Его величество Остеон. Аланея
Болела голова.
Невыносимо, жестоко, с самого утра… бывают же такие гадкие ночи? Когда просыпаешься по десять раз за ночь, когда не можешь найти себе места на кровати, когда бешено колотится сердце и ломит виски, когда мутит от любого запаха и кажется, что даже соловьи не поют, а верещат, как придавленные сапогом кошки…
Остеон понимал, что это из-за волнений, что брат в опасности, что он переживает…
Понятно все. Но как с этим справиться?
Ответ могут дать лекари.
Да-да, ведите здоровый образ жизни, обязательно гуляйте на свежем воздухе, правильно питайтесь, очень хорошо кушать побольше красного мяса и пить побольше белого вина, и ни о чем не волнуйтесь. Особенно последнее. И вот еще вам волшебная травяная настоечка (пилюля, клистир), который обязательно поможет.
Как все это может помочь королю, у которого брат сгинул невесть где, по прикидкам как раз на острие войны с каганом, у которого пропала принцесса из Саларина, у которого сын…
Легок на помине.
Найджел выглядел отвратительно отдохнувшим и выспавшимся. И довольным жизнью и собой.
— Доброе утро, отец. Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно, — отмахнулся Остеон.
— Уделишь мне пару минут? Надо кое-что обсудить по поводу бала.
Остеон, который чувствовал себя омерзительно, махнул рукой.
— Делай как знаешь, не до того.
— Но я же хочу как лучше…
Найджел выглядел искренне расстроенным, но сегодня Остеон себя слишком плохо чувствовал, чтобы обращать внимание на переживания сына.
— Джель, у нас война со степняками. Понимаешь — война! Там сейчас Рид, туда отправился Артан Иллойский, а мы сейчас срочно рассылаем письма. Нам надо закупить зерно, на тот случай, если степняки прорвутся в долину Шаллен… Ты представляешь, что начнется в королевстве? Треть всего зерна приходит оттуда!
Найджел удивленно пожал плечами.
— А что начнется?
— Голод, Джель. Это страшно…
— Нам ведь хлеба хватит, — Найджел по-прежнему не понимал, в чем проблема. Аристократам достаточно, а чернь… она кого-то интересует?
Остеон схватился за виски. Болью их резануло вовсе уж невыносимо.
И ведь сын не понимает, что говорит. Он не притворяется, он просто не понимает. Ах, почему он не воспитывал сопляка вместе с Ридом?
— Джель, не будет зерна — люди вымрут с голоду. Не будет людей — некому будет обрабатывать землю — не будет зерна и у нас.
Джель потер лоб.
— Но ведь эта чернь плодится, как кролики…
— Но грудной младенец не станет обрабатывать поля. Не мори корову голодом, а то молока не получишь.
Джель фыркнул, не одобряя такие низменные материи, но спорить не стал.
— И что теперь?
— Закупим зерно у соседей — на всякий случай. Барист уже торгуется, чтобы с нас не содрали втридорога. Что сможем — вывезем по Интаре, что не сможем — придется сжечь, чтобы не досталось степнякам…
— Пусть достанется. Потом мы отберем все у них!
— Как у тебя все просто, Джель.
— Это же степняки. Мне Рид рассказывал, они их чуть ли не плетками гоняли.
— Кот удавит одну мышь, сорок мышей сожрут кота.
— Может, и так… налить тебе травы? Что-то ты весь зеленый…
Остеон махнул рукой.
— А, налей…
Найджел отправился наливать в один кубок вино, во второй — травяной отвар, протянул отцу.
— Поменьше переживай, а то так и заболеть недолго.
— Вот будь любезен, не добавляй мне переживаний. Займись балом, и чтобы я о нем не слышал, действуй, как тебе заблагорассудится.
Найджел кивнул, выпил вина, поболтал еще минут пять о всякой всячине, и откланялся.
Остеон сделал еще пару глотков отвара. Потом подумал — и совершенно по-детски вылил его за окно. Захотелось.
Надоела горькая дрянь…
Голова все равно болела, но его величество уже приспособился. Нет у королей ни выходных, ни праздников, и больничный лист им не выписывают, на Ромее и слова-то такого не ведают.
Так что — работайте, ваше величество. Власть — возок, впряглись — тяните. До самой смерти.