Книга: Я буду первым
Название: Я буду первым
Автор: Лик Анастасия
Издательство: Accent Graphics communications
Страниц: 280
Год: 2014
Формат: fb2
Калининград — Гора Короля и родина Канта, сколько невидимых нитей судеб сплетается в этом таинственном месте. Но мирная жизнь обитателей нарушена. Город сотрясают жестокие убийства, невероятно похожие на ритуальные — молодых жителей находят с вырезанными сердцами, и количество жертв растёт с каждым днём. Однако, несмотря на усилия полиции, преступник остаётся неуловим. Но не всё видно простым людям. Кристофер Моро — потомственный Охотник на нелюдей, также идёт по следу. Он знает всё о тайной жизни города, и кем на самом деле являются жертвы. Но кому понадобилась кровь и сердца молодых, не вошедших в силу вервольфов из Калининградской стаи? Следы преступления явно указывают на его мир, мир населённый джинами, демонами и ведьмами. Охотники сильны и жестоки, в их крови яд для нелюдей, ведь не зря маленьких оборотней пугают сказками о них. Кристофер Моро должен найти преступника и вернуть покой в свой город.
Калининград, Ленинский проспект, 2 февраля, пятница, 09:15
Торговые центры, они — как грибы после дождя, появляются и растут в самых неожиданных местах. И, казалось бы, только вчера поставили рядом с неприметным серым домиком металлический строительный забор, а сегодня уже на этом месте появилось новомодное здание, пестрящее яркими вывесками. Но это утверждение можно отнести к любому другому крупному городу России, но не к Калининграду, основанному на холме правого берега в нижнем течении реки Прегель. У этого города есть душа, и, прогуливаясь по улицам, застроенным новыми домами, и смотря на старые здания, понимаешь — его нельзя изменить. Но, как бы он ни старался сохранить свой неповторимый дух, даже его не миновала рука цивилизации, и торговые центры, которых с каждым днём становится всё больше и больше, никогда не будут иметь недостатка в посетителях. Будь то утро, день или вечер. Тех, кто забыл о дне рождения жены и теперь в спешке ищет подарок, или встречающихся давних знакомых, или просто забежавших погреться всегда будет в достатке. Высокие потолки, яркие витрины, приятные, а порой слишком резкие ароматы от парфюмерного магазина привлекают людей, словно мотыльков. А под вечер, когда близлежащие офисы выпускают на волю толпы людей, торговые центры превращаются в жужжащие ульи, наполняя широкие коридоры жаждущими или праздно шатающимися.
Ева улыбнулась сама себе, посмотрев на грозных охранников, стоявших у стеклянных дверей, запахнула белую норковую шубку и, вытащив из сумочки мобильный телефон, устремилась вперёд, на холодную заснеженную улицу. В следующую секунду раздался сигнал клаксона, визг тормозов, а за ним ощутимый удар под колени. И, не устояв на ногах, девушка, нелепо взмахнув руками и раскидав по дороге пакеты с покупками, упала прямо под колёса большого чёрного внедорожника. Коленки, облачённые лишь в тонкие чулки, тут же обдало холодом и болью.
— Дура! Смотри, куда идёшь! — заорал водитель, выскочив из машины и с негодованием глядя на типичную блондинку, растянувшуюся на грязном асфальте. Длинные белокурые волосы, красивыми локонами, кукольное личико, большие голубые глаза, а на возмущённо открытых губах нежно розовая помада.
— Это я дура? — всхлипнула она. — А ты, значит, не виноват, что сбил меня?!
Мужчина негодующе покачал головой и подошёл ближе. Вроде бы ничего серьёзного. Дамочка жива-здорова. Протянул руку, предлагая подняться.
— Да пошёл ты! Ты уже помог! — обиженно произнесла она, подобрала телефон, сумочку и поднялась на ноги.
Мужчина хотел было ответить на эту хамскую реплику, но девушка уже убежала вперёд, теряясь в потоке машин и тумане, который с ночи так и не развеялся. Тогда он развернулся и сел в машину.
И откуда берутся такие особы? И ведь вместо мозгов только розовая масса, а судя по одежде, эта дама не бедствует, и остаётся лишь строить предположения об источнике её дохода. В лучшем случае — богатый папочка, в худшем — любовник.
Ещё раз осмотревшись и убедившись, что желающих броситься под колёса его машины больше не было, он нажал педаль газа. Как и любая сова, Кристофер ненавидел ранние подъёмы, но на сегодня была запланирована важная операция, к которой следовало подготовиться. Да и работы в медицинском центре, как обычно, очень много, а он, как ответственный главврач, никогда не позволял себе скидывать её на свой персонал.
Со стороны могло показаться, что в центр, напичканный дорогой аппаратурой и имеющий высококлассных специалистов, попасть непросто, но это было не так. Кристофер готов был принять любого человека или нелюдя, если ему требовалась медицинская помощь, даже если тот не мог заплатить за оказанные услуги.
Проехав всего двести метров по Ленинградскому проспекту, Кристофер замедлил движение, заинтересовавшись открывшейся сценой впереди.
— Нет, ну эта женщина — ходячая неприятность, — сам себе сказал он и, проехав немного вперёд, остановился у обочины, наблюдая за девушкой в зеркало заднего вида.
Ева с горечью смотрела на свою красную ауди и была готова разреветься в голос, но служащих эвакуатора это не волновало, и они, бойко опечатав двери, капот и багажник, уже подцепили машину и готовились отвезти её на штрафстоянку. А ещё через пять минут их и след простыл.
Тихо всхлипывая, она дошла до остановки, которая была причиной того, что она нарушила правила, и села на холодную лавку. Окоченевшими пальцами достала из сумки телефон, но большая трещина на экране поведала, что он не пережил падения на асфальт. Да, всё верно, аппарат не реагировал на нажатие кнопок.
Ладно… после непродолжительных поисков в сумке обнаружился кошелёк. В конце концов, до аэропорта можно доехать на такси, но… кошелёк содержал в себе лишь кредитные карты и ни копейки наличных.
— Что же это за наказание такое? — сквозь слёзы спросила она сама у себя и подняла глаза в надежде увидеть рядом с собой банкомат. Но вместо этого перед её взором предстал тот самый мужчина, что недавно её сбил.
«Красивый…» — подумала Ева, рассматривая хорошо развитую фигуру данного субъекта, облачённую в дорогое шерстяное пальто. Тёмные, вьющиеся волосы до плеч, красивое лицо украшено аккуратной бородкой, выгодно подчёркивающей его широкую челюсть, и невероятно зелёные глаза.
— Тебе нужна помощь? — тихо спросил он и потянулся за бумажником, оглядывая попутно заплаканную девушку. Белая шубка вся грязная, тонкие изящные пальчики тоже, под глазами чёрные разводы от косметики. Бросил взгляд на разбитый мобильник рядом с ней на лавке.
— От тебя — нет, — грубо ответила она и заглянула в кошелёк ещё раз — удостовериться, что он пуст.
Кристофер одним быстрым движением засунул бумажник обратно во внутренний карман пальто и хотел было уже развернуться и уйти, не надо, значит, не надо, у него и без того дел по горло, чтобы истеричек успокаивать, но взгляд зацепился за… кровь?
Чёрт, у неё в кровь разбиты колени.
— Тебя как зовут? — спросил он, опускаясь перед ней на корточки и осматривая раны профессиональным взглядом.
— Ева.
— Ева, нужно обработать ссадины, пока зараза не попала. Поехали, — поднялся он на ноги и протянул девушке руку.
— Куда? Я с незнакомыми мужчинами…
— В больницу ко мне, — вставил Кристофер. — Я же тебя не домой к себе тащу.
Ева посмотрела на протянутую руку. Ладонь мягкая, хороший маникюр, да и вообще, несмотря на развитый торс, который пальто не скрывало, а скорее подчёркивало, мужчина производил впечатление слащавого мальчика. Но это заблуждение.
Глубоко вздохнула и вложила в его ладонь свои окоченевшие пальчики.
— Я Кристофер, — сказал он, открывая перед девушкой дверь автомобиля.
— Не могу сказать, что рада нашему знакомству, — пробурчала она в ответ, доставая из сумочки косметичку, и принялась спешно приводить себя в порядок.
Мужчина усмехнулся, обошёл автомобиль и сел за руль.
— Мне нужно позвонить.
Кристофер протянул девушке свой мобильный, вставил ключ в замок и нажал на газ.
— Что случилось? — заметил он заминку девушки. — Не знаешь, как включается?
— Сколько сарказма в одной фразе, — фыркнула Ева. — Я не помню номер телефона. Что? — возмутилась она. — Я работаю у этой семьи всего неделю.
— У семьи?
Но отвечать на этот вопрос Ева не стала, так как автомобиль въехал в ворота медицинского центра и припарковался на одно из мест, очерченных на асфальте белой краской. Она быстро открыла дверцу и выскочила на покрытый наледью асфальт, едва не поскользнувшись на нём.
— Осторожней, — устало пробормотал Кристофер, подхватывая девушку под локоть. — Не спеши.
— Это тебе некуда спешить! — огрызнулась она. — Давай быстрей.
Через пять минут Ева уже сидела в процедурном кабинете, морщась и вздрагивая от боли, но, как медсестра ни старалась быть аккуратней, колени поранены были слишком сильно. Ева потянулась за сумочкой и достала оттуда разбитый мобильник. Не работает, как и следовало ожидать. Посмотрела на большие часы, висевшие над дверью, и на глаза опять начали наворачиваться слёзы.
Кристофер тоже посматривал на время и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Мало проблем на его голову, ещё эта дамочка свалилась ему под колёса.
— Мне нужен другой телефон, — вдруг сказала она. — На время. Только позвонить.
— Марина, на моём столе коробка лежит. Принеси, пожалуйста, — обратился Кристофер к одной из медсестёр, вспомнив, что накануне купил подарок соседскому мальчику.
Через две минуты он протягивал Еве новенький айфон.
— Какая оперативность, — хмыкнула она, очень быстро вскрывая коробку и вставляя в аппарат свою сим-карту. — Слава богу, последние номера остались.
Нажала кнопку вызова.
Кристофер с интересном наблюдал за девушкой и её странным диалогом. Она как будто извинялась за опоздание и очень просила дать ей возможность прилететь следующим рейсом… Ничего не понятно. Наконец она выключила телефон и протянула его мужчине.
— Спасибо.
— Какие-то проблемы?
— Кроме ободранных коленок, разбитого мобильника и убитой шубы?
Да! Масса проблем! — огрызнулась Ева. — Меня уволили, и я осталась без средств к существованию, а мне ещё кредит за машину выплачивать.
— А кем ты работаешь? — нахмурился Кристофер, вспоминая, что Ева говорила что-то про семью.
— Я работаю с аутичными детьми. Работала, точнее. Все мои рекомендации улетели в Париж.
— Ты работаешь с больными детьми?
— Они не больные! — гневно выкрикнула Ева. — Они просто другие.
Кристофер удивлённо поднял брови, рассматривая девушку, сидевшую перед ним на белой кушетке. Она совсем не была похожа на ту, кто работал в своей жизни хотя бы час. Это была, скорее, кукла Барби, живущая на подаяния любовников.
— И что, за это хорошо платят?
— Мне хватало, — пробурчала она и поднялась на ноги. Сняла с вешалки грязную шубку, схватила свою сумочку и направилась к выходу. — Спасибо. Прощайте.
— Ева, стой! — Кристофер преградил дорогу девушке. — Раз я виноват, что тебя уволили, хочу предложить тебе работу.
Ева удивлённо приподняла брови.
— У меня сын. Ему шесть лет.
— Работа няни мне неинтересна, — отвернулась она.
— Нет, постой. Няня у меня уже есть, но… — Кристофер обеспокоенно отвёл взгляд, а Ева нахмурилась. — У него тяжёлая психологическая травма, и уже два года он полностью отрешён от происходящего. Ты работала с такими детьми?
— Нет, но я читала. Они очень похожи на аутистов: полностью отказываются от активных контактов с внешним миром, не откликаются на просьбы и ничего не просят сами. Речь, мимика и жесты практически не используются.
— Всё верно, — изумлённо кивнул Кристофер. Сначала он не поверил, что эта девочка действительно могла работать в такой сложной области, и всего лишь хотел под предлогом работы оплатить нанесённый ущерб, но сейчас уже по-другому смотрел на неё.
— Я работаю по шесть часов в день, от четырёх до шести дней в неделю, в зависимости от ваших материальных возможностей. Один час — восемьсот пятьдесят рублей.
— Сколько?! — воскликнул он.
Ева пожала плечами и, обойдя мужчину на своём пути, пошла к выходу.
— Пятьсот, — решил поторговаться Кристофер.
— Семьсот, — обернулась Ева, — и тогда не меньше пяти дней в неделю.
— Договорились. Завтра в 12:00, — протянул он свою визитку.
— Завтра суббота.
— Я не оставлю своего сына на целый день с незнакомой женщиной. Первое время ты будешь работать, только когда я дома.
— Как скажешь, — кивнула Ева. — Как зовут мальчика?
— Артём, — ответил он и улыбнулся, увидев, как лицо девушки посветлело.
— До завтра, — помахала рукой она и скрылась за стеклянными дверями.
— Крис, по-моему, она издевается над тобой, — хмуро произнёс Каров, смотря на удаляющиеся стройные ножки. Он уже давно наблюдал за происходящим из соседнего помещения, но оставался вне видимости.
— Она женщина, дружище, и это её натура, — ответил Кристофер, и в зелёных глазах заиграли озорные огоньки.
— Похоже, эта Ева тебе уже нравится? — ухмыльнулся его собеседник.
— Такие фифы же не в твоём вкусе.
Кристофер изогнул губы в улыбке и повернулся к другу и заведующему хирургическим отделением по совместительству. Кирилл Каров был типичным джинном — красивым, высоким, с крупной безволосой головой, а большие светло-голубые глаза выдавали в нём силу воздуха.
А то, что в его роду встречались люди, позволяло ему обходиться без маскировочного амулета и работать вместе со всеми.
— Как наш маленький пациент? — спросил Кристофер, теряя интерес к Еве.
— Переживает, но всё же с нетерпением ждёт тебя.
— Ну так пошли.
Маленький мальчик-вервольф, ещё не прошедший инициацию, подвергся нападению, и если бы не отец, который буквально вырвал сына из пасти неизвестного существа, то, скорей всего, он бы умер.
Марс, так звали мальчика, уже прошёл несколько операций, и сегодня должна быть последняя, после которой он сможет отправиться домой.
У подобных существ регенерация всегда проходит очень быстро, но порой без медицинской помощи не обойтись, и тогда они приходят в клинику Кристофера Моро, который делает для их народа очень много. Охотник, поклявшийся убивать нелюдей, взял под крыло тех, кто желал жить в мире, и следил за их благополучием.
— Добрый день, — поздоровался Кристофер, заходя в палату, где мальчик семи лет увлечённо играл с другими пациентами, среди которых были ещё один вервольф, ящер и ведьма. — Марс, я же не разрешал тебе вставать с кровати.
— Дядя Кристофер, смотрите! — воскликнул мальчик, на костылях подошёл к доктору и показал свою руку, на предплечий которой едва заметными линиями из редких волос стал появляться орнамент.
Кристофер, внимательно изучил его и улыбнулся мальчику:
— Поздравляю, ты скоро станешь совсем взрослым. Отец знает?
— Да, он обещал научить меня пользоваться силой после инициации. Может быть, мне теперь не нужна операция? — с надеждой спросил он.
— К сожалению, нужна, Марс, — потрепал жёсткие чёрные волосы мальчика Кристофер. — Собирайся, — и посмотрел на маленького ящера и подпалённую тумбочку за его спиной. — Зоу, тебе не стоит играть тут с огнём.
— Простите, я нечаянно.
Кристофер кивнул и, отдав распоряжение о подготовке Марса к операции, вышел из палаты.
Муниципальный дом, Эльблонгская улица, 2 февраля, пятница, 20:05
Когда чёрный внедорожник приблизился к огороженному жёлтой лентой участку преступления, майор Медведев уже был на месте и нервно выкуривал третью сигарету. А вот стоящий рядом молодой лейтенант, также в форме полицейского, стоял прямо, расправив плечи, и ожидал распоряжений начальства. Нильсон на службе всего второй день и до сих пор не верил своему счастью. Тот самый Медведев, о ком любят поговорить студенты, лучший сыскарь, и ему выпала честь поработать с ним «пока не поумнеет», как выразился сам майор. Он и правда был похож на медведя — крупный, широкий, как шкаф, и с густой бородой, а на мир он взирал маленькими тёмными глазами, в которых отражалась если не вселенская усталость, то очень близкое к этому чувство. Но это был обман. И десятки молодых лейтенантов, что работали под его началом и стали хорошими полицейскими, боготворили его.
— Крис, — поздоровался он с подошедшим мужчиной. Тот ему кивнул и посмотрел на молодого напарника, который ещё больше напрягся и изобразил, как ему показалось, доброжелательную улыбку. Он первый раз видел перед собой Охотника и до сих пор не верил, что останется в живых после этой встречи.
— Медведев, ты специально себе в напарники вервольфов берёшь?
— Заткнись, Крис, — пробурчал тот в ответ, в очередной раз осматривая своего новоиспечённого и невероятно нервного помощника. И ведь не скажешь, что этот худосочный юнец, что даже двух слов связать не может, волк-оборотень. И имя у него дурацкое — Нильс Нильсон.
Видимо, родителям показалось забавным так назвать своего отпрыска, а парню теперь мучиться.
Кристофер ухмыльнулся и посмотрел в сторону места преступления.
— Кто нашёл тело?
— Прохожий. В девятнадцать пятнадцать мы получили сообщение, что на чердаке находится странный предмет, заваленный картонными коробками. Полицейские приехали через десять минут и сразу же вызвали нас.
Кристофер задумчиво кивнул, осмотрел ничем не примечательный район, типовые пятиэтажки, в окнах которых уже давно горели огни, и махнул рукой, предлагая пройти на место преступления, искоса глядя на выстроенные вдоль дороги два фургона — «Калининград» и «Премьер». Быстро сориентировались…
Мужчины поднялись на чердак и, перешагнув яркую ленту, оказались на месте преступления.
— Уже пятый… — пробурчал Кристофер, удостоверившись в том, что это не обыкновенная поножовщина, а очередной юнец с вырванным сердцем.
Медведев мрачно кивнул и потянулся за очередной сигаретой, а Нильсон недовольно сморщился. Для его острого обоняния дурная привычка начальника была сущей пыткой.
— Что говорит отец мальчика, который спасся?
— Ничего конкретного, — покачал головой Крис. — Какой-то демон… не из сильных. Но интересно другое — Марс на пороге инициации. Возможно, это ничего не значит, но я не верю в такие совпадения.
— А… что-то с ними происходит ещё, кроме обретения своей сущности? Крис пожал плечами.
— Никогда об этом не слышал. У напарника спроси, ему видней.
Медведев, хотя и имел весьма колоритную внешность, но был обыкновенным человеком. Повернул голову и непонимающе нахмурил брови. Молодой лейтенант стоял белее снега, грудная клетка ходила ходуном от нервного дыхания, а через приоткрытые губы виднелись удлиняющиеся зубы.
Кристофер одним быстрым движением схватил его за горло и оттащил за угол подальше от любопытных глаз. Медведев деликатно прикрыл их спиной.
— Какого чёрта! — шипел Охотник. — Ты не можешь держать себя в руках?
— Я… я… ничего… — заикаясь, пролепетал Нильс, осознавая, что этот человек может свернуть ему шею одним движением.
— А это для красоты? — зарычал Кристофер и сжал челюсть пленного. — Ты пробовал кровь?
Вервольф от страха потерял дар речи.
— Отвечай! Ты пробовал кровь?
— Нет.
Кристофер отпустил Нильса и недоверчиво осмотрел его.
— Сегодня же подашь прошение о переводе.
— Я справлюсь, — тут же возразил Нильс.
— Медведев, — окликнул Кристофер майора, — следи за ним. Сорвётся, в лучшем случае пойдёт улицы подметать.
Медведев обречённо вздохнул, глядя на юнца.
— Что ты чувствуешь, волк? — спросил он. — Кроме крови, разумеется.
— Демона. Огненного демона.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 2 февраля, пятница, 23:10
Кристофер тихо открыл входную дверь, бросил ключи от машины на комод у входа и снял промокшее пальто. Голова болела от перенапряжения. Пять убийств за пять дней, и никакого понимания, кто бы это мог быть.
Демон… да ещё и огненный. С чего бы ему убивать руками? А может, волк ошибся? Ведь ничто не указывало на то, что это был именно огнедемон. Казалось бы, обыкновенная поножовщина, простой подросток… если бы этот подросток не был неинициированным вервольфом с вырезанным сердцем. Надо бы почитать. У нелюдей существует много обрядов, связанных с вырезанием сердца и прочих органов… Жаль только, разговор с родителями убитых юнцов ничего не дал, они даже не подозревали, что их ребёнок на пороге инициации, да и вообще, судя по их словам, этого никогда не знаешь наверняка. Обращение происходит неожиданно, в один день, и видимых предпосылок тому нет. Как и у всех остальных нелюдей. Они не рождаются такими и до определённого возраста мало отличаются от простого человека, и лишь знающие могут увидеть в них существо, но приходит день, и они меняются. Кто-то раньше, кто-то позже, но перерождение проходят все.
Кристофер поднял глаза и увидел у перил на втором этаже сына. Он был слишком маленьким и худым для своего возраста, и синяя пижама лишь подчёркивала его бледность. Но как только он встретился взглядом с отцом, тут же убежал в свою комнату.
Больно защемило сердце.
Кристофер переобулся в домашние тапочки и поднялся на второй этаж. Приоткрыл дверь в детскую. Артём уже лежал в кровати, натянув одеяло на голову, и слегка покачивался.
— Почему ты не спишь? — спросил Крис. Он знал, что не получит ответа, но врачи настаивают на том, что с ребёнком надо разговаривать.
Присел на край кровати и погладил сына по спине.
— Завтра я тебя кое с кем познакомлю. Её зовут Ева.
Но Артём, как и следовало ожидать, ничего не ответил, но его покачивания стали более резкими, а дыхание участилось.
— Спи.
Поднялся на ноги, и, тихо прикрыв за собой дверь, спустился в библиотеку и осмотрел высокие полки, заставленные книгами. Обряды, обряды… что искать? Сердца вырезали только у молодых, предположительно близких к инициации вервольфов. Первой и второй жертве было восемнадцать, третьей — двадцать один, а пятый совсем молодой, всего одиннадцать лет. Было достоверно известно только одно — у этого вида возраст инициации непостоянен и не редки случаи, когда только к тридцати они обретают свою сущность, а порой и совсем младенцы проходят инициацию. Тогда это становится проблемой, так как ему не объяснишь, почему нужно держать себя в руках и как бороться со зверем, что живёт внутри.
Да, пожалуй, стоит начать с вервольфов.
Достал первый попавшийся том с полки вервольфов с пометкой «Ритуалы».
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 3 февраля, суббота, 11:45
Дом Кристофера Моро был ничем не примечателен. Такой же, как и все на этой улице на западе Калининграда. Небольшая территория, невысокий забор, ухоженный двор… Ничто не говорило о том, что в этом маленьком особняке, стены которого выкрашены в нежно-бежевый цвет, живёт Охотник на нелюдей.
Ева припарковала красный только что вызволенный со штрафстоянки автомобиль рядом с воротами и хотела было нажать кнопку домофона, как увидела, что калитка не закрыта. Ухватила покрепче большие пакеты и уверенно пошла вперёд. Сделала пару шагов и изумлённо замерла, наблюдая за тем, как хозяин дома, вооружённый лопатой, разгребал снег на площадке перед домом.
— Привет, — поднял он глаза.
— Привет.
— Что в пакетах?
— Бомба.
Кристофер криво улыбнулся неудачной шутке и кивнул на дверь, предлагая войти. Ева вошла и окинула взором довольно скромное убранство. Надо же, а с виду домик показался богатым. Мебель была добротной, но уже потрёпанной, стены тусклые, шторы пыльные… дому явно не хватало женской руки.
— Где я могу переодеться? — спросила она, снимая с себя куртку и отдавая её Кристоферу.
— Переодеться? — не понял он. Ева сегодня была другой. Конечно, кукольное личико с большими голубыми глазами никуда не делись, но на этот раз на нём было минимум косметики, белокурые волосы собраны в пучок на макушке, оголяя стройную шею, а на смену легкомысленному платью пришли джинсы, плотно облегающие соблазнительную попу, и тонкий белый свитер на плечах.
— Да, переодеться.
Кристофер непонимающе показал на холл за спиной девушки.
— У тебя тут только две комнаты — твоя и Артёма?
— Нет. В этом доме пятнадцать комнат, семь из которых гостевые.
— Кристофер, ты, наверно, не понял, мне нужно переодеться. Я не работаю с детьми в уличной одежде, а это значит, я собираюсь снять джинсы и свитер.
— Прости. Конечно, — чертыхнулся про себя он и уверился в том, что Ева не простая дурочка, какой показалась на первый взгляд. — Можешь называть меня Крис.
— Буду иметь в виду, Кристофер, — ответила Ева, давая понять, что для неё это работа и не более и сближаться со своим работодателем не намерена. Она скрылась за дверью одной из комнат, быстро переоделась в мягкий спортивный костюм фисташкового цвета и балетки и открыла дверь. Она волновалась. Очень. Ей нужно было остаться на этой работе во что бы то ни стало, а судя по всему, Кристофер давно разочаровался в разного рода врачах, и, значит, работа сложная вдвойне.
— Что в сумках? — спросил ещё раз он, когда девушка показалась в дверях, держа в руках всё те же большие бумажные пакеты.
— Игрушки для Артёма.
— Покажи, — грубо сказал Кристофер и начал в них копаться, словно там действительно могла находиться бомба. — У него полно игрушек.
— Мистер Моро, — строго произнесла Ева, — я согласна работать в вашей семье при одном условии: вы не будете мне мешать.
Кристофер недоверчиво сузил глаза и нехотя кивнул. Эту фразу он слышал от всех, кто занимался с Артёмом, и она уже начала надоедать. Но как врачу, ему было хорошо известно, как тяжело работать, когда мешают.
— Вот и договорились, — улыбнулась она, демонстрируя мужчине идеальные белые зубы, и вытащила из кармана бумажку.
— Что это?
— Чек.
— За что? — воскликнул Кристофер, смотря на внушительную сумму.
— За игрушки. Я же не дед мороз.
— Я оплачу только половину, — сквозь зубы прошипел он.
— Договорились. Не переживай, я не собираюсь каждый раз скупать половину магазина, это первый и последний раз.
Кристофер кивнул и показал на дверь в конце коридора, выкрашенную в приветливый голубой цвет, а ряд наклеенных у порога разноцветных машинок подтверждали, что за ней располагается детская. Ева уверенной походкой прошла вперёд и заглянула в комнату.
Маленький темноволосый мальчик, которому на вид было лет пять, сидел на ковре и раскладывал конструктор по кучкам, но, почувствовав гостей, тут же остановился и обнял себя руками, словно хотел защититься. Еву не смутило такое поведение, она оставила пакеты у входа, прошла вперёд, и, не доходя до мальчика двух шагов, опустилась перед ним на колени. Он был совсем худенький, маленький… Кристофер говорил, что Артёму шесть лет, но на свой возраст, конечно, он не выглядел.
— Здравствуй, — очень тихо произнесла она и протянула руку ладонью вверх. — Меня зовут Ева.
Мальчик ухватился за плечи ещё крепче, даже костяшки пальцев побелели, и начал тихо раскачиваться из стороны в сторону.
— Ева… — подал голос Кристофер, и Артём вздрогнул.
— Выйди из комнаты, — едва слышно произнесла она, обернувшись к нему.
— Что?
— Выйди, — одними губами произнесла Ева и махнула рукой.
— Нет!
Она решительно поднялась на ноги и буквально вытолкала мужчину за дверь.
— Ты мне мешаешь! — зашипела она. — У тебя тут есть камеры?
— Конечно.
— Вот и наблюдай из другой комнаты, а когда я тут, не заходи, — и захлопнула дверь.
Кристофер недоумённо глотал воздух, как рыба на суше, не зная, что ответить на подобное хамство. Но, решив посмотреть, что будет дальше, быстро развернулся и направился в операторскую. Включил монитор и активировал камеру в детской.
Ева прижимала к себе мальчика и нежно гладила его по спине:
— Всё хорошо, всё прошло… я не дам тебя в обиду. Всё хорошо, Артём. Я рядом и не позволю никому причинить тебе вред, — тихо шептала она и чувствовала, как он успокаивается. Это было странно… конечно, то, что Артём тут же закрылся, как только увидел незнакомого человека, было ожидаемо, но то, что его напугал родной отец… может быть, просто резкий голос?
— Всё хорошо, Артём, ты в безопасности. Я принесла тебе подарки. Хочешь посмотреть?
Мальчик сел прямо и вернулся к раскладыванию конструктора, Ева же подошла к оставленным у двери пакетам, достала оттуда два альбома для рисования, карандаши, села рядом с Артёмом и начала рисовать.
Кристофер устало потёр глаза. Ева уже два часа сидела практически без движения рядом с Артёмом и просто рисовала, а Артём, спустя некоторое время, присоединился к ней. Посмотрел на часы. Пора обедать, а если сына не накормить, он сам никогда не скажет о том, что голоден.
Оторвавшись от монитора, Кристофер вышел из тёмной комнаты.
— Дарья?
— Да? — раздался из кухни отклик женщины, которая выполняла в этом доме роль и экономки, и няни. Она жила недалеко, на расстоянии всего двух домов, и давно стала членом семьи.
— Вчера я поздно вернулся, — начал говорить он, доставая из портфеля коробку с «айфоном», — поздравь от меня сына.
— Ох, Крис. Это очень дорогой подарок… — сказала она и расплылась в улыбке, когда увидела нахмуренные брови.
Дарья была маленькой полной женщиной с большим добрым сердцем. Она служила у него уже два года, и не было ни разу, чтобы она подвела или отказала в помощи. Она была тем человеком, которому он мог доверить свою жизнь. Точнее, нелюдем, так как Дарья являлась чистокровной ведьмой.
— У нас сегодня гости?
— Гости… — задумчиво произнёс Кристофер. — Ева будет работать с Артёмом.
— Это хорошо, — кивнула Дарья и серьёзно посмотрела на Кристофера, — я надеюсь, ты дашь ей возможность помочь твоему сыну и не станешь прогонять её, как остальных.
— Пока она не вызывает доверия.
— Не мне тебе говорить, что судить по внешности не стоит. Садись за стол, пора обедать, — коснулась она его плеча, — я позову Артёма и Еву.
Кристофер задумчиво кивнул и, взяв в руки газету, сел за стол.
— О чём пишут? — раздался весёлый голосок за спиной.
— Об убийствах.
Ева грустно вздохнула и заглянула через плечо мужчины:
— Его ещё не поймали?
Кристофер покачал головой.
— Наверно, не стоило печатать это, — ткнула она пальцем в красочную фотографию расчленённого трупа, — в нашей жизни и без того полно приключений.
— Это бизнес, и от подобного зависит, насколько хорошо они распродадут тираж.
— Кошмар, — поморщилась Ева. — На такое посмотришь и страшно из дома выходить, — сказала она и вдруг замолчала, заметив в дверях Артёма.
— Садитесь, садитесь, — начала беспокоиться Дарья, — а то суп остынет. Тебя ведь Ева зовут? — посмотрела она на девушку.
— Да.
— Я Дарья, садитесь уже…
Ева улыбнулась, эта женщина ей понравилась с первого взгляда, и повернулась к застывшему Артёму:
— Ты руки помыл? Иди сюда, — подозвала она его, — покажи.
Артём протянул свои ладошки.
— Молодец, — погладила она его по голове. — Садись.
— Чем вы занимались? — жизнерадостно поинтересовалась Дарья, ставя на стол тарелки с супом.
— Мы рисовали, — тут же ответила Ева, мысленно благодаря эту женщину за вопрос. — Артём нарисовал машину, какую бы он хотел, когда вырастет, и дом с яблочным садом. Артём, будь добр, передай мне соль.
— Я дам, — тут же ответил Кристофер, а Артём, уж было потянувшийся за солонкой, подпрыгнул на месте.
— Всё хорошо, — погладила Ева его по плечу и негодующе покачала головой, глядя в глаза мужчине.
Кристофер сжал челюсть.
— Я потом пообедаю, — процедил он сквозь зубы, поднялся из-за стола и ушёл.
— Кристофер хороший человек, — тихо произнесла Дарья, когда мужчина скрылся из виду.
Ева пожала плечами:
— У меня не было возможности узнать его, да я и не стремлюсь, честно говоря… Спасибо, — расплылась в улыбке Ева, когда Артём передал ей солонку.
Кристофер весь оставшейся день ходил, словно дикий зверь в клетке, то и дело заглядывая в операторскую посмотреть, как Ева играла с Артёмом. Она понравилась сыну. Но разве она не должна заниматься с ним? К чему все эти игры и рисование?
— Крис? — услышал он голос Дарьи за спиной и подпрыгнул на месте.
— Ты меня напугала.
— Тебя? — по-доброму рассмеялась женщина, но в следующий миг стала серьёзной. — Крис, возможно это не моё дело, но… Ева ведьма.
— Ведьма? Нет, я не вижу в ней силы, — тут же ответил Кристофер. Он как Охотник всегда мог отличить нелюдя от человека и никогда не ошибался. Это был дар его рода, рода, из которого выходили самые сильные Охотники.
— Скорей всего, её кровь сильно разбавлена, но то, что в её роду встречались ведьмы, это совершенно точно. Своих я узнаю всегда.
Кристофер перевёл взгляд на монитор. Маленькие электронные часы в уголке показывали 18:20, но Ева уходить и не собиралась. Хотя нет. Её слов было не слышно, камера записывала только видео, но, судя по жестам, она прощалась с Артёмом. Да, верно, девушка встала и скрылась за дверью.
Ева, грустно вздохнув, посмотрела в большое зеркало и распустила полосы. Она переоделась в джинсы и свитер и уже была готова закончить работу, но покинуть этого мальчика не могла, он оказался чудесным. Но Кристофер наверняка заметил её задержку, а после сегодняшнего инцидента за обедом злить его ещё больше не стоило.
Взяла в руки сумочку и вышла из комнаты. В коридоре стоял Артём. Он не смотрел на неё, дети в таком состоянии неспособны на зрительный контакт, но то, что в первый же день их знакомства он принял её так хорошо, — удивительно. Войти в доверие к ребёнку с тяжёлой психологической травмой невероятно трудно, и порой проходит не один месяц, прежде чем появляется ответная реакция. А Артём… он как будто нуждался в поддержке настолько сильно, что с радостью принял незнакомого человека? Нет, это маловероятно.
— Я завтра вернусь, обещаю, — опустилась Ева перед ним на колени. — Иди к себе и ничего не бойся.
Она взяла мальчика за руку, отвела в комнату и спустилась вниз.
— Ты ошибся, — тихо сказала она, заметив за своей спиной Кристофера.
— В чём?
— Ты сказал, что Артём полностью отрешён от происходящего, это не так. Он охотно идёт на контакт. Завтра во сколько я могу приехать?
— К двенадцати, как сегодня, — ответил Кристофер, не сводя глаз с девушки. — Ева, ты ведьма, — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он.
— Что? — спросила она, не оборачиваясь.
— Ты ведьма.
Ева замерла на мгновение и подняла голубые глаза, в которых отразился ужас. Она отшатнулась от мужчины и вжалась в дверь, нервно шаря рукой, ища ручку.
— Ты Охотник. Боже мой… — лепетала она. — Ты Охотник!
— Да успокойся! Я не собираюсь тебя убивать.
Но Ева уже не слышала, она наконец-то нащупала дверную ручку и босиком выскочила на заснеженную улицу.
— Ева! Стой! — заорал Кристофер и в два шага догнал девушку. В следующую секунду он уже повалил её в сугроб.
— Не убивай меня, пожалуйста.
— Ева, ты меня слышишь? Я не собираюсь тебя убивать. Кивни, если поняла.
Девушка нервно кивнула.
— Я сейчас отпущу тебя, а ты встанешь, вернёшься в дом и выслушаешь меня.
— Хорошо, — кивнула Ева и вдруг увидела в окне второго этажа перепуганное лицо маленького мальчика.
— Артём!
— Что?
— Он нас видел, — прошептала Ева. — Мы испугали его.
— Иди, успокой его, — вскочил на ноги Кристофер и быстро поднял девушку. Она тут же побежала в дом. Артём сидел под окном, обхватив себя руками, и тихо стонал, а когда почувствовал, как открылась дверь, забился в истерике.
— Артём, Артём, тихо, малыш, это я, — Ева подошла к нему и обняла за плечи, прижимая к себе. — Всё хорошо, ш-ш-ш, не плачь.
Спустя некоторое время мальчик начал успокаиваться и лишь тихо всхлипывал, прижимаясь к девушке всем телом.
— Мы с твоим папой играли, просто играли в снежки. Завтра и мы с тобой тоже будем играть, слепим из снега крепость и снеговика, чтобы он охранял нас, хочешь?
Артём едва заметно кивнул.
— Пошли, выпьем чаю, и ты убедишься, что со мной и папой всё хорошо. Артём тут же встрепенулся и сжался.
— Тихо, тихо, не бойся. Я с тобой, я никому не позволю тебя обидеть. Можно, я пойду переоденусь?
Ева аккуратно поднялась на ноги и, убедившись, что мальчик успокоился, вышла из комнаты.
— До вечера я останусь тут, — тихо произнесла она и прошла мимо Кристофера в соседнюю комнату, где оставила сменную одежду. — И так как это моя вина, то оплачивать сверхурочные мне не надо.
Кристофер отвернулся, увидев, что Ева принялась быстро снимать с себя свитер и джинсы.
— Я никогда не видела Охотников. А моя кровь… в ней от ведьмы так мало, но я ненавижу эту свою часть. И каждый день благодарю богов, что не обладаю силой, что я простой человек.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре, — тихо ответила Ева, — и я знаю, что всё ещё может измениться. Я не знаю, как ты догадался, но больше никто не знает, — обернулась она, застёгивая молнию на спортивном костюме.
— Ты переродишься, это дело времени. Даже если в тебе всего капля ведьминской крови, — уверенно произнёс Кристофер, хорошо зная, как эта кровь сильна.
— Тогда я убью себя, — ответила она, проходя мимо мужчины, и скрылась за дверьми детской.
Офисное здание, Ленинский проспект, 3 февраля, суббота, 23:45
Медведев подъехал к крупному офисному зданию, когда на небольшой узкой дороге уже не осталось свободного места. Серьёзная заварушка привлекла внимание всех калининградских управлений. Место происшествия было усыпано полицейскими разных мастей, а движение на Ленинке блокировано дорожной полицией.
— Бросай курить, — пробубнил Кристофер, подходя к майору.
— Паршивый день?
— И не говори, — вспомнил он оставленную дома Еву. Она уложила спать Артёма и, присев на диван в холле, уснула. И чашка кофе не помогла. Работа с Артёмом сильно вымотала девушку. Крис не стал будить её, а, прикрыв пледом, уехал на срочный вызов.
Окинул взором здание. На первый взгляд ничто не говорило о происшествии: чёрные спящие окна офисов, в которых отражались яркие огни прожекторов, что освещали площадь, вот только пустынная парковка была заполонёна сотрудниками полиции.
— Охранники утверждают, что здесь была настоящая бойня, — произнёс Медведев, проходя под яркой лентой. — Видеозаписи я изъял, чтобы лишние глаза не увидели, но, честно говоря, там не так много видно.
— А где напарник? Перешёл в другой отдел?
— Если бы… — вздохнул Медведев. — Этот юнец оказался на редкость упрямым. Отправил искать свидетелей, хоть под ногами не будет путаться.
Они приблизились к парковке, где стояла одинокая будка охраны.
— Твою мать! — вырвалось у Кристофера, когда он повернул голову в сторону главного входа в офисное здание. Все стены вплоть до второго этажа были залиты кровью, а в некоторых местах виднелись куски разорванной плоти. Асфальт же представлял из себя страшное зрелище — месиво, по которому даже примерно нельзя было определить, сколько было жертв.
— Есть выжившие.
— Выжившие? — удивился Кристофер. — Ты допросил их?
— Нет. У них шок, и я не могу понять, что они говорят. Два молодых парня. Поговоришь с ними или сначала место преступления осмотришь?
— Да тут и так всё видно… их порвали в клочья, — пробурчал Кристофер, и Медведев кивнул, соглашаясь. — Пошли к потерпевшим. Они целы?
— Относительно…
Кристофер непонимающе поднял брови, но майор не стал ничего объяснять, а лишь махнул рукой.
Двое юношей сидели прямо на асфальте рядом с машиной скорой помощи, и их колотила крупная дрожь. С ходу Кристофер увидел, что у обоих парней была в кровь разбита правая половина лица и переломаны руки, но они почему-то не подпускали к себе врачей.
— Наконец-то! — вдруг подскочил один из них, едва Кристофер приблизился. — Он здесь! Скорее!
Кристофер жестом попросил отвести от них медперсонал и подошёл к молодым вервольфам ближе:
— Спокойно и медленно объясни мне, что произошло.
— Некогда объяснять, он всё ещё здесь, я чувствую его, — затараторил юноша.
— Это мне решать. Рассказывай.
Вервольф закрыл глаза и со свистом втянул воздух, понимая, что слишком резко разговаривает с Охотником.
— Мы с друзьями праздновали день рождения, — начал говорить, — но проходя мимо этого центра, мы почувствовали его, демона. Он нас выслеживал. Точнее, Дэна, — кивнул он на друга рядом. — Мы же знаем, что творится, что эта тварь убивает неинициированных, а Дэн был единственным среди нас… но… но мы должны были позвонить вам, а не провоцировать его. Мы думали, что справимся, ведь нас было семеро…
Кристофер гневно сжал зубы, пятеро молодых ребят погибло.
— Кто это был?
— Демон, но я не знаю, какой. Он не пользовался магией, а лишь физической силой. Но он не местный, это точно, и, Охотник, он всё ещё тут, я чувствую… он ждёт Дэна, хочет вырвать его сердце. Я не отдам ему брата.
— Ты уверен?
— Да, да, он в здании. Я уверен.
— Я проверю, но если ты ошибся…
— Нет, — уверенно произнёс молодой вервольф. — Его кровь на мне. Кристофер кивнул и подозвал Медведева.
— Их нужно отправить в больницу, а я в здание. Никого не пускай туда, — развернулся и пошёл к машине. Достал из бардачка кулон в виде глаза и надел на шею. Теперь для всех окружающих он будет сидеть в машине и выполнять стандартные действия: звонить по телефону или читать газету. Артефакт морока надёжно скроет его от глаз. Жаль, только людей, для нелюдей нужна вещь посерьёзней. Открыл багажник и посмотрел на довольно скудный арсенал. Сегодня охотиться он не планировал.
Демон… Демонов великое множество. Начиная от обезумевшего оборотня, потерявшего контроль над собой, неспособного принять человеческий облик, и заканчивая бесплотным духом, которому ты даже навредить не сможешь, не говоря о том, чтобы убить. Но этот не такой… Он явно из плоти и крови. Волк говорил, что почуял огненного демона, а огненные — они по большей части миролюбивы. И хотя в народе принято считать, что все демоны — воплощение зла, это не так. Не зря же слово «демон» в переводе с греческого языка означает «божество, рок».
Бросил взгляд на два коротких меча…
Молодой волк мог ошибиться, откуда ему знать об огненных демонах? Как он его учуял?
Да, пожалуй, мечи с тонким серебряным напылением будут лучшим оружием. На смену шерстяному пальто пришёл короткий кожаный плащ с усиленным покрытием. Посмотрел на копошащихся полицейских и медиков. Никто не смотрел в его сторону, но Крис чувствовал на себе взгляд, и это был не взгляд демона, это был кто-то из этой толпы.
Взял в руки оружие и уверенным шагом направился вперёд. Открыл массивную стеклянную дверь и оказался в хорошо освещённом холле офисного здания. Слева — стол охранника с множеством мониторов, прямо — лифты, далее — стройный ряд автоматов с кофе и фастфудом, смиренно ждущих начала рабочего дня.
Закрыл глаза. За спиной слышались приглушённые стеклом голоса людей и техники, вокруг — мерное жужжание ламп, разрежаемое тихим глубоким дыханием.
Лифт вдруг пришёл в движение и гостеприимно открыл свои двери перед Охотником.
— Да пошёл ты! — хохотнул Кристофер и уверенно пошёл к лестнице. Два пролёта — и третий этаж. Остановился, почувствовав движение.
Дверь закрыта, люминесцентная лампа, освещающая лестничную площадку, горит ярко, и всё, казалось бы, как обычно, ничего странного, но чутьё Охотника не обмануть.
— Давай сэкономим друг другу время, — громко сказал Кристофер, ногой открыв дверь, — я твою задницу всё равно найду и выпотрошу.
Так что выходи.
— Моро… надо же. А я всё думал, кто этот таинственный Охотник, о ком говорят, как покровителе нелюдей?
Кристофер повернул голову на голос и увидел бесцеремонно развалившегося на подоконнике в конце коридора высокого черноволосого мужчину. Он даже не смотрел в сторону Охотника, словно не считал его опасным.
— Какого чёрта ты делаешь в моём городе? — спросил Кристофер с угрозой в голосе, попутно рассматривая своего противника. Демон, в этом нет сомнения, но какой? На вид обыкновенный человек, только кроваво красные глаза выдают в нём нелюдя, да и длинные руки и пальцы необычны. Многие носили артефакты морока, скрывающие истинную сущность существа, позволяя им жить среди людей, но не этот Демон.
— Убиваю, — тихо засмеялся он. — А ты сам, Моро, сколько убил существ в своей жизни? А твой род? — Демон замолчал на мгновение, словно задумавшись над следующей фразой. — Ты, наверно, пришёл арестовать меня?
Кристофер сузил глаза, понимая, о чём он говорит. Охотник, не убивающий нелюдей, а живущий с ними бок о бок, производил странное впечатление. А род Моро был самым сильным, самым жестоким среди Охотников. Их боялись, о них рассказывали сказки и легенды, пугая маленьких оборотней и ведьм.
— Если сдашься, то арестую, — благосклонно кивнул Крис, осматривая коридор, заканчивающийся окном, у которого сидел Демон, и выбирая наиболее удобное место для сражения. Не спуская глаз с противника, он перехватил поудобней мечи и начал надвигаться на него, прекрасно осознавая, что тот не сдастся. Демон же нарочито медленно спустился с подоконника и шевельнул руками, словно отряхиваясь от воды.
— Моро, ты больше не Охотник, — совсем другим голосом начал говорить он. — Тебя больше нет. Обыкновенный человек с манией величия, и ты не сможешь помешать мне взять этого щенка. Хочешь, открою тебе маленький секрет?
Соперники медленно двигались по кругу, перемещаясь к холлу, где было больше пространства.
— Мне очень интересно, что ты можешь мне рассказать, чего я не знаю, — холодно улыбнулся Кристофер.
Демон гортанно рассмеялся:
— Сила Охотника зависит от количества им убитых.
— Тоже мне тайна, — фыркнул Кристофер и нанёс первый удар, но Демона уже не было на этом месте, и это не стало неожиданностью для него. В другую секунду меч уже был направлен на противника, который переместился за спину.
— Да, но знаешь ли ты, что, не убивая, ты слабеешь?
— А кто тебе сказал, что я не убиваю? — оскалился Кристофер, уворачиваясь от угольно-чёрных когтей, в которые превратились пальцы Демона, и с силой ударил его ногой в грудь. Демон зашипел, взмахнул рукой, кроша стену как труху, вскочил на стол, стоявший в центре холла, и заработал когтями как заведённый, а Крис едва успевал отбиваться от них. Демон был силён, но вервольфы его сильно потрепали, и, уличив удачный момент, Охотник пригнулся, уходя от очередного удара, и резким движением меча нанёс удар по ногам противника. В следующую секунду раздался звон стекла.
— Чёрт! — выругался Кристофер, глядя на чёрный смазанный силуэт на асфальте. Мгновение — и Демон уже скрылся из виду.
Повесив мечи на пояс, Моро спустился вниз. Полицейских заинтересовало разбитое окно, и некоторые из них уже спешили к месту происшествия. Охотник же вернулся к своей машине, у которой стоял Медведев.
Кристофер сложил оружие обратно в багажник, переоделся и снял артефакт морока.
— Ушёл? — тут же спросил майор, не удивившись неожиданному появлению.
— Да. Найди его. Высокий, почти два метра, длинные чёрные волосы, худой, скорей всего, на людях носит очки.
— Не густо… — протянул Медведев, закуривая сигарету.
— Он не местный, но русский. Значит, прилетел на самолёте.
— Понял, — кивнул майор. — И Крис… у тебя новая помощница?
— Кто? — не понял тот. — У меня вообще нет помощниц.
— Молодая женщина, на вид двадцать лет, метр семьдесят, короткие чёрные волосы.
— С чего ты взял, что она со мной?
— Я её уже видел. На двух предыдущих происшествиях. Толком ничего не делала, а, скорее, наблюдала. И, когда ты пошёл в здание, она видела тебя.
— Где она? — коротко спросил Кристофер. Медведев обернулся, но женщины видно не было.
— Ушла.
Кристофер коротко кивнул, осматривая заполонивших всю парковку полицейских.
— Я в больницу, проверю наших пострадавших. Есть подозрение, что за ними вернутся.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 4 февраля, воскресенье, 05:10
— Кристофер! Мы так не договаривались! — услышал Охотник возмущённый голос, едва открыл дверь.
— Ты чего не спишь?
— Сплю? — возмутилась Ева, очень стараясь не кричать. — Мой рабочий день давно закончился!
— Так зачем же тогда ты улеглась спать в холле? Ехала бы домой, — парировал Кристофер и посмотрел на девушку. Она была одета в джинсы и свитер, а от сапог, стоявших в прихожей, растекалась мокрая лужа. Она выходила на улицу?
— Я и не рассчитывала оставаться у тебя и уже собиралась уехать, но вспомнила, что Артём дома один. Ты безответственный!
Но Кристофер не стал ничего отвечать, а, обойдя возмущённую девушку, пошёл в библиотеку и закрыл дверь. Ева зарычала от беспомощности. Взяла сумочку, оделась и пошла к машине. Глаза закрывались, и спать хотелось невыносимо, но, что бы ни возомнил о себе этот самовлюблённый Охотник, ночевать она у него не будет.
Крис смотрел в окно на удаляющуюся фигурку и корил себя за то, что не предупредил Дарью о своём отъезде. Ева быстро пересекла двор, открыла калитку, а через минуту послышался звук отъезжающей машины.
Ну чёрт с ней! Сейчас достаточно проблем, чтобы ещё думать об этой Барби.
Ему не давала покоя фраза, сказанная Демоном: «Знаешь ли ты, что, не убивая, ты слабеешь?» Конечно, Охотник это знал. Убийство нелюдей всегда подпитывало его род, но сегодня эта фраза приобрела совсем другой смысл. А что если он сам получает таким образом силу?
В прошлый раз, просидев за книгами полночи, Кристофер ничего не нашёл. Но что если искал он не там?
Поднялся, подошёл к полке и взял оттуда потрёпанную книгу, на истёртом корешке которой было написано «Обряды Силы».
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 4 февраля, воскресенье, 11:30
Дом семьи Саржу, или просто Семьи, как называли основоположников и центр власти Охотников, занимал небольшой, ничем не примечательный дом на левом берегу Темзы, к западу от лондонского Сити. Невысокий, элегантный — ещё одна жемчужина, формирующая неповторимый облик исторического центра города.
Жизнь обитателей дома была подчинена строгим правилам, принятым в высшем обществе, и ничто не нарушало их размеренный быт. Но это была лишь видимость. Саржу, как и любая из семей Охотников, имела в своих рядах сильных и жестоких убийц нелюдей, и оттачивали они эту науку веками.
— Отец, пришёл отчёт от Комиссара.
Старый Фару оторвался от газеты и поднял глаза на сына. Он был горд за Клода, как, впрочем, и за всех троих своих сыновей. Они стали сильными Охотниками и продолжат великое дело.
— Позови остальных.
Клод кивнул. Он и сам знал, что отчёт должны услышать все члены семьи, это действительно стоило внимания, но правила предписывали сначала известить отца.
Спустя двадцать минут все собрались в холле. Престарелый Фару с женой, двое их сыновей, Клод и Матис, и ещё три главы почётных семей Охотников, которые присутствовали посредством видеосвязи. Конечно, круг советников, принимающих ответственные решения, был гораздо шире, но работы у Охотников всегда много и не каждый может себе позволить всё время быть на связи.
Клод нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет начинать собрание. Фару кивнул.
— Господа, все вы знаете, что в Россию, в Калининград нами был отправлен Комиссар, — начал свой доклад Клод, — дабы подтвердить слухи…
— Ближе к делу, — пробурчал Карл с одного из мониторов, а Фару согласно кивнул:
— Да, сын, наше время слишком дорого стоит. Изложи суть.
— Наши опасения подтвердились, — продолжил Клод, ни единым жестом не показав, что он оскорблён. — Охотник из рода Моро служит нелюдям.
— Служит? В отчёте Комиссара так и написано? — спросил Матис.
— Нет, брат, но…
— Клод, твои домыслы и подозрения мы выслушали ещё в прошлый раз, сейчас мы тут с другой целью, — тихо произнёс Фару.
Клод сжал губы:
— Конечно. Кристофер Моро не охотится на нелюдей, он водит с ними дружбу. Более того, он построил медицинский центр, где лечит их. В полиции и других структурах правопорядка служат оборотни, ведьмы и прочая нежить, а Моро курирует их. К примеру, как пишет наш Комиссар, в городе кто-то убивает молодых неинициированных вервольфов, а Моро расследует эти убийства.
— Бред какой-то… — тихо произнёс Карл, и все молча с ним согласились.
— Как это ни ужасно, но это правда. Предлагаю отозвать Комиссара, вызвать Моро на суд и казнить его.
— А что с мальчиком?
— Информации почти нет.
— Тогда отзывать рано, — тут же сказал Матис.
— Да, — кивнул старый Фару. — Этот род очень важен для Семьи, и нам необходимо знать больше, в том числе состояние молодого Моро. Тем более один отчёт охватывает лишь три дня?
— Верно, — кивнул Клод, понимая, к чему клонит отец.
— Это мало для обзора ситуации в целом.
— Но мы убивали этих тварей веками!
— И будем убивать дальше, — холодно произнёс Фару. — А обвинять Охотника из рода Моро на основании одного отчёта мы не будем.
— Но Комиссар…
— Брат, угомонись, — ухмыльнулся Матис. — Она скоро вернётся, и ты сможешь продолжить свои ухаживания. Точнее, попытаться.
Фару поднял руку, останавливая перепалку сыновей.
— Клод, у тебя есть что ещё сказать?
— Нет.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 4 февраля, воскресенье, 12:24
Кристофер проснулся от странных приглушённых звуков. Попытался встать, но острая боль в шее поведала о том, что он уснул за столом в библиотеке в крайне неудачной позе. Да, точно… просидел до утра, ища информацию о ритуалах, дающих силу демонам и не только, но ничего конкретного так и не нашёл. Позвонить, что ли, другу в Варшаву? Шимон много гадости на своём веку повидал. Но это всё потом, звуки за стеной отчётливо говорили, что что-то происходит.
Поднялся из-за стола, скривившись от боли в ноге, которую отсидел, да и спина тоже напомнила о безжалостном к ней отношении, и вышел из кабинета.
— Что тут происходит? — спросил Кристофер, увидев, что Ева стоит на коленях перед одетым в тёплую куртку Артёмом и повязывает ему шарф.
— Добрый день, — сухо поздоровалась она. — Мы собираемся гулять.
— А кто вам разрешал?
— А чтобы пописать сходить, у тебя тоже надо разрешения спрашивать?
— Ева! — зарычал Кристофер и тут же замолчал, увидев, как Артём испуганно сжался.
— Крис, чего раскричался? — из-за угла появилась Дарья. — Пускай мальчик погуляет, ты его совсем уморил, держа в четырёх стенах.
— За ворота не выходить.
— Разумеется, — фыркнула Ева, надела белую куртку с большим меховым капюшоном, вязаную шапку и, взяв мальчика за руку, вышла из дома.
— Она издевается надо мной! — возмутился Кристофер.
— Она выполняет свою работу и выполняет её хорошо, — примирительно сказала Дарья и положила руку на плечо мужчине. — Не мешай ей.
— Я не вижу ничего хорошего.
— Крис, посмотри на меня, — требовательно произнесла Дарья. — Артёму с ней хорошо, он реагирует на её просьбы, он слушает, что она говорит. Не мешай.
Кристофер посмотрел в окно. Ева с Артёмом валялись в снегу, как малые дети, а девушка при этом звонко хохотала.
— Чем они занимаются? Просто играют? За это я плачу ей деньги?
— Крис, — коснулась Дарья его руки. — Она пытается разбудить его.
— Бред, — пробурчал он в ответ и вернулся в библиотеку. Набрал номер старого друга, с которым не разговаривал почти год, и не смог сдержать улыбку, когда услышал знакомый бас в трубке телефона.
— Дружище! Сколько лет, сколько зим! — захохотал Шимон.
— Я тоже рад тебя слышать.
— Давай выкладывай, что там у тебя стряслось, — заявил друг.
— Стряслось?
— Только не говори, что ты просто так мне позвонил. Не поверю, — ухмыльнулся он. — Так что выкладывай, в какое дерьмо ты вляпался.
Кристофер покачал головой. Шимон, как всегда, был проницателен и бесцеремонен.
— Ты когда-нибудь сталкивался с вырезанными сердцами у молодых близких к инициации верфольвов? Возможно, обряд получения силы.
— Нет, — спустя некоторое время ответил Шимон. — Мне обычно нет дела до тех, кто убивает вервольфов, если, конечно, этот другой не Охотник.
— Я столкнулся с ним вчера, — продолжил Кристофер, проигнорировав намёк друга, что он уже давно что-то скрывает и в редкие моменты общения всегда недоговаривает.
— Ну и?
— Это был Демон, но какой-то необычный… он говорил…
— На кой чёрт ты вообще с ним разговаривал? — грубо прервал друга Шимон. — Ты должен был убить его.
— Он ушёл.
Шимон молчал.
— Я его найду, это дело времени, но я хочу знать, что за обряды он проводит.
— Удачи тебе в этом непростом деле, — отозвался Шимон и замолчал на мгновение. — Крис, я не знаю, что у тебя там за тайны, да и знать не хочу, но береги свою задницу.
Кристофер нахмурился. Сомневаться в силе Охотника было равносильно плевку в лицо, пусть и в такой завуалированной форме.
— К тебе послали Комиссара.
Молчание Кристофера Шимон понял правильно.
— Чёрт, — выругался тот. Комиссар — человек на службе Семьи, облеченный властью. Не очень хорошо. — Ты знаешь, кто?
— Баба какая-то, больше не скажу.
Кристофер тут же посмотрел в окно. Ева и Артём лепили снеговика. Нет, это не она… Вспомнил слова Медведева: « Женщина, на вид двадцать лет, метр семьдесят, короткие чёрные волосы, толком ничего не делала, а, скорее, наблюдала».
— Спасибо, Шимон.
— Бывай, — отозвался друг и выключил телефон.
Мало было проблем с Демоном, теперь ещё и Комиссар, увидевший слишком много. А то, что им была та женщина, Кристофер не сомневался.
Набрал номер Медведева.
— Да, Крис, — грубо отозвался тот. Наверно, отвлёк от чего-то важного.
— Медведев, та женщина, что ты видел, метр семьдесят, короткие чёрные волосы. Ещё раз её увидишь, задержи.
— Хорошо, — ответил он и выключил телефон.
Кристофер устало потёр глаза и вновь перевёл взгляд на окно.
Ева посмотрела на часы. Пора уже заканчивать прогулку. Судя по всему, Кристофер не баловал сына частыми выходами на свежий воздух, и с непривычки мальчик мог заболеть, так что часа на первый раз хватит.
— Артём, пошли домой.
Мальчик сложил кулачки и прижал их себе. Это был жест протеста, Ева уже успела это понять.
— Я проголодалась, — пожаловалась она, — а Дарья, наверно, что-нибудь вкусное приготовила.
Артём отвернулся.
— Так нечестно, мы же друзья и должны заботиться друг о друге, — с упрёком произнесла Ева, и Артём повернулся, пошёл к дому и открыл дверь.
— Покажи мне свои ножки, не промокли?
Ева присела рядом и сняла с мальчика ботинки.
— А ручки не замёрзли?
Артём покачал головой.
— Молодец, завтра, если будет хорошая погода, мы ещё погуляем и слепим второго снеговика. Иди к себе в ванную и помой руки с мылом, — сказала Ева, и, когда мальчик ушёл, пошла в гостевую уборную. Помыла руки и умылась прохладной водой. В глаза словно песка насыпали, а голова кружится — верные признаки недосыпа.
— Ты хорошо обращаешься с детьми.
За спиной стояла Дарья.
— Артём — чудесный мальчик.
Женщина согласно кивнула:
— Но у тебя нет детей?
— Нет, и не будет, — ответила Ева резче, чем следовало бы. — Прошу извинить, мне нужно переодеться, — остановилась на мгновение на пороге. — И я вам буду очень признательна, если вы попросите Кристофера пообедать после нас.
— Ева, это его дом.
— Да, — кивнула она и пошла наверх переодеться.
Кристофер, как ни старался, но уснуть не мог, и, едва он услышал, как Ева после обеда уложила Артёма спать и спустилась в кухню, он пришел к ней:
— Я думал, он уже большой, чтобы спать днём.
— Набегался, устал… — пожала плечами Ева, наливая себе крепкий кофе.
Кристофер прошёл в кухню и сел за стол. Несмотря на уставший вид, девушка выглядела прекрасно. Под тонкой тканью хлопкового костюма угадывалось подтянутое тело, упругая попа, стройные ноги. Изящные руки, ухоженные ногти… Почему-то Кристофер не обратил на это внимания в их первую встречу, но у Евы были коротко подстрижены ногти — верный признак медицинского работника.
— Почему ты собираешь волосы в пучок? — спросил он совсем не то, что хотел.
— Дети боятся длинных волос, боятся, когда не видно лица, — тихо ответила она и села рядом, протягивая Кристоферу кружку с кофе. — Как Артём получил травму?
— Это не твоё дело, — грубо ответил он.
— Моё. Артём тебя боится, и я хочу знать, почему, — уверенно произнесла Ева и подняла уставшие глаза на мужчину.
— Что за бред. Сын не боится меня.
— Ты ответишь на вопрос?
Кристофер скрестил руки на груди и отвернулся. Каждый, кто работал с Артёмом, желал покопаться в грязном белье его семьи. Трезвым умом он, конечно, понимал, что они интересуются не ради любопытства и им действительно это надо знать, но то, что сын его боится, слышал впервые.
— Он увидел смерть матери.
— Насильственную? — спросила Ева таким тоном, словно заказывала десерт в ресторане и интересовалась, насколько он вкусный.
— Да.
— Но… это же не ты убил её?
— Конечно же, нет! — возмутился Кристофер. Но Ева никак не отреагировала на грубый тон и задумалась.
— Я так понимаю, просить, чтобы ты рассказал мне, как всё было, бесполезно? — спросила она спустя минуту.
— Верно.
Раздался телефонный звонок, и Ева вздрогнула от неожиданности. Крис поднёс трубку к уху:
— Да.
— Крис, — отозвался Медведев на другом конце. — Наш вервольф сегодня прошёл инициацию.
— Это хорошая новость. Теперь он может идти домой.
— Да, да… и я нашёл твоего высокого с чёрными волосами. Ты был прав, он прилетел неделю назад. Давид Абринко.
Кристофер фыркнул. Дурацкое имя для демона.
— Пытаюсь найти, где он остановился.
— Хорошо. А что насчёт женщины?
— Глухо, её никто не помнит, — ответил Медведев.
Кристофер поблагодарил его и выключил аппарат.
Ева молча пила кофе и клевала носом.
— Иди, отдохни.
— Нет, я лучше сегодня пораньше уйду. Артём проснётся, мы немного позанимаемся, и я поеду. Завтра во сколько мне приехать?
— Мы, кажется, договорились, что первое время ты будешь работать, только когда я дома, — недовольно пробурчал Кристофер.
— Ага, и ты в первый же день оставил меня одну со своим сыном на ночь. Ну, так во сколько?
— Я в девять уеду, ты можешь приезжать, когда хочешь, только Дарью предупреди.
— Хорошо. Какие планы на завтра? Что? — тут же спросила она, увидев недоумённый взгляд. — Я должна знать, где ты и когда будешь дома.
— Планирую весь день провести в медицинском центре, — ответил Кристофер и повернул голову.
В дверях стояла Дарья и улыбалась:
— Артём проснулся.
Ева тут же подскочила и убежала наверх.
— Странно, что у неё нет детей. Красивая девушка, умная, добрая…
— Она ненавидит свою кровь, — тихо ответил Кристофер, глядя на улыбку на лице женщины. Вечно у этой ведьмы своё на уме.
— Крис… — начала говорить Дарья, но замолчала. Она многое хотела сказать ему. Сказать, что в его жизни нет цели, нет стремлений, что от сильного Охотника осталась лишь оболочка. Молодой, красивый, после смерти жены он потерялся. Количество любовниц превысило все разумные пределы, а любимый сын забыт. Домом его стали медицинский центр и полицейский участок… Она многое хотела сказать Кристоферу, но лишь погладила его по плечу: — Иди, отдохни.
— Не хочу, — пробурчал он и поднялся из-за стола. — Ева! — крикнул он, выходя из кухни.
Девушка испуганно выглянула из детской:
— Ты чего кричишь?
— Я не знаю твоего номера телефона и где ты живёшь, — грубо сказал Кристофер, вспомнив, что так и не удосужился узнать необходимую информацию об этой женщине. Даже фамилию.
Ева обернулась, что-то сказала Артёму и пошла вниз. Покопалась в оставленной в прихожей сумочке и вытащила оттуда папку:
— Прости, мне следовало раньше отдать это, но совсем вылетело из головы.
Достала блокнот, ручку и написала номер телефона и адрес.
— Квартиру я снимаю, но в ближайшее время менять её не планирую, — она вырвала бумажку из блокнота, протянула Кристоферу и написала то же самое для Дарьи.
— Розовая? — спросил Крис, разглядывая листок.
— Я же блондинка, — улыбнулась Ева, но он не разделял её доброжелательности и принялся просматривать бумаги в папке.
— Ева Фабре? Ты француженка?
— Наполовину. Отец был французом, но гражданство у меня российское, — ответила Ева, хотя это было без надобности. Кристофер держал в руках копию паспорта.
— Был?
— Его убили.
Кристофер поднял на мгновение глаза на девушку и вернулся к изучению бумаг. Медицинская справка, страховка, диплом.
— Сорбонна? Это во Франции?
— Да, в Париже. Университет имени Рене Декарта. Факультет психологии.
— Трудовая книжка, ИНН?
— Я предпочитаю работать неофициально.
— И не платить налоги? — тут же спросил Кристофер.
Ева пожала плечами:
— Если вопросов больше нет, я бы хотела вернуться к работе.
— Иди, — ответил он, и Ева быстро ушла к мальчику, который уже стоял у перил на втором этаже.
— Дарья, ты только посмотри, у этой Барби даже диплом есть, — пробурчал Кристофер, изучая бумаги.
— А ты удивлён? — засмеялась она.
— Ещё бы…
Крис засунул все бумаги в папку и кинул на тумбочку в прихожей.
Быстро оделся и вышел из дома.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 4 февраля, воскресенье, 17:05
Город жил. Тихой, спокойной, размеренной жизнью, сокрушаясь заканчивающимся выходным, Калининград готовился к новому трудовому дню, который наступал слишком быстро. Яркое зимнее солнце, радовавшее с самого утра, уже скрылось за горизонтом, оставив после себя чёрное безоблачное небо. Завтра будет мороз.
Проспект, как всегда, был полон людей, и каждый из них был занят лишь своими делами. Серая безликая масса. Никто не обращал внимания на высокого черноволосого мужчину, облачённого в чёрный плащ и небрежно прислонившегося к промёрзшей стене дома. Он был одним из толпы.
Но его красные глаза, скрытые непроницаемыми очками, которые смотрелись нелепо в тёмное время суток, неотрывно наблюдали за небольшой группой. Невысокий коренастый мужчина, такая же женщина и юноша встречали мальчика одиннадцати лет, выходившего из дверей медицинского центра. Семья вервольфов радовалась недавней инициации младшего.
— Мне нужен другой, — тихо произнёс Демон. И, казалось бы, рядом никого не было и разговаривал он сам с собой, но ему ответили: «В ближайшие два месяца нет верфольфов, стоящих на пороге перерождения».
Демон тихо зарычал:
— А Литва, Польша?
Голос молчал, да Демон и сам знал ответ. Ему нужны были эти вервольфы и никакие другие. Рождённые на этой земле, родине Канта, Горы Короля. И хотел уж было развернуться и уйти, как его внимание привлёк чёрный внедорожник, подъехавший ко входу медицинского центра. Охотник.
Настроение было паршивым, голова болела, а Ева бесила. Как она вообще посмела предположить, что сын его боится? Что возомнила о себе? А то, что она оказалась дипломированным специалистом, выводило из себя ещё больше. Конечно, Университет Сорбонна не славился сильным факультетом психологии, но суть дела это не меняло. У этой Барби всё было идеальным — фигура, причёска, маникюр, внешность… Даже манеры!
Вытащил ключи из замка зажигания, вышел из машины и гневно захлопнул дверь. У входа топталась семья вервольфов.
— Добрый день, мистер Моро, — дружелюбно поздоровался глава семейства и уж было хотел продолжить разговор, как вдруг встретился с пронзительно зелёными глазами Охотника и испуганно отпрянул.
Кристофер осмотрел низкого мужчину с тёмными серыми волосами. Перевёл взгляд на молодого волка.
— Тебя можно поздравить? — с угрозой в голосе спросил он.
Юноша кивнул.
— Теперь ты должен научиться жить со своим зверем, иначе мне придётся тебя убить.
— Конечно, я научусь, — пролепетал он.
Кристофер развернулся и скрылся за дверьми своего медицинского центра. Окинул взором приёмную — как всегда, полна, и добрая половина из посетителей — нелюди. На них даже смотреть необязательно, их видно по испуганным глазам, обращённым на Охотника. Никто из них до конца не верил ему, все ждали удара в спину, но всё равно приходили к нему. Больше было некуда.
Быстро пересёк холл, и взгляд зацепился за юную особу с длинными тёмно-рыжими волосами. Новенькая медсестра. Она ещё не была в его постели.
— Милая, сделай мне кофе, — произнёс Кристофер, проходя мимо девушки, и коснулся её талии, но его отвлёк звонок мобильного телефона. — Да? — раздражённо спросил он.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 4 февраля, воскресенье, 19:10
— Езжай домой, — послышался настойчивый голос Дарьи за спиной.
Ева обернулась и грустно вздохнула. Она уже давно переоделась и несколько раз собиралась выйти за порог, но останавливалась.
— А Артём?
— Я присмотрю за ним. А Крис может вернуться только к ночи.
— Да, наверно, я поеду…
Ева надела сапоги, куртку и вытащила из сумки мобильный. Пятнадцать пропущенных вызовов.
— Жених? — спросила Дарья.
— Он считает себя таковым… — ответила Ева и вернула телефон в сумку.
— А ты?
— А я знаю, что нам не по пути.
— Почему?
— Он из другой семьи. Семьи, которая рано или поздно узнает обо мне, и… — Ева запнулась. — В лучшем случае запретят общаться, в худшем — убьют…
— Ева, быть ведьмой — это не проклятье, — тихо произнесла Дарья, а девушка испуганно вздохнула. — Не бойся, я никому не скажу, и Крис тоже. Но…
— Никаких «но», Дарья, — резко ответила Ева. — Вы себе даже представить не можете, каково это — иметь семью, а потом враз узнать, что отец Охотник, а мать ведьма.
Дарья ошарашенно открыла рот.
— Но отец любил её и не смог убить, когда она прошла перерождение. А она смогла…
— Матерь Божья… — тихо произнесла Дарья.
— И мой жених, как вы выразились, он тоже Охотник, — продолжила Ева. — Пока он не знает, кто я. Во мне от ведьмы ещё меньше, чем было в матери, но мы никогда не будем вместе, и я никогда не порожу такую же, как я.
— Прости, я не должна была…
— Всё в порядке, я стараюсь об этом не думать, — улыбнулась Ева. — Если что, звоните.
— Не переживай, мы с Артёмом дружим, — кивнула Дарья и закрыла дверь за девушкой. Нервно вздохнула. Да, ей действительно никогда не понять, что пережила Ева. Они уже привыкли скрываться и продумывать каждый шаг, опасаясь встречи с Охотником. Привыкли беречь своё наследие, учить детей управлять силой, учить быть человечными. Но чтобы так…
Городское кладбище, улица Менделеева, 4 февраля, воскресенье, 22:10
Чернота поглотила мир. И лишь неясными, угрожающими силуэтами возвышались кроны деревьев, нависали над головами, создавая мрачное настроение, а яркий луч фар освещал лишь малую часть заметённой снегом дороги, образуя светящийся туннель.
Тишину разорвал приглушённый крик и тут же замолк.
— Как в низкобюджетной страшилке, — криво улыбнулся Нильсон и посмотрел на невозмутимо стоящего Медведева.
Тридцать минут назад ему позвонил Крис, сказал, что местный сторож пожаловался на каких-то подростков, решивших устроить пляски на могилах. Они разбудили Гулей — неупокоенные посмертия и обеспечили Кристофера работой на этот вечер. Медведев же с напарником должны были подчистить за ним следы.
— Кажется, стихло… — шёпотом произнёс молодой лейтенант и замолчал, когда увидел Охотника, пробирающегося через могилы.
Для простого человека было слишком темно, но зрение волка позволяло ему очень хорошо рассмотреть залитый какой-то гадостью плащ и тонкий стилет в руке. А по широким шагам и взгляду исподлобья было понятно, что этот Охотник в дурном настроении.
Медведев, проследив взгляд напарника, обернулся, но ничего не увидел.
— Идёт?
— Ага, — только и смог вымолвить Нильсон.
Тёмная фигура показалась в свете фар, и майор понимающе ухмыльнулся. По всей видимости, Крис даже не старался ликвидировать противника тихо и аккуратно.
— Всё изгадил? Или что осталось, не отмеченное мертвечиной?
— Да пошёл ты, — огрызнулся Кристофер, снял плащ, запихал его в багажник, туда же кинул стилет. Сел в машину, громко хлопнув дверцей, и нажал на газ.
Почему-то разговор с Евой вывел его из себя. И то, что она спросила про гибель жены, стало неожиданностью. Мария, она была всей жизнью для него. Прекрасная мать, любимая жена и воздух, которого он лишился. Достал телефон, набрал номер.
— Да? — раздался сонный голос Евы.
— Ты что, спишь, что ли?
— Кристофер? Что случилось?
Судя по шуршанию, Ева перевернулась в кровати.
— Ничего, — немного изумлённо ответил он.
— Ну, тогда до завтра, — ответила она и выключила телефон.
И в ту же секунду на экране высветился номер Медведева.
— Слушаю.
— Крис, тут за поворотом тачка стоит, — тут же ответил Медведев, судя по голосу, он бежал.
— Какая тачка? Ты о чём?
— Не знаю. Я её видел, когда подъезжал к кладбищу, но не придал значения, а едва ты уехал, там что-то мелькнуло. Было движение. Бьюсь об заклад, это та баба, что тебя пасёт.
— Чёрт! — Кристофер резко нажал на тормоз и, едва справившись с заносом на скользкой дороге, развернулся и вдавил педаль газа в пол.
— Где? — выкрикнул он, едва приблизился к Медведеву, стоящему по колено в сугробе.
— Уехала! Точно баба та! Красный седан! — заорал он, махая рукой, предлагая ехать следом.
Кристофер втопил педаль газа, раздался рёв двигателя.
Красный седан… да как в такой темноте разберёшь цвет? Впереди замаячили красные габаритные огни и тут же скрылись. Перекрёсток с Проспектом Мира. Резко развернул машину и едва не врезался в хетчбэк.
Зарычал от беспомощности. Среди этого, пусть не очень плотного, но всё же потока машин, он её не найдёт…
Набрал номер Медведева.
— Упустил? — тут же спросил тот.
— Да. Номер разглядел?
— Нет.
— Понял, — спустя некоторое время ответил Кристофер. — Уберите следы.
Развернул машину и направился к дому.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 5 февраля, понедельник, 09:15
— Доброе утро, — жизнерадостно поприветствовал Каров влетевшего в кабинет Кристофера.
— Доброе? — ухмыльнулся тот. — В каком месте оно доброе?
Кирилл тихо рассмеялся:
— Дружище, только не говори, что у тебя очередной виток депрессии.
— Я в норме.
Кристофер снял пальто, сменив его на белый халат, и переодел обувь.
— Что, она тебе не дала?
— Кто, рыжуха? Мы не успели даже до кабинета дойти. Отвлекли, — улыбнулся Крис, вспоминая о вчерашней девушке и явном согласии в её глазах.
— Нет, блондинка. Ева, кажется. Ты же предложил ей работу, — произнёс Каров, наливая себе и другу кофе.
— Ты же знаешь, меня блондинки не интересуют. Ева Фабре, — пробурчал Кристофер, принимая чашку кофе из рук Карова. — У этой французской Барби есть диплом психолога. До сих пор не верю.
— И попка у неё отличная.
— Нравится? Забирай.
— Я подумаю, — ухмыльнулся Каров. — А сейчас пошли работать.
Кстати, если блондинки тебя не интересуют, возможно, новенькая брюнетка…
— Что? — тут же спросил Крис.
— Невысокая, короткие чёрные волосы. Я видел только мельком, но весьма недурна, тебе понравится.
Нет, этого не может быть… этого просто не может быть!
— Ты её видел?
— Разумеется, иначе бы не говорил. Она работает в отделе с нелюдями.
Кристофер сорвался с места и выбежал из комнаты, но, обежав все этажи и заглянув в каждый уголок, понял, что её тут нет. Схватил за шкирку Карова и потащил в кабинет охраны просматривать видеозаписи.
Возможно, это лишь совпадение — медицинский центр большой и штат служащих соответствующий, — но эта женщина его очень волновала, и не проходило минуты, чтобы он не думал о ней.
— Вот, это она, — ткнул пальцем Кирилл в маленькую фигурку.
— Увеличь, — скомандовал Кристофер и приблизился к монитору вплотную. — Так вот ты какая…
Стройная молодая девушка с короткими чёрными волосами, спадающими на лоб, и в слегка затемнённых очках в роговой оправе, скрывающих пол-лица. Она стояла рядом со стойкой регистратуры в белом халате и перчатках с толстой папкой в руках, и Кристоферу было очень интересно, что в ней было.
— Соберите мне все видео с этой женщиной, узнайте, куда ходила и что делала, — повернулся Кристофер к начальнику охраны. — Я хочу знать каждый её шаг, и как только она вновь появится, тут же известите меня. Но не спугните.
Мужчина кивнул.
— Кто это? — спросил Каров, как только они с Кристофером вышли от охраны.
— Комиссар по мою душу.
— Кто?
— Комиссар — человек на службе Семьи Охотников. Она тут с инспекцией, собирает на меня компромат, — хмуро поведал Кристофер.
— И… если они узнают, что ты не убиваешь нас, то…
— То убьют меня, — продолжил он за джинна, которого называл другом.
Отель «Максимус», улица 2-я Линия, 5 февраля, понедельник, 12:05
Медведев появился у отеля в полдень и, докурив очередную сигарету и выбросив её в урну, осмотрел стены здания, выкрашенные в приветливый жёлтый цвет. Обыкновенный невысокий дом, всего-то два этажа, рядом ботанический сад и не слишком оживлённая дорога. Миленькое местечко. Предположительно в одном из номеров поселился их убийца.
— Может, Охотнику позвонить? Наверно, не стоит нам туда вдвоём идти, — опасливо произнёс Нильсон и умоляюще посмотрел на старшего по званию. Вдвоём, без подкрепления, в логово страшного демона, убившего десятерых вервольфов… ему совсем не хотелось встречаться с ним.
Медведев поднял уставшие глаза на молодого и слишком трусливого напарника и негодующе покачал головой. Конечно, он был хорошо посвящён в дела Кристофера, и когда тот два года назад заявился в полицейский участок и выложил ему и его начальнику всю правду о скрытой жизни города, то не поверил. Но уже очень скоро убедился, что жизнь гораздо интереснее, чем кажется, и Кристофер, с виду добропорядочный и миролюбивый гражданин, — машина для убийства нел юдей.
— Пошли, — кивнул майор, решив не отвечать молодому лейтенанту.
Разумеется, расправляться с подобными существами было работой Криса, простому смертному тут не место, и инцидент, произошедший вчера на кладбище, это в очередной раз подтвердил, но Медведев не имел привычки звонить ему по любому поводу. Только когда присутствие Охотника необходимо и никак иначе. А обследовать комнату предположительно подозреваемого они могут самостоятельно.
Нильсон обречённо вздохнул и пошёл следом за начальником.
— Майор Медведев, криминальная полиция, — мрачным тоном поведал он мужчине за стойкой ресепшн. Привычным движением вытащил из кармана пальто жетон и продемонстрировал его служащему. — Меня интересует этот человек, Давид Абринко. Он остановился в вашем отеле, — показал он фотографию.
— Такой постоялец у нас есть, — кивнул мужчина. — Оплатил номер на месяц вперёд, просил не беспокоить и номер не убирать.
— Он здесь?
— Как мистер Абринко покидал отель, я не видел, но моя смена началась лишь час назад.
— Я могу посмотреть на его номер?
Служащий нерешительно замялся. Конечно, это было против правил, и ордера у этого полицейского не было, но и постоялец был очень странным. А проблемы с законом, тем более с криминальной полицией, ему были не нужны.
— Да, разумеется.
Номер был хотя и небольшим, но уютным. С выложенным хорошим кафелем полом и освещённый изящными бра на стенах пастельных цветов. Идеальные коврики на полу, застеленная кровать.
Медведев посмотрел на закрытый шкаф. Нет, ордера на обыск имущества у него не было, да и, даже если бы был, судя по обстановке номера, ничего интересного он там не найдёт.
— Шеф, — тихо сказал Нильсон, — из ванной пахнет кровью.
Медведев, проигнорировав изумлённый взгляд служащего отеля, открыл дверь в идеально прибранный санузел.
— Чисто… — с горечью произнёс лейтенант, но Медведев с ним был не согласен. В мусорном ведре лежали кровавые бинты.
— Он ранен.
— Был, — тихо сказал Нильсон и покосился на мужчину за дверью, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу. — Регенерация у демонов ещё быстрее, чем у оборотней. Хотя Охотник его сильно отделал, все ноги были перебиты.
— Ты его видел? — изумлённо спросил Медведев, поднимаясь с корточек.
— Ну да… когда он с третьего этажа офисного центра вылетел.
Майор задумчиво покивал головой. Информация интересная, но совершенно бесполезная. Вернулся в комнату и ещё раз осмотрел полки, стол… На лакированной поверхности стола виднелись еле заметные следы. Столешница, повидавшая не один десяток рук, была не первой свежести, но заинтересовавшие Медведева следы явно были недавними.
— Нильсон, у тебя глаз позорче, — кивнул он напарнику и показал на царапины.
— Цифры… как будто писали на тонкой бумаге и сильно нажимали на ручку.
— Это я и без тебя понял, умник, что за цифры?
Лейтенант наклонился к столу и достал из кармана блокнот с ручкой.
— Вот, — протянул он Медведеву. — Плохо видно тут и тут, — ткнул он пальцем на первые две цифры и одну в середине, — я не уверен.
— Хорошо. Пробей этот номер и все возможные варианты с этими цифрами, что это может быть.
— Будет сделано! — с готовностью ответил лейтенант, радуясь, что ему дали нормальную работу, а не обходить весь район в поисках свидетелей.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 5 февраля, понедельник, 20:25
— «Какой же это индюшонок? — сказала утка. — Вон как славно гребёт лапками! И как прямо держится! Нет, это мой собственный сын. Да он вовсе не так дурён, если хорошенько присмотреться к нему. Ну, живо, живо за мной! Я сейчас введу вас в общество — мы отправимся на птичий двор. Только держитесь ко мне поближе, чтобы кто-нибудь не наступил на вас, да берегитесь кошек!» — Ева улыбнулась и погладила по головке Артёма, который к ней прижался, — Ты ещё не устал? Может, пошли чаю выпьем с печеньем?
Мальчик покачал головой.
— «Скоро утка со всем своим выводком добралась до птичьего двора.
Бог ты мой! Что тут был за шум! Два утиных семейства дрались из-за головки угря. И, в конце концов, эта головка досталась кошке», — продолжила читать она сказку про гадкого утёнка, но Артём вдруг напрягся.
Ева прислушалась к звуку открывающейся входной двери.
— Это папа пришёл, не бойся, — тихо сказала она. — Хочешь поздороваться с ним?
Мальчик покачал головой.
— Артём, у тебя хороший папа, почему ты не хочешь с ним дружить? — тихо и строго спросила Ева, но он лишь отвернулся. — Он обижает тебя?
Артём покачал головой.
— Папа тебя любит, переживает. Не хочешь рассказать мне, что тебя пугает?
— Нет, — очень тихо ответил Артём.
Ева ни единым жестом не показала, что поражена тем, что мальчик заговорил, а лишь погладила его по спине.
— Если захочешь, то я рядом и обязательно помогу тебе. Я никому не позволю тебя обидеть. Слышишь?
Артём кивнул и взял в руки книгу, предлагая продолжить чтение. Ева обняла мальчика и только открыла рот, как услышала женский смех. Но она сделала вид, что не слышит, и открыла книгу. Начала читать, но то и дело отвлекалась на громкие разговоры внизу и звон бокалов. Затем голоса, судя по всему, переместились на второй этаж.
Артём испуганно сжался, как будто ожидая, что гости зайдут к нему. Но, как и следовало ожидать, гостей не было, они зашли в соседнюю комнату. Через минуту за стенкой послышались отчётливые ритмичные постукивания и женские стоны, а Артём свернулся в комок и закрыл уши.
— Ш-ш, тихо, не бойся, — мягким голосом произнесла Ева, едва сдерживая полыхающий внутри огонь. Но просто сидеть и ждать, когда это закончится, было выше её сил. Тем более что, судя по завываниям, Кристофер старался на славу и процесс обещал затянуться.
Ева решительно поднялась на ноги, вышла из комнаты и кулаком постучала в соседнюю дверь. Спустя минуту на пороге появился Кристофер с простынёй на бёдрах.
— Какого чёрта тебе надо?! — прорычал он.
— Кристофер! Ты в своём уме? — зашипела в ответ Ева.
— Да пошла ты! — огрызнулся он и попытался закрыть дверь, но Ева резко открыла её ногой и грубо затолкала мужчину в комнату. На девушку в кровати, испуганно прикрывавшуюся одеялом, она не обратила внимания.
— Моро, у тебя в доме семь гостевых комнат, а ты привёл свою любовницу в ту, что рядом с детской! О чём ты думаешь? — заорала она, толкая мужчину в грудь. — У тебя сын за стенкой, и он слышит вас!
— Это мой дом, — зарычал Кристофер, — и не тебе, Барби, меня учить! Пошла вон! — рявкнул он и вытолкал девушку за дверь.
Ева глубоко вздохнула, пытаясь справится с волной гнева, и увидела стоявшего в коридоре Артёма. Он большими перепуганными глазами смотрел на неё.
— Всё хорошо, — улыбнулась она. — Пошли вниз, я сделаю тебе горячий шоколад.
Но мальчик стоял и не двигался, а по резкому движению грудной клетки было понятно, что он на грани истерики.
— Иди ко мне, малыш, — обняла Ева мальчика, а он тут же обвил её руками и ногами, как коала эвкалиптовое дерево.
Кристофер был в бешенстве. Потёр уставшие глаза и повернул голову, посмотрел на девушку на кровати. Катя или Оля? А, какая разница… секс в любом случае обломался.
— Одевайся, — произнёс он.
— У тебя есть сын? — тихо спросила девушка и потянулась за бюстгальтером.
— Да.
— И… он действительно в соседней комнате?
Кристофер сжал губы:
— Да.
— Тогда ты просто сволочь, — грубо сказала она. Быстро натянула платье и скрылась за дверью. Через несколько секунд раздался звук захлопывающейся входной двери.
Сын… сын был за стеной. Почему он не подумал об этом? Он никогда не думал и всегда таскал своих шлюх в эту комнату.
Надел штаны, рубашку, вышел в коридор. Дверь в детскую была открыта, но в комнате никого не было. На ковре разбросаны машинки и карандаши с альбомами, а на кровати раскрытая книга. Ева читала ему сказки.
С тех пор как умерла жена, Артёму никто не читал.
Спустился вниз и увидел сына с Евой на кухне. Они пили чай с пирогом, что Дарья испекла утром. Девушка подняла глаза, заметив движение в дверях:
— Ты уже закончил? Мы можем вернуться в свою комнату?
Сколько холода в голосе.
— Да, — отозвался Кристофер, развернулся и пошёл в библиотеку.
— Артём, пошли в комнату, ещё немного почитаем, и пора уже ложиться спать.
— Не уходи, — едва слышно произнёс он.
— Милый, я не могу остаться, — грустно ответила Ева и погладила мальчика по голове. — Но завтра я приеду пораньше, и мы пойдём гулять. Хорошо?
Артём кивнул и пошёл наверх.
Дочитав сказку про Гадкого утёнка и уложив спать Артёма, Ева вышла из комнаты и пошла вниз, точно зная, что Кристофер в операторской и наблюдал за ними. Так и было.
— Кристофер, в следующий раз предупреждай заранее о месте встречи со своими любовницами, — строго сказала она, заходя к нему.
— С чего бы это? — огрызнулся он.
— Ты действительно не понимаешь?
— Объясни.
— Завтра я позвоню в департамент по защите детства, и они тебе объяснят, — грубо ответила Ева.
— Да кем ты себя возомнила? — заорал Кристофер.
— Крис! — рявкнула в ответ Ева. — Артём боится тебя! Он вздрагивает от звука твоего голоса, сжимается, когда ты рядом! Что ты с ним сделал?
— Что за бред?
— Это не бред! Посмотри на него, понаблюдай. Он не болен, он просто боится! Что произошло два года назад? Почему Артём плачет во сне?
— У него психологическая травма…
— Да! — выкрикнула Ева. — И эту травму нанёс ты! — она замолчала на мгновение. — Кристофер, я не смогу ему помочь, пока ты не расскажешь мне правду.
— До завтра, Ева, — холодно ответил он.
— До завтра… — отвернулась она и замерла на пороге. — Возможно, тебе интересно, Артём сегодня начал говорить.
Кристофер обернулся к монитору. Сын спал в своей кроватке, но вдруг привстал, словно прислушиваясь. Наверно, услышал, как Ева в соседней комнате переодевается. Чёрт, это же комната Евы! И что его понесло туда с этой девкой? Действительно, в доме было полно помещений, где он мог оприходовать её. А сейчас там Ева, и она видит разбросанные на полу вещи, смятую постель…
Услышал звуки из прихожей. Ева спешно одевалась.
— Я завтра приеду рано, — сказала она, не поднимая головы и нервно дёргая замок сапога.
— Почему?
— Артёму обещала с утра погулять с ним… Да что ж он не застёгивается, — пробурчала она, злясь на непослушный сапог, и почувствовала, как защипало от слёз глаза.
— Оставайся, уже поздно, — тихо сказал Кристофер, заметив, как Ева украдкой вытерла мокрую щёку.
— Моро, мне очень жаль, что я вам помешала, но я не сплю со своими работодателями, — грубо ответила Ева, продолжая дёргать сапог.
— А я тебе и не предлагал. Ты слишком высокого мнения о себе, Барби, — огрызнулся Кристофер. — Я всего лишь хотел поговорить о сыне, а днём мы это сделать не сможем.
Ева подняла удивлённые глаза:
— Поговорить?
— Да. Я хочу знать о результатах твоей работы.
Ева посмотрела на часы и снова на Кристофера.
— Хорошо, — кивнула она, — только сходи к моей машине, в багажнике сумка. Принеси пожалуйста.
— Что за сумка? — спросил он, беря из рук девушки ключи.
— Сменная одежда, косметичка…
Кристофер усмехнулся, но комментировать ничего не стал. Дошёл до красной ауди и нажал кнопку сигнализации. Открыл багажник. Кто бы сомневался — даже туту неё идеальная чистота. Пушистый розовый коврик, чистая коробка с инструментами, запаска и та была аккуратно прикрыта мягким красным пледом.
Кристофер взял белый саквояж и закрыл машину. Дошёл до дома, разделся, оставил сумку у входа и изумлённо замер на пороге холла. В воздухе витал приятный аромат свежесваренного кофе с коньяком и тёплого пирога, свет приглушён, а электрический камин ярко горел, создавая уют. Ева, словно видение, сидела в глубоком кресле, а белокурые волосы, спускающиеся на грудь красивыми уложенными локонами, казались золотыми от отражающегося огня. Её стройные ножки были аккуратно сложены у основания кресла, как у настоящей аристократки, а в руках она держала фотографии, опрометчиво оставленные тут.
— О, наконец-то, тебя только за смертью посылать, — произнесла она, замечая мужчину в дверях, и отложила фото, состроив при этом наивное лицо.
Кристофер подошёл и забрал распечатанные снимки черноволосой девушки, преследовавшей его.
— Твоя подружка?
— Нет. Я даже не знаю её, — зачем-то сказал Кристофер, ещё раз посмотрел на Комиссара и в очередной раз удивился тому, что это женщина, да ещё такая молодая. Он сегодня весь день размышлял на эту тему, пытаясь понять столь странный выбор Семьи. У них на службе было множество высококлассных комиссаров — и женщин, и мужчин, наблюдающих за работой Охотников и выслеживающих большое скопление нежити. Их много, они работают по всему миру, анализируют мировые события, происшествия, выискивают связи с нелюдями. А эта девочка — другого слова для неё не находилось — была словно оскорбление. И хуже всего, что поймать её пока не удавалось.
— Поэтому ты так смотришь на неё? — ухмыльнулась Ева и потянулась за кофе.
— Ты знаешь, кто такие комиссары?
— Во Франции это оперативный полицейский сотрудник высокого ранга, — ответила Ева. — А что?
— Нет, я о других… — задумчиво произнёс Кристофер и сел в кресло напротив девушки. Она была такой нежной, такой домашней… непривычной. Уже два года для него существовали только те женщины, что желали залезть к нему в постель и забывались поутру.
— В России тоже вроде бы были комиссары, но я не сильна в истории. Крис покачал головой.
— Это из-за неё ты такой нервный?
— Нервный? — ухмыльнулся он. — Это моё нормальное состояние. Но да… она меня беспокоит. Но мы же тут не затем, чтобы обсуждать мои проблемы?
Ева улыбнулась.
— Кристофер, я у тебя работаю всего три дня, — произнесла она деловым тоном. — Говорить о каких-то успехах слишком рано, но то, что Артём открыт, могу сказать с уверенностью.
— Что значит открыт?
— Это значит, что психологическая травма хотя и есть, но не она причина такого состояния. Кристофер, я видела детей, переживших насильственную смерть родителей, они действительно оторваны от реальности и не желают воспринимать действительность. У всех, разумеется, разная степень погружения, но всё же… Артём не такой. Он воспринимает людей, он понимает, что от него хотят, и выполняет это. У него есть желания, понимаешь? Он личность.
— Так в чём проблема? — мрачно спросил Кристофер.
— А это у тебя надо спросить. Что он ещё увидел помимо смерти матери, почему боится тебя? И у меня только одна мысль на этот счёт.
— Я её не убивал, — тут же ответил Кристофер, понимая, к чему ведёт Ева. — А Артём… он всегда был замкнутым.
— Ты не понимаешь, — тихо ответила она, грея руки о чашку с кофе. — Когда ты выставил меня за дверь, Артём выбежал из своей комнаты.
— И что?
— Он испугался за меня. Испугался, что ты причинишь мне вред. Замкнутые и отрешённые от реальности дети так не поступают. Мы с ним знакомы всего три дня, а Артём ищет у меня защиты, когда ты рядом… Подумай над этим.
Кристофер смотрел на смазливое личико Евы, идеальный макияж, причёску… Что могла знать эта Барби о жизни?
— Пей кофе, а то остынет, — тихо сказала она.
Кристофер задумчиво кивнул и потянулся за кружкой. Сделал большой глоток вкусного пряного напитка. Варить кофе эта женщина определённо умела.
— И Крис… Кристофер, — поправила себя Ева. — Я тебя очень прошу, предупреждай меня о визитах твоих любовниц. На этот период времени мы с Артёмом пойдём гулять или на кухню… Он не должен слышать то, что слышал сегодня.
— Конечно.
— И…
— Что ещё?
— У тебя есть автомобильное кресло?
— Зачем?
— Ну, вдруг у тебя свидание затянется, я возьму Артёма к себе.
— Не затянется, — сквозь зубы прошипел Кристофер.
Отель «Максимус», улица 2-я Линия, 5 февраля, понедельник, 23:40
— Идиот! Идиот!!! — орал взбешённый Демон, носясь по своему номеру в отеле. Ему уже попались под горячую руку два стула и телевизор, висевший на кронштейне под потолком в углу. Ярость, переполнявшая сердце, требовала выхода, и Демон кроваво-красными глазами осматривал помещение в поисках виновника, но вокруг была лишь мебель, да и та старалась не привлекать к себе внимания, чтобы не повторить судьбу разбитых в щепки собратьев.
«Кто идиот? Ты?» — усмехнулся голос в голове, и Демон зарычал с новой силой. Его чёрные волосы были всклокочены, и без того бледная кожа стала ещё белее, а на лице рот с длинными страшными клыками перекосился страшным оскалом.
— Ты понимаешь, что это значит? Ты понимаешь? — Демон уже не рычал, а хрипел.
«Что? Ну, побывал этот коп тут… И что с того?»
— Не коп, это же Россия.
«Да неважно, — беззаботно поведал голос. — Он всё равно ничего не знает, а ты смени отель и всё, а лучше поехали в Варшаву, я нашёл вервольфа, рождённого здесь и всего неделю назад уехавшего в Польшу. Скоро у него инициация».
Немного успокоившись, Демон прошёл к зеркалу и пригладил растрепавшиеся волосы. Опустил взгляд на руки. Чёрная татуировка напоминала, что ритуал не закончен, и во что бы то ни стало он завершит его. А этому любопытному полицейскому даже Охотник не поможет…
«Да плюнь на него», — вклинился в размышления голос.
— А тот вервольф, его сердце подойдёт для ритуала?
«Должно…»
— Должно? — вновь начал орать Демон. — Мне нужно всего два сердца, всего два вервольфа! И, если бы не этот Охотник, они уже были бы у меня!
«И что теперь? Удавиться? — философски спросил голос. — На завершение круга у тебя ещё четыре месяца и, поверь мне, у тебя будет предостаточно возможностей закончить начатое. Не этот, так другой».
— Ну что ж, подведём итог: нам требуется всего два сердца и на это есть время. С другой стороны хилый Охотник, предавший Семью, и коп с оборотнем в напарниках, сующий свой нос куда не следует…
«Это не коп».
— Да неважно! — рявкнул Демон.
«Мы подводили итог», — напомнил голос.
— У меня закончился настой.
«Ну так поехали в лавку и в аэропорт».
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 6 февраля, вторник, 08:45
Кристофер резко открыл глаза, услышав громкий детский крик, разорвавший тишину. Не думая ни секунды, он схватил короткий меч, покоившийся под кроватью, и вылетел из спальни. В следующую секунду он уже бежал по коридору в другой конец дома, где располагалась детская, ввалился в открытую настежь комнату и уже занёс руку для удара, но, увидев склонившуюся над кроватью женскую фигуру, замер.
Артём не кричал… он смеялся. Очень громко смеялся, срываясь на радостный визг, а Ева его щекотала. И за мгновение до того, как она обернулась, Кристофер спрятал меч за спину.
— Ой, Кристофер, ты меня напугал, — улыбнулась Ева, прижимая к себе мальчика. Окинула скептическим взглядом перекошенное лицо мужчины, его накачанный торс и пижамные штаны, державшиеся на бёдрах на честном слове.
— Я? — ошарашено просипел он. — Что… что вы делаете?
— Мы собираемся идти завтракать, а потом гулять, — заявила Ева и повалила на кровать мальчика. — А, здоровяк! Давай быстро умываться и на кухню!
Артём тут же подскочил и побежал в ванную.
— Ты кашу будешь? — спросила Ева как ни в чём не бывало и пошла к двери, но замерла, увидев в руках Кристофера меч. Нервно сглотнула, но, быстро справившись с собой, отвернулась:
— Хорошо Артём не видел. И часто ты бегаешь по дому с оружием?
— Нет. Только когда слышу крик сына, — огрызнулся Кристофер и вышел вслед за девушкой, только сейчас заметив её одежду.
Коротенький шёлковый халатик красного цвета, из-под которого выглядывало соблазнительное кружево шортиков, и мягкие тапочки-зайчики на ногах.
— Крик? Крис, ты не можешь отличить смех от крика? — усмехнулась она.
— Тебе стоит чаще общаться с сыном. Предлагаю всем вместе сходить в кино.
— Ты приглашаешь меня в кино?
— Ты слишком высокого о себе мнения, Охотник, — холодно сказала Ева, припоминая вчерашний разговор. — Я тут на работе и считаю правильным Артёма знакомить с социумом. Ходить с ним в магазин, в парк, кино… работу ему свою покажи. А? Правда, Кристофер, — улыбнулась она. — Покажи сыну, где ты работаешь, проведи по палатам, расскажи, что ты помогаешь людям, лечишь их, когда они заболеют.
— Мне некогда заниматься подобными вещами, — огрызнулся он.
Ева пожала плечами и засыпала в уже вскипевшее молоко овсянку.
Кристофер молчал, наблюдал, как Ева помешивает кашу с задумчивым видом, и думал, как поступить. Крик Артёма его сильно перепугал, но то, что он был рад этой женщине и охотно контактировал с ней, было удивительно. Однако показывать больного сына персоналу медицинского центра Кристофер не хотел. Там вообще мало кто знал, что он отец, у него была репутация любвеобильного холостяка. Опустил взгляд на стройные ножки девушки. Ссадины на коленках после их столкновения всё ещё не зажили, а одна особенно глубокая воспалилась.
— Я сегодня работаю до трёх, и завтра мне нужен выходной, — тихо произнесла Ева, не замечая изучающего взгляда мужчины. — Кашу будешь?
— Буду. Я предупрежу Дарью, что тебя не будет. У тебя какие-то планы?
— Да, — коротко ответила она и поставила на стол три тарелки. — Масло, сахар, мёд, варенье?
— Масло, — кивнул Кристофер. — Что за планы, можно узнать?
— Кристофер, моя личная жизнь тебя не касается.
Он хотел было уже открыть рот, чтобы ответить, но увидел в дверях испуганного Артёма. Только что наверху он впервые за два года улыбался и обнимал Еву, а сейчас он вновь был похож на загнанного зверёныша.
— Садись за стол, Артём, — дружелюбно произнесла Ева, и Кристофер поразился, сколько в её тоне было тепла. — Тебе варенье в кашу положить?
— Да, — едва слышно ответил он, и Кристофер не поверил своим ушам, впервые за два года услышав голос сына. Ева, конечно, рассказывала, что Артём начал говорить, но он не придал значения тем словам.
Девушка сделала вид, что ничего особенного не произошло, и подошла к столу с банкой варенья:
— Одну, две ложки?
— Три, — прошептал Артём, боясь поднять глаза.
— Сластёна, — улыбнулась Ева и положила в тарелку мальчика три ложки клубничного варенья. — Давай, кушай, чтобы построить крепость для снеговика, тебе потребуются силы. Кристофер, садись, — подняла она глаза на ошарашенного мужчину.
Кристофер кивнул и сел напротив девушки.
— А ты, когда маленький был, какую любил кашу? — спросила она спустя некоторое время.
— Овсянку с изюмом, — ответил Кристофер, не понимая природу этого вопроса.
— А я гречневую, — улыбнулась Ева. — Мне казалось, что это маленькие орешки, и я ела их руками.
— Любишь орехи?
— Миндальные обожаю, — кивнула она. — Артём, хочешь орешков? Папу попросим, и он привезёт сегодня вечером.
Артём низко опустил голову и сжал кулачки. Кристофер непонимающе нахмурился.
— А хочешь, я привезу? — тихо спросила Ева и погладила мальчика по голове. Он еле заметно кивнул.
— Спасибо за кашу, — холодно произнёс Кристофер, отодвигая тарелку, поднялся из-за стола и вышел из кухни.
Бред какой-то… Сын действительно его боится. Ева была права.
Прошёлся по холлу, заглянул в библиотеку, пролистал фотографии черноволосой девушки. Надо бы ехать на работу, Каров говорил, что Комиссар была рано утром, возможно, если он сегодня приедет пораньше, то сможет застать её.
— Артём! Иди, поиграй пока! — раздался громкий голос Евы из кухни, а вслед за этим топот маленьких ножек.
Кристофер сложил фото в портфель и пошёл на кухню. Ева мыла посуду и при этом что-то напевала под нос. Эта её аккуратность уже начала раздражать.
Интересно, с какой целью она таскает с собой сумку со сменными вещами и домашними тапочками? Значит, в её планах было остаться у него в доме? Да и согласилась она слишком быстро на его предложение. Совсем непохоже на эту самовлюблённую Барби.
— Чего застыл? — спросила Ева, поворачиваясь к Кристоферу лицом и вытирая руки полотенцем.
— Да вот думаю, как удачно у тебя с собой оказалась сумка со всеми необходимыми вещами, — задумчиво произнёс Кристофер и бросил взгляд на телефон Евы в красном чехле, лежащий на столе. Новый, видимо, тот, что разбился, ремонту не подлежал.
— Я сегодня уезжаю, вернусь завтра вечером. Просто удачно совпало.
— Куда?
— За город. Если срочно понадоблюсь, буду в зоне доступа. Звони, — с готовностью ответила Ева и только протянула руку к мобильному, как он зазвонил. На экране высветилось фото мужчины.
Ева сбросила звонок.
— Твой любовник? — ухмыльнулся Кристофер, успев заметить, что мужчина был весьма привлекательный.
— Уже нет, — отвернулась Ева и ещё раз нажала кнопку отбоя вновь зазвонившего телефона.
— А он настойчивый.
— Даже слишком…
Ева вышла из кухни, бросила телефон в сумочку в прихожей и пошла наверх переодеваться. Кристофер вышел следом и усмехнулся, услышав настойчивый трезвон. Посмотрел на лестницу, Евы не было видно. Достал из сумочки телефон и нажал кнопку.
— Ева, милая, наконец-то! — тут же отозвался мужской голос с характерным булькающим английским акцентом. — Я переживаю за тебя. Почему ты не отвечаешь?
— У неё есть на то причины.
Голос в трубке молчал несколько секунд.
— Ты не должен был отвечать на этот звонок, — уже совсем другим тоном сказал он.
— Она не хочет с тобой разговаривать.
— Это не твоё дело, Моро.
— Мы знакомы?
— Нет, но я знаю, с кем сейчас работает Ева.
— Кто ты?
— А это тебе знать не следует, — ответил голос и прервал связь.
Кристофер тут же кинулся наверх и, как ураган, влетел в детскую, где Ева помогала Артёму одеваться.
— Я хочу знать, кто это! — прорычал он и показал красный мобильный телефон в своей руке.
— Кристофер, почему ты копался в моей сумке? — беззаботно спросила Ева, даже не поворачиваясь в его сторону.
— Кто? — заорал он так, что зазвенели окна, а Артём испуганно сжался.
— Не твоё дело, — ответила Ева и обняла мальчика.
— Почему он знает меня?
Ева подняла испуганные голубые глаза, но через секунду в её взгляде был уже гнев.
— Моро, ты не имел права отвечать на мои звонки! Моя личная жизнь тебя не касается! — громко произнесла она, выделяя слово «личная».
— Барби, не зли меня, — с угрозой в голосе проговорил Кристофер. — Этот человек знает меня, а я его нет, и ты ответишь мне, почему.
Ева обречённо опустила руки и отвернулась от взбешённого мужчины:
— Он Охотник.
— Что? Ты спишь с Охотником? — воскликнул Кристофер.
— Давай потом об этом поговорим и наедине? — попросила Ева, но Кристофер покачал головой.
— Ты соврала мне, сказала, что никогда не встречалась с Охотниками… Ева отвернулась, не зная, что ответить на это.
— А он знает, кто ты? — спросил Кристофер, поняв, что ответа не дождётся.
— Нет. Никто не знает, кроме тебя.
— И как тебе хватило наглости, зная, что ты ведьма, ложиться в постель с Охотником? Так может, ему рассказать? — улыбнулся Кристофер и включил аппарат, а Ева тут же сорвалась с места и бросилась к нему.
— Нет, Крис. Не надо… он убьёт меня, — произнесла она очень тихо.
— Так может, это по твоей вине ко мне подослали Комиссара? Он доложил Семье о моей жизни? — прошипел он.
— Нет, я порвала с ним, и мы не разговаривали с тех пор, как я приехала в Россию.
Но Кристофера такие доводы не убедили. Он брезгливо осматривал идеальную фигурку девушки, ножки, обтянутые голубыми джинсами, розовый свитер, красивые пальцы, которыми она впилась в свои плечи, как будто защищаясь…
— Проваливай из моего дома, — очень тихо произнёс он.
— Крис, наши проблемы не должны мешать работе.
— Ты больше у меня не работаешь, — огрызнулся он и вытащил из заднего кармана бумажник. — Сколько ты отработала, четыре, пять дней? А, к чёрту, забирай всё, — бросил он ей деньги вместе с телефоном. — Пошла вон, и чтобы я тебя больше не видел.
Ева обернулась к Артёму, которого била крупная дрожь, и присела рядом с ним:
— Всё хорошо, не переживай. Ничего плохого не произойдёт.
— Фабре, у тебя пять минут, чтобы собрать свои вещи, после я вспомню о том, кто я, а кто ты, — холодно произнёс Кристофер и скрылся за дверью.
Ева глубоко прерывисто вздохнула и обняла Артёма, который был на грани истерики.
— Малыш, посмотри на меня, — строго произнесла она и коснулась подбородка мальчика. Он поднял голову, но глаза его смотрели в сторону. — Прости, я должна уйти…
Но мальчик полностью замкнулся в себе и не реагировал на слова, и Еве ничего не оставалось, кроме как встать и уйти. Она подобрала свой телефон, забрала сумку из соседней комнаты и под гневным взглядом Кристофера покинула дом.
Лавка «Восточные травы», проспект Пугачёва, 6 февраля, вторник, 10:15
Майор Медведев сидел в машине и уже битый час наблюдал за неприметной лавкой на оживлённом проспекте, очень удачно затесавшейся между яркими витринами. Рядом сидел Нильсон. Он буквально светился, как лампочка, и то и дело подпрыгивал на месте.
Его распирало от гордости, что именно он нашёл эту лавку, которой нелюди в Калининграде пользовались как аптекой, а обнаруженные на столе в отеле цифры, изначально показавшиеся номером телефона, оказались номером заказа.
— Ну же, пошли, шеф, — не выдержал лейтенант, — возьмём его!
— За что ты его возьмёшь? — тихо ответил тот и закурил очередную сигарету. — Мы даже не сможем определить, человек он или нет.
— Ну, тогда Охотнику надо звонить, — не унимался Нильсон.
Медведев посмотрел на часы. Да, можно уже звонить. Крис в последнее время и без того нервный ходит, а если его рано разбудить, то жди беды. Набрал номер.
— Да! — рявкнули с другого конца.
— Крис, знаешь лавку на проспекте Пугачева? Там отовариваются нелюди, — спокойно спросил майор, проигнорировав резкий тон.
— Да.
— Я думаю, тут побывал наш маньяк.
— Буду через пять минут, — ответил Кристофер и отключился.
— Ну что? — Нильсон поелозил на месте от нетерпения.
— Успокойся. Крис и без того на взводе, — пробурчал Медведев и посмотрел в зеркало заднего вида. К ним на огромной скорости приближался чёрный внедорожник. Через секунду раздался резкий звук тормозов.
— Ого, быстро он, — прошептал Нильсон, смотря на вышедшего из машины взбешённого Охотника. А ему ещё казалось, что тогда на кладбище он был не в духе… нет… тогда были цветочки.
Кристофер, не глядя на Медведева и его напарника, пошёл ко входу лавки, ногой толкнул дверь, едва не зашибив посетителя, ворвался туда, как смерч, и схватил за горло продавца. Сузил глаза, осматривая высокого мужчину с короткими рыжими волосами, и усилил хватку.
— Ты помогаешь моим врагам, джинн? — нарочито добрым голосом спросил Кристофер.
Джинн замотал головой, не в силах даже рот открыть от страха.
— Медведев! — крикнул Охотник, точно зная, что майор за спиной. Тот вытащил из-за пазухи фото маньяка и номер его заказа.
Кристофер отпустил шею хозяина лавки, увидев, что он попытался что-то сказать.
— Я знаю его. Он был у меня вчера, — тут же начал говорить тот. — Но я не знал, что вы ищите его. Я бы сразу позвонил, честно!
— Что он заказал?
— Настойку из корня Лиру и мочи белой кошки.
— Что это за дрянь? — скривился Кристофер.
— Это что-то вроде анаболика для демона. Увеличивает силу, ловкость… — сказал хозяин лавки, немного расслабившись. — А этот…Давид Аб… не помню точно, но у меня записано! — тут же подскочил он и побежал к книге на столе, зашуршав бумагой. — Где же… а, вот. Давид Абринко.
— Что ещё он заказывал? Где живёт? Как часто приходит? Что он делает в моём городе?
— Он приходил всего раза три и всегда брал одно и то же. А кто он и тем более где живёт, не знаю, честно! — взмолился джинн и умоляюще посмотрел на майора полиции за спиной Охотника, очень надеясь, что при нём его убивать не станут.
Кристофер тихо зарычал. Проблем, свалившихся на его голову, было слишком много. Этот неуловимый Демон, Комиссар, а вдобавок ко всему ещё и Ева. Хотелось кого-нибудь убить. И этот джинн был подходящей жертвой.
— Крис, отойди от него, — тихо сказал Медведев, видя, как нервно дёргается его рука.
Кристофер сделал шаг назад и заставил себя отвернуться. Медведев прав.
— Этот настой, какова его функция, для чего Абринко его приобрёл? — спросил майор будничным тоном, окидывая взглядом многочисленные банки на полках и разноцветные коробочки.
— Сила и…
— Это мы уже слышали! — рявкнул Кристофер. — Для чего Демон принимает его?
— Ну… я могу ошибаться, но таких, как он, то есть демонов, не обладающих магической силой, настойка делает не только сильными физически, но и невосприимчивыми к боли.
— Волк, ты же сказал, что почуял огненного демона! — Кристофер переключился на подопечного Медведева.
— В… возможно, я ошибся, — испуганно пролепетал тот.
— Твою мать! Зачем тогда вообще было открывать пасть, если ты не был уверен!
Нильсон испуганно сжался и уже приготовился к смерти.
— Простите… простите, господин Охотник, — робко пискнул продавец. — Возможно, это важно, Демон последний раз заказал настойки в два раза больше, чем в предыдущие разы.
Кристофер перевёл взгляд на джинна, и тот пожалел, что подал голос.
— Он хочет ещё больше силы?
— Это вряд ли, от увеличения дозы силы не прибавится.
— Медведев! — гаркнул Кристофер. — Звони в аэропорт! Он собирается уйти… если уже не ушёл.
Вылетел из лавки, запрыгнул в машину и втопил педаль газа до упора.
— Выродок! Убью… — Кристофер гневно сжимал прохладный пластик руля. Дороги были свободны, но он кожей чувствовал, что не успевает, как сильно бы не спешил. Он его упустит, опять!
Резкий звук телефона заставил Кристофера вздрогнуть.
— Да!
— Твоя баба тут, — послышался спокойный голос Карова.
— Какая баба? Конкретнее! — заорал Кристофер и резко вывернул руль, едва избежав столкновения.
— Комиссар.
Это известие стало последней каплей крайне неудачного дня, и накопленные негативные эмоции вырвались на свободу.
— Каров! Убей эту суку!
— Чтобы потом ты меня убил? — спросил тот без насмешки или упрёка.
— Нет, дружище, это твоя дама.
— Конечно, Кирилл, — уже тихо произнёс Кристофер.
— Я присмотрю за ней, постараюсь задержать.
— Спасибо.
И только отключил телефон, он тут же зазвонил.
— Ну?
— Давид Абринко только что прошёл регистрацию, — мрачно сказал Медведев.
— Хреново…
Медведев молча соглашался.
— Куда самолёт?
— Варшава. Вылет через тридцать минут.
Кристофер посмотрел на дорогу. До аэропорта ещё минут десять, не больше, но что толку? Пройти в зал отлёта не удастся. Отключил телефон и набрал номер друга, с которым разговаривал всего два дня назад.
— Ты радуешь меня вниманием, — отозвался тот, едва снял трубку.
— Шимон, демон летит к тебе.
— Сам? Как Бетмен на крыльях ночи? — хохотнул тот.
— Угу, и имя ему Аэрофлот, — Кристофер оценил шутку. — Давид Абринко, высокий, чёрные волосы, предположительно огненный, но магией не пользуется. Пьёт какую-то дрянь, чтобы увеличить силу. Убей его.
— Обязательно, и пришлю его яйца тебе по почте! — отрапортовал Охотник.
— Отрежь их сначала.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 6 февраля, вторник, 12:35
Каров с интересом наблюдал за предметом беспокойства Моро и думал, как поступить. Вмешиваться вдела Охотника и показываться некому Комиссару на службе Семьи чревато смертным приговором, но они и так все под колпаком. Если накроют, то в живых никто не останется. Зачистят весь город.
Неприметная девушка стояла у окна и разговаривала с молодым ящером, личным пациентом Кристофера, и, судя по активной артикуляции и размахиванию руками, тот рассказывал, как ему делали операцию.
— Зоу, добрый день, — помахал рукой Каров, решив заявить о себе. — Представь меня своей знакомой.
Девушка подняла голову и приветливо улыбнулась:
— Должно быть, вы доктор Каров.
— Он самый, а вы… милая леди? Я вас вижу впервые.
— Я к вам ненадолго, можно сказать, по обмену. Набираюсь опыта, — ответила девушка и протянула руку для приветствия.
Каров пожал изящную ладошку, но руку не отпустил.
— Опыт — это очень важно для медицинского работника, и, хотя наши маленькие пациенты любят поговорить, врачи всё же могут рассказать вам больше.
— Я не совсем вас понимаю, — немного изумлённо произнесла она.
— Я предлагаю продолжить разговор в моём кабинете.
Улыбка с лица девушка вмиг пропала.
— Видно, слухи о любвиобильности главврача касаются и его подчинённых тоже. Но я считаю недопустимым подобные личные отношения и к тому же с другим существом.
— Но… я вовсе не имел в виду… — начал говорить Каров, глядя в злые глаза девушки, но она уже не обращала на него внимания, а смотрела куда-то поверх его плеча.
Каров обернулся и увидел бегущего к ним Кристофера. Он, как ветер, летел по широкому коридору, грубо расталкивая всех, кто попадался на пути. Посмотрел на девушку, на её лице красовалась ухмылка.
— Прощай, джинн, — тихо произнесла она, развернулась и… ушла.
— Где она?! — услышал он в следующую секунду.
— Кто?
— Баба! Ты её за руку держал! — закричал Кристофер.
Каров посмотрел на свою руку, что до сих пор ощущала тепло от нежной кожи девушки. Девушки, образ которой совершенно не отложился в памяти. Невысокая, чёрные волосы и очки… всё.
— Она ушла.
— Как ушла? Ты же держал её!
— Я не знаю.
— Как она хотя бы выглядела, помнишь? — уже обречённо спросил Кристофер, понимая, что на Комиссаре был сильный амулет морока, потому её никто и не помнил. Лишь смутный образ — максимум, на что можно рассчитывать.
— Нет. Прости.
— Всё в порядке, — буркнул Кристофер. — Пошли, я видел, как привезли молодого лиса-перевёртыша. У него перебиты ноги, надо посмотреть.
Перевёртыши чем-то были схожи с вервольфами, но если вервольф — это всегда волк, животное, то перевёртыш — магическое создание, и форма у него может быть разнообразной, в зависимости от вида. Они, как правило, слабее среднего вервольфа, но всё же человека превосходят многократно.
Каров мрачно кивнул и пошёл вслед за Охотником. Тот только внешне оставался спокойным, но джинн видел, что он на грани. Одна искра — и произойдёт взрыв. И надо было этой искре случиться именно сейчас.
Юный лис-перевёртыш лежал на операционном столе за стеклом, дежурная бригада врачей суетилась вокруг, пытаясь собрать переломанные кости по частям, а в приёмной из угла в угол, словно зверь в зоопарке, ходил его отец. Тоже в крови.
— Мистер Моро, — изобразил он лебезящую улыбку на своём лице, но больше произнести ничего не смог, так как со свистом отлетел к стене, собрав попутно кресла, расставленные в коридоре.
— На тебе кровь, лис! — сквозь зубы прошипел Кристофер, нервно сжимая и разжимая кулак и очень жалея об отсутствии меча.
— Да, это мой сын… на нас напали. Вы же знаете…
— За кого ты меня принимаешь, тварь! — заорал не своим голосом Кристофер, схватил свою жертву за горло и поднял над полом. — Думаешь, я не узнаю кровь человека?! Отвечай!
Каров предусмотрительно стоял в стороне, краем глаза замечая среди персонала уже знакомую черноволосую девушку. Она встретилась взглядом с джинном и вернулась к созерцанию разыгрывавшейся трагедии.
— Мы охотились за городом. На животных! — добавил перевёртыш писклявым голосом.
— Откуда на тебе кровь человека? — ещё раз спросил Моро и сдавил горло жертве. Но тот молчал.
— Вы охотились на людей?
— Нет…
— Как ты посмел прийти сюда? Я помогаю всем вам! — гаркнул Кристофер оглушительно и окинул взором приёмную, переполненную нелюдями. — А в благодарность получаю это!
Лис полетел по коридору и врезался в стекло операционной.
— Скажешь правду, и я не убью твоего сына, — холодно произнёс Кристофер.
— А я?
Кристофер тихо зарычал.
— Да, мы охотились на… людей.
— Как долго?
— После инициации Яра, — обречённо произнёс лис. — Ему тяжело.
Одно движение рукой, и перевёртыш упал на пол, словно тряпичная кукла, со сломанной шеей.
— Кирилл, убей маленького поганца, — сказал Кристофер, кивнув на операционную.
— Но ты же обещал не убивать его.
— Да! Поэтому убьёшь ты, мать твою! Я не допущу смерти людей! Всем ясно?! — обернулся он к приёмной. — Я не добрый Дед Мороз, приносящий вам, твари, подарки под рождество! Я Моро!
Каров посмотрел на замершую толпу. Они боялись Охотника, и запах их животного страха заполнил всё. Только в одних глазах он увидел удовлетворение и одобрение.
Комиссар, черноволосая девушка — насмешка Семьи над Охотником.
Она внимательно наблюдала за Каровым, ожидая его действий. Кровожадность? Нет, в её взгляде не было жажды крови, только интерес. Как поступит нелюдь на службе у Охотника?
Убьёт.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 15 февраля, четверг, 9:20
— Прекрасная погода, братец.
Выдержав небольшую паузу, Клод кивнул брату. Матис понимающе усмехнулся и прошёлся по комнате, мельком взглянув в венецианское окно, украшенное тяжёлыми гардинами. На самом деле погода не радовала глаз тёплым зимним солнцем, небо затянуто свинцовыми тучами, серый асфальт кажется грязным, а пробегающие люди — тусклыми. Благо, что особняк Саржу отвечал всем капризам высокопоставленной семьи, и даже в холодные и мрачные зимние дни можно было усладить и тело, и дух у камина, такого же раритетного и изумительно красивого, как и прочее убранство дома.
Матис налил себе тёплого вина и сел в кресло напротив брата.
— Мне непонятны её мысли, — тихо произнёс Клод, поднимая глаза. Разговаривать со старшим братом на подобную тему было непривычно, он всегда задирал его и не принимал всерьёз сказанные слова, слыша всё по-своему. Но груз мыслей был слишком тяжёл.
— Женщины, — философски ответил тот. — С мантией Комиссара или без неё. Нам никогда не понять их суждений.
— Она так легко согласилась на это задание, словно сама желала разоблачить Моро… а сейчас?
— Что сейчас? — спросил Матис, хотя это было без надобности. Очередной отчёт пришёл два дня назад, и дело оказалось ещё более непонятным и странным. В профессионализме Комиссара сомневаться не приходилось, она всегда знала суть своего дела и не отправит Охотника на суд без веских причин, в отличие от Клода.
— Она поехала из-за ребёнка, — сказал Матис, поняв, что брат не собирается отвечать.
— Тогда почему о нём так мало информации? — выкрикнул Клод.
— Ты всегда был нетерпелив, брат. Ты же читал отчёт о трагедии, произошедшей с семьёй Моро?
— К чему этот вопрос? — огрызнулся Клод.
— К тому, что это тебе плевать на причины, важно лишь следствие, но она не Охотник, она Комиссар, и пока идёт расследование, тебе придётся терпеть и ждать.
— Ждать?! Ты только посмотри! — выкрикнул Клод и взял со стола отчёт Комиссара, который он перечитывал сотни раз, пытаясь понять…
— Я ознакомился с ним, брат, — усмехнулся Матис.
— «… Кристофер Моро, несмотря на явные связи с врагом, гордится своим наследием. Он Охотник, и рука его по-прежнему крепка и разит нелюдей». Бред!
Матис тихо рассмеялся, забавляясь вспыльчивостью младшего брата.
— «В подчинении у Моро существа разной природы», — продолжил читать Клод. — «Охотник считает их безобидными и оказывают помощь, они же в свою очередь готовы убивать себе подобных во имя своего покровителя». Только мне одному это кажется ненормальным?
— Именно поэтому там Комиссар, она разберётся. Но, братец, признайся, дело ведь не в Моро, тебе всегда было плевать на других Охотников.
Клод отвернулся от слишком проницательного брата:
— Я хочу встретиться с ней.
— Ты не имеешь права вмешиваться в её работу. На время задания все контакты запрещены.
— Знаю.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 15 февраля, четверг, 10:05
— Где Артём? — недоверчиво спросил Кристофер, садясь за обеденный стол.
— Он не хочет кушать, — тихо ответила Дарья, ставя перед ним тарелку с кашей, и отвернулась. Как бы она ни уважала и ни любила Кристофера, но количество визитов его любовниц превысило уже все разумные пределы. Причём сам он искренне считал, что смена комнаты избавила сына от возможности слышать и видеть.
— Мне нужно его за шкирку тащить за стол? Я хочу, чтобы он завтракал с семьёй!
— Крис, мальчик ни в чём не виноват. Оставь его в покое.
Кристофер ничего не ответил и углубился в изучение своей тарелки. Очередное будничное утро, завтрак в одиночестве и снова на работу. Последняя неделя радовала отсутствием какого-либо прогресса. От Шимона никаких известий, Охотник словно испарился, Демон тоже исчез, а сын замкнулся в себе окончательно. Комиссара и ту не видно уже давно. Каров сказал, что она была свидетельницей убийства перевёртыша и якобы осталась довольна увиденным… Может быть, вернулась к Семье, и теперь его оставят в покое? Нет, это вряд ли. Эта баба в Калининграде, и её надо разыскать. Побеседовать.
— Может быть, сходить с Артёмом в кино?
— Крис, нужно вернуть её.
— Дарья, эта сука спит с Охотником! — воскликнул Кристофер. — О чём ты говоришь?
— С каких это пор любовник стал преступлением? — фыркнула та и поставила перед мужчиной чашку горячего кофе.
— Дело не в этом, мне нет дела до того, с кем спит эта Барби, но знать, что ты ведьма, ненавидеть свою сущность и намеренно ложиться под…. Противно!
Дарья негодующе покачала головой:
— Крис, это не моё дело, но…
— Говори.
— Отец Евы — Охотник.
— Она говорила, что его убили.
— Да, убили. Жена.
— Час от часу не легче, — вздохнул Кристофер. — А ведь она сказала, что никогда не встречалась с Охотниками. Хоть что-то из её слов — правда?
Кристофер откинул длинные волосы со лба. Воспоминания о Еве глубоко врезались в память. Идеальная фигура, белокурые локоны и голубые глаза, которые с нежностью смотрели на Артёма. Стройные ножки и кружево весьма соблазнительного халатика… а пряный аромат кофе с коньяком, что она сварила для него, как будто до сих пор витал в воздухе. Тогда Охотник впервые за долгое время почувствовал уют в своём доме.
Проклятая ведьма.
Телефон, лежащий на столе, истошно запищал. На дисплее высветился номер Карова.
— Да, — ответил Кристофер.
— Ты на работу собираешься? — без приветствия сказал тот.
— Ты мне ещё выговор сделай.
— Да пошёл ты! Я же предупреждал, что мне нужно будет уехать сегодня утром, а ты обещал сменить меня.
— Да, точно… — пробурчал Кристофер, действительно вспоминая, как друг говорил об этом. — Сейчас буду.
Отключил телефон и, быстро собравшись, вышел из дома. Обернулся, почувствовав взгляд на своей спине. Сын стоял у окна и смотрел на него, как будто желая удостовериться, что он уезжает. Кристофер чертыхнулся про себя. Дарья права, вся его жизнь — дерьмо. Открыто она, разумеется, этого не говорила, но слишком часто в её голосе стал появляться укор.
Сел в машину и нажал на газ.
Нет, он никогда не покажется ни людям, ни нелюдям сломленным.
Только уверенный и сильный Охотник имеет право на жизнь.
Достал из кармана телефон и набрал номер Шимона, не веря в то, что Демон мог его убить. Может быть, на этот раз он ответит? Длинные гудки извещали, что хотя телефон и работает, но владелец его или не желает говорить с другом, или не имеет такой возможности. Но только Кристофер решил отключить телефон, ему ответили.
— Алло, — сказал женский голос.
— Кто это? — тут же рыкнул Кристофер, хорошо зная, что Шимон, как и любой другой Охотник, не имел привычки давать свой телефон кому-либо.
— Прошу меня извинить, — тут же сказала молодая, судя по голосу, девушка. — Я не должна была отвечать, но мы не смогли установить личность мужчины, а вы так часто звонили, что я подумала….
— Что с ним? — оборвал Кристофер затянувшуюся речь.
— Мужчина, сорок — сорок пять лет, крепкого телосложения, чёрные волосы, рост — метр восемьдесят. Верно?
— Да.
— Вы его родственник?
— Что с ним, твою мать?! — выкрикнул Кристофер, опасно вильнул рулём и услышал возмущённый гудок клаксона.
— Он в коме. Судя по определившемуся номеру, вы из России? Можете приехать? Мне нужны имя и фамилия этого господина и его медицинская страховка.
— Шимон Герцык. Моё имя Кристофер Моро, я вышлю вам все необходимые документы.
Кристофер записал адрес больницы, взял обещание извещать его о состоянии друга и выключил телефон. Облегчённо выдохнул. Жив.
Слава богу, жив.
Доехал до медицинского центра, отпустил друга по неким неотложным делам и направился на обход своих пациентов, которые после инцидента с перевёртышем боялись даже смотреть в глаза Охотнику.
Сам себе усмехнулся. Надо же, а пациентов меньше не стало, они по-прежнему приходят, просят помощи… разве что каждый норовит рассказать о своей жизни, намекнуть на свою невиновность.
— Мистер Моро! Мистер Моро! — подбежала медсестра к Кристоферу.
Тот недоверчиво посмотрел на испуганное лицо девушки. — Вам звонила Дарья, очень просила перезвонить.
— Что случилось?
— Не знаю, но, судя по голосу, она плачет.
— Плачет?
Кристофер сорвался с места и побежал кабинет, коря себя за то, что оставил телефон в пальто. Набрал номер, и ему тут же ответили.
— Крис… — тихо всхлипнула женщина. — Крис, прости…
— Что случилось? — уже рычал Кристофер, сжимая трубку в руке.
— Артём убежал, я не уследила за ним.
Кристофер замер, осмысливая сказанные слова. Убежал? Как он мог убежать? Куда?
— Я видела, что он одевается, спросила, не хочет ли он пойти погулять. Артём кивнул, — сквозь слёзы говорила Дарья. — А потом смотрю, а его нет… убежал. Крис, найди его.
— Ты видела кого-нибудь рядом с домом? Кто звонил, приходил?
— Нет, нет, его не похитили, он убежал, Крис.
— С чего ты взяла? — не выдержал Кристофер и сорвался на крик.
— Он стащил у меня кошелёк из сумки.
— Что? Дарья, ты в своём уме?! — негодующе закричал Охотник. — Ты о ком говоришь? О своём сорванце?
— Нет, Крис, — уже тише ответила она. — Артём дождался твоего отъезда, оделся, стащил из моей сумки кошелёк и убежал из дома.
Кристофер выключил телефон, присел на стол и невидящим взглядом уставился в пол. Вспомнил взгляд, которым Артём провожал его до машины. Решительный. Действительно, ждал, когда он уедет. Сын убежал из дома. Как это возможно?
Снова включил телефон, набрал номер.
— Новостей нет, — ответил ему Медведев мрачным тоном. — Твоего черноволосого демона никто не видел.
— Медведев, у меня сын пропал. Езжай ко мне, там Дарья, она всё объяснит… чёрт! Как он мог сбежать?!
— У тебя есть сын? — удивился майор.
— Да.
— Когда он убежал?
— Где-то часа три назад…
— Крис, ты же знаешь, поиски мы начинаем, если человек отсутствует более суток. И потом, пропажей детей занимается другой отдел…
— Медведев! Я твою задницу выпотрошу, если ты сейчас же не возьмёшься за поиски Артёма! Слышишь меня? Шесть лет, но выглядит младше, у него тяжёлая психологическая травма, не реагирует на просьбы, избегает контакта, не смотрит в глаза. Вряд ли он далеко ушёл от дома, отправь патруль. Я сейчас тоже выезжаю.
Муниципальный дом, улица Куйбышева, 15 февраля, четверг, 17:45
Дороги вновь замело снегом, и, пожалуй, только детям большие сугробы в радость, простой же трудяга получает лишь многокилометровые пробки по пути на работу и промокшие ноги. Мало какая обувь может справиться с грязной снежной кашей, смешанной с реагентами, так щедро посыпаемыми на дороги. Последний месяц зимы, а снегопад по-прежнему — бедствие мирового масштаба.
Ева была разочарована. Хотелось домой… вот только где этот дом?
Раздался грубый стук, и девушка опасливо посмотрела на дверь. Она не ждала гостей. Подошла и только открыла замок, как дверь резко открылась, ударив по лицу, и Ева упала на пол.
— Где он?!
В проёме двери стоял Кристофер. Его зелёные глаза горели бешенством, лицо напряжено, а тяжёлые кулаки говорили о том, что удар дверью — это меньшее, что ждёт девушку.
— Кто? — испуганно спросила она.
— Где мой сын?! — оглушительно закричал мужчина и ворвался в квартиру. За секунду обежал одну единственную комнату, кухню и вернулся в прихожую. Ева вжалась в угол и смотрела на мужчину перед собой огромными перепуганными глазами.
— Его тут нет?
— Кого? Артёма?
— У меня только один сын! — закричал Кристофер.
— Он пропал?
— Да, — обречённо произнёс Охотник и обессиленно сел на пол напротив Евы.
— И ты подумал, что это я его похитила? — изумлённо спросила она.
— Я не знаю, что и думать…
Образовалась неловкая тишина. Кристофер сидел, низко склонив голову, теребя в руках мобильный телефон, не зная, кому ещё позвонить, куда бежать. Ева пересела поближе и коснулась его руки:
— Что произошло?
— Он убежал. Оделся, стащил кошелёк у Дарьи и убежал, — тихо ответил Кристофер и положил свою руку на руку Евы, благодаря её за поддержку. — Я поднял на уши всю полицию города, патрульные прочесали каждый двор в нашем районе, но его нет нигде.
— А Дарья? Она может найти его? Она же ведьма…
— В моём городе запрещено колдовать! — зарычал Кристофер.
— Мы должны найти его. Любыми способами, — возмутилась Ева.
— Я… я не знаю что делать. Не хочу, чтобы нелюди знали об этом, а Дарья… она уже давно не колдует, — сказал Кристофер и ухмыльнулся.
— Можешь себе представить чистокровную ведьму, берегущую своё наследие, но не касающуюся его?
Ева покачала головой:
— Крис, иди домой. Он может вернуться.
Мужчина покачал головой:
— Артём ненавидит меня, он не вернётся.
— Нет, ты его отец.
— Ты не понимаешь, — перебил девушку Кристофер. — Артём винит меня в смерти матери, и он прав. Я позволил её убить.
— Крис, посмотри на меня, — строго сказала Ева и коснулась подбородка мужчины. — Твоё самобичевание сейчас не к месту. Езжай лучше домой или, если хочешь, оставайся у меня, но в любом случае причитать о том, что было, — последнее дело в данной ситуации. Ещё есть время, Артёма нет всего несколько часов. Мы найдём его.
Кристофер смотрел в серьёзные глаза девушки, и лёгкая тень улыбки появилась на его губах:
— Не надрывайся, Барби, за этот ценный совет я тебе платить не собираюсь.
Поднялся на ноги и скрылся за дверью.
Ева глубоко вздохнула, но встать и закрыть за Охотником дверь сил не хватило. А ведь в какой-то миг ей показалось, что он пришёл убить её, и она даже успела попрощаться с белым светом, не радовавшим глаз последнее время. Окинула взором маленькую потрёпанную квартирку в типовом панельном доме. Старые полы, по которым неприятно ходить, мебель, которой неприятно касаться. Всё, что окружало её, было отвратительно.
Ева Фабре… От богатого и благородного рода осталась лишь фамилия. Фамилия и нежелание жить, как все. Она не могла носить дешёвую одежду, есть плохую еду и пить вино дешевле ста пятидесяти долларов. Это было, как наркотик.
Потёрла нервным движением руки. Не стоило ей рассказывать Дарье о том, что отец её был Охотник, возможно, она передала это Кристоферу, потому он и разозлился в тот раз. Может быть, тогда всё было бы иначе, и Артём бы не убежал? А впрочем, какая разница… бедный мальчик где-то на улице. Темно, холодно, и ненавистный снег.
Робкий стук не сразу вывел девушку из оцепенения, но незакрытая дверь поддалась чьей-то руке и приоткрылась. Ева повернула голову, но никого не увидела. Поднялась на ноги, чувствуя, что те затекли от длительного сидения на полу, и потянулась к двери.
— Ева, — донёсся до ушей девушки едва слышный шёпот.
Ева опасливо выглянула за дверь и обомлела. Перед ней стоял Артём. В кое-как надетой куртке, без шапки и шарфа, с синюшными губами, а в закоченевших руках он сжимал розовый клочок бумаги, где был написан адрес девушки.
— Боже мой… малыш, — прошептала Ева, опускаясь перед ним на колени.
Артём ещё крепче сжал кулачки и отвернулся, демонстрируя обиду. Он обвинял Еву в том, что она его бросила, это было ясно без слов.
Обещала быть рядом, защищать и ушла.
— Иди ко мне. Мальчик мой, как ты нашёл меня?
Ева погладила его по спутанным волосам и крепко обняла.
— Ты замёрз? Покажи мне свои ручки… ушки не отморозил? Почему ты не надел шапку? Артём? — уже сквозь слёзы говорила Ева.
— Я её потерял, — тихо ответил он, ослабляя руки и позволяя раздеть себя. Ева спешно снимала с Артёма куртку, комбинезон, ботики и растирала окоченевшие ручки, чувствуя, как мальчика бьёт озноб — верный признак переохлаждения.
— Пошли, согреем тебя.
Она наполнила горячую ванну и, не встретив сопротивления, посадила его в воду.
— Ножки, ручки болят? — дрожащим голосом спросила Ева, нежно массируя замёрзшую кожу Артёма мочалкой. Он едва заметно кивнул.
— Сейчас станет лучше.
Она растирала окоченевшие пальчики, красные щёки и уши и очень старалась не показывать красных глаз. Как, как он нашёл её? Пришёл, сам…
Закончив с водными процедурами, Ева укутала мальчика в полотенце и плед, налила горячий сладкий чай и разогрела ужин.
Мальчик был таким маленьким, беззащитным, вжался в угол дивана, словно зверёныш, и смотрел невидящим взглядом в пустоту.
— Не говори ему, — вдруг сказал Артём едва слышно.
— Милый, я должна.
Артём тут же сжался в комок.
— Это он тебя ударил.
Ева коснулась скулы. Совсем забыла о ней.
— Нет, я ударилась о дверь, твой папа никогда не бил меня.
— Я хочу жить у тебя.
— Я бы тоже хотела, но нам это не разрешат, Артём, — погладила она его по голове. — У тебя есть папа, и он очень переживает за тебя. Ты не любишь его, но он добрый.
Артём покачал головой и вцепился пальцами в плед, словно защищаясь.
— Нет, я слышал, как кричат… не хочу, чтобы ты кричала… — прошептал он.
— Этого не будет, милый, никогда.
Ева обняла мальчика и положила его голову себе на колени:
— Засыпай.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 15 февраля, четверг, 21:05
— Дарья, ступай домой, — произнёс Кристофер, почувствовав, что та стоит у него за спиной, словно призрак. Чёрные тени от электрического камина отплясывали свой танец на стенах комнаты, а глубоко похороненные воспоминания подло рвались наружу.
Мария, любимая жена… она всегда называла Артёма светочем, и Крис был согласен с ней. Крепкий, умный мальчик, он обещал стать сильным мужчиной.
— Можно мне подождать его? — тихо спросила Дарья. Продолжать разговор о том, что это её вина, и сокрушаться этому не имело смысла. Кристофер и без того находился на грани нервного срыва, а бешеный Охотник — это пострашнее атомной бомбы.
— Нет, — коротко ответил тот.
Дарья молча развернулась и ушла.
Сколько прошло времени? Час или три? Кристофер гневно посмотрел на телефон, но тот молчал. Медведев, сволочь, почему он бездействует? Но вдруг аппарат зазвонил, высвечивая на дисплее номер Евы.
— Что тебе? — пробурчал он, даже не стараясь быть вежливым.
— Артём у меня, — тихо сказала она, и Кристофер резко вскочил с кресла.
— Что?
— Ты глухой, Охотник? Артём пришёл ко мне. Возьми чистую одежду и приезжай.
— Ах ты, сука! Я знал, что ты замешана в этом! — закричал он.
— Ты дурак? Кристофер, твой сын сбежал из дома и пришёл ко мне! Замёрзший и голодный! И заметь, я звоню не в общество по защите детства и не в полицию, а тебе!
Кристофер сжал губы. Спорить с этим фактом глупо.
— Он в порядке?
— Сильно переохладился, но в целом в порядке. Ну так ты едешь?
— Да.
— Одежду не забудь и шапку с варежками, — сказала Ева и отключилась.
Кристофер тут же сорвался с места и побежал наверх в детскую. Открыл шкаф и сгрёб в сумку всё, что попалось под руку. Шапка… где взять шапку? Спустился вниз в прихожую, но на вешалке висела только его одежда. Набрал номер Дарьи.
— Да, Кристофер, — тут же отозвалась женщина.
— Дарья, где лежит шапка Артёма? — выкрикнул он.
— Он нашёлся?
— Где шапка?! — заорал он ещё громче.
— Комод, во втором ящике.
— Тут её нет! — ответил Кристофер, открывая все ящики подряд.
— Значит, он её надел, когда уходил. У Артёма только одна зимняя шапка, — испуганно ответила Дарья. Кристофер выключил телефон, схватил ключи и побежал к машине. К чёрту шапку, главное, сын жив.
Муниципальный дом, улица Куйбышева, 15 февраля, четверг, 21:25
Ева смотрела в чёрный провал окна и думала, что сказать Кристоферу. Но что тут скажешь, это его сын, он имеет право, ничего не говоря и не объясняя, забрать его. Вот только мальчика жалко. Всего за один вечер он сказал столько слов, сколько не говорил за два года…
На улице раздался резкий звук тормозов. Приехал.
Ева неспешно поднялась из-за стола и пошла открыть дверь, чтобы Охотник не выломал её. Кристофер, словно смерч, влетел в квартиру.
— Где он?
— Не кричи. Артём спит, — тихо сказала Ева. — Раздевайся.
— Нет, одевай его, я хочу забрать сына домой, — резко ответил Кристофер и сунул девушке сумку в руки.
— Ты слышишь меня? — помахала она перед его носом рукой. — Артём спит. Он весь день провёл на улице. Устал и замёрз, прояви хоть каплю человечности.
— Не смей со мной так разговаривать, — прошипел Кристофер, хватая девушку за запястье.
— Хорошо, проходи, забирай сына, — кивнула она себе за спину, развернулась и ушла на кухню.
Кристофер удержал себя от необдуманных действий, хотя очень хотелось придушить эту ведьму, и зашёл в комнату. Маленький мальчик лежал на диване, укутавшись в одеяло, и крепко спал. Хотелось приблизиться к нему, обнять, поцеловать, убедиться, что он цел и невредим, но Ева права, ему требовался сон. Тем более после произошедшего он наверняка испугается его.
Вернулся в прихожую, разделся и пошёл на кухню, где Ева деловито готовила ужин. Мягкие потёртые джинсы подчёркивали идеальную фигуру, а растянутая домашняя майка оголяла плечо.
— Что это? — спросил Кристофер, замечая ссадины на скуле девушки.
— А ты не помнишь, как шибанул меня дверью?
— Я?
— Нет, я. Ужинать будешь? Артём покушал и сразу же уснул.
— Не буду, — ответил он. — Ева, ты специально бесишь меня? На кой чёрт ты позвала меня, если Артём спит?
— Прости, что потревожила, мне казалось, ты переживал за сына, — беззаботно ответила она, и Кристофер сжал зубы, понимая, что сказал глупость.
Ева достала тарелку, положила салат и поджаренные куриные грудки. Налила в бокал красного вина и села за стол.
— А вино не предложишь? — спросил Кристофер, обращая внимание, что на бутылке красовалась этикетка хорошего марочного вина.
— Тебе ещё за руль садиться.
— Когда?
— Ну, этого я не знаю, — улыбнулась Ева, демонстрируя идеальные белые зубы, — но спать у меня негде.
— Такты меня позвала, чтобы прогнать?
— Почему прогнать? Можешь тут сидеть, мне не жалко.
— Ты просто невыносима, — пробурчал Кристофер, поднялся из-за стола и сам налил себе красного напитка. — Что будем делать с Артёмом?
— Ты так спрашиваешь, как будто я тебе жена и мы подаём на развод, — усмехнулась Ева. — Это твой сын, и тебе решать.
Кристофер пропустил мимо ушей язвительный тон и продолжил:
— Почему он пришёл к тебе? До встречи с тобой он не решался даже на улицу выходить. А сегодня преодолел половину города.
— Крис, он боится тебя, и я, честно, даже не представляю, что можно сделать с ребёнком, чтобы он решился на подобное, — тихо сказала Ева, опуская взгляд. — Но он не побоялся незнакомого города, людей и машин, стащил у тебя вот это, — положила она на стол клочок розовой бумаги с адресом, — и не просто ушёл. Нет, он знал, куда идёт.
— И?
— Что «и»? Моро! Твой сын пришёл ко мне и сказал, что желает жить со мной.
— Сказал?
— Да, сказал. Так же как и то, что он слышит, как кричат твои любовницы, и боится, что ты делаешь им больно.
— Бред, — отвернулся Кристофер, а Ева пожала плечами. Моро был непробиваемым, как и все Охотники.
Ева сидела у окна, поджав колени к подбородку, и смотрела на чёрную и холодную улицу. Солнце ещё не взошло, но горожане уже повыползли из своих домов и стройными рядами поплелись на работу, кляня на чём свет стоит выпавший ночью снег. Хотя, может быть, это было не так… возможно, только Ева не любила это холодное время года, не любила Россию. Все это напоминало о матери.
Обернулась. Кристофер, уронив голову на стол, спал крепким сном. Негодующе покачала головой. Охотники… они словно слеплены из одного теста. Грубые, самовлюблённые, никогда не считающиеся с другими. Можно подумать, что принадлежность к роду Охотников делает их богами, не больше и не меньше.
Как же они надоели, эти надменные личности.
В комнате послышались тихие шорохи. Должно быть, Артём просыпается. Нужно успеть поговорить с ним, пока не увидел отца.
Поднялась на ноги и направилась в комнату, но только сделала шаг, как Кристофер вскочил и грубо придавил девушку к стене и тут же скривился, получив коленом между ног.
— Моро, убери свои руки, — зашипела Ева, отталкивая мужчину от себя.
— Что? — возмутился тот, сонно моргая глазами. Видимо, он даже не сообразил, что сделал.
— Тихо! Артём проснулся, не хватало ещё, чтобы он увидел, как ты меня душишь! Отвали, — пихнула она Кристофера локтём в бок и пошла в комнату, не забыв закрыть дверь на кухню.
Маленький мальчик действительно проснулся и теперь забился в самый дальний угол дивана, обхватил себя руками, тихо раскачиваясь. Но Ева не подала виду, что огорчена таким поведением, что Артём вновь замкнулся в себе, и прошла к сумке с вещами. Ему нужно время.
Открыла и посмотрела на содержимое. Судя по всему, Кристофер даже не задумывался над тем, что нужно положить, а просто сгрёб всё, что лежало на полке, а именно — майки.
Интересно, а штаны тут есть? После непродолжительных поисков были найдены одни-единственные брюки, и те пижамные.
— Артём, иди сюда, — позвала его Ева, выбрав из бесполезного вороха вещей две плотных майки с длинными рукавами и штаны. Благо, что носки вчера положила на батарею. Но мальчик мёртвой хваткой вцепился в одеяло и ещё больше сжался.
— Малыш, тебе нужно вернуться домой, — тихо произнесла Ева, обнимая Артёма, а тот неожиданно перебрался к ней на колени, но был по-прежнему напряжён и не желал поднимать голову. Он обижался.
— Оденься, пожалуйста. Замёрзнешь.
— Я останусь у тебя, — тихо ответил Артём.
— Нельзя…
— Ты обещала быть рядом.
Кристофер стоял за дверью, прислонившись к стене, и слушал тихие голоса. Уму непостижимо — Артём разговаривал с Евой. Его слов было почти не слышно, но это было и не нужно. Он не желал возвращаться домой.
Что делать?!
Бросил взгляд на два больших чемодана в коридоре. Ева собралась куда-то уезжать? А если бы она действительно уехала, и Артём не нашёл её здесь? Что бы случилось тогда?
За своими мыслями Кристофер едва не пропустил, как открылась комнатная дверь, и поспешил вернуться на кухню. Ева же отвела Артёма в ванную и пошла готовить кашу, не обращая внимания на мужчину за столом, словно того не было вовсе.
— Ты уезжаешь? — спросил Кристофер.
— Я возвращаюсь в Париж, — тихо ответила Ева, наливая молоко в кастрюлю. — Кашу будешь?
— Когда?
— Если с машиной разберусь, то через три дня.
— Что значит — разберёшься? — не унимался Кристофер.
— Она в кредите, и меня не выпускают из страны, а вернуть её банку оказалось не так просто. Кашу будешь? — ещё раз спросила Ева, не оборачиваясь.
— Да… Почему ты решила уехать?
— Какое тебе дело? — пробурчала она, но, помолчав немного, решила ответить: — Я не могу позволить себе даже эту квартиру. Я ехала сюда, зная, что у меня есть работа…
— А в Париже у тебя есть, где жить?
— Не у меня, — тихо ответила Ева, — Крис, пожалуйста, не лезь не в своё дело, и без тебя плохо.
— Твой любовник не француз, он из Англии, — сквозь зубы произнёс Кристофер, вспоминая разговор с Охотником. — Или ты спишь со всеми, кто готов содержать тебя?
Ева гневно обернулась, но замолчала, увидев в дверях маленького мальчика. Он с силой сжал свои кулачки и опустил голову вниз. Этот жест был незнаком девушке, но решив не заострять сейчас на этом внимание, она взяла его за напряжённую руку и отвела за стол.
— Прости, но варенья нет, — тихо сказала Ева, и Кристофер понял, что она плачет. — Сахаром кашку посыпать?
Артём ничего не ответил.
Ева украдкой утёрла мокрую щёку, поставила перед мальчиком сахарницу и положила кашу себе и Кристоферу.
— А масло есть? — спросил он мрачно.
— Нет, — так же тихо ответила Ева.
— Если дело в работе, то я готов взять тебя на прежнюю должность.
— Это выглядит, как милость, — фыркнула она. — А после того, что ты сказал, я даже боюсь думать о том, что ты потребуешь взамен. Так что… пожалуй, нет. Меня не интересует твоя подачка.
— Ева, я был неправ, — нехотя ответил Кристофер. — Артёму нужна твоя помощь, прошу, переезжай ко мне.
— Переехать? — воскликнула она. — Ты в своём уме? Я не живу у семьи, где работаю!
— Ева, — тихо прошептал Артём, и на кухне вмиг образовалась тишина.
— Не бросай меня. Ты обещала.
Ева сжала губы, а из глаз снова потекли слёзы.
— Я… я не готова сейчас ответить… Артём, ты покушал? — повернулась она к мальчику. Тот кивнул, встал из-за стола и пошёл в комнату.
— Зачем ты так? — зашипела Ева, как только он скрылся из виду. — Ты же ненавидишь меня, не выносишь моего присутствия. Думаешь, мне легко сносить твои издёвки? Видеть брезгливый взгляд. Думаешь, легко, когда вокруг скачут Охотники, и каждый норовит помочь и затащить в постель заодно? Вы не нужны мне, никто не нужен… А ты… ты… — Ева замолчала, уже не в силах продолжать.
Кристофер коснулся разбитой скулы девушки и погладил мокрую щёку. Без косметики она казалась невероятно милой, беззащитной. Белокурые волосы стянуты в небрежный хвост, хрупкие плечи содрогались от плача, а мягкие губки чуть припухли. Ласково заправил выбившуюся прядь за маленькое ушко, провёл рукой по ссадине на скуле:
— Прости.
— Хватит, Моро. Уходи… уходите, — поправила она себя и убрала его руку от своего лица.
— Я хочу, чтобы ты жила в моём доме. Сын для меня очень много значит, а ты для него. Я удвою тебе жалование, погашу кредиты… — но речь, обещавшую стать страстной и красноречивой, прервал звонок телефона. Кристофер вытащил из кармана аппарат и нажал кнопку:
— Да.
— Охотник, он здесь! Демон! — закричали ему с другого конца. — Он пришёл за моим сыном!
— Адрес? — коротко спросил Кристофер.
— Богатырская улица, последний дом слева.
Кристофер отключил телефон и рванул в прихожую.
— Ева, отвези Артёма домой, — сказал он, натягивая ботинки и куртку.
— А ты куда?
— Убью одну тварь и вернусь, — сказал Кристофер и вылетел из квартиры.
Дом семьи вервольфов, улица Богатырская, 16 февраля, пятница 9:10
Ему было спокойно. Отец большого семейства, он ощущал рядом дыхание жены и слышал детей, собирающихся в школу. Вдохнул терпкий аромат жасмина, каким любит надушивать бельё Соня, и поморщился. Он казался слишком ярким для острого чутья волка, но почему-то никто не высказывал недовольства, а значит, пусть всё останется, как есть.
Поднял глаза. Жена спешно готовила завтрак. Сыновья опять сегодня проспали, а всё из-за того, что опять просидели возле телевизора допоздна.
— Когда будила Алекса, мне показалось, что его запах изменился, — сказала Соня и улыбнулась.
— Алекс! Бегом сюда! — громко крикнул глава семейства.
— Что, пап? — тут же появился молодой волк.
— Иди сюда, — притянул он к себе сына и поднял рукав рубашки. На предплечье едва заметно проступали линии орнамента — верный признак скорой инициации.
— Скоро я стану настоящим волком? — спросил Алекс.
Отец расплылся в улыбке. Инициация — одно из самых главных событий в жизни вервольфа. Жизнь меняется резко, в один момент. Зверь, спящий внутри, просыпается, и невероятно тяжело совладать с ним. Тяжело, но необходимо. Мирная жизнь — единственное и главное условие существования в этом городе.
— Да, Алекс, ты станешь волком, — кивнул отец. — Но сегодня ты побудешь дома.
Мальчик уверенно кивнул. Все знали о страшных убийствах, происходящих в городе, но лишь некоторым была известна истинная причина и то, кем были жертвы.
Старшие братья и сёстры большого семейства быстро собрались и, оставив отца и Алекса дома, в сопровождении матери направились в школу. Ещё предстояло объясняться с учителем, почему они опять опоздали. Но, когда они отошли от дома всего на несколько метров, до них донёсся незнакомый запах. Запах опасности.
— Мам? — тихо спросил один из сыновей.
— Я чувствую, — так же тихо ответила она. — Но он пришёл не за нами. Не сбавляя шага, достала телефон и набрала номер мужа.
— Что-то забыли? — засмеялся тот.
— Демон. Он рядом. Спрячь Алекса, — сказала она, чувствуя, что демон удаляется от них, приближаясь к дому. Хотелось бросить всё и бежать на помощь, но это было самоубийство, которое не оценят пятеро их детей.
— Уходите, — коротко ответил муж и отключил телефон.
Кристофер Моро что было сил гнал по улицам Калининграда, выжимая из машины всё, что только можно. Благо, что дороги свободны, и расстояние было покрыто в поразительно короткое время. Только бы успеть!
Вот только мечи остались дома… а, к чёрту, он убьёт его голыми руками, отомстит за друга.
Без труда разыскал нужный дом и вбежал в открытые настежь двери. Окинул взглядом разломанную мебель, перевёрнутые стулья и следы крови, ведущие в холл. Там-то и разыгрывалась основная драма. Уже знакомый Демон в потрёпанной от зубов вервольфа одежде надвигался на огромных размеров волка, защищавшего из последних сил дверь в погреб. И, судя по неестественно вывернутой задней лапе и рваной ране на груди, их у него осталось немного.
Кристофер, прибавив шаг, ринулся вперёд, попутно схватил пику из стойки у камина, и воткнул её в спину Демону. Тот истошно закричал. Увлёкшись боем с вервольфом, он пропустил появление более сильного противника.
— Моро!
— Ты посмел вернуться в мой город, тварь, — ответил тот спокойным голосом, подбирая с пола сломанный стул и отрывая от него две ножки. Оружие примитивное, но не в руках Охотника. Все мускулы напряжены, полный контроль над телом, над чувствами. Не оставалось сомнения, Кристофер Моро — воин.
Демон зашипел и выдернул из спины пику, отбросив её в сторону. Кинул взгляд на дверь, за которой прятался молодой волк, и в туже секунду получил сильный удар по лицу и в грудь через мгновение. Удар, способный вышибить дух из простого человека, Демон же зарычал и бросился на Охотника. Угольно-чёрные когти, вымазанные в крови вервольфа, полоснули по тому месту, где только что находилась голова Моро. Он увернулся, нанося противнику очередной удар, но на этот раз нацеленный в горло, и едва не упал, споткнувшись о взявшуюся непонятно откуда тушу.
— Пошёл вон, волк! Не мешай! — рявкнул он и толкнул Демона ногой в грудь.
— Моро, этот щенок мой! — заорал Демон, поднимаясь на ноги.
— Какого чёрта тебе надо?
Демон не стал затруднять себя ответом, бой с достаточно сильным вервольфом и удар в спину сильно ослабили его, но желание получить сердце молодого волка было слишком велико. Он с рёвом бросился на Охотника, но тот ловко увернулся и локтём ударил его по спине. Моро тоже помнил о ране, что нанёс Демону, и целился именно туда.
— Твой польский друг был не такой изворотливый, — прорычал Демон, понимая, что вновь проигрывает бой с этим Охотником.
— Он мой брат! Ты, ублюдок! — закричал Кристофер, бросаясь на врага с новой силой. Круша остатки мебели, ломая тонкие перегородки стен и заливая пол кровью. Серия стремительных выпадов. Охотник пропустил пару ударов, получив досадные ранения, но и Демон едва держался на ногах. Посмотрел на всё ещё живого вервольфа. Нет, можно было бы рискнуть и добить Охотника, но этот волк оказался на редкость живучим.
Секунда, и в комнате остались стоять лишь раненый Охотник и волк размером с медведя.
— Мистер Моро! — тут же подбежал к нему верольф, превращаясь на ходу в человека.
— Телефон, — пробурчал тот в ответ, зажимая рану в боку.
— Что?
— Дай телефон!
— Конечно.
Мужчина доковылял на сломанной ноге до кухни, которая осталась удивительно чистой и целой, взял телефон и отдал его Охотнику, только что спасшему ему и сыну жизнь.
Кристофер быстро набрал номер Карова:
— Кирилл, забери меня. Богатырская, жёлтый дом в конце улицы. Со мной раненый верфольф.
— Сам как? — спросил джинн, судя по голосу, он уже бежал в гараж.
— Вроде нормально. Подштопать и буду, как новый.
— Держись, через десять минут буду.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 февраля, пятница, 11:15
Дом производил мрачное впечатление… иначе быть и не могло. Тихо и хмуро.
Дарьи почему-то не было, а Кристофер как уехал вчера, так и не вернулся. Беспокойство росло с каждым часом и за него, и за Артёма, который, судя по всему, подхватил воспаление лёгких. Высокая температура и сильный кашель мучают его со вчерашнего дня, и что делать — неизвестно. Ставить диагноз и лечить чужого ребёнка — последнее, что она должна делать, не по 112 же звонить, в самом деле.
Ева снова взяла в руки телефон и снова отложила его. Охотник ушёл на задание, его нельзя было беспокоить.
Сверху опять раздался кашель Артёма. Бедный мальчик, нельзя же просто сидеть и ждать неизвестно чего! Встав, она решительно поднялась наверх, переоделась и пошла в детскую одевать Артёма. Быстро, пока не передумала.
— Я простыл? — спросил он, послушно поднимая руки и снимая домашнюю майку.
— Да, малыш. Но мы сейчас поедем к доктору, и он тебе поможет. Хорошо?
— Будет больно?
— Нет, совсем не больно. Надевай штанишки, — протянула она ему комбинезон.
— Он посмотрит горло?
— Да, посмотрит горлышко и послушает тебя, — кивнула Ева, надевая на мальчика свитер. — Пошли.
Спустя пять минут они уже садились в машину, а Ева на чём свет стоит ругала Кристофера за отсутствие детского кресла. Но делать нечего, надо ехать, и она нажала на газ.
Калининград обладал несомненным плюсом — он был небольшим. С плотным движением на центральных улицах, со снежными заносами на обочинах, но даже с этими досадными препятствиями путь на другой конец города не занимал больше тридцати минут.
Припарковавшись на стоянке перед медицинским центром имени Моро и взяв мальчика за руку, Ева решительно пошла вперёд.
Центральная приёмная была полна людей, и они создавали невыносимый гул. Ева взяла мальчика на руки, чувствуя, что тому страшно из-за огромного количества народа, и пошла к окошку справочной, так как у регистратуры было не протолкнуться.
— Добрый день. Подскажите, пожалуйста, мистер Моро вчера или сегодня появлялся здесь?
— А вы кто? — спросила женщина, окинув Еву изучающим взглядом.
— Моё имя Ева Фабре. Пожалуйста, если он здесь, передайте, что я приехала с Артёмом.
— Девушка, мистер Моро не любит, когда его беспокоят по пустякам. Если у вас к нему личное дело, то позвоните ему, если знаете номер, разумеется. В противном случае запишитесь на приём, — ткнула она пальцем на список внутренних телефонов.
— Хорошо, — дружелюбно кивнула Ева, хотя ей хотелось придушить эту гадину. — Мне нужно срочно попасть на приём к педиатру.
Дама показала на регистратуру и приняла вид очень занятого человека. Ева посмотрела на внушительную очередь и решительно пошла к гардеробу. Раздела Артёма, нашла на стенде номер кабинета главврача и пошла к лестнице. Судя по всему, Кристофер находился в центре, значит, первым делом нужно встретиться с ним.
— Ева, мы идём к врачу? — спросил Артём.
— Малыш, к врачу большая очередь. Но мы же не хотим сидеть, так что попросим помощи.
Ева дошла до нужного кабинета на втором этаже и без стука потянула за ручку. Дверь оказалась открытой.
— Кристофер? — робко спросила она, заглядывая в кабинет, но за большим столом сидел не Охотник, как Ева уже успела подумать, а другой мужчина. Крупный, высокий, с совершенно лысой головой и в белом халате врача. Он поднял голубые глаза, и в них отразилось неподдельное удивление:
— Ева?
— Простите, мы знакомы? — спросила она, заходя в кабинет.
— Заочно, — кивнул он. — А это, должно быть, Артём?
Артём взглянул на мужчину и испуганно сжался, вцепившись в джинсы девушки.
— Да. А вы?
— Моё имя Кирилл Каров, я замещаю Кристофера, пока он не в форме, — доброжелательно улыбнулся он, с умилением глядя, как девушка опустилась на колени и обняла мальчика.
— Кирилл… можно вас так называть?
Мужчина уверенно кивнул.
— Кирилл, нам нужно к педиатру. В приёмной ужасный бедлам, Крису звонить боюсь, а у Артёма температура и кашель.
— Конечно, — кивнул он, взял трубку стационарного телефона и набрал чей-то номер.
— Ева, он не человек, — едва слышно прошептал Артём на ухо девушке.
— Не бойся, он не причинит нам вреда, — немного изумлённо ответила она. Неужели дар Охотника проявляется в таком раннем возрасте? И как, интересно, нелюди видятся им?
— Ева, вы хотите пройти в кабинет на третьем этаже или врача позвать сюда? — спросил Каров, отрываясь от разговора по телефону.
— Лучше сюда, конечно.
Мужчина кивнул, отдал соответствующее распоряжение и повесил трубку.
— А где Моро?
— Ну… — замялся Каров, глядя на Артёма и не зная, что сказать.
— Он жив? — воскликнула Ева.
— Да! Конечно, — махнул он рукой. — Но немного ранен.
— Немного?
— Совсем чуть-чуть, — обворожительно улыбнулся Каров. — Я передам ему, что вы тут.
— Спасибо.
Через некоторое время пришёл врач и, прикладывая неимоверные усилия, начал осматривать Артёма. Мальчик же отказывался контактировать с ним и, обняв Еву ногами и руками, повис на ней, как коала на эвкалиптовом дереве.
— Пневмония, — заключил доктор, когда первичный осмотр всё-таки был совершён. — Я выпишу вам направление на МРТ, сделаете, и я вас жду в триста пятом кабинете.
— МРТ нам не годится, — тут же ответила Ева, обнимая Артёма и успокаивающе гладя его по спине. — Он не сможет лечь в камеру. Давайте рентгеном ограничимся?
Врач пожал плечами, видно, и возможность сделать рентген вызывала у него сильные опасения. Так же, как и у Евы.
— Конечно, но вам в любом случае нужно будет остаться на стационарное лечение. Подготовьте необходимые документы. У вас есть страховка?
Ева перевела взгляд на Карова:
— Кирилл, Кристофер в состоянии помочь нам с этим вопросом? У меня ничего нет…
— Моро? — тут же спросил врач.
— Я помогу, — перебил его Кирилл.
Кристофер в очередной раз подошёл к зеркалу, поднял майку и посмотрел на ровные швы, украсившие бок. Каров постарался на славу, вот только это не поможет быстрому заживлению раны. Благо, что рана неглубокая, можно сказать, что царапина. Царапина, которая могла убить. Единственный раз вышел из дома без оружия, и надо было объявиться этому Демону. И как, интересно, он узнаёт, кто из молодых вервольфов стоит на пороге инициации? Отец волчонка сказал, что он и сам узнал об этом буквально за несколько минут до нападения.
— Зачем встал? — услышал Кристофер голос друга за спиной.
— Наконец-то, — недовольно пробурчал Кристофер. — Куда делся весь персонал? Даже бинтов не у кого попросить.
— Зачем тебе бинты?
— Каров, я в дурном настроении, так что оставь своё нравоучение для пациентов. Тащи перевязку, я не могу тут валяться до скончания веков. Мне нужно проведать сына.
— Они здесь, — ответил джинн и достал из кармана приготовленные заранее эластичные бинты. Думать, что Охотник станет отлёживаться, было наивно.
— Кто? — спросил тот и поднял руки, позволяя перевязать себя.
— Крис, тебе ещё и мозги вышибли заодно? — хохотнул Кирилл. — Ева с Артёмом. Она привела его два часа назад. Звонить тебе побоялась, а у мальчика пневмония.
— Чёрт! Где они?
— В двести пятой. А эта Ева нравится твоему сыну, да и она сама, как орлица, над ним вьётся. Ты мне её обещал, помнишь?
— Она не вещь, — грубо ответил Кристофер, проверяя перевязку. Остался доволен и надел майку. Посмотрел на сотовый. И почему, интересно, эта Барби побоялась позвонить ему? Набрал номер Медведева:
— Ну?
— Он ушёл, — коротко ответил тот.
— Да этот Демон весь в крови, от него несёт за милю! И твой волк не может выследить его? — возмутился Кристофер.
— Без понятия. Нильс сказал, что его вонь идёт со всех сторон.
— Тогда сам найди его!
— Этим и занимаюсь, Крис, — пробурчал майор и отключился.
— Чёртовы волки, с ними одни проблемы. Как мальчик? Прошёл инициацию?
Каров мрачно кивнул.
— Что ещё? — спросил Кристофер, глядя на друга.
— Он не может принять человеческий облик. Его отец говорит, что такое бывает, он просто переволновался из-за Демона, но что-то мне это не нравится. Впервые такое вижу.
— А ты большой знаток вервольфов? — огрызнулся Кристофер. Хотя ему это тоже казалось скверным. Проблем вдруг стало слишком много, как будто судьба ополчилась против него. Охотники были по большей части суеверными, и то, что сейчас происходило в городе и в семье, ему не нравилось. Дурной знак.
— Кто лечит Артёма? — спросил он, выходя из палаты.
— Сахов.
— Почему он? Петров лучший педиатр.
— Я решил дать ему человека, потому что Артём пугается нелюдей. Он их видит.
— Да, всё верно, — задумчиво кивнул Кристофер.
— Верно? — возмутился Каров. Он рассчитывал на более развёрнутый ответ.
— Кирилл, Артём — мой сын, моя кровь. Он тоже Охотник.
Где-то на улицах Калининграда, 16 февраля, пятница, 12:20
Чёртов Охотник! Надо было его добить! И его, и этого волка, защищавшего своего щенка!
Демон прижался спиной к промёрзшей стене в одном из пустынных переулков, какими славился этот город, и скривился от новой боли. Этот Охотник оказался сильнее того, что поджидал его в Варшаве, кто бы мог подумать… Хотя — чему удивляться? Моро всегда были одними из самых сильных убийц, говорят, в их крови течёт яд, убивающий и демона, и ведьму одной лишь каплей. Врут, конечно, сегодня он убедился в этом. Обыкновенная красная кровь. Ничего особенного.
Глубоко вдохнул холодный влажный воздух и закашлялся от попавших в горло снежинок. Они, словно огонь, потревожили горло. Но это даже хорошо. Снег и сильный ветер сотрёт его следы и даст возможность восстановить силы.
— Мне нужна настойка, — глухо произнёс он.
«Нету», — ответил голос, и Демон зарычал, услышав в нём нотки сарказма.
Лавка, где он покупал необходимое зелье, была обнаружена Охотником и его прихвостнями, и Демон очень удивился, обнаружив её сегодня закрытой. И даже на телефонные звонки хозяин не отвечает. Боится.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 16 февраля, пятница, 13:45
— Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается, — читала Ева сказку и нежно гладила мальчика, прижавшегося к ней всем телом. — В избушке старая баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Артём уже успокоился и даже поел, хотя Ева и не надеялась, слишком уж тяжёлыми были для мальчика осмотр врача и рентген. Хорошо, врач оказался понятливым и терпеливо ждал, пока она уговорит мальчика встать в рентген-установку.
Ева перевернула страницу книги и подняла глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд. За стеклянной дверью стоял Кристофер. Он кивнул, подзывая девушку к себе.
— Артём, мне нужно отойти, посмотри пока книжку сам. Я быстро, — сказала она, и, увидев утвердительный кивок, поднялась с кровати и вышла из палаты.
— Ты решила встать врачом? — спросил Кристофер насмешливо, осматривая белый халат девушки.
— У меня нет сменной одежды, а Анатолий Петрович сказал, что Артём нуждается в стационарном лечении. Тебе нужно будет съездить домой, собрать Артёму одежду. И захвати мою сумку, я её пока не разбирала.
— Езжай сама. Я не знаю, что ему собирать, а Дарья в отпуске, — нехотя ответил Кристофер.
— Хорошо, но… Кристофер, ты должен понимать, что я не могу проводить здесь всё своё время. У меня есть рабочий день.
— Конечно. Как Артём?
— Сильно кашляет, но в целом хорошо. Он стал много говорить. Строит длинные предложения.
Кристофер удивлённо поднял брови и посмотрел на дверь вип-палаты, где разместили сына.
— Ему, конечно, страшно, всё незнакомое, много… нелюдей, — тихо добавила Ева, опуская глаза, — но он молодец. И, Крис, я хотела спросить, ты ведь хирург?
— Да, — непонимающе ответил он.
— Я… мне…
— Говори же, — грубо поторопил Кристофер.
— У меня ссадина на коленке не заживает, воспалилась сильно. Болит, — сказала Ева, смотря куда-то в сторону.
— Пошли, посмотрю.
Ева кивнула, сходила к Артёму, предупредила его, что отойдёт на час, и пошла за Кристофером, который, скорее, летел по коридору, а не шёл.
— Раздевайся, — сказал он, заходя в процедурный кабинет, и отвернулся к ящику с инструментами.
— Зачем? — тут же спросила Ева.
— Я не умею видеть сквозь ткань, и быстрее, Ева, снимай джинсы, — недовольно произнёс он, надевая перчатки и наблюдая в зеркало за девушкой. Она нерешительно расстегнула молнию джинсов, бросила встревоженный взгляд на его спину, отвернулась и стянула их, оголяя упругую попу, прикрытую кружевным бельём, и стройные ножки. Положила джинсы на кушетку и села рядом.
Кристофер обернулся и едва сдержал улыбку. Ева сидела, заливаясь краской, как школьница, и нервно кусала губы.
Пододвинул стул и сел напротив, переключив своё внимание на её колени. Ссадины на левой ноге практически зажили, а вот правая представляла собой довольно плачевное зрелище.
— Ого, — удивился он. — Давно она загноилась?
Ева пожала плечами, Кристофер негодующе покачал головой. Все пациенты одинаковые, и реакция на вопрос врача одна и та же. Никто ничего не знает, и искренне удивляются возникшей проблеме.
— Почему сразу же не обратилась ко мне?
— А ты догадайся, — огрызнулась она. — Выпиши мне крем, и всё пройдёт.
— Крем? Ева, это операционный случай. Здесь всё нужно вычищать, иначе без ноги останешься. Я сейчас перевяжу, а вечером, когда Артём уснёт, Каров прооперирует тебя.
— Я не хочу его, — обиженно скривила губы Ева, а Кристофер удивлённо поднял брови. — Он же нелюдь?
— С чего ты взяла?
Достал из ящика антисептический крем и бинты.
— Артём его испугался, сказал, что он не человек.
— Каров — джинн, — кивнул Кристофер, взяв в руку ножку Евы, положил её себе на колено и начал перевязывать.
— Почему ты работаешь с ним? Разве Охотники не должны убивать нел юдей?
— Должны, но как я могу убить того, кто спас жизнь мне и Артёму?
Ева непонимающе нахмурилась, но Кристофер не смотрел на неё, делая вид, что очень увлечён перевязкой.
— В мире много злых существ — люди, нелюди, не важно, — тихо сказал он, заканчивая свою работу, но ногу Евы так и не отпустил. — Да, я поклялся убивать этих тварей, как убивали мой отец, мой дед и прадед, но времена меняются. Семья не задумывается об этом, для них любой, кто не человек, — зло во плоти, но что если эта теория изжила себя? Что если нужно пересмотреть наш кодекс? Конечно, рано или поздно Саржу узнают о моей жизни и меня казнят, а судя по тому, что тут объявился Комиссар, осталось мне недолго.
— Эта та черноволосая девушка? Ты видел её?
— Мельком.
— Хочешь убить?
— Комиссара? — рассмеялся Кристофер. — Порой меня посещали подобные желания, но она мне не враг. Комиссар служит Семье, так же, как и я, но… убивать невиновных я не могу.
— Невиновных? А есть вервольфы, не убивающие людей? — спросила Ева.
— Есть, и их больше, чем мы думаем.
— Звучит не слишком убедительно, — фыркнула она.
— Ева, если волк убил, то от него пахнет кровью долго. Очень, очень долго, и после того, как он выпустил зверя на волю, остановить его невозможно. Их я убиваю без жалости. Но в этом городе есть семьи, желающие жить, как люди, и менявшие облик всего раз в жизни — в день инициации. Одевайся, — грубо закончил Кристофер и резко встал.
— Ты убил его?
— Кого? Демона? Нет, он опять скрылся… трусливая тварь, — пробурчал он. — Я сказал, одевайся.
— Какой ты грубый, — вздохнула Ева и потянулась за джинсами.
— Все Охотники такие, тебе ли не знать, — ответил Кристофер, глядя на обнажённые ноги девушки. — Сколько у тебя их было?
Ева гневно сжала губы. Моро опять сел на своего конька.
— Не так много, как ты думаешь, и уж точно меньше, чем у тебя любовниц! — выкрикнула она и толкнула мужчину в грудь, а его белая майка вдруг окрасилась красным — Ой, что это? Кровь? — Ева подняла испуганные глаза на Охотника. — Тебя ранили?
— Отвали, — грубо отпихнул он её. — Езжай за вещами. Я найду тебе хирурга человека.
Кристофер резко раскрыл дверь в кабинет Карова и, ничего не объясняя, снял майку, уже пропитавшуюся кровью. Ева снова вывела его из себя. Неизвестно почему, но она одним своим видом начинала бесить. Чёртова Барби! Позвонить она боялась, притащила Артёма, но даже сменную одежду не додумалась взять!
— Что случилось? — спросил Каров. На лице друга красовалось мрачное выражение, и причина тому — уж точно не открывшаяся рана.
— Разин на месте? — спросил он вместо ответа.
— Нет, в отпуске.
— А Макаров?
— Он уже ушёл, а что нужно? Давай я сделаю, — ответил Кирилл, снимая бинты и осматривая швы.
— Она не хочет тебя.
— Кто?
— Да Барби эта. У неё гнойник на полколена.
— Откуда? — изумился Каров, доставая бинты и краем глаза замечая черноволосую девушку в окне, которое выходило в общий коридор. Она с интересом наблюдала за Моро и едва заметно хмурила брови.
— Да чёрт её знает, — пробурчал Кристофер. — Она же всё время на коленях ползает, с Артёмом играет, наверно, и занесла заразу.
— Там делов на полчаса, — Каров решил не обращать внимания на Комиссара и принялся перевязывать рану друга. — Мало ли чего она хочет или не хочет. Давай я прооперирую?
— Ева поехала за вещами для Артёма, к вечеру вернётся. Займись ей, — согласился Кристофер, осмотрел свежую перевязку и надел на голое тело белый халат.
— А сам?
— Боюсь, рука дрогнет и отрежу ей что-нибудь… язык, например, — пробурчал он и вышел из кабинета.
Каров тихо рассмеялся, отвернулся от двери и замер. За его столом сидела Комиссар. Она лениво просматривала его ежедневник, как будто не обращая внимания на хозяина. Глаза прятались за затемнёнными очками, а губы накрашенны яркой красной помадойю Она казалась задумчивой.
— Добрый день, миссис.
— Тогда уж мисс, — тихо ответила она, переключая своё внимание на бумаги на столе. — Что с Охотником?
— Ранен, — коротко ответил Каров.
— Серьёзно?
— Нет, но его другу повезло меньше.
— Другу? — подняла девушка голову.
— Охотник из Варшавы в коме.
— Он ему не друг, а брат! — резко ответила Комиссар. — Охотники — одна семья! Я извещу Семью о произошедшей трагедии, ему окажут помощь, — добавила она уже тише.
— Спасибо.
— За что? — изумилась она и скривила губы в брезгливой улыбке. — Джинн, я не верю в твой альтруизм, если Моро не желает выполнять свой долг, его выполнит другой Охотник.
— Вы знаете, где меня найти, — сказал он уже в спину девушке.
Она остановилась у двери и оглянулась:
— Маленький Моро в двести пятой палате? Я хочу увидеть его.
— Прошу вас, не беспокойте мальчика, он болен, — попытался возразить джинн, но Комиссара это не волновало, она вышла из кабинета и растворилась в коридоре.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 февраля, пятница, 16:30
Ситуация оборачивалась крайне неприятной стороной Мало того что Охотник узнал, что она ведьма, и не переносит на дух её присутствия, но Артём… он такой маленький, беспомощный, как будто выброшен на пустынный берег и не знает, куда идти, цепляется за того, кому верит.
Но странно, почему он доверился совершенно незнакомой женщине?
Ведь Дарья, например, уже давно рядом с ним. Весьма приятная женщина, добрая, общительная, но она никто для Артёма.
Ева последний раз осмотрела шкаф с вещами и положила в сумку ещё один комплект пижамы. Посмотрела на игрушки. Брать много с собой не стоит, но и сидеть без дела скучно… Взяла самые любимые и альбом с карандашами, обернулась к двери и испуганно вздрогнула.
— Моро! Ты ненормальный! — возмутилась Ева, подбирая с пола уроненные пакеты и глядя гневными глазами на мужчину. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Рельефный торс и мускулы угадывались сквозь тонкую рубашку, и ничего не выражающий взгляд.
— Мне нужно было известить тебя о том, что я пришёл в свой дом?
— Ты понял, о чём я, — пробубнила Ева, отдавая Кристоферу сумку с вещами и игрушки и проходя в соседнюю комнату. — Ты спросил у Анатолия Петровича, сколько Артёму нужно будет провести в стационаре?
— Ты не должна была привозить его.
— Кристофер, у твоего сына пневмония, а ты сражался с, как ты выразился, тварью. Я не знала, можно ли тебе звонить, вдруг отвлеку в самый неподходящий момент. И потом, ты сам мог дать знать о себе, руки, ноги на месте. Знал же, что Артём переохладился сильно.
Ева достала из-под подушки ночнушку, сняла со стула халат, аккуратно сложила и положила их в белый саквояж. Пошла в ванную комнату за зубной щёткой и пастой.
— Теперь все в центре будут знать, что у меня есть сын, — мрачно сказал Кристофер, совсем не подумав.
Ева изумлённо выглянула из ванной:
— Ты его стесняешься?
— Нет! — возмутился он.
— Кристофер, Артём — чудесный мальчик. Произошедшая трагедия отдалила вас, но так будет не всегда. Да и ты сам ведёшь себя неправильно.
— Поучи меня ещё, Барби! — огрызнулся он.
— Охотник, если сын тебе в тягость, Семья позаботится о нём… — начала говорить Ева, но уже через мгновение лежала на ковре, придавленная тяжёлым телом, а железные тиски на горле мешали вдохнуть.
Кристофер смотрел в перепуганные глаза Евы, чувствовал, как она сжалась, как сердце её забилось чаще. Белые кудри разметались по синему ковру с вышитыми цветами лилий, а изящные пальчики вцепились в мужскую руку, напрягшуюся до предела. Одно движение руки, и тонкая шея сломается. Он наклонился и коснулся губами уголка глаза, где уже зарождалась слеза. Опустился к мягкой щеке, губам.
— Убери руки, — прошептала Ева, и Кристофер тут же отстранился, злясь на себя за импульсивность. Горячая кровь Охотника всему виной.
Ева резко поднялась на ноги и отошла на два шага назад:
— Моро, ты ставишь меня в затруднительное положение. Я хочу помочь Артёму, но также сильно желаю находиться подальше от тебя.
— Боишься за свою жизнь или честь? — язвительно поинтересовался он.
— А хотя, постой, свою честь ты уже потеряла.
Ева сжала губы.
— Да будет тебе известно, Моро, в моей жизни было всего двое мужчин. Да! Они Охотники! — выкрикнула она сквозь слёзы. — Эрика растерзала стая оборотней накануне нашей свадьбы, а второй отказывается отпускать и уже заявил на меня свои права, словно я вещь, хорошо зная, что, кроме фамилии отца, у меня ничего не осталось! Я ненавижу вас! — закричала Ева, пятясь назад. Упёрлась в стену и опустилась на пол, закрыв лицо руками. — Ещё год, два, и моя дрянная кровь даст о себе знать, — сказала она тихо. — И он меня убьёт и проклянёт тот день, когда познакомился с ведьмой. А может, я и сама брошусь на его меч.
Кристофер смотрел на маленькую фигурку девушки, сотрясающуюся от плача, и не знал, что сказать. Что быть ведьмой — это не проклятье? Что он не позволит неизвестному Охотнику убить её? Глупо… Ничего не сказав, он развернулся и пошёл вниз, дав возможность Еве выплакаться и успокоиться.
Сварил кофе, заглянул в холодильник. Дарья не появлялась уже два дня, и это было видно по отсутствию еды. Хотя нет, Ева приготовила суп и пасту. Но есть не хотелось. Закрыл холодильник и достал овсяное печенье.
Через несколько минут послышались шаги на лестнице. Кристофер выглянул из кухни — Ева стояла в прихожей и спешно одевалась.
— Кофе выпьешь? — спросил он.
— Меня ждёт Артём, и, Кристофер, купи автомобильное кресло. Возить ребёнка шести лет без соответствующей защиты недопустимо, — холодно сказала она, застёгивая куртку, взяла сумки, ключи от машины и вышла на улицу.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 16 февраля, пятница, 22:10
Ева уложила спать Артёма и сейчас сидела в общем холле и листала женский журнал. Хотелось спать, но то, что Кристофер сказал о воспалившейся царапине, напугало, и теперь хотелось побыстрее решить эту проблему. Неужели всё действительно так серьёзно? Посмотрела на свою коленку, но под плотной тканью штанов не было видно, в каком она состоянии.
Может, он всё-таки преувеличил? Болит, конечно, но врачи всегда перестраховываются… Где же обещанный хирург?
Ева подняла глаза, но по коридору прогуливались лишь редкие пациенты. Врача не было и в помине. Может, к Карову сходить? Ну и пусть нелюдь… какая, в самом деле, разница?
Подождала ещё несколько минут, поднялась на ноги и пошла искать джинна, кабинет которого, по словам дежурной по этажу, находился рядом с кабинетом Моро. Искомое помещение нашлось быстро, вот только дверь была заперта. Ева грустно вздохнула. Сегодня день был крайне неудачным. Но только развернулась, чтобы уйти, увидела нужного ей мужчину.
— Ева? — подошёл он и посмотрел на девушку уставшими глазами.
— Кристофер сказал, что вы зайдёте ко мне сегодня, — робко сказала она.
— А мне он сказал, что ты пожелала другого врача, — улыбнулся Каров, а Ева смущённо отвела взгляд. Вот подлец, нажаловался. — Пошли, я сейчас кофе выпью и посмотрим, что за беда у тебя стряслась.
Каров открыл свой кабинет и махнул рукой, предлагая заходить.
— Да, может, ничего серьёзного… — пробубнила Ева, осматривая скромный кабинет. Обыкновенный стол, заваленный бумагами, стеллажи с папками, небольшой диванчик и столик с чайником, приютившийся у окна.
— Ну да, конечно, — хохотнул он. — Кофе, чай?
— Нет, спасибо.
— Артём спит?
Каров включил чайник.
— Да, сегодня был тяжёлый день, он устал. Жалко его, кашель такой сильный…
— А что Сахов говорит?
— Мне ничего, — недовольно пробурчала Ева. Лечащий врач Артёма, как только узнал, что она к мальчику приставлена в качестве няньки, резко поменял отношение и относился теперь к ней, как к мебели. То есть не замечал.
Каров понимающе кивнул, налил себе кофе и сел за стол, задумавшись о чём-то своём. Но долго рассиживаться он не стал, быстро расправился с тонизирующим напитком и направился к двери:
— Пошли.
— Вы обиделись на меня? — спросила Ева, заходя вслед за мужчиной в операционную, которая оказалась совсем рядом, буквально за углом.
— За то, что ты пожелала человека? Нет, нисколько. Раздевайся, — тихо сказал он. Постелил чистую простынь на кушетку, включил лампу, подготовил инструменты, перчатки и повернулся к замершей у двери девушке: — Тебе помочь?
— Что?
— Ева, у меня не так много времени, чтобы уговаривать тебя.
— Простите, — спохватилась она, снимая брюки и садясь на кушетку. Каров тут же задвинул перед носом девушки шторку.
Частный дом, улица Розы Люксембург, 17 февраля, суббота, 11:45
— Проклятые вервольфы… — ворчал себе под нос Моро, пробираясь на своём внедорожнике по заснеженной дороге, которую, по всей видимости, не убирали ни разу за зиму. Выбраться бы ещё из этого захолустья…
Наддал газу, и мотор тоскливо завыл, но скорости не прибавилось. А, ладно! Тут дойти осталось всего метров пятьдесят.
Окраины Калининграда просто кишат нелюдями, им здесь почему-то кажется безопасно. Какая глупость.
Моро выключил мотор, проверил телефон в кармане и повесил на пояс короткий меч с тонким серебряным напылением. Пусть вервольфы и жили мирно, старались нос из своей берлоги лишний раз не высовывать и не провоцировать Охотника, но идти в их логово без оружия — самоубийство. Тем более со свежей раной, от которой за милю несёт кровью.
Хлопнул дверцей автомобиля, нажал кнопку сигнализации и, подняв ворот, пошёл вперёд. Короткий кожаный плащ совершенно не подходил для промозглой погоды, но был идеален, для его опасного дела.
Он чувствовал взгляды за своей спиной, знал, что его боятся, ненавидят, но вынуждены терпеть. Жизнь, которой нелюди жили в его городе, была лучшей, что у них могла быть. Не скрываться, не оглядываться, боясь получить удар в спину, жить, как свободное существо. Другим повезло меньше.
Кристофер осмотрел обветшалый дом, бывший логовом вожака стаи вервольфов, живущих в Калининграде, и решительно открыл калитку. Пересёк двор и вошёл в дом.
— Правила приличия не для тебя, Охотник? — недовольно произнёс коренастый мужчина. Он стоял в центре холла и с плохо скрываемой ненавистью смотрел на Моро, посмевшего прийти в его дом.
— Мне нужна информация о молодых, неинициированных волках, — грубо ответил Кристофер. — Демон вернулся, я должен знать все возможные жертвы.
Вервольф тихо зарычал:
— Да, я слышал, что ты сделал с молодым Алексом.
— Я? — удивился Кристофер.
Этот волк, что стоял перед ним, никогда ему не нравился. Вспыльчивый, неуравновешенный и крайне дерзкий. Поначалу он был, как все, благодарен за свободную жизнь и возможность безбоязненно пользоваться благами цивилизации, но его отношение очень быстро начало меняться. Теперь он считал себя хозяином города, а Охотника — прислуживающим ему и его стае. Но он соблюдал установленный закон, и Кристофер его не трогал.
— Его отец сильный волк! Он бы убил этого Демона, если бы ты не помешал! — зарычал вервольф, оголяя удлиняющиеся клыки. — А теперь мальчик потерял себя! Он больше никогда не поменяет облик!
— Что ж, это печальное известие, — холодно произнёс Кристофер. — Но здесь я по другому делу. Ты знаешь всех своих подопечных, подготовь мне список.
— Да пошёл ты, Моро! — заорал вервольф и замолчал, почувствовав холодный металл у своей шеи, но быстро пришёл в себя и оскалился: — Ты ведь ранен, Охотник… я чувствую твою кровь.
Он начал стремительно меняться, и уже через секунду перед Кристофером стоял огромных размеров волк. Грязно-серая шерсть всклокочена, с длинных клыков капает слюна, а в чёрных глазах отражается бешенство. Он поднял голову, оглушительно завыл, подзывая своих сородичей, и тут же упал с перерезанным горлом.
— Это ты зря сделал, — мрачно сказал Кристофер, осматриваясь по сторонам и изучая просторный холл, где ему предстояло сражаться, а то, что на подмогу своему вожаку сбежится много волков, он не сомневался. Оставалось надеяться, что не все они потеряют голову.
Резко развернулся и перерубил прыгнувшего на него вервольфа. Он упал, но в дверях стояло уже трое, а за спиной ещё. Что ж, значит, будет бойня.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 17 февраля, суббота, 12:15
В комнате царило молчание. Тяжёлое, напряжённое. Оно давило, словно тяжкий груз. Первым не вытерпел младший сын.
— Это уже переходит все границы, — тихо сказал Клод, глядя на отца. Тот поднял глаза и перевёл взгляд на старшего сына. Матис согласно кивнул.
— Связь с нелюдью — одно, но связь с трагедией, произошедшей с Герцыком — это другая вина.
— Но Комиссар же не сказала, что Моро виновен, — задумчиво протянул Фару. — Она лишь упомянула о его связи.
— Нужно позвонить и послушать, что скажет Охотник, — тут же сказал Клод.
— На время расследования связь с Комиссаром запрещена, — ответил Матис и удивлённо поднял брови, когда отец покачал головой.
— С Комиссаром, а не с Охотником.
Фару показал рукой на телефон, предлагая старшему сыну позвонить. Матис согласно кивнул, он лучше всех из семьи знал русский и даже одно время работал координатором в России. Набрал нужный номер и, услышав длинные гудки, включил громкую связь, чтобы разговор могли слышать все. Но едва им ответили, как из динамика раздался оглушительный рёв, а вслед за этим холодный голос Охотника:
— Слушаю.
— Моро? — немного изумлённо спросил Матис.
— Да. Кто это? — спросил Охотник. Его голос казался слишком спокойным, хотя звуки, доносившиеся до Саржу, говорили о горячей схватке. Рычание вервольфов, их же скуление и грохот рушащейся мебели.
— Что у тебя происходит?
— Кто это? — ещё раз спросил Моро.
— Матис Саржу, — откашлявшись, представился Охотник.
— Слушаю вас, — также спокойно ответил Моро, резко выдохнул и, судя по рёву, убил ещё одного волка.
— Это вервольфы? — спросил Матис. Услышать звуки боя было настолько неожиданным, что он совершенно забыл о причине своего звонка.
— Да, чёрт возьми, я зачищаю логово вервольфов, одновременно разговариваю с тобой и пытаюсь не сдохнуть! Ты позвонил, чтобы справиться о моей работе?! — закричал Моро и добавил уже тише: — Да сколько же вас тут…
— Нет, конечно, — уже официальным тоном ответил Матис. — Нас интересуют обстоятельства, при которых был ранен Охотник Герцык.
На другом конце повисла тишина.
— Моро? — спросил Матис и вздрогнул, когда из динамика раздался волчий рёв. — Моро, ты жив?
— Саржу, подождите, пока я закончу, — ответил тот.
— Конечно.
Клод и Матис переглянулись и вновь посмотрели на телефон, откуда раздавались ожесточённые звуки боя. Моро сражался… с вервольфами. Комиссар права, он продолжает охотиться и убивать.
— Слушаю, — раздалось через минуту.
— Моро, ты цел? — спросил Матис, смотря на внимательные глаза отца. На его лице не дрогнул ни единый мускул, но за этой маской пряталось неподдельное удивление.
— Ты спрашивал о Шимоне, — грубо ответил Кристофер. — Его ранил Демон, за которым я охочусь уже месяц. Магией не владеет, но силён физически. Мне стало известно, что он покинул Калининград и направился в Варшаву, и я предупредил об этом Герцыка. Также я передал ему всю информацию о противнике, что успел собрать за время расследования. Спустя… не помню точно, дня три или четыре я узнал, что Шимон в коме, отправил в больницу необходимые документы и деньги.
Матис открыл рот и закрыл его, не зная, что сказать.
— Если это всё, что вас интересовало, то я бы хотел вернуться к своей работе.
Матис поднял глаза на отца, тот утвердительно кивнул.
— Мы благодарим тебя за помощь…
— Благодарить меня не надо, — перебил Саржу Кристофер. — Шимон — мой брат, и я найду ту тварь, что ранила его, и убью.
Матис выключил телефон и сел в кресло. История с Моро действительно оказалась запутанной. Этот род всегда был силён, и сейчас, когда они убедились в том, что Моро действительно сражается и по-прежнему охотится — в его силе сомневаться не приходилось, судя по звукам боя, противников у него было предостаточно, — вызывать на суд без веских доказательств и уж тем более казнить его — недопустимо.
— Клод, принеси отчёт Комиссара, — тихо сказал старый Фару. — Если я не ошибаюсь, появилась информация о молодом Моро.
Частный дом, улица Розы Люксембург, 17 февраля, суббота, 12:50
Кристофер отключил телефон и глубоко вздохнул. Сюрпризы продолжают сыпаться на его голову. На этот раз — взбесившийся вервольф и, слава богу, небольшая часть стаи, решившая поддержать его, да и звонок из дома Саржу в дополнение. Но это даже к лучшему, что он застал его во время боя, может, теперь они отзовут Комиссара? Хотя это вряд ли, судя по всему, от неё они узнали о Шимоне.
Осмотрелся. Желающих кинуться на его меч больше не было. Подошёл к камину, достал из дровницы бутылку с жидкостью для розжига и щедро полил ею волчьи туши. Чиркнул спичкой, и они полыхнули, как факел.
— Зря вы решили поддержать эту тварь, — тихо сказал Моро и вышел из дома. На дороге его ждала небольшая толпа вервольфов. Они испуганно сжались, увидев Охотника, залитого волчьей кровью, но с места не сдвинулись.
— Мистер Моро, — подал голос самый смелый из них.
Кристофер обернулся.
— Мы не поддерживаем решение вожака, мы не желаем смерти вам.
— Теперь ты вожак, — показал окровавленным мечом Охотник на волка, — и надеюсь, ты будешь умней этой твари. И мне нужен список молодых неинициированных вервольфов. Подготовь.
— Конечно, — кивнул тот.
Кристофер развернулся и пошёл к машине. Бросил в багажник меч, туда же направился окровавленный плащ. Сел за руль и нажал на газ.
Сознание мутилось, во рту был привкус крови, а левая рука плохо слушалась. Но нужно доехать до медицинского центра, Каров залатает. Достал телефон, набрал номер:
— Кирилл, еду к тебе, встреть меня на парковке и подготовь операционную.
— Сделаю, — коротко ответил джинн.
В субботу днём всегда мало машин на дороге, тем более зимой, но путь до медицинского центра показался вечностью. Кристофер припарковался, вышел из машины и буквально упал на руки Евы, машина которой стояла рядом.
— Боже мой! Крис! — закричала она.
— Ты что тут делаешь? — возмутился тот и оттолкнул от себя девушку.
— Я за пластилином в магазин ходила, — показала она пакет в руках. — Что с тобой случилось?
В глазах Евы отражалось неподдельное волнение. Она дрожащей рукой убрала спутанные волосы с лица и попыталась предложить своё плечо раненому Охотнику.
— Ева, отойди! — послышался резкий голос, а вслед за этим последовал толчок в спину. Каров с бригадой врачей прикатили носилки, на них водрузили Кристофера и скрылись за стеклянными дверьми в мгновение ока.
— Что случилось? — спросил Каров, срезая с друга одежду. Крови было слишком много, человеческой и волчьей, и понять, в чем дело, не представлялось возможным.
— Вервольфы.
— Много?
— А чёрт их знает, не считал, — скривился Кристофер. — С десяток, наверно, может, два. Рана раскрылась, нужно опять зашить, остальное царапины.
— Угу… — задумчиво протянул Каров. — Царапины… много глубоких царапин. Ничего, жить будешь.
— Артём, у тебя постельный режим! — громко сказал доктор, заходя в палату, и мальчик испуганно вздрогнул и тут же сжался. Ева гневно посмотрела на лечащего врача и обняла Артёма, который уже успел залезть к ней на колени.
— Вернись в кровать, — настаивал тем временем Анатолий Петрович.
Ева посмотрела на стол, за которым они сидели. Артём всё утро провёл в кровати и встал всего на минуту, чтобы посмотреть, что она купила для него, и надо было явиться этому доктору!
— Пошли, малыш, — тихо сказала Ева, поднимая мальчика на руки, но тот усиленно замотал головой, не желая общаться с врачом.
— Быстрее! — заявил тот.
— Анатолий Петрович, если вы торопитесь, займитесь другими делами, а зайдёте к нам, когда у вас будет больше свободного времени, чтобы осмотреть Артёма без спешки, — произнесла Ева как можно мягче и положила мальчика в кровать.
— Больше у меня времени не появится, — грубо ответил он. — Артём, поднимай майку.
— В таком случае нам нужен другой врач.
Ева обняла вконец испуганного мальчика и требовательно посмотрела на Анатолия Петровича. У него, видно, сегодня было дурное настроение, и он даже не пытался скрывать его. Но такие дети, как Артём, всегда очень чувствительны, и к ним нельзя подходить со столь дурной энергетикой.
— Девушка, выйдите из палаты, вы мешаете мне, — ответил тот.
— Нет!
— Мне вызвать охрану?
— Да вызывайте, кого хотите, вы не подойдёте к Артёму! — возмутилась Ева и заслонила мальчика собой.
Кристофер осмотрел себя в зеркале и остался доволен. Каров хорошо его заштопал, обработал все порезы и ссадины, и теперь надо бы полежать хотя бы до вечера, но хотелось навестить сына и Еву, перепуганное личико которой всё ещё стояло перед глазами. Под придирчивым взглядом друга надел майку, халат и взял горячий сладкий чай — лучшее средство от большой потери крови. Помимо валяния в кровати, разумеется.
Поднялся наверх и изумлённо заглянул за угол, откуда доносились громкие голоса. Присмотрелся. Довольно большая толпа врачей и вышедших из своих палат пациентов столпилась у одной из дверей. Подошёл ближе и увидел во главе этой толпы лечащего врача Артёма. Перед ним же, злая, как фурия, стояла Ева. Она прикрывала собой сжавшегося в комок Артёма и толкала в грудь врача, пытающегося обойти её.
— Какого чёрта вы тут устроили? — закричал Кристофер. — А ну, пошли все вон!
Коридор вмиг опустел. Только Сахов с Евой остались на месте.
— Мистер Моро, эта женщина мне мешает! — заявил доктор и для убедительности показал пальцем на Еву.
— Да пошёл ты, говнюк! — зашипела она в ответ, и Кристофер изумлённо улыбнулся. Это было первый раз, когда он слышал ругательство от этой идеальной Барби.
— Вы слышали?
— Успокоились оба. Ева, что произошло? — посмотрел он на девушку.
— Нам нужен другой врач, — холодно сказала она. — Врач, понимающий, что нельзя врываться в палату и кричать на ребёнка, и уж тем более приказывать ему! Он был груб и напугал Артёма, а когда я попросила его зайти позже, начал хамить.
Кристофер перевёл взгляд на врача.
— Мистер Моро, этот мальчик — не единственный мой пациент, и я не могу приходить, когда ему удобно…
— Это его карта? — кивнул Кристофер на папку в руках Сахова.
— Да.
— Открой. Какая фамилия у Артёма? Ну? — поторопил он не слишком расторопного врача.
— Моро, — тихо ответил тот.
— И что это значит?
— Что это ваш родственник?
— Это мой сын! — закричал на него Кристофер. — Пошёл вон с глаз моих! И отдай карту!
Кристофер вырвал из рук врача историю болезни Артёма и посмотрел на Еву. Она была не в духе, мягко говоря. Волосы растрепались, на щеках красные пятна, а руки едва заметно дрожат.
— Спасибо, — тихо сказала она, глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, и пошла к Артёму, который тут же кинулся ей на шею.
Ева гладила его по спине, что-то шептала успокаивающее, и было в этой картине что-то правильное. То, как должна выглядеть семья… И сейчас Кристофер видел перед собой не Еву и больного мальчика, а любимую жену и долгожданного сына, который обнимал свою мать, а она шептала ему на ухо то, что он сильный, как папа, что он — её защитник. Это её белые локоны спадали на синюю пижаму Артёма, её изящные руки обнимали сына.
Он приблизился к ним, погладил сына по густым, вьющимся, как у него, волосам, поцеловал макушку. Коснулся белокурых волос. Она подняла голову и… чёрт! Это не Мария… Её имя Ева. Другая женщина, не жена.
— Стой, — коснулась она руки Кристофера, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — У тебя есть свободных полчаса?
— Есть. Ты что-то хотела?
— Да, выпить чай. Всем вместе, — ответила Ева и показала глазами на Артёма.
— С удовольствием, — улыбнулся он.
— Тогда сходи в буфет. Артём, пирожное хочешь?
— Хочу овсяное печенье и какао с молоком, — сказал тот, а Кристофер удивлённо улыбнулся.
— Сейчас всё будет, — ответил он, поцеловал сына в макушку и вышел из палаты. У дверей его ждал Сахов.
— Простите, я не знал, что это ваш сын, — тут же затараторил он.
— То есть других детей можно пугать? — изумился Моро, идя по коридору быстрым шагом. — Ты со всеми своими пациентами так грубо работаешь?
— Нет, конечно! Я всего лишь высказал недовольство, что Артём поднялся с кровати.
— Сахов! — Кристофер резко остановился. — То, что Артёму прописан постельный режим, не значит, что он должен быть привязан к кровати и мочиться под себя! Иди, лучше займись делом, сына я передам другому врачу.
Ева задумчиво мешала ложкой свой чай, смотрела, как Артём уплетал печенье, а Кристофер сидел с отрешённым видом. Она себе несколько иначе представляла это чаепитие. Моро в кои-то веки проявил сентиментальные чувства к сыну, и тот не отверг его, хотелось как-то закрепить это, но ни один, ни второй не шли на контакт.
Ну, Артём понятно, ему позволительно, но Кристофер же взрослый мужчина, должен понимать, что нужно общаться с сыном.
— Крис, а долго нам тут сидеть? — решила спросить Ева, и Артём поднял голову, видно, этот вопрос его тоже волновал.
— Пока не поправитесь. Оба, — добавил он с улыбкой. — Как нога?
— Она стала больше болеть после операции, — пожаловалась Ева. — Это нормально?
— Нормально. Только на коленях не ползай, иначе шрам останется.
— Шрам? — испугалась она, а Кристофер тихо рассмеялся. — А ты как? Я очень испугалась, когда увидела тебя.
— Жив, как видишь, — пожал плечами Кристофер. — Ты вещи уже перевезла?
— Куда?
— Ко мне. Я не видел чемоданов в твоей комнате.
Ева опустила взгляд, не зная, что ответить. Переезжать жить к Охотнику не хотелось, и обсуждать это при Артёме не стоило. Но они оба ждали от неё ответ.
— Кристофер, у меня есть своя жизнь. Я хочу жить в своём доме, а не под твоей указкой.
— У тебя нет своего дома, — резко ответил он.
— Моро, ты действительно думаешь, что это замечание заставит меня переехать к тебе? — огрызнулась Ева. — Пусть моя жизнь не так разнообразна и интересна, как у тебя, но она моя, и я люблю есть печенье в кровати и петь в душе, а в твоём доме множество правил и ограничений, которые не позволят мне этого и многого другого.
— Другого? Это любовников приводить? — резко бросил Кристофер и тут же добавил: — Прости.
— Я согласна, — вдруг сказала она. — Но при условии, что ты найдёшь другое место для встреч со своими… подругами.
Кристофер возмущённо открыл рот. Вот наглость! Но Артём смотрел на него глазами, полными надежды, и он нехотя ответил:
— Договорились. И, Ева, у Артёма теперь будет другой врач, но он обязательно должен проходить все назначенные процедуры и принимать лекарства. Пневмония — серьёзное заболевание, его нужно лечить, чтобы не было осложнений.
— Конечно. Артём даже уколов не боится, да, здоровяк? — потрепала она кудри мальчика. Тот важно кивнул.
— Ева, можно ещё печенье?
— Скоро обед. Давай до полдника подождём?
Артём согласно кивнул, взял со стола книжку и пошёл в кровать.
— Что ты с ним сделала? — изумлённо прошептал Кристофер. Меньше месяца назад Артём был полностью оторван от реальности, не говорил, не реагировал на просьбы и казалось, что он не жил, а существовал, а сейчас перед ним сидел совершенно другой человек.
— Артём, я провожу папу и вернусь, — обернулась Ева к мальчику и, дождавшись от него кивка, взяла под локоть Кристофера и вышла из палаты.
— Крис, я же тебе говорила, у Артёма нет психологической травмы как таковой, — начала говорить она. — Его что-то беспокоит, это несомненно, он вздрагивает, когда спит, плачет, чего-то боится, но в этом есть и твоя вина.
— Что ты имеешь в виду?
— Дети нуждаются в заботе, и Артём тем более. А он чувствует себя незащищённым, брошенным. Ты ведёшь себя с ним так, как будто он виноват в случившейся трагедии, коришь его, хотя должен утешить, грубишь, когда он нуждается в ласке. Твой сын не желает проявлять волю, закрывается, потому что боится. Когда ты последний раз обнимал его?
— Я… я не помню, — тихо ответил Кристофер.
— Он же твой сын, — возмутилась Ева. — Да, тебе было тяжело потерять жену, но и он потерял мать. Только в отличие от тебя он не может справиться с этим самостоятельно, ему нужна помощь.
— Я же не могу нянчиться с ним, как ты, — пробурчал Кристофер, не глядя на Еву, но она остановилась и требовательно развернула его к себе.
— Крис, Артём уже взрослый мальчик, ему через год в школу. Он может стать полноценным человеком, он уже личность. Упрямый, требовательный и вздорный, как его отец, в нём сильная и горячая кровь. Конечно, моя задача раскрыть его, но я не всегда буду работать у тебя, поэтому ты сам должен научиться общаться с ним. Завоевать его доверие и воспитать из него Охотника или просто хорошего человека, как тебе хочется, иначе всё повторится, а перевоспитывать подростка невероятно тяжело.
— Ева… не забудь сменить перевязку, — тихо ответил Кристофер.
— Крис, — коснулась она его руки. — Если ты не хочешь видеть меня в своём доме, то я буду приходить к Артёму, как и прежде. Ничего страшного.
— Хватит, — грубо ответил он. — Я же дважды сказал, что хочу. Или в твоей голове столь сложная информация не задерживается?
— Хам, — улыбнулась Ева, развернулась и ушла.
— Почему ты не сказал, что ты с ней? — рядом неожиданно появился Каров и усмехнулся, глядя вслед уходившей девушке.
— С Евой? — изумился Кристофер. — Нет, эта Барби меня интересует исключительно в качестве воспитателя для Артёма.
— Хорошо, тогда я, пожалуй, начну за ней ухаживать, — романтическим голосом сказал Каров. — У неё чудесные ножки, надеюсь, она их раздвинет.
— Каров, последний раз предупреждаю, не приближайся к ней, — с угрозой в голосе произнёс Кристофер.
— Сам не берёшь и другим не разрешаешь?
— Именно.
— Ладно… тебя внизу ждёт какой-то вервольф. Говорит, ему назначено.
— Спасибо, Кирилл.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 17 февраля, суббота, 21:45
На эту встречу Медведев приехал неохотно. Кристофер Моро частенько подкидывал ему работёнку, но бойня, произошедшая сегодня утром на окраине города, уже не вписывалась ни в какие рамки. Один человек вырезал несколько семей и поджёг дом.
Дело Охотника правое, Медведев, как никто, знал суть его работы, понимал и всегда убирал следы, оставленные после ликвидации нелюдей. Также он знал, что Крис — жестокий человек, убивающий легко, без дрожи в руках, но сегодня первый раз не знал, что сказать.
Посмотрел на своего молодого напарника, нарезающего круги вокруг машины. Нервничает. Кристофер просил приехать уже час назад, но сам так и не появился, хотя нет, судя по встревоженным глазам Нильса, Охотник уже близко. Неужели чувствует?
— Унюхал? — мрачно поинтересовался Медведев, закуривая очередную сигарету.
— Да от него кровью несёт за милю, — пробурчал напарник. Его понять было несложно. Он боялся.
На тёмной дороге показались яркие фары. Через несколько секунд раздался резкий звук тормозов, и из чёрного внедорожника вышел Охотник.
— Ты не слишком торопился, — отстранённо произнёс Медведев, пытаясь понять настроение Кристофера, но его глаза не выражали абсолютно ничего.
— Список возможных жертв, — без прелюдий сказал он и сунул в руку майору лист бумаги. — Они знают, что за ними охотятся, и в случае опасности позвонят мне, но и ты приставь к ним своих людей. По возможности, конечно.
Медведев посмотрел на внушительный перечень фамилий и адресов и неуверенно кивнул. Охранять всех, разумеется, не получится, но усилить патрули на отдельных участках вполне возможно. Хорошо, что эти твари предпочитали жить сплочённо.
— Только наблюдение.
— Разумеется, — возмутился Медведев. Вступать в бой с Демоном, убившим уже десятерых вервольфов, — самоубийство. — Зачем на Розы Люксембург дом поджёг? Без этого нельзя было обойтись?
— А как бы ты своему управлению объяснил десяток мёртвых вервольфов? — язвительно поинтересовался Охотник. — Не учи меня делать свою работу.
— Сам цел?
— Жить буду… бывай, — помахал рукой Кристофер и пошёл в дом, где почему-то горел свет. Дарья вернулась? Но он не звонил ей уже давно. Конечно, она была не виновата в бегстве Артёма, но почему-то он не желал её видеть, и она это понимала.
Открыл дверь и замер, прислушиваясь к голосам, идущим с кухни. Снял куртку, сапоги и, положив руку на рукоять короткого меча, висевшего на поясе, пошёл вперёд.
На кухне ярко горел свет, раздавался звонкий и очень знакомый смех и слышались приятные запахи жареного мяса. Кристофер заглянул за угол и не поверил своим глазам. Ева, в коротеньком халатике розового цвета, едва прикрывающим ягодицы, громко разговаривала с ноутбуком на французском. При этом в руке её была очищенная морковь, которой она активно размахивала, словно дирижёр, и что-то доказывала. Немного наклонилась, и Кристофер увидел на мониторе другую девушку с длинными тёмными волосами. Она сидела в кресле, задрав ноги на стол, и так же активно отвечала Еве на французском, но неожиданно встрепенулась и припала к монитору. Её слов Кристофер не понял, но по восторженной улыбке и интонации голоса догадался, что был замечен этой дамой, и она теперь желала рассмотреть его поближе.
Ева обернулась и удивлённо улыбнулась, затем вернулась к своей странной собеседнице, что-то ей сказала, послала воздушный поцелуй и закрыла крышку ноутбука.
— Ты… ты что тут делаешь? — спросил Кристофер, наконец справившись с собой и обретя дар речи.
— Ужин готовлю, для тебя, между прочим, — ответила она невинно и откусила морковь, которой размахивала.
— Почему ты тут, а не в центре?
— У меня закончился рабочий день. Я и так работаю по двенадцать часов, да и вещи надо было перевезти. Ужинать будешь?
— Ева! — уже выкрикнул Кристофер, грубо разворачивая девушку к себе. — Ты специально бесишь меня? Какого чёрта тут происходит? Почему ты не предупредила меня, и кто это был? — гневно показал он пальцем на ноутбук.
— Это моя подруга. Ты чего кричишь? Сам же пожелал, чтобы я на время работы с Артёмом жила в твоём доме, так чему удивляешься? Или я должна спрашивать у тебя разрешения каждый раз, когда желаю прийти сюда, а после сидеть в отведённой мне комнате и нос не высовывать?
— Нет, конечно… — уже тише ответил он. — Просто не ожидал тебя увидеть. Думал, ты с Артёмом.
— Каров сказал, что мне не полагается отдельная палата, а спать в одной с Артёмом не очень хорошо, он же всё-таки большой мальчик, — сказала Ева, вернувшись к готовке. — Не переживай, завтра в восемь утра у Артёма первая процедура, к этому времени я буду на месте.
— Хорошо, — кивнул Кристофер, вспоминая, что Ева говорила о том, что не может находиться в центре круглосуточно. — Пойду, руки помою.
— Давай, ужин уже готов, — не оборачиваясь, сказала она и потянулась на верхнюю полку за тарелками, а Кристофер изумлённо замер. И без того слишком короткий халатик поднялся, и взору открылось соблазнительное кружево белья.
«Чертовка», — ругнулся он про себя, отвернулся и пошёл наверх в свою ванную умыться и переодеться. Сказать, что нельзя в доме ходить полуголой? Она же найдёт, что ответить, и он опять почувствует себя дураком. Да и права она, если он пригласил жить в своём доме, то устанавливать необоснованные запреты нельзя.
— Крис! — громко крикнула Ева снизу. — Вино сухое или полусладкое?
— Сухое, — ответил он, взял на ходу майку и пошёл в кухню. Ева пыталась справиться со штопором, но тот не сдавался.
— Откуда у нас вино? — спросил он, забирая у девушки бутылку и открывая её. На красиво сервированном столе уже стояли блюда с жареным мясом, картошкой и овощами. Салфетки, приборы — всё на своих местах. Интересно, это она для него так расстаралась или у этой Барби каждый приём пищи похож на званый обед? С неё станется.
— Из магазина, откуда же ещё, — возмутилась она, разливая красную жидкость по бокалам. — Не знала, что в Калининграде тяжело найти хорошее вино, да ещё оно, оказывается, такое дорогое.
Подняла глаза и замерла. Кристофер так и не удосужился надеть майку. Сильный торс, широкие плечи — это понятно, все Охотники хорошо развиты, но его тело было как будто в порезах и царапинах, а бок перевязан бинтами.
— Это когти? — тихо спросила Ева и коснулась пальцем особенно глубокой раны.
— Когти, зубы, не знаю, — в тон ответил он, смотря, как глаза девушки наливаются слезами. Она легонько касалась его царапин, как будто желая смягчить его боль, но вдруг отвернулась и украдкой вытерла мокрую щёку.
— Ты любила его? — спросил Кристофер, понимая, что не его раны — причина грусти Евы. Она вспомнила своего жениха, растерзанного вервольфами.
— Эрика? Да, наверно… мы с самого детства были вместе. Он был непохож на других Охотников. Был добрым, мягким.
— Мягкость — скверная черта для убийцы.
— Возможно… садись, остынет, — ответила Ева и сама села за стол.
Он кивнул, ужин выглядел аппетитным.
— Я купил автомобильное кресло, — сказал Кристофер, когда тишина уже начала напрягать. Он не привык разговаривать за едой, но Ева казалась ужасно грустной, её взгляд всё время цеплялся за его раны, а губы едва заметно подрагивали. И если её не отвлечь, она рисковала выпить всю бутылку вина одна. — Артём поправится, и можете сходить в кино или ещё куда он захочет.
— Хорошо, — сипло ответила она и подняла голову. — Я забыла повязку на ноге сменить. Это очень плохо?
— У меня есть бинты, я сменю, — ответил Кристофер, поднялся из-за стола и пошёл в ванную, где хранились все медицинские принадлежности. Вымыл с мылом руки и спустился вниз. Ева уже ждала его. Робко сидела на стуле, теребя край своего халатика и кусая губы. Она всегда кусала губы, когда нервничала.
— Спешила приготовить ужин, потому и забыла о перевязке? — спросил Кристофер, садясь на стул рядом. Поднял ногу девушки и положил себе на колено.
— И это тоже, — улыбнулась она. — Дарьи же нет, а тебе нужно хорошо питаться. Ты против?
— Чтобы меня кормили? — засмеялся он, разматывая бинты. — Нет, не против, но она скоро вернётся. С этим домом я самостоятельно не справлюсь, да и ты готовить не умеешь.
Ева возмущённо открыла рот. Вот нахал! Но тут же отвернулась, не желая смотреть на свою рану.
— Болит сильно?
— Уже меньше, но, знаешь, по-моему, до операции выглядело лучше, — пожаловалась Ева, а Кристофер усмехнулся. Сомневаться в профессионализме Карова не приходилось, он был лучшим хирургом в городе. Жаль только, эта женщина заинтересовала его, а зная горячий нрав этого джинна, надо думать, он обиделся, когда получил запрет приближаться к ней.
Кристофер аккуратно заматывал бинты, но глаза то и дело поднимались вверх по ноге, где за тонкой тканью пряталось кружевное бельё. Она ждала его, готовила ужин, купила вино. Сексуальный халатик, ничего не прикрывающий, красивое бельё, идеальные локоны, как будто только что из парикмахерской, и лёгкий вечерний макияж. Желает соблазнить. Одни в доме, нет ни Дарьи, ни Артёма…
Такие женщины всегда привлекают внимание и никогда не бывают одни, а Ева… она привыкла быть под Охотником, простой мужчина её не удовлетворит, а в этом городе он один.
— Спасибо, — мысли Кристофера прервал голос Евы. Она забрала у него свою ножку, повернулась к столу и замерла, почувствовав сильные и требовательные руки на своей талии. Кристофер погладил шёлк халата, сквозь который чувствовалось нежное тело, и наклонился к шее девушки. Откинул светлые пряди волос, от которых исходил лёгкий аромат французских духов, поцеловал шею, отодвинул ткань халата, оголяя плечо, и крепче сжал объятия, когда Ева в его руках встрепенулась.
— Ты чего? — спросила она, но Кристофер не был настроен отвечать, он развернул Еву к себе лицом и попытался снять с её плеч халат. Она вцепилась в него мёртвой хваткой и попятилась назад. Но далеко уйти не удалось, за спиной оказался стол, на котором она и очутилась спустя мгновение. Кристофер грубо раздвинул её ноги, становясь между ними, провёл руками по бдрам и обхватил упругие ягодицы, прижимаясь плотнее. Ева задрожала в его объятиях, сердце забилось чаще, и он уже почти чувствовал вкус её губ, которые призывно приоткрылись. Развязал пояс халата, и взору открылось прекрасное тело. Белое кружевное бельё прикрывало небольшую грудь, бархатная идеальная кожа молочного цвета словно светилась. Его мужское естество потяжелело.
Во взгляде Криса не было ничего цивилизованного, только животное желание. Он наклонился, обхватив рукой подбородок девушки, и коснулся губ. Мягкие, со вкусом дорогой помады. Приласкал языком и едва не потерял голову от возбуждения, когда почувствовал ответное движение её губ.
— Не трогай меня! — неожиданно закричала Ева, что было сил оттолкнула от себя мужчину и вскарабкалась на стол с ногами. — Моро, ты совсем ополоумел?!
— Что? — возмутился он и сделал шаг вперёд.
— Не подходи, Охотник!
— Ты же ответила мне!
— Да с чего ты взял? — уже сквозь слёзы кричала Ева. Её колотила крупная дрожь, руки онемели, а в пальцах не держались края халата, которыми она пыталась прикрыться. — Ты позвал меня в свой дом, чтобы изнасиловать?
Кристофер изумлённо открыл рот:
— Как же вы все мне надоели…
Ева слезла со стола и побежала наверх. Схватила джинсы, свитер, села на кровать и разревелась. Опять. Знакомство с этим мужчиной принесло слишком много проблем и слёз. Гневно вытерла мокрые щёки и подняла глаза, почувствовав движение рядом.
— Прости, — тихо сказал Кристофер.
— Да пошёл ты, Моро! На кой чёрт я поверила тебе?
— Ева, прошу тебя. Не уходи. Мне показалось, что ты хотела сама. Ошибся.
Ева вскочила, подошла к Охотнику и гневно посмотрела в его глаза.
— Я останусь, но только если ты дашь мне слово, что, если ещё раз коснёшься меня подобным образом, своими же руками отрежешь себе член!
— Даю… слово, — сквозь зубы прошипел он. — Истеричка.
— Придурок! — крикнула Ева в спину Охотнику.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 5 марта, понедельник, 7:45
Его переполняла ненависть. Она жгла. Перекрёсток был полон машин, тротуар — людей, они все спешили по своим муравьиным делам, не обращая внимания ни на кого, превращаясь в серую массу. Но гул, рождаемый миром, не доходил до его ушей, он желал остаться глух.
Оттепель, пришедшая с первым днём весны, сменилась морозом. Он обжигал горло и пробирался в лёгкие с каждым вздохом. Ледяная стена за спиной должна была бы охладить, заставить мыслить трезво, но пламя в груди было слишком горячо.
«Ты бы не подходил так близко к центру, — как бы невзначай сказал голос в голове. — Здесь слишком много нелюдей, а на тебе всё ещё чувствуется кровь Охотника».
Но Демон не стал ничего отвечать, он провожал взглядом молодого волка, только что прошедшего инициацию. Едва стая почувствовала его скорое перерождение, привезли к Моро, и не было ни единой возможности приблизиться к нему, вырвать сердце. Да и вообще волки стали слишком осторожными, слишком внимательными, и, когда он приблизился к ним однажды, через две минуты вдруг появился Моро.
— Твари, — сквозь зубы прорычал он, глядя, как семья вервольфов настороженно осматривается. Его почувствовали. Опять.
«Ты не можешь бегать от Охотника всё время. Нужно завершить круг. Всего две жертвы».
— Знаю! — выкрикнул Демон, и проходившая мимо женщина испуганно отпрянула. Осмотрела мрачного незнакомца и поспешила скрыться из виду.
— Ты говорил, что Моро слаб…
«Относительно того, каким он был два года назад, — да, слаб. Очень, очень слаб, — хохотнул голос. — Но он по-прежнему Охотник».
— Так что же делать? В открытом бою мне не одолеть его.
«А к чему тебе открытый бой? Наша цель — сердце волка, а не смерть Охотника».
Демон согласно кивнул, и тонкие губы изогнулись в полуулыбке, когда в поле зрения появилась белокурая девушка. В последнее время она часто появляется рядом с Моро.
— Кристофер, что случилось? — обеспокоенно воскликнула Ева, когда мужчина вдруг выскочил из стеклянных дверей центра и едва не сшиб её с ног. Лицо Кристофера было перекошено от гнева, глаза бешеные.
Он даже не удосужился одеться, выбежал на улицу прямо в белом халате.
— Где? — вместо ответа спросил он у группы вервольфов.
— Запах шёл с той стороны, — показал пальцем отец семейства. — Но он уже ушёл. Нам надо было задержать его?
— Ни в коем случае, — уже тихо сказал Кристофер, осматривая улицу. Демона нигде не было. — Ты всё сделал правильно.
— Мистер Моро, — окликнул вервольф Охотника, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — Спасибо. Если нужна будет помощь…
— От тебя, что ли? — грубо перебил его тот, развернулся и пошёл обратно в центр. Туда же направилась Ева.
Спрашивать, что побеспокоило Охотника, она не стала, и без того ясно. Уже две недели Кристофер не находил себе места. Его настроение, которое и так не радовало добродушием, испортилось окончательно, и каждый вечер он сидел у камина и смотрел на фотографии некого черноволосого мужчины. По обрывкам фраз Ева поняла, что это и был тот самый Демон, именуемый Кристофером тварью, и он был неуловим. Иногда Кристофер вдруг срывался с места и куда-то бежал, но всегда возвращался ещё более мрачным.
Дошла до нужной палаты и открыла дверь.
— Ева! — радостно воскликнул Артём и подбежал обнять девушку.
— Доброе утро, здоровяк. А почему игрушки не собрал? — спросила она, осматривая беспорядок. Долгожданный день выписки из больницы настал, и вчера Артём пообещал самостоятельно собрать свои игрушки, которых накопилось невообразимое количество. Ева уже неоднократно говорила Кристоферу, что столько конструкторов и машинок Артёму не нужно, но тот упорно покупал сыну новые игрушки с завидной регулярностью. Налаживал отношения. Точнее, пытался.
— Не хочу собирать их. Поехали домой, — заявил Артём.
— Так нельзя. Ты обещал, значит, нужно всё собрать.
— Нет! — сложил он на груди руки.
Ева обречённо вздохнула. Работа с этим мальчиком в последнее время стала просто невыносимой. Он спорил всё время! Но при этом с другими отказывался даже разговаривать и идти на контакт. Даже взгляда отца по-прежнему избегал.
— Артём, мне не нравится, как ты разговариваешь со мной. Мне казалось, что мы друзья, а ты хочешь, чтобы я ползала тут на коленях и собирала твои игрушки? — строго спросила Ева.
— Нет. Не надо, — тихо сказал он. — Но я не хочу брать их домой. Я собрал карандаши и пластилин.
Ева опустилась на колени и обняла мальчика.
— На нашем этаже есть детская игровая комната. Давай в неё отнесём эти игрушки?
— Зачем?
— Тебе они не нужны, а малыши, которые здесь лечатся, будут рады такому подарку.
— Хорошо, — кивнул Артём и побежал собирать всё, что было разбросано по палате.
Ева глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Разговаривать с этим упрямым мальчиком было тяжело. Так же, как и с отцом. Видно, тяжёлый характер у них — наследственное. Но, судя по довольной улыбке Кристофера, ему нравилось подобное поведение сына. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, и с умилением наблюдал, как Артём кидал машинки и конструктор в большой контейнер, даже не заботясь об их целостности.
— Поможешь донести? — тихо спросила Ева.
— Я сам отнесу.
— Кристофер, важно, чтобы он сам отдал их другим детям, — устало сказала она. — Ты же не против всё отдать?
— Нет, конечно, тем более они ему не нравятся, — недовольно пробурчал он. — Мне казалось, Артём любит конструктор собирать.
— Он любит, но… наберись терпения.
Кристофер кивнул. Видеть, что его подарки не по нраву сыну, было обидно. И обидно вдвойне видеть, что из рук Евы он принимал всё и радовался каждой мелочи.
— Прости, я пообещала Артёму сводить его в кино, но не спросила твоего разрешения.
— Сходите, — ответил Кристофер.
— Я бы хотела, чтобы ты пошёл с нами.
— Приглашаешь меня в кино?
— Ты повторяешься, Охотник, — фыркнула Ева и пошла к Артёму, который уже заканчивал уборку. — Молодец. Теперь идите с папой отнесите это всё в игровую и поедем домой.
— Я сам, — буркнул он, взял контейнер за край и волоком потащил его к двери.
— Этот самостоятельный мальчик определённо твой сын, — грустно вздохнула Ева и направилась следом.
Спустя час, когда игрушки были отданы, а Артём одет, Кристофер установил автомобильное кресло в машину Евы, и они поехали домой. Вот только для мальчика дорога оказалась слишком короткой, ему понравилось смотреть в окно, и он наотрез отказывался выходить. Но, получив обещание покататься ещё, можно сказать, вырвал из рук девушки сумку со своими вещами и пошёл в дом.
— Артём, здравствуй! — обрадовалась долгожданной встрече Дарья. Она ещё десять дней назад вернулась, но мальчика так и не видела.
Артём многозначительно кивнул и пошёл наверх.
— Дарья, Артём сегодня ещё не завтракал. Не могли бы вы кашу приготовить, а я пока вещи разберу, — обратилась Ева к женщине, смотрящей виноватым взглядом вслед мальчику. Она всё ещё винила себя за его бегство и болезнь как следствие.
— Да, конечно. А Крис останется на работе до вечера?
— Он ничего мне не говорил, а я не спрашивала, — пожала плечами Ева, пошла по лестнице, но вздрогнула, услышав испуганное «ох» за спиной. Обернулась и посмотрела на Дарью:
— Что случилось?
— Ева, за тобой кто-то следит, — испуганно прошептала она.
— Что значит «кто-то следит»? — недовольно спросила та. Все эти ведьминские штучки, которые периодически проявлялись у Дарьи, её раздражали. А ведь Кристофер говорил, что она не пользуется своими силами и не колдует.
— Я вижу на твоей спине его глаза.
— Глаза? — громко возмутилась Ева, сняла кофту и посмотрела на её спину. — Где?
— Ты не понимаешь…
— Хватит! — с угрозой в голосе произнесла Ева. — Если Моро терпит вас, то это не значит, что мне приятно слушать тот бред, что вы несёте!
— Но ты ведь тоже…
— Я человек!
— Конечно, — тихо ответила Дарья. — Прости.
Ева резко развернулась и пошла наверх. Почему-то слова Дарьи взбесили её. Да кто ей дал право применять к людям свою ведьминскую силу?
— Артём, переоденься, помой руки и иди кушать, — сказала она, заглядывая в комнату, и замерла. Мальчик стоял в центре комнаты и с силой сжимал кулаки и хмурил брови.
— Малыш, что случилось?
— Ты кричала, — ответил он.
— Мы немного с Дарьей повздорили, ничего страшного.
— Она не человек, она зло, — сквозь зубы прошипел Артём, а Ева изумлённо открыла рот. Вот так, приехали. Молодой Охотник разоблачил Дарью.
— Милый, Дарья ведьма, но она добрая. Никому зла не приносит и помогает нам, — как можно искреннее сказала Ева.
— Но ты кричала!
— Я не кричала, а просто громко разговаривала. Прости, что напугала тебя.
— Я не боюсь! — выкрикнул он. — И я защищу тебя от них. От всех…
— Спасибо, Артём. Я верю, что ты справишься, — ответила Ева и обняла мальчика.
Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 5 марта, понедельник, 13:10
Кристофер стоял у маленького окошка и наблюдал за молодым вервольфом. Больше двух недель прошло с тех пор, как он прошёл инициацию, но человеком так и не стал. Бродил по маленькой комнатушке, как дикий зверь в клетке, и это было скверно.
Повернул голову и увидел отца волчонка. Тот усиленно отводил взгляд, зная, о чём сейчас думает Охотник.
— Ты считаешь, что он справится? — спросил Кристофер.
— Я надеюсь, — ответил тот честно. — Алекс — сильный мальчик, он найдёт себя.
— Ваш бывший вожак сказал, что он уже никогда не станет человеком.
— Вы хотите убить его? — обречённо спросил вервольф.
— Нет. Я не хочу убивать твоего сына, но если он останется волком, то смерть станет милосердием, — тихо ответил Кристофер и поднял глаза.
— Но ты же знаешь… знаешь, как это, когда зверь внутри тебя. Он завладевает сознанием, убивая человечность, заменяя её на звериные инстинкты. Ты понимаешь, что сейчас испытывает Алекс, что конкретно ему нужно преодолеть?
— Да, — уверенно кивнул отец мальчика.
— И ты веришь, что он может справиться?
— Верю, и я хотел попросить разрешения войти к нему как… как волк.
— А если он набросится на тебя? — усмехнулся Охотник. — Я не стану вас разнимать.
— Значит, он умрёт, как настоящий волк. В бою.
Кристофер ещё раз посмотрел на молодого вервольфа и кивнул.
— Валяй, но держи своего зверя в узде.
— Конечно.
Вервольф подошёл ближе к двери, глубоко вздохнул и последний раз посмотрел в холодные глаза Охотника. От него всё ещё пахло кровью, и это заставляло зверя внутри беситься, он требовал расправы, но нет. Человека в нём всё же больше, он справится.
Кристофер наблюдал за тем, как человек перед ним за доли секунды покрылся шерстью и превратился в огромных размеров волка, который смотрел на него зло и испуганно одновременно. Со стороны могло показаться, что поза Охотника была расслабленной, и всего одно движение — и его можно поразить, но это было не так. Даже с полностью покорённым вервольфом нужно быть осторожным. Это не ведьма или джинн, которые осознают свои действия, в этих существах живёт зверь. Сильный, требовательный и жестокий.
Охотник сделал шаг назад, приоткрыл дверь, впуская отца к сыну, и тут же закрыл её обратно. Молодой волк встрепенулся, его шерсть вздыбилась, и он уже был готов броситься на своего гостя, но в следующий миг опустил голову и пополз к отцу, как побитый щенок.
Кристофер удивлённо поднял брови. Узнал, надо же.
Странное общение двух животных длилось не меньше часа, но волчонок так и оставался в звериной форме. Кристофер поднял глаза. Он и так торчит здесь слишком долго. Приоткрыл дверь.
— Выходи, волк, — сказал Моро, и маленький волчонок тут же истошно заскулил, но отец не заставил себя ждать. Он лизнул сына на прощанье и оставил его одного.
— Ну? — спросил Охотник, когда перед ним снова стоял человек.
— Мне кажется, что он просто не знает, как стать человеком, — ответил тот.
— А это надо знать? — удивился Кристофер. Ему казалось, что это умение на интуитивном уровне.
— Конечно, этому никто не учит, и каждый сам понимает, что нужно делать, но Алекс прошёл инициацию в сильном стрессе, так что он просто не может преодолеть барьер страха. Ведь форма волка гораздо сильнее… но это моё мнение. Возможно, я неправ.
Кристофер посмотрел на маленького волчонка, перевёл взгляд на его отца:
— Пусть пока тут сидит, но без меня к нему не заходить и форму не менять! Узнаю, с обоих шкуру спущу.
— Спасибо, мистер Моро, — благодарно улыбнулся вервольф.
Кристофер кивнул и пошёл наверх. Каров сказал, что Комиссар сегодня почти всю ночь провела в центре, очень ловко избегая с ним встречи, и нужно было узнать, куда она ходила и что делала. Изначально ненавистная девушка уже не вызывала желания найти и убить. Разумеется, скверно, что Семья прознала про его жизнь и отношение к нелюдям, но она тут не для того, чтобы разоблачить его. Нет… Возможностей предъявить ему обвинение и вызвать на суд было предостаточно. Но эта дамочка продолжала приходить с завидной регулярностью и даже разговаривать с Каровым, спрашивать те или иные вещи. Комиссар проводит расследование. Вот только этот факт не слишком обнадёживал, его призовут к ответу, рано или поздно.
Знать бы только, какая информация в её руках и каковы мысли.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 8 марта, четверг, 10:15
Кристофер резко открыл глаза, услышав громкий голос сына, глубоко вздохнул и вернул меч назад под кровать. Похоже, что он никогда не привыкнет к играм Евы с Артёмом. И каждый раз, слыша голос сына, от которого уже успел отвыкнуть, он останавливал себя. Потянулся за пультом и включил телевизор. Переключил канал, и на экране отобразилась комната сына.
Пока Артём находился в стационаре, он пригласил мастера, и теперь можно было смотреть видео с камер видеонаблюдения не только из операторской, но и из спальни. И почему он раньше до этого не додумался?
Ева, уже одетая в домашний костюм фисташкового цвета, пыталась поднять с кровати Артёма, а тот звонко хохотал и прятался под одеялом. Разумеется, звука слышно не было, камера записывала только видео, но это и не требовалось, голос Артёма, как колокольчик, разносился по всему дому.
Видимо, поспать больше не удастся, да и сон ушёл окончательно.
— Кристофер! — раздался громкий голос Евы.
— Что? — показался он в дверях.
Ева открыла рот и вдруг смущённо улыбнулась, увидев пижамные штаны мужчины, которые держались на бёдрах на честном слове. Красивое тело Охотника было богато шрамами и пока не зажившими ранами после встречи с Демоном, сильные руки, широкие плечи…
— Ты бы оделся…
— Тебя смущают голые мужчины? — спросил Кристофер, забавляясь реакцией Евы. Эта женщина порой так смущалась, словно малолетняя девочка.
— Ты не голый, — тихо ответила она, продолжая рассматривать его торс.
— Так зачем мне одеваться?
— Моро, хватит, — всё-таки она смогла оторвать взгляд от тонкой полоски волос, поднимающейся от низа живота. — Мы сегодня в кино идём, не забыл?
— Помню, только не уверен, что смогу просидеть весь сеанс и смотреть мультфильм.
— А ты постарайся, — уже сухим тоном сказала Ева, развернулась и пошла вниз, где с самого утра суетилась Дарья. Она расстаралась на славу, приготовив сегодня и пироги, и творожную запеканку, и ещё что-то, вкусно пахнущее мёдом. Дарья радовалась, что её отношения с Артёмом начали налаживаться, и с благодарностью относилась к Еве, приложившей к этому руку.
— Садитесь, садитесь, — ворковала Дарья, ставя на стол тарелки. — Артём, есть пирожки с мясом, вареньем и капустой, какой ты хочешь?
Но тот молча сел за стол и опустил взгляд, не желая отвечать.
— Артём, тебе задали вопрос, — строго сказала Ева, садясь рядом. — Или ты не хочешь пирогов, и тебе сварить кашу?
— Я буду с вареньем, — тихо ответил он.
— Приятного аппетита, — сказала Дарья, кладя на тарелку мальчика пироги, и удивлённо улыбнулась, посмотрев на дверь.
Ева тоже обернулась и увидела входящего в кухню Кристофера с двумя огромными букетами цветов. Точно, сегодня же международный женский день! А Моро, оказывается, не такой чёрствый сухарь, каким хочет казаться.
Он приблизился к Дарье, поздравил её, вручив цветы и некий подарок, который Ева рассмотреть не смогла, и направился к сидящей за столом девушке. Она быстро поднялась на ноги, ругая себя за нерасторопность. Уж больно неожиданным был сюрприз. Хотя русские всегда очень серьёзно воспринимали этот праздник, и, в отличие от Франции, его праздновали все слои общества.
Кристофер молча протянул ей букет из белых роз и чёрную коробку.
— Спасибо, — робко сказала она.
— Посмотри, пожалуйста, — настойчиво попросил Кристофер, кивнув на коробку.
Ева положила цветы на стул и провела пальцами по мягкому бархату. Он купил ей подарок… Это не укладывалось в голове. Открыла и обомлела, иначе не скажешь. На чёрной атласной ткани лежало ожерелье удивительной красоты. На декоративном жгуте, сплетённом из тонких полосок кожи, был подвешен кулон. Большие прозрачные кристаллы Сваровски складывались в восхитительный цветок, а россыпь кристаллов чёрного цвета создавала таинственно мерцающую глубину.
Ева непонимающе посмотрела на Кристофера. Причина стольдорого подарка ей была непонятна. Честно заработанную зарплату, и ту взять у него было делом непростым. То отсутствие времени, то неотложные дела мешали ему.
— Тебе не нравится? — тихо спросил он.
Ева опустила глаза и снова посмотрела на ожерелье.
— Оно восхитительно, но зачем?
— Мне кажется, оно тебе подойдёт.
— И вы, мужчины, называете женщин нелогичными? — улыбнулась Ева и коснулась пальцами прохладных кристаллов, которые переливались, словно искры. — Спасибо, Кристофер.
— Ева, а сегодня праздник? — спросил Артём.
— Да, милый. Восьмое марта, Международный женский день, — ответила она, закрывая футляр с ожерельем и садясь за стол. — Принято считать, что началом традиции справлять этот праздник послужило шествие женщин в середине девятнадцатого века в Нью-Йорке. Они занимались тяжёлой работой и требовали улучшений условий труда и повышения зарплаты. Потом в разные года в этот же день собирались митинги, призывающие к завоеванию равноправия с мужчинами и права голоса.
Но в наше время этот праздник приобрёл совсем другие черты, и женщин поздравляют не с тем, что они сильны, а, скорее, наоборот.
— Как это?
— Быть сильной тяжело, — тихо ответила Ева и погладила мальчика по густым волосам. — Современные женщины получили всё, чего добивались так рьяно, но это всё меркнет, когда рядом сильное плечо мужчины. Вы — наши защитники. Кушай, набирайся сил.
Артём уверенно кивнул и взял с тарелки пирожок, вознамерившись стать сильным.
— Какой развёрнутый ответ. Тебе известны истории всех праздников? — усмехнулся Кристофер и тоже сел за стол.
— Я хотела как раз на эту тему поговорить с тобой, — ответила Ева, проигнорировав сарказм. Мимолётное проявление заботы словно сдуло ветром, и Охотник вновь показывал свой скверный характер.
— О праздниках?
— Нет, Кристофер, не о праздниках. Артёму нужен учитель. Он умный мальчик, видно, что с ним занимались… до определённого возраста, но сейчас в его знаниях много пробелов.
— А ты уже не справляешься? — поинтересовался он, а Ева обречённо вздохнула. Вот язва!
— Кристофер, я не преподаватель. Мне неизвестна ни одна из принятых программ обучения детей, тем более в России.
— А ты попробуй. У тебя наверняка получится. Всю необходимую литературу я куплю, а видеть в своём доме чужого человека не желаю. Тем более чему он научит Артёма, ещё неизвестно.
— Тогда я хочу увеличения зарплаты на пятьдесят процентов, — согласно кивнула Ева, а Кристофер возмущённо открыл рот.
— А не слишком много просишь, Барби?
— У меня есть имя, Кристофер. И нет… изначально у нас была договорённость о шестичасовом рабочем дне, сейчас он увеличился вдвое. И потом, ты обещал покрыть кредит на мою машину, — как бы невзначай добавила Ева.
— Я помню, — нехотя ответил он. — Вы поели? Тогда собирайтесь. В кино ещё опоздаем.
Артём тут же побежал наверх одеваться, туда же направился и Кристофер.
— Зачем ты с ним так? — тихо спросила Дарья, принимая из рук девушки посуду. Ей всё время были непонятны отношения между Кристофером и Евой. Молодой красивый мужчина, юная яркая девушка, но каждое их общение заканчивалось обменом едкими замечаниями и словами, граничившими с оскорблением.
— Как так? — спросила она.
— Как будто тебя не интересует ничего, кроме собственного благополучия. Это ведь не так.
— Дарья, может быть, вы и занимаетесь тут благотворительностью, но я работаю и желаю получать достойные деньги за свой труд. Да, Артём чудесный мальчик, и мне искренне жаль, что в этой семье произошла трагедия, но для меня это — работа, не больше и не меньше, — ответила Ева и пошла наверх переодеваться.
Дарья негодующе покачала головой и заставила себя отвернуться от спины девушки. Она постоянно чувствовала чьё-то присутствие рядом с ней, чей-то взгляд. И этот кто-то не был тайным поклонником, нет… На его руках была кровь. Сказать об этом Кристоферу? Но он, так же как и Ева, не любил даже намёков на дар ведьмы.
Посмотрела на уже пустой холл. Это хорошо, что они идут вместе, хотя Кристофер и Ева постоянно ругались, между ними что-то было. Дарье хорошо были видны взгляды, которые тайком бросала девушка на Охотника, он её определённо интересовал как мужчина, да и Кристофер неспроста решил подарить Еве такой дорогой подарок. Он умел ухаживать за женщинами и никогда не испытывал недостатка в любовницах, но Ева… она другая.
Из прихожей послышались голоса. Артём опять спорил, желая поскорее выйти на улицу, но был вынужден надеть шапку, шарф и варежки.
Дарья улыбнулась. Кто бы мог подумать, что Ева сможет разбудить этого мальчика, который совсем недавно даже в глаза не смотрел. А сейчас он казался совершенно обыкновенным ребёнком. Если бы только он таким был со всеми…
— Дарья, мы ушли, — громко сказал Кристофер, выходя из дома, и хлопнул дверью.
«Ты слишком близко, он увидит тебя», — сказал голос.
— Не увидит.
«Тогда почувствует».
— Это… его сын? — немного изумлённо произнёс Демон. Внимание Охотника его сейчас не волновало, тот был слишком увлечён установкой автомобильного кресла в свою машину и спором с белокурой девушкой. Она корила Моро за то, что тот не позаботился об этом заранее, и прижимала к себе маленького мальчика. Со стороны эти трое могли показаться семьёй, если бы Демон не знал, что у Охотника её нет.
«Сын? Вполне возможно, — ответил голос задумчиво. — В этом мальчике определённо кровь Охотника».
— Прекрасно, — оскалился Демон. — Это просто прекрасно. Сегодня мы завершим круг.
«Если ты сейчас же не свалишь, то ни хрена не завершишь!» — огрызнулся голос, и Демон согласно кивнул. Охотник настороженно поднял голову. Ничего определённого, просто лёгкий дискомфорт, но играть с чутьём Охотника не стоило.
— Ева, мне жарко! — возмутился Артём и снова потянулся к шапке.
— Мы почти приехали, потерпи, — уже в сотый раз ответила она.
Кристофер посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся. Сын радовал его каждый день, и плевать на то, что с ним он по-прежнему отказывался разговаривать, Ева сказала, что нужно подождать, и оснований не верить этой французской Барби не было. Она действительно оказалась профессионалом своего дела. Даже удивительно.
— Приехали, — сказал он, останавливаясь возле кинотеатра.
— Теперь можно снять шапку?
— Сейчас войдём в помещение и снимешь. Пошли.
Спустя несколько минут все разделись, и Кристофер, оставив Еву и Артёма в кафе, пошёл за билетами. Купил три билета и обречённо вздохнул, пожелав себе сил просидеть весь сеанс на одном месте. Может, Артём согласился бы посмотреть новый боевик? Почему Ева такая упрямая и настояла на мультфильме? Но трезвон телефона отвлёк его от грустных мыслей.
— Да, — ответил Кристофер.
— Мистер Моро, Демон рядом, — раздался в трубке голос, и по всем признакам его владелец очень боялся.
— Уверен? — устало поинтересовался Кристофер. Ехать по очередному вызову и убедиться, что Демона и след простыл, не было желания.
— Он стоит перед моим домом и смотрит мне в глаза! — закричал волк.
— Высокий, худой, чёрные волосы, и от него пахнет твоей кровью, Охотник!
— Где?
— Броненосная улица.
Кристофер выключил телефон и побежал к Еве и Артёму.
— Мне нужно уехать, держите, — сунул он Еве билеты.
— Ты куда?
Но Кристофер ничего не ответил, развернулся и в мгновение ока скрылся из виду.
— Ева, что-то случилось? — тихо спросил Артём.
— Надеюсь, что нет… пошли в зал. Его уже открыли, — ответила она и взяла мальчика за руку, очень надеясь, что с Кристофером всё будет в порядке.
Смотрит в глаза… надо же, какая наглость. Кристофер прибавил газу и резко вывернул руль, сворачивая с шоссе на узкую улицу. Надо было сказать волкам, чтобы задержали его, а то эти бестолковые поездки уже начали надоедать. Несколько раз Охотник, прибыв на место, чувствовал Демона, он действительно был там. Был, но, едва чёрная машина появлялась в зоне видимости, уходил, оставив после себя лишь след.
Крис повернул на нужную улицу и нажал на газ. Волков, стоявших на дороге, он увидел сразу, вот только Демона нигде не было!
— Ну? — с угрозой в голосе произнёс он, выходя из машины. Пятеро вервольфов — двое взрослых — мужчина и женщина, и трое их детей — стояли рядом с небольшим домом, уютно примостившимся в ряде таких же. Неприметный, но обустроенный по вкусу хозяина. А вкус у этой семьи, по всей видимости, имелся, так как низкий забор был выкрашен в приветливый коричневый цвет, небольшая территория перед домом облагорожена и очищена от снега, а крохотная беседка прибрана.
— Мистер Моро, он ушёл, — виновато произнёс отец семейства.
— Так выследи его, не зря же я приехал, — прорычал Кристофер так, что впору было называть волком его, а не мужчину напротив.
— Я не могу, его запах обрывается на том месте, где он стоял.
Кристофер гневно сжал кулаки и посмотрел на семейство перед собой. Они его боялись и не стали бы звонить просто так, а Демон… он действительно был здесь. Но зачем? Ещё раз окинул взором детей и резко схватил взрослого вервольфа за горло.
— В твоей семье все инициированы! — закричал Кристофер. — Какого чёрта, волк? За кем он приходил?
— Я не знаю, мистер Моро, — поспешил ответить тот, опасливо посматривая на жену. Она переминалась с ноги на ногу, словно готовясь к прыжку, а клыки её уже удлинились.
Кристофер отпустил свою жертву и повернулся к женщине:
— Ещё раз увижу подобное за своей спиной, убью.
— Простите.
— Рассказывай, что конкретно ты видел.
— Сначала я его почувствовал, мы все его почувствовали, — начал излагать факты вервольф. — Затем я увидел его в окно. Он стоял на этом самом месте и просто смотрел на меня. А я тут же позвонил вам, ведь нам всем дано было указание: заметив Демона, извещать вас, мистер Моро. И я позвонил… а он просто стоял и смотрел. Он знал, что я вижу его, и знал, что звоню вам, а потом вдруг пропал.
Кристофер посмотрел на заснеженную улицу. Пусто, никаких признаков Демона. Что за игру он затеял? А то, что это была именно игра, не оставалось сомнений.
Тишину разорвал резкий звук телефона.
— Слушаю, — ответил Кристофер.
— Охотник, Демон, о котором говорят. Кажется, я его вижу, — прошептали на другом конце.
— Тебе кажется?! — заорал Кристофер.
— Нет, нет, точно вижу. Он смотрит на меня.
— Где?
— Краснопрудная.
Кристофер зарычал. Другой конец города.
— Что мне делать, мистер Моро? — робко поинтересовался голос.
— Рядом с тобой молодые неинициированные волки есть?
— У Паровых сын.
— Сейчас приеду.
Отключил телефон и посмотрел на вервольфов, словно те могли дать объяснение странному поведению Демона. Он его заманивает? Но куда? Чем та улица отличается от этой? Или, наоборот, чем они похожи?
Повертел в руках телефон, но и тот ему ничего не ответил.
— Поймаю, выпотрошу, как свинью.
Сел в машину и завёл мотор.
Телефон опять затрещал, а на экране высветился номер Медведева. Что-то он совсем пропал.
— Да.
— Твоего клиента видели на Краснопрудной, — доложил майор.
— Знаю, уже еду, — мрачно сказал Кристофер.
— Что случилось?
Кристофер пересказал не слишком длинную и увлекательную историю Медведеву, но тот не спешил засыпать Охотника своими предположениями и советами. Он молчал, и это начинало напрягать.
— Ну? — не выдержал Кристофер.
— Его там уже нет.
— С чего ты взял? — огрызнулся Охотник.
— У меня список молодых волков перед глазами, сыну Паровых три месяца, он пришёл не за ним.
— Но даже в таком возрасте может произойти инициация, — без особой уверенности произнёс Кристофер.
— И какова вероятность?
— Мала, но она есть. Подожди на линии, у меня второй звонок, — сказал Кристофер, глядя на телефон, где высветился номер Евы.
Кинотеатр, проспект Мира, 8 марта, четверг, 12:45
Мультфильм действительно оказался удачным выбором. Поначалу Ева сомневалась — чужое место, много народу, да ещё и огромный зал с громким звуком. Но чем дольше она общалась с этим мальчиком, тем больше понимала — он не болен, по крайней мере, не психологически. Испуган, расстроен и невероятно обижен на всех окружающих. Да и по-прежнему не желает смотреть на отца.
Мультфильм шёл уже час. Артём весело смеялся вместе со всем залом и пил вредную «колу», опрометчиво купленную Кристофером.
— Ева, — вдруг сказал он, наклонившись к девушке.
— Что, милый?
— За нами кто-то следит.
— Кто? — серьёзно спросила она.
— Я не знаю. Он только что появился, я почувствовал.
— В этом зале есть нелюди? Ты их видишь?
— Их здесь много, но они неопасны. Он другой, — уверенно произнёс Артём, и в его голосе не было страха, только уверенность. Зал снова взорвался смехом.
— Я позвоню папе, и он нас заберёт, — сказала Ева, достала телефон и набрала номер Кристофера, прикрывая яркий экран телефона рукой.
— Что тебе? — грубо отозвался Охотник.
— Ты сейчас можешь говорить?
— Да.
— Кристофер, Артём говорит, что чувствует на себе чей-то взгляд, — сказала Ева, понимая, что её слова звучат неубедительно, а громкий звук идущего фильма вперемешку с детским смехом не настраивали на серьёзный лад.
— Что значит — чувствует? — Крис, видимо, разделял её сомнения.
— Откуда мне знать, как вы, Охотники, что-то чувствуете? — возмутилась Ева. — Он говорит, что в зале много нелюдей, но они неопасны, а этот появился только что и не сводит с нас глаз.
— Пусть осмотрится. Если рядом агрессивно настроенный нелюдь, он увидит его ауру.
— Чего?
— Ауру, Ева! — выкрикнул Кристофер.
— Ладно, чего ругаться-то? — пробубнила она и повернулась к мальчику: — Артём, осмотрись, ты видишь того, кто на нас смотрит?
Артём обернулся и тут же вернулся в кресло, испуганно вжавшись в него.
— Что случилось, ты увидел его? — спросила Ева, осматриваясь по сторонам, но ничего не увидела. Просто тёмный зал и толпа людей, смотрящих мультфильм.
— Да, — прошептал Артём.
— Ну? — сказал Кристофер.
— Он кого-то увидел и испугался. Ты можешь приехать? — ответила Ева, беря мальчика за руку и чувствуя его дрожь.
— Спроси, что конкретно он видел.
— Это обязательно?
— Да!
— Малыш, посмотри на меня, — сказала Ева как можно мягче, хотя во время самого разгара мультфильма сделать это было нелегко. — Ты можешь сказать, что ты видел?
— Да, — прошептал он. — Странная чернота, как будто живая, с ногами, как у осьминога в книжке, и красные глаза.
— Кристофер…
— Я слышал! — закричал тот. — Ева, не приближайтесь к нему! Слышишь?
— Да, — испуганно ответила она. Не такой ответ Ева ожидала услышать. Мало ли в городе существ, и мало ли кто пожелал им зла, это ведь не значит, что он перейдёт к активным действиям и его реально нужно опасаться. — А ты далеко? Кино закончится минут через десять…
В трубке послышался рык.
— Далеко… на другом конце города. Постарайся быть рядом с людьми, но близко к нему не подходите. Он очень опасен. Ева, ты поняла меня? Не приближайтесь к нему!
— Это твой Демон, за которым ты охотишься?
— Да. Не выключай телефон, просто убери в карман. Я хочу слышать всё, что у вас происходит.
— Хорошо, — ответила Ева и спрятала аппарат в нагрудный карман.
Что ж, Охотник едет сюда — это несомненный плюс. А вот сможет ли он добраться вовремя — это большой вопрос. Судя по реакции Артёма, это существо было крайне неприятным, ведь он сказал, что видит тут и других нелюдей, и совершенно спокойно к ним отнесся. Да и Кристофер перепугался не на шутку.
— Иди ко мне, милый, — прижала Ева к себе мальчика. — Смотри мультфильм.
Артём послушно облокотился и обнял девушку.
— Ева, я защищу тебя, — уверенно сказал он.
— Ты сильный, я знаю, но это существо гораздо старше тебя, и нам лучше всего не приближаться к нему.
— Хорошо. Я его вижу и скажу тебе, — послушно сказал Артём и перевёл взгляд на экран, делая вид, что увлечён им. Но Ева чувствовала, как он был напряжён. Не дрожал от страха, не закрылся, как обычно поступал раньше, а словно был готов сражаться с неизвестным ему врагом.
Горячая кровь Охотника.
И, как бы ни хотелось продлить просмотр фильма, он всё-таки закончился, и в зале зажегся свет. Сегодня был аншлаг, на премьеру нового мультфильма были проданы все билеты, свободных мест не осталось, и, только на экране появились титры, вся эта толпа людей повставала со своих мест, порождая в зале ужасный гул. Люди активно делились свежими впечатлениями и неспешно шли к той единственной маленькой двери, что была открыта на выход.
— Ева, он там, внизу, — показал Артём пальцем.
— Ты его видишь? — удивилась она. Перед ними было невероятное количество народа. Тут и дверь-то не видно, не то что конкретного человека.
— Нет, не вижу. Знаю, что он там, ждёт нас.
Ева остановилась и встала у стены, пропуская людей вперёд. Что же делать? С одной стороны, здесь очень много людей, убивать при стольких свидетелях Демон не будет, но кто даст гарантию, что на нём нет артефакта морока? Вдруг, едва они приблизятся к нему, он схватит их? И ведь никто не заметит! Нет, Кристофер сказал не приближаться, значит, нужно найти другой выход из зала.
Осмотрелась. Рядом с белым экраном обнаружилась дверь. По всей видимости, служебный выход. Но, зайдя туда, они могут оказаться в ловушке… но и выходить вместе со всеми нельзя, в этом случае контакта с Демоном не избежать.
Что ж, выбор невелик. Убежать им вряд ли удастся, а вот потянуть время вполне возможно.
— Пошли, попробуем пройти через другой выход, — ободряюще сказала Ева, взяла Артёма за руку и быстрым шагом пошла к неприметной двери, молясь, чтобы та оказалась открыта. Надо поторопиться, зал медленно, но верно пустел. Протянула руку к дверной ручке и испуганно вздрогнула, когда рядом вдруг оказался молодой человек в яркой форме сотрудника кинотеатра.
— Где Охотник? — испуганно спросил он.
— Что?
— Демон у выхода. Он вас караулит? — спросил молодой человек, открывая служебную дверь.
— А ты кто такой? — возмутилась Ева, прижимая Артёма к себе.
— Не бойтесь, мы поможем вам, — ответил он и требовательно подтолкнул Еву в спину, предлагая заходить.
— Кто это — мы?
Складывающаяся ситуация удручала всё больше и больше. Демона им было мало, теперь ещё и неизвестные «помощники» объявились. И, словно в ответ на возмущённые мысли девушки, подбежали ещё несколько мужчин.
— Он пока стоит у выхода. Много людей, он будет ждать, — взволнованно сказал один из них. — Миш, идите наверх, а мы его задержим. Охотник едет? — посмотрел он на Еву. Та по инерции кивнула.
— Идите тогда скорее. Он нас быстро положит, но хоть пару минут вам дадим.
Юноша в форме работника кинотеатра подхватил под локоть девушку и потащил её вверх по лестнице, а те, что остались, вдруг начали менять форму. Всегда обыкновенные и ничем не примечательные мужчины оказались нелюдями. Двое из них преобразовались в ящероподобных людей, огромного роста, с массивными лапами и страшными мордами, а двое других — в волков. Тоже немаленьких.
— Боже мой, вы кто такие? — воскликнула Ева и едва не споткнулась на ступенях.
— Ева, не бойся, я не дам ему обидеть тебя, — уверенно произнёс Артём.
— Тебя Ева зовут? — тут же спросил юноша, что тащил их вверх по лестнице.
— Да.
— Я Миха, — доброжелательно улыбнулся он.
— И ты тоже…
— Неее, — протянул он. — Я джинн. Мы сдержим эту тварь, пока Моро не приедет. А, малец, папаня твой торопится, надеюсь, — посмотрел он на мальчика. — А то ж мы долго не протянем с этой тварью.
— Он мне не нужен, — резко ответил мальчик.
— А, ну конечно, — понимающе усмехнулся джинн.
Ева крепко держала за руку Артёма и всё время оглядывалась назад.
Они уже прошли два этажа, но, опустив голову, можно было увидеть на нижней площадке четыре фигуры. Они ждали Демона. Ждали своей смерти.
Она заставила себя отвернуться. Джинн бежал вперёд и всё время подгонял их. Металлические перила приятно холодили кожу, добротные ступени под ногами выложены красивым кафелем, а стены выкрашены в веселый жёлтый цвет, вот только обстановка не располагала к любованию местными красотами, да и любоваться нечем было, по правде говоря.
Лестница наконец-то закончилась, и они выбежали в небольшой холл. Техническое помещение было совершенно обыкновенным, непонятные коробки вдоль стен, ворох плакатов уже прошедших фильмов и сломанные кресла, сваленные в углу. Юноша подбежал к одной из ничем не примечательных дверей, дёрнул её, но та оказалась заперта.
— Вот невезуха, — пожаловался он, толкнул её ногой, и та отлетела в сторону, как от взрыва. — Скорей, он уже идёт.
— Уже? — Ева была готова кричать.
— Угу, — важно кивнул джинн, взял за руку девушку и потащил дальше по коридору.
Снизу послышались звуки боя, если, конечно, страшный рёв, прерываемый волчьим скулением и рычанием, можно назвать таковым. Кровь в жилах стыла от страха.
— Вот чёрт, быстро он их… — обречённо произнёс юноша и остановился. Идти дальше уже не имело смысла.
— Что случилось? — тихо спросила Ева, но ответ уже был не нужен. В проёме двери, что была снесена джинном, стоял высокий черноволосый мужчина. Его чёрный костюм был весь перемазан кровью только что убитых им нелюдей, на руках длинные когти, скорее похожие на чёрные кинжалы, и красные глаза. С виду он казался не таким уж и страшным, похожим на человека, но это было заблуждением.
Артём испуганно вздохнул, но уже через секунду оттолкнул Еву и сделал шаг вперёд. Ева тут же сгребла его в охапку и прижала к себе. Оглянулась. В конце коридора металлическая дверь, к которой и вёл их джинн, но им не хватило всего несколько секунд. Да и неизвестно ещё, надолго ли задержала бы она Демона.
— Ещё один смертник, — прошептал Демон, смотря на джинна перед собой.
— Чего тебе надо? Тут нет волков, — огрызнулся тот.
— А тебе не всё ли равно, ты сейчас сдохнешь.
Джинн пожал плечами.
— Ну, хоть перед смертью узнать, что ты за тварь такая и зачем тебе те зверушки, называющие себя волками, — ответил джинн.
Он тянул время, Ева это поняла сразу. Даже пытаться сражаться с тем, кто за доли секунды убил четверых нелюдей, было наивно, а вот дождаться Охотника — совсем другое дело. Это понял и Демон. Он в один миг приблизился к джинну и воткнул свои острые когти ему в грудь, но неожиданно отлетел на два шага назад.
Юноша, по всей видимости, оказался джинном воздуха и откинул от себя Демона сильным воздушным потоком, но Ева была не большим специалистом в этом вопросе и определить силу, и уж тем более его технику, не могла. Она прижимала к себе Артёма и пятилась назад. Джинн шипел… а может быть, он так дышал, неизвестно… но то, что жить ему оставалось недолго, было очевидно. Красивая красная жилетка и белая рубашка под ней разорваны в клочья, а крови было столько, что удивительно, как он ещё держался на ногах. Джинн сделал шаг по направлению к противнику, но в следующую секунду, словно из ниоткуда, появился вервольф. Он, не издав ни звука, кинулся на спину Демону и вцепился зубами в его шею, норовя перегрызть ему хребет. Укус, смертельный для любого другого существа, Демона лишь разозлил. Он схватил волка за шкирку, полоснул когтями по его брюху и отбросил в сторону, как рваную игрушку.
Джинну также жить осталось недолго. Он зажимал рукой прореху в груди и сверлил злыми глазами врага. Но тот уже не смотрел на него, а едва заметно изогнул губы в улыбке и пошёл вперёд.
Ева прижала к себе Артёма, стремясь укрыть его, но это был конец.
Где-то на улицах Калининграда, 8 марта, четверг, 12:50
Кристофер нажал кнопку удержания звонка и переключился на Медведева, всё ещё ожидающего его на проводе.
— Кинотеатр на проспекте Мира, Демон там, — коротко сказал он.
— Быстро он добрался, — философски поведал майор. — Мне вызвать спецназ, или ты собираешься там бойню устроить?
Кристофер не знал, что ответить на этот вопрос. Помощь нужна, это совершенно точно. За десять минут ему не добраться до пункта назначения, даже если отрастить пару крыльев, но и вмешательство людей, и тем более прессы, нежелательно. Его мир живёт в тайне и должен оставаться таковым.
— Не слишком болтливых и быстро! — принял решение Кристофер.
— Уже, — ответил Медведев. — Я на связи.
Кристофер нажал кнопку отбоя, переходя к звонку Евы, и переключил телефон на гарнитуру. В динамике всё ещё раздавались громкие звуки мультфильма.
— Ева, я защищу тебя, — услышал он голос Артёма.
Сын… он полюбил эту женщину, которая сводит его с ума каждый день. Да чего душой кривить, Охотника она тоже зацепила. Добрая, нежная и, несмотря на свою яркую внешность, домашняя и уютная.
Прибавил газу. Демон отвлёк его внимание только с одной целью — добраться до его сына. Нет, эта тварь не получит его!
Звуки из телефона говорили о том, что сеанс уже завершился, но он ещё не приехал. Нужно ещё минут десять или больше…
— Ева, он там, внизу, — поведал голос сына.
— Не приближайтесь к нему! — прорычал Кристофер, как будто его могли услышать, и облегчённо выдохнул, когда Ева предложила выйти через другую дверь.
— Чёрт, быстрее! — закричал он на красный светофор и, как только тот поменял свет, нажал на газ. И откуда на дороге столько машин? Сегодня же выходной, ехали бы за город праздновать!
В динамике появились новые голоса. Кристофер напряжённо прислушивался. Ничего не понятно! Слишком тихо!
Прибавил газу и резко вывернул руль, поворачивая на проспект Мира. Ещё немного… по всей видимости, на помощь Еве и Артёму пришли нелюди, это хорошо, они свяжут боем Демона и выиграют пару минут… или секунд, как повезёт.
Резко затормозил у дверей кинотеатра и услышал фразу, заставившую схватиться за меч и рвануть внутрь здания.
— Вот чёрт, быстро он их… — сказал неизвестный защитник.
Кинотеатр был уже оцеплен, Медведев сработал оперативно, и, слава богу, никто не стоял на пути у Охотника. Он уже чувствовал запах крови и Демона. Вбежал в зал, за считанные секунды пересёк его, вбежал в неприметную дверь и едва не поскользнулся на крови и частях плоти существ, разорванных на части.
Но оценить работу врага ещё будет возможность, динамик молчал, и это Охотнику совсем не нравилось. Взбежал вверх по лестнице и ринулся прямо, откуда раздавалась автоматная очередь.
— Все вон! — гаркнул он четверым мужчинам в чёрной одежде спецназа, и те не заставили себя долго ждать.
Кристофер быстро осмотрелся. В углу мёртвый вервольф, джинн на последнем издыхании и Демон, простреленный, как решето. Вот только ему это хотя и причиняло некоторые неудобства, но привести к летальному исходу не могло.
Перехватил поудобней меч.
В дальнем углу он заметил Еву с Артёмом, перепуганных, но живых. Успел.
— Моро! — закричал Демон.
— На этот раз ты сдохнешь, тварь, — прорычал Охотник в ответ и пошёл вперёд. Но Демон, вместо того чтобы броситься в атаку, в секунду оказался в дальнем углу, схватил за волосы девушку и резко её поднял. Изначально, конечно, он планировал использовать мальчишку, но женщина крепко прижимала его к себе и закрывала своим телом. Но и так сойдёт, Охотник не станет убивать невиновного, тем более что его что-то связывало с этой красоткой.
Кристофер замер. Какого чёрта он делает? С каких это пор нелюди стали брать заложников? Но едва эта мысль сформировалась в голове Охотника, он увидел, как сын взял металлический стул, стоявший рядом, и со всего размаху ударил Демона по голове. Удар получился знатным, так как руки его тут же ослабли, и уже в следующую секунду Кристофер оттолкнул Еву обратно в угол и полоснул мечом Демона по груди. Ещё один удар оттолкнул его в другой конец коридора.
Демон оскалился. Быстро оглянулся на окно за спиной.
— Нет! — закричал Кристофер, понимая, что эта тварь снова от него уйдёт, бросился вперёд, но не успел. Раздался звон стекла.
— Чёрт!
Развернулся и замер, не понимая, что происходит.
Артём всё ещё держал в руках стул, которым ударил Демона, и стоял на ногах, словно защищая Еву за своей спиной.
— Вы целы? — спросил он осторожно.
— Не подходи! — закричал Артём.
Кристофер нахмурил брови и перевёл взгляд на Еву, но она и сама пребывала в замешательстве.
— Я не позволю тебе убить её!
— Артём…
— Нет! Ты не убьёшь её! — продолжал кричать Артём, угрожающе надвигаясь на отца. Его руки хотя и сжимали стул крепко, но сильно дрожали. Грудная клетка двигалась резко, а глаза были налиты ненавистью.
— Кристофер, уходи, — тихо сказала Ева.
— Что? — не понял тот.
— Уходи.
Кристофер последний раз посмотрел на сына, развернулся и пошёл вниз.
— Малыш, иди ко мне, — прошептала Ева, забрала из рук мальчика стул и обняла его. Артём обессиленно опустился рядом с ней, обхватил себя руками и заплакал.
— Всё хорошо Артём, всё хорошо… — гладила Ева его по голове. — Всё закончилось.
— Я не позволю ему убить тебя, — едва слышно прошептал Артём.
— Нет, нет, твой папа помог нам, он не хотел убивать меня, — ответила Ева, но мальчик не желал ничего слышать. Он едва заметно раскачивался и повторял, словно мантру, «не позволю убить», а девушка обняла его и просто ждала, когда он успокоится.
Но молча посидеть им не удалось. В коридоре появился коренастый мужчина с густой бородой. Ева тут же прижала к себе Артёма, успев пожалеть о том, что отослала Охотника.
— Ева, с вами всё в порядке?
— Мы знакомы?
— Майор Медведев, криминальная полиция. Кристофер Моро попросил меня подвезти вас. Вы не ранены?
— Нет, — покачала головой Ева и посмотрела на Артёма. — Малыш, посмотри на меня. Нам нужно ехать домой. Тут холодно…
Но Артём не желал поднимать голову, а лишь покрепче ухватился за девушку, и ей ничего другого не оставалось, как взять его на руки. Мальчик, как коала, обхватил её руками и ногами и уткнулся лицом в растрёпанные белые локоны.
— Вам помочь? — поинтересовался майор.
— Нет.
Он кивнул и предложил идти за ним.
— Ребёнку лучше закрыть глаза, — сказал Медведев, когда они подошли к лестнице, но это было без надобности, Артём и так не смотрел, и Ева искренне опасалась, как бы он вновь не замкнулся. После случившегося он действительно мог получить психологическую травму.
Спустились вниз, и девушка пожалела, что сама не закрыла глаза. Увидеть подобное она не рассчитывала. Весь пол залит кровью, стены тоже… и огромные бесформенные куски разорванной плоти. Это были останки тех ребят, которые остались задержать демона. Они понимали, что умрут. От осознания этого горло скрутило, а перед глазами всё поплыло.
— Вы в порядке? — осторожно поинтересовался Медведев и предусмотрительно поддержал девушку за локоть.
— Да, — сипло ответила она и поспешила покинуть помещение. Прошли через зал кинотеатра, забрали из гардероба одежду, оделись под пристальным вниманием полицейских и вышли на улицу.
— Ева, я хочу к тебе, — тихо сказал Артём, когда они приблизились к полицейской машине.
— Милый, я же живу у вас.
— Тогда уедем в другое место жить.
— Артём, посмотри на меня, — очень строго сказала Ева, опускаясь на колени перед мальчиком. Подняла глаза и увидела Кристофера. Он стоял в стороне, облокотившись на свой внедорожник, и смотрел на них. Заставила себя отвернуться и переключить внимание на мальчика. — Твой папа пришёл, чтобы помочь нам. Он прогнал того Демона, который напугал нас, слышишь?
Артём уверенно кивнул, но глаз так и не поднял.
— Он хороший человек. Он нас спас.
Ева смотрела на мальчика и не знала, что ещё ему сказать. Он считал своего отца чудовищем и не желал ничего слушать.
— Поехали, а то холодно. Простынем.
Кристофер наблюдал за тем, как Ева с Артёмом садились в полицейскую машину. Сел в свою и поехал на ними. След в след. Не спуская глаз. Спустя двадцать минут они приблизились к дому Охотника. Дождался, когда Медведев останется один, и вышел из машины.
— Тело там наверху, это твой волк? — спросил Кристофер.
— Да. Нильс Нильсон, — грустно сказал Медведев. Этот молодой парень оказался неплохим малым. Жаль только, слишком горячим. Бросился на Демона, едва узнал, что сын Охотника в опасности. Убийственный героизм.
— Жаль… а джинн?
— Пока жив, — ответил Медведев.
Кристофер задумчиво кивнул. Он совсем не ожидал, что столько нелюдей бросится на помощь его сыну. Пять… пять убитых и один при смерти.
— Найди его.
— Найду, Кристофер. Из-под земли достану.
Кристофер благодарно кивнул и пошёл в дом. Дарья предусмотрительно стояла в стороне, дурное настроение Охотника было написано на его лице. Он прошёл в операторскую, включил монитор. Ева сидела у кровати Артёма, перебирала пальцами его густые волосы и молчала. Кристофер совершенно чётко видел, что они не разговаривали. Сын просто лежал и смотрел на Еву.
Сколько она так просидела, неизвестно, час или два. Кристофер устало потёр глаза и понял, что комната пуста. Верней, не пуста, Артём мирно спал в своей кровати, но вот Ева куда-то ушла. Надо бы поговорить с ней, она ведь тоже испугалась… Повернул голову и вздрогнул от неожиданности. В дверях стояла Ева.
Странно, как он не заметил её?
— Можно? — тихо спросила она.
— Конечно, заходи.
Ева задумчиво кивнула, прошла и присела на стол. Она уже переоделась в домашний костюм, привела в порядок растрепавшиеся волосы, и, кажется, ничто не говорило о случившемся. Вот только взгляд её был мрачным.
— Спасибо, — сказал она.
— Мне? — усмехнулся Кристофер. Вообще-то он должен говорить ей спасибо за то, что оберегала его сына, рисковала жизнью.
— Я хочу поговорить.
— Мне жаль, что я втянул тебя…
— Я не об этом, — резко оборвала Ева. — Я хочу знать, как умерла мать Артёма.
— А не слишком ли ты много хочешь, Барби? — огрызнулся Кристофер.
— Нет, — спокойно ответила она, глядя в зелёные глаза Охотника. — Тебе есть что скрывать?
— Да пошла ты!
— Кристофер, — тихо сказала Ева. — Артём не просто винит тебя в смерти своей матери, он думает, что ты убил её. Я должна знать правду.
— С чего ты взяла, что он так думает? — уже тише спросил он.
— А ты вспомни его слова, он боялся, что ты убьёшь меня. Не Демон, а ты. Кристофер, можешь продолжать отрицать очевидное, если тебя устраивает нынешнее положение дел, но Артём хороший мальчик, он достоин нормальной жизни. Рассказывай.
Кристофер сжал губы, отвернулся и вздрогнул, почувствовав нежную ладошку на своём плече.
— Я не желаю теребить твои раны, Охотник, но, если ты расскажешь, как всё было на самом деле, я постараюсь помочь Артёму.
Кристофер взял руку Евы и посмотрел на изящные пальчики, погладил мягкую ладонь. Она была похожа на Марию. Похожа, но другая.
— Я не успел, — тихо сказал он. — От моей руки пало бесчисленное количество нелюдей, нежити и прочей дряни, а собственную жену спасти не смог.
Кристофер замолчал, вспоминая трагедию. Она до сих пор снилась ему, до сих пор голос Марии звучал в голове.
— Я с Артёмом был наверху, укладывал его спать. Странно, но он желал, чтобы именно я подоткнул ему одеяло и пожелал спокойной ночи, — улыбнулся Кристофер. — Сын… Мария называла его нашим светочем.
Всё произошло так быстро. Я целую сына, а в следующий миг чувствую присутствие чужака. Бегу вниз. Мэри кричит. Мне казалось, я бежал целую вечность, а когда зашёл в холл, она была уже мертва, — рука Кристофера дрогнула. — В луже крови, светлые волосы стали красными, в открытых серых глазах застыл ужас, а в её маленькой ладошке мой меч, — сквозь ком в горле произнёс Кристофер, смотря на ладонь Евы. — Она пыталась защищаться, но не смогла.
— Кто это был? — тихо спросила Ева.
— Карвор.
— Это человек-зверь, похожий на мифического минотавра и обладающий огромной физической силой? Я думала, что они вымерли, — изумилась Ева.
— Я тоже… думал.
Кристофер замолчал, вспоминая ту тварь, и с силой сжал челюсть.
— Взял из рук жены меч и убил его. Он притаился в тени, думал, я не замечу его. Они никогда не нападают открыто, прячутся и выжидают, чтобы ударить в спину. Этот не был исключением. Я вернулся к телу жены… боже мой, никогда не забуду её. Моя Мария погибла от руки какой-то мифической твари, пробравшейся в дом! — закричал Кристофер. — А потом поднял глаза и увидел сына. Он стоял у перил на втором этаже и смотрел на меня, на мать… на окровавленный меч в моих руках. В его глазах стоял ужас, он не мог поверить в то, что он видел…
Ева положила руку на плечо Кристофера, желая помочь ему, и он благодарно погладил её.
— Но потом я заметил за спиной сына тень. Ещё один Карвор! Как я мог ошибиться? Он был не один, их было пять! Двое наверху, двое за моей спиной и уже убитый. Откуда они в моём городе? Я побежал наверх, кляня себя на чём свет стоит. Моя ошибка стоила жизни Марии, и теперь Артём в опасности, но он вдруг испугался меня. До сих пор не могу понять, прав был я, когда бросился наверх, или нет. Карвор встрепенулся, испугавшись резкого движения Артёма, но… вдруг упал замертво. Я не успел ничего понять, Артём убежал в свою комнату, а за ним следовала вторая тень. Я догнал её, убил ещё одного противника, а потом всё потемнело. Меня кто-то хорошо приложил сзади, а когда я всё-таки нашёл силы открыть глаза, увидел внизу джинна. Он добивал последних Карворов.
— Это был Каров?
— Откуда ты знаешь?
— Ты же сам говорил, что он спас тебя и твоего сына.
— Да, точно, — отстранённо кивнул Кристофер. — Он подлатал меня, помог похоронить жену…
— Он знал, что помогает Охотнику?
— Знал, конечно, — возмутился Кристофер. — Но когда я спросил у него, какого чёрта он пришёл мне на помощь, он сказал: «Охотник, это ты убийца, я же не отнимаю жизни, а спасаю. Хочешь убить меня — убей, но не надо смотреть на меня, как на чудовище, на моих руках нет крови».
— И тогда ты поменял своё отношение к нелюдям?
— Тогда? Нет, Ева… перебороть сложившееся за прожитую жизнь мнение было невероятно тяжело. Я — Охотник, и мои руки сами убивают тварей. Но спустя некоторое время стал замечать, что Каров был прав, когда говорил, что агрессивных нелюдей мало. Поразительно мало. Они все живут в страхе, скрываются и не применяют свои силы, боясь привлечь Охотника. Они по большей части совершенно обыкновенные граждане, живущие, как все.
— И ты в это поверил?
— Поверил? Нет, я проверял их долго, провоцировал и не мог понять, что движет этими тварями, почему они такие… такие другие, — подобрал слово Кристофер. — Да и сейчас моя вера в них не безгранична, любой, кто даст малейший повод сомневаться в своём желании жить мирно, умирает от моего меча.
— Как та семья вервольфов?
— Семья? Да их там была целая стая, — усмехнулся Кристофер. — Но да… вожак без моего разрешения поменял форму, проявил агрессию, а его приспешники прибежали на помощь. Твари… Что? — возмутился он, увидев неуместную улыбку Евы.
— Ничего, Кристофер. Просто я рада, что ты хороший Охотник. Пойду к Артёму, он скоро проснётся.
— Ева, — остановил Кристофер девушку. — Ты поможешь ему?
— Я попытаюсь, но, знаешь, он невероятно упрям. И в кого, интересно? Кристофер улыбнулся, оценив шутку.
Ева ушла и спустя минуту появилась на мониторе. Артём действительно просыпался. Его дневной сон никогда не длился долго.
Чёрт, надо было спросить, как она сама себя чувствует. Пережить такой кошмар… это для него встреча с врагом была долгожданной, но для Евы это, должно быть, настоящий шок. Он хорошо помнил её испуганные глаза, когда Демон схватил её за волосы, а сейчас он даже не поинтересовался её самочувствием, заботясь лишь о сыне да о сбежавшем враге.
А сын? Как он отчаянно бросился на спасение Евы… да и на него тоже.
Перевёл взгляд на монитор. Кажется, их ничего не беспокоило, сидят, строят башни из конструктора. Надо будет напомнить ей, чтобы на коленях не ползала. Не хватало ещё, чтобы рана вновь воспалилась.
Калининградское полицейское управление, 8 марта, четверг, 21:40
Полицейское управление не знало ни дня, чтобы майор Медведев не задержался на своём рабочем месте, потому что лишь когда дневная суета затихает и бедлам, царящий в коридорах, сходит на нет, можно спокойно работать. И все самые важные вопросы и сложные дела решались и обдумывались вечером. И чем позднее, тем лучше.
— Это наш маньяк? — молодой лейтенант, оставшийся сегодня на дежурство, положил на стол майора толстую папку с уголовным делом и посмотрел на фото подозреваемого. Высокий, худощавый, чёрные волосы, резкие черты лица — мрачный тип, в общем. Нет, не был, не привлекался. Обыкновенное досье на обыкновенного человека.
— Угу, — промычал Медведев. Он уже пять часов сидел практически без движения и просматривал видео с камер наблюдения, установленных на улицах города. Простые горожане не знают, а может, и знают, но предпочитают об этом не думать, но любой крупный город наводнён камерами слежения. Дороги, магазины, банкоматы — всё находится под видеонаблюдением. И сегодня был тот редкий случай, когда они помогут найти убийцу.
По словам Моро, Демон сильно ранен и не смог уйти быстро и не оставить следа, а те немногие силы, что у него оставались, он, скорее всего, потратит на то, чтобы сбить свой запах, чтобы волки не смогли выследить его. Всё верно, первая же камера на проспекте Мира увидела нужный им объект. Он шёл хотя и медленно и неуверенно, но ни крови, ни тем более серьёзного ранения не заметно. Но это и неважно, задачей майора было проследить его движение и молиться, чтобы он не забрёл на окраину.
Медведев взял пачку сигарет со стола и снова закурил. Молодой лейтенант недовольно поморщился. В кабинете майора стоял смог, глаза слезились, и дышать в таких условиях было невозможно, но майор продолжал смотреть в монитор компьютера, изредка делал пометки в блокноте и щёлкал мышкой.
— Вам кофе принести? — решил спросить лейтенант.
— Принеси, и покрепче.
— Вы собираетесь до ночи сидеть?
— Пока не найду его гнездо, — ответил Медведев.
— Тогда я попрошу ребят ещё ужин организовать.
Медведев задумчиво кивнул и пометил в своём блокноте адрес очередной остановки Демона. Что же это за тварь такая? Он встречал много нелюдей, но они все пусть и сильны, но всё-таки смертны, как и любое живое существо, а этот… Пусть ему и неизвестно, как сильно его потрепали те, чьи тела он нашёл в служебном помещении кинотеатра, но, по словам спецназа, они выпустили в него по полной обойме! Каждый! А Демон всего лишь стал медлительным. Может, это только иллюзия? Может, он истекает кровью и находится при смерти?
Но, как бы майор ни желал этого, трезвым умом он понимал, что такие твари сами по себе не умирают.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 8 марта, четверг, 22:30
Ева вздрогнула, почувствовав движение за своей спиной, но, увидев подошедшего к ней Кристофера, нервно вздохнула и отвернулась.
Она уложила спать Артёма, заверила его, что будет рядом и никуда не уйдёт, и пошла в ванную. Прохладный душ должен был смыть нервозность, но куда ему… это всего лишь вода, что она могла сделать со стрессом? Спустилась вниз, взяла бутылку вина, включила камин и села в глубокое кресло, поджав под себя ноги.
— Ты как? — осторожно спросил Кристофер, садясь рядом. Ева неопределённо пожала плечами.
— Может, не стоит пить?
— Может, — тихо ответила Ева и посмотрела на бокал в своей руке. Она и не пила, честно говоря, руки дрожали, а горло болезненно сжималось, едва жидкость попадала в рот.
— С Артёмом я поговорю позже, пока он не воспринимает слова.
— Спасибо.
— Не за что меня благодарить, — улыбнулась Ева. — Я за это беру деньги.
— И немаленькие, — в тон девушке ответил Кристофер.
— Что поделать, я люблю дорогие вещи и хорошее вино, — подняла она бокал и усмехнулась. — Никогда бы не подумала, что жизнь в Калининграде такая дорогая.
— Ты считаешь, что Артём тебя услышит?
— Он слышит всё, но не считает нужным отвечать, — пожала плечами Ева.
— Слышит?
— Да, и больше, чем ты думаешь, так что думай, что говоришь.
— То есть ты думаешь, что он не болен?
— Я в этом уверена, — ответила Ева. — У него есть мысли, желания, собственное мнение… Я работала и с аутистами, и с детьми, получившими психологическую травму, но такой прогресс, что проявляет Артём, вижу впервые.
Кристофер не знал, что сказать ещё. Ева едва заветно дрожала и грела в руках бокал вина. Утешать женщин он не привык, а проводить с ними психотренинги тем более. Но Ева казалась такой маленькой, беззащитной. Из-под коротенького халатика выглядывали острые коленки, волосы мокрые после душа, а в больших голубых глазах отражались всполохи электрического камина.
— Он убежал? — вдруг спросила она.
— Демон? Да. Уже который раз… тварь трусливая.
— А тот мальчик, джинн, он тоже умер?
— Тебя волнует жизнь нелюдя? — не смог сдержать ехидного замечания Кристофер и заметил, как губы Евы дрогнули.
— Он до последнего защищал нас. Будет жаль, если он умрёт.
— Джинны не слишком живучие создания, но он в руках Карова. Может быть, и выкарабкается.
Ева задумчиво кивнула и украдкой вытерла слезу.
— Ты из-за джинна расстроилась? — тут же спросил Кристофер.
— Я не знаю, Охотник, — едва слышно ответила она. — Мне больно смотреть на Артёма, он снова замкнулся в себе, боится… Мне жаль Марию и твоё израненное сердце. Джинн и те, другие… они так отчаянно защищали нас… столько смертей. А ещё мне страшно.
— Ева, я больше не позволю Демону приблизиться к вам, — уверенно произнёс Кристофер. Он хотел коснуться её, как она касалась его, когда желала утешить, но остановил себя.
— Знаю, но я говорю о другом страхе. Моя жизнь будет недолгой, с этим я смирилась давно, но мне так же, как и Артёму, нужно время, чтобы воспоминания о случившемся утихли и не появлялись перед глазами, едва закроешь их.
— Тогда иди спать.
Ева покачала головой.
— Кристофер, в твоём сыне течёт горячая кровь Охотника. Ты желаешь, чтобы он продолжал твоё дело? — серьёзно спросила она и подняла глаза.
— Моё дело — это лечить нелюдей? — усмехнулся тот.
— Убивать, — Ева не разделяла смешливости Охотника и желала услышать ответ.
— Да. Он — Моро и станет убийцей так же, как и я, как его дед и прадед.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 10 марта, суббота, 10:05
Странное чувство — и тревожно, и спокойно. Этот дом давно забыл, что такое уют и детский смех, а сейчас… сейчас каждый день, просыпаясь, Кристофер благодарил богов, что у него есть сын. Маленький темноволосый мальчик, чей смех и будил его каждое утро. Но разговор двухдневной давности не выходил из головы. Неужели целых два года он был настолько слеп, что не замечал — Артём полноценный ребёнок, но всего лишь сильно напуганный? Вполне возможно… эти два года вспоминались неохотно, словно прожитые в тумане, а появление Евы встряхнуло его, заставило вспомнить о сыне, которого он любил больше жизни, вспомнить о самой жизни.
Хорошо, что появилась эта женщина, она действительно оказалась хорошим человеком и любила своё дело. Пусть Артём и был невероятно упрям, она постоянно разговаривала с ним и внушала нужные вещи.
Погладил прохладное лезвие меча. Тонкое серебряное напыление играло в лучах солнца, пробивающихся через окно, маленькая деревянная рукоять украшена резьбой и клеймом рода Моро.
— Собираешься на охоту? — поинтересовалась Дарья и поставила перед мужчиной чашку кофе.
— Этот меч давно не был в бою, — тихо ответил Кристофер, поднял глаза и посмотрел на лестницу. Сверху, из комнаты Евы, доносились громкие голоса.
— Французский — красивый язык. Она так часто на нём разговаривает с подругой, что Артём скоро его выучит.
Кристофер не стал ничего отвечать. Первое время подобное выводило его из себя, но Ева права, если он желает, чтобы она жила в его доме, то нужно дать ей право на свободу, не говоря уже про общение с подругами. Уверенно поднялся на ноги и пошёл наверх в комнату Евы. Ну, разумеется… открывшаяся картина не радовала оригинальностью. Артём, ходившей за Евой хвостиком, лежал в её кровати и листал книгу, сама же девушка скакала перед ноутбуком, показывая ему то одно платье, то другое, и громко спорила на французском. Но едва Кристофер появился в дверях, она обернулась и изобразила самую доброжелательную улыбку, на которую только была способна:
— Pardonner. Je parlent fort.
— Что? — спросил Кристофер.
— Ой, прости… Я очень громко разговариваю, — сказала она уже на русском и закрыла ноутбук.
— Да, громко, — кивнул он, перевёл взгляд на сына. Тот усиленно делал вид, что отца тут нет, но, по крайней мере, не сжимался. Уже хорошо.
— Ты что-то хотел?
— Ева, не могла бы ты выйти?
— Выйти? — осторожно спросила она, замечая в руках Охотника меч. — Я вам не помешаю…
— Помешаешь, — холодно произнёс он.
Ева бросила встревоженный взгляд на Артёма, затем на Кристофера и пошла к двери.
— Я буду рядом.
— Спасибо, — тихо сказал Кристофер, дождался, когда девушка выйдет, и, промедлив всего секунду, пошёл к кровати, на которой сидел Артём. Опустился на колени. Ева неоднократно говорила, что он не болен, а просто не желает разговаривать. Что он слышит.
Как бы ему хотелось, чтобы это было правдой.
— Сын, — тихо сказал Кристофер. — Два дня назад ты спас Еву от Демона. Он был очень силён, но ты не испугался, это действительно героический поступок. Я горжусь, что у меня такой сын.
Голова Артёма едва заметно дёрнулась.
Кристофер поднял меч и положил его рядом с сыном, но тот не реагировал и, казалось, вовсе не слушал.
— Этот меч дал мне отец, когда я доказал, что стал мужчиной, что достоин носить имя Моро. Теперь он твой.
Кристофер так много желал сказать сыну, но чувства никак не желали оформляться в нужные слова.
— Этим мечом ты убил маму? — тихо спросил Артём.
— Этим мечом я убил ту тварь, что убила её. На нём много крови, — резко ответил Кристофер. — Но это кровь нелюдей, злых тварей, что охотятся на простой народ. Я её любил… — добавил он уже тише. — Оберегал, словно сокровище. Тебя и твою маму. Вы — самое дорогое, что было у меня, и каждую ночь, закрывая глаза, я благодарил Бога, что он подарил мне вас. Но теперь мы остались одни, и не проходит ни дня, чтобы я не оплакивал твою маму, чью жизнь забрали у нас. Она была всем для меня…
— А Ева? — едва слышно спросил Артём.
— Что Ева?
— Я хочу, чтобы она осталась с нами.
— Я также желаю, чтобы она была рядом, сын, но, если Ева пожелает уйти, нам придётся её отпустить, — ответил Кристофер и погладил мальчика по голове.
Артём протянул руку, коснулся прохладной рукояти меча, но тут же отдёрнул и отвернулся, и Кристоферу ничего другого не осталось, кроме как подняться и выйти из комнаты. Открыл дверь и едва не столкнулся с Евой. Она смотрела на Охотника большими взволнованными глазами и желала поскорей вернуться и удостовериться, что с Артёмом всё в порядке.
— Пусть он побудет один, — оттолкнул её Кристофер и закрыл дверь.
— Что ты с ним сделал? — спросила она, и голос её заметно дрожал.
— Ничего, просто поговорил. Я должен был спросить у тебя разрешения, чтобы поговорить с сыном?
— Нет, конечно, — она опустила взгляд и увидела, что руки мужчины пусты. — А где твой меч?
— Подарил Артёму, — невозмутимо ответил Кристофер.
— Что сделал? — удивилась Ева. — Ты с ума сошёл? Ему же всего шесть лет!
— Ева, не лезь не в своё дело! — закричал Кристофер в ответ и вдруг отскочил от меча, прошедшего в каких-то миллиметрах от его тела. Обернулся. Перед ним стоял Артём, и он был решительно настроен продолжить атаку.
— Боже мой, да вы оба ненормальные, — прошептала Ева, прижимаясь к стене.
— Артём защищает тебя, в этом нет ничего ненормального, — огрызнулся Кристофер. — А теперь объясни ему, что это ты на меня напала, а не я на тебя.
Артём непонимающе перевёл взгляд на девушку.
— Кристофер, зачем ты дал ему меч? Он же ещё ребёнок…
— Он мужчина.
— Милый, отдай мне это оружие, — ласково произнесла Ева и протянула дрожащую руку.
— Нет, он мой, — ответил Артём.
— Это не игрушка…
— Разумеется, не игрушка! — подал голос Кристофер. — И если на вас нападут, то он будет защищаться не стулом, а, как настоящий Охотник, — серебряным мечом!
— Да ты псих, Моро. Забери это у него сейчас же, я боюсь, он порежется… или порежет меня.
— Артём, пошли, я покажу тебе, где ты будешь хранить свой меч, — холодно сказал Кристофер, делая акцент на слове «свой», и пошёл в детскую. Туда же направился и Артём.
Ева нервно вздохнула и пошла вниз на кухню. Включила чайник. Надо было успокоиться, но как тут успокоишься, с такой-то семейкой?! Ненормальные Охотники!
Чайник вскипел, но чая уже не хотелось. Надо кофе сварить. Потянулась за зёрнами и вздрогнула, почувствовав движение за спиной.
— Чего ты так распереживалась? — невинным тоном спросил Кристофер. Прошёл на кухню и присел на стол, скрестив руки на груди.
— Я так понимаю, конфликт отцов и детей решён, и ты больше не нуждаешься в моих услугах?
— Ты что, обиделась? — хохотнул Кристофер. — Вот уж не ожидал.
— Ты не ответил на вопрос.
— Ты тоже.
— Кристофер, это твой дом, твой сын и всё такое, но ты вообще осознаёшь, что дал опасное оружие ребёнку, который не всегда контролирует свои эмоции? — возмущённо зашипела Ева.
— Вот ты и ответила на свой вопрос.
— Ты невыносим, Моро!
— Как и ты… Фабре, — ответил Кристофер, решив больше не называть Еву Барби. По всей видимости, это имя её обижало. — Ты действительно боишься его? — добавил он уже тише.
— Нет, конечно, нет, — опустила глаза Ева.
Когда Кристофер стоял так близко, сердце предательски начинало стучать, как ненормальное. Почему такая реакция на этого Охотника, который не может прожить и дня без споров и утверждения своего скверного характера? Да ещё и такого дерзко сексуального.
Ева отвернулась, стараясь не выдать своих раскрасневшихся щёк, вот только Моро не обмануть, он чувствует. И хуже всего было то, что Кристофер был прав, когда три недели назад он поцеловал её и сказал, что получил ответ. Да, она ответила ему! Но больше это не случится. Пусть этот мужчина и будоражил кровь, она — профессионал и не позволит не к месту возникшим чувствам завладеть собой.
Кристофер коснулся её мягкой щеки и улыбнулся, когда увидел, как Ева на мгновение, едва заметно, прикрыла глаза, наслаждаясь его лаской, но в следующую секунду дёрнула головой.
— Где Артём хранит меч?
— Тебе не следует это знать, — сказал Кристофер и получил в ответ гневный взгляд. Ева уже приготовилась возразить, но вдруг зазвонил телефон.
— Да, — ответил Кристофер.
— У меня две новости… — услышал он голос Медведева.
— Говори! — огрызнулся Охотник.
— Мы нашли его, — сказал майор голосом, как обычно, хмурым, но всё же с лёгкими нотками радости. — Твой Демон на Уфимской. Заброшенный дом. Мы за ним следим, сейчас он там. Вторая новость менее хорошая, — Медведев немного помолчал. — У него молодой оборотень.
— Откуда? Мне никто не сообщал об исчезновении, — изумился Кристофер. Всем вервольфам в городе было известно о Демоне. Его остерегались и взрослые волки, и ещё не прошедшие инициацию, и уж точно позвонили бы, если кто-то из них пропал.
— Этого я не знаю, следить за самим Демоном мы не стали, за ним и не угнаться, и раскрыться могли, ограничились наблюдением за домом. Он точно там обитает и несколько минут назад вернулся с мальчиком на вид десяти лет.
— Понял, — коротко ответил Кристофер и отключил телефон. Перевёл взгляд на Еву. Она была встревожена. — Быстро одевайтесь, я отвезу вас в центр.
— Что случилось?
— Быстро! — гаркнул Кристофер, и девушка испуганно подпрыгнула. Посмотрела на ошалевшие глаза Охотника и побежала наверх.
— Артём, одевайся скорей, — Ева забежала в детскую, открыла шкаф и достала оттуда тёплый флисовый костюм.
— Мы идём гулять?
— Я не знаю, милый. Оденься, пожалуйста, сам, мне тоже нужно переодеться.
Артём согласно кивнул, взял из рук девушки вещи, и она тут же побежала в соседнюю комнату. Быстро натянула джинсы, свитер и вернулась в детскую. Мальчик уже собрался. Ева взяла его за руку, вышла из комнаты и далее вниз по лестнице, невольно замедляя шаг. У двери стоял Охотник в кожаных штанах, тяжёлых ботинках, коротком кожаном пальто и излучал чрезвычайно опасную ауру. А два коротких меча, закреплённые на бёдрах, производили весьма однозначное впечатление. Он собрался на охоту.
— Быстрее, — хмуро сказал он.
— Кристофер, езжай, я сама доеду до центра, — ответила Ева, но всё же принялась спешно одевать Артёма.
— Нет. Пока я не удостоверюсь, что вы в безопасности, я не уеду, — ответил он, снимая с вешалки белую куртку девушки и помогая ей её надеть. Уже на бегу Ева схватила свою сумочку и сунула туда мобильный.
Кристофер молча подождал, пока Ева посадит Артёма в кресло, хотя по его виду было понятно, как он торопится, и, едва она села рядом, нажал на газ.
— Демон нашёлся? — всё-таки решила спросить Ева.
— Да. Медведев выследил его. В центре вы будете в безопасности. Там хорошая охрана, — нехотя ответил Кристофер, выжимая из машины максимум и мчась по дороге на предельной скорости. Благо, что в субботу утром машин не очень много.
Резко нажал на тормоз у дверей своего медицинского центра.
— Сиди, я сама, — быстро сказала Ева, отстёгивая Артёма. Вышла на улицу и нервно вздохнула. — Будь осторожен, Охотник.
Она знала, что подобные слова могут расцениваться как оскорбление. Охотники не любили, когда сомневались в их силе, более того, считали подобные мысли недопустимыми, но Кристофер благодарно кивнул и нажал на газ, быстро скрываясь из виду. Через секунду рядом с ними появились, судя по форме одежды, охранники. Видимо, их предупредили заранее.
— Пройдите в здание, — сказал один из них.
— Конечно, — тихо ответила Ева, продолжая смотреть в сторону, куда уехал чёрный внедорожник. Демон, с которым он поехал сражаться, был чрезвычайно опасным. Он уже покалечил одного Охотника, и теперь её сердце было неспокойно.
— Девушка…
— Да, иду. — Ева всё-таки оторвала взгляд от уже давно пустой дороги, взяла за руку Артёма и пошла за грозного вида охранниками. Миновали стеклянные двери, приёмную, забитую людьми, несмотря на выходной день, и подошли к лестнице.
— Мистер Каров, — улыбнулась Ева, увидев знакомого мужчину, едва они поднялись на второй этаж. Видно, он их уже давно ожидал.
— Ева, Артём, рад вас видеть, — сухо кивнул он и показал рукой на коридор.
— Простите, я совсем забыла спросить у Кристофера, тот юноша, джинн, что защищал нас в кинотеатре…
— Он жив, — ответил Каров и улыбнулся уже теплее. — Вчера очнулся. Ты хочешь проведать его?
— Если можно.
— Вообще-то он не в том состоянии, чтобы принимать посетителей, но, думаю, вас он будет рад видеть. Первое, что он спросил, как только открыл глаза, жива ли Ева и сын Охотника.
Каров распахнул дверь кабинета Кристофера, предлагая войти.
— Чай, кофе? Артём, тебе печенье принести?
Артём ничего не ответил, а только прижался к Еве.
— Если вас не затруднит, мне чай, а Артёму какао с молоком и печенье, — ответила она и обняла мальчика. И только Каров скрылся за дверью, опустилась на колени: — Что случилось, милый?
— Он поехал к тому Демону?
— Да, твой папа убьёт его, и он больше не сможет причинить нам вред, — ответила Ева и строго посмотрела на мальчика. — Артём, папа тебе сегодня дал очень опасное оружие, я не хочу, чтобы ты брал его в руки.
— Но он сказал, что я заслужил его, я спас тебя.
— Да, конечно, ты меня спас и достоин этого меча, но, прежде чем браться за оружие, нужно научиться им пользоваться. Когда папа вернётся, я попрошу его купить тренировочные мечи, и вы сможете начать вместе заниматься. Что такое? — спросила Ева, не увидев на лице мальчика энтузиазма. Он начал разговаривать с отцом, не сжимался при его появлении и, казалось бы, всё налаживалось, но Артём по-прежнему не желал открываться никому, кроме неё.
— Я не хочу.
— Ты не хочешь учиться?
— Не хочу учиться с ним, — резко ответил Артём.
— Милый, мы же обсуждали это много раз, папа не убивал твою маму.
То, что тебе показалось в ту ночь, неправильно… ты не веришь? — тихо спросила Ева. Артём покачал головой.
— Иди ко мне, — Ева обняла его и мягко погладила по голове. — Знал бы ты, как дорог своему отцу… и как он страдает из-за её смерти.
— Нет, ты просто так говоришь.
— Какой же ты упрямый, — рассмеялась она и обернулась, когда дверь открылась. Это Каров принёс чай и какао для Артёма.
— Обнимаетесь? — деловито поинтересовался он. — Это хорошо, я бы тоже к вам присоединился, но мне работать надо.
— А вы всё время тут? Сегодня же суббота, — сказала Ева, проигнорировав неоднозначное замечание.
— Нет, иногда у меня выходные. Михаил Прохов в четыреста двадцатой палате. Если что потребуется, звоните.
— Спасибо, — ответила Ева.
Каров кивнул и скрылся за дверью.
Через пятнадцать минут, когда всё печенье было съедено, а напитки выпиты, Ева с Артёмом пошли на поиски джинна, что так отчаянно пытался спасти их.
— Привет! — радостно воскликнула она, заходя в комнату, на которой красовались нужные цифры. Помещение оказалось просторным, со свежим воздухом, с хорошей мебелью и даже телевизором, но, как и в их палате, когда Артём болел, кровать была обыкновенной, больничной.
— Ева? — удивился джинн. Он хотя и выглядел довольно болезненным, бледным, как будто исхудавшим, но, как и в их последнюю встречу, смотрел озорно и улыбался.
— Я рада, что ты жив. Мы с Артёмом переживали за тебя.
Ева подошла к джинну и присела на стул рядом.
— Прости, я не знала, что мы приедем в центр, и не успела купить тебе подарок.
— Ой, да ла-адно, — протянул тот. — Охотник и так много сделал. Мама говорит, что он оплатил мой институт до конца обучения, мне теперь работать не придётся, — заулыбался джинн и довольно закатил глаза.
— Миша, ты спас его сына…
— Ева, — резко оборвал девушку джинн. — Любой бы на моём месте поступил так же. Пусть это и звучит банально, но Моро подарил нам жизнь. Нам всем.
— Это ненадолго. Он не единственный Охотник, — тихо ответила Ева, отворачиваясь от него.
— Всё равно. Уж лучше два года жить, как человек, чем всю жизнь, как тварь, недостойная жизни.
Ева поднялась на ноги и прошлась по вип-палате. Приятного цвета стены, новые окна, красивая мебель… всё, что нужно для комфортного пребывания человека. Или не человека.
— Тебе этого не понять, — тихо продолжил джинн. — Я всю жизнь жил как изгой, боялся нос на улицу высунуть, проклинал свою кровь, а два года назад всё изменилось.
— Изменилось! — выкрикнула Ева. — У Моро убили жену!
Джинн испуганно замер и затаил дыхание.
— Вы все радуетесь, словно случилось чудо, но даже не подозреваете о трагедии, произошедшей в семье Охотника! А один из вас ворвался в его дом и убил жену и мать! Прости…
Ева отвернулась, понимая, что погорячилась, что пришла не за этим. Но произошедшие события подорвали нервную систему, пускай и крепкую, но всё же не железную. Накопившиеся эмоции требовали выхода. Жаль, что это случилось сейчас.
— Ева, — тихо сказал Артём, и она опустилась на колени, обнимая мальчика.
— Людей, убивающих себе подобных, гораздо больше, — хмуро произнёс джинн, — вот только на них никто не охотится, как на животных. Я виновен с рождения, так же как и мой отец, как мать, но мы в своей жизни никого не убили, не покалечили.
— Прости, я не хотела обвинять тебя. Ты прав. Я совсем недавно узнала обстоятельства смерти жены Охотника, и… и мне так тяжело смотреть на Кристофера, видеть его боль… смотреть на Артёма.
Ева обняла мальчика, жалея, что вспылила. Не стоило это всё обсуждать, тем более при Артёме. Пришла, чтобы поблагодарить за спасение, а сама…
— Спасибо, что помог нам, и прости ещё раз.
— На здоровье, — уже беззаботно ответил джинн и снова повеселел.
Ева взяла Артёма за руку и пошла обратно в кабинет Кристофера Моро. Села на диван, прижала к себе мальчика, и он начал плакать. Сначала тихо, как будто не желая показывать свою слабость, а потом всё громче, громче становились его горькие рыдания.
— Поплачь, милый, поплачь, — сквозь ком в горле сказала Ева, гладя мальчика по спине. — Слёзы помогут уйти боли. Поплачь.
Заброшенный дом, улица Уфимская, 10 марта, суббота, 12:15
Грязные стены с краской, давно потерявшей свой истинный цвет, прогнивший пол, запах сырости и грязи — ничто не могло испортить эйфории, растущей в груди с каждым мгновением. У него никогда не дрожали руки, но сейчас… так долго ждать, и вот он — последний вервольф, случайно забредший в этот город. Молодой, на пороге инициации, а главное, его не станут искать. Но случайно ли? Может, судьба, наконец, соизволила преподнести подарок?
«Давай же…» — шептал голос в голове, и Демон улыбнулся, обнажая зубы.
«Убей!» — кричит он, и рука резко опускается в мягкую плоть молодого волка.
Заклеенный рот не позволяет ему издать ни звука, но глаза передают, что чувствует юноша. Он только сошёл с поезда. Не видел родную семью уже два года, решил сделать сюрприз, приехал, уже слыша в голове радостные голоса родителей, братьев. Он скоро станет волком! Он желал лично показать отцу едва заметные символы, появившиеся на предплечье, увидеть гордость в его глазах.
Но кинжал, проткнувший грудь, не убивает его, вервольфы — сильные существа. Глаза затуманены от боли, страха, отчаянья, но он чувствует, как Демон вытаскивает своё орудие и вновь удар, на этот раз выше.
Во рту стоит горечь от собственной крови, она везде, в горле и лёгких, но это не мешает чувствовать, как Демон разрезает грудную клетку, будто там вовсе нет костей. Кинжал идёт плавно, режет, словно масло, и шёпот… едва слышный:
— Вот оно, ты видишь? Последнее сердце! Ты станешь свободным… я стану свободным… мы вместе…
«Да, давай же», — нетерпеливо отвечает голос Демону. От переполняющих чувств тяжело дышать, счастье душит, но рука не дрогнет. Нет! Он уже чувствует приближение Охотника, но тот опоздает. Он уже опоздал!
Вервольф пока жив, его сердце бьётся. Внизу слышны шаги. Моро, без всяких сомнений.
«Сделай это!»
Опускает руку в разрезанную грудь. Горячая кровь ласкает пальцы, сокращающаяся мышца в ладони. Поднимает. Одно движение, и сила его освободится!
Столько лет… он был обделён. Родился уродом, был изгнан из общины. Огненный демон — и слаб, как джинн, неспособный на малейшее магическое действие. Позор. Но всего год назад всё изменилось. Он услышал его, голос. Тот рассказал ему, что за ущербностью скрывается истинная сила. Сила, не сравнимая ни с чем! Она родилась в нём, но осталась закрытой, росла вместе с ним, но не растрачивалась, крепла.
Ему неизвестно, что за голос и откуда он взялся, но вещи, которые тот знал, — поражали, удивляли. Он рассказал, что такой же изгой, но если Демон был лишён силы, то «голос» лишён тела, что он видит истинную природу вещей и знает, как можно помочь и Демону, и самому себе.
Обряд. И простой, и сложный одновременно. Вервольфы и их сердца, что бьются в его руке.
Поднимает голову и улыбается. Он специально дождался Охотника, чтобы в его присутствии совершить последнее движение, чтобы посмотреть в его глаза, когда обретёт силу!
— Ты опоздал, Моро, — торжествующе шепчет Демон и сжимает сердце в руке. Уже знакомый разряд проходит через тело, насыщает его своей силой, но на этот раз ярче, захватывающе. Это последняя жертва!
Он в предвкушении прикрывает глаза…
«Упс…» — слышит он голос.
Что? Упс?
Открывает глаза. Перед ним стоит Моро, и на его лице — крайняя степень заинтересованности.
— Что… что случилось? Где моя сила? Ты же обещал…
Голос молчал. Первой пришла паника — его обманули, но это чувство недолго владело Демоном. Пусть он и был всю жизнь изгоем, но никто не мог обвинить его в отсутствии хладнокровия и ума. Моро рядом, а перед глазами, словно киноплёнка, проносилась жизнь. Как его сторонились, а потом издевались, поняв, что Демон беспомощен.
— Должно быть, он ждёт появления ангела-хранителя, что принесёт на своих крыльях демоническую силу, —смеялся один.
— Демон с ангелом-хранителем, вот потеха будет! — отвечал второй, но Демон их не слушал, он знал, что станет сильным.
Что он не один…
А голос? Эти слова… это его слова. Всё, что говорил голос, — это слова, которые он говорил сам себе на протяжении многих лет. Слова, врезавшиеся в душу и породившие его. Голос.
В сознании раздался тихий смех.
Кристофер смотрел на Демона у своих ног и не мог понять, что происходит. Он летел на другой конец города с единственной мыслью — убить! Убить эту тварь, что вырезала сердца у молодых волков, что покалечила брата, всё ещё не вышедшего из комы. Ещё на подъезде он чувствовал кровь и панику пленённого им вервольфа, понимал, что, скорее всего, опоздал, и тот уже мёртв, но что было мочи бежал вверх по лестнице заброшенного дома. Главное — убить Демона! И на этот раз он не даст ему скрыться. Слишком долго он прятался и убегал, слишком сильно зудят руки, в которых покоятся мечи.
Входит в комнату. Открывшееся зрелище ужасно. На грязном прогнившем полу, в луже крови, лежит пока ещё живой волк. Его грудная клетка вскрыта. А перед ним на коленях Демон. Он не скрывает своего триумфа.
Странно, Охотнику этот обряд представлялся несколько иначе. Ни символов, ни огня, ни прочих атрибутов, которые, несомненно, присутствуют в таких вещах, он не увидел. Просто кинжал, просто волк, просто сердце в руке Демона.
— Ты опоздал, Моро, — с придыханием произносит Демон и сжимает руку. Волк делает сдавленный и последний вдох и испускает дух. По комнате проходит лёгкая энергетическая волна, какая всегда бывает после убийства нелюдя. Демон прикрывает глаза, а на его губах появляется странная улыбка, совершенно не подходящая к случаю, да и на грубом лице смотрящаяся неуместно.
По всей видимости, обряд завершён. Кристофер крепче перехватывает оружие и уже готов к любым изменениям, что могут произойти. Прав был Шимон, когда спросил: «На кой чёрт ты с ним разговариваешь?» Надо было сразу же убить эту тварь, едва зашёл! Но радость Демона была недолгой, он непонимающе открывает глаза и смотрит на уже мёртвое сердце в своей руке.
Ничего не произошло, волк просто умер. Кристофер тоже сканирует пространство, но никаких изменений он не чувствует. Демон где-то ошибся? Нет, не похоже. Он с кем-то разговаривает, похоже сам с собой. Руки обессиленно опущены вниз, в красных глазах полная обречённость.
Всё, хватит! Решительно делает шаг вперёд. Демон просто сидит на коленях и смотрит на свои окровавленные руки. Он не собирается сопротивляться. Взмах мечом, и голова с глухим стуком катится по полу, вслед за ней падает тело.
Так спешить, так долго ждать и жаждать схватки! Нет, не такого желал Охотник. Адреналин по-прежнему кипит в груди, требует выхода. Но враг уже мёртв. Так просто…
Достаёт из заднего кармана зажигалку и одновременно вытаскивает телефон.
— Ты жив? — тут же спрашивает Медведев.
— Да, — хмуро отвечает Кристофер. — У тебя есть фото волка, которого Демон притащил к себе?
— Да.
— Найди его родителей. Дом я сожгу. Вызови пожарных, — коротко отдал приказы Кристофер, развернулся и пошёл на выход. За спиной уже занимался огонь.
Дорога до медицинского центра была, как в тумане. Из головы никак не выходили едва слышные слова, что говорил Демон перед смертью: «Ты — это я, ты — это мы».
— Бред! — злился сам на себя Охотник. Шимон прав, он слишком погрузился в детали, важно другое — Демон мёртв. Остальное неважно.
Припарковался, вышел из машины и, не забыв убрать мечи в багажник, направился в свой кабинет на втором этаже.
— Крис! — радостно воскликнул Каров. Джинн как раз выходил из дверей, и они едва не столкнулись. — Что-то хреново выглядишь. Твой Демон опять, что ли, удрал?
— Нет, Кирилл. Я убил его, — ответил Кристофер. — Вот только удовлетворения от этого не чувствую.
— А обычно ты… кхе, чувствуешь удовлетворение? — Каров не смог сдержать сарказм.
— Обычно да, — ответил Кристофер в тон другу и ухмыльнулся. — Мы так и будем говорить в коридоре?
— Пошли ко мне. У тебя Артём спит, не буди его.
— Спит? — изумился Кристофер и посмотрел на часы. Время — половина второго. Каров пожал плечами.
Охотник приоткрыл дверь. Ева сидела на диване, а на её коленях, свернувшись в клубочек, спал сын. Он казался невероятно беззащитным и хрупким. Девушка же, едва касаясь, гладила его по спине с удивительной нежностью, но тут же подняла глаза и, как Кристоферу показалось, облегчённо улыбнулась. Аккуратно подняла голову Артёма и положила её на подушку. Он сонно открыл глаза, но, выслушав слова Евы, снова провалился в сон.
Она подбежала к двери и вышла в коридор. Быстро осмотрела Охотника встревоженным взглядом, повреждений никаких не обнаружила и нервно выдохнула. Волновалась?
— Очень кофе хочется. Вы как? Или вы планировали посекретничать? — спросила Ева.
Кристофер открыл рот от такой наглости. Посекретничать?
— Пошли, — хохотнул Каров.
— Артём спит? — спросил Кристофер, заходя в соседний кабинет и снимая с себя кожаный плащ.
— Ну да… ты же видел, — ответила Ева. — Рассказывай, ты убил Демона?
— Фабре, ты пришла кофе выпить или сунуть свой нос в дела, не касающиеся тебя? — возмутился Кристофер.
— И то, и другое. Спасибо, — кивнула она Карову, принимая из его рук чашку кофе.
Моро негодующе покачал головой, но решил всё-таки поведать другу и этой неугомонной женщине историю своего странного подвига. Ева слушала очень внимательно.
— У тебя есть мысли на этот счёт? — спросил Кристофер, глядя на задумавшуюся девушку. Похоже, у неё были какие-то предположения относительно того, что он рассказал.
— Он болен, — ответила она.
— Кто?
— Демон твой! О ком мы говорим? — возмутилась Ева. — Никогда бы не подумала, да и диагноз ставить со слов — дело неблагодарное, но, судя по всему, он болен шизофренией.
— Демон-шизофреник? — хохотнул Каров, и Кристофер тоже не смог сдержать улыбку.
— Слуховые галлюцинации, бредовая идея с убийствами вервольфов. Он ведь искренне удивился, когда со смертью последней жертвы с ним ничего не произошло. Ты сам же сказал, он предчувствовал нечто, а этого не случилось. Что он начал диалог с самим собой. И эта фраза «Где моя сила? Ты же обещал» говорит о том, что Демон думал, что он не один. У него был спутник. Его второе я.
Ева деловито отпила кофе и посмотрела на мужчин перед собой. Они явно были шокированы её речью, а Каров и вовсе недоверчиво улыбался.
— Я другого не пойму, зачем ты наблюдал за всем этим? Надо было убить его, и всё.
— Ева, иди… ко мне в кабинет, — сквозь зубы ответил Кристофер. — Сейчас Артём проснётся.
Она поднялась со стула, сделала последний глоток кофе и пошла к двери.
— Какие мы грозные, однако, — тихо сказала она и вышла.
— Эта Барби издевается надо мной, — Кристофер покачал головой, прошёл вперёд и сел на место Карова за стол. Лениво окинул взором бумаги, папки, чью-то историю болезни…
— Как ты мне сам сказал, она женщина, это её натура, — ответил джинн. Кристофер рассеянно кивнул:
— Комиссар объявлялась?
— Нет, я её уже давно не видел. Но у меня есть другая новость.
— Да? Надеюсь, хорошая…
— Угу, — важно кивнул Кирилл. — Даже две.
— Надо же. Ну, валяй.
Кристофер энтузиазма друга не разделял. Каров понимающе ухмыльнулся и протянул другу золотистый конверт, в котором было приглашение на весенний благотворительный бал. Его каждый год устраивают местные богачи, и Кристофер Моро всегда являлся почётным гостем.
— Вот чёрт, — вздохнул он. — И что тут хорошего?
— Развеешься. Ты уже засиделся, — строго сказал Каров.
— Ну а вторая новость? Такая же хреновая, как и первая?
— Волк Алекс — помнишь, который не мог поменять форму? — Кристофер кивнул. — Полчаса назад он стал человеком. Отец счастлив.
— Да? — Кристофер не смог сдержать изумления. — Примерно тогда я и убил Демона. Неужели почувствовал?
— Думаю, это совпадение, — улыбнулся Каров. — Иди за своей дамой и сыном и езжай домой. Выглядишь хуже, чем после схватки со стаей вервольфов.
— Чувствую себя так же, — пробурчал Кристофер. — Не ожидал, что так просто убью его. Столько адреналина… а теперь выжатый, как лимон.
Каров кивнул и ободряюще похлопал друга по плечу.
— Развеешься… — мрачно протянул тот и ещё раз посмотрел на золотой конверт с приглашением. С тех пор как Ева ворвалась к нему в комнату, когда он оприходовал очередную девку, у него не было секса. Странно, но только сейчас он об этом задумался. Он никого не хотел. Вот только теперь осталось решить, кого взять на этот вечер. Приходить без пары — дурной тон.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 14 марта, среда, 10:15
Закрыл глаза. Глубокий вздох и очередная попытка успокоиться, но слишком резкое дыхание выдавало чрезмерное волнение. Нужно пройтись. Нажал на клавиатуре кнопку «печать» и пошёл к большому окну. Казалось бы, день не задался с самого утра. Глубокий сон был прерван резким звонком телефона, после чашка с горячим чаем выскользнула из рук и обдала кипятком ноги, да и погода была пасмурной. Тяжёлые тучи и туман, хотя обещали приятное весеннее солнце. Настроение у младшего сына Саржу было отвратительным, до тех пор пока не посмотрел электронную почту.
Подошёл к принтеру и взял оттуда две копии только что присланного отчёта от Комиссара. Последний отчёт! Она возвращается.
Проверил, все ли страницы на месте, убрал в папку и пошёл к отцу и старшему брату. В это время суток они пьют чай. Конечно, нежелательно тревожить их, но ожидание слишком мучительно.
— Клод. Мы рады, что ты решил присоседиться к нам, — чопорно произнёс глава семейства, престарелый Фару.
— Отец, Матис, — кивнул Клод, сел за стол и положил папку рядом.
— Что это? — заинтересовался Матис.
— Заключительный отчёт Комиссара, — ответил Клод. — Она закончила работу и готова вызвать Моро на Суд.
— Ты читал его? — Фару, как и предполагалось, отреагировал на эту новость сдержанно.
— Читал, и мнение Комиссара весьма спорно.
— Брат, ты сомневаешься в компетентности…
Фару поднял руку, останавливая старшего сына, взял папку и вытащил содержимое. Один экземпляр отдал Матису и углубился в чтение.
— Да, это весьма интересно, но Комиссар не оправдывает Охотника, а всего лишь излагает факты. Суд разъяснит этот вопрос окончательно. Сведи все отчёты, присланные за время расследования, подготовь документы и вышли Комиссару приглашение на Суд для Моро.
Клод согласно кивнул, скрывая свою радость по поводу окончания расследования, затянувшегося на полтора месяца.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 14 марта, среда, 13:05
— Добрый день, милая, — как можно мягче произнёс Кристофер.
— Моро? — женский голос в трубке телефона казался удивлённым. — Что заставило тебя вспомнить обо мне?
— Я никогда не забывал.
— Ну да, конечно, — судя по голосу, девушка обиженно надула губы. — В нашем городе закончились девушки, и ты решил вспомнить старых любовниц?
— Что ты такое говоришь? — притворно изумился Кристофер и недовольно скривил губы. Мимо него прошла Ева с подносом. Чай и пирог для Артёма. Эта её скверная привычка таскать еду в комнату уже давно опостылела.
— Я соскучился, милая, — тихо сказал он, когда Ева скрылась из виду.
— Ну да… Кристофер, мне, конечно, приятно, что ты вспомнил обо мне и всё такое, но, помнится мне, что мы расстались со словами «было приятно, но однообразно». Так, может быть, ты скажешь, что тебе нужно от меня? — голос девушки стал более прохладным.
— Завтра ежегодный благотворительный вечер у Носовых, я бы хотел видеть тебя рядом с собой, — тон Кристофера оставался по-прежнему дружелюбным.
— Моро, завтра у меня день рождения, — сухо ответила девушка, и Кристофер скривился.
— Я помню…
— Приятно было тебя услышать, Крис. Правда, но я не хочу тебя больше видеть, — перебила она его и отключилась.
Вот чёрт, и эта тоже! Снова открыл телефонную книгу. Алёна, Маша, Катя… кто такая? Фото привлекательной темноволосой девушки у контакта никого не напомнило. А впрочем, неважно. Набрал номер.
— Да? — ответил женский голос.
— Приятно тебя слышать, — произнёс Кристофер.
— Крис?
— Я. Надеюсь, ты также рада моему звонку, как и я твоему голосу.
— Крис, я уже давно вышла замуж, не звони мне, пожалуйста, — очень тихо ответила неизвестная девушка по имени Катя.
— Конечно, извини, — ответил он и выключил телефон.
Список любовниц стремительно сокращался, но самым скверным было то, что он, так же как и они, не желал их видеть, но что делать, чёрт побери?! Нарушить признанные традиции и прийти одному?
Надо сделать перерыв. Сунул телефон в задний карман и поднял голову. Из окна лился приятный солнечный свет, ещё немного, и весна утвердит свои права, снег растает, и можно будет снять с себя тяжёлую зимнюю одежду.
За спиной послышались звуки.
— Крис, мы в магазин! — громко крикнула Ева из прихожей.
— Кто это «мы»?
Кристофер вышел из кухни и посмотрел на девушку. Её домашний костюм сменило короткое платье из тонкой шерсти, украшенное ярким орнаментом, и высокие сапоги, выгодно подчёркивающие красивые ноги. Она не обращала внимания на красноречивый взгляд Охотника и продолжала одевать Артёма.
— Тебе что-нибудь купить?
— Ева, в магазин ходит Дарья, и если тебе что-нибудь нужно, попроси её, и она купит, — ответил Кристофер, даже не стараясь сделать свой тон дружелюбней.
— Я хочу новые духи, боюсь, она не сможет мне в этом помочь.
— А Артём, надо думать, может.
— Он сам пожелал составить мне компанию, и вообще, Моро, у тебя тут что, диктатура? Я не в темнице сижу и имею право выходить на улицу. А если ты не желаешь выпускать сына из дома, то прикуй его к кровати наручниками! — возмутилась Ева, надевая белую куртку с меховым капюшоном. — Мы недалеко, не переживай, — добавила она уже тише.
— Купи красного вина.
— Хорошо, — кивнула она, взяла Артёма за руку и вышла на улицу.
— Крис, почему бы не предложить Еве сопровождать тебя на вечер?
За спиной появилась Дарья. Она также смотрела вслед девушке и улыбалась. С приходом Евы в этом доме появилась жизнь. Она не только достучалась до Артёма, разбудила его, заставила смеяться, но и Кристофер сильно изменился с тех пор.
— Она не приемлет личных отношений на работе.
— Ева может говорить так, но её отношение к тебе в последнее время слишком очевидно.
— Ты о чём? — Кристофер повернулся к Дарье.
— Ты ей нравишься как мужчина, но при этом в её глазах я вижу грусть, — ответила она.
— Что-то непохоже, — резко сказал он.
— Крис, я вижу её чувства к тебе. Она их боится и скрывает, но они есть.
— Дарья, оставляй свои ведьминские штучки за порогом моего дома!
— Это не сила ведьмы, Охотник, это чутьё женщины, — ответила она, ничуть не обидевшись на слова Кристофера. Тем более он и сам знал, что слова правдивы. Они постоянно встречались взглядами, Ева при этом робко улыбалась, словно школьница, старалась вечера проводить с ним, варила кофе и развлекала беседами. Она была идеальной, и это порой выводило из себя. А впрочем, дело было не в этом. Кристофер и сам знал, что причина нервозности — его отношение к этой женщине, из-за которой он не желал встреч с любовницами. Они казались пресными, а она — недоступной.
— В любом случае я дал слово самолично себя кастрировать, если коснусь её, — пробурчал Кристофер и увидел, как на лице Дарьи появилось недоумение. — Когда Артём болел, а Ева только переехала сюда. Она приготовила ужин, купила вино… всё указывало на то, что она желала привлечь меня, но только я проявил инициативу, она взбесилась, как фурия. Мне стоило больших трудов уговорить её не уезжать. Что? — возмутился он, заметив неуместную улыбку Дарьи.
— Крис, ты словно несмышлёный юноша. С одной стороны, в твоей постели побывал не один десяток женщин, а с другой — ты совершенно их не знаешь, не понимаешь, не умеешь обращаться с ними. Ты яркий мужчина, от тебя веет силой, и к тебе женщины летят, словно мотыльки, но Ева не такая. Она сильная.
— Хватит, — пробурчал Кристофер. — Что я, бабу себе не найду?
Развернулся и пошёл обратно в кухню, включил телефон и вновь погрузился в изучение телефонной книги.
Прошёл час, но ничего нового он не принёс. Его либо не желали видеть, что неудивительно, он не слишком часто расставался с любовницами полюбовно, чаще просто бросал за неимением желания продолжать с ними отношения, либо у них находились неотложные дела. Снова посмотрел на телефон. Набрал номер Евы.
— Да? — ответила она после второго гудка.
— Где вы? — грубо спросил Кристофер.
— Сейчас садимся в машину, будем минут через пятнадцать.
— Почему так долго?
— Кристофер, смени тон, пожалуйста, — уже холодно ответила Ева. — Я не твоя собака на привязи.
— Возвращайтесь, и поговорим, кто ты, — с угрозой ответил он и бросил трубку.
Чёрт, зря он так сказал. Ева права, да и отсутствовали они не так долго, и теперь она, наверно, обиделась. А ведь она ни в чём не виновата, просто у него скверное настроение. Все прошлые любовницы дали отворот, а новых заиметь не успел.
Через десять минут за окном послышался звук приближающейся машины. Кристофер в очередной раз чертыхнулся и пошёл встречать Еву. Она тащила большие белые пакеты, и оставалось только догадываться, что она накупила.
Зашла в дом и, не обращая внимания на подошедшего мужчину, начала спешно раздевать Артёма.
— Этот пакетик в свою комнату отнеси, — тихо сказала она и вручила мальчику один из пакетов, — а этот в мою. И руки помой!
— Угу, — важно кивнул Артём, подхватил поклажу и побежал наверх.
— Они не тяжёлые? — спросил Кристофер, не зная, что ещё сказать. Ева выглядела хмуро, если не хуже. Он лишь недавно заметил, что когда она злилась, её ясные голубые глаза приобретали стальной оттенок. Как сейчас.
— Нет.
Ева взяла оставшийся пакет и пошла на кухню. Ничего не говоря, начала его разбирать. Кроме красного вина обнаружились баранья нога, специи и какие-то травы.
— Я хочу приготовить баранину, — ответила она на немой вопрос.
— Отлично, — с энтузиазмом ответил Кристофер, и Ева тут же подняла голову.
— Отлично? Тебе же не нравится, как я готовлю, да и у Дарьи наверняка готов и обед, и ужин. Я думала, что только Артём ценит мои труды.
Кристофер сжал губы. Ева одним словом могла вывести из себя, как будто специально.
— Моро, ты желал что-то мне сказать про то, кто я, — Ева вернулась к пакету с продуктами. Её голос казался безучастным, сухим, но Кристофер чувствовал, как она напряжена, слышал учащённое сердцебиение.
— Я это сказал, не подумав, — нехотя ответил он.
— Да? Тогда тебе следует извиниться.
— Извини.
Ева закончила с продуктами, посмотрела на мужчину перед собой и едва заметно улыбнулась. Камень с его сердца вмиг упал.
— Кристофер, ты — Охотник, и твой горячий нрав всё время рвётся наружу, но научись сдерживать его. Будет проще не только окружающим, но и тебе самому.
— Какой ценный совет, — сквозь зубы ответил он.
Ева понимающе усмехнулась и протянула ему бутылку вина, прося открыть её.
— Ты пьёшь во время работы? — спросил Кристофер, но всё же достал штопор и два бокала, припоминая, как Ева доказывала, что белое и красное вино нельзя пить из одних и тех же бокалов. Что у любого спиртного напитка должна быть своя посуда и напиток, налитый в неподходящую ёмкость, теряет всё своё очарование. Красное вино, какое любила пить Ева, должно было дышать, и специально для неё Кристофер приобрёл набор пузатых бокалов с широким горлом.
— Я работаю двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, это не так просто, как тебе кажется. Дай мне выходной на пару часов.
Кристофер налил в бокалы вино и протянул один из них девушке.
— Я заметил в последнее время, что ты грустишь, — соврал он. — Если тебе тяжело так много работать, можешь брать выходные.
Ева усмехнулась, присела на барный стул и отпила немного вина.
— Нет, Охотник, дело не в этом. Артём чудесный мальчик, но я вижу, что моя помощь тебе уже без надобности.
— Нет…
— Крис, я не няня, — перебила она Кристофера. — Мне бы хотелось продолжить работать у тебя, но я уже сделала всё, что могла. Артём сильный, в нём сильная кровь, дальше он справится самостоятельно. Да и к тебе его отношение стало более стабильным.
— Ты хочешь уйти? — обречённо спросил он.
— Я думаю об этом. И, Крис, я купила деревянные тренировочные мечи. Артём пока не желает тренироваться с тобой, но, думаю, это скоро пройдёт…
— Конечно, — ответил он на мысль девушки. — Ева, я хотел попросить тебя.
Она подняла большие голубые глаза, и Кристофер тут же забыл, о чём хотел спросить. Какая же она красивая, чертовка!
— Что?
— Я… да… Завтра благотворительный бал. Я приглашён. Не могла бы ты… ну… мне, в общем, нужна пара, — выдохнул он.
— Завтра? — усмехнулась Ева. — Ну ты даёшь, Моро. Надо думать, ты обзвонил всех своих любовниц, и я — последняя твоя надежда.
Кристофер удивлённо поднял брови. Надо же, какая проницательность.
— Хорошо, я составлю тебе компанию, только мне нужно купить платье.
— Конечно, — с готовностью кивнул Кристофер. — Сколько тебе нужно?
— Я думаю, тысячи долларов должно хватить, — беззаботно ответила Ева, а Кристофер поперхнулся вином.
— Сколько? И это на платье?
— И туфли, — важно кивнула она, наслаждаясь реакцией мужчины. — Но ты не переживай, если я захочу что-то дороже, то сама добавлю необходимую сумму. Тебе же не надо, чтобы твоя спутница выглядела, как оборванка?
— Да на тебя мешок надень, всё равно будешь выглядеть сногсшибательно, — нехотя пробурчал Кристофер, и на этот раз Ева удивлённо подняла брови. Комплимент из уст Моро — редкая вещь.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 15 марта, четверг, 16:45
— Ева! Быстрее! — разносился по дому громкий голос Кристофера Моро.
Ева грустно вздохнула и повернулась к зеркалу. Купленное вчера платье густого чёрного цвета сидело идеально. Плечи и спина открыты, в корсет вшиты полоски чёрной кожи, подчёркивающие тонкую талию, а подол, расходящийся от середины бедра широкой юбкой, украшен россыпью блестящих камней. При каждом шаге они переливались всеми оттенками серебра и прекрасно сочетались с ожерельем с кристаллами Сваровски, подаренным Кристофером. Волосы собраны в высокую причёску, выпуская несколько локонов на обнажённую спину, на лице вечерний макияж и уверенная улыбка.
Обернулась к Артёму, стоявшему рядом.
— Ты очень красивая, — тихо сказал он.
— Спасибо, милый.
Ева наклонилась и обняла мальчика.
— Вкусно пахнет.
— Эти духи мы с тобой вчера выбрали, помнишь?
— Да, мне нравится, — кивнул он.
— Ева! — раздалось в очередной раз снизу.
— Какие вы, мужчины, нетерпеливые, — произнесла Ева и пошла вниз.
Кристофер мерил шагами холл уже двадцать минут. Он рассчитывал приехать раньше, чтобы не толпиться с остальными гостями у входа, но Ева оказалась типичной блондинкой! Хотя мог бы и заранее догадаться, она каждый день по целому часу сидела в ванной и наводила марафет. Можно подумать, кто-то оценит её идеально уложенные волосы и лёгкий утренний макияж.
Он снова повернулся к лестнице, чтобы позвать эту непутёвую женщину, но замер.
— Чего раскричался? Соскучился?
Но даже этот едкий вопрос не смог испортить эффектного появления девушки. Она, как чудесное видение, появилась на лестнице, подобрала край платья и пошла вниз. Ева была красивой женщиной, это бесспорно, но такого Кристофер не ожидал увидеть. Изящные плечи, идеальная кожа, безупречная причёска и тяжёлый шёлк платья, облегающий идеальную фигуру.
— Вот чёрт… — прошептал он.
— Что? — нахмурилась Ева.
— Выглядишь потрясающе.
— Благодарю, — кивнула она и протянула Кристоферу руку. — Ты уже готов?
— Давно.
Ева понимающе улыбнулась, ещё раз обняла Артёма, накинула на плечи белую шубку и, улыбнувшись стоявшей в холле Дарье, вышла на прохладную улицу. Вдохнула морозный воздух. По всей видимости, зима не желала отступать и снова заявила свои права. Солнце ещё не село, но если вчера днём оно было приветливо и согревало весенними лучами, то сегодня было холодно.
Ева зябко поёжилась и поспешила сесть в машину Кристофера. Он недовольно покосился на ноги девушки — она была в туфлях, абсолютно неподходящей обуви для Калининграда, на дорогах которого всё ещё лежал грязный снег, — но комментировать никак не стал.
— Крис, а как нелюди узнают, что ты Охотник? — спросила Ева, когда он завёл мотор.
— Ты о чём?
— Вчера, когда мы с Артёмом по магазинам ходили, некоторые люди оглядывались на нас. Наверно, всё-таки это были не совсем люди, так как они как будто узнавали в Артёме Охотника. Можно было подумать, что у него на лбу написано.
— Без понятия. Вот и спросила бы у них, — ответил Кристофер, нажимая на газ. Машина сорвалась с места.
— Тебе обязательно быть таким грубым?
— Грубым? — Кристофер тихо рассмеялся. — Барби, сегодня я добрый.
— У меня есть имя, — тихо ответила Ева, отворачиваясь к окну. Кристофер сжал губы. Решил же не называть её этим прозвищем и забывал постоянно.
— Прости.
Ева ничего не ответила.
— Ева, правда, прости, — ещё раз произнёс Кристофер и испуганно вздрогнул, когда почувствовал женскую ладошку на правой руке, лежавшей на подлокотнике.
— Ты хороший человек, Кристофер Моро, жаль, что Охотник, — тихо сказала она.
— Можно подумать, что это проклятье… — пробурчал он в ответ.
— Для меня это так, — Ева убрала руку, нервно пригладила мех шубы. — Я не знаю ни одного Охотника, у которого была бы счастливая семья. Может, это и есть проклятье?
— Ни одного? А ты, значит, знаешь многих? — сарказм из Кристофера так и сочился.
— Достаточно.
— Помнится мне, ты говорила, что никогда не видела Охотника, и так натурально разыграла свой испуг! Лгунья.
Ева отвернулась и едва сдержала подступающие к горлу слёзы.
Спустя час машина подъехала в большому загородному дому, у которого уже скопилось немыслимое количество машин и людей. Кристофер припарковался, открыл дверь машины и подал руку Еве. Она с ничего не выражающим лицом приняла её, и они направились к центральному входу.
— Мистер Моро, — поклонился мужчина, облачённый в красную форму лакея. — А милая леди?
— Ева Фабре, — сухо представил Кристофер свою спутницу и, получив кивок в ответ, пошёл вперёд.
Вечер был скучным, как и предполагалось. Конечно, большая часть гостей была довольна и вовсю веселились, но не Кристофер. Он уже два часа сидел за барной стойкой и наблюдал, как Ева танцевала то с одним, то с другим кавалером. Эта женщина явно пользовалась популярностью. Как ещё очередь не выстроилась, чтобы обнять её? Кристофер фыркнул про себя и осушил очередной бокал виски.
Как и положено, Ева первый час провела рядом с ним, мило улыбалась всем, кому была представлена, кивала в ответ на комплименты и игнорировала шёпот за спиной. Разумеется, разве что ленивый не обсуждал очередную любовницу Моро. Но когда официальная часть была закончена, получив разрешение своего спутника отойти, она ушла и больше к нему не вернулась, и причина тому была ясна. Он опять обидел её.
— Ещё, мистер Моро? — участливо поинтересовался бармен. Кристофер рассеянно кивнул и снова посмотрел в зал. Очередной кавалер Евы весьма откровенно обнимал её и ласкал рукой её нежную кожу на спине.
Гневно сжал кулак, и стакан в руке лопнул, окатив дорогой костюм виски.
— Ах ты, чёрт, — зарычал Кристофер и принял из рук бармена полотенце.
— У вас красивая девушка, — сказал тот.
— Она не моя.
— Ну да… — многозначительно ответил бармен и изобразил на лице доброжелательную улыбку, встретившись с гневным взглядом Моро.
Кристофер отвернулся. Рука кавалера Евы опустилась неприлично низко.
— Вы позволите? — всего за секунду Кристофер преодолел весь зал и приблизился к танцующим.
— Мистер Моро, — кивнул мужчина и, сделав шаг в сторону, сказал Еве:
— Благодарю за прекрасный танец.
— И вас, Тимур, — проворковала Ева в ответ, и Кристофер зарычал, резко дёрнув девушку к себе.
— Какого чёрта ты делаешь? — зашипел он, обнимая Еву и двигаясь с ней в такт музыки.
— Прости? — она положила свою руку ему на плечо и сделала попытку немного отстраниться, но железные тиски его рук не позволили ей этого сделать.
— Ты пришла со мной, — тихо ответил он.
— Да, все это знают. Твоя честь не задета, — в тон Кристоферу ответила Ева и глубоко вздохнула, когда почувствовала горячую руку на обнажённой спине. Только что её пытался соблазнить один из гостей.
Его голос был сладок, слова такие, какие привыкли слушать бестолковые барышни, а руки совершенно бессовестны. Он был неприятен, его касания противны, другое дело — прикосновение Кристофера. Оно заставляло сердце больно сжиматься, а по телу разливалась приятная нега.
Ева неосознанно прижалась к его широкой груди и едва попадала в такт музыки.
— Моя честь? — тихо засмеялся Кристофер, наклонившись к уху девушки и обжигая свои дыханием. — Милая, мало кто может покуситься на неё. Но мне не нравится, когда к моей спутнице лезут под юбку.
— Вы пьяны, мистер Моро.
— Да… я определённо напился, — согласился Кристофер, продолжая гладить нежную спину и наслаждаться мягкостью кожи. — Надеюсь, ты взяла с собой водительские права?
— Конечно. Буду сегодня твоим извозчиком.
— Хоть какая-то польза от штуки баксов…
Ева резко остановилась и посмотрела в глаза Кристоферу. Неужели он сказал это серьёзно? Но по этим холодным глазам никогда ничего нельзя понять. Развернулась, быстро пересекла зал и вышла на балкон. Морозный воздух обжёг кожу.
Подошла к перилам и посмотрела в чёрный провал неба. Ни звёзд, ни луны и чувство обречённости в груди.
За спиной послышалось движение, и она поспешила вытереть слезу.
— Прости… — Кристофер подошёл и обнял хрупкие плечи. Она слегка дрожала под его руками, то ли от плача, то ли от холода, а впрочем, какая разница.
— Крис, оставь меня в покое, — прошептала Ева.
— Прости, я не знаю, почему всё время тебя задеваю. Но ты… когда ты рядом… — Кристофер замолчал, не зная, что сказать. Погладил шелковистую кожу, коснулся губами холодного плеча. Аромат французских духов дурманил.
Ева откинула голову, подставляя под мужские губы шею, и Кристофер с охотой ответил, покрывая её поцелуями, лаская нежное место за ушком.
Она была такой нежной, робкой в его объятиях и так искренне реагировала, цепляясь закоченевшими пальчиками в сильные руки. Тяжело дышала…
— Кристофер, остановись, — прошептала Ева, чувствуя, что поцелуи становятся всё более страстными, да и она сама бессовестно прижималась к нему, чувствуя возбуждённую плоть за спиной. Тёрлась об неё.
— Да, поехали домой, — многообещающе произнёс он, разворачивая девушку к себе и страстно целуя в губы.
— Крис, нет, — произнесла Ева, убирая его руки от своего лица и делая шаг назад. — Мы просто поедем домой и всё. Ты понимаешь?
— Какого чёрта, Ева? Я хочу тебя! — взвыл Кристофер, как раненый зверь.
— Я не могу, Крис. Прости.
— Ева… — начал говорить он, но замолчал, не зная, что сказать. Женщина сказала «нет». Он слышал это всего два раза в жизни, и оба из уст Евы.
— Поехали.
Ева взяла мужчину под локоть, и они направились к выходу.
Едва Кристофер сел в машину, его тут же сморило в сон. Ева нервным движением погладила шею, на которой всё ещё чувствовались губы Охотника. Повернула голову.
Нет, это нужно заканчивать, чувства к этому мужчине уже нельзя контролировать, все мысли только о нём, о его руках ноет тело, да и Дарья наверняка заметила её отношение к хозяину.
Нет, нет… никаких личных отношений! Артём — чудесный, добрый мальчик, Кристофер — потрясающий, сексуальный мужчина, некогда любящий муж и отец. Но это чужая семья, в которую ей лезть не стоит.
Впереди показался знакомый дом. Свет горел только в кухне, должно быть, Дарья ждала их. Ева припарковалась, отстегнула ремень безопасности и обернулась к Кристоферу. Он спал.
— Крис? — коснулась она его руки. Реакции не последовало. — Крис, проснись, пожалуйста.
Как и следовало ожидать, слова делу не помогли. Вышла на улицу, обошла машину и открыла пассажирскую дверь.
— Ну же, прекрасный принц, просыпайся, — уже рычала Ева, тормоша мужчину, который, кажется, начал подавать признаки жизни и приоткрыл один глаз.
— Ох! Ева! Давай помогу! — рядом материализовалась Дарья. Она очень резво подлетела к Кристоферу, но тут же отскочила, увидев гневный взгляд девушки.
— Не прикасайся к нему! — зарычала Ева.
— Я же хотела помочь…
— Дарья, пока Охотник не в состоянии защищаться, не приближайся к нему. Тебе ясно?
— Ева… что ты такое говоришь? — воскликнула та.
— Я спросила, тебе ясно? Или я буду вынуждена обратиться к другому Охотнику за помощью!
Дарья ошарашенно открыла рот, нервно кивнула и сделала шаг назад.
Ева повернулась у Кристоферу, закинула его руку к себе на плечи и дёрнула вверх.
— Ну же, Моро, вставай на ноги… какой же ты здоровяк.
Худо-бедно, но спустя полчаса Кристофер был доставлен в свою спальню и водружён на кровать. Ева устало вздохнула и присела у его ног. Сняла ботинки, носки, поднялась выше. Расстегнула рубашку, оголяя прекрасный торс, опустила взгляд ниже. Надо бы снять с него штаны.
«Нет уж!» — подумала она и решила ограничиться ремнём. Расстегнула пряжку, вытащила из петель и снова посмотрела на рубашку.
Расстегнуть — расстегнула, теперь надо бы и её снять.
Спустя ещё десять минуть и этот предмет одежды был снят. Ева сходила вниз, налила воды в стакан, достала из аптечки аспирин, положила их на тумбочку рядом с кроватью и накрыла Кристофера одеялом.
— Спи, — тихо прошептала она и, едва касаясь губами, поцеловала его в щёку.
— Мэри, — тихо ответил Кристофер. Ева замерла на мгновение и только собралась подняться, как он притянул её к себе.
— Моя Мэри, я люблю тебя. Не уходи, я так скучаю.
Ева нерешительно замерла рядом с мужчиной и перестала дышать от страха.
— Дай мне свою руку, — Кристофер взял ладошку Евы и приложил к своей щеке. — Как они мне надоели… все. Все эти безликие шлюхи, я хочу тебя, мою Марию, хочу быть в тебе. Иди ко мне, милая.
В одно движение Кристофер перевернулся и прижал Еву своим телом. Провёл рукой по белокурым волосам, погладил мягкую щёку, губы.
— Мы разбудим Артёма, — прошептала Ева. Взгляд Кристофера был затуманен, но вожделение и благоговение, что отражалось в его глазах, было несложно увидеть. Он был не в себе, слишком много алкоголя, но та любовь, что он испытывал к жене, рвала женскую душу.
— Он спит, любимая, наш сын спит, — шептал Кристофер, покрывая лицо девушки поцелуями и поднимая подол её платья. Ева громко охнула, когда почувствовала горячую ладонь, скользящую вверх по бедру, невольно раздвинула ноги, но потом опомнилась. Нет, нет, это всё неправильно!
— Крис, не сейчас, прошу тебя.
— Ева, не уходи, — ответил он, и она испуганно замерла. Он назвал её Евой? Не Мэри? В это время рука Кристофера нашла ту единственную кнопку, что держала платье, и расстегнула его.
— Крис, нет, — уже твёрже сказала Ева.
— Ева, я люблю тебя. Ты хочешь уйти, я знаю, но я не смогу без тебя, — едва слышно прошептал он, отпуская девушку на волю. Ева быстро соскочила с кровати и посмотрела на Охотника. Он лежал на спине, закрыв глаза рукой, и казался разбитым.
Но нет, в нём говорит алкоголь, это всё неправда. Не может быть правдой.
— Спокойной ночи, Кристофер.
— Спокойной ночи, Мария.
Подхватив платье и прижав его к груди, Ева вышла из спальни Охотника и пошла к себе. Часы показывали 23:25 — детское время. Приняла душ, переоделась, включила ноутбук. Через минуту раздался вызов от Анет. Нажала кнопку «Принять видеозвонок».
— Ох, Ева, я успела соскучиться! — живо поздоровалась давняя подруга, с которой Ева училась в университете.
— Привет, дорогая.
— У тебя грустный голос, — тут же сказала Анет. — Это из-за того мужчины? Он очень красив.
— Отчасти из-за него, — грустно улыбнулась Ева. — Я возвращаюсь.
— Ох! Это прекрасная новость! А то этот дом слишком большой для меня одной. Ты ведь знаешь, я рада, когда ты гостишь у меня.
— Конечно, Анет, ты моя лучшая подруга, что бы я делала без тебя.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 марта, пятница, 10:50
В сознание, словно молния, ворвался звук. Резкий, противный, громкий. Он, будто колокольный звон, отзывался в каждой клеточке больной головы и усиливался многократно.
Кристофер открыл глаза. Звук доносился с прикроватной тумбочки. Телефон.
Протянул руку, но взгляд отказывался фокусироваться, а номер звонившего был слишком мелким. Нажал кнопку приёма.
— Да?
— Моро, у тебя голос, как будто тебя вервольфы порвали, — пошутил некто. Кристофер сморщился от новой волны боли, хлынувшей в голову.
— Кто это?
— Брат, я всегда был лучшего мнения о твоих умственных способностях, — продолжал шутить неизвестный.
— Если ты сейчас же не назовёшься, я отключаюсь, — пробурчал Кристофер, замечая на тумбочке стакан с водой и аспирин. Быстро разорвал обёртку и осушил стакан одним глотком. Жизнь начала возвращаться в бренное тело.
— Ну? — спросил он у телефона.
— Крис, это я в отключке провалялся чёрт знает сколько… но, похоже, тебе хреновее, чем мне.
— Шимон? Ты? — недоверчиво спросил тот.
— Неужто узнал? — уже смеялся друг. — Что с тобой?
— Похмелье, брат. Сам как? — уже с большим энтузиазмом спросил Кристофер, радуясь выздоровлению друга.
— Ха-ха-ха! Ну, ты даёшь! Я нормально, пару дней поваляюсь и в бой. Ты поймал ту тварь? — уже другим голосом спросил Шимон.
— Да, дружище. Он пал от моего меча.
— Хорошо. Этот Демон был чертовски сильным и хитрым.
— Поправляйся, — ответил Кристофер и выключил телефон. Что ж, несмотря на вчерашнее, день начался великолепно. Вот только осталось узнать, что было вчера. Воспоминания обрывались на том, как он наблюдал за Евой и её отвратительным поведением. Осмотрел себя. Рубашки нет, как и носков, но брюки на месте. Странно.
Сходил в душ. Прохладная вода смыла часть головной боли, но информации о произошедшем вчера не прибавилось. Хотя… чёрт! Он помнил, как обнимал Еву на балконе, как целовал её шею, а она так сладко дышала, прижималась к нему.
Посмотрел на постель более придирчивым взглядом. Нет, нет… секса у них не было, это совершенно точно, да и проснулся он в брюках, а то, что на тумбочке обнаружилось обезболивающее, означало, что она тут была и не злится на него.
Потёр красные глаза.
Надо спуститься вниз и всё узнать. Открыл дверь и удивлённо нахмурился. В доме было удивительно тихо, хотя в это время Ева с Артёмом обычно собираются гулять, и крик стоит невероятный. Хотя, вполне возможно, у неё также похмелье.
Спустился вниз. В холле никого, из кухни доносится запах свежесваренного кофе.
— Доброе утро, Кристофер, — тихо произнесла Дарья, как только он показался в зоне видимости.
— Доброе… что случилось?
Всегда приветливая Дарья сегодня была не в настроении. Он впервые видел её настолько мрачной.
Она неопределённо пожала плечами.
— Я не очень помню, что было вчера. Прости, если обидел.
— Нет, Крис, дело не в тебе.
— Ева?
Дарья молчала, а Кристофер хмурился всё больше. Отношения у Евы и Дарьи были странными. Порой они ладили, и Ева иногда даже защищала её перед Артёмом, но чаще всё-таки она была слишком резка и открыто называла Дарью ведьмой и просила не приближаться к ней.
— Крис, ты скоро всё сам узнаешь, — тихо ответила она.
Ева сидела на коленях перед Артёмом и смотрела в пол. Она не знала, что ещё сказать, как утешить мальчика.
— Но ты обещала быть рядом, — уже в который раз сказал Артём.
— Милый, я была рядом столько, сколько могла, а сейчас мне нужно уехать.
— Надолго?
— Навсегда, — прошептала Ева и почувствовала, что слёзы душат её.
Артём развернулся, запрыгнул в свою кровать и обхватил колени руками.
— Не навсегда, не навсегда, — плакал он. — Я хочу, чтобы ты вернулась.
Ева закрыла лицо руками. Это было слишком тяжело. Она тоже желала остаться больше всего на свете, но не могла иначе.
— Я постараюсь, малыш, очень постараюсь.
Поднялась на ноги и пошла в свою комнату. Все вещи были собраны ещё ночью и перенесены в машину, осталась лишь папка.
Кристофер вышел из кухни и собирался уж было подняться наверх и выяснить, что происходит, но на лестнице показалась Ева. На ней были надеты плотные джинсы тёмного цвета и белый свитер. Странно. Куда-то собралась?
Она спустилась вниз и остановилась перед Кристофером, не дойдя трёх шагов. Голова опущена, щёки красные, а руки едва заметно дрожат.
— Доброе утро, — решил поздороваться он.
— Доброе утро, Охотник, — тихо ответила Ева, и он понял, что она действительно плачет.
— Что случилось?
Но вместо ответа Ева открыла красную папку, которую держала в руке, и достала оттуда тонкий лист пергамента. Первое, что бросилось в глаза, это герб Семьи Охотников Саржу.
— Откуда это у тебя? — грубо спросил он, забирая из рук девушки письмо.
— Что? — ошарашенно произнёс Кристофер, перечитывая последнюю строчку снова и снова. «Комиссар Ева Фабре»?
— Твоё дело, — сипло произнесла Ева и протянула папку.
— Ты Комиссар… Я не верю в это. Ева, скажи, что это не так.
— Мне жаль, Охотник.
— У меня есть имя! — заорал Кристофер, а Ева испуганно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, насколько это было возможно.
— Я была рада познакомиться с тобой, Кристофер, и рада, что именно я стала твоим Комиссаром.
— Рада? — он не верил своим ушам.
— Твоё дело создало прецедент, и пусть я не имею права высказывать своё мнение, Комиссар всего лишь око Семьи, мои отчёты Саржу охватывали не только твою дружбу с нелюдями, но другую сторону этой жизни. У тебя есть шанс, — Ева запнулась. — Есть шанс оправдать себя. Я надеюсь, они задумаются.
Кристофер смотрел на красную папку в своих руках и не мог поверить в происходящее. Ева — Комиссар. Как это возможно? Они же познакомились случайно… или нет? Она сама бросилась ему под колёса машины? Спровоцировала приглашение на работу. А он? Он пригласил её в свой дом, подпустил к сыну. Мог бы и догадаться, слишком часто Ева называла его Охотником, а ведь именно такое официальное обращение принято в Семье. Вспомнил, как спрашивал, знает ли она, кто такие Комиссары, а она отвечала какую-то ерунду про французских копов, как она рассматривала свои фотографии и спрашивала, спрашивала… всё время. Собирала сведения для компромата на него. Поднял глаза на девушку. По её щекам текли слёзы.
Нет. Он не мог злиться на неё. Не сейчас.
— Я… тоже рад… Комиссар, — глухо ответил он и увидел, как у Евы задрожали губы. Протянул руку и коснулся мокрой щеки. Ему хотелось поцеловать её слёзы, коснуться припухших губ, обнять, утешить. Но его чёртова жизнь недостойна этой женщины. Комиссара.
— Ева, не плачь.
Она едва заметно наклонила голову, наслаждаясь лаской, но вдруг резко выпрямилась и сделала шаг в сторону:
— Ознакомься с делом. Хотя я не имела права, но также положила в папку отчёты, что я отправляла Саржу. Уничтожь их, как только ознакомишься. Скорей всего, твоим обвинителем будет Клод Саржу или его брат Матис. Я собрала информацию на них, она также в папке. Прощай, Кристофер.
Ева обошла Охотника, одела сапоги, куртку и, не оборачиваясь, вышла из дома.
Он поднял глаза. На втором этаже стоял Артём. Они остались одни.
Опять.
Ева чуть ли не бегом дошла до машины, села, вставила ключ в замок зажигания, но повернуть его сил не было. Слёзы душили.
Легла на руль и разрыдалась. Телефон в сумке трезвонил, не переставая. Опять Клод! Как же он надоел, они все… Охотники — самовлюблённые и чёрствые. Для них существует лишь их мир с их правилами.
Повернула голову. Кристофер и Артём стояли у окна на втором этаже. Отец обнимал сына. Зачем она согласилась на это задание? Зачем вернулась в Россию? Дом Моро всего за полтора месяца перевернул всё в жизни Комиссара, чья жизнь была подчинена строгим правилам, заставил задуматься о большем. Нелюди — враги, недостойные жизни, Охотник — машина для убийств, у которой нет и не может быть семьи.
Нет, нет… теперь эти истины не так незыблемы, какими казались.
Как она могла влюбиться?!
Взгляд Охотника обжигал. Ева чувствовала его на себе, чувствовала тоску Кристофера, боль Артёма. Вернуться? Обнять их? Поцеловать, попросить прощения?
Нет. Слишком многое на кону. Предъявляемое Охотнику обвинение слишком тяжко, и едва у Семьи появится повод сомневаться в беспристрастности подготовленных отчётов и собранных материалов, всё возобновится. Хотя нет. Конечно же, нет… никто не станет посылать Моро нового Комиссара. Его будут судить, не принимая во внимание те факты, что были ею установлены.
Решительно вытерла слёзы, завела машину и нажала на газ. Резина жалостливо завизжала. Достала из сумочки телефон, скинула вызов Клода Саржу и набрала номер Карова — джинна и лучшего друга Охотника.
— Да, — отозвался тот спустя несколько секунд.
— Привет. Это Ева, — постаралась придать своему голосу строгости, но не вышло.
— Ева? Что случилось? Ты плачешь?
— Джинн, Охотника вызывают на Суд, — второе предложение получилось более внушительным.
— Комиссар закончила работу? — обречённо произнёс тот.
— Да, я закончила, — тихо ответила Ева. В трубке образовалась тишина.
— Джинн, если Охотника признают виновным, его казнят, а Артёма передадут в приёмную семью.
— Что ты хочешь от меня? — уже другим тоном ответил Каров.
— Я хочу, чтобы ты выступил с защитой Моро.
— Куда мне следует приехать? — тут же отозвался Каров.
— Нет. Ты не сможешь приехать лично, тебя тут же убьют, но я попробую организовать сеанс видеосвязи.
— И ты считаешь, что Охотники будут слушать джинна?
— Думаю, что смогу разжечь в них интерес к твоей персоне, а ты в свою очередь продумай свою речь, — уже решительно ответила Ева.
— Нуты и сука… — ненависть, с которой говорил Каров, ощущалась даже по телефону. — Кристофер тебя любит, а ты предала его.
— Кирилл, ты неправ, — ответила Ева, и слёзы вновь полились из глаз.
— У него было много любовниц, но я никогда не видел, чтобы он смотрел на них так, как на тебя. Ты зацепила его очерствевшее сердце.
— Только не смей высказывать свои предположения…
— Я не так глуп, Комиссар, — грубо ответил Каров. — Когда?
— Начало 22 марта, в 11:00. Этот номер телефона у меня будет ещё два дня, пришли мне свои контактные данные, по которым мы с тобой свяжемся.
— Да, — коротко ответил джинн и отключился.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 18 марта, воскресенье, 9:30
В кабинете стоял полумрак. Шторы плотно занавешивали красивое венецианское окно, но всё же яркие весенние лучи пробивались сквозь плотную ткань и разрежали мрачную обстановку. Однако хозяин не желал радоваться новому дню, как, впрочем, и предыдущему. Прекрасная, дорогая и идеально подходящая под стиль жизни Семьи мебель казалась серой, а красное резное дерево массивного стола — чёрным. Как и хозяин.
В дверь постучали, и в следующую секунду она открылась. На пороге появился старший брат. Он не без ухмылки окинул взором помещение и задержался на его обитателе, развалившемся на софе. Опять тусклый взгляд, напряжённая челюсть и неизменный телефон в руке.
— Братец, ты, как я посмотрю, совсем не одет, — отстранённым тоном произнёс Матис, глядя на пижамные штаны Клода, выглядывающие из-под халата.
— Ты пришёл, чтобы засвидетельствовать сей факт? — хмуро поинтересовался тот, даже не взглянув на брата.
— В общем-то, да, и, признаюсь, ты меня удивил.
— Она сводит меня с ума, — ответил Клод. — Её работа завершилась четыре дня назад, а она по-прежнему не отвечает на звонки.
— Что значит — по-прежнему? — грубо спросил Матис. — Ты звонил ей во время расследования?
— Да.
— Ты не имел права вмешиваться в работу Комиссара!
— Я волновался…
— Ева не твоя! — выкрикнул Матис, перебивая брата. — И, судя по тому, что она известила меня о своём приходе, а не тебя, ты ей порядком надоел!
— Что? Она тут? — встрепенулся Клод.
— Пока нет, но, думаю, скоро мы её увидим. Хотя насчёт тебя не уверен, всё-таки в таком виде тебе не стоит показываться на людях, — усмехнулся Матис.
— Отец знает? — Клод вскочил на ноги и побежал в свою комнату.
— Разумеется! — крикнул Матис в спину брату и негодующе покачал головой.
Ева очередной раз глубоко вдохнула влажный воздух Лондона, но спокойнее не стало. Она уже пятнадцать минут стояла у дверей резиденции Семьи Саржу, ещё немного, и опоздает, но ничего не могла сделать со своей нервозностью. Нет, опаздывать действительно не стоит, Фару не любил отклонений от общепринятых норм.
Нервным движением поправила и без того идеальную ткань плаща и решительно открыла входную дверь.
— Мисс Фабре, — чопорно поклонился дворецкий, пожалуй, единственный Охотник на пенсии. Однако кто бы мог подумать, что ему так хорошо будет удаваться эта роль? Хотя английское воспитание, хорошее образование и достойная аристократическая родословная сделали из Джакоба истинного дворецкого, словно сошедшего со страниц книги.
— Доброе утро, — кивнула Ева, ничуть не удивившись его внезапному появлению.
— Вас ожидают в столовой. Мистер Саржу желает разделить с вами завтрак.
— Благодарю, — ещё раз кивнула Ева, снимая плащ и отдавая его в руки Джакоба. Посмотрела в массивное зеркало викторианской эпохи, висевшее у входа и украшавшее собой половину стены, и ещё раз вздохнула. Деловой костюм светло-серого цвета сидел идеально, красная блузка с высоким воротом прекрасно подчёркивала лёгкий макияж, синяя лента стягивала локоны в хвост.
— Вы прекрасно выглядите, — решил сделать комплимент дворецкий.
— Спасибо Джакоб, — улыбнулась она, развернулась и собралась было сделать шаг, как увидела спешащего к ней младшего сына Саржу.
— Мисс Фабре? — раздалось за спиной. Она обернулась и увидела перед собой Матиса. — Мы рады вас видеть.
Он галантно поклонился и поцеловал протянутую ему руку.
— Я тоже рада нашей встрече, — искренне ответила она. — Не хотелось бы заставлять ждать мистера Саржу, вы проводите меня?
Матис посмотрел на подошедшего к ним брата и понимающе улыбнулся:
— Конечно, буду счастлив в это утро стать вашим кавалером.
Ева благодарно кивнула, положила руку на предложенный локоть и обернулась.
— Доброе утро, Охотник, — доброжелательно поздоровалась она с Клодом. Тот недовольно сузил глаза и кивнул.
— Надо думать, я вас спас, мисс Фабре, — усмехнулся Матис, когда они отошли от Клода на достаточное расстояние.
— Я бы не хотела обсуждать это.
— Извини, с моей стороны это было бестактным, — согласился он и открыл перед девушкой дверь столовой. Утончённое, величественное помещение идеально подходило хозяевам, предпочитавшим изысканную жизнь. Стены украшены картинами, раритетный камин на полстены и массивная резная мебель также могли вызвать восторгу неискушённого зрителя. Ева же уверенно прошла вперёд и доброжелательно улыбнулась престарелому Фару, сидевшему за огромным столом в одиночестве.
— Рада видеть вас в здравии, мистер Саржу, — произнесла она.
— Мисс Фабре, вы опоздали, — ответил Фару, отрываясь от газеты.
— Это моя вина, отец, — тут же сказал Матис. — Я задержал нашу гостью.
Но Фару не дал сыну договорить и показал на стулья напротив.
— Матис, пригласи к нам Клода.
Спустя две минуты братья Саржу вернулись и принесли горячий чай с круассанами.
— Мисс Фабре, вы проделали большую работу, — начал говорить Фару.
— Присланные вами отчёты были достаточно подробны, чтобы оценить уровень проблемы, но мне интересно, что вы сами думаете.
— Вас интересует моё мнение? Это неожиданно, — удивилась Ева. — Я считаю, что Кристофер Моро — хороший Охотник, его рука крепка, а меч его по-прежнему разит нелюдей.
— Но не всех.
— Не всех, — согласилась Ева, опуская взгляд и гладя пальцами красивый фарфор чашки. — Он убивает лишь тех, кто отказался присягнуть ему на верность.
— Повторюсь, меня интересует ваше мнение как Комиссара, — произнёс Фару, глядя холодными глазами на девушку. — Вы длительное время провели рядом с Охотником, наблюдали за его работой, изучали его жизнь. Разумеется, будет Суд, и мы осудим его, но как вы считаете, что привело Охотника к такой жизни? Судя по вашему взгляду, вы неравнодушны к Моро.
Раздался звон — это Клод резко поставил чашку на блюдце и шумно втянул воздух. Но Ева решила не обращать на него внимания, его присутствие и без того вызывало дискомфорт.
— Да, вы правы, — тихо ответила Ева. — История гибели жены Охотника запала мне в душу, а маленький Моро встревожил, но это ни в коем случае не оправдывает Охотника. А что касается моего мнения, то мне будет жаль, если казнят Моро, он сильный Охотник, возможно, у него появилось своё видение мира, с которым мы боремся, но он по-прежнему в строю.
— Своё видение… — задумчиво протянул Фару. — А вы общались с тем джинном, с которым Моро водит дружбу?
— Да. Талантливый хирург, утверждает, что помогать людям — его призвание и он счастлив делать это открыто. Я писала в одном из последних своих отчётов о его странном подвиге, о том, как он спас Охотника.
— Бред, — фыркнул Клод.
— Да, изначально это действительно казалось бредом, пока за меня и маленького Моро не отдали жизни пять тварей. И теперь, смотря на ситуацию в целом, я, честно, не знаю, что чувствую, я в смятении и отказываюсь верить в увиденное. Но у меня к вам есть предложение.
Три пары глаз с интересом посмотрели на девушку.
— Джинн, тот самый. Я предлагаю его подключить к процессу и послушать, что он может сказать. Это может стать довольно занимательным…
— Ты понимаешь, что предлагаешь?! — закричал Клод, вскакивая со своего места. — Дать слово твари, которую мы должны убить!
Фару поднял руку, останавливая сына:
— Мисс Фабре, почему у вас родилось столь компрометирующее предложение?
— Вы Охотники, я Комиссар, мы стоим на одной стороне, но всё же смотрим разными глазами на мир. От моей руки не пал ни один нелюдь, вы же убиваете их, не задавая лишних вопросов. Я их не оправдываю, Клод! — громко сказала Ева, глядя на нервничающего мужчину. — Но быть машиной для убийства — неблагодарное дело. Разумеется, Комиссаров, снабжающих Охотников информацией в достатке, но вы сами никогда не желали понять их. Какова их психология? Изучить врага?
— Ева, ты забываешься, — прошипел Клод.
— Возможно, в конце концов, это моя работа — изучать этих тварей, ваша же — их убивать, но, работая над этим делом, я слишком часто жалела, что в моей руке нет меча, и, вернувшись в Семью, подумала — а что если и вы не желаете топтаться на месте и жаждете расширить свои знания, как и я?
— Что ж, вы, мисс Фабре, в очередной раз удивляете нас, — глухо и немного изумлённо произнёс Фару. — Вы действительно хороший Комиссар, не скованный теми рамками, что имеют Охотники. Ваше предложение может оказаться если не полезным, то познавательным точно. Вы сможете к заседанию найти джинна?
— Я его найду, мистер Саржу, — уверенно произнесла Ева, и ни один мускул не дрогнул на её лице.
Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 19 марта, понедельник, 14:45
Свой дом. Каждый, кто хоть когда-то жил в своём доме, никогда не вернётся в многоквартирный муравейник, по ошибке названный жилищем. Никаких соседей за стеной, что будят именно тогда, когда хочешь спать больше всего на свете, никаких криков и стуков каблуков сверху и косых взглядов в лифте. Ты один. Это и надо было Кристоферу.
Он уже поселился в этой гостевой комнате и каждую ночь проводил в кровати, где недавно спала Ева. Бельё всё ещё хранило её аромат.
Глубоко вздохнул и едва не застонал. Чёрт! Эта Барби крепко засела в его голове. Её стройные ножки, розовый халатик, едва прикрывающий ягодицы… её нежная улыбка и глаза, полные любви. Только то была любовь к Артёму, не к нему.
Всё, хватит! Сейчас есть вопрос поважнее Комиссара. Скоро Суд, и его, скорей всего, признают виновным. Что делать тогда? Что станет с Артёмом? Убежать? Нет… нет, он — Моро и никогда не покажет спину противнику.
Протянул руку и взял красную папку. Ева постаралась на славу. Вся его жизнь была вывернута наизнанку и преподнесена на блюде. Она явно достойна носить свою мантию Комиссара. Всего полтора месяца, а с её стороны проделана колоссальная работа. И когда она всё успевала?
А, к чёрту! Мысли вновь и вновь возвращались к этой женщине, чьи слёзы он не забудет никогда. В тот день она казалась разбитой, сломленной. Она так горько плакала, сидя за рулём своей машины, и это тревожило сердце похлеще, нежели предстоящий Суд. Решительно поднялся и пошёл в комнату к сыну. Кристофер думал, что Артём замкнётся после отъезда Евы, но нет, он справился и горел надеждой встретиться с ней вновь.
— Ты готов? — спросил он, заходя в комнату. Дарья уже два дня не появлялась в доме Моро, Охотник не желал её видеть, и свои вещи Артёму пришлось собирать самому. Он с этой задачей справился.
— Да. Я могу взять с собой меч?
— Нет, сын. Мы летим на самолёте, нас не пропустят с оружием. Не переживай, Лондон — самое безопасное место в мире. Это дом Семьи, и его хорошо охраняют.
Артём рассеянно кивнул, выдвинул ручку из своего чемодана, стоявшего у стены, и покатил его вниз. Оделись тепло, потому что конец марта выдался холодным, и вышли на улицу, где их ждали пятеро вервольфов, один из которых — тот самый Алекс, только недавно научившийся менять форму, семья ящеров и Каров с джинном, защищавшим Еву и Артёма от Демона.
— По какому случаю собрание? — фыркнул Кристофер, недовольно осматривая делегацию.
— Сарказм? — усмехнулся Каров.
— Кирилл, у меня нет желания устраивать сцены, так что собирай свои шмотки и проваливай из Калининграда. И вы тоже, — повернулся Охотник к остальным.
— Ты вернёшься, — уверенно произнёс джинн.
— Такая вероятность существует, но в любом случае вам лучше уехать.
И подальше.
Кристофер загрузил в машину чемодан Артёма и свою сумку, посадил сына в автомобильное кресло и вернулся к другу.
— Я серьёзно, Каров, в то, что меня оправдают, даже я не верю, а после моей казни Калининград зачистят другие Охотники. Уходите.
— Крис, мы с тобой до конца. Не телом, так душой.
Кристофер скривился.
— Оставь свои громкие фразы для тех, кто их оценит. Прощай, дружище.
Дорога в аэропорт была быстрой, регистрация прошла без проблем, и уже через три часа Кристофер с Артёмом сидели в самолёте и готовились на взлёт.
— Не боишься?
Громкий рёв двигателей должен был испугать мальчика, но тот сидел на удивление прямо и не проявлял признаков паники. Удивительно… ещё так недавно он был похож на загнанного зверёныша, испуганный, замкнутый, а сейчас рядом с ним сидел совершенно другой человек. Личность, как говорила Ева.
— Нет, — твёрдо ответил Артём. — Мы же летим к Еве.
— Да, но ты не сможешь с ней поговорить. Я тебе объяснял…
— Я помню! — резко ответил Артём, сложил руки на груди и отвернулся к иллюминатору. Кристофер сжал губы и, помедлив всего мгновение, погладил его по голове и притянул к себе. Только сейчас, когда Ева ушла, каждое произнесённое ею слово было переосмыслено им, и благодарность этой женщине не знала границ. Артём действительно нуждается в ласке, ему нужен отец и его поддержка. Да, в нём кровь Охотника, она горяча, но также он ребёнок, потерявший мать. Он, наконец, увидел это.
— Ева любит тебя, но мы должны её отпустить, чтобы не навредить ей. Понимаешь меня? Ты очень дорог ей, но она также находится на службе, и мы можем скомпрометировать её.
— Что такое скомпрометировать?
Кристофер задумался. Ему никогда не приходилось объяснять сыну значение того или иного слова, и сейчас эта новая роль была непривычной.
— Работа Комиссара сложна. Он должен многое уметь, знать, но самое главное — это его репутация. В слова Комиссара должны верить, от этого зависит жизнь. Но если Семья решит, что всё, что она говорит, продиктовано чувствами, её работа будет подвергнута сомнению. Так что нам придётся скрывать это. Понимаешь?
— Я же не дурак! — фыркнул Артём.
Кристофер понимающе улыбнулся и погладил сына по густым волосам. В этом мальчике определённо течёт его кровь.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 20 марта, вторник, 9:45
Ева решительно прошла по длинному коридору, пересекла холл и открыла дверь кабинета престарелого Фару.
— Мистер Сар…жу, — запнулась она, увидев Клода, сидевшего в кресле отца. Он заинтересованно наклонил голову набок и улыбнулся. Наконец-то они остались одни. Эта женщина была невероятно изворотлива, и за два дня ему не удалось ни разу остаться с ней наедине и выяснить наконец-то, почему она его избегает и не отвечает на телефонные звонки!
— Проходи, — произнёс Клод.
— Меня желал видеть мистер Саржу, — откашлявшись, сказала Ева, уже чувствуя подвох. Два часа назад позвонил Джакоб и попросил срочно приехать в резиденцию. Это было странным, так как и престарелый Фару, и его сыновья всегда сами связывались с Комиссаром, если требовалась её услуга или консультация.
— Да, милая, я желал тебя видеть, — ответил Клод, поднимаясь из-за стола и подходя к девушке. Она была восхитительна, строгое платье чёрного цвета, подол юбки украшало лёгкое кружево, такой же пояс подчёркивал стройную талию. Как и всегда, её стиль был безупречным, волосы идеально уложены, а макияж, как и положено утром, — лёгкий. Совершенство.
— Охотник, мне казалось, мы всё решили ещё до моего отъезда в Россию, — как можно суше произнесла Ева, хотя взгляд, которым на неё смотрел Клод, ей совсем не нравился.
— К чему эти чины, Ева? — он приблизился и погладил костяшками пальцев её щёку. — Я скучал.
— Я это заметила по количеству звонков. Тебе разве неизвестно, что ты не имел права отвлекать меня? Едва не сорвал всю операцию!
— Моро не стоило брать твой телефон в руки, — огрызнулся Клод. — Почему он счёл возможным ответить на этот звонок?
— Не знаю, — ответила Ева и сделала шаг назад.
— Ты спала с ним?
— Нет!
Клод улыбнулся, удовлетворённый ответом. Долго, очень долго тот разговор не выходил из его головы и жёг изнутри. Почему Охотник решил ответить на личный звонок Евы? Не предъявляет ли он на неё свои права?
— Если это всё, я хотела бы вернуться к своей работе, — сказала Ева.
— Работе? У тебя новый проект? — насмешливо поинтересовался Клод, прекрасно зная, что сейчас работы у Евы нет. Она отвернулась. — Я так и знал. Значит, у нас есть время решить то недопонимание, что возникло между нами.
— Никакого недопонимания, Охотник. Между нами всё кончено, — ответила Ева, отходя назад, но вдруг оказалась в крепких объятиях мужчины.
— Нет, Ева. Ты моя и таковой останешься!
— Клод, нет…
— Ах, милая, ты вспомнила, как меня зовут, — промурлыкал он, прижимая к себе девушку и целуя её в шею. — Я хорошо помню, как тебе было хорошо в моих объятиях, как ты стонала, сгорая от страсти. Я был в тебе.
— Отпусти! — выкрикнула Ева, но тиски были слишком крепкими, и по доброй воле он её не отпустит. Вдруг, словно благословение, за спиной открылась дверь.
— Брат, он приехал, — раздался голос Матиса за спиной. — Я вас побеспокоил?
Клод многообещающе улыбнулся, последний раз поцеловал Еву и отпустил её.
— Мы продолжим позже, — ответил он и быстро скрылся за дверью.
— Ева, всё в порядке? — спросил Матис, когда младший брат скрылся из виду.
— Нет, — ответила та, вытирая слёзы. — Матис, поговори с ним, меня он не желает слушать, но я… я не его собственность!
Он приблизился к девушке и протянул ей свой платок.
— Спасибо.
— Боюсь, меня он тоже не послушает. Клод любит тебя.
— Любит? Это не любовь, Охотник, — сквозь слёзы прошептала она и показала посиневшее запястье. — Когда дело с Моро закроют, я хочу вернуться в Париж.
— У тебя там есть собственность?
— У меня её нет нигде! Но работать в Лондоне невыносимо. Я подам прошение о переводе после Суда, не откажи мне.
— Конечно, — кивнул Матис. Смотреть на Еву было больно. Когда они с Клодом только познакомились, то казались идеальной парой. Охотник из хорошей семьи и лучший Комиссар в Европе, но Ева очень быстро поняла, что Клод — диктатор по натуре и привык, чтобы ему подчинялись. Эта черта присуща всем Саржу, потому они и стали во главе Семьи, но Клод привнёс свой вклад в слово «управлять». Однако Ева молодец, она быстро пришла в себя, и о недавних слезах говорят разве что красные глаза.
— Пошли. Отец отсутствует, нам нужно встретить Моро, — предложил ей руку Матис.
— Моро? Он тут? — замерла Ева и, увидев согласный кивок, выбежала из кабинета и полетела вперёд.
— Артём, посмотри на меня, — строго произнёс Кристофер и погладил сына по голове. — Ты помнишь, о чём мы говорили?
— Да, — нехотя кивнул мальчик.
— Они нам не враги, Саржу и другие, они такие же Охотники, как и мы. Они говорят на другом языке, но ты не пугайся, я буду рядом.
Артём ещё раз кивнул, Кристофер поднялся с колен и посмотрел на массивные двери резиденции Семьи. Он здесь был всего раз в жизни, когда его официально назначали Охотником. Пышная церемония была завершена клятвой. Клятвой, которую он нарушил. Пора за это расплачиваться.
Отбросил не к месту возникшие воспоминания и решительно открыл дверь. В другую секунду, как чёрт из табакерки, рядом с ним появился дворецкий.
— Доброе утро, я Охотник Моро, — сказал Кристофер тоном более мрачным, чем рассчитывал.
— Я извещу о вашем приходе, оставайтесь здесь, пожалуйста.
Кристофер кивнул, и дворецкий испарился так же быстро, как и появился. Спустя несколько минут в коридоре появился мужчина. Охотник, вне всяких сомнений, вот только выражение его лица Кристоферу не нравилось. Этот мужчина явно его знал и не любил.
— Моро, — оскалился тот, и Кристофер тут же его узнал. Не в лицо, по голосу. Это он звонил Еве. Значит, вот он, её любовник. Высокий, со светлыми волосами, хорош собой, ничего не скажешь.
— Доброе утро. А вы? — спросил Кристофер сухо.
— Клод Саржу.
«Твою мать!» — выругнулся про себя Кристофер. Любовник Евы — Саржу!
— Саржу, я извещаю вас о своём прибытии, — всё тем же тоном продолжил говорить он, хотя это было сложно. Но Клод сделал вид, что не услышал этих слов, и переключил своё внимание на Артёма.
— А это, надо думать, маленький Моро, который так взволновал нашего Комиссара. И что в тебе такого, маленький гадёныш, что она решила переехать в дом Охотника? — прошипел он, а Кристофер тут же заслонил сына собой.
— Саржу, следите за своими словами.
— Ты не в том положении, чтобы указывать мне, Моро, — ответил Клод.
— Отойди, я хочу посмотреть на надежду твоего рода.
— Ты не подойдёшь к моему сыну, — с угрозой в голосе произнёс Кристофер.
Клод недобро улыбнулся и вытащил из-за спины короткий меч.
— Знаешь, я считаю, что ты недостоин Суда. Лучше казнить тебя сразу, а всем скажем, что Моро вконец обезумел и решил напасть на меня, — оскалился Клод, перехватывая меч в руке, и взмахнул им, разминая плечо. Но в ту же секунду из-за угла выбежала Ева!
— Клод, нет! — крикнула она, подбегая к Охотнику. А дальше всё было, словно в замедленном фильме: Кристофер видит, как она летит, желая остановить Саржу, как тот едва заметно дёргает головой и резко разворачивается. Кристофер срывается с места и в последний миг обхватывает Еву за талию и дёргает к себе. Меч Охотника проходит в миллиметре от её шеи.
— Ева, ты с ума сошла — кидаться на спину Охотнику с мечом! — закричал Кристофер, разворачивая девушку к себе. Но она его не слушала, вырвалась из крепких рук и подбежала к изумлённому Клоду Саржу. Похоже, он осознал, что едва не убил Комиссара. Недоумённо посмотрел на свой меч и перевёл взгляд на Еву.
— Охотник, отойди от подсудимого! — закричала она.
— Что?
— Никаких контактов! Ты знаешь правила! — всё больше распылялась Ева. — Моро пришёл засвидетельствовать своё прибытие, теперь он свободен до Суда!
— Ева, не дерзи мне, — ответил Клод, уже придя в себя.
— Охотник, последний раз предупреждаю… — прошипела она, а Клод вдруг приблизился к ней за доли секунды и прижал девушку к себе.
— Ты всё-таки спала с ним, сука, — прошипел он, обхватывая её лицо рукой.
— Нет! В отличие от тебя, Охотник, у меня есть честь! — в тон ему ответила она.
Клод поднял голову Еву так, чтобы она смотрела ему в глаза, и впился поцелуем в сжатые губы.
Артём резко сделал шаг вперёд, но был остановлен отцом. Кристоферу так же было неприятно наблюдать за этим, не без преувеличения сказать, насилием, и только сейчас он понял причину такого скверного отношения Евы к нему как к Охотнику, но сделать ничего не мог. Его положение и без того было плачевным, но поднять руку на Саржу значит быть убитым на месте. Да и вступиться за Еву — раскрыть их отношения. Хотя какие там отношения… у них действительно ничего не было.
— Клод, отпусти её, — послышался другой смутно знакомый голос. Из-за угла, откуда выбежала Ева, появился ещё один Охотник. Судя по внешности, старший брат. Такой же крупный и светловолосый, только черты лица мягче.
— Матис, иди погуляй, я сам разберусь, — ответил Клод и, ещё сильнее прижав к себе Еву, поднял колено, упираясь ей в промежность. Она гневно сжала зубы и попыталась вырваться. Не смогла.
— Брат, отпусти Комиссара, иначе я буду вынужден сообщить отцу о твоих звонках во время её работы, — сухо сказал Матис, и Клод нехотя отпустил девушку. Она тут же отошла от него на три шага назад, вставая под защиту старшего брата.
— До встречи, Моро, — произнёс Клод и ушёл.
— Спасибо, Матис, — сипло сказала Ева.
— Я прослежу, чтобы до твоего перевода он не приближался к тебе, — кивнул тот и перевёл взгляд на Моро. Внешне тот оставался спокойным, этот род всегда славился своей выдержкой, но глаза не обманешь. В них полыхал самый настоящий огонь, как, впрочем, и у его сына, которого Охотник удерживал силой. В этом мальчике определённо сильная кровь.
Матис улыбнулся и присел на корточки.
— Маленький Моро, рад с тобой познакомиться, — поздоровался он на русском. Артём гневно сжал кулачки и отвернулся.
— Что ж, ты не желаешь со мной разговаривать, я это понимаю. Ева, подойди, пожалуйста, — обернулся он.
— Да, мистер Саржу? — тихо сказала она, делая шаг вперёд и изо всех сил стараясь не смотреть на Кристофера.
— Я бы хотел, чтобы Моро и сын до Суда остались в резиденции Семьи. Решишь этот вопрос?
— С какой целью, я могу узнать?
— Этот мальчик должен быть под наблюдением. Охотник, предавший Семью, нам уже неинтересен, а прерывать род Моро — непозволительное расточительство, — ответил Матис уже на английском и поднялся на ноги. — Во время проведения расследования ты ведь выполняла роль его учителя. Верно?
— Вы правы, — ответила Ева, уже предвидя следующий вопрос.
— До Суда маленький Моро под твоим надзором. С Охотником контакты запрещены. Всё ясно? — спросил Матис, глядя во встревоженные глаза девушки.
— Но, мистер Саржу, в этом случае мне придётся эти два дня жить в вашем доме, а мне этого не хотелось бы.
— Комиссар, тебе задание ясно? — повторил Матис и добавил уже мягче:
— Ева, я обещал не допустить к тебе Клода, а этот мальчик очень важен для нас.
— Хорошо, я всё сделаю, — уверенно кивнула она, и Матис, довольный её ответом, повернулся к Кристоферу: — Моро, удовлетворите моё любопытство. Сколько их было?
— Кого? — не понял тот.
— Вервольфов, с которыми ты сражался, когда я позвонил тебе узнать об обстоятельствах трагедии Охотника из Варшавы.
— С десяток, может, больше, я не считал, — пожал плечами Кристофер.
— И почему ты решил их убить? Чем они отличались от тех, с кем ты… дружишь? — запнулся Матис.
— Вожак поменял форму без моего разрешения, — сухо ответил Кристофер, чувствуя, что эти вопросы уже начинали походить на допрос.
— Без разрешения? И они все тебя слушаются? Служат, как рабы?
— Не как рабы, но служат, — усмехнулся он, понимая, что заинтересовало Матиса Саржу. Власть над нелюдями.
— Ева, возьми мальчика, я покажу тебе его комнату, — уже потеряв интерес к беседе, произнёс Матис. — Охотник, забирай свои вещи из отеля и возвращайся. И никаких контактов с Комиссаром!
— Разумеется, — усмехнулся Кристофер, кивнул Еве, попрощался с сыном и вышел за дверь.
— Здравствуй, Артём, — тихо сказал Ева, наклонившись к Артёму.
— Комиссар, — ответил он, и Ева удивлённо улыбнулась. Видимо, Кристофер провёл с ним беседу на предмет того, как нужно разговаривать и что делать.
— Можешь называть меня по имени. Папа поехал за вещами, скоро вернётся, а мистер Саржу покажет комнату, где ты будешь жить два дня. Хорошо?
Артём едва заметно кивнул. Ева поднялась на ноги, взяла мальчика за руку и пошла вслед за Матисом. Тот улыбался.
— Вы подружились?
— Артём хороший мальчик, — кивнула Ева.
— А Моро?
— Что Моро?
— У тебя с ним была связь?
— Нет, — тихо ответила Ева, надеясь, что Матис поверит ей. Старший сын Саржу был необычайно проницательным и умным мужчиной, совершенно не похожим на своего младшего брата.
— Но он тебе нравится.
— Он Охотник, красивый мужчина, а я, пусть и Комиссар, но всё же женщина, но Матис, я также профессионал и никогда не позволю себе лишнего.
— Это хорошо, — кивнул он и открыл дверь гостевой комнаты.
Ева с Артёмом зашли, и, едва дверь за ними закрылась, она опустилась на колени и обняла мальчика:
— Малыш, я так рада тебя видеть.
— Ева, я соскучился, — прошептал Артём в ответ и уткнулся носом в белокурые волосы девушки.
— Ты молодец, всё делал правильно, но всё только начинается. Будь сильным.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 22 марта, четверг, 10:30
Семья хорошо заботилась о своих гостях. В резиденции часто проводили время Охотники, и качество из отдыха обеспечивал большой штат персонала. От повара до горничной, они все были высококлассными специалистами. С виду небольшой особняк был наделён всем, что мог дать современный мир, но при этом не потерял своей самобытности. Большой бассейн, разместившийся на цокольном этаже, — и тот гармонично вписался в роскошный интерьер начала девятнадцатого века, и даже тренировочный зал, обязательный для Охотников, располагался в не менее помпезном помещении, а все необходимые снаряды стояли на мозаичном полу, цены которому не было. Завтрак, полуденный чай, обед, полдник и ужин — всё по расписанию и только в отведённом для этого помещении. Для всех, кроме подсудимого.
Кристофер сам себе усмехнулся… «подсудимого», да, пожалуй, уже осуждённого. Ведь не зря его держали в этой комнате, словно в клетке. Можно было подумать, он убежит!
Да чёрт с этой комнатой, он уже два дня не видел сына и Еву и не имел никакой возможности справиться об их состоянии. Обслуживающий персонал, как и предполагалось, был немногословен.
Бросил взгляд на раритетные часы-башню, стоявшие в углу. Скоро Суд. И, словно в подтверждение этой мысли, дверь за спиной открылась. На пороге появилась Ева. Кристофер невольно улыбнулся. Ева… Отрада для глаз. Как всегда, идеальна, вот только сегодня она была в темнозеленой мантии Комиссара, а её прекрасное личико украшало скорбное выражение.
— Охотник, время пришло, — произнесла она и протянула руку, в которой была чёрная мантия. Цвет Охотника.
— Комиссар, вы очаровательны, — произнёс Кристофер, забирая у девушки поклажу, и она едва заметно улыбнулась.
— Я не верю, что они тебя осудят, — едва слышно прошептала Ева. — Но Матис говорит, что суд — лишь формальность.
— Я знаю.
— Нет, Крис, так нельзя. Ты прав, система устарела, но… но как быть?
— Ева, не вздумай плакать, — строго произнёс Кристофер, и она подняла на него большие перепуганные глаза.
— Нет. Конечно, не буду. Если кто догадается о моём отношении к тебе, я отправлюсь на плаху вместе с тобой. Эта жертва тебе не поможет.
Отношении? Кристофер удивлённо поднял брови и накинул на плечи мантию.
— Как Артём? — задал он давно волновавший его вопрос.
— Хорошо. На время суда он останется с Матисом. Он хороший Охотник… в отличие от брата, — добавила Ева тише.
— Он больше не подходил к тебе?
— Нет. Его вообще не было в резиденции. Вернулся лишь час назад. Пошли, Охотник, мы и так задержались.
Ева протянула руку, предлагая выходить, и они пошли вперёд. Широкие коридоры сменялись узкими, и, когда они прошли несколько лестниц и миновали большой холл, впереди показались массивные двухстворчатые двери из красного дерева, рядом с которым стояли два Охотника. Ева, не сбавляя шага, приблизилась и решительно открыла их. Кристофер глубоко вздохнул и вошёл следом.
В его сторону никто не смотрел.
Просторное помещение казалось тесным из-за большого количества собравшихся. Причём зрителей не было вовсе, зато судей предостаточно, навскидку человек эдак пятнадцать. Они сидели за длинным столом, все облачённые в чёрные мантии, показывающие статус Охотника, а перед ними были две трибуны. За одной из них стоял Клод.
Ева прошла прямо и встала за спиной Клода, словно тень. Всё верно, Комиссар всегда стоит за спинами Охотников и всегда скрыт от взора.
Стены, украшенные панелями из резного дерева, казались слишком тяжёлыми, а обстановка угнетающей, но Кристофер, не стушевавшись, прошёл прямо и занял своё место за пустой трибуной. Двери за спиной закрылись.
— Охотник Моро обвиняется в предательстве, — начал говорить один из судей, что сидел в центре. — И мы собрались здесь, чтобы дать ему возможность оправдать себя. С отчётом Комиссара все ознакомились, так что я не вижу смысла повторять его вслух и предлагаю перейти к самому процессу.
Все согласно закивали.
— Охотник знает, в чём его обвиняют?
— Да, — ответил Кристофер.
— Он согласен с обвинением?
— Да, согласен.
— В таком случае первое слово предоставляется Охотнику. Нам всем не терпится услышать мотивы, коими вы руководствовались, — сказал один из судей и махнул рукой, предлагая начинать.
— Благодарю, но боюсь, в своё оправдание мне нечего сказать, — твёрдо произнёс Кристофер, словно его не судили вовсе. — Мои мотивы поведения ясны — нелюди, которых я поклялся убивать, в большинстве своём оказались безобидными существами, желающими жить мирно и тихо.
— Что за бред! — выкрикнул Клод.
— Я могу продолжить?
— Да, продолжайте. А вам, Охотник, — обратился судья к Клоду, — ещё будет дано слово.
— Благодарю. Мне было невероятно тяжело поверить в это, я желал убить каждого, кого встречал на своём пути, даже после того, как джинн спас меня от Карвора. Желал убить и убивал. А они умирали, не сопротивляясь. Это действительно кажется бредом, но есть вервольфы, не умеющие убивать и презирающие форму волка, есть чистокровные ведьмы, отказавшиеся от своего наследия и живущие, как все. Я их убивал и отказывался верить в их мирное существование, но слишком часто я слышал, перед тем как опустить меч, слова благодарности. Они ждали смерти, считая себя проклятыми и не желая жить в постоянном страхе. Мне тяжело дался новый взгляд на жизнь, но сейчас я понимаю, что наш мир меняется быстрее, чем мы думаем, что те твари, которые пугали селян в средневековье, хотя и встречаются довольно часто, но есть и те, кто неотличимы от человека. Есть европейцы, есть афроамериканцы, а есть джинны, только последние виновны от рождения, а человеку позволено убивать и грабить. Его вина условна.
Кристофер замолчал, а в зале образовалась тишина, и только неровное дыхание Клода Саржу нагнетало и без того нервную обстановку, а Ева обречённо закатила глаза. Похоже, что Кристофер даже и не думал о том, чтобы подготовить речь.
— То есть вы считаете свои действия правильными и не признаёте вину? — спросил один из судей.
— Я признаю вину как Охотник, но не как человек.
— Клод Саржу, мы готовы выслушать вас.
— Достопочтенные судьи, — на удивление спокойно начал говорить Клод, — мы Охотники не потому, что на наших плечах чёрная мантия, нет! В наших жилах течёт сильная кровь — яд для нелюдей! Тварей, наводнивших наш мир, словно тараканы. Мы убивали их веками и делали это самоотверженно, зная, что наше дело правое, что люди нуждаются в нашей защите, но к чему это всё говорить, нам всем и без моих слов известна роль Охотника. Наш кодекс — это наше наследие, а законы формировались веками, не раз подтверждая свою обоснованность и необходимость, но Моро же решил иначе, что убивать их необязательно, что нелюдей можно приручить, как животное, или того хуже — водить с ними дружбу! Разумеется, мы все скорбим о трагедии, случившейся в семье Охотника, мы — братья, и каждая смерть для нас — как своя, но то, что Моро обратился за поддержкой к врагу, возмутительно, а то, как он в своей речи приравнял нас к этим выродкам, — оскорбительно! Но если он считает себя таким же, значит, и сдохнуть должен так же, как и тварь!
Все недовольно скривились. Клод Саржу всегда был слишком резким, но сегодня превзошёл самого себя.
— Я думаю, достопочтенному Суду интересно, — продолжил Клод после непродолжительного молчания, — что тот Демон, по вине которого Охотник Шимон Герцык был серьёзно ранен и до сих пор пребывает в коме…
— Уже нет, — перебил его Кристофер.
— Что?
— Шимон вышел из комы. Вы разве не знаете, мистер Саржу? — усмехнулся Кристофер.
— Нет, но сейчас это неважно, — отмахнулся тот. — Тот Демон, он же в конечном итоге пал от вашей руки. Расскажите нам, что послужило причиной охоты на него?
— Он убийца. Разве я должен искать причину, чтобы прикончить эту тварь? — недоумённо спросил Кристофер, прекрасно понимая, к чему ведёт его обвинитель.
— Убийца… убийца кого? На его руках была кровь человека?
— Может, и была. Я не спрашивал. А вы, мистер Саржу, всегда интересуетесь у врага количеством убитых, прежде чем уничтожить его?
Клод проигнорировал едкий вопрос и продолжил:
— И по какому же принципу вы делите нелюдей? Может быть, у вас есть свой собственный кодекс, по которому вы живёте и убиваете?
— Кодекс? Нет, ни в коем случае. Тех, кто не желает жить в мире или же не справляется со своей сущностью, всегда в достатке. Их я убиваю без жалости.
— Вы говорите в достатке, а сколько пало нелюдей от вашей руки за… за последнюю неделю, предположим? — заинтересованно спросил Клод.
— Я убил две семьи перевёртышей, ведьму, стаю приезжих вервольфов, не знаю, сколько их было, не считал, и два гобла. А ты? — серьёзно спросил Кристофер, глядя в глаза Клода Саржу. Тот сжал губы, а Кристофер усмехнулся. Благодаря оставленной Евой информации на братьев Саржу, он знал, что если Матис пусть и редко, но всё же охотился, то Клод ограничивался лишь тренировками в зале, предпочитая бумажную работу.
— Я так и думал. Я осознаю всю тяжесть обвинения, предъявляемого мне, — громко сказал Кристофер, уже повернувшись к суду, — но я по-прежнему Охотник и убиваю тварей, что несут опасность нашему миру.
— Но также ты и дружишь с ними, — тихо возразил один из судей.
— Нет, дружбой это назвать нельзя, — покачал головой Кристофер. — Я не убиваю тех, кто не угрожает людям, и у них есть возможность жить открыто, взамен они обязуются держать свою сущность в узде. Это достаточно удобно, все нелюди в моём городе, словно на ладони. Они не прячутся в подвалах и не скрываются от меня, но знают, что одна ошибка — и смерть.
— То есть вы их контролируете?
— Да. «Контроль» более точное слово, нежели «дружба».
— В одном из отчётов Комиссара было написано о том, что джинн убил по вашему приказу. Вы используете свою власть над нелюдями, как оружие? — продолжал спрашивать судья.
— Нет, мне это без надобности, но страх, в котором они живут, позволяет держать их под контролем. Они прекрасно осознают, что я Охотник, и рады той жизни, что имеют. Рады настолько, чтобы быть готовыми убить по моему приказу или отдать жизнь, спасая моего сына.
— Да, мы читали и об этом… — задумчиво произнёс судья и поднял глаза. — Комиссар, вы были свидетелем нападения на маленького Моро.
— Я была участницей, — кивнула Ева.
— Скажите, а те твари, что… решили защитить вас, они делали это из страха перед Охотником?
— Не думаю, что именно этим чувством они руководствовались. Если бы речь не шла о нелюдях, то я бы назвала их действия подвигом, ибо они знали, что их убьют, и шли на смерть добровольно с одной целью: выиграть дополнительные секунды для Охотника и спасти мальчика. Но, так как это были нелюди, я не могу дать оценку их действиям.
— Комиссар, то есть вы подтверждаете, что твари служат Моро и благодарны ему за жизнь? — спросил судья, что сидел с краю.
— Этот факт мной установлен, — кивнула Ева. — И я смела надеяться, что мои отчёты о проведённом расследовании достаточно раскрыли эту тему.
— Конечно. В вашем профессионализме мы не сомневаемся, мисс Фабре. Вы проделали большую и достаточно опасную работу, — кивнул судья, в котором Ева узнала главу Семьи Саржу. — Господа, думаю, и Моро, и его обвинитель сказали всё, что желали, теперь я предлагаю ознакомиться с сюрпризом, любезно предоставленным Комиссаром.
— Мне казалось, вы, мистер Саржу, были несерьёзны, когда говорили о том джинне, — усмехнулся один из судей. — Неужели и правда мы, с позволения сказать, познакомимся с тем джинном, которого Охотник называет другом?
Кристофер вмиг побледнел и бросил гневный взгляд на невозмутимо стоявшую Еву. Неужели она притащила сюда Карова? Он отказывался в это верить!
— Да, господа. Признаться, изначально эта затея мне показалась абсурдной, но Комиссар заверила меня, что это может оказаться полезным.
— Интересно, очень интересно, — улыбнулся один из судей, и его поддержали все остальные.
Фару взял пульт и нажал кнопку. Одна из стен ожила, отъезжая в сторону и открывая взору огромный, на полстены, телевизор. Он засветился, и через секунду на нем появилось изображение красивого высокого мужчины с большой лысой головой и пронзительными голубыми глазами. Джинн, без всяких сомнений. На нём была надета зелёная врачебная форма, и обстановка кабинета, что его окружала, также подтверждала, что он медик и находится на рабочем месте.
Кристофер облегчённо выдохнул. Каров в Калининграде. А ведь на мгновение он действительно решил, что Ева могла притащить джинна в Суд в качестве свидетеля.
— Доброе утро, Охотники, — поздоровался джинн на английском, но с сильным русским акцентом. Клод гневно зарычал. — Кристофер, рад видеть тебя.
— Не могу сказать того же, — сквозь зубы прошипел тот.
— Джинн, тебе позволено присутствовать на Суде, но не стоит злоупотреблять нашим великодушием, — громко произнёс Фару. — Суд желает знать, в каких отношениях ты состоишь с Охотником Моро.
— Мы коллеги. Он — главврач, я — заведующий хирургическим отделением, — сухо ответил Каров.
— Мы говорим о других отношениях, джинн! — выкрикнул Клод и повернулся к судьям. — Мне будет позволено допросить этого… пусть будет, свидетеля?
— Да, для того он и приглашён, — махнул рукой Фару.
— Нам стало известно, что ты спас Моро от Карвора, убившего его жену. Расскажи Суду, как один слабый джинн смог справиться с сильным древним существом?
— А с чего ты взял, что я слабый? — удивился джинн. — Я понимаю, о чём ты говоришь, Охотник, но Моро убил троих и отвлёк на себя остальных, так что мне было несложно.
— Ты знал, что помогаешь Охотнику?
— Разумеется.
— И что заставило тебе помогать врагу?
Каров наклонился вплотную к монитору и ответил:
— Это ты, Охотник, — убийца, я же — врач. Я спасаю жизни, а не отнимаю их.
— И ты думаешь, что мы поверим тебе? — громко и ненатурально рассмеялся Клод.
— Я? Нет, ни в коем случае, ведь я тварь, приговорённая к смерти от рождения, и неважно, что на моей совести ни одной смерти и сотни спасённых. Но кроме моих слов у вас есть отчёт Комиссара. Она тут полтора месяца паслась и всё вынюхивала.
— Следи за своими словами, джинн, пока можешь говорить, — прошипел Клод.
— Охотник, у тебя ещё есть вопросы? Меня ждут пациенты.
— Я убью тебя, джинн.
— Ты знаешь, где меня найти. Спроси Кирилла Карова. Только предупреди заранее о своём приходе.
— Чтобы ты сбежал?
— Чтобы я передал дела и своих пациентов другому врачу. Я могу идти? У меня операция через десять минут.
Фару протянул руку с пультом и прервал сеанс видеосвязи.
— Этот джинн не выглядит испуганным. Моро, сколько он уже работает с тобой?
— Почти два года.
— Хирург? И каким образом он проводит операции?
— Без применения магии, — ответил Кристофер. — И за время нашего знакомства он ни разу её не применял.
— Охотник, твоя вина неоспорима, — начал говорить Фару после минутного молчания. — И то, что ты признаёшь свою вину, даёт нам надежду. Скажи, ты готов отказаться от своих убеждений и вернуться?
— Нет, — покачал головой Кристофер и услышал нервный выдох Евы за спиной. Она наверняка осуждала подобное решение, но он не мог иначе. Мир изменился, он изменился, больше никогда не будет, как прежде.
— Суду надо посовещаться, Охотники, Комиссар, вас позовут, — махнул рукой Фару, глава Семьи, предлагая выйти в холл. Клод тут же развернулся, вышел из зала и, едва в дверях показалась Ева, притянул её к себе.
— Милая, я соскучился, — прошептал он, гладя девушку по щеке. — Тебе невероятно идёт эта мантия, я хочу, чтобы ты её надела во время наших любовных игр.
— Клод, ты с ума сошёл! Убери руки! — зашипела Ева, глядя поверх его плеча в потемневшие от гнева глаза Кристофера.
— Да, ты меня сводишь с ума. Мы с тобой плохо начали, предлагаю попробовать ещё раз, — произнёс Клод, прижимая Еву к стене и поднимая подол мантии. Провёл рукой, лаская её ноги. Поцеловал шею, щёку, приблизился к губам, но она резко отвернулась и попыталась оттолкнуть от себя мужчину.
— Охотник, убери от меня свои руки!
— Упрямая девочка… — прошептал Клод, обхватывая руками лицо девушки и разворачивая к себе.
Кристофер не мог больше себя сдерживать. Охотник из рода Саржу грубо прижимал Еву, и у неё не было никакой возможности вырваться из крепких рук.
«Не трогай меня! — звучал её голос в голове. — Я вас ненавижу!»
Тогда эти слова были адресованы ему, но сейчас ясно, что причина такой нелюбви к Охотникам — этот Саржу. Как Ева вообще стала любовницей этого чудовища?
Бросил быстрый взгляд на Охотников, охранявших дверь в зал. Они также беспокойно переглядывались, но не решались возразить высокопоставленному члену Семьи.
По щекам Евы текли слёзы.
В следующую секунду Кристофер схватил Клода за шкирку и отбросил в другой конец холла, с трудом останавливая себя от дальнейших действий. Кровь била в висках, руки потяжелели, и всё существо требовало придушить Охотника, но нежная ручка, погладившая его плечо, придала сил справиться и устоять перед искушением.
Клод медленно поднялся на ноги и усмехнулся, потрогав челюсть, которой врезался в стену. Поправил мантию.
— Ты всё-таки с ним спала…
— Нет, у нас ничего не было, — ответил за Еву Кристофер, и первый раз был благодарен за неприступность этой женщины.
— А знаешь, Моро, я тебя прощу, — вдруг весело заявил Клод. — Ты всё равно сдохнешь скоро, и это будет, так сказать, моим прощальным подарком. Можешь даже поцеловать её, я разрешаю.
— Ты совсем ума лишился! — закричала Ева, делая шаг вперёд, но была остановлена рукой Кристофера.
— Давай, Моро, таких женщин у тебя ещё не было. Высший сорт. Изящная, и при этом невероятно страстная. Хорошая кожа, мягкие губы — попробуй их.
— Саржу, ты и впрямь безумен, — усмехнулся Кристофер, хотя всё внутри полыхало, а произнесённые слова резали, словно острый нож. Но он ничем не выдал своих мыслей, подхватил Еву за локоть и отвёл к дальнему окну. Клод остался на месте, продолжая сверлить их взглядом.
— Ты как?
— Нормально, — ответила Ева, присаживаясь на подоконник и обхватывая себя руками. — Почему ты отказался вернуться? Всего одно слово, и дело было бы решено в твою пользу. Ты ценен для Семьи.
— Ева, ты такая наивная, — улыбнулся Кристофер. — Меня казнят в любом случае, и я ехал сюда, зная это.
— Что? — изумлённо спросила она. — Ты приехал умирать? И всё это из-за этих тварей? Крис, они недостойны такой чести.
— Эта честь не для них, милая, — очень тихо ответил он. — Всё изменилось, я больше не смогу вернуться, да и моя жизнь иссякла. Она не имеет смысла. Ту, ради которой я жил, убили, сын хотя и начал говорить со мной, но не считает отцом, а ты… ты оказалась Комиссаром. Какая подлость, мисс Фабре, я искренне надеялся, что у Артёма появится мать.
— Что ты такое говоришь? Ты же сильный… — прошептала Ева, сдерживая подступающие слёзы.
— Не настолько, чтобы поменять мир, Ева. Я жалею только об одном… — сказал Кристофер, но его прервала открывшаяся дверь зала, где проходило судебное заседание.
— Охотники, Комиссар, — позвал их судья и жестом предложил вернуться.
Кристофер и Клод вошли в зал, заняли свои места за трибунами, а Ева за их спинами. Фару, проходя мимо, бросил встревоженный взгляд на красные глаза Комиссара. Она плакала? Посмотрел на сына. Матис не раз ему говорил, что Клод проявляет слишком большой интерес к этой женщине и его не волнуют её возражения. Надо будет с этим разобраться, не хотелось бы потерять столь ценного Комиссара из-за неуравновешенности младшего сына. Но это потом. Сел на своё место и посмотрел на невозмутимо стоящего Моро.
— Суд принял решение, — громко сказал он. — Вина Охотника Кристофера Моро доказана в полной мере, и он приговаривается к смертной казни посредством инъекции. Приговор следует привести в исполнение 24 марта в полдень.
Ева закрыла глаза и сжала кулаки. Этого не может быть… этого просто не может быть. Они готовы его убить…
— Моро, ты желаешь что-то сказать?
— Да, — ответил он, и его голос звучал также громко. Он был готов к такому решению. — У меня будет две просьбы, и я прошу Суд проследить за их исполнением.
— Две? — удивился один из судей. — Что же ты желаешь?
— Первое: я хочу, чтобы меня похоронили по традициям Охотников рядом с женой в Калининграде.
— Хорошо.
— Второе: я желаю, чтобы мой сын остался под опекой Комиссара Евы Фабре, — произнёс Кристофер, и судьи удивлённо посмотрели на девушку. Судя по её выражению лица, для неё подобное желание стало неожиданностью, как и для всех.
— Мы готовы удовлетворить эту просьбу, только если Комиссар сама согласна. Обязать мы её не можем, — изумлённо ответил глава Семьи.
Кристофер обернулся к Еве.
— Я согласна взять мальчика под опеку, — ответила она, глядя в холодные зелёные глаза Охотника.
— Спасибо.
— В таком случае все свободны. Комиссар, проводите осуждённого в его комнату. Свидания с сыном разрешены, — громко произнёс судья.
Ева развернулась к двери, пропустила вперёд Кристофера и вышла следом. Они с Евой наконец-то остались одни, Суд завершён, приговор вынесен, и нет больше запрета на их контакт, но она была, как обычно, молчалива, шла, низко опустив голову, и приходилось лишь догадываться о её настроении. Они молча дошли до гостевой комнаты, и только Охотник пересёк порог, за ним захлопнулась дверь.
Ева, как ветер, долетела до своей комнаты, расположенной рядом с комнатой Артёма, вбежала и закрыла рот руками, глуша звуки вырывающегося плача. Слёзы душили, а сознание мутилось от горя. Они его казнят… казнят через два дня…
Прислонилась к стене, но и она не помогла удержаться на ногах. Ева опустилась на пол и, обхватив колени руками, разрыдалась.
Это её вина, она собрала материал на Охотника, разоблачающий его, но как было поступить иначе? Сфальсифицировать? Но помогло бы это Кристоферу? Спасло бы от смерти? Нет, однозначно нет. Он выбрал этот путь осознанно, но почему тогда так больно?
Сил утереть слёзы не было, они жгли щёки, губы.
Господи, Кристофер, какой ты дурак! Упрямый, как все Охотники!
«О чём я только думала? Почему позволила приехать сюда? Нужно было бросить службу Комиссара и остаться в Калининграде с Кристофером. Вместе». Какая своевременная, а главное, бестолковая мысль! Но сердцу всё равно, оно больно сжимается, а перед глазами лишь белая пелена. Сегодня Кристофера приговорили к смертной казни, а боль уже невыносима, что будет, когда приговор приведут в исполнение? Нет, нужно собраться, ведь теперь под её опекой Артём. Он нуждается в заботе, любви, семье.
Почувствовала движение рядом и резко подняла голову, запоздало вспомнив, что не закрыла дверь. Перед ней стояла высокая фигура. От слёз силуэт расплывался, но это был не Клод, слава богу. Фигура опустилась на корточки и протянула платок. Матис, старший брат.
Ева протянула дрожащую руку и попыталась справиться с дыханием, но из горла то и дело вырывались громкие всхлипы, а слёзы не желали оста на вливаться.
— Суд закончился?
Ева кивнула и ещё больше расплакалась.
— Ты его любишь? — спросил Матис и, увидев испуганный взгляд девушки, добавил: — Не бойся, никто об этом не узнает.
— Да, — просипела Ева, опуская глаза, и посмотрела на платок с инициалами Саржу в своих руках. — Я люблю его.
— Иди к нему. Пусть его казнят скоро, но ты же желаешь быть с ним?
— Я не могу. Ты знаешь.
— Ты не могла, пока работала над его делом, сейчас между вами нет обязательств, но если тебе будет легче, то я прикрою вас, — уверенно произнёс Матис, а Ева недоумённо посмотрела на него.
— На какое время назначена казнь? — спросил тот как ни в чём не бывало.
— Двадцать четвёртого в полдень, — ответила Ева.
— Инъекция?
— Да.
— Всё верно. Цивилизованно и гуманно, — кивнул Матис. — Что ж, у тебя ещё есть время.
Матис поднялся с колен и скрылся за дверью, а Ева уставилась на неё в немом вопросе. Этот Охотник всегда был сам себе на уме, но так открыто предлагать переспать с Моро — это уже слишком. Однако она никогда не конфликтовала с Матисом, можно даже сказать, что они были в дружеских отношениях, вряд ли он желает её подставить. Так что это? Жест доброй воли?
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 23 марта, пятница, 12:00
Сутки. Ему осталось жить ровно сутки. Красивые раритетные часы, стоявшие в углу, были словно насмешка Охотнику. И каждый час, каждую минуту напоминали о неминуемом. Но, как ни странно, умирать было не страшно, он в своей жизни столько раз был на волосок от смерти, что уже привык, а порой даже желал конца. Желал увидеть по ту сторону любимую жену, что всё реже и реже приходила во сне. Вот только Ева беспокоила сердце. Она хорошо позаботится об Артёме, Кристофер верил в это, но почему тогда сына к нему на свидания приводил Матис? Почему она не давала о себе знать?
Судя по всему, старший Саржу был вполне порядочным Охотником, даже Артёму понравился, но ответов от него не дождёшься. Он был немногословен и холоден, как ему и полагалось по статусу, и лишь один раз на вопрос «Где сейчас Комиссар?» он ответил, что она неважно себя чувствует, но с Артёмом проводит много времени и ему не стоит волноваться по этому поводу.
Волноваться… да плевать он хотел на волнения! Перед глазами стояло её встревоженное личико, слёзы на щеках…
Посмотрел на дверь. Артёма только что увели, их свидания были пусть и частыми, но, увы, непродолжительными. В этом доме всё делается по неким правилам и чётко по времени. Например, сейчас время полуденного чая, и, словно в подтверждение мыслей Охотника, дверь открылась и на пороге появилась горничная с подносом в руках. Она молча прошла, поставила его на стол и удалилась.
Интересно, а охотиться они тоже ходят по времени? И охотятся ли вообще? Главные лишь по праву крови.
— Чёртова Семья! — вслух выругался он и отвернулся.
— В этом я с тобой не соглашусь, — послышался голос за спиной, и Кристофер резко обернулся.
— Ева?
Девушка стояла, прислонившись к стене, словно была тут уже давно. Посмотрел на дверь. Закрыта. Как она вошла?
— Саржу — хорошая семья, в большинстве своём, — продолжила Ева.
— Это слова Комиссара? — спросил Кристофер, решив не удивляться неожиданному появлению девушки.
— Здесь я не как Комиссар, — тихо ответила она и нервным движением коснулась шеи.
Кристофер понимающе улыбнулся и приблизился к Еве. Она казалась невероятно милой. Смущённо смотрела в пол и теребила край своего чёрного платья.
— Я беспокоился о тебе. Матис сказал, ты плохо себя чувствовала.
— Я… не могу поверить, что… что…
— Ева, хватит, — коснулся он её щеки. — Всё уже решено, да и ты пришла не за тем, чтобы плакаться мне в жилетку.
— Тебе обязательно быть таким грубым? — возмутилась она, поднимая глаза.
— Конечно, нет, прости. Я рад тебя видеть. Очень. Тебе можно быть тут? Ева пожала плечами.
— Матис сказал, что прикроет.
— Ты ему веришь? Он тоже твой любовник?
— Крис! — возмутилась она и с силой толкнула его в грудь.
— Прости, прости, просто я схожу с ума, когда думаю, что тобой кто-то обладал. Хочу убить их всех.
— Обними меня, — едва слышно прошептала Ева, и Кристофер тут же прижал её к себе. Погрузил пальцы в мягкие белокурые волосы, поцеловал мокрую щёку, нежные губы.
— Не плачь, милая, не плачь из-за меня. Не хочу видеть твои слёзы, никогда.
— Тогда, перед дверьми суда, ты сказал, что жалеешь об одном. О чём, Крис? — прошептала Ева, наслаждаясь лаской и подставляя лицо под поцелуи. Первый раз открыто, не боясь осуждения.
— Жалею, что не успел сказать, что люблю тебя, Ева Фабре, — ответил Кристофер, и слёзы из её глаз полились с новой силой.
— Успел, Крис. Сначала я думала, что ты обращался к своей жене, ведь ты был пьян, называл меня Марией, а потом произнёс моё имя, и я… я смела надеяться, что те слова были для меня.
— Ева, Мария — моё прошлое. Счастливое прошлое, сейчас же я счастлив, что рядом со мной ты, пусть и ненадолго.
— Думаю, пара часов у нас есть.
— Целых два часа? — плотоядно улыбнулся Кристофер.
— Может, больше… боже мой, Крис, хватит разговоров. Поцелуй меня, — сказала Ева и обхватила лицо Кристофера, впиваясь в его губы поцелуем. Он тихо зарычал и поднял девушку так, что она обвила его ногами. Прижал к стене.
— Ева, чертовка, что ты делаешь? — прошипел он, когда она выгнулась ему навстречу и потёрлась о его возбуждённую плоть. — Я сейчас кончу, даже не прикоснувшись к тебе.
Крепче обхватил её руками, донёс до кровати и положил на шёлковые простыни. Отстранился, любуясь раскрасневшимся лицом Евы. Она была прекрасна, ясные голубые глаза, нежные губы и белые локоны, разметавшиеся по подушке. Провёл согнутыми пальцами по щеке. Нет, эта женщина не Мария, но за неё он готов продать душу первому встречному демону.
— Крис, постой, — коснулась она его руки и поднялась. Потянулась к своей шее и сняла тонкую серебряную цепочку. — Я хочу, чтобы она была у тебя.
— Зачем? — смутился он, смотря на слабый амулет морока.
— Он мой с первого моего дня работы Комиссаром, я его носила, когда вела твоё дело. Надень, пусть он будет у тебя.
Кристофер улыбнулся такому сентиментальному поступку и застегнул цепочку на своей шее. Ева благодарно кивнула и откинулась на подушки:
— Я всё ещё одета, Моро.
Он погладил её по волосам:
— Боюсь, что ты снова убежишь, как только я коснусь твоей одежды, или того хуже — мне придётся кастрировать себя.
— Мне раздеться самой?
— Да, я хочу, чтобы ты сняла это платье, — выдохнул он, сдерживая свою страсть, но ради того, чтобы насладиться столь изысканным зрелищем, можно потерпеть. Провёл рукой по ее бедру.
Она до крови закусила губу, чтобы не закричать и не выдать своего присутствия в его комнате. Это всё было невероятно томительно, возбуждающе.
Кристофер снова поцеловал её, чувствуя вкус крови, сочащейся из прокушенной губы. Ведьма. Он определённо чувствовал вкус ведьмы! Безумно любимой, но уже близкой к инициации.
— Крис? — обеспокоенно спросила Ева, кладя ладонь ему на щёку.
— Я хочу тебя, — хрипло ответил он.
— Да.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 24 марта, суббота, 12:00
Кристофер лежал в кресле, крепко зафиксированный кожаными ремнями, и смотрел на небольшую делегацию, собравшуюся за толстым стеклом. Они все пришли, чтобы засвидетельствовать его смерть. Глава Семьи Фару со старшим сыном, двое неизвестных Охотников и Ева с Артёмом. Он не желал, чтобы сын видел его смерть, но Ева сказала, что тот настоял и отговорить его было делом невозможным. Может, Артём и прав…
Перевёл взгляд на Еву. Как всегда, прекрасна и почему-то облачена в мантию Комиссара. Она всеми силами старалась хранить беспристрастное выражение лица, но губы её то и дело вздрагивали, а пальчики нервно сжимались на плече Артёма. Но сын молодец, он держал её за руку, желая подбодрить.
«Почему ты не уехала? Ты должна была уехать…» Если бы он только мог заставить эту упрямую женщину покинуть Лондон. Но что она ответила, когда узнала, что близка к инициации? «Будем надеяться, что мне повезёт и это произойдёт после твоей казни. Я тебя не брошу». Можно подумать, что от её присутствия что-то изменится!
Рядом суетился врач, плотно закутанный в белый халат, в шапочке и повязке на лице. Он неторопливо подготавливал три инъекции. Первая — анестезия, вторая — останавливает дыхание, третья — сердце.
— Можно начинать? — спросил он, нажимая кнопку коммуникатора.
Фару, что стоял за стеклом, кивнул. Кристофер глубоко вздохнул и закрыл глаза. Что в этом гуманного, интересно знать? Лучше бы ему умереть в бою, как Охотнику.
Почувствовал, как руки в перчатках нащупали вену, затем прохладную иглу, вошедшую в плоть. Первая. Следом вторая. Ещё раз вздохнул. Третья.
Повернул голову к стеклу. По щекам Евы текли слёзы.
«Не плачь, милая. Обо мне не стоит плакать».
Грудь сдавило, словно тисками, тяжело дышать.
Ева закрыла Артёму глаза ладонью, чтобы он не видел, как отец испускает последний вздох, но тот решительно убрал её и смотрит. Смотрит, широко раскрыв глаза. Теперь он сирота.
— Я люблю тебя, — шепчет Ева одними губами.
Лёгкая тень улыбки падает на его губы, последний стук сердца. Чернота.
— Ева? — голос Матиса вывел её из оцепенения. — Пошли.
В комнате, где только что был казнён Охотник, уже никого не было. Пустое кресло, кожаные ремни, что стягивали его тело… Белые стены, стерильный пол. Откуда в резиденции Семьи это оборудованное помещение? Здесь часто проводятся казни?
Матис решительно взял девушку за руку и вывел из комнаты.
— Ты написала прошение о переводе во Францию?
— Нет, — сипло ответила Ева и откашлялась, прочищая горло.
— Сейчас же напиши. Клод возвращается сегодня вечером, он может создать проблемы.
Клод? Ева посмотрела на Матиса. Да, точно. Его два дня уже не видно и не слышно. Наверно, Матис отправил младшего братца с каким-то поручением.
— Хорошо, я напишу. Мистер Саржу, если моя работа над делом Моро закончена, то я бы хотела получить оплату. Мы с Артёмом сегодня покинем ваш дом, нам нужно снимать квартиру, — тихо сказала она, сжимая ладонь мальчика. Он шёл рядом и разглядывал паркет под ногами.
— Конечно. Тебе не обязательно обосновывать свою просьбу и, Ева, не стоит беспокоиться о деньгах. Этот мальчик важен для Семьи, и мы оплатим всё, что потребуется для его комфортной жизни. Да и Моро был достаточно обеспеченным человеком, и у Артёма осталось наследство, которым ты, как опекун, можешь пользоваться. Нужные бумаги уже все оформлены.
— Благодарю. А Кристофер… то есть Охотник Моро, когда он будет отправлен на родину?
— Самолёт через два часа. Его встретит Охотник Герцык и организует погребение. Мне очень жаль, но ты останешься в Лондоне, — сухо ответил Матис, открывая дверь в гостевую комнату.
— Но это не займёт много времени… — Ева замерла на пороге.
— Ева, с тобой желает поговорить отец. После ты можешь съездить в Россию.
— Конечно, — обречённо ответила она, развернулась и вошла внутрь: — Артём, иди, начинай собирать вещи, я сейчас приду.
Мальчик согласно кивнул и скрылся в соседней комнате.
— Ты в порядке? — спросил Матис, смотря на довольно болезненный вид девушки. Она стойко держалась на ногах и старалась не показывать своего состояния, но явно чувствовала себя плохо.
— Переволновалась, наверно, сейчас пройдёт, — ответила Ева, присаживаясь на диванчик, стоявший у двери, но Матис не был так уверен в этом. Он зашёл в комнату и внимательно наблюдал за девушкой. Она… менялась! Нет, внешне Ева оставалась всё той же, те же волосы, черты лица и прочее, но с каждой проходившей секундой в ней всё больше и больше просыпалась… сила?
— Бог мой! — воскликнул Матис. — Ева, ты ведьма!
Она подняла глаза, которые уже не были голубыми. Вся радужка была залита густым синим цветом. Посмотрела на свои руки, они едва заметно дрожали и зудели, как будто от ударов.
— Я… ведьма? — прошептала она, как будто не веря в свои слова.
— Как? Как ты можешь быть ведьмой?
Матис смотрел на Еву и не мог поверить в то, что перед собой видел.
Ева, служившая его Семье почти шесть лет, лучший Комиссар в Европе, — и прошла инициацию. Этого просто не может быть!
— Мистер Саржу, ваш меч у вас с собой? — спросила она обречённо.
— Да, разумеется.
Ева поднялась на ноги, сняла с себя мантию Комиссара и опустилась перед Охотником на колени, низко склонив голову.
— Позаботьтесь об Артёме, пожалуйста. Вы понравились ему.
— Ева, Ева… нет… — он взялся за голову. — Скажи, что это твой амулет морока дал сбой, ты не можешь быть ведьмой!
— Мистер Саржу, моя мать была ведьмой, это она убила отца, — тихо прошептала Ева. — Прошу вас, пока не пришёл Артём, убейте меня. Я… я не смогу жить такой. Эта дрянная кровь… прошу вас, — заплакала она.
— Ты знала?
— Да, но моя кровь сильно разбавлена, в ней от ведьмы так мало, и я надеялась, что смогу жить, как человек.
— Бог мой, Фабре! Это не имеет значения — одна капля или две! — закричал Матис, смотря на склонившуюся перед ним девушку. Что же делать? Что?! Убить? Рука Охотника потянулась за коротким мечом, висевшим на бедре, но нет! Это же Ева, он не сможет убить её.
— Уходи. Собирай быстро вещи, бери Артёма и возвращайтесь в Россию. Деньги я тебе дам, — решительно сказал он. — Быстро!
— Нет, вы должны убить меня, — возразила она, поднимая синие глаза.
— Ты слышала приказ! Бери свои амулеты и носи, не снимая! — гаркнул Матис, схватил девушку за руку и резко поднял на ноги.
Ева протестующе отвернулась.
— Моро знал? — спросил Матис.
— Да. Его домработница ведьма, она узнала меня, — прошептала Ева.
— Домработница? Почему об этом не было в отчёте?
— Было во втором, — возразила она. — Но, мистер Саржу, я не хочу жить, как эти твари, прячась в подвалах и боятсь выходить на улицу. Я не хочу быть ведьмой! — закричала Ева и расплакалась. — Крис говорил, что это не проклятье, что с этим можно жить и если не колдовать, то Охотнику мы не видны, но я не хочу!
— Тихо, не шуми, — ответил Матис, судорожно соображая, что делать. Комиссар переродилась в ведьму — это установленный факт, она ненавидит свою сущность и желает смерти от его руки. Дьявол! Вот о чём говорил Моро! Со стороны эта ситуация ему казалась несколько другой: простой Охотник почувствовал власть над тварями, собрал их и взял над ними контроль. Эдакое маленькое царство в рамках Клининграда с царём и его рабами. Конечно, в последних отчётах Ева писала, что Моро не смог убить джинна, спасшего его от Карворов, не мог убивать невиновных… бред, как тварь может быть невиновной? Это в их дрянной крови. Но Ева… она же не такая. Добрая, нежная, верная.
И то, что она ждёт смерти от его руки, тому подтверждение.
— Где твои амулеты? Надевай быстро, пока тебя никто не увидел.
Ева послушно пошла к белому саквояжу, лежавшему у кровати, и достала деревянную коробку.
— Мистер Саржу, вы позаботитесь об Артёме?
— Сама о нём позаботишься, — прорычал он в ответ, забирая из её рук коробку и открывая. Изучил богатый выбор, выбрал подвеску в виде капли, скрывающую сущность, и сам надел её на шею девушки. Оценивающе посмотрел на неё.
— От тебя фонит, как будто ты жертвы приносила, — проворчал он, снимая подвеску, и продолжил изучать содержимое коробки, но он был не слишком большим специалистом в этом деле. — Что из этого самое сильное?
Ева показала на тонкую чёрную нить.
— Вы не понимаете… я не смогу так жить.
— Ты БУДЕШЬ так жить! — выкрикнул Матис. — Ты обязана поднять Охотника Моро! Я с ним не справлюсь, никто не справится, только ты. Куда это надевается?
— На запястье.
Матис грубо дёрнул Еву за руку и надел тонкую нить. Сделал шаг назад и удовлетворённо кивнул.
— Ева, посмотри на меня. У тебя шесть часов, чтобы покинуть страну, потом я заявляю, что ты пропала. В Калининграде сейчас Герцык, если он тебя увидит — убьёт. Это, — поднял он ее руку с чёрной нитью, — не снимать!
— Его нельзя носить постоянно, — тихо ответила Ева, и Матис обречённо схватился за волосы.
— Сколько?
— Сутки.
— Хорошо, я отзову Охотника, как только он закончит с Моро, но я должен всегда знать, где ты. Поняла?
Ева кивнула.
— Я не знаю, как скоро ты перестанешь источать такую сильную энергетику ведьмы, я впервые вижу перерождение, но всегда носи свои амулеты. Не все Охотники такие, как мы с Моро, может, и тот, другой, скроет тебя от их глаз.
— Ты должен пообещать, что, если со мной что случится, ты позаботишься об Артёме, — попросила Ева. — Тогда я пообещаю, что не брошусь на меч первого встречного Охотника.
— Обещаю, — прошипел Матис. — Когда же вы научитесь думать не только о себе? Что Моро, что ты — эгоисты! На смерть они собрались! А о ребёнке не подумали.
— В Артёме сильная кровь, кровь Охотника, ему не место рядом с ведьмой. Ему нужен отец, который научит держать меч в руке. А что могу дать я?
— Жизнь, Ева. Ты можешь дать ему жизнь.
Лондон, аэропорт Хитроу, 24 марта, суббота, 15:20
Ева задумчиво гладила густые кудри Артёма и смотрела в иллюминатор. Самолёт медленно наполнялся пассажирами.
С момента казни Кристофера прошло больше трёх часов, но мальчик не сказал ни слова. Он слушал, смотрел в глаза, кивал в ответ или, наоборот, отрицающе мотал головой, но молчал, а по холодным зелёным глазам понять его чувства было невозможно. Артём ещё никогда в жизни не был так похож на отца, как сейчас. Вот только Крис никогда не искал утешения в её объятиях.
Рядом на третье свободное кресло сел молодой парень.
— Добрый день, — поздоровался он по-английски, но сильный русский акцент подсказал, что это не его родной язык.
— Добрый, — ответила Ева на русском.
— Вы тоже возвращаетесь домой? — сосед явно обрадовался землякам.
— Да, — Ева ответила сухо, чтобы тот не стал приставать с расспросами. Он понял, достал из кармана впереди стоящего кресла бортовой журнал и углубился в чтение.
— Ева, — тихо прошептал Артём.
— Да, милый?
— Я всё равно тебя люблю, несмотря на то что ты стала другой, — сказал он.
— Спасибо, малыш, — поцеловала она его в макушку.
Почти все пассажиры расселись по своим местам. Ева посмотрела на часы. Ожидание взлёта всегда утомительно.
Мимо прошли ещё две женщины и мужчина следом. Он почти миновал кресла, где сидели Ева с Артёмом, но вдруг остановился и посмотрел на руку девушки, где из-под красной блузки выглядывал край тонкой чёрной нити. Сощурил глаза и, быстро кинув взгляд на беспристрастное лицо Евы, прошёл вперёд. Она вздохнула. Охотник. И как их угораздило встретиться с Охотником, да ещё и таким глазастым?
Тем временем все расселись по местам, спустя пять минут самолёт уже разгонялся и шёл на взлёт. Ещё двадцать минут, и они в воздухе, а под ними одиннадцать тысяч метров.
— Хочешь спать? Домой мы попадём поздно вечером, — сказала Ева.
— Нет. Хочу пить.
— Скоро будут разносить напитки, потерпи, — ответила Ева и посмотрела в проход. К ним шла стюардесса, но без тележки. Она наклонилась к молодому человеку, сидевшему по соседству, что-то ему сказала, и тот с энтузиазмом подхватил свои сумки и ушёл. Ему на смену пришёл Охотник. Ева едва сдержала вздох разочарования.
— Добрый день, как тебя зовут? — поздоровался он с Артёмом и протянул ему руку. Мальчик испуганно сжался.
— Тихо, это Охотник, он не причинит тебе вреда, — вполголоса произнесла Ева, а мужчина удивлённо вскинул брови. — Его зовут Артём, он сын Моро.
— Ох, прими мои соболезнования, малец, — виновато сказал Охотник. — А вы, мисс?
— Комиссар, — сухо ответила Ева и протянула руку для приветствия.
— Комиссар? Прошу меня простить, эта нить насторожила меня, — сказал Охотник ещё более смущённо, развернул руку девушки и посмотрел на амулет.
— Не трогайте! — выкрикнула она и забрала свою руку. — Вернитесь на своё место, мне запрещены контакты с Охотниками на период нынешнего задания.
— Извините, Комиссар, я вас больше не побеспокою, — кивнул Охотник и отвернулся.
— Ева, я могу забрать из дома свой меч? — тихо спросил Артём. — Я его положил под кровать, как учил отец.
— Под кровать?! — воскликнула Ева громко. — Боже мой, Артём, это не игрушка! Конечно, ты можешь забрать его, но храниться он будет в сейфе!
— В сейфе? — спросил сидящий рядом Охотник и еле сдержал улыбку. — Под кроватью хорошее место, хотя я предпочитаю держать его ближе, под подушкой, например.
Артём заинтересованно поднял голову.
— Даже и не думай! Я запрещаю тебе брать меч в руки, пока не научишься им владеть, — продолжила Ева, проигнорировав Охотника.
— А как он научится тогда? В его возрасте я уже убивал, это нормально для того, в чьих жилах кровь Охотника, — уже смеялся тот.
— Твоя фамилия? — развернулась она к мужчине.
— Томсон, мисс, — ответил он, не в силах убрать с лица улыбку.
— Не мисс, а Комиссар, — холодно сказала она. — С какой целью вы летите в Москву?
— В Москве пересадка, Комиссар. Мой пункт назначения — Калининград.
— Что? Калининград? — Ева почувствовала, как ей подурнело. — Там сейчас Охотник Шимон Герцык. Семья знает о твоих планах?
— Да. Я направлен туда по приказу Клода Саржу.
— Клода? Клод не имеет права приказывать тебе. Все Охотники в Европе под надзором Матиса Саржу.
— Комиссар, я не обсуждаю свои задания, я их выполняю, и, судя по всему, там работы на двоих хватит.
Ева откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Два Охотника. Целых два! И неопытная ведьма с ребёнком. Она умела скрываться от нелюдей, но не от Охотников.
— Что-то не так, Комиссар? — спросил Томсон, глядя на побелевшую девушку.
— Ничего, просто этот… Саржу всё время мешает мне работать. Та ещё язва.
— Вечный конфликт Охотников и Комиссара?
— Конфликт у меня только с Клодом Саржу, и хватит болтать, Охотник, — сухо ответила Ева и отвернулась.
Остаток пути они проделали молча. Самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево, вырулил к терминалу, и все спешно повскакивали со своих мест, как будто могут не успеть выйти и остаться в самолёте навечно.
Охотник галантно предложил помощь, Ева грубо отказалась и, как только представилась возможность, включила телефон. Набрала номер Матиса Саржу. Откликнулись сразу:
— Ты уже прилетела?
— Я в Москве, жду пересадку, — ответила она, глядя на своего попутчика. Тот стоял неподалёку и наблюдал за ней. — В Калининград летит ещё один Охотник.
— Кто? Я никого не отправлял, — изумился Матис.
— Томсон, и его послал Клод.
— Тихо, не паникуй, — сказал он, и Ева поняла, что в её голосе действительно проскальзывают истерические нотки. — Я сейчас отзову его.
— Спасибо.
Матис отключился, и через мгновение у Томсона зазвонил телефон. Он достал его из внутреннего кармана, включил и едва заметно улыбнулся, глядя в глаза Еве. Что-то ответил и убрал аппарат обратно.
— Комиссар, меня срочно вызывают в Лондон, — сказал Охотник с плохо скрываемой улыбкой.
— Какая неожиданность, — съязвила она.
— Вам известна причина?
— Думаю, вам предстоит разговор с Матисом Саржу. Предлагаю подумать, как вы обоснуете своё перемещение без его ведома. Ведь Клод не является вашим куратором.
— Ох, Комиссар, — покачал головой Охотник. — Неужели я вам так мешаю?
— Да.
— Что ж, жаль. Я рассчитывал увидеться с братом.
— Я передам Шимону, что вы были огорчены скоропостижным отъездом.
— Огорчён? Ну, пусть будет так, — рассмеялся Охотник. — Мне стоит позаботиться об обратном билете в Лондон. Прощайте, Комиссар.
— Береги себя, Охотник, — ответила Ева. Он благодарно кивнул и ушёл.
Спустя четыре часа Ева с Артёмом уже были в Калининграде. Прошли регистрацию, получили багаж и вышли в общий зал. Ну, разумеется, их встречал Герцык.
— Что вас привело? — очень недовольно спросила Ева, подходя к Охотнику.
— Встречал Игоря, но раз он вернулся, то решил встретить вас, Комиссар.
— С Моро вы закончили? — Ева очень постаралась, чтобы её голос не дрогнул.
— Да.
— Благодарю.
— За что?
Ева подняла глаза. Охотник был серьёзен.
— За то, что позаботились о брате, которого казнили за предательство Семьи.
Он кивнул и посмотрел на руку девушки. Чёрной нити не было видно, Ева спрятала её под манжет, но он знал — амулет там, и она поняла, что их недавний попутчик рассказал о странностях Комиссара своему другу.
Носить такой мощный амулет было делом не просто странным, а неоправданно опасным.
— Как долго вы пробудете в городе? — как бы невзначай спросила Ева, проходя прямо.
— Не знаю, изначально я планировал поохотиться и думал, в городе много нелюдей, но они как сквозь землю провалились. Выяснишь, куда они делись?
— Я тут с другой целью, но, если у меня появится информация, я обязательно передам её Семье. Если позволите, перелёт был утомительным. Уже ночь, и Артёму пора спать.
— Конечно, — кивнул Шимон и добавил тише: — До скорой встречи, Комиссар.
Ева нервно дёрнула головой, услышав странную угрозу, но, быстро справившись с собой, обняла Артёма, подошла к такси и села в машину. Сейчас были другие заботы, нежели этот Охотник.
Во тьме
— Крис!!
Голос Евы так далеко. Он нереален. Чернота, словно омут затягивает.
— Моро! Не смей умирать!
«Милая, я уже мёртв», — хотел ответить он, но какой толк разговаривать с предсмертным видением. Прекрасным, желанным, но всё же видением.
— Если он умрёт, я придушу тебя своими руками, — шипит голос Евы. Если бы были силы, Кристофер бы улыбнулся. Ева, когда злится, то становится необычайно привлекательной. Ева… прекрасная девушка с белокурыми волосами. Её образ, как она извивалась на шёлковых простынях в экстазе оргазма, глубоко врезался в сознание. Её глаза, затуманенные страстью, искусанные губы… Толчок! Из сладких грёз умирающего сознания его вырвал резкий удар.
— Открой глаза, Моро! — снова кричала Ева.
Неугомонная женщина, похоже, она и после смерти будет преследовать и выводить из себя.
— Ещё! — выкрикнула она, и вслед за этим ещё один толчок, более ощутимый. Больно. Очень.
— Ещё!!
«О нет! Ева, дай мне спокойно умереть… Не терзай душу».
Толчок, и в глаза вдруг резко ударил свет! Лёгкие наполнились кислородом, его обдало резкой болью, словно разорвав на мелкие части. Какого чёрта!
— Крис? Посмотри на меня, — прошептал голос Евы, и на щёку опустилась прохладная ладошка.
— Ева, отойди, — ответил ей грубый и очень знакомый голос.
Руки и ноги онемели, перед глазами белая пелена, но спустя некоторое время она начала спадать, рисуя мутные образы.
— Крис, ты меня видишь? Моргни, если «да», — перед глазами появился Каров.
Каров?!? Кристофер моргнул.
— Это эпинефрин, — показал он шприц в руках. — Я его тебе сейчас введу.
Кристофер моргнул, а через мгновение адреналин попал в кровь, вызывая бешеное сердцебиение и приток крови. Кислород словно сам врывался в лёгкие, очищая сознание, проясняя взор. Перед глазами потолок, но не его центра, это совершенно точно. И свет не от ламп, которыми освещают операционные. Ему он казался ярким и режущим глаза, но на самом деле он был совершенно обыкновенным светом от простой люстры. Люстры?
— Ева, — просипел он, когда почувствовал, что может говорить.
— Я тут, Крис, — подскочила она и погладила дрожащей ладошкой по щеке.
— Какого чёрта вы делаете?
— О, Моро определённо приходит в себя, — проворчал Каров, надевая ему на руку манжету и туго её стягивая.
— Артём? — испуганно спросил Кристофер. Ева здесь с Каровым, они что-то с ним сделали, как-то оживили, но где тогда сын?
— Сейчас он спит, — ответила она и снова погладила по щеке.
Кристофер повернулся, желая увидеть Еву. Щёки, красные от слёз, губы искусаны, синие глаза и мощная аура ведьмы. Она переродилась. Теперь перед ним сидела ведьма, в этом не было сомнения.
Она робко улыбалась и, не переставая, гладила его по щеке, словно желала убедиться, что он очнулся. Взяла его тяжёлую руку, поцеловала и прислонила к своему лицу.
— Крис, эта женщина ненормальная, — пробубнил Каров. — Придёшь в себя, я тебе расскажу, что она придумала, у тебя волосы дыбом встанут.
Кристофер снова перевёл взгляд на Еву.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Он улыбнулся и согнул пальцы руки, гладя её по мягкой щеке. Чувствительность ещё не вернулась, да и это незамысловатое движение далось тяжело, но он был счастлив. Ева была рядом, и в её глазах светилось счастье… Но дверь за её спиной вдруг распахнулась. Все обернулись. На пороге появился Шимон.
Ева резко вздохнула, а в её глазах застыл ужас. Охотник!
— Так вот вы где, — улыбнулся он. — Я тебя уже обыскался, ведьма. О!
И джинн тут. Прекрасно.
Кристофер попытался встать, но тело словно чужое и не слушается. Шимон одет для сражения, короткий чёрный плащ из плотной кожи, меч пока покоится на поясе, но ему не составит труда выхватить его за доли секунды. Да и выражение его глаз не оставляет сомнений, он пришёл убить.
Ева испуганно попятилась назад.
Нет! Нет!!! Брат сейчас у него на глазах убьёт любимую женщину и лучшего друга!
Ранее. Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 22 марта, четверг, 15:50
— Я убью тебя, джинн, — рычал Охотник, отображающийся на экране ноутбука.
— Ты знаешь, где меня найти. Спроси Кирилла Карова. Только предупреди заранее о своём приходе, — спокойно ответил джинн.
Изначально он собирался иначе вести себя на Суде, где сейчас находился Кристофер. Подготовил речь, как просила Ева, разработал линию поведения, но едва взглянув на них, понял, что весь этот процесс — фарс. Моро казнят, а та жалкая попытка, которую предприняла Ева, вызвав его в качестве свидетеля, ни к чему не приведёт. Его слова звучат, но до ушей Охотников они не доходят.
— Чтобы ты сбежал?
— Чтобы я передал дела и своих пациентов другому врачу. Я могу идти? У меня операция через десять минут.
Через мгновение экран погас. Они прервали связь. Каров устало потёр глаза.
— Ну что? — нетерпеливо спросил молодой парень, сидевший на кушетке у стены. Джинн, тот самый, что спасал Еву с сыном Охотника. Кирилл надеялся, что и он сможет сказать своё слово, но нет…
— Ничего, Миш, собирай вещи, уезжай из города.
— Но Кристофер же ещё может вернуться.
— Нет. Он был приговорён ещё до Суда, а едва закончится процесс, сюда пошлют Охотника зачистить город. Для них это место — рассадник зла, — ответил джинн.
— Но я не хочу уезжать, жили же мы как-то с Моро… да и не найдёт нас Охотник, если не убивать и магию не применять.
— Как хочешь, — пробурчал Каров, поднялся из-за стола и пошёл на обход пациентов. Охотнику он сказал о некой операции, что должна состояться через десять минут, но это была ложь. Продолжать разговор бессмысленно, и нужна была причина прервать его. Чёртовы Охотники, нашёлся один-единственный разумный, и того казнят. А всё эта Ева, французская Барби, как её называл Крис.
День пролетел незаметно. Сосредоточиться на работе никак не удавалось, и мысли всё время возвращались к другу, с которым ему даже не удастся попрощаться… Каров вернулся в кабинет, поставил чайник, посмотрел на стол. Он хорошо помнил, как за ним сидела Комиссар. Она изредка приходила к нему, спрашивала о его работе, работе Охотника, интересовалась пациентами. Небольшого роста, чёрные волосы и надменный взгляд. Это её настоящая личина? Нет… в зале суда она выглядела как Ева. Светлые волосы, милое личико, голубые глаза — сама невинность.
Заварил кофе, сел в кресло и вздрогнул, когда телефон, лежавший в кармане, завибрировал. Достал его. Странно, номер скрыт.
— Слушаю, — ответил Каров.
— Добрый вечер, джинн, — поздоровался женский голос.
— Комиссар? Легка на помине.
— Хочешь сказать, что ты думал обо мне? — удивилась она.
— Что тебе надо?
— Кирилл… Кристофера приговорили к смерти, — прошептала Ева, и, судя по всему, она плакала.
— Ты позвонила, чтобы рассказать об этом? Как это любезно с твоей стороны, — сказал Каров и отставил чашку. Пить кофе желание пропало.
— Хватит, джинн! — выкрикнула Ева и разрыдалась. — Я… ты должен мне помочь…
— Помочь? А ты меня ни с кем не перепутала?
— Нет! А теперь, будь добр, заткнись и выслушай меня!
— Слушаю, — нехотя ответил Каров. Судя по всему, эта женщина была на грани истерики.
— Моро казнят посредством смертельной инъекции двадцать четвёртого в полдень, я хочу, чтобы ты к этому времени придумал, чем можно заменить «техасский коктейль». Мы должны сымитировать казнь так, чтобы ни один судмедэксперт не догадался, а после отвезти тело в Россию и разбудить, — решительно произнесла Ева, а Каров замер. Что она хочет?
— Ты врач, ты должен что-нибудь придумать, — уже тише добавила она.
— Кирилл, они убьют его…
— Я хирург.
— Да, но ты же работал анестезиологом, да и у Моро в центре полно профессионалов. Каров, некогда думать, у нас всего два дня, даже меньше!
Каров не стал спрашивать, откуда у Комиссара информация о прошлой его деятельности, но, чёрт возьми, как можно усыпить человека так, чтобы тот не подавал признаков жизни, да ещё и так долго, чтобы успеть отвезти в Россию. С помощью традиционной медицины это невозможно.
— Любым способом, джинн, — сказала Ева, словно прочитав его мысли.
— Его будут казнить при свидетелях?
— Да. Минимум трое Охотников.
— Тогда это невозможно. Они почувствуют магию, — покачал головой Каров.
— Я надену на него амулет, он скроет следы магии, — дрожащим от волнения голосом ответила Ева. — Кирилл, ты подготовишь инъекцию?
— Думаю, да. Я никогда этого не делал, но знаю ведьму, которая специализируется на зельях, одно время она мне помогала. Мне нужны сутки. Организуй перевозку и пусть твой человек свяжется со мной, я объясню ему, как вводить препарат.
Ева молчала.
— Комиссар?
— У меня его нет, — прошептала она.
— Кого?
— Своего человека.
— Так найди его, — прорычал Каров в ответ. Эта женщина действительно могла вывести из себя даже святого.
— Это невозможно… Кирилл, ты должен сам приехать, — ответила она ещё тише.
— Куда? В логово Охотников? Ты в своём уме? — воскликнул джинн, вскочил из-за стола и прошёлся по кабинету.
— Другого выбора нет. Готовь свой раствор, а я пришлю тебе амулет морока с инструкцией, как им пользоваться.
— Я не поеду в Лондон! Я не смогу, Ева! Если меня не убьют на подходе, то казнят рядом с Моро. Ты слышала мой английский?
— Тебя убьют в любом случае, джинн, но ты это сделаешь! Понял?
— Да, — глухо ответил Каров. К чему спорить, Ева права. Бежать из города он не собирался, а в Калининград очень скоро приедет другой Охотник. Он убьёт всех. Так что ему действительно оставалось жить недолго.
— Спасибо, Кирилл. Спасибо… — выдохнула Комиссар, и её голос снова задрожал. — Я сброшу тебе номер своего телефона, по которому ты сможешь меня найти. Курьером пришлю амулет и дальнейшие инструкции. Будь осторожен.
Каров отключил телефон. Ненормальная женщина. Сначала собирала компромат на Охотника, а теперь вознамерилась спасти его. Да ещё и его втянула в свои игры. А, к чёрту! Даже если и убьют, это уже не имеет значения. Этот Охотник — хороший человек, он достоин жизни.
Телефон в руке завибрировал, информируя о текстовом сообщении. Ева прислала свой номер телефона. Интересно, а эта женщина чем-нибудь рискует? Наверняка да, и если что-то пойдёт не так, на плаху лягут они оба. Ну что ж, значит, так тому и быть, и он набрал номер давней знакомой ведьмы.
Следующие двенадцать часов он провёл в лаборатории вместе с Тарой. Эта бойкая ведьма всегда нравилась Кириллу. Уже преклонного возраста, но крепкая и моложавая, про таких говорят, что «маленькая собачка — до старости щенок», да и энергии у неё хоть отбавляй. Она, так же как и все нелюди в этом городе, ценила то, что дал им Моро.
Пусть и очевидно, что то недолгое время, которое они жили открыто, прошло, всё равно она желала помочь Охотнику. Точнее, попытаться, так как план выглядел слишком опасным.
— Кирилл, сам понимаешь, что полностью остановить все жизненные процессы мы не сможем. Это будет скорее летаргический сон, очень, очень крепкий сон. Но вопрос дозы остаётся открытым.
— Моро крупный мужчина, Охотник… — с сомнением ответил Каров и посмотрел на синюю жидкость в своих руках — результат их работы.
— Если доза будет слишком большая, то он не проснётся, — сказала Тара. Каров кивнул. Это и так было понятно. Но сколько? Да и что использовать в качестве двух остальных растворов, неизвестно. Смертельная инъекция состоит их трёх составляющих.
— А с физраствором это смешать можно?
Тара пожала плечами:
— Могу сказать точно, что активные вещества могут изменить действие нашего препарата.
Каров ещё раз кивнул и взял в руки драгоценную жидкость. Что ж, остаётся только надеяться.
Телефон в кармане завибрировал. Номер незнакомый.
— Да? — ответил джинн.
— Кирилл Каров? — громко спросил молодой голос, перекрикивая городской шум. По всей видимости, он находился рядом с оживлённым шоссе.
— Да, слушаю вас.
— У меня для вас посылка, но по оставленному адресу, — он замолчал на мгновение, — медицинский центр имени Моро — я вас не нашёл. Мне оставить её в регистратуре?
— Откуда посылка? Из Лондона?
— Да. Ну так вы скоро? Я не могу вас ждать до ночи, у меня самолёт.
— Сейчас приду. Я рядом.
Каров отключил телефон и выбежал за дверь. Лаборатория находилась на цокольном этаже центра, но для всех — и персонала, и посетителей — его сегодня не было. Спустя несколько минут он вернулся с маленькой деревянной коробкой и конвертом.
— Знаешь, что мне интересно, — начал говорить Каров, открывая присланную посылку и доставая оттуда увесистый кулон на длинной цепочке. — Охотники презирают магию, борются с нами, как носителями зла, тогда откуда у них вот это? — показал он сильный амулет морока.
— Это от Комиссара?
— Да, и, по всей видимости, их у неё не один и не два, а целая коллекция. На любой случай. Откуда?
— Не знаю, но магии в нём нет.
— Что значит, нет? — изумился Каров.
— Он сделан без помощи магии. Не знаю, не спрашивай, — подняла она руки. — И, Кирилл, если моя помощь больше не требуется, я бы хотела вернуться к семье.
— Конечно. Вы решили остаться в городе?
— Да. Калининград — наш дом, — кивнула она.
Тара скрылась за дверью, а джинн открыл папку и достал содержимое. Обещанные инструкции.
— Да она ненормальная… — прошептал Каров, пробегая глазами текст.
Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 24 марта, суббота, 12:00
— Можно начинать? — спросил Каров, нажимая кнопку коммуникатора. В его словах всё ещё слышался лёгкий русский акцент, но Ева не зря всю дорогу из аэропорта заставляла его повторять эту фразу снова и снова, никто ничего не заподозрил.
Изначально они не планировали встречаться, но в последний момент Ева передумала и приехала сама. Да, пожалуй, это было лучше всего. Пусть его действия и были расписаны чётко и ясно, но поездка в Лондон, где плотность Охотников выше всех разумных пределов, вызывала дрожь в коленях.
Самый старший Охотник, стоявший за стеклом, кивнул.
Каров ни единым движением не показал своего волнения, вернулся к приготовленным инъекциям. Две с физраствором, третья — приготовленная им и ведьмой. Только бы Охотники не почувствовали магию. Бросил быстрый взгляд на Кристофера. Он был спокоен, готов к смерти. Дышал глубоко и спокойно. Пока дышал.
Взял первый шприц, нашёл вену и ввёл препарат, затем второй. Взял в руки третий шприц, и рука едва заметно дрогнула.
Только бы выбранная доза не оказалась слишком большой.
Проткнул вену и ввёл синюю жидкость. Крис последний раз вздохнул.
Охотники не двигались, значит, Ева всё сделала верно. На нём был амулет, скрывающий магию в крови. Тонкая цепочка, край которой был виден у ворота чёрной майки.
Спустя несколько минут, когда Кристофер лежал, не подавая признаков жизни, он, пересилив себя, надел стетоскоп, приложил его к груди и, не почувствовав звука бьющегося сердца, кивнул тем, кто стоял за стеклом. Они зашли и осмотрели казнённого. Ева осталась стоять на месте, обнимала Артёма и, не отрывая взгляда, смотрела на бесчувственное тело Моро. Из её глаз текли слёзы.
Старший Охотник нахмурило:
— Матис, что с Фабре?
— Я же говорил тебе, её тронула трагедия смерти жены Охотника.
Теперь казнили Моро, Артём остался сиротой.
— Я хочу поговорить с ней. И, Матис, тело Моро нужно как можно скорее отправить в Россию.
— Конечно, Комиссар уже всё подготовила.
Охотник удовлетворённо кивнул и вышел из комнаты. За ним последовали остальные — все, кроме того, кого назвали Матисом.
— Молодец, джинн, — едва слышно сказал он, и Каров испуганно поднял глаза. Вот чёрт, он его узнал! Бросил взгляд на Кристофера. Где он прокололся? Что сделал не так? Ева говорила, что Охотники Саржу невероятно проницательны, их внимательность порой на грани предвидения. Но что теперь? Его убьют, а Крис?
— Должно быть, ты действительно считаешь Моро другом, раз посмел появиться здесь.
— Да, Охотник, — ответил Каров уже более уверенно.
— Что ж… я рад, что Ева мои слова поняла правильно, хотя я не рассчитывал. Уж больно сильно она билась в истерике. Но, джинн, несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты убирался из моего города. Ещё раз увижу, убью, — с угрозой произнёс он. — И в Калининград направлен Охотник, постарайся привести в порядок Моро до того, как он тебя убьёт.
— П… постараюсь, — прошептал Каров.
Тем временем люди в белых халатах расстегнули кожаные ремни, которыми был стянут Кристофер, ещё раз проверили отсутствие жизни и перенесли его тело на носилки. На улице их уже ждала машина. Ева сказала, что если не говорить ничего лишнего и вести себя уверенно, то он может сопровождать тело Моро. С её стороны также было сделано всё возможное, чтобы проблем не возникло. Вот только то, что Охотника положили в закрытый гроб, ему не нравилось, не было никакой возможности контролировать его состояние.
Через некоторое время Каров уже сидел в самолёте. Казалось бы, всё получилось более-менее гладко, тело Моро летит на родину, но он чувствовал какую-то опустошённость.
Когда джинн ознакомился с планом Комиссара, не поверил своим глазам. Это казалось безумием. Он летел в Лондон, не веря в то, что сможет даже ступить на эту землю, родину Охотников, видел врага в каждом. А затем Ева провела его в дом Семьи… Безумие… Он до сих пор помнил сказки, которые мать рассказывала ему на ночь об этом гиблом месте. Якобы там вдоль стен, словно чучела, расставлены туши нелюдей, а головы вервольфов украшают каминные залы. Что их дом пропах болью и кровью, а он… он ехал туда. Сам. Чтобы спасти Охотника. Но, разумеется, те сказки ничего общего не имели с той утончённой жизнью аристократов, какую предпочитала вести Семья Охотников. Он видел её лишь мельком, но был шокирован. Убийцы, а живут, как цари.
Мысли джинна прервал сигнал с просьбой пристегнуть ремни. Уже на посадку? Так быстро? Потёр грудь. Амулет жёг неимоверно, Ева предупреждала, что носить его долго нельзя, через некоторое время он начинает иссушать плоть и кожу, то, с чем он соприкасается, мертвеет. Наверно, он так действует на человека, на нём же он оставлял ожоги. Но снимать его ещё рано, в аэропорту его встретит Охотник. Друг Кристофера. По словам Евы, он позаботится о захоронении тела.
Ещё полчаса, и самолёт на земле. Паспортный контроль, документы для груза 200 подготовлены идеально. На выходе их ждёт Охотник. Кристофер рассказывал о нём — давний друг, работает в Варшаве и её пригородах и, как и все, сильный и умелый Охотник.
— Добрый день, — поздоровался Каров.
— Добрый. — ухмыльнулся тот. — А ты кто?
— Мы с Моро вместе работали, — ответил Каров слишком быстро. Охотник удивлённо поднял глаза. Чёрт! Наверняка ему известно, где работал Моро и с кем.
Герцык посмотрел на джинна более внимательно и сжал губы. Узнал? Вряд ли, он даже Саржу казался простым человеком.
— Вам известна последняя просьба Моро? — решил уточнить Каров. Отдавать тело ему не хотелось, но другого выбора не было.
— Безусловно, — ответил Охотник с лёгкой угрозой в голосе.
— Что ж, в таком случае я передаю его вам. Позаботьтесь о Кристофере, он был хорошим Охотником.
Герцык кивнул, но его взгляд, казалось, мог прожечь насквозь. Но в аэропорту слишком многолюдно, да и гроб он не бросит. Так что Каров коротко попрощался, развернулся и пошёл на выход.
Муниципальный дом, улица Куйбышева, 25 мая, воскресенье, 6:05
Сон, в который Каров погрузился совсем недавно, безжалостно был разорван телефонным звонком.
— Кто там ещё? — пробурчал он, перевернувшись в кровати, и, сощурясь, посмотрел на яркий экран. Номер скрыт.
— Да?
— Джинн, это я, — отозвался женский голос.
— Ева? Что случилось? — тут же спросил он, вскакивая с кровати.
— У меня проблемы. Пожалуйста, приезжай скорей в дом Кристофера, — голос её сильно дрожал.
— Ты уже в Калининграде? Что-то с Моро?
— Я не знаю, мне пока не звонили, но, Кирилл, пожалуйста, быстрей.
— Буду через пятнадцать минут, — ответил он и принялся быстро одеваться. Через две минуты уже заводил машину. В такую рань, да ещё и в воскресенье машин на дорогах нет совсем, и уже через десять минут он был на Тихоненко, где располагался дом Моро.
Вылез из машины и, на ходу нажимая кнопку сигнализации, побежал к приоткрытой двери. Что у неё могло случиться?
— Ева? — крикнул Каров, как только зашёл.
— Артём спит, не кричи.
Она появилась из-за угла. Казалось бы, всё та же, но ужасно бледная.
— Иди сюда.
Каров быстро разделся и пошёл вслед за девушкой. Она нерешительно присела на край дивана в холле и подняла рукав.
— Вот чёрт! Что это? — округлил глаза он, когда увидел иссиня-чёрное запястье. Как будто опалённое.
— Помоги снять. Только осторожно, он и тебя заденет, — ответила Ева и показала пальчиком на тонкую чёрную нить.
— Это амулет?
— Да. Такой же, как дала тебе, только сильнее. Я была вынуждена долго его носить. Кирилл, ты снимешь его?
— А как? Просто порвать?
Он взял руку девушку и посмотрел на нить уже более внимательным взглядом. Вроде бы тонкая, но кто знает…
— Нет, ни в коем случае! Она достаточно большая, чтобы снять через кисть, но я руки почти не чувствую, а другой не могу дотронуться.
Больно очень.
— А зачем ты его надела? Он же внешность не меняет, — спросил Каров и коснулся нити. Она его тут же обожгла. Точь-в-точь, как его подвеска. Ева отвечать на вопрос не собиралась, и он взялся за амулет более решительно.
Ева закусила губу, зажмурилась и через мгновение облегчённо выдохнула.
— Ну так зачем… о чёрт… — прошептал Каров, поднимая глаза.
— Ты повторяешься.
— Глазам не верю, ты ведьма.
— Забавно, да? Комиссар и ведьма, — улыбнулась она. Кофе будешь?
— А Охотники знают?
— Только Кристофер и Матис.
— И он не убил тебя? — не унимался Каров и во все глаза смотрел на Еву.
— Как видишь, нет. Кстати, о Матисе, он только что звонил, сказал, что Герцык два часа назад закончил погребение Кристофера.
— Погребение? Жена Моро в склепе, а не в земле, — возразил Каров.
— Да? — Ева не на шутку взволновалась. Надеюсь, мы его найдём… Пойду Артёма предупрежу, что мы отлучимся, и переоденусь. А ты найди пока лопаты.
Каров кивнул.
Дорога до кладбища была напряжённой. И Ева, и Кирилл молчали, думали о Моро и могиле, куда его поместил Охотник. Только бы не земля… его же там не найти!
Подъехали к главным воротам, вышли из машины, и Ева одёрнула джинна, когда тот побежал вперёд.
— Что? — прошипел он.
— Охотник там.
— Откуда ты знаешь?
— Без понятия. Просто знаю, — зашипела Ева в ответ, понимая, что это ей ведьминская кровь даёт о себе знать. И от этого стало дурно.
— Так он что, похоронил его и теперь ждёт нас?
Ева встревожено осмотрелась, словно чёрные деревья, высаженные ровной шеренгой вдоль дороги, могли разъяснить ситуацию. И вдруг взгляд зацепился за чёрный силуэт. Машина! Впереди, метрах в ста, стоял неприметный микроавтобус. Охотник приехал на нём, в этом не было сомнения.
— Быстрей, — прошептала она и побежала вперёд. — Он его не хоронил, Кристофер здесь.
— С чего ты взяла?
Они быстро подбежали к машине и начали взламывать дверь багажника.
— Последняя воля Охотника — закон. Герцык обязан был похоронить Криса с женой, но если это склеп, то его так просто не вскроешь. Нужно ждать утра и искать кладбищенского смотрителя. А раз Охотник тут, значит, он откуда-то узнал, что за Моро придут. Вот только откуда, интересно? Ну же, открывайся, — задёргала Ева ручку задней дверцы, и та неожиданно сдалась.
— Он здесь, — выдохнул Каров.
— Вскрывай, гроб мы не утащим. Живее.
Не особо заботясь о сохранности красивой лакированной крышки, Каров сорвал её и, недолго думая, обхватил тело Кристофера, вытащив его из гроба. Ева побежала к машине, завела и резко газанула назад.
Быстрей, быстрей…
Каров открыл заднюю дверцу и кинул тело на сидение.
— Стоять, — послышался за спиной тихий голос. — Какого чёрта вы делаете?
— Охотник, отойди! — громко сказала Ева, выходя из машины и толкая Карова. Тот понял, что от него хотели, и приготовился быстро сесть в машину.
— Комиссар, глазам своим не верю.
— Охотник, отойди. Кристофер жив. Не мешай нам.
Герцык наклонил голову и перевёл взгляд на джинна, который почти залез в машину.
— Нет, ведьма, — ответил Охотник и вдруг резко присел. Мимо него пролетел вервольф. Подмога? Неожиданно. Но любоваться на драку времени не было, Ева быстро села за руль и нажала на газ.
— Я убью вас! — донёсся до них разъярённый голос.
— Теперь он за нами охотится, — выдохнул Каров, не веря в то, что всё ещё жив.
— Да, поэтому нам надо поторопиться. У Моро дома оставаться нельзя…
— Центр хорошо укреплён.
— Нет, если Охотник придёт за нами, он убьёт всех. Нам не нужно столько бессмысленных жертв. У тебя дома есть всё, что может понадобиться? — спросила Ева и бросила взгляд на джинна.
— Нет, но у Криса есть.
— Тогда бери всё, что нужно, и езжай, я возьму Артёма и поеду следом.
Муниципальный дом, улица Куйбышева, 25 мая, воскресенье, 9:45
Ева нежно гладила по щеке Кристофера и, не переставая, плакала. Он очнулся. Слава богу! Этот Охотник оказался крепким и как будто только и ждал, чтобы его разбудили, а, возможно, дело в этой женщине. Каров усмехнулся — да, если бы на него так кричали и требовали очнуться, то другого выхода бы не было, кроме как послушаться.
Дыхание пока не очень глубокое, но ровное, сердце стучит, как ненормальное, из-за убойной дозы адреналина. Жив…
Кристофер лежал на большом столе в гостиной квартиры Карова, но того, кажется, не волновало подобное положение, он, не отрываясь, смотрел на Еву. Эти двое действительно любят друг друга. Но мирную идиллию нарушила вдруг распахнувшаяся дверь.
«Должно быть, Артём проснулся», — подумал джинн. Ева с ним приехали следом, но она не желала, чтобы мальчик присутствовал при попытках оживить его отца, и отвела его в спальню. И тот вроде бы даже лёг спать. Но в дверях стоял не он. Охотник. Он их нашёл.
— Так вот вы где, — улыбнулся он. — Я тебя уже обыскался, ведьма. О!
И джинн тут. Прекрасно.
Ева испуганно попятилась назад, но это было бесполезно. Он пришёл убить их и убьёт.
Кристофер сделал попытку приподняться, но он был ещё слишком слаб. Охотник недоумённо посмотрел на него и брезгливо скривил губы.
— Что вы сделали с моим братом? — прорычал он сквозь зубы, а в следующую секунду в его руке уже был меч.
— Шимон, нет, — тихо произнёс Кристофер, но тот его не слушал. Моро мёртв. Друг и брат, с которым он бок о бок сражался и проливал кровь, казнён за предательство.
Сделал шаг вперёд и остановился. Посмотрел вниз. Из его груди торчал серебряный клинок — оружие Охотника. Недоумённо поднял глаза, но джинн и ведьма сами пребывали в недоумении.
Обернулся. Перед ним стоял маленький мальчик, сын Моро, будущий Охотник. В его глазах пылала ненависть и решительность. Его рука не дрогнула, когда он наносил удар.
Герцык упал на колени.
— Артём, они же твари. Их нужно убить… очистить мир от скверны, — прошептал он.
— Нет, они невинны, — покачал головой тот.
Герцык непонимающе обернулся. Ведьма и джинн, их перепуганные глаза были последнее, что он увидел.
Едва Охотник упал, Ева кинулась к Артёму и обняла его. Его тело было напряжено, словно струна, взгляд остекленел, и казалось, что он даже не дышал. Но как только он почувствовал знакомые объятия, обмяк в руках Евы и расплакался.
— Тихо, тихо, милый, — шептала она, крепко прижимая к себе мальчика.
— Ты молодец, всё сделал правильно. Ты снова спас нас. И меня, и папу, и его друга. Ты мой защитник.
Ева подняла глаза и посмотрела на Кристофера. Его взгляд был направлен на мёртвого брата, от тела которого растекалась красная лужа крови.
— Иди ко мне.
Артём обвил Еву ногами и руками, и она унесла его в спальню. Опустила на кровать и села рядом. Он молчал и едва заметно подрагивал в её руках.
Охотник, с которым они встретились в самолёте, сказал, что уже убивал в возрасте Артёма, и это нормально. Неужели кровь Охотника может стать и оправданием, и поддержкой? Возможно, ведь рука мальчика сама сразила противника, как будто его сознание в этом не участвовало.
Погладила густые волосы Артёма. Он ей казался ещё таким маленьким, беззащитным, не готовым к жизни Охотника. Хотя какая теперь жизнь после случившегося? Она ведьма, казнённый Моро жив, а в квартире джинна — мёртвый Охотник.
— Ева, это пройдёт? — тихо спросил Артём.
— Что, милый?
Он поднял руки, они дрожали.
— Конечно, пройдёт. Ты сильный, обязательно справишься.
— Я есть хочу, — сказал он ещё тише.
— Часик потерпишь?
— Потерплю… А папа? Мне кажется, я его видел…
— Да, милый. Мы с дядей Кириллом спасли твоего папу. Он жив. Теперь мы будем все вместе, — ответила Ева и поцеловала мальчика в тёмные кудри.
— Втроём?
— Да, втроём… — сквозь ком в горле ответила она.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Каров:
— Ева, можно тебя?
— Да, конечно. Артём, я недолго.
Ева поднялась с кровати и вышла из комнаты.
— Крис хочет поговорить.
Она кивнула и побежала в холл. Видно, пока они с Артёмом сидели в спальне, Кирилл всё прибрал. Тела уже не было, следы крови тоже пропали, а Кристофер лежал уже не на столе, а на диване. Ева приблизилась к нему и опустилась на колени:
— Выглядишь уже лучше.
Кристофер ничего не ответил, а лишь поднял руку и погладил её по щеке.
— Ты осуждаешь Артёма? — обречённо спросила Ева, понимая, что смерть другого Охотника всегда переживается тяжело. Они были одной семьёй, братьями, да и боль в его глазах было несложно прочесть.
— Нет, ни в коем случае, — покачал головой Кристофер. — Я бы не смог смотреть, как он убивает тебя, и если бы были силы, то убил бы сам. Но Шимон… мы так давно знакомы.
Ева понимающе кивнула. Совсем недавно она тоже была частью этой Семьи, но всё изменилось.
— Давно ты переродилась?
— Двадцать четвёртого.
— В день моей казни, — удивился он.
— Да. В доме Саржу на глазах Матиса, — грустно улыбнулась Ева и потёрлась щекой о руку Кристофера.
— На глазах? Наверно, он был в шоке.
— Не то слово. Он нацепил на меня самый сильный амулет морока и чуть ли не пинками выгнал из страны, взяв напоследок слово, что я буду извещать его о своём местоположении.
— Невероятно, — произнес Кристофер, опустил руку на шею девушки и улыбнулся, когда она откинула голову, отозвавшись на ласку. — Он знает, что вы тут устроили?
— Наверняка. Это он навёл меня на эту мысль, сказал, что у меня есть время. Я сначала подумала, Матис говорил о том, что я могу попрощаться с тобой, слишком уж откровенно он отсылал меня к тебе в постель, но потом поняла. Он не желал твоей смерти.
— И что, интересно, заставило Саржу поступиться своими принципами и пойти против Семьи?
Рука Кристофера спустилась к её плечу.
— Думаю, ему нравится мысль управления нелюдями, но что в голове у этого Саржу, я не знаю, Матис всегда был скрытным, со своими мыслями. Но, если честно, мне плевать на его мотивы, главное, ты жив. Я бы не смогла жить без тебя, — добавила Ева уже тише.
Крис улыбнулся:
— Тебе придётся всё время носить амулет морока. От тебя за милю несёт магией ведьмы.
— Я не могу, — прошептала Ева и показала посиневшую руку. Она выглядела лучше, чем три часа назад, но всё равно зрелище было не самое приятное.
— Это от амулета? Такты покинула страну? — Кристофер ошарашенно посмотрел на изящную ручку, и сердце больно сжалось.
— Да, но он был очень сильным, а я слишком долго его не снимала. Но ничего, я не постоянно так фонить буду, это всё из-за инициации. Скоро пройдёт.
— Никогда не думал, что у меня будет собственная ведьма, которую я буду защищать, — усмехнулся Кристофер.
— А ты будешь защищать? — притворно изумилась Ева и положила голову ему на грудь.
— Ценой своей жизни, — ответил он серьёзно. — Я люблю тебя, Ева Фабре.
— И я тебя, Кристофер.
— Артём, — вдруг сказал он, и Ева непонимающе приподняла голову. Обернулась. Маленький мальчик стоял в дверях и не решался приблизиться к ним.
— Иди сюда, малыш, — протянула она руку, и он тут же подбежал. — Господи, как же я вас люблю, — прошептала она, обнимая Кристофера и Артёма.
— Ева, я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Кристофер, прижимая к себе одной рукой сына, а второй девушку. Она удивлённо улыбнулась.
— Моро, а ещё более неподходящего момента ты выбрать не мог? Мы теперь вне закона, а завтра, может быть, на нас натравят орду Охотников. Как мы теперь будем жить?
— Плевать, как-нибудь справимся. Ты нужна мне и Артёму.
— Я подумаю, — лукаво улыбнулась Ева.
— Как? — возмутились оба Моро в один голос.
— Да, да! Согласна, куда я теперь денусь от вас. Вы — моя жизнь.
Адрес автора http://nliki.ru