Войско степняков, где-то в районе Интары
– Мой каган…
Кал-ран Давель смотрел преданными глазами.
Хурмах вскинул брови.
– Что тебе?
– Мы должны двигаться быстрее. Иначе Равель мы с налета не возьмем…
– Что они могут нам противопоставить? Сорок тысяч… ладно, тридцать нашего войска – и их! Сколько там, тысяча солдат? Две? – Хурмах был настроен оптимистично.
Давель, напротив, о чем-то печалился.
– Я бы не стал недооценивать Равельского.
Хурмах кивнул.
– Ладно. Утром выступим.
– Может, хотя бы отряд отправим? – Кал-ран смотрел умоляюще. – Пусть хотя бы сидят за стенами…
– Ладно. Завтра с утра я отправлю пару тысяч вперед.
Давель почтительно поклонился. Но из шатра кагана уходил не в лучшем настроении.
Сорок. Тысяч. Человек.
Это немало, уж поверьте.
А еще есть кони, заводные кони, обоз… много чего. В том числе и платформа, на которой передвигается сам каган – символ армии! Символ Степи! Не верхом же ему ездить?
Так что армия двигается достаточно медленно. А еще добавьте фактор сборности. Или сотрудничества. Или…
В королевской армии все четко определено. Конница. Пехота. Артиллерия. Обоз. И части не выясняют, кто главнее или важнее. У каждого полка своя задача, у каждого свое обеспечение… Степь не воевала подобным образом… да никогда!
Род мог послать своих людей в набег. Могли объединиться несколько родов, два, иногда три. Но не больше, никак не больше.
Хурмах же…
Он собрал войско по всем степным кланам и родам. И, конечно, хорошего в этом было мало. Степняков объединяла лишь жажда наживы – последнее время им редко удавалось поживиться на границе.
Торнейский, сожри его шервуль!
Если раньше поддерживался какой-то баланс, и степняки получали свою долю людей, рабов, скота и прочего, что можно достать у «круглоглазых»[14], то сейчас им перекрывали все пути.
А денег хочется. И власти, и рабов, и рабынь, белокожих и покорных… На этом и сыграл Хурмах, собирая войско.
Но все равно. Люди ссорились, воины выясняли, кто сильнее, чей род выше и больше, кому сколько добычи получать, кому где ехать… Да много чего.
Армия кагана напоминала Хлебного Человека из старой детской сказки. Он громаден, страшен и ужасен, но это хлеб. Рыхлый и рассыпающийся. Может убить. Может убиться. Тут уж – как повезет.
Один степняк – замечательный воин. А несколько сотен – это орда. Часто бессмысленная.
Давель это понимал лучше кагана и всех остальных. Но что тут поделаешь? А ничего! Значит, и переживать не о чем. Или есть о чем?..
Ренар Давель шел к своему шатру и думал, что сейчас надо поесть и выспаться. И без девок.
Как кал-рану, ему полагались наложницы, но в поход он взял лишь одну – самую покорную и сообразительную. Чтобы разминала спину, готовила поесть, а иногда помогала снимать напряжение после боя. И только-то.
Когда они победят – будет многое. И свой дворец, и покорные наложницы, и новые победы… потом. Все потом. А сейчас лучше обходиться малым…
Пока не…
Пока Ренар не увидит голову Торнейского, насаженную на копье.