Глава шестая

В город въезжал на следующий день вечером, почти в сумерках. И сразу же направился к дому Ларта. В последние дни какие-то неясные тревожные предчувствия терзали меня. И они не обманули: теперь я стоял и тупо смотрел на обгорелые останки того, что было мастерской Ларта. А так как на втором этаже находилась жилая часть, где и обитала семья Ларта, то смотрел и на останки дома. Что это? Месть мне или попытка поставить и Ларта на оплату, так как узнали, что он начал работать и получил заказ? А может, это просто случайность, в которую, правда, совсем не верится.

Придя в себя, я попытался выяснить у соседей, живы ли погорельцы, и если живы, знает ли кто, где они и что с ними. Но никто ничего не знал, а скорей всего, люди просто не хотели связываться с этой историей. Так ничего не выяснив, я направился к постоялому двору. Ехал не спеша, шагом, внимательно посматривая по сторонам, мало ли что – теперь мне всегда надо быть настороже, пока жив Седой.

Вдруг из переулка мне навстречу метнулась тень и ухватила Ветерка за узду. Я рванул из ножен меч и только в самый последний момент удержал руку, услышав шепот.

– Господин Алекс, это я, Ларт…

Передо мной и правда стоял Ларт. Зажмурив глаза и втянув голову в плечи, он мертвой хваткой вцепился в повод.

– Ты что делаешь идиот! – зашипел я, возвращая меч в ножны. – Тебе что, жить надоело?

– Они вас ищут и ждут, господин граф… я должен вас предупредить.

– Ну вот, ты меня и предупредил, спасибо, – спрыгивая с седла и становясь рядом с ним, ответил я. – Рассказывай, что произошло.

По словам Ларта, к нему пришли через неделю после моего отъезда, сказали, что еще его отец задолжал им две золотые монеты, и предъявили бумагу, подписанную стряпчим – мол, пришло время вернуть долг. А так как время отдачи просрочено, то и долг возрос на три серебрушки, то есть теперь надо вернуть аж два золотых и три серебряных монеты.

Деньги довольно большие, а в положении Ларта просто огромные. Ларт начал доказывать, что никакого долга нет, а если бы был, то он о нем знал бы. На это ему заявили, что им все равно, знал он или нет, но если в течение трех дней долг не будет возвращен, у него заберут мастерскую и дом. Мастерская и дом стоили все-таки в два раза больше, но за такой короткий срок их не продать, разве что за еще меньшие деньги, чем мифический долг.

Ларт поговорил с матерью – слез, конечно, было много, но мать здраво рассудила, что им ничего не остается, как уступить требованиям и отдать дом. Потому что любой суд станет на сторону кредиторов. Бумага, заверенная стряпчим мэрии, имеет неоспоримое преимущество перед простыми заверениями.

В селе, которое почти приткнулось к городским стенам, проживала его бабушка, мать его матери, к ней и решили перебраться. Наняв повозку, Ларт перевез в село мать и сестер, а также одежду и всякие мелочи. Второй ходкой он вывез инструмент и приспособления из мастерской, а также кое-какой материал, который успел закупить для выполнения моего заказа. Перевезя своих женщин в село, он уже две недели дежурит у ворот в ожидании моего приезда.

– А почему тогда дом и мастерская сгорели? – задал я вопрос.

А вот это и для Ларта оказалось загадкой. Поняв, что никаких денег не дождутся, его избили. Так просто без злобы, для порядка, и заставили подписать бумагу, что дом передается в счет долга какому-то Жакому ден Ресту, мещанину. С того дня Ларт ни разу не был в том районе города. Слышал, что дом сгорел, и было до слез обидно, ведь он в нем родился и вырос; но почему это произошло, он не знает. Матери и сестрам он, конечно, об этом не говорил, не хотел расстраивать. Те до сих пор рыдают при любом упоминании об оставленном доме.

А еще у Ночной гильдии идет какая-то склока, и, по слухам, есть даже убитые. Но все это только по слухам. Может, оттого и дом наш сгорел, не поделили. Впереди раздался какой-то шум и приглушенное звяканье металла. Адреналин у меня в крови резко подпрыгнул, ладони сами собой сжались в кулаки.

– Быстро садись на коня, – прошептал я Ларту. – В случае нападения на нас ты должен быстро убраться. Скачи на постоялый двор, где мы с тобой встречались, там переждешь до утра и возвращайся к матери и сестрам. Я потом тебя найду.

– Граф, я не могу так, – был мне ответ, – я останусь с вами.

– Ты что, плохо понял, что я сказал? – прошипел я сквозь зубы. – Быстро садись на коня. – И добавил более ласково: – Ты мне только мешать будешь. Не переживай, все будет хорошо.

Мы как раз находились напротив очередного проулка. Ларт взгромоздился на коня, и я ударил ладонью Ветерка по крупу. Тот с места сразу перешел в галоп, так что Ларта откинуло на спину, но все-таки он удержался в седле.

Шум приближался, и уже можно было различить топот шагов спешащих людей. Сзади тоже послышался шум шагов. Я вынул меч правой рукой, а левой достал пару метательных ножей и прижался спиной к высокому каменному забору дома. Руку с метательными ножами отвел назад, чтобы они не бросались в глаза. Наконец показалась группа людей, человек десять, все они были вооружены и, заметив меня, пошли медленнее. С другой стороны улицы тоже подошли несколько человек. Вся эта ватага замерла от меня в нескольких метрах, как будто чего-то ожидая.

Я тоже молчал и только внимательно следил за пришедшими. Луна этой ночью светила ярко, но периодически пряталась за тучки и находилась за моей спиной, так что видно было все прекрасно.

– Ты осмелился мне угрожать, ничтожный дворянчик? – раздался вдруг голос, и вперед вышел благообразный дедушка, по-простому Седой.

Я усмехнулся про себя: не удержался старый идиот.

– О, какая честь, сам старый маразматик с кликухой Седой выполз. Ты еще не сдох, старый козел? Тем лучше: мне не надо будет гоняться за тобой…

Меня всю жизнь учили, что если драка или бой неизбежны, бей первым. И я, выполняя это наставление, метнул ножи, ночью левой рукой из положения снизу, но все вышло просто великолепно. Один из ножей вошел в глаз Седого по обмотанную ремешком рукоятку, второй в горло стоящего рядом детины. И я рванулся вперед, переходя в ускорение. Пока вся эта свора приходила в себя, я успел сблизиться с ними и махнуть мечом снизу наискось и второй раз на возвратном движении.

Вот и покатились одна рука с мечом и голова. Вой от боли одного и фонтан крови из шеи другого заставил стоящих рядом отшатнуться, и я вырвался к ним за спины. В левой руке я уже держал кинжал обратным хватом. И снова, пока они приходили в себя и разворачивались, я успел махнуть мечом и ударить кинжалом.

Бил по ногам, чтобы не убить, а покалечить. Крики боли и фонтанирующая кровь из артерий – отличный дестабилизирующий фактор. А против меня стоят совсем не солдаты, а отребье, которое может нападать только на слабых и беззащитных.

Широкий шаг вправо, сближаюсь с основной группой и снова успеваю нанести два удара крест-накрест. Правда, достал только одного, вскрыв ему грудную клетку, несмотря на кольчугу. Второй успел отшатнуться, и я лишь нанес ему небольшую рану на предплечье. Ну вот, не прошло и пары минут, а я уже уполовинил количество противников.

Много слухов и легенд ходило про кентийцев. Чаще всего среди обывателей распространялся слух о том, что мы выдирали сердце и печень у еще живого врага и тут же все это поедали. Поэтому и в бою не было нам равных. Были даже свидетели, которые на голубом глазу утверждали, что лично это видели.

Оставалось только узнать у них, где они это видели, так как на континенте почти пятьсот лет не было войн. Ну, если не считать мелких междоусобиц, которых, кстати, у кентийцев не было совсем. Все это промелькнуло в моей голове в считанные мгновения, и я интуитивно произнес:

– Я не буду вас убивать, я буду отрубать вам ноги и руки, а потом еще у живых выдеру сердце и печень и съем.

Луна как раз спряталась за тучи, что придало моим словам еще более зловещий оттенок.

Видать, это было последней каплей. Стоило мне только шевельнуться, как раздался звон упавшего меча и топот убегающего человека. Тут же и остальное воинство побросало оружие и пустилось наутек, остался лишь один – тот, которому я нанес небольшую рану руки, да трупы, даже оставшийся без кисти бежал воя и зажимая рану.

– Ты что, самый смелый или плохо бегаешь, – спросил я, приближаясь к нему.

– Нет-нет, что вы, я не собирался и не собираюсь с вами сражаться. Просто я, пока не увидел вас, не знал, зачем нас собрали и вооружили. Думал, снова с ребятами Сигурна сцепимся.

Все это он выпалил скороговоркой и показал пустые руки. Луна, на несколько минут спрятавшаяся за тучами, снова выглянула и осветила окрестности.

– О, да это старый знакомый… – рассмотрел я того, которого несколько недель назад допрашивал после нападения на наш караван. – Ну и почему ты не убежал? – повторил я вопрос, подойдя вплотную.

– Седой мертв, его правая рука Олис тоже, – кивнул он на второго, в которого попал нож. – Сигурн откололся, остался старый Торм, с которым я справлюсь без проблем и смогу освободить наконец брата и сестру. И будь я проклят, если после этого задержусь хоть на день в этом городе.

– Хорошо, собери оружие и пошарь по карманам, и шевелись, чувствую, скоро тут от стражников будет не протолкнуться.

Сам же я вытащил метательные ножи, вытер их об одежду нападавших и вложил в перевязь. Уже по дороге парень протянул мне увесистый мешочек.

– Это было у Седого, – сказал он, кряхтя под тяжестью десятка мечей.

Не успели пройти и несколько метров, когда раздался цокот копыт и из переулка появился Ларт, ведущий Ветерка под уздцы.

– Ты что здесь делаешь, ты где должен быть? – накинулся я на него.

– Господин граф, ваш конь абсолютно меня не слушался и отказался следовать без вас. Он, не слушая повода, развернулся, и мне пришлось возвращаться. Когда мы уже приблизились к перекрестку, я увидел, как пробежала толпа народа, и испугался, что вы погибли. Потихоньку приблизился и, выглянув из-за угла, увидел вас уже уходящими. Ну вот… – И он замолчал, разведя руками.