на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



5

Научные работники всех мастей роились в институте, словно мухи особой породы – белые лабораторные. «Никогда не видела такого количества людей в очках одновременно», – подумала я, озираясь по сторонам. Возможно, небольшой процент неочкариков носил контактные линзы. В том самом кабинете, где накануне я проходила тестирование, находились два молодых человека, которые перед моим появлением орали друг на друга, используя громоздкие термины. Возможно даже, в качестве ругательств. Одного звали Марат, другого Макар. Как выяснилось в ходе дальнейшей беседы, их призванием была геронтология, как, впрочем, и профессора Усатова. Аномальные явления были его хобби, ни больше, ни меньше.

Честно говоря, меня сейчас мало заботила специализация Ник-Ника. Я спросила, где находится профессор в настоящий момент и можно ли его отыскать. Макар, не слишком далеко обогнавший меня на возрастной дорожке, загорелся желанием помочь. Оккупировав телефон, он в два счета выяснил, что конференция проходит в Химках и профессор выступает там с докладом о новом изобретении института – биостимуляторе «К-Стар-14». Название поразило мое воображение. Возможно, это означает: «Конец старости?» Но почему четырнадцать? Вероятно, первые тринадцать образцов себя не оправдали.

– Послушайте, ребята, – сказала я, панибратски оглядывая обоих. – Если профессор сегодня вернется, передайте, что его ищет Лера Сердинская. Я на всякий случай оставлю свой телефон. Вдруг у него не будет с собой записной книжки?

– А мне можно вам позвонить? – спросил Макар с детской непосредственностью, разглядывая бумажку с телефоном.

– Можно. Только заранее придумайте хороший повод. Потому что по вечерам к телефону подходит мой муж.

Я ни секунды не сомневалась, что надо ехать в Химки. Я должна увидеть профессора Усатова своими глазами. Во-первых, мне очень хотелось изгнать из памяти ужасное видение с простреленной головой. А во-вторых, я чувствовала, что идти по горячим следам – совсем не то что раскапывать старые могилы.

На землю уже опустились сумерки, когда я наконец нашла здание, в котором проходила конференция геронтологов. Самое ужасное, что меня не захотели пустить внутрь. Жуткая тетка, голова которой напоминала медную мочалку для чистки пригоревшей посуды, пошла на меня грудью, словно партизан на танк.

– Сюда нельзя! Здесь ученые заседают! Посторонним вход воспрещен!

У меня не было ни подходящих «корочек», ни желания подкупать ее и тратить свою заначку на столь бездарное создание. Зато у меня наготове было воображение.

– А я не просто так! – важно сказала я и хвастливо выступила вперед. – Я являюсь живой моделью профессора Усатова Николая Николаевича. Он испытывал на мне свой новый препарат «Четырнадцать концов старости».

Чувствуя, что название препарата переврала, я усилила атаку:

– Мне сорок шесть лет, а как я выгляжу, а?

– Выглядите на двадцать, а пропуска у вас нет, – мстительно заявила тетка.

Мужчина и женщина, стоявшие поблизости, смотрели на меня, вытаращив глаза. Потом неуверенно приблизились.

– Вы не пошутили насчет возраста? – спросил мужчина, выкручивая шею из плотно застегнутого воротничка рубашки.

– Зачем мне это? – откликнулась я, шныряя глазами по сторонам. – А вы профессора Усатова не видели?

Мужчина переглянулся со своей спутницей и сказал:

– Не видели. Но теперь, познакомившись с вами, очень сожалеем об этом.

– В свете вашего появления очень жаль, что он не приехал, – подхватила спутница. Потом немного помолчала и добавила: – А что, если?..

Она уперлась мрачным взглядом в переносицу своего спутника. Тот с жаром поддержал ее невысказанную мысль. Видимо, они так давно сотрудничают, что общение у них уже перешло на телепатический уровень. Обогнув тетку с медной проволокой на голове, они подхватили меня под руки и потащили в какую-то дверь. Пока я путалась в пыльной шторе, кто-то сказал в невидимый микрофон:

– К сожалению, профессор Усатов не смог сегодня присутствовать на конференции, но у нас есть возможность выслушать его помощницу, лично участвовавшую в испытаниях новейшего препарата, который институт считает проектом года.

Потом кто-то подошел сзади и, положив горячие руки мне на лопатки, сильно толкнул вперед. Я потеряла равновесие и секунду спустя оказалась на сцене. Зал был большой. Он искрил и переливался стеклами с диоптриями, что меня почему-то страшно развеселило. В самом деле, полный зал очкариков. С ума можно сойти! И все наверняка умные, как сволочи. Что я могу им сказать?

– Расскажите им о себе, – шепнула мне вслед та дурочка, которая спровоцировала мое появление перед ученой публикой.

– Здрасьте, – сказала я, втискиваясь в узкую кафедру. Ясно как дважды два: надо что-то говорить. Но что? Стоит мне открыть рот, и меня разоблачат. Впрочем, где наша не пропадала! Я кашлянула и начала:

– Ну... что можно сказать о старении? И много, и мало. Старость – это такая вещь, которую всякий хочет отложить на потом. Те люди, которые особенно боятся старости, поступают в медицинские вузы и становятся геронтологами. Чем они занимаются всю свою жизнь? Хотят ее продлить. Но время идет, вымирает уже не первое поколение геронтологов, а воз и ныне там. – Я чувствовала, что доклад пошел, и воодушевилась. – С одной стороны, изобретено много биодобавок, методик и прочей ерунды. С другой стороны, никакого серьезного прорыва еще никто из нас не сделал. То есть, с одной стороны, результаты есть. С другой стороны, пожилые люди как умирали, так и умирают в совершенно непочтенном возрасте.

Я еще раз откашлялась. Если бы в зал вдруг сдуру залетела муха, она подумала бы, что оглохла – так там было тихо.

– Расскажите им о себе, – вполголоса сказали из-за кулис. Уверена, это предложение услышали абсолютно все.

– Меня зовут Валерия Сердинская, – покорно сказала я. – Мне сорок шесть лет. – Я помолчала и добавила: – Я так думаю.

По залу пронесся шепот. Он, словно мягкая волна, поднялся на галерку и через несколько секунд разбился о подножие кафедры. Честное слово, я не знала, как выпутаться из ситуации. Поэтому глотнула воды из стакана и заявила:

– Я состою на учете в психдиспансере номер тринадцать. Домашние думают, что я сошла с ума.

Из-за кулис, громко хлопая в ладоши, появился тот дядька, который выпихнул меня на сцену. Такую широкую – от уха до уха – улыбку, по моему мнению, можно было сделать только хирургическим путем. Вместо того чтобы тащить меня с кафедры, дядька поступил умнее – он вытащил у меня из-под носа микрофон и сжал его двумя руками.

– Мы знаем множество примеров, – сказал он дребезжащим голосом, – когда подвижничество ради науки приводило к трагедиям. К обвинениям в ненормальности... – Он посмотрел на меня и добавил: – В умопомешательстве...

Я тихой мышкой шмыгнула за пыльный занавес и наткнулась на тетку, у которой волосы буквально стояли дыбом.

– Вы что, дура? – спросила она сдавленным голосом.

– А что, было очень заметно? Вот всегда так! Сначала приглашают на ученые собрания, а потом гонят и говорят: «Дура».

– Уходите! – простонала тетка.

– Ухожу-ухожу, только скажите сначала: профессор Усатов вообще не приезжал?

– Вы не его помощница! – обвиняющим голосом сказала тетка.

– Естественно. Я его любовница. И скажу вам по секрету, он считает секс с молоденькими девушками единственным рецептом сохранить молодость. И в этом смысле я действительно его опытный образец.

Тетка покраснела, развернулась и убежала в какую-то дверь. Я не успела ее остановить. Но тут со сцены вышел тот тип, который был виноват в моем публичном позоре. Когда он увидел меня, то начал приближаться с ухмылкой камикадзе. Это мне не понравилось, поэтому я грозно сказала:

– Стоп! Я из коммерческой секретной службы. Агент тринадцать-двадцать пять.

– Не понял... – проблеял тот. – Какой-какой агент?

– Вам не нужно запоминать. Все равно вы никогда не сможете воспользоваться этой информацией.

– Что вам надо? – трусливо спросил он, начиная пятиться. Чтобы он не вышел спиной на сцену, я ухватила его за рукав.

– На профессора Усатова готовится покушение. Вы знаете, где он?

Мой пленник растерялся и помотал головой:

– Он почему-то не приехал.

– Но он звонил? Вы ведь здесь распорядитель.

Мужчина мелко закивал.

– Значит, звонил?

– Нет, я имел в виду, что да, я распорядитель. И нет, профессор Усатов не звонил. Просто не появился, хотя его доклада ждали с нетерпением... Некоторые товарищи. Вы ведь понимаете, насколько тесен круг единомышленников, какова конкуренция...

Я не сочла нужным его дослушивать. Поскольку выяснила все, что мне хотелось узнать.

– Чао, беби! – игриво сказала я и развернулась к нему спиной.

Мне вослед продолжали сыпаться торопливые слова о большом научном значении каких-то там исследований. Выбравшись на волю, я первым делом позвонила Усатову на мобильный. Однако телефон оказался выключен. «Куда же подевался профессор? – думала я, снова очутившись на пронизывающем ветру. – Или куда подевалось его тело?»

Была в этом трагическом деле и еще одна загадка. Каким образом профессор оказался внутри моей квартиры? Ответ, который напрашивался сам собой, мне категорически не нравился. В три часа дня кто-то находился у меня дома и, когда Ник-Ник позвонил, открыл ему дверь. Чтобы догадаться, кто бы это мог быть, большого ума не требовалось. Либо Туманов номер два сам убил профессора, либо видел, как его убили, либо вступил с профессором в преступный сговор. Ни то, ни другое, ни третье меня не устраивало. А ведь мне предстоит невесть сколько ночей провести с лже-Тумановым в одной комнате! «Впрочем, – я попыталась рассуждать здраво, – если бы он хотел меня убить, то уже давно привел бы приговор в исполнение».

Смысл происходящего от меня ускользал. Пока я ехала на автобусе до метро, прокрутила в голове все, что случилось, с самого начала. Ничего утешительного. Мой муж Юра Туманов в одну прекрасную ночь дождался, пока я засну и, не взяв из дома ни одной вещи, уехал в Питер, где устроился работать в некую фирму под названием «Веста плюс». Вместо него в моей квартире появился незнакомый тип – Туманов номер два. У него были при себе не только документы моего мужа. Он пользовался его вещами, ходил на его работу и даже носил, как он, темные очки, хотя я ни разу не видела, чтобы глаза у него просто покраснели. Частный детектив, которого я наняла расследовать это дело, отказался от него, потому что все свидетели уверили его в том, что Туманова номер один просто не существует. А я, его клиентка, дама с легким приветом.

Свидетели! Как могли свидетели показать, что Туманов номер два – тот самый человек, за которого я вышла замуж? Непостижимо! Немыслимо! Столько разных людей не могли лгать. Может, частный сыщик был подкуплен? Когда я заплатила ему аванс и он отправился в «Елочки», некто перехватил его, заплатил гораздо большую сумму и потребовал сказать мне то, что он сказал? Боже мой, в какую же историю я влипла?

Кстати, с Белостоцким о встрече я договаривалась по домашнему телефону. А что, если его прослушивают? Поскольку Туманов номер два самым непосредственным образом участвует во всей этой заварушке, то он легко может контролировать все входящие и исходящие звонки. Меняй себе кассеты, и все дела! Может, есть смысл нанять другого частного детектива? Безо всяких предварительных созвонов. Взять и поехать прямо в контору какого-нибудь бюро.

Я так и решила поступить. В метро очень легко проверить, следят за тобой или нет. Надо только перейти на бег и несколько раз оглянуться. Я была уверена, что сейчас «хвоста» нет. Купив в киоске газету, я быстро вычислила, какое из агентств находится ближе всего ко мне, и отправилась туда. Пусть только попробуют усомниться в том, что я расскажу.

Если я думала, что фортуна хотя бы в конце дня повернется ко мне лицом, то я глубоко ошибалась. Гадости сыпались на меня с такой скоростью, как будто кто-то продырявил мешок с неприятностями прямо над моей головой. Я спустилась в метро и, остановившись неподалеку от кассы, принялась копаться в сумочке, пристроив ее на колено. Ногу поставила на носочек и усердно искала кошелек с мелочью. Бумажные деньги я всегда носила на себе – во внутреннем кармане. Так же как документы и ключи от квартиры. И, как выяснилось через минуту, не зря.

Мимо меня в сторону выхода метнулась какая-то тень. Сумочка выскользнула из моих рук и полетела прочь. От неожиданности я хлопнула руками по воздуху, намереваясь схватить ее, но не тут-то было! Какой-то тип улепетывал во все лопатки, унося мою собственность.

– Сумка! – закричала я. – Держите его!

– У вас что, сумку украли? – сочувственно спросил какой-то пенсионер, глядя вслед воришке, который уже был на самом верху лестницы. – Теперь не догонишь! Сумку у девушки выхватили! – пояснил он двум остановившимся женщинам.

Через минуту возле меня образовалась небольшая толпа возмущенных граждан.

– Это все правительство виновато! – злобно сверкая глазами, сказала сухонькая старушка. – Платили бы милиционерам, как надо, они бы всех воров пересажали. – Ну ладно, бабка! Умная ты очень! – нагло сказал какой-то бритый гражданин, сплевывая на мраморный пол.

Я выскользнула из толпы и поспешила ретироваться. Склоки на улицах и в транспорте действовали на меня разрушительно. «Интересно, кража сумки – это случайность или нет? – размышляла я по дороге. – Настоящий ли это был вор? Или просто парень, которому дали задание пошарить в моей сумке? Если это так, то что там рассчитывали найти?» Я принялась мысленно перебирать те вещи, которые от меня уплыли. Только расческой и косметичкой я пользовалась постоянно. В остальном моя сумка напоминала бюро забытых вещей. Я не могла припомнить, что хранилось в бесчисленных кармашках на «молниях». Кажется, там была старая дискета с моим резюме, карточка видеопроката, телефонная карта, счет из прачечной и подобная же дребедень, которая просто не могла представлять ни для кого ценности. Впрочем, кто знает... Ведь я понятия не имела, почему со мной происходило то, что происходило. Столько времени прошло – и ни одного проблеска!


Сыщик, на которого я напоролась в этот раз, был примерно моего возраста. Пофигизм пер из него, словно повидло из раздавленного пирожка. Его звали Сашей Валдаевым, но он велел называть себя Шурой.

– Я не сумасшедшая, – заявила я, поделившись с ним первой половиной истории.

– Кто бы спорил, – пожал плечами Шура и положил ноги на соседний стул. Я заметила про себя, что секретарша, сидевшая в приемной, выглядит гораздо более серьезно и деловито, чем этот Шерлок Холмс. Впрочем, во второй раз мне просто не могло не повезти. Надеюсь, Шура будет удачливее своего предшественника.

– Профессора я так и не нашла, – закончила я свое повествование.

– Что ж, это интригует, – без особого энтузиазма сказал Валдаев. – Я еще подумаю, с какой стороны в это дело влезть. Только с домашнего телефона мне не звоните, хорошо? Лучше всего приходите сюда сами, предварительно проверив, нет ли «хвоста». Вот как вы сделали сегодня. Секретарша на связи. Через нее я буду передавать, когда появлюсь в агентстве.

Итак, лед тронулся еще раз. Я посмотрела на часы и вздохнула. Мой вздох относился к Туманову. После сегодняшней истории с трупом я обещала, что не выйду из дому. Интересно, не сделает ли он ход конем, все же сдав меня в психушку? Хотя, если бы ему нужно было избавиться от меня, он бы мог сделать это давно. Ведь Катерина просто уговаривала его отдать меня на растерзание медикам. А он сопротивлялся. Зачем я ему нужна, зачем? Мои мучительные раздумья отражались на лице. Люди в транспорте старались встать от меня как можно дальше. Когда я села, места вокруг мгновенно опустели. Может быть, я все-таки сошла с ума и моя физиономия просто вопит об этом? Я привстала и поглядела в стекло. Вроде бы ничего, нормальная хмурая девушка. Таких сейчас в метро пруд пруди. Все озабоченные, недовольные и раздраженные.

На мое счастье, дома мужа-самозванца не оказалось. Кстати сказать, за все то время, когда со мной происходили странные события, я несколько раз звонила ему на работу, прямо в отдел – он был на месте. То есть следить за ним, чтобы узнать какие-то там секреты, не было никакого смысла. Он исправно играл роль Туманова номер один. И он все еще думал, что я верю в параллельные миры.

Не нравилось мне и еще одно обстоятельство. Когда я видела, как он в своих дурацких трусах забирается в постель, сердце у меня тихонько екало, как у девственницы, которой добрые подруги вместо обещанной мелодрамы подсунули эротический фильм.

– Привет, – довольно радостно сказал Туманов номер два, ввалившись в дом в половине одиннадцатого.

Я была просто убеждена, что вслед за этим последует что-нибудь бодрящее, типа: «Ну что, трупов в квартире больше не было?» Я даже напридумывала ответов разной степени наглости. Однако вместо этого он спросил:

– Есть что-нибудь покушать?

– Я запекла рыбу, – смиренно ответила я.

Я уже заметила, что рыбу он терпеть не может, но проявляет поистине королевскую выдержку. Поэтому когда мне хотелось ему за что-нибудь отомстить, я извлекала из морозилки замороженные тушки трески или минтая. В этот раз я мстила ему за все сразу – за мой поруганный медовый месяц в первую очередь. Если бы не он, я бы сейчас наслаждалась своим семейным счастьем! Каждая женщина имеет на это право. Я никогда не любила острых ощущений и по доброй воле не выбирала себе опасную профессию или жизнь шпионки. Теперь же приходилось крутиться во всем этом, причем не понимая глубинного смысла событий.

Телефонная трель рассекла воздух, и я от неожиданности подпрыгнула.

– Спокойней! – сказал Туманов, сочувственно глядя на меня. – Если ты будешь так реагировать на каждый безобидный звонок, то действительно заработаешь невроз.

Как будто я его и так не заработала! С его помощью, следует заметить.

– Алло! – пискнула я в трубку и быстро прокашлялась. Даже голос стал меня подводить, надо же.

– Здравствуйте, я по объявлению! – сообщил незнакомец довольно бодро. – Дело в том, что я попал в параллельный мир! Вот только что! Недавно смотрел на часы, засек время. А сейчас стрелки снова на том же месте, хотя, мне кажется, прошла целая вечность.

– Может быть, у вас часы сломались? – тут же предположила я.

– Как же! Идут как миленькие. Не нравится мне все это...

– А почему вы позвонили именно мне? – пролепетала я, косясь на Туманова.

– А кому? – возмутился мой собеседник. – Кроме того, совсем недавно я был в Туле. А сейчас в Москве. Разве не странно?

– Вам что, нужны деньги на обратный билет? – промямлила я.

– Вы разве обещали в своем объявлении деньги? – резонно возразил тот.

– Нет.

– Ну. Я думал о психологической поддержке. Вам сколько лет?

– Двадцать четыре, – неохотно, но все же ответила я. Всегда терялась перед непосредственными дураками. Хаму запросто могу ответить, а такому вот душке никогда не получается.

– Отлично! Может, сходим куда-нибудь выпить? Познакомимся поближе, а там – кто знает?

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала я, отворачиваясь к окну. – Что, если в самый ответственный момент вас – фьить! – и перебросит обратно в Тулу? Для меня это будет потрясением.

Туманов за моей спиной выразительно хмыкнул. Зато мой собеседник юмора не оценил.

– Нечего было давать объявления! – обиженно сказал он. – Сначала обнадежит, а потом прокатит! – И повесил трубку.

«Интересно, как отменить повтор этих дурацких объявлений?» – подумала я, нахмурив брови.

– Послушай, я думаю, что ты не должна принимать все близко к сердцу, – заявил Туманов, оставив на тарелке рыбный скелет и со скорбью разглядывая его. – Относись ко всему проще. Возможно, сейчас в нашей жизни наступила черная полоса. Наверное, потому, что медовый месяц был таким потрясающим... – Он не поднял на меня глаз, из чего я заключила, что это своего рода прощупывание почвы. – Надеюсь, ты уже выбросила из головы идею о том, что мою настоящую жену расплющило где-то в подпространстве?

Я молча взяла тарелку и отправилась ее мыть. Пусть ломает себе голову. Если я скажу, что больше так не думаю, это будет означать, что я снова отношусь к нему с недоверием.

– Нам с тобой нужно куда-нибудь выбраться, – продолжал Туманов, катая по столу хлебный шарик. – Появиться на людях – самый лучший способ встряхнуться. Ты просто засиделась дома. Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь? В кино или в ресторан? А хочешь, пойдем в боулинг-клуб или в казино.

– В казино? – завопила я. – Ну уж нет! Давай лучше я надену платье из зеленого сукна, и ты сразу отдашь мне те деньги, которые собираешься проиграть. По крайней мере, у нас обоих будет хорошее настроение.

– Почему ты считаешь, что я обязательно проиграю? – с детской обидой спросил Туманов. – Впрочем, ресторан – тоже неплохо. Пойдем в такой, где танцуют. Потрясем костями.

При электрическом свете его глаза приобрели цвет прошлогодней хвои.

– Ладно, – согласилась я с деланной неохотой.

Перспектива потанцевать с этим парнем показалась мне неожиданно привлекательной. Кроме того, я уже давно не надевала красивого платья и не делала вечерний макияж. А ведь на большинство женщин подобная процедура оказывает просто магическое действие. Бабушкино средство против хандры. Сейчас меня не смущало даже то, что он аферист. Надеюсь только, что не убийца.


Утро снова началось с телефонных звонков. Сначала позвонили Туманову номер два. После короткого обмена репликами он засобирался на работу.

– После обеда буду, – пообещал он. – Ты пока готовься, хорошо?

Неужели, по его мнению, женщина должна готовиться к вечернему походу в ресторан с самого утра? Что, интересно, я должна делать все это время? Даже если бы я решила вручную сшить себе наряд, времени хватило бы с лихвой. Однако единственное, что я успела сделать, так это вымыть голову. Снова зазвонил телефон. И на этот раз – по мою душу.

– Алло, Валерию Сердинскую можно попросить? – Голос был мне незнаком.

– Я слушаю, – опасливо отозвалась я.

– Это Макар, помните, геронтолог? Коллега профессора Усатова.

– Да, помню, – улыбнулась я, поведя бровью.

Я была уверена, что он звонит только потому, что мои прекрасные глаза поразили его воображение. Мама всегда учила меня, что завышенная самооценка – залог жизненного успеха. Организм подстраивается под тот стереотип, который задает ему мозг. Я старалась изо всех сил. Правда, последние события слегка покачнули мой пьедестал.

– Знаете, у меня плохая новость, – сказал между тем Макар. – Я решил вам позвонить, потому что понял, что у вас к профессору было важное дело...

– Да-да, действительно важное. Я вчера ездила на конференцию, но Николая Николаевича там не оказалось. А что за плохая новость? – Я почувствовала, как у меня противно задрожали коленки, а по спине пробежал столь ощутимый холодок, словно кто-то открыл окно, впустив в комнату порыв осеннего ветра.

Макар соответствующим случаю тоном сказал:

– Профессор погиб.

Я медленно опустилась на табуретку и несколько раз сглотнула. Вот оно! Тело профессора нашли.

– Что с ним случилось? – спросила я вибрирующим голосом.

– Он попал в аварию на дороге.

– Он умер? – потерянно спросила я.

– Да, к сожалению. Я сам не могу поверить, если честно. Да и никто не может. Преждевременная смерть – это всегда потрясение.

– Когда это случилось? – задала я очередной вопрос, пытаясь мыслить здраво. Момент смерти был для меня важен. Ведь профессор вчера уже умер один раз. В моей квартире.

– Видимо, он как раз ехал на конференцию в Химки. Вечером. Дорога была плохая, вы ведь сами видите, какая погода.

«Возможно, профессор разбился после того, как поговорил со мной по телефону? – подумала я. – Что, если этот разговор и стал причиной аварии? Говорят же, это очень опасно – отвлекает от дороги».

– Как же это случилось? – вслух спросила я.

– Говорят, он потерял управление и врезался в столб. Машина вспыхнула как факел, так что... Ничего хорошего.

– Тело сильно обгорело? – резко спросила я. Макар, не ожидавший от меня такого напора, растерянно ответил:

– Я не знаю, честно говоря. Можете связаться с его родственниками.

– Да нет, нет, – я тут же пошла на попятный. – Спасибо, что позвонили.

– Не хотелось приносить вам плохие новости, но листочек с вашим телефоном лежал на моем столе. Я все утро смотрел на него, так что...

– Спасибо, Макар! Я благодарна, что вы избавили меня от потрясения узнать это от случайных людей. Или я испортила бы настроение кому-нибудь из родственников, позвонив и попросив профессора к телефону.

– Да, точно, – немного воспрянул духом геронтолог. И неожиданно поинтересовался: – А что вы делаете сегодня вечером?

– Вообще-то собиралась идти с мужем в ресторан, – безо всякого ехидства ответила я. – Но теперь, право, не знаю...

Макар сказал: «А-а-а!» – и поторопился распрощаться. Положив трубку, я сжала ладонями виски. Что же получается? Профессор Усатов был вчера жив, когда лежал на полу у меня в коридоре? Или это был не профессор, а его двойник? Или же... Или профессора убили у меня в квартире, а потом устроили дорожную катастрофу, чтобы замести следы? В таком случае по телефону со мной разговаривал кто-то другой. Связь была плохая, да и голос профессора еще не стал для меня знакомым. Убийца надеялся, что никто не заподозрит насильственной смерти – ведь профессор был в машине один, насколько я понимаю. Но зачем все это надо? Кому нужна эта смерть? Может быть, убийца был против того, чтобы профессор шастал по моей квартире с аппаратурой? Но ведь чтобы помешать ему прийти, не нужно было его убивать. Достаточно просто его поколотить, сломать, в конце концов, ногу, чтобы он загремел в больницу или на неопределенное время засел дома.

Едва я переварила плохую новость, как снова зазвонил телефон.

– Это Лера? – спросил меня незнакомый женский голос.

– Да, – ответила я настороженно.

– Я из автомата. Шура просил передать, чтобы вы ему перезвонили, как договаривались.

Трубка запикала короткими гудками. Я оживилась. Конечно, это секретарша из офиса частного детектива. Звонила из автомата, чтобы никто не засек номер. Значит, мне нужно сделать то же самое. Я быстренько натянула на себя что придется и выскочила на улицу. Уже через пять минут я услышала голос Валдаева.

– Я знаете почему попросил позвонить? – сказал он. – Потому что дело просто удивительное. Помните, вы мне сказали, будто частный детектив опросил свидетелей в том пансионате, где вы познакомились со своим будущим мужем, и сказал, что они все утверждают, что Туманов номер два – это Туманов номер один?

– Да! – с дрожью в голосе ответила я. Я просто не знала, чего ждать.

– Так вот. Сегодня с утра я отправился в эти самые «Елочки». И, представьте себе, все, с кем я разговаривал, не опознали на фотографии Туманова. Они утверждают, что на ней изображен вовсе не ваш муж. Никто не видел этого человека! Ну никто.

– Но я давала Белостоцкому тот же самый снимок, что и вам! – гневно воскликнула я, а потом уже спокойнее добавила: – Все ясно, его подкупили.

– Это еще надо доказать. Что-то плохо мне в это верится. Хотя... Кто знает, что за силы взялись за вас. Знаете что? Поеду-ка я, пожалуй, в Питер. Встреча с вашим бежавшим мужем представляется мне на сегодняшний момент наиболее перспективной.

– Но вы позвоните, когда вернетесь назад?

– Сразу же.

– Смотрите, он хитрый, – предупредила я, вспомнив, каким невинным взором смотрел на меня муженек в момент моего появления в ресторане. – И, кроме того, я могла его спугнуть. Он, может, уже смылся и замел следы.

– Я его найду, – пообещал Валдаев. – Это моя профессия.

Покинув гостеприимную будку, замусоренный пол которой свидетельствовал о ее многофункциональности, я поплелась обратно. Однако по мере приближения к дому шаг мой становился все тверже и размашистей. Мысли крутились в голове, словно белье в мощной центрифуге. В конце концов я пришла к выводу, что настала пора обзавестись настоящим сторонником. Не наемником, каким является Шура Валдаев. Ведь его, что ни говори, тоже могут подкупить. Смотря какую сумму предложат. А вот Катерину, если мне удастся убедить ее в собственной нормальности, никто против меня не настроит и, уж конечно, ничего от нее подкупом не добьется.

Возвратившись домой, я тепло оделась и достала с полки фотоальбом. Вытащила очередную свадебную фотографию и перед тем, как положить в сумочку, еще раз придирчиво разглядела. Отличный фотомонтаж! Только профессионал высокого класса мог такой сделать. Наверное, изображение шлифовали на компьютере. Но вот кто? И зачем?


– Не могу сказать, что я тебе рада, – заявила с порога бессовестная Катерина и пояснила: – Только что отдала ребенка свекрови и рассчитывала заняться делами. А тут ты с твоими завихрениями!

– Так ты сейчас свободна! – подпрыгнула я от радости. Мысль о том, куда девать племянника, точила меня всю дорогу.

– Это неверная формулировка. Руки у меня развязаны, это да. Но дел столько, что не переделать целой бригаде Золушек.

– Собирайся, – перебила ее я. – Мы с тобой едем в «Елочки».

Катерина отправилась в спальню и достала из шкафа рейтузы.

– У меня нет доброй феи, – бурчала она, прыгая в них по комнате и пытаясь натянуть до подбородка, – которая прикажет ужину приготовиться, а кастрюлям перемыться.

– Зато у тебя есть добрый муж, – возразила я. – Если ты хорошенько попросишь, он после работы пойдет к маме, поужинает там, а вечером привезет домой Костика.

– А что мы будем делать в твоих «Елочках»? – продолжала нудить Катерина, надевая пальто. – Поймаем ночного сторожа, закроем в хозблоке и станем щекотать его, пока он не расскажет о мировом заговоре?

– Молчи и слушай, – сказала я, придавая голосу максимум таинственности.

Это подействовало. Мрачность слетела с моей сестрицы, словно легкомысленная шляпка, подхваченная порывом ветра. Лицо ее приобрело до ужаса знакомое мне выражение хищного любопытства. Еще когда она была школьницей, то читала приключенческие книги, сидя с ногами на диване, именно с такой вот физиономией. Пока мы ехали на вокзал, я рассказала ей про Белостоцкого, про профессора Усатова и, главное, про сегодняшний звонок Шуры Валдаева. Уверена, что костры инквизиции горели не так ярко, как негодование Катерины, понявшей, до какой степени она обманывалась в моем так называемом муже.

– Вот погоди, – пообещала я. – Скоро ты сама все увидишь.

Мы так увлеклись разговором, что сели не в ту электричку. В самый последний момент Катерина вдруг подскочила на скамейке и, ткнув пальцем в головной вагон стоявшего по другую сторону платформы поезда, сообщила:

– Смотри-ка, что там написано!

Мы пулей вылетели из вагона и двумя торпедами ворвались в двери в тот самый момент, когда они начали закрываться.

– Это ты виновата! – сказала Катерина. – У меня от твоих россказней просто ступор наступил. Потом бы ждали два часа!

Сумерки уже опустились на корпус администрации, который располагался в тени высоких сосен. В окошке горел свет, и мы поняли, что нам повезло.

– Лера! – воскликнула администраторша, как только мы открыли дверь и появились на пороге. – Лерочка, что у вас происходит? Сегодня приезжал мужчина, сказал, что вы его наняли расследовать конфиденциальное дело. – Она понизила голос и тряхнула пуделиными кудельками. – Вроде бы у вас муж пропал!

– Это точно, – сказала я, доставая из сумочки фотографию. – Оставил на столике вот это. Вам ведь такой снимок сегодня показывал частный детектив?

– Такой, да, точно такой, – покивала головой администраторша. – Но я не опознала этого мужчину, который стоит тут рядом с вами. Я его никогда раньше не видела. Жаль, что не смогла помочь. Или вы еще что-то хотели спросить?

Я хотела.

– А раньше, некоторое время назад, никто не показывал вам эту фотографию? – спросила я. Администраторша как-то странно дернулась. Улыбка будто отделилась от ее лица и повисла словно щит.

– Нет-нет, никто и никогда. Клянусь, – сказала она с совершенно неправдоподобной убежденностью. И кивнула головой так энергично, что на секунду у нее появился второй подбородок. Я поняла, что если кто и сможет чего-то добиться от этой приятной во всех отношениях женщины, то это уж точно не я. Возможно, Валдаеву удалось узнать больше? Для меня же было достаточно и этого. Главное, Катерина перестала, глядя на меня, думать о психушке. Ее отношение коренным образом изменилось.

– Прости! – стонала она, пока мы брели по шоссе навстречу надвигающемуся вечеру. – Как я могла попасться на удочку этого типа? У меня есть только одно оправдание – еще до того, как исчез твой муж, этот парень уже выдавал себя за него! Именно он привозил мне лекарства для Костика! Ты ведь понимаешь, как трудно отказаться от собственного заблуждения!

– Нет, но как ты могла поверить, что я сошла с ума?! – продолжала я линчевать сестрицу.

– Люди сходят с ума каждый день! – возразила она. – И сами даже не замечают этого, вот ведь в чем ужас.

Я принялась ловить машину, продолжая с ней спорить.

– И много ты видела сумасшедших на своем веку?

– Много ли? – патетически воскликнула Катерина. – Да им принадлежит мир!

Я остановила немало повидавшую на российских дорогах «Ауди», за рулем которой сидел крепко сбитый мужичок с простодушной физиономией, и спросила, не едет ли он случайно в Москву.

– Садитесь, – предложил тот, согласившись на мое довольно скромное денежное вознаграждение.

А я-то еще собиралась торговаться! В салоне автомобиля явственно пахло овощной лавкой. Я не сразу поняла, откуда этот запах, но потом увидела под ногами коробку из-под торта, в которой лежал сухой чеснок. Катерина, которая заняла место рядом с водителем, тотчас же извернулась на сиденье, чтобы удобнее было со мной общаться.

– И что мы теперь будем делать? – спросила она, кусая губы.

Вот именно ради этого «мы» я и таскала ее в «Елочки».

– Сегодня ночью Валдаев отправляется в Питер. Подождем, пока он вернется. В конце концов, он именно из тех людей, которые, открыв детективное агентство, объявляют во всеуслышание, что хотят и умеют распутывать загадки.

– Ночевать тебе, наверное, лучше у меня, – задумчиво сказала Катерина.

– Ну уж нет! Дудки! Это получается сказка про заюшкину избушку. Никуда я из своего дома не уйду.

– Неужели ты не боишься этого типа?!

И я поняла, что «этого типа» я почему-то в самом деле не очень-то и боюсь. Дело было даже не в том, что он до сих пор не причинил мне никакого вреда. Просто я вспомнила его глаза и то, как он все время смотрит на меня, как улыбается, когда у него хорошее настроение...

Наверное, из-за того, что я здорово перенервничала сегодня, голова у меня разболелась нещадно. Сначала появилась тупая боль в затылке, потом застучало в висках. Я стала массировать их пальцами. Катерина сочувственно спросила:

– Что, у тебя тоже голова болит? Наверное, это оттого, что здесь странно пахнет. Не то какой-то мазью, не то бензином.

– Не пахнет здесь бензином, – внезапно сказал шофер веселым голосом. – Это у вас от чеснока в головешках помутилось.

– От чеснока? – удивленно переспросила Катерина. – Что-то я не поняла.

– Здесь у меня под ногами чеснок, – пояснила я. – Килограмма два.

– Вот от него у вас головы едва и не лопаются, – продолжал стоять на своем шофер. И неожиданно добавил: – Ведь вы, девки, ведьмы.

Катерина, подскочив, снова развернулась ко мне лицом, сделала страшные глаза и дернула уголком рта. Шофер подтолкнул ее локтем и, когда она повернулась к нему, лукаво подмигнул:

– Я еще на дороге понял, что вас надо зачистить.

– В каком смысле? – Катерина даже рот открыла, опешив от такого заявления.

– У меня по всей машине чеснок разложен, – пояснил шофер, поводя короткими мохнатыми бровями, которые росли над круглыми жизнерадостными глазками. – Специально пассажиров проверять. А еще есть ведьмин корень. Во!

Он достал откуда-то из-под себя поллитровую бутылку, в которую был налит розовый раствор неизвестного происхождения. В нем плавала водоросль под названием стрельчатый эхинодорус, который скрашивает существование рыбок в аквариумах. В детстве у нас с Катериной жили гуппи и меченосцы, поэтому мы хорошо разбирались в аквариумных растениях. Даже если я и ошиблась в названии, то, что плавало в бутылке, могло быть чем угодно, но только не ведьминым корнем. Впрочем, я вообще понятия не имела, что это такое – ведьмин корень. Катерина, по всей видимости, тоже. По крайней мере, ее лицо говорило именно об этом. Обе мы были удивлены поведением шофера, но ни о какой серьезной опасности с его стороны даже не помышляли. Тот между тем не желал униматься.

– О! Видите? Ведьмин корень покраснел! – обрадованно сказал он. – Значит, в машине нечисто!

На вид шоферу было лет сорок пять. Вроде до маразма еще далеко. Катерина сглотнула и спросила:

– И что?

– А ничего. Ща свезу вас в лес да вывалю в болото. Вам там самое место.

Честно говоря, мы обе не воспринимали его болтовню всерьез. По крайней мере, до тех пор, пока шофер не начал действовать. Положив бутылку под сиденье, он, продолжая одной рукой удерживать машину на дороге, другой достал откуда-то баллончик и, ни слова не говоря, брызнул Катерине в лицо. Все произошло так быстро, что ни она, ни я не успели должным образом отреагировать. Катерина взвизгнула и, закрывшись двумя руками, медленно осела. Я успела только вдохнуть и зажмуриться, когда шофер с помощью отвратительной жидкости решил отлакировать и мою внешность. Задержав дыхание, я надеялась спастись от действия неведомого препарата, но мне это не удалось, потому что когда пришло время сделать вдох, воздух оказался сладким на вкус. После чего реальность с поразительной быстротой куда-то провалилась.


Очнулась я от холода среди сухих камышей и кочек. Кругом была кромешная тьма. Пальто насквозь пропиталось водой, из башмаков лилось через край. Пока я сообразила, что случилось, сердце мое едва не выскочило из груди.

– Катерина! – крикнула я нечеловеческим голосом. – Катерина!

Никто не отозвался. Испугавшись почти до обморока, я стала бегать по болоту и ломать камыш, словно взбесившийся комбайн на кукурузном поле. Проваливаясь по колено в ледяную воду, я шарила вокруг, вытянув вперед руки, и до хрипоты звала сестру. Не знаю, сколько прошло времени, но она наконец отозвалась. Мы с трудом отыскали друг друга в темноте, потом обнялись и немножко поплакали.

– Это ты накаркала, – сказала я, тыча в Катерину пальцем. – Сказала, что кругом полно психов. Вот их на тебя и потянуло.

– Спасибо, что он не сжег нас на костре, – ответила та и неожиданно хихикнула. – Или не сбросил в реку. Тогда бы мы утонули – и дело с концом. Не хотелось бы именно так закончить это приключение.

– А что, разве ведьмы живут в болотах? – задала я мучивший меня вопрос. – По-моему, в болотах живут кикиморы болотные. И чеснока, если не ошибаюсь, боятся не ведьмы, а вампиры.

– Возможно, нам попался малограмотный псих.

Слово за слово, мы начали смеяться, потом истерически хохотать, складываясь в три погибели и икая.

– Все, пора выбираться. – Я попыталась отдышаться. – А то воспаление легких нам гарантировано. Не знаешь, сколько мы пролежали в воде, как два крокодила?

– Думаю, недолго. У меня юбка почти сухая. Мы просто не успели пропитаться водой насквозь.

– Ты, может, и не успела. А я намокла. А страшно-то как! Мне и днем-то всегда в лесу страшно, а уж ночью и подавно.

– Боже мой, где мы, как ты думаешь? – Катерина сжала мою руку.

Мы были в лесу, это точно. Деревья вокруг стояли высокие, страшные, на небе было черно, а под ногами еще черней.

– Ой, огоньки! – внезапно воскликнула Катерина. – Гляди, вон там!

– Наверное, деревня, – вслух подумала я и тут услышала голоса. Голоса приближались. Я радостно всплеснула руками, но Катерина шепотом цыкнула:

– Подожди радоваться! Сначала надо послушать. Поймем, кто это, тогда и выйдем. А то знаешь, как бывает? Попадешь из огня да в полымя. Может, это какие-нибудь бандиты. Или алкоголики. Или браконьеры.

Голоса между тем приближались.

– Пойдем домой, а утром я вернусь, посмотрю, – сказал ленивый бас. Луч фонарика пробежал по сухостою.

– Ить, Митька, кричало оно. Страшно так, хрипло: «Катери-и-на! « А Катерина-то, почитай, как два года уж в лесу сгинула, – отвечал невидимый собеседник, судя по выговору, дедок.

– Ну и что?

– Да ты сам посуди: чего ты утром увидишь? Нечисть, она ведь по ночам промышляет. А утром прячется – все, ша.

– Ты, Кондрат, сегодня опять самогонку гнал, – безо всякого выражения сказал бас.

– Гнал, – согласился Кондрат. – Но это к нашему делу касательства не имеет.

– Да какое такое дело? Завихрения у тебя. На почве пьянки. Смотри, допьешься до белой горячки, к тебе нечисть прямо на дом начнет приходить.

– Дак она что, не приходит, что ли? – заблажил дед. – Почитай, уж неделю почти кажную ночь выходят из болота бабы. Волосы у их мокрые, лица все в тине и руки зеленые с когтями. А дом-то на отшибе только мой. Вот они ко мне и наладились стучаться. Воют, скребутся...

– Ну, а потом?

– А потом уходют.

– Куда уходят?

– Куды-куды? Туды, к автобусной остановке.

– Ну, ты, Кондрат, и мастер сказки рассказывать!

– А у тебя пистолет с собой? – спросил Кондрат.

– С собой, с собой.

Катерина схватила меня за волосы и зашептала прямо в ухо:

– Надо затаиться. Если они нас увидят, стрелять начнут.

Когда я услышала про пистолет, мне в голову пришла та же самая мысль. Однако нам сегодня хронически не везло. Кондрат и вооруженный пистолетом Митька шли прямо на нас. Когда мы попытались сдать в сторону, затрещал хворост под ногами. Мы замерли, замерли и разведчики. Луч фонарика заметался вокруг, словно прожектор на дискотеке. Надо было срочно что-то делать.

– Помогите! – слабым голосом позвала я. – А-ау-у! Заблудились! Есть здесь кто-нибудь?

Свет наконец нашел нас и начал выхватывать из темноты по кускам.

– Ах ты, мать твою так! – заверещал Кондрат. – Кикиморы! Они теперь повдвоем тута. А я говорил! А ты мне не верил!

– Подожди, не блажи, – оборвал его бас.

– Пойдем, Митька, вертаться надо, а то утянут нас в трясину твари поганые.

– Сам ты тварь поганая! – внезапно крикнула Катерина визгливым голосом. – Мы в лесу заблудились! Ты что, грязных девушек никогда не видел?

– Гражданочки, вы как сюда попали? – деловито осведомился бас, приближаясь к нам.

– Не ходи, Митька! – закричал дед во всю силу своих хилых легких. – Твоя погибель на моей совести будет!

– Мы вас не видим, – жалобно сказала я. – Вы кто? Давайте поговорим по-человечески.

– Не слушай, Митька! – продолжал надрываться дед. – Это они повсегда песни сладкоречивые заводят, чтобы путников заарканить и потом в болото утащить.

– Я тебя, старый хрыч, сейчас точно в болоте утоплю, – пообещала Катерина. И более мирным тоном обратилась ко все еще невидимому Митьке: – Скажите, а как называется это место?

Вместо него мгновенно отозвался дед:

– Ведьмино болото оно называется, вот как!

– Вот блин, да не болото, а село. Или чего тут у вас?

– У нас тут Марьяновка, – сказал Митька. – Как вы в болото-то попали? Ночью?

– Случайно.

– Случайности, девушки, обычно плохо заканчиваются. Если б не мы, что бы вы стали делать?

– Известно что, – злобно сказал дед из-за его спины. – Добрались бы до моего дома и стали бы царапаться в дверь.

– Ладно, Кондрат, заткни варежку.

Митька наконец материализовался перед нами. Был он немолод, одышлив и грузен. И, как выяснилось, представлял в Марьяновке местную власть, работал участковым.

– Как хорошо, что вы нас нашли, – стонала я, повиснув на руке участкового тяжелым кулем. Ноги еле-еле шли. Вода в ботинках казалась теплой, но я знала, что это обманчивое ощущение. Дед Кондрат семенил на приличном от нас расстоянии. Только когда мы выбрались из лесу, он перестал бормотать и креститься.

– Нам надо срочно переодеться, – сказала Катерина.

– В избу не пущу, – мгновенно среагировал Кондрат.

– Пустишь, куда ты денешься, – ответил участковый. – А будешь препятствовать органам правопорядка, прикрою твою лавочку.

– Какую такую лавочку?

– Самогоноварильную.

Я была благодарна участковому до слез. Я его почти любила. Он взял у меня паспорт, потому что у Катерины документов с собой не оказалось. Паспорт вместе с деньгами я носила в целлофановом пакете, поэтому он не пострадал от воды. Но потом участковый совершил самую ужасную вещь, которую только мог придумать, – позвонил в то самое отделение милиции, которое находилось возле моего дома. Когда я об этом узнала, было уже поздно.

Мы с Катериной, облаченные в дедовы байковые рубашки и ватные штаны, сидели возле печи и с невероятным усердием составляли словесный портрет шофера, который вывалил нас в Ведьмино болото. Если верить Кондрату с его рассказами о нечистой силе и регулярности ее появления со стороны этого самого болота, сдвинутый тип проделывал эту процедуру уже не один раз. Видимо, местечко ему чем-то приглянулось. А может, он родом из этих мест и, свозя сюда «ведьм» со всей округи, за что-то мстит своим односельчанам?

Однако ни Кондрат, ни участковый по описанию шофера не опознали.

– Ты номер «Ауди» не запомнила? – спросила сестрица.

– Конечно, нет. А ты?

– Я тоже, конечно, нет. Знаю только, что машина была грязно-белая.

Участковый вернулся к нам, что называется, другим человеком. Он повеселел, и глаза его, глубоко посаженные, лукаво искрились.

– Скоро приедут за вами, – сообщил он. – Ждите.

– Кто? – в один голос спросили мы.

– Ваш муж, Валерия Леонидовна, Юрий Туманов.

– О, черт! – возопили мы с Катериной в один голос.

– Говорят, вы к нему претензии имеете? – продолжал между тем участковый. – Милицию вызывали, хотели из дома выставить. А он ничего, покладистый мужик. Говорят, сразу с места сорвался – и сюда.


Когда на проселке послышался шум мотора, участковый вышел на крыльцо встречать лже-Туманова. Тот вошел в дом Кондрата весь отглаженный, хорошо выбритый, приятно пахнущий. Вошел и оглядел нас, сидящих на лавке в непрезентабельных одежках и шерстяных носках деда Кондрата.

– Ну-с, – радостно сказал участковый, – забирайте свое добро.

– Где вы их нашли? – спросил самозванец, не отводя от меня скучающего взгляда.

Из-за занавески выглянул дед Кондрат и рявкнул:

– В Ведьмином болоте!

– В болоте, значит... – протянул Туманов номер два.

– А кричали, а кричали! А камыш ломали!

– Послушай... Ты позвонил Денису? – осторожно поинтересовалась Катерина.

– Его не было дома, – коротко ответил лже-Туманов.

Катерина выдохнула, сделавшись ровно в два раза меньше. Эк она разнервничалась!

– Может, они туда колдовать лазили? – высказал догадку дед Кондрат таким тоном, как будто нас вовсе не было поблизости или мы превратились в два молчаливых чурбачка. – Темное место, это болото! Нехорошая об нем слава идет.

– Скоро засыпят твое болото, – пообещал участковый. – Администрация обещала.

– Эк тоже придумали! – поделился дед с Тумановым номер два своей думкой. – Санаторию строить. На Ведьмином-то болоте! Дураки, а не дминистрация. Если щас оттедова бабы в деревню лезут, как мотыль на лампу, то уж потом караул наступит. Разбежится ваша санатория.

– Там все заасфальтируют, – успокоил его участковый.

– Дурак ты, Митька, вот что я тебе скажу! Проклятое место асфальтой не возьмешь. Его только бомбой можно обезвредить. А что, это мысля! – обрадовался Кондрат.

– Ты смотри у меня, не вздумай партизанить!

– Чего ты осерчал? Я человек тихой.

– Знаю я тебя, тихого. В прошлом году Дарьиных кур лимонками взрывал.

Туманов засунул руки в карманы куртки и стал покачиваться с пятки на носок, всем своим видом демонстрируя, что ему торопиться некуда. Мы с Катериной одновременно засобирались домой.

– Надо заплатить дедушке за барахлишко, – шепнула сестрица.

– Сколько?

– Рублей двести, думаю, хватит.

– Полтинника хватит, – сказал участковый, отличавшийся отменным слухом. Потом он обратился к лже-Туманову: – Дома барышень как следует полечите. Правда, они уже дедовой самогонкой растерлись с головы до ног. Так что, думаю, все обойдется.

– А внутрь принимали? – коротко спросил тот.

– Говорят, забористая слишком, – передразнил дед, кривляясь. – Фу-ты ну-ты. Мы, конечно, для мамзелей винных погребов не держим.

Когда мы погрузились в машину – обе на заднее сиденье, от греха подальше, – Катерина задала лже-Туманову очередной вопрос:

– Тебе что, из отделения милиции позвонили?

– Ага, – весело ответил тот.

– И что они сказали?

– Сказали, что вы изображаете нечисть в районе деревни Марьяновка. Испуганные местные жители просят принять срочные меры.

– Местные жители – это дед Кондрат, – сказала мне Катерина, как будто бы я, как и самозванец, не участвовала в происходящем.

– Я пообещал отвезти вас к доктору, распознающему белую горячку с полуфразы.

– А повезешь? – опасливо спросила Катерина.

– Нет.

Мы благодарно замолчали. Минут через пять Катерина заснула, уронив мне на плечо подсохшую, но все еще пахнущую тиной голову. Я же только притворилась, что сплю. Несмотря на массу треволнений и невероятную физическую усталость, в сон меня не клонило. Правда, в голове было как-то уж слишком просторно. Наверное, самогонка деда Кондрата через кожу впиталась внутрь и слегка развеселила кровь.

Когда мы подъехали к дому Катерины, она первым делом задрала голову вверх и поглядела на свои окна.

– Темные! – Радости ее не было предела. – Успею принять душ и прийти в себя. – Она наклонилась ко мне и сказала одними губами: – Может, все-таки останешься у меня?

Я отрицательно покачала головой, и мы отправились восвояси. Странный Туманов делал вид, что ничего особенного не произошло, и ни разу даже не попытался заговорить о нашем с Катериной приключении. Зато перед сном он запер дверь на нижний замок, которым я пользовалась, только когда надолго уезжала из города, и спрятал ключ себе под подушку.

Я напустила в ванну горячей воды и долго отмокала там, вновь и вновь переживая случившееся. Косточки мои размякли, как у курицы, которую часов шесть варили в пряностях. Я прокралась к постели на слабых ногах и, забравшись под одеяло, растеклась под ним теплой лужицей. Туманов номер два переложил подушку так, чтобы видеть меня со своего дивана. Если раньше мне была видна его макушка, то теперь, глянув вдоль кровати, я могла любоваться его лицом анфас. Он читал книгу, и ровный столбик света от торшера падал на его руки. Не хотелось себе в этом признаваться, но почему-то сейчас он казался мне даже привлекательнее, чем настоящий Туманов. В голове у меня появились совершенно непристойные мысли. Они, конечно, никогда не станут реальностью. Хотя... Жизнь полна неожиданностей.


предыдущая глава | Похождения соломенной вдовы | cледующая глава