Табу детектива-мастера: убийство и секс
Для детектива — мастера своего дела почти нет ничего невозможного. В двух случаях, однако, руки у него связаны, свобода действий ограничена: первое табу — убийство, второе — секс.
Люцифер был последним ангелом, который мог взбунтоваться. Совершенное детективом-мастером убийство не могло бы остаться нераскрытым, следовательно, появилась бы необходимость в сыщике, который его изобличит. Какой это был бы позор! Даже в интеллектуальном смысле: как мог ошибиться столь совершенный разум?
В «Убийстве Роджера Экройда» Агата Кристи нашла одно весьма остроумное решение; это было единственное, неповторимое, блестящее дело. И оно было вполне приемлемо, ибо завлекало читателя в ловушку таким образом, чтобы репутация идеального детектива не пострадала. Однако Кристи заигрывала и б еще более поразительной мыслью:
«Интересно, Пуаро, вы могли бы когда-нибудь совершить преступление? — спросил Стиллингфлит. — Осмелюсь поспорить, вам удалось бы выйти сухим из воды. Для вас это было бы слишком легко. Я имею в виду, что подобное предприятие было бы определенно неспортивным.
— Характерная английская мысль! — ответил Пуаро» («Сон»), И добавим: ответил уклончиво. А ведь тогда (эта короткая детективная история писалась в 1939 году) он еще не подозревал, что позднее Агата Кристи в заранее задуманном для посмертного издания произведении «Занавес» поставит его перед тяжелой дилеммой, и Пуаро придется принять два самых трудных за всю его карьеру решения, на сей раз, однако, без возможности от них уклониться.
Джейн Марпл в коротком приключении «Синяя герань» с целомудренным возмущением отвергнет мысль своего давнишнего почитателя о том, что она способна совершить безукоризненное преступление:
«...если б я хотела кого-то убить, что, конечно, ни на миг не могло бы прийти мне в голову, потому что это было бы великим злодеянием, и я вообще питаю отвращение к убийству, даже к уничтожению ос, хотя знаю, что это необходимо и что садовник делает это так гуманно, как только возможно. Но на чем же я остановилась?
— Если бы вы хотели кого-то убить, — помог ей сэр Генри.
— Ах, да... Я действовала бы решительно, только наверняка и очень тщательно все обдумав.
— Мисс Марпл! — сказал сэр Генри. — Вы меня потрясли. Надеюсь, вы никогда ничего не замыслите против меня. Ваши планы были бы слишком хороши.
Мисс Марпл глядела на него, укоризненно помаргивая.
— Мне кажется, я сказала ясно, что подобное злодейство никогда не могло бы прийти мне в голову...»
Второе табу детектива — секс. Дэшил Хэмметт первым вывел на сцену детектива новое действующее лицо, до того считавшееся неприемлемым, — женщину.
Женщины, разумеется, скорее украшают, чем осложняют действие. Это в основном второстепенные лица, и героинями не могут стать хотя бы потому, что хорошенькие дамы довольно часто оказываются растленными преступницами. Во всяком случае, в «Мальтийском соколе» (1930) впервые в детективной литературе особое внимание было уделено женщине в лице доверительницы Сэма Спэйда.
Сэм Спэйд вообще пользуется успехом у женщин. Дэшил Хэмметт разрешает ему посвящать им время. У Филипа Мэрлоу, героя Чандлера, тоже бывают галантные приключения, не говоря уже о Майке Хаммере и других американских «героях». В какой степени произведение отдаляется от детектива классического типа и приближается к приключенческому роману, в такой же мере раскрываются двери перед участием в нем блондинок, шатенок и (главным образом) рыжеволосых дам.
Дело в том, что секс первородно чужд детективной истории. Как сформулировал Сатерленд Скотт, любви так же нет места в детективе, как мухе в супе.
Есть в этом некая характерно британская ложная стыдливость. Английский читатель детектива охотнее натолкнется во время чтения на труп посреди спальни, чем на красивую и очень даже живую женщину.
Не то чтобы у Эркюля Пуаро или Перри Мейсона не было клиенток или женщины не играли бы у них значительную роль. Иногда речь заходила даже о любовных делах. Однако для детектива-мастера любовь — табу, и обычно он не дает себе увлечься даже игривыми мыслями.
Как говорил Шерлок Холмс Уотсону: «Расследование преступления - наука точная, по крайней мере должно ею быть. И описывать этот вид деятельности надо в строгой, бесстрастной манере. А у вас там сантименты! Это все равно что в рассуждение о пятом постулате Эвклида включить пикантную любовную историю» («Знак четырех»).
Романтические стороны жизни героя-детектива встречаются только в воспоминаниях, чрезвычайно тактичных ссылках. На камине у Шерлока Холмса стоит выцветшая женская фотография — напоминание о давнем приключении. Однако Великий Детектив не говорит о нем, следовательно, читатель должен довольствоваться собственным воображением. Ниро Вульф порой ссылается на невинную любовь своей молодости, возлюбленную, которую постиг трагический конец, но с такими болезненными вздохами, что читатель спешит подавить свое любопытство.
Великий детектив может быть женат, и это заранее исключает всякие галантные приключения. К этой категории принадлежат Мегрэ и Дейвид Смолл. Но об их семейной жизни нам почти ничего не известно. Жены, когда видят, что заботы следствия поглощают их мужей, ходят еще тише по квартире и в большинстве случаев выходят даже из истории, предварительно приготовив мужьям свежевыглаженную одежду. Юная спутница жизни Дейвида Смолла, правда, делает иногда слабые попытки повлиять на мужа, столь многим жертвующего ради своих принципов, однако ее усилия тщетны.
Пожилая семейная пара Томми и Таппенс Бересфорд занимается исключительно своим любимым делом — расследованием преступлений.
Детектив-мастер может быть не только женатым, но и отцом семейства, как, например, Чарли Чен, у которого одиннадцать детей, но работа настолько его увлекает, отрывает от семьи, что сыновей своих он упоминает только по номерам.
В большинстве случаев у детектива-мастера до женитьбы дело и не доходит. Правда, Эллери Куин совершил ошибку, женившись в 1929 году, и из отдельных его замечаний выясняется, что у него даже родился сын, однако позднее он предпочел обо всем позабыть и в дальнейшем предстает перед нами в качестве закоренелого холостяка. Правда, в 1938–1939 годах у него появляется знакомая журналистка, Паула Пэрис (полностью так и не выяснилось, в каких отношениях с Эллери была дама, игравшая в тот период важную роль в историях, им написанных), а в 1940–1943 годах он уже засматривается на свою секретаршу Никки Портер, о которой мы узнаем из появившейся в 1953 году книги, что она все еще служит у него, однако позднее о ней больше ничего не слышно.
У Эллери Куина нет времени на ухаживания и комплименты, в лучшем случае из брошенных им полуфраз читатель может сделать вывод, что Никки не безразлична великому сыщику.
Эрл С. Гарднер не позволяет, чтобы дружеские связи Перри Мейсона с его доверенной секретаршей Деллой Стрит получили особый акцент. Иногда они вместе ужинают в каком-нибудь ресторане, чаше всего если это требует их работа. В двух-трех книгах Гарднер разрешает им поцелуй, однажды, например, Перри возвращается с порога и, иронически воскликнув: «Кажется, я что-то забыл!», целует Деллу, больше того, в «Случае с хромой канарейкой» знаменитый адвокат даже делает предложение своей секретарше, но та отклоняет его, ибо ей интереснее участвовать в его волнующих расследованиях, чем скучать дома в качестве богатой жены (кстати, Эрл С. Гарднер жил отдельно от жены, и прообразом Деллы послужила одна из его секретарш, с которой он десятилетиями вместе работал). Автор так характеризует их отношения: «Деллу Стрит и Перри Мейсона соединяли нити, которые возникают между людьми разных полов за годы общей работы, требующей исключительной точности. Эта работа увенчивается успехом только благодаря совершенной гармонии усилий. Всякие личные связи подчинены успешному выполнению задач, и это более совершенные партнерские отношения, нежели те, что люди стремятся наладить сознательно» («Случай с любопытной невестой»).
Шерлок Холмс смотрел на женщин с определенным цинизмом: «Поверьте, самая очаровательная женщина, которую я когда-либо видел, была повешена за убийство своих трех детей. Она отравила их, чтобы получить деньги по страховому полису» («Знак четырех»).
Эркюль Пуаро — тоже старый холостяк — несколько более склонен к романтике. Единственное известное нам нежное чувство вызвала у него эмигрантка, русская графиня. Эта международная авантюристка возникает в двух историях в качестве второстепенного лица; Пуаро расстается с ней, многозначительно говоря при прощании, что если бы они встретились раньше, их жизни, возможно, сложились бы по-иному.
Итак, секс правомочен в детективе, если выступает только в качестве мотива загадки и разгадки. Пафос расследования не позволяет, чтобы любовные сложности, которые могут возникнуть между главными героями, развились в побочные действия. Что касается главного героя, то Гарднер, размышляя над тем, стоит ли выдавать Деллу Стрит за Перри Мейсона, говорит: «Задача сыщика — расследование, а не создание семьи».
Характерен циркуляр дешевого английского журнала «Спайси Детектив», в тридцатые годы направленный его английским и американским сотрудникам: «При описании женских образов надо избегать анатомического детализирования груди. Если для усложнения сюжета женщина неминуемо отдается мужчине или он овладевает ею, не входите в детали... Насколько возможно, избегайте показывать в книгах обнаженных женщин... Пока женщина жива и находится в связи с мужчиной, мы не хотим, чтобы она раздевалась. Естественно, описание обнаженного женского трупа разрешается...»[46]