Глава 10

На той же неделе Карлтон Уотерс позвонил Питеру по сотовому телефону. Он нашел двух парней, которые им требовались. Это были Малькольм Старк и Джим Фри. Он сказал, что уверен в их способности выполнить работу и держать язык за зубами. Они втроем решили, что после того, как все закончится, уедут в Южную Америку через Канаду или Мексику. Они хотели, чтобы причитающиеся каждому из них пять миллионов долларов были переведены на счета в Южной Америке, где они смогут их получить. Все они подумывали о том, чтобы податься в наркобизнес, но пока еще не решили окончательно. Уотерс знал людей, которые смогут раздобыть для них паспорта и переправить их в Мексику. А оттуда они смогут ехать куда угодно. Они хотели лишь сделать дело, получить деньги и поскорее смыться. Ни один из них не имел здесь каких-либо серьезных привязанностей и не был женат. С девчонкой из кафе у Джима Фри ничего не получилось. Оказалось, что у нее есть постоянный парень, а Джим Фри ее не интересует. Она просто флиртовала с ним.

В Южной Америке их ждала совсем другая жизнь. Сейчас им нужно было лишь найти место, где они будут ждать выкупа после того, как похитят детей Барнсов. Питер сказал, что сам позаботится об этом. А Уотерс согласился начать наблюдение в ближайший уик-энд. Еще им потребуется машина. Питер сказал, что купит машину для себя и Уотерса, чтобы использовать ее для наблюдения, – самую обычную и неброскую, чтобы не привлекать внимания. И еще им потребуется автофургон для самого похищения. Уотерс согласился встретиться с Питером в субботу в его гостинице. Карл мог вести наблюдение по уик-эндам с девяти утра до шести вечера. Питер будет осуществлять слежку по будням и по ночам в уик-энды. Так что наблюдение будет вестись круглосуточно. Питер предполагал, что женщина, наверное, не слишком часто отлучается, если ей приходится справляться одной с тремя детьми. К тому же надо было потерпеть всего месяц. За десять миллионов баксов он согласился бы сидеть в машине дни и ночи напролет. Он доложился Эдисону и сказал, что нашел людей. Эдисон, судя по всему, был доволен и сказал, что готов оплатить покупку и машины, и автофургона. Через месяц, когда работа будет закончена, они от них избавятся.

В тот день Питер приобрел фордовский многоместный седан. Машине было пять лет, она набегала много миль и очень кстати была черного цвета. На следующий день в другом месте он купил подержанный автофургон и оплатил для него место в гараже. В шесть часов вечера он припарковал машину перед домом Фернанды. Он узнал ее и ребятишек по фотографии в досье Филиппа и вспомнил их имена. Они запечатлелись в его памяти.

Он увидел, как Фернанда вошла в дом вместе с Эшли, потом вышла снова и села в машину. Он последовал за ней. За рулем она была очень рассеянна и два раза проскочила на красный свет. Ему даже показалось, что она пьяна. Он припарковался неподалеку от нее возле спортивного стадиона в Пресидио и увидел, что она выходит из машины. На стадионе она уселась на скамейку для зрителей и стала наблюдать, как Уилл играет в лакросс. Следуя за ними после игры, Питер видел, как они обнялись, прежде чем сесть в машину. Он почувствовал, как неизвестно почему у него защемило сердце.

Она была красива: белокурая и очень миниатюрная. Когда они выходили из машины возле дома, мальчик смеялся. Он был явно в отличном настроении. Еще бы, ведь они победили! Питер наблюдал, как они, взявшись за руки, поднимаются по ступеням. Ему почему-то захотелось быть рядом с ними, и, когда они вошли в дом и закрыли за собой дверь, он, неизвестно по какой причине, почувствовал себя брошенным. Потом он стал наблюдать за ней сквозь окно, чтобы узнать, включит ли она сигнализацию, что было очень важно выяснить. Сигнализацию она не включила и направилась прямиком на кухню.

Питер видел, как в кухне зажегся свет, и представил себе, как она готовит для них обед. Он уже видел Эшли и Уилла, но пока ни разу не видел Сэма. Судя по фотографии, это был улыбающийся рыжеволосый маленький мальчик. Позднее в тот же вечер он увидел ее стоящей у окна в своей спальне. Он наблюдал за ней в бинокль и заметил, что она плачет. Она просто стояла у окна в ночной рубашке, и по ее щекам катились слезы. Потом она отошла от окна. Странно было наблюдать за ней в такой момент. Он как будто заглядывал в их жизнь: девочка выходит из балетной студии, мальчик, которого она обнимает после победы в матче, и она сама у окна, плачущая, видимо, по мужу. Питер покинул свой пост только в два часа ночи. В доме было темно уже три часа подряд. Он понял, что оставаться здесь дольше незачем, потому что все, что требовалось, он уже узнал.

На следующее утро он вернулся в семь часов. В доме ничего не происходило почти до восьми. Он не видел, что делается в кухне, потому что эта сторона дома была залита светом утреннего солнца, но без десяти минут восемь она выбежала из дома. Она оглянулась и что-то сказала кому-то в коридоре, и тут из дома вышла балерина, волоча тяжеленную спортивную сумку. Игрок в лакросс помог ей дотащить сумку и направился в гараж за собственной машиной. Дверь в дом все еще была открытой, и Фернанда нетерпеливо на нее поглядывала. Наконец из дома вышел самый младший. Наблюдая за ним, Питер не мог сдержать улыбки. На Сэме были надеты ярко-красная футболка с изображением пожарной машины на спине, темно-синие вельветовые брючки и красные кеды. Он распевал во все горло. Мать рассмеялась и жестом позвала его в машину. Он сел на заднее сиденье, потому что на переднем сидела его сестра, пристроив на коленях сумку. Когда они подъехали к школе (в сопровождении Питера, незаметного в транспортном потоке), Фернанда помогла ей выйти из машины. Видя, с каким трудом она тащит сумку по лестнице, Питер попытался догадаться, что там лежит, но не смог. Сэм весело, как щеночек, помчался следом за ней в школу и оглянулся, улыбнувшись и помахав рукой своей мамочке, а она послала ему воздушный поцелуй, помахала в ответ и снова села в машину. Она подождала, пока он не скрылся за дверями школы, и уехала.

Она направилась в Лорел-Виллидж за продуктами и, толкая перед собой тележку, долго выбирала, читая этикетку и проверяя срок годности, прежде чем положить покупку. Она накупила самой разнообразной детской еды: каши, печенье, легкие закуски и полдюжины бифштексов. Она задержалась перед прилавком, где продавали цветы, и посмотрела на них, будто хотела купить, но не поддалась соблазну и с печальным видом прошла мимо. Питер мог бы остаться в машине, но он решил последовать за ней, чтобы лучше понять, что она за человек. Понаблюдав за ней, он не мог не восхититься. На его взгляд, она была олицетворением идеальной мамы. Все, что она делала, о чем думала и что покупала, было для детей и ради детей. Он стоял позади нее в очереди в кассу. Она взяла журнал, взглянула на него и положила назад. Его поразило, что она так просто одета. Никто бы никогда даже не догадался, что муж оставил этой женщине полмиллиарда долларов. На ней были надеты розовая маечка, джинсы и сабо. Она сама выглядела как девочка. Она оглянулась, посмотрела на него и неожиданно улыбнулась. В новой голубой рубашке, мокасинах и брюках цвета хаки он выглядел безупречно, как мужчины, среди которых она жила, или как друзья Аллана. Он был высоким блондином приятной наружности, и, прочитав все, что о ней писали, Питер знал, что был на полгода моложе ее. Они были почти ровесниками. Оба учились в престижных колледжах: она училась в Стэнфорде, он – в Университете Дьюка. Он пошел в аспирантуру, а она вышла замуж и рожала детей. Их дети были почти одного возраста: Сэму было шесть лет, а Изабель и Хизер – восемь и девять. Она немного походила на Джанет, хотя была красивее, а он, кажется, был очень похож на Аллана, только тот был брюнетом, а он блондином. Она это заметила, когда клала журнал на полку, и внимательно на него посмотрела. А когда уронила рулон бумажных полотенец, выкладывая их на прилавок у кассы, он поднял их и подал ей.

– Спасибо, – произнесла она. Он заметил на ее руке обручальное кольцо. Она все еще носила его, и он счел это благородным жестом. Ему все в ней нравилось. Он прислушался к тому, как она разговаривала с кассиром, видимо, хорошо знавшим ее. Она сказала, что с детьми все в порядке и что Уилл собирается поехать в спортивный лагерь играть в лакросс.

Питеру пришлось напомнить себе, зачем он находится здесь. Интересно, когда именно мальчик едет в лагерь? Если поездка предполагается в июле, то это будет означать, что Уотерс со своими дружками смогут похитить только двоих детей. При мысли об этом ему стало не по себе. Эта женщина была такой порядочной, была так верна памяти мужа и так предана детям, что боль, которую они были намерены причинить ей, показалась ему настоящим злодейством. Они собирались заставить ее заплатить сто миллионов долларов за возможность сохранить то, что у нее теперь осталось и чем она дорожила.

Мысль об этом лежала на его душе тяжелым камнем. Он видел, как она по дороге домой еще два раза проскочила на красный свет и игнорировала знак «стоп» на Калифорния-стрит. Машину она водила никуда не годно. Интересно, о чем она задумалась, когда ехала на красный свет? Он удивился еще больше, когда они вернулись домой. Он ожидал, что ее встретит и поможет разгрузить машину экономка или даже сразу несколько слуг. Вместо этого она отперла дверь, оставила ее открытой и пакет за пакетом сама перетаскивала в дом продукты. Может быть, слугам дали свободный день? После этого он не видел ее до полудня. Она вышла из дома, чтобы взять какую-то вещь, которую забыла в машине, и снова уронила рулон бумажных полотенец, только на этот раз он его не поднял, как это было в магазине. Он сидел не двигаясь, чтобы она его не заметила, и наблюдал.

Она торопливо вышла из дома в три часа. Сев в машину, Фернанда направилась в сторону школы. Она превысила скорость и едва не врезалась в автобус. Пронаблюдав за ней всего один день, Питер понял, что эта женщина представляет собой угрозу безопасности на дороге. Она превышала скорость, не обращала внимания на светофоры, перестраивалась из одного ряда в другой не сигналя и дважды чуть не сбила пешеходов на переходах. Она была явно чем-то расстроена. Резко затормозив, она остановилась перед зданием школы, в которой учились двое младших детей. Эшли, ожидавшая ее на улице, болтала с друзьями и смеялась, а пять минут спустя из школы выскочил Сэм, тащивший громадный самолет из папье-маше. Улыбаясь во весь рот, он обнял свою мамочку. Наблюдая за всем этим, Питеру захотелось плакать. И не из-за того, что они с Уотерсом собирались с ними сделать, а из-за того, что ему самому в детстве всего этого так не хватало. Он вдруг понял, какой могла бы быть его жизнь, если бы он сам ее не изгадил, а оставался с Джанет и их детишками. Они бы его обнимали. И у него была бы такая же любящая жена, как эта хорошенькая блондинка. Думая обо всем, чего у него нет и никогда не было, он почувствовал себя очень одиноким.

По пути домой они остановились возле хозяйственного магазина, где она купила электролампы и новую метлу, а также контейнер для завтрака, чтобы Сэм мог брать с собой еду в дневной лагерь. Она высадила его у дома, сказала что-то Уиллу, подошедшему к машине, чтобы взять брата, потом повезла Эшли в балетную студию. А после того как она забрала из студии Эшли, поехала на очередную игру Уилла. Вся ее жизнь крутилась вокруг них. К концу недели Питер понял, что она только и занята тем, что отвозит их в школу и привозит обратно, возит Эшли в балетную студию и присутствует на играх Уилла. Ничем другим она не занималась. Выходя в очередной раз на связь с Эдисоном, он упомянул, что у нее нет прислуги. Это показалось ему странным для человека с такими средствами.

– Какая разница? – раздраженно сказал Эдисон. – Может, она мало платит.

– А может, она разорилась? – высказал предположение Питер.

Фернанда показалась ему человеком серьезным. Оставаясь одна, она казалась грустной, но в присутствии детей улыбалась, смеялась и часто обнимала их. В то же время он видел, как она каждую ночь плакала у окна в своей спальне. В такие моменты ему хотелось обнять ее и успокоить, как она это делала со своими детьми. Ей это было нужно, но некому было утешить ее.

– Никто не может израсходовать полмиллиарда долларов за один год, – равнодушно сказал в ответ Филипп.

– Согласен, но вполне можно спустить такую сумму или даже больше, делая необдуманные инвестиции, особенно в такое время, когда на рынке наблюдается спад, – сказал Питер.

Филипп это и сам отлично знал. Но то, что потерял он, было бы, наверное, каплей в море для такого человека, как Аллан Барнс.

– Я нигде не читал о том, что у Барнса были неудачи в делах. Поверь мне, Морган, у них есть деньги. Вернее, у него были, а у нее имеются сейчас. Возможно, она просто не любит их транжирить. Ты продолжаешь следить за ней? – спросил Эдисон, довольный тем, как идут дела.

Питеру удалось быстро набрать команду, и он сказал, что в конце недели едет на озеро Тахо, чтобы подыскать дом. Маленький домик где-нибудь в малонаселенном районе, где они будут держать детей, пока она не заплатит выкуп. На взгляд Эдисона, это была самая обычная деловая операция, в которой не было ничего личного и которая не затрагивала никаких чувств. Питер же, понаблюдав, как Фернанда без конца отвозит, привозит, целует и обнимает детей, не говоря уже о том, как она плачет у окна по ночам, принимал ситуацию гораздо ближе к сердцу.

– Да, я продолжаю следить за ней, – коротко ответил он. – Она только и делает, что развозит своих детишек да проезжает на красный свет.

– Отлично. Будем надеяться, что она их не укокошит до похищения. Может, она пьет?

– Не знаю. По ней не скажешь. Думаю, что она просто невнимательна или чем-то расстроена, – сказал Питер.

Накануне он видел, как она чуть не сбила с ног женщину на пешеходной дорожке. Все вокруг сигналили ей, но она выскочила из машины и долго извинялась перед женщиной и при этом, как он заметил, плакала сама. Фернанда сводила его с ума. Теперь он только о ней и думал, причем не только потому, что они готовили ей неприятный сюрприз, а и потому, что, если бы все было по-другому, он мог бы разговаривать с ней, проводить с ней время. В других обстоятельствах он захотел бы узнать ее получше. Она казалась ему идеальной женщиной. Он полюбил наблюдать за ней и пытался представить себе, какой она была в юности, когда Барнс женился на ней. Он буквально сходил с ума, представляя ее себе юной девушкой.

Почему он не встретил ее тогда? Почему жизнь так жестоко обошлась с ним? Пока он упорно коверкал свою жизнь и жизнь своей бывшей жены, Фернанда была замужем за одним везучим парнем и строила семью. Она была очень хороша собой. А Сэм с первого взгляда покорил его сердце. Эшли была настоящей красавицей. А Уилл был таким сыном, какого хотел бы иметь любой мужчина. Питер понимал, что даже если бы Аллан Барнс не был знаменитостью в деловом мире, он оставил после себя великолепную семью. Наблюдая за ней, Питер ощущал себя каким-то любопытным Томом^[1], и, возвратившись к себе в гостиницу, чтобы выспаться, он продолжал думать о ней и с нетерпением ждал утра, чтобы увидеть ее снова. Она была для него как бы напоминанием о том мире, к которому он всегда хотел принадлежать и некоторое время принадлежал, но который потерял безвозвратно, и обо всех бездумно упущенных возможностях. Она была олицетворением всего, что он всегда хотел иметь, но уже никогда иметь не будет.

В субботу, отправляясь на озеро Тахо, он с большой неохотой передал наблюдение за ней Карлтону Уотерсу. Он раздобыл через Интернет список домов, сдаваемых в аренду в этом районе. Он не хотел иметь дело с агентами по недвижимости. Пока никто не увидел Карла и его дружков, проблем не будет. А если что-нибудь случится, Питер всегда сможет сказать, что эти люди без разрешения проникли в дом, когда он находился в Сан-Франциско. Все они старались сделать так, чтобы не прослеживалась связь между отдельными этапами операции, и пока это им удавалось. В Модесто никто, кроме Старка и Фри, не знал, что Карл бывает в городе. К комендантскому часу он всегда был на месте.

В тот вечер следить за Фернандой после шести часов было некому, так как Питер должен был возвратиться из Тахо только около десяти. Если у нее все пойдет как обычно, она к этому времени давно будет дома со своими детьми. Она выезжала из дома вечером только в тех редких случаях, когда отвозила Эшли или Уилла в гости к друзьям или привозила их домой после вечеринки. Она не любила, когда Уилл садился за руль в вечернее время, хотя он не раз говорил ей – и Питер мог бы подтвердить это, – что она водит машину гораздо хуже, чем он. Судя по тому, что видел Питер, она была опасным водителем.

– Чем она будет заниматься сегодня? – спросил у Питера Карл, когда тот передал ему ключи от машины.

Бейсбольная кепочка, прикрывавшая физиономию Карлтона, и темные очки несколько изменили его внешность. Когда наблюдение вел Питер, он выглядел как обычно, и, если на улице было слишком много народу, он объезжал разок-другой вокруг квартала и возвращался назад. Однако пока его, кажется, никто не засек, тем более Фернанда.

– Возможно, она отвезет старшего сына на игру в Марину. Или девочку в балетную студию. Малыша по субботам она обычно возит с собой. Наверное, несмотря на уик-энд, хлопот особых не будет. – Погода стояла великолепная, однако Фернанда редко выходила из дома. Вернее, почти никогда не выходила. – Посмотришь хорошенько на ребятишек. Она почти все время находится с ними, а младшего парнишку вообще редко отпускает от себя. – У Питера появилось ощущение, что он будто предает их.

Уотерс кивнул. Он не собирался завязывать с ними дружеские отношения. Для него это было всего лишь предварительное прощупывание обстановки, и ничего больше. Для него это был бизнес. Для Питера же это стало превращаться в наваждение. Но Карлтон Уотерс об этом не знал. Он взял ключи, сел в машину и поехал по адресу, который дал ему Морган. В десять часов солнечного субботнего майского утра Питер отправился на озеро Тахо.

Он всю дорогу думал о ней и о том, что произошло бы, если бы он вышел из игры. Все очень просто. Эдисон приказал бы убить его дочерей, а потом и самого Питера. А если бы он признался во всем полиции и получил за это срок, то Эдисон приказал бы убить его в тюрьме, Все просто. Назад пути не было.

Питер наконец добрался до Траки, а Уотерс тем временем следовал за ней в Марину, на очередную игру Уилла в лакросс. К тому времени он уже увидел всех ее троих детишек, да и она выглядела примерно так, как он ожидал. На его взгляд, она смотрелась как обычная домашняя хозяйка из предместья. Его такие не интересовали. Питеру же казалось, что она само совершенство. Уотерс не понимал, что он в ней нашел. Ему нравились женщины гораздо более яркие, чем Фернанда. Он считал, что она миловидная, но слишком простенькая. Даже косметикой не пользуется. По крайней мере тогда, когда выходит из дома с детьми.

По правде говоря, она действительно не пользовалась косметикой после смерти Аллана. Ей это стало безразлично. Как и нарядные платья, туфли на высоком каблуке или драгоценности, которые он ей дарил. Она уже продала большую их часть, а остальные с января хранились в сейфе. Для того, чем она занималась, и для той жизни, которую теперь вела, ей не нужны были ни драгоценности, ни наряды.

Отправившись по первому адресу в его списке, Питер увидел, что дом с трех сторон окружен другими домами, каждый из которых расположен в двух футах от него. Этот дом явно не подходил для их целей. Следующие четыре дома тоже. За аренду шестого заломили безумную цену. Следующие четыре тоже не отвечали требованиям. К его большому облегчению, последний оказался именно таким, какой был нужен. Во всех отношениях. Подъездная дорожка к обветшалому дому заросла сорняками, а зелень вокруг него разрослась настолько, что сквозь окна почти ничего не было видно. На окнах имелись ставни, что было еще одним плюсом. В доме было четыре спальни, кухня, которая видала лучшие дни, но функционировала, и просторная гостиная с камином такого размера, что Питер мог бы встать там во весь рост. Позади дома находилась отвесная скала.

Владелец дома, показывая его Питеру, сказал, что больше им не пользуется. Строением пользовались его сыновья, но они давно уехали отсюда. Он сохранял его, считая разумным вложением капитала. Однако поскольку его дочери дом тоже был не нужен, он его сдавал. Оба его сына жили в Аризоне, а сам он обычно проводил лето в Колорадо, у дочери.

Питер снял дом в аренду на шесть месяцев и спросил хозяина, не будет ли тот возражать, если он произведет здесь небольшую уборку и приведет в порядок заросший двор, потому что намерен развлекать здесь клиентов. Хозяин явно обрадовался, считая, что ему крупно повезло с арендатором. Питер даже не торговался. Он подписал договор об аренде, заплатил за три месяца вперед наличными и к четырем часам освободился. Он уже возвращался домой, когда ему позвонил по сотовому телефону Карлтон Уотерс.

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил Питер.

Может быть, Уотерса засекли? Или, возможно, он напугал Фернанду или кого-нибудь из детей?

– С ней все в порядке. Они все сейчас на стадионе, болеют за старшего парнишку. Мне кое-что пришло в голову. У нас будет оружие?

– Наверное, – ответил Питер, помедлив. – Я могу спросить, но он, я думаю, не захочет сам снабжать нас оружием, чтобы не было возможности выйти на него как на источник. Ты умеешь обращаться с оружием? – спросил он.

Питер знал, что у Эдисона есть каналы, по которым можно раздобыть оружие. Но он также знал, что Эдисон не захочет, чтобы что-нибудь связывало его с таким проектом.

– Может, и умею. Я хочу автоматическое ружье, – без обиняков заявил Уотерс.

– Ты имеешь в виду автоматы? – удивился Питер. – Зачем?

– Дети будут не вооружены. Она тоже. Но если дело дойдет до столкновения с полицией, то полицейские наверняка будут вооружены.

Питеру казалось, что вооружаться автоматами излишне.

– Это позволяет все держать под контролем и упрощает дело, – уклончиво объяснил Уотерс, и Питер кивнул соглашаясь. Зачем спорить с профессионалом? Именно таких людей и хотел нанять Эдисон.

– Вот ты и позаботься об этом, – сказал Питер. Потом он рассказал ему о доме, и Уотерс выразил одобрение. Это было то, что надо.

Теперь все готово. Оставалось лишь выбрать дату в июле. И сделать все, что запланировано. Все это казалось проще простого, но как только Питер закончил разговор, он тут же ощутил уже знакомую щемящую боль. Он уж начал подумывать, что это его мучает совесть. Ездить следом за Фернандой то в балетную студию, то на бейсбольные матчи – это одно, а выкрасть ее детей с помощью автоматов и потребовать за них выкуп в размере ста миллионов долларов – совсем другое. Питер понимал разницу.