на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 13

Обанкротившийся элитный поселок Соколиное Гнездо, расположенный у подножия хребта Грейт-Смоки, внешне так же отличался от Чесапикского лагеря, как и охраняющий его персонал – от солдат СБР и агентов ЦРУ. Безопасность уединенной базы, затерявшейся в горах, обеспечивал отряд «Гамма» войск специального назначения из Форт-Беннинга, только что вернувшийся из Боснии. Солдатам сообщили лишь то, что гостями правительства являются сотрудники посольства, прибывшие сюда для переговоров, а поскольку их положение весьма чувствительное – читай: опасное, – их нужно охранять от любого внешнего вмешательства – читай: от физической угрозы. Этого было достаточно: профессиональные военные из отряда «Гамма» привыкли понимать недосказанное. Такова была природа их работы: выполнять приказы, нередко туманные и нечеткие.

Поскольку весь персонал Чесапикского лагеря был распущен, хотя и оставался под наблюдением, продовольствие доставляли из соседнего городка Чероки, что явилось благословенным отдыхом от грохота вертолетов, прилетавших два раза в день. Однако на небольшой аэродром Чероки постоянно прилетали маленькие самолеты, привозившие материалы, затребованные Скофилдом. Оттуда в поселок бумаги перевозили уже на машинах. Здесь было все, от финансовых отчетов до разнообразной переписки, от официальных заявлений руководства до внутренних служебных распоряжений, раздобытых окольными путями, как правило, выкраденных или купленных у нечистоплотных сотрудников. За считаные дни гостиная двухэтажного дома Брэндона и Антонии, именуемого владением 6, оказалась заставлена коробками с документацией. Соседние дома, владения 5 и 7, занимали соответственно Прайс и подполковник Монтроз.

Фрэнк Шилдс и Томас Кранстон, вернувшись на свои рабочие места в Лэнгли и в Белом доме, поддерживали с поселком постоянную связь через закрытый телефон и защищенный факс. Работа была тяжелой и однообразной; все четверо целые дни напролет просиживали над бумагами до тех пор, пока не начинали ныть спины и не слезились усталые глаза. Хуже всего дело обстояло с финансовыми отчетами: бесчисленные столбцы цифр перемежались перечнем проектов на будущее и анализом приобретенных активов. Так, например, некий «проект М-113» был кратко описан как «с заниженной стоимостью. См. раздел 17 настоящего отчета, далее ссылки на разделы 28 и 36 для уточнения». Еще больше усугубляло дело то, что написано все было сухим академическим языком научных отчетов – изобилующим специальной терминологией на уровне докторской диссертации, для непосвященных самой настоящей «китайской грамотой». Но Брэндону Скофилду было ясно одно: все эти трудные для понимания инструкции сознательно были рассчитаны на то, чтобы напустить туману, сбить с толку, приблизившись к пропасти противозаконного, но не перешагнув через край.

– Да этот «М сто тринадцать» нигде не расписан подробно! – в отчаянии воскликнул Брэндон. – И, что самое хреновое, он и не должен быть расписан.

– Я так и не смог продраться через эти заросли, – вздохнул Камерон. – Но что ты имеешь в виду?

– Концепцию вседозволенности, которая посылает ко всем чертям мальтузианский закон экономики.

– Повторите еще раз для тупых, – попросила Лесли.

– Конкуренция, – ответил Скофилд. – До тех пор, пока предложение официально не сделано, третья сторона не имеет права знать о том, что оно выдвинуто и даже обдумывается.

– И какое это имеет отношение к мальтузианству?

– Железо, бронза и золото, девушка. Железо хочет стать бронзой, бронза предпочла бы быть золотом, ну а золото уже стремится получить все скопом. И догадайтесь, кто у нас золото?

– Матарезе, – предположил Прайс.

– Господи Иисусе, наконец ты начинаешь заполнять пустоту у себя в голове… Сделайте пометку: возможно, речь идет о Матарезе.

– Что это за компания? – спросила Антония, держа наготове карандаш и лист бумаги.

– Да все тот же транснациональный конгломерат. «Атлантик краун», с управлением в городе Уичито, штат Канзас.

– Брэй, нам нужно узнать об этой корпорации больше, чем можно вытянуть из обычного статистического отчета, – заметил Камерон.

– Это только начало, сынок. Как только мы установим общую закономерность – если нам удастся ее установить, – мы поймем, куда двигаться дальше. Удивляюсь, что тебе нужно это разжевывать.

– Прошу прошения, дорогой, – Антония подалась вперед, – но, по-моему, нам надо устроить небольшой перерыв. Мы сидим здесь уже несколько часов подряд, и лично я чувствую, что больше не могу сосредоточиться.

– Мне очень не хочется прерываться, – подхватила Лесли, сжимая в руке пачку листов бумаги, – но я должна согласиться. Мне приходится по несколько раз перечитывать одно и то же предложение, чтобы понять его смысл.

– Слабаки, – зевнув, пробормотал Скофилд. – Хотя, возможно, вы и правы. Мне сейчас не помешало бы чего-нибудь выпить.

– Тебе сейчас не помешало бы немного вздремнуть, дорогой. Пошли, я провожу тебя наверх.

– Животное, – сказал Брэндон, подмигивая Прайсу и Монтроз. – Моя Антония – просто животное. Ждет не дождется, чтобы затащить меня в спальню.

– Действует очень освежающе, – заметила Лесли. – Правда, обычно все происходит наоборот, разве не так?

– Это миф, дорогая, – ответила Антония. – Собаки гоняются за машинами, но они же не умеют водить, правда?

– Меня окружают одни фарисеи. – Поднявшись с кресла, Скофилд снова зевнул и в сопровождении Тони направился к лестнице наверх.

– Если удастся, я нагоню на него страх божий, – задержавшись в дверях, многозначительно покачала бедрами Антония.

.– Боюсь, любимая, ты пожалеешь об этом. – Они начали подниматься по лестнице и скрылись за поворотом.

– Они просто прелесть, – сказала Монтроз.

– Ее я люблю, его терпеть не могу, – тихо промолвил Прайс.

– Полагаю, это вы пошутили.

– Да, пошутил, – признался Прайс. – У Брэя в двух мозговых извилинах ума больше, чем у меня во всей голове. И он побывал там, куда попадают немногие.

– Его постоянно что-то беспокоит.

– Только то, что от него не зависит, – уточнил Камерон. – И еще он видит свою вину там, где ее нет и в помине.

– Это предстоит выяснить каждому из нас, разве не так? Согласно определенным верованиям, чувство вины является неотъемлемым для всех людей.

– Лично я под этим не стану подписываться, подполковник Монтроз. Сомнения – да, но только не вина, если речь не идет о какой-то подлости, предотвратить которую было в твоих силах.

– Все это чересчур смахивает на философию, мистер Прайс…

– Кам, в крайнем случае, Камерон, вы не забыли? – прервал он. – Мы ведь договорились об этом… Лесли.

– Иногда я предпочитаю забывать о нашем уговоре.

– Почему?

– Если честно, мне неуютно. Вы неплохой парень, Кам, но у меня мысли заняты другими вещами – точнее, одной вещью.

– Конечно же, вашим сыном.

– Да.

– Поверьте, я тоже думаю о нем.

Монтроз, сидевшая напротив, смерила его долгим взглядом.

– Верю, – наконец сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Однако, конечно же, моих чувств вам не понять, вы согласны?

– Естественно, – подтвердил Прайс, – и все же это не уменьшает мое беспокойство. Итак, что будем делать?

– Мне бы хотелось немного прогуляться, подышать свежим воздухом. Сигары Брэндона пахнут приятно, но в таком большом количестве от них начинает болеть голова.

– Так скажите ему об этом, и он откажется от них или станет курить меньше.

– Боже милосердный, ни в коем случае. В каком-то смысле он одержим так же, как и я, и если ему становится легче, когда он попыхивает сигарой, пусть будет так.

– И тем не менее, полагаю, вы сами не курите, – рассеянно бросил Прайс, когда они поднялись с кресел.

– Вот и ошибаетесь. Мы с Джимом бросили курить вместе. Следили друг за другом. Но после того как он пропал без вести, я снова пристрастилась к сигаретам. Конечно, заядлой курильщицей меня назвать нельзя, и я никогда не курю в присутствии подчиненных – на это смотрят очень неодобрительно – но, как бы глупо это ни звучало, сигарета действительно помогает успокоить нервы.

– Ну хорошо, а теперь давайте пойдем прогуляемся. – Они направились к выходу.

– Я снова забыла, – сказала Лесли, когда Камерон открыл перед ней усиленную стальной накладкой дверь. – Нам, хрупким женщинам, не разрешается гулять одним. Нас обязательно должен сопровождать один из вас, больших и сильных мужчин, или, предпочтительнее, боец отряда «Гамма».

– Мне почему-то кажется, что вы, хрупкие женщины, и одна, и вторая, способны одной пулей загнать гвоздь в стену.

– Как изящно вы выразились.

– Ладно, шутки в сторону, пошли.

Монтроз рассмеялась – да, ее смех получился очень коротким, но веселым, искренним.

Они дошли до развилки горной тропы, вымощенной белыми бетонными плитами, что было сделано для большего удобства старческих ног и гольф-каров. Левая дорожка плавно спускалась к пруду, посреди которого возвышалась горка камней с живописным искусственным водопадом – препятствие перед шестнадцатой лункой. Правая тропа круто поднималась к полосе деревьев, отделявшей первые девять лунок от остального поля.

– Куда – к фонтану молодости или в первобытный лес? – спросил Прайс.

– О, в лес, разумеется. От этого ила, который гоняет по кругу насос, точно никакого проку не будет для молодости, такой, какой мы ее помним.

– Эй, послушайте, и в вашем, и в моем случае это было не так уж давно. Я пока что еще обхожусь без инвалидного кресла, и у вас в волосах седины не видно.

– Поверьте мне, седые пряди у меня уже есть, и не одна. Вы просто не присматривались внимательно.

– Я бы не стал заострять на этом внимание…

– Благодарю вас, – остановила его Лесли. Ступив на белые плиты, она продолжала: – Вы не изменили свое мнение относительно Тома Кранстона?

– Не совсем, – ответил Камерон, догоняя ее. – Уж слишком он скромный, уж слишком быстро начал извиняться. Для такого умного человека это неестественно. Если честно, я ему не доверяю.

– Вздор! – воскликнула Монтроз. – Том достаточно умен и признаёт свои ошибки. И извиняется за них. Как, например, по поводу того сотового телефона в лагере.

– Какого еще телефона?

– Того, который Том прислал мне вертолетом, замаскировав под посылку от моего сына. С написанной от руки запиской внутри, которую мне предписывалось сжечь. Но я помню дословно: «О господи, я совсем забыл, что ЦРУ будет прослушивать ваш телефон! Каюсь, что не подумал об этом раньше. Воспользуйтесь вот этим».

– И все же вы поменялись телефонами с Брэкетом.

– Черта с два!

– Фрэнк проследил звонки в Белый дом именно с этого телефона; с вашего никто никуда не звонил.

– В таком случае, должно быть, это произошло еще тогда, когда нас только перевели в Чесапикский лагерь. Эверетт вскрыл коробки с нашими телефонами, проверил, заряжены ли аккумуляторы, и просто передал мне один.

– Разве он не знал, что каждый телефон закреплен за конкретным человеком?

– Полагаю, Эв даже не задумывался над этим. В мелочах он мог быть очень нетерпеливым. В любом случае, какая от этого разница?

– Еще один тупик.

– Что?

– В этой так называемой «операции» и так слишком много тупиков, – сказал Прайс. – И лишние нам не нужны. Но где-то должен оставаться настоящий телефон, который был у Брэкета в лагере. Куда он подевался? Он исчез.

– Не сомневаюсь, сейчас этот телефон уже покоится на дне Чесапикского залива, – ответила Лесли. – Тот, кто его украл, постарался как можно скорее от него избавиться. Не забывайте, разговоры по этому телефону прослушивались, и его можно было даже запеленговать.

– В таком случае, зачем его вообще похищали?

– Может быть, просто для того, чтобы разблокировать и продать, если бы удалось вынести его с территории лагеря. А может быть, его выкрал предатель, для того чтобы прослушивать внутренние разговоры. И в этом случае он, испугавшись, поспешил забросить телефон куда подальше, поскольку весь персонал остается под наблюдением даже после того, как покинул лагерь.

– Если то, если это, может быть, – и опять сплошные тупики, – с раздражением промолвил Прайс.

– Давайте сменим тему. Как вы думаете, мистер Скофилд, Брэндон действительно учуял след?

– Вы имеете в виду этот конгломерат – «Атлантик» как-там-его?

– «Атлантик краун», – подсказала Монтроз. – О нем постоянно трубят по телевидению в рекламных роликах. Как правило, снятых очень профессионально и идущих в лучшее эфирное время.

– Вот только этот «Атлантик краун», похоже, не занимается продажей готовой продукции, – согласился Прайс. – Насколько я припоминаю, речь идет исключительно о производственных процессах. Но, отвечая на ваш вопрос: если Брэй что-то учуял, значит, запах есть.

Внезапно их окликнули сзади; это был солдат отряда «Гамма», бегущий следом по горной тропе.

– Гости номер три и четыре! Гость номер один пытается дозвониться вам по телефону.

– Боже, я оставила сумочку дома!

– А я забыл свой телефон на столе.

– Ребята, он зол как сто чертей, – задыхаясь, вымолвил солдат в камуфляжной форме, приближаясь к ним. – Он сказал, вы должны немедленно вернуться… как он выразился, в базовый лагерь.

– Термин из далекого прошлого, – уточнил Камерон.

– Я знаю, что это такое, сэр, однако мы находимся не на поле боя.

– Для него это поле боя.

– Пошли! – сказала Лесли.


Скофилд расхаживал взад и вперед перед холодным камином. Антония, устроившись в кресле, внимательно читала скрученный листок факса.

– Телефоны нам нужны, – заявил Брэндон, резко останавливаясь при появлении Прайса и Монтроз, – для того, чтобы иметь возможность немедленно связываться друг с другом, или я неправ?

– Ты совершенно прав, и мы признаём себя виновными по всем пунктам обвинения, – ответил Камерон. – А теперь предлагаю отбросить весь остальной мусор в духе Савонаролы[39] и объяснить нам, почему мы были вынуждены прервать такую милую прогулку.

– Извините, Брэндон, мы просто проявили полную беспечность, – добавила Монтроз.

– Надеюсь, не во всем…

– А это уже оскорбление! – возразила Лесли.

– Заткнись, милый, – сверкнула глазами на мужа Антония. – И давай перейдем к делу.

– Ну хорошо, хорошо!.. На прошлой неделе, еще в лагере, я говорил вам забыть обо всех связях за границей и сосредоточиться на том, что мы имеем здесь, правильно?

– Да, ты так говорил, но из этого еще не следует, что я с тобой согласился. Я лишь пошел на временную уступку, вместе с Фрэнком Шилдсом.

– Ну, а теперь я забираю свои слова назад, или, как выразилась бы наша подполковник, отменяю свой приказ.

– Почему?

– Ребята из лондонской МИ-5 обнаружили кое-какие бумаги, хранившиеся в запертом ящике стола в доме мужа той англичанки, который и убил ее. Они отказались переслать нам их по факсу из соображений безопасности, но и то, что они прислали, мне кажется страшно интересным. По крайней мере, у меня уже текут слюнки… Тони, дай им факс.

Антония протянула Камерону тонкий скрученный листок, и он прочитал:

Бумаги, обнаруженные в запертом ящике стола, указывают на то, что Джеральд Хеншоу, исчезнувший муж убитой леди Алисии Брюстер, вел зашифрованные записи о своих делах. Согласно словам детей леди Алисии, сыну и дочери, подростков, которые остались одни и находятся в состоянии стресса, Хеншоу много пил и, находясь в состоянии опьянения, делал сбивчивые и противоречивые высказывания. Предлагаем направить к нам в помощь опытного оперативного работника, а также американского психолога, специалиста по поведению подростков. По возможности надо постараться не допустить утечки информации о происходящем в лондонские круги.

Прайс протянул факс Лесли. Та, прочитав его, сказала:

– Детям нужен не психолог, а мать. И я как раз и есть мать.


Глава 12 | Возвращение Матарезе | Глава 14