Глава 31. Штрихи к портрету

В целом учебный год шел ни шатко, ни валко. На защите в кои-то веки стало повеселее, хотя, повторюсь, учебники мы с Невиллом уже проштудировали от корки до корки, так что могли особенно не напрягаться: ничего сверхсложного и опасного на практических занятиях профессор Люпин нам не предлагал.

На рунах мы добрались аж до «райдо», и профессор Бабблинг нарадоваться не могла на наши успехи и тягу к знаниям. В особенный восторг она приходила от осмысленных вопросов, пусть даже слегка наивных. Вообще-то, мы давно уже могли закончить с первым аттом (на что периодически намекала всё больше мрачнеющая Грейнджер), если бы профессор не увлекалась рассказами о древних богах, всевозможными преданиями, толкованиями рун — от классического до новейших течений… Это было, по меньшей мере, познавательно, а выучить значения, повторюсь, не сложнее, чем алфавит. А вот всякие тонкости — дело другое, и уж если объясняет их человек, влюбленный в свой предмет…

С нумерологией тоже пока проблем не возникало: профессор Вектор объясняла все сухо и четко. И если профессор Бабблинг словно бы рисовала большую акварель, на которой случайно упавший луч света менял всю картину и заставлял ее заиграть другими красками, то профессор Вектор будто высекала формулы и теоремы на каменных скрижалях раз и навсегда. Наука эта только с первого взгляда казалась скучной и зубодробительной, но стоило вникнуть, и многоэтажные формулы переставали пугать, а упрощать уравнения было совсем легко, если уловить логику преобразований. И это мы еще не дошли до связи нумерологии с зельеварением, чего я ждал с большим нетерпением — почитать учебники почитал, но своим умом смог постичь только самые основы. А уж нумерологию в трансфигурации — продвинутый курс — я даже открывать пока боялся!

Кстати, профессор Вектор, как выяснилось, вовсе не чуралась маггловской алгебры, просто не упоминала ее, считая, что для чистокровных это будет слишком сложно и непривычно. Тут мы с Невиллом взглянули на других чистокровных с некоторым превосходством, а полукровки и магглорожденные, даром, что тоже об алгебре разве что слышали краем уха, захихикали. За такое поведение едва не избили на перемене свои же слизеринцы, но драку остановили в зародыше Флинт с Риддлом. Первый просто наорал на зачинщиков, а второй предложил упражнять не кулаки (хотя и это лишним не будет), а мозги, если таковые имеются в наличии. «Тоже мне, — сказал он презрительно, — в тринадцать лет квадратное уравнение решить не могут!»

Том быстро сделался авторитетом, поэтому наши мрачные чистокровные однокурсники, явно преодолевая брезгливость, взяли у меня маггловские учебники. И поняли… что ничего не поняли. Признать это им мешала гордость, поэтому третий курс притих, с остервенением разбираясь в формулах и уравнениях и с грехом пополам соотнося их с нумерологией.

К сожалению, Миллисенте этот предмет давался с трудом (я, кажется, забыл упомянуть о том, что она записалась туда же, куда и я, кроме ухода за магическими животными). Я охотно помогал, привлекая Джинни и Луну, и постепенно Миллисента уловила основные закономерности и хотя бы перестала хватать «отвратительно» (а на такие оценки профессор Вектор не скупилась, и не знаю, она брала пример с нашего декана или он с нее!).

А вот на уходе за магическими существами теперь было крайне скучно: Хагрида как следует пропесочили, и теперь он был тише воды ниже травы.

Ну а на обязательных предметах ничего особенно интересного не происходило. Разве что на зельеварении в последнее время царила нервозная обстановка, причем никто не мог понять, почему. Ну не на боггарта же Невиллова профессор обозлился! Хотя, признаюсь, гонял он Лонгботтома в хвост и в гриву, да и мне за компанию перепадало. Однако самого Снейпа Невилл бояться перестал, когда после очередного подзатыльника Тома уяснил-таки, что ничего дурного профессор ему не сделает, а его язвительные сентенции можно пропустить мимо ушей. Но лучше все же выслушать, отделить зерна от плевел и усвоить, где накосячил в этот раз… чтобы перестать уже бояться взорвать котел!

Такой подход очень помогал, и когда на очередном занятии Снейп зачитывал оценки за контрольную, то сам, по-моему, был поражен до глубины души, тем, что заслуженно поставил Невиллу «превосходно». Лонгботтом просиял и клятвенно пообещал, что получит эту же оценку за семестр, после чего оторвать его от учебника и справочников стало невозможно. Более того, он даже осмеливался задавать вопросы на занятиях, и вполне толковые, поскольку профессор, хоть и морщился, но отвечал достаточно дружелюбно и подробно, хотя гриффиндорцев, к примеру, игнорировал — за очень редким исключением.

Ну а тут еще подоспели первые выходные в Хогсмиде. Все так торжественно готовились к походу туда, будто собирались на светский раут, даже Грейнджер прихорашивалась, я сам видел — спряталась за углом и пыталась усмирить буйные кудри.

— А ты пойдешь? — не без намека спросила меня Миллисента, ради такого случая сделавшая новую прическу.

— Нет, — улыбнулся я. — Родители не подписали мне разрешение, так что я останусь, позанимаюсь с Джинни и Луной.

— Я тоже, — вставил Невилл и вздохнул. — У меня разрешение есть, но одному идти не хочется.

— С Драко иди, — кивнул я на развеселого Малфоя.

— Да ну, — поморщился Лонгботтом. — И потом, там сладкое продают, я не удержусь, а мне нельзя, забыл?

— Помню уж, что я твоя сила воли, — вздохнул я в свою очередь. — Ну да ничего, позанимаемся в тишине… относительной.

— Что вам принести? — громко спросил Том, сграбастав нас всех (ну, кто не успел увернуться) в охапку. — Так хочется взглянуть, что там, в этом вашем Хогсмиде!

— Да ничего там интересного, — заверил я. — Братья рассказывали. Кафе, магазинчики…

— Магазинчики — это отлично, — еще больше оживился Риддл. — Особенно книжные. Помнится…

— Что? — с интересом спросила Миллисента.

— Помнится, дедушка говорил, что именно в маленьких букинистических лавочках можно отыскать подлинные сокровища, — выкрутился Том, а я за спиной Миллисенты покрутил пальцем у виска, мол, следи за словами. — Обожаю рыться в пыльных старых томах… Ну, я ушел!

Его и впрямь звали однокурсники, и Риддл умчался с ними. Ему что — он числился совершеннолетним, мог ходить в Хогсмид без разрешения от родителей, только с позволения профессоров, конечно.

— Ну… Я, в таком случае, тоже останусь, — сказала вдруг Миллисента и махнула рукой Дафне и Панси, идите, мол, без меня. — Там снаружи дементоры, страшно… Я лучше еще позанимаюсь.

— Пойдем, — решительно сказала Джинни, взяв ее за рукав. — Пойдем к нам… в смысле, к ним, у них удобнее!

Вот так наша спальня подверглась девичьему нашествию.

— Надо же, правда, удобно! — подивилась Миллисента на заваленный тетрадями и пергаментами стол. — Почему у других такого нет?

— Потому что де Линт есть только у нас, — ответил я. — Это была его идея, он не любит писать сочинения на коленке… Да, вот эту кипу не трогай, это его черновики. Джин?

— Угу, лучше садись с того края, а то всем влетит, если мы случайно хоть пару листочков местами перепутаем, — понятливо ответила она и тут же бесцеремонно сдвинула сокровища Тома на другой край стола.

Будто мы не знали, как он сортирует свои записки — одним движением палочки! Он говорил, что научился у мадам Пинс, вернее, подглядел, каким заклинанием она пользуется, расставляя книги по местам или отыскивая что-то в каталоге, да и приспособил под свои нужды.

Они заговорили о нумерологии, Луна углубилась в очередную книжищу по гербологии, а мы с Невиллом взялись за трансфигурацию — МакГонаггал задала столько, что впору было возмечтать о маггловском компьютере, который сам сделал бы вычисления. С другой стороны, чтобы он их сделал, сперва нужно задать ему алгоритм действий, если я правильно понял, а потом задавать значения.

Тут я почесал палочкой в затылке и с трепетом открыл тяжеленные «Основы нумерологии в трансфигурации». Вообще-то, это был учебник Тома, но какая разница? Все равно библиотечный, в смысле, из пресловутого фонда.

— Не рановато нам туда лезть? — с опаской спросил Невилл.

— Не рановато, — пробормотал я, просматривая оглавление. Ага, вот что-то подходящее… кажется. Ну ладно, если даже не получится, я хоть буду знать, что попытался…

Через полчаса, когда я исчеркал очередной лист, моими муками познания заинтересовались и девочки. Невилл, напряженно сопевший у меня над ухом, шепотом пояснил им суть проблемы, после чего тишина стала еще более напряженной.

— А ты начерти сперва схему, — предложила вдруг Миллисента. — И потом по ней составляй уравнения. А то ты в голове всё не удержишь!

— Схему? — поднял я голову.

— Точно! — подскочила Джинни. — Видел, как Флинт рисует схемы для игроков? Кому куда лететь, как действовать на поле… Ну? Тут загонщики, тут охотники, здесь вратарь, стрелками обозначает направление движения…

— И противников тоже отмечает, — добавила Луна, хотя я готов был поклясться, что квиддичем она ни капли не интересуется. — И разными цветами — варианты. Что будет, если Джонсон передаст мяч кому-то из близнецов Уизли… И так далее.

— Ага, — сказал я, — двигайтесь ближе. Попробуем вместе, в одиночку тут явно не сдюжить…

«Если ты не Том Риддл», — добавил я про себя.

Ну а Том был легок на помине: стоило нам исчертить и изорвать всего-то десятка два страниц, как он возник за нашими спинами.

— Вы на ужин не идете, что ли? — весело спросил он. От него немного пахло элем (не сливочным пивом, а обычным элем) и еще чем-то вкусным, должно быть, копченым мясом, ну и холодным ветром, ясное дело.

— Отстань, не видишь, мы заняты… — пробормотала Джинни и провела еще одну линию, высунув кончик языка от усердия.

— Не так, — Миллисента отобрала у нее карандаш с ластиком (ей очень нравилась эта маггловская придумка), стерла линию и провела ее под другим углом. Она, кстати, отлично чертила даже без линейки, а глазомер у Буллстроуд оказался будь здоров! — Вот теперь лучше!

— Остается замкнуть цикл, — обычным своим невозмутимым тоном выдала Луна и прочертила отрывистую линию, соединив два пункта.

Блок-схема (вроде бы у магглов это называлось так) была готова. Ну, во всяком случае, она в самом деле походила на блок-схему, а не на мешанину квадратиков, стрелочек и подписей.

Том, нависнув над нами, в восторге наблюдал за этим актом творения.

— А вы знаете, что это проходят на шестом курсе, и то только те, кто выживет на четвертом? — спросил он, и мы невольно переглянулись. — Я серьезно. Если бы ты, Рон, сунул нос еще вот в эту книжку, то убедился бы в этом воочию!

С этими словами Том выудил из-под самого низа книжной пирамиды зловещего вида потрепанную книжищу с полустершимся названием, полистал и ткнул пальцем в разворот.

— Если б вы знали пару простейших алгоритмов, которые проходят на пятом курсе, вы бы так долго не мучились. Но вы дошли до этого построения своим умом, а такое дорогого стоит, — серьезно сказал он и захлопнул книгу. — Вызубрить любой дурак может, а вот прийти к оптимальному решению самостоятельно… Для этого требуются какие-никакие мозги и воображение!

— И усидчивость, — сказал Невилл, потянувшись. Я тоже потянулся — шея затекла.

— И усидчивость, — согласился Риддл. — Идем ужинать. Сегодня Хэллоуин, вы что, забыли?

Если честно, мы и впрямь забыли, а недоработанная блок-схема так и манила… Но есть все-таки хотелось, поэтому мы всей толпой отправились в большой зал.

— А можно, я еще к вам зайду? — негромко спросила Миллисента по дороге. — Я и не думала, что нумерология — это так увлекательно! И что все предметы так тесно связаны…

Я покосился на Тома. Тот подмигнул, делая вид, будто ничего не слышал.

— Приходи, конечно, — ответил я. — У тебя здорово развито это… как его…

— Пространственное воображение, — подсказал «оглохший» Риддл.

— Ага, оно.

— Может, это потому, что я училась рисованию? — спросила Миллисента, приободрившись. — Все эти шары, кубы, светотень, перспектива, пропорции… Это ужасно скучно, но необходимо.

— Наверно, — кивнул я. — Лишним уж точно не будет.

— Рон умеет рисовать, — сдала меня сестренка. — Правда, только карандашом или ручкой, и не шары с кубами, а всяких страшилищ. Ну, вроде его боггарта.

— Папе понравилось, — сообщила Луна, — но гонорар небольшой.

Тут она отделилась от нашей компании, отправившись за свой стол, а я не совсем понял, что она имела в виду. Потом мысленно стукнул себя по лбу и решил, что нужно будет проглядеть следующий номер «Придиры». Ну а потом, очевидно, поработать над другим боггартом, этот что-то приелся…

— Это вот пространственное воображение пригодится, когда вы дойдете до построения пирамид и прочих фигур, — уверил Том, — так что учитесь друг у друга… Ого! Вот это пир!

— Можно подумать, ты в Хогсмиде не наелся, — фыркнула Джинни, но себя тоже не обделила.

Вечер удался на славу. Третьекурсники делились впечатлениями, старшие посмеивались над ними и давали советы, ну а потом постепенно все потянулись по спальням…

Мы чуть задержались, потому что к ужину припоздали, так что с удивлением наблюдали, как взволнованные старосты возвращают недоумевающих учеников в Большой зал и пересчитывают по головам.

— Драко, что происходит? — спросил я Малфоя, который вернулся в числе прочих.

— Да чтоб я знал! — был исчерпывающий ответ.

Впрочем, слух о произошедшем мгновенно разнесся по залу: оказывается, пока мы пировали, кто-то зверски исполосовал портрет, закрывавший вход в гриффиндорскую гостиную. И этим кем-то, если верить Пивзу, был беглый Сириус Блэк, тот самый опасный маньяк и убийца…

В связи с этим нам надлежало провести ночь в Большом зале: директор щедро наколдовал всем спальные мешки и отправился обыскивать замок вместе с другими преподавателями.

— Я, вообще-то, привыкла чистить зубы на ночь и переодеваться, — ядовито сказала Джинни, скидывая туфли и забираясь в мешок. — Да и в том, чтобы спать на полу, когда тебе то и дело кто-то наступает на голову — приятного мало!

— Ах, не ворчи, — миролюбиво ответил Том и сгреб ее с мешком вместе. — Так удобнее?

— Намного… — сразу присмирела моя боевитая сестренка.

Луна — та сразу перебралась к нам и устроилась между Джинни и Невиллом. Ну а мне ничего не оставалось, кроме как предложить свое довольно-таки костлявое плечо Миллисенте, каковое предложение она благосклонно приняла. Благо, свет уже погасили, пока мы возились, устраиваясь на ночлег.

Над нами мерцал звездами потолок волшебного зала, витали шепотки и привидения, и, дополняя романтику этого вечера, со всех сторон доносился непередаваемый аромат ношеных носков…

Очевидно, Том тоже это чувствовал, потому что выругался сквозь зубы, нашарил палочку, и через минуту запах (во всяком случае, возле нашего лежбища) пропал.

Мне не спалось, я прислушивался к болтовне вокруг. В основном все гадали, как это Блэк ухитрился пробраться в охраняемый дементорами замок. Вдобавок, Хогвартс и так-то защищен будьте-нате, сюда нельзя аппарировать, к примеру!

Уже засыпая, я услышал голоса Дамблдора и Снейпа и ткнул Тома локтем, чтобы тот тоже послушал. Судя по ответному тычку, спать тот и не думал. Правда, ничего полезного нам услышать не удалось, поняли разве что: Снейп считает, будто Блэку помог проникнуть в замок кто-то здешний, но директор его версию не поддерживает. А вот охотился маньяк, скорее всего, за Поттером. Знать бы, зачем!

— Какая интрига… — еле слышно прошептал Том. Мне показалось, что глаза у него светятся в темноте, но, конечно, в них просто просто отражались звезды на своде потолка Большого зала…