Дракон-змееборец

Длинное вступление

Что значит - сходить к старому другу? Посидеть, всласть поговорить, выпить чаю или чего покрепче, если компашка пьющая и подходящая, короче говоря, получить удовольствие от общения. Как же у меня складываются встречи с горячо любимой, почитаемой и обожаемой Рапирой Драконов? Да никак! Я к ней со всей душой, открытой и корыстными замыслами незамутненной, а она, паршивка такая, поганка черно-серая, молчит. И ведь точно в "себе" находится, я же чувствую ее присутствие, да и рубин сияет на всю катушку, раскрашивая пещеру в шестнадцать тысяч оттенков красного, но никак не отзывается, даже из гранита не высовывается, одна гарда торчит. Знает ведь, зачем прихожу чуть ли не каждый свободный день, и дифирамбы ей распеваю, хоть бы раз по теме звякнула, хоть бы полтона выдала...

Я начинала медленно звереть, и точно взбеленилась бы, но... за прошедшие сто лет "хождения по ответам" поняла, что сердится не на что. Молчит? Не отвечает на какой-то вопрос? Значит так надо, значит время мое еще не пришло, ей-то лучше знать, ей ведь от Туда лучше видно. Эта школа учит терпению, а мне его всегда не хватает. Именно из-за излишней торопливости и отсутствия терпеливости общественное мнение вешает на меня три исковерканных мира. Почему только три, мне непонятно, можно было и больше на меня, такую зловредно-серебряную, списать. Естественно, никого на Драконии и других планетах драконов это не беспокоит, а вот самостоятельные государства периодически вопят о моих "имперских замашках и замыслах", громогласно заявляют о том, что скоро я, великая, могучая и коварная начну устанавливать свои порядки не только в мирах драконов, но и на всех планетах Содружества! Порядки же мои жестоки, негуманны, никакой свободы и толерантности... короче, будет одна большая тюрьма для всех, и резервации для отдельных и особенных. Сфен, мой личный секретарь изредка подбрасывает мне наиболее истеричные заявления политиков. Я никогда и ни как не отвечаю, для ответов отец есть. Король Динлорд заседает в Совете Разумных Существ и это его прямая обязанность - вести дебаты и споры, а мне некогда, учусь я. Регент же если и ответит особо зарвавшимся политиканам, то без военного вмешательства и демонстрации силы уже не обойтись. Крикуны как увидят флот драконов с прикрытием, так сразу приносят извинения и заверения в вечной дружбе и так далее. А мы не вторгаемся, просто зубы показываем, и то не все, а небольшую часть, обычно в акциях устрашения участвуют два-три королевства, редко когда этого не хватает, на моей памяти не случалось такого.

Внутри моей стопланетной империи все шло как всегда. Драконы-правители то один, то другой нападали на соседей, воевали немного, оттяпывали или продували кусок спорной земли, зализывали раны и готовили новое нападение. Какой дракон устоит перед битвой? Да ни один правитель, король или герцог не удержится и обязательно пощекочет нервы брату-дракону, только повод дай. Но к мирам Содружества ни один дракон-правитель не лезет. Уговор есть уговор... Разве что как бы защищаясь, спровоцировать, а потом дать по носу соседнему миру. Но такие выходки нечасто происходят.

Так, речь вообще-то не о том. Политикой пусть политики занимаются, мне же нужно задачу решить, а ее исходные данные знает Рапира Драконов. Знает и молчит! Полвека меня изводит, считает, что я не готова, что я не справлюсь с соблазном. И с чего так решила? Я ведь устояла один раз, удержалась и не приняла от Серого Демона дармовые Власть, Силу и главное Знания! Можно подумать, что я встречу нечто способное купить Императрицу драконов! Или действительно, не завершенный двоюродным братцем обряд сможет изменить меня, меня, самую великую волшебницу известных вселенных! Ой-е... впадаю в самолюбование. Надо срочно с мужем поговорить, вот кто одним своим присутствием мозги мне вставляет на место. Подопечные они такие, особенно когда умные и талантами от своих "защитников" не отстают, а мой еще и превосходит. Нет, конечно, драконью Душу, то есть часть себя, я отдала ему еще сто лет назад, тогда Жива мне помогла, правда бессознательно, она еще Древом не была, созревала в посохе у старой ведьмы. Только муж мой, Аресиномус Примов, не просто захотел и стал бронзовым драконом, так он еще дальше пошел, разработал совершенно новую систему для перевоплощения, а в качестве экспериментальных кроликов использовал себя и двух моих младших братьев, Ихтиолка и Кромболка. Эти недоросли-драконы тоже ухитрились пасть "жертвами" Арсова очарования и привязаться к нему, и муж этим воспользовался, то есть пользуется без стеснения. Теперь у меня стало еще два брата-оборотня. Не уникальная я в своих двух ипостасях. Но это полбеды. В прошлые выходные Арс прибыл с Тро (там он королем подрабатывает в свободное от исполнения Великокняжеских обязанностей время) в виде пещерного медведя! Ладно бы троллем явился, этим уже никого не удивишь, но медведищем? Черный, лохматый, чуть меньше мамонта. Перепугал моего управляющего Интоса вместе с семейством, у него очаровательная жена (ландшафтный дизайнер, я такую ей должность придумала) и восхитительные близняшки, шкодливые и смешливые эльфятки, которых часто таскают за острые ушки, и не только родители, у меня еще и гномы есть, а они шуток не понимают, эльфийских шуток, надо уточнить. Так вот, переполох был жуткий, даже я чуть самолично мужу-медведю по морде не заехала. Не получилось, в смысле руку на мужа поднять даже теоретически не могу, это и стало первым толчком к узнаванию истины - кто в лохматой шкуре домой пришел. Поругались, немного, я не могу на Арса сердиться, а он, согласно диалектике обратной связи тоже долго не злится на меня, хотя изредка я такое устраиваю! Самой страшно становится. Но в тот выходной ничего не планировала, мы дружно посмеялись над "медвежьей" шуткой и я неожиданно для себя самой укусила мужа за ухо, да прилично так, до крови, и сиганула прочь, спасаясь от справедливого возмездия.

Медведю догнать дракона? не смешите меня и гномов. Арс через десять метров после спринтерского старта переметнулся в бронзовую тушу, примерно в два раза больше меня, и возобновил преследование. Сосновый слалом... как хотите, так и понимайте.

Славно побегали, даже чуть дедушкины кости не развалили. Они, то есть кости, или правильнее сказать - дедушка? Занимают два километра пляжа. Я свободно пробегаю и между ребер и под крыльями, а вот Арсу с его габаритами этого не проделать. И я пользовалась! Прошмыгну через деда, муж притормозить не успеет - врежется, только скелет сотрясается, один раз даже застрял. Да хитрость эта мне не помогла, загнал он меня сначала в озеро, чуть не утопил, но я извернулась под водой и, пробежав по шее мужа, выскочила на берег. Бросилась к родному дому и была поймана в сокровищнице, не успела спрятаться. Серебряные слитки плющились под нашими телами, встреча оказалась бурной, радостной и всепоглощающей.

После, глубокой ночью, когда мы наконец-то насытились друг другом, Арс сообщил мне, что ожидается новое вторжение из чужой вселенной.

- Ну, радость моя, это уже не чужая вселенная, - благодушно промурлыкала я, плевать мне было на все вторжения одновременно, - у нас там славный аванпост, Трик благополучно развивает инфраструктуру. Да и у наших богов все хорошо складывается, жители их планеты очень быстро учатся...

- Нападение будет не на наши планеты в чужой вселенной, - невежливо перебил мою вялую речь Арс, - а опять на Землю-44.

- Это кто ж тебе такое сказал? - меня возмутило это известие, ведь совсем недавно (даже полвека еще толком не прошло) отбивали от захватчиков.

- Дунлонк, - не стал скрывать правды муж. - Он с Живой сдружился, и они на пару пророчествами занимались.

- А мне почему-то чудятся в этом лапы "достойного мужа", - задумчиво заметила я, разглаживая гребни на голове бронзового дракона.

- Кого? - не понял Арс.

- Да Председателя Совета, - слегка раздражаясь, объяснила я. - Этот тип сделает все, чтобы Земля-44 вошла в Содружество и была бездарно ограблена.

- Ну, драгоценная, не преувеличивай. Здесь нет его злого умысла. Дунлонк сказал бы, если что...

Но я уже не слушала Арса, я рассуждала вслух, а в этом собеседники мне не к чему.

- Мы пробили "дыру" в чужую вселенную и полезли, как только это стало возможным. Таким образом, мы сделали нашу и чужую вселенную открытыми друг другу системами. А открытая система потому и открытая, что происходит обмен энергией и материей. Так, мы пропихнули свою материю и, а богов за энергию считать можно?

- Можно, очень энергичные из школы боги вышли, - съязвил Арс.

- Значит, исходя из уравнивания сил, в нашу вселенную придет нечто адекватное. Первое нашествие мы отбили, последствий с другой стороны не было. Наверняка нас изучают так же, как мы их. Согласно предсказанию сейчас можно ждать продолжения, а так как Земля-44 прямо напротив "дыры", она и подвергается большей опасности захвата недружелюбно настроенными пришельцами. И это не остановится до тех пор, пока не уравняется энергия и масса.

- Может черную дыру оттуда притащить? Сразу сможем выровнять перевес и создать задел на тройку тысячелетий по экспансии.

- Юморист, - фыркнула я, оценив предложенный масштаб. - Надо заслон организовать и...

- Чего и?

Меня посетила мысль, простая до гениальности и коварная до безобразия. С минуту погоняла ее, не отвечая на вопросы Арса, и пришла к выводу, что сработает. Обязано сработать!

- Нужен комитет по встрече, я бы сама, да Иоанн не позволит. Кого бы использовать? - задумалась я.

- Объясни мне, вместе сообразим, - предложил муж.

Несколько минут я недоуменно разглядывала Арса, совершенно не понимая, чего тут объяснять, все же очевидно! Он, соответственно, смотрел на меня. И тут наконец-то дошло, я же ничего ему не сказала, прокрутила сценарий в голове, а муж у меня мысли читать еще не умеет или стесняется в них напрямую влезать, да и я к нему в голову не суюсь, мало ли что там думается. Мечты потому и мечты, что нереальны, и не по-настоящему, в мечтах можно все, и я никогда и ни в чем себе не отказываю, и другим советую поступать также.

- Помнишь ту несчастную галактику, где один мир почти истребил себя, а другой... - начала я издалека и была безжалостно прервана.

- Это куда ты влезла со своим гениальным планом по разрешению конфликта? И помешала богам-стажерам получить положительную оценку за практику? - Арс в чем-то прав, разумеется, я этого не отрицала, никогда, но так явно обвинять меня в развязывании ядерной войны, это уже слишком.

- Жители той планеты сами выбрали свой путь, - прорычала я.

Муж сразу пошел на попятную:

- Я просто уточнил, что за галактику ты имеешь в виду.

- Именно эту, - уже на четверть тона спокойнее рыкнула я и вполне вменяемо продолжила объяснение сути: - Наши боги, даже самые дипломированные, включая и маму, не могут ничего поделать и терпят в той галактике поражение за поражением. Миры рождаются и убивают сами себя. Все стажеры там получают низкие оценки. Это объективно и пока неизменно.

- Согласен, - кивнул Арс. - В чем суть?

- Отдать эту галактику, не всю, разумеется, пришельцам. Пусть мучаются, раз очень надо к нам влезать.

- Ага, бери боже, что нам негоже, - усмехнулся бронзовый дракон, и это очаровательное зрелище вынесло мое сознание. Не знаю куда, но далеко...

Вот я-то всегда беру то, что мне гоже, и мужа то я не выбирала, он сам пришел гоблина убивать, и трон императора я тоже не выбирала, его мне Рапира Драконов всучила, и кольчугу не выбирала, ее мне Ник подарил, даже свою шпажонку я не выбирала, Поглотитель Душ достался в наследство от Серого Демона и при этом было либо он, либо я, мне больше нравится - "Я". Да что говорить, даже серебряную корону на голове я ношу не потому, что хочу, а по спецнеобходимости, она создана шаманом Триком для защиты меня от ментальных атак, в том числе и от любимых родственничков, Серый Демон удачно в прошлый раз воспользовался их идеей. И вообще, когда же он, наконец, во мне сдохнет, иногда просто лапы опускаются с его вечным: "Ты это я, я это ты...", не хочу быть им! И не буду. Я это Я и точка. И мой подопечный, которого выбрал мне племянник, помогает в борьбе... Ух как помогает!..

Куда-то не туда понесло мысли и тело. Только через час продолжили неожиданно прерванный, каюсь, мной, разговор.

- Так ты хочешь предложить пришельцам испохабленную галактику? - играясь со слитком серебра, спросил Арс.

- Ну да, - хлопнула я хвостом по полу, наблюдая, как серебро плавится под тонкой струей огня и стекает причудливой кляксой на лапу бронзового дракона.

- В Совете это не пройдет, - невозмутимо заявил Арс.

- Фи, - я сморщила нос, - с Советом отец разберется. Мне бы только документ какой-никакой с пришельцами состряпать, а там пусть грызут себе хвосты и локти.

- Нужны высококвалифицированные дипломаты, - заметил Арс.

- Конечно. - С этим попробуй поспорь. - Их Сфен подберет. Меня больше волнует, кого послать на первую встречу. Нужно ведь чтобы его сразу не убили, внимательно выслушали, восприняли всерьез и согласились на дипломатические переговоры.

- А кто-нибудь знает язык пришельцев?

- Я знаю, - скромно потупилась я, - может еще Дин, но не уверена, надо спросить.

- Сына в это не впутывай, - нахмурился Арс.

- Ладно-ладно, не буду, - покладисто согласилась я.

- Откуда лингвистические познания?

- Ну как же, - удивилась я, - когда взрывала корабль-матку пришельцев, не могла же просто всех укокошить, обязана была предложить переговоры, да и схема этой космической дуры тоже надо было узнать. Для этого я по-быстрому тиснула память из головы у какого-то техника. Язык прилагался.

- Все с тобой ясно, и жизнь тебя ничему не учит, - вздохнул Арс.

- Будем размышлять? - слова насчет учебы царапнули застарелые неприятные воспоминания.

- Нет.

- И кого тогда озадачим?

- Сама решай. Ты ж у нас императрица, владетельница ста планет.

- Тогда завтра с Аквелией поговорю, - решилась я. - Перед началом занятий.

- Неплохой выбор, но может лучше эльфов или людей на переговоры отправлять?

- Нет, моя сестра отлично справится, если захочет, конечно...

Аквелия захотела.

- Э, сестренышь, да ты горазда на пакости, - засмеялась она, когда я выложила ей план обмена с пришельцами, пока гипотетическими. - С радостью займусь переговорами. Если ты не знаешь, то моя обязанность при деде была убалтывать кого надо и кого не надо.

- Не знала.

- Теперь знаешь к кому обращаться.

- Поняла и запомнила.

- Да, время подходящее.

- В смысле, подходящее? - встрепенулась я.

- Мы закончили изучение первой части, переходим ко второй.

- Э? - не поняла я, какие еще части?

- С тобой иногда так трудно, - фыркнула голубая драконесса, - никогда не знаешь, какую прописную истину ты забыла, а какую помнишь.

- В этом я только отчасти виновата, - опять неприятные воспоминания о давней глупости поскреблись в моей голове. Что-то зачастили они, пора выбрасывать.

- В курсе, - буркнула сестра и решила снизойти до словестного объяснения: - Я напомню тебе основы. Магия, как и любимая тобой в будущем алхимия, держится на четырех началах. Огонь, земля, вода и воздух.

- Ну да, это же... - хотела я показать свои познания, но была беспощадно прервана.

- Молчать, - рявкнула Аквелия, я тут же заткнулась и приняла самый виноватый вид. - Еще комментарии и я запечатаю тебе пасть на неделю. Ясно?

Вместо ответа, я интенсивно закивала и для пущей убедительности зажала пасть лапами. Угроза не шуточная, с водяной драконессы сбудется, зальет мне голову водой и заморозит в кубик льда, было уже, знаем, слышимость сквозь прозрачную толщу льда нормальная, но ни моргнуть, ни чихнуть, ни нос почесать, жуткая пытка.

- Так-то лучше, - удовлетворенно хмыкнула сестра и продолжила вводную лекцию: - Первую стихию огня мы изучали все это время, потому что ты огнедышащий дракон и эта магия тебе понятна и близка. - Я еще сильнее стиснула пасть, даже когти впились в чешую, так хотелось задать вопрос! - С сегодняшнего дня переходим ко второй стихии, к земле. Магия гномов тоже очень древняя и интересная. Будешь изучать эту стихию, пока не станешь понимать и чувствовать ее не хуже короля Пранта. Уяснила?

В ответ опять закивала, невзирая на любопытство, о висящем наказании помнила, и пасть не раскрывала. Это игра такая у нас с учительницами, девичья память называется, они ставят какое-нибудь ограничение, тапа как сейчас - молчать, а сами провоцируют. Забудусь - наказание.

- За третью стихию, воду, возьмемся когда с землей покончишь. Кстати, вода тоже лучше всех слушается драконов, водяных драконов. Стихией воздуха, иначе называемой магией эльфов займемся напоследок, лет через двести-триста.

Я почти замычала, так хотелось спросить. Видя мои горящие вопросами глаза, Аквелия рассмеялась.

- Ну ты даешь, сестричка! Прочти хотя бы труды Альберта Великого что ли, в качестве исторической справки и ознакомления, в подлиннике, разумеется, и без комментариев и сокращений, найдешь в базе. Вообще-то эта неделя и три последующие у тебя книжные. Я сбросила Джину список литературы, сиди и штудируй. С Суланной согласованно, от нее тоже список должен прийти. Следующее занятие проведем на пляже рядом с дедом, типа вступительный экзамен сдашь. Скажу когда. А сейчас марш домой и чтобы никаких отвлеченных дел и мыслей!

Подчиняясь приказу любимой учительницы, я рванула с места и, размахивая крыльями со скоростью пчелы, покинула Долину Смерти в возможно сжатые сроки.

Дома сначала напилась кофе, пять тазиков, а после засела, то есть залегла на серебряные слитки перед терминалом и углубилась в чтение учебной литературы. Так и пролежала шесть дней. Не все из списка Аквелии я прочла, в этих книгах, особенно изданных в индустриальных и постиндустриальных эпохах, шла ссылка на ссылку, а первоисточник обычно лучше объяснял, что и как, вот я и тратила время на поиски литературных начал и основ по этим ссылкам, часто уводящим в такую древность, что даже не верилось, что эти свитки и глиняные таблички могли сохраниться в каком-либо виде. Да, не всегда удачно, авторы в основном люди, а людям свойственно ошибаться, даже Джин на некоторых попытках найти первоисточник свихнул себе электронные мозги. Было весело.

Незаметно пролетели шесть дней, Арс прислал сообщение, что не сможет вырваться из королевства, дела, и ждать его не стоит. Я расстроилась, как старое фортепьяно, но тут же нашла занятие на выходной, махнула на Землю-12 пообщаться с Велесом. (Велес (Волос) - в славянской мифологии Велес является богом домашнего скота.)

Как хорошо в сосновом лесу летом! (Зимой тоже здорово, кстати). Пахнет разогретой смолой, травой, земляникой. Солнечные лучи проходят сквозь кроны и расцвечивают все вокруг яркими полосками. Сосновый бор светлый, это не березовая роща, тем более не ельник. Птицы радостно поют, кукует кукушка, совсем рядом, ей вторит дятел частым стуком, словно пулемет выстреливает короткие очереди. Причем тут пулемет? А при том, что я его услышала, километрах в десяти кто-то тарахтел из древнего оружия. Естественно, мне любопытство не порок, а способ существования, я мгновенно определилась с направлением и рванула посмотреть.

На месте застала некую картину боя. На большой поляне свистели пули. С одной ее стороны засел пулеметчик и частыми короткими очередями прижимал к земле группу солдат и офицеров в камуфляже, залегших почти посередине открытого пространства, только неровности рельефа не позволяли пулеметчику наделать дырок, как мне подумалось. В ответ не стреляли, хотя у лежащих солдат, я же видела, были кинетическое и лучевое оружие. Одна фигура показалась мне знакомой. Присмотрелась и точно, сам князь. Я сразу подлетела к нему, пули защелкали по чешуе, немного щекотно, но терпимо.

- Доброе утро, Радислав Всеблагович, - вежливо и старательно проговаривая слова на их языке, поздоровалась я с человеческим хозяином этого участка мира, материка Длань Велеса Земли-12. - Развлекаетесь?

- Рад видеть Вас, Ваше величество, - искренне улыбнулся князь. - Вас не затруднит нам помочь? Или я слишком многого прошу?

- Нисколечко, - заверила я и очень длинным прыжком переместилась к пулеметчику.

Парнишке было лет пятнадцать, но храбрости или безрассудства у него море, не выпить. Он длинную очередь впечатал мне в грудь, по лапам и даже в морду угодил. Пули злобно визжали в рикошете и разлетались в разные стороны. Не мудрствуя сграбастала пулемет за сошки и подняла его вверх. Мальчишка его не удержал, злобно сверкнул голубыми глазищами и выхватил гранату. Ее я поймала пастью и радостно произнесла: "Бум". Дым вырвался из ноздрей, а развороченную рубашку гранаты я выплюнула в траву.

- Привет, - сказала я неразумному ребенку, удерживая за ногу перед мордой.

В ответ злобное шипение.

- Чего с отцом не поделил? - определить, что это сын Радислава было несложно.

- Поставь меня, чудовище, - попросил княжич.

Я развернулась и опустила парня перед отцом.

- Это что за винторез-антиквариат? - спросила я, встряхивая пулемет.

- ПКМ, - буркнул малец, - семь шестьдесят две.

- Из моей коллекции оружия спер, - князь-отец отвесил недорослю приличную затрещину.

- Хорошая игрушка, - одобрила я выбор мальчишки и отдала почти целый пулемет кому-то из офицеров. - Никого не убил?

- Убьешь их, - насупился пацаненок, ковыряя мизинцем в ухе, - нацепили активную броню, попробуй, попади, да еще пробей.

- Ну и ладно, что никого не подстрелил, а впредь запомни, по драконам из слабой кинетики не пуляй, нам отравление свинцом не грозит, а разозлить можешь.

- Ну и пусть, - выкрикнул пацан, вывернулся из оцепления дружинников и дал деру.

- Вы чего не поделили? - я поскребла когтем темечко.

- Да так, - замялся князь, - домашние неурядицы. Кстати, спасибо.

- Кстати, не за что, - в тон Радиславу ответила я и поинтересовалась: - Как Артем поживает?

- Не знаю, - пожал плечами князь. - Короля четыре дня на планете нет. Наше величество с королем Симеоном отбыть изволило.

- Куда их понесло, - удивилась я.

- Да кто ж этих величеств знает. Сударыня Аквелия прислала гонца, они и сорвались без оглядки, оба, и мы, то есть я с Хамахансом на-пару за главных остались.

- Это и послужило яблоком раздора? - предположила я истину "семейных" неурядиц.

- В некотором смысле, - уклонился князь от прямого ответа.

На это я хмыкнула, понимающе покивала и откланялась. Ведь не к нему в гости пришла, мне Светлых Богов подавай, простых смертных нам не надо.

- Приятно было тебя повидать, сиятельный князь. Хамахансу привет передавай.

- Непременно, - церемонно поклонился Радислав.

Влетать на капище - не вежливо, я вошла через ворота, посмеиваясь над струхнувшим волхвом. (Волхв - славянский жрец, языческий священник. Капище - место поклонения богу или группе богов у древних славян.) Уселась на хвост перед идолом, не знаю чьим, ближайший приглянулся мне серебряными усами, и позвала негромко:

- Велес, разговор есть.

Минут десять ничего не было. Волхв успокоился, видя, что я разор не чиню, а мирно сижу, молюсь типа, и он продолжил выполнять свои обязанности, что-то там чистил, перекладывал, косился на меня, конечно, но прежнего испуга уже не испытывал, так, немного совсем побаивался, но любопытства было больше.

Светлый Бог явился скромно и тихо, в виде седого длиннобородого деда, сел рядышком на невысокий табурет выструганного из пня с корневищем. Естественно, никто кроме меня его не видел, редкий дар - созерцать эгрегора.

- Привет, - сказала я.

- Аналогично, - весело хрюкнул Бог и произнес: - Одобряю.

- Подсунуть испорченную галактику? - уточнила я, чтобы не случилось разногласий.

- Да, - кивнул он.

- Спасибо, а то я сомневалась.

- Людям свойственно ошибаться и сомневаться, а драконам это непростительно, - покачал дед седой головой.

- Ошибаться всем свойственно, - возразила я.

- Только для людей это урок, а для драконов быстрый конец. Часто ошибка фатальна и непоправима. Ты этого еще не поняла?

- Нет, как-то не доходит. Ведь я наполовину человек, значит, могу ошибаться.

- Если заживешь, как человек, ошибайся, это нормально исправлять ошибки и учиться на них, но сейчас ты дракон, императрица и права на ошибку у тебя нет.

- Я стараюсь, - вздохнула я, понимая, что одного упорства будет мало.

- У тебя прекрасно получается, - заверил Велес. - Заодно спасибо хочу тебе сказать.

- За что?

- За змеелюдей.

- А что с ними я еще сделала?

- На прошлой неделе Хамаханс провозгласил меня одним из богов змееглавых. Так что благодаря тебе у меня почитателей прибавилось.

- Я-то тут причем, ты ж и так змей, змеелюдям сам Бог велел тебе поклоняться, прости за каламбур.

- Прощаю, - усмехнулся в усы дед. - А заслуга твоя в том, что они начали работать.

- Ну, какая это заслуга, простой житейский смысл. Народ, который не работает, исчезает. Я просто помогла змеелюдям осознать пагубность праздности, и все.

- Не скажи, - покачал головой Бог, - изменение сознания есть великий подвиг. Часто богам это не под силу.

- Вас создают люди, вот вам и трудно менять их сознание.

- Мы меняем, но очень медленно, а жизнь людей так скоротечна, даже при современных технологиях продления и поддержания жизни.

- Это да, - согласилась я с очевидным.

- Созидание, это божья искра, которая делает человека человеком-богом! Если человек не трудится, его искра гаснет и мы, боги, умираем. Сначала уменьшаются наши возможности, чудес становится все меньше и меньше и наступает время, когда мы бессильно взираем на выродков, неспособных создать ничего, единственное что им становится доступно - жрать.

- Да, потребительский подход всегда приводит к упадку духовности, - покивала я. - Часто в мирах, где скотолюбие и поклонение золотому тельцу введено в ранг закона наступает быстрый крах. Крайности всегда плохи. Ведь и в мирах, в которых превозносится духовность, тоже путь лежит к исчезновению.

- Согласен, благими намереньями...

- Ада не существует, - перебила я Бога, мне можно, - ад мы творим сами.

- Согласен, тяжко вздохнул Велес.

- Чего-то ты сегодня со мной соглашаешься и соглашаешься, к чему бы это? - я шеей обвила сереброусого идола и с прищуром посмотрела на Бога.

- Не раздави Перуна, - попытался уйти от вопроса Велес. - Брат как-никак. (Перун - славянский бог грозы, сын Сварога. 20 июля был день почитания Перуна, в жертву приносился Перунов бык.)

- Беспокоится не о чем, - заверила я. - Так в чем причина твоего согласия?

- В том, что ты не ошибаешься. - И он исчез, вместе с табуретом.

Вот и поговорили...

Домой в пещеру я прибыла в расстроенных чувствах. Пометалась по закоулкам и не устояла, приняла облик человека. Почти полвека я не меняла свой серебряный вид, почти забытое чувство - я человек, с руками и ногами, правда четырьмя руками, но это не важно, люди разные бывают, а то, что слово данное Малому Императорскому Кругу нарушено, так я же хозяйка своих слов! Захотела - дала, надоело - забрала назад, да и не узнает никто, наверное, ну и плевать...

- Не хочу быть императрицей! - проорала я в высокий свод пещеры. - Не хочу жить без ошибок...

- Чего изволит, хозяйка? - ласково промурлыкал Джин.

- Заткнись и не приставай ко мне, - приказала я компьютеру и направилась в пристроенный к пещере дом.

На кухне повозилась с кофеваркой, стало лень искать турку, и устроилась за столом с чашкой кофе. Извлекла из библиотеки энциклопедию какого-то лохматого года и открыла на удачу.

- Алхимия, от латинского alchimia, или alchymia, специфическая область натурфилософии, сформировавшаяся в лоне герметической традиции, - прочитала я первое бросившееся в глаза и захлопнула книгу, до конца дочитывать статью не имело смысла, и так знала, но что означает эта подсказка Судьбы? Не пора ли сходить к Рапире Драконов?

Выпила чашек пять-шесть, сбилась после третьей, кофе похуже, чем сваренный в турке, но и так сойдет. Посидела, поразмышляла и заявила сама себе:

- Решено, на следующий выходной план по посещению старой вредины и обязательно в человеческом облике.

Эти шесть дней также пролетели незаметно. Чтение, особенно увлекательное, поглощает время, словно кролик морковку, с хрустом и чавканьем. Джин погасил терминал и объявил о выходном, я сама и не заметила бы. Отдых тоже нужен и пока никто не заинтересовался мной, я смылась из дома. Шагать на двух ногах по длиннющему коридору, который ведет к Рапире Драконов вглубь горы, удовольствие еще то. Тем более что я отвыкла от человеческой ипостаси и босые ноги сбила еще на первом километре спуска. Но шла, упорно не меняясь. Отдохнула только перед самым входом в пещеру, посидела на камне, перевела дух, собралась с мыслями и вошла.

Стен и свод пещеры было не разглядеть, далеко, взгляд приковывал рубин, он сиял гранями, отбрасывая красные лучи. У красного много оттенков: от бледно-розового до темно-бордового, и все эти красные краски мог выдать рубин, вмонтированный в рукоять Рапиры.

Я подошла, забралась на чашу гарды, и едва дотягиваясь кончиками пальцев, погладила камень, на ощупь теплый, бархатистый.

- Здравствуй, милая. Как торчится в камне?

Рубин вспыхнул кроваво-красным. Здорово!

- Вижу, все отлично, - я спрыгнула с гарды и уселась перед Рапирой прямо на пол, скрестив ноги. - Сегодня есть настроение ответить, где жертвенный зал Серого Демона?

Рапира Драконов медленно поползла из камня, потек тихий звон, рубин вспыхнул почти ослепительно-белым и засиял чистым ярко-розовым светом, даже стены этой пещеры стали видны. Я сидела и жмурилась, восхищаясь происходящим. А древнее оружие, имеющее собственную память и волю, полностью вышло из ложи и, оставаясь в вертикальном положении, Рапира полетела вокруг меня, ускоряясь с каждой секундой. Вскоре я видела только сплошную стену перед собой, мои волосы, подхваченные ветром, обмотали меня по спирали. Она запела:

Под землю путь тебе лежит,

В Кронтозирон иди.

Узнай к отшельнику тропу

Ему за вход плати.

Он много лет сидит и ждет,

Когда наступит срок,

Ты явишься к нему одна,

Заплатишь, он умрет.

Без света весь проделай путь,

Но бойся западни,

И лишь когда откроешь дверь,

Все будет позади.

Что ты найдешь там - все твое,

Бери, что сможешь взять.

Но счастья нет в кромешной тьме,

Себе не надо лгать.

Лишь человеком ты пройдешь,

Драконом никогда.

Способна вмиг ты прекратить,

Мученья старика.

У меня закружилась голова от видений и картин, мелькавших перед глазами, и я грохнулась на спину.

Сон-обморок длился недолго, но все равно не видела, когда Рапира встала на место. Я полежала на холодном каменном полу, чувствуя все неровности жесткого ложа, и вскочила перекатом через голову. Настроение было отличной - я знала когда, куда и зачем пойду! То есть в следующий выходной в Кронтозирон и дальше согласно инструкции, за удовлетворением любопытства. Осталось только дождаться, и я дождалась.

Кронтозирон самый страшный город в империи. Там своя неповторимая злобная магия, природная, больше такой нигде нет. Уникальный заповедник!

В нашей вселенной темных эльфов почти истребили, их боятся. Когда мой дед, Черный Император объявил что на его планетах "дети ночи" имеют право жить наравне с другими расами при соблюдении законов, несколько миров взбунтовалось и произошло это только из-за темных эльфов. Конфликт длился примерно пятьсот лет, в результате осталось несколько поселений темных эльфов, Кронтозирон крупнейшее.

Кто рискнет войти в это город, имеет шанс навсегда в нем остаться: рабом, животным, трупом, кормом. Добровольцев и туристов лично я не знала ни одного, кроме себя, разумеется, ведь даже страж пещер, мой брат Кромболк, князь Цветочной Долины в Кронтозирон приходит не по своей воле, а в силу исполнения долга. Я же вторично иду туда, сама.

- Моя воля крепка, мне не ведом страх, не сломает меня ни боль, ни мрак. Мои нервы прочны, не боюсь ни чего, мои руки сильны, разорву хоть кого, - напевала я такую вот глупую аффирмацию, подходя к городу, настраивала себя на защиту от подавляющего воздействия Кронтозирона.

Забрать душу этот город способен у кого угодно, если ты не темный эльф, им Кронтозирон подчиняется охотно, даже драконам эта магия чужда.

Страшно. Потопталась перед южным входом в город. Но стоять глупо. Я набрала полную грудь воздуха и шагнула за приветливо распахнутые ворота, держа левую руку на оголовье Поглотителя Душ. Шпажонка - моя страховка, последний спасательный круг утопающего.

Вроде ничего, терпимо, в прошлый раз хуже пришлось. Может и вправду самовнушение помогает, а может корона на голове блокирует, она же от ментальных атак сделана меня защищать.

До матроны, правительнице Кронтозирона дошла быстро, по сторонам особо не глазела, ничего тут интересного не прибавилось, а песочные светящиеся часы на площади уже не впечатляли. После Пустыни с ее глюками это так, даже не игрушки.

- Доброе утро, - поприветствовала я матрону, новую, шикарную эльфийку, темную, разумеется, с роскошными, белыми как снег на вершине гор, волосами.

При прошлом посещении была другая правительница, опять переворот случился. Не часто ли?

- О, Ваша Светлость, - почему-то княжеским титулом встретила она, но мне без разницы, - что привело вас в нашу скромную обитель?

Обитель была не скромная. Огромный дворец почти упирался в свод пещеры и был окружен пышным каменным садом за хорошо укрепленной крепостной стеной.

- Узнать дорогу к отшельнику, - мило улыбнулась я, демонстрируя все шестьдесят четыре доброжелательных зуба и оглаживая кольчугу правой рукой, левую со шпажонки убрать не решалась.

Матрона оценила вежливость и скромность, которые я выказывала, ведь полдюжины помятых темных эльфов лежали закатанными в ковер у ее ног и приглушенно постанывали, я никого не убила, даже не покалечила, только ворота вынесла, и это стоит оценить по высшему тарифу.

- Разумеется, я прикажу немедленно позвать лучшего проводника, - слегка склонила голову матрона.

- Я тороплюсь, - и это чистая правда, - поэтому пусть догоняет. Поначалу пойду медленно, но если через час проводника не будет, мне придется вернуться. Дорогу же я не знаю.

- Не стоит беспокойства, проводник уже ждет у северных ворот.

- Хорошо, - я повернулась и пошла, - до свидания.

- Лучше прощайте, Ваше Высочество, - ее лживую улыбку я чувствовала всеми клетками кожи, особенно спины, и льстивое напоминание, что я принцесса впечатления не улучшило.

Быстрее, прочь из паучьего логова. Я люблю пауков, у них восемь лап и они плетут сети, но лучше разглядывать маленьких в траве или дома на чердаке, чем их уродливые изображения на домах и стенах. У этих темных эльфов и искусство какое-то темное и мрачное.

Проводник действительно ждал. Запыхавшийся пожилой эльф низко поклонился мне. Я кивнула в ответ и вышла через ворота. Дышать и думать стало намного легче, уф.

- Куда изволит проводить принцесса? - спросил проводник.

- К отшельнику.

- Никак нельзя, - вздохнул он.

- Кому нельзя? - поинтересовалась я. - Тебе или мне?

- Никому. Там смерть.

- Ну, смерть это я, и здесь, а не там. Показывай дорогу.

Эльф оказался понятливым, другие до его возраста в Кронтозироне не доживают. Он повздыхал немного и пошел чуть впереди меня.

Первую засаду я заметила задолго до подхода. Когда до противников оставалось метров двадцать, я приказала проводнику:

- Стой. - Он мгновенно выполнил команда, сразу видно старого солдата. - Спрячься за этим выступом и ни во что не вмешивайся. Не хватало мне тебя потерять раньше времени.

- А кто там? - спросил эльф.

- Гоблины, как всегда. Тупые гоблины. Вечно они меня первые встречают.

- Я могу помочь, - предложил он.

- Не, отдыхая, я сама.

Гоблинов было пять, даже не интересно. Я слегка ускорилась и за тридцать две секунды раскроила им головы их же мечами. Лишние две секунды потеряла на последнем гоблине, пытался бежать, отшвырнув меч.

- Веди дальше, проводник, - позвала я ошарашенного эльфа.

- Кто Вы? - прошептал он.

- Аномалия, - представилась я драконьим именем.

Проводник впал на мгновение в ступор, осознал значимость моей персоны и ответственность поручения. Догадливый какой.

- Пошли, чего застыл. Видишь, спешу я, некогда мне.

- Да, да, разумеется, - очнулся эльф и широко зашагал вперед.

Ничего так, быстро соображает и приходит в себя почти сразу, очень здоровая психика. Похвалить что ли? Не стоит.

Он довел меня до тоннеля, черневшего даже в этой непроглядной тьме.

- Дальше живым хода нет, - сообщил он, - на конце этого ответвления сидит отшельник. Согласно преданиям... - Договорить проводник не успел, тут меня поджидала вторая засада.

Перед входом в тоннель имелось расширение с ответвлениями еще на пять рукавов, и из них на нас выбирались пауки, соответственно тоже пять. Темный эльф вздрогнул и прошептал:

- Великая Ллос.

Ну да, самое время ей помолиться, паучки были выше меня, а по массе наверняка раз в пять превосходили.

- Что ж, практика, - прошептала я и начала убивать их по одному.

Заклинание "Взгляд василиска" имеет три уровня. Первый паук стал каменным, второй стеклянным, третий застыл живым изваянием. С четвертым пришлось повозиться, он почти вплотную подбежал и успел плюнуть своей ядовитой слюной.

- Ах, вот ты как, - воскликнула я, давая этому растворителю стечь по щиту в углубление, словно специально для этого вырытое в скальном полу. - Тогда получи той же монетой сдачу!

Из дворцовой химической лаборатории, которую я, кстати, сама оборудовала, телепортировала литровую бутыль дихлорэтана и зашвырнула ее в пасть чудовищу, а чтобы не посмело выплюнуть, оторвала переднюю лапу и запихала туда же. Паук попытался жвалами схватить меня, но и их я оторвала.

Пятый паук драпал. Не стал выяснять кто из нас круче и у кого руки длиннее, а просто развернулся и почесал обратно. Я не стала догонять и убивать такого благоразумного паучка, пусть живет.

- Что Вы с ним сделали? - тихим от ужаса голосом прошептал эльф, показывая на катающегося по полу пещерки паука.

- А что они делают со своими жертвами? - задала я встречный вопрос.

- Растворяют и высасывают, - к старичку начал возвращаться голос.

- Вот и я его растворяю, только высасывать не буду, сытая.

- Если расскажу кому, не поверят.

- Вот и не рассказывай. А теперь иди домой, дальше я сама.

- Спасибо, Ваше Величество, - низко поклонился старый воин.

- За что?

- Вы не убили меня и отпускаете за стенами Кронтозирона, а это мой шанс начать другую жизнь.

- Да? - я прикинула в уме что и как. - Тогда не задерживайся под землей, отправляйся в Зируанополис.

- Спасибо еще и за совет, - опять сложился пополам он.

- Иди, чего уж там, - махнула я рукой и шагнула в черноту тоннеля.

Несмотря на изменившуюся внешность, я вспомнила этого темного эльфа. Он был в свите предыдущей матроны, выглядел эльф тогда уверенней и моложе, не было во взгляде рабской безысходности, оружие и одежду он тогда носил роскошные. А теперь это почти изгой из павшего дома. Интересно, как он выжил?

Я шла в кромешной тьме и в голову лезли всякие посторонние мысли. Вот зачем мне темноэльфийские страсти? У меня своих развлечений полно. Например, как не врезаться в сосулищу, которая неожиданно выскочила висит в аккурат игольно тонким концом на уровне моего глаза. Или как не свалиться в замаскированную яму, а также не сломать ноги об внезапно выпавший валун. Так стало увлекательно идти, что я даже не сразу осознала, что по мне стреляют из арбалетов...

Кобольды, и тоже пять. От болтов я увернулась на автопилоте, тело само все сделало. Небольшая пробежка и один синий убийца прижат к полу моей ногой.

- Кто же вас послал? - задала я один единственный вопрос, больше не успела.

Человек способен одновременно следить за двумя вещами. Я не человек, у меня даже руки четыре, и я могу зараз контролировать пять предметов. Пять, но не шесть.

Когда в меня с разных сторон полетело четыре болта, я выпустила из виду кобольда под ногой. Пятым элементом, отвлекающим внимание, была шпажонка, я держала ее в узде от кровожадного или, лучше сказать - душежадного порыва. И мерзкий кобольд этим воспользовался, чем приговорил себя и все вокруг к участи хуже смерти.

Уклонилась от болтов, да, легко, и резкая боль пронзила правую ногу. Этот самоубийца проткнул мне икру тонким ножом обильно смазанным диизопропилфторфосфатом. Яда во мне оказалось столько, что хватило бы отравить половину Кронторизона, а я не люблю бороться с ядами в своем организме. Естественно я слегка вспылила.

- Все вокруг на сто шагов твое, - выкрикнула я и вытащила Поглотителя Душ.

Если кто-то думает, что у камня нет души, он глубоко ошибается. Не верите? Поговорите с гномами, они точно расскажут про каждый минерал. Так вот, после того как я спустила с поводка свою "зубочистку" - так Арс иногда мою шпажонку называет, в этой части горы ни один гном никогда и ни при каких условиях не появится, я уж не говорю о каких-либо разработках. Поглотитель Душ высосал души даже из камней. Абсолютно мертвый шар с диаметром сто пятьдесят метров будет удивлять особым холодом любого, кто здесь очутится, если сразу не убьет. Ведь даже вода и воздух, если их идеально очистить становятся ядами для живых.

Нож вытаскивать из ноги не стала, сам отпадет, когда лезвие растворится. Шла, точнее, хромала дальше, путь еще не окончен и очень хочется добраться поскорей.

Отшельник сидел перед дубовой дверью. Иссохший старик с воспаленными глазами с глубокой скорбью взирал бельмами в пустоту тьмы. Его острые уши слегка подрагивали в такт моих шагов, а я не знала, как к нему подойти и фланировала вдоль дверного проема. Защитный круг надежно укрывал и старика и дверь и валяющийся на полу ржавый ключ.

- Скажи хоть что-нибудь, - не выдержала я через пятнадцать минут изучения обстановки.

- Эаэ, - промычал старик, и я увидела его рот. Ни зубов, ни языка.

- Понятно, - кивнула я, хотя он не мог меня видеть, только слух ему оставили.

Десять шагов к левой стене, разворот на сто восемьдесят градусов, столько же обратно и опять разворот, и все по новой, а решения все нет. Я думала, думала, а защиту как сломать не придумывалось. И тут я отрешилась от мыслей взломщика.

- А как мне пела Рапира? - задалась я риторическим вопросом, с которого и надо было начинать. - Заплатишь, и он умрет? Так-так-так.

Я быстро телепортировала из кладовки кусок серебра, полкило, и быстренько слепила из него монету, подписалась под гербом и бросила к ногам старика. Монета не встретила препятствия и пролетела сквозь барьер, который раз за разом отшвыривал меня. Негромко бубухнуло. Столб дыма рассеялся минут через пять, и я увидела, что никого уже нет, серебра моего тоже нет, зато остался ключ. Я беспрепятственно подошла и взяла его. Дверь открылась легко, словно ее регулярно смазывали. Стоило перешагнуть порог, и зал ослепительно осветился десятком факелов. Ну, это с полной темноты ярко, на самом деле при таком свете я читать бы не рекомендовала, зрение легко испортить.

Что ж, примерно так я себе и представляла жертвенный зал моего двоюродного братца. Круглый, двести метров в диаметре, по центру гептаграмма - как и положено в соответствии с семью металлами и семью первопланетами алхимии.

- Звезда мага, - прокомментировала я и сделала несколько шагов к ней.

Сначала у ближайшего угла медленно выступила сгорбленная фигура, а потом, по мере приближения к гептаграмме участников становилось больше. Они не шевелились, стояли на кончиках лучей, семь существ: человек, гном, эльф, гоблин, тролль, тритон и дракон, точнее - черный дракон, проткнутые насквозь в двух местах - шея и нога/лапа/рука длинными стержнями в три сантиметра толщиной. Как бабочки у энтомолога пришпилены к лучам.

Они не были мертвы в полном понимании, но и живыми уже никогда не будут. При традиционном оружии, кроме дракона, конечно же, он сам и есть оружие, стояли в неудобных позах. Человек наклонился вперед, гном полуприсел широко расставив ноги, эльф словно прыгнул на одной ноге и так застыл, гоблин сгорбился до невозможность, еще немного и его хребет лопнет, словно перетянутая струна, тролля выгнуло назад, почти гимнастическое упражнение "мост", тритон стоял на руках с вертикально задранным рыбьим хвостом, лишь черный дракон величественно восседал на хвосте, как и положено уверенному в себе и не боящегося ничего правителю.

- Вот так композиция, - проговорила я и, не сомневаясь, шагнула в центр гептаграммы.

Я зачем пришла? Так и нечего тянуть дракона за хвост, еще откусит руки, выращивай потом новые.

"Серж?" - прозвучал неуверенный голос в моей голове.

- Нет, братец давным-давно мертв. Физически, - уточнила я, ведь этот паршивец уже несколько раз пытался подменить меня в теле.

"Хорошо", - удовлетворение явно не почудилось.

- Конечно, хорошо. Этот паршивец такую кашу замутил, до сих пор расхлебывать приходится, и почему-то мне.

"Кто ты?"

- Хельга, - представилась я истинным именем. А чего? Я же страха не имею.

"Я спросил, кто ты, а не как зовут", - уточнил голос.

- Императрица драконов, правда, неполноценная, молода еще...

"Черный Император умер?" - перебил он меня.

- Да, уже почитай век с гаком миновал, как дедушки не стало, - печально вздохнула я, ведь любила деда, да и сейчас люблю, хотя и шалю иногда у его костей, но он никогда на детей не обижался, всегда разрешал играть рядом.

"Ты внучка Черного Императора и императрица", - задумчиво протянул голос.

Вообще-то голосов было семь, но раболепные возгласы я отмела и вела диалог с одним неживым, с драконом.

"И кто назначил тебе такую роль?"

- Рапира Драконов, - не скрыла я, не имело смысла вообще что-либо скрывать тут.

"Тогда ты мое спасение".

- Так это мое любимое занятие, спасать всех, особенно когда не просят.

"Тогда слушай, юная императрица, смотри мою жизнь, бери мою бессмертную душу".

И я увидела, и услышала и осознала...

Таинственная и загадочная эпоха открылась передо мной, тогда нарождались новые религии, был жив дедушка Черный Император, ничто не предвещало войну между драконами. Славный парень Серж де Амон, серебряный дракон, мечтал о престоле и всевластии, осторожно пробуя силы, стараясь не привлечь к себе внимания. Иклийцы в то время благоденствовали на Доме и назывались домцами и не подозревали, что их мир первым заполыхает в магическом огне и вся планета станет космической пылью. В Подлунном Мире процветали гномы, живя свободно и независимо, а драконы первыми осваивали новые миры, помогая переселяться всем желающим. Но уже тогда существовали заповедные миры, закрытые для вмешательства драконов, отчасти это распространялось и на Землю...

Миллионы лет прошли с тех пор, как драконы покинули Землю, но ушли не все, осталось несколько семей, не имевших возможности или не пожелавших расставаться с исторической родиной.

Еще жили на Земле в давние времена красные драконы. Красные не в смысле цвета, а красивые значит. Вообще драконье племя разнообразно, всякие твари бродили по Земле в старину, но грустный голос мне поведал об одной, своей семье...

Часть первая

Славянский мир

Среди густых дубрав, вечнозеленых сосновых боров и темных еловых лесов стоит одинокая скала. На этой скале, высоко над землей есть пещера с широкой площадкой перед входом. Кто заглянет внутрь пещеры, увидит вот что: в углу, ближе к выходу, где светлее, сидит драконья бабушка и, как все бабушки на свете, вяжет внукам носки и тапочки, чтобы детки не простудились. Только обычные бабушки вяжут шерстяные носочки, а драконья бабуля - медные.

Дальше, в глубине пещеры гнездо, там пять беспокойных дракончиков, которых мама пытается уложить спать, безуспешно.

- Мама, мама, расскажи сказку! - кричит Аня, ерзая от нетерпения.

- Артем дерется, - ябедничает Сема.

- Он первый начал! - возмущается Артем.

Сема отскакивает от Артема и толкает Лену.

- Чего толкаешься! - Лена падает, неуклюже приминая Аню и Артема.

- Вот тебе за сестру, - Ирина кусает хвост Семы.

- Аааа, - кричит Сема, пытаясь вырвать хвост из крепких и острых зубов.

Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп-шлеп, мама всем отвешивает нежные подзатыльники, чтоб не безобразничали на ночь глядя, и предупреждает:

- Плохо будете себя вести, папе скажу.

Угроза действует, пять сорванцов мгновенно укладываются по местам и преданно смотрят на маму.

- Кристина, - подает голос бабушка в наступившей тишине, - угомони ты их, в ушах уже звенит.

Мама пропускает слова бабушки мимо острых ушей и спрашивает:

- Что рассказать вам перед сном?

- Про наш день рождения, - просит Аня, остальные дракончики не возражают, всем интересно.

- Я уже не раз вам рассказывала, - улыбается мама.

- Ну и что, нам все равно хочется, - настаивают дракончики нестройным хором.

- Хорошо, - сдается мама без боя, - слушайте...

История первая

В этот день Кристина никому не могла доверить гнездо, сложенное из огнеупорного кирпича. Там лежало пять черных яиц, и оставить их без материнского тепла даже на минуту она не решалась. Скоро, очень скоро должны появиться маленькие дракончики, а это на Земле, надо отметить, стало большой редкостью.

- Антон, - будущая мама перестала извергать на яйца огонь и позвала будущего папу.

- А? - вынырнул из полудремы дракон. - Что?

- Слетай к рудокопам, принеси еще антрацита, - попросила Кристина.

- Да я утром к ним летал! - возразил Антон, намереваясь опять свернуться клубком и заснуть.

- И что принес? - нахмурив брови, спросила Кристина, при этом глаза у нее нехорошо сверкнули.

- Что? - Антон, уже уверенный в том, что подремать не получится, попятился, но уперся спиной в стену и сел на хвост.

- Каменный уголь! Ты еще бурый приволоки, самого съесть заставлю, - пригрозила Кристина.

- Не, - замотал головой дракон, - бурый уголь я не могу есть, у меня кашель от золы, в горле першит, спасу нет.

- А я могу? Быстро неси антрацит! - приказала Кристина, притопнув лапой.

Антон грустно вздохнул, ему совершенно не хотелось опять лететь в шахтерский поселок, но гнева жены он боялся больше.

Взяв короб, дракон поплелся к выходу. Кристина проводила мужа насмешливым взглядом и вернулась к гнезду, обогревать ласковым огнем яйца.

Черный дракон неровно махал крыльями, направляясь в Красноугольск - поселок рудознатцев.

- Чем-то Антон рассержен, - сказал крестьянин сыну, поправляя оселком косу.

- К рудокопам летит, значит, уголек кончился, - заметил крестьянский сын, вытирая пот со лба.

- Ну, хватит на дракона глазеть, - строго произнес крестьянин, проверяя пальцем остроту косы, - за работу!

И отец с сыном дружно взмахнули косами, трава ровными дорожками легла за ними. Липец (июль) - время травы, сенокоса, никак не разглядывания драконов, тем более своих, рядом живущих.

Дракон приземлился у неказистого, но надежного капера, сунул голову в шахту и крикнул:

- Эй, мужики! Есть тут кто?

- Антон сын Георгиевич, чего раскричался? - послышалось со стороны драконьего хвоста.

Антон обернулся на голос. Горных дел мастер поглаживал окладистую бороду и усмехался в усы.

- Доброго дня, Кирилл сын мудрого Мефодия, - дракон приветственно поднял правую переднюю лапу.

- Да, виделись уже, Антон Георгиевич, - глаза мастера по-молодецки весело сверкнули, - утром вы за угольком прилетали. Неужели кончился?

- Поутру я каменного угля нагреб, а жене антрацит нужен, - объяснил дракон и снова заглянул в шахту: - Эй, народ, вы где?

- Ушли все, - мастер протер слезящиеся глаза серым от угольной пыли платочком, - моются в бане, квас пьют, к празднику готовятся.

- Вот незадача? - дракон задней лапой принялся чесать за ухом. - Что же делать? Жена без антрацита домой не пустит.

- Пошли на склад, - усмехнувшись в бороду, предложил мастер, - насыплешь антрацита.

- Разве так можно? - удивился дракон, но потрусил за мастером. - Старший всегда дает только с выработки.

- А я только со склада, - рассмеялся мастер.

В большом, сколоченном из грубых досок сарае навалены горы добытого угля, Черничи (дети Черного Лебедя) единственные из народов умели пользоваться дарами земных недр. Кирилл Мефодиевич широким жестом пригласил дракона:

- Угощайся, Антон сын светлого Георгия.

- Где же тут антрацит? - пробормотал дракон, пробираясь через угольные завалы.

- Антон Георгиевич, вы куда? - крикнул мастер, когда дракон скрылся в темноте.

- Кирилл сын Мефодиевич, будьте другом, подскажите, - Антон выглянул из-за кучи антрацита, - где он лежит, окаянный?

Мастер подавился смехом.

- Он под вами, - еле выдавил он, держась за живот.

- Да? - дракон с хрустом разгрыз кусок угля и заметил: - А по вкусу антрацит ничем не отличается от каменного угля.

Горных дел мастер вытер выступившие от смеха слезы и с очень серьезным видом подтвердил:

- Вы правы, Антон сын Георгиевич, вкус у них одинаковый, но это антрацит, поверьте мне и моему опыту.

- Как вы, Кирилл сын достойного Мефодия, различаете эти черные невзрачные комочки? - подивился Антон, опуская в пасть еще кусок и с хрустом разжевывая.

- Антрацит белесый, блестящий, а каменный уголь черный, - охотно объяснил мастер.

- Ага, - кивнул Антон, принимаясь за работу, - только я разницы все равно не вижу.

Дракон нагреб полный короб, собирался поблагодарить и улететь, но мастер остановил его.

- Антон сын светлого Георгия, тут такое дело, - мастер несколько опасался, вдруг да откажется дракон, кто его, крылатого, знает, - мужички мои случайно рану у Земли вскрыли.

- Кровь Земли потекла?

- Да, течет помаленьку, мы ее в бочки вычерпываем, чтоб она до реки не добралась, сами знаете, Антон сын Георгиевич, что с рыбой тогда станет.

- Знаю, Кирилл достойный сын Мефодия, как не знать, - в душе дракон обрадовался, но вида не подавал.

- Так мы уже три бочки начерпали, может, две заберете?

- Конечно, - серьезно кивнул дракон. - Где они?

- Рядом, я провожу, - в голосе горных дел мастера послышалось облегчение, переживал он, вдруг да дракону Кровь Земли за ненадобностью, но нет, не отказался, заберет.

Уже за сотню шагов Антон почувствовал манящий запах нефти. Три двадцативедерные бочки призывно поблескивали черной маслянистой жидкостью. Дракон, не раздумывая, ухватил двумя лапами одну бочку и несколькими большими глотками опустошил ее.

- Вот спасибо, удружил, - довольный Антон облизал губы.

- Было бы за что, - хмыкнул мастер.

Вторую бочку они плотно закупорили, чтоб не пролить при полете, и Антон пристроил ее на загривке рядом с коробом.

- А вам для чего Кровь Земли? - не удержался дракон от вопроса.

- Телегам ступицы смазываем, светильники и факелы делаем, - охотно ответил мастер и посетовал: - Только много ее вытекает.

- Понятно, лишнее заберу, не переживайте. Ну, Кирилл сын Мефодия, спасибо за все, я полетел.

- Передавайте привет Кристине Святославовне, - крикнул мастер вслед быстро набирающему высоту дракону.

- Непременно, - пообещал он, тяжело махая крыльями.

Осторожно приземлился Антон у входа в пещеру и только собрался ступить через порог, как на него набросилась теща:

- Ноги вытри, тапочки надень! Не для того я пол каменный полировала, чтобы ты его когтями царапал.

Этого Антон стерпеть был не в силах и сделал единственное, что счел возможным - не обратил на предупреждение никакого внимания. Не останавливаясь, даже не взглянув на тещу, дракон прошел внутрь, вызвав этим серию неприятных слов в свой адрес.

- Принес? - не оборачиваясь, спросила Кристина.

- Конечно, еще Кирилл сын Мефодия нефтью угостил. - Антон поставил бочку рядом с кучкой угля и сбросил короб. - Привет тебе шлет.

- Великолепно! Большое ему спасибо. - Кристина с горящими глазами подбежала к Антону. - Я подкреплюсь, а ты погрей яйца.

- Он их сварит, - послышалось из угла у входа.

- Не сварит, не первый раз, - отмахнулась Кристина от слов матери и с удовольствием насыпала полную пасть антрацита.

Антон грел яйца и со смесью восхищения и негодования слушал ворчание тещи:

- Пламя слишком горячее, крайнее яйцо не прогревается!.. Огонь очень холодный, в центре яйца перегреты!.. Не под тем углом дуешь, не равномерно... Это же камни, яйца подальше... - И много еще чего услышал Антон, пока Кристина его не сменила.

Только дракон надумал прилечь, как ему опять работа нашлась.

- Антон, - позвала Кристина.

- Здесь я. - Он подошел к гнезду и с грустью посмотрел на жену.

- Скоро дети вылупятся, надо им молока принести.

- Зачем молоко? - удивился Антон.

- Ты что, не знаешь?

- Нет, - мотнул он головой.

- Все дети питаются молоком, - строго и назидательно произнесла Кристина.

- А, теперь понятно, - даже не пытаясь понять, согласился он.

- Раз понял, тогда лети в деревню, принеси молока.

- Эх, - вздохнул дракон и тихонько буркнул: - Ну и денек.

- Зайди к кузнецу, - перехватила его на выходе теща, - он мне медной проволоки обещал. Зайди, узнай, если сделал, забери сколько есть.

- Хорошо, - проворчал Антон и выполз из пещеры.

Ближайшая деревня в шести верстах (Верста - русская мера длины, 1066,8 метра - 500 саженей.), не далеко, раз - и уже там. Но дракон всегда летал кружным путем. Время в запасе оставалось и Антон, преодолев половину дороги, спустился к реке полюбоваться закатом.

Солнце медленно опускалось к далекому лесу, наливаясь багровым цветом и раскрашивая алым редкие облака. Берега небольшой реки густо поросли ивой, почти скрывали воду от взора дракона, в редком месте блеснет солнечный зайчик сквозь листву. Свежескошенная трава пахла так, что у Антона кружилась голова, и пробуждался волчий аппетит, не имеющий с голодом ничего общего. Дракон опьянел от красоты и ничего вокруг не замечал. Стрекот кузнечиков наполнил чуткие уши, и он совершенно не обращал внимания на другие звуки, наслаждаясь, как музыкой, серенадой живой природы. Стаккато лошадиных копыт сюда вполне вписалось...

Что-то с силой ударило дракона в левый бок, резкий хруст чуть не вырвал его из власти очарования, но Антон не обратил должного внимания на небольшую помеху, и остался сидеть, любуясь закатом. Мало ли кто в него врезался, может, лось захотел рога почесать? Не бросать же из-за такой мелочи все свои дела!

А закат превосходил все ожидания! Далекий темный лес стал еще таинственней, хотя дракон бывал там неоднократно, но ощущение приближения сказки от этого не исчезало. Плеск рыбы в невидимой реке, чириканье птах, готовящихся ко сну, кукование кукушки, стук дятла, запахи реки, леса и цветов, околдовали Антона. Умиленный дракон тихо сидел и любовно смотрел вдаль, изредка пуская слюни.

Резкая боль в левом боку вырвала Антона из зачарованного состояния, как кружка ледяной воды выплеснутая под теплое одеяло сони. Антон инстинктивно ударил себя хвостом, так люди бьют комаров, не задумываясь, и только после посмотрел на причину беспокойства.

Странный человек, одетый целиком в черные, блестящие железные пластины бесформенной кучей валялся рядом с драконом, мощный боевой конь пасся в десяти шагах, никого не опасаясь, а в боку у Антона торчал длинный меч, воткнутый под чешую. Недалеко лежало переломленное пополам копье горе-вояки.

Первым делом Антон вырвал из бока меч, пригладил чешую, остановил сочащуюся из раны кровь, и только приведя себя в надлежащий порядок, проверил как там пострадавший. В смятом железе жизнь еще теплилась, надежда спасти несчастного оставалась.

- Надо торопиться, - глянув на лошадь, тоже всю закованную в железо, произнес Антон назидательно, - знахарь после заката больных не принимает.

Пристроив помятого вояку в лапах, Антон повернулся в сторону рощи, и прокричал дрожащему там от страха слуге:

- В трех верстах деревня, Ручейки, твой хозяин будет у знахаря. Да, и коня не забудь, пропадет!

Не дожидаясь ответа от перепуганного человека, дракон взмахнул крыльями, и понес рыцаря, словно малого ребенка на руках, вернее - лапах.

Оруженосец проводил взглядом улетающего дракона, вытер грязным рукавом холодный пот со лба и сел на поваленную березу, тело отказывалось повиноваться. Такого ужаса молодой человек не испытывал еще никогда. Только после захода солнца парень нашел силы подняться на ватные ноги, отыскал в темноте отброшенный драконом меч и, взяв под уздцы боевого коня, поплелся в деревню, мимо которой они сегодня утром проезжали так гордо и величаво.

Антон в шустром темпе долетел до Ручейков, словно коршун на добычу спикировал прямо к самому крыльцу дома знахаря, переполошив всех кур в курятнике.

- Егор! - прорычал дракон. - Твоя помощь нужна!

- Что стряслось, Антоша? - вместо знахаря из резного расписного окна высунулась его молодая жена, розовощекая и смешливая.

- Вот, Прасковья, мужика помял, случайно, - дракон показал тело, висевшее в лапах бесформенным кулем из блестящих пластин.

- Ой, - пискнула Прасковья и стремглав бросилась вглубь дома, вопя на всю округу: - Егорушка! На Антона самовар напал, пострадал несчастненький!

И дальше в том же духе.

Крики внутри дома стихли, Антон так и не понял, кто несчастный, он или помятый мужик? Себя дракон чувствовал обманутым, а значит - несчастным. Что же о самоваре, как назвала Прасковья вояку, целиком упакованного в железо, так он лежал спокойно, без сознания, и несчастным вовсе не выглядел.

Дракон разглядывал мужика, решая эту сложную задачу о счастье и несчастье, когда его выдернули из задумчивого состояния.

- Антон! Да положи ты его, дай осмотрю.

- А, Егор, привет, - дракон аккуратно сгрузил металлолом к ногам знахаря. - Тут такое дело. Сижу, значит, закатом любуюсь, и вот... - он развел лапами, всем видом показывая, что калечить никого не хотел.

- Как всегда. Да не переживай ты, - знахарь пытался отыскать щелочку в металлических пластинах, но безуспешно, - починим мы этот самовар, станет лучше прежнего, умнее станет.

- Да что же это такое, - пыхтела Прасковья, помогая мужу, стараясь изо всех сил хоть чуть-чуть приподнять кованую решетку, закрывающую лицо человека.

- Он там еще жив? - спросил Антон, втискивая голову между ними.

- Жив-жив, - проворчал знахарь. - Неси-ка ты его, Антон, к кузнецу. Без инструментов не вытащить.

- Мне еще к Федору надо, жена без молока домой не пустит, - посетовал дракон.

- Это не беда, - отмахнулась Прасковья, - ты иди, неси болезного, а я к Феде сейчас сбегаю, попрошу, чтобы молока для тебя оставил.

- Вот спасибо, - обрадовался Антон, подхватил помятого мужика на лапы и потащил к кузнецу.

Лететь необходимости не было. Знахарь и дракон шли по широкой деревенской улице, обменивались последними новостями. Они здоровались с занятыми работой селянами, в основном женщинами, мужики-то почитай все в поле, ну и с бабками, сидящими на завалинках и греющихся в мягких, ласковых, вечерних лучах заходящего солнышка. За Антоном и Егором уже тянулась толпа детишек, которым всюду нужно сунуть любопытные носы. Да и некоторые люди постарше не удержались, пошли с ними к кузнецу.

После вся деревня узнает, что на дракона напал самовар, тот, что утром переполошил всю округу, бренча железом. Была страшная битва, длилась три дня и три ночи, кровь лилась рекой, становища и села пылали! И, наконец, Антон одержал блестящую победу над странным иноземным воином, защитив землю славянскую от свирепого нашествия.... Много чего наплетут, соседям расскажут, те подивятся, но не поверят, не в первый раз.

- Иван свет Русланович, - Антон легонько побарабанил по стене кузни, он всегда немного робел в присутствии сурового кузнеца.

Конечно, дракон не боялся Ивана Руслановича, они старинные друзья, познакомились очень давно, просто кузнец, сам любитель пошутить, часто обижался, если шутили над ним. Вот Антон, дорожа дружбой, тщательно подбирал слова, чтоб ненароком не задеть ранимое самолюбие Ивана, отчего речь дракона, и весь его вид, делались слегка натянутыми.

- Чего вам, - голубые глаза кузнеца сверкнули из-под кустистых бровей.

- Человек на меня напал. Витязь не витязь, но весь в железе, - дракон неуверенно посмотрел на доспехи, находящиеся в полном беспорядке, - помял я его...

- Иван, - вмешался знахарь, - вытащи его из железяк, у нас не получилось.

- Мужики, - обратился кузнец к двум молодцам-молотобойцам, - заберите витязя у дракона, заносите в кузню. Егор, заходи, врачевать будешь, а вы, люди добрые, не стойте понапрасну, идите по своим делам.

Вокруг разом все пришло в движение, один дракон остался не удел. Ребятня, поняв, что ничего интересного больше не произойдет, с воплями ускакала, любопытный народ, переговариваясь, разошелся.

- А..., - попытался Антон сказать, но замолчал, вокруг уже никого не было.

Топтался дракон у кузни и слушал. Как там пилят железо, сбивают молотками заклепки, режут ремешки, вскрывают доспехи, спасают человека, которого он, Антон, помял.

- Ich bin Krank (нем. - Я болен), - послышался из кузницы отдаленно знакомая дракону речь, очень похоже говорили в закатной стороне.

- Сам знаю, что кранк, почти полный кранк, - проворчал знахарь, знаток всевозможных языков и наречий, - молчи уж, немчура.

- Нечего на наших драконов нападать, - поддержал Егора кузнец и крикнул сынишке: - Ивашка, сбегай в сарай, принеси Антону два мотка проволоки, только медной! Понял? Не перепутаешь?

- Нет, батя, медь-то я уже знаю, не перепутаю, - заверил кузнеца постреленок, уже несясь вприпрыжку к сараю.

У дракона с души свалился камень величиной с кром - княжеский дом, упал и потряс землю. Ведь он-то про проволоку совсем забыл.

- Дядя Антон, - мальчонка пыхтя, притащил два тяжеленых мотка медной проволоки, - тятя велел вам передать.

- Спасибо, Иван сын Иванович, - поклонился дракон, бережно принимая проволоку, - теща меня живьем бы съела, вернись я без нее.

- Теща, это кто? - отпыхиваясь и вытирая пот, спросил Ивашка.

- Это мать Кристины, - объяснил Антон.

- А! Старая дракониха, - сообразил мальчонка.

- Надо говорить, драконесса, - строго поправил мальчика дракон, но клыкастой улыбки не сдержал, - так вежливей.

- Какая разница, дракон всегда дракон, - весело сообщил Ивашка, - ее же здесь нет!

- Даже если нет..., - начал нравоучительную речь Антон, но так ее и не закончил, услышав громкое ругательство из кузни.

- Donnerwetter (нем. - Черт возьми)! - И жуткий вопль разнесся окрест, иноземному витязю вправляли кости.

- Нечего черта поминать, - проворчал Егор. - Сам дурак. Молчи лучше.

Антон заинтересовался, что же там делается, и заглянул в кузню.

- Kur... (нем. первый слог слова Кurieren - Лечить), - начал говорить рыцарь, но тут увидел в двери голову дракона и как заорет дурным голосом: - A! Saurier! Scher dich weg (нем. - А! Ящер! Убирайся!)! - и попытался уползти в угол, подальше от чудовища.

Получилось у немца КурАЗаурир, прозвучало это так забавно, что знахарь и кузнец схватились за бока и расхохотались, смеялись до слез, до икоты. Подмастерья гоготали как гуси, защищающие птенцов, работа застопорилась.

- Антон... ик, уйди... ик, - попросил Егор, давясь от смеха. - Мне же... ик, его лечить надо...

Иноземный витязь, ничего не понимая, перестал уползать, лежал на месте кузнечных инструментов и расширенными глазами пялился на дракона, который не только не сжигал кузницу, а вообще вел себя непростительно пристойно.

- Не... не могу... куразавр... - покатывался со смеху кузнец, сотрясая стены кузницы и пытаясь налить из медного кувшина воды в глиняную кружку, но больше проливал, чем попадал. - Надо же такое сказать... немчура...

- Weiß der Kuckuck (нем. - Черт его знает), - пробормотал витязь и потерял сознание.

Антон почесал лапой за ухом и кивнул на немца:

- С ним все нормально?

- Да, - знахарь взял у Ивана кружку с водой и трясущимися руками поднес к губам.

- Я тогда пойду? - скромно спросил дракон.

- Иди, куразавр, - махнул кузнец, а знахарь подавился водой и закашлялся.

- Ну, веселитесь... - Антон не знал, что бы такого сказать, и просто развернулся и ушел, недоумевая, чего это Иван и Егор так развеселились.

Шутка про куразавра не вышла за стены кузни, иначе все потомство Антона так навсегда и осталось бы куразавричами...

Дракон заскочил к Федору, забрал бадью молока и полетел домой, где его уже ждали пять пищащих, маленьких и голодных дракончиков, только-только вылупившихся из яиц...

Кристина остановилась, рассказ подошел к концу. Только одна любопытная мордашка старательно таращила глаза, неугомонный Сема единственный выслушал историю до конца, остальные детки уже давно сопели носиками и спали, свернувшись пестрыми клубочками.

- А теперь закрывай глазки и спи, - ласково произносит мама.

От ее слов исходит такое тепло и спокойствие, что Сема даже не замечает, как проваливается в глубокий, с приятными видениями сон.

Кристина отходит от гнезда, улыбается. Но тут она вспоминает, что Антона нет дома, и по ее красивому лбу пробегает горькая морщинка, улыбка гаснет, словно тухнут свечи, она волнуется за мужа, хотя и знает, что с ним ничего плохого не произойдет...

Утром, как всегда, в пещере переполох, его устраивают беспокойные детки. Кто-то кому-то не уступил место и не дал первым умыться, за что был с визгом отпихнут от умывальника и обрызган холодной водой, но тут же и сам нетерпеливый скандалист завалился на брата или сестру, не разберешь, в общем, писк, визг и толкотня стояла несусветная, пока не вмешалась мама. Она железной лапой разодрала спутанный клубок гибких тел и выстроила всех в очередь. Проследила, чтобы дракончики умылись и вытерли мордашки мягким полотенцем, только после этого разрешила сесть завтракать.

- Мама, - пропищала любопытная Аня с набитым ртом, - когда папа вернется?

- Нельзя разговаривать во время еды, - назидательно говорит Кристина.

- А ты была на войне, как папа? - как будто замечание его не касается, спрашивает Сема.

- Это было давно, - усмехается Кристина, но, опомнившись, делает замечание строгим голосом: - Ешь молча, Семен.

- Мама, мама, расскажи, - просит непослушный хор детских голосов.

- Ладно, а вы ешьте и помалкивайте, - соглашается Кристина.

Бабушка из своего угла ворчит что-то неразборчивое, но ее никто не слушает, все внимание детей приковано к маме.

История вторая

Застарелая вражда двух соседей, двух братьев-князей, продолжалась более десяти лет. Уже никто не мог вспомнить, с чего началось, кто первый посеял зерно раздора, но каждый год, весной, вместо того, чтобы пахать землю, князья собирали рати и шли войной друг на друга. Горели стойбища и села, деревни и хутора исчезали в братской войне. Бились жестоко, не щадя ни себя, ни воинов, ни простых землепашцев. Но каждый год битвы ни к чему не приводили, только ослабляли и разоряли оба княжества, люди в страхе убегали из родных земель или прятались по лесам. Ни старший брат, ни младший не побеждали. И так могло продолжаться еще не один десяток лет, пока какой-нибудь сосед, сообразив, что княжества ослаблены, не захватил бы их.

И в тот счастливый год, князья сошлись на нешуточный бой. Выстроились рати на широком поле с раннего утра размеченном вехами, блестят обшитые медью доспехи, сияют щиты, лица мужей суровые, решительные, кони верховых ратников копытами землю роют, к бою готовятся, пики пеших воинов щетинятся, как иголки у ежей. Деловито подвязывают бороды воители, чтобы не беспокоиться во время сечи, а солнце весенними лучами весело играет, трава-мурава радостно зеленеет, не подозревая, что непростой влагой ее поливать собрались, а кровью человеческой... (Огораживать поле - старинный обычай - перед началом сражения по взаимному согласию устанавливать границы "зоны боевых действий", втыкая по краям ее прутья. Тому, кто раненым выползал за черту, давалась пощада. Вместо "вызвал на бой" могли сказать: "такой-то такому-то огородил поле". Дело в том, что битва была священнодействием во славу богов, а посему отношение к ней не исчерпывалось чисто функциональным подходом, как в наши дни. Борода - в древности важнейший символ мужской чести.)

Князья были братьями, пусть оба глупые, но хитрые и изворотливые. Каждый год какую-нибудь каверзу приготавливали, то катапульты закупят в южных землях далекой империи, то ямы с горючим маслом нароют загодя, на такие выдумки они мастаки были большие. Вот и на этот раз оба, одновременно, не сговариваясь, втайне от всех наняли для ристалища страшных и ужасных драконов. Нет, чтобы как отец их, свершать набеги на богатых южан, и радоваться, если много добычи взяли и живы вернулись, так они друг друга стремились со свету сжить...

Сошлись рати на поле, дружинники с плеча рубят, братскую кровушку проливают. Князья стоят на холмах, любуются, команды воеводам отдают, выжидают удобного случая драконов выпустить, а ведь отец учил их в первых рядах идти, личную доблесть показывать...

Час идет сеча, второй проходит, все ратники уже в деле, а победа ни к кому не приближается. Сшибаются конные, рубятся пешие, только секиры сверкают и щиты трещат, копья ломаются, булавы мелькают, круша доспехи и кости врагов. Война! Лошади ржут, раненые стонут, металл звенит о металл. Уже все поле покрылось убитыми и ранеными, только тогда князья выпускают свое секретное оружие, не подозревая, что оно у обоих одинаковое...

Взмыли из засады драконы и понеслись навстречу друг другу, чтобы сцепиться, а кто живой останется, тот и исход всей битвы решать будет...

- Мама, мама, - перебивает рассказ Ирина, самая впечатлительная из детей, - а кто были эти драконы?

- Как кто, - рассмеялась Кристина, - мы, я и папа.

- Как! - вскакивает Сема и машет лапами. - Вы бились друг с другом? Вот это здорово! Хрясь, хрясь, - он изображает битву двух драконов, но так неудачно, что опрокидывает кружку молока, только не свою, а Леночки.

- Мама, - жалуется Лена тоненьким голосочком, - Сема мое молоко вылил.

- Безобразник, - строго говорит мама, отвешивая расшалившемуся сыну оплеуху, и вытирает с каменного стола молоко.

- Я случайно, - обиженно хлюпает носом Сема. - Нечаянно.

- За нечаянно бьют отчаянно, - ворчит рассудительный Артем, стирая с животика молочные брызги.

- Мама, - Аня тоже, как и Сема не может усидеть на месте, елозит и подпрыгивает от нетерпения, - так ты билась с папой? Кто победил?

- Нет, - улыбается Кристина, - я с папой не билась.

- А что, что случилось? - Ане любопытно до невозможности.

- Вы ешьте и слушайте, - Кристина стала дальше рассказывать, а детки, не глядя в тарелки, с любопытством смотрят на нее и быстро поедают завтрак, навострив ушки.

Два дракона сблизились, вот-вот полетит чешуя от острых когтей, задымится и раскалится воздух от горячего дыхания чудовищ. Но ничего этого не произошло.

Драконы застыли в синей вышине, едва видимыми точками. На поле замер звон металла и треск ломаемых копий, все головы задрали вверх, ратники обоих князей смотрели в небо, стремясь угадать, кто из них пойдет сегодня на обед, какой дракон победит. Исход битвы в воздухе решал исход всего сражения, это понимали все...

- Ты кто такая, - спросил Антон, он никак не ожидал увидеть драконессу, юную и привлекательную.

- Я Кристина, - проговорила она, смущаясь и "краснея" по-драконьему, она ведь тоже не ожидала встретить дракона, такого сильного, мужественно-красивого и, как это ни удивительно звучит, очаровательного.

Немного драконов осталось на Земле, встретить их редкость. Старые и ворчливые драконы заботились лишь о своем богатстве и благополучии, нечасто выползали из скрытых от глаз нор. Молодые же и горячие драконы гибли очень быстро, из-за своего безрассудства, по-разному, но конец обычен.

- Я Антон, сын Георгия, - представился дракон.

- А я о Вас слышала, мне мама рассказывала...

Биться им расхотелось, совершенно и окончательно.

Шла весна, все живое возрождалось, стремилось к жизни, к счастью, к любви и свету, а глупые люди убивали друг друга, да еще и драконов к этому безобразию привлекли. Нет, чтобы пахать и сеять, растить детей...

- Ты, случайно, не Святослава дочь? - Антон как-то легко перешел на "ты", даже не заметив этого.

- Да, а откуда Вы знаете? - Кристина, сама не понимая от чего, смущалась все больше и больше, отводила взгляд и часто моргала.

- Ребенком меня отец иногда брал с собой, и у Святослава мы бывали не раз, пока он семьей не обзавелся и у Заратустры не поселился.

- А где сейчас Ваш отец?

- На Лысой Горе живет, ведьм бережет...

Они разговаривали, все больше увлекаясь беседой, а весна делала с ними свое дело...

- Мы что, должны драться? - Кристина вдруг вспомнила, для чего она здесь.

- Нет, конечно, нет! - Антон посмотрел в ее прекрасные глаза и окончательно убедился, что она именно та, которую он искал всю свою жизнь, хотя и не осознавал этого.

- Но, мы не можем просто так взять и улететь. - Кристина неуверенно посмотрела вниз.

- Ты права, надо что-то придумать, - дракон по обыкновению, он всегда так делал когда размышлял, почесал за ухом задней лапой.

- А что? Мне князь щедро обещал заплатить, если он победит старшего брата. Неудобно как-то получается.

- Проблемы с деньгами? - поинтересовался Антон.

- Да, а у тебя разве нет?

- Нет, я так, размяться вышел, - усмехнулся дракон, люди от такой улыбочки зачастую падали в обморок.

- А мне деньги очень-очень нужны, - вздохнула драконесса.

- Слышал я, что младший князь скупердяй, обещает горы золотые, а платит щепоти малые, - прищурился Антон и посмотрел вниз, на поле брани, с такими крохотными человечками.

- Я то же самое слышала и про старшего князя, - ехидно заметила Кристина.

- Да? - Дракон не удивился, ожидал нечто в этом духе. - Что ж, тогда есть предложение.

- Какое? - заинтересовалась Кристина.

- Надо их наказать, за обман.

- А как?

- Съедим, - жестко предложил Антон.

- Но я клятву князю дала, - возмутилась Кристина, сверкнули глаза, да так, что у дракона перехватило дыхание.

- Поступим так, - произнес Антон через минуту, когда отдышался и оправился от ее смертоносного взгляда. - Ты, Кристина дочь Святославовна, возьмешь на себя старого князя, а я слопаю молодого. И никто из нас клятву не нарушит.

- Это мысль. Только старый князь наверняка невкусный, он же дряхлый!

- Не настолько, - улыбнулся Антон очаровательно. - Он откормлен, жирен и упитан, словно кабанчик.

- Договорились, - согласилась Кристина.

- Тогда летим, - весело скомандовал Антон.

Две черные точки, долго висевшие в небе, резко спикировали на поле брани. Драконы мгновенно увеличились в размерах, перепугав ратников, и на огромной скорости пронеслись над полем. Они не тронули простых воинов, а прямиком ринулись к холмам, где наблюдали за битвой князья.

Молниеносная атака двух драконов и не стало жадных и глупых братьев, не из-за чего больше биться ратникам, мир и спокойствие пришли на истерзанную Землю вместе с новым князем, сыном их несчастной и забитой сестры...

- Все съели? - Кристина критически осматривает пустые тарелки.

- Да, - нестройный хор пяти дракончиков по-разному выкрикивает это короткое слово, с непривычки можно и не разобрать.

- Молодцы, - хвалит детей мама.

- Можно мы погуляем? - спрашивает Артем.

- Идите, - разрешает Кристина и строго приказывает: - Только от пещеры ни на шаг!

- Мы в лесочке, листья собирать будем, - Аня лукаво щурится, но мама этого не замечает, или делает вид, что не замечает.

- К обеду возвращайтесь, - напоминает Кристина.

И клубок веселящихся дракончиков, пищащих и смеющихся, выкатывается из пещеры. В доме сразу наступает тишина, которая режет слух Кристины. Она морщит нос и собирает тарелки со стола.

В небольшой рощице, где обычно резвятся дракончики, происходит "военный совет".

- Мы быстро, туда и обратно, только посмотрим, - убеждает сестер Сема.

- Мама заметит, - робко замечает Лена.

- Не заметит, - уверяет Сема, его хвостик так и скачет влево вправо, от возбуждения.

- Нас же накажут! - ужасается Ира, прикрывая пасть лапками.

- Всех вместе накажут несильно, - рассудительно произносит Артем.

- Мама все равно узнает, - Ане самой страсть, как хочется, но из солидарности она пока придерживается мнения сестер.

- Если вы не проболтаетесь, не узнает, - Сема весь трясется от нетерпения, прямо сейчас бы и полетел.

- Час туда, час там, час обратно, - Артем старательно загибает когти, подсчитывает. - Итого три часа, до обеда еще время поиграть останется.

- Мама в любую минуту может проверить, тут мы или нет, - Анины глазки сверкают, как два изумруда, выдавая ее согласие.

- А мы скажем, что играли в прятки, - предлагает Сема и елозит лапами в опавших листьях.

- Ага, - кивает Ирина, - а где водила?

- А мы в безводильные прятки играем, - Сема подпрыгивает на месте от нетерпения, - кто кого пересидит!

- Это может сработать, - чешет лапой ухо Артем, подражая отцу.

- Давайте, девчонки, - подталкивает драконессочек Сема, - туда и обратно, а?

- Ну, - сомневается Лена, - я и не знаю...

- Смотрите, смотрите, - выкрикивает Аня и тычет лапкой в небо, - мама в Красноугольск полетела!

Все мордочки развернулись к пещере. Отлет мамы решил исход дела.

- Понеслись, - командует Артем, расправляя крылья.

Сема уже мчится над низкими кустами, Аня не отстает от него, остальные дракончики суетливо машут крылышками, взлетают, догоняют брата и сестру вырвавшимися вперед. Никому не охота оставаться в одиночестве, чтобы потом все над тобой смеялись и дразнили трусом или трусихой.

Дракончики выстроились клином, словно журавли. Под ними проплывали поля, уже убранные, некоторые свежевспаханные, стога сена, рощи и кустарники. Они придерживались реки Виляй, чтобы наверняка не сбиться и, не дай бог, не заблудиться. Конечно, их всяко-разно найдут, если что, но трепку тогда им задаст мама! Лучше не рисковать.

Драконий клин пересек Виляй, и полетел по правому берегу, скрываясь за ивовыми кустами. Детишкам нужно было, чтобы их не заметили из Ручейков, там народ живет любознательный и ужасно болтливый, если хоть кто-нибудь их увидит, все, мама точно узнает.

До деревушки Малый Спор дракончики добрались благополучно. Эта деревня расположилась на границе княжеств, в ничейных землях. Только находники, что поселились тут три Солнца назад, и этому были рады, хоть какая земля! Жить можно. Каждый год, по осени, когда урожай собран, мед сварен, квас запасен в дубовых бочках, овинник попотчеван, а у Святовита заменен хмельной мед в божественном роге, два князя устраивали потешные бои за деревню, чья дружина победит, того и деревня на год. Антон неизбежно принимал участие в боях. Раньше, до того как драконы поселились в этих краях, князья бились не на шутку, войны затевались из-за пустяков, и тянулись не один год, но к счастью обеих княжеств Антон и Кристина взялись за военных вождей основательно, и прекратили кровавые потехи. (Находник - "пришелец", "некто, не являющийся аборигеном", "переселенец", "мигрант". Дружина - братство профессиональных воинов, объединенных личной преданностью вождю (князю), считавшемуся по отношению к ним приемным отцом. Овинник (хозяюшко-овинник) - дух, живший в овине (сарай для сушки снопов и обмолота хлеба) и, как и домовой, следил за порядком в овине. Святовит - верховный бог у западных славян.)

Дракончики летели посмотреть на войну, как мужественные гридни, возглавляемые их отцом-драконом, рубят врага, гонят из княжества неприятеля, а нашли мирно пасущийся скот, занятых повседневными делами женщин, стариков греющихся на нежарком осеннем солнышке и ребятню, носящуюся по деревне. Мужиков, правда, видно не было. (Гридень (гридени, гриди) - профессиональный воин, член княжеской дружины.)

- Это что же такое? - спрашивает Сема, ни к кому не обращаясь. - Где дружинники?

- Да, где они? - озирается Артем.

- Леший с ними, - Аня вертит головой, как мельница крыльями. - Где папа?

- Надо кого-нибудь спросить, - предлагает Артем.

- Ой, - взмахивает лапками Ирина, - а что если мы не туда прилетели?

- Туда, - уверенно заявляет Артем и кричит проходящей мимо женщине: - Тетенька, вы, случайно, дракона не видали?

- Да я их целых пять вижу, - смеется женщина.

- Нет, кроме нас. - Ане шутка нравится, она тоже тихонько хихикает.

- На околице отец ваш, с обезьяной в обнимку дрыхнет, - отвечает женщина и спешит дальше, неся на одном плече коромысло с пустыми ведрами.

- Летим! - Сема снова возглавляет драконий клин.

Вот и околица. Гибкое и мускулистое тело большого дракона лежит на обочине, а голова покоится на животе огромной серой обезьяны.

- Тятя! - верещит Ирина и пикирует прямо на отца.

Остальные дракончики с визгом несутся за Ирой.

Этакий вой пяти дракончиков поднимет кого угодно! Черное тело неуловимо, как молния, взмывает и замирает. Пять дракончиков плотно прижаты лапой к широченной груди дракона и прикрыты крыльями, а голова отца, прищурив глаза, крутиться по всем направлениям, выискивая врага, напугавшего детей.

- Вы чего расшумелись? - строго спрашивает Антон, высвобождая дракончиков, убедившись, что никакая опасность не угрожает. - Кто на вас напал? Я никого не вижу и не чую.

- Мы испугались, решили, что тебя убили в схватке, - виновато произносит Лена.

- А-уф, - облегченно вздыхает дракон.

- Мы прилетели битву смотреть, - сообщает Сема, гордо выпячивая узенькую грудку.

- Битва кончилась, - разочаровывает их отец.

- Кто победил? - деловито интересуется Артем.

- Конечно мы! - Антон вскидывает голову. - Неужели вы могли подумать, что ваш отец проиграет?

- Пап, пап, расскажи, - просят дракончики хором, прыгая вокруг Антона, как бесята.

- А мама знает, что вы сюда полетели? - голос Антона строгий, но его выдает взгляд, прищуренные глаза предательски сверкают озорством.

- Нет, - смело заявляет Аня, - мы сбежали.

Дети знают, что отец их никогда не выдаст, если они сами не проболтаются.

- Ох, сорванцы, - смеется дракон, - достанется вам на орехи.

- Ты же не скажешь? - пытливо заглядывает в глаза отца Ирина.

- Конечно, нет... - Дочь так похожа на мать, как уменьшенная копия.

- Пап, расскажи, как вы бились, - просит нетерпеливый Сема.

- Да мы уже почитай три года по-настоящему не воюем, сидим с Гаврилой на пригорке, - Антон несильно хлопает обезьяну по животу, - и за порядком следим. Дружинники кулаками машут, князей тешут, носы друг дружке квасят. В эту осень наши молодцы крепче оказались, да и я Гаврилу победил в пьяном поединке, он вот все еще не проспался.

- Ну, это не интересно, - морщит нос Сема. - Драка на кулаках, да спор, кто больше выпьет. Надо с копьем и секирой! Хряськ, хряськ, - он смешно изображает, как рубит что-то с плеча налево и направо.

Антон собирается прочесть нравоучение сыну, что кровь людскую проливать нехорошо, даже воздуха в грудь набирает побольше, только мешает любопытная Аня. Она отпихивает Лену и лезет вперед.

- Папа, папа, а дядя Гаврила твой враг? - пищит Аня.

- Уф, - выдыхает черный дракон и смотрит на храпящего Гаврилу. - Да как такое тебе в голову пришло, дочка?

- Не знаю. - Аня почесывает лапой нос. - Так, подумалось. Пап, а как ты с ним познакомился?

- Дело давнее, - ухмыляется Антон.

- Расскажи, расскажи! - вразнобой просят дракончики, а мордашки так и сияют любопытством.

- Хорошо, - легко соглашается Антон, - слушайте...

История третья

Молодой черный дракон медленно летел на запад, спешить ему было совершенно некуда, да и не зачем, он вообще не любил торопиться, все делал основательно, скрупулезно, за что люди, знавшие дракона, уважали его особо.

Внизу проплывали чудесные леса, дикие и не обжитые, сияющие свежей зеленью, перечеркнутые речушками и ручейками, с пятнами сверкающих озер. Изредка попадались свежевспаханные поля, но в этой глухомани они встречались не часто. Одинокая деревушка из десятка покосившихся изб и полуземлянок затерялась в бескрайних дубравах и Антона не заинтересовала бы, он мог вообще ее не заметить и пролететь мимо, но взметнувшийся неожиданно столб густого дыма, заколыхавшийся на легком ветру, встревожил дракона. Мало ли что у селян стряслось, вдруг беда? Надо посмотреть и помочь если что.

Антон круто свернул к деревне и, сложив крылья, спикировал прямо к дымному костру, только у самой земли резко затормозил, отчего чуть не сшиб кряжистого мужика с черной, как смоль бородой и шевелюрой спутанных волос, перехваченных кожаным ремешком.

- Благодарствую, что откликнулись, - отвесил земной поклон чернявый мужик. - Помогите нам, ничего не пожалеем.

- Что у вас стряслось?

- Зверь к нам страшный идет, с юга.

- Что за зверь? - нахмурился Антон.

- Не ведаю, - развел руками мужик.

- Видел его кто, али нет?

- Охотник наш, Силантий его утром узрел, когда западни на зайцев обходил.

- Покличь его, - приказал Антон.

- Чего меня кликать, тут я, - пробасил сухощавый мужик, выходя из-за угла неказистой, но прочно срубленной бани.

- Говори, - коротко приказал Антон.

- Значит так. - Силантий прокашлялся. - Дошел я до дальней ловушки, пустая оказалась, сел передохнуть, а тут как затрубит кто-то, да страшно так! Хотел было убраться подобру-поздорову, но страх пересилил, прокрался к кустам и осторожно выглянул...

- Дальше, - поторопил Антон, когда мужик замолчал.

- Думаю, как назвать, - буркнул Силантий.

- Ты просто опиши, кого увидел, - посоветовал дракон.

- Как бы человек, но сажени две ростом, не меньше, волосатый весь, такой серый, словно пылью присыпанный, клыки - во! - Он показал руками, какие клыки у чудища, почти в локоть длинной. - Дубовую дубину зверь выломал, меня заметил и как зарычал! Ну, я сюда, домой прибежал. (Сажень - старинная русская мера длины, от "сягать" - "доставать, дотягиваться, хватать". Различали несколько саженей: обычную - 2,1336 м, а также "маховую" - 1,76 м и "косую" - 2,48 м.)

- С чего же ты надумал, что этот человек на разор сюда идет? - усомнился Антон.

- Савва, скажи дракону. - Силантий посмотрел исподлобья на чернявого.

- Вещунья нам напророчила, придет, мол, этим летом чудовище лесное, зверь юга, всех поубивает, если мы защитника найти не успеем, - нехотя проворчал Савва.

- Я за работу много беру, - предупредил Антон, - что в селе приглянется, то мое.

- Не до жиру, быть бы живу, - вздохнул Савва и махнул рукой, - ничего не пожалеем!

- По рукам, - дракон протянул к мужику когтистую страшную лапу.

- Идет, - Савва без опаски хлопнул по драконьей ладони.

Тут у овина, что приютился с краю селения, незваное чудовище появилось, да как зарычит, увидав Антона, здоровенная дубина мигом взметнулась вверх, готовая обрушиться на голову врага.

- А вот и зверь юга, - прорычал Антон и грациозным движением развернулся к огромной серой обезьяне.

Дракон, несмотря на молодость, успел попутешествовать, сначала с отцом, а позже один. Многое он повидал: вымирающих динозавров в далеких жарких землях, странных животных с сумками на животе, что живут на огромном плоском острове, где солнце светит с полуночи, а не с полудня, как дома. Еще отец его, Георгий разведал туда путь, летали на остров драконы неоднократно за душистыми листья эвкалипта, сначала для Асклепия (Асклепий - в древнегреческой мифологии - бог врачевания), а потом для его последователей. Народ, к которому принадлежал серый гигант, был Антону известен. Малочисленный, нелюдимый и суровый это был люд, но зла обычно никому не желал, обитал в недоступных местах мелкими семьями, сторонясь любых встреч с другими народами, прятались они по неизвестным Антону причинам.

Дракон мысленно обратился к пришельцу, именно так общались между собой знакомые ему гигантские обезьяны: "Что заставило тебя покинуть родную пещеру?" - но ответа не последовало, обезьяна с явными намереньями проломить Антону голову, медленно приближалась.

- Так, зверь юга не умеет общаться, - задумчиво молвил дракон.

- Сам ты звэруга! - прокричал гигант и прыгнул на Антона, взмахнув дубиной.

Люди благоразумно скрылись еще до начала "переговоров", из овина высунулся хозяюшко-овинник, маленький, всклокоченный, весь в саже и отрубях, он с интересом наблюдал за стычкой, но дальше порога не шел, ведь улица не его, там дворовые хозяйничают, за нарушение границ и побить могут. (Дворовой - домашний дух, обитавший во дворе.)

Дракон плавно перетек в сторону, уходя от удара, и подставил обезьяне хвост, об который она не замедлила споткнуться и грохнуться во весь свой немалый рост.

- Нет, этот зверь юга никогда не жил среди своего народа, - сделал вывод Антон, прижимая дубину лапой к земле.

- Э, я нэ звэруга! - возмутился поверженный гигант, поворачивая к дракону лицо, испачканное грязью и кровью из разбитого плоского носа. - Я чэсный горэц! Это ты звэруга!

- Если ты честный горец, то почему на меня напал? - удивился Антон, даже чуть дубину не выпустил.

Все деревенские жители толпились на недалекой опушке леса и смотрели с безопасного расстояния. Местный леший не тоже утерпел, высунулся из-за векового дуба и поблескивал глазками, а домовые приоткрывали двери и подглядывали, даже банник высунул любопытную рожицу из оконца, что уж говорить о дворовых, те так вообще бесстрашно расселись по плетням и весело обсуждали стычку дракона и обезьяны. Не всем дано зреть духов, Антон иногда сожалел, что люди и духи мало общаются между собой, насколько было бы легче и тем и другим. (Леший - хозяин леса и зверей, дух леса. Банник - дух, обитающий в бане)

- Вай! Ты жэ чудищ, я защищатъ дэрэвня от тэбя, они мэна кормитъ, поитъ, просытъ в дэрэвнэ житъ остатца. А ты, звэруга, мена на зэмла ронатъ! Отдай палица сэйчас. - Обезьяна попыталась вырвать дубину из-под лапы дракона.

- Нет, зверюга - это ты, - Антон еще сильнее вдавил дубину в землю, - а я дракон.

- Выдэл я, как такыэ драконы сэло жглы, - проворчал гигант, бросив тщетные попытки заполучить дубину обратно.

Обезьяна уселась на землю и лапой стерла кровь и грязь с лица. Антон поднял дубину и покрутил ей над головой.

- А драться тебя не учили.

- Э, зачэм мирный горэц драца?

- Вот и я о том. Чего ты на меня бросился? - Антон откинул дубину в сторону. - Даже доброго дня не пожелал, на поединок не вызвал, сразу бить собрался.

- Кушатъ очэнъ хочу. - В подтверждении слов живот обезьяны громко заурчал.

- Пообещай, что не будешь ни на кого нападать, и я позабочусь об обеде, - осклабился дракон.

- Кланус! - поднял вверх лапу гигант.

- Эй, люди! Савва, Силантий! - крикнул Антон и призывно помахал им лапой. - Идите сюда, не бойтесь.

Пока народ с опаской возвращался в деревушку, дракон расспрашивал обезьяну.

- Ты не жил среди своих собратьев, иначе бы понял меня без слов, - рассуждал вслух Антон. - Откуда ты?

- Мэна вырастылы луды гор! - заявила обезьяна, гордо выпятив грудь.

- Тогда что ты здесь делаешь? Жил бы себе спокойно в горах.

- Э, оны мэна хотэлы нэвола отдатъ, я сбегатъ.

- За что? Просто так в неволю никого не отдают.

- Я нэуклуж, - развел он руками. - Кому надо такой сын ымэт?

- Что значит неуклюж? Вон как проворно на меня с дубиной кинулся!

- Выноградныкъ за кысточкой заходытъ - вся лоза рватъ, на бахча упастъ - арбуз мятъ и от пчел бегатъ - плэтэнъ ломатъ, а овца убэгатъ. К нам прыходытъ... этот, как э? Тканъ и масло прыносытъ на выно и руно мэнатъ?

- Купцы приехали?

- Да! Купэц! Болшой-болшой лодка плыл по вода бэз бэрега, к нам прыходытъ, я подслушатъ: он мой отэц много тканъ богатый прэдлагатъ за мэна, отэц нэ хотэтъ, но матъ его уговорылэ, продал неволя! Я ждатъ нэтъ, стал, бахча шел, лес шел, горы шел. С гор спустылса, там стэпъ.

- И нарвался на скифов, - предположил Антон.

- Да! Оны мэна прывэчатъ. От быстроногый коня как сбежатъ? Догналы, свой шалаш прывэлы, накормылы.

- Что ж ты у скифов не остался? Жил бы среди степняков!

- Мой слух очэнъ хорош! Ночу нэ спал, говор у костра слушал.

- И эти тебя продать захотели, - догадался дракон.

- Да, - кивнула обезьяна, - ждалы болшой хан, хотэлы мэна эму подарытъ. Пока тэмна был, я тыхо-тыхо бэгатъ, лэс мэна укрыватъ.

- Как ты очутился у людей гор?

- Говорылы, что мэна старый охотныкъ нашэл, до дом прынос, я его плох помнытъ, он давно-давно совсем умэр в бытва, мэна прыомный отэц и матъ растытъ, настояших родытел нэт ныкогда. (Старый - для древних славян это слово значило не "преклонных лет", как для нас, а наоборот - "могучий, лучший, матерый".)

- Сирота, - заключил подошедший Савва, он еле доставал до плеча сидевшей обезьяны.

- Как звать-то тебя, сиротинушка? - спросил дракон.

- Гоэвэрэыэл, - невнятно промямлила обезьяна.

- Гаврила, значит, а я Антон, - дракон протянул лапу обезьяне и помог подняться на ноги.

- Чего ж ты, Гаврила, на нас напасть хотел? - насупившись, спросил Силантий, выглядывая из-за плеча Саввы.

- Парень изголодался, работу никто не дает, вот и надумал разбоем поживиться. - Антон предусмотрительно шлепнул обезьяну хвостом пониже спины, чтобы помалкивал, а то Гаврила уже рот для возражений открыл, но сразу захлопнул, дураком-то он не был. - Так что, согласно нашему договору, прошу накормить, напоить, а там я найду для него занятие, чтоб не шлялся без дела по лесам и весям.

- Дык, - крякнул Силантий, усиленно начесывая затылок.

- Как прикажешь, защитник, - склонился перед драконом Савва, - все в нашей деревне твое...

- Славный был денек. - Антон смотрит на детей и улыбается. - После хорошо мы с Гаврилой погуляли, пока он не осел у князя Евпатия. В дружине нет лучшего бойца, его же я сам обучил!

- Гыр, - ворчит Гаврила, не открывая глаз.

- Ага, - радуется Антон, - оживает.

- Пап, а что с ним? - любопытствует Аня.

- Болеет, - усмехается Антон.

- Чем? - тут же интересуется Аня, остальные детки смотрят с горящими глазищами.

- Это князья наши поспорили, кто из нас медовухи больше выпьет, - хмыкает Антон.

- И ты победил? - подпрыгивает Сема, стремясь забраться Гавриле на живот.

- Конечно, - отвечает Антон и сам себе говорит: - Воды бы ему, холодненькой. Только в чем принести?

Дракон оглядывается по сторонам и видит у крайней избы девушку, хлопающую затертый половичок.

- Яночка! - кричит Антон, - дай бочку, воды налить.

- Да на здоровье, - смеется девушка, - бери!

- Дети, - Антон смотрит строго, - охраняйте Гаврилу, я до колодца и обратно.

- Не беспокойся, папа! - уверяют дракончики вразнобой.

Дракон уходит за водой, но только он скрывается за домами, как из леса на могучем коне выезжает черный витязь, весь такой блестящий, сияющий, и стоило ему увидеть Гаврилу, как он опускает забрало и берет длинное копье у оруженосца, что-то кричит, но дракончики не разбирают слов. Смертоносное острие направляется на спящую и ничего не подозревающую обезьяну. Оруженосец на чахлой кобыле трусит следом за витязем. Дрожит земля под копытами боевого коня, еще немного и ничто не спасет несчастного Гаврилу.

Дракончики сначала испугались грозного витязя, но, помня данное отцу обещание, дружно взлетают наперерез воину. Они свирепо, на их взгляд, а на самом деле очень смешно кричат, машут крыльями и кидаются в ложные атаки.

Витязь резко осаживает коня, тот пашет на дороге глубокие борозды копытами и останавливается.

- Вас ис дас? - кричит витязь свирепо, пытаясь поднять заевшее забрало.

- Не дадим убивать дядю Гаврилу, - шипит Артем, и это уже не кажется забавным, маленький дракончик выглядит решительным и страшным, и очень похожим на отца.

Наконец витязь поднимает забрало, и дракончики видят красное лицо с обвислыми усами, а голубые глаза сверкают и бешено вращаются.

- Вы есть кто? - грозно вопрошает витязь хриплым голосом.

- Нас папа охранять оставил, - отвечает Артем, - и мы Гаврилу в обиду не дадим.

- Кто ваш фазер есть?

- Антон.

- Дас ис шварц драхе, - грустнеет витязь и совсем сникает. - Мой ваш фазер знать.

Дракончики рассаживаются вокруг безмятежно спящей обезьяны.

- Это вас папа помял в прошлых годах? - интересуется Аня.

- Йа, - машет рукой витязь, - мой глупость был, на дракон нападать. Только был этот неприятность цейн лет прошел. Моя есть риттер! Моя ауфгабе унтиир губить должн. Но найн унтиир, ни один нет. Алес есть, алес нужен, кого находить и губить, мне не помагать...

Витязь говорил малопонятные для дракончиков слова, мешая их со знакомой речью, отчего дети все больше запутывались, хорошо, что отец вернулся быстро.

- Папа, - кинулась к дракону Лена, - он хотел на Гаврилу напасть, но мы отбили.

- О! Антон! Гутен таг, - поднимает витязь руку в приветственном жесте.

- Здравствуй, Густав сын Карлович. Все чудовищ ищешь? - Антон устраивает бочку полную водой сбоку от Гаврилы и деревянным ведерком поит его. - А мы тут вчера потешное ристалище устраивали.

- Вам гут, вы дом есть, а мой нихт цурюк. Как это был? - Густав машет оруженосцу и жестом показывает, что ему нужно спешиться. - Дом нихт, не пускайть.

- Я помню, ты говорил, что пока чудовище не добудешь, тебе домой ходу нет.

- Йа, так и был. - Витязь, при помощи оруженосца, сползает со спины коня и опускается на землю. - Многий чудищ бить, меншен спасать...

- Мы уже много всякой твари порубили, сколько людей спасли, - вытирая лоб, вторит оруженосец, - толку никакого.

- Что ж, могу только посочувствовать. - Антон вливает третье ведро в пасть Гаврилы.

Оруженосец отвинчивает крепление шлема и снимает его, Густав сидит с самым несчастным видом.

- Думал гелинген мой, удач! Ан нихт, глюк близок был, тут, - витязь тяжко вздыхает.

- А что с вами случилось, дядя Густав, почему вас домой не пускают? - У Ани блестят глазки, она уже ожидает интересную историю.

- Расскажи им, Густав, - просит за детей Антон, - ведь не отстанут от тебя, пока все не узнают.

- Рихтих, - кивает витязь и улыбается дракончикам, потом подзывает оруженосца и приказывает снять доспехи: - Ганс, дии рюстунг абнэмен.

Без брони витязь выглядит не менее воинственно: худощавый, но жилистый, очень высокий, его рано начавшие седеть волосы развеваются на ветру, в сине-голубых как небо глазах застыла непреклонность, если не сказать более.

Конь благодарно всхрапывает и с достоинством хрумкает еще вполне сочной травой, не успевшей повять и засохнуть. Чалая кобыла с ехидством ржет и усаживается как собака, скрестив передние копыта. Оруженосец, разложив доспехи и устроившись под боком хозяина, переводит немецкие слова на славянскую речь, у него в роду были славяне, возможно, поэтому он легко освоил незнакомый язык, но вернее из-за того, что он постоянно ведет все переговоры. А вот Густаву эта наука пока никак не давалась, хоть и прошло уже десять лет скитаний и поисков, понимать-то он давно все прекрасно понимает, а сказать - язык не поворачивается.

История четвертая

Огнем и мечом несли слово Божие рыцари святого ордена людям все еще поклоняющимся божкам и идолам. Ни малых, ни старых, ни убогих, ни сирых они не жалели. Бывали дни, когда костры святой инквизиции неделями пылали, сжигая упрямых язычников, никак не желавших внять Глас Божий и отречься от своих языческих богов, заблуждений или ереси, и даже в своей вере инакомыслящих не щадили.

Густав, младший сын барона Карла фон Бешутцердорфа, получил прекрасное, по тем временам, образование, лучшие учителя занимались с мальчиком, но вот он вырос и очень мешал старшим братьям грызться за будущее отцовское наследство. Неуютно стало в родном доме, отец и умом и телом одряхлел. По увещеванию священника принял Густав фон Бешутцердорф рыцарский плащ, чтобы нести Свет и Веру диким племенам, спасая несчастных от адского пламени, сжигая неверующих и упрямых на святых кострах Церкви и оплота ее инквизиции.

Всегда первый, с крестом на груди и верой в сердце, шел рыцарь на врагов Церкви, не щадя ни себя, ни друзей, только вперед во славу Божию, и с именем Христа на устах! Так было и в тот раз...

Люди уже и не помнят народ пиктов. Маленькое селение, которое и деревней-то назвать язык не поворачивается, приютилось в крохотной сосновой роще почти у самого берега холодного Северного моря, возможно, это были последние представители некогда многочисленного и могучего племени. Полуголые, низкорослые мужчины и женщины с отчаяньем обреченных бросались на врагов с деревянными дубинами и каменными ножами. Эти люди презирали смерть и гибли на копьях и мечах рыцарей Церкви, из деревни никто не ушел...

После побоища подожгли ветхие полуземлянки пиктов, святые отцы строго-настрого запретили брать нечистые вещи язычников. Из одной, уже горящей хижины, вырытой чуть поодаль от других, выползла дряхлая старуха. Густав, почти не глядя, ткнул ее копьем, но, по-видимому, промахнулся и только ранил, а старая ведьма уже умирая, прошептала:

- За смерти наши не будет тебе возврата, пока не убьешь чудовище себе подобное!

Густав хотел добить каргу, поднял копье, но вокруг уже никого не было, только перепуганный Ганс, верный оруженосец трясся рядом. Пропало море, а вместо жалких сосен шумела дубрава...

- Проклятый ведьм, меня здесь быть. - Заканчивая рассказ, Густав так сжимает кулаки, что пальцы белеют. - Чудищ тут, там, - он показывает руками в разные стороны, - но все свой, все нужен! Донерветер...

- Неужели ни одно чудище так и не сгубили? - удивляется Аня.

- Быль, цванцихь сгубить, а дом нихт, - сокрушенно вздыхает витязь.

- Мы уже штук двадцать всяких страхолюдин положили, - переводит Ганс.

- Йа, - кивает Густав, - никак не много!

- Хозяин хотел сказать - никак не меньше...

- Вот бы мне схлестнуться с настоящим чудищем! - мечтательно произносит Сема, подпрыгивая на животе обезьяны, он все-таки исхитрился взобраться и не соскользнуть.

- Э, - ворчит Гаврила, сгоняя с себя дракончика, - нэ топчи мэна, как кур утя!

- Куры уток не топчут, - поправляет обезьяну Артем.

- Э, Антонович, шутка не понимаэт? - хрипло смеется Гаврила и усаживается, но сразу хватает себя за голову. - Ой, матъ, болно как!

- Это тебе не виноградный сок, медовуха вещь серьезная, - усмехается Антон.

- Вай! Хорош был, сыдэл, пыл, голов совсэм свэтлый, встал и упал, нычего нэ помну.

Антон дружески треплет Гаврилу за плечо, пододвигает к нему бочку с остатками воды и обращается к витязю:

- Густав, сколько ж ты собираешься шататься по лесам и весям? Может осесть пора?

- Я то же самое хозяину говорю, - произносит Ганс, - только он слушать ничего не хочет.

- Ихь бин риттер! - выкрикивает рыцарь.

- Ладно тебе ерепениться, витязь ты наш неустрашимый, - отмахивается Антон, - Ганс правильно советует. Чудовище само на тебя выйдет, только остановись.

- Варум? - приподнимает бровь витязь.

- На тебе же сглаз! И нечего против Доли переть, она сама тебя найдет.

- Где мой стоять?

- Да хоть здесь! Кстати, вот перед тобой деревня, люди здесь добрые, занял бы столец малым князем! Что скажешь? (Столец (стол, престол) - почетное сиденье.)

- Зачем меншен фюрст иметь? - смотрит Густав на ухоженные дома.

- Сам подумай, кому охота дань платить, вместо достойного полюдья? (Дань - материальная повинность, которой правитель той или иной территории облагал подвластные племена в обмен на защиту от внешних врагов. Собранное шло на содержание профессиональных воинов - княжеской дружины, а также на пропитание и вооружение ополчения - войска, если в нем возникала нужда. При этом дань, собираемую с чужого населения - по отношению к наиболее сильному центральному племени, следует отличать от полюдья, которым облагались "свои". Платить князю не дань, а полюдье считалось очень престижным. Полюдье - налог, выплата каждым членом общины князю для содержания дружины.)

- Дань чести нет иметь, - соглашается Густав. - Варум дань? Забыл Бог? - За прожитые на чужбине годы Воин Христа притерпелся к чужим верованиям, перестал считать других богов чем-то нечистым, даже проповедовать перестал, и всего-то раз пять побили, осознал и понял, что в чужой монастырь со своим уставом соваться не следует.

- Они изгои, - морщится Антон, - приютить-то их приютили, но без достойного князя они так и останутся пришлыми. А ты воитель хоть куда! Всем известны твои подвиги.

- Надо думать, - чешет грудь витязь, потом от него несло, как от немытого пса.

- Чего тут думать, - горячиться оруженосец, - зима на носу, все едино кров искать!

- Ду есть разуметь, - соглашается Густав, - прафда шпрехен.

- Вот и славно, - улыбается Антон. - Старого позову, обсудим, а потом к моему князю.

- За что к твой фюрст?

- Как это! Надо же дань с деревни снять, у ратников спросить, кто из отроков готов скинуть детскую рубаху и опоясаться, кто к тебе в дружину захочет пойти. Как же можно князю без дружины? (Отрок - буквально "не имеющий права голоса", младший воин в дружине, не прошедший Посвящения и находящийся на положении ученика и слуги. Могли, правда, и всю дружину назвать княжьими "отроками", тем самым подчеркивая их "сыновнее" отношение к вождю. Это слово также обозначало вообще молодых людей, не достигших взрослого статуса и полноты прав. Детская рубашка - славянские дети, вне зависимости от пола, носили длинные рубашки, перешитые из родительских. Так поступали не из-за бедности: согласно верованиям, "сила" родителей, заключенная в одежде, должна была оберегать дитя от посягательства нечисти. По достижении физического созревания мальчики и девочки проходили определенные испытания - своего рода экзамен на зрелость. Только тогда они становились мужчинами и женщинами своего рода и получали взрослую одежду: мальчики - штаны, а девочки - поневы. Пояс - был важнейшим знаком достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря именовали "опоясанным", а на Руси бытовало выражение "отрешить (т. е. лишить) пояса", что значило "лишить звания".)

- Гут, - кивает витязь, - зови старый.

- Яночка! - кричит дракон дивчину, у которой давеча брал бочку под воду для Гаврилы. - Старик дома?

- Куда ж он денется? - улыбается она в ответ, отрываясь от работы по хозяйству.

- Кликни его, разговор есть.

Дракончики непривычно тихие, опасаются, что отец погонит их домой, а так хочется послушать взрослые речи! Аж лапки и крылышки трясутся. Кобыла разлеглась на обочине и еще больше походит на собаку, боевой конь с неодобрением поглядывает на нее и щиплет траву, изредка фыркая.

Вскоре из хаты вышел высокий, мускулистый мужик, порты чистые, опрятные, сразу видать - под чутким женским присмотром живет. (Порты - это слово, породившее современное "портки", в древности имело смысл "одежды вообще", от глагола "пороть", т. е. резать, в том числе - кроить ткани; недаром от него произошел и "портной".)

- Гой еси, честной народ, - кланяется мужик, подойдя к ним.

- И ты, будь жив, Сбышек, - отвечает за всех дракон, Гаврила вяло машет рукой.

- Зачем звал, Антон сын Георгиевич? - интересуется Сбышек, усаживаясь подле дракона.

- Расскажи нам, как вы тут живете-можете?

- Что глаголить-то об этом? - с горечью произносит Сбышек. - Живем на спорной земле! Добрые люди позволили здесь остановиться, спасибо им. Кому находники нужны? Дань платить ох как стыдно! только деваться нам некуда, извергнутые не выбирают... (Изверг - так в древности называли человека, "извергшегося" из своего рода добровольно или "извергнутого" родом за дела, несовместимые с требованием тогдашней морали (см. Изгой). Оттенок осуждения привел к тому, что в современном русском языке это слово стало обозначать жестокого, безнравственного человека, поистине недостойного таковым называться. Изгой - это слово происходит не от "изгонять", а от "гоить", т.е. "жить, пользуясь уходом". Изгой - человек, до такой степени не вписавшийся в жизнь своего рода, что его "исключали из жизненного уклада" общины - живи как хочешь, сам по себе! Изгой больше не имел обязанностей перед общиной, но и на заступничество и помощь рассчитывать уже не мог. Участь подобного человека, по сути, поставленного вне закона, была, как правило, незавидной.)

- Вот я и предложил витязю стать у вас малым князем, - Антон показывает рукой на Густава.

- Это дело нам нужное, - глаза старого вспыхивают огнем надежды, - нельзя без защиты!

- Весвеген зи быль изгой? - спрашивает будущий князь.

Сбышек смотрит на Густава с полным непониманием.

- Хозяин спрашивает, за что вас извергли с родовых мест, - подсказывает Ганс.

- За потухший Перунов костер, - вздыхает Сбышек и опускает глаза.

- Эрцелен, - коротко приказывает Густав, за прожитые здесь годы научился у славян сокращать речь.

- Расскажи, - быстро переводит Ганс просьбу хозяина, но Сбышек и так понял, что от него требуют.

- Чего тут скрывать, слушайте...

История пятая

Капище Перуна давно расположилось в дубраве недалеко от двух деревень детей Воды, издревле со всей округи несли грозному богу дары и подношения к вековому дубу, шесть незатухающих костров полыхали денно и нощно, опекаемые волхвами и выбранными отроками. Строго взирал Перун на деяния людей, помогал добрым хозяевам и наказывал нерадивых.

В то злосчастное лето выпало среднему сыну Сбышека, Ярику поддерживать костер в Перуновом капище. Все было хорошо, родители радовались оказанной чести, парень старался, но случилось, что невзлюбил Ярика один из волхвов, житья не давал, ни днем, ни ночью покоя от него не было, загонял ребенка поручениями и тяжкой работой. А обида та возникла на месте пустом. Парни пошутковали во время праздника Купалы, лягух в портки волхву наложили, чтоб посмеяться и водяному угодить-позабавить. И все бы хорошо, только волхв Ярика приметил, с тех пор и начались у парня нелегкие дни. (Купала (Купало) - "летний" бог любви и плодородия, главный персонаж праздника летнего солнцестояния, проходившего в ночь с 23 на 24 июня. Огонь и вода олицетворяли зависимость плодородия от яркого солнца и хорошего полива. Купалу встречали в день летнего солнцеворота сразу в образе и мужчины и женщины, в христианскую эпоху праздник совместился с днем Иоанна Крестителя и вошел как День Ивана Купалы.)

Кончилось все как нельзя хуже. Измученный непосильным трудом отрок уснул под утро, пошел дождь, и он не успел уберечь костер, Перунов огонь погас. За такой проступок одно спасение от кары Бога - кровавое жертвоприношение. А кон ослушника извергнуть из рода, иначе весь род пострадает, только отрок сразу смекнул, кого в жертву принесут, и утек...

- Ярика мы потом нашли, - сокрушенно говорил Сбышек, - но наперво пришла дружина князя, науськанная волхвами, и в поток весь кон отправили, даже малые вещи взять не позволили, в чем были, в том и уходить пришлось. У кого узорочья и обручи заметили - отобрали. Стали мы изгоями, Перуну неугодными, хорошо, что дети Велеса нас приютили, иначе весь кон бы сгинул. (Поток - формула "на поток и разграбление", часто встречающаяся в памятниках древнерусского права, означает, что преступника с семьей отправляли в изгнание, а добро разграблялось. Узорочье - драгоценные ткани или вещи с литыми, резными, ткаными, шитыми узорами. Обруч - браслет.)

- Жесток закон, но иначе нельзя, - изрекает Антон по окончании рассказа, он прекрасно помнил, как ругался с обоими князьями и требовал помочь людям, - но и волхв, скотина знатная.

- Зимусь мне весть передали, что волхв тот перед Перуном отчитывается за деяния неблагие, - невесело усмехается Сбышек. - И смерть его была страшна. (Зимусь - прошлой зимой.)

- Кто есть так весть говорить? - спрашивает Густав.

- Антон свет Георгиевич, - показывает на дракона Сбышек.

- Ну да, мы драконы для чего нужны? Сгонять по быстрому, вести узнать, бересту передать, - ворчит Антон.

- Покарали Боги виновного, - вздымает Сбышек руки к небу, не обращая внимания на брюзжание дракона. - В середине лета, только нас споточили, разразилась гроза, каких свет еще не видывал, молния ударила прямо в капище, от волхва только онучи обгорелые после нашли, разгорелся Святой Огонь, а старый, нечистый, что волхв добыл, ливень погасил, так размыло, что следа не осталось. (Онучи - у славян длинные, широкие полосы ткани, которыми обматывалась нога ниже колена. Мужчины наматывали онучи поверх штанов, женщины - на голую ногу (причем даже в летнюю пору, собираясь идти босиком). Иногда сверху натягивали нечто вроде гетр или чулков, в других случаях онучи удерживались длинными завязками обуви. Огонь - Сварожичь, младший сын Сварога (Отца-Небо), обладал очистительной силой, древние считали его живым, и потому его надо кормить и поить. Чтобы "напоить" Огонь перед ним ставили специальную плошку с водой. Сварожичь был священным, запрещалось в огонь бросать мусор и кости.)

- Грозэн Бог Пэрун, и сылонъ! - качает головой Гаврила.

- И силу набирает с каждым годом, - кривится дракон. - Скоро подомнет Велеса, да и другие боги сами под его длань пойдут, добровольно. Одна надежда, что Велес устоит, но расхляба он, непредсказуем, да и Леля, как я полагаю, от него к Перуну уйдет. (Леля - славянская богиня весны, младшая Рожаница, дочь Лады. Супруга Перуна (изначально Велеса, но позже появилась легенда о похищении Велесом Лели и освобождение ее Перуном). Ее представляли себе воплощением юной женственности, покровительницей только что пробившихся всходов. Ее сопоставляли с Весной и чествовали 21 апреля. Рожаницы - славянские богини. Некоторые ученые считают их множественными и безликими, другие же, напротив, уверены, что Рожаниц всего две: Мать (Лада) и Дочь (Леля).)

- Нам это что, Антон? Разныца нэт, кто из богов навэрху.

- Не скажи, Гаврила, - невесело усмехается дракон, - если Велес ниже Перуна встанет, нам уходить придется.

- Почэму? - не понимает Гаврила.

- Велес заступник нелюдей, отец всех зверей и тварей, а мы они и есть. Вот у эллинов Зевс-Громовержец уже не одну сотню лет верховодит, Фавна кто-то почитает как должно? Нет! Кто нынче помнит, что Пан старший из богов, а не Зевс? И где ихние кентавры? Наши-то китоврасы по сей день скачут! Этрускам вообще уйти пришлосьи все бросить, когда Юпитер силу набрал. И у нас Перун-Грозный главным станет... (Китоврас - почти то же самое, что и кентавр, только в славянской мифологии это зачастую оборотень - днем человек, ночью конь, но и как человекоконь тоже возможный персонаж.)

- Э, Перун толко вэсна и лэто сыл много, - отмахивается Гаврила, - зыма, осэн спыт сэбэ.

- Да? Ты так думаешь? - кривится Антон и кричит, да так громко, что у всех уши закладывает: - Перун! Сварожич! Милости у тебя не прошу, прошу силу явить свою грозную!

В чистом небе, где ползут редкие облака, мгновение ничего не происходит, всем кажется, что грозный Бог промолчит по своему обыкновению, но тут сверкает оранжевая молния, прочерчивая по-осеннему белесое небо, даже свет в глазах меркнет, и ударяет в замшелый валун в полуверсте от деревни, расколов его на мелкие части. Оглушительный гром заставляет съежиться от неудержимо нахлынувшего ужаса.

- Благодарю, Сварожич! - кланяется Антон и с улыбкой спрашивает: - Что на это скажешь, Гаврила?

- Э, что тут говорытъ, - отмахивается обезьяна, с опаской поглядывая на небо.

- Даже волхвы не беседуют так с Перуном, - встает Сбышек и кланяется дракону до земли. - Велик ты, Антон сын Георгиевич.

- Мне ли, детищу Велеса, быть великим? - отмахивается Антон. - Вы, люди, будущее богов.

- Чем же объяснить явление нам Перуна?

- Да в камне нечистый дух поселился, давно покарать надо было, а тут я со своей просьбой, вот Перун мне милость оказал, заодно и свои дела разрешил. Кстати, Сбышек, кто-то весь ваш кон проклял.

- Что же будет-то теперь с нами? - беспокоится Сбышек. - А я никак понять не мог, отчего полевик дары не берет, урожай, вроде и неплохой собрали, а все меньше чем прежде... (Полевик (полевой) - дух полей и лугов, вроде домового, связан с хлебопашеством и земледелием.)

Антон молчал, насторожив уши и подняв морду к небу, никто не слышал ни звука, но вот он опускает взгляд на Сбышека и говорит:

- Перун повелел на том месте, куда молния ударила Триглаву поставить. (Триглава (Тригла) - богиня земли. Ее три головы составляли три из четырех начал: земля (твердь), воздух и вода. Четвертая составляющая мира - огонь, он принадлежал только Отцу-Небо (Сварогу), древние говорили: "Не Земля родит, а Небо!".)

- Зачем?

- Ты у меня спрашиваешь или у Перуна? - скалится дракон.

- У тебя, - вздыхает Сбышек.

- Тогда слушай. Проклял вас кто-то из своих родичей, посему и нечистый дух в поле завелся, а полевик с ним не ужился, в лесу у лешего перебивается с корешка на шишку. Перун покарал нечистого, но чтобы дух поля вернулся, надо подношение сделать, лучше сегодня ночью.

- Со всей веси яйца соберу! - горячась, выкрикивает Сбышек.

- Правильно, - кивает Антон, - только этого мало. Чтобы наверняка отвадить нечисть от полей, установите Триглаву, пусть следит за настоящим, помнит прошлое и подглядывает в будущее. Подношение Тригле сделаете, как положено, а вот Перуну, за избавление, хвалебную песнь петь надо с завтра и три дня, только не мужи, жены ваши, за песнью и работа лучше спорится, и еще, волхва упроси, в капище перед идолом молитву прочесть. На Перунов день быка к капищу пригоните, да не какого-нибудь, а наилучшего погодка! Парамон сам обряд проведет, я с ним поговорю...

- Антось, - вклинивается звонкий голосок Яночки, - вам кваску принести?

- Чтоб меня напоить, тебе, дитя, силенок не хватит, - усмехается дракон, повернув голову к дому, - а людям принеси жажду утолить.

- Я уже не дите, - надувает губки Яночка, - второй год поневу ношу. (Понева - у славян женская набедренная одежда наподобие не сшитой юбки из особой полушерстяной ткани, которую археологи так и называют "поневной". Поневы делались клетчатыми, причем цвет и узор клеток были свои у каждого племени. Знающему человеку хватало одного взгляда, чтобы определить, откуда женщина родом. Понева была принадлежностью девушки, достигшей физической зрелости (см. ране Детская рубашка). Она вручалась с соответствующими обрядами, и считалось, что с этого момента девушку можно сватать.)

- Велик возраст! - хохочет Антон, но беззлобно, на такой смех грешно обижаться.

Девушка грозит дракону кулачком и идет за квасом в погреб.

- Что ж, - продолжает Антон, оставляя богов в покое, - возвращаемся к княжим делам. Гридницу и кром ставить надо после Дня Рождения Мира, а тебе, Густав, временное жилище бы присмотреть. Как-никак это теперь твоя весь! (День Рождения Мира - теперь мы знаем его как Масленицу. Масленица справлялась во время весеннего равноденствия - 21-22 марта. Гридница (гридня) - хоромы для пиров и советов дружины. Весь - небольшое селение.)

- Принять в своем доме князя - великая честь! - прижимает руку к груди Сбышек. - Не откажите, место немного, но в тесноте да не в обиде.

- Мое согласие имеет быть, - важно произносит Густав.

- Хвала Иисусу, кончилась бродяжная жизнь, - облегченно молвит Ганс, складывая ладони на груди и взирая в небо.

Яночка подходит с полным ведерком кваса, пена белой с желтоватым оттенком шапкой вздымается до ее руки, даже ковш не видно, только ручка едва торчит.

Дракон задумчиво смотрит на солнце, его глаза заволакивает дымка, несколько мгновений ничего не происходит, детки притихли и прикинулись растительностью, но это их не спасло. Антон встряхивается, словно ото сна и как будто только теперь видит дракончиков.

- Живо домой, - приказывает он строго, - скоро полдень. Если опоздаете, мама беспокоиться будет, не надо ее сердить.

- Пап, а ты когда вернешься? - спрашивает Аня, все дракончики мигом вскочили и расправили крылья.

- Вечером, - отвечает Антон и подгоняет детей: - Ну, давайте, поспешите.

Драконий клин, возглавляемый неугомонным Семой, несется к реке, еще немного и деревня скрывается из вида, мелькают кусты и деревья, раскрашенные багрянцем и золотом, проносятся убранные поля и стога сена. Детки торопятся, получить на орехи от мамы за непослушание никому не хочется.

Успевают в самый раз. Только приземлились, даже перевести дух не успели, мама высовывает голову из пещеры и кричит:

- Детки! На обед!

Шумный драконий клубок срывается с места и с визгом несется домой.

- Нагулялись, бездельники, - ворчит бабушка, - опять никакого покоя от вас не будет...

Мама чем-то донельзя довольная, отправляет шумную компанию мыть лапки и мордочки.

После обеда мама загружает работой всю пятерку. Девочки моют посуду, а после скоблят пол и стены, под строгим надзором бабушки. Мальчики носят воду, дрова для очага и сушеную с лета осину, чтобы зимой не откапывать из-под снега, а грызть теплые щепки уютно сложенные в укромном месте. Уголь был еще не по детским зубам, посему и запасали осину загодя.

Трудились дракончики до самого вечера, но никто не роптал, догадались, что мама прознала об их отлучке, и старались не сердить лишний раз. Отец возвращается только к ужину, усталый, но жизнерадостный. Дети сразу набрасываются на него с просьбой рассказать, что произошло после их отлета.

- Рассаживайтесь у стола, будем ужинать, - распорядился Антон.

Он нежно обнял жену крыльями, с шумом, отфыркиваясь и брызгая водой на вычищенные стены, умылся и занял любимое место у каменного стола.

Всыпав горсть каменного угля в пасть и с хрустом разжевав, глава семейства произносит:

- Слушайте, что было у князя нашего.

История шестая

Антон проводил дракончиков взглядом, уже никто их не видел, а он продолжал смотреть вслед скрывшимся среди деревьев детям и усмехался, зная, что Кристина не спустит сорванцам самовольство, конечно, ничего не скажет, но попотеть ослушникам придется.

- Жажду утолили? - Антон мельком взглянул на опустевшее ведро. - Тогда к князю. Гаврила, Сбышек, влезайте на меня. Так уж и быть, довезу.

- Это я понэмаю, - осклабился Гаврила, демонстрируя нехилые клыки, и полез на спину дракона.

Устроившись, горец протянул руку Сбышику. Ладошка старого утопла в волосатой лапе обезьяны. Гаврила без усилия поднял человека, словно он ничего не весил, и усадил перед собой. Пока они устраивались на драконе, тот с интересом наблюдал за витязем и его оруженосцем.

Ганс помог хозяину облачиться в панцирь, привинтил шлем, подозвал боевого коня, который нехотя подошел, недовольный, что придется опять тащить тяжеленный груз, и взгромоздил Густава в седло. Лошадь, продолжая лежать, с детским любопытством взирала на возню с металлом.

- Недотрога, - позвал Ганс, вытирая пот со лба, - иди сюда, скотинка.

Лошадь обречено вздохнула, невесело поднялась, отряхнулась как настоящая собака и потрусила к хозяину. Ганс легко влетел в седло, опираясь на копье, и лихо улыбнулся. Лошадь еще раз тяжко вздохнула и пристроилась в хвост коню.

- Поехали, - скомандовал Антон и побежал, не ощущая дополнительного груза на спине.

Слух распространяется быстрее ветра и виной тому домашние духи, все жители деревни высыпала на улицу, проводить своего старейшину. Люди с надеждой смотрели вслед дракону и витязю. (Старейшина - предводитель рода, племени, общины.)

Путь не близкий, пешком так и за день не добраться. Антон бежал легкой иноходью, изредка виляя хвостом, спасая от разыгравшейся Недотроги, на ту напала охота схватить зубами драконий хвост. Конь рысил с достоинством, неся хозяина. Так и добежали.

Княжий детинец расположился у селения детей Бобра, довольно большой кремль, ворота как обычно распахнуты. Антон галопом пробежал через двор и остановился у самого крыльца. (Детинец - другое название кремля. Кремль - древнеславянская крепость. В этом названии удачно сошлись два корневых ряда: один присутствует в словах "кремень", "кремневый", "кремлевый" - т. е. прочный, лучший, нерушимый; другой ряд прощупывается в словах "укромный", "кроме", "кромешный" - т. е. особый, отдельный. В целом получается - "особо защищенное место", нерушимая стена, твердыня, убежище, последний оплот. Кром - как производная от "храм" - "хором" - "хор" - "круг"; кремль, выстроенный по кругу. Псковский кремль называется - "кром".)

- Малый, - позвал он отрока, несшего почетную охрану двери, - кликни князя, разговор будет.

Пока отрок бегал в дом, доложить, что дракон говорить хочет, подъехали витязь с оруженосцем. Гаврила лихо спрыгнул на утоптанную землю и снял со спины Антона Сбышека.

Вышел князь, следом вынесли резной столец и утвердили на высоком крыльце. Князь Зимолюб был уже не молод, но очень крепкий, плотно сбитый, в бороде пряди русых волос перемежались сединой. Князь не спеша сел, поправил алый плащ, небрежно наброшенный на плечи, вспомнил, что черный дракон не любит обычных разговоров, долженствующие перед серьезной беседой, а значит тянуть не стоит, поморщился, передвинул дедовский, тяжелый меч, только после спросил:

- О чем, Антон, речь вести со мной хочешь? (Князь - у славян первоначально военный вождь, предводитель сообщества профессиональных воинов - дружины. Князю, как любому тогдашнему предводителю, приписывалось посредничество между людьми и богами, а значит, от его духовного и физического здоровья зависело благополучие народа.)

- Вот уже третий год добрые люди, неправедно изгнанные из родных мест, дань тебе платят, за то, что приютил, - неторопливо заговорил дракон. - Подумал я и рассудил, нехорошо это, заступник им нужен свой, малый князь. Что ответишь?

- И я с побратимыми думу такую тоже думал, - помедлив, степенно произнес Зимолюб. - Только какой князь родимую землю без присмотра оставит, уйдя к чужим людям, чтобы подручником моим стать? Ты же знаешь, Антон, наследник у меня один, он после меня здесь столец примет. (Подручник - так называли князя, не являвшегося полностью "суверенным" правителем, но пребывавшего "под рукой" у более сильного.)

- Все знаю, Зимолюб, потому и не говорил раньше ничего.

- А теперь что? - поднял густую бровь князь.

- Уговорил я витязя, рода знатного, хоть и иноземного, покрывшего себя немалой славой в ратных подвигах, стать малым князем в селении изгоев, чтобы не было людям обиды, и влились они в наш род как подобает, и принял бы их Велес под защиту свою!

Князь задумался, нахмурил лоб и долго молчал. Антон не торопил.

- Мудро ты сказал, - произнес, наконец, князь, - только сомнения меня гложут.

- Какие, Зимолюб?

- Про витязя славного, Густава сына Карловича, я давно ведаю, низкий поклон ему, - князь, не вставая, поклонился витязю, - многих тварей, что жить мешали, он положил на моей земле! Только смущает меня вера его странная.

- Майн гот... - начал говорить Густав, но дракон перебил.

- Человек волен почитать тех богов, каких выбрал! - Его голос заглушил слова витязя. - Если Густаву ближе всех Белобог, так в чем его грех? (Белобог (Белый Бог) - бог удачи и счастья в славянской мифологии, его противоположность - Чернобог; обычно им совместно приносили жертвы, чтобы Чернобог не мешал удаче в делах, а Белобог помогал.)

- Белобога я почитаю наравне с другими богами, - согласился князь, поглядывая на Густава, гордо сидящего на боевом коне, - но как быть со Спасителем всего рода людского, о котором всем и везде говорит витязь?

- Про Спасителя, Иисуса Христа, лучше спроси жену мою, - грустно усмехнулся Антон.

- Почему так? - князь пристально посмотрел на дракона.

- Спаситель сам давал ей Крещение в реке Йордань, что в южных землях течет, и новое имя ей дал - Кристина. Мне ее вера в Белобога и Спасителя жить не мешает, и с Богами нашими я, как и раньше, разговариваю, и они не гнушаются мне отвечать.

- Да, Антон, - как будто только вот вспомнил князь, - волхвы говаривали мне, что ты жертвы богам не приносишь.

- Им что, от моих жертв жить станет лучше? - осклабился дракон, улыбка вышла жутковатая. - Сегодня вот с Перуном поговорил, он, вроде, никаких подношений от меня не требовал.

- Сие деяние известно мне, - медленно кивнул Зимолюб, а дракон подумал, что слишком быстро узнал князь о сверкнувшей среди ясного неба молнии, - но и другим богам ты ничего не приносишь.

- Как это ничего? - возмутился Антон, мысленно обещая себе серьезно поговорить с волхвами, точнее с одним волхвом. - Я каждую седмицу Диду песни пою! Лет пятнадцать назад ему такую гору цветов приволок из полуденных земель, еле дотащил, правда, половину жене отдал, - признался дракон, - но Дид не возражал. (Седмица - семь дней, неделя. Дид - в славянской мифологии бог семейного благополучия, любви и счастья в браке, покровитель супругов; сын Лады, третий ребенок после Лели и Полели. Вечно юный бог был настолько добрым, что в жертву принимал только цветы и песни. Полеля - буквально - "после Лели", бог брака.)

- Твое рычание распугивает все зверье в округе, - отмахивается князь, - это не жертва.

- Еще какая жертва! - горячо возразил Антон. - Тот, кто не умеет петь, но старается, это ли не жертва? И еще, я каждый божий день встречаю Утреннюю Зарю и провожаю Вечернюю Зарю, желаю им удачи! Это тоже ничего не значит? Дажьбог другого мнения. (Дажьбог (Даждьбог) - бог Солнца древних славян. Сын Сварога.)

- Хорошо, не беспокоят меня твои взаимоотношения с богами. - Зимолюб решил оставить дракона в покое. - Остается вопрос с верой витязя.

- Нет тут никакого вопроса, - упрямо мотнул головой дракон. - Он верит в Бога, этого вполне достаточно.

- Где Белобог, там обязательно Чернобог! - Зимолюб направил перст на Густава.

- Гот мит унс! Тофель мит унс нихт! - гневно выкрикнул витязь. - Мой клятв, везде зло губить!

- Вот видишь, Зимолюб, наш немец вполне может совладать с Чернобогом. И нечего к нему цепляться как репей. Поверь мне, князь, этот парень не подведет.

Князь вцепился в бороду, но сдержал гнев, с драконом ссориться ему не хотелось, медленно перевел дух и сказал:

- Ладно, я принимаю твои заверения.

- Вот и славно, - воскликнул Антон. - Осталось тебе принять от Густава клятву верности, а от меня поздравления с новым подручником!

- Но сначала, - князь повысил голос, - надо испытать воинское искусство витязя.

- Фраге нихт, - громко произнес Густав. - Айнц риттер, унд цвай риттер, унд драй риттер.

- Хозяин говорит, что может биться с одним, двумя и тремя противниками, - быстро сообщил Ганс.

- Я понял это, - поморщился князь, сверля глазами витязя.

- Давно я нэ видэл хорошый сэча, - пробормотал Гаврила.

- Зимолюб, не будем тянуть. Пригласи шесть лучших гридней из твоей дружины, пусть они скрестят мечи с витязем, - предложил Антон.

- Никонор, - обратился князь к ближнику, стоявшему за спиной, - позови шестерых побратимов, пусть возьмут учебные мечи, деревянные. (Ближник - приближенный князя.)

- Как прикажешь, князь, - поклонился Никонор и уверенной поступью направился в гридницу.

- Сеча будет в пешем бою, до первого касания, - молвил князь.

- Йа, - согласился Густав и грузно спрыгнул с коня без помощи Ганса, аж земля задрожала.

Антон отстранено подумал, как витязь ухитряется ходить в своих доспехах? Дракон прекрасно помнил, что металла на Густаве не меньше четырех пудов, а то и все пять, но при этом неутомимый воин ловко орудует мечом или копьем, но чтобы самому спрыгнуть с коня, ему потребовалось громадное вложение сил.

Тем временем Густав подошел к отроку, тренировавшемуся в метании сулиц, взял два коротких копья и обеими руками запустил их в мишень. Две сулицы воткнулись с глухим ударом друг над другом, поразив воображаемого противника в грудь и живот. (Сулица - у славян легкое метательное копье, дротик. Это слово происходит от глагола "сулить", имевшего значение "совать" и "метать".)

- Однако, - тихо произнес князь.

Ганс хмыкнул, Гаврила распахнул свою немалую пасть от удивления, Антон мысленно похвалил Густава, но вслух ничего не сказал.

В сопровождении Никонора вышли шесть гридней, они несли тяжелые деревянные мечи, с которыми обычно упражнялись, и круглые щиты, оббитые кожей. За ними повалили остальные дружинники, посмотреть на состязание, а любопытные, вездесущие отроки, не носящие воинского пояса, повыскакивали из всевозможных мест. Двор сразу наполнился шумом сотни голосов.

- Ихь хабе цвай шверт, - гордо заявил Густав.

- Хозяин просит два меча, - эхом произнес Ганс, перекрывая людской гомон.

- Йа, - кивнул витязь, - два рука, два меча.

- Пусть будет так, - согласился князь и приказал: - Дайте витязю два меча.

Отрок, что тренировался с сулицами, по кивку Никонора бегом бросился в гридницу и приволок два деревянных, очень старых, почерневших от времени, все в зазубринах меча, и подал витязю. Густав, опустив забрало, безропотно принял мечи, сделал тройку пробных взмахов и удовлетворенно произнес:

- Гут. - Голос его раздавался глухо, как из бочки.

- Можно мне первым? - спросил высокий, седоусый гридень.

- Да, - кивнул князь, - начинайте.

Дружинник пружинистой походкой пошел к Густаву, толпа приутихла.

- Дядя Антон, - дракон глянул на голос вниз и увидел конопатого паренька, его хитрая мордашка лучилась любопытством и надеждой.

- Чего тебе, малой?

- Отсюда ничего не видно, можно мне с вашей спины посмотреть? - спросил наглец, нисколечко не смущаясь.

- Залазь, коли не трусишь, - разрешил дракон и отвернулся от мальца, вот-вот начнется битва.

- Ахтунг! Ихь аттакиирен, - крикнул витязь и шагнул навстречу гридню.

- Кодекс чести, - ухмыльнулся дракон, даже не заметив, что у него на спине успело разместиться с десяток сорванцов, - ведь не забыл предупредить, что нападает, немец...

Гаврила проворчал в ответ что-то совершенно нечленораздельное.

Битва закончилась неприлично быстро. Густав отбил меч гридня и, скользнув вторым мечом под щит, рубанул по бедру. В настоящем бою мужик остался бы без ноги от такого удара.

- Бефольген! - крикнул Густав, поворачиваясь к ожидающим своей очереди гридням. - Нужен нофый риттер.

Два дюжих молодца прыжком подлетели к витязю. Густав закрутил мечами, как мельница крыльями, только Антон никогда не видел, чтобы мельницы вращались с такой скоростью.

Бац-бац-бац! И один дружинник схватился за плечо, второй согнулся пополам, бросив щит и меч и обхватив руками живот.

- Бефольген, - бесстрастно произнес Густав.

- Как он выдыт сквоз эты шэлы? - спросил Антона Гаврила.

- Привычка нужна, - не отрывая взгляда от начавшегося боя, рассеянно ответил дракон.

А посмотреть было на что! Густав, не взирая на немалый вес доспехов, крутился волчком, наверняка с него уже семь потов сошло. Металлические подошвы повизгивали на камнях, мечи гулко стучали друг об друга, басовито звенели щиты, отбивая тяжелые удары.

- Ну, достаньте его, ну, поднажмите, - шептал князь, кусая губы и сжимая кулаки в бессильной ярости.

Только немец не зря называл себя риттером (рыцарем), отважным и умелым воином, он шел по кругу, вертясь волчком, и отбивал все выпады противников, неукротимо ускоряя вращение мечей. Казалось, настал пик, что еще быстрее витязь уже не может двигаться, но, пусть это и невероятно, он завертелся с такой скоростью, что никто, кроме Антона, не заметил, как Густав оказался за спиной у гридней. Два мгновенных удара слились в один, и парни схватились за поясницы, а витязь ужом скользнул под ними и, падая на землю, рубанул последнего дружинника по ногам.

- Алес, - прохрипел Густав, даже не пытаясь встать, все равно не смог бы, а просто лежал и ждал, когда Ганс его поднимет.

Верный оруженосец не заставил себя ждать, подлетел к хозяину и помог подняться. Антон кожей ощущал, как от перенапряжения трясутся ноги у витязя, слышал сквозь гвалт голосов его прерывистое дыхание, и сочувствовал вымотанному Густаву.

- Да, Зимолюб, побил он твоих гридней, ничего не скажешь, - произнес дракон, поворачиваясь к князю, отчего с его спины слетело несколько парнишек.

Антон удивленно посмотрел на разбегающихся от него шалопаев, прыснувших, словно тараканы в разные стороны. Князь не ответил, сидел сумрачный и задумчивый, Никонор что-то нашептывал ему на ухо, дракон не стал прислушиваться и отвернулся. Народ громко обсуждал действия витязя, как он лихо побил всех противников. Лошадь Ганса расселась у ворот, привалившись спиной к столбу, и ковыряла копытом землю перед собой. Конь Густава с неодобрением, как показалось Антону, смотрел на кобылу и жевал мундштук.

Ганс помог хозяину снять доспехи. Густав стоял мокрый, рыбы суше бывают, и показывал оруженосцу на глубокие царапины, говоря, что панцирь пострадал при падении и надо все отшлифовать. Ганс рассеянно кивал, озабоченно поглядывая на приближающегося гридня. Седоусый мужик, тот, что первым бился с Густавом, прихрамывая шел к ним. Антон отметил, как дружинник бережет подбитую деревянным мечом ногу, видать сильно ему прилетело.

- Друг Густав сын Карлович, - обратился гридень к витязю, останавливаясь в двух шагах от него и низко кланяясь. - Не сочти за настырность, но шибко ты мечом горазд, не откажи, научи.

- Натюрлих, - устало улыбнулся Густав, - бештиммт.

- Конечно, обязательно, - мгновенно перевел Ганс.

- Карлович, ты до сих пор по-нашему не разговариваешь? - удивился гридень.

- Найн, - мотнул головой Густав и поморщился, - я есть зэр плох шпрехен ваш речь.

- Сколько лет среди славян живешь, а говоришь плохо!

- Швер, - вздохнул Густав и сам же перевел: - Трутно.

- Ничего, у нас поживешь, быстро научишься, - пообещал гридень.

Наконец Зимолюб надумал. Он встал, все разговоры мгновенно стихли, и громко произнес:

- Густав сын Карлович, - все повернулись к князю, - я предлагаю стать тебе моим подручником в селении Малый Спор. Согласен ли ты принять на себя заботу о благополучии деревни и встать на ее защиту?

- Йа, - поклонился Густав. - Та.

- Тогда завтра, на рассвете я приму от тебя роту на верность, пригласим волхва, чтобы Боги стали свидетелями. (Рота - у древних славян клятва, присяга.)

- Гут, - кивнул Густав.

- Пока у тебя нет своего крома, поживи среди нас, - продолжил князь, - поучишь соратников так же умело рубиться, как сам.

- Я ни есть таить, - ответил витязь, пожимая плечами.

- А тебя, Сбышек, кмет находного кона, хочу поздравить, с завтрашнего дня ты и твои люди станут равные нам, род Детей Бобра принимает вас. Вам больше не надо платить позорную дань, у вас есть свой князь-защитник.

- Благодарствую, светлый князь, - низко склонился Сбышек, - ты настоящий военный вождь рода! Мудрость твоя огромна... (Кмет - староста у некоторых славянских народов. Кметь - крестьяне. Кон - в системе древнеславянских воззрений предел, начало, конец, период, мерило всего. "Коном" называли, в частности, "первичную ячейку" общества - коллектив родственной либо соседской общины, а также территорию, где действовал закон, суд данной общины.)

- Так выстройте своему князю такой кром, чтобы не было стыдно ни перед кем, ни перед людьми, ни перед богами, и чтобы места для любой дружины там хватало!

- Мы будем стараться, Зимолюб, - заверил Сббышек, снова кланяясь.

- Хорошо, тогда иди, обрадуй родню.

- Сбышек, я тебя довезу, - вызвался дракон, здесь ему больше делать было нечего...

- Гаврила остался, захотел поприсутствовать, посмотреть, как завтра наш Густав клятву давать станет, да и на пирушку попасть не прочь, - заканчивает рассказ Антон, детки уже все съели и слушали, раскрыв ротики. - Эту горную обезьяну хлебом не корми, дай на какой-нибудь гулянке побывать.

- Папа, а как ты встречаешь Утреннюю Зарю и провожаешь Вечернюю Зарю? - спрашивает Аня, у остальных дракончиков тоже загораются глазки любопытством.

Антон смотрит на жену, та незаметно кивает на невысказанный вопрос.

- Хотите сами увидеть Вечернюю Зарю? - спрашивает детей дракон.

- Да! - вопят дети дружным хором.

- Что опять за шум? - ворчит бабушка. - Никакого покоя нету.

На недовольство бабушки никто не обращает внимания.

- Тогда быстро мыть посуду, Вечерняя Заря ждать не станет, - командует Антон.

Детей и посуду как ветром сдуло.

Антон выходит из пещеры, солнце уже почти касается верхушек деревьев. Он ждет детей и радуется, что есть кого ждать и кого защищать и обучать. Когда дракончики шумной гурьбой высыпают наружу, Антон командует:

- Полетели, и не отставать!

До любимого места Антона совсем недалеко, они успевают к началу заката.

- В самый раз, - удовлетворенно объявляет Антон. - Вот она идет.

- Кто, кто, - суетятся дракончики.

- Вечерняя Заря, - Антон не отрывает глаз от Богини.

- Где, папа, мы ничего не видим, - галдят дети и скачут вокруг отца.

- Смотрите не глазами, а душой, - советует Антон, - и не суетитесь.

- Как это смотреть душой? - спрашивает Аня, остальные утихают, рассаживаются молча.

- А я вижу, - шепчет Артем.

- Ой, и я, - кричит Сема.

- И я, и я, - вторят остальные дракончики.

- Здравствуй, Вечерняя Зорька, - ласково говорит Антон, слегка кланяясь.

- И тебе, дракон, не хворать, - отвечает прекрасная Богиня.

Красивая, ало-красная Вечерняя Заря приостановила величавую поступь. Ее красно-золотистое одеяние трепал, играя, веселый внук Стрибога, разметая в разные стороны воздушную материю. (Стрибог - бог ветров, повелитель воздуха, как одной из стихий. Стрибожьи внуки (дети) - ветры.)

- У меня немного времени поболтать с тобой, - продолжает Вечерняя Заря улыбаясь драконам. - Брат ждать не станет.

- Познакомься, это мои дети, - указывает Антон лапой на притихших сорванцов. - Дети, поздоровайтесь с богиней.

- Гой еси, Вечерняя Заря, - по-славянски, нестройным хором говорят пять счастливых от присутствия Богини дракончиков.

- И вам жить долго и счастливо, - с улыбкой отвечает Вечерняя Заря.

- А вы куда идете? - спрашивает любопытная Аня.

- За братом, Дажьбогом, его огненных коней в конюшню ставить.

- Как интересно! - вскрикивает впечатлительная Ирина, она тут же представила невообразимо красивых и раскаленных добела коней, взрывающих копытами землю от нетерпения и дышащих жаром. - А огненные кони сильно горячие? Вы не обжигаетесь, когда их в конюшню ведете?

- Горячие, но я не обжигаюсь, - отвечает Вечерняя Заря и обращается к дракону-папе: - Какие занятные у тебя дети, Антон.

- Спасибо, Богиня...

- Все, мне пора идти, - Вечерняя Заря махнула драконам на прощание полупрозрачной изящной рукой и медленной, величавой поступью, шагнула с куста на макушки деревьев, раскрасив начинавшие оголяться кроны в нежно-розовый цвет. Богиня легко идет за солнцем, готовым юркнуть за горизонт.

- Красиво, - шепчет Ирина, не отрываясь от Вечерней Зари.

- А как же, - раздается голос за спинами драконов, вся семья тут же оборачивается.

- А, Дид, привет, - поднимает лапу Антон. - Какими судьбами?

- Соскучился по твоим песням! - звонко смеется вечно юный Бог семейного счастья и благополучия. - Спой, пусть Зимолюбу и не нравится, а меня потешь.

- Могу спеть, - легко соглашается Антон и затягивает песню, а дети слушают раскрыв рты.

История седьмая

Боги ведомы мне, я встречался со всеми,

У жестоких богов и народы страшны.

Люди сами не знают, что творят над собою,

Создавая кумиров, принося жертвы им.

Да! Кровавые жертвы питают всесильных,

Много знающих, мудрых, свирепых богов!

Об одном расскажу вам, не сказавши про имя,

Потому что ужасны деянья его.

Был я молод тогда и летал, где хотелось,

И добрался почти что до края Земли.

Там народ темнокожий выращивал зерна,

Золотые, как солнце в полуденный день.

Мы таких здесь не знаем, не гречиха, не просо,

И растут лишь на склонах высоких хребтов.

Мне понравились люди, достойны почтенья,

Но меня напугал вид толстенных жрецов.

"Что за бог тут у власти?" - я задался вопросом,

И надумал взглянуть на деянья волхвов.

Капищ много увидел построенных всюду,

Кровь людская лилась в них рекой день и ночь.

Из каких преисподних глубин извлекли люди зверя,

Что терзал весь народ, жрал отца, сына, мать и прекрасную дочь?

Я ответ не искал, разъяренный не в меру,

Души пламень пылал, захотелось помочь.

В ясный полдень весенний долетел до святыни,

Что вздымалась как башня в небесную высь.

Два жреца толстобрюхих змея девой кормили,

Не видал я страшней в своей жизни богов.

Описать не смогу, мне язык неподвластен,

Змей был гадким настолько, что нет таких слов.

Я сдержаться не в силах, схлестнулся со змеем,

Ох, силен же был бог этих странных волхвов!

Бились день до заката, и ночь до рассвета,

Уже сил не хватало, могучий был змей.

Он вцепился зубами и душил мое тело,

Смерть смотрела в глаза - кто из нас победит?

Бог прижал меня к склону, сдавил грудь и шею,

Ликовал он уже, криком рвал мою плоть.

Но не знал глупый бог, не видал мою Долю,

А Сыра Мать Земля мне дала силы вновь.

Я порвал змея в клочья, разбросав его части,

Затолкал Бога Сущность в глубинную даль.

То был радостный день, все вздохнули свободней,

Ликовали народы, платившие дань ему кровью своей.

Я прожил там немного, залечил только раны,

После битвы лежал я седмицу пластом.

А потом возвратился в родные селенья,

Там где братья-славяне льют в рога желтый мед...

(Змей - традиционный злой персонаж славянских сказок. Мать сыра земля - согласно народным представлениям, одна из основных составляющих частей мироздания (наряду с водой, воздухом и огнем).)

- Я не слышал этой былины, - произносит Дид, когда дракон замолкает.

Солнце почти скрылось, но от этого Вечернюю Зарю стало видно еще лучше. Красавица идет, не торопится, расцвечивая облака и землю - любо дорого посмотреть!

- Дела былые, - отмахивается Антон, и сам у себя спрашивает: - Что это вдруг накатило, старые подвиги вспомнил?

- Папа, ты взаправду бился с Богом? - Ане так интересно, что молчать нет сил.

- Да, только не с самим Богом, а с его земным воплощением, - рассеянно отвечает Антон, наблюдая за прыжками сына. - Самого Бога поглотил Велес.

Семе не сидится на месте, он скачет в разные стороны, изображает битву с таинственным противником и громко сопит. Все бы ничего, если бы он не налетал на братьев и сестер.

- И Велесу это еще аукнется, - ворчит Дид, - зря вы ввязались в чужую драку.

- Поздно кулаками махать, - вздыхает Антон, дернув хвостом, и спрашивает у Бога: - Дид, зайдешь к нам в гости?

- В другой раз, - отказывается он, - мне уже надо бежать.

- Тогда в другой раз. До встречи, Дид. Ладу встретишь, передавай ей низкий поклон от меня.

- Маму сложно поймать, - качает головой Бог. - Пока!

Покровитель супругов исчезает, у Бога всегда найдется дело, которое нельзя оставить без присмотра.

- Пап, а пап, - Аня трясет лапу отца, задумчиво глядящего вдаль, куда унесся неутомимый Дид.

- Да? - Антон переводит взгляд на дочь.

- А как ты с Дидом познакомился? - спрашивает Аня.

- Это грустная история, - вздыхает Антон.

- Расскажи, расскажи, - просят дракончики, их не смутило, что история невеселая, - пожалуйста!

- Ладно, слушайте...

История восьмая

Уже провели Зазывание Весны, отметили День Рождения Мира, Радуницу отпраздновали, а зима продолжала лютовать. Метели хлестали измученные деревья, норовя завалить снегом до самых макушек. Зверье лесное боялось носа из нор высунуть, да и люди без особой нужды дома не покидали. Снегогон (апрель) выдался совсем не весенний, морозов, конечно, уже не было, но холод держался крепко, оттягивая приближение тепла и лета. Солнечные лучи изо дня в день не могли пробиться сквозь тучи. Ветер завывал волком. Все предвещало, что случится нечто плохое, и оно произошло... (Зазывание (кликанье) Весны - праздник долженствующий призвать Весну. Радуница - буквально - "Поминание умерших", праздник поминовения умерших родственников у древних славян, совпадает с масленицей.)

В маленькой, уютной пещере мирно дремала молодая чета драконов, день уже наступил, только покидать теплое жилье они не хотели. Вдруг Землю прилично тряхнуло, словно судорога прошлась по ее телу. Антона вырвало из полудремы, он всеми фибрами почувствовал, как из Нижнего Мира по Звездному Мосту устремились грешные души в Ирий, кто-то могучий освободил их, приняв все деяния на себя, заплатив Руевиту и усмирив Симаргла... (Руевит - семиглавый бог подземного (Нижнего) мира. Симаргл - семиглавый пес, сторожащий Нижний Мир.)

Кристина взметнулась, как будто ее подбросили, и дико закричала:

- Неет!

С Антона мгновенно слетели остатки сонливости.

Вой ветра усилился, показалось, что пурга забралась внутрь. Среди бела дня наступила ночь, серый полумрак, едва пробивавшийся сквозь заваленный снегом вход, стремительно уполз, в пещерке совсем стемнело.

- Милая, что случилось?! - не на шутку встревожился дракон.

- Спаситель, - прошептала Кристина.

- Что Спаситель? - не понял Антон.

- Мне надо туда! - Кристина бросилась к выходу.

Антон едва успел схватить жену за хвост, не давая нестись в опасные для драконов земли, он сразу понял, куда помчалась его любимая.

- Стой, куда ты, - прохрипел он и прижал ее к полу пещеры.

- Пусти! - кричала и пыталась освободиться Кристина, отдирая от Антона чешую когтями.

- Боже, - прошептал Антон, уже понимая, что жену ему не удержать, - помоги мне...

И Бог услышал слова дракона. Дид появился как нельзя кстати.

- Отпусти жену, Антон, - властно приказал Дид.

Такому голосу невозможно не повиноваться, дракон разжал объятия и отполз в угол. Кристина перестала биться и тихо поскуливала, глядя на вечно юного Бога.

- Ты ничем не можешь помочь Иисусу, - твердо произнес Дид, - это был Его выбор. Его Доля тебе неподвластна. - Голос громыхал, многократно отражаясь от стен и свода пещеры и в тоже время успокаивал. (Доля - в славянской мифологии маленькое "личное" божество, которое Мать Лада дарует при рождении каждому человеку. У одних Доля - умница и работница, у других - бестолочь и лентяйка. Так славяне объясняли индивидуальную удачливость, везучесть. Сохранились весьма показательные легенды о том, как человек, недовольный своей Долей, ловил нерадивую и самым суровым образом "перевоспитывал"... Лада - семейное божество. Хозяйка Судеб. Она - старшая Рожаница, мать Лели и всех двенадцати месяцев, а так же Полели, Дида и Дидилии. Ее представляли себе воплощением зрелого материнства, дородной немолодой женщиной, многочадной матерью и хозяйкой. Чадь - дети.)

- Но для чего мне тогда жизнь? - прошептала Кристина, ее душа металась и не находила выхода. - Его больше нет! Понимаешь?

- Кто тебе такое сказал? - удивился Дид.

- Но... - растерялась Кристина. - Я же почувствовала!

- Подожди несколько дней, - мягким голосом предложил Бог.

- Чего ждать, - проворчала Кристина, - надо отомстить душегубам!

Антон в разговоре не участвовал, зализывал раны и помалкивал, предоставив все Богу семейного счастья.

- Три дня, я прошу подождать только три дня, - как маленькую увещевал Дид Кристину, и она медленно успокаивалась.

- Надо отомстить, - прошептала Кристина, крупная дрожь била все ее тело, кончик хвоста нервно подрагивал.

- Месть ничего не даст, - вздохнул Дид, - да и без тебя мстители найдутся.

- Я должна...

- Ничего и никому ты не должна! - резко оборвал ее Бог. - Я знаю, Он бы не хотел, чтобы за Него мстили. Богочеловек был милосердным, не мне тебе рассказывать. Насколько я понимаю, Он всегда был противником мести. Подумай над этим.

- Наверное, ты прав, - пробормотала Кристина, но огонек гнева в глазах не погас.

- Три дня, - повторил Дид, - я прошу подождать всего три дня.

- Что это изменит? - с горечью спросила Кристина.

- Узнаешь, - таинственно улыбнулся Бог.

- Хорошо, - проворчала Кристина, - я подожду три дня.

- Благодарю, - поклонился Дид и пристально взглянул на Антона.

Дракон без слов понял Бога и так же молча пообещал, что три дня жену удержит дома. Дид удовлетворенно хмыкнул и исчез. В пещеру, пока неуверенно, пробирался дневной свет, ветер внезапно стих, словно скорбя об утрате, и звенящая тишина наполнила пещеру. Антон молча смотрел на жену.

- Ты плохой дракон, - прошептала она, говорить громко было очень трудно. - Почему ты меня задержал?

- Я не хочу тебя потерять.

- Это не твоя битва.

- Но и не твоя.

- Откуда такая уверенность?

- Дид сказал, а я ему верю.

- Если б не ты, я вообще с ним разговаривать не стала.

- Если ты не веришь в моих Богов, это не значит, что они не верят в тебя.

Кристина долго, не мигая, смотрела на Антона. Он не отводил взгляда, видел ее рвущую душу боль и принимал на себя очередную непосильную ношу, за которую еще предстоит расплата. Дракону Боги дали много, Антон знал, что совладает и с этим, пойдет через муки и страдания, лишь бы его Кристина не терзалась.

- Почему ты не принял крещения? - спросила Кристина, оборвав продолжительное молчание.

- Не вижу разницы. - Антон выдавил мучительную улыбку.

- Язычник, - прошипела Кристина и отвернулась.

Опять появился Дид, выглядел он изрядно помятым и усталым. Он коротко взглянул на Кристину, провел над ней рукой, и жена Антона задышала ровно и глубоко.

- Пусть поспит, ей это необходимо. - Бог семейного благополучия чуть не рухнул на пол.

- Тебе бы тоже отдохнуть, - посоветовал Антон с сочувствием.

- Нет необходимости, я же Бог! - кисло улыбнулся Дид и посетовал: - Вымотался я. Думаешь ты один такой, у кого другая половина крещеная?

- Разве крещеных много? - удивился Антон.

- Пока еще нет, но скоро начнется повальное крещение, - поморщился Бог.

- Скоро это когда?

- Лет через триста-пятьсот, - прикинул Дид. - Сильная религия, ничего не скажешь.

- У крещеных один Бог, куда же тебе деваться, коли Он придет сюда? - поинтересовался Антон.

- Я ведь тоже Его часть. Ну, дадут люди мне другое имя, какая разница? - пожал Дид плечами. - Ты же внук провидицы, должен обладать ее Даром, хоть немного! Сам посмотри.

- Никогда не видел будущего по своему желанию.

- Ой, ли?

Антон задумался, но Дид не дал ему поразмыслить.

- С тебя за сегодняшний день причитается, - заявил Бог.

- Что?

- Нынче мне по сердцу цветок лотоса, - улыбнулся Дид и встал свежий и бодрый, собираясь уходить. - Жду подношения.

Антон даже растерялся от такой заявки.

- Где ж я цветы из-под снега достану?! - крикнул он удаляющемуся Богу.

- Слетай на юг, - отмахнулся Дид.

- Да я и за два полных дня туда не доберусь! Как я жену одну оставлю?

- Кристина проспит до твоего возвращения, я позаботился, а когда проснется, будет жутко голодная, вот о чем побеспокойся, - и Дид исчез, не сказав более ничего.

Дракон вздохнул и поплелся пробивать выход.

Большой полуостров, Антон был там когда-то, давным-давно, еще ребенком, но дорогу прекрасно помнил: сначала на восход, потом на полдень. Погода налаживалась, Стрибожьи внуки разгоняли облака, рвали на части и растаскивали, а Дажьбог сиял во всю весеннюю мощь, наверстывая упущенное время.

Дракон взлетел выше облаков, он мысленно попросил Стрибога о помощи, и тут же один из его внуков легким ветерком подскочил к дракону и принялся старательно подталкивать крылья, правда и пошалить не забывал, проказник, то сверху набросится, то сбоку толкнет, но лететь все равно стало намного легче. К середине ночи Антон добрался до океана. Отпустив притомившегося помощника, дракон нырнул в прохладную воду и тут же нарвался на старинного врага - Гидру. Мерзкая многоглавая тварь не ожидала такого подарка Судьбы, растерялась и не набросилась на дракона душить и травить ядом. Антон воспользовался замешательством Гидры. Во время боя он всегда действовал молниеносно, не затрудняя себя размышлениями, а начни он думать, что головы сжигать и отрывать бесполезно - ведь новые вырастут! Что надо подкрасться, извернуться и ударить в самое сердце, и встретил бы Смерть.

Ядовитые клыки Гидры обнажились в огромных пастях, только было поздно, дракон очутился слишком близко и ударил хвостом, пронзая тело. Острый кончик вспорол единственное уязвимое место. Гидра заверещала и попыталась укусить дракона, но Антон уже несся от нее прочь...

Люди побережья так и не узнали, кому обязаны освобождением от страшного чудовища, терзавшего не одно поколение. Когда через седмицу они привели очередную жертву, то так и не дождались выхода из воды многоглавого ужаса...

Луны, супруги Дажьбога не было, дракон летел при свете звезд, необычно ярких, словно умытых и начищенных, он с улыбкой подумал, что скоро на небе загорится новая звезда - дите Луны и Дажьбога...

Утренняя Заря застала Антона, тихо храпящего на морском побережье. (Утренняя Заря и Вечерняя Заря - славянские богини, сестры Дажьбога.)

- Вставай, соня, - ласково позвала она дракона.

- Что? - встрепенулся Антон. - Уже утро?

- Привет, внук Велеса!

- Здравствуй, Утренняя Заря. Спасибо, что разбудила!

- Не за что, - ответила она, продолжая путь перед Дажьбогом. - Удачи тебе.

- И тебе, Зоренька! - крикнул ей дракон вслед.

Умывшись, Антон сжевал несколько банановых пальм, так себе блюдо, есть можно, если нет ничего другого, но на вкус - трава травой, и отправился искать цветы.

Притаившуюся в густом кустарнике змеюку дракон не заметил, в буйстве зелени она была совершенно невидна, если не шевелилась, ну лиана, ну висит, никого это не обеспокоит. Длиннющая и толстенная гадина, шипя и плюясь желтым ядом, бросилась на него из засады. Антон опять не успел ничего сообразить, а острый, как лезвие секиры коготь уже отсек тварюге голову, он даже моргнуть не успел, лапы сами все сделали.

Дракон с недоумением посмотрел на извивающееся тело, почесал задней лапой за ухом, но понять - за что на него ополчились, так и не смог.

- Тьфу, на тебя, - плюнул огнем дракон, уничтожая останки врага, и почувствовал, как шею и грудь жжет попавший змеюкин яд.

Огромными прыжками Антон бросился к морю и нырнул в пучину вод. Когда он умытый выбрался на берег, бормоча: "Дожил, радуюсь уже, что хоть здесь никого не оказалось!" - и увидел, как из джунглей выходят вооруженные копьями люди.

- Ну, что вам от меня надо? - в сердцах крикнул дракон, надоело воевать, хоть ни с чем домой лети. - Что я вам плохого сделал?

- Ты сдилати кароший дило! - безбожно переставляя гласные и коверкая окончания слов, но понять вполне можно, крикнул ему в ответ высокий мужчина, наверняка вождь, потому что остальные люди, были тут и женщины, повтыкали копья в песок и молчали.

- Не надо благодарностей, - отмахнулся усталый Антон, такие всплески самозащиты всегда выходили боком, - я тут случайно.

- Что мозна длиа тибя сдилати ми? - спросил, втыкая копье в песок, тот же мужик, и двумя руками огладил густую, кучерявую бороду.

- Для меня? - Антон не знал, что и подумать.

- Дя, - кивнул мужик и пояснил: - Ты юбети сторошиный змий!

- Ну и что? - Антон, не опасаясь, подошел поближе, не орать же все время, охрипнуть можно.

- Змий наса люди ошень часта лавети и кушоти. Наса башой спасиб тиби зо езбовлиние! Ми взжичи агни в тиби чисти! Пренасети тиби жертв! Что хатеши?

- Ой, да ничего не... - и тут Антон вспомнил, зачем сюда прилетел. - А! Есть одна просьба.

- Гавари, усе виполнема! - заверил его мужик.

- Мини, - начал дракон, но спохватился. - Тьфу, пропасть какая, скоро по-человечески сказать ничего не смогу, - пробормотал он себе под нос, а громко продолжил: - Мне нужны цветы.

- Цивиты? - удивился мужик, женщины заулыбались, наверняка подумали, что дракон для подруги старается, и были отчасти правы.

- Да, цветки лотоса, - подтвердил дракон.

Вождь издал длинный гортанный вопль, похожий на бессмысленный набор звуков, и почти все люди сорвались с места и скрылись в джунглях.

- Ошеня бистро принесети колдюнь цивиты лотоса! - довольный тем, что смог угодить дракону, сказал вождь. - Ми знати, где растити лотос!

- Буду крайне благодарен, - прижал Антон к груди лапу и слегка поклонился.

Он поспрашивал вождя о том, как тут живется, но чем больше говорил человек, тем меньше понимал дракон, еще немного и Антон убил бы его за коверканье слов. Спасли от нежданной смерти ничего не подозревающего вождя люди с охапками мокрых цветов. Перед Антоном мгновенно выросла целая гора.

- Вот спасибо! - обрадовался дракон. - Выручили. Но мне надо торопиться...

Только Антон собрался улететь, даже лапы к цветам протянул, но тут заметил в джунглях шевеление. Дракон сощурил глаза и разглядел еще одну змеюку, да побольше прежней! Саженей пятнадцать в длину, не меньше.

- Вам тут что, медом намазано? - проворчал он и дыхнул огнем, выжигая значительный кусок джунглей, естественно, вместе со змеей.

- А ми ни знати, что их дива змии, - пробормотал ошарашенный вождь.

Джунгли пылали и потухать не собирались, Антон даже успел пожалеть, что устроил пожар. Обугленная веревка еще извивалась, люди стояли раскрыв рты и распахнув глаза, с ужасом смотрели на уничтоженного врага и разгорающиеся деревья, а сквозь дымящиеся джунгли к ним шел медведеподобный, мохнатый и волосатый детина. Он перешагнул останки змея, наклонился к пылавшему стволу поваленного дерева, что это за дерево определить было уже невозможно, и тихо произнес:

- А, Сварожичь, братишка, полезай ко мне на длань, - гигант протянул мохнатую руку к огню и костерки со всех мест, что поджог Антон, ринулись к ладони.

- Велес, - прошептал дракон и склонил перед своим Богом голову.

- Волос! - воскликнул вождь, все люди как один пали ниц.

Велес же, не обращая на них внимания, собрал на ладони огонь, готовый устроить в джунглях немалый разор и много бед принести, и подбросил его вверх.

- Лети к батьке, братишка, - крикнул он.

Огненная комета унеслась в небо и исчезла.

- А, змееборец, - ухмыльнулся Велес, рассматривая Антона. - И для чего тебе это надо? Хочешь героем стать?

- Так они сами, прут и лезут! - возмутился дракон на несправедливый упрек.

- Ой, ой, ой, - передразнил Антона Велес, забавно качая головой. - Я не виноват, это они шляются, где попало. А кто к Гидре в логово занырнул? Или это она сама к тебе приплыла и напала без предупреждения? Да и здесь тебя никто не звал и не ждал!

- Но... - начал было Антон, только Бог не стал слушать возражения и оправдания.

- Мне все еще с того змея из чужой страны икается! А тут опять ты лезешь, куда не просят, - проворчал Велес и зло ухмыляясь провозгласил: - Значит так, раз ты сам взвалил на себя эту ношу, так и быть посему!

- А? - У Антона отвисла челюсть при последующих словах Бога.

- Станешь ты отныне драконом-змееборцем от имени моего! И не будет тебе покоя, пока всех тварей, мною по глупости созданных, всех своих вредных ползающих братьев и сестер не изведешь! Я сказал, так и будет.

Антона охватил тихий ужас.

- Я что, должен по всему миру носиться и ползучих вредных гадов отлавливать? - осипшим голосом поинтересовался дракон.

- Ну, зачем сразу так, - осклабился Велес, - сами к тебе приползать станут, а там все от тебя будет зависеть. Помощи от меня не жди, братоубийства никто не поощряет, но зло наказывать надо. Потребуется поддержка, проси других Богов, с ними и расплачивайся.

- Брр, - помотал головой Антон, в надежде, что Велес исчезнет и это окажется сон.

Только скотий Бог исчезать не собирался, он отстал от Антона и переключился на людей. Его облик, как и речь разительно переменились. Теперь это был высокий, седой старец с волосами ниспадавшими до колен и рыжей бородой до пояса, стал одетый в медвежью шкуру.

- Ти пачиму ми ни звати? Атвичати! - грозно и властно произнес Велес.

- Прастеть ми, Волос! - завопил вождь, люди уткнулись лбами в песок, страшась даже взглянуть на разгневанного Бога.

- К ти бида прехадети, а ти ми ни звати? Ет ни кароший! Нада било агни взжичи, ми молети!

Антон не мог отвести от Бога глаз и стоял соляным столбом. Велес оглянулся и обратил свое божественное внимание на дракона, переменившись в облике.

- Ты, почему еще здесь? - огромный, черный с зелеными и синими полосками змей зашипел на дракона, расправляя крылья. - У тебя мало времени, лети и нигде не задерживайся!

Дважды Антону повторять не пришлось, он сгреб в охапку цветы и ринулся домой.

Обратный путь оказался намного утомительней. За прошедшие сутки дракон спал мало, сразился с тремя гадинами, что сил не прибавило, да еще огорчился, получив выговор от пращура. Букет лотосов тоже помощи в полете не предлагал, мешался только. По этим причинам Антон добрался до пещеры лишь под самое утро.

Не взирая на усталость, дракон свалил не успевшие завять цветы в угол пещеры и отправился за едой для жены. Он прекрасно помнил слова Дида, и проголодавшуюся супругу следовало накормить в первую очередь, сам-то он, пусть и бананами, но перекусил, с голоду еще не умирал.

Антон быстро долетел до ближайшей рощи, выбрал березку покрепче и поаппетитнее, это на десерт, срубил ее одним могучим ударом и, очистив от веток, приволок в пещеру. Уже на месте нашинковал на вкусные чурбанчики, сам сжевал одно полено, чтобы совсем с голодухи не согнуться и слюной не подавиться, и отправился за основным блюдом. Сухую сосенку лет пятидесяти Антон приметил очень давно, настало ее время попасть на стол драконам. Два года прошло, как Перун отметил дерево молнией, с той поры сосна высохла и звенела от прикосновений. Завалив дерево, дракон отгрыз крупные ветки, мелкие просто оторвал и отбросил.

Когда дракон с толстым бревном забрался в пещеру, Дажьбог уже вывел коней на небосвод, и косые лучи по-весеннему яркого солнца проникали через вход внутрь, освещая все уголки. Его дражайшая Кристина с венком их лотосов на голове сидела счастливая и радостная, бодро доедая березку. Рядом с цветами расположился Дид и плел гирлянду. На его голове, поверх венка из васильков, красовался венок из лотосов.

- Привет, Антон! - поздоровался чем-то довольный Дид.

- Христос воскрес! - вскинулась Кристина навстречу мужу.

- Это стоит отпраздновать, - невольно расплылся в улыбке Антон.

- Надо отвечать - "Воистину воскрес"! - поправила его Кристина.

- Пусть воистину, пусть воскрес, - согласился дракон, кивая, бросил на пол бревно и расцеловал жену. - Мне важнее, что ты воскресла.

- Не богохульствуй, - погрозила ему пальцем Кристина.

- Какое же тут богохульство? - удивился Антон. - Я просто рад, что ты весела и здорова, никуда не рвешься лететь, это главное!

- А я тут словно и не причем, - глядя в сторону, произнес Дид брюзгливо.

- Спасибо тебе огромное, - поклонился Богу Антон. - Целовать надо?

- Да ну тебя, - рассмеялся Дид. - Лучше в деревню слетайте, там сегодня Ярилу чествовать будут. (Ярило - бог солнца, плодородия земли и сексуальной силы. Имя Ярило происходит от славянского корня "яр" - сила. Ярило - центральный персонаж весенней сельскохозяйственной обрядовости, 27 апреля отмечался ярилин день.)

- Хорошее дело, - согласился Антон, а Кристина невольно поморщилась.

- Не тужи, Кристина, веков через девять и в этих землях Воскресенье Господне отмечать станут, - заверил ее Дид, замечавший, как и положено богу, все вокруг.

- А что хоть произошло? - поинтересовался Антон.

- Во имя Творца всего сущего принял Спаситель смерть мучительную, заплатив кровью своей за искупление грехов пращуров и потомков. А сегодня, только первые лучи коснулись Его, воскрес Иисус, Спаситель всего человечества, и отныне имя ему Иисус Христос, дабы помнили люди, что на кресте он принял мучения сие. Все последователи Добра будут именоваться теперь христианами, - объяснил Дид.

- Кристина, ты теперь христианка, - сказал жене Антон.

- Знаю, - кивнула она. - А ты остался язычником.

- Мне так лучше, Иисуса я не знал, а мои Боги - вот они, - Антон показал лапой на Дида.

- Христианские святые тоже тут, - Кристина ткнула в сторону Дида когтем.

- Так стоит ломать копья? - рассмеялся Антон.

- Стоит, - заверила Кристина с полной серьезностью.

- Тогда празднуем языческий праздник Весны и христианский Воскрешения!..

Рассказ прерывает громкий крик Кристины:

- Антон, дети, живо домой!

- Ну-ка, ребетня, полетели, - приказывает Антон, - засиделись мы дотемна.

Солнце давно уж скрылось, дракон так увлекся воспоминаниями, что и не заметил этого. Яркая Луна подсвечивает путь домой, да Антон и не думает, что способен заблудиться. (Луна - ночная богиня, жена Дажьбога. Когда Луна не всходила ночью, считалось что она с мужем и скоро появится новая звезда - дите Луны и Дажьбога.)

На пороге их встречает Кристина.

- Дети, - командует она, - умываться и спать.

Дракончики беспрекословно топают к бочке с водой, слушая ворчливые наставления бабушки. За такой длинный день они устали и силенок на шалости уже не оставалось.

- Дидилия заходила, - шепчет Кристина Антону на ухо, пока детки устраиваются в гнезде. (Дидилия - дочь Лады. Этой богине любви молились женщины, чтобы благополучно родить и воспитать детей. Ее представляли как молодую цветущую женщину с повязкой на голове украшенной жемчугом и каменьями, одна рука сжата в кулак - символизируя трудности родов, вторая разжата - благословляя.)

- Что говорит?

- Велела передать, что детям нужно молоко каждый день.

- Понял, с утра к Феде смотаюсь.

- Папа, - подает голос неугомонный Сема, - расскажи сказку.

- Иди, побалуй их еще, - подталкивает Кристина мужа.

- Про что рассказать, - подходит к гнезду дракон.

- Пап, а кто был первым змееборцем? - спрашивает Аня, старательно тараща глазенки, которые все время норовят закрыться.

- Наверное, Катигорошек, - задумчиво отвечает Антон.

- Расскажи, расскажи, - просят дракончики.

- Хорошо, слушайте...

История девятая

Из-за Калинова моста, что на речке Смородина, выполз в мир людей Змей, сам Чудо-юдо пожаловал! И принялся он грабить и разорять деревни и села, веси и печища. Нагулялся на славу, наохотился, а напоследок сжег еще одну деревню, самую дальнюю, и умыкнул красну-девицу, чтобы она его в царстве змеином песнями и плясками тешила, знатной певуньей слыла та девушка. (Чудо-юдо - многоголовый змей, выползает из-за Калинова моста (с того света) чтобы захватить мир людей. Весь - небольшое селение. Печище - небольшая деревня, населенная потомками одного рода.)

Стали люди из леса, куда сбежали и попрятались от лютого Змея, в родное селение возвращаться, на сгоревшие хоромины смотрят, печалятся. А женщина, чью дочь Змей поганый похитил, вышла в чисто поле и, обратив лицо к Отцу-Небо, крикнула слова обидные: почто, мол, дозволил ты, Сварог, Чуду-юду разор чинить и дочь единственную не защитил? И зарыдала, голову землицей посыпая. (Хоромина - дом.)

Сварог тогда не совсем еще от дел земных отошел, пожалел женщину и кинул ей горошину. (Сварог - в славянской мифологии верховный бог, бог неба, супруг богини Земли. "Сварог" означает "нечто сияющее", "Отец-Небо". Сварог охранитель семейного очага, покровитель кузнецов и сам первый в мире кузнец, принес людям огонь, закон и брачные узы.)

Женщина проглотила горошину, и через девять дней родился у нее сын, всем сынам сын - загляденье! Рос он не по годам, а по дням, через седмицу на охоту один ходил, через другую землю пахал, в начале третей голыми руками деревья валил, чтобы хоромины строить, деревню восстанавливать. Дали люди ему имя - Катигорошек.

Стала снаряжать женщина сына, чтобы Чудо-юдо наказал, да сестру из позорного плена вызволил.

- Мама, - говорит Катигорошек, - нет у меня достойного оружия. Чем я Змея бить стану?

Женщина подумала и кликнула по всем деревням и весям:

- Люди добрые, помогите, кто чем может! Нужно оружие Катигорошку, чтобы Змея поганого навеки успокоить.

И понесли люди, кто булавку, кто гвоздик, много славного железа для Катигорошка собрали. Лежит гора железная, а кузнецы не знают, как к ней подступиться, думу думают, переругиваются. Видит парень, работа с места не сдвигается, и обратился он к Сварогу:

- Отец-Небо! - крикнул Катигорошек. - Помоги, сделай милость!

Сверкнула молния, грянул гром, и перед изумленными людьми соткалась из воздуха кузня. Сам Сварог в кожаном фартуке, чело витым шнурком перевязано, вышел из кузни и сгреб все железо в длань, а в глазах огонь живой сияет.

- Что ж, сын мой Катигорошек, подсоблю тебе с оружием на Змея, - говорит Сварог и в кузню идет.

Глянул Отец-Небо на очаг - огонь яростный вспыхнул, бросил железо в огонь - стальные ручьи потекли, да пластинами и застыли. Взял тогда Сварог эти пластины и отковал булаву в сто пудов весу!

- Держи, Катигорошек, булаву, - подал парню Сварог оружие. - Божественную силу я в нее вложил, не подведи меня, сражаясь со Змеем.

- Не подведу, Отец-Небо, - низко склонился Катигорошек, а кузня уже исчезла.

Попрощался Катигорошек с матерью и отправился в дальний путь. Только охота ему булаву испытать, отошел он от деревни и взмахнул один раз - березовой рощи не стало, только искореженные обломки, взмахнул второй раз - овраг в полверсты и глубиной в три сажени.

- Хороша булава! - восхитился Катигорошек и, весело насвистывая, Стрибога теша, пошел дальше.

По пути на парня разбойный люд нападал, было дело, да только убрался несолоно хлебавши, и воры пытались булаву украсть, но даже впятером приподнять не смогли. Долго ли, коротко ли, но добрался Катигорошек до Калинова моста, а там его Чудо-юдин сторож поджидает.

- Отдавай булаву, тогда и в змеиное царство пущу! - потребовал страж.

- Отдам, - отвечал Катигорошек, булавой поигрывая, - коли сам возьмешь.

- Не хочешь по-хорошему, отберу по-плохому! - пригрозил стражник и напал на парня, секирой крутя как тростинкой.

Взмахнул Катигорошек булавой, страж по пояс в землю ушел, взмахнул второй раз - даже головы видно не стало.

В змеином царстве недолго бродил Катигорошек, сразу хоромину Змея нашел.

- Выходи биться, Чудо-юдо поганое! - прокричал Катигорошек и булавой в стальные двери ударил.

Выполз Змей многоглавый, злой-презлой, что его от дел мерзопакостных оторвали. Одна голова шипит, другая зубы скалит, третья ругается по-змеиному, остальные похваляются, что молодца на части разорвут и съедят вместе с дубинкой.

Взмахнул булавой Катигорошек и вогнал с одного удара змеиное туловище в землю сырую. Закричали головы Чудо-юдины, подмогу вызывать стали, детей-змеенышей кликать, но Катигорошек ждать не стал, когда змеи наползут, перебил булавой все головы зубастые, кинулся к хоромине и вызволил сестру из плена постыдного.

- Кто ты, добрый молодец? - спросила девушка.

- Я брат твой младшенький, Катигорошком кличут, меня мама наша спасти тебя послала. Только некогда нам беседы беседовать, спасаться надо. Слышу уже, ползут дети Змея, смерти нашей жаждут. - Взял Катигорошек сестру за руку, и побежали они к мосту.

Не успели они скрыться, на Калиновом мосту застигла их погоня, полчище змеенышей догнало-таки.

- Что ж, сестра моя любимая, - сказал Катигорошек, - спрячься где-нибудь, битва предстоит нешуточная.

Девушка скрылась за кустом ивовым, а Катигорошек поднял булаву над головой.

Долго шла битва на Калиновом мосту, устал парень стопудовой булавой махать, но ни один змееныш не спасся, всех побил. Стоит он, руки поднять не может, а тут как назло жена Змея приползла.

- Вот и смерть твоя, Катигорошек, - прошипела она.

Взмолился парень, стал отца небесного на помощь звать:

- Отец-Небо, Сварог! Помоги сыну своему, нет больше сил в рученьках.

Грянул гром, сверкнула молния и возникла кузня божественная.

- Прячьтесь, - открыл дверь кузни Сварог.

Только закрылась дверь железная, а Змея тут как тут и шипит:

- Отдай мне убийцу моего мужа, Сварог!

- А ты дыру в двери железной пролижи, тогда отдам, - отвечает ей Сварог из кузни.

Змея принялась лизать дверь, три дня и три ночи трудилась, пролизала-таки дырку, язык в нее просунула. А Сварог ухватил раздвоенный язык клещами кузнечными, открыл дверь и запряг Змею в плуг весом сорок сороков пудов. Пропахал он борозду широкую и отпустил Змею, строго-настрого запретив ей борозду ту пересекать, с тем и отпустил. А Катигорошек с сестрой домой к матери вернулись, жили они долго и счастливо, чего и вам желаю...

- Антон, - зовет Кристина, - ложись спать, хватит сказки сказывать.

- И то верно, - соглашается он, проверяя, крепко ли уснули дети, удобно ли устроились в гнезде.

Глухая ночь, бабушка храпит в своем углу. Сема во сне подергивает лапами, снится ему погоня за поганым Змеем, укравшим маму, и он никак не может настичь негодника. Ирина тихо постанывает, ее хочет схватить огромный приогромный Змей, она уворачивается и зовет папу на помощь. Артем укрыл крыльями Аню и Лену, тихо посапывает и никакие кошмары его не беспокоят. Ане и Лене тепло под крыльями брата, они мирно спят, изредка причмокивая, и видят сладкий мед, медленно стекающий из опрокинутой бочки...

Антон негромко хмыкает, убирает терзающий Ирину кошмар, не зря же она его зовет, прижимает хвост Змею, чтобы Сема догнал, и отправляется спать.

Не успело посереть всходное небо, долга ночь осенняя, а Кристина уже расталкивает Антона:

- Вставай, мой ненаглядный.

- Что стряслось? - спросонок ничего не понимает дракон.

- Молока к завтраку принеси, скоро утренняя дойка закончится.

- А, ладно, я быстро. - Антон потягивается и плетется к выходу.

Кристина проводила мужа и прилегла.

Утренняя Заря величаво прошла перед Дажьбогом, око богов ярко вспыхнуло на небе, а Антона все не было. Кристина, слегка обеспокоенная, разбудила детей и отправила умываться. Потасовки, толкотня и визг около бочки с водой ее не тревожит, а вот ворчание бабушки режет ухо:

- Всегда у вас шум и гам. Сколько можно гвалт устраивать, подремать не дадут. Успокой ты их, наконец!

Кристина с трудом сдерживает нелестные слова, готовые сорваться с губ, скрипит зубами и отворачивается. Чтобы не накричать на ни в чем неповинных детей, Кристина делает несколько глубоких вздохов, только после этого наводит порядок у бочки с водой и усаживает деток за стол.

- А где папа? - интересуется Аня.

- В Ручейки полетел, - отвечает Кристина, стараясь, чтоб голос не дрогнул.

Из бабушкиного угла слышно недовольное ворчание:

- Вечно твоего Антона носит, где ни попадя, никогда вовремя ничего не делает...

- А зачем? - тут же спрашивает Аня.

- За молоком.

- Хочу молока, - шепотом сообщает Лена Ире.

- Не хочу молоко! - громко возвещает Сема.

- Что они у тебя расшумелись? - врывается голос бабушки. - Шуму-то, шуму...

Но ее никто не слушает.

- А когда папа вернется? - продолжает допрос Аня.

- Не знаю, доча, - грустно отвечает мама.

- Можем слетать в Ручейки, узнать, - предлагает Артем.

- Ага, - кивает мама, - чтобы я еще и вас потом разыскивала.

- А если... - Что хотел еще сказать Артем, осталось неизвестным, потому что вернулся Антон.

- Уф! - с шумом вваливается дракон и ставит бочку с молоком на стол. - Еле дотащил.

- Для меня молока не пожалеете? - спрашивает бабушка.

Кристина молча наливает чашу молока и несет матери.

- Папа, что так долго? - пока мама не вернулась, интересуется Аня, иначе потом не успеет, заставят пить молоко и помалкивать.

- Задержался, - вздыхает Антон.

- Что случилось? - с беспокойством спрашивает Кристина, подходя.

- У Феди вся семья в лежку, - морщится Антон.

- А сам Федор? - Кристина наливает молоко и ставит чаши перед дракончиками.

- Он то здоров...

- Папа, расскажи, - просит Аня.

- Я и так собирался. Кушайте и слушайте...

История десятая

Было еще темно, когда Антон прилетел в деревню, Утренняя Заря только-только обозначилась.

На дворе у Федора было необычно тихо, только из сараев слышалось мычание коров. Дракон навострил уши, в хоромине кто-то тихо бормотал, но слов не разобрать. Антон сунул морду в дверь и негромко позвал:

- Федя.

Бормотание стихло, и вместо Федора во влазне появился Егор, усталый, с покрасневшими глазами. (Влазня - "прихожая" в большой избе.)

- Антон! - обрадовано крикнул знахарь. - Как я рад, что ты здесь.

- Что-то случилось? - удивился дракон. - Федя заболел?

- Как раз Федор здоров, а вот все домочадцы вповалку. Я со вчерашних петухов тут, сил больше нет... Помоги, Антон, а?

- Ты же знаешь, мне это дорого обходится, - поморщился дракон.

- Я с тобой в капище пойду, - умоляюще сложил Егор ладони на груди.

Дракон хотел отказываться дальше, но тут из клети вышел осунувшийся Федор. (Клеть - не отапливаемый сруб в славянском хозяйстве. Служил как летняя спальня и кладовая. В клети, по обычаю, проводили первую ночь новобрачные: только что возникшей семье еще "не полагалось" своего очага.)

- Антон, век помнить буду, - молвил он басом, - Аленка, младшенькая, почти совсем не дышит...

И дракон мысленно плюнул на последствия. Какой он будет защитник людей, в чем поклялся еще старому князю, отцу Зимолюба, если откажет в помощи?

- Выносите всех хворых во двор, - приказал Антон.

Оба мужчины кинулись в повалушу. Вскоре Федор вынес на руках жену - Федору, а Егор следом Алену, и сразу отправились за остальными: Ивером, Милавой, Дашей и Миротвором. Утренняя Заря заглянула во двор к Федору и отшатнулась, когда увидела больных людей и трясовиц, стоящих вокруг. (Повалуша - главное помещение в большой славянской избе.)

- Антон, ты не видишь, кто из лихорадок главенствует? - спросил Егор, с надеждой смотря на дракона. - Я не могу лечить, пока они не определятся.

- Трясовицы не смогли договориться, теперь зовут Мару. - Антон зло усмехнулся. - Эк я вовремя залетел. (Трясовицы - лихорадки. Так люди древности представляли себе болезни в виде безобразных женщин. Трясовиц было двенадцать: Трясея, Отпея, Гладея, Аввариуша, Храпуша, Ломея, Пухлея, Желтея, Авея, Немея, Глухея, Каркуша. Мара, Мара-Маревна (Мора) - богиня смерти у древних славян.)

- Мару зовут? - Федор в ужасе схватился за бороду. - Гибель пришла.

- Мару-Маревну? - эхом спросил Егор. - Да как же это...

- А ну, отходите подальше, - махнул им лапой дракон.

Мужики тут же отошли за спину Антона. Две девки-работницы высунулись было из хлева, но сразу отпрянули обратно. Домовой уселся на крыльце с самым грустным видом, а дворовой спрятался за сарай и оттуда выглядывал. (Домовой - в славянской мифологии "домашнее" божество, обитающее в каждом доме, душа избы.)

Дракон набрал могучую грудь полную воздуха и выдул жаркое пламя, сметая трясовиц, словно сильный ветер опавшую листву. Долго трудился Антон, безобразные лихорадки никак не желали отстать от людей, но дракон победил, Мару они вызвать не успели.

- Вот и все. - Антон грузно лег на землю и вяло усмехнулся. - Даже ничего не поджог...

Егор обнял дракона за шею, из глаз у знахаря катились слезы.

- Аленка, - бросился Федор к младшей дочери, щеки у девочки порозовели, и дышала она ровно и глубоко.

Домовой высморкался в бороду и, кряхтя, пошел в хоромину.

- Федь, ты их не буди, пусть поспят, - посоветовал Егор, освобождая шею дракона.

- Им нужен отдых, седмицу пусть полежат, корми хорошенько, а завтра днем принеси в капище дары. - Антон говорил устало, не хватало воздуха. - Что Сварожичам дать, сам знаешь, а Маре подай сухие листья, подгнившие яблоки, прокисшее молоко, ну и еще что-нибудь с гнильцой. На Радуницу повторишь, а на Купалу накрой Маре отдельный стол, да проследи, чтобы все было самое лучшее, и обязательно съедено! Маревна обидеться может, я ведь ее не пустил... - Дракон уронил голову на лапы и уснул, тихо похрапывая.

- Умаялся наш Антон, - произнес Егор и распорядился: - Понесли больных в хоромину, осень ведь, как бы заново не залихорадили.

Когда Антон проснулся, око богов вовсю светило, но над горизонтом еще невысоко поднялось.

- Эк я нежданно прикорнул, - удивился дракон. - Как бы Кристина волноваться не начала.

Он оглянулся и увидел девку-работницу.

- Забава, - позвал ее Антон, - кликни Федора, будь добра.

- Ой, Антоша, спаситель, - всплеснула девушка руками, - проснулся уже. Я сейчас, я быстро.

Забава умчалась как ветер, только тяжелая русая коса мелькнула.

Антон поднялся на лапы, потянулся, словно кошка, расправил крылья и уселся на хвост ждать хозяина.

Федор пришел быстро и принялся кланяться дракону, бормоча благодарности.

- Да брось, не стоит. Дидилю благодари, она меня к тебе направила, - отмахнулся Антон, - мне не до того теперь, я же по делу...

- Приказывай, благодетель, все исполню! - развел руки в стороны Федор.

- Я, в общем-то, за молоком прилетел...

- Девки! - крикнул Федор. - Живо несите Антону молоко!..

- И вот я дома, - закончил рассказ Антон.

Дети даже не заметили, как все съели и выпили.

- Твои боги вечно исподтишка все творят, - добродушно ворчит Кристина, - нет, чтобы сразу сказать, мол, у Феди беда, помоги, а то - "молоко детям нужно для роста!"

- Это тебе все просто, - появляется Дидилия, сверкая каменьями и жемчугами на головной повязке, - а нам прямое вмешательство не дозволено. Если не веришь мне, спроси мужа.

- Это точно, - кивает Антон, - нельзя все на богов сваливать. На богов надейся, а сам не плошай!

- Люди должны сами выбирать жизненный путь, править свою Долю, мы можем только помочь и подсказать, - продолжает Дидилия, - иначе они перестанут быть частью Рода-Творца.

- А... - Аня хочет спросить Богиню, но Дидилии уже нет в пещере, и она задает вопрос, глядя на отца: - А почему люди должны быть творцами?

- Так постановил Род, - отвечает Антон. - Только мне надо лететь, поговорим об этом позже. Хорошо?

- Ага, - кивает Аня.

- Возьми нас с собой, - дружно просят дракончики.

Антон смотрит на жену, Кристина вздыхает и говорит:

- Бери их с собой, пусть капище посмотрят.

- Дети! - командует Антон. - Живо прибирать стол. Я жду вас на поляне.

- Будь осторожен, - просит Кристина.

- Не беспокойся, - заверяет Антон и выходит из пещеры.

Антон понимал, что снова изменил свою Долю, Судьбу, предстоит выяснить насколько, но и не помочь Федору дракон не мог.

Дети, как ласточки выпархивают из пещеры и несутся к отцу.

- Не отставать! - кричит Антон и устремляется в деревню.

Порывы злого, осеннего ветра бросают дракончиков из стороны в сторону, но детки работают во все лопатки, стараются. Антон сдерживает полет, он давно мог быть уже в Ручейках, только спешить незачем.

Егор ждал дракона, он, конечно, удивился, что Антон прилетел вместе с детьми, но ничего не сказал.

- Нет, Антон, и не уговаривай, я на лошади, - отказывается знахарь от любезного предложения прокатится на драконьей спине. - Я с последней поездки отойти не могу.

- Как хочешь. - Антону на самом деле все равно, хоть пешком пусть идет, до капища недалеко, версты две, не больше.

Егор выводит смирную кобылу и трусит поодаль от драконов.

Ане любопытно, куда это папа возил знахаря, и она подлетает к всаднику.

- Дядя Егор, скажите, куда вас папа катал?

- Да была одна знатная поездка, - пробует отмахнуться от драконочки знахарь, но не тут-то было.

Вся детская стая окружает Егора и просит рассказать.

- Ну, как вам откажешь, крылатым, - сдается Егор, - слушайте...

История одиннадцатая

Китоврас со странным именем Виконт по сей день живет на самом краю Ручейков, он изрядный неклюдь, сторонится соседей, словно боится, что обидят, но жители всегда хорошо относились к китоврасу, ничего плохого парню не желали. (Неклюд - нелюдимый, необщительный человек.)

В тот незабвенный день пошел он за черникой, пока Боги позволяют в человечьем обличии находиться, копытами-то ягоды сложно собирать. Сосновый бор далече, шагать и шагать, но перебрасываться в коня Виконт опасался, вдруг Дажьбог осерчает, да и оставит конем, или еще хуже - наполовину конем, а наполовину человеком? Лучше не беспокоить всесильных и топать ноженьками.

Вышел китоврас поздно, посему до бора добрался только к полудню. Поставил берестяной туясок у вековой сосны и прилег в тенечке отдохнуть. Непривычный к пешим прогулкам, Виконт притомился, летний зной сморил парня, даже сон присниться успел. Разбудил его топот копыт. Виконт вскочил на ноги, ничего не понимает, а мимо с ревом пронесся Индрик-зверь и исчез, только его и видели. (Индрик-зверь (Инорог) - единорог. Древние славяне представляли его как большую лошадь с белым телом, красной головой и голубыми глазами.)

Парень протер глаза - не померещилось ли, и посмотрел туда, откуда прибежал инорог, и сам поскакал прочь, забыв, что день и око богов зрит его неподобающий облик, но четыре конских длинных ноги гораздо быстрее двух человеческих, он даже не заметил, как в коня обернулся, портки потерял, только онучи на задних ногах болтаются.

Сквозь лес, раздвигая могучими плечами сосны как высокую траву, шел Верлиока, держа в лапе кокору, словно булавой помахивая, малые деревца ломая. Разрушитель и убийца вышел из лесной чащи, что не случалось вот уж как целый век. (Верлиока - сказочное чудовище, обитавшее в глухом лесу, разрушитель и истребитель всего живого. Кокора - ствол дерева, бревно или брус с корневищем.)

Я с Антоном в ту пору на дальнем погосте был, один полесовник на тура ходил, так тур помял мужика, насилу к жизни вернули. Вышел я из клети, где болезного положили, а тут китоврас несется, себя не помнит, весь в пене, глаза навыкат, сорок верст отмахал и не заметил. (Погост - так у древних славян назывались селения, в которых, объезжая подвластные земли, каждый год останавливался, "гостил" князь. Полесовник - опытный охотник, знаток леса. Тур - дикий бык, водившийся в европейских лесах, прародитель современного крупного рогатого скота. Самец-тур был гораздо крупнее и агрессивнее самого злобного домашнего быка; он не имел естественных врагов, а люди считали охоту на него опасным подвигом, равным сражению. У славян тур был животным, посвященным Перуну; возможно, он являлся своеобразным дружинным "тотемом". Пояса из турьей кожи, снятой прямо на охоте, когда смертельно раненный зверь еще не испустил дух, означали высокий воинский престиж и наделялись особыми свойствами: считалось, в частности, что они облегчают женщинам роды. Последний дикий тур был убит в 1627 году; в настоящее время учеными предприняты удачные попытки "собрать" гены тура и в некотором смысле восстановить исчезнувший вид.)

- Антон, - кричу я, - лови Виконта!

Дракону коня загнанного поймать, что огнем плюнуть. Антон в два прыжка догнал китовраса, к земле прижал. Тот лежит, только от страха повизгивает.

- Виконт, что стряслось? - спросил я его, а он и слова сказать не может, только храпит.

Я немного подлечил парня, загнал он себя страсть, чуть в Ирий не унесся, только в облике коня все одно ничего сказать не может, фыркает, головой мотает, копытами сучит, бежать порывается, и ржет истошно. (Ирий (вирий, вырий) - славянский языческий рай, обитель Светлых Богов и праведных душ, причем не только людских, но и звериных.)

- Антон, - говорю я вашему отцу, - зри китоврасову думу.

- Да разве ж можно! - возмутился дракон.

- Нужно, - ответил я, - просто необходимо! Сам видишь, что-то напугало нашего Виконта до полусмерти.

Антон подумал и согласился, а когда выяснил, заорал:

- Егор! Верлиока из леса вышел, опять разор чинить станет. Надо его остановить.

Вот тут-то я и сделал величайшую глупость в своей жизни - залез на спину дракону. Полет до соснового бора, я запомнил навсегда и больше никогда не полечу, ни за что...

Верлиока не спешил, вышел из леса и принялся поганить поле - набросал валунов и каменьев, хотел полевика пришибить, только наш полевик юркий, не дал себя камнями забить. Тогда Верлиока от досады разломал сарай, пока трудился, и мы подоспели. Я как на землю родимую сполз со спины Антона, так и сидел, пошевелиться не мог. А дракон крикнул Верлиоке:

- Убирайся обратно в чащобу!

- Ууу, - зарычал Верлиока и с кокорой на Антона бросился, чуть-чуть не зашиб.

Антон увернулся и дунул пламенем, прямо в лицо Верлиоке.

- Аа-оо, - завыл Верлиока и в лес кинулся, кокору бросив.

Я успел рассмотреть, что левого глаза у него уже нет, все лицо перекосило. С той поры Верлиока одноглазый еще злее стал, но из лесной глухомани больше не показывается...

Егор заканчивает рассказ, они почти на месте. Дубовая роща предстает перед юными дракончиками во всей своей красе. Деревья здесь еще не совсем сбросили листья и желтым морем простираются до самого горизонта. Один дуб могучим великаном стоит чуть в сторонке, а на его корнях расположились три очень не похожих друг на друга человека. Дракончики знают только одного - волхва в волчьей душегрейке мехом наружу. Его длинные, русые волосы, перехваченные на лбу кожаным шнурком, треплет космы Стрибожий внук, норовя спутать посильнее.

Второй человек одет очень легко, не по-осеннему, на ногах сандалии, даже онучей нет, и легкая, едва доходящая до колен холщевая рубаха, подпоясанная шнурком, никаких украшений и оберегов. У него коротко обрезанные черные волосы и длинная борода, а черные глаза весело и добродушно блестят, не то, что у волхва, у того взгляд всегда колючий, цепкий и холодный. (Оберег - амулет, талисман. От слов "беречь, оберегать". Славяне четко различали "мужские" и "женские" обереги. Обычно их прикрепляли к цепочке и прикалывали к одежде, возле плеча. Вообще говоря, оберегами в древности являлось все то, что мы называем теперь "украшениями" - бусы, серьги, вышивка на одежде. Поэтому так богат украшениями старинный костюм, особенно женский: женщину, носительницу жизни, считалось необходимым усиленно оберегать от всякого зла.)

Третий человек вообще странный-странный, кожа цвета светлой меди, глаза узкие, словно щурится, а лицо круглое, как сковородка. Он поглаживает куцую бороденку и хитро улыбается. Одежда такая, какой тут и не видывали: грязно-желтая рубаха из незнакомой дракончикам ткани очень длинная, полностью скрывает ноги, и вся расшита узорами, как у женщин, что ждут потомства.

- Гой еси, добрые люди, - здоровается дракон, останавливаясь в двух саженях, а дети хором повторяют приветствие, немножко побаиваясь волхва.

Люди прекращают спор, за которым даже не заметили, что прилетели драконы.

- О! Антон, здравствуй, - кивает дракону волхв.

- Парамон, я же тебе говорил, что до полудня ты мне будешь нужен, - подъехал Егор.

- Я забыл, - отмахивается волхв. - Видишь, гости у меня, а в капище Зимолюб готовится роту у Густава принять, чтоб подручником стал...

- Ты меня не понял, Парамон, тут дело гораздо серьезнее, - убежденно говорит знахарь, - утром мне Антон помог, он всех домочадцев Федора от Мары избавил.

- И что?

- Парамон, глянь, что Маревна мне на память оставила, - просит Антон.

- Она же никогда не прощает, - добавляет Егор.

Волхв теребит бороду и долго смотрит на Антона. Его гости тоже разглядывают дракона, но молчат.

- Нет, пока не могу, вот с Зимолюбом и Густавом закончу, после Антоном займусь, - произносит, наконец, Парамон.

- А вдруг что-то срочное? - спрашивает знахарь.

- До вечера жить будет, - твердо заверяет волхв.

- Я подожду, мне не к спеху, - легко соглашается Антон и обращается к дракончикам: - Располагайтесь, дети, ждать будем, только помалкивайте.

- Хорошо, папа, - за всех говорит Артем и исподтишка грозит Семе кулаком.

Сема в долгу не остается, показывает брату язык, за что получает от Ани подзатыльник. Антон напоминает:

- Я просил вас сидеть тихо.

Дракончики тут же успокаиваются, боясь, что их погонят домой, а там ничего интересного нет, и все, что здесь произойдет, они пропустят.

Тут поднимается узкоглазый гость Парамона и с поклоном произносит:

- Мая осень сяслива лисезлеть великий длакона! Мая налода поситать длакон как бог!

- Благодарствую, добрый человек, - отвечает Антон, - скажи мне имя свое.

- Лунь-Ю, господина длакона, савут мая, - опять низко кланяется странный человек.

- А я Антон, - скалит дракон в ответ зубы. - О чем вы так горячо спорили, когда мы прилетели?

- О всемирном потопе, - морщится волхв.

- Что послан был за грехи человеческие, дабы смыть пороки людские и наказать вероотступников, - поднимает палец вверх черноволосый, голос у него густой, мелодичный, такому хочется верить безоговорочно.

Дракон смотрит на него и спрашивает:

- Вы, случайно, не Андрей, рыбак с Тивериадского озера? (Андрей Первозванный - один из двенадцати апостолов Иисуса Христа.)

- Да, - немного удивленно подтверждает человек.

- Значит, вы знаете мою жену, Кристину, - улыбается дракон.

- Кристина? Она здесь? - вскакивает Андрей. - Я хочу ее видеть!

- Думаю, она тоже будет рада. Вечером обязательно отвезу вас к ней, иначе она не простит меня никогда.

- Договорились, - широко и открыто улыбается гость.

- Так что за спор о потопе?

- Мая тосно снает, потоп быль не от богов, - улыбаясь, говорит Лунь-Ю, - это все несясный Гунгун сделать. Когда его отес, дух огня Чжужун победиль...

- Ну-ка, ну-ка, уважаемый Лунь-Ю, расскажи поподробнее и с самого начала, пожалуйста, - просит дракон.

- Мая ласскасывать, как хосет длакона...

История двенадцатая

Дух огня Чжужун, у него пчелиные глаза и свиное рыло, отправился в колеснице, запряженной двумя драконами, на землю и создал сына духа воды Гунгуна. Он получился совсем не похожим на отца, так как обладал телом змеи, человеческим лицом и ярко-красными волосами. Так никто и не узнал, почему сын невзлюбил отца и надумал напасть на него.

Гунгун набрал себе помощников, сел на огромный плот и поплыл по реке, чтобы напасть на Чжужуна. Дух огня разгневался на сына и направил всепожирающее пламя на его воинство. Гунгун потерпел поражение и в отчаянии стал биться головой об гору, на которую опиралось небо. Голова осталась целой, а вот гора покосилась. Одна из сторон земли разрушилась, часть небосвода отвалилась. Из проломов на небе хлынули потоки воды...

- Забавная история, - хмыкает Волхв. - Но уверяю тебя, ничего этого не происходило. Дело было так...

- Подожди, Парамон, - встревает Антон, - надо же узнать, как хлябь небесную заткнули.

- Мая тосно снает! - По лицу Лунь-Ю не понять, обиделся он или нет, говорит так же спокойно и доброжелательно. - Доблая Нюйва, сто сотволила всех жэнь, посинила небо, а для лисней воды оставила плопасть Гуйсюй, куда вся вода стекает... (Жэнь - (кит.) люди.)

- Как интересно, - усмехнулся дракон. - Кто ж тебе все это поведал?

- Мудлый Сталец, мая слузить ему тли сикла и тлеть сикла! Уситель иметь осень больсой ум!

- Если память меня не подводит, то ваш цикл шестьдесят лет. - Антон быстро подсчитывает в уме. - И двести лет ты служил Мудрому Старцу?

- Иссино так, - кивает Лунь-Ю.

- Сколько же циклов ты живешь?

- Десять, господина, и исо немного, - отвечает Лунь-Ю.

- Более шести веков?! - удивляется волхв.

- Где же сейчас Мудрый Старец? - спрашивает Антон.

- Он усоль так далеко, сто плостой жэнь туда не ходить, - грустно отвечает Лунь-Ю.

- Что ж ты с ним не ушел? - интересуется Андрей, молчавший до этого.

- Мая обидеть его, - вздыхает Лунь-Ю, - мая тлебовать плата за тлуд.

- И Мудрый Старец тебя прогнал?

- Нет, он откасался платить. Тогда мая итти к чиновнику. Чиновник пликасал Мудлому Сталцу саплатить, тогда хозиина отоблать у мая амулет и мая умилать.

- Как же ты здесь сидишь, если умер? - кривится волхв.

- А! Чиновник видеть мой плах, сказать, сто сам платить мая. Мудлый Сталец бласать на мая плах амулет и мая стать сивой. Только он мая с собой не всял, усол один...

Тут Антона осеняет мысль.

- Уважаемый Лунь-Ю, твой Мудрый Старец сочинял стихи?

- Канесно, - кивает он.

- А это не его?

И Антон нараспев произносит:

Тот, кто знает людей, мудр,

Тот, кто знает себя, ясен духом.

Тот, кто побеждает людей, силен,

Тот, кто побеждает себя, крепок.

Тот, кто довольствуется тем, что имеет, лучше всех,

Тот, чьи действия неотразимы, обладает волей.

Тот, кто не теряет того, что приобрел, обретает постоянство,

Тот, кто умирая, не прекращает быть,

Обретает вечность. (Лао-Цзы, Книга о Пути и Силе, стих 33)

- Да, это его! - вскакивает Лунь-Ю. - Длакона снает мая бывсая хосяина?

- Встречались, много воды в Гуйсюй утекло с тех пор, - подтверждает Антон. - Тогда я мальцом был, отец взял меня с собой в Поднебесную империю, в горах мы повстречали Лао-Цзы, Мудрого Старца... (Лао-Цзы - дословный перевод - Мудрый Старец (кит.); ученые до сих пор спорят, жил ли на самом деле Лао-Цзы, по преданиям родился он в VI веке до н.э. и прожил 200 лет, оставив поэтическую "Книгу о пути и силе" - "Дао дэ дзин".)

Ветром из капища доносит слова древнего гимна:

Боги велики, но страшен Перун!

Ужас наводит, тяжела стопа.

Как он в предшествии молний своих,

Мраком одеян, вихрьми повит,

Грозные тучи ведет за собой... (отрывок гимна восхваляющего Перуна)

Волхв тут же вскакивает на ноги.

- Началось, - говорит он, - я пошел в капище.

- А нам можно с вами, уважаемый волхв? - спрашивает Андрей.

Парамон недолго размышляет и, коротко кивнув, говорит:

- Можно, только не мешайте и ничего не говорите.

- Мая бутет немее лыбы, - улыбается Лунь-Ю.

- Парамон, - Антон зовет волхва, он не собирается тащить в капище непредсказуемых детишек, - когда князья закончат, позовешь меня.

- Хорошо, - отвечает волхв и уводит с собой людей.

У дуба остаются драконы и лошадь Егора.

- Пап, тебе разве не интересно, как Зимолюб у Густава клятву примет? - спрашивает Аня.

- Интересно, но мешать мы не будем, - отвечает Антон.

- Разве мы можем помешать? - интересуется Артем.

- Вы, может, и нет, а я точно им все перепутаю, - ухмыляется Антон, - лучше посидим здесь.

Ветер усиливался, дубрава шумела так, что временами неслышно было голосов из капища, а там гридни гимны пели, глотки у парней крепкие, способные поспорить в громкости с кем угодно!

- Пап, скажи, зачем люди богам гимны поют, жертвы приносят, ублажают их, как могут? - спрашивает Аня. - Они что, сами все сделать не могут?

- Пока еще рано людям жить без поддержки богов, но настанет время, и человечество будет делать все самостоятельно и без подсказок.

- Пап, а Змеюка так и живет в змеином царстве? Расскажи нам о ней, - просит Аня, братья и сестры поддерживают просьбу.

Оказывается, дети не забыли сказку на ночь.

- Нет, Змеюку больше никто и никогда не увидит, - недобро усмехается Антон. - Случилось с ней несчастье, потому, что приказ Сварога не исполнила, выползла из-за Калинова моста...

- Расскажи, расскажи, - просит нестройный детский хор.

История тринадцатая

Злобу Змея затаила лютую, копила ее с годами и, наконец, не выдержала, поползла во внешний мир людям пакости творить. Надумала потомкам Катигорошка отомстить, рванула на полуночь, а как уперлась в борозду, что Сварог на ней пропахал, так и встала, не может прорваться. Поворчала, поплевалась и поползла вдоль преграды.

Долго ли, коротко ли, но встретила Змея дракона. Тут жадность проснулась у Змеи, надумала захватить дракона, вызнать, где он сокровища прячет, а когда получит серебро да злато, тогда и людей нанять можно будет, чтобы они своих же собратьев убивать через вал пошли.

Дракон ничего не опасаясь грелся на солнышке, как вдруг перед ним возникла Змея, и стоило дракону посмотреть в глаза Змее, как он провалился в глубокий-преглубокий сон. Обрадовалась Змея, что колдовство получилось, схватила дракона за хвост и домой поволокла, в змеиное царство.

Все бы у нее получилось, кабы дракон без родни жил, один. Прознали родичи, что Змея дракона похитила, ту весть сорока на хвосте принесла, и отправился Антон сын Георгия на выручку. Спешил он, ведь драконам, перешедшим Калинов мост обратной дороги нет, они же не люди, туда-сюда ходить.

Антон успел, перед самым мостом догнал Змею. Обрадовалась тварь ползучая, что еще дракона в полон возьмет, только Антона Велес упредил, чтоб в глаза Змее не смотрел ни в коем случае! Бросила ношу Змея и зенки вылупила, а дракон бочком ее обходит, все в землю глядит, да глаза лапой прикрывает. Долго они ползали вокруг да около, Змея первой не выдержала, бросилась на супротивника. Тут-то Антон ей голову и оторвал...

- А кто был захваченный дракон? - спрашивает Аня, когда отец замолчал.

- Ваша бабушка, - усмехается Антон.

- Как страшно! - всплеснула лапками Ирина.

- Отец всех врагов перебил, нам ничего не оставил, - бурчит себе под нос Сема.

- Не переживай, Семен, на ваш век хватит и врагов и войны, - грустно заверяет Антон сына.

- В мире жить лучше, - убежденно произносит Артем.

- Ты прав, Тема, в мире жить лучше, - соглашается отец.

- Чем лучше, чем? - горячится Сема.

- В смерти нет достоинства. Но это ты поймешь сам, только я подозреваю, еще не скоро.

Дети молчат, обдумывают услышанное. Порывы ветра безжалостно треплют дракончиков, но они этого даже не замечают.

- Пап, скажи, куда солнце на ночь уходит? - нарушает молчание Аня.

- Спать ложится, - ласково улыбается Антон.

- Нет, я по-настоящему знать хочу, - не принимает шутки Аня.

- Если по-настоящему, то ночью солнце на другую сторону Земли светить уходит.

- У Земли что, другая сторона есть? - удивляется Артем.

- Вы уже поднимались ввысь на десять верст, - Антон не отвечает прямо, - видели нашу Землю.

- Да, - хором подтверждают дракончики, только Лена кивнула вместо слов.

- Ну и как вам вид?

- Красиво, - отвечает Ирина мечтательно.

- Мелкое все, - говорит Сема, кривя мордашку.

- Видно далеко, - произносит Аня осторожно.

- Земля кажется выпуклой, и за край заглянуть никак не получается, - глубокомысленно замечает Артем.

Лена скромно молчит.

- Открою вам секрет, - загадочно хмыкает Антон и предупреждает: - только никому и никогда не говорите этого. Обещаете?

- Да, - дружно обещают дракончики.

- Земля круглая, - шепчет Антон.

- Не может быть! - возмущается Сема.

Девочки молча переглядываются.

- Мы бы с круглой Земли скатились, как букашки с тыквы, - мудро подмечает Артем.

- Куда? - весело интересуется папа-дракон.

- В пустоту? - предполагает Аня.

- Разве пылинки скатываются с тыквы? - спрашивает Антон у Артема.

- Если не стирать, то нет.

- А мы намного меньше на Земле, чем пылинки на тыкве, если сравнить. Земля огромна!

- А как ты узнал, что Земля круглая? - интересуется Аня.

- Захотел до края земли долететь, а вернулся обратно, - улыбнулся дракон. - С Утренней Зарей начинал полет, к Вечерней Заре подыскивал место для отдыха, ночь спал и опять летел, пока дома не очутился. Всего сложнее пришлось над большой водой, иногда приходилось назад поворачивать, ни одного острова впереди не было. Так вокруг Земли и облетел.

- Здорово! - выкрикивает Сема. - Я тоже, когда вырасту, вокруг Земли облечу.

- Но почему Земля не падает? - спрашивает Артем.

- Она падает, - отвечает Антон, - в Великую Пустоту.

- А что будет, когда упадет до конца? - робко интересуется Лена.

- У Великой Пустоты нет конца, и начала тоже нет.

- Тогда почему Солнце и Луна не падают на Землю? - задает вопрос Артем. - Они же вместе с ней падают в Великую Пустоту!

- Ты видел, как в деревне мальчишки ради шутки крутят полное ведро воды, и вода не проливается? - предлагает Антон детям самостоятельно ответ найти.

- Видел, - кивает Артем.

- Объяснить это сможешь?

- Колдовство? - предполагает Ирина.

- Весь Мир пронизан колдовством, и не надо мешать Божьему промыслу, а надо изучать, запоминать и когда придет время, использовать это знание...

Тут речь дракона прерывает громкое ржание. Тихая кобыла знахаря словно взбесилась, принялась брыкаться и вставать на дыбы. Дракончики даже не поняли, что произошло, а отец уже стоял возле кобылы и в лапе держал длинную извивающуюся змею.

- Славный подарок, - бормочет он, - будет, чем порадовать Мару.

- Пап, а что это за змея? - спрашивает Аня.

- Щитомордник. Видишь, у нее пластины на голове? - Антон протягивает детям коричневую шипящую и извивающуюся змею, не менее полсажени длинной, и бурчит под нос: - Эх, скорей бы Зимолюб и Густав заканчивали...

Словно подслушав дракона, открылись ворота капища и князь с новым подручником вышли в сопровождении десятка гридней, Гаврила возвышается над людьми, как вековой дуб над ракитовым кустарником. Обезьяна машет Антону лапой и топает дальше за князьями. Антон, уже не опасаясь, что помешает свершению клятвы, кинулся в капище со змеей в лапе, детки поскакали следом, чтобы ни дай Бог не пропустить хоть самую малость.

Около идола Перуна волхв что-то горячо доказывает двум своим гостям, Егор стоит рядом и ухмыляется в бороду. Антон в их споры соваться не намеревался, посему проходит сразу к идолу Мары.

- Ага, Федя уже побывал тут, - удовлетворенно бормочет он, разглядывая гнилые дары в жертвенной чаше, - теперь, страшная Богиня, получи от меня подарок.

Он нажимает на голову щитомордника и заставляет показать ядовитые клыки. Прижав клыки к краю чаши, Антон осторожно массирует голову и две крупные капли желтого яда стекают в чашу.

- Прими дар, Мара, - нараспев говорит дракон и, сломав хребет щитоморднику, укладывает змею поверх подношений, сворачивая кольцами.

Дракончики впервые пришли в капище, и невольно робеют. Им кажется, что боги все разом посмотрели на них оценивающе, придирчиво взвешивая душу каждого по отдельности и всех вместе. Детям сразу захотелось убежать и как можно дальше, но первым никто не делает шага назад и они стоят, тесно прижимаются друг к другу и поеживаются.

- Парамон, - негромко зовет Антон.

Волхв поворачивается к дракону, пристально смотрит, обреченно вздыхает и идет к идолу Мары.

- Чародействуй, - приказывает Антон волхву. (Чародейство - буквально "действие с чарой (чашей)". Это слово, обозначающее магическое деяние.)

- Что, у других Богов спросить не можешь? - морщится волхв.

- Я прогнал Мару, причем тут другие Боги?

- Конечно не причем, я так спросил, - ворчит Парамон и начинает петь, поливая маслом из берестяного ковшика принесенные дары, голос у волхва густой и насыщенный, пробирающий до самого сердца:

Несущая смерть всему живому,

Не знающая жалости Мара!

Ты велика и спокойна,

Царишь над душами смертных.

Поведай, чем же прогневал,

Антон сын народа драконов!

Яви нам воочию дело,

Которое так неугодно...

- Ну ладно, хватит, - обрывает песнь волхва страшный, но мелодичный и приторно-сладкий голос.

Парамон с раскрытым ртом замирает, в жертвенной чаше вспыхивает огонь, пожирая дары и подношения, а перед драконом возникает женщина. Белоснежное одеяние Мары сияет холодом, седые волосы ниспадают до самой земли, лицо как мраморная маска, безучастное, только черные глаза горят погребальными кострами. Среди бела дня сгущаются сумерки.

- Ты расстроил мои планы, дракон, - произносит Мара, - и я наградила тебя смертью внезапной, но ты поступил по справедливости и дал верный совет ослушнику Федору, а после подношения вообще исправил свою Долю...

Антон слушает молча, Мара не любит, когда ее перебивают. Волхв стоит рядом, но, кажется, что он вот-вот грохнется без чувств. Дракончики трясутся от внезапного холода, хвосты мелко дрожат. Гости Парамона и знахарь застыли с искаженными лицами у идола Перуна.

- Отменить приход твоей Смерти никто не сможет, тебя заколют, убьет тебя человек-дракон, - продолжает Мара, - ты умрешь через девятьсот девяносто девять лет, я продлила твою жизнь насколько можно. И не забывай славить меня на Купалин день за этот подарок.

- Да, Богиня, - склоняет голову дракон.

По алым, словно свежая кровь, губам Мары пробегает подобие улыбки, огонь в жертвенной чаше тухнет, пожрав все дары, и ужасная Богиня Смерти исчезает. Сразу в капище возвращается жизнь и свет.

- Уф, - выдыхает волхв, опускаясь прямо на утоптанную землю, - больше не приходи ко мне с такими желаниями.

- Парамон, ты чего? - удивляется дракон.

- Мару для тебя я больше вызывать не стану, ни за что!

- Да ладно, все хорошо же, - улыбается Антон, радуясь, что легко отделался.

Смерти дракон не боялся, ожидая ее как очередное путешествие в неизвестность, но ему жить на Земле еще не надоело, и тысячелетняя отсрочка пришлась по душе.

- Андрей, - кричит дракон, - вечером жду в гости! Кристина меня не простит, если ты не придешь!

- Буду непременно, - обещает христианин.

- Дети, пора домой, - командует Антон. - Спасибо, Парамон, с меня причитается. Егор, покажешь Андрею, где я живу?

- Конечно, - заверяет знахарь.

- Все приходите, - приглашает Антон и выводит детей из капища...

Часть вторая

Славянский мир, продолжение

Заканчивался День Богов, стояли жуткие морозы, даже деревья трещали и лопались, все ждали возрождения Коло. Корочун приближался, длинна ночь, но никто не осмеливался ложиться спать, дабы не допустить к себе враждебные силы. Только малые дети да непраздные женщины, для которых всегда и во все времена делалось исключение, не покинули теплых изб, чтобы порадовать богов жаркими кострами, веселыми плясками и песнями. (Корочун - у языческих славян зимний праздник, справлявшийся в самые короткие дни - 22-23 декабря. В это время отмечалось "воскрешение Солнца" (Коло); согласно верованиям, прощались грехи уходящего года, и миру давался шанс обновиться. В праздничную ночь гасили старый огонь и добывали новый, "чистый", причем самым архаическим способом - трением. Коло - самый молодой бог Солнца, "рождался" 22-23 декабря и передавал "власть" Яриле весной. Непраздна - беременна.)

- Папа, мама, возьмите нас с собой, - просит Сема и обещает: - Мы будем хорошо себя вести.

Остальные дракончики с надеждой смотрят на родителей.

- Как раз шуметь и веселиться нужно, мы же Новый День Богов встречать собираемся! - усмехается отец.

- Так вы нас берете?! - вопят хором пять голосов.

- Куда же вас девать? - спрашивает Кристина, родители уже давно сговорились, что на эту ночь Зимнего Солнцеворота детей дома не оставят, но ничего им не говорили.

- Ура! - кричат дракончики и прыгают от радости.

- Полетели, Зимолюба поздравим, - командует Антон и первым выходит из теплой пещеры на лютый мороз.

Кристина покидает дом последней, выслушав наставления матери.

Нарастающий месяц, словно умытый, празднично-радостно сияет, затмевая соседние звезды, но на другие сил ему уже не хватает, и они блестят на безоблачном небе как крупные и мелкие яхонты на черном бархате, рассыпанные щедрой рукой богача для услады взора красавицы. Морозный воздух свежий и чистый, Антон с удовольствием вздохнул полной грудью и, выпуская густые клубы пара, крикнул:

- Здравствуй, Ночь!

- Будем кричать или полетим? - спрашивает Кристина, когда эхо затихает вдали.

- Как пожелаешь, любовь моя, - отвечает Антон.

- Тогда, все вместе, дети, тоже не молчите, на счет три: Раз, два, ТРИ!

- Здравствуй, Ночь! - заорали семь драконов.

От драконьего хора с вершины скалы сорвался снежный нанос и рухнул на площадку, завалив все семейство. С визгом и хохотом они выбрались из снежного завала.

- Летим! - кричит Антон, и первый срывается со скалы.

Дети бросаются следом за отцом, Кристина летит последней...

Говорят, что драконы никогда не взрослеют, в душе всегда остаются детьми, готовыми радоваться любому пустяку и огорчаться из-за полнейшей ерунды. Кристина, в эту самую длинную ночь, чувствовала себя маленьким ребенком, словно опять вернулась в розовое детство, когда отец звал ее с собой, и они отправлялись в гости к родне, встречать приход Нового Дня Богов...

В кроме князя уже вовсю пылал свежедобытый огонь. Вокруг костра веселились гридни, угощались медовухой и квасом, горланили песни и приплясывали. Издали они очень напоминали медведей в своих мохнатых одеждах.

- Ночь только началась, а они уже празднуют. - Антону показалось неправильным, что новый огонь добыт до полуночи.

- Зимолюб всегда торопится, - поддакивает Кристина мужу и круто снижается.

В распахнутых настежь воротах драконы натыкаются на насупленного Густава, кутающегося в собольи меха.

- Чем опечален, княжич? - интересуется Антон.

- Никак нет Зимолюба убедить, что кром камнем надо делать, деревни за высокий стена укрывать, - сетует князь, - ворог придет, а защиты нет.

За прошедшие два месяца Густав сильно поднаторел в славянской речи, постоянно общаясь с дружинниками.

- И что он отвечает? - спрашивает Кристина, ей и детям тоже интересно.

- На мой слова всегда смеется, - вздыхает Густав. - На гридней укажет и говорит: "Вот мои стены камены!"

- В чем-то Зимолюб прав, - кивает Антон. - Дружину он всегда успеет вывести врагу навстречу. Зря переживаешь, Густав.

- Тихо придут, разорят!

- Нет, внезапно напасть не выйдет, у леса прекрасные уши, - заверяет Антон и добавляет: - Да и Боги не позволят.

- Что я с вами говорить? Вы меня не слышать...

- Не печалься, Густав, мы же здесь! - успокаивает Кристина.

- Пойдем лучше к огню, меда выпьем, - подталкивает Густава Антон.

Подойдя к костру, Антон рявкнул во всю мощь:

- Гой еси, добры молодцы!

Не заметившие драконов гридни подпрыгнули на месте, а кто видел - разразился громким смехом, потешаясь над братьями.

- Добрый ли квас в ваших бочках? - продолжил довольный дракон. - С почтением ли встречаете Новый День Богов, как положено достойным детям князя?

- Антон! - послышалось со всех сторон. - Будь здоров! Счастья тебе! Попробуй нашего меда!

- Охотно, - кивает Антон и спрашивает: - То ли блазнится мне, аль на самом деле скифами пахнет?

- Ну и нюх у тебя! - К Антону подходит Зимолюб.

Гридни быстро выкатывают две бочки с медовухой для драконов.

- Я их за версту от крома учуял. - Кристина от этих слов мужа пренебрежительно фыркает и когтем срывает крышку с бочки.

- Солба от скитов поутру прибыла, - сообщает князь.

- Чего хотят?

- Приходи завтра, послушаешь, - радушно приглашает Зимолюб.

- Ну, уж нет, - отказывается Антон и поясняет: - Выслушивать витиеватые речи не для меня. Лучше после кратко перескажет кто.

- Как хочешь, - пожимает плечами князь.

Антон вскрывает бочку с медовухой и отхлебывает половину.

- Я подарок тебе, князь, принес, - вытерев пролившиеся капли меда, произносит дракон и невесть откуда достает каменного идола, вершков десять-двенадцать высотой (Вершок - древнерусская мера длины, равная 4,45 см.). - Поставь его в одрине, пусть оберегает твой покой. (Одр - ложе, одрина - спальня.)

- Благодарствую, - Зимолюб с поклоном принимает искусно вырезанного из цветной яшмы божка. - Это Род?

- Да, Род - творец всего сущего, - подтверждает Антон.

- А мне и отдариться нечем, - вздыхает князь.

- Ничего не надо, - отмахивается дракон, - достаточно того, что ты к моим советам прислушиваешься.

- Кстати, о советах, - спохватывается князь, - на тебя опять волхв жалуется.

- Что я жертвы ему не несу?

- Не ему, Святовиту...

- Погубит его жадность, - недобро усмехается Антон. - Как это я по осени с ним не переговорил? Забыл совсем. Но ничего, сегодня ночью слетаю в кумирню, вправлю волхву буйную головушку... (Кумирня - древнеславянский храм.)

Разговаривая с князем, Антон одним глазом следил за детьми. Те времени зря не теряли, ввязались в битву с отроками, примерно своего возраста, и вовсю кидались снежками. Кристина обсуждала с Густавом оборонительную стратегию, но их слова заглушали громкие крики подвыпивших гридней, и Антон мало что слышал.

- Скиты меня беспокоят, - продолжает тем временем Зимолюб, - не зря солбо всем князьям направлено, как бы подлость какую не учинили. (Скиты - скифы, от скитальцы - кочевники. Сол (солбник) - посол, солба - посольство.)

- Не переживай, князь, - пытается успокоить Антон.

- А вдруг войной пойдут? Хитрые они, - перебивает Зимолюб дракона - Как же не переживать?

- Отобьемся, - заверяет Антон беззаботно.

- Ну-да, только против империи вам не выстоять. Молох ведь Карфаген-то не уберег. Навалились всей силой несметной и...

- Мой родственничек зажрался, - горячась, возражает Антон, - как последний недоумок до самой смерти человеческие жертвы требовал, а сам взлететь уже не мог от обжорства.

- ...нет больше могучего государства, нет Молоха-хранителя и защитника, - заканчивает князь.

- Поделом ему досталось, - ворчит дракон, не слушая Зимолюба.

- Ты поддерживаешь римлян?

- Нет, но за Молоха им низкий от меня поклон, своевременно завалили жадного гада, - Антон в шутку склонил голову, словно и вправду отдавал римлянам почести.

- Ну, знаешь, так говорить о родном деде... - возмущается Зимолюб.

- Не родном, он был братом деда, - поправляет дракон.

- Все едино, родич!

- Мне стыдно, что Молох мой родственник.

- Но он не одну сотню лет защищал Карфаген.

- Ага, такую морду отъел, что смотреть страшно! Одним только видом врагов и отпугивал...

- Что это вы раскричались? - встревает Кристина.

- Да Молоха к ночи помянули, - ворчит Антон, - а я закипаю от негодования, только имечко это противное услышу.

- Понятно, - кивает Кристина. - Сама бы придушила.

- Поздно.

- На пир останетесь? - спрашивает князь у драконов.

- Нет, - отвечает Кристина, - меня в Ручейках ждут.

- Да и не поместимся мы в гриднице, - поддакивает Антон.

- О! Слышишь? - настораживает ушки Кристина.

- Ага, - кивает Антон, - Парамон возвещает о возрождении Коло.

Тут и Зимолюб услышал далекий звон колокола, пробившийся сквозь шум веселья, но без подсказки драконов он бы ничего не заметил.

- Други мои! - перекрывая шум, кричит князь. - Ознаменуем зимы перелом славным пиром!

- Ладно, вы празднуйте, а мы полетели, - прощается дракон, - я обещал всем семейством быть в полночь в Ручейках.

- Раз обещал, поторопись, а завтра утром приходи обязательно, - просит Антона князь, - послушаешь, что солбник скажет. Мне твое мнение сильно нужно.

- Хорошо, - морщится дракон и нехотя обещает: - Приду.

Кристина уже извлекла детей из сугробов и драконы полетели.

В Ручейках костров еще не было, тьма окутывала деревню, только месяц и звезды освещали драконам дома заваленные снегом по самые крыши. Почти все жители собрались у идола Велеса, что со стародавних времен стоял на опушке ельника.

- Антон, Кристина! Что так долго! - Федор вышел навстречу драконам, раскинув руки в разные стороны. - Мы уже заждались, замерзнем скоро, без вас не начинаем.

- Зимолюба проведали...

- К князю могли после слетать, - ворчит Иван, тоже подходя к драконам. - С нами Коло встретить, а затем и по гостям отправляться.

- Колокол еще не смолк, - замечает Кристина.

- Да, ты права, - соглашается Федор.

- Ну, вожди, начинайте, - командует Антон.

- Посторонись, народ! - по-хозяйски кричит Иван, снимая на ходу портки.

Федор идет за Иваном, тоже раздеваясь и передавая одежду жене.

У Детей Бобра два вождя, один летний - Иван кузнец, а второй зимний - Федор любимец Велеса. Так получилось, что на вече голоса разделились поровну, два человека были достойны стать во главе племени, тогда Антон предложил выбрать двух вождей. Люди подумали и согласились. Летом у Федора много дел: пахать, сеять, скотину пасти, за всем присмотр нужен, а зимой наоборот свободного времени хоть отбавляй, вот и стал он зимним вождем. У Ивана летом работы меньше, а зимой надо за железом и медью к Детям Черного Лебедя ездить, инструменты ковать, что сломано - чинить, без дела сидеть не приходиться, лучше зимой все к лету приготовить.

Велес, незримо для людей, но видимый драконам, добродушно наблюдал за священнодействием. Два вождя, раздевшись донага, набросили на вертикально стоящее бревно конопляную веревку и взялись за концы. Иван, сын кузнеца, дюжий молодец повис на поперечине. Вожди разом гикнули и потянули за веревку. Бревно, заостренное с конца и воткнутое в лесину, со скрипом завращалось. Люди разом притихли.

Остывшее на морозе дерево никак не хотело возгораться. От тел работников повалил пар, время шло, но даже дымка видно не было.

- Мужики на силу понадеялись, а мороз не учли, - шепнула Кристина на ухо Антону. - Им бы помощников, но уже поздно звать.

- Как бы беды не случилось, - произнес кто-то тихо, Антон не разобрал и не разглядел.

"Плохо дело, надо помогать", - подумал он и мысленно обратился к огню:

- Сварожич! Будь другом, не допусти беды! Видишь, младший Иван совсем из сил выбился.

- С тебя причитается! - услышал Антон насмешливый голос, и с неба метнулась искра.

Сухое и нагретое трением дерево мгновенно вспыхнуло. Радостный вопль разнесся окрест, мальчишки тут же подожгли приготовленное колесо и, когда оно разгорелось, пустили с горы и с криком побежали следом.

- Вкушай коло, Антон, - Прасковья протянула дракону здоровенный колобок, в меру подрумяненный, с хрустящей корочкой.

- Благодарствую, - поклонился Антон и засунул колобок в пасть.

- Да если б не ты, праздника нынче не вышло бы, - обняв дракона за шею, шепчет женщина.

Антон молча сжевал колобок. Хлебное солнце показалось ему изумительно вкусным. Алена, дочь Федора, подала колобок Кристине, еще пять девчонок угостили дракончиков.

- Дикий обычай, встречать так переломный день, - слышится рядом.

- Андрей! - радуется Кристина, заметив святого человека.

- Как тебе живется у нас? - спрашивает Антон Андрея.

- В общинной избе всегда весело, - подошел успевший одеться Иван, на лбу летнего вождя поблескивал пот.

Костер разгорался, люди зажигали от него ветки и несли новый, чистый огонь по домам, чтобы зажечь очаги. Над деревней заклубились дымы, возвещая начало нового Дня Богов и возрождение Коло - бога "растущего" солнца. Еще в пяти местах вспыхнули костры, звонкий девичий голос затянул протяжную песню, ее тут же подхватили и усилили десятки певцов.

- Солнце на лето, зима на мороз, - глубокомысленно произносит Антон.

- Тебе что, морозов мало? - ворчит Иван.

- Хватает, но две седмицы будет еще холодней, - клубы пара вырывались из драконьей пасти и оседали инеем на одежде людей.

- Кто тебе сказал? - спрашивает Кристина.

- Велес. - Короткий ответ дракона привел людей в трепет.

Сам верховный Бог, невидимый простым смертным, не награжденных даром волхвов, строго спросил у Антона:

- Это когда же я тебе о заморозках говорил?

- Разве холодов не будет? - не смутившись и не очень-то вежливо, поинтересовался дракон у Бога.

- Будут, - проворчал Велес. - Только от моего имени не предсказывай боле.

- Но так правдоподобнее!

- Ты сам предсказатель хоть куда, таких еще поискать надо, даже среди моих братьев редко встречается настолько сильный Дар...

Велес исчез, Андрей, Кристина и пять притихших дракончиков смотрели широко раскрытыми глазами и не могли прийти в себя, ведь не каждый день встречаешься с высшими силами мироздания.

- Ну, други мои, не пора ли нам выпить горячего сбитня? - предлагает Федор, подходя к застывшей, в обоих смыслах, компании. - Там Лунь-Ю сказителя уговаривает еще спеть, надо спасать старца!

- Вы празднуйте, а мне в Малый Спор слетать надо, - говорит Антон и спрашивает жену: - Кристина, ты со мной или здесь останешься?

- Остаюсь.

- Дети, кто со мной? - поворачивается Антон к дракончикам.

- Я! - вызывается Сема, подпрыгнув на месте.

- И я, - вторит брату Аня.

- А я хочу сказителя послушать, - громко произносит Артем.

- Я замерзла, - тихо шепчет Ирина.

Лена промолчала, поглядывая то на маму, то на папу.

- Тогда Аня и Сема за мной, а остальным живо в общинную избу греться! - командует Антон и взлетает, два дракончика взмывают следом.

- Детей береги, - кричит Кристина удаляющемуся мужу.

- Не переживай, - доносится до нее еле слышный ответ Антона. - Вернемся утром.

В деревушке Малый Спор, недавно влившейся в род Детей Бобра, стояла кромешная тьма, ни костерка, ни огонька не светилось. Занесенные снегом крыши домов возвышались сугробами с пятнами копоти, да кое-где мелькали люди. От кумирни Святовита шел мелодичный звон колокола.

Дракон круто спустился к крайней хоромине.

- Сбышек, - громко позвал он, дети шмякнулись у отца по бокам, обманулись в неверном свете звезд.

- Антон! - неподдельная радость звучит в крике Сбышека.

Ане и Семе показалось, что кмет вырос прямо из сугроба, они даже рты раскрыли и позабыли поздороваться.

- Антон, - продолжает Сбышек, - ты князя нам не привез?

- Нет, он с Зимолюбом празднует.

- Что же делать-то, а? - Сбышек чешет затылок под большой мохнатой шапкой.

- Какие заботы тебя терзают? - участливо спрашивает Антон.

- Огонь-то, огонь молодой разжечь некому, - сокрушается кмет. - В общинной хоромине бабы убрус пирогами и пряниками уставили, бочки с квасом открыли, а огонь добыть некому. (Убрус - платок, скатерть.)

- А ты на что, старый? - удивляется Антон.

- Разве кмет не хозяин своего кона? - спрашивает Аня, от любопытства ее глаза вспыхивают зеленым огнем.

Семе не сидится на месте, ему не интересны взрослые речи, и дракончик занят более полезным делом - пытается выманить из конуры пса. Грозная собака, наполовину волк скулит и пятится обратно, но укусить дракончика не осмеливается, только серая, густая шерсть дыбится на загривке.

- Старым меня выбрали, так, но я не вождь! - выкрикивает староста и, глядя поверх Антона, бормочет: - Не идти же за огнем к новым родичам, при живом-то князе! Стыдоба...

- Зная отношение Густава к нашим обрядам, уверенно заявляю, он добывать священный огонь не станет.

- Как же это, а? - совсем растерялся Сбышек.

- Надо думу думать, - хмурится дракон и смотрит на расшалившегося Сему.

- Думай, Антон свет Георгиевич, думай. Новый День Богов встречать без огня, это же никак невозможно.

Антон пораскинул мозгами, усмехнулся возникшей мысли и говорит:

- Защитник вам нужен.

- Не понял, - лицо Старосты обескуражено вытягивается.

- Защитник, свой дракон, - улыбается Антон.

- Где ж его взять-то? Кто согласиться?!

- Да вот он, - Антон лапой показывает на сына, не оставлявшего попыток добыть из конуры пса.

- А... - открывает рот Сбышек и закрывает, так ничего и не сказав.

- Семен, оставь собаку в покое, - строго командует Антон. - Иди сюда.

Сема мгновенно перепрыгивает к отцу, позабыв о псе, и вытягивается в струнку.

- Да, папа!

- Как старший дракон, назначаю тебя, Семен, защитником этой деревни! - торжественно объявляет дракон.

Сема от неожиданности потерял дар речи и уселся на хвост. Где это видано, чтобы на попечение ребенку отдавали целую деревню! Аня тоже уселась на хвост и хлопала глазами. Сбышек открывал и закрывал рот, но звуки в гортани никак не рождались.

На собачьей будке возник Дид, уселся, скрестив ноги, поправил венок на голове и, коротко взглянув на Сему, провозгласил, подняв указательный палец вверх:

- Глупо, но мудро!

- Так глупо или мудро? - интересуется дракон, прищурив левый глаз.

- Это как посмотреть, - загадочно улыбается Дид.

- И как лучше всего смотреть?

- Сам думай, а я возвращаюсь, там новую балладу должны петь, - отмахивается Дид и исчезает.

Дворовой с самым довольным видом подошел к Семе и принялся веником из куриных перьев деловито обметать с него налипший снег.

- Ты чего делаешь, дух? - Сема пытается избавиться от дворового, но это не так-то просто, если чего дух задумает, не успокоится, пока не сделает.

- Скверну сметаю, чтоб новый хозяин был чист, как в свой первый день, - бурчит дворовой, размахивая веничком.

- Семен, стой спокойно, - советует Антон, - не мешай дворовому.

- Щекотно, - оправдывается Сема, уворачиваясь от перьев.

- Потерпи чуть-чуть.

- Беспокойный хозяин, щекотки боится, самую малость потерпеть не может, вертится и вертится, - гундосит дворовой, размахивая веником.

Уговоры не очень-то действуют на Сему, он никак не может устоять на месте, но дворовый дух все-таки заканчивает свою работу и, ворча что-то себе под нос, уходит в сарай.

- Итак, сын, почищенный духом, зови Велеса, - приказывает Антон.

- Как звать-то? - Сема обескуражено разводит лапы в стороны.

- Душой и сердцем, - усмехается дракон, но, увидев вытянувшуюся мордочку сына, объясняет: - Поворотись на восток, подумай о чем-нибудь светлом, радостном, и скажи: "Отец мой, Велес, прими мою роту во имя блага людского!" Запомнил?

- Я что, маленький что ли? Ни разу ничего еще не забыл, - обиженно бормочет Сема, поворачиваясь на восток.

Он задумался - что хорошее вспомнить? И сразу на ум пришла мама и невольная улыбка озарила мордочку дракончика.

- Отец мой, Велес, прими мою роту во имя блага людского! - громко произнес Сема и сразу съежился от внезапного ледяного порыва ветра.

- Это кто тут мне клясться хочет? - Бас Велеса даже Антона вдавил в землю, заставил склониться, сам Бог вырос в виде огромного крылатого змея.

- Я, - тихо пискнул оробевший Сема.

- Ну-ка, ну-ка, я что-то плохо вижу. - Велес принимает человеческий облик и рассматривает Сему, словно неведому зверушку, поворачивая голову то влево, то вправо.

- М-да, Антон, удивил ты меня в самый разгар праздника, - произносит он, наконец, - ничего не скажешь, выдумка что надо.

- Отец небесный, в чем дело? - словно не понимая, спрашивает Антон.

- Вообще-то ни в чем, задумка твоя, вот и отвечать за сына будешь ты сам.

- Конечно, тут и рядиться не стоит, - соглашается дракон. (Рядить - упорядочивать, судить, договариваться, ряд - договор.)

- Вот и славно, что понимаешь. Временная клятва принимается!

- Почему временная? - интересуется Аня, не в силах утерпеть.

Велес смотрит на любопытную девчонку, словно только вот ее заметил.

- Потому что твой отец торопит время, а это не всегда правильно, - отвечает Бог и говорит для Антона: - Поглядим, как сынок справиться, и если все будет хорошо, через три Дня приму постоянную клятву. А чтобы он немного повзрослел...

Недоговорив, Бог взглянул в глаза Семе, всего на мгновение, Антон только моргнуть успел, а его сын разительно переменился. Зрачки у дракончика сузились, сам он словно стал больше, хотя на самом деле не изменился, а чешуя заблестела, как водная гладь.

- Мать Богов, - шепчет Сема, садясь в сугроб.

- Пока! - смеется Велес и, превратившись в крылатого змея, с шумом взлетает, а через мгновение уже скрывается в необозримой дали, затерявшись среди звезд.

- Что здесь происходит? - Из сугроба, всеми позабытый, вылезает Сбышек.

- Вот, старый, защитник ваш, - указывает Антон лапой на Сему, все еще не пришедшего в себя. - Он и князь, и вождь и, если хочешь, волхв.

- Я... - что хотел сказать Сбышек, остается в тайне.

- Тятя! - зычный крик Яночки, выпорхнувшей из-за угла хоромины, заглушил слова старосты. - Там вся деревня собралась, замерзли уже! Ой... - Она увидела драконов, вообще-то их не заметить было невозможно. - Дядя Антон, - смущается девушка.

- Здравствуй, красна девица, - усмехается дракон, - мы уже идем новый огонь добывать.

- Гой еси, драконы-заступники, - кланяется Яночка, от смущения краснея как спелое яблоко.

- Пошли, что ли? - кашлянув, спрашивает Сема.

- Ты теперь тут главный, веди, - Антон ободряюще хлопает сына по спине крылом.

Как и в Ручейках, все люди собрались на окраине деревни, близь молодого березняка. Всего восемь лет прошло с лесного пожара, погубившего сосновый бор, а светлые березки уже украсили белизной черную плешь, звери и птицы вернулись на привычные места. Антон помнил это место совсем другим, более величественным, но и радостная беззаботность березняка тоже радовала глаз.

- Что ж, сын, разжигай свой первый чистый огонь, - слегка подтолкнув Сему к приготовленным и старательно сложенным дровам, произносит Антон.

Дракончик, ни капли не смутившись, извергает сноп огня и поджигает дрова.

- Вот и все, - довольный собой, говорит дракончик.

- Разве так можно? - сомневается Сбышек.

Люди, не зная, что и думать, тихо ропщут.

- Надо Велеса спросить, - чешет задней лапой за ухом Антон.

Только вместо Велеса, у которого и так в эту ночь дел невпроворот, отвечает свежее добытый Огонь.

- Драконье пламя чистое, - говорит Сварожич, взметая искры, - оно древнее, чем пламя, добытое трением. Моложе небесного огня, но ведь никто не просит Хорса или Перуна развести костер. (Хорс - бог солнца, повелитель молний. Он неразрывно связан с Перуном и Дажьбогом.)

- В здравом уме никто, - соглашается Сбышек, не удивляясь, что с ним разговаривает Бог, привык за три года знакомства с драконами, когда Боги по одному мановению крыла начинают отвечать, - можно и поплатиться за наглость.

- Вот и я о чем, - вспыхивает ярче Сварожич, - а драконий огонь так же хорош, как и добытый трением, даже лучше. Празднуйте, Новый День наступает!

И здесь драконам преподнесли колобки.

- Сема, - жуя хрустящую корочку, говорит Антон, - теперь тебе каждую ночь накануне прихода нового Дня Богов придется разводить чистый огонь.

- У нас же князь есть, - напоминает Сбышек.

- Ваш князь наши обряды не чтит. Густав христианин и огню не поклоняется. Потому Семе придется самому, без помощи князя обходиться.

- Да, ты говорил, Густав огонь добывать не станет, - кивает Сбышек и сетует: - Что за князь нам достался?

- Наоборот, это хорошо, - заверяет Антон, - если что-то не так, вы Густавом как щитом прикроетесь. Можете обязательные для других повинности не выполнять, если князю они не по нраву и вам не по душе.

- Но хотя бы завтра Густав придет? - жалобно спрашивает Сбышек. - Пора лес для крома заготавливать.

- Завтра не придет, будет занят, а вот на другой день привезу, - обещает Антон.

- Один день обождем, - успокаивается Сбышек и широким жестом приглашает: - А теперь прошу к столу! Праздник, Коло пришел!

- У меня еще дело на сегодняшнюю ночь, - отказывается Антон, - вы без меня празднуйте, я постараюсь не задерживаться.

- Тогда, желаю удачи...

- Лучше зажги лучину во спасение волхва, - недобро осклабился дракон.

- Какого волхва? - удивляется Сбышек.

- Еремея, - отвечает Антон и с места взлетает. - Может, это ему поможет.

Дракон улетает, оставив детей веселиться в деревушке Малый Спор, ни капли не боясь за них...

Вернулся Антон только под утро. Извлек Сему и Аню из жарко натопленной общинной избы и, озаряемые первыми, еще робкими лучами солнца, они полетели в Ручейки.

За сто саженей Антон услышал звон струн и пение сказителя:

... Красно солнышко к вечеру -

Почестный пир идет на веселие.

Все на пиру пьяны-веселы,

Все на пиру порасхвастались:

Богатый хвастает скотницей,

Глупый хвастает молодой женой,

Умный хвастает старой матерью,

Сильный хвастает своей силою...

(Скотница - казна. Богатство долго измерялось наличием у человека скота. Скотолюбие - корыстолюбие, а скотник - богатый человек.)

Голос сказителя подрагивает, скоро до хрипоты дойдет, почитай всю ночь былины сказывал! Антон дослушал песнь до конца, но когда смолкли последние звуки, позвал Кристину и деток домой, чтобы отдохнуть от праздника.

В пещере бабушка мирно спит и не замечает возвращения драконьего семейства, уставшие дети сразу забираются в гнездо. Глаза у них слипаются, но Аня не может держать в себе любопытство и спрашивает Сему:

- Скажи, что ты видел, когда Велес посмотрел тебе в глаза?

- Стыдно признаться, но я прожил жизнь никчемного человека, - вздыхает Сема.

- Как это - прожил жизнь? - тут же встрепенулся Артем.

- Почему стыдно? - интересуется Ирина.

Лена молчит, но глаза у нее вспыхивают интересом.

- Рассказывай все, - требует Аня.

Антон и Кристина не вмешиваются, прислушиваются к разговору.

- Может позже? - с надеждой на отсрочку спрашивает Сема.

- Нет, давай, рассказывай, не тяни! - просят хором братья и сестры.

- Ладно, только, чур, не смеяться!

- Не будем, - обещает за всех Артем.

- Что ж, - вздыхает Сема, - слушайте...

История четырнадцатая

Это был странный мир людей, даже Богам там не нашлось места, что уж говорить о драконах. Вроде хорошую идею о справедливости, равенстве и братстве люди ухитрились извратить так, что ни о какой справедливости и иже с ней говорить не приходилось. Большинство жило как лягушки в болоте, стараясь не выделяться и не показываться. Были те, кто протестовал, но с ними обычно обходились как с сумасшедшими.

О жизни человека Семена можно сказать лишь несколько слов, этого вполне хватит: родился в захолустном провинциальном городишке, воспитывался в детском саду совместно с другими детьми, учился в школе, отслужил положенное в армии и работал на заводе, считая себя рабочей интеллигенцией. Серая жизнь серого человечка, только армия внесла в размеренную и узконаправленную жизнь некоторое разнообразие. Все развлечения сводились к пяти вещам: поесть, покурить, выпить, посмотреть ящик и поиграть в карты. Играли исключительно в преферанс, очень редко в шестьдесят шесть и тысячу, рабочему интеллигенту негоже браться за неинтеллектуальные игры.

Стоит обрисовать главные странности искусственного общества.

Курили все. Занятие это - бессмысленная трата денег и здоровья, что, впрочем, никого не останавливало, конечно, встречались люди избежавшие привязанности к дымящимся палочкам, но таковых было меньшинство. Семен навсегда запомнил слова прапорщика: "Кто курит? На перекур! Остальным копать..." Ну как при таком подходе не подымить? Мальчики делали попытки закурить с пяти до десяти лет, девочки, надо отдать им должное, начинали позже, но уже подростки смолили почти все, даже грудные младенцы были поголовно потенциальными курильщиками. Семен не избежал этой пагубной привычки. В детстве у него было три заморочки связанные с курением: первая - где взять деньги на сигареты? Вторая - как купить сигареты, поскольку детям не продавали. И третья - сделать так, чтобы родители не учуяли запах табака и не нашли спрятанные сигареты. Но когда он подрос, эти сложности отпали сами собой.

Пили все. В праздники и в будни, когда грустно и когда весело, даже просто - когда скучно. Выпей водочки и скука пройдет. Пили с утра и в обед, а вечером само собой, чтобы расслабиться. Алкоголизм был возведен в ранг национальной политики. Глупый человек пил, чтобы стать умнее. Выпив, глупец начинал рассуждать о вещах ему неподвластных и непонятных, но говорил заумно и даже иногда мудро! Умный человек пил, чтобы поглупеть. Так жизнь ему не казалась скучной и противной. Очень умный человек пил, но это ему не помогало и, в конце концов, умница оказывался в психушке от безвыходности умственной энергии. Конечно, были непьющие люди, но это главным образом больные. Язва желудка, сердечные недуги и другие заболевания сильно сдерживали алкоголизм, а относительно здоровые пили. Вот как объяснял один знакомый Семена, почему он каждый день напивается: "Выхожу утром, настроение паршивое, всюду грязь, обшарпанные дома, выбоины на дорогах, в транспорте толчея и вонь перегара вперемешку с дешевыми духами, сдобренными крепким табачным духом, народ хмурый и грубый. На работе станок доисторический, все расхлябано, мастер мной, да и всей бригадой недоволен, не жизнь, а сплошные мучения! А в обед, сгоняю в лавку, возьму шкалик, хлобызднем с дружками по маленькой и все! Люди вокруг братья, станок мой самый лучший, план в шесть секунд перекроем, а добрее датого мастера человека нет!" Вот такая философия была у рабочего парня.

Когда Семен подрос, двенадцать лет вполне взрослый возраст для мальчика, он начал попивать. В то время у Семена было три проблемы: первая - где взять деньги на выпивку? Вторая - как купить бутылку дрянного вина? Детям не продовали. И третья - как не попасться родителям на глаза в пьяном виде. Но, когда он вырос, две последние проблемы отпали сами собой.

В карты играли все. Конечно, бывали исключения, в семье не без урода, но основная масса людей играла. Это был повод, чтобы собраться где-нибудь небольшой группкой и развеяться под водочку или, если нет денег, посидеть с пивом. Цель - убить время. Не странно ли это, что людям стало нужно куда-то девать свободное время, которое можно потратить с пользой? Но таков был тот мир!

Семен прозябал, как и все его сограждане, в скуке и равнодушии, так бы и прошла его жизнь, если бы не вмешалась Судьба...

Грозу в середине апреля никто не ожидал. Упругий западный ветер пригнал хмурые тучи, струи дождя хлестко застучали по асфальту, смывая накопившуюся за зиму грязь. Семен шел домой понурив голову и съежившись, ливень давно не оставил на нем сухого места, а раскаты грома, без задержки грохочущие вслед молниям, заставляли вздрагивать. До дома он так и не дошел. Судьбоносная молния разительно отличалась от своих сестер, только Семен этого не увидел. Сначала был раскат грома, словно великан выдохнул: "Все!" Лишь после сверкнула тусклая, темно-малиновая молния, опоясала Семена сплошной стеной огня, надолго ослепив...

Когда к парню вернулось зрение, его удивлению не было границ. Городишко исчез, вокруг шумел по-осеннему пестрый лес, обмываемый нудным, мелким дождиком, в ветвях шумел ветер. Семен, где стоял, там и сел. Протер глаза, помотал головой, но лес на город меняться не собирался.

Справа засмеялись. Семен повернул голову и увидел трех девушек. Вместо нормальных плащей и сапог, на них красовались звериные шкуры, в руках плетеные корзины, на головах не то шапки, не то капюшоны. Одна девушка ткнула в сторону Семена пальцем и что-то сказала. Звуки гортанного голоса незнакомой речи с трудом пробились сквозь шум дождя до парня. Чувствуя нереальность происходящего Семен, словно во сне поднялся и поплелся к девушкам...

Его привели к длинному, не меньше пятидесяти метров дому, наполовину врытому в землю, двускатная крыша возвышалась над прочным забором из цельных бревен, почерневших от времени. Люди, в основном дети и женщины, разглядывали Семена с интересом, заговаривали с ним, но он, не понимая слов, только беззащитно улыбался...

Жизнь в большой полуземлянке показалась Семену каторгой, но, глядя на неунывающих девушек, он старался приспособиться. "Если они могут так жить, то мне, мужчине, подавно не к лицу хныкать", - думал Семен и, стиснув зубы, выполнял порученную работу, не очень тяжкую, просто нудную: носил с реки воду в деревянных ведрах, хворост из ближайшего леса, колол дрова, чинил забор, копался в огороде на грядках. Его одежда быстро пришла в негодность, и девушки сшили ему нечто наподобие шаровар и грубо скроенную куртку из прочной кожи. Семен не был уж совсем безграмотным и бестолковым и быстро осваивал незнакомую речь. Выбравшая его девушка, Альда, пользовалась у других почтением, и Семена никто не трогал, мальчишки, что постарше, пытались его задирать, но Альде достаточно было прикрикнуть, и Семена оставляли в покое. Альда, как могла, учила его разговаривать, помогала приспособиться к новым условиям и всячески поддерживала. Поселили Семена за занавеской вместе с древним дедом, пропахшим потом и невыделанной кожей, но он притерпелся и не обращал внимания на мелкие неудобства, вроде отсутствия ванны и присутствия клопов. Мужчин в деревне было очень мало, причина этого выяснилась ближе к зиме.

Третий день летели белые мухи. В полдень стремглав прибежал мальчишка, карауливший в устье реки, с радостным воплем. Семен уже понимал немного местную речь, без труда разобрал, что кто-то плывет на драккаре. Все жители дома-землянки ринулись к реке, даже старики поплелись, Семен тоже пошел посмотреть, с чего такой переполох. (Драккар - боевой корабль викингов.)

Из-за крутой излучины реки вынырнул остроносый корабль и понесся, подгоняемый ветром, но в основном веслами. Семен слышал дружные выкрики гребцов, когда они налегали на весла, и чей-то бодрый, зычный голос, подбадривающий их усилия. Еще немного и корабль уткнулся носом в берег. На вид свирепые мужики в рогатых шлемах, с мечами и секирами на поясах прыгали через борт прямо в воду и с радостными воплями бросались к женщинам и детям. Семен без посторонней помощи догадался, что они вернулись из военного похода, хотя большинство слов разобрать не смог.

- С возвращением, хевдинг, - поклонился дед, что жил с Семеном, коренастому мужику, ничем не отличающемуся от других воинов. - Легка ли была лебединая дорога? (Хевдинг - вождь викингов, буквально "главарь". Лебединая дорога - иносказательное название моря в скандинавской поэзии.)

- Ньерд был к нам милостив, никто не угодил в сети Ран. (Ньерд - в скандинавской мифологии бог моря и кораблей, покровитель мореплавателей. Ран - в скандинавской мифологии морская богиня, супруга Эгира. Считалось, что она ежедневно обходит водную стихию с неводом, куда собирает утопленников.)

- Как прошел набег, удачно? - продолжил расспрос дед.

- Не спрашивай, отец, - отмахнулся мужик и посетовал: - Локи посмеялся над нами вдосталь. Сожгли деревушку Париж дотла, а брать там почти нечего, дыра этот Валланд, надо было в Серкланд идти. Хорошо, что Один смилостивился, и по пути домой нам кнарр ютов послал, иначе совсем без ничего пришли б... (Локи - в скандинавской мифологии злобный Бог, "автор" всяческих козней против людей и светлых богов. Валланд - скандинавское название Франции. Кнарр - корабль, служивший для торговли и путешествий. Серкланд - "земля шелков", так викинги называли страны Востока. Один - верховный бог скандинавов, Всеотец богов и людей. Юты - датское племя.)

Горестную речь ярла оборвала Альда, она с визгом повисла у него на шее и задрыгала в воздухе ногами. Вокруг радовались встрече, обнимались, лили слезы, а Семен стоял в сторонке и не знал, что делать и куда девать руки. Вот в прежней одежде, сунул руки в карман и все - независимый человек! а теперь? (Ярл - скандинавский вельможа, следующий по рангу после конунга.)

- Это что за женовидный раб стоит? - неожиданно пророкотало рядом с замечтавшимся о карманах Семеном, он аж подпрыгнул на месте. (Женовидный... - древние весьма нетерпимо относились к "нетрадиционной", как мы теперь выражаемся, сексуальной ориентации. Раб - это слово состоит в родстве с "работой" (что кажется вполне понятным) и с... "ребенком". Раб жил на положении младшего члена рода - ел с хозяевами за одним столом, но права голоса и ответственности перед законом не имел. Раб считался человеком, утратившим право на свободную жизнь, но способным опять его заслужить.)

- Он мой, - выкрикнула Альда, - не трогай его, Герберт! Тор подарил мне его.

- Так уж и сам Тор, - скривился Герберт. - Тоже мне, Фрейя нашлась. (Фрейя - буквально "госпожа", скандинавская богиня любви.)

- Иди "на север и в горы", Герберт, - Альда шлепнула широкоплечего мужика в грудь тоненькой ладошкой, получилось очень звонко. (На север и в горы... - скандинавский аналог нашего "к черту".)

- Бернард, что твоя дочь возомнила! - осклабился выщербленным ртом Герберт, обращаясь к ярлу. - Честному хирдману потешиться с рабом не позволяет! (Хирд - дружина у скандинавов. Хирдманн - профессиональный воин, член "хирда", скандинавской дружины.)

- Не хочешь же ты его на хольмганг вызвать? - подбоченилась Альда. (Хольмганг - судебный поединок, носивший характер ритуального единоборства.)

- Раба? - изумился Герберт.

- А что, парень нескладен, но высок, - окинул Семена взглядом ярл.

- Нет, Бернард, этот раб мне не противник, - покачал головой Герберт. - В победе не будет доблести. Зачем тогда биться?

- Вот и не трогай его, - повторила Альда, взяла Семена за руку и повела к дому.

Ярл хотел что-то сказать, но вместо этого громко чихнул.

- Будь здоров, Бернард, - хлопнул его по плечу Герберт.

- Сам не сдохни, - ответил ярл и опять громоподобно расчихался, поминая Хель после каждого чиха... (Хель - в скандинавской мифологии дочь злобного Локи, чудовищная великанша, "наполовину синяя, наполовину цвета мяса". Боги дали ей власть над миром мертвых, и с тех пор сам этот мир называется Хель.)

С появлением мужчин жизнь Семена усложнилась, дни и ночи замелькали в калейдоскопе событий, но самое главное, Альда уговорила отца обучить его воинскому искусству, и ярл лично гонял Семена не менее чем полдня, вдалбливая в закостенелое, изогнутое сколиозом тело, науку убивать. Семен старался и, пусть скромные, но успехи были на лицо. И весной, когда сошел лед, его взяли в набег, чтобы он секирой заслужил имя хирдмана и стал равноправным членом общины.

Семен не разбирался, где север, где юг, он не знал, куда идет Драккар, да, честно сказать, его это мало интересовало. Как и все он честно работал веслами, когда была его очередь, ел и пил со всеми, пытался шутить, но грубоватые шутки у Семена не получались, чаще подсмеивались над ним, но без злобы, как над ребенком...

На враждебный берег высаживались глухой ночью. Бернард, по всей видимости, отлично знал, куда плыть, в устье какой-то речушки Драккар пристал к берегу и весь хирд, тихо бренча оружием и доспехами, перебрался на сушу.

На деревню, спрятавшуюся за каменной стеной, напали чуть свет, но за оградой их ждали, полетели стрелы и копья, пришлось прикрываться щитами. Деревянные лестницы мешали быстро бежать, несколько хирдманов были ранены еще на подходе, но это никого не остановило. Взметнулись вверх лестницы с сидящими на них воинами, зазвенела сталь. Семен карабкался вверх, вслед за кем-то, видя только прочные сапоги, обшитые медью, он даже не сразу понял, что очутился на стене, пробежал несколько шагов на четвереньках. Опомнился, вскочил, и тут же в него ударила стрела...

Боли не было, глаза застлал красный туман, небывалая ярость нахлынула на Семена, в ушах зазвенело, он ощутил нечеловеческую силу в руках, и радость, влекущая в бой, завладела им полностью. Отбросив секиру в сторону, он ринулся на врагов, орудуя голыми руками, рвал врагов как сгнившие тряпки. Люди отлетали от него, звериное проворство позволяло легко уходить от ответных ударов. На грани понимания Семен услышал вопль почти ставшего родным хирда: "Медвежья рубашка!"

"Я берсеркер", - отстраненно подумал Семен, продолжая крушить врагов со стрелой в сердце, не чувствуя, что уже не принадлежит этому миру...

Сема замолкает, окончив рассказ. Рассвело окончательно, день начинался солнечный и морозный, но в пещере драконов тепло, уютно, бабушка продолжает мирно спать в своем углу.

- Какие странные вещи ты рассказал, - качает головой Ирина. - Я половину слов не поняла.

Лена только вздыхает.

- Эх, - Артем укладывает голову на лапы, - страшно тебе завидую, такие приключения!

- Не надо завидовать, - мягко говорит Антон и заверяет: - Дар ясновиденья есть у вас всех, сам в свое время пробудится, правда толку в этом немного.

- Почему? - тут же интересуется Аня.

- Сама подумай - для чего знать, что произойдет через тысячи лет, когда ты не имеешь понятия, где завтра стелить солому.

Аня сразу принимает задумчивый вид.

- Неплохо Велес придумал, - лениво почесывая шею, замечает Кристина. - Забота о людях пойдет Семе на пользу.

- Задумка была моя, Велес поддержал, пора Семе повзрослеть немного и перестать маяться дурью, - ухмыляется Антон и просит дочь: - Аня, я знаю, ты на месте не сидела и что-то занимательное увидела ночью, расскажи.

- Ой, не поверите, - вскидывается она, а глаза сияют, словно сапфиры...

История пятнадцатая

Пять девушек шептались в углу, вид у них был самый подозрительный - не иначе что-то задумали, наверняка шалость. Аня, сгорая от любопытства, выбралась из общинной, жарко натопленной избы, и спряталась за сугробом. Ждать пришлось недолго, девушки прошли рядом, не заметив ее. Они продолжали шептаться и хихикать, только смех получался натянутым.

Аня выбралась из укрытия и тихо кралась за ними. Дошли до хоромины Сбышека и остановились в десятке шагов от бани.

- Давай, Мурыся, ты первая, - стали они подталкивать одну девушку к бане.

- Страшно, - протянула она, упираясь.

- Рядились уже, ты первая, - напомнила Яночка и легонько подтолкнула девушку. - И не бойся ничего.

- Эх, была не была, - махнула Мурыся и неуверенно пошла к бане, все время оглядываясь на подруг.

- Иди, иди, - подбадривали девушки.

Аня забралась на крышу хоромины, оттуда было лучше видно, и с жадным любопытством наблюдала. Увидеть ее на фоне черного неба почти невозможно, если не присматриваться нарочно.

Мурыся мелкими шажками подошла к бане, постояла в нерешительности, глубоко, как перед прыжком в воду вздохнула и распахнула дверь. Аня увидела сидящего на полу банника. От потянувшего сквозняка старичок поежился, позыркал глазами и вцепился в бороду, но девушки не видели домашнего духа, им казалось, что в бане никого нет.

Еще раз глубоко вздохнув, Мурыся повернулась спиной к бане и задрала свиту. Банник равнодушно посмотрел на белые ягодицы и возвел очи горе. Постояв немного, девушка отошла, оправив платье. (Свита - у славян верхняя теплая одежда из сукна, с рукавами.)

- Да, Мурыся, не быть тебе суженой, - засмеялась Яна и пошла на ее место.

Когда Яна встала спиной перед входом в баню с задранной свитой, банник оживился, заулыбался, быстренько вскочил, пошарил в углу, нашел варежку, натянул на маленькую ладошку и осторожно погладил Яну.

- Ой! - девушка отпрыгнула от бани. - Меня чем-то мохнатым задели!

- Счастливая, за богатым будешь, - сказала Мурыся с нескрываемой завистью. - Влаша, теперь твоя очередь.

Влаша степенно подошла к бане. Банный дух посмотрел на нее, Ане показалось, что с сожалением, тяжко вздохнул, сдернул варежку и голой ладошкой похлопал девушку по ягодице.

- Ааа! - прыжок, как и визг, впечатляли. Влаша отпрыгнула от бани сажени на две!

- Чего орешь? - строго спросила Яна. - Хочешь, чтоб все сюда прибежали?

- Ох, девчонки, банник меня чем-то холодным задел, - поежилась Влаша.

- Да, не очень приятно узнать, что твой суженный гол как сокол, - высказалась Мурыся.

- Неждана, твой черед, - сказала Яна переминающейся с ноги на ногу девушке.

- Боязно, - посетовала она, но пошла к бане.

Банник разулыбался во весь рот и натянул варежку.

- Ой! - подскочила Неждана. - Я тоже за богатого пойду...

- Счастливая, - промямлила Влаша.

- Ну и пусть, мой суженый сватов позже пришлет, - пробормотала Мурыся.

- Ну, девочки, я пошла, - шагнула к бане последняя девушка.

- Удачи, Любава, - пожелала ей Яна.

Банник на Любаву внимания не обратил, коротко глянул и отвернулся, что-то бормоча. Девушка постояла немного, оправила свиту и закрыла дверь в баню.

- Что ж, подождем, - ровным голосом произнесла Любава.

- Ладно, девчонки, не печальтесь, и у вас на свадьбе погуляем, - успокоила Яна, - не всем же за раз!

- Пошли греться, я вся застыла, - ворчливо сказала Мурыся, ей больше всех хотелось замуж, но не судьба.

Аня после ухода девушек сползла с крыши и побежала кружным путем в общинную избу...

- Интересный обычай, - произносит Кристина.

- Да, - кивает Антон, - занятный, но очень старый, мне еще отец о нем рассказывал.

- Пап, а ты куда летал, пока мы веселились? - спрашивает Аня.

- Я же говорил.

- Но я не расслышала!

- В кумирню, с волхвом переговорить.

- Переговорил?

- Да, только пришлось Святовита привлечь, - усмехнулся Антон.

- Пап, расскажи, - просят дракончики вразнобой.

- Слушайте, если хотите, забавно вышло...

История шестнадцатая

Волхв Святовита самозабвенно бил в колокол. В самую длинную ночь колокольный звон отгонял недобрых духов и радовал слух Богов и людей, возвещая о рождении нового Дня Богов, о возрождении Коло. Далеко в морозном воздухе разносились звуки колокола, волхв немного оглох и сильно замерз, но продолжал звонить.

- Здорово, Еремей! - Прокричал дракон, подлетел к волхву со спины. Гаркнул во всю силу - пугать так пугать!

Волхв дико заверещал и отпрыгнул, чуть не свалился с колокольни, но Антон это предвидел, успел ухватить за портки.

- Чего испугался? - осклабился дракон, довольный собой. - Я поговорить прилетел.

- Тьфу, на тебя, безбожник, - выругался волхв.

- Во-во, насчет безбожника я и хочу поговорить, - усмехнулся дракон. - Пошли в кумирню, там тепло, а то ты обморозишься.

Волхв, кряхтя и проклиная навязчивого дракона, полез с колокольни. Антон уже ждал возле двери. Во влазне Еремей вставил в светец лучину, весело занялось пламя, отбрасывая причудливые тени от человека и дракона. (Светец - железная кованая подставка для лучин.)

- Еремей, перестань на меня жалобы лить князю.

- Какие жалобы? - прикинулся непонятливым волхв.

- Что я подношения Богам не делаю. Если не знаешь, так нечего напраслину на меня возводить.

- Так ты никогда Святовиту даров не приносил. Что, скажешь неправда?

- А они ему нужны? Ты Святовита спрашивал? Или это тебе моих даров хочется?

- В чем каешь меня, дракон! - возмутился волхв. - Мне твоего не надо, а Святовита, Бога нашего, чтить нужно.

- Пошли в хором, я сам спрошу Бога, нужны ему мои подношения или нет. - Антон уверенно двинулся в кумирню.

В святилище в самом центре стоял единственный идол, полностью укрытый материей. Антон не церемонясь, отчего волхва всего перекосило, сдернул ткань со Святовита и громко спросил:

- Святовит! Скажи, нужны тебе подношения от меня или нет?

К ужасу волхва все восемь глаз идола зажглись неживым, потусторонним светом, и он зашевелил руками, как бы примеряясь, в кого воткнуть копье за дерзость, а кого полить медом из рога, чтобы благословить.

- Кто смеет отрывать меня от дел во время празднования наступления Дня Богов? - грозно вопросил идол всеми четырьмя ртами, отчего звук его голоса, итак не слабого, оглушил даже дракона.

- Это я, Антон, тревожу тебя, - стуча лапой по заложенному уху, ответил дракон.

- Антон! - неожиданно для волхва обрадовался Бог и повернул голову к дракону другим лицом. - Здравствуй тысячу лет!

- И тебе того же, - поклонился Антон.

- Что за беда привела тебя ко мне?

- Волхв твой, Еремей, - дракон ткнул лапой в сторону съежившегося служителя культа, - жалуется на меня князю, что я дары тебе не приношу. Вот и хочу спросить, нужны тебе мои подношения?

В жертвеннике вспыхнуло пламя, хотя он и был пуст.

- Да кто он такой, чтобы с дракона дары требовать? - пророкотал Святовит, его голова повернулась, и Антон увидел третье, перекошенное гневом лицо.

- Я твой скромный слуга, - упал на колени волхв, трясясь от страха. - О достоянии твоем пекусья!

- Как ты посмел требовать дары с дракона! - грохотал Святовит. - Это ему дары подносить надо. Антон бережет вас, и всю округу! И вообще, он сын Велеса, а не мой. За жадность твою, волхв, налагаю вето, от сего дня до скончания Богов Светлых - запрещаю тебе и потомкам дышать в кумирне моей!

Волхв тут же потерял способность дышать, схватился за горло и упал набок.

- Сурово, но справедливо, - посмотрел на дергающего ногами Еремея Антон и, как бы между прочим, поинтересовался: - А как он хвалебную песнь будет петь?

- О! Я и не подумал, - Святовит опять повернул голову, показав четвертое лицо с озадаченной миной.

- Умрет ведь, - кивнул на волхва Антон, - смягчил бы кару.

- Хорошо, - голова бога опять повернулась, на первом лице легко читалась озабоченность, - запрещаю дышать, пока лики мои укрыты от взоров!

Волхв сразу начал хватать воздух полной грудью, стремясь отдышаться.

- А как они кумирню прибирать станут? - поинтересовался Антон.

- Пусть дыхание задерживают, чтобы воздух мне не портить, - Святовит одним духом выпил мед из турьего рога. - Хорош, - похвалил он мед и приказал: - Волхв, квасу неси.

Еремей живо вскочил и унесся из кумирни.

- Отослал я волхва вот зачем, - Святовит строго взглянул на дракона. - Беду Федора ты на себя взял, но это лишь отсрочка.

- Что надо сделать? - Антон весь подобрался.

- Весной князья в полуденные страны пойдут, так и Федор должен в походе военном участвовать.

Тут вернулся волхв, натужно таща бочку с квасом.

- Наливай, - приказал Бог, подставляя рог.

Квас зашипел, запенился, наполняя рог.

- Остальным Антона угости, - распорядился Святовит, когда из рога потекло через верх.

- Вот спасибо, - дракон принял бочку с остатками кваса.

Выпили. Голова Святовита опять повернулась, и второе лицо со злобной улыбкой приказало:

- Зелена вина неси, волхв! (Зеленое вино - теперь мы назвали бы его "белым". В глубокой древности слово "зеленый" обозначало не только конкретно зеленый цвет, но и "всю совокупность светлых оттенков". С тех пор и повелось называть белые виноградные вина (для Руси - сугубо привозной редкий деликатес) "зелеными". В свою очередь, словом "синий" тогда обозначали еще и "всю совокупность темных оттенков". Поэтому виноградные вина, которые мы теперь называем "красными", именовались в древности "синими". Это обозначение не сохранилось в русском языке, а вот "зелено вино" - осталось, попутно породив и пресловутого "зеленого змия".)

Еремей побежал выполнять, бормоча проклятья дракону, на это Антон только усмехнулся.

- Мы недоговорили, - произнес Бог. - Федор в прошлой жизни задолжал Маре, крупно задолжал! Теперь черед расплаты, и неважно, что он в этой жизни роду был ромейского, пришел-то сам сюда в землю славную и долг дождался откупа, вышел срок. Родню его ты спас, но Федор умрет, если не принесет жертву Маре на поле брани, римляне для этого подходят в самый раз.

- Разве князья с империей воевать собрались? - изумился Антон.

- Я не должен говорить то, что сам узнаешь.

- Ладно, я скажу Федору, чтоб в военный поход собирался, - пообещал Антон.

- Не скажи, а прикажи от моего имени, а дочь его, Алена, пусть Мокоше лучины жжет и мне красивую плащаницу ткет... (Мокошь (Мокоша) - богиня ответственная за плодородие (мать хорошего урожая), воду и дождь, а так же покровительствовала прядению и ткачеству, и со временем стала чисто женской богиней. Ее обычно представляли в образе женщины с большой головой и длинными руками.)

Появился запыхавшийся волхв, сгибаясь под тяжестью глиняного кувшина.

- Наливай, - пророкотал Святовит, подставляя рог.

Еремей послушно наполнил до краев светлым вином, приятно пахнущим спелым виноградом и слегка уксусом.

- Остальное дракону, - распорядился Бог, - нельзя пить хорошее вино в одиночку.

Волхв беспрекословно протянул кувшин Антону.

- Твое здоровье, Святовит! - чуть приподнял кувшин дракон.

- И тебе не хворать, - ответил Бог и выпил единым духом.

Антон проглотил кислое вино, пошамкал губами, пробуя вкус, Святовит сморщил лицо.

- Фу, кислятина, - голова Бога опять повернулась другим лицом, и он потребовал: - Синего вина неси! И два кувшина.

Волхв умчался, прихватив пустой кувшин.

- И еще, - продолжил Святовит, - Андрею, рыбаку с Тивериадского озера, передай, чтобы в Патру не ходил.

- Патра, Патра, - пробормотал Антон, вспоминая название, - это эллинская деревня. Я не ошибся?

- Да, теперь Патра входит в римскую империю, там Андрея ждет крест.

- Я передам.

- Он тебе не поверит.

- Я жену попрошу.

- Это мысль, христианин христианку послушает, должен послушать. Только я все равно сомневаюсь, что Андрей не пойдет в Патру.

- Христиане, они такие, - согласился с сомнениями Бога Антон.

- Но попробовать стоит, ведь святой! Жалко будет, если бесславно сгинет.

Еремей вошел в кумирню, таща два запечатанных воском кувшина вина.

- Один отдай дракону, - приказал Святовит, - второй давай сюда.

- Разве не надо в рог наливать? - скромно спросил волхв, раздавая кувшины.

- Маленький он какой-то, - посмотрел на рог Святовит, забирая кувшин.

- Прикажи, я самый большой рог достану, - склонился волхв перед Богом.

- Я лучше придумал! - засиял Святовит. - Чтобы у всех моих идолов были самые большие рога для вина, повелеваю! Сколько вина в роге останется, такой и урожай следующей осенью соберут.

- Вот придумал, так придумал, - покачал головой Антон и отбил горлышко у кувшина. - Чудишь, Святовит.

- А что, ведь каждую осень одно и тоже спрашивают: "Какой урожай нас ждет?" Тут и ответ сразу увидят, и вообще, нечего меня понапрасну беспокоить, а мед так и так каждую осень в рог наливали.

- Разумно, - согласился Антон и поднял вверх кувшин. - Твое небесное здоровье, светлый и грозный Бог!

- Живи тысячу лет! - ответил Святовит, поворачивая голову другим лицом к собеседнику.

- Девятьсот девяносто девять, - опустошив кувшин, произнес Антон. Сладкое, терпкое вино приятно влилось в тело. - Столько мне Мара оставила.

- Достаточно, чтобы устать от жизни, - кивнул Святовит и распорядился: - Волхв, всегда наливай мне только синего вина! Давай, тащи еще кувшин, а то мне уже пора другими делами заниматься.

Еремей пошел за вином, чтобы наполнить кубок грозного бога, а потом укрыть дорогой тканью страшные лики до осени, и не дышать, входя в кумирню. Вот так трогать драконов, сразу кучу запретов получишь.

- И последнее, что хочу сказать, - голова Бога сделала очередной поворот, - передай Лунь-Ю, чтобы возвращался домой. Амулет Лао-Цзы не может долго служить вне Поднебесной, у твоего желтокожего друга очень мало времени, к следующей зиме он должен быть на своей родине.

- Дальний путь, - Антон почесал лапой за ухом, - может, его довезти?

- Как сам хочешь, - Бог отмахнулся свободной рукой, три другие заняты, держали меч, копье и рог, знамя он отставил сразу, как только "ожил".

- Значит, весной смотаюсь в Поднебесную, там чтят драконов, праздник мне обеспечен, если захочу.

- Отлично, теперь я отправлюсь на Пир Богов! - громыхнул Святовит. - Только волхва дождемся.

Еремей ждать себя не заставил. Наполнив рог Бога до самой маковки, волхв укрыл Святовита материю и, затаив дыхание, опрометью вылетел из кумирни.

Антон, посмеиваясь, отправился в Малый Спор...

- Вот такое злоключение свершилось с Еремеем, - заканчивает рассказ Антон.

- Будет знать, как жадничать, - поддерживает решение Бога Артем.

- Мне не нравится, что Святовит сказал насчет Андрея, - ворчит Кристина.

- Убеди рыбака не ходить в Патру, - советует Антон.

- Как же, убедишь его, - вздыхает Кристина, - знаю я, что он ответит.

- Что? - тут же интересуется Аня.

- Что его Путь вслед за Иисусом, и в Патре его, Андрея Голгофа. Но я попробую, поговорю с братом, - обещает Кристина, больше самой себе, нежели Антону.

Короткий день уже кончался, сумерки медленно крались в пещеру.

- Что ж, детки, - произносит Антон, - полетели к детям Черного Лебедя, поздравим добрых людей с начавшимся Днем Богов!

- Ура! - завопили дракончики. - Кирилл Мефодьевич нам Крови Земли обещал.

Время в Красноугольске драконы провели весело. Вместе с людьми жгли костры, пускали горящие колеса с горы, лепили снежных баб и кидались снежками. Вернулись домой под утро, усталые, но довольные. Антон немного передохнул и полетел к Зимолюбу, уже зная, что скиты будут завлекать князя в поход на римлян. Так оно и вышло.

- Весной, как лед уйдет с рек, - говорит Антон жене и детям по возвращении домой, - князья со дружинами поплывут на стругах к синему морю, там их должны ждать скиты на ладьях. (Струг - речное беспалубное судно. Ладья - речное двухпалубное судно, могло перевозить до 40 человек с грузом.)

- Нет, дорогой, расскажи все по порядку, - просит Кристина, - а то будешь с одного на другое перескакивать, я тебя знаю.

- Ладно, по порядку, так по порядку, слушайте...

История семнадцатая

Заскочив в Ручейки, Антон вытащил из теплой постели Федора и, усадив на загривок, полетел к князю. Во дворе крома было пустынно, отроки еще спали, отдыхали после ночных развлечений, а дружинники собрались в гриднице.

- Гой еси, вождь Детей Бобра, - приветствовал князь, когда Федор вошел, а дракон сунул голову в гридницу. - Здравствуй, Антон.

- И ты будь жив, Зимолюб, - в пояс поклонился вождь.

- Здорово, - буркнул Антон, устраиваясь поудобней.

Рядом возник Велес, никем, кроме дракона невидимый, и посоветовал Антону:

- Пусть ребятки в поход идут, разомнутся, только подскажи, чтобы князь роту у скитов на крови потребовал.

- Зачем нам чужая война? - тихо спросил Антон у Бога.

- Не такая она и чужая, - загадочно ответил Велес и исчез.

- Всегда так, скажет Аз, а дальше сам догадывайся, - проворчал дракон.

Тем временем Зимолюб представил гостей вождю и позволил главному послу продолжить речь. Антон в душе порадовался, что не с самого начала слушает, посол как раз добрался до сути своего приезда, а до этого они вели пустопорожние беседы о всякой ерунде.

- Парфяне давно бьются с Римской империей, - раскосые глаза скита так и метались, ни на миг не останавливались, - в этом году они заключили союз с хайками...

- Но ведь хайки подчинились империи, - перебил посла Антон, чтобы лучше прояснить положение. (Хайки - армяне, т.е. дети Хайка, основоположника армянинского народа.)

- Они мечтают о свободе, - с улыбкой ответил скит, - подлая смерть Артоваза сына Тиграна тоже должна быть отомщена. (Артоваз - армянский царь.)

- Конечно, Марк Антоний поступил по-свински, мне искренне жалко царя-поэта, но местью его не вернешь, - возразил Антон, - да и лет-то сколько прошло!

- Подлость прощать нельзя, - неожиданно поддержал посла князь.

- Парфяне и хайки платят римлянам дань, - продолжил возражать дракон, но его, горячась, перебил посол.

- И мечтают избавиться от этого!

- Чем плохо жить в империи? Пучок веток не переломить, а по отдельности легко, - немного не так, как хотел, закончил Антон.

- Предлагаешь, нам добровольно пойти на поклон к императору? - сощурил глаза Зимолюб, исподлобья взглянув на дракона.

- Шутишь?

- Но ты только что сказал, что с империей вместе просто замечательно!

- Это не та империя. У вас ни виноград, ни оливки не растут. Вы не нужны римлянам, разве что пограбить и людей потренировать.

- Тогда, чего ты добиваешься? Если мы не нужны империи?

- Хочу понять, зачем скиты вас приглашают и зачем им самим нужна война с империей.

- Я отвечу дракону, - улыбнулся посол. - Этим летом есть неплохая возможность сильно пощипать империю. Армяне и парфяне, наконец-то, договорились. В парфянском войске главную силу составляют парны, наша младшая ветвь. Парны обратились к нам, мы присоединяемся. Только сила римской империи в пехоте, а парфян в кавалерии, армянской пехоты мало, вот старейшины и вожди придумали позвать вас. Ваша пехота лучшая в мире! - Это уже была неприкрытая лесть князю.

- С Богами советовались? - хмуро спросил Антон.

- Конечно! Папай явно показал на благоприятный исход дела.

- Отец ваших Богов мог ошибиться, - усомнился князь.

- Нет, Зимолюб, - вздохнул дракон, отвечая вместо посла, - Велес и Святовит тоже предрекают удачу. Я сам говорил с ними. Только возглавить поход должен вождь.

- Я? - вскочил с лавки Федор.

- Да, - только и сказал дракон, но все поняли, что это решение Богов и не им, смертным его оспаривать.

- Хорошо, - кивнул уязвленный князь, - твое слово, зимний вождь.

Федор остался стоять, прокашлялся, собрался с мыслями и спросил посла:

- Вороп провели? (сл. Вороп - разведка. Наворопник - разведчик.)

- Да, наворопники доложили, что...

Антон не слушая доклад посла, поманил Густава пальцем и выбрался на двор.

- Что хочешь мне говорить? - спросил немец, закрывая дверь гридницы.

- Ты и Ганс остаетесь.

- Варум? - от неожиданности Густав сбился на немецкую речь.

- Ты будешь князем Детей Бобра, пока дружина в походе.

- Я почему?

- Надо, Густав, просто надо.

- Хорош, - кивнул с кислой миной рыцарь.

- Завтра поутру будь готов отправиться в Малый Спор. Кмет рвет и мечет, лес пора валить для крома, а тебя нет, нехорошо получается.

- Буду, - мрачно буркнул Густав. - Завтрак, после еду.

Он понуро поплелся в гридницу. Антон проводил немца насмешливым взглядом и полетел в Ручейки, дракон не терял надежды уговорить Андрея остаться у них навсегда...

Святого человека он нашел в общинной избе. Два десятка ребятишек разного возраста с открытыми ртами слушали Андрея, рассказывающего о жизни Иисуса Христа. Антон, не входя в избу, чтобы не выхолаживать, подождал, когда история закончится, и крикнул:

- Андрей, поговорить нужно!

Через мгновение открылась дверь, и Андрей в одной легкой накидке вышел к дракону.

- Что хочешь мне сказать?

Антон посмотрел в лицо человеку и явственно увидел тень Смерти, спасти его он уже не мог, но хотя бы попытаться что-то предпринять был просто обязан.

- Не возвращайся в империю, останься у нас, пожалуйста, - попросил Антон.

Три десятка ударов сердца они смотрели друг другу в глаза. Наконец Андрей с грустью произнес:

- Я знал, что ты или Кристина постараетесь меня остановить. Мне нравится ваш суровый край, я полюбил детей природы всей душой, но не могу остаться.

Антон хотел возразить, сказать о близости Смерти, только Андрей жестом остановил готовые сорваться слова и продолжил речь:

- Я знаю, что меня ждет и готов принять этот крест. Пойми, это МОЙ путь на Голгофу, моя Судьба, я должен идти за НИМ. Понимаешь?

- Да, - еле выдохнул Антон, с тоской глядя на святого человека.

- Тогда не останавливай меня. Когда товарищи из империи будут возвращаться, я пойду с ними, мне просто необходимо еще раз побывать в Риме! А эти земли навсегда останутся в моей памяти... (Товарищ - человек с товаром, купец.)

Антон низко поклонился Андрею и, ничего не сказав более, ушел. Путь его был в капище, чтобы выговориться Парамону, успокоиться и не портить праздник Богам...

- Может, стоит мне попробовать уговорить Андрея? - спрашивает Кристина, когда Антон умолкает.

- Конечно, пробуй, вдруг да одумается! - горячо поддержал дракон жену. - Но при любом исходе, не расстраивайся раньше времени.

- Постараюсь.

Антон знает, что Кристине не удастся переубедить Андрея, и он пойдет в Патру, а через много-много лет у этих мест будет небесный покровитель - Андрей Первозванный...

Прошла зима, встретили Новый Год, потекли реки, проснувшись и сбросив лед, вслед поплыли многочисленные струги с княжескими дружинниками. Антон забрал Лунь-Ю, усадил на загривок и полетел в Поднебесную, уговаривать китайца не пришлось, стоило только намекнуть на скорую кончину, и он тут же попросил отвезти его домой.

Вернулся дракон через седмицу, задумчивый и невеселый. Вокруг бушевала Весна, все живое спешило жить, любить и радоваться, а он хмуро грыз каменный уголь и о чем-то размышлял. На настойчивые расспросы тещи внимания совершенно не обращал, словно ее и вовсе в пещере не было. Кристина с детьми поутру улетела, куда, естественно, бабушке не доложили, и она ворчала на зятя, вымещая на нем недовольство. Только на черного дракона ее болтовня не действовала, и это приводило старую драконессу в ярость.

Вечером семья вернулась.

- Как тебе Поднебесная? - спросила Кристина, покончив с приветствиями.

- Много свиней и грязи, - усмехнулся Антон, - но я там встретил кое-кого...

- Давай, вываливай, - махнула лапой Кристина.

История восемнадцатая

Доставив Лунь-Ю на историческую родину, Антон захотел отдохнуть, посидеть на берегу озера и полюбоваться красотами чужой страны. Только не дали...

Из голубых глубин озера вынырнул водяной дракон.

- Прекрасный вечер, не правда ли? - вежливо приветствовал дракон Антона.

- Да, чудесный, - согласился Антон.

- Я Аквелия с Драконии, - представилась молодая драконесса, наклонив синюю голову, и спросила: - А вы Антон гиперборейский?

- Да, - несколько удивился он, - так меня называли эллины.

- Змееборец, повелевающий богами людей? - продолжала интересоваться Аквелия.

- Да, - уже неуверенно ответил Антон, готовый сходу ринуться в бой.

- У вас есть сын, Симеон Черный, видевший грядущее. - Из воды Аквелия выползала медленно, не делая резких движений, что еще больше насторожило Антона.

- Да, - Антон, как бы случайно, развернулся в боевую позицию активной обороны.

- Вы-то мне и нужны, - Драконесса целиком выбралась на берег, и Антон рассматривая могучее тело, сразу понял, что перед ним не простой дракон, а воин, с которым справиться ему будет ой как сложно! Если завяжется драка, то вопрос кто кого под большим сомнением.

- Для чего? - Антон сменил позицию, переместившись из оборонительной в полуатакующую.

- Мгновений и все объясню, - усмехнулась Аквелия, она в полной мере оценила деликатность дракона.

- Жду, - буркнул он, оставаясь на месте, в то время как драконесса приблизилась почти вплотную, не отрывая взгляда от его глаз.

- Благодарю, - она прикрыла веки и полностью остановилась.

- За что? - Антон не шелохнулся, когда Аквелия задела его лапой.

- За выдержку.

- Не обольщайся, - предупредил он.

- Я знаю. - Она открыла глаза. - Не хотела бы я стать вашим врагом.

- Может, хватит любезностей?

- Вполне, - согласилась Аквелия.

- Я слушаю.

- Меня прислал Черный Император, - заявила Аквелия, - чтобы уговорить Вас стать королем.

- Прозвище "Черный" настораживает, я никогда о нем не слышал, - скривился Антон. - Черному императору служить не хочется.

- Вы тоже черный, - усмехнулась она, - а император, мой дед, и тоже черный дракон.

- У драконов империя?

- И очень обширная, - кивнула драконесса, - несколько миров похожи на старушку Землю, а некоторые совершенно не похожи.

- Вы можете переходить из мира в мир? - не поверил Антон.

- Можем, это для драконов не секрет, и если согласитесь на предложение императора, то и вас научим, - пообещала она.

- Что за королевство? - Дракона очень заинтересовала возможность свободного путешествия сквозь пространство. Он слышал в детстве сказки о драконах, ушедших с Земли.

- Прекрасный мир! Земля-12 почти ничем не отличается от прародины драконов, только стать там королем, дано не каждому... - Аквелия замолчала, ожидая вопроса.

- Почему? - тут же спросил Антон.

- Земля-12 заселена.

- Люди?

- Змеелюди.

- В смысле? - Ответ обескуражил Антона.

- Темные эльфы называют их змееголовыми, - продолжала Аквелия, - откуда они взялись, эльфы не выяснили, да и мы понять не смогли, но три сотни лет назад змеелюди свалились на Землю-12 и за один год уничтожили и светлых эльфов и людей.

- С ними пробовали договориться?

- Неоднократно! - воскликнула Аквелия.

- И?

- И ничего, змеелюди не желают вести переговоры. Людская община на Земле-12 была маленькой, случайные колонисты, угодили вместе с эльфами...

- Кстати, эльфы это кто? - поинтересовался Антон.

- Эльфы? Это гении воздуха! - удивленно ответила Аквелия.

- В смысле?

- Как же проще вам объяснить, здесь ведь не осталось никого из дивного народа... - задумалась Аквелия. - О! Эльфы это вроде как духи воздуха!

- Понятно, - кивнул Антон, принимая такое объяснение. - Но почему я должен защищать духов воздуха от каких-то змееголовых?

- Ты дракон-змееборец.

- Это не повод бросать родину.

- Серж говорил мне, что вы видите будущее. Так?

- Ну, вижу, - проворчал Антон, догадываясь, куда клонит Аквелия.

- Тогда вам известно, что на Земле в будущем нет драконов?

- Известно, - пришлось признать Антону.

- Наша общая родина пожрала своих детей.

- Пока еще нет.

- Но это случится! Так стоит ли цепляться за Землю?

Антон промолчал, он думал. Аквелия не торопила.

- Кто такой Серж? - наконец, спросил Антон.

- Серж де Амон мой двоюродный брат, король Земли-4, серебряный дракон.

- Он провидец?

- Да, один из сильнейших, если не самый лучший. Серж предсказал, что Симеон Черный спасет окончательно Землю-12 и всех живущих там от змеелюдей.

- Мой сын? - не поверил Антон.

- Так сказал брат, а я склонна ему верить.

- Что еще говорит ваш всезнающий брат?

- Многое, лучше вам поговорить с ним самостоятельно, ведь я, кажется, Вас не убедила.

- Мне надо посоветоваться с семьей.

- Да, разумеется, мы с Сержем навестим Вас вскоре. - Аквелия, словно шаловливая газель одним прыжком бросилась в воду, подняв тучу брызг, и скрылась в глубинах озера, только круги на поверхности долго не могли успокоиться, как и смятенная душа Антона...

- Я сразу полетел домой, - закончил повествование Антон, все семейство слушало, затаив дыхание. - Пока вас не было, все ломал голову.

- И грыз мой антрацит, - усмехнулась Кристина.

- Одно другому не мешает, - парировал Антон.

- Пап, а я, правда, стану освободителем целого мира? - подал голос Сема.

- Если мы надумаем переселиться. - Дракон смотрел на жену и ждал, что скажет, но она молчала.

- Хочу быть освободителем! - заявил Сема, размахивая хвостом как стягом.

- Все ему, - проворчал Артем, - деревню ему, в будущем побывать ему, а теперь еще освободителем быть ему.

- Кстати, Сема, ты давно у своих людей не был, - напомнил отец нерадивому сыну, - нехорошо.

- Завтра, с утра, обязательно, - промямлил Сема, осознавая вину перед народом, который взялся защищать.

- Если говорить о людях, то без Детей Черного Лебедя я никуда не пойду, - произнесла Кристина. - Как я могу их оставить?

- Ты права, - согласился Антон, - дождемся гостей, послушаем, что еще скажут и, если надумаем уходить, то постараемся уговорить столько людей, сколько получится.

На этом и договорились...

Аквелия появилась через десять дней, ее сопровождал серебряный дракон, солнечные зайчики так и прыгали от чешуи по траве и камням.

- Серж де Амон, - представился дракон, прикрыв изумрудно-зеленые глаза.

- Антон, - слегка наклонил голову отец семейства, - это моя жена, Кристина.

- Странное имя для драконессы, - заметил серебряный дракон.

Кристина промолчала, глядя по очереди на Аквелию и де Амона. Сема утерпеть был не в силах и, выбравшись вперед из-за спин брата и сестер, назвал свое имя:

- А я Сема.

- О! Симеон Черный! - восхитился серебряный дракон. - Очень рад познакомиться с тобой.

Де Амон ласково потрепал Сему за загривок и с улыбкой сказал, обращаясь к Антону:

- Вы подумали над предложением деда?

- Мы не можем бросить людей, - вместо мужа процедила Кристина, поджав губы.

Серебряный дракон ей не нравился, какой-то он был чересчур светлый, вызывал неприятную резь в глазах. А вот Аквелия наоборот приятно ласкала взгляд, хотелось смотреть на изгибы могучего местами темно-синего тела, любоваться ладностью и ухоженностью чешуи.

- Так берите всех, кого считаете нужным с собой, - сказала Аквелия, махнув синим хвостом.

- Мои люди Дети Черного Лебедя, даже не знаю, как к ним подойти с таким предложением, - покачала головой Кристина.

- Они кто, пахари или скотоводы? - поинтересовался де Амон.

- Рудокопы, - ответила Кристина.

- Сестренка, это по твоей части, - серебряный дракон посмотрел на Аквелию.

- Я переговорю с их гномом, - пообещала она.

- С кем переговорите? - спросил Антон.

- Кто такой гном? - не удержалась от вопроса Аня.

- Гном это гений земли, живет в шахтах, - улыбнулась Ане Аквелия. - Он своим обычно помогает, но и пошутить любит.

- Гений, это дух, - для дочери произнес Антон.

- Ну не совсем дух, гномы из плоти и крови, и называть их духами не стоит, обидятся, - сделал поправку де Амон. - Хотя, определение точное.

Из пещеры высунулась морда бабушки и пробормотала нечто невнятное, но наверняка не лестное, и убралась обратно. Антон подумал, что тещу придется брать с собой, деваться некуда, после встречи со Змеей у нее совсем с головой плохо стало, одну оставить - пропадет.

Рядом с Антоном появился Велес, как всегда неожиданно.

- Эти твои родственнички верно говорят, драконам на Земле не место, как и нам, Богам древности, - сказал он, тяжко вздохнул и посоветовал: - Уходите искать лучшей Доли. Торопиться особо некуда, собирайтесь основательно и вперед, на новое место.

- Ты так думаешь? - Антон склонил голову к Богу.

- Да, - коротко ответил Велес и исчез.

- С кем Вы разговаривали? - спросила Аквелия, не всем же дано видеть Богов!

- Велес приходил, посоветовал отправляться на Землю-12, - задумчиво произнес Антон.

- Твой Бог мудр, - подняв коготь вверх, произнес де Амон, при этом смотрел он на Сему и ухмылялся.

- Раз Боги "за", остается только уговорить ваших людей, - заключила Аквелия. - Идем к Детям Черного Лебедя?

Дракончики засуетились, им очень хотелось посмотреть, как Аквелия будет уговаривать таинственного гнома, только они опасались, что взрослые оставят их дома, под присмотром бабушки. Но опасения дракончиков были напрасны.

- Полетели, - сказал Антон, Кристина только кивнула. - Малышня, не отставать!

Антон шел первым, за ним клином выстроились дракончики, Кристина летела чуть в стороне, а рядом с ней Серж де Амон. Аквелия, как дракон водоплавающий, а не летающий, бежала по воде, а где ее не было ползла по земле, все время поглядывая на небо, чтоб не сбиться. Таким порядком и добрались.

Горных дел мастер Кирилл Мефодиевич встретил драконов у капера. После положенных приветствий и знакомств, он поинтересовался:

- С чем прибыли?

Слово взяла Кристина, так как это был ее человек:

- Мы скоро покинем Землю...

- Это новость, - перебил ее Кирилл Мефодиевич. - С чего это вы вдруг?

- Антону предложили королевство, - кивнула на мужа Кристина, - и Велес советует.

- Если Велес говорит, что надо, тогда конечно...

- Я хочу, чтоб и вы, рудокопы пошли с нами, - торопливо сказала Кристина.

- С вами, на новые земли, - задумчиво протянул Кирилл Мефодиевич. - Только что на это скажет покровитель?

- Для того мы и пришли, переговорить с вашим гномом, - мило улыбнулась Аквелия, но от этого оскала горных дел мастера всего передернуло.

- Спрашивайте, - позволил он, отодвигаясь от входа в копер.

Аквелия тут же сунулась в шахту и замогильным голосом заголосила:

- Гений земли, силою огня заклинаю..., - договорить она не успела.

Из шахты вылез маленький человечек, весьма упитанный, полностью лысый и со смешливым личиком.

- Ой, ой, ой! Какие страсти! - кривляясь, с издевкой пропищал он. - Меня, как только не заклинали, и каждый раз чуть от смеха не умирал.

- Тьфу, - плюнула Аквелия, - здравствуй, Ник Весельчак. Никак не ожидала тебя здесь повстречать.

- Аквелия! Мордашка драконья, ты ли это? Не признал с темна, - подпрыгивая на месте, обрадовался гном. - Какими судьбами? Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!

- Я по делам империи, а ты-то как тут оказался? В последнюю нашу встречу ты в Подлунном Мире добычу прозрачного камня организовывал.

- Ой, не спрашивай, - отмахнулся гном, - сие мне неприятно вспоминать, может, как-нибудь позже.

- Так, ты меня еще больше заинтересовал, - усмехнулась Аквелия и, подцепив человечка когтем, выволокла на солнечный свет.

- Поосторожней, принцесса, - в шутку возмутился Ник, - не разрежь меня невзначай.

- Спокойно. - Аквелия поставила гнома на ноги и приказала: - Рассказывай о своих бедах.

- Не буду, - буркнул гном, ковыряя носком сапога землю.

Все семейство Антона помалкивало и вело себя тихо-тихо, что необычно для непоседливых дракончиков, да и Кирилл Мефодиевич ни слова не проронил, словно в рот воды набрал. Вид гнома так его поразил, что лишил дара речи, горных дел мастер не ожидал увидеть подземного покровителя, вот уж третье поколение Детей Черного Лебедя было обязано ему своим процветанием.

- Нет, брат, так не годится, - вступил в разговор де Амон.

- Оп-ля, Серж! - Ник воззрился на серебряного дракона, как медведь на борт полный меда. - Как это ты покинул Землю-4, неужто ради имперских дел?

- Ник, скажи, Аквелии кто-нибудь может отказать? - оскалился де Амон.

- А! Ты тоже попал под ее обаяние? - звонко засмеялся гном.

- Ну так, - хмыкнул серебряный дракон.

- Ты увиливаешь, Ник, - Аквелия аккуратно потрепала гнома за загривок, - живо рассказывай!

- О-хо-хо, - завздыхал гном, - ну нужны вам чужие сложности?

- Давай, давай, рассказывай, - поторопил его де Амон.

- Ладно, слушайте, все одно не отстанете, знаю я вас. Все началось с того, что король попросил меня помочь людям, точнее сказать - домцам...

История девятнадцатая

- Ник, такое дело, - король снял с головы корону и с неприязнью посмотрел на нее, не решаясь бросить, чтобы совсем не расстроить подданных, но и обратно надевать литой кусок золота желания не проявлял. - Даже не знаю, как тебе сказать...

- А, твое величество, вали как есть, - залихватски брякнул Ник, отчего у придворных сделались кислые мины, но младшему брату короля никто не посмел высказать замечание.

Король же напротив, радостно улыбнулся и, как просил Весельчак, вывалил:

- Сгоняй на Дом, - но, с малой задержкой, добавил: - Пожалуйста.

- Оба-на! Что я там не видел? - Ник был поражен до глубины души, куда-куда, но в мир под названием Дом ему совершенно не хотелось отправляться.

- Вечное Пламя просил помочь, - поморщился король, - у них какие-то технические трудности, я не вникал в подробности, сам у него спросишь.

- Нет, сие свинство есть! - возмутился Ник. - Знаешь, величество, как тяжко там? Дом не простой мир, там этих магов природных, как гранита в наших рудниках!

- Я тебе амулетик дам, - жалобно сказал король. - Больше ведь некому.

- Что, так нужно? - насупился Весельчак.

- Очень, - кивнул король и, под недовольными взглядами придворных, надел корону.

- Слушай, брат, - зашептал Ник, чтобы не услышали окружающие, - а что ты задолжал Вечному Пламени?

- Жизнь, - тихо ответил король.

- Не больше и не меньше?

- Да, когда был молодой и горячий, как ты теперь, влез в одну неприятную историю, а шаман меня вытащил и от оплаты наотрез отказался, - шепотом поведал король, косясь на придворных.

- Хочешь вернуть должок?

- Да.

- Ладно, давай свой амулетик, смотаюсь по-быстрому, - согласился Ник.

Ему, невзирая на все трудности и самому страсть как хотелось узнать, что стряслось у жителей Дома.

- Скажешь придворному магу, чтоб выдал амулет под номером тринадцать и переправил тебя на Дом к пещерникам. Вечное Пламя уже ждет, иди, - махнул рукой король.

Ник слегка поклонился и, немелодично насвистывая веселую песенку, отправился к магу.

Переход из мира в мир Нику показался необычно легким. Когда маги его перебрасывали в прошлые разы, у Весельчака сердце чуть не выпрыгивало из груди, в глазах темнело, а в ушах стоял страшенный звон, и некоторое время по прибытии он не видел и не слышал. Но в этот раз гном даже не понял, что Подлунный Мир исчез, Ник неожиданно оказался у входа в пещеру, наверное, амулет помог легко перенести тяжесть магии.

- Я тебя заждался. Здравствуй, Ник. - Рядом появился, словно из воздуха, шаман, весь обвешанный побрякушками, даже на копье бубенчики висели.

- У вас день или вечер? - спросил Весельчак.

- Утро, - улыбнулся шаман.

- Тогда с добрым утром, Вечное Пламя! - радостно выкрикнул гном, протягивая широкую, мозолистую ладонь для рукопожатия.

Амулет оказался настолько хорош, что Ник не ощущал давления природной магии от шамана, словно не на Дом попал, а так, где-нибудь в Подлунном Мире или на одной из Земель оказался. Вокруг буйствовала тропическая зелень, почти скрывая вход в пещеру, солнце с трудом пробивалось сквозь густую листву гигантских деревьев, косыми лучами высвечивая яркие, красочные пятна на стволах, кустах и траве, вымахавшей выше гнома.

- Что у вас стряслось? - перестав трясти руку шамана, спросил Ник. - Брат мне ничего не объяснил.

- Вообще-то не у нас, - улыбнулся Вечное Пламя, - у моего друга.

- Слушаю, - сделался серьезным гном, он хоть и имел прозвище - Весельчак, но к порученной работе всегда относился с полной ответственностью.

- Мой старинный друг... ты же знаешь Кварта?

- Сей мудрый муж знаком мне, - с достоинством всезнающего гнома кивнул Ник.

- Так вот, удумал он богом стать...

- Оба-на! - воскликнул Весельчак и, не сдержавшись, хохотнул. - Ничего себе! Прям так и богом?

- Не совсем, конечно, но вроде того, - поморщился Вечное Пламя.

- Лихо Кварт задумал! Маг он Великий, только не высоко ли замахнулся?

- Присядем? - мотнул пушистой, как у одуванчика головой шаман, указывая на валуны у входа в пещеру, при этом солнечные блики пробежали по зеркально-красному телу, отбросив сноп солнечных зайчиков.

- Присядем, - согласился гном, - чего зря ноги утруждать.

Расположились на валунах, словно специально предназначенных природой для отдыха таких различных существ как человек и гном.

- Ты остановился на том, что Кварт надумал стать богом, - поторопил Ник шамана через некоторое время, Вечное Пламя как сел с затуманенным взором, так и молчал, а гному это надоело.

- Что? - встрепенулся шаман.

- Ты где был? - насупился гном, не привыкший, что его не замечают, когда он этого не хочет.

- В астрал провалился, случайно, - грустно усмехнулся Вечное Пламя.

- Предки позвали? - участливо спросил Ник.

- Да нет, сам ушел, без приглашения, - отмахнулся шаман. - Оставим это, лучше слушай дальше.

- Весь во внимании.

- Пришла Кварту мысль - создать новую жизнь, - продолжил прерванный разговор шаман, - не в смысле нового человека, а полностью новую форму жизни! Полсотни лет только об этом и думал, экспериментировал, и вот первые образцы. Веселые получились у него человечки, чем-то на медвежат похожи, но тут возникла сложность...

Вечное Пламя помолчал маленько, Ник не стал его торопить, сам обдумывал сказанное.

- Назвал он этих человечков варушами, - продолжил шаман, - только жизнь у них оказалась не так проста, как хотел Кварт. Стоит солнцу скрыться за горизонтом, все варуши умирают.

- Как сие понимать? - изумился гном.

- Так и понимать. Мы ночью спать ложимся, а варуши умирают. У Кварта, конечно, сил хватает оживить их утром, и весь день варуши веселятся и играют, но ночью... что он только не делал, какие заклинания не составлял, все бесполезно. Бился он с ними год, Земной год, не наш, устал как собака, не выдержал и со всем созданным семейством пожаловал ко мне в гости. Поселил я всю эту толпу в пещере, - шаман махнул рукой на вход, - возле Мако варуши неплохо себя чувствуют и ночью не умирают, а просто спят беспробудным сном, и утром оживлять их не надо, сами просыпаются.

- Так в чем сложность? Оставь их жить у себя, - предложил Ник.

- Я бы не прочь, только, как всегда, есть одно маленькое но. Пятый день не можем начать Большую Охоту, а кушать даже волшебникам надо. У нас были запасы воды из Маво, варушам она тоже по вкусу пришлась, выпили быстро, Домиконасвайцы еще принесли, но этого не хватает для полноценного питания, и мы обратились за помощью к Вольникам, к Следопытам, к Охотникам и к Лесникам, все провизией снабжают, только долго это продолжаться не может, у них тоже семьи.

- Выход какой есть?

- Есть. Сам я не догадался, вместе с Квартом головы ломали, но придумать ничего не смогли. И два дня назад я спросил совета у Черного Императора...

- Но ведь Дом не входит в состав империи, - удивился Ник. - Как же ты смог?

- Очень просто, - по-мальчишески усмехнулся Вечное Пламя, - пошел на Драконию, прямиком в Цветочную Долину и предстал перед отцом всех драконов. Он меня выслушал, очень внимательно, попросил погостить у эльфов, пока думает, а к вечеру позвал. "Кварту нужно отправиться туда, где нет смены дня и ночи!" - сказал мне Черный Император. Я, разумеется, только рот раскрыл от изумления, но ничего, оправился и спросил, где есть такое место среди миров. Знаешь, что он мне ответил?

- Откуда, меня же там не было, - буркнул гном.

- Ни за что не догадаешься! - весело заявил шаман. - Он так и сказал: "Среди миров. Где нет воздуха для дыхания, нет воды, чтобы утолить жажду, нет пищи для усмирения голода, но есть вечный холод и смерть!"

- Вот те раз! Он что, в царство Смерти предложил отправиться? - Ник старой тряпицей промокнул лысую голову, ошарашено глядя на шамана.

- Я спросил то же самое, - усмехнулся Вечное Пламя, - на что император смеялся долго и заразительно.

- Давай, объясняй, - заерзал от нетерпения Ник.

- Мы, волшебники, да и драконы тоже, переходим из мира в мир, как бы мысленно возносясь над ними, миры при этом выглядят плоскими, сделал шаг - попал в другой мир, еще один шаг - и ты в третьем...

- Это я и так знаю, - перебил гном шамана, - ты суть предложения императора скажи.

- Я и объясняю, - Вечное Пламя немного подумал, собираясь с мыслями, и продолжил: - Многие драконы умеют летать...

- Это всем известно, - опять встрял гном. - Тоже мне, новость!

Но шаман не обратил на реплику внимания.

- Из любопытства почитай все драконы взлетали на недостижимые для волшебников высоты. Чем выше, тем холоднее, хотя по разумению солнце ближе, должно теплее быть, и еще, воздуха там все меньше и меньше и с подъемом совсем исчезает! А солнце если с земли не видно, но недавно скрылось за горизонтом с высоты снова видно. Черный Император предположил, если уйти от мира в недостижимую высь, то окажешься между мирами, и там не будет смены дня и ночи. Там холодно, нет воздуха, и неизвестная нам сила убивает все живое, не защищенное броней, но там всегда светит солнце! Вот туда-то и предложил император отправиться Кварту со своими варушами.

- Нет, а как они там смогут выжить?

- Для этого им нужно построить Летучий Корабль! Гениально, не правда ли?

- Да уж, сей шедевр мудрости, многого стоит, - съязвил гном.

- Я тоже поначалу не понял, но император все объяснил, и даже нарисовал.

- Ну, раз тебе все понятно, в чем же дело?

- Ник, ты же знаешь, мы с техникой недружны. Это вам, гномам, всякие диковинки мастерить в удовольствие.

- Так я понадобился, чтобы построить Летучий Корабль?

- Конечно!

- Нет, я один ничего сделать не смогу, - заявил гном.

- Не кипятись, для начала познакомься с варушами, посмотришь рисунки корабля, подумаешь, что надо для строительства, а когда совсем определишься, позовешь столько гномов, сколько захочешь. И мастерите! А мы поможем. Пойдем, на разноцветных медвежат поглядишь, - пригласил шаман, вставая с нагретого валуна.

Ник поднялся следом, бубня себе под нос гномьи ругательства, перспектива строительства его еще не радовала, надо было все хорошо продумать, ведь никогда еще никто не замахивался на этакий проект. Летучий корабль...

Высокий и широкий проход, петляя, тянулся вглубь горы. Гном, чувствительный к камню, совсем не ощущал подземелье, шагал, поеживаясь и морщась, но не будь у него амулета, давно бы упал в обморок от истощения, магия огромной силы витала везде, давила от стен, потолка и пола. Сделав девятый поворот, они вошли в пещеру. Ник впервые увидел Мако и даже застыл с открытым ртом, глядя на это чудо магии. Посредине пещеры пылал волшебный костер, без дров и какого-либо другого топлива, яркие языки пламени взметались ввысь, освещение было не хуже чем снаружи. Человек сто, взявшись за руки, наверное, смогли бы охватить Мако, а лестницу, если кто задумает сделать, чтобы достать до верхушки пламени, придется стругать из цельных стволов, да еще наращивать понадобится! Но, при таких размерах костер занимал незначительную часть пещеры.

- О-го-го! - восхищенно проронил гном.

- Что, медвежата тебе тоже понравились? - спросил шаман.

- Кто? - Ник, наконец-то оторвал взгляд от Мако и посмотрел что вокруг.

- Варуши, - Вечное Пламя показал рукой на маленьких человечков, весело барахтающихся рядом с волшебным костром.

- О! А я их сразу и не заметил, на огонь смотрел...

Рядом появился Кварт, в отличие от жителей Дома он был одет, белое широкое платье свободно висело на маге и при малейшем движении развевалось.

- Ник, дружище! - он обхватил сильными руками гнома и прижал к себе, оторвав от пола.

- Я тоже рад тебя видеть, Кварт, - пропищал придавленный Весельчак, болтая ногами в воздухе. - Только поставь меня обратно.

Ник безуспешно пытался вырваться из крепких объятий, а Кварт продолжал его тискать, словно котенка.

- Покажи ему рисунки императора, - прервал их возню шаман, де еще и копьем громыхнул.

- Пойдем, Ник, они у меня в нише. - Кварт потащил гнома за рукав, тот еле успевал ноги переставлять.

Вокруг них уже весело скакали варуши, пища тоненькими голосами и дергая Ника за рукава.

- Дракон создал нечто потрясающее, правда, пока на пергаменте... мне самому тысячу лет медитировать надо, чтоб такое выдумать! - на ходу скороговоркой тараторил Кварт. - Сам увидишь, поразишься! Обещаю...

Продолжая говорить, он втащил Ника в нишу, небольшую, но очень уютную. Во всю стену, как большое окно красовалась иллюзия моря. Наружные звуки, то есть писк варуш сразу исчез. Благодаря амулету, Ник прекрасно видел, где магия иллюзии, а где звукозащитный полог.

Кварт порывисто выхватил из холщевой сумки рулоны пергамента и прямо на полу, в полнейшем беспорядке принялся раскладывать и показывать рисунки сделанные императором. Ник сначала лениво посматривал на красочные пергаменты, но незаметно для самого себя увлекся и все больше загорался азартом...

Пять дней Ник не покидал нишу Кварта, почти не спал, не ел и не пил, так, что принесут, засунет в рот не чувствуя вкуса и опять за работу. Он считал, используя грифельную доску, добытую для него Квартом, прикидывал, вычислял и, наконец, закончил доработку набросков Летучего Корабля сделанных Черным Императором.

- Уф, - удовлетворенно вздохнул гном, - теперь можно народ созывать и детали заказывать.

- Народ уже здесь, - весело воскликнул Кварт, высунув нос из-под одеяла, - а детали доставим.

- Нет, одного тебя маловато будет. Мне нужно сотню гномов разных профессий. Металлургов, механиков, алхимиков и много-много стали, тоже различной, да еще всякого материала целую кучу...

- Все добудем, всех приведем, - пообещал Кварт, - и с Вечным Пламенем по твоему списку все достанем, хоть из-под земли, но добудем!

- Вот-вот, оттуда-то основную массу доставать и придется, а меня нужно отправить в Подлунный Мир, хочу лично озадачить братьев.

- Что ты им поручишь? - спросил Кварт, прибирая кровать.

- Очень толстое стекло сварить, а сталь нужно у гномов на Драконии отливать, это пусть Вечное Пламя побеспокоится.

- Мне что поручишь? - Кварт выпрямился и с хрустом потянулся. - Я такой прилив сил получил, давно такого не было, горы сворочу!

- А ты, друг мой магический, сделай сотню амулетов, как у меня и будь готов заколдовывать приборы.

- Всегда готов, только детей проведаю, - он вышел из ниши, направляясь к любимым созданиям - варушам.

Вскоре пришел шаман, позвякивая побрякушками и стуча копьем по каменному полу.

- Кварт сказал, что ты закончил с рисунками, - произнес он.

- Да, - улыбаясь во весь рот, подтвердил гном и попросил: - Забрось меня в Подлунный Мир.

- Для начала скажи, что возьмете за работу? - спросил шаман, растирая запястья для колдовства. - Ты ведь уже прикинул, во что выльется труд над кораблем.

- А как же! Сие первым делом, - кивнул Ник и выложил свои расчеты, сверяясь с записями на грифельной доске: - Сталь устойчивая к нагреву и не заболевающая ржой обойдется в...

Пока Ник называл нужные материалы и горы золота и серебра, надобные уплатить за них, Вечное Пламя все больше хмурился. Он понятия не имел, где все это взять, добычей металлов на Доме никто не занимался, торговля была развита слабо, жители обходились тем, что сами вырастили, и что дала планета добровольно, а тут... что делать? шаман не знал.

Гном закончил зачитывать список и уставился на Вечное Пламя.

- Что такой сумрачный стал? - весело спросил он.

- Думаю, - проворчал шаман.

- Э, друг, не грусти! Мой король всем заплатит, а вы рассчитаетесь с ним натуральными продуктами.

- Успокоил...

- Давай, отправляй меня в Подлунный Мир!

Вечное Пламя взмахнул копьем и гном очутился в знакомых шахтах, только рябь в глазах промелькнула. Ник потеребил амулет, удовлетворенно хмыкнул и направился к королю.

В Подлунном Мире была ночь, поэтому Ник прямиком вошел в спальную.

- Братец, проснись, - толкнул он короля, - я вернулся ненадолго.

Спросонья, ничего не понимая, король гномов ухватил секиру и замахнулся, чтобы отрубить голову непрошенному нахалу.

- Брось секиру, я всегда мог тебя одолеть, тем более сонного, - усмехнулся Ник.

- Тьфу, братец, напугал, - король оставил секиру в покое и уселся на высокой кровати, свесив ноги. - Что у тебя?

- Глянь список, - Ник протянул графитовую дощечку, всю исписанную столбцами цифр, - чего надо сделать и сколько заплатить.

Король взял табличку и у него полезли глаза на лоб от увиденных цифр.

- Шутить изволишь, Весельчак? - гневно выкрикнул он.

- Скажешь тоже, - надул губы Ник, - какие тут шутки! Сам же послал меня, вот и получи.

- У домцев никаких богатств нет, чем оплачивать станут?

- Вот ты и придумай, - усмехнулся Ник. - Кто у нас король?

- Ладно, дай времени до утра.

- Да на здоровье, - разрешил Ник. - А я в мастерские схожу, заказец размещу.

Он направился к двери, но король остановил:

- Ты не сказал, зачем все это надо.

- А, - отмахнулся Ник небрежно, словно говорил о самых простых и жытейских вещах, - Кварт хочет стать богом, но пока не получается.

- Проклятье на мою голову! - воскликнул король.

- Что это ты ругаешься? - удивился Ник.

- Теперь я понимаю коварство Вечного Пламени, когда он обратился именно ко мне. Мы обязаны это сделать и плату взять самую малую, - горестно вздохнул король.

- Э, брат, теперь я ничего не понимаю, объясни.

- Гномы Подлунного Мира должны на коленях благодарить Кварта за возможность жить тут и работать, набивая кладовые золотом и каменьями.

- Так вот кто этот волшебник, усмиривший стихию огня! - догадался Ник.

- Да, - кивнул король, - это был Кварт.

- А я и не знал, что он настолько старше меня, - почесал лысину гном.

Много веков прошло, когда прадед Ника и теперешнего короля гномов, принц-маг разругался с братьями и ушел со своими ближними друзьями искать другую долю. Повстречали они на своем пути Великого волшебника, предложившего им освоить новую планету. Вместе с гномами трудился человек, покоряя магию огня в Подлунном Мире, усмиряя свет солнца, чтобы гномам ничего не угрожало, и можно было жить спокойно, а потом он ушел, не взяв ничего за свой нелегкий труд...

- Ответь мне, братец, - задумчиво произнес король, - куда подевалась...

- Мне надо в мастерские, - выпалил Ник и, пока вопрос не прозвучал до конца, выскользнул из спальни.

В мастерских работа кипела и днем и ночью. Весельчак отыскал старшину и уволок его в сторону.

- Нужно отлить прочные стекла, вот документация, - Ник достал из сумки пергаменты. - Там еще на хрустальные шары и кубы заявка, нужен лучший чистейший хрусталь, флюорит тоже нарежьте, как написано.

- Понял, - принимая пергамент, кивнул старший над обработчиками камня, - сделаем.

- Будут вопросы - зови, - напоследок сказал Ник и отправился отдыхать.

- Непременно, - задумчиво протянул старшина в спину удаляющегося брата короля.

Утром Ника вызвал король.

- Мы возьмем с них натуральными продуктами, - сообщил он, Ник на это только усмехнулся. - Я тут прикинул, чтобы не сильно обременять магов, лет тридцать домцы будут нас кормить. Вот мне нравится хлеб, испеченный из зерен кинуа, никакого мяса не надо! А вкус! с ума можно сойти.

- Ха, мне больше листья кивичи нравится жевать, - засмеялся Ник. - А никто кроме домцев сии растения не выращивает.

- И все это запивать волшебной водой из Маво, - поддакнул король.

- Золота не жаль? - поддел брата Ник.

- А, еще добудем, - отмахнулся король, вроде и небрежно, но по лицу было видно - жаль ему золота, только он всю ночь боролся с собой и, наконец, смирялся с тем, что придется расстаться со значительной частью упорным трудом добытого богатства. - Лишь бы не оставаться в долгу у магов...

- Тогда скажи придворному магу, пусть отправит необходимое количество золота гномам Драконии, - усмехнулся Ник. - Знаю я сих малявок с Лесистого Острова, пока не расплатишься полностью, ничего не сделают. Только сталь они выплавляют... любой металлург, уж не говоря о гномах, обзавидуется.

- Хорошо, - поморщился король, - распоряжусь...

Ник только усмехнулся, ему-то ничего не жаль, он ненормальный гном - не дорожит богатством!

Десять дней гномы трудились над деталями корабля, Ник без устали носился по мастерским и жестко браковал изделия, если хоть самая мелкая мелочь ему не нравилась.

- От этого будет зависеть жизнь целой толпы маленьких человечков! - покрикивал он на ворчащих гномов. - Неужто вы хотите, чтобы они погибли из-за ваших недоделок?

- Нет, нет, - отвечали ему и начинали заново, разбивая уже готовое изделие.

Но вот отлито последнее стекло, вырезан последний хрустальный шар, отшлифован флюоритовый куб, Ник придирчиво осмотрел горы заготовок и остался доволен.

- Маг, отправляем все на Дом, - распорядился Весельчак.

- Ник, ты в своем уме? - возмутился маг. - Мне и за год это не переправить!

- Оп, мимо. - Ник поскреб лысину. - Надо мага помощнее. А ну-ка, забрасывай меня на Дом.

- Это можно, - кивнул маг и заплел руками заклинание.

У входа в пещеру стоял Вечное Пламя и смотрел, как его пятилетний сын - Суровая Скала - собирал смолу со ствола тропическое сосны в лист кивичи, чтобы потом жевать ее и тем самым вычищать зубы.

- Здравствуй, Вечное Пламя, - произнес Ник, умиляясь, глядя на тихое семейное счастье шамана.

- А, Ник Весельчак! Добрый день...

Что сказал шаман дальше. Ник не понял, к своему ужасу он ощутил, как его амулет на мгновение снял защиту, краткое, но неожиданное давление магии полностью вышибло гнома из сознания.

- Ты что себе позволяешь, мальчишка неразумный! - словно издалека услышал Ник сдержанный голос шамана.

- Но папа, я же не хотел, - оправдывался Суровая Скала, шмыгая носом, - просто стало интересно, что за волшебство, и я чуть-чуть попробовал, самую малость.

- Хоть бы предупредил. Представляешь, ты захотел искупаться, а в реку выпустили неукрощенного крокодила и не предупредили об этом?

- Прости, пап, я же не знал, - плаксиво пробубнил сын шамана.

- Перед Ником извинись, - посоветовал Вечное Пламя.

Ник сел и пошлепал себя по щекам, он, оказывается, когда-то успел упасть. Гном помотал головой и произнес:

- Ну, малыш, ты отчебучил. Сей достойный эксперимент чуть дух у меня не вышиб весь.

- Простите, дяденька, - чуть не плача всхлипнул мальчик.

- Ничего, сие даже полезно, - улыбнулся ему гном, - прощаю, - и обратился к отцу мальчугана: - Вечное Пламя, у нас целые горы деталей, а маг никудышный, переправить сюда не может сие, подсоби.

- Пошли, посмотрим, - согласился шаман и сказал сыну: - Иди к маме, скажешь, что я к ужину появлюсь.

И, взяв Ника за руку, перенесся в Подлунный Мир.

Шаман возился с отправкой стекла и хрусталя недолго, раз-два и все исчезло, а долго разговаривал с королем и оба остались недовольными.

Ник терпеливо ждал, когда они наспорятся и наторгуются всласть, а потом попросил Вечное Пламя отправить его к гномам на Драконию, чтобы проверить ход работ по отливке стали.

- Главное не забудь завтра меня забрать оттуда, - напоследок молвил Ник. - А то знаю я вас, магов, увлечетесь какой-нибудь ерундой, а бедный гном должен будет жить на чужбине.

- Не волнуйся, заберу и верну домой, только позови, - усмехнулся шаман, повел бровями и Ник очутился в чужих подземельях.

- Ой, - пискнул кто-то рядом.

Ник быстро развернулся и увидел прижавшегося к стене гномика, почти вполовину меньше его самого, в мешковатом сером балахоне и колпаке, натянутом до глаз. У малыша была такая пушистая и кучерявая борода, что наверняка вся родня умирала от зависти. В этой густой растительность испуганно поблескивали глазки.

- Не бойся, я Ник по прозвищу Весельчак, - представился незваный гость. - Я вам заказ на листовую сталь сделал, вот Вечное Пламя меня сюда и зашвырнул, узнать, как дела идут.

- Спужал ты меня, брат гном. - Голос у гномика был густой, рокочущий, басовитый. - Нежданно прибыл, да еще со вспышкою!

- Извини, вспышка не моя, это шаман чудит... наверное.

- Пойдем до короля, они сами все скажут, - пригласил гномик и направился в боковой проход, не оглядываясь.

Ник шел следом и размышлял, почему это на Драконии гномы такие мелкие и волосатые, ведь неудобно с бородищей в забое, лицо после не отмыть, все волосы рудой засыплет. Так что, сделал вывод Ник, гордиться растительностью нечего, грязь одна.

Провожатый довел его до королевских покоев и, приоткрыв массивную дверь, спросил:

- Ваше величество, тута Ник Весельчак прибыли, насчет стали интересуются.

Что сказал король, Ник не расслышал, но гномик жестом пригласил его войти, из чего следовало, что король тоже не прочь с ним встретиться.

В большом и ярко освещенном факелами зале толпилось с десяток гномов, сам же король восседал на низеньком троне, поставленном на высокий постамент, чтобы величеству было все видно, и так он выглядел более внушительно.

- Здравствуйте, ваше величество, - поклонился Ник.

- Добрый день, принц из чужого мира. Чем обязан? - Голос у короля оказался писклявым, словно комар пищит.

- Хотел узнать, скоро ли будут готовы листы для Вечного Пламени? Пришла ли оплата?

- Да, золото получили, - медленно кивнул король. - Мы начали изготовление, но не знаем, как вы забирать такую груду металла станете.

- О сем не беспокойтесь, ваше величество, домцы найдут способ.

- Хорошо. Что еще?

- Я хотел бы взглянуть, все ли так как надо.

- Вы нам не доверяете? - нахмурился король.

- Нет, нет, - поспешно заверил Ник, клятвенно прижимая руки к груди, - сие только мое любопытство.

- Тогда ладно, смотри, - удовлетворился король ответом и распорядился, чтобы Нику показали все, что он пожелает.

Литейные мастерские гномов Лесистого Острова находились глубоко под землей. Ника провели по широким лестницам почти неосвещенных туннелей, он перешагивал через две ступеньки, слишком мелкие для него, и с сожалением думал о том, что придется подниматься обратно, стаптывая сапоги и натружая ноги.

Наконец его ввели в ад, любовно названный сопровождающим гномом - Литейка. Шум стоял невообразимый. Что-то громыхало и ухало, натужно гудел огонь в огромных горнах, чумазые гномы, покрытые сажей и копотью, таскали древесный уголь вперемешку с каменным и кормили ненасытное пламя, пахло горячим металлом и угарным газом, уж его-то нюх Ника уловил сразу. Весельчак забеспокоился, угореть в чужом мире ему совершенно не хотелось.

- Не волнуйтесь, тут еще никому плохо не становилось, - беззаботно заверил его сопровождающий.

- Ага, я буду первый, - тихо буркнул Ник, но пошел дальше.

Здоровенный молот, подвешенный на внушительных размерах козлах, облепили гномы, штук двадцать восемь, и натужно били им по стальной заготовке, превращая в лист. Чуть дальше в печи разогревались до красного каления два уже готовых листа, на одном расплывалась темная клякса. Ник принюхался и уловил запах меди и серебра. Он остановился, посмотреть, что будут делать гномики. Его сопровождающий усмехнулся в бороду и встал рядом.

- Легкоплавкая эвтектика, - принялся объяснять гномик Нику, - специально подобранная смесь меди и серебра, сейчас склеивать начнут.

Отличающаяся по цвету накала клякса расползлась на весь лист, пять гномиков схватили заготовку кузнечными клещами и выволокли из печи, тут же другие пять гномиков зацепили второй лист и быстро уложили на первый, и уже оба листа потянули к молотобойцам. Коренастые крепыши лихо замолотили по листам, только искры в разные стороны сыпались.

Полюбовавшись на работу кузнецов, Ник пошел дальше, поглядывая на работу неутомимых гномиков. Наконец он очутился в месте, где стопками складывали готовые сегменты обшивки будущего Летучего Корабля, и поразился - как эти малявки перетаскивали, да еще укладывали друг на друга, девятислойные листы стали, склеенные сплавом серебра и меди!

- Скоро листы складывать будет некуда, - посетовал сопровождающий Ника гномик. - Забрали бы что ли.

- Надо как-нибудь связаться с Вечным Пламенем, - задумчиво пробормотал Ник.

- Что со мной связываться? Только подумай и я тут как тут, - жизнерадостно сообщил Вечное Пламя, появляясь в мастерской прямо из воздуха.

- Оп-ля! - только и сказал Ник.

- Великий маг! - восхищенно брякнул гномик, дергая себя за бороду, проверить - не спит ли он.

- Шаман, - поправил его Вечное Пламя и спросил: - Ник, зачем звал?

- Ты сии шедевры металлургического творчества забрал бы, - Ник показал подбородком на стопки стали и добавил: - А то скоро места не останется.

- Без вопросов. - Шаман повел бровями, и заготовки исчезли, только квадратные пятна на полу от них остались. - Что еще?

- Меня домой, - попросил Ник.

- Сделаем, - улыбнулся шаман и поинтересовался у гномика: - Когда за остальным приходить?

- Через три дня, - бодро доложил он.

- Хорошо, буду, - кивнул Вечное Пламя, а что было дальше, Ник не узнал, оказался дома, в собственноручно вырытой штольне.

- Замотался что-то я, - пробормотал Ник, забираясь на кровать.

Сон пришел к уставшему гному мгновенно, даже подушку найти не успел.

Растормошили Ника только через два дня, устал он от магии до жути, вот и отсыпался теперь. Его желал видеть король. Приведя себя в порядок, Ник отправился в тронный зал.

- Как отдохнул? - поинтересовался король между делом, ожесточенно штампуя личной печатью по листам с приказами и распоряжениями, которые быстро подсовывал ему старый гном.

- Выспался как слон, - потянулся Ник, хрустнув суставами.

- Ты слона-то видел хоть мельком? - усмехнулся король, не прекращая бить печатью.

- Нет, но сие поправимо.

- Не сегодня.

- Почему?

- Сегодня отправляйся на Дом, присмотри за сборкой корабля.

- Что, без меня не могут обойтись?

- Нужен руководитель, и это ты, братец. Так что давай, иди к магу и отправляйся, Вечное Пламя уже с ног сбился, носится везде как угорелый. Помоги мужику.

- Раз надо помочь, помогу, - не стал перечить Ник и, махнув рукой, отправился к магу.

На Доме был поздний вечер. К темноте гномы привычны, работу и ночью могут не останавливать, да и домцы маги хоть куда, силу прямо из природы черпают, поэтому на строительной площадке все кипело и бурлило, но как-то бестолково, с точки зрения Ника. Груды заготовок валялись без всякой системы, там, где лежал хрупкий флюорит, находились листы из стали, вперемешку со стеклом, а деревянные части вообще напоминали игру в бирюльки: что от чего и где - понять совершенно невозможно. Вечного Пламени видно не было, а два домца, скрестив копья, соединяли отдельные листы в здоровенную заготовку, а четыре гнома, с такими же, как и у Весельчака, амулетами на шеях, усиленно помогали магам.

Окинув это все единым взглядом, Ник громогласно проорал:

- Стоп работа! - и про себя добавил: - Вовремя я прибыл.

- Что стряслось? - тут же вразнобой спросило несколько голосов, но работу все же бросили.

- Я понимаю домцев, что с них взять, но вы-то, гномы, что творите? - громко вопросил Ник. - Разве так можно?

- А что? - поинтересовался один гном, домцы только пожали плечами.

- Вы сию дурынду как поднимать станете? - Ник ткнул пальцем в незаконченную домцами заготовку корпуса.

- Э, - почесал затылок гном и предложил: - Пусть маги это поднимают.

- Вдвоем нет, а человек пятнадцать-двадцать так и поднимем, - на глазок прикинул домец.

- Ну да, все племена созовем и дружно взгромоздим, - скривился Ник, сарказм его замечания действие возымел, строители корабля смутились.

- Весельчак, что предлагаешь делать? - спросил другой гном.

- Для начала все сортируем, - Ник принялся загибать пальцы, - дерево отдельно по сортности, сталь отдельно, стекло отдельно, после плотники мастерят деревянный каркас, оставляем правый борт свободным и начинаем упаковывать начинку, только потом закрываем правый борт и покрываем корпус горным льном, вот когда все будет готово - сталь.

- Ясно! Командуй, Ник, - раздалось несколько возгласов. И Ник начал командовать.

Когда утром невесть откуда прибыл шаман, он не узнал строительной площадки. Вечное Пламя замер на пороге пещеры с открытым ртом, разглядывая чудовище, топорщащееся ребрами балок, словно гигантский еж иглами, облепленное со всех сторон гномами с топорами.

- Во дела! - восхитился шаман.

- Ну так, - самодовольно произнес Ник, подходя к нему. - Сие крайне интересное занятие.

- А где Кварт?

- Играет со своими варушами.

- Правильно, не пускайте его к кораблю, пока все не сделаете.

- Почему?

- Он разрушит волшебство.

- Как разрушит? - не понял Ник.

- И еще в очередной раз убьет варуш, - не ответил шаман и пошел в пещеру. - Предупрежу его, чтобы не высовывался.

- Маг чертов, - выругался гном и отправился обратно на строительство корабля, где все ясно и понятно, и нет всякой магической белиберды, в которой он совершенно ничего не смыслит.

День шел за днем, корабль обретал очертания, одеваясь в сталь, с начинкой покончили почти сразу, устроив множество комнат из стекла и дерева, всякие магические предметы "вживили" в тело, оставалось совсем немного.

- М-да, в таком грандиозном проекте я еще не участвовал, - протянул Ник, любуясь содеянным.

- Самое время вложить душу в это чудовище, - произнес рядом шаман, появляясь как всегда неожиданно.

- Чтоб тебе, - выпалил гном, подпрыгивая на месте, и ляпнул: - Самого бы так испугать!

- Это сложно, - усмехнулся Вечное Пламя.

- А я постараюсь, - пообещал Ник и надул губы.

- Ладно, старайся, а я займусь одушевлением корабля. Кстати, Кварт назвал его "Скиталец". Красиво, не правда ли?

- Да уж, - буркнул гном, но шамана уже и след простыл, только его и видели.

До середины дня все шло спокойно, как обычно, гномы работали, а домцы помогали, в основном магией. Стоило солнцу достичь зенита, как все маги всполошились, побросали работу и дружно ринулись: кто в пещеру, кто на море, а кто в горы, остались одни недоумевающие гномы у недоделанного корабля.

На Ника тут же набросились с расспросами:

- Что случилось? - вопили гномы. - Куда все домцы кинулись? - и так далее.

- Я что, маг? - возмутился Ник.

- Но ведь ты старший! - возразили в ответ.

- Вот придет шаман, его и спросим, а пока работать! - прокричал Ник и погнал гномов обратно на корабль.

Вечное Пламя не заставил себя ждать. Он появился, как всегда, внезапно, в руках бережно нес, словно воду в ладошках, два больших зеленых листа. Ник хотел подойти к шаману, спросить - что случилось, но не смог, даже амулет не защитил гнома от сильнейшей магии, рвущейся из листьев. Ник словно напоролся на невидимую стену и застыл с открытым ртом, так и не задав вопроса.

Шаман вошел во чрево "Скитальца" и долго там что-то делал, не иначе как колдовал. Несколько гномов, что были ближе к Вечному Пламени, грохнулись в обморок, остальные отбежали на безопасное расстояние, не решаясь приблизиться.

Когда Вечное Пламя вышел, он походил на очень долго болевшего человека, кожа перестала блестеть и посерела, на голове, всегда пушистые волосы обвисли, словно их водой смочили, и болтались унылыми сосульками. Руки шамана тряслись, и брел он на полусогнутых, но при всем этом радостно улыбался и просто сиял от магии и счастья.

Все домцы не ходят как нормальные люди, а как бы "прыгают" сквозь пространство, только что не было никого, как появилась целая толпа и накинулась на шамана:

- Ты что сделал?! - послышались гневные выкрики. - Опять никого не спросил! Да сколько можно?!

- Спокойно, братья, без шума и паники, все нормально, - громко, перекрикивая остальной шум, заговорил Вечное Пламя. - Всего пять дней, пока "Скиталец" не улетит. Что беспокоитесь и квохчите как курицы? Подумаешь, пять деньков никуда не попадете, это не конец жизни...

Только домцы не желали ничего слушать и посыпали шамана упреками и недовольными высказываниями, обзывали самодуром и другими нелестными, да и просто обидными прозвищами. А он улыбался во весь рот, зеркально-красный цвет кожи медленно возвращался и волосы высыхали прямо на глазах, а через мгновение голова шамана опять походила на созревший одуванчик.

Ник не очень-то понял, что произошло, но сообразил из-за чего весь сыр-бор - Дом нельзя покинуть пять дней и сюда ни один маг из других миров попасть не сможет. Только это меньше всего беспокоило гнома, главное стройка, остальное после...

Пять дней пролетели как один, Ник прилично устал, но дело было сделано и "Скиталец" сиял стальной обшивкой, гладкой, без единой царапины - домцы постарались, все магией очистили, а гномы отшлифовали. Распахнутая дверь выпускала из чрева корабля последних наладчиков, все готово к первому полету, ждали только шамана. Вечное Пламя запретил Кватру, пока не настанет время, даже смотреть на Летучий Корабль, не то что подходить, а варушам велел не отходить от Мако.

- Где шамана черти носят, - бормотал Ник, вышагивая туда-сюда около пещеры.

Гному надоело на Доме, тем более что работа завершена, дело осталось за магами - заставить взлететь эту тяжеленую дурынду.

Вечное Пламя появился не один, его сопровождало целая толпа домцев, в основном домиконасвайцев. В ладонях шаман нес волшебную воду Маво. Осторожно вошел он внутрь корабля и очень быстро вернулся обратно, довольный как никогда.

- Остался последний штрих, - сообщил шаман Нику, проскакивая рядом.

- Что осталось? - спросил гном пустоту, Вечного Пламени уже не было, мгновение назад он скрылся в пещере.

- Последняя составляющая душу "Скитальца", - объяснил Суровая Скала вместо отца. Когда мальчуган успел объявиться, Ник не заметил.

- И что сие значит? - спросил гном.

- Корабль станет живой, - удивляясь вопросу, ответил маг-ребенок.

- А зачем кораблю быть живым? - продолжал интересоваться Ник.

- Чтобы выруши там жили под присмотром, чтобы еду и воду получать из воздуха, да много еще для чего! Всего и не перечислить, - развел руками Суровая Скала, по-детски улыбаясь, но не гному, а каким-то своим мыслям или мечтам.

В это время Вечное Пламя вышел из пещеры, в его раскрытых ладонях пылал огонь. Шел шаман медленно, постоянно глядя на волшебный огонь. Почти все пещерники высыпали наружу, но Кварт и его варуши не показывались. Ник пристроился за Вечным Пламенем, Суровая Скала спрятался за гномом и крался к кораблю вслед за отцом.

Шаман, ничего вокруг не замечая, вошел в корабль и взялся за колдовство. Этого Ник выдержать был уже не в силах и опрометью кинулся вон, а вот Суровая Скала остался. Помогал он отцу или мешал, гном не знал, но прошло много времени, прежде чем маги вышли из корабля, лица у обоих напоминали маски, ни одного чувства не выражали.

- Позовите Кварта, - тихо произнес Вечное Пламя, почти не размыкая губ, только услышали все.

Один домец кинулся в пещеру. Корабль без чьей-либо помощи закрыл дверь и стал монолитной громадой, ни единой щелочки не видать. Ник удивился, но виду не подал, а его собратья гномы пооткрывали рты и зашумели, вот домцы наверняка знали, что так и будет, ни один даже бровью не повел.

Из пещеры вышел Кварт, за ним следом, пища и прыгая, топали беспечные "медвежата". Варуши вообще, по самой своей природе стоять тихо и спокойно не могли, такими неугомонными их создал маг.

- И это полетит? - усомнился Кварт, разглядывая стальное чудо техники и магии.

- Если захочет, - сказал шаман.

- Это сооружение еще и хотеть что-то может? - развеселился Кварт.

- Еще как, - кивнул шаман. - Вот посмотрим, захочет ли "Скиталец" пустить тебя и твоих варуш.

- Как это? - не то удивился, не то возмутился Кварт.

- Очень просто, - наконец-то улыбнулся Вечное Пламя, - не понравитесь ему, посчитает, что слишком шумные у тебя создания, и не пустит.

- А как узнать, понравились мы ему или нет?

- Иди к кораблю и вежливо попроси впустить, если "Скитальца" вы устраиваете, он откроет дверь, - ответил шаман и погрозил пальцем сыну, тот смущенно опустил голову.

Ник сразу догадался, что Суровая Скала поколдовал внутри корабля без спросу и Вечное Пламя этим слегка недоволен.

Кварт широким шагом подошел к "Скитальцу", варуши шумной гурьбой скакали следом, и маг громко попросил:

- Открой дверь, - и чуть-чуть помедлив, добавил: - Пожалуйста.

Несколько мгновений ничего не происходило, Ник даже подумал, что корабль их не пустит, но оказался не прав. Дверь открылась и "Скиталец" опустил лестницу. Варуши сразу кинулись карабкаться внутрь корабля, пища и толкаясь, гном слышал, как те, кто вошел, скачут и галдят, бегая по комнатам. Последним поднялся Кварт. Великий маг остановился на пороге, окинул взглядом собравшуюся толпу домцев и гномов, высокие горы и лес, вздохнул полной грудью, чтобы запомнить навсегда вкус воздуха Дома, и вошел внутрь. Дверь сразу закрылась, и корабль неожиданно подпрыгнул, повисел в воздухе на небольшой высоте и резко скакнул выше, а еще через мгновение скрылся из глаз. Зоркий, никогда не жаловавшийся на зрение Ник видел исчезающую в вышине блестящую точку, но не долго, "Скиталец" улетел в пространство между мирами, и увидит ли гном его вновь, было неизвестно.

- Вот и все, конец беготне и заботам, - несколько грустно произнес шаман. - Надо это отпраздновать.

- Сие можешь без меня, - подошел к Вечному Пламени Ник, - сначала меня домой, в Подлунный Мир отправь.

- Позже, я несколько вымотался, - отмахнулся шаман и повел всех в пещеру, больше не обращая на гнома внимания, хотя он и попытался уговорить, Ника никто не слушал.

Несчастный гном плелся в конце процессии и размышлял, как уговорить Вечное Пламя вернуть его домой. Неожиданно его кто-то дернул его за рукав. Ник обернулся и увидел Суровую Скалу.

- Дядя Ник, вы сильно хотите вернуться? - спросил мальчуган.

- Да, - коротко кивнул гном.

- Я могу вас отправить, - заявил молодой шаман с самым наисерьезным видом.

Ник на мгновение замер, а потом махнул рукой на все страхи и брякнул:

- Отправляй!

Суровая Скала поднял руки и зашевелил пальцами...

- Так я оказался на Земле, - закончил свой рассказ Ник. - Что ж, сам виноват, доверился ребенку, вот и расхлебываю. Теперь понятно, почему я неимоверно обрадовался когда увидел Аквелию? Ты же, принцесса, отправишь меня домой?

- Само собой, - усмехнулась Аквелия, ее позабавил рассказ гнома. - Только ты должен уговорить Детей Черного Лебедя переселиться на Землю-12, вместе с драконами.

- Кирилл, вечером созывай вече, я речь толкать буду, - с надутым видом, распорядился гном.

- Хорошо, подземный покровитель, - поклонился Кирилл Мефодиевич, он уже освоился с видом гнома и немного осмелел, потому спросил: - Так Вы нас покинете?

- Сие точно, - усмехнулся Ник.

- А как же мы добычу вести будем?

- Пришлю вам кого-нибудь из молодых, - пообещал гном.

- Сам-то что, старый уже стал? - засмеялся серебряный дракон.

- Нет, Серж, пока еще песок из меня не сыплется, но есть помоложе и пошустрей, а я домой хочу.

- Так ты как на Землю попал, сразу у Детей Черного Лебедя оказался? - поинтересовался де Амон.

- Что ты, Серж, где я только не был! Сначала угодил на жаркий юг, но там долго не задержался.

- Почто так?

- Люди там черные, как головешки, - поморщился Ник, - оно бы и ничего, но шаманы ихние меня чуть не захомутали, еле ноги унес. Потом в империю местную забрел, поработал маленько и сюда сбежал.

- Что, в империи тоже шаманы достали? - усмехнулся де Амон.

- Нет, просто там рабы на шахтах и рудниках вкалывают, а я насильный труд шибко не уважаю - зябко поежился Ник. - Помог я им, конечно, но долго не выдержал и на север подался. Здесь нет рабства. Вот и прижился...

- А к местным драконам, почему не обратился за помощью? - спросила Аквелия.

- Так они воины, не маги, - удивился гном. - Какой смысл мне светиться перед ними? Я же их не знал поначалу, думал они такие же жадные до золота, как и ты, поймают меня и работать заставят.

- Когда это я жадной была? - возмутилась Аквелия.

- Ха! - воскликнул Ник и быстро попросил: - Дай слиток золотой. Малюсенький, на бедность нашу.

- Нахал, сам добудь, - Аквелия показала гному длинный язык.

- Вот, а говоришь, что не жадная, - ухмыльнулся Ник.

- Это вы, гномы прижимистые, если не сказать скаредные! - Аквелия медленно закипала. - У самих полные скотницы, а зимой снега не выпросишь!

- За что вы так ополчились на Ника? - заступился за гнома Кирилл Мефодиевич.

- Да так, задел за живое, - смутилась драконесса.

- Тебе что, гномы в помощи отказали? - поразился Ник от возникшей догадки.

- Было дело, прошлое... - отвела взгляд драконесса.

- Ну-ка, ну-ка, рассказывай, - загорелся любопытством гном.

- На Гоблиоре это случилось в прошлом году, - не стала ломаться Аквелия, - один из близнецов...

- Который? - уточнил гном.

- Юлиан, - недобро осклабилась драконесса, а де Амон тихо хмыкнул. - Он, паршивец, без ведома отца сиганул в другой мир...

- Им же нельзя! Юным драконам запрещено покидать Драконию, - возмутился Ник. - Они же ничего не понимают, игры одни на уме, такого натворить могут!

- Он и натворил, - буркнул де Амон, - всей семьей расхлебывали...

История двадцатая

Суланна, белоснежная драконесса, мать черных близнецов Иоанна и Юлиана, объясняла беспокойным дракончикам основы миропорядка и как можно переходить из мира в мир, только, казалось, что эти безобразники совершенно ее не слушали. Они все время возились и шептались, и вообще вели себя крайне беспокойно. Суланне это надоело и, отругав детей для порядка, но не очень строго, она оставила нерадивых неслухов одних, чтобы наигрались всласть, а занятие продолжить позже.

- Ну, ты понял, как по мирам шастать? - ехидно спросил Юлиан у брата, когда мама скрылась из вида.

- Чего тут сложного, - фыркнул Иоанн и, в свою очередь спросил: - Сам-то сможешь?

- Ха! Запросто.

- И я смогу, но нельзя, - грустно вздохнул Иоанн, - отругают.

- А мы быстро, туда и обратно. А? - подбивал Юлиан.

- Все равно мама узнает.

- Да кто ей скажет!

- Ты первый и проболтаешься.

- Никогда, - заверил брат.

- Ладно, а куда пойдем? - Подбить на пакость легко любого малыша.

- Да какая разница, мы нигде еще не были.

- Вроде мама говорила, что надо знать куда перемещаешься, - задумался Иоанн.

- Брось, - отмахнулся Юлиан от слов брата, - мы до ближайшего мира, не промахнемся.

- Ну, давай, попробуем, - неуверенно согласился Иоанн.

И дракончики попробовали, все сделали, как учили, но ничего не вышло, они продолжали стоять на Драконии.

- Вот невезуха, - посетовал Юлиан.

- Что-то мы не так делаем, - пыхнул слабым пламенем Иоанн.

- У кого бы спросить?

Давай у сестры, - предложил Иоанн.

- Нет, Аквелия девчонка строгих правил, подзатыльников только надает. Может у отца?

- Ты что, сдурел? Он нам уши пообрывает! Давай к дяде Симгунду обратимся?

- А что, это мысль, - одобрил Юлиан. - Пошли к дяде, у него вместо мозгов мускулы, подскажет, а сам не поймет, для чего это мы спрашиваем. - И дракончики дружно расправили крылья.

Огромный зеленый дракон мирно спал среди буйных трав Цветочной Долины, найти дядю оказалось непросто. Он был временным охранителем, дед - Черный император попросил Симгунда последить, чтобы никакая темная тварь не выползла из недр гор, пока он отсутствует.

Юлиан вертел головой во все стороны, с высоты птичьего полета осматривал Цветочную Долину, но зеленого дракона не видел.

- Где же он, - бормотал дракончик, махая крыльями.

Иоанн помалкивал, стараясь обнаружить дядю раньше брата. Дух соперничества между близнецами присутствовал с самого рождения. Не успели они вылупиться из яйца, как каждый устремился вперед, чтобы опередить брата, в итоге вывалились вместе этаким клубком, пища и кусаясь. С Суланной чуть припадок не случился, подумала, что у нее двуглавое чудище на свет появилось, но Динлорд - золотой дракон, отец сорванцов, быстро растащил близнецов в разные стороны и строго-настрого запретил драки, использовав сложное заклинание обратного воздействия - если один дракончик причинит вред другому, то получит волшебный ответ в двойном размере. Очень быстро близнецы поняли, что пакостить брату опасно для любимого хвоста и прекратили драки, но во всех других делах стремились оказаться первыми.

Дядя Симгунд нашелся неожиданно, и увидели близнецы его одновременно. С радостным писком братья спикировали к зеленому дракону, прикидывавшемуся холмом, только Симгунд выдал себя клубом дыма, случайно выдохнув во сне немного пламени.

- Дядя Симгунд, подъем! - за хвост трясли гиганта близнецы, другие части тела были им просто недоступны для захвата. - Темные эльфы из Кронтозирона напали! Единорогов режут! Спасайся, кто может!

Но все было безуспешно. Сторож спал и видел сладкие сны, от которых изредка вздыхал, выпуская язычки пламени.

- Вот невезуха, спит как сурок, - посетовал Юлиан.

- Может нос ему пощекотать? - насмешливо предложил Иоанн.

- Это ты без меня пробуй.

- Боишься сгореть ненароком?

- Какой там ненарок, если чихнет - один пепел останется!

- Есть другие предложения?

- Что тут думать, трясти надо! - И Юлиан продолжил терзать драконий хвост.

Иоанн посмотрел на голову дяди и встретился с недоумевающим насмешливым взглядом дракона. Симгунда все же разбудили, он некоторое время понаблюдал за дракончиками, Иоанн усмехнулся и ничего не сказал брату. Зеленых дракон ответил племяннику улыбкой и когда Юлиан впился зубами в кончик хвоста, то взлетел вверх, да так и повис, не осмеливаясь открыть рот, чтоб не шлепнуться на спину и не рассмешить коварного брата, не предупредившего, что дядя проснулся. Так и повис с хвостом в пасти.

- Ну, и зачем меня будить? - грозно спросил Симгунд, хмуря брови и пуская клубы дыма.

- Мммм, - промычал Юлиан.

- Тут такое дело, дядя, - ухмыляясь, заговорил Иоанн, - мама нам объясняла, как перемещаться между мирами...

- Вам что, уже по семьсот исполнилось? - удивился Симгунд, даже Юлиана на землю опустил.

- Да, - кивнул Юлиан и сплюнул крохотным огоньком.

- Во дела! Растет смена... - дракон уселся и уже серьезно спросил: - Так что вы там не поняли?

- Как взглянуть на миры с поверхности? - Иоанн метнул насмешливый взгляд на брата. - У нас не получается.

- Слушали невнимательно, это же так просто.

- Ага, когда знаешь как, - буркнул Юлиан, недовольный тем, что оказался в смешном положении.

- Смотрите сюда, - пригласил Симгунд дракончиков.

Зеленый дракон показал, что и как надо делать, и Иоанн неожиданно для себя очутился над мирами, мгновение помедлил и вернулся обратно. Все оказалось намного проще, чем ему мнилось.

- Молодец, - похвалил Симгунд, - только вам...

Драконий дядя хотел сказать, что им еще рано переходить из мира в мир, что это опасно для них самих и пока не подрастут, самостоятельные перемещения недопустимы, хотел предостеречь, но не успел. Юлиан исчез, и только боги могли подсказать - в какую дыру его понесло.

- Куда! - заорал Симгунд и ринулся за непутевым дракончиком.

В Цветочной Долине остался только Иоанн. Вечерело, а ночью Долину бросать без присмотра никак нельзя, поэтому дракончик не полетел ни к отцу, ни к матери, а с задумчивым видом поплелся к горам, караулить всякую нечисть до тех пор, пока кто-нибудь не придет.

Дед выдернул Аквелию из глубин Зируаны, как рыбак рыбу.

- Слушай мой императорский приказ, - прорычал повелитель Драконии, держа Аквелию за хвост над свинцово-черной водой, ручейки стекали с голубой чешуи и крупными каплями падали с носа в реку.

- Дед, только хвост отпусти, - выворачиваясь, чтобы лучше видеть Черного Императора, попросила Аквелия.

- Нет, так ты лучше поймешь, - отрезал дед, и она смирилась с висячим вниз головой положением. - Отправишься в ближайшие миры...

- Чего я там не видела? - невежливо перебила императора Аквелия, изгибая спину.

- Своего братца, - оскалил зубы черный дракон, внучку он мог запросто проглотить и даже не подавиться. - Юлиан отправился на поиски приключений себе на хвост, и по всему видно, что нашел.

- А я тут причем? - возмутилась Аквелия. - Пусть отец с матерью его разыскивают.

- Ты воин! А Динлорд далеко, Суланна в такой ярости, что Юлиана просто порвет, если найдет. Симгунд пытался отловить сорванца, но теперь его изводит Суланна, но это правильно, сам виноват, нечего лезть в учителя молодых драконов.

- Так это дядя Симгунд научил Юлиана переходу?

- Да. Эти шалопаи перехитрили его, - проворчал император. - Иоанн более разумен, сидит в Цветочной Долине, стережет, а Юлиан смылся, пообещал Симгунду, что только взглянет на миры сверху... обманул.

- Скажи, кто не сможет перехитрить дядю, и я отправлюсь хоть на край света, - усмехнулась Аквелия, оставив попытки вывернуться.

- Нет, у меня предложение лучше, по крайней мере, честнее.

- Давай.

- Найдешь Юлиана, получишь Зируану.

- Всю? - не поверила Аквелия.

- Нет, только от водопада до моря.

- Эстуарий мне, - потребовала Аквелия.

- Тьфу на тебя, с этими новыми словечками, - поморщился Черный Император, - сказала бы проще - устье.

- Устье понятие растяжимое, а эстуарий точное.

- Забирай, если Нептун возражать не будет.

- Он будет, но я этот лакомый кусок отберу, - пообещала Аквелия.

- Сможешь - твое счастье. А теперь, марш за братом и без него не возвращайся! - И Черный Император зашвырнул внучку в ближайший от Драконии мир.

Драконесса плюхнулась на живот в чужом мире, и обалдело глянула по сторонам, рассматривая сквозь сумрак окрестности.

- Ну и что это? - спросила Аквелия саму себя и сама же ответила: - Земля-4. Нет ничего проще! Эй, Серж, где ты!

Вместо двоюродного брата - серебряного дракона, принца Земли-4, перед ней возник тролль.

- Ты кто? - удивилась Аквелия, не ожидавшая увидеть безмозглого, по ее мнению, здоровяка.

- Дунлонк, ученик и помощник Сержа де Амона, - склонил аккуратно подстриженную и прилизанную голову тролль.

- А где Серж? Он мне нужен.

- Его высочество убыли, а куда нам не ведомо, - развел руками тролль и предложил: - Но могу позвать королеву.

- Нет, спасибо, - отказалась Аквелия, встреча с теткой ее не прельщала. - Как там тебя...

- Дунлонк, сиятельная принцесса, - улыбнулся здоровяк.

- Дунлонк, ты не замечал, здесь дракончик молодой не пролетал?

- Нет, к сожалению. Не пролетал.

- Точно?

- Конечно точно, - кивнул тролль, - вы только появились, а я уже тут, не заметить дракона я бы не смог, если он сам этого не захочет.

- Ну, на такой фокус Юлиан еще не способен, молод слишком, - отмахнулась Аквелия и, не прощаясь, переместилась в другой мир.

Аквелия здраво рассудила, что в мирах, где правят драконы брата искать не стоит, его сразу сопроводили бы обратно, да еще уши надрали, значит, нужны миры другие, но не очень отдаленные, перемещаться на большие расстояния Юлиан явно не сможет.

На Доме был разгар дня. Искать домцев долго не пришлось, строения домиконасвайцев только слепой не увидит. Достаточно далеко от берега, прямо в центре морского залива красовались дома. Аквелия не задумываясь нырнула в любимую стихию и под водой поплыла к зданиям.

Какая-то женщина с перепугу выплеснула на драконессу живую воду из горшка, когда Аквелия вынырнула прямо у нее под ногами, то есть под лестницей.

- Добрый день, - миролюбиво поздоровалась Аквелия и спросила: - Кто может мне помочь найти дракона?

- Это лучше шамана попросить, - женщина быстро оправилась от испуга и смотрела на Аквелию с нескрываемым любопытством.

- Где его найти?

Женщина не ответила, а, задрав голову, громко прокричала в открытый люк:

- Папа! Позови шамана! Тут его водяной дракон спрашивает. - И пошла по своим делам по перекидному мостику.

Аквелия терпеливо ждала. Наконец к ней спустился Вечное Пламя.

- Аквелия, привет, - махнул он рукой, отчего бубенчики на его запястье мелодично пропели.

- Рада тебя видеть, - улыбнулась драконесса.

- Что случилось?

- Брат пропал. Он к вам на Дом не залетал случаем?

- Проверим, - пообещал шаман и исчез, звякнув побрякушками напоследок.

Аквелии ничего не оставалось, как ждать. Начался отлив, и она оказалась на широкой площадке - опоре для свай. Тут вернулся Вечное Пламя и сообщил:

- За последние два дня ты первый дракон посетивший Дом.

- Это точно?

- Ты что, мне не веришь?

- Верю, - вздохнула Аквелия и собралась дальше, но задержалась и спросила: - А кто из моей родни посетил вас два дня назад?

- Твой дед, - усмехнулся шаман.

- Что ему надо было?

- Спроси сама у него, - прищурился шаман.

- Счастливо оставаться, - кивнула Аквелия, понимая, что спрашивать деда бессмысленно, все одно не скажет, и отправилась дальше на поиски блудного брата.

Следующим миром был Гоблиор. Тут драконов не жаловали, но относились вполне терпимо. Людей на Гоблиоре было крайне мало, зато эльфов всех мастей, гномов и всяких других гоблинов хоть отбавляй. Вообще-то они сами постоянно отбавляли друг дружку, поводы разные, но мечом помахать тут очень любили, даже чересчур.

Аквелия очутилась в самом центре сражения. Тьму рассеивал свет двух хилых лун, но и без этого жалкого освещения она разобралась бы, что бьются светлые и темные эльфы. Ну как не ввязаться в потасовку! Боевой азарт молниеносно захватил драконессу, она же воин! По дару богов, а не по выбору родителей.

Струя жаркого пламени пробила приличную брешь в ровном строе темных эльфов, Смерть с улыбкой выкосила жизни подземных обитателей и замахнулась опять, ожидая продолжения. Аквелия Смерть не разочаровала. Гибкое тело само бросилось вперед, когти сносили головы не хуже мечей, даже лучше, и Смерть снимала богатую жатву.

Сотни стрел и пик звенели по чешуе Аквелии, но вреда особого не причиняли, мечи просто соскальзывали с нее, а глаза драконесса благоразумно закрыла, достаточно было запаха хитина и плесени, чтобы не промахнуться.

Повеселевшие светлые эльфы разом бросились в проход, прорубленный Аквелией, до ее прихода они бездарно проигрывали сражение. Теперь же боевой дух взлетел так высоко, что ряды темных эльфов начали стремительно таять.

Еще не скрылась за горизонтом первая луна, как битва закончилась. Темные эльфы, без паники отступили в свои пещеры, светлые эльфы туда соваться поостереглись.

- Благородный водяной дракон! - слегка поклонился предводитель светлых эльфов. - Вы свершили чудо и спасли наши поляны от поругания. Благодарим, как только могут благодарить светлые эльфы.

- А, моя помощь не стоит благодарностей, - отмахнулась Аквелия, но объяснять эльфам, что встала на их сторону только по той причине, что они проигрывали, не стала, не к чему им это знать, она собиралась попользоваться услугами светлых эльфов. - Лучше помогите мне, как я вам.

- Чем можем мы помочь светлому дракону, в нелегкую ночь пришедшего к нам на выручку?

Аквелия внутренне поморщилась от витиеватости эльфа, но виду не подала, а, словно ее не очень интересует, спросила:

- Вы, случайно, моего младшего брата не встречали? Молодого черного дракона, очень наглого, наверняка сотрясшего все магические линии при переходе.

- Вечером было волнение, все эльфы ощутили то, как нечто волшебное проникло в наш мир. Наверняка нападение наших братьев меньших на нас, мирный народ, поющий сладкие песни днем и ночью, слагающий баллады о любви и подвигах героев, вызвано этим явлением.

- Значит братец где-то здесь, - потерла лапы Аквелия, предвкушая, как надерет ему уши, а после препровождения домой, получит самую большую и лакомую реку Драконии.

- Воистину, пришел кто-то, это неоспоримо, только брат ли это ваш, мы знать не можем, потому что у гоблинов крепкие стены и видеть сквозь них нам не дано, как ни жаль, но темный камень преграждает путь мысли, мчащейся быстрее ветра...

- Как мне пройти к этим стенам, за которыми кто-то появился? - нетерпеливо перебила драконесса эльфа.

- Иди за лунами вслед, там, за двумя холмами королевство грубых гоблинов, готовых убивать дубинами своими все, что прекрасно и приятно глазу...

Эльф красивую речь для дракона так и не закончил. Аквелия круто развернулась, бросила короткое: "Спасибо!" - и унеслась, в одно мгновение растворилась в ночи. Впереди был неблизкий путь, а тратить время на словоохотливого эльфа она не собиралась.

Ближе к рассвету Аквелия добралась до земель гоблинов. То, что кончились эльфийские владения, понять было не сложно - ухоженный лес и поляны с пушистой травой больше не радовали взгляд драконессы, вместо них пошел бурелом и сплошные завалы. Кого другого нагромождение поваленных деревьев и густой кустарник запросто бы задержал, и надолго! Но Аквелию такие мелочи не тормозили, и еще до восхода солнца она стояла под высокими стенами, за которыми отгородились гоблины. Необработанный камень, скрепленный глиной, не внушал никакого доверия как опора для драконьих лап, наверняка будет разваливаться, поэтому Аквелия пошла искать ворота.

Пока драконесса не добралась до ворот, в нее угодило несколько тяжелых бронебойных стрел, но на такие пустяки Аквелия даже не отвечала, чего зря суетиться?

У ворот ее ждала засада, тоже ожидаемо. Не успела Аквелия ничего сказать, как на нее сверху набросили стальную сеть, а десятка два гоблинов, прятавшихся не очень удачно в окрестных кустах, набросились с копьями. Не повезло парням. Сеть разлетелась в клочья, мелькнуло, словно голубая молния, драконье тело и все, живых уже никого не осталось. Драконы имели право убивать все, что могло повредить им.

Аквелия презрительно фыркнула и слегка постучала когтем в ворота, отчего они задрожали как от удара тараном и чуть не слетели с петель, но каким-то чудом удержались.

- Чего тебе надобно, дракон? - прокричали сверху, а голос-то как дрожал!

- Вчера к вам мой брат залетел, хочу повидать, - Аквелия не стала скрывать цель своего появления, чтобы зря время не тратить.

- У нас тута нет драконов! - явная ложь так и сквозила в этих словах. Драконы ее чувствуют, лож в смысле, особенно явную.

- Не хотите по-хорошему, так я войду по-плохому, - угрожающе прорычала Аквелия и уже намеревалась снести шаткие ворота, да посмотреть, как разбегаются перепуганные гоблины, но остановилась.

- Что здеся происходит! - прорычал кто-то властно.

- Дракон ломится, господин старший надзиратель. - Эта униженная речь принадлежала лгуну, уверявшему Аквелию, что драконов за стеной нет.

- Я сам поговорю с драконом! - Со стены свесилась голова в круглом шлеме.

Не дожидаясь вопроса, Аквелия крикнула:

- У вас мой брат. Будем договариваться или мне вломиться?

- Будем договариваться.

- Это правильно. Слушаю ваши условия.

- Ваш брат без спросу ворвался к нам, причинил много бед и разрушений, на ремонт потребуется... - и этот наглец назвал невообразимую сумму.

- Он вам что, дворец правителя разрушил? - изумилась Аквелия.

- Да, - опять прозвучало лживое заверение.

- Я должна увидеть и сама оценить ущерб, нанесенный моим братцем.

- Это нельзя.

- Почему?

- Мы не доверяем драконам.

- А слову воина поверите?

Небольшое замешательство, шушуканье и короткий ответ:

- Да.

- Даю вам слово, что не буду силой отбивать брата, оценю повреждения и если сойдемся в цене, все оплачу.

- А если не сойдемся?

- Вот тогда и обсудим, что делать дальше.

- Хорошо, но помни, дракон, при первом же нарушении, мы убьем его!

- Не надо мне угрожать! - взъярилась Аквелия, приличный пласт земли отлетел от ее правой задней лапы и целиком привалил какое-то деревце, породу определить стало уже невозможно. - Я от этого зверею.

Маленький показ силы сразу отвадил гоблинов грубить и угрожать. Ворота со скрипом распахнулись, и Аквелия прошла за стену.

В хлеву у хрюшек чище, а тут вонь стояла, хоть нос зажимай и беги сломя голову. Драконесса с трудом поборола неожиданный рвотный позыв, шумно выдохнула клуб пара и обратилась к гоблинам, толпившимся у ворот:

- Кто тут главный?

- Я, - подал голос гоблин одетый богаче и опрятней других, даже медный меч был начищен и не отливал зеленью как у других.

- Показывай, - борясь с удушливым воздухом, благоухающим так, что глаза слезились, просипела Аквелия.

- Идем, - кивнул гоблин и повел ее по узким, грязным, беспощадно замусоренным улицам.

Солнце все больше припекало, испаряя желтые зловонные лужи, из наваленных груд хлама поднимались сладковатые струйки разложения, но мрачным гоблинам, бредущим по своим делам, и здоровенным крысам, копошащимся в объедках, это ничуть не мешало, а вот Аквелии приходилось дышать ртом, чтоб меньше нюхать "ароматное" благоухание. Невзрачные жилища из необожженной глины больше походили на норы, нежели на дома. Убогость вопила из всех углов, куда бы ни глянула Аквелия, всюду натыкалась на грязь и нищету.

Наконец гоблин остановился. Они дошли до каких-то руин, мало чем отличающихся от прежних строений, только беспорядка было несколько больше.

- Вот, дракон, полюбуйся, - махнул лапой гоблин.

- По мне, так тут ничем не хуже чем там, - Аквелия мотнула головой в сторону домов, которые они прошли.

Гоблин задохнулся от возмущения и несколько ударов сердца не мог сказать ни слова. Но когда он оправился, начались бурные торги...

О цене все-таки сговорились, хоть Аквелия и считала, что запросили гоблины многовато, но брата вызволять все же надо, а удовольствие оттаскать Юлиана за уши того стоило. Была только одна сложность - где взять золото.

Драконесса перебирала в уме возможных сторонников. Выйдя за стены, она направилась к гномам. Позаимствовать у них золотишка казалось самым разумным. У светлых эльфов отродясь ничего ценного не было, им бы только песни петь да танцевать. К темным эльфам не хотелось обращаться, она же этой ночью сильно их потрепала, долго еще обижаться будут. У людей зимой снега не выпросишь, разве что силой отобрать, вот и остались лишь гномы. Был еще вариант сгонять домой, но много золота из мира в мир не протащить, а братец в цепях сидит, страдает, наверное...

Гномы помогать отказались наотрез. Как Аквелия их ни уговаривала - ни в какую. Выбралась она из пещеры и в глубокой задумчивости улеглась под корявой сосной. Что делать? Тут-то и появился Серж де Амон.

- Привет, сестренка! - жизнерадостно гаркнул он Аквелии в самое ухо, она аж подпрыгнула на месте.

- Чего подкрадываешься и пугаешь, - возмутилась драконесса итак недовольная, что гномы отказали.

- Дунлонк сказал, что ты меня спрашивала, вот и я. А что такая кислая?

- Про Юлиана слышал?

- Ну так.

- Он у гоблинов.

- Пошли, отобьем! - сразу предложил Серж. - Вдвоем-то мы быстро управимся.

- Эти вонючки пригрозили, если силой брать будем, они его убьют, - вздохнула Аквелия, непроизвольно выпуская когти.

- Чего хотят?

- Золота.

- Много?

- Много. Думала у гномов занять, - Аквелия ударила хвостом по входу в пещеру, обрушив значительную часть свода, - но от жадности они чуть не удавились.

- И не дали?! - поразился Серж. - Тебе!

- Как видишь, - буркнула Аквелия.

- Вот наглецы. Ну, ничего, пошли ко мне, возьмем.

- Много ли мы вдвоем утащим?

- Троллей позову и вместе принесем.

- Как ты троллей переправлять станешь?

- Я маму попрошу помочь, - усмехнулся Серж.

- Королева может перемещать других из мира в мир?

- Еще как! Я тоже немного могу, но мама отправляет лучше. Мы же не воины, мы маги!

- Да, об этом я не подумала. Пошли к тебе.

Они переместились прямо во дворец. Аквелию всегда поражала красота палат королевы Земли-4. Золотой пол, золотые колонны, королеву - золотую драконессу - даже увидеть сложно. Вот потолок подкачал, из белого золотишка сделан, хотя, как сказать, но лучше бы все же из серебра.

- Здравствуй, тетя, - Аквелия кивнула королеве, когда различила ее среди золотого великолепия, она как две капли воды была похожа на Дунлонка, отца Аквелии.

- Мам, поможешь, золото переправить на Гоблиор? - сходу спросил Серж.

- Юлиана выкупать? - нахмурилась королева, сразу сообразив, что к чему.

- Его, - подтвердила Аквелия.

- Лучше воспитывать молодняк надо, - назидательно произнесла королева, грациозно поднимаясь.

- Это вы маме скажите, - буркнула Аквелия.

- Королеве Суланне я позже все выскажу, - пообещала королева Земли-4, улыбочка ее не предвещала ничего хорошего, и приказала сыну: - Зови своих любимчиков.

- Уже, - усмехнулся Серж.

В палату вошли пять троллей, нагруженных золотыми слитками, возглавлял их Дунлонк. Не доходя до драконов шагов десять, тролли молча остановились в ожидании. Королева прищурилась, измеряя массу всех сразу, и приказала:

- Аквелия, Серж, дуйте вперед, отправлю троллей следом.

- Спасибо, - поблагодарила Аквелия.

- А, не стоит, - отмахнулась королева, - родня все-таки. Идите уж.

Аквелия вывела Сержа прямо к воротам. Чуть опосля, едва не наступив драконам на хвосты, вывалились пять троллей, сгибаясь под тяжестью золота.

- Эй! Открывай ворота! Выкуп пришел, - крикнула Аквелия и для брата тихо добавила: - Будь готов зажать нос.

- Я в курсе, - морщась, и так же тихо отозвался Серж, - приходилось тут бывать.

Ворота со скрипом распахнулись, и появился важный весь из себя гоблин.

- Складай все здеся, - приказал он. - Маленького дракона уже ведут. Все по-честному!

Тролли свалили золото в кучу и сразу исчезли - золотая королева забрала. Гоблин оценил сверкающую груду и удовлетворенно хмыкнул. Вскоре вывели обмотанного цепями Юлиана. Он, как побитая собака взглянул на Аквелию.

- Пошли, горюшко, - вздохнула она, а Серж одним мановением лапы сбросил с него цепи.

- Уф, - облегченно выдохнул Юлиан.

Гоблины расторопно утащили золото и захлопнули ворота.

- Может, повеселимся? - предложил Серж, разглядывая чахлую стену прищурив зеленые глаза.

- Не сегодня, позже обязательно, - пообещала Аквелия и, ухватив братца за ухо, переместилась домой, где мама с нетерпением ждала возвращения блудного сына...

- И гномы отказали в такой малости? - изумился Ник, когда Аквелия закончила рассказ.

- Как слышал, наотрез, - проворчала драконесса. - И если бы не Серж, даже не знаю, чтобы делала.

- Как говорит мама - свои драконы, сочтемся, - усмехнулся де Амон.

- Нет, ну и сволочные же морды! - разбушевался Ник. - Я понимаю гоблины, их король Гоб до ручки довел, до последней стадии, но гномы-то, гномы!

- Жадность природная сыграла, - усмехнулся Серж.

- Доберусь я до них, весь Гоблиор на уши поставлю! - потряс кулачком куда-то вверх Ник.

- Хватит об этом, - поморщилась Аквелия, - давай вернемся к нашим делам.

- А что к ним возвращаться? - Антон склонил голову набок. - Все и так ясно. Мы переговорим со своими людьми, пусть созывают вече и решают - оставаться здесь или с нами идти... (Вече - народное собрание у древних славян.)

- Нет, Антон, - перебила мужа Кристина, - многие и рады бы переселиться, но не захотят бросать нажитое.

- Это не сложность, - махнул лапой серебряный дракон, - у меня есть знакомый маг, он как раз занимается перемещениями больших предметов. Я его попрошу, он всех желающих вместе с домами перенесет! Никто ничего даже не заметит или почти не заметит. Да и Дунлонк, мой ученик, хоть и тролль, но тоже сильный волшебник, поможет.

- Как зовут твоего мага? - поинтересовалась Аквелия.

- Зелинкер, - очень странно усмехнулся де Амон.

- Я его не знаю, - мотнула головой Аквелия.

- Доверься мне, я этого парня знаю как облупленного! Не подведет.

Перед Антоном неожиданно появился Велес и заявил:

- До осени оставайтесь здесь.

Драконы и Ник застыли, словно замороженные, только Кирилл Мефодиевич смотрел на Бога широко распахнутыми глазами, но ничего не говорил, лишь с восторгом внимал божественным словам, да Кристина с интересом наблюдала, тоже молча.

- Почему? - не удивился Антон.

- Все-то тебе надо знать, - рассмеялся Велес густым басом и погладил бороду.

- Ну, все же.

- Нам тоже собраться в дальний путь требуется.

- Так и Светлые Боги с нами переселяются? - не поверил Антон.

- Боги там, где люди верят, - назидательно произнес Велес и исчез.

Антон еще переваривал заявление Бога, а Ник, ничего не заметив, обратился к Аквелии:

- Принцесса, добрось до дома.

- Залезай на загривок, - она подставила гному переднюю лапу.

Пока Ник карабкался на Аквелию, все с живейшим интересом смотрели.

- Итак, - подводя черту, сказала драконесса, - когда переселяетесь?

- Осенью. Листопад (октябрь) закончится, и пойдем осваивать новый мир.

- Хорошо, я через две-три седмицы, как время свободное будет, к вам заскочу, покажу переход из мира в мир, - пообещала Аквелия и с негромким хлопком исчезла.

- А я, ближе к осени пришлю вам Зелинкера, человеческого мага, чтобы прикинул - сколько и чего перемещать, - заверил драконов Серж и отправился вслед за сестрой.

- Что скажешь, Кристина? - спросил Антон.

- Ничего.

- Я хочу в новый мир, - выпалил Сема с восторгом, он давно еле сдерживался.

- Тогда за дело. Кирилл Мефодиевич, Дети Черного Лебедя на тебе, уговаривай, объясняй, если понадобимся - зови.

- Непременно, как вече созовем, вас кликнем.

- Тогда, счастливо оставаться...

История двадцать первая

За всякими хлопотами пронеслась весна и лето пошло на убыль, начался славный месяц разносол (август). Вернулись из похода княжеские дружины, чуть струги не утопили, так много привезли добра из южных стран. Пять дней не смолкали песни, но кое-кому было не до веселья...

Молодой князь, можно сказать мальчик, сидел на стольце подперев кулачком подбородок и грустно смотрел на двор крома, где ватага отроков, разделившись поровну, учинила потешный бой, чтобы порадовать красивой дракой старых гридней. Дружинники, кто попьянее хвастались своей удалью и победами во все горло, а кто потрезвее не зло подсмеивались над соратниками.

Вообще-то Антон направлялся в капище, переговорить с Парамоном. Упрямый волхв никак не хотел поддержать осеннее переселение на Землю-12, только каял дракона и не желал вслушаться в глас разума и Бога. Но сегодня Велес обещался явить свою божественную волю и этим склонить волхва на сторону драконов. После следовало переговорить с Федором, обрисовать обстановку. Сема навязался отцу, никак не хотел оставаться дома с братом и сестрами, пришлось взять, а значит и в деревушку Малый Спор наведаться надо будет.

Пролетая над кромом, Антон уловил среди пьяного веселья тихую грусть.

- Сема, снижаемся, - не задумываясь, приказал Антон.

- Для чего? - поинтересовался сын, послушно опускаясь вслед за отцом.

- Молодого князя утешим...

На двор крома они входить не стали, чтоб не помять ненароком кого-нибудь, ведь разогретые медовухой гридни ничего не боятся, сами под лапы бросаются. Антон поманил когтем молодого князя, и пока он пробирался к воротам, смотрел на возню отроков.

- Гой еси, драконы-заступники, - поздоровался князь.

- И ты будь жив и здоров, Любомир, - ответил Антон, Сема только кивнул в знак приветствия.

- Заходите, отметьте с нами радость победы, - пригласил князь, вяло махнув рукой.

- Нет, спасибо, - отказался Антон. - Мы так заглянули, тебя утешить.

- Не стоит, - грустно улыбнулся Любомир, - я почти оправился.

- И все же, послушай. Зимолюб сам выбрал свою Долю и тебе не стоит чрезмерно печалиться, его дух уже в Ирии мед пьет с Богами и героями. Твоя же задача справедливо править племенем. Ты теперь князь, военный вождь и защитник Детей Бобра!

- Но мне же всего пятнадцать лет, как я управлюсь с дружиной? А если какой спор случится? Придут жалобщики, а я и сказать ничего толком не смогу.

- Никонор мудрый муж, прислушивайся к его советам, и если что - зови меня, да и Федор с Иваном никогда в помощи не откажут! А эти-то волки старые, всякое повидали. У тебя еще Густав есть, умница. Хотя и пришлые они...

- Густав в Малом Споре засел, туда бежать такой крюк...

- Давай я попрошу его здесь пожить, - предложил Антон.

- Никонор и Густав как кошка с собакой, опять грызться начнут по любому поводу, - невесело усмехнулся князь.

- Это ничего, зато ты будешь иметь два разных мнения и сможешь выбирать.

- Вот знать бы, кто из них окажется прав.

- Это никто кроме тебя не решит. Сам думай, главное, чтобы польза была людям.

- Ты обещал помогать.

- Конечно, - кивнул дракон, - только осенью мы уйдем отсюда, навсегда.

- Я слышал, - тяжко вздохнул Любомир. - И как мы без вас жить станем?

- Предлагаю вместе с нами переселяться. Новый мир, неизученные места, опять же битвы не с людьми, а со змееголовыми тварями. Что может быть достойней освобождения других от смертельной опасности? Поговори с гриднями.

- Не больно-то меня слушают, - поморщился молодой князь.

- Ничего, напразднуются, проспятся и за ум возьмутся, - утешил Антон князя.

- Скорей бы. - Князь глянул через плечо на двор крома, где продолжалось гульбище, и посетовал: - Надоело смотреть на пьяные драки.

- Так запрети!

- Нельзя, - покачал головой князь, - на тризну всегда кулаками машут, заведено так издревле.

- А ты почему не резвишься с отроками? - спросил Сема, доселе молчавший.

- Не положено князю, - вздохнул Любомир и добавил: - Да и желания нет. Отец никак из головы не выходит, все кажется, вот выйдет из крома, да гаркнет на весь двор...

- Не плачь, мужчины слез не льют, - дракон по-отечески прикрыл князя крылом.

- Да я ничего, - шмыгнул носом Любомир, украдкой смахивая слезу.

- Мы в капище направлялись, лети с нами, - предложил Сема, всовывая нос под крыло отцу.

- Я же не умею летать...

- Мысль неплоха, - поддержал сына Антон, - влезай мне на загривок, прокачу с ветерком.

Князь заколебался - стоит ли? Высунув голову из-под крыла, нашел взглядом Никонора и вопросительно поднял одну бровь. Никонор усмехнулся в бороду и махнул молодому князю рукой, мол, езжай, развейся...

Часть третья

В гептаграмме

Как всегда, на самом интересном месте что-то да случается. Доля у меня такая что ли? Но, как бы то ни было, история оборвалась - приперся братец, тысячу веков бы его не видела. Разумеется, Серж де Амон Зелинкер явился не в плоти и крови, плоть пока еще у меня, а его дух бестелесный забрел на огонек, хотя никто не звал и, естественно, обломал мне все удовольствие.

- Кто к нам пришел, - очень, очень радостно возопил дух. - Какими судьбами?

Мне крайне не понравилось это вступление, и я молчала, ожидая очередной пакости, имеющей цель овладение моим любимым телом. А братец продолжал стебаться:

- Власти захотелось? Любопытство замучило? Нет, нет, я понял, мы жаждем благородно освободить "невинные" жертвы из плена! Или самонадеянная глупость халявной Силы возжелала? Ну, чего молчишь? Боишься говорить со мной? Ответь, я не кусаюсь. Зачем заявилась?

- Второе, - буркнула я нехотя.

Призрак расхохотался. До обидного презрительно. Мне ничего не оставалось, как покраснеть.

- От любопытства кошка сдохла, - продолжая посмеиваться, сказал братец банальность.

- У нее девять жизней, ей можно, - не осталась я в долгу.

- А у тебя сколько? - нагло подбоченился Серый Демон.

- Больше, чем у тебя, - съязвила я.

Он перестал смеяться и с угрозой прошипел:

- Ты никогда не выйдешь отсюда.

В ответ я шагнула за черту гептаграммы. Ничего не случилось, и можно было отправляться домой, но и еще раз НО! И я вошла обратно в звезду магов.

- Мерзкая самодовольная тварь, - плюнул мне в лицо призрак в бессильной ярости.

Призраков я никогда не боялась. Ну что он может? Наговорить гадостей? Пошипеть злобно? Кому от этого хуже? Не мне, это точно.

- Пшел вон, жадный неудачник, - небрежно бросила я и, пробормотав простой, но действенный для призраков экзорцизм, стерла из мира живых очередную часть, надеюсь последнюю, Серого Демона.

Не бесконечное же количество своих клочков раскидал он по вселенной! Надо будет у Рапиры Драконов спросить...

Что ж, в чем-то братец сделал правильное предположение, я собираюсь бескорыстно освободить запертые здесь души. Мне от них ничего не нужно, совершенно. Пожалуй, начну с тритона...

Власти! Больше власти...

Младший принц. Бескрайний Океан, нет берегов, даже маленького клочка суши не сыскать, только волны. В большой семье он был последним, поздним ребенком. Морской царь и царица вот уже более двадцати лет не имели детей и вдруг нежданная радость - малыш, а таких часто балуют. Ему прощали то, что ни одному из восьми старших братьев и пяти племянников никогда не простили бы, десяти сестрам и кузинам, кстати, тоже. Чувство безнаказанности росло, а осознание того, что власти даже в отдаленной перспективе подрастающему тритону не видать, как собственные жабры, постепенно наполняло злобой. Ведь даже достойного дела ему не дали выбрать, все маломальские министерские должности распределены, расписаны и заняты на века. И когда младший принц почти был готов на неповторимую ошибку - сбежать, появился Зелинкер.

Этот улыбчивый человеческий маг молниеносно располагал к себе. Его речи были логичны и убедительны. Одно то, что человек без скафандра или какого еще оборудования подолгу находился под водой и не чувствовал при этом неудобств внушило принцу уважение. И он по наущению Зелинкера начал создавать свою тайную партию, подбирать сторонников. Недовольных правящей верхушкой всегда легко найти, нет такой власти, чтоб ее любили все - это раз, и два - это революционеры, которые борются с правящей верхушкой, заметим - любой, до тех пор, пока сами не окажутся у кормила власти, вот кто составил надежный костяк подполья.

Когда началось противостояние Черного Императора и Серого Демона, полное имя Серж де Амон Зелинкер, тритоны восстали против Царя. На третий день, когда ключевые точки Океана были захвачены разогретой революционной массой, младший принц получил приглашение от Зелинкера якобы для согласования дальнейших действий в "объединенном штабе" восстания. Новый вождь тритонов "нырнул" по присланному вектору в надпространство и на выходе был пришпилен к лучу гептаграммы...

Король маленького королевства. Гоб имел абсолютную власть над подданными. Ни укрыться от налогов, ни сказать ничего в сторону короля даже шепотом дома на кухне в раковину, даже завести семью без ведома надсмотрщиков просто невозможно! Это ли не мечта властелина? Полный контроль над всем и вся. Одно огорчало короля Гоба двенадцатого - подданных маловато. Да и земли маловато, негде развернуться, по настоящему, по-королевски, от всей широты души правящего гоблина (долгое время шел спор о существовании души у гоблинов, доказано - вроде бы есть, если считать что душа вообще существует, хоть у кого-нибудь из отрицающих ее существование, и еще - если ученые мужи разных народов все же договорятся о едином понятии души...).

В самом начале войны Зелинкер лично предложил королю Гобу встать на сторону Серого Демона, а взамен весь, представляете? весь Гоблиор станет его, Гоба двенадцатого собственностью! Ну не дурак же король отказываться от такого подарка судьбы. Для утряски деталей договора Зелинкер препроводил его к новому императору, в результате гоблина сгорбил пробивший спину лом, приколотив намертво к лучу гептаграммы...

Золота! Больше денег...

Маленький старатель. Его клану никогда не доставались хорошие места. Если кто-то находил удачную жилу, и кидали жребий - кому разрабатывать, они ни разу за последние сто лет не выигрывали. Вечно вести полунищенское существование на такой богатой планете как Земля-25, работать кайлом не разгибая спины, да еще выслушивать насмешки от более удачливых собратьев - это ли не повод возненавидеть окружающих? И он ненавидел, работал еще больше, еще упорнее, ко всему клану относился ожесточеннее, чем требовалось, заставляя выкладываться полностью, трудиться по двадцать четыре часа в сутки, и все равно, богатство не приходило. Его гномы не роптали, разделяли с ним упорный труд в самых бедных шахтах и карьерах, и работали, работали и работали, но богатство невообразимым образом обходило их стороной, исчезало как по волшебству...

Когда Серый Демон предложил ему две тонны золота за маленькую работенку - взорвать дворец объединенных гномьих кланов, он согласился, да еще с какой радостью они проделали подкоп и закладку бомбы! Золото разделили всему клану и начался краткий период его процветания. На третий день войны от Серого Демона пришел человек - Зелинкер, и предложил ему возглавить добычу всего золота на Земле-25, он даже не сомневался, настал его звездный час. Для согласования и формализации отношений Зелинкер перенес его через надпространство в штаб восстания, но вместо обсуждения дальнейших планов и так далее гном был прибит к концу луча гептаграммы...

Маленький клерк. Когда-то его семья была самой богатой на Зашмории, им принадлежали заводы и фабрики, банки и различные фонды, океанские корабли и транспортно-пассажирские дирижабли, гостиницы и сотни коттеджей на побережьях и горных курортах, и еще много движимого и недвижимого имущества. Это была империя финансистов! Одна из самых могущественных во вселенной. Каких-то три поколения лоботрясов ухитрилось спустить в "унитаз" гигантское состояние. Конечно, без конкурентов не обошлось, были отдельные существа и целые корпорации, мечтавшие и делавшие все для скорейшего падения финансово-могущественной семьи.

Он знал, кто и каким образом способствовал тому, что стало с его семьей. Его пытливый ум разработал почти безупречный план по воскрешению финансовой империи. Мелкий клерк копил начальный капитал, сносил пренебрежительное отношение начальства и коллег, экономил на всем и копил. Ему для начала задуманной полноценной финансовой операции оставалось скопить меньше ста килограмм золота. С учетом текущего заработка на постоянной и дополнительной работах, это пять или шесть лет. Не так и много, если разобраться. Но появился Зелинкер и сделал предложение, от которого клерк отказаться не смог.

Совместные инвестиции на паритетных началах дали благоприятный результат и вскоре мелкий клерк начал свою финансовую операцию против первого врага семьи. Зелинкер во всем ему помогал и более того, они вместе разработали и запустили план по перехвату нескольких компаний и разорению конкурентов. И шло все настолько хорошо, что маленький клерк полностью доверился магу.

Когда началась война, на третий день Зелинкер предложил ему стать частью финансовой машины нарождающейся империи, и он согласился. Для подписания с Серым Демоном контрактов на поставки маленький клерк отправился с Зелинкером в надпространство, а на выходе был, как мотылек приколот к лучу гептаграммы...

Любовь! И больше ненависти...

Его Лучезарность. Все эльфы без исключения, темные и светлые, крылатые и прозрачные, ушастые и очень ушастые считают себя неотразимыми. И если сказать эльфу, что он вам не нравится - оскорбление на всю оставшуюся жизнь. Драконам разве что такое простительно, у них своеобразное чувство красоты, и услышав слова: "Вы мне нравитесь" от дракона, надо поостеречься, вернее всего это означает гастрономический интерес, уж лучше им не нравиться, поверьте. Но для других рас отказ эльфу - обида смертная. И как же должен был воспринять светлейший и лучезарнейший князь эльфийского народа, то есть дважды великолепнейший, отказ простой луговой эльфийки, не пожелавшей сменить недостойнейшего из полукровок на чистокровнейшего из аристократов? Да оскорбился лучезарный до потери рассудка. А эта премерзкая парочка еще и сбежала на Драконию! Откуда невозможно выцарапать никого, особенно для законного суда и наказания (полукровку повесить, ее в гарем). Благо, что есть бескорыстные друзья, пусть и из людей, кто способен решить такую маленькую проблемку. Зелинкор обещал провернуть все под шумок, как раз война началась, и на третий день он сообщил Его Лучезарности координаты, где прячется предмет его желаний. Перейдя через надпространство, на выходе эльфа вместо страстных объятий покоренной эльфийки стальной прут пригвоздил к лучу гептаграммы...

Маленький вождь. У троллей много видов развлечений, один из них - похищение невест. Тут как кому повезет, ума часто не хватало соразмерить свои возможности и степень защиты девушки. Если это простая селянка, да еще с равнин, то никаких осложнений, дубиной по голове и в пещеру. Но вождю маленького племени предгорий в этом не повезло, захотел украсть дочь вождя горных троллей. Сказано - сделано, только на обратном пути их схватили громилы-охранники. Его жестоко избили и сбросили в пропасть, ее вернули отцу.

Через несколько месяцев вождь маленького племени начал вставать и по стеночки переползать с места на место. Врач из черных гномов сообщил ему, что здоровье уже никогда не вернется, калека на всю оставшуюся жизнь. И тролль запил с горя и отчаяния, черная злоба ненависти съедала изнутри, неожиданно его спас человек. Зелинкер пришел к нему и пообещал вернуть здоровье, помочь расправиться с врагами и выбрать любую женщину из любого племени. Человек предрек ему блистательную победу над вождем горных троллей, в чем ему, несомненно, поможет Серый Демон. Надо только встретиться и все обсудить. Конечно маленький вождь без раздумий, это троллям не свойственно, отправился с Зелинкером. И на выходе из надпространства он был пришпандорен к лучу гептаграммы...

Хорошая беседа

- Каждую рыбку ловят на свою наживку, - произнесла я, подводя итог шести историям. - Пошло и старо.

- Согласен, - неожиданно произнес дракон-змееборец, прикованный к лучу гептаграммы много столетий назад, - они до обидного предсказуемы.

- А тебя на чем поймали? - не выказав удивления, спросила я.

- Я сам поймался, - усмехнулся дракон, шевелиться он не мог, пробивший его стальной прут надежно удерживал на месте, между жизнью и смертью, душа висела, как муха в паутине, только вместо нитей сила звезды магов, - но не дался.

- Это как?

- Я пришел не добровольно.

- Насильно впихнули? - не поняла я.

- Проще по порядку рассказать.

- Слушаю, - навострила я уши.

- Когда началась война, Черный Император мобилизовал всех драконов с войсками или свитой, у кого что есть. А мой сын, Семен, заявил, что Серж ему друг и он пригласил его на переговоры, и вместо того чтобы присоединится к братьям и сестрам, остался на змеином континенте. Я передал командование Кристине, моя жена опытный воин, а сам пошел вразумлять сына.

- Не вразумил, - поддакнула я.

- Логично, раз я здесь, - согласился Антон и продолжил: - Семен отказался наотрез от противостояния другу, с которым очень сблизился за прошедшие годы. Тогда я насильно выдернул из него координаты и переместился сюда.

- Зачем? - удивилась я.

- Ты не знала Сержа, - грустно вздохнул черный дракон, - он был хорошим другом, отличным учителем и верным слову драконом. Я надеялся уговорить его помириться с дедом.

- А придя сюда, был сразу проткнут насквозь, - констатировала я логичную развязку.

- Так и произошло. Вырваться я не мог, а Сержу силенок не хватило подавить мою волю.

- Пат.

- Что? - переспросил дракон.

- Пат, - повторила я и разъяснила: - Это когда обе стороны в тупике, ни победить, ни проиграть.

- Точно так.

- И как долго думаешь висеть в неопределенности?

- Пока Серж не сдохнет.

- Давно.

- Что давно?

- Грохнули братца давно.

- Новость. Я не знал. Думал, он плюнул на нас, временно, пока не я сам одумаюсь или он подходящую цену за мою душу не найдет, тогда продамся с потрохами... хотя потроха и так уже пропали...

- Можешь больше не думать. Черный Император победил, Серж де Амон Зелинкер погиб, виват империи!

- Ты можешь позвать императора?

- Зачем? Я уже здесь.

- Старый дракон...

- Умер своей смертью, - перебила я Антона. - Так зачем тебе я?

- Чтобы умереть окончательно. Только Рапирой Драконов можно разрушить звезду магов и добить нас, без развоплощения души. Кстати, можно спросить?

- Разумеется, спрашивай что хочешь.

- Жена, дети?

- Кристина жива, Елена и два короля, Артем и Семен, - поняла я его вопрос.

- Остальные, Аня с Ириной, теща?

- Погибли в Великой Битве, - вздохнула я, у меня тоже братья и сестры погибли в тот день, хотя я их и не видела никогда, все равно грустно.

- Внуки у меня есть?

- Нет.

- Они хоть пары себе нашли?

- Тоже нет, - разочаровала я его.

- Скверно, - поморщился дракон.

- Почему?

- Мы продолжаемся в детях и возрождаемся во внуках. Если не будет внуков, как я перевоплощусь?

- Я подумаю над этим, - пообещала я Антону. - Кого-нибудь да свяжу узами Гименея.

-Ты веришь в этих богов? - вскрикнул Антон.

- Я в никаких не верю, - махнула я рукой, - я с ними разговариваю.

- А, - успокоился он, чем серьезно заинтересовал.

- Так, - навострила я уши, - что с греческими богами не так?

- Нет-нет, все нормально, - заспешил он заверить меня.

- Тогда почему у вас имена не славянские? Что у тебя - "Вступающий в брак", что у твоей жены - "Крещеная", да и детей вы назвали неславянскими именами: Артем - посвященный Луне, Семен - слышащий бога и другие?

- Ты сама же и ответила. Кристина - крещеная, я вступил с ней в брак и так далее. В чем упрек?

- Да не упрек. Те, кто с вами жил, из твоего рассказа о прошлом, у них имена пришлых.

- Так они почитай все были пришлые. Дети Черного Лебедя, это те, кто пришел из других земель, чтобы пройти Путь Лебедя. Местное братство было просто Лебеди. Они тоже почти все переселились на Землю-12. Нам тогда Серж здорово помог, да и в отвоевании земель у змееголовых тоже... Славный был малый, отзывчивый.

- А оказался узурпатором.

- Да. Как его угораздило, вроде власти не жаждал? - и без сразу перехода спросил: - Так ты освободишь меня из этой ловушки?

- Конечно.

- И обещаешь, что позаботишься о моих внуках?

- Как о тебе самом! - расхохоталась я.

В руках танталовой тяжестью материализовалась Рапира Драконов. Острый во всех отношениях рельс с рубином на оголовье.

- Ух! - махнула я этой балясиной, разрубая тела и связи, приковавшие их, и штыри и магию. - До встречи, Змееборец!

Как заполыхало вокруг! Это не описать, это надо видеть. Короче дело сделано. В какой-то миг Рапира исчезла, а я по инерции еще кувыркнулась пару раз, приложилась затылком об камень, плюнула на развороченную тайную пещеру мага-отшельника и перенеслась домой, отдыхать до начала трудовой, то есть учебной деятельности. Мне еще лет пять-десять гномьи тайны зубрить, долог путь к..., а кстати, путь к чему?

Король Симеон

Две недели я человек, без перерыва. Что-то захотелось так пожить, и плевать на другие мнения, штудировать литературные изыски мне вторая ипостась не мешает, так и злится незачем. Отец поворчал немного и сразу отстал, Суланна плюнула, но огонь компьютеры без особого пожелания не передают, Аквелия же даже не поинтересовалась, увлеченная поставленной мной задачей, ей главное, чтобы я из учебного плана не выходила. И я старалась не разочаровывать сестру, а мачеха побесится и перестанет. Иоанн, словно подражая отцу, тоже рыкнул что-то неодобрительное, но развивать тему не стал. А мама меня любой любит, по-своему, по божественному.

Очередные выходные подкрадываются незаметно. С одной стороны выходные это благо, а с другой - проклятье. Если любимые драконы-люди заняты, когда ты свободен и наоборот, какая радость их не видеть? Зато можно заняться исполнением обещаний. Вызвалась сама? - Сама. Так за дело! Я даже график и очередность составила.

На Земле-12 мне нравится. Почему? А не знаю, там что-то витает такое, этакое, короче здоровское, особенно на северном материке - Длани Велеса, но сегодня мне на южный материк, землю змеелюдей. Семен не удивился ни моему визиту, ни моему внешнему виду. Он сразу выпроводил всех посетителей и приказал никого не впускать.

- Я просто поговорить, - соврала я.

- Да, конечно, - типа поверил король.

Я приподняла правую бровь, он раскатисто расхохотался.

- Серебряный дракон не может прийти просто так, поболтать, - объяснил Семен свой смех.

- Понятно, - вернула я ему улыбку. - И многих серебряных драконов ты повидал?

- Необычайно много! - воскликнул черный дракон, а потом грустно добавил: - Двух, и ты так на него похожа...

Я хотела возмутиться, резко высказаться с опровержениями, типа я не такая и вообще, но сдержалась и просто согласилась с королем Симеоном:

- Знаю.

- Современная история рисует Сержа ужасным чудовищем, кошмаром всех народов, только он был не такой! - продолжил король убежденно, и я верила ему, знала, каким мог быть мой двоюродный брат, я сама могла быть такой. - Вернее друга мне встречать не приходилось. Как он понимал меня!

- И всех обделенных и обиженных. Лучший друг! - поддакнула я.

- Не говори так, - мой сарказм не понравился Семену. - Во второй ипостаси, Зелинкер являл пример для подражания магам, как бескорыстный и честный человек, готовый прийти на помощь любому нуждающемуся!

- Прямо-таки ангел, - усмехнулась я.

- Да, - с вызовом бросил король.

Мне это надоело. Я знала о своей предыдущей жизни достаточно много, чтобы верить и сторонникам Серого Демона и противникам.

- Привет от отца, - вот такой бесцеремонной фразой я прекратила ненужный и бессмысленный спор.

Черный дракон замер с самым глупым выражением морды.

- Какого отца? - наконец проблеял он.

- Твоего отца, Антона, - терпеливо, стараясь не рассмеяться, уточнила я. - Недавно беседовала с ним и помогла окончательно освободиться от заклятья Сержа де Амона Зелинкера.

- Он жив? - надежда, как известно, умирает последней.

- Нет, - разочаровала я его, - и уже очень давно.

- Насколько?

- С третьего дня начала войны.

- Вместо меня...

- Да, родители часто принимают решения за нас, и без колебаний отдают свои жизни...

- У драконов это редкость, - с грустью заметил король.

- Они правители, - заступилась я за безжалостных "ящеров", - им нужно прежде всего думать о государстве.

- Отец был не такой.

- Нечто подобное я уже слышала.

- Что ты имеешь в виду?

- Только то, что все выглядит так, как ты это считаешь.

- Объясни.

- Серж, который убил твоего отца вместо тебя, был не такой, и отец отдал свою жизнь за тебя, тоже был не такой. А я утверждаю, что они именно такие. Истинные правители, видевшие, что лучше для их государства. И оба они действовали с ужасающей целесообразностью. - Внезапно мне надоела эта пустая беседа-спор, и я закруглилась не сказав того важного, зачем пришла: - Обдумывай их дела сам. Прощай.

Дома я долго и много пила кофе споря сама с собой, словно заправский шизофреник, как обозвал меня Сфен, заглянувший на кухню узнать, нет ли ему каких поручений, но был послан к лешему на неделю, то есть к родне повидаться.

Король Артем

Неделей позже.

- Приветствую Ваше Величество, - слегка кивнула я королю Артему.

- Моя императрица, - обрадовался он. - Сема говорил, что отец...

- Да, да, - перебила я его, - Антон просил всем вам передать привет.

- Как он умер? - слегка заикаясь, спросил Артем.

- Достойно.

- А...

- Он сорвал планы Серого Демона, - не дожидаясь вопросов, заговорила я, расхаживая перед вздрагивающей мордой черного дракона, - спас жизнь и душу сыну, защитил свою Землю и свой народ от супостата-самозванца. Это достойная дракона смерть?

- Да, - выдохнул король.

Как приятно ходить босиком по струганным доскам, и вообще терем короля Артема, выстроенный из сосны кедровой, мне нравится больше чем каменные хоромы короля Симеона, пусть и мраморные, пусть и светлые, но дерево... как живое дерево можно променять на неживой камень?

- Ты вправе гордиться отцом, - я подошла к большому мозаичному окну и распахнула его. - Об участии Земли-12 в Великой Битве в архивах сказано очень мало, чем вы тут занимались?

- Сторожили друг друга, - промямлил дракон, отводя от меня взгляд.

- Да? - подняла я брови. - А подробней?

Глубокой ночью тысяча кораблей пристала к песчаному берегу южной оконечности Длани Велеса. Сторожевые дозоры людей не могли противостоять тьме змеелюдей и помешать высадке десанта, сигнал тревоги полетел вглубь материка, а береговая стража поднимала жителей и отправляла в тыл, спасала, кого могла, а потом и сама отступала. Армия беспрепятственно наступала. Разорялись брошенные поселки и рыбацкие селища, запылали пожары.

Две армии сошлись в сорока верстах от побережья на второй день после высадки десанта. Два черных дракона внешне похожих как две капли воды встали друг напротив друга, словно отражения в зеркале.

- Привет Сема, - произнес первый дракон.

- Привет Тема, - иронично отозвался второй.

- Нападешь на брата?

- Думаю над этим.

- Где отец?

- А где мама?

- Мама с сестрами помогают Императору.

- Многих взяли с собой?

- Ты не ответил на мой вопрос.

- А, - отмахнулся Семен, - папа у Сержа, вместо меня на совещание отправился.

- Лжешь, - прошипел Артем.

- Вот тебе крест на все пузо! - вскрикнул Семен, выписывая лапой перед собой (Крест - символ бессмертия у древних славян, имеет охранительное значение, как на земле, так и на небе, то есть в потустороннем мире).

- Ладно, проскочили, - кивнул Артем.

- Как скажешь. Биться будем?

- Мне помниться, ты клялся защищать этих людей, - дракон указал на стройные шеренги дружинников.

- Было дело, - другой дракон задумчиво поскреб задней лапой шею. - Но и их, - он мотнул головой в сторону беспорядочно расположившейся массе змеелюдей, - я тоже обещал защищать.

- И в чем сложность?

- У меня приказ.

- От Серого демона?

- От Императора Сержа!

- Убить нас? - уточнил Артем.

- Нет, захватить континент.

- Считай, захватил. Что дальше?

- В смысле? - морда Семена вытянулась.

- Мы сейчас сложим оружие и что потом? Убьешь тех, кого клялся защищать или превратишь нас в рабов или что?

- Притормози, братец.

- Да я не спешу, это твоя армия волнуется, - усмехнулся Артем.

- Должен быть выход, - промямлил Семен.

- Я вижу несколько возможностей развития, - медленно протянул черный дракон.

- Предлагай, - кивнул ему брат-близнец.

- Первое, мы бьемся и благополучно уничтожаем друг друга, освобождая тем самым Землю-12 для других рас.

- Это не годится.

- Второе, мы мирно расходимся по домам.

- Тоже не то.

- Третий сценарий, дружина стоит здесь, а твоя орда возвращается на побережье, ты докладываешь об успешной компании, я тоже, и мы все ждем чья возьмет, а там того и Земля будет.

- М-мм, - промычал Семен.

- Кстати, - подбросил Артем еще довесок, - мы при любом раскладе на змеиный континент не претендуем.

- Нам потребуется продовольствие, - потребовал Семен.

- Обеспечим, - протянул вперед лапу Артем.

Братья скрепили когтями договор и на этом война на Земле-12 закончилась.

- Когда Серого Демона окончательно разбили и власти Черного Императора уже никто и ничто не угрожало, Сема увел своих змееголовых восвояси, - закончил рассказ Артем. - Вскоре мама с Ленкой вернулись, а отец нет. Мы ждали, но надо было управлять государством, мама отказалась от короны и мы с братом разделили королевство пополам.

- Очень интересно. А как Семен стал защитником змеелюдей?

- Это случилось в самом начале переселения...

Как и обещал друг Сержа де Амона человеческий маг по имени Зелинкер все терема и хоромины, всю скотину и все посевы перенесли в новый мир. Получилось даже лучше, чем на старом месте, угодья оказались более обширными, климат, правда, пожестче, но и день длинней, за лето два урожая успевало созреть, а трескучими морозами никого из переселенцев не напугать. На полное благоустройство ушло немало седмиц, Боги помогали, и все шло отлично, до весны. Удачной была зима, звероловы нарадоваться не могли, дичь сама в силки и западни прыгала. Но вот растаял снег, чуть подсохли леса и тропы в них, и пришла первая весть беды - три опытных лесовика не вернулись домой, пошли за молодыми побегами и как сквозь землю провалились. Леший выйти из берлоги отказался наотрез, уж как его не выманивали, но страх держал его сильнее соблазнов. Если уж и леший напуган, дело дрянь. Князь объявил дружине, чтобы готовились к сече и были настороже, а через два дня сгорела кумирня...

- Любомир, - обратился Антон к князю, - твои братья не там, точнее не тогда ищут.

- Объясни, - потребовал молодой князь.

- Те, кто нападает на вас, в темноте привыкли жить. - Дракон знал, что говорит. - Ночью искать их надо.

- Ой-ли? - усомнился Парамон, главный спорщик в дружине.

Дракон небрег глас воеводы и настойчиво смотрел на князя.

- Тебя долго не было, - произнес, наконец, Любомир.

- Черный Император, дракон увлекающийся, - усмехнулся Антон, не собираясь вдаваться в объяснения. - Но нынче это неважно.

- А что важно? - с долей ехидства спросил Парамон.

- Святовит в ярости, мщения требует, и он прав, - сообщил Антон.

- Как виру взять с того, кого поймать не можем? - дрожащим голосом сказал князь.

- Наши недруги все немного колдуны, умеют схорониться, - начал рассуждать дракон вслух. - Святовит нынче зол как Чернобог, так что если Его хорошенько попросить, даст видение ночное. От чар враждебных Велес убережет, Пращура я сам попрошу. Вы же, люди опоясанные, немедля кумирню новую Богу военному ставьте, на холме, что в версте на север от крома. И к помощи всех Сварожичей пусть волхвы взывают, они не откажут, особенно Перун-громовержец... да нет, что я, и Срибог и Даждьбог, никто из Богов обиду не простит, с нами будут...

Антон словно в воду смотрел, после треб Богам и закладки новой кумирни, даже недостроили, ночью вся дружина князя Любомира видела как днем. Чары врагов не развеялись, да только не помогали они теперь против видящих! Среди людей укрытые волшебством поселились твари со змеиными головами, узрела дружина это непотребство и началось истребление нечисти. Многих схватили, кто-то в лес утек, кого-то на месте упокоили, вроде мир должен был настать, а не тут-то было. Как грибы по осени поперли змееголовые твари. То в одном, то в другом печище стычки. Простой люд, не вои, их не отличают от собратьев, мечется дружина по весям, истребляет пакость, а меньше ее не становится. Волхвы с ног сбились указывая на погань, некоторые под шумок и недругов своих подставить оказались не прочь. И ведь не говорят ничего, ни откуда взялись, ни чего им тут надо, язык понимают, а памяти нет. Их ловили, убивали, только прибывали новые, из ниоткуда, просто появлялись и все, как не старались дружинники, но меньше змееголовых не становилось. Дело шло к затяжной партизанской войне с постоянным пополнением, но вмешались драконы.

Антон с обоими сыновьями пришел на капище. Они поклонились всем идолам по очереди и остановились у самого страшного. Сама Смерть смотрела из пустых глазниц черепов. Дракон протянул лапы и острым когтем оторвал чешуйку с предплечья, прочная кожа не сразу поддалась, но Антон продолжал рвать, пока почти черная кровь дракона не закапала в жертвенную чашу.

- Мара! - позвал он. - Заклинаю тебя кровью своей, яви лик, не откажи.

Несколько тяжких мгновений ничего не происходило, как вдруг кровь Антона в чаше вспыхнула и перед драконами появилась восхитительная женщина в белых одеждах.

- Чего звал, - неожиданно сумрачно-ворчливым голосом проскрипела Богиня Смерти.

- Помоги мне. - Антон перестал лить кровь и осторожно пригладил чешуйки на месте пореза. - Прекрати эту бессмысленную возню со змеелюдьми.

- О, ты сам назвал их людьми? Тогда так и быть, помогу, только это дорого тебе обойдется, - расплылась в страшной улыбке Мара.

- Знаю, - кивнул Антон. - Согласен.

- Эх, не прожить тебе девятьсот девяносто девять лет, да выбор за тобой оставлю, как погибнуть пожелаешь, героем или извергом, так и будет. Ступай, жертва принята.

Исчезла Богиня Смерти, не сразу волхвы пришли в себя, а драконов уже и след простыл, только их и видели. С той поры в селениях людей змееголовые твари перестали появляться, не могли пройти через поля и луга, изредка, когда много нечисти вместе собиралось, отваживались на набег, но безуспешный, редко им выпадало хорошо пограбить или скот угнать, дружинники обычно успевали перехватить татей и уничтожить. Но покоя никому не было.

Спас Серж де Амон. Антон помощи не просил, раз получил целый мир во владение - будь любезен справляться, а нет так и нечего в короли лезть. Серебряный дракон со страхолюдным помощником Дунлонком пришел проведать-выяснить, как устроились на новом месте переселенцы, тут ему Любомир и пожаловался на нашествие змееголовых тварей.

- А вы их на другой континент отправьте, наместника там посадите на столец, и пусть себе живут, тоже чай живые создания.

- Да кто ж согласится посадником быть, - развел руками князь, - да такой, чтобы его эта погань слушалась?

- Дракон, разумеется, - пробасил Дунлонк, - людям это не под силу.

- Ты прав, мой друг, - похлопал его Серж когтистой лапой. - А здесь оставить несколько особей, чтобы встречали вновь прибывших и отсылали за море.

- И кого? - спросил Антон.

- Так у тебя два сына, - улыбнулся серебряный дракон, - назначь любого, а за сбор змеелюдей для отправки Дунлонк позаботится, ну и я без дела сидеть не стану...

- Мы бросили жребий, - закончил рассказ Артем. - Семе выпало быть наместником на южном континенте, а мне на северном, когда не было дома папы. Он же часто к Императору ходил. О чем-то они беседовали?

- Можно деда спросить, - пожала я плечами, - ответит, думаю.

- Не стоит мертвых по пустякам тревожить, - покачал головой Артем.

- Мудрый король у людей на Земле-12, - восхитилась я. - Такое бы понимание да некоторым старым правителям.

- Что так?

- Да что ни день, так обязательно припрется кто к костям деда. Спрашивают, требуют ответов, советов и слов одобрения. Тьфу, - сгоряча плюнула на пол и тут же устыдилась. - Прости, Артем.

- Ничего, - улыбнулся он.

- Мне пора. Спасибо за беседу и до свидания.

- До свидания, императрица.

Я перенеслась домой, не задумываясь, и оказалась на чердаке. Ой, что-то подсознание меня куда заносит...

Вдовствующая королева Кристина

Следующий визит я собиралась опять же посвятить молодежи, но очутилась в лапах их черной мамы. Меня аккуратно и настойчиво выдернули из надпространства, я не возражала. Подумаешь, километров сорок не добралась до дворца королей, одного из, главного. В лесу летом тоже хорошо.

Кристина расположилась на обширной почти идеально круглой поляне. Две просеки убегали от нее на запад и восток, разделяя лес: с севера сосновый, а с юга сплошь березки молодые.

- Занятно, - произнесла я, оглядывая местность.

- Это пожар постарался, - черная драконесса изящно сморщила нос, словно гарь почувствовала. - Если бы не пошел ливень, тут бы везде сейчас росли березы, едва успели бор спасти.

- А, - протянула я, могла бы и раньше догадаться.

- Доброго дня, императрица, - насмешливо произнесла Кристина.

- И правда, чего это я, - вернула я ей ухмылку. - Дня и тебе доброго, королева.

- Вдовствующая, - поправила она.

Это замечание я пропустила мимо ушей, стояла и выжидающе смотрела на дракоессу, шикарная она, кстати, обзавидоваться можно. Антрацитово-черная чешуя ни мелкая и не крупная, блестящая, словно зеркальца, гребни невысокие, но видно что острые, на когтях маникюр и вообще, следит за собой "девушка", ничего не скажешь.

- Зачем пригласила, догадываешься? - спросила Кристина.

- Ну не полная же тупица держит в лапах Рапиру Драконов, - фыркнула я.

- И?

- Передаю тебе привет от мужа, с того света, - пожала я плечами.

- Черный юмор?

- Как и вся твоя семья, - кивнула я, а мгновение пораскинув мозгами, заметила: - Кроме Кромболка, он не вписывается.

- Он не сердится на меня? - думая только о погибшем муже, спросила Кристина.

- С чего бы? - мои брови взлетели вверх. - Антон был бы счастлив, если и ты была бы счастлива! Он так и просил передать...

- Расскажи, как он погиб, - прошептала она, не дослушав мое вступление.

- Так и ладно, ну и хорошо, начнем без молитвы, - пошутила я и преступила к повествованию.

Вдовствующая королева оказалась благодарным слушателем, таким интересно рассказывать. Не вдаваясь в магическо-технические подробности, я поведала историю гибели короля Земли-12, коротко, всего-то около полутора часов распиналась, уходя в ненужные рассуждения, не стану их тут отображать, не к чему это.

- Прибить бы Семена за такое, - вздохнула Кристина, когда я замолчала.

- Поздно, - заметила я.

- Знаю. Спасибо, Хельга.

- Да, не за что, - отмахнулась я, и неожиданно для самой себя спросила: - А как ты с моим отцом сошлась?

Она грустно улыбнулась, я уж было подумала, что Кристина промолчит, но ошиблась.

- Мы сражались бок о бок, рядом гибли наши родные и близкие, эльфы и люди. Динлорд помог мне пережить первые годы, самые страшные, когда еще не до конца понимаешь, что их уже не вернуть, что все они погибли... - ее голос перешел в шелест ветра. - За что? Скажи мне, императрица, наследница Черного Императора, за что мы воевали и гибли?

- Я не знаю, - честно ответила я, опуская глаза.

- И я не знаю, - вздохнула Кристина.

Помолчали, не глядя друг на друга.

- Меня не было на той войне, я еще не родилась, - прервала я затянувшуюся паузу. - Не мне судить враждующие стороны, но при знакомстве с заклятиями Серого Демона, я ни секунды не сомневалась, что отдала бы жизнь, лишь бы не позволить ему дорваться до власти. Наверное, я сравниваю его, себя и деда, и это сравнение не в пользу серебряных драконов.

- Но ты стала императрицей? - вскинула голову Кристина.

- Надеюсь временно, - усмехнулась я.

- Не поняла?

- Я и сама еще не все понимаю, но доверять управление и власть над империей серебряным драконам опасно. Рапира Драконов держит меня, точнее я за нее держусь, чтобы в разнос не пойти. Пока мне сил хватает.

- Как же регент?

- Он всего лишь регент. Скоро кончится его правление, и я стану полноправной и единовластной. Да здравствует самодержавие! Меня это страшит, если честно.

- Есть же Малый и Большой Императорские Круги.

- Они одобрят все, что я задумаю. У меня же есть палач! Кто в здравом уме станет открыто противоречить? У каждого дракона найдется уязвимое место, всегда.

- Ты знаешь слабости всех четырех сотен правителей? - не поверила она.

- И да и нет. Только это не важно, а важно то, что я не рвусь к власти и ношу корону империи по принуждению.

- Странные драконы встречаются на свете, - задумчиво протянула Кристина.

- Это точно, - кивнула я. - Есть еще вопрос.

- Давай, - разрешила она.

- Почему вы расстались?

- С твоим отцом?

- Ага.

- Суланна, - ответ короткий, но полностью исчерпывающий.

- Однако. Зная мачеху, даже удивлена, как это все миром кончилось.

- Не миром и не кончилось, - проворчала Кристина и отвернулась.

Вот от этих слов я в ступор и впала. Даже не заметила, как осталась одна на поляне, в голове роились мысли, забавные и злобные, всякие. Из задумчивости меня вырвал Велес, за что ему огромное спасибо, а то я уже до такого додумалась! Не приведи господь...

- Чего грустим в одиночестве? - спросил меня гигантский змей, почему-то, когда я человеческий вид имею, Велес предстает в противоположной ипостаси.

- Замечталась, - улыбнулась я ему, слегка склоняясь в приветствии.

- И мысли твои кровожадные были зело, - заметил он.

- Каюсь, имелся грех, - не стала я запираться перед любимым Богом.

- И кому так не повезло?

- Мачехе и немного Кристине. Кстати, ты с вдовствующей королевой как?

- А ни как. К языческим богам она равнодушна, а в качестве Святого Власия я ей не интересен, - вздохнул змей, отчего березняк прилично встряхнуло.

- Почему так? - заинтересовалась я.

- Она лично знала Иисуса, всех апостолов, Иоанна-крестителя и многих других, и Кристине проще напрямую к ним обращаться, если необходимо что-нибудь попросить, да только что ей может понадобиться? Она и сама с помощью молитвы такое может, что вашим магам и не снилось!

- Например?

- Не скажу, - обломал мое любопытство Велес.

- Почему?

- Чужая тайна. Захочет, сама тебе покажет и расскажет.

- Все, хочу попробовать, - загорелась я, но тут же и остудила пыл. - Если училки позволят.

- Не позволят, - самоуверенно заявил Велес.

- Да знаю, - погрустнела я. - Подпольно придется, конечно, если Кристина захочет меня учить молитве.

- Она добрая, не откажет, - заверил змей и улетел, тоже бросив меня одну на поляне.

- Дискуссии не получилось, - заметила я соснам и березам, они в ответ дружно махнули ветками.

Видеть никого уже не хотелось. Я в одиночку вдоволь нагулялась по лесу, побаловалась земляникой и черникой, искупалась в какой-то речушке с русалками, побегала с берегинями и напугала лешего, случайно, в общем, развлеклась. Домой вернулась уставшая и довольная, и опять вышла из надпространства на чердаке... ой, к чему бы это?

Аресиномус Примов король троллей

Ура! Выходной день и такое счастье на кухню привалило! Почти забытая радость... Любимый и единственный подопечный на запах кофе заглянул, даже один, без троллей и моих братьев, да еще и в человеческом виде. Чудеса, да и только...

- Привет, - сказал он.

В ответ был визг с моей стороны и повисание на его шее.

- Эй, задушишь, - рассмеялся он, кружа меня, благо для людей на кухне места с избытком, драконам тут тесновато.

- Угу, - глухо, потому что в плечо мужа уткнулась, сказала я, - ты тогда уйти не сможешь и я буду счастлива.

- С трупом?

- Конечно, сделаю зомбока послушного и никуда он, то есть ты не денешься.

- Это твой гениальный план?

- Коварный план, - поправила я мужа. - Кофе будешь?

- Вопрос не уместный. На Тро вообще никто варить кофе не умеет.

Пришлось выпустить его, временно, пока кружки наполняла, но потом взобралась на его колени и в ближайшие часы слезать не собиралась. И пусть весь мир подождет!

- Соскучилась? - спросил Арс, прихлебывая горячий кофе.

- Спрашиваешь!

- Я тоже.

- Так чего на Тро своем сидишь? - почти возмутилась я.

- Работа такая, королевская, - усмехнулся он. - Сама же мне это подсунула.

- Прости, погорячилась, - я плотнее прижалась к Арсу. - Раскаиваюсь.

- То-то! - он поднял указательный палец вверх.

- Я тут на чердаке порядок навела, - скромно потупив глазки, мурлыкнула я.

- Это намек? - наигранно удивился он.

- Это приказ, - преувеличенно свирепо рявкнула я.

Что было дальше я писать не стану, каждый пусть думает в меру своих фантазий и знаний предмета, скажу только, что заново навести порядок на чердаке, удалось примерно через месяц...

Принцесса Елена-прекрасная

Настроение было превосходное, и мне хотелось, чтобы весь мир цвел и пел от счастья. Не хочет? Так я одна могу, никого неволить не собираюсь. Мурлыкала себе под нос сверхновые шлягеры на языке гномов, глупо ухмылялась всем подряд, и деревьям и тем странным образованиям, что встречаются в надпространстве, и небу и замку королей, в который я в прошлый раз так и не попала, и очумелым дружинникам, стоящим на страже, и просто прохожим, шарахающемся от меня, доброй и благожелательной. Мне было хорошо.

- Привет Елена-прекрасная, - жизнерадостно улыбаясь в шестьдесят четыре зуба я коротко кивнула ошарашенной принцессе.

- З-здравствуйте. С-с чем пожаловали, Ваше Величество? - заикаясь, от почтения, наверное, произнесла Елена.

- В гости зашла, и последний привет от отца вашего передать. Просил он меня, а я обещала. Так вот, передаю привет.

- С-спасибо, - поклонилась принцесса, также прекрасно сложенная, как и ее мать, такая же неотразимо красивая, только моложе, а вообще копия.

- На здоровья, - ответила я и плюхнулась на лавку у стены, на Земле-12 традиционно использовались лавки разных размеров вместо стульев.

Елена молчала, смотрела на свои лапы и тихонечко вздыхала.

Любопытство не порок, а способ существования! И удовлетворение моего любопытства есть основное мое занятие.

- Почему молчишь? - задала я свой первый вопрос.

- Не знаю что сказать, да и не умею я красиво говорить, - промямлила она.

- Умеешь и знаешь, - уверенно заявила я, незаметно наколдовывая раскованность и словоохотливость.

- Мне стыдно, - выдавила Елена, с трудом сдерживая слезы.

- От чего? - я закончила вываливать заклинания, сейчас пойдет нормальный диалог.

- Это я виновата в смерти папы...

- Да? Ну-ка, рассказывай, - распорядилась я, устраиваясь поудобнее.

Ее опять не взяли в игру. Вечно они так, особенно Ирина с Семой, братья и сестры называются, да лучше б их вообще не было. Вот здорово бы было...

Размечтавшаяся Лена лежала в расщелине тихо-тихо, даже почти не дышала, как папа учил, и сердце не билось, а трепыхало, еле-еле. Скрытая ракитовыми кустами на фоне мокрого от росы базальта ее заметить мог только парящий в небесах сокол. Поэтому тролль и человек, идя по тропинке и подозревать не могли о присутствии посторонних и очень чутких ушей.

- И все же, хозяин, - продолжал спор тролль, - это лишняя трата магических сил и энергии.

- Ты не понимаешь, Дунлонк, это не пустая тренировка навыков, я создаю раскол в этом мире.

- Но зачем?

- Этого тебе знать не обязательно, раб, - грубо рявкнул Зелинкер, а это был именно он.

- Хозяин, когда Вы человек, то злитесь по пустякам, - с укором прогудел тролль.

- Да, - буркнул Зелинкер, - эта оболочка меня доконает когда-нибудь. Но в ипостаси серебряного дракона изменять сознание змееголовым, да и другим гораздо сложнее. Кстати, человеку-магу местные драконы доверяют больше, чем когда я Серж де Амон, блистательный и честный дракон.

- А когда обман раскроется, Вы не боитесь потерять сторонников одной из Ваших ипостасей, если ни всех?

- Те, кто меня поддерживает, поймут и одобрят. Ты же не возражаешь против моего существования в двух разных шкурках?

- Нет, с чего бы? - изумился тролль.

- Вол и хорошо, - кивнул оборотень.

- Тогда почему змеелюди, а не гоблины или орки?

- Эти пустозмееголовые твари много легче подчиняются ментальным приказам и атакам. Да и перемещать их из мира в мир легко, и умирают они легко! Легкий народец, податливый, - глумливо кривя рот в ухмылке, произнес Зелинкер.

- Они хитрые, - напомнил Дунлонк, - и все маги.

- Слабенькие, их не стоит опасаться, тебе-то уж тем более.

- Долго еще до начала?

- Что, заждался? - хохотнул человек.

- Подготовка всегда меня утомляла, - вздохнул тролль.

- Потерпи, скоро щелкнем императора по носу. А хочешь, этот мир после победы тебе подарю? Вместе с людьми и драконами, если кто выживет?

- Нет, мне лучше Дом.

- Губа не дура, - одобрил тролля человек.

Они скрылись за изгибом скалы и Елена больше ничего не услышала. Она никому не рассказала, промолчала по обыкновению. Хотела Артему шепнуть, но Аня ее прервала и отпихнула и Лена не смогла найти в себе снова смелости еще на одну попытку поделиться подслушанным разговором.

- Не стоит переживать по этому поводу, тебе тогда не поверили бы по любому, так и волноваться о прошлом не зачем.

- Я стараюсь, - пробормотала Елена.

- Как ты вышла живой из Великой Битвы? - задала я свой второй вопрос, от которого давно изнывала.

- В этом не было моей заслуги, - грустно произнесла Елена. - Я страшно трусила и пряталась за спинами сестер и мамы, да еще два черных дракона принялись меня оберегать...

- Иоанн с Юлианном, - тихо сказала я самой себе, догадалась типа.

- Мама мудро не пускала меня вперед, приказывая прикрывать тыл. Она знала, что я могу подвести всех, испугаться окончательно в какой-нибудь ответственный момент.

- Глупости, - тряхнула я головой, - ты смелый дракон, а боятся все, в этом нет ничего зазорного. И я уверена, если надо, ты порвешь кого угодно.

- Не знаю, не уверена... - проблеяла Елена-прекрасная.

- Что за упаднический тон и настроение! Если страшно, начинай работать, делай хоть что-нибудь, хоть антрацит грызи. Страх мгновенно испариться.

- Я попробую, когда испугаюсь в следующий раз, - слабо улыбнулась драконесса.

Красивая она, зараза, понятно, почему мои братья в нее втрескались. Одно мне не ясно и это был мой третий глобальный вопрос:

- Скажи, почему ты за Иоанна замуж не вышла?

Вот тут Елена остолбенела. Не просто застыла с открытым ртом (пастью) и высунутым языком, а вообще в соляной столб превратилась, фигурально, разумеется.

- Э-эй, - я помахала рукой перед драконьей мордой. - Есть кто дома?

Ноль ответов.

- Ау, отзовись, - сделала я вторую попытку достучаться до разума, если он вообще тут существует.

С тем же результатом.

- Если так впадать от страха каждый раз в ступор, то я понимаю, почему ты сама себя заперла на Земле-12 в четырех стенах, - бормоча это, я взобралась на спину Елены, устроилась весьма удобно между гребня и скомандовала сама себе: - Вперед!

Поняла я их проблему, вещь несложная. Во-первых, Елена-прекрасная способна обвинить себя во всех тяжких, смертных и бессмертных грехах, тем более вину за смерть Юлианна она взвалила на свои хрупкие плечи. Да и первый шаг ей сделать просто невозможно, в силу имеющегося характера. Значит, первый шаг должен был сделать другой дракон, например мой братец, регент Иоанн. Только и этот чистоплюй вину за смерть Юлианна взвалил на себя. А морда у покойного не треснет, на двоих сразу взгромоздиться? Ему и настоящего убийцы хватит! Этих же двух совестливых надо к уму-разуму приводить.

Рассудив так, я и переместила себя, сидящую верхом на красивейшем из драконов в приемную регента. Можно бы и в кабинет сразу, да вот сначала постучаться захотелось.

- Ой, - пискнула пришедшая в себя драконесса. - Где это мы?

Отвечать я не стала, спрыгнула на светлый гранитный пол и с легким сердцем толкнула дверь кабинета брата. Посетителей, кстати не было.

Иоанн что-то увлеченно читал, засунув голову в самый центр голограммы.

- Приветствую правителя, - насмешливо крикнула я и почти насильно втащила окончательно оробевшую Елену за собой, если бы драконы умели краснеть, от нее сейчас шел бы нестерпимый жар. - Мы тут на огонек заглянули, спросить как дела в государстве, не нужно ли чего.

Брат высунул морду к нам, и очумело уставился на Елену. Она топталась на месте и смотрела куда угодно, только не на Иоанна. По их виду диагноз поставить не сложно. Ну да, сводня я сегодня, захотелось свахой поработать, не все же тексты зубрить.

- Значится так, я пойду, а вы, если ни до чего не договоритесь, оторву обоим головы и скажу что так и было, - пригрозила я и вышла, плотно закрыв за собой массивную дверь из мореного дуба.

Дело сделано, обещание выполнено, пора и отдохнуть от сумасшедшей себя. Я обернулась драконом, уже зная, что в ближайшие десятилетия, а может и столетия, не сменю ипостаси. Почему? Очень просто - детство кончилось.

Эпилог

Вернулась на остров и ничего еще не успела, даже в пещеру зайти, как услышала страшный рев. Естественно, я метнулась на звук и увидела на берегу озера дядю Симгунда. Огромный зеленый дракон орал, словно ему хвост защемили. Я и не понимала ничего, пока он меня не заметил и не набросился с обвинениями:

- Это ты! Ты это сделала!

- Чего это я сделала? - осторожно спросила я, все еще не замечая очевидного изменения на песчаном пляже.

- Куда отца подевала, паршивка? - совсем уж обидно бросил Симгунд.

- Да, поди, опять в Совете заседает, - удивилась я, не сообразив о чем дракон спрашивает. - Я ему не сторож.

- Нет, не твоего отца, моего, тупица ты этакая, - совсем взвыл зеленый гигант, взбив хвостом песок. - Куда деда подевала?!

Вот тут-то я и заметила, что же изменилось на берегу - исчезли кости деда! Отсутствие двухкилометрового скелеты как-то не бросилось мне в глаза, другими мыслями голова была забита. Я ошеломленно осмотрела береговую линию насколько хватало обзора и в это мгновение осознания того, что дедушка окончательно оставил этот мир, я впервые почувствовала присутствие новой жизни. Внутри меня шевельнулась призрачная тень великого дракона. Мой истерический смех напугал бесстрашного дядю Симгунда, да так, что и вопросов более задавать не посмел и поспешно покинул мой остров. А я не могла остановиться, смеялась и радовалась, ведь теперь я точно знала, что через тысячу лет передам трон Черному Императору, избавлюсь от власти, переселюсь на уже выбранную пустую планету в чужой вселенной и заберу с собой Арса. Мы будем жить там, в дали долго и счастливо, и не надо будет крутиться между интересами драконов и пожеланий Совета, играть в политику и экономику, а просто жить и радоваться каждому дню проведенному вместе. А у империи на многие тысячелетия начнется новый виток развития, ведь управлять ей станет истинный правитель... и Боги других рас склонятся перед ним, потому что он старше и мудрее их всех, создателей-демиургов и спасителей, эгрегоров и медитаторов, богов-магов и богов-наблюдателей, всех, кого воплощает, воплощала и воплотит Жизнь нашего космоса.