норке.

«Вот это нервы у человека! – восхитился про себя Клим, но вслух сказал:

– Извините, что приходится вас тревожить, но обстоятельства выше нас.

– Что-то случилось? – спокойно спросил пленник, поднимая голову.

Клим сквозь маску всмотрелся в спокойное, поцарапанное лицо бывшего шашлычника и поразился, насколько оно изменилось за прошедшее время. Теперь это было лицо уверенного в себе человека, который, несмотря на свое бедственное положение, сохранял мужество и полностью контролировал свои эмоции.

– Мы сейчас уходим на сейнер. Если вы что-то забыли мне передать, то за вашу жизнь я не дам и фартинга!

– Вы, оказывается, бывали в старой Англии? – иронично заметил Эрхард, морщась.

– Я много где бывал, но сейчас не время и не место предаваться воспоминаниям! Вот вам номер счета, куда надо перегнать деньги, – напомнил Клим, наблюдая, как в подводную лодку перегружают оружие и снаряжение.

– Счастливой охоты, господин Ворох! Не забудьте о неизбежных на море случайностях! – напутствовал пленник отплывающую подводную лодку.

– Нет никакого сигнала на гидролокаторе и по электронному маяку, – пожаловался Виталий, сосредоточенно колдуя с экраном дисплея.

– Наши устроили электронную блокаду сейнеру, и на нем не работает ни одно электронное устройство. Вот тебе курс, а вот мой старый друг – авиационный компас КАИ-13. Тут нет никакой электроники, только простая механика. Курс на сейнер я засек, когда плавал с Сергеем на катамаране. Держи сто девяносто градусов, не ошибешься.

– А если промахнемся, то уплывем в Иран? – засомневался Виталий.

– Через два часа блокаду на десять минут снимут, и у нас появится связь с внешним миром. Ребята подправят курс и дадут новый. Ты лучше скажи: можно управлять этой игрушкой без мудреной электроники?

– Обижаешь, начальник! Вы думаете, раз меня оставили в море, то я тут бездельничал?

– Никто так не думает! Мы с Малышом знаем, что ты самый умный, красивый и талантливый компьютерщик на всем постсоветском пространстве! – выдал Клим первое, что пришло в голову.

– Вы все насмехаетесь над бедным подростком, а он пахал, как папа Карло, перенастраивая здешний компьютер под свой. Мой-то защищен от электронного воздействия! – не преминул похвастаться Виталий.

– Короче, Склифосовский! Не меси пургу, а говори по-простому, по-народному: можем мы управлять этой лоханкой или надо искать другое корыто, чтобы добраться до сейнера?

– О чем разговор, босс! Мы уже столько времени плывем, а вы так и не заметили этого!

Клим за разговором только сейчас заметил, что они уже вышли из залива и волна стала круче.

– Пожалуй, я закрою капот и увеличу скорость, – заметил Виталий, нажимая кнопки на выдвижном пульте.

С мягким шипением капот лодки встал на свое место, разом отрезав их от окружающего моря.

Скорость лодки заметно увеличилась, и мотор заревел сильнее.

Лодка начала подскакивать на волнах, перелетая с одной волны на другую.

Повозившись внизу, Виталий щелкнул невидимым тумблером, и из подлокотников кресла высунулись привязные ремни. Защелкнув их на груди, Клим почувствовал себя более комфортно.

– На сколько нам хватит запасов топлива, господин капитан? – спросил Клим, повернувшись посмотреть на Малыша, севшего на заднее сиденье. Пристегнувшись ремнями, положив ноги на второе сиденье, тот крепко спал, изредка похрапывая во сне.

– При надводном движении запас хода у этой игрушки восемьсот миль. В подводном – четыреста-пятьсот в зависимости от скорости движения под водой. Скорость под водой у нее до десяти узлов. Маловато, конечно, но ничего не сделать.

– Ты хочешь сказать, что радиус действия у нас одна тысяча двести миль? – удивился Клим.

– Надо еще увеличить скорость, так как поднимается ветер, а это суденышко рассчитано только на плавание в надводном положении с волнением до четырех баллов. Хорошо, что вы взяли четвертый акваланг для Инги! – перескочив с одного вопроса на другой, заметил Виталий.

– Долго тебе еще придется учиться, – со вздохом напомнил Клим.

– Век живи – век учись, дураком помрешь! – высказал кредо современной молодежи Виталий, объезжая наискосок огромную волну, взявшуюся неведомо откуда.

– Лихо ты научился управлять этим судном! – похвалил Клим.

– Не учи меня жить, лучше помоги материально, – снова пословицей ответил Виталий, красноречиво погладив себя по животу.

– Совсем забыл, подчиненный! Нас немного подогрели продуктами, а я, восхищаясь твоими успехами, совсем про них забыл.

Виталий на мгновение включил прожектор и сразу же начал щелкать тумблерами пульта управления.

Море как будто взбесилось. Волны бесконечной чередой шли со всех сторон, и только то место, в котором находилась их лодка, было в относительном затишье. Ветер срывал пену с шестиметровых волн и уносил ее за пределы освещенного конуса света.

– Баллов восемь шторм. Мы сейчас в эпицентре бури. Если нас начнут бить эти волны, то от нашей лодки за пять минут останется одно воспоминание. Прожектор не выключай, какая тут, к черту, маскировка! – оценил положение Клим.

– Не могу заполнить балластные цистерны водой, что-то не срабатывает.

– Черт с ними! Открывай капот, и сами утопнем, – посоветовал с заднего сиденья Малыш, вставляя в рот загубник.

С легким свистом капот ушел немного вперед, и сразу же лодку накрыла огромная, нависающая метров на пять над ними волна.

Лодка перевернулась кверху килем и камнем пошла на дно.

Надо отдать должное Виталику. Он не растерялся и сразу включил электродвигатель.

Мощный мотор понес лодку сначала вниз, а потом наверх.

Лодка рыскала вверх-вниз, пытаясь найти нормальное положение, в котором могла двигаться. Без помощи компьютера это было сложно сделать.

Бортовой компьютер неожиданно включился. Капот закрылся, и лодка через минуту приняла нормальное положение. Ровно заработал мотор, и курсор компьютера показал триста сорок градусов.

Вода, вытесненная сжатым воздухом, вытекла из салона, и Клим мог снять маску и вытащить изо рта загубник.

– Рано тебе еще, тезка, в капитаны субмарины! – выразил общее мнение Малыш.

Виталий не стал спорить, а в знак согласия поднял правую руку.

– Прежде чем капитану доверят судно, его лет двадцать натаскивают по специальности, я не говорю про подводные лодки, а про надводные корабли, – пытался защитить своего подопечного Клим.

– Не боись, пацан! Если бы я сидел за рулем, то мы все давно лежали на дне Каспийского моря и кормили глубоководных рыб! Ты еще как-то сумел выправить лодку, торча вниз головой! – хлопнул по плечу Виталия Малыш.

– Все хорошо, что хорошо кончается. Мне надо было сразу сообразить, что лодка полностью автоматизирована. Никто не будет по десять лет учить хачиков управлять лодкой и посылать их возить героин, – вынес свое решение Клим.

– Вася! Ты не прав! Вполне могли нанять пару бывших подводников для этой работы. Ведь намного проще научить работать под водой, в любительских пределах, чем управлять подводной лодкой, – возразил Малыш и снова хлопнул Виталия по плечу.

– Когда начался шторм, вы хотели поужинать, забыв про меня. Давай, тезка, доставай из пакета, что достал наш начальник, и устроим… я даже не знаю, как это назвать.

– Ужинообед или завтракообедоужин, – сквозь зубы заметил Виталик, передавая пакет на заднее сиденье.

– Выдели нашему спасителю самый большой кусок мяса, – скомандовал Клим и, не давая Виталию вставить слово, продолжил: – Все равно ты молодец. Когда последний раз Малыш застрял в торпедном аппарате, то орал благим матом и даже обделался. Заметь, никто над ним не смеялся.

– По этому же дерьму меня и вытащили!

Все в лодке дружно засмеялись. Никому не пришло в голову, как могло дерьмо вытечь из гидрокостюма, но об этом уже подумал Клим минут через десять, когда на дисплее вспыхнула надпись на английском языке:

«До рандеву десять кабельтовых!»

И сразу же в салоне зазвучали встревоженные слова на том же языке, на котором говорили Муслим и Эрхард.

Пальцы Виталия забегали по клавишам бортового компьютера, и внизу побежал русский перевод:

«– Халид! Мухаммед! Отзовись! Вас видим! Эрхард с вами?»

– Надо отвечать, а никто из вас, да и я не знает арабского языка.

– Я знаю, вернее, не я, а мой компьютер, только не знаю, что отвечать, – заметил Виталий, тряся в нетерпении пальцами над клавиатурой.

– Был такой знаменитый комик в советское время – Аркадий Райкин. У него была одна интересная миниатюра, если мне память не изменяет называется: «Дурочка», – медленно проговорил Малыш. – Надо посылать дурацкие депеши, а пока клиент разбирается, что ты ему прислал и на каком основании, – есть время продумать следующий ход.

Виталий понял намек как руководство к действию и набил на экране депешу: «Куда сдавать груз?», которая была моментально трансформирована компьютером в какие-то неудобоваримые значки, побежавшие по экрану.

«Какой груз?» – запросили с судна.

«Семь сумок документов с Ибрагимом!» – фантазировал Виталий, высвечивая прожектором судно, до которого, как сообщила надпись в правом углу лодочного дисплея, оставалась половина кабельтова.

«Откуда столько документов?» – запросили с судна.

«Нет информации. Ибрагим тяжело ранен», – передал Виталий.

Сквозь белесую дымку волн они увидели раскачивающийся корпус судна, к которому Виталий, взяв управление в свои руки, начал осторожно подниматься.

В это время по экрану поплыла надпись: «Сильный шторм до десяти баллов! Уходим в порт приписки!

«У нас на борту раненый резидент!» – отбил открытым текстом Виталий.

«Следую своим курсом!» – всплыла последняя надпись, и судно начало удаляться.

– Вот это кака! – громко сказал Малыш, провожая взглядом ушедшее из-под самого носа судно.

– Скорость у него, конечно, выше, но наверху шторм, и это дает нам некоторые шансы! – с ходу сообразил Клим, как всегда, в минуты опасности быстро принимавший решения.

– Какие шансы найти иголку в стоге сена, в которой ее нет! – уныло сказал Виталий, разом потеряв всю свою живость.

– Еще не вечер, парень! Еще не вечер! – пропел Клим и сразу же обратился к Виталию: – На каком самом большом расстоянии ты можешь узнать наш сейнер?

Пальцы Виталия забегали по клавиатуре.

Через тридцать секунд компьютер выдал ответ:

«Максимальное расстояние обнаружения объекта – пятьдесят кабельтовых. Расстояние до объекта 1,2 кабельтова».

– Следуй с максимальной скоростью за сейнером! – приказал Виталию Клим.

– Если наверху десятибалльный шторм, то в любом случае по прямой в порт приписки они не пойдут, а будут кружить по волне, – начал объяснять Малыш, уже понявший климовскую идею.

– Все понял! – радостно завопил Виталий, набивая задание компьютеру. – У них ход не превышает семи узлов, мы в состоянии их догнать, – заявил он, глянув на экран дисплея.

– У них неполадки с двигателем, или в такой шторм они не могут быстрее идти, – предположил Малыш.

– Если наверху десять баллов, то о какой скорости может идти речь? Тут надо держать все время против ветра, вразрез волне. На Каспии косая волна и все время меняется ветер. Не завидую я ребятам наверху! Они поэтому ушли с рандеву на час раньше.

Запас воздуха у нас на тридцать часов, еще на десять в аппаратах. Время у нас есть. Сейчас спать. Первая вахта Виталика – четыре часа. Малыш – подвахтенный, обучается управлению подводной лодкой. У меня полный отбой! Не кантовать! Будить в экстренном случае! – приказал Клим.

22

– Скат! Скат! Проснись!

Малыш бесцеремонно начал крутить нос Клима.

– Еще раз тронешь предмет моей гордости, убью на месте! – пригрозил Клим, открывая глаза.

На месте рулевого сидел Малыш, еле помещаясь своей громоздкой фигурой на сиденье.

Кинув взгляд на корабельные часы, Клим обнаружил, что уже десять часов утра.

– Вы с ума сошли? – спросил Клим, кинув взгляд на дисплей лодки. Расстояние до сейнера было половина кабельтова.

– Как такое получилось? Я проспал всю ночь? – задал второй вопрос и затряс головой Клим, одновременно тыкая пальцем в левый угол экрана. Половина кабельтова до сейнера никуда не уходила со своего места.

– Такое расстояние держится уже минут сорок. Ни одного подозрительного шума не прослушивается. Я выключал все моторы, и ничего не слышно. Такое ощущение, что на сейнере все вымерли.

– Где мы находимся, ты определился? – поинтересовался Клим, потягиваясь в своем неудобном ложе. Болело под мышками, в паху, ощущалось слабое жжение на боку. Это было естественно. Вот уже вторые сутки вся команда не снимала гидрокостюмов, не мылась – образовались потертости в самых нежных частях тела, и самые большие боли должен испытывать Виталий – его тело было непривычно к подобным нагрузкам.

– Мы сейчас в зоне Челекенского шельфа, южнее границы Туркмении. Как мы туда попали, мне неясно, но то, что смываться надо быстрее, я хорошо понимаю, – объяснил Малыш, вызывая на ноутбуке Виталия подробную карту.

За ночь он лихо научился работать на ноутбуке.

Виталий спал на переднем сиденье, свернувшись в клубок наподобие кота.

– Давай поднимемся на корабль и посмотрим, что на нем. Если я не смогу этого сделать, то никогда себе не прошу! И перед парнишкой неудобно.

– Жалостливый ты парень, как я посмотрю, – констатировал Малыш.

Он протянул руку назад и начал тормошить Виталия.

– Подъем! Время срать, а мы не ели!

– Да! Что? Я уже встаю! – хлопал глазами спросонья Виталий.

– Судно стоит, и мы сейчас с Малышом идем на него на разведку. Твоя задача – сидеть на лодке и смотреть в три глаза, используя рудимент на затылке. Ты у нас единственная надежда добраться обратно домой в Россию. Ориентировочно мы находимся у берегов Ирана, и если нас тут возьмут в плен, то остаток своих дней мы проведем в их тюрьме, по сравнению с которой самый наш поганый клоповник, то бишь сельская тюрьма, это пятизвездочный санаторий. Все! Обсуждение закончено. Рули к кораблю. Время! – приказал Клим, вставляя в рот загубник.

Малыш довольно ловко подвел лодку к судну, которое стояло на ровном киле прямо на дне. Глубина около сейнера была пять метров и, не сговариваясь, Клим с Малышом расстегнули аппараты и, взяв в руки «АПСы», одновременно кивнули головами.

Зашипел воздух, стравливаясь из кабины.

Вода начала постепенно заполнять салон подводной лодки. Сначала залила ноги, потом дошла до пояса.

– Здорово ты научился управлять лодкой, – похвалил Клим, делая длинные выдохи и вдохи последними литрами воздуха.

– Чай, всю ночь тренировался, работая за вас, лентяев, – огрызнулся по своей привычке Малыш, начиная проводить быструю гипервентиляцию легких.

Вода дошла до груди, шеи, и вот уже она сомкнулась над ними.

Легкое жужжание электромоторов, и капот пошел вперед, открывая дорогу к всплытию на поверхность.

Легко оттолкнувшись, два боевых пловца бестелесными тенями скользнули наверх.

Клим поплыл на бак судна, а Малыш на ют.

Море было тихим, как вода в бассейне. Ни одного облачка на небе, ни малейшего дуновения ветерка.

Так они всегда поднимались на суда, раз и навсегда определив свое место при силовых акциях в море. Только в Южной Америке они изменили своим правилам – тогда Малыш чуть не погиб, нарвавшись на мачете пирата.

Всплыв, Клим прислушался и, уловив только слабое повизгивание, похожее на щенячье, решил посмотреть, кто это скулит.

Подтянувшись, приподнял голову над планширом, увидел сначала палубу сейнера, всю заваленную обломками. Ни одной целой лодки, ни одной из множества антенн на палубе и на надстройках видно не было.

Три совершенно голенькие девочки, прижавшись друг к другу спинами, тихонько плакали, сидя у разбитого фальшборта.

Осторожно взобравшись на борт, Клим притаился за обломками рубки, выставив впереди себя автомат.

Неожиданно пьяные выкрики раздались изнутри судна. Двое черных чумазых матросов, каждый держа за руку по голенькой девчонке, вылезли из люка.

Правый матрос схватил девчонку за волосы и, приподняв, хотел ударить ее головой об остатки трубы.

Тяжелый водолазный нож попал ему прямо между лопаток, бросив ничком на пол. Второй матрос, не обращая внимания на труп своего товарища, стукнул девчонок лбами друг о друга. Девчонки со стонами упали на палубу и остались лежать без движения.

Матрос осоловевшими глазами посмотрел вокруг и начал снимать с себя штаны, путаясь в веревочных завязках.

Малыш выскочил из-за разбитой шлюпки и могучим ударом кулака сверху вниз вбил голову матроса в плечи.

Девчонки посмотрели на него тусклыми глазами, поднялись и начали ложиться на палубу, широко раздвигая ноги. Их лица были безучастны и бесстрастны. На детских личиках не видно было никаких эмоций, только бесконечная покорность судьбе.

– Девчонки! Вы чего задумали? – фальцетом закричал Малыш, схватившись за голову.

Трое крепких морячков, одетых только в белые штаны, бросились сзади на Малыша.

Клим не мог стрелять, опасаясь попасть либо в девчонок, опять сбившихся в кучу, либо в Малыша, который, почувствовав чужие пальцы на горле, пришел в себя и заработал, как хорошая машина предназначенная для убийства.

Легко оторвав пальцы от своей шеи, протянул обе руки вперед и дернул вниз. Сначала послышался хруст ломаемых рук, а только потом дикий вопль моряка. Перекинув его через голову, как тряпичную куклу, Малыш присел и, поймав за руку второго моряка, дернул его на себя, подставив одновременно колено под лицо. Моряк даже не дернулся, мешком свалившись на палубу.

Девчонки немного оживились и даже захлопали в ладоши.

Клим думал, что третий моряк пустится наутек, увидев молниеносную расправу со своими товарищами, но не тут-то было.

Выхватив из кармана длинный острый нож, он нагнулся вперед и, поводя ножом вправо-влево, медленно двинулся на Малыша, сторожа каждое его движение.

Малыш уже отошел от стресса и двинулся вперед, разведя руки в стороны.

Легкий, скользящий шаг вправо перенес его к уцелевшему куску фальшборта. Взявшись руками за леер, Малыш сделал вид, что собирается броситься за борт, испугавшись матроса с ножом. Матрос ухмыльнулся и немного опустил лезвие ножа вниз. Вместо этого Малыш опустил правую руку вниз, схватив тело убитого матроса за ноги, принялся размахивать им, как палкой. Матрос с ножом не ожидал такой прыти и начал отступать к борту судна.

Решившись, он бросился через борт в море.

Метрах в пяти от судна он вынырнул и, подняв руку, что-то невнятно закричал.

– Не дайте ему уйти, дяденька! Он трех девчонок убил! – подскочила к Малышу девушка, в которой Клим узнал Ингу.

Матрос плыл по-собачьи, но довольно быстро удалялся от берега.

– Больше на судне матросов нет? – спросил Клим, подходя к фальшборту.

– Это последний. Кто утонул, а остальные, как только кончился шторм, уплыли на берег.

Матрос, увидя подошедшего к борту с «АПС» Клима, ухмыльнулся и быстро нырнул под воду, сноровисто удаляясь от берега.

– Этот далеко не уплывет, – пообещал Клим, давая очередь из автомата.

Матрос оглянулся под водой и, подняв правую руку, погрозил Климу. Он надеялся, что в воде пули потеряют свою смертоносную силу, но тщетно. Стрелки, окутанные кавитационными пузырьками, нашли свою цель и под водой.

Через минуту труп последнего моряка лежал на дне моря, вольготно раскинув руки и ноги.

– Надо быстрее уплывать отсюда, – дергая Клима за рукав гидрокостюма, напомнила Инга и тут же начала объяснять причину своей торопливости: – Матросы уплыли на берег и скоро вернутся. Мы стоим больших денег, и они нас не бросят! Я сделаю все, что вы хотите, дяденька, только увезите меня обратно в Россию! Больше из дома ни шагу не выйду! Все эти дискотеки забуду!

Клим не заметил, что все девчонки стоят вокруг него и протягивают к нему руки с немой мольбой.

– Давайте быстро кассеты с вашими записями тащите. Одежду себе и нам! – приказал Клим девчонкам. У него сдавило горло от ненависти к этим изуверам, и он больше ничего не мог сказать, только судорожно тряс головой.

С радостными воплями девчонки кинулись в люк, смеясь и толкая друг друга.

– Малыш! Вызывай лодку с Виталием! Пусть поднимается с подветренного борта! – приказал Клим, всматриваясь в далекий берег, откуда отделилось черное пятно и начало движение к судну.

Малыш с места прыгнул за борт и ушел под воду.

Поискав, Клим обнаружил обрезок толстого каната, в четыре метра длиной, который он привязал к лееру.

Девчонки выскочили на палубу, таща вороха разноцветной одежды, в которую они начали одеваться прямо на палубе, примеряя и отбрасывая одну вещь за другой.

– Быстро надели штаны и рубашки. Где еще три девчонки? – спросил Клим, посматривая на берег, где точка превратилась в маленький кораблик, несущийся к сейнеру.

Инга притащила большую сумку с лазерными дисками, а две девчонки вдвоем тащили старинный автомат «АК» и десяток магазинов к нему.

Лодка с Виталием наконец всплыла, и Клим бросил в нее канат, приказав:

– Девчонки, давайте вниз! Как на физкультуре!

Виталий, привязав канат к спинке сидений, страховал девчонок, помогая усаживаться в лодку.

– А как же вы попадете домой? – спросила Инга, так и не успевшая одеться.

– Мы старые, нас никто не съест, мы невкусные.

– Я вас никогда не забуду. Можно я вас обоих поцелую? Вам не противно меня целовать? – спросила Инга, неловко чмокнув сначала Малыша, потом Клима в щеку.

– Ты самая красивая девушка, которую я видел! Фигурка у тебя блеск! Как подрастешь, я на тебе женюсь! – пообещал Клим.

– Ловлю на слове! – серьезно сказала девушка и скользнула вниз по канату.

– Лови дискеты! Это Инга собрала! Давай домой. Передай мобильники и сумку под моим сиденьем! Барсетку отдашь лично мне в городе!

– А как же вы? – растерянно спросил Виталий, ловко привязав к сумке тонкий канат.

Он кинул канат Климу, который тот быстро поймал, одним рывком выдернув сумку, куда Виталий в последний момент сунул свой и климовский телефоны.

– Помните свое обещание! – раздался тоненький голосок Инги снизу, и прозрачный капот закрыл лодку.

23

К сейнеру приближался большой черный деревянный бот, метров десяти длиной, в котором сидело никак не меньше двадцати мужчин.

На корме бота стоял древний двигатель, выкидывающий в небо толстый столб черного дыма. Рулевой, сидя за метр до этого исторического ископаемого, управлял им с помощью длинной черной металлической трубы. Левой рукой он дергал два черных конца, в такт движениям которых двигатель то прибавлял, то убавлял обороты.

Мужчины, одетые в белые рубашки и такого же цвета штаны, воинственно потрясали оружием, что-то выкрикивая, явно готовясь славно провести время.

Оружие у них выглядело подозрительно новым и ухоженным. Клим различил, помимо широко известных во всем мире автоматов Калашникова, пару «узи» и даже времен Второй мировой войны автомат «ППШ» с круглым диском. Пара американских «М-16» и английский «томпсон» довершали вооружение аборигенов. Более серьезного оружия в руках не было видно.

Бородатый мужик, явно разбойничьего вида, молча сидел на корме, куря длинную сигару, явно осуществляя общее руководство.

Практически все мужчины были с бородами, и только сигарокурец одет в военную форму, что навевало на грустные размышления.

Наиболее серьезным оружием были старые «АК», родственники того самого «калашникова», который лежал справа от него. При своей внешней неуклюжести автомат Калашникова под патрон калибра 7,62 мм обладал огромной убойной силой и безотказностью, чем не могло похвалиться американское, английское и французское стрелковое оружие.

Если стрелять в эту толпу идиотов, которые летели на сейнер с желанием пограбить и потрахать молоденьких девочек, то одного, максимум двух рожков должно хватить.

Оглянувшись, Клим не заметил ни Малыша, ни трупов на палубе. Хозяйственный Малыш успел прибрать и, судя по свежим мокрым следам, замыть кровь.

Когда до баркаса осталось метров пятьсот, появился Малыш, неся новенькую «СВД» со снайперским прицелом и тяжелую пластиковую сумку.

– Откуда дровишки? – кивнув на сумку, спросил Клим.

– Нашел в каюте капитана. Там, однако, немного гранат имеется, – спокойно сообщил Малыш, хозяйственно укладываясь на палубе, под свернутой и смятой корабельной трубой, которая давала прекрасную защиту от пуль противника. – Ты бы переоделся, командир, от тебя потом и мочой за километр несет. Я тебе одежки припас, – сообщил Малыш, вытряхивая из сумки комплект натовского хаки.

– Вот это ты молодец! – обрадовался Клим, скидывая с себя гидрокостюм и прямо на голое тело облачаясь в форму.

– Там от берега еще лодка с бандерлогами отчалила, а следом вторая идет. Всем хочется нежного девичьего мяса. Когда они не найдут девочек, так примутся нас трахать, – задумчиво сказал Малыш.

Лодка, не доходя метров триста до сейнера, остановилась и заглушила мотор. Одетый в белую рубашку толстый бритый абориген что-то яростно доказывал сидящему на корме бородатому мужику, который отрицательно покачивал головой.

Две лодки, которые отплыли от берега, быстро приближались к сейнеру. Первая представляла собой такой же баркас, как и первый, но в ней сидело вдвое меньше людей, и поэтому она мчалась быстрее, наполовину высунувшись из воды.

Третья лодка явно предназначалась для поездок большого начальства – это был большой морской катер на подводных крыльях, который хоть и стартовал намного позже, но уже через пару минут обогнал баркас и прямо летел над водой, направляясь к сейнеру.

– Ты заметил, что, несмотря на то, что часть аборигенов в форме, знаков различия ни у кого нет, – заметил Малыш, подложив себе под грудь тряпки.

– Для начала пробуем вариант «Лох», а там как кривая выведет, – скомандовал Клим, вставая во весь рост на борту.

– Эй, на баркасе! Снимите меня отсюда! – по-английски закричал Клим, размахивая руками. На лице он постарался изобразить мировую скорбь и отчаяние.

Катер на подводных крыльях по красивой дуге обогнул первый баркас и снизил скорость, точно притираясь к борту сейнера. Катер остановился как раз перед Климом, так что, чуть повернувшись влево, вся компания в катере была видна как на ладони.

В катере сидело пять человек. Рулевой, худой парень с жидкой бороденкой, три плотных мужика с израильскими автоматами «узи», зыркавшие глазами во все стороны. На Клима они обращали меньше всего внимания.

На третьей банке, отдельно от всех, развалился пузатый толстяк лет пятидесяти с обширной лысиной во всю голову. Его густая, черная с проседью борода, аккуратно подстриженная, казалась продолжением подбородка. Он держал в зубах кальян и, казалось, совсем не обращал внимания на Клима, который застыл наподобие статуи с поднятыми вверх руками.

Неторопливо подняв голову, толстяк выпустил клуб дыма и негромко спросил:

– Откуда ты, неверный?

Его английский был безупречен. Чувствовалась истинная английская университетская школа.

– Я плыл на яхте по Каспийскому морю, и она попала во вчерашний шторм. Через два часа болтанки развалилась на части. Люди с сейнера подобрали меня, но сами сели на мель. Эту банку мало кто знает. Она обозначена только на очень точных иранских картах. Это плавающая банка, если тебе это что-нибудь говорит. Я подводный археолог. Мы искали корабли Степана Разина, но вчера попали в шторм, и вот чем кончились наши подводные исследования.

Малыш едва слышно щелкнул языком.

Клим поднял голову и увидел, что, пока он разговаривал с толстяком, баркасы придвинулись к сейнеру метров на сто и теперь стояли совсем близко. Внимательно присмотревшись, Клим заметил, что люди в первом баркасе, опустив руки за борт, гребли ими. Первый баркас немного выдвинулся вперед и готов был зайти к сейнеру с другой стороны.

Клим предложил:

– Давай я куплю у тебя один баркас и уйду на нем в море. На все воля господа нашего.

Металлический стук прервал его выступление.

Малыш, пока он говорил, связал гранату бечевкой и, пропустив бечевку сквозь кольцо, осторожно положил возле правой ступни босой ноги Клима.

– Зачем мне продавать тебе баркас? – удивился толстяк.

– Но вы же цивилизованный человек, прекрасно говорите по-английски. По всей видимости, знаток международного права. Вы же знаете, что необходимо оказывать помощь попавшим в кораблекрушение.

– Твои белые собаки оккупировали нашу страну, бомбят наши города, а ты говоришь о каком-то международном праве, неверный? – завопил толстяк и открыл рот, готовясь отдать приказание, но так и сел на свое место, не закрыв рта.

С сейнера прямо на катер спускалась бечевка, к которой была привязана граната.

Резко ударил одинокий выстрел, и первый баркас, подошедший к сейнеру меньше чем на пятьдесят метров, вспыхнул как спичка. Люди с него, объятые пламенем, бросались в воду.

Второй баркас, взревев мотором, готовился напасть на сейнер, но не успел. Сухо щелкнул второй выстрел, и мотор, захлебнувшись, замолк.

– Вот видишь, как переменчива военная судьба. Минуту назад у тебя было тридцать воинов, а сейчас это просто мокрые курицы, которые сидят и дрожат от страха. Скажи своим нукерам, пусть бросят оружие в воду! – спокойно сказал Клим, не спуская взгляда с толстяка.

Прозвучала короткая команда, и автоматы охранников полетели в воду.

Опять раздался выстрел, и мужчина со второго баркаса упал в воду.

– Мой человек со снайперской винтовкой успеет перестрелять все твое войско, а вы его не увидите, – предупредил Клим толстяка, который рот закрыл, но продолжал с опаской поглядывать на гранату у себя над головой.

Клим ничем не рисковал, держа гранату в метре от себя, он всегда успевал скрыться за железным бортом сейнера.

– Охрана, в воду! – приказал Клим и шепотом добавил Малышу, который, не отрываясь от оптического прицела, смотрел на второй баркас, который утренним бризом подносило к сейнеру все ближе и ближе: – Давай канат в катер!

– Есть, шеф! – также шепотом ответил Малыш, скидывая толстый конец в катер.

Рулевой, ни слова не говоря, быстро привязал его к борту катера и снова сел на свое место.

Несмотря на незнание английского языка, а может, и, наоборот, благодаря хорошему знанию, охрана шустро попрыгала в воду и поплыла к берегу, держась на равном расстоянии друг от друга.

Опять щелкнул выстрел, и еще один человек с криком упал в воду.

– Надоели вы мне до смерти! – рявкнул Малыш во весь голос, и сразу за этим прозвучали подряд три выстрела.

– Рулевой, в воду! – приказал Клим и тут же предупредил Малыша, перейдя на русский язык: – Страхуй меня, я пошел вниз.

Рулевой как будто ждал этого приказания. Он ласточкой прямо со своего рабочего места сиганул в море и быстро поплыл к берегу, демонстрируя вполне приличный кроль.

– Одно лишнее движение – и вы покойник! – предупредил Клим толстяка, спускаясь вниз по канату. Усевшись на место рулевого, он направил «АПС» на толстяка, крикнул наверх:

– Давай спускай сначала вещи, а потом сам. Не забудь оружие и мои вещи. Сколько у вас топлива? – спросил Клим, поворачивая ключ зажигания на панели управления.

– Я не знаю, этим занимался рулевой-моторист, – запинаясь, по-русски ответил толстяк.

– Видишь, стоило тебя припугнуть, и ты выучил русский язык, – все же по-английски сказал Клим, принимая от Малыша второй «АПС», «СВД», «АК», сумочку с подводной лодки и ту сумку, которую Малыш нашел в сейнере.

– Поищи воды и канистру с бензином! – приказал Клим, с опаской поглядывая на берег.

Малыш исчез, а Клим, перебравшись к толстяку, начал сноровисто обыскивать его, выкладывая на переднее сиденье все найденные вещи.

Толстяк начал сначала отбрыкиваться, но после хорошего тычка в солнечное сплетение разом потерял свой воинственный дух и, скрючившись на своем месте, позволил обыскать себя.

Первым делом Клима обрадовал мобильный телефон с глазком видеокамеры и фотоаппарата. Судя по указателю, батареи телефона недавно подзарядили. Две пары пластмассовых китайских наручников с ключами пришлись как нельзя кстати, и Клим, недолго думая, приковал правую руку толстяка к держателю катера.

Охлопывая необъятное брюхо своего пленника, сзади на пояснице он нашел аккуратный пистолетик «зауэр» под калибр 5,25 с перламутровой рукояткой, больше похожий на дамский. В боковом кармашке кобуры нашлись две запасные обоймы с желтенькими наконечниками пуль, на которых были крестообразные надрезы.

– Сволочной ты мужик, толстячок! Эти же пули в человеке разворачиваются, как розочки, и вынуть их большая проблема. Правильно говорят, что у вас законы не писаны, – констатировал Клим, рассматривая наконечники пуль.

– Я тут еще одну девицу живую нашел, «обрадовал» Малыш Клима, спуская на веревке две пластиковые канистры с водой, двадцатилитровую канистру с бензином и большую кожаную, вкусно пахнущую сумку. – Девицу на коробке оставим или с собой возьмем? Больно шустрая попалась, какая-то дикая кошка! Ее в каюте наручниками за руку и за ногу приковали. Я ее только отковал, она мне чуть глаз ногой не выбила, пришлось немного успокоить. Так она живая, и на ней даже одежды немного сохранилось.

– Давай ее сюда, в дороге разберемся. Если не понравится, ножичком по шее и в море, – равнодушно сказал Клим, делая ставку на толстяка, у которого дрожали ресницы.

– Давай быстрее сматываться, там от берега какое-то приличное корыто отчаливает! – озабоченно сказал Малыш, спуская на нейлоновом тросе девушку в одних плавках. Рубашка у девушки задралась на голову, поэтому лица ее Клим не видел.

Довольно небрежно кинув девушку на переднее сиденье, Клим сел на место рулевого. Дождавшись, когда Малыш спустится с сейнера, обвешанный еще тремя сумками, полоснул по канату ножом и сразу же передвинул сектор газа.

Катер рванул вперед, как норовистая лошадь, едва не выбросив Малыша за борт. Он в этот момент, перебирался на переднее сиденье рядом с Климом, перешагивая сразу через сиденье.

Едва катер набрал скорость, как приподнялся над водой на подводных крыльях и легко заскользил вперед, едва касаясь днищем морской поверхности.

Обернувшись назад, Малыш приковал левую руку девушки наручниками к металлической скобе и, облегченно вздохнув, полез в сумку.

Покопавшись, он нашел там бинокль и, снова повернувшись назад, стал рассматривать судно, несущееся за ними.

– Хочешь, я скажу тебе очень плохую новость? – заорал он, наклонясь к самому уху Клима.

Мотор ревел, как авиационный двигатель на форсаже, разгоняя катер все быстрее и быстрее.

– Тебе лишь бы настроение испортить. Сначала девку сумасшедшую притаранил, теперь еще какую-то пакость на хвосте принес! – рявкнул в ответ Клим, стараясь держать катер наискосок волне.

Волны стали выше и наскакивали со всех сторон. Клим сбрасывал обороты двигателя, понимая, что на такой скорости катер долго не протянет. Либо он сам развалится, либо мотор сгорит, не выдержав запредельных нагрузок.

– За нами идет российский сторожевик! – рявкнул в ухо Малыш.

Впереди по курсу взметнулся фонтан воды.

«Будем надеяться, что они плохие артиллеристы и на такой скорости все равно промажут».

Толстяк вдруг освободился от наручников и заорал прямо на ухо Климу, мешая русские и английские слова:

– Давай правее держи, там в шторм намывает банку, мы пройдем с нашей осадкой, а катер застрянет – у него осадка больше метра!

От безысходности положения Клим решил воспользоваться советом толстяка и повернул руль вправо. Фонтан воды, выросший справа от катера, был не зеленый, а желтый.

«Вот он, песочек, летит в воздух!» – подумал Клим, двигая рукоятку дросселя газа до упора.

Катер прямо взлетел на воздух, подбивая днищем верхушки волн.

– Давай глуши шарманку! – крикнул на ухо Малыш, хлопая по плечу.

– Нельзя! Я не знаю, какая тут глубина! – проорал в ответ Клим, всматриваясь в воду светло-желтого цвета.

Через пять минут, когда вода стала опять глубокого зеленого цвета, Клим постепенно сбросил скорость, и катер легко заскользил по поверхности воды.

Оглянувшись назад, Клим в бинокль увидел задранный нос сторожевика, стоявшего посередине банки.

Толстяк опять навалился на спину Клима и заорал несмотря на то, что сейчас говорить можно было спокойно:

– Правь левее! Вон на тот остров! Сейчас будет буря, по сравнению с которой вчерашний шторм – легкий ветерок!

– Афганец идет? – проорал вопрос Клим, толком не понимая, на каком языке он кричит.

– У нас по-другому называют! Это самум! – рявкнул в ответ толстяк.

Впереди показался каменный островок.

– Обходи слева! Сразу снижай скорость! Там фарватер извилистый! – командовал толстяк, дополняя свои крики тычками в нужную сторону тела Клима.

Остров был небольшой, весь сложенный из каменных глыб, которые неведомый великан взгромоздил в беспорядке одну на другую в хаотическом беспорядке.

Великан, наверное, был пьяный, когда складывал остров. Маленькая глыба внизу, потом на нее поставили большую, потом снова маленькую и снова большую. Следующая глыба поставлена вертикально, рядом еще одна, а сверху на нее установлены сразу две – размерами с футбольное поле каждая.

Заложив вираж, Клим обошел слева остров, как говорил толстяк, и за нависшей над морем каменной платформой увидел узкий проход между двумя желто-черными каменными великанами.

Климу пришлось до минимума снизить скорость катера, буквально протискиваясь между камнями. Ширина канала была явно не приспособлена для такого судна, как их катер.

Толстяк и Малыш встали по бортам катера, отталкиваясь от стен руками.

Неожиданно потемнело. Было такое ощущение, как будто сразу выключили свет.

От неожиданности Клим начал правой ногой нащупывать тормоз, стремясь остановить катер, как простой автомобиль. Это была естественная реакция водителя со стажем, попавшего в условия недостаточной видимости.

Сказав какую-то длинную фразу на своем языке, которая полностью характеризовала Клима как рулевого катера, толстяк перегнулся через спинку сиденья и щелкнул тумблером. По бокам катера вспыхнули мощные фары, которые с трудом пробивали белесую тьму, полностью создав имитацию автомобиля, едущего по узкой дороге в горах.

Ветер завывал все сильнее и сильнее, бросая в лицо острые песчинки.

– Лево руля! – заорал толстяк, хлопая довольно ощутимо по левому плечу Клима.

С трудом различая проход, Клим держал катер строго посередине фарватера, двигаясь скорее на ощупь.

Еще поворот вправо, потом влево – и катер ткнулся носом в песчаный берег.

– Давай привязывай катер. Вода скоро поднимется и его унесет! – командовал толстяк, полностью позабыв о своей роли пленного.

Едва Малыш привязал катер к стоящему вертикально камню, как толстяк снова начал командовать:

– На голову намотайте все тряпки, которые у вас есть! Девушку отстегните и оденьте!

Клим на ощупь отстегнул наручник от катера и, подхватив безжизненное тело девушки на руки, выскочил вместе с ней на берег. Несмотря на свою миниатюрность, девушка оказалась довольно тяжелой.

– Всем вместе держаться! – заорал толстяк, накидывая на голову Клима вонючее одеяло. Одеяло противно пахло бензином, козлом и застарелым человеческим потом.

В пещере совсем потемнело и, если бы не лучи фар катера, желтыми лунами светившие влево от него, то он наверняка потерял бы ориентировку.

Подмяв девушку под себя, Клим сдернул с себя куртку, начал в нее укутывать верхнюю половину тела девушки, справедливо полагая, что нижней половине песок не страшен. Девушка слабо отбивалась от него, стремясь сбросить куртку с головы.

– Цыц, стерва! – рявкнул Клим, прижимая к груди девушку левой рукой, сам одновременно накидывая на обоих выданное толстяком огромное одеяло.

Ветер задул еще сильнее, став из просто теплого обжигающе горячим.

Так продолжалось много времени. Сколько, Клим не мог определить. Ему хотелось сходить в туалет, но кто-то огромный и тяжелый навалился на него, давя на грудь и ноги.

Рядом лежащее тело начало извиваться и отталкиваться от него руками. Маленькие ладошки оказались неожиданно жесткими и больно давили на грудную мышцу.

– Да отпусти же! Я сейчас описаюсь! – заверещала девушка.

– Я сам хочу! – откликнулся Клим, пытаясь открыть глаза.

Ничего не получалось. Под веки, на лицо насыпали мелкого песка, который прилип к потной коже и не желал с нее скатываться.

– Лежи спокойно! – приказал Клим, наваливаясь на девушку всей своей тяжестью.

Девушка слабо ойкнула, но не стала вырываться.

Расставив руки и ноги над девушкой наподобие краба, Клим попробовал подняться, и это ему немного удалось.

Казалось, сверху на него навалена машина, которую надо поднять.

«Так я не встану, – понял Клим и, перевалившись с девушки, лег на спину рядом с ней.

Опять кто-то навалился на него.

Приподняв руки в локтях, девушка ехидно спросила:

– Не понравилось на мне лежать?

– Собираюсь с новыми силами! – огрызнулся Клим и, подтянув ноги к груди, стал поднимать их вверх, справедливо рассудив, что ноги человека во много раз сильнее рук.

Новая попытка сначала не принесла успеха.

Собрав все силы, Клим резко толкнул ногами, испустив при этом звук, который свойственен штангистам, поднимающим тяжесть, и пробил песок.

Ноги вместе с одеялом выскочили наружу, заставив кучу песка разойтись в стороны.

Перевернувшись на грудь, Клим отжался на руках, наполовину высунувшись кормой из песка.

Он перегруппировался и, поджав под себя ноги, начал вставать, чувствуя на себе неимоверную тяжесть.

На тренировках Клим садился и легко вставал с весом штанги до трехсот килограммов. Однажды на спор он сел и встал с полутонной веса на плечах, но тут было неизмеримо больше.

Снова раздался штангистский звук, и Клим встал, высунув голову, закутанную в одеяло, из кучи песка.

Не мудрствуя, Клим достал водолазный нож и, прорезав одеяло, высунул голову.

Проморгавшись, несмотря на резь в глазах, он увидел, что стоит в каменной пещере, почти доверху засыпанной песком. Слабое подергивание за штаны внизу дало ему понять, что он не один и надо помочь девушке, которая волей случая оказалась засыпанной вместе с ним.

Сунув вниз правую руку, он начал, не торопясь, подтягивать девушку, таща ее по своему телу. Сказать, что это было приятным, не смог бы даже заядлый мазохист. Это здорово напоминало обработку наждачной шкуркой открытой раны.

Девушка была довольно сильной, и через минуту ее голова оказалась на уровне живота Клима, о чем она немедленно уведомила его, укусив за него.

Первым делом Клим вложил нож в ножны, для чего ему пришлось поднять ногу почти до пояса, а уже потом начал вытаскивать одеяло.

Все его попытки вытащить тело из песка, упираясь в его сыпучую поверхность, ни к чему не приводили. Ладони проваливались в сыпучий песок, как в глину.

Оторвав кусок от одеяла, Клим начал откидывать им от себя песок. Мелкий песок не желал выпускать от себя жертву и все время сыпался обратно.

Примерно через час Клим понял тщетность своих попыток и остановился передохнуть. За час непрерывной работы он откопал только свою голову, которая торчала из песка наподобие головы профессора Доуэля.

Маленькие ручки вцепились ему в плечи, и тело девушки начало извиваться наподобие змеи, используя Клима как точку опоры.

Через минуту девушка уже сидела рядом с головой Клима, с ног до головы облепленная песком.

– Бррр! Никогда больше не буду играть в песочек! – выдала она первую фразу, зябко передернув плечами.

Она звонко хлопнула ладонью Клима по лбу, объяснив свой жест:

– Это вам за испорченный воздух!

– Это нечестно! Я сейчас беспомощный, а вы меня бьете! – пожаловался Клим, внимательно прислушиваясь к звукам голоса, в которых слышались знакомые нотки.

– Я встану вам на плечи и осмотрюсь! – объявила девушка и начала взбираться на плечи Клима, расшвыривая ногами песок.

Посмотрев минуту, она села на шею Клима и, повернув его голову градусов на двадцать, заявила:

– Если толкнете песок в ту сторону, то есть шанс быстро освободиться!

Клим не стал спорить, а, наклонившись, как ему было указано, стал толкать песок, упираясь изо всех сил ногами в твердое каменное дно.

«Если не чувствовать твердого дна под собой, то можно запросто утонуть в песке, несмотря на всю его кажущуюся мягкость и податливость!» – промелькнула у него в голове печальная мысль.

Через минуту песок стал поддаваться и вдруг потек, освободив фигуру Клима до пояса.

Дальше все пошло быстро. Разгребая песок, как воду, Клим выбрался из кучи песка высотой около трех метров. Куча возвышалась над ним, превышая его рост больше чем на метр.

«Если бы не девушка, вполне могла эта гора песка стать погребальным курганом», – констатировал про себя Клим, осматривая этот песчаный холм, занесенный за одну ночь в середину моря.

Сейчас холм полностью напоминал песчаный бархан в обычной азиатской или африканской пустыне.

И Клим рассказал анекдот.

Идет караван по пустыне. День идет, второй, третий. Утром четвертого дня встречают они аквалангиста. Как положено, идет аквалангист по пустыне в ластах, маске и тащит на себе акваланг.

– Далеко ли до моря, уважаемый караван-баши?

– Три дня пути, – невозмутимо отвечает караванщик и идет своей дорогой.

– Ничего себе пляжик отгрохали. Умеют же люди строить! – восхитился аквалангист и пошел в сторону моря.

Клим с девушкой молча стояли на берегу протоки, за одну ночь засыпанной до краев песком.

Только мокрый песок показывал путь, по которому они недавно проплыли, да туго натянутый нейлоновый трос указывал, что здесь вчера стоял прекрасный катер на подводных крыльях, на котором они приплыли на остров.

– Надо помыться сначала, – заявила девушка, осматриваясь вокруг.

– Сначала надо найти моего товарища, – оборвал девушку Клим, руками разгребая кучу песка.

Критически посмотрев на работу Клима, пигалица встала и снова полезла на кучу.

Ухватившись за одеяло, она начала изо всех сил тащить его, но ничего у нее не получилось. Сил в женских руках было явно маловато для такой работы.

– Помоги мне вытащить одеяло! – резко попросила девушка.

Что-то в тоне ее показалось Климу опять знакомым, но он откинул все посторонние мысли, быстро копая песок наподобие собаки, отбрасывая его между широко расставленных ног.

– Я всегда говорила, что ум у мужиков обратно пропорционален мышечной массе! – громко сказала девушка.

– На кой ляд тебе сдалось это одеяло? – поинтересовался Клим, окидывая мужским взглядом обсыпанную с ног до головы, но, несмотря на это, довольно пропорционально сложенную девушку, в которой не было ничего от угловатости подростков, на которых он успел наглядеться за истекший день.

Одним рывком вытащив одеяло, Клим кинул его девушке и только собрался спуститься с кучи вниз, как она рявкнула на него не хуже фельдфебеля царской армии:

– Стоять! Выполняй приказание! Взялся за один конец, и потащили вниз!

Клим бестолково оглянулся, ища по морской привычке канат, за который надо тянуть.

– Да за край одеяло хватайся и сталкивай им песок с вершины вниз! Бестолочь!

Теперь Клим понял задумку девушки.

Они вдвоем тащили песок одеялом, сталкивая его сверху вниз.

Девушка в это время рассказывала:

– Я видела на станции, как разгружают путейские рабочие платформы с песком. Они не кидают его, а сталкивают вниз.

Открыли борта платформы, половина песка сама собой высыпалась. Потом берут лопату и сверху вниз сталкивают песок с платформы. Очень быстро и эффективно.

Через час ударной работы, Клим с девушкой откопали толстяка с Малышом, лежащими в обнимку около камня, к которому был привязан катер.

Малыш, закутав голову курткой, обняв одной рукой толстяка, безмятежно спал, храпя, как пароходный ревун. Толстяк вторил ему, выводя рулады носом.

На все попытки разбудить Малыша он, стащив куртку с головы, отвечал площадной руганью.

– Могли и подольше поспать! Нечего было так ударно трудиться! – заявила зловредная девчонка.

– Но лучше перебдеть, чем откопать холодный труп, – нашелся Клим.

– Пошли мыться, спасатель! – приказала девушка, увлекая Клима от спавших без задних ног мужчин.

Протока за скалой неожиданно оказалась полной чистой морской воды, ровно стоявшей у самого пола. Ни малейшего волнения на черной воде не было видно. Вода походила на разлитый мазут, но радужных разводов на поверхности не было видно.

Разбежавшись, девушка с радостным визгом нырнула в нее.

Клим снял с себя брюки и осторожно вошел в воду, чувствуя, что вода имеет температуру градусов двадцать пять тепла. Минут пять посидев в воде, Клим почувствовал, как песок смывается с тела. Кожу начало саднить, как будто ее посыпали солью.

Нырнув, Клим начал энергично смывать с себя песок, обтирая тело руками. Вода имела, кроме морского, еще и каменный привкус и не была горько-соленой. Так бывает в закрытых водоемах, подпитываемых пресными подземными источниками.

Всплыв, он не увидел девушки. В метре от него неожиданно появилась белокурая девичья головка, и Клим от удивления, снова ушел под воду.

Головка принадлежала Юлии. Той самой Юлии, отец которой категорически запретил ее видеть!

24

– Плохая у тебя память, господин зэк! Я из последних сил стараюсь, трясу своими женскими прелестями, а он – ноль внимания, фунт презрения! Может, вы меня поцелуете, как положено целовать женщину после долгой разлуки.

Она бросилась на шею Клима и впилась в него страстным поцелуем, обхватив ногами его тело.

Целоваться за прошедшие с их последней встречи годы она научилась в совершенстве.

Руки Клима сами собой сделали два гребка, и он оказался у берега, по пояс в воде.

Страстные поцелуи Юли сделали свое дело, и вот уже два обнаженных тела слились.

Они любили друг друга недолго. Взрыв произошел очень быстро, и Клим почувствовал, как содрогается тело Юлии.

– Ты знаешь, мне еще семь лет назад до жути хотелось с тобой трахнуться! Это как удар молнии! Как наваждение! Я тебя теперь никуда не отпущу! Ты мой, понял, мой! Я слишком долго тебя ждала! – закричала Юля, приподнявшись, и впилась в его глаза своими бездонными глазами.

– Я, понимаешь… – начал мямлить Клим, совсем не готовый к такому повороту событий.

Юлина ладошка быстро закрыла ему рот.

– Мне абсолютно плевать: женат ты или нет, есть у тебя постоянная баба или только временные подружки – с этого дня ты принадлежишь только мне!

– Это все так неожиданно! – задумчиво сказал Клим, водя пальцем по бровям Юли.

– Ты второй раз спасаешь мне если не жизнь, то честь – наверняка! Хотя эти хачики пальцем боялись ко мне прикоснуться.

– Это не хачики, а азиаты, – назидательно сказал Клим, поворачиваясь к девушке боком.

– Да какая разница! Хачики, азеры, бандерлоги, «духи»! Самое главное – я тебя нашла! Мне папочка рассказал твою историю. Правда, в обмен на учебу в Москве! – передернула она своими округлыми плечиками.

Груди у нее за прошедшее время нисколько не изменились – все так же задорно торчали в разные стороны.

– Как ты очутилась на сейнере? – задал давно интересующий его вопрос Клим.

– Да все папенька! Ни дна ему ни покрышки! Все мои неприятности, правда, и радости от него! – Она нежно поцеловала Клима, одновременно проведя рукой по его мужскому естеству, и разочарованно вздохнула.

Для подобного ознакомления ей пришлось распластаться на Климе, но процесс прошел довольно успешно. Все было на месте, ничего не потеряно, о чем не преминула вслух сообщить неожиданная находка.

– Тебе не говорили, что ты растекаешься мыслями? – спросил Клим, с удовольствием поглаживая твердые грудки.

– Ты меня сам отвлекаешь! – возмутилась Юлия, но отодвигаться не стала, продолжая, как говорят на Востоке, исследования нефритового стержня.

Тем не менее, продолжая целенаправленно свои изыскательские труды, Юля вернулась к своей одиссее:

– Папочка уже генерал-лейтенант и служит в Москве в Главном управлении лагерей, или как их там сейчас называют.

– Ты не растекайся мыслями, девушка. Ты дочь военного, должна объясняться точно, коротко, – попытался направить в нужное место рассказ Юлии Клим, но сразу же получил отпор:

– Вот еще один командир на мою шею нашелся!

Клим не нашел ничего лучшего, чем хлопнуть ее по аккуратному задику, чем заставил ее взвизгнуть, но продолжать рассказ в нужном духе и темпе:

– Короче говоря, история проста, как апельсин. Один хачик… – Видя, как сморщилось лицо Клима, Оля быстро поправилась: – Ну один совсем не русский, не знаю я, как их называть! Один с двумя руками, ногами и хреном попал в пермскую зону, и, чтобы его вытащить соплеменники похитили меня, предложив обменять меня на него. Они, эти черные, друг с другом корешатся, не то что мы, русские! Меня схватили на работе, сунули в транспортный борт и привезли в этот маленький городок, не знаю, как он называется. Ночью переправили на сейнер. Я начала возмущаться, качать права. Тогда трое хачиков притащили двух малолеток и начали на моих глазах их трахать, показывая мне, что со мной будет, если я не соглашусь с ними сотрудничать. Трогать меня они, конечно, не стали. Папенька не дурак, он быстренько похватал пяток людей из их диаспоры и спрятал в Лефортово, так мне объяснил Зуфар – у него тоже козыри неплохие в торговле за меня. Этим людям с желто-черными рожами нарисовали хорошие статьи, так что лет по десять зоны им корячится.

– Ты опять ушла в сторону, дорогая, – попытался направить разговор на события на сейнере Клим, но Юля принялась скакать на нем, как наездница, возбуждаясь сама и возбуждая – теперь уже, вернее, используя на полную катушку Клима.

Минут через тридцать, стоя в теплой воде, рядом со своим вновь обретенным возлюбленным, она продолжила свой рассказ:

– Что такое три здоровых необученных мужика против русского рукопашника – три мясных груши. Вырубила я их, а что дальше делать? Сейнер ушел в море, а там шторм – болтает, как на качелях! Сидим с девчонками, плачем. Вдруг голос из динамиков говорит: «Спасибо, все снято!» В дверь залезли десять бородатых морд со стволами наизготовку и меня к койке наручниками приковали. Девчонок увели, всех охранников унесли, одного, по-моему, я насовсем вырубила – он девчонок в задний проход использовал. Так ему и надо. «Тупое лезвие» – хороший удар, если правильно поставлен.

Короче говоря, пришел этот Зуфар, принес видик и все снова показал, как девчонок трахали, как я охранников вырубала, как мы сидели, плакали. Представляешь, за час – готовый двадцатиминутный фильм сготовили! Классно работают, парнишки! У них в каюте штук пять мониторов и прекрасная команда компьютерщиков на корабле. Мне с ходу предложили работать не порнозвездой, а сниматься в порнобоевиках каскадером! Без всякого секса с моей стороны! Сказали, что они давно ищут девушку, владеющую боевыми искусствами, и именно такую миниатюрную, как я.

– Кто этот Зуфар? – невзначай спросил Клим, посматривая на разговорившуюся девушку.

– Сказал, что он менеджер проекта, а со мной работает, так как сидит в зоне его родственник. Это он мне весь расклад по папочке и по похищению дал. Объяснил, что никто, конечно, меня и пальцем не тронет, тем более что после такой разборки с его лучшими охранниками все будут относиться ко мне с еще большим уважением.

– Верить на Востоке аборигенам можно только в одном случае – если ты держишь кинжал у его горла, – задумчиво произнес Клим, и в этот момент противный голос толстяка добавил:

– Или есть экономическая выгода от сотрудничества. Я рад, что девушка посвятила вас в круг проблем, которые на нас свалились, и что она жива и здорова. Это, собственно, основное, что меня интересует на данный момент.

– Там все занесено песком, и как его убрать, не могу придумать, – пожаловался Клим.

– Девушка, не побрезгуете надеть мою рубашку? – спросил толстяк, снимая с себя некогда белую часть туалета.

Юля, схватив рубашку, ойкнула и скрылась за выступом скалы.

– Вам придется помочь мне справиться с одной задачей за очень приличное вознаграждение.

– Меня сейчас больше волнует проблема, как убраться с этого острова, имея занесенный песком канал и спрятанное на дне канала плавсредство, тоже доверху занесенное песком, – озабоченно сказал Клим, надевая штаны.

– Как только поднимется ветер, то морская вода песок вымоет из канала. Этот канал проходит насквозь сквозь весь остров.

– Не может быть, ведь его доверху засыпало песком? – усомнился Клим.

– Неужели вы думаете, что за тысячи лет существования острова это первая песчаная буря? Смоет, не волнуйтесь, – успокоил толстяк, присаживаясь на песок и готовясь к длительному разговору.

– Давайте отложим ваши предложения до более удобного момента, – предложил Клим, вставая на ноги.

– Кто знает, представится ли этот момент, – загадочно сказал толстяк, вставая следом за Климом на ноги.

– Все равно, большое спасибо за спасение! Без вас мы точно погибли бы в открытом море. Я готов материально возместить все ваши потери в этом невольном приключении, – церемонно поклонился Клим.

– Если понадобится моя помощь, то я целиком к вашим услугам, – добавил бесшумно появившийся Малыш, протягивая толстяку руку.

– Ловлю вас на слове! – так же церемонно поклонился толстяк, протягивая правую руку Климу.

Немного поколебавшись, Клим пожал руку толстяка, ожидая вялого рукопожатия.

Рука толстяка, несмотря на свою миниатюрность, оказалась неожиданно крепкой.

Критически осмотрев фигуру толстяка, который стоял перед ними в одних брюках, Клим не мог не отметить, что, несмотря на приличных размеров выпирающий живот, тот имел широкие плечи и мощные руки с широкими запястьями.

– Пойдемте – я покажу вам остров, – предложил толстяк.

– Меня, меня возьмите! – закричала Юля, выскакивая перед ними.

За прошедшие пять минут ее внешность претерпела радикальные изменения.

Рубашка толстяка, перевязанная веревочкой, выгодно подчеркивала тонкую талию девушки. Она успела собрать волосы в конский хвост, и теперь перед всеми стояла скромная девушка, одетая в испачканную белую мужскую рубашку с закатанными до локтей рукавами.

– Поражен вашей красотой, мадмуазель! – шаркнул ножкой толстяк, по-офицерски склонив голову.

– Вчера я не разглядел тебя, оказывается, ты просто прелестна! – восхитился всегда сдержанный на слова Малыш.

– Хватит болтать! Пошли исследовать остров! – сказал Клим.

25

Прогулка по острову началась с рассказа толстяка, который встал перед своими слушателями в позу оратора.

– Этот остров был раньше ровным и плоским, как все острова Каспийского моря.

Однажды семиголовый див принес сюда прекрасную пери, которую он похитил в далекой стране за тремя пустынями. Пери, оглядев остров, отказалась стать женой дива в такой скучной и безжизненной местности, где глазу не на чем остановиться: только песок и вода…

– Где я буду укрываться от солнца, когда мне станет жарко? Кто защитит меня от холодного ветра, когда он будет рвать на мне одежду? Где я попью пресной воды, когда меня будет мучить жажда? На этом острове невозможно жить! – бросала она жестокие слова в лицо своего похитителя.

– Хорошо, будет тебе пресная вода! – ответил див и топнул ногой.

Из земли забил родник с пресной холодной водой.

Смочила губы пери, очень понравилась ей вода, но выходить замуж она за своего похитителя не хотела и поставила новое условие:

– Принеси мне каменные глыбы размером со сто лошадей каждая и построй из них дом!

– Слушаю и повинуюсь, моя пери! – сказал влюбленный див, и все семь его голов вытянули губы в страстном желании поцеловать девушку, которая, как говорят предания, была прекраснее солнца и затмевала луну в полнолуние!

Целый день див летал по горам, пустыням и болотам, собирая заказанные камни, и только к вечеру, сильно усталый, замотанный, прилетел на остров со всем собранным строительным материалом.

Хитрая пери приготовила роскошный ужин из ста блюд и в каждое блюдо положила разжигающие аппетит специи, а в вино добавила терьяк.

Усталый див сел ужинать и не мог нахвалиться на свою хозяйку. Каждая голова его громко чавкала и ела все новые кушанья и запивала вином. Он так много съел, что его живот достиг земли. От выпитого вина с терьяком три его головы совсем упали, три головы пели на разные голоса и только одна старшая голова могла еще немного соображать.

– Теперь хочу посмотреть, какой ты сильный, мой див! Начинай мне строить дом! – приказала пери пьяному семиголовому диву.

Радостный див начал строить, таская эти плиты вверх и вниз.

Легенда гласит, что, едва он кончил строительство, встал в доме во весь рост, то крикнул, желая показать, как хорошо он умеет работать. От его громового голоса, а может, по причине отсутствия у дива строительного опыта плиты рухнули ему на голову, навсегда похоронив его под обломками.

Это все, что осталось от дома семиголового дива.

Так остров и зовется: «Остров пьяного дива», – закончил излагать свою легенду толстяк, горделиво поглядывая на Юлю своими маслянистыми агатовыми глазками.

– Остров мы видим, но в предании упоминается родник, – напомнила зловредная Юля, которую совсем не волновали зазывные взгляды толстяка.

Климу очень не понравились взгляды толстяка, в которых открытым текстом читалось сексуальное вожделение.

– Собственно, весь остров прорезает извилистый канал, где затонул наш катер. Если мы пойдем вот этим ходом, то придем к роднику пери.

Толстяк завернул за камень, и они увидели небольшой каменный бассейн, доверху наполненный прозрачной водой. Бассейн отдаленно напоминал отпечаток подошвы человека.

– Видите, это и есть отпечаток ноги семиголового дива, в который вот уже много тысячелетий поступает самая вкусная на побережье вода.

На плоском камне рядом с бассейном стояла желтая керамическая кружка емкостью в литр.

Юля на правах дамы первой схватила кружку и, зачерпнув из бассейна-ступни воды, припала к ней.

Когда она нагибалась, рубашка ее высоко задралась, открыв белоснежную попочку, не стесненную трусиками.

Клим краем глаза поймал алчный взгляд толстяка, который украдкой облизнулся, глядя на это аппетитное зрелище.

Отпив пару глотков, девушка протянула кружку Климу, который, глотнув, убедился, что вода действительно пресная и холодная.

– Больше на острове ничего интересного нет, – заметил толстяк. – Говорят, здесь спрятаны сокровища дива, но никто до сих пор не находил их, хотя остров перешерстили снизу доверху. Нашли только камни и остатки посуды, от которых осталась вот эта кружка, – продолжал разливаться соловьем толстяк.

Клим заметил, что он старается все ближе и ближе подходить к противоположной стене пещеры, оставляя между собой и ними ступню-бассейн.

Толстяк резко повернулся, нажал выступ скалы. Со скрипом в стене открылась невысокая, но широкая дверь.

– До свидания, дорогие гости. Скоро сюда приедут пограничники, и мы встретимся с вами в тюрьме, – обрадовал толстяк, стоя вполоборота в дверном проеме. Его глаза зло заблестели, рот скривила улыбка, обнажив маленькие острые зубки.

– А как же ваше предложение о сотрудничестве? – спросил Клим.

– Я, как пери, усыпил вашу бдительность, и теперь вам придется остаток дней провести в тюрьме моего родного города, правителем которого я являюсь, – издевался толстяк, чувствуя себя в полной безопасности в дверном проеме.

Как всякий правитель, он не был лишен доли позерства и решил напоследок поиздеваться над своими недавними надзирателями.

– А как же я! Такая молодая, красивая. Эти двое меня затрахают! Начальник получил свое, а теперь подчиненный ест меня глазами, – заявила Юля, не моргнув глазом. – Возьми меня к себе. Хочешь в жены, хочешь в наложницы, только не оставляй меня с ними. Еще не забудь – Назар в зоне сидит, и ему там очень плохо, – добавила последний козырь Юля.

– Значит, это ты, та самая знаменитая заложница? – удивился толстяк.

– Она самая, за мою жизнь ты отвечаешь головой перед иранской диаспорой в Москве.

– Давай, иди сюда, поговорим. Только сними рубашку, я тебя боюсь, – издевался толстяк.

«Ты еще не знаешь, как ее надо бояться», – злорадно подумал про себя Клим.

Юля скинула рубашку и, оставшись в чем мать родила, грациозно ступая, начала обходить бассейн, идя тем самым «волчьим» шагом, который позволял в кун-фу концентрироваться незаметно для противника.

Юля целеустремленно шла, с покорным видом приближаясь к потайной двери, возле которой стоял толстяк, собранный и напряженный, готовый при малейшей опасности юркнуть в дверной проем и захлопнуть ее.

– Вы, двое, отойдите дальше! – приказал толстяк, облизывая свои полные губы.

Клим с Малышом отошли к стене и наблюдали, как толстяк, раскинув руки, приготовился обнять девушку.

Резкое движение – и тонкий шнурок накинут на шею девушки.

Глаза у нее сразу полезли из орбит, она захрипела и упала к ногам толстяка.

– Какой я молодец! – закричал толстяк, поднимая вверх левую, свободную от веревки, руку.

Нога девушки взметнулась вверх и точно ударила толстяка в промежность.

Дикий вой огласил пещеру. Толстяк двумя руками схватился за свои мужские принадлежности и катался по полу, вопя от дикой боли.

– Рыцари! Рубашку прихватите! – крикнула Юля, не обращая никакого внимания на толстяка.

Клим, подхватив рубашку, несся к девушке. Крепко обняв, прижал к груди, чувствуя, в каком темпе бьется у нее сердце.

– Ты в самом деле подумал, что я могу пойти к этому чмо в наложницы? – спросила Юля, поднимая мокрое от слез лицо.

– Ему надо оказать помощь, – предложил Малыш, наблюдая за катающимся по полу толстяком.

– Какую помощь? Насколько я знаю, вы оба не хирурги. Оказать ему нужную медицинскую помощь могут только высококвалифицированные врачи, а среди вас таких нет. Сам подохнет. Он же сказал, что на острове побеждают прекрасные пери. Сам толстяк не очень похож на семиголового джинна, но на безрыбье и рак рыба, – поставила последнюю точку в разговоре девушка, презрительно сморщив носик.

От толстяка явственно потянуло нечистотами.

– Давайте лучше посмотрим, что находится за дверью, – предложила девушка, широко открывая металлическую дверь, которая только сверху была покрыта слоем штукатурки, имитирующей камень.

За дверью оказалась небольшая комнатка, примерно десять квадратных метров, вырубленная прямо в скале. Небольшое помещение, сплошь уставленное деревянными бочками, окованными металлическими обручами, казалось еще меньше.

На стеллажах, украшавших грубо обтесанные стены, лежали ведра, эмалированные тазы, но больше всего Клима обрадовал небольшой насос с двигателем внутреннего сгорания на одном валу.

– Похоже, тут кучкуются браконьеры с икрой. Надо быстро откапывать катер и сматываться отсюда, не ровен час припрутся ребята, а они свидетелей не любят, – резюмировал Малыш их положение.

– Возьми насос, а я захвачу лопаты, – предложил Клим, выходя из комнаты.

Толстяк лежал около бассейна, выпучив глаза, и не дышал.

– У него случился инфаркт, – констатировал Клим.

– Не везет на острове дивам. Будь ты с одной или с семью головами, – вместо эпитафии заметила Юлия.

26

Вода в канале, пересекающем остров, бурлила. Скорость воды была так сильна, что она выплескивалась на каменный пол, ударялась в каменные стены и с шипением отлетала обратно.

Подмытая песчаная куча около стены до половины уменьшила высоту и раза в три объем. На каменном полу Клим обнаружил пистолет толстяка, замотанный в полупрозрачную тряпку.

Подняв пистолет, Клим хотел выкинуть тряпку в канал, но Юля орлицей выхватила ее из рук.

– Это мои трусики! – радостно объяснила она и побежала за скалу примерять найденный предмет туалета.

– Как нам этот катер вытащить? – поскреб затылок Малыш.

Вода, отвечая на запрос, моментально перестала течь по каналу, успокоилась, только слабая рябь морщила ее черную поверхность.

Канат, уходивший градусов под тридцать в воду, был натянут как струна. Малыш, оттянув его пальцем, получил басистый звук.

Спустившись в канал, Клим обнаружил, что глубина его только в середине превышает два метра, а по краям – не больше метра. Катер только сантиметров на пять покрывала вода. Но песок сплошь забил все внутреннее пространство.

– Не знаю, на чем мы поплывем, но песок вытащить из катера – нереальная для трех человек задача, – печально сказал Клим, выходя на берег.

– Если я решу эту задачу, ты на мне женишься? – невинно спросила Юля, скромно потупив глазки.

– Это выше человеческих сил! – хором, не сговариваясь, сказали Клим с Малышом.

– Что выше: жениться на мне или поднять катер? – сверкнув глазами, грозно спросила девушка.

– Жениться – это мы не против, но надо еще добраться до ЗАГСА, – уныло сказал Клим.

– Значит, договорились при свидетелях! – констатировала девушка. – Малыш! Бегом в кандейку и притащи моток каната. Клим! Ты тащи лестницу, там складная лежит на стеллажах.

Через минуту все было принесено.

– Малыш! Давай собирай лестницу и будешь меня страховать! Клим! Привяжи к корме катера веревку и тащи ее сюда. Теперь оба поднимите головы вверх и смотрите. Видите, наверху тали висят? То-то и оно, что не видите. Они выкрашены под цвет скалы, чтобы такие, как вы, не замечали. Для чего в кандейке длинный канат? Отвечаю для убогих: для транспортировки и кантования тяжелых негабаритных грузов. Малыш! Держи лестницу и меньше рассматривай мои прелести снизу – все равно тебе не обломится!

– Больно надо! – буркнул в ответ Малыш.

– Да надо, по глазам вижу, надо, но нельзя! Я женщина теперь замужняя и принадлежу исключительно своему мужу.

– Ты, коза, еще катер не подняла, а уже меня захомутала! – делано возмутился Клим, который все больше склонялся к мысли, что эта партия не самая плохая и можно рискнуть в сорок лет опять жениться.

Юля оказалась действительно права. Лестница доставала до потолка пещеры, а канат идеально подходил на четыре блока. На стене уже сам Клим обнаружил вбитые штыри для строповки груза.

Минут двадцать они втроем потели, поднимая катер, но как только приподняли корму, то сразу стало легче.

Завязав канат на штыри и застопорив катер в вертикальном положении, Клим включил насос и мощной струей воды за час вымыл весь песок, заставляя Малыша собирать вымываемые из катера предметы.

Все было на месте: оружие, вещи. Только сумка с деньгами Муслима рассыпалась от морской воды. Весь ворох бумажек с портретами президентов лежал на полу пещеры.

– Откуда такое богатство? – спросила Юля.

– Из моря, вестимо, – суровым дедовским голосом ответил Клим, глядя на девушку, собирающую деньги в пластиковый мешок.

– Это, ребята, вам на обзаведенье, – хладнокровно заметил Малыш.

– Голову не крути, а тысяч пятьдесят возьми и передай Раисе, а то она тебя сожрет вместе с потрохами, – предложил Клим, на что Малыш удовлетворенно хмыкнул.

Катер споро установили на воду, и, усевшись на место рулевого, Клим нажал кнопку стартера.

Мотор даже не чихнул.

– Насколько мне помнится, вчера наш рулевой забыл выключить фары на катере. Аккумуляторы разрядились, и теперь завести сей аппарат можно только с толкача.

– Короче, мегера! Что ты еще хочешь, только вытащи нас отсюда! – взмолился Клим, преданно смотря на девушку.

– Мужа я себе нашла, нужно гнездо для семейного очага. Ты покупаешь мне квартиру в Москве! – терроризировала юная шантажистка.

– Я добавлю от себя мебель, любую, на выбор! – пообещал Малыш.

– Заметано! Слушай мою команду и ни шага в сторону! Малыш! Выворачивай свечи и суши их.

– Как сушить? – удивился Малыш.

– Мужик пошел, не умеет ничего делать, только за бабами подглядывать! Берешь свечи, обливаешь бензином и поджигаешь. Во-первых, они нагреваются, а во-вторых, вся влага испаряется! Только недолго, иначе можно их спалить! Выполняйте! Клим! Сбегай в кандейку, посмотри кусок двухжильного провода метра три-четыре.

Обожженные свечи ввернули обратно в блок цилиндра японского мотора, и Юлия приступила к священнодействию.

Засучив рукава рубашки, она что-то там протирала, чистила, подкручивала, ни на минуту не заставляя своих слушателей скучать:

– Мой папа завзятый автомобилист, но ленивый до ужаса и, когда хочет покататься на своей личной машине, а не на служебной, выкатывает ее из гаража и питает от чужого аккумулятора. Это у автомобилистов называется «прикуривать»! Аккумулятора для «прикуривания» у нас нет, а есть электрический движок насоса, которым ты чистил катер. Вот и попробуем им немного раскрутить двигатель.

У меня точно такая же «японка» была – я имею в виду катер, – и я так часто делала, – вещала Юлия, подсоединяя провода. – С богом! – махнула она рукой.

Мотор катера недовольно чихнул, кашлянул и начал работать.

Стрелки панели управления ожили и даже включились фары, которые Клим тут же выключил.

– Придется этот насос забрать с собой, – решила девушка, вытаскивая из пакета с деньгами несколько бумажек с портретами американских президентов. – Малыш! Сбегай отнеси это в кандейку и не забудь закрыть дверь! Не ровен час, еще какой-нибудь охламон типа нас приплывет сюда, – попросила Юлия.

Едва он ушел, она повернулась к Климу и спросила:

– Как ты считаешь, из меня получится хорошая жена?

– Ты самая лучшая на свете! – ответил Клим, заключая ее в объятия.

27

Повернувшись на месте рулевого, Клим поднял руку и тоном секретаря комсомольской организации, читающей регламент работы, произнес:

– На повестке дня два вопроса: первый – как выбираться из этого канала? Второй вопрос – когда отплывать?

На первый вопрос есть два ответа: выбираться кормой вперед из канала или носом плыть вперед. Прошу присутствующих высказываться по первому вопросу, – предложил Клим, сидя на месте рулевого.

Юля на правах законной жены устроилась рядом, а Малыш, сидя на втором сиденье, сосредоточенно чистил «АПС».

– Не думаю, что аборигены толклись кормой вперед, хотя это и не факт, – заметил Малыш, не отрываясь от своего занятия.

– Я пробежала дальше по каналу, но рассмотреть ничего не смогла. Дорожка вдоль канала кончается в пяти метрах от места нашего купания, – внесла свою лепту в обсуждение Юля.

Она сидела на переднем сиденье, сдвинув плотно колени и натянув на них рубашку, с видом примерной школьницы.

Клим, вздохнув, сказал:

– По второму вопросу у меня есть два соображения: сейчас три часа пополудни. Если все будет хорошо, то мы имеем шанс к вечеру прийти в свой городок. Если мотор откажет, то ночь застанет нас в море. Ни дополнительных спасательных средств, ни осветительных приборов катер не имеет. Оставаться в море на такой коробке крайне некомфортно и очень опасно. Насколько мне помнится, по морскому регистру на таких плавсредствах не рекомендуется плавать при волнении более трех баллов. На Каспии такое волнение это нормальное явление, на которое никто не обращает внимания.

– Я за немедленное отплытие. Мне совсем не хочется третий раз оказаться в плену! – заявила Юля и повернулась назад, ища поддержку у Малыша, который не переставая чистил оружие. Теперь он занялся «АК», проталкивая в ствол шомпол.

– Замолчали! Клим, убавь обороты двигателя! – приказал Малыш, вскидывая голову.

Сзади теперь уже всем ясно слышался гул приближающегося большого корабля.

– Малыш! Хватай толстяка и быстро его прячь! – рявкнул Клим, поудобнее усаживаясь на своем месте.

Огромная фигура вылетела из катера, даже не качнув его.

Секунд через тридцать Малыш вернулся с тревогой на лице.

– Там пограничный катер к острову пришвартовался. Флаг у него незнакомый. С катера спускают шлюпку, и в ней с десяток матросов с автоматами, – доложил Малыш, собирая «АК».

– Он сказал: «Поехали!» – и махнул рукой! – процитировал Клим слова некогда популярной песни про первого космонавта, осторожно прибавляя обороты двигателя.

Юля справа, а Малыш слева, используя вчерашний опыт, осторожно амортизировали катер от стен канала.

Остановившись перед выходом с острова, Клим осмотрелся.

Справа и слева от него расстилалось сине-зеленое море, на котором не просматривалось ни одного суденышка.

Постепенно прибавляя обороты, стараясь раньше времени не обнаружить себя, они вышли на морской простор.

Ярко светило солнце, перевалив зенит градусов на двадцать, заливая все вокруг ослепительным светом.

Прибавив скорость, катер по широкой дуге направился в открытое море.

Оглянувшись, Клим увидел людей на вершине острова, машущих ему руками.

– Малыш! «Сэвэдэшку» чисть быстрее! Чует мое сердце, она нам скоро понадобится! Юля! Разложи все сотовые телефоны на сиденье, пусть сохнут! Может, хоть один заработает. Надо бы определиться с местоположением, а то, пока мы сюда шли, я проспал, – с сожалением сказал Клим.

– Че там определяться? Мы ушли от города миль на сто десять – сто двадцать. Сюда шли по курсу триста сорок градусов, но что это тебе даст? Ни компаса, ни лага на этом корыте нет.

– Хачика телефон заработал! – радостно завопила девушка, протягивая мобильник Климу.

Набрав по памяти номер, Клим услышал равнодушное:

– Вас слушают!

– Соедините с абонентом сорок пять – двенадцать! – приказал Клим, и сразу же услышал ровный голос Антея:

– Слушаю вас!

– Мы идем назад, но практически без всяких координат и привязки. На борту нет ни компаса, ни другой аппаратуры.

– Через минуту будет привязка. Малый дошел до места, все в порядке. На борту сейнера должна была быть очень маленькая девушка, совсем миниатюрная, такой карманный вариант. Блондинка, похожая на Мальвину из сказки «Золотой ключик» и примерно таких же габаритов. Мое и твое руководство очень просит ее найти!

В голосе Антея послышались непривычные просительные нотки.

– Она с нами идет! – крикнул Клим, стараясь перекричать гул мотора. Он скосил глаза на Юлю, представив ее реакцию на описание Антея, и действительно нашел сходство с персонажем.

– Ну ты даешь! – искренне восхитился Антей.

– А я лечусь! Ты мне зубы не заговаривай, мы чужим мобильником работаем, и неизвестно, сколько на нем денег.

– Доверни градусов десять и не выключай мобильник, мы тебя по нему будем вести.

– Долго вести у вас не получится, у меня на хвосте два сторожевика висят! – обрадовал Клим Антея, постепенно прибавляя скорость.

– Это открытое пиратство! Ты в нейтральных водах! – удивился Антей, что-то невнятно говоря в сторону.

– Клим! Они готовят ракету на борту! – рявкнул Малыш, смотря в прицел снайперской винтовки. При постоянной вибрации на борту это было довольно сложно, и Малыш моршился, несмотря на резиновый набалдашник окуляра.

– Там я масло видел сзади. Налей масло в канистру с бензином и подожги. Это же не звуковая, а тепловая ракета! – уверенно сказал Клим, увеличивая скорость.

Юля перемахнула на заднее сиденье и стала помогать Малышу наливать масло в канистру. Оторвав рукав от рубашки, она смочила его маслом и бензином и засунула под крышку канистры.

– Поджигай! – рявкнул сзади Малыш.

Клим до предела увеличил скорость. Катер прямо летел над волнами, едва касаясь воды кормой и винтом.

Сторожевики неуклонно приближались. Клим заметил, что у них были нестандартно высокие палубные части, совсем не подходящие для военных судов. На мачте не полоскались никакие флаги.

Малыш, размахнувшись, бросил за корму канистру с бензином.

И в этот момент с палубы сторожевика стартовала ракета, оставляя за собой белый след.

Канистра взорвалась прямо перед самой водой, разлив по поверхности моря огромную лужу горящего пламени.

– Что это у вас взорвалось? – спросил Антей.

– Канистру с бензином за борт выкинули, – пояснил Клим, делая крутой поворот влево, одновременно резко сбрасывая скорость.

– Продержись еще минут пять! – попросил Антей, не объясняя причину своей просьбы.

Сторожевики разошлись в стороны, охватывая катер с двух сторон.

Клим резко бросил катер вправо-влево, до предела увеличив скорость. Катер снова вырвался вперед, оставив сторожевики кабельтовых в пяти за кормой.

Ракета, резко изменив направление полета, вонзилась в середину горящей лужи бензина и взорвалась, подняв к небу столб горящей воды.

По морю прокатился грохот взрыва.

– Хорошим бензином заправляется хачик! – прокричала Юля, снова появившаяся на переднем сиденье.

Визжащий звук ударил с неба, оборвавшись над самой водой невыносимым грохотом, больно стеганувшим по ушам. Он превратился в два белых самолетика с опознавательными знаками России.

Пара истребителей выскочила со стороны солнца и, красиво разойдясь, спикировала на сторожевики.

Частокол водяных столбов взлетел перед носом правого катера, и он резко отвернул в сторону.

Левый катер попытался продолжить преследование, выпустив по летящему самолету ракету.

Правый последовал его примеру, выпустив сразу две ракеты, одна из которых пошла в сторону беглецов.

Отстрелив ложные цели, истребители сделали мертвую петлю и снова зашли со стороны солнца на катера, каждый выбрав свою цель.

Яркая вспышка, и ракета, идущая на беглецов, рассыпалась в воздухе, осыпав горящими обломками море. Две другие взорвались далеко от самолетов, вспыхнув ослепительно белым светом.

По палубе смелого сторожевика прочертили очередь снаряды авиационной пушки, подняв высокие столбы спереди и сзади корабля. Через секунду тот взорвался, рассыпавшись во все стороны горящими черным дымом обломками.

Ракета, выпущенная с самолета, догнала второй сторожевик, и тот тоже запылал среди моря.

Истребители, качнув крыльями, проскочили на бреющем полете над лодкой и унеслись вдаль.

– Эти суда занимались пиратством в открытом море, – сказал надгробное слово Антей и сразу же деловым тоном предупредил: – Самолеты показали направление движения. Через десять миль подойдет «Каталина», мухой садитесь на нее, и ваши приключения закончены.

Десять миль на таком катере удалось пройти меньше чем за десять минут.

Тяжелый гул гидросамолета раздался с северо-востока.

Летающая лодка села параллельным курсом и, развернувшись против ветра, ждала их, не глуша мотор.

Клим не стал ломать голову, а, подойдя прямо к открытой в фюзеляже летающей лодки двери, ловко привязал конец к выдвинутому коротенькому железному трапу.

Первой на трап вскарабкалась Юля и, благосклонно подав руку встречающему матросу, скрылась за дверью.

Обвешанный оружием и снаряжением Малыш легко взбежал по трапу.

Оглянувшись в последний раз, Клим подхватил кожаную сумку Малыша, впопыхав забытую им на сиденье, и, взобравшись на трап, полоснул ножом по привязному канату.

В самолетном иллюминаторе Клим увидел, как пулеметная очередь прочертила их судно от кормы до носа.

Картинно развалившись на две части, белоснежный катер пошел ко дну.

– Хорошая была коробочка! – тяжело вздохнула Юля, глядя на небольшую, размером с колесо легкового автомобиля воронку, всего секунд десять державшуюся на месте катера.

Через минуту на поверхности моря ничего не было видно.

28

Поднимаясь на трап военного самолета в Краснохолмске, Юля хлопнула себя по голове и завопила:

– Какая же я балда! Хафиз на корабле звонил в Краснохолмск и докладывал по телефону об операции.

– Ты, конечно, не помнишь номера телефона? – подначил Клим, поднимавшийся следом.

Узенький железный трап военного самолета позволял подниматься только по одному человеку. Идущая впереди Юля представляла собой весьма волнительное зрелище, благодаря коротеньким, в обтяжку, белоснежным шортам, приобретенным в аэропортовском магазине.

Покупал шорты и белье Клим, руками и на пальцах объясняя молоденькой продавщице размеры клиентки.

Может, он чего и перемудрил с размерами, но, поколдовав две минуты в камере линейного отдела милиции, Юля вышла такой ослепительно красивой, что у сержанта за столом дежурного отделения отвисла челюсть.

Антей, подскочив к столу дежурного, что-то быстро приказал, после чего дежурный моментально испарился со своего места.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся, держа в вытянутой руке три чайные розы, завернутые в прозрачный целлофан.

Встав на колено, в лучшем духе рыцарских романов семнадцатого века, протянул букет Юле, горестно вздохнув со словами:

– Нет слов, мадемуазель! Если в камеру вошла замызганная бомжиха в грязной мужской рубашке, то сейчас я вижу перед собой современную принцессу из сказки! Хороша Маша, только не наша!

Ни слова не говоря, Юля царственно протянула милиционеру руку.

Сержант поцеловал руку и, встав с коленей, вытянулся по стойке «смирно», щелкнул каблуками давно не чищенных туфель, по-гусарски склонив голову, произнес:

– Весьма польщен, мадемуазель!

– Мадам с вашего позволения! – звонким голоском произнесла Юля и так лучезарно взглянула на Клима, что ни у кого не возникло сомнения в личности ее избранника.

– У меня абсолютная память на цифры, в отличие от некоторых, которые за столько лет не могли позвонить девушке, – подсунула шпильку Юля.

– После таких стрессов у тренированного человека может отказать память, – в свою очередь подначил девушку Клим.

– Все я помню, тем более что номер простой: двадцать три семьдесят четыре два, – выпалила Юля и возмущенно топнула ногой по железному трапу.

Набрав номер Антея, Клим долго вслушивался в короткие гудки и наконец решился:

– Отбой полету. Сейчас пробиваем номер через Эдуарда и мчимся на эту квартиру. Срочно позови командира! – приказал Клим бортмеханику, стоящему у открытых дверей трапа.

– Слушаюсь! – четко ответил лейтенант и побежал внутрь самолета.

Толстый майор в расстегнутой летной тужурке не торопясь вышел на трап. В правой руке он держал бумажный стаканчик с кофе.

– Товарищ майор! Срочно все наше оружие, которое мы вам сдали, положите в одну сумку и вынесите на трап! Самолет должен нас ждать на аэродроме.

– Слушаюсь! – равнодушно ответил майор. Послышался ряд быстрых команд.

Неторопливо командир развернулся в проходе, держа в руках наушники, которые прижимал к правому уху. Черно-белый провод от наушников тянулся внутрь самолета.

– Наша стоянка – номер восемь. Если мы будем нужны, связь с нами по городскому телефону 41267, попросите соединить с двести сорок восьмым бортом. Вот ваше оружие, – закончил командир протягивая Климу синюю сумку, на которой было написано «Аэрофлот».

– Побежали на выход! – рявкнул Клим, в хорошем темпе припуская в сторону здания аэровокзала.

Плюхнувшись на заднее сиденье «Волги» такси, Клим набрал мобильный номер Эдуарда и вместо приветствия жестко приказал:

– Эдик! Минут через пятнадцать будем у тебя! Пробей по-быстрому телефонный номер двести семьдесят три– сорок два. Это срочно! Мои каналы отказали, вся надежда на тебя.

– Это в Куйбышевском районе. Я даже примерно знаю, где этот дом. Там представительство какой-то иранской фирмы.

– Вот тебе, мужик, пятьдесят баксов. Жди нас около горотдела.

– Вы к Эдику едете? Он будет му-му два часа молоть и ничего не сделает. Давай, мужик, еще пятьдесят баксов, и я тебе в минуту пробью этот телефон! – пообещал таксист, вытягивая из бардачка микрофон.

Бумажка с портретом президента из руки Юли, сидевшей на переднем сиденье, перекочевала в правую руку таксиста, который сразу же начал действовать.

– Верочка! Посмотри адресок по телефону, две шоколадки с меня, – елейным голосом попросил таксист, заросший до бровей парень, явно кавказской национальности.

Русский язык у него грешил излишне жесткими словами и неправильными ударениями, но никаких словечек, принятых у кавказцев, он не употреблял.

– Слушай, мне твое лицо знакомо! – попытался вспомнить Клим этот специфичный говор.

– Где уж нам уж выйти замуж! Зону и дневального у кума разве запомнишь? Нас, солдат, сколько, а ты такой один. Побазарить с кумом, вернуться из скачка снова в зону и снова пропасть, вплоть до самого звонка – это надо уметь! Тобой вся зона восхищалась! Не только зэки, но и охрана, – хлопнул по рулю от избытка чувств бывший конвойный.

– Извини, друг, не могу вспомнить, рожа вроде знакомая, а где тебя видел, убей меня, не припомню!

– Для вас все кавказцы на одно лицо, – равнодушно сказал таксист, ловко выполняя крутой поворот.

Рация неожиданно зашипела:

– Записывай адрес, Казбек, но двумя шоколадками не отделаешься.

– Сколько скажешь, родная, столько и будет. Ты же знаешь, как я на тебя смотрю! Готов отдаться в любое удобное для тебя время!

– А справишься? – последовал моментальный вопрос женщины.

– Обижаешь, дорогая, разве я не с Кавказа? Все мужчины на юге отличаются феноменальной мужской силой! – уверял таксист.

– Ладно, проверим, что ты за мужчина! – оборвала женщина.

По голосу ей было больше сорока. Клим кинул на таксиста жалостливый взгляд, но следующая фраза невидимой женщины заставила его выкинуть из головы все фривольные мысли.

– Эта контора переехала в другое место. Записывай адрес:

«Поселок Ключевой, улица Симбирская, восемь». Они по старому адресу оставили только диспетчера и установили там радиоудлинитель.

– Ты просто луч света в темном царстве! – восхитился таксист, прямо на шоссе делая лихой полицейский разворот.

Он резко нажал на тормоза, машину занесло, развернуло, и вот уже они мчались в обратном направлении. В салоне запахло запахом горелой резины.

– Я жду тебя сегодня в восемь часов у меня дома. Если не побреешься и не подмоешься, вырву по одному все волосы на твоей наглой роже и голове. Хватит болтать! У меня весь пульт горит красным! – закончила женщина разговор.

– Это привилегированный поселок нашего руководства. В нем живут только очень богатые люди.

– Все понял! Вот тебе еще сто долларов на резину и за беспокойство! – нашелся Клим, протягивая через плечо еще одну бумажку.

– Я бы с удовольствием расстрелял всех этих бизнесменов женских органов! – покосившись на сидящую рядом Юлю, в сердцах сказал таксист, ударяя по рулевой колонке крепко сжатым кулаком.

– Можем предоставить тебе такую возможность! – неторопливо протянул Клим.

Про себя он прикинул, что лишний ствол в задуманном им деле будет прекрасным подспорьем.

– А потом, как ты, на нары? Нет уж, благодарю покорно! Я на вашего брата насмотрелся за два года службы!

– А если я тебя прикрою! – закинул удочку Клим.

– Ты себя лучше прикрывай, а я сам как-нибудь.

На старой квартире у них было четыре человека охраны. Человек семь там работало. Три машины, одна из них – «Ниссан» – микроавтобус. На нем они девчонок на пирс возили.

– Откуда ты так много знаешь о них? – спросил до сих пор молчавший Малыш и полез в карман.

– Это для вас таксисты все на одно лицо, тем более если черные и небритые. У нас своя кухня, свои источники информации. Это только милиция не знает, что у нее под носом малолетками торгуют, а мы все знаем! Приходит борт из Москвы, они девчонок прямо на летном поле перегружают в «Ниссан» и везут к себе. Если девчонок много, то нанимают такси. Все девчонки под кайфом, заторможенные какие-то. Что ни скажешь – все сделают. Один таксист захотел помочь девчонке – помог ей сбежать. Назавтра его нашли с перерезанным горлом. Заправляет всем Сергей Михайлович, не знаю, как его фамилия. Он крутится где-то на железнодорожном вокзале. То ли начальник станции, то ли его заместитель, но начальник! Я разок видел его в форме. У него на рукаве пиджака четыре большие звезды.

– Министерство внутренних дел России просит вас оказать содействие в раскрытии тяжкого преступления, – лениво сказал Малыш, протягивая через плечо удостоверение МВД. В отличие от выданного Эдиком, это было не в пример солиднее. На обложке красовался двуглавый орел.

– Слушаюсь, господин майор! – вытянулся за рулем водитель.

– Вы сейчас подъедете к дому и отведете меня, этого господина, – последовал брезгливый взмах руки в сторону Клима, – и девушку в дом! Я выдам вам оружие. Надеюсь, из пистолета вы стрелять умеете?

– В армии два года только этим и занимался! – горделиво ответил таксист.

– Если все пройдет нормально, то получите документ, перед которым гаишники вашего городка будут вытягиваться в струнку, – покровительственно пообещал Малыш, хлопнув по плечу таксиста.

От удара малышовской лапы таксист охнул, но болтать не прекратил, выскакивая на широченное шоссе без разделительной полосы посередине.

– Это резервная посадочная полоса. На нее может садиться даже «Ил-76». Это я сам видел, – гордо добавил таксист, развивая по дороге сумасшедшую скорость. Стрелка спидометра, уткнувшись в ограничитель скорости, застыла на отметке: «Двести двадцать».

– Далеко еще ехать? – спросила Юля, нанося на лицо макияж.

– Километров через десять будет дубовая роща справа, а за ней дорога в поселок, – пояснил таксист, бросая заинтересованный взгляд на ножки Юли.

– Ты на дорогу смотри, а то на такой скорости недолго и в ящик сыграть, – заметил Малыш, доставая из сумки пистолет «ПМ».

Водитель плавно сбросил скорость, и уже на разрешенных восьмидесяти километрах в час они въехали в однорядную дорогу, сразу за дубовой рощей.

За правым поворотом с правой стороны дороги стоял большой железный щит, на котором было написано:

«Запретная зона! Въезд строго по пропускам!»

– А у нас ничего нет, – обреченно сказала Юля.

– Если там стоят обычные менты, то у меня универсальный пропуск! – гордо сказал таксист, вытаскивая из кармана сто рублей.

– Неужели вся милиция берет взятки? – заинтересованно спросил Клим.

– Есть такой анекдот, – начал рассказывать таксист. – Милиционер пишет заявление своему начальнику:

«Прошу перевести меня в ГАИ, так как у меня большая семья!»

И первый захохотал над своим анекдотом.

Опомнившись, он резко прервал свой смех, пугливо оглянувшись на Малыша, который играл роль майора милиции.

Малыш сидел с каменным лицом, делая вид, что не замечает зубоскальства водителя.

За поворотом обнаружилась застекленная будка и полосатый шлагбаум, перегораживающий дорогу.

Из будки вылез толстый милиционер, одетый по форме, но в тапочках на босу ногу.

Вытащив из-за спины милицейский жезл, он им указал на место остановки автомобиля, которое находилось в двух метрах от шлагбаума.

На плечах мятого кителя виднелись сержантские погоны.

– Почему одеты не по форме? – рявкнул Малыш, высунув из окна свою голову.

– Виноват! Больше не повторится! – вытянулся сержант, пытаясь изобразить стойку «смирно». Живот даже под форменной рубашкой выпирал у него сантиметров на двадцать.

Вытянув вперед левую руку, милиционер щелкнул дистанционным пультом управления, и шлагбаум поднялся вверх.

– Если на обратном пути я тебя увижу не по форме, огребешь неприятностей по самое не хочу! – пообещал Малыш, снова высунув голову из окна машины.

Весь поселок представлял собой две улицы, вытянутые вдоль рукотворного канала. Канал сбрасывал отработанную воду обратно в море. Для производства тепла она не подходила, но для полива зеленых насаждений и бытовых нужд вполне годилась. Местные жители – кто побогаче – приспособились и пить эту воду. Привезли из Англии очистные установки и установили в коттеджах. Если пресная река впадает в море, то морская вода тоже по каналу течет в ТЭЦ. Кто хочет, купается в морской воде, а кто хочет, и в пресной, тем более что пресная вода теплая.

Водитель показал правой рукой на просвет между домами, в котором действительно виднелась вторая река.

– Это единственное место в поселке, где можно видеть сразу две реки, текущие в разные стороны.

Берега обеих рек были бетонированы, и, как заметил Клим, в двух домах имелись металлические мостки, спускавшиеся от домов прямо в реку.

Трех-, четырехэтажные домики, сложенные из ослепительно белого камня, отделенные друг от друга метровыми проволочными оградками, радовали глаз ухоженными лужайками перед ними, сверкающей изумрудно-зеленой травой, увитыми виноградом беседками, великолепно ухоженными теннисными кортами.

Одетые в ослепительно белые одежды люди беспомощно-порывисто дергали дорогими ракетками, изображая из себя теннисистов.

Улица Симбирская шла параллельно главной улице Чкалова и была не такой вычурной, богатой напоказ, но жили на ней тоже люди небедные.

В одном дворе Клим заметил стеклянный куб, примерно с ребром три метра, в котором, лениво шевеля плавниками, плавали каспийские осетры.

Полный седой мужчина с аккуратной бородкой клинышком, сидя в плетеном кресле-качалке перед аквариумом, читал газету, равномерно покачиваясь.

Дом номер восемь оказался в самом конце улицы. Перед ним стояли три незаселенных одинаковых дома, а дальше высился трехметровый бетонный забор, собранный из бетонных же панелей.

По верху забора вилась, весело поблескивая в солнечном свете, спираль Бруно, украшенная полосками металла.

– Видите, как наша администрация бережет свой покой? – кивнул водитель такси на забор с металлическими украшениями.

– Это все прекрасно, но у нас есть дела в этом доме. Вот вам пистолет. Никого не подпускайте к машине! – попросил Малыш, протягивая Климу трофейный «глок».

– Слушаюсь, господин майор! – негромко сказал водитель, пристраивая пистолет у себя на коленях.

Хлопнули двери, и вся троица очутилась перед трехэтажным домом, сложенным из белого ракушечника.

Металлическая дверь, обшитая дубовым шпоном, могла выдержать прямое попадание бронебойного снаряда.

Подергав за бронзовую ручку, сделанную в виде львиной головы, Малыш убедился, что дверь закрыта.

Нажатие на звонок тоже не привело ни к какому результату. В доме никого не было.

– Дяденьки! Вы к кому приехали? – спросил маленький мальчик, лет восьми, стоящий у загородки на противоположной стороне улицы.

Юля повернулась, и мальчишка на всю улицу звонко закричал:

– Мальвина! Мальвина! Где твой Артемон?

– Я его потеряла, теперь ищу. Мне сказали, что дяди из этого дома его затащили к себе, – совершенно серьезно ответила Юля.

– Нет там никакой собаки. Там только трех девчонок сегодня привезли. Они наширялись и не могли идти. Дяди с бородами их били руками и ногами, но они все равно падали на землю. Тогда они схватили их за руки и за ноги и затащили в дом.

Мальвина! Подай мне стул, пожалуйста, а то мне тяжело стоять, а дойти до него я сам не смогу, – попросил мальчик.

Клим только теперь заметил, что у него неправдоподобно тонкие ножки, больше похожие на детские ручки.

Малыш одним махом перескочил через забор, поднял упавший стул и поднес его мальчишке. Осторожно разжав побелевшие пальцы, он усадил мальчика на стул.

– Где твои папа и мама? – спросил Малыш, наклоняясь над мальчишкой.

– Дяди с бородами увели их в дом и больше я их не видел, – ответил мальчишка и заплакал.

– Они там внутри сидят? – спросила Юля, подходя к ограде.

– Там двое русских дяденек и три бородатых. Папа с мамой вышли из дома и сказали, что нельзя бить ногами детей, а бородатые дяди наставили на них «магнумы» и увели в дом. Один русский выдернул из-под меня стул и поставил к ограде. Я ему сказал, что не могу долго стоять – у меня ноги больные. Он ответил, что если я упаду, то пристрелит меня из большого «кольта». Из пистолета недавно стреляли, – объяснил молодой знаток оружия.

– Откуда ты знаешь? – спросила Юля.

Покопавшись в кармане кофточки, она нашла там маленькую шоколадку и протянула ее мальчишке.

– Благодарю вас, Мальвина! У меня диабет, и поэтому мне надо каждый час кушать. Дуло пистолета было горячим, и из него пахло порохом, – объяснил мальчишка и вонзил острые зубы в шоколодный батончик.

– Счас мы эту дверь откроем! – пообещал водитель, привязывая к ручке двери буксирный трос. Второй конец троса тянулся спереди под машину.

Взревел мотор, и машина резко дернула за трос. Дверь не открылась, она просто вылетела на улицу вместе с косяком.

Сразу же из проема раздались выстрелы.

Малыш не стал долго думать, а швырнул одну за другой две светозвуковые гранаты.

Выстрелы моментально стихли.

Клим и Малыш ворвались в вестибюль и сразу же увидели лежащих на полу в вестибюле трех боевиков, которые держались за глаза.

Три удара по затылку рукоятками пистолетов – и «раух» на полчаса охранникам был обеспечен.

На первом этаже перед лестницей в подвал лежали мертвые мужчина и женщина. Оба они были убиты выстрелами в затылок.

Рядом, в соседней комнате, раздались сдавленные рыдания.

На полу, пристегнутые к батарее отопления, сидели три девчонки в одних плавках и горько плакали.

Юля, возникшая сзади, подошла к ним и участливо спросила:

– Вам помочь, девочки?

– Тетенька! Уколите нас – мочи нет терпеть, – они протянули вперед худенькие ручки, все исколотые в локтях.

– Есть еще люди? – спросил Клим, про себя лихорадочно вспоминая, есть ли в сумке спецназовская аптечка.

– Двое дяденек русских на третьем этаже с одной девчонкой. Там и студия и компьютеры, – махнула рукой черненькая девочка со вполне сформировавшейся грудью.

– Посмотри в сумке! Там в аптечке должен быть «Прилив» – шприц-тюбик с красной головкой! По трети тюбика каждой девчонке! – приказал на бегу Клим, устремляясь за Малышом на лестницу, ведущую на третий этаж.

Из большой комнаты доносился грохот динамиков с силой звука не менее ста тридцати децибел. В таком шуме не то что выстрелы, но и собственную смерть можно проморгать.

Двое абсолютно голых мужчин трудились в такт песне Элвиса Пресли над маленькой девочкой, голова которой бессильно моталась из стороны в сторону.

Удар по шее разом отключил отдного «старателя» от работы, а второго Малыш за волосы просто сдернул с девчонки.

Удар ногой по музыкальному центру разом прекратил какофонию, и Клим потряс головой, приходя в себя от оглушительного звука.

– Тащи этих хануриков в машину, а я пока пошарю в комнатах! – приказал Клим, прижимая руку к шее девочки.

Пульс не прощупывался– девочка была мертва.

Водитель возник на пороге комнаты.

– Майор! Звонила диспетчер и сказала, что в поселок движется ОМОН. Надо сматываться!

– Грузи этих мужиков в багажник, девчонок в салон! – приказал Малыш, беря бразды правления в свои руки.

– Ваша девушка девчонкам укол сделала. Они немного отошли и охранников пристрелили, – обрисовал картину на первом этаже водитель.

Малыш взвалил обоих мужчин на плечи и понесся вниз.

– Ты за мной! – приказал таксисту Клим, заскакивая в соседнюю комнату, где стояли два компьютера.

Вырвав провода из системных блоков, Клим нагрузил ими водителя и ткнул пальцем вниз.

В соседней комнате стоял еще один компьютер с огромным жидкокристаллическим экраном во всю стену и стеллаж лазерных дисков.

Сгрузив все диски в пластиковый мешок, Клим вырвал провода от системного блока и только хотел уходить, как в дверях показался водитель.

– Там жители запрудили всю улицу и идут сюда! – сообщил водитель.

Вместо ответа Клим сунул ему в руки системный блок от компьютера и мешок с лазерными дисками.

– Давай вниз, я за тобой! – крикнул Клим, прихватывая на бегу висевший на стене «АКМ».

Толпа стояла в пятидесяти метрах от машины, не рискуя подходить ближе.

– Все назад! – рявкнул Клим, бросая в толпу последнюю «Зарю».

Малыш и Юля дисциплинированно отвернулись от светового взрыва, а водитель не успел.

Даже отвернувшись, спиной Клим почувствовал световое излучение.

Обернувшись, он увидел, что люди ушли с дороги и медленно идут, держась руками за глаза.

– Водилу в салон! – крикнул Клим, открывая переднюю дверцу.

На месте водителя сидел Малыш, держа на коленях автомат.

Обежав машину, Клим сел на пассажирское сиденье, и тут же на колени к нему бухнулась Юля.

На заднем сиденье громоздились системные блоки, мешок с лазерными дисками, водитель, держащийся за глаза, и три испуганные девчонки, глазки у которых живо блестели.

Поселок они проскочили на одном дыхании, и вот уже перед ними стеклянная будка с охранниками.

Увидев за рулем грозного Малыша, два милиционера вытянулись и отдали честь.

– Соедините меня с двести сорок восьмым бортом! – попросил Клим, набрав пятизначный номер.

– Майор! Надо сесть на резервную полосу в районе…

– Не засоряйте эфир! Буду через пять минут! – оборвал его майор, и в трубке послышался гул авиационных двигателей.

– Мы доедем до резервной полосы за пять минут? – спросил Клим водителя, сидевшего на заднем сиденье.

– Если будете держать скорость сто двадцать километров в час, – без промедления ответил водитель, все еще держась за глаза.

Выскочив на пригорок, Малыш остановил машину и огляделся. Вся резервная полоса была перед ними как на ладони.

Мобильный телефон Клима запиликал.

– Товарищ капитан… – раздалось в телефонной трубке.

– Не надо имен и званий! – оборвал Клим командира самолета.

– Мы заходим с севера на шоссе. Я разок пройдусь над полосой на бреющем полете – надо разогнать машины, а вы пристраивайтесь в хвост. Из города двигаются штук десять милицейских и армейских машин. Этот кортеж за вами?

– Скорее всего, да. У нас очень важный груз, – сказал Клим.

Самолет выскочил из-за горы совершенно неожиданно. Надсадно ревя моторами, винтокрылая машина пронеслась прямо над автомобильной дорогой.

Автомобили брызнули в разные стороны, дисциплинированно освобождая дорогу.

Сделав крутой поворот, самолет пошел на посадку, и в этот момент такси резко сорвалось с места.

Дымящийся тормозной след протянулся по самой середине дороги. Такси, постепенно снижая скорость, тормозило.

Едва самолет окончательно остановился, как такси подскочило к самому люку.

Перегрузить девочек, людей из багажника, груз было делом одной минуты.

– Дай мне в рожу и улетай. Я не могу, как ты, всю жизнь бегать от закона. Здесь моя семья, – попросил водитель.

– Запомни мой мобильный телефон. Чем сможем, обязательно поможем. Какой мужик Сергей Михайлович? – закончил вопросом разговор Клим.

– Высокий сявый мужик! – успел сказать таксист.

После последних слов Клим резко ударил таксиста по сонной артерии. Еще раз приложив его лицом к дверце, Клим заскочил в самолет.

В километре от самолета показались светящиеся огни милицейских машин.

Самолет вздрогнул, гул двигателей стал сильнее, и прямо по дороге самолет начал разбег.

Минута, и они оказались в воздухе.

Самолет приземлился на военном аэродроме в Чкаловске. Не успели выключиться двигатели, как неподалеку остановилась куча представительских автомобилей с триколорами на номерах.

Санитарная машина была возле трапа самолета, и первыми в нее зашли девочки, закутанные в запасную робу летчиков.

Микроавтобус с затененными стеклами принял в свое нутро пленников, которых молчаливые ребята в штатском под ручки свели по трапу вниз. Одевать их не стали.

Голые мужчины, скованные одной парой наручников, боком спустились по трапу, прямо к открытым дверям микроавтобуса.

На первой ступеньке трапа самолета Клима и Малыша встретил Виталий и с ходу, отведя Клима в сторону, прямо на лестнице предложил:

– Я тут поработал по нашему делу, пока вас ждал, и нашел два кафе, где девушек вербуют. Надо этих орлов прищучить!

– Мне идея нравится! Только вношу предложение: давайте их самих продадим в публичные дома! – объявила Юля, незаметно подошедшая сзади.

– Мне мысль тоже нравится, – пробасил Малыш, не потерявшийся в толпе встречающих.

– Я этого не слышал, но со своей стороны организую военный борт в любую бывшую советскую республику. Вы хотите отвезти «левый» груз в Туркмению, Узбекистан – пожалуйста! – предложил невысокий толстенький генерал-майор с летными петличками.

Клим заметил, как рослые парни в военном со знаками различия рядового состава оттеснили их от остальной толпы встречающих, ненавязчиво подгоняя к стоящим в десяти метрах от трапа правительственным лимузинам.

– А если в Ливию или Иран? – на всякий случай спросил Клим, внимательно всматриваясь в простецкое лицо генерал-майора.

Абсолютно невзрачное, ничем не примечательное лицо тракториста из глухой российской деревни. Каким боком он здесь оказался, Клим не мог понять, но то, что это не случайно, не вызывало у него никаких сомнений.

– Слушайте, вы так и будете обсуждать служебные вопросы на улице? – спросил моложавый генерал-лейтенант из открытой двери черной «Волги».

– Отставить! Я, как старший по званию, приглашаю вас всех в новую квартиру капитана второго ранга! Командование выделило эту жилплощадь как поощрение за проведенную операцию! – приказал генерал-полковник, также не выходя из старомодного «ЗИЛа».

Кавалькада машин стрелой неслась по ночной Москве, не снижая скорости.

Впереди, сверкая проблесковым маячком, летел милицейский «Форд», разгоняя нерасторопных автомобилистов, как акула рыбью мелочь.

Внутри правительственного «ЗИЛа», отделенные от водителя матовым стеклом, сидели Клим и генерал-полковник.

Юля, Виталий и Малыш оказались в других машинах, разделенные плечистыми молодцами.

– Понимаете, у моего сына возникла навязчивая идея мести, и слушать меня или кого-то другого он не хочет! Попробуйте вы повлиять на него. Он без ума от вас и вашего поведения. Вы в его глазах непререкаемый авторитет! – немного виновато выдавил из себя генерал-полковник.

– Я согласен помочь, ваш сын мне нравится, да и я являюсь вашим подчиненным. В чем, собственно, заключается мое участие в этом деле? – поинтересовался Клим, пристально всматриваясь в суровое лицо своего собеседника. Он заметил, что под глазами генерал-полковника залегли глубокие тени. Тот выглядел смертельно уставшим человеком, на которого неожиданно свалилась еще одна задача.

– Надо быстрее решить эту проблему с местью моего отпрыска, но нашему ведомству нельзя в силу объективных причин ввязываться в решение этой задачи. Любую возможную помощь в материальном, транспортном или специальном обеспечении я вам гарантирую, но не более. Министерство иностранных дел Ирана прислало ноту за полет наших самолетов в территориальных водах Ирана.

– Мы же были в нейтральных водах? – удивился Клим.

– Крылом зацепили «Сушки» территорию Ирана. Хорошо, что им сейчас некогда заниматься такими мелочами, с американцами по уши в дерьме, но этот вопрос после окончания американского вторжения всплывет обязательно.

– Но это будет потом и, по всей видимости, не скоро. Тем более что Штаты пока с Ираном не воюют, – успокоил своего собеседника Клим.

– Нас очень интересуют американские уши в этой операции, – неожиданно спокойным тоном выдал генерал, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Моя задача в чем будет заключаться? – спросил Клим, которому порядком надоели эти детско-шпионские игры.

– Сводников, которых вы поймаете, необходимо сначала у нас допросить, а уже потом отправлять в Ливан, Кувейт, Австралию. Тех людей, которых вы привезли, к утру расколют. Мне кажется, что верхушку айсберга вы снесли и привезли ее нам.

– У меня есть необычное предложение по этому вопросу. Во время операции в Краснохолмске я встретил очень интересного человека, который может нам пригодиться при проведении этой операции.

– Мне сын рассказал об этом экстрасенсе. Вы же понимаете, что чем больше участников операции, тем больше возможностей утечки информации.

– Я всю ответственность беру на себя. Если даже утечка информации и произойдет, то очень хорошо. Месть разбушевавшегося спецназовца и его товарищей – прекрасное прикрытие для операции! – высказал идею Клим.

– Давайте я до завтра подумаю, а вы пока осмотрите квартиру, повеселитесь с друзьями. Лучше будет, если сегодня Виталий останется ночевать у вас. Мне спокойнее. Он у меня единственный сын. Все ваши приключения не совсем положительно отражаются на моих нервах. Вот документы на квартиру, ключи. Оружие сдайте капитану, который вас проводит до дверей. Еще одно: будьте предельно осторожны с генерал-майором. Это Юлин жених, и у парня очень мохнатая рука на Старой площади. Он командует авиационной дивизией в Сибири, и его сильно толкает в Москву большая мохнатая лапа. Парень он неплохой, но мстительный и злопамятный. Я не знаю, какие у вас с этой девушкой отношения, это не мое дело, – махнул с досадой рукой генерал-полковник.

– Я попробую сам разобраться в своих личных делах! – немного резче, чем ему бы хотелось, ответил Клим.

Собеседник не обратил внимания на последние слова Клима. Пристально глядя ему в глаза, генерал негромко сказал, заканчивая разговор:

– Лучше всего послать эту Юлю подальше и заниматься своими делами. Думаю, что пленники, которых вы привезли, до утра не доживут. Ингин папа их ждет на конспиративной квартире. Вот ваш дом. Счастливо оставаться! – пожелал генерал-полковник на прощание, протягивая Климу черную пластиковую папку.

Машина остановилась возле нового десятиэтажного дома на Зеленом валу.

Площадка перед домом была сплошь заставлена иномарками, между которыми бродил здоровенный амбал-охранник с ротвейлером на коротком поводке. Принадлежность к охранному ведомству выдавала военная форма, мешковато сидевшая на его могучей фигуре.

На брюках пузыри, карманы куртки и штанов оттопырены, а военное кепи было одето козырьком назад. Ни один военный никогда не позволит себе такого вопиющего нарушения военной формы.

29

Выйдя из машины, Клим не обнаружил на стоянке ни одного человека и, помахивая черной папкой с документами, вошел в ярко освещенный вестибюль.

Еще один амбал, одетый в черную форму, сидящий за прозрачной перегородкой, поднял голову, скривил губы в презрительной усмешке и на весь вестибюль спросил:

– Вы к кому?

– Понимаете, я здесь живу, – замямлил Клим, чувствуя себя не в своей тарелке в этом огромном, похожем на аквариум, вестибюле.

– Я вас не знаю, и в списках жильцов вас нет, – отрезал охранник, резко хлопая по столу ладонью.

С шипением прозрачная перегородка пронеслась сантиметрах в двух перед носом Клима, едва не задев его.

– Только что ребята прошли в мою квартиру. Я толком не знаю, какой номер. Позвоните, и все сразу разъяснится. Вот документы на квартиру и ключи, – пытался разжалобить охранника Клим, взывая к его человеколюбию и порядочности.

Клим всегда терялся от такой наглости и органически не мог просить.

– Ты, бомж несчастный, посмотри на себя! В этом доме каждый метр стоит двадцать тонн баксов. Короче, или ты сваливаешь, или я вызываю милицию, – заявил охранник, счастливо расплываясь в улыбке человека, который может беспрепятственно хамить.

– Вот документы на квартиру! Посмотрите и убедитесь! – открыл Клим папку, пытаясь показать ее содержимое.

Первое, что ему бросилось в глаза, был лист бумаги, перечеркнутый крест-накрест красной полосой, на котором было написано:

«Только для заместителей министра обороны».

Клим сразу захлопнул папку и застегнул «молнию».

– Васек! Этот хмырь говорит, что живет в этом доме! – обратился охранник за перегородкой к своему коллеге. – Проверь у него документы, а я пока милицию вызову – вишь, рожа у него бандитская.

– Ладно, мужики, я пошел, – попробовал решить дело миром Клим.

– Стоять! Руки на голову! На колени! – проревел прокуренный бас амбала с автомобильной стоянки.

Схватив пса за ошейник, он с трудом удерживал его, напрягаясь изо всех сил.

Ротвейлер извернулся, цапнул своего хозяина за руку, на что тот резко ударил собаку правой рукой по голове.

Пса это не остановило. Он резко дернулся, выскочил из ошейника и огромными прыжками бросился на Клима.

Реакция у собаки быстрее, чем у человека, в несколько раз.

Хорошо обученная собака способна справиться с двумя-тремя необученными людьми. Ее беда состояла в том, что она, замученная хозяином, в каждом человеке видела врага и стремилась на него напасть.

Шаг в сторону, взмах правой рукой с зажатой в ней папкой – и собака устремилась за движущейся частью человеческого тела.

Нога Клима, одетая в кроссовку, резко ударила собаку в живот, в самое незащищенное место. Подлетев на два метра вверх, собака упала головой на мраморный пол и осталась лежать без движения.

– Ты что с собакой сделал, козел! – накинулся на него хозяин собаки, вытаскивая из-за спины электрошокер.

Ухватившись руками за край стеклянной стены, Клим легко перекинул свое тело, мысленно поблагодарив строителей за шлифованные края. Если бы стекло было обычным, Клим наверняка располосовал себе руки.

Охранник в закутке испуганно глядел на Клима, дергая правой ногой. Выдернув его из-за стола, Клим обнаружил внизу тревожную кнопку.

– Когда милиция будет здесь? – спокойно спросил Клим, выворачивая охраннику два пальца правой руки.

– Через десять минут, – проблеял охранник, скривившись от невыносимой боли. Он открыл рот, как рыба, вытащенная на воздух, и не мог нормально говорить.

– Давай адрес дома! – приказал Клим, наблюдая за первым охранником, который лихорадочно говорил по мобильному телефону, энергично жестикулируя левой рукой.

– Зеленый вал, сорок шесть! – недоуменно сказал охранник.

Набрав телефонный номер дежурного по Генеральному штабу, Клим отрывисто представился:

– Капитан второго ранга Ворох! Нападение на офицера! Имею при себе секретные документы! Нахожусь по адресу: Зеленый вал, сорок шесть.

– Высылаем тревожную группу! – четко ответил дежурный. И сразу же в трубке послышались короткие гудки. Дежурный даже не стал представляться, решив не тратить на это времени.

Четверо разъяренных милиционеров ворвались в вестибюль, потрясая дубинками и табельным оружием.

Не обращая внимания на них, Клим спокойно спросил стоящего на коленях сбоку от стола охранника:

– В какую квартиру поднялись люди с генерал-майором?

Он логически рассудил, что не заметить маленького генерал-майора в брюках с лампасами не мог разве слепой. Выпученные от боли глаза охранника говорили как раз о прекрасном зрении.

– В сорок восьмую, по-моему, – проблеял охранник еще больше выпучив глаза. От боли он перестал соображать и готов был потерять сознание.

– Номер телефона. Быстрее или я сломаю тебе эти пальцы и сразу же примусь за следующие! – пообещал Клим, не спуская глаз с сотрудников милиции, столпившихся перед стеклянной перегородкой.

– Я не знаю городского номера телефона. Там под стеклом записаны номера внутренних телефонов всех квартир.

Посмотрев на столе, Клим обнаружил, что номера внутренних телефонов отличаются от номеров квартир ровно на десятку и, уже не колеблясь, набрал номер пятьдесят восемь.

– У нас все дома! – ответил хмельной женский голос.

– Это Юля? – спросил Клим, еле сдерживая раздражение, готовящееся прорваться.

– Какая я тебе Юля! – визгливо ответил уже другой женский голос и бросил трубку.

– Ты точно знаешь, что они поднялись в сорок восьмую квартиру? – переспросил Клим, усиливая нажим на пальцы, заставляя охранника склониться еще ниже.

– Да точно, шо я сумасшедший? Высокий мужик сказал: разблокируй сорок седьмую квартиру! – выдал новую информацию охранник.

Здоровенный милицейский капитан спокойно вышел на середину вестибюля и поманил пальцем Клима.

– Где включается громкоговорящая связь? – спросил Клим и сам уже увидел на стене большой никелированный тумблер, ниже которого висела записка, приколотая кнопкой: «Гром. св».

Щелкнув тумблером, Клим вежливо сказал:

– Добрый вечер. Я вас слушаю.

– Ты зачем собаку убил? – немного заикаясь, спросил капитан.

– Охранник натравил ее на меня, и я вынужден был защищаться. Если надо, я готов возместить убытки.

– Кто ты такой? – по обычной своей привычке тыкать плохо одетым людям задал второй вопрос милицейский капитан.

– Человек. Шел к себе домой, а вот эти двое на меня напали. Сначала натравили собаку, а потом охранник, который возле вас стоит, решил ударить меня электрошокером.

– Неправда, он все врет. Сам на меня напал, убил собаку, взял заложника, говорит, дом взорву, если телевидение не пригласите! – вешал одну нелепость за другой первый охранник.

Он сидел на полу, нежно гладя собаку, демонстрируя необычайную любовь к псу.

Собака потрясла головой, с трудом поднялась и, когда хозяин схватил ее за шкирку, пытаясь удержать, мимоходом полоснула его зубами по ноге, вырвав клок брюк вместе с мясом.

– Видишь, Серега, что он сделал! Совсем Рекс с ума сошел! Я этого бомжа в тюрьме сгною! – закричал охранник, зажимая покусанную ногу.

Черная «Волга» с мигалкой на крыше подлетела к самым дверям, и из нее выскочили трое бойцов с автоматами наперевес.

Подняв левую руку вверх, Клим решил сделать еще одну попытку и набрал номер пятьдесят семь.

Сонный мужской голос невнятно спросил:

– Кого это черт принес?

Клим не стал больше разговаривать, повесил трубку, махнув рукой приказал:

– Старший, ко мне! Остальным покинуть помещение!

Одновременно с этими словами он выпустил пальцы охранника и нанес незаметный удар в сонную артерию, после чего тот закрыл глаза и упал на пол.

Солдаты быстро выпроводили милиционеров из вестибюля, не совсем вежливо подталкивая их в спину автоматами. Капитан, схватившийся за кобуру, был моментально обезоружен, и на него надели наручники.

Увидев, что в вестибюле никого не осталось, кроме майора, Клим, немного повозившись с пультом, открыл проход.

– Товарищ майор! Я офицер Генерального штаба в звании капитана второго ранга. Имею при себе секретные документы. Подвергся нападению. Приказываю забрать меня под арест, поставить у двери камеры охрану, а утром доложить генерал-полковнику, фамилию я назову утром. Выполняйте! На документы советую не смотреть – целей будете.

– Товарищ кап два! Мы привезли металлический кейс для хранения документов, – доложил майор.

– Давай его сюда! – приказал Клим.

Буквально через минуту водитель принес металлический кейс с длинной цепочкой.

Уложив папку в металлический чемоданчик, Клим закрыл его и внимательно осмотрел. Кейс был выполнен из белого легкого металла и имел цепочку с кольцом для крепления на руку.

Набрав новый шифр, Клим защелкнул кейс и крутанул колесико цифрового замка.

Пристегнув кейс к руке, он облегченно вздохнул и вышел из перегородки.

Едва Клим вышел из вестибюля, как капитан, несмотря на скованные наручниками впереди руки, рванулся к нему, с явным намерением арестовать его.

Майор остановил его и негромко сказал:

– На сколько нахулиганил этот мужик?

– По большому счету можно припаять лет пять, – недоуменно ответил капитан.

– Если он не врет, а очень похоже, что это так, то его папочка, если ты до нее дотронешься, потянет на все двадцать. А если тронешь ее хозяина, могу тебе гарантировать, что до конца своих дней свободы не увидишь. Я, правда, думаю, что в течение месяца помрешь или от несчастного случая, или при попытке побега.

Завтра соберешь всех своих – кто тут ошивался – охранников, и к десяти часам в военную прокуратуру в десятый кабинет. Не волнуйся, я тоже там буду. Такой порядок, – тяжело вздохнул майор и, круто повернувшись, быстро пошел к машине.

Садясь на переднее сиденье, он обнаружил, что Клим, положив голову на плечо солдата, крепко спал.

– Давай в Генеральный штаб. Там есть комнатка, где он сможет спокойно поспать! Особо не торопись! Сирену не включай, дай человеку спокойно поспать! – приказал майор водителю.

– Спасибо, майор! – негромко ответил Клим, проваливаясь в глубокий, без сновидений сон.

30

Генерал-полковник, стоя в середине своего служебного кабинета, потрясая кулаком правой руки, орал на Клима, как на провинившегося мальчишку:

– Как тебе не стыдно! Затеял драку с сотрудниками милиции, избил охранников, приплел какие-то секретные документы и в довершение всего вызвал тревожную группу из штаба! Это же надо додуматься! Спасаться от милиции из собственного дома с помощью тревожной группы!

– Товарищ генерал-полковник! – пытался вставить слово Клим.

– Молчать! Щенок! Вообразил себя незаменимым человеком! Завтра же полетишь охранять льды Северного Ледовитого океана! Там ни милиции, ни полиции на тысячу километров вокруг нет!

– Слава богу! Там хоть нормальные люди вокруг будут! – закусил удила Клим.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже у приговоренных к смерти есть право сказать последнее слово, а вы мне и его не даете.

– Какие, к черту, слова! Посмотри на себя! Босяк босяком! Я ему квартиру в центре Москвы выхлопотал, обставил ее, а он нажрался как свинья, устроил дебош и чуть не попал в милицию. Какого хрена тебя вниз понесло? У тебя же ящик «Смирновской» водки в коридоре стоял, так нет, ему мало выпивки было. Посмотри на свой вид! Босяк! Бомж! Таких, как ты, не только райотдел милиции не принимает, но и вокзальные пьяницы выгоняют из своих рядов! У него полный шкаф одежды и офицерская форма, а он в чем прилетел, в том и щеголяет!

Вот объяснительные записки охранников, милиционеров. Пьяный, нецензурно выражался, поминал все время мать и мужской член. От тебя и сейчас разит, как из бочки! – читал подчеркнутые желтым маркером выдержки из объяснений генерал. Подойдя к Климу на метр, он втянул носом воздух, сделал брезгливое лицо, которое, пока он шел к своему столу, приобрело недоуменное выражение.

От Клима не пахло спиртным.

– Это наглая ложь! Не может морской офицер ругаться матом, поминая только мать и пенис! Это противоречит всем морским традициям! Морские офицеры так не ругаются! Кто-то врет! Позвоните в отдел морской разведки и убедитесь! Можете спросить любого моряка от Владивостока до Южного полюса! – потребовал Клим, радуясь, что пыл начальнического гнева немного поутих и можно приступать к объяснениям случившегося.

– Если они скажут, что прав я, сразу из этого кабинета полетишь на Тикси! – зловеще пообещал генерал-полковник, набирая телефонный номер.

– Капитан первого ранга Тихомиров слушает! – раздался по громкоговорящей связи сочный бас.

– Скажите, пожалуйста, может морской офицер нецензурно ругаться, все время упоминая мать и мужской член? – не представляясь, задал вопрос генерал-полковник. Его голос сразу узнали и отвечать начали моментально.

– Какого звания офицер? – задал наводящий вопрос Тихомиров.

– Какая разница? – недоуменно спросил генерал-полковник, озадаченно теребя нос.

– Если это морской офицер, то он получает морское звание только после окончания высшего учебного заведения. За пять лет учебы он в совершенстве овладевает морским сленгом, так как имеет минимум до полугода практики на различного типа судах, в том числе и парусных. Ругаться так бездарно морской офицер не может! – уверенно ответил Тихомиров.

Клим про себя дал слово поставить незнакомому офицеру бутылку хорошего коньяка.

– Этот офицер капитан третьего ранга, был сильно пьян! – настаивал генерал-полковник.

– Ставлю свои звезды против ваших, что этот человек самозванец! – уверенно заявил капитан первого ранга.

– Все тебе, Володя, подзуживать старого человека. Будет аттестация, я тебе это припомню!

– Вечно вы стращаете, товарищ генерал-полковник! – весело ответил кап раз.

– Тебе погрозишь! С тобой спорить, легче сразу отдать выигрыш. Через сорок минут у меня! – сменив дружеский тон на деловой, приказал хозяин кабинета.

– Слушаюсь! – четко сказал кап раз, и из его тона моментально исчезли игривые нотки.

– Что за секретные документы у тебя в кейсе? – устало спросил генерал-полковник, наливая в стакан минеральной воды.

– Не могу знать! – бодро отчеканил Клим, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Откуда же тогда ты знаешь, что у тебя секретные документы? – иронично спросил генерал-полковник, протягивая руку к кейсу.

– На первом листе гриф: «Только для заместителей министра обороны», дальше я читать не стал и сразу вызвал дежурную группу! – отчеканил Клим, кладя кейс на стол.

– Не может быть! – воскликнул хозяин кабинета.

Засунув руку в стол, он достал из верхнего ящика точно такую же папку и отщелкнул кнопку.

Вываливая документы из нее на стол, он с удивлением смотрел на регистрационное свидетельство на квартиру, потрепанную домовую книгу, книжку оплаты коммунальных услуг.

Быстро открыв кейс, он выхватил папку и начал просматривать документы, лежащие в ней, не обращая никакого внимания на Клима.

Подхватив открытый кейс, Клим отошел в дальний угол кабинета, стараясь не мешать хозяину.

– Я был не прав. Тебя не было всю ночь, и ребята тебя искали по всему городу. Виталик попал в милицию, и полночи его оттуда вытаскивали. Свободен. Можешь приступать к проведению операции.

– Как мне снять кейс? – поинтересовался Клим, протягивая руку с прикованным к нему металлическим ящиком.

– Совсем забыл! Машина отвезет тебя домой, а завтра в восемь ноль-ноль, доложишь о плане операции, – закончил разговор генерал-полковник, складывая документы в злополучный пакет.

Отстегнув кейс от руки Клима, он положил его возле стола и, подняв глаза, в упор спросил:

– Ты все понял?

– Никак нет! Всему виной мое разгильдяйство и шок после проведения операции. Виноват, ошибся! Никаких секретных документов у меня не было!

– Вот и мне так кажется. Все документы у тебя дома в столе. Пока возьми вот эти корочки, а то из здания не выпустят.

На стол перед Климом легло бордовое кожаное удостоверение.

Уже в коридоре Клим развернул его и прочел:

– Капитан второго ранга Ворох имеет право прохода на все объекты России вне зависимости от ведомственной принадлежности.

Внизу стояла собственноручная подпись вице-президента России.

31

Белый «пятисотый» «Мерседес» остановился прямо у стеклянных дверей холла теперешнего дома Клима.

Шофер в военной форме шустро выскочил, открывая заднюю дверь машины, из которой не торопясь вышел Клим.

– Завтра в шесть сорок пять за вами прибудет служебный автомобиль. «Форд» синего цвета с номером К – триста семьдесят четыре. Шеф просил передать! – В руки Клима всунули объемистый пластиковый пакет, в котором звонко звякнуло.

Знакомый холл в доме на Зеленом валу встретил Клима образцовым порядком и тишиной.

Новый охранник, габаритами поболее ночного, но с проблеском интеллекта на покрытом боксерскими шрамами лице, встал при виде Клима и дежурно спросил:

– Вы к кому направляетесь, мужчина?

– Мне в семьдесят четвертую квартиру, – как в прошлый раз виновато ответил Клим, останавливаясь перед застекленной перегородкой.

– Одну минуту подождите, – попросил охранник, набирая четырехзначный номер.

– Да. Высокий, в военной форме натовского образца, без знаков различия, – скороговоркой отвечал охранник, прижимая трубку к уху. Он, заинтересованно посмотрев на Клима, неожиданно улыбнулся, дежурно произнес:

– Вам, господин, на десятый этаж.

– Благодарю вас, – церемонно ответил Клим, кивнув небрежно головой. Уже дойдя до дверей лифта, обернувшись, спросил: – Предыдущая смена когда будет работать?

– Вася, дежурный охранник, как только выйдет из больницы, его ночью укусила собака, а Сергей через два дня.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Клим, решив быть предельно вежливым. Он сделал еще шаг, остановившись перед дверями лифта, сверкающими бронзой и никелем.

Кнопки вызова лифта нигде не было видно. Не успел Клим обернуться, как двери бесшумно разошлись в сторону, приглашая его внутрь.

Лифт по последней моде шел в сплошь застекленной шахте с наружной стороны здания. Широкое окно открывало прекрасный вид на город, освещенный утренними лучами солнца.

Не успел Клим присмотреться к великолепной панораме, как лифт плавно, без малейшего толчка, остановился и приятный женский голос мелодично произнес:

– Вы прибыли на десятый этаж.

Двери лифта бесшумно разошлись. Выйдя на площадку, Клим оказался в трех метрах от двери, обшитой дубовым шпоном, на которой увидел цифры: семьдесят четыре. Справа и слева от двери его квартиры красовались аналогичные двери-близнецы.

Не успел Клим протянуть руку к пуговке звонка, находившейся справа, как дверь распахнулась, и перед ним, вытянувшись во «фронт», двумя шеренгами, стояла вся его команда.

Клим в строю обнаружил даже Фала, стоявшего рядом с худенькой высокой девушкой. Роста в ней было больше метра восьмидесяти, одета в коротенький, едва прикрывавший бедра ситцевый, расписанный цветами халатик, выгодно подчеркивающий великолепные стройные ноги. Несмотря на свой детский вид, почти подростка, девушка вызывала откровенный сексуальный интерес. Огромные голубые глаза с длинными ресницами широко открылись, рассматривая представшего перед ней мужчину. Видимо, осмотр удовлетворил ее, и она еле слышно удовлетворенно хмыкнула.

– Смирно! Товарищ капитан второго ранга! За истекший период никаких происшествий во вверенном хозяйстве не произошло.

Генерал-майор утром убыл на службу вместе с Юлей, которую он повез домой.

Прибыл Олег со своей племянницей. Олег желает показать девушке Москву, – сказал Виталий.

– Вольно! Утренняя уборка проведена? – тоном отца-командира сурово спросил Клим, обнаружив на полу коридора крышку от водочной бутылки.

– Никак нет! Я был задержан милицией и шесть часов провел в тюремной камере, – виновато опустив голову, признался Виталий.

– Это еще не самое страшное, юнга! – успокоил Клим своего молодого товарища.

– Есть и хорошая новость. Я сидел вместе с чеченцем, который берется за пять тысяч долларов продать мальчиков в публичный дом Афганистана, если мы их привезем в упакованном виде в течение трех дней, – похвастался Виталий, вскинув голову.

– Ты что, ему так прямо и вылепил все? – удивился Клим.

– Обижаете, шеф! Мы с ним почти всю ночь сидели, разговаривали. Он сбросит мне на почтовый ящик сообщение, а я привезу людей и сразу получу деньги.

– Ты что, этих сутенеров продать хочешь? – рассмеялся Клим.

– Конечно, надо их за бабки сдать. Кто же поверит, что, затевая такое дело, я не захочу навариться? – удивился Виталий, что Клим не может понять такой простой вещи.

– Ладно, ребята, соловья баснями не кормят, а я грязный, как черт. Надо принять душ, позавтракать, а уже потом начнем обсуждать наши дальнейшие планы.

Ванная, совмещенная с туалетом, обнаружилась в конце коридора. Для точной информации на двери имелись два рисунка – писающий мальчик и девочка под душем. Отгороженная от унитаза высокой перегородкой, облицованной зеленой кафельной плиткой такого же зеленого цвета, ванная имела в длину не больше полутора метров. На полочках на уровне головы стоял в ровной шеренге набор шампуней. Многие из разноцветных бутылочек были наполовину пустыми. Старая зубная щетка, наполовину выдавленный тюбик зубной пасты подчеркивал картину временного жилья.

«Значит, в квартире недавно жили люди, которые пользовались всеми этими дорогими средствами», – понял Клим.

Найдя на полочке нераспечатанный кусок мыла, он стал им яростно мылиться, стараясь смыть с себя брезгливое чувство.

Завернувшись в сухое полотенце, Клим вышел из ванной и учинил полную ревизию шкафов, ящиков и полок. Везде чувствовалось присутствие посторонних людей.

Квартира, полностью обставленная неновой современной мебелью, находилась на солнечной стороне. В ней обнаружились две большие комнаты, застекленная лоджия и большая квадратная кухня, вся уставленная бытовой техникой.

В каждой комнате стояли телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, снабженные пультами дистанционного управления, аккуратно положенными рядом с агрегатами, которыми они должны управлять.

На стеллажах кухни красовались микроволновая печь, кофеварка, электрический чайник и маленький цветной телевизор. Открыв шкаф, Клим обнаружил за дверцей посудомоечную машину, холодильник и набор разнокалиберной посуды примерно на шесть персон.

В шкафу спальни висело четыре комплекта формы, одна из которых была общевойсковой.

В большой комнате, которая, вероятно, должна называться гостиной, обнаружился закуток с компьютером, лазерным принтером и сканером. Две нераспечатанные пачки бумаги «Снежинка» аккуратно лежали на подоконнике, а на них красовалась клавиатура без проводов.

Выбрав себе в шкафу тренировочный костюм, Клим в спальне, на огромной, слегка продавленной в середине кровати, переоделся и, шлепая босыми ногами, вышел в гостиную.

Там никого не было.

Вся команда сосредоточилась в коридоре, где ускоренными темпами надевала обувь и куртки.

– Отставить! – скомандовал Клим, изобразив на своем лице подобие улыбки.

– У вас такое выражение, что, по-моему, надо быстрее отсюда сматываться, – выразил общее мнение Виталик, стоя в одной кроссовке.

– Девушка! Не знаю, как вас зовут. Давайте мухой на кухню и приготовьте легкий завтрак, – дал указание Клим, сгребая всех остальных и уволакивая их в гостиную.

– Эмма! – пискнула девушка и убежала.

– Все марш на балкон! Устроим там перекур! – продолжал командовать Клим, открывая дверь в лоджию.

Единственный, кто не обращал на Клима внимания, был Малыш. Не торопясь он достал сигареты и, закурив, протянул пачку Климу.

– Вы не обращайте на него внимания! Ему сейчас вожжа попала под хвост. Он шевельнет ягодицей, уберет ее и снова станет прежним Скатом, спрятав свой смертоносный шип в задницу! – объяснил ситуацию, усмехнувшись, Малыш.

Все, в том числе и Клим, дружно рассмеялись.

– Мне сказали, что это моя квартира, а все в ней чужое. Чужие шампунь, мыло, полотенце. Я не брезгливый человек, но что-то накатило, – извинился за свою вспышку Клим и сразу перешел к делу: – Как я понял, вы вчера, пока меня не было, начали искать меня по блатным кафе, которые обнаружил Виталий. Давай первым рассказывай, что ты там увидел.

– Одно кафе находится на Сретенке, а второе в Бутове. Несмотря на расстояние, видно, что хозяин обеих точек один. Внутри атмосфера одинаковая. В обоих кафе для завсегдатаев действует пятидесятипроцентная скидка. На спиртное, билет на дискотеку, ужин. Наркотики в пределах нормы. Курят травку, глотают «колеса», но не сильно. Тяжелых наркоманов практически нет. Очень сильная многочисленная охрана, следят за всеми не отрываясь. Нет обычного панибратства и разгильдяйства, как во всех подобных заведениях. Морды у секьюрити суровые, неприступные. Много видеокамер и есть компьютерный центр, который в обоих кафе расположен на втором этаже. Я подсмотрел интернет-адреса этих кафе, позже поработаю с ними. У вас неплохая машинка за перегородкой стоит. Можно я ею воспользуюсь?

– Без проблем, она мне все равно без надобности пока, – разрешил Клим.

– Я сидел вместе с генералом на улице в машине и смотрел вокруг. Там двойное кольцо наблюдения за окружающими улицами.

В Бутове к нам два раза подходили: один раз братки, а второй раз милиция.

От братков я отмазался, показав ствол, а ментов отшил генерал.

На Сретенке мы на два часа арендовали микроавтобус «Скорой помощи». До него никто не докапывался, тем более что, пока мы в нем сидели, бригада вся квасила водку.

Одного красавца сутенера мы нашли в Бутове, а на Сретенке повели аналогичного кадра только снаружи. В оба кафе ходила одна Юля, но она сказала, что к вечеру приедет сюда, – как всегда коротко, без сантиментов доложил Малыш свои наблюдения.

– Я предлагаю: пустить Эмму с Юлей в кафе. Две сестрички приехали из Самары, провинциалки. Юля боец еще тот. Генералу пальчики так сдавила, похоже, ручонки шаловливые не туда сунул, что у него чуть слезы не потекли из глаз. Он, по-моему, здорово в нее влюблен, а она на него болт забила. Эмма у меня тоже не подарок. Чемпион области по кун-фу, – выдал информацию Фал, и у Клима сразу отлегло от сердца и повысилось настроение.

Он не мог заставить себя сказать, что жутко ревнует Юлю к генералу.

– У меня вчера тоже приключение получилось, пришлось ночь под замком провести, – объяснил свое ночное отсутствие Клим.

– Молодежь вчера здорово поддала, так что на общем фоне подростков под кайфом они не выглядели белыми воронами, – констатировал Малыш итоги короткого перекура.

– Хорошо проводить совещания стоя, никто лишнего не говорит, – обрадовал всех Клим.

Завтракали все весело, шумно обсуждая вчерашний поход в кафе.

– Сейчас мы пойдем по магазинам сами одеваться и одевать нашу единственную даму, – предложил Клим.

– Дядя Клим, я предлагаю поехать на Черкизовский рынок или в «Лужу». Там все дешевле и не так бросается в глаза. Надо купить одежку еще и Юле. Она девушка столичная и наверняка придет в фирменных шмотках, которые не должны носить бедные провинциалки, – напомнил Виталий.

– Ты про своего чечена подробнее расскажи, – попросил Клим, едва Эмма вышла переодеваться.

– Мужик лет сорока, высокий, вроде вас, и очень сильный. Никто в камере к нему близко не подходит. Он сам ко мне подошел и заговорил. Сначала – за что попал, где живешь. Я ему папину легенду и сбросил. – Поймав недоуменный взгляд Клима, объяснил: – У нас есть еще одна квартира, где мы с папой официально прописаны. Папа сдал ее ребятам из Владивостока, которые учатся в Академии. Все равно пустая стоит. Пробить по ней меня он не сможет. Ребята, когда находятся дома, переключают его на наш телефон, если мне звонят. В квартире постоянно включен автоответчик. Я там телефонный радиоудлинитель поставил, он до нашего дома достает, довольно устойчивый прием, можно Интернет подключать.

Мы с ним обменялись телефонами, а потом папа с другом-ментом приехал и меня из камеры вытащил.

– Дня через два я с этим чеченцем сам встречусь и переговорю, – пообещал Клим.

Малыш, взяв Клима за рукав и отведя в коридор, негромко сообщил:

– Юля деньги спрятала в твой шкаф, где висит форма.

Переодевшись в новый спортивный костюм, Клим с компанией вышли из дома.

На проходной Клим, наклонившись к перегородке охранника, выдал:

– Теперь я живу в семьдесят четвертой квартире.

Охранник ничего не ответил, но одобрения спортивный костюм в его взгляде не вызвал.

32

Едва Малыш поднял руку, как бежевый «Форд Мустанг» лихо затормозил перед ними. На ветровом стекле красовалась горделивая надпись: «Эх, прокачу!»

Внутри машины пахло хорошим дезодорантом, плюшевые чехлы на сиденьях еще не успели поиметь проплешины, а напольные коврики сверкали свежей резиной.

Водитель – молодой двадцатилетний парень, – сверкая голливудской улыбкой во все зубы, предупредительно открыл переднюю и заднюю дверцы.

Не успели они усесться, как Фал спросил:

– Скажите, а бензиновый шланг у вас не протекает?

– Если из Бразилии привезете новый, не откажусь! – в тон ему ответил водитель, обнаружив прекрасное знание бессмертного произведения.

Виталий с Эммой о чем-то негромко беседовали, не обращая внимания на пикировку с водителем.

Через десять минут машина остановилась перед центральными воротами спортивного комплекса в Лужниках.

– Ты, девушка, идешь и выбираешь все, что твоей душе угодно из одежды и обуви, бижутерии, нижнего белья. Мы тебя не стесняем, а идем следом и страхуем, чтобы тебя не обидели, – объявил Клим, жестом фокусника вручая Эмме двадцать пятидесятидолларовых купюр.

– И что, все можно покупать? – удивилась девушка, еще больше открыв свои огромные глаза.

– Да, конечно, только с одним условием: выбери пару платьев или кофточку и брюки для Юли.

– Еще одно дополнение, – подскочил к девушке Виталий, вкалывая ей в воротник куртки небольшую булавку.

– Это что такое? – удивилась девушка.

– Обычный радиомикрофон. Захочешь сказать мне пару ласковых слов, говори, я услышу, – объяснил Виталий.

– Это получается односторонняя связь. Я хочу тебя слышать! – топнула ногой девушка.

– Ноу проблем, – быстро ответил Виталий, протягивая небольшую, размером с рублевую монету, золотую сережку. – Надень на ухо и будешь меня слышать!

– Олег идет с девушкой, а мы потихонечку сзади, не бросаясь в глаза.

Клим не видел, что молодой, прилично одетый худенький парень, засек момент передачи денег и тут же юркнул в толпу, клубящуюся около входа на стадион.

Около ворот кучками стояли разновозрастные женщины, предлагая рубашки, носки, плакаты, календари, и даже стоял стол, на котором в красочных обложках лежала художественная литература.

Взяв в руки детектив Корецкого, Клим рассеянно листал книгу, наблюдая, как Фал с девушкой пробираются через турникет.

Высокая фигура девушки в желтой куртке была хорошо видна издалека.

Отпустив парочку покупателей метров на пятьдесят вперед, Клим, Виталий и Малыш фланирующим шагом, не торопясь, шли следом.

– Дядя! Помогите! – раздался полузадушенный голос Эммы в наушнике у Виталия.

Виталий выхватил из кармана куртки черный приборчик с антенной и начал водить им из стороны в стороны.

Идя по следу, как гончие собаки, они подбежали к наглухо закрытому железному автомобильному фургону, в котором слышались глухие звуки.

– Она здесь! – уверенно сказал Виталий, дергая за ручку двери. – Давайте вызовем милицию, – не очень уверенно произнес он, но, вспомнив вчерашнее приключение, сразу прикусил язык.

– Попробуем по-другому, – предложил Клим и, хозяйски два раза хлопнув по двери, громко закричал: – Ахмед товар прислал! Машина стоит, деньга капает! Долго стоять буду?

В фургоне сразу заскрежетало.

Металлическая дверь приоткрылась, и оттуда выглянула растрепанная голова молодого парня. Желтые волосы, связанные на затылке, напоминали азиатскую дыню в оплетке.

Резкий рывок Малыша выдернул его наружу. Клим подхватил дынеголового и, ухватив за выпирающий кадык, спокойно спросил:

– Девушка в фургоне?

Спокойный тон одетого в спортивный костюм Клима так испугал парня, что он не стал говорить, а только закивал головой.

Резкий удар ладони по шее, и парень упал на грязный, замусоренный асфальт.

Заскочив в фургон, они обнаружили три бездыханных тела и двоих кавказцев с поднятыми руками, стоящих у торцевой стены фургона.

– Забери свой девка! Это шайтан, а не человек! Халид глаз ткнул – кривой будет! Гияз совсем мертвый лежит! – негромко сказал толстый, обросший мужчина в одной рубашке. Он опасливо покосился на Эмму, которая в воинственной позе стояла в метре от него.

Ни трусов ни брюк на толстяке не было. Толстые волосатые ноги его мелко тряслись. От мужчины исходил тухлый запах давно не мытого тела.

На девушке остались одни полупрозрачные трусики. Эмма, наклонившись, стояла, сторожа каждое движение двоих. Рядом стоящий квадратный детина, тоже в одних трусах, держался двумя руками за свое мужское достоинство и по-щенячьи скулил.

– Дернешься, козел немытый, все яйца оторву! – пообещало юное создание. – Они ударили дядю Олега по голове, а когда я наклонилась над ним, накинули шнурок на шею. У меня в голове помутилось. Я не помню, как здесь очутилась. Длинноволосый пошел открывать дверь, и я немного пришла в себя, – спокойно сказала девушка, собирая по полу разодранную в клочья одежду. Грудки у нее были маленькие, но очень аппетитные и задорно торчали в разные стороны.

Девушка горестно вздохнула, рассматривая клочки своей одежды, и без разворота с очень неудобного положения молниеносно ударила коленом квадратного детину по почкам.

Как ни в чем не бывало, она схватила толстого за ухо и негромко спросила:

– Как я, голая, пойду по городу?

– Все дадим самый лучший. Вон коробка, джинсы, кофточка возьми, – заверещал он, дергаясь от невыносимой боли.

– Где Олег? – спросил Клим, обнаружив, что внутри Фала нет.

Малыш выскочил из фургона и через минуту, держа бездыханное тело на плече, вернулся обратно.

Ни на кого не обращая внимания, Фал сполз с Малыша, сел в углу фургона и стал что-то негромко говорить, раскачиваясь из стороны в сторону.

Эмма, вытащив из коробки джинсы, надела их и, взяв клетчатую ковбойку, примерила ее к своим широким плечам.

– Эти деньги все забрали, – с обидой сказала девушка и снова схватила толстяка за ухо. – Я никогда этого не пробовала, но так хотелось! Такие сволочи попадаются, а ничего сделать нельзя! Можно я попробую? – умоляюще спросила девушка, взглянув на Клима.

Поняв его молчание как разрешение, Эмма резко дернула толстяка за ухо и сразу же ударила кулаком в позвоночник.

Не издав ни звука, толстяк рухнул лицом вперед.

– Общая анестезия. Все равно никто не поверит, что они пытались меня изнасиловать. У них все куплено, а так хоть попробовала. Ничего сложного и приятного, – констатировала девушка, протягивая какой-то комок Климу.

Сначала, когда девушка так сбивчиво говорила, Клим думал, что она немного не в себе, но, увидев, что протянула ему девушка, сразу все понял.

На узкой девичьей ладони лежало оторванное человеческое ухо.

33

В пять часов в квартиру Клима позвонили, и Эмма пошла открывать.

В дверь заскочила радостная Юля с двумя большими кожаными сумками в руках.

– Хорошо, шофер оказался настоящим джентльменом, – дотащил эту тяжесть до двери. Сама бы я точно заработала себе грыжу! Здесь женские вещи на сегодняшний выход в кафе! Папенька поднял сводки о пропажах девушек за этот год и выяснил – больше всего исчезло в Бутове. С этого кафе и надо начинать, – скороговоркой объявила Юля и, махнув рукой Эмме, убежала в спальню.

На Клима она старалась не смотреть.

Заскочив на минутку на кухню, крикнула с порога:

– Папенька дает на вечер десять оперативников и два взвода ОМОНа. Они перекроют все дороги и не дадут ни одной машине выскользнуть из кольца.

Только через час девушки вышли показать свой вечерний наряд, или, как говорит современная молодежь, – прикид.

На Эмме была коротенькая, сантиметров в сорок, юбочка, которая при ее росте казалась вовсе фиговым листком. Завязанная узлом на животе кофточка едва закрывала грудь, которая легко просматривалась сквозь невесомую ткань.

Внимательно присмотревшись, Клим не смог обнаружить полоски трусиков на девушке, несмотря на то, что юбка обтягивала ее бедра, как лайковая перчатка.

– Это специальные французские трусики. Называются они «бесстыдница», – разъяснила Юля, входя в комнату.

На ней было длинное, до полу, платье, и, только когда она сделала первый шаг, обнаружилось, что платье имеет шесть разрезов, и такой фасон больше открывает, чем скрывает тело обладательницы.

– Мы поедем на обычном такси, а там уж как кривая вывезет, – объявила Юля, победоносно смотря вокруг.

– Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет, – объявил Виталий, входя в комнату с небольшой коробочкой в руках.

Раскрыв ее, он вынул оттуда две пары золотых сережек и преподнес их девушкам.

– Это не простые, а очень дорогие сережки. Где я их взял, говорить не буду, но каждая пара стоит пятнадцать тысяч долларов. Относитесь бережно к казенному имуществу. В сережке имеется микрофон, динамик, радиомаяк, видеокамера и даже лазерный излучатель. Стоит только направить ее в окно и пальцами нажать, как оператор в течение минуты определит ваше местоположение. Надевайте спокойно, сережки покрыты золотом и совершенно безопасны.

Выйдя в спальню, Клим с Виталием на дисплее ноутбука увидели экран, разделенный на две половины, в каждой из которых подрагивало изображение кухни, снятое с разных ракурсов.

Левая половина экрана с маркировкой «Юля» демонстрировала кухню от окна, упираясь прямо в соблазнительный животик Эммы, которая, между тем, говорила:

– Не надо строить из себя супергерлс, а быть проще. Мы – две девчонки, приехали из Самары оттянуться на полную катушку. Никого не знаем, живем у твоего старого приятеля, от которого сбежали, потому что он старый и у него не стоит хрен.

– Слушай, девочка, а ведь это то, что нам надо. Откуда такие познания в жизни? – спросила Юля, затягиваясь сигаретой.

– Да у нас в классе я единственная девушка осталась. Меня не трогают, потому что боятся. Один хотел силой взять, так я ему руку сломала, больше охотников нет. Многие девчонки за деньги живут со стариками, взрослыми мужиками, и ничего. Все вокруг знают об этом, но ничего не хотят делать. Я девчонок понимаю: хочется и одеться красиво, и в ресторан сходить, и оттянуться как следует. Мне этого не надо, для меня спорт – это вся жизнь! Тем более что и платят неплохо, и по ресторанам водят, не требуя ничего взамен.

– А чего ты подписалась на эту идею с местью? – неожиданно спросила Юлия, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Я эти клипы с девчонками по Интернету смотрела. Они все там как резиновые куклы. Заторможенные, обколотые, похожие на зомби, а не на людей. Я этих обезьян ненавижу! Попадутся, своими руками разорву.

Эмма схватила вафельное полотенце, резко рванула, и у нее в руках остались две половинки.

– Сегодня днем на базаре меня попытались трахнуть. Я, в принципе, не против, давно пора расставаться с девственностью, но не так же! Пятеро обкуренных мужиков насилуют одну беззащитную девушку! Троим из них женщины уже не нужны, – совершенно спокойно сказала Эмма.

Клим заметил, что девушка не страдала многословием и четко выражала свои мысли.

– Давай вызовем такси и поехали на работу, – объявила Юля, вставая со стула.

Фал, прятавшийся весь день в глубине квартиры, неожиданно появился на кухне, запинаясь, попросил:

– Девочки! Вы на минутку останьтесь! Я вас немного энергетически заряжу на противодействие ядам, а потом можете идти!

Фал встал посередине кухни и начал делать руками пассы.

Его энергетика была настолько сильной, что, даже находясь в другой комнате, Клим почувствовал, что все его тело начало гореть, наливаясь неведомой силой.

– Дядя Олег! Я чувствую себя такой сильной, что готова разорвать голыми руками живого быка! – заявила Эмма и бросилась обниматься к своему родственнику.

– Стоп! Тебе сейчас нельзя минут пять контактировать с человеком, тем более со мной. Энергетика должна немного устояться, а уже потом можешь обниматься! – с улыбкой остановил ее Фал.

Круто развернувшись, Олег вышел из кухни, и буквально через пять секунд послышались струи льющейся воды.

– Смывает вредную энергетику, – пояснил Виталий, снова уставясь в экран ноутбука.

– Слушай, Юля, может, мне дяде Климу отдаться? Мужик он здоровый, сильный и нежный. Надо начинать с хорошим мужчиной, а не со своими сверстниками, которые только под юбку лазить могут и щипать до крови!

– Ты моего Клима не трожь! Это мой суженый, я его семь лет ждала и только теперь нашла!

– Но у тебя же есть генерал. Правда, он маленький и толстенький, но зато готовый генерал и тебя любит!

– Клим много лет назад спас мне если не жизнь, то честь наверняка. Если понадобится, я его еще семь лет ждать буду! – заявила Юля, решительно вставая.

Вытащив из кармана мобильный телефон, она набрала номер и отрывисто приказала:

– Такси к подъезду!

– Жалко! Так мне Клим понравился – спасу нет! Как на него гляну, так вся млею! Если надумаешь его бросить, только звякни, я мигом подберу, – протянула Эмма.

Такси, за ним фургон с аппаратурой, микроавтобус с оперативниками спокойно тянулись по дороге на расстоянии метров пятисот один от другого.

«Дансинг Наутилус» – горели желто-синим цветом огромные буквы на фасаде двухэтажного здания с витринными окнами.

Вся площадка перед дансингом была заставлена сверкающими машинами.

На Юлю и Эмму, прикативших на такси, никто не обратил никакого внимания.

Швейцары, одетые в старинные сюртуки с золотыми позументами на лацканах, подбегали к шикарным лимузинам, лихо открывая двери машин, и, склонившись в низких поклонах, галантно помогали высаживаться оттуда молодым парням и девушкам. Они здорово напоминали лакеев, как их изображали в фильмах про сытое дореволюционное купечество.

С истинно купеческим шиком мальчики совали лакеям в нагрудные, оттопыренные карманы деньги, после чего поклоны становились еще ниже.

– Красиво жить не запретишь, – сквозь зубы сказал Клим, откидываясь на спинку кресла.

Они сидели в салоне микроавтобуса «Газель» перед метровым жидкокристаллическим экраном, стоящего за два переулка от дансинга.

– Мне эти танцульки до фонаря, – заявил Виталий, отхлебывая кофе.

– Я тоже никогда на танцы не ходил, – пробасил Малыш, сидящий во втором ряду рядом с Фалом.

– Где сейчас молодежь знакомится с девчонками? – спросил Клим, адресуя вопрос единственному здесь молодому человеку – Виталию.

– Вот еще – время тратить, по кафешкам ходить! В Интернете куча объявлений, сиди и выбирай.

– А если на крысу нарвешься или на старуху? – подкинул скептическую реплику Малыш.

– Это уж дудки! Сначала обмениваешься посланиями, потом фотками, а уже потом тащишь ее к себе или идешь к ней. Если девка продвинутая, можно сразу по телефону моментальную фотку скинуть, тут уже все без обмана. Говоришь, например, хочу тебя видеть в топлес с фигой на пупке. Через минуту получаешь фотку на дисплее.

– Просто как у вас все, молодежь! – тяжело вздохнул Малыш.

Виталий не стал ничего отвечать, а, подняв руку, сказал:

– Внимание! Похоже, девок клеят!

Они вдвоем с оператором, каждый на своем пульте управления, заработали пальцами.

За два часа нахождения в фургоне оператор, сидящий рядом с Климом, не произнес ни одного слова.

Молодой парень, одетый в белоснежный костюм, из-под которого виднелась ослепительно красная рубашка апаш. Она была такого ярко-красного цвета, что прямо заполыхала на экране.

– Девочки! Не хотите чего-нибудь выпить? – наклонился хлыщ над столиком, за который уселись только что оттанцевавшие девушки.

– Мы девочки простые, первый раз попали в такое шикарное заведение, – жеманно протянула Юля.

Хлыщ поднял руку, и тотчас перед ним возник официант с тремя высокими бокалами.

Склонившись в глубоком поклоне, он поставил перед каждым бокал с темной жидкостью и исчез.

– Я вижу, вас тут все знают, – широко открыла свои глазищи Эмма, отхлебнув из бокала.

Парень не стал даже присаживаться за столик, а стоя наблюдал за действием своего напитка.

– Что-то мне нехорошо стало, – протянула Юля, вставая из-за стола.

– Давайте выйдем на воздух проветримся, у меня на стоянке кабриолет имеется, – рассыпался парень, ведя шатающихся девушек на выход.

Клим заметил, что охранники расчищали ему дорогу, вежливо отстраняя танцующих с пути.

Сверкающий красный кабриолет уже стоял у самых выходных дверей.

Американский «Бьюик» казался мастодонтом среди небольших европейских и японских машин, стоявших неподалеку.

Открыв заднюю дверцу, хлыщ довольно невежливо запихал девушек на заднее сиденье и только начал обходить машину, собираясь сесть на водительское место, как Клим негромко спросил:

– Юля! Ты как себя чувствуешь?

– Хуже намного, чем на берегу с тобой. Будешь дуться, такого никогда не повторится!

– Шантажистка! – с облегчением выдохнул Клим.

– А ты ревнивец и гуляка! – быстро раздалось в ответ.

– Кого это ты назвала гулякой? – спросил хлыщ, заводя мотор машины.

Он полуобернулся и внимательно стал смотреть на Юлю.

На экране ясно видны были его красивое лицо и едва заметная презрительная усталая гримаса.

– Конечно, тебя! Такая машина, такой красавец, от девушек отбоя нет! – восхитилась Юля и протянула к нему руки.

– Сейчас приедем, и я дам себя пощупать! – пообещал хлыщ, трогая с места.

– А вдвоем можно тебя пощупать? Я еще девушка и отдаться такому красавцу – моя голубая мечта! – заявила Эмма и очень натурально икнула.

– Это меняет дело! – радостно потер руки хлыщ.

Вопреки обещаниям проветрить девушек хлыщ опустил верх машины, теперь автомобиль, ничем не отличаясь от других машин, быстро поехал от центра.

– Внимание! За белым «Бьюиком» увязалась «шестерка»! Кармен, отрезай ее! – рявкнул начальнический бас.

На экране появилась шестая модель «Жигулей», которая метрах в двухстах тащилась за «Бьюиком».

Снимали сверху. Мотоцикл с коляской, расцвеченный как рождественская елка, несся по осевой линии шоссе.

Мотоциклист, виртуозно управляя этим старинным транспортным средством, начал перестраиваться, то обходя машины, то выезжая на встречную полосу движения.

Наконец он прямо наискосок, подрезая подряд все автомобили, устремился к обочине.

Мотоциклист не обращал внимания ни на один автомобиль, которые возмущенно сигналили, но уступали дорогу, тем более что двухколесное транспортное средство быстро проскакивало перед капотами движущихся машин. Только «шестерка» – «Жигули» не уступила ему дорогу, двигаясь за кабриолетом как танк.

Мотоциклист притормозил, дождался, пока «жигуль» проскочит мимо него, и газанул.

Дуга коляски мотоцикла зацепила задний бампер и протащила им всю левую боковину. Мотоцикл ухитрился остаться на колесах.

Оператор приблизил камеру, фиксируя повреждения машины.

Весь левый бок машины был разворочен, как если бы машину вскрывали тупым консервным ножом.

Двое мужчин, выскочив с правой стороны автомобиля, подскочили к мотоциклисту, неподвижно сидевшему за рулем, и сдернули с него шлем.

Белокурые волосы рассыпались по плечам. За рулем была молодая девушка.

Оператор показал молодое лицо с вздернутым носиком.

Встряхнув головой, наездница повернула ручку газа и рванула вперед. Метров через пятьдесят съехала с откоса и покатила по проселочной дороге, тянувшейся параллельно Кольцевой.

На другом экране было видно, как водитель и пассажир озадаченно чешут затылки, глядя вслед мотоциклу.

«Бьюик» перестроился в правый ряд и, проехав метров пятьсот, съехал на ответвление, направляясь в дачный поселок «Фазенда-4», как показала вспыхнувшая на экране карта.

– Оператор-шесть! Еще десять девушек повезли в разных машинах молодые люди яркой наружности.

Голос генерал-полковника приказал:

– За каждой машиной по три человека. Оцепление снять! Омоновцы действуют на страховке на своем транспорте!

– Мы следуем за нашими девушками! – доложил Клим, взяв из рук оператора микрофон.

– Удачи вам! – пожелал генерал-полковник и отключился.

– Они съехали с дороги в дачный кооператив и двигаются по местности, где нет дороги! – доложил оператор, показывая на вызванной карте мигающую точку, которая фиксировала положение «Бьюика».

– Давай за ними! Метрах в двухстах тормозни! – приказал Клим.

– Не думаю, что у них хорошо налажено контрнаблюдение, – пробасил Малыш, протягивая Климу очки ночного видения и «глок».

– Тебе же приказали сдать все оружие? – удивился Клим, надевая подмышечную кобуру прямо на рубашку.

– Ты сначала переоденься, а потом пистоль надевай! – напомнил Малыш, доставая из сумки комплект хаки.

Виталик шустро переоделся и был готов раньше Клима.

– Мы в двухстах метрах от места стоянки машины, – доложил оператор, переключая экран на передатчики девушек.

Простой бревенчатый одноэтажный дом стоял на широкой поляне.

Верх машины пополз назад, и кабриолет снова приобрел свой импозантный вид.

Трое мужчин выскочили из дома и, подхватив девушек, понесли внутрь.

Хлыщ громко похвастал, идя сбоку от носильщиков:

– Одна из них целка!

– Получишь премиальные, Эдик! – равнодушно отозвался низенький мужчина.

Головы девушек болтались из стороны в сторону, изображение на экране прыгало.

Клим понял, что в доме коридорная система и примерно пять или шесть комнат.

– Давай в третий номер! – снова приказал низенький.

Дощатая дверь отворилась, и они очутились в просторной комнате, основным украшением которой была огромная кровать, на которой лежали две беленькие обнаженные девчонки лет по тринадцати каждая.

– Этих на пол, а новеньких на арену! Не забудь сменить простыню! – снова приказал низенький.

Он уселся в кресло, стоящее в углу, и, закурив, принялся командовать:

– Фазиль! Добавь света в середину кровати!

– Алик! Включай музыку! Надо торопиться! Через час новую партию привезут, а мы еще с этими не разобрались!

– У нас в запасе минут десять-пятнадцать. Они сейчас будут перестилать простыни, готовить наших девочек.

– Можно я пойду с вами? – спросил Фал, до сих пор не произнесший ни слова.

– Давай, только пойдешь в арьергарде, – разрешил Клим, выскальзывая в ночную темень.

Очки ночного видения окрасили лес в призрачный цвет. Не успел Клим сделать и двух шагов, как его остановили.

– Тут емкостные датчики. Подождите секунд тридцать, я их отключу, – негромко над ухом прошептал Виталий.

– Справа человек. Я пошел, – напомнил о себе Малыш.

Легкий ветерок дунул возле лица Клима, и Малыш исчез.

Сзади шумно сопел Фал, у которого не хватало выдержки в таких вот ночных рейдах.

– Их двое было, один спал, – доложил Малыш, возникнув беззвучно, как тень отца Гамлета, слева.

– Надо торопиться, постель уже постелили и готовятся раздевать девушек, – прошептал Виталий, наблюдая за происходящим в карманный дисплей. Он, покопавшись в своей сумке, нашел приборчик с широким раструбом и выдал резюме:

– Живой объект только около крыльца, справа у косяка.

На ухо Клима была прицеплена клипса, откуда послышался голос Виталия:

– Вы, конечно, пойдете одни. Дилетантом там делать нечего, но инженерную поддержку я смогу оказать.

– Правильное решение! – одобрил Клим, несясь вслед за Малышом к дому.

Пока Клим добежал, Малыш обезоружил часового и приладил на спине трофейный «АКМ».

– Мы знаем, что комната, где девчонки сидят, третья слева, – проверил свою память Клим, обращаясь к Малышу.

– Не третья слева, а третий номер. Это вторая дверь слева, – поправил Клима вездесущий Виталик.

– Часового мы сняли, давайте к дому и заляжьте метрах в двадцати от крыльца. Будете нашей кавалерией за холмами, – приказал Клим, открывая дверь в дом.

Громкие звуки музыки сразу рванули из коридора.

Клим с Малышом уже в коридоре переглянулись. Неказистая дощатая наружная дверь только с виду выглядела ветхой. Изнутри на ней был нашит стальной лист не меньше десяти миллиметров толщиной.

В широкий, ярко освещенный коридор выходили шесть дверей, из которых доносилась громкая ритмическая музыка.

Рывок, и они ворвались во вторую комнату. На широкой кровати лежали прикованные девушки и над ними с грозно восставшими членами стояли две обезьяны.

Два выстрела сразу разбили камеры слежения, подвешенные на потолке. Удар рукояткой пистолета по печени сразу уложил первую обезьяну рядом с Эммой, а вторая, получив от Малыша удар по голени, без сознания свалилась на пол.

Громкий треск переломанной кости ноги говорил о том, что ходить эта обезьяна ближайшие месяца четыре вряд ли сможет.

Толстенький режиссер хлопал глазами и тряс головой от страха.

– В остальных комнатах то же самое? – спросил Клим, поднося к его носу дуло «глока», пахнущее порохом. Для большей эффективности вопроса он ткнул это же дуло в рот толстяка, выбив пару зубов.

Шепелявя, толстяк громко сказал:

– Да!

Поперхнувшись кровью, он начал надсадно кашлять.

Стукнув ему по затылку рукояткой, Клим привел его в состояние беспамятства.

Малыш уже освободил девушек, и они, голенькие, растирали руки и ноги от наручников.

– Эти обезьяны врубились, что мы трезвые, и приковали наручниками к постели. В четвертой комнате идет группен-секс, и там много народу! Начнете стрелять – можете попасть в девочек. Давайте мы заскочем, а потом уже вы, – хищно улыбнулась Юля.

– Убивать можно? – прищурив глаза, деловито спросила Эмма, уже идя к дверям.

Клим заметил, что она кокетливо покачивает высокими бедрами.

– Только режиссера оставьте в живых, – попросил Клим, кивая на сидящего в кресле.

– Через минуту ваша очередь, – напомнила Юля.

– Девчонки! Пока вы там развлекаетесь, давайте мы еще одну комнату почистим! Будет разделение труда! – предложил Малыш.

– Я думаю, мы вдвоем с ними справимся, – ответила Эмма.

Утром в кабинете генерал-полковника на разборе Клим видел, что творили эти разъяренные фурии, одним ударом ломая руки, ноги, шеи здоровенным мужикам.

Климу особенно запомнился один удар ногой Эммы в сердце двухметрового детины, после которого он упал и больше не встал.

В первой комнате двое обезьян насиловали одну девушку, но, получив ногой по своим мужским принадлежностям, разом потеряли охоту к такого рода действиям.

Заскочив через минуту в третью комнату, они увидели, что помогать некому. Человек десять мужиков в разнообразных позах лежали на полу большой комнаты.

– Клим, мы уходим, надо собрать аппаратуру и кассеты. Через пять минут будет машина от папы, – сказал Виталий в серьгу.

34

Утром в кабинете генерал-полковника Клим встретил только Виталика, который сидел за столом с хмурым видом.

Генерал-полковник расхаживал по кабинету, радостно потирая руки.

– Все прошло прекрасно! Ни одного человека в форме они не видели. Сидят все на нашей базе в Балашихе и думают, что попали в мафиозную разборку. С ними работает сорок следователей. Есть очень интересные показания по нашему ведомству, по ФСБ, милиции и прокуратуре. Даже члены правительства замешаны. Верхушку этого синдиката вы привезли из Краснохолмска – за это вам огромное спасибо.

Пока говорить еще рано, но вы проделали огромную работу, которая по достоинству будет оценена.

Ты, Виталик, не плачь! Отдам я тебе рядовых исполнителей. Всех не могу, они слишком много знают – человек двадцать отдам через месяц-другой, как и обещал.

35

Белая «Мазда» остановилась возле проститутки, одиноко стоящей на Тверской. Закутанная в дубленку, она постукивала ногой об ногу.

Боковое стекло поползло вниз. Девушка с готовностью подбежала к машине.

– Позови своего кота! Есть серьезный базар! – приказал огромный мужчина с переднего пассажирского сиденья.

Вихляясь, как плохо обученная проститутка, из подворотни вышел молодой парень и не торопясь подошел к машине.

– Садись в тачку, есть разговор! – приказал мужчина, подтверждая свои слова дулом пистолета.

– Ты, коза, тоже садись! – рявкнули с водительского места.

Надетые на лицо лыжные шапочки, в которых имелись отверстия для глаз, не давали рассмотреть лица говоривших.

– Посмотрите несколько минут диск, и мы вас отпустим! – миролюбиво сказал мужчина с переднего сиденья, включая лазерный проигрыватель.

На экране двое негров насиловали белого парнишку, потом их сменили бедуины, которые спрыгивали прямо с верблюдов, шли в шатер и занимались сексом уже с другими парнями.

– Это специальный дом терпимости для голубых. Мы послали туда сорок человек из Москвы, занимавшихся малолетками. На диске есть их рассказ о житье, количестве клиентов в день. Жизнь у них веселая и радостная. Вот фотографии паханов, внимательно посмотрите, что от них осталось. Самая легкая для них казнь – мы посадили их на кол! На фотографиях все это есть. На лазерном диске записаны методы их убеждения не заниматься таким видом деятельности. Мы нашли их филиалы в России, СНГ и за бугром – все люди, независимо от занимаемого положения, были уничтожены.

Передай всем: тех, кто будет заниматься малолетками, – ждет та же участь. Не будет времени продавать, просто убьем, но никому не обещаем простую смерть!

Теперь убирайтесь. На диске записан электронный адрес, там эта запись есть, можно бесплатно переписать.

Не занимайтесь малолетками – это очень опасно!

1

Аро – французский аппарат смешанного цикла. Позволяет погружаться до 170 метров и находиться под водой до 12 часов. Применяется боевыми пловцами Франции.

2

Нептун – отечественный гидрокостюм «мокрого» типа. Вода в «мокром» гидрокостюме свободно проникает под него, но циркулировать не может. Изготовлен из губчатой резины толщиной от 3 до 5 мм. Состоит из куртки с капюшоном и брюк.

3

«АПС» – автомат подводный специальный, состоит на вооружении у боевых пловцов России. Аналогов за рубежом не имеет.