Глава 5. Дом Ротшильдов

Успех заговора Федерального резерва вызовет много вопросов в умах читателей, кто не знаком с историей Соединённых штатов и финансового капитала. Как мог альянс Kuhn, Loeb-Morgan, несмотря на всё его могущество, считать, что он способен, во-первых, разработать план, который передаст все деньги и кредит народа Соединённых штатов в их руки, и во-вторых, добиться принятия такого плана в качестве закона?

Возможность разработки и принятия «Национального Резервного плана», как именовали непосредственный результат экспедиции Jekyll Island, была вполне в пределах ресурсов альянса Kuhn, Loeb-Morgan, согласно следующей выдержке из статьи журнала McClure's Magazine за август 1911 г., «Семь человек» Джона Муди (John Moody):

«Семь человек на Уолл-стрит в настоящее время контролируют большую долю основной промышленности и ресурсов Соединённых штатов. Три из семи человек, Дж. П. Морган, Джеймс Дж. Хилл (James J. Hill) и Джордж Ф. Бейкер, руководитель Первого Национального банка Нью-Йорка, принадлежат к так называемой группе Моргана; а четверо из них, Джон Д. и Уильям Рокфеллеры, Джеймс Стиллман, глава National City Bank, и Яков H. Шифф из частной банковской фирмы Kuhn, Loeb Company, к так называемой группе Standard Oil City Bank... Центральная машина капитала расширяет свой контроль над Соединёнными штатами... Процесс этот не только экономически логичен; сейчас он практически автоматичен»^[32].

Таким образом, мы видим, что в 1910 году заговор с целью захватить контроль над деньгами и кредитом народа Соединённых штатов был запланирован людьми, которые уже контролировали большую часть ресурсов страны. Джону Муди казалось, что они должны продолжать свою деятельность «практически автоматически».

Чего Джон Муди не знал, или не сказал своим читателям, было то, что наиболее влиятельные люди в Соединённых штатах сами подчинялись другой власти, иностранной державе, и силе, которая непоколебимо стремилась расширить свой контроль над молодой республикой Соединённых штатов с момента её создания. Эта сила была финансовая мощь Англии, с центром в Лондоне филиала дома Ротшильдов. Дело в том, что в 1910 году, Соединённые штаты практически управлялись из Англии, что происходит и сегодня. Десяток крупнейших банковских холдинговых компаний в Соединённых штатах твёрдо держат в руках определённые банковские дома, все из которых имеют филиалы в Лондоне. Вот они: J. P. Morgan Company, Brown Brothers Harriman, Warburg, Kuhn Loeb and J. Henry Schroder. Все они поддерживают тесные отношения с домом Ротшильдов, главным образом через контроль Ротшильда международных финансовых рынков посредством своих манипуляций с ценой золота. Каждый день мировые цены на золото устанавливаются в лондонской канцелярии N. M. Rothschild and Company.

Хотя эти фирмы являются якобы американскими фирмами, с филиалами в Лондоне, на самом деле эти банковские дома получают директивы из Лондона. Их история весьма увлекательна и неизвестна американской общественности, беря своё происхождение в международном трафике золота, рабов, алмазов и других контрабандных товаров. В решениях, принимаемыми этими фирмами, нет никаких моральных соображений. Они заинтересованы только в деньгах и власти.

Туристы сегодня любят поглазеть на великолепные особняки очень богатых в Ньюпорте, штат Род-Айленд (Newport, Rhode Island), не понимая, что не только эти «коттеджи» стоят как памятники баронских замашек наших викторианских миллионеров, но и что их постройка в Ньюпорте представляет ностальгическое увековечивание великих американских состояний, которые имели свои истоки в Ньюпорте, когда он был столицей работорговли.

Штаб-квартирой работорговли на протяжении веков была Венеция, пока Англия семнадцатого века, новый хозяин морей, не использовала свой контроль над океанами, чтобы получить монополию. Когда американские колонии были заселены, его неистово независимые люди, большинство из которых не хотели рабов, обнаружили к своему удивлению, что рабы в больших количествах привозились в их порты.

На протяжении многих лет Ньюпорт был столицей этой отвратительной торговли. Уильям Эллери (William Ellery), сборщик таможенной пошлины порта Ньюпорт, заявил в 1791 году:

«...Скорее эфиоп изменит [цвет] его кожи, чем ньюпортский купец может быть уговорен сменить настолько прибыльную торговлю... на медленные заработки любого производства».

Джон Куинси Адамс (John Quincy Adams) отметил в своем «Дневнике», стр. 459:

«Былое процветание Ньюпорта главным образом происходило из-за своей обширной занятости в торговле африканскими рабами».

Преобладание Дж. П. Моргана и фирмы Брауна в американских финансов можно отнести к развитию Балтиморы в девятнадцатом веке как столице работорговли. Обе эти фирмы возникли в Балтиморе, открыли филиалы в Лондоне, устроились под эгидой Дома Ротшильдов, и вернулись в Соединённые штаты, чтобы открыть филиалы в Нью-Йорке и стать доминирующей силой, не только в области финансов, но и в правительстве. В последние годы на такие ключевые посты, как министр обороны, были устроены Роберт Ловетт (Robert Lovett), партнёр Brown Brothers Harriman, и Томас С. Гейтс (Thomas S. Gates), партнёр Drexel and Company, филиалы Дж. П. Моргана. Теперешний вице-президент, Джорджа Буша (George Bush), является сыном Прескотт Буш (Prescott Bush), партнёр Brown Brothers Harriman, на протяжении многих лет бывший сенатором из штата Коннектикут, и финансовый организатор Columbia Broadcasting System, директорой которого он также был на протяжении многих лет.

Для того, чтобы понять, почему эти фирмы работают так, как они работают, необходимо дать краткую историю их происхождения. Мало кто из американцев знает, что J. P. Morgan Company начала как George Peabody and Company. Джордж Пибоди (George Peabody, 1795-1869), родился в Южном Денверсе, штат Массачусетс (South Danvers, Massachusetts), начал бизнес в Джорджтауне, округ Колумбия (Georgetown, D. C.), в 1814 году как Peabody, Riggs and Company, занимающийся оптовой торговлей сухими грузами, а также руководя невольничьим рынком Джорджтауна. В 1815 году, чтобы быть ближе к своим источникам снабжения, они переехали в Балтимору, где они вели бизнес как Пибоди и Риггс (Peabody and Riggs) с 1815 по 1835. Пибоди стал всё более активно участвовать в бизнесе с Лондоном, и в 1835 году он основал фирму George Peabody and Company в Лондоне. Он стал весьма вхож в деловые круги Лондона через другую балтиморскую фирму, основанную в Ливерпуле, Brown Brothers. Александр Браун (Alexander Brown) приехал в Балтимору в 1801 году и основал то, что сейчас известно как старейший банкирский дом в Соединённых штатах, который до сих пор работает как Brown Brothers Harriman в Нью-Йорке; Brown, Shipley and Company of England; and Alex Brown and Son of Baltimore. О закулисном влиянии этой фирмы свидетельствует тот факт, что Сэр Монтегю Норман (Sir Montagu Norman), гувернёр Банка Англии, на протяжении многих лет был партнёром Brown, Shipley and Company^[32a]. Считающийся одним из самых влиятельных банкиров в мире, Сэр Монтегю Норман был организатором «неформальных переговоров» между главами центральных банков в 1927 году, которые непосредственно привели к Великому Биржевому краху 1929 года.

Вскоре после своего приезда в Лондон, Джордж Пибоди был удивлён, что его вызвал к себе грубоватый барон Натан Майер Ротшильд (Nathan Mayer Rothschild). Без обиняков, Ротшильд поделился с Пибоди, что значительная часть аристократии Лондона открыто не любила его и отказывалась от его приглашений. Он предложил Пибоди, человеку со скромным достатком, взять на себя роль щедрого хозяина, о гостеприимстве которого скоро заговорил бы весь Лондон. Ротшильд, естественно, оплатит все счета. Пибоди принял предложение и вскоре стал известен как самый популярный хлебосол в Лондоне. Его ежегодный приём Четвертого июля празднования дня Независимости США, стал чрезвычайно популярен у английской аристократии, многие из которых, распивая вино Пибоди, угощали друг друга шутками о хамстве и плохих манерах Ротшильда, не понимая, что каждая капля вина, которое они пили, оплачивалась Ротшильдом.

Не удивительно, что наиболее популярный хозяин Лондона также стал очень успешным бизнесменом, особенно учитывая, что Дом Ротшильда закулисно поддерживал его. Пибоди часто оперировал капиталом в 500.000 фунтов в руках, и стал очень удачным в его покупках и продажах по обеим сторонам Атлантического океана. Его американским агентом была бостонская фирма Beebe, Morgan and Company, возглавляемая Юнием С. Морганом (Junius S. Morgan), отцом Джона Моргана. У Пибоди, который не был женат, не было преемников, и он был очень благоприятно впечатлён высоким, красивым Юнием Морганом. Он уговорил Моргана присоединиться к нему в Лондоне в качестве партнёра в George Peabody and Company в 1854 году. В 1860 году Джон Морган был принят в качестве ученика фирмой Duncan, Sherman в Нью-Йорке. Он был не очень внимателен к бизнесу, и в 1864 году, отец Моргана был возмущён, когда Duncan, Sherman отказался сделать его сына партнёром. Он быстренько устроил так, что один из главных сотрудников Duncan, Sherman, Чарльз Х. Дабни (Charles H. Dabney), принял Джона Моргана в новую фирму, Dabney, Morgan and Company. Журнал Bankers Magazine в декабре 1864 года отметил, что Пибоди закрыл свой счёт в Duncan, Sherman, и что ожидалось, что и другие фирмы последуют этому примеру. Счёт Пибоди, естественно, перешёл к Dabney, Morgan and Company .

Джон Морган родился в 1837 году, во время первой денежной паники в Соединённых штатах. Примечательно, что это было вызвано Домом Ротшильда, с которым Морган позже стал ассоциироваться.

В 1836 году президент Эндрю Джексон, взбешенный тактикой банкиров, которые пытались уговорить его возобновить чартер Второго Банка Соединённых штатов, заявил: «Вы логово змей. Я намерен разгромить вас и клянусь вечным Богом, я разгромлю вас. Если люди только бы поняли степень несправедливости нашей денежной и банковской системы, то в один день произошла бы революция».

Хотя президентом банка Соединённых штатов был Николай Бидл, было хорошо известно, что барон Джеймс де Ротшильд из Парижа был основным инвестором в этом центральном банке. Хотя Джексон наложил вето на продление Устава Банка Соединённых штатов, он, вероятно, не знал, что несколькими месяцами ранее, в 1835 году, Дом Ротшильда укрепил отношения с правительством Соединённых штатов, заменив фирму Baring в качестве финансового агента Госдепартамента с 1 января 1835 года.

Генри Кльюс (Henry Clews), известный банкир, в своей книге, «Двадцать восемь лет на Уолл-стрит» (Twenty eight Years in Wall Street )^[33], говорит, что паника 1837 года была спроектирована из-за того, что срок действия чартера Второго Банка США закончился в 1836 году. Президент Джексон не только оперативно отозвал государственные средства из Второго банка Соединённых штатов, но и разместил эти средства, 10 млн. долл., по штатным банкам. Непосредственным результатом этого шага, говорит нам Кльюс, было то, что экономика страны бурно расцвела. Этот внезапный поток денежных вкладов вызвал немедленное расширение национальной экономики, и правительство выплатило весь государственный долг, да ещё с излишком в размере 50 млн. для казначейства.

Но у европейских финансистов был ответ на эту ситуацию. Кльюс далее говорит, «Паника 1837 года усугубляется Банком Англии, когда тот в один день выпустил на рынок все бумаги, связанные с Соединёнными штатами».

Банк Англии, конечно, был синонимом имени барона Натана Майера Ротшильда. Почему Банк Англии в один день «выбросил» все бумаги связанные с Соединёнными штатами, то есть, отказался от акцептов или дисконтов на любые ценные бумаги, облигации или другие финансовые бумаги, базирующиеся в Соединённых штатах? Цель этой акции заключалась в создании немедленной финансовой паники в США, сокращении кредитования, остановке дальнейшей эмиссии акций и облигаций, и гибель тех, кто пытался превратить ценные бумаги Соединённых штатов в наличные деньги. Джон Морган пришёл в мир в этой атмосфере финансовой паники. Его дедушка, Джозеф Морган (Joseph Morgan), был богатым фермером, который владел 106 акрами в Хартфорде, штат Коннектикут (Hartford, Connecticut). Позже он открыл City Hotel, и Exchange Coffee Shop, а в 1819 году был одним из учредителей страховой компании Aetna Insurance Company.

Джордж Пибоди обнаружил, что он не ошибся и в выборе Юния С. Моргана в качестве своего преемника. Морган решил продолжить закулисные отношения с N. M. Rothschild Company, и вскоре расширил деятельность фирмы по доставке больших объёмов железнодорожного железа в Соединённые штаты. Железо Пибоди стало основой для большей части рельс американских железных дорог с 1860 по 1890 год. В 1864 году, согласившись уйти в отставку и покинуть свою фирму в руках Моргана, Пибоди позволил изменить имя фирмы на Junius S. Morgan Company. С тех пор и по сей день фирма Моргана управлялась из Лондона. John Pierpont Morgan проводил большую часть своего времени в его великолепном особняке в Лондоне, Prince's Gate.

Одним из больших достижений успешного Ротшильд-Пибоди-Морган бизнеса была Паника 1857 года. Прошло двадцать лет после Паники 1837 года: её уроки были забыты ордами нетерпеливых инвесторов, которые стремились вкладывать прибыли в развивающуюся Америку. Пришло время стричь овец снова. Фондовый рынок ведёт себя как прибой. Он приносит с собой многие малюсенькие организмы, которые получают всё их жизнеобеспечение из кислорода и воды волны. Они плывут на гребне «волны процветания». Вдруг волна, достигнув отметки высокого уровня воды на пляже, отступает, оставляя все существа задыхаться на песке. Ещё одна волна может прийти вовремя, чтобы спасти их, но, по всей вероятности, она не дойдёт так далеко, и некоторые морские существа обречены. Таким же образом волна процветания, подпитываемая вновь созданными деньгами, через искусственное сжатие кредита, отступает, оставляя тех, кого она вынесла на высоту, задыхаться и умирать без надежды на спасение.

«Corsair, the Life of J. P. Morgan»^[34] («Корсар, жизнь Дж. П. Моргана») говорит нам, что паника 1857 года была вызвана крахом рынка зерна и внезапным крахом Ohio Life and Trust, потерявшей пять миллионов долларов. Вслед за этим крахом прогорели девятьсот других американских компаний. Примечательно, что один не только выжил, но заработал на крахе. Из «Corsair» мы узнаем, что Банк Англии одолжил George Peabody and Company пять миллионов фунтов во время паники 1857 года. Уинклер (Winkler) в «Morgan Magnificent»^[35] («Морган великолепный») говорит, что Банк Англии выдал Пибоди один миллион фунтов, огромную сумму в то время, эквивалент сто миллионов долларов сегодня, чтобы спасти фирму. Однако, никакая другая фирма не была так облагодетельствована во время этой паники. Причину этого открывает, Мэтью Джозефсон (Matthew Josephson) в «Баронах-разбойниках» (The Robber Barons). Он говорит на стр. 60:

«Джордж Пибоди и Компания, старое дерево, из которого вырос Дом Моргана, была известна такими качествами как консерватизм и чистота. В панике 1857 года, когда обесцененные ценные бумаги выбрасывались на рынок отчаявшимися инвесторами в Америке, Пибоди и старший Морган, будучи владельцами наличных денег, направо и налево с купали облигации, которые имели реальную стоимость, а затем перепродали их с большой прибылью, когда всё вернулось в норму^[36].

Таким образом, из разных биографий Моргана может быть получена следующая история. После устроенной паники одна фирма пришла на рынок с одним миллионом фунтов наличными, скупила ценные бумаги у прогорающих инвесторов по паническим ценам, а затем перепродала их с огромной прибылью. Эта фирма была фирма Моргана, а за ней стоял умный манёвр барона Натана Майера Ротшильда. Эта связь остаётся в тайне от самых знающих финансовых умов Лондона и Нью-Йорка, хотя иногда Морган фигурировал в качестве финансового агента в операциях Ротшильда. По мере того как фирма Моргана быстро росла в конце девятнадцатого века пока она не стала доминировать финансы нации, многие наблюдатели были озадачены тем, что Ротшильды, казалось, так мало были заинтересованы в прибыли путём инвестирования в быстро развивающуюся американскую экономику. Джон Муди отмечает в The Masters of Capital, стр. 27, «Ротшильдам было достаточно оставаться близким союзником Моргана ... что касается американского поля действий»^[37]. Скрытность была более выгодна, чем доблесть.

Причина того, что европейские Ротшильды предпочитали работать анонимно в Соединённых штатах за фасадом J. P. Morgan and Company, объясняется Джорджем Уилером (George Wheeler), в «Морган и его друзья, анатомия мифа» (Pierpont Morgan and Friends, the Anatomy of a Myth), стр. 17:

«Но были и меры, принимаемые сейчас, чтобы вывести его из финансового застоя – но они не были приняты самим Pierpont Morgan. Первое предложение дать ему роль в перезарядке резерва возникло в лондонском отделении Дома Ротшильда, работодателей Бельмонта»^[38].

Уилер рассказывает о том, что значительное антиротшильдовское движение возникло в Европе и Соединённых штатах, сосредоточенное на банковской деятельности семьи Ротшильдов. Даже хотя он был зарегистрирован агентом в Соединённых штатах, Август Шенберг (August Schoenberg), который изменил своё имя на Бельмонт, когда он приехал в Соединённые штаты в качестве представителя Ротшильдов в 1837 году, для них было чрезвычайно выгодно, чтобы существовал американский представитель, который не был бы известен как агент Ротшильдов.

Хотя лондонский дом Junius S. Morgan and Company по-прежнему являлся доминирующим филиалом предприятий Моргана, со смертью старшего Моргана в 1890 году в дорожной аварии на Ривьере, Джон Пирпонт Морган стал главой фирмы. После своей роли в качестве американского представителя лондонской фирмы с 1864-1871 Dabney Morgan Company, Морган взял нового партнёра в 1871 году, Антони Дрексела (Anthony Drexel), из Филадельфии, и работал как Drexel Morgan and Company до 1895 года. Дрексел умер в этом году, и Морган изменил название американского отделения на J. P. Morgan and Company.

Ларуш (LaRouche)^[39] говорит нам, что 5 февраля 1891 года в Лондоне появилось тайное объединение, ставшее известным как «Группа круглого стола» (the Round Table Group). Группа была сформирована Сесилем Родсом (Cecil Rhodes), его банкиром, лордом Ротшильдом, зятем Ротшильда, лордом Розбери (Lord Rosebery) и лордом Керзоном (Lord Curzon). Он утверждает, что в Соединённых штатах Круглый стол был представлен группой Моргана. Д-р Кэрролл Квигли (Carrol Quigley) называет эту группу как «Британско-американское тайное общество» (The British - American Secret Society) в книге «Трагедия и надежда» (Tragedy and Hope), заявив, что «хребет этой организации вырос по линии уже существующего финансового сотрудничества, соединяющей Morgan Bank в Нью-Йорке с группой международных финансистов в Лондоне во главе с Lazard Brothers (в 1901)»^[40].

Уильям Гай Карр (William Guy Carr), в книге «Pawns In The Game» заявляет, что «в 1899 году, J. P. Morgan и Drexel отправились в Англию для участия в Конвенции международных банкиров. Когда они вернулись, Дж. П. Морган был назначен главным представителем интересов Ротшильдов в США. В результате лондонской конференции J. P. Morgan and Company of New York, Drexel and Company of Philadelphia, Grenfell and Company of London, and Morgan Harjes Cie of Paris, M. M. Warburg Company of Germany and America, and the House of Rothschild были все аффилиированы»^[41].

Видимо не зная о связи Пибоди c Ротшильдами и о факте, что Морганы всегда были связаны с Домом Ротшильдов, Карр предполагает, что он обнаружил эти отношения с 1899 года, тогда как на самом деле они начались в 1835 г.^[41a].

После Первой мировой войны Круглый стол стал известен как Совет по международным отношениям в Соединённых штатах и Королевский институт международных дел в Лондоне. Ведущие чиновники правительств Англии и США выбирались из числа их членов. В 1960-е годы, по мере того, как всё больше внимания сосредотачивалось на тайной правительственной деятельности Совета по международным отношениям, вспомогательные группы, известные как Трёхсторонняя комиссия и Бильдербергский клуб, представляющие идентичные финансовые интересы, начали свою работу с более важными должностными лицами, такими как Роберт Руза (Robert Roosa), будучи членами всех трёх групп.

По словам Уильяма Гая Карра, в «Pawns In The Game»^[42], «первое собрание этих “плановиков” состоялось в ювелирном магазине Майера Амшеля Бауэра в Франкфурте в 1773 году. Бауэру, который принял имя “Ротшильд” или “красный щит”, так как над дверями своего магазина он повесил красный щит для рекламы своего бизнеса (красный щит сегодня является официальным гербом города Франкфурт) (см. обложку книги), “было всего тридцать лет, когда он пригласил двенадцать других богатых и влиятельных людей встретиться с ним в Франкфурте. Его целью было убедить их, что, если они согласятся объединить свои ресурсы, то они смогли бы финансировать и управлять мировым революционным движением и использовать его в качестве руководства к действию, чтобы добиться полного контроля богатств, природных ресурсов и рабочей силы во всём мире. Заручившись их согласием, Майер представил им свой революционный план. Проект поддерживался бы всеми силами, которые могут быть приобретены на их объединённые ресурсы. Умно манипулируя их совокупное состояние, можно будет создать такие неблагоприятные экономические условия, которые довели бы массы до состояния, близкого к голоду вследствие безработицы... Оплачиваемые ими пропагандисты вызвали бы чувства ненависти и мести против господствующих классов, выявляя все реальные и предполагаемые случаи расточительности, распущенного поведения, несправедливости, угнетения и преследования. Они также изобретали бы клевету, чтобы принести дурную славу тем, кто мог, если их оставить в покое, вмешиваться в их общие планы... Тут Ротшильд заглянул в рукопись и приступил к чтению тщательно подготовленного плана действий:

Он утверждал, что ЗАКОН был замаскированной СИЛОЙ. Он доказывал, что логично было заключить что «По законам природы право находится в силе».

Политическая свобода есть идея, а не факт. Для того, чтобы узурпировать политическую власть всё, что нужно делать – проповедовать «либерализм», чтобы избиратели, ради идеи, передали некоторые из их прав и прерогатив заговорщикам, чтобы те взяли их в свои руки.

Он утверждал, что власть золота узурпировала власть либеральных правителей .... Он указал, для успеха его плана безразлично, кто уничтожит законное правительство, внешние или внутренние враги, так как победитель, по необходимости, будет просить помощи у «капитала», который будет полностью в наших руках.

Он доказывал, что использование любых средств для достижения своей конечной цели было оправдано на том основании, что правитель, управляющий на основании морали, не был бы опытным политиком, так как он оставил себя уязвимым и в неустойчивом положении.

Он утверждал, что «Наше право находится в силе». Слово ПРАВО – абстрактная мысль и ничего не доказывает. Я выдвигаю новое право... нападать по Праву Сильного, переделать все существующие институты, и стать суверенным Господином всех тех, кто дал нам права к их власти, передав их нам из-за их либерализма.

Наше могущество должно оставаться невидимым, до того момента, когда оно приобретёт такую силу, которую не сможет подорвать ни хитрость, ни сила.

Далее он представил наброски двадцати пяти пунктов.

Номер 8 рассматривает употребление алкогольных напитков, наркотиков, морального разложения, и все грехи систематически коррумпированной молодежи всех стран.

Они имели право налагать арест на имущество любыми способами, и без колебаний, если при этом они добивались подчинения и власти.

Мы были первыми, кто вложил лозунги Свободы, Равенства и Братства в уста масс, что создало новую аристократию – аристократию богатства, которое зависит от нас.

Войны должны направляться так, чтобы обе стороны увеличивали бы свой долг нам.

Кандидаты на государственные должности должны быть рабами и послушны нашим командам, чтобы их можно было легко использовать.

Пропаганда – их совокупное богатство будет контролировать все издания общественной информации.

Паники и финансовые депрессии, в конечном счете, должны привести к мировому правительству, новый порядок единого мирового правительства».

Семейство Ротшильдов играло решающую роль в сфере международных финансов на протяжении двух веков, как пишет Фредерик Мортон (Frederick Morton) в «The Rothschilds» («Ротшильды»):

«За последние сто пятьдесят лет история Дома Ротшильдов в удивительной степени находилась за кулисами истории Западной Европы»^[38]. (Предисловие) ... «Из-за их успехов в предоставлении займов не отдельным лицам, но правительствам, они получали огромную прибыль, хотя, как пишет Мортон, стр. 36, «Кто-то однажды сказал, что богатство Ротшильдов состоит из банкротств стран^[43].

Е. С. Кнут (E. C. Knuth) пишет в «The Empire of the City», «Тот факт, что Дом Ротшильдов сделал свои деньги в больших крахах истории и великих войнах истории, именно в те периоды, когда другие теряли свои деньги, не вызывает сомнений»^[44].

Большая Советская энциклопедия заявляет: «Ярким примером личной стыковки (международных директоратов) в западноевропейских масштабах является семья Ротшильдов. Лондонский и парижский филиалы Ротшильдов связаны не только семейными узами, но и через личную связь в совместно контролируемых компаниях»^[45]. Энциклопедия далее описывает эти компании как международные монополии.

Отец семейства, Майер Амшель Ротшильд, основал небольшое дело продажи монет во Франкфурте в 1743 году. Хотя ранее известный как Бауэр^[45a], он рекламировал свой бизнес путём вывешивания знака с изображением орла на красном щите, адаптации герба города Франкфурт, к которому он добавил пять золотых стрел, зажатых в когтях, означающих пять его сыновей. Из-за этого знака, он принял имя «Ротшильд» или «красный щит». Когда курфюрст Гессена заработал большое состояние на аренде гессенских наёмников Британии для подавления восстания в американских колониях, Ротшильду было поручено эти деньги вкладывать. Он заработал отличную прибыль как для себя так и для курфюрста, и получает других клиентов. В 1785 году он переехал в больший дом, 148 Юденгассе, пятиэтажный дом известный как «Зелёный щит», который он делил с семьей Шиффа.

Пять сыновей открыли филиалы в основных городах Европы и самыми успешными стали Джеймс в Париже и Натан Майер в Лондоне. Игнатий Балла (Ignatius Balla) в «The Romance of the Rothschilds»^[46] рассказывает нам, как лондонский Ротшильд создал своё состояние. Он поехал в Ватерлоо, где решалась судьба Европы, увидел, что Наполеон проигрывает битву, и бросился обратно в Брюссель. В Остенде он пытался взять на прокат лодку в Англию, но из-за бушующего шторма никто не хотел выходить в море. Ротшильд предложил 500 франков, потом 700, и, наконец, тысячу франков за лодку. Один моряк наконец сказал: «Я возьму с тебя 2000 франков. Тогда, по крайней мере, моя вдова будет что-то иметь, если мы утонем». Несмотря на шторм, они переправились через Ла-Манш.

На следующее утро, Ротшильд был на своём обычном месте на Лондонской бирже. Все заметили, что он был бледный и истощённый. Вдруг он начал продавать, избавляясь от большого количества ценных бумаг. Паника сразу охватила биржу. Ротшильд продаёт, он знает, что мы проиграли битву при Ватерлоо. Ротшильд и все его известные агенты продолжали продавать ценные бумаги на рынке. Балла говорит: «Ничто не могло остановить катастрофу. В то же время он спокойно скупал все ценные бумаги с помощью секретных агентов, которых никто не знал. В один день он заработал почти миллион стерлингов, что создало поговорку, «Союзники выиграли битву при Ватерлоо, но по-настоящему победил Ротшильд»^[46a].

В книге «The Profits of War», Ричард Левинсон (Richard Lewinsohn) говорит: «Прибыли Ротшильда от наполеоновских войн финансировали позже их спекуляции акциями. При Меттернихе Австрия, после долгих колебаний, наконец, согласилась принять финансовые указания от Дома Ротшильдов^[47].

После его успеха в похождениях в Ватерлоо Натан Майер Ротшильд получил контроль над Банком Англии через его монополию «Consols» и других акций. В Европе открылось несколько «центральных» банков или банков, которые имели право на эмиссию валюты: Банк Швеции в 1656 году, который начал выпускать банкноты в 1661 году, а раннее его Банк Амстердама, который открылся в 1609 году и банк Гамбурга в 1619 году. Основание Банка Англии стало возможным благодаря Банку Амстердама, который финансировал захват власти Оливером Кромвелем в Англии в 1649 году, якобы из-за религиозных различий. Кромвель умер в 1657 году и престол Англии был восстановлен, когда Карл II был коронован в 1660 году. Он умер в 1685 году. В 1689 году та же группа банкиров вновь пришла к власти в Англии, возведя короля Вильгельма Оранского на трон. Вскоре он отблагодарил своих покровителей, приказав британскому казначейству занять 1250000 фунтов у этих банкиров. Он также выдал Королевскую хартию Банку Англии, что позволило им консолидировать национальный долг (который был только что создан этим кредитом) и обеспечить выплату процентов и основной суммы путём прямого налогообложения населения. Хартия запретила частным ювелирам хранить золото и выдавать квитанции, что дало акционерам Банка Англии монополию на деньги. Ювелиры также должны были хранить своё золото в сейфах Банка Англии. Мало того, что их привилегии выдачи средств обращения (квитанций за золото) были отняты у них постановлением правительства, но их богатства теперь были переданы тем, кто заменил их^[47a].

В его «Песнях», 46;27, Эзра Паунд говорит об уникальной привилегии, которую Уильям Патерсон (William Paterson) рекламирует в его проспекте Хартии Банка Англии:

«Заявил Патерсон

получать проценты на все деньги,

которые он, банк, создаёт из ничего».

«Ничто», которое упоминается, конечно, бухгалтерские операции банка, которые «создают» деньги, введя запись, что он «одолжил» вам тысячу долларов, деньги, которые не существовали до того как банк составил запись.

К 1698 г. британское казначейство задолжало 16 миллионов фунтов стерлингов Банку Англии. К 1815 году, главным образом из-за сложных процентов, долг вырос до 885 миллионов фунтов стерлингов. Отчасти это увеличение было связано с войнами, которые вспыхнули в течение этого периода, в том числе наполеоновские войны и войны, которые Англия вела, чтобы сохранить свои американские колонии.

Сам Уильям Патерсон (1658-1719) извлёк немного выгоды от «денег, которые банк создаёт из ничего», так как он ушёл из Банка Англии из-за разногласий по вопросам политики через год после его основания. Позже Уильям Патерсон стал одним из творцов Конституции Соединённых штатов, в то время как его имя живёт, как и пагубный центральный банк.

Патерсон не смог работать с акционерами Банка Англии. Многие из них остались анонимными, но ранние описания Банка Англии говорят, что они были «Обществом около 1330 человек, включая короля и королеву Англии, которые имели акции на 10000 фунтов, герцог Лидс (Duke of Leeds), герцог Девоншир (Duke of Devonshire), Граф Пембрук (Earl of Pembroke) и граф Брэдфорд (Earl of Bradford)».

Из-за успехов в его спекуляциях, барон Натан Майер Ротшильд, как он теперь называл себя, царил в качестве высшей финансовой власти в Лондоне. Он высокомерно воскликнул, во время вечеринки в своём особняке, «Меня не беспокоит какая марионетка находится на престоле Англии править империей, над которой никогда не заходит солнце. Человек, который управляет денежной массой Великобритании, управляет Британской империей, и я управляю Британской денежной массой».

Его брат Джеймс в Париже также достиг господства над французским финансами. В книге «Baron Edmond de Rothschild», Дэвид Друк (David Druck) пишет, «Состояние (Джеймса) Ротшильда достигло 600-миллионной отметки. Только один человек во Франции имел больше. Это был король, чьё состояние было 800 миллионов. Совокупное богатство всех банкиров Франции было на 150 млн. меньше, чем у Джеймса Ротшильда. Это, естественно, дало ему бессчётные права, вплоть до свержения правительства, когда он решал так сделать. Хорошо известно, например, что он сверг кабинет премьер-министра Тьера»^[48].

Рост Германии при Бисмарке сопровождался его зависимостью от Самуила Блейхродера (Samuel Bleichroder), банкиров двора прусского императора, который был известен как агент Ротшильдов с 1828 года. Ставший позже канцлером Германии, д-р фон Бетман Гольвег (Dr. von Bethmann Hollweg), был сыном Морица Бетмана из Франкфурта (Moritz Bethmann of Frankfurt), который породнился с Ротшильдами через брак. Император Вильгельм I также во многом полагался на Бишофсгейма (Bischoffsheim), Гольдшмидта (Goldschmidt), и сэра Эрнеста Касселя Франкфуртовского (Sir Ernest Cassel of Frankfurt), который эмигрировал в Англию и стал личным банкиром принца Уэльского, позже Эдуарда VII. Дочь Касселя вышла замуж за лорда Маунтбаттена (Mountbatten), давая семье прямую связь с теперешней британской короной.

Josephson^[49] утверждает, что Филипп Маунтбаттен состоял в родстве через Касселя с Мейером Ротшильдом из Франкфурта. Таким образом, английский королевский дом Виндзоров имеет прямое родство с семьёй Ротшильдов. В 1901 году, когда сын королевы Виктории, Эдуард, стал королём Эдуардом VII, он укрепил связь Ротшильдом.

Пол Эмден в книге «Behind The Throne» говорит:

«Подготовка Эдуарда к его профессии намного отличалась от подготовки его матери, и поэтому, он “правил” меньше, чем она. На счастье, он сохранил вокруг себя людей, которые были с ним во время строительства железной дороги в Багдаде ... к штату его советников были добавлены Леопольд и Альфред де Ротшильд, различные члены семьи Сассун (Sassoon), и, прежде всего, его личный финансовый консультант сэр Эрнест Кассель»^[50].

Громадное состояние, которое Кассель нажил в относительно короткий период времени, дало ему огромную силу, которой он никогда не злоупотреблял. Он объединил фирму Vickers Sons с Naval Construction Company и Maxim-Nordenfeldt Guns and Ammunition Company, слияние, из которого возникла фирма мирового масштаба Vickers Sons and Maxim. Резко отличаясь от Касселя работали такие бизнесмены, как Ротшильды. Фирма работала на демократических принципах, и различные партнёры все должны были быть членами семьи. Они вели жизнь крупных сеньоров, с большим гостеприимством и княжескими манерами, что делало естественным, что Эдуард VII относился к ним по-дружески. Благодаря международным связям их семьи и ещё более обширным деловым связям, они знали весь мир, были хорошо информированы о всех, и имели надёжные сведения о вопросах, которые не являются предметом общего достояния. Такое сочетание финансов и политики были товарным знаком Ротшильдов с самого начала. Дом Ротшильдов всегда знал больше, чем можно было найти в газетах и даже больше, чем можно было бы прочитать в докладах, прибывавших в министерство иностранных дел. В других странах связи Ротшильдов также достигали трона. Только после того как в годы после войны появились многочисленные дипломатические публикации широкой общественности довелось узнать, насколько рука Альфреда де Ротшильда влияла на политику Центральной Европы в течение двадцати лет до войны (Первой мировой войны)».

С контролем денег пришёл контроль средств массовой информации. Кент Купер (Kent Cooper), глава Associated Press, пишет в своей автобиографии, «Barriers Down»:

«Международные банкиры, подчиняющиеся Дому Ротшильдов, приобрели интерес в трёх ведущих европейских агентствах»^[51].

Таким образом Ротшильды купили контроль Reuters International News Agency, базирующегося в Лондоне, Havas во Франции, и Wolf в Германии, которые контролировали распространение всех новостей в Европе.

В книге «Inside Europe»^[52] Джон Гюнтер (John Gunther) писал в 1936 году, что любой премьер-министр Франции, в конце 1935 года, был творением финансовой олигархии, и что эта финансовая олигархия доминировалась двенадцатью регентами, шестеро из которых были банкиры, и возглавлялась бароном Эдмондом де Ротшильдом.

Железные тиски «лондонской смычки»» на средства массовой информации были разоблачены в недавно вышедшей книге Бена Дж. Багдикиана (Ben J. Bagdikian) «The Media Monopoly», описанной как «Поразительный доклад о 50 корпорациях, которые контролируют то, что Америка видит, слышит, читает»^[53]. Багдикиан, который редактировал самый влиятельный журнал страны «Saturday Evening Post», пока монополия вдруг не закрыла его, раскрывает переплетения директоратов среди пятидесяти корпораций, которые контролируют новости, но не раскрывает их связь с пятью лондонскими банковскими домами, которые контролируют их. Он упоминает, что CBS связана с Washington Post, Allied Chemical, Wells Fargo Bank, и другими, но не сообщает читателю, что Brown Brothers Harriman управляет CBS, или, что семья Юджин Мейер (Lazard Freres) контролирует Allied Chemical и «Вашингтон пост», а Kuhn Loeb Co . – банк Wells Fargo. Он показывает, что Нью-Йорк Таймс связан с Morgan Guaranty Trust, American Express, First Boston Corporation и другими, но не показывает, как повязано всё банковское дело. Он не упоминает Федеральной резервной системы во всей его книге, что обращает внимание фактом своего отсутствия.

Багдикиан документально показывает, что монополия СМИ неуклонно закрывает всё больше газет и журналов. Вашингтон, с только одной газетой, «The Post», является уникальным среди мировых столиц. Лондон имеет одиннадцать ежедневных газет, Париж четырнадцать, Рим восемнадцать, Токио семнадцать и Москва девять. Он ссылается на исследование 1982 года World Press Encyclopaedia, что Соединённые штаты находятся в хвосте промышленно развитых стран по количеству ежедневных газет, продаваемых на 1000 населения. Швеция впереди списка с 572 газетами, Соединённые штаты в конце с 287. В Америке налицо универсальное недоверие к СМИ, из-за их пресловутой монополии и предвзятости. СМИ единодушно призывают к более высоким налогам на трудящихся, к более высоким государственным расходам, социальное государство с тоталитарными полномочиями, близкие отношения с СССР, и оголтелое преследование всех, кто выступает против коммунизма. Это программа «лондонской смычки». Они выставляют напоказ маниакальный расизм, и их девизом является изречение их верховной жрицы, Сьюзен Зонтаг (Susan Sontag), что «Белая раса является раком истории». Все, естественно, должны быть против рака. Монополия СМИ расправляется со своими оппонентами одним из двух способов: либо открытое наступление путём клеветы, из-за которой средний человек не может позволить себе судиться, или железный занавес замалчивания, стандартный приём для любой работы, которая выявляет их закулисную деятельность.

Хотя план Ротшильда не совпадает ни с одной политической или экономической программой с момента его формулировки в 1773 году, жизненно важные части его можно разглядеть во всей политической эволюции начиная с этой даты. Ларуш^[54] отмечает, что Круглый стол поддерживал авторов Фабианского социализма в Англии, в то время как нацистский режим поддерживался членом Круглого стола в Германии, д-ром Ялмаром Шахтом (Hjalmar Schacht), и что они использовали нацистское правительство в течение всей Второй мировой войны через члена Круглого стола адмирала Канариса (Canaris), в то время как Аллен Даллес (Allen Dulles) заведовал работой дружественной разведки в Швейцарии для союзников.