Книга: Долгожданная встреча



Долгожданная встреча

Флоренс снился удивительный сон, как будто она открывает дверь своей квартиры и видит там множество цветных подарочных коробок, перевязанных белыми лентами. А на спинке кресла — необыкновенно красивую диадему с фатой. И кто-то, кого она не видит, говорит ей, чтобы она поторапливалась, иначе опоздает на свадебную церемонию. Ей хочется узнать, кто жених? Ее уверяют, что она прекрасно знает его и давно любит, как, впрочем, и он ее. Флоренс поворачивается и наталкивается на пороге на огромный чемодан. Она хочет отставить его в сторону, но в этот момент просыпается...


Взглянув на будильник, Флоренс быстро вскочила с кровати и помчалась в ванную. Несколько секунд под ледяным потоком воды — и остатки сна покидают ее окончательно. Одевшись, молодая женщина помчалась в кухню. Насыпала корм в кошачью миску, выхватила из холодильника пакет апельсинового сока, отпила немного, затем собрала сумочку и спустилась на лифте в подземный гараж.


Вскоре Флоренс уже сидела за рулем фургона с надписью «Цветы и букеты. Доставка». Она вставила ключ в замок зажигания и... И все!


Мотор отказывался заводиться.


— Только не это! — Ее охватил ужас. — Ну пожалуйста!


В течение нескольких минут Флоренс упрашивала забарахливший мотор, подлизывалась к нему, угрожала — бесполезно. Упрямый грузовик уперся как осел.


Она едва сдержала вопль разочарования. Как будто сегодня не вторник, а пятница, да к тому же тринадцатое число! Обращенный в небеса взгляд и молитвы тоже не помогли. Какие еще неприятности ждать ей сегодня?


Лучше было об этом не спрашивать и не искушать судьбу, подначивая злодейку подбросить еще парочку осечек.


Ничего не оставалось, как пересесть за руль «мицубиси» и отправиться колесить по окрестностям на сверкающей красным лаком спортивной машине. Конечно, этот автомобиль не совсем подходящее транспортное средство для доставки товара в цветочный магазин, который они вместе с сестрой Кармелой содержали в престижном районе столицы.


В предрассветные часы машин было немного, но город уже жил в своем привычном ритме. После долгой ночи закрывались бары, уборочные машины с шумом сновали туда-сюда, вычищая скопившийся мусор, торговцы овощами и фруктами везли товар на городские рынки. Такси уносили бизнесменов, спешащих на утренние рейсы в аэропорт. Бороздя океанские глубины, следовали своим курсом танкеры с нефтью...


Флоренс любила это время суток. Она включила автомагнитолу и настроилась на популярную радиостанцию, легкая музыка поднимала ей настроение.


Скоро солнце поднимется над горизонтом, и серые тени рассеются, окрашивая все вокруг в яркие тона.


Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что самые ходовые цветы на рынке уже разобрали. Из оставшихся она взяла те, что получше, перенесла их в машину и повезла в магазин. Благодаря покойной матери, завещавшей им с сестрой свой бизнес, магазин не был обременен никакими долгами.


В половине седьмого Флоренс отперла входную дверь, включила свет, поставила кофеварку и принялась за работу. Пока кофе варился, она успела проверить почту. Им предстоял нелегкий день, надо было быстро выполнить множество заказов. Флоренс позвонила механику, чтобы тот пришел посмотреть фургон.


Горячий сладкий черный кофе взбодрил ее. Она пила уже третью и последнюю на сегодня чашку, когда пришла Кармела.


Смотреть на сестру было все равно что глядеть на себя в зеркало... Обе стройные, хорошо сложенные шатенки. Их разделяло всего два года, старшей, Кармеле, исполнилось двадцать семь. И по характеру они были похожи, хотя Флоренс казалось, что в критических ситуациях она ведет себя более решительно.


В браке Флоренс какое-то время стойко сносила оскорбления, даже побои, проглатывала обиды, надеясь, что муж образумится. Но в один прекрасный момент вдруг обнаружила в себе такую силу воли, о которой раньше и не подозревала. Однако испытание семейной жизнью не прошло для нее бесследно, и она навсегда перестала доверять мужчинам.


А ведь все начиналось совсем неплохо: год длилась ее помолвка с Ролстоном Бивисом, за ней последовала великолепная свадьба, морской круиз... Они взошли на борт парохода, чтобы провести в путешествии свой медовый месяц, расположились в каюте... И тут муж преобразился буквально на глазах! Флоренс не могла поверить в то, что человек, который клялся ей в любви и верности всего десять часов назад, мог так внезапно измениться.


Сначала она решила, что сама во всем виновата. Но словесные оскорбления были ужасны, а еще непереносимее — физическое унижение. Одержимый ревностью, муж вскоре убил в ее сердце все чувства. И через три месяца существования в аду она собрала вещи и ушла из дома.


После развода Флоренс вернула себе девичью фамилию, купила квартиру, завела прелестную сиамскую кошечку по имени Лилиана, которая невероятно быстро превратилась в Лилли, и посвятила себя работе.


— Привет! — Флоренс сочувственно улыбнулась, заметив на лице сестры следы усталости. — Поздно легла? Опять тошнит по утрам?


— Что, так заметно? — спросила Кармела, усаживаясь за стол и начиная просматривать список сегодняшних заказов.


— Может быть, тебе стоит послушаться Питера и поменьше вкалывать?


Сестра бросила на нее красноречивый взгляд:


— Я думала, ты на моей стороне.


Фло забавно сморщила нос:


— А где же мне еще быть?


— Посуди сама, что делать целыми днями в огромном полупустом доме энергичной молодой женщине? Муж приказал старику Денни присматривать за мной, а тот и рад стараться: теперь мне и пальцем пошевелить не дает.


Зазвонил телефон, Кармела сняла трубку и передала Флоренс:


— Тебя.


Механик сообщил, что ее фургону необходим новый аккумулятор.


— Что-то случилось? — насторожилась Кармела.


— Да этот драндулет не хотел сегодня заводиться, — вздохнув, произнесла Флоренс.


Но едва успела она повесить трубку, как телефон зазвонил снова...


Утро не обещало ничего хорошего. Один клиент чуть не вывел ее из терпения бесчисленными придирками, другой долго жаловался на то, что доставка цветов обходится так дорого.


Поесть! Вот что ей было нужно. Близился полдень, желудок Флоренс давно забыл и о соке, и о крошечном печенье, которое она наспех проглотила перед работой.


— Я сбегаю за сандвичем. А потом ты сможешь пойти пообедать.


Кармела оторвала взгляд от бумаг:


— Мне удобнее перекусить прямо здесь, на месте, как и тебе самой.


— Нет, — произнесла Флоренс тоном, не терпящим возражений. — Ты купишь журнал, сядешь в каком-нибудь кафе неподалеку и прекрасно проведешь время, заказав салатик и что-нибудь еще, полезное тебе и твоему малышу.


Сестра закатила глаза.


— Послушай! — не выдержала она, состроив гримасу. — Если ты будешь носиться со мной, как с принцессой, я тебя поколочу!


Флоренс радостно рассмеялась низким грудным голосом, и в ее глазах появился озорной блеск:


— А Денни, — поддела она, — тот до сих пор обращается к тебе только как к миссис Донлан?


Старый слуга работал у Питера долгие годы, он появился в доме задолго до того, как Кармела впервые познакомилась со своим неподражаемым супругом.


Молодая женщина ответила слегка усмехнувшись:


— Да. Он считает, что все остальные обращения звучат непочтительно.


Флоренс обожала сестру, к тому же они были лучшими подругами — верными, заботливыми, по-настоящему близкими. Свадьба Кармелы и Питера Донлана, состоявшаяся год назад, запомнилась как один из самых счастливых моментов ее жизни.


— Питер предложил встретиться вечером и вместе поужинать. Он даже заказал столик.


Когда Кармела назвала ресторан, Флоренс удивленно подняла брови: это заведение считалось одним из самых роскошных в городе.


— Мы бы хотели, чтобы ты тоже присоединилась к нам. Пожалуйста, — добавила она. — Двух Донланов одной женщине не вынести.


Флоренс почувствовала, как по коже поползли мурашки и все внутри похолодело.


— Приехал кто-то из кузенов Питера?


Удивительно, как только она смогла задать вопрос так спокойно? Ведь нервы были на пределе, и ей едва удалось подавить невольный крик: «Только бы не!..»


— Да. Грегори прилетел вчера из Штатов.


Перед ее глазами возник дразнящий образ Грегори Донлана. Высокий, широкоплечий, с точеными чертами лица, проницательными зелеными глазами и губами, за прикосновение которых можно отдать все, что угодно, он тут же возник перед ее мысленным взором.


Уж ей-то довелось испытать его магическое воздействие! Даже теперь, год спустя, Флоренс хранила живые воспоминания о свадьбе Питера и Кармелы, на которой она была подружкой невесты, а Грегори — шафером. В течение нескольких часов Флоренс остро переживала близость молодого человека, то ощущая его ладонь на своей талии во время танца, то улавливая легкое прикосновение своего плеча к его мощной груди, в то время как им пришлось позировать для свадебной фотографии.


Танцы — так те вообще превратились для нее в настоящий кошмар! Ее бросало в жар, кровь закипала в сосудах... Конечно, это всего лишь проделки гормонов. Не больше. Однако ей казалось, что все вокруг прекрасно понимают, что происходит на самом деле. Не поэтому ли, когда Питера и Кармелу провожали в свадебное путешествие, она убежала на веранду проветриться?


Грегори почему-то оказался рядом и прижал ее к перилам, когда Флоренс попыталась уйти. В следующую секунду губы мужчины слегка коснулись ее щеки, затем скользнули ко рту... В припадке чистого безумия она ответила на поцелуй. То, как он делал это, ошеломило ее.


Сказать, что она была потрясена, — явно недостаточно. Еще никто никогда не целовал ее подобным образом. Будто в один миг он достиг глубин ее души, наслаждался ею, ласкал, стремясь покорить. Грегори заставил ее почувствовать себя сорвавшейся с высокой скалы и парящей в свободном полете. И подсознательно Флоренс знала, что он успеет ее поймать, прежде чем она ударится о землю.


Кто первым прервал поцелуй? Трудно сказать. Она помнила только, что в зеленых глазах ее обольстителя промелькнуло нечто непонятное — рассудительность, что ли, спокойствие и холодность, которые испугали ее и заставили очнуться.


Наружу вырвался гнев, и она ударила его по щеке... Причем довольно сильно. Затем ушла, разочарованная, поскольку он даже не попытался ее остановить. Флоренс присоединилась к гостям и улыбалась весь остаток вечера до боли в лице.


Потом она долго злилась на себя и на него тоже: ну зачем он позволил ей столь оскорбительный жест?..


И вот теперь Грегори Донлан снова в городе, а Питер и Кармела приглашают ее составить им за ужином компанию...


— Нет, — отказалась она резко.


— «Нет» означает, что ты не хочешь? — Кармела прищурилась, пытаясь понять смысл ответа сестры. — Или... что не можешь?


— Выбери то, что тебе больше нравится.


Кармела тяжело вздохнула:


— Ладно, сама расскажешь или из тебя клещами вытягивать?


— Ни то ни другое. Просто я не принимаю твоего приглашения.


— Стоп, стоп... Тут надо разобраться, сама понимаешь. Вы не виделись с Грегори с момента свадьбы. Так? — В глазах сестры мелькнула догадка. — Что он такого сделал? Поцеловал тебя?


О Господи!


— На чем ты основываешь свои подозрения? — спросила Флоренс и ощутила пристальный взгляд.


В комнате повисло красноречивое молчание.


— Сдаваться не в твоих правилах, — произнесла наконец Кармела.


Сдаваться?


— Извини, но я не расположена вести словесные поединки с человеком, который получает удовольствие от каждого выпада и укола.


— Подумай, как здорово будет одержать над ним верх!


Флоренс заметила задорный блеск во взгляде простодушных серых глаз сестры и улыбнулась.


— Признавайся, ты что-то задумала, плутовка?!


Кармела усмехнулась:


— Явись в своем потрясающем черном платье.


Ага! С открытой спиной, под которое и бюстгальтер не наденешь!..


— Погоди, я еще не дала согласия...


— В общем, так. Мы подъедем к дому и захватим тебя. А после ужина отвезем обратно.


Флоренс подумала, что Грегори непременно вызовется проводить ее домой на такси.


— Если я соглашусь, — бросила она на Кармелу предупредительный взгляд, — то поеду только на своей машине.


— Браво!


Глаза Кармелы смеялись, а Флоренс пожала плечами, изображая притворное смирение.


Было уже почти семь, когда Флоренс вышла из «мицубиси» и отдала ключи служителю ресторана, чтобы тот припарковал ее автомобиль.


Вот уже в сотый раз ей в голову лез один и тот же вопрос: а не сошла ли она с ума? Однако отступать было поздно, да это и не входило в ее планы.


Не изменился ли Грегори Донлан за прошедший год? Есть ли у него любовница? Не женился ли он?..


Дура! — мысленно усмехнулась она, входя в фойе ресторана. Такие мужчины, как Грегори Донлан, долго не остаются одни. Она вспомнила: Кармела ведь говорила о том, что брат ее мужа постоянно разъезжает между Лондоном, Парижем и другими европейскими столицами. Вероятно, в каждом из городов у него по любовнице.


Метрдотель почтительно поприветствовал ее, выяснил имя и проводил к стойке бара, где посетители потягивали напитки.


Все здесь стоило денег... и больших денег! Цветы в вазах живые, а не из шелка. На полу — роскошные ковры, вокруг дорогая мебель... Сидя за роялем, наигрывал ненавязчивую мелодию пианист. Официанты с подносами были почти незаметны...


Да, высший класс! — признала Флоренс, когда один из официантов возник перед ней, словно из воздуха, и, предложив помочь найти друзей, сделал это за пару секунд.


— Мистер Донлан, — представил гарсон почтительно.


У нее уже были наготове вежливые слова приветствия для Питера. Молодая женщина подняла голову. Улыбка застыла на ее губах, когда она увидела, что отнюдь не Питер, а сам Грегори движется ей навстречу.


— Флоренс!


Он подошел, наклонился и поцеловал ее в щеку. Причем прикоснулся к ней всего на миг, и у нее перехватило дыхание, но она быстро взяла себя в руки.


— Как вы смеете? — вырвалось у нее.


— Вы ожидали более сухого приветствия? — Он удивленно приподнял темную бровь, его взгляд выражал недоумение.


Флоренс не знала, как ей в данном случае вести себя. Все ее внимание было приковано к человеку, стоящему от нее на расстоянии вытянутой руки.


Он был так высок, что ее глаза находились на уровне узла его безупречно завязанного шелкового галстука. Широкие плечи Грегори облегал отлично сшитый костюм.


Ему было тридцать с небольшим. Крупные, мужественные черты лица выдавали его скандинавское происхождение. Было что-то необыкновенное в этих удивительных зеленых глазах, способных завладеть ее спокойствием и разбить его вдребезги.


Ни один из ее знакомых мужчин не был способен излучать такую силу... и не обладал подобной физической притягательностью.


Физиология берет верх, признала Флоренс, лихорадочно пытаясь обуздать свои взбунтовавшиеся эмоции. Одного взгляда на Грегори Донлана оказалось достаточно, чтобы она вспомнила, каково ощущать прикосновение этих искусных губ.


Ее дыхание участилось, сердце с опасной быстротой затрепетало в груди.


Это сумасшествие! Ради Бога, возьми себя в руки! — попыталась одернуть себя Флоренс. Нельзя, чтобы он догадался, какой властью обладает над тобой.


Почему Флоренс вдруг почувствовала себя так, будто переступила черту, из-за которой нет возврата? И почему он, а не она сама управляет ситуацией?


Черт возьми, ей пришлось принять приглашение Кармелы и составить приятную компанию сестре и ее мужу. И вначале ее одолевал страх. Но потом разве не решила она блистать на этом маленьком празднике жизни? Блистать, чтобы, возможно, взять реванш за прошлое...


2


Для того чтобы в столь непростой ситуации изображать радость, надо приложить определенные усилия, но как бы не переусердствовать!


Бокал вина прекрасно подошел бы для снятия напряжения, но Флоренс давно ничего не ела и боялась опьянеть. Поэтому разумно остановила свой выбор на стакане холодной минеральной, воды: сегодня ей понадобится все ее остроумие для словесного поединка с неподражаемым кузеном Питера.


Данный ресторан обладал репутацией одного из лучших в городе. Следовательно, выбор блюд был рассчитан на вкус гурманов.


Флоренс заказала суп, жаркое, а с десертом решила повременить.


Она откинулась на спинку стула и взглянула на Грегори:




— Вы в Веллингтоне по делам, я полагаю?


Флоренс не могла придумать темы лучше, чтобы завязать разговор и взять ситуацию под контроль.


— Да. — Он встретил ее пристальный взгляд, выдержал его и прикинул: догадывается ли она, что он читает ее мысли? — Я также должен посетить Австралию, а именно Мельбурн, Кэрнс, Брисбен и Золотое побережье.


— Интересно. Наверное, предстоит что-то важное и необходимо ваше личное присутствие?


Что бы сказала Флоренс, признайся он, что важнее ее теперь для него никого и ничего нет? Грегори кивнул.


— Тут нельзя обойтись заместителем.


Хм, возможно, он намеревался осмотреть кое-какую недвижимость. Но почему Питер, с которым у него партнерские отношения и общие инвестиции, не мог действовать от его имени?


Официант принес сделанный ими заказ. Флоренс нехотя приступила к супу, машинально поднося ко рту ложку за ложкой и не имея возможности насладиться блюдом так, как оно того заслуживало.


— Расскажите мне что-нибудь о своей работе, о цветах. — У Грегори был нью-йоркский акцент.


Она немного подождала, прежде чем ответить.


— Это праздное любопытство, или вам действительно интересно?


Его глаза смеялись.


— Скорее, последнее.


— Вас интересует само искусство составления композиций или то, как проходит рабочий день флориста?


— И то и другое.


— Чтобы работать с цветами, надо обладать чувством цвета и композиции, уметь угождать капризам клиента, знать многочисленные секреты профессии... — Если он хочет знать подробности, то — пожалуйста: — Например, какой цветок подходит для того или иного случая. Необходимо понять и то, какого эффекта хочет достигнуть клиент. Азалия, например, таит в себе печаль, гвоздика — страсть, лилия — чистоту... Искусно подобранный букет может заменить целое послание.


Она слегка пожала плечами:


— Нужно знать также, где достать редкие цветы, даже если не сезон, и сколько времени займет их доставка самолетом. И, конечно, во сколько это обойдется. К сожалению, всегда требуют высший сорт по минимальной цене.


— Я уверен, вам удается убедить клиентов, что качество неотделимо от цены?


— Пусть тебя не обманывает внешняя хрупкость этих дам, — произнес Питер с подчеркнутой медлительностью. Его губы растянулись в теплой улыбке. — Милые сестренки кому угодно дадут отпор. — Он повернулся к Кармеле и погладил ее по щеке. — Особенно моя жена.


— Это защитная реакция, — ответила та мягко.


Официант унес тарелки, и Флоренс обратила взгляд на Грегори в отчаянной попытке беспристрастно оценить его еще раз.


Превосходный костюм подчеркивал впечатляющую ширину плеч, темно-синяя рубашка и идеально завязанный галстук — смуглый оттенок кожи.


Достаточно было только смотреть, и по телу уже разливался мучительный жар, воспаленный мозг томило воспоминание о том поцелуе. Еще чуть-чуть — и она утратит самообладание. Достаточно лишь представить, что скрыто под этой одеждой.


Не смей думать об этом! Боже, да что с ней такое? Никто, даже бывший супруг, когда еще до замужества она пылала к нему страстью, не мог пробудить в ней такого сильного чувства.


Флоренс часто дышала и старалась сосредоточиться на еде, чтобы не выдать нервного напряжения.


Догадывается ли Грегори о том, что творится у нее внутри? Она молила Бога, чтобы этого не произошло.


Ты только ужинаешь с ним, внушала она себе мысленно. А смятение ведь можно побороть, не так ли? Или, по крайней мере, умело скрыть. Кроме того, Грегори Донлан — всего лишь мужчина, такой же, как любой другой. Разве Рол-стон вначале не был привлекателен? Это потом волк сбросил овечью шкуру.


Но интуиция подсказывала ей, что сравнивать бывшего мужа с Грегори Донланом все равно что паршивую собачонку с полным сил ягуаром.


Внутренний голос буквально вопил: отложи приборы, встань и уйди! Спокойно сядь в машину и в здравом уме вернись домой. А сердце требовало остаться... Да и какой предлог она может выдумать, чтобы достойно покинуть компанию?


Действуй! — скомандовала Флоренс себе мысленно. Ты каждый день общаешься с людьми в магазине и умеешь находить общий язык с самыми трудными клиентами. Что тебе стоит провести несколько часов в обществе Грегори Донлана? Кармела и Питер поддержат тебя, подключатся к диалогу и дадут передышку в трудный момент.


Дохлый номер! Флоренс чувствовала себя кошкой на раскаленной крыше.


Почему она проигнорировала первоначальный импульс и не осталась непреклонной? Потому что хотела угодить сестре. В конце концов отказаться от посещения ресторана было проще простого. Для этого не требовалось мудреных оправданий.


Может, вино поможет ей расслабиться? Она попросила официанта наполнить бокал. И, оценив изысканный букет вкуса, тут же ощутила, как тепло разносится по сосудам.


Вскоре произошла перемена блюд. Однако у Флоренс внезапно пропал аппетит. Нервничая, она сумбурно рассказала что-то о своем путешествии на юг страны.


Ешь! — мысленно приказывала себе молодая женщина. Когда-нибудь этот ужин подойдет к концу, а впредь ты больше не окажешься в подобном положении.


Но уговоры не действовали: с таким же успехом она могла приказать себе перепрыгнуть через Луну. Флоренс следила за каждым движением Грегори. За тем, как он без особых усилий разрезал мясо. Как двигались его челюсти, когда он жевал. Руки у него были крупные, красивой формы, ногти на пальцах аккуратно подстрижены.


Как эти пальцы ласкают женское тело? Едва касаются шелковистой кожи, дарят наслаждение каждой клеточке? Или иначе?..


Флоренс резко осадила себя. Да что происходит? Она не могла все сваливать на вино, так как сделала всего несколько глотков и запила их холодной водой.


— Ты сегодня рано встала? — заботливо поинтересовался Питер.


Возможно, это хороший повод, чтобы ускользнуть...


— Тебе же известно, что мне нужно быть на цветочном рынке в половине пятого.


Грегори расширил глаза от удивления:


— Каждый день?


— Кроме воскресенья.


Это нетрудно. Флоренс всегда была ранней пташкой. Однако если после четырнадцати часов, проведенных на ногах, не поспать хотя бы часиков шесть, она будет полностью разбита.


— Я закажу кофе.


Питер подозвал официанта. Но Флоренс присоединилась к Кармеле и выбрала чай, опасаясь, что более крепкий напиток не даст ей заснуть. Сколько времени они провели здесь? Часа два? Три?


Чудесно, вздохнула она, когда последние полчаса истекли. Питер заплатил по счету, Флоренс встала, взяла сумочку и направилась к выходу вслед за Кармелой.


Присутствие Грегори туманило ей голову, и нужно было прикладывать определенное усилие, чтобы двигаться естественно и при этом вести непринужденную беседу. Она ощущала идущее от мужчины тепло и чуть не споткнулась, когда он слегка коснулся ее талии на лестнице.


— Ты на машине?


— Да. Она припаркована на стоянке.


Кармела подставила щеку, и Грегори поцеловал ее на прощание.


— Кстати, мы с Питером можем подбросить тебя до отеля.


— Благодарю. Я уверен, что Флоренс не откажется меня подвезти. — Грегори выпрямился и обменялся с братом многозначительным взглядом. — Свяжусь с тобой завтра.


Фло мысленно возносила молитвы, чтобы Питер вмешался, но на небесах ее не услышали. Кармела чмокнула сестру, приняла от Грегори нежное пожелание доброй ночи и направилась с мужем к машине.


Ловко сработано! Флоренс поверить не могла, что стала жертвой хитрого семейного заговора. Отель находился буквально в двух шагах от ее дома. Ей так и так пришлось бы проехать мимо главного входа, да и отказать Грегори значило проявить бестактность.


Она ждала, пока служитель подгонит ее машину, однако все в ней восставало против того, чтобы еще хоть на минуту оставаться наедине с этим мужчиной, тем более в замкнутом пространстве автомобиля.


Что подвигло его навязаться к ней в попутчики? Ведь весь вечер она была предельно вежлива, не флиртовала, не давала ни малейшего повода думать, что хочет привлечь его внимание.


Проклятье! Да надо без лишних эмоций сесть за руль, подбросить этого типа до отеля. И все! Поездка займет каких-нибудь десять — пятнадцать минут.


Ее спутник при своем росте еле втиснулся на переднее сиденье. Или ей так показалось... Флоренс, не теряя ни секунды, выехала на улицу и направила машину к заливу. В ее планы не входило ведение светской беседы. За всю дорогу она не произнесла ни единого слова и неслась, как сумасшедшая, напрочь игнорируя ограничения скорости.


Десять минут, всего десять минут!..


Остановившись у светофора, она открыла боковое стекло своего автомобиля и выглянула наружу. На землю спустился прекрасный весенний вечер, звезды окропили золотом темно-фиолетовое небо. Свежий прохладный ветерок обещал погожий день и на завтра. Флоренс попыталась было поразмышлять о букетах, которые ей предстоит составить, и о том, какие цветы необходимо купить на рынке. Но такая защита не сработала, поскольку так или иначе все ее внимание было поглощено сидящим рядом человеком. В тесном пространстве машины она чувствовала изысканный аромат его лосьона, запах свежести, исходящий от одежды, улавливала флюиды мужественности, которая была неоспоримым достоинством Грегори.


Тело Флоренс без спросу откликалось на зов затаенной страсти. Внутри у нее все горело, а пульс бился с запредельной частотой.


Его рука покоилась на колене — близко, слишком близко к переключателю скоростей. Невозможно было не прикоснуться к запястью Грегори, когда она бралась за рычаг. Интересно, заметил ли он, как она волнуется?


Что, если да? И посмеивается над ней втихомолку... Черт возьми, просто веди машину! — приказала себе Флоренс. Еще пять минут, и он освободит тебя от своего назойливого присутствия.


Проехали последний светофор. И вот она уже на подъезде к нужному месту. Свернув на улицу, где располагался отель, молодая женщина почувствовала огромное облегчение и резко затормозила у ограды роскошного здания. Служитель в униформе заторопился к ее машине. Флоренс обернулась к Грегори:


— Доброй ночи!


В одну секунду он привлек к себе ее лицо и, воскрешая воспоминания, поцеловал в губы — страстно, соблазняюще! Поцелуй длился всего мгновение, но, казалось, гораздо дольше...


Когда Грегори поднял голову, лицо ее выражало изумление и потрясение. Она приоткрыла рот, но лишь для того, чтобы снова закрыть в недоумении. Довольно торопливо ее спутник произнес банальные слова прощания и вылез из машины.


Прежде чем Грегори повернулся и направился к главному входу, она уловила едва заметный блеск в его глазах.


Проклятье! Что за игру затеял этот ловелас?


Флоренс слишком резко рванула рычаг и вывела машину на шоссе. Она жила через два дома и добралась туда в рекордное время, оставив автомобиль внизу, в подземном гараже.


В лифте она поносила себя за то, что не предугадала такого поворота событий. Грегори сделал ставку на неожиданность и победил. И что из того? Она не собиралась больше с ним встречаться. Но то, что ему удалось застигнуть ее врасплох, не давало покоя. Он вновь показал, что чувствует ее явное неравнодушие к собственной персоне. Флоренс должна была залепить ему пощечину. И залепила бы, но в последний момент испугалась. Чего? Она и сама не знала.


Десять часов — не такое уж позднее время. Однако, учитывая, что ночью довелось проспать всего шесть часов, ей следовало бы отправиться в постель немедленно. Вместо этого Флоренс, сбросив туфли на шпильках, стала бродить по квартире. Она слишком разнервничалась для того, чтобы быстро заснуть.


По телевизору не нашлось ничего интересного, просмотрев все каналы подряд, Фло его выключила. Затем взяла журнал, полистала, ни на чем не останавливая взгляд, отбросила с отвращением и, погасив свет, направилась в спальню. Раздеваясь, Флоренс поняла, что все еще сходит с ума от прикосновений Грегори Донлана. Она по-прежнему чувствовала вкус его губ, поэтому, взяв зубную щетку, дважды почистила зубы.


Его образ так живо вставал в памяти, что она готова была поклясться, лежа в постели и уставившись в темноту, что он здесь, рядом с ней. Вновь и вновь она прокручивала в сознании сегодняшний вечер, и воспоминание о поцелуе мучило ее, раздражало воображение до такой степени, что заснуть было невозможно.


Грегори Донлан допил кофе, набросил пиджак, взял бумажник и вышел из гостиничного номера. Затем спустился вниз на лифте и вышел на улицу. Оставался час до встречи с Питером. То есть вполне достаточно времени, чтобы успеть осуществить намеченный план, подумал он, переходя улицу по направлению к цели своего путешествия.


Цветочный магазин был расположен идеально. Яркую витрину украшали искусно составленные букеты в бесчисленных вазах различной формы и высоты, со стороны магазин смотрелся как пестрая клумба.


Он нажал на кнопку звонка, толкнул входную дверь и поздоровался с Кармелой, слегка кивнув Флоренс, поглощенной составлением букета из орхидей.


— Грегори, рада тебя видеть! — Кармела поднялась из-за стола. — Это визит вежливости?


Он наклонился и, ласково улыбнувшись, чмокнул ее в щеку:


— Как поживаешь? Пожалуй, это и деловой визит.


— Тогда сначала разберемся с делами.


Телефон зазвонил как раз вовремя.


— Кармела, возьми, пожалуйста, трубку. Может, Флоренс выполнит мой заказ?


Да? А больше ему ничего не надо? С той секунды как он вошел в магазин, сквозь нее словно пробежал ток, создавая как внутри, так и вокруг нее невероятное напряжение. При появлении Грегори ее тело начинало вести себя непредсказуемо. Да при одной только мысли о нем она теряла самообладание! Разве не по его вине она сегодня провела бессонную ночь?


Исчезла последняя надежда, что Кармела сама обслужит его, и ей ничего не оставалось, как оставить незаконченный букет на рабочем столе и направиться к «клиенту».


Он выглядел восхитительно — свежо и жизнерадостно. К тому же великолепно скроенный деловой костюм темно-серого цвета, тонкая хлопчатобумажная рубашка, безупречно завязанный шелковый галстук очень шли ему... Да, перед ней стоял мужчина, который разрушил, разбил вдребезги ее покой.


Флоренс изо всех сил боролась с нахлынувшим чувством. Два года понадобилось, чтобы залечить раны, нанесенные Ролстоном, и вновь обрести уверенность в себе. И чтобы сохранить ее, она будет сражаться до последнего.


— Вам бы хотелось заказать что-нибудь особенное? — спросила Флоренс вежливым тоном, решив поиграть в покупателя и продавца.


Боже, его присутствие невероятно смущало ее! Он видел, как дрожат эти умелые руки. Заметил, какую внутреннюю борьбу трепетная молодая женщина ведет с собой и каких усилий ей стоит разговор с ним. Ни малейшего признака спокойствия, как ни старается она убедить его в обратном.


«Пока не сделаешь все шаги, конца пути не достигнешь»... Странная фраза крутилась в его голове, хотя он не мог вспомнить, где ее слышал и кто является автором афоризма. Просто смысл, заключенный в ней, был сейчас как нельзя кстати.


Флоренс Каупер волновала его. Его привлекала ее красота, сила характера, бросающаяся в глаза сексуальность. Но это хрупкое существо вызывало в нем нечто большее, чем обычное физическое влечение. Молодую женщину окутывала тайна, в которую ему пока не удавалось проникнуть.


В течение прошедшего года он никак не мог выкинуть Флоренс из головы. Черты ее лица волновали его воображение, вспоминался легкий аромат духов. Его преследовали всевозможные домыслы на предмет того, как, например, ее тело отозвалось бы на его прикосновения... Эта мысль разрушала чувства к любой другой женщине. Ко всем другим женщинам, убеждался он, после того как порывал отношения с теми, кем пытался заполнить пустоту.


Теперь Грегори вернулся, намереваясь совместить приятное с полезным... Мог ли он поступить иначе? Для начала ему не мешало бы выяснить, свежо ли в памяти Флоренс воспоминание о свадебном вечере? И если да, то сделать затем все возможное, чтобы воскресить чувство.


— Мне нужны розы, — ответил он на заданный вопрос.


Они стояли в вазах такие нежные, распространяющие чарующий аромат. Казалось, прелестные лепестки их бутонов вот-вот раскроются...


— Хорошо. Какой цвет вы предпочитаете?


Однако Флоренс не стала предлагать то, что находилось у нее под рукой на прилавке, а направилась к помещению для хранения растений, в котором поддерживалась специальная температура и влажность, и указала на несколько ваз с розами различных сортов.




Там были превосходные белые, кремовые, восхитительные розовые, алые различных оттенков и сочные бордовые.


Он не колебался ни минуты:


— Эти, ярко-красные...


Она открыла стеклянную дверь, взяла вазу и перенесла ее на рабочий стол.


— Сколько вам штук? Цена...


— Не имеет значения, — оборвал ее Грегори. — Три дюжины.


— Закажете доставку? Оплачивается дополнительно.


— Я сам доставлю.


Конечно, это для женщины. Может, он идет в гости и покупает букет для хозяйки? Или для любовницы?


Если это любимая женщина, то он действует весьма оперативно! Всего-то два дня, как приехал сюда.


Флоренс указала на стенд с открытками, рассчитанными на любой случай жизни.


— Вы могли бы выбрать любую, какая понравится, и написать пожелание, пока я завязываю цветы. — Она уже потянулась за целлофаном и мысленно подбирала ленту.


Букет был готов в мгновение ока. Флоренс прикрепила открытку, положила деньги в кассу и вручила ему розы.


Грегори полюбовался их великолепием и... передал букет ей!


— Это вам.


Вихрь эмоций отразился на лице Флоренс, и каждую из них она пыталась подавить.


— Простите?


— Розы для вас. Прочтите, пожалуйста, открытку.


Она пробежала по строчкам, не веря своим глазам:


«Приглашаю на ужин сегодня вечером. В семь».


— Я заеду за вами.


— Но вы не знаете, где я живу.


Что она такое говорит? Разве все уже решено? Ей не нужно никуда идти...


— Кармела даст мне адрес.


— Нет!


Он насмешливо приподнял бровь:


— Нет? Ваша сестра такая жадина?


— Я просто не принимаю вашего приглашения.


Проводить с ним время — этого еще только не хватало!


— Но я клятвенно обещаю не кусаться.


— Спасибо. Однако оставим этот нелепый разговор. — Она попыталась вернуть ему кипу роз. — Пожалуйста, возьмите. Я их не могу принять.


— Не можете или не хотите? — В его голосе сквозила насмешка и что-то еще труднообъяснимое.


Кармела! Да куда же подевалась сестра, в то время как она позарез нужна ей здесь? Флоренс бросила взгляд в сторону: та все еще говорила по телефону.


— Неважно. Но я не приду.


Сказанное не возымело никакого действия.


— В семь, Флоренс.


Он повернулся и вышел из магазина. Ее отказ был пропущен мимо ушей.


Молодая женщина громко вздохнула, за этим последовала череда страшных проклятий, призываемых на головы всех мужчин вообще и одного из них в частности.


— О Боже! — произнесла Кармела, положив трубку. — Что он тебе сделал? Непристойное предложение?


— Пригласил меня на ужин, — прошептала Флоренс обессиленно.


— И это весь состав его преступления?


Фло швырнула букет роз на рабочий стол:


— Я не пойду.


— Кто бы сомневался?!


— Как он вообще смел явиться сюда, и что это ему в голову взбрело дарить мне розы? — Она с трудом сдерживала гнев. — Три дюжины! Зачем? Кому нужны все эти эскапады пошлого ловеласа? Пусть испытывает свои чары на других дурах, а с меня хватит мучений, перенесенных с Ролстоном Бивисом. Я больше не верю ни одному мужчине.


Ее глаза сверкали.


Кармела прищелкнула языком, кивнув на розы:


— Ужасный вкус. Этот безумный красный цвет... Хотя...


Флоренс процедила сквозь зубы:


— Ну их!.. — Она сунула букет сестре в руки. — Сама повезешь их домой.


— А почему не ты? — с наивной чистотой во взоре поинтересовалась Кармела.


— Хорошо, тогда я верну их в вазу.


Она взглянула на подарок и не смогла не оценить красоты цветов. Мужчины еще ни разу не преподносили ей ничего подобного.


— О чем он только думает?.. — Это был риторический вопрос, от продолжения тирады она воздержалась, потому что в магазин вошел покупатель.


Флоренс рада была бы отвлечься, но почти весь остаток дня ей пришлось провести в тишине. Она мысленно перебирала варианты, прикидывая, как поступить с Грегори. Некоторые замыслы, приведи она их в исполнение, непременно закончились бы для нее тюремным заключением.


— У тебя есть номер, по которому я могу с ним связаться?


Время близилось к вечеру, и Кармела уже собиралась уходить.


— С Грегори?


— Конечно! С кем же еще?


Лицо сестры приобрело задумчивое выражение.


— Ты в разводе уже два года. Не думаешь ли, что давно пора возвратиться в реальный мир?


— Я что — на приеме у психоаналитика?


— Кого ты боишься? — В голосе Кармелы звучала нежность. — Грегори или себя?


Она подошла к двери, задержалась и обернулась, чтобы подарить сестре ободряющую улыбку:


— Подумай об этом.


Флоренс открыла рот, но не нашлась, что ответить.


Для завершения разговора нельзя было придумать ничего более лучшего.


3


Стрелки часов показывали шесть с четвертью, когда Флоренс, оставив машину в подземном гараже, поднялась на лифте на седьмой этаж. Она не имела привычки слишком долго раздумывать над той или иной проблемой, однако за последний час ей приходилось менять решение по меньшей мере двадцать раз.


Войдя в квартиру, Фло кинулась к телефону, набрала номер отеля, но минуту спустя повесила трубку. Грегори Донлана в номере не было.


Проклятье! Невозможность связаться с ним означала лишь то, что придется принять душ и одеться в рекордное время. Или же просто наплевать на его предложение.


Послушай! — увещевала она себя. Успокойся, разве провести несколько часов в приятной обстановке, за дружеской беседой, отведать изысканные блюда так уж плохо? Что ты теряешь?


Рассудок! Я теряю рассудок, самообладание и глубокий ночной сон, думала она полчаса спустя, закрывая дверь, включая сигнализацию и с изящной сумочкой спускаясь на лифте в вестибюль.


Грегори уже стоял внизу и ждал ее.


Флоренс почувствовала на себе его изучающий взгляд, увидела приветливую улыбку и ощутила, как что-то оборвалось внутри.


Все надежды, что она сможет достойно, не выдав себя с головой, пережить этот вечер, рассыпались в прах. Может быть, еще не поздно отказаться? Нет уж! — насмешливо подсказывал внутренний голос.


Грегори наблюдал за тем, как сомнение, страх, отчаяние отражаются у нее на лице, и испытывал гордость от того, что так на нее воздействует.


— Флоренс!


Он шагнул навстречу, мысленно оценивая внешность своей спутницы. Узкая черная юбка и идеально скроенный пиджак подчеркивали стройную, ладную фигурку. Миниатюрные золотые сережки и изящное колье эффектно дополняли костюм. Волосы женщины были собраны на затылке. И Грегори вдруг захотелось вытащить заколку и распустить их.


Что бы она сделала, заключи он ее тут же в объятия и покрой этот прелестный рот поцелуями? Несомненно, повела бы себя, как испуганная лань, подумал он с сожалением.


Какое такое ужасное зло причинил ей бывший муж, если ему удалось убить в ней естественную непосредственность? Стоило Грегори лишь подумать об этом, и в его душе тут же закипал гнев против человека, которого он никогда не видел.


— Мы поедем на моей машине.


— Я взял напрокат автомобиль на время моего пребывания здесь, — сказал Грегори и тут же заметил смущение в ее взгляде, прежде чем она успела его замаскировать.


Флоренс хотела контролировать ситуацию. Она чувствовала бы себя более защищенной, если б не позволила Грегори подавлять ее самостоятельность. Но он словно не понимает этого или делает все нарочно.


Вместе они вышли из дома, он подвел ее к сверкающему «ягуару», открыл дверцу и помог ей сесть, затем обошел машину и устроился за рулем. Теперь оба находились так близко, что она чувствовала его каждой клеточкой своего тела, безрезультатно пытаясь расслабиться. Это Действительно очень непросто сделать, когда находишься в подобной обстановке и не можешь ничего изменить.


А то она не понимала, собираясь на свидание, что делает еще один шаг к бездонной пропасти! Всего-то требовалось быть жестче и решительно отказаться. Хотя, с другой стороны, он вел себя так настойчиво, что почти не оставил ей выбора.


В ресторане Грегори осведомился, какое вино она предпочитает, заказал, затем попросил меню.


Флоренс сомневалась, что сможет съесть хотя бы кусочек, так как испытывала некоторый дискомфорт в желудке. И если бы только там!


Ну, успокойся же! — подбадривала она себя. Отступать некуда. По крайней мере попытайся получить удовольствие от ужина. Сделай вид, что тебе приятно. Что тут сложного? Ведь в прошлый раз у тебя все неплохо получилось.


Да, но тогда их компанию разбавляли Питер и Кармела. А теперь она предоставлена самой себе. Вот уже два года ей почти нигде не приходилось бывать, и, если честно, Флоренс несколько одичала. Была у нее одна неудачная попытка — вскоре после развода — поучаствовать в светской жизни, после которой она поклялась не повторять подобного опыта.


— Расскажите мне, что вас привлекает в профессии флориста.


Она отпила глоток и поставила бокал с шардоне на стол. Цветочный магазин... На эту тему она еще может поговорить.


— Многое. Например, совершенство профессионально выращенных цветов — их форма, цвет, аромат... Умение соединить их так, чтобы получившийся букет о чем-то говорил человеку, которому он предназначен.


Грегори увидел, как оживились черты ее лица, и с восторгом заметил, что глаза стали ярче и засверкали, когда она заговорила о любимой работе. Знала ли Флоренс, как сильно его тянет к ней? Как она привлекательна? Причем не только физически.


— А еще меня вдохновляет та радость, которую цветы приносят людям, — продолжала Флоренс.


— Но в этом деле, надо полагать, есть и отрицательные стороны? — поинтересовался Грегори и увидел, как она сморщила нос.


— Приходится рано вставать и весь день проводить на ногах. А еще кожа на руках портится оттого, что постоянно имеешь дело с водой. — Она состроила кислую мину. — К тому же попадаются трудные клиенты, которым невозможно угодить. Изнуряет вечная спешка с заказами. Выводят из себя неверно записанные адреса, да и курьеры иногда ошибаются. — Пренебрежительно пожав плечами, Флоренс подытожила: — Как и в любой работе, здесь имеются свои минусы.


Официант принес закуски, и они принялись за еду. Нежный салат из креветок был завернут в листья латука и приправлен восхитительным соусом. Грегори ел с явным удовольствием.


Интересно, женщинами он наслаждается так же, как и изысканными блюдами? Ну и сравнение! И с чего вдруг оно пришло ей в голову?


Она взяла бокал и сделала глоток:


— Теперь ваша очередь рассказывать.


Грегори отставил пустую тарелку и посмотрел на свою собеседницу долгим взглядом:


— Я родился в Нью-Йорке, хотя мои корни в Скандинавии. Окончил университет по специальности «менеджмент».


Флоренс выдержала взгляд, пытаясь угадать, что кроется за этим спокойствием.


— Сокращенная версия, — подытожила она. — Менеджер — широкое понятие.


— Я занимаюсь куплей-продажей недвижимости.


— У крупных компаний на грани банкротства?


— Вроде того.


— Вам это подходит, — заметила Флоренс просто.


— Интересно, на чем основываются такие предположения?


— Вы человек жесткий и решительный, — ответила она, осознавая, что этих слов явно недостаточно. Его энергия и невероятная уверенность в себе создавали удивительное сочетание, гарантирующее любому делу успех. — Я думаю, ваш характер заставляет вас вести дела резко и беспощадно. — Флоренс сделала паузу. — Поэтому в большинстве случаев вы конечно же оказываетесь на коне.


Она полагала, что он вообще никогда не проигрывает, если только это не входит в его планы.


— Забавный психологический портрет, — заключил Грегори с поразительным равнодушием.


Официант собрал посуду и вновь наполнил бокалы.


Тихая фортепьянная музыка приятно заглушала монотонную болтовню посетителей.


— У вас семья в Нью-Йорке?


— Родители, брат, две сестры и куча племянников и племянниц.


Наверное, он отдалился от них, преуспевающий бизнесмен, поглощенный своей собственной жизнью...


— Мама настаивает, чтобы все мы раз в две недели собирались за одним столом, — протянул Грегори. — Безумие и членовредительство — точнее не скажешь.


— А веселье? — Она представила себе смеющихся взрослых, шалящих ребятишек, шумную болтовню и стол, ломящийся под тяжестью еды и вина.


— Конечно, бурное.


Приводил ли он женщин на такие семейные обеды?


— Не часто, нет.


Флоренс попыталась подавить изумление, но ей не удалось.


— Ты читаешь мысли? — незаметно для себя она перешла с ним на «ты».


— Дело наживное.


— Тебе это превосходно удается!


Грегори кивнул, но не высокомерно, а как уверенный в себе человек, которому хорошо знакома человеческая психология.


Во время десерта Флоренс вдруг бросила взгляд на главный вход в ресторан. Позднее она не могла бы сказать, что ее побудило это сделать. Может, интуиция, внутренний голос, прорвавшийся из глубины сознания и стремящийся предупредить об опасности?


Несколько секунд она с замирающим сердцем молила Бога, чтобы тот избавил ее от наваждения, однако этот профиль, этот наклон головы... Их невозможно было забыть!


— Что-то случилось?


Голос Грегори донесся до нее в тот момент, когда она пыталась подавить щемящую боль в груди.


— Флоренс?


Думай, думай, как поступить! — лихорадочно подгоняла она себя. Еще есть некоторый шанс остаться незамеченной, но если его глаза все же обнаружат тебя среди немногочисленных посетителей ресторана, то и в этом случае что он сможет сделать?


Все что угодно!


Грегори видел, что краска сходит с ее лица, а во взгляде сквозит ужас. Что, а точнее, кто послужил причиной того, что его спутница внезапно окаменела?


— Может, ты хочешь уйти? — спросил он тихо.


Флоренс хотела незаметно кивнуть. Но такой поступок походил бы на бегство, а она поклялась в день, когда официально расторгла отношения с ним, что никогда больше не позволит Ролстону Бивису запугать ее. Никогда.


— Сюда только что вошел мой бывший муж.


Эти слова выражали многое. Но Грегори было сложно до конца постичь их скрытый смысл.


— Тебя это беспокоит?


Скажи она правду, как бы к ней отнесся Грегори Донлан? Флоренс беспечно рассмеялась. Вряд ли Ролстон попытается к ним присоединиться.


— Нет, — ответила молодая женщина, зная, что лжет.


Грегори сощурился, наблюдая за ней, пока бывший муж Флоренс приближался к столику, и отметил странное выражение лица своей спутницы в тот момент, когда мужчина узнал ее. Не смущение и не безразличие, а... страх.


— Ого! Привет.


Она держала голову прямо, взгляд ее был спокойным и внимательным — отработанная поза, так как Фло никогда не могла предугадать, что именно ее муж сделает в следующую секунду.


— Знакомься, это Ролстон, — произнесла она сухо, быстро взглянув на Грегори.


— Представь же и мне, дорогая, своего спутника, — ухмыльнулся подошедший.


— Это...


— Грегори Донлан. — Он сам произнес свое имя, причем подчеркнуто медлительно, холодно, почти угрожающе, и при этом даже не подумал встать или пожать протянутую руку Ролстона.


Флоренс заметила, как недобрая искра — первый признак возрастающего гнева — сверкнула в его сузившихся зрачках, и ее мрачное предчувствие стало усиливаться.


Он ухмыльнулся и сосредоточил внимание на бывшей жене:


— Все никак не устроишь личную жизнь, дорогая?


— Метрдотель ждет вас, чтобы проводить к свободному столику, — вмешавшись, исключительно вежливо произнес Грегори. Хотя любой проницательный человек заметил бы, что это всего лишь попытка отделаться.


Ролстон кивнул.


— Конечно, конечно! — В его медоточивом голосе слышалась угроза. — Береги себя, Флоренс!


Только теперь она с облегчением выдохнула, заставила себя взять десертную ложку, зачерпнуть немного фруктового салата и проглотить.


Спокойствие? Флоренс ощущала все, что угодно, только не это. Однажды ей уже довелось пройти сквозь пытку разочарования, и она сумела достичь душевного равновесия. Вначале, пережив потрясение от внезапно открывшейся двуличности Ролстона, бедняжка испытывала всевозможные эмоции от душераздирающих слез до гнева, отчаяния и тупого равнодушия. Но вдруг очнулась от свалившегося на нее кошмара и осознала, что от этого становится только хуже.


— Мы можем поехать в какое-нибудь другое место выпить кофе.


Флоренс дрожащей рукой взяла стакан с водой:


— Все хорошо.


Не похоже, определил Грегори, наблюдая за ней. Она очень сильно побледнела, но старалась вести себя сдержанно и гордо. Будто предугадав его намерение подозвать официанта и попросить счет, она тихо сказала:


— Не надо, пожалуйста.


— Тебя же смущает его присутствие.


Вот сказал, так сказал! Смущает...


— Нет. Ты не понимаешь.


Грегори сощурился, и Флоренс почувствовала на себе пристальный взгляд.


— Понимаю... Ты хочешь сказать, что, если мы уйдем, он окажется победителем?


Он снова прочитал ее мысли!


— Да.


— Лучше выпей вина и расслабься, пока мы ждем кофе, — посоветовал он мягко. — И собери все свое мужество.


Ах, как хорошо она изучила манеру поведения Ролстона! Умение предугадывать, когда бывший муж впадет в бешенство, и предотвращать его ярость в буквальном смысле помогло ей выжить.


— Мне не нужно ничего собирать, я совершенно спокойна, — произнесла она холодно.


— Я рад за тебя, — многозначительно заметил Грегори. Она слегка кивнула, встретившись с ним взглядом.


Он не сводил с нее глаз, пока заказывал кофе у крутящегося поблизости официанта, оплачивал счет и терпеливо ждал, пока Флоренс опустит на стол опустевшую чашку. Затем он под руку вывел ее из ресторана.


— Я возьму такси, — сказала Флоренс твердо, но снова встретила его непреклонный взгляд.


— И не думай.


Она не стала возражать, просто не могла: в ее горле стоял комок. Флоренс молча пошла рядом с ним, безотказно села на сиденье, после того как он приоткрыл дверцу автомобиля.


До дома они доехали быстро, во время поездки она смотрела в окно невидящим взглядом, ни на что не обращая внимания. Мысли ее были поглощены сценой в ресторане, Ролстоном и волнующим присутствием человека, находящегося так близко от нее.


— Благодарю за ужин, — вежливость ей привили с детства. Она потянулась к дверце автомобиля и застыла, почувствовав его ладонь на своем запястье.


— Бывший муж не будет досаждать тебе?


В течение нескольких секунд Флоренс не знала, что ответить.


— Зачем ему это делать? У него нет на меня никаких прав.


Грегори о многом хотелось спросить, но не время было задавать подобные вопросы... даже если бы ей самой захотелось ответить.


— Я на несколько дней улетаю с Питером в Мельбурн. И, как только смогу, позвоню тебе оттуда.


— В этом нет необходимости.


Грегори придвинулся, его рука скользнула ей на затылок, причем так, что ей пришлось поднять голову и посмотреть на него.


— Есть необходимость. И очень серьезная, — добавил он тихо.


С замиранием сердца молодая женщина подумала, что он собирается поцеловать ее, и бессознательно затаила дыхание, чувствуя, что жаждет ощутить прикосновение его губ.


Флоренс не могла управлять страстью, она трепетала от желания отдаться этому человеку и уже готова была позволить ему унести ее в сказочный мир, где ей удалось бы хоть на время забыть жестокость Ролстона Бивиса. Возможно, там она окончательно сможет излечиться от ран, нанесенных ее чуткому сердцу.


Грегори еле слышно застонал, и горло Флоренс болезненно сжалось, когда он нежно провел пальцем по ее нижней губе. По его потемневшим глазам невозможно было узнать, о чем он сейчас думает. Но ей передавалось то напряжение, то усилие, которое прикладывал этот мужчина, чтобы сдержать себя. И Флоренс догадывалась, что следующий шаг должен последовать с ее стороны.


Ей достаточно было лишь слегка прикусить зубами или дотронуться языком до кончика его пальца и дать знак, что она согласна.


Боже, она тоже хотела, так хотела его! Но слишком долго колебалась и наконец отпрянула с бледной улыбкой, заметив на его лице тень разочарования.


Грегори улыбнулся, рука его соскользнула с ее затылка, хотя молодая женщина все еще продолжала ощущать ее там, и откинулся на спинку сиденья.


Флоренс чувствовала себя скованной по рукам и ногам, лишенной возможности двигаться. Чувственность ее обострилась до предела. Вспыхнувшая внезапно, первобытная, земная, она медленно и неуловимо разрушала стену, которую Фло так долго и старательно возводила вокруг своего хрупкого сердца.


— Доброй ночи, — прошептала она еле слышно и потянулась к ручке дверцы, едва не теряя сознание от мысли, что сейчас ей придется уйти. Необходимость отстегнуть ремень безопасности подарила ей лишнюю секунду рядом с ним, но вот пальцы нащупали замок и нажали на рычаг.


Она выскользнула из машины и почти побежала к подъезду. Выхватила ключи из сумочки, выбрала нужный и набрала входной код. Оказавшись внутри, Флоренс бросилась к лифтам.


Дрожа, она переступила порог квартиры и направилась в кухню. Достала бутылку воды из холодильника и сделала несколько глотков, прежде чем плюхнуться на стул. Вечер окончен. Но интуиция подсказывала ей, что история с Грегори еще далека от финала.


С появлением этого мужчины в душе Флоренс воскресло что-то глубокое и истинное. Разум отрицал любые метафизические объяснения, но подсознание наталкивало на мысль, что в прежней жизни они могли быть вместе, а теперь их души пытаются вновь обрести друг друга.


Конечно, Ролстон сильно подорвал ее веру в истинные чувства... Но ведь несколько месяцев мучений с ним — еще не вся жизнь. Это время было лишь неудачным мазком в общей картине ее судьбы. Разве не так сказал ей в свое время психолог?


Сумбурные размышления Флоренс прервал внезапный телефонный звонок. Пришлось встать и протянуть руку за трубкой, но она замешкалась и автоответчик сработал раньше: зазвучало короткое приветствие. Кому это взбрело в голову звонить в ночное время?


— Забавляешься со своим новым приятелем, милая?


Раздался щелчок, и трубку повесили.


Флоренс почувствовала, как кровь отливает от лица.


Ролстон! Она не могла не узнать его голос.


Потрясение в одну секунду сменилось леденящим ужасом. Ее телефонного номера не было в справочнике. Какой уловкой он воспользовался, чтобы раздобыть его?


Она в отчаянии стала метаться по комнате, лихорадочно обдумывая ситуацию. Заявление, которое ей однажды пришлось подать на него, было еще в силе. Если он решил нарушить постановление суда, то ответит за это по закону.


Флоренс слегка дрожала, останавливая свой нервный бег и опускаясь в кресло.


Пожалуйста, пожалуйста! — умоляла она своего ангела-хранителя. Только бы звонки с угрозами не возобновились!


Один раз, всего только раз после развода она решилась на свидание с другим мужчиной. Незамедлительно Ролстон начал названивать ей домой. Пришлось обращаться с жалобами в полицию, писать заявления... Наконец ему пригрозили наказанием и все прекратилось.


И вот сегодня после случайной встречи все начинается заново.


Слава Богу, дома она в безопасности. Флоренс выбрала эту квартиру именно потому, что здесь имелась сигнализация. К тому же ей пришлось установить на двери двойные замки и приладить цепочку.


Она обвила руками колени и вся сжалась. Это ведь совпадение... правда? Ролстон не мог следить за ней постоянно? Ужасно, если он отслеживал каждый ее шаг на пути в цветочный магазин и обратно...


4


День начался, как обычно, с поездки на рынок и последующего распределения цветов по вазам внутри магазина. Затем Флоренс присела за рабочий стол, проверила список заказов и прикинула, что еще из благоухающего товара ей необходимо докупить. Не хватало лилий и дюжины белых анемонов.


К девяти подоспела Кармела, и вместе они стали разбираться с заказами, клиентами и телефонными звонками... Обычный рабочий день.


— Ты мне расскажешь, как вчера вечером прошел ужин с Грегори, или из тебя по слову придется вытягивать клещами? — поинтересовалась Кармела, когда выдалась минутная передышка.


Флоренс добавила еще одну хризантему в составляемый букет, изящно расположила цветы и обернула хрустящим листом целлофана.


— Все прошло хорошо.


— Хорошо... и только? — передразнила сестра.


— Если ты хочешь спросить, переросло ли это во что-то серьезное, то — нет.


Грегори слишком хитер, чтобы торопить события, согласилась Кармела, втайне восхищаясь его манерой поведения. Флоренс предугадала следующий вопрос:


— Он сказал, что позвонит. Думаю, не стоит встречаться с ним еще раз.


— Почему?


Почему? Да потому что это породит неразрешимые проблемы.


— Он здесь ненадолго, скоро вернется в Нью-Йорк. Стоит ли завязывать отношения, у которых нет будущего?


Флоренс хотела подробно рассказать о появлении Ролстона в ресторане, о его телефонном звонке и о своем беспокойстве по поводу того, каким образом бывшему мужу удалось разыскать телефонный номер. Но она удержалась от откровенной беседы. Во-первых, ей не хотелось волновать Кармелу, чтобы не причинить вреда ребенку. А во-вторых, рано было предполагать худшее, никто не мог знать, остановится ли Ролстон на одном звонке или же возобновит свои прежние издевательства. Она могла только молить Бога, чтобы ничего подобного не произошло...


В магазин вошла молодая девушка, которую все приняли за клиентку, и события стали развиваться самым непредсказуемым образом.


Бывшая любовница Питера, очаровательная, непредсказуемая психопатка Агата, сначала обрушилась на Кармелу с руганью, а затем набросилась на бедняжку с кулаками. Это произошло так быстро, что Флоренс не успела вмешаться.


В приступе гнева ворвавшаяся женщина кинула на пол стеклянную вазу, разбив ее вдребезги, а затем изо всех сил толкнула Кармелу прямо на осколки. Флоренс вскрикнула и поспешила на помощь сестре, попутно обозвав, Агату так, как та того заслуживала.


После этого все происходило как в тумане: Флоренс позвонила Денни, мажордому Питера, затем самому Питеру в Мельбурн, закрыла магазин и поспешила в больницу. Там она мерила шагами приемную, злясь и сходя с ума в ожидании врача, который сообщил бы ей о состоянии Кармелы.


— Ваша сестра в порядке. Ультразвук показывал, что плод не поврежден. Ее перевели в палату, медсестра скоро проводит вас туда.


Флоренс почувствовала огромное облегчение и мысленно вознесла благодарственную молитву. Из регистратуры она немедленно позвонила Питеру и узнала, что он уже отложил все дела и вылетает в Веллингтон. У нее также было время позвонить владелице магазина, расположенного рядом, и попросить ее повесить на дверь табличку, что их «Цветы и букеты» закрыты по семейным обстоятельствам.


Уладив дела, она начала успокаиваться, зашла в буфет и взяла большую чашку черного кофе. Сладкий, горячий, он доставил ей невыразимое наслаждение и слегка приглушил боль, причиненную трагическими событиями последнего часа. Затем Флоренс сделала еще несколько важных звонков из регистратуры. Договорилась, чтобы на время вынужденного отсутствия Кармелы им прислали замену, и уведомила нескольких постоянных клиентов, что выполнение их заказов откладывается.


Слезы навернулись у нее на глаза в тот момент, когда Флоренс увидела сестру сидящей на кровати с гипсом на руке.


— Не смей плакать! — предупредила Кармела, смягчая приказ нежной улыбкой. — Со мной все хорошо.


— Но ведь могло случиться что угодно!


Она осторожно обняла ее, затем села на край постели и попыталась призвать бушующие эмоции к порядку. Мысли о безумном поступке Агаты повергали ее в гнев.


— Магазин?..


— Я закрыла его, а Гейл прикрепила к двери объяснительную записку. — Она поймала красноречивый взгляд Кармелы. — Даже не рассчитывай, что я вернусь на работу и брошу тебя здесь одну.


Улыбка озарила ее лицо.


— Буду сидеть, пока меня отсюда не выставят.


Или пока не приедет Питер, добавила Флоренс мысленно.


— Обещай, что сегодня не будешь работать допоздна, — потребовала Кармела.


Ей не оставалось ничего другого, как скрестить пальцы за спиной.


— Обещаю.


Что поделать, если у них с сестрой не совпадают понятия о позднем времени? Небольшое искажение истины не считается...


Она умышленно ни разу не упомянула об Агате. Если Кармела сама захочет кое-что выяснить, тогда — пожалуйста. Но пока этот разговор лучше отложить. Питер, несомненно, примет в отношении этой психопатки необходимые меры.


Медперсонал то и дело входил в палату, выполняя свои обязанности. Вскоре на прикроватной тумбочке появился поднос с чаем и печеньем.


Как только Кармела задремала, Флоренс выскользнула в коридор позвонить.


Высокая фигура шагнула в ее направлении, и на секунду у нее замерло сердце. Братья Донлан были одного роста, одинаково широки в плечах и вообще похожи. Но приехал муж Кармелы, а не Грегори.


— Флоренс! — Питер дотронулся до ее плеча. — Как она?


Он произнес это быстро, стремясь как можно скорее увидеть жену.


— Нормально, — заверила она его и спросила: — Ты примешь меры относительно Агаты?


Он помрачнел, на лице появилось жесткое выражение:


— Уже принял.


Ей не хотелось уточнять, какой именно каре подверглась его обезумевшая любовница. Как бы там ни было, Фло могла только радоваться, что не ей самой придется испытать на себе гнев Питера.


— Кармела спит. — Она дотронулась до его руки. — Я зайду позже.


— Спасибо! — Его глаза на секунду потеплели. Затем он повернулся и вошел в палату.


Флоренс поехала в цветочный магазин, на минутку заглянула к Гейл, чтобы поблагодарить ее за помощь. Затем убрала записку с двери и принялась за работу. Несколько постоянных клиентов вошли в ее положение и согласились самостоятельно заехать за букетами. Остальные заказы пришлось оставить на утро.


В перерыве она нашла минутку позвонить в больницу. Поговорив с Кармелой и с Питером, Фло узнала, что сестру выпишут на следующее утро.


Где-то около семи она вспомнила, что за весь день у нее во рту не было ни крошки. Заглянув в небольшой холодильник под прилавком, Флоренс нашла там йогурт и яблоко, расправилась с тем и другим и вновь приступила к делу.


В девять она закрыла магазин и начала развозить оставшиеся срочные заказы. К счастью, все клиенты проживали не так далеко. Соответственно, была почти половина одиннадцатого, когда она вернулась домой. Накормив кошку, Флоренс направилась в душ. Там она наконец сбросила одежду и подставила тело под струю теплой воды, расслабляющей и освежающей после тяжелого дня.


Затем Флоренс надела шелковый халат и пошла в кухню. Ужинать было уже поздно, но чашка чая и что-нибудь легкое не помешают.


Автоответчик мигал, показывая, что оставлены сообщения. Она наполнила электрический чайник, вставила в тостер ломтик хлеба, затем нажала кнопку, чтобы перемотать запись.


Всего пять, определила она, когда зазвучало первое.


Подруга приглашает ее в кино на американский фильм в воскресенье. Секретарша ее личного врача напоминает, что надо записаться на ежегодный осмотр. Питер с новостями и советом не работать допоздна.


Четвертое сообщение заставило ее сердце едва не выскочить из груди.


— Гуляешь вторую ночь подряд? Не похоже на тебя, не правда ли?


Щелчок. И пятый звонок.


— Уже затащила его в постель?


Ролстон...


Она слушала, замерев, пока пленка не кончилась.


Тут же зазвонил телефон. В надежде, что это Питер, Флоренс сняла трубку, пробормотав приветствие. И тут вновь услышала ползущий в ухо голос Ролстона.


— Очень мило с твоей стороны откликнуться наконец, дорогая!


Флоренс нажала на рычаг и тут же позвонила на работающую круглосуточно телефонную станцию. Она пожаловалась на досаждающие звонки, упомянула о заявлении в полицию, подождала, пока ее данные пройдут обработку, и внимательно записала свой новый, только что присвоенный частный номер.


Затем налила чаю, принесла чашку в гостиную и включила телевизор, в надежде обнаружить что-нибудь легкое, развлекательное.


В полночь она перебралась в кровать и спала, пока через четыре часа ее не разбудил будильник. Машинально одевшись и подкрепившись кофе, Флоренс положила своей мохнатой любимице свежий корм и спустилась в подземный гараж.


В предрассветной темноте на дорогах почти не было машин, и она легко и быстро добралась до цветочного рынка, а затем с товаром вернулась в город.


Флоренс работала быстро, в половине восьмого прервалась только для того, чтобы позвонить Питеру и сообщить ему свой новый номер.


— Ролстон беспокоит? — спросил он резко, но она не дала договорить.


— Я обо всем уже позаботилась. Не говори Кармеле, ладно?


— Хочешь, чтобы я действовал от твоего имени?


На него можно было положиться, но Фло сомневалась, что он сможет сделать больше, чем ей самой уже удалось.


— Спасибо, в этом нет необходимости. Передай Кармеле, что я ее люблю и навещу сегодня после закрытия магазина.


— Прямо из больницы я на несколько дней отвезу ее в дом на побережье.


— Отличная идея. Скажи ей, что я еще позвоню сегодня.


— Флоренс! — В его голосе послышалась серьезность и настороженность. — Не строй из себя героиню. Ролстон ведь стал еще агрессивнее, чем раньше. И снова досаждает тебе звонками, не так ли?


— Да.


Она положила трубку, набрала номер больницы и попросила разрешения поговорить с сестрой.


Готовность Кармелы вновь броситься в бой была непередаваема.


— В понедельник я возвращаюсь в магазин! — твердо заявила она.


— Поглядим.


— О Боже, только не начинай! — Кармела застонала от отчаяния. — Если Питеру дать волю, он укутает меня одеялами и запрет в доме.


Флоренс хихикнула:


— Неплохая мысль.


— Все лучше, чем здесь. Врачи делают уколы, постоянно тебя осматривают и задают неприличные вопросы.


— Ты шутишь?


— Какие уж тут шутки. Погоди, придет твой черед, тогда узнаешь, дорогая сестренка!


На миг Флоренс представила себе, какое у нее могло быть будущее. Вся семья собирается на лужайке возле дома Питера и Кармелы, двое маленьких детей резвятся на солнце... И сама она держит на руках ребенка, своего ребенка. А рядом с ней мужчина. Он наклоняется, но она никак не может разглядеть лица.


Образ побледнел, растворился, и Флоренс вздрогнула.


Если бы это было возможно! Это беременность Кармелы наводит ее на фантастические мысли. А мечта о собственном младенце? Да это все гормоны, гормоны...


Дура! — вынесла она себе приговор, возвращаясь к рабочему столу и доставая список сегодняшних заказов.


В восемь пришла заместительница Кармелы — стройная, темноволосая девушка лет двадцати по имени Джоди. Флоренс вздохнула с облегчением, увидев, что работает та быстро и профессионально.


Вместе они обслуживали клиентов, подготавливали букеты для доставки, но ей еще пришлось взять на себя ответы на телефонные звонки.


Когда аппарат затрезвонил уже в сотый раз, она подняла трубку и повторила привычное, подготовленное для клиентов вежливое приветствие.


— Флоренс?


Нью-йоркский акцент выдал его, а тембр голоса заставил быстрее пульсировать кровь у нее в венах. Но ей удалось ответить весьма сдержанно и односложно:


— Грегори...


— Я буду в Веллингтоне вечером. Приглашаю на ужин и в кино.


Она изо всех сил сдерживала себя.


— Не думаю, что это удачная мысль.


— Ужин или кино?


— И то и другое... — Боже, чего она лишает себя? — Нет. Мне нужно идти, — сказала она, с трудом скрывая отчаяние в голосе, и повесила трубку.


Кармела позвонила после обеда. Голос у нее был живой, веселый.


— Да, я счастлива, — подтвердила она. — Как дела в магазине? Без проблем? Девушка справляется?


— Как много вопросов! — засмеялась Флоренс. — Все хорошо, даже отлично. Достаточно?


— А ты?.. У тебя как?


Родственная интуиция?


— Лучше не бывает.


— Угу... Кому ты рассказываешь сказки?


— Ладно, я в состоянии о себе позаботиться.


— Знаю. Держа за спиной руку со скрещенными пальцами.


Флоренс удивленно расхохоталась:


— Иди и окажи своему мужу внимание, которого он заслуживает.


— Это я и собираюсь сделать. Пока. Позвоню в воскресенье.


Послеобеденные доставки завершились, они навели порядок в магазине, и в половине шестого Джоди удалилась бодрой походкой, пообещав завтра прийти пораньше.


Флоренс занялась перестановкой в витрине: поменяла декоративные горшки и красиво расположила в них разноцветные цикламены, папоротник, альстромерию и тонкие веточки с ягодами гиперикума.


Было уже пора все закрывать и отправляться домой. Она чувствовала облегчение от того, что день почти окончен.


Телефонный звонок прозвучал на фоне льющейся из магнитофона приглушенной музыки. Флоренс подошла к прилавку, чтобы взять трубку.


— Наверное, думаешь сейчас, какая, мол, я умница, что поменяла номер? — начал Ролстон без всякого предисловия.


Она ощутила боль в желудке и сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться.


Только логика, никакого гнева! — так психолог советовал ей вести себя с агрессивно настроенным мужем. Четко изложи факты и тут же прекрати разговор. Никаких диалогов.


— Ты досаждаешь мне. Существуют уголовные меры, чтобы призвать тебя к порядку. Зачем нарушать закон и навлекать на себя неприятности?


Она повесила трубку и пошла к двери, но остановилась, так как телефон зазвонил снова. В этот момент дверь магазина распахнулась и в проеме возникла фигура Грегори.


Нет! — мысленно воскликнула Флоренс. Только его здесь еще не хватало!


— Ты не собираешься отвечать на звонок?


От его голоса у нее по коже побежали мурашки, и пришлось приложить усилие, чтобы скрыть сотрясающую ее хрупкую фигурку нервную дрожь.


Ролстон и Грегори? Это уже слишком. Она горько вздохнула и подошла к телефону.


— Кажется, ты нервничаешь, дорогая. Неужели я тебя возбуждаю?


— Ты попусту тратишь время. И свое и мое, — оборвала Флоренс и отошла от аппарата.


— Что-то случилось?


Грегори Донлан не должен был знать, какое гадючье гнездо разворошил, и Флоренс понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом, прежде чем обернуться к нему лицом.


Донлана смутил ее напряженный тусклый взгляд, отпечаток тревоги, боли и отчаяния на лице.


— Что ты здесь делаешь?


— Ты даже не поздороваешься? — протянул он, не двигаясь с места. Обнять ее сейчас было бы величайшей глупостью.


— Я закрываю магазин и отправляюсь домой.


Он огляделся вокруг и вновь обратил взгляд на нее.


— Могу хоть чем-нибудь помочь тебе?


— Например, уйти и оставить меня в покое... — ответила Флоренс вызывающе и получила в ответ бледную улыбку.


— Я не рассматриваю серьезно подобные предложения.


Телефон снова зазвонил, но она решила не отвечать.


— Хочешь, я подойду? — осторожно предложил Грегори и увидел, как она побледнела. — Это Ролстон?


Подтверждения не требовалось, достаточно было видеть, как помрачнело ее лицо.


— Если он услышит твой голос, будет только хуже.


Взгляд его стал жестким, в глазах сверкнула решимость.


— К чему это может привести?


— К чему угодно... — Зачем только эти слова сорвались с ее губ?


— Возьми сумочку, и пошли отсюда, — тихо скомандовал Грегори.


— Лучше сделаем это порознь.


Пожалуйста! — взмолилась она мысленно. Неужели ты не видишь, что сейчас мне тяжело с тобой встречаться?


— Нет. Выйдем отсюда вместе.


Настойчивый телефонный звонок сыграл решающую роль. Флоренс схватила сумку, переложила туда дневную выручку из кассы, взяла ключи и последовала за Грегори.


Повернув ключ в дверном замке, она обернулась к нему.


— Все же иди и не жди меня. Спокойной ночи.


И направилась к своей машине, но Грегори пошел рядом.


— Я думал, мы заедем куда-нибудь и съедим по пицце.


— Послушай, у меня был нелегкий день. — Она нервно дернула плечом. — А вчера еще тяжелее.


А завтра ей предстояло выполнить заказ сразу для двух свадеб.


— Но в любом случае тебе следует поесть.


— Я и собираюсь это сделать. — Она подошла к машине и отперла дверцу, не сразу попав ключом в отверстие. — Одна.


— Скажи, тебе нетрудно подбросить меня до отеля? Я приехал сюда на такси.


Грегори видел, в каком она волнении, и помог открыть дверь машины.


— Кого ты боишься, Флоренс? Я обещаю, что ни волоска не упадет с твоей головы.


И почему у нее внезапно перехватило дыхание?


— Может, я беспокоюсь вовсе не о голове.


Он рассмеялся низким хрипловатым голосом и умоляюще распростер руки:


— Пицца, Флоренс, только и всего! Мы оба хотим есть. Почему не поужинать вместе?


Она взглянула на него:


— Пицца? Только и всего?


— Пицца, — протянул он утвердительно.


На секунду ее посетила мысль, что позже она может пожалеть об этом решении:


— Ладно. Садись в машину.


До района, где протекала ночная жизнь Веллингтона, рукой подать, и в такое время это было совершенно обычное место. Лишь после полуночи здесь становилось небезопасно.


Пейзаж за окнами автомобиля резко сменился. Остались позади особняки, появились небольшие кирпичные дома, а затем и деревянные строения с террасами, многие из которых выглядели не самым лучшим образом.


— Я подозреваю, ты решила показать мне изнанку своего прекрасного города, — произнес Грегори, когда они подъехали туда, куда собирались.


— Никакая это не изнанка, а всего лишь местные достопримечательности, — поправила Флоренс. — Мы с Кармелой ели здесь пиццу несколько дней назад.


— А Питер в курсе?


Флоренс искала свободное место, чтобы припарковать машину.


— Думаю, она ему сказала.


Грегори протянул руку и включил фары, чтобы осветить дорогу.


— Скорее после, чем до.


— Ты сноб.


— Нет. В Нью-Йорке есть места, где человек и при свете дня подвергается опасности. А как только стемнеет, его шансы попасть в неприятную историю возрастают многократно. Я бы не хотел, чтобы моя женщина бродила здесь по ночам.


— Ах, какие мы пугливые! — добавила Флоренс с едкой усмешкой. — Хотя здесь не рекомендуется стоять на месте дольше пяти минут. Непременно кто-нибудь подойдет и спросит, сколько заплатить, чтобы с тобой переспать.


Она нашла свободное место, поставила машину и выключила мотор.


— Так, теперь пошли.


Флоренс провела его к небольшому ресторанчику на противоположной стороне улицы. Его владелец готовил лучшую пиццу из всех тех, которые Флоренс когда-либо доводилось пробовать. Яркие скатерти в красную и белую клетку покрывали маленькие квадратные столы. На некоторых стояли пустые бутылки из-под кьянти и подсвечники с уже значительно подтаявшими горящими свечами.


Однако здесь клиентов приветливо встречали и вежливо обслуживали. Теплый воздух сдабривался приятным ароматом специй и чеснока. И если тебе удавалось занять место у окна, можно было развлекать себя разглядыванием прохожих.


— Флоренс!


Из-за стойки вышел стройный, как Адонис, итальянец и заключил ее в крепкие объятия.


— Дорогая, второй раз за неделю? — улыбнулся он. — Если бы я не знал, что ты приходишь только ради пиццы, подумал бы, что положила на меня глаз!


Неожиданно для Грегори она рассмеялась беззаботным смехом. Отчаяние, охватившее молодую женщину в момент его появления в магазине, растаяло, в ее глазах уже не было тревоги.


— Как ты мог подумать, Анджело! — укорила она его с нежностью в голосе, и он покачал головой с притворным сожалением.


— Теперь вижу, что это не так, — сказал он, выпуская ее из объятий. — Ведь ты пришла не одна.


Несколько секунд он пристально разглядывал Грегори, тот делал то же самое. Затем итальянец вновь обернулся к Флоренс:


— Если хочешь получить мое одобрение, считай, что оно у тебя есть!


Грегори видел, как щеки ее слегка порозовели, она улыбнулась и отрицательно затрясла головой.


— Нет-нет, это не то, что ты думаешь. Знакомьтесь: Грегори Донлан... Анджело Бенедетти...


Владелец ресторана протянул руку, и Грегори пожал ее.


— Мы с Флоренс давние друзья. Только друзья, — подчеркнул итальянец спокойно. — Столик у окна ваш.


Его рот растянулся в улыбке в ответ на благодарный взгляд Флоренс.


— Идите и садитесь. Мне нужно готовить пиццу.


Он проводил их к столу, снял со скатерти табличку «Заказано», подвинул Флоренс стул, указал Грегори на противоположный и вернулся за стойку.


— Я полагаю, сидеть за столиком у окна очень почетно? — начал Грегори.


— Никто не пользуется этим местом без приглашения Анджело.


Мистер Донлан взял меню и стал изучать список предлагаемых сортов пиццы.


— Что ты посоветуешь?


— Ассорти, — ответила она, не раздумывая. — Это нечто выдающееся.


Когда Анджело лично принес ароматное произведение кулинарного искусства, Флоренс заметила, что Грегори попробовал его с явным удовольствием. Он вписался в атмосферу, отказавшись от применения ножа сразу после того, как проглотил первый кусочек:


— Пища богов, амброзия!


— Верно, — согласилась Флоренс. — Кстати, Анджело отказался от доставки пиццы на дом. Если хочешь вкусить его шедевры, то должен сам прийти сюда. «Пей кьянти или кофе и смотри, как жизнь проходит мимо...»


Грегори взял еще один кусок и впился в него зубами:


— Такая пища того стоит.


Она рассмеялась:


— Я рада, что ты так думаешь.


Он замер, взгляд его приобрел глубину и серьезность:


— Правда?


Вопрос был произнесен тихим голосом, но в тоне прозвучало нечто такое, что заставило ее напрячься.


Лицо ее приобрело непроницаемое выражение, улыбка померкла.


Какие нежные губы, какое ранимое сердце! Ему вдруг нестерпимо захотелось хорошенько съездить кулаком по физиономии ее бывшего мужа за то, что тот с ней сделал. Немногое из того, что он узнал об этом типе от Питера, разгневало его не на шутку.


Между ними повисло неловкое молчание, и Грегори стал есть медленнее, заметив, что она отодвинула свою тарелку. Он прекрасно видел, какое усилие прилагает Флоренс, чтобы направить разговор в безопасное русло.


— Поездка в Мельбурн прошла удачно?


— Да. В начале следующей недели мне предстоят еще кое-какие деловые переговоры здесь, в Веллингтоне. А затем я лечу в Брисбен, Кэрнс, Порт Дуглас, снова в Брисбен и на Золотое побережье.


Обычная беседа. Она была необходима, чтобы убить молчание и унять нарастающее в ней чувство тревоги.


— Затем ты возвратишься в Нью-Йорк.


— Да.


Чем можно было объяснить острую боль, внезапно пронзившую ее сердце, и ощущение грядущей потери? Что с ней происходит? В ее жизни не было места для Грегори Донлана, а в его, судя по всему, для нее. Их разделяли континенты. Кроме того, физическое влечение — это далеко не единственное, что накрепко соединяет судьбы людей. Боже, от одной только мысли о возможности интимных отношений с подобным мужчиной кровь закипала у нее в венах.


Можно надолго потерять покой, представив себе стройное мускулистое тело Грегори обнаженным, пылающим страстью на пике возбуждения. Вообразив прикосновение его губ, пальцев, ласкающих ее грудь...


Неужели он причинял бы ей такую же боль, как и Ролстон? Заботился бы только о собственном наслаждении, не задумываясь о ней самой? Жестоко мучил своими извращенными желаниями?..


Она не сомневалась, что Грегори — опытный и умелый любовник. Свободный, чувственный и уверенный в себе мужчина, который обладает интуитивным знанием, как доставить удовольствие женщине.


Чем можно объяснить, что в глубине души она так жаждет проверить, насколько верны ее догадки? Мечтает тайно поддаться этому соблазну, не думая о последствиях. Вместе с этим удивительным человеком пройти путь наслаждения к вершинам страсти, испытать потрясение оргазма, а затем долго лежать рядом с ним, впитывая томное и нежное прикосновение его пальцев и губ к своей коже, плавясь в неге расслабленности, которая приходит только после бурного любовного акта.


— Пицца удалась?


Голос Анджело вывел ее из оцепенения и вернул к реальности. Ей понадобилась пара секунд, чтобы собраться с мыслями и выдавить из себя улыбку.


— Превосходная, как всегда, — заверила она, избегая его проницательного взгляда. Нужно было еще немного времени, чтобы заставить себя взглянуть на Грегори.


— Принести тебе кофе? Чай?


— Чай, — выбрала Флоренс. Сегодня ночью ей необходимо выспаться.


— И мне тоже, — прибавил Грегори, протянув руку за бумажником.


— Я плачу, — настояла Флоренс и достала из сумочки банкноту.


— Не бери у него ничего! — решительно обратилась она к Анджело, который рассмеялся и убрал руки за спину.


— А что, если я тоже откажусь? — Он наклонился к Флоренс. — Сегодняшний вечер за счет заведения. Во имя старой дружбы.


Он повернул голову к Грегори и строго взглянул на него:


— Берегите ее!


— Не беспокойтесь на этот счет, — произнес тот мягко, но уверенно, чем заслужил молчаливое одобрение Анджело.


Прибыл превосходный цейлонский чай, который итальянец приберегал для особых случаев. Флоренс пила его с нескрываемым удовольствием.


— Ты часто здесь бываешь?


— Не очень.


Ей нравились его руки, их форма, таящаяся в них сила. Дрожь пробежала у нее по спине от воспоминания, как они прикасались к ее волосам и шее за секунду до того, как соединились их губы. Волшебство! Он знал, как надо действовать, чтобы женское сердце растаяло.


— Я отвезу тебя в отель, — предложила Флоренс, после того как они попрощались с Анджело и вышли на улицу.


Было еще светло, но небо уже приобрело мрачный сумеречный оттенок. Скоро зажгут фонари, и на улицу выйдут поклонники ночного образа жизни.


Флоренс и Грегори направились к ее автомобилю. Она завела мотор, и машина тут же слилась с ленивым вечерним потоком идущего транспорта.


— Как ты одна будешь справляться с магазином до возвращения Кармелы? — поинтересовался Грегори, наблюдая за дорогой и за тем, как умело его спутница ведет машину.


— Мне удалось найти помощницу, девушка согласилась поработать и завтра. — Флоренс остановилась на светофоре. — Я намерена предложить ей и дальше работать у нас хотя бы неполную неделю. Нужно обсудить это с Кармелой.


— А Ролстон? — не удержался он, потому что чувствовал, что ему необходимо это знать.


— Я справлюсь и с этим тоже, — заверила Флоренс твердо.


— А если не удастся?


Она мрачно посмотрела на него, на светофоре загорелся зеленый свет.


— Тогда за меня это сделает полиция.


От подобного решения ему стало ничуть не легче. За изощренными уловками Ролстона Бивиса определенно скрывались самые гнусные намерения.


Подкатив к отелю, она почувствовала заметное облегчение и недоуменно взглянула на Грегори, когда тот достал бумажник, вынул визитку и написал на ней несколько цифр, а затем передал ей:


— Здесь телефоны, по которым можно меня найти. В любое время, в любом месте. — Он поглядел на нее серьезно. — Звони, если я тебе понадоблюсь.


Грегори потянулся к ручке двери, но остановил себя и запечатлел на ее губах поцелуй — медленный, сладкий, влажный. Он проник языком в глубину ее рта и превратил его во что-то истинно чувственное. Как долго это длилось? Минуту? Две? Но поспешная ласка зародила в нем непреодолимое желание ощутить больше, чем только вкус ее губ.


Мужчина подавил глубокий вздох сожаления, отстранился, вышел из фургона и еще долго стоял и смотрел, как Она отъезжает по направлению к своему дому. Затем повернулся и вошел в вестибюль отеля, поприветствовал консьержа вежливым наклоном головы и поднялся на лифте в свой номер.


5


Флоренс заперла дверь квартиры и, прежде чем пройти в кухню и накормить кошку, проверила, включена ли сигнализация.


Внутри у нее все похолодело, когда она пошла проверять, нет ли сообщений на автоответчике? И вздохнула свободнее, увидев, что лампочка не мигает.


Слава Богу! Флоренс вздохнула с облегчением.


Интересно, сколько времени понадобится Ролстону, чтобы получить доступ к данным телефонной компании и узнать ее новый номер? С технической точки зрения этого не должно произойти... но это вовсе не значит, что подобное невозможно.


Она потянулась в попытке расслабиться, затем прошла в ванную комнату, смежную со спальней, и стала наполнять ванну водой, бросив под струю пару горстей ароматической соли. Провести в ней полчаса с глянцевым журналом и чашкой чая — вот все, что ей было нужно, чтобы прийти в себя после напряженного дня.


Вода произвела свой чудодейственный эффект. Флоренс легла в постель, выключила ночники и уставилась в темноту. Перед глазами у нее возник образ Грегори.


Она заснула с воспоминаниями о том, как соединились их губы, и, утомленная переживаниями дня, крепко проспала до самого утра, пока не прозвонил будильник.


Суббота всегда была одним из самых напряженных дней недели, и эта не явилась исключением. Джоди оказалась настоящим сокровищем, вместе они подбирали цветы, составляли и упаковывали букеты для двух свадеб, обслуживали заходивших клиентов и даже умудрялись перекусить.


У Флоренс не было времени для раздумий, надо было работать непрерывно, быстро и эффективно.


Кармела позвонила где-то около полудня, Фло рада была услышать ее счастливый голос. Это была удачная возможность поговорить с ней не только о личных делах, но и о приеме Джоди на работу на неполную неделю. Кармела дала свое согласие, и точка в этом вопросе была поставлена.


— Каждое утро и целый день по пятницам и субботам, — предложила Флоренс, назвала сумму жалованья и вздохнула с облегчением, когда Джоди радостно согласилась.


Фло чувствовала удовлетворение от того, что жизнь Кармелы вновь вошла в обычное русло, а магазин продолжает работать и приносить доход.


Две проблемы решены, а еще две ждут своего часа, подумала Флоренс, надеясь и моля Бога о том, чтобы звонки с угрозами от бывшего мужа прекратились и сам он навсегда исчез из ее жизни.


А еще она понятия не имела, как быть с Грегори Донланом. Если у нее уцелели хотя бы остатки здравого смысла и инстинкт самосохранения, она должна отказаться от встреч с ним и выбросить этого человека из головы.


Наивная! Он слишком прочно обосновался в ее мыслях, заставляя желать невозможного. Его образ дразнил ее, заставлял бесконечно воображать, чего она себя лишает.


Всего один шаг — и обратного пути не будет. Ее охватит чувственное безумие, способное привести к катастрофе.


Но какое удовольствие она успеет перед этим получить!..


— Увидимся в понедельник.


Флоренс оторвала взгляд от бумаг и улыбнулась Джоди, которая уже взяла свою сумочку.


— Спокойной ночи. Желаю хорошо провести выходные.


— Непременно. И вам того же!


Стеклянная дверь захлопнулась, и Флоренс вновь занялась документацией. Пожалуй, некоторые бумаги лучше взять домой, чтобы проверить данные в спокойной обстановке.


В магазин в последнюю минуту перед закрытием вошли трое покупателей, жаждущих приобрести букеты. Флоренс взялась обслужить их. И, когда уже собиралась запереть дверь, на пороге появился Грегори.


Флоренс бросило в жар, но она попыталась взять верх над своенравными эмоциями.


— Я уже закрываю, — произнесла она равнодушно. — Ты что-то хотел?


Его улыбка действовала на нее самым непредсказуемым образом.


— Да. Увидеть тебя и вместе с тобой поужинать.


О самоконтроле было мгновенно забыто. Эти слова разбудили ее воображение, заставили потонуть в вихре ярких образов. Ужин, вино, объятия... Смятые простыни, обнаженные тела, сплетенные в порыве страсти...


Что с ней происходит? Может, все оттого, что она слишком долго жила в воздержании? А если так, почему именно этот человек рождает в ней безумные фантазии?


Не отвечай на этот вопрос! — мысленно приказала она себе.


Ее единственным оружием было чувство юмора. Она приложила руку к щеке и покачала головой.


— Ах, бедняжка! Ты так одинок в этом городе, даже позвонить некому, и я — твоя последняя надежда? — Боже, что она делает! С такими мужчинами, как Грегори Донлан, не кокетничают. — Что, если у меня другие планы?


— Это правда?


Она решила продолжать разговор честно:


— Нет.


— Вот и отлично.


— Цыплят по осени считают, — предупредила Флоренс. — Я еще не сказала «да».


Он протянул руку и поправил выбившийся у нее из прически завиток волос:


— Значит, скажешь.


Что ей терять? Глупый вопрос. Возможно, Кармела права, и пришло время слегка ослабить поводок.


— Могу я пригласить тебя в кино?


— Идет.


— Отлично.


Грегори громко рассмеялся хрипловатым голосом:


— Предпочитаешь поработать шофером или уступишь руль мне?


Она притворилась, что раздумывает над этим вопросом.


— Я все же лучше знаю город. — Она взглянула на часы. — Заехать за тобой в семь?


— Буду ждать. — Он огляделся. — А пока давай я выведу тебя отсюда.


— Я делала это сама уже тысячу раз. — И даже больше, если кто-то, конечно, считал.


— Тогда доставь мне удовольствие, уйдем вместе.


Вскоре Флоренс уже направлялась к фургону, а Грегори садился за руль своего автомобиля.


Никто из них не обратил внимания на мужчину, сидящего в машине на расстоянии метров тридцати от входа в магазин. А если бы и заметили, то беглого взгляда было бы недостаточно, чтобы установить его личность. Кепка козырьком назад и большие солнцезащитные очки обеспечивали хорошую маскировку.


На автоответчике не было сообщений. Флоренс приняла душ, надела свежее белье, навела макияж, собрала волосы в пучок, надела черные вечерние брюки, красную блузку и пиджак. Вставила ноги в туфли на шпильках, взяла ключи, сумочку и спустилась в гараж.


Ее автомобиль был припаркован на своем обычном месте, она завела мотор, вывела сверкающую лаком юркую машинку на улицу и покатила в направлении отеля.


Грегори появился на пороге холла в ту самую секунду, когда она подъехала к стоянке, и вскоре они уже мчались по шоссе.


Мужчина поинтересовался, догадывается ли она, как сияет ее лицо? И что глаза ее светятся, когда она улыбается?


— Веди себя прилично, — усмехнулась Флоренс. — Я всего лишь исполняю роль водителя.


Это был прекрасный вечер — ясный, прохладный, но не настолько, чтобы это доставляло неудобства. В уютном ресторанчике они заказали блюда из морепродуктов. Выпили немного белого вина, а затем посмотрели фильм «Джерми», снятый знаменитым режиссером.


— Я хорошо отдохнула, — произнесла Флоренс, когда оба вышли из кино и направились к ее машине.


Изысканная еда, красивое место, фантастический фильм, свидание с великолепным мужчиной... — мысленно перечисляла она, сознавая, что это ее первое свидание за долгое время. Слишком долгое.


После развода Флоренс отказалась от личной жизни. Отвратительное поведение Ролстона подавило в ней уверенность в себе, убило доверие к мужчинам и только усилило инстинкт самосохранения.


Она подошла к автомобилю, открыла обе дверцы и села за руль, пока Грегори втискивался на переднее сиденье. Это была машина не для высокого мужчины крепкого телосложения, и ему в ней было не слишком удобно. Она постоянно держала в голове, что колено ее спутника упирается в переключатель скоростей и трудно не коснуться его кончиками пальцев каждый раз, когда она бралась за рычаг.


От него исходил неповторимый запах мужественности, смешанный с изысканным ароматом дорогого одеколона. Кроме того, Грегори излучал такое магическое обаяние, которое представляло реальную угрозу для ее тела, не говоря уже о душе.


— Мы где-нибудь остановимся, чтобы выпить кофе?


Флоренс сосредоточилась на его словах, помялась немного и произнесла дрожащим голосом:


— Уже поздно. Я...


— Только кофе, — повторил Грегори тихо, замечая, что она все больше нервничает. — Вокруг отеля есть несколько кафе. Мы выберем любое, а обратно я вернусь пешком.


Это звучало убедительно, но без какого-либо принуждения. Всего лишь чашечка кофе в качестве приятного завершения их свидания...


Данный район столицы был известен своими милыми ресторанчиками с великолепной кухней, в которых в дневное время обедали все, кто хотел, а вечером назначала встречи местная элита. В любое время суток эти респектабельные заведения были открыты для посетителей.


Припарковавшись, они зашли в приглянувшееся кафе и выбрали столик.


— Высококлассный кофе! — признала Флоренс, попробовав ароматный напиток. — А знаешь, в «Джерми» меня особенно потрясла сцена на вокзале...


Обсуждая достоинства фильма, они, казалось, нашли безопасную тему для беседы и с интересом обменивались мнениями.


— Завтра у тебя выходной?


Она замялась, на секунду у нее в глазах мелькнула настороженность:


— Да.


— Я купил билеты на прогулку по заливу.


Среди туристов такие круизы были очень популярны, на борту парохода пассажиры часто отмечали какие-либо праздники, даже помолвки.


— Тебе понравится.


Это была великолепная возможность увидеть живописные бухты, которыми изобиловали берега океана, самые удивительные районы страны и к тому же немного поразвлечься.


Грегори пристально смотрел на нее:


— Составь мне компанию.


Она готова была поклясться, что сердце ее на секунду-другую замерло, прежде чем забиться вновь.


— Экскурсовод будет рассказывать пассажирам обо всех достопримечательностях. Ты прекрасно обойдешься и без меня.


В его улыбке была теплота и что-то еще, заставляющее ее терять голову.


— Не обойдусь. Я хочу, чтобы ты была рядом.


— Грегори... — Она запнулась, не в силах подобрать слова. — Я не могу больше с тобой встречаться.


— Не можешь или не хочешь? — Боже, все рушилось на глазах. В его вопросе сквозили отчаяние и гнев, обращенный на ее бывшего мужа, заставившего несчастную женщину разувериться в порядочности и искренности других людей.


— Хочешь правду? — Он пристально смотрел ей в глаза. — Мне нравится проводить с тобой время.


И к чему это приведет? — усмехнулась про себя она. Конец очевиден.


— Я даже не стремлюсь переспать с тобой! — Это прозвучало резко, но отметало подозрения в его нечестных намерениях. — Если бы мне было нужно только это, то, уверяю тебя, существует куча номеров, по которым можно позвонить.


Да, конечно... Номера в газетах, телефонных справочниках... В крайнем случае, ему достаточно было всего лишь обратиться к персоналу отеля, чтобы получить необходимую информацию.


— Итак, — произнес он мягко, — мы отправляемся в путешествие.


Она глубоко вздохнула.


— По воскресеньям я обычно занимаюсь домашними делами.


Походы в тренажерный зал, встреча с подругой за чашечкой кофе, чтение, отдых — все это чисто символические оправдания, и оба прекрасно это знали.


Проклятье! Флоренс отчаянно развела руками.


— Ладно, хорошо. — Она злилась на себя и на него за то, что он поставил ее в такое положение, когда отказываться неудобно. — Я еду.


Флоренс заметила, что глаза его улыбаются и уголок рта дрогнул.


— Очень мило с твоей стороны принять приглашение.


Она допила остатки кофе.


— Думаю, мне пора домой. Спасибо за приятный вечер.


Грегори достал деньги и оставил их на столе:


— Пойдем, провожу тебя до машины.


— Я дойду одна, — произнесла она твердо. — Спокойной ночи.


Флоренс повернулась и ускорила шаг, зная, что он следует за ней по пятам.


— Тебе когда-нибудь говорили, что ты невыносим? — бросила она, скрывая явное удовольствие.


— В лицо редко.


— Забавно было бы поглядеть на того, кто осмелился заявить такое.


Они быстро дошли до автомобиля, Флоренс открыла дверь, села за руль и тут же вставила ключ в замок зажигания.


Грегори наклонился к ней:


— Присоединяйся ко мне во время завтрака в отеле. В восемь. А оттуда отправимся на пирс.


Молодая женщина удивленно посмотрела на него и спокойно произнесла:


— Я перекушу дома и буду ждать тебя в вестибюле отеля в девять.


Затем она завела мотор и захлопнула дверь. Профессионально дала задний ход и, устояв перед искушением посмотреть на фигуру Грегори в зеркало заднего вида, слилась с потоком машин.


Флоренс хорошо выспалась и встала с постели свежая и готовая встретить новый день. Натянула джинсы и футболку, набросила на плечи свитер, слегка прошлась щеткой по ресницам, нанесла солнцезащитный крем и закрутила волосы в небрежный узел на макушке.


Чуть позже девяти она сунула ноги в кроссовки, перевесила через плечо сумку, взяла ключи и спустилась на лифте вниз.


Как видно, Грегори тоже оделся по случаю. Сердце у нее забилось сильнее, когда Флоренс увидела его в джинсах и в рубашке поло. На плече болталась куртка. Он был просто великолепен.


Грегори приближался к ней, а она наслаждалась тем, как плотно облегают его бедра джинсы, а рубашка — мускулистый торс, подчеркивая впечатляющую ширину плеч.


— Привет! — Коротковатое приветствие, но это все, что она могла произнести, когда он подошел и плюхнулся на пассажирское сиденье.


— Доброе утро, — произнес Грегори с улыбкой. — Хорошо спала?


Боже, как ответить на такой вопрос? Признаться, что его образ завладел ее воображением и преследовал ее даже в сновидениях?


— Да, спасибо. — И почему она говорит с ним так предельно вежливо? — А ты?


— Хорошо.


Флоренс переключила скорость и выехала на шоссе, управляя машиной с профессиональной легкостью и держа курс на пирс.


Он излучал такую силу... Причем не только физическую, но и силу духа. Да, это мужчина со стальной волей, который всегда настаивает на своем, заключила она и попыталась угадать, какую стратегию он изберет в их отношениях.


Ни к чему не обязывающая кратковременная связь во время деловой поездки? Но зачем лишние переживания, когда за секс можно заплатить, а потом уйти? Это бессмысленно.


Если... Если он в нее не влюблен... Нет! — немедленно отвергла она эту мысль. Увлечен, возможно. Чувствует ли Грегори столь же сильное физическое влечение? Или она одна испытывает подобное?


О, ради Бога, остановись! — увещевала она себя мысленно. Он — кузен Питера, прилетел в Веллингтон по делам. Ты — сестра жены кузена. Это тип просто старается вести себя любезно.


Но стоило ли ему ради любезности целовать ее?


Хорошо, тогда на что все это похоже? — мучила Фло неотступная мысль. На то, что она в раю. На что-то такое, о чем она не могла и мечтать.


А вдруг все закончится в один миг? Так или иначе, это не могло длиться долго. Она уже побывала в аду. Ей вовсе не хотелось туда возвращаться.


Но что, если ты ошибаешься и отвергаешь нечто невероятно прекрасное только потому, что какой-то там негодяй сто лет назад одурачил тебя?! Просто насладись сегодняшним днем, почему бы и нет? — убеждала она себя, пока они шли к пирсу и поднимались на борт парохода, рассчитанного на пятьдесят пассажиров и экипаж.


Ярко светило летнее солнце, небо было чистого лазурного цвета. Пароход вышел из порта, сразу повеяло ветерком. Флоренс стала разглядывать особняки, расположенные на каменистых берегах, образующих множество бухт.


Некоторое время они ходили по палубе. Время от времени она ощущала легкое прикосновение руки Грегори к своей руке.


Мимо них медленно проплыл огромный танкер. Повернувшись лицом к городу, они увидели, как два буксира скользят навстречу роскошному лайнеру. Веллингтон — прекрасный город с одним из самых великолепных портов в мире. Сегодня, глядя на знакомые места с точки зрения туриста, Флоренс ощутила в глубине души чувство гордости и патриотизма.


Солнце поднялось высоко и перемещалось на запад, освещая здания, превратившиеся в театральную декорацию. Город сиял днем и изумлял ночью, когда электрический свет рисовал очертания зданий на фоне темно-фиолетового неба, а разноцветная мерцающая неоновая реклама добавляла красок ночному пейзажу.


— Как прекрасно! — произнес Грегори тихо, почти шепотом. Флоренс радостно обернулась к нему.


Только он наслаждался не ее прекрасной страной, а смотрел на нее саму. На один короткий миг ей показалось, что мир пошатнулся, и она едва не вытянула вперед руку, чтобы удержать равновесие.


Сумасшедшая! Возможно, это всего-навсего пароход качнулся на волнах?


Почти все пассажиры высыпали на палубу, и Грегори вдруг подвинулся и встал у нее за спиной. Наверное, подумала она, чтобы освободить место и не загораживать вид другим. Но в этот момент он положил руки на перила, и она оказалась в замке, прижатая спиной к его груди. Флоренс не представляла, сколько времени прошло, пока они так стояли, наверное — вечность...


В четыре пароход причаливал, и пассажиры выстроились у трапа. Грегори оказался у нее за спиной и положил ладонь ей на талию, чтобы помочь сойти. Она почувствовала тепло от его прикосновения, и внутри что-то оборвалось.


Это все нервы, решила Флоренс, проклятые нервы. Тело, казалось, отказывалось ей повиноваться, когда Грегори Донлан находился рядом.


— Мы рядом с гигантским аквариумом, — заявил Грегори. — Утром я выяснил, где он находится. Можем зайти туда ненадолго, пока еще есть время до закрытия.


— Мы? — Она посмотрела на него изумленно. — Не думаю...


— Ты испытываешь отвращение к морским тварям?


— Нет.


— Ты была там на прошлой неделе и по горло сыта впечатлениями?


Проклятье, он над ней издевается! Ладно, она тоже сыграет в эту игру.


— Рыбки? — спросила она сладким голосом. — Ты хочешь посмотреть на рыбок?


От его теплой улыбки у нее перехватило дыхание.


— В компании с моим любимым экскурсоводом.


Флоренс шутливо поклонилась.


— Местные аборигены обязаны ублажать заморских гостей.


Она устремилась вперед.


— Поспешим?


Кассирша аквариума покачала головой, напоминая, что до закрытия осталось меньше часа.


— Мы все посмотрим очень быстро, — заверила Флоренс, и Грегори взял билеты.


В помещении стоял влажный запах соленой воды. Промчавшись со спринтерской скоростью вдоль стеклянных стен и познакомившись вскользь с обитателями океана, они покинули аквариум. Флоренс с удовольствием глотнула свежего воздуха, когда они наконец вышли на улицу и направились к ее машине.


— Что ты думаешь о том, чтобы еще немного поиграть в экскурсовода? — спросил Грегори, усаживаясь в кабину.


Флоренс обернулась:


— Ты не собираешься возвращаться в отель?


— Я бы хотел побродить по побережью еще немного, осмотреть местные достопримечательности, — сказал Грегори и заметил, что Флоренс заколебалась.


Старая часть города граничила с портом. Там располагалось огромное количество магазинов, палаток, кафе и ресторанов.


— Ты шутишь, да?


— Мы бы могли там заодно перекусить.


Здравый смысл подсказывал ей, что надо отказаться.


— У меня домашние дела. — Такое оправдание звучало неубедительно.


— Может, я могу тебе помочь?


На секунду ей захотелось поддаться на провокацию и испытать его.


— Почему-то мне трудно представить даже на одно мгновение, как ты управляешься с пылесосом или утюгом.


— Я освоил и то и другое, пока учился в университете.


Осторожность не позволяла ей и думать о том, чтобы пригласить его в свою квартиру. На людях было гораздо спокойнее.


Флоренс завела мотор.


— Ладно, покажу тебе здешнее побережье. Но учти, на все про все — два часа, не больше, — предупредила она.


Однако они пробыли там значительно дольше, прогуливаясь и останавливаясь на каждом шагу. Затем Грегори выбрал ресторан, в котором оказалась отличная еда. Они засиделись за кофе, наслаждаясь обстановкой и тихой музыкой.


Казалось, между ними устанавливаются все более интимные отношения. Может, виноват был бокал вина, который Флоренс выпила за ужином. Она всей душой тянулась к человеку, сидящему напротив, ощущала на себе действие его мощной жизненной энергии. Физическая привлекательность Грегори сочеталась с обостренной чувственностью... Взрывоопасная смесь, редкая женщина может перед ней устоять.


Это пробуждало совершенно определенный отзвук в глубине ее души, тормошило чувство, которое она боялась расшевелить, опасаясь, что оно сожжет ее дотла. Но обезопасить себя — значило не видеться с ним больше. Боже, у нее были все причины, чтобы задуматься об этом.


— Пойдем?


Голос Грегори прервал ее размышления, и она отодвинула чашку.


— Да. Мне завтра рано вставать.


Он заплатил по счету, и они покинули ресторан, направившись к месту парковки.


Его ладонь лежала у Флоренс на талии, и ее изумило, почти потрясло то, что он вдруг взял ее за руку. Лучше всего было бы сразу пресечь подобные действия. Но Флоренс слишком долго колебалась, и пальцы мужчины крепко сплелись с ее пальцами.


Ей захотелось придвинуться к нему ближе, почувствовать силу и жар его тела. Более того, она жаждала, чтобы его руки обвились вокруг нее, позволив ей растаять в его объятиях и потонуть в вихре страсти. И все же она колебалась, осознавая, что любое действие с ее стороны будет обещанием куда большего, чем она пока готова дать.


Его большой палец заскользил по ее запястью, лаская тонкую кожу, и пульс Флоренс бешено забился.


Она неслышно застонала, и Грегори, будто догадываясь, вдруг поднес ее ладонь к губам, нежно провел ими по пальцам, затем вновь опустил их сплетенные руки. Господи, она чувствовала себя так, будто в голове взрываются петарды, а эхо отдается во всем теле! Это было чистое безумие, порожденное страстью и слишком развитым воображением.


Флоренс немного расслабилась, когда они подошли к автомобилю, потому что теперь вольна была освободить руку и сесть за руль. Она не могла вымолвить ни слова, да и не пыталась что-либо произнести. Теперь ей необходимо было сконцентрироваться на управлении машиной, и она почувствовала невероятное облегчение, когда они наконец добрались до отеля.


Вот и все, подумала Флоренс. Но Грегори наклонился над ней, притянул к себе ее голову и запечатал рот поцелуем.


Как долго это длилось? Секунды или минуты? Флоренс не имела представления, но чувствовала себя маленькой дрейфующей лодкой в открытом море.


Ответила ли она на его поцелуй? Наверное, да. Флоренс помнила только, что, когда Грегори отпустил ее, она почувствовала себя совершенно разбитой.


Глаза ее невероятно расширились, бедняжка не могла говорить и изумилась, когда он поднес палец к ее губам и окутал ее всю невероятно теплой улыбкой. Она поняла, что тает. Это было настоящим безумием.


— Я позвоню тебе завтра. — Грегори открыл дверцу и вышел из машины.


Несколько секунд она сидела без движения, затем заметила швейцара на пороге отеля, наблюдающий за ней персонал стоянки, завела машину и дала газ.


Вскоре Флоренс уже была дома и сразу направилась в кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодного. Но в этот момент заметила мигающую лампочку автоответчика.


Кармела? Вряд ли, она уже звонила сегодня.


Флоренс подошла к аппарату, нажала на кнопку и стала ждать, пока перемотается пленка.


— Хорошо провела денек с новым любовником? — прозвучал отвратительный голос Ролстона. — Больше не трать зря время на перемену номера.


Раздался щелчок — конец записи.


Флоренс показалось, что прошло столетие, прежде чем она пришла в себя. Затем она набрала номер телефонной компании, в которую ей посоветовали звонить в любое время суток, и оставила сообщение. Это ее не слишком-то успокоило.


Однако она приняла душ, легла в постель и несколько часов провалялась, уставившись в темный потолок. Потом заснула и видела кошмарные сны. Когда будильник разбудил ее, было такое ощущение, будто она не спала вовсе.


6


— Сука. Ты за это заплатишь!


Флоренс сжала трубку в кулаке. Шипение на другом конце провода прозвучало более угрожающе, чем если бы Ролстон прокричал ей эти слова прямо в ухо.


В магазине в это время находились двое покупателей. Одного Джоди уже обслуживала, другой рассматривал пышный букет гладиолусов, составленный из двух сортов: карминно-красного и черного дракона.


Разговаривать с Ролстоном — пустая трата времени, но Флоренс все же попыталась:


— Ты нарушаешь...


Раздался щелчок, он бросил трубку. И последние слова она прокричала в пустоту:


— ...закон! Тебя привлекут к ответственности!


В дверь магазина позвонили. Флоренс отошла от аппарата и приготовилась улыбнуться новому покупателю. Но на пороге стоял Грегори.


Она никогда не думала, что может так разволноваться при виде этого человека. Ее щеки вспыхнули и запылали ярче, чем карминные лепестки гладиолуса... Взору Флоренс предстал обаятельный мужчина, облаченный в темный костюм-тройку и синюю рубашку с шелковым галстуком. Видимо, он только что приехал с деловой встречи. Грегори снял дымчатые солнцезащитные очки, заметил, что она занята с покупателем, и стал небрежно разглядывать цветы на витрине.


Клиент наконец остановил свой выбор на более дешевых азалиях. Флоренс оформила букет, перевязала и подошла к Грегори.


Какая она бледная, будто борется с усталостью и, кажется, с головной болью! — подумал он, подозревая, что ей, как и ему, вряд ли удалось выспаться.


Он протянул руку и поправил выбившуюся у нее из пучка волнистую прядь волос. При его прикосновении в глазах у Флоренс вспыхнуло пламя.


— Как насчет того, чтобы наведаться к Анджело?


Но она мечтала только о том, чтобы вернуться домой, понежиться в горячей ванне, затем перекусить салатиком, часок-другой посмотреть телевизор и завалиться в постель — досыпать.


— Сегодня я собиралась лечь пораньше.


— Обязательно ляжешь. Мне нужно еще около часа, чтобы уладить все дела. Завтра на рассвете я улетаю в Кэрнс. — Он скрыл только, что собирался вылететь этим вечером, но перенес рейс на завтра. — Я подъеду к тому времени, когда ты будешь закрывать.


От этой лучезарной улыбки у Флоренс закружилась голова. Она ведь собиралась отказаться, но не смогла.


— Ладно.


— Вот это мужчина! — простодушно изумилась Джоди, когда Грегори вышел из магазина. — А это кто?


Флоренс вкратце набросала ей родословное древо, и девушка вытаращила глаза:


— А муж вашей сестры такой же красавец?


— Ничуть не хуже, — заверила она.


— А у него еще много кузенов в Новой Зеландии и за океаном?


— Хоть пруд пруди.


Джоди хитро улыбнулась:


— Теперь-то мне точно понравится у вас работать!


Грегори вернулся в назначенное время, как раз когда Флоренс собиралась выходить. На нем был уже не деловой костюм, а джинсы и рубашка в синюю с белым клетку, не застегнутая у ворота. На ноги обул кроссовки.


— Все готово?


Им повезло, удалось припарковаться прямо у пиццерии Анджело. Они решили заказать пиццу в коробке и взять ее с собой, чтобы сэкономить время, и пока бродили по главной улице, ожидая, когда ее приготовят.


— Был тяжелый день?


Грегори взял Флоренс за руку, и она почему-то не вырывалась.


— Не очень. Кармела настояла и взяла несколько рабочих часов, причем против нашей с Питером воли. Это с гипсом-то! К счастью, Джоди оказалась не из лентяек. — Она взглянула ему в глаза. — А как твои дела?


— Сносно. — Грегори умолчал о том, что весь день только и ждал, когда суета закончится, и они вновь смогут встретиться.


Из открытых дверей магазинчика их окликнул — коммивояжер, но осекся и прекратил свою невыносимую болтовню, когда Грегори бросил на него взгляд, от которого мороз продирал по коже.


Когда они вернулись в ресторан, Анджело уже приготовил и упаковал великолепную пиццу с шампиньонами.


— И где мы собираемся это есть? — спросила Флоренс, когда их машина слилась с потоком транспорта.


— Может, у тебя дома?


Ха! Ее дом — ее крепость, посещать его разрешено только членам семьи. Когда хотелось провести время с друзьями, она всегда выбирала местом встречи ресторан, кафе, кино или супермаркет.


— Не думаю, что это удачная мысль.


— Тогда у меня в номере.


Можно перекусить на скамейке в парке или поехать на пляж... Но к тому времени пицца остынет.


— Хорошо, давай ко мне. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но, имей в виду, в девять я тебя выставлю.


— Беру на заметку, — произнес он ироничным тоном.


Уже через несколько минут перед ними открылся вход в подземный гараж, Флоренс поставила машину, и они поднялись на лифте на седьмой этаж.


Как только она отперла дверь в квартиру, сразу появилась Лилиана. Она с урчанием потерлась головой о ногу Флоренс, но тут же осторожно засеменила подальше и уже с безопасного расстояния с кошачьим любопытством оглядела Грегори.


— Кухня направо по коридору. — Флоренс показала, куда идти. — Можешь порезать пиццу, а я пока накормлю Лилли.


Мигала лампочка автоответчика, и у нее закололо в сердце.


— Прослушаешь? — спросил Грегори, указывая на аппарат, но она помотала головой.


— Вряд ли что-то неотложное. — Если это Ролстон, лучше послушать запись в одиночестве.


Они ели пиццу, сидя за столом в гостиной. Флоренс откупорила бутылку красного «Ламбруско», принесла два бокала, наполнила их и вручила один Грегори.


Несмотря на сковывающее ее напряжение, этот легкий жест не был лишен фамильярности.


— Надолго улетаешь? — Единственный вопрос, который пришел ей в голову.


Он прожевал кусок пиццы и ответил:


— На четыре дня. Завтра я направляюсь прямо в Кэрнс, во вторник утром буду в Порт-Дугласе, а в среду вечером у меня рейс на Брисбен. В пятницу утром посещу Золотое побережье и вечером вернусь в Веллингтон.


— Осматриваешь недвижимость?


— Торговые центры, магазины, товарные склады, — уточнил Грегори, протягивая руку за вторым куском.


— Короче, находишь прогоревшую фирму, покупаешь ее имущество по низкой цене, потом приглашаешь специалистов, продвигаешь, рекламируешь и снова продаешь, когда оно начинает приносить приличную прибыль. — Это было только предположение, но, видимо, она попала в точку.


Флоренс съела два куска и теперь медленно потягивала вино.


— Что-то в этом роде, — ответил он уклончиво, утаив, что возглавляет семейный консорциум и все бизнес-проекты находятся под его личным контролем. Веллингтонская ветвь компании осуществила полную переукомплектовку штата на руководящем уровне, и он, как профессионал, взял на себя рассмотрение новых предложений по купле-продаже в этом месяце. Конечно, это была не единственная причина его приезда в Новую Зеландию. Заодно он решил проверить, так ли сильны его чувства к сестре Кармелы, как ему показалось в прошлом году.


Теперь ответ был очевиден. Однако не все оказалось так просто...


Женщины, которые встречались ему на жизненном пути, все, как одна, были властные, опытные соблазнительницы. Отношения с ними строились предельно ясно, он никогда не пускал их в свой мир. Там, где балом правит животная страсть, о любви — вечной, истинной — не может быть и речи.


До свадьбы Кармелы и Питера он был полностью доволен своим положением. Попадались женщины, которые могли бы устроить его в роли жены. Но ни одна — в роли матери его детей. И это подсказывало ему, что не стоит торопиться.


За последний год он с головой ушел в работу и ни с одной из своих знакомых не встречался более одного-двух раз. Иногда вступал в интимные отношения, но все чаще понимал, что, потворствуя природе, к сожалению, не получает никакого духовного удовольствия.


— Хочешь кофе?


— Да, спасибо. Черный, с одной ложкой сахара.


Флоренс поднялась, собрала ножи, тарелки и понесла их в кухню. У нее снова разболелась голова, сильнее, чем после обеда. Она открыла буфет, достала болеутоляющее и проглотила две таблетки, запив их водой.


— Голова болит?


Она не слышала, как он вышел из комнаты, и слегка вздрогнула.


— Ерунда, просто надо хорошо выспаться.


Он едва заметно улыбнулся:


— Намекаешь, что мне пора откланяться?


— Нет, — ответила она тихо. — Конечно нет.


Глаза у него просияли:


— Отлично.


Грегори подошел, взял стакан у нее из рук и поставил на стол, затем обнял ладонями ее лицо и стал нежно массировать виски. Флоренс хотела возразить, но он приложил палец к ее губам:


— Тсс... Просто расслабься.


Это оказалось поистине неземным наслаждением — чувствовать, как его пальцы массируют ее кожу. Флоренс невольно опустила ресницы и увидела место на его шее, где билась артерия.


Его прикосновения действовали подобно гипнозу. И Флоренс, околдованная магией чувства, которой он владел в совершенстве, растворилась в происходящем.


Внезапно изданный им тихий стон заставил ее поднять ресницы. Теперь она плавилась под воздействием его усыпляющего взгляда — теплого, притягательного.


Губы бессознательно раскрылись, и тепло обернулось жаром, когда его рот приник к ее губам, сначала нежно лаская языком, а потом требуя все больше...


Одной рукой он перебирал ее волосы, а второй гладил талию и притягивал к себе. Флоренс подняла руки и обвила их вокруг его шеи, прижимаясь, тая от наслаждения, близости, тепла его тела.


Она никогда не испытывала ничего подобного. Грегори прижимал ее все сильнее, его руки ласкали ее талию, бедра, ягодицы. Наконец он прервал поцелуй и соскользнул ртом на чувственный изгиб ее шеи, проведя языком дорожку к мочке уха, и вновь запечатал рот глубоким чувственным поцелуем, напоминающим любовный акт.


Будто чувствуя, что зашел слишком далеко и действует слишком быстро, Грегори слегка ослабил объятия. И прижал ее бедра к своим так, что она не могла не чувствовать, как он возбужден.


От этой силы и мощи у нее перехватило дыхание. Подумать страшно, каково было бы принять его в себя и двигаться все быстрее и быстрее, пока он не достигнет наслаждения.


Ей хотелось отдаться воле волн и плыть по океану страсти. Не думать, не переживать, не остерегаться. Просто идти на его зов, плыть на свет мерцающего в темноте маяка любви.


Превзойдет ли реальность ее ожидания, окажется ли столь же чарующей, какой она ее себе вообразила?


Скорее всего, так и будет. Этот мужчина обладает умением прикасаться, доставить женщине наслаждение. Как острое, чувственное, утонченное, так и примитивное, первобытное, грубое.


По коже у нее пробежали мурашки. В глубине души пульсировала страсть.


Флоренс захотелось ощутить прикосновение обнаженной кожи. Острое желание подталкивало ее, и она протянула руку к вороту его рубашки. Пришлось приложить усилие, чтобы расстегнуть рубашку и вытянуть ее из джинсов. Теперь она могла покрыть его торс горячими поцелуями. Нежно покусывать твердую мускулистую поверхность около соска, затем прикоснуться к нему языком, ласково поглаживая, пока Грегори не застонал от ее прикосновения.


Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он доставил ей то же наслаждение, довел до сладостного безумия, у которого может быть только один конец.


Все ее помыслы были прикованы к безумной фантазии, в ушах звенело, и она издала стон отчаяния, когда Грегори внезапно отстранился.


— Возьмешь трубку?


Телефон. Господи, телефон!..


Включился автоответчик, у Флоренс внутри все похолодело. Пожалуйста, пусть это будет не Ролстон! — взмолилась в душе она.


Грегори ослабил объятия и пристально смотрел на нее, видя, как она встревожена.


— Привести его домой не очень умно с твоей стороны, дорогая. — Голос Ролстона нельзя было не узнать. — Он уже понял, что ты маленькая фригидная сука?


Раздался щелчок, и трубку повесили. Аппарат со свистом перемотал пленку.


Флоренс хотелось провалиться на месте и исчезнуть. В инстинктивной попытке самозащиты она закрыла глаза. А когда открыла, уставилась в одну точку, пытаясь сосредоточить внимание на третьей пуговице рубашки Грегори.


Он взял ее за подбородок, приподнял его, чтобы она посмотрела ему в глаза. Флоренс изо всех сил старалась не заплакать.


— Не надо! — Грегори взял в ладони ее лицо и провел большим пальцем по губам, влажным от поцелуев.


Флоренс не могла вымолвить ни слова, а на глазах блестели слезы. Как вуаль, опустились ресницы, и сердце у него сжалось, когда по щеке медленно скатилась одинокая слеза.


— Пожалуйста, — произнесла она хрипло, — уходи.


Грегори вытер губами влажный след на ее щеке и невероятно нежно потерся щекой о ее висок.


— Нет.


— Пожалуйста! — вскрикнула Флоренс, когда он повернул ее лицо к себе.


— Посмотри на меня. — Грегори произнес это спокойным тоном, погладил пальцами ее шею, затылок, затем его рука спустилась на спину молодой женщины.


В тишине комнаты раздался резкий, пронзительный звонок телефона. Грегори почувствовал, что по телу Флоренс пробежала дрожь. Быстрым движением он дотянулся до трубки, выслушал, затем произнес убийственно спокойным голосом:


— Не смей больше звонить, если дорожишь своей шкурой. — Он нажал на рычаг и положил трубку на стол. — Думаю, тебе стоит поменять номер.


— Я уже делала это дважды за последние дни. — Пожалуй, можно рассказать ему все. — Полиция уже в курсе, и мой адвокат тоже.


Он сразу догадался:


— Это они посоветовали тебе постоянно держать автоответчик включенным и записывать все его звонки?


— Да.


— Оскорбления участились с тех пор, как он увидел нас вместе в ресторане на прошлой неделе?


Флоренс ничего не разъясняла, не было необходимости. Поведение Ролстона говорило само за себя.


— Он может напасть на тебя?


Она долго молчала, затем неуверенно произнесла:


— Не думаю.


— У него есть ключ от этой квартиры?


Флоренс помотала головой:


— Нет. Я поселилась здесь после развода.


А до окончания судебного разбирательства она жила у Кармелы. Это было ужасное время, тогда бывший муж изводил ее всевозможными домогательствами. Но процесс закончился, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. До прошлой среды. И вот пытка возобновилась.


— Хочешь, я останусь на ночь?


Флоренс удивленно вытаращила глаза:


— Что ты, зачем?


Во взгляде у него промелькнула лукавая искорка:


— Я думал, у тебя найдется лишняя кровать.


Конечно, но она вовсе не собирается позволить ему занять ее. Ни сегодня, ни в любую другую ночь.


— Не волнуйся, со своими проблемами я справлюсь сама.


Справится ли? Он почему-то сомневался, что ей удастся легко заснуть.


— Только полный дурак обвиняет других в собственных недостатках, — прошептал он и, не дождавшись ответной реакции, погладил ее по щеке. — И только ни на что не годный мужчина сваливает свою беспомощность на фригидность женщины.


Он помолчал немного.


— Особенно если эта женщина — ты.


От его прикосновения Флоренс ожила. Ему хотелось показать ей, что на самом деле должно происходить между мужчиной и женщиной. Мужчина самой природой призван ласкать и целовать каждый дюйм тела своей возлюбленной, пробуждать каждый ее нерв. Чтобы она чувствовала только его, повиновалась только ему, следовала за ним, не думая ни о ком другом. Чтобы она стала его женщиной.


Грегори хотел, чтобы Флоренс была с ним мыслями, телом и душой — и в то же время в согласии с самой собой. А не на грани нервного срыва или эмоционального потрясения.


— По-моему, тебе пора идти. — Ей просто хотелось остаться одной, спрятаться в четырех стенах, поплескаться в горячей ванне, затем вытянуться на софе, часок перед сном посмотреть телевизор.


— Еще нет, — ответил Грегори тихо. Он не уйдет, пока щеки ее не порозовеют, а глаза не перестанут быть похожими на два омута, полных боли и стыда.


— Мы собирались выпить кофе. — Уместнее всего было вернуться к прозе жизни, он подошел к столу и стал наполнять водой кофеварку.


Флоренс собралась с мыслями и принесла из буфета банку с кофейными зернами, чашки и новый фильтр. Все это она делала машинально, но вскоре они уже сидели за столом друг против друга и потягивали ароматный кофе.


— Расскажи мне о своем детстве.


Она поняла, что он действует согласно своей любимой тактике — отвлекает ее внимание, — и окинула его равнодушным взглядом:


— Обычное детство, как у многих детей. Любовь родителей, свои маленькие радости, смех, иногда и слезы, замечательная семья, школа... Мама умерла несколько лет назад. Отец недавно получил новую работу в Нью-Йорке.


— Вы с Кармелой очень близки. — Он сделал этот вывод, исходя из собственных наблюдений. Флоренс такое сравнение было приятно.


— Мы не только сестры и лучшие подруги, но и деловые партнеры.


Трудно было смотреть на Грегори и не представлять себя в объятиях этого мужчины, прекрасного, как греческий бог. Не вспоминать его ласки, настойчивые поцелуи. Мир чувств, в который он открыл ей дверь, был слишком заманчив. Флоренс хотела вновь оказаться там с ним и только с ним! Но внутренний голос предупреждал, что впусти она его в свою жизнь — ей никогда уже не стать прежней.


Стоит ли игра свеч? Если она хочет сохранить независимость чувств, то — нет. Этот мужчина покорит ее волю, сердце и навсегда оставит в нем след.


— Ты не упомянула о замужестве.


Звук его голоса с протяжным нью-йоркским акцентом неожиданно вернул ее к реальности, и она крепче сжала ручку чашки.


— Что ты хочешь услышать? Что за мной несколько месяцев ухаживал человек, год я была с ним помолвлена. И за все это время у меня и мысли не возникало, что спустя несколько часов после свадьбы он превратится в отвратительное чудовище?


Некоторое время он молча смотрел на нее.


— Должно быть, ты пережила настоящий ад.


И он не кончается по сию пору!


— А у тебя, Грегори? У тебя нет своего скелета в шкафу?


— Имеется несколько неудач. У кого их не бывает? Но все без серьезных последствий.


Ему хотелось облегчить боль, которая стояла у нее в глазах. Но ясно было, она оттолкнет его, стоит ему только приблизиться. Поэтому он допил кофе и поднялся.


— Пора мне и честь знать. — Он отнес свою чашку в кухню, поставил в раковину и направился к двери.


Флоренс взяла ключи и пошла за ним:


— Я отвезу тебя обратно в отель.


— Нет, лучше закажу такси.


— Не говори глупости!


Он обернулся и приложил палец к ее губам, затем нагнулся и поцеловал в щеку:


— Все, пока. Я позвоню завтра.


Флоренс хотела возразить, но он уже вышел на лестничную клетку. Она подождала, пока за ним закроются двери лифта. Затем вернулась в квартиру, заперлась, включила сигнализацию и пошла принимать горячую ванну.


7


— Ролстон опять тебя беспокоил?


Флоренс уловила в голосе сестры искреннее беспокойство и попыталась избежать опасной темы:


— С чего ты взяла?


— Эй, погляди на меня! Это я, твоя сестра. Меня так просто не надуешь. Признавайся!


Джоди вышла пообедать, и они были в магазине одни. Флоренс перестала увиливать, но изложила суть дела так, будто оно яйца выеденного не стоит:


— Ты же знаешь, на Ролстона время от времени находит. Вот я и поменяла номер, чтобы избежать хлопот.


— Угу. А это никак не связано с тем, что ты встречаешься с Грегори?


Риторический вопрос, и обеим это было известно.


— Я ни с кем не встречаюсь, просто пару раз мы вместе поужинали, — парировала Флоренс, вкладывая куда больше усердия в составление букета из оранжевых гербер, чем было необходимо.


У Кармелы во взгляде промелькнуло беспокойство:


— Ладно, пока не будем принимать крутых мер. Только помни, Флоренс, что Ролстон — это заряженная пушка, которая только и ждет, чтобы выстрелить, — мягко предупредила она.


Она старалась не показать вида, в каком волнении пребывает, и посмотрела сестре в глаза.


— Я делаю все, что мне советуют в полиции, — спокойно уверила Флоренс. — С развода прошло два года. Я имею право на личную жизнь.


Выражение лица Кармелы смягчилось:


— Браво! Узнаю свою сестренку! — Она хотела дать той еще несколько наставлений, но благоразумно сдержалась. — Обещай, что позвонишь мне, если только почувствуешь опасность. Обещаешь?


Флоренс скривилась:


— Мне поклясться на крови?


Зазвонил телефон, Кармела ответила традиционным приветствием, некоторое время поговорила, затем протянула трубку:


— Тебя. Грегори.


— Привет. Как дела?


— Ты и вправду хочешь знать? — Голос у него был низкий и хрипловатый, как будто они были наедине и он шептал эти слова ей в ухо. Флоренс едва удавалось сдерживать зашевелившееся в глубине чувство.


— Как прошел полет? Как тебе Кэрнс?


— Замечательно. Но лучше, если бы ты была со мной.


У нее перехватило дыхание.


— Мне пора идти, у нас много покупателей.


Показалось, что он засмеялся.


— Береги себя, Флоренс. Позвоню тебе вечером.


Она положила трубку. Кармела удивленно изогнула брови:


— Не о чем поговорить?


— Чтобы ты свернула шею, подслушивая? — Фло смеялась, а в глазах у нее замерцали таинственные искорки. — Ни за что!


После обеда на них обрушился шквал покупателей, было уже почти семь, когда Флоренс закрыла магазин и села за руль фургона. Она собиралась принять душ, а затем полакомиться кусочком жаркого со свежей хрустящей булочкой и посмотреть какой-нибудь остросюжетный фильм.


Лето вступало в свои права, погода становилась все жарче, отметила она, въезжая на фургоне в тоннель, ведущий в подземный гараж. Флоренс вставила ключ, дверь гаража поднялась, и она поставила машину на место. Выключила мотор, взяла сумку и кожаную папку с документами, вышла из кабины и направилась к лифтам.


— Думаешь, такая умная, что нашла себе нового мужика, да?


Флоренс застыла на месте, скованная страхом. Ролстон выступил из-за бетонной колонны. Спокойствие, только спокойствие! Попытайся действовать логически, кричал внутренний голос.


— Как ты сюда вошел?


— Включи воображение.


Он был выше, крупнее ее, она узнала этот нездоровый блеск в водянисто-серых глазах, жестокий изгиб рта.


Инстинктивно она отодвигалась к лифту.


— Даже не думай, — отрезал Ролстон. — Не выйдет.


Фургон... Если бы только ей удалось закрыться в нем, она была бы спасена. Но дверь заперта, и, пока добежишь, вставишь ключ, он успеет схватить ее.


Ладно, если нельзя убежать, выбор все равно остается. Во-первых, можно какое-то время говорить с ним. Во-вторых, если первое не принесет результатов, можно драться.


— Я думаю, нам нечего обсуждать.


— Ошибаешься, крошка.


Она ненавидела его ядовитую улыбку.


— Если в течение пяти минут я не позвоню сестре, она вызовет полицию.


Ролстон догадался, что она блефует.


— Так звони. Вот автомат.


Флоренс расстегнула молнию на сумке, порылась в ней и нащупала маленький баллончик. Резко достала, вытянула руку, почти не успела прицелиться и нажала кнопку.


Содержимое струей ударило Ролстону в лицо, он яростно заскрежетал зубами и издал животный крик.


Флоренс не теряла ни секунды, она бросилась к лифту, надавила кнопку и... стала молиться. Если только ей удастся попасть внутрь, она спасена.


Ну, скорее же! — умоляла она, проклиная себя за то, что не выбрала первый вариант с фургоном и не заперлась в нем. В конце концов можно было позвонить по автомату и позвать на помощь.


На шкале над лифтом загорались лампочки, определяющие этажи. Сердце выскакивало у нее из груди по мере того, как она считала секунды до его прибытия.


Флоренс слышала, как чертыхается Ролстон, срываясь на яростный визг. Когда же двери наконец со скрежетом распахнулись, она забыла о нем и бросилась в кабину. Надавила кнопку седьмого этажа и тут увидела, как рука Ролстона просовывается между закрывающимися створками.


Флоренс закричала и надавила на кнопку закрытия дверей. Бесполезно! От ярости его сила удваивалась. Она до крови сумкой колотила негодяя по рукам, ею управлял страх. На какую-то секунду ей даже показалось, что она победила. Но вдруг одним геркулесовским рывком Ролстон раздвинул двери и протиснулся внутрь.


В руках у нее все еще был газовый баллончик, и она использовала его безжалостно, лишь бы не дать Ролстону остановить лифт между этажами.


Кабина была небольшая. Ослепленный разъедающей глаза жидкостью, Ролстон ревел от злости и, пошатываясь, метался в тесном пространстве с раскинутыми руками. Флоренс едва уворачивалась от него. Последняя надежда — попытаться выскочить из лифта, когда он доедет до седьмого этажа. Она быстро нащупала ключ от квартиры и держала теперь его наготове.


Спрятаться было некуда, положение становилось все хуже. Рука Ролстона опустилась ей на плечо и сжала его, словно стальными тисками. За этим последовал удар кулаком под ребра и еще один по руке.


В этот момент лифт остановился, и бывший муж выволок ее на лестничную клетку.


— Где твой чертов ключ?


Флоренс скорее умерла бы, чем отдала ему ключ по собственной воле. Она попыталась вырваться и тут же получила такую пощечину, что в голове зазвенело.


— Давай сюда, сука!


Она замахнулась сумкой, но он вырвал ее у нее из рук, отшвырнул, а саму Флоренс повалил на пол.


Отчаянным броском она зашвырнула ключи так далеко, как только могла, лишь бы он до них не добрался. Слышно было, как они зазвенели, падая на пол. Пальцы Ролстона сдавили запястье. В этот момент послышался громкий возмущенный голос:


— Да что здесь происходит, черт побери?! Флоренс? Джордж, скорее сюда!


Шум, голоса, потасовка... Она почувствовала, что ее больше не держат. Мэйзи, соседка, утешала ее, ласково поглаживая по голове как медсестра-сиделка, кем она, собственно, и была по профессии. Ее муж, Джордж, бывший спортсмен, человек, состоящий из сплошных мускулов, крепко держал Ролстона, заломив ему руки за спину.


Мэйзи позвонила в полицию, помогла Флоренс дойти до квартиры и вызвала врача. Затем принесла фотоаппарат и сделала снимки на случай, если потребуются доказательства нападения. Фло не спорила, хотя хорошо была знакома с полицейскими процедурами и знала, что они сделают то же самое еще раз.


Когда полиция приехала, ей пришлось написать заявление, которое следовало подписать и заверить в полиции в течение суток. Прибыл доктор и провел осмотр. Смазал несколько царапин, посоветовал прикладывать лед к синякам и дал снотворное, чтобы легче было заснуть.


Мэйзи суетилась вокруг нее, отпаивая водой и пичкая болеутоляющими.


— Сообщить кому-нибудь? Твоей сестре? Зятю?


— Я сама позже позвоню им.


Мэйзи с сомнением качнула головой:


— Кто-то должен остаться с тобой этой ночью. Может, тебе лучше поехать к сестре?


— Со мной все будет хорошо.


— Да уж, куда лучше! Ты бледная, как привидение, и холодная, как мертвец. — Она тяжело вздохнула. — Если бы от меня что-то зависело, ты бы провела эту ночь в больнице.


Флоренс попыталась улыбнуться, но вышла лишь жалкая гримаса.


— Обещаю, что позвоню Кармеле сразу после твоего ухода.


— Хм... Почему бы тебе не принять душ? А я пока приготовлю что-нибудь поесть. — Она замахала руками. — Я обижусь, если ты откажешься!


Легче было сдаться:


— Спасибо.


Флоренс некоторое время постояла под струей теплой воды, затем вытерлась насухо и переоделась в джинсы и майку. Войдя в кухню, она увидела, что соседка уже поставила на стол тарелку ароматного гуляша с рисом.


— Пока ты была в душе, звонила твоя сестра.


— Ты ей сказала?


— Кармела должна знать. Она уже выехала. — Мэйзи указала на тарелку. — Садись и ешь.


— Как скажешь, мамочка!


— Могла бы сгодиться тебе в мамочки, выйди я замуж лет в тринадцать. — Она попыталась принять сердитый вид. — Тебе нужен кто-то, кто бы о тебе позаботился.


— У меня есть ты и Джордж — достаточно выйти из квартиры и перейти площадку. — Она набила полный рот риса и зажмурилась от удовольствия. — Я знаю, почему Джордж на тебе женился.


— Не уклоняйся от темы. Тебе нужен мужчина.


— Один у меня уже был, видишь, чем это закончилось.


— Настоящий мужчина, который о тебе позаботится.


— Может, я сама в состоянии сделать это?


Мэйзи снова вздохнула и наполнила чайник, чтобы заварить чай. В этот момент раздался настойчивый звонок в дверь, Флоренс исподлобья взглянула на соседку:


— Прибыла тяжелая артиллерия.


Кармела и Питер... Объятия, встревоженные лица, забота и участие... Посыпались советы и предложения, как поступить.


— Ты едешь с нами, — безапелляционно заявила Кармела. — Только попробуй поспорить, я тебя поколочу!


— Думаю, на сегодня с нее уже хватит побоев, — мягко заметил Питер, и на лице его жены отразилось искреннее раскаяние.


— Ой, я не хотела!.. Боже, Флоренс, — вздохнула она со стоном.


— Знаю, знаю, просто ты любишь меня до смерти.


Зазвонил телефон. Питер подошел к столу, на котором Мэйзи сложила все, что выпало у Флоренс из сумки.


— Я отвечу, можно? — Он взял трубку, некоторое время бубнил вполголоса, немного помолчал, затем произнес уже громче. — Это Грегори.


Она прикрыла глаза, собралась с силами и произнесла дежурное приветствие.


— Флоренс...


Даже на расстоянии чувствовалось, с каким трудом он сдерживает гнев.


— Все хорошо.


— Кто бы сомневался?.. — В его голосе слышалась скорбная ирония. — Дай слово, что некоторое время поживешь у Питера и Кармелы.


Она чуть не сказала, что ей приходилось переживать вещи и похуже.


— Переночую у них этой ночью, — отрезала она и услышала, как Грегори бормочет что-то неразборчивое. Внезапно она почувствовала, что с нее хватит. Он не сказал того, что ей именно сейчас так хотелось услышать. Не этого она ждала от человека, который в течение одной недели то возносил ее к вершинам блаженства, то повергал в трепет. Так, как никто другой до него.


— Спокойной ночи! — Флоренс резко бросила трубку.


Мэйзи убрала посуду, Кармела накормила кошку и налила ей чистой воды, пока Флоренс укладывала в сумку одежду и прочие предметы первой необходимости. На пороге кухни ее встретил Питер.


— Готова?


Она кивнула, поблагодарила Мэйзи, ласково потрепала Лилли по шейке и вышла из квартиры вслед за остальными. Питер запер дверь.


Кармела сидела на заднем сиденье «мерседеса» и держала Флоренс за руку. Ее муж вел машину к симпатичному особняку, расположенному в пригороде Веллингтона.


— Хочешь поговорить об этом?


— Не особенно. Какой смысл пересказывать все в сотый раз?


Кармела крепче сжала ее руку, в голосе зазвучала несвойственная ей твердость:


— Это никогда не повторится.


Приятно, когда о тебе заботятся, признала Флоренс в глубине души.


Дом Питера и Кармелы был настоящим архитектурным шедевром и располагался высоко на холме. Из окон открывался прекрасный вид на окрестности.


Денни, прирожденный мажордом, суетился вокруг нее и оберегал, как драгоценную фарфоровую вазу. Всего за несколько минут после их прибытия он приготовил чай и восхитительные маленькие сандвичи.


Питер некоторое время пил чай вместе с ними, затем, заметив красноречивый взгляд жены, удалился под предлогом, что ему надо просмотреть деловую корреспонденцию. Уходя, он поцеловал Кармелу в щеку и попрощался с ее сестрой.


Флоренс попросила Денни налить ей еще чаю, но съесть что-либо отказалась.


Кармела подождала, пока слуга выкатит из комнаты тележку с чайными принадлежностями, и нагнулась к сестре:


— Расскажи мне, что именно произошло, — произнесла она твердо и настойчиво. — И ничего не утаивай.


Воскрешать в памяти случившееся для Флоренс было мучительно, но помогло привести чувства в порядок.


— Ублюдок, — резко бросила Кармела, когда бедняжка закончила. — Питер с Грегори позаботятся обо всем, он теперь и близко к тебе не подойдет.


Минуточку...


— Грегори? Какое он имеет к этому отношение? — Флоренс глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Я ценю помощь Питера, но могу и сама со всем разобраться.


— Все уже сделано, — сказала Кармела просто. — И не надо, пожалуйста, делать такое строгое лицо.


— Кармела...


— Пришло время выкатить большие пушки, — мягко возразила сестра. — У Питера с Грегори их припасено в достаточном количестве.


Это уже слишком.


— Послушай...


— Нет, — резко прервала ее Кармела, — это ты послушай. Я не хочу проснуться однажды утром и услышать, что Ролстон добрался до тебя и в статистике добавилась еще одна жертва «оскорбления действием»... или как там они это называют.


Она наклонилась и взяла Флоренс за руки.


— Это я пригласила тебя в ресторан, помнишь? Только у тебя завязались с ним отношения, и сразу же... — Слезы застилали ей глаза. — За все эти годы Грегори — первый мужчина, с которым ты встречаешься. И стоило ему появиться, Ролстон выскакивает, как черт из преисподней, и начинает тебя выслеживать.


Слеза скатилась у нее по щеке.


— Никто, никто больше не посмеет причинить тебе зла! Никогда!


У Флоренс сердце сжалось при виде того, как расстроена сестра.


— Кармела, успокойся. Со мной все в порядке. Полиция арестовала его.


— Разумеется! Лучше и не бывает! Все тело в синяках, многочисленные ушибы. Не считая потрясения и моральной травмы. — Она повысила голос. — Я даже думать не хочу о том, что могло случиться, затащи он тебя в квартиру. Или если Мэйзи с Джорджем не оказалось бы дома.


Флоренс поняла, что сестра настроена решительно, и перестала возражать... Пока что. Конечно, все могло закончиться гораздо хуже, но такими разговорами Кармела лишь причиняет ей боль.


— Хватит обо мне. Ты не рассказала, как прошло посещение врача. Как твой малыш?


Кармела слегка улыбнулась:


— Переменой темы разговора тебе не сбить меня с толку. У меня все в порядке, ребенок растет и передает тебе привет.


Разговор о младенце помог обеим немного отключиться от неприятностей сегодняшнего вечера. Питер застал их, когда они горячо обсуждали, как лучше обустроить комнату малыша.


— Не пора ли вам обеим на покой, а?


Флоренс заметила, каким нежным стало выражение его лица, когда он взял Кармелу за руки и поднял с кресла. Она знала, что ему удастся развеять мрачные опасения жены и он будет рядом, если ночью Кармела не сможет заснуть от волнения.


От мысли, что и она могла бы точно так же растаять в мужских объятиях, Флоренс пронзила острая боль. Чувствовать, как губы любимого человека прикасаются ко лбу, к щекам и приникают ко рту, так здорово!


— Завтра весь день отдыхай, — наказала Кармела, поднимаясь с мужем по лестнице. — Джоди хорошо знает свое дело, вместе мы справимся. Показываться в магазине тебе запрещено, поняла?


— Посмотрим, как я буду чувствовать себя утром, — уклонилась от ответа Флоренс. Будто читая ее мысли, Кармела мрачно взглянула на нее.


— Я говорю серьезно.


Флоренс подошла, взяла сестру за руку, нежно пожала и согласилась:


— Понимаю.


— Денни подготовил комнату для гостей, там ты будешь спать. Когда захочешь позавтракать, спускайся вниз. — Кармела внимательно взглянула ей в глаза. — Ты точно хорошо себя чувствуешь?


— Да, — уверила Флоренс. По правде говоря, у нее ломило все тело. — Я собираюсь выпить снотворное, завалиться в кровать и спать, спать, спать...


Она приняла снотворное и провалилась в небытие. Однако открыла глаза еще до рассвета с ощущением, будто ее тело исколошматили, как боксерскую грушу.


Хорошенькое дело, подумала она, осторожно выбираясь из кровати и направляясь в ванную. Там она включила свет и стала исследовать в зеркале свое лицо. Небольшой синяк можно запудрить. Что касается остального... Флоренс приподняла ночную рубашку и сморщилась при виде сине-фиолетовых, припухших кровоподтеков на боках. Повезло еще, что ни одно ребро не сломано. Хотя сегодня ей вряд ли удастся глубоко вздохнуть.


Были еще царапины на руке, большой красный след на предплечье.


Да, ничего хорошего. Но опухоль опадет, синяки пожелтеют и исчезнут. Пролетят две-три недели, и останутся только тягостные воспоминания.


Флоренс посмотрела на часы, было еще слишком рано одеваться и спускаться вниз. Возвращаться же в постель и пытаться снова заснуть бесполезно. Она включила лампочку у кровати и стала просматривать глянцевые журналы, которые оставил на тумбочке предусмотрительный Денни.


Дождалась восьми часов, когда Питер ушел на работу, а затем и Кармела последовала его примеру, быстро собрала сумку и спустилась по лестнице.


Денни как раз убирал со стола и обернулся, когда Флоренс вошла в комнату.


— Доброе утро, — сказал он приветливо. — Надеюсь, вы хорошо выспались? Миссис Донлан настаивала, чтобы я вас не беспокоил.


Его взгляд остановился на сумке.


— Что бы вы хотели на завтрак?


Бесполезно доказывать, что она не голодна.


— Апельсиновый сок, тосты и кофе. Это было бы замечательно.


Он изумленно поднял брови:


— Может, еще какие-нибудь фрукты и кукурузные хлопья? Яичницу с ветчиной или с беконом?


— Вы меня хотите избаловать. — Флоренс села и налила себе в стакан немного сока. На столе стояла ваза с фруктами. Она взяла банан, очистила и надкусила. — Но тостов и кофе будет достаточно.


Рядом лежала сложенная газета, она полистала ее, почитала заголовки, просмотрела гороскоп и страничку юмора. К этому времени ей удалось расправиться с двумя тостами и допить вторую чашку кофе.


Затем Флоренс подошла к телефону и позвонила, чтобы заказать такси. Она уже диктовала адрес, когда Денни снова вошел в комнату.


— Вы куда-то собираетесь? — спросил он, убирая посуду.


— Мне нужно поехать домой и накормить кошку.


— Питер очень расстроится, если я позволю вам ехать на такси. Я сам отвезу вас на машине, когда вы будете готовы.


— Нет-нет, не нужно.


— Пожалуйста, в этом случае я обязан настоять. Скажите, в какую компанию вы звонили, я отменю заказ.


Спорить было бесполезно, и двадцать минут спустя она уже вышла из автомобиля Денни.


— Я дождусь вашего возвращения.


Скорее всего то, что она ему сейчас скажет, старику не понравится.


— Я собираюсь остаться в квартире, Денни.


На его лице отразилось явное неудовлетворение.


— Мистер и миссис Донлан будут очень недовольны.


— Обещаю, что позвоню им и все объясню.


Уж Кармелу-то она сможет убедить, а та уломает Питера. Кроме того, меньше чем через полчаса она уже будет в магазине.


— О, не думаю, что вы поступаете правильно.


Она ласково ему улыбнулась:


— Спасибо за то, что подбросили! — Затем обернулась и отперла ключом дверь в подъезд.


Флоренс вздохнула с облегчением, войдя в квартиру. Нет места милее, чем собственное жилье. Она прошлась по комнатам, по дороге в кухню расправила занавески, чуть повернула вазу на шкафу.


Лилли бросилась к ней, крутилась возле ног, терлась и довольно урчала, приветствуя. Накормив кошку, она переоделась в рабочий костюм и отправилась в магазин.


— Тебе здесь находиться не полагается, — возразила Кармела в тот момент, когда Флоренс появилась в дверях.


— Знаю все, что ты собираешься сказать, — ответила та, подходя к рабочему столу и водружая на него сумку. — Но мне лучше заниматься чем-нибудь полезным, чем тупо перелистывать страницы журналов, развалившись в шезлонге.


Внимание! Разве не в этом заключался один из советов, которые ей когда-то давал психолог?


— Итак, что у нас на повестке дня? — поинтересовалась Флоренс так, как будто ничего не случилось.


— В твоем распоряжении только утро, — огласила приговор Кармела, не совсем убедительно пытаясь изобразить строгость, — а затем ты отправляешься домой.


— В моем распоряжении целый день, — мягко поправила Флоренс, — а домой я пойду, когда буду готова.


— Ты невыносимо упряма!


— И я тебя тоже люблю.


Джоди посмотрела сначала на одну, потом на другую:


— Вы что, не помиритесь, пока не подеретесь? Или мне удалиться, пока вы тут решаете свои семейные проблемы?


— Не уходи! — в один голос прокричали Кармела и Флоренс.


— Ну, если вы настаиваете... Мне играть роль посредника или третейского судьи?


— Ни того ни другого.


Зазвонил телефон, и Кармела поставила точку в споре:


— Спасибо звонящему. Иначе бы тут полетели клочки по закоулочкам.


Утро выдалось более напряженное, чем обычно. Сразу несколько клиентов вошли с улицы. Время уже близилось к обеду, когда Флоренс наметанным взглядом определила, что цветов осталось мало, и потянулась к телефону сделать заказ и договориться, чтобы товар прислали с курьером.


Звонок в дверь возвестил о прибытии очередного клиента. Флоренс взглянула в направлении двери и замерла, увидев, что в магазин входит Грегори.


Удивление и потрясение — это только две из списка испытанных ею эмоций. Что он здесь делает, если должен сейчас находиться в Кэрнсе? Переговоры завершились раньше, чем он предполагал? Но если так, почему он не в Брисбене?


Их взгляды встретились. Он излучал спокойную и слегка пугающую силу. Грегори подошел к Кармеле и приветливо поздоровался. Затем направился к столу Флоренс, на котором она собирала большой букет белых орхидей. Работа была уже почти закончена. Оставалось добавить пару веточек аспарагуса.


Грегори остановился возле нее. Сердце у молодой женщины забилось так сильно, будто собиралось выскочить из груди, а пальцы задрожали. Что она могла сказать? Слова были излишни, она даже не пыталась оправдаться, чувствуя, как сурово он смотрит на нее.


У него дрогнул подбородок, в глазах промелькнул гнев. Затем он поднял руку и легко провел пальцами по ее щеке.


— Собирай сумку, — сказал он мягко. — Я забираю тебя домой.


Флоренс собиралась протестовать, но он прижал палец к ее губам.


— Никаких возражений. — Грегори слегка повысил голос. — Если понадобится, я тебя отсюда выволоку.


Она убрала его руку, подозревая, что это удалось ей только потому, что он сам благосклонно позволил.


— У тебя нет права мне приказывать.


— Значит, я его присвоил, — произнес он медленно. От этого вкрадчивого бархатистого голоса у нее мурашки побежали по коже.


Флоренс ничего не замечала вокруг себя. Существовали только они двое, а между ними невидимые чувственные нити, напряжение, вновь рождающее в ней мысли о его роскошном теле и магической притягательности. Только этого ей сейчас не хватало!


— Уходи.


— И не надейся.


— Грегори...


— Ты действительно хочешь, чтобы я применил физическую силу?


Похоже, он и вправду был готов привести в исполнение свою угрозу, несмотря на сопротивление с ее стороны. Когда у тебя нет выбора, надо хотя бы попытаться сохранить чувство собственного достоинства.


— Как тебе...


— ...Удалось узнать, что ты здесь? — Он закончил фразу. — Методом исключения. Сначала спросил у Питера, потом у Денни, потом у Кармелы.


Флоренс медленно поднялась и бросила на сестру испепеляющий взгляд, встреченный победоносной улыбкой. Это настоящий заговор, все играют против нее. Исподтишка нанесли решающий удар.


— Сегодня много неотложных дел.


— Ничего такого, с чем бы мы с Джоди не могли справиться, — заверила Кармела.


— Тогда вы продолжайте, — произнес Грегори с отвратительной непринужденностью, — а мы пойдем. Собирай сумку.


— У меня фургон. И никаких «мы».


— Сколько бы ты ни спорила, мало что изменится.


— Значит, сдаться и покорно следовать за тобой, подобно овечке? — Она удержалась, чтобы не сказать «на заклание»... Никому, а тем более этому типу, она не позволит так себя унижать. Голова у нее раскалывалась, нужна была серьезная передышка.


— Поторопись, а то я припарковал машину в неположенном месте, — сказал Грегори, когда она потянулась за сумкой.


— Надеюсь, полицейский уже прилепил тебе штрафной талончик.


Флоренс кисло улыбнулась Джоди, поцеловала Кармелу в щеку и вышла из магазина. Грегори последовал за ней.


— Все это тебя не касается, — заявила она, когда они выехали с оживленного проезда на шоссе.


Флоренс не знала, чувствовать ей облегчение или разочарование: на лобовом стекле не было прикреплено квитанции о штрафе.


— Неправда. Все это началось из-за меня.


— Что это значит?


— Сама знаешь. И не горячись по пустякам, милая.


Ласковое слово задело за душу, и Флоренс поинтересовалась:


— Ты отложил переговоры и вылетел обратно в Веллингтон только потому, что почувствовал себя виноватым? Это же нелепо!


Грегори смотрел ей в глаза несколько секунд, показавшихся вечностью:


— Правда? — Он вновь обратил внимание на дорогу. — Я думаю иначе.


— А я не вижу причин для того, чтобы кто-то взял надо мной опеку. У меня все отлично! — Она чуть не поддалась искушению рассказать, что и в прошлом подвергалась подобным нападениям, которые подчас заканчивались гораздо хуже.


— Конечно, даже не сомневаюсь! — произнес Грегори сухим язвительным тоном. — Ты просто стояла там, бледная как привидение, с потухшим от боли взглядом. — Он был явно разгневан. — Что ты хотела этим доказать?


Сказать ему правду?


— Мне противно было сидеть и киснуть.


А еще мучительно не хотелось оставаться одной, добавила она про себя.


Грегори подрулил к подъезду ее дома.


— Дальше не надо. — Флоренс уже взялась за ручку двери.


— Черта с два! — Он направил машину вниз, по спуску, ведущему в подземный гараж, и активировал сигнализацию. — Дай ключ.


— Нет никакой необходимости провожать меня до двери.


Что за упрямая женщина, иногда ему хочется зацеловать ее до бесчувствия, иногда — хорошенько встряхнуть.


— Просто... дай ключ, Флоренс!


— Я не...


— Твой бывший муж освобожден под залог.


После этих слов бедняжка замерла. Затем осторожно, медленно выдохнула... иначе почувствовала бы адскую боль.


— Почему я не удивляюсь этому?


Мать Ролстона — богатая матрона, занимающая высокое положение в обществе. Чтобы защитить единственного сыночка, она нанимала адвокатов самого высокого класса. В последних двух случаях Вилма Бивис встала на его защиту, обвинила Флоренс в том, что та сама спровоцировала побои, и пригрозила страшными последствиями в случае подачи официального заявления.


В следующий раз Кармела взяла дело в свои руки и убедила Флоренс предъявить обвинения. Но, как оказалось, лишь для того, чтобы несколько часов спустя нанятый Вилмой адвокат добился освобождения Ролстона под залог. Позднее он убедил судью и присяжных, что этот прекрасно образованный ранимый молодой человек просто нуждается в прохождении психологического курса контролирования агрессии. Порядочный штраф — и он снова на свободе.


— Вероятно, ты хочешь лично обыскать мою квартиру и убедиться, что Ролстон не проскользнул незамеченным мимо охраны и не поджидает меня внутри?


— Что-то в этом роде.


Флоренс молча протянула ему ключи, железная дверь гаража поднялась, и он поставил машину на место.


— Сильно сомневаюсь, что он поступит так глупо, — предположила Флоренс, пока они шли к лифту.


Грегори взглянул ей прямо в глаза.


— Я не позволю тебе рисковать, — подытожил он холодно.


Свою квартиру она оформила в бледно-зеленых и кремовых тонах с оттенками абрикосового. Современная мебель, занавески с едва заметным геометрическим рисунком. Во всем чувствовалось ее прикосновение, ее неповторимый вкус. Тишина и спокойствие... Ее убежище.


Маленькая светло-серая кошечка сидела на софе, разглядывая Грегори с невозмутимой важностью.


— Лилли! — погрозила Флоренс. — Она очень капризная и пока к тебе не привыкла.


Но в этот момент пушистая красавица опровергла слова хозяйки и, спрыгнув на ковер, принялась тереться о ноги Грегори. Он наклонился и почесал у нее за ухом, чем довел Лилли до кошачьего экстаза.


— Должно быть, ты ее очаровал, — иронически заметила Флоренс.


Грегори выпрямился и в насмешку приподнял бровь:


— Почему бы тебе не сесть и не расслабиться?


Расслабиться? Пока ты здесь? — возмутилась она мысленно. Дохлый номер.


— Спасибо за то, что подвез.


— А теперь, пожалуйста, уйди. Так?


— Точно.


— Подумай еще раз.


Глаза ее широко раскрылись от удивления:


— Прости, что?


— Независимость — прекрасная штука, — продолжил он тихо. — Но сейчас тебе нельзя находиться одной.


Флоренс вспыхнула от гнева, это отразилось у нее в глазах и в том, как она поджала губы.


— А теперь послушай...


— Мы долго тебя слушали, и чем это закончилось? — произнес Грегори необычайно мягко. — Больше не собираемся.


— Да кто тебе позволил брать меня на попечение?


— Я сам решил.


— Отлично, можешь снять с себя всякую ответственность и оставить меня наконец в покое!


— Нет.


До этого она была сердита, а теперь просто кипела от ярости.


— Ролстон ничего не сделает, пока он выпущен под залог! Если он на это пойдет, даже адвокату его матери придется попотеть, чтобы вытащить его из тюрьмы!


Он сосредоточился на ее лице: своевольно вздернутый подбородок, гордо сверкающие глаза...


— Я не собираюсь рисковать. То, что произошло прошлым вечером, не должно повториться.


Ей вдруг захотелось наброситься на него с кулаками. Но это был не Ролстон, а совсем другой человек. В голове крутились совершенно бессвязные мысли.


— Ты что, намерен остаться здесь на весь день?


Он помолчал несколько секунд, затем бросил непринужденно:


— Да. Таков мой план.


Только сейчас она заметила у него в руках портфель с бумагами.


— Ты принес с собой работу? — Голос ее чуть не сорвался. Флоренс с недоверием посмотрела ему в глаза. Они были спокойны.


— Я могу работать где угодно. Почему не здесь?


Гнев вырвался наружу.


— Неужто тебе пришло в голову назначить себя сиделкой?! Не могу поверить во все это!


Его взгляд стал немного жестче.


— Поверь, что это не обсуждается.


8


Флоренс отреагировала, не раздумывая, и дала ему звонкую пощечину. Весь спектр эмоций в одну секунду отразился у нее на лице, и Грегори благословлял каждую из них.


Господи, ведь эта женщина его ударила! В собственных глазах она теперь выглядела не лучше Ролстона.


— Я прошу прощения, — произнесла она тут же невнятным шепотом.


Казалось, в воздухе проскакивали молнии. Флоренс почти не слышала своего дыхания.


— Полегчало? — протянул он с нарочитой мягкостью.


— Нет, — ответила она искренне и даже не заметила шаловливого огонька, мерцающего в глубине его глаз.


— Я тут по дороге заскочил в магазин и купил пару бифштексов. Почему бы нам не устроить ланч? — предложил он осторожно. — Потом ты немного отдохнешь, а я поработаю.


— Но я не инвалид, — возразила Флоренс сразу, желая, чтобы все это закончилось и она смогла остаться в одиночестве. Его присутствие в квартире заставляло ее чувствовать себя не в своей тарелке. Он ее раздражал.


Грегори окинул ее спокойным взглядом, прошел в кухню, положил бифштексы на тарелки, разогрел и поставил их на стол в гостиной.


Они ели молча, запивая все горячим сладким чаем. Затем Флоренс калачиком свернулась на софе с журналом в руках, а Грегори устроился со своими бумагами за секретером в другом конце комнаты.


Должно быть, она слегка задремала, потому что, когда открыла глаза, почувствовала себя отдохнувшей, хотя все тело еще изрядно ныло. Она мельком взглянула на часы — было уже почти пять — и ужаснулась тому, что проспала так долго.


Грегори оторвался от документов, как только она зашевелилась. Он внимательно наблюдал за тем, как она встает на ноги, каждую секунду готовый сорваться с места и поддержать.


Ему бросилось в глаза, как осторожно она передвигается, и в душе у него вновь закипел гнев против человека, который осмелился причинить ей такую боль.


— Немного подремала?


Она выглядела лучше, к ней вернулся здоровый цвет лица, но взгляд все еще был мрачен.


— Да.


— Хорошо, — он снова углубился в работу.


Флоренс чувствовала необходимость освежиться под душем и доставила себе это удовольствие. Смыла макияж, переоделась в джинсы и хлопчатобумажную майку. Как только Грегори уйдет, она наполнит ванну горячей водой, будет долго, с наслаждением валяться в ней, затем перекусит и заберется в постель с книжкой.


Лилли последовала за ней в коридор, затем уселась на пороге кухни в ожидании, когда ее будут кормить. К этому она была готова все двадцать четыре часа в сутки. Грегори едва поглядел на Флоренс, когда та прошла мимо.


Это ее немножко задело, и от удивления лоб прорезала морщинка. Молодая женщина заглянула в прачечную, достала из сушилки одежду, аккуратно сложила и унесла.


— Я заказал ужин на дом, — сообщил Грегори минуту спустя. — Надеюсь, тебе нравится китайская кухня.


Она медленно обернулась к нему:


— Я думала, ты вернешься в отель.


— И ошиблась.


В душу ее внезапно закралось подозрение:


— Я себя отлично чувствую, ты можешь уйти с чистой совестью.


Он написал пару строк и захлопнул папку.


— Нет.


— Прости?


— Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну.


Она почувствовала, как в груди защемило.


— Мы уже спорили на эту тему.


— Что ж, поспорим еще раз.


— До завтрашнего дня я не собираюсь выходить из квартиры. — Она указала рукой на входную дверь. — Никто не сможет сюда войти, если я сама не отопру замки.


— Это ничего не меняет.


— Ты не можешь здесь остаться!


— Почему? У тебя есть еще одна спальня.


И она сможет спокойно заснуть, зная, что он находится в соседней комнате?


— Если, конечно, ты не предложишь мне разделить с тобой постель.


Явное издевательство заставило ее вспыхнуть:


— Слишком много о себе думаешь!


Вдруг кто-то настойчиво зазвонил в дверь. После минутного колебания Флоренс хотела открыть, но Грегори опередил ее.


Минуту спустя они получили свой ужин из китайского ресторана, заплатили курьеру, затем Грегори перенес коробку на стол и распаковал.


Вскоре после ужина она достала из комода чистые простыни и вручила их Грегори.


— Вторая спальня слева по коридору. Можешь смотреть телевизор, сколько хочешь. Я иду спать. Спокойной ночи.


Она повернулась и пошла к себе, заперла дверь, приняла душ, легла в кровать и выключила свет.


Она стремится куда-то, пытается оторвать ноги от земли, но не может сдвинуться ни на дюйм. Ноги ей не повинуются. Вокруг темно, очень темно, лишь изредка то справа то слева вспыхивают и тонут во мраке огоньки.


Где она находится? Совершенно незнакомое место. Но ясно, что не в помещении. Густая трава, высокие деревья, а еще колючие кусты, которые жадно рвут на ней одежду. Скользкие обнаженные корни деревьев и запах сырой земли и влажной, гнилой травы.


Раздался гром, и молния пересекла небо. Флоренс слышит, что кто-то бежит за ней вдогонку, следует по пятам, желая остановить на этом безумном пути к свободе.


И это враг, а не друг. Вдруг перед ней возник образ Ролстона, и тело сковал смертельный холод. Это он хочет напасть на нее.


Она споткнулась о корень дерева и, вскрикнув, упала. Но боли не ощутила, вскочила на ноги и бросилась бежать, чувствуя, что преследователь все ближе.


Вдруг, чудесным образом, дорога стала ровной, деревья исчезли, и Флоренс оказалась на гладкой лужайке. Перед ней вырос дом, во всех его окнах горел манящий свет — вот и желанное убежище.


Она поторопилась и бросилась к нему, но, как ни старалась, не могла приблизиться. Дом оставался вне ее досягаемости.


Когда Флоренс уже отчаялась достигнуть цели, то вдруг обнаружила, что стоит на пороге и держится за ручку двери, моля Бога, чтобы та оказалась не заперта.


Дверь легко распахнулась от одного ее прикосновения. Она почувствовала огромное облегчение и проскользнула внутрь. Но только собиралась затворить дверь, как перед ней возник Ролстон и резко рванул ее на себя.


Она закричала, налегая на дверь всем своим весом, чтобы не дать ему войти. Но силы ее не шли ни в какое сравнение с его мощью, и Ролстон одним рывком распахнул дверь. Тогда она повернулась и побежала вслепую, натыкаясь на лестницы, в надежде найти комнату, где можно было бы запереться.


Однако Ролстон настиг ее в тот момент, когда она уже была у цели. Флоренс закричала, чувствуя, как он хватает ее за руки, и зарыдала, когда его пальцы сжали ей плечи.


Бедняжка слышала, как он кричит, называя ее по имени...


Изображение стало бледнеть и меркнуть. Флоренс поняла, что лежит не на полу, а дома, в постели. Голос, который звал ее по имени, обладал американским акцентом, а мужчина, трясущий ее за плечи, был отнюдь не Ролстон. Открытые, благородные черты его лица выражали уже не волнение, а облегчение. Его напряженный взгляд был прикован к ней. Мужчина пристально смотрел, пока не убедился, что она пришла в себя.


— Грегори?


Что он здесь делает? Уже поздно, она в постели, лампочка у кровати не горит... И тут Флоренс вспомнила.


Он в один миг понял все, что она чувствует.


— Тебе снился кошмарный сон.


Молодая женщина вздрогнула, все еще не в силах забыть пережитое. Ей хотелось только закрыть глаза и снова исчезнуть в темноте.


— Принести тебе попить?


Только сейчас она разглядела его — встревоженного, со слегка взъерошенными волосами, сидящего на краешке кровати в джинсах и наброшенной на плечи рубашке.


Внезапно Флоренс вспомнила, как ужасно выглядит, что на ней тонкая шелковая ночная рубашка, а простыни смяты. Она затаила дыхание, не в силах оторвать от него взгляда. В горле встал ком.


— Да, пожалуйста. — Пусть делает все что угодно, лишь бы оставил ее в покое.


Но когда он вышел из комнаты, ею тут же овладело чувство потери. Это какое-то сумасшествие. Нужно немедленно хотя бы перестелить постель. Флоренс включила лампу, пригладила волосы и поморщилась от боли, когда затекшие ушибы дали о себе знать.


Грегори вернулся со стаканом минеральной воды. Она взяла, отпила несколько глотков и поставила на тумбочку.


— Спасибо.


Пожалуйста, уходи! — умоляла она мысленно. Его присутствие волновало ее, она чувствовала себя невероятно уязвимой.


— Хочешь, расскажи мне свой сон. — Его зеленые глаза прожигали ее душу насквозь. Затем взгляд остановился на ее губах.


— Мне не хочется.


Он протянул руку и кончиками пальцев погладил большой синяк на запястье. От этого прикосновения Флоренс вздрогнула.


— И часто этот негодяй бил тебя?


Флоренс хотела возразить, что это не его дело, но промолчала. Если она подтвердит, возникнет вопрос, почему она не бросила мужа сразу после того, как он ударил ее впервые. Рол-стон плакал, раскаивался, ужасался и сожалел о собственных поступках. Обещал, что в будущем подобное никогда не повторится. И она прощала. До следующего раза.


— Это неважно.


— Ошибаешься. — Его голос завораживал, в нем чувствовалась твердость. А потемневшие глаза вдруг приобрели какое-то доселе незнакомое ей выражение.


Грегори взял ее за подбородок и провел пальцем по нежной коже щеки, на которую Рол-стон обрушил тяжелую пощечину. Потом запустил пальцы ей в волосы.


Флоренс казалось, что их неуловимо, неотвратимо окутывает страсть.


— Думаю, тебе лучше уйти, — произнесла она, преодолевая подступающую дрожь. Однако говорила одно, а чувствовала совсем другое.


В глубине души она была готова позволить этому мужчине прикасаться к себе. Ей хотелось протянуть к нему руки и погрузиться во власть того спокойствия и уюта, который он готов ей предложить. Да просто оказаться в его объятиях, чтобы его губы ласкали ее лицо и тело, а их сердца бились в унисон. А если признаться честно, ей хотелось большего, гораздо большего.


И не надо изводить себя размышлениями, должна или не должна она это делать и чем все закончится... Ею управляли чувства, желания, а не разум.


Боль отразилась в ее глазах, слезы заблестели в приглушенном свете ночника.


Грегори наклонился и приник к ее дрожащим губам нежным возбуждающим поцелуем. Флоренс пыталась обуздать вырывающиеся наружу эмоции. Она опустила ресницы в отчаянной попытке не смотреть на него. Не помогло. Ничто уже не в состоянии спасти ее, она чувствовала Грегори всей кожей — это ощущение невозможно было побороть... Исходящий от него запах, тепло его тела и страсть обволакивали ее, проникая до самого сердца. Особенно страсть, которую он пока еще не отпустил на волю.


Она почувствовала, как губы его скользят по ее плечу к тому месту, где красовался синяк. Затем точно так же он стал ласкать следующий. Флоренс поняла, что тает изнутри.


Неужели рушатся крепостные стены, которые она возвела? Кожа ее была как шелк, от нее исходил аромат изысканных духов, название которых он не мог определить. Грегори хотелось стереть, уничтожить следы прикосновений Ролстона, заменить их своими и показать этой женщине, какой бывает настоящая любовь. Как двое могут вместе подняться на высоты истинного наслаждения, достигнуть высшего экстаза.


Слова придут после. А сейчас существовали только ласковые прикосновения, безмолвная борьба запрета и желания, которую вело с самим собой ее трепещущее тело, бешено бьющийся пульс у нее на шее и жар тела... усилившийся, когда он вновь припал губами к ее зовущему рту. Этот поцелуй нарушал все запреты, побуждал ее отозваться на зов природы.


Именно такого поцелуя она безумно желала: возбуждающего, ненасытного, проникающего во все клеточки ее тела.


Только губами он касался ее и достигал этим невероятного эффекта, заставлял забыть обо всем, кроме нарастающего между ними напряжения страсти.


Флоренс нежно взяла его лицо в ладони и держала, не давая губам разъединиться, до тех пор пока он ласково не отстранил ее руки и не стал покрывать поцелуями шею, а затем и податливую мягкую грудь.


Он расстегнул ворот ее ночной рубашки и долго ласкал округлые контуры, перед тем как взять губами нежный сосок. По телу у нее пробежала дрожь потрясения. Флоренс изогнулась дугой, прижалась к нему и громко застонала, когда он без всякого стеснения стал втягивать его в рот. Потом он осторожно снял с нее ночную рубашку и зарычал сквозь зубы, заметив кровоподтеки на боках.


Флоренс закрыла глаза, чтобы не видеть гнева, сверкающего в темных зрачках. А когда, ошеломленная, открыла их, поняла, что он по очереди целует каждый из синяков.


Рука Грегори легла на ее талию, затем спустилась на бедро и некоторое время покоилась там, прежде чем скользнуть на покрытое мягкими волосками возвышение. За этим последовало невероятное: губы его проделали тот же путь, и Флоренс громко вскрикнула, когда он одарил ее интимным пронзительным поцелуем.


Он почувствовал ее внезапное оцепенение и то, как она потрясена его действиями. Что-то сжалось у него в груди, и он понял, что бывший муж никогда не доставлял ей подобной радости. Эгоистичный тип, которого заботило только собственное удовлетворение... Внезапно она достигла высшей точки блаженства. Это случилось неожиданно. Флоренс даже представить не могла, что можно испытать больше, чем она только что испытала. И была поражена, когда он стал доставлять ей все новое и новое наслаждение, пока она в изнеможении не упала ему на грудь.


Кожа у него была как плотный бархат, и она получала неимоверное удовольствие от прикосновения к его мускулистому телу, пока стягивала с него рубашку.


Господи, как он хорошо развит — мощный торс, широкая грудь. Она легко расстегнула молнию на его джинсах и стянула их с его же помощью, затем сняла трусы. На какой-то момент она испугалась, что не сможет обеспечить ему должного удовольствия.


Но ею руководило столь мощное желание, с которым она, попав под власть тела Грегори, не могла спорить.


Руки его порхали по ее телу, скользили по всей коже, отыскивая все новые точки наслаждения. Чувствовалась уверенность мужчины, который знает, где и как прикоснуться к возлюбленной, чтобы свести ее с ума.


Он довел ее до предела возбуждения и удерживал на пике страсти, пока она не запросила пощады. Затем вошел в нее с величайшей осторожностью, двигаясь медленно по мере того, как она прижималась к нему, вбирая в себя.


Приняв его в себя целиком, она поняла, что никогда еще не испытывала ничего подобного. Флоренс вскрикнула, когда он стал удаляться лишь для того, чтобы вновь заскользить вперед, медленно, в веками установленном ритме, углубляясь и увеличивая темп с каждым ударом.


Они двигались в унисон, пока не наступил взрыв наслаждения, который потряс ее и превзошел все самые тайные ожидания. Тело ее играло, как превосходно настроенный инструмент в руках мастера, отзываясь на его прикосновения, как никогда раньше. Флоренс и представить себе не могла, что такое возможно, в голове у нее стоял легкий туман, удовольствие растворялось в каждом нерве, в каждой клеточке тела.


Просто... все произошло так, как и должно происходить. Вдвоем на празднике чувства, кульминацией которого становится невиданный восторг. А не утоление похоти на скорую руку, после которого Ролстон поворачивался на другой бок и немедленно засыпал.


Грегори все еще был в ней, губы его проводили дорожку от шеи к груди, ласкали Флоренс, а потом вновь припали в сочном глубоком поцелуе к ее губам.


Все ее тело пронзали токи возбуждения, и она стала водить рукой по его позвоночнику, ощупывая кончиками пальцев каждую выпуклость, пока не достигла ягодиц.


Флоренс почувствовала, как они сжались от ее прикосновения, и незаметно улыбнулась. Но тут же громко застонала, когда он вновь начал двигаться, медленными рывками углубляясь в нее, пока она не подхватила ритм и не присоединилась к нему в бешеном галопе.


Когда все закончилось, Грегори поцеловал ее, нежно углубляясь языком в рот. Затем крепко обнял, прижал к себе и держал в объятиях, пока она не заснула в изнеможении.


Еще не рассвело, когда она пришла в себя и, сонная, пошевелилась в попытке перевернуться на другой бок... И тут, все еще плавая в ночном тумане, поняла, что ей что-то мешает. А точнее, кто-то. Это она осознала секунду спустя.


Все вспомнилось мгновенно. И наступил тот неотвратимый момент, когда женщина задает себе вопрос: «О Господи! Что же я наделала?»


Все кусочки гигантской мозаики вдруг встали на свои места: страшный сон, ее крик, Грегори и то, как они занимались любовью. Черт возьми, последнее она помнила в подробностях!


— Не надо. Куда ты уходишь? — раздался у нее над ухом бархатистый мужской голос.


Флоренс замерла. Казалось, у нее перехватило дыхание, когда одна рука скользнула на ее бедро, а второй он обхватил грудь.


— Пожалуйста, отпусти меня.


Он поцеловал ее в щеку, а затем прижал губы к чувствительному изгибу шеи.


— Останься, любовь моя!


Да-да! Это он должен уйти, а она остаться.


— Эта ночь была...


— ...Ошибкой?


О Боже! Флоренс закрыла глаза. Самое прекрасное из всего, что она когда-либо испытывала в своей жизни, произошло несколько часов назад, в этой комнате, с этим человеком... Вряд ли она может обвинять Грегори в том, что он ее соблазнил. Она хотела его так же, как, оказывается, он хотел ее.


— Нет.


Она почувствовала, что губы его растягиваются в улыбке.


— Очень мило с твоей стороны, что сказала правду.


— Но... Это не должно повторяться, — выговорила она, чувствуя себя ужасно.


— Почему, дорогая?


Он произнес это с улыбкой. Пошевелившись, она застыла в оцепенении, ощутив, что он снова возбужден.


— Потому что это невозможно.


Но это не подействовало, губами он продолжал ласкать ее плечо.


— Угу. Потому что... ммм... Как ты сказала?


Она ощутила, как по телу у нее разливается предательский жар.


— Я так решила! — Однако это был неубедительный аргумент, и они оба это прекрасно понимали.


— Не хочешь, чтобы я делал это?


Грегори приподнялся, опрокинул ее на спину и склонился над ней, целуя грудь.


— Или это?


Он взял зубами сосок и заставил ее балансировать на грани между болью и наслаждением.


Одна рука опустилась ей на живот, затем ниже, зарываясь в мягкие волосы. По телу пробежала дрожь удовольствия, когда он без особых усилий нащупал самую чувствительную точку.


За считанные секунды он довел ее до вершин экстаза и держал там, наслаждаясь ее страстью, а когда она начала падать с высоты, прикоснулся к ее губам.


Этого недостаточно, думала Флоренс, как в тумане. Никогда не будет достаточно. И она потянулась к нему, принимая в себя без остатка.


Потом она лежала в любовном изнеможении, получая удовольствие от того, что нежно, лениво проводила пальцами по его теплой коже.


Казалось, что именно так и должно быть.


Оба они взрослые люди, не связанные никакими обязательствами ни с кем другим... По крайней мере, она. А вот Грегори?


Флоренс не ожидала, что от этой мысли у нее мурашки забегают по коже. Что, если он просто развлекается?


— Нет. — Грегори приподнял ее подбородок и повернул к себе, чтобы она посмотрела на него. — Нет, — повторил он шепотом, и Флоренс поглядела на него с удивлением.


— Что — нет?


— Среди моих друзей есть и женщины, но ни одной из них я не храню верность.


— Ты читаешь мысли?


— Твои прочесть нетрудно. — Ласково улыбнувшись, Грегори встал с кровати и, обнаженный, направился в ванную.


Флоренс нравилось на него смотреть. У него такие широкие плечи, мощная спина, тонкая талия и крепкие ягодицы — фигура Аполлона.


От одних только воспоминаний о том, что они пережили, его снова бросало в жар. А от страстного желания повторить все сначала, вновь испытать накал и потрясение страсти он мог опять возбудиться.


Скоро она пойдет в душ, оденется, приготовит завтрак и отправится в магазин. А Грегори? Полетит обратно в Кэрнс или в Брисбен, чтобы возобновить переговоры?


И что дальше? Она вернется к повседневной жизни, своим хрупким цветам и будничным заботам, а он уладит наконец все дела в Новой Зеландии и возвратится в Нью-Йорк.


Флоренс не ожидала, что при мысли об отъезде Грегори ее охватит такое чувство опустошения. Еще ужаснее было думать, что ей, возможно, никогда больше не удастся его увидеть. Может, она и усмирила бы свои разбушевавшиеся эмоции, если б не прошлая ночь. Теперь на спокойствие не было никакой надежды.


Дура! Сумасбродка! Ненормальная!.. — обрушила она на себя поток ругательств. Ей ни за что нельзя было позволять ему оставаться. Следовало сразу же выставить его из комнаты. Но она этого не сделала. Теперь Флоренс придется с этим смириться.


Грегори снова вошел в спальню и прищурился, заметив выражение ее лица. Сомнения и колебания он сумеет сгладить. А вот сожаление...


Он видел изумление в ее глазах при своем приближении и едва устоял перед искушением снова лечь к ней в кровать. Вместо этого он отбросил одеяло, поднял ее на руки и понес в ванную.


— Что ты делаешь?


Другая женщина замурлыкала бы, как кошка, обвила руками его шею и поцеловала в губы.


Флоренс же казалась напуганной и была полностью чужда всякому невинному кокетству. Он плотно сжал зубы при мысли, что стало с ней по вине ее бывшего мужа.


— Я просто хочу принять теплую ванну вместе с тобой. — В его голосе зазвучали веселые нотки, и предстоящие возражения он пресек, закрыв ей рот горячим поцелуем.


Это было настоящее волшебство. Струи воды, прикосновение его рук, когда он натирал ее кожу ароматным гелем для душа... Ей хотелось навеки отдать себя в его власть. Сколько же у нее еще времени? Три, четыре дня? Самое большее — неделя...


Флоренс понимала, что надо положить конец всему сейчас. Вылезти из ванны, взять полотенце, предложить ему сделать то же самое и сказать... Что? Мол, спасибо, это было великолепно. Может, повторим как-нибудь на досуге?


Без сомнения, для него это лишь небольшое приключение. Глупо полагать, что оно перерастет в нечто большее.


Кроме того, у нее самой в жизни все есть. Цветочный магазин — это ее основная забота. У нее свой бизнес, милая квартирка, машина последней модели. Чего ей еще желать?


Мужчину, которому она могла бы доверять. Того надежного, который был бы всегда рядом с ней. И детей.


Неужели это слишком много?


И не любого мужчину. Этого мужчину!


На нее снизошло откровение. Ей показалось, что от потрясения она вот-вот потеряет сознание.


— Флоренс?


Боже. Вернись к реальности.


— Наверное, уже поздно. Мне пора на рынок, закупать цветы для букетов. Сегодня у нас много заказов.


Она слегка пошатывалась и попыталась опереться о мраморные борта ванны, когда вставала на ноги.


Возглас изумления вырвался у нее, когда Грегори вдруг обвил руками ее талию. Флоренс стала вырываться. Но он снова усадил ее напротив себя и заключил в объятия.


— Мне надо идти.


— Нет, — возразил он. — Не надо.


— Грегори...


Она издала крик отчаяния, когда он снова припал к ее шее.


— Один час, ммм? Только час.


Было уже около двух, когда она наконец села за руль, завела мотор и вывела машину на улицу.


Грегори сидел на пассажирском сиденье. Минуту спустя она аккуратно притормозила у входа в отель.


— Удачного дня, — сказала она машинально, а когда он наклонился к ней, подставила щеку.


Но Грегори взял ее лицо в ладони и запечатлел на губах страстный глубокий поцелуй.


Когда он отпустил ее, щеки Флоренс слегка порозовели, а затуманенные глаза засияли теплотой. Именно такой он желал ее видеть. Наконец-то выражение ее лица не вызывало у него страха и беспокойства.


9


Зарумянившееся новозеландское солнце осветило округу, обещая теплый день. Флоренс покрыла небольшое расстояние от дома до магазина в рекордное время.


Фургон был уже припаркован позади магазина — значит, с утра пораньше Кармела уже побывала на цветочном рынке. Именно это Флоренс и собиралась сделать, если бы кое-что, а точнее, кое-кто, поправила она себя мысленно, ей не помешал.


Стоило только открыть дверь в помещение, как ноздри наполнил запах цветов. Флоренс глубоко вдохнула, наслаждаясь изысканными ароматами.


— Тебе здесь делать нечего, — накинулась на нее Кармела. Затем строго посмотрела на сестру и слегка сощурилась: — Что-то с тобой не так.


Флоренс подошла к рабочему столу и стала разбирать сумку:


— Я отлично себя чувствую.


— Даже чересчур отлично. Да ты просто сияешь.


Сестра была родной душой и прекрасно понимала все, что чувствует Фло.


— Ночь крепкого сна творит чудеса.


— Или немного сна и долгая ночь любви, — поддразнила Кармела. — Эй, да ты покраснела! — Она улыбнулась чертовски игриво: — Должно быть, это Грегори.


Какой же невероятной притягательностью и силой обладает этот мужчина, если ему удалось разрушить преграду, которую Флоренс так долго и старательно возводила. Если он только позабавился и разбил сердце ее сестренке, она убьет его!


— Так ты мне расскажешь?


Флоренс невозмутимо поглядела на нее:


— Да, это Грегори. Но я тебе ничего не расскажу.


— Злюка! — выражение лица Кармелы стало серьезным. — Как твои синяки?


— Нужно несколько дней, чтобы все зажило.


— Скорее, неделя или две. Питер нанял частную охрану, чтобы приглядывать за магазином.


Понятно, Питер ни за что не стал бы рисковать здоровьем своей жены и будущего ребенка.


— Приступим к работе? — предложила Флоренс.


День выдался более напряженный, чем обычно. Телефон просто дымился от звонков, в основном деловых. Но Флоренс позвонили также из полиции с некоторыми уточнениями по поводу заявления, а также ее адвокат.


Грегори говорил с ней до обеда и еще раз во второй половине дня. Одного звука его голоса было достаточно для того, чтобы заставить ее пульс биться чаще. Весь день Фло пребывала в плену воспоминаний о том, что произошло с ними этой ночью и сегодня утром. После почти трех лет воздержания она чувствовала, что ее тело окончательно проснулось после того, как он обладал ею. Каждый новый оргазм был сильнее, чем предыдущий. Даже теперь от одной мысли об этом ее бросало в жар.


От Ролстона не было ни слуху ни духу. Да она и не тряслась больше от одной мысли, что он объявится. Его мать, адвокат и полиция — все наверняка уже предупредили, какие последствия могут его ждать, если он отважится на новое нападение.


Вспоминая прошлое, Флоренс ругала себя за то, что не поняла вовремя, что Ролстон — психически ненормальный, одержимый манией собственничества человек. Превосходный актер, он дурачил всех, кроме своей матери и купленных ею медиков и юристов, которые добивались его оправдания.


Вечером, когда она уже собиралась закрываться, Грегори вошел в магазин. При его появлении Флоренс почувствовала знакомый неровный стук сердца, не утихающий все то время, пока она убирала документы, проверяла замки, включала сигнализацию.


Он поцеловал ее в щеку:


— Тяжелый день?


— Да, — внутри у нее все похолодело и как будто что-то оборвалось. — Было больше заказов, чем обычно.


Грегори прижал палец к изящному изгибу ее рта.


— Как ты себя чувствуешь?


Все время думаю о тебе. Чувствую себя так, будто каждый нерв живет своей напряженной жизнью, подумала она, однако произнесла:


— Ничего.


Рот его медленно растянулся в теплой искренней улыбке.


— Что ты думаешь насчет того, чтобы вновь совершить морскую прогулку и посидеть в ресторанчике, наблюдая, как солнце садится за океан?


— Не нужно этого делать, — тихо произнесла Флоренс, когда они подошли к ее машине.


— Чего — этого? Приглашать тебя на ужин? — удивился он, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с ней.


— Играть роль телохранителя, — уточнила она и получила в ответ напряженное молчание.


— А какая роль мне подходит больше?


Он говорил мягким вкрадчивым голосом и, стараясь не поддаться на уловку, она вся напряглась.


— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то мне обязанным, только потому...


— ...Потому что мы занимались сексом?


Это был не просто секс. Сексом она занималась с Ролстоном, когда в течение нескольких месяцев была его женой. Прошлой ночью с ней впервые в ее жизни занимались любовью. И ей пришлось признать, что заниматься сексом и заниматься любовью — это небо и земля.


— Будем заводить машину? — предложил Грегори мягко. Этот тон полностью порабощал ее.


Флоренс замерла на секунду и выдохнула:


— Да, пожалуй.


Грегори увидел, что уголок ее рта слегка подрагивает, и задумался о том, чего ему все-таки больше хочется в данный момент — хорошенько встряхнуть эту упрямую женщину или зацеловать до бесчувствия?


— Отлично! — Он указал на ключ, который она зажала в руке, собираясь вставить в замок зажигания. — Веди машину, а остальное мы обсудим за ужином.


Ресторан, который выбрал Грегори, когда-то был купальней. Давным-давно ее построили для туристов, которые приезжали в бухту на пикник или чтобы поплавать.


Теперь это было фешенебельное заведение с превосходным обслуживанием и восхитительной едой. Оно располагалось на замечательном пляже с чистейшим песком. В калейдоскопе океанской воды отражалось заходящее солнце. Скоро дневной свет померкнет и взойдет луна, расплескав серебряную дорожку от берега до горизонта.


Грегори удалось найти столик у окна. Пока Флоренс изучала меню, он заказал вино. Его спутница выбрала ризотто с креветками и салат на гарнир, а Грегори — блюдо посущественней, приготовленное из кучи разнообразных морепродуктов.


— Давай разберемся с долгами и обязанностями, — начал он сразу, как только официант удалился в направлении кухни. — У меня к тебе личный интерес. Не какое-то там неправильно понятое чувство ответственности или семейного долга. И не простое стремление защитить тебя от бывшего мужа, — признался он спокойно и добавил с невероятной нежностью: — То, что мы пережили прошлой ночью, как это называется? Просто великолепный секс без душевных переживаний?


— Нет.


Официант принес закуски и, мгновенно расставив их на столе, удалился.


— Я хочу быть с тобой. В номере отеля, — продолжал Грегори. — В твоей квартире. Не имеет никакого значения где, пока мы вместе.


В горле у нее внезапно встал комок.


— Ты торопишься с выводами.


Он искал ее взгляд.


— Думаешь, я в игрушки играю? Использую тебя в постели? Развлекаюсь?


Ничего себе, он произнес эти слова, не раздумывая, не моргнув глазом. Наверное, когда он ведет деловые переговоры, партнерам приходится сталкиваться с безжалостным нападающим, опасным противником.


— Что из вышеперечисленного, Флоренс? — настаивал он жестоко. — А может, ты приписываешь мне все вместе взятое?


О небеса!


— Не знаю. — Сейчас она соберется с силами и тоже сможет быть бесстрашной. — Только, что бы это ни было, оно подошло к концу.


— Неужели?


Сердце ее разрывалось.


— Твоя жизнь в Нью-Йорке. Моя здесь.


Он прищурился, затем заговорил протяжно и вкрадчиво:


— И компромисс невозможен?


Флоренс встретилась с ним взглядом и выдержала его.


— Что ты понимаешь под компромиссом? Будешь выкраивать пару часиков между делами и прилетать в Веллингтон? А мне придется брать недельный отпуск несколько раз в году и навещать Нью-Йорк? — Флоренс была взвинчена и уже не могла остановиться, ее прорвало. — Встречаться впопыхах, урывками? Заниматься любовью, насколько хватит времени, затем трогательно прощаться у трапа самолета, улыбаться и говорить «это было великолепно, сверим наши расписания и назначим следующую дату»? Затем садиться в самолеты и разлетаться в разные концы света?!


Он так долго молчал, что она чуть не лопнула от напряжения.


— Ты выговорилась? — спросил он наконец на удивление мягко и спокойно.


— Да.


Флоренс взяла приборы и начала есть, хотя язык ее, похоже, объявил забастовку и отказывался чувствовать какой-либо вкус. Пришлось приложить недюжинное усилие, чтобы заставить руки не дрожать.


Достаточно только взглянуть на Грегори, чтобы воскресить ощущения от его поцелуев, от прикосновений этих рук и губ к ее телу. Невозможно было чувствовать, как кровь бурлит и закипает у нее в венах, заставляя сердце бешено колотиться.


От воспоминаний о том интимном, что они пережили, щеки ее слегка порозовели. После минувшей ночи жизнь ее уже никогда не будет прежней. Только она отнюдь не собиралась признаваться в этом.


Флоренс покончила с закуской, поковырялась во втором блюде, отказалась от десерта и заказала кофе.


— Я не поблагодарила тебя, — начала она тихо, размешивая сахар в чашке с темным ароматным напитком.


— За что именно?


За то, что пришел мне на помощь. Бросил все и прилетел в Веллингтон. Пренебрег ради меня важной деловой встречей...


— За то, что обеспечивал мою безопасность, — кажется, она говорит что-то не то. — Было очень любезно с твоей стороны.


Он задумался над последним словом и заметил:


— Я думал, наши отношения уже перешагнули границы любезности.


— Надеюсь, твои деловые переговоры из-за этого не сорвались?


— Ты удивительно вежлива. — Грегори слегка усмехнулся. — Рано утром у меня рейс на Брисбен. Вернусь в лучшем случае к полуночи.


Ей просто необходимо было спросить:


— Когда ты возвращаешься в Нью-Йорк?


— В воскресенье.


Значит, осталось всего несколько дней. Весь ее мир вдруг перевернулся. Скоро он улетит. Мысль о том, что Грегори исчезнет из ее жизни, подействовала на нее сильнее, чем ей того хотелось.


Как может она быть такой противоречивой? Несколько дней препятствовать тому, чтобы допустить его в свою жизнь. И вот теперь не желать, чтобы он уезжал. Это же нелепо!


Чувство пустоты в душе отнимало последние силы. Она отодвинула чашку с кофе, не в состоянии больше проглотить ни капли.


Грегори наблюдал, как мятущиеся эмоции сменяют одна другую на ее выразительном лице. Настоящее пиршество для художника, как она прекрасна! Причем поражает той красотой, которая как хрупкий цветок растет из глубин души. Догадывается ли эта женщина, с какой легкостью он читает ее мысли? Только благодаря этой своей удивительной способности он не сошел с ума в течение последних десяти дней.


— Ты закончила? — Не дождавшись ответа, он подозвал метрдотеля, чтобы попросить счет, оплатил, затем взял ее за руку и повел к машине.


— Я высажу тебя у отеля, — предупредила Флоренс, когда они были уже на подъезде к городу. Показались раскиданные по холмистому побережью аккуратные домики.


— Видимость сопротивления?


При этом вопросе, произнесенном бархатным голосом, все у нее внутри сжалось.


— Утром мне необходимо успеть на цветочный рынок до пяти часов, я должна хоть немного поспать.


— Ну, так мы и поспим, — ответил Грегори невозмутимо.


— Я говорю серьезно...


— Мы же это уже делали.


— Позволь мне решать самой!


Боковым зрением Флоренс увидела, что он слегка приподнялся на сиденье.


— Тебе достаточно только сказать, что не хочешь делить со мной постель. И я уйду.


Флоренс уже приоткрыла рот, чтобы повторить слова, но прикусила язык прежде, чем первое из них сорвалось с губ. Она не могла этого сделать, поскольку противоречить ему было все равно что противоречить самой себе.


Лилли встретила их на пороге квартиры, возмущенно мяукая, потому что ее забыли покормить. Флоренс не преминула сразу же наполнить мисочку и была награждена довольным урчанием и помахиванием хвоста. Кошка с жадностью набросилась на еду.


Мигала лампочка автоответчика, на кассете оказалось три сообщения. Первое было от отца Флоренс, он звонил из Нью-Йорка. Второе — от Кармелы насчет завтрашних планов. За этим последовало сообщение Ролстона. С шипением он яростно проклинал Питера и Грегори Донланов и обещал, что Флоренс за все заплатит, пусть только пройдет время.


— Не стирай это, — тихо приказал Грегори. — И включи автоответчик, если он снова позвонит.


— Позвонит. — Она была уверена.


— Каждый звонок обернется ударом против него же в суде.


Не таким уж сильным ударом, добавила она мысленно. Его мамочка и ее адвокаты представляли собой серьезных противников.


— Я собираюсь принять душ. — Флоренс повернулась и направилась по коридору в спальню.


Минуту спустя она стояла под струей теплой воды, намыливая тело. В кабине витал пар и едва уловимый аромат розового масла. Флоренс удивленно вскрикнула, когда дверь внезапно приоткрылась и вошел Грегори.


Она не успела сказать ни слова, а он уже прижал свои губы к ее губам в нежном поцелуе, который мгновенно возбудил ее.


— Тебе здесь нечего делать, — успела произнести Флоренс в тот момент, когда он оторвался от ее лица, поглаживая его ладонями. Она заметила, что он игриво улыбается.


— Угу.


Их губы вновь устремились друг к другу, на этот раз гораздо жарче, глубже, поднимая ее на невероятную высоту, туда, где не существовало понятия времени и места, а царил лишь испепеляющий чувственный жар.


Как долго они пробыли в этом состоянии? — подумала она, когда он медленно прервал поцелуй. Несколько долгих секунд или год?


У него невероятно красивое лицо, решила она, разглядывая его. Особенно колдовские зеленые глаза, переливающиеся всеми оттенками, от темно-изумрудного до оливкового.


Она едва совладала с непреодолимым желанием упасть ему на грудь, прижаться головой к плечу и просто стоять так, отдыхая. Чтобы он крепко обнимал ее. И никто больше не посмел прикоснуться к ней!


Грегори положил руки ей на плечи, развернул спиной к себе и начал массировать шею, плечи, затылок, затрагивая самые чувствительные участки. Он помог мускулам расслабиться, тщательно разминая каждый напряженный бугорок, пока она не вздохнула облегченно в знак благодарности.


Это было такое удивительное наслаждение! Флоренс просто закрыла глаза и стояла так, млея от его прикосновений, волшебства, которое он творил, не прилагая к этому, казалось бы, никаких усилий.


— Лучше?


Флоренс подняла голову и почти неслышно выдохнула «да», когда он осторожно повернул ее лицом к себе.


— Спасибо.


Он взял мыло и протянул его ей:


— Отплати удовольствием за удовольствие.


Она широко раскрыла глаза от удивления и замешательства.


— Я слишком многого прошу?


Намылить мужское тело... Все целиком? Может, кое-что можно обойти? Хотя глупо стыдиться таких вещей после того, что произошло прошлой ночью.


Она решила, что лучше промолчать, и начала медленно намыливать ему грудь, торс, плечи, затем зашла сзади и провела мылом по мужественному изгибу спины, ягодицам, бедрам. После этого встала перед ним и вручила кусок мыла.


— Остальное можешь сделать сам.


Он был, очевидно, возбужден, и ее щеки тоже покрыл легкий розовый румянец.


— Такая скромница?


Она покраснела еще сильнее и потянулась к ручке двери, но он не дал ей ускользнуть.


— Погоди.


Этот хрипловатый голос сковал ее по рукам и ногам, она смотрела на него невидящим взором. Грегори повернул ее к себе лицом.


— Я хочу доставить тебе немного удовольствия, а затем отнесу в кровать... спать. Обещаю.


Флоренс стояла как зачарованная, пока его руки гладили ее грудь, а кончиками больших пальцев он ласкал соски. Затем губы его нащупали чувствительную ложбинку у основания ее шеи и приникли к ней поцелуем. Он нежно покусывал мягкую кожу, ласкал, затем вновь спустился на грудь и стал покрывать ее долгими поцелуями. Но Флоренс обняла его голову и взяла инициативу в свои руки.


Рот у нее был нежный, языком она дразнила, проникала все глубже, и Грегори позволил ей делать все, что она хочет, наслаждаясь ее прикосновениями. Руки его скользили по ее бедрам все ниже и ниже, пока не достигли чувствительных влажных складок и не нащупали выпуклое твердое возвышение... И он принимал в себя ее стоны, по мере того как она возбуждалась сильнее и сильнее.


Ей до боли захотелось почувствовать его внутри себя. В одну секунду она обвила его шею, приподнялась, обхватила ногами его бедра и, извиваясь, одним резким чувственным движением заставила громко застонать.


— Колдунья! — успел он произнести хриплым голосом, прежде чем она прижалась и вобрала его в себя одним медленным скользящим движением. Руками он поддерживал ее за ягодицы. Вместе они начали покачиваться, совершая долгие размеренные движения, которые становились все быстрее при явном приближении к высотам наслаждения. Вот они замерли на самом пике и наконец обрушились с высоты в великолепном свободном полете...


Потом они вышли из душевой кабины, Грегори снял полотенце, обвязал его вокруг пояса, затем взял второе и вытер ее насухо. Синяки стали ярче и четко выделялись на ее бледной коже.


Грегори стал бормотать себе под нос самые ужасные проклятия, но Флоренс остановила его, прижав палец к его губам:


— Не надо. Это уже в прошлом.


Он взял ее на руки и отнес в спальню, затем откинул одеяло, положил на простыни и сам лег рядом, заключив ее в крепкие объятия.


От изнеможения она быстро заснула и проспала крепко до того самого момента, когда в предрассветные часы громко зазвонил будильник.


— Не вставай, — сказала Флоренс, когда Грегори выскользнул из постели и стал натягивать брюки.


— Я сварю кофе, пока ты одеваешься. — Он застегнул ременную пряжку. Она взяла из шкафа свежее белье и направилась в ванную.


Кофе кипел в кофеварке, когда Флоренс вошла в кухню и попыталась побороть магическое впечатление, которое он производил на нее своим видом. Затем она взяла чашку и наполнила ее ароматным напитком.


Стройный, узкобедрый, широкогрудый, загорелый и мускулистый, со всклокоченными волосами и оттеняющей лицо однодневной щетиной, он был неотразим.


— Какая-то проблема?


Проблема была в нем самом. Очень большая проблема. Она становилась острее с каждым днем. И с каждой ночью.


В воскресенье он улетает. Грегори пробыл с ней всего две ночи, а она уже не в состоянии и думать о том, что его может не быть рядом. Почему она так быстро привязалась к этому человеку? Ведь все это бессмысленно.


Флоренс допила кофе, подошла к раковине, вымыла чашку. Потом повесила на плечо сумку.


— Мне пора.


— Ты не ответила на вопрос.


Как признаться, что она будет до смерти скучать по нему? Или что сердце ее разобьется, когда он уедет?


Его зеленые глаза смотрели спокойно, с тем самым выражением, которому она не смогла подобрать определение, и Флоренс промолчала, не в силах найти слова.


— Я рада, что ты здесь. — Это было самое подходящее из того, что она могла сказать.


Уголки его губ приподнялись в ответной улыбке.


— Пойду спущусь, чтобы посмотреть, как ты сядешь в машину.


Он заметил ее легкое замешательство.


— У тебя есть запасной ключ, чтобы я мог войти обратно?


Да, у нее был ключ. Флоренс достала его и дала ему, затем направилась к двери.


В гараже было очень темно и тихо. Этим утром это помещение показалось Флоренс каким-то особенно мрачным, и ее слегка передернуло, когда она села за руль автомобиля.


Грегори захлопнул дверцу и стал наблюдать за тем, как она выезжает и направляется в сторону шоссе.


10


Пятница в магазине всегда самый насыщенный день. Кроме того, на эту субботу поступили заказы на букеты, венки и гирлянды для двух свадеб. Особым спросом пользовались розы, лепестками которых принято устилать путь жениха и невесты...


— Нам бы хотелось, чтобы сегодня вечером вы с Грегори составили нам компанию за ужином, — предложила Кармела вскоре после приезда. — Питер поговорил с братом перед моим уходом, но тот сказал, что передает тебе право решать.


Кажется, это замечательная идея.


— Спасибо, придем. Во сколько?


— В семь, нормально? — У Кармелы в глазах загорелся лукавый огонек. — Денни просил передать, что приготовит твои любимые тушеные овощи с мясом.


Пока Кармела отвечала на телефонные звонки, Флоренс и Джоди работали с максимальной скоростью и с минимальными перерывами на еду. К концу дня все было сделано, закончены приготовления к субботе, составлен список цветов, которые необходимо докупить на рынке.


— Все готово, — с удовлетворением произнесла Джоди. — Вы меня отпускаете?


— Конечно. Увидимся завтра.


Грегори дождался, пока Флоренс закроет магазин. Она вручила ему ключи от своей спортивной машины и села за руль фургона.


Десять минут спустя они поднимались на лифте в ее квартиру. Быстро приняв душ, она выбрала простое трикотажное платье цвета голубого топаза, туфли на шпильках, наложила простой неброский макияж, прихватила вечернюю сумочку и вошла в гостиную.


Грегори смотрел новости по телевизору и обернулся, когда она появилась. Он приветливо улыбнулся.


— Готова?


Около семи Грегори осторожно остановил машину у парадного входа в дом Кармелы и Питера.


Денни открыл входную дверь раньше, чем они успели позвонить, затем на пороге появились сами хозяева, чтобы поприветствовать их и пригласить в дом.


— Мы можем что-нибудь выпить, пока сервируется стол к ужину, — предложила Кармела, переходя в гостиную.


Как она и обещала, Денни приготовил блюдо с нежными кусочками баранины, а на десерт предложил гостям великолепное ананасовое желе.


Флоренс решила присоединиться к сестре и предпочла минеральную воду, предоставив мужчинам право пить превосходное красное вино.


Слуга уже почти закончил убирать со стола и собирался нести кофе, когда зазвонил телефон. Он поднял трубку, ответил и передал ее Питеру.


Разговор был недолгим, а тон Питера достаточно серьезным. Так что, когда он отошел от аппарата, все были заметно обеспокоены.


— Это из полиции. Сообщают, что разбита кирпичом витрина цветочного магазина. — Питер внимательно посмотрел на Флоренс. — Нарушитель пойман, личность его установлена.


— Ролстон, — это было скорее утверждение, чем вопрос, и Питер кивнул в знак согласия.


— Нужно, позвонить в ремонтную службу, чтобы немедленно вставили стекло, — сразу сказала Кармела. — Что-нибудь еще испорчено?


— Мы с Флоренс съездим и посмотрим, — предложил Грегори, пока Питер договаривался насчет восстановления витрины.


Господи, только бы ничего страшного не случилось! — мысленно молила Флоренс, пока Грегори вел машину по направлению к магазину. Это было не так уж далеко, вскоре он остановился на противоположной стороне улицы.


Полицейский автомобиль был припаркован прямо у дверей их «Цветов и букетов». Флоренс показала документы в доказательство того, что она является владелицей, затем отперла дверь и вошла внутрь.


Там был настоящий погром... Вазы опрокинуты, цветы с растоптанными лепестками поломаны и разбросаны по полу, и лужи воды кругом.


Флоренс почувствовала себя нехорошо, представив, до какого состояния дошел Ролстон, чтобы решиться на такую месть. Риск быть замеченным и пойманным был очень высок, ведь магазин располагался вблизи фешенебельных кафе, район хорошо освещался, и здесь всегда сновало много прохожих.


Неужели он так хотел причинить ей боль, что был готов даже сесть в тюрьму? Флоренс сомневалась, что даже мать и ее хваленые адвокаты смогут спасти Ролстона на этот раз. Может, все обернется к лучшему и он наконец получит необходимую медицинскую помощь. Но какой ценой?


Полицейские процедуры заняли некоторое время, затем прибыли рабочие, чтобы вставить стекло, и только после этого Флоренс разрешили привести в порядок помещение.


У нее было ощущение нереальности, будто вся эта история лишь дурной сон, от которого она не может пробудиться. С методичностью Флоренс стала пересчитывать поломанные цветы и составила список товара, который нужно перезаказать. Потом наступил черед выметания осколков и цветочного мусора.


— С чего мне начать? — спросил Грегори, снимая пиджак и закатывая рукава.


Она достала веник и вручила ему:


— Ты подметаешь, я собираю стекло.


Они работали вместе, и на уборку ушло не так много времени, как она предполагала вначале. Когда все было готово, Флоренс позвонила Кармеле и отчиталась перед сестрой. Затем проверила замки и вместе с Грегори направилась к машине.


— Спасибо за помощь, — произнесла она тихо, садясь на пассажирское сиденье.


— Думаешь, я стал бы стоять и смотреть, как ты одна со всем этим управляешься?


В голосе у него было что-то необычное, но ей не хотелось думать об этом сейчас, и весь короткий путь домой Флоренс провела молча.


Дома она направилась прямиком в спальню, сбросила туфли, разделась и накинула шелковый халат. Постель еще никогда не выглядела такой притягательной. Велико было искушение юркнуть под одеяло, выключить свет и погрузиться в крепкий сон.


— Я сварил кофе.


Флоренс обернулась на звук бархатного голоса Грегори и попыталась улыбнуться. Но улыбка вышла какой-то бледной, попытка провалилась.


Грегори подошел к ней, обнял и прижал к себе. Он хотел приободрить ее, но не преуспел в своих стараниях. Взгляд у нее по-прежнему оставался погасшим, а лицо бледным.


— Все так плохо, да? — Он почувствовал, как ее хрупкое тело сотрясает дрожь, и прижался щекой ко лбу.


Просто держи меня в объятиях, умоляла она мысленно. На некоторое время ей нужна была его сила. Достаточно всего нескольких минут, чтобы она восстановила свои собственные. А затем она выпьет кофе, может быть, включит телевизор в надежде забыться за просмотром легкой фривольной комедии.


В этот момент затрезвонил телефон, и Флоренс вздрогнула, удивившись, кто может звонить в столь позднее время суток.


— Хочешь, я отвечу? — Он не дождался, пока она решится, и подошел к аппарату.


Говорил он совсем недолго, бросил всего несколько утвердительных слов и повесил трубку. Флоренс стояла в оцепенении.


— Это Питер, — сказал он. — Ролстону отказали в освобождении под залог.


Какое огромное облегчение она испытала! В этот раз он зашел слишком далеко и не смог ускользнуть от карающей руки закона.


— Все кончено, — тихо уверил Грегори. — Твоего заявления и доказательств достаточно, чтобы засадить его за решетку.


— А его мать...


— Даже опытный адвокат теперь ничем не поможет ему. Это точно.


— Ты не можешь утверждать наверняка.


— Могу, — сказал он жестко и непреклонно. — С полной уверенностью. У Ролстона Бивиса никогда больше не будет возможности причинить тебе зло. Если он даже попытается, на него найдется управа. Он поймет, что больше не останется безнаказанным. А теперь, — прошептал Грегори, притягивая ее к себе, — что мы там собирались делать?


— По-моему, нам пора в постель.


Он рассмеялся низким хрипловатым голосом:


— Ты читаешь мои мысли!


Она помотала головой:


— Но только спать!


— Хорошо. — Он просунул руку ей под колени, поднял и отнес в спальню, по дороге выключив свет.


— Я умею ходить! — протестовала Флоренс.


— Доставь мне удовольствие...


На самом деле это он доставлял его ей. Засыпая в его объятиях, она на какое-то время забыла обо всех сегодняшних неприятностях.


Суббота выдалась на редкость беспокойной. Кое-кто из постоянных клиентов позвонил и выразил сочувствие по поводу погрома и разбитой витрины. Флоренс и Кармела никого не посвящали в подробности случившегося, даже Джоди. И день прошел как обычно — заказы, доставки... Пышные георгины, золотистые цинии, нежные лилии так и порхали в руках Флоренс, превращаясь в произведения флористического искусства.


Было уже поздно, когда она покончила с делами и, выйдя из магазина, сразу оказалась в объятиях Грегори. Она рассмеялась, когда он притянул ее к себе и остался стоять так некоторое время. Затем взял за руку и повел к машине.


Интересно, запланировал ли он что-нибудь особенное на этот последний свой вечер в Веллингтоне?


Флоренс надеялась, что да. Когда она одевалась, ей казалось, что так и будет, что они собираются в какое-то удивительное место и воспоминания о сегодняшней ночи она сохранит на всю жизнь.


И Грегори оправдал ее ожидания. Спустя час она сидела с бокалом шампанского в одном из лучших ресторанов, который можно только найти в столице.


Еда была исключительной, интерьер — фантастическим, а мужчина, сидящий напротив, олицетворял все ее сокровенные желания.


И все-таки к великолепию этой ночи примешивалась печаль и горечь. Последний раз они ужинали вместе, последний раз они будут спать в одной постели.


Если только... Нет, она даже думать об этом не будет! Их столь непохожий образ жизни, страны, расположенные слишком далеко друг от друга, да и многое другое... Поддерживать нормальные отношения в подобной ситуации просто невозможно.


Конечно, они будут посылать письма друг другу. Звонить какое-то время. Постепенно отношения между ними начнут затухать и, возможно, оборвутся навсегда.


Но ведь эта короткая связь была великолепна. Более чем великолепна! — поправилась Флоренс. Настолько, что теперь она не уверена, что сможет существовать без этого мужчины.


Они засиделись в ресторане и в квартиру вернулись поздно. В эту ночь она занималась любовью так потрясающе, как никогда до этого. Только он дарил ей эту неземную радость. Чтобы не расплакаться от счастья, ей оставалось только отвечать ему тем же — любовью и страстью.


Они немного поспали. Утром проснулись, чтобы снова погрузиться в нескончаемое удовольствие, а затем пошли в душ.


— Я приготовлю завтрак, — предложила Флоренс, но он прижал палец к ее губам.


— Приготовим вместе.


Бекон, яйца, хлеб, сок и крепкий черный кофе. Только Флоренс не могла проглотить ни кусочка, мысленно отсчитывая секунды до того момента, когда настанет время отправляться в аэропорт.


Они о чем-то говорили, хотя позже она не могла вспомнить ни одного своего слова. Она убрала со стола, помыла посуду, безрезультатно пытаясь сосредоточиться на мелочах, пока он в ванной собирал свои вещи: полотенце, мыло, зубную щетку.


Флоренс слышала, как Грегори вошел в кухню, как поставил на пол дорожную сумку. Его руки обвили худенькие плечи, и он повернул ее к себе лицом.


Ладонями он ласкал ее шею, потом припал к губам. Поцелуй потряс ее до глубины души. После того как он отстранился, она могла лишь молча смотреть ему в лицо.


— Выходи за меня замуж! — Эти слова прозвучали для нее громом среди ясного неба.


Флоренс раскрыла рот от удивления, да она просто онемела! В голове у нее пронесся вихрь беспорядочных мыслей... Нет, это невозможно!..


— Что ты сказал? — удалось произнести ей наконец.


— Выходи за меня замуж, — тихо повторил Грегори и увидел на ее лице бурю эмоций. Изумление, смятение, страх... Первые две он мог принять, но от третьей не хотел оставить и следа.


— Ты серьезно?


— Да. Очень.


У нее просто не было слов. В глубине души Флоренс хотелось, не раздумывая, прокричать «да». И все же здравый смысл требовал другого ответа. Однако Грегори не дал ей его произнести.


— Ты украла мое сердце еще давно, на свадьбе Кармелы и Питера. Если бы я мог, то еще тогда увез бы тебя с собой в Нью-Йорк. Но ты была к этому не готова.


— Думаешь, теперь успела подготовиться? — спросила она печально.


— Надеюсь. Я, например, уже сделал свой выбор. Мне нужен мой цветок — пусть колючий, но такой хрупкий и нежный. Вопрос в том... Хочешь ли этого ты?


— Грегори...


— Я люблю тебя! — произнес он нежно. — Той самой вечной любовью... «пока смерть не разлучит нас», понимаешь?


Грегори даже не попытался к ней прикоснуться. Он мог играть не по правилам и полностью это осознавал. Но не хотел, чтобы Флоренс о чем-нибудь сожалела впоследствии.


— Я мечтаю быть в твоей жизни. И чтобы ты всегда была в моей.


Хватит ли у нее смелости принять предложение? Флоренс желала этого, отчаянно желала! Если она никогда его больше не увидит, мир рухнет. Но... замуж?!


Она смотрела прямо в глаза Грегори, сознавая его силу и глубокую порядочность. Этот мужчина не из разряда Ролстонов и никогда не уподобится ему.


Но осмелится ли она сделать шаг ему навстречу? Кажется, нет... По крайней мере, не сейчас. Пусть пройдет несколько месяцев, тогда легче будет привыкнуть к этой мысли.


— Никаких поблажек, Флоренс!


Он мастерски читал ее мысли, с ним можно было вести себя только честно и открыто.


— Я не могу этого сделать! — Сердце ее стонало. — Хотя и безумно люблю тебя.


Бедняжка почувствовала, что губы ее дрожат, заметила, как потух его взгляд. Взять себя в руки ему стоило большого усилия.


— Эта наша последняя неделя с тобой... — Она медлила, подбирая слова. — Мне кажется, что я не вынесу, если потеряю то, что родилось между нами.


У нее начала кружиться голова, как будто кровь уходила из тела.


— Но?


Она не могла произнести ни слова.


Ему вдруг показалось, что Флоренс вот-вот разрыдается.


— Ты должна знать, что отказа я не приму.


— Грегори...


Его имя сорвалось с ее губ хриплым шепотом. Он поднял сумку, перевесил ремень через плечо.


— Мне нужно забрать багаж из отеля, выписаться, а затем успеть в аэропорт.


— Я отвезу тебя.


— Нет. — Он наклонился и крепко поцеловал ее, затем выпрямился и пошел к двери. Напоследок обернулся и долго и внимательно посмотрел на нее.


— Если решишь согласиться, сразу позвони мне. — Грегори открыл дверь и вскоре тихо захлопнул ее за собой.


Флоренс стояла, оцепенев и борясь с желанием броситься вслед за ним, но колебалась слишком долго. Казалось, прошла вечность, прежде чем она очнулась. Вернувшись в гостиную, бедняжка присела на пол, закрыла лицо руками и зарыдала, жалея все то, что она только что потеряла.


Не менее шести раз в течение последующего часа она снимала телефонную трубку, чтобы позвонить ему в отель, но бросала ее, даже не набрав до конца номер.


А потом было уже поздно. Грегори сел в самолет.


Лилли прыгнула ей на колени, долго крутилась, пока не свернулась калачиком и не начала мурлыкать.


Флоренс неосознанно трепала кошачьи ушки и даже не пыталась унять слезы. Она потеряла счет времени. А когда успокоилась, занялась домашними делами. На пищу ей было противно смотреть.


Устав, она забралась в кресло и стала переключать телевизионные каналы с одного на другой, пока не нашла что-то занимательное.


Незаметно Фло задремала, а проснулась от резкого звона будильника, находящегося за стеной, в спальне. И, резко вскочив, побежала, чтобы выключить его.


11


Вот и новый день. Первый без Грегори. Где он сейчас? Делает пересадку в Лос-Анджелесе?


Господи, что же она наделала? Жизнь ее стала пустой и бессмысленной.


Сначала Флоренс потеряла всякий интерес к выбору товара на рынке, а в магазине составляла букеты автоматически, без обычного энтузиазма. Цветы казались ей вянущими, поблекшими, с удушливым назойливым запахом. По вечерам она ела мало, лениво принимала душ. Затем забиралась в постель в гостевой спальне, поскольку в своей кровати спать не могла, часами терзаясь мыслью, что Грегори нет рядом.


Первые сутки, вторые, третьи... Каждый новый день становился все более невыносим.


Как-то Кармела обняла ее за плечи, слегка встряхнула, затем строго спросила.


— Итак, что происходит? — Она глубоко вздохнула. — Только не городи мне всякую чушь о том, что скучаешь по Грегори. Тут нечто более серьезное.


Прекрасно, когда у тебя есть сестра. Флоренс не знала, плакать ей или смеяться. Она не сделала ни того, ни другого и сразу решила выложить правду.


— Грегори предложил мне выйти за него замуж, а я ответила отказом, — сказала она мрачно.


— Что... что ты сделала? — переспросила Кармела ошеломленно.


— Отказала, — повторила Флоренс и добавила: — Пока.


— Грегори предложил тебе выйти замуж, а ты оттолкнула его? У тебя голова на плечах есть?!


— Как видишь. Просто я стала слишком осторожной. И напугана...


— Чем? Тем, что любишь и тебя любят в ответ?


— Да. К тому же он живет в Нью-Йорке. Это так далеко!


— Если ты любишь его, — начала Кармела и прищелкнула языком в знак неуверенности. — А это действительно так?


— Еще бы!


— Тогда какого черта ты тут делаешь? Покупай билет на ближайший рейс, отправляйся и скажи ему об этом!


В мыслях она уже летела туда...


— А магазин...


— Мы с Джоди справимся.


— А Питер...


— Оставь мне разбираться с моим мужем. Нам, кстати, давно пора подумать с тобой о нашем общем деле, о магазине, — предложила Кармела. — Его можно продать, или нанять кого-то, кто будет вести все хозяйство от нашего имени.


— Но ведь этот магазин нам достался...


— ...От мамы? Так он и останется нашим, если мы обе захотим. Просто не будем сами стоять за прилавком.


— Мы вложили так много труда в этот бизнес.


— По-моему, пришло время отойти от дел. У меня муж и скоро будет ребенок. И оба они — моя жизнь. — Кармела глубоко вздохнула и стала набирать телефонный номер.


— Что ты делаешь?


— Заказываю тебе билет на рейс до Нью-Йорка.


— Я не могу так сразу...


— Можешь, можешь! — Она несколько минут поговорила, дождалась подтверждения, повесила трубку и добавила с удовлетворением: — Готово. Вылетаешь завтра утром.


Она назвала компанию, номер рейса и время отправления.


— Билет курьер доставит в течение часа.


Все происходило слишком быстро, Флоренс едва успела раскрыть рот, чтобы возразить, но Кармела ее опередила:


— И не думай отказываться, — предупредила она. — Хоть раз в жизни используй свой шанс. Что тебе терять?


И правда, что? — спрашивала себя Флоренс ранним утром следующего дня, когда собирала сумку, а затем, приехав в аэропорт, проходила таможенный досмотр перед входом в зал.


Сначала Фло бурно возражала сестре, утверждая, что Грегори может оказаться в другом городе или вообще в другой стране. Но Кармела успокоила ее, сказав, что уже выяснила все детали у Питера.


— Сделай сюрприз своему любимому, — настаивала она. — У тебя есть адрес его офиса, а вот адрес квартиры. Если он вдруг окажется где-то в другом месте, просто позвони ему.


И вот Флоренс готова лететь на другой конец света. Правильно ли она поступает? И хочет ли он все еще быть с ней? Эти вопросы она постоянно задавала себе в течение последних пятнадцати часов. Дважды она чуть не сдалась и не отказалась от полета.


Когда самолет поднялся в воздух, молодая женщина испытала одновременно ужас и экстаз. Она знала, что ее собственная глупость всему виной, однако осознание собственной ошибки еще больше взбудоражило ее и поселило в душе страх. Если бы Флоренс послушалась своего сердца, а не разума, то с радостью прокричала бы «да», когда Грегори попросил ее выйти за него замуж. Вместо этого ей вздумалось приводить бесчисленные доводы, объясняя, почему она не может быть с ним.


Какая же она была дура!


Эти мысли мучили ее в течение всего полета, во время посадки и поездки в отель на такси.


«Если решишь согласиться, позвони мне!»


Но она не сделала этого, да и он тоже.


А если Грегори в ней разочаровался, подумав, что с ней слишком много хлопот, и уже нашел другую?


Если он сделал это за столь короткое время, то такой мужчина мне вовсе не нужен, решила Флоренс, выходя из такси и следуя за швейцаром в фойе отеля.


Окна ее номера выходили на нью-йоркский Центральный парк. Но она, едва взглянув на него, первым делом достала из чемодана предметы первой необходимости и приняла душ.


Позвони ему! — намекнул внутренний голос, когда она оделась и почувствовала себя отдохнувшей.


Глупо так нервничать, решила Флоренс, разглядывая номер, записанный на бумажке, затем набрала его. Рука ее слегка дрожала, пока она ждала, когда же Грегори возьмет трубку.


— Донлан слушает.


Проклятье, какой незнакомый голос! Жесткий, холодный.


Флоренс сглотнула, затем нашла в себе силы, чтобы произнести:


— Грегори?


Последовало молчание.


— Где ты?


О Господи!


— В отеле.


— Где, Флоренс?


Несколько секунд она ничего не соображала.


— Напротив Центрального парка. — Память наконец заработала, она назвала отель и номер комнаты.


— Никуда не уходи. Я выезжаю.


Он повесил трубку. Она тоже, думая о том, что понятия не имеет, как далеко расположен его офис от ее отеля. Возможно, ему понадобится час или даже больше, чтобы добраться сюда.


Теперь она могла сообщить о своем приезде отцу. С другой стороны, это можно отложить и до завтра. Гораздо важнее позвонить Кармеле. Флоренс вспомнила о разнице во времени, подсчитала, что сейчас в Веллингтоне полночь, и решила, что лучше будет послать телеграмму.


С течением времени она осознавала, что все сильнее нервничает. Сердце сбивалось с ритма, а руки ей не удавалось удерживать на месте более двух секунд.


Флоренс проверила содержимое бара в номере, заглянула в буфет и в тумбочку, пролистала несколько журналов, рекламную брошюру, меню завтрака...


Не приготовить ли ей себе кофе?


В дверь позвонили, и она чуть не выронила чашку. Затем вышла в коридор и дрожащими пальцами отперла замок.


Грегори, казалось, заполнил собой весь дверной проем. Их взгляды встретились. Какое-то время они оба стояли, не шелохнувшись, из поля зрения Флоренс исчезло все лишнее. Существовал только этот мужчина, только он и больше ничего!


— Ты не предложишь мне войти?


Его бархатный голос с легким акцентом нарушил молчание, и Флоренс отошла в сторону.


— Да, конечно.


Он плотно прикрыл за собой дверь, повернулся к ней лицом и увидел, в каком она смятении, как нервничает. Он-то знает, как ее успокоить, и готов сделать это как можно скорее.


— Хочешь кофе? — спросила Флоренс, чтобы хоть что-нибудь сказать.


Виски бы подошло больше. Имеет ли она представление о том, каково ему было всю эту неделю, через что он прошел? Какой ценой ему удалось добраться сюда за столь короткое время?


— Кофе сейчас не самое главное.


К черту все это! Не прилетела же она сюда из такой дали, чтобы просто поразвлечься?! Если он ждет, пока она сделает первый шаг, то, проклятье, она его не разочарует!


Не раздумывая, она притянула его к себе. Затем обхватила голову Грегори и припала к губам. Всю свою душу и сердце она вложила в этот поцелуй, утоляя страсть, которую сдерживала слишком долго.


Через секунду его руки уже были у нее на плечах, затем соскользнули ниже. Он обхватил ее ягодицы, прижал всю к себе и ответил долгим поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание.


Губы у нее были мягкие и слегка припухшие. Он поднял голову и нежно провел пальцем по щеке.


— Почему ты так долго ждала?


— По глупости, — честно призналась Флоренс, и Грегори улыбнулся, чмокнув ее в нос.


Она обняла его за талию и прижалась к нему бедрами, чувствуя, как его охватывает желание, и изнемогая от собственной страсти.


— Теперь ты дашь ответ? — спросил он нежно. — Или мне вытягивать его из тебя клещами?


— Да. Мой ответ — да.


Он склонился над ней, и на этот раз в его поцелуе было столько нежности, что последняя льдинка в ее сердце начала стремительно таять.


— Отлично! — Грегори взял в ладони ее лицо. — Итак, когда?


— Что... когда? — спросила Флоренс, думая лишь о том, как его губы нежно прикасаются к ее векам, щекам и спускаются к уголку рта.


— Когда состоится наша свадьба?


Его пальцы теребили пуговицы ее блузки. Им принадлежала вечность, и он никуда не торопился.


— Думаю, в начале следующего года, — предложила Флоренс, хотя в данный момент всерьез не думала о назначении даты.


— Угу! — Он вытащил блузку из-за пояса юбки и осторожно распахнул. — Предлагаю, в конце этой недели.


Он приступил к молнии на юбке.


— Традиционная церемония состоится в Веллингтоне... — Юбка соскользнула на ковер. — Я подготовил все необходимые документы, пока был там.


— Ты с ума сошел! — шепотом произнесла Флоренс, когда он расстегнул ее бюстгальтер.


В этот момент он жадно припал к ее рту.


— Сошел с ума от любви к тебе.


Она готова была поклясться, что сердце ее остановилось на несколько секунд, прежде чем забиться в сто раз быстрее.


— Спасибо.


Грегори поднял голову:


— За что?


— За то, что у тебя было достаточно веры в нашу любовь, чтобы уйти и позволить мне самой осознать, что наши чувства взаимны.


Он прижался губами к ее щеке, а потом сказал:


— Кажется, ты даже не представляешь, как трудно мне было это сделать.


Флоренс вспомнила долгие одинокие ночи, когда она просыпалась и осознавала, что его рядом нет. Воскресила в памяти и то, как мчалась на каждый телефонный звонок, и то, как не могла есть и работать от сердечной боли. Она уже прекрасно понимала, что жизнь без Грегори — это не жизнь.


— Нет, представляю! — Она стянула с него пиджак и начала расстегивать рубашку. — На тебе слишком много одежды.


— Помочь? — спросил он с улыбкой.


Но она отрицательно мотнула головой.


— Поверь, мне это доставляет удовольствие.


Это действительно было так. Флоренс раздевала его медленно, наслаждаясь, пока он не остался перед ней полностью обнаженным. После этого она опрокинула его на кровать и села сверху, с восторгом наблюдая, как глаза его расширяются и загораются страстью.


Приглушенные стоны, легкая дрожь. Флоренс всей душой отдалась празднику чувства без границ и запретов.


Затем наступила очередь Грегори. Он был неутомим. Теперь она кричала, прижимаясь к нему и умоляя, чтобы он обладал ею.


Когда они вместе достигали наслаждения, это была восторженная, волшебная, утонченная страсть. А иногда буйная и бесстыдная...


Потом они долго отдыхали, нежно прикасаясь друг к другу и испытывая такой взлет чувств, от которого ей хотелось плакать.


— Хочешь что-нибудь съесть? — спросил Грегори, поглаживая носом нежную впадину у основания ее шеи.


— Тебя.


Она почувствовала, как он губами захватывает ее шею.


— Когда ты в последний раз вспоминала о своем желудке?


— В самолете.


— Я закажу еду в номер. — Он подарил ей быстрый крепкий поцелуй. — Потом мы примем душ, и тебе надо будет поспать.


Он выбрал из меню лучшие блюда, достал из бара бутылку шампанского, откупорил и наполнил бокалы.


— За нас!


Флоренс ощутила себя волшебно-легкой и чуть не поднялась от счастья к потолку, видя, как огонь страсти пылает в глубине его зеленых глаз.


— Я люблю тебя! — Она хотела, должна была произнести эти слова.


Грегори взял ее руку и поднес к губам.


— Ты для меня — все! — поклялся он шепотом. — Я о таком счастье не мог и мечтать.


Ей захотелось плакать, глаза наполнились слезами. Они блестели на ресницах, угрожая вот-вот скатиться вниз.


Грегори приподнял голову, заметил их и прижал губы к каждому веку по очереди:


— Не надо.


Долгий полет, напряженное ожидание, то, как они занимались любовью, — все это взяло верх, и она не могла остановить потока, слезы потекли по щекам в два ручья. Он вытирал их большим пальцем, затем закрыл ей рот нежным, чувственным поцелуем.


Спустя некоторое время им принесли обед. Они кормили друг друга кусочками легкого воздушного омлета с грибами, ели салат. Флоренс предпочла шампанскому минеральную воду.


Она уже почти задремала в кресле, поэтому клевала носом, когда они вместе принимали душ. Вытершись насухо, она разрешила Грегори отнести ее в постель, где свернулась калачиком рядом с ним и заснула в ту секунду, как только коснулась головой подушки.


Через некоторое время Грегори осторожно высвободился из ее объятий и выскользнул из постели. Сделал несколько телефонных звонков, вернулся к ней и крепко обнял.


Флоренс поняла, что ничто не может сравниться с властью и престижем, который дают большие деньги.


Грегори тратил их без счета, лишь бы все шло по намеченному плану. Молодая женщина была просто поражена, когда он мгновенно достал обратные билеты в Веллингтон для них обоих, а затем принял предложение Питера и Кармелы устроить свадьбу у них дома. Он дал Денни карт-бланш на закупку провизии, а сам стал составлять обширный список гостей.


На них обрушилось множество телефонных звонков. Кармела уверяла, что видела сногсшибательное свадебное платье... При такой энергичной подготовке не стоило сомневаться в том, что все к знаменательному дню будет готово, причем в лучшем виде.


В такое чудо трудно было поверить!


Даже погода в день свадьбы выдалась великолепная: светило солнце, небеса сияли лазурью, легкий ветерок освежал и новозеландская жара совсем не чувствовалась.


— Готова?


Платье, как Кармела и обещала, было великолепно... Ниже колен, из шелка цвета слоновой кости, отделанное такими же кружевами, с каскадом оборок по подолу — оно невероятно шло Флоренс. На ее голове красовалась ажурная диадема и тончайшая фата. Из украшений она выбрала бриллиантовый кулон и такие же сережки.


— Да, все замечательно! — Невеста обернулась к сестре и крепко, от души обняла ее. — Спасибо тебе за все!


— Прошу, — важно пригласила Кармела. — Пора начинать.


Питер ждал внизу, чтобы вывести ее на зеленую лужайку. Гости уже сидели на стульях по обе стороны расстеленного на траве красного ковра, ведущего к изящной беседке.


— Великолепно! — тихо произнес Питер, взглянув на невесту брата, затем взял ее под руку. От его трогательной улыбки у нее в горле застрял ком.


Вместе они вышли на террасу, сделали несколько шагов и направились к беседке. Гости поднялись и начали бросать на ковер, устилающий путь Флоренс, розовые лепестки. Еще недавно она сама готовила цветы для чужих свадеб.


Грегори ждал ее у алтаря. Она увидела его, встретилась с ним взглядом и, приближаясь, уже не отводила глаз.


Появился священник, и жених с невестой встали рядом.


Это была обычная церемония, но слова служителя культа проникали в самое сердце. Флоренс едва сдерживала подступающие к глазам слезы, когда Грегори надевал ей на палец обручальное кольцо.


Вспышки фотоаппаратов, громкие поздравления и дождь из розовых лепестков обрушились на них, когда они шли по ковру уже как муж и жена.


Столы были сервированы поблизости, гости пили шампанское, опустошали тарелки с изысканной едой, поздравляли и благодарили молодоженов. И вот уже наступило время прощаться и отправляться в аэропорт.


Кармела помогла сестре отколоть диадему и фату, расстегнула молнию на ее платье...


Флоренс приняла душ, переоделась в элегантный брючный костюм, обула удобные туфли и произнесла с грустью:


— Не представляю, как буду обходиться без тебя?!


— Успокойся. Мы будем переписываться и звонить друг другу. Грегори пообещал мне, что вы будете навещать нас по крайней мере дважды в год.


Выражение лица Флоренс слегка погрустнело:


— Всего только месяц назад...


— Не оглядывайся назад, — мягко посоветовала Кармела. — В твоем распоряжении сегодняшний день и все последующие. — Она поцеловала Флоренс в щеку: — Наслаждайся ими и будь счастлива.


— Когда только ты успела стать такой мудрой? — спросила Флоренс дрожащим голосом.


— Если ты захнычешь, я тебя поколочу!


— Сестринская любовь, — протянул Питер, встав в дверях, а Грегори добавил:


— Может, нам разбиться на две команды и померяться силами?


— Неплохая идея! — произнес Питер с шутливой серьезностью, подходя к жене и обнимая ее.


Грегори протянул руку, и у Флоренс все похолодело внутри, когда он взглянул на нее:


— Готова?


— Да. — Она готова была отправиться за ним, куда бы он ни пожелал.


Вместе они спустились вниз, а когда подошли к машине, Флоренс обернулась к сестре:


— Ну, вот и все! Последнее прощание. — Она быстро обняла Кармелу. — Я позвоню тебе из Парижа.


— Сейчас, в медовый месяц, вам будет не до нас...


— А ты, Питер, береги ее! — сказала она строго зятю.


— Каждый день и каждую секунду! — пообещал он серьезно.


— Пора, — стала поторапливать молодоженов Кармела, чувствуя, что вот-вот расплачется.


Две сестры, две судьбы! — размышляла Флоренс, пока Грегори вел машину по направлению к аэропорту.


— Не страдай так сильно, мы скоро их навестим. Я же тебе пообещал, что приедем сразу, как только у Кармелы родится ребенок.


Флоренс почувствовала, как что-то мерцает в глубине ее души, словно далекая серебристая звездочка, и обернулась к нему:


— Я говорила, как сильно люблю тебя?


Конечно, она повторяла свое признание множество раз в течение этой ночи. Но эти слова ему никогда не надоест слышать. Он сам готов говорить их ей снова и снова до конца жизни.


— Если так, я остановлю машину на обочине и поцелую тебя.


Она хитро прищурилась:


— Хорошенькое будет зрелище! Вот проезжающие полюбуются.


— Нам еще долго не дадут уединиться.


— Значит, придется ждать более подходящего момента. — Флоренс стала загибать пальцы: — Впереди долгий полет, затем короткая пересадка в Лос-Анджелесе. В общей сложности в дороге мы, пока не прибудем в Париж, проведем тридцать шесть часов.


— Сорок восемь, — поправил Грегори с чарующей улыбкой. — Пересадка в Лос-Анджелесе не такая уж короткая.


Флоренс рассмеялась озорно и радостно:


— И пальцем до меня не дотронешься? Сможешь продержаться?


Грегори бросил на нее горящий взгляд:


— Хочешь, чтобы я попробовал?


Она посмотрела на него серьезно и тихо заверила:


— Нет. Не стоит.


Подъехав к аэропорту, он остановился, крепко обнял ее и стал целовать — медленно, с наслаждением. Это продолжалось так долго, что она совсем потеряла чувство места и времени.


Потом Грегори достал их вещи из багажника, перевесил одну сумку через плечо, поднял другую, затем взял Флоренс за руку и они пошли вперед. Вместе, как им и суждено идти по дороге жизни до конца своих дней.


А спустя полгода они вновь посетили Веллингтон. У Кармелы и Питера родилась двойня — мальчик и девочка, оба горластенькие, большеглазые и золотоволосые. Родители были на седьмом небе от счастья. Питер тут же нанял опытную няню, но Кармела сама не отходила от малышей ни на шаг, и, наблюдая за ней, можно было подумать, что эта женщина уже воспитала по крайней мере троих детей.


Как-то вечером Грегори заглянул на веранду и застал там жену с детской шапочкой в руках. Флоренс прижимала ее к лицу, вдыхая неповторимый детский запах, и не слышала, как подошел муж. Она смутилась, увидев его, и словно в оправдание торопливо произнесла:


— Вот, кто-то из малышей потерял... Я подняла.


— Знаешь, дорогая, — ответил он. — Очень хорошо, что мы выбрались и навестили наших родственников. Но вот о чем я думаю: неплохо было бы и нам пригласить их к нам по тому же самому поводу! И не стоит особенно затягивать с этим.


— А мы и не затягиваем... Знаешь, я хотела удостовериться, но теперь могу сказать наверняка: я беременна! И безумно хочу этого ребенка и мечтаю, чтобы он был похож на тебя.


Грегори оторопело уставился на нее, потом схватил на руки и закружил с ней по веранде. Он бормотал как безумный ласковые слова, целовал Флоренс и хохотал так, что к ним сбежались все — и Кармела, и Питер, и Денни. Но никто из них не посмел спросить их о чем-либо. Бывают в жизни моменты, когда все и так понятно, без лишних слов.


Внимание!


Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.


После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.


Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

на главную | моя полка | | Долгожданная встреча |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения…



Оцените эту книгу