Введение

В соответствии с планом операции нападения на СССР, так называемым планом «Барбаросса», в задачу группы армий «Север» входило уничтожение советских войск, дислоцировавшихся в Прибалтике, и в конечном итоге взятие Ленинграда и Кронштадта.

Захват Ленинграда должен был осуществиться до взятия Москвы, что могло бы позволить добиться важных с военной точки зрения целей, а именно: уничтожения основных опорных пунктов советского флота на Балтийском море и тем самым предоставления собственному военно-морскому флоту большей свободы действий, захвата советской военной промышленности в данном районе, исключения Ленинграда как стратегического плацдарма для советского контрнаступления, которое могло бы нанести серьезный удар по флангу и тылу немецких частей, наступавших на Москву, и, наконец, обеспечения наземной связи с финским фронтом.

Ленинград был изолирован только как стратегический плацдарм, при этом остальные цели достигнуты не были. Когда в сентябре 1941 года немецкие солдаты подошли к Ленинграду на расстояние видимости и передовые отряды уже стояли на окраинах города, Гитлер отдал приказ остановить дальнейшее наступление и перебросить танковые части в район Москвы. После этого был совершен еще один неожиданный маневр, а именно был создан Волховский фронт.

На Волхове борьба велась с немецкой стороны с тем, чтобы окружить Ленинград и путем блокады добиться падения миллионного города; русские же стремились всеми силами освободить вторую столицу СССР, носившую имя основоположника большевизма и являвшуюся местом, откуда началось успешное развитие этого режима. Это была борьба за высокие цели, но не за то, чтобы решить исход войны. Тяжелые оборонительные бои, сопровождавшиеся большими потерями, велись в течение трех суровых зим и двух летних кампаний. Фронт на Волхове был еще прочным, когда немецкие войска после великих побед и тяжелых поражений были вынуждены отступать на запад по всей полосе Центрального и Южного фронтов. Только после того, как с Волховского фронта были сняты многие части для закрытия брешей на других участках, ослабленный и растянутый фронт в январе 1944 года был сломлен, при этом группа армий неоднократно запрашивала у Ставки разрешения на отвод войск, но Гитлер ответил отказом. Лишь благодаря умелому руководству и достойной восхищения боеспособности подразделений удалось избежать окружения и полного уничтожения. После ухода из Волховского района войска остановились по обеим сторонам Чудского озера.

Из всех командующих в данном районе можно назвать нескольких выдающихся военачальников. В 1941 году группой армий «Север» командовал генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб, в его подчинении находились генерал-полковник Буш, командовавший 16-й армией, и генерал-полковник фон Кюхлер, командовавший 18-й армией. В конце лета 1941 года генерал-полковник Гёпнер стоял во главе 4-й танковой группы. В начале 1942 года командование группой армий принял генерал-полковник Кюхлер, получивший позднее звание генерал-фельдмаршала, а вскоре после этого все командование войсками в районе Волхова перешло к генерал-полковнику Линдеману, ставшему с этого момента и до ухода войск из данного района командиром и душой всех частей, державших оборону между Волховом и Невой. Лишь в конце лета 1942 года часть командования временно взял на себя фельдмаршал фон Манштейн (11-я армия).

В течение 900 дней немецкие солдаты, а вместе с ними и испанцы, голландцы, фламандцы, датчане, норвежцы, латыши и эстонцы вели здесь бои против сильного противника в суровых климатических условиях, преодолевая трудности местного ландшафта. У всех, кто принимал участие в этих боях, навсегда осталось в памяти то, что им пришлось пережить. На большие жертвы шли как командование, так и войска, не претендуя при этом на принятие какого-либо решения от высшего командования; это была одна из самых неблагодарных задач, которую можно было поставить перед солдатом. Волховский фронт поэтому первоначально не был в поле зрения общественности и привлек к себе внимание только после того, как его бойцы проявили героизм, а командование – выдающиеся способности. Даже военно-историческая литература послевоенного времени мало что может рассказать об этом фронте.

Хартвиг Польман,

полковник в отставке

Глава 1

РАЙОН ВОЛХОВА И ЕГО ОПЕРАТИВНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Для всех солдат Северного фронта слово «Волхов» навевало довольно мрачные мысли, это слово означало участок боевых действий особого характера, охватывавший всю территорию от места вытекания этой реки из озера Ильмень до самого большого озера Европы – Ладожского и дальше вдоль Невы от Шлиссельбурга до Ленинграда, бывшего Санкт-Петербурга, вплоть до Финского залива.

На карте можно легко очертить границы района Волхова. История этого района начинается с когда-то могущественного и знаменитого торгового города, ставшего еще в Средние века центром торговли купцов немецкой Ганзы с восточными соседями. Там Волхов берет свое начало, вытекая широким потоком, наполненным водами 42 рек, впадающих в озеро Ильмень, и течет почти строго на север, через 200 километров достигает самого большого озера Европы. В целом Волхов создавал линию фронта от Новгорода, минуя Чудово, и далее до Ки-риш севернее устья Тигоды. Дугой Погостьевского котла линия фронта отходила от речного потока и приблизительно в 12 километрах восточнее Шлиссельбурга достигала южного берега Ладожского озера, напоминая здесь своими очертаниями что-то вроде «бутылочного горла».

Нева, одна из самых полноводных рек Европы, образовывала линию фронта от Шлиссельбурга до изгиба реки под Отрадным, далее эта линия проходила от устья Тосны, поворачивала дугой на юг и через пригороды Ленинграда доходила под Урицком до Кронштадтской бухты, где опять-таки «бутылочным горлом» отделяла от Ленинграда так называемый Ораниенбаумский котел, находившийся под защитой пушек Кронштадта. Этот «котел» следовало бы с большим правом называть плацдармом – он был просто ненужным окончанием Северного фронта, далее в западном направлении имелась лишь слабая береговая оборона.

Тыловая граница района проходила приблизительно от Новгорода на северной оконечности озера Ильмень через Лугу, Волосово до Копорской губы в Финском заливе. Вся эта территория, за исключением лесных массивов западнее Волхова, называлась прежде Ингерманландия (Ижора), которую Петр Великий в своем стремлении выйти к Балтийскому морю отнял в начале XVIII столетия у шведов и присоединил к Российской империи. Об этом свидетельствовало также то, что здесь проживали в некоторых местах ижорцы – народ, родственный финским племенам и исповедовавший скорее протестантскую веру.

Вся эта территория, покрытая в основном лесами и болотами, за исключением соседних земель под Ленинградом, была абсолютно недоступна для транспорта и тем самым непригодна для ведения боевых действий. Железные дороги подходили к Ленинграду в виде радиальных лучей: с запада от Нарвы через Ямбург (Кингисепп), с юга от Пскова через Лугу, от станции Дно через Вырицу и от Новгорода, с юго-востока от Москвы через Чудово, Любань, Тосно (Октябрьская железная дорога), с востока через Кириши, Погостье, Мгу, а также от Тихвина через Волховстрой, Мгу и, наконец, с северо-востока от Мурманска, мимо Онежского озера через Волховстрой, Мгу (Кировская железная дорога). Две узловые станции, оказавшись в руках немецких войск, стали целью наступления русских: Мга восточнее и Красногвардейск (Гатчина) южнее Ленинграда. Существовала еще одна железнодорожная ветка, которая практически не использовалась и проходила западнее в сторону Волхова от Новгорода через Чудово, вокзал в Тигоде и далее на Волховстрой.

Состояние дорог лишь в незначительной степени отвечало военным требованиям и то только в ближайших окрестностях Ленинграда и на возвышенности вокруг Воло-сова, кроме того, не со всеми железнодорожными линиями параллельно проходили равноценные автодороги. В целом вся эта область представляет собой типичный моренный ландшафт, сохранивший отпечаток ледникового периода, о чем можно судить по характеру высот – небольшие, отдельно расположенные возвышенности, вытянутые ровные склоны с впадинами и ложбинами между ними, – а также по глубоко врезанным в ландшафт речным долинам.

Вблизи крупных рек песчаные почвы имели пласты аллювиальной и сланцеватой глины, в результате чего эта местность с затвердевшей от высыхания, но размытой водой почвой становилась время от времени заболоченной. Уже при небольших осадках на земле образовывался осклизлый и вязкий слой глины, делавший движение транспорта невозможным, после чего приходи лось менять направление движения, а вместе с тем и переносить сроки выполнения той или иной операции. Для обеспечения снабжения и передвижения техники войскам и организации Тодта пришлось на протяжении тысяч километров строить бревенчатые настилы и дороги.

Местность повсюду была покрыта верховыми болотами и болотами переходного типа, сосновыми, березовыми, ольховыми и осиновыми рощами, не имевшими практического лесохозяйственного применения. Все эти древесные насаждения составляли основу жизни для войск, поставляя им строительный материал для дорог, жилых бункеров и боевых позиций, топливо для приготовления пищи, обогрева и проведения дезинсекции. Из древесины солдаты мастерили себе скромную мебель для бункеров, а также «волховские дубинки» с вырезанным орнаментом. Последним проявлением любви и сочувствия был скромный березовый крест, устанавливавшийся на могилах погибших товарищей. Лишь немногие болота на занятой территории уже использовались для добычи торфа и прокладки электролиний. Здесь следует упомянуть захваченные с боями торфяные болота между южным берегом Ладожского озера и Синявинской высотой с расположенными здесь Рабочими поселками № 1–8.

Рядом с этими болотами тянулись через леса также линии электропередачи, игравшие большую роль в ориентировании на местности и ведении боевых действий.

Деревеньки в этих болотистых лесах были скудными и бедными, а более крупные населенные пункты располагались преимущественно с одной стороны железнодорожных линий и недалеко от Ленинграда.

Это была та земля, на которой сотни тысяч немецких солдат в течение 900 дней жили и работали, двигались маршем и рыли окопы, воевали и истекали кровью, во время летней жары с мириадами комаров, в сырости длительных периодов распутья и при лютом морозе русской зимы, во время светлых ночей северных летних месяцев и бесконечных темных, зимних ночей; при этом они воевали здесь не хуже, чем их товарищи на других участках Восточного фронта, и все же оставались в тени, малоизвестные, лишенные внимания общественности в Германии и не представляя большого интереса для Верховного главнокомандования. В большинстве случаев здесь не было того напряжения, которое возникает в войсках в преддверии широкомасштабных операций, здесь также не происходили такие катастрофы, как в Сталинграде, под Черкассами, в Крыму, на Центральном фронте в 1944 году или в Румынии. Если возникали какие-либо критические ситуации, в сводках вермахта мало что говорилось об этом, а затем, после того как обстановка нормализовывалась, по радио передавалась заключительная сводка, в которой говорилось об успешном завершении очередных оборонительных боев.

Глава 2

ЗАХВАТ РАЙОНА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ОТ НОВГОРОДА ДО ШЛИССЕЛЬБУРГА И ПОД ЛЕНИНГРАДОМ

Лето и осень 1941 года

Ведя постоянные бои, войска группы армий «Север» прошли маршем около 1000 километров, прежде чем оказались на волховском участке за Лугой, прорвав до этого оборонительные рубежи русских под Шимском и на западном берегу озера Ильмень. Группа армий использовала для проведения этой операции частично или полностью три крупные боевые группы: справа – 16-я армия (генерал-полковник Буш), в центре – 4-я танковая группа (генерал-полковник Гёпнер) и слева – 18-я армия (генерал-полковник фон Кюхлер).

Но уже с самого начала этот удар не мог быть осуществлен всеми силами группы армий. Наступавшая справа 16-я армия вынуждена была свою правую группу, XX армейский корпус, а позднее также LVI моторизованный корпус повернуть южнее озера Ильмень на восток в сторону Валдайской возвышенности, для того чтобы поддерживать связь с группой армий «Центр». В то же время ее левая группа с I и XXVIII армейскими и XXXIX танковым корпусами должна была двигаться на север до Ладожского озера и на северо-восток через Волхов на Тихвин.

Тем самым перед данной армией были поставлены две, если не три абсолютно разные задачи, решение которых в короткий срок оказалось невозможным. Только в начале декабря командование освободило 16-ю армию от выполнения некоторых задач на участке Кириши – Ладога – Нева, когда же начались первые неудачи, в январе 1942 года во время Волховского прорыва в войсках возникла серьезная кризисная ситуация, потребовавшая освободить армию вообще от каких-либо заданий командования севернее озера Ильмень. У нее и так оказалось достаточно много дел в районе между группой армий «Центр» и озером Ильмень, о чем говорят такие названия, как Демянск, Старая Русса и Холм. С этого момента наше повествование уже не будет касаться 16-й армии.

Танковая группа в составе XXXXI моторизованного корпуса, L армейского корпуса и вначале также с LVI моторизованным корпусом, чьи командиры генералы Рейнгард, Линдеман и фон Манштейн в скором времени создадут себе особую известность, должна была наступать через Лугу на Ленинград. В задачу основных сил 18-й армии входило в первую очередь уничтожение сил противника в Эстонии и на Балтийских островах, поэтому в самом начале армия только своим XXXVIII армейским корпусом могла поддерживать левый фланг танковой группы. Лишь постепенно 18-я армия стала действовать самостоятельно при ведении боевых действий на всем Волховском фронте.

Уже первые действия в рамках операции в Волховском районе и под Ленинградом терпели неудачу из-за двух факторов. Первым фактором было ослабление имевшихся в распоряжении войск из-за постоянно увеличивавшегося района боевых действий на всем Восточном фронте, в результате чего своевременный ввод в бой резервов был в значительной степени затруднен, а иногда просто отсутствовал, в силу чего потери в живой силе и технике в ходе тяжелых боев не могли быть в достаточной степени восполнены. Другим фактором оказалась разница в целях наступления у Гитлера (Ленинград) и командования сухопутных войск (Москва). Одновременное наступление в разных направлениях привело вскоре к тому, что мощные сплоченные группы танковых и мотопехотных дивизий были разрознены и разбросаны, к тому же LVI моторизованный корпус Манштейна уже в середине августа был снят с участка Волховского фронта и использован на южном фланге 16-й армии.

Здесь же следует сказать также о том, что сложные дорожные условия не только в Волховском районе, но и уже на подходах к нему приводили к тому, что танковые и моторизованные соединения приходилось разрывать и использовать разобщенно друг от друга на участках, отделенных друг от друга большими расстояниями и расположенных на местности, непригодной для ведения боевых действий, что исключало выполнение ими соответствующих задач.

10 июля группа армий «Север» вновь начала наступление на Ленинград. Ударной силой наступательного клина была 4-я танковая группа (генерал-полковник Гёпнер). Ее продвижение на север должна была прикрывать на правом фланге 16-я армия (генерал-полковник Буш) вдоль Ловати и между Холмом и озером Ильмень. XLI танковый корпус, располагавшийся слева, двигался вдоль шоссе Псков – Ленинград на Лугу и прорвался до Заполья в 50 километрах южнее от города. LVI моторизованный корпус получил задачу двигаться на северо-восток через Новгород с тем, чтобы перекрыть движение по железной дороге и шоссе Москва – Ленинград под Чудовом. Для этого 8-й танковой дивизии Бранденбергера предстояло создать плацдарм под Мгой при поддержке 3-й моторизованной дивизии «Яна» на левом фланге, при этом правый фланг оставался без прикрытия, так как дивизия СС «Тотенкопф» стояла под Опочкой в качестве резерва танковой группы.

12 июля LVI моторизованный корпус с 8-й танковой дивизией слева и 3-й моторизованной дивизией справа начал наступление на северо-восток по линии Сольцы – Малый Уторгош и столкнулся по обе стороны Городища с превосходящими силами 27-й советской армии, в результате чего корпус 15 июля вынужден был перейти к обороне, а уже 18 июля отступить на несколько километров. Только подход пехотных дивизий 16-й армии облегчил положение корпуса, поэтому с 23 до 25 июля он смог перейти в наступление на верховья реки Луги и город Лугу.

Начались жестокие бои, в которые постепенно вступали части 122-й пехотной дивизии Махольца, полицейская дивизия СС (Мюльферштедт), полк 285-й охранной дивизии (барон фон Плото), а также 269-я пехотная дивизия (фон Лейзер). Само наступление на Лугу с целью захвата города из-за неблагоприятных погодных условий началось только 10 августа, в то время как LVI моторизованный корпус уже находился на марше в направлении Нарвы.

К востоку от мест боев за Лугу наступал на Новгород I армейский корпус (фон Бот) в составе 11-й (фон Бёкман), 21-й (Шпонгеймер) и 96-й (Шеде) пехотных дивизий, а также с 424-м пехотным полком (Хоппе) 126-й пехотной дивизии. 15 августа и в последующие дни 21-я пехотная дивизия вместе с 424-м пехотным полком (полковник Хоппе) брали штурмом Новгород, объятый пламенем пожаров. Контрнаступления советских войск, проводившиеся при постоянной поддержке танковых частей, уже не могли воспрепятствовать успешному наступлению обоих корпусов.

Группировка сил группы армий «Север» выглядела 7 августа следующим образом:

8 августа северо-западнее Луги началось наступление 4-й танковой группы вместе с XLI танковым корпусом (Рейнгард), что привело к нежелательной «вынужденной задержке» на 3 с половиной недели на Лужском плацдарме под Забском (1-я танк, див.) и Поречьем (6-я танк, див.). Здесь осуществляли наступление на север 1-я танковая дивизия (Кирхнер), 36-я мотопехотная дивизия (Оттенбахер) и 6-я танковая дивизия (Ландграф), а также временно находившаяся в подчинении XXXVIII корпуса 1-я пехотная дивизия (Клеффель) и полковая группа 58-й пехотной дивизии. Все эти подразделения, преодолев серьезные критические ситуации и неся большие потери, достигли в период 11 и 14 августа железнодорожной линии Кингисепп (Ямбург) – Волосово.

XXXVIII армейский корпус (фон Чаппуис) должен был обеспечивать западный фланг наступления в районе Нарвы, но этот корпус после выведения из его состава ослабленной 58-й пехотной дивизии (Гойнерт) справиться с этой задачей в одиночку не мог.

Так, в ходе тяжелых боев группа армий «Север» осуществила прорыв на волховском участке. В ходе прорыва большую поддержку ей оказал 1-й воздушный флот (генерал-полковник Келлер) с его VIII авиационным корпусом справа и I авиационным корпусом слева. Впереди манила к себе долгожданная цель всех напряженных боев и больших потерь: Ленинград. Перспективы прорыва к Ленинграду были благоприятными. К сожалению, 15 августа необходимо было перевести 3-ю моторизованную дивизию в состав 16-й армии южнее озера Ильмень на решающий левый фланг танковой группы.

16-я армия перебросила I армейский корпус (генерал фон Бот) от Волхова к Чудову, где 22 августа окончательно была блокирована железная дорога Москва – Ленинград. По шоссе западнее Волхова наступал XXXIX танковый корпус (генерал Рудольф Шмидт) вместе с 12-й танковой дивизией, 20-й моторизованной дивизией и 122-й пехотной дивизией, чтобы затем под Чудовом повернуть на дороге через Любань и Тосно на Ленинград.

XXVIII армейский корпус (генерал Викторин) в составе 96-й и 121-й пехотных дивизий с трудом пробивался вперед на север через болотистые леса по обеим сторонам железных дорог на Дно и Лугу, ведя постоянную борьбу с противником и трясиной. Леса были переполнены крупными и мелкими частями советских сил, сражавшимися под Лугой.

Вместо перебазировавшихся LVI танкового корпуса (генерал фон Манштейн) и 36-й моторизованной дивизии теперь XLI танковый корпус (генерал Рейнгард) вместе с 1-й и 6-й танковыми дивизиями выступил маршем на запад и к 25 августа двигался по дороге в сторону ленинградских укреплений, после того как центральные позиции под Лугой были прорваны с тыла. L корпус (генерал Линдеман) следовал через Лугу, которая была взята 24 августа, а XXXVIII армейский корпус (генерал фон Чаппуис) 18-й армии двигался от Нарвы вслед за моторизованными частями, ведя постоянные бои с арьергардами противника, подошел 22 августа к переправе через Лугу под Ямбургом (Кингисепп) и атаковал с юго-запада внешнее оборонительное кольцо русских под Ленинградом.

За ними следовал XXVI армейский корпус (генерал Водриг), отбросивший вражеские силы к побережью в сторону Ораниенбаума, однако ему не удалось при этом полностью захватить южный берег Финского залива, где гремела тяжелая артиллерия островной крепости Кронштадта и находившихся рядом военных кораблей – они продолжали вести огонь и после того, как были посажены самолетами люфтваффе на грунт мелководной бухты. Теперь группа армий «Север», спустя 80 дней после начала кампании, стояла перед внешним кольцом укреплений Ленинграда. С невероятным воодушевлением командование и войска преодолевали сопротивление противника, сложные погодные условия и плохие дороги, казалось, что награда за все понесенные жертвы и весь трудный путь уже была явно перед ними. Незамедлительно были начаты приготовления к наступлению на Ленинград.

В то время как I армейский корпус продвинулся вперед к Киришам и заблокировал здесь железную дорогу через Мгу к Ленинграду, 16-я армия расположила XXXIX танковый корпус и XXVIII армейский корпус так, что Ленинград оказался окруженным с востока.

8 сентября 424-й пехотный полк (полковник Хоппе), входивший в состав 20-й моторизованной дивизии (Цорн), пройдя через Синявинские высоты, занял Шлиссельбург и захватил южный берег Ладожского озера до Липок. Тем самым здесь был достигнут рубеж, на котором удалось удержаться до середины января 1943 года. В эти дни образовалось знаменитое «бутылочное горло» между Мгой и Шлиссельбургом, которое уже не удалось растянуть через Черную на восток.

Из-за примыкающей Невы связь с землей до Отрадного для Ленинграда была отрезана. Финны возвратили себе на Карельском перешейке свои прежние границы 1939 года севернее Ленинграда по линии Териеки – Раутту – Мэтсепиртти. Финское правительство отказалось проводить наступление и перейти через эти границы по военным, но прежде всего по политическим мотивам – оно хотело тем самым показать, что на этой древнерусской земле для финнов не было никаких военных целей. Участие финской армии в наступлении на Ленинград выходило также за рамки ее возможностей, но было бы очень желательным для немецких войск.

Прорыв с юго-запада через кольцо укреплений удался. 11 сентября солдаты 1-й дивизии из Восточной Пруссии взяли штурмом Красное Село, бывший учебный плац царской гвардии. С востока вели бои с упорно оборонявшимися русскими частями на укрепленных позициях в районе нижней Тосны и на Ижоре 122-я, 96-я и 121-я пехотные дивизии 16-й армии. Две последние несли основную тяжесть борьбы, захватили водную переправу и перешли через дорогу Ям – Ижора – Слуцк. XLI танковый корпус 1-й, 6-й танковыми дивизиями и 36-й моторизованной дивизией наступал с юга, а XXXVIII армейский корпус 18-й армии с 1-й и 58-й пехотными дивизиями – с юго-запада. В то же время к западу от этих соединений XXVI армейский корпус окружил войска противника южнее Ораниенбаума. На восточной оконечности образовывавшегося «бутылочного горла» XXXIX танковый корпус прикрывал тыл наступления восточнее Мги на реке Черной.

До 13 сентября наступавшие части прорвали оборонительные позиции под Красногвардейском (Гатчина), 15 сентября они захватили Пушкин и достигли берега залива между Урицком и Петергофом. Перед ними открылись позолоченные купола дворцов и соборов бывшего Санкт-Петербурга, дымящиеся трубы фабрик и высотные краны верфей и портовых сооружений современного Ленинграда. На улицах стояли пустые трамваи. По водной глади плыли пароходы и теплоходы в Кронштадт и из него. Цель всех их принесенных жертв и преодоленных трудностей была перед ними.

Командующий танковыми частями генерал Рейнгард имел перед собой ту же впечатляющую картину, когда стоял на своем наблюдательном пункте и продумывал дальнейший ход наступления. Советские войска были сильно потрепаны, рабочих на фабриках и верфях уже мобилизовали на борьбу с врагом. Готовые к немедленному наступлению немецкие танковые части стояли наготове в ожидании приказа о последнем штурме, который должен был быть успешным.

И тут 16 сентября генерала потряс поступивший приказ о том, что он со своими войсками должен покинуть высоты и отправиться маршем на юг для использования частей в другом месте. Он немедленно позвонил начальнику штаба группы армий генерал-лейтенанту Бреннеке, который был его хорошим знакомым (они много лет работали вместе), и объяснил ему, что обстановка, как никогда, благоприятна, но им приходится отказываться от возможностей, суливших явный успех. Однако тот ответил ему, что командующий фельдмаршал фон Лееб уже был информирован об этом командующим сухопутными войсками фельдмаршалом фон Браухичем и что придерживается того же мнения. Но приказ, несмотря на все возражения, поступил от самого Гитлера, а приказ есть приказ, он не допускает промедления.

Скрепя сердце генерал Рейнгард отдал приказ, снимавший с фронта его танковые дивизии, которые, естественно, не могли быть сразу же заменены пехотными дивизиями соответствующей мощи. Враг получил передышку, которая позволяла возвратить важные утерянные позиции, но не только это – Ленинград был спасен, как показало будущее.

Это был поворотный пункт на Северном фронте, повторение «чуда на Марне». В тот день 16 сентября создалась такая оперативная обстановка, которая на протяжении всех боев в этом районе в течение последующих 800 дней будет служить основой для оценки сил сухопутных войск, люфтваффе и ВМС в районе Балтийского моря, для подсчета всех жертв в живой силе и технике. Здесь воистину подходят слова, сказанные Шиллером: «То, от чего в сей час мы отреклись, судьба нам никогда уж не вернет».

Что же произошло? Как могло случиться, что именно Гитлер, для которого очень важно было захватить Ленинград до взятия Москвы с тем, чтобы иметь четкую картину расстановки сил на своем Северном фронте, в этот решающий момент помешал фельдмаршалу Риттеру фон Леебу и генералу Рейнгарду провести эту операцию? Не было тогда каких-либо причин оперативного характера, которые требовали бы именно в эти дни использовать 4-ю танковую группу в другом месте за счет отказа от взятия Ленинграда. По оценке опытных солдат, командование могло бы найти другие пути для достижения успеха. В книге Б. фон Лосберга «В штабе оперативного руководства вермахта» данный вопрос обсуждался довольно подробно.

Гитлер неожиданно отказался от захвата Ленинграда, так как испугался взять непосредственно на себя ответственность за снабжение миллионного населения города – как оккупационная власть он был обязан нести эту ответственность в соответствии с нормами международного права. Как осаждающий он мог взять укрепленный город измором и вынудить его к капитуляции, а также мог полностью уничтожить его артиллерийским огнем и авиацией, так как, по его мнению, город, основанный Петром Великим, должен был исчезнуть с лица земли.

Данные планы Гитлера относительно дальнейшего ведения боевых действий за Ленинград, ставивших перед фельдмаршалом и его войсками не только с военной точки зрения нецелесообразные, но и абсолютно невыполнимые для солдат требования, привели к тому, что такой выдающийся военачальник, как Риттер фон Лееб, вынужден был подать в отставку. 20 сентября наступление на Ленинград было окончательно прекращено, началась осада города. Установилась линия окружения, которая до января 1944 года в целом обозначала линию фронта, хотя в каких-то местах в результате упорных боев отвоевывали или теряли несколько сотен или тысяч метров. Первоначальная цель – захват Ленинграда – не была достигнута ни теперь, ни позднее, так как из-за водной дороги через Ладожское озеро невозможно было взять Ленинград измором, а других брешей в окружении не было.

Линия фронта начиналась на южном берегу Ладожского озера, проходила от Шлиссельбурга по высокому восточному берегу Невы через более-менее крупный плацдарм русских до устья Тосны юго-западнее Отрадного, оттуда мимо Колпина через Пушкин и Урицк, находившиеся в руках немцев, до Финского залива вблизи входа в Ленинградский порт. На этом участке фронта нередко велись изматывающие позиционные бои в окопах, воронках и развалинах домов. В более спокойные времена измученные боями войска могли сделать передышку от позиционной войны в болотистых лесах.

Западнее, под Петергофом, линия фронта вновь отходила от берега и обхватывала своеобразный по форме Ораниенбаумский котел, протянувшийся до Копорского залива и занимавший площадь в 1000 квадратных километров. Само по себе название «котел» было неправильным, так как здесь речь шла о плацдарме, который мог иметь как снабжение, так и артиллерийскую поддержку из Кронштадта. Этот котел «приковывал» к себе постоянно 3–4 немецкие дивизии, а в январе 1944 года стал довольно неприятным трамплином, позволявшим русским прорвать фронт немцев. Сил, для того чтобы устранить этот плацдарм путем наступления, уже не было, командование вынуждено было волей-неволей примириться с его существованием после того, как 25 сентября было приостановлено наступление 291-й пехотной дивизии юго-западнее Петергофа.

Противник использовал полученную передышку для реорганизации своих сил. Между Ладожским озером и Ленинградом стояли 55-я и 42-я армии, в Ораниенбаумском котле – 8-я армия. Около 30 дивизий, измотанных боями в той или иной степени, были оттеснены в район Ленинградского фронта. С невероятным энтузиазмом население само пополняло воинские части, из сухопутных подразделений флота сформировались бригады морской пехоты, а дежурные подразделения и милиция формировались из рабочих и служащих фабрик, продолжавших работать. Промышленность Ленинграда производила в первую очередь вооружение и боеприпасы, а танки практически с конвейера шли на фронт. Население использовалось для нужд фронта.

Советы сформировали некоторое количество дивизий народного ополчения, но оно было плохо обучено, и в скором времени эти дивизии понесли большие потери. Кроме того, было создано также 15 самостоятельных артиллерийских и пулеметных батальонов. Для ведения боевых действий были сформированы и посланы из Ленинграда за немецкий фронт окружения партизанские отряды, насчитывавшие 15 000 человек, главным образом это были члены партии и комсомольцы. Для ведения возможных оборонительных боев в рамках самого города были созданы рабочие дружины, которые только в случае необходимости должны были сменить рабочие инструменты на оружие. Коммунистическая партия отправила в Красную армию около 70 000 членов партии и 185 000 комсомольцев. Для организации гражданской обороны было предусмотрено использовать, как минимум, 200 000 человек, мужчин и главным образом женщин, но до сентября 1941 года удалось собрать лишь 63 000. Для рытья окопов ежедневно направлялись на работу от 500 000 до миллиона человек гражданского населения, которые работали по 12 часов в день.

Только из-за нехватки питания и отсутствия топлива погибли сотни тысяч ленинградцев, прежде всего зимой 1941/42 года. В начале блокады город не получал никакого снабжения, так что в скором времени люди едва сводили концы с концами. В результате окружения Ленинграда немецкими войсками эвакуация части населения, присутствия которого в городе не требовалось, а также промышленного оборудования прекратилась, из-за чего большое количество ценных станков и машин было потеряно.

В конце августа 1941 года население Ленинграда составляло 2,5 миллиона человек, сюда следует добавить население пригородных поселков и деревень, оказавшихся в окружении, а также от 400 000 до 800 000 беженцев, так что в целом снабжать многими необходимыми вещами приходилось приблизительно 3,25 – 3,8 миллиона гражданских лиц, среди которых было приблизительно 1,2 миллиона детей и нетрудоспособных, и использовать их на каких-либо видах работ было просто невозможно. О количестве жертв, умерших в результате голода, болезней и обстрела города, точных цифр нет, но по некоторым оценкам это число колеблется от 0,5 до 1 миллиона.

Несмотря на блокаду, советским властям удалось организовать снабжение города через Ладожское озеро, хотя в первую зиму оно было абсолютно недостаточно. До ноября частично продолжалось движение судов, а уже в конце ноября было организовано движение по ледяной трассе через Ладожское озеро длиной в 30 километров, по которой двигались транспортные колонны (сани и грузовики), на дороге в ледяных бункерах располагались подразделения охраны, регулировки движения, а также части, следившие за состоянием трассы и осуществлявшие ремонт транспортных средств. Рабочую силу для перевалки грузов поставляло гражданское население. Пока Тихвин находился в руках немцев, до ближайшего конечного пункта железной дороги доходила плохая сухопутная дорога длиной 380 километров. Когда же русские вновь заняли Тихвин, данная дорога стала значительно короче, пока позднее не была построена железнодорожная ветка, примыкавшая с востока к озеру.

Ледяная трасса располагалась вне зоны обстрела немецкой артиллерии. Немецкие самолеты, правда, могли в какой-то степени помешать движению по дороге, но не нарушить его полностью. В течение пяти месяцев 1941/42 года по ледяной трассе были переправлены 271 000 тонна продовольствия и 90 000 тонн других предметов снабжения, которые в Ладожском перегружались в железнодорожные вагоны, следовавшие затем в Ленинград.

Эта ледяная трасса была для Ленинграда дорогой жизни, позволявшей не только ограниченно перевозить по ней в город предметы снабжения и эвакуировать людей, но и осуществлять по ней оперативную переброску войск в обоих направлениях. Построенная позднее железнодорожная линия, проходившая параллельно ледяной трассе, не была введена в эксплуатацию. Сообщение с городом было самым интенсивным в марте 1942 года и прекратилось в конце апреля из-за оттепели, но в конце мая можно было возобновить движение судов.

Не удалось также ни разу нарушить воздушное сообщение между Ленинградом и не занятыми немцами областями, так что и этот вид транспорта играл большую роль в снабжении города и переброске необходимого персонала.

Таким образом, окружение Ленинграда в соответствии с правилами ведения блокадной войны так и не было осуществлено, поэтому Ленинградский фронт оставался фактором, изматывавшим силы немецких частей в ведении боевых действий против СССР, и оставался таковым вплоть до разгрома немецких войск под Ленинградом в начале 1944 года.

Вскоре после того, как Советы поняли, что немцы прекратили наступление, они сами перешли в контрнаступление. В период с 2 до 10 октября они попытались сначала восстановить сухопутную связь под Урицком и Петергофом с Ораниенбаумским котлом. С 21 октября до 22 декабря они постоянно осуществляли наступательные операции на Неве, в результате чего 96-я пехотная дивизия, передислоцированная за это время с Ижоры на Неву, парашютисты 7-й воздушно-десантной дивизии, срочно доставленные самолетами из рейха, и подтянувшаяся позднее 1-я пехотная дивизия в течение многих тяжелых недель понесли большие потери. Холод постоянно усиливался, снег становился более глубоким, и части, ведя бои в обороне и контрнаступлениях, теряли большое количество живой силы, кроме, пожалуй, сравнительно небольшого плацдарма под Дубровкой, за который постоянно велись ожесточенные бои. Здесь Советы не имели успеха, кроме того, удалось отбросить десант, пытавшийся высадиться на берег озера.

С 3 до 10 ноября Советы наступали и непосредственно в районе кольца окружения Ленинграда под Колпином, но также без особых успехов.

В то же самое время для северной группы 16-й армии возникла задача, заключавшаяся в боевом обеспечении участков блокады Ленинграда на востоке и северо-востоке. Так возник Волховский фронт. На этом фронте в течение еще приблизительно девяти месяцев маневренная война переходила в позиционную и наоборот. После этого здесь образовалась линия фронта, которая, за исключением небольших изменений, оставалась неизменной с лета 1942-го до января 1944 года.

В середине октября 1941 года, до того как Волховский фронт пришел в движение, силы в данном районе распределились следующим образом: граница между 16-й и 18-й армиями проходила восточнее Луги и Тосно до Невы у устья Тосны. Задача, поставленная перед 16-й армией, была практически невыполнимой, так как армия должна была выполнить собственно три различные задачи: ведение боев южнее озера Ильмень в направлении Валдайской возвышенности и соединение с группой армий «Центр», ведение боев у Волхова, а затем продвижение далее на восток и, наконец, боевое обеспечение в районе «бутылочного горла» в восточном направлении на реке Черной и западном направлении на Неве. Лишь 3 декабря армию можно было освободить хотя бы от части поставленных перед ней задач.

В первой половине октября в район боевых действий 16-й армии была доставлена 250-я испанская пехотная дивизия, которая была как бы добровольным вкладом Испании в качестве благодарности Германии за ее поддержку во время Гражданской войны в Испании (1936–1939). Здесь, как и в Испании, борьба против большевизма означала устранение опасности для западного мира. Командовали дивизией сначала генерал Муньос, а позднее генерал Эстебан, рядовые пехоты и артиллерии состояли только из испанских добровольцев, на смену которым после длительных боев приходили новые добровольцы из Испании. Взаимодействие с немецкими службами должны были обеспечивать немецкие службы связи и переводчики. Испанские части носили немецкую униформу с красным гербом на правом рукаве. По голубым рубашкам под униформой дивизию называли также «голубая дивизия».

Данная дивизия была сформирована в июле 1941 года из личного состава испанских гарнизонов, после чего переправлена по железной дороге на северобаварский полигон Графенвёр. Здесь дивизия получила немецкую униформу, вооружение, снаряжение и была организована и обучена в соответствии с положениями немецкого военного искусства. До того как принять участие в боях на Волхове, дивизия прошла маршем по России свыше 1000 километров, и солдаты привыкли к жизни в сложных полевых условиях. С октября 1941 года до октября 1943 года части дивизии самоотверженно боролись в районе Волхова, сначала на самом Волхове, а затем на важных участках линии окружения Ленинграда и южнее Ладожского озера. О боях данной дивизии не следует забывать до тех пор, пока живы в памяти бои на Волхове. Солдаты этой дивизии, начиная с их командира дивизии и кончая последними боевыми соратниками, вернувшимися на родину после десятилетнего плена в России, и сегодня на своей родине с гордостью носят немецкие военные награды.

В середине октября из частей, входивших в состав 16-й армии, на Волхове стояли только что прибывшая 250-я («голубая») дивизия испанских добровольцев и подразделения 126-й пехотной дивизии между Новгородом и Чудовом. 21-я и 11-я пехотные дивизии из Восточной Пруссии собирались пройти вперед через Кириши на север. На железной дороге Кириши – Погостье – Мга обеспечивала боевую поддержку группа Томашки. 254-я и 227-я пехотные дивизии обороняли восточный участок «бутылочного горла», 424-й пехотный полк все еще стоял на Ладожском озере под Шлиссельбургом, Невский фронт обороняли 7-я парашютно-десантная дивизия, 1-я и 96-я пехотные дивизии. В районе Новгорода сосредоточились 18-я и 20-я мотопехотные дивизии, а также 8-я и 12-я танковые дивизии, подтянутые сюда с различных участков фронта.

Из частей 18-й армии Ленинградский фронт удерживали от устья Тосны дугой до Урицка у залива 122-я и 121-я пехотные дивизии, полицейская дивизия СС, а также 269-я и 58-я пехотные дивизии. Вокруг Луги стояла 285-я охранная дивизия, обеспечивавшая охранение тыловых районов армии, где в глухих лесах находилось большое количество советских солдат, перешедших после летних боев в партизанские отряды.

Севернее Ленинграда стояли финские дивизии вдоль старой границы 1939 года, но переходить ее не собирались.

Глава 3

РАЗЛИЧНЫЕ СИТУАЦИИ НА ФРОНТАХ. МАЛАЯ ВИШЕРА, ТИХВИН, ВОЛХОВСТРОЙ, НЕВА

Середина октября – конец декабря 1941 года

После того как наступление на Ленинград было окончательно прекращено, немецкое командование разрабатывало план падения укрепленного города за счет широкомасштабной операции 16-й армии. С этой целью в распоряжение армии были предоставлены все имевшиеся в наличии силы Северного фронта.

В это же время немецкие войска на всем Восточном фронте осуществляли наступление на восток. Группа армий «Юг» провела бои на окружение на Азовском море, продвинулась в направлении Ростова-на-Дону и захватила Донбасс. Группа армий «Центр» окружила и уничтожила мощные силы противника от Брянска до Вязьмы, чтобы затем перейти к решающему удару по линии Тула – Москва – Калинин. Южная группа 16-й армии вела бои с целью захвата Валдайской возвышенности и должна была поддерживать связь с группой армий «Центр».

Все шло к тому, чтобы и на Волхове перейти в наступление на восток и северо-восток. Реку следовало форсировать широким фронтом, основной удар должен был нанести XXXIX танковый корпус с целью захвата Тихвина, чтобы затем продвинуться дальше на север и соединиться с финскими войсками, стоявшими на Свири между Онежским и Ладожским озерами.

I армейский корпус должен был спуститься вниз по Волхову и, пройдя Волхов-строй, достигнуть Ладожского озера. Задачей XXXVIII армейского корпуса было прикрытие южного фланга данной операции путем наступления на восток через Волхов.

Если бы данная операция удалась, Ленинград, имея громадное внешнее кольцо окружения, был бы действительно отрезан от других районов России и тем самым лишен какого-либо снабжения, и после того, как запасы продовольствия и боеприпасов иссякнут, должен был капитулировать. Это была, без сомнения, крупная операция. Данным планам, как и всем операциям на Восточном фронте поздней осенью и в начале зимы 1941 года, не суждено было осуществиться из-за двух факторов.

Гитлер, принимавший непосредственное участие в командовании войсками на Восточном фронте, чему не соответствовали его реальные знания и умения, переоценивал силы вермахта. Для него понятие «дивизия» было боевым подразделением с определенным боевым потенциалом, независимо от того, что та или иная дивизия могла потерять две трети своего личного состава и боевой техники. А возможности СССР, чьи армии, дислоцировавшиеся в Сибири, были освобождены от боевых действий на востоке за счет пакта о ненападении с Японией и чьи резервы в живой силе были далеко не исчерпаны, Гитлер недооценивал. Его вводили в заблуждение большие потери противника в живой силе и боевой технике, кроме того, он не понимал до конца значение поставок американцами различных материалов.

Вторым фактором была рано наступившая суровая зима, что для него было большой неожиданностью, так как он полагал, что до наступления зимы сможет принять оперативное решение, которое позволит ему дожидаться весны на отодвинутом на восток рубеже, не проводя при этом каких-либо крупных операций.

Оба фактора были настолько весомыми, что в результате суровых морозов немецкие войска оказались на краю катастрофы, избежать которой удалось лишь благодаря решительным приказам Гитлера и чрезвычайной стойкости командования и самих войск.

Местность, где должна была наступать северная группа 16-й армии восточнее Волхова и вдоль самой реки, была более чем неблагоприятна. Куда ни пойдешь, кругом лес и болото, болото и лес. Единственной более-менее сносной дорогой была дорога, проходившая от Чудова на Тихвин через Грузино, а в остальном это были жуткие полевые и лесные дороги, которые были сильно размыты или покрывались льдом во время морозов – никакой связи по фронту, никакой железной дороги, по которой можно было бы осуществлять снабжение войск. Силами двух танковых дивизий (8-й и 12-й) и двух моторизованных дивизий (18-й и 20-й) XXXIX танковый корпус осуществлял удар на Тихвин, который после ожесточенных боев был взят 9 ноября 18-й мотопехотной дивизией и 12-й танковой дивизией, в то время как две остальные дивизии защищали фланги, особенно в юго-восточном направлении.

Для защиты южного фланга 126-я пехотная дивизия (генерал Лаукс) вместе с прибывшим подкреплением должна была форсировать Волхов по обеим сторонам Орелья и продолжать наступление на Малую Вишеру. Переправу через реку удалось совершить 16 октября, а 23 октября в результате ожесточенных боев Малая Вишера была взята штурмом. Город удалось удерживать до 20 ноября, пока после четырехнедельных жестоких зимних боев дивизия вновь не отступила к Волхову.

В конце ноября 61-я пехотная дивизия была подтянута к Тихвину, частично маршем, частично по воздуху с тем, чтобы дать возможность 12-й танковой дивизии осуществлять маневренные операции.

Между тем противник подтянул к этому району превосходившие по силе войска. Под Тихвином он осуществлял наступление силами 6 дивизий против одной немецкой дивизии, так что город был почти окружен. Советские войска все сильнее нажимали на фланги Тихвинского клина, а к этому времени полностью вступила в свои права настоящая русская зима, наступившая в этом году несколько раньше, к тому же температура была ниже обычной. Уже в ноябре было отмечено 40° мороза, а в последующие зимние месяцы даже 50° и ниже. У немецких солдат вообще не было опыта ведения боевых действий при таких температурах, и войска абсолютно не были подготовлены к таким условиям в отношении одежды, снаряжения и транспорта. Как видно из осенних распоряжений Гитлера, он был твердо убежден, что зимой уже не придется проводить какие-либо операции, а лишь обеспечивать охранение завоеванных территорий. Наряду с боевыми потерями немецкие войска теряли много солдат из-за обморожений, кроме того, при таком морозе отказывали двигатели и автоматическое оружие. Все это ложилось тяжелым бременем на плечи бравых немецких солдат, а то, что происходило под Тихвином, было только началом.

Соединиться с финнами на Свири не удалось, напротив, 9 декабря Тихвин вновь был сдан. XXXIX танковый корпус с боями пробивался назад к Волхову, чтобы не быть окруженным и уничтоженным.

Впервые группа армий «Север» получила ощутимый ответный удар, который не привел к катастрофе лишь благодаря умелому командованию и невероятной стойкости войск. Это было вскоре после того, как южный фланг Восточного фронта испытал первый ответный удар под Ростовом-на-Дону, и когда командование вермахта под Москвой предвидело кризис еще большего масштаба. Кульминационный момент в немецком наступлении на всем Восточном фронте остался позади. Гитлер переоценил свои возможности, считая, что потери русских в живой силе и технике достаточно велики, и не прислушивался к предостережениям своих военных советников.

На среднем Волхове по обеим сторонам Чудова 126-я пехотная дивизия вела наступление на восток на Малую Вишеру. В конце ноября севернее от нее в бой вступила подтянутая 215-я пехотная дивизия под Гладью, где соединилась с 20-й моторизованной дивизией. Обе дивизии впервые испытали здесь на себе своеобразное ведение зимних боевых действий против русских. Суровая зима, большие расстояния и отсутствие соответствующей зимней одежды вынуждали вести «очаговую оборону в захваченных населенных пунктах, держать сплошной фронт было уже невозможно. В этой связи взводы, роты, а также штабы, обозы и подразделения снабжения располагались так, чтобы быть готовыми к круговой обороне. Участки местности, располагавшиеся между опорными пунктами, можно было в лучшем случае держать под прицелом или контролировать с помощью разведгрупп. Разумеется, все это не мешало противнику просачиваться в том или ином месте.

Советская армия намного превосходила немецкие войска в снаряжении и подготовке к зимней войне, в условиях глубокого снега и лютых морозов. Утепленная ватой зимняя одежда, валенки и меховые шапки защищали русских солдат от обморожений. Некоторые части пехоты были снабжены лыжами, что обеспечивало им повышенную маневренность. Транспортировка тяжелого оружия и предметов снабжения осуществлялась на санях. Двигатели машин и танков были не чувствительны к низким температурам, гусеницы танков были шире. Все это позволяло советским войскам быть зимой очень подвижными, к чему немецкий вермахт пришел не сразу и только после горького опыта и больших потерь как в живой силе в результате обморожений, так и в технике, но необходимой маневренности немецким войскам так и не удалось достичь.

Более высокая подвижность противника и превосходство его войск в количественном отношении постоянно приводили к тому, что немецкие войска часто попадали в окружение, а опорные пункты вынуждены были пробиваться с боем, кроме того, в боевых действиях использовались подразделения снабжения, а передвижение войск осуществлялось по караванной системе. Для такого движения машины снабжения объединяли в группы, которые охраняли боеспособные пехотные подразделения и по возможности отдельные танки, прежде всего в начале и конце колонны. Снабжение тем самым становилось, разумеется, более трудоемким и отнимало больше времени, но зато было безопасным.

Непривычное ведение боевых действий, с чем пришлось столкнуться Тихвинской группе, стало вскоре правилом на широких участках Волховского фронта. Войска учились новым методам ведения боя у противника и под давлением обстоятельств, в боевых уставах и наставлениях по полевой службе штабов ничего этого не было.

Во всем Волховском районе командование и войска недостаточно были снабжены картами. Карты, имевшиеся в распоряжении, особенно с масштабами 1:100 000 и 1:50 000, были просто бесполезными и даже вводили в заблуждение, так как были устаревшими и неточными и часто выглядели как примитивные схемы. Особенно ощутимым этот недостаток был на опорных пунктах, проводивших оборонительные бои.

Положение с картами у противника было значительно лучше, так как Советы держали свои новые карты в секрете. Только весной 1942 года войска получили пригодные для использования карты, созданные картографами и геодезическими службами армии и группы армий на основе трофейных карт и аэрофотосъемки.

Некоторые части 250-й испанской пехотной дивизии, являвшейся самым южным подразделением для защиты фланга, форсировали Волхов в восточном направлении и прекрасно зарекомендовали себя, получив крещение огнем в тяжелых боях за Посад, Отенский и Шевелево, в то время как остальные ее части обороняли Новгород и обеспечивали боевую поддержку на озере Ильмень. Насколько стойко и храбро сражались эти добровольцы из Испании, говорит тот факт, что 260-й пехотный полк (без одного батальона) в боях за Посад и Отенский с середины октября до середины декабря потерял 560 человек.

После того как наступившие морозы сделали дороги более-менее пригодными для эксплуатации, и к тому же Волхов покрылся льдом, 21-я и 11-я пехотные дивизии I армейского корпуса перешли в наступление по обеим сторонам Волхова в северном направлении с тем, чтобы через рубеж Волховстрой – Сванка прорваться к Ладожскому озеру. В результате параллельного наступления через реку Черную частями восточного участка фронта на плацдарме «бутылочного горла» под Шлиссельбургом русские войска, стоявшие на южном берегу Ладожского озера, должны были быть уничтожены. Здесь также стремились соединиться с финскими частями на Свири, чтобы сомкнуть кольцо вокруг Ленинграда – цель, которая никогда не была достигнута.

Обе восточнопрусские дивизии вынуждены были в болотистых лесах, постепенно становившихся проходимыми благодаря морозам, преодолевать упорное сопротивление противника, занявшего позиции на укрепленных оборонительных рубежах. Каждодневными целями наступления были по возможности еще не разрушенные населенные пункты, где можно было найти на ночь защиту от холода и снега.

До 18 ноября I армейский корпус продвинулся вперед настолько, что можно было взять под корректируемый артиллерийский огонь Волховстрой, его мосты и улицы. Вскоре, однако, силы наступавших ослабли из-за все усиливавшегося сопротивления противника, боевой состав значительно уменьшился, как и на всех остальных участках фронта, так как из Германии не прибывало свежее пополнение в достаточном количестве. В ротах иногда насчитывалось от 25 до 40 солдат вместо положенной численности в 125 человек. Наступление со стороны реки Черной также захлебнулось. Под Волховстроем, таким образом, шли такие же зимние бои, как восточнее Волхова в боях за опорные пункты и пути снабжения. Когда же в середине декабря XXXIX танковый корпус (генерал фон Арним) вынужден был отступить, а русские, постоянно подтягивая свежие силы из своих неисчерпаемых резервов, достигли в некоторых местах западного берега Волхова в его среднем течении, под угрозой оказались коммуникации I армейского корпуса. 20 декабря в соответствии с приказом началось поэтому отступление обеих восточнопрусских дивизий, затянувшееся вплоть до Рождества.

Во время боев за Тихвин и Волхов-строй приказы командования в районе Волхова стали, наконец, более разумными. Разделительная линия между 16-й и 18-й армиями проходила 3 декабря от Бабина (западнее Чудова) в северо-восточном направлении до северных окраин Тихвина. Низовья Волхова, южный берег Ладожского озера и верховья Невы оказались теперь в руках 18-й армии.

Из 16-й армии XXXVIII армейский корпус (генерал Чаппуис) в составе 250-й испанской пехотной дивизии, 126-й и 215-й немецких пехотных дивизий стоял на берегах верхнего и среднего Волхова вплоть до районов севернее Чудова, XXXIX танковый корпус (генерал фон Арним) вместе с 8-й и 12-й танковыми дивизиями, 61-й пехотной дивизией и 20-й мотопехотной дивизией располагался в тихвинском «клине», при этом все части были разбросаны по всему району.

I армейский корпус (генерал фон Бот) в составе 21, 11 и 254-й пехотных дивизий перешел в подчинение 18-й армии, ведя бои южнее железной дороги Волхов-строй – Мга. Вскоре после этого ему была придана 291-я восточнопрусская пехотная дивизия, когда корпус во второй половине декабря уже отходил с боями к железной дороге Кириши – Шала – Погостье – Мга.

В районе «бутылочного горла» действовал XXVIII армейский корпус (генерал Лох) в составе 223-й и 227-й пехотных дивизий, развернутых на восток, и 1-й и 96-й пехотных дивизий на Неве, развернутых к западу, – все эти части также вели тяжелые оборонительные бои, особенно на плацдарме под Дубровкой, где русские намеревались прорвать кольцо блокады Ленинграда силами девяти вновь прибывших дивизий. Южный участок фронта под Ленинградом оборонял L армейский корпус (генерал Линдеман) в составе 122-й, 121-й пехотных дивизий, дивизий полиции СС «Полицай», 269-й и 58-й пехотных дивизий, где, в частности под Колпином, ожидались мощные попытки прорыва русских.

Ораниенбаумский плацдарм находился в окружении 212, 93 и 217-й пехотных дивизий XXVI армейского корпуса (генерал Водриг). В 18-ю армию прибыл также легион СС «Фландрия».

19 декабря все немецкие сухопутные войска испытали на себе тяжелый удар. Напряженные отношения между Гитлером и командующим сухопутными войсками фельдмаршалом фон Браухичем подорвали здоровье последнего настолько, что он попросил об отставке и получил ее. Гитлер сам взял на себя командование сухопутными войсками. В тот момент тяжелого кризиса на всем Восточном фронте при том доверии, которым Гитлер пользовался тогда у армии и немецкого народа, это еще могло восприниматься как разумное решение. Более серьезным обстоятельством было то, что этот одаренный в военном отношении дилетант до конца войны осуществлял командование своими войсками и не передал его какому-либо способному генералу, профессиональному военному, а таких генералов было достаточно много. У сухопутных войск не было в дальнейшем единого командования, которое могло бы противостоять Гитлеру. Сам он выполнял теперь функции государственного деятеля, Верховного главнокомандующего, командующего сухопутными войсками и время от времени даже командующего группой армий, при этом с точки зрения разума и возможностей он не мог выполнять все эти функции без ущерба для армии в целом. При случае он без тени сомнения связывался из Ставки по проводной связи с дивизиями, полками и батальонами и отдавал никому не нужные распоряжения в отношении ведения боевых действий данными подразделениями.

В ходе изменений в структуре командования сухопутных войск произошла важная смена командующих, занимавших руководящие должности в вермахте. Генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб оставил свою должность, после чего не мог найти для себя достойного применения. 18 января командование группой армий «Север» принял генерал-полковник фон Кюхлер, а генерал кавалерии Линдеман стал командующим 18-й армией.

Тяжелый для немецкого командования 1941 год заканчивался. Грохот боев, отбросивших дивизии Волховского фронта к Тихвину и низовьям реки почти до ее впадения в Ладожское озеро, постепенно смолк, войска оказались на исходных позициях, где они стояли в октябре. Боеготовность частей, гибель людей, потеря техники – все это оказалось напрасным, войска были на грани истощения.

Все понимали, что противник, имея значительный перевес в силах, взял инициативу боевых действий в свои руки. Между озером Ильмень и Карельским перешейком стояла пятая часть всей Красной армии.

В эти дни не знали только то, что здесь, в районе Волхова, русские уже никогда не упустят эту инициативу из своих рук. Что же касается успехов немецких войск, они были достигнуты в последних боях с целью предотвращения опасных прорывов русских и возвращения старых позиций и в конечном итоге попытки привести войну на востоке к решающему поворотному моменту. На всем остальном фронте эти попытки не удались, прежде всего на южном его участке. Это означало, что командование и войска смирились со сложившейся ситуацией, что было горько осознавать тогда, когда передавали по радио специальные сообщения о других фронтах и когда сообщали также о мощных контрударах русских, против которых уже ничего нельзя было предпринять. Фронт на Волхове оставался как бы на заднем плане, но при этом солдаты самоотверженно выполняли свой долг! Их жизнь в эту суровую зиму началась при температурах 40° и 50° ниже нуля и при леденящих снежных метелях.

Глава 4

БОРЬБА ЗА ВОЛХОВ И ПОГОСТЬЕ

Январь– июнь 1942 года

В конце 1941-го – начале 1942 года северная группа 16-й армии вместе 6 дивизиями, среди которых были танковые и мотопехотные дивизии, стояла на Волхове от Новгорода до Грузина, где на восточном берегу удерживали небольшой плацдарм, и далее до устья Тигоды. В некоторых местах русские имели плацдармы на западном берегу. Река покрылась льдом, и не было никаких препятствий для перехода через нее, кроме того, войска могли теперь проходить по многим болотам.

От устья Тигоды через собственный плацдарм под Киришами, вдоль железной дороги Кириши – Шала – Погостье и оттуда в северо-западном направлении в сторону Воронова и Гайтолова стояли 7 дивизий 18-й армии, главным образом в опорных пунктах, построенных с большим трудом.

Весь этот фронт от Новгорода до Ладожского озера нельзя было назвать прочным даже за счет естественных препятствий, выгодного рельефа местности и оборонительных позиций, везде имелись прорехи, через которые повсюду могли просочиться партизаны или советские войска в том или ином количестве. Для немецких войск это означало «Враг кругом!», за все приходилось вести бои – за пути снабжения, за тыловые службы, в лютую стужу, абсолютно непривычную для немецких солдат, при нехватке зимней одежды, в то время как противник был отлично одет, привык к данному климату и был абсолютно неприхотлив в отношении питания. Русские имели много преимуществ, но, к счастью, не сумели их использовать для проведения решающих операций.

Следующие 6 дивизий 18-й армии окружали Ленинград от Шлиссельбурга вдоль Невы до Отрадного и далее дугой от Красного Бора через Пушкин до Урицка. Здесь строительство бункеров и укрепление позиций продвинулись значительно дальше. 3 дивизии удерживали Ораниенбаумский плацдарм на таких же позициях. В резерве армии была 12-я танковая дивизия, пытавшаяся восстановить утраченную в боях боеспособность.

Но все эти позиции от Новгорода до Ораниенбаума располагались там, где по воле случая борьба прекратилась, где приказ Гитлера «Ни шагу назад без моего разрешения!» парализовал фронт. Этот приказ, без сомнения, был правильным и отдан для того, чтобы спасти от катастрофы расшатанный Восточный фронт. После того как цель была достигнута, он не должен был превращаться в неизменную догму и запрещать среднему и высшему командованию сознательно принимать ответственные решения. В районе Волхова войска страдали от этого приказа так же, как и на других фронтах.

В осажденном Ленинграде катастрофическое положение достигло предела, город действительно мог погибнуть, и понадобились вся решительность и твердость диктаторской системы, чтобы не считаться ни с жизнью, ни со смертью сотен тысяч граждан, женщин и детей. Советские войска также имели большие проблемы со снабжением, до весны они потеряли 50 % своего личного состава. И все-таки город держался, и положение со снабжением, позволявшее в самое тяжелое время выдавать ежедневный паек в 500–1200 калорий в зависимости от степени занятости человека, начало постепенно улучшаться после того, как русские отвоевали Тихвин и сухопутный путь от конечного пункта железной дороги до озера был сокращен до 180 км. В середине января он сократился до 60 км, а в середине февраля за счет соединительной ветки Кировской железной дороги в Кобону подходил к самому берегу озера.

Бои, не прекращавшиеся даже во время рождественских праздников, разгорались то там, то здесь, то на Волхове, то на Малукских болотах под Шалой и Погостьем, так что с Невского фронта пришлось снять несколько батальонов. Тем не менее, русское контрнаступление с востока с целью освобождения Ленинграда, казалось, утратило былой размах и не было таким угрожающим.

Русское Верховное командование осознавало ту опасность, которая угрожала Ленинграду, поэтому приняло решение освободить город любой ценой с использованием новых мощных сил. То, что немецкий Волховский фронт вынуждал русских подтягивать сюда значительные силы, являлось, без сомнения, ощутимым облегчением для частей армии, которые были разрознены и вели тяжелые бои на центральных участках фронта. Те силы, которые русские использовали во время своего наступления на Волхове, могли бы позволить им повлиять на исход сражения с немецкими частями на Центральном фронте. Сталин сделал такую же ошибку, что и Гитлер, – он хотел наступать одновременно на всех участках фронта и поэтому нигде не добился решающей победы.

Сталин приказал сформировать новую группу армий из новых, подтянутых сюда частей, так называемый Волховский фронт. 2-я ударная армия была втиснута между 52-й и 59-й армиями. В ее состав входили мобильные в зимних условиях и специально обученные элитные войска: наряду с 8 стрелковыми дивизиями это были также 8 ударных бригад по 3 батальона и 1 артиллерийскому дивизиону в каждой, а также 10 лыжных батальонов. Остальные соединения были подтянуты позднее. Всем этим частям противостояли две немецкие дивизии XXXVIII армейского корпуса, ослабленные последними боями: 126-я дивизия стояла на правом фланге, 215-я – на левом. Цель советского наступления имела оперативный характер: после перехода через Волхов и шоссе, соединявшее Новгород и Чудово, 2-я ударная армия должна была углубиться в лесные, болотистые массивы, где уже не могло быть какого-либо немецкого сопротивления, наступать далее на север мимо Луги через Ямбург (Кингисепп) и тем самым отрезать всей 18-й армии пути снабжения, чтобы затем после подхода новых свежих сил уничтожить ее между Волховом и Финским заливом, то есть перед воротами Ленинграда. Вся эта операция предвещала успех, так как русские знали о слабых силах немцев на Волховском фронте, о небольших тактических резервах обеих немецких дивизий и об отсутствии соответствующего резерва у 18-й армии, знали и о том, что и с других участков, где велись тяжелые бои, также не могли перебросить подкрепления.

При разработке данных планов русские не учли только одного: готовность немецкого командования принимать твердые решения и прежде всего невероятная стойкость и боеготовность немецких солдат всех чинов и родов войск, которые могли сделать невозможное возможным.

Сражение, начавшееся 13 января 1942 года после разведки боем, продолжалось до 27 июня 1942 года, при этом бои то стихали, то разгорались с новой силой. Атаки сменялись контратаками, кризисные ситуации, страдания и невероятные трудности, которые приходилось переживать солдатам, ложились тяжелым грузом на плечи командования и войск.

Это была битва за Волховский котел, названный также по имени русского командующего Власовский котел, так как генерал Власов считался особенно талантливым армейским командующим. После этого сражения он оказался в немецком плену, где в своей душе почувствовал разногласие с советской системой и отказался от нее. Вскоре он возглавил русских солдат, готовых сражаться на немецкой стороне против большевизма. Возможности и умение, которыми обладали он сам, его офицеры и солдаты, никогда не были признаны и правильно использованы Гитлером. Судьба генерала Власова и некоторых его генералов, сотрудничавших с ним, трагично закончилась в Москве – они были повешены. Не менее трагичной была также судьба его офицеров и солдат, которые были выданы Советам в 1945 году.

В результате зимнего сражения на Волхове 18-я армия оказалась на грани катастрофы, которую можно было бы сравнить с катастрофой 6-й армии под Сталинградом, тем более что сражение за Погостьевский котел, образовавшийся севернее шоссе, связывавшего Чудово и Тосно, было включено советским командованием в свои оперативные планы, совпадало по времени и тем самым усилило кризисную ситуацию.

С точки зрения оперативных планов сражение имело также связь с советскими наступлениями на полностью прорванные немецкие позиции между озером Ильмень и Орлом, то есть на участке южной группы 16-й армии и группы армий «Центр».

Заслугой командующего 18-й армией генерала Линдемана, а также ее рядовых, артиллеристов, радистов и шоферов полевых кухонь является то, что оба оборонительных сражения закончились успешно.

Мольтке охарактеризовал стратегию как систему балансирования в трудном положении. Здесь, даже в рамках небольших боев, все было «балансированием на грани». Нехватка резервов армии, все соединения которой участвовали в боях, уже с самого начала требовала соответствующего «жонглирования силами».

Естественно, что солдат предпочитает лучше всего сражаться в своем собственном подразделении, относящемся структурно к определенному соединению, начиная от роты и кончая дивизией. В нем он чувствует себя надежно защищенным, и эту защиту чувствуют вместе с ним его командиры и солдаты соседних подразделений, а также службы снабжения, обеспечивающие его по возможности всем необходимым в ту или иную минуту. Он знает, с кем он может поругаться, если что-либо не ладится, и знает также, что снова все будет в порядке. Он знает, что все, что он делает, будет понято и одобрено, и что полевая почта доставит ему сюда письмо с родины, и что он получит необходимую помощь, если будет ранен.

То же самое касается командиров батальонов, полков и дивизий, которые также предпочитают командовать своими собственными частями, где они знают, кому они отдают приказы, умеют соответствующим образом оценить нижестоящих командиров и подчиненные им подразделения и правильно их использовать. Конечно, единая военная подготовка офицеров и солдат в рамках армии обеспечивала совместные действия смешанных соединений, но не делала это правилом.

С каждым днем ситуация все более усложнялась, что требовало от всех принятия не очень приятных мер; эту ситуацию в войсках прозвали «работой сапожника по мелкому ремонту». И все же для преодоления всех кризисных ситуаций, а также для спасения Волховско-Ленинградского фронта кроме этой «работы» иного решения не существовало, и здесь надо сказать, что командующие и их штабы проявили выдающиеся способности и выдержали этот экзамен.

В скором времени командование сняло с участков, не подвергавшихся атакам противника, отдельные штабы, батальоны, батареи и роты, бросало их в образовавшиеся бреши, сформировало бригады, боевые группы и подгруппы, личный состав которых менялся. Существовали штабы полков, отдававшие приказы на Невском участке, в то время как их собственные батальоны вели бои в Волховском котле и под Погостьем; были также артиллерийские полки и инженерные батальоны, чьи отдельные батареи и роты были также рассредоточены по всему участку фронта. Части различных дивизий были смешаны друг с другом, существовали боевые группы, состоявшие из немецких, испанских, фламандских и латышских батальонов.

К трудностям совместных боевых действий частей различных национальностей относились разногласия, объяснявшиеся сложными языковыми проблемами, а также различиями в характере того или иного народа, но и эти трудности и проблемы при добром желании всех были в конечном итоге преодолены.

Солдаты обоза и тыловых служб и днем и ночью принимали участие в боевых действиях, когда им приходилось пробиваться колонной к опорным пунктам с целью их снабжения или занимать круговую оборону на своих обозных стоянках и когда они вступали в бой вместе с временными боевыми формированиями, чтобы залатать бреши на том или ином участке фронта. Начальники финансовых частей и оружейники также брались за оружие и доказали, что у них еще был порох в пороховницах.

Отпускники и пополнение, следовавшие в эшелонах, снимались с поезда, формировались в импровизированные подразделения и отправлялись в бой. Маршевые батальоны из резервной армии восполняли при необходимости потери частей, потерпевших поражение. Солдаты охранных дивизий и тыловых служб, старые вояки, принимавшие участие еще в Первой мировой войне, шли в бой и сражались так же яростно, как тогда во Фландрии или под Верденом.

Войска выдержали бои в окружении на Волхове благодаря той самой системе «жонглирования». Солдаты и командиры проклинали все на свете, но стискивали зубы и стояли насмерть. Они знали, что только за счет их совместных усилий удастся выбраться из сложной и опасной ситуации; они это сделали, и командующий 18-й армией мог положиться на своих солдат на Волхове и в Погостье. Особенно велики были потери среди офицеров и унтер-офицеров, которые собственным примером воодушевляли своих солдат в бою. В батальонах и ротах командиры часто сменялись в течение нескольких дней. Врачи и санитары всегда были вместе с войсками и самоотверженно помогали им во всех боях.

Людей не хватало, поэтому из оккупационных войск во Франции была доставлена в район Волхова 225-я пехотная дивизия, которая сменила мягкий климат на суровую русскую зиму, что, разумеется, повлекло за собой обморожение многих солдат.

Предстоящее широкомасштабное наступление не было неожиданностью для немецкого командования, так как об этом свидетельствовали данные служб радиоперехвата и воздушной разведки, в частности железнодорожного движения. Битва на Волхове началась в районе расположения XXXVIII армейского корпуса на внутренних флангах 126-й и 215-й пехотных дивизий 13 января, чему предшествовали атаки с целью разведки, которые были отражены. После мощного огня артиллерии и минометов превосходящие в силах русские бригады и дивизии устремились по толстому льду Волхова к слабой линии обороны немцев. Мобильные подразделения просочились через имевшиеся бреши и закрепились на тыловых позициях, после чего атаковали с тыла командные пункты и огневые позиции и нарушили транспортное сообщение с фронтом.

В последующие дни фронт с востока от Подберезья до Дымно был разорван, при этом отдельные части еще держались. Если в каждой дивизии думали о том, что противник сначала осуществит прорыв на участке соседа, то это было обычным рассуждением, типичным и для Первой мировой войны. Наступление подействовало на войска как прорыв плотины, чьи освободившиеся воды через разорванные участки фронта обрушились на тыловые районы; и при этом «разливе» решающее место было здесь, у разрушенной «плотины». Как бы это ни казалось странным, но исход битвы мог быть решен не в тылу, где уже находились передовые отряды противника, продвинувшиеся в лесные массивы тыловых районов, а здесь на Волхове и вдоль шоссе между Новгородом и Чудо-вом. Все это было известно в группе армий «Север», где принимались соответствующие ответные меры. Это было также известно войскам и командованию на Волхове, которые сражались здесь с особой храбростью и стойкостью за каждый квадратный метр.

Очевидно, советское командование не воспринимало достаточно серьезно немецкое сопротивление, но рассчитывало на эффективность своего удара в тылу, вместо того чтобы по обеим сторонам шоссе продвигаться на север и юг.

Очень важным было то, что 126-я и 215-я пехотные дивизии вместе с переброшенными к ним пополнениями удерживали позиции восточнее Подберезья и под Дымно на Волхове и сократили здесь район прорыва до 30 километров, что позволило вести оборону в районе шоссе под Семтицами и Малым Замошьем на юге и под Спасской Полистью на севере, при этом населенные пункты Мясной Бор и Мостки смогли продержаться в сложных условиях как опорные пункты, оказавшиеся в окружении. Здесь в конечном итоге должен быть решиться исход Волховского сражения. Узкий участок прорыва русских на шоссе осложнял их снабжение и тем самым их дальнейшее продвижение вперед в глубь немецкого тыла. Советские войска постоянно пытались путем подвода новых сил расширить этот участок, но им это не удалось.

16-я армия теперь уже была лишена возможности использовать дивизии севернее места прорыва и соответствующим образом их обеспечивать. Командование группы армий «Север» сделало из этого необходимые выводы и 22-го приказало изменить разграничительные линии между 16-й и 18-й армиями. 215-я и 61-я пехотные дивизии перешли в подчинение к 18-й армии, а 16-я армия действовала южнее района прорыва. 23 января командование фронтом до озера Ильмень принял генерал Линдеман, тем самым командование всем сражением находилось в одних руках. К этому времени боевые соединения уже были разбросаны по всему фронту.

В то время как после подтягивания свежих сил были введены в бой на юге испанцы, фламандцы, голландцы и части 58-й пехотной дивизии, на севере 61-я и переброшенная из Франции 225-я пехотные дивизии, клин ударных подразделений противника продвинулся к концу января до железной дороги Новгород – Ленинград. В феврале русским удалось расширить территорию котла до Оредежа, где им противостояли части 285-й охранной дивизии (генерал барон фон Плото). После тяжелых боев части данной дивизии отбросили русских от Пристани через Филипповичи, Волкино и Паншино на северо-восток и прочно удерживали свои опорные пункты. Русские ударные части продвинулись до Каменки и Любани, дошли до железной дороги Чудово – Ямбург и перешли ее в нескольких местах. Части 291-й пехотной дивизии, а также смешанные соединения, временные боевые формирования, обозы и инженерные батальоны выступили навстречу русским.

Самым опасным было развитие русского наступления в направлении Любани, где под угрозой оказывалось шоссе Тосно – Чудово, по которому осуществлялось снабжение всех войск, располагавшихся севернее района прорыва вплоть до Киришей. Если русским удастся совершить этот удар, все эти части на северном крыле армии погибнут. Здесь выступили навстречу русским группа «Эндрес», части 212-й пехотной дивизии и другие на скорую руку сформированные части. 24 февраля русские были отброшены от шоссе настолько, что снабжение могло осуществляться и дальше, при этом была уничтожена одна прорвавшаяся группа противника, а к 8 марта русские были оттеснены к железной дороге Чудово – Ямбург.

Глубина прорыва русских составляла около 70 километров. Советское командование постоянно бросало в бой новые силы, стрелковые дивизии и бригады, лыжные бригады, кавалерийские дивизии, артиллерию резерва Главного командования. Командиры и генералы были заменены новыми, от которых ожидали решающего успеха. Так, генерал-лейтенант Власов стал командующим войсками, располагавшимися на территории котла, внутренний фронт которого был растянут более чем на 200 километров.

И все же кульминация опасной ситуации для 18-й армии еще не была достигнута. До этого советское командование силами 54-й армии все больше и больше сковывало немецкие части, переброшенные с Невского фронта, в районе между Киришами и Ладожским озером, при этом русские совершали мелкие и крупные атаки, а некоторые их соединения просачивались через тонкую линию обороны немцев у железной дороги Кириши – Шала – Погостье. Все эти атаки были отбиты в тяжелых боях частями 11-й, 96-й и 269-й дивизий.

Позднее советское командование сосредоточило под Шалой и Погостьем 12 дивизий, в состав которых входили 200 танков «Т-34». Целью этого маневра были прорыв немецкой линии обороны у железной дороги и дальнейшее продвижение в направлении Любани, чтобы затем вместе с частями на северном фланге Волховского котла провести двусторонний охват. Это была не такая серьезная операция, как наступление в направлении Ямбурга, но все же достаточно опасная, так как в случае ее успешного проведения должна была привести к разрушению немецкой обороны во всем районе от Мостков через Дымно, Кириши и вплоть до Погостья.

Для этого советское командование предполагало провести основной удар 2-й армии в районе южнее Любани, а части 52-й и 59-й армий были подтянуты в Волховский котел для прикрытия фланга и тыла. Теперь здесь были задействованы 14 стрелковых дивизий, 3 кавалерийские дивизии, 7 бригад, 5 артиллерийских полков и одна танковая бригада.

Сражение за Погостьевский район началось 9 марта 1942 года и, не стихая, длилось целых три недели. Сражение было очень тяжелым, сначала на железной дороге под Погостьем и Шалой, затем в глубине района у населенных пунктов Кондуя, Зенино, Виняголово, Дубовик и Липовик.

И вновь образовались два немецких крыла вдоль насыпи железной дороги, которые стойко держались и сузили район прорыва, так что противнику не удалось найти пути подвоза и снабжения в болотистом лесу. Это были железнодорожные насыпи северо-западнее Посадникова Острова и западнее вокзала Погостье. Попытки русских разбить здесь немецкие части путем наступлений с флангов под Виняголовом в апреле не увенчались успехом, так как сопротивление оборонявшихся, а именно частей 96-й и 223-й пехотных, а также 5-й горно-стрелковой дивизий было очень упорным.

С середины апреля до мая русские попытались захватить еще один участок Погостьевского котла на юго-востоке, чтобы тем самым отрезать «пробку от шампанского» под Киришами. Здесь его остановили части 11, 21, 93 и 217-й пехотных дивизий.

54-й советской армии, правда, удалось совершить прорыв, но она не смогла продолжить его до Любани. Она овладела территорией в болотистом лесу с площадью около 400 квадратных километров, но здесь не было ни крупных населенных пунктов, ни дорог, ни железной дороги. Таким образом, несмотря на потерю территории, это был успех немецкой обороны в Погостьевском котле, что внесло решающий вклад в победу в битве за Волховский котел.

Еще меньшего успеха добилась 2-я ударная армия. Все атаки с целью расширения района прорыва, то есть на юг в сторону Погостья и на север в районе Спасская Полнеть в сторону Чудова, на северном участке кольца окружения под Кривино, Апраксиным Бором, на железной дороге Чудово – Ямбург под Красной Горкой не увенчались успехом, здесь русским оказали серьезное сопротивление наскоро собранные части немецкой группы «Хенике» (командир 61-й пехотной дивизии). Прорвавшиеся части русских сразу же были отрезаны от основных сил и уничтожены. На этом участке вели бои части 61, 81, 96, 212, 215 и 254-й пехотных дивизий, 18-й и 20-й моторизованных дивизий, дивизии СС «Полицай» и других соединений. Многие командиры зарекомендовали себя как храбрые военачальники, но хотелось бы упомянуть несколько имен: полковник Шайдис, который погиб в апреле, полковник Кёхлинг, полковник Франкевиц, подполковник Гойн.

Исход битвы за Волховский котел решался все же у шоссе между Подберезьем и Спасской Полистью. Именно здесь можно было отрезать прорвавшегося противника от его тыловых частей, и это понимали как немецкое командование, так и войска. Последовательная реализация данного плана привела к заслуженной победе.

В то время как были еще в разгаре бои за Погостьевский район на севере, 15 марта перешли в наступление части I армейского корпуса, впереди которых шла дивизия СС «Полицай». Наступление осуществлялось западнее Спасской Полисти в направлении путей снабжения противника. С юга навстречу им шли части XXXVIII армейского корпуса, 58-я пехотная дивизия вместе с частями 126-й и 250-й (испанской) пехотных дивизий. После боев, длившихся несколько дней, 19 марта обоим ударным клиньям удалось соединиться на пресловутой вересковой просеке. Кольцо вокруг Волховского котла впервые было сомкнуто. Противнику, правда, удалось в конце марта открыть здесь еще раз один путь подвоза, но он был ограничен до 3 километров по обеим сторонам вересковой просеки. Даже строительство двух полевых железных дорог, проходивших через брешь, уже не могло обеспечить снабжение 180 000 солдат в котле.

«Рукав», проходивший от Трегубова на юг до Мостков, имел в длину 20 километров, но его ширина нигде не превышала 3–4 километра, и на всей своей протяженности он находился под огнем артиллерии и тяжелого пехотного оружия противника, кроме того, постоянно происходили атаки ударных групп и просочившихся на этом участке подразделений русских. В начале этого рукава стоял щит с надписью «Здесь начинается задница мира».

Этот рукав, названный также «пальцем», русские пытались уничтожить атаками с обеих сторон. Наступало время оттепели и распутицы, но это не останавливало русских. 29 апреля начала наступление с востока 29-я армия на узком участке фронта севернее Мостков, в бой были брошены 7 полков и 2 танковые бригады. Одновременно из самого котла осуществляли наступление с запада 4 дивизии. Назревал опасный прорыв русских. Оборонявшиеся немецкие части проводили свои контрудары на болотистой местности. Стрелка на весах сражения колебалась довольно долго, но мужество и самоотверженность оборонявшихся победили.

13 мая прорвавшиеся полки русских были окружены и полностью уничтожены и восстановлен старый передний край обороны. Наступило время для принятия решения. Советское командование сделало соответствующие выводы и приказало вывести войска из Волховского котла. Оно вывело XIII корпус из северо-западного угла котла и отменило наступление 2-й ударной армии южнее Любани. Сначала были выведены в тыл через бреши в вересковой просеке тяжелая артиллерия и части снабжения.

Командование 18-й армии вскоре поняло, что началось отступление противника, и отдало приказ о наступлении, чтобы тем самым уничтожить по возможности большую часть сил противника в котле. 22 мая немецкие войска по грязи и талому снегу приступили к преследованию, а 30 мая перешли участок в районе Рованы (на полпути между Любанью и Спасской Полистью), в результате чего котел был сужен до 20 километров. В тот же день 20-й моторизованной дивизии вместе с частями 1-й пехотной дивизии удалось с севера, а 58-й пехотной дивизии с юга закрыть брешь на вересковой просеке и протянуть отсечную позицию шириной 2 и глубиной 1,2 километра поперек советских путей сообщения.

При стойкости и неприхотливости русских, а также с учетом неблагоприятных условий местности понадобилось 4 недели борьбы, чтобы окончательно освободить котел от русских войск. Шаг за шагом немецкие ударные части пробивались со всех сторон вперед, постоянно возникали местные кризисные ситуации на отсечной позиции в районе вересковой просеки. Здесь части 8 соединений с запада в ходе почти ежедневных боев силами 4–6 полков пытались добиться прорыва, в то время как с востока должны были ударить по отсечной позиции части 59-й армии. От 7 до 10 полков в период с 2 до 26 июня постоянно брали штурмом позиции окружения. Иногда казалось, что прорыв вот-вот удастся, иногда просачивались небольшие силы без тяжелого оружия, и в конечном итоге позиция выстояла.

В самом конце июня сопротивление 2-й ударной армии, расколотой на несколько участков, было сломлено. 26 июня закончилось сражение, начавшееся 13 января.

Были уничтожены 6 стрелковых дивизий и 6 бригад, полностью или частично разбиты 9 других соединений. Наряду с различными офицерами командования в руках немцев оказался и генерал Власов. 649 орудий, 171 танк, почти 33 000 пленных оставили русские в котле, а их общие потери составили здесь свыше 130 000 человек.

Решающим итогом операции было то, что попытка освободить Ленинград не удалась. Территория, оказавшаяся занятой противником на Волхове, представляла собой узкую полосу заболоченных лесов на западном берегу реки и восточнее шоссе по обеим сторонам Спасской Поли-сти, не имевшую никаких важных путей сообщения, но все же это был плацдарм, к созданию которого многократно стремилось советское командование. Следующей территорией, которую удалось захватить русским, был Погостьевский котел, постоянно приковывавший к себе на 3–4 немецких дивизии больше, чем это мог бы сделать фронт между Посадниковым Островом и Погостьем. Это обстоятельство было неприятным для немецкого командования, но при отсутствии здесь железных дорог и шоссе этот котел не мог послужить для русских в качестве трамплина для нанесения опасного главного удара. 22 мая удалось устранить прорыв русских под Липовиком на восточной окраине Погостьевского котла. Летом планировалось и готовилось немецкое наступление с целью очистки всего Погостьевского котла, но от него пришлось отказаться, так как на передний план выдвинулись более важные задачи, а именно операция «Северное сияние», что означало подготовку к наступлению на Ленинград в сентябре.

В конце апреля на Неве был также очищен плацдарм русских в результате наступления под Дубровкой. Тем самым был, наконец, создан прочный фронт, который до января 1944 года отрезал Ленинград от внешнего мира и обеспечивал охрану границ блокады. Немецкие войска за полгода тяжелых боев также были изрядно потрепаны, из Германии постоянно подходили эшелоны с новыми частями, восполнявшими потери в живой силе. Вновь прибывшие войска находились рядом с местами дислокации противника, но уже без замены, а передышку можно было получить на каком-либо более спокойном участке. Если какая-либо дивизия могла в какое-то время снять с фронта один из своих батальонов для отдыха или переподготовки, то это уже означало довольно много; в большинстве же случаев дивизии делали это неохотно, так как постоянно существовала опасность того, что временно выведенный из боевого состава батальон впоследствии будет брошен на какой-либо другой участок, где могла возникнуть кризисная ситуация, и будет входить уже в состав другого соединения.

Уже давно во всех дивизиях количество батальонов в полках было сокращено с трех до двух. Недостающие батальоны во многих дивизиях вновь сформированы не были, так не хватало солдат даже из пополнения, к тому же Гитлер предпочитал лучше создавать новые дивизии, чем в полном боевом составе сохранять старые соединения. Войска неохотно примирились с таким решением данной проблемы и считали его нецелесообразным; постоянно отсутствовали необходимые резервы для пополнения и переподготовки, что было бы очень необходимым.

Глава 5

ПЕРВАЯ БИТВА НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ

Лето 1942 года

В то время как немецкий Восточный фронт начиная с мая 1942 года приступил к широкомасштабному наступлению на юге, двигаясь на Кавказ и к Волге, а 16-я армия вела изматывающие бои за котел под Демянском, 18-я армия полностью перешла к позиционной войне.

Даже после того как бои заканчивались, жизнь войск на этих позициях не становилась лучше, им постоянно приходилось их сначала оборудовать и затем укреплять. Пехота, саперы, артиллерийские наблюдатели и противотанковая артиллерия постоянно располагались в непосредственной близости от противника, подвергая себя обстрелу снайперов, пулеметчиков, минометчиков, «катюш» и артиллерии. Атаки немецких частей и контратаки противника сменяли друг друга.

На позициях не всегда имелась возможность отрыть окопы и блиндажи. На Волхове и в Погостьевском котле грунтовые воды во многих местах не позволяли выполнять земляные работы, поэтому приходилось пользоваться срубами и брустверами из бревен, а также бревенчатыми настилами.

В сообщениях вермахта довольно мало говорилось об этом фронте, он оставался в тени, хотя и здесь войска ежедневно приносили много жертв. Так, например, в военном дневнике 284-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии в августе 1942 года была сделана запись о том, что без «особенных боевых действий» количество погибших и раненых составило 12 % всего личного состава.

Командованию необходимо было восстановить штатный состав дивизий и полков, расформировав смешанные боевые группы и проведя массовую переброску войск. Почти все дивизии были задействованы на фронте, поэтому все эти меры затянулись до августа.

Организация снабжения войск создавалась с начала зимы 1941 года от линии фронта, в тыл и далее вплоть до границ рейха. Проведение этой операции находилось в ведении начальника тыла 18-й армии и его штаба, командующего охранными частями прифронтового района, генерала фон Рока с его охранными дивизиями 207-й (фон Тидеман), 281-й (Байер) и 285-й (барон фон Плото) при помощи полевых и местных комендатур и многих других служб.

Через дивизионные медицинские пункты и полевые лазареты двигался поток раненых и больных на машинах, во временных или полностью оборудованных санитарных поездах, направлявшихся в лазареты Прибалтики и Германии. В особо тяжелых случаях, когда требовалась срочная операция, с территории плацдармов вылетали самолеты с ранеными. Большинство дивизий оборудовали для себя дома отдыха в тех прибалтийских странах, где население относилось к немцам дружелюбно и помогало им в этом. Такие дома отдыха существовали на Рижском взморье, Ревеле (Таллин), Феллине, Тойле, Вырице и в некоторых других местах. Единственной «службой» в них были еда и сон, там могло осуществиться давнее солдатское желание: «Больше музыки и меньше начальства!» Медицинские сестры, работавшие в этих домах отдыха, заслужили за свою заботу искреннюю благодарность солдат.

Лошади уже в первую зиму были отосланы в тыл, где возможности для их кормления были лучше, вплоть до Эстонии и Латвии по обеим сторонам Западной Двины. Многие лошади гибли из-за нехватки корма и от холода. В обозах и подразделениях снабжения все больше появлялось добровольцев, частично из балтийских стран, частично из перебежчиков и военнопленных, что позволяло высвобождать солдат и отправлять их на фронт.

Железнодорожные линии обеспечивали перевозку продовольствия, боеприпасов, топлива, полевой почты и всевозможных предметов снабжения, а также раненых, тары и техники, нуждавшейся в ремонте. Для солдат очень важно было регулярное движение поездов с отпускниками, а строгая система плацкарт обеспечивала справедливое распределение отпускников по эшелонам. Железнодорожники Германской железной дороги в голубой униформе с чувством долга и бесстрашия сопровождали поезда и через усеянные партизанскими отрядами районы, и через местности, которые могли подвергнуться атаке с воздуха.

Строительные части, в составе которых находились также военнопленные, занимались строительством и ремонтом дорог, мостов, бревенчатых настилов и полевых железных дорог.

В тыловых районах армии были построены многочисленные склады продовольствия, боеприпасов, топлива и одежды, а также парки для хранения военного, инженерного, санитарного имущества и запчастей для машин связи и санитарных машин. Здесь функционировали также ремонтные мастерские, пекарни, скотобойни, молочные фермы, прачечные, бани, дезинсекционные камеры, солдатские клубы и многие другие службы. Лесопильные заводы использовали лесные запасы страны для оборудования позиций и строительства мест расквартирования.

Разветвленные проводные сети войск связи и радиосеть обеспечивали телефонную, телеграфную связь и радиосвязь.

Подразделения охранных дивизий, а также эстонские и латвийские полицейские части занимались охраной тыловых районов от налетов партизан, деятельность которых создавала серьезные помехи, особенно начиная с 1943 года, хотя не в таком угрожающем размере, как в районе 16-й армии и в группе армий «Центр».

Все эти многочисленные задачи, входившие в компетенцию начальника тыла армии на территории между Волховом и Ленинградом, были неотъемлемой составной частью боевых действий войск и предпосылкой для их успешного проведения. Следует также упомянуть и меры по административному управлению в занятых районах и обеспечению населения продовольствием.

Немецкое командование к тому же еще принимало подготовительные меры для наступления на Ленинград, основной удар которого должна была осуществить 11-я армия под командованием фельдмаршала Манштейна, выдержавшая суровое испытание в борьбе за Севастополь. Ее дивизии и осадная артиллерия перевозились из Крыма до Ингерманландии (Ижора). Силы, которые можно было бы лучше использовать во время наступления на Кавказ и Сталинград, должны были осуществить операцию, которая была прервана еще в сентябре 1941 года, когда ее еще легко было провести, и для которой в данный момент не было оперативной необходимости. Без всякого сомнения, это опять было ошибочным решением Гитлера, что стало ясно несколько месяцев спустя под Сталинградом. Данное наступление под кодовым названием «Северное сияние» должно было начаться 14 сентября и проходить через Неву в обход города, так как немецкое командование хотело избежать уличных боев, приносивших большие потери. В результате операции город должен был быть полностью изолирован и впоследствии захвачен.

После неудачного наступления на Волхове советское командование стало ставить перед собой более скромные цели, оно уже не стремилось уничтожить всю 18-ю армию за счет удара в направлении Ямбург – Нарва, разрушить Волховский фронт путем двустороннего охвата Любани, но надеялось, что в результате удара через железнодорожный узел Мга вдоль Кировской железной дороги к Неве у устья Тосны будет восстановлена сухопутная связь с Ленинградом. Мга у основания Шлиссельбургского «бутылочного горла» оставалась в течение последующих полутора лет целью советского командования.

Оно обоснованно ожидало осуществления немцами своих планов наступления на Ленинград, после того как 11-я армия (Манштейн) в тяжелых боях взяла Севастополь и приобрела богатый опыт борьбы в укрепленном районе.

На Киришском плацдарме, являвшемся главным образом вотчиной восточно-прусских дивизий, в течение всего лета было неспокойно, постоянно приходилось отбивать атаки русских. Под Грузином и на русских плацдармах западнее Волхова вновь возникали местные бои.

В соответствии с планами советского командования Кириши должны были стать прелюдией к массовому использованию тяжелого оружия. 3 полка артиллерии, 4 танковые бригады вместе с частями VI гвардейского стрелкового корпуса обрушили свой удар на несколько батальонов 11-й и 21-й пехотных дивизий, поочередно сменявших друг друга. Сражение, начавшееся 5 июня 1942 года, за период с 21 июля до 2 августа достигло своего апогея. Когда 20 августа бои стихли, весь плацдарм был изрыт воронками, 171 танк противника был уничтожен, при этом большая часть их в ближнем бою. Для советского командования Кириши были лишь предварительной подготовкой к запланированному летнему наступлению.

Накануне первой битвы на Ладожском озере после перегруппировки корпусов и прибытия первых штабов и дивизий из Крыма 18-я армия имела 23 августа следующую расстановку сил.

На Волхове в северном направлении от Новгорода, по обеим сторонам Мостков и недалеко от железной дороги находился XXXVIII армейский корпус в составе 20-й моторизованной дивизии и 212-й дивизии, к ним примыкал I армейский корпус – 254, 291, 1 и 61-я пехотные дивизии, удерживавшие теперь плацдарм под Грузином. На Киришском плацдарме и вокруг Погостьевского котла располагался XXVIII армейский корпус – 269, 21, 11, 93, 217 и 96-я пехотные дивизии. Восточный и северный участки фронта у «бутылочного горла» оборонял XXVI армейский корпус с его 223-й и 227-й пехотными дивизиями.

На Ленинградском фронте от среднего течения Невы до Урицка дислоцировался L армейский корпус с дивизией СС «Полицай», 121-й пехотной дивизией, 2-й пехотной бригадой СС и 215-й пехотной дивизией. Позиции вокруг Ораниенбаумского котла занимали 58-я и 225-я пехотные дивизии.

250-я испанская дивизия была снята с новгородского участка фронта, чтобы сменить 121-ю пехотную дивизию под Колпином; 12-я танковая дивизия получила пополнение в тылу армии, в распоряжении 18-й армии находилась также 5-я горнострелковая дивизия.

Из Крыма были доставлены штабы XXX и LIV армейских корпусов, 24-я и 170-я пехотные дивизии. Это был первый эшелон соединений, предназначенных для наступления на Ленинград.

Командующий артиллерией Харко руководил артиллерийским наступлением на Ленинград с осени 1941 года. Теперь в его задачу входило проведение наземной и воздушной разведки обороны противника и инженерная подготовка позиций всех видов артиллерии, включая осадную, организация подвоза боезапасов и т. д.

В самый разгар всей немецкой подготовки русские начали наступление в направлении Мги. Советское командование восполнило новыми силами потери разбитых во время Волховской битвы 2-й ударной армии и 54-й армии, для чего были использованы маршевые батальоны, штрафники, ненадежные тюркские племена. Они прошли ускоренный курс военной подготовки, чтобы, несмотря на немецкое наступление на Южном фронте, суметь вести наступательные бои здесь, на севере.

Бои разгорелись вначале на Ленинградском фронте, где в последней трети июля и в первой трети августа обороняющиеся дивизии должны были отбить мощные атаки русских или отбросить их части путем контрнаступлений под Урицком и южнее Колпина. Между Пушкином и Урицком в боевых действиях участвовали наряду с 215-й дивизией и дивизией СС «Полицай» части 12-й танковой дивизии, а также фламандцы, нидерландцы и норвежцы «группы Иекельна». С 18 августа до 4 сентября еще раз разгорелись тяжелые оборонительные бои восточнее Колпина, однако серьезная угроза для блокадного кольца еще не наступила.

По существу, все описанные атаки послужили просто маскировкой подготовительных мер для наступления, организованного на Кировской железной дороге. Здесь штаб Волховского фронта привел в боевую готовность 16 стрелковых дивизий, 9 бригад и 300 танков.

Первое сражение на Ладоге началось 27 августа и к 2 октября привело к полному успеху во время оборонительных боев, хотя и не обошлось без кризисных ситуаций. От Кировской железной дороги, по обеим сторонам Тортолова и Гайтолова до большого торфяного болота севернее Синявина после мощной артиллерийской и минометной подготовки и при поддержке авиации прокатилась волна наступления русских на слабую линию немецкой обороны. Сначала противнику удалось прорваться только у просеки линии электропередачи и Рабочего поселка № 8.

Слабые силы 223-й и 227-й дивизий не могли, разумеется, долго противостоять подобным атакам. По обеим сторонам линии электропередачи линия обороны была прорвана западнее Гайтолова, и противник продвигался по труднопроходимой, лесистой местности вперед на запад. 170-я дивизия была быстро переброшена по железной дороге во Мгу и уже 28 августа введена в бой для блокирования района прорыва: со своей техникой на своем южном фланге севернее Кировской железной дороги от западной окраины Тортолова до района северо-восточнее Мги, части ее готовились к защите Синявинских высот.

И вновь, как и во время Волховской битвы, решающим фактором оказалось то, что на месте прорыва оказывали сопротивление два фланга – на юге под Тортоловом и на севере под Гонтовой, где особенно отличился 366-й пехотный полк, который, несмотря на окружение, стойко держался, полком командовал полковник Венглер. Таким образом, в руках русских остался только один путь снабжения всех своих частей, а именно трасса линии электропередачи.

И все же русским удалось выйти на дорогу, по которой осуществлялось снабжение немецких войск, и тем самым пройти половину пути до Невы. Сложилась ситуация, устранить которую своими силами уже было невозможно.

в первый день сражения фельдмаршал Манштейн вместе со штабом 11-й армии прибыл в Ушаки. Для генерал-полковника Линдемана это означало, что его отодвигают на задний план и наступление на Ленинград будет проводить Манштейн, но он понимал, что Верховное командование руководствовалось при этом опытом Манштейна, приобретенным им после наступления на Севастополь. Гитлер отдал приказ, согласно которому фельдмаршал Манштейн должен был командовать войсками во время боев за котел между Ладожским озером и Мгой, а также перед Ленинградом. При этом Манштейн не подчинялся группе армий «Север», а мог отдавать приказы войскам самостоятельно, подчиняясь Верховному командованию и начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Гальдеру на командном пункте в Виннице на Украине, приближенному к районам операций, проводимых на Кавказе и под Сталинградом. Вопрос снабжения, однако, оставался и далее в ведении 18-й армии, то есть хорошо налаженной организации на Северном фронте.

Для генерал-полковника Линдемана, доказавшего в Волховском и Погостьевском котлах, что он может вести бои на подобных территориях в непроходимых лесах, это была все же большая обида. Но фельдмаршал был уже здесь, и все четыре соединения, прибывшие с ним, были его собственными «крымскими дивизиями». Генерал-полковник отнесся к этому по-рыцарски, передав основные бразды правления вышестоящему командованию, и позаботился о том, чтобы сотрудничество между двумя командующими армиями проходило без осложнений.

11-я армия командовала теперь XXX армейским корпусом на южной стороне котла и XXVI армейским корпусом на его северной стороне, кроме того, L армейский корпус стоял на берегах Невы и перед Ленинградом, a LIV корпус – у Ораниенбаумского плацдарма.

18-я армия располагалась на Волхове от Новгорода до Кириш и вокруг Погостьев-ского котла, а точнее, ее XXXVIII, I и XXVIII корпуса. Данная расстановка сил сохранялась до 31 октября, после чего генерал-полковник Линдеман вновь принял весь свой участок.

Для ведения боевых действий в котле в первую очередь необходимо было обеспечить надежную защиту обоих флангов и предотвратить расширение района прорыва. Противнику пока еще не удалось выбраться из лесных массивов, абсолютно не пригодных для проведения наступления. На севере в руках немцев оставалась важная Синявинская высота, на западе – Келколово и на юго-западе – узловая станция Мга.

На южной окраине котла вели бои под командованием штаба XXX корпуса 24, 132 и 170 пехотные дивизии, к которым в конце сентября присоединилась 3-я горно-стрелковая дивизия, которая, полностью переформированная и отдохнувшая во время пути, дала здесь свою «гастроль», так что рядом друг с другом сражались теперь дивизии ледяного Северного фронта и субтропического Крыма. 12-я танковая дивизия была также введена в бой в районе Тортолова, в то время как 223-я дивизия подстраховывала под Вороновом в восточном направлении, иногда при поддержке частей 96-й дивизии.

На западе и севере котла вел бои XXVI корпус в составе 28-й егерской дивизии, 5-й горно-стрелковой дивизии восточнее Синявина и 121-й дивизии на реке Черной, где рядом с позициями противника стояли еще части 227-й дивизии.

Разумеется, и здесь не могли обойтись без использования смешанных соединений, а также введения в бой временных боевых формирований и прочих импровизированных подразделений, так что некоторое количество батальонов вели бои в составе чужих для них полков и дивизий.

После тяжелых оборонительных боев и контратак удалось предотвратить расширение границ котла, и теперь было необходимо сузить с обоих флангов место прорыва и закрыть его. Этого можно было достичь только в ожесточенных боях против постоянно атаковавших с востока сил противника.

На Ленинградском фронте необходимо было также отбить атаки русских дивизий восточнее Колпина, кроме того, противник форсировал Неву под Дубровкой, но, заняв небольшой плацдарм, он дальнейшего успеха не имел. Наступления на второстепенных направлениях уже не могли изменить положение в котле.

К 21 сентября удалось изолировать противника, после чего фельдмаршал фон Манштейн приказал пехоте уничтожить котел на территории сложной, болотистой местности. Пехотным частям оказывали поддержку мощный артиллерийский и минометный огонь, а также зенитная артиллерия и авиационные части люфтваффе. Наряду с пехотинцами особенно отличились инженерные части, которые под постоянным огнем русских должны были разминировать местность и уничтожать бункеры.

Мощный огонь артиллерии позволил немецкому командованию во взаимодействии с эскадрильями бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков VIII авиационного корпуса (генерал-полковник фон Рихтгофен) разбить окруженные в котле 8 стрелковых дивизий, 6 стрелковых и 4 танковые бригады и превратить для них болотистый лес в преисподнюю. Об этом можно прочитать в дневнике, оказавшемся в руках немцев. Дневник принадлежал командиру советского полка, в котором он подробно описывал ситуацию в котле в то время.

«2.05. Вот мы и вновь под Гайтоловом. 4.09. Вчера был отдан боевой приказ: прорыв к Ленинградскому шоссе в районе Дубровки… Создается впечатление, что дальнейшее продвижение без предварительного расширения прорыва на флангах было бы неразумным. Тем не менее, после принятия решения командира корпуса генерал-майора Гагена наш 861-й стрелковый полк наступает сегодня целый день, не двигаясь при этом с места. К 18 часам полк потерял 65 % своего личного состава и всех командиров… 4 и 5 сентября мы не продвигаемся вперед.

9.09. Личный состав тает на глазах, и никакого успеха. Слышны крики, шум, угрозы и проклятия, но это уже ничему не поможет…

12.09. Вражеская авиация постоянно сбрасывает бомбы. Вся земля дрожит от бомбовых ударов. Кажется, что немцы хотят здесь все сровнять с землей. Их бомбардировщики подлетают нескончаемым потоком и сбрасывают бомбы, бомбы, бомбы. Когда все это кончится? Кругом – ад. Для развития нашего прорыва прибыл VI гвардейский стрелковый корпус вместе с 22, 23 и 55-й стрелковыми бригадами и другими подразделениями. Сегодня они наступают. Какие у них успехи, я не знаю. Вероятно, такие же, как у нас. Дорого нам обходится эта операция! На полосе шириной в 2 километра, протянувшейся до переднего края, – трупы и трупы лошадей и людей.

16.09. От этих бомбовых атак можно сойти с ума… Из этого дьявольского котла вряд ли можно будет выбраться живым. Год назад на этом же самом месте были совершены такая же глупость, такие же ошибки, приведшие к таким же неудачам. Когда у нас будет так, как у других?

18.09. Теперь я ощутил на себе все «удовольствия» войны. А сейчас последнее «удовольствие» – окружение. Ни почты, ни продовольствия, боеприпасов также почти нет… Дневной паек растягивается на 4 дня.

27.09. …Снаряды артиллерии постоянно рубят на куски лес, который столетия оставался нетронутым. Сейчас уже неузнаваем… Наша операция равна нулю. В кольце окружения оказалось 6 дивизий: 374, 259, 19, 191, 24, 294-я, из которых 2 гвардейские дивизии, 6 бригад, несколько минометных и артиллерийских полков. Если быть правильным, то это просто номера соединений, от каждого из которых осталось всего лишь 7, 8 или 10 % личного состава. Четвертый день без продовольствия, боеприпасы на исходе. Вражеский огонь ужасен. Мы все в ожидании уничтожения. Повсюду, где пытаемся прощупать лазейку, любая брешь закрыта».

До 2 октября советские силы в котле были уничтожены, захвачено свыше 12 000 пленных, потери русских в живой силе превышали немецкие во много раз. 300 орудий, 500 минометов и 224 танка были взяты как трофеи или уничтожены. Поле сражения между раздробленными деревьями и заболоченными воронками, заполненными военной техникой, трупами русских солдат и лошадей, создавало ужасную картину.

Когда германское радио передавало сообщение об успехе, оператор русского передатчика помех прокричал на немецком языке: «Все ложь! Под Гайтоловом не было вообще никакой битвы!»

Но она действительно произошла, в результате чего была вновь разбита 2-я ударная армия и сохранена блокада Ленинграда. Этот результат входил также в задачу немецкого наступления на Ленинград. Предназначенные для выполнения этой задачи дивизии были в большинстве своем использованы в оборонительных боях, поэтому требовали пополнения и отдыха, пока не будут способны начать наступление, перспективы которого фельдмаршал Манштейн обозначил как «до некоторой степени проблематичные». Кроме того, значительная часть предусмотренных для выполнения операции боеприпасов была расстреляна под Гайтоловом, что также требовало их пополнения. В планах фельдмаршала Манштейна было предусмотрено, что в ходе наступления трех корпусов при поддержке мощного огня артиллерии и VIII авиационного корпуса оборонительные укрепления Ленинграда будут прорваны. На сам город наступать не следовало, но надо было разгромить вражеские силы между Ленинградом и Ладожским озером путем их окружения. Тем самым Манштейн хотел избежать уличных боев, чреватых большими потерями. Намерения Гитлера – путем мощных авиационных ударов вынудить крупный город сдаться – фельдмаршал Манштейн и генерал фон Рихтгофен считали утопией.

Сейчас, после битвы, Гитлер все еще придерживался своих позиций, однако вынужден был примириться с необходимой задержкой в наступлении и, кроме того, не так широкомасштабно ставить цели наступления. При этих условиях окончательное решение было все же вряд ли возможно. Участие финнов в наступлении хотя и было желательным, но по политическим мотивам нереальным.

В ходе всех этих соображений закончился октябрь, после чего развитие событий на Центральном фронте и прежде всего угрожающая ситуация под Сталинградом положили конец всем этим планам. 11-я армия и штаб XXX корпуса были сняты с фронта, а сам фельдмаршал фон Манштейн стал командующим группой армий «Дон». 31 октября 18-я армия вновь взяла на себя командование во всем районе Волхов – Ладога – Ленинград – Ораниенбаум.

Сосредоточение войск для наступления на Ленинград значительно ослабло, к тому же центральные и прежде всего южные участки Восточного фронта в результате тяжелой кризисной ситуации вокруг Сталинграда требовали новых сил. Первыми покинули район дислокации 18-й армии 3-я горно-стрелковая дивизия и 12-я танковая дивизия, вслед за ними до середины декабря последовали 269, 93, 291-я пехотные дивизии, 20-я моторизованная дивизия, а также 58-я и 225-я пехотные дивизии.

В качестве замены армия получила 69-ю пехотную дивизию, а также 1-ю, 9-ю и 10-ю полевые дивизии люфтваффе, которые лишь условно можно было назвать боеспособными частями. Это были войска, имевшие отличных солдат и прекрасное материальное и техническое обеспечение, но их командный состав и подготовка не соответствовали требованиям ведения боевых действий на суше. Все они были детищем своенравного Геринга, который не хотел передавать сухопутным войскам военнослужащих люфтваффе. Так что это была временная мера, предусматривавшая использование этих частей на предположительно спокойных участках фронта, при этом командование сухопутных войск позаботилось о том, чтобы помочь им с преподавателями и инструкторами.

VIII авиационный корпус также был переброшен на Сталинградский фронт, так что вскоре здесь стало ощутимым превосходство советской авиации.

В результате всех этих манипуляций с войсками план взятия Ленинграда путем наступления окончательно потерпел крах. Общая ситуация уже не позволяла рассчитывать на то, что Северному фронту для решения его задач будут предоставлены достаточно мощные силы, которые могли бы превосходить силы противника. Нельзя уже было надеяться и на то, чтобы путем блокады вынудить Ленинград к сдаче. За счет строительства новых кораблей, а также организации движения по ледяной дороге во время зимы значительно улучшилось положение со снабжением в Ленинграде, тем более что благодаря эвакуации количество едоков уменьшилось. Ленинградцам теперь уже можно было не бояться той нужды и того голода, которые они испытывали зимой 1941/42 года, хотя жизнь в осажденном городе по-прежнему оставалась суровой и опасной. Пропаганда партии и советских властей становилась все более эффективной, народ воспрянул духом, у людей появилось чувство гордости за свои силы и за свою выдержку. Вся жизнь вошла в нормальный ритм, проводились даже культурные мероприятия, правда в довольно скромных рамках.

Боевые действия немецких войск по-прежнему были направлены на то, чтобы сохранить блокаду Ленинграда, но в первую очередь преследовали своей целью поддерживать тесную связь с финнами, чтобы они не покинули фронт. Организованный и планомерный отвод Северного фронта на линию Чудское озеро – Нарва, которому противник вряд ли мог серьезно помешать, был бы сейчас тем решением, которое позволило бы сэкономить силы и создать запас оперативных резервов. Зная о принципах Гитлера, группа армий «Север», для которой такой отвод был просто необходим, никогда не могла рассчитывать на его одобрение этой операции. Так что все было предоставлено судьбе.

Глава 6

ВТОРАЯ БИТВА НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ

Зима 1942/43 года

В то время как на юге Восточного фронта назревал кризис, Волховско-Ленинградский фронт вновь перешел к позиционной войне. У солдат вновь началась монотонная жизнь: караульная служба и разведка на растянутых участках фронта, земляные и прочие виды работ, в ограниченной степени подготовка солдат, унтер-офицеров и офицеров. Артобстрелы и частые атаки противника постоянно приводили к потерям.

Самым спокойным был участок фронта между Кировской железной дорогой и Гайтоловом, где после битвы немцам удалось улучшить и укрепить свои позиции. Под Грузином, Киришами и на фронте окружения под Ленинградом также проходили бои местного значения.

На всех позициях готовились к зиме, пополняя запасы, вырубая лес, изготавливая брикеты из древесного угля. На этот раз была вовремя доставлена отличная зимняя одежда, что позволяло надеяться на то, что количество обморожений будет значительно меньше, чем в прошлую зиму. Эшелоны подвозили пополнение, но в большинстве случаев не в том количестве, которое было запланировано, и многие дивизии в своих гренадерских полках (так с осени были переименованы пехотные полки) имели по два батальона с частями усиления. В отношении заботы о войсках, на которых все же отражалась монотонность длинных зимних ночей, пытались сделать все возможное. В больших палатках, бараках или блокгаузах, в которых располагались войска вплоть до полковых командиров, показывали фильмы, представления фронтовых бригад, исполняли концерты полковых музыкантов и прочее, кроме того, совершалось богослужение, на которое люди попеременно снимались со своих позиций на несколько часов. Помещения, оборудованные под бани, сауны и камеры дезинсекции, позволяли солдатам соблюдать гигиену и вовремя менять белье. Во время передышки солдаты также охотно занимались всевозможными поделками, как правило из дерева.

Какие-то дивизии меняли участки своих позиций. В состав армии входили 24 крупных соединения, среди которых находились полевые дивизии люфтваффе, не обученные для боев на земле, 4 «крымские» дивизии, уже зарекомендовавшие себя в боях, остальные волховские дивизии и еще 1 дивизия, только что прибывшая из Норвегии.

15 декабря под Новгородом вдоль Волхова стояли: XXXVIII корпус в составе 1-й полевой дивизии люфтваффе, 212-й и 254-й пехотных дивизий. К ним примыкал I корпус в составе 121-й и 24-й пехотных дивизий.

По обеим сторонам устья Тигоды, под Киришами и вокруг Погостьевского котла располагались XXVIII корпус с 21, 217, 11, 61, 132 и 69-й пехотными дивизиями. В районе «бутылочного горла» командование осуществлял XXVI корпус, в состав которого входили 223, 1, 227 и 170-я пехотные дивизии.

Здесь и севернее Мги стоял единственный резерв 18-й армии, а именно подтянутая от Погостья 96-я пехотная дивизия, но и у нее некоторые части гренадерского полка и артиллерии использовались в районе Кировской железной дороги в составе дивизий, ставших здесь на позициях. На Ленинградском фронте удерживал свои позиции до Финского залива LIV корпус с 5-й горно-стрелковой дивизией, дивизией СС «Полицай», 250-й испанской дивизией и 215-й пехотной дивизией. Перед Ораниенбаумским плацдармом L корпус готовился к передаче командования III полевому корпусу люфтваффе к 1 января. Здесь стояли 2-я пехотная бригада СС и 10-я полевая дивизия люфтваффе.

После того как Сталинград был окружен, Советы усилили свою пропаганду, используя громкоговорители, радио и листовки, на которых даже был изображен план, из которого впервые было ясно, в каком серьезном положении оказалась 6-я армия. Эффективность советской пропаганды была небольшой. Случаи перехода к противнику имели место главным образом среди верхнесилезских и других солдат полупольского пополнения, которые у себя на родине нередко подвергались гонениям со стороны партийных функционеров НСДАП.

18-я армия ожидала новое русское наступление в январе 1943 года, когда лед на Неве будет настолько прочен, что сможет выдержать танки. Погода и короткие зимние дни мешали производить воздушную разведку. Командование предполагало, что русские на этот раз будут ставить перед собой те же цели, что и во время летнего сражения, но наступать будут с еще большим упорством через покрытую льдом Неву. Армия понимала, что придется сражаться, рассчитывая только на собственные силы, так как Сталинград и Кавказ приковали к себе все имевшиеся резервы высшего командования.

Планы советского командования действительно соответствовали данным предположениям. На первом этапе наступления ставились несколько меньшие задачи, чем во время летнего сражения. Широкомасштабный план зимнего сражения 1942 года, имевший оперативный характер, превратился в ограниченную тактическую операцию, что, несомненно, позволило сконцентрировать в одном месте войска и технику. Цели были следующими: сначала большое торфяное болото на южном берегу Ладожского озера вместе со Шлиссельбургом и Поселками № 1–5 и № 7–8, затем Синявинская высота (43,3) и, наконец, узловая станция Мга, и оттуда соединение с Ленинградским фронтом под Колпином.

В соответствии с этим планом предусматривались три следующих этапа сражения: основной этап – с 12 до 3 февраля; первый двусторонний охват с 10 до 24 февраля и второй двусторонний охват – с 19 марта до 5 апреля 1943 года.

К наступающим советским частям были подтянуты еще 10 дивизий и 12 бригад, среди которых было много вновь сформированных подразделений. Остальные соединения получили пополнение, хотя при этом штатный состав в некоторых ротах был снижен на 20–25 %, однако наличие таких видов тяжелого оружия, как артиллерия, минометы, многоствольные реактивные установки, танки и самолеты, превосходило все ожидания. В данной операции принимали участие маршалы Жуков, Ворошилов и Тимошенко. Ни у кого не было сомнения, что на карту было поставлено все. Гибель немецких войск под Сталинградом была в тот момент вопросом нескольких недель, а освобождение Ленинграда должно было завершить успех зимних сражений советских войск.

12 января началась вторая битва на Ладожском озере, и началась она ураганным огнем 220 батарей, многочисленных ракетных установок и тяжелых минометов, при этом советская авиация полностью использовала свое абсолютное превосходство.

12 стрелковых дивизий и 2 бригады, а также механизированная ударная дивизия начали наступление с северо-востока между Кировской железной дорогой и берегом озера под Липками. При поддержке огня 100 батарей, стоявших на западном берегу, 3 дивизии с крупными танковыми частями перешли с запада Неву на участке от южной окраины Шлиссельбурга до Дубровки. Ширина фронта наступления составляла на востоке 30 километров, на западе, где южнее Марина был нанесен основной удар, немного меньше. В течение первых 6 дней русские увеличили количество атакующих частей вдвое за счет располагавшихся в непосредственной близости резервов. В бой были брошены 450 танков, которым с немецкой стороны противостояли лишь одно подразделение танков «тигр» и другие слабые подразделения танков и самоходных орудий. В составе всей 18-й армии не было ни одной танковой дивизии. Точные цифры о количестве имевшихся у немцев в распоряжении танков отсутствуют, это могло быть не более 20–30 танков, которые, как правило, использовались группами по 4–5 танков в качестве «огневой защиты».

Вновь образовались два фланга прорыва, которые стойко держались и тем самым сузили полосу советского наступления, так что русским удалось добиться лишь первичного тактического успеха.

1-я восточнопрусская дивизия оборонялась на своих позициях по обеим сторонам Гайтолова, к ней примыкал полковник Венглер со своим полком. После ожесточенных боев был оставлен Поселок № 8. На Неве под Дубровкой и Городком отражала советские наступления 170-я дивизия с 399-м гренадерским полком, которым командовал полковник Грисбах. Противнику все же удалось совершить прорыв на слабом участке фронта под Марином.

Так, с востока на запад советские части прорывались через большое торфяное болото к Поселку № 5, где проходила единственная дорога, соединявшая Синя-вино и Шлиссельбург, стремясь отрезать северную часть «бутылочного горла», где сражались главные силы 227-й дивизии.

В этой связи в бой сразу же были брошены отдельные батальоны и мобильные подразделения 96-й дивизии, в результате чего единственный армейский резерв в первый же день оказался в гуще сражения.

Когда на восьмой день сражения главные силы этого резерва перешли в наступление на Марино, в его распоряжении оставались еще только 5 батальонов и части своей собственной артиллерии. Путем энергичной атаки ему вновь удалось освободить от противника лес, в котором некоторое время назад вел бои полковник Шайдис, и кольцевую дорогу западнее от него, а также электростанцию Городок, но прорваться к Марину сил все же не хватило. После этих операций последний ударный резерв армии был израсходован, бои должны были теперь вести отдельные полки и батальоны.

В качестве первых сил пополнения армия перебросила сюда на машинах с восточной окраины Погостьевского котла два усиленных гренадерских полка (151-й и 162-й) 61-й дивизии (генерал-майор Тюнер) и через Поселок № 5 бросила эти подразделения в бой как «боевую группу Гюнера» южнее берега озера. От Липок до Шлиссельбурга, который еще удерживал 328-й гренадерский полк (полковник Ламей), и через лес до Городка на Неве располагался кипящий адский котел. Поселок № 5, располагавшийся в центральной части болота, был тем самым важным в тактическом отношении пунктом, за который в конечном итоге все боролись. Здесь удерживали свои позиции 374-й полк под командованием полковника Белова, ведя попеременно бои в восточном и западном направлениях, батареи тяжелого оружия 96-й пехотной дивизии под командованием майора Либеркюна, которым при этом иногда приходилось вступать в ближний бой.

Все больше и больше сужалось кольцо окружения вокруг смешанных батальонов 61, 96 и 227-й дивизий, которые теперь были объединены в «группе Тюнера». Советы использовали в данном районе 8 дивизий и 4 бригады с большим количеством танков. Русские наступали с востока и запада и даже с севера по льду замерзшего озера. На один немецкий батальон приходилась более чем одна русская дивизия.

XXVI корпус вынужден был между тем создать новый фронт между «выступом Венглера» и Невой. Важным пунктом данного фронта была голая Синявинская высота, которая вскоре станет очагом всей битвы. Саперы 96-й дивизии, горные егеря 5-й горно-стрелковой дивизии, солдаты дивизии СС «Полицай» и артиллеристы 227-й дивизии укрывались в заснеженных воронках от бомб и выдерживали любую атаку, в то время как на торфяном болоте и у больницы Городка то там, то здесь разгорались бои 96-й и 170-й пехотных дивизий с русскими.

Превосходство сил противника было слишком угнетающим. 17 января командование армии приказало «группе Тюнера», которая полностью зависела от снабжения по воздуху, произвести прорыв, осознавая при этом, что уже не было в наличии сил, которые могли бы в случае контрнаступления русских восстановить фронт в северной части «бутылочного горла». Принять это решение было нелегко, так как не было никаких надежд на то, что когда-нибудь в распоряжении армии окажется достаточно сил, чтобы возвратить потерянную территорию. Но сейчас речь в первую очередь шла о том, чтобы удержать фронт по обеим сторонам Синявинской высоты и саму высоту. «Группе Тюнера» удалось совершить прорыв через Поселок № 5 в ходе тяжелых ближних боев в ночь с 17 на 18 января. Всех раненых тащили за собой, несколько батарей, располагавшихся в этом районе, оставили взорванные орудия, прочее тяжелое оружие было также потеряно. Не раз солдатам 151-го полка, шедшего во главе колонны, удавалось в ближнем бою с гранатой в руке прорываться дальше на юг, при этом их командир майор Крудцки погиб. Русские постоянно бросали новые силы к месту прорыва, поэтому шедшие за передовыми отрядами подразделения, гренадеры, истребители танков 96-й дивизии, орудийные расчеты 227-й пехотной дивизии и все остальные, находившиеся еще в котле, вынуждены были вновь отвоевывать те же самые участки местности. Весь ужас той ночи навсегда останется в памяти всех участников того прорыва.

После своего успеха русские повернули войска на юг с целью захвата Синявинской высоты путем двустороннего охвата. Русские знали, что 10-километровая полоса торфяного болота, где не было дорог с твердым покрытием, имела лишь условное значение, пока немецкие наблюдатели-артиллеристы находились на высоте. Попытки охвата высоты с востока были отражены частями восточнопрусской дивизии. В течение десяти дней здесь наступали 7 русских дивизий.

В последующие дни русские бросили в бой за высоту еще 5 стрелковых дивизий и 5 бригад, а также 4 танковые бригады и 8 танковых батальонов. Новый очаг боев вспыхнул у западного подножия высоты, где велись бои за Поселок № 6. 18-я армия также была вынуждена подтянуть сюда новые силы.

Под командованием командира LIV корпуса была создана «группа Гильберта», которой, в свою очередь, подчинялся XXVI корпус. Все это было сделано для того, чтобы бои на территории «бутылочного горла» велись под единым командованием.

17 января в соответствии с приказом были оставлены выдвинутые вперед позиции 284-го гренадерского полка с тем, чтобы выровнять линию фронта между Поселком № 6 и Городком. 24 января восточный фланг «горла» обороняли 223-я и 1-я пехотные дивизии. По обеим сторонам Синявинской высоты и до Невы на участке от Городка до Отрадного держали оборону смешанные батальоны и роты 61-й дивизии, дивизии СС «Полицай», 28-й воздушно-десантной дивизии, 170, 227 и 96-й пехотных дивизий, 5-й горнострелковой дивизии, а также 269-й испанский гренадерский полк. Тем самым 18-я армия использовала на поле сражения 9 дивизий, 16 остальных ее дивизий обороняли длинные участки фронта от Новгорода до Погостья, а также перед Ленинградом и Ораниенбаумом. Из них до конца января были брошены в бой за Синявино еще 11-я и 21-я дивизии, таким образом, соотношение сил стало 11: 14. При таком распределении сил фронт устоял, но при общей напряженной обстановке – в конце января был сдан Сталинград – нельзя было рассчитывать на подвод каких-либо резервов.

У названных дивизий большинство полков превратилось в батальоны, потери среди офицеров были очень велики, силы истощались с каждым днем, но, несмотря на это, части, несшие большие потери, держались. Инженерные батальоны, стрелковые роты артиллеристов, связистов и истребителей танков, а также боевые части зенитной артиллерии заполняли бреши между гренадерами.

Русские постоянно переходили в наступление, но фронт держался на Синявинской высоте, под Поселком № 6, на улице Бур-мы у больницы и у электростанции Городка, равно как и на плацдарме под Дубровкой.

В конце месяца русские перегруппировали свои войска. На востоке перешла к обороне 8-я армия под натиском немецких атак с целью сковывания ее частей. 2-я ударная армия должна была брать штурмом Синявинскую высоту, а 67-я армия прорываться между высотой и Невой к Myстолову.

29 января началось второе наступление. При поддержке штурмовой авиации и танковых армад смертельная волна атакующих войск прокатилась от торфяного болота в направлении высоты 43,3. На участке шириной 2,5 километра в течение десяти дней Синявинскую высоту атаковали 35 батальонов. Оборонявшиеся располагались в своих снежных укрытиях и воронках от бомб, держались и постоянно отбрасывали прорвавшегося противника назад к болоту. Потери наступавших были чрезвычайно велики.

Во время новых наступлений в период от 12 до 23 февраля эшелоны наступавших сил доходили до самой высоты и до развалин церкви, но контрнаступления 11-й дивизии отбрасывали их постоянно назад. В один из этих февральских дней накалившаяся ситуация грозила прорывом обороны, но здесь помогли части восточнопрусской дивизии, а также силезские части, располагавшиеся слева от них. Клин фронта, выдвинувшийся вперед под Городком, в ночи с 15 до 17 февраля был отведен назад с тем, чтобы сократить его.

Битва вступила в свою вторую фазу. Синявинская высота все еще приковывала к себе внимание и силы немецкого командования, когда Советы начали свое первое наступление с целью охвата, чтобы ударить с востока и запада южнее Мги по слабым немецким позициям и отрезать немецкий фронт севернее Мги.

С 10 до 23 февраля со стороны Погостьевского котла южнее Виняголова наступали 4 дивизии, 3 бригады и 2 танковые бригады русских. В то же время навстречу им из Колпина выступили на Красный Бор 7 дивизий, 5 бригад и 3 танковых бригады.

В результате этих операций возникли новые опасные очаги, тем более что в распоряжении немецкой армии уже не было никаких свежих сил. Речь вновь зашла о «жонглировании». Людей собирали буквально до последнего солдата. В бой должны были вступить боевые группы из различных дивизий, измотанные батальоны, находившиеся еще в стадии укомплектования. Между Клостердорфом и Смердыней частям 96, 121 и 217-й дивизий удалось остановить русский прорыв и вновь отнять у противника часть его небольшой территории.

Удар под Красным Бором со всей силой обрушился на 250-ю испанскую дивизию. 10 февраля после мощной огневой подготовки русские наступали по обеим сторонам Колпина. Испанцы держались стойко и понесли большие потери, особенно велики потери были среди офицеров. Самая главная сложность для испанцев заключалась в том, что у них не хватало противотанковых средств обороны против русских танков. Красный Бор и местность у Ижоры в глубину около 3 километров были потеряны, и предотвратить это уже было невозможно.

Контрнаступление частей 212-й пехотной дивизии остановило противника. 24-я дивизия была снята с участка на среднем Волхове и, так же как и части 215-й дивизии, была использована здесь для обороны и контратак. Русские понесли большие потери, но не смогли захватить какую-либо новую территорию.

Оперативная цель русских, заключавшаяся в объединении 55-й армии под Красным Бором с 54-й армией из Погостьевского котла, достигнута не была. Что касается 18-й армии, то ей вновь пришлось устранить кризисную ситуацию своими собственными силами, что она и сделала. Это происходило в то время, когда на Южном фронте после сталинградской катастрофы опасная оперативная обстановка приближала кризис громадного масштаба, требовавший от верховного немецкого командования принятия самых крайних решений и использования самых последних резервов. 18-я армия, таким образом, вынуждена была рассчитывать только на свои собственные силы, она знала, что «наверху» было не до нее.

В начале марта бои временно стихли. Командование и войска армии занимались оборудованием позиций и дорог, пополняли запасы и технику, чтобы быть во всеоружии перед новыми боями. 10 марта «группа Гильберта» была распущена.

Новые атаки русских не заставили себя долго ждать, правда, они начались довольно далеко от поля сражения на Ладожском озере. 52-я советская армия совершила свой удар на южном фланге 18-й армии силами 4 дивизий с целью взятия Новгорода. Эта операция должна была стать частью крупного сражения и отвлечь немецкие силы от основного района боев. Данное наступление потерпело неудачу из-за хорошо подготовленной обороны XXXVIII армейского корпуса, а через девять дней было прекращено.

После этого 19 марта битва на Ладожском озере вступила в свою третью фазу. На этот раз удар должен был быть направлен непосредственно на Мгу. Второе наступление с целью охвата было проведено с востока южнее Воронова в направлении Карбу се ля силами 10 дивизий, 2 бригад и 7 танковых бригад. Навстречу им должны были наступать 6 дивизий, 2 бригады и 5 танковых бригад из района Красного Бора. Если этот удар удавался, противник овладевал Кировской железной дорогой и тем самым важным железнодорожным сообщением с Ленинградом. Район борьбы за Синявино оказывался в руках победителя, как свалившийся с неба созревший плод.

В начале третьей фазы на территории «бутылочного горла» были задействованы: 223-я дивизия под Карбуселем, 1-я и 212-я дивизии по обеим сторонам Гайто-лова, 11-я дивизия на Синявинской высоте, 28-я воздушно-десантная дивизия на торфяном болоте и 5-я горно-пехотная дивизия на Неве. Командование осуществлял XXVI корпус.

На Ленинградском фронте стояли дивизии L корпуса, дивизия СС «Полицай», 24-я дивизия, части 215-й дивизии (группа Гейн), 250-я испанская дивизия и 215-я дивизия. На побережье обеспечивали прикрытие береговые батареи, временные боевые формирования латышских добровольцев. Ораниенбаумский плацдарм был изолирован III авиаполевым корпусом люфтваффе в составе 9-й и 10-й авиаполевых дивизий люфтваффе.

Борьба за оба котла продолжалась до первых апрельских дней. Талый снег и жидкая грязь осложняли войскам их жизнь на позициях и тем самым требовали от гренадеров, саперов, орудийных расчетов и связистов в высшей степени стойкости и выдержки. Под Карбуселем в ходе наступления противнику удалось захватить несколько квадратных километров болотистого леса. Армия бросила в бой подкрепление: 69, 121, 21-ю пехотные дивизии и 5-ю горно-стрелковую дивизию, в результате чего русский прорыв был остановлен и в некоторых местах части русских были отброшены назад. Дорога Шапки – Мга была сохранена и служила для немецкого командования как рокадная дорога от Погостьевского котла до «бутылочного горла». Под Красным Бором также необходимо было использовать новые резервы, так как оборонительные бои истощали силы войск. Здесь были брошены в бой 58, 170 и 254-я дивизии. В ходе тяжелых боев им удалось ограничить русский прорыв на небольшой территории. Никольское и Саблино остались для русских недосягаемыми целями. Все эти силы, которые немецкое командование использовало в оборонительных боях, не были свободными резервами, имевшимися в его распоряжении, это были части и соединения, выведенные недавно из крупных боев и которые предполагалось использовать или уже использовали на спокойных участках фронта с целью укомплектования и отдыха. В этих боях большинство из них принимали в третий раз участие в крупном сражении. Холод и сырость, снег и грязь, сменяя друг друга, изматывали силы солдат. Только с наступлением темноты, если сопутствовала удача, подходила полевая кухня, но еда в большинстве случаев была уже холодной. Из-за нехватки людей солдаты во время караульной службы и шанцевых работ практически не имели отдыха. Все это требовало громадного физического и душевного напряжения как от солдат, так и от командования. Все солдаты 18-й армии, стоявшей между Волховом, Синявинской высотой и Ленинградом, были действительно настоящими бойцами.

Войска вновь испытали на себе все немилости русской зимы, напоминавшей своими трескучими морозами зиму 1941/42 года, правда, на этот раз солдаты имели соответствующую зимнюю одежду и достаточно опыта ведения боев в зимних условиях. Когда дул ветер с ледяной поверхности Ладожского озера через голую Синявинскую высоту и кружил вихрем снег или наносил новый, леса уже не могли служить убежищем и защитой, как прежде, так как от деревьев остались лишь раздробленные голые стволы, вздымавшиеся в серое зимнее небо. Сильно заболоченная местность не позволяла окапываться в земле, а отсутствие авиационного прикрытия давало советской авиации большие возможности для наступления.

В начале апреля потери русских в живой силе и технике, а также наступивший период распутицы предвещали окончание второй битвы на Ладожском озере. За десять недель тяжелых оборонительных боев 18-я армия добилась успеха. В руках противника осталась, правда, полоса шириной 10 километров на южном берегу Ладожского озера вместе с Шлиссельбургом, участок торфяного болота, на котором отсутствовала проезжая дорога с востока к Неве. Был отдан приказ, и русские построили трассу на южном берегу, но она располагалась в зоне обстрела немецкой артиллерии. Первый поезд с предметами военного снабжения и представителями московских центральных властей прибыл в Шлиссельбург уже 7 февраля 1943 года. Синявинская высота, за которую велись ожесточенные бои и которая вся была усеяна воронками от бомб, находилась еще в руках немцев.

Всего Советы использовали в сражении 48 стрелковых дивизий и 19 бригад, 1 механизированную ударную дивизию, 19 танковых бригад или полков и 10 самостоятельных танковых батальонов, а также мощные силы авиации и громадное количество батарей тяжелой и легкой артиллерии. Потери в живой силе составили 270 000 человек, из 1200 танков были уничтожены или вышли из строя 847, из 1000 самолетов было сбито 693.

Теперь вновь началась позиционная война со своими повседневными заботами: рытье окопов и строительство дорог, разведка и караульная служба, вылазки разведгрупп обеих сторон с целью захвата пленных и получения разведданных, обстрелы артиллерии и минометов. Военные будни, о которых ни слова не говорилось в сводках вермахта, но которые ежедневно приносили потери в виде убитых и раненых, которые отмечались невероятным напряжением и затратой сил, тяжелой работой и ненастной погодой, во время которых у солдат почти не было отдыха, не было замены.

Из Германии прибыло пополнение: выздоровевшие после ранения и возвращавшиеся в свою «старую гвардию», а также новые солдаты разного года рождения, прошедшие курс военной подготовки. Но лишь немногие дивизии, как, например, бывшие «крымские», могли позволить себе иметь в составе своих трех полков по третьему батальону. Для каждой дивизии был постепенно сформирован стрелковый батальон, в который входил разведывательный эскадрон или дивизион. Дивизионные полевые батальоны должны были заниматься обучением пополнения и проводить также подготовку младших офицеров. Эшелоны с отпускниками приходили и уходили, рядом с отпускниками, находившимися на отдыхе, все больше появлялось «отпускников по ранению». Дома отдыха в Прибалтике приглашали солдат на короткое время отдохнуть и хоть немного порадоваться жизни.

Война на бумаге, от высших штабов до рот и батарей, вступала в свои права. Весь обширный аппарат службы начальника тыла армии, тыловых армейских районов, перед которым стояли многочисленные задачи, требовал работы и стремился выполнить свой долг на благо войск.

В 1943 году партизаны активизировали свою деятельность в густых болотистых лесах между Волховом и Финским заливом. Оружие и людей для них русская авиация сбрасывала за линией фронта. Диверсанты просачивались через тонкую линию немецкого фронта или шли из тылового района 16-й армии на север в район северо-восточнее Луги. Много оружия, техники и боеприпасов осталось еще лежать на территории, где происходили бои в окружении в 1942 году. Участки железнодорожных путей и отдельные машины на дорогах подвергались нападениям. Солдаты 322-го охранного полка, батальонов ополченцев и других частей 285-й охранной дивизии, прекрасно зарекомендовавшие себя в тяжелых боях в 1942 году в Волховском котле, не имели передышки. Партизанская война на труднопроходимой лесистой местности вокруг Луги и Осьмина, на реках Луга и Оредеж, на железной дороге и дорогах, ведущих к фронту, ставила перед войсками жесткие требования. Крупные и мелкие группы партизан выслеживались, уничтожались или рассеивались на местности, вместо них появлялись новые группы, что требовало новых действий со стороны немецких частей. Однако леса так и не были полностью очищены от партизан. Между тем продолжались бои на Невском фронте, под Колпином, Карбуселем и Вороновом. И повсюду «старые вояки» пользовались заслуженным авторитетом среди молодых товарищей и своих командиров.

Глава 7

ТРЕТЬЯ БИТВА НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ. СИНЯВИНО – КИРИШИ – ПОГОСТЬЕ

Лето и осень 1943 года

В самом начале лета 1943 года части 18-й армии, отдохнувшие и получившие пополнение, занимали укрепленные позиции на установившейся линии фронта.

От Новгорода до района Спасской Полисти, то есть частью на верхнем Волхове, частью у шоссе, стоял XXXVIII корпус в составе 1-й полевой дивизии люфтваффе, 217-й пехотной дивизии и латышской бригады добровольцев. От этих позиций и до участка северо-восточнее Чудова, что составляло 15 километров, располагался I корпус в составе 13-й полевой дивизии люфтваффе и 227-й пехотной дивизии. Здесь примыкал к ним значительно более сильный XXVIII корпус с его 96-й пехотной дивизией по обеим сторонам Тигоды, с 61-й пехотной дивизией на участке «пробка от шампанского» и на плацдарме Кириши, с 81-й пехотной дивизией, 12-й полевой дивизией люфтваффе, 225-й и 132-й пехотными дивизиями вокруг Погостьевского котла.

XXVI корпус, как и прежде, занимал позиции перед «бутылочным горлом», на востоке под Карбуселем, Вороновом и Гайтоловом в составе 212-й, 69-й пехотных дивизий и 5-й горно-стрелковой дивизии южнее и 1-й пехотной дивизии севернее Кировской железной дороги, на севере 290-й пехотной дивизии по обеим сторонам «выступа Венглера», 11-й пехотной дивизии на Синявинской высоте и 23-й пехотной дивизии на Мойке до Невы. Южный участок ленинградских позиций оборонял LIV корпус с 21-й пехотной дивизией на Неве, дивизией СС «Полицай», 24, 58 и 254-й пехотными дивизиями по обеим сторонам Красного Бора. К ним от Пушкина до Урицка примыкал L корпус со своими 250-й испанской дивизией, 170-й и 215-й пехотными дивизиями северным флангом у Финского залива. III полевой корпус люфтваффе охватывал Ораниенбаумский плацдарм 9-й и 10-й полевыми дивизиями люфтваффе.

Две дивизии армия сохранила в качестве резерва, а именно 121-ю пехотную и 28-ю воздушно-десантную дивизии.

Данная расстановка сил отражает ситуацию на 21 июля 1943 года, то есть непосредственно перед началом третьей битвы на Ладожском озере. Данная обстановка с небольшими отклонениями существовала с апреля, то там, то здесь сменялись или перемещались отдельные дивизии, но большинство из них занимали свои позиции уже давно.

Наряду с ежедневными позиционными боями разведывательных и ударных групп, стрельбой снайперов и огневыми налетами вспыхивали мелкие и крупные бои, отражались наступления русских рот, батальонов и бригад. Особенно неспокойно было в местах прорыва, на плацдармах и других подобных участках, которые иногда приходилось отвоевывать в течение нескольких дней. Среди таких очагов были, в частности, район под Новгородом, у «пальца» под Дымно, на немецком плацдарме в Грузине, на участке русского прорыва на Тигоде в районе позиций 96-й дивизии, которой пришлось в мае участвовать в «боях на воде» севернее устья Тигоды. Здесь на участке 284-го гренадерского полка противник пересек ночью реку на многочисленных лодках и прорвался к позициям 3-го батальона. Командир полка, подполковник Пфюцнер, приказал 2-му батальону начать контрнаступление. В течение четырех часов гренадеры шлепали по воде в районе половодья, после чего в результате ожесточенных боев удалось уничтожить врага.

На плацдарме Кириши, где 61-я пехотная дивизия заменила 217-ю дивизию, тоже было неспокойно. Здесь некоторые немецкие части на своем плацдарме удерживали свои позиции без всякой замены, хотя снабжение через временный мост на Волхове, находившийся под постоянным обстрелом, было особенно затруднительным и часто сопровождалось большими потерями. Солдаты неохотно меняли позиции, к которым они привыкли.

В «бутылочном горле» также никогда не наступало спокойствие; Карбусель, Гайтолово, болото на «выступе Венглера», Синявинская высота, на которой все еще стояла 11-я дивизия, и западнее от нее под Поселком № 6, а также на Мойке – вот те места, где постоянно возникали сложные ситуации. Следующими очагами напряжения были район боевых действий под Красным Бором, позиция испанцев вокруг Пушкина и траншеи 170-й и 215-й дивизий на полях, усеянных бомбовыми воронками, и в развалинах Старо-Панова и Урицка.

Так, на смену периода распутицы, с ее затопленными дорогами и участками, где проходили бои, пришло лето с его мириадами комаров, доставлявших немцам, жителям Средней Европы, невыносимые муки – все в том же районе, к которому они уже привыкли и в котором войска уже не могли иметь каких-либо новых впечатлений. В то же время на других участках Восточного фронта монотонность позиционной войны сменялась маневренными боевыми действиями, характеризовавшимися как вынужденными отступлениями, так и наступательными операциями.

Советское командование свой основной интерес также проявляло к фронтам на юге и в центре. У русских войска на Волховском и Ленинградском фронтах также были вынуждены обходиться своими собственными силами, правда, количество их самолетов было доведено до 1000 единиц, были усилены артиллерия резерва Главного командования, тяжелые минометы и «катюши», но на прибытие новых частей рассчитывать не приходилось. Пополнение частей осуществлялось за счет вернувшихся из отпуска по ранению, прошедших переосвидетельствование, а также тыловых частей и штабов. Личный состав рот был сокращен на 25 человек, количество пулеметов уменьшено с 12 до 9. Остатки разбитых стрелковых бригад вошли в состав наступающих дивизий, тогда как дивизии, находившиеся в обороне, остались без пополнения.

Борьба за освобождение Ленинграда продолжалась и летом 1943 года. Добившись зимой частичного успеха, русские стремились развить этот успех и вели боевые действия летом, в результате которых захватили, наконец, железную дорогу на Ленинград. Теперь речь шла о том, чтобы сначала захватить Синявинскую высоту, но не фронтальными атаками, которые им не удавались, а попытаться обойти ее с флангов, то есть из лесов в районе реки Черной и треугольника дорог под Поселком № 6.

При этом русские должны были прорваться через немецкие позиции на высоте. Цель оставалась прежней – железнодорожный узел Мга, никаких других целей не было, как и никаких новых замыслов и широкомасштабных, ошеломляющих операций, а всего лишь продолжение второй битвы на Ладожском озере. Немецкое командование ждало этой битвы с июня и не могло ее предотвратить какими-либо ответными операциями, так как сил и средств для этого не было. Исходя из сложившейся ситуации оно вынуждено было отказаться от собственных инициатив и могло лишь планировать какие-либо оборонительные действия и от случая к случаю принимать соответствующие контрмеры – чрезвычайно неблагодарная задача для командиров.

Советское наступление 22 июля 1943 года по времени совпадало с операциями в центральной части Восточного фронта. Ураганный огонь и мощные атаки с воздуха перепахивали многострадальную землю, дробили в щепы и так уже поредевший лес – битва началась. С севера наступала 67-я армия с 5 дивизиями, при этом главный удар совершал XXX гвардейский стрелковый корпус, 8-я армия с такими же силами наступала с востока. Гвардейскому корпусу удалось в двух местах прорваться: у треугольника дорог под Поселком № 6 западнее Синявинской высоты и у вокзала «Рангун» до берега Невы. 11-я восточно-прусская дивизия и 23-я бранденбургская дивизия не могли воспрепятствовать этим прорывам.

В последующие дни в ходе все новых и новых атак борьба велась за решающий исход битвы. 18-я армия сначала ввела в бой свои резервы: 121-ю дивизию на восточном участке фронта и 28-ю воздушно-десантную дивизию на северном участке западнее Синявинскокй высоты. Поскольку русский прорыв у треугольника дорог был фланкирован, советское командование решило продолжить наступление до высоты. До 1 августа бои становились все ожесточеннее. Свежим подтянутым сюда силам русских удалось совершить прорыв на северо-западном участке, но сопротивление восточнопрусской дивизии не позволило им продвинуться дальше, а 11-я дивизия была особо отмечена в сводке вермахта. Вскоре стало ясно, что боевые порядки русских прекрасно наблюдаются с высоты 43,3. Когда через двадцать дней на смену 11-й дивизии пришла 21-я дивизия, она, имея лишь 6 батальонов, сумела отразить атаки 6–7 русских дивизий, ее артиллерия совершила 95 000 выстрелов, а это 2315 тонн боеприпасов. Эти цифры говорят о том, насколько ожесточенными были бои.

С такой же стойкостью сражались силезцы горно-стрелковой дивизии в поредевшем лесу у треугольника дорог, в том месте, где они уже отличились во время зимних боев. В то же самое время 290-я дивизия вела упорные бои за «выступ Венглера».

В первые дни августа советское командование перенесло основной удар на восточный участок фронта между Вороновом и Кировской железной дорогой. Русские наступали здесь с 2 до 4 августа силами 29 батальонов с тем, чтобы фланговым ударом по Мге сломить немецкое сопротивление на Синявинской высоте. Ни этот, ни последующий танковый удар не привели к успеху на этом участке, где стойко держались 5-я горно-стрелковая и 1-я пехотная дивизии.

Уже на первом этапе сражения 18-я армия задействовала 121-ю дивизию западнее Синявинской высоты. В течение первой трети августа 126-я дивизия, входившая в состав 16-й армии, сменила 28-ю воздушно-десантную дивизию. 58-я пехотная дивизия (фон Граффен), снятая с Ленинградского фронта 23 и 24 июля, уже в первые августовские дни оказалась в пекле сражения между Поселком № 6 и Невой и перешла в контрнаступление. Несмотря на поддержку массированным огнем собственной артиллерии и несколькими танками «тигр», бои были тяжелым и кровопролитными. Больше всего досталось 154-му полку под командованием полковника Беренда, принявшему на себя мощный фланкирующий огонь с противоположного берега Невы. Русские полностью использовали свое техническое превосходство. На узкой полосе наступления 2-го пехотного полка, имевшей в ширину 300 метров, только в течение первых часов наступления русские сделали 80 залпов многоствольными реактивными установками по 18 снарядов в каждом залпе, кроме того, вели огонь артиллерия, минометы и танки. 4 августа был самым тяжелым днем для 58-й пехотной дивизии. Такие обозначения местности, как «Береговая дорога», «Караванный путь», «Бурманская дорога», «Вокзал «Рангун», «Поворотный треугольник», «Линия электропередачи» и подобные им, навсегда остались в памяти тех, кто был участником тех событий. В обороне, контрударах и контрнаступлениях бушевали бои за воронки от бомб, заполненные водой, за расщепленные стволы деревьев под Поселком № 6, на треугольнике дорог, на Бурманской дороге, а также на Мойке.

Русские имели громадное количество боеприпасов, их авиация совершала налеты днем и ночью, и ослабленные силы немецких авиационных частей не могли противостоять этим атакам. В течение всего этого уничтожающего огня наступления пехоты на несколько дней прекратились, но затем они возобновились с еще большей силой с 12 до 23 августа. Советское командование бросило в бой семь новых дивизий.

Кроме 21-й и 254-й пехотных дивизий армия задействовала теперь и 61-ю пехотную дивизию, которую 18 августа в последний раз сменила под Киришами 132-я пехотная дивизия, после чего она на грузовиках была отправлена в XXVI армейский корпус. Районом ее дислокации был участок 126-й пехотной дивизии у Поселка № 6 и поворотный треугольник, где она сразу же вступила в тяжелые оборонительные бои. В середине октября, когда бои постепенно начали стихать, 176-й пехотный полк (полковник Вебер) занял место 215-й пехотной дивизии слева от данного района, которая была снята с фронта. Сражение постепенно начало стихать после 24 августа, и советским войскам, для занятия ими небольшой территории северо-западнее Воронова, пришлось напрасно вводить в бой все свои силы, как людей, так и технику. 18-я армия во время третьей битвы на Ладожском озере вновь добилась полного оборонительного успеха. Разумеется, и на этот раз не удалось избежать использования смешанных соединений и частей на поле сражения, но в целом дивизионные командиры все же вели бои со своими собственными частями. Армия позаботилась о том, чтобы смена дивизий происходила своевременно, что позволило избежать больших кровопролитных боев, хотя потери все равно были достаточно велики. О том, насколько тяжелыми были бои, говорит также тот факт, что при очень больших потерях в живой силе количество русских пленных было не велико.

Немецкий солдат вновь оказался способным противостоять превосходящим в количественном отношении силам противника до тех пор, пока соотношение сил не стало слишком неблагоприятным для немецких частей. Русское командование не сумело согласовать свои наступательные операции на севере и востоке, чем поставило немецкое командование в затруднительное положение. Неожиданные решения и замыслы в отношении ведения боевых действий в третьей битве на Ладоге на том же самом поле боя уже были невозможны.

Когда несколько недель спустя получивший пополнение XXX советский гвардейский корпус отказался от достижения более серьезных целей и еще раз атаковал Синявинскую высоту, то это уже не могло что-либо изменить в ходе всей битвы в целом и повлиять на ее исход.

24 сентября наступления и контратаки вновь имели место на высоте, после чего и здесь начались монотонные будни позиционной войны. 2 октября 290-я пехотная дивизия окончательно оставила «выступ Венглера», поскольку дальнейшая борьба на этом участке была сопряжена с большими ненужными потерями. Этот фронтовой выступ, названный так по имени выдающегося командира 366-го полка, полковника Венглера, оказался самой плохой позицией, «дырой смерти», в которой были расположены болота и расщепленные стволы деревьев, вследствие чего этот участок потерял значение для ведения боевых действий. Все, начиная от командира роты и кончая командующим группой армий, были едины в том, что от него давно уже следовало отказаться, но Гитлер отклонял все сделанные ему на этот счет предложения как пораженческие, пока русские не вынудили немецкие части оставить его.

Соединения XXVI армейского корпуса вновь проявили себя с самой лучшей стороны. Здесь сражались 5 восточнопрусских дивизий, из которых 1-я и 11-я дивизии были отмечены в сводке вермахта, равно как и 5-я горно-стрелковая дивизия, чье баварско-австрийское пополнение прибыло сюда из самых удаленных районов рейха. Следует также упомянуть соединения, которые органически не были связаны с дивизиями, такие корпусные части, как артиллерия резерва Главного командования и бригады реактивных минометов, войска связи, слабые в количественном отношении танковые части и самоходная артиллерия, неутомимые санитарные части и подразделения снабжения. Не в последнюю очередь следует также сказать о батареях зенитной артиллерии, которые, ведя наземные бои на переднем крае, помогали своим товарищам из сухопутных частей отражать танковые и пехотные атаки противника и уничтожать самолеты русских; о слабых авиационных соединениях, отдававших последние силы в неравной борьбе с более мощной авиацией русских.

Стойко и непоколебимо сражалась 18-я армия в начале пятого года войны в том районе, который она удерживала с зимы 1941/42 года, и выполняла свои задачи на участке между Волховом, Невой и Финским заливом, включая блокаду Ленинграда.

Группа армий и сама армия не испытывали, однако, большой радости от своих оборонительных успехов. Все отдавали себе отчет в том, что эти успешные бои перед Ленинградом будут последними, если им придется и дальше отдавать свои силы на другие фронты. Даже если в соответствии с тайными приказами Гитлера каждая служба должна была знать лишь то, что непосредственно относилось к выполнению ее задач в тех или иных боевых действиях, то во всех вышестоящих штабах можно было видеть общую ситуацию, складывавшуюся на Восточном фронта, и иметь об этом свое собственное суждение.

В течение месяцев после битвы все больше дивизий необходимо было отдавать в другие группы армий, на другие фронты, не рассчитывая при этом на пополнение даже в самых кризисных ситуациях. В октябре и ноябре из состава 18-й армии были выведены следующие дивизии: 58, 69, 290, 81, 132 и 23-я пехотные дивизии, а также 5-я горно-стрелковая дивизия, передислоцировавшаяся в Италию. Командование I корпуса, стойко сражавшегося несколько лет на Волхове, перешло в подчинение 16-й армии. К концу года была предусмотрена передача еще трех дивизий.

Кроме того, по политическим соображениям, а также в силу наступления противника на Западе был отдан приказ о переводе 250-й испанской дивизии на свою родину. Оставались лишь добровольцы Испанского легиона силами одного полка, но и эта часть была отдана в распоряжение 121-й дивизии, пока она по тем же причинам в марте 1944 года не была отправлена в Испанию.

Испанские добровольцы «голубой дивизии» и Испанского легиона, убежденные в необходимости борьбы Европы с большевизмом, кровавое пожатие руки которого они в свое время почувствовали в своей собственной стране, храбро и самоотверженно сражались на Волхове, под Синявином, Красным Бором и Пушкином. Потери испанцев составили около 13 000 человек, из которых погибли почти 4000, и среди них 153 офицера, чуть более 300 человек считались пропавшими без вести. Испанцы считались у русских особенно опасными противниками в ближнем бою.

Группа армий и 18-я армия ожидали зимнего крупномасштабного наступления русских в обычное для них время, а именно в январе 1944 года, и знали, что с сильно поредевшими дивизиями невозможно будет удержать фронты на Волхове, в Погостьевском котле, под Синя-вином, перед Ленинградом и Ораниенбаумом. В этой связи их командование просило разрешения о своевременном отходе на укрепленные в соответствии с планом тыловые позиции, чтобы занять эти позиции без потерь в живой силе и технике, что позволит удерживать их теми силами, которые были в их распоряжении. Для этого оборудовали тыловую позицию «Пантера», проходившую приблизительно вдоль границы Советского Союза с Прибалтийскими странами в 1939 году, то есть по обе стороны Чудского озера и на Нарве.

Таким образом, укрепление тыловых позиций началось лишь летом 1944 года. Перед тем как сдать изматывавший силы плацдарм под Киришами и уже утративший свое значение район «пробки от шампанского», была укреплена 14,5-километровая позиция под Кусинкой, для чего были использованы 8 инженерных батальонов. Она проходила дугой от устья Тигоды до восточной окраины Погостьевского котла, состояла частично из окопов, частично, где этого требовали условия местности, из палисадов. Были построены 192 блиндажа и убежища для жилья, а также поставлены почти 8000 мин.

В целом же необходимое оборудование и укрепление тыловых позиций страдало здесь, как и на всех остальных участках фронта, от того, что Гитлер слишком поздно дал на это свое согласие, так как боялся, что такие позиции смогут, по его мнению, спровоцировать командование группы армий на бесполезное и излишнее отступление.

Сразу же после того, как было закончено оборудование Кусинской позиции, в период с 2 до 6 октября были планомерно и без каких-либо помех со стороны противника оставлены Киришский плацдарм, из-за которого велись горячие споры, болотистая местность «пробки от шампанского».

К сожалению, части, которые удалось при этом сберечь, не были отданы 18-й армии, а переданы на другие фронты.

Советское командование не смогло вовремя заметить отвод немецких войск, и только после мощной огневой подготовки русские заняли покинутые немецкими частями позиции, при этом в их военной сводке об этой операции говорилось как о большом наступательном успехе, сопровождавшемся захватом громадного количества трофеев, кроме того, сообщались данные о потерях.

После того как немецкие части покинули Кириши и территорию «пробки от шампанского», русские, предполагая, что вскоре начнется более крупное немецкое отступление, начали наступление мощными силами как на Кусинской позиции, так и на Волхове южнее прорыва на Тигоде. Бои шли с 6 до 15 октября. Располагавшаяся здесь 96-я дивизия отражала все атаки или останавливала прорывы контратаками, используя свои собственные силы. Особенно ожесточенными были бои под Лесно, где майор Лоренц с 287-м полком и 174-м пехотным полком 81-й пехотной дивизии отбросил противника, а именно элитную бригаду русских.

На южной окраине Погостьевского котла, у горы под Любанью, где располагался лазарет, противник, проведя несколько атак, попытался выяснить обстановку. В то же время необходимо было отражать неоднократные атаки русских между Синявином и Невой.

На остальных тыловых позициях была оборудована отсечная позиция по обе стороны Мги с окопами протяженностью 47 километров и палисадными позициями, а также противотанковые рвы и эскарпы. 1872 оборонительных сооружения и землянки должны были обеспечивать войскам защиту от огня противника и непогоды. Данную позицию войска занимали, однако, лишь несколько дней, так как ситуация резко изменилась.

Севернее Чудова возникла «шоссейная позиция» протяженностью 75 километров, которая примыкала к тыловой позиции вокруг данного поселка и шла в сторону противника вдоль дороги и железной дороги Чудово – Любань – Тосно – Саблино. Это была настоящая отсечная позиция, но располагалась она таким образом, что нахождение на этой позиции означало бы отказ от изоляции Ленинграда. Во время отступлений в январе 1944 года эта позиция лишь временно играла определенную роль. Оборудование остальных тыловых позиций было не закончено, кроме одной отсечной позиции, которая проходила севернее строившегося опорного пункта под Новгородом и должна была примыкать там к запланированной Оредежс-кой позиции.

В процессе строительства находились также несколько участков севернее Красногвардейска и южнее Ораниенбаумского плацдарма и далее западнее Волхова в районе вокруг Луги и Нарвы. Строительство всех остальных позиций – в Оредеже, Ижоре, Луге и др. – оставалось только на бумаге, для реального оборудования этих позиций времени уже не было.

18-я армия и группа армий постоянно настаивали на своевременном отступлении, но разрешения на это не получили. Наряду с принципиальным запретом Гитлера на самостоятельные операции по отводу войск значительную роль играла позиция Финляндии, вызывавшая беспокойство у немецкого командования. С 1939 года этот храбрый малочисленный народ понес много кровавых жертв в войне против Советского Союза. Задача об окружении Ленинграда лишала руководство этой страны последней уверенности в успешном завершении войны на востоке и побуждала его искать каких-либо приемлемых политических путей выхода из данной войны.

Гитлер, таким образом, требовал от группы армий «Север» и 18-й армии выполнить то, что было невозможно выполнить при недостатке сил и без резерва. Данная задача ложилась тяжелым грузом на душевное состояние обоих командующих 16-й и 18-й армиями и офицеров их штабов, которые чувствовали приближение большой беды и при этом не могли ее предотвратить. Их уход со своих должностей также ничего не изменил бы, так как их преемники получили бы ту же самую задачу, не имея при этом представления об общей обстановке и положении в войсках.

Все склады снабжения, службы снабжения, а также армейские обозы были отведены за линию обороны с тем, чтобы сделать войска более подвижными и избежать вероятных потерь в технике. Это было все, что можно было сделать.

Немецкие дивизии еще раз отпраздновали Рождество на своих позициях на Волхове, в Погостьевском котле, на Неве, под Ленинградом и перед Ораниенбаумским плацдармом. Тот, кто мог окинуть взглядом общую ситуацию, осознавал, что эти празднования на данных позициях были в последний раз; войска, переполненные тревогами и заботами, прощались со старым годом, несмотря на то что они добились в этом году некоторых оборонительных успехов.

Глава 8

ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ СРАЖЕНИЕ ПОД НОВГОРОДОМ И ЛЕНИНГРАДОМ. БОИ ПРИ ОТСТУПЛЕНИИ ИЗ ВОЛХОВСКОГО РАЙОНА

Январь 1944 года

1944 год начался для Северного фронта с довольно больших забот. В первую неделю января вновь необходимо было передать волховские дивизии другим группам армий: 1-ю и 96-ю пехотные дивизии, которые вели бои в данном районе с лета 1941 года, а также 254-ю дивизию, участвовавшую здесь в боях с осени 1941 года, правда с небольшими перерывами.

Угрожающая ситуация на юге, где советские войска прорвали фронт между группами армий «Юг» и «Центр», ожесточенные бои в районе дислокации 16-й армии южнее озера Ильмень, натиск войск союзников в Италии, партизанская война на Балканах – все эти факты говорили о том, что 18-я армия уже не могла рассчитывать на подвод достаточных резервов из других районов.

Очевидным было лишь то, что русские начнут наступление в обычное время, а именно в середине января, и при этом все были также уверены в том, что фронт армии, ослабленный за счет снятия с него нескольких дивизий, не сможет выдержать данное наступление. Войска были уверены также и в том, что Гитлер не даст разрешения на своевременное организованное отступление. Довольно много «уверенностей», но, к сожалению, негативных.

В этой ситуации необходимо было, таким образом, настроиться на то, чтобы пробиваться с боями назад по тем правилам, которые навязывал противник, и при этом попытаться как-нибудь самим регулировать темп отступления.

В общем и целом – неблагодарная задача для командования, не имевшего ни резервов, ни тыловых позиций, кроме прифронтовой «шоссейной позиции» и тыловых позиций южнее Ленинградского фронта. «С самого начала похода на восток трагедия группы армий «Север» (а тем самым и 18-й армии) заключалась в том, что она получила боевое задание важного политического значения, которое она должна была выполнить, не имея достаточных для этого сил» – эти слова были написаны в военном дневнике группы армий. Но не была ли это в целом трагедия и всех вооруженных сил Великогерманского рейха?

После того как в первую неделю января 1, 96 и 254-я дивизии покинули район Волхова, фронт 18-й армии располагался следующим образом.

Начиная от озера Ильмень под Новгородом располагался XXXVIII корпус в составе 1-й полевой дивизии люфтваффе, 28-й воздушно-десантной дивизии и 2-й латышской бригады СС. На среднем Волхове вплоть до Тигоды и далее через Погостьевский котел примыкал укороченным фронтом XXVIII корпус в составе 13-й полевой дивизии люфтваффе, 21-й пехотной дивизии и дивизии СС «Полицай» на Волхове, 12-й полевой дивизии люфтваффе и 121-й пехотной дивизии, которой был придан испанский легион силами в один полк, в Погостьевском котле.

Фронт на Мге от Малуксы до района западнее Синявина оборонял XXVI корпус в составе 212, 227 и 61-й пехотных дивизий. Последняя с 11 января была передислоцирована поэшелонно в Красногвардейск, где стала резервом армии.

На последнем участке фронта стоял LIV корпус с 225, 24 и 11-й пехотными дивизиями на Неве и по обеим сторонам Ижоры до Пушкина.

Ленинградский фронт от Пушкина до Урицка и Петергофа удерживал L корпус с 215, 170 и 126-й пехотными дивизиями.

У Ораниенбаумского плацдарма располагался III корпус СС с 9-й и 10-й полевыми дивизиями люфтваффе и частями СС «Нордланд» и «Недерланд».

21 дивизия, часть из которых можно было лишь условно назвать боеспособными, должны были теперь оборонять позиции, которые до осени удерживались 31 дивизией невероятным напряжением сил. Таким образом, был перейден рубеж возможного, но перед иллюзиями и упрямством Гитлера и вытекающими из этого его требованиями военачальники в высших командных инстанциях оказались бессильными.

В последний раз стояли здесь соединения в более или менее укомплектованном составе, необходимом для ведения боевых действий. При этом отдельные полки были приданы другим соединениям, а старые «крымские» дивизии, имевшие по три батальона в своих полках, должны были передать их полевым дивизиям люфтваффе, вместо того чтобы распределить их по дивизиям сухопутных войск.

Советское руководство разработало новые планы для решающего сражения перед воротами Ленинграда, которые в значительной степени отличались от предыдущих: основные удары предполагалось нанести на обоих внешних флангах Волховско-Ленинградского района. Если это наступление закончится успешно, вся оборона 18-й армии рухнет, и при самом благоприятном исходе операции вся техника и личный состав немецких войск могли быть окружены и уничтожены.

Одно наступление с целью охвата начиналось под Новгородом и проходило одновременно с уже давно длившимися наступлениями на 16-ю армию. Другое осуществлялось с восточного участка Ораниенбаумского плацдарма и с западного участка самого Ленинградского фронта под Пушкином. Русские воспользовались теперь упущенным прежде временем и возможностью и стремились присоединить данный плацдарм.

На других участках Волховского фронта и вокруг Погостьевского котла советские части должны были сначала сковать немецкие части и оставаться в непосредственной близости от противника, операция на второстепенном направлении осуществлялась под Мгой.

Несмотря на то что советское командование в тот же период проводило наступление почти по всему фронту от Черного моря до Финского залива, ему удалось собрать очень мощные силы против 18-й армии. На направлениях главного удара русские дивизии имели нередко ширину фронта менее чем 1 километр, в то время как немецкие дивизии вынуждены были вести оборону на участках шириной от 25 до 30 километров. Данное преимущество в сочетании с использованием крупных частей артиллерии и реактивных минометов, а также превосходящих сил авиации не оставляло немецким войскам какой-либо перспективы для удерживания своего фронта.

Для группы армий «Север» и 18-й армии отнюдь не было секретом, что советские войска проводили подготовительные операции перед началом наступления, но, не имея соответствующих резервов, почти без танковых частей и истребительной авиации, а также при скудном запасе боеприпасов, они вынуждены были просто ждать приближения катастрофы, так как все предложения о своевременном отводе линии фронта были Гитлером отклонены.

15 января 1944 года стал роковым днем для немецкого фронта между Волховом и Ленинградом.

Сокординированные атаки советских войск под Новгородом и из восточной части Ораниенбаумского плацдарма 14 января положили начало сражению, обозначенному в боевом календаре 18-й армии как «Оборонительное сражение под Новгородом и Ленинградом и бои при отходе к Пскову и Нарве». На обоих участках первый удар был нанесен по полевым частям люфтваффе, мало обученным ведению наземного боя.

Под Новгородом располагалась 1-я полевая дивизия люфтваффе, а также южный фланг 28-й воздушно-десантной дивизии, которым вскоре пришлось вести тяжелые оборонительные бои. Здесь в бой был брошен в качестве подкрепления 102-й гренадерский полк (полковник Апельт) 24-й дивизии, прибывший с Ленинградского фронта, что способствовало укреплению фронта, хотя и временно. Были также использованы кавалерийская бригада «Граф Сальм», части запасных полевых батальонов и по одному эстонскому и латышскому батальону, а также «батальон отпускников». Значительную роль в обороне сыграли 1-я полевая дивизия люфтваффе и батареи 88-миллиметровых зенитных орудий.

17 и 18 января русские предприняли серию танковых атак. 19 января русские своим северным наступательным клином достигли железной дороги Новгород – Луга, в то время как их южный клин приближался к дороге на Лугу. Таким образом, в 8 километрах от Новгорода кольцо окружения вокруг него вот-вот должно было сомкнуться. Севернее Новгорода фронт на участке приблизительно 20 километров шириной был разорван. Южный фланг силезских парашютно-десантных частей вел бои в глубоком снегу болотистой лесной местности восточнее Замошья.

Во избежание уничтожения боевой группы в Новгородском котле ей был отдан приказ о прорыве на запад в ночь с 19 на 20 января. В ходе тяжелых ближних боев, нередко имея в руках лишь ручные гранаты и штыки, группе удалось совершить прорыв, несмотря на тревожные моменты, когда приходилось подбирать раненых. Лишь те, которые были уже не транспортабельны, были собраны в одном месте и, опекаемые штабным врачом д-ром Тейсеном и санитарным обер-фельдфебелем Маурером, добровольно оставшимися с ними, были взяты в плен. Уверенность командования, безрассудная смелость и дисциплина помогли справиться с тяжелым положением, хотя и не без жертв.

Развалины Новгорода, бывшего когда-то крупным торговым центром, остались позади. Захват города в 1941 году был произведен в начале боев за Волховский район, его потеря символично произошла в начале конца 900-дневной борьбы за Ленинград.

То, что 20 января достигло территории, свободной от войск противника, оказалось разношерстной толпой измученных боями солдат, которым в первую очередь необходима была перегруппировка. Удивительно, что русские, испытавшие на себе в ходе боев мощные удары немецких частей, не стали сразу же преследовать отступавших. По обеим сторонам Вашкова полковнику Апельту (102-й гренадерский полк) удалось даже соорудить новую линию обороны до того, как противник вновь продолжил наступление. В ходе дальнейших боев остатки 1-й полевой дивизии люфтваффе были введены в состав 28-й воздушно-десантной дивизии, в подчинение которой был временно передан также 102-й гренадерский полк.

Одновременно с наступательными боями под Новгородом советские части 14 января перешли в наступление со стороны восточного района Ораниенбаумского плацдарма, нанеся удар по 9-й и 10-й полевым дивизиям люфтваффе, в результате чего передний край немецкой обороны в некоторых местах был прорван.

Утром 15 января в 7.20 ураганный огонь тысяч русских орудий, минометов всех калибров по всем немецким позициям и тыловым участкам оповестил о начале решающей битвы за Ленинград.

Через час началось массированное наступление советских стрелковых и танковых дивизий. Самолеты-штурмовики и бомбардировщики появлялись из дыма и чада огневого вала, сбрасывали свой смертоносный груз и одновременно обстреливали местность из бортового оружия. Батареи тяжелой артиллерии и корабельные орудия обстреливали тыловые районы.

Вдоль Финского залива располагались: 126, 170, 215 и 24-я пехотные дивизии. Первый основной удар был совершен по обеим средним дивизиям, в то время как 126-й и 24-й дивизиям удалось отразить атаки русских, стремившихся сковать немецкие части. К полдню положение 170-й дивизии стало критическим: противник, совершив прорыв, продвинулся своими основными силами в глубь обороны на несколько километров. В бою за передний край обороны в 391-м гренадерском полку (полковник Арндт) погибли оба батальонных командира, капитаны Мёллер и Майер, 399-й гренадерский полк еще держался, когда русские прорвались к высоте, на которой располагался командный пункт полка. В этот и последующие тяжелые дни мужественный командир 399-го полка полковник Грисбах был душой всех своих подразделений, находившихся в обороне. Он объединил под своим командованием несколько других соединений, и в ходе боев ему удалось отвести солдат к Нарве.

126-я дивизия под командованием полковника Фишера, уже отдавшая свой стрелковый батальон частям у Ораниенбаумского котла, была вынуждена также отдать в распоряжение 170-й дивизии свои последние резервы, а именно второй батальон 422-го гренадерского полка (капитан Гогребе) и сформированный из трех отдельных рот батальон, которым командовал капитан Грюн. Стрелковые подразделения и другие части 215-й дивизии были также брошены в ад сражения 170-й дивизии. 32-й гренадерский полк 24-й дивизии занял правый фланг 390-го полка с тем, чтобы вывести из-под удара имевшиеся там подразделения. Саперные части 11-й и 215-й дивизий, 938-й охранный батальон, стрелковые роты прикрытия позиций артиллерии и временные боевые формирования уже в первый день были брошены в бой, чтобы остановить прорыв русских. Вновь началось смешивание частей, что разрушило штатный состав соединений, восстановившийся по достижении Нарвы, а также осложнило командование частями и их снабжение. Несмотря на то что разрозненные части оказались в подчинении чужих командиров, они проявляли невероятную храбрость и сохраняли верность долгу. Солдаты всех званий стойко сражались и погибали, выполняя свой долг.

На рассвете 16 января сражение вновь началось ураганным огнем из стволов всех калибров. Основной удар, как и до этого, был совершен по 170-й дивизии и северному флангу 215-й дивизии, а также 380-му гренадерскому полку. Наблюдательные пункты артиллерии сообщили о резервных частях противника, подтягивавшихся колоннами в 4–5 тысяч человек с 80 – 100 танками, но находившимися еще вне пределов досягаемости немецкой артиллерии. Советские части продвинулись до восточной окраины Красного Села. 61-я дивизия вынуждена была повернуть свой 151-й гренадерский полк фронтом на восток в распоряжение 170-й дивизии. Фронтом на запад и северо-запад основные части дивизии сражались рядом с 10-й полевой дивизией люфтваффе. Сразу же в первые дни боев погибли командир 162-го полка полковник Бёзенберг и командиры двух других полков (151-го и 176-го).

Жестокие бои велись за каждую деревню, каждую высоту, подкатывавшие танки русских уничтожались в ближнем бою или огнем артиллерии, подразделениями истребителей танков и огнем батарей 88-миллиметровых зенитных орудий. Командование постоянно просило поддержки, чтобы сохранить фронт, подвергшийся мощным ударам; на Волхове, у Погостьевского котла и на излучине Мги все еще стояли дивизии, в то время как прорывы русских западнее Новгорода и южнее Ленинграда угрожали их тыловым коммуникациям.

11-я дивизия была в спешном порядке снята с ее зимних позиций и брошена в бой за Пушкин и Красное Село. Отдельные батальоны и роты, обозные подразделения и временные боевые формирования вели бои то здесь, то там, переходя в подчинение других дивизий.

В ходе этих боев северный фланг 126-й пехотной дивизии и 9-я полевая дивизия люфтваффе все еще стояли у Финского залива между Урицком и Ораниенбаумским плацдармом, при этом линия их обороны находилась под серьезной угрозой со стороны русских. 215-я дивизия все еще удерживала Пушкин. Лишь в ночь с 18 на 19 января поступил приказ об отходе с позиций, что создавало значительные трудности на постоянно суживавшемся участке отступления. Ценную боевую технику, включая тяжелую осадную артиллерию, необходимо было взорвать и оставить на позициях.

В тот же день, когда немецкие части оставили развалины Новгорода, наблюдательные посты артиллерии также покинули последние высоты, с которых были видны башни, фабричные трубы и портовые краны и с которых можно было корректировать огонь по Ленинграду. Советский Ленинградский фронт установил наземную связь с Ораниенбаумским плацдармом на глубину 20 километров. Не оставалось сомнения в том, что заканчивались последние дни 900-дневной борьбы за Ленинград.

Внутренние фланги L корпуса и III корпуса СС вынуждены были отойти на юг, 170-я и 126-я дивизии оставили Красное Село. 11-я дивизия вела бои восточнее Красногвардейска, 61-я дивизия – западнее Кипеня, примыкая к 10-й полевой дивизии люфтваффе. В ночь с 19 на 20 января 126-й дивизии, оказавшейся в окружении, удалось вместе с частями 9-й полевой дивизии люфтваффе и разрозненными частями других соединений совершить прорыв на юг под командованием полковника Фишера.

В эти дни погода была неустойчивой: холод, снегопад и оттепель сменяли друг друга, солдаты мучались от пропитанной сыростью обуви и зимней одежды, от недосыпания, от отсутствия горячей пищи и соответствующих укрытий. На дорогах скапливались обозы, техника и машины с ранеными вперемежку с колоннами беженцев, покинувших свои жилища, среди них были многие, кто уже не хотел оставаться при большевистском режиме. В воздухе постоянно кружили советские истребители-бомбардировщики, сбрасывавшие свой смертоносный груз на машины и людей; перед глазами солдат открывались картины, которые еще не довелось наблюдать им на Северном фронте за все время боев между Волховом и Ленинградом. В тылу собственного фронта наблюдались случаи бегства и паники, всевозможные слухи распространялись с быстротой молнии, но там, где обозами и колоннами руководили опытные и энергичные командиры, спокойствие сохранялось.

После того как русские начали наступление на южном фланге Погостьевского котла в районе дислокации 121-й дивизии, части 18-й армии, располагавшиеся между Волховом и Невой, отступили 20–22 января согласно приказу на «шоссейную позицию» севернее дороги Чудово – Любань – Саблино без каких-либо препятствий со стороны противника. Оставаться в Погостьевском котле и у излучины Мги уже не имело смысла, кроме того, командование хотело высвободить некоторые части.

22 января к вечеру ситуация в районе 18-й армии складывалась следующим образом.

На южном фланге вела бои боевая группа Шпета XXXVIII корпуса в 18 километрах западнее Новгорода, на бездорожной болотистой местности в 20 километрах северо-западнее Новгорода ситуация была неясна. Боевая группа Шульдта (28-я воздушно-десантная дивизия) отвела свой южный фланг западнее болот под Замошьем, то есть приблизительно по линии фронта русского Волховского котла 1942 года.

Дивизия СС «Полицай», освободившаяся за счет сокращения линии фронта, шла маршем из района Чудово – Бабино по заснеженным лесным дорогам в юго-западном направлении на Оредеж для соединения с XXXVIII корпусом.

Из XXVIII корпуса на Волхове стояли еще 13-я полевая дивизия люфтваффе и 21-я пехотная дивизия восточнее Чудова, левый фланг 21-й дивизии, 12-я полевая дивизия люфтваффе и 121-я дивизия, 212-я и 24-я пехотные дивизии (без 102-го гренадерского полка) занимали «шоссейную позицию» приблизительно в 5-10 километрах от дороги Чудово – Саблино. Весь район Виняголова, Карбуселя, Синявина, Мги и Отрадного, за который велись ожесточенные бои, был оставлен.

225-я и 227-я дивизии были сняты с фронта и в спешном порядке передислоцированы на запад в район Красногвардейца и западнее от него, где обстановка с каждым часом становилась все опаснее, так как русские на некоторых участках уже приближались к шоссе и железной дороге Красногвардейск – Волосово.

Из LIV корпуса на южном Ленинградском фронте на восточной окраине Саблина, южнее Красного Бора и севернее Пушкина стояли 24-я дивизия и правый фланг 215-й дивизии, занимая свои старые позиции.

11-я дивизия отошла в район севернее Красногвардейска, где сражалась боевая «группа Грисбаха» 170-й дивизии. Там фронт заканчивался, на некоторых участках вели оборонительные бои отдельные боевые группы 126-й и 61-й дивизий, сдерживая сильный натиск русских, цепляясь за каждый населенный пункт, оседая в лесах и на занятых высотах. Основная часть 170-й дивизии отступала с боями западнее Волосова в направлении Ямбурга и Нарвы. 9-я и 10-я полевые дивизии люфтваффе уже утратили свое значение как боевые подразделения, чему виной были не сами солдаты, храбро сражавшиеся на поле боя, а бессмысленная организация и недостаточное обучение данных формирований.

23 января русские вышли к шоссе и железной дороге Красногвардейск – Волосово, тем самым Ленинградский фронт отступавших немецких частей был здесь разорван и русские завладели территорией с самой лучшей дорожной сетью.

Как и прежде, одним очагом сражений был район западнее Новгорода, где противник продолжал наступать южнее города и на северном фланге 16-й армии достиг западного берега озера Ильмень. В результате этих операций образовалась угрожающая брешь между обеими армиями, вызывавшая большое беспокойство в группе армий. Другим очагом боев был район около дороги Красногвардейск – Волосово – Ямбург. В обоих очагах сражались дивизии уже не в полном составе, а лишь в виде отдельных боевых групп из различных соединений, что в значительной степени осложняло единое командование.

Особенно ожесточенными были бои за железнодорожный узел Красногвардейск, по которому к тому же вела огонь корабельная артиллерия из Кронштадта. В ночь с 25 на 26 января русские завладели данным пунктом, с которым длительное время для многих отпускников было связано начало и окончание их отпуска на родине.

В ночь с 23 на 24 января был, наконец, приказ об отступлении 24-й и 215-й дивизий с их позиций под Саблином.

24-й дивизии со всеми подчиненными ей штабами и частями удалось лишь с боем оторваться от противника. Нередко, для того чтобы сохранить сплоченность подразделений, приходилось контрударами отражать прорыв русских, и здесь следует отметить осмотрительность и искусство командования командира 32-го полка полковника Опельта, отличившегося в этих боях. После кратковременного пребывания на шоссейной позиции дивизия, несмотря на угрожающую ситуацию на левом фланге, достигла к вечеру 25 января линии Стекольный – вокзал Новолисино. Особенно тяжелые потери понесли стрелковый батальон и батальон 454-го полка. 27 января генерал Версок занял со своими частями круговую оборону, справа от него еще была связь с 212-й дивизией, но слева с 215-й дивизией связь была прервана.

Когда 24 января 215-я пехотная дивизия вынуждена была покинуть свои позиции под Пушкином, Дудергофская возвышенность, Красное Село и Красногвардейск были уже в руках русских, за ними полыхали пожарища отвоеванных деревень, Пушкин горел со всех сторон. Левый фланг оказался подвешенным в воздухе, а путь через Ижорскую позицию необходимо было сначала отвоевать с боями. 26 января была достигнута Вырица, где из-за колонн образовался большой затор. Русские продолжали преследование, одной ударной группе лишь с большим трудом удалось покинуть командный пункт XXVI армейского корпуса. Оценка обстановки, принятие решения и отдача приказа командующего корпусом, который, будучи еще командиром 1-й дивизии, получил дубовые листья к Рыцарскому кресту, несомненно были продиктованы сложившейся ситуацией, когда он отдал распоряжение об уходе из Вырицы на следующую ночь, предварительно приказав уничтожить большое количество машин и техники.

Так, 27 января начался изнурительный отход пеших подразделений на юг по железнодорожной насыпи, в то время как колонны машин двигались через Сиверскую. Утром 28 января многие усталые солдаты смогли уехать в неотапливаемых вагонах трех товарных составов. В переполненных вагонах швабские солдаты пели хриплым голосом песню о своей родине: «На швабской железной дороге…»

26 января положение еще более ухудшилось. Из-за распада соединений и нарушения связи стало невозможным единое командование войсками. Натиск противника, прежде всего на обоих флангах армии, неблагоприятные условия местности, на которой практически отсутствовало дорожное сообщение, привели к тому, что войска стали разделяться на отдельные боевые группы, имевшие различный состав и боеспособность. Очень большими были потери среди командиров и офицеров, личный пример которых до некоторой степени способствовал сплоченности солдат. Были дивизии, в которых погибли все командиры гренадерских полков и большинство командиров батальонов. Были также пехотные дивизии, насчитывавшие всего лишь 500 человек. Из обозов и колонн бойцов брать уже было нельзя. К вечеру 26 января обстановка складывалась следующим образом.

По обеим сторонам железной дороги Новгород– Луга приблизительно в 30 километрах западнее и северо-западнее Новгорода стоял в обороне XXXVIII корпус с боевыми группами Поля, Шпета и Бока в 40 километрах юго-восточнее Луги и на западной окраине растянувшейся болотистой местности. Севернее Вольной Горки образовалась брешь.

Из XXVIII корпуса по обеим сторонам Новой Керести стояла фронтом на юг боевая группа Шульдта (28-я воздушно-десантная дивизия).

В полукруге вокруг Чудова все еще стояли 13-я полевая дивизия люфтваффе, 21-я пехотная дивизия и 12-я полевая дивизия люфтваффе на прежней линии Спасская Полисть – Грузино вплоть до района восточнее Любани. 121-я дивизия вела бои по обеим сторонам Любани севернее шоссе.

XXVI корпус оставил Ушаки, Тосно и Саблино, кроме того, образовалась брешь в сторону XXVIII корпуса, который вел оборонительные бои силами 212-й, 24-й и 215-й дивизий в болотистых лесах под Вырицей.

L корпус отступал с боями на юг по обеим сторонам дороги Красногвардейск – Луга, его 11-я и 126-я дивизии стояли в обороне севернее Сиверской, куда с юга подошла 12-я танковая дивизия.

Западнее Сиверской вся армия была разбросана. Между дорогами от Красногвардейска в западном направлении на Ямбург и на юг на Лугу других дорог в нужном направлении не было. 18-я армия теперь состояла из основной восточной группы, отступавшей с востока, северо-востока и севера в направлении Луги, и западной группы, расколотой на не связанные друг с другом небольшие боевые группы и пытавшейся пробиться на запад в сторону Нарвы. Брешь между основной восточной группой и западной группой становилась все больше.

Вечером 26 января западная группа еще вела бой за Волосово силами боевой группы Шпонгеймера, которая, в свою очередь, состояла из боевых групп и остатков 61-й дивизии. Обе полевые дивизии люфтваффе (9-я и 10-я) уже не были боевыми соединениями, как таковыми.

III корпус СС стоял со своими частями «Нордланд» и «Недерланд» в основном еще на своих старых позициях на западной окраине бывшего Ораниенбаумского плацдарма.

В эти дни оттепель прекратилась, и вновь наступили морозы.

Для стоявших под Чудовом и у шоссе частей, передние эшелоны которых продвинулись далеко вперед, что было довольно опасно, также наступило время для отхода. Здесь противник особо не напирал, так как на данном участке немецкие части должны были отступать сами или же могли оказаться в окружении. Движение началось в ночь с 27 на 28 января.

В течение 28 января подразделения армии стали еще более разрозненными. Между флангами 16-й и 18-й армий образовалась опасная брешь. Фронтом на юг, приблизительно в 40 километрах юго-восточнее Луги по обеим сторонам дороги Луга – Шимск (на озере Ильмень) держал оборону южный фланг XXXVIII корпуса. Боевые группы Шпета и Бока сражались фронтом на восток на небольшом участке, но, несмотря на это, потеряли связь друг с другом. Боевая группа Шульдта XXVIII корпуса все еще располагалась по обеим сторонам Новой Керести.

21-я дивизия была снята с фронта и отправлена маршем на юго-запад. 13-я полевая дивизия люфтваффе стояла еще под Чудовом, 12-я полевая дивизия люфтваффе – у шоссе, а 121-я пехотная дивизия – по обеим сторонам Любани фронтом на север.

Отсюда образовалась брешь шириной 50 километров на болотистой лесной местности бывшего Волховского котла и протянулась до Новинки у железной дороги Ленинград – Вырица – Оредеж – Невель, где стояла в обороне 24-я дивизия 20-километровым фронтом (!) на восток. Эта дивизия отличилась в жестоких боях под Красным Бором и служила опорой и поддержкой как для своих, так и для соседних частей. В районе Лисина отступавшие части корпуса 212-й дивизии влились в 24-ю дивизию.

У шоссейной дороги и железной дороги Красногвардейск – Луга отступали маршем остатки 212-й и 215-й дивизий в 15–20 километрах южнее Сиверской, прикрытие им обеспечивали 11-я и 126-я дивизии, которые еще вели оборонительные бои севернее Сиверской. В самом населенном пункте стояла 12-я танковая дивизия. Это был свободный западный фланг основной, «восточной группы» армии, который уже не имел связи с «западной группой». Советские части неизвестной численности пробирались вперед через бездорожную, лесистую местность на Осьмино, располагавшееся на полпути между Лугой и Ямбургом.

Из западной группы, из группы Шпон-геймера с приданным ей III корпусом СС вели арьергардные бои у железной дороги на полпути между Волосовом и Ямбургом (Кингисепп) боевая группа «Берлин», остатки 227-й и 61-й дивизий, а также части 225-й дивизии. Восточнее Ямбурга также отступали с боями боевая группа Веделя (остатки 170-й пехотной дивизии и 10-й полевой дивизии люфтваффе) с частями СС «Нордланд» и «Недерланд». По двум дорогам в прибрежном районе отступали арьергарды соединений СС в сторону Нарвы.

Все истории дивизий отмечены многими выдающимися поступками храбрых командиров и самих частей: стойкость, решительные контрудары и товарищеская помощь соседним подразделениям. Подробное описание всех действий потребовало бы расширить рамки данной книги, но, для того чтобы создать настоящую картину событий того невероятно тяжелого периода времени, нельзя не сказать о том, что во время отступления у солдат от душевных и физических перегрузок отказывали и нервы и силы, что на дорогах, по которым им приходилось отступать, перед ними открывались страшные картины. Точное отображение событий тех дней можно получить, если соединить воедино свет и мрак, поразительные поступки, с одной стороны, и ужас всей той войны – с другой.

В ночь с 28 на 29 января войска, наконец, покинули район Чудово – Любань и отступили на юго-запад. Для того чтобы иметь более-менее надежное прикрытие в бреши между основной группой и западной группой, 215-я дивизия повернула на запад на Осьмино (50 километров северо-западнее Луги). Там ее передовые отряды под командованием подполковника Гердбринка столкнулись с крупными танковыми частями противника, основной путь снабжения которых проходил через данный населенный пункт; это были те части русских, которые начали преследование немецких войск по обширной лесистой местности и представляли собой довольно серьезную угрозу для отступавших. Путь продвижения 215-й дивизии стал одновременно линией фронта в северном и западном направлении против русской пехоты и танков, а также в южном направлении против партизанских отрядов. В данном районе располагались командные пункты, огневые позиции и места расположения средств тяги артиллерии и тяжелого оружия, кроме того, здесь проходила дорога, по которой осуществлялось снабжение войск.

Оказанное здесь сопротивление принесло выигрыш во времени три дня, что позволило подтянуться сюда другим частям и создать новую линию обороны под Лугой, что в те дни было очень важно.

Все эти действия 215-й дивизии нашли справедливое отражение в сообщениях вермахта и стали примером для многих других частей в той непростой и даже бесперспективной ситуации, сложившейся в ходе тяжелого отступления. Эти бои отличались от боев прежних лет за командные пункты, поля, усеянные воронками от бомб, участки окопов, за опушки леса и развалины деревень, за несколько сотен метров земли. Умение командиров всех званий, боеготовность и стойкость войск заслуживают здесь наивысшего признания.

30 января была сдана Сиверская, где почти все это время находился командный пункт 18-й армии. На следующий день отступила из Ямбурга западная группа. В конце января 1944 года основная группа держала оборону вокруг Луги, а именно:

XXXVIII корпус оборонялся фронтом на юг и юго-восток приблизительно в 30–45 километрах юго-восточнее Луги с боевыми группами Карова, Поля и Шпета. 12-я танковая дивизия продвигалась на юго-восток, имея задачей восстановить путем наступления связь с 16-й армией.

XXVIII корпус стоял фронтом на восток и северо-восток приблизительно в 50 километрах восточнее Луги в составе 21-й и 121-й дивизий, а также 12-й и 13-й полевых дивизий люфтваффе.

L корпус занимал позиции фронтом на север приблизительно в 30–40 километрах севернее и северо-западнее Луги в составе 24, 11, 126, 212 и 215-й дивизий.

Командование XXVI корпуса было уже передислоцировано на новые позиции для выполнения новых задач.

Здесь следует упомянуть, что все названные дивизии уже не имели боеспособности, соответствующей понятию «дивизия», так как до этого понесли более или менее большие потери в живой силе и технике. Лучше всего было положение частей, отошедших из района Чудова.

Под Нарвой сосредоточила свои силы западная группа (Шпонгеймер) с остатками 61, 170, 225 и 227-й дивизий, с 9-й и 10-й полевыми дивизиями люфтваффе и частями СС «Нордланд» и «Недерланд». Группа армий «Север» объединила все эти части в армейскую группу «Нарва» и усиливала оборону участка между Чудским озером и Финским заливом.

Вскоре стало ясно, что планы группы армий по удержанию района Луги невыполнимы. Основная армейская группа вынуждена была с боями отвоевывать себе путь отступления на позицию «Пантера» южнее Чудского озера.

18-я армия, достигнув рубежа Луга – Нарва, покинула тем самым Волховский район. 900 дней борьбы за Ленинград, начавшихся с большими надеждами в августе 1941 года, подходили к концу.

Если в самом начале войны Гитлер неожиданно отказался от взятия Ленинграда, что было вполне осуществимо, то теперь, когда все было позади, группе армий «Север» было отказано в своевременном отступлении, о чем она неоднократно просила.

Превосходящий во много раз по силам противник вынудил к этому отступлению. В соответствии с планами советского командования это отступление немецких войск должно было привести к уничтожению 18-й армии в котле на лесисто-болотистой местности между Волховом, Ленинградом и Лугой. То, что эта катастрофа не произошла, является полностью заслугой командиров всех званий, которые, невзирая на опасности и трудности, проявили свое умение в самых сложных ситуациях, а также заслугой всех частей, проявивших беспримерную стойкость, упорство и чувство товарищества и сделавших из невозможного возможное.

Все: рядовые пехоты и стрелки, саперы и артиллеристы, танкисты и истребители танков, связисты и санитары, водители машин, артиллеристы-зенитчики и летный персонал, солдаты подразделений СС и железнодорожники, все немцы, испанцы, фламандцы, нидерландцы, датчане, норвежцы, латыши и эстонцы, а также добровольцы из местного населения – сделали все, что могли, и несли при этом свои жертвы. Их борьба здесь, на севере, была направлена не против русских как людей, а против большевизма, представлявшего собой угрозу свободе Западной Европы.

Теперь немецкие войска покидали район между Волховом, Ладожским озером и Финским заливом, где они провели много успешных боев, последний из которых они проиграли, но не по своей вине. Именно поэтому они покидали поле боя с поднятой головой, именно поэтому они нашли в себе силы продолжать борьбу в Прибалтике в течение дальнейших 14 месяцев.

После себя они оставили множество могил своих товарищей, которые вскоре просто исчезнут с лица земли, они оставили также многих нетранспортабельных раненых, с которыми добровольно остались врачи и санитары, после них осталось сравнительно небольшое количество пленных, которым советское командование отрезало путь дальнейшего отступления, и, наконец, позади осталось очень много уже ненужной военной техники, для перевозки которой не было ни хороших дорог, ни транспортных средств. Здесь они оставили также и часть своего сердца, так как каждый, кто сражался у Волхова, уже не забудет этого никогда, испытывая гордость за все события и поступки того времени и проклиная всю жестокость войны и все то, что ему было приказано выполнить.

Приложение

СРАЖЕНИЯ В ВОЛХОВСКОМ РАЙОНЕ

ПЕРЕЧЕНЬ ДИВИЗИЙ, УЧАСТВОВАВШИХ В БОЯХ НА ВОЛХОВСКО-ЛЕНИНГРАДСКОМ ФРОНТЕ