на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 4


Остров нас не принял. Это было ясно с первой минуты нашего пребывания на нем.

До места назначения мы добрались, когда туман уже рассеялся, но солнце так и не показалось, вместо этого небо заполнила полупрозрачная жемчужно-серая мгла – обычное дело для Краухарда. Когда однообразие пейзажа уже начало утомлять, прибрежные скалы расступились, открывая вход в глубоководную бухту, древнее название которой забылось давно и надежно, последние триста лет она именовалась просто Тюремной. На дальнем берегу виднелись постройки более привычного для Ингеники вида: грубая кладка из местного камня, зарешеченные окна, ржавые разводы на стенах. Здания как-то неуловимо погружались в пейзаж, словно прикидывались миражами, только крыши из красной черепицы выступали цветными пятнами на фоне серых скал. Никаких внешних стен – крепостью это место никогда не было. Да и кому придет в голову охранять Остров Короля? С самого начала комплекс возводился как тюрьма, Юдоль Обреченных – название, ставшее нарицательным. Если память мне не изменяет, тут было самое первое специализированное заведение подобного рода, а прежде провинившихся пороли на площади, либо попросту отрубали им головы, компромиссов не существовало. Естественно, учитывая особенности характера, черных здесь сидело больше, чем всех остальных, из-за чего и пошли всякие глупые поверья. Остров Короля напоминал о себе в мелочах – фундаментом Юдоли служила плита из темно-серого материала, издали напоминавшего цементный монолит, триста лет назад такие делать не умели.

Миновав линию естественных волноломов, катер дал сигнал. Потом еще один. И еще. Шум машины изменился – команда запустила задний ход, судя по всему, подходить к причалу просто так капитан не решался. После некоторого совещания, на воду спустили шлюпку и на берег отправились мистер Смит с одним из охранников. Часа через два они вернулись и, после еще одного совещания, катер двинулся-таки вперед. Леди-крокодил, как ни в чем не бывало, принялась командовать разгрузкой.

Из происшедшего следовало два вывода: во-первых, что-то пошло не так, во-вторых, что именно пошло не так простым смертным знать не полагается.

– Держи ухо востро, – шепнул мне дядя.

Работа на время заслонила беспокойство. Студенты, ругаясь, таскали к зданию тележку, наполненную экспедиционным имуществом (ругались они зря, так как вручную такую гору барахла можно было носить до конца лета). Мы с дядей Гордоном, вооружившись шестами, сосредоточенно закатывали в горку бочки с топливом для генератора (задача не шибко сложная, но выглядящая очень ответственной со стороны). Тот парень, что из белых, возился в пристройке с динамо-машиной (нашли, кого послать!), после третьей бочки я даже заинтересовался – чем там так долго можно заниматься? Ну, а на четвертой меня просто повело на цель.

В пристройке сильно пахло маслом – с заполнением бака горючим белый справился. На полу валялись горелые предохранители – остановка генератора была аварийной, но, внешне, ни дизель, ни обмотки не пострадали. Студент занимался тем, что просаживал зря пусковой аккумулятор, дергая ручку запуска. Бедняга был в трансе – машина не работала. Парня надо было спасать… и самому спасаться. Причем, в буквальном смысле слова: есть у белых одна неприятная черта – если их что-нибудь всерьез расстроит, они могут плакаться об этом НЕДЕЛЯМИ. Без балды! Я не раз был свидетелем похорон битой чашки (!), уже не говорю о мышках и птичках. Самое незабываемое зрелище: человек, бережно выносящий на улицу пойманного таракана (то есть, оцените: его надо сначала поймать (!) целым (!), а потом еще и нести). Короче, провести четыре недели в обществе душевно контуженного белого мне совсем не улыбалось. На острове. Ха!

– Раздайся, "ботва", алхимик идет!

Он обиженно надулся и стал чем-то похож на Лючика.

– Не кисни! – я снисходительно потрепал его по плечу. – Сейчас я все налажу.

Проблема была проста, как пень и относилась не к алхимии, а к "науке о хреновых контактах": горе-монтажник постеснялся загнать предохранители в гнезда до щелчка, потому-то генератор и не включался. Когда машина басовито забухтела, студент был искренне счастлив.

– Если еще что будет, – дружелюбно предложил я, – зови меня. Как смогу – помогу!

Он кивнул и улыбнулся.

– Тангор!! Чем вы там заняты?! – рявкнул откуда-то мистер Смит.

– Мусор выношу! – крикнул я первое, что пришло в голову, подмигнул студенту и был таков.

Как выяснилось, Смит орал не зря – погода резко изменилась. Хотя до вечера было еще далеко, с моря на берег наползала полоса плотного тумана. Выглядело это явление донельзя подозрительно. Наши начальники засуетились, нам было приказано хватать и тащить в дом то, что могло пострадать от сырости, а прочее бросать на месте. На катере запустили задний ход, чтобы встать на якорь где-то посередине бухты, от греха подальше. К тому моменту, как дрожащий белый занавес достиг берега, двери единственного жилого корпуса тюрьмы были плотно закрыты, а члены экспедиции, как могли, устраивали быт.

Нам выделили угловую комнату с видом на тюремный двор (условно говоря, потому что видно ничего не было). При свете помещение выглядело уютным, только пыльным немного. Дядя проверил отвращающие заклинания на переплетах окон, поцокал языком и трогать ничего не стал. Снаружи плескался густой туман, словно молока в воду налили, солнце подсвечивало его изнутри и создавалось впечатление, что воздух чуть заметно светится. Инфернальное зрелище, в Краухарде такими любоваться не принято.

– Дядь, тебе не кажется, что здесь как-то странно?

– Потустороннее, – с видом знатока кивнул он. – Оно так близко подступает к границам реальности, что начинает давить на нервы. Вообще-то, хреново выглядит вся эта экспедиция.

– Ну, они же, наверное, знали, куда едут.

– Уверен? – дядя хмыкнул. – Ситуация может меняться очень быстро. Они ожидали, что их встретят. Заметил? Кто это должен был быть и где он теперь?

Я невольно поежился – мне еще не приходилось встречаться с чем-то таким, что способно отобрать жизнь у человека. Единственными гостями с того света в нашей долине были чарики – сполохи света, блуждающие в тумане, довольно безобидное явление, если руками не хватать.

В дверь комнаты вежливо постучали.

– Войдите, – предложил дядя.

В комнату, робея, заглянул давешний студент – белый (куда-то его все время не туда посылают) и сообщил:

– Миссис Клементс просит всех собраться внизу.

– Идем, идем! – я попытался вспомнить, куда закинул башмаки.

– Чего это ей приспичило? – заворчал дядя и извлек из мешка пару войлочных шлепанцев, я такие взять не догадался.

– Хочет попрощаться? – истерически хихикнул я.

Наверное, когда-то в этом здании проживало руководство тюрьмы, узких коридоров с множеством дверей здесь не было, комнаты были просторными, а сразу за входной дверью располагался вместительный холл. Там-то, среди кучи не разобранных вещей, миссис Клементс собирала народ, в виду отсутствия стульев, на вещи все и садились. Атмосфера на встрече царила странная: с одной стороны, непосредственной опасности вроде бы не было, с другой – что-то странное, несомненно, происходило. Дело осложнялось тем, что столичные жители склонны считать угрозу потустороннего сильно преувеличенной (такое отношение можно себе позволить, когда живешь чуть ли не на солончаке), причем, мысль о том, что на Острове Короля не зря отсутствуют даже крысы, их головы не посещала. Интуиция упорно твердила мне, Краухард такого отношения к себе не простит.

Двое студентов о чем-то вполголоса судачили, белый (теперь я вспомнил его имя – Алех) сел поближе к нам (все верно, маги должны держаться друг друга) и казался подавленным. Дядя был единственным, кто появился на собрании в домашней обуви. Мистер Смит выглядел так, словно только что вылез из какого-то тоннеля, и пахло от него затхлой сыростью. Лишь только миссис Клементс была бодра и невозмутима. Я полагал, присутствующим прочтут лекцию о правилах безопасного поведения на Острове, вместо этого она толкнула спич о необходимости работать и еще раз работать:

– Сроки экспедиции крайне ограничены, успешное выполнение задачи требует от каждого вдумчивого и ответственного подхода к своей работе. Тупая исполнительность поощряться не будет. В случае успешного завершения проекта вознаграждение может быть увеличено.

– А что мы ищем-то? – не удержался я.

Она смерила меня раздраженным взглядом:

– Если вы позволите, мистер Тангор, к этому я перейду минутой позже.

Студенты с готовностью захихикали. Я пожал плечами – три года в Редстоне отучили меня заводиться с пол-оборота.

– Этот остров в неприкосновенности хранит загадки древнейшей цивилизации мира! – патетически возвестила миссис Клементс и пустилась в пространное описание чьих-то работ, ссылки на авторов и результаты раскопок. Студенты сосредоточенно записывали.

Я отключился от разговора – история никогда не входила в сферу моих интересов, смысл коллекционирования тысяч никому не нужных предметов от меня ускользал. Мысль о том, что из этих осколков можно извлечь картину жизни ушедших поколений казалось смешной (не согласны? Попробуйте собрать из разрозненных деталей обычный будильник), а эстетической ценности в черепках и обломках в упор видно не было. Дорогостоящая придурь основанная на неутолимом человеческом любопытстве.

– … и оценить уровень развития техномагии той эпохи, – закончила миссис Клементс очередной пассаж.

Это вывело меня из прострации:

– Алхимия?

Миссис Клементс подарила мне презрительный взгляд.

– Техномагия, – повторила она едва ли не по слогам, – отличается от алхимии способностью манипулировать очень тонкими структурами материи, причем допускает выполнение этих операций тысячи, сотри тысяч раз, без какого бы то ни было отклонения от оригинала.

Я вытянул из кучи вещей коробку с предохранителями, уцелевшими после общения с Алехом.

– Типа такого? – уточнил я. И пусть тот, кто скажет, что они отклоняются от оригинала, бросит в меня камень.

Она едва ли не скукожилась:

– Нет! На гораздо более тонком уровне, на уровне, соразмеримом с воздействием магии!

– Утерянные алхимические приемы, – с сознанием дела заключил дядя.

Я пожал плечами и не стал продолжать спор – есть люди, которые испытывают иррациональное отвращение к алхимии. Как правило, они принадлежат к белым, но и среди обычных людей тоже встречаются, а демонстративная нелюбовь к "искусственному" в них прекрасно уживается с любовью к продуктам белой магии, всем этим доработанным лошадям, кроликам и коровам (хотя, на мой взгляд, разницы никакой). Миссис Клементс относилась именно к этой категории "ботвы". Опыт Редстона подсказывал, что препирательства с такими личностями – дело бессмысленное и непродуктивное.

После пространной лекции о величии и уникальности ТЕХНОМАГИИ, мы, наконец, узнали, что нам предстоит искать – собравшимся были предъявлены рисунки, схемы и реконструкции древних объектов. Это были такие маленькие, угловатые жучки, разного размера и с разным количеством лапок, без какого бы то ни было отличия переднего и заднего конца. Последнее обстоятельство меня здорово развеселило, но я сумел удержать это веселье до возвращения в нашу комнату.

– Зря хохочешь, – заметил дядя, наблюдая мои конвульсии, – если они найдут таких хоть десяток, то окупят экспедицию с лихвой. Эти штуки раньше называли песчаными гнидами, то, что они искусственные, стало ясно не так давно. С тех пор они резко потребовались всем – военным, ученый, частным разработчикам. Что это, никто не знает, но все хотят. Я слышал, что неповрежденное гнездо продали за полтора миллиона крон.

– Полтора миллиона… – веселье мигом покинуло меня.

– Не смей! – серьезно предупредил дядя. – Думаешь, почему частники не перерыли Остров вдоль и поперек, наплевав на запреты? Вспомни замок! Там кругом темнота, там не было света сотни, если не тысячи лет. Улавливаешь?

Я улавливал. Да что там, от этой мысли мне стало просто дурно. Из памяти услужливо выплыла теория, существующая на сей счет: чем дольше существует потусторонний феномен, тем сильнее, сложнее и непредсказуемее он становится. Немудрено, что здесь такой фон! За тысячи лет даже примитивный чарик мог превратиться в огненный фантом, что уж говорить о более сложных нежитях. Ни фига себе сказочный остров…

– Это ж в какое мы влезли… – начал я.

– А, дошло, наконец! – обрадовался дядя. – Не дрейфь! Просто надо смотреть по сторонам, на эту компанию надежды мало. Те два олуха – просто вылитые кумы Короля, да и про тетку эту иначе не скажешь.

В мифологии Краухарда "кум Короля" означало – отмеченный печатью скорой смерти, обреченный. В данном случае, прозвище соответствовало реальности, даже слишком. Немыслимо! Почему НЗАМИПС пустил нас сюда, свору гражданских в сопровождении одного официально черного мага? Мне с детства внушали, что при столкновении с потусторонне силой главное оружие – незаметность, но вторжение на Остров большой экспедиции могло остаться незамеченным только чисто случайно. Вывод может быть только один – нас решили уничтожить.

Я – молод, мне еще рано к Королю!

– Дядь, а может нам отсюда…

– Учись, малыш! – сурово возвестил он. – Твоя Сила может потребоваться тебе очень скоро и очень сильно.

Называется – обрадовал.

Мы сговорились встать пораньше, до завтрака, и начать тренировки, из-за необходимости которых я оказался в таком дерьме.

– Не рано?

– Потом будет поздно.

Тут я вспомнил, как меня раздражала в детстве манера дяди Гордона "утешать" – сначала сказать, что ничего страшного в порванных штанах нет, а потом добавить "ну, выпорют тебя для порядка, и дело с концом". Интересно, он понимает, что его племянник немного вырос?

Завтрак объявили на восемь, а мы отправились на берег в семь – взяли полотенца и сделали вид, что идем купаться. Почему бы и нет? Летом вода в бухтах хорошо прогревается, а о ее чистоте на Острове Короля беспокоиться не приходилось. От вчерашнего тумана не осталось следа, день обещал быть солнечным и теплым, в волнах, недоступные черным проклятьям, мелькали стайки мальков.

– Полезай! – велел дядя, указав на одиноко торчащий из моря камень.

– А может, лучше на берегу?

– Ну, если ты согласен призвать к себе всю окрестную нежить…

Я вздохнул, разделся и полез воду. Кстати, вода была теплая. Взгромоздиться на скользкий валун было нелегко, уже балансируя на верхушке я поинтересовался:

– А дальше что? – и тут же схлопотал по заднице мелкой галькой. – Эй! Ты чего?

– Призывай Силу! – приказал дядя.

– Как?!

– Как первый раз призывал.

Следующая галька чиркнула мне по ягодице.

– Призывай Силу.

– Дай мне минуту!

Я попытался вспомнить обстоятельства, сопутствующие Обретению. Следует ли мне разозлиться или испугаться? Опять камень!

– Заканчивай с этим! Ты что, сдурел?

– Делай, что сказано.

– Я делаю.

– Ты делаешь не то. Эмоции облегчают призыв, но не являются его частью. Тебе нужна не злость, не гнев, а Сила! Покажи мне ее!!

– Минутку! – я лихорадочно пытался придумать, что делать. Набить ему морду? Он был старше и все еще сильней.

– Лучше. Продолжай!

А что я сделал? Опять камень!

– Не расслабляйся.

Я снова сжался, так, что в глазах потемнело, и принялся тужиться изо всех сил, пока, казалось, мозги не полезли наружу.

– Продолжай, уверенней!

Сохраняя ощущение давления, я рискнул открыть глаза – передо мной рябила и раскачивалась черная зыбь, то самое пламя, что слепило меня во время Обретения. И тут дыхание кончилось, в глазах помутилось на самом деле, и я полетел с камня на фиг. Дядя вытащил меня из воды.

– Для первого раза достаточно, – заключил он, – отдыхай. И запомни, что пытаться подавить черный Источник означает – перестать чувствовать разницу между присутствием и отсутствием Силы, а, следовательно, потерять над ней контроль. Попытка забыть о своей сути для черного мага всегда (всегда!) заканчивается безумием. Обретение Силы – дорога в один конец. Выбора у тебя нет, ты должен призывать Силу снова и снова, пока она не перестанет ассоциироваться с какой-то определенной эмоцией и не раскроет себя вполне. Ты должен научиться воспринимать ее как руку или ногу. Это дается только непрерывной практикой, многократным повторением. Понял?

– Усек, мастер! – лежа на гальке, я пытался отдышаться. Перед глазами плавали разноцветные круги.

– Ты тратишь на призыв слишком много сил, но это с непривычки, это пройдет.

Очень надеюсь! Тошнота отступила, вместо нее появились слабость и дрожь в мышцах. А ведь только семь утра, нам еще целый день работать!

– Вставай! – дядя пнул меня в бок. – Ломай любые ассоциации. Физически ты вовсе не устал, это умственная иллюзия.

Ни фига себе иллюзия!

Мы отправились завтракать. Я шел мокрый и злой, дядя – тоже мокрый, но преисполненный чувством выполненного долга. Наставник хренов! Если бы у меня был выбор, разве я позволил бы ему делать так?

За завтраком жизнь стала интересней – к нам подсел Алех. Черная Сила еще бродила во мне, и я едва удержался, чтобы его не обхамить (для белых это чревато).

– Ну, в чем дело?

Он помялся:

– Можно, я буду жить в вашей комнате?

Это заявление меня так удивило, что я даже злиться забыл:

– Чего это вдруг?

– Я… Да ничего, забудь! – он предпринял попытку уйти.

И ничего не объяснить? Не выйдет! Я срочно сбавил тон, подпустил в голос доверительных интонаций и иронии: белые – почти все эмпаты, а значит – непроизвольно воспринимают настроение собеседника (зеркалят, короче, и чем моложе маг, тем хуже он это контролирует).

– Не торопись! Мы ведь не против, – я бросил взгляд на дядю, тот пожал плечами, – просто это немного неожиданно.

Алех, не чуя, в лапы какого махрового манипулятора попал, немного расслабился, но откровенничать не спешил. Выглядел он немного мятым, а здоровье белых сильно зависит от эмоционального фона…

– Пугают? – догадался я.

Он тихо кивнул.

Ну, что я говорил? Эти обычные люди бывают почище любого черного мага. Нашли время и место трепать нервы приятелю! Если все оставить, как есть, он психанет, сорвется, и оплатит собственной кровью жизненный опыт этих придурков. У меня от возмущения раздулись ноздри, и захотелось кого-нибудь избить.

– Дядь?

Тот снова пожал плечами.

– Пусть живет! Только вот что – прочти ему лигбез, чтобы не было сюрпризов.

За оставшееся от завтрака время мы перетащили вещи Алеха, сопровождаемые задумчивыми взглядами мистера Смита. Я поучал нового знакомого:

– Пугаться не надо! Ты и сам чувствуешь, что здесь дело не чисто, но есть простые правила, если соблюдать их, то риск минимален. Верь мне! Я ведь вырос в Краухарде.

– Думаешь, здесь есть нежить? – с болезненным интересом спросил он, укладывая в мешок всякую мелочевку, которую успел разложить накануне.

– Гарантирую! Это же Остров Короля. Главное, помни: нельзя ходить туда, где темно, даже с фонарем. Особенно туда, куда солнечный свет никогда не попадает, ну, в пещеры, подвалы всякие. Нельзя проявлять любопытство, особенно, если ты один. Замечаешь любые странные звуки, шорохи, движение – сматывайся оттуда и сразу иди к Смиту. И не тушуйся, он – черный, он – поймет. Если дело обернется круче, помни – в море спасение, через соленую воду к тебе никакая тварь не подберется. Еще правило: увидел человека – окликни, если не отвечает – беги. В Краухарде немые не живут, их тут еще в детстве как нечисть убивают. Ну и, конечно же, не открывай заклятые двери, не нарушай защитных знаков, если что испортил – сразу зови Смита. Ему за это платят, пусть он и разбирается. Запомнил?

– Угу, – он уложил свой мешок в угол нашей комнаты и с интересом огляделся.

– Тут главное – следовать этим правилам всегда, вне зависимости от обстоятельств. Представь себе, что это – закон природы, и ты не можешь нарушить его физически, кто бы ни попросил.

– И сразу звать Смита, – улыбнулся он.

– Молодец, усвоил!

В тот день мы много работали. Работа, с моей точки зрения, была дебильной: мы вручную перебирали камни на помойке. Расчищая место под тюрьму и возводя стены, древние строители произвели целую гору строительного мусора, который, недолго думая, свалили тут же на пляж. Прежде, чем совершать рейды вглубь острова, миссис Клементс желала знать, не было ли что-то интересное для нее откопано раньше и выброшено за ненадобностью. Для оценки помоечного сокровища, на свалке было выбрано несколько участков, которые нам предстояло перебрать по камешку до уровня основной породы, тщательно протоколируя находки. Два студента копали вместе, Алеха поставили в пару со мной, а дядя и охранники продолжили разгрузку катера. Угадайте, кто из нас работал больше?

Белый был снова бодр и полон энтузиазма – переживания не успели серьезно сказаться на его самочувствии. Он просвещал меня относительно тонкостей археологических изысканий (не интересуясь особо, надо оно мне или нет):

– Камни в этих частях отвала различаются по цвету и размерам, их явно несли из разных мест. Если мы что-то найдем, то сможем понять, где следует сосредоточить внимание. Времени у нас в обрез!

Я серьезно кивал и старательно, по одному, перекладывал в корзину булыжники. Пока передо мною были камни, камни и ничего, кроме камней.

– Вот! – Алех показал мне осколок с рваными рубцами на кромке. – Здесь материал явно пытались обрабатывать зубилом. Думаю, наш участок – отходы деятельности каменотесов, вряд ли здесь что-то есть.

Кто бы сомневался! Уверен, миссис Клементс ни за что не доверила бы мне ответственное задание, ведь я скептически отнесся к ТЕХНОМАГИИ. Горка перемещенного грунта росла, Алех успел рассказать мне о том, где учится, чем интересуется, почему отправился в эту экспедицию и как здорово быть археологом. Меня спасала привычка пропускать мимо ушей пустую болтовню, отработанная на младшеньких. Он бухтел и шуршал, как шумят дождь и ветер, изредка роняя осмысленные фразы. По его словам выходило, что миссис Клементс – восходящая звезда археологии, сумевшая заинтересовать в своих исследованиях состоятельных людей и военных, впрочем, это я успел понять и так. Предметом ее научного интереса была самая древняя из известных цивилизаций, предположительно, дислоцировавшаяся в Кейптауэре (та самая железная крепость), но, по понятным причинам, малоизученная. Среди понятных причин была древность изучаемой культуры, а так же ее несомненная связь с проявлениями потустороннего: большинство раскопок археологи смогли посетить один, максимум – два раза, серьезно рискуя жизнью. Как мог белый выбрать такой род деятельности, было совершенно непонятно.

Двумя футами ниже грунт внезапно изменил свойства: вместо грубых каменных осколков пошел плотно слежавшийся песок с вкраплениями разноцветных чешуек и крупного мусора, среди минерального крошева белел скелет рыбы. Господи Боже, вобла, съеденная триста лет назад! Я нашел сокровище, однозначно. Алех восторженно прыгал вокруг ямы:

– Это оно, оно! То, что вынесли из древних руин перед началом строительства! Теперь мы узнаем, как все это выглядело раньше!!

Оптимист. Подошла миссис Клементс, похвалила Алеха (а как же я?) и стала объяснять ему, как следует описывать происходящее. Конфигурацию раскопок изменили, теперь исходящие завистью студенты должны были копать недалеко от нас. В такой возне незаметно пролетало время.

Остров Короля затаился. Ничего странного не происходило, туман не возвращался, и дни были, как на подбор – солнечные и теплые. Мы с дядей каждый день ходили "купаться" и я был вынужден признать, что мои навыки заметно улучшились. Еда была хорошей (мистер Мермер оказался отличным поваром), работа – не тяжелая, присутствовали так же и развлечения: дядя Гордон начал лаяться с мистером Смитом. То, что это произойдет, я понял сразу, как только увидел их рядом, но не рассчитывал, что они возьмутся за дело с такой энергией.

Началось все на третий день, когда я, очередной раз звезданувшись с камня, приходил в себя на берегу. Загорал, короче.

– Вот наглая рожа… – неожиданно пробормотал дядя.

Я привстал на локте и оглядел каменистый пляж – сквозь валуны к нам подбирался Пьер Аклеран.

– Смит вас ищет! – злорадно сообщил студент.

– До завтрака – четверть часа, – отрубил дядя.

– Вот вы ему и скажите!

Торопиться мы не стали: надо было смыть с себя соль (для этого мы приносили с собой ведро пресной воды), вытереться и одеться. То есть, к завтраку мы успевали тик в тик.

Смит встретил нас на тропинке, ведущей с пляжа к тюремным корпусам. Его взгляд метал молнии:

– Из лагеря больше не выходить!

– А вот это вряд ли, – спокойно усмехнулся дядя, – или вы считаете, что тюрьму еще не закрыли?

– Эти места… – начал мистер Смит.

– … моя родина, – закончил за него дядя. – Я живу здесь в два раза дольше, чем ты существуешь. Меня не надо учить осторожности, лучше прочти лекцию своим студентам – они лазают по руинам с простым фонарем.

Масляный фонарь – это ерунда, для того, чтобы уверенно чувствовать себя в наших местах, нужно иметь специальную, зачарованную на голубой свет лампу. Мистер Смит поиграл желваками и ушел чистить мозги столичным олухам. Весело иметь трех черных магов в одной кошелке!

В тот день я почти не следил за развитием конфликта – мои мысли были заняты другим. Прямо скажем, проблема была неординарной: накануне вечером Алех сообщил, что завтра катер совершит рейс на материк и поинтересовался, не хочу ли я отправить весточку родственникам.

– Зачем? – Я еще ни разу не писал кому-либо писем, даже о возвращении домой сообщил телеграммой.

– Что значит – зачем? – в свою очередь удивился Алех. – Они, наверное, волнуются.

Мама точно волновалась. Вчера я просто пожал плечами, а сегодня мысль о письме посещала меня с навязчивым постоянством. "Если хочешь поддерживать с кем-то хорошие отношения – повторяй за белым магом", – есть такая хорошая поговорка у черных. Допустим, мама знала меня, как облупленного, и, если любила до сих пор, то это уже ничто не могло изменить. Следует ли мне поддерживать это положение дел, или стоит оставить все, как есть?

Я маялся этим вопросом полдня, с раздражением наблюдая, как Смит цепляется к дяде по пустякам, а старый перечник громко критикует меры безопасности, принятые в экспедиции. Два дурня начинали привлекать к себе внимание, но ни один не желал уступить – это означало бы признать чужое превосходство. Шерсть стояла дыбом, глаза метали искры, хорошо хоть до швыряния проклятьями дело не доходило. Вот почему в сказках черные маги всегда живут в башнях, по одному, и никогда не поступают на службу. Интересно, а как же военным удается отдрессировать свой контингент? Судя по Смиту – никак.

Алех попытался привлечь мое внимание к конфликту, но я отмахнулся от него и посоветовал наплевать – сами разберутся. У меня была более серьезная проблема: решить, что делать с письмом. Писать или не писать? В конце концов, стоило хотя бы попробовать. Во время обеденного перерыва я одолжился у Алеха чернильницей и листом бумаги, устроился с ними на ступенях жилого корпуса и попытался сделать самую противоестественную вещь в своей жизни – вступить в переписку.

С ходу выяснилось, что мне даже приблизительно не известно, как должно выглядеть письмо. Ну, то есть, про адрес все было понятно. А внутри? Смутно припомнилось содержание официального приглашения, пришедшего мне из Редстона.

"Здравствуйте все", – написал я сверху листа и снова задумался.

В принципе, исходным пунктом было то, что мама волнуется. Что надо написать, чтобы она перестала это делать?

"Здесь хорошо"

Где – "здесь"? Я замарал последние слова и написал по-другому:

"Прибыли на Остров без приключений. При первой же оказии отправляю письмо. Условия хорошие, кормят отлично. Каждое утро купаюсь в море, пока не простыл".

Я, с удовлетворением, оглядел результат своих усилий. Коротко, информативно, грамотно. Разборчиво. На этом можно было бы и закруглиться, но я вошел во вкус. Что бы еще такое написать?

"Ты, наверное, удивляешься, почему я сюда уехал"

Могла и обидеться: всего три дня дома пробыл и тут же укатил к Королю. Стоило добавить немного откровенности:

"Новое увлечение Джо застало меня врасплох"

Это еще мягко сказано!

"Пойми меня правильно, я не хочу мешать его самовыражению. Просто мне нужно время, чтобы подготовиться к этому морально".

… и физически, если черный Источник можно считать физическим явлением.

"Я уверен, что к концу экспедиции достаточно овладею собой".

… своей Силой тоже, по крайней мере, дядя меня в этом уверяет.

"Наверное, мне следовало предупредить заранее, что я приеду".

… но самое главное всегда понимаешь задним числом. Хорошо еще, что мне не пришло в голову просить у них денег телеграммой! С мамы сталось бы продать все и оставить младшеньких без сладкого. Как при этом выглядел бы их старший брат?

Решив, что долг исполнен, я подписал письмо и пошел разыскивать миссис Клементс – Смит был не в том состоянии, чтобы играть роль почтальона. Дальше все было просто: в коробке для писем уже лежала целая пачка, подписанная аккуратным почерком Алеха, наверное, белый отписал всем знакомым, чей адрес сумел припомнить. Я присовокупил свою скромную лепту к его титаническому труду и с чистым сердцем отправился ковыряться в помойке.

Между тем, война магов разгоралась. Вечером дядя пытался завербовать меня в свою армию, но был послан лесом. Утром Смит потащился с нами на пляж, и вместо занятий, мы вынуждены были добросовестно купаться. Днем дядя подловил студентов на попытке забраться в подвал водонапорной башни и долго распинался, что Смит за ними не следит. Вечером эксперт по безопасности пришел проверять целостность защитных заклинаний на нашем окне, в двенадцатом часу. Со своим светом.

Первыми нервы не выдержали у зрителей.

– Почему они это делают? – жалобно вопрошал Алех (покидать нашу комнату белый не торопился).

Я мученически вздохнул:

– Они – черные.

– Но ты-то так себя не ведешь!

– Я не просто черный, я – умный, – и, если уж начну качать права, то ни за что не стану срамиться перед зрителями.

Какой смысл в том, чтобы устраивать бесплатный цирк, подтверждая всем и каждому скандальную репутацию черных магов? Я уже не говорю про то, как страдает от этого дело (фиг с ним, с делом!), но они же сами сократили себе возможность маневра, уткнувшись лбами, словно пара мериносов. Теперь у них не оставалось другого способа для выяснения отношений, кроме банального мордобоя, вопрос был только в том, как скоро они преодолеют старательно внушаемый каждому черному магу комплекс против насилия. Я ставил на Смита: он все-таки военный, их учат по-другому, да и в силе он дяде давал приличную фору, что в физической, что в магической. Но пока оба еще помнили, что драться – нехорошо, а оттого злились и портили нервы себе и окружающим.

Возвращение катера на время развело скандалистов, но сути дела не меняло – должна была пролиться чья-то кровь. Этого события я ждал с интересом – никогда не видел, как дерутся большие дяди, тем более – инициированные маги. Рискнут ли они использовать колдовство? И как отреагирует на это Остров (надо шлюпку с берега столкнуть, на всякий случай).

И вот наступил день, обещавший стать "тем самым". Заметив признаки, я тихо отвел Алеха в сторону и попросил его не общаться с дядей, даже не здороваться. В принципе, можно было и не предупреждать – утром дядя угреб куда-то спозаранку, а за завтраком у обоих магов были такие лица, что даже самый вредный из студентов, Пьер, не решался зубоскалить. Днем дядя ожесточенно копал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос (наверное, подсчитывал нанесенные обиды), а Смит торчал на берегу, отрешенно глядя на море (вероятно, делал то же самое, но молча). Для финального столкновения их нужно было свести поближе. Алех ведь хотел, чтобы я им помог, так?

Улучив момент, когда миссис Клементс позвала Смита осматривать какие-то находки, я, невзначай, опустил свою корзину рядом с ними и, как бы между делом, спросил:

– А если мы найдем кости, то сможем узнать, что убило человека?

– Нет, – буркнул через плечо Смит.

Дядя оглушительно фыркнул:

– Это они теперь ничего не могут, а в мое время это делалось запросто.

– Как? – живо заинтересовался я, поскольку мой ответ тоже был отрицательным.

– Поднимали мертвеца и спрашивали, кто его убил и за что! В Краухарде безымянных могил не бывает.

– Захлопни пасть!! – тут же вскинулся Смит. – Ты еще некромантии ребенка поучи, старый висельник! – И уже мне: – Даже думать забудь, это подсудное дело!

Старый колдун расплылся в нахальной ухмылке:

– Ах, простите, запамятовал! Столичные олухи там себе правил понапридумывали, от большого ума, они теперь как кастраты – все понимают, но сделать ничего не могут.

Мистер Смит попытался взять себя в руки:

– Еще одно слово, и остаток речи ты будешь произносить своему куратору в НЗАМИПС.

Дядю эта угроза не смутила:

– То-то вы их близко знаете, чай – одна контора! Правильно мне говорили, нельзя черным в "надзоре" служить – по ходу мозги сворачивает, весь пар через жопу выходит.

Миссис Клементс, с некоторым недоумением наблюдавшая за перепалкой, такого отношения к начальству понять не смогла:

– Что за тон? – возмутилась она.

Я страдальчески вздохнул – только ее здесь и не хватало! Спрашивается, ну куда лезет человек?

– Да пусть их лаются, миссис Клементс! Это такой черномагический спорт. Как говорится, натура – дура.

А черная натура – дура вдвойне.

Леди-крокодил, кажется, поняла, о чем я говорю. Она пренебрежительно фыркнула и удалилась, многозначительно поигрывая бедрами. Мистер Смит смутился, закашлялся, бросил на меня мрачный взгляд и поспешил следом за ней.

Стоило ему скрыться из виду, как дядя тоже начал кхекать:

– Ты это, знаешь… того… нельзя так с магами-то!

– А что я сделал? – искренне удивился я.

– Того… сам знаешь.

Да пропади они! Оба – взрослые люди, оба – инициированные, что такого я могу им сказать о черной магии, чего они без меня не знали бы?

После этого случая конфликт резко сошел на нет, словно ведро воды на котов вылили. Не знаю, сыграли ли эту роль мои слова, или миссис Клементс сумела провести с подчиненным душеспасительную беседу, но разум неожиданно возобладал над магией. Они стали обращаться друг к другу предельно официально ("мистер Ферро", "мистер Смит, сэр!"), выстраивая фразы в зубодробительно литературном стиле. Я украдкой вздыхал, прочие члены экспедиции (памятуя о том, с кем имеют дело) хихикать не решались. Да, вот так и бывает, когда количество черных магов на квадратный метр зашкаливает! Неужели я вырасту и стану таким же? Как это печально…



Глава 3 | Житие мое | Глава 5