Аннотация:

Кирилл и его команда начинают своё путешествие там, где мы их и оставили. Они отправляются назад, в 78-й регион, "для восстановления конституционного порядка" в южной части метро и выполнения секретной миссии "Минотавр". Однако на этот раз им противостоит умный, хитрый, и чрезвычайно опытный противник — директор ФБГБ по Северо-западу, генерал Поспелов, известный в 78-м регионе как "Ведьмак", со своими девочками — Ведьмами. Но Китяжа, как обычно, волнуют только личные интересы. В первую очередь он должен спасти Женечку…

Александр Горобец

В лабиринте «Ведьм»

Все персонажи вымышлены.

Любые совпадения с Фамилиями, Именами, Отчествами, позывными, кличками, характерами… СЛУЧАЙНЫ!!!

Предисловие

Выскочив из-под бетонных плит, хвостатая крыса встала на задние лапы. Поджав передние, она повела своим острым носом по ветру и принюхалась. Где-то недалеко лежал труп. Труп двуного. Она уже научилась отличать этот сладковатый запах от миллиона других. И именно этот запах грел её крысиную душонку до кончика хвоста. Раньше, она и не думала так близко подойти к двуногому. Единственное где она могла с ним случайно столкнуться, это место, куда каждый день, огромное количество таких же как он, выносили много всяческой вкусной всячины. Они называли эту всячину «мусором», а само место — «помойкой». Вот там, было очень опасно. Её подруга получила на «помойке» огромным стальным шаром в голову и померла не мучаясь. Но теперь… теперь, всё было иначе. И крыса это понимала. Она понимала, что что-то случилось. Двуногие не могли просто так взять и исчезнуть. Испариться. УМЕРЕТЬ!

«А хоть и так, что с того?» — подумала хвостатая, — «Меньше народу — больше кислороду!» Теперь она может рожать, не опасаясь за своё потомство. Вообще, крысе везло. С рождения. Она родилась третьей. А вот первым двум её братьям повезло меньше. Как только они появились на свет, мать сразу же их съела. Таков был крысиный закон. «Съешь первого — второй родится сильнее». Поэтому, мать съела сразу двух. И крыса родилась

действительно сильной, ловкой и хитрой. Закон работал.

И это было первое правило, которое она усвоила. Она твёрдо решила, что съест всех своих детёнышей. ВСЕХ… кроме последнего. Он родится самым сильным! Самым ловким! И самым хитрым! Она родит супер-крысу…

«Как же двуногие называли это место?» — она пыталась вспомнить, пробегая мимо обломков кирпичей и остовов машин, — «Кал… Кул… Кол… Колпино! Точно — Колпино», — крыса остановилась у дороги и прислушалась. Уже пять дней она не слышала этого звука. Это шумела большая железка. На таких железках бегали двуногие. Вообще, двуногие, по меркам крысы, довольно слабые, неуклюжие и глупые создания. Без этих железок они очень медленно передвигались. Они, как паразиты использовали эти железки. И железки слушались двуногих и послушно возили их повсюду. Но как только двуногие слезали со своих железных слуг, они снова становились медленными и неуклюжими. «А всё по тому, что они не едят своих первенцев», — уверенно решила крыса и осторожно спрыгнула на дорогу. Повсюду, на дороге, были разбросаны остатки железок двуногих, и крыса знала, когда эти железки сталкиваются друг с другом, двуногие вылезают из них и начинают ругаться. А бывает, даже, и драться. Она видела один раз. Из подвала. Как раз на этом перекрёстке. По этому, она была уверенна, что железка, которая издаёт звук, поедет здесь медленно и аккуратно. Или не поедет вовсе, ведь сейчас, на дороге было столько железок, что проехать мимо них, не зацепив, было невозможно.

Но крыса ошиблась. Железка, которая быстро двигалась по улице, просто не замечала препятствий на своём пути. Она раскидывала своих сородичей в разные стороны и ревела, как огромный, страшный монстр. Она била их помятые бока и разламывала их напополам. И этот факт удивлял крысу. Оказывается не только двуногие могут убивать себе подобных. Но и железяки! «Да и пусть! Танк крысу не задавит!», — усмехнулась хвостатая, когда грохот и железный лязг приблизились к ней практически вплотную, — «Крыса быстрая, ловкая и хитрая! Крыса…»

Но додумать она не успела. Старый жигулёнок, за которым она сидела на дороге, вдруг поднялся в воздух. Что-то тяжёлое опустилось крысе на голову. А потом и на всё её тело. Такое, быстрое, гибкое, сильное… и такое мёртвое тело. А потом ещё раз… и ещё… и ещё.

А когда БТР уехал, от крысы осталось лишь маленькое мокрое пятно…

Глава 1

20 августа 2012 год.

Залив топлива по завязку, Кирилл посадил за руль Никотина, а сам сел рядом. Надо было прикинуть, где встать на ночёвку. Точнее — на совет. Ведь спать им сегодня вряд ли удастся. А вот прикинуть все возможные варианты развития событий — жизненно необходимо. Именно для этого Китяж и колдовал с электронным планшетом. Возможных проездов к «Южному» было всего три. Два из них шли через Колпино. Третий вариант — приехать из Питера, отпал сразу. Радиация в городе, сто процентов, была ещё слишком высока для прогулок такого рода, а в ОЗК особо не повоюешь. Нет. Он и Никотин обучены и такому, а вот Новиков и Тёма… Конечно, они были его товарищами и отличными воинами. Вот только, воевать они начали недавно.

— В Колпино, Андрей, — сказал он Никотину.

— Окей, — кивнул Никотин, — а куда это?

— На перекрёстке направо, а затем, сразу налево, — Кирилл начертил рукой ломаную линию.

«Ну, ладно, — подумал Тяжин, глядя в планшетку, — парни привыкнут. Если не убьют их, то привыкнут…» — он крутил карту, увеличивая и уменьшая масштаб. А Никотин тем временем, уже «крутанулся» на «Московской славянке» и повернул к Колпино.

По дороге было ехать довольно-таки просто. Не так уж много мусора на ней было. А если и был, то для «восьмидесятки» он не представлял абсолютно ни какой угрозы. А вот когда команда подъехала к окраинам города, Никотин нажал на педаль тормоза. Кирилл оторвался от планшета и долго вглядывался в люк, на развалины, некогда крупного района Петербурга. Только в одном Колпино проживало около миллиона человек. Так называемый, город-спутник сейчас недобро смотрел на БТР пустыми глазницами выбитых окон на первых этажах уничтоженных домов. Не увидев ничего подозрительного, он снова уставился в планшетку и открыл карту Колпино:

— Тёма, — сказал он, не отрывая взгляда от планшетки, — Тёма. Смотри внимательно. Ты же знаешь, что Колпино всегда имело славу города «весёлого».

Действительно. В окрестностях Питера, это был, пожалуй, единственный населённый пункт, который так и остался жить в «лихих девяностых». Со своими законами, «понятиями» и «братвой». Здесь постоянно кого-то взрывали, расстреливали, закатывали в тазики с цементом, «забивали стрелки», а каждый гопник гордо носил имя «Пацан». Короче, местечко было не очень весёлое. Нет. Попадались там и вполне приличные люди. Китяж даже знал одного. Но Идиотов в кепках, спортивных костюмах и с барсетками, было, всё-таки больше. Город — вне времени.

— Так, парни. У нас два варианта, — Кирилл посмотрел в карту прикидывая маршрут, — Можно проскочить на-прямую — по «Ленина». Можно по «Четвертаку», но там — мост. Хрен его знает, в каком он состоянии.

— Надо напрямик, — Тёма чётко выполнял поставленную задачу и готов был распотрошить любого, кто шевельнётся в окнах. Но в окнах никого не было.

— Ещё варианты? — Тяжин глянул на Никотина.

— Посмотри, сколько там машин, — снайпер кивнул в сторону проспекта Ленина.

— А ты что, капитан, кузовню помять боишься? — усмехнулся Дон, —

Хочешь, я поведу?

— Ну, попробуй, — Никотин пожал плечами и посмотрел на командира группы. Китяж коротко кивнул и Никотин вылез из-за руля, уступая место Дону. Новиков моментально занял место водителя и уже был готов тронуться, но его остановила реплика Тёмы.

— По Ленина тоже есть мост.

— Где?

— У управления Ижорского завода. Небольшой такой.

— Никотин, к пулемёту, — скомандовал Китяж, — Тёма, покажи.

Поменявшись со снайпером местами, Архангел подошел к Кириллу и показал на карте.

— Вот. Вот здесь, — он ткнул пальцем в планшетку, — Почему его нет на карте, я не знаю. Там-же Ижора проходит.

— Да… интересно, — Китяж задумался. Подумав с полминуты, он посмотрел на Дона и, кивнув, сказал, — Ну, дружище. Жми на педаль и скорость не сбрасывай. Всем приготовиться! Будет трясти!

А Новиков уже набирал скорость, переключая передачи. БТР поехал по заставленной машинами улице, как раскалённый утюг по свежевыстиранному белью. Легковушки разлетались как пушинки или превращались в лепёшки. Те, что покрупнее, Дон хоть как-то старался объезжать. Правда, один раз на пути управляемого им броневика оказался Кайен. Вот тут-то Дон перешёл на пониженную передачу и нажал педаль газа в пол. БТР взревел и, пробуксовывая всеми восьмью колёсами ускорился, как пришпоренный бегемот и, со всей дури вмазался ему в бочину. Удар острой морды «восьмидесятого» срезал крышу, и без того мёртвого спортивного внедорожника, а нижняя его часть превратилась в груду железа под колёсами тринадцати тонного монстра.

— Ненавижу, — тихо прошипел Новиков, когда БТР вновь встал на все четыре оси и начал дальше раскидывать машины, продолжая свой смертоносный путь.

— Фьюу, — присвистнул Никотин из-за пулемёта, — похоже, доктор, у вас комплекс — Фердинанда Порше.

Но Дон никак не отреагировал на подколку десантника. Он только крепче сжал руль и прибавил газу.

* * *

— Тормози здесь, — дальше ехать было некуда. Мост был явно, не в самом лучшем состоянии и проезд по нему тринадцати тонной машины, вряд-ли бы выдержал, даже если бы был «живой». Но от него остались лишь два торчащих на встречу друг другу обрубка. Плюс, ко всему, на планах «Южного», он обнаружил странную, тонкую нить, которая тянулась от Понтонного к Колпино. Наложив план на карту, Кирилл увидел, что нитка тянется от Ижорского завода. Сопоставив эти факты, Тяжин решил остановиться и посовещаться.

Рассказав команде о своих предположениях, он вопросительно посмотрел на парней.

— Разведать надо… А вообще. Вариант не плохой, — одобрительно кивнул Никотин, — Если это канал связи, то мы там пролезем. А если проходной тоннель — вообще великолепно. Как по проспекту дойдём.

— Да, — скептически кивнул Дон, — осталось закрыть несколько вопросов. Первое — где его искать? Территория Ижорского завода огромна.

— Прикинем по карте, — настаивал Никотин, — скорее всего, «нитка» тянется из убежища завода. А главный вход в него, должен быть в управлении.

— Хорошо, — кивнул Дон, — Второе…

— Кирилл, ты глянь сюда, — перебил его Тёма, который снова занял место за пулемётом и сейчас рассматривал окрестности в маленький монитор камеры ночного видения, закреплённый на стенке башенки.

— Что там? — Тяжину не хотелось отвлекаться от обсуждения.

— По моему — баррикада, — неуверенно ответил Архангел, — Тебе надо на это посмотреть.

От услышанного, замолчали все. Китяж протиснулся к башенке и посмотрел в монитор. Долго разглядывая указанное Тёмой место нагромождения остовов машин.

— Похоже на то…

— Да не похоже, а точно! — Архангел был взволнован, — Я как увидел — башкой о люк треснулся!

— Не ори, — шикнул на него Китяж и нажал на мониторе незаметную кнопку. Картинка на мониторе, моментально поменялась с зелёной, на сине-белую.

— Оба-на. А чё это ты включил? — удивился Тёма.

— Тепловизор, — не отрывая взгляда от монитора прокомментировал Китяж и положил руки на ручки управления огнём, — Дон! Погаси фары. Глуши телегу. Закройте лючки. — Новиков выполнил приказ и в БТРе остался только голубоватый свет внутреннего освещения, — Странно. Баррикада есть, а народу нет. Разведка. Слушай приказ. Рации в уши. Я с Доном выхожу. Архангел за пулемёт. Никотин, выйдешь с нами. Займёшь позицию где-нибудь метрах тридцати от «борта». Если из гранатомёта шарнут — не зацепит.

От этих слов, Тёме стало не по себе.

— Единственное, что мне не нравится — это темнота, — Никотин был настолько спокоен, будто собирается с девушкой в парк, на прогулку, — Как бы, друг друга не перестреляли. Связь держать постоянно?

— Да. Но анекдоты травить не советую. Связь только по необходимости. Мы и так друг друга увидим.

— Ну, тогда я вообще не понимаю, — пожал плечами Никотин. Тяжин подошёл к снайперу и, взяв его за клапан кармана, двумя пальцами нажал, незаметную, на первый взгляд, кнопку, — А это ты сейчас что сделал?

— Активировал инфракрасный маячок, — создавалось впечатление, что

Китяж не замечает окружающих его бойцов. Он действовал исключительно на автомате, — Теперь тебя за километр видно. Но только в инфракрасный «ночник». А у них, если и есть, то старые ПНВ-шки. Они такой маяк не видят. Все включили? — Китяж обвёл взглядом свою команду, — Тогда… попрыгали, братцы, — и, открыв боковой люк, кувырком ушёл в темноту. А ним попытался выйти Новиков, но Никотин отодвинул его от люка и, так же, как Китяж, нырнул в ночь.

Андрюха пожал плечами, дёрнул затвор у ВАЛа, включил компактный ночной прицел и, выйдя наружу огляделся. Ночной, заснеженный, уничтоженный город встретил «разведку» колючим ветром. Посмотрев на свежие следы, Андрей пошёл по тем, которые вели к заводу.

— Давай, осторожнее там… — раздался тихий голос, и за Андреем закрылась бронированная дверь.

Казалось бы, две секунды назад разведчики были в проёме бокового люка БТРа, а теперь… от них остались только следы. Ни Китяжа, ни Никотина видно не было. Парни сразу же спрятались в остовах машин… или ещё где. Где точно, Новиков не мог понять, поэтому, он приник к окуляру прицела и начал медленно осматривать окрестности завода. Действительно, баррикада имелась. Действительно движения и следов, кроме тех, которые оставили разведчики, не было. Действительно, маячок у Китяжа работал исправно. Действительно, Дон без проблем увидел его в прицеле. Командир сидел в старом Мерседесе. Самого Кирилла видно не было, но маяк давал чёткий сигнал, раз в секунду «пускал круги», как камушки, брошенные в воду.

Дальнейший осмотр территории ничего не дал. Ни какого движения. Однако Дон не расслаблялся. Не отрывая глаза от прицела, он медленно пошёл в сторону старенького, помятого «лупатого», в котором сидел Китяж. Где сидел Никотин он даже не думал. Было ясно только одно: Никотин прикрывает им с Китяжем спину.

— Ш-ш. Здесь Китяж. Дон… проходи, на девять, по берегу. Я следом.

— Принял, — ответил Новиков и, водя стволом, не отрывая взгляда от

окуляра прицела, пошёл вдоль русла Ижоры. Теперь ему было видно, что случилось с мостом. Полотно не выдержало удара и осыпалось. А вот на торчащих из воды, обломанных опорах скопилось приличное количество машин и прочего хлама. И по этим обломкам можно было перебраться на ту, нужную им, сторону, — Здесь Дон. Вижу переправу. Иду через Ижору.

— Ш-ш. Добро. Прикрываю. Перейдёшь — кроешь меня, — ответил Китяж.

Дон подошёл к обрубленному краю моста и посмотрел вниз. А внизу всё было банально просто. Машины, которые волна притащила сюда неизвестно откуда, упёрлись в пролёты моста и остались там навсегда. Причём, на удивление, там были не только легковушки, но и, относительно целый автобус. По этому автобусу Новиков и решил перебраться на правый берег Ижоры. К Управлению завода.

Правда, был один нюанс, о котором Дон вспомнил уже в прыжке на крышу автобуса. Слезь он не спеша, может, всё и было бы ровно. Но он именно спрыгнул. И когда ноги коснулись крыши, которую припорошил снежок, они разъехались в разные стороны. Поскользнувшись на железе, Андрюха, по инерции покатился вперёд, свалился на днище какой-то легковой машины. Прямо на заднюю балку.

Дон понял, что ему не хватает воздуха. Он попытался вдохнуть его поглубже но, у него ничего не получалось. Из глаз брызнули слёзы, а рот продолжал хватать воздух. И ему это удалось. Самую малость. А потом больше и больше. А вот полной грудью вдохнуть не получилось. Рёбра хрустели. Два из них, точно были сломаны.

— Ш-ш. Дон ответь… Дон, твою мать!!! — без умолку шипела рация.

— Здесь Дон, — отдышавшись, ответил Новиков.

— Ш-ш. Ты думаешь, что творишь??? Что там у тебя случилось?

— Ищу альтернативные варианты доступа в убежище Завода, — Дон, превозмогая боль в правом боку, уселся на злосчастную балку и уставился на огромную, не меньше метра в диаметре трубу, которая выходила как раз из-под моста. Со стороны Ижорского завода. И в тот момент, когда Новиков её

заметил, труба начала гудеть. Из неё подул тёплый ветер.

— Ш-ш. Ну, и как? Нашёл?

— Да, — устало улыбнувшись, кивнул Дон, — И можешь меня расстрелять на месте, если это не так.

* * *

— Вечно ты куда-нибудь влезешь, — Никотин и Китяж вытащили Андрюху из-под моста и он уже хромал в сторону БТРа, а парни прикрывали его. Хотя они уже убедились в том, что на поверхности никого нет. Во всяком случае, в радиусе полкилометра. Тоже подсказывала Китяжу интуиция и его внутренний «сканер». Только пара-тройка крыс, да вороны. Но даже то, что в городе было только четверо живых, не давало им права забыть о безопасности. Будь они даже в пустыне, всё равно, прикрывать товарища — основной принцип разведки.

— Как самочувствие? — поинтересовался Китяж, стукнув в люк броневика.

— Жить буду, — ухмыльнулся Дон, — Плохо, но не долго. Хорошо, что рёбра лёгкое не пробили. Если бы это случилось, сам бы пулю в лоб пустил.

Тёма загромыхал затворами и, распахнув боковой десантный люк «восьмидесятки», отрапортовал:

— Движения на том берегу нет. Только мелочь всякая. Кирилл, а эта штука ещё и увеличивать может. Приближает так, что…

— Наигрался? — немного озлобленно перебил его Тяжин, — теперь Андрею помоги. А мы с капитаном сходим и посмотрим, что ты хорошего нашёл, — он похлопал Дона по спине, — Закрывайтесь!

Когда Архангел выполнил указание, а Китяж убедился в том, что люк закрыт надёжно, они с Никотином переглянулись.

— Ну что, капитан. Пойдём, поглядим, что это за «воздуховод». Сдаётся мне, что Дон прав.

Повторять прыжок Новикова Китяж не стал, а спокойно и осторожно

спустился на автобус, а затем и на легковушку. И вскоре он уже разглядывал решётку огромного воздуховода. Решётка была сделана из двадцати миллиметровой арматуры и намертво приварена к железным стенкам воздухана. Выломать без шума её не получалось. Кирилл посмотрел в трубу через ночной прицел. Труба просматривалась метров на тридцать, а дальше «ломалась» и уходила под землю, куда-то в глубину. Единственное, что Китяжу удалось увидеть, это «рым-болт» вваренный в трубу прямо в том месте, где был излом воздуховода.

— Здесь Китяж, — Кирилл связался с Никотином, который прикрывал его, сидя у края рухнувшего моста, — Принеси «Термит» и строп.

— Ш-ш. Принял, — сухо, по военному ответил Никотин и исчез из виду. А, тем временем, где-то вдалеке, в трубе загудел вентилятор и в лицо Кириллу подул тёплый ветер. Ветер набирал скорость, и вскоре Тяжину уже было некомфортно сидеть напротив трубы на корточках. А вентилятор продолжал наращивать обороты. Когда на связь вышел Никотин, Кирилл уже прижался спиной к закованному в камень руслу Ижоры.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Китяж, принимай.

— Подожди. Сейчас вентилятор угомонится и подойду.

И действительно. Вентилятор начал сбрасывать обороты и напор воздуха из трубы стал утихать. Вот теперь Китяж понял, из-за чего грохнулся Дон. Тёплый воздух растапливал снежок на обгоревших кузовах но, как только вентилятор переставал работать, растаявший снег сразу же превращался в лёд, который, тут же, накрывала новая порция снега.

Забравшись на автобус, он подошёл к Никотину.

— Сначала давай «Термит», — Никотин протянул ему серую пластиковую банку, на которой было написано: «Жидкая термитная смесь „ВАМПИР XZ“. Зимний, универсальный, КОНЦЕНТРИРОВАННЫЙ. Применяется для уничтожения зараженных, биоорганических и неорганических соединений. ВНИМАНИЕ!!! ГОРЮЧИЙ МАТЕРИАЛ! Температура горения — 2 20 °C. Не допускать попадания на кожу. Беречь от попадания под прямые солнечные лучи. Способ применения: Один флакон использовать на 80-100 КеГе биоорганической массы. Содержимое флакона равномерно вылить на уничтожаемый объект и немедленно удалиться на расстояние не менее 100 м. Полное уничтожение биоорганической массы в 100 КеГе, происходит за 45 с. Воспламеняется при попадании прямых солнечных лучей, в течении 210 с. При попадании Н2О в любом состоянии, в течении 45с. НЕ ДОПУСКАТЬ ПОПОДАНИЯ НА КОЖУ!!! В СЛУЧАЕ ПОПОДАНИЯ НА КОЖУ, НЕ СМЫВАТЬ ВОДОЙ!!! УДАЛИТЬ ГЕЛЬ СУХОЙ ВЕТОШЬЮ И НАКРЫТЬ ПЛОТНОЙ, ЧИСТОЙ ТКАНЬЮ».

Да. Зимний «Вампир» работал немного по другому, нежели летний. С ним Китяж знал принцип его действия по Павловским приключениям.

— Здесь Китяж. Никотин, будь готов меня выдернуть, — сказал он по рации напарнику, — Эта штука нас изжарит в три секунды. А в мои планы это не входит.

— Ш-ш. Да уж. С «Вампиром» я знаком. Штука лютая.

— В таком случае, тем более, приготовься, — Кирилл вскрыл банку и начал выливать гель на толстую решётку и считать вслух, — сорок, тридцать девять, тридцать восемь, — гель медленно, нехотя вываливался из банки через широкое горлышко на двухсантиметровую решётку, — тридцать один, тридцать, двадцать девять, — геля оставалось ещё полбанки, когда во чреве трубы начал раскручиваться вентилятор. Кирилл понял, что времени у него гораздо меньше, чем он рассчитывал. Поставив банку у решётки, он зачерпнул ладонью горсть снега и, кинув его на вылитый гель, заорал во всю глотку, — ГОТОВЬСЯ АНДРЮХА!!!

И время начало сжимать свою пружину.

* * *

Толи Тяжин что-то не правильно рассчитал, толи горячий воздух явился катализатором, но яркая вспышка застала Кирилла на крыше автобуса. Жар от неё чувствовался даже через плотную одежду. Китяж протянул руку и Никотин, ловким движением выдернул его наверх. И вовремя. Вентилятор в трубе заработал на полную мощность.

Вы когда-нибудь видели автоген? Обычную газовую горелку, которой режут на иголки корабли. Уверен, что ДА. А теперь представьте себе сопло горелки диаметром в 1 метр. А теперь, можно представить длину пламени этой горелки. Да и само пламя было даже не синего, а белоснежного цвета.

— ВАЛИМ, КАПИТАН!!!! — перекрикивая гул пламени, скомандовал Китяж и первым ломанулся к БТРу с «низкого старта». А через две секунды, за спинами разведчиков раздался оглушительный взрыв. Гранит набережной, да и остатки моста, не выдержали таких адских перепадов температур и разлетелись в пыль. Покрывшаяся льдом Ижора закипела, остовы автомобилей и автобуса плавились, образуя железный мостик к трубе воздуховода. Да, что там машины… плавилась земля! Плавился гранит! Песок, остававшийся после того, как выгорала органика, плавился в стекло. В принципе, сам по себе, «Вампир», не мог наделать столько бед. Здесь сыграл роль своеобразный «турбо наддув». При такой интенсивной подаче кислорода, жидкий термит «взбесился» и если бы Никотин промедлил, от них с Китяжем остался бы только пар. Сказать, какой температуры было пламя, не возможно.

Едва Китяж и Никотин захлопнули боковой люк БТРа, как стенки броневика начали нагреваться. Тёма, который сидел за рулём, удивлённо посмотрел на командира, а тот, в свою очередь рявкнул:

— Заднюю!!!!

Артём, не раздумывая врубил передачу, но машина стояла на месте.

— ЗАВОДИ, МОП ТВОЮ ЯТЬ!!!!!! — орал на него Китяж. Ему явно не хотелось погибать в этой консервной банке. Остальных, перспектива превратиться в «разведчиков в собственном соку», тоже не прельщала. Тёма судорожно проворачивал стартёр, но броневик лишь недовольно чихал.

— Да, Бога, в душу МАТЬ!!! — проорал Тёма долбанув по рулю. И опять,

«волшебное слово» подействовало. Чихнув ещё пару раз, машина, наконец, завелась. А тем временем внутри стало уже нестерпимо жарко.

Но передача уже была «воткнута», и Тёма, выжав педаль газа до упора, бросил сцепление. В это время и взорвались оба передних колеса. А за ними и два следующих.

Но Тёму было уже не остановить. Да и БТР тоже. Парни, раскидывая мятые остовы машин, ехали назад, из города. Не долго. Проехав метров тридцать, БТР сделал «БДЫЩ!» и «ХЛОП!» и замер. Навсегда. Внутри него стало очень дымно — обгорала внутренняя краска, а система пожаротушения даже не думала сработать.

— Открыть люки! — скомандовал Кирилл, доставая противогаз, — Газы!!! Быстрее, парни!

Единственный, кто провозился с противогазом дольше всех, был Тёма, а когда он, наконец, натянул его на голову, то за стёклами показались его бешенные глаза. Быстрее всех отреагировал Никотин. Он выдернул заглушку из фильтра и Архангел, наконец, сделал глубокий вдох.

— Не стоять! Люки отрывайте!!! — гулко ревел Тяжин, — Иначе зажаримся, на хрен!!!! — и подбежав к боковому люку, попытался его открыть. Но, не тут-то было. От таких температурных перепадов бронированную машину перекосило и люки заклинило. Тёма метнулся было к люку в башенке, но увидав раскалённую докрасна ручку, отпрянул назад. Вариантов покинуть горящую машину было всё меньше и меньше. Оставались только боковые люки. Был ещё вариант уйти через моторный отсек, но это означало оставить весь свой боезапас в машине. А пока было не известно, выдержал ли броневик испытание «ТУРБО ВАМПИРОМ». «Нет. Надо выходить через десантный люк», — решил Китяж. Найдя «монтировку», он начал методично долбить в бронированную створку люка, — Давайте, ребятки! Её надо высадить!!! — орал Тяжин, колотя по двери, — Тёма! К моторному отсеку! Попробуйте с Доном вылезти там! Никотин, помогай!

Но, ни Тёма, ни Дон, даже не попытались пролезть в заднюю часть БТРа.

Вместо этого, они принялись высаживать противоположную дверь. И хотя, от Дона, с его сломанными рёбрами, толку было, как с козла молока, створка тихонько поддалась. Но Китяж этого не видел. Он продолжал колотить «монтировкой» по запаянной двери.

— Это — ПРИКАЗ! ПОКИНУТЬ МАШИНУ!!!

Дон вопросительно посмотрел на Тёму, но тот, с такой злостью засадил нагой по верхней створке люка, что она распахнулась.

— Есть, покинуть машину!!! — радостно закричал Архангел и открыл «с ноги» нижнюю створку, — ВСЕ НА ВЫХОД!!!

Холодный воздух хлынул в раскалённый броневик и, радостно выдохнув, Китяж начал выкидывать их снаряжение на улицу. А на улице, всё, что летело из жаренного БТРа, отлавливали Тёма и Дон. Команда снова выжила…

* * *

Четверо бойцов сидели на корточках вокруг кучи барахла и нервно курили. От них шёл пар. Сидели они молча. Каждый думал о своём, ведь они только что чуть не изжарились заживо. Вентилятор «бешеной горелки» уже успокоился и только отблески белого пламени догорающего термита, да нескончаемое шипение и огромные клубы пара из русла Ижоры, напоминали о том, что здесь происходило совсем недавно. Но, к тому времени, когда окурки в руках бойцов начали обжигать им пальцы, угомонился и огонь «вампира».

Китяж встал, размял затёкшие ноги и молча пошёл к БТРу. На броневик было и смешно, и в то же время, страшно смотреть. Острый, акулий нос его, теперь напоминал дельфиний, закруглённый. Не было больше этих чётко выраженных граней. Кирилл подошёл к тому люку, который он пытался открыть и взглянув на него, понял, что открыть железные створки, ему удалось бы, только с помощью автогена. Кусок расплавившейся крыши какой-то легковушки, прикипел… Даже, не прикипел — приварился к месту, где должен был быть десантный люк броневика.

Тяжин посмотрел дальше, на башенку. Торчащие из неё стволы пулемётов понуро висели как х… Вовсе нет! Как хобот старого умирающего африканского слона. Кирилл думал было залезть на броневик, но увидав, с какой скоростью испаряются снежинки, падающие на раскалённый кузов, решил не испытывать судьбу.

От двух пар передних колёс остались только оплавленные, железные обода. Короче, о БТРе можно было забыть. Тринадцать тонн металлолома, которые спасли им жизнь, теперь можно было использовать, разве что, под склад временного хранения.

Подходить к воздуховоду Кирилл не решился. «Пусть земля остынет» — прикинул он и вернулся к своей группе.

— Итак, парни, — с улыбкой произнёс командир, — Мы живы. И это уже хорошо. Первым делом — всем одеть ОЗК. А дальше… Предлагаю воспользоваться временной задержкой. Дон — займись завтраком. Тёма поможет. Мы с капитаном полазаем по окрестностям. Связь держим — как обычно. Много не болтаем. Только по делу. Всё ясно? — бойцы утвердительно кивнули, — Тогда приступайте. И не забываем прикрывать друг друга, — Китяж посмотрел на свою команду. Если он возьмёт с собой Никотина, то в случае опасности, Дону с Архангелом придётся туго. Лучше оставить двух Андреев вместе, а Артёма взять с собой. Парня надо было обучать тонкостям ремесла, — Отставить! — скомандовал он Никотину, который накинул автомат на плечо, — Останешься с Андреем. Старшим группы. Я пойду с Архангелом.

Услышав это, Тёма вскочил с насиженного места и радостно вытянулся:

— Есть!

— Ну, вот и славно, — усмехнулся Никотин, — Я хоть перекурю малёха. А то эти гонки от высоких температур, меня немного вымотали.

— Ты особо не расслабляйся, — осёк его Кирилл, — Хрен его знает, кто

может заглянуть к нам «на огонёк». Тем более что такой «огонёк» было видно издалека. Дон у нас, немного подраненный, поэтому прикрывай его по полной. Не хватало нам ещё доктора потерять, — Кирилл повернулся к Тёме, который уже был готов к выходу, — Попрыгай, — Архангел выполнил приказ и командир, указал ему на ремень, — Ослабь. Тяжело будет бегать. Проверь всё ещё раз. Выходим через минуту.

Китяж взялся за проверку своего снаряжения. АПС в эбонитовой кобуре висел на «трофейном», адском ремне. В вещмешке он взял РГО и повесил их на разгрузку, туда-же, в специальные карманы, перекочевали три запасных магазина к ВАЛу. Затем, сам ВАЛ. Приложившись к прицелу, Китяж убедился, что оптика работает исправно. Последний, ревизии подвергся огромный «Пустынный Орёл». Кирилл вытащил его из-за пояса, полюбовался и, убедившись, что пистолет полностью готов к употреблению, заткнул его обратно. Теперь, влезть в ОЗК.

— Всё, братцы. Попрыгали, Тёма, — и нырнул в темноту. Артём подмигнул парням и прыгнул вслед за Китяжем.

* * *

Прыгнув в темноту вслед за Китяжем, Тёма понял, что не такая уж она и густая — эта темнота. Может быть, просто глаза привыкли, а может он начал её чувствовать, но злой она ему не казалась. Кирилл шёл по следам, оставленным БТРом, что не оставляло следопытам, если конечно они здесь были, ни малейшего шанса их изловить. В случае чего, те, кто их мог бы выследить, неизменно вышли бы на Никотина и Дона. Ботиночки-то у разведки были с секретом. А уж Андрюхи встретят их «как надо». В крайнем случае, парни спрячутся в БТРе. Он хоть и не ездил больше, но оставался всё ещё серьёзным укреплением. В нём были амбразуры, через которые можно было отстреливаться от незваных гостей.

От размышлений его отвлёк Китяж. Проходя перекрёсток, Тёма увидел как

командир, делая очередной шаг, вдруг замер, так и не опустив ногу на землю, и поднял вверх кулак. Тёма моментально выполнил команду.

А Китяж, тем временем, сканировал пространство. Он чувствовал живых. Шесть человек было прямо. Стояли «веером», прямо посреди дороги. Расстояние — метров триста. Чуть поближе, метрах в двухстах пятидесяти, было ещё шестеро. Трое справа, и трое слева от дороги. Подняв ВАЛ, он начал оценивать обстановку «на глаз».

Головного он увидел сразу. Одет не пойми во что: спортивные штаны, кроссовки, полушубок и кепка. Шёл, нагло, посреди дороги, положив на плечо старенький АК-74, прямо на встречу Китяжу и Тёме. За ним в прицеле показались ещё двое, а за ними ещё трое бойцов. Кирилл уже слышал их голоса. Осмотрев шестерых вооружённых людей, Китяж понял, что автоматчики не принадлежали ни к одному из регулярных боевых формирований. Ни военные, ни полиция. Скорее всего, обычные выжившие в этом городе. Однако тактика у них была не мирная. Те, которые шли справа и слева от дороги, явно прикрывали тех, кто шёл посерёдке. Значит, либо они уже научены опытом, либо имели этот опыт ещё до удара.

— Здесь Китяж, — почти шёпотом вышел на связь Кирилл, — Контакт. Двенадцать лиц неопределённой принадлежности.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Принял. Помощь нужна?

— Нет, — Тяжин подумал секунду, — мы их пропустим. А вы встречайте. Только аккуратно. Без стрельбы. Мы их прижмём сзади.

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж. Принимаем гостей.

— Тёма, расходимся, — шепнул Китяж и быстрым шагом пошёл налево, по «Братьев Радченко», — спрячься хорошенько во дворе. Выход по команде, — добавил он уже в рацию. Тёма тоже нырнул на «Радченко», только направо. Добежав до первого попавшегося дома, он залез в окно и, встав в глубине комнаты, стал наблюдать в прицел движения на улице.

Первое, что он увидел, была компания из трёх человек. Они шли вдоль дома напротив. Шли очень аккуратно, стараясь не шуметь, след в след, как волки. Похоже, что такая же группа шла вдоль дома, в котором сидел Артём. Предчувствия его не обманули. Тихие голоса раздались за окном. О чём там был разговор, Тёма не слышал. Первые слова, что он смог разобрать, послышались тогда, когда шедшие вдоль его дома наткнулись на его следы:

— Лысый, глянь! Тут кто-то шкандыбал!

— Вижу, не пыли, — спокойно ответил тот, кого называли «Лысым», — Странные какие-то следы… Вышел из дома. Глянем, куда он пошёл.

— А откуда он тут взялся? Тут уже дня три никого нет.

— А БэТэР откуда взялся? А рвануло что у завода? Сто пудов — вояки. На зачистку припёрлись. Или секреты какие-нибудь с завода вывезти.

— Ну допустим… А этот-то откуда взялся? По воздуху прилетел?

— Может и по воздуху… — Лысый был явно старше и опытнее своих товарищей. Говорил он спокойно и взвешенно, — Пойдём, посмотрим, куда он пошёл. Кепка! Тут следы!

— Тут тоже! — раздалось с противоположной стороны улицы, — Давай Бегемота дождёмся!

— Дождёмся… — себе под нос ответил Лысый, — Так, братья. Не расслабляться. С вояками надо держать ухо востро. Эти сначала стреляют, а потом думают. И базарить хватит… Идём «уступом». Прикрываем друг друга. Бяша, ты первый.

«Что-то не похожи парни на простых смертных. Романтики, с большой дороги,» — подумал Тёма, проанализировав услышанный разговор. А «городские» тем временем, встретились на том месте, где разошлись разведчики. Вот теперь Архангел ощутил всю прелесть своих ботинок… «Пацанчики» встали на перекрёстке и долго что-то обсуждали, размахивая руками, пока не подошла основная группа, которая шла посреди дороги. В доме напротив заморгал инфракрасный маячок, и Тёма понял — Китяж обозначил себя. В туже секунду в наушнике раздался тихий голос командира:

— Ш-ш. Здесь Китяж. Архангел, включи маячок, — Тёма нащупал вшитую в клапан кармана кнопку, — Вижу тебя дружище. Ну и местечко ты себе нашёл. Вечно тебя пожрать тянет, — и только после слов командира, Архангел огляделся. Он сидел на кухне, довольно приличной, даже по теперешним меркам.

— Что делать будем, командир?

— Ш-ш. Работать. Никотин.

— Ш-ш. На приёме.

— Ш-ш. Готовьтесь. До вас метров четыреста. Поставь пару «подарочков» по флангам.

— Ш-ш. Уже.

— Ш-ш. Отлично, капитан. Работаем по первой вспышке. Вы с Доном центральных. Мы «работаем» крайних, фланговых. Работать аккуратно. Минимум троих нужно взять живыми.

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж. Трое живых, остальных «на минус».

— Ш-ш. Точно так. Архангел, выходим на перекрёсток, как только эти «зомби» валят.

А «Городские», пошли по следам, ведь они, бедолаги, были уверенны в том, что незнакомцы пошли именно туда. В Центр. К управлению завода. Вот они — «чудо — ботинки».

* * *

Бяша был в бригаде недавно. Да и не Бяша он был вовсе, а Дмитрий Абяшев. Когда, через два дня после удара, они с Алёшкой Коромысловым выходили из Сапёрного, Лёшка поскользнулся на стволе дерева и сломал ногу. В двух местах. Бяша пёр его на себе до Колпино. А в Колпино им встретились эти… с автоматами. Конкретные пацаны. Обступили со всех сторон. «Рассказывай», — говорят. Ну, Дима им всё и рассказал. Как с Лёшкой спаслись. Как от вояк прятались. Как Димка ногу сломал и как он его на себе пёр.

Главный, которого остальные называли Бегемотом, слушал Бяшу

совершенно спокойно, можно сказать — безучастно. А когда он закончил свой рассказ, Бегемот достал из-за пояса старенький «ПМ», загнал патрон в патронник, вытащил обойму и протянул его Бяше.

— Добей.

— Я? Кого? — удивился Дима.

— Либо ты — его, либо я — тебя, — Бегемот направил Бяше ствол в грудь, — а потом и его.

И Бяша рассудил здраво. Доктора нет. А без доктора, с торчащей из ноги костью Лёшка долго не протянет. Всё равно загнётся. А ему, Бяше, ещё жить да жить. Да и делов-то, крючок потянуть. Ведь не Бяша его убьёт, а пуля. А Лёшка смотрел на него с таким презрением, что мурашки бежали у него по спине. И Бяша понимал, что мурашки эти появились не от страха быть убитым бандитами, а от Лёшкиного взгляда.

— Говорили мне, что ты сука, Дима, — Лёша презрительно сплюнул на песок.

— За то — живой, — нагло ответил ему Бяша.

— Ну, это временно. Стреляй, чего ждёшь?

И Бяша выстрелил. Бегемот одобрительно хлопнул его по плечу.

— Добро пожаловать в семью. Я — Бегемот. Я хозяин этого города. Я здесь и адвокат, и прокурор, и судья. Правило у меня одно. Подчиняйся или умри. Что выбираешь ты?

— Да уж, лучше подчиниться, — Бяша опустил голову. Он смотрел в стеклянные глаза мёртвого товарища. Своего товарища, которого он, только что, собственноручно уничтожил, прикончил, убил.

— Вот именно. А то, лично пристрелю. Лысый! — по зову «бригадира» тут же появился невысокий, коренастый мужичок, — Вооружи братана и накорми.

Так и остался в бригаде Бяша. Три дня и три ночи, он спокойно ел, пил спал. Грабил магазины, выносил из остатков квартир золото (Бегемот утверждал, что имеет контакт с большой землёй и как только Бяша принесёт ему золота на килограмм, главарь сможет его переправить). Пару раз их бригаде попадались выжившие. Один даже смог с ними остаться. Правда, ненадолго. Вчера вечером Бегемот лично пустил ему пулю в затылок. Скрысил он браслетик золотой, весу не малого. Вот, Бегемот его и, того… По правде говоря, Бяше не очень нравилось те порядки, которые установил их «лидер». Но уж лучше так, чем вообще никак. Лучше спокойное подчинение, чем неизвестная независимость. И всё действительно было спокойно. Было. До сегодняшней ночи.

Бяшу пинком поднял Лысый, сунул в руки автомат и погнал из подвала на выход. В подвале было тепло и сухо. На улице — снежно и холодно. Поёжившись, Бяша натянул вязанную шапочку и, пока из подвала выходили остальные, закурил. Где-то, недалеко тарахтел мощный дизельный двигатель. За последнюю неделю Бяша отвык от этого звука. Стук цилиндров двигателя возрождал в мозгу картину «того» мира. «Того», в котором он был обыкновенным автомехаником в обыкновенной автомастерской. У него были мама и папа. И девушка — Леночка…

А вот Бегемота звук не радовал. Особенно после того, как двигатель взревел и, с грохотом и лязгом, умчал в сторону центра.

Бегемот разбил бригаду на три части. Две маленькие, по три бойца, идут вдоль стен домов, по «Ленина». Бегемот и ещё пять бойцов, идут чуть поодаль от авангардных групп, прямо посередине дороги.

— Стрелять по любому движущемуся существу! Убивать на месте! Это — вояки, и они вас жалеть не будут, — Бегемот был явно взволнован. Возможно, даже, немного напуган, — Смотрящие: Лысый и Кепка! Пошли!!!

Ну и пошли. Бяша попал в группу к Лысому. Вообще, ему нравилось работать с Лысым. Бяша, честно говоря, удивлялся, почему лидером стал Бегемот, а не Лысый. Он был спокоен и рассудителен, он никогда не повышал голос и всегда выслушивал своего оппонента.

Короче, Бяша шёл туда, куда его послали, не особо задумываясь, зачем ему это надо. Сказали — сделай. Или, умри… Умирать не хотелось, по этому и шёл. И следы нашёл, и в дальнейшем совете поучаствовал. А после совета, снова был послан с Лысым. На левый фланг. Там он и шёл.

Толи глаза привыкли к темноте, толи начало светать, но метров через триста, он увидел очертания БТРа. На башне которого сидел человек. Сидел и курил.

А потом, под ногами у Бяши что-то щёлкнуло и откуда-то справа, в его хрупкое человеческое тело, прилетел огонь… и ещё много всякого железного хлама, в основном, стальные шарики. Один блестящий шарик летел ему прямо в глаз. Он летел так медленно, что Бяша успел разглядеть в нём свою удивлённую физиономию. Подлетев к Бяшеному глазу, он не стал останавливаться, а пробив его и глазницу, застрял где-то в мозгу. МОН-50 сработала исправно, скосив всю команду Лысого.

* * *

Вторая мина сработала через секунду, после первой. Обе группы шли с одинаковой скоростью, и подорвались почти одновременно. Двоих нашпиговало осколками так, что даже опытный врач, не смог бы им помочь. Третий, внешне был почти целый. Единственный осколок, который в него попал, торчал у него между глаз, не оставляя шанса на спасение.

Как только прогремел второй взрыв, Никотин лёг рядом с башенкой БТРа и прильнул к ночному прицелу ВАЛа. Дон уже давно занял позицию у заднего колеса и тоже рассматривал происходящее в прицел.

— Ш-ш. Здесь Китяж, — раздался знакомый голос в рациях, — работаем, парни!

И тут же, раздалась беспорядочная автоматная стрельба. Никотин поймал в прицел одного из стрелявших и, выстрелив, сразу же перевёл перекрестие на другого. Но выстрелить не успел. Архангел и Китяж работали быстрее. Всё кончилось слишком быстро. Дон вообще не сделал ни единого выстрела.

— Ш-ш. Здесь Китяж. Прекратить огонь! — прозвучала команда, — Прикройте. Подходим.

— Вижу вас, — ответил Никотин глядя в прицел. А в прицеле он видел, как Кирилл и Тёма вели по уничтоженной улице двух пленных. Подойдя к БТРу они усадили их у заднего колеса, а сами отошли в сторонку и устроили маленький совет.

— Вроде все, — Кирилл достал сигарету, не сводя глаз с сидевших у колеса «братков».

— Майор, — непонимающе посмотрел на него Никотин, — а на кой они нам?

— Я ещё не решил, — Кирилл продолжал смотреть на пленных, — пока допросим, а дальше будет видно. Итак, господа, уголовнички, — обратился Китяж к пленным, — Приступим к делу. Прежде всего, это касается ВАШЕЙ дальнейшей судьбы. И то, как она сложится, будет зависеть от вас, — Китяж глубоко затянулся и, щелчком отправив окурок в свой последний полёт, достал из эбонитовой кобуры АПС, — Будем говорить?

— А ты, с какой целью интересуешься? — нагло ответил один из пленных, — Ты, часом, не мусорок? А?

— Первый и последний раз ты задаёшь вопросы, — совершенно спокойно ответил на выпад «пацана» Китяж, — Больше так не делай, а то…

— А то, ЧТО? — перебил его наглый.

Пуля оставила наглому бандиту аккуратную дырочку между глаз.

— Да так, — пожал плечами Китяж, — уже ничего, — он присел на корточки перед вторым пленным, который от страха вжался в огромное колесо, и ткнул в него пистолетом, — Ты понял, что нужно просто отвечать на вопросы?

Испуганный парень затряс головой.

— Ну, вот и молодец, — подмигнул ему Китяж, улыбаясь, — А теперь, мы поговорим. Согласен?

Парень опять кивнул головой.

— Как тебя зовут?

— Во… Во… Вовка, — дрожа ответил парень.

— А меня Кирилл. Да не бойся ты так, Володя, — усмехнулся Китяж, — Если ты будешь себя адекватно вести, будешь жить. Курить хочешь? — Вовка кивнул головой, — Угощайся, — Кирилл протянул парню сигарету и тот, трясущимися руками вытащил одну, но прикурить не смог. Зажигалка не хотела слушаться. Кирилл чиркнул своей, и парень, наконец, прикурил, — Кури, Вовка. Кури. Спрашивать, чем ты здесь занимался, я не буду. Я же не маленький. Ты местный?

— Да, — затянувшись, Вовка стал разговорчивей, — Всю жизнь прожил в Колпино. Работал здесь, — он кивнул в сторону завода.

— Ой ли? — удивился Китяж, — А ты не чешешь мне, Вова?

— Чтобы тебе по ушам ездить? — усмехнулся парень, — Когда у тебя такой аргумент в руке? Неее… Я не дурак.

— Что верно, то верно, — кивнул Китяж, — А в убежище завода бывал?

— Пару раз. Только сейчас туда не пройти, — с сожалением ответил Вовка, — Ваши братья — вояки, все входы-выходы заминировали. Мы там шесть человек потеряли. Пройти пытались.

— А баррикаду вы построили?

— Не… Это вояки, — Вовка уже совсем освоился, — Когда они вытаскивали людей из убежища завода, сюда приехала машина. Даже не машина — танк. Только без башни и с огромным ковшом спереди. Вот эта штуковина и разгребала подходы к заводу. Ну… Там… чтобы автобусы подъехать смогли. А как всех вывезли, подходы и заминировали.

— Не плохо… А сам то, почему не уехал?

— А я в убежище не прятался, — усмехнулся Вовка, — А всех, кто не прятался — в расход пустили. После их похода, из всего города человек тридцать спаслось. А теперь, вообще… Только я и остался.

— И это не плохо, — усмехнулся Китяж, — Ты не расстраивайся так. Это — поправимо.

— С таким стволом, — Вовка показал на Дезерт Игл за поясом Китяжа, — у тебя, всё поправимо.

— Ладно, Володя. Вернёмся к нашим делам. Скажи, а зачем вам так хотелось попасть в убежище?

— Бегемот говорил, что там есть лаз на военный склад, — у Вовки загорелись глаза, — Сотни тысяч тонн продуктов. ЧИСТЫХ! Не заражённых. А из этого склада, есть вход в метро. Ты представляешь, какую власть будет иметь тот, кто будет владеть этим складом! Все, кто живёт в метро, принесут свои украшения, меха… Всё ценное, лишь бы прокормиться…

— А у кого ничего нет? — Кирилл вдруг помрачнел, — Что было бы с ними?

— А хрен их знает? — пожал плечами Вовка, — Какая разница?

— У меня там жена и двое маленьких, грудных детей, — Кирилл поднял пистолет и приставил его к голове Вовки, — А такие как ты их приговорили к голодной смерти, СУКА!

И тут Вова понял, что сказал что-то не то. Мало того, ему удалось привести в ярость человека, который мог бы убить его, даже в спокойном состоянии. А уж в таком, в котором он находился сейчас, и подавно!

— Это план Бегемота, — совершенно спокойно ответил пленный, — Ты у меня спросил? Я тебе ответил. Хочешь меня завалить? Вперёд. Имеешь право. Просто, Бегемот берёг меня потому, что я бывал в убежище и могу в нём ориентироваться…

— Не трогай его, Кирилл, — Никотин ловким движением выдернул пистолет из его рук, — Он действительно нам нужен.

— Ну что ж… — Китяж ещё был зол на этого сопляка, но Никотин говорил дело, — Давай… Только, отвечаешь за него персонально!

— Не боись, майор, — подмигнул Никотин, — Он справится, а я прослежу, — он посмотрел на пленника, — Ты же справишься, Вова?

— Можно подумать, у меня есть выход, — усмехнулся Вова.

— Ну, вот и договорились, — Никотин протянул пленнику руку и поставил его на ногу, — Хочешь складом рулить?

— Да хоть бы одним глазком на него взглянуть, — Вовка смотрел на Никотина, как на спасителя проклятых.

— Вот и посмотришь, — капитан взял Вовку за плечо, как старинного друга, — А сейчас, мы с тобой сходим за оружием. Вот только зарядить его ты сможешь, когда я тебе скажу.

* * *

Приготовления к спуску заняли не более получаса. Кирилл засёк время между включениями вентиляции. Получилось около двадцати минут.

— Ты, говоришь, бывал внутри, Володя? — спросил нового члена команды его соглядатай, — Значит, тебе и лезть первому.

Услышанное, слегка ошарашило Вову, и он затряс готовой.

— Да вы что, граждане, — начал было отнекиваться пленный, — Чтоб меня этот вентилятор на куски порезал? Лучше стреляйте меня здесь!

— Да не сцы ты, Вовка! — подбодрил его шлепком по плечу Никотин, — Ты от ядерного взрыва ушел!

— Да что от взрыва, — поддержал Тёма, — Ты, считай, от Китяжа ушёл! Он же тебя живым остался! А тут — какой-то вентилятор. Ну не затянет же он тебя. Он же, оттуда дует!

— Хватит его обхаживать, — осёк бойцов Китяж, — Либо полезет, либо пулю промеж глаз. Дон! У тебя всё готово?!

— Точно так, Саныч! — послышалось из трубы, — Опять обороты набирает!

— Давай, вылезай оттуда! — и, повернувшись к Вове, сурово сказал, — Как только вентилятор начнёт успокаиваться, у тебя будет пятнадцать минут. Не больше! Если задержишься — сгоришь на хрен! Спустишься, выльешь содержимое этой банки прямо на вентилятор. Как только выльешь гель на привод, у тебя будет меньше минуты, чтобы убрать оттуда свою задницу. Мы тебе в этом поможем. Думаю, что радиосвязь там не работает. Слишком толстый слой бетона, да и подземелье, всё-таки. По этому, свисти! Ты свистеть-то, умеешь? — он заглянул Вове в глаза.

— Нет… — пленник даже немного сконфузился, — ну… не доводилось, как

то.

Такой ответ сконфузил не только Вову, но и всех присутствующих. Из ступора их вывел Дон, который прикрепил на рым-болт лебёдку, которая нашлась в обгоревшем БТРе.

— Мы работаем или перекуриваем? — с интересом спросил он.

«Да что ты мнёшься! — ругал себя пленник, — Один хрен — помрёшь. Либо в трубе, либо этот вояка пристрелит. Вот только в трубе шанс есть выжить. А вояка тебе такого шанса не даст. Решайся, Володя!»

— Давайте, сделаем так, — подумав, оживился Вова, — Я спущусь без этой банки. Меня действительно не сможет размолотить этот вентилятор. Должна быть там защита, какая-нибудь. По любому. Осмотрю там всё, ну и крикну вам, чтобы вы мне банку спустили… ну… или не крикну, если меня размолотит, — последнюю фразу, Вова сказал как-то не уверенно, — Как вам? — пленник оглядел разведчиков, — Ну, по большому счёту, что вы теряете??? Куда я, на хрен, из этой трубы денусь? А вы меня всегда выдернуть оттуда сможете. Или то, что от меня останется…

Разведчики думали. Отошли в сторонку. Посовещались. С одной стороны, надо было лезть в трубу. По любому. И терять своих бойцов Китяжу не хотелось. С другой — доверять малознакомому типу свою судьбу не очень то и хотелось. Но вариантов было не много. Как говориться, «либо грудь в крестах, либо утка под кроватью».

— Вова прав, — Дон кивнул в сторону стоящего у БТРа пленника, — Мы ничего не теряем. Во всяком случае, личный состав. А если что — вчетвером мы его выдернем из этой трубы, как пробку из ванной, — последнее слово он сказал с некоторой горечью. Хотя Андрей и был недавно в бане, но ванная для него, всё равно, оставалась пределом мечтаний.

— Добро, — громко подытожил Китяж, — Полезешь так. Сейчас — перекур.

— Нет, — перебил его Вова, обвязываясь верёвкой, — Курить будем позже. Спускаться надо на «пике» работы вентилятора. Когда я спущусь — у меня будет больше времени осмотреться.

— Что ж, тоже верно, — Кириллу начинал нравиться этот сообразительный парень, — В таком случае, тебе и карты в руки. Только…

— Только дайте мне какую-нибудь железяку. Я попробую заклинить эту «мясорубку».

— А вот этого добра, — усмехнулся Тёма, — кругом навалом.

* * *

Вовку начали спускать в трубу, как только шум вентилятора начал стихать. А через пятнадцать минут, парни услышали из-под земли далёкий, глухой голос.

— Их тут два… Один отключаю… Спускайтесь, — последнюю фразу Вовка крикнул уже через шум одного рабочего вентилятора. Гул, который он издавал, был намного слабее того, к которому уже успели привыкнуть бойцы, а воздушный поток не был тем штормом, который сбивал с ног. Скорее напоминал лёгкий прибрежный бриз.

— Вот уж — хрен, — Китяж подмигнул своим бойцам, — Давай-ка, Вова, наверх, — и потянул за верёвку. Но верёвка пошла на удивление легко. На столько легко, что стало понятно — Вова отвязался и сейчас либо ждёт их в трубе, либо уже в убежище. Оба эти варианта имели ещё два «хвоста» развития. Или Вова встретит группу с радостью или с железякой в руках. Всё это Китяж крутил в своей голове, пока обвязывался свободным концом верёвки.

— Так, парни, — со свойственным ему спокойствием обратился он к бойцам, — Сначала спускаюсь я. Затем Тёма. Дон, Никотин. Подготовьте всю снарягу к спуску. После Тёмы спускаете весь наш груз. Всё, что может пригодиться. Мы с Архангелом будем принимать внизу. Дальше — по обстоятельствам. В любом случае, последним спускается Никотин. Он-же — старший группы. Задача ясна?

— Так точно, — сухо ответили парни.

— Тогда, выполнять. Командуй, капитан.

— Есть. Парни, — тут же обратился к Новикову и Тёме снайпер, — Давайте опустим Саныча в трубу, как на перину — нежно и аккуратно. Взялись, — он перекинул верёвку через широченные плечи и взялся за неё двумя руками. Артём и Андрей последовали его примеру, — Готов, майор?

— Готов, — кивнул Тяжин и включив прицел, посмотрел на свою команду, — Подтяните меня. Парни натянули скальный шнур и Китяж, приподнявшись в воздухе, перевернулся головой вниз, в трубу, — Тут не высоко. Метров пятнадцать. Поехали!

— Травим по полметра, — скомандовал капитан, — Начали!

Китяж вниз головой начал опускаться в трубу. Прильнув к ночному прицелу, он видел, как приближается очередной изгиб трубы. А полметра до него, Кирилл тихонько свистнул и парни наверху моментом остановили спуск. Услышал свист и Вова.

— Здесь недалеко, — судя по голосу, пленный был метрах в десяти от изгиба. Китяж сжался в комок и, развернувшись ногами вниз, свистнул громко. Никотин наверху всё понял и резко отпустил верёвку. Тяжин приземлился точно на ноги и моментально поймал Вову в прицел. Но пленный не проявил никаких признаков агрессии. Он сидел, опёршись спиной на стенку.

— Опусти фонарь, — скомандовал ему Тяжин, и Вова моментально выполнил приказ. Держа ВАЛ в правой руке, левой он потянул за свободный конец своей привязи и узел, без усилия развязался. Кирилл трижды дёрнул за верёвку, и она моментально поднялась наверх, — Сколько до первого вентилятора?

— Метров шестьдесят, не больше.

— Что ты с ним cделал?

— Клемму с движка выдернул, — усмехнулся Вова, — А он, здоровый, собака. Пойдём! — последнюю фразу он сказал заметно громче, так как, второй вентилятор всё ещё работал и сейчас, снова начал набирать обороты.

— Веди! — тихонько ткнул его стволом Кирилл и Вова покорно, на «полусогнутых» пошёл против ветра. До вентилятора действительно было чуть больше пятидесяти метров. Он был прикрыт решётчатой створкой, которая закрывалась на замок. Вот только сейчас, створка была открыта, а сломанный замок валялся рядом.

— Это я его арматуриной, — похвастался Вова, — А потом ей же, заклинил движку этого «Карлсона». Правда, когда клемму с него снимал, железку уронил. Ну, дык, это же — ничего?

— Ничего, ничего, — похвалил его Китяж, — Вообще, Вовка. Ты — молодец. Мне такие бойцы нравятся. Смотри, — он шутя погрозил пленному пальцем, — Если так пойдёт и дальше, назначу тебя завскладом. А сейчас, отойди. Я хочу посмотреть, как эту дуру уронить…

— А ронять не надо, — перебил его Вова, — Ещё двадцать метров — и будет люк. Типа этого, — он указал на створку, прикрывавшую вентилятор, — Только я её вскрыть уже не смог. Во-первых, мне уже было нечем. Арматуру я тогда уже уронил. А во-вторых — он закрыт изнутри. Замок, конечно, видно, но как его срубить?

— Вот это — вообще не проблема, — улыбнулся Китяж и дал короткую очередь по видневшемуся замку. Брызнув осколками искр, замок, со звоном, шмякнулся на бетонный пол, — Видишь, как всё просто.

— Что у вас тут просто? — поинтересовался Тёма. Из-за шума второго вентилятора, Китяж даже не услышал, как тот подкрался, а Вова вообще вздрогнул, от неожиданности.

— Ты, давай назад, — ответил ему Тяжин, — Скажи парням, пусть притормозят со спуском снаряги. Надо сначала осмотреться. Скажешь и мухой сюда, а мы с Володей пока глянем на это чудо инженерной мысли, — сказав это, Китяж открыл створку и посветил фонарём вниз. До пола было метра два с половиной. Для тренированного человека — пустяк. Тяжин лег на живот, перегнулся через край проёма, и убедившись, что опасности нет, взялся за края люка и оттолкнувшись ногами, кувырком прыгнул вниз.

* * *

Приземлился на корточки и тут же снова распрямил ноги. Ещё один кувырок, за спасительный бетонный столб. Теперь — осмотреться, не включая фонаря. В принципе, фонарь был и не нужен. Автономное, аварийное освещение, хоть и плохо, но всё-таки, работало. Когда вентилятор «вытяжки» начинал работать на полную мощность, лампочки, висевшие под потолком, горели настолько тускло, что было видно только еле раскалённую вольфрамовую нить в их стеклянном нутре. Кирилл с удовольствием смотрел на них. Давно он не видал ламп накаливания. Уже почти два года эти лампы были запрещены законодательно. Можно было использовать только энергосберегающие, но сюда закон так и не заглянул. И, тем не менее, еле горящие лампы, говорили о том, что аварийные системы работают безотказно. А это означает, что эвакуировавшие гражданских, либо просто не выключили систему, либо она питается не отсюда. Или… Нет… нет здесь никого. Кирилл это чувствовал своим внутренним сканером. «А вот, наличие мин надо проверить. Не зря Вова говорил, что входы заминированы. Не факт, что и внутри сюрпризов нет.»

— Вова, — нараспев позвал пленного Тяжин, — Что ты там копаешься? Мне тебя пинками надо гнать?

— Высоко, Кирилл, — раздался сверху Вовин голос, — Пятки отобью.

— Я же не отбил. Давай, не тяни. Если боишься, возьмись за края и повисни. Меньше метра будет.

Вова так и сделал. Сначала показались его ноги, затем туловище, а затем, он просто повис в открытом люке, как глиста, держась за его края. Китяж подошёл к повисшему пленнику и легонько, но ощутимо двинул ему в солнечное сплетение. Руки у висевшего моментально разжались, и он шмякнулся на пол.

— Вова, — Китяж укоризненно посмотрел на скрючившегося на полу пленника, — Ты меня перестаёшь радовать. Если я тебе говорю прыгать,

значит надо прыгать. Усёк?

— Усёк, — недовольно поморщившись, пленный встал с пола и отряхнулся.

— Вот и славно. Тёма, — чуть громче сказал Кирилл, и под потолком появилась сияющая физиономия Архангела, — Давайте, Спускайте потихоньку. Только так: Одну партию спускают — перекур. Ты, в это время таскаешь всё сюда. Вова, ты принимаешь у него всё, что он тебе даст. Всё ясно?

— Не переживай, Саныч, — кивнул сияющий Тёма, — всё сделаем в лучшем виде.

— Меньше слов, — сухо ответил на его уверенность Китяж, — Приступайте, а я, пока, осмотрюсь.

— Есть, — недовольный Тёма исчез в люке под потолком.

Кирилл начал осматривать помещение. Для начала он решил не пользоваться фонарём. «Глаза быстрее привыкнут». Зрение действительно стало на много острее. Через пятнадцать минут, он уже смотрел в ИК прицел, когда ему это было жизненно необходимо, а именно, в самые дальние уголки огромной залы. А зала была не простая. Это была — обыкновенная столовая. Только огромная. Она за раз могла обслужить не меньше полтысячи человек. Всё вокруг было чисто прибрано. И хотя в воздухе до сих пор пахло свежеприготовленной едой, Кирилл не обнаружил ни одной тарелки или ложки. Пройдя по периметру комнаты, Кирилл обнаружил две тяжёлые, железные двери и ещё одну лёгкую — деревянную. Рядом с ней, в стене было занавешенное окно, над которым висела табличка «РАЗДАЧА». Деревянная дверь вела на кухню. Закончив осмотр периметра, Кирилл вернулся к люку в потолке. Только теперь он начал осознавать всю мощь этого сооружения. Даже вентиляция здесь была замурована в бетон. Единственное, что её выдавало это два вентилятора, один из которых, благодаря Вове не работал, и этот люк.

А Вовка, тем временем уже принял первую партию снаряжения от Тёмы и нервно ожидал вторую. Кирилл подошёл к нему и вдруг понял, что что-то не так. Что-то изменилось. Ему чего-то не хватает. Соображал он секунд тридцать. А когда сообразил — залился звонким смехом.

* * *

— Саныч, чё с тобой, — Тёма снова высунулся из люка и удивлённо уставился на своего командира.

— Часы, Тёма!!! — радостно крикнул в ответ Китяж.

— Что с ними?

— В том то и дело, Тёмочка! С ними НИ-ЧЕ-ГО! Они молчат! Уровень радиации — в норме! — Кирилл радостно скидывал с себя ненавистный ОЗК. Давайте, в темпе вальса. Перекусить не мешало бы! Мы, как раз, в столовой.

— А я-то думал, чем так вкусно пахнет, — Тёма усмехнулся и снова исчез в люке.

Скинув огромную резиновую одежду, Китяж решил перекурить. Достав из кармана пачку своего любимого «Синего Кемела», он заметил, как Вова посмотрел на него. Вове очень хотелось курить, и Кирилл протянул ему пачку.

— Давай-ка, Вовка, покурим. А, за одно и поговорим. Ты, вроде как, здесь бывал?

— Угу, — кивнул пленный, затягиваясь, — Конкретно здесь — нет. Нас в столовку не водили. Но план расположения помещений есть в каждом секторе. Мы сейчас находимся в юго-западной столовой.

— А что, — удивился Китяж, — есть ещё и другая?

— Есть, — кивнул Вова, — Северо-западная. Та дверь, — он указал на тяжёлую дверь, рядом с кухней, — Ведёт к центральному посту. К Штабу ГО. Туда допускались только особисты и руководство заводом, рангом не ниже бригадира. Дальше — деревянная дверь. Она ведёт на кухню. За кухней должны находиться продовольственные склады. Крупы, консервы и прочая дребедень. На нашем юго-западном складе я был. Раз в два года меняли там всю хавку, ну нас на погрузку-разгрузку и кинули. Мы оттуда выгружали консервы пятьдесят девятого года, представляешь? Моих родителей ещё не было в пятьдесят девятом!!!

— Мои уже были, — успокоил его Китяж, — Ты не отвлекайся, романтик. Ближе к теме. Вы небось в эти склады и рвались?

— Об этих складах никто, кроме меня, в банде Бегемота не знал, — Вовка выкинул сигарету и тут-же потянулся за другой. Китяж не препятствовал. Вот только, в отличие от пленного, он аккуратно затушил свой окурок о подошву ботинка и положил рядом с собой. Вова учился быстро. Он встал, сходил за тлеющим хабариком и, сделав тоже самое, что и Китяж, продолжил, — А если бы и знали, хрен бы вошли, — он снова глубоко затянулся, — Пробовали уже. Только кусочки остались. Заминировано всё. Я вот побаиваюсь, что внутри тоже всё заминировано. И мины, какие-то не обычные. Нет на них никакого инициатора. Как будто, на движение реагируют.

— Знаю такие, — кивнул Китяж, вспомнив инцидент со снайпером в Паловске, — Там датчики лазерные стоят. Не простая штука. Зато их в ИК прицел видно без проблем. Так что Вова, не сцы.

— Харэ болтать, — сверху раздался голос Дона, — Принимай груз.

Подскочив, Китяж и Вова быстро приняли пяток баулов и снова сели за разговор.

— А что за другой дверью?

— А хрен его знает, — пожал плечами пленный, — Тут очень много подсобных, вспомогательных и жилых помещений. Они чередуются с разного рода складами. Ещё здесь есть два медпункта.

— Не хило, — Кирилл удивлённо качнул головой, — А сколько же здесь всего помещений?

— Около шестидесяти, — без колебаний ответил Вовка.

— Ого! А на кой так много?

— Так ведь и заводик не маленький, — заметил пленный, — полтора

километра в длину.

— Да уж. Хотя… Видал я заводики и побольше.

— Ну, видал или нет, этого я не знаю, но факт — есть факт. Предприятие — градообразующее. Народу работало немеряно. И на каждого работающего было своё койко-место. Так что… Побродить здесь придётся.

— А как тут обстоят дела с энергией?

— Хрен его знает, — пожал плечами Вова, — есть две, дублирующие друг друга установки. Работают на солярке. Подземные резервуары рассчитаны на полторы тысячи моточасов каждый. Вот только питают они убежище лишь в аварийном режиме. Аварийный режим включается автоматически, как только энергия прекращает поступать от основного источника питания.

— В смысле?

— Ну… убежище запитано на какую-то подземную схему. С неё должны питаться все убежища города и крупные убежища пригородов. Отключит её можно, только перерубив кабель. Да и нужно знать, что за кабель перерубать.

— То есть, ты хочешь сказать, что кто-то отключил систему энергоснабжения?

— Судя по тому, что я вижу — да, — Вова на секунду запнулся, — Скорее всего… Ну, нет других вариантов. Не могли военные отключить энергию сами по себе. Там кабель силовой, толщиной с руку.

— Вот это мне совсем не нравится, — резюмировал Китяж, когда в вентиляции явно прибавилось народа. Сначала на пол из люка спрыгнул Тёма, за ним Новиков. Последним, спрыгнул Никотин. Спрыгнул и начал аккуратно сматывать шнур, что серьёзно озадачило Вову.

— Постойте, граждане военные, — изумился пленный, — а как мы поднимемся назад?

— Назад? — ухмыльнулся Никотин, — А мы не пойдём назад.

— КАК?

— Позволь я тебе объясню, уважаемый Владимир, — Дон подошёл к изумлённому Вове и приобняв его за плечо, повел в сторонку, — Дело в том, что мы не ходим назад. Мы никогда не возвращаемся, — говорил он это столь учтиво и наигранно, что остальные разведчики не выдержали и расхохотались, — Вперед! — продолжал играть Дон, — Только вперёд, друг мой! Ты же хотел увидать огромный продовольственный склад?

Вова неуверенно кивнул.

— Вот и увидишь, — Китяж решил прекратить этот цирк, — А если будешь себя хорошо вести, то станешь его заведующим. Только, хорошим заведующим. Правильным. Договорились?

Вова явно не верил Таким словам. Ещё совсем недавно его хотели расстрелять к едрене фене, и тут — на тебе.

— Как же ты меня назначишь? — скептически спросил он Китяжа.

— Указом президента Российской Федерации, — не меняя тона, ответил ему Кирилл, — поверь мне, я имею на это право. Право сильнейшего…

— С ним лучше не спорить, — подыграл Кириллу Тёма.

— Хватит придуриваться, — осёк всех Китяж, — Разбираем шмотки и спать. Шесть часов.

* * *

Кирилл проснулся от лёгкого шороха. Не от шума вентилятора, к которому он привык, практически моментально, не от возни Андрюхи Новикова, который сегодня спал особенно беспокойно. И даже не от мерного храпа Никотина. А именно от шороха. Не открывая глаз, он внимательно вслушивался в этот звук, параллельно включив «сканер».

Он «увидел» всю свою команду. Тёма и Дон сдвинули столы и спали на них, подложив сложенные ОЗК под головы, на манер подушек. Никотин устроился прямо на полу, опираясь спиной на колонну. Но была и четвёртая точка. И, как раз, она издавала этот шорох. Но откуда она взялась, Кирилл, спросонок, не понимал. Но в голове очень быстро всплыли события этой ночи. «ВОВА!» — мелькнуло в голове у Тяжина, и он открыл глаза. Так и

было.

Вова рылся в снаряжении команды, которое лежало прямо под люком вентиляции. «Калаш» с пристёгнутым магазином болтался у него за спиной. Вова собрался драпать и по этому, хватал всё, что попадалось под руку. Набив вещмешок снаряжением, назначение которого было для него не совсем понятным, пленный уже собрался было выходить, как вдруг, за спиной у него раздался сухой щелчок.

— Валишь, Вова? — пленный так и остался стоять в полусогнутом состоянии, пытаясь закинуть рюкзак на плечи, — Куда же ты собрался, без нас? Сам же сказал — все входы заминированы. Нет, я конечно, держать тебя не буду, но подумай сам. Шансов выйти у тебя отсюда без нас, очень не много. Ты можешь идти. Только вещи наши оставь. Скидывай рюкзак, — Вова тяжело вздохнул и поставил рюкзак на пол, так и не успев его примерить, — Теперь, автомат.

— Автомат мой, — тихо ответил Вова, — хочешь забрать — пристрели и забери.

— Надо будет тебя пристрелить, — тихо вещал откуда-то из темноты Китяж, — я сделаю это, не задумываясь. Ты же умный парень. Подумай сам. Ни кто, из присутствующих здесь не даст тебе и шанса, воспользоваться этой железкой. К твоему несчастью, ты нарвался не на простых военных. Все бойцы моей группы — офицеры военной разведки.

— Да, да, — щёлкнул затвором Никотин, — Боюсь, что когда ты только попытаешься снять автомат с плеча, от тебя останутся одни дырочки.

— Быстро же вы проснулись, — досадно усмехнулся Вова и, выпрямившись, медленно развернулся.

— Хочешь уйти? — улыбнулся Тяжин и махнул огромным стволом в сторону железной двери, — Вперёд. Вот только твоё знание этих катакомб не даёт тебе шанса уйти от мин, которые здесь натыканы. А через вентиляцию тебе не выйти. Останешься с нами — твои шансы выжить увеличиваются в разы. Решай сейчас. Как только ты уйдёшь за эту дверь, я буду иметь моральное право пустить в тебя пулю. Чтобы ты, не дай бог, не шмальнул по моим бойцам, откуда-нибудь, из-за угла. Кто не с нами — тот против нас. Здесь нет нейтральных. Либо свои, либо враги. Решайся, Вова, — Кирилл засунул ствол за пояс и достал сигарету, — Опять же, курево у нас есть.

Аргументы Китяжа были железными и Вова, опустив голову, плюхнулся на стол и потянулся к ремню автомата.

— Ну-ка, спокойнее, — дёрнул стволом Никотин.

— Да не нервничай ты так. Я снять его хочу, — Вова скинул автомат и тот брякнулся на пол. Думал он ровно столько, сколько курил Китяж. Затем встал, — Всё верно. Всё правильно. Не оставили вы мне выбора, друзья-товарищи. Как у вас всё просто. Оставайся или умри. А если останешься, то…

— То, всё равно, умрёшь, — перебил его Китяж, — вот только, неизвестно, когда. Может, через пять минут, а может, через пятьдесят лет. Всё действительно, очень просто. Что решил, Вова?

— А разве есть варианты? — усмехнулся пленный.

— Всегда есть варианты. Что с тобой будет — выбираешь только ты. Ты нажимаешь на курок и посылаешь пулю в своего врага. Ты запихиваешь ложку с едой в рот, ты вытираешь свою задницу обрывком газеты. Ты, и никто другой…

— Да понял я всё, Кирилл, понял.

— Ну, раз понял — буди Тёму, и готовьте завтрак. А мы с капитаном пробежимся по ближайшим комнатушкам.

* * *

Оставив Вову и проснувшегося Архангела готовить завтрак, Китяж с Никотином отправились на обследование подземелья. Первым делом была обследована кухня. Обычная кухня, какая бывает в обычных заводских столовых. Пять электрических плит, два духовых шкафа и огромное количество кастрюль, сковородок, вилок ложек и алюминиевых мисок, а на вешалке висели пяток белых халатов и поварских колпаков. Всё это было тщательно вымыто и разложено, с таким расчётом, чтобы в любой момент всем этим можно было воспользоваться. Пройдя кухню насквозь, Кирилл упёрся в тяжёлую, теплоизолирующую дверь. Дверь была закрыта на засов, на манер рефрижератора. На засове висел навесной замок, такой хлипкий, что Тяжин сломал его ножом.

Такого «Клондайка» он давно не видел. Помещение, около пятисот квадратов, было забито крупами, макаронами, консервами и прочей съестной дребеденью. И, судя по двум пустым мешкам из-под гречки и пяти картонным коробкам с надписью «Тушёнка свиная», продуктов было вдоволь. Укрывшиеся в убежище завода могли продержаться здесь месяца три, не меньше. «Просканировав» помещение, Кирилл убедился, что грызунов здесь нет, что его немало удивило. Прихватив коробку тушёнки, они с Никотином вышли назад, в столовую. Там Тёма показывал Владимиру, как нужно готовить на сухом спирте. За что и получил подзатыльник от Китяжа.

— На кухне, между прочим, есть электричество и огромное количество посуды, а ты горючее переводишь, — объяснил Китяж непонимающему и недовольному Архангелу, — Марш туда! В столовой возьмёте всё необходимое. За проявленное тупоумие, обоим наряд вне очереди. На мойку! И одеться не забудьте!!! — крикнул он вслед «поварам». От его крика проснулся Дон и, потирая глаза, уселся на столе.

— Что шумим?

— Андрюха, ты присмотри за этими двумя, — кивнул Никотин в сторону Тёмы и Вовы, — не ровен час, они нас сожгут здесь, заживо, — проследив, что Дон понял приказ, Никотин посмотрел на Тяжина, — Ну что, командир? Пойдём, посмотрим, что за железными дверцами?

— Именно, дружище, — кивнул Китяж, — Идём по «лабиринту», против часовой. И будь внимательнее, там возможно стоят мины с лазерными

датчиками движения.

— Весело, — ухмыльнулся капитан, — Тогда, я предлагаю пойти в эту дверь, — он указал на дверь, рядом со столовой.

— Точно. Эта дверь ведёт на командный пункт всего убежища. Возможно там и главный электрощит, к которому подходит главный силовой кабель. Именно он нам и нужен.

— Тогда, попрыгали, майор?

— ДОН! ОСТАЁШЬСЯ ЗА СТАРШЕГО! — Китяж крикнул это так, что и Тёма, и Вова его услышали. Крикнул, и направился к первой железной двери.

Вентиль на двери был очень похож на тот, что был в убежище Павловска и был закручен до упора. Кирилл открутил его и толкнул дверь от себя. Это его и спасло. За дверью раздался оглушительный взрыв и дверь захлопнулась назад, сначала больно ударив Китяжа по пальцам, а затем и вовсе толкнув его на стоящего позади Никотина.

* * *

Звон в ушах начал затихать и через полминуты Кирилл услышал первые обрывки фраз его бойцов. Нет, видел он их прекрасно. В двух экземплярах. Но, как только начал появляться звук, зрение полностью адаптировалось под ситуацию. Перед ним, на корточках сидел Дон и светил ему маленьким фонариком, то в один, то в другой глаз:

— … сам меня учил, что не надо лезть туда, куда не знаешь, — Новиков, как заправский врач определял рефлексы зрачка. Рядом, отворив злополучную дверь, приложившись к прицелу, стоял Никотин и смотрел в мерцающий блёклыми лампочками коридор.

— Я даже сделать ничего не успел, — снайпер явно чувствовал свою вину.

— Да не пыли ты, — цыкнул на него Дон, — Всё с ним в порядке. Легкая контузия и ушиб руки.

Тёма и Вова смотрели на него немного ошалевшими глазами.

— Ну, всё, всё, — Кирилл отмахнулся от фонарика и потряс головой, — Хватит. В норме я.

— Ну, в норме, так в норме, попытался успокоить его Новиков, — Ты посиди спокойно. Минут пять.

— А чё не полчаса? — съязвил Китяж, — Или ты думаешь, что мне «лампочку встряхнуло»?

— Не думаю, а знаю, — совершенно спокойно ответил Дон, — Голову ровно держи. На палец смотри, не моргая, — он выставил указательный палец перед лицом Китяжа и начал им водить из стороны в сторону, — Тааак, не плохо. Хотя, глазки немного притормаживают. Закрой глаза и дотронься до кончика носа указательным пальцем, — Кирилл делал всё, как говорил ему Дон, — Молодец. Теперь левой рукой. Левосторонние рефлексы немного замедленны. Нормально. Жить будешь.

— Теперь я свободен? — недовольно спросил Тяжин у доктора.

— Я же сказал, посиди пять минут, — в кои то веки Дону выпала возможность покомандовать, — Ты меня назначил старшим группы, изволь подчиняться.

— Ты сейчас договоришься, — терпению Тяжина приходил конец, — Ты у меня сейчас не старшим… ты у меня сейчас младшим группы станешь!

— Вот теперь я вижу, что с тобой, действительно, всё в порядке, — ухмыльнулся Новиков и достал сигарету, — Можешь курить.

— Ай, спасииибо, — с неимоверным сарказмом ответил Кирилл, — Чтобы я делал без вас, уважаемый доктор. Вы разрешите, я немного здесь покомандую?

Дон лишь с улыбкой кивнул.

— Ну вот и слаавненько, — натянуто улыбаясь тихо сказал Китяж. Но потом, резко изменился в лице и заорал благим матом, — ГДЕ ОБЕД,…ЛЯДИ????

— Слышите,…ляди, — Дон посмотрел на Вову и Архангела, — Это он у вас спрашивает.

Первым от шока очухался Тёма и взяв Вову за шиворот, поволок его на

кухню, от греха по дальше. Успокоился и Никотин. Он продолжал смотреть в прицел. От взрыва, в коридоре погасли все лампочки. Ударная волна резонировала от стен и уничтожила их до следующей двери, которая была метрах в трёхстах.

— Что там, капитан, — поинтересовался Китяж.

— Мииины там стоят.

— Много?

— До х… Короче, чуть ниже пояса. Вижу не меньше десятка.

— Ты, давай… это… садись. Потрещим.

Втроём с Доном, разведчики уселись за столом и, молча, стали перекуривать эту ситуацию. Китяж покурил быстрее всех:

— Что скажешь, капитан? — посмотрел он на Никотина.

— Скажу, что по коридорам идти опасно. Мины не просто лазерные. Они сканируют пространство лучом. На этих минах ещё и инфракрасные датчики стоят. Это мины хитрые. МИСО — мина интеллектуальная, специальная, оборонительная.

— Никогда о такой херне не слышал, — пожал плечами Китяж.

— Конечно не слышал, — ухмыльнулся в ответ капитан, — этими штуками минируются только спец объекты. Построены по той же технологии, что и костюмчик, что на тебе был. «Хищник». В каждой микрокомпьютер. Считывает информацию об объекте. Вес, скорость передвижения, даже температуру тела. Единственный минус у них, это колоссальное энергопотребление. Ими оборудуют объекты, на которых есть постоянное электричество и запитаны они от сети.

— По этому и свет моргает. Видать стоит их здесь немеряно.

— Точно. Но, самое главное. Они программируются. Если у тебя есть специальный датчик, который излучает специальный сигнал, эта мина тебя пропустит. Она не сработает. Типа системы «свой-чужой».

— Весело, — Кирилла явно не обрадовали новшества ОборонПрома, — Через такую штуку пройти тяжело. Надо обесточить всю систему. А ты что

думаешь?

— Есть у меня одна мыслишка, — загадочно прищурившись, Дон пускал колечки дыма.

— Ну, говори, раз есть, — нетерпеливо протараторил Китяж.

— А ты сам не видишь, — продолжал щуриться Андрюха, указывая на очередное колечко изо рта. Колечко чётко летело Кириллу в лицо, но пролетев, буквально пять сантиметров, разлетелось и растаяло в воздухе, будто сдутое сильным порывом ветра. Но ветра в подземелье не было.

— Ну и что? — непонимающе посмотрел на всё это Никотин.

— Ай да Дон, — Кирилл сообразил, к чему тот клонит и глаза у него заблестели, — Ай да ухарь! Как ты до этого допёр?

— Да, когда закурил, сразу и допёр, — хмыкнул Дон.

— До чего допёр? — Никотин продолжал удивлённо хлопать глазами.

— Да, не бери ты в голову, — продолжал издеваться Дон.

— Мы забрались сюда через вентиляцию, — пояснил Кирилл, — Через отточную вентиляцию. Значит должна быть и приточная! Которая загоняет воздух снаружи, гонит его через фильтры и дальше, по всем помещениям. Вот почему нет крыс. Система полностью закрыта! По приточной они не могут залезть сюда. Там фильтры стоят. А отточная закрыта сетками и даёт такой сильный поток, что ни какая крыса не пролезет! ВОВА!!! Иди сюда!!!

Вовка вырос в проёме, как из-под земли:

? — Да, Кирилл?

— Мы же по отточной вент шахте пришли?

— Ну, да.

— А где приточная?

— Я точно не знаю. Все системы управляются через центральный пост. Через штаб. А где она проложена, хрен его знает. Искать надо.

— Да что тут искать, — Тёма подошёл к ним сзади, — Чистой воды физика. Вспомните, когда мы сюда пришли, воздух был чистенький и свежий. А двери были герметично закрыты. Значит, вентиляция работает и здесь. А теперь, возьмём зажигалочку, — Тёма подобно факиру, сделал пассы руками, и в его ладони появилась старая, китайская зажигалка, — и посмотрим, откуда ветер дует.

Он щёлкнул кремнем, присел на корточки и осторожно пошёл вдоль стены. Он шел очень аккуратно и медленно, не прикрывая ладонью огонь. И когда он дошёл до дальнего угла столовой, огонь заколыхался. В это время заработал вентилятор под потолком, и пламя погасло от сквозняка в полу.

— Вот он, ЗКП! Товарищ майор, — Артём довольно и гордо хлопнул ладонью по бетонному полу и этот хлопок, гулко отозвался в трубе приточной вентиляции.

— В кого ты такой умный, Тёма? — Кирилл был рад находке не меньше Тёмы, — Как тебя только в детстве цыгане не украли.

— В прадедушку, Кирилл Александрович, — расплылся в улыбке Артём, — Он у меня академиком был. Сахаров его фамилия, — тут Тёма изменился в лице, — Это благодаря ему мы с вами здесь…

От услышанного у Дона вывалился автомат из рук, а Вова только и выдавил:

— Вот это номер…

* * *

Кирилл долго разглядывал маленькие, не более полу сантиметров, дырочки, а затем тихо скомандовал:

— Несите сюда стол, — парни отреагировали мгновенно и принесли обеденный стол, самый ближний к ним. Кирилл взялся за ножку и подвинул стол к себе. Одна из ножек встала как раз на место, откуда шёл холодный воздух. Тяжин встал, взялся за край стола и, приподняв его, резко саданул по замурованному воздуховоду.

Если бы это был бетон, наверное, стол бы просто развалился. Но он отскочил, будто в его ножке стояла пружина. На самом деле так сильно пружинил пол. Точнее, люк, который был покрыт тонким слоем бетона. От удара, этот «маскарад» отскочил от металла как старая штукатурка от стены. Китяж отшвырнул стол и выхватив нож, закреплённый на ноге, начал отковыривать бетон пластами. А через пять минут, перед глазами изумлённой команды предстал квадратный люк, в котором было насверлено огромное количество дырочек. Подцепив ножом край люка, он с яростью выломал его из пола, и попытался было спрыгнуть в вентиляционную шахту, но Никотин остановил его:

— Давай я, майор. Я с этими штуками знаком. Теоретически.

— Ну, давай, — согласился Китяж, — попробуй.

Никотин сначала всунул в шахту ВАЛ, а затем перегнулся и сам. Приложившись к прицелу, он быстро осмотрелся и вынырнув довольно отрапортовал:

— Чисто! Я пошёл, — он подмигнул Кириллу и спрыгнул в шахту. Тяжин спрыгнул за ним. Следом попытался прыгнуть Тёма, но Тяжин остановил его:

— Твой наряд на кухню ещё ни кто не отменял. Вперёд. Дон! Ты снова — старший группы. Мы придём через полчаса.

Воздуховод был квадратным, со стороной не менее метра, поэтому передвигаться в нём можно было достаточно быстро. Единственный минус был в том, что света здесь не было. Вообще. Хотя… кому минус, а нашим друзьям — жирный плюс. Нет света — нет мин. Прошли метров триста, дальше — поворот. Повернув направо, они увидели слабый свет, в полусотне шагов от них.

— Скорее всего — вент выход, — тихо сказал Никотин.

— Точно. Не тяни, пошли.

Дойдя до решётки, Никотин лёг на спину и уперся в неё ногами, но Кирилл остановил его.

— А если там такие же «сюрпризы»?

— Нет у нас другого варианта, Саныч. Выходить по любому надо. Да и мины поставлены только в коридорах. Не было у них либо времени ходить по комнатам, либо возможностей в них проникнуть. Иначе, от нас одни клочки бы остались ещё в столовой. На худой конец — на складе. Я бы точно склад заминировал, — и не дождавшись ответа Китяжа, Никотин высадил решётку. Однако, как говориться: «Бережёного — бог бережёт». Капитан, как обычно, вытащил сначала ВАЛ, а уже потом вылез сам. За ним вылез и Тяжин.

Это был медицинский кабинет. Отделан он был белым кафелем и от этого, казалось, освещён немного ярче, той же столовой. Кабинет не большой: два стеклянных шкафа, письменный стол, два стула и кушетка.

— Мародёрствать не будем. Всё это может пригодиться кому-нибудь другому.

— Кому?

— Хотя бы и нам. Да и потом, капитан. Ну, скажи ты мне, на кой тебе сдались эти термометры, склянки и пузырьки. Я понимаю, если бы на твоём месте стоял Дон.

— Ладно, — махнул рукой Никотин, — Нет, так нет. СТОП. А мародёрствовать нам с тобой придётся, — он быстрым шагом подошёл к железной двери и снял со стены картину. Даже если бы это была картина пера Леонардо Да Винчи, разведку бы она не порадовала так, как эта. Нарисованная тушью. Это была схема. СХЕМА УБЕЖИЩА.

— А вот теперь мы похохочем, — Никотин радостно потряс рассохшейся деревянной рамой над головой, — Пойдём, перекусим, майор. Ты же знаешь главное правило разведчика.

— Война — войной, а обед — по распорядку, — усмехнулся Китяж и полез назад. В вентиляцию.

* * *

Обед, действительно был готов. Точнее — завтрак. Вовка оказался отличным поваром. Он забацал шикарный омлет из яичного порошка и сухого молока и консервированного, солёного бекона и заварил крепкий кофе, который можно было «побелить» сухими сливками. А Тёма порезал буханку хлеба из своего пайка, которую Вова, тут же обжарил на гренки.

Короче, когда Никотин и Китяж вернулись, их ждал настоящий, полноценный завтрак, который дымился и щекотал ноздри дразнящими запахами.

— Вова, — изумлённо выдавил из себя Никотин, когда вылез из вентиляции, — Как называется эта прелесть? Это же — настоящий английский завтрак!

— Да уж, — поддержал капитана Кирилл, — самый лучший завтрак, который за последнее время мне приходилось не то, что есть, а даже, видеть! А раз завтрак английский, то и звать тебя надо… как-то по английский. Послушайте любезный…

— Берримор, — тут же включился в игру Новиков.

— Точно! Берримор! А где наша овсянка?

— Хватит дуреть, — заулыбался Вова. Ему было очень приятно что, наконец, в коллективе его воспринимали нормально, — Мойте руки и за стол. Остывает же.

— О как! — изумился Тёма, — У нас появился свой сан работник! Мало нам доктора.

— Мойте руки, перед, и зад! — загоготал Никотин, но руки, на кухню, мыть пошёл. Туда же направился и Китяж. Завершив омовение, парни уселись за стол. Но единственный кто сразу приступил к еде, был Вова. Остальные пристально, хитро смотрели на Китяжа.

— А чта вы на миня смотрити? — передразнивая первого президента России удивился Китяж.

— Давай, Саныч. Не тяни, — высказал общее мнение Никотин.

— Не тяни, не тяни, — Кирилл встал из-за стола, подошёл к вещмешкам и извлёк из одного огромную, литровую флягу. Вилка с омлетом в Вовиных руках остановилась на полпути ко рту.

— Это…

— Это — «по пятьдесят», — подтвердил его догадки Дон.

— Послушайте, любезный Берримор, — похоже, всем присутствующим понравился новый позывной Вовы. Тёма не был исключением, — Не могли бы вы сгонять на кухню и предоставить нам кружки.

— Сию минуту, — Вова метнулся на кухню и притащил пять кружек, — А вот и тара.

— По пятьдесят, — сурово сказал Китяж, — Не более. Капитан такую штуку надыбал, что нам ещё поработать надо.

Все утвердительно кивнули, и Тяжин разлил по кружкам спирт. Шмякнув горячительного, парни принялись за завтрак. Тёма, Новиков и Вова шумно и весело травили анекдоты, а Кирилл и Никотин тихонько обсуждали дальнейший план действий.

— Если они запитаны от сети, то нам нужно просто вырубить эту сеть, — рассуждал Китяж, — У этих «игрушек» должен быть какой-то резервный источник питания.

— Есть такой, — согласился снайпер, — На резерве они могут проработать не более часа. Сделано это для того, чтобы в случае аварии, полностью обесточенный объект оставался под охраной. А уж ремонтной бригаде надо не больше часа, чтобы включить какой-нибудь резервный генератор.

— Вот его то мы и отключим.

— Их, Кирилл. Не забывай, здесь две вспомогательных установки, — поправил его Никотин и склонился над планом-схемой, — Смотри. Вот мы… вот первая силовая установка… вот вторая… Что за установки стоят, нам с тобой не известно. Простой это дизель или турбина, хрен его знает. Ты в технике шаришь?

— Тёма, кончай базар. Двигайся сюда, — Кирилл махнул разгорячённому Архангелу рукой, — Ты у нас главный технарь. Нужен совет твой.

Артём тут-же стал серьёзным и придвинулся к беседующим.

— Чё за тема?

— Ты электричество нам в Павловске дал? — улыбнулся Кирилл.

— Ну, дал… — неопределённо кивнул Тёма.

— А теперь, ты его вырубишь, — усмехнулся Никотин, — Любезный Берримор, скажите нам, пожалуйста, где находятся резервуары с топливом для генераторов.

— Приблизительно, здесь и здесь, — не отрываясь от завтрака, тыкнул вилкой в схему Вова, — были бы мы наверху, я бы показал. А так… только приблизительно.

— Можно бы было взорвать, — Никотин с прищуром посмотрел на Тяжина.

— Чтобы нас огненной волной смыло? Не вариант, — Кирилл глянул на Тёму, — Твои предложения?

— Пока не увижу технику — сказать не смогу, — пожал плечами Архангел, — Если турбина, сломать её не проблема.

— Ломать не надо, надо выключить.

— Можно, конечно и выключить. Но это надо много ломать, — улыбнулся Тёма, — Дойдём до установок — поглядим. Я вижу, что одна из установок почти рядом. С её и начнём. Только вы мне можете понадобиться. Оба.

— Добро. Доедаем и идём на первую силовую, — кивнул Кирилл и отправил кусок жаренного бекона в рот.

* * *

По вентиляции они болтались минут двадцать, пока, наконец, нашли эту силовую установку. Нашли они её по шуму и когда Никотин, по традиции, выломал решётку, и экспедиция вылезла из трубы, удивлению их не было предела. Стены комнаты были обложены толстым слоем шумоизоляции, а на огромной станине, сваренной из толстых швеллеров, стояли два огромных двигателя. Из них шли два вала в огромный редуктор, который, в свою очередь, крутил не менее огромный, генератор. К воздухозаборникам двигателей, с потолка, подходили две трубы, а из выхлопа выходили ещё две. Из выхлопных труб выходили более мелкие водопроводные трубы. Скорее всего, жар от выхлопа грел воду в этих трубах и пускал её в водопровод. В трубах на кухне действительно была горячая вода.

Артём поставил автомат к стене и подошёл к «силовой». Первым делом он осмотрел генератор, из которого выходил толстый кабель и пропадал где-то в силовом щите на стене. А на щитке, само собой, имелся рубильник, к которому Тёма и потянул руку. И время начало замедляться.

Кирилл увидел, как размыкаются контакты рубильника, как через сопротивления и резисторы бежит искра и, в конечном итоге прибегает в электрический инициатор. Как в этом инициаторе срабатывает химический заряд, который толкает боёк. Как боёк бьет по капсюлю огромной противопехотной мины, времён царя Гороха. А осколки разлетаются по всей комнате, раскидывая остатки по комнате. И Никотина. И его…

— СТОЯТЬ!!! — что было сил, заорал Китяж, — ТАМ МИНА!!!

А Тёма уже взялся за ручку рубильника. Да так и остался стоять, крепко вцепившись в холодный пластик.

* * *

— Ты что, — удивился Никотин, — Ополоумел?!? — он старался перекричать шум работающих двигателей.

— Нельзя выключать рубильник! — ответил Китяж, — И нельзя перерубить кабель. А ещё нельзя нам «погасить» двигатель.

— Откуда ты знаешь?! — крикнул Тёма, медленно разжимая пальцы.

— От верблюда! Слишком всё просто!

— Тогда давай откроем щиток, — предложил Никотин, — и отключим мину!

— Нет! Вырубишь рубильник — взрыв! Отрубишь провод — взрыв! Откроешь щиток — взрыв! Я думаю, что могут сработать и остальные заряды, включая и мины в коридоре! А это чревато тем, что мы, навсегда можем остаться в этих катакомбах. Надо вырубать обе силовые установки одновременно! Тогда есть шанс. Я всё сказал. Возвращаемся!

И, недовольный таким решением Тёма полез в трубу.

Как только они добрались до столовой, Кирилл посмотрел на часы и собрал большой совет. За столом сидели все, включая Вову. Вкратце рассказав, как обстоят дела, Тяжин обвёл взглядом команду.

— Что скажете, братцы-разведчики? — и хотя Вова имел отношение к разведке меньше всего, все, почему-то, уставились на него.

— Не знаю, — пожал плечами Вова, — при мне здесь мин не было. Те, которые стоят на входе, на которых подорвались парни, когда хотели зайти в убежище, были другие. Не такие крутые.

— Я думаю, мины поставили те, кто окопался на складе, — подумав, продолжил Никотин, — а это значит, что проход действительно есть.

— Давайте думать быстрее, — Тяжин глянул на часы, — Время уже 12.15, а мы ещё в Колпино. Сегодня в полночь мы должны быть на подходе к «Южному». ПОЛЮБОМУ! Так что, жду предложений по существу.

— Ты, не психуй только, Саныч, — Тёма встал и подошёл к вещмешку и начал в нём рыться, — Но я пойду один. Пойду и сниму эту адскую машинку, — Кирилл, было, дёрнулся встать, но Никотин взял его за плечо, а Тёма продолжил, — Ни кто не сможет её снять. А я смогу. И вырублю здесь свет, к чёртовой бабушке. Через час! — он вытащил из мешка маленькую сумочку с инструментом и сунул её за пазуху, — И мы, как по проспекту, добежим до «Южного» и порвём там всех, к Ядерной маме.

Всё происходило с такой скоростью, что Китяж даже не успел что-то сказать. Тёма скрылся в коммуникациях, и в столовой повисла тяжёлая пауза. Все ждали Архангела. Или известия о том, что у него ничего не получилось.

* * *

А Тёма, тем временем, полз по трубе с такой скоростью, что нагнать его было не просто даже опытному в таких вопросах спецу. Он понимал, что сейчас, парни в столовой ждут его, исключительно с добрыми вестями. Иначе они вынуждены будут идти по верху, а там, неизвестно что… Неизвестность… Она всегда страшнее всего. Страшнее смерти. Вот только сейчас, Тёме было известно всё. Он знал, что справиться с этой электроникой сможет только он. Да, он не доктор, как Андрюха и не вояка, как Китяж или Никотин. Но он — очень хороший техник. И в электронике он шарит получше, чем они все вместе взятые. Да и, в конце концов, он — Архангел! Не зря Китяж дал ему этот позывной! И сейчас, он его оправдает.

Тёма вылез из трубы, достал сумочку с инструментом, развязал её, развернул, как портянку и положил на пульт управления двигателями. Инструмент был шикарный: скальпель, маленькое зеркальце, какое есть у каждого стоматолога, миниатюрные пассатижи и такие же миниатюрные кусачки, «утконосы», отвёртки всех мастей, пинцеты и зажимы, были даже маленькие «крокодильчики» на длинных, тонких проводах и маленький, длинный диодный фонарик. Не инструмент, а мечта электронщика.

Тёма закрыл глаза, сжал кулаки до хруста в костяшках и резко выдохнул. Дальше он начал работать с такой скоростью, будто нарезал хлеб. Первым делом, он вытащил маленькую, шлицевую отвёртку и поддел ей край крышки силового щитка, а левой рукой прижал его, чтобы он не распахнулся. И правильно сделал. Яркий луч фонарика, который он держал во рту, выхватил тонкую, медную проволоку и цилиндрическую мину с рифлёной рубашкой, напоминавшей старинную гранату «Ф-1». Артём сообразил моментально: Если резко раскрыть этот щиток — раздастся такой «БА-БАХ!», от которого дрогнет вся округа. Был конечно вариант посидеть и подумать, но Тёма предпочёл положиться на интуицию. Ведь, именно интуиция спасла его в подземном гараже и вывела его на Китяжа. Значит, не подведёт и сейчас.

Он взял кусачки и одним движением перекусил проволоку. И ЗАЖМУРИЛСЯ…

Но, ничего не произошло. Тогда Артём убрал левую руку от щитка и не открывая глаз резко присел и заткнул уши. Но, опять, ничего не произошло.

Тогда он встал и достал сигарету. Полдела было сделано. Медленно, смакуя

каждую капельку дыма, он курил и смотрел на эту жуткую штуку, которая

предстала у него перед глазами. Первое, что он увидел, была электронная плата, с кучей разноцветных проводов. За платой стояла мина, в которую был вкручен электрический инициатор. Всё это было так запутано, что Тёма поначалу затряс головой, не понимая, за что взяться. Но по мере сокращения сигареты, в голове проявлялась ясность и холод.

После тщательного осмотра схемы, Архангел увидел, что из всего этого непонятного клубка проводов, в стенку, в косу старых проводов, уходят всего две свежие цветные нитки, одна из которых запитана простым «крокодильчиком». Таким же, как был в сумочке у Тёмы. Это была «масса». Значит, цепь запитана по элементарной схеме — на разрыв. Разомкнул цепь рубильником — взрыв. Открыл ящик — взорвал мину, взрывом разрушил рубильник, и тем самым, разомкнул цепь — ВЗРЫВ! Отключил двигатель, пропало напряжение, реле переключилось на другой двигатель и разомкнуло цепь — ВЗРЫВ!!!

Совсем другое дело, если бы проводов в косу уходило три или более. Такую схему разобрать сложнее. Она ставится специально, с расчётом, что её попытаются отключить и имеет три, а то и больше взаимозаменяемых, дублирующих схем. Работают такие «игрушки» на «сопротивление». Разорвал цепь в одном месте — повысил сопротивление в другом и, как итог — Большой Бум!

Тот, кто ставил эту схему, явно не думал о том, что Тёма будет её снимать.

«Вот ты какой, Северный олень!» — Архангел был доволен своей сообразительностью. Теперь надо было осмотреть то устройство, которое он обезвредил. Оно было запитано на электронную плату, вот только работало оно по обратной схеме — «на контакт». Смыкаться должны были контакты обыкновенного, разобранного автомобильного реле. Между ними была вставлена эбонитовая пластина, к которой был привязан тонкий медный провод. Другой конец этого проводка был прикручен к заклёпке на крышке силового щитка. Жертва адской машинки, открывая щиток, выдёргивала эбонитовую пластинку, и реле замыкало цепь, инициируя детонатор в старинной мине.

Тёма решил, сперва разобраться с этой железякой, которая, не ровен час, могла рвануть от старости. Перекусив кусачками проводки, он спокойно отодвинул электронную плату и взял мину в руки. Выкрутил из неё детонатор и поставил её, теперь уже, беззубую, на пол.

Теперь, надо разобраться со второй, более серьёзной схемой. Если в щитке второй силовой установки стоит такая же схема, то разомкнув цепь здесь, сработает вторая. Значит, надо снять плату, не размыкая цепи. «Вот и пригодились крокодильчики», — Артём улыбнулся и выдернул провода из своей «тех. аптечки». А через полминуты он уже жадно курил вторую сигарету. А за ней и третью. А на плате, которая лежала рядом с обезвреженной миной, откуда ни возьмись, появилось большое белое перо.

* * *

Парни ждали долго. Но вечность длится дольше, чем сорок минут, поэтому, из-под пола показалась довольная физиономия Артёма, они подскочили к люку и буквально выдернули его из вентиляции.

— Да тише вы — черти, — хохотал Архангел, — Раздавите же! Да, аккуратнее, япона мама!!! Схему мне дайте…

Но парни его не слушали. Они были готовы качать Тёму только за то, что он пришёл живым. И пускай свет работал также как и раньше, а значит, и мины не были обезврежены, всё равно, Тёма вернулся живой. А раз вернулся, значит, так нужно.

А Артём дождался, когда его, наконец, отпустят, подошёл к столу, достал из вещмешка плату, обезвреженную мину, огромное белое перо и уселся за изучение плана. Китяж не верил своим глазам, а Никотин присвистнул и сказал:

— Ну, могЁЁЁм!!!

— Не могЁЁЁм, а мОгем, — не отрываясь от схемы ответил Тёма, — Слышишь, капитан. Давай с тобой прогуляемся до дальней силовой?

— Лучше я, — перебил его Кирилл.

— Нет, Саныч. Ты — командир группы. У тебя свои задачи. Лучше жди нас здесь, — Никотин собирался очень быстро, — А мы быстро. Туда и обратно.

— А это откуда? — Тяжин повертел в пальцах перо.

— Сам не понимаю, — пожал плечами Тёма, — Когда всё снял, встал перекурить, а когда собирался уходить — тут-то оно и лежит… прямо на мине.

— А знаешь чьё? — Кирилл загадочно улыбнулся.

— … — Артём пожал плечами, — такое белое. Может чайка?

— Сам ты — чайка, — засмеялся Китяж и протянул его Тёме, — Береги его. Пока оно с тобой — всё у тебя будет в порядке. Ни чего не случиться. Ну, сам посуди, что это за архангел без крыльев. Вот тебе и первое перо.

Артём недоверчиво посмотрел на Китяжа, но перо взял и спрятал во внутренний карман куртки.

— Пошли, капитан, — он накинул вещмешок, взял ВАЛ и прыгнул, в уже привычную вентиляцию. Никотин спрыгнул за ним и повернувшись к Китяжу тихонько, чтобы не услышал Тёма, спросил.

— Это ЕГО перо?

— У НЕГО нет перьев, — улыбнулся Китяж, — Это перо Михаила…

Никотин удивлённо кивнул головой и исчез в вентиляции.

— Чьё это перо? — не понял Дон.

— Михаила.

— Уж не того ли, что у Тёмы на спине нарисован? — слова и интонация Новикова были полны сарказма и недоверия.

— Именно его, — улыбался Кирилл.

— Послушай, Кир. Ты же взрослый человек. Ты — офицер. Разведчик… неужели ты веришь во всю эту…

— Верю? — переспросил Кирилл, — Я видел это. И с Михаилом знаком

лично. Молод ты ещё, Андрюша… — но, затем Кирилл смягчился и

посмотрел на удивлённого Вову, — Вот что, Берримор. Давай-ка с тобой займёмся твоим оружием. А то, ты, наверное, не чистил его ни разу?

— Нет. Не чистил, — согласился Вова, — Не умею.

— Вот и научишься. Дон. Тебе тоже полезно будет. Давайте-ка, за соседний стол. Проведу вам мастер-класс, — Кирилл взял свой автомат и пошёл в середину зала. Туда, где лампочки светили получше.

* * *

А Тёма и Никотин наматывали круги по вентиляционным шахтам полчаса, пока, наконец, не упёрлись в решётку, которую выломать было невозможно. А ещё, она преграждала им путь вперёд. Пришлось вернуться назад, метров на десять, и выломать решётку в комнату. Комната оказалась большим комплексом фильтрации воздуха, и первый в неё вошёл Никотин. Сначала он, как обычно, немного высунулся из люка и осмотрел весь комплекс в ночной прицел. Только через него можно было разглядеть лазерные лучи умных мин. Но мин ему обнаружить не удалось, и капитан вылез полностью, а затем помог вылезти Тёме.

Медленно пройдя мимо огромных, похожих на бочки, фильтров, окрашенных в оливковый цвет, они подошли к центру комплекса. Туда, где стояли четыре больших электродвигателя, разгонявших фильтрованный воздух по всей системе. Именно там Никотин поднял вверх правую руку и скомандовал:

— Стоять. Растяжка.

Тёма выполнил команду и стал наблюдать за Никотином. Капитана такое поведение не устраивало, и он махнул ему рукой.

— Подойди. Только осторожно, — Никотин присел на корточки перед миной, — Ишь ты! Посмотри дружище, какая интересная штука! — он указал на устройство, которое напоминало старую совдеповскую банку из-по селёдки, — это — МОН-100. Такие уже лет сорок не выпускаются, — он начал крутить головой, пытаясь что-то найти на полу, — Подсвети, Тёма. Вот она! — подняв с пола подобие невидимки для волос, капитан вставил её на место, а затем, выкрутил детонатор, — Вот теперь она безопасна. Тёма, — он посмотрел на напарника, — а ты не замечаешь ничего странного?

— Нет, — пожал плечами Архангел, — Ну, заминировали… и что?

— Да то…, то, что возраст поставленных мин имеет такой разброс, — Никотин посмотрел на закурившего Архангела, — Ну, не могут стоять, и самые современные мины, и ржавое железо, пятидесятилетней давности. Если бы минировали сейчас, то, на крайний случай поставили бы «пятидесятку». Но ни как не это железо. А то, что ты принёс из электро-щитка, вообще штука времён Великой войны. Очень это странно…

— Странно или нет, вопрос второй, — Тёма докурил, затушил «бычок» и положил его в карман, — Сейчас нам надо обезвредить второй щиток, — он подошёл к схеме, висевшей на стене и начал её рассматривать, — Так. Мы здесь. Вот столовая. Ни хрена, мы забрались. Слышишь, Никотин! Мы на восток ускакали. Надо севернее брать. Вот эту решётку ломай, — он указал рукой на воздуховод.

Никотин, в две секунды разделался с преградой, и друзья полезли дальше. Поблуждав по лабиринтам коммуникаций и сломав не один десяток решёток, они, наконец, вылезли там, где им и положено было вылезти. Вот только ждало их разочарование лютое. Щитка электрического в «силовой» не было. Кабель от генератора уходил прямо в стену. Осмотрев «силовую» Никотин уже было думал лезть назад, но Тёма, как обычно стал рассматривать план-схему.

— Пошли уже, — досадно сказал Никотин.

— Погоди капитан, погоди… Есть тут интересная деталь. Иди сюда, покажу.

Никотину было уже всё ровно, и он, махнув рукой, подошёл к Тёме.

— Ну, что там у тебя?

— Смотри. Мы, буквально в двух шагах от командного поста. Точнее, в двух комнатах от него. Дверь здесь открывается во внутрь. У меня есть зеркальце.

Давай глянем, может, здесь мин нет?

— Давай, попробуем.

— Давай?

— А давай!!! — Никотин завёлся с пол-оборота и подошёл к двери.

— Тихо, тихо, — остановил его Тёма, — Ты дверь не дёргай. Давай, вытяжкой пролезем, — Он прицелился в замок, который закрывал решётку от постороннего проникновения и выстрелил. По идее, решётка должна была с грохотом раскрыться, но шум работающих двигателей заглушил этот железный лязг, не говоря уже о тихом хлопке ВАЛа.

Откупорив вытяжку, Артём залез на станину, на которой стояли двигатели, подтянулся и оказался, почти в такой же трубе, по которой команда попала в бомбоубежище. Единственное отличие было в том, что в этой трубе было жарко. Рядом проходила выхлопная труба двигателей. Протянув руку, он помог забраться Никотину. Дальше, парни пошли довольно быстро. Никотин, как обычно, шёл первым, по этому, раньше Тёмы и услышал этот тихий разговор.

* * *

Китяж наблюдал за тем, как Вова уже в пятый раз собирал и разбирал свой Калаш. У него не плохо это получалось. Кирилл рассказывал ему различные нюансы обращения с оружием, а пленный, на перекурах, показывал где на плане убежища находятся те или иные помещения.

Так продолжалось полтора часа, пока Дон не начал волноваться:

— Что-то, парни задерживаются, — на очередном перекуре сказал он Тяжину, — Не случилось бы чего.

— С ними всё в порядке, — невозмутимо ответил ему Китяж, — Если бы что-то случилось, мы бы уже об этом знали. И вообще, что за дурацкая привычка, нагнетать обстан…

Договорить он не успел. Из вентиляционной трубы раздался тихий, далёкий

хлопок. Но для сидевших в столовой бойцов, он был подобен грому среди ясного неба. Китяж и Дон вскочили со своих мест и одновременно оказались у люка в полу. Кирилл прыгнул в люк чуть раньше, Новикова и осмотрел длинную вент-шахту в инфракрасный прицел. А прицел сделал «Щёлк» и погас. Зато ярко засветили лампочки под потолком.

— Аккумулятор сдох, — Кирилл с досадой сплюнул на нержавейку вент-шахты, — Поставь на зарядку. Зарядки в вещмешке, — он поменялся с Доном автоматами и снова глянул в вентиляцию. Движения в трубе не было, и Кирилл вылез, — Ждём пятнадцать минут, потом выдвигаемся на поиски. Дон, садись с рацией к двери и постоянно вызывай Никотина. Он ушёл с рацией, — он нервно заходил по столовой, — И не психуй ты!

— А кто психует, — Дон пожал плечами, взял рацию и, сев у двери, которую уже однажды пытался открыть Китяж, начал вызывать Никотина, — Дон Никотину, Дон Никотину. Никотин ответь… Дон Никотину, Дон Никотину. Никотин ответь…

А Кирилл курил одну за одной.

— Надо было мне идти, — корил себя майор, — Нарвались… Настоящие мужчины…

— Дон Никотину, Дон Никотину. Никотин ответь…

— Ш-ш……сь…котин… Свя……лохая…терь нет…оро будем… С Китяж… узырь! Кон……зи! Ш-ш-ш-ш

Услышав это Кирилл плюхнулся на стул. «Без потерь. Парни живы.»

* * *

Сержант Кумар Бабаев был дембелем. В полном смысле этого слова. Ему оставалось служить всего ничего — 15 сентября должен был прийти приказ, и он, белым лебедем полетел бы в свой солнечный Дагестан, пасти барашков со старшим братом Гурамом. Вот только какой-то идиот, нажавший кнопку, спутал ему все масти. Нет бы, подождал месяц, другой, пока Кумар

доберётся до дома, а там уж и воевал бы.

Вообще, служба у Бабаева была не пыльная и, по большому счёту, даже элитная. Шутка ли, охранять огромный стратегический объект, под непонятным названием «Южный». Ну, какой же он «Южный». Вот, был бы он где-нибудь под Кизляром или Дербентом, тогда его можно было бы так называть. А под Питером, какой юг. Комары кругом, да мошки. Холодно зимой и чуть теплее летом.

Радовало только то, что жрачки на объекте хватит на всю оставшуюся жизнь, и даже — больше. Всё-таки, охранял он не просто объект, СООВ — Стратегический Объект Особой Важности, а именно, один из городских стратегических складов. Здесь было всё необходимое: продукты, медикаменты, оборудование, одежда, а ещё вооружение. Причём, если продукты менялись раз в год, то оружие просто периодически добавлялось новыми видами. Здесь можно было найти и старенький АК-47 или CКС, а можно и какой-нибудь крутой пистолет типа «Гюрзы» или «Пернача». Было также много инженерного вооружения. Зачем всё это было нужно, Бабаев не знал, да и не хотел знать.

Сегодня, на утреннем разводе, ускоглазый, сошедший с ума командир, отправил его на самый дальний и, как ему казалось, самый бесполезный пост. Пост этот был, чуть ли не в Колпино, под Ижорским заводом. Бабаев бывал раньше в Колпино. Пару раз. И оба этих раза заканчивались для него плохо. Его били. Первый раз, он пытался «заклеить» какую-то малолетку и был бит десятком каких-то гопников. Второй раз, он приехал в Колпино на почту. Ему пришла посылка из дома. За посылкой он уехал, и даже забрал её на почте. Вот только, что было дальше, он помнил смутно. Помнил, что кто-то спросил у него закурить. Помнил, что ответил, что джигиты не курят, а курят только слабаки. А потом вдруг его тело стало таким мягким, будто из него вынули кости. Так что Бабаев даже не особо ударился о головой поребрик, когда падал от удара кастета. То что это был кастет, установили следователи военной прокуратуры. Они приходили к нему в палату, пытаясь выяснить, точно ли Бабаев сам нанёс себе удар тем самым кастетом, который был в его руке, когда Бабаева нашли в канаве, у кладбища за Колпинским вокзалом.

С тех пор Бабаев не ездил в Колпино. Не нравился ему этот город. По этому, сегодня, когда «Косой» послал его сюда, у него вдруг засосало под ложечкой от ощущения какой-то опасности.

«Бред, — думал Бабаев, — Шайтан тебя путает, Кумар. Что с тобой может случиться. Здесь постоянно дежурят уже пять дней, всё, что можно — заминировали и ни с кем ничего не случилось. Тем более тебе в нагрузку дали этого свиножора — Сынко. Хохол, он и есть хохол. И хрен с ним, что он отслужил всего два месяца. Ты дембель, Кумар. А он — душара. Хотя и здоровый. Огромный просто.»

— Слышь дюшара, — обратился он к розовощёкому, огромному, как Илья Муромец, парнишке, — А нук, сиделай дэдушке абэд.

— Слышишь, дедушка, — парня, похоже, уже достали постоянные подколки со стороны дембеля, и он наставил на него автомат и клацнул затвором, — а не пойти ли тебе на ухо, — Бабаев, на секунду опешил от такой наглости. Он отшатнулся от молоденького солдата, а тот продолжал, — Я вот тебя сейчас здесь завалю, систему отключу, — он нажал кнопку на обшитом железом, военном ноутбуке и компьютер женским голосом ответил:

— Система отключена

— И вынесу твоё тельце куда-нибудь подальше, а в «Южном» скажу, что ты систему вырубил, и слинял, по-тихому, пока я спал. Ни одна собака тебя искать не будет. Тут тебе не казарма. Тут патроны боевые. Так что, сделай-ка себе обед сам.

— Ээээ. Брат, — тут же включил заднюю Бабаев и поднял руки, — Я пашютил, да.

— Не брат ты мне. И зовут меня Ростислав, если ты не знал.

— Вай, Славик. Зачэм ти так… — но договорить он не успел. Дверь, которую они должны были охранять, тихонько скрипнула, а в следующую секунду, перед его глазами вспыхнула молния. Причём, в буквальном смысле слова. Грохот и вспышка были такой силы, что он потерял ориентацию в пространстве, а когда зрение начало к нему возвращаться, увидел перед своим носом, огромный, толстый ствол ВАЛа.

— Оружие на пол! К стене! Руки на голову! — сквозь звон в ушах жёстко раздавались команды обладателя ВАЛа, и Бабаев понял, что служба закончилась.

* * *

— Назад, — шёпотом скомандовал Никотин, в два прыжка оказался у предыдущей решётки и, выстрелив в маленький замок, спрыгнул в какую-то подсобку.

— Он похоже систему отключил, — шепнул ему сверху Тёма.

— Отлично. Берём, — времени на раздумье не было, поэтому Никотину оставалось только надеяться, что Тёма прав, — Через десять секунд кидаю «Зевса». Как только громыхнёт, вскрывай замок. Если меня завалят, вали их. Поехали, — он открыл дверь и вышел в длинный коридор.

Тёма был прав. Мины были отключены, и Никотин начал считать про себя: «ДЕВЯТЬ, ВОСЕМЬ, СЕМЬ, — он подошёл к двери и удивился тому, что она была простой, деревянной, — ШЕСТЬ, ПЯТЬ, — посмотрел на просвет дверной косяк, — замок был простой. Обычная ручка, которую надо было потянуть вниз, чтобы открыть, — ЧЕТЫРЕ, — Никотин сдёрнул с разгрузки свето-шумовую гранату „Зевс-4М“, — ТРИ, ДВА. Тёма глаза, — и, потянув ручку, чуть приоткрыл дверь, — ОДИН!!!»

«Зевс — громовержец» — штука злая. Да ещё и в бетонном мешке. Капитан успел закрыть дверь и прижаться к ней спиной, но даже за закрытой дверью, он ощутил на своей спине всю мощь и силу античного бога, заключённого инженерами в этот небольшой, алюминиевый цилиндр.

«Пошёл, Андрей!» — скомандовал снайпер сам себе и, распахнув деревянную дверь, как ураган влетел на центральный пост управлением убежища. То, что он увидел, вызвало у него шок и ликование одновременно. На посту было двое бойцов. Один из них — молодой здоровый парень сидел на заднице, прямо на полу и тряс головой. При этом глаза его крутились в разные стороны, один по часовой стрелке, а другой — против.

Второй, явно кавказец, согнулся пополам и, зажав уши ладонями, пытался, буквально, пройти сквозь стену. Он стукался об неё головой, затем отходил на шаг назад и снова шагал вперёд, натыкаясь на бетонную преграду вновь и вновь.

И тут появился Тёма. Точнее, он дал очередь по замку, который не давал ему возможности попасть на пункт через вентиляцию. А вместе с замком, он прошил и ноутбук, который стоял на столе, точно под люком. Как только погас монитор компьютера, освещение перестало мигать и стало постоянно-ярким. Никотин, было, думал расстрелять Тёму, за то, что он сделал, как только тот спустится, но увидев его физиономию, не смог сдержать улыбки.

Глаза у Архангела крутились так же, как и у парня, который сидел на полу и тряс головой. Звуковая волна ударила и по вентиляционной трубе, в которой сидел его товарищ, поэтому ругать его было бессмысленно. Он просто плохо соображал, что делает.

А вот кавказец начал потихоньку приходить в себя. Он уже не бился головой об стену, а выпрямился и пытался разглядеть хоть что-нибудь вокруг. Однако вспышка от «Зевса» была настолько яркой, что его зрачок сжался в точку. В царящем повсюду полумраке, граната дала двойной эффект.

— Оружие на пол! К стене! Руки на голову! — командовал Никотин и кавказец, похоже понял его. Хоть и немного заторможено, но он скинул автомат с плеча и встал к стене, — А тебе что? — капитан взял за шиворот парня, который тоже пришёл в себя и, поставив его на ноги, толкнул к стене, — Особое приглашение надо?! СТОЯТЬ И НЕ РЫПАТЬСЯ!!! ПРЕСТРЕЛЮ НАХРЕН!!!

— Ш-ш…котину, Дон…ину. Никотин ответь…

— Тёма, давай слезай и посмотри, что ты наделал, — капитан махнул рукой

обалдевшему Архангелу и сдёрнул с петлицы рацию.

— Ш-ш. Дон…коти…,…он Ни…ину…тин от…

Никотин подошёл к кавказцу, резко развернул его лицом к себе и, приставив автомат к его лбу заорал:

— Проход на «Южный» здесь!?!? ЗДЕСЬ, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ???!!!! ГОВОРИ, СУКА!!! ЗДЕСЬ ПРОХОД???

— З-з-здесь, — еле выдавил тот из себя и затряс головой.

— Ну вот и молодец, — Никотин моментально изменился в лице и протянул сержанту сигарету, Курить будешь? — парень замотал головой, — Нет? И правильно. Никотин убивает, — он зажал тангенту рации, — Здесь Никотин. Связь плохая. Потерь нет. Скоро будем у вас. С Китяжа пузырь! Конец связи!

— Ё-моё, что ж я сделал то, — Тёма, наконец, спустился из вентиляции и рассматривал прострелянный монитор железного ноутбука. Взяв его в руки, он начал рассматривать невиданную доселе технику. Осмотрев его, он приложил к компьютеру ухо и изменился в лице, — Андрей. По моему, он живой.

— Да чито иму будит, — затараторил сержант, — он же — биранировоный.

— Заткнись, тварь, — прошипел молодой парень.

— Фамилия, боец! — сурово произнёс Никотин.

— Бабаев, — услужливо улыбнулся сержант.

— Да не твоя.

— А. Его? Его — Сынок, — хихикнул кавказец.

— Это ты, Бабаев, сынок, — злобно ответил парень у стены, — Сынок ты ещё, хоть и сержант. А, я — Сынко. Ростислав Сынко. Рядовой Российской армии. Больше ничего не скажу. Можете убивать.

— Ну, зачем же так радикально, — усмехнулся Никотин, — Архангел. В коридор. Принимай этих гавриков. Я замыкающий. На выход Бойцы. Руки держать на затылке. Хотите жить — слушайтесь!

— Силюшаюсь, — мерзко закивал головой Бабаев и выскочил в коридор вслед за Тёмой.

— Не боись, Ростислав, — подмигнул парню Никотин, — поверь мне, ты ещё рад будешь, что так всё закончилось. А сейчас, давай, на выход.

— Поживём — увидим, — многозначительно ответил рядовой и пошёл в коридор.

* * *

Дон сидел напротив стального дверного проёма и неспешно затягивался сигаретой. Он ждал Тёму и Никотина. Ждал их появления из вент-шахты. Поэтому, очень удивился, когда шум раздался совершенно из другого места. Стучали в дверь. Два раза, один и, снова два. В своё время так стучал Китяж, когда привёл его и Татьяну в свой подвал.

— Дон, — Китяж отреагировал быстрее Новикова и перевернув стол на бок, сел за него, — Открываешь дверь и сразу уходишь с линии огня.

— Понял, — кивнул Андрюха и начал раскручивать вентиль герметичной двери. Откупорив дверь он слегка её толкнул и отойдя за стену громко крикнул, будто сидел у себя дома, — ВХОДИТЕ, ОТКРЫТО!!!

Он ждал, что Тяжин даст очередь по проёму, и был готов поддержать его, но увидав сияющую физиономию вошедшего Тёмы, опустил ВАЛ.

— Ну, что, граждане-мазурики! Заскучали, поди, без приключений? Ух ты! Да у вас тут полная фортификация, — усмехнулся Тёма глядя на вылезающего из-за поваленного стола Кирилла, — Саныч! С тебя пузырь!

За Тёмой, в столовую зашёл маленький, небритый сержант, явно кавказской наружности, а за ним, здоровенный, розовощёкий рядовой. Замыкал колонну Никотин, который держал пленных на прицеле.

— Сесть к стене, — скомандовал капитан, — Руки не убирать! Смотреть в пол. В ПОЛ, Я СКАЗАЛ! Привет, Китяж.

— Вот это номер! — Кирилл был явно удивлён, — Что это за кортеж Папы Крымского? Где вы этих оборванцев подобрали? И с чего это, с меня пузырь?

— Есть проход на «Южный», — Никотин, явно довольный собой, плюхнулся

на стул, и, как Техасский шериф, положил ноги на стол, — Мины обесточены… Есть проход, Саныч… Ты понимаешь?

— Ну, допустим, — Кирилл недоверчиво посмотрел на пленников, — а что с этими?

— А этих сейчас допросим, — Никотин достал свой огромный, стреляющий нож и снял стружку с алюминиевой окантовки стола, — С пристрастием допросим. С чувством… с толком… с расстановкой…

— Зачем, с расстановкой, да? — Бабаев явно испугался и поднял голову, — Фисё расскажу. Фисё, чито зинаю…

Второй пленный только плюнул в пол и закрыл глаза.

— Я их сам допрошу. Хочешь, Китяж? — улыбнулся Никотин.

— А после твоего допроса их от сюда по частям выносить? — Кирилл понял, что капитан хочет посильнее напугать пленных, и принял эти правила игры, — Зачем? Я их сам допрошу… и сам расстреляю… — он встал, подошёл к здоровому парню и, тихонько пнул его носком ботинка, — Вставай, боец. Ты первый…

— Пошёл ты, — процедил парень.

— Эй, боец, — вступился Никотин, — Помни, что я тебе сказал.

— Рядовой, если ты и решил нарушить субординацию, то делай это с должным уважением, — Тяжин взял парня за горло и, приподняв, толкнул его в сторону двери, — А теперь, пошёл на выход. Вперёд!

Парень был напуган, но держался стойко. Высоко подняв голову, он вышел в коридор, Китяж проследовал за ним, закрыв за собой дверь. Пройдя сто метров, Тяжину попалась первая дверь.

— Стоять, — скомандовал он бойцу, — Лицом к стене. Руки в гору, — Дверь была тяжёлая, такая же, как в столовой. Кирилл раскрутил вентиль и осмотрел комнату. По размеру, помещение было такое же, как столовая, только здесь, вместо столов, стояли двуярусные кровати. Это была жилая комната, человек на двести.

— Заходи, — мотнул головой Китяж, — Только, иди медленно, — парень

положил руки на голову и зашёл, — Садись, — указал на кровать Кирилл. Парень сел, а Тяжин взял стул и сел напротив, — Руки то, опусти. Отлично. Как тебя зовут?

— Рядовой Сынко, — сухо ответил парень, и тут же попытался спровоцировать Китяжа, — А вас — Дед Мороз?

— Майор военной разведки Тяжин, Кирилл Александрович, — Китяж не отреагировал на выпад солдатика, но своим словам решил добавит весу, — чрезвычайный представитель президента и министра обороны Российской Федерации.

— Да ну? — Сынко понимал, что терять ему, собственно, нечего, поэтому решил напоследок покуражиться, — А Дед Мороз круче!

— Ну что понты колотить, — ухмыльнулся Китяж, — Давай я тебе кое что покажу, — с этими словами он расстегнул китель и вывернув одну полу показал пришитый к карману шёлковый платок. Правда, вместо узора на нём была фотография Кирилла, гербовая печать и три подписи, — Ты читать умеешь? Да не бойся ты!

Парень наклонился поближе к пришитому лоскуту шёлка и начал бормотать:

— Предъявитель сего, майор Тяжин, Кирилл Александрович, является специальным представителем президента Российской Федерации, Министра Обороны Российской федерации, и Главного Федерального судьи Российской Федерации. Пропускать всюду и оказывать содействие в вопросах государственной важности. Запрещается любой досмотр Тяжина Кирилла Александровича и лиц его сопровождающих, — парень сглотнул слюну и посмотрел Китяжу в глаза, но потом собрался и уверенно сказал, пощупав лоскут пальцами, — Почём материальчик? Послушай «майор», мне подобный носовой платочек моя подружка подорила…

— Ты же с «Южного»? — перебил его Китяж.

— Не понимаю, о чём вы, — парень продолжал держаться ровно и спокойно.

— Как там наш китайский друг поживает? — А вот тут Сынко дрогнул первый раз и зло посмотрел в сторону, а Кирилл понял, что нащупал нужное направление и продолжил, — А ты в курсе, что южная часть Питерского метрополитена голодает? Что связь с большой землёй отрезана именно в «Южном»? Что удар по России, как и всю эту войну, устроили именно китайцы? Что…

— Нет, — рядовой опустил глаза, и «поплыл».

— Вот именно, НЕТ! — Тяжин «подсёк» эту рыбку, — А теперь знаешь. Моим приказом ты поступаешь под моё же командование. Парень ты стойкий. Держишься ровно, не боишься. А если и боишься, то виду не показываешь. Тайну хранить умеешь. Короче. Убивать я тебя не буду. Слово офицера. А ты мне сейчас всё расскажешь. Начнём? — парень кивнул головой, — Правильный выбор. Итак, первое. Ты пришёл с «Южного»?

— Так, точно.

— Сколько там бойцов?

— Полторы сотни.

— Как далеко идти?

— Чуть больше часа. Товарищ майор, — вдруг встрепенулся Сынко, — А сколько времени?

— Пятнадцать — сорок пять, а что? — не понял Китяж.

— Бежим скорее на пост! У нас связь должна быть в четыре! Если мы на связь не выйдем, они пошлют сюда группу!

— Пошли, — Кирилл встал, — по дороге поговорим. Молодец, рядовой. Если так соображать будешь, то и до сержанта доживёшь, а там и до генерала рукой подать.

* * *

Полевой телефон зазвонил, когда они подходили к деревянной двери и Сынко перешёл на бег. На втором звонке он снял трубку:

— Рядовой Сынко!.. Здравия желаю, товарищ старший лейтенант… Так точно, никаких происшествий… Сержант Бабаев отдыхает… Так точно!.. Есть, в восемнадцать — ноль, ноль! Конец связи! Уфф, — Ростислав положил трубку и вытер крупные капли пота, выступившие у него на лбу, — успели…

— Начальник караула?

— Совершенно верно, товарищ майор. Прокофьев. Парень не плохой, да только…

— Только, что?

— С китайцем дружит…

— А что сказал?

— Сказал, что смена в шесть часов. У нас времени не много. Два часа всего, — посмотрел на него Сынко, — Иначе…

— Я тебя понял, Ростислав. Остаёшься здесь. Оружия я тебе, конечно не оставлю, но… Здесь ведь и нет никого. От кого тебе обороняться?

— Есть, остаться здесь, товарищ майор.

Кирилл, быстрым шагом, шёл по коридорам Ижорского убежища. Времени действительно было мало. От силы, минут пятнадцать на сборы, а ещё надо было разобраться со вторым пленным. Судьбу его Китяж уже определил. А вот судьба рядового, которого он оставил на центральном посту, волновала его серьёзно. Как воспринял парень то, что рассказал ему Тяжин? Как поведёт себя теперь? Можно ли ему доверять? Мысли стремительной лавиной меняли картинки в его голове. Сможет ли Сынко провести их на «Южный» или его придётся брать штурмом? Ведь там сто пятьдесят бойцов. Конечно, это простые солдаты и офицеры, привыкшие к мирной, тыловой, интендантской службе. Но и у них есть автоматы. И стреляют эти автоматы не пластиковыми пульками. «Надо бы разузнать, какие настроения у солдат на складе?» подумал Кирилл подходя к дверям столовой.

Зайдя в обеденный зал, он увидел, что его парни совсем расслабились. Никотин с Доном спали, а Тёма, Вовка и пленный Бабаев резались в карты.

— А ну, подъём! — зычно гаркнул Китяж, и спящие бойцы моментально вскочили, а играющие спрятали карты, — Вы что, охренели совсем? Ну

ладно, эти… но ты, Никотин…

— Да ладно, тебе, Саныч, — капитан продрал глаза, — Ну, вздремнул немного, пока ты с этим… а, кстати, где он?

— Кончил я его! — глядя на испугавшегося от этих слов Бабаева, ответил Китяж, — А вот Сержанта беру в нашу группу, и не давая опомниться сержанту, подскочил к нему и выпалил, — Сержант Бабаев! От имени президента Российской федерации и министра обороны Российской федерации, я присваиваю вам внеочередное звание старшего сержанта и зачисляю вас в особую разведывательную группу!

— Силюжю Рассии! — Бабаев был в замешательстве от услышанного.

— И вот тебе первое задание, старший сержант, — он подмигнул Никотину и Тёме, — Ты прикрываешь наш отход! Ровно через двадцать минут после того, как мы отсюда уйдём, ты выходишь следом. Догоняешь нас в тоннеле на «Южный». Только прикрывай хорошо, Боец, — Кирилл пафосно похлопал его по плечу, — Я надеюсь на тебя! Вся страна надеется на тебя!!! Сейчас, мы вместе соберём тебе вещмешок, — Он развернул Бабаева к себе спиной и сдёрнул с него рюкзак, кинул туда снятую Тёмой старинную мину и банку «Вампира», затем завязал рюкзак и быстро надел на ничего не понимающего новоявленного разведчика, — Всё, Бабаев! Теперь отдыхай. Отдыхай сынок! — Китяжа «пёрло» от клоунады, которую он развёл. Ему нравилось пудрить людям мозги. А уж не особо умным людям можно было лить в уши такую чепуху, что становилось смешно. Сейчас он, как раз, боялся расхохотаться, поэтому, отвернувшись от Бабаева, он крикнул своим парням, — Собирайтесь! Выход через десять минут! Брать только самое необходимое!

— Никотин, а что происходит, — поинтересовался Дон у капитана.

— Потом объясню, — Никотин был единственный, кто понял, что происходит, — давайте быстрее! Вова, Тёма! Шевелись!!! БЫСТРЕЕ!!!

Парни бросились собираться и были готовы как по секундомеру, ровно через десять минут. Каждому, включая Вову, досталось по забитому до отказа

вещмешку.

— Всё Бабаев, — Кирилл подошёл к гордому, но испуганному сержанту, обнял его и сказал, — Помни! Ты, теперь — разведчик! Ты должен выйти через полчаса после нас. Это будет тебе проверкой на выносливость, — Кирилл взял со стола похожую на старинную железную консерву, МОН-100, — Задача ясна?

— Так точно!

— Всё, парни! Попрыгали! На центральный пост! Никотин — головной, я замыкаю! БЕГОМ!!!

* * *

Пробежав до той комнаты, в которой Китяж разговаривал с Сынко, Кирилл скомандовал остановиться.

— Детонатор у тебя? — обратился он к Никотину.

— Да.

— Давай сюда, — Кирилл установил в дверном проёме МОНку с таким расчётом, что она ударит прошедшему по коридору, в спину, — Всё парни! Бегом на пост! Я догоню, — дальше, надо было вкрутить детонатор, но Кирилл опасался возраста этой адской машинки и не хотел рисковать парнями. Дождавшись, пока они скроются на ближайшем перекрёстке, он вкрутил детонатор и доделал начатое, натянув тончайшую проволоку, — Ловись рыбка… Большая и очень большая, — и накинув рюкзак побежал догонять парней.

Пробежав по узким коридорам, он догнал их у самой двери на командный пост.

— Эге-гей, что стоим, кого ждём?

— Быстро ты обернулся, — удивился Дон.

— А долго ли, умеючи? Ладно, — он подошёл к двери, — Заходим.

За дверью их ждал слегка напуганный Сынко.

— Я думал, вы меня бросили, товарищ майор.

— Да ты что, боец? Белены объелся? — вступился было за Китяжа Никотин, но Кирилл отодвинул капитана в сторону.

— Я правильными бойцами не разбрасываюсь, Ростислав. И запомни. Ты продолжаешь службу в рядах вооружённых сил России, до первого прокола. Сваляешь дурака, расстреляю, к чёртовой бабушке. По законам военного времени? — он посмотрел на бойца таким ледяным взглядом, что всем находившимся на посту стало холодно, — И будь так добр, соблюдай субординацию. Ясно?

Сынко вытянулся в струнку.

— Так точно, товарищ майор! Разрешите обратиться?

— Обращайтесь, боец.

— Товарищ майор. У нас времени не много. Смена караула будет проходить за дверью «Южного». В тоннеле. А как мы попадём туда, если они тревогу поднимут? Там же сразу пройдёт смена паролей и шифров. Автоматически.

— Не переживай, Сынко. Есть у нас всё по этому «Южному», — опять встрял в разговор Никотин, потрясая планшеткой, — Не зря нам шифры и пароли Те…

— Ещё раз рот раскроешь, капитан, — сверкнул глазами Китяж, — Станешь лейтенантом. Понял?

— Так точно… — снайпер виновато опустил глаза в пол.

— В таком случае, по матрёшкам. Сынко, я не понимаю, где здесь проход? Открывай.

— Есть, — улыбнулся Ростислав и подойдя к центральному пульту управления убежищем, нажал на встроенной клавиатуре десяток кнопок, — не поможете, товарищ капитан? Надо панель толкнуть, — попросил он Никотина, указав на железный шкаф, в углу комнаты, — Против часовой.

Никотин упёрся в шкаф и тот «провалился» в стену, выпустив на обитателей командного смрад болотной сырости.

— Там вода? — Уточнил Кирилл.

— Никак нет, товарищ майор. Там была вода, но мы её откачали. А вентиляция там не предусмотрена. Так что, нам нужно пройти по этому болоту, без малого, шесть километров.

— А что там с освещением?

— Ламы мы повесили через каждые двести метров. Время, товарищи офицеры. Надо спускаться. Опоздаем, они тревогу поднимут, а тоннель узкий. Там нас всех могут положить. Разрешите, товарищ майор, я в голове пойду? Я дорогу знаю.

— Добро, — кивнул Тяжин, — Скажи, Слава. А почему ступени так глубоко вниз ведут.

— Всё просто, товарищ майор, — улыбнулся Сынко, — Глубина залегания этого убежища — минус пятнадцать метров, а глубина «Южного» — минус пятьдесят. По этому…

Договорить ему помешал не очень далёкий взрыв, и Ростислав вздрогнул и с испуганно посмотрел на Китяжа.

— Собаке — собачья смерть, — многозначительно прокомментировал Никотин.

— Пойми, Ростислав, — Кирилл взял бойца за плечо, — он, предал тебя и твоих товарищей, даже не зная, кто мы. А предавший раз — предаст не однажды. Шагай вперёд сынок, шагай. А я тебе обещаю, что прикрою тебя, если что, — он повернулся к парням, — итак, господа офицеры, и ты — Вова. Мы идём на «Южный». Я за Сынко. Никотин — замыкающий. С богом братцы…

Глава 2

Начало декабря 2001года

Забрав из ремонта свою «белочку», Кирилл мчался в совхоз «Детскосельский». Там он снял Женечке квартиру после того, как она приехала с каникул из своего родного Новокузнецка. «Детскосельский» находился рядом с Пушкиным и собственно говоря, был эдаким микрорайоном этого красивейшего пригорода Петербурга. Именно там Китяж и пристроил свою подругу. На поверку, подруга оказалась девочкой боевой и сообразительной, и, не смотря на свои скромные габариты, могла дать отпор любому. Как словом, так и делом. В общем — настоящая боевая подруга.

Сейчас он торопился к ней. Последние три дня у неё болел правый бок, и держалась невысокая температура. «Надо бы винограду купить,» — подумал Кирилл, заскочив на привокзальную площадь Пушкина, и увидав палатки с мерзнувшими в них продавщицами, — «Женечка любит виноград. Да и вообще… пора бы её к себе перевезти, на „Ваську“. Родители всё равно постоянно за городом».

По-быстрому купив винограда, мандарин, яблок и бананов, он прыгнул в М3 и через пять минут уже парковался у Жениного дома. Взбежав по лестнице на последний, третий этаж, он открыл дверь своим ключом и зашёл в простую однокомнатную «Хрущовку».

— Женечка, девочка моя, — весёлым голосом позвал он подругу, — Ваша папа пришла, вам фруктов принесла!

— Киря, я в комнате, — слабым голосом ответила Женя и Тяжин моментом оказался у кровати.

Женя «горела». Температура у неё была не ниже тридцати девяти. Она сидела, укутавшись в два одеяла, и стучала зубами. Её бил озноб.

— Так, мать, — сурово сказал Китяж, — Ты чего это расклеилась.

— Не знаю, Кирюша. Колбасит меня.

— А как бок?

— Плохо, — виновато опустила глаза Женя, — Огнём горит.

Услыхав это, Кирилл снял с ремня мобильный телефон. Женя, увидев его действия, попыталась было остановить его.

— Я не поеду ни в какую больницу. У меня такое было. Это — по-женски,

пройдёт.

— Давай-ка, подруга, на кухне командуй, — отрезал Китяж и, найдя фамилию Мухин, нажал вызов, — Василий Максимович, здравия желаю. Тяжин беспокоит. Да, да, тот самый… Благодарю вас, у меня — отличное… Нет, у подруги моей… говорит, что бок болит. Утверждает, что это — по-женски и скоро пройдёт… Есть температура… Тридцать девять, не меньше… В двадцать шестую?… Понял вас… Кого спросить??? Одну минутку, Василий Максимович, я запишу, — Кирилл схватил со стола газету и начал писать прямо на ней, — Записываю. Сафин, Малик Григорьевич… Сослуживец ваш?… Конечно, передам… Обязательно, Василий Максимович… Да, пишу. Василий Степанович. Тезка ваш… Я понял вас, Василий Максимович… И вам, всех благ… Спасибо… Всего доброго. Одевайся быстро, — скомандовал он Жене, — В больнице когда-нибудь лежала? — Женечка покачала головой, а на её глаза накатились слёзы, — Какие твои годы, малыш. Бери смену белья, душевые и умывальные принадлежности и попрыгали.

— Ага, — возмутилась Женя, — ЩАЗ!

— Женечка, надо, съездить и показаться доктору. Доктор, старый приятель одного моего знакомого профессора. А профессор плохого не посоветует, — Кирилл пытался успокоить буйную подружку. Хотя и знал уже, чем это кончится. Мухин сказал ему диагноз, — Мы посмотрим, доктор назначит лечение, и мы уедем.

— Точно, уедем? — переспросила Женя.

— Чтоб мне пусто было! — нарочито наигранно ответил Китяж, а сам скрестил в кармане пальцы и подумал, — «Не считается, не считается. Бе-бе-бе.»

— Ну, смотри.

— Давай, маленькая. Собирайся.

Женя собралась довольно быстро. Весь её не хитрый багаж уместился в одном полиэтиленовом пакете и вскоре они мчали по московскому шоссе, в

сторону города.

К двадцать шестой городской больнице, что на улице Костюшко, они подъехали довольно поздно — в половине двенадцатого ночи. Минут двадцать потратили на уговоры медсестры в приёмном покое, чтобы та, хотя-бы, пригласила дежурного хирурга.

— Не положено. Нет регистрации — отрешённо отвечала медсестра, разглядывая Женин паспорт, — Вот пусть в свой Новокузнецк едет. Там её осмотрят.

Кирилл готов был растерзать эту каменную бабу за окошком.

— Не положено? Так я положу!!! — он вынул из бумажника свеженькую, хрустящую «тысячную» и сунул её под нос медсестре.

Сестра внимательно посмотрела на купюру, затем на Китяжа, затем, снова на купюру. Победила сине-зелёная деньга. Медсестра сделала такой вид, будто делает великодушное одолжение, сгребла купюру и, спрятав её в лифчик, встала из-за стола и куда-то пошла.

Вернулась она через двадцать минут.

— Может, поедем отсюда, Киря, — всё это время Женя зудила под ухом Китяжа. Похоже, она тоже обладала неким шестым чувством, — Ну, поехали, Кир. Мне уже лучше.

— Мы поедем отсюда, когда нас осмотрит врач, — Кирилл был неумолим.

В это время и вернулась «неподкупная» медсестра:

— Пойдёмте в смотровой кабинет.

По большому счёту, идти никуда было не надо. Кабинет находился как раз напротив топчана, на котором приютились Кирилл с Женей. Кирилл встал и подойдя к медсестре шепнул ей на ухо:

— Я хотел бы, чтобы её осмотрел Малик Григорьевич или Василий Степанович.

— А я бы хотела, зарплату, тысяч пятнадцать, мужа непьющего, квартиру новую и шубу, — язвительно ответила медбаба, — Вот дежурный хирург придёт, с ним и договаривайся. И вообще, кафедра Сафина к нам не

относится. Это — Военно-Медицинская академия.

— Спасибо, милая, — чуть расстроено кивнул ей Китяж, — Обрадовала.

— Ну вы будете заходить или нет?

— Будем.

* * *

Фраза медсестры «Заводи Петровича!» напугала Женю, а Кириллу напомнила Ильфо-Петровскую «Выпускайте Берлагу!».

А Петровича, тем временем, начали заводить.

Нет, все мы конечно знаем, что доктора, в основной своей массе, выпивают. А некоторые, даже, пьют, по-чёрному. Но то, что увидел Китяж, ужаснуло и рассмешило его одновременно. Доктора Петровича, реально заводили в смотровой кабинет. Но проказник — доктор, был парень заводной, и заводиться сквозь двери, ну никак не хотел. Он мычал, икал и булькал, но, упёршись обеими руками в дверной проём, отказывался исполнять Гиппократову клятву. Он был мертвецки пьян. В дугу. Кривой, как патефонная ручка.

От увиденного, Жене стало совсем нехорошо. В принципе, она не боялась ничего. Ничего, кроме докторов. Кирилла же, данная ситуация даже забавляла. Очень ему хотелось посмотреть, как озорной доктор справится с поставленной задачей. Он был уверен, что Эскулап не протянет и пары минут, уснув на ходу. Но доктор собрался. Собрался, потрогал Женечке живот, написал «шифровку», на клочке бумаги и только потом, разобрался. Будить его никто не стал.

«Товарно-денежная» медсестра прочитала зашифрованное послание и бодро заявила:

— В гинекологию.

И Женечка выдохнула:

— Ну, я же говорила.

— Поживём-увидим, — задумался Китяж.

В приёмной гинекологического отделения Китяж просидел минут сорок, пока, наконец, не вышел доктор и отрицательно покачал головой.

— По нашей части — ничего.

— И это — хорошо, — Кирилл приободрился, — а что это может быть, доктор.

— А вот сейчас спуститесь на этаж ниже и узнаете, — он протянул Кириллу историю болезни Жени. А сама Женя выглядела немного растерянно.

— Спасибо, доктор, — кивнул Китяж и, взяв Женю за руку, повёл к лестнице.

— Из «спасибо» шинель не сошьёшь, — усмехнулся доктор.

— Разберёмся.

* * *

— Тяжин? — не отрывая взгляда от бумаг, сказал огромный сидевший за столом в ординаторской, дядька в синем халате.

— Точно так, — кивнул Китяж.

— Ну, где вы ходите! — дядька резко встал из-за стола и Кирилл, который и сам был далеко не маленького роста, понял, что по сравнению с этим человекам, даже он кажется малышом, — Иванов Василий Степанович, — представился доктор, протянув огромную, как лопата, ладонь, — Врач-хирург высшей категории. Ну, Кирилл вы и шороху на отделении навели. Сначала из Москвы позвонили, потом зав. отделением. Что у вас стряслось?

— Вот, — Тяжин отошёл в сторону. За его спиной стояла миниатюрная Женя.

— Ну что ж, — доктор потёр ладони, будто мальчишка, которого родители оставили наедине с огромным тортом, — Посмотрим.

— Смотрите, смотрите. Только, не сломайте, — ухмыльнулся Китяж, намекая доктору на его габариты. Иванов отреагировал со свойственным

каждому доктору сарказмом.

— Да вы не бойтесь, Кирилл. На меня ещё никто не жаловался. Мёртвым-то жаловаться некому. Как вас зовут, девушка?

— Женя…

— Евгения?

— Сергеевна.

— Вы, Евгения Сергеевна ничего не бойтесь. Я вас в обиду не дам. Ложитесь на кушеточку. А вы, Кирилл, сходите, перекурите пока. Курят у нас прямо у лифтов, — Иванов показал Китяжу на дверь, и тот, послушно пошёл курить. Сигарета сгорела в его руке через минуту. Вторую он курил дольше. Давненько он так не нервничал. Судя по тому, что сказал ему по телефону Мухин, операция предстояла плёвая — простой аппендицит. Но Кириллу, почему-то было не по себе. И, вроде, сам относительно недавно лежал в больнице, и академик за докторов поручился, а, все равно. Не спокойно. Докурив, он помчался в ординаторскую.

— Так что, Евгения Сергеевна, — Иванов снова сидел за своим столом, а Женя сидела напротив него и еле сдерживала слёзы, — Вы не переживайте. Это — обыкновенный аппендицит. Мы его вам удалим и всё.

— Удалим? — от услышанных слов Женя поменялась в лице. Только что, она была «умирающим лебедем» и тут, на тебе, — Не надо мне ничего удалять. У меня уже ничего не болит. Я — здорова! Мне уже не больно.

— Вы так не скачите, Евгения. Ей богу, как маленькая, — усмехнулся доктор, — Вы поймите, у вас перитонит может быть. А в этой ситуации будет серьёзная операция. Шрам поперёк живота, — доктор показал руками какой огромный будет шрам. И, судя по тому размаху, что увидел Китяж, Женю должны был разрезать вдоль. От макушки до пяток, — оно вам надо?

— Не надо меня резать, — твёрдо сказала Женя, — Да, я маленькая. Мы, маленькие — такие злые! Не поверите, но я однажды…

— Давайте договоримся так, Евгения. Температура у вас сейчас растёт, — перебил её доктор, — Я вам сейчас сделаю укольчик, и мы посмотрим динамику. Вам придётся остаться здесь до утра… Не переживайте. Если к шести ноль, ноль у вас будет хотя-бы тридцать семь и пять, я вас отпускаю. Но, если температура будет, хотя-бы на одну десятую выше, мы делаем операцию. Договорились? — он, лукаво улыбнувшись, заглянул Жене в глаза и протянул её свою огромную ладонь.

— Договорились, — приободрилась Женя.

— В таком случае — в палату. Сестра на втором посту уже предупреждена.

* * *

Медсестра, которая была предупреждена о прибытии новой пациентки, как всегда оказалась не готова к её размещению и была немного раздражена тем, что её разбудили среди ночи и заставили работать.

— Бельё будет только утром.

— У нас — своё.

— Со своим — нельзя, — толи по скудности своего ума, толи спросонья, медсестра явно не понимала из-за чего такой сыр-бор и что с Китяжем такие разговоры не прокатывают.

— Если нельзя, но очень хочется, то — можно, — с усмешкой ответил Кирилл и начал стелить больничную кровать. В палате было человек пять, и он старался их не разбудить. Был уже второй час ночи.

— Я же сказала. Нельзя, — повысила голос сестра.

— Тише будь. Народ разбудишь, — голос Кирилла тоже изменился. Он стал ледяным.

— Я сейчас дежурному врачу скажу.

— Вперёд.

Медсестра исчезла. Тяжин застелил постель, вышел в коридор и стал ждать, когда подойдёт Женя. Когда она подошла, то была немного недовольна:

— Ты с персоналом не ругайся, а то вдруг ты уедешь, а мне…

— Я никуда не уеду. — заверил её Кирилл, — Я тебя сюда привёз, я и заберу.

А сейчас, ложись. Поспи.

Но, спать Жене почему-то не хотелось. Василий Степанович сделал ей «волшебный» укол. Температура начала спадать и она, с нетерпением ждала шести ноль, ноль. Заснула она, около четырёх утра, и Кирилл пошёл перекурить. В курилке он и пересёкся с Ивановым.

— Василий Степанович, вы что, правда, нас отпустите?

— Нет, Кирилл. К шести у неё температура подскочит, — ответил доктор, — Состояние у неё не самое лучшее. Кстати, Кирилл. А кем она тебе приходится? Женой? — Кирилл лишь улыбнулся, — Сестрой?

— Нет, Василий Степанович, — улыбнулся Тяжин, — она мне… — и тут он впервые задумался. А кто она ему? Подруга? Дружескими их отношения можно было назвать с большой натяжкой. Да и не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. В этом он был совершенно уверен. Женой? Как бы ни так. Сожительницей? Слишком официально и пошло, — Она — моя невеста, — от такого ответа Китяжу вдруг стало легко и свободно. Он, честно говоря, и сам не ожидал, что скажет это.

— Ну, ты Кирилл, даёшь, — удивился Василий Степанович, — У нас мужья со своими жёнами так не цацкаются. А тут… чужой человек. Хотя… Малик меня предупредил, что ты — не такой как все. О тебе и так, легенды ходят. Шутка-ли…

— Да ладно вам, Василий Степанович. Какой — «не такой»? Две руки, две ноги. Голова, местами, имеется, — Кирилл смотрел на ночной город. Огромные хлопья снега медленно кружили вальс, укутывая промозглый, замерзающий Питер белоснежной шубой, — Я — среднестатистический человек. Только, пришибленный слегка.

— Не каждому дано то, что дано тебе, — возразил доктор, — О тебе, в наших кругах, легенды ходят.

Кирилл исподлобья посмотрел на Иванова. За спиной доктора висела табличка: «Кафедра гепатохирургии. Военно-Медицинская Академия».

— Василий Степанович. Разрешите вопрос? — доктор молча кивнул, — А

почему здесь ВоенМед?

— Не знаю, — пожал плечами Иванов, — Перевели нас сюда давно. Я только интернатуру закончил, — он затушил бычок об импровизированную пепельницу, — Пойдём-ка, проведаем твою зазнобу.

— Да, она только заснула, Василий Степанович.

— Тогда и ты, сходи, покемарь. Через два часа её уже начнут готовить к операции.

— А может, без операции обойдёмся?

— Может, и обойдёмся, — задумался Иванов, — Сегодня у нас понедельник? Так вот, в пятницу, ей разрежут живот полностью. Вынут кишки, прополощут их в тазике с фурацилином. Отрежут часть, а часть запихнут назад. И всё, — он весело хлопнул Китяжа по плечу.

— Убедили, — кивнул Тяжин, прикидывая варианты.

— Иди спать, Кирилл.

И Кирилл пошёл пристраиваться в кресло.

* * *

Температура поднялась, как и обещал Иванов — к шести утра. Причём, не просто поднялась — скакнула почти до сорока. Женя проснулась от того, что её бил озноб и, сообразив, чем это чревато, сама подошла к медсестре и попросила её готовить к операции. Пройдя все необходимые процедуры, она вернулась в палату, села на свою кровать и стала ждать. Тяжин в это время беседовал с Ивановым.

— Значит так, Кирилл. Вариантов у нас не много. Как говорится в одном кинофильме: «Резать, к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов!» — доктор был в свежем синем халате — комбинезоне и, на удивление, выглядел очень бодро, — Вопрос с наркозом. По идее, мы не имеем права отказать в операции. Но применять к ней простой наркоз?… — он покачал головой, — Не хотелось бы, чтобы она проснулась у нас на столе.

— Сколько? — Кирилл понял всё с первой секунды разговора.

— Пятнадцать, — виновато улыбнувшись и пожав плечами, ответил доктор.

— Добро. Работайте, Василий Степанович. Наркоз будет оплачен в течение суток. Как долго продлится эта… — Кириллу не хотелось произносить вслух слово «операция», — Эта процедура?

— На всё, про всё — полчаса. Если всё будет в порядке… Плюс подготовка. В общей сложности — час. Час, пятнадцать — максимум.

— А что, — напрягся Тяжин, — разве может быть при такой процедуре что-то не в порядке?

— Практически — нет, — попытался успокоить его Иванов, — Не переживай, Кирилл. Я за свою работу отвечаю. Малик Григорьевич подъедет с минуты на минуту. Он будет мне ассистировать. Да не психуй ты! Спирту хочешь?

— Я — за рулём, — Китяж смотрел куда-то перед собой и поймал себя на мысли, что ноги у него трясутся.

«Ты что это, в самом деле» — загрохотал голос в его голове, — «Ты под обстрелами там так не психовал. Это — рядовая операция. Таких каждый день тысячами в мире делают. Тем более, Мухин. А Мухин говна не посоветует. Соберись, Кирилл», — и только после того, как он это себе сказал, на него навалилась усталость и спокойствие.

— Я спокоен, Василий Степанович, — улыбнулся он доктору, — Устал малёха только.

— В таком случае, ляг. Поспи, — он указал на диван в ординаторской, — А я, как закончу, тебя разбужу. Договорились?

— Нет, Василий Степанович. Я уснуть не смогу.

— Любишь её?

Вопрос был настолько неожиданный, что Китяж, который мог выкрутиться из любой ситуации, сейчас запнулся и покраснел, как нашкодивший школьник.

— Я… это… нууу…

— Не надо мне тут, — засмеялся доктор, — Вижу, что любишь. Предложение сделал?

— Нет.

— Да ты что, разведка? C ума сошёл? Первым делом после операции! Понял?

— Так точно, — Кирилл сконфузился ещё больше.

— Вот и великолепно. Свободен. Не хочешь спать — иди в коридор. Посиди там, пока. Журнальчики полистай.

— Есть, — Вытянулся Тяжин и вышел в коридор.

* * *

Ноги снова пустились в пляс, когда прошло два часа, с того самого момента, как Василий Степанович ушёл в операционную. А ещё через полчаса, когда изрядно вспотевший доктор показался в коридоре, Китяж вскочил и помчался к нему.

Хирург заметил его издалека и прибавил шагу.

— Что случилось, доктор? Почему так долго? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ???

— Тихо, Кирилл, всё в порядке, — было видно, что он очень устал, — Сейчас её привезут. Не переживай ты так.

— А почему так долго? — не успокаивался Китяж.

— Случай не простой, — пожал плечами Иванов, — Один на сто тысяч. Пойдём на лестницу, — он махнул в сторону курилки.

Когда они вышли к лифтам, доктор похлопал себя по карманам и, не найдя то, что искал, попросил Китяжа:

— Угости.

— Пожалуйста, Кирилл протянул пачку, — Так всё-таки, что произошло доктор? Перитонит?

— Слава богу, нет, — облегчённо выдохнул доктор, — но и до пятницы вы бы, вряд-ли дотянули бы. Ещё бы сутки и… — Иванов махнул рукой, — Понимаешь, у Евгении расположение аппендикса очень необычное. Обычно, это небольшой отросток. Сантиметров пять… ну, может — семь. И направлен он вниз… А у неё вверх. Спрятался за кишочки и рос к печени. Я пока его нашёл — упарился. Да и состояние было уже — не ахти. В общем, вовремя ты её привёз. Спас ты её.

— Это вы её спасли, а я, всего лишь — привёз, — Кирилла начало отпускать. Толи никотин поступал в мозг, толи усталость сказывалась, а скорее всего, и то, и другое. Он, вдруг «поплыл». Реально, как будто хлопнул стакан «чистенького». В ушах приятно зашумело, а в теле приятная гибкость образовалась.

— Ты не расслабляйся. Докуривай, и бегом в палату. Её вот-вот привезти должны.

Китяж собрался моментально и выскочил в коридор, по которому, как раз везли Женечку. Его маленькую Женечку. Он проскочил в палату раньше санитара. Закатив каталку, санитар попытался было переложить бесчувственное, находящееся в наркозном сне тело, но Кирилл остановил его и сделал это сам, а уже через пятнадцать минут, Женечка начала подавать первые признаки выхода из этого состояния.

Дыхание у неё было тяжёлое, частое, а самое главное, с явным, сладковатым запахом наркоза. А потом открылся левый глаз. Один! И начал вращаться и двигаться по одному ему известной траектории. Затем, открылся и правый глаз, с которым начало происходить то же самое. Глаза вращались независимо друг от друга, с разной скоростью и в противоположных направлениях. И вдруг… они остановились. И уставились прямо на Китяжа. В них читался вопрос: «О ЕПТА! КТО ТЫ?» А дальше… дальше началось веселье, какого Китяж с роду не видывал. Жене захотелось почесать свежий шов. И если бы не Кирилл, ей бы это удалось. Не понимая, где она и что произошло, Женя попыталась снять марлевую салфетку, которой была закрыта рана. Пару раз Тяжин попытался объяснить, что этого делать никак нельзя и убирал её руки, но она свирепо мычала и продолжала попытки. Как говаривал Козьма Прутков «Хочется чесать там, где чешется». Вот и ей

хотелось.

Тогда Китяж применил другую тактику.

— Женя. Ты меня слышишь? — убедившись, что связь есть, Кирилл пошёл на хитрость, — Женечка. Хватай свои руки, а то они убегут!

Он и сам не верил в то, что это подействует. Подобного бреда он ещё никогда не говорил. Но слова влетели в Женечкины ушки и плотно засели в затуманенном наркозом мозгу. Сделав безумно испуганные глаза, она крепко обняла себя, стараясь схватить свои руки, чтобы они не «убежали».

— Тоже мне. Гоголь с носом, — ухмыльнулся Китяж и погладил Женечку по голове.

А к пациентке, тем временем вернулась речь.

— Ахшпымь… суропь… ППыть! Пить дай… — она начала приходить в себя.

— Пить не давать ещё два часа, — раздался за спиной у Китяжа голос Василия Степановича, — Ничего, потерпит. Кирилл. Сейчас будет профессорский обход. Народу будет много. И все — в белых халатах.

Сказал и ушёл.

Народу пришло действительно много. И не вовремя. Женя заговорила окончательно. Правда, что она говорила, сама она не понимала. Зато очень хорошо понимали окружающие.

— Е…б твою мать, б…дь… е…ные докторишки, ссука…

Старенький сутулый профессор, с бородкой «клинышком», который очень напоминал Китяжу старину Мухина в госпитале Бурденко, повернулся к источнику отборнейшего мата, приподнял очки на носу и удивленно спросил:

— Это кто это у нас так красиво разговаривает?

Девчонки, лежавшие в палате прыснули смехом. Вот только Жене было не смешно. Она приподняла голову с подушки, зло посмотрела на профессора и выпалила:

— Я! И х…ли ты мне сделаешь?!

Даааа… Никогда ещё Кириллу не было так стыдно… Спас его, заведующий отделением, Малик Григорьевич — невысокий татарин с перманентной

улыбкой на лице.

— Ей два часа операцию сделали, Павел Ефграфьевич.

— Это тот аппендикс, который мы сегодня разбирали?

— Совершенно верно. Операцию блестяще провёл доктор Иванов.

— Очень хорошо, — улыбнулся профессор и обратился к Китяжу, — А вы, молодой человек, не переживайте… это нормальное состояние при выходе из наркоза. Тем более, после такой сложной операции. Через пятнадцать минут, ваша жена будет полностью в норме.

— Но она… — попытался возразить Китяж.

— Ни каких но, — тихо сказал ему прямо в ухо Иванов, — Профессор сказал жена, значит — жена.

А через пятнадцать минут Женя действительно пришла в себя. Кирилл посмотрел на неё, такую маленькую, беспомощную и сказал:

— Я тут подумал… Ты, это… выходи за меня…

* * *

5 апреля 2002 г.

г. Петровск

— Так! Ну что встали, братцы! Восемь тридцать, А у нас ещё конь не валялся, — Кирилл руководил процессом, — Вань! Помоги Ромке. Ну, куда ты ставишь кольца! Старый, ну ты чё? Как мы их там закрепим? Давай, на бампер. К решётке радиатора. И куклу туда-же!

Денёк для свадьбы Китяжа и Женечки выдался морозный — минус семь. А ведь ещё вчера было плюс двенадцать. Кирилл стоял в длинном, до пят, пальто. Ванька, его старинный приятель, с весёлой «погремухой» Вантус, помогал Ромке наряжать машину. Батя ещё не подъехал, по этому, они готовились втроём. Наряжали они Ромкину «Бэху» — новенькую семьсот сороковую. Он пригнал её недавно, всего две недели назад и сейчас, это чудо

Баварского автопрома было увешано ленточками и шариками.

Всё действо происходило во дворе старенького здания ресторана «Лето», который отец Кирилла купил, в качестве инвестиций. Собственно говоря, здание было никчёмным. Вопрос был в земле. Земля в Павловске с каждым годом становилась дороже. Бывало такое, что за год её стоимость вырастала вдвое. Так что, проект обещался быть выгодным.

Вообще, Кирилл испытывал к этому ресторану какую-то симпатию. Ещё, когда его строили болгары, в далёком 84-м году, маленький Кирилл прибегал сюда, чтобы посмотреть, как работают экскаваторы, бетономешалки, краны. Я до сих пор не понимаю, почему детей тянет на всякого рода стройки, но с удовольствием вспоминаю, как живя в одном южном городке, тогда ещё огромной страны, сам бегал на стройку, чтобы полазить по котлованам и вставшей на выходные, технике.

После болгар, в этом ресторане работала тётя Люба, их соседка. Она подкармливала Кирюшу пирожными и конфетами. Потом, когда Кирилл был уже постарше, они с однокашниками пили пивко, как раз на том месте, где сейчас наряжали машину.

— Поехали, Кир! — Ромка отвлёк Тяжина от воспоминаний, — Время — деньги, которых у нас нет.

— Пока, нет, старый, — уточнил Китяж, — пока.

Они уже собирались выезжать, когда, на красном Ниссане Максима, подъехал батя.

— Вантус, давай к бате в машину, — скомандовал Китяж, — мне ещё сюда невесту и свидетельницу сажать.

Ваня пересел и они, кортежем направились к двадцать третьему дому, что был, как раз напротив стадиона. Здесь раньше, когда был маленький, жил Китяж, а теперь — Женечка.

К дому можно было подъехать с двух сторон, и Кирилл издалека заметил «страждущих», которые ждали приезда жениха, чтобы выцыганить себе бутылочку, за выкуп невесты.

— Проезжай дальше, — штурманил Китяж, — Всё, ныряй во двор и, сходу, к подъезду.

— Нас Саня сзади подопрёт, — ответил Ромка.

— И чё, На выезде отдадим им бутыль водовки и всё. Главное, чтобы сейчас не мешали, — Кирилл знал, что подруги Жени готовят огромное количество конкурсов на «выкуп». Но времени было не так уж и много. Без пятнадцати двенадцать у них регистрация в первом дворце бракосочетания. В полдень, под грохот пушки на Петропавловской крепости они станут мужем и женой. Но это будет в полдень. Сейчас им предстоит пройти эти дурацкие конкурсы. Кирилл не понимал, на кой они вообще нужны, поэтому решил пройти «по наглому». Можно было, конечно, кинуть в подъезд дымовую шашку, но это было уже через-чур, «по наглому».

— Выпей, Кир, — Ромка протянул Тяжину фляжку с хорошим кентуккийским виски, — а то тебя колотит. Выпей, авось попустит. И соберись. Ты же не на войну идёшь, а за женой.

— Не известно ещё, что страшнее, — Кирилл посмотрел куда-то вдаль и «хлопнул» сразу половину фляги, — На войне всё предельно просто. Тут свои, а там — враги. А здесь…

— Ты так о войне рассуждаешь, будто только что оттуда, — усмехнулся Ромка.

— Да, брось ты, — отмахнулся Китяж, — скажешь тоже.

Ни кто из тех, с кем он общался сейчас, не знал о его прошлом. Даже Женечка. Да и сам он, не особо помнил то, что было. Поэтому и не распространялся.

— В таком случае, — Ромка хлопнул своего дружбана по плечу, — вперёд, Кирилл Александрович. Прощай холостая жизнь!

* * *

— … объявляю вас Кирилл Александрович, и вас, Евгения Сергеевна,

мужем и женой. В знак вашего согласия… — сердце Китяжа готово было выпрыгнуть из груди от волнения. То, что говорила эта женщина, которая стояла напротив них, он понимал с трудом. А всё началось тогда, когда открыли огромные золочёные двери. По обе стороны от дверей, коридором стояли гости. Когда Тяжин шёл по этому живому коридору с Женечкой «под руку», всё было как в тумане. Он не видел лиц, не видел, куда он идёт, что он здесь делает и прочее, прочее, прочее… Как будто, тел ожило отдельно от разума. «Мозг может забыть. Тело — никогда» вспомнил он слова Аббата и решил понадеяться на тело. Оно не подводило его в самых экстремальных ситуациях. Не подведёт и сейчас.

Его отпустило только тогда, когда Женя его поцеловала, гости захлопали в ладоши, а на безымянном пальце было надето кольцо, которое почему-то мешало. А за окном громыхнул полуденный выстрел.

25 апреля 2002 г.

г. Павловск. 27 км. от Санкт-Петербурга

— Киря, я вот что звоню, — с «ЭМ»-ом они познакомились на пейнтболе и очень быстро сдружились. Он работал в где-то в милиции. Толи РУОПе, толи в СОБРе. Но, о его делах Кирилл никогда не спрашивал. Да и не надо было это. По большому счёту, увлечением пейнтболом, было единственным, что их связывало. Но это не помешало им собрать команду. Их группа была одна из самых лучших в Питерском тактическом пейнтболе. И это не мудрено, ведь в основном составе группы были одни силовики. Уже известный нам «ЭМ», он же — Максим. Юрка — «Хитрец», заместитель начальника УгРо Пушкина, Кирилл — «Сукин Кот», преподаватель одного из военных ВУЗов Пушкина, «Робот» — старина Ромка Рубов, Саня Слепцов — «Слепой», снайпер ФСБ. И, конечно же, Китяж.

— Так вот, Китяж, — Эм явно был в предвкушении чего-то особенного, нестандартного, — Тут москвичи мне звонили. Они зовут на европейский чемпионат по «тактике». На майские. Сгоняем?

— Блин, Макс, — предложение ЭМ-а было немного обескураживающим, — не хочу Женечку надолго оставлять. Ты же знаешь, у неё беременность тяжело проходит. Из больниц не вылезаем. На свадьбу-то чудом отпустили.

— Ну, смотри, — Макс выдержал мхатовскую паузу, — Не хочешь побегать по Крымской АЭС — не надо. Я ведь…

— Погоди-ка, — съездить в Крым на майские… Китяжу эта идея приглянулась. В Крыму, на родине, он не был уже лет десять, — Ты говоришь, на КрАЭС? А кто проводит чемпионат?

— WPA, — ЭМ понял, что зацепил Китяжа и многозначительно выжидал его реакцию, — А организуют Киевляне. Судя по тому, как «ЛЬВЫ» описывают, народу набьётся около полутора тысяч человек. Это тебе не Финка. Тут всё по-взрослому. А самое весёлое, что основная масса подбирается таких, как мы. Все — боевые офицеры или силовики. Туда говорят, и чечены приедут — «Воины ислама».

— Это те, которые на «КАПУТЕ» всех порвали? — уточнил Кирилл.

— Ну, порвали они всех, потому, что Хитрец со Слепым не смогли поехать. И то — по службе, — скептически ответил Макс и тут же, вернулся к теме, — Ну так что?

— Не знаю, Макс… Подумать надо, — Кирилл не любил обещать то, в чём не уверен на сто процентов, — Знаешь что? Ты заявку оформляй, а я может, чего-нибудь придумаю.

— Заявку «Львы» за нас уже подали. Но, по правилам, в команде может быть не менее шести человек. Кого ещё взять?

— Ну, ты даёшь, начальник. Я-то откуда знаю? Подумай, кто из «вольных» самый перспективный?

— Да я бы, «Борзую» взял. Деваха толковая, да только… — Макс на секунду замолчал, — Она, после того как ты женился, словно взбесилась.

— Ты, прикинь там хер к носу, — Борзая всегда была симпатична Китяжу и, похоже, взаимно, но он был женат. И это был его принцип, — Заявку шли, а там — посмотрим.

— Добро, Китяж! Игра с первого по пятое, — радостно ответил ЭМ. Он понял, что зацепил Китяжа, что называется, по полной, — мы выезжаем «Севастопольским» поездом, 28 апреля. На тебя билет брать?

— Да погоди ты с билетом! — начал отнекиваться от ЭМ-а Кирилл, — Я ещё ничего не решил. Не бери билет. Если надо будет, сам доберусь.

— Добро, Кир. Конец связи.

— Конец — делу абзац. Удачи ЭМ, — Тяжин положил мобильник на стол. Как сказать Жене о том, что он хочет свалить на десяток дней, он пока не знал. Да и стоило ли валить? Хотя, ЭМ сказал, что игру проводят под эгидой WPA.

«Серьёзная организация», — Кирилл вертел ситуацию у себя в голове, — «Ехать, конечно, надо. Кто там будет? Финны будут. Шведы. Немцы. Эстонцы — отличные бойцы… Поляки. Румыны… Французы бьются не плохо… Из наших кто? По любому будут Питерские Варги, Московские Львы… И не только они… В Москве команд хватает. С Нижнего парни подтянутся… Да и с Великого, тоже… Курские и Белгородские… Воронеж. Казань. Ёбург… И это только те, кого я знаю. А сколько ещё их будет?»

* * *

— Кирилл, ну ты сам подумай, — Женя была неумолима, — Хочешь оставить меня здесь одну? Да, вперёд, — она указала рукой на дверь, — Я вообще-то, не рассчитывала, что ты, вот так вот, будешь сваливать по первому свистку своих дружков. Ты же знаешь, что я из больниц не вылезаю.

Эта Женена тирада могла продолжаться до вечера, поэтому Кирилл решил «расставить все точки над Ё».

— Значит так, родная, — в последнее время, Женя стала очень

раздражительна и, хотя Тяжин понимал, что это связано с её положением, и

старался быть с ней намного мягче, чем обычно, сегодня он был на неё зол, — Во-первых. Я, всего лишь, спросил: «Как ты отнесёшься к тому, что я на десять дней уеду?» Ты могла просто мне ответить: «Плохо!» Во-вторых. Не надо закатывать мне истерику. Я понимаю как тебе тяжело…

— Чтобы это понять, нужно быть беременным! — в сердцах выкрикнула Женя.

— Не перебивай, — сурово осёк её Китяж, — У тебя было время высказаться. Теперь имей терпение выслушать меня, — убедившись, что жена немного успокоилась, он продолжил, — В третьих. Тебе нельзя нервничать. Я спросил — ты ответила. ВСЁ. Не надо этих речей, — Кирилл, как всегда был спокоен и сдержан, — Я никуда не еду.

— А вот уж — хрен тебе, — Женя моментально поменяла позицию, — Езжай, езжай. А то потом скажешь, что у тебя жена — деспот и диктатор. А я тоже, между прочим, хочу отдохнуть!

— Вот и отдохнёшь, — Кирилл тоже успокоил бурю, которая кипела за привычным всем спокойствием, — А то, я погляжу, ты от меня устала, — сказал он и тут же пригнулся. В том месте, где только что была его голова, просвистела тарелка и, ударившись об стену, разлетелась на сотню осколков и осыпала ими спину Кирилла, — Между прочим, этот сервиз подарили нам на свадьбу. Вот и первая тарелка. На счастье.

— Сейчас вторая будет, — сурово ответила Женя, — Первая — пристрелочная.

— Ну, всё. Хватит, — встав, Кирилл подошёл к жене и забрав тарелку, обнял её и крепко прижал к себе, — Что-то ты у меня нервная стала. А не съездить ли тебе в «Дюны». А что? — он взял жену за плечи, отодвинул от себя, как бы разглядывая её, — Шикарный санаторий. Постоянно рядом высоко квалифицированный мед. персонал. Минеральные ванны, процедуры, свежий воздух с залива. Питание диетическое. А? — от услышанного Женя «поплыла», и Китяж, поняв, что действует правильно, продолжал, — Зая. Десять дней тебе не надо будет стирать, гладить, наводить порядок, готовить. Гуляй, да дыши свежим, морским воздухом.

Женя вывернулась из его объятий и с радостью и, одновременно, с не большим укором, спросила.

— Развёл, всё-таки?

— Ну… — Кирилл сделал вид, что ему ужасно стыдно, — Не без этого. Ну сама посуди, малышка. Десть дней ничего не делать. Отдыхать только. Сил наберёшься. Тебе такое дело предстоит.

— Езжай ты в свой Крым, — выдохнула Женечка, — Но, только после того, как отвезёшь меня в «Дюны». Номер — люкс! — напущено сурово добавила она.

— Само собой, моя королева, — Кирилл склонился в почтительном поклоне и оба захохотали.

* * *

На следующее утро, Китяж появился в дверях квартиры с конвертом в руках. В нём лежала путёвка в «Дюны» на две недели с проживанием в номере — люкс. А уже 27-го он отвёз Женечку в шикарный пансионат, что под Сестрорецком.

— Ты там будь осторожнее, — сказала ему Женя, когда вышла его проводить, — Чего-то мне неспокойно. И не блуди. А то, я тебя знаю, — она погрозила Кириллу пальцем.

— Ну, что ты, как маленькая, — обнял её Тяжин, — Всё, что со мной могло случиться, давно случилось. Не переживай, — он чмокнул жену сначала в щёку, потом в уже слегка округлившийся животик, — Ты, главное, поменьше переживай. Всё, пока.

Он сел в их новенький, подаренный на свадьбу Х5 и заведя дизельный двигатель, усмехнулся и, качнув головой, сказал вслух:

— Знает она меня. Ох девочка моя… я сам себя не знаю, — он махнул

молодой супруге рукой и поехал домой, В Павловск, собираться в дорогу. Потеряв в городских пробках уйму времени, через три часа он всё-таки добрался в родной городок и сразу, как только переступил порог, набрал старину ЭМ-а.

— Здравствуйте, гражданин начальник. Как ваша служба?

— И опасна, и трудна, — Макс всегда адекватно реагировал на шутки, что было не свойственно людям его профессии.

— А самое главное — не видна! — продолжал угорать Китяж, — вообще!

— Ну, это только, на первый взгляд. Ты чего такой, весёлый, Кирюха? Неужто, в Крым собрался?

— Пока не знаю, Макс, — Кирилл не хотел радовать ЭМ-а раньше времени. Он думал встретить его в Щёлкино, — А весёлый… настроение хорошее. Вы когда выезжаете?

— Сегодня ночью. В пять утра поезд.

— Кого с собой берёшь?

— Ну, раз ты не едешь, — судя по голосу, Макс немного расстроился, — то, вариантов немного. Борзая и Боба Фет. Тут даже и думать нечего.

— Не мне тебя учить, Макс. Но Борзая ещё молода для подобных выездов. Да и отношения у меня с ней…

— Так ты же не едешь? — ЭМ поменялся в голосе, — Или едешь?

— Я ещё не решил.

— Экий вы, право, юноша. Нерешительный, — томным голосом подколол его Макс, — А то, поехал бы. Мы для тебя с Борзой персональную палатку выделим.

— Я женат, — шутка была немного неуместной. Хотя все в «НКВД» знали об их с Борзой непростых отношениях, Кирилл всегда старался дистанцироваться от всякого рода подобных связей.

— Я тебя не пойму, Кир, — уже серьёзно сказал Максим, — Такая девка тебя клеит. На абордаж берёт. Высокая, стройная… Третий размер!!! А ты… Заладил. Женат, женат… Ты бы ещё маму вспомнил!

— Я женат, — повторил Китяж, — и люблю только свою жену. Бывай, Макс. Удачной охоты в Крыму. Даст бог — свидимся.

— И тебе Кир, не хворать, — расстроенно ответил ему Макс.

28 апреля 2002 г.

Федеральная трасса(Е-95) М-25

Раз поезд отходит в пять утра, то и выехать Китяж решил в это же время. Собрав себе перекусить, он прыгнул в уже собранную машину и, проскочив, ещё сонный Павловск выскочил через Фёдоровское на Московскую трассу. Через полтора часа он уже сбрасывал скорость на Новгородской объездной. Объездная была убита так, будто её не ремонтировали со времён Великой Войны.

Сорок километров дороги, по которой можно было проехать без проблем, разве что на танке. Объезжая глубокие ямы и показывая чудеса фигурного вождения, у Кирилла вдруг всплыл в памяти маленький кусочек той, прошлой жизни. Он увидел старый, потрёпанный кузов «Урала» и Серёгу, лежащего на брезенте. По брезенту растекалась Серёгина кровь, а Китяж сидел рядом с ним и разговаривал. Урал кидало из стороны в сторону на каждой кочке и яме. Но Сергей держался. Кирилл был полностью уверен в том, что ему удастся вывести его в госпиталь. Он, по любому спасёт своего друга. А Серёга, наверно чувствовал что умрет и, с улыбкой прощался с Тяжиным.

— БМВ Т787РР78! ПРИЖАТЬСЯ ВПРАВО И ОСТАНОВИТЬСЯ!

Эта фраза в громкоговоритель вывела Кирилла из состояния воспоминаний, и он посмотрел в зеркало заднего вида. На хвосте у него сидела «мигалка». Кирилл послушно выполнил приказ, остановившись на пыльной обочине.

То, что с гаишниками надо разговаривать на равных, он уяснил уже давно,

поэтому сразу вышел, и подошёл к багажнику своего Х5. Дождавшись, пока

толстый, усатый капитан вылезет из служебной девятки и подойдёт к нему, он, с улыбкой протянул ему документы и спросил:

— Привет, капитан. Что-то случилось?

— Здравия желаю,…шар……ого Новго…го отдел… тан Семенцов, — как и все гаишники, невнятно представился капитан и взял протянутые ему документы. Посмотрев в них, он глянул на Китяжа и продолжил, — Куда так торопимся, Кирилл Александрович? Знак видели? Ограничение скорости до сорока километров в час. А у вас — девяносто.

— Да не вопрос, капитан, — ещё больше улыбнулся Китяж и, вытащив из кошелька сотню, протянул её тучному капитану, — Закроем вопрос полюбовно?

— Считай, что половина вопроса уже закрыта, — нагло ухмыльнулся капитан, и кивнул в сторону патрульной машины, в которой сидел его напарник, — Просто у него такой же вопрос.

— Ну, вы капитан, даёте, — Кир качнул головой и достал ещё одну сотню, — Договорились. Но с условием. Где ещё стоят ваши коллеги?

— Не вопрос, — капитан сгрёб обе сотни в карман, — Один экипаж стоит на съезде с объездной. Второй, на выезде с области. Не доезжая поста, километра три. Дальше стоят Волдайские, — гаишник протянул ему документы, — Будьте внимательнее, Кирилл Александрович. Лёха, поехали позавтракаем, — это он говорил уже своему напарнику, садясь в машину.

— Приятного аппетита, — пробубнил себе поднос Китяж и, усевшись в спортивное сидение, помчался дальше.

А машин на трассе, с каждой минутой становилось всё больше и больше. В основном это были дальнобойщики.

Вторая встреча с доблестными «Гайками» состоялась в Валдае. Но там было всё просто — стандартная проверка на стационарном посту. Там то, Кирилл и обратил внимание на одного из дальнобойщиков, который говорил по рации.

Кирилл подошёл к нему, поинтересовался частотой и взяв из багажника

новенькую рацию Midland, настроился на дальнобойную волну.

Больше проблем с гаишниками у него не было.

В Твери он перекусил и заправился, а Москву проскочил уже к часу дня. Благо пробки в столице были ещё не большие. Дальше был отрезок Москва — Тула — Орёл — Курск — Белгород. От Москвы до Тулы, с помощью дальнобойной волны он домчал без проблем. Попив чайку из дровяного самовара и перекусив Тульским пряником, Кирилл двинулся дальше. На выезде из Тульской области стоял небольшой городок — Плавск. Кириллу он понравился, потому-что напоминал ему его родной город. Даже названия созвучны. Плавск — Павловск. Медленно проехав по его улочкам он выскочил к посту ГБДД, на котором и был благополучно остановлен и оштрафован «за тонировку». Но денег брать гаишник отказался и выписал постановление и штраф. Удивлению Кирилла не было предела:

— Ты бы меня ещё за ремень остановил, — возмущался он.

— За ремень выпишем отдельно, — инспектор, оформлявший Китяжа был невозмутим, — Предупреждением.

— Выписывай, что хочешь, — махнул рукой Китяж и сел в машину ждать, когда ему принесут его документы, а когда дождался, отключил антипробувсовку и умчался дальше, обдав инспектора столбом пыли.

* * *

— Полный бак, дизеля на восьмую колонку, пожалуйста, — Тяжин протянул тысячу кассиру на заправке. На абы какой ему заправляться не хотелось, машина-то у него была не простая, и ремонт дизельного двигателя никак не вписывался в его поездку. Поэтому он и заправлялся на «ВР», на выезде из Орла.

Заправка была классическая, с минимаркетом и кафе. Кирилл ехал уже одиннадцать часов и планировал засветло добраться до Белгородской таможни, до которой было ещё около четырёх ста километров, а это, в свою очередь означало, что остановок больше не будет. Надо было перекусить сейчас.

— А ещё, кофе, маленький, двойной, салатик оливье и пару сэндвичей с тунцом, с собой, — девочка на кассе обслуживала быстро и, с улыбкой, дала Китяжу всё, что он заказал, Тяжин отошёл за столик и тут он допустил первую ошибку — встал спиной к двери. А второй, было то, что он элементарно расслабился.

Поставив кофе в сторонку, он принялся за салат. Ел он его, размышляя о предстоящей большой игре. Никогда ещё на территории бывшего Союза не проводились столь глобальные игры. Шутка ли, народ приедет со всей Европы, а может и из-за океана. А кроме игр предстояло познакомиться с огромным количеством народа. А может и встретить кого из очень старых знакомых. Много ветеранов играло на подобных манёврах.

Мысль встретить кого-нибудь из своих и восстановить ещё одну частичку памяти расслабляла и убаюкивала его ещё больше, и Кирилл решил взбодриться кофе. Но он был обжигающе горячим, поэтому, он снова отставил стакан в сторону, да так и застыл, не выпуская его из рук…

* * *

— РУКИ ЗА ГОЛОВУ!!! МОРДУ В ПОЛ, СУЧКА!!! — раздался за спиной истошный крик и щелчёк помпового ружья, — ДУМАЕШЬ, Я ШУЧУ??? НЕ СМОТРЕТЬ!!! В ПОЛ! В ПОЛ, Я СКАЗАЛ!!! — налётчиков было, как минимум двое.

«Ещё один прикрывает в машине» — мелькнуло в голове Китяжа, — «Ой, Кир. Вечно ты куда-нибудь влезешь» — стакан обжигал руку, добавляя злости, — «Не ведись, Киря. Соберись!» — но сканер, почему-то не хотел показывать кто где, — «Придётся работать так»

— ТАК! ТЫ, ЗА СТОЛИКОМ! УПАЛ — ОТЖАЛСЯ!!! — второй,

обращавшийся к Китяжу, оказавшийся совсем рядом, был вооружён

пистолетом, который упёрся Китяжу в затылок.

— Я просто хочу допить свой кофе. Ваши разборки меня не касаются, — совершенно спокойно сказал Тяжин.

— ЧЁ, МЛЯ, ГЕРОЙ??? Я СКАЗАЛ, НА ПОЛ!!! НА ПОЛ ССУКА!!!

— КАССУ!!! В МЕШОК, БАБКИ, — налётчик с ружьём был уже у рядом с молоденькой девочкой-кассиром, — ШЕВЕЛИСЬ!!! НЕ ВЗДУМАЙ КНОПКУ НАЖАТЬ, ТВАРЬ! РУКИ ДЕРЖИ ТАК, ЧТОБЫ Я ВИДЕЛ! НЕ СМОТРЕТЬ!!! НЕ СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ, ТВАРЬ!!!

— ТЕБЕ ЧТО, ГЕРОЙ, — ствол пистолета больно ткнул Китяжа в затылок, — ЖИЗНЬ НЕ МИЛА??? СКАЗАНО ТЕБЕ — НА ПОЛ!!!

— Я просто пью кофе, — повторил Кирилл и поднял руки, вместе со стаканом. А затем сделал шаг назад. Бандит, стоявший за ним, инстинктивно сделал тоже самое. Кирилл сделал ещё один шаг и понял — бандит упёрся спиной в стойку с минеральной водой.

— СТОЯТЬ!!! СТОЯТЬ ТВАРЬ!!! Я ПРОСТРЕЛЮ ТЕБЕ БАШКУ, МЛЯ!!!

— А вот это — вряд-ли, — усмехнулся Кирилл. Пространство для манёвра стоящему за спиной он уже ограничил и начал настраивать себя на предстоящий бой.

«Попрыгали!»

* * *

Как Кирилл сделал разворот на 180, не понял никто. Не опуская рук, он левым локтём ударил по пистолету, который налётчик, буквально секунду назад, держал у его затылка. А Китяж продолжал манёвр, добавляя кипяточку из чашки кофе, которая была в правой руке, прямо в физиономию в шерстяной шапочке с прорезями для глаз.

Секундный приём растянулся во времени. Тяжин видел, как округляются глаза бандита, как капельки обжигающего напитка впитываются в

шерстяную ткань на его лице, как они попадают ему на глаза.

А Тяжин продолжал движение. Разбив чашку о лицо бандита, он медленно (как ему казалось), продолжил разворот ещё на 180, пока снова не оказался к бандиту спиной. Только рука с пистолетом уже находилась у него под мышкой.

— СУУУКААА — крик второго бандита был очень тягучий, басовитый и медленный, а движения заторможены на столько, что Китяжу показалось, будто его опустили в бидон с киселём, — Я УУУБЬЮЮУУУ ЕЁЁООО!!! УУБЬЮ, НАХРЕН!!! Я ЕЙ МОЗГИ ВЫШИБУУУ!!! — бандит прикрывался визжащей кассиршей, а Китяж уже взялся за руку с пистолетом и ждал момента для выстрела, левым локтём обработав селезёнку стоящего сзади. И дождался.

Бандит на мгновение высунул голову, чтобы посмотреть на реакцию Китяжа. А дальше раздался щелчок затворной рамки и хруст лопнувшей черепной коробки.

Вот чем хороша пуля ПМ-а? Да тем, что она тупая. Проникающая способность у неё низкая, поэтому мозгов из его головы не вылетело.

Кирилл выдохнул и, развернувшись, добавил коленом в переносицу оседавшему сзади бандиту. В ушах шумело так, будто рядом с ним нёсся на всех парах грузовой состав. Звуки стали возвращаться к нему только после того, как он снова начав разворачиваться и, окончательно уронив бандита с пистолетом, сломал ему руку.

Кассирша держалась двумя руками за голову и визжала, глядя на труп с аккуратной дырочкой между глаз.

Китяж взял живого, но временно бесчувственного бандита за здоровую руку и потащил его к зажавшемуся в углу охраннику и в этот момент за окном, взвизгнув колёсами, сорвалась с места старенькая девятка.

— Наручники на него надень, — Кирилл смотрел вслед уезжающей машине и пытался разглядеть номера, но от напряжения, у него в глазах пошли «круги», — Боец, мля! И ментов вызывай.

Охранник испуганно закивал и трясущимися руками надел наручники на начавшего приходить в себя налётчику. А Китяж, тем временем подошёл к молоденькой кассирше и, взяв её за плечи, вывел из-за стойки и, посадив на стул, протянул ей бутылку с водой. Она схватила её и жадно выпила поллитровку, а затем ещё одну.

Теперь можно было, и осмотреться и прикинуть, как вести диалог с милицией. Похоже, поездка накрывалась медным тазом. А в планы Тяжина это, ну никак не входило. Он достал мобильник и набрал номер, по которому он никогда ещё не звонил.

— Здравия желаю, Василий Васильевич, Китяж беспокоит, — в телефоне послышался радостный голос, но Кирилл перебил его, — Отлично, но мне срочно нужна ваша помощь. Я тут попал в историю. В городе-герое Орле… Очень неприятную… — за окном раздалась милицейская сирена, — Со стрельбой… Никак нет. Всё, в рамках закона… Необходимая оборона… Да не в этом дело, я тороплюсь очень…

— СТОЯТЬ!!! РУКИ НА ГОЛОВУ!!! — снова раздалось за спиной у Китяжа, и лязгнул автоматный затвор. Кирилл медленно поднял руки и, не выключая телефона, положил их на голову… «Главное, чтобы успели запеленогвать…» — успел подумать он перед тем, как на его затылок опустилось что-то тяжёлое и он потерял сознание…

* * *

— Вы уж извините моих парней, Кирилл, — Тяжин сидел перед начальником милиции Орла… В его кабинете… В его кресле… — Ну, сами поймите. Четвёртый налёт за неделю. Вот и погорячились парни. А уж когда позвонили… Ну, сами понимаете… Мы же проверить должны…

Кирилл, с забинтованной головой, не обращал внимания на пустой звон полковника. После шести часов «допроса с пристрастием» и ещё двух часов ожидания в «обезьяннике» ему безумно хотелось спать. Но он понимал, что

поспать ему не удастся.

Он смотрел видеозапись налёта. И анализировал. Всё ли правильно он сделал? Когда дело дошло до его действий, он даже удивился своей скорости. «Такого не может быть! Или может? Мозг может забыть. Тело — никогда!»

— Да, ладно вам, товарищ полковник. Что случилось — того не изменить.

— Эх, Кирилл, — вздохнул полковник, — Таких бы, как ты, к нам побольше.

Кирилл ничего не ответил полковнику. Он просмотрел запись и встав из мягкого кожаного кресла, подошёл к нему.

— Надеюсь, я теперь свободен?

— Конечно! — закивал полковник, — Правда, вам придётся приехать к нам. Ну, там… в следствие.

— Давайте, решим этот вопрос по телефону, — видя, как полковник перед ним прогибается, он решил его «дожать», — Или мне сделать звонок другу.

— Нет, нет, — поспешил согласиться с ним полковник. Видать звонок из министра внутренних дел, подействовал на него очень правильно, — По телефону, так по телефону. Ещё раз, спасибо за помощь.

— В таком случае, удачи вам, товарищ полковник.

— Я вам машину сопровождения выделил и с коллегами созвонился из Курской и Белгородской. Вас проводят до самой границы.

— Благодарю вас, — сдержанно ответил ему Тяжин, — но это — лишнее. Я собираюсь заночевать в Белгороде. В гостинице.

— Значит, проводим до гостиницы, — не унимался полковник, — Гостиница «Харьков» вас устроит?

— Не знаю, — пожал плечами Китяж.

— Вот и славненько. Проводят до неё.

— Ещё раз, благодарю, — Кирилл понял, что проще согласиться. К тому же, сопровождение ему не помешает.

Выйдя на улицу, Кирилл увидел свою машину прямо у крыльца. Перед ней стоял старенький мерседес «С» класса, в котором сидели два весёлых гаишника.

«Тоже мне… Два весёлых гуся» — усмехнулся про себя Китяж. Он подошёл к машине и постучал пальцем по стеклу, — Парни. Давайте вы меня до Курска проводите, а дальше, по ВЧ прокините, чтобы меня не трогали?

Перспектива не переться в Белгород «гусям» понравилась и через полтора часа они уже прощались на «выездном» посту из Курска.

А ещё через два часа, Кирилл уже раскладывался в номере гостиницы «Харьков», что на «Хар-горе» в Белгороде. Время было — половина пятого утра…

* * *

29 апреля 2002 г.

город Белгород

Спал Кирилл долго — почти двенадцать часов, а проснулся, будто с бодуна. Голова раскалывалась, как орех под молотком. Он ощупал затылок и пошёл в душ. Там он снял повязку с головы и долго стоял под горячей струёй воды. Наконец, голова стала болеть меньше.

Выйдя из душа, он не стал лепить на голову новую повязку, а повязал на голову банданку, оделся, сдал ключи и поехал в сторону границы. По пути, на выезде из Белгорода Кирилл заскочил в аптеку и купил себе «ноотропил» — хороший препарат для стимулирования мозговой деятельности и восстановления при тяжелых травмах головы и инсультах.

Поехал он не через центральную таможню, а через маленький городок Шебекино. Конечно, у него получался серьёзный крюк — около ста километров, но на Шебекинской таможне почти никогда не было народа, а весь переход границы занимал не более получаса на обоих рубежах.

Российским погранцам и таможенникам, кроме паспорта и документов на машину было продемонстрированно удостоверение ветерана спецназа ГРУ и Кирилла даже не стали проверять.

А с «Самостийными» было ещё проще. Пограничнику на шлагбауме был дан паспорт, в котором тот «нашёл» тысячу рублей. Такую-же тысячу нашёл таможенник. Взяв паспорт он зашёл на таможенный пост и вышел оттуда через пятнадцать минут с заполненными бумагами.

— Кирилл Александрович, — он протянул документы Китяжу в открытое окно, — вам надо будет только заполнить место пребывания. Всего доброго.

— А багаж смотреть не будете? — удивился Китяж.

— А надо? — таможенник удивился ещё больше Китяжа.

— Да мне, в принципе — параллельно.

— А мне — тем более, — усмехнулся таможенник, — Езжайте, господин Тяжин. Не мешайте честным людям футбол смотреть.

— А кто играет?

— Динамо Киев с Шахтёром.

— И, за кого болеете?

— Конечно, за наших! — немного оскорблёно и обиженно заметил таможенник, — За Шахтёр!

— А я — за Зенит, — улыбнулся Китяж, — Спасибо тебе, лейтенант.

— Нэ мае за що, — ответил парень, — Заедьте только вон к той будке и оформите грин-карту.

— А у меня оформлена, — парировал Китяж, — Вся Европа и страны СНГ.

— В таком случае, «Ласково просимо», в смысле, добро пожаловать В УКРАИНУ…

— Спасибо, дружище, — подмигнул ему Кирилл и выехал с поста. Выехал и сразу припарковался, и, выйдя из машины, отошёл отлить.

Он стоял на обочине и оправлялся, глядя в ночное небо. «Вот вроде и люди те же, и небо, и воздух… А страна — другая. Парадокс…»

А потом, он сел в машину и поехал дальше. Ему предстояло проехать ещё восемьсот километров…

Глава 3

— Хо-ро-шо живёт на све-те ВИ-НИ-ПУУУХ. Никотин, время! — Китяж бежал трусцой, практически упёршись в спину Сынко, — От того поёт он эти пес-ни вслууух, — Кириллу почему-то вспомнилась эта песенка. Только в его голове её пел не плюшевый медвежонок, а молодой лейтенант-разведчик из старого, ещё советского боевика.

— Шестнадцать, пятьдесят! — раздалось с хвоста колонны.

— Добро! Не растягиваться! — воды, а точнее, болотной жижи было чуть ниже колена, — Сынко, как вы здесь ходили?

— Было бы у нас время, Товарищ майор, я бы вам обязательно показал, — Сынко тяжело дышал, но грёб первым, — Впереди последняя вент камера. От неё до двери — метров семьсот, не больше.

— Отлично, Ростислав, — Кирилл хлопнул его по плечу, — У нас в запасе час. Там и обсудим всё.

Вент камера — круглое сооружение, типа канализационного колодца, только большое, была уже четвёртой на их пути до «Южного». В ней, помимо самих агрегатов системы вентиляции и откачки воды, могло разместиться человек десять.

— Всё, парни. Можно курить, — выдохнул Китяж, когда они вошли в это круглое помещение, — Никотин, Сынко, — он махнул рукой и бойцы подошли и заглянули в электронную планшетку, — Давайте-ка братцы обсудим кой чего, — он максимально увеличил масштаб на электронной планшетке, — Давай, Славик, начнём с тебя.

— Извините, товарищ майор, лучше — Рост, — поправил его Сынко.

— Добро, — кивнул Китяж, — Скажи Рост, что нас ждёт за дверью, — он махнул головой в сторону железной двери, которая вела в сторону «Южного».

— А ждёт нас коридор, длиной около семи ста метров. Не такой широкий, как тот, по которому мы дошли сюда. Раза в три уже. В нём только гуськом

идти можно.

— Не есть хорошо. Если за дверью нас будут встречать, то положат всех одной очередью, — досадно кивнул Никотин.

— Это ещё что, — продолжил Сынко, — Сама дверь, гильотинного типа, открывается вертикально, пневмо-приводами. Толщина этой дуры — шестьсот миллиметров. Ни каким термитом не возьмёшь. Сталь высокопрочная, тугоплавкая. За дверью, из мешков с сахаром выложен коридор. Ширина коридора — три метра. Толщина стенки коридора — четыре мешка. Через пять метров от двери, поперёк коридора сложена стенка с бойницей. В этой бойнице — пулемёт, простреливающий всё пространство и соответственно, дверь. Между продольной и поперечной стенками — узкая щель, в которую можно протиснуться только боком. Допустим, мы прошли мимо двух караульных у двери, и попали к пулемётчику за стенкой. Дальше, нас ждёт ещё одна «комната», с точно таким же пулемётным гнездом и ещё двое караульных. А вот дальше — свобода.

— Я ни хрена не понял, — затряс головой Никотин.

— Я понял, — осёк его Китяж, — Два пулемётных гнезда прикрывают друг друга и полностью простреливают пространство перед собой, — Кирилл стиллусом быстро нарисовал то, что он понял из слов Сынко и показал бойцу, — Правильно?

— Так точно, товарищ майор, — кивнул Сынко, посмотрев на рисунок

— Грамотно. Что думаешь, капитан?

— Да уж. Ни чего не скажешь. Окопались по всем правилам, — Никотин вертел планшетку, пытаясь найти слабое место, — ОТ МЛЯ!!! И ведь, действительно — не подобраться!!!

— Это, смотря как подбираться, товарищ капитан, — улыбнулся Сынко.

— Да хватит тебе! — перебил его Тяжин, — Заладил, как Попка: Товарищ, товарищ. Товарищи мы на привале. На марше и в бою обращаться только по позывным. Я — Китяж, капитан — Никотин, лейтенант Межуев, — Архангел, старший лейтенант Новиков — Дон. Ну и Вова… ты только не

смейся, но он у нас — Берримор.

Сынко беззвучно повторил все позывные и кивнул.

— И давай, без этих вот… — Китяж неопределённо поводил ладонью по воздуху, — В общем, давай, на ты. А то в бою ты пока доложишь, тебя убьют двадцать раз. Понял?

— Так точно, тов… Китяж, — поправился он.

— Выполнять!

— Есть. Так вот, Китяж…

— Давайте заблокируем дверь! — перебил его Никотин, — Обрубим пневмо-приводы и…

— Не получится, — остановил его рассуждения Сынко, — Если обрубим подачу воздуха — дверь сразу рухнет на нас. А это — несколько тонн.

— Вот, млядство…

— Ты погоди, капитан. Есть во всей этой кутерьме слабое место.

— Ну, не тяни кота за яйца, — Никотину не терпелось ткнуть пацана носом, за его скоропалительные выводы, — Время теряем.

Но то, что сказал Сынко, было неожиданным для всех.

— Алкоголь…

— Что, прости? — переспросил его Дон, который подошёл к Китяжу и команде послушать.

— Алкоголь, — повторил Рост и оглядел уставившихся на него офицеров, — Ну что же тут непонятного. Туго у нас с алкоголем! И по этому поводу у меня есть очень хорошая мыслишка…

* * *

Ровно в восемнадцать — ноль, ноль, тяжёлая, толстая дверь, ведущая в коридор к убежищу Ижорского завода, с шипением отворилась, и в ней показался Сынко. Один! Довольный и, в стельку пьяный.

Бойцы, стоявшие в карауле у двери, переглянулись.

— Стеблов, — ефрейтор, стоявший за пулемётом, окрикнул одного из бойцов, — Что там у вас?

— Сынко вернулся. Один. Пьяный «в салат»! — ответил Стеблов, глянув на оседавшего по стене Сынко, — Ростик, душара позорная, ты где так нажрался? И где сержант Бабаев?

— Ик. Извините, товарищ дембель, — пьяно и виновато улыбался Сынко, — Но сержанта я донести не смог. Ик! Там оставил. Ик! Спит он…

— Скотина!!! Я тебя спрашиваю, где ты нажрался, пёс??? — подбежавший из-за мешков с песком ефрейтор, тряс за грудки еле живого бойца, а тот только улыбался, — Сука, ты у меня в нарядах сгниёшь, если не скажешь где нарезался!!!

— Там! — ткнул пьяный пальцем в закрывшуюся дверь.

Поняв, что происходит что-то не то, к караульным подошёл пулемётчик второго рубежа.

— Что тут у вас, Орлов?

— Вот, — недоумевая, показал ефрейтор на бесчувственное тело, — Нажрался… тварь. Говори, лось музыкальный!!!

— Слышь, Сын! — сержант присел на корточки перед Ростиславом, — Чё случилось?

— Ик! Бабаев спирту нашёл… Ик! Две бочки… Ик!

— Бабаев где?

— Там… — снова указал на дверь Сынко и безвольно уронил голову на грудь.

— Сын… — потряс его за плечо сержант, — Сын… Рота, подъём!

Но пьяный в хлам Сынко уже мерно храпел…

— Значит так, братцы, — Сержант встал над пьяным телом, — О том, что мы сейчас услышали, никому… Караул на дальний кордон готов?

— Ждут… — кивнул Орлов.

— Пусть идут в казарму, — сержант соображал быстро, — В караул иду я, Савелий и Пух.

— Слыш, Серый, — перебил его ефрейтор, — А мы? Ты там будешь харю варить, а мы здесь, на сухую???

— Не сцы, Орёл, — хлопнул его по плечу сержант, — Все фляги забьём под завязку…

— А с этим, что делать? Понесём в казарму — спалимся.

— На второй пост его. За пулемёт посадите. Пусть спит, — ответил Серый, — А сами, на первый! Да, не кипешуй ты, Орёл. Савелий с Пухом Бабаева принесут, и ты ко мне выдвигайся. Понял? Фляги давайте, — скомандовал он бойцам, — ПУХ! САВЕЛИЙ! Давайте сюда! — сквозь узкую щель в мешках, протиснулись два, явно старослужащих солдата, — Пойдёте со мной. Оружие не брать. И так переть много придётся. Орёл, — он посмотрел на ефрейтора, — Откроешь им дверь через полтора часа… И убери эту кучу говна, — сержант пнул носком ботинка бесчувственного Сынко и нажал кнопку на двери, — За мной. Ой, нос у меня чешется-я-я-я… — он шагнул в коридор.

Проследив за тем, что Орлов закрыл за ними дверь, он, в предвкушении пьянки, почёсывая нос, пошёл по узкому коридору. Пройдя семьсот пятьдесят два шага, он открыл дверь в первую насосно-вентиляционную камеру.

И тут вдруг выключился свет…

А когда он включился, сержант обнаружил, что он сидит на полу, связанный, голый и с кляпом из собственных трусов во рту. А рядом с ним, в таком же виде сидели Пух и Савелий. Больше не было никого…

* * *

— Скорей бы, Пух с Саввой пришли, — сидя за пулемётом, ефрейтор Орлов потирал руки, — Значит так, духи бесплотные. Сейчас придут ваши черпаки вместе с уставшим сержантом Бабаевам. Вы нежно отнесёте товарища сержанта в каптёрку. Повторяю — нежно. И, не дай бог, вы на шакалов

нарвётесь!!! Глаз на жопу натяну и моргать заставлю… Ясно?

— Так точно, — закивали головами духи.

— Нет братцы, — раздался твёрдый голос сзади, — Приказ другой. Сейчас вы медленно подходите к двери и встаёте вдоль стены. Солдаты вздрогнули и обернулись, а ефрейтор, сидящий за пулемётом, от неожиданности подпрыгнул на стуле, — Тихо сиди, Орлов. Не дёргайся, — Ростислав стоял абсолютно трезвый, направив на них пистолет с огромным глушителем, — Не будете дёргаться — останетесь живы. Мало того, вам обещано повышение звания. А сейчас, встали и пошли. Медленно. По очереди.

Как только бойцы выполнили требования Ростислава, он сел за пулемёт.

— Теперь — к двери. Руки на стену. Ноги шире. И стоять так, — проследив, что бойцы его поняли и выполнили всё, как он и говорил, Сынко вышел из-за мешков, — И, поверь мне, Орлов. Из этой штуки я не промажу. Залеплю промеж глаз — будьте нате… — Рост нажал кнопку у двери и огромный стальной лист поднялся вверх.

За дверью уже ждал Кирилл и его команда. Дон, Тёма и Вова были в обычных трёхцветных «комках», а их одежда была уложена в, и без того раздутые вещмешки.

— Ай, да Рост, — зайдя, Китяж хлопнул Сынко по плечу, — Ай да молодец. Архангел, Никотин. Осмотреть периметр. В бой не вступать. В случае обнаружения противника, брать тихо. Дон, Берримор. Развернуть пулемёты. Выполнять, братцы!

Команда без суеты начала приступила к выполнению задачи и Тяжин, наконец, смог осмотреться.

Никогда он ещё не был в подобных сооружения. Высоченные, метров десять, бетонные потолки, под которыми были подвешены квадратные, шириной не менее метра вентиляционные трубы и ещё какие-то коммуникации. Бетонной стене, из которой они вышли не было видно конца. Освещение хорошее. От такого света Кирилл даже немного отвык. Пока, судя по тому, что он мог разглядеть, в этот склад было вбухано огромное количество сил и денег. Тех

денег. Советских. Которые обеспечивались золотом.

«Ладно, — подумал он, — оставим финансовые подсчеты финансистам, а сами повоюем».

— Итак, граждане дезертиры, — обратился он к стоящим вдоль стены, — Меня зовут Кирилл. Я майор Главного Разведывательного Управления Мин Обороны. Вообще-то, я должен вас расстрелять.

— За что? — изумился испуганный ефрейтор.

— За измену родине, — с сарказмом ответил ему Китяж, — По законам военного времени. За то, что десятки тысяч людей в метро голодают, а вы тут сидите, как свиньи в апельсинах. Вот за что.

— И вы…

— Я сделаю это, не задумываясь, — Кирилл поднял ствол и выстрелил. Бесшумно плюнув, пуля воткнулась в мешок с сахарным песком прямо перед носом повернувшегося вполоборота ефрейтора. Кирилл знал, что ничто так не убеждает человека, как опасность расстаться со своей жизнью. Он «качал» пленных.

— Товарищ майор, а…

— Я тебе не товарищ, крыса. И таким как ты…

— А что мы могли сделать? — ефрейтор начал оседать вдоль стенки из мешков. Он плакал, — Узкоглазый приказал… Мы не виноваты…

— Ах, не виноваты?!?! — Кирилл со звериным оскалом подскочил к осевшему ефрейтору и схватив за ворот, рывком поставил его на место, — Встать, тварь, когда с тобой говорит офицер! А кто виноват?! А, ефрейтор??? КТО??? Кто должен был пристрелить этого «косого Гитлера»???

— Я… Мы… Мы хотели… — всхлипывал Орлов, — Но он… У него свои стукачи…

— Хватит мямлить, тряпка, — Тяжин отвесил ему хорошую пощёчину, — Соберись и доложи по форме!

— Есть, тов… Гражданин майор! — Орлов шмыгнул носом и вытянулся «смирно», — Разрешите доложить!

— Докладывайте.

— После объявления команды «Крепость», Лии провозгласил себя «генералом освободительной армии» и приказал заблокировать гермо-гейты в тоннели метро, а также обрубить линии правительственной связи. Понимая всю критичность ситуации четверо офицеров предприняли попытку физического устранения самопровозглашённого генерала, однако он был предупреждён. Попытка переворота была провалена. Офицеров — зачинщиков отправили на поверхность, без оружия, средств индивидуальной защиты и провизии. Остальные, участвующие в заговоре, были публично высечены перед строем. От тридцати до пятидесяти ударов палками…

— Жёстко… И, что думаешь, ефрейтор?

— А что тут думать, гражданин майор, — пожал плечами Орлов, — Если его взять… Большинство офицеров, старшин и простых бойцов… — Орлов замялся, — в общем… Все готовы приступить к своим обязанностям… Мы ведь — тоже люди… И у нас тоже есть семьи… Мы надеемся, что есть…

— Это хорошо, ефрейтор… — Тяжин задумался, — Это очень хорошо… Во сколько, ты говоришь, смена караула???

* * *

Склад был действительно огромен. Разбитый бетонными столбами на квадраты, через каждые двадцать пять метров, шириной он был двести пятьдесят метров. Длину Кирилл пока представить не мог. Продукты лежали, и аккуратно, на паллетах, и просто — внавалку. В основном это касалось мешков с крупами, мукой и сахаром. Короче, спрятаться было где.

Смена постов должна была быть в восемь вечера, по этому, обсудить дальнейшие действия надо было прямо сейчас. Но слова ефрейтора нуждались в перепроверке, поэтому, Сынко стоял рядом с Китяжем и слушал, что говорит Орлов. Иногда, в подтверждение того, что ефрейтор говорит правду, он кивал. А иногда, когда дело касалось планировки и

расположения ком состава, пожимал плечами.

— Мы бы его давно вздёрнули, — ефрейтор не стеснялся выражений. По нему было видно, что командование китайца на «Южном» достало всех, — но этот «генерал» окружил себя пятью замами — такими же упырями, как и он. Самое распространённое наказание — телесное. Бьют палками. Лично я хапнул десять ударов только за то, что брагу поставил… Сахара-то — пруд пруди.

— Интересно, зачем ему продукты??? — задумался Китяж.

— Да, ясно зачем, гражданин майор, — влез в разговор один из солдат, — Сто пудов хочет ими «барыжить».

— Отставить, рядовой! Стой, как стоишь. Я — не китаец. Палками бить не буду. Пущу пулю в затылок и всего делов…

Услыхав такое, солдат моментально отвернулся к стене из мешков с сахаром, а Кирилл продолжил размышления.

— Всё не так просто… я думаю, что он рассчитывает на подход своих… и продукты для них бережёт. А вас в расход пустит… Пустил бы. Если бы мы не подошли. Давай, показывай где тут у нас «генеральские апартаменты»?

— Не всё так просто, гражданин майор, — немного расстроенно сказал ефрейтор, — Его личная охрана, помимо пяти офицеров насчитывает около тридцати бойцов. Все — нерусские. В основном, из тех непризнанных республик, которые требовали независимости от России. Они сидят на ключевых постах, — он начал указывать места на планшетке, — Охрана центрального командного — пять человек. На ЗКП — ещё три человека. Охрана главного гермо-гейта метрополитена — десять человек. Центральный узел связи, вот он, в двух кварталах от командного. Здесь метров триста, не больше… Ещё пять человек. Центральный энергетический распред узел. Ещё трое…И при нём, постоянно пять бойцов и его замы. Также, на всех этих ключевых постах — по офицеру. Все посты хорошо вооружены и укреплены.

— Откуда можно открыть гермо-двери в метро?

— Из обоих командных — в автоматическом режиме и от самих дверей — в

ручном, но на это могут уйти не одни сутки.

— Электричество идёт из метро?

— Никак нет. Если бы она шла из метрополитена, мы бы здесь уже передохли. Система электроснабжения независима от метро и откуда она идёт, нам не известно. Скорее всего, из какого-то независимого энергообъекта. Возможно с Кировской ГЭС.

— Связь с внешним миром обрублена на узле?

— Сначала её обрубили через командные посты, а потом уже на узле связи.

— Восстановить сложно?

— Две минуты — сомкнуть цепь и включить рубильник.

— Хорошо, — Кирилл на секунду задумался, — Те, которые пошли в тоннель? Они надёжные?

— Нормальные парни. В бой впишутся. Был бы грамотный командир.

— Если будет бой, — усмехнулся Кирилл, — то тихий и незаметный, — он глянул на часы — восемь… У нас два часа до смены караула… Рядовой, — Тяжин хлопнул по плечу болтливого паренька, — Дуй в насосную. Там бойцы сидят… Развяжи и приведи их сюда… по дороге, расскажи им, кто мы и что мы. Одна нога здесь, другая — у меня. Усёк?

— Так точно, гражданин майор! — рядовой был немного напуган, но выполнял команды чётко, — Разрешите выполнять?

— Выполняй, — Рядовой щёлкнул каблуками и скрылся за железной дверью, — Рост. Смени Никотина. Скажи, чтобы мухой дул ко мне.

— Есть, — Сынко побежал менять Никотина.

— Времени у нас — в обрез, — констатировал Китяж, — Вольно парни. Повернитесь ко мне, я вам сейчас кое-что покажу, — Дождавшись пока Орлов и второй солдат, придут в себя, Кирилл достал шёлковый платок, развернул его на ладони и показал им, — Руками не трогать! — предупредил он их, погрозив пальцем, — Читайте так.

Когда Орлов, беззвучно шевеля губами, прочёл всё, что было написано в удостоверении, лицо его изменилось с испуганного, на радостно-

облегчённое.

— Ну вот и власть вернулась…

— Власть вернётся, когда «китайца» возьмём, — осёк его Тяжин и, сложив шёлковый лоскут, спрятал его назад, в карман, — А сейчас… Сейчас — не расслабляться.

— Звал, майор? — Никотин подошёл, как обычно — бесшумно.

— Звал, Андрюха… Есть у меня мысль и я её всё время думаю, — и Китяж начал излагать свой план…

* * *

— Саныч, ну это совсем по наглому! — изумившись, хохотнул Никотин, — Они же — не дети малые. Или ты думаешь…

— Именно, капитан, — Китяж довольно ткнул пальцем снайпера в грудь, — Поверят, как миленькие. Они, по любому нас ждут… Вариант???

— Рискованно, но… Чем чёрт не шутит? — Никотин хотел было возразить майору, но идея была настолько обескураживающей и простой, что всяческие доводы, о теории тактики, о том, что так никто никогда не делал, просто не хотели укладываться в голове, а уж, тем более, слетать с языка, — Давай, Китяж. Командуй…

— Ну, вот и славненько, — улыбнулся Кирилл и посмотрел на хлопающего глазами, ничего не понимающего ефрейтора, — Понял, что делать надо?

— Кааажется, да… — неуверенно закивал Орлов.

— Кажется или да?

— Так точно, гражданин майор! Разрешите выполнять?

— Погоди, выполнять, — остановил его Тяжин, — Мы вас немного разоружим. Сейчас, Сынко вам поможет. Никотин, — он повернулся к снайперу, — Сходи, парней в курс дела введи. И прикинь, кто с тобой на узел связи.

— Да, тут всё ясно, — капитан был в предвкушении реальной заварушки, —

Я беру Тёму, Вову, пару бойцов и ефрейтора, — он глянул Орлову в глаза, —

Ты ведь, пойдёшь со мной, ефрейтор?

— Так точно, гражданин капитан, пойду.

— А не сцыкотно?

— А я, гражданин капитан, хоть обосраться готов, но поставленную задачу выполню, — кураж Никотина передавался и окружающим, — Я не подведу, гражданин капитан.

— Я надеюсь, — кивнул снайпер, — Просто, если ты подведёшь… Мне будет очень неприятно доставлять тебе боль… Жуткую, страшную, нечеловеческую боль…

— Я не подведу, — повторил Орлов.

— В таком случае, обращаться к нам по уставу. Ни каких «граждан», — скомандовал Никотин, — Временно, я снимаю с вас обвинения в измене Родине. Но свою вину вы искупите в бою. Мы же на войне?

— Так точно, товарищ капитан. От себя добавлю, что взял бы в группу рядового Зарокова. Это тот, который побежал за сержантом и его бойцами и самого сержанта Грязнова.

— Толковые ребята?

— Скажем так, не робкие и сообразительные. Вы им спиртику налейте, по пятьдесят, они этот склад вверх дном перевернут… Если прикажете, конечно…

— Спирт — товар стратегический, — усмехнулся Китяж и отворил бронированную дверь, за которой уже ждали Зароков, голый сержант и ещё два бойца, — ну что, замёрзли, «Маугли»?

— Н-н-никак н-н-нет, — отстучал зубами сержант, — г-г-гражданин майор… В-в-вы бы х-х-хоть п-предуп-п-преждали, что с-с-свои…

— Чтобы ты нас перестрелял, как уточек в тире? Терпи, казак. Атаманом будешь! Зароков объяснил вам, кто мы и зачем пришли? — бойцы, прикрывая ладошками причинные места, закивали, — Готовы выполнить задачи, которые вам поставят? — головы снова затряслись в согласии, —

Отлично. Сейчас переоденетесь в своё и — общая вводная.

— Разрешите идти?

— Выполнять, сержант!..

* * *

Сегодня, смена караула пришла раньше, на целых пять минут, но подполковника (бывшего старшего лейтенанта Российской армии) Елагина это нисколько не удивило. Такое бывало и раньше. Единственное, что его немного насторожило, это то, что старший караула — сержант Грязнов, назвал пароль предыдущего караула. Хотя, чему здесь было удивляться. Новый пароль должен был прийти по «ВЧ» ровно в десять.

А ещё, от Грязнова пахло алкоголем… Вот это было уже не типично. Генерал позволял выпить только офицерам, и то, не много — пятьдесят грамм крепкого или сто пятьдесят слабого алкоголя и то, за ужином. А от этого пахло так, будто он выпил стакан водки.

— Сержант, — сурово произнёс бывший старший лейтенант, — О вашем состоянии я вынужден буду составить рапорт на имя генерала, — он сел за пульт управления связью и начал записывать в амбарную книгу время смены караула, — А это чревато дисциплинарным… Двадцать ударов, как пить дать. А пока — смена караула.

Сменившийся караул, в количестве пяти бойцов, пошёл отсыпаться пошёл отсыпаться. Кроме сменных караульных, на Центральном узле связи был и постоянный, очень специфический караул. Руководил им лично старлей-подполковник. Представлял он из себя пятерых бородатых дядек. Дядьки покидали ЦУС только по одному и то, чтобы помыться. Еду им приносил помошник дежурного по столовой ЛИЧНО. А ещё им разрешалось то, что не разрешалось больше никому. Спать и есть, сколько хочешь. Но бородатые караульные не особо пользовались этой привилегией. Не менее четырёх часов в день они упражнялись в рукопашном бое. И связываться с ними,

сменные караульные не решались.

Но в этот раз, случилось что-то не понятное старлею — подполковнику Елагину. Вместо того, чтобы сменным караульным занять свои места у дверей, один из них, на котором, почему-то был одет не пятнистый камуфляж, а необычная оливковая ХэБэшная форма, подошёл к сержанту-лейтенанту Мамедову — самому здоровому бородачу, и нагло похлопав его по голому, волосатому плечу, с улыбкой спросил:

— Борец?

— Тебе чИго? Жизинь ни мила? — сурово глянул на рядового Мамедов, вытирая пот со лба. Он только закончил очередной спарринг со своим «братом» — рядовым-прапорщиком Калоевым и был готов продолжить поединок с кем-нибудь ещё. Но желающих не было.

— Ну, почему, — виновато произнёс странный, незнакомый рядовой, — Просто, я тоже борец.

— ТЫ??? — он обернулся и, посмотрев на бородатых друзей, залился громогласным хохотом, — Слышали??? Он — БОРЕЦ!!! ВАХ!!! БОРЕЕЕЕЦ!!! — хохотал Мамедов, — Ты борец по шашкам или по городкам??? А может ты — борец по плаванию??? СО ШТАНГОЙ???? — стоявшие в майках и форменных штанах, бородатые бойцы, за спиной Мамедова, поддерживали каждую «остроту» своего товарища дружным хохотом.

— Не верите — не надо. Я потренироваться с вами хотел. В спарринг встать… — обиженно произнёс рядовой, и уже было пошёл на своё место, к двери, но Мамаев услышал слово «Спарринг»…

— А ну, стоять!

— Да ладно, парни, — замялся выскочка в оливковой форме, — Я пошутил. Не борец я… а боксёр…

— За такие шЮтки в зубах бывают промежЮтки, — зло пршипел Мамедов, — Я тебя и в боксе уделаю, ДЮЩАРА!!!

— Ну, ладно, — пожал плечами парень, — Бокс, так бокс. Только я

раздеваться не буду. Не удобно как-то, перед такими бойцами, своими

костями светить, — и он, тут-же встал в стойку.

Елагин не вмешивался. Генерал Лии поддерживал физическое развитие своих солдат, и всячески поощрял боевые искусства, будь то карате, дзюдо, самбо или даже бокс. И парни кровь разгонят, на свежем мясе.

— Значит, говоришь — боксёр, — парень размял шею.

— Ты — сомневаешься? — Мамедов прикрыл левым плечом челюсть, а правым локтём печень.

— Нет! — ответил «оливковый» и молниеносно нанёс удар…

* * *

…ботинком прямо по тому месту роковому. Ну… которое, обычно используется для получения совсем других удовольствий.

Мамедов, выпучив глаза, согнулся пополам, а дальше, всё происходило, как в кино. «Оливковый», поставил ногу на плечо упавшего на колени здоровяка с гор и, оттолкнувшись от него, как от трамплина, полетел в сторону стрлей-подполковника. Елагин, изменившись в лице, попытался дотянуться правой рукой до тревожной кнопки, которая находилась под столом, но «Оливковый» был быстрее. В полёте он достал из-за спины огромный пистолет с не менее огромным глушителем и первой же пулей обжёг плечо старлей-подполковнику.

А остальные сменные караульные уже поднимали автоматы.

Бородатые быстро смекнули, что происходит и попытались схватиться за ножи, которые висели у них на ремнях, но самый прыткий из них, вдруг упал с прострелянным коленом, а за спинами у них раздался грозный голос:

— Капитан Никитин, военная разведка! Тем из вас, кто хочет жить, приказываю! Лечь на пол и положить руки за голову! Остальные упадут сами.

Бородатые поняли всё и моментально улеглись на пол. Даже Мамедов,

плюхнулся на бок. Правда, руки на голову он положить так и не смог, а продолжал зажимать ими междуножие.

Никотин стоял на одном колене прислонив огромный глушитель ко лбу раненого старлей-подполковника…

* * *

Кирилл со своими бойцами шли на центральный энергетический узел. Шли быстро, но не бежали. Шли так, что попадавшиеся им иногда солдаты, просто прижимались к штабелям, будто чувствовали — идёт такое начальство, что лучше и не знать, что такое существует в природе. А расстояние между стенками штабелей было-то, всего — ничего, полтора метра.

По дороге на узел, среди огромных штабелей с продуктами, им попадались и широкие «улицы» с вмурованными в бетонный пол железнодорожными путями, а на одной из них, даже небольшой дизель-электрический локомотив с десятком пустых платформ на колёсах. Только здесь Кирилл увидел всю масштабность этого подземного строения. Точнее — понял, потому что увидеть конец этому широкому «проспекту» он не мог. Не видно было конца… Вообще, сама постановка склада напоминала Васильевский остров. Поперек него, между штабелей шли узенькие переулочки-линии. Вдоль — три широких «железнодорожных» проспекта. Ну, чистой воды «Васька».

А ещё им попались два сменных караула. Один — из трёх человек — шёл туда-же, куда и Китяж, на энерго-узел. С ним Тяжин разобрался сам.

Получилось это, на удивление просто. Караульные шли колонной по одной из широких «улиц» и Кирилл, «сканнер» которого снова начал работать, почуял их метров за сто. Ускорив шаг по межштабельному «проулку», Тяжин жестом приказал своим бойцам прижаться к стене из ящиков. И как только караульные поравнялись с «проулком», он резко вышел из-за угла и, не сбавляя шага, поравнявшись с первым караульным, поднял правую руку и ударил ребром ладони его прямо в горло. Не сильно, чтобы вырубить. А правая нога его уже встала за пяткой первого караульного. Боец моментально потерял равновесие и начал заваливаться на шедшего сзади. Как только второй караульный, от неожиданности остановился, Кирилл крутнулся на ноге и легонько подсёк под колено второго. А третьему уже упирался в лоб ствол АПС с прикрученным к нему глушителем.

— Тихо. Кричать не надо, — как можно спокойнее и, в то же время, убедительнее, сказал Китяж, — Будешь слушать меня — останешься жив. Дон! Оружие у них забери. Объяснишь им, что к чему, и догоняйте. Не растягиваться! — скомандовал он остальным бойцам и пошёл дальше, оставляя Дона с обалдевшими бойцами.

Уже через пять минут, Дон с тремя бойцами их догнали.

— Здесь Дон, — сказал он тихо в рацию, — У нас, плюс три. Мы замыкаем. Китяж. Впереди караул к «гейту». Там девять бойцов и лейтёха. Ранее был капитаном. Разжалован за причастность к бунту.

— Принял, — ответил Китяж.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Я на «ЦУС». Без потерь. Готов ко второму этапу.

— Здесь Китяж. Жди команды. Дон, кого мы ждём? Фамилия этого капитана?

— Как фамилия капитана? — переспросил Андрей у вновь прибывших.

— Фомичёв, — отрапортовал один из бывших караульных.

— Фомичёв, — моментально передал

— Принял, — Кирилл секунду подумал, — Бойцы. Слушай мою команду. Я опять иду один. Вы… В общем. Считаете до двадцати и выходите следом. Если я буду ещё жив, берёте противника на прицел. Но не стреляете. Повторяю. Без моей команды — не стрелять. Если меня уже нет, тогда… Ну, тогда — по обстоятельствам… — он снял с плеча ВАЛ и, протянув его Сынко, выглянул из-за штабеля. Караул был уже в десяти шагах от «перекрёстка» и времени на принятие другого решения уже не было.

Китяж засунул за ремень за спиной свои огромные «Дезерт Игл» и АПС с

глушителем, положил руки на голову и, выйдя из-за угла, нос к носу столкнулся с бывшим капитаном, а ныне лейтенантом Фомичёвым.

Реакция офицера порадовала Китяжа. Он сделал шаг назад и моментально сдёрнул с плеча автомат, на ходу снимая с предохранителя и дёргая затвор. Кирилл остановился только тогда, когда упёрся грудью в ствол

— Стоять! — скомандовал лейтенант. Кирилл заметил, что на выцветших погонах раньше было четыре звезды.

— Капитан Фомичёв?

— Не имею чести, — Фомичёв сделал шаг назад, тоже самое сделали и его бойцы.

— Майор Тяжин. Военная разведка. Удостоверение во внутреннем кармане. Я прибыл сюда со своей группой, навести здесь порядок, — Китяж медленно сунул руку в карман и, вынув платок, протянул его офицеру.

Фомичёв взял платок, но смотреть на него не стал.

— С чего я должен вам верить?

— Вы можете мне не верить, — пожал плечами Китяж, — Так или иначе, я наведу здесь порядок. А вот что будет с вами, зависит только от вас самих. На принятие решения у вас есть пять секунд. Четыре, три, две, — а когда Кирилл был уже готов «Один», из-за угла выскочила вся его команда, — Видите, капитан. У меня тоже есть бойцы, — он посмотрел Фомичёву в глаза и начал его «ломать», как когда-то, давно, ломал, дикую кошку — Рэси. Но капитан был парень не робкого десятка.

— Держите их на прицеле, — скомандовал он своим, ощетинившимся автоматами бойцам, — А вы, майор, или, как вас там… Стойте ровно. Не хочу забрызгаться вашими мозгами, — капитан сделал ещё два шага назад, и только тогда начал изучать лоскут шёлковой ткани.

Прочитал. Раскрыл рот. Посмотрел на Китяжа и снова прочитал… Затем, опустил автомат и, подойдя к майору, протянул ему назад удостоверение.

— Извините, товарищ майор. Опустить оружие, — махнул он рукой своим бойцам и, встав «смирно», командным голосом отрапортовал, — Товарищ

майор! На объекте? 972348 измена…

— Некогда, капитан, — хлопнул его по плечу Китяж, — твои бойцы надёжны?

— Вроде, да, — пожал плечами капитан, оглядев бойцов, — А где Бероев?

А Бероев уже отбежал метров на двести от команды. Он нёсся сломя голову к командному посту.

— Бероев, СТОЯТЬ!!! — закричал капитан, но тот лишь прибавил ходу, — Сука! Не достанем!!!

— Достанем, — Кирилл выхватил у Сынко ВАЛ и «на полу-выдохе» поймал убегающего «стукача» в прицел, — Никогда не бегайте от снайпера, — и выстрелил. Бероев хрюкнул и, кубарем прокатившись метров пять, замер навсегда, — Только умрёте уставшими. Приберите там…

* * *

— Здесь Китяж. Мы на энерго-узле.

— Ш-ш. Принято, Китяж, — ответила рация и, через две секунды, Никотин добавил, — Удачной охоты.

— Всё, братцы. Работаем, — Кирилл стоял перед бронированной дверью энерго-узла, — Вы прикрываете подходы. Рассредоточиться. Фомичёв, как только открывается дверь, сразу присаживаешься на корточки. А лучше вообще, падай на пол. Дон, — Кирилл взял за плечо Андрея, — Ты считаешь до пяти и заходишь. Дальше, как обычно, по обстоятельствам. Будь осторожен.

— Не волнуйся, майор, — подмигнул ему Дон, — Всё будет «в ажуре». Кируй, дружище.

— Боевая готовность, — Китяж дважды ударил ручкой пистолета в дверь и прислонился спиной к стене. Оба пистолета были у него в руках.

— Пароль, — раздалось из-за двери.

— Енисей! — ответил Фомичёв, как можно спокойнее, но было видно, что он

очень волнуется.

— Обь, — раздалось из-за двери и заскрежетали засовы.

— С богом, капитан, — Кирилл подмигнул капитану и, выдохнув, закрыл глаза.

* * *

Как только капитан зашёл на «узел», Китяж вошёл следом… С двумя пистолетами. Стрелял он «по македонский»… Точнее, попытался стрельнуть. Дезерт Игл сделал «щёлк», но стрелять отказался.

Время сжалось на столько, что Кирилл видел, как из АПСа вылетела пуля и медленно, оставляя от сверхзвуковой скорости, круги воздуха, направилась прямо в лоб сидевшему на стуле офицеру. Глаза его округлялись до тех пор, пока латунная оболочка не коснулась кожи.

А тем временем, охрана энерго-узла начала медленно поднимать автоматы. Дождавшись, когда затворная рама загонит новый патрон в патронник, Кирилл выстрелил ещё раз, но уже в плечо самому прыткому охраннику. А следующий выстрел Тяжин сделал уже в режиме автоматического огня. Ибо времени уже не было. Один из караульных дал очередь, чуть раньше Тяжина. Две пули вылетевшие из его автомата прошили воздух прямо над ухом Кирилла, а дальше он уже замертво заваливался на бок, продолжая сжимать спусковой крючок.

А Кирилл продолжал стрелять. Во всё, что движется справа. Левую сторону, сквозь открытую дверь обрабатывал Дон. Стрелял он конечно не так метко как Тяжин, но плотность огня была настолько высока, что с лихвой покрывала его неточность.

Как только всё было кончено, под потолком заморгала маленькая красная лампочка. Время вновь пошло своим неспешным, но постоянным ходом.

— Что это за херня? — спросил Дон указывая на красный маячок.

— Это — тревога, — прохрипел Фомичёв, который почему-то продолжал

лежать на полу, — Автоматную очередь… Кха… — он харкнул кровью на пол, — Автоматную очередь услышали наверное… на командном посту… Кха, кха…

Только теперь Китяж увидел рану в его плече. Пуля вошла чуть выше ключицы, прошив всё тело вдоль как раз тогда, когда капитан уже упал на пол.

— Дон, Осмотреть! Живо! — Кирилл подскочил к Фомичёву, — Держись капитан. С тобой всё будет в порядке. У нас такой доктор… — он посмотрел на Дона, а тот уже вспорол китель и пытался найти выходное отверстие, чтобы определить характер повреждений. Выходного не было.

— Нет, товарищ майор, — усмехнулся бледнеющий на глазах Фомичёв, — ни чего со мной не будет… Кха… Не в порядке… Ни как…, — изо рта капитана брызнуло столько крови, что она забрызгала, и Кирилла, и Дона, — Лёгкое пробито насквозь, а пуля застряла в печени… Жжёт она там… Сука… Чувствую я её… Меня вам не спасти… Не теряйте времени… Обрубите… Кха, — дырка в плече свистела и пускала кровавые пузыри, — Обрубите руб… рубильник, — капитан перешёл на шёпот, — оставьте их без света… И людей… Людей в метро… Здесь продуктов на всех хва… Кха… Кха… Найди старшего лейтенанта… При… Прихо… — Рана в плече перестала издавать неприятный свист и бульканье, и голова капитана безвольно ударилась о бетонный пол.

— Мля! — Китяж вскочил с колен и плюнул на пол, — Пуля — дура! Здесь Китяж, — проговорил он в рацию, — Работай Никотин. У тебя музыка готова?

— Ш-ш. Здесь Никотин. Готов работать.

— Запевай. Капусту рубим через пять. Козлов в огород не пускай. Встречаемся в хлеву, через четверть.

— Ш-ш. Принято, Китяж. Работаем!

Кирилл вышел из электро-узла и глянул на растерянных бойцов. Бойцы бинтовали ещё одного раненого. Пуля пробила ему бицепс, но кость не

задела.

— Шальная, — кивнул ему Кирилл.

— До свадьбы заживёт, — немного расстроено ответил боец.

— РАЗ! РАЗ! — голос Никотина разнёсся по всему убежищу, — ВНИМАНИЕ!!! ГОВОРИТ КАПИТАН РОССИЙСКОЙ АРМИИ, НИКИТИН! ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА!!!

* * *

— Здесь Никотин. Я на «ЦУС». Без потерь. Готов ко второму этапу, — проговорил капитан в рацию, — Плотнее вяжем, парни. Плотнее, — Никотин ходил среди своих бойцов, наблюдая, как они связывают пленных. Подойдя к раненому Елагину, он тихонько пнул его носком ботинка. Елагин старательно прикидывался мёртвым, тогда Никотин пнул его посильнее. Пинок отозвался болью в раненом плече, и бывший старший лейтенант застонал, — И этого упыря вяжите.

— Вы бы рану перевязали, товарищ капитан, — прошипел Елагин.

— А за пивком тебе не сбегать? — язвительно скорчил рожу Никотин, — Товарищ!!! Гусь свинье не товарищ, гнида. По мне, хоть залейся своей кровью. Сдохнешь — пёс с тобой. И заткни пасть, а то дерьмом несёт. Тёма, что у нас с оборудованием?

— Почти готово, Андрюха! — Архангел возился с проводами, подключая коммуникатор к общей системе связи, — Всё! Готово.

— Отлично. Ждём команды от Китяжа, — он улыбнулся и пошёл к выходу.

— Товарищ капитан! — вяжущий одного из бородатых зароков вдруг изменился в лице и показал туда, где только что Никотин любезничал с Елагиным.

— Стоять! КУДА???!!! — но было поздно. Елагин уже приподнялся и нажал тревожную кнопку. Под потолком заморгал красный маячок, — Ах ты, сука!!! — заорал капитан и, подскочив к раненному пленному, со всей дури, вмазал ему ботинком по прострелянному плечу. От боли Елагин потерял сознание, а где-то вдалеке, раздалась автоматная очередь.

— Это — КИТЯЖ!!! — Тёма вскочил с места и рванул к двери, но Никотин остановил его.

— СТОЯТЬ!

— Андрюха! У него — проблемы! — попытался уговорить его Артём, но капитан был непреклонен.

— Это у нас — проблемы, — указал он на моргающий маячок, — А у него — рабочая ситуация. Ты что, думаешь что нас ждут здесь с хлебом-солью? Сказано — ждать приказа! Сиди и жди! — Елагин тихо застонал под столом, — Кто-нибудь вытащит это кусок дерьма?

Орлов и Грязнов выдернули раненного на середину узла связи.

— Ну что, петушок? От кукарекал своё? — Никотин встал у его головы, — Именем президента Российской федерации, за измену Родине, по законам военного времени, я приговариваю тебя к исключительной мере наказания — расстрелу. Тебе есть что сказать?

Елагин лишь ухмыльнулся.

— Ну, на нет — и суда нет, — пожал плечами Никотин и направил пистолет в лоб старлею, — Я вот только одного не пойму, почему ты, офицер… — он подбирал слова, — Почему ты помогал ему… И сейчас помогаешь??? Ответь мне, перед смертью.

— Потому-что за Китаем будущее, — тихо проговорил Елагин и, приподняв здоровую руку, показал куда-то в сторону, — ОНИ — БУДУЩЕЕ…

— Может быть, — горько усмехнулся Никотин и нажал спусковой крючок, — А ты — прошлое…

Ни кто из присутствующих ещё не видел публичной казни. Все, включая бородатых пленных, смотрели на прострелянную голову бывшего старшего лейтенанта Елагина. Из стопора их вывел Никотин.

— Ну, что уставились? Покойника не видели??? Тёма, готов?

— Конечно, готов, — удивлённо пожал плечами Артём.

— Тогда, работаем, — капитан сел за центральный пост и, поставив перед собой старенький микрофон, вновь глянул на пленных бородачей, — А вам, нерусь, я лично отстрелю яйца, если будете рыпаться! Ясно? — пленные испуганно закивали головами, стукаясь лбами о бетонный пол, — То-то! — он зажал тангенту рации, — Здесь Никотин. Готов работать.

— Ш-ш. Запевай. Капусту рубим через пять. Козлов в огород не пускай. Встречаемся в хлеву, через четверть.

— Принято, Китяж. Работаем! — капитан положил рацию на стол, — Тёма. Точно всё готово?

— Проверяй, — усмехнулся Архангел.

Никотин взял микрофон и, зажав на нём кнопку, тихонько сказал

— Раз. Раз, — он отпустил кнопку и радостно глянул на Артёма, — Ты смотри! Работает!

— Ты сомневался?

— В тебе??? — засмеялся Никотин, — Если бы я в тебе сомневался, взял бы Новикова. Музыка готова?

— Ты опять сомневаешься? — дразнил его Архангел.

— Понял. Тогда — работаем, — капитан снова взял в руки микрофон…

* * *

— ВНИМАНИЕ!!! ГОВОРИТ КАПИТАН РОССИЙСКОЙ АРМИИ, НИКИТИН! ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА!!! — неслось из всех репродукторов громкой связи, — ИМЕНЕМ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И МИНИСТРА ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРИКАЗЫВАЮ ВСЕМ БОЙЦАМ И ОФИЦЕРАМ СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ!!! ПОЛОЖИТЬ РУКИ НА ГОЛОВУ И ПОДОЙТИ… — Никотин задумался, — К ЛОКОМОТИВУ НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ ПУТЯХ!!! ВСЕ, КТО БУДЕТ ЗАМЕЧЕН С ОРУЖИЕМ, РАСЦЕНИВАЕТСЯ КАК ПОСОБНИК ВРАГА И ПОДЛЕЖИТ РАССТРЕЛУ НА МЕСТЕ!!! БУДТЕ БЛАГОРАЗУМНЫ!!! ВСЕ, КТО СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ В КАЗАРМАХ!!! ОСТАВАЙТЕСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ!!! НЕ ПОКИДАЙТЕ МЕСТ СВОЕГО ПРИБЫВАНИЯ!!! ПОВТОРЯЮ!!! ВСЕ, КТО БУДЕТ ЗАМЕЧЕН С ОРУЖИЕМ, РАСЦЕНИВАЕТСЯ КАК ПОСОБНИК ВРАГА И ПОДЛЕЖИТ РАССТРЕЛУ НА МЕСТЕ!!! А СЕЙЧАС, ПО ВАШИМ МНОГОЧИСЛЕННЫМ ПРОСЬБАМ, ПРОЗВУЧИТ…Что прозвучит, Тёма? — спросил он прикрывая микрофон рукой.

— Танго, — загадочно ухмыльнувшись, ответил Архангел.

— Танго??? — скептически переспросил Никотин.

— Именно

— ПРОЗВУЧИТ ПЕРЕДАЧА «О ЭТО ТАНГО!!!»

* * *

Пока Никотин вел «профилактическую работу» через громкую связь, Китяж рулил на энерго-узле.

— Дон. Остаёшься здесь с бойцами. Связь — по рации. Крутись, вертись, как хочешь, но электричество ты им дать не должен.

— Я пойду с тобой, — сухо ответил Андрей, — Не дай бог, вас ещё зацепят…

— Это — приказ! — рявкнул Китяж и посмотрел на солдат, которые сгрудились у двери, — Бойцы! Вы поступаете под командование старшего лейтенанта Новикова. Ясно?

— Так точно, — нестройно ответили солдаты.

— Задача вам стоит простая — не допустить проникновение противника на энерго-узел. Как только я со второй группой выполню зачистку склада от врага, я свяжусь по рации, и вы снова дадите свет. От себя добавлю… Новиков — парень серьёзный. В одиночку вертолёты роняет, а уж с вами справиться ему — пара пустяков. Не злите его, парни, — он подошёл к ничего не понимающему Дону и тихо сказал, — Держись, Андрюха. Мы придём за тобой. Сейчас, с косым разберёмся и придём… Я обещаю… Туши свет, дружище… Рост, за мной…

* * *

Никотин говорил ровно пять минут.

— Всё, Тёма. У меня уже текст кончился, — он посмотрел на Архангела, который подключал к «ВЧ» маленький МР3 плеер, — Или врубай музыку, или я начну говорить то, что думаю.

— Понял, — усмехнулся Тёма, — Я музыку выбираю, а то ты, действительно наговоришь сейчас такого… Кстати. Ты смотрел фильм «Запах женщины»?

— Нет, — удивился Никотин, — А ты это к чему?

— Ха! — загадочно повёл бровью Тёма, — Маэстро, ТАНГО!!!

И тут погас свет. Только красный маячок под потолком моргал как светомузыка в такт запищавшей в динамиках скрипке.

— Тёма… Ты — красафЧЕГ! — захохотал Никотин, — Бойцы! Слушай приказ! Остаётесь здесь и удерживаете узел связи до тех пор, пока не включится свет. Как только он включится, приказываю выйти и, оставив оружие и положив руки на голову, проследовать к локомотиву. Всё ясно? — Так точно!

— Тогда… С богом, братцы, — Никотин включил ночной прицел и вышел из комнаты, — Закрывайтесь и никого не пускать! Вова! Проследишь как они уйдут. Сам останешься здесь. Мы придём за тобой.

— Удачи парни!

* * *

Видимость на складе была практически нулевая. Системы резервного питания хватало только на красные проблесковые маячки под потолком и систему общего оповещения, по которой велась трансляция передачи «О это

ТАНГО!!!». Разглядеть, что творилось в пятидесяти метрах было нереально.

— Архангел, врубай прицел, — скомандовал капитан и вышел на связь с Китяжем, — Здесь Никотин. Хлев — пятнадцать.

— Ш-ш. Принял. Я — загон — десять. Дон — капуста — постоянно. И парни… Включите маячки, чтобы не перестрелять друг друга.

— Принято! Связь — минута или экстренно, — ответил Никотин, — конец связи. Всё, Тёма. Танцуем. Идём поперёк штабелей. Передний прикрывает заднего. Работаем «челноком».

— Я ни хрена не понял, — пожал плечами Тёма.

— Сейчас поймешь. Ты садишься в проулке и прикрываешь мне спину. Я добегаю до следующего проулка, и соответственно, в этот момент, крою сектор 12. Как только я добежал до проулка и занял позицию, я даю тебе по рации команду и начинаю крыть сектор 6, — то есть — твою спину, а ты, в свою очередь…

— Понял я, понял, Поехали.

И они поехали. Прикрывая друг друга. По дороге им попались группы безоружных солдат, которые шли к железнодорожному составу с руками на голове. Где-то, за спиной загрохотала автоматная очередь, за ней ещё одна… А потом, она переросла в перестрелку.

— Здесь Никотин. У тебя стреляют?

— Ш-ш. Здесь Китяж. У меня. Но я здесь не причём. Похоже бунт, на корабле… Бородатые отстреливаются от сменного караула на гермо-дверях.

— А ты, конечно же, помогаешь сменным? — усмехнулся Никотин.

— Ш-ш. Не без этого.

— Халявный ты себе фронт работы выбрал, майор, — усмехнулся Никотин, разглядывая в ночной прицел то, как Тёма замер и изменился в лице, — Извини, Китяж. Конец связи.

Осмотревшись в прицел, Тёма не стал проходить на следующий проулок, а бухнулся рядом с Никотином.

— Что там?

— Человек десять. Идут — как по проспекту. Ещё двое наверху. По штабелям скачут… Встречают нас, Андрюха.

— Ха, — усмехнулся Никотин, — а ты думал мы сюда за семечками пришли? Давай-ка я сам посмотрю, — он, на мгновение высунулся из-за штабеля, глянул в прицел и, тут-же, спрятался назад, — С количеством ты прав, только снизу восемь, а на штабелях — четверо. До них ещё метров двести и видеть нас они не могли. Залезай на штабель. Работаем по моей команде. Твои верхние, — он подсадил Тёму и добавил, — Как только скомандую «Вспышка», отверни прицел и сам глаза зажмурь, — капитан вынул из кармана свето-шумовую гранату, — Доброй охоты, Архангел.

— Доброй охоты, Никотин, — Тёма уже залез на штабель и занимал позицию.

* * *

Стрельба застала Китяжа и Сынко, когда они уже были в двух штабелях от гермо-гейта. Причём, пули просвистели прямо над их головами. За выстрелами последовала многоголосая грубая брань на разных языках.

— Ого-го, — Кирилл посмотрел в прицел и, поймав бородача с автоматом, тут же пустил ему пулю в висок. И сразу поймал второго. Тех, кто шёл штурмом на дверь, он видел отчётливо. Двое из них уже лежали, не шевелясь, один отползал. А перестрелка нарастала.

— Ш-ш. Здесь Никотин, — зашипела рация, — У тебя стреляют?

— Здесь Китяж. У меня. Но я здесь не причём. Похоже бунт, на корабле, — Кирилл снял ещё одного, — Бородатые отстреливаются от сменного караула на гермо-дверях.

— Ш-ш. А ты, конечно же, помогаешь сменным?

— Не без этого.

— Ш-ш. Халявный ты себе фронт работы выбрал, майор, — Никотин почему-то замолчал, а потом озабочено добавил, — Извини, Китяж. Конец

связи.

— Рост, Крой мне спину, а я помогу парням, — Тяжин взял на прицел третьего, — Вот ты где.

Пулемётчик сидел за такой же амбразурой из сахарных мешков, какую Кирилл уже видел на выходе из «Ижорского». И работал он, надо сказать чётко. Сменный караул за упавшими мешками и не мог поднять головы. Амбразура была настолько мала, а пулемётчик настолько быстро двигался, что Кирилл выцеливал его секунд тридцать. Наконец, когда пулемётчик вышел на крайнюю точку, Тяжин медленно потянул крючок.

Дёрнув руками, пулемётчик упал навзничь, но его место тут же занял другой. Но Кирилл уже пристрелялся к амбразуре. Второй пулемётчик прожил на десять секунд дольше первого. Больше за пулемёт никто не садился.

— НЕ СТРЕЛЯЙТЕ!!! МЫ СДАЁМСУ!!! — Бородатые подняли руки вверх и медленно встали. В это время вдалеке, там где должен был быть Никотин, что-то ярко вспыхнуло, осветив потолок и раздалась очередь.

* * *

До штабеля за которым прятался Никотин нападавшим оставалось пятьдесят метров, когда он выдернул чеку и, со всей силы кинул свето-шумовую гранату из-за угла. Пролетев метров сорок, она покатилась род ноги вооружённым дядькам.

— ВСПЫШКА! — скомандовал капитан, а в следующую секунду, всё вокруг озарилось ярким светом. Свет был такой, что Никотин увидел его даже сквозь закрытые глаза. Единственное, что он успел сделать, это открыть рот, чтобы не было травмы ушей.

Перекатившись из-за угла, Никотин сделал сразу три выстрела. И все трое грохнулись на пол. Остальные уже поднимали автоматы. Вот только они не понимали, где они находятся и куда стрелять. Тёма со штабеля хлопнул два раза. В ответ по нему ударила автоматная очередь, но Тёма уже перекатился

и ушёл с точки и хлопнул ещё раз.

Стреляющий рухнул со штабелей прямо в толпу своих товарищей. Прижав к полу парочку из них. Ещё одна очередь по Артёму. Как раз в тот момент, когда он попытался перекатиться, его плечо обжёг сильный удар. Но Архангел не обратил на него внимания. Выцелив стрелка он вмазал ему прямо промеж глаз. Дёрнув руками стрелок упал на спину.

Артём перекатился к краю штабеля и начал искать себе новую цель. А Никотин уже положил ещё двух. Остальные, придя в себя рассредоточились за штабелями.

— Здесь Никотин. Архангел, прикрой 6-й сектор, — две пули вонзились в бетон обдав лицо капитана осколкам, — НЕТ! ТРИ ЧАСА!!!

— Принял! — Тёма перекатился к проулку, — Крою!!! — и снял двух подкрадывающихся между штабелей, — Чисто.

— У меня тоже, — выдохнул капитан глядя, как последний бородач рухнул на землю, — Осмотрись там. Тебе сверху видно всё.

Тёма встал на ящиках и осмотрел в прицел всё вокруг. Только сейчас он стал ощущать боль в правом плече, и что-то тёплое, липкое текло по спине. Все живые, каких он увидел, залегли при первых выстрелах и положили руки на голову.

— В Багдаде всё спокойно, — выдохнул Тёма и плюхнулся на задницу.

— Отлично сработали, дружище. Давай, слезай!

— Не могу, капитан, — Тёма держался за плечо, — похоже, меня зацепило…

* * *

— Внимание! Говорит майор Тяжин! Военная разведка! Приказываю, положить оружие, и лечь на пол! Руки на голову! Считаю до трёх, затем открываю огонь!!! РАЗ! — все, кто был на ногах, тут же откинули автоматы в сторону и рухнули на пол.

— Быстро они, — покачал головой Ростислав.

— Не расслабляйся, боец, — Китяж, не опуская ВАЛ, пошёл к гермо-гейту, — Спину прикрой.

Автоматные очереди со стороны Никотина стихли и Китяж решил выйти на связь.

— Здесь Китяж. Никотин, как обстановка.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Минус четырнадцать. Архангел легкий трёхсотый. Поцарапало маленько.

— Ш-ш. Здесь Дон. Готов подойти.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Справимся. Не суетись, Дон. Действительно — царапина.

— Здесь Китяж. Вот и разобрались. Я в загоне. Козлов — минус девять. Иду на запаску. Конец связи, — Кирилл подошёл к лежащим на полу бойцам, — Встать! К стене! Руки в гору! Шире ноги! Шире!!! — командовал он, — Быстрее!!! — бойцы выполняли команды чётко и, в силу своих возможностей, быстро. Подойдя к одному из лежащих, Китяж навёл на него автомат, — А тебе, особое приглашение надо???

— Товарищ майор, — раздался голос от стены, — Он ранен. Две пули в нём.

— Ладно, лежи, — смягчился Тяжин, посветив раненному бойцу в лицо фонариком, — Сейчас тебе помощь окажут.

Осмотрев всех оставшихся лежащих на полу, Кирилл нашёл ещё одного раненного. У него была простреляна нога, и был он с бородой.

— Перетянуть ремнём и оттащить к правой стене! Скомандовал он трём бородатым, — те, радостно кивая выполнили указание и с щенячьим восторгом посмотрели на Кирилла, — Что вылупились?! К СТЕНЕ! И РУКИ В ГОРУ!!! — и начал осматривать и сортировать пленных, — А ты куда встал? — он выудил одного из бородатых, — Иди к своим, — Он пихнул бородатого в сторону таких же как и он, — Или ты раскаялся.

— Не убивай, — затрясся бородатый, — Мамой клянусь, не буду…

— Что ты, как маленький, — Кириллу стало противно смотреть на этого выродка, — Встань к стене и умри, как мужчина.

— Не убивааааай, — взревел пленный и, упав, схватил Китяжа за ботинок и начал целовать его.

Китяж выстрелил ему прямо в затылок.

— А теперь, слушайте внимательно, — он окинул свирепым взглядом всех стоящих вдоль стены испуганных пленных, — Просить меня о пощаде бесполезно. Кто хочет умереть быстро, прошу, — он показал на мёртвое тело, — Это я могу устроить моментально. Те, кто хочет ещё пожить — стойте ровно. Я обещаю вам, что вас ждёт суд. Судить вас будут ваши бывшие товарищи. Мне, честно говоря, по барабану, что с вами будет. Хотите облегчить свою участь — думайте, как это сделать. Теперь — вы, — Тяжин подошёл к остаткам сменного караула. Их было пятеро. Один ранен, — Сейчас, двое из вас берут его, — Кирилл указал на раненного паренька, — и несут на центральный энрго-узел. Знаете, где такой?

— Так точно! — отрапортовали двое крепких, видно старослужащих бойцов.

— Несёте его туда. Там найдёте старшего лейтенанта Никитина. Он поможет, — Кирилл связался по рации с Доном.

— Ш-ш. Дон на приёме.

— Сейчас к тебе пришлю трех бойцов. Один из них — тяжёлый трехсотый. Пароль для бойцов — Ирий. Конец связи. Запомнили? — он посмотрел на бойцов.

— Так точно, товарищ майор.

— Выполнять, парни, — Китяж нагнулся к раненному бойцу, — Терпи, боец. Иисус терпел и нам велел.

— Я постараюсь, товарищ майор, — тяжело усмехнулся солдат.

— Не постараешься, а выполнишь, — добавил суровости Китяж, — И, давайте — в темпе! Возьмёте у Новикова двух бойцов и сюда. Этих проводить в карцер или в какое-нибудь закрытое помещение. Забрать ремни, шнурки… В общем — всё как обычно… Кто у вас старший? — дембеля указали на мёртвого лейтенанта, — Понятно. Старшим у вас будет… Старший сержант Сынко.

От неожиданности Сынко даже немного «тормознул». Похлопав глазами, он только виновато улыбался и смотрел на ехидно ухмыляющегося Китяжа. Один из дембелей подошёл к Росту и тихонько сказал:

— Чего стоишь, Балда? Что сказать надо?

— А? Ах, да! — встрепенулся Сынко, — Служу России!!!

— То-то. А сейчас, ведём этих Гавриков в карцер и все на ЗКП!

* * *

— Терпи, коза, а то мамой будешь, — Никотин плеснул на рану спирта и стал бинтовать плечо Тёмы. Рана действительно была пустяковая. Пуля едва оцарапала лопатку. Единственная проблема была в том, что царапина была довольно длинной — сантиметров десять — и кровоточила, — Зашить бы, но это уже Дон разберётся. С почином вас, Артём Юрьевич. Первая пуля вас поцеловала.

— Дай бог, и последняя, — улыбнулся Тёма.

— Нормально? — капитан завязал последний узелок на бинте.

— Порядок в танковых войсках, — Тёма поработал рукой и чуть поморщился, — Жить буду.

— Товарищи офицеры, вам помочь? — Никотин и Тёма встрепенулись. Перед ними стоял, чересчур старый лейтенант, а за ним ещё десяток бойцов. Тёма медленно и почти незаметно расстегнул кобуру. Но старый лейтенант был тёртым калачом и заметил это мимолётное движение, — Не бойтесь. Вы можете нам доверять. Мы…

— Я никому не могу доверять, — медленно обернулся Никотин. В руке он держал АПС, — Положите руки на штабель и расставьте широко ноги. И прикажите это сделать своим бойцам, лейтенант.

— Есть, — улыбнулся лейтенант, — слышали? Выполнять! — и встал к стенке из ящиков.

Обыскав бойцов, Никотин и Тёма отошли в сторону.

— Что делать будем?

— Пусть идут куда им приказано, — Никотин явно торопился, — Нам ещё КП брать.

— Вот именно, — ткнул в него пальцем Тёма, — а они нам помогут. Ты посмотри на этого лейтенанта. Да он подполковник по возрасту! — последнюю фразу Тёма сказал громко, на взводе.

— Совершенно верно, — сказал старый лейтенант, — Бывший подполковник, а ныне лейтенант Панин. Дмитрий Панин. Бывший замком. Разжалован за участие в попытке восстановления конституционного порядка на «Южном».

— А ты не врешь, дружище? — усмехнулся Никотин, — С чего я должен тебе верить?

— Да вы на спину его посмотрите, товарищ офицер, — подал голос один из бойцов, — или вы думаете, что пятьдесят ударов по спине можно нарисовать фломастером?

— Тебя пока не спрашивают! Если хочешь себя показать, сделай это в бою!

— Да я то готов, — совершенно спокойно ответил солдат.

— И я…

— И мы готовы…

— Ты слышал, Никотин, — усмехнулся Тёма, — Они готовы. Командуй, капитан.

Никотин осмотрел солдат и Панина.

— Похоже, вы всё без меня решили? — усмехнулся он.

— Похоже на то, — усмехнулся Панин, — Командуйте, товарищ…

— Капитан. Капитан Никитин. Что ж. Оружие возьмёте у трупов. Там, на всех хватит, — Подполковник, сейчас идём на КП. Вы знаете здесь все лазейки, поэтому нам нужен ваш совет.

— Всегда, пожалуйста, товарищ капитан, — глаза Панина сияли таким счастьем, будто он ребёнок, которому вернули давно потерянную, любимую игрушку, — Наконец-то вы пришил!

* * *

Когда пленные бородатые были закрыты в подсобке, а от Новикова пришил двое уже знакомых Китяжу бойца, Зароков и Грязнов, он построил всю свою команду. «Семеро лучше чем двое», — радостно подумал Китяж, а вслух грозно сказал:

— Итак, товарищи бойцы! Задача предстоит не то, чтобы лёгкая, но и не архитрудная. Господь даёт нам ровно столько, сколько мы можем поднять. Значит, и эту задачу мы выполним. А надо то, всего — ничего. Взять запасной командный пункт. А затем, соединиться с основными силами и взять основной.

— Ни хрена себе, задачка, — усмехнулся один из бойцов.

— Отставить, Сергеев! — рявкнул Сынко, — Хочешь жить, слушай товарища майора. Я лично видел что может он и его команда.

— Спасибо, Рост, — многозначительно кивнул Китяж и вновь посмотрел на строй бойцов, — Я и не говорил, что вы в носу будете ковырять. Все мы умрём. Как и когда? Это уже другой вопрос. Можно сидеть здесь с узкоглазым, как крысы, тише воды и ниже травы. Сидеть и знать, что за этой дверью, — Кирилл показал на гермо-гейт, — от голода умирают люди. Старики, женщины! Дети!!! Можно жить долго и счастливо, зная что они У-МИ-РА-ЮТ!!! А можно сегодня умереть, чтобы они жили.

Кто-то из вас сегодня умрёт. Вы знали Фомичёва? — бойцы утвердительно закивали, — Я тоже. Фомичёв погиб полчаса назад, при штурме энерго-узла. Он умер у меня на руках. С УЛЫБКОЙ.

Давайте же те, кому сегодня суждено умереть, сделаем это с улыбкой. Просто потому, что ни кто, кроме нас не сделает то, что мы сегодня сделаем!!! — Китяж выдохнул и посмотрел на бойцов и достал пачку сигарет, — Кто хочет курить?

Пачка моментально оказалась пустой.

После перекура, бойцы, которые и так были на взводе от «патриотической

речи» Китяжа, от сигарет и вовсе опьянели.

— Всё бойцы! Кончай перекур! — скомандовал Кирилл, — Сынко — головной. Я — замыкаю. На ЗКП! Аллюром, мальчики!!!

* * *

Незаметно подойти к командному у группы Никотина не получилось. На то он и командный пункт, чтобы видеть всё, что происходит на складе. Построен он был необычно. Прямо в середине склада в виде широкой стены. В этой стене были сделаны три тоннеля, по которым должны были ходить поезда с продуктами и медикаментами. Сам командный располагался прямо под потолком, и через бронированные стёкла было видно, что с электричеством там полный порядок. Свет, хоть и очень тусклый, но горит. Народ суетится. И не просто суетится, а готовится к обороне.

Никотин увидел в прицел маленькие амбразуры, на стыках бронированных стёкол, из которых уже торчали пулемётные стволы.

А ещё он понял, что их заметили, потому что сидевший за одним из пулемётов, яростно жестикулируя, объяснял что-то стоящему рядом с ним офицеру и постоянно тыкал пальцем в то место, где был капитан Никитин и его группа. А когда офицер, стоящий рядом с пулемётчиком, наконец, согласился с его доводами, Никотин скомандовал:

— Пулемёт на 12! В УКРЫТИЕ!!! — и выцелив глаз пулемётчика, на долю секунды его опередил и выстрелил. Тяжёлая, дозвуковая пуля, вращаясь, полетела в свой первый и последний полёт. Она пролетела, без малого, триста метров, затем чётко вписалась в апертуру диоптрического прицела пулемёта, пробила правый окуляр ПНВ-1 и шмякнула прямо в правый глаз бородатого пулемётчика.

В следующие пять секунд, на командном воцарилось броуновское движение, а потом, по пятачку, где мгновение назад стояла вся группа Никотина, ударили с четырёх пулеметов.

Но, ни Никотина, ни его бойцов, там уже не было.

Через несколько секунд стрельба успокоилась

— Перегруппировываются, — Панин качнул головой в сторону командного.

— Сколько их там, подполковник?

— А хрен его знает, — пожал плечами Панин, — может десяток, а может и два. Но не это погано. На командный ведут две лестницы. По обе стороны от центральной арки. Так, на этих лестницах — пулемётные гнёзда. Там-то они нас и положат.

— Не раскисать, Панин, — хлопнул его по плечу капитан, — Ещё ничего не случилось, а вы уже себя хороните. Сейчас, вашим бойцам нужен хороший кураж. А противнику — паника и страх. Тёма! Мы посеем панику и страх?

— ШО? ОПЯТЬ? — наигранно хрипло ответил Тёма и, улыбнувшись, добавил, — Вы всё ещё сомневаетесь? Тогда мы летим в вас.

* * *

Сначала было два удара прикладом в бронированную дверь. Из-за двери в ответ слышалась грубая брань на фарси, но замки не кто и не думал открывать. Скорее даже не замки — засовы — две ручки сверху и снизу двери. Снаружи, там где стоял Китяж и его команда, эти ручки были сняты и из двери торчали только квадратные обрубки.

— Открывай, я твою маму топтал! — издевался Китяж. Из-за двери послышались такие истошные вопли и бульканье, что парочка солдат, шарахнулись от неё и с удивлением посмотрели на Тяжина.

— Ты смотри, — улыбнулся Кирилл, — Не нрааавится. Рост. Какая толщина у этой двери?

— Как у всех внутренних дверей, — ответил Сынко, — пятьдесят миллиметров.

— Ну, не хотите поплохому? По хорошему будет хуже. Ну-ка, парни, отойдите-ка метров на сто, — он помахал бойцам тыльной стороной

ладони, — и займите позиции. Всем держать дверь под прицелом.

Дождавшись, когда бойцы выполнят его приказ, Кирилл снял вещмешок и достал оттуда чёрную пластиковую банку. Распечатав пробку, он вылил содержимое на торчащие обрубки затворов, и на то место, где к двери крепились петли.

— Кислота, — сказал один из дембелей.

— Слишком уж густая.

— Значит — концентрированная.

— Разговорчики, — осёк их Сынко.

А Кирилл, тем временем, закончил манипуляции со странной жидкостью тем, что смачно плюнул на один из обрубков и, бросив банку под дверь, сломя голову побежал к своим бойцам. Добежав до своих бойцов, он лёг за первый штабель с консервами, до которого, как раз, было метров сто.

— Значит так, бойцы. Сейчас эта дверь загорится. Гореть она будет, ярким пламенем. Возможно, сгорят и те, кто сидит за ней, — Кирилл готовил бойцов к тому, что им предстояло увидеть, — Как только задымится, от двери отвернитесь.

— А это, кислота, товарищ майор? — поинтересовался один из бойцов.

— Это — кара божья, — усмехнулся Тяжин, — Жидкий термит. Расплавит эту железяку, как олово.

От услышанного все бойцы вжались в пол и испуганно начали расползаться в разные стороны.

— Эй, орлы? — удивился Китяж, — Вы куда собрались?

— Ящики, — меогозначительно показал на надписи ящиков один из солдат и вскочив, бросился бежать.

Кирилл посмотрел на штабель. По деревянной, выкрашенной в зелёный цвет стенке, чёрными буквами было выведено: «МОН-100. 25 шт.» И на соседнем ящике тоже. Да и вообще, на всех окружающих его штабелях были надписи МОН, РГО, РГД, TNT и прочие нестабильные штуки. Единственное, что понравилось Китяжу из этого разнообразия, так это одиноко стоящий ящик с

надписью «Шашка Хлорпикриновая, слезоточивая».

— Да… Дела… — выдохнул Китяж и плюхнувшись на пол, перекрестился, — Спаси боже.

А со стороны главного командного пункта раздалась пулемётная очередь. А за ней, ещё одна. И ещё…

* * *

— Вот упыри, а? — Никотин досадно сплюнул на пол, — Даже высунуться не дают!

Он уже третий раз пытался высунуться из-за штабеля. И третий раз по нему открывали огонь минимум из двух стволов.

— Да хрен мы их оттуда выкурим, — сокрушался рядовой, сидевший рядом с Никотином, обхватив голову руками, — У них НЗ. Боеприпасы в караулке. Электричество…

— А, кстати, — удивился Никотин, — откуда у них электричество, подполковник?

— Резервный генератор находится на ЗКП. От него они и питаются. А ещё, индивидуальная система фильтрации воды и воздуха, система пожаротушения и…

— А баб голых у них там нет? — язвительно уточнил капитан, но, заметив, как на него посмотрел Панин, тут же поправился, — Ну, извини, подполковник. Пошутил я. Шутка не прошла. А то, что электричество им поступает с ЗКП — просто ВЕЛИКОЛЕПНО! И ещё, подполковник. А почему тут больничкой пахнет?

— Известно почему, — Панин стукнул по штабелю ладошкой, — У командного, по складскому бюллетеню, положено хранить самые ценные припасы. А что может быть ценнее еды и патронов?

— Медикаменты! — дошло до капитана.

— Именно, — улыбнувшись, кивнул Панин, — И не только медикаменты но

и медицинское оборудование. Шприцы, скальпели, зажимы… прочая

дребедень…

— Подполковник, — Никотина осенило и он хлопнул Панина по плечу, — Ты понимаешь, что это значит?

— Пока — нет, — удивлённо пожал плечами Панин.

— Это значит, что ты у меня полковником станешь! Как только командный возьмём!

— Это, если доживу, — обречённо добавил Панин и задумавшись, продолжил, — Не возьмём мы их, капитан…

— О-о-о-отставить! — снайпер вновь стал суров, — Есть приказ — взять Главный Командный Пункт. И мы этот приказ выполним. ПО-ЛЮБОМУ! А сейчас, — он повернулся к сидевшему с другого бока рядовому, — возьми пару толковых бойцов и найдите мне ящик с медецинскими приблудами.

— А что в нём искать?

— А ты давно был у стоматолога? — улыбнулся ему Никотин.

— Перед армией, — недовольно ответил солдат.

— Вижу, не очень ты их любишь. Значит ты должен знать о маленьком зеркальце, которым они смотрят зубы, — парень утвердительно кивнул, — Отлично. Вот его-то вы и будете искать. Только, — капитан сделал сердитые глаза, — не шуметь и распаковывать аккуратно. Ясно?

— Так точно, Товарищ капитан!

— Да, не ори ты, — цыкнул в ответ Никотин, — Выполнять.

— Я что-то не понимаю, капитан, — Удивлённо глянул на него Панин, — У тебя крыша едет? На кой тебе зеркало?

— Будешь так разговаривать, — осёк его Никотин, — до полковника не доживёшь. Надо значит. Архангел, проследи чтобы бойцы там особо не хозяйничали, а я пока с Китяжем перетру.

— Добро, — Тёма достал сигарету и пошёл к поисковой группе.

— Здесь Никотин. Китяж, ответь.

— Ш-ш. Здесь Китяж.

— Мы у точки. Козлы бодаются. Минимум пять длинных. Шкура у них толстая.

— Ш-ш. Я на запаске. Вскрываю дверь.

— Ты там осторожней будь. У меня-то, группа поддержки нарисовалась, а ты там…

— Ш-ш. А я тоже не лаптем щи хлебаю.

— И это. Резервный генератор на твоей точке. Выруби его, как можно быстрее, а то мы с ними бодаться ещё год будем.

— Ш-ш. Принял, — сухо ответил Китяж, — жди четверть.

— Добро. Конец связи. ЁПТЕТЬ, — Никотин подпрыгнул от удивления, — Это что за циклоп одноглазый?

— Это называется — ЭНДОСКОП, дружище, — захохотал в голос Тёма. На голове у него был чепчик из ремней, как на очках ПНВ, только вместо двух окуляров, был только один. Он плотно прилегал к глазу. Из окуляраа тянулась длинный, около метра, «хобот», с лампочкой на конце, — С помощью этой штуки ты сможешь стрелять из-за угла!!!

— Тёма! Ты — ГЕНИЙ!!! — Никотин понял весь размах Тёминой задумки и протянул ему ВАЛ, — Давай, дружище. Сделай эту штуку!

* * *

Первые капли расплавленной стали разлетелись миллионами искр при ударе о бетон. Это был верхний запор. Тот, на который Китяж плюнул. Влага действительно подействовала на «вампира» как катализатор.

Затем, занялся и нижний запор, а потом и обе петли. А когда верхний запор расплавился окончательно и вывалился из двери, внутри помещения ЗКП что-то гулко «бумкнуло» и дверь немного приоткрылась.

А потом, расплавились и петли. Железная дверь, с лязгом грохнулась на пол и в дверном проёме показался шатающийся бородач. Как только он вышел из клубов дыма и шатающейся походкой пошёл в сторону Китяжа, ему на встречу полетела пуля, заботливо выпущенная майором. Бородатый боец рухнул прямо на расплавленный металл и, тут же, одежда на нём загорелась. Но, ему было уже всё равно. Он был мёртв.

Больше из дверей ЗКП никто не вышел.

Дождавшись, пока успокоится огонь «вампира» Кирилл встал из-за штабеля и огляделся в прицел ВАЛа. «Своих» бойцов он обнаружил метров за триста. Пара голов опасливо выглядывала из-за штабелей. Махнув им рукой он не спеша, почти бесшумно пошёл к свежеобразовавшейся дыре в стене.

На ЗКП было очень дымно, шумно, немноголюдно и сыро. Ну, сыро, допустим, понятно. Сработала система пожаротушения. Шумно тоже — молотил резервный дизельный двигатель. Но то, что кругом не было живых???

Тяжёлый стон из дальнего угла ЗКП слегка расслабил Кирилла. «Просканировав» помещение, он понял, что кроме него, там было ещё двое, относительно живых. Так и вышло. Двое тяжелораненых бородача лежали под телами своих мёртвых товарищей. Кирилл вытащил их на свежий воздух, молча сдал на «поруки» обалдевшим солдатам, которые уже успели подойти к дымящемуся дверному проёму, и снова шагнул на ЗКП.

«Как — так?» — не понимал Тяжин, — «Не могли они сами себя перебить». Однако осмотрев повреждения, он начал потихоньку соображать. Ранения у всех были осколочные, рваные. Похоже, эти идиоты, в надежде что мы попытаемся открыть дверь подсунули под один из запоров гранату. Дверь откроется и мы — «БА-БАХ»! Но, не тут-то было. Когда ручка запора стала нагреваться и, соответственно, обгорать от краски, комната наполнилась дымом, — Кирилл подошёл к дверному проёму и ботинком пнул одну из ручек запора двери, — Да, так и есть. Вон она, вся чёрная. Значит они стали задыхаться и один из них, не выдержав, попытался открыть дверь. А вот, кстати, и он, — Кирилл присел у «жареного», обезображенного взрывом тела, — Схватившись за раскалённую ручку, он вспыхнул моментально, — в обгоревшей до костей руке, труп, мёртвой хваткой сжимал вторую ручку, — Ну, и от боли, страха или природной тупости, он, конечно, забыл про гранату. Или не знал про неё вовсе. Идём дальше.

Дальше, Кирилл осмотрел комнату. Даже мерцающего маячка здесь не было. Точнее, он был, но взрывной волной его раскрошило на мелкие кусочки. Больше, живых на ЗКП не было. Только дизельный двигатель продолжал мерно молотить.

— Здесь Китяж. Запаска — чисто. Тушу свет.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Отработаешь, подтягивайся к нам. Только осторожно. Пулемётчики у него не плохие…

— Принял. Конец связи, — Тяжин подошёл к работающему двигателю и, не став возиться с пультом управления, просто перекрыл «барашек» подачи топлива. Двигатель пару раз чихнул и на «Южном» стало по-настоящему темно. Темно и тихо. Даже «Танго», которое уже битый час крутилось по громкой связи, вдруг замолчало.

Со стороны ГКП «заголосили» сразу три или четыре пулемёта.

— Ой, — раздался голос в темноте, — мамочки…

— Будут вам, и мамочки, и папочки, — тихо, но очень зло ответил испугавшемуся солдату Китяж, — Я с вас ещё спрошу, за невыполнение приказа и проявленную трусость. А сейчас…

Кирилл хотел сказать, — «за мной», — но подумал и отдал совершенно другой приказ.

— Сидеть здесь. Тише воды, ниже травы. Как только включится свет, положить руки на голову и идти к локомотиву, как и было приказано ранее.

— Есть, — недовольно ответили солдаты.

— А вот есть, вы сегодня не заслужили, — иронично ответил им Китяж и в полной темноте, вскрыл одинокий ящик, — Чао, Буратины!

* * *

— Единственное, что я не понимаю — на чём он работает, — Тёма снял

эндоскоп с головы и вертел находку в руках, — должен же быть какой-то элемент питания, — отложив эндоскоп в сторону, он начал разглядывать содержимое сумки в которой лежал прибор. Два белоснежных загубника сразу же полетели в сторону. За ними полетели какие-то клеёнки и пинцеты.

— Что ты творишь, варвар, — усмехнулся Никотин, — всё это может пригодиться.

— Разберёмся, — не обращая внимание на ворчливого капитана, Артём продолжал поиски, — А это что за хрень? — он держал в руках пластиковую коробочку, с торчащими из неё проводами.

— А это то, что ты ищешь, — Панин взял коробочку из рук Архангела, — Так называемый — «сухой» аккумулятор. В таком состоянии может храниться сто лет. Но как только в него зальёшь подсоленную воду, он моментально начинает вырабатывать электричество. Причём, чем жидкость богаче солью, тем лучше и дольше он работает.

— Ой-ё… — удивился Тёма, — а где же мы возьмём богатую солью жидкость?

— Ну, этого добра у нас, навалом, — усмехнулся Никотин и расстегнул штаны.

Как только аккумулятор был «заправлен», Никотин протянул его Тёме.

— Ну, уж — нет! — возразил Артём, — сам его подключай.

— Ты что такой брезгливый? Разведка, а ты не обалдел ли? Бери и делай.

— Да, иди ты…

— Тёма, — Никотин подтянул Архангела к себе, — Если я тебе прикажу, ты у меня голову в чан с дерьмом опустишь. А сейчас я тебя просто прошу — сделай. Ты же сам эту «приблуду» нашёл. Ты знаешь, что с ней делать. Поверь мне, если бы это знал я, то не просил бы тебя…

— Ну, всё… Всё… — Артём опустил голову, — понял я… Давай её сюда.

На подвесной системе обнаружился специальный карман для аккумулятора, а контактов хватило, тютелька в тютельку. Проверив все системы, Тёма извлёк из вещмешка «скотч» и через пять минут, гибрид эндоскопа с ИК-прицелом

Никотинового ВАЛа был готов.

— На, — протянул он невиданную до селе технику, — Пробуй.

И капитан попробовал. Надев на голову подвесную систему, ВАЛ он держал, что называется «от бедра».

— Тёма, — он повернул голову к Архангелу, — Помоги включить эту «мандулу», — архангел щёлкнул маленький тумблер и Никотин, тут же, дёрнулся, — Ой, Ядрёна кочерыжка!!! А, ну-ка, парни. Разойдись, — он помахал рукой солдатам и направил автомат в стену. Туда, где из бетонных плит торчал маленький кусок арматуры. До него было метров двести, но Никотин, первым же выстрелом выбил из неё сноп искр. Затем, весьма довольный собой, он положил ВАЛ на плечо и, широко улыбаясь, спросил, — НУ, КАК Я ВАМ?

— Универсальный солдат, — выдавил из себя ошарашенный Панин.

И тут, погас свет.

— Всё, парни, — скомандовал Никотин, полная светомаскировка. Кого увижу с сигаретой — пристрелю на месте! Архангел, работаем! Я встану тебе на плечи. Не забывай. Они нас тоже видят.

— Эх, — вздохнул Тёма присев на корточки и подставляя плечи Никотину, — Нет, чтобы, ящики снять.

— Уже никак, дружище. Темно.

Но встать на плечи Тёме у капитана не получилось. Царапина на плече была хоть и не опасной, но болезненной. Пришлось подставлять плечи Панину. Но и здесь, ничего не вышло, Никотин, всё равно не смог дотянуться до верхнего ящика.

— Так, братцы, — выдохнул в кромешной тьме Никотин, — Меняем тактику. Будем бить из-за угла.

Но здесь, Никотина ждало не просто разочарование. Как только он высунул ВАЛ из-за угла, его тут же обдало осколками бетона, которые иголками впились в тыльную сторону ладони. Но к таким вещам он привык. Расстроило и, даже немного напугало его другое обстоятельство. Сам выстрел. Одиночный. Сухой. Хлёсткий. Спутать этот выстрел он не смог бы никогда. Это была СВД.

Реакция на выстрел была моментальная, уйти с линии огня в укрытие. Прижавшись к ящикам он вернулся назад. Смотреть на дорогу в эндоскоп было посложнее чем целиться. Но, ничего. Добравшись до Тёмы он хотел выйти на связь с Кириллом, но тот, явно услышав выстрел сделал это раньше.

— Ш-ш. Здесь Китяж. Я слышу, у вас там «знакомая песенка» звучала.

— Здесь Никотин. Точно. Просто — «Весёлые ребята»! Ты бы подсобил чуток. Только так… Из даль… — Никотин злился на себя. За то, что попал, как мальчишка, — А я попробую поработать со второго прохода.

— Ш-ш. Отставить. Там тебя тоже ждут. Вернись на угол, где ты пытался вылезти. Перебежишь через «железку» по моей команде, как понял?

Никотин крутил головой, пытаясь понять, откуда Китяж всё это наблюдает.

— Ш-ш. КАК ПОНЯЛ? — повторил Китяж.

— Понял тебя Саныч, — выдохнул Никотин, — Как надо понял. Дальше?

— Ш-ш. Дальше ты падаешь в проулке. Для начала — всё. Готов?

Никотин осмотрел предполагаемый маршрут через гибрид эндоскопа и ИК-прицела.

— Готов.

— Ш-ш. А клёвый у тебя девайс, — усмехнулся Китяж, — Тёма сделал?

— Да. Ты не поверишь, какая удобная штука, — Никотина на секунду расслабил этот никчемный, маленький разговор.

— Ш-ш. Ай Тёма, молодца!

— Ш-ш. Служу России, — влез в разговор Тёма.

— Ш-ш. Не перебивай старших, — застрожился Китяж и от этого на душе у Никотина стало ещё легче, — Никотин. Бежишь на счёт «Один». Готов?

— Так точно, — выдохнул капитан.

— Тогда. ОДИН!!!

* * *

В отличие от капитана Никитина, Кирилл был более опытным. Поэтому, он стал поглядывать в сторону ЦКП. А когда он увидел движение, то сразу решил: «Идти к ним надо верхом».

Забравшись на штабель он смог дотянуться до вентиляционного канала, в который он и не помедлил залезть.

Решётчатые люки были здесь через каждые пятьдесят метров, что очень облегчило Китяжу дальнейшее передвижение. Вообще, эта вентиляция была спланирована так, будто кто-то знал, что Китяж будет здесь ползти. А может так были уложены штабеля. Короче, вентиляция свисала с потолка «растянутой паутиной» прямо над проулками и тремя широкими «проспектами».

Ещё одним большим плюсом, как считал Кирилл было то, что решётчатые люки открывались вовнутрь. Все вызванные этим действием звуки моментально терялись в глубине вентиляционной системе.

Разобравшись с гениальной простотой лабиринта вентиляции, Тяжин очень быстро наткнулся на Никотина, Архангела и группу примкнувших к ним бойцов.

Тихонько открыв решётку он зацепился коленями за край люка и, медленно разогнувшись, он повис вниз головой, на высоте около десяти метров, лицом к командному посту.

Не спеша оглядел предстоящее поле боя. Познакомился с противником и его вооружением. Всё это он видел во всех оттенках зелёного, да ещё и вверх ногами. На «бойницах» сидели снайпера или те, кто себя к таковым причислял. Рядом с ними стояли пулемёты, которые, по-видимому, голосили ранее. У всех, кто находился на командном посту на глазах были окуляры ПНВ-1.

«А вот это уже интересно!» — Китяж присмотрелся к винтовкам. На них были допотопные, громоздкие, но очень надёжные, ночные прицелы. И судя по тому, как усердно смотрели в них стрелки, он понимал, что к штурму, они готовы. «Вот только к какому?» — план взятия этой, с виду неприступной «крепости», уже медленно заполнял сознание Китяжа и от этого у него щекотало внизу живота. Сейчас он ловил кураж. И сейчас, надо было сделать первый шаг, для победы. А что нужно сделать для победы в бою, который ещё не начался? Правильно! Нужно деморализовать противника. А это не просто. Противник сидит за бронированными дверьми и, полностью контролируя все подходы, считает, что он не уязвим. Он считает, что может просидеть в своей крепости неделю, месяц, год… А вот если он не будет так считать, он начнёт допускать ошибку за ошибкой.

«Ну-с, преступим!» — после этой фразы и раздался выстрел. Сухой, хлёсткий. Так может стрелять только СВД. И Китяж был рад тому, что снайпер сделал этот выстрел. Сидел бы сейчас на его месте Тяжин и мозги Никотина забрызгали бы всё вокруг. Он смог бы его поразить, как только из-за угла показался ствол ВАЛа. Он прострелил бы ящик и заставил бы бойцов, сидевших за штабелем утирать кровь своего командира со своих лиц.

Но сейчас… сейчас он радовался тому, что стрелок не был профессионалом. Он радовался тому, что все сидевшие на Центральном Командном Посту, смотрели вниз, на пол, а не под потолок.

Пора было брать этот «штурм» в свои руки.

— Здесь Китяж. Я слышу, у вас там «знакомая песенка» звучала, — Кирилл начал прикладываться к выстрелу, пытаясь поудобнее пристроить приклад. Не каждый же день стреляешь из «ТАКОЙ» позиции.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Точно. Просто — «Весёлые ребята»! Ты бы подсобил чуток. Только так… Из даль… А я попробую поработать со второго прохода.

— Отставить. Там тебя тоже ждут. Вернись на угол, где ты пытался вылезти. Перебежишь через «железку» по моей команде, как понял?

Никотин притих.

— КАК ПОНЯЛ? — повторил Китяж.

— Ш-ш. Понял тебя Саныч, — выдохнул Никотин, — Как надо понял. Дальше?

— Дальше ты падаешь в проулке. Для начала — всё. Готов?

Вложившись в приклад, Китяж стал единым целым с автоматом и теперь мог спокойно перевести его куда хотел. Например, посмотреть, как Никотин готовится к «перебежке». Только теперь Китяж рассмотрел, что от прицела к глазу Никотина тянется толстый провод, который заканчивается окуляром. «Скорее всего, какая-то медицинская приблуда. Похоже на эндоскоп», — Тяжина немало удивил этот тюнинг.

— Ш-ш. Готов.

— А клёвый у тебя девайс, — усмехнулся Китяж рассматривая как капитан смотрит в него прокладывая маршрут, — Тёма сделал? — да и потом, надо было немного отвлечь Никотина от мысли что ему сейчас лезть под пули. А как его отвлечь? Очень просто. Надо поговорить о чём-то отвлечённом. Этому Китяж научился продавая машины.

— Ш-ш. Да. Ты не поверишь, какая удобная штука, — Кирилл по голосу понял что Никотин расслабился.

— Ай Тёма, молодца!

— Ш-ш. Служу России, — влез в разговор Тёма.

— Не перебивай старших, — Тяжин перевёл прицел на исходную. На амбразуру, из которой торчала винтовка. А вот на стрелка, который был уверен, что стреляет не хуже Бьёрн Даллена, он даже не обращал внимания, — Никотин. Бежишь на счёт «Один». Готов?

— Ш-ш Так точно, — выдохнул капитан.

— Тогда. ОДИН!!!

И Никотин рванул. Рванул, что было сил. И как только он появился в секторе обстрела у бородатого стрелка раздался выстрел.

Безусловно, выстрелов было два. Но все услышали только один, ведь Китяж бил из ВАЛа. И выстрелил он на долю секунды раньше.

Пуля, выпущенная Кириллом попала как раз в самый кончик пламегасителя

накрученного на ствол СВД. Винтовка, торчащая из бойницы так дёрнулась вниз, что прикладом, отправляя в нокаут несостоявшегося снайпера, сломала ему челюсть. А Кирилл успел изловчиться и поймать вылетевшую из казённика гильзу.

На командном была немая сцена. На несколько секунд все находившиеся там дезертиры, во главе с «мятежным генералом» просто замерли от изумления. «Вот так рождается паника, парни!» — усмехнулся Тяжин и тут же связался с Никотином.

— Здесь Китяж. Капитан, как сам?

— Ш-ш. Как сала килограмм… Что произошло?

— Не поверишь, — ликовал Китяж, — снайперу твоему винтовка строптивая попалась. Так ему в челюсть саданула, что он теперь только каши есть может.

— Ш-ш. Не понял… а как это?

— Потом объясню. Теперь, сиди и не двигайся, — в ушах у Китяжа уже начало «стучать», поэтому, он подтянулся к трубе и принял в ней привычное для организма положение — головой вверх.

Отдышавшись минуту, он снова повис головой вниз.

— Теперь ты, Архангел. Только в другую сторону.

— Ш-ш. Принято, Саныч, — Кирилл проследил, как Тёма прошёл до противоположного «проспекта» и снова начал целиться, — Ш-ш. Архангел на точке.

— Добро, — того, который держал это сектор, Китяж решил наказать посерьёзнее. Чтобы на всю жизнь запомнил. Тем более, что угол, под которым стрелял Тяжин, позволял ему сделать только это — прострелить кишки. Чтобы умирал в муках. Хорошенько прицелившись Кирилл уже начал тянуть спусковой крючок, — Тёма, «ОДИН»!

Этот стрелок даже выстрелить не успел. В темноте эхом отозвался тихий шлепок ВАЛа и легкие Тёмины шаги.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Я на месте. Выстрела не было.

— Был, — ответил Кирилл разглядывая тихую панику на КП. А паника была, что надо. Стрелки, которые сидели у амбразур, бросили винтовки и прижались к бронированным стёклам. Они знали, что эти стёкла выдержат любую пулю и даже выстрел из гранатомёта, поэтому, прижавшись к ним «ночниками», бородатые пытались разглядеть, откуда по ним стреляют. И тут Кирилл увидел его.

Небольшого роста, даже в ПНВ на глазах, было видно что ЛИИ — это ОН!

Генерал прислонился к стеклу и тоже начал рассматривать территорию, попутно раздавая какие-то указания и активно жестикулируя.

«Пора бы и тебя тряхнуть, сука косая!»- Тяжин прицелился и выстрелил, когда Лии снова прислонился к стеклу.

Пуля глухо шмякнула в бронированное стекло, прямо на уровне глаз «генерала». И он шарахнулся в глубь командного. Шарахнулся так, что ПНВ слетел с его головы и он спотыкаясь и падая забился в дальний угол.

— Здесь Китяж. Эффект достигнут, братцы. Всем доложить присутствие.

— Ш-ш. Здесь Никотин.

— Ш-ш. Здесь Архангел.

Новиков молчал…

— Китяж Новикову. Новиков ответь!

— Ш-ш. Здесь Дон, — заспанно ответил Андрюха.

— Почему не ответил, — злобно спросил Китяж.

— Прикимарил маленько, — беззаботно ответил Дон, — А вы как там, парни?

— А мы, тоже, отдыхаем…

* * *

Подтянувшись обратно в трубу Кирилл лёг и на тридцать секунд просто отключился. Он отдыхал. Точнее, отдыхало тело. Мозг прокручивал план штурма. Каждую деталь. Каждую мелочь. Каждый шаг… Он погружал себя в это место… Он видел, где и кто будет стоять… Он знал, кому он пустит пулю промеж глаз, а кого ударит ножом… А ещё он видел, как в углу сидел Китаец, а он целится в него из огромного серебристого Дезерт ИГЛА.

— Ш-ш…итяжа. Никотин вызывает Китяжа. С тобой всё в порядке, — Кирилл тряхнул головой.

— Здесь Китяж. Всё нормально.

— Ш-ш. Что дальше, начальнЕГ?

— Дальше, — Кирилл задумался. Подставлять парней под пули ему не хотелось. И если раньше им относительно везло, то на последний и решительный бой везения могло и не хватить, — Дальше вы занимаете позиции напротив выходов между арок. Чтобы не одна тварь не проскочила.

— Ш-ш. А ты? — Тёма чувствовал, что Китяж затеял авантюру.

— А я скоро приду. Только, прошу вас. Смотрите в оба.

— Ш-ш. Принято, — ответил Никотин.

— Ш-ш. Добро, — досадно добавил Тёма.

— В таком случае, с богом. Дон, ответь.

— Ш-ш. Дон на приёме.

— Слушай меня внимательно, дружище, — Тяжин уже полз по вентиляции дальше, в сторону командного, — По моей команде, ты должен будешь включить питание. Повторяю, только по моей команде.

— Ш-ш. Понял тебя Китяж. Понял. Только по команде.

— Точно так. Дальше, ты досчитаешь до трёх. Вслух. По рации. Чтобы я слышал. Как понял?

— Ш-ш. Понял тебя.

— Как только ты скажешь «ТРИ», ты снова вырубаешь свет.

— Ш-ш. А на поркуя???

— Чтобы было до…уя! — выругался Китяж, — Сделай, что тебе приказано, и не думай, на кой это надо.

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж, — в голосе Новикова послышалась обида.

— Никотин, Архангел. Как только я скомандую «СВЕТ», вы закроете глаза.

 И откроете их, тогда, когда Дон скажет «Три», Как поняли?

— Ш-ш. Поняли тебя, Китяж.

— Ш-ш. Не дурнее паровоза.

— Тогда, до связи, парни.

Когда до командного, по подсчётам Китяжа, оставалось метров сто пятьдесят, он снял вещмешок и вытащил оттуда две хлорпикриновые дымовые шашки и оставив ВАЛ, вещмешок и снял ботинки. Его легендарные СПНовские ботинки. Которые оставляли следы «наоборот». Сейчас, они могли только навредить.

Дальше, он шёл, ступая как кошка. Мягко, неслышно.

И, наконец пришёл. Из-за решётки, раздавались голоса. Говорили по русски, но с явным кавказским акцентом.

— Здесь Китяж, — шёпотом сказал Кирилл в рацию, — Дон, приготовься.

Он медленно положил шашки рядом с собой, достал из подсумка ППМ-88 и надел его. Даже ежу было понятно, что работать ему придётся на слух, поэтому Кирилл стал «настраивать звук». Ему было не интересно, о чём говорят внизу. Гораздо веселее было слушать как дышат эти люди. Как бьются их, пока живые сердца, как моргают их веки…

Зажав в руке шашки он чиркнул зажигалку и она вспыхнула. Да так, будто в его руке взорвалась граната,

Медленно поднеся её к фитилям, он тихо сказал:

— ДОН. СВЕТ! — и приоткрыв решётку просто отпустил шашки и зажмурил глаза…

— Ш-ш. ОДИН!!!

Китяж достал АПС.

— Ш-ш. ДВА!!!

А в другую руку взял НОЖ.

— Ш-ш. ТРИ!!!

Резко откинул решётку и спрыгнул.

* * *

В полёте он сделал два выстрела. И две красные точки сразу же погасли на «внутреннем сканере». Приземление. Такое впечатление, что у него пружины вместо ног. Только он коснулся земли — сразу прыжок. И ещё два трупа. Кувырок. СЛЕВА! НОЖИЧКОМ ТЕБЯ! Разворот! Ещё два плевка и ещё минус два. Точки на сканере пропадали с неимоверной скоростью. Вот один взялся за ствол автомата и пытается размахнуться. Ушёл под руку и снова ножичком. В печень тебе. Будешь знать, как маленьких обижать. Ещё разворот. Тут уже три выстрела. МИНУС ТРИ! Опять машет прикладом. Прыжок на стол, дальше ногами от стекла. САЛЬТО!!! Да какое! С захватом шеи. Когда приземлился, шея уже захрустела. Осталось трое. Выстрел. ДВОЕ!!! ЩЁЛК…

А выстрела то и нет. Разбираться будем после. Не хочешь стрелять — не надо! АПС полетел прямо между глаз кашляющему бородачу. Кувырок. И в подъёме, удар ножом. В самое сердце. Остался один. Вон он, сидит в углу.

Китяж выдохнул.

— Здесь Китяж. Дон. СВЕТ НА ПОСТОЯНКУ!!!

Даже сквозь дым, свет лампы больно ударил по глазам. Но через секунду эта боль стала утихать, а дым улетучиваться в заработавшую вентиляцию. То что было на ЦЕНТРАЛЬНОМ КОМАНДНОМ ПОСТУ можно было назвать одним словом. Коротким, но ёмким. Китяж уже бывал в подобном месте. Это — АД.

Крови было много, но Тяжина это не тревожило. Сейчас, ему хотелось закрыть вопрос с «Южным».

Он подошёл к углу в котором сидел китаец. По скорченному лицу теперь уже бывшего генерала, ручьями текли слёзы и сопли. Китяж вынул огромный пистолет и направив его ему между глаз, тихо сказал.

— Да будет воля моя… — и потянул курок.

Выстрел был настолько громким, что тряхнуло бронированные стёкла.

Эмоций не было. Только пустота и усталость. Кирилл спустился по бетонной лестнице.

— Ш-ш. Здесь Никотин! Китяж ответь!!!

— Здесь Китяж, — устало ответил Кирилл, — Выхожу через дверь. Не стреляйте…

Глава 4

Рано утром.

Харьковская объездная была не так уж и убита. А по сравнению с дорогами в «Червоноармейское», вообще автобан. А когда ещё и машина едет — просто праздник. И не важно, что затылок саднил, что приключения в Орле были не самые приятные и что он выбился из графика. Дорога под колёсами бежала со скоростью сто пятьдесят километров в час. Она несла его на «историческую родину» — в Крым. В Крыму хорошо. Там тепло, там яблоки.

В Харькове он заскочил в банкомат, провентилировав предварительно курс у менял. Выгоднее всего оказалось менять американские деньги, коих он и снял. Заветная для многих в то время «штука баксов» перекочевала из автоматического сейфа в кошелёк Кирилла, а затем, половина из этой штуки, в руки менялы, который в ответ начал считать какие-то фантики.

— Это что?

— Деньги, браток, — усмехнулся меняла, — Деньги. В прошлом году новые выпустили. Да ты не бойся. У меня — как в банке. Только банки иногда грабят. Можешь не пересчитывать, — он протянул пачку купюр, ловко «подломив» нижнюю.

— Я тебе верю, дружище, улыбнулся в ответ Кирилл заметивший неказистые манипуляции с деньгами, — Но скажу тебе по секрету. Научись «ломать» лучше, — от этих слов меняла густо покраснел и попытался сделать вид, что не понимает о чём говорит Китяж, — Да не переживай ты так. Что ты там сломал? Давай глянем, — Кирилл перехватил руку, в которой была зажата «десятка», — Ну, вот видишь. Деньги у тебя к рукам липнут. Кто это у нас? Гетман Мазепа??? — а вот тут Кирилл по-настоящему удивился, — А с каких пор, предателей у нас на деньгах печатают???

— Это у вас он предатель, — меняла был рад сменить тему, — А у нас — «национальный герой». Вот так и происходит подмена понятий.

— Ух ты, — удивился Китяж, — Мне попался образованный меняла???

— Образованный? — обидевшись больше чем на то, что его подловили на «подломе», меняла гордо поднял голову, — Я между прочим — кандидат исторических наук!

— То-то ты историю здесь и изучаешь, — усмехнулся Китяж.

— Я её делаю, — он достал из кармана ручку и быстро написал на лбу у предателя-гетмана «ИУДА», — Это у нас такая форма борьбы, — пояснил он, — Есть свободная минута, сделай хотя бы одну надпись на лбу у этой крысы, — и протянул Кириллу ручку

— Вот это да, — Кирилл удивлённо качнул головой и не взяв у менялы ручку пошёл к машине, — Меняла, историк, бунтарь и аферист в одном лице. Во истину, удивительное время в удивительной стране…

— Десятку то забери! — крикнул ему в след меняла.

— Оставь себе, — махнул рукой Китяж и поехал дальше.

На выезде из Харькова стоял стационарный пост с многоговорящей вывеской «ДАI».

Кирилл остановился и дал. По старой, сложившейся схеме. Тысячу. И инспектор державной автомобильной инспекции взял. А потом, без зазрения совести слил всех своих товарищей, места постов, маршруты движения патрульных экипажей. Все явки и пароли харьковских гаишников.

— А ещё, советую тебе ехать по закрытой Киевской трассе, — заговорчески произнёс инспектор.

— А почему «закрытой»?

— Потому что она не достроена. Вообще-то, от Харькова до Киева планировалось построить, — даишник наклонился к Китяжу так, будто собирался раскрыть ему секрет государственной важности, — АВТОБАН…

— Да ну? — подыграл ему Китяж, — А что же случилось.

— Что, что, — даишник поменял тон моментально, — Как обычно. Бабло попилили и приветик.

— Да уж. А как там в плане «живости» дороги, а то, сам понимаешь, машину гробить не хочется.

— Дорога — как дорога, — пожал плечами старшина, — Бетонка, на стыках залита битумом. Короче, твоей тачке ничего не будет. Да и наших там не бывает. Разве что, на въезде могут стоять. Там «кирпич» висит. Дай им «иуду», а если захотят больше, скажи что от меня.

— От кого, «От меня»? — Китяжа веселила вся эта, с позволения сказать, жизнь.

— От старшины Ерёменко.

— Добро, старшина Ерёменко, — Китяж протянул ему руку, — Будешь в Питере, рад буду встретить.

— Та… будь ласка…

И Китяж поехал дальше.

В одноэтажном городке под необычным названием Мерефа, он перекусил. Перекусить в Мерефе можно было в каждом дворе. Этот городок жил тем, что доил проезжающих по трассе. Торговали здесь всем. И едой и телом. Зайдя во двор, Тяжин увидел три пластмассовых стола, под навесами-зонтиками. Тут же подоспела радушная хозяйка — типичная, необъятная хохлушка.

Готовить в этом городке умели. Порции были — на убой. Цены — ниже плинтуса. На пять долларов Китяж съел огромную тарелку борща, Такую же тарелку пельменей, которые по размерам напоминали манты. Запил он всё это ледяным компотом, который ему подала хозяйка в стеклянном кувшине.

Поев, Кирилл поблагодарил хозяйку и поехал дальше, строго следуя

инструкциям харьковского «даишника».

Повернув под «кирпич», где указал старшина, он сразу же нарвался на милицейский экипаж. Старенькая, жёлтая, с синей полосой и надписью на двери «ДАI» «таврия», конечно не могла тягаться с двухсотсильным дизельным Х5, но Китяж привык останавливаться на требования людей в форме и с полосатыми палочками.

— Сэржант КорпЭнко, — представился грузный, усатый даишник, — Прэдъявите докумэнты.

Кирилл улыбнулся и протягивая документы сказал:

— Товарищ сержант, я пароль знаю.

— Який пароль? — изумился сержант.

— Я от старшины Ерёменко.

— Тьфу ты, — расстроился державник и протянул документы в открытое окно, — Кода-ж вон успив?

— Ну, — многозначительно пожал плечами Китяж, забирая документы, и протягивая красную купюру, номиналом в 10 гривен, на которой ручкой было написано «иуда» — Он, такой…

— А вот це що такоэ? — удивлённо посмотрел на деньги сержант.

— А это он вам просил передать.

— Та, нэ треба, — засмущался сержант, — Та за шо?

— Бери, бери, — усмехнулся Китяж, — Мала бородавка, а всё к х…ю прибавка.

И застенчивый ворюга взял…

* * *

Трасса действительно оказалась неплохой и абсолютно безлюдной. Весь поток шёл по параллельному, узкому шоссе. Китяжу не попалось ни одной машины. Так он промчал за час сто шестьдесят километров, пока не увидел знак «дорожные работы», а затем «объезд» и наконец «движение только направо». Съехав на узкое шоссе он увидел указатель который объяснил ему, что до Днепропетровска семьдесят километров и дорога в него ведёт через Новомосковск, до которого десять.

На выезде из Новомосковска, его опять «приняли». Обычный чёрный «опель» омега. Обычный человек в серой форме. С обычным жезлом. Вел себя он непривычно-вежливо и сразу же предложил пройти к нему в машину. Кирилл прошёл. Просмотрев документы, «инспектор допоможення дорожного руху», а именно так он представился, заявил:

— Нарушение правил перемещения иностранных транспортных средств. Штраф — 300 гривен.

— Не понял? — удивился Китяж, — Это — полторы тысячи на наши? И что это за правила такие?

— У вас отсутствует наклейка RUS сзади автомобиля.

— За наклейку??? Пятьдесят баксов??? Побойся бога, командир!!!

— Не хотите платить, — пожал плечами «инспектор», — да пожалуйста. Оформляем протокол, изымаем права, и вы едите в суд. В Новомосковск. К вечеру рассмотрят и выдадут постановление. Не оплатите на таможне — не выйдете из Украины.

Короче, сошлись на ста пятидесяти.

Отъехав от «жадного» инспектора километров семь, Кирилл был снова остановлен таким же субъектом, и с такими же претензиями.

— Да вы что, скозились, что ли? — Тяжина уже начал раздражать этот «развод», но документы были в руках у человека в форме. Договорившись с им на сто гривен Кирилл подъехал к ближайшему авто-магазину и купил эту долбанную наклейку.

А через полтора километра он уже беседовал с третьим «инспектором». Выслушав доводы о том, что у него нет справки о прохождении на таможне ветеринарного контроля, Кирилл сурово посмотрел на человека в форме и сурово сказал:

— Я тебе сейчас писю оторву.

Парень, представившийся прапорщиком, сглотнул слюну, и обменял документы на пачку сигарет.

Апофеоз случился на въезде на Днепропетровскую объездную дорогу. Кирилла оттормозил добротный, толстый «даишник».

— Прапорщик Опанасенко, — широко улыбаясь, представился инспектор, — Прошу вас, документы.

Кирилл «кипел» от злости, но документы протянул. Опанасенко посмотрел документы и совершенно безобидным голосом продолжил:

— Ну, что же вы, Кирилл Александрович. Идёте больше сотни, там где разрешено всего сорок.

— Сколько? — скрипя зубами спросил Тяжин.

— Пойдёмте оформляться в машину, — предложил прапорщик.

Через две минуты на пассажирском сидении старенькой «таврии», Кирилла прорвало.

— Вы что же,…ляди? Совсем о…уели??? Сколько вам бабла надо???

— Тихо, Саныч, — осадил его прапорщик, — Давай разберёмся. По пунктам. Первое, я так понимаю ты уже с кем то встречался???

— С кем то??? — переспросил Китяж, — Что значит, с кем то??? C вашими!!! По три экипажа на километр дороги стоят!!!

— Ну, я бы не был в этом так уверен, — загадочно закатил глаза прапорщик, — А вот если ты мне дашь тридцать гривен, я забуду о твоём превышении и расскажу удивительную историю о мальчике, который раздавал деньги, кому попало.

Фраза «кому попало» выбила Китяжа из колеи. Он понял, что мальчик — это он. И, как в мультике про Тома и Джерри, представил на месте своей головы, голову ослиную. Протянув «державнику» пятьсот рублей, он сказал:

— Сдачи не надо. Я слушаю.

— Давай вспомним твои предыдущие встречи, — Опанасенко заботливо сложил Пятихатку и спрятал её куда-то далеко под китель, — и попытаемся сравнить с тем, что ты видишь сейчас. Ты видел людей в форме?

— Да, — кивнул Кирилл, — В вашей форме.

— Уточню, — поправил его Опанасенко, — в форме, ПОХОЖЕЙ на нашу. Поехали дальше. Те, кто тебя останавливал были на патрульных машинах???

— Нет. Парочка на «опелях», один на «фольце».

— А сейчас ты где сидишь?

— В «таврие»…

— А пистолет и портупея были???

— Портупея была, — прищурился Кирилл, вспоминая, — А вот кобуры на ней, точно не было.

— Верно, — будто хваля его, согласился прапорщик, — А значёк?

— Был, — уверенно ответил Кирилл, — Зелёный такой. Маленький.

— Сюда смотри, — Опанасенко повернулся к нему вполоборота. На груди, прямо на сердце болталась огромная бляха ещё советского образца.

— МОП ТВОЮ ЯТЬ… — Тяжин взялся за голову.

— Именно, Саныч, — усмехнулся прапор, — тот, кому ты дал свои «кровные», обычный частный предприниматель Иванопуло. Да, у него есть удостоверение. У вас это называется — дружинник. Вот он и разводит таких малышей, как ты. Ладно, не переживай ты так.

Но Китяжу было настолько обидно, что он подумывал вернуться… И разобраться.

— Там, по дороге на Запорожье будет ещё два или три таких ухаря. Мой тебе совет: Нет патрульной машины — не тормози. А то, всякое может случиться… Тачка у тебя не дешёвая.

— Да и сам я — не простой, — зло ответил Китяж

* * *

«Интересный какой, асфальт» — думал Китяж проезжая длинный тоннель из деревьев. Асфальт был действительно необычный — зелёный. И Китяж видел такой первый раз. Да и, по сути, он и не мог нигде видеть, что либо, подобное. Такой асфальт во всем мире был только в этом месте — на трассе Днепропетровск-Запорожье. Да и сама трасса была ровной, прямой и безумно красивой. Конец апреля в этих краях тонет во всех оттенках зелёного.

Опанасенко не обманул. Два раза на полупустую трассу из кустов выскакивали непонятные люди в форме, которые размахивали полосатым жезлом. Кирилл, чтобы проехать по дальше, оттармаживался медленно и вымогателю с палкой приходилось бежать метров стопятьдесят. А когда он почти добегал, Тяжин медленно отпускал тормоз и проезжал ещё метров пять, а потом ещё метров пять. Когда, наконец взмыленный и озлобленный дружинник добирался до водительской двери, Китяж приоткрывал окно и улыбаясь спрашивал:

— Вы что-то хотели?

Козырнув несуществующим званием, дружинник повелительным тоном требовал права, но таким же тоном посылался в пешее эротическое путешествие.

А когда дружинник начинал возмущаться и сучить ногами, Кирилл делал музыку по громче, и медленно уезжал. Он давно усвоил, что уезжать от взбешённых типов, подобных этому, надо непременно медленно. Можно было конечно отключить ESP и обдать этого козла тучей пыли, НО… Именно этого он и ждёт. А вот уехать медленно… Тут уж — полное неуважение.

Поиздевавшись над «частным ГАИ» вдоволь, Кирилл почуял, что он отмщён и от дальнейшей езды получал только удовольствие. Время подходило к полудню и не мешало бы подкрепиться. А то с этими «псевдо-гаишниками» было потеряно огромное количество времени и сожжено столько же нервных клеток. Организм требовал заправки!

В Запорожье перекусить можно было также, как и в Мерефе, чем Китяж и воспользовался. Правда, отобедать он взял несколько поменьше, чем позавтракать: куриный шашлычок, с зеленью и маринованным луком, да овощной салатик с домашней сметанкой.

«Всё. До Джанкоя больше не ем,»-решил Тяжин, — «а то я на таком харче, скоро бегать не смогу, а всё, что ниже живота буду видеть только в зеркало».

На выезде из славного города Советских малолитражек, авиационных двигателей и весёлого послания, которое пьяные казаки креативили для турецкого султана, стояла простая русская заправка «LUK». Китяж залил полный бак — 90 литров. По трассе эта машина не ела почти ничего, и он рассчитывал, что заправляться ему придётся теперь только в Крыму.

После Запорожья был Мелитополь. Серый и ничем не примечательный городишка. Единственное его преимущество было в сезон фруктов. В Мелитополе был центральный оптовый рынок фруктов на юге Украины. Но сейчас, фруктов не было. Рано было ещё до фруктов. Сейчас всё цвело и пахло. Пахло весной и разбитыми дорогами.

А через два часа слева плескалось Азовское море, а справа вонял Сиваш.

* * *

Чтобы подыскать квартиру в Щёлкино трудиться не пришлось. Вообще, до начала восьмидесятых, это была маленькая деревушка. Но когда, на берегу Казантипского залива начали строить КрАЭС, а вместе с ней и городок для строителей и будущих сотрудников стройки века, выбор пал именно на Щёлкино. И город расцвёл… а потом завял. Стройку заморозили. Жители разъехались.

В пятнадцать тридцать он уже стоял под чуть тёплым душем. «Тёплая вода бывает только днём», — предупредила хозяйка, — «с двух до четырёх». Тяжин улыбнулся и ответил, что человек он привычный и вполне обойдётся просто наличием воды, а уж тёплая она, или холодная, ему — по барабану. Выдав хозяйке триста гривен, за пять дней проживания, он распаковался и прыгнул под слабые струйки воды.

Помылся, сгонял на рынок и поехал на объект. КрАЭС, бетонной коробкой стояла в пяти километрах от Щёлкино. Даже издали было видно всю масштабность стройки. Огромные краны, застывшими жирафами продолжали тянуть в небеса свои стальные шеи. Некоторых время уже убило и они погнутые, переломанные и брошенные догнивали на земле. Умирать помогали и охотники за металлами. Тем жителям Щёлкино, которые не смогли никуда уехать, тоже надо было выживать. Распилу подлежало всё, что можно было унести в руках, вывезти на машине не позволяла охрана, два старикана стоящих на проходной. Но, через год, пропали и они, и тогда…

Это были самые «богатые» два года в жизни жителей Щёлкино. Шиковали по полной. В городке открывались дискотеки, бары, бильярдные. Появилась «своя братва», которая контролировала вывоз «жбони» в порт Николаева. Не раз приезжали «севастопольские» «ялтинские» и даже «киевские». И каждый раз получали ответ: «Это наша корова и мы её доим». «Киевские» даже забили стрелу, прямо на территории. Больше их не видели. Ни в Щёлкино, ни в Киеве.

А потом, железо кончилось. Бары, дискотеки и бильярдные пустовали и закрывались. На КрАЭС стали собираться всякого рода неформалы и любители экстрима. Казантипский залив облюбовали серферы. В девяносто шестом году они устроили здесь свой междусобойчик и закрыли его громкой вечеринкой, с двумя диджеями. Так родился «КаZантип».

Это был третий — последний шанс жителей Щёлкино «подняться» и, наученные горьким опытом прошлых лет, они яростно вцепились в него всеми конечностями. Вместе с open-air, росло и благосостояние «щёлкинцев». На то, что они заробатывали за две недели в период «КаZантипа», они могли жить весь оставшийся год. А тут ещё прошёл слух, что скоро пройдёт слёт каких-то… не то — военных, не то — ментов. Они будут тренироваться. Одни нападать, другие обороняться. Короче — взрослые дети собираются поиграть в «войнушку».

В общем, городок ждал БСИ, как серьёзную прибавку к летнему заработку.

* * *

Не доехав около километра до КрАЭС, Тяжин остановился. Дальше ехать не представлялось возможным из-за огромного количества палаток и просто снующего туда-сюда народа.

В тусовке Китяжа знали, и не все были бы рады его приезду. Ведь, если есть Китяж, значит о победе на БСИ можно было только мечтать. Светиться своей физиономией ему, до поры, до времени, не хотелось. Поэтому, Тяжин переоделся ещё на квартире. Перед тем, как выйти из машины, он натянул на лицо ХэБэшную маску-шапочку и, выпрыгнув на песок, стал крутить головой.

Он искал флаг «НКВД» — огромный наган на фоне чёрного воронка. А флагов было превеликое множество. Судя по тому, что он видел, народу собралось уже не меньше тысячи человек. «А сколько ещё подъедет?» — размышлял Китяж, наблюдая за нескончаемым потоком людской массы. И ещё одна деталь, которая сразу бросилась ему в глаза — огромный армейский шатёр, стоящий отдельно от основной массы палаток. И флаг на нём.

На зелёном фоне с красной окантовкой внизу, была изображена гора. А на фоне горы — волк. И надпись вокруг горы на фарси. Арабскую вязь Китяж видел не раз. Да и сам флаг, такое впечатление, что видал. Вот только — где???

«Вот они — воины аллаха» — Кирилл увидел, как из шатра вывалились двенадцать человек. Все в американской «пустынке», все невысокие, но широкоплечие, коротко стриженые, слегка небритые.

«Похоже — борцы».

В походке, в движениях, в поворотах головы виделось что-то, до боли знакомое. А вот что? Китяж старательно пытался вспомнить, где, когда он мог видеть таких же людей? Но на ум приходила только война. А войну он не помнил совсем. Иногда ему снился сон, в котором уничтожают колонну, на

которой он тащил в Ханкалу или Грозный раненного Серёгу. Больше ничего.

Последним из шатра вышел аккуратно одетый мужчина лет сорока пяти, в строгом костюме. «Воины» построились и он попрощался с каждым. Левой рукой.

«Может, левша? Хотя нет. Вон, перчатка надета. Значит — протез. Где же тебя так угораздило, дядя? Вот бы спросить?» — Зачем спрашивать «дядю», где он потерял руку, Китяж не понимал, но его тянуло к этому человеку, как магнитом. «Разберёмся», — твёрдо решил он и пошёл в «тусовку». Флаг он нашёл быстро. А под ним стоял такой же армейский шатёр, как у «воинов». Он хотел было постучаться, но было не во что, поэтому он зашёл так.

— Китяж приехал? — не своим голосом спросил Кирилл ЭМа, который собирался снять с «буржуйки» чайник.

— Нет, — грустно ответил ЭМ, не оборачиваясь, — А зачем он вам?

— Хочу посмотреть в глаза этому шакалу, — продолжал играть Тяжин, — Хочу посмотреть этому трусу в глаза!!!

Робот, который отдыхал в спальном мешке, удивлённо приподнялся на локте.

— Ты слышал, ЭМ? Это что за разговоры, мужчина? Ты пришёл ко мне в дом и начинаешь оскорблять моего брата??? Похоже, тебя надо поучить манерам, — Робот вылез из спальника, одел, не зашнуровывая, берцы и, неспеша, встав, подошёл к Кириллу. По сравнению с Китяжем, Робот был ОГРОМЕН. Настоящий богатырь! Косая сажень в плечах и ростом, за два метра. Гладко выбритая голова, неестественно сверкала в отблесках пламени буржуйки и сумраке шатра. Подойдя к Кириллу он прищурился, наклонился и посмотрел ему в глаза, — Постой-ка. Я тебя, вроде, где-то видел…

— А то, — Усмехнулся Тяжин и снял с себя маску…

— Мать моя — женщина, — только и выдохнул Робот, — А… Т… КАК??? ЭМ, Кир приехал!

— Приехал, — тихо ответил ему Тяжин, — Но об этом не рекомендуется говорить вслух. Не ори, Ром… Не надо всем объявлять, что я здесь… Меньше знают, крепче спят…

* * *

— Как добрались? — Кирилл пил крепкий чай, не снимая маски.

— Бодро. На таможне, правда, пришлось дать. Они у нас «дымы» армейские нашли, да так — по мелочи…

— «По мелочи»? — усмехнулся Китяж, — Сто пудов, у Борзой, кастет нашли. Ты же её взял???

— Ну… — многозначительно закатил глаза ЭМ.

— А где вся грядка?

— Слепой и Кот пошли с Борзой на базар, а Хитрец в администрации. На жеребьёвке.

— Значит, всё-таки, взял, — покачал головой Китяж, — Ой Макс… Доведёшь до цугундера.

— Да брось, Киря… Всё будет ровно, — поспешил заверить его ЭМ, — Я с ней такую беседу провёл. Разъяснительную.

— Да ты с ней хоть три беседы проведи, — Тяжин налил себе ещё чаю, — Она же — Борзая.

— Слушай, Кирилл, — Максу надоел этот никчёмный спор, — В конце концов, Когда мы собирались, ты ещё не определился. Ты нас догонял, а не мы тебя. Тебе было предложено. Ты «ДУМАЛ». Так что, извини. Что сделано — то сделано, — посмотрев на Китяжа, Макс понял, что немного перегнул палку и смягчился, — Ну, не назад же её отправлять?

— Может и назад… — ответил Кирилл глядя куда-то в даль, — Ладно, разберёмся. Что по мероприятию?

Макс оживился.

— Ой Кир, не спрашивай, — чтобы окончательно закрыть вопрос с Борзой, он достал из рюкзака бутыль коньяка и полез за стаканами.

— Я — за рулём, — предвидя пьянку попытался остановить его Китяж, — хотя… До вечера ещё далеко… Наливай.

— Вот, это — другой разговор, — Макс разлил по половине кружки и

продолжил, — Мероприятие — улёт. Юрец — Хитрец, сейчас на жеребьёвке.

Первый день — открытие фестиваля. Большая игра. Командой «синих», руководят Киевляне. «Красных» — Москвичи. Всего запланирована одна игра.

— Не густо, — Кирилл поднял кружку, — Давай Макс. За встречу!

— Давай, дружище, — Звонко чокнувшись, ЭМ сделал два больших глотка. Кирилл пил коньяк не спеша, маленькими глотками. Пил его из тёплой кружки и вскоре, божественный аромат распространился по всему шатру, — Что там у нас дальше?

— Игра простая, — Макс поморщился и закусил хлебом с салом, — Одни нападают, другие защищаются. Играем — ровно. Пополам.

— Бред, — покачал головой Кирилл, — Все знают, что штурмующих должно быть в три раза больше, чем обороняющихся… Иначе, всех, кто крикнет «УРА» размолотят в тряпки, едва они подойдут на выстрел…

Макс лишь пожал плечами.

— Посмотрим, что скажет Хитрец. Дальше. Второй день — такая же игра. Только наоборот. Это первые полдня. Вторая половина — задания тактическим группам. Вот это уже, должно быть, интересно…

— Сколько всего игровых дней?

— C открытием и закрытием — пять. Итак, третий день — игра на проход. Плей-офф. Проводится на тридцати двух участках. Команды по пять человек…

— Тип спорт, — Робот перевернулся на другой бок, — Но, ни хрена не спорт… Сплошной «индастриал». Благо, площадки почистили.

— Рома, — тихо сказал Макс, — Можно, я расскажу? — Робот ничего не ответил и ЭМ продолжил, — Итак, игры — на вылет. Игровое время — двадцать минут. Проигравшие команды вылетают из основного турнира. Видел, сцену собирают? — Кирилл действительно видел, как вдалеке от основного палаточного городка собирают большую сцену и утвердительно кивнул, — Организаторы пригласили кучу всяких рок-звёзд. Наших и говорят, даже зарубежных. Те, кто проиграл, смогут повеселиться у сцены или продолжить игры, но уже вне «зачёткой» сетки. Для них есть отдельная площадка. В этот день нам предстоит три игры.

— Дурная какая-то схема, — пожал плечами Китяж, — Никогда так тактику не играли…

— Может быть, — загадочно посмотрел на него ЭМ, — Ты погоди. Самое интересное впереди. В третий день нам предстоит сыграть три игры. Если, конечно, в первой не вылетим.

— Только и знаешь, что каркать, — опять недовольно пробурчал Робот.

— Ромыч, тебе кто сегодня на пипку наступил? — решил подколоть его Тяжин, — Ты, когда ещё Крымским воздухом подышишь? А? Дышал ты когда-нибудь воздухом Крымским?

— Я Кавказским дышал…

— Ну, — пожал плечами Китяж, — Кавказским и я дышал. Правда, не помню ни беса. Но, это — не то, Ромка. Этот воздух, — Кирилл глубоко втянул носом и закатил глаза, делая вид, будто он в восторге, хотя в шатре стоял духан коньяка вперемешку с казармой.

— Короче, лирики, — перебил их Макс, — Вы дышать сюда приехали? Четвёртый день. Четвертьфиналы и полуфиналы. Игры — по полтора часа. Нападающиё и обороняющиеся определяются простым жеребьем. Под эти игры выделены две площадки. Честно говоря, площадка одна — главный корпус первого или второго блока станции. Это тоже определяется жеребьёвкой. Если МТГ выиграла в четвертьфинале на первом блоке, то полуфинал она играет на втором. Таким образом, команды дошедшие до финала будут знать всю станцию на зубок, так как играли они везде.

— А где же тогда играется финал? — удивлённо спросил Китяж, — неужели, по всей станции?

— Именно, дружище! — ЭМ щёлкнул пальцами, — В этом вся фишка. И это — чертовски интересно! Против финалистов будут играть те, кто дошёл до одной восьмой. ВСЕ!!!

— Как — Китяж встряхнул головой от удивления.

— А — ТАК, — передразнил ЭМ и разложил перед Китяжем свеженькую карту КрАЭС, — Смотри. Две группы финалистов стартуют с противоположных концов станции. По всей территории, на предполагаемых местах проходов, разбросаны шестнадцать команд. С кем-то из них финалисты встретятся, с кем-то — нет. Задача финалистов — пройти до зала управления… вот он, — ЭМ показал на карте, — и зажечь фальшфейер зелёного огня. Он будет лежать там же. С этого момента пошёл отсчёт времени, за которое вторым финалистам нужно дойти до зала управления и отбить его. Через полчаса, всем оставшимся в игре командам даётся указание выбить финалистов из зала. Финалистам нужно удерживать зал двадцать минут…

— Да уж, — опять подал голос Робот, — покруче, чем в БК.

— А если оба финалиста будут выбиты? — Кирилл прикидывал все возможные варианты событий.

— Тогда, — пожал плечами ЭМ, — … тогда Гран-При остаётся у организаторов. А это, ни много ни мало, двадцать штук.

— Бредовее сценарки я не видел.

— А куш, в двадцать кусков? Ты видел такое? — Ромка, наконец встал.

— Нет… — согласился Китяж и посмотрел на вход.

На входе, широко улыбаясь стоял Юрец-Хитрец.

— «Воины» в первой группе, парни. Мы — во второй…

— А как тебе наша группа? — Робот заметно оживился от «весточки с фронта».

— Фуфло, — Юрка был явно на кураже, — Пройдём, как нож сквозь снег.

— Это-то меня и настораживает, — резюмировал Китяж.

— Опа! — только теперь Хитрец понял, что это за гость у них сидит, — Ты всё-таки приехал, морда собачья?

— От чучела слышу, — любезно ответил Китяж, а в «дверях» уже появились остальные члены команды.

* * *

В Щёлкино, Кирилл добирался на такси. Слишком он «нагрузился». Пили много. Чуть живые, ЭМ с Котом погрузили буянившее тело в такси и отправили его спать.

Спалось ему плохо. Снилась война, стрельба, кровь. А под утро, тупое шило «нехорошего предчувствия» засело в сердце и даже, когда он проснулся, занозой продолжало напоминать ему о своём присутствии.

Приехав к палаточному городку, он обнаружил, что его «Бумер» окружён палатками и уехать на нём не представится возможности. Во всяком случае, до окончания этого «Большого фестиваля».

Добираться до шатра «НКВД» оказалось делом увлекательным. Чем ближе он подходил к КрАЭС, тем больше было народу. Все люди подкованные и грамотные. Кирилл не заметил никого, кто бы пытался пострелять в жилой зоне. Либо с заглушкой в стволе, либо без баллона, но почти у каждого в руках был маркер. У кого-то крутой, навороченный «Кокер», а у кого-то попроще — «Типманн», с электро-ручкой. Попадались даже такие уникумы, которые были с пластиковыми помповыми «огрызками».

«По истине — удивительные люди!» — изумлялся Китяж, глядя на таких индивидуумов.

Добравшись до шатра, он лоб в лоб столкнулся с Котом, который был нагружен баллонами.

— Куда собрался, Котяра?

— Забить надо, — покосился тот на баллоны.

— Бросай ты эту углекислоту, — усмехнулся Тяжин, — Переходи на воздух. За воздухом будущее.

— Воздух — дорого, — Покачал головой Кот. Нет у меня бабла на воздушные баллоны. Да и потом, я же не с такой игрушкой, — он указал на болтающийся за спиной Китяжа чехол, в котором лежала новенькая машинка — «DM»- Мне и углекислота пойдёт.

— Ой, Котяра, — покачал головой Китяж, — Жмот ты. После каждой, мало-мальски, серьёзной игры, манжеты у «Доктора» меняешь. Уже бы давно эту «колбу» отбил.

— Отобью, — ответил Кот и пошёл на заправку.

А Китяж в шатёр.

— Здорово, бойцы!

— Здоровее видали, — ответил Слепой.

— Видали, — ответил на старую шутку Китяж, — А потом просыпались и обнаруживали свою постель мокрой. Где все?

— Кот заправляется, Борзая с Хитрецом и Роботом отстреливаются

— А ЭМ?

— Тутаньки, — раздалось у Кирилла за спиной.

— Куда бегал? — Тяжин пожал протянутую руку.

— По вчерашнему разговору, — загадочно улыбнулся ЭМ.

— ПО КАКОМУ РАЗГОВОРУ??? — удивился Китяж. Мало того, что у него было плохое предчувствие, так ещё и голова раскалывалась, — Мы сколько вчера выкушали?

— Выкушали мы вчера — по-взрослому, дружище. Не выкушали, а выжрали. Всё, что было. Все восемь пузырей.

— То-то, я чувствую, меня на поворотах заносит, — Китяж двумя руками взялся за голову, — А я тебя вчера ещё о чём-то просил?

— То, о чём ты меня просил, — усмехнулся Макс, — Мне и самому интересно. Официально, «Воины Аллаха» зарегистрированы как граждане Грузии. Вот только… — Макс немного замялся, — С них грузины, как с Кота — иудей.

— Я тебя за них спрашивал? — Кирилл не переставал удивляться.

— Да ты что, Кир? Всю плешь мне вчера проел. Хасана какого-то вспоминал, — Макс засмеялся, — Вроде вместе пили, а ты не помнишь ни хрена.

— Ни хрена, — повторил Китяж кивая, — А что я тебе про Хасана говорил?

Я говорил, кто он?

— Ты его ещё одноруким называл, — Кот вернулся с забитыми углекислотой баллонами, — А вот кто он, для нас осталось загадкой. Вырубило тебя. Точнее, голову тебе вырубило. Скакал по шатру, будто на войне… Гранаты воображаемые кидал… Короче, ты — полная отморозь. Голова у тебя отбита напрочь… В общем, не грузины. Чисто — чехи. Все ребята не простые…

— Все, красавцы удалые. Все равны, как на подбор. Сними, дядька однорукий… — вставил Китяж, — Как бы их пробить, Макс? Однорукого я сто пудов видел… Вот только, где?

— А как ты их пробьёшь? Мы не в России, — ЭМ пожал плечами, — Нужна связь, фотки, интернет, — он глянул на Китяжа, — Откуда в этой дыре интернет???

— Да уж…

— Да, не бери ты в голову, Китяж! Времени много. По любому, наследят. Давай, на построение…

Глава 5

Стратегический склад «Южный»

Через час после наведения

конституционного порядка

22 августа 2012 год.

Китяж сидел в кабинете казнённого командира склада. На самом складе царила суета — разбирали последствия недолгого правления господина Лии и его свержения. Панин, с лёгкой руки Тяжина был назначен новым командиром, поэтому сейчас руководил общими восстановительными работами. Сынко Кирилл назначил ему в заместители, с повышением звания

аж до старлея.

Дон зашивал Тёме спину в медсанчасти, а Никотин с Вовой пытались разобраться в хитросплетениях линий связи. Задания командования надо выполнять и связь города с большой землёй наладить.

А Кирилл сидел и смотрел на стол. На подаренный «САМИМ» Дезерт Игл. «Странная машинка», — думал он, подперев подбородок кулаками, — «То на энерго-узле стрелять не хочет… То лупит, даже подумать не даёт. Не стоит ему особо доверять…»

— …ТРЕТЬЕМУ ВЗВОДУ, К ПОГРУЗКЕ ПРИСТУПИТЬ… — неслось по громкой связи из-за двери, — …ВТОРОМУ — ОТДЫХАТЬ. ЗАБИВАТЬ ПЛАТФОРМЫ ПОД ЗАВЯЗКУ! ВЕСЕЛЕЕ БОЙЦЫ!!! ЗА 12 ЧАСОВ МЫ ДОЛЖНЫ ОБЕСПЕЧИТЬ ЗЕЛЁНУЮ ВЕТКУ ВСЕМ НЕОБХОДИМЫМ. ДО «ПРИМОРСКОЙ». ГРУЗИТЬ, СОГЛАСНО ШТАТНОМУ РАСПИСАНИЮ. НА КЛЮЧЕВЫЕ СТАНЦИИ ПО ДВА ВАГОНА. ДВЕНАДЦАТЬ ВАГОНОВ ДОЛЖНЫ ОТПРАВИТЬСЯ ЧЕРЕЗ ЧАС…

— Разрешите, товарищ майор? — из-за приоткрывшейся двери показалась немного уставшая физиономия Сынко.

— Входи старшой, — махнул ему Тяжин, — Только дверь плотнее закрывай, а то Панин там, как я слышу, шороху наводит.

— Так точно, — улыбнулся Сынко захлопывая дверь. В левой руке он держал ВАЛ Китяжа, — Ребята по работе соскучились, вот и грузим. Там ведь нас люди ждут. Кстати, товарищ майор, — он протянул автомат Китяжу, — это — ваше. И вещмешок тоже.

— Спасибо, Ростислав. С таких, как ты, получаются хорошие офицеры. Они жизнь солдатскую знают и пороху понюхали, — Кирилл не отрывая глаз от пистолета, жестом предложил Сынко присесть, — Ты мне вот что расскажи. Что у нас с гермо-гейтом?

— Ремонтная бригада трудится, товарищ майор. Делаем всё возможное, — неопределённо ответил старлей, — Пока, безрезультатно. Там пара приводов сломана.

— Плохо. А что со связью?

— Капитан с Берримором пытаются решить…

— Что значит «пытаются»? — Тяжин оторвал взгляд от пистолета, — Это — первостепенная задача. Связь мне нужна в течение часа.

— Есть, — пожал плечами Сынко, — Разрешите идти? А то людей на погрузке не хватает.

— Откроете гермо-гейт, будет хватать. Выполняй, старлей.

Сынко было хотел выйти, но тут зашипела рация.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Вызываю Китяжа.

Кирилл схватил рацию и жестом остановил Сынко.

— Здесь Китяж.

— Ш-ш. Саныч, ты хочешь связи?

— Не томи, капитан, — одновременно и радостно, и немного злобно крикнул в рацию Китяж.

— Ш-ш. Вы, таки, хочите связей? — с Одесским акцентом переспросил снайпер, — Их есть у меня!

— Бегу к тебе, капитанушка, — Кирилл радостно вскочил и, опережая Сынко, поскакал на центральный узел связи.

Когда Сынко нагнал его, Кирилл тут же начал давать новые вводные:

— Теперь, главная задача — открыть ворота. Всех приходящих из метро, кормить до отвала. Мужчины мобилизуются, — Китяж шёл очень быстро, — вам в подмогу. Мои слова передашь Панину.

— Есть, — козырнул Сынко и побежал к подполковнику.

Работа, действительно кипела. Погрузка шла краном-тельфером, довольно резво. Три платформы были полностью загружены и накрыты брезентом. На всех трёх путях стояло по локомотиву, но погрузка на них пока не производилась. Народу, действительно было мало.

Но, всё равно, Китяж знал, что это временно. Скоро здесь будет так людно, что не протолкнёшься. Во всяком случае, народ с зелёной ветки придёт точно. Откуда он это знал? Не знаю. Но он был просто уверен в этом.

Главное — открыть эти проклятые ворота.

* * *

Верховному Главнокомандующему,

П.И.Таранову

Копия:

Начальнику Штаба

маршалу Шифоростову.

От начальника Управления разведки

Северо-Западного фронта.

22 августа 2012 г.

12часов 00 минут

СРОЧНО!

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Оперативная записка.

15 августа, после нанесения удара, группой сепаратистов, во главе с мятежным полковником Лии, захватила объект «S» (по тактическим вводным, объект «Южный»), заблокировала доступ мирного населения 78-го региона и прервала коммутационные линии правительственной связи. Тем самым, сепаратисты оставили приблизительно 200 000 мирных жителей без продовольствия и квалифицированной медицинской помощи.

В 00 ч.00 м. 21 августа с.г., для восстановления конституционного порядка и решения стратегических поставок продовольствия жителям блокадного 78-го региона, а также решения последующих тактических задач, на объект «S» была направлена ТРДГ под командованием майора Тяжина (копия личного дела прилагается).

К 18.00, 21 августа, группа Тяжина, используя личные качества и тактическое преимущество, проникли на территорию объекта «S», а в 04.00 вышла на связь с докладом о выполнении задания.

Также, Управлению разведки северо-западного фронта удалось связаться с руководством 78-го региона, что косвенно подтверждает выполнение поставленной задачи

В связи с вышесказанным, предлагаю:

Использовать РДГ майора Тяжина для выполнения операции «Минотавр».

Силами группы провести разведку недостроенного объекта «S-W» с последующей эвакуацией группы.

В дальнейшем, активно использовать группу для работы в оккупированных, стратегически важных районах.

В дальнейшем, при оперативных разработках группе майора Тяжина, присвоить кодовое наименование «КАНД».

Начальника Управления разведки

Северо-Западного фронта

П-к Терешков В.В.

Приложение: Копия личного дело майора Тяжина К.А. — 1 экз. на 32 л.

* * *

Верховному Главнокомандующему,

П.И.Таранову

Копия:

Начальнику Штаба

маршалу Шифоростову.

От начальника отдела

Психологической работы

Управления разведки

Северо-Западного фронта.

ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

22 августа 2012 г.

Характеристика.

На членов ТРДГ «КАНД» (в дальнейшем — группа):

Группа образовалась в результате стечения обстоятельств и благодаря организаторским способностям её командира — майора Тяжина (оперативный псевдоним/позывной — «Китяж»). 17 августа группа организовала, а после и реализовала план перехода через зону отчуждения, организованную по указанию бывшего полковника Смыслова. При выполнении данной акции, был тяжело ранен «Китяж», однако уже 21 августа был полностью здоров, что могут подтвердить бойцы Внутренних Войск, несущие службу на границе Зоны «П».

Тяжин Кирилл Александрович, — 16.11.1977 г.р. Оперативный псевдоним/позывной — «Китяж». Майор ГРУ. Снайпер высшей категории. Выпускник и лучший курсант Новосибирской специальной школы переподготовки и повышения квалификации снайперов Главного Разведывательного Управления, Генштаба России. Имеет правительственные награды. Обладает незаурядными организаторскими, командными способностями, нестандартный, творческий подход к поставленным задачам, точный расчет и хладнокровие. Абсолютный лидер. Личное дело имеет литеру «Э». Участвовал в операции прикрытия на высоте?776 в 2001 г., ликвидации банды чеченских сепаратистов под Лугой в 2006 г., ликвидации Хасана Закирова и остальных бандитов при захвате ЛАЭС в 2010 г. Женат. Двое детей.

Никитин Андрей Олегович, — 07.12.1984 г.р. Оперативный псевдоним/позывной — «Никотин». Гвардии капитан. Снайпер высшей категории. Лучший выпускник своего курса Новосибирской специальной школы переподготовки и повышения квалификации снайперов Главного Разведывательного Управления, Генштаба России. Десантник. Командир группы уничтоженной «Китяжем» в Зоне «П». Блестяще владеет всеми известными приёмами ведения разведывательно-диверсионной деятельности. Лидер. Неженат.

Новиков Андрей Николаевич, — 11. 06.1982 г.р. Оперативный псевдоним/позывной — «Дон». Гражданский. В 1998 г. поступил в ВоенМедА, в Санкт-Петербурге, откуда был отчислен на пятом курсе. Талантливый врач. В военно-полевых условиях провёл две сложнейшие операции. Ведомый. Ранее пересекался с «Китяжем» по работе. Неплохой психолог. Женат.

Межуев Артём Юрьевич, — 17.01.1988 г.р. Оперативный псевдоним/позывной — «Архангел». Гражданский. Самый молодой член группы. Авантюрист. Заводится с пол-оборота. Отличный стрелок. Отличный водитель. В 2010 г. грубо нарушил правила дорожного движения и шесть экипажей ДПС не могли его взять. Затем, когда наконец автомобиль «Архангела» удалось остановить, он заблокировал двери и его не удавалось вытащить до приезда адвоката. Вспыльчив. Импульсивен. Способен на поступок.

Общая характеристика группы: «КАНД» является устойчивой, разносторонней, полностью боеспособной, в своём роде, уникальной и слаженной группой, готовой к выполнению нестандартных боевых задач, как на территории противника, так и на внутренних фронтах. Рекомендую для реализации плана «Минотавр»

Начальник отдела

Психологической работы

Управления разведки

Северо-Западного фронта.

Ст. прапорщик В.С.Корзун

* * *

Верховному Главнокомандующему,

П.И.Таранову

Копия:

Начальнику Штаба

маршалу Шифоростову.

От начальника Управления разведки

Северо-Западного фронта.

22 августа 2012 г.

12часов 00 минут

СРОЧНО!

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

АНАЛИТИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

По состоянию на 12.00 22.08.2012. обстановка на главном объекте 78-ого региона следующая:

1. После нанесения удара по городу, на главном объекте удалось спасти около 400 000 человек. Из них:

1.1. Военных: около 1 000 солдат и офицеров.

1.2. Сотрудников МВД около 300

1.3. Сотрудников ФБГБ около 800 человек

1.4. Сотрудников аппарата законодательной и исполнительной власти около 1 500 человек.

2. Сразу после нанесения удара, в связи с событиями на объекте «S» связь с 78-м регионом была прервана. Объект «N» осуществляет работу в штатном режиме. Дальнейший анализ событий в данной справке приводится с учётом донесений из резервных источников и агентов военной разведки, находящихся на главном объекте 78-го региона.

3. Повреждения в горде:

3.1. По городу был нанесён удар стандартной МБР США Minuteman III (тех. характеристики указаны в приложении?1).

3.2. Три боеголовки штатно сработали с разницей в полторы секунды, по зонам Петропавловская крепость — ЦЕНТР, Купчино — Проспект Славы — ул. Софийская-ЮГ и «Чёрная речка» — Савушкина — СЕВЕР. Разрушения в городе 68 %. Городская инфраструктура уничтожена полностью. Ударами, также были повреждены перегоны «Чернышевская — Пл. Ленина» и «Невский пр. — Горьковская».

4. Поставки продовольствия на синюю ветку, на станции «Парнас — Горьковская» осуществляется по вспомогательному тоннелю «Лесная — Чёрная речка» силами гражданского и военного населения. Полностью отрезаны от продовольствия 75 % спасшихся:

Линия М5 — фиолетовая — полностью.

Линия М4 — оранжевая — полностью.

Линия М3 — зелёная — полностью.

Линия М2 — синяя — перегон «Звёздная — Невский пр.»

Линия М1 — красная — перегон «Пр. Ветеранов — Чернышевская»

5. Стационарная централизованная связь с центром в вышеуказанном районе отсутствует. По донесениям наших агентов централизованная власть на вышеуказанных станциях осуществляется сотрудниками ФБГБ исключительно в интересах этих сотрудников во главе с Генералом Поспеловым (оперативный псевдоним/позывной — «Ведьмак»).

6. После установления конституционного порядка на объекте «S» Связь с была восстановлена, однако генерал Поспелов отказался выполнять директивы центра и в дальнейшем перестал выходить на связь. Аналитики отдела не исключают того, что диверсия на объекте «S» и действия «Ведьмака» и его люди взаимосвязаны.

ВЫВОДЫ: В связи с вышесказанным, рекомендую использовать группу «КАНД», находящуюся на объекте «S» для:

принуждения к выполнению приказов центра Генерала Поспелова с последующей доставкой его за пределы 78-го региона или (в крайнем случае) устранения.

Назначения нового руководства блокадного 78-го региона.

Восстановления снабжения 78-го региона.

Начальник

Аналитического отдела

Управления разведки

Северо-Западного фронта.

Ст. лейтенант

Вечко А.М.

* * *

Китяж спал. Беседа по ВЧ с Терешковым, который уже был в Раменском (и как он всё успевает) совсем измотала его и без того усталый организм. Но и во сне ему не было покоя.

Он сидел в уже знакомой белой комнате, привычно устроившись на облаке, а напротив него сидел Серёга. И вид у него, надо вам сказать, был чуть более чем гневный.

— ШО? ОПЯТЬ??? — передразнивая Волка из известного мультика, округлил глаза Китяж.

— Не опять, а снова, — зло ответил Бузони, — Ты, что же это, Светлейший, добро казённое разбазариваешь???

— Не понял, — Кирилл сообразил, о чём пойдёт речь, но действительно не понимал, что он сделал такого, что его понадобилось «вызывать на ковёр наверх».

— Ты шлангом-то не прикидывайся, — исподлобья сверкнул глазами Серёга, и в этом взгляде блеснуло что-то адское, — Знаешь, о чём разговор. Боеприпас тебе доставлять я не могу. Вообще… Нам легче тебя сюда вытащить, нежели под землю спуститься. После твоего «представления» здесь такой переполох, что на любую подземную встречу, нужна резолюция Лукавого. А ты сам понимаешь, на встречу с тобой он такой резолюции не даст. Михаил на свой страх и риск твоей группе помогал… Но теперь — извини. Дальше сам. Под землёй Лукавый силу и власть имеет. А там, куда тебе идти предстоит, вообще… Его стихия…

— Ты Серёга, верно забыл, с кем разговариваешь? — Тяжин решил перехватить инициативу, — Ты же знаешь. Моё СЛОВО — ЗАКОН. Верно???

Бузони понял что погорячился и еле кивнул.

— Верно… — сам резюмировал Китяж, — А это значит что???

— Что?

— А то, что если я скажу, ты мне боеприпаса принесёшь столько, сколько потребуется, — теперь Тяжин говорил сурово.

— Ты Китяж говори, да не заговаривайся!!! — вспыхнул Бузони, — Ты думаешь, на ваш свет сходить, это так — прогулочка в парк??? Или если ты — Светлейший, так тебе всё можно??? — он вскочил с облака и нервно заходил по комнате, — Да мы тут упарились тебя из… Ну, в общем, из того самого места вытаскивать. Мы тоже не всесильные!!! САМ только наблюдает. Вся работа на нас, — Бузони подошёл к Кириллу и, наклонившись, шепнул ему в ухо, — Боеприпас не трать! Пригодится он тебе ещё.

— Ладно, — снисходительно ответил Тяжин, — Не буду. Кстати! А почему он не выстрелил первый раз? При штурме энерго-узла?

— А сам не допёр? — похоже, Бузони был доволен проведённым «вливанием» и сменил гнев на милость.

— Нет, — пожал плечами Китяж.

— А что у тебя в левой руке?

— А что там? — Кирилл посмотрел на левую ладонь.

— Не там, — показал Бузони, — На запястье, под кожей.

Кирилл начал ощупывать руку и тут его как током дёрнуло.

— Бальтазар… — под кожей прощупывалась каменная капля слезинки демона.

— Понял? — ухмыльнулся Серёга.

— То есть, — Кирилл начал крутить в голове события штурма, — Райский пекаль не стрельнул потому, что я держал его в левой руке? В той руке, где у меня есть сувенир из Ада??? Мля! Это же, как в компьютере — конфликт версий или не совместимое оборудование!!!

— Эх ты, — Серёга положил ему руку на плечё и тряхнул, — Какой же ты Паладин. Китяж ты, — он тряхнул его ещё раз, — Китяж… Китяж…

* * *

— Китяж… Китяж… — кто-то тряс его за плечо, но глаза упорно не хотели разжиматься, — Китяж, вставай. Раменское на связи!

— Как Раменское? — упоминание о ставке моментально прогнало остатки сна, и Тяжин вскочил с кровати, — Только что с ними говорили, — он спешно натягивал штаны и шнуровал берцы.

— Шесть часов ты проспал, Саныч, — Дон кинул ему китель, который Китяж поймал на лету и побежал на командный пункт. Кирилл, натягивая

одежду бежал следом.

— Что им опять понадобилось?

— Ты у меня спрашиваешь???

Работавшие солдаты расступались перед ними как волны перед авианосцем и до командного они добежали за две минуты. Кирилл сразу же схватил протянутую ему связистом трубку.

— Всем покинуть помещение. Дон, останься, — скомандовал он, — Здесь Тяжин.

— Здесь Терешков, — раздался в трубке уже ставший родным голос полковника, — Выспался, Саныч?

— С вами выспишься, — недовольно буркнул Кирилл, а сам начал ощупывать запястье левой руки. Под кожей прощупывался небольшой, твёрдый предмет, — Чую, изменилось что-то на свете белом и в его окрестностях, раз снова на связь вышли.

— Верно, дружище, — усмехнулся в трубку Терешков, — В общем, задача твоя немного усложняется, майор, — он снова стал сух и сдержан, — 25 % метро работает в режиме, установленном соответствующей ситуации. 75 % — под ГэБэ-шниками. Парни эти очень быстро сориентировались и решили всё прибрать к рукам. Короче, есть мнение, что Проблемы с «Южным» и выкрутасы генерала Поспелова — звенья одной цепи. Тебе эту цепь надо распутать. Ворота уже открыли?

— Ворота открыли? — переспросил он у Андрюхи, прикрывая ладонью трубку.

— Только что, — кивнул Новиков.

— Так точно, товарищ полковник, — отрапортовал Китяж, — Первый эшелон готов к отправке.

— С отправкой не задерживайте, но и не торопитесь особо, — непонятно ответил Терешков, — Вам нужно будет всё обдумать. План должен быть безукоризненный, дерзкий и простой. Как ты умеешь. Только, в этот раз… Не пали, почём зря. Будет лучше, если ты его нам живым приведёшь. Эта

задача сейчас приоритетная. Как понял?

— Понял вас, ставка, понял, — Китяж был в замешательстве от услышанного.

— Отлично. Слушай дальше. На всех ключевых развязках, кроме узла «Маяковская — Площадь Восстания», под видом «сталкеров» работают наши люди. Они выходят на поверхность, таскают оттуда необходимый скарб, курево, алкоголь, иногда топливо и продукты, а параллельно скидывают нам инфу. И инфа, надо тебе сказать, не весёлая. Ребята Ведьмака звереют. Творят, что хотят. Еда и медицинское обслуживание они населению конечно предоставляют. Но только в обмен на ценности. А какие у народа ценности???

— Только то, что смогли унести с собой, — Кирилл представлял что творится «там».

— Не забывай, Кирилл. Многие ехали с работы и ценностей не особо имели…

— Я понял, товарищ полковник. Задача ясна.

— Ничего тебе не ясно, — перебил его Терешков, — Они ждут тебя. Тебя и твою команду. До «Елизаровской» ещё дойдёшь, а вот дальше… Дальше будет жёстко. На «Площади Александра Невского» тебя уже ждут. Ждут, по-взрослому.

По штатному расписанию, все поезда перегнаны на внутренний тоннель. Для того чтобы локомотив снабжения мог беспрепятственно пройти по внешнему. Это всё, чем я могу тебе помочь. Список наших людей и их описания сейчас придут к вам по факсу. Удачи Китяж.

— Принял, полковник, — мрачно ответил Китяж, — Конец связи…

А факс уже гудел, изводя листы бумаги…

* * *

— ПАНИН, НИКОТИН, АРХАНГЕЛ. СРОЧНО ПОДОЙТИ НА

КОМАНДНЫЙ ПУНКТ! — Кирилл говорил очень резко. Так, что громкоговорители, расположенные по всей территории склада готовы были метать молнии.

«Есть мнение, — думал он глядя на планшетку, — Чьё мнение??? ЧЬЁ??? Не важно, Кирилл Александрович. Есть и всё. А ты лезь в пекло. Тебе не привыкать. Мнение есть… Мнение, как жопа… Есть у каждого! И главное, как завернули, а? У них есть мнение!!! МЛЯ! До чего они это любят… Вроде и приказа то нет. Есть только мнение. Или вот это мне очень нравится. Тоже не прямой приказ… Есть мнение, что на ЛАЭС нужно поработать именно вашей группе… А потом, когда всю группу положишь, кто за это ответит? А НИКТО!!! ЧЬЁ МНЕНИЕ??? А хрен его знает… Ни кто приказа официально не давал… Китяж с этими бродягами сам туда полез… И взятки гладки…»

Названные офицеры явились в течение трёх минут. Позже всех прибежал запыхавшийся и вспотевший Панин.

— Уфф… К отправке готовы, Кирилл Александрович.

— Отправку отставить, — тихо ответил Китяж, разглядывая планкарту метро.

— ЧТО??? — от удивления, Никотин подскочил со стула и в два прыжка оказался рядом с Тяжиным, — ОТСТАВИТЬ??? Да ты в своём уме, майор?! Мы трахались с этой дверью, пока ты спал! Мы, в отличие от тебя, глаз не сомкнули! Ты думаешь, ЭТО НАМ НАДО??? А???

— Отправку отставить, — также тихо повторил Кирилл, — ТЫ ОГЛОХ, КАПИТАН!!!???!!!

Китяж вскочил с кресла у центрального пульта и посмотрел на Никотина так, будто тот фашист, который убил его прадедушку на Великой войне, — Или ты разучился выполнять приказы?! Сказано отставить — значит отставить!!!

— Да, не ори ты, Саныч, — сигареты у Тёмы кончились, поэтому он лихо заломил «беломорину» и, закусив её зубами, прикурил от зажжённой спички, — Я так понял, приказ этот сверху пришёл?

— Сверху, — обречённо кивнул Тяжин и снова плюхнулся в кресло.

— Значит, на то есть причины, — философски пожал плечами Архангел и пустил кольцо густого дыма в воздух. Кольцо долго летело в сторону вытяжки и растворилось в воздухе в одну секунду, лишь только попало в воздушный поток, — Не поведаешь нам об этих причинах?

— Поведаю, — тихо ответил Кирилл и снова начал изучать план на электронной планшетке, — Вот только, подполковнику пару вопросов задам…

— Я готов ответить на любые вопросы, касающиеся моей компетенции, товарищ майор, — Панин уже отдышался и с интересом наблюдал за сценой на командном посту, мирно стоя у двери.

— Тогда, подойдите, пожалуйста, ко мне, — он натянуто улыбнулся Панину, — А вы, капитан Никитин, Встаньте у двери, чтобы нас не тревожили.

В это время зазвонил телефон — старый, допотопный, дисковый аппарат. Кирилл снял трубку.

— Здесь Тяжин.

— Товарищ майор. Говорит младший лейтенант Лебедев. Гермодвери полностью открыты. Два состава готовы к отправке. Третий будет готов ориентировочно через двадцать минут. Прикажете отправлять?

— Кого?

— Составы, товарищ майор.

— Отставить отправлять, — секунду подумал Китяж, — Локомотивной бригаде быть на готовности?1. Остальным, загрузить третий состав, ужинать и отдыхать.

— Есть, товарищ майор, — голос в трубке был уставшим, но довольным.

— Так, всё-таки, майор, — подал голос Панин, когда Тяжин положил трубку, — что произошло? Почему приостанавливаем отправку?

— Отправка будет только до «Елизаровской». Дальше — не пройдём. Пока не пройдём.

— А почему? — Дон хотел было последовать примеру Тёмы и уже достал

«Беломор», но понюхав папиросу, понял, что никогда не курил этой дряни.

— А вот это мы и попробуем выяснить у подполковника Панина… Скажите, товарищ подполковник, вы знакомы с Ведьмаком?

— Ну… — недоумевая, пожал плечами Панин, — если вы имеете в виду генерала Поспелова, то это мой самый главный начальник. Все стратегические объекты по обеспечению региона при введении военного положения переходят в ведомство ФБГБ. Соответственно…

— А что он за человек?

— Это зависит, кого ты имеешь в виду, — загадочно улыбнулся Панин.

— Что значит кого? — не понял Китяж.

* * *

— Их двое, — подполковник жестом предложил всем присутствующим сесть, — Алексей Александрович и Андрей Александрович. Алексей Поспелов — генерал-майор. Андрей — генерал-полковник. Алексей — руководитель ФБГБ, один из самых молодых генералов России. Моложе только Рябинин. Он твой ровесник, Кирилл. Алексей Поспелов, он же — Ведьмак, младший брат Андрея Поспелова. А он, в свою очередь, командующий ЛенВО. Ну, во всяком случае, был им до начала всей этой катавасии.

— Интересный х…й с горчицей… — Кирилл пытался систематизировать эту «Санта-Барбару» в голове, — Кто-то в Раменском допустил очень большую ошибку… непростительную ошибку.

— Почему ошибку? — удивился Панин, — Оба очень грамотные офицеры. Имеют непререкаемый авторитет в округе. Что в ФБГБ, что в ЛенВО полный порядок…

— Порядок? — переспросил Китяж, — А я думал, что порядок мы здесь навели. А парни? — он окинул команду взглядом, и те одобрительно загудели, — О каком порядке ты говоришь??? Ты хоть знаешь, что творится за гермо-гейтом??? НЕТ? А я тебе скажу, — Китяж встал и нервно заходил по командному пункту. В таком взвинченном состоянии он был, пожалуй, первый раз, — Там, — он ткнул пальцем в сторону гермо-гейта, — Там, твой хвалёный, авторитет «Ведьмак» узурпировал власть. Всё метро зависит от него! А может… Хотя, почему «МОЖЕТ»? Сто процентов, и от его братца… Ведьмак! Мля, какой-то Лабиринт ведьм!

— Вы ясновидящий? — перебил его монолог Панин.

— В смысле? — Кирилл понял, что зря дал волю эмоциям и, резко выдохнув, вновь принял привычно спокойное состояние.

— У него есть целое подразделение. Оно так и называется «Ведьмы». О нём слухи ходят. Типа, закрытый женский клуб. Девчёнки все молоденькие, маленькие и худенькие. Такую встретишь, знакомиться страшно. Первая мысль — посадят. А эти девочки блестяще обучены боевому самбо, системе Кадочникова, великолепно стреляют из всех видов огнестрельного оружия, обучены выживать в любых условиях, проводить разведывательную и диверсионную деятельность…

— Прям, как мы, Саныч, — усмехнулся Никотин.

— Не хотел бы я такую жену, — качнул головой Тёма.

— Откуда информация? — в эти сказки поверили все, кроме Китяжа.

— Оттуда, — передразнивая Китяжа, ткнул пальцем в сторону гермо-гейта Панин, — Хотя… Это только слухи. Мне это рассказывал Лии. Ещё до войны. Забухали мы с ним как-то. Вот он и проболтался. А на следующий день прибежал ко мне… похмелиться принёс, что за ним не водилось… Ну, прибежал и говорит. Ты, говорит, Димка, не сливай меня Поспелову? Будто я стучать на него побегу… В общем, пообещал я ему, что не солью его… Пообещать — пообещал, а сам разговор-то, запомнил… Не стал бы он ко мне со сранья прибегать, просто так… Очко у него тоже не железное было, царствие ему небесное, хоть и не робкого десятка он был… Так что, решать вам, — подытожил Панин, — Байки это или нет. Не стал бы Лии очковать без причины… Да и я видел при Поспелове, двух девчонок. Он к нам с инспекцией приезжал. Девки — тьфу. Ни сиськи, ни письки и жопка с кулачок. Под пацанов стрижены и ведут себя борзо…

— Ясно, — Кирилл понял, что Панин может рассказывать до утра, поэтому, решил поставить точку, — Ну, что бойцы? — он снова сел в кресло, — Задача нам поставлена не простая. Дать по сопатке Поспелову и навести порядок в метро. Чтобы все жили плохо, но недолго. Чтобы мир был во всём мире и пис во всём писе. Воспользуемся старейшей спецназовской традицией. Каждый выскажется, для пользы дела. Начнём с младших. Что скажешь, Архангел?

— Судя по тому, что нам известно, — торжественно начал Тёма, но Китяж его тут же осёк.

— Ты не выпендривайся. Говори, что думаешь.

Тёма понял, что клоунада неуместна.

— А что? Дойдём до «Елизаровской», а там…

— Если дойдём… — Никотин с напущенным безразличием ковырял ножом под ногтем.

— У нас вариантов нет, парни. Дойти надо.

— Надо — значит дойдём, — встал с кресла Дон, — И дальше дойдём. Дойдём, куда прикажут и назад.

— Тогда… Присядем, на дорожку, братцы, — Кирилл оторвал длинный руло бумаги от факса и начал было разглядывать фотографии людей Терешкова. И изменился в лице уже на первой фотографии, — Мать твою… Фашист… Живой…

* * *

Наш паровоз вперёд летит! Следующая остановка — «Обухово». Судя по тому, как загудели электродвигатели самодвижущейся дрезины, тоннель пошёл на подъём. Кирилл сидел прямо передней подножке, как революционер на паровозе. Рядом сидел Никотин. Тёма и Дон были в кабине машиниста. А за самим электровозом отбивали неспешный ритм четыре гружёных вагона. На каждом вагоне было по четыре бойца.

В свете прожекторов электровоза, поперёк тоннеля стала проявляться стена, и машинист притормозил, а потом, подъехав к ней практически вплотную, остановился.

— Прибыли! — крикнул машинист.

— Какие прибыли? Одни убытки… — Кирилл спрыгнул, подошёл к затянутому паутиной щитку и, окопавшись в нём, нажал нужную кнопку. Скрип, эхом грохнул по ушам всех, кто был рядом с гермо-гейтом. Даже сидевшие на дальней платформе бойцы вздрогнули и высунули головы из-за штабелей, чтобы посмотреть, что это так скрипит.

— Представляю, как они там, на «Обухово» шуганулись! — Никотин старался перекричать скрежет ржавых приводов. И хотел было добавить что-то, но не успел. Сквозь щель, образовавшуюся между стеной и гермо-гейтом, ему в лицо ударил ослепительный луч фонарика.

— РУКИ НА ГОЛОВУ! ЛИЦОМ К СТЕНЕ! — голос из-за двери явно давал понять, что он не шутит и Никотин медленно поднял руки. Тоже самое сделал Дон, который вылез из кабины машиниста, чтобы получше разглядеть, как открывается огромная, полуметровая дверь. Тёма плюхнулся на пол Кабины и сдёрнув с плеча ВАЛ, вцепился в него двумя руками. А Китяж… Он просто растворился в темноте, — ПОГОСИТЬ ПРОЖЕКТОР!!! ПОГОСИТЬ НЕМЕДЛЕННО!!! СЧИТАЮ ДО ТРЁХ И ОТКРЫВАЮ ОГОНЬ!!!

— Погаси, — Тёма тихонько стукнул прикладом по ноге опешившего машиниста. Дон и Тёма медленно слезли с локомотива и встали к стене. Гермо-гейт уже открылся настолько, что в щель мог пройти человек, чем и не преминула воспользоваться охрана «Обухово». Двое пролезли в щель и взяли на прицел Дона и Никотина. Следом пролезли ещё трое. И все в форме полицейских.

— Кто такие? — по голосу Никотин понял, что это был тот, который

приказал им поднять руки вверх.

— Капитан Никитин. Военная разведка.

— Слышь, старлей, — усмехнулся один из тех, кто тыкнул в спину парням автомат, — Военная Разведка. Ха-ха-ха! Да какая вы разведка, если вас простые копы взяли.

— Тише, Лямин, — рявкнул старлей, — Андрейченко, Мастеница. Пройдитесь по локомотиву. Сто процентов, кто-то ещё есть. А мы пока с этими Гавриками разберёмся. Итак. Вы утверждаете, что из военной разведки. Документы есть?

— Есть, — поспешил заверить их Дон, — У нас такие документы, что вы у нас…

— Ты не булькай, тварь, — удар по ещё не зажившим рёбрам был такой силы, что у Новикова потемнело в глазах, а потом ему перестало хватать воздуха, и темень в глазах сменилась радужными кругами. Дон потерял сознание.

Где-то, под потолком, лязгнул металл, и полицейские автоматически подняли голову, а старлей даже посветил фонариком. Под потолком был люк. Закрытый. Ну и хрен с ним. А дверь продолжала скрипеть и медленно открываться. Лишь на секунду скрежет прекратился, а потом возобновился вновь.

— Так, что ты там говорил, Никитин, или как тебя там? Может Никсон? Может ты шпион американский? А??? ГОВОРИ ССУКА!!! — тяжёлый кулак ударил Никотина по почке. У капитана перехватило дыхание, но удар он сдержал, — Ого? Похоже ты тут самый крутой! — продолжал издеваться старлей, — Ну, ничего… Сейчас ты мне всё расскажешь… Свинья американская…

— Америкосы не при делах, — превозмогая боль прошептал Никотин.

— Конееечно, не при делах. А когда они были приделах, — второй удар пришёлся а другую почку. И печень… Но Никотин был обучен терпеть боль. Он закрыл глаза, сжал зубы и гадал, куда же делся Китяж.

— Вот старлей, — рядом с Никотином, лбом об стену ударился Тёма, — Прятался в кабине…

Тут же, в хвосте состава раздалась автоматная очередь. А ей в ответ ударило три…

— Сколько их там? Говори, сука! — старлей схватил Тёму за волосы и со всего размаху ударил его лицом о бетонную стену.

— Младший лейтенант Межуев. Военная разведка… — разбитыми губами прошипел Тёма.

— Что,…лядина??? Ты тоже военная разведка??? — зверел старлей, — Я вам по…рам сейчас устрою…

— КОМНДИР!!! СТАРЛЕЙ!!! ОНА ЗАКРЫВАЕТСЯ!!! — заорал один из копов и попытался пролезть в узкую щель и пролез бы, но внезапно обмяк.

Свирепый старлей, лица которого никто из бойцов до сих пор не видел, ломанулся вытаскивать своего подчинённого и уже дотянулся до его ноги, но подчинённый вдруг исчез в неумолимо закрывавшейся двери…

Взбешённый старлей подлетел к разведчикам:

— Кто там??? КТО??? Отвечай говно!!! — он снова схватил Тёму за волосы.

— Младший лейтенант Межуев. Военная разведка, — как мантру продолжал твердить Артём.

— Ну, молись сука, — выдохнул старлей, — Это последние слова из твоего поганого рта, урод…

И тут стоящий рядом со старлеем коп обмяк, а за спиной у него что-то щёлкнуло…

* * *

Как только из-за двери раздался грозный голос, Китяж тенью метнулся к противоположной стене и начал карабкаться по кабелям под самый потолок. Под потолком, он завис как паук, вцепившись в кабеля руками и ногами. Глаза привыкли к темноте и он разглядел всех кто зашёл и начал продумывать, что же делать дальше. Ровно три секунды. Пока его взгляд не упёрся в ручку лючка. Ручка торчала перед самым носом.

Туда он и нырнул. Дальше был трёхметровый колодец. Обычный, бетонный. С вмонтированными скобами-ступенями. Кирилл моментально поднялся по этой лесенке и очутился в узком бетонном коридоре. В коридоре что-то гудело и Тяжин бегом отправился на звук. Коридор вывел его на тускло освещённое помещение с огромными механизмами, шестернями и цепями.

Это было машинное отделение гермо-гейта.

— Сюда бы Тёму, — он пролез вдоль стены мимо работающих механизмов и снова нырнул в такой же коридор, только в противоположный. Пробежав по нему метров десять, он наткнулся на такой же колодец. По нему Кирилл спустился уже вниз головой. Медленно приоткрыв люк, он посмотрел на окружающее пространство через ИК-прицел.

Никого не было.

— Вот и славно, — он спрыгнул на пол и метнулся к щитку. И повернул выключатель. Открывшаяся уже на половину дверь, на секунду застыла, и медленно, с шумом и скрежетом поехала назад. Китяж тихонько высунулся из-за закрывающейся двери и спрятался назад. И этого мига ему хватило, чтобы оценить ситуацию. Андрюха лежал на полу. У Тёмы было разбито лицо. А Никотин медленно, но верно начинал заводиться…

Дверь уже почти закрылась, когда один из копов заметил это и попытался пролезть сквозь щель. Но Китяж был готов к этому и опустил на появившуюся в щели голову рукоять АПСа.

И коп опал как куль с дерьмом. Китяж взял его за руку и резко дёрнул на себя. И вовремя. Промедли он ещё пару секунд и от копа осталось бы мокрое место и две половинки.

Щель становилась всё меньше и меньше. Китяж перетянул вырубленному полицейскому руки и ноги ремнём и вскарабкался по кабелям на стену быстрее таракана. Залез, нырнул в люк и помчался назад. Он понимал, что если промедлит, может застать свою группу с маленькими, аккуратными дырочками между глаз. Лязг и движения в машинном отделении уже прекратился и Кирилл без проблем проскочил его. Дальше — коридор и снова колодец.

И снова головой вниз. Люк. Качнувшись на руках, в полёте вытащив из-за пояса Дезерт, он приземлился прямо за спинами полицейских.

— … слова из твоего поганого рта, урод… — послышался голос одного из копов.

Тихонько тюкнув одного из них по затылку и дослав патрон в патронник, он поднял пистолет. В этот момент старлей и обернулся.

Обернулся и упёрся прямо лбом в огромный ствол.

— Тихо. Кричать не надо, — со змеиным спокойствием сказал старлею Китяж, — Вели своим людям положить оружие и вернуться сюда. Ты меня понял?

Старлей никогда не видел такого огромного ствола. Он смотрел на него, как зачарованный.

— Я тебя спрашиваю? — повторил Китяж, но старлей не реагировал. Тогда Китяж применил другую тактику, — Жить хочешь?

— Да что ты с ним цацкаешься, — Никотин развернулся, чуть присел и резко распрямившись, поддел правое подреберье старлея кулаком. Старлей хрюкнул затряс веками и рухнул рядом с Доном, который начал приходить в себя…

* * *

— Какая же ты тварь… — прошептал Дон, — Мля… Как в туалет хочется… — он привстал и что было сил пнул старлея носком ботинка. Но сил у него было не много, и удар оказался настолько слабым, что старлей и не заметил, — Уууу… Ссука… Почки он мне отколотил… Железно… Тварь…

— Отдыхай, дружище, — Кирилл аккуратно перетащил его к локомотиву, —

Тёма, ты как?

— Жить буду, — ответил Архангел разбитыми губами и кивнул в сторону хвоста состава, — Там чего-то стрельба затихла. Не случилось бы чего.

— Да всё там ровно, — Никотин рассматривал в ИК-прицел стоящих и курящих полицейских и солдат, — Курево у копов видать кончилось ещё неделю назад. Вот они на этой волне и сдружились. Вон как затягиваются жадно…

Тут застонал старлей…

— Ну, — Китяж присел перед полицейским, — Что мы с ним будем делать, Никотин?

— А давай ему язык отрежем, зажарим и съедим…

— Неее, капитан, — игра Кириллу понравилась, тем более, что полицейский явно понял — сейчас его будут очень сильно бить, — Давай вскроем ему печень и напустим туда рыжих муравьёв?

— Нет, братцы… — еле прошипел Новиков, — Я, как доктор… Отрежу ему его «болтуны»… И в рот ему же запихаю… Кому он нужен будет… Без болтунов-то…

— Не надо, болтуны… — шмыгнул носом старлей… — лучше, муравьёв…

— Как это, не надо??? — Изумился Китяж, — Очень надо, старлей. Ты на чрезвычайного и полномочного Представителя Президента руку поднял…, — он достал огромный нож, — Давай… Расчехляй прибор…

— Прошу… — почти шёпотом, очень спокойно и смиренно сказал старлей, — Не надо… Лучше убейте…

— Ишь ты… — усмехнулся Никотин, — Как людей колошматить, почём зря это, пожалуйста, а как сам попал, так лучше — убить. Наглеешь, батенька.

— Хватит, капитан, — Кирилл увидел, что, ещё пара фраз, и старлей сам застрелится, поэтому он присел перед полицейским, — Я вижу, ты понял, что мы не шутим? — лежачий полицейский кивнул головой, — Вели своим бойцам подойти. Только, чтобы без глупостей. Понял? — серебристый «Игл» упёрся в подбородок полицейскому и тот медленно встал, — Смотри у меня.

Мозги разлетятся как пивная пена.

— Андрейченко, Мастеница! — еле крикнул старлей, но бойцы его услышали, — Опустить оружие и подойти ко мне!

— Тебя как звать-то, старлей?

— Алексей. Алексей Аверьянов. Старший лейтенант Линейной полиции.

— А где ОПОН? — Кирилл понимал, допрос нужно проводить «на горячую», пока старлей не очухался.

— ОПОН ближе к центру. На крупных станциях. У нас, на окраине его отродясь не было.

— Допустим, — Китяж продолжал «жать», — Почему вы нас встречали?

— Когда ворота на «Южном» автоматически открылись, на станции сработала сирена. Ну, мы сюда и прискакали. Гермо-гейт закрыли в ручном режиме… И ещё… — Аверьянов замялся.

— Что ещё? — оживился Тяжин, — Говори Лёша. Расстреливать тебя никто не собирается.

— Вы бы документы показали, товарищ майор, — недоверчиво ответил старлей, — не то, чтобы я вам не доверял… Просто, информация — секретная…

— Ты смотри, — усмехнулся Тяжин и полез во внутренний карман, — Жизнь висит на нитке, а он думает о прибытке… На, — он протянул старлею шёлковый лоскут, — Смотри.

Старлей очень удивился, увидав такое «странное» удостоверение личности. А потом удивился ещё больше, увидев фамилии и должности тех, кто подписал шёлковый платочек.

— Извините, товарищ майор, — старлей, по своей коповской привычке протянул лоскут Китяжу и козырнул, — Ошибочка вышла.

— Я тебе не узбек без регистрации, — осёк его Китяж, — И клоунаду передо мной разыгрывать не надо. Что за информация?

— На вас по ВЧ ориентировку дали.

— КТО??? — Никотин был в лёгком шоке от услышанного.

— А кто здесь рулит? — старлей тут же задал встречный вопрос и сам же на него ответил — Поспелов. Ориентировки чёткие. На вас четверых, — он окинул взглядом разведчиков.

— Что в них? — Кирилл судорожно соображал что делать дальше.

— Ваше полное описание: словесный портрет, обмундирование и экипировка. Характеристики, задачи…

— А точнее?

— Со стратегического объекта «Южный» ожидается проход американских диверсантов. Цель: нарушение функционирования головного объекта 78-го региона, уничтожение стратегических запасов путём отравления, выведение из строя инфраструктуры жизнеобеспечения, уничтожение командного состава…

— Достаточно, — перебил его Тяжин, — Ну а ты сам, как считаешь.

— А что мне считать? — удивился Аверьянов, — Я читать умею, — он кивнул в сторону кармана, где у Китяжа лежало удостоверение.

— А почему американских, — побулькал разбитыми губами Тёма.

— А каких ещё? — удивился Алексей, — Китайских что ли???

— Именно, старлей, — закивал Китяж, — Именно китайских… Ты скажи, а как налажена связь с северными районами?

— С Севером у нас отношений нет… Нет связи — нет и отношений. Говорят есть переход под Невой. Толи по синей, толи по красной ветке. Не знаю точно…

Тяжин подумал ровно две секунды, а потом посмотрел на разведку.

— Высказываемся, братцы???

Он опять решил послушать свою команду, прежде чем принять решение. Но команда, от новых известий скисла и ничего дельного предлагать не хотела. Гермо-гейт был уже открыт, а полицейский, пленённый за ним, освобождён.

Тяжин оглядел понурых разведчиков.

— Не вешать нос, диверсанты американские, — усмехнувшись, подбодрил их Китяж и повернулся к Аверьянову, — Слышь, старлей. Ты сможешь нас

протащить до «Елизаровской»?

— Как?

— Как дурак! — передразнил его Китяж, — Мы залезем под брезент. В первый вагон. Ты нам, главное, обеспечь, «таможню». Чтобы нас не досматривали. Понял?

— Попробовать, конечно, можно… — Алексей наморщил лоб.

— Не надо пробовать, надо делать, сынок, — хлопнул его по плечу Китяж, — И смотри. Если ты нас сольёшь, я по любому, приду… С Доном. И он отрежет тебе болтуны. А кому ты нужен будешь, без болтунов-то?

— Всё сделаю, товарищ майор, — поспешил заверить его старлей, — Всё будет — в лучшем виде.

— Тогда, по вагонам. Дон, Архангел. Все лезем в один вагон. Вы в его конец. Мы с Никотином — в начало. Нам ещё посовещаться надо.

* * *

Разложившись под брезентом, Китяж с Никотином уткнулись в электронную планшетку.

— Смотри, — Кирилл улегся по удобнее, — Вот «Елизаровская». Выходим на поверхность здесь. По проспекту Елизарова до Обуховской обороны… Тут метров четыреста, не больше… Думаю, выйдем без проблем… Выход тут на юго-восток, так что завала быть не должно. Дальше, по «оборонке» в центр. Около двух километров. Дальше, через «Финляндский мост»…

— А если нет его?

— Кого??? — не понял Китяж.

— Моста.

— Я тоже об этом подумал. Скорее всего, так оно и есть… — Кирилл чуть уменьшил масштаб карты, — Вспомни Колпино. Ижора там «встала». Будем надеяться, что и Нева, тоже «встала». Дальше, дойдём до Дальневосточного проспекта. Там должен быть вход в центральный городской коллектор.

— В смысле, «Должен быть»?

— В смысле, он там проходит. Огромная труба, диаметром восемь — десять метров. Поглубже, чем само метро — девяносто метров под землю. Там мы идём до «площади Ленина», будь он неладен. Там выскочить сможем на Большом Сампсониевском… и там мы должны залезть на красную ветку.

— Тихо, подъезжаем, — остановил его Никотин, заслышав шум станции, и разведчики замерли.

Локомотив выкатился на шумную станцию «Обухово». Судя по гомону, который стоял на платформе, народу было очень много. Разведчики затихли, как по команде. Светиться им не очень хотелось…

* * *

Тяжин изучал краткие личные дела людей Терешкова. Шесть больших листов. Шесть человек. Первого, работавшего на одном из самых сложных участков, на «Садовой — Сенной — Спасской», он знал очень хорошо. Андрей Анатолиев — он же — Фашист. В нём Китяж был уверен, как в себе. Именно он не раз снаряжал Китяжа на самые авантюрные и рискованные операции, а в паре даже поучаствовал.

Кирилл отложил лист с фотографией довольной рожей Фашиста в сторону. На следующей фотографии был интеллигентного вида парень, в очках. Ровесник Китяжа. Горожанин Евгений. «Интересная фамилия» — усмехнулся Тяжин, — «Ладно. Как сказал Лев Кассиль, не фамилия красит человека, а человек — фамилию. Что же ты умеешь, дружище? Спокоен, уравновешен. Проходил службу в Радиоразведке. Радист высшего класса. Обладает незаурядными аналитическими способностями. Аналитик — это хорошо. Работает на „Достоевской — Владимирской“. Запоминай, Кирилл. Если эти бумаги попадут в определённые руки — хана парням».

Он отложил лист бумаги с Горожаниным и взял следующий. «Франос Виктор. По национальности — Грек. Уроженец города Одесса. Что ж вас, одесситов, так в Питер тянет? Эксперт — профессионал в области боевых искусств. Проходил службу в пограничных войсках КГБ СССР. Там же и был перевербован специалистами ГРУ. Извечное противостояние ГРУ и КГБ. Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат. Душа компании. Особая примета: на мочке уха родинка, напоминающая серёжку.

Кто следующий? Пустынов Дмитрий. Улыбается… Разведчик с него, как с моей пипки — дудка. Проходил службу простым водителем у начальника ГРУ ЛенВО. Отличный технарь. Радиолюбитель. Не густо… Дальше»…

Но от изучения возможных союзников его отвлек шорох брезента. Кто-то явно пытался под него заглянуть. И вскоре, ему это удалось. Сначала пролезла рука. Никотин поудобнее приложился к ВАЛу, но Китяж остановил его. Рука была детская. За рукой показалась чумазая мордашка мальчишки лет пятнадцати. Причёска — шапочка, делала его похожим на девочку.

Увидев дух огромных дядек под брезентом, мальчишка попытался выскользнуть назад, но Китяж схватил его за руку и затянул под брезент. Голубые глаза юного озорника округлились, но кричать он не стал. Кирилл приложил палец к его губам.

— Тихо, парень… — прошептал он, — Не подставь нас. Договорились?

Мальчишка медленно кивнул и захлопал глазами. И было в этих глаза что-то, что Китяжа насторожило…

— А теперь, вылезай, — Кирилл медленно отпустил руку паренька и тот моментом, извернувшись как змея, выскочил из под брезента…

* * *

«Осталось двое: Козыревский и Павлов, — локомотив уже тронулся и, не спеша, почти как пешеход, отправился на станцию „Пролетарская“, — Начнём с Козыревского. Итак. Михаил Козыревский. Уроженец Ленинграда. Служил… ГДЕ??? — Тяжин не поверил своим глазам, — В Павловске??? Точно! Школа радистов-разведчиков. Легко входит в доверие. Коммуникабелен. Морально устойчив… Особых примет не имеет… Ладно. Теперь последний. Павлов Виталий… в семье военнослужащего… активист… завербован по личной просьбе ещё в ВКА им. Можайского. Значит, сам завербовался… — Кирилл не очень любил таких активистов. Сегодня они вербуются к одним, а завтра — к другим, — … Ну, ну…»

— Подъезжаем, Саныч, — снова отвлёк его от размышлений Никотин, и Кирилл устроился поудобнее, чтобы особо не шуметь.

«Пролетарская» казалась не такой шумной, как «Обухово». И, хотя Кирилл чувствовал, что народу на ней очень много, в вестибюле было подозрительно тихо.

Стояли на «Пролетарской» не более пяти минут. Быстро отцепили вагон и, тут же, поехали дальше. Как только стук колёс стал гулким, Китяж обратился к Никотину.

— Ничего странного не заметил?

— Заметил. Тихо как-то было. Гнетущее такое состояние…

— Вот! И я про то же, — не дал договорить Китяж, — Надо бы вылезти и осмотреться. Не посадил ли Поспелов своих людей. Или, что хуже, своих… — но договорить он не успел. Время начало сжиматься.

Прямо перед его носом, дырявя брезент, просвистела пуля. Впившись в ящик она обдала лицо Китяжа снопом щепок. Выстрела он не слышал, но понять где стоит стрелок, успел. Время превратилось в гипсовый раствор, который поместили в автоклав. Оно практически остановилось. ВРЕМЯ, но не Китяж. Если бы его сейчас было видно, то никто не смог бы объяснить, как ему удалось так быстро сместиться в щель между ящиками. И не просто сместиться, а ещё и лечь на спину! И АПС достать!!!

А тем временем, стрелявший не терял времени и сделал ещё два выстрела. Как раз в то место, где полсекунды назад лежал Китяж. И Кирилл выстрелил в ответ. Один раз. НО ТОЧНО. Тяжин услышал, детское «ОЙ!» и шлепок упавшего на ящики тела.

— Времени нет! Никотин, Вылезаем! Здесь Китяж! Дон, Архангел, как

слышите, — он уже вылезал из под брезента, — Наша остановка, братцы. Выходим прямо сейчас!

— Ш-ш. Здесь Архангел. Понял тебя, Китяж.

Вынырнув наружу, на «свежий воздух», Кирилл, первым делом, подскочил лежащему телу и увидев его… Если бы можно было написать те слова, которые произнёс Кирилл когда увидал тело, бумага бы покраснела. Перед ним лежал тот самый пацан, который заглядывал к ним под брезент на «Обухово». И пацан ещё дышал. А рядом с ним лежал старенький ПМ с глушителем.

— Никотин! Прихвати бумаги на людей и сходим. Малого с собой! Надо выяснить, кто его надоумил. Тёма, Андрюха! Возьмите мальца и дуйте на крайнюю платформу. Сходим с неё! Выполнять!!! Скоро «Ломоносовская»!!! БЕГОМ!!!

* * *

— Пошли! — скомандовал Кирилл и спрыгнул с последнего вагона. Дальше: Тёма и Дон. Никотин, с парнем на руках. Тяжин сразу приложился к прицелу. До ближайшего пешеходного тоннеля было метров пятьдесят, и идти нужно было назад, к «Пролетарской», — Дон, замыкающий. Бегом!!!

Нырнув в тоннель и спустившись по его ступеням, они оказались во вспомогательном, или как его ещё называют, техническом тоннеле.

— Архангел, Никотин, в охранение. Дон, помоги парнишке, — Тяжин явно нервничал, — Кто же тебя надоумил, малыш?

— Есть! — Никотин повернулся к Тёме, — Ты кроешь юг, — он указал в сторону «Пролетарской», — и наш выход, — и на тоннель из которого они пришли, — Я крою север и противоположный ход.

— Добро, — кивнул Тёма.

— Китяж, — голос Дона был не просто взволнован, а даже немного напуган, — Это не парень. Это — девчонка.

— КТООО???? — Тяжин изменился в лице и подскочил к Дону. Перед ним. С кровоточащей огнестрельной раной в животе, лежала совсем юная девочка. Китяж сразу понял почему он принял её за парня. У неё совсем не было груди… Нет. Она конечно была, но настолько маленькая, что ей можно было пренебречь, — Приведи её в чувства! Вколи ей морфин!

— Не ори! — отудил его пыл Дон, — Уже вколол. Сейчас она придёт в себя. Но ей немного осталось. Вон, — он указал на рану в животе, — все кишки разворочены. Так, ТИШЕ! Она в себя приходит. Дайте свет!

Действительно, девочка чуть приоткрыла глаза и тихо застонала. Кирилл присел перед ней.

— Малыш, — он приподнял её голову, — Ну зачем тебе это надо было?

Девчонка презрительно усмехнулась и сделала то, чего не ожидал никто — плюнула Китяжу в лицо.

И Кирилл понял всё.

— Ты — ведьма?

— Я — богиня, — прошептала девчонка.

— Нет, — усмехнулся Китяж, — Ты — дурочка, маленькая.

— Уверен? — она резко схватила его за нижнюю губу. Это был серьёзный болевой приём. Грамотно схватив человека за нижнюю губу, с ним можно делать всё, что угодно. Но сил у маленькой Ведьмы уже совсем не было.

— Уверен, — Кивнул Китяж и спокойно, без усилий убрал её руку, — Ты расскажи мне, сколько вас таких?

— Нет, Тяжин, — Ведьма закатила глаза, — Ты солдат… Я тоже…

— Слыхал? — удивился Дон, — Она тебя по фамилии знает…

— Я всех вас знаю… — выдохнула Ведьма, — И по фамилиям… И по именам… и по званиям… Ты — Новиков Андрей… он же — Дон… Говорят, не плохой доктор… Никотин — снайпер… а Архангел… он — техник… компьютерщик… Всё мальчики… Мне совсем немного осталось… а вам… вам — чуть подольше… Оставьте меня… и идите… Пистолет мой мне только оставьте… не хочу так умирать…

— Добро, — кивнул Китяж и достав из кармана старенький ПМ вытащил из него обойму, — Одного патрона тебе хватит?

— Не промахнусь… валите… я хочу остаться одна…

— Пойдёмте, парни, — махнул рукой Китяж, — Никотин, в голову. Я замыкающий. Попрыгали, бойцы…

И бойцы, попрыгав, потрусили в сторону «Ломоносовской». А маленькая Ведьма, подождав, пока слабое, аварийное освещение скроет разведчиков, зажала кровоточащую рану рукой и, встав, поковыляла в сторону пешеходки, из которой её принёс Никотин. Подойдя к арке она открыла маленький, ржаво-серый ящик и вытащила оттуда подобие телефонной трубки. Взяв крокодильчики проводов, она замкнула контакты в ящичке.

— Это Гелла… Я ранена… Нет, на меня не рассчитывай… Я — минус… По тех. тоннелю… на «Ломоносовскую»… все четверо… прости Ведьмак… — и, отключив крокодильчики и спрятав телефон в ящик, Ведьма Гелла приложила глушитель к виску и нажала на курок.

* * *

— Бегом, парни. Сколько до «Ломоносовской»?

— Ещё метров четыреста, — Никотин, шедший в голове колонны, сверился со своей планшеткой.

— Тогда — шагом! — моментально отреагировал Тяжин. И едва группа перешла на шаг, он отдал ещё один приказ, — Стой! Можно курить.

Немного отдышавшись и затянувшись дешёвым солдатским куревом, разведчики встали на совещание.

— По «техничке» дальше идти нельзя, — начал Кирилл, — Если нас на «Ломоносовской» встречали, но не встретили, значит? — он окинул парней взглядом, — Значит, выставят засаду. И не где-нибудь. А в основном тоннеле. А ещё, на всякий случай, и в техническом.

— Не факт, Саныч, — пожал плечами Никотин, — они тоже не «резиновые».

 Откуда столько народу наберут?

— А ты сходи, — усмехнувшись, Дон кивнул в сторону «Ломоносовской», — проверь.

— Я-то проверю, — не меняясь в лице, ответил на привычный уже выпад доктора, ответил снайпер, — И не раз проверю. Если Китяж прикажет.

— Проверит Архангел.

— Есть, — оживился Тёма и, затушив о подошву бычок, положил его на какие-то кабеля, висящие вдоль стены, — Разреши выполнять, Саныч?

— Слушай внимательно, — Кирилл проверил ремни и крепежи Тёмы, — В открытое столкновение не вступай. Только разведка. Выдать себя — поставить выполнение задания командования под удар. Подошёл, посмотрел, пришёл.

— Да что я, маленький что ли? — усмехнулся Архангел.

— Не перебивай! Ждём тебя ровно двадцать минут. Потом уходим по второму основному тоннелю. Там составы стоят и засаду они там точно выставить не смогут. Готов?

— Готов, — только сейчас Тёма осознал серьёзность своего задания. Он и раньше выполнял поручения Китяжа в одиночку, но… в тоннеле, в одиночку было как-то жутковато.

— Тогда, с Богом, Тёма, — Кирилл перекрестил Архангела, — Давай брат. Возвращайся.

— Я мигом, — усмехнулся Артём и растворился в полумраке узкого тех. тоннеля.

Вернулся он действительно быстро. Парни даже не успели обсудить первую, встреченную ими ведьму, как запыхавшийся Тёма был тут как тут.

— Вперёд нельзя, там человек двадцать.

— Кто?

— Хрен их поймёшь. Кто в чём, — тяжело дыша, Тёма взял свой бычок и жадно затянулся, — Все в «гражданке».

— Оружие?

— У всех. В основном «Калаши», но я видел парочку даже с двустволками.

— Ясно, — кивнул Никотин, — Суда они поставили резервистов. Чисто для подстраховки. Значит сил у них не так и много. Что думаешь, майор.

И команда уставилась на своего командира. А командир не обращал на них внимания. Он смотрел то планшетку, то на надпись у бетонной лестницы, которая вела ко второму основному тоннелю…

* * *

Гробовая тишина, стоящая на «Ломоносовской» звенящим ужасом проникала в головы тихо ползущих под нескончаемым железнодорожным составом. То, что их ждали, было ясно по двум минам, которые снял Никотин напротив первой двери вестибюля. Теперь, главное было не шуметь. И парни это понимали. Стоило только себя обнаружить, и можно было ставить крест на всей операции. Равно как и на самой группе Тяжина. На группе «КАНД».

Им нужно было проползти тридцать две двери вестибюля. Тридцать две открытые двери, возле каждой из которых стоял автоматчик. Конечно, те, кто там стояли не были военными или полицейскими. Они не имели никакой подготовки. Кто их туда поставил? Судя по Ведьме, которую Кирилл подстрелил на перегоне, руководил здесь всем Поспелов. «Ведьмак».

На выходе со станции Никотин снял ещё две мины, а ещё метров через сто, парни снова нырнули в тех. тоннель.

А через сорок минут, таким же «Макаром» они прошли «Елизаровскую» и снова нырнули в лабиринты технических тоннелей…

Если бы у них не было подробной план-схемы всех хитросплетений этого городского кишечника, они бы сгинули в нём, как десятки искателей приключений потерялись в этих лабиринтах ещё до войны.

Узкие коридоры перерастали в широкие улицы и снова превращались в узкие. Они петляли, закручивались, поднимались и опускались. Было видно, что по некоторым коридорам ходили регулярно, а по некоторым намного реже, а некоторые ответвления из коридоров вообще были заварены арматурной решёткой, за которой виднелись моргающие, красные огоньки видеокамер.

Поблуждав по коридорам ещё минут сорок, и подымаясь по лестницам всё выше и выше, они вышли к вент-камере. А затем и наверх… на завод турбинных лопаток…

Глава 6

Поднявшись по бетонному колодцу, Китяж отодвинул плечами чугунный люк и вся весёлая команда оказалась в бомбоубежище. Оно было очень похоже на то, что было в Колпино. Вот только убежище Ижорского завода было тёплое, обжитое. Здесь теплотой не пахло. Зато пахло пылью и крысами.

Комната была большой. Как столовая на Ижорском. Четыре фонарика выхватывали осыпавшиеся колонны, пыль, и мусор. Ещё, лучи выхватили покрытую толстым слоем ржавчины, железную дверь и выцветший план убежища.

— Тёма, глянь, — скомандовал Кирилл, — А мы с дверью разберёмся.

— Добро, — Кивнул Артём и подошёл к плану.

Погрохотав затвором двери с минуту, Тяжин сообразил, что открыть эту железяку будет не так-то просто.

— Ну, что там у тебя?

— А О Зэ Тэ «Си-ло-вы-е ма-ши-ны», — раздалось из глубины зала, а потом появился и сам Тёма, — Завод турбинных лопаток, Саныч!

— То, что ЗТЛ — хорошо, — кивнул Китяж, — А вот то, что АОЗТ — не очень.

— А что такое АОЗТ, Кирилл?

— Акционерное Общество Закрытого Типа, — ответил Китяж и присев,

опёрся спиной на стену и закурил, — То же, что ЗАО. Форма организации предприятия.

— А что в этом плохого? — не понял Архангел?

— То, что эту форму упразднили, когда ты ещё страдал детскими болезнями и лежал пересыпанный тальком, — Кирилл задумался, — Хотя, нет. Ты уже в школу пошёл. Году, где то в девяносто седьмом.

— И?

— И то, что сюда, — Тяжин глянул на толстый слой ржавчины на двери, — лет пятнадцать никто не заглядывал. И дверь эту не открывал.

— Дай, попробую, — Никотин взялся за вентиль и тот, без проблем поддался… только на пол-оборота. А потом вдруг, будто упёрся во что-то. И это что-то даже лязгнуло.

— Да, бесполезно, капитан, — усмехнулся Тяжин.

— Такое впечатление, что с той стороны весит замок, — досадно произнёс Никотин и посветил фонариком на потолок, — может через вентиляцию?

— Вряд ли. Это тебе не Колпино. Тут завалы по круче. Надо искать другой выход, — Китяж докурил и, встав, мотнул головой в сторону двери, — Или открывать этот.

— Давайте «Вампиром» вскроем, — предложил Дон.

— У нас его три флакона на четверых осталось, — покачал головой Тёма, — Не пойдёт. Он нам ещё понадобится, задницей чую.

— Головой чуять надо, — перебил его Китяж, — Задница тебе нужна для того, чтобы сидеть и уколы получать. Значит так. Осмотреть каждый угол. Каждую щель этой комнатушки. Выполнять!

А через десять минут рядом со старой железной дверью лежала куча всяческого барахла: полупустой, большой бумажный мешок с надписью NH4NO3, старый алюминиевый военный термос, десяток банок из-под краски, полканистры солярки, старый драчевый напильник и куча всякого тряпья.

— Вот это пруха! — воскликнул Китяж, оглядев ничем не примечательный

мусор, — Мы сейчас эту дверцу, как картонку вскроем. Тёма! Напильник в зубы. Мне надо много алюминиевой пудры! ОЧЕНЬ МНОГО. Дон, Никотин. Потрошите банки. Краску долой. А я займусь селитрой.

* * *

— Перекур! — скомандовал Китяж, — Дон, сообрази ужин. Ну МОЗГИ ЕСТЬ??? — Кирилл выдернул изо рта у Никотина и Тёмы сигареты, — Хотите взлететь на воздух раньше положенного???

— Сам сказал — перекур.

— Вот и идите курить в другой угол! Дон, жрать готовить тоже там будешь! — Кирилл смешивал алюминиевую стружку с селитрой. Стружки Тёма наточил много. За шесть часов работы, от алюминиевой фляги осталось маленький огрызок. Зато пудры было — будь здоров. И сейчас Кирилл делал из всего этого очень хорошую и мощную взрывчатку. Смешав ингредиенты, он начал засыпать полученную смесь в жестяные банки. Всего удалось забить четыре банки, — Должно хватить…

— Китяж! — раздался из дальнего угла комнаты голос Дона, — Ужинать!

На ужин были быстроразогреваемые пакеты и чай, который Дон заботливо накипятил на таблетке сухого спирта.

— Дал бы солярки немного, — сокрушался Дон, — я бы такой ужин заделал бы.

— Никак нельзя, — Китяж с довольной рожей уплетал «быстрый паёк», — Соляра с селитрой — сильнее гексогена. Сейчас мы её распечатаем.

Поужинав, Кирилл распорядился всем спуститься в катакомбы метро, а сам, сделав фитиль, приладил банки на проволоку к двери. Прямо на вентиль он поставил канистру с разведённой до состояния киселя селитрой, поджёг фитиль и тоже прыгнул в бетонный колодец, прикрыв за собой чугунный люк. Спустившись по вмурованным в стенку люка скобам, они сели и стали ждать. Но большого «Бума» не было. Они подождали ещё немного… А

затем, ещё немного… Но «Бума» всё не было и не было.

— Пойду, гляну, — Никотин взялся за ступеньку, — может, фитиль потух.

— Не сметь, — попытался остановить его Китяж, но снайпер уже исчез в бетонной трубе. Когда он уже был готов отодвинуть люк и высунуть голову, землю, колодец, крепежи в нём, в общем, всё вокруг тряхнуло так, что Никотин свалился на своих товарищей. А сами товарищи грохнулись на бетонный пол. А потом пришёл он. Тот самый, долгожданный «БУМ»!!!

* * *

— Средства индивидуальной защиты надеть!

* * *

— Капитан, заминируй люк.

— Не могу, Саныч, — команда снова сидела наверху. Железная дверь отсутствовала. Она вылетела куда-то в длинный коридор, — Мне пальцы этой железякой отшибло.

— Плохо, — расстроился Китяж, — Ладно. Я сам, — заминировав люк Тяжин махнул в сторону двери, — Никотин замыкает. Попрыгали, парни. И помните. То, что вы сейчас увидите, никто из вас ещё не видел.

Фонарь бил своим лучом сквозь пыль, висевшую в воздухе после взрыва, как маяк в тумане. Через тридцать шагов Кирилл увидел то, что осталось от двери. Вентиль, который должен был быть посередине больше походил на бараний рог, а сама дверь напоминала большой тазик. С противоположной стороны двери тоже должен был быть вентиль, но его оторвало. Тяжин нашёл его дальше, пройдя ещё шагов двадцать. У лестницы наверх.

За лестницей была такая же ржавая дверь. Правда, была она полуоткрытой, и из-за неё тянуло холодом. Выход был уже близко.

— Собрались, парни, — голос Китяжа в противогазе ППМ-88 прозвучал

довольно гулко, однако специальная переговорная мембрана донесла его слова до бойцов без искажений. Только с небольшим эхом, — Сейчас мы немного поплутаем и выберемся на свежий воздух.

Открыв дверь, Кирилл сразу наткнулся на лёгкий завал, из которого торчала черная, обгорелая рука припорошенная снегом.

— Внимание, парни, — Тяжин аккуратно пролез в щель между стеной и завалом. В разломе потолка виднелось ночное небо, с тяжёлыми низкими тучами. Пролом был настолько мал, что ни Китяж, ни кто-либо другой из его команды, не мог пролезть через него в город. Надо было искать другой проход.

— Слышь, майор, — послышался голос Дона, — А может, рванём?

— Чтобы нас здесь и присыпало? Нет, парни, — покачал головой Кирилл, — Идём дальше.

И они пошли. До следующего завала. Здесь пролезть удалось бы, разве что, крысе. Щель была настолько узкой. Зато сквозь неё просматривался довольно широкий разлом. Через него можно было вылезти наверх.

— Разгребаем, — прикинув все «за» и «против» решил Китяж, — Встали в цепочку и разгребаем. Полчаса работы, и мы наверху.

По факту, оказалось меньше. Через пятнадцать минут часы Китяжа снова пищали. Он уже отвык от этого звука. Сквозь резину ОЗК он зажал две кнопки и включил на часах бесшумный режим. Но на поясе у него щёлкал портативный армейский счетчик «Гейгера». Эта штука была хоть и громоздкой, но и более надёжной в подобных условиях.

Наконец, парни увидели это…

Перед ними стояли руины главного корпуса ЗТЛ. То, что он был построен цельным железобетонным скелетом с огромными окнами, от части его спасло. Взрывная волна пролетела сквозь него, сбрив только четыре верхних этажа восмиэтажной конструкции.

— Может, заночуем здесь, Саныч? — предложил Тёма.

— Нет, — отрезал Китяж, — Устали все. По этому, нам надо найти такое

место, где мы сможем выспаться все вместе. Не опасаясь, что нас кто-нибудь прирежет или сожрёт.

— Да кто нас сожрёт, то? Кому ты нужен, жабий глаз? — усмехнулся Дон.

— Не скажите, — Никотин уже приложился к ночному прицелу, — Движение на северо-западе. Два человека. Вооружение: ружья.

— Отлично. Фонари погасите! — скомандовал Китяж, — Огласка нам сейчас не нужна. Уходим в здание, а там посмотрим. Выполнять.

Заскочив в здание и пролетев по лестнице два этажа, группа разложилась.

— Ровненько идут, — Никотин улегся на краю бетонной плиты и рассматривал две фигуры в оптику, — Ищут что-то.

— Известно что, — горько сказал Дон, — Пожрать ищут.

— А это значит, что в городе есть выжившие, — Кирилл подполз к Никотину и тоже приложился к оптике, — Смотри… в противогазах. Хоть как-то берегутся… Ружьишки скорее всего из какого-то охотничьего магазина. Шмот тоже… Камуфляж явно не армейский… Да и сами они не особо на военных похожи… Сюда идут… — Тяжин отполз от края бетонной плиты, — Так парни. Берём их. Без шума и жертв. Не забывайте. Они — простые гражданские. Они пережили такое, что вам и не снилось. Будьте с ними повежливее и поосторожнее. Не хватало ещё нам конфликта с мирным населением. Работаем парни…

* * *

— ФАМИЛИЯ!!! ЗВАНИЕ!!! ГОВОРИ, БОЕЦ!!!! — двое пленённых сидели спиной друг к другу и, не понимая, хлопали глазами, на кричащего на них здоровенного дядьку в химзащите и противогазе, — ОТВЕЧАЙ!!! БЫСТРЕЕ!!! РАССТРЕЛЯЮ, К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!!!!

— Я… мы… да мы… это… — попытался сказать один из пленных.

— Расстреляй его, Никотин, — Китяж разжёг костер из собранного в округе мусора, — может тогда он говорить будет чётче.

— Не надо меня расстреливать, — совершенно мямливший до этого момента пленный, — я всё скажу, а он, — парень кивнул в сторону своего товарища, — он вообще говорить не может. Онемел он. У него вся семья погибла на его глазах. Дом, в подвале которого они прятались, рассыпался, когда он вылез за едой…

Повисла тяжёлая пауза. Каждый вдруг вспомнил о своей семье. Кто-то о родителях, кто-то о жёнах и детях. Первым вышел из ступора Китяж

— Отставить расстрел, Никотин. Жрать хотите? — парни кивнули головой, — Тогда, идём к вам.

— К нам далеко, — поник говорливый, — и опасно.

— Ну, опасностью нас не напугать, — ухмыльнулся Тёма, — а на счёт «далеко», так… не дальше Марса…

— В лавре…

— Здесь километра три, не более, — Кирилл посмотрел на карту, — Дойдём меньше чем за час.

— Это раньше за час, — перебил его говорливый, — сейчас, дай бог, за три дойдём. Если дойдём…

— А что так???

— Банды…

— Кто??? — еле сдерживая хохот, переспросил Никотин.

— Вам смешно, — исподлобья посмотрел на него говорливый, — А нам не до смеха. Каждый день теряем по одному, а то и по два сталкера. Единственный, кто выручает, это Витя.

— Что за Витя? — нахмурился Китяж.

— Он из под земли приходит. Медикаменты нам приносит. Расходники. Бинты там и прочие вещи. Ну, а мы ему тоже помогаем… чем можем… У него автомат. Вот он нас и спасает.

— Франгос, — глянул на Никотина Китяж, — Скажи мне, дружище. А как часто Витя к вам приходит?

— Раз в два дня. Сегодня ночью как раз должен придти, если не случится

ничего.

— Тогда, давайте выдвигаться, — Кирилл протянул руку говорливому пленному, — Майор Тяжин. Можно просто — Кирилл.

— Саня, — пленный пожал протянутую руку, — А это Дима. Дима — «Тихий».

— Давай Саня. Расскажи, как быстрее и безопаснее пройти к Лавре?

— Быстрее и безопаснее это разные вещи, — усмехнулся Саня, — Быстрее всего — напрямую. Через площадь, по «Второму лучу». Дальше, — пленный вёл пальцем по карте, — по Качалова, к мельнице. Но, на мельнице нас ждёт засада. Весь мельничный комбинат в руках Бобра и его людей. Именно они на нас нападают.

— Пойдём вдоль берега, — твёрдо сказал Кирилл, — по набережной.

— Нельзя, — с ужасом в голосе прошептал Саня, а Тихий вжался в угол комнаты и затрясся от страха.

— Что там?

— Там — собаки. Хуже людей. С людьми договориться можно, а с этими…

— Ты что, — попытался подбодрить его Никотин, — Собачек испугался???

— Их тысячи… Они нас сожрут, и не побрезгуют… Они…

— Да, что ты заладил. ОНИ, ОНИ!!! — остановил панику Китяж, — Они такие же как и мы! И Умирают так же как и мы. Дашь слабину — разорвут, к Едрене Фене!

— Но их очень много, и…

— Идем вдоль русла Невы! — отрезал Кирилл, — Я сказал.

* * *

Они уже прошли по второму Лучу и подходили по Книпович к Хрустальной, когда где-то, в районе «Елизаровской» раздался протяжный вой, а когда команда выкатилась на проспект Обуховской Обороны, Никотин в прицел разглядел огромную свору.

— Давайте их подкормим, — Никотин прицелился и выпустил пулю в мохнатую кучу. Визг, раздавшийся из своры, было слышно даже на правом берегу. Почуяв кровь, недавние собратья по несчастью тут же превратились в хищников и добычу. Раненную псину начали рвать её же сородичи, — Валим, братцы!!!

— Только, не бежать. Идём быстро, но не бежим, — Кирилл развернулся к своре лицом и поднял ВАЛ, — Мы с Никотином замыкаем. Тёма, Дон. Вы в голове. Саня, Дима вы посредине. И чтобы не случилось, не останавливаться. Выполнять!

А свора, разделавшись со своим собратом, ломанулась в сторону группы Китяжа. Расстояние между ними сократилось до трехсот метров, когда Кирилл сделал первый выстрел. Никотин сделал уже три. А когда группа оказалась под Финляндским железнодорожным мостом, Никотин уже кричал:

— Перезаряжаюсь!!!

— Крою!!! — ответил Китяж. Он остановился и начал стрелять уже не прицельно, ибо пули летели в цель даже без этого дурного занятия. Один выстрел — две, а то и три псины, — ПЕРЕЗАРЯДКА!!!

— Крою! — крикнул Никотин.

— НЕТ!!! Отходи! Прикрой ребят!!!

Собаки остановились в десяти метрах и тихонько начали поскуливать.

— Отходи, Никотин, — Кирилл тихонько хлопнул снайпера по плечу, — Я приду через полчаса. Это приказ, капитан!!! ОТХОДИ!

Никотин медленно сделал шаг назад. Свора ощетинилась и зарычала.

— Тихо! — рявкнул на них Тяжин и в его голосе было столько звериной силы, что некоторые представители своры присели, а парочка даже брызнула себе на лапы, — Отходи Никотин. Парней догоняй. Выполнять, капитан. Выполнять! Они же нас сейчас зажмут!

Никотин глянул на Тяжина. Тяжин был суров, как никогда. Он опустил ВАЛ и свирепо смотрел на свору, которая уже почти обступила разведчиков.

И Никотин медленно, прижимаясь спиной к опоре моста, пошёл в сторону Александро-Невской лавры, в сторону гостиницы Москва. В сторону, где сейчас было, не только безопасно, но и тепло и сытно. Туда, куда уходила вся группа.

Он шёл по узкому коридору. С одной стороны стена, с другой свора голодных, одичавших псов. Он понимал, что за его спиной, псы закрывают Китяжу последний путь к отступлению. Но, в первый раз в жизни, капитану Никитину было страшно. Не просто страшно, а СТРАШНО до глубины души. До последней поджилочки. До последнего нерва… Душа Никотина была не то что в пятках. Она была в стельках его спецназовских ботинок. Он никогда не боялся собак, НО… То, что он видел сейчас. Такого количества собак он не видел. Здесь были псы всех мастей и размеров. И огромные московские сторожевые и маленькие Йорк Ширские терьеры и таксы и бульдоги.

Никотин вышел из кольца и немного ускорил шаг. Нужно было догонять Дона и Архангела. Приказ есть приказ…

* * *

Кирилл прижался спиной к бетонной опоре железнодорожного моста. «Что бы ни происходило, а спина должна быть прикрыта. А Никотин молодец. Не очконул. Я бы очконул, а этот — нет… Молодец парень. Если что — он справится…» Тяжин вынул нож и переложил его в левую руку. Медленно сняв вещмешок Китяж вытряхнул его содержимое на растрескавшийся асфальт и обмотал его вокруг правой руки.

А псы скалились, но подойти не решались. Они стояли полукругом и до ближайшего было метров десять. И свора, тысячами бешенных, голодных глаз смотрела на Китяжа. А Китяж на них. Казалось, что он заглянул в каждую пару этих стеклянных, чёрных бусинок, но ни в одном из них он не увидел этого огонька. Огонька, который горит в глазах лидера. Вожака.

Хозяина.

И он появился. Свора расступалась перед ним, как море перед Моисеем. Огромный, чёрный «Кани Корса». Килограмм под восемьдесят… Очень здоровая псина.

Когда Кирилл был ещё курсантом, его обучали тактике боя с собакой. Во время последнего боя, он сцепился с огромной, южно-русской овчаркой. На каждую собаку в части был заведён паспорт. В этом паспорте были указаны параметры. Возраст, результаты, выносливость, чутьё, злость. В графе злость у этого пса, по кличке Тор, стоял прочерк. Злость у него была отменная. Злее собаки не было. В природе… Теперь оказалось, что есть.

Огромный Корса тоже оценивал Китяжа. За последние десять дней ему не раз приходилось рвать бывших хозяев жизни. Кто-то покорно подставлял горло. А кто-то сопротивлялся, не хуже самого свирепого пса. Пять дней назад они со сворой нарвались на бывший военный патруль. Два солдатика и офицер. Корса даже думал, что это будет его последний бой. Но из кожаной кобуры офицера не пахло железом и ружейным маслом. Пахло бутербродами… Солдатики скисли сразу, а вот офицер держался долго. Штыком подранил переднюю лапу, когда Кони прыгнул ему в горло… Ну, ничего, зажило, как на собаке.

А этот… он какой-то неправильный. Зачем намотал на правую руку тряпку??? Зачем нож держит в левой руке??? И нож у него не простой. Вроде чёрный, а лезвие блестит, аж слепит в темноте. Ну, ничего. Братья поддержат, если что…

А Кирилл смотрел на пса. В глаза ему смотрел. В душу заглянуть пытался. Если есть у этого зверя душа. Тяжин знал, что пёс выдаст момент прыжка. Сожмётся, сгруппируется перед прыжком. Зарычит. Рявкнет. Глаз прищурит.

Не прищурил.

Даже купированным ухом не повёл.

Прыгнул моментально. Даже время, которое обычно сжималось, в этот раз этого сделать не успело. И прыгнул пёс не на обмотанную руку, как рассчитывал Китяж. Прямо в горло прыгнул. Чтобы клыком артерию перебить, а головой позвонки шейные размолотить. И размолотил бы…

Но Кирилл был тоже не промах. Он поддел пса носком ботинка за самое подбрюшье. За самое мягкое место. Удар Китяжа был настолько силён, что Корса взмыл в воздух, где его и настиг удар огромного десантного ножа. Он вошёл в тело, как и положено ножу, по самую гарду. А потом, Кирилл рванул нож на себя, разрывая внутренности умирающего пса. На асфальт Корса упал уже мёртвый…

* * *

Как Никотин догнал остатки группы, он не понял. Но сделал он это очень быстро, на улице Качалова. Он шёл не оборачиваясь. Хотел обернуться, но не мог. Как будто огромная стальная рука толкала его в спину. И Никотин бежал. Бежал к своим, гонимый этой неведомой рукой. Из состояния ужаса его вывел выстрел.

Выстрел был не винтовочный. Звонкий и недалёкий. Стреляли из «Калашникова». Одиночным. И стреляли по его группе. Со стороны мельничного комбината. Никотин сразу вышел из ступора.

— Рассредоточиться! Занять оборону! — скомандовал капитан и залёг за ближайший остов обгоревшей, искорёженной легковушки. Дон и Тёма сделали то же самое, а вот аборигены просто попадали на месте, побросав оружие и прикрыв голову рукам.

— Говорит Дёма Бобёр! Хозяин мельницы!!! Положить руки за голову и выйти из-за машины!!! — раздался грозный голос со стороны мельничного комбината.

Дон с Никотином переглянулись.

— Говорит капитан Никитин, военная разведка!!! — крикнул в сторону мельницы Никотин, — Мы просто пройдём мимо, не причинив вам вреда!!!

— Да мне пох, какая ты разведка, дружок!!! — раздался ответ — Вы на моей

территории! Заплатите обоймой 5.45.

— У нас нет 5.45. Только СП-6. Девять миллиметров!!! Слыхал про такие???

Голос на секунду задумался, а потом ответил:

— Тогда, пять банок консервов!!! Банка за каждого!!!

— А если не заплатим?!!! Тёма, — снайпер посмотрел на Архангела и увидел как тот уже взял на прицел одно из окон управления мельничного комбината, — Ниже бери. Дистанция около ста метров.

— Понял, — Артём щёлкнул барашком на прицеле.

— А ты не заплати! И увидишь!!! — в довесок к своим словам Бобёр выстрелил по машине, за которой прятался Никотин. Пуля прошила крышу и днище машины, и впилась в асфальт рядом с Никотином.

— Ух ты!!! — Никотин вжал голову в плечи. Дёма стрелял хорошо, — А ты часом не снайпер будешь???

— Я — Дёма! Хозяин мельницы!!! Если ты ещё не понял! — повторил голос с комбината, — И буду им, покуда на этой мельнице сижу, а уж снайпер я или гранатомётчик, дело десятое!!! Плати или умри!!!

— Архангел, не стрелять. Дон. Отойди к набережной, — раздавал последние указания перед боем Никотин, — Только аккуратно. Чтобы не видели тебя.

— Понял, тебя, — Новиков вжался в асфальт и пополз к берегу Невы, — А где Китяж?

— Китяж? — переспросил снайпер и на секунду задумавшись, ответил, — Он сейчас подойдёт… Он обещал… — убедившись в том, что доктор благополучно достиг берега, капитан крикнул, — Ладно, Дёма! Высылай своего человека! Заплатим, как надо!!! — и снова повернулся к Артёму, — Тёма. Огонь по первому выстрелу. Дон… — тишина была ему ответом, — Дон…

Но Новикова уже не было. Он подползал к устью Обводного канала.

* * *

По пластунский Дон дополз до того места, где Обводный канал сливался с Невой и, секунду отдышавшись, пополз дальше. Он прополз под остатками моста, когда, наконец, додумался включить рацию.

— Ш-ш. Здесь Китяж, вашу мать!!! Дон! Никотин! Архангел! Отвечайте!!!

— Здесь Дон, — ответил доктор с лёгкой улыбкой, — слышу тебя Китяж.

— Ш-ш. Вы что? Поо…уевали что ли? — голос у Китяжа был и радостный и гневный, одновременно, — Кто разрешил отключаться от связи? Где Никотин?

— Никотин метрах в трехстах от меня. Связаться не могу. Рации не отключали. А вот команды включить их, когда мы выходили, не было.

— Ш-ш. Да, что же вы, как дети малые, — было слышно, как Кирилл досадно сплюнул, — Докладывай обстановку.

— Нарвались на Бобра и его команду. Парни залегли, не доходя Обводного метров двести пятьдесят. Я на Обводном. Пытаюсь обойти.

— Ш-ш. Вижу парней… и тебя вижу…

От услышанного, у Новикова прошёлся холодок по спине.

— А… ты где?

— Ш-ш. В ГНЕЗДЕ, — рявкнул в ответ Китяж, — Внимание Дон. У тебя гости.

— Где??? — а вот теперь Андрей испугался не на шутку.

— Ш-ш. Тебе повторить? Я тебя поведу. Только слушайся меня. Как понял?

— Понял, хорошо, — выдохнул Новиков.

— Ш-ш. Отлично. Ты сейчас лежишь головой на запад. На юго-западе лежит остаток «Мерседеса». До него метров тридцать пять. По моей команде ты, на полусогнутых, пулей мчишь к нему. Как понял?

— Понял тебя, Китяж, — Дон старался настроиться и успокоиться, но сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из его груди и ускакать туда… назад, в метро… Он закрыл глаза пытаясь вспомнить что-нибудь

умиротворяющее.

Он видел Танюшку. Она шла по Покровскому полю… летнему зелёному полю. Рядом с ней бегал мальчуган, которому было, от силы, год отроду. Танюшка… Его милая… Любимая девочка. Он подошёл к ней и, улыбнувшись, попытался её обнять. Но она ускользала из его объятий. Он снова попытался её поймать, но ей опять удалось вывернуться. Она хохотала, а он не понимал, как это ей удаётся…

— Как ты, малыш? — вдруг неожиданно спросил он жену. А она, вдруг изменилась в лице. Со звериным оскалом она подошла к нему и заорала грубым мужским голосом в самое ухо.

— Ш-ш. ПОШЁЛ!!!

Дон понял, что эта команда отдана именно ему. И он «пошёл». И, не просто пошёл. Прыгая, как заяц, он так быстро оказался у обгоревшего «двести двадцать первого», который лежал на боку, что в рации было слышно, как Тяжин присвистнул от удивления.

— Ш-ш. Ого! Ну ты даёшь! Только зад не подымай. А то — прострелят. Молодец Дон. Слушай дальше. К тебе идёт постовой. Обычный караульный. Ты его снимешь.

— Как? — не понял Новиков.

— Ш-ш. Молча, — похоже, кроме Дона, Кирилл был занят ещё чем-то. В рации послышалось клацанье затвора, — Патроны не трать. Снимай ножом. Будешь бить в подбородок… вверх, чтобы он рта раскрыть не успел. До тебя десять шагов.

Дон вжался в днище некогда роскошной машины и достал из-за голенища огромный нож.

— Ш-ш. Пять… четыре… — длинная тень начала медленно расти на белоснежном снегу, — три… два, — Китяж перешёл на шёпот, — ОДИН…

Сквозь противогаз Новиков слышал, как хрустит снег под тяжёлыми ботинками караульного. А сердце предательски колотилось с такой скоростью и так громко, будто било набат в «Царь-колокол».

На удивление, караульный был, без каких либо средств индивидуальной защиты. Нет, на его лице был респиратор. С дыркой, в которую была засунута сигарета. Караульный смотрел куда-то вдаль и совершенно не обращал внимания на Дона, который, буквально сросся с остовом автомобиля.

«Давай», — Новиков говорил про себя шёпотом, — «Давай, дружище»

— Ш-ш. Давай, — вторил ему Китяж, будто читая его мысли, — Вперёд, Дон. Это — приказ!!!

Но Дон уже не слышал его. Он медленно, как ему показалось, отделился от днища «Мерседеса» и на развороте ударил огромным, десантным ножом. Снизу вверх. И этот тесак вошёл ничего не понимающему караульному где-то между подбородком и шеей. Он пришил нижнюю челюсть и язык к нёбу бедолаги. А Дон продолжал движение руки, и нож продолжал пробиваться всё выше и выше. Нёбо, носовые каналы, МОЗГ.

— Ш-ш. На себя его!!!

Новиков понял, что караульный уже не будет сопротивляться. Никогда в жизни. Потому что не было у него этой жизни. Кончилась она. Только тёплая, липкая кровь бежала из закрытых губ. Казалось, разожми он сейчас губы и кровь фонтаном хлынет изо рта. Но покойный лишь немного дёргал руками, а губ не разжимал.

Андрей затащил слегка подрагивающее тело за остов машины и попытался вытащить нож. Но кости хрустели как зубы, которые в последний раз впились в тело жертвы. Тут-то его стошнило. Прямо в противогаз. Одновременно с канонадой выстрелов…

* * *

Поняв, что Новиков, как обычно слинял в самый ответственный момент, Никотин хотел было сплюнуть, но понял, что он в противогазе.

— Архангел, видишь его? — до Артёма было не более пяти метров, поэтому

Никотин как то не додумался включать рацию. «Дон включить свою, явно не додумается, а мы с Тёмой и так можем поговорить. Правда… есть ещё Китяж… Точнее — был… Не мог он выжить… Нас спас, спасибо… а мы задачу выполним…»- Никотин судорожно соображал, что делать дальше. Группа разваливается, как мазанка во время всемирного потопа. Китяжа нет. Новиков пропал, гад.

От мрачных мыслей его отвлёк пацан с автоматом. Возрастом он был как Данька, сын Китяжа, а вот автомат в его руках был явно не игрушечный. И держал его парень настолько уверенно, что капитан понял — стрелять малой умеет.

— Ты смотри, — как бы, поддержал его Тёма, — Хитёр Бобёр. Шарит, что мы в малого стрелять не будем.

— Он — дурак, — усмехнулся в ответ Никотин и крикнул пареньку, — Малый, Ты за налогом?!

— Говори меньше, давай больше, — огрызнулся паренёк, — давай хавку и отчаливай. Бобёр своё слово держит.

— Подойди, да возьми, — снайпер нарочито нагло разговаривал с пареньком, — Ты же, мальчик на побегушках. Вот и бегай.

— Ты не много ли берёшь на себя, дядя, — малый, с трудом, перевёл флажок автомата в автоматический режим, — смотри. Дырок в тебе наклепаю, мало не покажется. Выкладывай хавчик.

— Пожалуйста, — пожал плечами Никотин и достал одну упаковку «быстрого обеда», — Лови.

Малый стоял метрах в пяти и капитан мог в попасть обедом прямо в него, но Никотин решил поступить иначе. Он Кинул обед намного правее паренька.

— Вот — неуклюжий упырь, — злобно процедил малый и подойдя к упавшему на снег обеду, подобрал его и сунул за пазуху, — Ты что, безрукий что ли?

— Извини малыш, — пожал плечами снайпер, — Кидать не обучен.

— Тогда, — паренёк на секунду задумался, — Тогда встань и подойди ко

мне. Медленно, а то я нервный. Палец сорваться может…

— Вот уж — дудки, — Никотин играл, что называется, «ва-банк», — чтобы твой Бобёр мне голову прострелил. Нет уж. Сам подойди.

— Да он тебе и так её прострелит, — малый, ухмыляясь, закинул «огрызок» за спину и, в развалку, пошёл к капитану, — Бобёр… он всё может.

Однако, не дойдя до Никотина двух детских шагов, он снова перехватил автомат и направил его на противника.

— Давай, — махнул он стволом, — расчехляйся, — и только теперь, он смог разглядеть ВАЛ Никотина. А, разглядев его, очень удивился — О-го-го! А это что за ствол такой??? Дай позырить!

— Зырить — глаза пузырить, — Никотин вспомнил старую детскую прибаутку, — Подойди, да посмотри, — он делал вид, что старательно роется в вещмешке, — Да подойди, подойди… Солдат ребёнка не обидит.

И малый расслабился. Взяв автомат в одну руку, не убирая пальца со спускового крючка, он, в плотную подошёл к Никотину и протянул руку к бесшумному автомату с установленной на нём ночной оптикой. А дальше…

Дальше, малый не понял, что произошло, потому как оказался на снегу. Он только успел взмахнуть руками и от испуга, сжать детский кулачок, потянув спусковой крючок огрызка.

А ведь Никотин, только крутанулся вокруг своей оси, выполнив банальную подсечку. Перехватив стреляющий автомат, он сгрёб малого в охапку и, перекатившись за задний мост автомобильного металлолома. Там было, явно безопаснее. Автоматные очереди ударили по железу, за которым укрывались капитан и Архангел, из шести или семи окон.

Тёма, двумя точными выстрелами немного остудил пыл Бобра и его людей. С мельницы начали стрелять одиночными и из разных окон. Как только в окне появлялась вспышка, он прицеливался в соседнее и поджидал вспышку.

Терпение — то качество снайпера, за которое он обязательно будет вознаграждён. Четыре из трёх выстрелов, которые Архангел сделал по окнам мельницы, попали точно между глаз людям Бобра. И стрельба прекратилась

вовсе.

— ЧЁРТ!!! — Никотин узнал злобный голос Дёмы — хозяина мельницы, — Ты меня так без людей оставишь!!! ХВАТИТ!!! — услышав голос Бобра, малый задёргался в стальных объятьях Никотина, — Малого отпусти и проходи!!!

— А как же налог??? — издеваясь, прокричал капитан в ответ.

— Да, хрен с ним!!!

— Малого мы не отпустим!!! — раздался знакомый до боли голос. Он звучал откуда-то сверху. С неба. — А тебе, Дёма. Я прострелю колено. Чтобы не повадно было!!! — и тут снайпер понял, что Китяж сидит в соседнем доме. Китяж был жив…

Шлепка от выстрела не слышал никто. А вот крик Бобра слышали все.

— Папка!!! — закричал малой и вцепился зубами в руку Никотина. Капитан инстинктивно разжал мёртвую хватку. Паренёк, улучив момент, вывернулся и, что было сил, побежал назад. Дёма был его отцом…

— Не стрелять!!!

* * *

Только теперь Никотин додумался включить рацию. Он не понимал, почему он не сделал этого раньше. Ведь, судя по всему, Китяж уже давно наблюдал за происходящим.

— Здесь Никотин. Китяж ответь.

— Ш-ш. Тебя в училище не учили, что рация во время боя должна работать «на приём», засранец? — процедил сквозь зубы Тяжин, — Благо, Дон доложился. Обстановку обсказал. Дон ответь.

В ответ из рации раздались какие-то непонятные булькающие звуки.

— Ш-ш. Дон ответь Китяжу.

Никотин жестами показал Тёме на рацию. Артём кивнул и моментально включил прибор.

— Ш-ш. Здесь Дон, — голос из рации звучал как-то непривычно.

— Ш-ш. С тобой всё в порядке?

— Ш-ш. Почти. Жить буду, — устало ответил Новиков, — Поспать бы мне сейчас. Минуток триста, хотя бы…

— На том свете отоспишься, — попытался подбодрить товарища Никотин.

— Ш-ш. Кончай базар пустой в эфире, — перебил его Китяж, — Дон. Возвращайся на точку. Никотин и я тебя прикроем.

— Ш-ш. А что у вас за пальба стояла? — всё так же, устало спросил Новиков.

— Подходи, узнаешь.

— Ш-ш. Не расслабляться, Никотин, — Тяжин был явно зол или испуган. Он никогда ещё так не разговаривал со своими бойцами, — Архангел.

— На приёме, — ответил довольный Тёма.

— Ш-ш. Выдвигайся к Обводному и обеспечь Дону прикрытие.

— Принял, — Артём медленно начал вылезать из своего укрытия и тут с мельницы раздался выстрел. Сухой, резкий и, какой-то, далёкий. Дон понял, что стреляют не с главного здания, а, скорее всего, с элеватора. И стреляют, надо вам сказать, не плохо. Пуля вонзилась в металлолом в сантиметре от головы Тёмы. Это был типичный винтовочный выстрел. Тёма дёрнулся и снова спрятался за груду железа.

А уже в следующую секунду с верхнего, чудом уцелевшего окошка элеватора вывалилось тело и тихо шлёпнулось на снег.

— Ш-ш. Вот теперь — всё, — выдохнул Китяж в рацию. Дальше он уже говорил громко и отчётливо, чтобы его слышали и в управлении Мельничного комбината и его бойцы, — НУ ЧТО, ДЁМА-БОБЁР. ХОЗЯИН МЕЛЬНИЦЫ. КОНЧИЛАСЬ ТВОЯ ВЛАСТЬ. А ТЕБЕ ГОВОРИЛОСЬ, НЕ БУДИ ЛИХО, ПОКА ОНО ТИХО. СЕЙЧАС МЫ ПРИДЁМ К ТЕБЕ В ГОСТИ. ТЫ ПРИМЕШЬ НАС, КАК ПОДОБАЕТ???

— Заходи, — раздался сдавленный голос с управления. От былого пафоса Бобра не осталось и следа.

— Ш-ш. Здесь Китяж, — Кирилл снова взялся за рацию, — Архангел, почему не выполняешь приказ? Обеспечить безопасность Дона!!! Встречаемся у главного входа в управление. Никотин, вперёд. Я крою.

В этот раз, Тёма решил не вылезать из-за остова машины. Он выскочил из-за него «пулей» и помчался к мосту.

Никотин тоже не стал испытывать судьбу. К главному входу управления, он пробирался короткими перебежками. Но это было ни к чему. Тяжин свою работу делал честно. Никого кроме Дёмы и его сынишки в здании уже не было.

А аборигены так и лежали на земле, прикрыв головы руками. И лежали они до тех пор, пока Китяж не подошёл к ним и не пнул носком ботинка Саню.

— Подъём, боец, в жопе дырка.

Затем, то же самое Кирилл хотел сделать с Димой — Тихим. Он даже подошёл к нему, но увидел большое тёмное, блестящее пятно у его головы. Тихий был мёртв…

— Саня, — тихо, немного досадно позвал аборигена Китяж, — Возьми его. Надо бы закопать парня…

— Зачем? — удивлённо захлопав глазами, посмотрел на него Саня.

— Затем, что людей принято хоронить, — отчетливо выговаривая каждую букву, ответил Тяжин.

— Вот уж — дудки. Его собаки сожрут, — ответил Саня.

Китяж медленно достал из-за пояса огромный блестящий пистолет.

— Вот чтобы его собаки не сожрали, его и следует закопать, — терпение у Китяжа кончалось, но он старался держать себя в руках.

— Да, бред это какой-то. Можно подумать меня кто-то закапает, когда… — Санёк резко замолчал. В глаз ему смотрел огромный ствол.

— Не волнуйся. Я тебя закопаю. Вместе с ним. ЖИВЬЁМ!!!

Вот теперь, Санёк всё понял. Он обречённо опустил голову и взвалив на спину тело мёртвого товарища, поковылял в сторону управления мельничного комбината…

* * *

Кирилл и Никотин ждали подхода Дона и Тёмы. А когда те подошли, внешний вид Дона вызвал у Китяжа некоторое замешательство. Он был без противогаза.

— Почему без противогаза???

— Ой, Саныч, — выдохнул Дон, а Тёма затрясся в беззвучном хохоте, — Тут такое дело… В общем… Стошнило меня…

От услышанного, в голос захохотал Никотин. Тёма тоже не мог сдерживать смех, и от этого Новикову стало ещё неудобнее. А вот Тяжин сохранял полное спокойствие. Он подошёл к капитану и тихо спросил.

— Скажи мне, Никотин. А что здесь смешного?

— Да, как же… — давясь от смеха, еле проговорил снайпер, — В противогаз… наблевать…

— А тебе, Тёма. Тоже от этого смешно???

Тёма говорить не мог. Он только закивал головой.

— А ответь мне на такой вопрос, капитан, — Кирилл снова повернулся к Никотину, — Как давно ты работал ножом?

Никотин поднял глаза и посмотрев на Китяжа, увидел в его взгляде что-то такое, от чего смеяться перестал.

— Да вроде в училище… — пожал он плечами, — Нож — не мой профиль…

— Я вам так скажу, разведчики, — голос Тяжина стал холодным, железным, — Вы можете в свой противогаз насрать и на голову одеть, можете голыми перед противником плясать, а поставленную задачу выполнить обязаны. Ну ладно, Артём, — он снова смотрел на Никотина, — Но ты, капитан… Ты же знаешь… «УМРИ, НО СДЕЛАЙ», — Подойдя к Дону, он хлопнул его по плечу, — ОН сделал то, до чего вам ещё пилить и пилить… Молодец, Андрюха. Лекарства принял, «Медицина»?

— Да, — кивнул Новиков, — Противорвотное и радиопротектор…

— Чисти противогаз и ко мне. Наверх. Никотин. Архангел, — услышав свои

позывные, пристыженные разведчики, вытянулись «смирно», — Выкопать яму. Два на два метра. Глубина… полтора. У вас полчаса. Успеете раньше, останется время поржать… Дон, готов???

— Да, — ответил доктор и напялил на лицо противогаз. Хотя он и вычистил его, как надо, воняло в нём жутко. Андрюха еле сдерживался, чтобы не проблеваться ещё раз.

— Молодец, — оценил Кирилл, — Прикрывай меня. И не стреляй без команды.

— Есть, — Дон обречённо достал АПС и, дослав патрон, подошёл к дверному проёму управления.

Ни окон, ни дверей, само собой, не было. Но и хлам тоже отсутствовал. Похоже Бобёр, как заботливый хозяин попытался наладить здесь свой пост ядерный быт. Работа была проделана серьёзная. Всё вокруг было вычищено до деревянного пола. Да и сам пол, похоже, мыли. Всё это напомнило Китяжу казарму. Дисциплина в Дёмином отряде была железная. Вот, только от отряда остались только Бобёр и его сын.

Хозяина мельницы они нашли довольно быстро, на втором этаже, некогда четырёхэтажного здания управления, по тихим всхлипываниям его сына. Бобёр лежал у окошка, с которого отлично просматривался проспект Обуховской обороны, и кровь с него лилась как с барана.

— Дон, осмотреть и наложить повязку, — Кирилл был, как обычно, спокоен и сдержан, — Тебя как зовут, парень? — обратился он к Дёминому сыну.

— Да…Данька, — всхлипывая ответил паренёк.

От этого имени у Китяжа защемило сердце и защекотало в носу, но он продолжал делать вид, что суров.

— Надо же… у меня сына зовут Данька, — он взял паренька за плечо, — А что, Данила Дмитриевич, ты скажешь, на счёт, перекусить? Только нормально, по человечески? А дядя доктор папку твоего пока полечит, — он посмотрел на паренька так, что Данька понял — этот огромный мужик не причинит ему вреда.

— Не откажусь.

— В таком случае, пойдём в другую комнату. Нам тут делать нечего.

И Тяжин повёл его из импровизированной операционной. В дверном проёме малый остановился и посмотрел на своего раненного отца. Тот лишь слабо кивнул сыну и, повернувшись к Дону, тихо сказал.

— Добей тихо…

А Дон уже расчехлял свою супер — аптечку.

— Ты, парень нас с кем-то перепутал. Мы за территории не воюем. Мы порядок пришли навести, — Он уколол Бобра в ляжку прамидолом, — а ты выпендриваешься… Сиди молча, а лучше, глаза закрой…

* * *

Через полчаса, Тёма и Никотин пришли доложить о том, что яма выкопана. Кирилл кивнул и, приложив палец к губам, показал на паренька, который мирно сопел под кучей тряпок.

— Наелся и вырубился, — шёпотом пояснил Тяжин, — Слопал два обеда. Надо Новикову сказать, чтобы радиопротектор ему дал. Давайте, перекуривайте. Здесь фонит не сильно. Стены ещё до революции построены, — он снял противогаз, — а мы с Доном поработаем.

Парни переглянулись и тоже сняли противогазы, а Кирилл вышел в коридор, а оттуда прошёл к Дону, который только что закончил операцию и бинтовал Бобру колено. Дёма выглядел хуже, чем плохо. Бледный, с чёрными кругами вокруг глаз, он бессильно смотрел на Тяжина.

— Как он? — в полголоса спросил он у Дона.

— Плохо, — не отрываясь от своего занятия, ответил доктор, — Ты ему вену перебил… слава богу, что не артерию… Крови он много потерял… Слышишь, Кирилл, — Андрей вдруг перестал бинтовать и посмотрел на Тяжина, — А на кой болт он нам нужен??? Он же — бандюга, каких свет не видывал. Вальнуть его надо было и всего де…

— А сына его, — с презрением перебил его Китяж, — Тоже… «ТОГО»? Или может, ты его усыновишь??? А?

Новиков опустил глаза. Ответить ему было нечем…

— Ты Андрюха запомни. Я никогда и ничего не делаю зря или просто так. Не грохнул, значит так надо. Усёк?

— Так точно, — обречённо ответил Дон и принялся за свою работу.

— И это… — Кирилл не знал как ему сказать, — Малого осмотри и сделай ему нужные уколы… Не знаю, как у вас там это называется… Радиопротекторы у нас есть???

— Есть, — кивнул Дон и вновь остановился. Только сейчас он понял, что с Китяжем что-то не то, — А ты почему без противогаза???

— Да, — ухмыльнувшись, пожал плечами Кирилл, — Ту фон фуфлыжный. Не фонит почти…

— Добрый фон… В радиусе пяти километров лучше только в лавре, — тихо, едва шевеля губами, подтвердил Бобёр, — А попадаются места… Кажется… был человек там минут пять… а к вечеру он уже на куски… заживо разваливается…

— Ты помолчи. Силы береги, — остановил его Кирилл, — Нам тебя ещё в Лавру переть.

— Неее… — из последних сил покачал головой Дёма, — Лучше здесь меня пристрели. В лавре меня живым изжарят и съедят…

— Не съедят, — заверил его Кирилл, — Я попробую с ними договориться. С тобой же мы договорились?

— Представляю, как ты будешь договариваться с ними, — первый раз за всё время, что они были знакомы, Дёма слабо улыбнулся.

— А я со всеми общий язык найду, — важно кивнул Китяж и вышел в коридор. Надо было пройтись по территории и собрать тела. Не хотелось их оставлять собакам…

* * *

К Александро-Невской лавре они подошли далеко за полночь. Китяж снова напялил противогаз. На Дёму натянули банальный ГП-7, а его сын довольствовался обыкновенным респиратором. Дёму тащили на импровизированных носилках Никотин и Архангел. Саня периодически останавливался и показывал Китяжу какие-то метки, поясняя, что они означают.

— Вон, видишь, пивная банка на палке торчит? Туда не суйся — расплавишься.

— Понял, — кивнул Кирилл, — И много у вас таких меток?

— У нас — достаточно, — неопределённо ответил Саня, — У каждой группировки свои метки. Но все они на видных местах. Будь внимательнее и увидишь. А проще всего — ходи по протоптанным тропам. На снегу всё видно. Где люди ходят, там и тебе пройти можно. И ни какой счётчик Гейгера не нужен.

— Если здесь фон, не пойми какой, что же творится в центре? — размышлял вслух Тяжин.

— В центр не суйся — сгоришь. В уголёк превратишься. Мы до Суворовского не дошли. Фон там зашкаливает.

— А как вы это определяете? — удивился Кирилл.

— Витя нам два счётчика подогнал, — гордо ответил Саня, — Без счётчика и противогаза здесь жизнь не мила. Те, у кого противогазов и счётчиков нет, садятся на какой-нибудь точке проходной, как вот этот, — абориген кивнул в сторону Дёмы, — и честных людей раздевают, налогом обкладывают. Бандиты, короче. Вправо не ходи, — Саня схватил Китяжа за рукав, — Видишь — метка.

— А следы? Кто-то же туда прошёл…

— Кто-то умирать туда пошёл…

Кирилл быстро привыкал к новым правилам игры. А правила были простые

— «Не суйся, куда не надо и смотри под ноги».

Поплутав по протоптанным в снегу тропам, коллектив вышел к гостинице «Москва», от которой остались только первый и второй этажи.

— Ты бы видел, что тут в первые дни творилось, — усмехнулся Саня, — Остатки МакДональдса штурмом брали. Жрать то всем хочется…

— А где весь народ? — спросил у Сани Дон, — Мы вот идём, идём, а народу нет совсем…

— А его не так много и осталось, — горько ответил Саня, — очень не много… Основная масса переживших бомбёжку умерла в первую неделю… Очень много от ожогов, травм разных… Ещё больше умерло от лучевой болезни. Воды нет, лекарств нет. Вначале с окраин пытались пожарные да скорые пробраться, да разве они столько народу могут за один раз спасти… Через неделю и они пропали… Говорят, что ушли они из Питера… Все…

— Кто говорит, — не понял Китяж.

— Люди… — многозначительно ответил Саня, — Люди зря болтать не будут. Говорят, сразу за кольцом, пункт есть. Там всех выживших принимают, проверяют на степень лучевой, лечат…

— Что же ты тогда здесь делаешь, — усмехнулся Новиков, — Шёл бы на этот пункт. Подлечился бы. Что тебе здесь делать?

— Нет там никакого пункта, — сухо сказал Китяж, — Брехня это всё. Провокация. Зона отчуждения до Павловска. А вот дальше — хорошо. Выходить вам надо. Людей выводить, а то загнётесь здесь… Года не пройдёт…

— Саня, — Дон решил поменять тему разговора, — А много вас в лавре?

— Было около двух сотен человек. Это тех, которые более или менее дееспособны.

— А почему «БЫЛО»? — не унимался Новиков.

— Потому что, — нервно ответил Саня, — У нас тут не курорт. Здесь за пару ботинок голову прострелить могут, не говоря уже о еде. Собак видел?

— Ну, видел… И чё???

— Через плечо! — передразнил его Саня, — Собаки хуже людей. От людей можно откупиться, с людьми можно договориться, а с этими тварями… — он задумался и посмотрел на Тяжина.

— Со всеми можно договориться, — со свойственным ему сарказмом протянул Китяж, — Посмотри на меня. Я же договорился.

Команда снова замолчала и ни кто не проронил ни слова, пока они не подошли к воротам Лавры.

* * *

У входа в подвал Лавры стояли и курили два здоровых, крепких парня лет двадцати. Один был с автоматическим ружьём МР-153, второй держал в руках «Сайгу». Не самый хороший вариант, но всё же, лучше чем ничего.

Саня попросил команду подождать, а сам подошёл к парням и о чём то долго с ними переговаривался, периодически показывая рукой в сторону Китяжа и его коллег.

Кирилл внимательно следил за разговором. Слов он не слышал. А вот реакцию защитников Лавры он видел хорошо. Вы спросите — «КАК среди ночи он мог их видеть»??? Очень просто. Над входом в подвал висел фонарь. И он — РАБОТАЛ! Светил, аки солнышко. И этот факт не мог ни радовать Китяжа. Если есть электричество, значит, они подзарядят батарей раций, прицелов и планшетки.

Парни с ружьями долго спорили с Саней, пока один из них не махнул рукой и не гаркнул.

— Делай что хочешь, Саня. С отцом Варфоломеем сам разбираться будешь.

— Разберусь, — ухмыльнулся Саня и махнул рукой Китяжу, Подходите, товарищ майор!

Кирилл подошёл к парням, которые по удобнее перехватили своё оружие.

— Здравствуйте, граждане, — улыбаясь, Кирилл подошёл к этой троице.

— И вам не хворать, — ответил тот, который был с «Сайгой», — С какой

целью прибыли в расположение Лавры? Есть ли у вас документы, удостоверяющие вашу личность?

— Майор Тяжин, — представился Кирилл и полез под ОЗК, а затем и под китель, за документами. Нашарив в кармане шёлковый лоскут, он протянул его «старшему», так он окрестил того, который с «Сайгой», — Прибыл в Санкт-Петербург, с группой, для разведки возможности эвакуации мирного населения.

— Эвакуации, — в сердцах сказал второй, — Спохватились… Раньше надо было эвакуировать!!! Сколько народу спасти могли…

— Не шелести, Витя, — тихо осёк его Старший и развернул протянутый ему шёлковый платок, — Интересный у вас документ, Кирилл Александрович. Никогда таких, раньше не видел. «…оказывать всякое содействие…» Ну, что ж. Я так понимаю у ваших бойцов…

— Офицеров, — поправил его Тяжин.

— Извините, офицеров. У них, такие же громкие документы? — Старший протянул ему «удостоверение».

Кирилл ничего не ответил. Только кивнул.

— А это кто с вами?

Тут Саня округлил глаза.

— Да ты чё, Михалыч! Это — Дёма Бобёр и его сын! Мы же его в плен взяли!!!

— Вы — проходите, — подумав, сказал старший, — А эта тварь пусть подыхает здесь. Он и его выпердыш.

— Вы возьмёте его к себе и будете выхаживать до тех пор, пока он не встанет на ноги, — тихо, но очень сурово сказал Китяж старшему.

— Это, с каких пирогов???

— Ты читать умеешь??? Написано что??? «Оказывать всякое содействие», — Кирилл потряс перед его носом платком, — Именем Президента Российской Федерации, — Голос Китяжа стал властный и жёсткий, — Приказываю, оказать медицинскую помощь данному гражданину и его сыну. Так ясно?

— Более чем, — выдохнул Старший, — Я должен о вас доложить. Вы подождите здесь, товарищ майор. Отец Варфоломей вам мозги на место поставит… — сказал он как-то, совсем тихо и, оставив одного часового, он скрылся за тяжёлой кованой дверью, которая помнила ещё царя-батюшку…

* * *

— Проходи, добрый человек, — старец, сидевший в дальнем углу маленькой подземной кельи, не отрывая глаз от толстой церковной книги, жестом пригласил Китяжа присесть. Как только Кирилл зашёл в эту комнатушку, у него заболела левая рука. И не просто заболела. Её начало крутить и жечь огнём. Именно то место, где под кожей был подарок Бальтазара. Кирилл боль терпел, но грамотно вести разговор ему было тяжело.

— Доброго здоровья, святой отец, — слегка поклонившись, Тяжин проследовал на место указанное ему старцем.

— Знал я что ты придёшь сегодня, — старец слегка улыбнулся.

— Откуда, батюшка?

— У тебя своя служба и своя разведка, а у меня своя. С чем пожаловал?

— Своя разведка? — Китяж сделал вид, что не услышал вопроса, — Это Витя Франгос что ли?

— И Витя в том числе, — Кирилл заметил, что улыбка с лица старца моментом улетучилась, — Но ты не ответил на мой вопрос.

— Верно, святой отец, — теперь уже Китяж ухмылялся.

— Зови меня отец Варфоломей.

— А меня — Китяж, — ответил Тяжин и уселся по удобнее. Рука горела огнём, но виду он не показывал. Только немного поморщился, когда неудачно повернулся в кресле.

— Ну, это уже не в какие ворота не лезет, — Варфоломей оторвался от книги и пристально посмотрел Китяжу в глаза, — Ты второй раз не ответил на мой вопрос.

— А вы не ответили на мой, — маленькая шишка на левом запястье, начала светиться, будто у Тяжин под кожей был светодиод. И боль… Жгучая боль…

— Зачем ты пришёл? — грозно повторил старец и привстал на стуле.

— С Витей повидаться, — от боли темнело в глазах. Казалось, ещё немного и Китяж будет готов выковырять ножом слезу Бальтазара, лишь бы боль опустила, отошла, спряталась…

— Врёшь, — сурово продолжал давить старец, — Ты пришёл за НИМ…

— И за НИМ, в том числе, батюшка, — Кирилл сжал зубы, — и от НЕГО, — он поднял палец вверх, — в том числе.

«Твоё слово — ЗАКОН!!!» — грохнул в ушах голос Бузони. «Жми его, или он тебя раздавит!!!»

— И если я пришёл к Вите, то я по любому его увижу, — Кирилл вытащил из-за пояса свой огромный Дезерт и приставил к голове старца, — Не сомневайся, Варфоломей. У меня столько козырей, что тебе и не снилось.

— Опусти железо, — выдохнул старец, — Не то, я сломаю тебе руку.

Руку и правда начало ломить так, будто её зажали в тиски

«Не то, Паладин!!!» — орал в ушах Серёга, — «Словом его дави!!! В голову залезь!!! Промой ему мозги!!!»

И Китяж выдохнул. Так же, как когда-то, у винного магазина в Павловске. Сначала он услышал дыхание старца. Затем — гудение электричества в проводах, разговор двух мамочек в соседней комнате, а потом был «ЩЕЛЧОК».

Тяжин снова увидел себя со стороны. Но с этой камерой он уже умел обращаться. Развернувшись, он направил её на Варфоломея? Который застыл как остекленевший.

«Как же тебе в голову залезть?» — подумал Китяж, разглядывая застывшего дедушку, который теперь не казался таким безобидным.

«Очень просто, — ответил ему Бузони, — Через ухо, по слуховому нерву. Дальше, сориентируешься или тебе указателей наставить???»

«Понял», — усмехнулся такому решению, Кирилл подлетел к старому,

поросшему волосами уху. Ухо вдруг увеличилось до непривычно-огромных размеров и Камера, а может быть и сам Китяж нырнули туда, куда обычно ныряют только звуки и иногда доктора.

Надо вам сказать, отец Варфоломей был дедушкой чистоплотным и, не в пример современной молодёжи, регулярно чистил уши. Вот только света не хватало.

«СВЕТ!»- крикнул про себя Тяжин. Моментально над «камерой», которой управлял Китяж, загорелся фонарик. Он светил туда, куда Кирилл направлял свою камеру.

Долетев до странной, прозрачной, кожаной стенки, камера пролетела сквозь неё, будто стенки и не было вовсе. Дальше Была огромная наковальня, на которой стоял огромный молот. За ней была подвешена трапеция — стремечко. Всё это сооружение крепилось к хвосту «Улитки».

А у входа в «Улитку» стоял столб. Раскрашенный белыми и чёрными полосками. На столбе красовалась табличка в виде стрелки: «Паладинам туда. Промывка мозгов с 02: 00 до 04:00. Приём ведёт доктор Тяжин».

И тут Кирилл понял, что никакой камеры нет. Он стоит прямо у входа в «улитку»

— Ну и зараза же ты, Бузони, — громко сказал Кирилл.

— Сам такой, — захохотал Серёга откуда-то сверху, — ну не мог я тебя не приколоть, дружище. Вот только, ты поторопись. Времени у тебя не так много. Придётся пробежаться.

— Добро, — выдохнул Тяжин и побежал в огромную улитку.

* * *

По идее, стенки «Улитки» должны были сужаться. Но они этого не делали. «Значит, уменьшаюсь я», — подумал Китяж, — «Тоже мне, Алиса в стране чудес! Откусишь с одной стороны — вырастешь. С другой — уменьшишься. Вот только ни гусениц не грибов я здесь не вижу.»

Направление бега изменилось. Если раньше Кирилл бежал по спирали, постоянно забирая вправо, то теперь он бежал по мягкому, как ковёр, белому тоннелю. «Слуховой нерв, скорее всего. Такими темпами я анатомию буду знать лучше Дона.»

Вдруг тоннель кончился и Китяж оказался в огромном кожаном, не то цирковом шатре, не то ангаре. Вдоль стен были какие-то сосуда в которые были наполнены какой-то жидкостью. Некоторые почти пустые, а некоторые, залитые под завязку. Напротив него виднелся такой же тоннель. «А это, судя по моим познаниям, внутреннее ухо и вестибулярный аппарат». В стене рядом с сосудами Китяж увидел дверцу на которой было написано «МОСК ТУТ».

— Берегись, Светлейший, — послышался голос Серёги.

Но, Кирилл уже распахнул дверь и увидел то, что есть у любого человека в голове.

Нет, друзья мои, не мозг. Мозги есть далеко не у каждого человека. Зато, у каждого человека есть свои ТАРАКАНЫ. Огромное, усатое насекомое, шевеля усами начало вылезать из-за двери, пытаясь протиснуть в неё своё хитиновое тело.

Китяж моментально отошёл от двери и достав Дезерт Игл, не задумываясь, выстрелил в это огромное чудище. Таракан дёрнулся и рассыпался в пыль.

— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — ухмыльнулся Китяж и шагнул в самое потаённое место отца Варфоломея. Он залез в его голову.

* * *

И оказался в лабиринте.

— Это — его извилины? — уточнил Китяж у невидимого Серёги.

— Верно. Вот только указателей здесь я тебе поставить не могу.

— А кто это был? — Китяж указал на горстку пыли в дверном проёме.

— Любопытство. Не путай с любознательностью. Любознательность —

добродетель. Любопытство — порок.

— Ишь ты, как загнул. Слышь, Серый. А у меня в голове тоже тараканы есть?

— B ещё какие, — Вопрос Бузони явно развеселил, — Вот только некоторые из них маленькие, а некоторые попадаются такие отожравшиеся.

— А кто они?

— Пороки. Человеческие пороки. Вон один, смотри внимательно. Сейчас за поворот сиганёт. Вали его!!!

Но Кирилл не успел выстрелить. Огромный, и как ему казалось, неуклюжий таракан, действительно прыгнул за поворот. Вот только там извилина Варфоломея заканчивалась. Это был тупик. Кирилл медленно поднял пистолет. Почуяв свою кончину, Таракан вдруг стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в маленького, привычных размеров таракашку.

Стрелять в него было уже не целесообразно, поэтому Китяж просто наступил на него.

— У страха глаза велики, — довольно произнёс Серёга, — Это — трусость. Сидит в каждом человеке. Вот только в некоторых она так и остаётся маленькой. Незаметной. А некоторые раздувают её сами до поистине, чудовищных размеров. Когда она маленькая — это называется страх. Большая — трусость. Пошли дальше.

— Слышь, «Власть». Ты меня прописным истинам учить будешь? И как долго я буду выслушивать твои нотации.

— А вот и в тебе твой тараканчик заговорил. Самомнение… оно порождает Гордыню… А ведь я тебе всего лишь хочу показать человеческие пороки. Я готовлю тебя к серьёзным испытаниям…

— Ну, извини, — Пожал плечами Китяж, — Ой, Ё-МОЁ!!! Это что???

— Это, дружище… — Серёга замолчал на миг. Похоже, он и сам видел такое в первый раз, — Это — БЛУД. Ты Китяж, слыхал анекдот про Василия Ивановича, Петьку и квадратный трёхчлен?

На Тяжина, из-за очередного поворота вышло не просто насекомое, а смесь

насекомого и членистоногого. Причём слово ЧЛЕНИСТО — НОГОЕ, я бы писал через дефис, потому что вместо ног у него были… Правильно догадались. Они самые!!!

— Кир, берегись. Этой твари от тебя только одного надо!!! Хотя, постой, — странного вида таракан шевельнул усами и повернулся в другую сторону, — Смотри! Вот тебе ещё один урок.

Членистоногий подошёл к другому таракану, который просто лежал, ничего не делая, и начал делать с ним то, от чего даже Китяжу стало противно. Всеми своими шестью членистоногами…

— Смотри, Тяжин, — вещал Бузони, — Это — обыкновенная человеческая ЛЕНЬ. Мораль — не ленись, а то вые…т как таракана. Понял?

— Понял, — Тяжин поднял пистолет и сделал два выстрела, прервав тем самым эту кошмарную оргию.

А когда осела пыль, на месте двух кучек появился третий таракан и, не обращая ни малейшего внимания на Китяжа начал рыться в кучках, которые остались от таких же, как и он сам.

— Ой ли, — усмехнулся Серёга, — и ЖАДНОСТЬ тут как тут. Вали её, не задумываясь.

Кирилл сделал ещё один выстрел.

— Жадность фраера сгубила, — он сплюнул на новую кучку пыли, — сколько их ещё, Серый?

— Остался ещё один, — Серёга напрягся, — Брат жадности и трусости. Вот только, я его найти не могу.

— А кто он?

— Да, нет его здесь, — раздался голос за спиной у Китяжа. И от этого голоса он вздрогнул и резко повернулся. Перед ним стоял его старый приятель, ангел — «ВЛАСТЬ», Серёга Бузони, — Ну, здравствуй, Майор Тяжин, — Серёга раскрыл объятья.

Вот только с ногами у него была какая-то проблема. Слишком уж они были худые. У Кирилла создалось впечатление, что ног там вообще нет. Одни

палки.

«Или лапы… Тараканьи лапы… И назвал он меня как-то странно…», — подумал Тяжин и улыбнувшись Серёге в ответ, поднял пистолет и выстрелил ему прямо между глаз. Тут-то он и рассыпался в пыль.

— Уфф, — выдохнул Бузони сверху, — Как он мне канал связи перерубил, я до сих пор не понял. А ты-то, как его раскусил?

— Я просто почуял, что он это не ты. А кто это.

— Это, брат, — Серёга опять грустно выдохнул, — Это — ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Ладно, Кир. Пора назад.

А уже в следующую секунду, Кирилл преодолел весь путь назад. Через лабиринт мозга, внутреннее и среднее ухо, наружу…

* * *

Очнулся Тяжин от боли в пальцах. Он так крепко вцепился ими в стол, за которым сидел Варфоломей, что костяшки на них побелели. Жутко звенело в ушах, а ещё, болело всё тело. Оно буквально затекло. Напротив него стоял старец и, не мигая, смотрел на Тяжина глазами, полными ужаса. Кирилл медленно разжал пальцы и плюхнулся на кресло.

— КАК??? — прошептал стрик.

— Что, КАК, — не понял Китяж.

— Как тебе это удалось???

— Что именно?

— У меня перед глазами проплыла вся жизнь. Все мои мелкие и не очень грешки… А потом был свет, — старик находился в полудрёме от усталости и тоже шмякнулся в своё кресло. Ему было тяжело, — Ты знаешь, майор. Я бы раньше этого никому не сказал, а тебе сейчас скажу…

— Знаю, — перебил его Тяжин, — Я про тебя всё знаю, отец Варфоломей. И про пороки твои, и про грешки…

— Ты — дьявол? — удивлённо прошептал старик и перекрестился.

— Нет, — улыбнулся Тяжин, — Я на него даже не похож. Но Ад я видал. И мой тебе совет, отец. Если не хочешь там оказаться, поменяй образ жизни… А сейчас, проводи меня к Виктору.

* * *

Пройдя сквозь десяток подвальных комнат, с потолков которых смотрели знакомые ему лица, Кирилл очутился в тихой келье. С люком в полу. Да, обычным чугунным люком, на котором было написано «Керчь 1977».

— Виктор придёт с минуты на минуту, — сказал Старший, которого, как выяснилось, звали Денис.

— Дэн, — остановил Тяжин Старшего, который приведя его в эту комнатку собрался было уходить, — Распорядись, чтобы мои парни зарядили снарягу, поели и легли поспать.

— Слушаюсь, товарищ майор, — кивнул Денис и вышел.

А Китяж сидел на простой деревянной табуретке и опёршись спиной на стену, размышлял о том, что с ними сегодня произошло. Судьба это, или хитроумный план СОЗДАТЕЛЯ.

Он посмотрел на потолок. С низкого свода на него смотрел Архистратиг, сжимавший в руке огненный меч.

«Вот тебе и раз, — удивился Тяжин, — А теперь он с автоматом летает…»

Время потянулось густым киселём. Мысли неспешно покидали голову, одна за другой. Кирилл медленно закрыл глаза и сам не заметил, как погрузился в сон. Он не спал уже вторые сутки…

Но поспать удалось максимум полчаса. Его разбудил тихий лязг и скрежет металла. Китяж не стал вскакивать с табуретки, а только чуть приоткрыл левый глаз. Люк, который был в полу, тихонько отодвинулся, и из него показалась копна вьющихся, черных как смоль, волос.

Кирилл находился прямо за спиной у вылезавшего из люка, поэтому ему не составила труда приставить нож к горлу чернявого. Чернявый на секунду остановился, но затем продолжил своё «восхождение», будто ножа у горла и не было вовсе. Когда он вылез из люка по пояс, он медленно положил руки на каменный пол и замер.

— Виктор Франгос? — без каких либо эмоций спросил Китяж.

— Майор Тяжин? — ответил вопросом Чернявый.

— Вас, Одесситов в школе учат отвечать вопросом на вопрос? — решил подколоть его Тяжин.

Шутка прошла. Не просто прошла, а прокатила. Витя захохотал, а Кирилл убрал нож и помог ему вылезти. Через пять минут, разведчики уже принимали «по пятьдесят, за встречу».

— Рассказывай, Витя.

— А что рассказывать, — поморщился Франгос скидывая с плеч огромный вещмешок, — Хабар этим бедолагам, — пояснил он и продолжил, — Шороху ты, таки навёл, будь здоров. У Дюка бы пиджак завернулся, услышь он то, что за тебя и твою группу чешут. На третьей ветке, картина маслом. Шмон за шмоном. Ну, радует то, что поезда с продуктами пошли. А так… — Виктор пожал плечами, — Шоб я так жил как вы болели… Усиления, усиления, усиления. Шоб я вышел подышать воздухом, пришлось столько бумаг написать, сколько старый еврей не писал при выезде на ПэЭмЖэ, в далёком семьдесят пятом. А я тебе таки скажу, шо бумаг там было побольше чем в типографии газеты «Правда». По тебе и бойстрюкам твоим разосланы ориентировки. Фас, профиль, сдал — принял. Опасные террористы вы.

— Так, за нас понятно, — в такой же, как Витя, манере сказал Китяж, — А как общая обстановка?

— Обстановка, как в курятнике. Топчут так, шо перья летят. Оба Поспеловых на шестом объекте. Где-то в районе «Чернышевской», — Витя достал КПК и загрузил план-схему метро, — Вот здесь у них тоннель. Охраняют… — он закатил глаза, — Перший класс. Будь у меня такая охрана, я бы, наверное, жил вечно. Ведьмак постоянно со своими красотками и взять его будет не просто.

— А с чего ты взял, что я его брать собрался, — Кирилл вдруг напрягся.

— А ты что, думаешь, я пальцем деланный? — усмехнулся Витя, — Таких бойцов просто так посылать не будут. Да и житья от него нет. Люди устали от этой карусели.

— Ладно, — расслабился Тяжин, — поехали дальше. С Ведьмаком и его братцем ясно. Что скажешь про Рябинина?

— Генерал Рябинин частый гость наверху, — Витя поднял указательный палец, — Обычно ходит с группой. Четыре — пять человек. Экипирован он по высшему разряду. Получше тебя будет. Интересный хлопец, — Франгос горько улыбнулся, — Меня раз чуть не пришил. Хорошо я в колодец провалился… а то, — он махнул рукой и поморщился, скорее всего от боли, — Вон, рёбра себе сломал, а мог бы и пулю про меж рогов хапнуть.

— То есть, — Тяжин задумался, — если я тебя правильно понимаю, Рябинин устраивает «сафари»???

— Если ты такой понятливый, почему тебя в детстве цыгане не украли? Конечно устраивает. Он много чего устраивает. Девок молодых уже всех переустраивал на «Маяковской».

— Вот Сука, — покачал головой Китяж, — Добро. Слушай, Витя. У меня к тебе ещё одна просьба будет. Скинь мне на планшетку свой план коммуникаций. А то мой явно похуже будет.

— Конечно хуже, — усмехнулся Витя, — Я ведь и постарше тебя буду…

* * *

Кирилл проводил Витю и улегся спать. Спал он долго и спокойно. Не дёргался и маму во сне не звал. Ему ничего не снилось. Он просто отключился. Проснулся он в полдень. И только выйдя в коридоры, он понял, что случилось, что-то из ряда вон выходящее. Денис раздавал приказы подбегающим к нему людям. Теперь Тяжин оценил, сколько народу укрывалось в катакомбах Лавры.

Двое тащили огромный рюкзак, в котором Китяж признал вещмешок Вити Франгоса, Ещё двое тащили куда-то на уже настоящих носилках Дёму Бобра, а его сынок шёл за ними по пятам.

Тяжин жестом остановил процессию.

— Куда?

Мужики, тащившие хозяина мельницы, осторожно поставили носилки на пол и встав «смирно» отрапортовали.

— В вашу келью, товарищ майор! Вы же сегодня уходите?

— Ухожу, — кивнул Кирилл.

— А ему доктор прописал покой, сон и усиленное питание.

— Тогда, выполняйте, раз доктор прописал, — он махнул рукой в сторону кельи, в которой провёл последнюю ночь.

— Подождите, — тихо сказал Дёма, и обратился к Тяжину, — Подойди…

Кирилл подошел и Бобёр взял его за руку.

— Спасибо тебе, майор.

— Это ты сыну своему скажи спасибо, — улыбнулся Китяж и потрепал мальцу причёску, — он тебя спас, а не я.

— Куда дальше пойдёшь?

— На главный городской коллектор, — тихо, чтобы не услышали медбратья, ответил Кирилл.

— Там бандиты… Сто пудов тебя поджидать будут… Тут новости разлетаются так, будто у всех мобильники на руках рабочие… Да и «нижние» их, скорее всего оповестили…

— Разберусь, — отмахнулся Китяж и перевёл тему, — Ты давай, выздоравливай и людей выводи. Идите через Колпино, на Пушкин-Павловск. Перед подходом убедитесь, что стрелять не будут. Если откроют огонь, отходите в Павловск. Найдите там сожженную машину. Порше Кайен. Рядом с ним убежище. Смотрите внимательно на входе. Там заминировано. А дальше… По обстоятельствам. Всё понял?

— Понял, — тихо кивнул Дёма и, улыбнувшись, добавил, — Помни, в

коллекторе засада… Они всю снарягу от «нижних» получают, или спец у них какой то есть… Типа тебя…

— Удачи, — Китяж пожал Дёме руку и встав протянул ладонь его сыну, — Ну, Данька… Удачи тебе, малыш…

— Спасибо вам, дядя Китяж, — слабо улыбнулся паренёк.

— Держи хвост пистолетом, а грудь колесом. Всё парни, — он снова махнул рукой санитарам, — Уноси.

Санитары подхватили носилки, а Тяжин пошёл искать свою группу…

* * *

Провожать их вышли почти все, кто был в Лавре, во главе с отцом Варфоломеем. Старец отозвал Китяжа в сторонку.

— Кто же ты такой, майор? — не унимался старик.

— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — как заклинание произнёс Тяжин, и старец моментально изменился в лице. Слова Китяжа подействовали на него, как гипноз. Он так и остался стоять, а Китяж подошёл к своей команде.

— Готовы, братцы?

— Так точно, Саныч, — отрапортовал Никотин, — группа хорошо выспалась и позавтракала. Готовы продолжить выполнение задачи.

— Попрыгали.

Разведчики попрыгали на месте и подтянули брякающие лямки.

— Никотин замыкающий, я головной. БЕГОМ!!!

И группа выбежала из под разрушенной арки Лавры, на площадь Александра Невского. До моста добежали без проблем.

— Осмотреться! — скомандовал Китяж.

Оказалось что днём город не такой уж и мёртвый, как это казалось ночью. На правом берегу было движение. В стороне проспекта Обуховской обороны тоже было замечено пара человеческих фигур. Город пытался подняться

после сокрушительного удара.

По мосту перейти на правый берег не представлялось возможным. Вместо моста осталось только два бетонных огрызка. Обе центральные фермы лежали на дне славной реки Невы.

— Справа, на два часа, тропа на Правый берег, — отрапортовал Никотин, — Ан нет, отставить. Тропа к проруби. Похоже «лавровые» воду тут берут. И не боятся же…

— А чего им бояться, — пожал плечами Китяж, рассматривая в прицел правый берег, — Вода идёт из Ладоги. А там чисто…, — перекатившись на спину, он оглядел разведчиков, — Значит так, братцы. Для начала подобьём резервы. У меня две полных обоймы к ВАЛу, три с половиной обоймы к АПСу и одна канистра «Вампира». Надо было нам на «Южном» гранат прихватить…

Короче, после непродолжительных подсчётов у группы оказалось двенадцать магазинов к автоматам, столько же девятимиллиметровых пистолетных, и три канистры «Вампира».

— Не густо, — подытожил Кирилл, — Итак, переходим ко второй фазе нашего предприятия, — он достал планшетку, и парни уселись вокруг него, — Переходить будем здесь. Хоть какое-то укрытие, — он указал на остатки от пролётов моста, — первым идёт Никотин, — снайпер хотел было возразить, но Кирилл остановил его, — Потому что ты самый тяжёлый. Пройдёшь ты, мы пройдём тем более. Перейдёшь, сразу доложишься и закрепляйся. Будь внимателен. Возможно открытое боевое столкновение. Видишь блик оптики — стрелять не спеши. Прикинь всё… Дальше идёт Архангел. Два хороших стрелка на правом берегу нам не помешают. Артём, ты кроешь левый берег и, в случае необходимости, помогаешь Никотину. Дальше — Дон. Бережём его, как зеницу ока. Он наше всё. Я замыкаю. Задача ясна?

— Яснее не куда, — немного расстроено выдохнул Никотин.

— Да, Кирилл. Всё понятно, — подбодрил товарища Артём, — Мы с

капитаном вас прикроем.

— В таком случае, выполнять. Связь держать постоянно, — Тяжин похлопал снайпера по спине, — Давай, капитан. От тебя зависит, перейдём мы на тот берег или останемся лежать на льду…

— Умри но сделай? — подмигнул ему Никотин.

— Вот видишь. Ты и сам всё знаешь. Давайте, братцы, — он окинул взглядом Дона и Архангела, — Прикроем капитана!

— Увидимся, — рявкнул Никотин и, спустившись на лёд, сразу вышел на связь, — Ш-ш. Здесь Никотин. Лёд толстый. Начал движение до первого «быка»…

Глава 7

Кургальский полуостров.

Ленинградская область.

Декабрь 2004 г.

Эта зима выдалась снежной, морозной, нервной, и не пошла у Китяжа с самого своего начала. Началось всё 7 декабря тогда ещё две тысячи третьего. Молодое семейство Тяжиных приехало отмечать день рождения дедушки Саши, отца Кирилла. За двое суток до неё Китяжа начало тревожить необъяснимое чувство.

А когда Рэси не вышла его встречать на их повороте, Китяж вообще помрачнел. Такого ещё не было. Она всегда знала, когда он приедет. И всегда встречала его. Мысль о том, что произошло что-то нехорошее, засела в его голове и уже не покидала её, не смотря на веселье. Отцу было 50.

Полтинник — возраст серьёзный. И гости были под стать. Со многими Кирилл был знаком с детства. О некоторых слышал много раз, а об иных не слышал вовсе. Машин было огромное количество. Были простые «Жигули» и «Мерседесы» S-класса. Был даже один бронированный «BMW». На нём приехал генеральный директор Северо-Западного отделения крупной сотовой компании, Коломиец Георгий Михайлович. С ним отец служил в Средиземном море, на боевой службе. С ним Китяж был не знаком.

Был контр-адмирал Варварич — командующий аварийно спасательной службы ВМФ. Был Андрей Звягинцев — капитан первого ранга, командир 328 эвакуационного спасательного отряда, что в Ломоносове. Именно его отряд поднимал АПЛ «Курск» и Андрей мог многое рассказать об этой трагедии. Этих двух красавцев Кирилл знал.

А ещё был, главный водолаз МВД, спасатели, бизнесмены, банкиры, работяги и пенсионеры. Объединяло их одно — все они были водолазами или пловцами. И все сидели за одним столом, невзирая на должности, звания и ранги.

Сидел и Китяж. Слушал тосты и флотские байки, выпивал, сам толкал тосты. Общался, знакомился, закусывал и снова выпивал. И только выходя покурить на улицу, он вспоминал о том неспокойном чувстве, что занозой сидело в его сердце. Он снова уходил веселиться, выпивал, ходил подкладывать дровишек в баню, а потом парился с мужиками. Пару раз его пытались разговорить о его службе, но он отшучивался.

— Не, отцы. Я не служил.

И хотя большинство присутствующих знало, что это не так, его не напрягали на дальнейший разговор.

Веселье шло полным ходом. Под утро гости, те что приехали с личными водителями, стали разъезжаться. А те, которые были за рулём, разложились спать. Кирилл, Женечка и полуторагодовалый Данилка спали наверху, на втором этаже, поэтому их никто не тревожил.

К середине следующего дня разъехались оставшиеся гости. И Кирилл решил, наконец, поговорить с отцом. Отец топил баню. С похмелья, баня с пивком — в самый раз. Батя сидел напротив топки и потягивал «Балтику». Китяж предпочитал «Невское». В холодильнике, который стоял в предбаннике, было и то и другое.

— Оклемался? — спросил отец, глядя на огонь, горевший в топке.

— Да, я и не болел, особо. Но пивка попью.

Тогда, падай, — батя подвинулся, приглашая сына присесть, — Что-то ты смурной, Кир. Рассказывай.

— Что-то происходит, — неопределённо ответил Китяж, — А что — понять не могу. Ты подругу мою лесную давно видел?

— Не видел около месяца… Как волки пришли…

— Волки?

— Да, — батя сделал глубокий глоток, — Говорят, в Липовском уже двух собак задрали. Коля, охотовед, говорит, что стая большая. Восемь штук. И если зима будет суровой, они нам дадут прикурить… Всю живность деревенскую перерезать могут.

— Тааак… — Китяж поставил недопитую банку на пол, — И что Коля думает делать???

— Николай Николаевич предлагает быть в состоянии трёх часовой готовности. Так что, будь на связи…

* * *

Середина февраля 2004 г.

Кто из вас может похвастаться тем, что был на волчьей охоте? А я был. И надо вам сказать, сама охота очень впечатляет. Адреналина в крови не меряно. Шутка ли, волк с места может совершать прыжки до пяти метров. Это вам скажет любой охотник. Но даже охотники, зачастую не знают, какой адский труд организовать такую охоту.

Для начала, охотовед или егерь выслеживают зверя. Обычно это делается на снегоходе. Когда, наконец, организатор находит то место, на котором волки улеглись на днёвку, он мухой мчит домой и берёт флажки. Флажки охотовед обычно хранит в бане. Там они напитываются запахом дыма, моющих средств и прочих следов жизнедеятельности человека. Волк знает этот запах с рождения. И боится его, как выстрела. Именно этот запах и колышущиеся на ветру незнакомые предметы, не дают волку перепрыгнуть за флажки. Волки не различают красного цвета. Они — дальтоники. Цвет флажков выбран, скорее, для охотника. Очень хорошо его видно в зимнем лесу.

А дальше, начинается самое интересное. Охотовед с помощником подъезжают к месту днёвки и начинают «обрезать» зверя. В современных лесах, есть, так называемые кварталы. Проще говоря, лес разбит на квадраты, стороной в один километр. Один квадрат — один квадратный километр. Между квадратами, не редко, протоптаны тропинки или, даже, лесные дороги.

Приехав на место днёвки волков, охотовед берёт за расчёт четыре квартала и ещё раз объезжает их на своём снегоходе, чтобы убедиться, что звери остались в загоне. Если зверь ушёл, то начинается новая кутерьма, с погонями, слежками и томительными днями ожидания. Но это если не повезло.

А вот если зверь остался, тогда — другое дело. Охотовед и его помощник встают на лыжи и начинают «резать» эти четыре квартала. Сначала вдоль, а потом — поперёк. Пока не выяснят, в каком именно квадрате днюют волки. Таким образом, они проходят на лыжах восемь километров, ещё не обложив зверя, а всего лишь «обрезав» квартал.

Дальше — больше. Теперь нужно обложить зверя. Для этого, на катушках, очень похожих на катушки для полевого телеграфа, которые крепятся на спину, намотаны флажки. И их начинают ставить. Охотовед идёт — помощник поправляет и подвязывает. На уровне полуметра. Так они проходят ещё четыре километра.

А потом — контрольный обход. Ещё четыре. Таким образом, охотовед только ногами проходит не меньше шестнадцати километров, за какие-то

четыре — пять часов. Дни зимой в Питере короткие.

Усталый охотовед едет домой, но отдохнуть ему — не судьба. Он обзванивает надёжных, проверенных людей. Таких, которые не спасуют, не струсят и точно выстрелят, когда придёт время.

Обзвонив их, он начинает звонить «спонсорам». Обычно, это богатые люди, которые приезжают на охоту за трофеями. А волк — трофей серьёзный. Стоимость такой охоты для богатого дяденьки зависит только от фантазии и совести охотоведа. Я слышал о пяти тысячах долларов, за возможность увидеть волка в природе, да ещё и попытаться попасть по нему. Вот только, реализует охотник такую возможность или нет, зависит только от него.

А охотник, тем временем, тоже не сидит на месте. Оружие протирается на сухую и ставится на мороз. Обычно, на балкон. Там же хранится одежда, в которой охотник собирается идти на охоту. Конечно, лучше всего хранить одежду где-нибудь в деревне. Подальше от дыма и прочих запахов. Лучше всего одежду выморозить.

Батя позвонил Китяжу в половину одиннадцатого ночи. Он не поздоровался, не спросил, «Как дела?». Он задал только один вопрос.

— Готов?

— Готов, — сон у Кирилла, как рукой сняло.

— В 04.30, у меня.

— Буду, — тихо ответил Кирилл и, положив трубку, достал сигарету. Он понимал, что в ближайшие 12 часов курить ему не придётся.

И не только покурить. Нельзя бриться, умываться с мылом, чистить зубы, есть пряную, солёную, перчёную пищу. Кирилл проснулся в два ночи. Рюкзак с одеждой и МР-153 стояли на балконе. Наспех попив кофе и приняв ледяной, бодрящий душ, он поцеловал спящую жену, маленького Данилку и спустился к машине. Время было половина третьего утра.

В полчетвёртого он благополучно проскочил мимо спящего поста ГАИ в Кингисеппе, а в четыре уже сидел на кухне в деревне. Отец только что проснулся и хлебал пустой чай.

* * *

Такой звенящей тишины он не слышал очень давно. Только дыхание двух десятков небритых, немытых мужиков и хруст снега. Стаю обложили в самом коряжистом месте Кургальского полуострова — между Белым и Липовым озёрами. Люди там и лето-то бывали крайне редко, а уж зимой и подавно.

Перед выходом на номера охотовед Николай Николаевич построил всех в шеренгу. Но не по росту, а одним ему известным принципом. Зачитывал фамилию, человек выходил из толпы и вставал в шеренгу.

Рассчитав всех, он встал перед строем и громко сказал.

— Итак, граждане охотники! Мы собрались с вами здесь, чтобы выполнить почётный долг каждого мужчины, — дядя Коля говорить умел. Все-таки бывший мент, — Кто-то скажет, что мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Я добавлю к этому списку — убить волка. И сегодня у вас будет такая возможность. Предупреждаю сразу. Волков на всех не хватит, но у каждого будет возможность стрельнуть. Попадёте вы или промажете, зависит только от уровня вашего профессионального мастерства. Стрелять наверняка. Патронов не жалеть! Всем всё ясно?

— Не тяни резину, Николаич, — зароптали мужики, — Не первый день замужем!

— Отлично, — довольно сказал Николаич, — Я расставил вас согласно своему плану. С этого момента вы ходите за мной только в таком порядке. Когда мы придём к загону, соблюдать полную тишину. На номере не курить и не ссать! Кто хочет в туалет, лучше выти за флажки и оправиться там. Кто будет курить, того я лично пущу на корм, — он посмотрел на молодого, чуть младше Китяжа, паренька. Паренёк приехал со своей молодой подругой на крутом «Мерседесе ML-55 AMG» с украинскими номерами, был явно сынком какого-то богатенького Буратины. Неплохая экипировка и автоматическая винтовка «FN» с отличной оптикой, кричали: «Я —

КРУТОЙ!!!». А их владелец не обращая внимания на дядю Колю, в столь

ранний час, о чём-то болтал по телефону, хохотал и подмигивая своей подружке раскуривал сигару.

Такого отношения к себе Николаич позволить не мог, поэтому, он подошёл к пареньку, и, подождав, пока тот закончит свой телефонный разговор, тихо спросил:

— Ваша фамилия, молодой человек?

— Дёгтев, — гордо ответил тот.

— Это вы, сын Владимира Дёгтева, президента Банка «КиевНационалБанк»?

— Да, — всё также гордо ответил он.

— Разрешите взглянуть на ваш телефон?

— Пожалуйста, — усмехнулся парень и протянул новенькую «Нокиа».

Николаич вертел телефон в руках, с неподдельным интересом и восхищением. Попутно, он залез в телефонную книжку, нашёл запись «Папик» и нажав кнопку вызова приложил его к уху. В телефоне потянулись длинные гудки. Парень, сообразив, что происходит что-то не то, попытался было выхватить телефон из рук охотоведа, но был остановлен жёстким ударом в солнечное сплетение. Он попытался было поставить блок и поймать дядю Колю на встречном, но Николаич служил срочку в десантуре и легко подцепил парня, обратной подсечкой.

— Владимир Сергеевич? — спокойно наблюдая за тем, как сынок известного банкира сложился пополам и рухнул на снег, спросил дядя Коля, — Совершенно верно. Вы извините, что с телефона вашего оболтуса звоню. В общем, ваш сынок к охоте не допускается… Ну, это вы у него сам спросите. Вы же меня знаете — правила для всех одни. Всего наилучшего… даю трубку, — Николаич протянул телефон банкирскому отпрыску.

Тот схватил телефон и, хватая ртом воздух, захрюкал в трубку.

— Он совсем о…ел, твой Коля??? Он…он… он мне в пузо сунул… Я его…

Но тут сынок поменялся в лице. Как и те, кто стоял рядом, включая Кирилла. Такого отборного мата охотники не слышали давно…

А сынок стоял, как побитый щенок и краснел. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда.

Повесив трубку, «банкирович» подошёл к охотоведу.

— Извините, Николай Николаевич, — виновато произнёс он, — Такого больше не повторится.

— Конечно не повторится, — усмехнулся дядя Коля, — Ты не идёшь на охоту. Пошёл вон, сынок.

Парень снова изменился в лице.

— Но ведь я заплатил деньги?!

— Деньги заплатил не ты, а твой папа. Ему я всегда рад на своих угодьях, — Николаич поменялся в лице, — ПОШЁЛ ВОН, ЩЕНОК!!!

Парень совсем сник, опустил голову и поплёлся к своей машине. Его подруга попыталась было его успокоить, но он так на неё цыкнул, что больше она к нему не подходила. Уселась на пассажирское сидение и надула губы.

Проводив горе-охотника взглядом, охотовед продолжил.

— Урок усвоили? Тогда, продолжим. На загон едем на двух снегоходах с прицепами. Как только приедем, стройтесь также, как и здесь. Все разговоры прекращаем, как только снегоходы уедут. Идём тихо. Не шумим. Не пердим, не рыгаем. Первым номером стоит Тяжин старший. Саша, — обратился он к отцу Кирилла, — Я показываю тебе направление. И сектор для стрельбы. Место там открытое. Тебе со своим «Тигром» в самый раз будет. Отойдёшь от флажков метров на пятьдесят. Место выберешь сам.

— Добро, Коль. Разберусь.

— То же самое касается и всех остальных!!! — крикнул Николаич, — Я покажу вам направление и Сектор. Стрелять только по сектору. Можно стрелять и назад, в сторону флажков. Тоже по сектору. Не более сорока пяти градусов. Сейчас можно отойти и оправиться! Курить запрещаю!!! Старт по красной ракете. На обед можете выйти в час дня. Оба Тяжина, Ершов и Зверьков, ко мне. Надо посоветоваться…

* * *

— Смотрите, — дядя Коля развернул «сотку», — Саня, — он глянул на старшего Тяжина, — Вот твоя точка. Здесь, скорее всего, пойдёт матёрый. Твой сектор. Понял?

— Да.

— Семён, — обратился он к Ершову, — у тебя сектор не простой. Посмотри. Вот этот.

— Тут же лес горел год назад.

— Верно. Сектор вот, — он показал пальцами, — от вышки на сосну.

— Добро.

— Николай Иванович, — услышав своё имя, Зверьков вздрогнул, — Мне нужно твоё охотничье чутьё. Встанешь по северу оврага.

— Знакомое местечко, — улыбнулся Зверьков, — Я там лося в декабре взял.

— Точно. Загон на «иксах».

— Без проблем.

— Киря. Теперь твоя очередь. У тебя всё веселее. Твой сектор у оврага с юга. Там я должен поставить очень хорошего стрелка. Скорее всего, они разделятся. Одна группа пойдёт по оврагу на север, другая на юг.

— Почему вы в этом уверены, Николай Николаевич.

— Попей с моё, — усмехнулся охотовед, а потом добавил, совершенно серьёзно, — Пойдут. Поверь мне. Будь очень внимателен. Они могут идти след в след, а могут и веером. Держи ухо востро. Стреляй только… хотя, не мне тебя учить, как стрелять надо.

— Я понял, Николай Николаевич.

— Тогда, по местам, — охотовед пошёл было к своему охотничьему домику, но Кирилл нагнал его.

— Николай Николаевич.

— Что, Кир?

— Я вот что подумал, — Кирилл не знал, как начать этот разговор. Его очень

заинтересовал этот Дегтёв, — В общем… Я понимаю, это не в ваших правилах… Но…

— Короче, Кир.

— Может возьмём парня…

Охотовед изменился в лице.

— Ты что? Рехнулся, парень? Я сказал — свободен!

— Моя ответственность… — не унимался Китяж.

— Хорошо подумал?

— Так точно, — Кирилл знал, что Николаич любит военные ответы.

— Добро. Но если он накосячит — три шкуры с тебя спущу. Понял? — он исподлобья посмотрел на Кирилла, затем глянул на стоящего у «Мерседеса» парня, — Дегтёв!!! Подойди сюда!!!

Парень дёрнулся и, поняв, что обращаются к нему, подбежал к Николаичу.

— Да, Николай Николаевич?

— Усвоил?

— Да, Николай Николаевич.

— Смотри у меня, — охотовед погрозил ему пальцем, — пойдёшь с Кириллом.

Услышав это, «банкирович» оживился, но дядя Коля моментально остудил его пыл.

— Карабин можешь не брать. Стрелять всё равно не будешь.

— Так а как… — Дегтёв попытался было что-то возразить, но Китяж одёрнул его за рукав.

— Нельзя на такую охоту без оружия, Николай Николаевич. Вы же знаете. Волк — мужчина серьёзный. В у него магазин на десять патронов. Всякое может случиться, — аргументировать Китяж всегда умел, — А ну, как мне понадобится.

— Ой, Кирилл, — недовольно покачал головой охотовед, — Под твою ответственность…

Кирилл только кивнул.

* * *

Пока ехали к загону, на номера, Кирилл успел познакомиться с пареньком, и рассказать правила.

— Когда я подниму кулак, ты замираешь, как вкопанный. Оружие всегда держишь в руках, — снегоходы летели по Липовому озеру, и Тяжину приходилось перекрикивать морозный, колючий ветер, — На месте не топчись, не шуми, не кашляй. Меньше звуков — больше шансов, что зверь выскочит именно на нас. Тем более, судя по карте, место там, действительно шикарное.

Александр Дегтёв только кивал в ответ.

— Курить охота?

— Вообще, я не курю, — горько усмехнулся Саша, — Так… Хотел перед подружкой…

— А я — курю, — перебил его Китяж. И тут снегоходы остановились. Моторы они не глушили — охотники спешились и мотосани развернулись и, что было лошадиных сил, помчались назад, в Курголово.

— Заряжайтесь, — тихо скомандовал охотовед, — оружие держать в руках.

Саша вопросительно посмотрел на Китяжа. Тот утвердительно кивнул и улыбнулся.

— Пошли, господа.

Тяжин с Дегтёвым шли четвёртым и пятым номером, и когда очередь дошла до них, Николаич молча, показал Кириллу направление, развёл руками, показывая сектор, и тихонько хлопнул его по плечу.

Снегу было местами по пояс, но Кирилл бывал и не в таких передрягах. Шёл он тихо, только снег хрустел под ногами. А вот Александр в таких условиях был первый раз. Его спасало только то, что Кирилл, как ледокол прокладывал ему путь.

Сразу за флажками начинался подъём на небольшую высоту. Скорее всего, это был один из берегов оврага, потому что, метрах в пяти виднелась низина,

за которой тоже начиналась высота.

Пройдя по мелколесью, Кирилл с Александром вышли на самое высокое место. Лес здесь был редкий, что давало приличную видимость. Прямо перед ними, метрах в тридцати лежало поваленное дерево. Китяж легонько ткнул Александра в бок, ткнул двумя пальцами себя в глаза и указал ребром ладони на дерево. Это означало: «Смотри за этой точкой.»

Саша был парнем понятливым, особенно после урока, который ему дал сегодня охотовед, и, кивнув головой, взял свой крутой «FN» наизготовку.

Кирилл же, начал медленно рассматривать овраг. Если пойдёт зверь, то нужно определить, где он может пролезать под корягой, а где перепрыгивать через сук.

Через час, где-то далеко раздался хлопок, и в небо взлетела красная звёздочка — ракета. Охота началась, и сразу Кирилл услышал далёкий, тихий, деревянный стук. «ТУК», через минуту, ещё один, а потом ещё.

В центр зафлаженного загона зашёл загонщик. Он ходил очень тихо и раз в минуту тихонько стучал деревянной палочкой мо стволам деревьев. Вообще, загонщик, это единственный человек, которому разрешается шуметь на охоте. Раз в пять минут, он негромко говорил «ОП», чтобы охотники слышали, где он ходит. Но и ему сильно шуметь не разрешается. Ему надо обозначить, что в загоне кто-то есть, чтобы волки стронулись с места днёвки. Если он будет шуметь через чур сильно, звери могут забиться в непролазные места, закопаться в снег, спрятаться под ёлки. Это охотникам ни к чему.

Первый выстрел раздался метров за двести, правее Китяжа и Дегтёва. Александр вздрогнул от выстрела и посмотрел на Кирилла. Тяжин напоминал терминатора из известного фильма. Создавалось впечатление, что он выстрела не слышал. Он стоял и смотрел в овраг, вдаль. Он чуял, что зверь придёт к нему.

Через пятнадцать минут раздался другой, далёкий и сухой выстрел, а за ним ещё один. Это стрелял батя. Ещё на утреннем построении и инструктаже он приметил, что с нарезными стволами были только отец и Дегтёв. А эти

 выстрелы были именно винтовочные.

А Александр заметно нервничал. Его выдавали бегающие глаза, он переминался с ноги на ногу и дёргался от каждого шороха, пока это не надоело Кириллу и он не «зыкнул» на Дегтёва. Тот виновато улыбнулся и стал держать себя в руках. Было видно — на такой охоте парень первый раз. Хотя… на волчьей охоте и Китяж был впервые. Но вёл он себя по-другому.

Через два часа канонада достигла своего апогея. Казалось, что в лесу идёт бой, а на Китяжа так никто и не вышел. А ещё через час стрельба стихла. Вообще. Кирилла сей факт начал расстраивать. Он уже подумывал выйти за флажки и перекусить, рюкзак с горячим чаем он оставил именно там. Да и время было уже далеко за полдень.

* * *

Он повернулся к флажкам и сделал шаг. В свой след.

И в следующую секунду холод пробежал по его затылку, а затем, проскочив шею, по спине. Он остановился и прислушался. Нет, не к лесу. К своим ощущениям. Внутреннее «Я» советовало ему вернуться. И он вернулся.

Вернулся и до боли в глазах напряг зрение. Александр смотрел на него как завороженный, а Кирилл продолжал всматриваться в чапыжник оврага. Он даже не понял, что произошло, но в какие-то доли секунды перед ним появилась волчья морда. Зрение перенесло его метров на триста и вернуло назад.

Тряхнув головой, он решил включить свой «сканер» и закрыл глаза. Сначала он увидел себя и Дегтёва. Увеличил зону сканирования до ста метров. Чисто. Двести метров. По краям зоны сканирования появились ещё две точки. Это были стрелки на номерах. Триста метров. Напряжение достигло предела. Сканер начал «рябить». Сказывалось то, что спал он всего два часа. «Ладно, подождём минут пять» — подумал Китяж и открыл глаза. Но ощущение холода меж лопаток не проходило. Зверь явно был рядом. Возможно, он даже сейчас смотрел на Тяжина. Подождав три минуты, он снова закрыл глаза и сразу дал триста метров.

— Один… два… три…четыре… — едва шевеля губами, прошептал Китяж.

— Что, четыре? — также тихо спросил Александр, но Кирилл ему не ответил. Он лишь поднял сжатый кулак.

В это время «сканер» выключился окончательно и «заводиться» уже не хотел. Совсем. Кириллу оставалось надеяться только на свои глаза.

* * *

Как ни старался он увидеть волка, а всё-таки, проглядел его. Зверя он увидел уже метрах в тридцати от себя, внизу в овраге. И если бы волк умел не отбрасывать тени, то Кирилл, может быть и вовсе пропустил бы его. Трусливо поджав уши и короткий, как плеть, хвост, зверюга бесшумно крался между сучьев ивы, которой порос овраг. Давно Кирилл не прицеливался так быстро. Ружьё уже было приложено к плечу, оставалось вскинуть его.

Сноп картечи попал зверю прямо в грудь, но он и не думал останавливаться. Волчара прыгнул на девяносто градусов, на противоположный берег оврага. В прыжке его настиг второй выстрел. Прямо в бок. Зверюга заскулил и закружился как волчок.

«Этого не может быть!!!» — ругался Китяж, делая третий выстрел, — «Ты уже должен лежать!»

Картечь ударила волка по задней части. И даже сейчас, волк хотел спастись… или спасти… Сделав ещё один прыжок он скрылся в чапыжнике оврага.

«Осталось два патрона», — лихорадочно думал Китяж, — «А их было четверо. Где ещё трое???»

Тень подымалась по его берегу оврага. Времени не было.

— Саша стреляй!!! СТРЕЛЯЙ, МОП ТВОЮ ЯТЬ!!!!!

Но Александр стоял, широко раскрыв глаза. Волка он видел впервые…

Выпустив ружьё из рук, Тяжин левой рукой схватился за цевьё карабина, а правой, ребром ладони, наотмашь саданул застывшего Дегтёва в грудь. Парень от неожиданности выпустил оружие из рук и покатился под горку, по которой они поднимались. Тяжин действовал, что называется, «на автомате».

«Пойдут через поваленное дерево», — решил он. Целиться в оптику на таком расстоянии, тем более, если есть вероятность, что через него будут прыгать — было не реально. Вскинув карабин, он снял его с предохранителя и прицелился.

И вовремя. Волк прыгнул как раз в этот момент. Время потянулось как мёд из медогонки. Тяжин тянул крючок. Он не ждал выстрела. Он хотел его. И выстрел ответил ему взаимностью. Пуля достала «серого» в самой высокой точке его прыжка. Пробила обе лопатки, сердце и трахею. От такого удара волк изменил траекторию своего последнего полёта на девяносто градусов. Упал в снег он уже мёртвым.

«ТОЧНЕЕ, КИТЯЖ!!!» — заводил себя Кирилл.

Третий прыгнул там же где и второй. И снова Тяжин тянул крючок. Выстрел прозвучал тогда, когда Китяжу показалось, что волк застыл на месте. ТОЧНО! В УХО!

Туша шмякнулась рядом со своим собратом.

«Где же последний» — думал карабин. Кирилл сросся с этим куском высокотехнологичного бельгийского железа. Сейчас он был с ним единым — целым.

Зверя не было. Он не шёл там, где его ждала смерть. Он был напуган и готов был сам сеять смерть, лишь бы остаться в живых. Инстинкт самосохранения превыше всего.

«ОВРАГ!» — мысль, со скоростью света, мелькнула в голове Тяжина, но он успел зацепиться за неё. В овраге тоже было пусто. «Анализируй, Тяжин… Вот следы первого. Вот место, где его настиг первый выстрел… Крови не много, но она есть… Вот он прыгнул наверх… вот ушёл в чапыжник… А

 ЭТО ЧТО???»

Следы начинались метров за пять, по оврагу, за спину Китяжу. «Значит, пока я разбирался с двумя верхними, он дошёл до места, где я подстрелил первого… прыгнул… и пошёл к флажкам… А ГДЕ БАНКИРЫЧ???»

* * *

Дегтёв пытался встать из глубокого снега, но едва приподняв голову, увидел его. Испуганного, забитого… Прижав от страха уши к голове, он готовился к последнему в своей жизни прыжку. Он был готов умереть. Но умирая, он хотел забрать с собой этого двуногого… Двуногий был одним из тех, кто носит в руках громкие, убивающие палки… Он это чувствовал. А ещё он почувствовал, что двуногий тоже боится… Значит, не все волкам бояться… Если он боится, значит он слаб… «Значит, его можно победить… Эх. Был бы здесь отец… Они бы вдвоём отомстили за мать, которая выводила их по оврагу.» Но отец ушёл с другой половиной его братьев и сестёр. И похоже, он остался один. «Что ж. Один на один… Всё, двуногий. ТЫ — КОРМ!!!»

Он даже не стал рычать. Он просто прыгнул. Точнее, попытался… Потом, он куда-то полетел и ему стало хорошо…

Пуля Китяжа попала точно в левый глаз и вылетела через правый…

* * *

А потом он выдохнул, уселся на снег и закрыл глаза. Неожиданно, с помехами, но «сканер» всё-таки включился. В загоне больше никого не было, а вот за флажками кто-то явно к ним торопился. Кирилл встал с мягкой снежной перины. Разгневанный Дегтёв уже поднялся в горку и стоял рядом с ним, держась за грудь.

— Извини, Саша, — попытался сгладить ситуацию Тяжин, — Я действовал на автомате.

Дегтёв сверкнул глазами и Кирилл не понял как снова оказался на снегу. Горло наполнило что-то тёплое и солёное. В глазах плыли круги, а кровь ручьём бежала из обеих ноздрей. У Тяжина был сломан нос.

— Я ТОЖЕ, — зло ответил Дегтёв и выдернул карабин из его рук.

Кирилл усмехнулся. «А паренёк — не промах. Боевой. И как ударил. Незаметно, чётко, грамотно…» — он зажал двумя большими пальцами нос и, резким движением, поставил его на место. Кровь хлестанула ещё сильнее. «Похоже он спортсмен. Надо… Надо с ним познакомиться поближе», — захватив ладонью снега, он приложил его к разбитому носу и через десять секунд кровь уже бежала тоненьким ручейком, а затем и вовсе успокоилась.

Встав на ноги, Тяжин поднял из снега своё ружьё и, закинув его на плечо, сделал два шага к Александру.

— В расчёте? — он протянул Дегтёву руку.

— В расчёте, — выдохнул парень. Они обменялись крепким рукопожатием, — Ты мне, похоже, ребро сломал. Силища у тебя, не мерянная. Да и рефлексы, дай боже. Научишь так стрелять?

— Посмотрим, спортсмен, — улыбнувшись, пожал плечами Китяж.

— С чего ты взял, что я — спортсмен.

— А я это приметил, когда тебя дядя Коля жизни учил. Стойка у тебя профессиональная. Поверь, я знаю о чём говорю. Ты — каратист.

— Верно, — удивился Дегтёв, — мастер спорта. Третий дан.

— Ну, вот видишь…

Снизу, из-за флажков раздался окрик дяди Коли.

— Тяжин, Дегтёв, Стреляли?

— Стреляли, дядя Коля! — ответил Китяж.

— Вижу, — похоже из-за флажков Николаич видел тушу последнего волка, — молодцы! Такого зверя взяли!!!

— Это ещё не всё! — усмехнувшись ответил Китяж, — Подходите сюда!

— КАК??? — удивился охотовед — Вы двух взяли???

— Поднимитесь, пожалуйста, Николай Николаевич, — попросил Дегтёв.

Охотовед взлетел в горку, как воздушный шарик, наполненный гелием.

— Что с носом? — спросил он у Тяжина.

— Споткнулся, на радостях, — ответил Кирилл и указал рукой в сторону поваленного дерева, — Там. Посмотрите за тем стволом.

Нос Китяжа интересовал Николаича намного меньше, чем количество взятых волков. Спотыкаясь о коряги, спрятавшиеся под глубоким снегом, он подошёл к огромному, поваленному стволу.

Посмотрел за него, затем на парней. Затем, снова за ствол. А потом он развел руками, хлопнув себя по бёдрам, воскликнул.

— ДА НУ НАХ…!!!

Подойдя к парням, он крепко пожал им руки.

— Ай да парни… — он хлопал их по спинам, — ай да молодцы… Трех переярков взяли. Ай да красавцы…

— Похоже, — усмехнулся Кирилл, — и это ещё не всё. Первый шёл по оврагу. Я его стрелял метров с тридцати. С такими ранами, он далеко уйти не мог. Вон следы.

Охотовед моментально оживился. Перестав хвалить парней, он скачками спустился в овраг и махнул Китяжу, мол «Подойди».

Кирилл сделал тоже самое. В три прыжка он оказался у охотоведа.

— Стрижку покажи…

— Вот — Кирилл показал куски шерсти.

Николаич присел на корточки и начал рассматривать снег.

— Смотри — он указал на две капли крови.

— Алая, — Китяж рассматривал рубиновые капли, — Артериальная. Далеко не уйдёт.

— Не факт, — покачал головой Николаич.

— Факт, — твёрдо сказал Тяжин, — Николаич, ты же меня знаешь. Я е могу промазать с тридцати метров. Пройди по следам, а я ещё на номере постою.

Охотовед задумался.

— Добро, — кивнул он, — но, дальше двухсот метров не пойду. Ты итак уже

свой план по волкам на три года вперёд выполнил.

* * *

Двести метров идти не пришлось. Поднявшись по склону оврага, волк прошёл ещё метров семьдесят и лёг умирать под разлапистой елью. Сначала Кирилл услышал лёгкий свист, а затем и окрик.

— На четыре года!!! Подходи, забирай!!!

Тяжин прошёл по следам охотоведа и увидел огромного, по сравнению с теми, которые лежали на номере, лежащёго, как живого волка.

— Чёго-то он здоровый, — Тяжин держал ружьё не изготовку.

— Она, — поправил его Николаич.

— Что «Она»?

— Это — волчица. Причем, матёрая. Да опусти ты ружьё, Кир! — рявкнул на него Николаич и продолжил осматривать трофей, — Вон, ты ей как засадил, — он показал прямо на грудь, — И вон… и вон… Непонятно, как она только ушла. Ты ей первым выстрелом и сердце и оба лёгких пробил… — охотовед встал, — Ладно. Забирай и тащи её за флажки. Здоровая, тварь…

— Да как же я её потащу, — задумался Китяж, — она в длину, ростом с меня будет.

— Не знаю, — отмахнулся охотовед, — Мне ещё по загону надо пройтись. На восьмом номере подранок в загон ушёл. Надо искать. Кстати, — он обернулся и хитро, как Мюллер на Штирлица, посмотрел на Кирилла, — Это же ты их всех завалил? Этот банкирский сынок и стрелять-то не умеет, небось?

— Винтовка его — в его руках, — пожал плечами Китяж, — а моё ружьё, при мне… Или вы хотите отпечатки пальцев снять?

Охотоведа такая постановка вопроса явно разозлила.

— Так, Кирилл. Будешь пи…деть, на охоту больше не приедешь.

— Приёду, Николай Николаевич. Если волки будут, обязательно приеду. Вы же знаете как я стреляю.

— Что верно, то верно, — обречённо кивнул он, — такой стрелок как ты, на волках ВО КАК НУЖЕН, — он провёл ребром ладони по горлу, показывая, как именно нужен Китяж, — Ну, как знаешь, Саныч.

— Этих трёх положил он.

— Конечно он, — с безразличным видом согласился охотовед, — здесь же все знают, как он стреляет. А тебя здесь в первый раз видят, — сыронизировал он, — Всё. Я в загон. Да… Можешь курить! Заслужил!

Кирилл вытащил за задние лапы тушу, затем взялся за передние и взвалил тушу себе на плечи. Голова волчицы свисала с его правого плеча.

— Где-то я это уже видел, — сам себе сказал Кирилл и поволок трофей к флажкам, а задние лапы оставляли глубокие борозды в снегу.

* * *

Вытащив по оврагу, за флажки трофей, он поднялся к Дегтёву и показал на трёх переярков.

— Это — твои.

— Как это — мои? Ты же их завалил, — не согласился с Тяжиным Александр, — Значит, они — твои.

— Оружие твоё? Твоё. Оно у тебя в руках? У тебя. Звери добыты твоим карабином. Они твои. И ни кто тебе не поверит. Меня знают здесь все. А тебя? Отца знают, а тебя — нет. Так что, Саня… — Тяжин улыбнулся и развёл руками, — Видишь, какая удача тебе улыбнулась. Трёх волков умудрился взять! Это для охотника, всё равно, что для тебя, заслуженный мастер спорта! Не филонь, тащи свои трофеи. Только с моим не перепутай.

Перепутать было сложно. Волчица был заметно крупнее переярков. Конечно, Кирилл помог Саше вытащить их за флажки.

— Сань, слушай, — Китяж достал из рюкзака термос, — а у тебя ещё сигары

есть?

— Есть, — кивнул Саша и порывшись во внутренних карманах достал жёлтую, картонную коробочку, на которой золотом была нарисована голова, а под головой было написано «COHIBA» — Так, Николаич запретил вроде?

— Нам можно, — заверил его Китяж, — Мы с тобой план перевыполнили. Пятилетку в четыре года дали. А я курево в машине специально оставил. Чтобы не соблазняться. Я ведь со вчерашнего вечера не курил. Кофе будешь?

* * *

А потом, все хвалили и поздравляли Дегтёва. Волки появлялись на каждом номере, но добыл волка не каждый. Промахов было больше чем попаданий. Единственное, что омрачало праздник, так это то, что матёрый, вожак этой стаи, ушёл. И ушёл именно на рубеже, где стоял отец. И не по тому, что батя промазал. Он то, как раз, попал, практически отстрелив ему переднюю лапу.

Но матёрый, раненный, отгрыз, болтающуюся на двух сухожилиях, уже не нужную конечность и ушёл за флажки. Волк, перепрыгнувший флажки, явление чрезвычайно редкое, и Тяжин старший, конечно, расстроился.

А вот младший ликовал. Его волчица, после взвешивания оказалась самой большой — 62 килограмма. Даже дядя Коля присвистнул от удивления. Он, бывалый охотник, ещё не видел подобных экземпляров. Очень уж она была большая.

— Какой же тогда, был матёрый? — удивлялся он.

— Узнаем в следующем году. Он соберёт новую стаю и придёт сюда, — досадовал отец.

— Он — калека, — вертя в руках отстрелянную лапу, предположил Зверьков, — до весны не протянет. С голоду сдохнет.

— Залижет и придёт, — продолжал стоять на своём батя, — вот увидите. Попьёт он у нас крови.

— А Киря твой, — Зверьков положил оторванную лапу бате на плечо, —

Какую «дуру» взял. А?

— Ни чего хорошего, — совершенно серьёзно сказал охотовед, — есть такая примета у волчатников, взял «старшую» — прощайся со «старшей».

— В смысле?

— Матёрая забирает с собой старшую в семье охотника.

— Да, бред это всё, — усмехнулся батя.

— Может бред, — Николаич посмотрел куда-то, за Липовое озеро и пожал плечами, — а может и не бред. Ладно, — он хлопнул себя по колену, — пойдёмте водку пьянствовать. Всё-таки, семь из восьми мы взяли, — и подойдя к отцу, охотовед тихо, почти шёпотом, сказал, — Кир, кстати, взял всех четверых. Где он у тебя служил?

— Он не служил, — без зазрения совести соврал батя, — А то, что он их взял, а не этот парень, я даже не сомневался.

* * *

Март 2004 г.

В конце марта у Китяжа умерла бабушка. В принципе, все были к этому готовы. Она очень сильно сдала за последние два года. Кирилл был у неё за три дня до смерти, вместе с Женечкой и Данилой.

Она долго сидела на краю кровати и игралась с правнуком. Потом попросила Кирилла помочь ей встать и подвести к окну.

Китяж помог, и взяв её, как когда-то Серёгу, повёл к окошку. Правда, с Серёгой идти было легче. У бабушки были больные почки и сахарный диабет. Весила он под сто пятьдесят килограмм. И ростом она была с Китяжа.

Подойдя к окну, бабуля посмотрела на улицу. На улице всё оживало. Солнышко топило сосульки и их капельки сливались в звонко журчащие ручьи. Птицы трезвонили на всех своих птичьих языках, славя пришествие

весны. Грязные снежные кучи исчезали на глазах.

— Знаешь, Кирька, — сказала бабушка, со слезами на глазах, — Как ещё хочется пожить. Как хочется посмотреть на Даньку. Какой он станет…

— Ба, перестань. Всё оживает, и ты оживёшь, — попытался подбодрить её Кирилл, — и хватит плакать.

— Кыш, — она почти всегда его так называла. Редко когда по имени, — Купи гуся и е…и ему мозги. Не думай, что бабка дурнее паровоза, — выражения она всегда подбирала красивые. На её выражениях и оборотах вырос Китяж и сам любил их применять. Мало того, выражения можно было объединять и компоновать по своему усмотрению, от чего получался просто калейдоскоп чувств и масса удовольствия.

А потом Кирилл уехал. Он обещал приехать к ней через пару дней. Возвращаясь с Женей из гипермаркета, он вдруг вспомнил, что обещал… но не заехал…

А ночью позвонила Валюша — тётка Китяжа. Почти его ровесница. И сказала, что бабушка умерла…

* * *

Конец Мая

Сразу после очередной игры на КАЭС

2004 г.

Наконец-то, у Китяжа подошёл срок — 5 лет владения охотничьим ружьём. Теперь он мог взять себе нарезное оружие. Вот как бывает, офицер побывавшей в Чеченской мясорубке, стреляющий из любого вида оружия, уничтоживший не один десяток бандитов, имеющий правительственные награды, должен ждать, пока пройдёт 5 лет, чтобы купить себе нарезной ствол.

Так как в семье уже была СВД, а Тяжину страсть как хотелось взять что-нибудь легендарное, выбор был не велик. Можно было взять лицензионный Маузер К-98 и поставить на него четырехкратную оптику Карла Цейса. Получалась немецкая снайперская винтовка времён Великой Войны. Можно было взять гражданскую SHTEER — AUG — австрийскую автоматическую винтовку, но Китяжу не нравился принцип BULLP-UP.

Кирилл остановился на гражданской версии М-16А4. Узнаваемая в любой стране мира американская штурмовая винтовка. Но, выбор его пал на неё не по этому. Эту винтовку он знал не хуже «Калаша», СВД или ВАЛа. Оружие наиболее вероятного противника нужно знать. Вот он и знал.

Получив долгожданную лицензию, он помчался в магазин «Арсенал», где после протянул талон, паспорт и охотничий билет продавцу.

— «ЭМ-ку» забираю.

Продавец удивлённо повёл бровью.

— Зачем вам она? Возьмите «Сайгу» 410. Вот уж вылитый «Калаш».

— Я кажется, вам сказал, что мне надо, — Тяжин сохранял железное спокойствие.

— Поверьте мне, — усмехнулся продавец, — абсолютно бесполезная покупка, — он снял с витрины желанное железо и начал частичную разборку, — Смотрите. Возвратная пружина никудышная. «Доводчик» тоже никакой. Крышка эжектора засоряется моментально, в разборке оружие сложное. Я на этом собаку съел, а собрать быстро не могу… и так далее.

На витрине перед Китяжем лежал разобранная винтовка.

— Весомые аргументы, — кивнул Тяжин и взялся за сборку, — но есть один нюанс, — он начал отточенными движениями собирать груду запчастей, — Возвратную пружину я закажу армейскую. Через E-bay. С доводчиком просто нужно уметь обращаться. Крышка эжектора засоряется потому, что вы не ставите на неё пыльник, который, кстати, идёт в комплекте. Серенькая такая резиночка, — щелкнув доводчиком, Кирилл нажал на спусковой крючок и внутри винтовки сработал ударный механизм. Довольный Тяжин положил собранную винтовку на прилавок, — И ничего сложного в сборке нет.

Китяж собрал оружие быстрее, чем он было разобрано, поэтому продавец, удивлённо хлопая глазами, выписал товарный чек.

— Вы знаете, сколько она стоит? На эти деньги вы можете вооружить маленькую армию.

— На сто три тысячи армию не вооружишь, — усмехнулся Тяжин и пошёл в кассу.

После заполнения всех бумаг и соблюдения всех формальностей, Кирилл задал продавцу вопрос.

— Скажите, пожалуйста, где я могу пристрелять своё оружие?

— Всё оружие у нас пристреляно.

— Не скажите… Пристрелку оружия я доверял только двум людям. Фашисту и себе. А так, как Фашиста у меня под рукой нет, то придётся это делать самому.

— Ну, раз у вас нет под рукой Фашиста, — с неимоверной иронией заметил продавец, — то я советую вам съездить в гарнизонный тир, на Среднем проспекте. Там работает очень хороший мастер. В крайнем случае, вы можете и сами там пристрелять. Если, конечно, вас не устроит его пристрелка.

— Спасибо, обязательно съезжу, — кивнул Китяж, — дайте мне ещё две коробки патронов, и вон тот красивый алюминиевый кейс.

Продавец работал быстро и уже через пять минут Кирилл выходил из магазина. Остановившись в дверях, он обернулся и спросил у немного обалдевшего продавца.

— Кого мне надо спросить в гарнизонном тире? Как фамилия вашего чудо-мастера?

— Анатолиев. Андрей Анатолиев.

* * *

Гарнизонный тир занимал весь квартал от Среднего до Малого проспекта. Китяж мчал туда на всех парах.

«Анатолиев. Андрей Анатолиев или прапорщик Анатолиев… А как Фашиста звали… Чёртова память… Вспоминай, Китяж… Вспоминай!!!»

Но вспомнить не получилось, как не напрягал свои мозги Кирилл. В конце концов, он чуть не влетел в ДТП, проскочив на красный. Поняв, что из глубин сознания он не может вытащить ничего, Тяжин решил так. «На КПП скажу что к Анатолиеву пришёл лейтенант Тяжин. А дальше — по обстоятельствам»

На КПП сидел молоденький сержантик, а у ворот мялся рядовой. Сам ворота преграждал огромный военный Хаммер. Автомобиль наиболее вероятного противника

— Здорово, воин, — Китяж заглянул в окошко, — Доложи Анатолиеву, сто к нему приехал Тяжин. Лейтенант Тяжин.

— Что-то вы не тяните на лейтенанта, — усмехнулся сержант, — Назвались бы капитаном, может быть и поверил бы. А так… Извините… Документы ваши можно?

Китяж залез во внутренний карман, достал бумажник и извлёк из него красную корочку на которой было написано «Общество ветеранов СпН ГРУ»

— Пожалуйста.

Сержант сразу поменялся в лице.

— Так вы Андрея Алексеевича сослуживец???

— Вроде того. Ты доложи, что я приехал, и всё. Не надо говорить, сослуживец или нет, — он протянул в окошко пачку «Кэмела», — мало ли Анатолиевых на свете.

Пачка исчезла в руках сержанта, будто он был сыном Амаяка Акопяна и он тут же набрал на телефоне три волшебные цифры.

— Андрей Алексеевич, здравия желаю. Помощник дежурного по КПП

Синицын. К вам посетитель. Представился как лейтенант Тяжин.

Даже через стекло Кирилл услышал, как в трубке взревел Фашист.

— КТОООО??? Сержант! Ты что, мля… Говна въе…ал??? Лейтенант Тяжин погиб в двухтысячном!!!

Сержант поменялся в лице и трясущимися губами продолжал доклад.

— Но ведь я сам видел… в его удостоверении…

— Совсем мозги прокурили… Ты у меня дембеля не увидишь, как своих ушей!!!

— Но ведь…

— Я сейчас приду, проверю, что там за Тяжин и сколько ты пива выпил…

А Кирилл уже не мог остановить смех…

— Передай ему, что он — Фашист и логика у него, фашистская…

— Сам передай, — сержант уже был явно не рад пачке «Кэмела». Он протянул трубку в окошко.

— Ты чё так парня застращал, Фашист? — захохотал в трубку Тяжин.

От этих слов, на том конце провода явно закипела мозговая деятельность. Фашисту понадобилось секунд двадцать. А потом, когда он осознал всю глубину этих глубин, он совершенно спокойно сказал в трубку.

— Тяжин, сука, где мой Цейсовский прицел.

— Я тоже по тебе скучал, Андрюха…

* * *

А потом они пили. Вспоминали свой 173 отдельный отряд СпН, вспоминали парней, которые не вернулись с боевых выходов. Вспоминали майора Недобежкина, который сейчас, наверное, был уже полковником. Вспоминали свою последнюю встречу.

Китяжу были полезны такие воспоминания. На таких встречах мозг начинал работать с утроенной силой, выдавая такую информацию, что у Китяжа волосы шевелились. Он вспоминал такие вещи, от каких обычного человека просто стошнило бы. А он не только отлично себя чувствовал, но и выполнял эти жуткие, поставленные задачи.

Они вспомнили, первый боевой выход Тяжина, за два месяца до событий под Шатоем. Их разведгруппе была поставлена задача: уничтожить вражеский караван с оружием и боеприпасами.

Тогда Китяж впервые собирался на войну. Даже нет. Не он собирался. Его собирал Фашист.

— А помнишь, какие ты сделал глаза, когда я тебе в вещмешок два кило пластида положил, — Фашист разливал по алюминиевым кружкам водку, — Ещё кричал. «Я дескать, не минёр, я снайпер, мать вашу так! Моё дело наблюдать и уничтожать!!!»

— Да, — усмехнулся Тяжин, — Я ещё тогда увидел первого арабского наёмника… и снял его… Пригодился тогда твой пластилин…

И караван-то был тогда не караван, а так… два уазика. Тяжин снял водилу в первом, а второй накрыл из подствольника прапорщик Ветошкин. Следующим выстрелом Кирилл уничтожил пассажира. Это были его первые зарубки.

Этих бандитов он видел первый и последний раз. На тот момент у него была настолько крепкая нервная система, что они ему даже не снились. Никогда…

Когда остальные члены группы угомонили бандитов и подошли к остаткам первой машины, стало ясно, что всё добро, которое в ней оказалось, парни унести не смогут. Тут-то и пригодился пластид Фашиста.

— Кстати, о наёмниках. Ты в курсе, что Закирова вы тогда так и не уничтожили???

— КАК??? — Кирилл поставил алюминиевую кружку на стол.

— Так, — совершенно спокойно ответил Фашист.

— А где его видели, если не военная тайна, — нарочито заговорчески проговорил Тяжин.

— На всемирной игре. На Крымской АЭС. Слыхал про такую???

— Бред!!! — Китяж вскочил со стула, — Я езжу на эти игры с момента их

открытия!!! Я тебе…

— Я тоже вчера не мог поверить в то, что увижу Тяжина, а сейчас он скачет передо мной, как сайгак и орёт бред.

Повисла неловкая пауза. Кириллу надо было переварить услышанное. Поразмыслив секунд тридцать, он посмотрел куда-то в окно и виновато сказал.

— Значит я свой крест получил зря…

— Ну, почему сразу ЗРЯ — усмехнулся Фашист, — Посмертно… Кто тебя вытащил с места, где разбили колонну, я не знаю. Слышал только, что там работал Питерский СОБР. Тебя к награде Недобежкин представил, как и всю группу. А Букин подписал только тебя и в штаб… Короче, много неясного в твоей истории. Гангрену тогда так и не нашли. Серёгу принесли СОБР-овцы. Пришёл один Аббат с летуном. А на счёт «посмертно», тебе всё равно в военкомате свою игрушку надо ставить на учёт. Нарезка все-таки… Вот там у тебя военный билет и спросят.

— Мля, — удивился Китяж, — а военника у меня и в правду нет…

— Вот и получишь. Посмотрим, что там будет написано.

— Добро. А ты-то, чем занимаешься, Андрюха?

— Да так… — Фашист загадочно посмотрел в потолок, — Хорошему оружейнику всегда есть работа в криминальной столице…

— Фу, — Тяжин скривил такую рожу, будто Фашист перед ним превратился в кучу дерьма, — Ты же…

— Я же ничего больше не умею, — резко перебил его Фашист, — И если ты помнишь, это я умею лучше многих…

— Ладно, проехали, — сбавил обороты Китяж, — Твои дела — только твои. Зато я теперь знаю к кому обращаться, если что. А Хаммер, небось твой?

— Мой, — с довольной рожей кивнул Фашист, — Надо же мне его кормить… Пойдём Кир, — он встал из-за стола, — похвастаешься, что приобрёл. А то у меня ещё делишки есть. Слава богу, что встретились.

* * *

На следующий день Кирилл приехал за Винтовкой и машиной в Гарнизонный тир. Фашист, как и обещал, посмотрел его машинку и пристрелял её «на сотню» да ещё и примастырил какую-то маленькую, размером с пальчиковую батарейку, штуку, с правой стороны у ствола.

— Это — новенький лазерный целеуказатель, — хвастался Фашист, — не то, что было у нас. Огромные. Мне его один пацанчик просил поставить, да только вот, в ближайшие десять лет он ему не понадобится. А тебе — в самый раз.

— Слушай, Фашист, — Кирилл прищурил глаз, — а ты, правда, всё при всё можешь достать?

— Ну, — скромно пожал плечами Фашист, — всё… не всё… но, могу многое. Что тебя интересует?

— Проехали, — Китяж был вполне удовлетворён его ответом. А ответ означал: «Если надо устроить переворот в какой-нибудь африканской стране — обращайся. Скидки и подарки гарантированны».

— Кстати, — Фашист поднял вверх указательный палец, — Я вчера пообщался с одним высокопоставленным офицером. Так вот он сказал, что Закирова видели на Украине. В Крыму… Это тебе не о чём ни говорит?

— Мне это ни к чему, — сухо ответил Тяжин, — Я простой Российский гражданин. Разведчик Тяжин погиб при исполнении, — он разобрал «ЭМ-ку» и положил её в кейс, — Сколько с меня?

— Да, брось ты, — немного обидевшись ответил Фашист, — ни чего ты мне не должен. Вот, разве что, прицел Цейсовский с тепловизором… Да и то… Не каждый день друзей, которые с того света пришли, встречаешь… Будь здоров, Кир.

— Спасибо тебе, Андрюха…

Новый 2005 год.

Конец года был совсем никудышный. Они с Женей начали ругаться. Просто, по пустякам. И казалось, поводы пустяковые, мелкие ссоры перерастали в серьёзные словесные баталии. Причём, крика и битья посуды не было. Была серьёзная, обстоятельная беседа, с приведением фактов и, конечно, весомых аргументов.

Женя вспомнила Китяжу все его прегрешения. Вольные, как например непонятные СМС-ки в телефоне. И невольные, как например, боевые действия во сне.

— С чего ты воюешь? Что ты мне не договариваешь??? И что это за Марина, которую ты все время вспоминаешь??? У тебя кто-то есть!!! — она прибегла к самому сильному женскому оружию — слезам. На Кирилла слёзы действовали, как красная тряпка на быка. С одной стороны, он терпеть не мог слёз, но с другой… Как только жена произнесла имя МАРИНА, в голове его раздался этот странный щелчок. ВОТ ОНО!!! ВОТ, КАК ЕЁ ЗВАЛИ… ЕЩЁ ОДИН РЕБУС РАЗГАДАН… НО ЛИЦО… Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ…

ВСПОМИНАЙ КИТЯЖ…

— Ты что, оглох???!!! Я с тобой разговариваю!!! Или тебе не нужен этот ребёнок???

— Прости, какой ребёнок??? — не понял Китяж.

— Тяжин, ты больной??? — Женя округлила глаза, — Я — БЕРЕМЕННА!!!

— ЭТО С ЧЕГО???

— Как тебе сказать? — иронично скривилась Женя, — Когда муж и жена живут вместе, они спят в одной кровати. И иногда…

— Я знаю, как это происходит, Женечка, — мысли о какой-то незнакомке из его прошлого сразу улетучилась. Сейчас рушилось настоящее, так что про прошлое сейчас можно было и не думать, — это — очень хорошая новость,

девочка моя.

— И сейчас, от тебя зависит, будет этот ребёнок или нет…

— Что за вопрос? Конечно будет…

— Не факт, — жёстко перебила его Женя, — Мы должны с тобой поговорить, Кирилл. Откровенно и честно.

— Не вопрос. Что ты хочешь узнать, малыш?

— Для начала, кто такая Марина?

— Без понятия, — пожал плечами Китяж, — У меня много разных знакомых. Я думаю и пара Марин среди них найдётся.

— Перестань паясничать!

— Перестань орать. В твоём положении это особенно вредно, — спокойный, будто удав, Кирилл немного смягчился, — Малыш. Почему ты мне не доверяешь? Почему ты постоянно ко мне придираешься?

— Давай посмотрим твой телефон?

— Давай. И что ты там хочешь найти?

Женя взяла телефон и залезла в папку «СООБЩЕНИЯ». Папка была пуста.

— СТЁР!!!

— Что стёр? — Китяж продолжал делать вид, будто абсолютно спокоен. Внутри него клокотал зверь.

— Ты знаешь, что!!!

— Я сказал, хватит орать!!! Прекратить истерику!!! Тебя мама не учила, что читать чужие письма не хорошо? Так вот это — НЕ ХОРОШО!!! ЭТО — ПЛОХО!!! Второе. Я никогда и ни с кем тебе не изменял! С тех пор, как мы с тобой встретились, у меня не было другой женщины! Я ТЕБЯ люблю. Этот вопрос мы закрыли, я надеюсь???

Женя смотрела на него, слегка ошарашена. Китяж никогда не позволял себе повышать на неё голос.

— Закрыли, — согласилась она, — Второе. Что у тебя за вечный бой во сне? В атаку идёшь, перезаряжаешься, прикрываешь???

— В компьютер переиграл.

— Не рассказывай мне…

— Я переиграл в компьютер.

— Я помню, как ты в Кингисеппе разбирался. Там ты тоже играл в компьютер???

— А ты бы предпочла остаться там? С теми тремя быками???

— Те быки хотя бы не врали. Я знала, что им от меня было надо! И они знали!!! Ты служил в армии!!!

— В моём военном билете написано «НЕ СЛУЖИЛ»! Хочешь — посмотри! — он вытащил из комода военник, — Обещаю, что не буду больше играть в компьютер. И мы будем жить долго и счастливо. Договорились?

— Вы дёйго буите вугаться? — в комнату зашёл маленький заспанный Данька, который к двум с половиной годам уже довольно сносно разговаривал.

— Мы не ругаемся, сынок, — потрепав Даньке причёску, Китяж посадил его на колено, — мы решаем, как назвать твоего братика.

— Или сестричку, — улыбнулась Женечка.

— Или сестричку, — согласился Кирилл.

* * *

г. Павловск.

28 июля 2005 г.

— Болит.

— Я тебе говорил, давай сходим к Герману. Лучшего зубодёра в Павловске просто нет.

— Я не хочу его рвать. Я хочу его вылечить.

— Ну, значит, залечит. Или посоветует доктора, который залечит.

— Нет.

— Что, НЕТ?

— Не пойду.

— Так, болит же, — Кирилл привык к капризам Жени, но сейчас он уже начинал беситься, — Короче, я звоню отцу и беру телефон Германа. А там, посмотрим, — он нашёл в мобильном номер бати. Два гудка и отец снял трубку.

— Привет будущему дважды папе.

— Привет, дед. Дай телефон Германа Владимировича.

— А что случилось?

— Проблемы прямой кишки, — иронично ответил Китяж, — Как ты думаешь, зачем мне его телефон?

— У тебя болит?

— У Жени.

— Я сейчас подъеду.

— Ты в Павловске?

Но вместо ответа в трубке уже звучали короткие гудки. За Женю переживали очень и как только, у неё что-то начинало болеть, все были готовы свернуть горы.

Отец приехал через пятнадцать минут и с порога заявил.

— С Германом я договорился, поехали Женечка.

Женя сделала круглые глаза.

— Сейчас?

— Нет, вчера, — Кириллу уже хотелось, чтобы Женечка скорее родила. Её капризы уже начинали раздражать.

— Не, — затрясла головой Женя, — я так не могу… мне надо подготовиться… Мне надо…

— Подготовишься в поликлинике.

— Не, не, не… ОЙ!

— Ну, ещё, давай рожать, — усмехнулся Китяж, — Всё что угодно, лишь бы

зубы не лечить.

— Кирюша, — Женя сделала немного испуганное лицо, — а ведь я, и в правду, рожаю.

— Да ладно, — Тяжин продолжал ухмыляться, однако тревога в его душу закралась.

А через пятнадцать минут он уже нажимал на педаль, разгоняя Х5 по кольцевой. Слава богу, первую нитку Вантового моста уже открыли.

* * *

Роды, вообще-то, процесс серьёзный, и, в принципе, к появлению второго малыша Тяжины готовились заранее. Подобрали хороший роддом, на «Солидарности», договорились с заведующей отделением, пробили палату и так далее.

Вот только как говорила покойная бабушка Тяжина: «Срать и родить — нельзя погодить».

Поэтому, Кирилл давил на педаль, выжимая из дизельного двигателя все его двести восемнадцать сил. Из Павловска до 18-ого роддома они домчались за каких-то двадцать минут. Женечка, в вопросе родов была уже опытна. Схватки были лёгенькие и не периодичные. А это означало, что торопиться им не особо и нужно.

Во двор роддома они заехали в три дня. Акушер, Татьяна Евгеньевна, была предупреждена по телефону и встретила их сразу, в приёмном покое. С её помощью появился на свет Данька. А теперь, подошла очередь Ильи. Кирилл сразу сказал, что если будет парень, он обязательно назовёт его Илья. У него был младший братишка — Илья. Он умер у Китяжа на руках, не дожив до своего первого дня рождения полтора месяца. Родители Кирилла были категорически против такого имени, но Тяжин сказал, что ему по барабану на предрассудки. Он назовёт его Ильёй. НАЗЛО ВСЕМ!!! Он чувствовал — его сын проживёт и за себя и за своего маленького дядю.

И он родился. Не большой — всего два девятьсот весом и пятьдесят один сантиметр ростом. Всего лишь на пятьдесят грамм меньше Даньки. Покричал, посопел, улыбнулся и заснул. Вообще, надо сказать, что Илюха родился удивительным ребёнком. Улыбка на его личике была словно нарисована. Это был настолько жизнерадостный ребёнок, что становилось понятно — этому всё по барабану.

Через три дня Женечку и Илью выписали из роддома. Китяж, как водится, сунул медсестре зелёненькую, хрустящую бумажку, забрал малыша и они, все вместе, поехали домой.

В отличие от Данки, который сосал соску до трёх лет, Илья отказался от пустышки сразу. При первых же попытках «заткнуть ему рот», он делал такую мину, по которой было понятно: «Либо натуральную, либо НИЧЕГО». Спал он, как по часам, даже когда подрос. И эта привычка осталась за ним на всю жизнь. Подъём в пол шестого, отбой в девять вечера.

Как только он научился работать руками, он стал совсем самостоятельным. Спать он уже ложился сам. Возьмёт, бывало в руки бутылочку с соком, да так с ней и заснёт. Проснётся утром, орать не будет. Сок допьёт и давай играться в карусельки, да погремушки.

В апреле 2006-го он уже начал вставать в кроватке. И вот тогда началось самое весёлое. Покоя родителям больше не было. Как только он понял, что он может стоять, он попытался из кроватки вылезти. И У НЕГО ЭТО ПОЛУЧИЛОСЬ! Представьте себе бешенные глаза Жени, когда ребёнок, которому нет ещё года, рано утром, встал рядом с ней, опёршись на кровать и, со звонким смехом, потянул её за нос.

Конечно, сначала она не поняла, что произошло. Ткнув сонного Кирилла в бок, она спросила.

— Ты почему Илюху из кроватки вытащил и одного оставил?

— Он сам, — сквозь сон ответил Китяж.

— Может он ещё и чайник на плите сам поставил? — потягиваясь в кровати, пошутила Женечка. Взяв малыша, она положила его между собой и мужем и

снова уснула.

Илью это никак не устраивало. Он перелез через спящую мамку, слез с кровати и снова потянул её за нос, пытаясь сказать, что он сам вылез из кроватки, а вы, мол, не понимаете.

Женя поняла, что поспать ей сегодня не удастся. А раз уж её дорогой муженёк соблаговолил вытащить ребёнка из кроватки, то пусть он с ним и возится. Женя принялась расталкивать Кирилла.

А Кирилл, в свою очередь, совершенно не понимал, зачем ему в такую рань вставать.

— Ты Илью, зачем вынул?

— Я его не вынимал.

— Может он сам вылез? — с упрёком и иронией спросила она.

— Может и сам, — пожал плечами он.

Спорили долго. В конце концов, решили провести следственный эксперимент. Посадили Илью в кроватку. И тот, хохоча, моментально вылез. Он поставил ножку на откидывающийся бортик, подтянулся ручками, Перекинул через бортик вторую ножку.

— Ой! — вскрикнула Женечка и закрыла глаза руками.

— Не ойкай, ребёнка напугаешь, — тихо сказал Китяж и приготовился, если что, ловить сына. А сын, увидав реакцию матери, хихикнул, и перекинул вторую ножку. Затем, перехватившись, как по лесенке, слез на пол, встал на четвереньки и резво подполз к папке.

— Вот видишь, мамочка, как мы умеем, — усмехнулся Кирилл, поднимая с пола залившегося звонким детским смехом Илюшку, — Да дружище… хапнем мы с тобой. Это, мать, тебе не Даня. Тут — всё по-взрослому. Тут жизненный принцип — «А что, если…»

Илья, внимательно выслушал, что отец сказал маме, а потом, словно поддерживая его, снова звонко засмеялся…

* * *

Ему снова снилась его отправка. Вокзал. Друзья. И ОНА… Он уже знал, как её зовут, а лица, всё равно, не мог увидеть. Казалось, вот-вот, и она улыбнётся ему, стрельнет в него своими… а какие у неё глаза? Нет… не показывает… отворачивается, хохоча… Он зашел в вагон, но поезд, почему-то не ехал. Китяж вышел, чтобы узнать, почему они стоят и оказался в горах… В лесу… Напротив высоты 776… Но не Бузони, ни Гангрены, ни Аббата… Никого не было…

Хотя, НЕТ. На пне сидел мужчина лет сорока пяти, в строгом, сером костюме. Вот только правый рукав у него был заправлен в карман пиджака. Кирилл подошёл к нему и совершенно спокойно, без злобы и страха, сказал.

— Я тебя знаю. Ты — Хасан.

— Да, — кивнул мужчина, — я — Хасан.

— А почему мы с тобой встретились?

— Потому что я тебя давно ищу. Мы должны были встретиться, рано или поздно. Так угодно аллаху. И это…

— Вот только не надо этой религиозной ботвы, — презрительно перебил его Тяжин, — Ты хочешь мне отомстить, за то, что я отстрелил тебе руку? Не дёрнулся бы, и сидел бы сейчас в своём раю, в окружении семидесяти двух Гурий.

— Да, — снова кивнул Хасан, — И я это сделаю. Ты забрал у меня руку… Я заберу у тебя всё, что тебе дорого в этой жизни…

— А вот уж, зал…пу тебе на воротник, — Кирилл понимал, что это — всего лишь сон. Но ненависть к этому человеку росла в геометрической прогрессии, с каждой долей секунды. И Кирилл вцепился в его горло, — ССУУККАААА!!!! УБЬЮ, ПАДАЛЬ!!! АААААА!!!!!!!!!

г. Павловск

Лето 2006 год

— АААААААА!!!!!!!! — Китяж не понял, от чего проснулся. От собственного крика или от пощёчины.

Женечка испуганно смотрела на него, прижимая к себе плачущего, годовалого Илью, а Кирилл вцепился в угол подушки, продолжая его душить. Вроде, он уже не спал, но Закирова душить продолжал. Так, на всякий случай.

Женя молча встала и отнесла Илюшку в кроватку. Затем, залезла в кладовку, достала большую спортивную сумку, чемодан и начала складывать вещи.

— Ты куда-то собралась, маленькая моя? — Тяжин дышал так, будто пробежав марш-бросок на трицадку в полной боевой.

Женя ничего не ответила. Она продолжала собирать вещи.

— Зая, я кажется тебя спросил?

— Да, — коротко ответила Женя.

— А куда, если не секрет?

— К маме.

— А зачем тебе столько вещей?

— Секрет, — ответила Женя и глянула не Кирилла так зло, что ему стало не по себе, — Ты же не говоришь мне, что ты видишь в своих снах. С кем постоянно воюешь, кого с такой ненавистью душишь. Ты хочешь из меня и детей неврастениками сделать???

— Я тебя не отпущу.

— Попробуй останови… — она ещё раз зыркнула на него. Молча оделась, одела детей и ушла…

А Китяж достал бутылочку виски и начал медленно, но верно её опустошать. Было полседьмого утра. Самое время чтобы промочить горло…

Глава 8

Мост Александра Невского.

Бывший Санкт-Петербург.

Ныне 78-й регион.

24 августа 2012 г.

Как-то всё было гладко. Как-то «прилизанно». Люди вроде бы были рядом, но не ближе трёхсот метров. Они исчезали, стоило Китяжу и его команде направиться к ним. Создавалось впечатление, что их просто боялись.

Неву они перешли без происшествий. Лёд на реке встал довольно плотно, стрелять по ним никто не хотел, так что, всё прошло гладко. Был один момент, когда Кириллу показалось, что за ними, всё-таки наблюдают. На самой середине Невы, он, по привычке озираясь по сторонам, заметил БЛИК с завода ЛИВИЗ. Тут же приложившись к оптике, он начал вглядываться в уничтоженный до первого этажа ликероводочный завод. Ни кого не обнаружив, он дошёл до правого берега. Команда играла в полном составе.

Вот только игра не клеилась. Не хотело население славного и героического 78-го региона общаться с непонятной четвёркой. Четвёрку это не радовало, но и не особо напрягало. Мало ли, чем люди заняты. У них забота одна — ВЫЖИТЬ. И им не хочется общаться с вооружёнными людьми.

Хотя, некоторые из замеченных Китяжем и ребятами, тоже были вооружены. Не так хорошо, как «КАНД», но всё же… Они могли испортить настроение даже разведчикам. Однако, увидав поднимающиеся в их стороны стволы, вооружённые аборигены исчезали. Прятались, будто проваливаясь сквозь землю.

Так, не особо спеша, группа дошла до «Финляндского, железнодорожного моста». От моста, конечно, осталось одно название. Уровень его горизонта был на много выше, чем, например у того же «Александра Невского», поэтому и пострадал он заметно серьёзнее. Железа практически не было. Остались одни «быки», на которых раньше крепились «фермы». Обломок одной такой «фермы» сиротливо торчал изо льда километрах в полутора от того места где ему положено было быть. «А ведь эта штуковина весит не один десяток тонн. А её, как пушинку… Пипец» — подумал, глядя на всё это, Китяж.

— Влево, девяносто. Вдоль железки, — наконец скомандовал он бойцам, — Классическим «квадратом». Я замыкаю. Вперёд.

Вдоль железнодорожной насыпи пробираться было довольно проблематично, поэтому команда предпочла двигаться по замусоренной, засыпанной хламом и обломками строений, улице. Дойдя до моста, за которым начинался Дальневосточный проспект, Никотин поднял вверх сжатый кулак. Команда моментально остановилась. Ребром ладони капитан показал направление наблюдения и осторожно посмотрел из-за угла, под сам мост.

— Заходите, не бойтесь, — послышался голос из-за обгоревшего остова КамАЗа лежащего на боку, — только стволы опустите. А лучше, магазины отстегните. Не ровен час, стрельнёте в птичку а попадёте в меня.

Никотин внимательно осмотрел груду железа, перекрывавшую проход под мостом. Нагромождение хлама, выглядевшее хаотичным, было таковым только на первый взгляд. По факту, он являлось хорошо укреплённым опорным пунктом. При желании и наличии запасов, оборону в нём можно было держать не одни сутки.

Никотин вопросительно посмотрел на Китяжа. Тот лишь молча, развёл руками, и начал присматриваться к развалинам старенького Сталинского домика. Движения там не было, однако сканер подсказывал, что в развалинах как минимум четыре человека.

— Да не стойте вы на холоде, — продолжал голос из-за КамАЗа, — Себя морозите и людей моих.

— Ладно, капитан, — Китяж показал всем кулак, предварительно ткнув растопыренные пальцы в глаза, — Не будем отказывать гостеприимному хозяину, — и отстегнул магазин от ВАЛа, повесил его автомат на плечо, попутно расстёгивая кобуру, — Заходим, братцы.

И пошёл первым. За командиром последовала и его группа.

* * *

К остову КамАЗа был привязан огромный тент, под которым расположилось десятка два вооружённых людей неопределённого возраста и пола. Почему не определённого? Да потому что были они настолько грязные, что определить их возраст и половую принадлежность было практически невозможно. А что касаемо тента, то с другой стороны он крепился к сгоревшему автобусу, с надписью на борту «ХК СКА». По центру тента стояла печка-буржуйка, на которой стояло сразу два чайника. Оба кипели.

— Чайку хотите? — спросил мужчина лет пятидесяти пяти, который сидел у буржуйки и был самым чистым из присутствующих. На нём даже был Тулуп, из под которого виднелся грязнейший костюм.

— С чего такая любезность? — поинтересовался Китяж, осматривая людей под шатром. Люди делали вид, будто им безразличны пришедшие военные и продолжали заниматься своими делами. Кто-то пил водку, спертую с разрушенного ЛИВИЗа, кто-то играл в карты, на патроны, кто-то просто спал. Или пытался заснуть.

— Резонный вопрос, — кивнул мужчина, — Разрешите представиться, господа военные. Куйбышев. Михаил Соломонович. Бывший профессор филологического факультета.

— Очень приятно, — кивнул в ответ Китяж, — Но вы не ответили на мой вопрос. И с чего это вы решили, что мы — военные?

— Молодой человек, — ухмыльнулся бывший профессор, — Я же вам не босяк, который вышел из подворотни и требует, чтобы вы отдали ему шапку. Я многое повидал за свою жизнь. И военных тоже. А вы, простите, как вас по батюшке?

— Кирилл Александрович.

— Вот, вот. Вы мне, Кирилл Александрович, фуфло толкаете, простите за

жаргон. Так вы будете чай?

— Не откажемся, — Тяжин прищурился. Он всегда прищуривался, когда разговаривал предельно осторожно и внимательно. Он пытался поймать собеседника в воображаемый прицел. Когда это ему удавалось, он мог поймать и нить беседы и вести её уже в том направлении, в котором нужно было ему, Китяжу. Куйбышев, как чёртик, никак не хотел ловиться в этот прицел, — Только уж, и вы с нами… Будьте любезны, Михаил Соломонович.

— С превеликим удовольствием, — улыбнулся гостеприимный филолог, ругающийся «по фене», — Вы знаете, у меня лучший чай во всей округе, — он указал рукой куда присесть Китяжу и его команде. Место, на которое указал чайханщик, насторожило Китяжа ещё больше. В притык к кабине автобуса который ещё две недели назад возил всемирно известную хоккейную команду, под углом девяносто градусов находился полуприцеп. Причём он тоже был завален на бок, как КамАЗ.

«Не очень, местечко» — прикинул Тяжин, — «Единственный плюс, что спина прикрыта», — он сел в угол. Никотин думал также как и Китяж, а вот Тёма с Доном не особо соображали в тактическом построении и уж тем более в «посидении». Они уселись спиной к основной массе народа. Кирилл посмотрел на Дона и тихо сказал.

— Сядь рядом со мной. Тёма, к Никотину. Ничего не есть и не пить. Быть предельно внимательным. Всем.

Парни кивнули и Тяжин принялся осматривать «посетителей» этого злачного заведения. Оказалось, что относительно чистый здесь не только Куйбышев. Была ещё парочка девчонок-близняшек, лет семнадцати. Они были тут типа официанток. Одна из них подошла к их столику и с улыбкой спросила:

— Что желают господа освободители?

— Благодарим вас, — кивнул Китяж, — но у нас своё. У вас можно со своим?

Девочка вопросительно посмотрела на Куйбышева. Тот кивнул и она, так же, улыбаясь, ответила, — Для вас, конечно можно. И можете снять средства индивидуальной защиты. Здесь фон минимальный, — Китяж действительно обратил внимание, что счётчик практически не пищит.

После её развёрнутого ответа, подошёл Куйбышев и сел на единственный свободный ящик. Кстати сказать, Команда Тяжина сидела на хороших кожаных креслах.

— Итак, господа. Позвольте отблагодарить вас за уничтожение Дёмы-Бобра. Галя! — он щёлкнул пальцами- Пять виски, за счёт заведения.

— Простите, Михаил Соломонович, но мы не будем. Дела у нас. И с чего вы взяли, что мы уничтожили какого-то Бобра?

— Ну, как же? — изумился Куйбышев, останавливая одну из близняшек, которая принесла пять стаканчиков с бурой жидкостью на дне, — Сегодня ночью на том берегу, такая война была. А с набережной всё видно. Это были точно вы. Ни кто в Питере не обладает такими винтовками, как у вас.

— Это — автоматы, — поправил его Тёма, но увидав, как посмотрел на него Китяж, спрятал глаза и замолчал.

— Тем более, господа военные, — весело закивал бывший профессор, — А позвольте спросить, что вы намерены делать сейчас?

— Уходить, — не моргнув глазом, соврал Китяж, — не покажите на карте, где здесь что, а то мы совсем заплутали. Мы сами с Новосибирска. Питер не знаем совсем.

— Расскажу и покажу, господа, — поспешил заверить его Китяж, — но, давайте, всё-таки, чайку.

— У нас свой, — Кирилл достал из вещмешка термос, в него, заботливо налил чай Дёмин сын и тайком положил его Китяжу в рюкзак. Обнаружил его Кирилл, когда разбирал содержимое, но команде своей ничего не сказал, — А вот стаканы бы не помешало.

— Стаканы есть. Галя! Пять стаканов нам. Чистых!

* * *

На столе появилось пять кристально чистых, гранёных стакана. Галина

худенькая бледная, девушка, с чуть раскосыми, карими глазами, работала очень быстро, расставляя стаканы перед разведчиками. Кирилл внимательно следил за каждым движением официантки.

Расставив стаканы, девушка исчезла, словно её и не было. Китяж глянул на команду и наконец, снял противогаз и перчатки. Открутив крышечку термоса, он разлил его содержимое по стаканам. Хватило ровно на пять.

— Ну, хозяин, — Тяжин поднял обжигающий стакан, — за твоё гостеприимство.

Парни тоже подняли стаканы и гаркнули:

— За гостеприимство!

Дальше беседа потекла своим неспешным чередом.

— А скажите мне, любезный Михаил Соломонович, — горячий чай немного горчил, но всё равно напоминал о доме, — Что это у вас за заведение.

— Заведение обычное, сынки, — улыбнулся филолог, — Надо же как-то выживать бедному профессору. А здесь люди оставшиеся собираются, вещи разные приносят, продукты, медикаменты, вы вот, например, патрончиков подкинете. По одному с человека. Итого четыре патрона.

— Не, отец, — покачал головой Никотин, — У нас патроны специфические. Они тебе ни к чему.

— Ну, почему же, — усмехнулся Куйбышев, — у вас какие? СП-5 или СП-6?

— Вот это да? — поперхнулся обжигающим чаем Тёма, — Филолог, говоришь?

— Филолог, сынок, филолог, — пренебрежительно закивал Куйбышев, чем и насторожил Китяжа, — Ты тут сколько? Пару дней? А я — с начала всего этого коллапса. И за пару недель изучил столько, сколько не знал за всю свою долгую жизнь.

— А что же вы из города не уйдёте? — Кирилл сделал ещё глоток. На

морозце, напиток остывал быстро, и он планировал скорее закончить с этой беседой. Кто знает, что этому Куйбышеву в голову взбредёт.

— А кто этих сирых, — он кивнул в сторону посетителей, — накормит и приютит. Они же перестреляют друг друга, в течение десяти минут. А так… Во всём должен быть порядок. А иначе будет бардак!

— Тонкое замечание, — хихикнул Дон.

— Молодой человек, — на этот раз, Куйбышев чуть повысил голос, — Это не замечание. Это — правда жизни!

— Ну, полно вам, Михаил Соломонович, полно, — Китяж захотел протянуть руку к рюкзаку, но у него, почему-то не получилось. Он попробовал снова, но рука отказывалась его слушаться. Тогда он попробовал встать. Снова неудача. А в глазах, тем временем, начало мутнеть, — ЧАЙ НЕ ПИТЬ!!! — попытался прокричать он, но вместо крика, из его рта слова не вылетали, а неспешно выходили, догоняя друг друга. Веки налились свинцом, и он из последних сил старался рассмотреть то, что происходит вокруг. Дон уже лежал на столе, рядом с Тёмой, а Никотин заваливался вместе с креслом навзничь.

— Вас уже не слышат, уважаемый Китяж…

«Он знает, как меня зовут», — мелькнуло в затуманенной голове у Кирилла, а дальше наступила звенящая тишина.

* * *

— Вяжите крепче! По самые локти! И живее! Они не должны очнуться до прибытия в точку… — голос, отдававший приказы был явно женским. Кирилл ничего не чувствовал. Он только слышал. И то, местами… Как из трубы, каждое слово сопровождалось железным эхом.

— А как же вещички? Мы же договаривались, уважаемая Гала?

— Забирай вещмешки, стволы, ножи. Стоп! Этот ствол мне! И АПС с кобурой. Унас с ними дефицит. Электронику тоже забираю…

— А ботинки? Таких ботинок я не видывал…

— Ботинки тоже забирай. Обыщи их, как следует…

— Уже сделал, уважаемая Гала. А как на счёт моей просьбы? Я могу теперь ссылаться на вас при наездах со стороны Левобережных и Ржевских?

— Я своё слово держу. Сказала, что можно, значит, так тому и быть. Ох, Соломонович. До чего же ты мутный! Подставишь меня перед Ведьмаком, я тебя живьём освежую и на ту сторону пущу.

— Да как же вы могли такое подумать, уважаемая Гала. Я ведь вам теперь, по гробовую доску обязан. Вы меня так вооружили… Я же…

— Вот и помни об этом, старый хрыч. Нона! Как у тебя?

— Порядок, сестричка. Группу поддержки выслали. Встречают на «Новочеркасской». Паровозик из Ромашково там же.

— Отлично, сестрёнка. Ну, теперь нам Ведьмак…

— Скажите, Гала. А как вы их «выключили»?

— Меньше будешь знать — крепче будешь спать. Есть у меня одна такая штучка… На вкус и запах, как вода. Вот я ей стаканчики и сбрызнула. Они часа четыре будут в отключке. Ноночка, скажи халдеям чтобы несли их к норе…

Тут звук окончательно пропал…

* * *

Ни разу за последние две недели ему не было так спокойно, комфортно и легко. Ему почему-то вспомнился Ирий. И архангел Варахиил с его благом. Его собеседник был очень милым, приятным человеком. И вопросы задавал такие весёлые. Вот только руки и ноги он почему-то приковал к стене. Ну да ладно. Оковы хорошей беседе не помеха.

— А скажите мне, Кирилл, — дружелюбно спросил собеседник, — Зачем вы, всё-таки, пришли в Питер?

«Ай, какой глупый вопрос», — от осознания этого, Кириллу стало смешно.

— Конечно, за семьёй. Я вам разве не рассказывал Андрей? У меня жена на «Московской». Вот-вот родить должна.

— Да вы что? — искренне удивился собеседник, — А кого ждёте? Мальчика или девочку? Хотя, что я спрашиваю. У вас же два сына. Значит девочку?

— Двойню, — гордо сказал Китяж.

— Искренне вам завидую, Кирилл.

— Я надеюсь, всё это недоразумение прояснилось, и вы меня отпустите?

— Сожалею, Кирилл, — собеседник пожал плечами, — Но, боюсь, вы останетесь здесь.

— В таком случае, я вынужден буду убежать отсюда. Вы же не будите мне мешать.

— Тогда мне придётся вас убить, — улыбнулся в ответ Генерал Рябинин, — но думаю, что у вас не получится убежать.

— А зачем вам меня убивать? — наивно хлопая глазами, спросил Китяж, — Да и как вы это сделаете, Андрей? У вас нет оружия…

— Я убью вас вашим пистолетом, а потом подарю его генералу Поспелову, — Рябинин достал из-за спины огромный Дезерт Игл.

Этот жест просто рассмешил Китяжа до слёз.

— Боюсь, — хохоча произнёс он, — У вас ничего не получится…

А вот с уст Рябинина, после этих слов. Улыбка сошла. Он вскочил со стула и в два прыжка оказался рядом с Китяжем. Дёрнув затвор, он приставил к виску Китяжа его же ствол.

— Это почему?

— Да как вам сказать, Андрей… — Рябинин был не в курсе, что у Тяжина выбит большой палец на левой руке… И выбит он был ооочень хорошо… — Не выстрелит этот пистолет в своего хозяина. Не положено ему в меня стрелять. Вот, например, если бы вы захотели застрелиться, — едва пожал плечами Тяжин, — тут — да. А в меня, не выстрелит.

Молодой генерал встал почти вплотную к Китяжу.

— А вот это мы сейчас и проверим, — и нажал на курок.

Попытается генерал выстрелить или нет, Кирилл не знал и не думал об этом. Однако пули в лоб ему ждать явно не хотелось. А Рябинин не думал встречаться лицом сначала со лбом Китяжа, а потом и со стенкой. НО… Не срослось…

Со всего маху, Кирилл зарядил ему головой в переносицу, а потом, высвободив левую руку из наручников, схватил его за загривок и припечатал к бетонной стене, тем самым выключая генерала минимум на минуту.

— Проверяй, не проверяй, — усмехнулся Тяжин, освобождая вторую руку из наручников, — Если вколол «пентотал», то будь готов, что тебе скажут правду, — теперь ноги. И переодеваться. Во всяком случае, обувь нужно с генерала снять. Негоже офицеру военной разведки босиком по подвалам и бункерам шляться.

— А… бы… тр… пш… буль… — подал голос генерал, и Кирилл поспешил приковать его на своё место. Затем подошёл к генеральскому столу. На столе лежали пять шёлковых платочков, с соответствующими надписями, АПС, планшетки… В общем всё, что забрали Гала и Нона. Накинув на себя кобуру и дослав патрон в патронник АПСа, Тяжин подошёл к генералу, который приоткрыл один глаз. Подняв свой любимый пистолет он взвёл курок и приставил ствол к голове Рябинина.

— Ну, что делать будем, товарищ генерал? С документами моих людей вы ознакомились? — генерал едва кивнул, — Думаю, подлинность их у вас сомнений не вызывает? — едва заметное отрицание, — Не вызывает. И полномочия, прописанные в них вам понятны, — снова кивок, — В таком случае, я думаю, что мы договоримся, — Китяж сел на генеральский стол, открыл маленький хьюмидор и, достав огромную, двадцатисантиметровую никарагуанскую сигару, долго и смачно её раскуривал…

* * *

Обыскав генерала, Китяж отстегнул наручники. Рябинин имел жалкий вид.

Из Распухшего до безобразия носа, на некогда идеально чистый генеральский китель, двумя тоненькими струйками бежала алая, вперемешку с соплями, кровь, оставляя огромные пятна. А ещё генерал был бос. Лампасы не заканчивались ботинками. А носки были явно одеты не сегодня.

— Товарищ генерал. Умойтесь и переоденьтесь, — добровольно-принудительно сказал Рябинину Китяж, — У вас есть во что переодеться?

— Да, да, — закивал Рябинин, — здесь у меня всё есть. Вот только ботинки…

— Свяжитесь по «внутрянке» и распорядитесь чтобы принесли берцы. Размер 43.

Рябинин выполнял все приказы майора Тяжина, будто он был и не майором вовсе, а как минимум Министром обороны. Хотя… По большому счёту, так оно и было.

Пока Рябинин умывался, Китяж начал осматривать комнату, в которой они находились. Обычная бетонная коробка, с вмонтированными в стену кольцами. К ним крепились наручники, на которых болтался сначала Китяж, а потом и Рябинин. Умывальник, стол с телефоном, два стула. Вот собственно и всё. Да! Ещё две аккуратные железные двери расположенные в разных концах комнаты, друг напротив друга.

— Типичная комната проведения допроса, — вслух выдохнул Кирилл.

— Не типичная, — с хрустом вправляя нос над умывальником, гундося сказал Рябинин, — Личная.

— Да вы батенька, я слышал, садист.

— Ты на счёт того, что я якобы выхожу народ пострелять? Да ты что, Кирилл Александрович. Я — офицер. Эти байки Ведьмак с братцем очень хорошо через своих девочек, в массы кидает. Дэза это. Он же — комитетчик. И что самое поганое, везде у него свои люди. И эти люди не верят никому, кроме братьев. Им по барабану на власть, на законы, на совесть, — Генерал смачно сморкнулся кровавыми ошмётками, — Ну и силища у тебя, Кирилл Александрович.

— Меня этому учили, Андрей Александрович, — передразнил его Тяжин.

— Что верно, то верно, — кивнул генерал, — А что касаемо этой комнатки, то тут уж извини. Положена она мне, по штатному расписанию.

— Куда ведут эти двери?

— Одна в карцер.

— Парни мои там?

— Там.

— Я надеюсь их не били?

— За кого ты нас держишь, товарищ майор? Мы как радиоперехват Ведьм получили, так сразу и засаду на них и организовали. Так эти твари шестерых моих бойцов положили, прежде чем угомониться.

— А где они сами?

— Одна угомонилась совсем… А вторая… — Рябинин улыбнулся, — Вторая на больничке. Ей не много осталось. Внутреннее кровотечение сильное, а у меня с докторами — напряг.

Кирилл задумался…

— А как считаешь, Андрей Александрович, есть смысл её в живых оставлять?

Вопрос Китяжа ввёл Рябинина в ступор.

— Зачем??? — она же до конца жизни своей Ведьмаку служить будет…

— Не будет, — загадочно ухмыльнулся Китяж, — Я попробую её уговорить.

— Смысл? Ей всё равно осталось, от силы часа четыре… Доктора нет.

— Как это нет, — вспылил Китяж, — Генерал, ты что, ориентировку на мою группу не видел?

— Видеть-то — видел. Вот только про доктора там ничего не сказано.

— Есть доктор. И очень не плохой.

— Тогда, пошли, — Рябинин наконец стал похож сам на себя. Осталось только переодеться и он был бы вообще, как огурчик. Генерал подошёл к столу и снял трубку, — Здесь Рябинин. Берцы ко мне в кабинет. Размер сорок три. Бегом! — положив трубку, он посмотрел на Китяжа и шагнул ко второй

двери.

— А куда ведёт эта дверь?

— А эта дверь ведёт непосредственно в мой кабинет.

— У тебя свой кабинет?

— А ты как думал, — усмехнулся молодой генерал, — Я ведь, всё-таки зам. Ком. ЛенВО.

— Ты зам Поспелова старшего??? — удивился Китяж, — так какого же хрена ты мне решился помочь?

— Видишь ли, майор… В жизни наступает такой момент, когда из зама нужно или становиться командующим, или пускать себе пулю меж глаз. Ты бы видел, во что они народ превратили. А я, между прочим не так стар. И присягу не забыл. Я когда-то поклялся защищать этот народ, до последнего вздоха. И вот чувствуется, что дышать становится всё труднее и труднее. Я свою клятву выполню… Если конечно мне прикажет представитель Министра Обороны.

Кирилл внимательно смотрел на этого молодого парня. Он пытался заглянуть ему в душу. Он пытался понять, правду ли говорит генерал или врёт.

И понял — НЕ ВРЁТ…

— Прикажет, Андрей Александрович. Обязательно прикажет, — он хлопнул Рябинина по плечу, — Вот только с центром свяжется и план продумает. А сейчас, давай к тебе. Надо переодеться…

* * *

Поднявшись по бетонной винтовой лестнице, Китяж очутился в «кабинете» генерала Рябинина. То, что Андрей Александрович называл кабинетом, скорее напоминало хорошую четырёхкомнатную квартиру. С ванной, туалетом, кухней и так далее. Были даже Шторы, за которыми были Окна. В которых светило солнце. Правда, функцию солнца выполняли диоды, которые светили ярко или тускло, в зависимости от времени суток.

— Здорово живёшь, Андрей Александрович.

— Приходится, — пожал плечами Рябинин, будто его заставляют, — Да, я не жалуюсь. Пройдёмте в гардеробную, товарищ майор.

В гардеробной висела форма всех родов войск, включая и парадные мундиры. Не было только обуви. Кирилл нашёл обычный маскхалат «берёзка» и моментом переоделся. В ней ему было привычнее чем в «оливе». Любил он эту раскраску. Не успел он завязать последнюю тесёмку на капюшоне, как в дверь постучали. На пороге стоял раскрасневшийся сержант интендантской службы. В руках он держал берцы.

— Товарищ генерал, разрешите?

— Заходи, — махнул ему рукой Рябинин.

— Вот, товарищ генерал, — он протянул ботинки, — Как и приказывали, сорок третий. Ой, а что это с вами, — сержант заметил-таки расквашенный нос и пару ссадин на лице генерала.

— Ты ничего не путаешь, сержант, — изменился в лице Рябинин, — Ты с кем разговариваешь? Ты кому вопросы задаешь? Трое суток ареста!!! КРУГОМ!!! На гауптвахту, БЕГООМ АРШ!!!

Сержанту ничего не оставалось делать, как развернуться и побежать на гауптвахту.

— Ишь ты, — рассержено дёрнул головой генерал, — что со мной… На лестнице я пи…улся! Майор, тебе кеды принесли!

— Отлично, товарищ генерал. Давай намеряю, — Кирилл втиснул ноги в ещё не ношеные ботинки, — О! Как по мне сшиты. А на кого это ты тут ругался, Андрей Александрович?

— Да, — махнул рукой Рябинин, — Был тут один… Что, говорит, у вас с лицом, товарищ генерал, — передразнил он сержанта.

— А ты чего, — с неподдельным интересом спросил Кирилл, пританцовывая в новеньких ботинках.

— А ничего. Влепил ему трое суток, за излишнее любопытство, вот и всё.

— Круто в вашем департаменте, — покачал головой Китяж.

— Да, нет… как везде. Давай-ка, майор, обсудим, что дальше делать будем.

— Первым делом прикажи доставить всех моих людей в твой тайный подвальчик. Есть у тебя надёжные люди, которые в особый отел не бегают?

— Найду.

— Отлично. Эти люди должны принести сюда Ведьму.

— А почему сюда?

— Потому, что здесь её будет оперировать мой доктор.

— Не, — покачал головой Рябинин, — здесь же всё в кровище будет. А мне здесь жить ещё…

Кирилл посмотрел на него зверем.

— Поздно, генерал, заднюю включать. Если уж взялся мне помогать, то изволь выполнять все мои приказы. Какими бы нелепыми они тебе не казались. Ясно?

— Ясно, — Рябинин, как детсадовец, которого поставили в угол, опустил голову.

— И нечего на меня дуться. ТЫ генерал или барышня? — а вот эти слава Рябинина задели. Он моментально выпрямился и гордо посмотрел на Китяжа, — ВО! Да ты точно — генерал! — смягчился Кирилл, — Короче, приказ ясен?

— Ясен, — теперь генерал говорил с ним, как с равным. Он подошёл к телефону, — Дежурного по карцеру… Дежурный?… Рябинин говорит. Троих разведчиков задержанных сегодня в районе «Исполкомовской», ко мне на личный допрос… Да, сразу всех. И не дай бог, они у вас «помялись». Вы у меня сами на губу присядете. Суток на десять. Одна нога там, другая тоже! Выполнять!

* * *

Вы бы видели эти рожи. Они думали, что их привели на расстрел. Слишком

уж была мрачной комната допросов у Рябинина. Да и кровища на полу была явно свежей.

— К стене, — скомандовал один из конвоиров. Второй, с АКС наперевес остался стоять в дверях.

Парни гордо встали куда им приказали.

— Лицом к стене, — поправился конвоир.

— Перебьёшься, — рявкнул на него Никотин.

— Свободен, прапорщик, — скомандовал конвоиру.

— Вы уверены, Андрей Александрович?

— Да что у вас с дисциплиной сегодня! Я сказал — свободен!!!

Конвоиры пожали плечами и ретировались.

— Курить хотите? — спросил у ребят Рябинин.

— Это вас так Китяж приложил? — глядя на расквашенный нос Рябинина, усмехнулся Тёма, распухшими губами. Видимо, когда люди генерала напали на ведьм, его просто уронили лицом на битый кирпич.

— Нет, господин генерал, — покачал головой капитан, — Мы не курим. Никотин убивает.

— Ну, не хотите, не надо, — пожал плечами Рябинин, — я, как лучше хотел, — он повернулся к другой двери и крикнул, — Кирилл Александрович, заходи!

Вот тогда-то их рожи и вытянулись.

Кирилл появился в новенькой «берёзке» и блестящих берцах. С сигарой в зубах. А они… Они выглядели чуть более чем жалко. В грязных тельняшках, штанах и носках. У некоторых были синяки и ссадины.

— Да уж… — оглядев свою команду, — тоже мне, разведка. Нет, ну вы только посмотрите на них, Андрей Александрович… Бойцы невидимого фронта. Рыцари плаща и кинжала… Разведчик должен вызывать у противника трепет и шок, а не смех и жалость.

Никотин посмотрел на Тёму и, с растерянностью в голосе, спросил.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, — так же растерянно ответил ему Архангел, — что с тобой, Саныч?

— Ты что, накурился? — удивился Новиков.

И тут Рябинин не выдержал и расхохотался. И Китяж тоже. А потом, нервно хихикнул Дон. Через тридцать секунд хохотали все. Дружно и весело…

* * *

— Дон, быстро прими душ и переоденься. У тебя три минуты, не больше, — командовал Китяж, — у товарища генерала в гардеробной я видел белый халат.

— Совершенно верно, — кивнул Рябинин, — Там даже «прикид» бомжа имеется. На всякий случай, — добавил он после того, как на него удивлённо посмотрел Никотин. Затем, он снова подошёл к телефону, — Здесь Рябинин… Санчасть дай мне… — потянулись томительные секунды, — Санчасть? Рябинин говорит… Готовьте Ведьму к операции… А хрен его знает, как готовить! Вы санчасть или я… Папа римский оперировать будет!!! Выполнять!!! — он гневно бросил трубку, но поняв, что дал волю эмоциям при нижних чинах, тут же улыбнулся, — Видишь майор. У меня дисциплина не лучше твоей. Только у меня их пол тысячи, а у тебя — всего трое.

— Понимаю, — кивнул Китяж, — однако, вернёмся к нашим баранам.

— Если ты о Поспеловых, то не такие уж они и бараны.

Кириллу шутку генерала оценил. И тут появился Дон.

— Я готов Китяж, — чуть дрожащим голосом произнёс он.

— Сцыкотно? — оценил состояние Новикова Кирилл.

— Есть малёха, — кивнул доктор, — А ещё сушняк долбит.

Рябинин встал, подошёл к бару и достал бутылку «Хенесси».

— Давай, что бы рука ни дрогнула.

— Типун тебе на язык, — зло глянул на него Дон, — Вот до чего наш генералитет каркать любит!

— Ладно, не рычи, — остановил его Китяж, — Выпей грамм сто.

Рябинин поставил на стол бутылку и снова взялся за телефон.

— Здесь Рябинин. Щербакова ко мне… Значит разбудите! Жду через пять минут!

— Что-то ты суров больно, — покачал головой Тяжин, — Небось, подчинённые тебя боятся?

— Уважают, — поправил его генерал, — Щербаков, толковый парень. Капитан. Проверенный. Это он вас «брал».

— Так, дал бы парню отоспаться.

— На том свете отоспится. Этому человеку я доверяю, как себе.

— Добро, — Кирилл встал из-за стола и, прихватив кобуру с АПСом, протянул её Дону, — Одень под халат. На всякий случай.

Дон кивнул и надел кобуру.

— Слушай легенду, — Рябинин внимательно следил за всеми указаниями Кирилла и, как только представилась возможность, решил немного помочь, — Ты — доктор из ведомства Ведьмака. Знаешь кто такой Ведьмак? — Новиков кивнул, — Молодец. Так вот. Ведьмаку доложили, что его тяжелораненую подопечную подобрала наша группа. Он прислал тебя, для проведения операции, так как наши доктора — полная бездарность и от тебя зависит, сохранит им Ведьмак жизнь или нет. Представляться можешь… Ты у нас Новиков… Представляйся Новицким. Старшим лейтенантом Новицким, — он полез под китель и достал пластиковую карту, — Это ключ — вездеход. Мой. Не потеряй, он у меня один. Остановит патруль, предъявишь ключ и скажешь, что ты от генерала Рябинина.

— Всё понял, — кивнул Дон, и в дверь постучали.

— ДА! — крикнул Рябинин.

— Прощу, разрешения, товарищ генерал-майор!

— Входи Алексей.

* * *

— Всё понял, капитан? — спросил Рябинин после короткого инструктажа.

— Так точно, Андрей Александрович.

— Тогда, с богом, ребята. Выполнять.

Капитан Щербаков открыл дверь и жестом пропустил Дона вперёд.

— Прошу вас, многоуважаемый доктор.

Уже в дверях Новиков оглянулся и посмотрел на своих друзей. Только теперь он понял, что они не приятели, не братья по несчастью и не группа «КАНД». Они — его друзья. И сейчас, они улыбаются.

— Давай, Андрюха, — подмигнул Никотин, — Ни пуха тебе в рот, ни пера в задницу!

Андрей улыбнулся и шагнул в паутину мраморных коридоров.

По правде говоря, коридор был один. Со множеством обитых кожей дверей. На дверях Дон разглядел золотые таблички. «Командующий Ленинградской Военно-морской базой», «Заместитель командующего силами ГО и ЧС», «Командующий инженерными войсками и войсками связи», и ещё много, много командующих и их замов.

Стены и пол были выложены белым мрамором. А на уровне полутора метров от пола, по стенам бежала широкая полоска красного гранита. Заканчивался коридор большой бронированной дверью, рядом с которой, за столом с компьютером, сидел дежурный офицер. А вот комнаты, рядом с этой железной преградой, дверей не имели вовсе. В каждой комнате сидел человек в форме и хищно следил за тем, что происходит за пределами коридора через амбразуру, в которой был установлен ПКТ.

— Предъявите пропуск.

Капитан Щербаков протянул пластиковую карту проверяющему. Тот провёл её через считывающее устройство, и на компьютере появилась фотография капитана.

— Всё в порядке, Лёша, — подмигнул ему проверяющий и посмотрел на

Дона, — теперь ваши.

— Новицкий, Андрей Николаевич. Личный хирург директора ФБГБ генерала Поспелова, — Андрей пытался сладить с волнением, но пальцы, протягивающие карточку, предательски дрожали, — Генерал Рябинин дал мне свой «вездеход». Сказал, что проблем не будет.

— Что-то вас потряхивает, Андрей Николаевич, — недоверчиво посмотрел на него проверяющий, проводя карту для проверки.

— Попей с моё, — не растерялся Дон, — Я с бодуна, как кусок говна.

— Да уж, — усмехнулся дежурный офицер. Похоже, он был удовлетворён объяснению доктора, — Выхлоп у вас, будь здоров. Я вот бывало тоже…

— Ты извини, старлей, — перебил его Щербаков, — Мы бы с тобой поболтали, да некогда нам. У нас одна из девочек Поспелова умирает.

— Не вопрос, — дежурный ввел код на компьютере и дверь моментально, бесшумно открылась.

Дон ещё раз глянул на пулемётчика. Тот улыбнулся и кивнул ему в сторону амбразуры: «проходи, мол. Добро пожаловать под пулемёты».

Дон улыбнулся так нагло, что пулемётчик понял это, как: «я тебя мальчика и без пулемёта уделать смогу». Улыбнулся Дон, и шагнул в новый лабиринт галерей, переходов и коридоров.

* * *

В галерее, в которую они вышли, царили гул и суета. Давно Новиков не видел столько народу. В форме и без неё, они носили какие-то ящики, «бухты» проводов, бумаги и снова ящики. Народу уйма, и все что-то делают, как в муравейнике перед грозой. Каждый занят полезным для общества делом.

А ещё Дон приметил, что здесь стены были выложены как шахматная доска — белой и чёрной плиткой. «Постарался, Метрострой».

— Меньше головой крути, — шепнул ему на ухо Щербаков, — здесь

«стучат» все, ну или, почти все.

— Слушай, Щербаков, а где мы сейчас?

— Между Невой и Мойкой. Ан, нет. Мойку мы уже прошли, — он повернул в небольшой коридор из серого и зелёного камня, — Тут до станции «Невский проспект» минут десять ходьбы. Но нам туда не надо. Пока не надо…

Коридор кончился железной дверью с маленьким красным крестиком. Щербаков два раза стукнул кулаком в железное окошко, которое через секунду открылось.

— Документы, — из окошка вылезла рука и взяла карточки. Новиков с любопытством разглядывал стены и потолок. «Опа! Да тут камеры слежения».

— Кто второй, и почему у него «вездеход»? — из щелей — амбразур показались уже знакомые ПКТ.

— Со мной личный врач Поспелова. Прибыл для проведения срочной операции из сектора ФБГБ. Можете позвонить генералу Рябинину. Он подтвердит.

— Позвоним, — многозначительно ответил голос за дверью и окошко закрылось. А через тридцать секунд лязгнул засов и дверь распахнулась.

Дежурный протянул карточки и виновато шаркнул ботинками.

— Извините. Служба такая. Что новенького, Алексей?

— Да так… — пожал плечами Щербаков, — Поспелов у братца Ведьмака целыми днями пропадает. С утра, как проснётся, сразу к нему. На вроде утренней зарядки. Мы с Андреем Александровичем уже немного подустали без него.

— Ну, ничего, — подбодрил его дежурный, — Вот диверсантов поймают, тогда по спокойней будет. Ты, кстати не слышал, что про них говорят. Ходят слухи, что они — чистые звери. А главный у них, круче некуда. Говорят — взглядом человека задавить может.

— Может, — кивнул головой Дон.

— А вы, товарищ военврач, откуда знаете? — удивился дежурный.

— Так я, всё-таки, в ФБГБ работаю, и досье на него видал. Рожа страшная, — делая огромные глаза, издевался Новиков, — просто — Ганнибал Лектор. Одно слово — маньяк. Такому человека убить, что пепел с сигареты стряхнуть.

— И уродила же такого мать, — с неподдельным страхом выдохнул дежурный.

— Да не мать его уродила, — Дона несло, как Остапа Бендера, в клубе «Четырёх коней», — Судя по досье, он — результат каких-то генетических экспериментов. Его в пробирке вырастили, в конце семидесятых. Но это, дружище — военная тайна, Понял?

Дежурный отчаянно закивал головой.

— Так что — ни-ни!

— Есть! — вытянулся в струнку дежурный.

— Благодарю за службу, — Новиков решил закончить пафосно.

— Служу Новому Петербургу!!!

Такого ответа Дон услышать не ожидал. Поэтому, он только пожал плечами и пошел по коридору санчасти.

* * *

В кабинете зам. кома ЛенВО проходило экстренное совещание. За столом, склонившись над планшеткой стояли Рябинин Китяж, Тёма и Никотин.

— Что мы имеем, генерал?

— Не много, — Рябинин вновь надел маску генерала и стал серьёзным, как никогда. Единственное, что радовало Кирилла это то, что он общался с ним и парнями «на равных», — Надёжного народа я наберу человек двадцать, не более.

— Общий контингент.

— Две с половиной тысячи. Не считая комитетчиков.

— По нашим данным солдат и офицеров не более тысячи, — удивлённо поднял бровь Никотин и посмотрел на Тяжина.

— Ну, что могу сказать, — пожал плечами Рябинин, — Ху…вые у вас данные, братцы.

— А что ты на меня так смотришь, как солдат на вошь? — ответил Китяж Никотину, — Можно подумать я эти данные из носа выковыривал. Ладно. Задача поставлена и её надо выполнить. Умри, но сделай! Андрей Александрович, сколько верных вам офицеров вы можете поставить «под ружьё»?

— Не более пятнадцати человек… Край — два десятка. У них, в свою очередь, тоже есть свои люди. Я думаю, наберём до сотни.

— Не густо, — подытожил Тёма.

— Не это главное, — улыбнулся Рябинин, — Своим поведением Поспелов подорвал доверие практически всех своих подчинённых. При открытом выступлении, да ещё и с такими «полномочиями» как у вас, рядом с ним останется сотня, а у нас будут все остальные.

— Вот это уже славно, — Кирилл довольно кивнул, — какие негативные стороны?

— Единственная проблема, это — полковник Расстегаев — Командующий инженерными войсками и войсками связи ЛенВО. Вся связь идёт через него, а он, в свою очередь напрямую работает через Ведьмака. Старший Поспелов тоже не делает и шага без своего брата. В общем, всё на Ведьмака замыкается. И это — самая поганая штука. Ведьмак, как паук. Он сидит на Литейном и чувствует малейшие колебания этой паутины. И помогают ему в этом его девочки — Ведьмы.

— Ну, в принципе, это мы знали. Не так подробно, как ты нам рассказал, но… в общих чертах… Что делать будем, братцы?

— А я предлагаю последовать заветам Ильича, — хохотнул Тёма.

Все присутствующие в кабинете, посмотрели на него, будто среди них стоял марсианин.

— Юноша, — генерал был полон скептицизма, — потрудитесь самовыражаться яснее.

— А что сделал Ильич?

— Захватил вокзалы и телеграф… — задумавшись проговорил Китяж, — Ну, с телеграфом понятно. Связь мы возьмём… допустим. А вокзалы к чему?

— А к тому, — ухмыльнулся Тёма, — что мы захватим ключевые станции. Те станции где есть наши. «Пушкинскую», «Площадь восстания», «Техноложку», «Садовую», «Площадь Александра Невского» и «Достоевскую».

— Ну… это само собой, — разочарованно проговорил Рябинин, — есть даже специальный «тревожный пароль». Три тройки. Вот только людей мало, чтобы разом захватить всё.

— Ну почему же, — улыбнулся Китяж, — Ай да Тёма. Ай да голова! Скажи генерал, ты сможешь быстро и незаметно доставить сюда несколько человек, а потом, также незаметно их отсюда вывезти?

— Не так всё просто. Чтобы не вызывать подозрений, у людей должны быть электронные пропуска. Вот если бы на них были данные…

— Данные сообразим.

— А фотографии? — Рябинин пока не понимал что хочет сделать Китяж.

— Думаю, сможем достать. Я их в лицо помню. Жаль, что наши вещи остались у одного очень гадкого филолога.

— Вещи будут через два часа. За ними уже отправлена группа.

— С чего бы это? — удивился Китяж.

— Радиоперехват мы выполнили? — генерал начал загибать пальцы, — Выполнили. Это раз. Ваши рожи нам прислали за сутки до вашего прибытия! Это два. А уж то, что вы из разведки, мне было ясно сразу. Значит, и снаряжение у вас соответствующее. Такую снарагу грех терять! Вот я и отправил группу зачистки.

— Ты их…

— Я их уничтожу. По законам военного времени. И филолога тоже, —

Рябинин опять стал «генералом», — И ты бы поступил также, Китяж.

— Как знать, генерал, — пожал плечами Тяжин, — Как знать…

* * *

Как и обещал Рябинин, через два часа были доставлены почти все вещи Китяжа и его команды. Почему «почти»? Да потому что ботинки с трупов бойцы генерала снять не догадались. Но, так как в обуви группа не особо нуждалась, на эту неприятность парни не особо и обратили внимание. Главное — досье на верных людей «78-го региона» было доставлено в полной целости и сохранности.

— Вы представляете, товарищ генерал, что он удумал. На растопку хотел эти бумаги пустить, — распалялся старший лейтенант Яшин.

— Дурак, — покачал головой Рябинин разглядывая слегка мятые листы бумаги, — За эти документы можно было… Короче, цены им нет. А сейчас — особенно.

— А что в них такого?

— Да так… — пожал плечами генерал, — Меньше знаешь — крепче спишь, Ваня. Китяж! Фотки тут не особо шикарные. Может дождёмся их живьём?

— Дождёмся, — Кирилл с Тёмой пытались подключить электронный планшет к сети ЛенВО и ФБГБ, — но сейчас, хотя бы надо болванки сделать. Данные-то на них есть.

— Ну, как знаешь, — Рябинин повернулся к Яшину, — Вот что, Ваня. Задача тебе не самая лёгкая.

— Всегда готов! — улыбаясь, как пионер, отрапортовал Яшин.

— Задание и твоим ребятам. В этот раз вы будете работать раздельно. И подсказать, как его выполнить, я тебе не могу.

— Справимся, товарищ генерал, — заверил его старлей, — Не в первой.

— А задание такое, — он взял со стола бумаги, которые Яшин только что принёс и отдал их ему назад, — Читал?

— Ни как, нет, товарищ генерал! — Яшин вытянулся в струнку, — не имею привычки читать бумаги к которым не имею доступа.

— Напрасно, — ухмыльнулся Китяж, — А если ты в стане врага? А если у врага на столе ценные данные?

— Ну… — смущаясь пожал плечами Яшин.

— Загну, «Каралька» будет, — поддразнил его Китяж.

— Давай, сынок. Запоминай наизусть. Своим парням перескажешь.

— Не надо, наизусть, — остановил его Тяжин, — у тебя же ксерокс есть. Сними по копии, а я пока старлею расскажу, что да как.

Рябинин кивнул и пошёл снимать копии, а Китяж подсел к Яшину.

— Слушай Ваня меня внимательно. Сейчас товарищ генерал даст тебе шесть ксерокопий. На них изображены нужные нам люди. Этих людей твои бойцы должны доставить сюда.

— Да, без проблем, товарищ майор.

— Не перебивай. Если бы было без проблем, я бы сам их сюда привёл. Есть проблема, — он достал сигарету и закурил. После Никарагуанской сигары Кириллу показалось что он курит пустую бумагу, — Тебе нельзя им говорить куда и от кого вы идёте.

— Весело, — задумался Иван, — вы предлагаете привести их силой?

— Нет, — покачал головой Китяж, — всё дело в том, что тебе нужно их доставить так, что бы никто не знал, что они здесь. Ни наши, ни Поспеловские.

Вот тут старший лейтенант Яшин и задумался…

* * *

— Готово! — как всегда, довольный своей работой, Тёма потирал ладони, — Нужен карт-ридер и всё.

— Карт-ридер будет через пятнадцать минут, — ответил Рябинин глядя на

 часы, — Скоро смена караула. На «красном коридоре» будет дежурить мой

человек.

— Всё это конечно классно, братцы, — Никотин затачивал огромным ножом малюсенький карандаш, — Вот только Дона нет уже третий час.

— Операция наверное серьёзная, — безразлично высказал мнение Тёма и пошёл назад, к компьютеру.

А вот Кирилла эта мысль насторожила. Толи план они обсуждали так долго и увлечённо, толи наркотики до сих пор действовали, но он совершенно не следил за временем. Пока ждали вещи прошло два часа. Плюс ещё времени… Туда — сюда… Получалось, что Новикова нет уде почти ТРИ часа. Кирилл искоса посмотрел на Рябинина.

— Слушай, майор. Я не доктор и не знаю почему он задерживается.

— Не доктор, — согласился Китяж и взяв телефон, протянул его Рябинину, — Зато ты генерал. Позвони, узнай.

Рябинин снял трубку.

— Здесь Рябинин. Санчасть… Санчасть? Рябинин говорит. Что там с подопечной Поспелова и его Доктором?… Ну, пусть работает…Значит, найдите кровь! Доложите, как закончит… — генерал положил трубку, — Говорят «Работает».

— Что ж, не будем доктору мешать.

И тут, снова подошёл Архангел.

— Кирилл, у меня всё готово. Информация на людей занесена. Осталось сделать карты.

— Добро. Генерал, что со сменой караула?

— Сейчас гляну.

— Возьми с собой Архангела. Тёма, — он повернулся к Межуеву, — пойдёшь с генералом. Если что, прикроешь его и отходите. Возьми с собой карты и планшетку. Если всё ровно — заклепаешь там.

— Есть, — для Тёмы это было немного неожиданно, но он не растерялся, сгрёб карты, перезарядил АПС, — Разреши выполнять, Саныч?

— Давай, дружище, — Китяж взял его за плечо, — Если что, генерала

прикрывай. Он у нас единственная ниточка во всём этом лабиринте.

— Я всё понял, Саныч, — очень серьёзно кивнул Архангел, повернулся к Рябинину и, улыбнувшись, сказал? — Ну, товарищ генерал, пойдёмте?

— Пойдём, Тёма, — генерал дослал патрон в СПМ и вышел в коридор. Архангел было хотел сделать то же самое, но потом махнул рукой и пошёл вслед за мятежным, «юным» генералом.

* * *

Дон работал уже без малого три часа. Подпиленная пуля влетев в живот Ноне раскрылась как цветок и разворотила всю брюшную полость. Работы было очень много.

— Давление падает, Андрей Николаевич — ассистировавший Дону капитан, докладывал о малейших изменениях в состоянии больной, — Пульс резко падает.

— Ещё плазмы, — Дону было не до любезностей, — Лоб!

Медсестичка вытерла марлевым тампоном пол со лба и Новиков продолжил кромсать кишки.

— Удаляем селезёнку. Зажим… ещё… чёрт! — кровь никак не хотела останавливаться. Такое впечатление, что она прекратила бы бежать, когда закончилась бы полностью, — Ещё плазмы! Тампон… Зажим… Ещё… — Из-за огромного количества зажимов, торчащих из живота Ведьмы, она чем-то напоминала ёжика.

— Пульс нитевидный.

— Адреналин! Пять… Да не возись ты!

Пока ассистент колол в сердце адреналин, Дон вытащил разорванную селезёнку в стальную чашку.

— Давление чуть подросло. Шестьдесят на сорок.

— Это отличное давление, — Новиков удалил ошмётки доли печени, которая была вся в желчи, а потом и сам желчный пузырь, — Теперь кишечник.

— А желудок?

— Просто зашьём. Итак от неё ничего не осталось, — Дон услышал, как за спиной открылась дверь, — Покинуть операционную! — дверь снова скрипнула. Дон почувствовал, что ему в затылок кто-то пристально смотрит, но отвлекаться от операции было равносильно простому убийству пациента. Нона сейчас была не врагом, не Ведьмой, а именно пациентом. И хотя взгляд был тяжёлым, он был сосредоточен именно на движении своих рук.

Кишечник пришлось покромсать. Метра на полтора, теперь, сшивать сосуды. Самая мерзкая и муторная работа.

— Шей, не копайся… Ещё плазмы… Шей желудок… Да, аккуратнее, не корову оперируешь!.. Ещё иглу… Шей кожу… Прамедол внутривенно… и глюкозу… — операция была закончена, но Новикову, почему-то не хотелось поворачиваться, — Не давать пить двое суток. Жидкости хватит через вену, глюкозой. Есть по динамике, минимум через четыре дня, — он посмотрел на ассистента. А ассистент, широко раскрытыми глазами, смотрел куда-то за него и только кивал в ответ на его слова, — Не отвлекайтесь, доктор. Запоминайте! Боюсь, второго шанса вам подсказать у меня не будет, — ассистент ещё раз кивнул.

— Понял. Пить через два дня, есть минимум через четыре.

— Точно, — он ударил себя по карманам. Сигарет не было, — Дайте сигарету, — медсестра тут же протянула ему зажженную сигарету в зажиме. Дон затянулся и закрыл глаза.

— Браво, доктор Новиков, — за спиной у него раздался приятный баритон, — я уже думал, что вы не справитесь. Я как услышал, что мой доктор, без моего ведома оперирует моего человека, так сразу в дорогу засобирался.

— Здравия желаю, Алексей Александрович, — не оборачиваясь ответил Дон. Он прикидывал, какие у него шансы. Шансов было не много. Вряд ли Поспелов стоял один и вряд ли он позволит ему достать АПС, а уж, тем более, выстрелить. Выходит, нужно ждать. Китяж что-нибудь придумает и вытащит его. А если и не вытащит, то тогда он умрёт. Не плохая смерть. Но работать на Поспелова он не будет. Не заставит он его работать.

— Вы хороший доктор, Новиков…

— Старший лейтенант Новиков, — поправил его Дон.

— Не хорошо перебивать старшего по званию, старший лейтенант. Так вот. Вы спасли жизнь моей девочке. В ответ, я сохраню вашу. Пока сохраню, — голос Поспелова приятно убаюкивал. Расслаблял, — Но, я надеюсь, вы понимаете, что вернуться к вашей группе вам не суждено. Как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать.

— Я слышал другую поговорку, — ухмыльнулся Дон затягиваясь, — Делай что должен, и будь — что будет.

— Верно, — Поспелов что-то сказал своим подручным, а потом снова обратился к Дону, — Итак, старший лейтенант. Прошу вас сдать оружие и проследовать с моими людьми… И давайте без глупостей. Мы же с вами взрослые люди…

— Я имею все полномочия арестовать вас, гражданин Поспелов, — ответил ему Дон.

— На вашем месте, я бы даже не пытался, — усмехнулся на это генерал ФБГБ.

* * *

Караул уже сменился. Тёма понял это по радостному выражению лица и ускорившемуся шагу Рябинина. До двери оставалось метров сто пятьдесят, когда дежурный офицер вскочил, вытянувшись в струнку, резко махнул рукой Рябинину и нажал на какую-то кнопку на компьютере.

Рябинин понял всё сразу. Резким движением в сторону, он плечом выбил дверь, увлекая за собой Тёму. В момент, когда тяжёлый стальной шлюз дёрнулся в сторону, в «красном» коридоре уже никого, кроме дежурного, не было. Только тихонько скрипнула дверь, чудом оставшаяся болтаться на

петлях.

В кабинете было темно. Тёма попытался было включить свет, но Рябинин тихо шепнул:

— Не вздумай. И не вздумай стрелять в генерала. Он нужен живым. У него шифры и пароли к доступам на уровни снабжения. Справа от него пойдёт Расстегаев. Его тоже не трогать. Но обездвижить можно. Слева, чуть сзади в гражданском костюме, скорее всего пойдёт его брат. Ведьмак. Все трое нужны живыми. Остальных можно валить. Остальные, кто идёт рядом — личная охрана. Преданны им до смерти. Сопротивляться будут лют… — За дверью послышались шаги и генерал вовсе замолчал.

А тяжёлая поступь нарастала. По шагам было понятно — идёт не простой человек. Идёт хозяин. Царь-батюшка. Почти бог. Вскоре Тёма различил и другие шаги. Но они были легче. Шаг этого человека звучал как звук набатного колокола среди коровьих колокольчиков.

Артём расстегнул кобуру и вытащил АПС. Теперь надо было тихонько перезарядить. Медленно и нежно он вытащил обойму, затем также медленно оттянул затворную рамку. Пистолет встал на задержку. Обойму на место. Теперь не будет щелчка патрона. Слегка оттянув затвор он очень медленно дослал патрон, и перевёл флажок в режим одиночного огня. Что делал Рябинин он не видел, но слышал, что генерал готовится к хорошей заварушке. Он это чувствовал. Кровь в ушах, будто кузнец, отстукивала секунды.

Шаги. Бух-бух-бух. В какой-то момент, они даже заглушили этот стук в ушах. На доли секунды… А потом они стали затихать. Всё тише и тише. Ровнее и спокойнее.

И тут Рябинин оттолкнул Архангела и дёрнул дверь на себя. По глазам ударил яркий свет энергосберегающих ламп.

* * *

Врезавшись в противоположную дверь, Рябинин, тут же, сделал два выстрела. Увидав такое, Тёма взревел и кувырком выкатился в коридор. Народу в коридоре было очень много. Человек десять с АКСУ. Плюс ещё один, который корчился на полу. И этот народ начал разворачиваться.

От неминуемой гибели обоих спасло только то, что сам коридор был довольно узкий для такого количества народа. Когда они шли строем, всё было — ничего. Но как только мятежный генерал сделал первый выстрел, среди автоматчиков началась сутолока и даже, лёгкая паника. Каждый пытался снять с плеча автомат и спрятаться за плечи товарища.

Вот тут-то, Тёма и познал всю радость победы. Встав на одно колено он начал стрелять, будто по мишеням в тире. Командующий ЛенВО понял, что дело пахнет керосином и попытался прорваться по коридору дальше, к своему кабинету. Он ещё не знал, что Китяж услышал звуки выстрелов Рябинина.

Не знали этого и Тёма с «юным» генералом, поэтому и продолжали стрелять. Пока в ответ по ним не дали очередь один из автоматчиков, который самым первым прижался к одной из многочисленных дверей.

Рябинин вжался в дверной проём, а Тёма чудом успел нырнуть обратно, в тёмный кабинет. Нырнул и сразу же, маятником вынырнул одновременно стреляя в успешного охранника.

Стрелял он уже в пустоту. Боец роты охраны уже лежал мёртвый. Как и большинство тех, кто попытался оказать сопротивление. В живых осталось только три бойца, которые, побросав автоматы, подняли руки вверх, да ещё три офицера с большими и не очень звёздами.

Поспелов держал в руках такой же, как у Рябинина, маленький СПМ. В ближнем бою оружие не очень убойное, а вот застрелиться — в самый раз. Что он и попытался сделать. Вскинув пистолет, он приставил ствол к виску и потянул крючок. Но рука почему-то дёрнулась в самый последний момент. Она неестественно резко пошла вперед и пуля, вылетевшая из ствола, попала

не в черепную коробку Поспелова, а чётко между глаз его адъютанту. Командующий ЛенВО выронил пистолет и схватился за место, где ещё секунду назад был его большой палец. Теперь, там был лишь жалкий обрубок. Китяж стрелял без промаха.

Первым сориентировался Рябинин. С криком, — РУКИ НА СТЕНУ!!! — он подскочил к кучке офицеров.

— Товарищ генерал, — сделав вид, что он несказанно рад, Поспелов развёл руки в сторону, будто собирался обнять Рябинина.

— Гражданин Поспелов, — злобно ответил Рябинин, поднимая пистолет, — Вы арестованы за измену Родине. Вас будут судить, по законам военного времени! Я отстраняю вас от командования Ленинградским военным округом, — Рябинин сорвал с Поспелова погоны.

— Андрей! Это же я, — попытался возразить Поспелов — Андрей Александрович… Товарищ Генерал — Майор.

— На стену руки, Сука! — Рябинин убавил его пыл не сильным, но чувствительным ударом рукоятки пистолета в лоб, — Гусь свинье не товарищ.

* * *

— Внимание! — Из всех ретрансляторов и громкоговорителей Южной части метро раздавался суровый голос Рябинина, — Говорит генерал — майор Российской армии, исполняющий обязанности Командующего Ленинградским Военным Округом, генерал-майор Рябинин Андрей Александрович. Приказом специальных представителей Президента Российской Федерации, Министра Обороны Российской Федерации и Генерального Федерального судьи, генерал Поспелов Андрей Александрович освобождён от занимаемой должности. С этой минуты, мы возобновляем отношения с северной частью метрополитена. В течение суток вы, совершенно бесплатно получите новую чистую одежду, продукты питания и необходимую медицинскую помощь. На станциях метро возобновляет работу исполнительные органы метрополитена. Также, приказом специальных представителей Президента Российской Федерации, Министра Обороны Российской Федерации и Генерального Федерального судьи, освобождён от занимаемой должности руководитель ФБГБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Поспелов Алексей Александрович. Всем сотрудникам ФБГБ приказано продолжать несение службы, согласно штатному расписанию. Всем органам законодательной и исполнительной власти города приступить к своим обязанностям.

Рябинин замолчал и ему на смену пришла тишина. Такой тишины на станциях метро Питерского метрополитена не было давно. Тишина стояла с минуту, а потом… потом было ликование. Всеобщее.

* * *

В радиорубке тоже повисла тишина. Видно было, что генерал очень волновался. Однако, волнения своего он старался не показывать. Договорив своё обращение к обитателям метро, он выключил микрофон и начал обстукивать карманы кителя. Первым сообразил Китяж и протянул ему пачку солдатского курева.

Рябинин кивнул, вынул сигарету и с жадностью затянулся.

— А я и не заметил что вы с ним тёзки, — удивился Китяж.

— Да… Дважды…И по имени и по отчеству…

Молодец, Андрей Александрович. Генерал-лейтенант Рябинин, — Кирилл похлопал его по плечу.

— Генерал-майор, — поправил его Рябинин.

— Именем Российской Федерации, — Кирилл сделал официальный тон, — За помощь в разоблачении государственных преступников, проявленное мужество и стойкость, Генерал-майору Рябинину, присваивается внеочередное звание генерал-лейтенанта.

Рябинин изменился в лице, вскочил, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке, взял фуражку, потом снова положил её, вытянулся «Смирно» и прогрохотал:

— СЛУЖУ РОСИИ!!!

— Ура! Ура! УРАААААААААААА!!! — закричали все и подхватив генерала, под всеобщие крики и улюлюканье начали его качать.

Всё это продолжалось до тех пор, пока развеселившийся Рябинин не изменился в лице и не закричал.

— ТИХО!!!! — парни тут же прекратили веселье, едва не уронив Рябинина на пол, — Не слышите?! Телелфон!!!

И действительно, звонил телефон…

* * *

— Здесь Рябинин, — генералу что-то ответили и он стал чернее тучи, — Перехожу на закрытый канал, — он щёлкнул тумблер на телефоне и включил громкую связь, прижав указательный палец к губам, — Говорите.

— Браво, браво, браво… Браво, Андрюша. Вот это речь… Сколько пафоса… Сколько силы в каждом слове… Поздравляю. Промыли тебе мозги шавки Раменские.

— Вы Алексей Александрович, что-то говорить стали грубо, — ответил на выпад Поспелова Рябинин, — не к лицу бывшему руководителю такого серьёзного учреждения так выражаться.

— Дурак ты, Рябинин. Мне эти лягушачьи платочки с фиговыми подписями не указ! Будет прямой приказ из Раменского, сложу с себя полномочия и уйду в отставку. Нет приказа — нет разговора!

— Приказ был, — Кирилл зажал рот Рябинину, — и вы это прекрасно знаете.

— А это, я так понимаю, тот самый хвалёный Китяж? Вам, Кирилл,

отдельное спасибо. Такой цирк устроить не каждый может.

— Не я заварил эту кашу, генерал.

— Да бросьте, — саркастически заметил комитетчик, — Не приуменьшайте своих заслуг.

— Однако, вы не ответили на вопрос.

— А вы его и не задали, майор.

— Вам приходил приказ о восстановлении связи и снабжения? Вы, вместе с покойным Лии спланировали диверсию на «Южном»? По вашему приказу уничтожается мирное население оставшееся наверху? Вы виновны, генерал. И у меня есть указание, в случае вашего сопротивления, живым вас не брать.

— Ой ли! — захохотал генерал, — А вы случайно не Господь Бог, чтобы делать подобные заявления, а? Много слов, Кирилл. Очень много. Короче. У меня есть один человек, который очень нужен вам. У вас есть мой брат. Я предлагаю вам обмен. То, что нужно вам, против того, что нужно мне.

— Дон… — еле слышно прошептал Тёма.

— Генерал, дайте мне с ним поговорить, — наигранно нагло и недоверчиво сказал Китяж.

— А ключик тебе не дать, майор? — совершенно уверенно ответил Ведьмак, — и вот ещё что… Я тут покопался в кое каких записях… Короче, я знаю, где твои девочки… И если ты будешь дурить, я доберусь до них очень быстро.

А вот этого Китяж совсем не ожидал. Всего, что угодно, но не этого. ОТКУДА??? Неужели Дон раскололся??? Хотя… Это же — ФБГБ. Они умеют уговаривать людей. Вколют пентотала кубов пять или ещё чего покруче.

— Обмен сегодня. В двадцать ноль, ноль.

— На «Спасской».

— Как я вас найду?

— А тебе и не надо будет меня искать. Придёшь один получишь своего Доктора и бумаги о твоих девочках. Кстати, Китяж. Поздравляю. У тебя

двойня.

Ведьмак повесил трубку.

А то, что было дальше, Гоголь назвал бы «Немая сцена».

* * *

— Давай-ка сюда этого брата — акробата и его связиста. НЕТ! Лучше связиста сюда, а Поспелова в его подвал, — Кирилл выключил эмоции. Вообще. Сейчас нужно было думать головой. Эмоции только мешали. В эмоциях мы часто совершаем поступки, о которых, впоследствии, мы жалеем, и иногда всю свою оставшуюся жизнь. Сейчас Тяжину нужно было всё разыграть так, чтобы не жалеть об этом ни секунды. Нужно было выдернуть из лап Ведьмака Дона, информацию на Женечку и малышек и не дать этому ублюдку уйти. Плюс ко всему, надо было провести эту операцию так чисто, чтобы не пострадали люди, — Генерал! А как тебя в училище звали???

— Догадайся, — усмехнулся Рябинин.

— Не буду, — покачал головой Тяжин и протянув ему руку, как бы знакомясь заново, представился, — Китяж.

— Ряба, — генерал пожал протянутую руку.

— Никотин.

— Очень приятно, Ряба.

— Архангел,

— Ряба, рад познакомиться.

— Ну вот и познакомились. А то всё, «товарищ генерал», «Андрей Александрович». Ты не против, если я сейчас немного покомандую?

— У тебя в документах уже есть разрешение, — усмехнулся Рябинин.

— Добро. Тогда, Ряба, давай этих двух Гавриков в комнату Допросов, и распорядись чтобы кофе сварили. Страсть как кофе хочется.

Китяж достал сигарету и положил пачку на стол. Он понимал, что сегодня

курить придётся много. Времени у них было как денег у старого еврея — «в обрез».

— Итак, господа подельнички, — он хлопнул в ладоши, — приступим. Прошу высказываться в порядке живой очереди. От младшего к старшему. Тёма?

— Сейчас — пять часов вечера. Времени на разведку у нас нет. И на детальную разработку операции, тоже.

Тут зазвонил телефон.

— Здесь Рябинин… Ведите…

— Что, Поспелова привели? — поинтересовался Никотин.

— Нет. Яшин привёл ваших людей.

— Лучше поздно, чем никогда, — засмеялся Тёма.

— Распорядись, чтобы привели Анатолиева, — попросил Кирилл Рябинина.

— Яшин! Первым делом Анатолиева веди… — послушав доклад, он зажал ладонью трубку, — Говорит, с Анатолиевым и Франгосом, больше всего проблем.

— Скажи, что их Китяж ждёт, — губы Кирилла едва дрогнули в ехидной ухмылке.

— Передай им, что их Китяж ждёт… Да, именно Китяж… Добро, — Рябинин положил трубку, — А что это за Анатолиев такой, с которым проблем много и его непременно первым вести надо?

— Сейчас, увидишь. Типичный Фашист.

* * *

— Не могу сказать, что я особо удивлён, — неспешной арийской походкой, Фашист зашёл в кабинет Рябинина, — Вот скажи, Китяж, почему, там где какая-нибудь задница, там всегда тебя встретить можно?

— Товарищ прапорщик, вы мобилизуетесь в ряды Вооружённых сил Российской Федерации, — как можно суровее проговорил Китяж.

— А может тебе ещё и менуэт исполнить? — продолжая подходить к Китяжу, нагло ответил Фашист, — Ты что с моим «Хамви» сделал, хороняка?

— А «Хамви», того… Тю-тю… Нет больше «Хамви»… Я его на станцию загнал как раз в тот день, когда всё это веселье началось, — Китяж сделал шаг навстречу Фашисту и они крепко, по-дружески, обнялись, — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Вот уж с кем, с кем, а с тобой мы такую кашу сварим, дядька…

— Ага… — скептически кивнул Фашист, — Два года назад ты в Сосновом Бору уже кашу сварил…

— ТОЧНО!!! — Рябинин вскочил из кресла, — А я то думаю, где я твою рожу видел! В Сосновом Бору! Ликвидация Закирова! Мои бойцы зачисткой после тебя занимались.

— Зачисткой? — удивился Фашист и ткнул в Китяжа пальцем, — После него??? Да после него даже пылесосом работать не надо, так чисто.

— Да уж, — кивнул Ряба, — Зачищать нам действительно было нечего.

— Ну, всё. Потрепались и хватит, — перебил их Китяж, — Ближе к телу. Ряба, вызывай Франгоса, а мы с Фашистом поговорим с Ведьмаковским братцем и его связистом.

— Вы взяли Поспелова — старшего? — недоверчиво спросил Фашист.

— Ага, — кивнул Никотин, — Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом.

— Вот давай только покойников не будем вспоминать, — совершенно серьёзно сказал в ответ Фашист, поправил кепку — «Гансовку» и глянул на Тяжина, — Ну что, старина. Пойдём, поглядим, какой это Поспелов?

— Сначала Расстегаев…

И они пошли к лестнице…

* * *

Когда они спустились в комнатку, Фашист обомлел.

— Майн Гот! Именно о такой комнатке я мечтал всю свою жизнь.

— Тогда, тебе и карты в руки, — Кирилл похлопал его по плечу. А вот полковнику Расстегаеву этот жест не понравился. А ещё, ему очень не понравился вещмешок этого, на первый взгляд, щуплого, худого вояки, с хищными глазами, которые злобно щурились за круглыми, как у Джона Леннона, очками. То, что он вояка, Расстегаев понял сразу. Он даже смог определить в каком этот вояка звании. «Скорее всего, прапорщик».

А Фашист, тем временем, уже начал свою пытку. Пытку ожиданием и впечатлением. Он скинул вещмешок с плеч и долго возился с узлом. Развязав, он встал и медленно закатал рукава натовского кителя.

— Ну, что, гражданин…

— Расстегаев, — подсказал Китяж.

— Да… Именно… — Фашист был невозмутим, как удав. Он снова присел перед вещмешком и вынул оттуда кожаный фартук заляпанный кровью.

От одного только вида этого фартука, Расстегаев начал глубоко и часто дышать. Но рвотные позывы ему сдержать не удалось. Он проблевался прямо на свой, некогда чистенький, а теперь, изрядно испорченный китель, без погон.

— А что это у нас клиент такой слабенький? — обиженно посмотрел на Китяжа Анатолиев.

— Ладно, Партайгеноссе, — усмехнулся Тяжин, — ты тут без меня справишься. Я пойду с его начальничком поговорю.

— Тамбовский Вульф тебе геноссе, — послышалось ему в спину…

* * *

Когда Кирилл поднялся обратно, в кабинет к Рябинину, там уже сидел Витя Франгос.

— Китяж! — вскочил он со стула, — А я как по громкой связи сообщение услышал, так сразу врубился — твоя работа! Ай, молодца… Ай да…

— Витя, — перебил его Китяж, — У нас очень мало времени. Помоги парням, чем можешь.

— Не продолжай, — заверил его Франгос, — Если вы просите Витю о помощи, то Витя таки не может вам отказать.

— Вот и славно, — поспешил закончить с ним разговор Тяжин, — Ряба, на два слова, — он махнул головой в сторону коридора.

Выйдя в коридор, он сразу начал давать указания.

— Смотри, Саныч. Продумайте всё капитально. Ведьмак точного места не назвал и, скорее всего, будет отслеживать нас по камерам. Мало того, думаю что сам он не придёт. Очко у него сейчас играет плотно. Надо посадить человека на видеонаблюдение и нам. Подумай, кого ты можешь туда посадить.

— А кого бы ты посадил? — Рябинин действовал как и подобает генералу — выслушивал младших по званию.

— А хрен его знает, — пожал плечами Кирилл, — Из списка я знаком только с Фашистом и Франгосом. Пообщайся с ними по очереди, — увидав тоску в глазах Рябы, Китяж подбодрил его, — Ну, ну… Андрей. Ты же — генерал. А генералу всё под силу. Я поговорю с Поспеловым и приду. Через двадцать минут должен быть готов предварительный план операции.

— Хорошо, Кирилл. Мы что-нибудь придумаем.

— И к парням моим прислушивайся. Что к Никотину, что к Тёме… Чуйка у них.

— Да я уж приметил, — усмехнулся Рябинин, — Когда Поспелова брали, я и выстрелить толком не успел, а твой Тёма уже четверых положил. И главное — не глядя. Словно чувствовал, куда стреляет…

— Вот, вот, — кивнул Кирилл, — Ладно. Через двадцать минут жду результатов, — и он уже развернулся, чтобы уйти, но Рябинин его остановил.

— Подожди, Китяж.

Кирилл обернулся и увидел, что генерал протягивает ему пачку сигарет. Это был Кэмел. Синий Кэмел.

— Из личных запасов самого батьки.

— Откуда узнал? — удивился Кирилл.

— Парни подсказали.

— Спасибо, генерал, — он сгрёб пачку сигарет, — А теперь, дружище — работать.

Глава 9

Август 2006 г.

Санкт-Петербург.

Последнее время Кирилл жил у родителей, на новой квартире в районе «Приморской». Отец купил эту квартиру относительно недавно. Четыре комнаты, столовая, кухня. Что ещё нужно молодому мужику, чьи старики пропадают в деревне?

Сегодня Китяж позволил себе выспаться. Разбудил его звонком телефона Саня Дегтёв, около десяти утра фразой: «Китяж, дело есть». Тяжин ответил, что дело проще всего обсудить за завтраком. На том и порешили.

Умывшись, он посмотрел на себя в зеркало и решил, что бриться ему сегодня лень. Пройдя на кухню, он залез в холодильник и достав оттуда бекон, яйца, помидоры и зелень, принялся готовить «Царскую яичницу». На соседней сковородке шкварчали гренки. Через десять минут всё было готово.

— Тоже мне — лорд аглицкий, — усмехнулся он глядя на свой завтрак. А ещё через пять минут в дверь позвонили. Китяж глянул в глазок и увидел там Саню, который был явно взволнован и как только щёлкнул замок, Дегтёв пулей влетел в коридор, скинул обувь и нырнул в столовую.

Кирилл пожал плечами и прошёл вслед за гостем.

Гость был всегда ожидаем в этом доме, и он это знал. Поэтому совершенно бесцеремонно он взял вилку Китяжа и начал уминать ЕГО яичницу, закусывая ЕГО гренками и запивая всё это ЕГО кофе.

— Китяж, — с набитым ртом начал Саня, — Ты не представляешь, какая тема. Это — Клондайк!!!

— Сказал бы, что не завтракал, я бы тебе тоже сделал, — ответил Тяжин и пошёл на небольшую кухоньку делать себе новый завтрак, — Говори, что за тема.

— Охрана автомобилей.

— Действительно, — ухмыльнулся Кирилл, — чем бы дитя не тешилось…

— Да, погоди ты, — отмахнулся вилкой Саня, — тема — железобетонная. В Европе новая фишка, — он отхлебнул кофе, — Короче, ты в курсе что тебя можно отследить по мобильнику?

— Ну, допустим, и что?

— А теперь представь, что устройство, похожее на телефон, установлено в твоей машине. Понимаешь?

— Типа, я могу на него позвонить и по сигналу отследить где машина?

— Не совсем, — Дегтёв загадочно отправил кусок бекона в рот, — Дело в том, что сигнал идёт почти постоянно. Раз в две секунды телефон сверяется с базовыми станциями. Три станции и координаты определены.

Кирилл задумался. Да так, что чуть не сжёг яичницу.

— Допустим, — кивнул он, — Но как нам отследить машину. Такое оборудование есть только у спецслужб. Да и операторы связи такую информацию нам не дадут.

— Это если заранее не договориться с их руководством. Деньги все любят, — возразил Саня, — а на счёт спецслужб… Компания предоставит нам программное обеспечение, на котором мы будем видеть только наши симки. А также, с помощью этого устройства мы сможем заглушить машину, прослушать что происходит в салоне и вообще…

— Надо подумать, — неопределённо ответил Китяж, — Посоветоваться со знающими людьми…

— А есть такие? — Довольный, наевшийся Дегтёв, поглаживая живот, отвалился от стола.

— Найдём, — Кириллу вспомнился батин сослуживец — Георгий Коломиец. Дядя Жора. Тот, с которым Тяжин познакомился у отца на юбилее.

— А люди-то, очень знающие? — не унимался Саня.

— Лучше и не знать, что такие люди существуют, — ухмыльнулся Китяж, — Но, пока, никому. Я, сегодня же, с этим дядей поговорю.

* * *

Конец Сентября 2006 г.

Торгово-Развлекательный комплекс «Балтийский»

Васильевский остров. Санкт-Петербург.

— Что у нас с поставками? Москва принимает наши условия? — человек в свободных белых одеждах говорил открыто, ровно, но тихо, едва шевеля губами, опасаясь, что его кто-то подслушает. Вокруг было много журналистов, поэтому говорил он на Фарси.

— Принимает, — кивнул шедший по правую руку от него немолодой мужчина в строгом сером костюме, — Двадцать пять килограмм порошка в месяц на Москву и область. И это только начало.

— Хорошо, Хасан. Надо помогать братьям, воюющим за независимость нашей земли, — человек в белом встал на эскалатор и спустился в просторный зал комплекса «Балтийский», — как обстоят дела с поставками ПЗРК?

— Есть трудности, — с сожалением ответил «строгий», — Покупать становится всё труднее. Особисты, постепенно, перекрывают дыры в заборах. Это уже далеко не девяносто пятый, когда можно было купить всё. Хоть авианосец. Но и это решим… Станок печатает, караван идёт.

— Хасан, у тебя всегда всё получается, — едва улыбнувшись, похвалил его человек в белом, — Теперь о главном, — он свернул в галерею и неспешно пошёл вдоль маленьких, но очень дорогих бутиков, — что ты думаешь об

операции?

— Я считаю, что такого они не ждут. В этом городе очень сильная диаспора наших земляков. Урусы считают что через них они могут влиять на события подобного рода. Это операция сильно пошатнёт их уверенность.

— Твоя группа готова.

— Практически да.

— Что значит «практически».

— Люди набраны. Все — опытные воины. Но они привыкли работать в горах. Для работы такого рода их нужно готовить ещё пару месяцев.

— Ты меня расстраиваешь, Хасан. Я хочу, чтобы твои люди были готовы через три недели, — человек в белом остановился в дверях ресторана «Хмель и Солод» и как завороженный, уставился в одну точку, — А ещё, я хочу её, — Едва заметно кивнул он в зал. В зале стояла красивая молодая девушка… С длинными, тёмными волосами…

— Сделаю, Мовсар, — улыбнулся «строгий», — тебе её целиком или по частям?

— Целиком, — человек в белом не оценил шутку, — не знаю, как ты это сделаешь, но через неделю я хочу встретить её в Абу-Даби. Я как раз задумываюсь о третьей жене…

* * *

Через месяц, Кирилл ехал домой, с маленькой, чуть больше спичечной, коробочкой. Георгий Михайлович идею оценил и помог с её реализацией. Расчётные и контрольные испытания показали результаты с точностью до десяти метров. Это радовало и грело карман. Оставалось только испытать данную штуку на практике.

Дома Китяж включил телевизор и присел пообедать. Переключая каналы, он наткнулся на «полуденные новости»

— … Вчера в Петербург прибыл известный арабский бизнесмен, чеченского

происхождения Мовсар Хаджи Халилов. В Петербурге, Халилов планирует построить второй торгово-развлекательный комплекс. Первый — ТРК «Балтийский» был восстановлен его компанией в две тысячи втором году и является одним из лучших комплексов такого рода в Петербурге. Сегодня утром, господина Халилова можно было встретить в «Балтийском»…

И тут, у Китяжа выпала вилка из рук. По телевизору показывали как некто Халилов, о котором он услышал только сегодня, как и положено любому, мало-мальски уважающему себя шейху или хотя бы, прикидывающемуся таковым, шёл по галереям «Балтийского» комплекса, в окружении крепких восточных парней. А вот руководил этими парнями…

Кирилл встряхнул головой.

— ДА НУ НА…

И хотя этот человек попал в кадр буквально на секунду, Тяжин всё равно его узнал. По характерной примете. Этого человека он видел на играх в Крыму. С этим человеком он пересекался ещё в двухтысячном. Благодаря Китяжу, этот человек вынужден был носить протез…

Это был — Хасан Закиров.

— Вот это номер… И не прячется, сука…

А тем временем, в телевизоре показали, как Халилов осматривает ресторанчик «Хмель и Солод», находящийся на первом этаже комплекса. И было видно, что он чем-то любуется…

Жаль, что не показали чем…

— Сегодня вечером, господин Халилов улетает в Чечню, в своё родовое селение — Кара-Махи, а оттуда в Арабские Эмираты. Ирада Зейналова и Максим Турсун-Заде, Петербург, специально для первого канала…

— К другим новостям. Правительство Курской области…

Дальше было не интересно и Китяж выключил телевизор. Есть ему расхотелось. Его беспокоил один вопрос. Как человек, разыскиваемый многими силовыми структурами, убивший сотни людей, спокойно разгуливает по центру такого города как Питер? Первая мысль была «позвонить в ФCБ… А что я им скажу? Что начальник охраны известного араба Халилова — полевой командир, убийца и бандит… Да меня в дурку, первым рейсом отправят, не смотря на боевые заслуги… Скажут, вот, мол, до чего человека война довела. В каждом кавказце врага видит… Неее… Такой расклад нам не нужен… Думай Кир… Думай…»

* * *

В заброшенном пионерском лагере «Красная Зорька», коих под Питером были десятки, царило непривычное оживление. И дело было вовсе не с том, что в сентябре месяце в него, вдруг, заехали несколько отрядов с пионерами.

Совсем наоборот. По лагерю ходили заросшие, небритые люди в камуфляже. А самое интересное, что периметр лагеря был обтянут колючей проволокой. Заходите, гости дорогие. А то, что колючка, да автоматчики, так, то, исключительно, для вашей безопасности. Времена нонича знаете какие.

Местные жители вам расскажут, что здесь отдыхают дети погибших чеченских милиционеров. А почему так много, спросите вы. Да потому, что на Кавказе семьи большие. А почему только парни? Всё очень просто. Они же — мусульмане. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Вы же знаете, терпимее надо быть к чуждому вам вероисповеданию. Мы — многонациональное государство. Толерантное!!!

И пускай они постоянно в деревню соседскую приходят, да девок наших за зады и титьки хватают. Нашим девкам не привыкать. Дело молодое. У них же, на Кавказе, за титьки не подёргаешь. Вмиг — кровная месть. А парням страсть как охота тела девичьего отведать.

Раз деревенские даже разбираться пришли. Да так и ушли, и зубы свои в руках унесли. От одного даже заявление в милиции лежало. Ну, вроде как, участковый на велосипеде прикатил, поговорил о чём-то с их одноруким сопровождающим, да и укатил восвояси. А после, на следующий день, из рядов МВД уволился и укатил в неизвестном направлении.

С тех пор, местные в пионерлагерь не совались. А гости Кавказские к ним тоже ходить не горели желанием.

— Аслан! Собирай группу. Пять человек. Хасан работы подкинул, храни его Аллах…

* * *

В суете такого крупного города, как Питер, очень легко потеряться. Теряются люди, теряются мысли, теряются судьбы… Вроде бы, только что Китяж думал, как ему сдать Закирова, а через два часа он уже забыл о нём, будто и не знал никогда. Он прикидывал, как же, всё-таки, испытать эту коробочку. Как проверить её в полевых условиях. НА КОМ???

Конечно на Сане. Кинуть ему в машину. Пусть покатается. А через Коломийца его пеленговать. Вот шоу будет. Или можно с ним забиться на коробку сигар, что Китяж его найдёт в любой точке города. Вот и славно. Вот и решено.

— Ало, Саня, — Кирилл посмотрел на часы. Времени было уже полтретьего, — не разбудил?

— Издеваешься, — усмехнулся Саня, — Я с семи утра на ногах.

— На заднице ты в машине, а не на ногах, — подколол его Тяжин, — Короче. У меня к тебе есть дело. Надо пересечься. Давай, попробуем?

— Давай, — согласился Дегтёв, — Я через час буду на Просвете.

— А потом?

— А потом мне ещё в три места заскочить надо. Батон напряг. Надо его платиновую «Визу» отрабатывать. Да и вообще, темки есть небольшие.

— Вот и отлично. Через час на Просвете. Где там именно.

— Прямо за метро, где новостройка. Там один красавчик себе квартирку купил. Денег у папани взял на неё, а долги возвращать не хочет.

— Шура, — усмехнулся Китяж, — Вы взрослый человек, Сын серьёзного бизнесмена, спортсмен с мировым именем и такие, мелко уголовные наклонности. Легальным бизнесом надо заниматься, Шура. Скоро мы с тобой заживём так, как нам хочется, дружище. И не будешь ты стрелки ставить и базары тереть.

— Сделал??? — Дегтёв сразу понял в чём дело, — Китяж, ты это сделал???

— Встретимся — обсудим, — многозначительно ответил Тяжин.

— Тогда, до встречи, злыдень.

— Это что это я злыдень? — Кирилл ликовал. Он опять завёл Саню. Он вывел его из спокойного, полусонного состояния.

— Так, только злыдень может так заморочить голову бедному спортсмену.

— Бедному? — переспросил Кирилл, — Это, типа, приходит новый русский к старому еврею и говорит: «Папа, дай денег»?

— Но, но! Харэ моего добросовестного папаню, в иудеи записывать! — захохотал Саня, — У него, между прочим, происхождение о-го-го! Что ни на есть, рабоче-крестьянское!

— Ладно, — сам себе улыбнулся Тяжин. Шутка прошла, — Стрелканулись. Через час… — и повесил трубку.

Собравшись, он выскочил на улицу сел в свой Х5 и помчался на встречу Дегтёву. А в ста сорока километрах на юг, из леса выехали две, наглухо тонировнные девятки и поехали в сторону Питера.

* * *

— И всё??? — изумлялся Саня вертя в руках пластиковый коробок, — Нет, Китяж, ты мне скажи. Я что — идиот??? Не может такая коробочка работать! Ей знаешь что нужно? — Кирилл лишь ухмылялся, — А я тебе скажу. Ей нужно ЭЛЕКТРИЧЕСТВО!!!

— В ней стоит аккумулятор. Хватит, чтобы проработать в автономном режиме неделю. Зарядка маятникового типа. Ездишь на машине — батарейка заряжается. Раз в час эта коробка даёт короткий сигнал. Но это только в случае, если машина стоит. Остальная энергия уходит только на часы,

которые считают, как часто надо посылать сигнал, — лыбился Китяж.

— А если её потащат на эвакуаторе?

— Маятник придёт в движение и на пульт поступит сигнал.

— Слова, Китяж… — недоверчиво покачал головой Дегтёв, — А слова проверки требуют.

— Зарубимся, — Кирилл азартно протянул руку для спора, — Я тебе поминутно распишу весь твой маршрут.

— На что? — поддержал Саня.

— Мой «ИКС» против «ЭмЭлки».

Дегтёв искоса посмотрел на Китяжа.

— У меня «AMG», — пожал он плечами, — Да и не хорошо тебя будет без машины оставлять…

— Тогда, давай, на подсрачник…

— Смачный. На перекрёстке Невского и Садовой. Ровно в полдень!

— Легко! — Китяж хлопнул о ладонь Сани и обратился к проходящей мимо девчёнке, — Девушка… Разбейте пожалуйста.

— Пожалуйста, — кокетливо улыбнулась незнакомка и разбила спорщиков и, виляя аппетитными бёдрами, неспешно пошла в сторону метро.

— Ты видел это? — Саня ткнул Тяжина в бок, — Какая фея. Если бы не наш спор… Мы бы сейчас её зацепили, Китяж, — он поднял руку в сторону уходящей девушки, — Ты посмотри, как она идёт!

— Я люблю свою жену, — совершенно невозмутимо сказал Китяж, — А ты, давай… Работай. Встретимся… А, кстати. Где мы встретимся?

— У меня, на Ленинском, — провожая обречённым взглядом красотку выдохнул Саня, — Эх, Китяж, Китяж… Такую цыпу упустили…

— Будет праздник и на нашем огороде, — Тяжин хлопнул Дегтёва оп плечу, — давай. Трудись на благо отчизны…

* * *

Дорога домой оказалась дольше, чем предполагал Китяж. Сначала он встал в пробку у ЛДМа, на Песочной набережной, а затем и у Тучкова моста. Протолкавшись в городе полтора часа, он уже подъёзжал к дому, когда по радио вышел выпуск новостей.

— В эфире экстренный выпуск. Только что, на Ленинском проспекте совершено дерзкое нападение на сотрудников милиции. Погибли три милиционера, ещё один тяжело ранен. Примерно в пятнадцать двадцать, на пульт дежурного Кировского РУВД поступил сигнал о нападении на Ювелирный магазин, на улице Васи Алексеева. Две тревожные группы выехали по сигналу тревоги, однако у магазина их ждала засада. Обе машины и находящихся в ней сотрудников МВД расстреляли из автоматического оружия., Затем, преступники остановили проезжавшую «Газель», тёмно-синего цвета и скрылись с места происшествия. На месте преступления обнаружены два брошенных автомобиля ВАЗ, на которых, скорее всего приехали нападавшие. По предварительной версии нападение было организованно с целью завладения оружием. Похищено всё табельное оружие и номерные знаки со служебных автомобилей. В городе введён план «Вулкан-5». Всех, кто стал свидетелем этого дерзкого преступления или может оказать любую помощь в поимке преступников, просим обратиться в ближайшее отделение милиции или позвонить по телефону 02. Русская служба новостей, специально для «Русского радио».

— Вот почему такие пробки. Совсем люди озверели, — Сам себе сказал Китяж, — Уже на ментов кидаются… Не живётся им спокойно. Ну теперь менты озвереют…

Приехав домой, он, сразу же, сел за компьютер и включил программу слежения. Зелёным маячком, Саня ехал по Лиговке…

* * *

В «Хмель и Солод» зашёл немолодой мужчина, с характерной, Кавказской внешностью. Он был не похож на привычных обычному, обывательскому взгляду Южных людей. На нём небыли одеты дешёвые китайские туфли под синтетические спортивные штаны. Костюм от «Бриони», туфли, долларов за семьсот, дорогая рубашка, заколка для галстука и запонки с огромными рубинами на рукавах. В таком виде он явно не тянул на рыночного торговца. Единственное, чем он мог бы смутить наблюдавших за ним посетителей ресторана, так это кожаная перчатка на правой руке. Всем присутствующим было ясно, что руки там нет вовсе. Это — протез.

Мужчина сел в угол зала, там где была сцена. Это вечером тут играла музыка, и было шумно, а сейчас, в три часа дня, это место было самым тихим и незаметным.

К мужчине сразу же подошёл высокий, белокурый официант и протянул меню:

— Добрый день. Рады видеть Вас в нашем ресторане.

— Благодарю вас, — снисходительно кивнул посетитель, — Мне тоже очень приятно посетить ваше заведение. Скажите, любезный…

— Максим, — обратил внимание на свой бейдж официант.

— Да, Максим, — продолжил посетитель, — Скажите, я могу увидеть вашего руководителя?

— А что? Что-то случилось? — было видно что Максим немного испугался.

— Нет, — едва качнув головой, ответил посетитель, — Я просто хочу с ним пообщаться. Ой, извините, — он залез во внутренний карман пиджака и достал оттуда золотую коробочку с визитными карточками. Достав одну из них, он протянул её официанту, — Забыл представится, Хасан Зелимханов. Я бы хотел поговорить о проведении закрытого мероприятия в вашем ресторане. Думаю, что это заинтересует вашего руководителя. Он очень расстроится, если этот заказ пройдёт мимо вашего чудесного заведения, — посетитель, как факир сделал пас левой рукой и протянул официанту купюру в 10 евро.

— Ну, вообще-то не он, а она, — пряча в карман брюк европейскую денежку, Макс облегчённо выдохнул, — Я предлагаю вам пройти в VIP-зал. Там и поговорите.

— А как зовут вашего руководителя?

— Марина Алексеевна, — улыбнулся Максим и жестом указал на зашторенную дверь, — Прошу вас…

* * *

— Итак, Хасан, прошу прощения, как вас по батюшке? — Марина Алексеевна была хоть и молодая и очень красивая девушка, однако она это не означало что поставлена она была сюда для того, чтобы хлопать глазами. Она прошла путь от простой официантки до управляющей ресторана не по блату. Поэтому, улыбка для клиента — маска для неё. Она уверенно вела в разговоре, иногда давая слабинку, чтобы клиент почувствовал себя «Ферзём», хотя на самом деле был «пешкой».

— Можно просто — Хасан, — деликатно кивнул незнакомец и достал из бокового кармана пиджака красную, бархатную коробочку, — Давайте перейдём сразу к делу, Марина Алексеевна. Любезности оставим на потом, — он поставил коробочку перед собой и пальцами пододвинул её к Марине, — Это вам.

— Извините, — не поняла Марина, — вы ничего не путаете?

— Я никогда ничего не путаю, — любезный клиент вдруг стал холоден, как арктический лёд.

— Простите, но я не могу принять этот подарок.

— Почему?

— Потому, что я не знаю вас, — пожала плечами Марина, — А вдруг там бомба, — она захохотала.

— Нет, — поддержал её хохот, лёгкой улыбкой посетитель, — если бы я хотел вас взорвать, я бы прислал сюда другого человека. Вы поедете в Абу-Даби? Будете третьей женой уважаемого человека, — он даже немного хохотнул. А она продолжала заливаться смехом, играя наивную девочку.

— Третьей??? А-ха-ха… А почему не пятой???

— Потому что, — также хохотал незнакомец, — У него пока что две жены, А-ха-ха… Вы будете третьей… О-хо-хо…

Вдоволь нахохотавшись, Марина вытерла слёзы, выдохнула и сказала вполне серьёзно.

— Вы ведь пошутили.

— Нет, — так же серьёзно ответил ей посетитель, — всё что я вам сказал — чистая правда. Это очень богатый и влиятельный человек.

— В таком случае, я вынуждена вам отказать. Я не…

— Вы не поняли, Марина Алексеевна, — перебил её Хасан, — Этот вопрос решён. Хотите вы этого или нет, но вы станете его третьей женой.

Лицо Марины изменилось и она встала из-за стола

— Прошу вас, Хасан, покиньте наше заведение.

— Даже когда вы злитесь, это вас не портит, — посетитель встал, — До встречи, Марина Алексеевна… До скорой встречи… — и вышел из VIP-зала.

А Марина не могла придти в себя. Её вдруг заколотило крупной дрожью. Она выскочила вслед за незнакомцем, но его уже и след простыл.

— МАКС!

— Да, Марина Алексеевна, — как и подобает хорошему официанту, Максим появился, будто из-под земли.

— Коньяку налей… грамм сто…

— Что-то случилось, Марина Алексеевна? — он налил Хенесси в коньячный бокал и протянул его Марине. Та выпила его залпом. Не поморщившись.

— Да, так… — неопределённо пожала она плечами, — Ко мне сегодня никого не пускать…

На следующее утро.

Юго-запад Санкт-Петербурга.

Район Ленинского проспекта.

Свои дела Саня закончил далеко за полночь, поэтому они договорились с Китяжем встретиться на следующее утро. То, что Дегтёв называл «утром», обычные люди называют «в районе полудня». Вообще-то, можно было встретиться и вчера, но он-лайн трансляцию передвижения Сани по городу, Китяж решил сопровождать питием пивка и чипсами.

Зрелище было увлекательное. Наблюдая за точкой на карте, Тяжин представлял, как Саня, матерясь, стоит в пробках, дает в лапу гаишникам, снова стоит в пробках, и так далее и тому подобное…

Проснувшись пораньше, Кирилл принял контрастный душ (обязательно душ, потому что ванная расслабляет) выпил чашку крепкого чёрного кофе, закусил парой гренок и поехал на Ленинский проспект.

Время было как раз — начало рабочего дня. Все уже приехали на работу и пробки до обеда рассосались, поэтому, Китяж домчал до Ленинского меньше чем за полчаса. Это был не тот Ленинский, с которым знакомы гости нашего города. Это был абсолютно новый район на карте города. Квартира у Сани была на самом верху двадцатиэтажной элитной новостройки. С видом на залив, как и положено сыну банкира.

Единственной проблемой было то, что добираться до его дома нужно было дворами. Дом был недавно построен и толковой дороги к нему ещё не сделали.

Свернув в лабиринты спальных кварталов, Китяж закружил хоровод вокруг безликих, одинаковых бетонных домов. И кружил он до тех пор, пока не упёрся в тёмно-синюю, с белой полосой по борту и надписью «милиция», газель. Она нагло стояла поперёк дороги, перегородив проезд так, что ни на Х5, ни на велосипеде, было не проехать.

Кирилл постоял минут десять, но никакого намёка на движение не было. Тогда-то он и вышел из машины. Вообще, Китяж, в отличие от большинства остальных граждан, старался доверять нашей милиции — слишком уж много его знакомых работало в силовых структурах. И они ни разу его не подвели. Поэтому он, совершенно спокойно вышел из BMW и, подойдя к сидевшему за рулём человеку в маске, дружелюбно спросил:

— Слушай, командир, скажи, надолго у вас эта канитель?

— Спецоперация, — с южным акцентом ответил «командир», чем и насторожил Китяжа. Однако он виду не подал, что почуял неладное.

— Понял, — деловито кивнул он и стал изображать из себя любопытствующего, попутно фиксируя малейшие детали происходящего, — а кто проводит? А то, вас силовиков теперь так много стало, что и не разберёшь. СОБР, ОМОН, ФСБ?

— Много будешь знать, быстро жизнь кончится, — непонятный силовик взял АКСУ с пассажирского кресла и положил его к себе на колени, — шёл бы ты отсюда.

— А что же вы оцепление не выставили, — не унимался Китяж, — А то вдруг злодеи через окна уйдут.

— Слушай, ты, — рявкнул на него водила, — Я тебе русским языком говорю. Будешь стоять столько, сколько нужно! Иди в машину и сиди на жопе ровно!

И в этот момент двери подъезда, рядом с которым стояла газель, шумно распахнулась и оттуда вышли четверо в масках и сером милицейском камуфляже. Двое первых вели под руки какую-то молодую женщину, с полиэтиленовым мешком на голове. Женщина явно сопротивлялась, но парни были крепкие и буквально несли свою пленницу. Пленница мычала и дёргала ногами и головой.

«Не много ли бойцов, для одной то дамы»- подумал он, а вслух сказал, — Вы бы пакет сняли, а то задохнётся.

Услышав голос Китяжа, девушка на секунду перестала брыкаться, а потом вдруг замычала и задёргалась с такой силой, будто услышала голос из ада,

Она визжала, но рот у неё был явно заклеен.

— Тебе больше всех надо? — к Тяжину подошёл один из тех, кто шёл позади конвоиров и пленницы, но Кир не обратил на него внимания. Он смотрел на «задержанную». Она явно пыталась вывернуться из рук «спецов». И в какой-то момент, ей удалось высвободить руку и сдернуть с головы пакет…

Просветление пришло на миг. Он сразу понял, кто это. Он узнал её… Её глаза… И сейчас эти глаза были полны ужаса. Он хотел сказать ей столько всего… Столько важного и нужного, но удар автомата промеж лопаток вырубил зрительные функции организма, а удар головой об асфальт нарушил и речевые… Но слух, по прежнему работал…

* * *

— Добить его, Аслан? — оказалось, что милиционеры прекрасно говорят по чеченский. А Кирилл лежал на асфальте с закрытыми глазами и внимательно слушал. Он очень быстро сообразил, что с двоящимся изображением, кое бывает после хорошей контузии, много он не навоюет. А вот послушать их не мешало.

— Нет, Арби. Не надо, — ответил, видимо, Аслан, — откроем стрельбу, потом от ментов уходить устанем. По этим-то дворам. Он всё равно не сможет нам помешать. Я, похоже, ему хребет сломал.

«А вот это врёшь!» — усмехнулся про себя Китяж и чуть шевельнул ногой.

— Аслан, он ногой дёрнул!

— Бывает, ты когда этим шакалам головы резал они тоже дёргались. Хватит болтать. Грузите девку.

Дальше была какая-то возня. А потом, Китяж услышал шаги… Шли к нему. Он уже приготовился, что сейчас холодная сталь кинжала коснётся его шеи, но его, всего лишь, похлопали по карманам и вытащили мобильник. Слава богу, кошелёк не тронули…

— Арби! А ну, в машину!! — рявкнул Аслан, — Вот погоди! Скажу Хасану,

как ты себя ведёшь! Он тебя не то, что на дело… Он тебя навоз грузить не отправит!

Дальше хлопнула дверь и газель сорвалась с места, попутно обо что-то сильно ударившись.

Тут он и открыл глаза и сел на асфальт. Изображение ещё слегка двоилось.

— От топота копыт пыль по полю летит… Пыль по полю летит от топота копыт… Говорить могу… — проговорил он в слух. Теперь — осмотреться. То, во что они врезались, когда уезжали, был его Х5. Причём удар был не слабый — левое переднее колесо было неестественно загнуто под машину. Крыло больше напоминало кусок кровельного железа, по которому проехался танк. Оно было рваным в нескольких местах.

«Да и хрен с ним» — махнул рукой Китяж, и встряхнув головой он встал. Голова ещё кружилась, но идти он мог, уже не шатаясь.

Дойдя до «раненного», бесполезного Х5 он первым делом залез в бардачок. Там лежала старенькая «Нокиа» 3310. И ноутбук. Кирилл имел привычку скидывать информацию с СИМ-карты на компьютер. Все контакты были там.

Первым делом Сане.

— Алло… Старый, я тут влетел немного, можешь подъехать?… Да, в двух домах от тебя… Саня, некогда объяснять… Приезжай по-быстрому…

Дальше, Коломийцу.

— Добрый вечер, Георгий Михайлович. Тяжин беспокоит. Не разбудил?… Ах, на работе… Что ж… Бог, как говорится, в помощь. Георгий Михайлович, тут такое дело… В общем, я свой телефончик в такси забыл, а там двести контактов. Сами понимаете, восстанавливать это будет не очень легко. Вы бы не могли вывести на нашу систему метку, где он находится… Ах, вот как?… Ну оно даже и лучше… Спасибо ВАМ за консультацию, Георгий Михайлович… С меня коньяк… Заплетается? Так с друзьями выпил, вот он и заплетается… Я по этому и телефон в такси забыл… Ну ладно… Спасибо и ещё раз, извините за беспокойство, Георгий Михайлович…

И только он повесил трубку, как вдали завыла милицейская сирена…

* * *

— Сколько их было, Кирилл Александрович? — не молодой майор, повторял свой вопрос уже четвёртый раз.

— Товарищ майор. Я вам в четвёртый раз говорю. Я не видел, сколько их было. Я ехал к своему товарищу. А они мне на своей газели и засадили…

— Да? — майор недоверчиво посмотрел на Кирилла, — А вот свидетели утверждают, что вы видели, сколько было преступников. Почему у вас затылок разбит.

— Разбит? — Китяж применил старую уловку. Переспросил, чтобы секунду подумать, — А! Так это я сегодня в Аквапарке поскользнулся. Вы не представляете, товарищ майор, как там скользко.

— В каком аквапарке?

— В «Вотервилле», — не моргнув глазом, соврал Китяж.

— Ладно, Кирилл Александрович, — Майор протянул ему права, — Вы являетесь ценным свидетелем. Поэтому я вынужден взять с вас подписку, — он что-то чиркнул в казённом бланке и протянул его Китяжу, — Запомни сынок. Я их возьму. Хочешь ты того или нет, — глаза майора налились кровью, — Эти ублюдки положили моих парней… И я их достану…

— Дырку ты, майор достанешь, от бублика, — также зло ответил ему Тяжин, — Руки у тебя коротки, чтобы этих отморозков взять, — он расписался в протянутой ему бумажке, — А уж если действительно хочешь с ними рассчитаться, то позвони в Москву. В штаб-квартиру ГРУ. И скажи, чтобы передали «Тихому», что Тяжина очень сильно разозлили. Сделаешь всё так, как я сказал — отомстишь им по-полной.

— Свободен, — майор выдернул подписку из-под ручки Китяжа, и тот вышел из оперативной газели, — А это что ещё за х… — только сейчас майор увидел роспись Китяжа. Вместо росписи там был написан московский телефон, его номер и надпись «ОТСЛЕДИТЬ», — Вот Упырь!!! — покачал головой майор и выглянул из оперативной газели на улицу, но Китяж уже ехал на пассажирском сидении ML.

* * *

— Где у тебя кабель, — Тяжин судорожно искал подключение к интернету.

— Тебя как по башке стукнули, так ты вообще соображать перестал, — недоумевал Саня, — Кабель воткнут в мой компьютер.

Но Китяж острот Сани не оценил и взял его за грудки.

— А я вообще, на голову больной, — сквозь зубы сказал он, — Травма у меня была серьёзная.

— Да, ладно тебе, — оправдался Саня, — Я же пошутил.

Но Кирилл его не слушал. Он отпустил Дегтёва и мастырил провод к своему ноутбуку. Соединение было хорошим и интернет, что называется «бегал». Включив программу, он ввёл свой номер телефона и пароль, который продиктовал ему Коломиец. На экране выскочила вкладка «Номер не активен.» «Найти последнюю точку входа»

— ДА! — Ттяжин ударил по клавиатуре. «Укажите марку и модель аппарата». Кирилл выбрал необходимые флажки.

— ID аппарата получен. Начать наблюдение? — женским голосом спросил компьютер.

— Она ещё спрашивает, — выругался Китяж и нажал кнопку, — Конечно!

На экране появилась карта и зелёная моргающая точка на ней.

— Где это? — тихо, из за спины, Саня наблюдал за манипуляциями Китяжа.

— Между Красным Селом и Гатчиной, — не отрываясь от монитора ответил Китяж, — Дорога на Тайцы. Значит симку вы вынули, а батарейку не сняли…

— Может ментов напрячь?

— Я тебе так напрягу. Тебя потом месяц распрягать будут. Дантисты с

ортопедами.

— А что это? — не понял Саня, — Пусть отрабатывают.

— Заложница у них… Свари-ка, Саня, кофейку. Башка болит, сил нет…

Саня покорно пошёл варить кофе, а Кирилл смотрел, как моргающая зелёная точка остановилась недалеко от Гатчины, постояла секунд тридцать, а потом сорвалась с места намного быстрее, чем двигалась раньше.

— Колёса сменили? Правильно… я бы тоже так сделал.

— С кем это ты там базаришь? — по комнате разбежался аромат крепкого кофе.

— Да так… С братьями — Вайнахами… Вот что, Саня. Останешься здесь. Будешь моими глазами…

— Не, брат, — Возразил Дегтёв, — Я с тобой. Одному тебе не справиться.

— Что ты говоришь? — с издёвкой покачал головой Кирилл, — А кто тебе сказал, что я буду один, — он уже набирал телефон, — Пойми, Саня. Там всё не просто. Эти люди обучены убивать, жить в лесу, устраивать теракты. А у тебя боевого опыта, «Ноль, ноль, да хрен вдоль». Не обижайся, брат. Но сейчас ты мне нужен именно за компьютером. Очень нужен… Жизненно. От того, как ты отработаешь, зависят жизни. И не только моя и моего человека. Но и ещё жизни… АЛЛЁ-НА! Фашист! Ты пьяный что ли? Нет, не смотрел, а сколько? Второй час? Ну, извини, дружище. Если бы мне хотелось с тобой попи…еть, то я бы подобрал другое время… Мне нужно то, что ты мне дал, когда меня похоронил… Ну и славно, что понял…Ещё, колёса твои нужны и постановка помех… Ну чтоб по полной… Нет, сосать не надо, — засмеялся Китяж, — Я — нормальной ориентации… Через полчаса на перекрёстке Стачек и Ленинского… Позже будет уже не нужно, прапорщик… Жду, дружище…

Он повесил трубку.

— И что дальше?

— Дальше? — Кирилл достал пачку сигарет, — А дальше, дружище, я забираю твою машину, еду за дядей Фашистом, пересаживаюсь к нему и мы весело, с шутками и песнями едем туда, куда ты нас приведёшь. Смотри, — сигарету он достал, да так и не зажёг. Он снова возился с компьютером, — Тут есть функция «Показать маршрут с момента…». Вводим время… И… ОП! — на компьютере, ломанной зелёной полоской отобразился маршрут движения телефона Китяжа, — Понял?

— А может подождать, пока они остановятся и взять компьютер с собой? — предложил Саня.

— А если они остановятся на перевалочной базе, где-нибудь на эстонской границе, а дальше уйдут через «Чудское»? Нет, дружище, — покачал головой Кирилл, — Я конечно понимаю, к чему ты клонишь, но тебе, по любому, придётся остаться здесь. Негоже сыну банкира видеть то, что там будет…

* * *

За пятнадцать минут, что Китяж стоял в условленном с Фашистом месте, к нему дважды подъезжал экипаж ППС. Оба раза ограничились банальной проверкой документов и дежурными вопросам. Когда подъехали в третий раз, на своём «Хамви» появился Фашист. Точнее, сначала появился звук. Из машины Фашиста звучала какая-то фашистская песенка, времён Великой Войны. А сам обладатель железного монстра даже не стал выходить из машины. Подъехав, он нагло встал в лоб ППС-ной шестёрке, открыл окно, молча показал удостоверение с золотой летучей мышью и кивком указал Китяжу на пассажирское кресло.

Тяжин вытащил из рук обалдевшего сержанта документы, улыбнулся, и сказал:

— Видали «Аусвайс», Парни? Ключи в замке зажигания. Отгоните тачку к РУВД. Мы её завтра заберём, — Выпрыгнув из «ML-а», и схватив попутно маленькую чёрную коробочку с торпеды, он резво залез в огромную легенду вражеского автопрома, на последок сказав ментам, — Извините, парни. Служба такая. Поехали, товарищ прапорщик.

Фашист переключил селектор автоматической коробки передач и неспешно сдал назад и, вывернув руль, покатился мимо стоящих с открытыми ртами милиционеров. А тем и оставалось-то, лишь провожать взглядом этих наглых вояк.

* * *

— Ну, что у тебя стряслось, — потирая кулаком заспанные глаза, зевнул прапорщик. Одет он был так нагло, что где-нибудь в Германии, его бы посадили лет на пять, за пропаганду нацизма. Кожаный плащ, с офицерскими погонами, и фуражка. На носу висели круглые очки.

— Что ты так вырядился, будто фашист какой-то? — схохмил Китяж и тут же перевёл тему, — Ты всё взял?

— Тяжин, — грозно сказал Фашист, — Я порой сомневаюсь в том, что ты хохол. Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос.

— Дорога у нас длинная, — Кирилл закурил очередную сигарету, — всё обскажу. А сейчас, ответь мне, что прихватил?

— Ничего, — совершенно спокойно ответил прапорщик, — А вот если ты мне скажешь, куда мы едем, тогда, что-нибудь да прихвачу.

— Едем по киевской трассе.

— Как далеко?

— За Гатчину. Точнее будем узнавать в режиме он-лайн, по телефону.

— В таком случае, заедем в Новый Свет, в гаражи. Есть там у меня один могильничек. Так, — пожал плечами Фашист, — На всякий пожарный… Там возьмём всё, что нужно. Вот только, прежде чем брать что либо, нужно знать, какого рода задачи придётся выполнять.

— Задачи стандартные. Обнаружение и уничтожение противника.

— А может, просто — разведка? — обречённо спросил Фашист.

— Нет, дружище, — Кирилл отвернулся к двери, — Заложник у них. Точнее — заложница…

— Так весь кипеш из-за бабы??? — возмутился было прапорщик, но Тяжин так резко повернул в его сторону голову и полоснул его таким ледяным взглядом, что Фашист понял — «Неправ», — Ладно, Кир. Я погорячился… Рассказывай, что стряслось.

И Китяж начал свой рассказ…

* * *

Закончил он свой рассказ, когда они встали у закрытых ворот Гатчинской КАС.

— Вот вечно у тебя так, Китяж. Не бык обоссыт, так забором придавит. Хотя, опять тебе повезло. Что дух этот на телефон твой позарился.

— Ну, Андрюха — пожал плечами Китяж, — Кому повезёт, у того и петух снесёт. Видимо надо это кому-то там, — он ткнул пальцем в потолок джипа, — Наверху. Ладно. Хватит воздух гонять. Нас вообще собираются пропускать или нет? Нажми на дудку!

— Не торопись, а то успеешь, — ухмыльнулся Фашист, — Человек уже предупреждён. Сейчас подойдёт. А пока его нет, я хочу тебя попросить об одной вещи, — теперь уже Фашист смотрел на Китяжа ледяным взглядом.

— Конечно, Андрюха. О чём разговор.

— То, что ты сейчас увидишь — одно из моих потаённых местечек. Так сказать, резервный банк, на чёрный день. Выходное пособие. Таких точек у меня достаточно, и обо всех тебе знать не обязательно. Но некоторые из них, я тебе покажу. Позже. И об этих точках знаю только я и ты. Поэтому, пожалуйста, не надо меня сливать. Я тебе помогаю потому, что нам с тобой из одной кастрюли говно хлебать довелось…

— Достаточно, Андрей, — Кирилл понял, что Фашист доверяет ему одну из своих самых сокровенных тайн, — Я к тебе обратился тоже не «просто так». Давай мы без этих громких слов обойдёмся. Я теперь тебе должен, дружище. А долги я отдаю. Не твой ли это человек идёт? — он кивнул в сторону

лобового стекла.

И в правду. Из зелёной будки появился заспанный узбек и, потирая глаза подошёл к водительской двери. Прапорщик открыл окно, сквозь которое сразу пахнуло запахом горелой солярки.

— Салам алейкум, Фашист, — тихо поздоровался узбек.

— Салам, Ибрагим, — также тихо ответил ему прапорщик, — Ну, как тебе здесь. Не то, что на стройке, за хлеб и воду впахивать.

— Неее, — покачал головой Ибрагим, — Здеся осеня карашо.

— Вот и помни обо мне, — важно ткнул в него указательным пальцем Фашист, — Как у меня на точке? Есть кто-нибудь в гаражах, кроме тебя.

— Осеня карашо. Тихо, как у Аллаха в карманаме. А в гаразе нету никто.

— Вот и славно. Мы с товарищем сейчас кое-какие вещи заберём. А ты ворота закрой и никому не открывай, понял? — Ибрагим кивнул и впустил Хамви в гараж.

По петляв среди ровных рядов бетонных коробок, Андрей остановился у гаража с номером «608».

— Вылезай, приехали, — он хлопнул дверь и пошёл открывать ворота гаража. Кирилл тоже вышел из машины и поёжился — ночи становились холодные.

— Местечко — так себе. Для нычки можно было подобрать местечко и получше. А ну, как гараж вскроют.

— Ну, вскроют, — Фашист резким движением раскрыл створки ворот, — И дальше что?

Гараж был ПУСТ. Только стенки, обшитые «вагонкой», электрощит и стальной строительный строп.

— Дааа… — саркастически хмыкнул Китяж, — Прям таки — схрон! Ни дать, ни взять!

— Слушай ухом, Китяж, — злобно ответил Фашист, — Я тебе помогаю, но и ты, будь любезен, помоги мне. И хватит ржать! — он взял строп и прицепил его за крюк к незаметной петле прямо в полу, — Второй конец прицепишь к

машине, когда подъеду.

— Да ты не Фашист, — продолжал ржать Тяжин, — Ты просто Терминатор.

Но прапорщик его уже не слушал. Он прыгнул в Хаммви и начал сдавать задом в гараж. Кирилл прицепил стропу, как только он подъехал достаточно близко.

— А теперь, отойди, Тяжин, — крикнул Анатолиев в окно, — Сейчас ты увидишь пещеру Али-Бабы.

* * *

А пещерка была ещё та. Конечно, здесь всё было не так, как в кино про робота и мальчика. Здесь не было Гатлинг-пулемётов и прочей киношной шелухи. Однако кроме отечественного оружия попадались и зарубежные образцы, включая и достаточно раритетные.

— Андрюха… — Тяжин слегка обалдел от такого количества оружия, спецтехники и средств, — Тут оружия — не меньше чем на роту… Вот блин. Я же говорил, что «Прапорьё — одно ворьё»!

Он провёл рукой по десятку «Калашей», стоящих в специальном шкафу без дверок. За ними, на ящике стоял «КОРД» по соседству с ОСВ-96. А ещё здесь были ВСС, СВД, СВУ, и даже один карабин Маузера 98К, с четырёхкратной оптикой. Именно такую винтовку хотел приобрести в своё время Кирилл.

Пистолеты лежали кучкой. Вот только любимого Кириллом АПСа среди них не было. Были Наганы, ПМ, Люгер, Лахти, Вальтеры, и прочая дребедень. ЭмПэшки, тридцать восьмые и сороковые лежали вперемешку с ППС и ППШ.

— Слушай, Фашист. А у тебя, случайно бронепоезда нет? — решил подколоть его Китяж.

— Есть, — совершенно спокойно ответил прапорщик, — Но он стоит на запасном пути. Смотрел кино? «Брат два» называется. Так вот это — эхо войны. Многое из того, что ты видишь, должно было уйти на утилизацию. И зачем, я тебя спрашиваю, уничтожать такую красоту? Оружие… В нём нет ничего лишнего… Оно — идеально… Люблю я его.

— Фашист, он и есть — Фашист, — махнул рукой Китяж, — И логика у тебя, фашистская.

— Между прочим, армии Вермахта форму шил Хуго Босс.

— Корче, Цигель-цыгель, ай лю-лю, — Кирилл постучал по часам, — Время — деньги, которых у нас нету. Пятнадцать минут четвёртого. А нам их ещё догонять. Если они пойдут на Прибалтику, то по любому будут ждать ночи. А вот если через Белоруссию, тут уж я думаю нам их не догнать. Давай грузиться. Что мне можно брать?

— Всё, что душе угодно, — как гостеприимный хозяин, Фашист развёл руками, — Ты говори, что надо, а я буду тебе выдавать.

— Под роспись? — хитро прищурился Китяж, вспомнив, как он с Гангреной получал снарягу в Ханкале.

— А то, — прапорщик достал откуда-то сверху запылившуюся амбарную книгу, — Так и запишем. Номер один. Выдано Тяжину, Кириллу Александровичу…

— Но, но, — погрозил пальцем Тяжин, — А ну, как менты или комитетчики твой золотой запас найдут?

— Ну, разве что ты им меня сдашь. Не сцы, — подмигнул ему Фашист, — Я так… Пошутил. Только дату впишу и позывной твой.

— Тогда и на себя пиши, мне твоя помощь нужна будет…

— Кир, ты что? Я же — мирный.

— Первый раз вижу мирного Фашиста…

Грузились около получаса. Два больших ящика с радиоаппаратурой, металлоискатель, ПНВ — две штуки, столько же биноклей, пластид и радиодетонаторы к нему, десяток свето-шумовых гранат и столько же РГО. Из огнестрельного оружия Фашист взял Вальтер ППК и две обоймы к нему и АК-74-У с боекомплектом. Одет он был уже по-боевому, плащ и фуражку

сменила стандартная «берёзка», берцы и кепка «гансовка».

Кирилл тоже прибарахлился. У Фашиста оказались поистине бездонные запасы. Тельняшка, «берёзка», яловые берцы, а поверх всего этого — отличный маскхалат. Оставалось только доработать его под местность, и был бы полный ажур. Ещё он взял кусок холстины, чтобы на месте подправить внешность ВСС. В качестве вспомогательного оружия, взял ТТ с глушителем.

— Ну что, прапорщик? Попрыгали?

— Это — как доведётся, — ухмыльнулся Фашист, — На месте попрыгаем, — и закинул в вещмешок чай, сахар, галеты и консервы, — А сейчас, время поджимает.

Он вкрутил рым в бетонную стену, продел через него стальной строп и, прицепив один конец к Хаммви а другой к бетонной створке в полу, сел в машину. Через тридцать секунд «Сим-Сим» закрылся. Быстро наведя «марафет», Фашист и Китяж прыгнули в машину.

— И как же мы будем их искать? — поинтересовался прапорщик.

— Всё узнаешь, дружище. А пока — выезжай на трассу. Они уже наверное встали, — Кирилл достал телефон и тихо, сам себе, сказал, — Саня, ты там не заснул?

* * *

Хотя Саня его ждал, телефонный звонок, всё равно оказался неожиданным. Оторвав сонные глаза от монитора, он схватил трубку.

— Слушаю Дегтёв.

— Не спать, боец, — послышался весёлый голос Тяжина на том конце, — Как обстакановка?

— Ровно. Сигнал стабильный.

— Где они?

— За Лугу ещё километров двадцать. Местечко называется — «Городок».

Дальше свернули с трассы на юго-восок и ехали очень медленно. Скорее всего — грунтовка. Встали около часа назад. Я по «спутнику» глянул. В том районе старый пионерлагерь. «Красная Зорька» называется, — Саня встал из-за стола и пошёл варить кофе, — Тот, у кого телефон твой, с полчаса походил по территории, а потом успокоился. Видать, спать пошёл.

— Молодец, боец! Скинь мне их координаты. Тут у дядюшки Фашиста GPS — навигатор имеется, так что не заблудимся.

— Легко, — усмехнулся Саня, — Слушай 59 градусов, 38 минут, 10 секунд северной широты и 29 градусов 44 минуты восточной долготы.

— Да. 59 градусов, 38 минут, 10 секунд северной широты и 29 градусов 44 минуты восточной долготы — повторил Китяж.

— Верно, Кир. Что теперь.

— А теперь… Теперь, ты делаешь компьютер погромче, а сам можешь поспать пару часиков.

— Не, не засну, — Саня отхлебнул из кружки обжигающего напитка, — Я уже кофе напился. Думаю, что только к вечеру вырублюсь.

— Ну, не хочешь — как хочешь. Все изменения в ситуации фиксируй. Когда мы будем на точке, я тебе позвоню. Днём можешь сходить к РУВД и забрать свою машину. Заодно глянешь, как там мой Х5. Сейчас, попытайся отдохнуть. Следующий сеанс связи в «Городке».

* * *

Хаммви может и неплохая машина, проходимая и большая, но у ж очень медленная. В «Городок» они приехали только через два часа. Фашист сбавил скорость до минимума, и они покатились по маленькому посёлку городского типа, провожаемые восторженными взглядами местной молодёжи. Такие машины в этом богом забытом месте видели только в кино.

— Палимся, Китяж. Слух впереди нас побежит. Тачка приметная.

— Не боись, прапорщик, — улыбнулся в ответ Тяжин, — Хочешь спрятать

вещь — положи на самое видное место. Они запомнят исключительно нашу машину, а не наши рожи. Ну, были дядьки в камуфляже. Как выглядели? А хрен его знает. Машину видели, а вот водилу и пассажира — извините. Типичная психология. Даже киллер берёт с собой на операцию огромный букет алых роз. Букет запомнят, а его нет. Вот притормози у остановки.

Фашист послушно включил правый «поворотник» и прижался к обочине, где на автобусной остановке сидела компания местных гопников, уже поправлявших голову пивом. Кирилл открыл окно и высунулся из машины.

— Здорово, Братва. Как ваше?

— Твоими молитвами, — сплюнул сквозь зубы один из сидевших на скамейке, — Как сам?

— Как сала килограмм, — усмехнулся Китяж, и кивнул на пиво — Болеете?

— А ты чё, поправить хочешь? — вызывающе ответил самый старший. Остальные немного напряглись и перехватили бутылочки по удобнее.

— Да, я то поправлю. Ты вот мне что скажи. Где тут лагерь пионерский. «Красная зорька» называется.

— Это там где бесы тусуются? Ну есть тут такой. А тебе оно на кой?

— Давай так, сынок, — Кирилл поменялся в лице, — Хочешь поправиться? Тогда отвечай, — Он повернулся к Фашисту, — Знаешь, товарищ подполковник, похоже, мы зря теряем время.

От такого «повышения» в звании, прапорщик выгнул спину и расправил плечи. А Кирилл продолжил:

— Не хотят поправляться — не надо. Мы не гордые.

— Э-э-э-э, — старший встал со скамейки, — Ты слышишь, брат… Ты cкажи, чё надо, мы может помочь нормальным пацанам хотим… Бесов хотите погонять, так их в округе пруд пруди. Зачем именно в «зорьку»?

— Я задал вопрос именно про «зорьку», — Кирилл хлопнул себя по карманам, достал кошелёк и выдернул из него хрустящую пятитысячную. В маленьком «Городке» такие деньги видели так же, как и такую машину — по телевизору. Это была — половина хорошей зарплаты в этих местах. Парни

переглянулись.

— Вам точно помощь не нужна? — переспросил старший.

— Толи у меня что-то с дикцией, толи у тебя — со слухом, — Тяжина начинала раздражать тупоголовость данного индивидуума, — Ты мне очень поможешь, если ответишь, как проехать в «зорьку».

Тугодум закивал головой.

— Есть два пути, братан! — он качал головой в такт движению купюры, — Можно проехать по более-менее живой дороге. Там обычная лесная дорога…

— Грунтовка?

— Точно, — старший развёл ладони в стороны, — Но, на такой тачке как у вас, — он не отпускал взгляд от пятитысячной банкноты, — я бы проехал туда по старой дороге. Там уже лет пятнадцать никто не ездил. Вот только… Вдвоём-то справитесь?

— Да мы в гости, — попытался отшутиться подполковник-прапорщик, — Кстати, а сколько их там будет?

Старший подошёл вплотную к Китяжу, обернулся, будто проверил, ни кто ли его не подслушивает и заговорчески произнёс, — Сколько не знаю, но раз в двадцать пять побольше вас будет.

— Полсотни? — тихо спросил у него Китяж.

— Я вам этого не говорил, — шёпотом ответил старший, взялся за край купюры, а голову просунул в машину, пытаясь посмотреть что внутри. И чтобы остудить пыл деревенского «пацана», Тяжин легонько «клюнул» его лбом в переносицу.

— Любопытство губит кота, — усмехнулся на это Фашист, — Забирай свою пятёрку и иди… Выздоравливай.

Парень обиженно потёр стукнутый нос.

— Моё дело вас предупредить, — пожал он плечами…

— Твоё дело забыть, что ты кого-либо видел, — грозно ответил Китяж, — А то сюда и танки могут придти. Вот тогда вам будет совсем не весело. И моли бога, что ты нам всё точно сказал.

— Да уж, — ухмыльнулся прапорщик…

— Понял? — Тяжин кивнул в сторону Андрея, — Ты знаешь, кто это? Это — настоящий ФАШИСТ… Он тебе такое гестапо устроит, мало не покажется… Поехали, товарищ подполковник.

Фашист дал газа и Хаммви медленно, но верно, поехал в сторону пионерлагеря «Красная зорька».

А местная шпана так и осталась стоять с раскрытыми ртами. Когда чудо вражьего автопрома скрылось за пригорком, один из местных подошёл к своему вожаку:

— Боб… скажи, а что это было?

— Да я сам не врубаюсь, — сжимая в кулаке богатство, ответил Боб, — Ну, ладно… Если у него подполковник за рулём, то кто же он сам?

— Генерал, наверное… — пожал плечами тот, который начал этот разговор.

— Сам ты, генерал… Ему лет, чуть больше чем нам… Где ты таких генералов видел??? Совсем глаза залил…

— Слышь, Боб, а чё у них в машине было???

— Стволы были, — кивнул лидер, — Точно видел… И ящики… И ещё хлама всякого…

— Вот бы такую тачилу отработать. Мы бы тогда Лужских бы под себя подмяли…

— Хватит, — обрезал его Боб, — Люди они серьёзные. И это попахивает интересной заварушкой. Давайте-ка, бухать завязываем. Пойдёмте, посмотрим, как они с полусотней бесов вдвоём справятся. А если не справятся, значит и тачила им не к чему.

* * *

Конечно, как любые уважающие себя разведчики, Тяжин и Анатолиев поехали заброшенной дорогой. Точнее, свернули на неё, а потом, как только нашли удачное место, свернули и с просёлочной дороги в лес. Первым делом надо было спрятать машину, что они и сделали, затянув своего стального коня маскировочной сеткой.

Дальше — разгружаться и организовать связь. Фашист взялся за первое, Китяж — за второе. Первым делом надо было связаться с Саней.

— Здоровеньки буллы, хлопчик, — сказал Кирилл, как только в трубке прозвучало долгожданное «Алло».

— И тебя туда же. Добрались?

— А ты посмотри, — усмехнулся Тяжин, — Нажми вкладку «Мои устройства»… А теперь «Искомое местоположение».

— Вижу, — выдохнул Дегтёв, — Вы километрах в восьми от места. Я, кстати, спутниковые фотки местности надыбал.

— Ну, извини, Саня. Факса у нас в лесу нет, — пожал плечами Китяж.

— Есть, — тихо сказал Фашист, — И факс и спутниковый телефон. Дай-ка мне его, — он указал на мобильник, — Алло. Прапорщик Анатолиев. Военная разведка…

— Александр Дегтёв, — ответил Саня, — Могу помочь?

— Смотря, что у вас есть, Александр.

— Есть данные спутниковой фотосъёмки и карты местности. Масштабы хорошие, метровые.

— Пришлите их по факсу «плюс восемьсот восемьдесят один шестьсот пятьдесят четыре»… — дальше фашист перешёл на шёпот…

— Принято. Ждите. В течение пятнадцати минут. Если у вас «Глобатэл» советую развернуть антенну пораньше, — Саня записал номер.

— Добро, ждем бумагу, — сухо закончил разговор Фашист, — Конец связи.

И прапорщик, сразу же принялся за один из ящиков. Из него он достал портативную спутниковую установку с антенной — зонтиком и железный ящик, типа ноутбука, только толще и явно, тяжелее. Кирилл смотрел на это действо как зачарованный. Жизнь кипела — Фашист колдовал с техникой.

На поверку, железный ящик, действительно оказался ноутбуком. Правда весил он около пяти килограмм.

— Что за техника, прапорщик? — с интересом спросил Тяжин.

— Лучше не найдёшь. Военная разработка. Подобные штуки появятся в продаже не раньше чем через пару лет. И то, облегчённые модели. А эта работает при экстремальных температурах, не боится падений на асфальт с высоты до двух метров, не боится воды и работает без подзарядки семьдесят два часа. Сейчас мы его пристроим… — прапорщик воткнул в компьютер шнур, на конце у которого была плашка с десятком различных компьютерных разъёмов, — С помощью этого бука можно управлять практически любыми военными системами. Будь то старинная глушилка или новейший противовоздушный комплекс С-400, — Фашист выдержал «МХАТ-овскую» паузу и улыбнулся, — Конечно, если ты знаешь коды доступа.

— А сколько у тебя ещё сюрпризов, Андрюха? — всё это действо немного обескуражило Китяжа, и он с нескрываемым любопытством следил за действиями ворюги-прапорщика.

— Превеликое множество, — застенчиво буркнул себе под нос Анатолиев, — Ты бы, вместо того чтоб глазеть, навёл бы марафет на себя, взял бы то, что тебе необходимо.

Китяж встрепенулся, поднял указательный палец вверх, будто он сам об этом вспомнил, и начал сливаться с местностью.

В это время года, под Питером творится что-то невообразимое. Не зря великие поэты и прозаики, жившие или бывавшие в этих местах, воспевали осень в своих произведениях. С каким упоением они описывали то чудо, то буйство красок, которые украшают осенний лес под Санкт-Петербургом. Особенно это впечатляет, когда стукнет первый ночной морозец. Ну, да ладно. Описывать «природы увяданье» не сподобил меня Господь, по этому, я вам расскажу то, чем занимался Китяж.

А он, первым делом взялся за ВСС. Для начала он оторвал от холстины, прихваченной им в гараже у Фашиста, хороший лоскут и обернул им ствол. Лоскут поменьше пошел на приклад. Дальше был прицел. Кирилл снял его с крепежа и осторожно, несколько раз обернул его узкой полоской холстины так, что регулировочные винты были в свободном доступе. Всё это он щедро сдабривал ярко-красными, кленовыми и бледно-жёлтыми берёзовыми листьями.

Остаток ткани планировалось использовать на камуфляж казённой части. И Тяжин уже хотел заняться ей, но у Фашиста зазвонил спутниковый телефон. Он звякнул один раз, но его звук раскатился по всему осеннему лесу. Выругав себя за нерасторопность, Фашист схватил трубку, нажал нужную кнопку и тихо произнёс:

— Здесь Анатолиев… Да, Саня. Стартую… Китяж, загляни в багажник.

Кирилл послушно подошёл к багажнику, куда прапорщик уже успел протянуть «косу» проводов. В багажнике стояло маленькое, но очень ёмкое устройство. В нём был и принтер и сканнер и копир. Одно слово — МФУ. И сейчас из него лезла бумага. Один лист, второй, третий…

— Ну, как, Китяж? — поинтересовался прапорщик.

— Порядок, — Кирилл тряхнул свеженькими картами и фотографиями космической съёмки.

— Отлично, Саша, — буркнул в трубку Фашист, — Вы нам очень помогли. Больше на связь не выходите, мы позвоним сами… Да вы поймите, Александр, нам здесь Тишина нужна. Генератор в лесу не особо включишь, а солярки у меня не особо и много. Так что, отставить разговоры, боец. Будь «на приёме». Конец связи, — прапорщик положил трубку и посмотрел на Китяжа, — Ты где его откопал, такого прыткого?

— Толковый парень. Ты бы, особо не раскладывался. Возможно, подъедем ближе, — неопределённо ответил Тяжин и снова пошёл «сливаться» с природой.

* * *

Через час, проанализировав полученные от Сани материалы, Китяж взял бинокль, карты, компас, рацию и ВСС, и растворился в осеннем лесу. Вся эта ситуация напоминала ему волчью охоту, только адреналина в крови было заметно больше. И это его ещё больше мобилизовало.

Буквально через полсотни шагов, лес, из мягкого и пушистого начал превращаться в глухой, а затем и в злой. Такой лес может попортить жизнь неподготовленному человеку. Он может кружить его на одном месте, не давая выйти, пока, наконец, не наиграется или наоборот, окончательно не заберёт жизнь бедолаги. Лес жил своей жизнью и нахождение здесь постороннего в его планы сегодня явно не вписывалось. Он цеплялся сучьями и вывороченными кореньями за маскхалат Китяжа, пока не понял: «ОН СВОЙ». И тогда лес отступил. Нет, он продолжал быть тем же непролазным буреломом. Вот только Тяжин двигался по нему мягко и бесшумно, периодически останавливаясь, для того чтобы свериться с картой и прислушаться.

Он шёл всего в пяти метрах от дороги, но заметить его было практически нереально. Он был у себя дома. «Сканнер» показывал всю живность в передней полусфере на расстоянии трёхсот метров. Мелкая живность и насекомые были отсеяны сразу, ибо земля ими кишила. Шутка ли — зима на носу. Дальше были отсеяны мелкие грызуны. Всех остальных Китяж оставил в зоне «видимости».

Он шёл уже больше полутора часов, когда «сканнер» моргнул двумя жирными точками. Точки стояли на месте, чуть правее от него. Прямо на дороге.

«Лосиха с лосёнком», — подумал он, но услышал человеческий хохот, — «А нет. Эти — на двух ногах». Он перевёл сканнер в три плоскости и наложил его на изображение, получаемое им естественным путём — через глаза. Вот тут-то и началось самое интересное. Те точки, которые были на его сканнере, сразу превратились в сорок, сидящих на деревьях, двух зайцев зарывавших какие-то припасы на зиму, лисицу, наблюдающую за этими зайцами и двух человек, курящих на дороге.

«Вот и первая встреча, мальчики» — усмехнулся Тяжин и медленно, чтобы, ни дай Бог, не хрустнула какая-нибудь веточка, стал подбираться к неизвестным, стоящим в глухом лесу в семи километрах от трассы, мужикам.

Закинув DCC за спину, Китяж достал ТТ, аккуратно дослал патрон, а в левую руку взял нож. Так, на всякий случай. Сквозь сучья к дороге он стал пробираться ещё осторожнее, вымеряя каждый шаг, каждое движение. Шаг — остановка — оценка обстановки — шаг. Голоса были уже совсем близко — Тяжин мог уже разглядеть силуэты сквозь густой чапыжник, росший по краям обочины.

«Давай, Кир. Мозг может забыть. Тело — никогда. Ещё шаг и делай их! Ещё шаг… И… СТОЯТЬ!» — Наконец, Кирилл смог хорошенько разглядеть этих, с позволения сказать, людей. Виду они были непотребного, а возраста неопределённого. Огромные резиновые сапоги на ногах, штаны производства тысяча восемьсот мохнатого года, фуфайки и кепки на головах. А самое главное — в руках у них были корзины. «Тьфу! Моп твою ять. Чуть грибников не порешил!» — выругался про себя Китяж, и стал отползать от дороги ещё медленнее.

— Вот, что хошь со мной делай, Петрович, — ясно проговорил один из мужиков, — А в сторону лагеря я не пойду. Не нравится мне там… Задницей чую, нет там грибов… И ягод нет, и живности не встретишь. Как эти…поселились, страшно там стало… Тихо, как в могиле…

— Да, бред это всё, — возразил второй, — Чистой воды бред! Ну приехали дети…

— Ты этих детей видел? ВОТ! А я видел… — первый глубоко затянулся, — Там самому младшему лет двадцать. И участковый не спроста сбежал… А может и не сбежал вовсе… Может грохнули его и всего делов…

— Ну ладно, Сеня… Не хочешь — не пойдём. Можно к шахтам пусковым

сходить, там, говорят, полоса белых пошла…

И мужики пошли в сторону, откуда пришёл Китяж. А Китяж выдохнул, хлопнул себя по карманам и понял, что курево он забыл в Хаммви Фашиста…

* * *

Позицию он занял шикарную. Лагерь располагался в низине, на берегу речки. А на другой стороне, была скала, метров тридцать высотой с непролазными кустами шиповника сверху. Никакому идиоту и в голову не придёт туда лезть. Никакому, кроме Китяжа.

Расположившись в колючих кустах, он стал сверять местность с картами и фотографиями, которые передал Саня, попутно фиксируя передвижения людей по территории. Если отбросить тот факт, что «пионеры» жившие в этом лагере, возраста были совсем не пионерского, то, вроде, всё было спокойно и не вызывало подозрений. Основной корпус — добротный сруб — стоял посреди территории. Там, скорее всего, жили старшие, которые и привезли сюда этих «деток». Сами же «детки» разместились в трех щитовых домиках. Ещё была столовая и хозблок. Всё это казалось, в принципе, не особо и подозрительным, если бы не одно «но». Первое, было то, что территория лагеря была обнесена свеженькой «колючкой». Второе — в местах, где «колючка» подходила к берегу, сидели по два бородатых «малыша». Сидели и ничего не делали. При условии, что все в лагере были чем-то заняты, это уже вызывало некоторые подозрения. Но и на них можно было посмотреть сквозь пальцы. А вот то, что на машинах были исключительно дагестанские номера, насторожило Кирилла ещё больше. Ведь было известно, что «детки» приехали из Чечни, а не из Дагестана. Машин на территории он насчитал восемь штук. Все, исключительно отечественно производства. Сплошные «шестёрки» да «девятки».

Но и это не особо напрягало Тяжина. Все сомнения развеялись, когда он

 услышал сигнал автомобиля. Из будки у ворот выскочил человек с автоматом и отворил створки, пропуская огромный, чёрный «Мерседес» S — класса. А вышедший из него человек развеял все остававшиеся в глубине души сомнения. Это был «однорукий».

Тяжин машинально положил бинокль на каменистую землю и взялся за ВСС. Голова старого знакомого моментом оказалось в «маркере». «Нет, дружище. Пока наблюдай. Имей терпение. Завалишь его сейчас — завалишь всё дело. Никуда он не денется». Он медленно, неохотно отложил ВСС и зажал тангенту.

— Здесь Китяж, здесь Китяж. Фашист ответь.

— Ш-ш. Фашист на приёме.

— Ты не поверишь, кого я здесь встретил, — Кирилл снова взял бинокль.

— Ш-ш. Иисуса Христа и его Двенадцать Апостолов? — хихикнул Фашист.

— Веселее. Старого друга… Хасанчика…

— Ш-ш…

— Не понял тебя. Повтори.

— Ш-ш. Нет… Ничего. Что там по работе?

— Работы хватает. Дождусь смены постов и приду. Ты пока вещь собери и подъезжай. Километров семь проедешь и вставай, чтобы не нашуметь. Конец связи.

— Ш-ш. Принял. Конец связи.

* * *

К двум часам дня распогодилось. Солнце, отдавая последнее осеннее тепло, даже слегка пригревало. Кирилл продолжал наблюдение. Он уже отлично ориентировался в расположении лагеря и без труда заметил, как из столовой вышел бородатый повар и понёс в штаб на подносе обед. Тяжин даже смог разглядеть в бинокль, что обед был на две персоны.

Управился он быстро. Затем он ударил куском арматуры по рельсу,

висевшему рядом со столовой, и все свободные люди пошли обедать. Организованно, слаженно, как по команде. Обедали долго, около часа. Теперь можно было посчитать количество постов. А их было, ни много ни мало — семь штук. Два поста по берегу реки, один у штаба, один у ворот, один в центре лагеря, на спортплощадке и ещё один «малыш» постоянно ходил по периметру, переговариваясь с остальными караульными. А ещё караульные иногда переговаривались друг с другом по рациям.

Внимательный читатель скажет: «Где же семь, когда шесть»! Правильно. Седьмой пост Тяжин заметил совершенно случайно. И то, не без помощи небесного светила, которое светило ему в затылок. Он заметил Блик от оптики на чердаке одного из нежилых строений. Повар с мисками обошёл всех постовых и, в конце концов, зашёл в этот домик, чем подтвердил догадку Китяжа.

Сделав все отметки на карте, обозначив сектора и дистанции, а также, просканировав радиочастоты, Кирилл уже было собрался уходить, чтобы к ужину быть готовым, как его остановил тот же повар. Дядька в грязном колпаке, свистнул одного из бандитов, взял миску с какими-то объедками и пошёл к хозблоку. Заметил это не только Китяж, но и многие вышедшие на свежий воздух после обеда. Среди них, кстати, Кирилл заметил пару вполне приличных бойцов европейской внешности, которых он сразу определил либо Прибалтами либо националистами УНА-УНСО. Эти держались обособлено, отдельно от остальных.

Все стали подтягиваться к Хозблоку и вставали полукругом у маленькой, неприметной двери, которую Китяж заметил только тогда, когда к ней подошёл самый здоровый, стриженный наголо, бандит. Открыв дверь, бритый согнулся почти пополам и сунул в неё руку. Поискав там что-то, он довольно кивнул и встал. В руке у него была цепь. Бритый потянул цепь на себя, чтобы вытащить на свет того, кто был прикован к свободному концу. А тот, кто там был, явно не хотел вылезать и сопротивлялся. Но толи сил у него было не много, толи бритый был крепче, через тридцать секунд сопротивление было сломлено, и на свет буквально вылетел изрядно побитый человек в изорванной милицейской форме.

«Да это же участковый!» — чуть не крикнул Китяж, — «Так вот куда он пропал».

А повар, тем временем, протянул миску здоровяку. Здоровяк отмахнулся и что-то грозно сказал пленнику. Пленник опустил голову. Бритый дёрнул за цепь, но участковый продолжил стоять. Здоровяк дёрнул за цепь так, что пленный не устоял на ногах и упал на землю. Как только он попытался встать, бритый, довольно крепко пнул его ногой по рёбрам. А потом ещё. И ещё…

Тяжин снова потянулся за винтовкой. Ему очень хотелось поймать в прицел этот бритый затылок. Нет. Стрелять он не думал. Он играл жизнью. От осознания того, что зверь, который сейчас издевается над беззащитным пленником, в одну секунду может превратиться в груду мёртвого мяса, на душе у Тяжина становилось спокойнее. Злость уходила куда-то далеко, в глубины подсознания и не показывала носа. Оставался только холодный расчёт. Снайперу нужен не только зоркий глаз и твердая рука, но и ясная голова. Он успокоился, но бинокль уже не брал. Так и лежал с винтовкой.

А на бедолагу участкового напялили изрядно потрёпанную фуражку и представление началось. Здоровяк водил его, как медведя на цепи, а он подходил к каждому бандиту, прикладывал ладонь к фуражке и что-то говорил. Перед некоторыми, бритый здоровяк бил его под колени и он падал на землю. Здоровяк пытался заставить его целовать берцы, но это ему не удавалось. Тогда он снова начинал бить пленного. Всё это вызывало бурю хохота со стороны глазевших. У всех, но не у Китяжа.

Когда представление подошло к концу, бритый оттащил избитого и измождённого участкового назад, в маленькую дверь. Затем, он забрал миску у повара и швырнул её на пол этой маленькой тюрьмы. Стало понятно, что вся еда, которая была в миске, разлетелась по полу. Громко, так что услышал даже Китяж, бритый захохотал и щёлкнул задвижкой на двери.

Дальше, все потекло своим привычным чередом. Кто-то встал в спарринг. Кто-то разбирался в каких-то бумагах и планах. В три часа прошла смена караула. В этот момент Кирилл заметил, что караульные вооружены. Автоматы мирно лежали в шаговой доступности от караульных и были неплохо замаскированы, а те, кто дежурил на въезде, вообще носили их в открытую. А ещё, тогда окончательно убедился, что постов семь. Из нежилого домика вышел немолодой дядька с европейскими чертами лица. Прямо на пороге его сменил другой европеец.

«Эти европейцы — снайперы. Три снайпера» — смекнул Китяж, — «Значит, следующая смена караула в одиннадцать. Отлично. Время есть. Надо только к ужину успеть».

И он незаметно нырнул назад, в заросли кустов шиповника…

* * *

После непродолжительного сеанса радиосвязи, прапорщик Анатолиев ака Фашист, матеря про себя Китяжа, принялся собирать только что разобранное оборудование. Собирал и укладывал он его около часа. Затем, он взял отложенный в сторону восьмимиллиметровый капроновый шнур и полез на высокую берёзу, которая росла прямо рядом с машиной. Привязав конец шнура почти к самой верхушке, он сбросил моток на землю и слез сам. Следующий этап ему доставил массу удовольствия. Он включил лебёдку, что была вмонтирована в бампер Хаммви, разматываться. Отмотав метров десять, он выключил механизм, взял крюк, что был на конце лебёдки и снова полез на дерево. В этот раз он долез до середины, он привязал крюк к шнуру и быстро слез. А дальше было исключительно дело техники. Хаммви — машина тяжёлая и лебёдка у неё сильная, поэтому он без проблем согнул берёзу почти пополам. Потом, он отрезал от свободного конца шнура кусок, метра в четыре, соорудил петлю и собрал всю нехитрую, но очень эффективную конструкцию. Крюк он снял в последнюю очередь, смотал лебёдку, а в петлю, замаскированную листьями положил свето-шумовую гранату.

— Ловись рыбка, большая и оооочень большая.

Когда всё было собрано и налажено, он плюхнулся на водительское сидение, снарядил свой «Калаш», положил его на калении и медленно выкатился на дорогу.

— Здесь Фашист, Китяж ответь…

— Ш-ш. Здесь Китяж, — ответил Кирилл. По его частому дыханию было слышно, что он бежит.

— Где ты?

— Ш-ш. Бегу по дороге. А ты?

— Еду тебе на встречу. Смотри, не подстрели меня. Жди на месте. Буду через пятнадцать минут, если на дороге завалов не будет. Конец связи.

Завалов не было, а вот кустарником заросло. Но, как и обещал Фашист, через семнадцать минут он был на месте.

— Опоздал на две минуты, — Кирилл встал с корточек и подошёл к машине, — Через пятнадцать метров повернёшь направо. Там узко, но думаю, проехать сможешь.

И Фашист проехал. Правда, зацепил зеркалом за ствол берёзки, но проехал. Из «лопуха» вывалилась стекляшка и, ударившись о корни, со звоном разлетелась на сотни маленьких осколков.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — Кирилл постучал по дереву, благо таковых в округе было полно, — распаковывайся, прапорщик.

И снова началось. Ящики, маскировка, подключение и настройка аппаратуры, и прочее…

Справились за полчаса. А затем у Тяжина заурчало в животе.

— Четыре часа, Андрюха. Пора бы перекусить, — усмехнулся Китяж, — Ты, вроде как сух-пай брал?

— У меня, как у истинного арийца, всё найдётся, — кивнул в ответ Фашист, — На заднем сидении вещмешок возьми, а я пока ещё с

оборудованием поколдую.

Тяжин покорно пошёл к машине, взял оттуда мешок с продуктами и вскрыв две банки с тушёнкой, начал подогревать одну из них на таблетке сухого спирта.

— А ты, поди не спал, прапорщик?

— Это ты не спал, — не отрываясь от оборудования, ответил Анатолиев, — А я спал. Пока ты не позвонил. Так что, ты перекуси и покимарь, а я подумаю, как нам лучше туда залезть, — он взял записи Китяжа и начал их рассматривать, приговаривая. — Ты смотри… Не растерял навык… И частоту записал… Ай, молодец… Кирюха! — прапорщик буквально подскочил на месте, — А ведь я смогу их частоту не просто заглушить! Я тебя такой штуке научу! Тебе понравится!

— Да, не ори ты так, — цыкнул на него Тяжин, — Или хочешь, чтобы в лагере о нас знали ещё до подхода? Так лучше сразу к воротам подойди и расскажи автоматчикам, что приехал к ним с приветом, рассказать, что солнце встало…

Кирилл было хотел продолжить декламировать стихи, но Фашист изменился в лице и поднял вверх кулак. Китяж моментально замер. Где-то вдалеке, километрах в шести-семи от них, еле доносился отборнейший мат. Фашист ухмыльнулся.

— Очень большая рыбка попалась… Давай перекусим, дружище…

* * *

Кирилл спал. И спал он, на удивление спокойно. Он улёгся прямо на земле, подстелив «пенку». И на его спокойном лице, периодически появлялась лёгкая улыбка. Что ему там мерещилось, я не видел, а он мне не рассказывал. Факт в том, что его организму нужен был отдых.

А вот Фашист не спал. Он разрабатывал план операции. И сейчас он вглядывался в схемы и фотографии, присланные Саней. Просчитать надо

было грамотно. План нужно было «защитить» Китяжу.

— Итак, — бурчал он себе под нос, — Ширина участка около ста метров… Длина окола семидесяти… С трёх сторон лагерь обнесён колючей проволокой… С юга — естественная преграда — река… Шесть жилых зданий расположены елочкой, по три с запада и с востока… Строения лёгкие… каркасно-щитовые… В центре лагеря расположена плац и спортивная площадка… Между жилыми строениями и площадкой… с обоих сторон расположены два хозяйственных здания… С запада ХозБлок… С востока — столовая… Сразу за площадкой, на север, здание в виде буквы «П»… Административный комплекс… Также на территории имеются душевые, туалеты и будка охраны на въезде… Основные силы противника дислоцируются в двух строениях ближе к воде на востоке…

— Слышь, Фашист! — сонно рявкнул Китяж, — Давай тише… Ни днем, ни ночью от тебя покоя нет…

— Спи, мля… — огрызнулся Фашист, — Покой ему нужен… Снайпер сидит на чердаке ближайшего к воде здания, на западе… ЕСТЬ!

— Что есть? — вскочил Тяжин потирая глаза.

— Есть план!

Кирилл встряхнул головой. Поспал он не больше двух часов. Но ему больше и не надо было.

— Рассказывай.

— ВСС-кой работать буду я. Ты сделаешь только первый выстрел. Снимешь снайпера, — прапорщик был настолько быстр, что его оживление передалось и Китяжу, — Я думаю, для тебя это дело принципа. Дальше на горке ложусь я. Если смена караула пройдёт в как ты и рассчитываешь — в двадцать три — ноль, ноль, то работать надо в два часа ночи. Ты снимаешь снайпера, спускаешься к реке по склону на востоке.

— С одной ТТ-хой???

— Ещё будет вещмешок… А на кой тебе больше? — Фашист, как старина Мюллер, хитро прищурился.

— Тоже верно… Но, не известно, что у них с освещением… — задумался Тяжин.

— В этом-то и вся фишка… — прапорщик поднял указательный палец вверх. Даже если оно у них есть, мы его отрежем. Точнее, ты его отрежешь…

— Я не электрик, — пожал плечами Китяж, — Я — диверсант.

— Вот и устроишь им диверсию. Ты переправишься на тот берег метров через двести восточнее… Вот здесь, — Анатолиев ткнул пальцем в место где река сужалась, — Здесь тебя видно не будет, да и ночью не увидит никто. Дальше… Ты делаешь проход в колючке… между самым дальним домиком с востока и будкой охраны… Тут кусты хорошие, да и не мне тебя учить… Закладываешь по два заряда под каждым из жилых домиков… Они, сто пудов на деревянных сваях стоят, иначе их весной паводком унесёт…Ладно, отвлеклись… Дальше — будка охраны… Вот с ней, я не знаю как быть… Не видел… Но заложить заряд под неё тоже надо…

— Или на неё… — Кирилл вспомнил, что будка не высока… — пока всё ровно… Говори дальше.

— Дальше, ты проходишь к административному корпусу… Те караульные что стояли на площадке, скорее всего будут дежурить у входа на лестнице… Тут уж твоя забота их снять… Как только ты зайдёшь в здание администрации, действуй по обстоятельствам, а я подрываю все заряды. Одновременно. Дальше, я работаю по тем, кто снаружи. А ты, соответственно, по тем, кто внутри… Выводишь свою принцессу и дело в шляпе… Мы спокойно валим отсюда, оставляя море крови и горы трупов… Ну как тебе? — ехидно улыбнулся Фашист, поправляя круглые очки.

— В целом, я так и сам думал, но… Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Во-первых, кроме моей, как ты выразился, «принцессы», там есть ещё один заложник. Это — местный участковый.

— Ты Бэтмен? — изумлённо посмотрел на него прапорщик, — Не надо пытаться спасти всех на этом свете. Тебе спасибо никто не скажет…

— Я сам себе скажу, — отрезал Тяжин, — Во-вторых, ты забыл о начкаре,

который ходит и проверяет посты. Есть шанс на него нарваться. А если это случится, то хорошего ничего не будет.

— Ну, извини, Кир, — пожал плечам Анатолиев, — Надо и тебе поработать. Или ты думаешь, что я туда пойду. Нет уж… Это ты — «Шрек». А я, всего лишь, твой верный друг — осёл.

— Почему осёл?

— Да потому, что вписался в твой блудень, — Фашист заводился, — У меня есть принцип. Я не убиваю людей!

— А тебе и не надо будет их убивать, — улыбнулся Китяж, — Тебе надо будет нажать на крючок. А человека убьёт пуля. И потом. Убивать людей и уничтожать врагов — разные вещи. Понимаете, товарищ прапорщик, — он перешёл на официальный тон, — И если вы согласились прикрыть мне спину, то извольте выполнить эту работу честно. Сказано стрелять — значит стрелять! Или вы со мной не согласны?

— Никак, нет, — насупился Фашист.

— Значит этот разговор мы забыли, — Китяж хлопнул по плечу сослуживца, — План простой. А значит — хороший. Я бы поставил ещё один заряд за территорией на электрический столб. Чтобы не только вырубить больше духов, но и обрубить им электричество.

— Резонно, — согласился прапорщик.

— Дальше. Чтобы тебе облегчить работу, я заложу заряд рядом с береговым постом на востоке. Тебе останется снять только западных. Их всего двое. Ещё… Мне, по любому нужно вытащить оттуда участкового. Если что-то пойдёт не так, отстреливай всех, кто попытается подойти к хозблоку. Когда начнётся фейерверк, в любом случае кто-то да выживет. И разбираться с ними у меня времени не будет. Мне надо, чтобы, когда я выйду, из администрации, снаружи были только мёртвые… Обеспечишь? — теперь уже Китяж хитро посмотрел на Фашиста.

— Сделаю, Саныч, — кивнул прапорщик, — Давай-ка, я пойду «сюрпризы» для братьев наших меньших готовить, а ты помозгуй что тебе ещё надо…

— Добро. Сколько тебе надо времени? Хотелось бы выйти засветло…

— Я думаю два часа. Мне ещё надо на их частоту настроиться и на комп завязаться. Не могу же я их со связью оставить…

* * *

Как не хотелось Фашисту оставлять технику без присмотра, но пришлось. На Китяжа нагрузили полный вещмешок, а прапорщик пошёл почти налегке. Он взял автомат, ВСС Китяжа, свой любимый Вальтер, рацию и железный ноутбук. В общем, он тащил на себе килограмм пятнадцать. Это против тридцати, которые взвалил на себя Тяжин. Конечно, таскали и побольше, да только давно это было.

Попрыгали. Все лямки были подтянуты, все ремешки — затянуты, ничего не бряцало. Тяжин и Фашист стукнулись кулаками и пошли. А время, между тем, было уже десятый час.

Добраться на место засветло не получилось. Уже на подходе кустам шиповника, темнота полностью накрыла двух диверсантов. Единственными, мало-мальски приемлемыми источниками света, были два фонаря, светивших из лагеря. Значит электричество у них было.

В десять часов они окончательно обустроились на «лёжке». Тяжин наблюдал в ночной прицел, заботливо поставленный Фашистом на винтовку, за движениями в лагере, а сам прапорщик копался в компьютере.

Вот тут-то и пришла в голову Тяжину эта никому не нужная мысль.

— Фашист, — шепнул он прапорщику.

— Да.

— Ты дорогу запомнил?

— А то.

— Тогда дуй назад и звякни со своего спутникового телефона на один номерок.

— Ты что, лейтёха? Говна объелся? — не отрываясь от компьютера

 прошипел Фашист, — У нас есть план. И мы его будем держаться.

— Слушай сюда, прапорщик, — так же злобно прошипел ему в ответ Тяжин, — Сейчас ты пойдёшь к машине, возьмёшь мой мобильный и найдёшь там телефон Григорьева Романа Устиновича. Это телефон штаб-квартиры ГРУ в Москве. По этому телефону ты позвонишь. Там снимет трубку оперативный дежурный. Ты передашь сообщение для подполковника Терешкова. Сообщение следующее: «Обнаружил превосходящие силы противника во главе с разыскиваемым военным преступником Хасаном Закировым. Веду бой. Пеленг по сигналу данной станции. Жду к 6.00. Китяж.» Всё понял?

— Да ты ополоумел, Тяжин. Меня же сразу запеленгуют, а через полчаса здесь уже будет народу, как в ЦПКО в выходной.

— Через какие полчаса, — усмехнулся Китяж, — пока они разберутся, что к чему, уже утро наступит, и мы свалим отсюда…

— Как хочешь, — пожал плечами Фашист, — Но наш закон ты знаешь не хуже меня. Все имеют право голоса. И я считаю, что это — лишнее. Если что-то пойдёт не так, тебя во всех смертных грехах обвинят.

— Если что-то пойдёт не так — обвинять будет некого. У нас есть и другой закон. Приказы не обсуждаются… А они по любому сюда прилетят и зачистят здесь всё, к едрене фене. План понятен? — довольно резюмировал Кирилл.

— Так точно.

— Тогда, выполнять, прапорщик.

* * *

Начальнику отдела специальной подготовки

Главного Разведывательного Управления

Генерального штаба Российской Федерации

ПП-ку Терешкову В.В.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

ЭКЗ. ЕДИНСТВЕННЫЙ

25 сентября 2006 г.

22 ч. 50 м.

Служебное донесение.

25 сентября с.г. мною, оперативным дежурным по в/ч? 44388капитаном Зароковым, в 22 ч. 10 м. был получен телефонный звонок по закрытому каналу связи. Звонивший представился прапорщиком Анатолиевым (позывной «Фашист») и продиктовал следующий текст: «Обнаружил превосходящие силы противника во главе с разыскиваемым военным преступником Хасаном Закировым. Веду бой. Пеленг по сигналу данной станции. Жду к 6.00. Китяж.»

Одновременно с записью данного текста я, следуя внутренней инструкции, нажал кнопку запись на переговорном пункте. Также мною был отдан приказ об установлении местоположения звонившего и установлении его личности.

После передачи текста, звонивший не выключал телефон ещё четыре минуты тридцать шесть секунд.

Проанализировав все факты по данному происшествию, докладываю:

1. Фонетический и голосовой анализ подтверждает, что голос звонившего действительно принадлежит прапорщику запаса Анатолиеву (позывной «Фашист»)

2. Анатолиев пробыл на связи 5 м. 18с., что подтверждает его намерения обнаружить себя.

3. Анализ космической фотосъёмки подтверждает наличие активности южнее запеленгованной точки (Детский летний лагерь «Красная Зорька»).

4. Позывной «Китяж» принадлежит лейтенанту ГРУ в запасе Тяжину, который проходил службу в 173 ОО СпН, 22 ОБ СпН. Вместе с прапорщиком Анатолиевым в 2000-м году в р. Чечня.

Оперативный дежурный по в/ч? 44388

Капитан Зароков П.А.

Приложение: стенограмма разговора с пр. Анатолиевым — 1 экз. 1л.

Глава 10

Бывший Санкт-Петербург

Ныне 78-й регион,

Садовая-Спасская-Сенная

27 августа 2012 года.

Садовая — один из ключевых районов региона. Сразу три линии пересекаются. И пусть «четвёртая» и «пятая» не самые большие, «вторая» — по истине огромна. Чтобы проехать её от «Купчино» до «Парнаса» вам понадобится около часа. Не мудрено, что в начале седьмого вечера, 14 августа 2012 года народу здесь было много. Сами понимаете — «Час пик». А вы бывали в Питерском метро в «час пик»?

Вот и сейчас, народу было не меряно! А ещё на станциях царило небывалое оживление. Шутка ли, из Москвы приехал представитель президента, назначен новый командующий объекта, а ещё, сегодня обещали паёк. Скорей бы, а то некоторые уже начали ловить крыс. Штатного станционного запаса, которого должно было хватить на два дня до подвоза основных запасов, хватило на четыре. А потом он закончился. Как ни крути, а всё в этой жизни заканчивается.

Терпения народа хватило ровно на два дня, затем все поняли — началась «Блокада». Только похуже чем была в Великую войну. Если тогда продукты поставляли по «Дороге жизни», то сейчас жители северных районов города пытались помочь своим «южным» братьям по несчастью по «Тоннелю смерти».

Почему его так назвали? Да потому, что находиться там было смертельно опасно. И не по тому, что фон там зашкаливал. Вовсе нет, фон там был чуть выше естественного. Назвали его так совсем по другой причине. Бывало, зайдёт человек с одной стороны тоннеля, а с другой так и не появится… И не просто не появится — пропадёт. Ни трупа нет, ни крови, ни каких следов борьбы. Был человек — и нет.

И, всё равно, через этот узкий, не шире полутора метров, коридор, караваны

добровольцев умудрялись переносить до полтонны муки в день. И столько же консервов. Но, что такое тонна продуктов для двухсот тысяч человек? Пять грамм на человека. ПЯТЬ!!! Тогда-то и появились сталкеры. Герои станций. Это они несли сверху всё, что можно было пустить в пищу. Зачастую рискуя жизнями, они делали по пять-шесть ходок в сутки. Они несли консервы, муку, крупы, сигареты и алкоголь. Употребление алкоголя на станциях было запрещено, но сталкерам разрешалось пить сколько душе угодно. Все прекрасно понимали, что жить им осталось всего — ничего. Как тем спасателям в Чернобыле или на Фукусиме. Ведь человек, получивший одну смертельную дозу радиации, уже не боится получить вторую. Семи смертям не бывать, а одной не миновать.

Но не радиация была основной опасностью сталкеров. Страшнее неё были жители, не успевшие укрыться в спасительном метро, но умудрившиеся выжить. За продукты питания, медикаменты и оружие развернулась настоящая война. Всех против всех. Безусловно, в выигрыше оказались те, кто первыми нашёл что-нибудь стреляющее. «Право Кольта» ещё никто не отменял. В первые дни вылазок перестрелки наверху гремели с завидным постоянством. Радиация и бандитизм косили сталкеров, как грибники режут опят с пенька. Потом, перестрелки пошли на спад. Одним было не выжить без других. Сталкеры носили наверх чистую питьевую воду, средства защиты, бинты и прочую дребедень, коей в подземке было с избытком. Верхние меняли это всё на продукты питания, чай, алкоголь и боеприпасы, не переставая, однако, воевать между собой за «сладкие куски» на окраинах города. Самые сильные банды были именно там. В «Весёлом посёлке», Рыбацком, Купчино и на Юго-западе. В северных районах было сложнее. Из-за того что «Северный» склад открылся как и полагалось, «нижние» даже не пытались вылезти к «верхним». В общем, каждый выживал, как мог… А вы думали что жизнь после ядерного удара это прогулка в «Дисней ленд»? Извините, но я вас разочарую… Вот такая вот, блин, загагулина…

* * *

Находиться по территории метрополитена с огнестрельным оружием запрещено. Это знают все, кто бывал в подземке. Но, этому человеку, похоже, был не писан данный закон. Да и вид у него был вовсе не рядовой. Мало того, что в руках он держал новенький АКС-107, так ещё и одет он был так, будто только что вышел из дорогого бутика «Хуго Босс» или «Бриони». Дорогой костюм, белоснежная рубашка, новенькие, скрипучие ботинки и галстук ручной вязки. Оставалось только надеть шляпу, и всё — Чикагская мафия на прогулке. Шёл молча. Народ, видя выражение его лица и воронёную сталь в руках, просто расступался. Разваливался, как лимон, разрезанный на две половинки.

За ним шли ещё трое. Все в форме. Двое молодых вели высшего офицера. Некоторые из особо посвящённых утверждали потом, что это был генерал Поспелов.

Странный кортеж появился, не пойми откуда. Вышел из какой-то неприметной дверцы на платформе «Сенная площадь». Тот, что был в костюме, посмотрел на генерала, кивнул сопровождавших его бойцов, и решительно шагнул в сторону переходов станции. Шёл он так, будто ходил по этому маршруту каждый день по пятнадцать раз, хотя все жившие на «Сенной» могли поклясться, что видели его здесь впервые.

Выйдя на центральный вестибюль «Сенной», вооружённый человек в костюме посмотрел сначала направо и увидев там закрытый Гермо-гейт, посмотрел налево. Там были два перехода, На «Садовую» и «Спасскую». А ещё там был народ. Много народа. Причём, основная масса сидела на полу или на топчанах, которые достали из специальных кладовых. Кто-то занимался обустройством более серьёзного жилища, компания молодых ребят, явно ехавших в поход, поставили между колоннами станции сразу четыре палатки. У этой компании имелся газовый примус, мангал и ещё много всякой нужной в походе всячины. Вот только припасы уже

закончились и они, грустно урча животами, лишь сидели у своих жилищ и что-то тихо рассказывали друг другу.

Человек с автоматом осмотрел станцию, будто оценивая обстановку, затем, легонько махнув рукой бойцам, неспешно пошёл в сторону переходов. Те жители «Садовой», кто стоял — прижимались к стенам от его взгляда. Те, кто сидел или лежал на топчанах — поджимали ноги.

Молодой да ранний лейтенант полиции, увидав такую картину, мухой пробежал по лестнице перехода между «Садовой» и «Сенной», и на ходу расстёгивая кобуру, громко крикнул:

— Стоять! Руки на голову.

Но человек в костюме не повёл и ухом. Затем полисмен увидел и военных, сопровождавших генерала. Только тогда человек с автоматом на плече остановился, медленно повернул голову и посмотрел на полицейского, поднял левую руку и медленно погрозил пальцем. Полицейский шарахнулся от автоматчика, как вампир от чеснока. Но испугался он не пальца. Взгляда! А взгляд говорил: «Только рыпнись, сука! Раздавлю! Размажу! Сокрушу!» И полицейский понял — не шутит автоматчик. Волчара! Раздавит. Размажет! Да и военные с ним. А то, что с автоматом, так то и не страшно вовсе. Не стреляет же и, слава Богу. А взгляд так и сверлит!

Не выдержал полицейский. Отвернулся от взгляда волчьего. Захотелось ему в этот момент к мамке прижаться, как в детстве.

А автоматчик чуть усмехнулся, да и пошёл своей дорогой. На «Спасскую». Дошёл до перехода, а там…

А там пост. А за постом торговля ведётся. Круглые сутки в обоих коридорах в два ряда торгаши, да барыги стоят. Напряглись постовые. Подняли автоматы. Но тоже военных увидали и Поспелова с ними. Подошёл человек в костюме к ним, шепнул слово заветное, и поменялись постовые. Вытянулись, будто цветы политые. Покраснели. Всем своим видом показать стараются, «мол, виноваты». Не признали сразу. А человек в костюме дальше пошёл.

А в тоннельчиках торговля идёт полым ходом. Торгует, кто чем. Всё больше

конечно благами прошлой жизни. Кто серёжки золотые, кто перстень с камнем, цены не малой. Но у тех торговля не идёт вовсе. А вот кто стоит со спичками, мылом, порошком стиральным, газетами старыми, у тех торговля идёт побыстрее.

— Почём пресса!

— Два листа — четвертушка.

— Четверть буханки хлеба за два раза посрать сходить???!!! Побойся Бога!

— Нечего мне его бояться, раз он меня сюда загнал. Ты поди, на рынке поищи дешевле!

Человека с автоматом здесь, почему-то не боялись. Торговая зона. Здесь и патроны можно купить, и оружие. А вот выйти с этим оружием из зоны торговой проблема. Или в сопровождении полицейских до гермо-гейта, либо сдай на посту. Заберёшь, когда наверх пойдёшь. И все к этому правилу с пониманием относятся. И жители, и полицейские. Полицейские ведь тоже люди. Им иногда тоже кушать хочется.

Подивился на всё это человек в костюме, снова закинул автомат на плечо и пошёл, сквозь толпу пробираться.

Стояла она одна, и никто к её товару не подходил. Стояла и плакала. Тихо, чтобы никто не видел. Никто и не видел. А человек в костюме заметил. И подошёл.

— Что торгуешь, барышня?

— Вот, — шмыгнула носом молодая, лет двадцати, девушка, и протянула руку. А на руке браслетик. Змейка червленая с одним изумрудным глазком, — возьмите, пожалуйста. У меня сынишка годовалый. Кирюшка… Два дня ничего не ел…

— Кирюшка, говоришь? — недоверчиво покосился на неё человек в костюме. Но оценив её, успокоился. На «Ведьму» она явно не тянула. Ростом, выше среднего, грудь размера пятого. Да и видно было, что не ела она уже дня три, — а муж твой где?

— Знамо где, — снова шмыгнула носом барышня и показала наверх, —

Сталкер он у меня. Последний раз из рейда пришёл, так кровью его тошнило. Сегодня обещал, что последний раз пойдёт, — она тут же ударила себя по губам, — Простите, не последний. Крайний.

— Ну, крайний, так крайний, — пожал плечами мужчина в костюме, — а браслетик, небось, сверху хабаром принесён?

— Браслет этот он мне на свадьбу подарил…

— И что хочешь за него?

— Мне бы хлебушка, Кирюшке… Четвертиночку…

Человек в костюме удивлённо поднял бровь. Судя по курсу, данный браслет ценился как два листа газетной бумаги. Он повернулся к одному из военных и махнул ему рукой. Тот подскочил и снял вещмешок. Развязал узел, секунду подумал и начал извлекать совершенно невозможные вещи. А именно: две банки тушёнки, буханку хлеба, пачку чая, огромный, грамм триста, кусок сахара, такой же кусок литого шоколада, пакет макарон и банку сгущёнки.

Девчонка стояла, широко раскрыв глаза, и думала, что же из этого достанется ей.

— Бери, — сухо сказал человек в костюме.

— Что именно? — не поняла юная мама.

— Всё.

— Я… — она замялась, посмотрела на продукты, потом на человека, потом снова на продукты и начала судорожно расстёгивать кофточку, — Я поняла… Я… Я сейчас…

— Стоять! — остановил её человек, — Ты чё это удумала, чертовка?

— Я… Да я всё понимаю… У меня здесь и палаточка недалеко…

— ОТСТАВИТЬ! — сурово ответил человек, — Тебе который год?

— Двадцать мне… почти… — неуверенно ответила она и опустила глаза в пол.

— Ты это оставь… Ты мне в дочери годишься… Почти.

— Почти, не считается, — как-то по-детски сказала она.

— Я сказал, хватит. Это не обсуждается. А я… Я свою жену люблю. Но,

торговля — есть торговля. Браслет я забираю.

Она кивнула головой и протянула ему браслет, а он начал нагружать её продуктами.

— Держи крепко сестричка. И малого своего корми и сама ешь. Скоро продуктов будет…

— А как вас зовут? — только и успела шепнуть она.

— А как и сына твоего, — человек махнул рукой солдатам и пошёл дальше, в сторону «Спасской». А по щекам девчонки ручьями текли слёзы. И толи из-за них, толи из-за чего-то другого, но над головой уходящего человека с автоматом почему-то засветился нимб…

— Святой… — только шепнула девочка и перекрестилась…

* * *

Инвалидная коляска ехала по просторной платформе «Садовой». Конечно, не сама. Во-первых, в коляске сидел старик. Лет девяноста, а может и больше. Некогда мощный, сейчас он представлял собой жалкое зрелище. Его било в «Паркинсоне». А во-вторых, коляску катил другой старик. Прескверного вида и запаха. Духан от этой парочки стоял такой, что бывалые сталкеры шарахались от них как испуганные коты. Раньше их здесь не видели. Поэтому граждане сразу позвали дежурного полицейского.

Пузатый прапорщик подошёл к странной парочке и, небрежно приложив руку к непокрытой голове, представился:

— Прапорщик полиции…ов, — невнятно произнёс он, — Кто такие?

— Братья мы, господин прапорщик, — шамкающим ртом прошепелявил тот, что вёз коляску, а второй лишь идиотски захохотал, тряся головой. Похоже он вообще не говорил.

— Откуда и куда следуете? Документы?

— C «Новочеркасской» на «Обводный канал», господин прапорщик, — дед похлопал себя по многочисленным карманам, щёлкнул пальцами и начал выгребать их содержимое прямо на пол. Содержимое добавила «озона» в воздух. Это было всё, что угодно, но только не документы: два презерватива, один из которых явно бывший в употреблении, смятая сигаретная пачка, фотография товарища Сталина, тряпки, гаечный ключ, игрушечный пластиковый револьвер китайского производства, детская соска и огрызок яблока двухнедельной давности.

— Вот они! — наконец, провозгласил говорящий старикан, гордо вскинув правую руку, сжимавшую замызганные паспорта, вверх. В левой руке он крепко держал огрызок яблока, — прошу вас, любезный, — Тут снова идиотски захохотал тот, что был в коляске.

Прапорщик поморщился, и нехотя, но всё же, взял документы.

— Где предписание на перемещение между станциями. Вы же знаете, что по правилам внутреннего распорядка все перемещения по главным тоннелям перегонов запрещены.

— Предписания проштампованы на последней странице, — учтиво напомнил прапорщику старикан, и начал жевать огрызок, — у нас всё в порядке, господин прапорщик.

— Куда следуете? — прапорщик, анализируя, внимательно рассматривал документы. Третья страница. Ламинировано в паспортном столе. Код подразделения… выдан… сроки…, год рождения двадцать второй, — Ваша фамилия?

— Бородович, — не задумываясь ответил старикан, — Граф, Юрий Венедиктович Бородович. Почётный член графской гильдии Санкт-Петербурга. Уроженец Нижних Пупков Самарской губернии. Родился четырнадцатого августа двадцать второго года. Вы не поверите, господин прапорщик, но в день, когда всё это случилось, — он шмыгнул носом, и слеза покатилась по морщинистой щеке, — Я отметил своё девяностолетие. А это, — он кивнул в сторону старого идиота в коляске, — Сам барон Сифонштейн! Последний, чудом спасшийся член совета баронов и баронесс России!

Милиционер слушал весь этот бред, хлопая глазами, а потом резюмировал:

— Каких, на хрен, баронесс! Вы что, дебилы? Я ни хрена не понял, о чём вы говорите! Следуйте на свой «Обводный», раз следуете. Здесь вам задерживаться не советую. Увижу через полчаса — сошлю наверх, на веки вечные… — но идиотский смех сидевшего в коляске старика, не дал ему договорить. Прапорщику только и оставалось ответить на это, — ТЬФУ! — и отойти от странной парочки.

А парочка, тем временем, продолжила свой путь в сторону тоннеля к «Звенигородской»…

* * *

— Ш-ш. Ну, ты Саныч, дал! Зачем девчонку в транс ввёл, — раздался в наушнике голос Рябинина, — Да и девка видная… Я бы её.

— Вот когда она овдовеет, ты её в жёны возьми, — шепнул Китяж в микрофон, прикрепленный за воротником, — у неё и сынишка годовалый имеется. Как там наши «Сифон» и «Борода»?

— Ш-ш. Им бы в театре выступать. Никотин такой цирк устроил. Огрызок сожрал и не побрезговал. Фашист тоже молодец. Так и хочется крикнуть, как Станиславский «Верю».

— Добро. Что у нас на «Спасской».

— Ш-ш. Ни Тёмы, ни Одессита не видал.

— Может с «Корками» что-то не то?

— Ш-ш. «Корки» великолепные. Ты же видел. А у Одессита вообще полностью легальная.

— Ага, — усмехнулся Кирилл, — Только как это он поверху прошёл, аж до Площади Мира?

— Не важно. Он в реестре сталкеров. Тёму мы тоже туда внесли. Не боись, Китяж. Успеют. Сто пудов, входной контроль проходят. Ну, точно. Два сталкера у пешего фильтра на «Садовой»… Прошли. Движутся к переходу на

«Спасскую».

— Принял, Ряба. Что у нас с Ведьмами? — он уже подошёл к посту у «Спасской».

— Ш-ш. Ребята на мониторах сидят. Каждую дырочку просматривают. Две уничтожены на подходах к «Сенной». Ещё двух заметили на «Спасской». Их наши парни опознали. Видели с Ведьмаком. Как и четырёх на «Садовой».

— Принял. Дай описание Никотину и Фашисту. Что у меня за спиной?

— Ш-ш. На «Сенной» девочек замечено не было. Но не факт, что их там нет.

— Понял, — он посмотрел на полицейских, дежуривших на выходе с рынка, у эскалаторов к «Спасской». Те, по всей видимости, уже были предупреждены своими коллегами и, вытянувшись «в струнку», любезно пропустили Китяжа и его кортеж. Тяжин легонько кивнул в ответ и подошел к эскалатору.

— Ш-ш. Отставить! — вдруг рявкнул Рябинин, — Это не Архангел и Франгос. Это Ведьмак и Дон.

— Дай парням команду. Они должны передать Дону ствол. Как угодно, — он рявкнул в рацию так, что вздрогнули даже полицейские на посту, — И найди мне Архангела с Одесситом!

— Ш-ш. Не суетись, майор. И не ори на старших по званию, — сухо ответил Рябинин, — Не вижу я их. Нет их нигде. Сам же знаешь, Одессит сказал, что придут они на «Спасскую» одним ему известным способом…

Со «Спасской» донесся гудок электрички.

— Что там? — теперь уже напрягся Китяж, — «Вот только электрички нам и не хватало».

— Ш-ш… Я тебе честно скажу, майор. То что я сейчас вижу на мониторе, я бы хотел увидеть в живую. Но идти тебе на «Спасскую» не советую.

— Не тяни кота.

— Ш-ш. Бронепоезд Ведьмака прибывает ко второму пути. Отойдите за ограничительную линию.

— КАК ПРИБЫВАЕТ???!!! Там же на путях люди!!!

— Ш-ш. Э-э… — генерал замялся, — В том то всё и дело. Люди ушли от туда, как только ты появился на «Третьем рынке». Ведьмак идёт по «Второму»… На «Спасской»… на платформах и в вестибюле народу не меряно. Ни Тёмы, ни Франгоса по-прежнему не вижу. Держись, майор. Помогу, чем смогу…

* * *

Вестибюль на «Спасской» — очень длинный. Вообще, Ведьмак не зря выбрал это место. Огромное количество народа, не самое удобное место для ведения наблюдения, огромное количество дверок и технических ходов делают «Спасскую» очень неудобной станцией для проведения подобных мероприятий.

Сидячих на станции практически не было. Она вообще была не удобной для проживания. Выход наверх был только на «Сенной» и «Садовой». «Спасская» была проходной станцией. Поэтому, народу на ней жило мало. А вот купцы с четвёртой и пятой веткок её любили. И приходили сюда за товаром с Северного берега. С района «Савушкина». Ведь хоть и открылся «Северный» склад, для них продукты, по-прежнему не поступали. Да и сталкера не ходили там наверх. Слишком был заражён тот район.

На «Спасской», в основном, были склады торговцев и оптовые ряды. Ещё десяток палаток. Судя по всему, ночью здесь было не более двухсот человек. Но сейчас была не ночь. Конец торгового рабочего дня. Грузчики таскали баулы на склады. Торговцы зазывали последних клиентов, которые не успели купить или обменять нужный товар на ненужный. Жизнь кипела посильнее чем в тоннельчике, где Китяж выменял змейку-браслетик.

А тут ещё и бронепоезд жару поддал. Все жители южной части метро знали, кому он принадлежит. Эта чёрная бронированная махина хоть раз, но бывала на каждой из южных станций. Вот только всегда проездом. Никогда не останавливаясь. А тут — на тебе. Встал, будто ждёт кого. И жители метро всегда знали, что он поедет. Как только в тоннеле свет загорался, все спешно покидали рельсы. Просто так никто электричество жечь не будет.

— Дядь! А что у тебя ботинки такие грязные? — кто-то дёрнул его за лацкан пиджака. Кирилл обернулся и увидел парнишку лет десяти, — Если надо, мой старший братец почистит, — он указал на чистильщика обуви, сидевшего у колонны. Грязного и чумазого, одетое в какое-то замызганное тряпьё ФРАНГОСА!

— Учту, — улыбаясь, кивнул Китяж. Тёма даже виду не подал. «Ай да Витя. Прошёл-таки. И ведь раньше меня пришёл. Отлично. Раз Одессит здесь, то и Архангел где-то прячется.», — Ряба, как там наши бомжики?

— Ш-ш… Порядок. Дон их просёк. Вот только ствол они ему сунуть не смогли.

— Внимательнее будьте. В случае чего, засылай своих архаровцев. Хотя… толку с них, как с козла — молока.

— Ш-ш. Да, мои уже за каждой дверью сидят, команды ждут.

А народ тем временем, оттесняла с платформы какая-то неведомая сила. Вскоре, на правой платформе не было никого. Все жались к левой.

— Всем приготовиться, — скомандовал Кирилл.

— Ш-ш. Готовность номер раз, — по открытому каналу повторил Рябинин.

— Ш-ш… Принял, — послышался голос Никотина, а Витя только едва кивнул.

— Пошли, — махнул рукой солдатам и Поспелову, и шагнул к бронепоезду.

Сам поезд был ничем не примечательный, выкрашен чёрной, матовой краской, будто покрыт тонким слоем резины. Острый нос, предназначенный для уничтожения препятствий на своём пути, венчали «Щит и Меч». Состав состоял из пяти вагонов. Сначала, как и положено, стоял дизель-электрический вагон-локомотив. За ним, ощетинившись стволами ПКТ и КОРД, вагон охранения. Судя по всему, в нём сейчас сидели девочки Ведьмака и выцеливали Китяжа. Но стрельнуть им в него без команды хозяина было всё равно, что стрельнуть себе между глаз. У Китяжа был его

брат.

Третий вагон был собственно для той самой персоны, ради которой и задумывался этот поезд. Дальше всё шло в обратном порядке. Вагон охранения и локомотив.

Только когда Тяжин вышел на платформу он понял, почему народ так спешно с неё ретировался — у каждого вагона стояли по две Ведьмы, с коротенькими пистолетами — пулемётами марки «Хеклер-Кох» в руках.

Кирилл, делая вид, что не замечает их, встал в голове состава и стал ждать развития событий…

Вскоре, на другом конце платформы началась лёгкая суета, а затем появилось двое.

— Приготовьтесь, мальчики, — тихо сказал Китяж бойцам, — И главное, ничего не бойтесь. Мозг… он может всё забыть. Тело — никогда. А если товарищ генерал задумает бежать, или ещё какую-нибудь глупость… Прострелите ему его дурную башку. Ясно?

— Так точно, товарищ майор, — услышал он за спиной.

— Ну, вот и славно… Пойдёмте, гражданин Поспелов, — и он медленно пошёл вперёд, оглядывая бронепоезд. Ведьмак, увидав его движения, пошёл навстречу, по пути прикуривая сигару…

* * *

А Фашист с Никотином продолжали свой цирк-шапито. Как только от них отошёл полицейский, они развернулись и поехали назад, к гермо-гейту. Они уже знали, что им на встречу движется Ведьмак и Дон. И надо было Дону помочь.

И как раз в тот момент, когда Ведьмак и Дон начали спускаться по лестнице в тоннель-переход на «Спасскую», «графу Бородовичу» в лице Фашиста «стало плохо». Он схватился за сердце, захрипел, хватая ртом воздух и, падая, толкнул, что было сил коляску с «бароном Сифонштейном». А барон, коим был Никотин, толи по своему природному, старческому идиотизму, толи от страха, захохотал таким фальцетом, что на него обернулись все, кто только был на платформе. Барон Сифонштейн мчался на всех парах к каменной лестнице, что вела в тоннель-переход, и визжал, как гитлеровский паровоз, пущенный партизанами под откос.

Передние колёса, наконец, соскочили на ступеньки, и бедный барон кубарем полетел по лестнице. Вообще, если честно, не советую вам повторять подобный фокус. Как обычно пишут в таких случаях в рекламе: «Не повторять! Выполнено профессиональными каскадёрами». За этот полёт, Никотину можно было смело давать «Оскара» за самый умопомрачительный трюк.

Он летел, бился о ступени, успевая в самый нужный момент поджать ту или иную конечность, продолжая хохотать и визжать, как и положено идиоту, пока, наконец, не распластался под ногами Ведьмака. Распластался и «потерял сознание».

Ведьмак легонько пнул «барона» носком ботинка и просто переступил через него. Чего не скажешь о Доне. И кинулся он к Никотину вовсе не потому, что узнал его. Вовсе нет. Никотин был так хорошо загримирован, что его бы и мама родная не узнала. Дон кинулся лишь потому, что глубоко пожилому человеку нужна была помощь.

— Стоять! — резко скомандовал Ведьмак и взвёл курок своей «Гюрзы», — А ну, назад!

— Да, пошёл ты! — огрызнулся Новиков, — Ты только и можешь, что стрелять. Не видишь, человеку плохо! Торопишься? — он разорвал тряпки на груди и увидел шрамы. Те шрамы, которые он сам и оставил. Это был НИКОТИН. А снайпер, тем временем, ловко запихнул ему за голенище ботинка НРС. Тот самый, легендарный Нож Разведчика Стреляющий.

— Спасибо вам, молодой человек, — услышал он хрип сверху. Это был САМ Граф Бородович. Дышал он тяжело и часто, — С ним всё в порядке. Я его сейчас подниму. Дай вам господь здоровья.

— Слышал? — Ведьмак ткнул его стволом в шею, — С ним всё в порядке. Вставай. Время поджимает.

Дон запахнул рваные тряпки на далеко не старческой груди, попутно пробежав глазами по своему ботинку. Увидав что «подогнал» ему Никотин, он радостно выдохнул и пошёл туда, куда указывал Ведьмак.

— Ишь ты, — усмехнулся Поспелов младший, — тоже мне… Мать Тереза… Шагай. Слушай, Дон. А ты парень не робкий. Может сработаемся?

— Извините, гражданин начальник, но… — Новиков ядовито ухмыльнулся, — Гусь, он ведь свинье не товарищ…

— Ну, — пожал плечами Поспелов, — тогда не хрюкай. Шагай быстрее…

* * *

Движение на крыше одного из вагонов он увидел не сразу. А увидев, решил просто туда не смотреть. Сканнер говорил, что это — свой. ЭТО — ТЁМА. Как он туда попал, и что он собирался делать, Тяжин не понимал. Он понимал только одно. Сейчас всё внимание противника приковано к нему. И он не должен подвести своего товарища. Не должен его подставить.

А Тёма, тенью, передвигался чуть за Ведьмаком и Доном.

— Стоять, — скомандовал пленному генералу Китяж, — Будешь стоять здесь, пока я тебе не скомандую. Или пока меня не убьют.

Скомандовал он, и пошёл дальше. Даже не обернулся. Нечего к мятежным генералам оборачиваться. Их расстреливать на месте надо.

Ведьмак тоже приказал Дону остановиться. И самое весёлое, что и генерал и Дон, остановились как раз у дверей центрального вагона. А в спины меняемым смотрели автоматы. Дон был под прицелом двух хохотушек — Ведьмочек.

Чего не скажешь о двух представителях серьёзных силовых ведомств. И Ведьмак, и Китяж, глядя в глаза друг другу, медленно, но уверенно, шли навстречу. И остановились они только тогда, когда между ними оставалось

не более метра.

Встали. И смотрели друг на друга около минуты. Это было сродни противостоянию КГБ и ГРУ в восьмидесятых. Было ясно — как только один допустит ошибку, второй его просто уничтожит. Тогда победил Комитет, и Андропов занял место генерального секретаря. Второго шанса комитетчикам Кирилл давать не хотел, но и противник был достойным.

Первым не выдержал Поспелов.

— Я — Ведьмак, — он протянул руку чтобы поздороваться.

— Поздравляю, — сухо ответил Кирилл и руки не подал, — Мы сюда ручкаться пришли или дело делать?

— Имей терпение, майор, — было видно, что Ведьмак уверен в том, что контролирует ситуацию, — Хочешь дело делать? Пожалуйста. Первым делом убери своего клоуна. Того, который обувь чистит. Да и «дедушек» на «Садовой» отзови.

— Извини, Ведьмак. Но ты тоже не один, — пожал плечами Китяж, — Вон у тебя боевых подруг сколько. Да ещё и бронепоезд припёр. Где взял то, на запасном пути небось? Ты бы ещё атомную бомбу приволок. Нет, Ведьмак. Извини, но своих людей я отзывать не буду.

— Как хочешь, — силовик пожал плечами, — Ты думаешь, они помогут тебе? Ошибаешься. В тоннель — переходах заложены бомбы. Не большие. По пять кило. Ещё две заложены на Сенной и Садовой. Убери своих людей или погибнет много народа. А ещё больше народа испугается и просто затопчет вас.

— Ш-ш. Китяж, это Ряба. Тяни время. Мы проводим анализ. Возможно он блефует. Если нет, то попытаемся обезвредить. Или…Ш-ш-ш-ш-ш…

— Что такое, — улыбнулся Ведьмак, заметив как Тяжин слегка тряхнул головой, — Связь пропала? Ну ничего. Она пропала только с Рябининым. Мы уедем, и она снова появится. А сейчас — отзывай людей, — последнюю фразу Ведьмак сказал настолько зло, что Тяжин понял — он боится. Иначе стал бы он пригонять сюда такой эксклюзивный экипаж. Он, как тот зверь, которого загнали в угол. Понимает, что умрёт, но укусить всё ещё может. И будет кусать, пока сердце бьётся.

«Благо, Архангел ещё не засветился. Может попробовать его раздавить, как давеча в Лавре попа»? — и Тяжин попытался заглянуть Ведьмаку в глаза. Не просто посмотреть, а именно заглянуть.

— Не получится, — усмехнулся Поспелов, — Я хорошо обучен технике противостояния гипнозу. Даже не пытайся. И говорю последний раз — Отзови людей. Считаю до трёх. Раз…

— Да что тебе так дались мои люди?

— Два…

— Ладно, ладно… Отзову сейчас…

— Три…

* * *

А потом раздался хлопок, женский визг и крики. Из перехода, в котором ещё пять минут назад, Тяжин торговался молодой мамочкой, повалил чёрный дым. На импровизированном рынке началась паника. Злость в Китяже готова была выплеснуться через край. Он уже дёрнулся было свернуть Ведьмаку шею, но Ведьмы, стоявшие за спиной Новикова, вскинули коротенькие автоматы и недвусмысленно дали понять, что лучше бы Китяжу не делать лишних движений.

А вот Ведьмак, наоборот, очень медленно достал из-за спины «Гюрзу» и приставил её к груди Кирилла.

— Отзывай людей.

— Что же ты делаешь, сволочь, — сквозь зубы процедил Кирилл и зажал рукой тангенту, — Здесь Китяж. Всем отойти на «Сенную площадь». Как поняли?

— Ш-ш. Здесь Фашист. Приказ понял. Отходим, — зашипела рация в кармане у Ведьмака, — Ш-ш. Здесь Франгос, принял, отхожу.

— Рябинин, как понял меня? — спросил Тяжин, а про себя подумал, — «Слушает он нас… А ты, Китяж, тоже, молодец… Сам бы на его месте не слушал??? Хорошо, что ты ему Тёму не сдал.»

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж. Всем отойти на «Сенную».

— Быстрее, иначе на рынке шлёпнет ещё одна петарда, — усмехнулся в рацию Ведьмак, — тоже мне — генерал. За тобой, Андрюшенька, ещё придут.

— Ш-ш. Может быть, — ответил в рацию Рябинин, — Вот только, боюсь, вы этого не увидите, гражданин Ведьмак.

— Хватит трепаться, — перебил их Китяж, — Тебе нужен был брат. А мне — мой боец. Мы пришли сюда решить вопросы. Так давай их решать. И убери ствол. А то, не дай Бог, поранишься, — Кирилл говорил жестко, но спокойно, не смотря на панику, царившую в вестибюле. И, ведь как назло, никого из полицейских на станции не было. Все побежали на рынок, разбираться, что произошло.

— К делу, так к делу, — кивнул комитетчик, — Действуем так. Ты возвращаешься назад. Подходишь к брату и становишься на его место.

— Ты тоже, — добавил Китяж.

— Я тоже, — согласился Ведьмак, — Как только мы подходим к нашим «гостям», мы разворачиваемся друг к другу. Дальше идёт обмен. Затем мы с братом садимся в паровоз.

— А дальше? — усмехнулся Китяж

— А дальше — как фишка ляжет, — также усмехнулся Ведьмак, — Соглашайся, Китяж. У тебя всё равно вариантов нет.

— Я соглашусь… при одном условии. Ты хотел мне рассказать, где моя жена. Я так понимаю, она у тебя?

— Если бы она выла у меня, — изумился Ведьмак, — я бы тебе не привёл твоего доктора. Я бы разрезал его и прислал тебе по частям. Чтобы ты понимал, что может случиться с твоей женой.

— Если бы ты это сделал, — Кирилл помрачнел, — я бы тебе глаза выдавил

большими пальцами. И заставил бы тебя их съесть… Где жена?

— Переправлена на левый берег. Когда это ещё было возможно сделать. Моим приказом. Все беременные и с детьми до года. Для усиленного питания. Видишь, какой я хороший? — теперь у Ведьмака была совсем другая улыбка. Сама любезность.

— Я всегда говорил, что нам повезло жить в одно время с вами, уважаемый Ведьмак, — с неимоверным сарказмом ответил ему Тяжин.

— А вот хамить мне не надо, — комитетчик покачал головой, — А то я ведь могу до них добраться быстрее, чем ты скажешь «ОЙ».

— Проехали. Где именно?

— Вроде, на Лесной.

— Так «вроде», или на Лесной?

— Понимай, как хочешь.

— Ладно, — кивнул Кирилл, — поиграем в эти игры. Расходимся. Только, с твоего позволения, я спиной к тебе поворачиваться не буду.

— Да брось, Китяж. Мы не в бане, — захохотал Ведьмак, — Да и потом, я женщин люблю.

— А я — жену свою люблю, — едва прищурившись, ответил ему Тяжин, — Расходимся.

И он, неспешно, в пол-оборота, пошёл назад, к пленному генералу. Время почему-то, не начало сжиматься, а наоборот. Оно побежало с неимоверной скоростью. Тот путь, что он проделал до Ведьмака за минуту, назад он преодолел, как ему показалось, за несколько секунд.

Дойдя до генерала, он зашёл ему за спину и развернулся. «Только не вздумай посмотреть на Тёму»! — постоянно повторял он себе, — «Спалишь парня! Не смотреть!!! Не вздумай!!!»

— Слушай, Ведьмак!!! — крикнул он, чтобы хоть немного отвлечься, и подтолкнул в спину генерала. Тот неуверенно шагнул к брату.

— Что?! — крикнул ему в ответ Ведьмак с другого края платформы и толкнул Дона к Китяжу.

— А Ты давно наверху был?!?! «Всё, Китяж. Собрался!»

— А ЧТО???

— Да так! — Кирилл пожал плечами, — Сейчас половина девятого вечера! — меняемые поравнялись друг с другом, мельком глянули друг на друга и пошли дальше. Кирилл незаметно зажал тангенту рации и всё-таки, не удержался и глянул на Архангела. — Сейчас наверху ЗАКАТ!!!

И после этой, сигнальной фразы, на всех трёх станциях, всех трёх переходах, и даже на контактном проводе железной дороги выключилось электричество. И все погрузилось в полнейшую темноту. Рябинин четко выполнил приказ. По команде «Закат» отключить электропитание на пункте «Садовая-Спасская-Сенная». И тут же раздался первый выстрел… А потом, очередь…

* * *

«Только не в спину», — думал Дон. Он сделал уже четыре шага в сторону Тяжина, — «Обстановочка, так себе. Не очень», — мысли пролетали, как летучие мыши. Вот он уже с генералом поравнялся. «Так вот ты какой, северный олень», — Новиков на секунду остановился. Генерал тоже. Посмотрели, друг на друга. Оценили и дальше пошли. От избытка адреналина сердце колотилось в неимоверном ритме, отдавая в ушах каким-то огромным Африканским барабаном, заводя безумный, ритуальный танец мыслей в голове. Из-за этого стука он и не слышал, что говорит Китяж. Однако он понимал, что не только Ведьмаку адресованы эти слова.

«И куда же ты косишься, Кирилл Александрович? Что же там такого интересного, на крыше этого паровоза?»

— … ЗАКАТ! — только и услышал Дон.

Сразу стало, как-то уж, ОЧЕНЬ темно. «Может, всё-таки, Ведьмак выстрелил в меня, и я умер? Нет. Руки на месте. Это — сигнал! Уходи, Андрей! В арку? НЕТ! В арку нельзя!» Прямо над ухом загрохотал автомат. «Это не Тяжин. А кто не снами, идите на…!» Он выдернул из-за голенища НОЖ.

«Извини, Саныч, другого нет! Подползай! Ты умеешь работать ножом! Работал уже. Не сложнее, чем колбасу резать». Горячая гильза упала за шиворот. «Голову подними дурак!» Вспышки от выстрелов были прямо над головой, «Работай Новиков!!!»

Первый удар ножом в левую ступню. Сильный, пока лезвие в камень не уткнулась. Насквозь!!! Попал чётко. Ведьма подкосилась и с визгом, начала заваливаться на спину, продолжая инстинктивно нажимать на курок. «А глаза уже привыкли!» — Новиков начал ловить адреналиновый кураж, — «Теперь, бей наверняка! Чтобы не встала! В сердце!!! Прямо посреди груди!!!» — он схватился двумя руками за нож и, размахнувшись, что было сил, прыгнул.

Кости, рёбра, хрящи, прослойки стекловолоконного бронежилета — всё захрустело под сокрушительным ударом Дона. «Только, не блевать! Не блевать, сука!!! Автомат у неё забери!!!» Он нащупал горячий, почти обжигающий ствол. «А вот теперь в арку!»

Нырнув между колоннами в центральный вестибюль станции, он снова погрузился в полную темноту. Только лёгкие отблески грохотавших выстрелов давали хоть какую-то ориентацию в пространстве. «Теперь, главное не дать им уйти! Бегом, к концу платформы!!!»

Спотыкаясь об упавших мирных, держа в левой руке нож, а в правой автомат, он поскакал к переходу «Спасская — Садовая». Туда, где были огненные всполохи.

Преодолев расстояние метров пятнадцать, он наконец, оказался у первой «огнедышащей» колонны. Очереди были короткие. Было видно, что стреляют очень слаженно. Сначала из одной арки, потом из другой, а затем из третьей. Вот, загрохотала его арка, и он аккуратно выглянул из-за угла и увидел в свете выстрелов маленькую девичью спинную.

«Меня не нае…шь!!! Я вас, крыс, насквозь вижу!» Он начал поднимать автомат, но вдруг, будто кто-то схватил его за руку. «Стоять, дурак! Услышат выстрелы вне очереди, сразу спалят. Расстреляют со всех сторон так, что через тебя можно будет вермишель отбрасывать! Ножом работай… И в её очередь… Начнёт стрелять, а ты ей в печень! Работай, разведка!!! Или собрался вечно жить???»

* * *

Тёма спрыгнул на крышу подходящего бронепоезда, когда тот практически остановился. На последний вагон. Приземлился тихо, потому, что снял ботинки заранее, чтобы потом не грохотать по крыше. Автомат оставил в тоннеле, рядом с ботинками. «Потом заберу… вернусь и заберу.» Залез по кабелям под самый потолок и стал ждать.

Дождался.

Он ждал, что поезд пойдёт с грохотом. Ошибся. Так тихо не подходил не один состав метро. Бесшумно спрыгнув на крышу, он распластался справа по ходу поезда, подальше от платформы, поближе к стене. И стал ждать. Он понимал, что Ведьмак появится. Он это чувствовал. И через минуту он появился. Тёма услышал тяжёлые шаги и тихие, но резкие команды.

Чуть высунувшись из-за воздухозаборника, он увидел Дона, а рядом с ним, похожего на брата, как две капли воды, Ведьмака. Ведьмак отдал своим «девочкам» какие-то распоряжения, внимательно посмотрел на противоположную сторону платформы и, махнув рукой Дону, пошёл.

Тёма пополз, прячась за воздухозаборники бронированного вагона, за ними. «Ту-тух, ту-тух» — кровь в ушах стучала так, что он не слышал ничего, кроме этого стука, — «Ту-тух, ту-тух»…

Когда Ведьмак приказал Дону остановиться замер и Архангел. Не просто замер. Затих. Прижался к чёрной крыше. Слился с ней. Растворился. А Ведьмак пошёл дальше, к Китяжу. «Китяж… Давай, дорогой… Я прикрою, брат… С ходу его… Ножичком… Не надо с ним рассусоливать… Куда… Стой!!!» — Тяжин очень быстро поговорил с Ведьмаком и, на удивление Тёмы, отпустил его назад, — «Значит, всё-таки, будем меняться? А зачем? Дон же его голыми руками задушить может! Вон… Шейка тоненькая… Ножки кривенькие… А жить-то, ой как хочется…».

Вот уже Ведьмак хлопнул дона по спине.

— Иди, я в спину не стреляю.

— Не верю я вашей братии, — выдохнул Дон.

— Веришь, или нет — мне по барабану. Иди, или порешу тебя прямо здесь.

— Не порешишь, — усмехнулся Новиков, — Братец твой ляжет сразу. Рядом со мной.

— По этому, Балда, я в тебя стрелять и не буду. Иди. Поживи ещё минут пять, — похоже, Ведьмак уже поймал кураж, и дальнейшее развитие событий его заводило ещё больше.

— Добро. Только ты тоже не кошка. И жизней у тебя не девять штук… — Дон развернулся но не пошёл.

И тут у Тёмы в голове что-то щёлкнуло. Ушёл этот шум в ушах. Пропала дрожь в коленях. И мысли остановили свой безумный бег. Вообще, от человека в нём мало что осталось. Он стал больше напоминать машину. Он перестал бояться, переживать и сострадать. Перестал прокручивать в голове варианты развитя событий. Он просто знал, что сейчас будет. И знал, что будет именно так, а не иначе.

— Слушай, Ведьмак!!! — раздался в этой зловещей тишине громкий голос Тяжина.

— Что?! — Ведьмак ткнул в спину Дона пистолет, — Пошёл, я сказал, сука.

— А Ты давно наверху был?!?!

— А ЧТО??? — Дон уверенно зашагал к Китяжу.

— Да так! Сейчас половина девятого вечера! — меняемые поравнялись друг с другом, мельком глянули друг на друга и пошли дальше. А Тёма, не сводя глаз с Китяжа, осторожно вынул из ножен, прикреплённых на голени, свой огромный «НСР». Он знал, что сейчас будет отдана команда и всё закрутится. Вот и рация в ухе зашипела. И Китяж глянул на него. Тёма сжался как пружина — Сейчас наверху ЗАКАТ!!!

И он прыгнул. Он знал, что воткнёт этот нож прямо в горло Ведьмаку. Затем, выдернув его из горла, одним движением он отправит его в Поспелова старшего… И кувырком уйдёт в арку.

Вот только, почему-то, Ведьмак заметил его раньше. Заметил, поднял пистолет, и выстрелил… Прямо Тёме в грудь…

Тёма даже не успел оторвать ноги от крыши вагона. Сокрушительный удар в грудь отбросил его к противоположной стене. Он попытался схватиться руками за край крыши, но руки его не слушали. Грудь сдавило так, будто тысяча кувалд разом ударили в одну точку. Он хватал ускользающий воздух еле шевелящимися губами, но у него ничего не получалось. И за край вагона схватиться, тоже не получилось.

Тёма упал на рельсы…

* * *

Кувырок вправо, в арку, — «Только бы Дон успел упасть»! — и сразу включить сканнер. Не простой, трехмерный. Тьма, как у негра в… Ну, в общем, там, где бывают некоторые медики, и то, по долгу службы.

Сразу три или четыре луча фонариков разрезали жирную мглу. «Давайте, девочки. Давайте, Ведьмочки. Фонарь укажет мне мишень».

Снова кувырок. Обратно, на платформу. «Дон отполз в арку. Ай, красавчик, что же он делает?!» А на подсвечиваемою фонариками картинку уже легла другая, как в немыслимой компьютерной игре. По чёрному фону бегали, стояли, сидели фигурки. Красные, синие, зелёные и даже одна серая. Зелёных фигурок было больше всего, вот только были они все справа. «Это — гражданские».

Синих фигурок было всего две, причём одна из них, почему-то неподвижно лежала где-то на путях, — «ТЁМА!!!» Вторая отползала в арку, от неподвижной серой. Где-то выше и правее замелькали слабозаметные сини точки. «Это Никотин с Фашистом. Сигнал слабый, значит ещё далеко… Автомат в одиночный режим и… Вперёд Китяж. Работай. Дон уже пошёл по центру…»

Перекат на спину. Там два «синих», — «Это — Рябининские. Ишь, прикрывают… Под трибунал пущу… Если выберусь.» Двое бойцов конвоировавших Поспелова, спешно ретировались за близлежащую колонну. «Ой, по сусалам настучу…» — усмехнулся Китяж, но через полсекунды стучать было некому — загрохотал «КОРД», а следом и ПКТ, разметав Рябининских бойцов в клочья.

Тяжина спасло только то, что он оказался в «мёртвой зоне» — практически у самого бронепоезда. Туда пулемётчицы не могли стрелять просто физически.

Ведьм за бронированной стенкой было три штуки. Две строчили из пулемётов, не пойми куда, а одна, на всякий случай, дежурила в тамбуре, прямо у двери. Тяжин пытался усилием воли притормозить время, но оно, почему-то, совсем не хотело его слушать. Поэтому, он просто дал очередь в сторону, где были братья Поспеловы.

Вот тут-то и открылись новые возможности его хвалёного «сканнера». От его ствола протянулся тонкий, прямой синий луч. «Ух ты! Прицел!» — удивился Китяж. Ещё, такие лучи протянулись ото всех, у кого было оружие. Причём они в режиме реального времени показывали, куда оно направлено. От врагов тянулись красные лучи, от своих — синие. «Тоже мне, Контр Страйк!» — хохотнул про себя Тяжин.

«Пользуйся, паладин!!!» — откуда-то издалека послышался голос Бузони, — «Всё что могу…» Тут-то и зажглось аварийное освещение. На всю станцию — пяток красных, тусклых лампочек.

А бой, тем временем, только начинался.

* * *

В шуме стрельбы Новиков подкрался к Ведьме со спины, на расстояние удара, и как только та высунулась из-за угла и нажала на курок, он, левой рукой «обнял» её за шею, а правой, что было сил, воткнул ей в правый бок нож.

Она попыталась было крикнуть, но доктор заботливо прикрыл ей левой рукой рот и потащил в центральный вестибюль. Протащив обмякшее тело метра три, он заботливо пристроил Ведьму прямо на пол и снял с неё ещё один автомат. Тусклый, красный свет, который неожиданно зажёгся, даже немного помог ему в этом. Затем Андрей пощупал пульс на шее. Она была ещё жива, хоть и оставалось в ней той жизни, совсем маленько.

«Добей!» — сам себе сказал Дон. Но потом сплюнул от такой мысли и пошёл к следующей арке. За что и поплатился.

Он успел сделать только один шаг. Резкий удар в левую руку, а затем и огонь, расставили все приоритеты за него. Выстрела он не слышал, да то и понятно — Ведьма стреляла и ПМ с глушителем.

Дон развернулся и одним ударом ноги выбил пистолет из рук «девочки». Она лишь усмехнулась кровавым ртом.

— Сука, — он схватил её за голову, — «Как там учил Китяж? Подбородок от себя вверх, а затылок на себя вниз. И поворачивать до характерного хруста.»

Ведьма не сопротивлялась. К ужасу Дона, она была готова к смерти. Она встретила её с улыбкой. Она была рождена для того, чтобы умереть в бою.

Как только всё было кончено, Дон плюхнулся на пол рядом с, теперь уже точно, мёртвой ведьмой и посмотрел на свои ладони. В свете красного фонаря они казались ему кровавыми. «Я только что убил человека… Не выстрелом… не ножом… Я убил его голыми руками… Стоп! Почему его? ЕЁ!!! Я убил женщину…»

— «Нет, ты убил врага! Она могла убить и тебя и Кирилла и ещё много кого!» — вдруг сказал он сам себе злым, почти не своим голосом, — «А теперь, тряпка, взял ПМ и вали остальных. Стреляй или умри сам! Понял???»

«Понял!» — выдохнул он, и больше не колебался. Взял ствол и пошёл. Наглый, как танк. И плевать ему хотелось на то, что левая рука плохо слушалась, а каждое её движение отдавалось болью по всему телу. Он знал, что Китяж с парнями его не бросили. И он тоже должен им помочь. В конце концов, они — одна команда.

Вот уже и следующая арка. Дон нырнул в неё, без каких либо опасений. Ведьмы, а их здесь было две, были заняты тем, что творилось на платформе. Не останавливаясь, он сделал два выстрела. Первый, прямо одной из нападающих в затылок. Вторая, резко присела и попыталась уйти с линии огня, но Новиков нажал на курок, и пуля прошила ей правое плечо. От удара, ведьма вывалилась на платформу. Тут-то её и угомонила пуля Китяжа.

«Давай, дружище. Следующая арка!» Выскочив в центральный вестибюль, он увидел, как сквозь толпу мирных жителей, которые пытаются убежать на «Садовую», пробиваются Барон Сифонштейн и граф Бородович. Никотин и какой-то тип с ним. «Теперь пойдут дела у нас на лад! У нас запляшут лес и горы!» — процитировал Андрей известного баснописца, — «Давайте парни. Без вас тут очень скучно!» А сзади загрохотала очередь. Стреляли в воздух, разгоняя толпу у второго перехода. «И здесь подкрепление! Давай, Дон. В следующую арку!» Там была ещё одна «девочка» и Новиков, без труда с ней разобрался и уже хотел проскочить в последний проход с платформы в вестибюль, но бронепоезд неожиданно тронулся и медленно покатился в тоннель. Куда-то в центр.

А аварийное освещение вновь сменилось обычным.

* * *

Картинка, которая вырисовывалась перед глазами Китяжа, была весьма занимательна. Первая ведьма пряталась за колонной, почти рядом с Доном. «С ней разберёмся потом. Сейчас важнее — Поспеловы.» Прижавшись к краю платформы, чтобы не достали пулемёты, он сразу прицелился. И выстрелил. Как раз в затылок директору ФБГБ. Разметав все его бредовые мысли по станции. И тут же, откатился к арке.

Дверь бронированного вагона скрипнула. Крутнувшись на месте, Кирилл

развернулся и дважды выстрелил в проём, в котором, на секунду появилась одна из представительниц спецотряда Ведьмака. Одна из пуль стукнула в бронированное стекло. Вторая — попала. Китяж знал это. Он стрелял в упор, его забрызгало кровью, он видел, как Ведьма крутнулась на месте, от удара пули, и попади он получше, сейчас бы он уже устраивал в вагоне казнь. Но… пуля попала в правую ключицу, и ведьма успела собственным весом захлопнуть дверь, а ручек снаружи не было.

«Что-то здесь жарковато становится», — подумал Кирилл и снова перекатился на живот. Просканировав пространство, он понял, что серых, неподвижных тел стало заметно больше, и Дон готовился добавить к ним ещё пару.

Тяжин дал очередь по прячущимся за столбами Ведьмам. Так, не прицельно, а чтобы обозначить себя. И снова перекат. Теперь под прицел ближайших. Тех, рядом с которыми был Дон. Кирилл видел, как Новиков поднял пистолет и как одна из ведьм из «красной» превратилась в «серую». Вторая дёрнулась и на секунду вывалилась из своего укрытия. Тут-то Кирилл и выстрелил.

Выстрелил, и сразу перевёл огонь на то место, где лежал «серый» Ведьмак. Там, где за четырьмя или пятью Ведьмами прятался Поспелов старший. Откуда велась беспорядочная стрельба. Кирилл уже было прицелился в генерала, но тот, словно почуял неладное и скрылся за распахнувшейся, бронированной дверью. И вовремя, надо вам сказать, он это сделал.

Промедли он ещё секунду, и Никотин с Фашистом, которые, пробрались сквозь паникующую толпу и заскочили в первую, попавшуюся им арку, превратили бы его в решето. А так им пришлось довольствоваться лишь парой щупленьких ведьм и шлепками пуль о бронированную дверь.

За спиной у Китяжа тоже раздалась очередь — это пробирался сквозь толпу Витя Франгос.

«А как там у нас Тёма?» — подумал Кирилл и глянул туда, где должен был быть Архангел.

Тело Артёма «сканнер» определил как бледно-голубое — похоже ранение у него было очень серьёзное.

«Ладно, парни разберутся с оставшимися», — махнул рукой Кирилл и вскочив на ноги, прыгнул между вагонами на пути, и пополз к Архангелу. Его Тяжин увидел лежащим поперёк рельсы. И только он подполз к раненному товарищу, как бронепоезд тронулся, и Сбросив со спины автомат, Кирилл еле успел сдёрнуть бесчувственного Архангела под вагон.

— Держись, дружище, — шепнул он Тёме и тот открыл глаза, — Дон тебя подлатает…

— Прости, Китяж… Подвёл я тебя… Как там дела?

— Порядок… Лежи смирно. Дон тебя вытащит. А мне надо ещё один вопрос закрыть, — он схватился за какой-то неработающий привод вагона и «зайцем» поехал во вражье логово, оставив автомат между рельсами…

* * *

Рябинин дал свет буквально через тридцать секунд после того, как ушёл поезд, и сразу же началась суета. Дон, наконец, смог осмотреть свою рану. Пуля лишь слегка зацепила бицепс.

— Были бы кости, — усмехнулся Новиков, вкалывая промедол из аптечки, которую он отобрал у какого-то проходящего мимо солдатика. Бинтовался минут пятнадцать, затем встал и громко скомандовал, — Внимание! Всех раненых несите к станционному медпункту! Кто может идти, идёт сам! Кто будет симулировать, того я лично расстреляю, к едрене Фене! Всем военнослужащим приступить к транспортировке тяжелораненых в медсанчасть штаба!

— Тебе бы полком командовать, — раздался сзади него голос самого молодого генерала. Новиков обернулся и увидел запыхавшегося Рябинина. По его раскрасневшемуся лицу было видно, что сюда он бежал. И бежал

быстро, — Рад тебя видеть живым и здоровым, — Он хлопнул Дона по

раненому плечу и тот поморщился.

— Не совсем здоровым, но нечего… Где Китяж и парни?

— Сам только что прискакал, — отдышавшись ответил Рябинин. На платформах и в вестибюле появилось очень много людей в форме, которые, судя по чёткости действий, делали свою работу, согласно ситуации. Они тренировались много раз и сейчас всё делали на автоматизме, — Вон, Никотин с Фашистом, — он указал Дону за спину. Новиков обернулся и увидел снайпера с каким-то дядькой, которые явно спешили к нему.

Капитан подошёл первым и крепко, по дружески, обнял доктора.

— Ну, вот и ты! Рад тебя видеть! Зацепило? — он кивнул на разодранный рукав.

— Пустяки, — отмахнулся Дон, — Где Китяж и Тёма?

— Не видел ни того ни другого.

Увидав, как двое солдат волоком тащат молоденького паренька, Дон, толи со злости, что не нашёл своих в полном составе, толи просто от увиденного, заорал:

— Ну, что вы тащите его, как куль с дерьмом!!! Он же живой!

Бойцы, разом отпустили руки и ноги раненого, и вытянулись смирно. Раненый паренёк, в свою очередь, шмякнулся на мраморный пол.

— Извините, товарищ…

— Старший лейтенант, — шёпотом подсказал Никотин.

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

Дон только удивлённо пожал плечами и резко махнул рукой.

— Уноси!

Бойцы подхватили раненого и нежно, будто это был их родной брат, понесли его в медпункт.

— Ищите Китяжа и Тёму, — глядя куда-то в пол, резюмировал Дон. Мёртвых складывайте отдельно. Нужно провести опознание. Кто-нибудь видел Ведьмака или он, всё-таки ушёл?

— Ведьмак лежит в конце платформы, — спокойно ответил дядька, который

 шёл с Никотином, — он там пораскинул мозгами. Фашист, — представился он и протянул руку Новикову.

— Новиков. Дон, — доктор пожал протянутую руку и тут же повернулся к Рябинину, — Товарищ генерал. Вы же знаете, как действовать в подобных ситуациях?

— Конечно, — усмехнулся Рябинин, — Меня этому учили.

— Тогда — действуйте.

Вот тут-то Рябинин и заорал.

— А ну, работаем!!! Шевелись, шевелись! Мёртвых отдельно от живых, — сразу же началась неимоверная суета, — По местам, псы помойные!!! Обеспечить связь! Сысоев!!!

Адъютант вырос как из под земли.

— Здесь, товарищ генерал!

— Чрезвычайный штаб разворачиваем прямо здесь. Связь и видеконференцию, быстро… Сюда же вывести данные видеофиксации! Сапёрам обеспечить безопасность всех трёх переходов! Не хватало нам ещё трепов и паники. Также, штатным станционным начальникам провести осмотр всех ключевых станций на предмет обнаружения бесхозных предметов! В случае малейшего подозрения на бомбу, немедленно проводить эвакуацию гражданского персонала!!! Нач. штаба, зам. нач. по связи, зам по тылу и всех остальных сюда…

— А если…

— Не пойдут — расстрелять на месте! — Рябинин командовал со знанием дела, и ему это нравилось, — Ишь, жопы в кабинетах отростили. Все у меня нормативы по Физ. По. сдавать будут!

Тут их перебил какой-то солдатик.

— Товарищ генерал майор! Разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту!

— Обращайтесь, — кивнул Рябинин.

— Товарищ старший лейтенант, — солдатик посмотрел на Дона и

замялся, — Там… это…

— Изволь выражаться яснее, воин! — рявкнул на него Рябинин.

— Есть, выражаться яснее! — парень сразу собрался, — На путях обнаружен человек. Принадлежность к конкретному подразделению установить не удалось. Тяжёлое ранение в грудь! Скорее всего — один из «ваших».

— ГДЕ??? — взревел Дон.

— Идёмте, товарищ старший лейтенант, я провожу…

* * *

В какой тупичок нырнул бронепоезд, Китяж не понял. А если бы и понял, то вам не рассказал бы. Не положено. Факт в том, что в тупичок был таковым для непосвящённых.

А знающий человек, коим являлся машинист бронепоезда, открыл тяжёлую бронированную форточку и высунулся из неё почти на половину. Как раз напротив форточки располагался замызганный электрощит. Машинист открыл щит, замкнул какие-то провода, и рядом с железной коробочкой повернулась бетонная панель, на которой было что-то, наподобие калькулятора. Маленький дисплей и цифры. Такие панели были до удара на каждом подъезде и назывались они простым словом — домофон.

Машинист набрал нужную комбинацию и тупичок перестал быть таковым. Торцевая стенка бесшумно опустилась куда-то вниз и бронепоезд поехал дальше. Но самое интересное было в том, что как только он проехал дверь, она сама собой закрылась. Без каких либо команд извне.

Бронепоезд набирал ход, и Китяж уже было подумывал о том, что не мешало бы взяться за привод поудобнее, но, как только ему в голову пришла эта мысль, поезд начал притормаживать. А вскоре и вовсе, остановился.

Руки затекли до невозможности. Да и голова соображала туго. Вы попробуйте, повоюйте, потом минут пятнадцать повисите под брюхом движущегося вагона, а потом еще минут пятнадцать так, чтобы на платформе не привлекать внимания. Не пробовали? Если честно, я тоже не пробовал. Но представить сие безобразие могу.

Как только на платформе воцарилась тишина, Тяжин попытался «включить сканнер». Но, толи на платформе действительно никого не было, толи он просто устал, так или иначе, сканнер «включаться» не хотел.

«Что ж, Китяж, надейся на чутьё» — подумал он и медленно разжал ноги. В тишине, царившей на станции «Литейный 4», раздался гулкий стук. Ботинки ударились о деревянные шпалы. Кирилл напрягся, прислушиваясь, как отреагирует «тишина» станции.

Тишина надменно оставалась тишиной и это радовало. А могло бы быть и по-другому. Если бы его услышали, то грохот кованых сапог разрезал бы там-тамом ударов эту тишину. Тогда Кириллу пришлось бы совсем тяжко.

— ТУК! — глухой удар раздался где-то в конце состава, — ТУК! — ещё один. Китяж отпустил руки и плюхнулся на шпалы, едва торчащие из бетона, — ТУК! — а потом послышались и шаги. Тяжин прижался к колёсной паре и едва выглянул из-за неё. Высокий, крепкий машинист стучал своим молоточком по каким-то коробкам на колёсах и всё ближе и ближе подходил к паре, за которой прятался Тяжин. Нужно было принимать решение. И Кирилл его принял…

А машинист всё шёл по узкому проходу между стеной тоннеля и вагонами бронепоезда.

«Пять вагонов. Я под третьим. Он стукнул три раза. Приготовься на пятом ударе»

— ТУК! — раздалось уже не так далеко.

«Только без крови. Тебе ещё в его шмотки переодеваться. И не нервничай ты так… Работай, Китяж!»

— ТУК! — машинист обстукивал колёса после каждого рейса. Короткий ли был рейс, как сегодня, или длинный, куда-нибудь на «Южный склад», ему было всё равно. Одно дело возить то стадо, что до удара ездело в метро миллионами, а другое дело возить «САМОГО»! Тут технику в порядке держать надо. Не приведи Господь, что сломается. Тормоза, например! Попробуй без тормозов остановить бронепоезд! Каждый вагон по восемьдесят тонн!

Молоток, которым он проверял герметичность тормозной системы, висел у него на руке, на петле. Бывало с бодуна как промажет мимо крышки, так молоток под вагон и улетал. Но, это было по молодости, когда он только начинал работать на товарища Ведьмака. Сейчас с ним такого не может произойти. А если и произойдёт, то только по причине усталости. И то, молоток никуда не улетит. Крепко он на руке сидит.

— ТУК! — стукнул машинист по крышке, да и пошёл себе дальше.

— ТУК! — глухо опустилась рукоять огромного серебристого пистолета на затылок машинисту. А потом ещё и шея сделала, — ХРУСЬ! — Так… На всякий случай…

* * *

Команду поднимать Тёму на платформу Дон не дал, пока лично не осмотрел раненого товарища. Архангел потерял много крови и был бледный как смерть. Ведьмак стрелял наверняка. Тёму спас только кевларовый бронежилет, который реально уменьшил проникающую способность острой пули выпущенной из именного ТТ руководителя ФБГБ. Уменьшил, но не остановил. Пуля пробила бронежилет и застряла в грудной клетке, в каких-то миллиметрах от правого лёгкого. Легкое было отбито, поэтому у Тёмы изо рта бежала струйка алой крови. Но парень оказался крепким. Он карабкался в эту гору, под названием жизнь, изо всех своих сил. Он схватился в неё мёртвой хваткой. Он очень хотел увидеть минотавра, Женечку, о которой был наслышан, и вообще… Он просто хотел узнать, сможет Тяжин выкрутиться из этой истории или нет. И поэтому он держался…

— Держись, Тёма… Держись… — Дон держал за руку своего товарища, — Ты только не умирай…

— Как у Китяжа… — хрипя и булькая кровью, еле слышно спросил Архангел.

— Нормально, — соврал Дон, ведь он и сам не знал, куда делся Китяж.

— Он уехал… на поезде…

— Не говори ничего, братишка, — остановил его Новиков, — У тебя легкое повреждено. Нельзя тебе разговаривать, — он повернулся к бойцам медслужбы, — Давайте, грузите его в штаб. Вколите обезболивающее и поставьте физ. раствор. Он очень много крови потерял. И давайте, в темпе! Оперировать в первую очередь!

— Не дотяну я до госпиталя… Здесь режь… — Тёма закатил глаза. Похоже, он уже был на последнем издыхании.

— Дотянешь, — сухо ответил Дон, — У меня предплечье простреляно. Не могу я тебя оперировать.

— А ты… одной рукой… Я ведь из док… Из докторов, только тебе доверяю… Так что… Давай брат… Режь здесь…

Дон секунду подумал. В его жизни были моменты, когда ему приходилось принимать решения… Но сейчас…

— Физ. раствор, инструменты, аппарат вентиляции легких СЮДА ЖИВО!!!

И Тёма, услышав это, едва улыбнулся бледными губами

— Промедол мне. Пять кубов.

— А сможешь? — Рябинин удивлённо поднял бровь.

— Вариантов нет, — дон начал закатывать рукава, — не дотянет он до гарнизона. Сейчас его резать надо, понимаешь?

— Ты доктор, — пожал плечами Рябинин, — тебе видней. Только ты под промедолм не напортачишь? Давай я тебе в ассистенты доктора нормального пришлю.

— Если доктор рядом, то давай. — он ввёл иглу в вену и пустил в кровь спасительный препарат, — Так и наркошей недолго стать… — Новиков облизал резко высохшие губы, — А если его рядом нет, тогда мне Никотин будет ассистировать. Готов помочь двум своим товарищам, капитан?

— Я? — удивлённо ткнул в себя пальцем снайпер.

— Ну, не я же, — подбодрил его Рябинин, хлопнув о плечу.

— А почему бы и нет, товарищ генерал? — мутным взглядом уставился на него Новиков, — Может, попробуете?

— Ну уж нет, — решительно ответил генерал, — Эти темы решайте без меня. В конце концов, Китяж…

— Китяж уехал… — Тёма на секунду пришёл в себя, — давайте, решайте быстрее… а то я сейчас сам себя оперировать начну…

В это время подбежала дежурная станционная медсестра с тремя пакетами физ. раствора.

— Вот, — она протянула Дону пакеты, — всё, что есть.

— Да что вы мне их суёте, — нервно отмахнулся доктор, — Ставьте больному! И прошу вас, выполнять все команды быстро и чётко.

— Ну, раз ты нашёл ассистента, — Никотин потёр ладони, — значит, я тебе не нужен.

— Ты мне очень нужен, капитан, — осёк его доктор, — Ты будешь мне помогать. И сестричка будет нам помогать. Верно? — он так глянул своими сумасшедшими глазами на медсестру, что та поёжилась.

— Верно, верно, — закивала сестра, — Давайте уже что-нибудь делать. Он же сейчас умрёт.

— Не дождётесь, — ухмыльнулся Тёма, и потерял сознание.

— ЕСТЬ!!! — заорал вдруг старлей, сидевший за одним из компьютеров импровизированного штаба, — Есть видео боя, товарищ генерал!!!

— Отлично, — кивнул Рябинин, — не буду вам мешать, парни. Удачи…

* * *

Обыскивая труп машиниста, Китяж нашёл очень много интересных вещей. Ну, например, вы видали когда-нибудь у машиниста с пистолетом? Нет. А этот в кобуре носил старенький ПМ и запасную обойму к нему.

«Отлично! К АПС подойдёт» — Тяжин вытряхнул боеприпасы с карман, — «Смотрим дальше».

А дальше были электронный ключ-карта доступа с зеленой и синей полосками, удостоверение, связка ключей, авторучка, блокнот, зажигалка и пачка сигарет «Camel blue».

Переодевшись, Тяжин распихал по карманам всё, что недавно оттуда извлёк, прикинул ветошью голое тело машиниста и полез под вагонами к концу платформы. «Сканнер» совершенно отказывался давать какую либо информацию, поэтому он двигался как можно тише.

Под последним вагоном он снова остановился, и стал вслушиваться в тишину тоннеля и станции. Тишина была действительно, мёртвая. Разве что где-то сзади пискнула крыса, созывая своих собратьев на сытный ужин в виде мертвого машиниста.

Китяж выдохнул и вылез из под вагона.

Станция напоминала ему что-то среднее между «Ладожской» и «Невским проспектом». Она была построена одним сводом, и отделана была в красных тонах. Единственное, что её отличало от других станций метрополитена, так это то, что путь у неё был один. На нём сейчас стоял бронепоезд.

Кирилл вышел на платформу по железной лесенке в тоннеле и огляделся. На противоположном конце платформы был эскалатор. Один. И, так как другого выхода с этой платформы не было, Китяж пошёл к нему. Но пошёл, не по платформе. Он достал из кармана ключи и зашёл в локомотив, крепко сжимая АПС в правой руке.

Поезд оказался не простой. Он был оборудован не только электрическими двигателями, но и мощным дизелем.

«Так вот почему ты так легко ушёл со „Спасской“. Не плохой паровозик», — усмехнулся Китяж и пошёл вдоль силовой установки ко второму вагону.

Тамбур второго вагона был такой же, как и обычный тамбур в обычном вагоне дальнего следования, с единственной разницей. Двери и стёкла в них, здесь были неимоверно толстые.

«Не давай кобыле срать, Кирилл Александрович. Проходи дальше. Видишь дверь с ручкой? Тебе туда».

И едва он потянул эту ручку вниз, как из-за двери послышался девичий голосок.

— Ал Егорыч, это ты? Заходи, не бойся.

— Угу, — буркнул Китяж, поднял воротник, открыл дверь и сразу выстрелил на голос. Ведьма, находящаяся в вагоне, в этот момент переодевалась в красивую зелёную форму. Юбочку с чулочками она уже надела, и нагнулась, чтобы надеть туфли, когда пуля вошла ей прямо в темя. Так она полуголая и упала на живот, даже не успев понять, что с ней произошло. Больше в вагоне никого не было

Теперь, осмотреться. Прямо посреди вагона стояли шесть железных кроватей, прикрученных к полу, а вдоль бронированных стен, между амбразурами, в которых были установлены пулемёты, стояли большие несгораемые шкафы.

В шкафах было всё, что только можно себе представить, начиная от мужской и женской одежды всех фасонов и размеров и заканчивая оружием и взрывчаткой.

«Да уж…» — прикинул Китяж, — «И переодеться и вооружиться надобно».

На «Калаши» он даже смотреть не стал. В том месте, где он находился, это было излишеством. Ему сейчас нужна была не пробивная способность на длинных дистанциях, а скорострельность в условиях городского боя. А для этого нужен пистолет-пулемёт.

Заблокировав двери, он начал переодеваться. Одежды действительно было много, вот только на него подошла старая, чёрная форма морской пехоты. Дальше — разгрузка. Самая вместительная. Надел. Подтянул. Попрыгал. «Нормально, теперь — обувь.» Берцы тоже подбирал минут десять. Нашёл «Сорок Третий, разношенный».

«Всё Саныч. Давай вооружаться. Эх, Фашиста здесь нет. Он бы в восторге был от этого арсенала».

Он прошёлся по всем шкафам и нашёл забавный чемоданчик. Обычный серебристый кейс. А в нём… В нём оказался «Хеклер-Кох» МР-5А. под унитарный девятимиллиметровый патрон. Не зря Ведьмы воевали именно с такими. Надёжен и прост, как Наган. Вот только отличие у него от остальных, найденных Китяжем в ящиках, было существенное. На нём стоял лазерный целеуказатель и глушитель.

«А вот это я удачно зашёл!» — восторгу Китяжа не было предела. Он взял в руки оружие, как игрушку. Лёгкое и изящное. Ничего лишнего. Красота… — «Потянет…»

Китяж закинул «Морковку» на плечо и начал снаряжаться. В карманы, рассчитанные под один магазин для «Калаша», влезало два магазина для МР-5. В общей сложности в них влезло десять магазинов. А ещё, Китяж повесил на себя пять светошумовых гранат, и столько же боевых. Магазинов под «Стечкина» он не нашёл. Зато нашёл два метательных ножа, которые были убраны за голенища ботинок, и радиоуправляемую взрывчатку, два брикета которых он положил в спинной карман разгрузки.

Снарядившись, он сел на кровать и закурил его любимую сигарету. Перекур часто помогает собраться с мыслями.

Перекурив, он встал и попрыгал ещё раз. Ни одна лямочка, ни одна железяка не грохотала.

Взяв ещё две гранаты, он поставил примитивные растяжки у обеих дверей и пошел в VIP вагон…

* * *

В VIP вагоне ковры на полу были пропитаны кровью и хлюпали под ногами. Кровь была повсюду, даже в воздухе висел сладковатый, пьянящий запах. Однако тел здесь не было. Ведьмы, как и все другие женщины, привыкли прибирать за собой.

Вагон был богатый. Разделённый на три отделения. В первом было что-то

типа спальни. Широкая двуспальная кровать была застелена когда-то белоснежным, шёлковым бельём. Почему, когда-то? Да потому что сейчас это бельё напоминало использованные бинты из военно-полевого госпиталя.

«Похоже, старина Ведьмак даже после смерти путешествовал на своей кровати,»- подумал Кирилл и начал осматривать комнату. Ничего интересного он не нашёл. Здесь была только одежда. Генеральские мундиры и дорогие костюмы. Китяж качнул головой и пошёл в следующее отделение.

Следующая комната, судя по размерам, занимала половину вагона, и представляла из себя кабинет. Рабочий стол стоял у стены, которая определяла границы спальни. На ней висела подробная карта метрополитена, со всеми, даже самыми маленькими, переходами и тоннелями. К столу примыкал другой стол. Для совещаний. Вся эта конструкция представляла собой большую букву «Т». В противоположном от двери углу находился огромный сейф, с крутящейся ручкой кодового замка.

«Сейф разъясним позже,» — сам себе сказал Китяж, — «Сейчас посмотрим, что на столе!»

Стол может многое рассказать о своём владельце. Вот, например, взять тот стол, что стоял перед Китяжем. Массивный, дубовый, с зелёным сукном. Ни пылинки, ни соринки на нём не было. Только две стопки бумаг и несколько папок. А ещё ноутбук и три телефонных аппарата. Старых, ещё советских, без кнопок и дисков. Сразу видно — хозяин этого стола человек аккуратный и педантичный. Во всём он любит порядок: и в жизни, и в смерти. А если вы посмотрите на мой стол, то там вы такого не увидите. У меня вообще — где присел, там и стол.

Первым делом, Тяжин открыл компьютер. Открыл, увидел требование ввести пароль и закрыл.

«Комп в рюкзак. Рябиниские хакеры поколдуют — может что и удастся из него вытащить. Теперь — папки. Что тут у нас. О-го-го!!!»

Перед Кириллом лежали такие бумаги, за которые иной человек полжизни отдаст. Это были личные дела на всех его парней. Две массивные папки заметно выделялись из стопки своих тоненьких собратьев. Это были дела Рябинина и Тяжина. Причём, дело Кирилла было не таким толстым, как генеральское.

Развязав шнурок, он раскрыл свою папку и обомлел. Все документы были маркированы никак не ведомством Ведьмака. Они принадлежали его родному ГРУ. Хотя, нужно отметить, что это были, всего лишь факсимильные копии. ФГБГ работало чётко. «Хотя, какое, к чёрту ФБГБ!!!»

Китяж посмотрел на листы внимательнее. На каждом стаяла отметка факса «24.08.2012». И номер телефона. Этот номер Кирилл знал наизусть. Ведьмаку сливал информацию кто-то из своих.

«Поэтому и ждали вас, дорогой Кирилл Александрович!» — констатировал Тяжин. Своё дело он положил в вещмешок, рядом с компьютером, и пошёл к сейфу.

Барабан кодового замка светился в сумерках платиновыми отблесками, словно дразня Китяжа: «Попробуй, открой!»

И Кирилл решил попробовать. Подошёл и, взявшись двумя руками за углы стального исполина, закрыл глаза и выдохнул.

«Отключи зрение. У человека, лишённого одного источника информации, тут же обостряется возможность принимать её из других, доступных источников. Человек без информации никак не может… Отключишь зрение — обострится слух… Работай НА СЛУХ… НА СЛУХ… СЛУХ… СЛУХХХХ…» Он нажал тумблер выключателя и в вагоне стало темно. Только сквозь щели в толстых шторах пробивались узенькие полоски света от станционного освещения.

Глубокий вдох. Щелчок в голове. А когда он вдохнул, то услышал, как звук его дыхания отразился от сейфа и разлетелся по кабинету. Даже дыхание сейчас работало на него, как эхолот. Он «видел» всё, что может отражать звук.

Приложив ухо к сейфу, он медленно начал вращать ручку кодового замка. Одно движение — один щелчок. Пустой, сухой, как на велосипедной

трещотке.

— ЩЁЛК! ЩЁЛК! ЩЁЛК!

Кирилл продолжал вращать ручку.

— ЩЁЛК! ЩЁЛК! ЩЁЛК!

Капли пота выступили на лбу. Он слышал, как они скатывались по переносице, по щекам и, падая на ковёр, пропадали, впитываясь в трёхсотлетнюю шерсть. Потом он услышал, как включился эскалатор. Услышал, что на нём было два человека. Мужчина и женщина.

— ЩЁЛК! ЩЁЛК! БАХ! — последний щелчок прозвучал как выстрел у самого уха. Было слышно, как какой-то механизм отжал какую-то «лапку» во чреве «медведя». «Теперь, в другую сторону, Кир! Торопись, сюда идут.»

— ЩЁЛК! ЩЁЛК! ЩЕЛК! — как метроном отбивал щелчки сейф…

* * *

А вокруг всё переливалась чёрно-белым изображением. Эдакое серое царство. И как только любой звук проникал в бронированный вагон, всё в нём играло оттенками серого цвета, так, как играет жидкокристаллический монитор, когда ткнёшь в него пальцем.

И первой заиграла серой радугой дверь. В это время сейф сделал «БОМ!» и открылся. Китяж тут же встал в угол, между сейфом и дверью, прислушиваясь к голосам. А голоса были уже рядом, у наружной двери. Благо шли они со стороны эскалатора, а не со со стороны тоннеля.

— … Ал Егорыч ушел, и я рискнула оставить пост потому, что я подумала…

— Вам не надо думать, — сурово перебил её мужской голос, — Есть устав караульной службы. И ваша задача, товарищ Валькирия, чётко следовать букве этого документа, — щёлкнул замок наружной двери, и в вагон, в ту комнату, в которой не успел побывать Китяж, зашли двое. Дальше шаги были глухие и мягкие, — И если вы думаете, что товарищ Ведьмак одобрит ваши выкрутасы, то я вас хочу разочаровать. После смены постов, вы будете

подвергнуты экзекуции.

— Но товарищ Ведьмак…

— Товарищ Ведьмак, в отличие от своего двойника, как дедушка Ленин — Живее всех живых, — снова осёк Валькирию суровый голос, — но это, пока, совершенно секретная информация. И если вы позволите себе дат слабину и в этом вопросе, то, боюсь, экзекуцией не обойдётся… — Скрипнула дверь и первой в комнату зашла совсем юная Ведьма.

— Ой…, а тут что-то темно…

— Проходите, не задерхррррррр, — договорить он не успел. Кирилл молниеносным движением сломал ему шею, и в продолжение движения, правым локтём ударил Валькирию в висок, отшвырнув в дверной проём уже мертвого сопровождавшего.

Встряхнул головой. А зрения всё не было. Был только звук и его отражение от предметов. «Да уж. Как теперь эту хреновину переключить», — досадовал Тяжин, — «Без света совсем не хорошо. Ладно, потянет и так…».

* * *

— Знаешь, кто я, — яркий свет настольной лампы светил в глаза. Валентина попыталась было пошевелить рукой, но поняла, что к креслу она привязана очень надёжно. Тот, кто её привязал, знал толк в подобных вещах. Тогда она попыталась сказать «НЕТ», но рот у неё был заклеен скотчем.

— Мммм… — замычала Валентина и отрицательно покачала головой.

— А так? — яркий свет лампы, наконец, начал светить не в глаза, а на лицо говорящего человека. И Валентина, едва начав различать очертания, в ужасе отшатнулась. Это был тот самый Китяж. Но даже не Китяжа испугалась юная Ведьма, а его взгляда. Взгляда, как такового не было. На Валентину «смотрели» белки. Глаза закатились куда-то наверх. Но она чувствовала, что ужасный Китяж её видит. И от этого становилось ещё страшнее, — Так ты знаешь меня?

— Ммммм… — теперь она утвердительно закивала головой.

— Это хорошо, — зловеще кивнул Китяж, — Жить хочешь???

Ведьма снова замычала и закивала головой.

— Запомни, будешь орать — сверну шею, как этому «гусю», — он кивнул в сторону дверного прохода. Кивнул, и снял со рта скотч, — Как тебя зовут?

— Ва… Вальки… Вален-т-т-тина…

— Очень приятно, Валюша, — Китяж медленно моргнул, — А меня зовут Кирилл Александрович. Мы же с тобой будем дружить, Валюша?

— П-п-попробуем…

— Нет, Валюша, — покачал головой Китяж, — Мы не будем пробовать. Мы либо будем друг с другом откровенны и искренни, либо ты просто умрёшь. Договорились?

Ведьма снова закивала головой.

— Вот и славно, — сверкнув белыми глазами, зловеще улыбнулся Тяжин, — И, для того, чтобы совсем развеять твои сомнения в отношении серьёзности моих намерений, я тебя сейчас развяжу.

Откуда Китяж достал нож, она даже не поняла. А он, в свою очередь работал продолжением руки настолько уверенно и быстро, что Ведьма даже опомниться не успела, как была свободна, — Но только ты не думай, что если я тебя отпустил, то тебе всё позволено.

— Я и не думаю, Кирилл Александрович, — потирая затёкшие руки, он не отрывала взгляд от ножа, — судя по тому, как вы владеете холодным оружием… В вашем состоянии…

— А что тебя смущает в моём состоянии? — Тяжин удивлённо поднял бровь и в упор посмотрел на Валентину.

— Ну… у вас довольно-таки необычный взгляд, — немного сконфузилась Ведьма.

— Это ничего, — подмигнул ей Китяж, — Зато я нюхаю и слышу хорошо. Ты мне лучше скажи, тебе который год?

— Восемнадцать, — теперь уже совершенно спокойно, без дрожи в голосе

ответила Ведьма.

— Ты у Поспелова недавно?

— Трёх месяцев нет.

— Родители есть?

— Сирота, — грустно ответила она, — Товарищ Ведьмак набирает смену только из детских домов.

— Ясно, — по голосу было понятно, что Кириллу искренне жаль эту девочку, — Что же ты к нему пошла?

— Не пошла бы, была бы сейчас наверху… Хотя, наверное издохла бы уже…

— Тоже верно. Ладно, давай к делу. Я тут случайно услышал один разговор. Говорят, что товарищ Ведьмак жив и здоров?

— Как вы это могли услышать? — изумилась Ведьма, — ведь мы говорили шёпотом!

— Я же тебе сказал, — усмехнулся Кирилл, — Я нюхаю и слышу хорошо! Кто это, — он махнул в сторону тела.

— Товарищ Заяц. Зайцев, Виталий Павлович. Первый зам товарища Ведьм… Поспелова. Полковник ФБГБ… был…

— То, что был, это точно подмечено. Где мы находимся?

— Станция «Литейный 4». Под зданием управления ФБГБ по Северо-западу.

— Есть ещё закрытые станции?

— Есть, — кивнула Ведьма, — Товарищ Китяж. А вы точно меня не убьёте? Я ведь не такая, как они. За это меня здесь и не любят…

— А что в тебе не так?

— Не моё это всё… Я не могу, вот так, как вы, свернуть шею первому встречному… Я не привыкла служить по шаблону… Я не умею подчиняться. Я не хочу умирать… Я хочу детей рожать… Семью хочу… У меня никогда не было семьи… — она подняла намокшие от слёз глаза.

— Ты, Валюша, меня не жалоби, — остановил её Китяж, — У меня у самого где-то здесь жена с двумя грудничками. И я за них буду рвать любого… Даже вашего Ведьмака… Но сейчас не об этом. Если Ведьмак жив, — он нагнулся к Ведьме и уставился своими белками ей в глаза, — где он сейчас может быть?

— Если то, что сказал товарищ Заяц — правда, то он, скорее всего в центральном бункере правительства региона. Под «Смольным»…

— Как туда попасть?

— Это — невозможно.

— Невозможно??? — переспросил Китяж, — Сюда попасть тоже, я так понимаю «НЕВОЗМОЖНО»? А я попал. И попал, надо тебе сказать, без проблем. И уйду отсюда, тоже без проблем, — он пошарил в лежащем у ног вещмешке, и достал из него ноутбук, — Эту штуку включить можешь?

— Только под своей учётной записью, — разочарованно выдохнула Ведьма.

— Потянет… Кстати, а что в соседней комнате?

— Передвижной командный пункт и запасной пункт ведения видеонаблюдения.

— И что, всё метро просмотреть можно? — оживился Китяж.

— Нет, — покачала головой Валентина, — только «Нашу», Южную часть.

— Нормально, — Кирилл встал, хлопнул себя по коленями и сказал, — Значит так, Валюша. Не будешь шкодить — отпущу. Поможешь — награжу. Попытаешься сделать хоть какую либо гадость — убью… Что в сейфе?

* * *

— Шейте, сестра, — выдохнул Дон и вытер пот со лба. Промедол «отпускал» и Новикова начинал бить лёгкий озноб. Руки уже не слушались, — Шейте, не копайтесь, а мне пора отдохнуть… — он опёрся спиной на песочного цвета колонну и медленно сполз по ней. Он устал. Сил не было даже зажечь сигарету. Хватило только на то, чтобы заплетающимся языком пробубнить, — Китяжа нашли?…

— Нашли, Донушка, — успокоил его Никотин, который ещё две минуты назад ассистировал ему в операции, — он действительно уехал на бронепоезде. Ты, отдыхай, дружище. Силы тебе нужны будут. Только скажи, что дальше Архангелу делать, и отдыхай.

— Надо поставить ему… пшшшш… — дальше он просто вырубился.

— Ну, вы, блин, даёте, — хлопнул себя по бёдрам Никотин, — одного меня оставили. Бойцы! — он позвал двух солдат, остановившихся на перекур, — Вы разве не в курсе, что никотин убивает? А ну-ка, взяли товарища старшего лейтенанта и пристроили его в тепленькое, тихое местечко. Чтобы выспаться он мог. Задача ясна?

— Ясна, — нагловато ответил один, — Не ясно другое. Вы кто такой, гражданин?

— Я кто такой??? — переспросил Никотин, — а ты не в курсе?

От кары, которую Никотин хотел обрушить на головы бойцов, их спас Рябинин. Увидав что назревает конфликт, он подошёл к Никотину и спросил:

— Товарищ капитан, я как старший по званию, отменяю ваш приказ и велю этим бойцам отправляться на гауптвахту. Суток на десять хватит?

— За что, десять суток, товарищ генерал? — обиделся было один, но Рябинин побогровел от злости и тихо прошипел.

— А вы, воин, идёте на пятнадцать. А ещё раскроете рот, я вам такой ДП влеплю, что и тридцать просидите. На воде и сушёном горохе. А ну, кррругом! БЕГОМ АРШ!

Парни развернулись и помчались на «губу».

— Видал, капитан, — усмехнулся вслед улепётывающим солдатам Рябинин, — Как я их осёк?

— Ты их осёк чтобы я их не высек, — усмехнулся в ответ Никотин, — И, раз уж вы так дерзко влезли в разговор полномочного представителя Министра Обороны, то я приказываю вам помочь мне донести до тихого места, нашего доктора.

— Что? — захохотал Рябинин, — где это видано, чтобы генералу капитан приказывал?

— Вот и подумай, генерал, — вместе с ним захохотал Никотин, — как из

этой ситуации выкрутиться и приказ выполнить.

— Да что тут думать, Никотин, — не унимался Рябинин, — Фью! — свистнул он двум проходящим мимо офицерам, — А ну-ка, найдите мне четырёх бойцов.

Не прошло и минуты, как перед Рябининым стояли четыре парня.

— Слушай приказ, сынки! — от такой пафосной речи «сынки» вытянулись «смирно», а Рябинин продолжал, — Нужно доставить двух раненных офицеров в госпиталь. Сейчас же! Доставить так, будто вы несёте нитроглицерин. Чтобы вы даже тряхнуть их боялись. С нач. медом я договорился. Отнесёте, и мухой назад. Приказ ясен?

— Так точно, товарищ генерал!!!

— Тогда, бегом АРШ!

Солдаты развернулись и бросились выполнять приказ.

— А мы с тобой, любезный, главнокомандующий капитан, пройдём к оперативному штабу и посмотрим, что там творится. Может о Китяже инфа какая появилась…

* * *

А в сейфе было столько интересного. В основном, конечно — документы. Только не в привычном виде, а в электронном. Это были жёсткие диски. Нумерованные. А рядом лежал журнал. Кирилл протянул амбарную книгу Ведьме.

— Ищи полный список всех спасшихся в метро. — что не говори, а при таком зрении читать он не мог, — Он должен быть здесь.

— Есть, товарищ Китяж! — почти сразу ответила Ведьма, — Диск номер Восемьдесят шесть! Полный список лиц находящихся в метро на момент удара и их перемещение! А ещё есть диск номер Девяносто три — список актов гражданского состояния за первые десять дней!

— Бери оба, и в вещмешок их, а я пока посмотрю дальше.

Кирилл выдернул диски за названными номерами из специально стеллажа, протянул их Валентине и начал исследовать сейф дальше. Конечно, его внимание привлекло отделение вверху сейфа — закрывающаяся железная дверца с торчащим из неё ключом. Обычно в таких местах хранится самое необходимое и ценное.

Четыре золотых слитка по килограмму каждый в современном мире особой ценности не представляли, а вот две электронные ключ-карты — совсем другое дело. А ещё было три бумажных пакета с сургучными печатями и тесненным грифом «Совершенно Секретно».

Кирилл сгрёб пакеты и протянул их Валентине.

— Что здесь?

— Не знаю, — пожала плечами Ведьма — У меня нет допуска к подобным документам.

— Что на них написано?

— На этом: Вскрыть по команде «Цитадель». На втором: Вскрыть по команде «Блокада». А третий вообще без инструкции…

— Всё в вещмешок, — резюмировал Китяж, — Дальше. Что это за ключи?

— Это… — Ведьма увидела две антрацитовые карты и медленно округлила глаза, — Это… Вездеходы… кажется…

— Типа: пропускать всюду?

— Да… Я такую только у товарища Ведьмака видела… И то, один раз. Даже у товарища Зайца красно-чёрный ключ. А тут… — она ещё раз, как завороженная повторила — Вездеходы…

— Что в них такого особенного, — усмехнулся Китяж, — Ну «Вездеходы» и что?

— Вы не понимаете, товарищ Китяж. «Всюду» — значит вообще всюду. Повсеместно. Во все уголки региона, включая бункер Смольного, Министерства обороны, ФБГБ и прочие закрытые точки. Это всё равно, что у вас было бы удостоверение подписанное первыми лицами государства.

— Такое? — усмехнулся Китяж и протянул ей шёлковый платок.

Ведьма посмотрела на чудо-удостоверение, потёрла глаза, снова посмотрела на удостоверение, потом на Китяжа и, наконец, встала «Смирно».

— Товарищ чрезвычайный…

— Можно просто — Кирилл Александрович. Итак, Валюша. Теперь ты убедилась, что я не «хрен с горы».

— Я не сомневалась, что вы не простой смертный. Просто нам говорили, что вы и ваша команда — диверсанты! — отчеканила она, продолжая стоять.

— Вольно, Валентина. Мы и есть — диверсанты. Для Ведьмака. И сейчас, наша задача его уничтожить. А по сему, слушай приказ. Посмотри по записям, какие диски могут быть полезны нам, для выполнения данной задачи.

— В принципе, — пожала плечами Ведьма, — тут всё имеет ценность…

— Ну, мы же не сможем утащить вагон целиком, — усмехнулся Кирилл.

— Мы — нет, — согласилась Ведьма, — а локомотивы — смогут.

— Ты предлагаешь угнать бронепоезд???

— А почему бы и нет, — довольно улыбаясь, кивнула Валентина.

— Валентина, — погрозил ей пальцем Китяж, — Ты не Ведьма. Ты — маленький чертёнок! — похоже, идея ему понравилась, — Вот только кто умеет управлять этой стальной машиной?

— Что за вопрос, — обиделась Валя, — Конечно же, помощник машиниста. То есть — Я!

— А вы опасны, Валентина, — с одобрением в голосе кивнул Китяж. Он был доволен Ведьмой, — В таком случае, как говорит один мой знакомый, «Не давай кобыле срать, заводи, поехали».

— Пойдём на электричестве, — Ведьма стала вдруг серьёзной, как никогда, — Для этого надо включить трансформатор. У эскалатора есть дверь с надписью «Щитовая». Спуститесь по железной лестнице вниз и попадёте в трансформаторный зал. Кроме пятерых работников, там дежурят два бойца и одна из «наших». Объект важный, поэтому Ведьма чином не ниже капитана. Скорее всего Стеша или Карла. Кирилл Александрович, — она вдруг на секунду замолчала и посмотрела на него исподлобья, — Это очень опасные девчонки… Очень…

— Не волнуйся, Валюша. Свет я дам. Как только напряжение появится — разводи пары и засекай время. Запускай эту груду железа, через тридцать секунд… Больше мне не понадобится…

* * *

В импровизированном оперативном штабе народу было много. Штаб заработал уже через пятнадцать минут после того, как Рябинин приказал его развернуть. А через два часа, когда Дон закончил операцию и вырубился, он работал уже на полную катушку. За компьютерами, которых Никотин насчитал около полутора десятков, сидели офицеры, чином не ниже капитана. Рядом с некоторыми из них стояли их адъютанты, готовые сорваться выполнять поручение, по первому взгляду. Жизнь кипела — адъютанты бегали.

Пройдя между двумя рядами столов, Рябинин и Никотин сели в кресла напротив карты, которую кто-то предусмотрительно повесил на стене у перехода на «Сенную площадь».

У карты моментально появился красномордый майор.

— Товарищи офицеры, — поприветствовал он генерала и капитана.

— Докладывайте, товарищ майор, — дал отмашку генерал.

— Итак. Всего, известных нам выходов ФБГБ — двенадцать. Четыре из них — железнодорожные — находятся на перегонах у станций «Площадь Александра Невского», «Площадь Восстания», «Достоевская» и «Выборгская»

— КАК ВЫБОРГСКАЯ???!!! — от волнения Никотин подпрыгнул на стуле — На Северную сторону перехода НЕТ!!!

— Это для гражданских нет, а для ФБГБ все дороги открыты, — спокойно ответил докладчик.

— Почему я был не в курсе, майор, — Рябинин нервно дёрнул бровью.

— Потому, что этой информацией владел Генерал — лейтенант Поспелов и ещё три или четыре офицера. Вас не было в списке допущенных к данной информации. Теперь вы командующий объектом. Соответственно, вы вольны составить другой «допуск». Разрешите??? — и дождавшись одобрительного кивка Рябинина, продолжил, — Если учесть, что бронепоезд уже на их центральной станции, вытащить оттуда майора Тяжина практически невозможно. Остаётся ждать и наблюдать.

— Системы наблюдения восстановили?

— Частично. Наш сервер атакован вирусом, но наши специалисты успешно с ним борются. Восстановлена видеосвязь с ключевыми переходными станциями. Вы же знаете, какая у него агентурная сеть. На каждой станции подлянку устроили. Принцип диверсии один и тот же, а исполнение разное.

— Какие меры предпринимаются для поиска и уничтожения диверсантов?

— Усиление постов, поголовная проверка всех подозрительных лиц. Полный карантин на любые перемещения между станциями.

— А на бронепоезд тоже карантин? — саркастически заметил Никотин, — Им ваши карантины, что в ухо клизма. Они великолепно передвигаются по техническим тоннелям. Я с ними сталкивался уже. Знаю.

— Твои предложения? — глянул на него Рябинин.

— Тут с кондачка не решить, — покачал головой Никотин, — нужно поднять тех. документацию на объект. Найти слабое место.

— Мы вот сейчас всё бросим, пойдём наверх, в главный офис метростроя, и найдём документацию, — всё с тем же сарказмом поддразнил Рябинин.

— А никуда ходить не надо, — снайпер снял вещмешок и достал оттуда электронную планшетку, — У меня, как в Греции — всё есть.

— Откуда? — тут уже не выдержал сам генерал.

— Андрей Александрович, вы вероятно забыли, откуда мы пришли, — успокоил его капитан, — сейчас подключимся к компьютеру и ваши специалисты будут работать. Вариант?

— Вариант, — согласился Рябинин и тут из тоннеля раздался далёкий гудок поезда, — Опять проворонили!!! Объявляй тревогу, майор!!! Всем на платформу, занять оборону!!! Живее,…ляди!!!

* * *

Глаза до сих пор не давали картинку. Всё, что «видел» Китяж, было всего лишь анализом головного мозга. Благо, в таком гулком помещении звук отражался очень хорошо, и картинка была довольно чёткой, хотя и черно-белой.

Тяжин почти подошёл к концу платформы, когда обернулся и посмотрел туда, откуда приехал. Чтобы увидеть, что творится на другом конце, он громко топнул. И звук от ноги поплыл по станции, по стенам, по поезду, по стенам. Кирилл даже смог «увидеть», что противоположная стена выложена мозаикой. И мастерам, работавшим над ней, удалось сделать, по истине, шедевр. Со стены, искоса, из под кепки, на Китяжа сурово смотрел Железный Феликс. А над Феликсом красовалась надпись «Слава ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ-ФБГБ». Последние буквы были выложены относительно недавно.

Кирилл ухмыльнулся, качнул головой и подошёл к двери, из-за которой доносился монотонный гул.

«Гул — это хорошо. Чем больше звука — тем лучше видно. Пошёл, Кир. Работай». И он потянул дверь на себя.

Ступени действительно были железные. Кирилл быстро спустился по довольно крутой лестнице и оказался у такой же двери, как та, что была наверху. Он, было, потянулся к ручке, но та сама повернулась и дверь начала медленно открываться. Крутнувшись на месте, он спрятался за открывающуюся дверь и затих.

— … и компот не забудь, — сквозь гул раздался мужской голос откуда-то из глубины зала, — Я кисель терпеть не могу.

— Что дадут, то и будешь жрать, — себе под нос ответил выходящий из зала

работник и машинально закрыл дверь, — Ишь, разносолов ему подавай. То не буду, это не хо…

Китяж оборвал его на полуслове, смачно саданув его головой о бетонную стену. А потом ещё раз. На всякий случай. Дальше он действовал на автомате. Положив обмякшего работника на пол, он перевернул его на живот, выдернул из его брюк ремень и крепко, почти по локти, связал ему руки. Дальше он поднял домашний тапок, который слетел с ноги работника и запихал ему в рот.

«Один готов! Поехали дальше, Саныч. Сейчас он оклемается», — Тяжин перевернул работягу на живот и похлопал его по щекам. Первое, что увидел электрик, когда открыл глаза, был огромный ствол, который уперся ему прямо в переносицу.

— Жить хочешь? — раздалось откуда-то сверху.

Электрик отчаянно закивал головой.

— Тогда я вынимаю кляп. Но всего на пять секунд. За эти пять секунд ты мне должен сказать, где находится выключатель света в комнате. Я понятно излагаю?

Электрик снова кивнул.

— Тогда, время пошло, — Китяж выдернул тапок изо рта работяги.

— Выключатель, как войдёшь, справа. За шкафом…мммммм

— Время вышло. — Тяжин по-отечески похлопал электрика по щеке, — Молодец, мазута. Будешь жить.

Потом он снова перевернул мычащего электрика на живот и шагнул к двери. Резко дёрнул за ручку и спокойно, но уверенно зайдя в комнату, он сразу повернул направо. Шкаф, про который говорил электрик, находился буквально в двух шагах от двери. За эти два шага он успел полностью оценить обстановку. Трое электриков в синих халатах сидели за полукруглым пультом. Охранник стоял рядом с ними, и, видимо, они о чём-то беседовали, когда в дверях появился незнакомый здоровяк.

— Э-э-э. Мужик! Сюда нельзя. Ты кто?

— Кто, кто, — подмигнув ответил Китяж и сунув руку за шкаф вырубил свет, — Конь в пальто…

Тень мелькнула, как пантера, с пульта управления куда-то наверх. И сразу после этого, то место, где он только что стоял, прошила автоматная очередь. Но Кирилла уже там не было. Осколками от кафеля его конечно присыпало. Но, не более того.

— Кто это такой?!!! Ивашов! Подъём, гнида казематная!!! Товарищ Степанида!!!

— Тихо! — женский голос был властен, жёсток и шёл откуда-то сверху. Оттуда, где были проложены кабеля и трубы, — Закрыли рты и слушайте.

«Слушайте, слушайте,»-ухмыльнулся Китяж — «Имеющий уши, да услышит» И перекатился в сторону двери. Тихо, как кошка. И снова, по тому месту, где он только что лежал, прошлась очередь, что лишний раз подтверждало то, что они его не видят. Он же их не просто видел. Тяжин их «чувствовал».

«Морковку даже не трогай. Ножечками стрелков, ножечками. Интересно, где же Стеша?» — он вынул один из метательных ножей, привстал на колени и метнул нож прямо в горло одному из охранников. Автоматчик захрипел и, заваливаясь на спину, нажал на спусковой крючок, пуская пули в пустоту, в стены, в коммуникации, проложенные под потолком.

— Стеша, — испуганным голосом прошептал второй автоматчик, — Стеша! Ивашов! Стеш, он Ивашова того… Угомонил… Сделай же что-нибудь!!!

— Цыц! — опять раздалось сверху.

А Китяж поймал кураж. Он взял обломок кафеля и кинул его прямо в лоб автоматчику.

— АААААА!!! — заорал охранник и начал стрелять одной длинной очередью вокруг себя попутно расстреливая электриков, которые так и не догадались упасть на пол, — АААААААААААА!!! УМРИ СУКАААААААААА!!! УМРИИИИИ!!!

Это и надо было Тяжину. Пока автоматчик стрелял, он подкатился к нему

прямо под ноги и встал у него за спиной. И как только в автомате кончились патроны, он просто свернул охраннику шею.

«Теперь осталась только товарищ Степанида».

Но, к удивлению Кирилла Стеша больше не подавала голос. Да ладно, голос. Она вообще не подала ни звука, ни шороха. Китяж вновь попытался включить сканнер, но тщетно. «Либо слух, либо зрение» — понял Тяжин, — «Ну и бог с ним. Высплюсь, и зрение вернётся!» — и тут его как током дёрнуло, — «А с чего это ты взял, что оно вернётся?» — и тут же он себя успокоил, — «А если и не вернётся, что с того? Так даже лучше видно. Не рассуждай, включай подачу энергии и вали отсюда!»

* * *

Но сначала он установил растяжку, прямо у шкафа, где был выключатель. Затем, такую же у самого пульта и только потом, повернул огромный рубильник на самом пульте. Повернул, и стал отсчитывать секунды.

«Двадцать девять, двадцать восемь, двадцать…» — тут то и появилась Степанида. Она свисала вниз головой с потолка. Прямо над дверью. Она распрямилась, зацепившись коленями за кронштейн под потолком, к которому крепились коммуникации. И ведь выстрелить успела. Одновременно с тем, как Тяжин метнул ей прямо в глаз нож.

Сокрушительный удар в то место где была пряжка, швырнул Китяжа на пол, а он продолжал считать, — «… семь, двадцать шесть», — отдышался на двадцати.

Встал и, держась за живот, поковылял назад, к бронепоезду. «Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать,» — серое изображение в глазах менялось на радужные круги.

— Десять, — он уже вышел из двери на платформу, — Девять. Восемь. Семь, — вот и последний вагон, — Шесть, пять, четыре, три, — он подошёл к вагону сопровождения и вставив специальный, треугольный ключ, в нужное отверстие в двери, распахнул её и ввалился в тамбур, — два. Один, — заполз в вагон и поднявшись на ноги, держась за стенку, нажал кнопку связи с машинистом, — Следующая станция «Спасская». Осторожно, двери закрываются.

Сказал он так, и медленно сполз по стенке.

Поезд медленно и почти бесшумно тронулся, а Китяж, тем временем, пытался определить, как сильно он ранен. Но через минуту ему стало легче. Он снова начал ровно дышать, а «серое» зрение уже не мешалось с радужными кругами. Он убрал руку от того место куда попала пуля. Но там не было ничего, кроме бляхи «Аццкий Сотона». Пуля попала между буквами «ИЙ» и «НА», оставив неглубокую вмятину.

— Спаси господи, — выдохнул Китяж, перекрестился и погрузился в сон. Долгий, глубокий сон. Он очень устал…

Глава 11

26 сентября 2006 г.

00 ч.00 м.

Ленинградская область

Где-то под Лугой.

Смена постов прошла с пятнадцатиминутной задержкой. А ровно в полночь вернулся Фашист и сменил на наблюдении Китяжа. Кириллу надо было перекурить и оправится ведь, неизвестно, когда такая возможность выпадет в следующий раз. Курил он долго, смакуя каждую затяжку. Добив одну сигарету, он тут же достал другую.

А погодка стояла великолепная. Небо чистое, звёздное что для конца сентября было не характерно. «хорошо ещё что луна не вылезла», — подумал Китяж, любуясь звёздами.

— Ш-ш. Здесь Фашист. Где тебя черти носят?

Кирилл встрепенулся. Рас прапорщик вышел на связь — значит, он нужен сейчас на пригорке, а не в трёхстах метрах от него, в глухом непролазном лесу.

— Здесь Китяж. Подхожу. Что-то случилось?

— Ш-ш. Всё относительно, — неопределённо ответил Фашист. А вот автоматный выстрел, ответил на этот вопрос совершенно определённо. И грохнул он именно со стороны лагеря. Китяж затушил сигарету о подошву, зарыл окурок в мох и, на всех парах помчался к Фашисту.

Через шиповник пробрался так, что ни одна веточка не хрустнула и ни один листик не шелохнулся.

— Ну, что тут у тебя? — еле подползая к краю спросил он у прапорщика.

— Две новости, — ответил Фашист, копаясь в ноутбуке, — С чего начать?

— Кто стрелял?

— Вылезешь — увидишь, — выдохнул Фашист и подключил маленький провод к рации. Второй конец провода он воткнул в компьютер, — Мента они завалили. И суета какая-то не здоровая.

Кирилл, наконец, залёг на точку и начал рассматривать площадку лагеря в ПНВ. Он уже знал, что его «сканнер» — штука тонкая, и лишний раз им пользоваться не стоит. Хрен его знает, а вдруг откажет в самый нужный момент.

В лагере действительно царила суета, а посреди площади лежал бедный участковый. Двое бородатых дядек подошли к трупу и, взяв за руки, потащили его к реке.

— А ведь я их узнаааал… — вдруг злобно процедил Китяж, — Эти бойцы неоднократно бывали на глобальных играх… На КРАЭС…, — он вдруг, неожиданно повернулся к Фашисту и сменил тему, — А какая новость хорошая?

— Я подключился к их волне. 98 мегагерц, канал 36-С. Подключись, послушаешь.

— Да уж, — Кирилла расстроила эта нелепая смерть, — Что ещё наблюдал.

— Наблюдал, что есть у них и резервный генератор.

— Ну, это я заметил, когда ты «на связь» бегал. За столовой он стоит.

— Верно, — кивнул Фашист, — ещё заметил…

Он хотел рассказать, но Китяж вдруг резко сжал кулак и Фашист замолчал на полуслове. Странный, непривычный для лесной тишины звук, нарастал где-то на том берегу, за лагерем.

— «Урал» — почти беззвучно прошептал Фашист.

Кирилл ничего не ответил. Он только оттопырил два пальца на сжатом кулаке. Вскоре, за деревьями замелькали фары грузовика, а за ним и второго. Грузовики подъехали к воротам лагеря, но заезжать на территорию не стали.

— Точно, два, — ухмыльнулся Фашист, — всё слышишь.

— Меня этому учили, — а на площади, тем временем собрались все бородатые обитатели. Вот тут то и выяснилось, что духов здесь — человек семьдесят. Ну, может, чуть меньше. Это вместе с теми, кто стоял на постах.

— Слышь, Китяж. А не многовато ли их для тебя?

— Для, нас, Фашист, — поправил его Китяж, — Для нас. И судя по тому, что я вижу, они собрались менять место дислокации. А этого допустить никак нельзя.

На крыльце администрации лагеря появился Закаев. Сейчас он был уже не в костюмчике, а в «трёхцветке» НАТО, известной многим как М-65. Подойдя к построившимся, он выдернул из строя с десяток духов и показал куда им отойти. Затем поднял руку и начал говорить. Громко. Так громко, что Кирилл и Фашист слышали его речь без проблем.

— Зачем он это делает? — не понял Фашист.

— Чтобы те, кто стоит на постах его тоже слышали, — ответил Китяж, — Давай и мы послушаем.

Говорил старина Хасан по чеченский, поэтому, Фашист и не понял ничего. А вот Китяж улавливал смысл.

— …выпала честь, показать кафирам, что они не смогут спать спокойно,

пока не уйдут с нашей земли. А так же, с земли наших братьев, дагестанцев и ингушей. Сегодня вы сделаете то, к чему вас готовили. Во имя Ичкерии и во имя Аллаха!!! Аллах Уакбар!!!

— Аллах Уакбаррр!!! — взревела толпа, — Аллах Уакбарррр!!!

— Похоже, мы с тобой пришли вовремя, Фашист. Закаев замыслил какую-то акцию. И, мне кажется, что они сейчас разделятся. Одна группа уйдёт на акцию, а вторая, более маленькая, останется с ним. С одной стороны, это нам на руку. С другой…

— Что, с другой? — прищурившись, спросил прапорщик.

— С другой, мы не можем их просто так отпустить. Поэтому, снайпера мне придётся снимать в ручную, — Кирилл провёл большим пальцем по горлу.

— Я всегда знал, Китяж, что ты — душегуб, — усмехнулся Фашист.

— На том и порешили, — подмигнул Китяж, — смотри в оба. Связь держим на канале 22-F. Резервный канал 14-В. Взрывай по команде «Салют». Работай с ВСС по «Презенту». Встречай, по «Закату». Сейчас они начнут погрузку, поэтому времени у нас, как у старого еврея — в обрез…

* * *

Вода в конце сентября, честно говоря — не очень. На столько «не очень», что обжигает. Особенно — проточная. Поверьте мне, я знаю. А Китяж знал другое. Если вода не твердая, значит она тёплая. Плыть можно в любой воде. Сколько ты в ней проплывёшь? Это уже другой вопрос.

А ему и плыть не пришлось. И воду ногой он не трогал. Просто, зашёл в неё, провентилировал лёгкие, нагнал кислорода в кровь, и медленно погрузился под воду. А вынырнул уже на другом берегу. Причём, из воды показалась только голова. Другой берег встретил его кустами. Кусты — хорошо. Лишняя маскировка.

Сидевших у ближнего берегового поста бандитов он видел отлично. Медленно и беззвучно, как привидение, он вылез на берег и, первым делом, скинул вещмешок. А затем снял ботинки и слил с них воду. Дальше — носки. Отжал так — будто высушил. Как вы думаете, что лучше: сухую обувь на мокрые носки, или наоборот — мокрые ботинки на сухие носки? Скажу вам по секрету. Второй вариант предпочтительнее. Но у Китяжа выбор был не велик. Ничего. Ему же не марш-бросок бежать, километров сорок. Натереть ноги он не успеет.

Теперь — разобраться с вещмешком. Вещмешок у Фашиста был шикарный. С двойным клапаном. Непромокайка. Главное — застегнуть молнию до конца, затем завязать лямками край и остатки снова застегнуть на молнию.

Из вещмешка Тяжин первым делом достал маскхалат, который он так старательно подгонял под местность. Затем — кобуру с ТТ. Вынул его и прикрутил к стволу глушитель. Затем, на разгрузку нацепил свето-шумовые гранаты, наладил рацию и закрыл вещмешок.

— Здесь Китяж. Как слышишь меня.

— Ш-ш. Здесь Фашист. Слышу нормально. Они тут два каких-то огромных ящика вытащили и мешков картофельных штук двадцать. Как бы это был не гексаген…

— Где грузовики?

— Ш-ш. Пока, за территорией.

— Понял. Начинаю с них. Что у них со связью?

— Ш-ш. Болтают пока. Но к «салюту» связи не будет. Утренняя зарядка будет, а связи — нет.

— Связь — твоя забота. И главное — не высовывайся. Стрелок на чердаке тебя спалит, за милую душу. Всё. Работаем. Конец связи.

Сделав громкость в рации на минимум, Китяж ещё раз попрыгал на месте, убедился, что всё тихо и растворился в ночном осеннем лесу. Сейчас, он был здесь, как у себя дома. Пройдя метров двести пятьдесят, он резко свернул налево, на юг, и выскочил на дорогу. На грунтовке были свеженькие следы «Уралов». «Всё верно» — кивнул Китяж и побежал по лесу, вдоль дороги, до полянки перед въездом в лагерь. В летнее время здесь ставили машины родители, которые приезжали к своим чадам по выходным. Сейчас здесь стояли два грузовика, почему-то с военными номерами.

— Здесь Китяж. Фашист, прикинь, если это действительно гексоген, то какая будет зона поражения, если всё это взорвать прямо в лагере?

— Ш-ш. Лагеря не будет. На Каширском шоссе столько же взорвали. Помнишь, что там осталось от дома?

— Плохо, — Кирилл соображал, как поступить, — А какой радиус приёма сигнала у твоих взрывных устройств.

— Ш-ш. Километр. Но, я бы тебе посоветовал дополнительно поставить таймер. Минут на тридцать. Ты же справишься за полчаса?

— А хрен его знает, — неопределённо ответил Китяж, закладывая взрывчатку под столб электропередач, — Тут рассчитать…

— Ш-ш. Внимание, Китяж. Им дана команда заезжать!

— Понял. Конец связи, — Кирилл услышал, как завёлся один из «Уралов». Затем второй. «Бегом, Тяжин! С ними ты попадёшь на территорию» — пригнувшись, он тенью скользнул к одной из машин. И очень вовремя. Первый грузовик начал сдавать назад, и Тяжин еле успел запрыгнуть в тентованный кузов второго «Урала».

Пока открывались ворота лагеря, он поставил под сидения две пятисотграммовые шашки, предварительно выставив на них «49 минут». Если Фашист не успеет нажать кнопку, то они сами рванут. И сразу включил таймер на электронных часах, у себя на руке.

Машина тронулась. Кирилл чуть отодвинул болтающийся клапан тента. По территории лагеря машины ехали очень медленно, охранник закрывал ворота и, соответственно находился к грузовикам спиной. Лучше момента было не придумать и Китяж, перепрыгнул через борт, перекатился от дороги и через три секунды, там, где можно было увидеть человека, лежала лишь куча листьев. Прямо, рядом с КПП…

* * *

На КПП стояли два бойца, явно с западной Украины. Петро закрыл ворота и щелчком пустил догорающий бычок в кучу листьев, которая лежала прямо у будки, в которой они с Тарасом сидели последние часы. Надоело уже Петрухе сидеть в этой будке. Ну, ничего. Ещё пару часиков, и они уйдут отсюда. Основная группа поедет на объект, а они, с заказчиком и ещё десятком бойцов уйдут в Эстонию. Снайпера — Прибалты уже договорились за переправку их через Чудское озеро. Там они получат остаток денег, а то аванс уже прогуляли. А дальше… Хоть трава не расти. С такими деньгами он в Ивано-Франковске будет королём. Ресторан откроет… А что, там и пожрать можно и платить не надо… Поставит самогонный аппарат. Будет гнать горилку для посетителей. Бесплатно…

Помечтав, он зашёл в будку. А куча листьев медленно начала обползать КПП.

Как только Китяж понял, что он отполз в относительно безопасную зону, Кирилл сел на корточки и распаковав вещмешок установил один заряд прямо под будку. Благо, она стояла на кирпичах, и он совершенно спокойно смог просунуть под неё руку с взрывчаткой. А вот вытаскивая руку, он зацепился за какую-то проволоку. Проволока неприятно звякнула, чем вызвала некоторое оживление в будке.

— Що це, Петро? — встревожено спросил один.

— Пасюк. Лягай, Тарас. Вще двэ годины…

— Добре… — заскрипела раскладушка и Китяж выдохнул. Засыпаться в самом начале операции ему, явно, не хотелось. Пригнувшись, он накинул вещмешок на плечи и побежал вдоль «колючки», в сторону жилых корпусов, готовясь, не задумываясь, в любой момент, оставить аккуратную дырочку между глаз любому, кто попытается ему помешать. Но, пока таковых не находилось и он, без проблем прошёл до второго корпуса. Он был жилой, и Кирилл пока не знал, сколько людей в нём останется. Поэтому, он положил

под него всего один заряд. Ещё один заряд он подложил под самый первый от реки жилой корпус. Дальше, снова к колючке.

По периметру лагеря были посажены довольно густые кусты. Именно под ними Тяжин и прикинулся кучей листьев. Прикинулся и пополз. Не то, чтобы, очень медленно, но и не быстро. Медлить было нельзя, потому что время, с каждой секундой убегало, а поторопись он, и любой караульный заметил бы странное передвижение кучи опавшей листвы. Да, ему и надо было проползти, всего метров десять. Но, полз он со скоростью два метра в минуту. Другой, не маловажный факт, который помог ему беспрепятственно подобраться к караульным, было то, что бандиты сидели лицом к реке. Они никак не ожидали, что кто-то может подкрасться к ним, со спины. Бородатые сидели на спиленном стволе дерева, как на лавке. Именно под этот ствол Китяж положил взрывчатку. Положил, присыпал листьями и, также медленно, стал отползать.

В этот момент один из бандитов встал.

— Куда ты, — поинтересовался второй.

— Отлить, — безразлично ответил вставший и, расстегнув штаны, начал справлять нужду прямо на кучу листвы. Сделав своё дело, он с таким же безразличием вернулся к своему товарищу и продолжил тихий разговор, а куча поползла своей дорогой…

* * *

«Терпи разведка!!!» — успокаивал себя Китяж, — «Разведчик должен стойко переносить все тяготы и лишения…»

— Ш-ш. Здесь Фашист, — сдерживая хохот, прапорщик вышел на связь, — Как дождик, не сильно намочил? Здорово ты их. Они даже не заметили.

Кирилл уже подполз назад, к кустам возле первого от реки корпуса. Дальше, на корточки и короткими перебежками до третьего. Только там он вышел на связь.

— Здесь Китяж. Вы что-то сказали, товарищ прапорщик, — злость клокотала в нём, подкатывая комом к горлу, — На сколько я помню, вы ни разу небыли на боевых…

— Ш-ш. Молчу, — попытался добавить в голос серьёзности Фашист, но у него не получалось и он снова хихикнул. Смех его остановил голос Закирова, из репродуктора.

— Группе А к погрузке приступить!

— Ш-ш. Как давно ты поставил заряд в машину?

— Тринадцать минут назад.

— Ш-ш. На сколько?

— На сорок девять. Ты, давай, не рассуждай, а веди меня.

— Ш-ш. Считаю, что имеет смысл дождаться, когда они погрузятся.

— Нет. Ждать не будем. Хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу, — ответил Китяж. Встал, натянул на лицо шапочку с прорезями и пошёл прямо в центр лагеря.

— Ш-ш. Ты что, ополоумел? — зашумел Фашист, — Они же тебя тёпленького, возьмут.

— Молчи и смотри, что у меня за спиной, — прошипел Китяж, подходя к основной суетящейся толпе.

Толпа грузила в машину мешки, от которых шёл лёгкий запах аммонала. Кирилл Подошёл к одному из мешков, взвалил его себе на плечи и понёс к борту «Урала». Отгрузив мешок, он было пошёл за вторым, но его остановил рослый, широкоплечий Аслан. Ток, который командовал боевиками в Питере. Тяжин узнал его по голосу.

— Ты, что же, Урмас, помочь нам решил? Что тебе не спится?

Кирилл закашлялся и басовито, с хрипотцой и прибалтийским акцентом, тихо ответил,

— Что-то простыл я. Голо болит, спать не могу. А тут вы ещё грохочите.

— Сходи к Менделе, — захохотал Аслан и махнул рукой в сторону

 административного корпуса, — он тебе таблетку даст волшебную. Неделю,

как заводной скакать будешь.

А Кирилл, тем временем смотрел в то место, где залёг фашист. Он чувствовал, что прапорщик сейчас целится в голову боевику и, вот-вот нажмёт на курок. Он зажал тангенту в рукаве и сказал:

— Нет, — и, отпустив кнопку, продолжил, — Я лучше к своим, Аслан. А вам — удачи, — Сказал и пошёл в сторону барака, в котором сидел снайпер.

— Храни тебя Аллах, — крикнул ему в след боевик.

— И тебя, — ответил Китяж, а потом тихо добавил, — пусть хранит твой Аллах.

* * *

Пройдя сквозь площадь, Кирилл очутился на крыльце корпуса, в котором сидел снайпер и никто не понял, куда он делся. Вроде стоял, только что. И дверь ведь не скрипела… А растворился. Только кучка листьев осталась. А потом и она пропала — никто даже внимания не обратил.

А Тяжин, тем временем, залез под дом и связался с Фашистом.

— Здесь Китяж. Вот тут дожидаться можно.

— Ш-ш. А в чём разница.

— Разница в том, что я уже на месте. Как только они уедут — я сразу могу начинать работать, а если бы я остался ждать там, мне бы, после погрузки ещё пришлось бы добираться сюда.

— Ш-ш. А как ты понял, что я готов выстрелить?

— Поставил себя на твоё место, — усмехнулся Тяжин, — ты же — любопытный. И наглый. В бой рвёшься? Не боись, навоюешься ещё. Лучше расскажи, что на площади творится.

— Ш-ш. Груз в кузове. Построились, а Закиров речь толкает. Мля… ему только броневика не хватает. Настоящий Ильич.

— Ты, это… — у Китяжа в голове завертелась мыслишка, — не вздумай его «укалампуцать». Он мне живой нужен. Должок за ним имеется.

— Ш-ш. Не переживай, мститель. Я стрелять не умею. По людям…

— Научишься. Сейчас — конец связи.

И тут взвыли «Ураловские» дизеля.

— Ш-ш. Нет Китяж. Отбоя не будет. Они выехали.

— Хасан с ними?

— Ш-ш. Нет. Идёт в главный корпус… Зашёл… На крыльце два духа, будь осторожен… И ещё… У тебя гости, Китяж. Один из Прибалтов. Скорее всего — смена

— Принял. Как только выйдет на крыльцо — погаси одну из лампочек. — Кирилл осторожно, вылез из-под дома, — Всё… Ухожу на приём.

— Ш-ш. Добро…

«Рановато для смены», — Тяжин свернулся клубком прямо у лестницы…

* * *

Подойдя к двери, бывший биатлонист, а ныне солдат удачи Валдис Адамайтис постучал условным сигналом. Три — один — три. Вообще-то, сейчас была смена Урмаса. Но Урмас решал вопрос с переправой, поэтому он сейчас отдыхал. Он проснётся через два часа. А ещё через четыре, Валдис будет стоять под горячим душем. Как давно он не был в нормальном, человеческом душе. Месяц… полтора. А может — два. Ему казалось, что он в этом проклятом лагере живёт всю свою жизнь.

Ну, ничего… Немного осталось. Да и работа оказалась не такой пыльной, как расписывал Хасан. А то, что мента вальнули, так это не его забота. За сто кусков европейских денег, он готов сам завалить кого угодно.

С такими деньгами он теперь начнёт новую жизнь. Да и Урмас с Ивором тоже… Ивора надо кофейком напоить. А то ему ещё почти сутки на ногах стоять.

За дверью послышались мягкие — почти кошачьи, лёгкие шаги. А затем и засов скрипнул.

Вот тут-то лампочка и разлетелась в дребезги, а за спиной у Валдиса начала расти куча листьев, с торчащим из неё ТТ с глушителем…

Валдис не понял, почему его швырнуло в дверной проём. Он вдруг увидел себя и Ивора со стороны. Голова Ивора разлеталась на куски, брызгая мозгами и осколками черепа. А в дверном проёме появился незнакомец. Валдис было хотел схватиться за кобуру, но с удивлением обнаружил, что таковой не было. Не было на нём и камуфляжа. И Винтовка, почему-то отсутствовала. Вместо всего этого, на нём было какое-то грязное тряпьё, прикрывающее срам. Ботинок тоже не было. Но, не смотря на промозглую, осеннюю ночь, ему было не холодно.

Тогда Валдис попытался привлечь внимание бойцов Закирова.

— Вон он!!! Ловите его!!! Стреляйте!!! ТРЕВОГАААААА!!!!

Но на него никто не обратил внимание. Все, с удивлением смотрели на разбившуюся лампочку.

— Не ори, — раздался со спины голос Ивора, — всё равно не услышат.

Валдис дёрнулся и отпрянул от напарника. Только что, он видел, как пуля разметала в клочья его голову.

Валдис недоверчиво, посмотрел на Ивора и ткнул в него пальцем.

— Этого не может быть! Ты умер! Я сам видел!!!

— Ты — тоже умер, — выдохнул Ивор и сел на крыльцо, — расслабься… Наша война уже кончилась. Давай лучше посмотрим, что у этого парня получится…

— Но… — недоумевал Валдис, — Но… Я не могу… Мне нельзя…

— Почему? — ухмыльнулся Ивор, — И что «НЕЛЬЗЯ»? Умереть? Ты что, горец? Посмотри, что от тебя осталось, — он указал на дверной проём.

А в проёме, огромная куча листьев, взяла своими лапами за воротники два мёртвых тела и затащив их в помещение, тихо закрыла за собой дверь.

* * *

У ТТ — заостренная пуля и мощный пороховой заряд. Поэтому, в отличие от ПМ, который уже полвека великолепно справляется с задачей полицейского пистолета, задача у ТТ простая — убивать. Наносить смертельные ранения. Прошить для этого пистолета голову — пара пустяков.

Как только Фашист «погасил» лампочку, Кирилл бесшумно, но быстро встал и выстрелил в сердце стоящему к нему спиной Прибалту. От удара, его швырнуло на отрывшего дверь такого же снайпера. Тот лишь успел раскрыть рот и поймать своего мёртвого товарища. А через полсекунды он тоже был мёртв — пуля попала чётко, между глаз. Кирилл, будто на прогулке, зашёл в корпус, Выстрелил в затылок первому и взяв тела за воротники, затащил их в дом, а затем, тихо закрыл за собой дверь.

После проведённой экзекуции, он быстро осмотрел тела. Паспорта имелись. А в них, соответственно говорилось, что данные куски мяса ранее именовались Иваром Сопняйтисом, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения и Валдисом Адамайтисом, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Оба — являлись когда-то гражданами свободной Европы. Точнее — Латвии. Теперь они являлись остывающими трупами.

Паспорта в карман. Дальше, осмотреть дом. Пусто. На чердаке неплохо организованная снайперская точка. Оружие.

Оружие было не простое. Снайперская винтовка Лобаева. Такую винтовку Китяж видел только один раз, и то — на картинке. Мощный патрон калибра почти одиннадцать миллиметров, огромная, профессиональная восьмикратная, инфракрасная оптика, с автоподстройкой и дальномером. Почти такая же, какую Тяжин потерял в горах.

Винтовка стояла на сошках и смотрела как раз в сторону лёжки Фашиста.

«Интересно, а как это он нас не увидел» — Кирилл лёг на старенький матрас, и посмотрел в оптику. Фашиста он нашёл сразу. Просто искать, когда знаешь, где лежит. Но Фашист, почему-то не давал теплового излучения, только маленькое красное пятно, которое можно было принять за какого-то

небольшого зверя, скажем — за лисицу. Хотя Тяжин был уверен в том, что тот жив.

— Здесь Китяж. Фашист, а я вас вижу.

— Ш-ш. Аналогично, — хихикнул Фашист.

— Ты расскажешь мне секрет, почему тебя не видно в инфракрасном спектре.

— Ш-ш. Тебя тоже не видно. Расскажу позже. Хорошо ты их уработал.

— Меня этому учили. Доложи обстановку.

— Ш-ш. А что докладывать. Я стрельнул по самому кончику. Даже плафон не задел. Поглазели на лампу и разошлись. Начкар пошёл против часовоё стрелки… Сейчас идёт на проверку КПП… скорее всего, дальше пойдёт к…

— Я знаю его маршрут. Когда будет подходить к «моему» домику — доложи. Конец связи.

— Ш-ш. Принял.

Тяжин взял в руку винтовку и спустился на первый этаж. Прошёл в самую глухую комнату и начал тихонько разбирать пол. Разбирал он его минут пять, до тех пор, пока в полу не образовалась отверстие, через которое он смог бы пролезть. Спрыгнув на землю, он посмотрел на лежащую, на полу диковинную винтовку. Брать её с собой не было смысла — моментально терялась мобильность и скрытность.

«Порадую Фашиста», — усмехнулся про себя Китяж, снял с винтовки прибор, сунул его в рюкзак и вылез из «мёртвого дома».

* * *

— Ш-ш. Здесь Фашист, — прапорщик говорил тихо, будто лежал рядом с Китяжем и боялся, что их разговор услышат, — Начкар зашёл за «твой» домик. Он в мёртвой зоне. Я его не вижу… Кир… у тебя десять минут, потом…

— Я знаю, что потом, — шепнул Тяжин и «включил» сканнер. Он уже выполз из-под дома и устроился на дорожке.

Сканнер видел всё. Двенадцать точек. «Одна из них — Марина. Значит — одиннадцать… Минус два в доме… Итого: тринадцать… Плюс, полсотни в машинах… неплохая операция, Китяж…» одна из точек явно двигалась в его направлении, — «Вот и ты, дружок… Десять метров…» — Кирилл сжал рукоятку десантного ножа так, что тихо хрустнули пальцы, — «Восемь… пять…два… ноль…»

Как только начальник караула прошёл кучку листьев, из неё, джин из бутылки появился Тяжин. Левой рукой он зажал начкару рот, а правой полоснул по горлу ножом, не забывая ткнуть своей жертве под колени, «Как ты, сука, нашим пацанам глотки резал!»

Начкар попытался закричать, но дыра в горле не давала ему это сделать. Весь воздух из лёгких выходил сквозь неё, мешаясь с кровью и издавая характерные для таких моментов, шипящие и булькающие звуки. А Китяж продолжал зажимать рот.

Дёрнувшись в предсмертных конвульсиях, начальник караула затих навсегда. Китяж перетащил тело под дом и там бегло осмотрел. «Ещё один наёмник» — покачал он головой увидав иорданский паспорт на имя Иссы Аль Бурундая, — «И что вас к нам несёт, бараны?»

Паспорт перекочевал туда же, куда и два предыдущих, а рядом с телами Кирилл установил взрывчатку.

— Здесь Китяж. Ещё минус один, — он пополз в сторону Административного здания. — Готов работать. Как сам?

— Ш-ш. Как сала килограмм. Готов. На крыльце трое. Две минуты.

Кирилл уже подполз к краю дома. Стоящих на крыльце бандитов он видел. Один из них, видимо старший, что-то тихо сказал двум другим и зашёл в дом.

— Ш-ш. Минутная готовность, Китяж.

— Понял тебя, Фашист. «Презент» давай за десять секунд до «Салюта»… — Кирилл попытался начать считать про себя, но почему-то не смог вспомнить цифры… Сейчас он их просто забыл, — И считай… Я выхожу на счёт «Двадцать».

— Ш-ш. Сорок… — Тяжин перезарядил обойму в ТТ. Благо, что патрон уже был в казённой части, и ему не надо было передёргивать затворную рамку, — Тридцать… — он выполз из под дома и приготовился, — Двадцать пять… Двадцать четыре… двааааадцать триииии… — по изменившемуся, басовитому голосу прапорщика Кирилл понял — время начало сжиматься, — Дваааадцать дваааааа… — страха не было. Была жажда мести. Сейчас ему не хотелось кого-то спасать. А вот отомстить за своих товарищей… За всю свою группу, — Дваадцаааааать ооооодииииииин…

«Да!» — твёрдо решил Китяж, — «За тех, кого нет рядом!»

И встал…

* * *

И тут, из двух репродукторов стоящих на столбах лагеря, а также из раций граждан бандитов раздался голос старенького дедушки, славящегося своими нечеловеческими тусовками.

— ЗА ВЕРТУШКАМИ ДИДЖЕЙ ВРУНГЕЛЬ, — ничего не понимающие духи прислушались, а дедушка повторил, — ДИДЖЕЙ ВРУНГЕЛЬ И КОЛБАСА… — и застучала какая-то современная танцевальная тема.

Тяжин поднял ТТ и с разницей в секунду сделал два точных выстрела. Оба духа, с грохотом упали на деревянное крыльцо.

— ПРЕЗЕНТ! — громко сказал Тяжин и, приоткрыв дверь, кинул в помещение свето-шумовую гранату.

А в прицеле у Фашиста, тем временем замаячили сразу две головы. Духи вскочили со своих мест, схватили оружие и начали озираться по сторонам.

— Спокойно, Андрей… — бурчал себе под нос прапорщик, — Это не люди… Это — противники… враги… Это — самовары… Точно… большие самовары… Ты же не стреляешь в людей… А в самовары — пожалуйста! — в прицеле замелькало два пузатых самовара и Фашист потянул крючок.

Потом, он мог поклясться, что слышал звон пули, которая прошила железные стенки этого старинного, исконно русского приспособления для нагрева воды. Два выстрела — два звука «ДЗИНЬ!»

И только когда самовары упали на землю, он встряхнул головой и снова посмотрел на свои цели. Два духа лежали вповалку, в неестественных позах.

— Да, — кивнул Фашист, — просто самовары.

А потом раздался гром и где-то километрах в трёх, за лесом полыхнуло зарево. И сразу же ещё одно…

Но Фашист не обратил на них никакого внимания. Он уже выцеливал двух других духов. Тех, которым Китяж подложил бомбу. Хотя это было и лишнее…

Таймеры на взрывчатке сработали одновременно, через две секунды после вспышек за лесом. И прапорщик Анатолиев смотрел на это как завороженный. Картина действительно была впечатляющая. Одновременно в воздух взлетели три крыши, столб, два визжащих, болтающих руками и ногами духа и одна будка КПП с двумя охранниками. Взлёт будки был особенно впечатляющий. Он напомнил Фашисту неудачный запуск космической ракеты. Будка поднялась над землёй, метров на пятнадцать, провисела в воздухе полсекунды и рухнула назад, разваливаясь на части.

— КРРРУТО!!! — хлопнул ладонью по камням Фашист и начал выискивать в этом огненном хаосе возможных оставшихся в живых…

А Кирилл всей этой красоты не видел. В момент взрыва, он кувырком вкатился в прихожую административного здания. И взрыва он почти не слышал — в ушах, огромным барабаном, стучал пульс.

* * *

От взрывной волны деревянный дом, в котором располагалась администрация лагеря, а по совместительству, штаб Закаевских бандитов, пошатнулся. Оконные рамы разлетелись миллионами осколков, с потолка пластами посыпалась штукатурка, обнажая рёбра деревянных перекрытий и старенькую электропроводку.

Но он устоял. А вот «сканнер» Китяжа, после такого удара работать отказался. Всё-таки, лёгкую контузию он получил.

«Держись, разведка!» — подбодрил себя Тяжин и напряг зрение. На слух рассчитывать не приходилось. В ушах звенело — он почти ничего не слышал.

Через пятнадцать секунд он понял, что в огромной, центральной комнате никого. Он разглядел два шкафа, письменный стол, два стула, остатки ужина, щедро присыпанные штукатуркой и прочий хлам. Два небольших коридора расходились в разные концы дома, а за столом была лестница наверх.

«Давай, Кир. Зрение — лучше, чем ничего. Работай! По часовой стрелке!» — и он, осторожно, стараясь не хрустеть битым стеклом, пошёл в левый коридор.

В левом коридоре оказалось две двери. Обе были заперты. До момента взрыва. Сейчас же, они были слегка выворочены. Одна из них болталась на петле. Вторая, хоть и выглядела целой, при ближайшем рассмотрении таковой не являлась. Дверной замок остался в стене, и вытащить его без помощи инструмента было не возможно.

«По часовой!» — убеждая себя в правильности решения, кивнул Тяжин и «с ноги» вышиб болтающуюся на петле дверь, — «ПУСТО! Следующая!»

Но и в следующей комнате тоже было пусто. И во втором коридоре повторилась также история. Там не было никого.

«И ГДЕ???» — Кирилл снова оказался в центральной комнате и покрутил головой, — «На втором этаже? Вряд-ли… Но, проверить надо…»

Он медленно поднялся на второй этаж. В этот раз коридор был один — как раз по центру дома. И шесть дверей, половина из которых отсутствовала. Здесь взрыв нашкодил боле, чем внизу. Несколько стропил проломили потолок, а стены изрядно перекосило.

Пробежавшись по комнатам и никого там не найдя, Кирилл снова спустился вниз. Вот тут-то слух начал возвращаться — он услышал шум винтов вертолёта.

«Ми — 8… Терешков… Это — хорошо. Вот только где два оставшихся красавца и Марина?» — Кирилл снова обшарил взглядом всю комнату и обнаружил под лестницей, дверцу в подвал, «Вот ты где!» он схватился за ручку, но тут же одёрнул руку, — «Что творишь, идиот!!! Жизнь не мила???»

Вернувшись в центральный зал, он сдёрнул остатки штор, разорвал их пополам, потом связал концы. Получилось подобие верёвки, метров восемь длинной. Привязав один конец к ручке дверцы, он отошел за угол, в коридор, и потянул за импровизированный «съёмник». И правильно сделал, что-то тяжёлое загрохотало по деревянным ступенькам… И БА-БАХнуло, будь здоров…

* * *

В подвале, как ни странно, свет был, хотя Тяжин полностью обесточил весь лагерь. «Возможно, где-то ещё резервный генератор или аккумуляторы.» — прикинул он, спустившись вниз. Конечно там, где взорвалась старенькая Ф-1 (а это была именно она) света не было, а вот в конце коридора, из-под щелей наспех поставленной двери, он узкими полосками рассекал эту жирную, зловещую темень.

Пол и стены в помещении, куда спустился Кирилл, были деревянными. Однако одна стена была разобрана и от неё, прямо в земле, был выкопан коридор, усиленный подручными материалам. Именно в конце этого коридора и стояла дверь. Именно из-под этой двери струился свет. Именно туда и нужно было Китяжу. По земле, до двери, пригнувшись, чтобы, не дай Бог не зацепить хлипкие балки головой, он прошёл тихо и быстро.

А вертолёт всё приближался. Кирилл уже слышал его гул в подвале. И гудел он надрывно, на режиме «посадка».

— Ш-ш……сь…ист… Кит……веть.

Но Китяж не ответил. Ему оставалось сделать один шаг. Но он его не сделал. Он снял с разгрузки свето-шумовую гранату, выдернул чеку, и катнул «сюрприз» в широкую щель между земляным полом и дверью. А потом отвернулся, закрыл глаза и широко открыл рот, чтобы не быть в очередной раз оглушённым.

Хлопок был такой силы, что в коридоре зашатались балки, а с потолка посыпалась земля. Тяжин снова «получил по ушам». Снова в голове стоял звон. Но на него Кирилл уже не обращал внимания. Ему оставалось сделать два шага. И он их сделал.

Сразу после хлопка, он развернулся и прыжком, переходящим в кувырок, вкатился в маленькую комнатку, которая, как не странно, была тоже обшита деревом. Эдакая, фронтовая землянка. Что-что, а боевики, за десять лет жизни в горах, подобные сооружения строить научились.

Уже на выходе с кувырка, Китяж оценил обстановку. Марина стояла почти у противоположной стены. За ней стоял, то бородач, что отдавал приказы теперь уже мертвым боевикам. А за спиной бородача виднелась ещё одна дверь. Маленькая, будто и не дверь вовсе, а какой-то люк.

Бородач очень грамотно прикрывался живым щитом, держа пистолет у виска заложницы.

«Ошибочка вышла,» — ухмыльнулся про себя Китяж, поднимая пистолет и вставая с кувырка на одно колено, «Хочешь прикрыться наверняка — держи ствол у подбородка!»

— НАЗАД, ШАЙТАН!!! — взревел боевик, — Или я снесу ей башку!

— Сноси, — блефуя, ухмыльнулся Китяж, — Я её второй раз в жизни вижу!

— Постой, — удивился дух, — Я тебя тоже второй раз вижу!

— Правильно, — Кирилл хладнокровно кивнул, — Ты забрал у меня мобильный телефон, а я не могу без моего телефона. Слишком много там номеров нужных. Отдай мне телефон, и я уйду.

— ММММММ!!! — заклеенным ртом промычала Марина, округлив от ужаса глаза, — ММММ!!!

— Молчи, сука!!! Молчи, или башку по частям собирать будешь!!! А ТЫ! — боевик махнул пистолетом в сторону Китяжа, но тут же приставил его к виску Марины, — Встать!!! И опусти пушку! — Кирилл не отреагировал. Он жал на курок. Ещё миг, и курок сорвался бы, ударяя по бойку, — Опусти ИШАК, Я СКАЗАЛ!!! — бородатый прижал ствол к голове Марины так, что та завизжала от боли.

— Отдай телефон и я уйду, — невозмутимо продолжал Кирилл. А время как обычно в таких ситуациях начало останавливаться.

— Ты что, ДИБИ-И-И-И-Л??? — затянул боевик.

— А теперь, послушай меня, вайнах, — жёстко осёк его Китяж, — Тебе не стоило приезжать ко мне в город. Ты ошибся, когда забрал мой телефон. У уж совсем напрасно ты украл близкого мне человека. А верхом твоей беспечности стало то, что ты оставил меня в живых.

— Это поправимо, — ухмыльнулся Арби, — Сначала я пришью эту сучку, а потом решу тебя.

— Это — вряд ли, — тихо сказал сам себе Китяж и нажал на спусковой крючок чуть сильнее. Ствол выплюнул девятимиллиметровую пулю и та стремительно понеслась… Куда бы вы думали?

Нет, не в голову. Она попала в руку. Чиркнула по торчащей костяшке большого пальца, от чего рука с пистолетом, по инерции пошла назад, за спину Марине и оказалась как раз напротив виска бедного Арби. Она перебила только кость, но нервные окончания остались целы. Они то и доделали всю работу. От боли, боевик сжал пальцы, даже не заметив, что его пистолет смотрит ему же в голову. Указательный палец тоже сжался… и Арби, сам себе выбил мозги…

* * *

А Марина упала в обморок. Китяж подхватил её на руки и пошел на выход. Тогда-то и прогремел ещё один взрыв, толкнув Тяжина в спину с такой силой, что тот не удержался на ногах и упал, прикрывая собой драгоценную ношу. То, что взорвалась эта маленькая дверь, которая находилась в противоположной стене, Тяжин сообразил сразу, как только встал с пола. А вот почему его правая рука вдруг обмякла и повисла плетью, он сначала не понял. А потом руку обожгло.

«Зацепило все-таки» — Кирилл досадно сплюнул, заметив, как по пальцам текут струйки тёмной крови. Затем присел, взвалил Марину на плечо и пошёл к ступеням. Он уже понял, что Закаев ушёл через лаз, предварительно его заминировав. «Пусть его дальнейшими поисками менты с ГэБэ-шниками занимаются. А ты своё дело сделал. Пора завязывать,» — рассуждал он, поднимаясь по лестнице. Поднявшись в центральный зал, он связался с Фашистом.

— Здесь Китяж. «Закат». Что у тебя там за шум?

— Ш-ш. Здесь Тихий, — неожиданно послышался голос Терешкова, — Рад слышать тебя, Китяж.

— Прилетели всё-таки.

— Ш-ш. Так, как же было не прилететь, когда твой брат в такую заварушку вписывается? Ты же знаешь что в нашем деле «бывших» не бывает.

— Добро, товарищ подполковник. Я выхожу, — облегчённо выдохнул Китяж, — Скажи своим парням, чтобы не подстрелили меня. У меня на руках гражданское лицо.

— Ш-ш. Понял тебя Китяж, — по удалившемуся голосу, Было ясно, что Терешков говорит в другую рацию, — Здесь Тихий. Внимание всем. «ЗАКАТ», повторяю, «ЗАКАТ». Встречайте Китяжа.

Кирилл открыл дверь ударом ноги и вышел туда, где совсем недавно был детский летний лагерь.

Как только он вышел, к нему, со всех сторон кинулись бойцы, стараясь помочь, но он тихо скомандовал.

— Назад. Я сам… — и пошел прямо к вертолёту, который встал на площадке у ворот, где раньше стояли два «Урала». Там его и встретил Терешков и бригада медиков.

— Живой?

— Нормальный, — устало ответил Китяж и посмотрел на докторов, — Осмотрите девочку, со мной, потом разберётесь, — и снова глянул на подполковника, — Закаев ушёл. Через лаз под землёй. Оцепите район.

— Как? — удивился Терешков.

— Ногами. Где Фашист?

— Собрал манатки и едет сюда, — подполковник вдруг сделался серьёзным, — Ты понимаешь, что теперь всё это, — он развёл руки, указывая на остатки лагеря, — нужно как-то объяснить. Не удивлюсь, что за такую операцию тебя представят к награде. Я лично буду писать представление…

— Нет, Василий Васильевич, — перебил его Китяж, — Я не должен упоминаться в ваших документах и уж, тем более, в наградном листе. Здесь был исключительно личный интерес, — он посмотрел на лежащую, на носилках Марину. Она до сих пор была без сознания, — Что с ней, доктор.

— Глубокий сон, на фоне нервного потрясения, — констатировал доктор, — Я вколол ей успокоительное, проснётся только к вечеру, не раньше восемнадцати — ноль, ноль.

— А сколько сейчас? — Кирилл огляделся и увидел, что уже почти рассвело.

— Пять утра, — усмехнулся Терешков, — Ладно. О делах — послезавтра. Тебе отдохнуть надо, а потом напишешь подробный рапорт.

— Ничего писать не буду, — упрямился Тяжин, — Я не в армии. Меня вообще здесь нет.

— Ну… — пожал плечами Терешков, — Формально ты, конечно, прав. Я не могу тебе приказывать. Но ты пойми… Мне нужно знать, от и до, что здесь

было… Ты два грузовика разметал в клочья? Их по колёсам опознали.

Сколько в них духов было?

— Около полусотни, — неопределённо ответил Китяж.

— Около, — передразнил его подполковник, — надо знать точно! Сколько ты им положил?

— По пол кило на тачку.

— А жахнуло так, будто там по центнеру было…

— Так и было. Они туда мешков с гексогеном много нагрузили. И вообще, товарищ подполковник, вы чем не довольны??? — Кирилл конечно был рад встрече со своим командиром и учителем, но он изрядно устал. Поэтому решил свернуть этот разговор до послезавтра — Или может вы хотели бы, чтобы эти мешки грохнули где-нибудь у Фрунзенского универмага или в Пулково-2? Давайте оставим этот разговор на потом. Я так понимаю, вы в городе надолго?

— Недели на две, — немного расстроившись таким поворотом событий, выдохнул Терешков, но тут же взял себя в руки и улыбнувшись, хлопнул Кирилла по плечу- Ладно… На потом, так на потом. Чем я тебе сейчас могу помочь.

Китяж задумался. «Сейчас бы не мешало отдохнуть. Да и руку заштопать…»

— Вы бы не могли распорядиться, чтобы нас домой отвезли… А то, полёты над городом запрещены, — улыбнулся он глядя на вертолёт…

— Только не для нас, — одобрительно кивнул подполковник, — Где садиться будешь?

— Морская набережная, на Приморской, — Тяжин немного дёрнулся. Доктор вколол наркотик и начал выковыривать из него железо…

* * *

27 сентября 2006 г.

Около полудня.

г. Санкт-Петербург.

Морская наб. квартира Тяжиных.

Сначала был звон в ушах. Потом звон перешёл на шум. А потом на лёгкий гул, и она открыла глаза. Комната, в которой она лежала, была небольшой. А ещё она была зелёной. Светло-зелёные обои, зелёный ковёр, зелёная тахта, зелёные шторы. Даже постельное бельё было бледно-зелёным.

Здесь она никогда не бывала раньше. А может??? Нет… точно, не бывала. Что было??? Был некий Хасан, который пришёл с безумным предложением. Потом, следующим утром, когда она только проснулась, в дверь позвонили и она, без задней мысли, не глядя в глазок, открыла.

А потом начался какой-то страшный сон. Ей в лицо распылили из баллончика какой-то газ и она перестала контролировать свои действия. Она всё понимала, она всё видела и слышала. Она могла ругаться и сыпать проклятия, НО…

Единственное, что она не могла, это — управлять своим телом. Тело отказывалось слушаться. Зато оно, почему-то слушалась того, кто прыснул ей в лицо газ.

Ей надели на голову мешок, подхватили под руки и куда-то повели. Но действие газа действовало секунд тридцать. Уже в лифте она смогла пошевелить пальцами. А на выходе из подъезда, уже попробовала отбиться от своих похитителей. А когда она услышала голос, тот голос из прошлого, она на секунду затихла, а потом начала биться с утроенной силой. Ей даже удалось на секунду освободить руку и снять с головы мешок. На несколько секунд…

И то, что она увидела за эти секунды, её обескуражило. Она увидела мертвеца. Этот человек умер! Шесть лет назад. Он погиб!!!

После известия о его смерти, у неё началась новая жизнь. Через год после его смерти, она лишь изредка его вспоминала. Она не виделась с его родителями. Его фотографию она убрала далеко в альбом, чтобы, не дай бог она не попалась ей на глаза.

И когда она его увидела, живым и здоровым, первой её реакцией был крик! Она попыталась закричать, но рот у неё был заклеен скотчем.

Его, благополучно треснули прикладом по затылку, а ей снова надели на голову мешок и запихали в машину.

Потом её долго везли на машине, привезли в какой-то лагерь в лесу и сделали укол. То, что было дальше, она почти не помнила. Более или менее она начала соображать, когда грохнул какой-то сильный взрыв.

Он был такой силы, что всё вокруг затряслось. Однорукий Хасан, тот самый, который руководил всей этой бандой и ещё один бандит, сидели вместе с ней в какой-то землянке. Хасан что-то сказал бандиту на непонятном ей языке, а сам нырнул в маленькую дверцу, в стене… Дальше, всё было, как во сне. Она снова увидела его. И он её спас, каким-то непонятным ей способом…

«А может это действительно был сон? Тогда, где я?» — она осмотрелась и села на край тахты. Голова кружилась жутко, но она пересилила себя и встала. Выйдя из комнаты в коридор, она услышала тихие голоса.

— … на тебе, как на собаке, — этот голос она слышала впервые. А ещё, что-то звякнуло, — А за свою Марину не переживай. Шок у неё сильный. Но и она — не промах. Вот, вот в себя придёт.

— Дай то бог, Саня, — от этого голоса у Марины снова побежали мурашки и она нетвёрдой походкой пошла по коридору в ту сторону, откуда доносились голоса. А доносились они с кухни.

Тихо подойдя к дверному проёму, она оперлась плечом на дверной косяк. На кухне, в спортивных штанах сидел Кирилл и ещё один мужчина. Мужчина бинтовал Кириллу руку, не вынимая сигареты изо рта. Именно он первым и заметил Марину.

— Ну, — усмехнулся он, — Я же говорил тебе, что она у тебя сильная.

Добрый день, Марина.

Кирилл вздрогнул и развернулся на стуле. Это, действительно был он. И она снова начала терять сознание. Последнее, что она слышала, было:

— Лови её, Саня!

— Нашатырь! Куда же ты… У тебя сил ещё нет совсем…

* * *

— Шаталова, ты что? — туман в голове почти рассеялся, но голос был гулким, будто из трубы, — Это я. И я — живой. Или ты теперь постоянно будешь в обморок падать, когда меня видишь?

Она открыла глаза и обнаружила, что снова лежит на тахте, а Кирилл держит в руках ватку, которой тычет её в нос. Резкий запах аммиака ударил в нос, и она полностью пришла в себя.

— Кирилл… Где ты был?… — Марина еле улыбнулась, — Шесть лет… Я тебя последний раз видела…

— На вокзале, — Тяжин заботливо укрыл её одеялом, — Ты отдыхай… Сил набирайся.

— Мне на работу надо…

— На работу позвонили и сказали, что тебя на неделю забирают.

— Куда забирают? — не поняла Марина, — и кто позвонил.

— Государственная тайна. А позвонили очень большие люди… Не бери в голову.

— Но… этого не может быть! Ты же…

— Умер? — предугадал её вопрос Тяжин, — А кто тебе это сказал?

— Отец… Твой отец, в марте… Точнее, он сказал, что ты ранен очень сильно и что с кровати больше никогда не встанешь…Он сказал что ты — овощ… А потом, вообще перестал на звонки отвечать… И мама твоя тоже…

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — усмехнулся Китяж, — ты

же знаешь моих родителей. Они всегда не любили моих подруг. Ты

отдыхай…

— А почему ты сам ко мне не приехал? — вдруг с укором спросила она.

— Видишь ли, в чём дело, Шатка… Я, до позавчерашнего вечера, тебя не помнил… Я тебе, потом всё расскажу…

— Нет Кирилл… Ты пойми… У меня другая жизнь… Шесть лет прошло, — она отвернулась и всхлипнула, — Ты же взрослый человек… Неужели ты думаешь, что все эти годы…

— Я всё понимаю. Не волнуйся, — перебил её Тяжин, — И как только будет можно, я тебя отвезу домой, но сейчас… Дома тебе находиться не безопасно. Хасан из ловушки ушёл и теперь попытается отомстить. Я его знаю…

— Ты знаешь этого бандита? — удивилась Марина, — Откуда???

— Эхо войны, — ухмыльнулся Китяж и пожал плечами, а потом сделал суровое лицо и добавил, — Отдыхай. Это приказ, боец Шаталова! Наговориться ещё успеем.

* * *

Вечером он ужинал в одиночестве. Марина просыпалась только чтобы попить, сходить в туалет и принять лекарства, которые ей выписал Саша Фиников, доктор Военно-Медицинской академии, а по совместительству старый приятель Китяжа.

Саня был не плохим хирургом и после демобилизации открыл свою клинику пластической хирургии, но боевые навыки не растерял и дело своё знал.

Когда, на следующее утро она проснулась, то поняла, что чувствует себя уже намного лучше и поэтому, пошла осматривать берлогу Китяжа.

Самого Кирилла она в квартире не обнаружила. В Квартире был, не то чтобы бардак, но, скажем так, творческий беспорядок. Первым делом, она вымыла посуду и прибралась на кухне. Затем принялась за саму квартиру. Убравшись во всех четырёх комнатах, она залезла в холодильник, сделала яичницу с беконом и, включив телевизор, села ждать Кирилла.

А по телевизору шли девятичасовые новости.

— … подробности спецоперации проведённой силовиками в Ленинградской области не разглашаются. Однако нашему корреспонденту стало известно, что она была проведена совместными силами спецподразделений Военной Разведки и Федерального Службой Безопасности. Источник в ФСБ сообщил, что боевики планировали террористический акт на одном из промышленных объектов, однако благодаря слаженной работе силовых подразделений, чудовищных последствий удалось избежать.

— Что показывают, — Марина вздрогнула. Она не слышала, как Кирилл вошёл в дверь и встал у неё за спиной.

— Ты что так подкрадываешься! Заикой меня сделать хочешь? — Марина ругалась, будто мама на нашкодившего сына, — Садись завтракать.

А в телевизоре диктор продолжал:

— К другим новостям. Сегодня ночью, в Дубаи был застрелен известный арабский бизнесмен, чеченского происхождения Мовсар Хаджи Халилов. Он, и два его телохранителя попали под обстрел прямо у ворот загородной резиденции Халилова находящейся в тридцати километрах от Дубаи. Напомним, что Халилов имел интересы на строительном рынке России. Вчера он прилетел из своего родового селения Кара-Махи. В убийстве подозревается водитель Халилова, место нахождение которого устанавливается полицией Арабских Эмиратов…

— Ты знаешь, кто это? — спросил Китяж.

— Нет, — покачала головой Марина, — и знать не хочу.

— Напрасно. Это тот самый человек, который заказал тебя. Я видел его в новостях в день твоего похищения. А с ним был однорукий Хасан.

— Откуда ты их знаешь? — удивилась Марина.

— Знаю, — многозначительно кивнул Китяж, — Это я Хасана без руки оставил, — и, сразу же улыбнувшись, добавил, — Божественный завтрак.

«Значит, Хасанчик уже в Эмиратах. И как он всё успевает?» — подумал Китяж, запихивая в рот безвкусную яичницу. Марина хоть и работала в

ресторане, но готовила, мягко говоря, не очень…

* * *

15 октября 2006 г.

Санкт-Петербург.

Васильевский остров.

Гарнизонный Тир.

— Слушай, прапорщик, — Китяж лежал на постеленной, на бетонный пол «пенке» со своей автоматической винтовкой, выцеливая мишень. Навык стрельбы надо поддерживать, — Я тут тему новую запускаю. Не хочешь присоединиться? Мне человек рукастый нужен. Чтоб в электронике шарил, — он нажал на курок, и пуля полетела в стандартную грудную мишень, оставив в ней аккуратную дырочку.

Фашист сидел позади Китяжа с сигарой в зубах, закинув ноги на стол, и разглядывал в зрительную трубу его «художества».

— Выше к девятке. Не дёргай курок.

— Так сделай спуск мягче. Кто технарь, я или бабушка? — ответил Тяжин и снова нажал на крючок.

— Уже лучше, — Фашист снова посмотрел в трубу, — ладно… отпущу тебе спуск. Хотя, ты бы мог это и сам сделать, — и отставив зрительную трубу в сторону, перешёл к делу, — Знаешь, Кир. Стар я. После сентябрьских приключений бояться стал.

— Чего бояться, Андрюха? — не понял Тяжин, — Смерти??? Так от того боишься ты или нет, легче не будет. Она же, всё равно придёт. И ей будет по барабану, готов ты умирать или нет. Или ты в тылу отсидеться хочешь? Так я тебя на передовую и посылать не собираюсь.

— А я, всю жизнь — в тылу, — зло ответил Фашист, — и целее многих.

— Ну, ну… Не кипятись, дружище, — смягчил ситуацию Китяж, — Я не

хотел уменьшить твоих заслуг. Если бы не ты, мне бы вообще не справиться было. Просто есть выйти на новый уровень. После нашей с тобой операции под Лугой, моим проектом по спутниковой охране заинтересовалось ФАПСИ. Уж не знаю, как они оказались в курсе, но…

— Известно, как, — перебил Фашист, — Во-первых, твой проект завязан на сотовую связь, а директор компании, с которой ты работаешь, так или иначе, но завербован ФАПСИ. Во-вторых, я связывался со штаб-квартирой ГРУ, через спутниковый канал, а он прослушивается ФАПСИ. И, в-третьих, связь самой штаб-квартире ГРУ, тоже обеспечивает ФАПСИ, — прапорщик улыбнулся и искоса посмотрел на Китяжа, — Ещё вопросы, сын мой???

Кирилл подумал секунд пять, а потом утвердительно кивнул:

— Есть вопросы. Почему они вышли на Ромку, а не на меня или на Дегтёва?

— А вот этот вопрос задай своему корешу. Короче, Китяж. Нет у меня желания работать с этими топтунами. Буду нужен — звони. Помогу. Но из армии уходить мне не «комильфо». Сросся я с ней. С тех самых пор, как пролетарское происхождение Крайзельмана выяснить захотел. А это было, слава богу, двадцать лет назад… Я ведь ещё в Советском Союзе призывался… Да и потом, Терешков меня озолотить обещал. Медали, говорит, у тебя, Фашист, на спине висеть будут. Вот, теперь посмотреть хочу…

Договорить ему не дал сержант, который буквально влетел в помещение «рубежа».

— Товарищ прапорщик, вас срочно к товарищу майору! Поздравляю!

— С чем? — не понял Фашист.

— Сейчас узнаете, товарищ прапорщик, — загадочно произнёс сержант и полушёпотом добавил, — Наградные на вас пришли из Москвы. Только что фельдъегерь привёз. Целый капитан! Важный такой. Портфель к руке наручниками прикован…

— Вот и озолотил тебя Терешков, — одобрительно кивнул Китяж, — Он своё слово держит. Ладно, — он протянул винтовку прапорщику, — Поздравляю. Настроишь — позвони, — и пошёл к выходу. Остановился и, обернувшись, добавил, — Да, чуть не забыл. Спасибо тебя, Андрюха.

* * *

14 февраля 2007 г.

г. Санкт-Петербург.

А дальше, всё пошло — как по маслу. «Китяж — СИБ» заключили контракт на обеспечение компьютерной безопасности Государственной думы и Совета Федерации. После урегулирования вопросов с возвратным процентом, который потёк на счета чиновников через банк Саниного отца, вся братия, включая самого Китяжа, зажила спокойно и счастливо.

Плюсом шла тема с автомобильной охраной. После незначительной доработки, в блок была внедрена система дистанционной блокировки двигателя, и даже система прослушки (эту функцию любили устанавливать в автомобили ревнивые мужья).

Кирилл, раз в неделю, забирал Даньку с Ильёй и устраивал им культурно-массовую программу.

Илье было всего полтора года и он не особо понимал, почему папка так редко бывает дома, а вот Даня… С ним было сложнее.

— Пап, — жуя Биг-Мак Данила посмотрел на отца, — А где ты живёшь?

— У бабушки с дедушкой, — Кирилл понял, что сейчас сын будет задавать не простые вопросы, но вида не подал.

— А мы — дома, — давясь картошкой «ФРИ», пролепетал Илья.

— Говорить с набитым ртом — некрасиво, — застрожился Тяжин.

— А мы — у нас дома, — повторил за младшим братом Данила.

— Я знаю, сынок, — подмигнул ему Китяж, — Я же сам маме ключи дал.

— А почему ты живёшь у бабушки?

— Потому, что мне удобнее добираться до работы, — соврал Кирилл, — жуй, жуй. Глотай.

— А мама сказала, что ты не живёшь с нами, потому, что ты нас не любишь, — открыто сказал Илья.

— Мама у вас, самая лучшая, — улыбаясь, чтобы погасить бушующий пожар в мозгу, Кирилл погладил Илью по белым волосам, — Но она тоже может ошибаться. Ну сам посуди, если бы я вас не любил, я бы повёз вас сегодня в кино на «Шрека», а потом ещё и в «МакДональдс»? С вас бы хватило и одного «Шрека».

— Папочка, а что такое «посуди»? — у Ильи был тот возраст, когда всё непонятно и он задавал огромное количество «почему» и «что».

— Посуди, значит — подумай. И вообще, хватит почемучкать. Доедайте, мы ещё в зоопарк поедем.

Данила с Ильёй переглянулись и, вскочив со своих мест, кинулись обнимать Китяжа, в один голос крикнув

— Ура!!! Зоопарк!!!

Они тискали его, а Кирилл радовался такому маленькому детскому счастью и хохотал вместе с ними. От этого малыши заводились ещё больше и на них уже стали коситься окружающие.

— Ну, хватит, хватит, — начал усмирять детей Кирилл, — Вы что, хотите, чтобы нас отсюда вывели? Позор-то, какой будет.

Парни мигом всё поняли и расселись по своим местам, но улыбка с их лица больше не сходила.

* * *

Май 2007 г.

г. Санкт Петербург.

Уже семь месяцев Марина жила у Китяжа. Ни мать, ни отец ничего не сказали ему по этому поводу. Только посмотрели укоризненно, когда услышали. Бизнес пёр в гору, как Сизиф свой камень. Тяжин уже стал Кириллом Александровичем, купил Мерседес S-класса, и ездил на заднем сидении. Однако не отказывал себе в удовольствии прокатиться за рулём HMMWV, который он, после долгих уговоров, всё-таки купил у Фашиста.

И сегодня был как раз такой денёк. Приехав в офис к обеду, он подписал бумаги, которые были в папке «На подпись», решил дежурные вопросы и день пролетел незаметно. Вот только около четырёх вечера что-то кольнуло у него в груди. Но он не придал этому значение.

Уже ближе к вечеру, часов в пять, он набрал Марину.

— Привет, Малыш, — сказал он, как только длинные гудки в телефоне сменились на «Алло».

— Привет, Карлсон, — весело ответила Марина.

— Что такая весёлая? Не иначе, как у тебя Абрамович корпоратив заказал?

— Слушай, Кир. Не поверишь. Мне показалось, что я сегодня видела Хасана. Ну, того…

У Кирилла моментально похолодел затылок.

— Тебе показалось, или ты его видела? — от игривого настроения не осталось и следа.

— Мне показалось, что я видела, — спокойно ответила Марина, — И то, не впрямую, а так… боковым зрением. Просто, похож…

— Слушай меня, девочка, — Кирилл вышел из кабинета и, не закрыв его, побежал по лестнице к машине, — Я сейчас приеду. Если не успею я, приедет Серж. Ты едешь домой.

— Какое «домой»??? У меня работа до полуночи? — возмутилась Марина, но Тяжин её осёк.

— Твоя работа там закончена. Ты не знаешь, что это за человек! И человек ли он! Всё… Жди Сержа или меня. Из дома — ни ногой!

Он повесил трубку и тут же набрал номер Сержа — Сергея Жаринова — своего водителя.

— Слушаю, Кирилл Александрович.

— Серж, ты сейчас где? — Китяж хлопнул себя по карманам, ища ключи.

— Только домой зашёл, Кирилл Александрович. Вы же мне на сегодня выходной дали, вот я и отдохнул.

— Бухал?

— Упаси господь, — немного обиженно произнёс Сергей, — Я же знаю, где работаю.

— Молодец, — автомобиль наиболее вероятного противника заурчал дизельными внутренностями, — Дуй к Марине Алексеевне и вези её домой… А то я, пока из офиса приеду… Где у тебя «железо»?

— При мне, Кирилл Александрович. А что случилось?

— Потом расскажу, — Тяжин выехал из двора на проспект Энгельса и, нажав на сигнал, сделал левый поворот прямо перед трамваем, — Главное, крути головой на триста шестьдесят градусов, — сделав правый поворот на Кантемировской площади, он тут же попал «под гаишника». Немолодой, пузатый прапорщик строго взмахнул полосатым жезлом и указал Китяжу место для остановки, — Всё Серж. Конец связи! — он положил трубку и стал ждать, когда инспектор соизволит к нему подойти.

А прапорщик никуда не торопился. У него было много времени…

— Прапорщик Поречнев, Пе… сб…н ГИБДД, — невнятно, как и все гаишники, представился инспектор, — Документы, будьте любезны.

— Я очень спешу, прапорщик, — Кирилл протянул гаишнику документы и тысячу рублей. Но гаишник только криво посмотрел на деньги, и брать их не стал.

— Пройдёмте в машину, Кирилл Александрович.

— В чём дело, прапорщик? — зло спросил Кирилл и достал из кармана «удостоверение ветерана спецназа ГРУ», — Повторяю, Я ОЧЕНЬ СПЕШУ.

— Да мне пох… В машину пройдите! — также зло ответил прапор и пошёл к патрульной девятке.

— Ну, смотри, прапорщик, — многообещающе качнул головой Китяж и пошёл вслед за ним, попутно оценивая обстановку. Второй гаишник стоял на противоположной стороне, на углу Лесного и проспекта Энгельса, и при всём желании придти на помощь напарнику не смог бы. «Годится! Не хочешь по-плохому? По-хорошему будет хуже!» Он ускорился и, подойдя почти вплотную к прапорщику, ударил того ребром ладони по шее в тот самый момент, когда он открывал водительскую дверь.

Прапорщик хрюкнул, и рухнул на водительское сидение, как подкошенный. Кирилл неспешно оглянулся, взял торчащие ноги прапорщика и запихал его в машину, перекинув бесчувственное тело на пассажирское сидение. За руль сел сам.

Выдернув из специального кармашка на портупее прапора наручники, он приковал его к ручке, которая есть в каждой машине — на потолке, завёл патрульную машину, включил сирену, мигалку и выскочил на Кантемировский мост… На «Петроградку»…

* * *

Когда прапорщик открыл глаза, он, по началу, не понял, почему он едет на пассажирском сидении, в неестественной позе. И от чего у него так ломит затылок. А потом он вспомнил. И первыми его словами были:

— Ссссукаа.

— Сука, это ты, — Жёстко ответил Китяж, — Ты, и такие как ты.

— Я — сотрудник органов… Тебе червонец светит…

Всё то вы, сотрудники органов, червонцами меряете, — усмехнулся Тяжин и,

взяв, громко рявкнул в «матюгальник», — ПРИЖИМАЕМСЯ В ПРВО!!! — Он уже мчался по Большому проспекту Петроградской стороны, — А мне… Поверь, максимум, что мне светит — трёшник.

— Нееее, — затряс головой прапор и начал перечислять, — Нападение на сотрудника милиции — РАЗ. Угон транспортного средства — ДВА. Похищение — ТРИ. Так что ты даже чириком не отделаешься. Тут на четвертак тянет.

— Ещё одно слово, — злобно осёк его Тяжин, — и у меня будет тянуть на пожизненное, — он показал прапору его же пистолет, — Закрой рот и сиди спокойно. МЕРСЕДЕС Е007КХ98 ПРИЖИМАЕМСЯ В ПРАВО!!!

— Ты что! — возмутился прапор, — это же мерседес самого…

— Мне ПОХЕРУ ЧЕЙ ЭТО МЕРСЕДЕС!!! — Тяжин прижал к щеке прапорщика пистолет, — Автомат есть?

Прапорщик даже не шевельнулся

— ЕСТЬ ТВАРЬ??? — Тяжин ткнул пистолетом в щёку прапорщика так, что у того хрустнул зуб.

— Есть, — прошипел прапор, — Только это уже нападение с целью завладения оружием… Четвертак тебе… — договорить он не успел. Кирилл опустил ему на затылок рукоять Макарова и прапор затих.

— ПРИЖИМАЕМСЯ, Я СКАЗАЛ!!! — снова рявкнул в СГУ Кирилл и сделал рацию погромче.

— Ш-ш. Дон Енисею.

— Ш-ш. Енисей на приёме.

— Ш-ш. Сегодня опять на усиление.

— Ш-ш. Да, на Петровском уже аншлаг. Спартачку сегодня хвоста надерём.

Тяжин дал лёгкую оплеуху прапору и тот очнулся.

— Твой позывной!

— Обь двенадцать — тридцать два.

— Молодец. Толковый прапор, — похвалил его Китяж, — С двух ударов по затылку всё понимаешь! А теперь помолчи, — он снял с торпеды рацию, — Здесь «Обь двенадцать — тридцать два». Обеспечьте беспрепятственный проезд кортежа через Тучков мост.

— Ш-ш. Здесь, Ока семнадцать — ноль два. Принял.

— Ш-ш. Ока семнадцать — ноль восемь. Принял.

— Ш-ш. Здесь Дон. Обь двенадцать — тридцать два, какого кортежа? Повторите, какого кортежа.

— Кортежа Китяжа, — Кирилл выключил звук на рации. Он уже выскакивал на перекрёсток у Тучкова моста. А по перекрёстку, нескончаемым потоком шил футбольные фанаты на игру «Зенит — Спартак»…

Тяжин сбросил скорость и нажал кнопку сигнала «ГУСЬ», распугивая поддатых болельщиков.

Проезжая мимо «взявшего под козырёк» инспектора, он помахал ему рукой, проскочил перекрёсток и, включив третью передачу, с шумом и пылью, выскочил на Тучков мост…

* * *

Перед поворотом на Большой проспект Васильевского острова, он притормозил и глянул на заднее сидение. Там лежал пошарпаный АКСУ. Кирилл переложил его себе на колени и весело подмигнул надувшему губы прапору.

— Не сцы, Капустин. По…ём — отпустим, — снова достал телефон и набрал Сергея, — Серж, это Китяж. Как у вас дела.

— На месте, Кирилл Александрович. Марина Алексеевна собирается. Выходит через две минуты.

— Отлично, Серж. Будь внимательнее. Задача не простая. Ты в ресторан заходил?

— А как бы я ей сказал что приехал? Конечно заходил.

— Осмотри машину — они могли «подарок» на неё повесить. Если увидишь что-либо подозрительное, провода торчащие, свёрток непонятный или изоленту — немедленно уходи в ресторан, и выбирайтесь через торговые ряды.

— Понял, Кирилл Александрович. А что происходит…

— Некогда, — перебил Китяж, — Осматривай машину, я буду через три минуты на Большом. Напротив «Балтийского».

— Понял, Кирилл Александрович. Ещё указания.

— Нет указаний. Конец связи.

Кирилл включил передачу и, взвизгнув колёсами, повернул на Большой. А прапор, поняв, о чём идёт разговор, захлопал глазами и спросил.

— Взорвать могут?

— Могут, — скупо ответил Тяжин, — а могут и расстрелять…

— Может подкрепление…???

— Все на футболе… И потом, что я им скажу?

— То же, что и мне… — пожал плечами прапор.

— Так ты мне и поверил, — усмехнулся Кирилл, — И потом, не их это дело

— А чьё?

— Моё. Сиди ровно. Немного осталось, а потом я тебя отпущу.

* * *

На перекрёсток Большого, Двадцать второй и Косой линий, Кирилл выкатился не спеша. Он смотрел, как к Мерседесу подходит Марина и решил их сопроводить до дома, а потом уже разбираться с гаишником.

Она не торопясь подошла к машине, и время сжалось до такой степени, что Китяжу показалось, будто оно остановилось вовсе. Птицы, пролетающие над Большим проспектом, почти зависли в воздухе. Машины встали.

А на крыше дома, который стоял на углу Косой и Двадцать шестой линий, расцвела огненная вспышка и, оставляя шлейф белого дыма, ракета стремительно полетела к Мерседесу.

Кирилл нажимал на педаль газа, но машина стояла на месте. И тогда он

просто закричал. Заорал, как только мог, но крик этот был просто шёпотом, потому что в следующий миг, Мерседес Китяжа ухнул и разлетелся в клочья. Взрыв был такой силы, что у «Хмеля и Солода» вылетели окна, а народ, шедший по Косой линии, попадал на тротуары, кто от страха, кто от ударной волны.

Колёса гаишного «Жигуля» завизжали и Китяж, в три секунды оказался у покорёженного Мерседеса. Выполнив «полицейский разворот» прямо на трамвайных путях, посреди Косой линии, он кинул ПМ ничего не понимающему гаишнику, а сам, выкатился на асфальт, прицеливаясь в то место, откуда стрелял гранатомётчик.

Гаишник тоже сообразил быстро. Он перестрелил цепочку наручников, выскочил на улицу и бросился к начинающему гореть Мерседесу. И тут Мерседес «ухнул» второй раз, сбивая прапорщика с ног.

А Кирилл уже ни на что не обращал внимания. Он нажимал на спусковой крючок. Один раз, второй… третий…

За две секунды он дал три короткие очереди и с крыши, до которой было метров двести, наконец, полетело тело.

Что-то больно ударило по ногам. Это были осколки асфальта. Тяжин перевернулся на спину, и, почти не целясь, дал длинную очередь по бежевой «шестёрке», с заднего сидения которой вёл огонь какой-то бородач.

«ЛОВУШКА!» — пролетела мысль в его голове, — «Думали, что я в Мерседесе. Ай да Хасан… ССУКА!!!»

В открытой двери гаишных «Жигулей», после звонких шлепков появились три или четыре дырки. Кирилл снова перекатился на живот, оценивая шансы на победу.

Двое, с короткими, как у него, автоматами, сидели за припаркованными машинами с противоположной стороны дороги. Один нагло шел по стороне Китяжа и гаишника. А сам гаишник лежал толи убитый, толи оглушённый.

«Сначала наглого!» — Китяж выкатился из-за изрядно прострелянной гаишной «пятнашки» и почти не останавливаясь, дал короткую очередь прямо в грудь «наглому». Тот чуть подпрыгнул и дёрнув ногами упал на асфальт навзничь.

«Теперь эти двое!» — снова перекатившись, только, теперь уже в другую сторону, Тяжин выскочил из-за спасительного укрытия, но тут же попал под шквальный огонь. Похоже, что патронов у нападавших было в достатке, потому что, как только замолкал один автомат, его песню сразу подхватывал другой.

Но и им надо было перезаряжаться. В какую-то секунду оба автомата замолчали. Кирилл выкатился на открытое место и взял на прицел одну из «точек», — «Семи смертям не бывать…»

— Вот и всё, шакал, — раздалось за спиной у Китяжа, — Молись своему никчёмному богу, — Китяж медленно положил автомат на землю и также медленно перевернулся. Он понял, что проиграл, — Сейчас, я навсегда тебя успокою, ишак. Такую операцию сорвать… — перед ним стоял тот наглый, хоть и с бородой, которая торчала из-под маски, но русский парень, которому он двадцать секунд назад всадил три пули в грудь. Он снял с чёрной разгрузки рацию и сказал в неё по чеченский, — Это Мага. Я взял его, Хасан.

— Ш-ш. Не трогай его Мага. Я на подходе, — раздалось из рации.

«Броник!» — укорял себя Китяж, — «Надо было в голову бить… Чтобы наверняка…»

Он только успел это подумать, как голова у державшего его на мушке бандита приняла неестественную форму, а потом брызнула осколками черепа, после чего последовал звук выстрела. А потом ещё один… и ещё…

— Вот так вот, тварь! — орал стоящий на колене прапор, продолжая нажимать на курок, — Вот тебе… Вот!!! На, сука!!! На!!!

Кирилл понял, что бой ещё не закончен, снова крутнулся на живот, в движении хватая автомат, и дал очередь по вылезшим из-за своих укрытий духам. Духи упали, как подкошенные. Тяжин вскочил и не удирая приклада с плеча, оценил обстановку.

Основная масса народа, которые были на улице, попадали на землю, прикрыв

головы руками, или попрятались в ниши в стенах.

Две машины, девятка и BMW третьей серии, оттормозившись, перегородили Косую линию, скорее всего в момент взрыва, а их хозяева прятались за каким-то каменным забором. Послышались первые стоны, а где-то вдали тревожно выла милицейская сирена.

Китяж подошёл к мёртвому боевику, взял рацию и пошёл к Мерседесу. То что он увидел, вызывало только одну эмоцию — пустоту.

Марина лежала, как живая. Ни одной царапинки на бледном лице. Вот только глаза у неё были стеклянные, а всё, что она учила в школе и в институте, расползалось по асфальту густой, кроваво-серой массой.

— Хасан, — зажав тангенту рации, тихо сказал Китяж, — Это Китяж. Ты слышишь меня?

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Я знаю, слышишь. Так вот, Хасанчик… Я найду тебя… И убью… Ты понял?

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Вот и я так думаю… — Кирилл выронил автомат, сел рядом с Мариной, прямо на асфальт, и закрыл глаза. Сейчас ему хотелось покурить. Он посмотрел на гаишника и жестом спросил у него сигарету. Тот кивнул и протянул ему трясущимися рукам, пачку Кэмела. Синего Кэмела…

* * *

Через две недели.

Тяжин шёл по какому-то бетонному коридору без окон. За последние две недели он вообще видел мало окон. Только когда его приводили на допросы.

Обычно, на допрос его вели два автоматчика. Два крепких сибиряка. Конечно, при желании, он мог бы их «убрать» и выйти из этой «закрытой» тюрьмы, на Литейном проспекте, но ему этого не хотелось. Ему ничего не хотелось…

Но сейчас… Сейчас было совсем другое дело. Сейчас автоматчиков не было. Зато была огромная спина Терешкова.

— … бы ты знал, как мне надоело вытаскивать твою блудную задницу из подобных заведений, Тяжин, — тихо, но очень жёстко отчитывал его Терешков, — Сколько раз тебе объяснять, что я не Господь Бог??? И со своим Закаевым ты уже достал, — подполковник провёл ребром ладони по горлу, — Вот где у меня твой Закаев!

— Это действительно был Закаев, — пожал плечами Китяж, — И на этот раз ему нужен был Я а не Марина…

— Это надо же было додуматься, устроить перестрелку в центре города!!! — продолжал недоумевать Терешков, — Где перестрелка, там Китяж. ВСЁ, Кирилл Александрович! — он повернулся и ткнул пальцем в грудь Тяжину, — Дальше наше ведомство помогать вам не намерено! Сегодня я вытаскиваю вас последний раз! — они уже поднимались по узкой бетонной лестнице, — Вы уж постарайтесь дальше жить без войны.

— Вы меня этому научили, товарищ подполковник…

— Василий Васильевич!!! — нервно перебил его Терешков, — Василий Васильевич!!! Я вам не товарищ подполковник!!! ВСЁ!!! — он развёл руки в стороны, — Всё остальное — без меня!

— Договорились, гражданин подполковник, — ухмыльнулся Китяж, — Спасибо вам, за всё, что вы сделали.

Терешков только сплюнул на сухие бетонные ступени и подошёл к железной двери, у которой стояли два бойца с автоматами и офицер. Протянув офицеру какие-то бумаги, он нервно посмотрел на Китяжа.

— Следов много было? — с интересом спросил у него Китяж.

— Попробовал бы ты ещё следы оставить… — многозначительно ответил Терешков, — Я бы тебя сам лично удавил…

— На выход, — кивнул офицер, взяв «под козырёк».

И они вышли прямо на Шпалерную улицу…

— Ну, — Терешков протянул руку Тяжину, — Давай, Кирилл… Ты извини,

но меня, действительно начальство уже вздрючило… В следующий раз, говорят, майором станешь. А мне это надо?

— Да ладно, Василий Васильевич, — Кирилл пожал протянутую руку, — вы на меня не обижайтесь… Я только одного не пойму. Почему я должен делать всю работу сам? Где эти хвалёные отряды по борьбе с терроризмом??? Где отделы??? Почему простым людям страшно по улицам гулять???

— Помяни моё слово, Кирилл, — Терешков грустно посмотрел куда-то вдаль, — Вас ещё заставят друг в друга стрелять… Это при условии, что войны не будет… — сказав это, он снова ожил, — Всё, Китяж. Дальше — сам.

Терешков подошёл к ждавшей его чёрной «волге» и прыгнул на заднее сиденье.

— Сам — так сам, — пожал плечами Китяж и проводил взглядом удаляющуюся ведомственную машину…

Глава 12

Бывший Санкт-Петербург

Ныне 78-й регион.

Госпиталь бункера МО

1 сентября 2012 г.

Кирилл давно так долго не спал. Гарнизонные доктора, во главе с подраненным Доном суетились вокруг него больше, чем вокруг всех остальных больных вместе взятых. А ему это было не надо. Он просто спал.

Он не путешествовал на тот свет. Не воевал там с чертями и дьяволами. Ему даже сны не снились. Организм настолько устал, что просто отключился, оставив рабочими только жизненно необходимые функции — сердцебиение и дыхание.

Доктора не понимали, что происходит первые два дня. На третий день Новиков, с висевшей на лямке перебинтованной рукой, пришёл в палату, и совершенно спокойно заявил:

— Оставьте его. Дайте только самое необходимое. Глюкозу через капельницу. Трижды в сутки… И сиделку…

— Но позвольте… — попытался было возмутиться седой подполковник — нач. мед, — мы до сих пор не знаем, что с ним происходит…

— Не позволю, — перебил его Дон, — Я его знаю. Он выкарабкается. А вы, товарищи доктора, идите лучше займитесь тяжёлыми больными. Что с Архангелом?

— Состояние лейтенанта Межуева стабильное. Динамика положительная. Думаю, через неделю будет бегать.

— Добро, — сухо кивнул Андрей, — что вообще с людьми?

— За последние сутки скончались ещё двое… Те, кто совсем тяжёлые были…

— Плохо, подполковник… — Дон поднял глаза на нач. меда, — Очень плохо. Люди, на данный момент, ресурс невосполнимый. Постарайтесь спасти остальных. Медикаменты с южного…?

— Поступают исправно, — подхватил разговор снабженец стоящий рядом с нач. медом, — вот только…

— Что? — взгляд Дона стал ещё суровее.

— Не хватает простых внутривенных систем. Штатное расписание не рассчитано на такое количество больных.

— Скажи по ВЧ нач. склада Панину, что я распорядился… Он меня знает.

— А если…???

— А если не даст, будет разбираться с Китяжем… Так ему и скажи!

Дон и свита вышли в коридор госпиталя и практически лоб в лоб столкнулись с генералом Рябининым и его свитой.

— Здорово, медицина! — генерал сияя протянул руку Дону.

— И тебе не хворать, мазута, — ухмыльнулся в ответ Дон, отвечая на

 рукопожатие, — Что сияешь, будто все враги человечества тобой побеждены?

— Почти, — уклончиво ответил Рябинин и взяв за локоть Новикова, отвел его в сторону. Дальше он говорил шёпотом, — Мои спецы поковырялись в электронном архиве нашего дорогого Ведьмака… Теперь-то мы его можем прижать. За эти архивы ему «вышка корячится»…

— Что за блатной жаргон, — подколол генерала Дон, — «Корячится»… Она ему при любых раскладах корячится… И потом. Где гарантия что Валентина говорит правду? Где гарантия, что мы грохнули не Ведьмака а его двойника???

— Не скажи, — не согласился Рябинин, — Во-первых, оснований не верить Ведьме, у нас нет. Тем более я разрешил применить к ней методы усиленного дознания. Во-вторых, есть и альтернативные источники информации. И их мои аналитики тоже рассматривают. А по их отчётам выходит, что он жив. И если он сейчас с повинной придёт, ему дадут лет двадцать… А так, как кадров не хватает…

— Понизят до майора, — уловил мысль Новиков.

— Точно! И отправят особистом, на передовую. Ты представляешь, скольким людям он может жизнь поломать?

— Да… Отпускать его никак нельзя…

— Вот именно, тёзка!

— Кстати, о тёзках, — вспомнил Дон, — Где Никотин?

— Капитан копается в списках перемещённых. Знакомых ищет…

* * *

Сколько у человека может быть близких знакомых? В среднем, от трёхсот до пятисот. По себе скажу, у меня около четырёхсот пятидесяти. А их в списке было почти полмиллиона.

Конечно, первым делом снайпер набрал фамилию Тяжина. Таких оказалось

семьдесят с лишним. Тогда он изменил условия поиска и написал Евгения Тяжина. Здесь уже оказалось проще. Всего одна строчка. Нажав на ссылку он открыл файл с личными данными.

С фотографии на него смотрела улыбающаяся сероглазая девочка, лет двадцати двух, не больше. Хотя, по дате рождения, стоящей в досье, ей было тридцать.

Тяжина Евгения Сергеевна. В девичестве Чирова. Родилась в городе Новокузнецк, Кемеровской области, РСФСР.

Физик-ядерщик. Работала на ЛАЭС заместителем начальника второго блока второй дежурной смены. Замужем.

Муж: Тяжин Кирилл Александрович — информация отсутствует.

Дети:

Сын: Тяжин Данила Кириллович. 2002 г.р. — информация отсутствует.

Сын: Тяжин Илья Кириллович 2005 г.р. — информация отсутствует.

Дочь: Тяжина Полина Кирилловна 16.08.2012 г.р. — родилась в 78-м регионе, на ст. «Московская».

Дочь: Тяжина Варвара Кирилловна 16.08.2012 г.р. — родилась в 78-м регионе, на ст. «Московская».

Приказом директора ФГБГ по 78-му региону «О новорожденных», сразу после родов, перевезена вместе с новорожденными в зону ответственности «Северного» склада, на ст. «Выборгская». Приписана к ст. «Лесная».

В самом конце досье, имелась запись большими буквами, красным шрифтом

ВНИМАНИЕ!!! ДАННОЕ ЛИЦО РАЗЫСКИВАЕТСЯ КАК ПОСОБНИК ВРАЖЕСКИХ ДИВЕРСАНТОВ!!! ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ, НЕМЕДЛЕННО СООБЩАТЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ФБГБ!!! ОСОБО ОПАСНА!!!

— Интересно, — вслух рассуждал Никотин, — Как такая худенькая девчушка, только что родившая в скотских условиях, может быть особо опасна? — и тут же себя поправил, — Не скажи, капитан. Вспомни Ведьм. Они тоже маленькие и худенькие… А могут… — он потёр грудную клетку и поморщился, вспомнив свои встречи с Ведьмами.

— Что за беседы с умным человеком? — раздался сзади голос Дона.

— Рассуждения о смысле жизни, — не оборачиваясь, ответил снайпер. Он затылком чуял, что Новиков зашёл в комнату не один. — «Скорее всего, Рябинин…»

Предчувствия его не обманули.

— Что ещё интересного нарыл, товарищ Никотин? — генерал был явно в приподнятом настроении.

— Жену Китяжа. Посмотри, — он откатился на кресле от стола, освобождая монитор, — Она говорят, особо опасна.

Дон и Генерал подошли к столу и с интересом уставились в монитор.

— Так вот она какая… Интересная…

— Так у меня на неё ориентировка была! — удивился Рябинин, — Правда, фамилии в ней не было.

— А за каким болтом ориентировка? — полюбопытствовал Никотин, — Должно же в ней быть сказано, за что разыскивается тот или иной субъект?

— Формулировка простая. «За совершение особо тяжких преступлений против государства и личности.» Террористка, короче и шпиЁнка.

— Тогда нам срочно нужно связаться с Правым берегом, — вслух подумал Дон, — С Выборгской линией! А то они там дел натворят… Их же Китяж на ремни порежет… Ломтями стругать будет…

— Отладить связь мы можем только через спец-поезд. А это может только Ведьма.

— Тогда, идём за ней… — Никотин встал из кресла и решительно направился к двери.

— Не торопись, капитан, — остановил его Рябинин, — Она сейчас не то что, говорить… Слышать не может.

— Почему?

— Я санкционировал применить к ней меры усиленного дознания… Третью группу…

Дон понимал, что такое усиленное дознание, но слова «третья группа», так

зловеще прозвучавшие из уст генерала, для него были не более чем слова.

А вот Никотин поменялся в лице.

— Ты что, совсем ополоумел???!!! Третью группу мужики здоровые не выдерживают!!! А тут — девчонка совсем!!! — он нервно заходил по комнате, — Послушай, генерал… Ты это… с самодеятельность завязывай… Если с ней что случится, — он ткнул пальцем в монитор, — Китяж сначала нас ломтями настругает… Разберётся, кто виноват и настругает кого попало… А я под его «колотушки» попадать не хочу… Крайним будешь ты… Вот он тебя и того… По законам военного времени… Устраивает перспектива?

— И что ты предлагаешь? — иронично усмехнулся Рябинин, — Отменять приказ и в лазарет её вести?

— Это минимум, — рявкнул Никотин, — И не предлагаю… Я приказываю. Выполнять немедленно. Она небось, уже и ходить сама не может…

Рябинин нехотя развернулся и вышел из комнаты, оставив разведчиков наедине.

А Дон продолжал удивлённо хлопать глазами:

— Андрюха, а что такое «третья группа»?

— Это когда тебя пытают до потери сознания, предварительно введя препарат, который не даёт тебе это сознание потерять… Тебе, как доктору, лучше этого не видеть…

* * *

По коридорам лазарета двое медбратьев и доктор спешно везли каталку. На каталке лежало нечто, отдалённо напоминавшее человека. Опухшее, местами с лопнувшей от ударов плетью кожей, тело было прикрыто белоснежными больничными простынями. Правда, простыни были белоснежными когда-то. Сейчас они настолько пропитались кровью, что скорее были цвета «кумача».

— Доигрались, настоящие мужчины? — Новиков встречал медбратьев у

дверей в операционную. Откинув простынь с истерзанного тела, он вопросительно посмотрел на Рябинина, который стоял у него за спиной, — Третья группа, говоришь? Да на ней живого места нет! Она же девчонка совсем, а ты ей святую инквизицию устроил!!! В операционную, живо! — он кивнул медбратьям и те послушно покатили умирающую Ведьму в светлую комнату отделанную белоснежным кафелем. Когда они скрылись за дверьми операционной, Дон снова посмотрел на генерала, — Всё-таки Рябинин, ты — садист.

— Можно подумать, я лично её довёл до такого состояния, — пожал плечами пристыженный генерал.

— Разберёмся, — сухо выдохнул доктор и зашёл в двери, за которыми минуту назад скрылись медбратья с Валентиной. И как только он туда зашёл, над дверьми загорелась табло с надписью «ТИХО! Идёт операция!»

* * *

Когда Китяж понял, что выспался, он открыл глаза сел на край больничной кушетки и, потянувшись, зевнул. Затем проверил работу организма: зрение, слух, осязание, обоняние.

— Шла Саша по шоссе и сосала шустро… — проговорил он скороговорку, — Подъём, Кирилл Александрович. Нас ждут великие злодейства.

Он сразу сообразил, где находится. Встал, осмотрелся. Просторная больничная палата напоминала простую, но уютную однокомнатную квартиру. Кухня, комната и совмещённый санузел.

В комнате стояла кровать, стол с компьютером и телефоном, и стул. На стуле, аккуратной стопкой лежала чистая, выглаженная форма. Огромный серебристый пистолет лежал поверх.

«Первым делом — душ!» — решил Кирилл и, в чём мать родила, пошёл совершать утренний моцион.

Под душем он стоял минут сорок, чередуя обжигающе ледяную воду, горячей. Контрастный душ вообще помогает придти в тонус организму. Собраться, так сказать.

Выйдя из душевой кабинки, он подошёл к умывальнику. Над умывальником висела зеркало с полкой, а на этой самой полке было то, по чему Китяж, честно говоря, соскучился: зубная паста, щётка, помазок, мыло, чашка для пены, лосьон после бритья и бритва. Опасная бритва.

Воздушная пена, взбитая в чашке, ложилась на распаренную щетину толстым, ровным слоем и моментально впитывалась в каждый волосок. Вообще, бритьё опасной бритвой, целое таинство. Ритуал, не терпящий суеты. Ведь даже такой, казалось бы, простой процесс, как нанесение пены, является ещё и тонизирующим массажем для сурового мужского лица.

Пока пена впитывалась, Кирилл окинул взглядом душевую и нашёл ремень. Он висел прямо у него за спиной, на вешалке, прикрученной к двери. Натянув ремень, он быстро, тремя, четырьмя движениями поправил бритву и приступил к самому процессу бритья.

Если бритва острая, а движения спокойные и чёткие, то любой мужчина сможет побриться. Даже тот, кто всю жизнь портил себя электробритвой. Выскоблив лицо добела, Тяжин посмотрел на себя в зеркало. Провёл рукой по подбородку и бритьём остался доволен.

«Теперь, поесть!» — он вышел из душевой, надел штаны и снял трубку телефона.

— Дежурный! — сухо ответил боец на том конце провода.

— Слышишь, братец. Майор Тяжин говорит. Слыхал про такого?

— Так точно, товарищ майор! — бодро отрапортовал боец.

— Ну и молодец. Скажи мне, что у нас похавать есть?

— До завтрака ещё час, товарищ майор, но по вам есть распоряжение. Что желаете?

— А что есть? — не понял Китяж.

— Всё, что подлежит консервации.

— Тогда, — Кирилл улыбнулся в предвкушении сытного завтрака, — Сделай мне, дружище, омлет из яичного порошка и сухого молока, с копчёным беконом, с галетами и кофе.

— Есть, товарищ майор. Что на десерт?

— А что, — удивился Тяжин, — У нас ещё и десерты?

— А то! Компоты, консервированные фрукты, соки…

— Ладно, ладно, — остановил его Кирилл, — Давай то, что есть, а там разберёмся… И сопровождающего мне пришли. А то я пока не очень у вас ориентируюсь.

— Есть, сопровождающего. Разрешите выполнять, товарищ майор?

— Выполняй, — Тяжин положил трубку и довольно потянулся, — Поспали, теперь можно и поесть.

Через пять минут в дверь постучали, и в проёме появился молодой, скорее всего весеннего призыва, ефрейтор.

— Прошу разрешения, товарищ майор?

— Заходи, — махнул рукой Китяж. Он уже был одет и сидел за столом, покуривая сигарету и глядя в выключенный монитор.

— Ефрейтор Доманов прибыл в ваше распоряжение!

— Как тебя зовут, ефрейтор Доманов? — не поворачиваясь, спросил Китяж, продолжая о чём-то думать.

— Тимофей, товарищ майор!

— Тимофей? — не веря, переспросил Китяж.

— Так точно, товарищ майор. Тимофей.

— Тимофей Доманов?

— Точно так, — не понимая, кивнул ефрейтор, — Что-то не так, товарищ майор?

— А ты знаешь, кем был твой тёзка, Тимофей Доманов?

— Никак нет, — пожал плечами солдатик.

— Учи историю, ефрейтор, — Китяж резко встал из-за стола, — Тем более что в таком ведомстве служишь. Пошли завтракать, — он махнул рукой в

сторону двери.

— Есть, учить историю и идти завтракать, — улыбнулся ефрейтор и, крутнувшись на месте, распахнул дверь в больничный коридор. Китяж вышел следом…

* * *

Пройдя по коридорам и переходам около километра, они вышли на широкий «проспект» и вскоре оказались у двери с амбразурами. У той двери, которая вела в знаменитый, красный коридор.

Всё это время Китяж прислушивался к разговорам проходящих мимо него людей. И слышал он много увлекательных вещей. Самые популярные слова в этих разговорах были «Китяж», «Команда», «Ведьмак» и «Бронепоезд»

— … а я его лично видел. Роста он, как Коля Валуев… нет. Выше. Страшный, как зверь. В глаза лучше не смотреть. Говорят, он взглядом убивает…

«Ну ты!» — улыбался про себя Тяжин.

— …а ещё говорят, будто Ведьмаку он голыми руками голову оторвал…

«Тоже — бред. Кто такие байки про меня придумывает.»

— … Команда у него — под стать ему. Все — головорезы. Их когда брали в разведку — заставляли зекам приговорённым к смерти, горло перегрызать…

— …Мысли он умеет читать… а в темноте — как кошка видит…

— «А вот это — правда», — согласился Кирилл, — «Видеть в темноте у меня получилось. Не понимаю пока как, но получилось».

— …А вы слыхали…?

Свернув в «красный» коридор Кирилл в сопровождении ефрейтора Доманова даже не остановились напротив проверяющих. Те лишь вытянулись «Смирно», не спросив пропусков.

— Дальше, товарищ майор, мне хода нет, — сказал Доманов, — нет у меня допуска, сюда ходить. Завтрак вам подадут через пять минут…

— Ну, — пожал плечами Тяжин, — на нет и суда нет. Ты, ефрейтор, обещай, что не сделаешь то, что сделал твой тёзка. Лучше смерть, чем такое…

— Товарищ майор. А что он сделал то???

Но Китяж уже пошёл по коридору. Он лишь сказал ефрейтору:

— Историю учи!

Дальше он уже знал куда идти. Но что-то изменилось в коридоре. Там, где брали Поспелова старшего, уже была поклеена новая плитка, но это было само собой разумеющееся. Кирилл шёл по коридору не спеша, пытаясь понять, что же изменилось.

«Таблички. Точно! Табличек нет. Значит Рябинин делает глобальные кадровые перестановки. Что ж, это бывает очень полезно…»

А у той двери, которой «красный» коридор заканчивался, он увидел лейтенанта, который спешно прикручивал блестящую латунную табличку.

«Генерал решил переехать в апартаменты Поспелова? Тоже мудро!» — одобрил Китяж, но подойдя к двери, прочитал надпись «группа КАНД».

— Товарищ лейтенант. А вы знаете, что такое «группа КАНД»? — спросил он у возившегося лейтёхи.

— Китяж, Архангел, Никотин, Дон, — не оборачиваясь, ответил лейтенант. А потом, его словно кипятком ошпарили. Он подпрыгнул на месте, обернулся и, вытянувшись, по воинский поприветствовал Тяжина, — Товарищ майор!!! Рабочий кабинет группы полностью готов к работе! Второй помощник дежурного по штабу, лейтенант Сидоркин!!!

— Что ты орёшь, — как можно тише, сказал Кирилл, — Ты же мне всю рыбу распугал…

— Извините, товарищ майор, — сконфузился лейтенант, — Не ожидал вас увидеть… Сейчас…

— Что значит, «сейчас»? Я, пока, помирать не собираюсь, — ухмыльнулся Китяж, и похлопал лейтенанта по плечу, — А где моя группа?

— Не могу знать, товарищ майор. Вы — первый из вашей группы, кого мне довелось увидеть.

— Добро. А где Рябинин?

— Генерал-майор у себя в кабинете, — Сидоркин показал на старый кабинет Рябинина, — Я могу ему доложить, что вы прибыли.

— Какие прибыли, — усмехнулся Китяж, — Одни убытки. Ладно, иди, докладывай.

— Есть, — лейтенант, крутнулся на месте и побежал к Рябинину. А Китяж? Китяж дёрнул за ручку и дверь в кабинет бесшумно и мягко отворилась…

* * *

Апартаменты были почти царские. Три комнаты, санузел и, даже, кухня. Самая дальняя комната — спальня. Здесь всё было минимально просто: два двустворчатых, платяных шкафа, четыре односпальные армейские кровати у которых стояло по тумбочке и, посреди комнаты круглый стол, вокруг которого стояло пять стульев. Комната была большая — метров двадцать пять. Стены её были отделаны бледно-голубыми обоями, а по полу был постелен синий ковролин с большим ворсом. Ноги в нём, буквально утопали. А ещё в стене было окно. С подсветкой. С такими окнами, Кирилл был знаком по кабинету Рябинина — подсветка работала в зависимости от времени суток.

Вторая комната была наподобие кабинета. Она была ещё больше спальни. Посреди неё стоял огромный стол для совещаний, на двадцать пять мест. На столе стоял огромный селектор и ноутбук. За столом, на стене висела подробнейшая карта — схема Петербургского метрополитена, карта 78-го региона, а между ними огромная плазменная панель. Стены в кабинете были обшиты пробковыми панелями. Вообще, Китяжу нравилась пробка. На ней, с помощью обыкновенных канцелярских кнопок и разноцветных шерстяных ниток можно было нарисовать любую схему. Нарисовать любой план. А ещё пробка пахла. И запах от неё был тёплый, уютный, домашний.

По полу, как обычно был постелен ковролин.

Третья комната была обыкновенной гостиной, с кожаными креслами, диваном, журнальным столиком и прочей всячиной, которая должна быть в гостиной. Кирилл бегло осмотрел её, когда зашёл, поэтому не стал осматривать её ещё раз, а прошёл на кухню.

Кухня была богатой. Встраиваемая техника «Zanussi» и «Mile». Керамическая варочная панель, огромный, четырёхстворчатый холодильник, духовка, стиральная и посудомоечная машины. В общем, всё, что необходимо для жизни. Посреди комнаты тоже стоял большой обеденный стол, с пятью стульями. А ещё, в стене Кирилл увидел маленькую, неприметную дверь, на которой висела табличка «Персонал». Тяжин дёрнул за ручку, но дверь была закрыта.

— Ну, закрыто, значит закрыто, — пожал плечами Китяж, и уже пошёл было в пробковый кабинет, как неприметная дверь щёлкнула и открылась. А за ней показались два бойца.

То что это были солдаты, Китяж понял по их выправке, хотя одеты они были как официанты в «Астории». Черные отпаренные брюки, белые рубашки, бабочки, идеально начищенные ботинки.

— Доброе утро, товарищ майор. Завтрак на четыре персоны, — подчёркнуто вежливо произнёс первый и вкатил тележку, — Где будете завтракать?

— Здравствуйте, — кивнул Тяжин, — накройте, пожалуйста, здесь, — он указал на обеденный стол, а сам пошёл туда, куда и собирался — в пробковый кабинет.

* * *

В пробковой комнате он пробыл не более минуты. Оттуда его выдернул запах жареного бекона и кофе. Только он вышел из кабинета, как дверь из «красного» коридора распахнулась и в апартаменты ввалилась весёлая ватага: Никотин, Дон и Рябинин.

— … а лет тебе сколько? — рассказывал анекдот Рябинин, — Сорок один. Такой взрослый, а в сказки веришь! — И все дружно захохотали. Китяжа они не видели. Он стоял в уголке и парни прошли мимо него. Как только Кирилл оказался у них за спиной, он легонько кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Кхм…

Услышав этот «кхм…» парни замерли, как вкопанные.

— Что смеёмся? — тихо, почти шёпотом спросил Кирилл, — Всех врагов победили? Или всех голодных накормили? Стоит прилечь поспать, как вы сразу начинаете пить, кутить и морально разлагаться…

— Саныч, ты что? — Никотин продолжал стоять к нему спиной, — Мы тут без тебя столько дел сделали. Ведьмаку все норы закрыли. Он теперь в мышеловке…

— Дел говоришь, сделали много, — переспросил Китяж, — А сколько я спал?

— Почти четверо суток, — ответил Дон и повернулся к Китяжу лицом, — Здорово, командир.

Китяж пожал правую руку и хлопнул Дона по больному левому плечу. Новиков поморщился, но выдержал.

— А ты говоришь, здорово. Здоровее видали, товарищ доктор. Как Тёма?

— Состояние стабильное. Он крови много потерял… Еле откачали…

— Откачали, — передразнил его Китяж, — Вы, Андрей Николаевич — доктор. Откачивать — ваша работа. И нечего гордиться тем, что вы, всего лишь, выполнили свою работу.

— Ты чё злой, как враг народа? — не понял генерал, — И чем недоволен?

— Ладно… — махнул рукой Китяж, — Идёмте завтракать. Разборки позже.

И он первым пошёл на кухню. Парни переглянулись, пожали плечами, и пошли вслед за своим командиром…

* * *

— Да уж… — после сытного завтрака, вся весёлая компания снова пошла в госпиталь и сейчас стояла напротив Ведьмы. Кирилл имел представление о медицине только в необходимом ему объёме, а именно, нанесение максимального урона врагу и оказание первой помощи. Но и он, стоя у койки перебинтованной, как мумия, Валентины, понимал, что урон нанесён максимальный, — После того что вы с ней сделали, генерал, вы просто обязаны на ней жениться.

— Шутишь, Кирилл Александрович? — усмехнулся Рябинин.

— Отнюдь, — покачал головой Китяж, — Она уже готова. Вон, смотри — вся в белом. Девчонка она симпатичная… Была… В общем, властью, данной мне президентом, именем Российской Федерации, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловаться…

— Эй, эй, эй… — попытался остановить его Рябинин, — Ты, Кирилл Александрович, не много ли на себя берёшь? А ты моё мнение спросил??? Я, конечно, всё понимаю и сам люблю пошутить, но это уже не смешно…

— А никто и не шутит. Зато, ты в следующий раз будешь думать, прежде чем третью группу давать.

— Нееее, — потряс указательным пальцем свадебный генерал, — Она конечно девка интересная, но… У меня жена есть… и детки…

— Были, — сухо перебил Китяж, — Нет их уже… Ты же наверху был. Видел, что там такое. Не было у них шансов.

— Не согласен… — Рябинин потихоньку начинал понимать, что с ним не шутят.

— Я на ней женюсь… — почти беззвучно прошептал Тёма, который лежал на соседней с ведьмой койке, — И это не обсуждается… Дайте попить…

Первым сообразил, что происходит Дон. Он то и подскочил к столу, на котором стоял графин с водой.

— Сейчас, Тёма… — он трясущимися руками налил воды в стакан, — Сейчас, родненький… Сейчас, братишка… Вот, — он подбежал к Архангелу, приподнял ему голову и поднёс стакан к губам раненного товарища, — Дежурного врача сюда, быстро! Потерпи, родной… Сейчас всё будет хорошо…

Тёма сделал два глотка и слабо улыбнувшись, ответил:

— Конечно… будет… Я знаю…Мне шеф всё рассказал… А где Кирилл???

— Тут я, — Тяжин подскочил к Тёме, — Как ты дружище?

— Нормально… Тебе Сергей передать просил, — дальше он стал говорить так тихо, что даже Китяж, который нагнулся к нему почти вплотную, едва мог разобрать его слова, — Сергей сказал, что скоро ты им понадобишься… А ещё…Женечка в большой опасности… Мне мальчишка маленький сказал… Он, вроде брат твой…

— Я ничего не понимаю, что происходит??? Какой брат? Какой Серёга??? — изумился Рябинин. Видимо со стороны все эти разговоры напоминали бред сумасшедшего.

— Всё нормально, — Никотин похлопал генерала по плечу, — Ты только не удивляйся ничему… И ничего не бойся…

* * *

В пробковой комнате группа «КАНД» держала совет. Рябинин был за аналитика, ведь именно он лучше всех из присутствующих разбирался в хитросплетениях метро. В его устройстве. В его коммуникациях.

— Что со связью, с большой землёй? — Тяжин был чернее тучи.

— Связь установим максимум через сутки, Кирилл, — как бы извиняясь, ответил генерал.

— Плохо. Связь нужна мне через шесть часов. А что вы там болтали о Ведьмаке?

— С Ведьмаком всё вообще великолепно, — поспешил заверить генерал, — Сидит в своём бункере — носа не кажет, на связь не выходит.

— И что в этом хорошего? Вы считаете, раз он нас не тревожит, значит всё? Значит, этот вопрос решать не надо??? Тоже мне, партизаны, мать вашу. Почему не приступили к штурму. Вы ведь ему фору дали до Владивостока. За четыре дня он свой бункер, который итак был крепостью, превратил в неприступную цитадель. Там нас сейчас уже ждут. В каждом проулке, в каждом лазе стоят пулемёты…

— С чего ты взял, Саныч.

Кирилл пожал плечами:

— Не знаю… Я бы сделал так. Ладно, — Тяжин махнул рукой, — Этот вопрос отложим, — он оглядел присутствующих, — Пока отложим. Что ещё?

— Нашёл я Тяжину Евгению Сергеевну, — торжественно сказал Никотин и у Кирилла, первый раз за этот день по губам скользнула улыбка.

— И где?

— На том берегу, — произвольно выбрав направление, снайпер махнул рукой, — И, кстати,… Она не одна… — он загадочно замолчал, а Тяжин начал нервничать.

— НУ! Не тяни кота!!!

— Поздравляю вас Кирилл Александрович с Рождением Варвары и Полины Тяжиных.

Дон и Рябинин тут же вскочили со своих мест и принялись поздравлять Китяжа, но тот ничего не слышал. Он снова стал папой. И если раньше он мог только догадываться, строить предположения, верить слухам, то теперь. ТЕПЕРЬ ОН — ПАПА! Отец двух замечательных девчушек. Конечно, ему ужасно захотелось на них посмотреть, прижать эти комочки к себе, обнять Женечку. Ведь рожать в таких условиях…

— Ты что, Саныч?

Китяж тряхнул головой. На него удивлённо смотрели три пары глаз. И смотрели они на свежевыбритую щёку, по которой катилась огромная слеза.

— Отставить! — рявкнул Тяжин, коря себя за секундную слабость, — Пыль мне в глаз попала. Ясно?

— Конечно, ясно, — пожал плечами Дон, — Чего уж тут не ясного.

— Никотин. Где именно, на том берегу.

— Приписаны к «Лесной»…

— Мне нужна связь с полицией «Лесной», — перебил его Китяж, — Сроку вам — час. Никотин — выполнять. Дон, — он глянул на доктора, — Дуй к Тёме и лечи его усиленными темпами. А мы, с товарищем Рябой и ещё одним старым лисом обсудим варианты предстоящего штурма. Всё парни. Отдохнули немного? Теперь — за работу.

* * *

— С «Литейного» можно уехать четырмя способами, — Рябинин стоял у карты метрополитена, — На север… Перегон между «Площадью Ленина» и «Выборгской». На Юго-запад, На «Садовую — Сенную — Спасскую». На Юг — «Маяковская — Площадь Восстания» и на Юго-восток — станция «Площадь Александра Невского». Это — четыре крупных тоннеля. Все они сходятся в один, а затем выходят на платформу, на которой ты устроил вертеп. Все выходы, кроме перехода на Север заблокированы. Разведка докладывает о возросшей активности на поверхности, в нужном нам районе.

— Он мог уйти на Север? — Кирилл думал о чём-то своём.

Рябинин жалостливо посмотрел на Тяжина.

— Да, Кирилл. Такая вероятность есть. И, процентов девяносто, что он это уже сделал, или делает сейчас.

— Совсем не хорошо, — покачал головой Китяж, — Ну, допустим, он не ушёл. Проблемы в северном тоннеле, отказ системы энергоснабжения. В конце концов, бронепоезда у него нет…

— Есть, — усмехнулся Рябинин, — только не такой, как ты угнал. Есть у него ещё один поезд. Для передвижения гражданских VIP-персон. Он, почти ничем не отличается от обычных вагонов метро. Вот только окна там плотно зашторены и надпись на центральном вагоне «Главметроспецстрой — 21». Внутри там всё по высшему классу. Вагон оборудован системой фильтрации воздуха и очистки воды. Броня выдерживает подрыв ста пятидесяти двух миллиметрового осколочного фугаса под ним.

— Серьёзная машинка, — Тяжин рассматривал устройство вагона на мониторе компьютера, — подобраться к нему будет не просто. Термит его возьмёт?

— Скорее всего — да. Другое дело, как долго он будет его прожигать? Ведь

сам понимаешь, броня такая штука.

— Броню пока оставим в покое, — Кирилл щёлкнул клавишей мыши и в новом, открывшимся окне появилась схема подземных коммуникаций — паутина из жёлтых, синих, красных и чёрных и белых ниток, — Давай посмотрим на схему. Синим цветом, обозначена вода. Жёлтым — газ…

— Да, но газоснабжение не работает.

— Не важно. Трубы то лежат. Что обозначено красным цветом?

— Электричество. Белым — воздух, а чёрным — канализация.

— Это ясно, глянув на главный городской коллектор, — усмехнулся Китяж, — Неужели город производил столько дерьма? Поехали дальше. Сколько у Ведьмака выходов на поверхность?

— Наиболее известных — четыре. Я знаю двенадцать, а Ведьмак — шестьдесят два, — Рябинин подмигнул Китяжу, — Шучу. Я думаю, не больше двадцати. Сам понимаешь — объект номер один в городе. Точное количество известно только строителям и Ведьмаку.

— Будем считать, что их — двенадцать. И, для начала, мы должны их «залепить», оставив самые старые и плохие. Смотри дальше…

— А зачем старые и плохие? — не понял генерал.

— За «надом», дружище. Если мы оставим ему четыре самых известных выхода, он точно поймёт, что это — ловушка, и выйдет самым верным способом — через вентиляцию. Позови-ка сюда своего начальника разведки.

Рябинин нажал на кнопку селектора, на столе у Китяжа и четко, властно сказал:

— Здесь Рябинин. Полковника Варенка в штаб группы «КАНД», срочно.

Из селектора ему никто не ответил

— Что за Варенок?

— Нормальный парень. Из ваших, — он многозначительно кивнул на форму Китяжа, и сразу перевёл тему назад, — Ну, допустим. Ты закрыл им выходы, оставив один.

— Ни в коем случае, — перебил его Тяжин, — Минимум три выхода. Ему

надо предоставить свободу выбора.

— Хорошо, — согласился генерал, — и что дальше?

— Ты, когда-нибудь в детстве сусликов ловил?

— Нет. Я на севере вырос.

— Всё очень просто… — Кирилл, вдруг отвлёкся на совершенно другую тему, — Слушай, генерал. А можно эту схему нам наложить на карту города.

— Конечно, — Рябинин снова нажал кнопку селектора, — Здесь Рябинин. Электронно-информационный отдел, — селектор щёлкнул в ответ и послышался голос.

— Помощник дежурного по ЭлИн, капитан Пискунов.

— Рябинин.

— Слушаю, товарищ генерал-майор.

— Пискунов. Организуй нам с майором Тяжиным схему 27–22 наложенную на карту города.

— Как срочно, товарищ генерал-майор?

— ВЧЕРА! Через десять минут должна быть на сервере! Выполнять.

— Есть! — селектор снова щёлкнул…

— Кстати, ты моего планшетника не видел?

— У себя в тумбочке посмотри. Разряженный он лежит.

— Значит, надо зарядить, — ответил Кирилл и указал на селектор, — Нажми на кнопку.

Рябинин нажал, и через пять минут у них было зарядное устройство для I-pad.

* * *

Китяж с Рябининым шушукались уже больше часа. Кирилл что-то живо объяснял генерала, периодически вглядываясь в монитор. Рассмотрев то, что хотел, он снова принимался объяснять.

Рябинин же, слушал очень внимательно, иногда вставляя какое либо своё

предложение или видение. С чем-то Тяжин соглашался, а что-то

категорически отвергал. В общем, через час с небольшим, план был готов.

— ЙЕС! — генерал протянул Китяжу ладонь и тот звонко хлопнул по ней своей ладонью, — Мы это сделали!

— Нет, Андрей, — усмехнувшись радостному, как дитё, генералу ответил Китяж, — Пока мы ничего не сделали. Придумать — да. Получилось. Но как теперь это всё сделать? Да ещё и не привлекая внимание.

— Не проблема, — заверил его генерал, — Слушай, Кирилл, а в твоём планшетнике много полезной информации. Карта коммуникаций, покруче нашей будет. И выходы все отмечены… Откуда???

— Военная тайна, — Кирилл загадочно поднял палец вверх, — Много будешь знать, хуже будешь спать. Давай лучше определимся. У нас двадцать три потенциальных выхода. Оставить нам нужно не больше трёх. Самых замызганных и потасканных. Чтобы пройти через них было очень тяжело. У них сядет три группы снайперов. Моя, Никотина и… — Кирилл досадно мотнул головой, — Эх, жалко Архангел ранен. Он стрелок хороший. Настоящий истребитель.

— Значит, третьей группой пойду я, — совершенно невозмутимо ответил на эти слова Рябинин.

— Ты стреляешь? — удивился Китяж.

— Ну, — пожал плечами генерал, — никто ещё не жаловался.

— Нет, — решительно остановил его Китяж, — Ты мне здесь нужен. А стрелка… Стрелок здесь должен быть, — Кириллу вдруг вспомнился Бузони и его слова о старинном друге, который обязательно поможет. Может он имел ввиду Фашиста… Хотя… Кирилл понимал, что не о Фашисте идёт речь… Думай, Кир… Думай… Может, кто из разведки региона??? Не факт… — Ладно. Ты пойдёшь командиром третьей группы. Через два часа нам нужны данные разведки по всем выходам. Думаю, что нам нужно оставить два больших, для прорыва основных сил и один маленький. Через него-то Ведьмак и пойдёт. Давай, генерал. Командуй.

Андрей снова нажал селектор.

— Здесь Рябинин. Всем командирам разведгрупп прибыть на инструктаж в красный коридор.

* * *

В комнате для проведения совещаний было людно: Китяж, Никотин, Новиков и Рябинин сидели во главе стола. Командиров разведгрупп было аж десять человек. К ним можно было приплюсовать ещё шестерых. Это была разведка региона: Франгос, Анатолиев ака Фашист, Пустынов, Горожанин, Козыревский и Павлов.

Слово взял генерал.

— Итак, разведка. Слушай приказ. Подняться наверх и провести разведку местности над Литейным проспектом и прилегающим территориям. Особое внимание уделить этим двадцати точкам, — он потыкал в карту Санкт-Петербурга указкой, — Более подробную информацию вы получите из пакетов, которые вы получите после брифинга. В пакетах, конкретные координаты. Это — точки выходов из бункера ФБГБ. Вообще то, выходов больше, но у остальных, судя по картам, зашкаливает радиация. Вам нужно обнаружить указанные в пакетах выходы. Каждой группе — две точки.

Это — первое. Второе! После обнаружения, данные выходы необходимо уничтожит. То есть — взорвать. Так, чтобы из них мышь не смогла выскользнуть. Задача ясна? — тишина подтвердила придельную ясность задачи, и Рябинин осмотрел всех, кто сидел за столом, — Вопросы?… Вопросов нет. В таком случае — полчаса на подготовку и экипировку групп. Выход через сорок пять минут. Вперёд, парни!

Командиры групп, молча, поднялись со своих мест и, не переговариваясь, пошли к выходу. В Кабинете остались только разведчики региона. Как только командиры групп вышли из кабинета, встал Тяжин.

— Ну, что парни, — он весело подмигнул Франгосу, — Давайте, двигайтесь ближе. Разговор у нас будет серьёзный. Давайте, давайте. Не стесняйтесь, — дождавшись, пока разведчики пересядут, он продолжил, — Каждый командир группы получил по две точки. Десять групп — двадцать точек. А точек, на самом деле, двадцать три. Вот они, — Кирилл указкой тыкнул в три точки на карте. Так вот, парни. Ваша задача будет устроить большой фейерверк. Чтобы шуму было много, а толку мало.

— Вы хотите сказать, шо мы, таки, должны «поездить по ушам нашему дорогому Ведьмаку»? — спросил Франгос в свойственной ему манере, — Мы будем пускать ему в глаза мелкодисперсную пыль? Вы, конечно, меня извините, товарищ майор… Но это, таки, не смешно.

— А никто смеяться и не собирается, — перебил его Рябинин, но Китяж тихо взял его за локоть.

— Я сам, Андрей, — затем он посмотрел на Франгоса, — Виктор. Здесь можно «на ты», — Кирилл выждал паузу, — Задача поставлена. И её надо выполнить. Иначе нам его не выкурить, понимаешь?

— Интересно, — усмехнулся Горожанин, — Какая сила может заставить человека променять насиженное убежище, в котором много хлеба с маслом и никакой радиации, есть горячая вода… Есть много красивых женщин… Чистый воздух… — Он вопросительно посмотрел на Тяжина, — И, плюс ко всему, эта штука неприступна…

— Не бывает неприступных крепостей, Евгений. Бывает вера в то, что ты можешь или не можешь взять эти крепости. И эту крепость возьмём. Не такие брали, Верно, Анатолиев? — он озорно посмотрел на Фашиста.

— Верно, верно, — улыбнувшись себе закивал Фашист.

— Вот видите, разведчики, — подытожил Китяж, — Всё возможно. Значит, поставленную задачу выполнить можно и нужно. А на счёт силы, Евгений… Я вам так скажу: Иногда силой может стать самая безобидная, на первый взгляд вещь, — он вдруг поменялся в лице, — Собственное дерьмо может убить… Фашист, пойдёшь старшим группы. Идите, готовьтесь… Выходите вместе с основными. Задачи группы не раскрывать и вернуться всем…

Разведчики, молча, встали и вышли из комнаты.

— Ну что, теперь инженеров? — вопросительно посмотрел на него Рябинин.

— Угу, — Кирилл кивнул ему в ответ, но думал он сейчас совсем о другом, — Надо бы перейти в бронепоезд.

— А толку, — Дон наконец то подал голос, — Всё равно, кроме Валентины в этой технике никто хорошо не шарит…

* * *

Инженерная группа вышла на поверхность в районе Таврической улицы. Правда, группой это назвать было сложно. Скорее — рота. Плюс взвод прикрытия. Пройдя по выжженному до песка Таврическому саду, они вышли туда, где когда-то была Шпалерная, а оттуда к Неве. Сейчас, Нева находилась в своём первозданном виде. Куски берегового гранита, воспетые Александром Сергеевичем, валялись, в лучшем случае, метрах в трёхстах от берега, среди груд других камней. В Центре не спасся ни кто. Здесь не летали даже птицы. Был только ровный слой битого кирпича и камня, покрытый толстой шубой снега. Серо-чёрного снега.

Ядерный ад, обрушившийся на город, выдержали только наиболее сильные здания. Из под снега торчали обломки «Крестов». На северо-западе — Петропавловский собор. Ещё западнее — остатки Адмиралтейства и Исакий.

— Первый взвод! Ищите места, из которых выходит пар, — по всей видимости, командир указал на место, где снег подтаял и обнажил кирпичные рёбра мёртвого города, — Ничего… Мы ещё тебя отстроим… И смотрите в оба! Ттам могут быть мины!!! Второй взвод! К Неве. Ищите полыньи! Их должно быть не менее четырёх! Третий взвод, ко мне! То, что началось после приказа, по началу, напоминало суету. Однако, опытный взгляд сразу бы приметил, что работают парни слаженно и быстро.

Пока парни из первого взвода прочёсывали сушу, а второй взвод занимался водой, третий собирал какие-то электронные устройства. Это были металлодетекторы для крупных объектов глубокого заложения. Обычно, дорожники ищут такими приборами места, где проходят теплотрассы.

Вскоре появились первые доклады.

— Товарищ капитан!!! Пётр Алексеевич, там взорвали что-то… и следы…

— Взорвали, говоришь? А как давно, можешь определить?

— Да что тут определять, Час назад, не больше… — доклад прервал взрыв. Серьёзный такой. Раскатистый. Приблизительно в километре от строителей, он поднял огромное количество каменных и бетонных осколков в воздух. Стройбатовцы тут же попадали на снег, прикрыв головы в противогазах, рукам.

— Ни хрена себе, — капитан встал, отряхнулся от серого снега и громко скомандовал, — ПРОДОЛЖАЕМ РАБОТУ, ПАРНИ!!! ВРЕМЯ НЕ ЖДЁТ!!! — затем взялся рацию, — Марио вызывает Центр, Марио вызывает Центр.

— Ш-ш. Здесь Центр.

— Прекратите взрывные работы. Народ мне положите.

— Ш-ш. Здесь Центр. Прекратить работы не можем. Выполняйте приказ. Конец связи.

— Вот суки, — капитан хотел было плюнуть, но вспомнил, что он в противогазе и лишь досадно махнул рукой, — Старлей! Замеряй нивелиром уровни воды и грунта. Просчитайте разницу. Нужно всё сделать точно. А то ещё расстреляет…

— Товарищ капитан!!! ЕСТЬ ЛЮК!!!

— Ну, слава богу… — выдохнул капитан и крикнул в ответ, — Молодцы! Ищите ещё! Надо найти не менее двух сотен!!!

Дальше, работа закипела. Как только было найдено всё, что было необходимо для проведения операции, на поверхность вышли ещё две роты. Правда, это были уже не военные, а скорее, народное ополчение. Все — строители, сварщики, слесаря и гастарбайтеры. И работали они не покладая рук. Отработали четыре часа без перерыва и назад, под землю. А им на встречу уже такой же взвод поднимается. Так и работали. Сутки. Не обращая внимания на тридцати градусный мороз…

А когда работа была закончена,… Я даже не знаю, как вам это описать. Вы бывали когда-нибудь на нефтебазе? Так вот, то, что творилось в районе «Нева — Шпалерная Литейный» напоминало огромную нефтебазу. Сплошные трубы, трубки и трубочки. Не было только заводских корпусов.

Зато была построена небольшая электрическая подстанция, которая распределяла энергию получаемую, через огромный силовой кабель, протянутый из метрополитена. Из подстанции провода тянулись к тридцати огромным насосам, которые установили на остатки гранитных плит Смольной набережной.

И тут читатель спросит: «А на кой хрен, им нужна была вся эта фигня?» Терпение, дорогой друг, терпение…

Там же.

2 сентября 2012 г.

— Группа Фашиста справилась с поставленной задачей. Фейерверк удался, — улыбнулся Рябинин и Китяж одобрительно кивнул.

— А как дела с инженерами?

— Романов немного поскулил, дескать, «Взрывают», но работает с опережением графика.

— Тоже хорошо. Есть что-нибудь из вражьего стана?

— Замуровались так, что теперь сами не вылезут, — ухмыльнулся генерал, — главное, чтобы не протекли.

— Внутренние насосы подготовьте… На всякий случай… — Никотин продолжал копаться в компьютере, меняя один жёсткий диск на другой.

— Ну ты, капитан, даёшь! — в голосе генерала прозвучали нотки обиды, — Что ж мы, пальцем деланные, что ли? Проверили уже.

— Значит, перепроверьте. Если потечём — мало не покажется. И заварите все двери которые идут к «Литейному». Так заварите, чтобы не одна капля не просочилась.

— Андрей, — остановил его Тяжин, — Ты, вместо того чтобы в компьютере

рыться, оторвал бы от стула жопу да сходил бы и проконтролировал работы. А то, трыньдеть вы все — мастера.

Китяж чувствовал, что атмосфера в вагоне накаляется, поэтому решил, отправить Никотина, прогуляться.

— Да я то прогуляюсь, — усмехнулся Никотин, — А эти железки кто будет разбирать. Тут столько интересного…

— Сколько?

— По законам военного времени, расстрелов на десять хватит.

— Ведьмаку и одного достаточно, — Кирилл подошёл к ноутбуку, за которым сидел Никотин и демонстративно закрыл монитор, — Сходи и проверь! Это — приказ, капитан.

Никотин нехотя поднялся со стула, выдавил из себя «Есть» и, не спеша, в развалку, пошёл на платформу «Спасской».

Но, вернулся он буквально через две минуты. Зашёл, с такой физиономией, будто на платформе нашёл миллион долларов золотом.

— Вы знаете, господа офицеры, кого я встретил? — И, не дожидаясь, пока Китяж и Рябинин будут выдвигать свои предположения, отошёл от дверного проёма и громко крикнул, — Заходи, Хороняка!

И в дверях, виновато улыбаясь, с перекинутой через повязку рукой, бледный, как поганка, появился… Тёма.

Он глянул на Китяжа, затем на Рябинина и сказал тому очень жёстко:

— Ещё раз отдашь такой приказ, как отдал по Валентине, я отдам такой же приказ по тебе. Понял???

И Рябинин понял — Архангел не шутит…

А Тёма подошёл к Китяжу и, протянув левую, целую руку, тихо сказал:

— Ну, как вы тут без меня, командир?…

* * *

— На кой чёрт ты из госпиталя сбежал??? — хохотал Китяж, — Сейчас Дон придёт, он тебе глаз на жопу натянет, и моргать заставит.

— Не скажи, Саныч — слабо улыбался в ответ Тёма, — Мы ещё поглядим, кто кому и что натянет. Воспитан я был на фильмах советских и книгах. А там герой, если и попадает в госпиталь, то, обязательно оттуда сбегает.

— А ты считаешь себя героем? — Кирилл, вдруг сделался серьёзным.

Артём пожал здоровым плечом.

— Наверное, нет. Ты — герой. А я — твой верный помощник. Если бы не ты и не ЕГО, — он ткнул пальцем в небо, — воля, то лежал бы я сейчас где-нибудь на подходах к завалу и крысы бы уже обглодали меня до костей.

— И, всё таки, зря ты «лыжи намастырил» — Кирилл старался подбодрить Тёму, хотя должен был его наказать, — И за это, слушай приказ. Поступаешь в распоряжение Дона. Он, сто процентов, появится, с минуты на минуту.

— Не согласен, — попытался возразить Тёма.

— А тебя, друг мой, никто и не спрашивает. Это — приказ.

— Тем более, что ты на Валюшке обещал жениться, — хохотнул Никотин, — Небось, не помнишь уже?

Тёма холодно глянул на снайпера:

— Такое не забывается. Архистратиг сказал мне, что я…

— Стоп, — остановил его Китяж, — Он сказал это только тебе. Что мне просили передать?

— Сергей говорил, что всё правильно делаешь, но зря не рискуй. Говорил, что помощь придёт, откуда ты не ожидаешь, и что всё будет хорошо. Женечка твоя в серьёзной опасности. Слуги Рогатого её нашли, но подобраться, пока не могут. Братишка твой… — Тёма вспоминал что-то, — Илья, кажется… Он там помогает, как может… Рафаил тебе привет передавал, а мне сказал, что всё заживет в течение двух недель. Как у него это получается, ума не приложу… А ещё сказал, что Валентина…

— Валентина теперь — твоя забота, дружище.

— Да, я не против, — Тёма даже немного смутился, и на бледных щеках выступил, едва заметный румянец, — Она… Она — не такая, как остальные…

Тут — то в дверь влетел взъерошенный капитан Пискунов:

— ЕСТЬ!!! Товарищ генерал-майор, есть связь с Северными тоннелями!!!

— Отлично, Пискунов! — Кирилл, было, вскочил со стула, но тут же взял себя в руки, — А я уже было подумывал вас расстрелять.

— Как, расстрелять, — тихо удивился капитан, — За что?

— За то, что так долго возитесь, капитан, — и Китяж сразу смягчился, — Но, так, как вы с поставленной задачей справились — объявляю вам благодарность.

Пискунов моментально выпрямился в струнку и гаркнул:

— Служу России!!!

— Служи, Пискунов… Служи…

* * *

Не скажу, что на том конце провода обрадовались звонку из штаба обороны 78-го региона. За две недели после удара, там привыкли надеяться только на себя. Проблем с поставкой продуктов, медикаментов и боеприпасов у них не было, а значит, можно было приступать к решению более глобальных задач.

Перво-наперво, они наладили связь с Раменским и начали активную разведку, как они называли, «Верхних территорий». Наверху был кошмар, но работы не прекращались. Чудом спасшихся отправляли на лечение вниз. Особое внимание уделяли женщинам и детям. Выживало процентов десять.

Удивительно, но стариков практически не было. Многие просто не выдержали — умерли от горя и страха. Спасшиеся шли исключительно с окраин. Очень много народу было с района «Гражданка — Просвет». Ближе к центру, на «Мужества — Удельной» поток спадал полностью — дальше

была пустыня. Кирпично-снежная пустошь, которую топтали бандиты и

обречённые…

Конечно, в первые дни после удара люди попытались спастись другим способом — просто выйти из зоны поражения, но… Вы сами знаете, что живыми их оттуда не выпускали. Приказ есть приказ.

Затем, когда в Раменском узнали о «чудесах», творящихся в 78-м регионе, а особенно в его южной части, людей из зоны начали выпускать. Вот только выпускать, к тому времени было почти некого.

Потом был приказ из центра, оказать всяческое содействие майору Тяжину и другим офицерам, прибывшим по непосредственному приказу Президента и Министра Обороны. Правый берег приказ понял, вот только не было ни какого майора Тяжина, ни остальных офицеров.

«Ну, на нет и суда нет» — решили на Северной стороне и продолжили жить своей жизнью.

И вот, сегодня объявился некто, представившийся Тяжиным. Майором Тяжиным. Причём, связь была настолько чёткой, что можно было подумать, будто он сидит на соседней станции.

Звонок телефона внутренней связи застал командующего обороной станции «Лесная», капитана Виктора Титаренко, как раз в тот момент, когда он закончил утренний развод и подумывал выпить чашку кофе. По сравнению с тем, что творилось на Южной стороне, здесь, на Лесной, был просто рай небесный.

Вчера два агента всё-таки умудрились пройти через вспомогательный тоннель между «Чернышевской» и «Площадью Ленина». И по ВЧ передали по всем станциям, что твориться на той стороне. Продуктов там теперь было достаточно, а вот обстановку мирной назвать было сложно.

Сначала странное объявление о некоем представителе Президента и Министра обороны, потом перестрелка на «Спасской». Жертв, говорят, было очень много. Но больше всего, Виктора Титаренко напрягало то, что за два дня до этих событий, из двух разных ведомств, пришил две ориентировки, на одних и тех же людей.

Из Раменского пришёл приказ «Оказать всяческое содействие…», а из ФБГБ — «Принять все меры к задержанию. В случае сопротивления — уничтожить…» И рожа на этих ориентировках была, до боли знакомая. Вот только где Виктор видел эту надменную физиономию, он вспомнить не мог.

Дальше — больше. Как раз перед событиями на «Спасской», о которых Титаренко узнал по ВЧ через четыре дня, пришла ещё одна ориентировка, на некую Евгению Сергеевну Тяжину, которая, как ни странно, тоже была особо опасна, и, что ещё более удивительно, жила на его станции.

Сопоставив все факты, Виктор пришёл к выводу, что идёт глобальная игра двух силовых ведомств. Евгению Тяжину он арестовывать не стал, но, на всякий случай, взял её под наблюдение. Хотя, наблюдать за ней было ни к чему. При ней были две новорожденные девочки — Поля и Варя двух недель отроду. Её и направили сюда только по тому, что она была кормящей матерью.

За всеми этими мыслями, Титаренко налил из кофеварки крепкий, бодрящий напиток в стальную кружку и уже присел в старое, протёртое кресло, обитое дырявым зелёным сукном, как вдруг зазвонил белый телефон с гербом вместо диска. Ладно бы, если бы зазвонил чёрный — это был телефон прямой связи с ФБГБ. Но БЕЛЫЙ!!! Белый никогда не звонил. Это был прямой телефон связи со Штабом гражданской обороны 78-го региона. И как считалось ранее, эта связь была утеряна где-то в затопленном основном тоннеле, под Невой.

— Тррррр… Тррррр… — телефон уже седлал гудков пять, а Титаренко смотрел на него как загипнотизированный кролик на удава.

— Товарищ капитан! — крикнул кто-то из его парней, — У вас телефон звонит!!!

— А? — Титаренко вздрогнул, и взял трубку — Да, да. Командующий обороной станции метрополитена «Лесная», капитан полиции, Виктор Титаренко.

— Ну, здравствуй, Витёк… — в трубку раздался знакомый голос и Виктор

вспомнил. Он вспомнил тот день, когда это всё началось. Вспомнил, как

остановил парня с СВД под мышкой, как выяснилось, что парень из разведки, а СВД игрушечная. А потом он узнал его и они стояли в предбаннике и курили. А парня того звали Кирилл…

— Тяжин, — выдохнул Виктор в телефон.

— Узнал!!! — радостно выкрикнул на том конце провода Кирилл, — А я уж думал, не припомнишь!

— Тебя забудешь, — усмехнулся Титаренко, — Одни часы чего стоят.

— Я тебе их подарю, Витя, если услышу от тебя, то, что мне очень хотелось бы услышать. Речь пойдёт о некоей…

— Евгении Сергеевне, — перебил его Титаренко, — Я прав?

На том конце провода повисла секундная пауза, а потом Китяж сказал очень тихо и спокойно.

— Витя, если она там, сделай так, чтобы ни один волосок не упал. Договорились?

— Не переживай, Кирилл, — заверил его Витя, — Она уже под моим присмотром…

— И ещё… — Кирилл замялся, — Ты не говори ей, что я тут. А то она как узнает, дел наворотит.

— Добро, Кирилл. Тебя когда ждать в гости?

— Через пару деньков. У меня тут дело есть одно. Государственной важности. Закрою вопрос и сразу к вам, на «Лесную».

— Тогда, — в голове у Виктора уже сложился великолепный план, — До послезавтра?

— До послезавтра, капитан. Береги себя. — Видимо Тяжин повесил трубку, потому что в динамике белого телефона послышались короткие гудки.

Титаренко положил белую трубку на аппарат и сразу взялся за чёрную.

— Товарища Поспелова, пожалуйста… Алексей Александрович… Нету… А когда будет?… Извините… Вы не могли бы его проинформировать, что местоположение лица по ориентировке?26–08 установлено… Да, на «Лесной». Лица по ориентировке 22–08/02 прибудут сюда же через два дня. Считаю целесообразным устроить засаду… Своими силами не могу… А вот с вашей помощью — всегда рад… Есть! — Титаренко хитро прищурил взгляд и положил чёрную трубку, — Как хорошо, что дырочку для клизмы имеют все живые организмы… — изрёк он народную мудрость и громко крикнул, — Семёнов!!!

— Я!!! — в кабинет дежурного по станции влетел розовощёкий молодой сержант.

— Собирай всех, дело есть, серьёзное.

— Есть, тОварищ кОпитан, — по Вологодский «о»-кнул Семёнов, и выскочил из кабинета…

* * *

В технический вагон бронепоезда народу набилось, как сельдей в бочке и продолжало прибывать. Адъютанты уже не бегали. Они пытались протиснуться сквозь толпу. Одни — на выход, а другие — на вход.

Тяжину постоянно сыпались доклады. «Вторая точка готова!» «Третий гермо-гейт заварен!» «Вода в тех. тоннель 72–18 подведена. Ждём сигнала!»

— Кирилл Александрович!!! — не вставая из-за компьютера, крикнул грузный майор в очках, — Нашёл любопытную штуку!!! Не желаете взглянуть?

— Конкретнее, майор, — попытался перекричать толпу Китяж.

— Что-то типа интерактивной карты! Какие-то точки двигаются постоянно.

— ТИХО!!! — Тяжин рявкнул на весь вагон так, что молодые офицеры присели. Старшие, всего лишь, вздрогнули. В вагоне сразу стало тише. Приказы отдавались шёпотом, — Дайте пройти! — он протиснулся сквозь толпу к грузному майору, — Ну, что там у тебя?

— Смотрите, товарищ майор, — он ткнул пальцем в монитор, — Вы с детьми про Гарри Поттера фильм смотрели?

— Ну, — кивнул Китяж.

— Я тоже смотрел. Так вот. Там карта была. Она показывала все перемещения на территории их замка… Как его, дьявола, звали… Не помню. В общем, не суть. Суть в том, что было видно, кто, куда и с какой скоростью идёт…

— Торжественно клянусь, что затеваю только шалость… — еле слышно пробормотал Китяж, глядя в монитор.

— Точно! — радостно поднял палец вверх майор. Затем поколдовал над клавиатурой, и у каждой точки появилась маленькая надпись.

— Это что? — поинтересовался Кирилл.

— Либо — порядковый номер, либо позывные.

— Номера синие, а позывные — красные, — задумался Китяж.

— И посмотрите, — майор поработал мышью и увеличил картину до такой степени, что можно было читать, что написано над точками, — Позывные все — женские. И их не так много… И чудные все… «Брумгильда» «Жанна», «Люсьен», «Барбара», «Шарлотта», «Мадлен»… Как в борделе, ей богу…

— Всё просто, майор. Это — Ведьмы… А те, кто под номерами, скорее всего — простые вояки и вольняшки… Ищи Поспелова. Ведьмака мне ищи, — он поймал за локоть какого-то лейтенанта, — Дуй в санчасть и узнай у Валентины, не вживляли ли им чипы или что-то похожее, — остановился, задумался, — Ты знаешь, кто такая Валентина?

— Так точно, товарищ Китяж!

— Славно. Дуй, лейтенант. Одна нога здесь, другая уже на подножке!

Лейтенант испарился как влага на горячем капоте, а тучный майор подёргал Китяжа за рукав.

— Кажется, нашел, товарищ майор.

— Что значит «кажется»? Выражайтесь, яснее, майор!

— Процентов девяносто, что ОН! — майор, не отвлекаясь от монитора, продолжал дёргать за рукав Китяжа, — Вон, посмотрите, как идут. Шесть

точек. Все с позывными. Идут шестигранником. Следовательно, кого-то

ведут… Сопровождают…

— Может — пленный? — усомнился Кирилл.

— Не похоже… Смотрите, как они двери проходят… Ни кто у них документы не спрашивает. Если бы шли просто так, то и строя такого бы не было. А тут… Дистанцию держат чёткую… Нет… не девяносто… СТО ПРОЦЕНТОВ — ОН!

— Что ж. Проверим… — Китяж взял в руки микрофон, — Дайте связь на систему экстренного оповещения на «Литейном»!

— Есть связь… — крикнули откуда-то из другого конца вагона.

— РАЗ… РАЗ…

* * *

Помещения, коридоры и галереи ФБГБ были построены по тому же принципу что и остальные подземные помещения 78-го региона. Вот только были они явно светлее. Нет, электричество здесь экономили, но когда дело касалось Ведьмака и его девочек, света не жалели. Сияло так — будто на съёмочной площадке.

Поспелов, в окружении шести молоденьких милых девчонок, довольный шёл по центральному коридору. Именно этот коридор был тем стволом, от которого, в разные стороны расползались ветви комитетских тоннелей и переходов. Одной стороной он упирался в станцию «Литейный 4», другой — в ЦКП — центральный командный пункт.

И сейчас, Ведьмак шёл именно на ЦКП. Шёл он уверенно, быстро, целеустремлённо. Вообще, последние события изрядно пошатнули его репутацию. Да и психическое состояние руководителя Северо-западного ФБГБ оставляло желать лучшего. Но сегодня… сегодня, буквально, пятнадцать минут назад, пришла новость, от которой он, как птица-феникс, возродился, расправил крылья и готов был взлететь. Вот только низкий потолок мешал.

Поэтому, новые приказы сыпались из него, как из рога изобилия.

— Барбара, приготовь всё, что необходимо. Проштудируй ЛД Тяжиных. Все слабые места. Все точки, на которые можно жать.

— Уже, Ведьмак, — отвечала Барбара с пепельными волосами и третьим размером, затянутым в чёрную кожу, — Слабое место — семья. Вечно лезет на рожон только из-за семьи. Женат с 2002-го года. Четверо детей. Две дочки родились на станции «Московская» 15 августа сего года. Я думаю, что он полез сюда именно за ними.

— Сантименты… Сантименты всегда губят…

На эти слова Барбара лишь многозначительно ухмыльнулась. Она вспомнила, как Ведьмак, брызгая слюной, орал, что сделает всё, чтобы вытащить брата. И что теперь из этого вышло?

— Добро, Барбара… Собирай группу. Не большую. Плюсом пойду я с братом. Пойдём дублёром тех. тоннеля до «Выборгской».

— Давно под Невой не ходили, — попыталась возразить Барбара.

— У тебя есть другой вариант?

— Надо идти верхом. Да и разведка докладывает, что Китяж что-то замышляет. Выйдем вентиляцией, у самого Эрмитажа или через Адмиралтейство.

— Время потеряем, — продолжал возражать Поспелов.

— Время — не жизнь. А вот её то мы сейчас потерять можем.

— Ладно, уговорила. На проработку операции полчаса.

— РАЗ… РАЗ… — вдруг раздалось из громкоговорителей на стенах, — ВНИМАНИЕ!!! ГОВОРИТ КИРИЛЛ ТЯЖИН. ДУМАЮ, ВЫ ВСЕ ЗНАЕТЕ КТО Я ТАКОЙ, ПОЭТОМУ ПЕРЕЧИСЛЯТЬ ВСЕ СВОИ ДОЛЖНОСТИ Я НЕ БУДУ, — от такой наглости Ведьмак застыл на месте. Остановились и Ведьмы его сопровождавшие, — ОБРАЩАЮСЬ КО ВСЕМ ОБИТАТЕЛЯМ УБЕЖИЩА. ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ЧАСА УБЕЖИЩЕ БУДЕТ ПОЛНОСТЬЮ ЗАТОПЛЕНО. ВСЕ ВЫХОДЫ ПЕРЕКРЫТЫ!!!

— Срочно, отрубите трансляцию!!! — завизжал Ведьмак. Барбара прижала

пальцем к уху маленький наушник и покачала головой.

— Невозможно. Трансляция ведётся по всем каналам. И, скорее всего, она ведётся из бронепоезда…

— ЧТОООО?????? — взревел Поспелов, — Я сказал ВЫРУБИТЬ!!!

— Вырубай электричество, — кому-то тихо сказала Барбара, и в следующую секунду погас свет. Но громкоговорители продолжали свою песню:

— …ВСЕМ, КТО ДОБРОВОЛЬНО СДАСТСЯ, Я КИРИЛЛ ТЯЖИН, ГАРАНТИРУЮ СПРАВЕДЛИВОЕ, БЕСПРЕСТРАССНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ И СУД. В СЛУЧАЕ ВАШЕЙ НЕВИНОВНОСТИ ВЫ БУДЕТЕ ПОЛНОСТЬЮ ОПРАВДАНЫ И ПРОДОЛЖИТЕ НЕСТИ СЛУЖБУ ОТЕЧЕСТВУ. БРАТЬЯ ПОСПЕЛОВЫ БУДУТ ЭТАПИРОВАНЫ В СТАВКУ ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ В РАМЕНСКОЕ…

— Да заткните его!!! — продолжал визжать Ведьмак, — И с «Девяткой» свяжитесь

— Пытаемся, — нервно ответила Барбара. В динамиках послышалась слабое шипение, которое очень быстро переросло в серьёзные помехи, — Дайте свет! — свет дали и Барбара доложила, — Нашли канал и врубили глушилку. Всё, Ведьмак, уходим. Девочки, будьте начеку. Прикроем генерала…

— … ВСЕХ, КТО ХОЧЕТ СДАТЬСЯ, ПРОШУ ПРОЙТИ ДО СТАНЦИИ ГОСТИННЫЙ ДВОР. ТАМ ВАС БУДЕТ ЖДАТЬ СУХАЯ ОДЕЖДА, ГОРЯЧИЙ ЧАЙ, КВАЛИФИЦИРОВАННОЕ МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ И НАШЕ РАДУШИЕ…

* * *

Тяжин щёлкнул кнопкой выключателя, поставил микрофон на стол и расхохотался во всю грудь. И Рябинин хохотал, и Никотин. И все офицеры, находившиеся в вагоне. Нахохотавшись, Кирилл подошёл к тучному майору, похлопал его по плечу и, довольным голосом, сказал:

— Шалость удалась.

— Вы видели, товарищ майор? — продолжал веселиться тучный, — Ишь, как забегали! Как тараканы по кухне, когда среди ночи свет включаешь…

— Видел, видел, майор, — Тяжина тоже эта ситуация веселила, — Тебя как звать-то?

— Валера.

— А меня — Кирилл, — он протянул майору руку, — Вот что, Валера. Ты посмотри, работает ли эта штука по всему метро. Я уверен, что есть у него Ведьмы за пределами его логова. И если это так, то наша прямая обязанность их взять… Или ликвидировать…

— Есть, товарищ майор, — тучный Валера попытался было вскочить с места, но Китяж взял его за плечо и посадил назад на стул.

— Ты, хватит скакать. Сказано, меня зовут Кирилл. Можно просто — Китяж. И давай, «на ты», — он обвёл взглядом всех присутствующих, — Это всех касается. Во время операции звания определять визуально! Никаких «Товарищей» и прочей ерунды. А то, пока поприветствуете и спросите разрешения доложить, ситуация может поменяться так, что докладывать будет нечего… Команды старших по званию выполнять немедленно и не задумываться о последствиях. Делайте то — чему вас учили.

Офицеры слушали его, как зачарованные. Будто он и не Китяж вовсе, а Кашпировский. Они только головами не крутили и руками не махали.

— Что сидите, как загипнотизированные? — Кирилл хлопнул в ладоши, — Работаем, парни!

Как только раздался хлопок, офицеры снова принялись за работу и вагон загудел, как пчелиный рой, с новой силой.

— Как у тебя это получается, — тихо спросил Китяжа Рябинин.

— Профессиональные секреты, сын мой. Слово моё силу имеет не простую, — ухмыльнулся Тяжин, — Ты вон у Никотина спроси или у Тёмы. Они в курсе. Давай-ка, дружище, поработаем.

— Кирилл Александрович! — не вставая с места, долговязый, очкастый старший лейтенант поднял руку, — Все возможные выходы из бункера ФБГБ заварены и замурованы. Остался вспомогательный, технический Северо-восточный тоннель. Но он затоплен. Плюс, на дверях тоннеля стоят датчики движения.

— Куда ведёт тоннель? — Кирилл спросил это машинально. Фактически, он и сам видел, куда он ведёт. Схема подземных коммуникаций была перед ним, на мониторе ноутбука.

— На перегон «Площадь Ленина — Выборгская»

— Будем надеяться, что у него нет водолазного снаряжения… — тихо попытался он себя успокоить, — Будем надеяться…

— Китяж! — крикнул откуда-то из середины вагона усатый капитан, — Сверху докладывают, что пробный пуск произведён. Система работает отлично!

— В таком случае, запуск через час! — ответил Кирилл, — Валера, что там с Ведьмами!

— Есть! По нашему берегу насчитал семнадцать штук, включая ту, которая у нас! И ещё четыре на Северной стороне, за Невой, — бодро рапортовал Валера, — И ещё… Кирилл, думаю, это будет тебе интересно. Взгляни…

Китяж подошёл к тучному майору и посмотрел в монитор.

— Ну, что там у тебя?

— Синие точки — это осведомители… Я так думаю, — неуверенно сказал Валера, — И если это так, то у нас в штабе таковой имеется… — он ткнул пальцем в компьютер.

На мониторе была карта бункера штаба ЛенВО. В одной из комнат отчётливо прослеживалась красная точка. Это была Валентина. А вот неподалёку от красного коридора моргал синий маркер с номером «т999тт».

Кирилл навёл мышь на номер и дважды нажал на клавишу.

— АП! — довольно произнёс он, — когда на экране монитора появилась фотография Виталия Павлова. Того самого Павлова, которого ему сватали из Раменского, как хорошего агента. Того Павлова, который вёл наблюдение за узлом «Невский проспект — Гостиный двор», — Хорошо, что сейчас… Ко

мне его, живо!!! И не вздумайте проболтаться. Я его в рейд с собой возьму.

— На кой? — удивился такому решению Никотин, — Расстрелять его… Или, лучше наверх отправить.

— Тебе бы только расстрелять, душегубец, — ухмыльнулся Китяж, — Проверить его надо. А вдруг он к Ведьмаку заслан нашими. В Раменском тоже не дураки сидят…

— Ну, — пожал плечами снайпер, — Как знаешь. Тебе с ним в рейд идти…

— И это… — Кирилл остановил его уже в дверях, — Лучше собери всех. Чтобы внимания не привлекать…

* * *

— Итак, господа разведчики, — перед Китяжем, в специальном VIP — вагоне стояли Козыревский, Павлов, Франгос, Горожанин и Пустынов. Фашист, Никотин и Архангел сидели в стороне и наблюдали, — Перед нами стоит не простая задача. Нам нужно пасти три точки, которые были вами обработаны. Делимся на две группы. В первой группе пойдут опытные снайперы, потому что надо будет смотреть за двумя норами. И не простыми норами, а самыми большими. Итак, состав первой группы: Франгос, Горожанин, Пустынов, Анатолиев, Никитин.

Услышав свою фамилию, Никотин вздрогнул. Тяжин заметил это, но продолжал.

— Истребители: Никитин, Анатолиев, позывной — «Фашист». Наблюдатели: Горожанин, Пустынов. Нянька: Франгос. Старший группы — гвардии капитан Никитин. Позывной — «Никотин». Вы все с ним, так или иначе, знакомы.

Никотин встал с кресла и пожав плечами, лишь выдавил:

— Есть.

— Вторая группа поменьше. Козыревский, Павлов. Я пойду старшим группы. Козыревский — наблюдатель. Павлов — нянька. Задача обеим группам простая — найти Ведьмака и его девочек. Но, скорее всего, он пойдёт не большими норами, а маленькой. Которую будет опекать вторая группа. Когда стаю волков обкладывают флажками, вся стая уходит в одну сторону, а матёрый в другую. Это я вам как волчатник заявляю. Хотя… — Тяжин на секунду задумался, — Конечно, есть шанс, что он пойдёт с основной массой. Затеряться в толпе проще. Но и шанс, что тебя выдаст кто-нибудь из твоих же подчинённых, выше. Поэтому, я уверен, что он пойдёт отдельно. Максимум, возьмёт человек пять своих подружек и братца своего. Короче, — он встал и пристально посмотрел в глаза разведчикам, — Упустить его мы не имеем права. Если нет возможности задержать, приказываю стрелять на поражение. В первую очередь вырубайте Ведьм. Причём вырубайте на «Двести». «Трёхсотые» мне не нужны. Позывные точек: «Большой 1», «Большой 2» и «Малый». Задача ясна?

— Так точно, товарищ майор, — хором ответили разведчики.

— В таком случае, первая группа — на склад, получать амуницию. Ваш выход через двадцать минут. Никотин, останься, — остановил он снайпера, собравшегося уходить вместе с группой.

Группа, было, тормознула на выходе, но тут сурово рявкнул Фашист:

— Ну, черти! Что встали? Если Никотина нет, то старший группы — Я! — и дал многозначительного пинка Горожанину. Как только первая группа скрылась за дверью, он тихо сказал капитану, — Андрюха. Моя точка у «Смольного». Мы засядем у обломков моста «Петра Великого». Визуальной связи у нас с тобой не будет. Только по рации. Ты будь осторожен. Не постреляй простых людей.

— Тут уж… — Никотин протянул ему руку, — Как доведётся. Если будет малейшее подозрение на Ведьму — буду стрелять.

— И парней береги, — Кирилл крепко пожал руку снайпера, а затем, по-дружески его обнял, — Ты не представляешь, как я рад, что ты и Фашист со мной работаете.

— Конечно, — саркастично заметил Фашист, который зачем-то вернулся и

стоял в дверях — Судьба у меня такая — из задницы тебя всю жизнь вытаскивать. Удивляюсь, как ты без моей помощи на свет появился?

— Естественным путем, Ариец, — захохотал Китяж, — Всё братья. С богом.

— А я? — удивился Тёма.

— А ты — ранен. В рейд тебя брать смысла нет. Толку — как с козла молока. Поэтому, ты будешь нашими глазами. Пойдёшь в поезд. Там найдёшь майора. Толстого такого. Валера его зовут. Вот с ним работать и будешь…

* * *

Притоптав снег и сделав из него бруствер, Кирилл постелил пенку и приложился к оптике ВАЛа. До точки выхода было метров триста — самая приятная для работы дистанция. Здесь, практически все здания были разрушены до фундамента, но кое где были целы даже первые этажи. Только Смольный собор выдержал удар. Да и то — частично. Крыши и колокольни на нём не было. Но, строили в те времена на века, не то, что в двадцатом веке.

Китяж разглядывал в оптику точку. Он нашёл её почти сразу, по воронке, оставшейся от бутафорского взрыва. Воронка, как воронка. Ничего особенного.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Точку заняли. Обзор хороший.

— Здесь Китяж. Понял тебя, Никотин. У нас тоже всё ровно.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Подарок уже как двадцать минут капает. Пока всё спокойно. Есть небольшое оживление у «Большого 2».

— Принял. Спасибо, Архангел.

И потянулись длительные минуты ожидания. Минут через сорок, Тёма снова вышел на связь.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Пошла суета. Подарок доставлен. Повторяю. Подарок доставлен. У «Большого 2» человек двести. В направлении к «Большого 1» движется толпа. Сколько человек, подсчитать трудно. Я думаю

около полутора сотен…

— Ш-ш. Понял тебя, Архангел. Понял. К встрече готов.

— Ты особо не расслабляйся. Если будут разбегаться в разные стороны, ты зря не пали. Ведьм вычисляй.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Не получится их вычислить.

— Что так, — это известие Китяжа насторожило.

— Ш-ш. Все красные точки находятся в одной комнате. Сбежались, как по команде, да там и остались.

«Что-то не так…», — мысли в голове Китяжа закрутились со скоростью торнадо, — «Где-то я просчитался… И что затеял Ведьмак? Включил логику и раскусил эту примитивную ловушку? Скорее всего… В таком случае, у него есть запасной вариант отхода… Но, какой??? Думай Китяж… Думай… Они могли чипы вытащить… Валентина сказала, что они под кожу вживляются… А раз вживляются… Значит…»

— Здесь Китяж, — сейчас Тяжин был зол на свою беспечность и самонадеянность, — Ведьм не будет.

— Ш-ш. Здесь Никотин. То есть, как — не будет?

— Элементарно. Ни Ведьм, ни их хозяина… Зря только затеяли всю канитель… Они уже ушли…

— Ш-ш. Здесь Архангел. Датчики движения зафиксировали активность в северо-восточном вспомогательном тоннеле. Извини, Кирилл, но, похоже, он нас опять сделал…

— МЛЯ… Китяж вызывает Рябу, Китяж вызывает Рябу. Ряба, ответь, — он уже понимал, что эту партию он проиграл в сухую.

— Ш-ш. Здесь Ряба.

— Давай-ка, дружище, пришли наверх роту охраны. Чтобы ни один упырь не убежал из тех, кто выйдет наверх. А Никотин с Фашистом вас прикроют…

— Ш-ш. Понял тебя Китяж.

— Отлично. Фашист, Никотин, как поняли?

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж. Прикрываем роту охраны.

За спиной у Тяжина послышался шорох, а потом глухой удар. Да и время, к течению которого он никак не мог привыкнуть, снова начало замедляться. Тяжин медленно начал вставать, одновременно поворачиваясь, чтобы увидеть, что происходит и последнее, что он увидел, была рукоять пистолета, который ударила его промеж глаз.

«Опять по голове… Так и без мозгов остаться можно… Хорошо, что я ему ещё ствол со спиленным бойком дал. А то завалил бы просто… А где Козыревский???» — мелькнуло в голове у Кирилла, а потом, остатки его сознания погрузились в жирную, как нефть, темноту…

* * *

Запястья, перетянутые пластиковым хомутом на манер наручников, затекли так, что он готов был их отрезать. Пыльный мешок на голове не давал никакой визуальной информации, о том, где он находится. Китяж попытался работать «на слух», но мешок и саднящий затылок не давали ему такой возможности. Мешок сильно глушил и искажал звук, а затылок ломило.

«Где-то ты просчитался, Кирилл Александрович. И Бузони молчит… Не молчи, Серёга!!!» — Тяжин попытался выйти на связь с Небесной канцелярией, но в ответ получил лишь молчание. «Странно… Серёга молчит. Павлов, а это, сто пудов, он, тоже молчит. Только пистолетом в спину тыкает… Стволы он у меня, конечно, забрал. Кобуры на ремне нет… Да и ремня нет… Вещмешок, наверное, тоже у него… И что дальше?»

— Стоять! — сухо скомандовал Павлов.

«О! Наконец эта тварь голос подала» — усмехнулся про себя Кирилл, но остановился. Нагрубить Павлову очень хотелось, но соотношение сил было сейчас не в его пользу. А Павлов, тем временем, заскрежетал какими-то замками и засовами. «Дверь! Куда идём? Чего несём?» Действительно, заскрипела дверь. Большая, стальная, тяжёлая.

— Вперёд!

Тяжин шагнул, ожидая что сейчас ударится головой о дверной проём, но этого не случилось. «Значит, дверь большая! И вонь…» — В нос Китяжу ударил запах сточных вод вперемешку с канализацией, — «Точно! Главный городской коллектор!»

— Ты, говорят, у нас всевидящий? Вот и посмотрим сейчас, как у тебя это получится… Шагай вперёд! — Павлов ткнул в спину пистолет и Кирилл понял, что это не Стечкин и не его серебристый Дезерт.

«ТТ»-промелькнуло в голове. «Где он его откопал? Хотя, он же на службе у чекистов… А там такие стволы любят.»

— Мешок сними, — тихо сказал Кирилл.

— А бабу голую с третьим размером тебе не поискать? — саркастично хмыкнул Павлов, — Шагай, сука!

— Ответишь за суку, — сжав зубы, прошипел Китяж, — Сука — ты. Ты, Виталик ссучился… И нашим, и вашим? А ты думал в сторонке постоять, посмотреть, кто победит? Не, парень. Двум богам служить нельзя…

— Всё сказал? — Павлов снова, но на этот раз звонко лязгнул замком, — Два шага вперёд.

Кирилл послушно сделал два шага. Тяжёлые ботинки глухо стукнули о железный пол. Следом зашёл Павлов и закрыл за собой дверь. А в следующее мгновение стальной пол прыгнул и начал уходить из под ног Китяжа.

«Лифт» — сообразил Кирилл, — «Значит, точно — коллектор. Что ж, может это и к лучшему… Считай, я уже на Правом берегу…»

— Ты не думай, Саныч. Я лично, против тебя ничего не имею, — по голосу Тяжин понял, что кабина лифта не такая уж большая. Павлов стоял сантиметрах в тридцати от него, — Ты же — военный человек. Приказ — есть приказ.

«Говори, тварь. Не молчи» — Тяжин всё-таки пытался сработать на голос. И на таких дистанциях ему не нужно было каких-то супер способностей.

— И как давно ты служишь у Ведьмака, — лифт ехал медленно и Кирилл тянул время. Он уже выбрал момент для нападения. Странно. У него связаны руки. Причём, связаны не просто. Они стянуты тыльными сторонами кистей друг к другу. У него мешок на голове. Он ничего не видит. У него сотрясение мозга. Уже третье или четвёртое за последние три недели… А он, всё равно продолжает нападать. А если надо — будет землю рвать зубами, но придёт… Туда, куда надо… Где он нужен…

— Это к делу не относится, — по голосу было слышно, что Павлов расслабился, — главное, что именно я «взял» хвалёного Китяжа. За тебя мене Ведьмак такую награду даст… Всё сделает, что я попрошу. А я попрошу ооочень много…

В этот момент лифт резко дёрнулся и начал останавливаться. По инерции, Павлова качнуло вперёд и он получил сокрушительный удар в переносицу… А затем коленом в пах… Виталик сложился пополам, упёршись Китяжу головой в живот.

«ДОБИТЬ!» — Тяжин сделал шаг назад, коснулся спиной двери, и, со всей силы, как по футбольному мячу ударил ботинком туда, где по его мнению должна была быть голова Павлова. И он не ошибся. Говорить Павлов уже не мог. Его тело издало чавкающий звук, а потом захрустели белые крупные зубы, которыми Виталик безумно гордился. Его улыбка нравилась всем девушкам. Раньше нравилась…

* * *

Когда Павлов очнулся, он обнаружил, что лежит на спине. На его ногах, спиной к нему сидит Китяж. Он был уже без мешка на голове, и хотя руки его были по-прежнему связаны, в правой ладони был зажат огромный серебристый пистолет. И этот ствол упирался как раз в то место, по которому он недавно получил. В то место, что дорогу любому мужику.

— Ну что, горе-разведчик? Очухался???

Павлов попытался было скинуть с себя Тяжина, но тот лишь тихонько нажал на спусковой крючок. Курок взвёлся с лёгким щелчком и встал на стопор, готовый сорваться для выполнения своей непосредственной задачи — удару

по бойку.

И Павлов завизжал.

— Вижу, понял, — ухмыльнулся Китяж, — Ставлю задачу. Ты меня развязываешь, и я тебя отпускаю. На все четыре стороны. Это — первый вариант. Вариант второй… Ты не хочешь меня развязывать, я развязываюсь сам и отпускаю на все четыре стороны. Вот только не нужны будут тебе эти четыре стороны. Ведь, никому ты не будешь нужен… Без яиц, говорят, тяжко жить…

Китяж не видел реакции Виталика. Он её услышал. Глухой удар затылка о железный пол лифта сказал сам за себя. Павлов упал в обморок.

— Эх, разведчик… командир — в жопе дырка… — усмехнулся Тяжин и сел ждать, пока Павлов снова не придёт в себя. Вообще-то, он блефовал. Развязать такие путы, какие были на нём, да ещё и так сильно затянутые, без посторонней помощи он не мог.

Подождав секунд тридцать, он снова легонько ткнул Павлова в «причинное место» и тот легонько застонал.

— Ну, как? — весело переспросил Китяж, — Устраивает тебя моё предложение???

— Угу… — шмыгнув носом ответил Павлов.

— Тогда, считаю до пяти, а потом можешь попрощаться со своими «болтунами». РАЗ!!!..

— Подовди Китяф, — беззубо шепелявя разбитыми губами засуетился Виталик, — Я фейфяф… Одну фекунду…

— ДВА!

— Да подовди ты… — Виталик нервно пытался как-то разобраться с наручниками, но у него ничего не получалось…

— ТРИ… — Китяж был неумолим.

— Да фто тебе тлудно фтоли??? — Виталик уже срывался на истерику

Сзади, скрипнула дверь и чей-то голос уверенно и спокойно сказал:

— Четыре. Положите оружие…

* * *

Никотин, который никогда за сигарету не брался, сейчас курил третью подряд. И даже не сигарету! Он курил «Беломор». В апартаментах группы «КАНД» было столпотворение. Никотин, Дон, Архангел, Ряба и ещё два десятка офицеров, от лейтенантов до полковников.

— Точку их осмотрели?

— Так точно, товарищ Никотин, — виновато опустив глаза, отчитывался капитан, — У моста Петра Великого. Тел нет. На снегу остались пятна крови. Анализ скоро будет готов… Следы ведут на правый берег.

— Группу по следам отправили?

— Никак нет… — как школьник получивший двойку оправдывался капитан, — Товарищ Никотин, темнело уже… Вы же знаете, что наверх ночью лучше не соваться.

— Не соваться??? — злобно сверкнул на него глазами снайпер, а раненый Тёма вскочил из кресла, и начал нервно ходить по пробковой комнате, — Да сядь ты! Не мельтеши! — Никотин достал из пачки «Беломорканала» папиросу и дунул в гильзу так, что табак вылетел с другой стороны. Он смял гильзу и достал новую папиросу, — Это не офицеры! — он с грустным хохотом ткнул пальцем в капитана и посмотрел на Дона, — Это — ИНСТИТУТ БЛАГОРОДНЫХ ДЕВИЦ!!! Тебе, капитан, Наверху, наверное, страшно…

Капитан еле заметно кивнул головой. Сейчас он готов был провалиться сквозь землю, хотя уже был под землёй.

— То есть, если я вас правильно понял, товарищ капитан, вам страшно выполнять задание штаба??? Ты парень, может, того??? — он покрутил пальцем у виска, — С ума сошёл? Так я тебе предложу одно средство, чтобы мозги вправить. Оно у тебя на поясе висит. И все твои проблемы, и страхи решит моментально. Надо только в лоб себе выстрелить… — Никотин жадно затянулся и закашлялся. Всё-таки «Беломор» это не КЕНТ — единичка. Прокашлявшись, он совершенно ледяным голосом приказал, — Отправить наверх две поисковые группы. Старшим пойдёт это чудовище, — снайпер ткнул пальцем в пристыженного капитана, — Через два часа не будет данных — понижу в звании до лейтенанта… А потом, до сержанта. Тряпка! КРУГОМ! БЕГОООМ АРШ!!!

Рябинину тоже было стыдно. Но сейчас было не до сантиментов. Никотин, взял командование сам. И сейчас, это было правильно. Никто не возражал.

Докурив беломорину, он затушил её в пепельнице так, будто курил всю свою жизнь.

— А вы что стоите??? — он злобно глянул на остальных офицеров, — Делайте что-нибудь. Не стойте, как истуканы на острове «Пасхи». Ведьм выловили???

— Тринадцать девочек. У всех свежие шрамы на правых предплечьях. Валентина показала, что туда им чипы вживляли.

— Тринадцать… Значит, четверых он взял с собой… — размышлял вслух Никотин, — и ещё четыре на правом берегу… Восемь… Плюс — сам Ведьмак и его братец. Десть голов… Двадцать ног… Дайте-ка мне связь с правым берегом. Со станцией «Лесная»…

Глава 13

Конец августа 2007 г.

Где-то в Санкт-Петербурге.

Боец появился на теплоцентрали в конце ноября и клошарам, как они себя называли, с «Пионерской» жить стало легче. Боец ничего не делал, он не собирал бутылки и не аскал по ништякам. Но зато каждый гопник на «Пионерской» знал, что к их коммуне лучше не подходить. Однажды к ним, на теплоцентраль заглянули скинхеды. Итог — четыре тяжёлые черепно-мозговые травмы, сломанная челюсть, два перелома обеих ног, несчитанное количество выбитых зубов и одна отбитая мошонка. И всё это было не у

клошаров.

Конечно, теплоцентраль пришлось на время покинуть, но был уже конец апреля, и можно было перебираться в землянки на железнодорожной платформе «Паровозный музей». Поэтому, коммуна не особо расстроилась и свалила из подвала через пятнадцать минут после окончания боя. И вовремя.

Через двадцать минут к подвалу теплоцентрали приехало сразу четыре патрульных машины. Видимо, кто-то из бдительных жильцов позвонил, заметив толпу агрессивно настроенной, бритоголовой молодёжи. А клошаров, к тому времени, уже и след простыл.

О коммуне с «Пионерской» по бродяжному городу поползли слухи. Ведь БОМЖа, как художника, обидеть может каждый. А этих парней теперь не обижали. Хотя, почему «парней»? Были и девчонки. Они, как могли, поддерживали своими трясущимися рукам уют. Если конечно это можно было назвать уютом.

«Мы — „Пионерские“ — звучало как „Мы из Кронштадта“! Гордо звучало. Эта фраза, в переводе на нормальный, человеческий язык означала примерно следующее: „Даже если это была ваша территория, то теперь она наша. Мы не будем забирать всё. Только — самое лучшее. И не надо спорить. Боец может не понять…“

„Пионерская“ коммуна зажила, почти как на Рублёвской помойке. Количество „коммунаров“ росло в геометрической прогрессии и вскоре, у „Паровозного музея“ образовался маленький БОМЖ-городок.

Боец, по праву сильнейшего, мог бы стать мэром этого никем не признанного городка, но ему это было не нужно. Он — пил.

Вообще, было видно, что на улице он недавно. Мало того, в пьяном угаре он что-то лепетал про шикарную квартиру, про огромный заморский автомобиль и про то, что денег у него, как у фантика — дураков. Кто-то искренне удивлялся таким небылицам, а кто-то списывал это на белую горячку. Не было только тех, кто „в открытую“ смеялся над Бойцом. Смеяться над Бойцом было чревато. Можно было запросто отхватить. А это, в статусе БОМЖа было равносильно самоубийству. Слишком свежи были в памяти воспоминания о бойне на теплоцентрали.

Боец часто просыпался от того, что воевал во сне. Он рвался спасать, то Марину, то Женю… Кто это был, клошары не знали. Хотя и понимали, что это — кто-то из прошлой жизни. Но, в моменты, когда Боец приходил в себя, никто не спрашивал его об этом. У всех здесь присутствующих, когда-то была прошлая жизнь. Жизнь, которую они старались не вспоминать, но она, как дерьмо, периодически всплывала в их памяти, и не было сил затолкать эти воспоминания обратно.

Как звали бойца, никто из них не знал. Боец — он ведь и в Африке Боец. Только чёрный. А этот Боец уже, потихоньку, приближался к состоянию изрядно помятого негра.

В июне произошёл новый инцидент. В Питере проходил „Международный Петербургский Экономический Форум“. Главы многих мировых держав слетались в город на Неве, как мухи на то, что пахнет. И их самолёты пролетали на посадку в Пулково, как раз над платформой „Паровозный музей“.

Из соображений безопасности (хотя, на мой взгляд, БОМЖИ могли сбить самолёт разве что из рогатки) и большей привлекательности (в городе, который принимает таких гостей, бездомных не может быть в принципе) бездомный город решено было вывести за сто километров от Питера. Но, дабы не было эксцессов, операцию было решено провести под утро, когда все спали. К четырём часам, на платформу „Паровозный Музей“ подогнали состав с четырьмя грузовыми вагонами и с помощью солдатиков внутренних войск, которые были с собаками, за полчаса забили эти вагоны до отказа. По самое, как говорится, „не балуй“.

Следом за солдатами шли бульдозеры, которые сравняли городок с землёй. А состав покатил на запад, в Кингиссеп. Не доезжая Кингисеппа, поезд свернул на север и приехал в местечко, со странным названием „Котлы“. Там БОМЖиков выгрузили, (опять же, не без помощи собак) и загнали в подобие, наспех сооружённого концлагеря. Военные называли это „Сборный Фильтрационный Пункт для социально неблагонадёжных лиц“.

Кормили там скудно, но все продукты были не с помоек. А ещё, там не давали выпить. А выпить Бойцу, очень хотелось. Поэтому он начал буянить. Буйного Бойца удалось утихомирить только с помощью укола транквилизатором, который сделал один из двенадцати крепких медбратьев, перед тем, как потерять сознание от нокаута. Боец отправил тогда „посмотреть мультики“ восемь человек, прежде чем успокоительное подействовало.

Тут-то его к кровати и привязали…

* * *

Крепкого телосложения молодой батюшка приехал на СФП одним из последних. К тому времени, на поруки разобрали самых крепких и выходившихся бездомных. Остались самые сирые и убогие: четверо калек, которые стали таковыми по собственной воле (инвалид всегда вызывает жалость и ему больше подают), два совсем уж тщедушных старикана, существо, пол которого так и не удалось установить, ибо оно отказывалось идти на какой либо контакт с администрацией СФП, а сама администрация подходить к этому существу брезговала ибо воняло от него так, что было противно даже некоторым обитателям барака, в котором оно жило.

— И это всё? — с сочувствием сказал батюшка, глядя на воняющее нечто, — Что ж… Что господь послал… Хотя… Не просто она приходила…

— Вы знаете, Александр… — замялся помощник дежурного по пункту, — Есть у нас ещё один персонаж… Он, как бы это вам сказать… Бесноватый, по-вашему. Пил он очень много, вот у него „кукушка и улетела“…

— А как его зовут? — спросил батюшка, которого помощник величал Александром.

— Никто не знает, — пожал плечами помощник, — Свои его звали „Боец“…

— КАК? — оживился батюшка.

— Боец, — спокойно повторил старший лейтенант, — И я вам скажу, он действительно — БОЕЦ. Много он наших поломал… А у нас парни ой как крепки…

— Это он, — еле слышно произнёс Александр, перекрестился и повернулся к помощнику, — Покажите мне его, старший лейтенант. Срочно.

— А не боитесь? — усмехнулся помощник, — К бойцу вдвоём заходить опасно. Это он сейчас к кровати привязан. Но он ведь и развязаться может…

— Если это тот, о ком я думаю, — совершенно не обращая внимания на усмешки, ответил батюшка, — Вам ещё очень крупно повезло, что вы живы. А если вы живы, значит он действительно плох… Пойдёмте к нему, старлей.

Помощник молча пожал плечами и повёл батюшку в лазарет…

Увидев привязанного проволокой к кровати бесчувственного Бойца, батюшка кинулся к нему и начал отвязывать руки, но старлей остановил его.

— НЕТ, Александр! Он прикидывается… Как только вы его развяжете, он вас за горло возьмёт… А мне потом отвечать…

Батюшка резко отпустил руки и сделал шаг назад. В этот момент, Боец открыл глаза и с остервенением на него бросился. Спасла батюшку только проволока, которая крепко держала Бойца. Старший лейтенант попытался было помочь Александру, но тот сурово рявкнул:

— ОТСТАВИТЬ! — и тут же посмотрел на заскулившего от боли Бойца, — Куда же ты, дурак… — затем он перекрестился, закрыл глаза и начал шептать молитву.

Прошептав и снова перекрестившись, он повернулся к помощнику дежурного по пункту:

— Ну-ка, старлей, выйди отсюда. Тут сейчас такое твориться будет, что твоей неокрепшей психике видеть не рекомендуется…

— Да как же я уйду, — изумился старлей, но Александр резко, властно перебил его.

— НОГАМИ… И не подсматривай…

— Извините, Александр, — пожал плечами помдеж, — Никак не могу.

— Тогда, сходи за старшим дежурным офицером.

— За майором Петрыкиным?

— Да, да. За ним самым… Иди, старлей… Иди…

* * *

Как только старший лейтенант скрылся за дверью, Александр сразу же подошёл к Бойцу и громко, чётко произнёс.

— Здесь Аббат… Здесь Аббат… Китяж, ответь Аббату… Передаю позывные состава крайней группы. Гангрена, Китяж, Аббат, Бузони…

Боец, в ужасе, открыл осоловелые глаза и посмотрел на Александра.

— К…К… Китяж на приёмммеее… Аббат, это ты?

— Я, Китяж… Я. Ты мне глотку не перегрызёшь? — он начал отвязывать Кирилла от кровати. А Кирилла, тем временем начало колотить крупной дрожью, — Держись, старший лейтенант… Держись… Иисус терпел, и нам велел… А ты — парень крепкий… Сильный… Серёгу благодари… Это он мне подсказал… и подруга твоя… — но Китяж его уже не слышал. Он упал в глубокий, голодный обморок…

Аббат завернул его в одеяло, взял на руки и понёс к выходу.

— Как ты похудел, дружище, — он горько улыбнулся, — Ну, ничего… Я тебя откормлю…

Открыв „с ноги“ дверь, он пошёл по коридору, когда навстречу ему вышел старлей с майором. Петрыкин встал посреди коридора и подбоченившись, надменно скомандовал:

— Стоять. Куда?

— Это ты сейчас с кем разговариваешь, майор? — поравнявшись с ним, Аббат глянул на майора таким взглядом, что тому захотелось писать — Отойди, а то, не ровен час, зашибу.

— Аааааа… — майор сделал вид, что понял происходящее, хотя единственное, что он сейчас понимал, было мыслью, которая кружилось где-то в районе мочевого пузыря, — Вы, отец Александр? И вы приехали за Бойцом! Забирайте его… Может вам машину дать? А то, как вы его доставите?

— Дайте, майор, — кивнул Аббат, — только, без водителя. Обещаю, что послезавтра я вам машину привезу.

— Как вам будет угодно, — майор уже сложил ноги крестиком и пританцовывал. Хотелось ему, очень… — Товарищ старший лейтенант. Сделайте мой „УАЗ“ батюшке, — одной рукой он протянул Аббату ключи, а второй, зажал в кулак своё „хозяйство“.

Аббат кивнул в сторону старлея, дескать: „Ему ключи отдай“ и проследовал мимо „страждущего“ майора.

Петрыкин понял, что если он сейчас не сходит в туалет, он просто лопнет. Слёзы текли из глаз майора. Швырнув ключи старлею, он стремглав бросился к ближайшему санузлу и скрылся за дверью с надписью „00“.

А Аббат, улыбаясь подошёл к самому чистенькому, намытому, тонированному УАЗу и мотнул головой старлею.

— Открывай!

Помощник отреагировал моментально и, открыв заднюю дверь Командирского УАЗа, попытался помочь Аббату, но тот лишь отмахнулся.

— Сам справлюсь. Интересно, сколько он не ел… В нём сейчас килограмм шестьдесят, не больше… — уложив Китяжа на заднем сидении, Александр с укоризной посмотрел на военного, — Вы его хоть кормили?

— Да, не ест он ничего, — злобно ответил старший лейтенант, — Да и не было дураков, к нему заходить. Хорошо хоть привязать смогли. А как привязали — глюкозу колоть начали.

— Ага, — ухмыльнулся Аббат, — вперемешку с галоперидолом. Вы на его зрачки смотрели?

Чем вы его накачивали.

— Что было — тем и накачивали, — похоже, старлей начинал наглеть и Аббату это не нравилось.

— А ты, парень, что так со мной разговариваешь? — он старался говорить,

как можно любезнее, но получалось наоборот, — Тебя не учили, что ты — видишь ровно столько, сколько хочешь видеть? И если перед тобой стоит батюшка, то это вовсе не значит, что он тебя поломать не сможет.

— Послушай, БАТЮШКА, — как можно надменнее ответил помдеж, — Забирай своего БОМЖару и вали отсюда!

— Вот как? — приподняв от изумления бровь, продолжал разговор Аббат, незаметно разминая запястья, — Интересно, что же можно было написать на его могиле? Судя по тому, что я слышу, это звучало бы примерно так: „Здесь лежит бывший офицер Военной Разведки, герой Чеченской компании, Кавалер ордена мужества, Кирилл Тяжин, заморенный голодом в пункте для бездомных“. Так должно быть написано?

Старлей даже не заметил, как Александр подошёл к нему на расстояние броска. Он понял это, когда батюшка взял его за плечо. Да так крепко, что старлею стало больно, и он попытался вывернуться. Не тут-то было. Большой палец Аббата сместился в район ключицы и нажал на неё. Очень действенный „болевой“.

Старлей взвыл, схватился за руку Аббата и, вдруг, сделал сальто вперёд и шмякнулся на бетонные плиты плаца, брюхом и мордой. Батюшка владел приёмами борьбы, доселе старлею неизвестной.

А Аббат, ухмыльнулся старлею, отряхнул с рясы пыль, которую тот поднял при приземлении и изрёк фразу, ставшую впоследствии, крылатой:

— Да… Мозг может забыть. Тело — никогда… — подумал ещё секунду и добавил, — Открывай ворота, парень…

* * *

Такую редкостную гадость Китяж пил впервые в жизни. Нет, парень он был привычный, а в последнее время ему доводилось пить такое, от упоминания чего многих просто стошнит. Но сейчас… Во-первых, его организм отвык от горячего. А это был не просто горячий, это был обжигающий напиток. Во-вторых, в этом напитке были смеси самых различных трав, кореньев, шишек

и прочей растительности.

— Фу… — выдохнул он.

— Не „фу“, Кирилл. Это то, в каком состоянии я тебя нашел — „фу“. А этот отвар тебя за две недели на ноги поставит. Печень в порядок приведёт… — Аббат снова поднёс пиалу к губам Кирилла, — Ты, пей, пей… Глотай, помаленьку… Печень у тебя — никуда. Ты бы себя в зеркало видел. У тебя морда — как у индейца… Глаза раскосые… Ты сколько пил?

— А какое сегодня число? — еле слышно спросил его Китяж.

— Ты лучше спроси, какой год и месяц, — усмехнулся Аббат, — Короче, полежишь пока у меня. Через пару недель, будем думать, что с тобой делать. И в баньку бы тебе сгонять, а то от тебя так воняет… Я пока истоплю, ты — отдыхай, дружище.

Саня ещё раз дал ему глотнуть из пиалы, поставил её рядом с деревянным топчаном, застеленным шкурой огромного медведя, на котором лежал Китяж, и, перекрестившись, вышел во двор.

Китяж проводил его взглядом, хотел было перевернуться на бок, но сил у него не было. Так он и заснул…

* * *

Сам он идти не мог, поэтому Аббат взял его на руки и перенёс в баню. В предбаннике стояли весы, на которые он встал. Затем он занёс Кирилла в парилку, раздел, а сам снова встал на весы, покачал головой, разделся и зашёл следом.

— Так какой месяц? — тихим, сиплым голосом спросил Китяж

— Август, Саныч. Седьмого года.

— Нет… — выдохнул Китяж, — не может…

— Может, Кир… Может. Как и то, что ты весишь пятьдесят два кило. А если тебя отмыть, то и все пятьдесят… — Аббат достал из берёзовой кадушки веник и положил Тяжину под нос, — Подыши-ка пока. А я твои вещи в топку брошу.

— Не надо, — Китяж сопротивлялся из последних сил.

— Надо, Федя. Надо. — процитировал известного киногероя Саша, — Ты — меньше говори, а больше слушай, — он сгрёб в охапку кучу безбожно воняющего тряпья и вышел из парилки. А Китяж остался лежать, уткнувшись носом в веник.

Он лежал и считал. Считал и вспоминал. „Октябрь, Ноябрь, Декабрь, Январь, Февраль… Сбился… Короче, без малого — год. Год я пил… Когда вышел, решил поехать за машиной… Не доехал. Взял пузырь…“ — от мысли о пузыре, к горлу подкатился тошнотный ком, но он себя сдержал, — „Пил, на скамейке в „Автово“. Потом, пришли какие-то синяки. Взяли ещё… Потом ещё… ещё… ещё… Как? Что произошло? Ведь я не алкоголик… Нормальный, адекватный человек.“

„Ну, да, — усмехнулся какой-то далёкий голос в голове, — Не алкоголик. Почти год пил и вдруг, не алкоголик.“

— Допился, — расстроено выдохнул Китяж и уткнулся в веник.

— Не спать, разведка! — довольно произнёс Аббат, заходя в парилку, — Давай-ка я парку поддам. Тебе сейчас откисать нужно. А то с тебя грязи кусок отвалится — пол мне проломит.

— Я…

— Ты, молчи и слушай, — бывший прапорщик капнул в кадушку с водой какого-то масла, почерпнул алюминиевым ковшиком студёной, колодезной воды и кинул её на раскалённые камни. Ледяная вода, со свистом, мгновенно испарилась, обдав ломящим жаром плечи и спину Китяжу, — Держись, разведка. Будет жарко, — он надел на голову войлочную шапку, такие же войлочные рукавицы, взял из кадушки ещё один веник и перекрестил им Китяжа, — Кир, а ты вообще, крещёный?

— Да, вроде, — неуверенно прошептал Кирилл.

— А в церкви давно был?

Тяжин ничего не ответил. Только кивнул.

— Плохо, Кирилл Александрович, — Аббат, на секунду задумался, —

Вообще-то, перекрестить человека заново нельзя… Но я тебя перекрещу… — голос Аббата стал вдруг каким-то не таким, как раньше. Сила в нём появилась, лютая, — Водой и жаром неистовым. Выдержишь — ни одна зараза тебя не возьмёт. Ни одна пуля не пробьёт. А если и пробьёт, то такая защита за тобой встанет, что друзья удивятся, а враги испугаются. Не выдержишь?! Рухнешь от первой простуды. От первого насморка сляжешь. Готов???

— А почему второй раз не крестят? — от голоса Аббата в жилах Китяжа начала стыть кровь.

— А потому, что Крещение есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду, с призыванием Бога Отца, и Сына, и Святого Духа, умирает для жизни плотской, греховной, и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую. Так как Крещение есть духовное рождение, а родится человек однажды, то это Таинство не повторяется. Так что, считай — ты заново родишься. А рождается человек в муках. Вот и помучаться придётся. Последний раз спрашиваю, ГОТОВ???

У Китяжа от таких слов пробежала перед глазами вся жизнь. Все грехи свои он вспомнил, всё то, что не сделал или сделал не по совести. Таких вещей было не много, но они были.

Те поступки, которые нам иногда мешают заснуть, есть у каждого. Есть совесть — есть и поступки. А если нет у человека совести, то ему все его поступки хорошими кажутся. Совесть у Китяжа имелась.

— Да, — шепнул Кирилл и зажмурился, как маленький, — Готов.

Аббат сунул веник в кадушку с ледяной водой, перекрестил её, затем перекрестился сам, достал веник, стряхнул с него лишнюю воду на камни, от чего те снова зашипели, а по парилке разбежался аромат берёзы вперемешку с эвкалиптом.

— Во имя Отца, — Саша брызгал веником Китяжа крест-накрест, — и Сына, и Святого Духа. Аминь!

Кирилл сжал зубы, а Аббат зачерпнул полный ковш воды и вылил его на

камни. Термический удар был настолько сильным, что Тяжин грохнул лбом об полок.

— Держись, разведка. Это только начало… Ты полежи, я приду сейчас.

От этих слов, Тяжин ещё сильнее стиснул зубы. Он, почему-то верил Аббату…

* * *

Александр зашёл в парилку в, почти прозрачной, белой рубахе до пят, с огромным, серебряным крестом и книгой в руках. Их он положил на лавку рядом с выходом. Затем перекрестился и громогласно заявил:

— Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков!!! — он взял крест и начал крестить кадушку с водой, — О еже освятитися воде сей силою, и действом, и наитием Святаго Духа… О еже ниспослатися ей благодати избавления, благословению Иорданову… О еже приити на воду сию чистительному Пресущественныя Троицы действу… О еже показатися ей отгнанию всякаго навета видимых и невидимых врагов… О еже быти ему сраслену и причастнику смерти и Воскресения Христа Бога нашего… О еже сохранити ему одежду Крещения и обручение Духа нескверно и непорочно, в день Страшный Христа Бога нашего… О еже быти ему воде сей банею пакибытия, оставлению грехов и одежди нетления… Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя сил! Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы! Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы!

Затем он снова перекрестился:

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь!

Зачерпнув полный ковш, освящённой только что воды, он выплеснул его на раскалённые камни и жар пронзил измученное тело Кирилла.

А Александр взял с притолоки какую-то маленькую баночку и открыл её.

— Мир всем. Главы ваша Господеви приклоните! — и трижды дунул в неё, — Сам благослови и сей елей силою, и действом, и наитием Святаго Твоего Духа, якоже быти тому помазанию нетления, оружию правды, обновлению души и тела, всякаго диавольскаго действа отгнанию, во изменение всех зол, помазующимся верою или вкушающым от него в славу Твою, и Единороднаго Твоего Сына, и Пресвятаго, и Благаго, и Животворящаго Твоего Духа, ныне и присно, и во веки веков» — с той же притолоки он взял маленькую кисточку, окунул её в жидкость находящуюся в банке и, трижды перекрестил воду, — Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…

И снова он зачерпнул ковш воды и выплеснул на камни. Раскалённый воздух в парилке стал густой и сладкий как кисель. Кирилл покосился на старенький спиртовой термометр, висевший на стене.

— Сто два, — выдохнул он, — Жесть…

Александр уже не слышал его. Создавалось впечатление, что он вообще ничего не слышит и не чувствует. Взяв два веника в руки, он начал размахивать ими, как опахалами. Затем, он положил один свежий веник на полок, а из под полка достал старый, сухой, облезлый. Собственно, это был даже не веник. Он больше смахивал на метлу, которой дворники метут улицу. Окунув старый веник в освящённую им воду, Аббат громко, на распев произнёс:

— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — и, со всего маху ударил Китяжа по спине связкой розог. На коже сразу же вздулись красные полосы.

— ААААААААА!!!!!! — заорал Тяжин, — АААААТРЕКАЮСЯ!!!!!

— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — снова, не своим голосом спросил Аббат и снова ударил Китяжа по спине, только, на этот раз, ещё сильнее.

— ААААААААААААААТРЕКАЮСЯ!!!

— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — в третий раз спросил Александр и ударил Тяжина так, что кожа на спине лопнула.

— ААААААААААААААТРЕКАЮСЯ!!!

Аббат наклонился к Тяжину и тихо, почти шёпотом, сказал на ухо.

— Держись, Кир. Ты справишься, — он снова замахнулся, но на этот раз, уже свежим, душистым веником, — САЧЕТОВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ???

Веник шлёпнул по спине и Кирилл зажмурился, но боль от предыдущих ударов уже была настолько сильной, что эти шлепки показались ему лёгким массажем. В то же время, сок с берёзовой листвы моментально попал в рассечённую спину, в раны. От чего пошёл нестерпимый зуд.

— СОЧЕТАВАЮСЯ…

— СОЧЕТАВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ??? — Аббат был сам не свой. Голос его был будто из трубы.

— СОЧЕТАВАЮСЯ… — спину одновременно и жгло, от попавшего в раны пота и листвы, и, в то же время, приятно остужало.

— СОЧЕТАВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ??? — последний удар был, как обычно, очень сильным и Кирилл даже дёрнулся.

— СОЧЕТАВАЮСЯ…

— Молодец, старлей… Чуть-чуть осталось. Сейчас будет совсем горячо, — Аббат набрал полный ковш воды и вылил его на раскалённые камни. Камни, не выдержав такого издевательства начали лопаться. Сам Аббат пригнулся а Кирилл лежал и терпел. Всё равно, сил передвигаться самостоятельно у него не было.

Пар обжигал спину так, что на ней вот-вот должны были проступить пузыри от ожогов. Но пузыри, почему-то не появлялись и кровь в жилах не сворачивалась.

А Александр, тем временем, взял последний веники продолжил процедуру таинства.

— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ

ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ???

Удар этого веника по спине, заставил Китяжа ойкнуть от удивления, настолько мягким и приятным он был. Словно и не удар, а так… Платком протёрли…

— ВЕРУЮ…

— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ???

— ВЕРУЮ…

— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ??? — в третий раз спросил бывший прапорщик, и после этих слов, на Китяжа нахлынула волна эмоций…

Он заплакал и тихо произнёс:

— ВЕРУЮ…

— ПЕРЕВОРАЧИВАЙСЯ!!! — прохрипел Аббат, — Благословен Бог, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир, ныне и присно, и во веки веков! — раскалённый воздух, легким бризом начал ласково греть грудь Китяжу, — Помазуется раб Божий Кирилл елеем радования, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Во исцеление души и тела. — Аббат помазал тругцом лоб Китяжа, а сам Кирилл почувствовал, что дуновение горячего воздуха становится всё сильнее. Оно уже не было таким ласковым, как в начале. Сейчас, он уже жёг и колол. Да и Аббат махал им как-то странно, крест накрест, — В слышание веры, — Александр нарисовал кисточкой на ушах Китяжу крест, — Руце Твои сотвористе мя и создасте мя! — затем крестики появились на руках, — Во еже ходити ему по стопам заповедей Твоих!!! — и на ногах.

А дальше Кирилл уже с трудом понимал, что происходит. Он помнил, что Аббат взял его на руки и понёс к Белому озеру, как он зашёл в него, как попросил Китяжа задержать дыхание. Помнит как ледяная вода вокруг него кипела, когда Александр, трижды окунул его в озеро со словами: «ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА». А когда он сказал «АМИНЬ!», Китяж заснул. Заснул, как младенец.

* * *

После «баньки» Кирилл, действительно, быстро пошёл на поправку. Через два дня он уже самостоятельно вышел на улицу, а через неделю решился сходить к родителям. Даже не решился — Аббат сказал сделать это обязательно. Аббат сказал — Китяж сделал. Сейчас ему хотелось выполнять приказы.

Как только Кирилл шагнул в лес, он попытался включить свой «сканнер», но тот предательски молчал. Слух тоже работал не очень.

«Придётся надеяться только на глаза» — успел подумать Китяж и тут же был снесён мощным ударом в спину. Сгруппировавшись, свернувшись клубком, он сделал кувырок вперёд и снова оказался на ногах, но сразу получил удар по голове огромной пушистой лапой.

Завалившись на бок, он только и успел крикнуть:

— Рэси, всё!!!

И дикая, лесная кошка, будто поняла его слова и встала, выгнув спину.

Тяжин сел на землю, потирая место удара за ухом.

— Хорошо, что когтями не ударила. Могла бы мне и голову оторвать.

А кошка, урча, укоризненно посмотрела ему прямо в глаза.

— Ну, прости, — Кирилл жестом подозвал Рэси. Та нехотя, подошла и позволила себя погладить. А он и рад был её увидеть, — Давно мы не виделись, подруга… Очень давно… Как тут твой Рысик?

— Мяу! — громко выдавила Рэси, и из чапыжника медленно и статно вышел огромный зверь. Что не говори, а маму он перерос очень сильно. Таких больших рысей Кирилл никогда не видел. Рэси подошла к своему «малышу», взяла его зубами за ухо и потащила к Китяжу. «Малыш» сопротивлялся, но Рэси, как опытный разведчик, взяла его, что называется, «на болевой».

Подведя его к Кириллу, она разжала зубы и легла у его ног.

— Как же ты вырос, дружище, — Кирилл медленно протянул руку, чтобы погладить дикую зверюгу. Рысик же был явно не расположен к мирным играм. Он прижал уши к голове, присел на задние лапы, поднял переднюю для удара и зашипел, оскалив зубы. Но сразу же получил от своей мамы лапой по голове.

— Воспитываешь? — усмехнулся Кирилл, — Ты смотри, не бей его по голове, а то он срать где попало будет. Кошки, они такие.

Рэси посмотрела не него так, будто понимала каждое его слово. За эти пять лет она серьёзно постарела, но от этого стала ещё более статной и величественной.

— Ну, что, лесная братия, — Тяжин посмотрел сначала на кошку, потом на её строптивого отпрыска, — Проводите меня в деревню. Мы теперь с вами часто будем видеться. Я здесь, похоже, надолго.

* * *

Описывать то, как орал, обычно, невозмутимый отец, я не буду. Смысл некоторых из произнесённых им слов я просто не понимаю. А некоторые, вполне схожи с теми, которые уместно употреблять в подобных ситуациях.

За время этого монолога Кирилл узнал много нового, о себе, и о произошедших за последнее время событиях. Оказывается, Китяжа уже почти год разыскивает, как выразился отец, «вся полиция штата». Сам же отец каждые выходные объезжает морги города и области и осматривает новые неопознанные трупы.

Мать, после того как Тяжин исчез, начала хворать. То сердце кольнёт, то поясницу прихватит, а то и вообще, ноги немеют и ходить не хотят.

Ещё, им серьёзно помогают Саня и Ромка, которые организовали такие поиски, что позавидовал бы Шлиман, разыскивающий Трою. Деньгами они

тоже помогают. Раз в две недели приезжают и привозят всё, что надо. И даже

больше.

Вдоволь накричавшись, и увидав, что его непутёвый сын реагирует на него, как корова на назойливую муху, отец плюнул на пол и злобно налил себе стакан самогона собственного приготовления. И выпил, не закусывая. Затем посмотрел на Кирилл буркнул что-то типа: «Всё хорошо, что хорошо кончается» и вышел во двор.

Дождавшись, пока отец отойдёт подальше от двери, мама тихонько сказала:

— А я знала, что ты жив.

— Почему? — тихо спросил Кирилл.

— Знала, и всё, — пожала плечами Мама и горько усмехнулась, — Чувствовала. А потом, когда твоя подруга две недели назад приходить начала, мне вообще всё понятно стало, — она с укором посмотрела на сына, — Ты почему себя не бережёшь? Ну, ладно себя… Нас с отцом. Дети тебя не видели год почти.

— Как они там? — при упоминании о мальчишках Китяж сначала расцвёл, а потом ему стало очень стыдно. Ведь они действительно, не видели его десять месяцев. И он их.

— А ты у них сам спроси — мама протянула ему мобильный телефон, от которого Кирилл отпрянул, как от огня, — Боишься? Ты же никогда ничего не боялся?

Китяж глянул матери прямо в глаза.

— Ты знаешь, мам… Такое впечатление, что я… Надломился, что ли… Ты сама им позвони… Пусть Женя их на выходные привезёт…

— Она и привозит. Или отец… Это хорошо, что Даня ещё в школу не ходит, а то бы ты их не скоро увидел… Отец завтра за ними поедет. Хочешь, с ним скатайся?

— Не знаю, — с каким-то безразличием ответил Китяж, — Я… это… Поживу я пока у Аббата.

— У Александра? — переспросила мать.

— Угу… У него.

— А чем тебе у нас не живётся? — рявкнул отец через москитную сетку на входной двери, — Нет, ты слышала, мать? Он, видите ли, у Аббата поживёт! Никуда не пойдёшь!

— Пап, — усмехнулся Кирилл, — Ты, вообще, в своём уме? Да мне тридцать лет, без двух месяцев! Давай я сам разберусь, что мне делать и где мне жить.

— Как хочешь, — голос отца вдруг стал холодным, пустым, — Живи ты как хохочешь. Мне уже всё равно, — он пошёл к бане и начал колоть дрова.

— Зря ты так, Кирюха, — мама смотрела не на сына, а на батю. С таким остервенением он вонзал колун в сырые берёзовые поленья… — Он ведь…

— Да всё я понимаю, мам, — перебил её Китяж, — Но и ты пойми меня. Мне сейчас переварить нужно многое… Переварить, выкинуть и жизнь заново начать… Только, с поправкой на детей… Как они?

— Илюха болтает вовсю уже. Самостоятельный, сил нет. Всё сам. Ложку сам. Тарелку сам, стакан сам. ЛЕГО обожает. Домики строит… Данька тоже молодец. На велике научился кататься и уехал к отцу Александру… Ну и получил… А последний раз они с Ильёй разругались. Младший в него машиной кинул, а тот его в ответ… Ну и повздорили…

— А ты, что?

— Ты же знаешь, у меня не забалуешь. Одного в один угол, другого — в другой, и весь разговор… Через пять минут снова были лучшими друзьями…

— Ну и молодцы, — Кирилл был доволен услышанным.

— А ты скажи, сынок, что там такого у «Балтийского» на Ваське случилось? После чего ты пропал?

— Что случилось, того уже не изменить, мам… — Кирилл было взял стакан и уже налил в него самогон, но, почему-то отодвинул его в сторону и грустно сказал, — Давай, не будем оглядываться…

* * *

Солнце только встало, а Аббат уже был на ногах. Когда Кирилл вышел на улицу, он стоял на коленях, на огромном утёсе и молился. Тяжин наблюдал за этим действом уже неделю и, наконец, сам решился. Тихо подойдя к камню, он опустился на колени и, перекрестившись, прочитал 90-й псалом.

Аббат, конечно, его услышал, но виду не подал. Его молитва была длиннее и дольше, чем у Китяжа.

Уже позже, за завтраком, Кирилл спросил у Сани:

— Саш, скажи, а что, вот это всё, помогает? — он неопределённо повёл ложкой вокруг.

— В каком смысле, — жуя свою овсянку, переспросил Аббат.

— Ну… В смысле, вот эта молитва… Пост…

— Пост сдал, пост принял, — усмехнулся Аббат, — Я тебе отвечу. Только, сначала ты мне ответь. Вот ты ставишь караульного у продовольственного или оружейного склада. Или у «секретки». А на кой, ты это делаешь.

— Ну, ты хватил, прапорщик, — усмехнулся Китяж, — Знамо дело, для обеспечения безопасности стратегически важных объектов!

— Воооот, — протянул Аббат и отправил очередную порцию каши в рот, — А теперь, другой вопрос. Является ли твоя душа стратегически важным объектом?

— Моя? — переспросил Китяж, — Думаю, что нет. Я столько народу положил… Да и, если честно, не особо я в это верю.

После этих слов Кирилл незамедлительно получил ложкой в лоб от Аббата. Тяжин уставился на Саню вытаращенными глазами, а тот, невозмутимо продолжил трапезничать.

— Как ты думаешь, почему я это сделал? — и не дождавшись ответа, продолжил, — А потому, что ты сам сказал на таинстве крещения, что веруешь. Твои слова?

— Мои, — согласился Кирилл, — Но я, почему-то считал, что это —

ритуал…

— Это — твоё слово, — Аббат посмотрел на него обжигающе жёстко, — А если ты посмотришь в библию, то узнаешь, что «Вначале было слово». Слыхал?

— Ну, слыхал, — не понимая, кивнул Китяж.

— Так вот, дорогой мой крестничек. Слово — это Бог. И твоё слово имеет очень сильную силу. Люди, с помощью слова горы могут двигать, если Вера в них сильная. А если Веры нет, то они и на горшок сходить не могут без помощи. Это что касаемо Веры и Молитвы.

Вопрос второй, касаемо Поста. Именно Пост укрепляет твоё тело и дух, на борьбу.

— Извини, крёстный, но я не понимаю, — пожал плечами Китяж, — На какую борьбу?

— Извечную, — Аббат говорил об этом так спокойно, будто это была аксиома — истина, не требующая доказательств, — За каждую душу идёт война. За каждого человека. За каждую мысль его, действие или бездействие… За каждый шаг…

— А зачем?

— Не знаю, — пожал плечами Саша, — Не готов доложить… Однако, как только это пойму…

— Что сделаешь?

Аббат задумался. Такой вопрос он себе не задавал. А действительно, что он может сделать?

— Я буду молиться… — он запихал в рот ложку с кашей и, молча, принялся её усердно пережевывать…

* * *

— Живой? — Аббат протянул Китяжу руку и рывком поднял того с земли.

— Не понимаю, КАК??? — Кирилл принялся отряхиваться от осыпавшейся

за многие века хвои.

— Всё очень просто, — усмехнулся Аббат, — Настолько просто, что когда ты это поймёшь — сам хохотать будешь. Боевая система «Кадочникова» — первый, и пока, единственный боевой комплекс приёмов, полностью просчитанный математически и физически. Основана она на физике коротких рычагов и трёх законах применения силы. Защиты от неё не придумано. Это единоборство предназначено исключительно для атаки или контратаки. Что-то среднее между Айки-до, Джиу-Джитцу и Боевым самбо, — Аббат встал в стойку, — Показываю ещё раз. Только медленно. Бей ножом.

— Медленно? — удивлённо приподнял бровь Китяж и потянул из ножен на поясе штык-нож.

— Как хочешь, — покровительственно улыбнулся в ответ Аббат, — Всё равно не достанешь.

— Что ж… поиграем в эти игры, — кивнул Тяжин и без подготовки обозначил удар.

Аббат даже не шелохнулся.

— Я сказал — БЕЙ! А не изображай! — рявкнул крёстный.

— Не хочу тебя убить, — попытался оправдаться Китяж, но сразу получил пощёчину.

— Тебя что, разозлить надо? — издевался Аббат, — Так, я тебе в миг это устрою! — он, почти незаметно сместился вправо и хлопнул Китяжа уже по другой щеке, — Ты смотри, старлей. Тебя ударили по одной щеке, а ты другую подставляешь. Да ты, крестничек, ещё сосунок…

Тяжин завёлся с пол оборота.

— Не хочешь по-плохому? По-хорошему будет хуже! — и резко, наотмашь, нанёс рубящий удар в район левого бока Аббата. Но Аббата там уже и след простыл.

Кирилл всё ещё его видел. Сместившись против часовой стрелки, он начал закручивать тренера, взяв штык-нож «по испанский» — лезвием к себе.

— Кружи не кружи, сынок, — усмехался Аббат, — вот только ничего ты мне не сделаешь… Ты будешь бить, ТРЯПКА!!! Или хочешь потанцевать???!!! БЕЙ!!!

Но, Китяж был знаком с тактикой ножевого боя не понаслышке. Он знал, что здесь нужна предельная концентрация. ОН ЖДАЛ МОМЕНТ. И дождался…

Как только Аббат появился в сто процентной зоне удара, Тяжин крутанул нож на ладони, перехватив его прямым хватом, и ударил в то место, где должна была быть селезёнка снизу вверх. НО… Ни Аббата, ни, тем более его селезёнки, там уже и в помине не было. Прапорщик настолько естественно и почти незаметно ушёл от удара, что Китяжу осталось только разрезать воздух. Рука с ножом разрезала пустоту, скользя куда-то вверх.

А Аббат, чуть сместившись, добавил руке Китяжа движения, подталкивая локоть всё выше и выше. И когда плечо Китяжа уже готово было хрустнуть, Аббат сделал шаг, ему навстречу, и тихонько ударил своим тяжёлым армейским ботинком, опорную ногу Китяжа. Пяткой в пятку.

И Китяж полетел… Обратным сальто. Исполнив фигуру высшего пилотажа, именуемую в народе «Мертвой петлёй», он снова шлёпнулся на многовековую подстилку из хвои. А Аббат ухмыльнулся и медленно пошёл к своей избушке.

Отплевавшись от надоедливых еловых иголок, Кирилл попытался встать, отжавшись, но правое плечо отказывалось слушать команды, которые посылал мозг.

И ведь не болело оно, пока Тяжин на него не оперся. «Ну, Аббат… Ну гад… Ничего, я эту штуку выучу…» — он машинально ударил себя по карманам брюк. В брюках лежала пакччка сигарет, из которой он достал штуку «Кэмэл Blue».

А Аббат, тем временем вернулся. С книжкой. Книжку он кинул Китяжу.

— Саш… Я ни хрена не понял, как ты это сделал, но это реально вырубает, — Кирилл попытался было смягчить ситуацию, но Аббат его осёк.

— Если не понял, учи физику, — он указал пальцем на книгу, которая уже

была у Тяжина в руках, и передразнивая Тяжина, повторил за ним тоже не менее крылатую фразу, — Не хочешь по-плохому? По-хорошему будет хуже!..

Затем подошёл вплотную к Тяжину, выдернул изо рта и, растерев её в ладони в порошок, развернулся и пошёл. А у Китяжа в руках остался учебник Физики за восьмой класс…

* * *

Ровное дыхание при марш-броске, залог покрытия максимального расстояния. Марш-бросок Кирилл себе устраивал через день, по всему Кургальскому полуострову. А это, ни много, ни мало, восемьдесят километров по асфальту. Но, какой разведчик побежит по асфальту. Грунтовые дороги, тропинки, поляны, а то, и вовсе, осушающие каналы и топи — вот его маршрут. Расстояние по периметру сокращалось километров на двадцать, но легче от этого не становилось. В дороге его часто сопровождала Рэси, и ещё штук восемь недобрых глаз. Чьи это были глаза, Китяж не знал, но догадывался. Пару раз он пытался включить свой «сканнер», но тот предательски молчал.

Сегодня, после пробежки он вернулся только к шести вечера, с мыслью, — «А что будет, когда выпадет снег?» И тут же, сам себе ответил, — «Выпадет, будешь бегать по снегу. И ещё… Надо бы у Аббата нож выцыганить. А то, мне это уже не очень нравится». Кирилл подошёл к крыльцу, рядом с которым стояла бочка с дождевой водой и ополоснув ею тело зашёл в избушку. Аббат читал. Он вообще много читал.

— Саня, мне бы ножичек, в лес бегать.

— Что такое, — не отрываясь от книги ответил Александр, — С местными не поладил?

— Это смотря кого ты за местных считаешь, — Кирилл снял берцы и уселся за стол, напротив старины прапорщика.

— А всех считаю, — продолжая читать ответил Аббат, — Вот, к примеру, муравей по столу ползёт, — он ткнул пальцем в стол, прямо перед насекомым, на которое Кирилл обратил внимание, только после того, как ему на него указали, — Он кто? Пришлый или абориген?

— Ну… — пожал плечами Китяж, — Философский вопрос. С одной стороны, он пришёл к тебе в дом. Значит он — пришлый. Но с другой…

— Вот именно, друг мой, — Жуковский, наконец, отложил книгу и широко улыбаясь, посмотрел на Кирилла, — Именно, с другой. Это мы здесь — гости.

— Гости мы, или нет, а «пёрышко» ты мне, всё-таки, дай, — резюмировал Китяж.

— Вот что, Кир, — голос Аббата изменился. Он стал жёстким, властным, — Ни нож, ни шило, ни зубочистку я тебе не дам. Учись договариваться.

— Ну, ну… — зло ответил Китяж, — Попробуй договориться с волками.

— С КЕМ??? — переспросил Александр, — С ВОЛКАМИ???? — тут он снова поменялся в лице. Видно было, что сейчас у него в душе кипят нешуточные страсти. Думал он минуты две. Затем встал, подошёл к топчану, на котором обычно спал Тяжин, закинул на него край медвежьей шкуры и вытащил на свет божий небольшой, но, явно, тяжёлый сундучок. Замка на сундучке не было. Аббат поднял крышку и склонился над своим НЗ. Что там было, Кирилл не видел из-за могучей спины крёстного, но, по лязгу металла, понимал, что в сундучке немало ценного. А Аббат, тем временем, что-то запихнул за пояс, и принялся складывать всё назад.

Уложив всё на своё место, он задвинул НЗ под топчан и, прикрыв его шкурой, встал и подошёл к Кириллу. В сумраке избушки, Кирилл увидел только лёгкий, оранжевый отблеск на поясе Аббата. И отблеск этот давал закруглённый набалдашник, которым заканчивалась ручка… Ручка огромного кинжала. То, что это был кинжал, Китяж понял только тогда, когда Александр вынул из-за пояса кожаные ножны и протянул их рукоятью

к Кириллу. Тяжин взялся за рукоять. Толстая наборная кожа… Тёплая…

Мягкая… ТЯЖЁЛАЯ…

Китяж потянул на себя, и ножны остались в руке Аббата, обнажив зеркальный булат, блеснувший в тусклом свечном свете. У самой гарды чернела вытравленная кислотой надпись «КИЗЛЯР». Прямо посередине клинка, почти на всю его длину, играл отблесками кровосток — узкая канавка. Вообще то, эта канавка предназначена не для того, чтобы пускать кровь. Она нужна для того, чтобы пустить в рану воздух. Если воздух не пустить, рана схлопнется и шансов, что она заживёт, будет больше. А вот если в неё пустить воздуха — рана начнёт гнить. Не зря всё холодное, колющее оружие имеет такие канавки. Посмотрите на штык «трёхлинейки».

Китяж взвесил кинжал на ладони, затем перекинул его на тыльную сторону, и снова на ладонь. Движения его были столь точны и уверенны, что создавалось впечатление, будто он вырос с этим кинжалом. Прокрутив кинжал на ладони, как волчок, он снова взялся за рукоять. Перекинул из правой руки в левую, и назад. И только тогда взял у Аббата кожаные ножны.

— Да… — горько вздохнул Аббат, глядя на все манипуляции Китяжа, — Мозг может забыть. Тело — никогда.

А Китяж с упоением любовался кинжалом.

— Таким пёрышком колбаску не порежешь… Где-то я его уже видел…

— Ну, почему, — подмигнул ему Аббат, — Сначала добудешь, потом приготовишь и, наконец, порежешь. А на счёт «видел или нет», — тут он загадочно улыбнулся, — Всё может быть, Кир… Ты, главное применяй его с умом…

— Вот как заговорил, отец Александр, — поддержал крёстного Кирилл, — А как же разговоры о том, что мы здесь ГОСТИ???

— Ну… — пожал плечами Аббат, — Мы с тобой — агрессивные гости…

16 ноября 2007 года.

Ленинградская область.

Кургальский полуостров.

д. Гакково.

Дача Тяжиных.

Он не видел их больше года. Они очень сильно изменились. Даже внешне. Илья уже очень хорошо говорил. Он фанател от мультика «Тачки» и знал каждого героя по имени. Был очень самостоятельным и не давал спуску старшему брату.

А Данила вообще стал настоящим мужчиной. Маленьким только. Он дрался в садике, защищая девочек, рассказывал воспитателям про солнечную систему и про то, как классно он играет в «Контр Страйк». Вообще, Даня тянулся к старшему поколению. В обществе сверстников ему было не интересно, а со старшими он общался на равных.

Приехала и Женя. Честно говоря, она не любила сюда приезжать, но сегодня был особый случай. У Кирилла была круглая дата. Юбилей. Тридцать лет.

С друзьями Китяж планировал отметить позже, на ближайших выходных, а сегодня — в кругу своей, не самой крепкой семьи. И он был рад тому, что приехали все, кого он хотел увидеть. А именно — свою семью.

И дети были несказанно рады тому что, наконец, увидели папку. И папка был также рад, что они сидели за столом все вместе. И бабушка с дедушкой были рады, что сын и внуки счастливы. Женя не проявляла никаких эмоций, хотя было видно, что она готова прыгнуть Китяжу на шею. Она бы и хотела вернуться, да гордость не позволяла.

В общем — обычный семейный праздник, с тортом, свечками, бенгальскими огнями и прочей ерундой. И самогона отец сделал шикарного… И пили все взрослые… Кроме Китяжа…

* * *

Они стояли на открытой веранде и молча курили. Обоим хотелось многое сказать, и оба не решались начать первым. Так и стояли, продуваемые ледяным северо-западным ветром. Вообще, на 16 ноября всегда был мороз. Даже отец всегда шутил: «Кир подрос — мороз ударил в нос». И этот день не был исключением. На улице было минус пятнадцать.

А им не хотелось уходить.

И, конечно, не выдержала Женя.

— Почему не пьёшь?

— Выпил я своё, — глядя на ледяной залив, ответил Китяж, — Года на три вперёд, точно…

— Понятно… — Женя сказала общую фразу, которую обычно говорят в ситуациях, когда не понятно ничего, — Кир… А почему так всё…?

— Не начинай, Жень, — перебил её Тяжин, — Ты свой выбор сделала сама. Никто тебе его не навязывал, — он посмотрел на жену с неким сочувствием, с горечью, — А за каждый наш поступок, за каждый наш шаг, мы должны отвечать сами… Каждый баран будет подвешен за свои ноги…

— Ты считаешь, что я — баран? — удивлённо переспросила его Женя.

— Я считаю, что каждый ответит за свои поступки, — Кирилл щелчком отправил окурок в свой последний полёт, — Всё. Я не курю! — он подошёл к двери, потянул за ручку и глянул на Женю, — И тебе не советую. Иди в дом. Замёрзнешь…

7 января 2008 г.

Ленинградская область.

Кургальский полуостров.

Где-то в лесу.

Эту тропинку он начал натаптывать тогда, когда выпал снег. Как обычно, он бегал через день. И как обычно по форме одежды?2. Даже когда столбик термометра перевалил за «ноль», на нём были только берцы и штаны. Когда мороз подошёл к «минус десять», он стал надевать тельняшку и ХэБэ-ху. А под перед новым годом мороз подобрался к двадцати. Здесь уже в ход пошли шерстяные носки, заботливо связанные мамой, шапочка и тряпичные перчатки. И самое главное — на поясе болтался кинжал. ВСЕГДА.

Сегодня ночью, Аббат отслужил «рождественскую» и впервые позволил Китяжу выпить кагора. Китяж выпил, но удовольствия не получил. Потом они долго говорили… Часов до трёх ночи. Тяжин часто доставал из ножен кинжал и любовался им, как тот играет отблесками пламени свечей. Потом он положил нож на стол и выйдя на воздух, услышал долгий, протяжный вой.

Кирилл сложил ладони рупором и завыл в ответ. Выл он, пока не получил подзатыльник от Аббата, который бесшумно вышел за ним.

— Беседуешь? — усмехнулся Александр, глядя на потиравшего затылок Китяжа, — А он, между прочим, тебя предупреждает. «Не бегай, дескать, Сегодня, Кирилл Александрович. Иначе — плохо будет.»

— А я ему и отвечаю. «Мы принимаем бой!» — усмехнулся в ответ Кирилл.

Аббат исподлобья тяжело посмотрел на Тяжина.

— Не бегай сегодня, Кир.

— Брось ты, крёстный, — отмахнулся Китяж, — Эдак, по-твоему, я из-за каждой шавки должен режим нарушать? А что, если…

— Слаб ты ещё, — осёк его Аббат, — И телом, и духом.

— Ну, — Кирилл продолжал куражиться, — Духом я был ещё на КМБ, перед

училищем. И то, пока табуреткой ЗКРу не зарядил…

— Не ёрничай, — Аббат шутку Тяжина не поддержал и продолжал говорить вполне серьёзно, — Моё дело тебя предупредить. А там — как знаешь. И я тебя предупреждаю. Не гневи бога. Не бегай сегодня утром. Завтра побежишь, а сегодня — не бегай. Праздник очень серьёзный.

— Я тебя услышал, Сань, — кивнул Кирилл и хлопнул Аббата по плечу, — Но, позволь мне самому решать — бегать мне или нет.

— Дурак ты, Кир. Ты всё ещё считаешь, что ты что-то решаешь? Да все твои поступки ИМ, — он ткнул пальцем в небо, — уже давно предопределены.

— Да вы — фаталист, батенька! — усмехнулся Китяж.

— Я — реалист, — ответил Саша, — И моя реальность говорит тебе «НЕ БЕГАТЬ!»

— И потом, раз поступки предопределены и записаны в огромный талмуд, значит, и бояться нечего. Давай спать, прапорщик. Утро вечера бодунее.

И Тяжин, погрозив кулаком, в сторону, откуда доносился волчий вой, пошёл в избушку.

А утром, проснулся, как обычно — в шесть. Выскочил на улицу и обтёрся снегом. Затем, помолясь, кинул в рот кусок зачерствевшего хлеба и запив холодной водой из чайника, надел «вьюгу», белую, вязанную шапочку, тряпичные перчатки и берцы, выскочил на улицу. Он начал свой стандартный марш-бросок…

* * *

То, что его «ведут», Тяжин почувствовал на «иксах». Так называли это место местные жители, и было он километрах в восьми от избушки на «Белом озере». Две лесные дороги пересекались в таком глухом месте, что его можно было обозвать «Таёжный тупик». До самих «иксов» было ещё метров двести и перекрёстка не было видно. Дорога в этом месте делала поворот.

«Только не бзди, Саныч!» — успокаивал себя Кирилл, — «Ты же знаешь, что Бздло на палочке катают».

С этой мыслью, он преодолел поворот, и перекрёсток предстал перед ним, во всей своей красе. Солнце ещё не взошло, а луна уже готова была закатиться за верхушки вековых елей. Но те, своими лапами, будто цепляли её и не давали ей уйти на заслуженный после трудовой ночи отдых. Снег, отражая тусклые лучики света, падавшие с ночного светила, играл платиновыми отблесками. А отблески, в свою очередь, разбегались по его насту словно волны утреннего моря.

И в самом центре этой картины, прямо на перекрёстке, стоял огромный, серый волк. Волк был необычный. У него отсутствовала передняя лапа. По самый коленный сустав. Так он и стоял, на трёх лапах, прямо у Китяжа на пути. И всем своим видом волк показывал, что уходить не собирается.

«Человек, вынул нож. Серый, ты не шути…» — вспомнил Китяж слова популярной блатной песни и, перейдя на шаг, провёл рукой по бедру. По тому месту, где болтались ножны. Ножны были на месте.

Вот только кинжал так и остался лежать там, где Китяж его оставил. На столе, в избушке у Аббата…

А волк, тем временем, не спеша, похромал в сторону Китяжа. Вот тут у Кирилла что-то «ёкнуло». Он прикинул скорость, с которой сокращалось расстояния между двумя путниками, один из которых следовал из пункта «А» в пункт «Б», а второй явно хотел ему в этом помешать.

А ещё Китяж заметил у самой кромки дороги, воткнутый и вмёрзший в землю шест. Похожими обычно пользуются грибники, только этот был длиннее и толще. И стоял этот шест, как раз в том месте, где по расчётам Кирилла, они должны были встретиться с хромым санитаром леса.

— Мы принимаем бой! — рявкнул Китяж, — К барьеру, сударь!

Волк только тихонько рыкнул, опустил голову ниже и остановился.

— Приссал, корявый, — Кирилл начал ловить охотничий кураж. Ну когда ещё выдастся шанс, вот так, без какого либо оружия, встретиться с волком. ОДИН НА ОДИН.

«СТОП! — Тяжин вдруг начал соображать, — ПОЧЕМУ один на один??? Он

не один!!! К ПАЛКЕ!!! ХОДУ, КИСА!!!» — и он, что было сил, ускорился.

До торчащего из снега шеста оставалось не более трёх шагов, когда сзади послышалось тяжёлое дыхание зверя.

«Идут загоном. Как на обычной охоте. Только дичь сегодня — ты, Саныч! Хромой стоит „на номере“. Значит и по краям дороги должны быть „номера“. Только успей, Кир… Только успей!!!»

Тяжёлое дыхание сзади затихло, когда пальцы уже сжали шест.

«ПРЫГНУЛ!!!» — подумал Тяжин и Начал разворачиваться вокруг своей оси, обламывая вмерзший в землю кончик шеста. В развороте, он присел, перехватил палку и поставил её под углом сорок пять градусов к земле, один конец уперев себе в ботинок, а второй, остро обломанный как раз туда, откуда должен был прилететь второй хищник.

И время… Оно, как раз, начало сжиматься…

И хищник прилетел. Как раз пастью на острый конец. Когда захрустело нёбо, Тяжин, что было сил, начал загонять шест в противоход уже умирающему зверю. Благо, работать штыком его учили.

Мёртвый волчара, по инерции продолжал насаживаться на шест, как на вертел, когда Китяж поднял его и, перекинув, через себя, швырнул под переднюю лапу хромому вожаку.

И вожак ЗАВЫЛ. Протяжно… А затем, откуда-то справа, последовал сильный удар в плечо и Китяж, потеряв равновесие, завалился на левый бок. Удара справа Кирилл не ожидал, потому что там было болото. Волк не ходит по болоту. Но, толи стая была слишком умная, толи болото промёрзло на столько, что зверь не испугался по нему идти, так или иначе, но волк прыгнул именно оттуда.

Заваливаясь, Тяжин успел сгруппироваться. Перекувыркнувшись через левый бок, он сразу оказался на ногах.

«И шест не выронил. Молодец, Тяжин. Хвалю!» — подбодрил он сам себя, — «Где же Рэси… Она бы сейчас была очень кстати…» — перехватив шест поудобнее, он начал оценивать силы. Слева стоял огромный, килограмм шестьдесят весом, волк. Тот самый, который сбил Кирилла с ног. И откуда-то из темноты, выходил второй. Ещё здоровее.

«У страха глаза велики. Не сцы, Саныч. Это всего лишь собаки. Дикие только… И огромные…»

Вышедший из леса волк повёл носом по ветру и тихонько тявкнул хромому. Хромой резко рыкнул в ответ.

«Ишь ты… Переговариваются. Так Саныч. Их всего двое. Хромой не в счёт. Он нападать не будет. Вырубишь одного, со вторым — точно справишься. Бей, когда тот будет в прыжке… На взлёте его лови…»

И один из здоровых волков прижал уши к голове, припал передними лапами к снежному насту и прыгнул… а Кирилл ударил наотмашь.

И попал прямо по шее. В этот удар он вложил всю свою ненависть к серым бандитам. И что-то захрустело… Толи палка, толи шея зверюги. Факт в том, что волк упал на снег, дергая передними лапами.

— Вот так будет с каждым, кто не купит стиральную машину «Вятка-Автомат», — гордо провозгласил Кирилл второму здоровому волку, — Ты тоже хочешь? Ну, подходи… Я…

Договорить он не успел. Удар снова пришёлся справа. Только, на этот раз, не в плечо, а в голову. Хромой, которого он уже списал со счетов, преодолев огромным прыжком расстояние не меньше пяти метров, ударил своим лбом Китяжа в правый висок. Последнее, что он услышал, было яростное шипение.

А потом он отключился…

* * *

— …игрался, — звук восстановился, а за ним и зрение. Правда, в глазах двоилось, толи от сотрясения мозга, толи от потерянной крови, — Сказано же: «не буди лихо, пока оно тихо»! Нет, попёрся… — Аббат отжал огромный кусок марли и приложил его к развороченному бедру Тяжина.

— Как ты меня нашёл? — еле пошевелил губами Китяж.

— Хобби у меня такое, — огрызнулся Аббат, — Я тебя нашёл? Это Звери тебя нашли, душа бедовая! Я как с утренней в избушку вернулся, так вижу, тебя нет и кинжал на столе лежит, — Саша убрал марлю и достал нитку с иголкой, Терпи, разведка. Обезболил как мог, — И начал зашивать разодранную плоть на правом бедре.

— Что со мной? Я ходить буду? — Аббат действительно обезболил хорошо, но всё-таки не на столько хорошо, чтобы не чувствовать, как игла пронзает мягкие ткани.

— Куда ты, на хрен денешься!!! И ходить будешь, и говорить, и руки у тебя на месте. Зажить тебе только надо. Правое бедро разворочено. Левое плечо и предплечье. Они тебя растянуть хотели. Живьём разорвать…

— А что не разорвали, — Китяж старался говорить громче, чтобы отвлечься от боли, которая начала терзать левую руку.

— А это ты у своей подруги спроси, — прапорщик кивнул в сторону окна.

Кирилл еле повернул голову и увидел под подоконником ком грязной рыжей шерсти.

— Реси?

— Она, — одобрительно кивнул Аббат, — Но пришла за мной не она. Когти на двери огромные следы оставили… И на снегу, след, больше моего кулака…

— Надо же, — Тяжин попытался кивнуть головой, — Рысик… большим стал, умным… А дальше?

— А дальше? — Аббат перекусил нитку, приложил к свежей ране какую-то тертую кашицу из размоченных листьев и, приложив поверх них марлю начал бинтовать бедро, — Услышал я как в дверь скребётся кто-то и мяукает. Открыл дверь, а этот котяра в лес и прыгнул. Ну, я пошёл за ним, по следам. Благо след его видно издаля. На «Иксы» вышел, а там всё в крови. Реально всё красное. Три волка мёртвых. Ну, двоих, как я понял, ты уработал, а третьего она, — он кивнул в сторону комка шерсти, который зализывал раны.

— Был ещё четвёртый… Без лапы… Она его уделала?

— Нет, — Аббат задумался, — Без лапы не было… Да и хрен я там разбираться стал… Она на тебе лежала… Грела, чтобы не замёрз… Ну, я тулупом вас накрыл, и бегом назад. Взял санки и снова к вам. Тебя когда грузить начал, она уже еле дышала… А всё равно, тебя защищала… Руку мне прижала… — Саша скинул с Кирилла Медвежью шкуру и принялся за руку, — Короче, я сначала тебя погрузил, потом её тебе на колени посадил… Здоровая, зверюга… Килограмм сорок в ней будет…

— Спасибо, крёстный… — выдохнул Тяжин, — И за меня… И за неё…

— Бога благодори… Я, всего лишь, его инструмент… А теперь, попытайся заснуть. Я тебе руку буду шить, — Аббат хотел дать Китяжу попить какого-то своего отвара, но он уже спал…

* * *

И снова началось восстановление. Хотя раны заживали быстро, конечности слушались плохо. Более или менее сносно передвигаться Кирилл смог только к середине февраля. А уже в марте, пришёл к родителям и, после непродолжительной беседы с отцом, поехал с ним в город, где пробыл неделю.

За это время он восстановил паспорт, права и разрешение на оружие. Затем сел в свой Хаммви, который, когда-то отец забрал из ГАИ, и на нём, поехал к Фашисту.

— И конечно, товарищ старший прапорщик, вы мне мою винтовочку не сделали?

— Да, пошёл ты, Китяж, — Фашист был явно не рад видеть своего боевого товарища, — Почему, как ты появляешься, так какой-то геморрой возникает??? Полтора года тебя не видел, и ещё бы столько же…

— Андрюха, — Китяж выслушал тираду Фашиста совершенно спокойно, и теперь была его очередь говорить, — ты бы, для начала, объяснил, что к чему? Я не мальчик маленький, чтобы наезды пустые хавать. Ты мне друг, или портянка?

Фашист выдохнул

— Тоже мне, друг… Таких друзей: за х… и в музей. Меня уже год как пасут. И всё, по твоей милости…

— Да, кто пасёт-то? — Китяж реально не понимал, чем недоволен Фашист, по этому и хотел расставить «все точки над Ё», — И с чего ты решил, что это из-за меня?

— А из-за кого? — иронично передразнил его Фашист, — Из-за папы Римского, что ли? Нет, Китяж, — он погрозил пальцем Тяжину, — Я в твои игры больше не играю. Я до пенсии хочу дожить при своих, маленьких, но, всё же, звёздочках. Знаешь, какая у прапорщиков пенсия?

— У тебя выходное пособие хорошее, — усмехнулся Китяж, намекая на схроны, коих, по рассказам самого Фашиста, у него их было превеликое множество.

От этого Фашист изменился в лице, и с кривой ухмылкой, покрутил пальцем у виска, а потом этим же пальцем постучал себя по уху. Фашиста слушали и Тяжин изменился в лице. Он это понял.

— Гестапо? — спросил он намекая на «особый отдел».

Фашист лишь молча пожал плечами и протянул ему клочок бумаги. Кирилл развернул и прочитал: «В 19.00, У МЕТРО ПРОСПЕКТ ПРОСВЯЩЕНИЯ. ТВОЮ ЖЕЛЕЗКУ ПРИВЕЗУ ПОЗЖЕ.»

Тяжин кивнул и протянул бумажку обратно. Фашист достал сигарету, зажигалку, прикурил и поджог клочок, который вернул ему Тяжин.

— Ладно, — махнул рукой Кирилл, — Вижу, был Фашист, да вышел весь. Спёкся ты, прапорщик?

— Спёкся, спёкся, — грустным голосом ответил Фашист, а сам весело подмигнул Кириллу, — Ты извини, Тяжин. Но сюда больше не приезжай. И не звони мне… НИКОГДА. Не смогу я тебе больше помочь…

— Не, зарекайся, прапорщик, — Кирилл всё понимал. Не может он сейчас говорить, значит расскажет вечером, — Может, когда-нибудь, и ты ко мне обратишься… Бывай, он махнул рукой и пошёл к выходу.

* * *

К семи вечера, у станции метро «Проспект просвещения» появился необычный автомобиль. Да даже не один, а ДВА! Военный Хаммер и его прадедушка — старина Виллис, коих, по Ленд-лизу было привезено в Советский Союз огромное количество. Конечно, не многие из них дожили до двадцать первого века. Но состояние этого «Вилли» было просто великолепное. На штатных местах висели лопаты, канистры, ящики, тросы и прочее навесное. Краска была такой, будто автомобиль только что сошёл с конвейера. Оливковый, с белой, пятиконечной звездой на капоте. И, конечно, без дверей.

Из «Хаммера» вышел крепкий мужчина средних лет и подошёл к «Виллису». Тот, что сидел за рулём ретро-автомобиля, что-то быстро сказал подошедшему и поехал в сторону Выборга. Крепкий мужчина сел за Хаммер и поехал в том же направлении.

На посту ГАИ именуемом «Осиновая роща», странный эскорт свернул в сторону посёлка Юкки, а оттуда на Приозерск.

Последующий опрос населения показал, что в Касимово и Агалатово машины видели. Видели их и на трассе. Но вот дальше, на повороте на Грузино и Керро, их не видели. Где растворились два военных джипа, в каких лесах? Этого сотрудники «особого отдела» доложить не смогли.

Начальство, конечно, их по головке не погладило. Выяснили, кто виноват, и наказали, кого попало. С тех пор, в машине у объекта под псевданимом «Левша», стоял радиомаяк. Вот только толку с него было, как с клизмы, которую тыкают в ухо.

* * *

Километрах в двух от Агалатово есть неприметный поворот в лес. По старой, разбитой, лесной дороге надо проехать ещё метров триста и выйдешь на поляну. За поляной, старый, заброшенный пионерлагерь или база отдыха. Здесь обычно проходят большие сценарные игры любителей пейнтбола. В лучшие времена, на 9 мая здесь собиралось больше тысячи человек, чтобы от души залить друг друга краской.

Сейчас здесь было тихо. Готовиться к майской игре начнут только через две недели, так что, место шикарное. С дороги не видно, тихо и открыто.

Фашист, на своём Виллисе ехал первым, и соответственно, первым затормозил. Выскочил через пустой проём двери и подбежав к Хаммеру, сказал Китяжу:

— Вставай «зад в зад». Если нас пасут, то перегрузим незаметно.

Кирилл так и сделал. Припарковавшись, как просил Фашист, он вышел из машины и открыл задний бортик.

Фашист почти мгновенно переложил серебристый кейс к Тяжину в Хаммер.

— Что, Андрюха, неужели всё так серьёзно?

— Ещё хуже, — ответил Фашист прикуривая сигарету и протягивая пачку Тяжину.

— Спасибо, я бросил, — улыбнулся Кирилл, — Рассказывай.

— Мобилу в машину положи, и пойдём, отойдём в сторонку, — недоверчиво ответил Фашист. Кирилл сделал так, как велел прапорщик, ещё, на всякий случай, отсоединив аккумулятор от телефона.

Отойдя от машин метров на пятьдесят, старые приятели остановились.

— Ты что это, Саныч, перестрелки устраиваешь в центре города. Всех ментов, Комитетчиков, Военную разведку на уши ставишь?

— Так, это когда было, — развёл руками Кирилл.

— Было может и давно, да у меня, с тех пор — говно! Особисты сели так, что проходу не дают. Мы, говорят, глаза закрыли по указке сверху на твои приключения в пионерлагере, да только твой дружок учудил. Так что извини, парень, но ты у нас теперь, на особом контроле. Короче, телефоны слушают, слежка тотальная, и прочие бигуди… Так что извини, Китяж. Ствол я тебе не сделал. Только пристрелять успел… и подарочек приготовил.

— Что за подарочек, — Кирилл не очень любил всякого рода сюрпризы, тем более, когда дело касается оружия.

— Самый, что ни на есть, Фашистский, — прапорщик хихикнул, — всё увидешь…

— Ладно, — махнул рукой Тяжин, — Ты извини, коль виноват…

— Проехали, — Фашист стукнул его кулаком в плечо, — Ты, вот что… Дуй в «Солдат удачи». Там работает парень. Зовут его Алексей.

— Фамилия?

— Не к чему тебе его фамилия. Спросишь Алексея. Он там один, — тут Фашист огляделся, не подсматривает ли кто, и перешёл на шёпот, — Скажешь, что от меня. От Фашиста, то есть. Он тебе игрушку даст. Игрушка та сделана из натуральной М-16. Стоит около тридцати штук… Ты парень с руками. Сообразишь, где какие пружинки и шплинты поменять? — прапорщик с хитрым прищуром заглянул Китяжу прямо в глаза.

Тяжин моментально понял, что Фашист имеет ввиду.

— Понял тебя, Андрюха. Соображу.

— Только прошу тебя, не впутывай ты меня больше в свои дела, — вдруг взмолился Анатолиев, — Я — старый, больной, плавучий чемодан. Мне эти темы уже во где, — он провёл ребром ладони по горлу.

— Спасибо тебе, дружище, — Кирилл протянул фашисту руку, — За всё тебе спасибо. И за прицел в Ханкале, и за прикрытие в пионерлагере… За то, что ты есть.

— Да, — Фашист расчувствовался, — брось ты, Тяжин. Лучше расскажи, как там Марина твоя?

И тут же понял, что спросил что-то не то, потому что Тяжин изменился в лице.

— Нет её.

— Как??? — удивился Фашист.

— А — ТАК. Закиров её убил… Взорвал… у меня на глазах… на меня хотел выйти… Сука… Ушёл он тогда в лагере… — Тяжин смотрел куда-то в пустоту и глаза его наливались кровью, — Найду я его. Он уже двоих близких мне людей… Найду, тварь…

— Найдёшь, Кир. Точно говорю тебе, найдёшь…

* * *

— Алексей? — перед Китяжем стоял крепкий, коренастый мужчина, постарше его, но помладше Фашиста. По выправке было видно — военный. Не простой. По походке Кирилл понял, что теперешний продавец, раньше походил по морям, по волнам.

Моряк тоже оценил Кирилла и, сухо кивнув, задал встречный вопрос.

— Кирилл?

— Точно, так, — улыбнулся Китяж и протянул через прилавок руку. Бывшие военные обменялись крепким рукопожатием.

— Андрей много рассказывал про вас, Кирилл, — продавец говорил просто, для поддержания разговора, а сам, тем временем, уже вовсю работал. Отточенными движениями, он достал из-под прилавка старенький, потёртый, деревянный ящик.

— Это мне?

— Да, — кивнул продавец, — Эту игрушку он просил для вас оставить. Сможете разобраться? — он откинул крышку и под ней Кирилл увидел старенькую, потёртую, автоматическую штурмовую винтовку М-16 и четыре магазина к ней.

— Не сложнее чем машину водить, — усмехнулся Китяж.

— Не скажите, Кирилл, — покачал головой отставной моряк, — Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Объяснять вам все нюансы, у меня нет времени. А вот подробную инструкцию, я вам написал. Приедете домой, найдёте её под обшивкой в ящике. С вас тридцать две тысячи, девятьсот рублей.

Кирилл сходил на кассу, расплатился картой и принёс Алексею чек. Продавец защёлкнул на два замка оливковый ящик и сказал.

— Давайте, я вам помогу, — и не дожидаясь согласия Китяжа, погрузил ящик себе на плечо, — Вы ведь на машине? — Подойдя к Хаммви Китяжа, Алексей одобрительно кивнул, — Не плохой аппарат. Да УАЗик, наверное получше будет.

— УАЗик не такой крепкий, — ответил Кирилл и открыл тентованкый кунг, — хотя и проходимее. Спасибо вам, Алексей.

— Да бросьте, Кирилл, — продавец погрузил ящик в кузов железного монстра, — Мы- разведка. И своих не бросаем.

— Согласен, — улыбнулся Тяжин, — На флоте служил?

— В Пилау. На Балтике.

— Пловец?

— Вроде того. Вы извините, Кирилл, — Алексей протянул ему руку, — Но, мне пора. Работа…

— Это вы меня извините, за лишние вопросы, — Кирилл пожал руку моряку, — Спасибо вам, Алексей.

Разобравшись с оружейным вопросом, Тяжин перешёл к решению финансового. Повидался в офисе с Саней. Ромка, как обычно, был в Москве. В отчётность он даже не лез — Сане Кирилл доверял, как себе. Выслушав кучу претензий о том, что нельзя так надолго бросать компанию, о вреде алкоголизма и прочие нравоучения от Сани, Кирилл ответил, что тоже рад его видеть, отдал кое какие распоряжения и покатил к дому.

* * *

Честно говоря, такого количества оружия у Аббата в избушке не было никогда. Целых ДВЕ штурмовые винтовки, одна из которых выхолощена. Всё это хозяйство лежало на покрытом брезентом столе, и в строгом порядке было разобрано. Полностью.

Кирилл мастерил из двух винтовок одну. В принципе, для человека досконально знающего оружие наиболее вероятного противника, задача была простой, тем более, что у Американцев страсть к унификации. Китяжу понадобилось только вытащить из корпуса одной винтовки два шплинта, с нехитрой «внутрянкой», и вставить всё это во чрево другой винтовки. Да, ещё заменить пару пружин и ударный механизм, не забыв при этом поменять бойки.

Патронов у него было куплено четыре коробки — 200 штук. Забив четыре магазина, он уже было хотел опробовать своё творение и попытался уложить винтовку в чемоданчик, но, она, почему-то не хотела укладываться в паролон. Что-то ей мешало.

Китяж поддел ногтём край уплотнителя и вынул его из кейса. На обратной стороне мягкого пластика была вырезана ещё одна ниша, продолговатой, цилиндрической формы. А в ней воронёная трубка.

— Ай, да Фашист, — Тяжин достал трубку из кейса. Сейчас он держал в руках настоящий глушитель. Щелевой, проточный, а самое главное — штатный, а не какая-то там, кустарщина, — Ай да красавчик!

Глушитель на М-16 не прикручивается. Он защёлкивается на два уса, типа пужинки. Достаточно немного надеть глушитель на ствол, повернуть его по оси на девяносто градусов и одеть до характерного щелчка. Всё. Можешь стрелять бесшумно.

Китяж пристегнул глушитель, снарядил магазин, не тот, который был раньше, а новый, на тридцать патронов, и вышел из избы к озеру.

— Ты что это удумал, — недоверчиво глянул на глушитель Аббат, — Здесь стрелять запрещено. Даже с глушителем.

— Ничего, крёстный, — весело кивнул головой Китяж, — я же не по дичи стрелять буду.

Тяжин взял пустую пластиковую пятилитровую банку, из под питьевой воды, наполнил её водой из озера на половину, и, что было сил, бросил подальше от берега. Банка улетела метров на семьдесят.

А пока она летела, Кирилл сдёрнул с плеча автомат, дослал патрон, и начал прицеливаться. Первая пуля попала в банку, едва та коснулась воды. А вот вторая не вылетела. Пришлось нажать на крючок второй раз. Снова сухой плевой и звон гильзы о камни. Очереди не было.

Тяжин уже начал было сомневаться, всё ли он правильно собрал, но потом

вдруг ударил себя ладонью по лбу и перевёл флажок режима огня в третье положение — AUTO.

Бутылка, как гордый эсминец «Кореец» при Цусимском сражении, всё ещё держалась на плаву.

Тяжин прицелился, выдохнул на половину, и медленно потянул крючок в третий раз. Три коротких удара в плечо и звон гильз, развенчали его сомненья о правильности сборки, а пробка от бутыля, отлетевшая от точного попадания, подтвердила квалификацию Фашиста.

Винтовка теперь не только превратилась в автомат, но ещё и стреляла точно и бесшумно.

Кирилл довольно кивнул и снова сказал, только, на этот раз, куда-то в небо:

— Ай да Фашист…

Глава 14

Бывший Санкт-Петербург

Ныне 78-й регион.

Где-то в Главном Городском Коллекторе

00 ч. 00 м.

2 сентября 2012 г.

Воняло в этой огромной трубе страшно, но Кирилл был «тёртым калачом». Он просто представил, какие здесь были ароматы, когда все продукты жизнедеятельности северной части города стекались сюда. И как только он это представил, прочувствовал, пропустил через себя, он сразу начал дышать свободно и легко.

Чего не скажешь о Павлове. Этот блевал где-то рядом. Где именно, Тяжин пока не знал, потому что на голове у него был всё тот же пыльный мешок. И руки ему связали получше, чем это сделал Павлов. Связали так, что ладонями он мог обхватить локти. И замотали скотчем от запястий до локтей. А к связанным рукам привязали верёвку и закинули петлю на шею. Дёрнешь рукам — сам себя придушишь…

Под ногами хлюпали остатки прежнего человеческого дерьма, смешанные с дерьмом нынешним. Коллектор был ниже самого глубокого места в метро — 90 метров. Ползать по этой жиже, да ещё и с мешком на голове и подгоняемым тычками автомата в спину — занятие не весёлое. А ещё и напарник, который тебя сдать хотел, идёт рядом и своим блевотным рыком, распугивает одиноких крыс. Как сказал бы Карабас Барабас: «ЭТО ПРОСТО ПРАЗДНИК КАКОЙ-ТО!!!»

Кирилл соображал, что делать дальше. «Первым делом надо узнать — кто это такие. То, что бойцы опытные — видно по тому, как связали руки. А дальше? А дальше — по обстоятельствам! Сигнал можно попытаться подать, Рябе с Никотином. Они сейчас, сто пудов, как два зверя в клетке. Только бы это были „свои“. Хотя, какие, на хрен „свои“. „Свои“ сейчас остались у Рябинина. И их там трое. Ещё „свои“ есть на Правом берегу. И их там тоже трое… Данька… Он ведь „Свой“. Он сейчас наверное уже спит… Родной… „Свои“ сейчас на Кургальском полуострове врагов в окопах ножичком режут… „Свои“…».

А Павлов, тем временем блевал и плакал, плакал и блевал. Да, не просто, плакал. Рыдал. Выл белугой. Ревел, шмыгал носом и сдерживал рвотные позывы.

«Первым делом, с этой тварью разберусь», — думал Китяж, чавкая по канализационной жиже ботинками, — «А пока, не дрейфь, Тяжин. Бог не выдаст — свинья не съест…»

Он попытался прислушаться к разговору своих конвоиров, но сквозь плотный тряпичный мешок трудно было разобрать, о чём они говорят.

И тут у него заныла рука. Та самая, в которой нащупывался камень. А потом, камень начал жечь. У Китяжа создалось впечатление, будто он, как «чужой» в его теле, пытается вылезти наружу. Тяжин, как мог приподнял руки за спиной, чтобы не придушить себя, и попробовал немного ослабить скотч, но

он ещё больше прилип к «комку».

«Нет, Саныч. Так дело не пойдёт. Надо придумать что-нибудь другое».

— Эй, вольный народ! — Кирилл сказал это нарочито громко, чтобы все, кто его конвоирует, услышали его слова, — Давайте хоть остановимся, перекурим!

— Курить вредно! — громко ответил тот, кто шёл у него за спиной, — Никотин убивает. Ты разве не в курсе? А если и не убивает, то я могу… — в подтверждение своих слов, он ткнул Тяжина стволом в спину, сильнее обычного.

— В курсе, в курсе, — Тяжин услышал до боли знакомую фразу и решил ковать железо, что говориться, не отходя от кассы, — Знавал я одного Никотина. Он так убивает, — на слове «так», Тяжин сделал особенный акцент, — Закачаешься. Бьёт, зараза, не больше раза. Но попадает не мимо глаза…

Тот, который вёл Китяжа, вдруг остановился и что-то тихо сказал своему коллеге. Тот громко ответил что-то типа «Петя Аццкий разберётся».

«Вот уже и командира своего вы мне слили» — про себя ухмыльнулся Китяж, — «Интересная у него погремуха. Петя Аццкий. Прямо как Аццкий Сотона…»

— Слышал? — конвойный снова ткнул Тяжина автоматом в спину. Только, на этот раз, сделал он это не сильно, нехотя, — Пятачок разберётся… — вдруг, конвоир вздрогнул. Кирилл понял это по очень резкому и очень короткому тычку ствола в спину, — Что там, Вася?

— Да, вроде крадётся кто, — послышался сзади тихий голос Васи, — А вроде и нет никого…

«А Ух ты, ещё и Пятачок! Вообще, праздник…» — Кирилл уже был доволен той нехитрой разведкой, которую он провёл.

— Так бахни туда!

— Тимур потом за каждый патрон спросит. Веди своего «зомбика»…

— Слышал, зомбик. Шагай вперёд…

— Слышал, — как можно мрачнее ответил он.

— Тогда, давай в темпе. Тут немного осталось. Километра полтора…

* * *

Как Миша получил удар по затылку, он не помнил. Просто всё вокруг погасло. И звук, и изображение. А очнулся он от того, что ему было очень холодно. И не мудрено. Он был только в ХэБэ. Ни тёплого бушлата, поверх которого был надет маскхалат, ни самого маскхалата, ни шапки, ни перчаток, ни даже ботинок на его ногах не было. Оружия тоже не было. Остался только штык-нож, болтаться на поясе.

«Слава богу, что хоть пояс оставил! Кто же это? Китяж? Нет… он не мог. Я ему спину прикрывал. Павлов?… ПАВЛОВ!!! Сука!!!» — Михаил приподнялся на снегу и огляделся. Вокруг никого. Хотя… Мутным взглядом он заметил две шедшие на правом берегу фигуры. Причём, одной идти было явно неудобно, а вторая была нагружена тремя вещмешками.

«Вот ты где, упырь! Надо в бункер валить! Доложить. НЕТ! В бункер нельзя. Закроют сразу же, как сообщника. Надо Китяжа выручать! Вытаскивать, во что бы то ни стало. Всё, Козыревский. Поскакал.» — Миша растёр снегом уже начавшие неметь ступни и быстро пошёл по следам, оставленным Китяжем и Павловым. Он торопился, пытаясь сократить расстояние, ведь неизвестно, куда этот гад его заведёт.

И как он не спешил, а, всё равно, потерял эту весёлую парочку из виду. Когда он вышел на набережную у несостоявшегося «Охта-центра» ни Китяжа, ни Павлова наверху уже в помине не было. Это и радовало и огорчало одновременно. С одной стороны, можно не особо беспокоиться, что Павлов задумает обернуться и увидит его. С другой, может он уже заметил слежку и решил устроить засаду.

«Что ж. Семи смертям не бывать, а без Китяжа мне возврата нет…» — решил Михаил и уверенно, но в то же время, осторожно, пошагал по следам в

сторону Среднеохтинского проспекта.

Здесь, были уже более или менее «живые» дома — у некоторых уцелели даже два этажа. Некогда любимый всеми «Спортивный» магазин на Среднеохтинском, был одним из таких «счастливчиков». Конечно, от витрин у него ничего не осталось. Да и внутри уже похозяйничали. Дальше, правее, когда-то стояло здание не то полиции, не то ГАИ. Сейчас от него осталась только разграбленная оружейка. Ещё дальше — завод… Что за завод? А хрен его знает…

Миша, любуясь этой апокалипсической картиной, и вспоминая, как хорошо было здесь раньше, не заметил, как следы свернули вправо, к Малоохтинскому. Пришлось возвращаться.

«Что-то ты расслабился, Мишка,»-сказал он сам себе, — «Соберись. А то, тебя сейчас первый встречный на перо поставит! А тебе ещё надо многое сделать! Приодеться, для начала, не мешало бы…»

После этих мыслей, он пошёл в «Спортивный». Без обуви в такую погоду очень туго. Пальцы на ногах уже горели огнём. Обморожение было на лицо. «Херня! Без пальцев на ногах прожить можно! Маресьев вон, вообще без ног летал!» — он начал шарить по разграбленному и захламлённому магазину.

Первое, что ему попалось под руку, оказалась ласта. Обычная ласта для подводного плавания. Он достал штык-нож и попытался отрезать от неё плоскую часть, но от мороза, а ранее, от воздействия пламени, ласта рассыпалась у него в руках.

«Ищи, Миха. Иначе кранты тебе!»

Ботинки для сноуборда были оплавлены, да и размера тридцать восьмого. А вот красная шапочка для плаванья, прожженная в трёх местах, была в самый раз. Правая лыжная перчатка, тоже пришлась кстати. И совсем подарком оказались болотники сорок четвёртого размера, которые оказались прижаты огромным стальным шкафом вместе с их владельцем. Над владельцем очень хорошо поработали и крысы и люди. У трупа был явно вырезан кусок бедра. Вместе с куском резины. Сапоги, как ни странно, людоеды оставили на

трупе.

Мишке же было не до сантиментов. Левый сапог он снял почти без проблем. Пришлось обрезать верхний, раскатываемый манжет. Даже носок пошёл в дело. А вот с правым, который был уже подпорчен, вышла неувязка. Как только о потянул за сапог, он просто оторвался от тела вместе с ногой.

«Не вздумай блевануть, сука!!!» — сдержал позыв Миша и попытался вытряхнуть ногу из сапога, но та будто жила своей жизнью и вываливаться не хотела. Пришлось опять работать штык-ножом и делать из сапога полу-сапог. Только тогда, нога, будто нехотя, вывалилась. Носок на ней тоже был и Миша не преминул им воспользоваться.

Доработали картину горелый «Зенитовский» шарф и левая боксёрская перчатка. А теперь давайте представим эту картину. Из уничтоженного спортивного магазина вышло нечто. Левая нога в резиновом сапоге, правая, почему-то в полу-сапоге. Выше — камуфляж, синий шарф, красная шапочка, делающая голову похожей на лысину. А на руках перчатки. Одна — горнолыжная зелёная, вторая — боксёрская, красная. И всю эту адскую картину дополняло заваливавшееся за горизонт, ярко-красное солнце, пробивавшееся сквозь облака. На фестивале «фриков» Мишка бы взял «Гран-при».

Но сейчас ему было не до смеха. Он прикрывал Китяжа. И теперь, он должен был его выручить и вернуться с ним. Мёртвым или живым.

«Лучше, конечно, живым…»