Book: Гиены в средней полосе

За минуту времени на машине можно проехать два километра по ровной дороге. Меньше двух минут понадобилось Манчестеру в девяносто девятом году в финале лиги чемпионов, чтобы отыграться и взять кубок уже в добавленное время. Три минуты длится раунд в боксерском поединке, но не всякий обычный человек выдержит и половину этого времени на ринге. И всего лишь тридцать две минуты надо, чтобы ракета Тополь-М из Подмосковья долетела до Нью-Йорка.

Минута, это очень небольшая единица времени. Особенно когда работу необходимо выполнить к четырем, уже без пятнадцати, а еще и половина не сделана. Когда стоишь на светофоре на красный свет, а кровь из носу через десять минут надо быть в другом районе. Бывает и так, что только было утро, только вроде принялся за дело, а уже далеко за полдень перевалило. Какие тут минуты, часы летят незаметно. Когда есть цель, когда работаешь на результат, или интересно то, чем занимаешься. А в отпуске, если наслаждаешься отдыхом, вообще дни летят бешеным галопом. Вроде только вчера утром глаза открыл, с мыслью: "я в отпуске", а сегодня отпуск уже закончился. Казалось бы, две-три недели, а пролетают за один миг.

А если попробовать самостоятельно отсчитать шестьдесят секунд? Про себя? Уже секунде к десятой время будто замедлится. Многие, остановившись на тридцати, отсчет минуты закончат с мыслью: "Ну, еще столько же, и будет минута".

Да, минута это очень мало, но насколько непередаваемо долго тянется время, когда занимаешься однообразной работой. Периодически поглядывая на часы с нетерпением и разочарованием. Ведь кажется, уже половина вечности прошла, а стрелка сдвинулась всего минут на пять. Говорят, тяжелее всего ждать и догонять. Неверно говорят. Жизнь - это движение. Когда догоняешь, хотя бы действуешь. Ждать тяжелее. Особенно когда ждешь чего-то, и все мысли связаны с этим. Тогда минуты тянуться патокой, причиняя почти физическую боль. Но стоит найти себе занятие, и уже скоро приятно удивляешься, увидев, что время пролетело незаметно. Лишь немного фантазии необходимо, чтобы разнообразить ожидание.

Самая мука временем наступает, когда в действиях ограничивают обстоятельства. Или другие люди.

22 апреля, раннее утро.

Великопольская волость.

Отбывать наказание ему предстояло чуть меньше четырех лет, за вычетом времени, проведенного за решеткой в ходе следствия. На второй день после приговора он подсчитал, что сидеть осталось тысячу триста семьдесят два дня. Сколько это часов, вычислить так и не получилось. Калькулятора не было, а при попытке умножения в столбик все время получались разные цифры.

Первые несколько дней в заключении были очень тяжелыми. Казалось, будто вечность прошла, а всего второй день идет. Или третий. Потом стало совсем невыносимо. Время будто остановилось, и каждый день тянулся непередаваемо долго. В первый месяц он постоянно зарекался не вести отсчет времени, и тут же начинал считать каждый час. Но человек ко всему привыкает. После нескольких месяцев, он уже не каждые несколько минут задумывался над тем, сколько ему осталось здесь находиться. Только справился с этим, как появилась еще одна проблема. В самом начале срока засыпалось легко, с мыслью о том, что во сне часы пролетят незаметно, но с каждым днем по вечерам становилось все тяжелее. Изнутри глодало осознание того, что его время утекает как песок. "Юные годы чудесны", - висел плакат на фасаде его школы. Раньше он на этот плакат внимания не обращал совершенно, а здесь после отбоя эта фраза постоянно всплывала в мыслях. Четыре года. Целых четыре года его юности можно вычеркнуть из жизни. Все, юность кончилась.

Чуть больше двух лет назад у Романа был день рождения. Ему тогда исполнилось восемнадцать лет. С друзьями на старой шестерке, которая досталась Роме от деда, они поехали отмечать это дело в соседний райцентр. Зарядка аккумулятора по пути пропала, но не возвращаться же. Не доехали совсем немного - мчавшийся с погасшими фарами автомобиль сбил подгулявшего мужика, возвращавшегося домой из соседней деревни. Мужик был под градусом, и шел прямо посередине дороги. Повезло, что он выжил.

Рома за руль сел трезвый, в отличие от всех его друзей, и выпить собирался по приезду. Не повезло Роману в том, что сбитый мужик оказался свояком начальнику местного ГАИ. Алкоголь в крови у парня появился, и именинник сел по максимуму, на четыре года. И естественно без всякой надежды на УДО, так как многие из администрации колонии с начальником ГАИ были в теплых отношениях. Дружили семьями. И на охоту вместе ездили.

Шел семьсот семнадцатый день, когда его с обеда прямо отвели в здании администрации. Подписывая документы, парень не мог поверить, что его заключение кончилось. Амнистия для него грянула совершенно неожиданно. Последнюю ночь в заключении он так и не заснул, с его губ не сходила счастливая улыбка. Он вспоминал, как брякнул "На волю!", когда ручка вертухая зависла над графой "следует к месту жительства". Хорошо тот прямо так не записал, потом в жилконторе восстанавливать прописку было бы очень сложно.

За воротами Рома оказался с самого раннего утра, пяти часов еще не было. В колонию недавно постояльцем завезли известного деятеля, и в область как пчелы на мед, хотя нет... как мухи на кое-что другое, слетелись несколько бригад журналистов. Чтобы они не интервьюировали освобожденных, выпускали бывших постояльцев за ворота теперь очень рано, а то мало ли, наговорят еще гнусностей про администрацию деятелям пера. Когда калитка в воротах металлически лязгнула за спиной Романа, он с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух, который по вкусу отличался от того, что был за забором. Он ничуть не расстраивался, что его выпустили так рано.

"Воля!" - выдохнул парень, и, поправив мешок за спиной, еще раз глубоко вздохнул, наслаждаясь свободой.

Позади него были ворота тюрьмы, чуть левее крашеные в серый цвет ворота военной части с красными звездами. Сквозь редкий ельник справа виднелись серые трехэтажные дома, в которых жили семьи военнослужащих и работники исправительного учреждения. Рома подошел к остановке на автобусном кольце и глянул на расписание. В ближайший час автобуса не предвиделось. Ну и ладно. До трассы тут с километр, можно и прогуляться. Парень летящей походкой зашагал по лесной дороге. До Великополья тут километров двадцать, даже если никто не подкинет по дороге, к девяти утра он в любом случае будет дома.

Как только Рома вышел на основную дорогу, сразу же увидел людей. Левее перекрестка на обочине стояла небесно голубая газель с желтой полосой по борту. Как милиция при советской власти, подумалось парню. "ВысоцкТрансГаз" - гласила надпись черными буквами по борту, и рядом логотип, по типу газовой вышки. У машины был поднят капот, и два человека в серой униформе со светоотражающими полосками туда сосредоточенно вглядывались, тихо переговариваясь. На униформе на спинах у них была такая же надпись с логотипом, что и на машине.

- Ладно, давай толкнем, - громко сказал один из них, постарше, и с громким стуком закрыл капот машины. Э, вылазьте! - громко стукнул он ладонью по стеклу.

Из боковой двери газели с матерками на воздух вышло еще два мужика с заспанными лицами, тоже в униформе.

- Стартер не крутит, давайте толкнем, - сказал им пожилой, собираясь за руль садиться.

Развернувшись, он увидел Рому, и даже вздрогнул от неожиданности.

- Ох ты! Парень, ну напугал! Фу, - взялся он за сердце, - и тихо как подошел-то. От хозяина? - переведя дух, спросил пожилой, показывая в сторону колонии.

Рома просто кивнул в ответ.

- Помоги толкнуть, а? - увидев очередной кивок в ответ, пожилой запрыгнул на водительское место.

Роман подошел в машине, и вместе с тремя пассажирами уперся ладонями в задние двери, грязные надо сказать. Чуть поменяв положение руки, он увидел след от ладони. Вот забавная картина будет, когда все руки отпустят. Было тесновато, все толкались боками, зато машина легко выкатилась на дорогу, набирая скорость. Газель чуть дернулась, когда водитель включил передачу, и тут же ровно затарахтела глушителем, или пробит или уже старый, прогоревший. Машина остановилась на обочине, и пожилой высунулся из приоткрытого бокового стекла, глядя на Романа.

- Спасибо, земеля! Подкинуть тебя? Мы в Великополье едем.

- Да, давайте, - благодарно кивнул Рома.

В машине с расспросами к нему никто не приставал, пассажиры потрепались немного о Людке какой-то, и затихли. Роман сел на сиденье к окну, и сначала всматривался в придорожный пейзаж, но кроме обочины и кустов видно ничего не было. Через несколько минут он уже задремал.

Проснулся от того, что голову, свесившуюся на грудь, мотало, и он несколько раз чувствительно стукнулся об стекло. Открыв глаза, парень сначала не понял, где находится. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы вспомнить, как он оказался в машине. Почувствовав, что пока спал, слюней напускал, Рома поспешно вытер лицо, и, протерев глаза, уставился в окно. Газель ехала по лесной дороге, валко преодолевая пологие неровности.

- Евген, смотри, проснулся, - сказал один из пассажиров другому.

Его сосед, названный Евгеном, коротко глянул на Рому, и кивнул, отвернувшись. Роману стало не по себе. Голос, которым была сказана фраза, был совершенно лишен эмоциональной окраски. Разительно отличаясь от того голоса, которым это пассажир Людку совершенно недавно обсуждал. Чувствуя неладное, Роман открыл рот, чтобы спросить, куда его везут.

- Дорога закрыта, в объезд едем. Мост через Сурь-Змеиную ремонтируют, - заговорил водитель, глянув на него в зеркало заднего вида.

Роман успокоился, и охватившее его беспокойство показалось сущей ерундой. И с чего он так разволновался, голос, видите ли, ему бесцветным показался. Злясь на самого себя, Рома даже отогнал мысли о том, что водитель назвал речку Сурь-Змеиной, хотя в округе ее никто кроме как Змейкой не называл. Из Высоцка люди все же. Роман вновь прислонился к стеклу, попытавшись заснуть, но уже не получалось. Машину здорово раскачивало, и стоило усилий держать голову прямо, чтобы не биться лбом в стекло. Но когда вскоре в окне мелькнуло заграждение из колючей проволоки, Рома опять забеспокоился. Привстав, он увидел, что дорога уперлась в высокие ворота со звездами. Машина притормозила рядом с воротами, которые уже плавно открывались.

- Мы куда приехали? - громко спросил Роман, опять почувствовав неладное.

- Тихо, тихо, - сидящий рядом Евген похлопал его по плечу и потянул вниз за рукав.

Сказано это было с некоторой ленцой и чувством бесспорного превосходства. Так рыбак удовлетворенно трепещущую рыбу успокаивает, которую только что на землю рядом с собой кинул. Романа будто ледяной водой окатило. Внутри появилось очень нехорошее предчувствие. Надо что-то делать, подумал он. Может стекло разбить, но поздно. Машина уже на территорию заехала. Роман в панике замотал головой, и, заметив, что двое из пассажиров за ним наблюдают, сел спокойно. Наблюдали за ним хоть и без особого напряжения, но цепко.

- Давай, выходи, - сказал ему Евген.

Роман медленно встал с места, собираясь выходить на улицу. Только дверь откроется, надо сразу стартовать вправо, и через забор перепрыгивать.

- Стой! - тронул за рукав его сосед, - спокойно, не бегаем, ясно?

Лицо у него было как маска. Роман промедлил с ответом лишь мгновенье, и тут же бок взорвала дикая боль. Парень вскрикнул от неожиданности, и упал на колени, постанывая.

- Э, э! Накидаешь тут, я тебе ноги вырву! - раздался разительно изменившейся голос водителя.

- Тебе ясно? - вновь спросил Рому сосед.

- Ясно, - с трудом выговорил он, и не удержался от стона.

Вроде ткнул его этот урод и не сильно, но не вздохнуть даже. С усилием Рома поднялся, и вышел из машины. Прямо стоять он не мог, держался за бок, согнувшись. Было очень больно, и дышать тяжело. Надо быстрее в себя прийти, и бежать, бежать отсюда.

- Пошел, - толкнули его в спину, и Рома заковылял в указанном направлении. Старался идти не очень быстро, пытался восстановить дыхание. Что тут происходит, он не понимал, но очень хотелось скорее подальше оказаться. Тут же вспомнил, что мешок с вещами в машине остался. Да и черт с ним, с мешком, самому бы отсюда ноги сделать.

К широкому крыльцу здания прямо напротив ворот они подошли как раз тогда, на него из высоких стеклянных дверей вышла приметная делегация. Несколько серьезных мужчин в костюмах при галстуках, высокая статная женщина, и несколько бойцов во всем черном, в больших шлемах со стеклянными забралами, бронежилетах и с оружием в руках.

- Это еще что за покемоны? - на ходу прокомментировал появление компании на крыльце пожилой водитель, который вроде за главного у всей этой бригады "газовиков".

- Саныч, смотри какие парни серьезные, у них "спецназ" на спине написано.

- О, Евген, глянь, у того слева, забрало с тонировкой! С югов к нам сюда, - бросил еще один из газовых работников.

В обсуждении находившихся на крыльце людей слышалась явная издевка, Рома обратил на это внимание даже полностью погруженный в мысли о побеге. Вся компания на крыльце пристально наблюдала за их приближением. Подойдя к самым ступеням, конвоиры Романа остановились, встал и он. И тут же встрепенулся, так как разговор о нем зашел.

- Это кто, Геннадий Викторович? - показав пальцем на Рому, спросил высокий мужчина в костюме, с зачесанными назад волосами.

"Колхоз какой, пальцем неприлично показывать", - раздался рядом тихий комментарий от пожилого Саныча.

Не совсем тихий все же для того, чтобы тип с набриолиненными волосами его не услышал. У него после фразы водителя дернулась щека, и лицо тут же пошло красными пятнами, но другой реакции не последовало. Сделав вид, что не слышал, он повернулся к стоящему рядом чернявому мужчине.

- Это, Михаил Юрьевич, наша работа, - вкрадчиво ответил ему тот, с каменным лицом вглядываясь вдаль.

- Давид Яковлевич, попрошу вас, изъясняйтесь проще. Мне ваши идиоматические изыски не всегда понятны, - смотря свысока, с выражением превосходства спросил высокий тип.

Мужчина, названный Давидом Яковлевичем, на миг бросил полный неприязни взгляд на собеседника, глубоко вдохнул, и спокойным голосом ответил, отвернувшись. Хотя заметно было, что спокойствие деланное.

- Михаил Юрьевич, не сочтите за труд, проведите логическую цепочку между появлением стороннего человека под охраной на территории нашего центра с теми задачами, над которыми мы работаем, - говоривший Давид Яковлевич все так же смотрел вдаль поверх голов.

Было впечатление, что он смертельно устал от общества своего собеседника, что и старался показать.

"Мало того что колхоз, еще и тупой", - опять прокомментировал пожилой водитель. Несколько его спутников за спиной Романа хмыкнули.

- Имейте ввиду, Давид... Яковлевич, - ледяным голосом сказал высокий, лицо которого стало уже полностью красным, - я приложу все усилия, и использую все средства, чтобы после начала работы над проектом в новом месте вы оказались за его бортом. А сейчас объясните мне, почему вы продолжаете работу, если еще вчера должны были начать приготовления к свертыванию проекта?

- Михаил... Юрьевич, я занимаюсь по плану, утвержденному кураторами проекта, и никаких иных распоряжений вплоть до сегодняшнего утра не получал. Телефон у вас есть, и почему у нас продолжается работа, можете попробовать спросить у своего непосредственного руководителя, который является одним из кураторов проекта.

- Нет, давайте без воды..., - повышенным тоном начал было вопрошать высокий, но его неожиданно перебила женщина.

- Миша, хватит сопли жевать, достало уже, - резким голосом произнесла она. Давид, что с материалом делать планируете?

Лицо Михаил Юрьевича покраснело еще сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда, и он не находя слов в ответ, всмотрелся в спутницу, раздувая ноздри. Посмотрел на нее и Рома. Выше среднего роста, в строгом деловом костюме. Длинные обесцвеченные волосы стянуты в тугой хвост, что совсем не идет к ее широкому лицу, да еще и с лоснящейся кожей. Видно, внешняя привлекательность это далеко не первый ее приоритет.

- Мое мнение, готовый надо ликвидировать, это однозначно, слишком велики риски при транспортировке. Но окончательные решения ведь не я принимаю, - показалось, что с женщиной он разговаривает с большей охотой, и без того небрежения, как с высоким.

- А с этим что? - показала она на Романа.

У Ромы даже дыхание перехватило, когда он понял, что говоря про материал, подразумевали и его. Сердце забилось с невиданной частотой, прыгая у горла.

- За ворота и пня дать, - вдруг негромко произнес один из бойцов в черной форме, - пусть идет.

Губы у Ромы предательски задрожали, когда его окатило волной надежды.

- Тимофеев, беседы вел какие с ним? - спросил чернявый у пожилого водителя.

- Никак нет, Давид Яковлевич, - ответил тот.

- Не вижу препятствий, - посмотрел он поочередно на женщину и на бойца в черном, - видеть он ничего не видел, через несколько дней тут ровное место будет. А Тимофеев его сейчас зарядит, он и вспоминать бояться будет о сегодняшнем дне.

При этих словах Рома заликовал. "Отпустят"! "Отпустят!" - крутилось одно слово в мыслях. Опять пришлось кусать губы, чтобы сдержать непроизвольную улыбку.

- Здесь есть еще кто, из готовых... пациентов? - вновь спросила женщина.

- Да, трое. В Ягодное сегодня должны были перевозить, вместе с этим, - указал кивком Давид Яковлевич на дрожащего от переживаний парня.

- Окей. Давайте его в работу, я давно хотела на сам процесс посмотреть. Перевезете четверых по плану сегодня.

При этих словах Роман почувствовал себя рыбой, которую с силой швырнули на землю. Издав нечто похожее на всхлип, он попытался закричать, но еще один резкий удар под ребра заставил его согнуться. Было настолько больно, что он даже стонать не смог, беззвучно хватая ртом воздух.

"Резка баба то, а?" - тихо прокомментировал Евген. "Тих, тихо, это тебе не этот хмырь", - осадил его Тимофеев.

Рома пришел в себя уже в здании, в помещении с обшитым блестящим металлом стенами и потолком. Сзади него находился белый аппарат, похожий на тот, на котором ему давным-давно флюорографию делали, только значительно больше. По одной из стен тянулось панорамной окно, через которое было видно пустое помещение с множеством моргающих разноцветными лампочками датчиков, столами и развешанными по стене информационными досками. Осматриваясь, Роман понял, что сейчас последний шанс, и дернулся, пытаясь ударить своего конвоира, но опять последовал сильный тычок в бок, и парня вновь скрутило от боли.

- Какой, а? - лишь проговорил Евгений, покачав головой осуждающе, - давай, раздевайся. Да не бойся, насиловать я тебя не буду, - проговорил Евген, глядя скрючившегося на полу парня, смотревшего на него снизу вверх.

Раздеваться Романа Евгений смог только через некоторое время. Он знал методы уговоров. Через несколько минут полностью голый Роман был практически распят в стоячем положении в центре комнаты на хитрой системе креплений. С придвинутого к нему аппарата свисала куча проводов с клеммами, прозрачных капельниц с иглами, отдельно висели белые зажимы для рук и ног, к которым шланги и провода крепились.

- Давай, земеля, жди, - похлопал его по плечу Евген, - только не оббоссысь пока со страху. Сейчас к тебе придут, подключат, тогда и помочиться сможешь, все предусмотрено, - хмыкнул он, приподняв один из шлангов с характерного вида насадкой.

- А, да! - уже направившись к выходу, хлопнул он себя по лбу, будто вспомнив что-то очень важное, - особо-то не бойся, от процедур еще почти никто не умирал, - еще раз хлопнул он парня по плечу.

- Меня... меня же искать будут, - выдохнул Роман.

- Тебя? Да никто тебя искать не будет. Справку о смерти в загс мне как раз везти надо.

- Чь... чьей смерти? - с трудом из-за мгновенно пересохшего горла спросил Рома.

- Твоей, чьей же еще. По документам ты умер, уже полчаса как, - даже бросил взгляд на часы Евгений.

Глава I.

23 апреля, раннее утро.

Старцев Александр, Санкт-Петербург.

Первое время, когда вещь только куплена, я стараюсь относиться к ней очень бережно. Это касается всего, будь то машина, ноутбук, ботинки или даже разные мелочи наподобие фонариков. Арафатку, к примеру, еще в конце зимы купил, так первое время даже в шкаф на полку убирал, приходя с улицы, аккуратно складывая. Сейчас же, по прошествии нескольких месяцев, она лежит в рюкзаке довольно небрежно скомканная. Рюкзак наоборот, придерживаю, поставив на поребрик, пытаясь поймать машину в столь ранний час. Купил я его не далее как на прошлых выходных, все с работы было никак не вырваться, хотя поездку запланировал за месяц. Собирался вчера, и хотя с работы пришел около восьми вечера, особо уже и не торопился. Все формальности связанные с уходом в отпуск я уладил, машину, старенький субарик, на стоянку отогнал, осталось только рабочий телефон выключить. До поезда оставалось всего десять часов, но укладывал вещи я неспешно и вдумчиво. Спать не собирался, планируя время, оставшееся до поезда посерфить в интернете.

Вымотался я конечно за последние несколько дней знатно, все-таки первый раз взял три недели отдыха. Приятным сюрпризом стало то, что праздники оказываются, добавляются к отпуску, так что получалось почти четыре недели. А я и не знал раньше. Носился как угорелый, подчищая хвосты и передавая дела. Но дело того стоило, и мне даже спать не особо хотелось, от радостного возбуждения. Ближе к четырем утра, правда, начал клевать носом, пришлось выпить чашку кофе. Уже два с половиной месяца кофе я не пил, поэтому взбодрило меня здорово. Да и вообще последнее время со мной метаморфозы происходят, вот полгода назад курить бросил к примеру. Плохо однажды стало, давление скакнуло, и я, подумав, что в двадцать четыре года здоровье дороже, заложил очередной крутой вираж в своей жизни. Джин-тоники перестал пить тогда же, даже спать начал стараться ложиться не позже одиннадцати, как раз после работы метнуться в спортзал, после поужинать, уже дома принять душ, и в люльку. На выходных, конечно, не всегда так получалось, но тут уж я не расстраивался. Даже испытывал глубокое чувство удовлетворения собой, замечая разные приятности от перемены образа жизни. Ну как может не радовать тот факт, что от секса перестал уставать? Подружка кстати тоже довольна была.

Сейчас, стоя на остановке с поднятой рукой в ожидании машины, предвкушал, как уже через час я буду ехать в поезде в Москву, а оттуда в Сургут, к своему другу и однокласснику, которого уже не видел несколько лет, после того как он ушел в армию. А после армии он в Сургуте и остался, жену там нашел. Или она его нашла. С Серегой, так его зовут, со второго класса школы мы жгли напалмом, и проводили время так, чтоб и не стыдно было после внукам рассказывать. Правда, сколько раз все могло закончиться плачевно, но, слава богу, не закончилось. Созванивались мы всего несколько раз за пару лет, после того как он дембельнулся, я если честно-то и без особого энтузиазма с ним общался, все мысли работой были заняты. Но на мой день рождения в марте он позвонил, поздравил, да и позвал в гости. Как раз фотки его в тырнете до этого смотрел, завидовал. Охота, рыбалка, природа.... Согласился, не раздумывая, отпуск тоже дали без проблем. Неудивительно, все-таки как раб на галерах впахивал последние несколько лет.

Раскрутил Серегу, и он пригласил меня на охоту и поход в тайгу. Я сразу погрузился в дебри туристических форумов, изыскивая информацию о снаряжении. За последние несколько лет кроме Турции и Египта у меня отдыха и не было, а походы в юности если и вспоминать, то только в качестве пособия "как не надо ходить в походы".

Искал энцефалитку, а продавец в одном из магазинов посоветовал мне горный костюм, который, как я потом в тырнете увидел, являлся чуть ли не культовой вещью у многих походников и охотников. И не знал о таком даже. Кроме горки приобрел себе пару комплектов термобелья, флисовую куртку, демисезонные берцы, пенку и обычный спальник, решив не заморачиваться гортексами, мембранами и прочими матерными непонятными мне словами, смысл которых я не сразу улавливал, читая советы новичкам. Пробовал спросить продавца в одном из магазинов, но патлатый малый с мутным взглядом начал настолько пространственную речь, что затею я эту оставил. Без нанотехнологий обойдусь, и дураком выглядеть не буду. Чем проще, тем лучше, руководствовался я, вспоминая, как ночевал пару раз на земле, заменяя парой газет с наломанными еловыми ветками и спальник, и палатку.

Восьмидесятилитровый рюкзак я купил себе с запасом, и даже наверно оттого, что, во-первых, он гордо назывался "рейдовый", а во-вторых, потому что между двумя боковыми клапанами очень удобно носить заряды от РПГ. Эта деталь после прочитанной в интернете информации накрепко мне запала в память, и оказалась решающей, когда в магазине я мучился сомнениями по поводу выбора. Где и как я буду носить эти заряды, я не думал. Да и не особо хорошо представляю даже, как они выглядят, зато звучит круто и брутально. Сам рюкзак был шестидесятилитровым, с двумя пристегивающимися боковые клапанами по двадцать, которые, кстати, мешались, когда закидывал рюкзак на заднее сидение пойманного частника. Дедушка водитель только покосился на рюкзак, но был на удивление молчалив и вопросами не донимал, всю дорогу мусоля папиросу. Я же смотрел в окно, распираемый радостным возбуждением. Люблю уезжать из города, оставляя здесь все проблемы. Вроде и по привычному маршруту едешь, и проезжал уже здесь сотни раз, а все равно по новому в окно смотришь. Сразу вспомнилось, как уезжая раньше из города, всматривался в людей в трамвае, в электричке, в маршрутке, зная, что вот они сейчас едут на работу, или с работы. И завтра так же поедут, и послезавтра, а я уже буду за сотни, если не за тысячи километров отсюда, сбежав от этой рутины и будничных забот. Сейчас, ранним утром, людей не наблюдалось, только редкие машины. Но я все равно сочувствовал всем остающимся. Блин, какой же я дурак то был последние пару лет. Ни разу не выехать из города дальше ближайших пригородов. В кого я себя превратил, идиот, сокрушался я, всматриваясь в окно. Какая комета в небе взорвалась, что за прошлое лето я искупался всего два раза? Что такого в этой работе, что я просто жизнь на нее поменял?

Слева мелькнул Ладожский вокзал, потом сверкающий гипермаркет Окей, пересекли Шаумяна, дед прибавил скорость, увидев впереди заморгавший зеленый, и мы понеслись к перекрестку. Когда вылетели на перекресток, горел уже желтый, и буквально через секунду справа я увидел свет фар, и услышал дикий визг тормозов. Зажмурился, но удара не почувствовал. Летевший нам в бок автомобиль отвернул в последнюю секунду. Я шумно выдохнул, матернулся. Обернулся, и понял, что ничего еще не закончилось, оттормозившийся сдал задом, и помчал за нами. Стало неуютно. Не страшно, а именно неуютно, потому что если на деда сейчас начнут наезжать, рядом сидеть и ничего не делать я не смогу. С другой стороны, из-за этого дурака, который только что меня чуть не угробил, получать по лицу совсем не хочется. Дед все так же мусолил папиросу, подъезжая к мосту, но выглядел немного растерянно, и когда нас обогнал черный универсал, затормозил. Из машины вылетел молодой парень, второй вышел из пассажирской двери, но к машине не пошел. Водитель иномарки подбежал к машине, сильно похлопал ладонью по капоту, подбежал к двери, но увидел деда, остановился.

- Звездец ты дедушка, голова седая, а ума ни ума ни фантазии...

- Че, не ара-мобиль что ли? - подошел второй. И драться даже не будем?

- Да не, вон, божий одуван сидит... Слышь, дед, сам то пожил уже небось, может другим дашь? - продолжил первый. Всего-то самую малость надо, на красный свет не ездить! Сделаешь, ладно?

- Не прав я, извините, - тихим голосом произнес дед.

Водитель седана только вздохнул, махнул головой, и пошел к машине. Второй парень двинулся за ним. Хлопнули двери, и коротко взвизгнув покрышками, они умчались, развернувшись прямо на мосту. Дедушка постоял чуть, засмолил новую папиросу, и тихонько поехал.

Уже выехав на Невский, на одном из светофоров, я исподлобья бросил взгляд на деда, и тихонько цыкнул. Но он все же услышал, успел поймать мой взгляд. Зажегся зеленый, он тихо и аккуратно тронулся.

- Да знаю я все, давно уже в деревню уехал да и помер там по-тихому..., - услышал я его бесконечно усталый голос. Он замолчал, а я удивленно чуть повернул голову, и смотрел на него, ожидая продолжения.

- Дочь у меня с идиотом своим квартиру в ипотеку купили, а этого дурака с работы турнули за пьянку, второй месяц уже устроиться никуда не может, а где устроится, там денег не платят. Денег у них нет, ребенка кормить нечем, вот и приходиться бомбить.... Помогаю чем могу. Ты извини если что, - мы подъехали к вокзалу, он замолчал, и снова принялся мусолить свою папиросу, отвернувшись в окно.

Вот блин. Зачем цыкал, лучше бы молчал, теперь этого деда с его проблемами долго вспоминать буду. Выходя, сунул деду пятьсот рублей, вместо оговоренных двухсот, и, не реагируя на крики про сдачу, пошагал к зданию вокзала. Пока шел, поеживался от утренней прохладцы. Да и не только, и от жизни этой... многогранной, пришло мне внезапно на ум определение.

Ларек с футбольной атрибутикой к счастью для меня работал, потому что про обещание Сереге зенитовские шарфы купить я благополучно забыл. Ночью новостные сайты просматривал, наткнулся на результат первых матчей очередного тура чемпионата, и вспомнил про обещание. Как на иголках потом сидел, гадал, будет работать или нет. Повезло.

Убрав шарф и флажок на машину в рюкзак, я двинулся к выходам на перрон. Посадку еще не объявляли, даже номер платформы рядом с номером поезда прописан еще не был, приехал я как обычно раньше. Но, по моему мнению, лучше полчасика подождать, чем в последний момент с баулами второпях нужный вагон искать. Приткнувшись у черепа, я начал наблюдать за привычной вокзальной суетой. Несмотря на столь ранний час, жизнь здесь не утихала как во всем городе, замиравшем в эти рассветные часы. Я представил, что уже буквально через полчаса выплюнут в воздух выхлопные газы тысячи машин, выезжая на улицы и проспекты, создавая первые утренние пробки. Толпы людей по заученному маршруту поедут на работу на трамваях и маршрутках, сонно позевывая от утреннего холодка на остановках общественного транспорта, и ручейками будут исчезать в вестибюлях метрополитена. Пока же на улицах тихо, машин почти нет, во дворах только дворники суетятся, подготавливая контейнеры к приезду мусоровоза. Редко-редко мелькают идущие быстрым шагом люди, уже спешащие в столь ранний час на работу, они же потом толпятся у входа в метро, ожидая открытия дверей. Иногда пробегают счастливцы типа меня сейчас, с рюкзаками, сумками и баулами. Ну и молодежь после гулянок тоже встречается, разная, иногда веселая с грустинкой, что ночь уже закончилась, иногда усталая в тупом опьянении. На вокзале же все иначе, круглые сутки отправляются поезда, кто-то торопится, кто-то опаздывает, так же как и днем громко объявляются прибытие и убытие поездов. У касс кафешек и магазинов кучкуется народ, только спящих на скамьях зала ожидания побольше, чем днем, но вокзальная жизнь ночью даже не замирает.

Проходившие мимо уже второй раз трое пэпээсников опять покосились на меня, но подходить и документы проверять не стали. Раньше, лет в семнадцать, часто останавливали, чуть ли не через день, а сейчас даже на посту не тормозят, хотя езжу каждый день. Я даже не вспомню, когда в последний раз документы служителям закона показывал. Хоть и одет непрезентабельно сегодня, но не подходят, чувствуют наверное, когда у человека проблем нет, с законом в том числе. Да и идите хлопцы, идите, - смотря им в спину, думал я. Кстати, про одежду. Сегодня, собираясь, надел белую толстовку, небесно-голубые джинсы и белоснежные опять-таки кроссовки, я удовлетворенно посмотрел на себя в зеркало, потом подумал, и обозвал себя дебилом. Закинув все это белоснежное в пакет и в рюкзак, достал из недр шкафа толстовку, которой было лет шесть, и в которой я давным давно колесил дикарем по России. Джинсы надел темно-синие, разношенные и удобные, которые надевал только в машине поковыряться или если кто помочь просил вещи перевезти, к примеру. Кроссовки обул старые, купленные еще на апрашке в то время, когда водителем работал. Китайский найк, на удивление, столько лет таскаю и не развалились. Опять глянул в зеркало, в сочетании с новеньким рюкзаком протертые джинсы и выцветшая на плечах от солнца толстовка смотрелись не очень, ну да это временно. Скоро и рюкзак до кондиции доведу. Всяко лучше, чем было в первый раз. А то собрался блин, весь из себя беленький. Память услужливо подкинула эпизод, когда в Павельце, с Серегой как раз и были, у пацанов местных время спросили, так потом до утра рядом с вокзалом прятались. Сильно повезло, что не огребли серьезно. Как жеж, городские приехали. А Павелец между прочим от Москвы часов пять на машине, а я за Урал еду. Как там с попутчиками будет в поезде неизвестно, но на месте простого рабочего парня с мозолистыми руками из Нефтедобыванска или Углякопанска я б такому всему из себя беленькому с радостью в хмельном угаре по роже съездил. Ради профилактики даже, если повода не будет. А то огородились кольцевыми, получают за месяц столько, сколько в России и за полгода не всегда заработаешь, девки на них вешаются, так еще и одеваются, как не пойми кто.... А в драке тьфу, буцкнул ему пару раз, он и лежит уже. В первый раз, выбираясь дальше Москвы я свято думал, что в провинции, исключая конечно крупные города, не любят только московских, оказалось все гораздо хуже. Не любят и московских, и питерских, да и вообще городских.

Пока я стоял, задумавшись, не заметил, как на табло возле моего поезда появился номер платформы. Краем глаза увидел, как потянулся народ, вскинулся, и пошел на перрон вслед за людьми. Мое внимание привлекли двое мужиков, у одного из них рюкзак был точь в точь как у меня. Хмыкнул, прикольно.

На перроне пожалел что вышел, про утренний колотун я и забыл, отогревшись на вокзале. Возвращаться не стал, чтоб не мельтешить, да и примета плохая. Хотя это вроде если домой возвращаться, но мало ли, лучше уж подстраховаться. Так и остался ждать у начала перрона, вагон у меня был пятнадцатый, а про нумерацию вагонов и голову состава я как-то пропустил.

Поезд подъехал, и как ни странно, идти до вагона мне было совсем недалеко. Одним из первых предъявив билет хмурой проводнице, мельком на него глянувшей, просочился в вагон. Примерно в середине свою полку обнаружил, ну здесь ничего удивительного, так и просил, когда билет покупал. Мне самое главное подальше от туалета. А то иногда не проконтролируешь, и поедешь на самом козырном тридцать восьмом месте. Хотя тридцать седьмое тоже счастливое, тоже весь вагон тебе доброго утра пожелает и полотенцем по морде махнет.

Отстегнул боковые клапаны от рюкзака, и, устроив его в ящике для багажа под нижней полкой, сел у окна, ожидая попутчиков. Хотелось бы конечно компанию девушек симпатичных, но с моей удачливостью вряд ли стоит на это надеяться. Обязательно сейчас или быдло подсядет, или страхолюдины какие. Подсело и быдло, и страхолюдины, но я так сладко и хорошо заснул, что видел их только три раза, при посадке, при прибытии, и еще один раз, когда поссать просыпался.

23 апреля, раннее утро.

Ермаков Станислав, Санкт-Петербург.

Прощальный поцелуй был долгим, пьяным и слюнявым. "Пока, сладкий", - шепнула мне соседка по общежитию, и скрылась за дверью своей комнаты. Я постоял немного, глядя в потертый дерматин двери. Через полминуты понял, что все закончилось, и пошел по коридору в сторону кухни. На столе, накрытом в честь дня рождения одного из соседей, еще остались неубранные следы вчерашнего застолья. Почти с утра гужбанить начали. Пустые бутылки, ежики полных с горкой пепельниц, грязные тарелки с обветрившимися остатками салатов. Схватился за несколько пачек сока, потряс, все пустые. Блин. Не чувствуя особых угрызений совести, открыл холодильник соседки, и выхлебал стоявшие там пол бутылки минералки. Колючие струйки воды стекали по подбородку, попадая на грудь. Жажда не прошла, в холодильнике больше ничего не было из жидкости, поэтому я включил воду, и набрал себе целый стакан через фильтр. Потом еще один. Вроде полегчало. Заскочил в ванную, минут десять стоял, переключая воду от ледяной до обжигающе горячей. Сейчас, почти ночью, напор воды был хороший, не как днем, невнятная струйка, которой умыться и то сложно. Как мне объяснили, когда мы только в общагу въехали, это оттого, что дом строился в пятидесятых годах, и диаметр труб не рассчитан на то, что в каждой семье теперь стиральная, а то и посудомоечная машина. Да и на втором этаже мы, пока до нас дойдет с пятого. Все-таки раньше люди и ели мало, и посуду мыли меньше, и мылись реже. Мда.

Внутри все заполняла пустота. Хотя как может пустота заполнять что-то, она же пустота? Думал я сейчас обо всем краем, отстраненно. Не зацикливаясь на одном, сразу перескакивая на другое. "Можно я подумаю об этом завтра?" - сказала как-то Скарлетт в "Унесенных ветром". Да, я читал это произведение, не до конца, правда. Занятие спортом с самого детства не прошли для меня даром. Глупая травма на самой заре карьеры положила конец моим расчетам о безбедной жизни в лучах славы. Но повезло в том, что в школу я иногда ходил не просто так с одноклассниками пообщаться, а учиться, это значительно помогло в дальнейшем. Знакомый парнишка тоже после того как сломался, устроился в магазин продавцом и его там учили на калькуляторе цифры складывать. Мне в этом плане проще. И маме спасибо, привила любовь к чтению. У нас в команде кроме меня только двое книги читали. Один из них был тренером.

Шлепая ногами в тапках, которые ни шагу назад, и оставляя мокрые следы на линолеуме, пройдя мимо двери двадцать шестой комнаты, матернулся тихо. Как вживую представилось, как моя девушка, ища меня, ее вчера открывала. Моя бывшая девушка. Я скривился. Потом махнул рукой. Да срать. Не кончилась жизнь, не кончилась. Все только начинается, да и вообще, пусть лучше утром стыдно, чем вечером грустно.

Мантры действовать не хотели, внутри было пусто и погано. Не, не стыдно. Обидно просто, так по-глупому спалился.

Зашел к себе в комнату, достал из шкафа полотенце, обтерся. Подошел к зеркалу, ероша мокрые волосы. "Кобель" было самым приличным из послания написанным помадой. Блин. Не, ну кобель, ну пусть даже урод моральный, ладно. Но сама-то о чем думала, когда спать пошла, оставляя меня наедине с двумя симпатичными соседками, одна из которых без парня уже несколько месяцев, а у второй муж на заработки умчал?

"Патамушта на десять девчооо-нок, по статистике десять ребяаа-ат", - нещадно фальшивя, пропел я.

И вообще, весь кайф испортила. Я ведь за ней ломанулся, когда спать пошла, а она мне с гримаской, мол, голова болит после шампанского. Ну болит и болит, ладно дорогая, пойду еще чуть выпью. Спала бы себе после, раз ушла и голова болит, нет, ей вдруг приспичило меня через час искать пойти. Или не пила бы шампанское, дернула бы коньячка со мной пару стопок, пошли б в кроватку, и скоро уже на дачу собирались после бурной ночи.

Я приоткрыл окно, сел на подоконник и закурил. Выпустило дым в потолок, теперь можно. Вот и отпуск начался, вдруг пришла в голову мысль. Притом отпуск такой, хороший получался. Неделя по заявлению сейчас, и там еще десять дней майских праздников. Девушка моя, бывшая моя девушка, работает в турфирме, поэтому на майские праздники мы должны были лететь к далекому лазурному побережью. На работе я поменялся, на ту парочку рабочих дней, которые между первым и девятым. А сегодня мы должны были ехать к ней на дачу, дней на пять, сарайчик подлатать и баньку. Хм, я ее родители меня уже зятем называли. Я неприязненно посмотрел на стенку, за которой находилась как раз та комната, в которой меня вчера и обнаружили. Как бы еще соседка не надумала, что себе парня нашла. Мы же заканчивать культурную программу вечера не стали, после того как были застигнуты с поличным. И ведь не пошлешь впрямую, все-таки за стенкой живем. Ладно, придумаю что-нибудь.

Надо кому-нибудь позвонить, а то я не сплю, а все харю плющят. Я спрыгнул за трубкой, и, прикуривая вторую сигарету, начал смотреть телефонную книгу. У Сереги ребенок, у Костика тоже, у Лысого девка такая, что ему потом на мозг будет капать, ну его. Старым подругам тоже звонить не фонтан, вдруг с кем-то ночуют, а тут подстава такая. О! Дим Дим. "Ну-ка просыпайся, гадкий мальчишка" - в принятой у нас иногда шутливой манере общения приговаривал я, набирая номер. Ну а если он на работе, слушая первый гудок, думал я, то в этот собачий час развлеку его беседой.

- Ты ведь уже не спишь? - почти сразу же услышав его обычное "Че", спросил я.

- Да я давно не сплю, - судя по голосу, сна у него, как и у меня, ни в одном глазу.

- На работе?

- Не, в жопу работу, больничный взял.

- А че так?

- Да я перевестись хотел, а мне неполное влепили, прикинь? Уроды, я по человечески к ним, а мне теперь полгода никуда не деться. Так что они идут в жопу, а я иду на больничный. Типа руку сломал.

- Вот ты махинатор. Ладно, не плачь, май диа френд, сейчас что делаешь?

- Еду.

- Вот ты трудный. Куда едешь?

- В Киров.

- На кой тебе туда?

- К сестре в гости, у нее там с мужем мутки какие-то.

- Что за мутки?

- Да так... Фигня.

- А Киров это где?

- В России.

- Дима, епть, не беси меня. Далеко?

- Слушай, ну около суток ехать, может побольше чуть.

- А ты далеко уже ехал?

- Относительно.

- Блин, я тебя увижу, лицо обглодаю. Конкретнее можно?

- Да вот, по народной на мурманку выезжаю.

- Нормал. Выезжай на кольцо, спускайся на колтушское и через ржевочку ко мне. Я с тобой еду.

- В смысле? У тебя же...

- Не тормози. Давай, подъезжай, я пока соберусь.

- Ладно, еду.

Вот молодец какой, ничего спрашивать не стал, сразу ко мне поехал. И я молодец, как вовремя ему позвонил. И дернуло же меня ни свет ни заря кому-то названивать. Как чувствовал. Вот сейчас дня на три минимум из города уеду, телефон выключу, и пусть все обзвонятся. И соседка одумается, если замыслила что. Я кинулся бегом собираться. Много брать не стал, пару футболок, белье, носки, мыльно рыльное, рубашку, брюки, да туфли цивильные, мало ли в ресторацию куда пойдем. Сам же оделся, как говорится и в пир, и в мир, - штаны плотные, трекинги, свитер черный, куртка же у меня такого фасона, что в ней хоть на сноуборде кататься, что под костюм надевать.

Уселся опять на подоконнике и прикурил уже третью сигарету за последние пятнадцать минут, даже в горле запершило. Не успел выкурить и половины, как услышал скрип тормозов. Появившийся из дальнего конца двора Димонов лачетти взревел мотором и, пролетев метров десять вдоль забора детского садика, опять завизжал колодками перед лежачим полицейским. Дим остановился под моим окном, и вышел, громко хлопнув дверью. Посмотрел на меня, тоже прикурил сигарету, и только потом заговорил.

- А че сидим то? - голос его в утренней тишине прозвучал неожиданно громко и звонко.

- Чтоб ты увидел и не звонил мне, спрашивая, где я. А то волноваться еще будешь.

- И...?

- Да все, выхожу, - щелчком отправив окурок далеко в полет, я легко спрыгнул на пол. Выдернул все из розеток, схватил сумку, осмотрелся на прощанье, и выбежал из комнаты.

- А колодки у тебя говно, и визжат совсем как на жигулях, - радостно сообщил я Диму, когда он уже выезжал со двора.

- Да в сервисе ТО делал, не сказал, какие ставить. Вот и поставили, идиоты. Ты лучше скажи, с чего со мной-то ехать решился?

- Погодь, у павильона вон тормозни, - и как только он остановился, я выскочил и в темпе купил две бутылки пива. Потом подумал, и купил еще две.

- Как раз, я пока пива попью, посплю после, все выветрится и в ночь я порулю, окей? - оправдательным тоном спросил у него я.

- Будешь ссать проситься, останавливаться не буду, - хмуро смотря, как устраиваю бутылки в пакете за сиденьем, сказал Димон.

- А чай Нести у тебя есть?

- Не, минералка обычная только, а что?

- Плохо. У бутылок с этим чаем горлышко широкое, удобное. А после третьей бутылки я вряд ли целко в узкие горлышки попадать буду...

- Вот ты засранец..., - не удержался, и улыбнулся Димон.

- Да вот, какой есть, - ответил я, и кратко рассказал ему историю вчерашнего вечера.

- Слышь, Стас, - отсмеявшись, начал Дим, - есть такой енот полоскун, так вот ты походу енот потаскун...

- Да ладно тебе. Не, ну а че они?

Дим между тем уже с креном вошел в поворот на Новочеркасском перед метро, и скинув на нейтралку, катился к светофору. Метров за тридцать до перекрестка загорелся вместе с красным желтый, и он переключил скорость на четвертую, прибавил газу. Я еще обратил внимание, что он руку как-то неправильно изгибает, и держится за сам рычаг, а не за набалдашник. Вот понты-то. Хотел спросить, но не успел. Вылетали на перекресток уже на зеленый, и тут прямо перед нами появился автомобиль. Под визг тормозов и мат Димона я вжался в сиденье, ногами уперевшись в пол, но удара не последовало. Остановились на перекрестке враскоряку.

- Вон он, поехали догоним! - я ткнул рукой в сторону неспешно удаляющегося авто.

Димон развернулся на встречке, и на мосту догнал уезжавший рыдван. Выбежал из машины и кинулся к водительской двери, постучал по машине. Я не торопясь вышел из машины, сжимая в кармане куртки травмат. Мало ли что, может там целый табор. А если один придурок, или молодежь борзая, то так по шапке стукнем, чтоб думали в следующий раз. Димон между тем разборок не начинал, успокоившись. Я подошел поближе.

- Ептыть, не ара-мобиль что ли? И драться даже не будем?

- Да не, вон, божий одуван сидит... Слышь, дед, сам то пожил уже небось, может другим дашь? - обратился к водителю Дим. Всего-то самую малость надо, на красный свет не ездить! Сделаешь, ладно? - тут и я увидел деда за рулем, действительно божий одуван. На пассажирском сиденье кто-то сидел, подвозит, наверное. Пару капель от страха он точно брызнул. Подвез бы сейчас, если б Дим не отвернул, только металл резать, чтоб достать. Уж я-то знаю, пару месяцев на эвакуаторе работал. Размышляя, я прыгнул вслед за Димом в машину, и он развернулся прямо на мосту.

- Фига ты перец, за права то не страшно?

- У меня и так отобрали.

- Как так, ты ж мент?

- Да по дурости, на спецбатальон нарвался, знаешь ты его, который на красноармейской. Сел блин, две улицы проехать, идти не мог, так и выпал им под ноги. Теперь полгода без прав.

- Погодь. А едешь то как?

- Да у меня времянка левая. Показываю вместе с ксивой, никто ж пробивать не полезет. Если только на тот экипаж не нарвусь, что меня тогда остановил. Но думаю, в Киров они не поедут, - ухмыльнулся он под конец.

- В натуре ты махинатор. Мы кстати че на мурманку то? Через куда едем? Не в Мурманск случаем?

- Нет, через Вологду. Не совсем через Вологду конечно, но рядом.

- Ого. И сколько туда?

- Шестьсот примерно. И потом до Кирова еще столько же, если не больше.

- Вау, прикольно. Ну, поехали, чо, - с хлопком открыл я первую пивную бутылку.

23 апреля, вечер

Старцев Александр, Москва.

В Москве на перрон вылез взъерошенный и сонный, содрогаясь от озноба. Было мерзко, потому что в вагоне жарко, белье хоть и взял, но спал не раздеваясь, а сейчас футболка липла к телу, и вообще очень хотелось принять душ. Постоял чуть, пришел в себя, и пошел искать Казанский вокзал, поезд на Сургут, и чего-нибудь пожрать. Раньше тут часто шаурму кушал, в Питере ее невкусно делают, но сейчас уже от всей этой кухни воротит просто. Наелся и шаверм, и шаурм. Надо кафешку поцивильней, может там блинную какую. С пересадкой я рассчитал на два с лишком часа кантоваться, которые я, перекусив, благополучно в зале ожидания с книжкой и просидел. Можно было взять билет так, чтоб полчаса интервала между поездами было, но не люблю я все в спешке делать. Да и мало ли, задержка какая минут на двадцать, и плакали билеты. Прямых поездов из Питера в Сургут нет, только через Москву с пересадкой. Можно еще самолетом, но для меня дорого, к тому же летать я побаиваюсь, если честно, поэтому еду по старинке, поездами. Да и привычней мне так.

Увлекшись чтением, я даже удивился, когда посадку объявили, так быстро время пролетело.

...И опять, уже второй раз за день я сидел на нижней полке, смотрел в окно, и ждал попутчиков, осторожно мечтая о компании приятных во всех отношениях девушек, со стойким чувством дежавю.

- Егор, - внезапно я увидел протянутую мне руку.

- Александр, - пожав, привстав, машинально представился я. Парень, устроившийся напротив меня и уже протягивавший мне открытую бутылку пива, за пару секунд успел забросить не очень объемную сумку на верхнюю полку, приткнуть на пол звякнувший пакет, поздороваться со мной, скинуть куртку и открыть две принесенные с собой бутылки пива. Ломаться я не стал, и уже прихлебывал холодное пиво, наблюдая, как новый знакомец выставляет батарею пивных бутылок на стол. Вообще с утра стараюсь не пить, хотя что это я, время к шести уже. Это у меня ощущение утра, потому что полдня в поезде на массу давил. Пиво кстати пошло на удивление замечательно.

- Будем знакомы, - широко улыбнулся он, и настолько располагающе, что я невольно тоже оскалился в ответ. Ты откуда? Из Москвы?

- Нет, из Питера. А сам?

- Из Москвы. А едешь куда?

- До конечной, в Сургут. А ты?

- Прикольно, я тоже. Ты туристом, да? А я к девушке в гости, прикинь? - отвлекшись, он одним длинным глотком ополовинил бутылку, и, сдержав отрыжку, продолжил, - осенью с друзьями на Кипре отдыхали, и с девчатами познакомились. Реально притом их у футболистов каких-то типа известных отбили, тоже тот еще прикол, ща расскажу, так короче у них там папы все на нефтяной трубе сидят, бабок хоть жопой жуй. Отдохнули классно конечно, да я и забыл уже про это, а тут мне корефан названивает из Сургута, прикинь, он там уже. Вот к себе позвал, сказал, что подруга той с кем он там отвисает, ну с которой я мутил еще там, на Кипре, она меня короче ждет не дождется. Круто, да?

- Вау, - не нашел я ничего лучшего сказать.

Притом это "вау" относилось скорее к манере речи нового знакомца, чем к самой истории, слова он выплевывал как пулемет.

- А что за футболисты?

- Да хрен их знает, я вообще в футболе не особо. СНГ какое-то, не вникал. Но пальцы гнули как истинные арийцы. Ты кстати как, футбол любишь?

- Да не особо, - соврал я.

- И правильно, двадцать два дурака один мяч гоняют. А миллионы дураков на это смотрят. Ну, так вот, мы короче завтракали в гостинице, а за соседним столом компания, парней штук семь, и девчонок четверо симпатичных. Так эти, которые арийцы, на всю столовку пальцы гнут перед девками, хуже чем на базаре, один кричит с Тоталваром каким-то играл, третий орет я Франции забивал на этом стадионе ихнем, как его там, Уэмбли вроде?

- Стад де Франс может?

- О, точно он! А ты откуда знаешь?

- Мимо как-то шел случайно, - отмахнулся я, мне уже было интересно.

- А, ну ладно, - тут он на секунду приостановился, видимо представляя, как я случайно мимо французских стадионов хожу, но уточнять не стал, продолжил. Короче дальше, мы сидим, и уши вянут от этих, ну тут Саныч и не выдержал, Саныч это корефан мой, как раз к нему еду. Короче привстает такой, и задвигает, что они достали орать тут как потерпевшие, а вообще перед ними сидят игроки команды "Звезда", самой крутой команды любительской футбольной лиги города Москвы. И короче, прикинь такой им, типа поцики, если хотите мы вас можем играть научить. Они чето взъерошились, ну там чуть не потолкались, а потом мы пошли в мини футбол играть на пляже до десяти голов, три на три. Нас-то четверо всего было, но я играть не умею, запарил про растяжение связок, так что тренером был. А Саныч прошаренный боец, он короче с ними добазарился, что если мы их делаем, то телочки с нами уходят. А на случай нашего проигрыша он договориться типа забыл, а они не вспомнили, ха. И короче прикинь, эти типа перцы вышли, думали как лохов нас сделают, а херушки. Парни правда в осадок выпали, когда шесть один вели, ну те опомнились, и чуть не сровняли. Но десять восемь мы их сделали. А в конце игры девчонки уже за нас болели, я уже рядом с ними уже сидел, все дела, им причесал, что мои кореша еще те лошки по сравнению со мной, просто травма у меня, перелом лучевой кости в районе фаланги правого мизинца на левой ноге, а так бы всем показал. Вот так вот, прикинь. Нам всего четыре дня оставалось там отдыхать, но оторвались мы с этими девочками классно. Они чуть не плакали потом, все в гости приглашали. Теперь еду вот. Короче, хоть какая-то польза от футбола, - неожиданно подвел он резюме.

- Да, нормально вы, - сказал я только для поддержания беседы, наблюдая за тем, как Егор открывает уже следующую бутылку.

Он глотнул, и открыл рот, видимо собираясь что-то сказать, но тут появились сразу двое наших по всей видимости попутчиков, судя по тому как они рассматривали номера коек.

- Здорово, мужики, соседями будем! - гаркнул один из них, темноволосый, с приличным пивным пузом. На уже наметившихся у него на голове залысинах блестели бисеринки пота. Второй, помоложе и повыше, с волосами, убранными в конский хвост, приподнял руку со сжатым кулаком в интернациональном приветствии. Наверняка сисадмин, я их за версту чую.

Мы оба привстали, и Егор первый протянул руку для приветствия.

- Егор, - первым представился мой знакомец.

- Александр, - представился пузатый.

- Олег, - следом протянул руку сисадмин.

- Александр, - под зычный возглас "О, тезка!" произнес я. Рука правда у толстячка была как клешня, несмотря на чуточку комичную внешность, притом железная такая клешня. У Олега, подтверждая мои догадки о его работе, были ухоженные руки с длинными пальцами пианиста.

В пространстве между полками на минуту стало тесно, пока вновь прибывшие убирали свои рюкзаки в багажные отделения под нижними полками. Убрали они не все, оставили один пакет, который, не разбирая, также поставили под стол. Зазвенело все сразу под столом и забренчало. Мда, бутылки с нарзаном так не звенят, придется нажраться сегодня. У меня у самого еще литр вискаря и кола в рюкзаке, доставать уже надо наверно.

- А вы вместе едете? Ну, в смысле друзья? - отхлебнув пива, спросил Александр.

- Друзья, да, правда познакомились только что, - опять растянув свою широкую улыбку, ответил Егор. Вы из Москвы?

- Я из Питера, Олег тоже. Но он хант, так что на родину едет.

- Охотник в смысле? - не понял Егор.

- Восьмидесятого уровня? - это я спросил.

- Нет, родился в Ханты-Мансийске, - понимающе улыбнулся длинноволосый. А сами откуда?

- Я тоже питерский, Егор из Москвы.

- О, так сегодня не день московских будет, - заразительно заржал Александр, отхлебывая пиво. Он уже тоже выставил бутылки и сок на стол из пакета, пива у них не было, зато водки сразу два литра. Хотя может и пиво есть, в пакете еще что-то осталось.

- Не парься, это я шучу так, - приподнял он руки ладонями в сторону Егора в ответ на его взгляд.

Тут поезд чуть качнуло, и перрон в окне тихонько поплыл мимо нас.

- Оле ола!

- Опа!

- Ура!

- Поехали! - вразнобой, но одновременно воскликнули мы. Я по жизни все чаще хожу с кислой рожей, весь из себя флегматичный, но столько перло позитива из парней, что тоже вот, сижу, кричу, улыбаюсь, заразили прям. В честь отправления мы все чокнулись пивом, а после я полез за виски, чтоб на халяву не сидеть. Девчонок красивых опять нет, не только в соседях, но и во всем вагоне вроде тоже, но хоть в этот раз с попутчиками вроде все нормально. Хотя не факт, может сейчас накиряются, дебош устроят.

- О, вискарик! - радостно потер руки Егор, глядя, как я достаю бутылку. Тоже видно любитель.

- Сань, а есть разница между Колой и Пепси? Пепси же бутылки больше по такой же цене? - кивнул на выставленную мной двухлитровую бутылку Кока-колы тезка, согнанный с полки, пока я в рюкзак лазил.

- Разницы нет, но с колой вкуснее, - опять опередил меня с ответом Егор. Вы докуда?

- Мы в Сургут.

- Прикольно, мы тоже. Санек турист, я к девушке в гости, а вы?

- Мы на открытие сезона по приглашению, - ответил Саша, и посмотрел почему-то на меня выжидательно.

- А че за игры, - переглянувшись с Егором, спросил уже я.

- Хм, а я на бэк твой глянул, думал может ты тоже, - сказал мне Санек, и продолжил, - мы едем по приглашению на открытие сезона, проводимой Сибирской страйкбольной конференцией. Как раз на две недели, и в гостях погулять, и по лесу побегать на майские.

- А что такое страйкбол? - поинтересовался Егор.

Мне тоже было интересно, страйкбол это что-то новое, я только про пейнтбол слышал, да и пару раз играл даже на корпоративах офисных.

- Пейнтбол знаете что такое?

- Угу.

- Не-а, - одновременно со мной произнес Егор.

- Короче военная командная игра, где команды воюют друг с другом, а пуляют из маркеров шариками с краской. Маркеры это их оружие так называются.

- А, ну теперь понял, а страйкбол тогда что?

- Вот, страйкбол тоже игра командная, только, во-первых, стреляют из приводов, и если в пейнтболе маркер может как угодно выглядеть, то приводы на первый взгляд от обычного оружия не отличишь, стреляют не краской, а пластиковыми шариками. Игра на честность, то есть если попали, сам встаешь и идешь в мертвятник. Во-вторых, каждая команда копирует какое либо из реально существующих или существовавших воинских подразделений, притом требования жесткие, и если к примеру кто-то отыгрывает там амеровский айрборн платун, то снаряга у них вся амеровская должна быть по идее. С разгрузкой тарзан уже не...

- Айрборн чего? - переспросил я.

- Ну воздушно-десантный взвод в общем. Ну и бабки соответственно, чтоб амеров отыгрывать доход достойный нужен. Снаряга дорогая, или на барахолке скупать, но это тоже недешево, или совсем за дикие бабки нульцевое заказывать. Вот. В-третьих, в пейнтболе игры больше нескольких часов не длятся, в страйкболе же игра на пару суток это норма. Бывают разные игры, но на большинстве случайных людей не бывает, участвуют команды только по приглашениям. Есть открытые игры, но они редко. А так, пьяный офисный планктон по лесу в запотевших масках белок не пугает.

- Ну-ну, - ехидно произнес Олег, слышь, Толстый, а на прошлой войнушке не вы впятером водку в лесу сели пить? Этим, из дельты вроде, чуть морды не набили, когда они по вам стрелять начали, и хочешь сказать белки не пугались?

- Да ладно ты, один раз было то всего, - даже смутился Санек. Ну ладно, нам можно, у нас команда самая крутая в городе. Короче случайных людей почти нет, это в четвертых было. Ну, еще и площадки, если в пейнтболе там, грубо, максимум полкилометра квадратных, то в страйкболе можно на игре день по лесу проползать, и не пострелять ни в кого.

Тут подошла проводница с проверкой билетов, и парни вразнобой начали приглашать ее на огонек. К моему удивлению, она пообещала прийти, если мы совсем не накиряемся к вечеру. И даже после проверки билетов в вагоне вернулась, посидела минут пять с нами, познакомилась. Анечка, из Подмосковья, студентка на заочном, проводницей работает совсем недавно. Мама тоже проводница, поэтому пристроила. Да и по стопам так сказать. После того как она упорхнула, мне авторитетно заявили чтоб не терялся, якобы на меня глаз положила. С чего взяли, непонятно.

Сразу накиряться не получилось, потому что мои общительные соседи пригласили к общему столу попутчиков, двух охотников, мужиков за тридцать, с соседних коек, и одного полицейского из другого вагона, молодого парня, примерно моего возраста. Он, правда, не сразу сказал, что мент, да и на лицо вроде нормальный был, когда Саня и Егор с ним в курилке языками зацепились, пока дорогу в вагон ресторан разведывали. После парочки осторожных наводящих вопросов, смотря на наши посмурневшие лица, угадав причину, заявил, что прекрасно знает о том, что менты все козлы, и близко к сердцу не принимает. Мы чуть успокоились, и продолжили веселье. Костя, так он представился, оказался вовсе неплохим парнем. Ехал к бывшему сослуживцу в гости, куда я так и не понял из-за гомона. Двое охотников - оба Лехи, были из Москвы, и ехали в отпуск за Урал. Так что нас внезапно стало много, а выпивки мало. Так-то батарея бутылок никуда не исчезла, просто по тому самому старинному русскому правилу, что поллитра на одного много, литр на двоих нормально, а полтора на троих уже мало. Если б я вдвоем с кем пил, то той дозы, которую я за пару часов глуханул под охотничьи байки и тосты за знакомство мне давным давно за глаза хватило спать в уголке, а тут поди ж ты, ни в одном глазу почти.

Начали рассказывать, кто чем занимается. Оба Алексея оказались водителями, в отличие от всех остальных оба женатые, оба с детьми, но в этот раз с собой не взяли, у киндеров учеба, пора экзаменов скоро. Все похоже, а внешность на удивление. Один высокий и лысый, второй низенький, с густой шевелюрой. Костя - увошник. Сразу после армии как устроился, так и работает, график суточный устраивает. А когда не устраивает, усиление там или народа не хватает, то другую работу просто некогда искать. Служил в 201 бригаде, в Печенге, и после того как он это сообщил, Саня радостно показал ему татуировку на плече с волком и горой зубастой, после этого они поорали чуть и пообнимались, вспоминая командиров и года службы. После Саша признался что тракторист, а потом пояснил, что трактор его называется думпер, а думпер это вам не козявки на морозе трескать, потому что есть трактора, есть бульдозеры, а есть думпер. Он на нем новые магистрали северной столицы прокладывает. Олег, как я и предполагал, оказался системным администратором. Правда не совсем обычным, у него, оказывается, есть свой уазик, и он на нем участвует в покатушках по бездорожью. Я удивился, таких системных администраторов еще не встречал. Сам я никого не поразил, сказав, что являюсь обычным менеджером среднего звена. В армии не служил, не взяли гады. С армией я немного лукавил, у меня в этом случае по-разному излагается. В компании по знакомых по работе - от армии я грамотно откосил, по причине того, что родине ничего я не должен, и так налоги отдаю. В компаниях старых, дворовых друзей и тех парней, с которыми еще водителем вместе работал, да и вообще всех мужиков, где армия это не пугало для молодежи, придерживался версии о том, что в армию меня не взяли по причине деревянности военкома, хотя я стремился. Истина же, как обычно, была примерно посередине.

А вот Егор, оказывается, в армии был, чем меня сильно удивил. Но даже из автомата не стрелял. По причине своей компьютерной грамотности, на уровне продвинутого пользователя, попал в штаб сначала части, а потом и в штаб округа. Через несколько месяцев службы он уже уходил вечером домой, переодеваясь в кабинете. Сейчас студент, работает в бизнесе у брата на подхвате, и за товаром ездит, и по своим точкам развозит на микроавтобусе, и машины встречает на складе из регионов, если ночью пришла к примеру.

Вскоре Егор с Костей посовещались, и заявили, что если девушки придут в гости, а Аня сказала не одна придет, то поить их надо вином, поэтому они дернули в вагон ресторан, да и водки еще возьмут, заодно и покурят, стоянка скоро.

- Саш, а у вас что за команда? - наконец таки спросил я тезку, тема со страйкболом меня если честно заинтересовала.

- О, у нас команда самая крутая. Вообще мы на инсигниях, нашивках то есть, пишем Лос эскадроно де ла муэрте на испанском, Эскадрон смерти, но многие нас по приколу называют "Дети Эскобара". Медельинский картель, слышал может быть?

- Это вы про что? - спросил один из Алексеев, тот который брюнет. Санек коротко ему рассказал о страйкболе и целях поездки.

- А вы за белых или за наших? - спросил уже второй.

- За красных или за наших... - негромко сказал я. С год назад я крепко заинтересовался белым движением, и после прочтения мемуаров Маннергейма, Деникина, хроник Ледовых походов и обороны Крыма, каждое упоминание всуе гражданской войны меня могло завести на долгий спор, особенно по пьяни.

- Ну как сказать попроще... а попроще то и никак..., - Саня посмотрел на стопку, которую уже баюкал в ладони пару минут, приподнял, выпил, и шумно занюхав кусочком хлеба, продолжил: Я же сказал уже что у нас команда самая крутая.... Ну в общем так, сейчас очень много команд которые отыгрывают подразделения стран НАТО. Тех, которые за наших, советская армия, российская - их поменьше будет. На небольших играх это особой роли не играет, там все ясно, команда А к примеру против команды Б. Или команда А и команда Б против команды Ц. На больших играх, сейчас чаще всего делятся по принципу НАТО против духов, потому что когда много команд собирается, в основном у натовцев камуфляж ровнее - флектарны там бундесовские, вудланды разные да песочка амеровская. Есть и еще конечно, но это основные. Остальные команды, бразильцы, китайцы, советы, русские и прочие там, тогда за духов воюют. Но организуют игры команды заранее, соответственно приглашают команды тоже заранее, поэтому если зовут много русских команд или альянс какой, в смысле тех, кто подразделения русской армии копируют, могут устроить замес НАТО с нами, с русской армией то бишь. Во многих играх есть третья сторона, в основном типа бандиты или мародеры. Или наоборот, полиция там, или местное ополчение. Вот на одной из игр, когда бандитов собирали, костяк нашей команды и образовался, потому что если игра открытая, одиночек много приезжает, вот одиночества и встретились. Сейчас у нас команда приличных размеров, почти сорок человек. Но с камуфляжем беда вышла, решали долго. Дэн, командир, тогда рогом уперся, будем ниггерами, дети ньямы или дочки мамбы там, не помню. Серега, он у нас начштаба, хотел за Тигров Аркана воевать. Леший, Леха, он сейчас командир первого сквада, тогда уже амеровский пустынный камуфляж себе купил, поэтому кроме как за амеров ни за кого бегать не хотел. А Димон, кореш Дэна, он сейчас командир второго сквада, наоборот уперся, типа никаких америкосов. Короче, когда кто-то про наркокартель сказанул, решили что компромисс типа. И с камуфляжем решилось просто, мы ж бандиты, поэтому единой формы одежды нет. Так что у нас что хочешь, то и одевай, с оружием тоже просто, единообразия нет. Единственное, мы все шемаги носим зеленые, это типа командный знак.

- Сань, а что такое сквад и что такое шемаг?

- Сквад это подразделение у амеров, типа нашего отделения, а шемаг это арафатка. Видел на этом, как его, арабе то, Тур Хердал, или как его там, палестинский который...

- Да понял я, у меня тоже такая есть, только белая. Они модными стали в последнее время, - мужика в арафатке повязанной как чалма я видел, но тоже не смог вспомнить, как его зовут.

- Ясир Арафат его звали, он помер уже, - сказал Леха, рыжий.

- О, точно! А у меня что-то это Хердал на языке все крутился...

- Хердал это путешественник!

- Саш, а вот смотри, - продолжил Леха, - вот тебя не коробит, что вы за бандитов и наркотов воюете, хоть и понарошку?

- Ну как тебе сказать.... Вот ты за кого к примеру, за сербов или за косоваров?

- За сербов естественно, спрашиваешь. Братья как-никак, да и те все сплошь тоже наркоторговцы, как и некоторые колумбийские деятели...

- Я тоже за сербов, но я вот тебе скажу, что не такие уж они и пушистые изначально. Я был в Югославии, знаю, о чем говорю. Просто сейчас.... Но это ладно, срать, главное они православные, речь не о том. Вот смотри, представим, к примеру, что основной поток наркоты из Косова идет в Россию, а у тебя кнопка есть с ракетой ядреной как раз в это Косово, ты б нажал, если б за это ничего не было, и никто б об этом не узнал?

- Ну, наверное. Ну да, нажал бы.

- А ты Саш?

- Да я бы тоже... гипотетически, - потом Санек посмотрел на второго Леху, но тот лишь кивнул. К Олегу он не обращался, тот со скучающим лицом плеснул себе виски, аккуратно разбавил колой, видно не в первый раз слышал подобное.

- Вот, а смотри, еще вопрос. Как думаешь, может на нас Китай напасть скоро, Дальний Восток оттяпать? - опять обращаясь к Лехе, спросил Саня. Он уже раскраснелся, и, задав вопрос, быстро скинул свитер, оставшись в одной майке.

- По идее да. Да им нападать скоро не надо будет, там не останется никого.

- Ну примерно так. Теперь представь, через там десять лет он на нас нападет полюбому, возьмем как данность. И, вот смотри, ты сидишь с той самой кнопкой и ракетой, но точно знаешь, что вся наркота из Косова идет не в Россию, а прямиком в Китай, который, заметь, на нас скоро нападет, а пока их молодое поколение торчит по параднякам и ширяется радостно. Ну что? Нажмешь?

- Хм...

- Вот тебе и хм. Ты знаешь о том, что восемьдесят процентов героина из Афгана оседает в России?

- Слышал что-то такое.

- А слышал о том, что америкосы отказались жечь маковые плантации, аргументировав тем, что не могут оставить хозяев плантаций без средств к существованию? Реально заявили, прям в телевизор.

- Не, этого не знал.

- Вот, не знал. А теперь смотри, америкосы воюют в Афгане, и каждый год наркотрафик в Россию стабильно растет. В две тысячи первом году, в последний год талибов, самое маленькое количество наркоты попало, если смотреть весь период до этого года. Вот скажи, Лех, это все случайно же, да?

- Вот уроды...

- Кто, афганцы?

- Америкосы... да и афганцы тоже...

Я в этот момент вспоминал не так давно читаную статью о том, что это не талибы свернули наркотрафик, а в связи с началом боевых действий просто отложили в заначку все свои опиаты до лучших времен. Лучшие времена не наступили, зато у тех, кто стал добром в стране победившей демократии, появилось много халявной наркоты. Но Саня настолько истово пытался всем показать размытые границы сил света и добра, что у меня даже желания не мелькнуло вступить в полемику. Был бы трезвый, с удовольствием, а щас... О бабах бы, или о лесе поговорить. После выпитого мне уже было хорошо, лениво.

- Вот, а ты тут про наркокартель и бандитов, типа западло за таких. Помни, добро всегда побеждает зло. Кто победил, тот и добро, - продолжал между тем истово доказывать Лехе Санек, между делом озвучив мои мысли про победившее добро. И еще, кстати, пока Костика нет, спрошу. К примеру, идешь ты по улице, видишь, что прилично одетый парень с ментом бодается. Твоя первая мысль будет, или даже так, кто прав по твоему, по первому ощущению? Можешь не отвечать, - после секундной паузы продолжи Санек. А во времена Эскобара в Медельине обычные люди к полиции относились гораздо хуже, чем к картелю, и вопроса даже такого не стояло. Да и кокс весь в Америку шел. Так что про моральные стороны нашего самоназвания ни у кого ниче не екает. Да и стреляем мы же не по-настоящему. Ладно, хватит тут уже мне демагогию разводить, давайте выпьем уже!

- А давайте мы сначала девушек представим, а потом и выпьем! - с улыбкой до ушей вплыл из коридора Егор, а следом за ним Костик, придерживая за талию двух девчонок. Знакомьтесь, Алина и Наташа, наши попутчицы из соседнего вагона. Девушки, вот туда протискивайтесь. Олег, Алекс, ну двиньтесь же.

Все сразу оживились, и, потеснившись, освободили девчонкам место. Лехи разложили боковую койку и сели на нее, Олег подумал, всех согнал, достал ноутбук из рюкзака, и залез на верхнюю полку. После он лишь изредка протягивал руку за очередной порцией алкоголя, не особо принимая участие в беседе. Девчонки, обе крашеные блондинки, с которыми Егор и Костя познакомились в соседнем вагоне, были из Сургута, учились в Москве, а сейчас ехали домой к кому-то там на свадьбу. Сначала стеснялись, краснели, а после пары стаканчиков вина расслабились. К тому же, кроме Костика с ними открыто никто флиртовать не пытался. Егор пока думал, по нему видно, он же все-таки к девушке едет, но это пока, еще выпил мало. Алексеи посмеивались в усы, Олег в ноут уткнулся, я Анечку ждал, а Санек пока все больше агитировал за советску власть. Аня, между прочим, частенько пробегала мимо нас, стреляя глазками.

- Алекс, пойдем покурим, - позвал меня Санек. Я пожал плечами и пошел за компанию, хоть и не курил. Засиделся, да и воздухом надо подышать. Когда вылез в проход, меня ощутимо качнуло. О как, надо бы перерывчик с выпивкой сделать.

В тамбуре действительно было посвежее, хоть и накурено. Меня запах дыма не напрягал особо, поэтому пару раз глубоко вдохнул, приходя в себя. За окном проносилась непроглядная темень. Ни одного огонька не мелькало.

- Слушай, а ты не хочешь к нам в команду? - неожиданно спросил Санек, прикурив, и затянувшись вкусно. У меня в скваде семь человек сейчас. На первое время мы тебе привод обычный найдем без проблем, разгрузку и рацию тоже не вопрос, пока свои не купишь. Как ты?

- Слушай, даже не знаю. Вообще интересно если честно, посмотреть. Сразу не скажу, что вот прямо так готов, мало ли, не попрет. Но ты же говорил, что у вас с приемом в команду строго, рекомендации там, испытательный срок?

- А я тебя как командир к себе в сквад беру, поэтому никаких проблем. Потом просто все командиры утверждают, но это так, формальность.

Предложением своим если честно Саня меня врасплох застал. Но, чуть подумав, я понял, что попробовать мне в принципе даже очень хочется. Да и тема интересная, в пейнтбол мне понравилось пулять, еще когда на корпоративах играл. С компанией только беда была, а тут вроде все готово уже. На словах вроде выглядит симпатично.

Пару минут, пока Санек курил, потрепались ни о чем, потом обменялись телефонами, и пошли пить продолжать.

В проходе нос к носу столкнулись с нашей симпатичной проводницей.

- Я смотрю, у вас там тесно стало, да и не ждете вы меня уже, - с прохладцей протянула она, смотря мне в глаза.

- Анечка, солнышко, Алекс только тебя и ждет, он мне все уши уже прожужжал, какая ты очаровательная!

Тезка сориентировался быстрее меня, и пока он произносил свою тираду, я только глазами хлопал под пристальным взглядом. Потом приоткрыл рот, чтоб хоть что-то сказануть, но не успел.

- Ну ладно, посмотрим..., - протянула Аня, и упорхнула.

- Че теряешься? Видишь, запала на тебя девчонка? - на ходу бросил мне Санек мне тихонько.

- Не, не вижу. Серьезно, - добавил я, когда он недоуменно глянул на меня, приподняв бровь. Да я сориентируюсь, не парься.

- Ну и ладненько, - и он начал протискиваться к окну, мы уже подошли к нашему столу.

В том, что я сориентируюсь, у самого меня, кстати, были небольшие сомнения. Вообще, по жизни у меня с девушками было проблемно. Нет, уродом я не был, да и язык вроде подвешен, но как-то не складывалось. Хотя, несмотря на природную застенчивость и частые неудачи на любовном фронте, в любых компаниях меня постоянно считали бабником. Не знаю почему, до Казановы мне как до Китая в неудобной позе, но репутация эта преследовала меня постоянно.

Причиной моей природной застенчивости и избыточной обходительности в отношении девушек было то, что в пятый класс школы я шел на новом месте жительства, без особых родных, знакомых и друзей. Так уж сложилось. Да и вообще я рос не очень общительным. Мне в незнакомой компании и при новых знакомствах всегда не очень уютно. В школе со сверстниками я общался мало, компенсировав недостаток общения чтением книг. У соседа по коммуналке, который по нескольку месяцев пропадал в командировках, в комнате с очень не сложным замком была замечательная библиотека. Так что, даже ощутив вкус алкоголя и будучи принятым за своего в нескольких компаниях, иногда предпочитал вечер с книгой, нежели походам по дискотекам или покатухах на мотоциклах. Кстати говоря, как устроился я с шестнадцати лет на работу, не от хорошей жизни естественно, так и в компаниях находился все не особо по возрасту подходящих. Но воспринимали меня практически всегда и везде с уважением. И в дворовых гоп компаниях, в которых приходилось крутиться иногда, проблем не было. Там мной даже гордились, мол, вот какой у нас умник есть.

Ну а с девушками - было конечно. То тут, то там. Но как то... Формирование отношения к ним все-таки происходило под чтением взятых почти напрокат книг Саббатини, Сальгарио, Лондона, Рида, Хаггарда и прочей классики. Практически во всех книгах были блондинки с ангельскими личиками и большими голубыми глазами, ну а даже если не блондинки, то просто прекрасные принцессы на худой конец, создав моему подсознанию образ идеальной скво, а вот в жизни.... Те голубоглазые блондинки с ангельскими личиками и голубыми глазами, которых я встречал, ругались матом, кидали окурки мимо урн и пили водку с апельсиновым соком, раздвигая ноги без особой стеснительности. Все те девушки, которые у меня случались, не воспринимались всерьез. Да и не много их было. И даже врать мне не хотелось, как многие, что со счета сбился. Еще пару лет назад иногда считал тихонько про себя, больше пятнадцати с натягом получалось. Если проституток считать, пару раз заваливались к ним с друзьями в пьяном кураже. Вообщем, совсем сударыни, встречающиеся мне на жизненном пути, никак не подходили под тот типаж, который я желал повстречать. Так и жил, карьерой, да робкой надеждой принцессу встретить в закоулке от маньяка отбивающуюся. Единственное, с кем повезло, это с подружкой, бывшей одноклассницей. В школе мы и не общались с ней практически, зато я как-то почти случайно попал на встречу выпускников, и мы влегкую нашли общий язык. Ушли с вечеринки вместе, к ней домой, она за рюмкой чая горела желанием мне рассказать об этом козле, ее последним парне, с которым она только недавно рассталась. После той встречи я уже на протяжении двух лет захожу к ней в гости потрещать и потрахаться раз в неделю стабильно, иногда больше, а иногда с небольшими перерывами. После таких перерывов либо она мне опять рассказывает об очередном козле, либо я ей об очередной ошибке с выбором принцессы. Вообщем, девушкой моей она не была, но как подруга - идеал. По поводу серьезных отношений, когда я ей как-то намекнул, она сразу и откровенно сказала, что молодой и перспективный, к сожалению, ей ну никак не подходит, а спутника жизни хочется ей зрелого и обеспеченного. И от жизни ей хочется всего и сразу, и можно без хлеба. Ее жизненная позиция для меня была, не сказать что близкой, но приемлемой, и после того разговора мы не парились.

- Алекс, ты че завис то?

- А?! Чего?- довольно ощутимый удар в плечо вкупе с возгласом заставили меня встрепенуться, отвлекая от размышлений.

- Заснул что-ли? Пить что будешь, водку или коньяк?

- А что, виски кончился уже? - спросил я, уже зная ответ, увидев пустую бутылку под столом.

23 апреля, вечер.

Ермаков Станислав, Костромская область.

Попытался устроиться поудобнее, не получилось. Полежал еще немного, скинул ноги вниз и рывком сел на заднем сиденье. Вокруг была непроглядная темень, только впереди узкий луч света разрезал впереди тьму, освещая дорогу, да в салоне мягко светились приборная панель и подсветка магнитолы. Вчерашние события казались такими далекими, да и вспоминались уже смутно. Впереди предвкушалось небольшое путешествие, а у меня всегда при смене обстановки душевный подъем.

- Пить дай, - попросил я Дима, во рту было сухо.

- На полу посмотри, минералка должна валяться.

- Сколько время то? - утолив жажду, и потягиваясь, спросил я.

- Около девяти уже, - Дим не обернулся, даже глазами не скосил в зеркало заднего вида, сидел, напряженно всматриваясь в дорогу.

- Вологду давно проехали?

- Прилично уже.

- Почему не разбудил?

- Слышь, блин, тебе повторить все то, что ты мне сказал, когда я тебя будил?

- Да ладно, не надо... Че, много говорил?

- Да не, емко просто.

- Ладно, извини.

- Не прощу никогда. Будь ты проклят, ты всех нас предал.

- Короче, останавливай, ноги разомнем, да я за руль пересяду, - на его слова я внимания не обращал, у нас всегда так.

Дим проехал в молчании еще пару минут, потом увидев широкий участок обочины, остановился.

Я вышел, и с удовольствие потянулся, так, что в глазах потемнело. Когда руки отпустил, застыл. Люблю природу без городского шума. Глухомань. Кстати пока ехали, не было ни одной встречной машины, вот уж действительно глухомань. Попрыгал на одном месте, отжался раз пять посередине дороги, пытаясь согнать сон. После чего высоко подпрыгивая, сгибая в прыжке ноги, попрыгал по кругу. Идиотом выгляжу наверное, да все равно смотреть некому, кроме Димона, но он сам сейчас отжимался с хлопками. Только медведи если глядят. Вдруг поймал себя на том, что при мысли о медведях быстро обернулся, осмотрев все вокруг. Медведей не было, да и не медведей собственно тоже. Темнота только сгущалась. И лес тихонько шелестящий. Параноик.

Дим открыл багажник, вытащил оттуда канистру с водой, и попросил меня ему полить. Умывшись сам, помог умыться мне. Сразу бодренько стало. По вечерней прохладце-то. Ух!

- Дим, а че ты сам замарачиваешься, я ж порулю сейчас, дави на массу и не парься.

- Слышь, здесь же не "Скандинавия", или еще какая федералка. Тут если не туда свернем, нас потом с собаками не найдут. Я сам по этой дороге один раз всего ездил, да и то, днем только.

- Прикольно. Ну давай Сусанин, рули, - усаживаясь в машину сказал я, регулируя сиденье и бормоча гадости про всяких карликов, которые так настроят, что коленки уши жмут.

- Сам рули, я командовать буду, - и Димон также с хлопком открыл бутылку. Я обернулся, и увидел, что между сиденьями лежит пакет, только не мой с пустыми бутылками, а уже обновленный. И бутылей там навскидку поболее, чем у меня было при старте. Я только мотнул головой и тронулся. Сцепление брало в самом верху, не как у меня на опеле, поэтому с непривычки пережал, и тронулся с ревом.

- Слышь, аккуратней там!

- Да ладно, ща твой лачетти узнает, что такое настоящая езда! - резко переключая передачи, я разогнал машинку до восьмидесяти. А ниче так, приемисто.

- Чувак, тут такие ямы бывают, что ты можешь узнать, что такое настоящий секс. Не слышал этого анекдота?

- Не, рассказывай.

- Потише едь, и расскажу. Сидят вообщем в поле танкисты, трак меняют на коробке. Тут подходит полуобнаженная добрая волшебница, и спрашивает: "Че ребята, трахаетесь?", Те типа, да, есть такое. Она им: "А хотите узнать, что такое настоящий секс?". Они гривой машут, типа да, конечно. Добрая волшебница взмахнула палочкой, и у танка башня отвалилась.

Я улыбнулся.

- А почему волшебница добрая?

- Да я-то откуда знаю? По вводной добрая.

За пустым трепом мы проехали около часа. Потом разговор как-то на нет сошел, ехали в молчании, думая каждый о своем. Непроглядная темень по сторонам редко-редко да озарялась скупо фонарями проезжаемых деревенек. Но деревень по дороге было совсем мало по сравнению с киевской или московской трассой, по которым я часто ездил. Дим уже клевать носом потихоньку, но тут мы въехали в приличное по размеру село, даже городок небольшой, названия которого я не рассмотрел. Короткое что-то. Он встрепенулся, и начал осматриваться по сторонам, отхлебывая пиво.

- Так, вот здесь смотри внимательней, нам направо сейчас сворачивать, вон там... или не там... протяни чуть вперед короче.

Я проехал мимо поворота, и чуть притормозил у кольца автобусного. Когда подъезжал, фары на мгновение осветили остановку, на которой сидела компания молодежи. Сейчас, пока Дим вспоминал, куда надо сворачивать, я вглядывался в темноту, пересчитывая огоньки сигарет. Хорошо мы тут не пешком. Как раз, когда от компании отделились двое, и неспешно отправились в нашу сторону, Дим поднял глаза от карты.

- Туда поехали, - махнул рукой назад он, и я развернулся, гарцанув с проворотом, не удержался.

- Или не сюда, или туда...

- Дим, не трави душу, едем и едем, куда нибудь уж полюбасу придем, - оборвал я его.

- Блин, да я не помню где сворачивать надо, - он был весь в сомнениях.

- Поехали у аборигенов спросим, вон там же грядка целая сидит! - осенило меня. И даже мысли ж не пришло, когда рядом с ними стояли.

- А ты уверен в том, что они нам правильно покажут, а не в другую сторону отправят?

- Ааа...

- Да не, вроде туда едем. Нормально.

Через час Дим уже спал. Глобальных развилок не было, я рулил и рулил по дороге, на удивление хорошего качества. Населенные пункты, какие и попадались, множеством огней не удивляли. Вокруг была непроглядная темень, даром, что лес кончился. Изредка лишь луна выглядывала из-за облаков, призрачно освещая поля на холмистой местности. Вдруг впереди асфальт кончился, и я начал притормаживать, потому как въехали мы на грунтовую гребенку. Остановился и включил аварийку. Проснувшийся от тряски и торможения Дим озирался по сторонам. Я тоже. Отблески аварийки непривычно ярко освещали приличное пространство вокруг. Из-за облаков в очередной раз глянула луна. Я поежился.

- А так и должно быть? - спросил я Дима.

- Деревня какая была?

- Минут семь назад.

- Да не когда, а как называется?

- То ли Радостево, то ли Ракостево, не помню. А до нее указатель был направо на Севастьяново, там сорок семь километров написано было.

Он полез за картой и минут десять ее изучал. Я ждал с нетерпением, но не лез.

- ..., - коротко резюмировал он.

- Так куда едем то?

- Да ... уже его не знает. Куда эта грунтовка приведет, не поймешь, поехали к указателю этому лучше.

- А Севастьяново нашел хотя бы?

- Нихера не нашел.

- А Радостево это?

- На, сам поищи.

- А откуда искать то?

- Буй ищи.

- Слышь, сам такой.

- Буй, а не ... . Город. Вон, видишь? Походу там и свернули не туда.

- Поворот не туда, ага. Прикольный фильмец. Первая часть, а остальные фуфло.

- Ты буй ищи, а не фильмы обсуждай!

- Да сам такой, говорю же тебе! Его буй найдешь!

- Дай покажу.

- Не лезь ко мне, паршивец, сам справлюсь, - оттолкнул я его руки.

Минут пять и я водил пальцем по карте, пробую от Буя доехать до деревни Радостево или Ракостево, параллельно ища Севастьяново. Ничего не вышло.

- Дим, а бенз есть у тебя?

- Да, двадцатка есть в канистре.

- Это радует.

Минут десять мне понадобилось, чтоб доехать до указателя. Повернул налево, и буквально через несколько километров поймал приличную яму, амортизатор чуть ли не в крыло стукнул. Дим сморщился, как от зубной боли, да и меня передернуло. Скорость сбавил до пятидесяти, и дальше ехал аккуратнее, внимательно вглядываясь в дорогу. Потряхивать на ухабах стало чаще. Еще минут через пять на лобовом стекле появились первые капли дождика, который все усиливался. Через десять минут я просто остановился на обочине - такое ощущение, что разверзлись хляби небесные. Ехать при такой видимости было просто страшно. Я привык ездить по дорогам, вдоль которых фонари стоят, и примерные очертания хоть видно. Здесь же мгла везде, и лишь впереди мутные несколько метров видимости за пеленой дождя. И за все это время, кстати, нам не встретилось ни одной машины. Да, заехали мы нормально. Проехал еще метров сто в черепашьем темпе, пока не увидел съезд с дороги на полянку. Там и встали. Коротко посоветовались, и Димон быстро разложил задние сиденья. У него был универсал, и ложе сзади получилось шикарное. Наши вещички побросали на передние сиденья, и залегли спать. Сразу заснуть, естественно не получилось. Сначала слушали, как вдалеке грохочет первая в этом году гроза, потом, допив все пиво, потихоньку травили байки и ужастики, пугая друг друга, выходя справить нужду. Через час дождь почти прекратился, Дим заснул, а мне сон не шел, все-таки целый день спал. Отчаявшись ворочаться, уже было собрался будить Дима и дальше ехать, как меня внезапно просто выключило. Как заснул, не помню. Вот что значит поверхность ровная, я в такой же примерно ситуации, тоже на трассе ночевал недавно в легковой, так мало того, что еле уснул, так и не сон был. Просыпался практически каждые полчаса, когда рука или нога затечет. А потом шея, а потом в пояснице боль тянущая. А в пять утра, уже болит все тело, не уснуть, а хочется. Утром, не выспавшись абсолютно, понимаешь, что ночевка в позе зю не всегда хорошая идея при наличии хоть какой-либо альтернативы.

В этот раз сон был как у младенца. Я как в бездну провалился, и спал можно даже сказать с удовольствием, до поры до времени. Проснулся я от громкого стука, в полнейшей темноте, открыв глаза и вертя головой в разные стороны, не совсем понимая, где я сейчас нахожусь. Стук все усиливался, притом звук был дробным и частым. Секунд десять, которых никому не пожелаю, мне было очень страшно. Это даже не первобытный страх, это круче. С примесью иррациональности и нереальности происходящего. Если бы молния не сверкнула, осветив внутренности машины, окрестный лес, и очень низкие тучи, не знаю, долго ли я б еще в оцепенении пытался понять, что происходит. Первые мгновенья после вспышки меня как отпустило, и даже улыбка поползла на лицо, мысли были про то, что это всего лишь гроза. Идиотская улыбка не успела полностью появиться на лице, как практически сразу же я услышал раскат грома, и улыбаться расхотелось.

Машину ощутимо покачнуло, в ушах появился легкий звон. Все это происходило на фоне того, что разбудивший меня дробный стук и не думал стихать, а как даже казалось, становился все интенсивнее. Взъерошенный Дим приподнялся на локте и озирался вокруг бешеными глазами. Я уже более-менее проснулся, и ума хватило догадаться, что это ливень. Но, приподнявшись на локте, и чуть высунувшись из уютного спальника, посмотрев на стекла, потоков стекающей воды достойной столь громкому звуку не увидел. Дождя вообще не было, шел град. Осмотрелся. Молнии сверкали настолько часто, что светло было как днем. Хорошо, что в основном вдалеке бабахало.

Я люблю грозу. Но любил раньше я ее обычно с балкона, или, выбегая на улицу под ливневые потоки воды, зная, что через пару минут поднимусь домой и переоденусь в сухое. Или в палатке сидя, слушая, как ливень барабанит по брезентовой ткани, с шутками и прибаутками встречая каждый разряд грома, вместе с друзьями пережидая и наслаждаясь этим буйством природы. Сейчас же, в первый раз в жизни я увидел такую сильную грозу. Дим тоже продолжал заполошно озираться по сторонам, и было видно, что настроения прикалываться у него нет. Только что сверкнуло еще две молнии, как раз над нами, судя по тому, что разряды грома, как и контузивший меня в первый раз, прогремели практически одновременно с очень яркими вспышками молний. Сразу же стало очень тихо. То есть пропал и звук града, и не такие близкие разряды грома перестали быть слышны. Тишина стояла оглушительная несколько секунд, а потом постепенно, как будто потихоньку кто-то начал прибавлять звук, я начал опять слышать и дробный перестук по крыше, и гром отдаленный. Примерно через минуту слух ко мне вернулся полностью, но вот душевное спокойствие ушло надолго. Вот если сейчас в наш драндулет молния бахнет, так потом только диски литые обугленные дымиться будут. Встрепенувшись, наполовину вылез из спальника, и достал мобильник из бардачка в передней водительской двери, где его и оставил, когда спать ложился. На экранчике горела надпись "Поиск сети". О как, блин, шайтан машина молнии приманить вздумала. Телефон я вырубил от греха, и бросил обратно. "Походу пробивоны, аккумулятор еще вытащи", - не удержался и сострил Дим, но свой телефон тоже выключил. В течение некоторого времени всматривались в окна. Вспышки молний сверкали часто и с разных сторон, поэтому казалось, что стволы стоящих невдалеке деревьев причудливо изгибаются. Град кстати перестал, отметил про себя, я даже не заметил момента, когда закончился. Слева вдруг послышался шорох, инородно звучащий. Быстро обернулся, и естественно ничего не увидел, кроме тех же сосен, освещаемых вспышками молний. Недолго думая, я просто зарылся обратно в спальник, и попытался заснуть. Дим тоже зарылся в свой. В этот момент сначала сиротливо, потом все сильнее и сильнее по крыше и стеклам опять забарабанил ливень. В дождь классно засыпать, конечно, но не в такой же ливень. Прошло буквально несколько минут, и к моему облегчению он прекратился. Ну не совсем конечно, остался легкий моросящий дождик, но я такой за дождь и не считаю. Сна к этому моменту у меня не было ни в одном глазу. Некстати вспомнился еще в детстве прочитанный рассказ о вампире, который взглядом гипнотизировал молодую девушку, находясь на улице и пытаясь открыть окно, а она, завороженная его взглядом, не могла ни пошевелиться, ни закричать. В окно смотреть больше не хотелось. Да, так дело совсем не пойдет. Не хотел я конечно, но придется применить секретное оружие рейхканцелярии. Опять наполовину выполз из спальника, дернул к себе сумку, и достал бутылку коньяка. В термокружку, черную с внешней стороны (было дело, как дурак пытался в этой кружке себе бульон подогреть) булькнул грамм семьдесят, и махнул сразу. Поморщился, чуть подождал, опять бульнул примерно столько же. Резко выдохнул, и выпил опять махом. Нашел минералку, сделал пару глотков из бутылки, и залез в спальник. Дим заграбастал коньяк себе, а я уже засыпал, и всякие дождики и молнии были мне абсолютно фиолетовы. Уже находясь в полудреме, услышал сразу несколько раскатов грома, далеких, но даже на таком отдалении было понятно, что раскаты даже посильнее тех, которые меня контузили. Через буквально несколько секунд машину довольно таки ощутимо тряхнуло, но я уже находился на той зыбкой грани между сном и реальностью, когда непонятно, сон это уже, или еще нет.

24 апреля, очень раннее утро.

Старцев Александр, поезд дальнего следования Москва-Сургут.

Зря я согласился на водку. Решал же повременить чуток, когда выходил в тамбур с Саней. Не, я не бурагозил. Вроде как. Просто когда пришла Анечка, уже был в состоянии крепкого подпития. Блин, о чем я с ней разговаривал? Вроде по времени прилично вместе посидели, только не помню ничего.

Приоткрыл глаза и осмотрелся. Я лежал в одежде на нижней полке без постельного белья, укрытый клетчатым солдатским одеялом. Хм, плацкарт не мой. Соседей тоже нет, но неудивительно, я еще трезвым обратил внимание, что вагон заполнен едва наполовину. Во рту было сухо и ощущение, будто кот нагадил, и в то же время дико хотелось в туалет. Я с трудом встал, сдерживая желание помочиться. Каждое движение отдавалось во лбу над глазами пульсирующей болью. Дурак, намешал и пиво, и виски, и водку. Ах да, вина же еще стакан хлопнул вместо сока. Мда, зато вчера было хорошо. Я дошел до нашего плацкарта, и с облегчением увидел несколько полупустых бутылок с минералкой. Сделав несколько глотков и приглушив жажду, понял, что счастье уже близко, и до него всего метров семь осталось по вагону пройти. Поставил бутылку на стол, на котором еще оставалась недопитая водка и осмотрелся. На нижних полках беспробудно спали Саня и Егор. На моей, верхней, спал Костик, а посмотрев на другую, столкнулся взглядом с Олегом.

- Фу ты епть! - прошептал я, вздрогнув.

- Как, живой? Ухмыльнулся он.

- Да хз. Как все закончилось, было что криминальное?

- Нормально все, не парься. Даже не наблевал никто, - опять усмехнулся Олег. На вот, держи, - он достал из сетки на стене видимо заранее приготовленную пачку таблеток и протянул мне.

- Это что?

- Аспирин. Выпей, две штуки, сразу полегчает. Ну, или пива хлопни, подлечись.

- Не, я с утра не похмеляюсь. Бу. Лучше колеса.

Я закинул всего одну таблетку, не люблю лекарства, но совсем что-то плохо. Запил минералкой, и отдал пачку Олегу, кивнув благодарно.

Идя в сторону сортира, вспомнил, как рассказывал Анечке что-то про любовь с первого взгляда и самую прекрасную девушку на свете. Стало дико стыдно. Шел и крыл себя шепотом последними словами. Надо было так накиряться. В тот момент, когда я давал себе очередной зарок больше не пить, от головы состава послышался дикий скрежет. Как в самолете, когда над шасси сидишь при посадке. Сразу же пол чуть дернуло, и по всему вагону пошла мелкая вибрация.

Несколько секунд я стоял в ступоре, пока не раздались громкие крики Олега.

- Держись! Саня, вставай! От окон все! Держитесь! Леха от окна!

Не совсем понимая, что происходит, отступил с прохода и вцепился в поручни на верхних полках. В животе вниз опустился холодный комок, и я, еще не понимая, что происходит, крепче сжал пальцы на металлических ручках. Глянув вниз, столкнулся с испуганным взглядом только что проснувшийся женщины на нижней полке. Снизу, из-под пола, начал раздаваться скрежет, потом от начала вагона послышались несколько металлических хлопков, и пол резко накренился в сторону движения. Скрежет превратился в гул, пару томительных секунд вагон плавно разворачивался в левую сторону, будто подталкиваемый гигантской рукой. Я стоял, вцепившись в поручни, все еще таращась на проснувшуюся тетку, и не мог себя заставить отпустить руки и развернуться, хотя вагон начал ощутимо крениться, и я вместе с ним, опускаясь спиной вперед. Тут вместе со звоном стекла ударило поочередно сначала с хвоста, потом спереди, я увидел в окне проезжающий мимо вагон с размочаленным переходом, который сам по себе двигался вперед. После этого мои руки резко вывернуло, и потолок прыгнул прямо на меня. Рывка я не выдержал, пальцы сорвались с поручней, и ногами вперед полетел в потолок, который сейчас оказался стеной. Ноги согнуть успел, но удар был такой силы, что приземлился больно на задницу. Верхнюю губу просто расшкивало от встречи с коленом, кровь брызнула в стороны. Так и сел, зажав лицо ладонями и зажмурив глаза от страха. По сторонам больше не кидало, вагон медленно завершил кульбит после рывка, и потолок стал уже полом.

Несколько томительных секунд я приходил в себя. Ныли зубы, и дико болела задница. Во рту стоял медный привкус крови. Меня трясло мелкой дрожью, между лопаток был жуткий холод, в ожидании очередных ударов. Я резко открыл глаза, не отрывая ладони от лица, и уже окончательно поверил в то, что больше пространство вокруг меня не вертится. Непривычно было смотреть на верхнюю сторону полок снизу. Нижние полки были открыты. Из одной сумки не выпали, как-то держались, только ремень свисал. Совсем наверху, на потолке, который когда-то был полом, находился разложенный столик, газета частью прилипла к нему, видимо после застолья, и не падала, болтаясь грязной тряпкой. Неожиданно четко почувствовал струйки крови, которые стекали по рукам в рукава толстовки. Посмотрел на ладони, все мокро красные. Аккуратно провел языком по зубам. Все на месте, но два верхних передних и один нижний ощутимо шатались. Потом уже, вспоминая по крупицам аварию, я порадовался за то, что не стал в детстве прикус исправлять. В момент удара зубы у меня были крепко сжаты, чтоб язык не откусить, и был бы правильный прикус, передних зубов бы не стало просто.

Я опять зажмурился, и прислонил ладони к лицу, размазывая кровь. Открывать глаза снова не хотелось, потому что боялся. Когда я влетел в стену, только одна нога попала в твердую поверхность, вторая скользнула, поэтому меня задницей так сильно и приложило. В этот раз глаза я открыл уже не так резко, и глянул правее от себя. Трупы я до этого видел только когда в морг заходил, и один раз бомжа на улице зимой. Но женщина, с которой я играл в гляделки, когда только поезд с рельс сошел, лежала в такой позе, что сомнений быть не могло, мертвая. Темно русые волосы разметало по полу, а вот лица видно не было, только затылок. Мне очень не хотелось думать, что она кончилась из-за того, что это я ей ногой в шею попал. Наверное, я попал ей в грудь, или в живот, от этого не умирают. В правой ступне до сих пор оставалось ощущение встречи с чем-то мягким, точно не в кость. Меня передернуло. Я перевел взгляд дальше. Народу было неожиданно много. Один мужик стоял на четвереньках и кашлял. Я смотрел на него как в немом кино. Однако стоило только подумать о том, что кашляет он беззвучно, на меня вдруг обрушилась вся какофония звуков катастрофы. Мерно скрипели перекрытия все еще чуть покачивающегося вагона, слышались стоны, издалека доносился просто животный вой. Редким хрустальным дождиком все еще опадало оконные стекла. Мимо меня прошел мужик с бешеными глазами, с неясным бормотанием. Я сидел, глубоко дыша открытым ртом, отняв руки от лица, рассматривая лежащие тела.

- Алекс! Алекс, ты где? - тут я понял, что это меня. И сразу же понял, что Олег уже давно меня зовет. Просто я не мог об этом думать. Олег подбежал ко мне, перешагивая через людей и потолочные перекрытия, аккуратно тронул за плечо.

- Фу, живой. Ты как, цел? - он с неподдельным участием смотрел мне в глаза.

- Фуй внает, - я старался говорить пока аккуратно, не касаясь языком десен и зубов. Больно.

- Руки ноги как? Встать можешь?

"Зачем вставать то?", - это я про себя спросил. Сам уже опираясь на его руку, пытался встать. Нормально, ничего не сломано вроде, болит все, но терпимо. Хорошо не копчиком приложился, мягкими так сказать тканями.

- Наши все целы?

- Лехе, поменьше который, шею переломало. Костик без сознанки, головой приложился, но дышит.

- Мля...

- Угу. Давай, подходи потихоньку, - он договаривал уже уходя.

Через женщину с раскиданными волосами Олег переступил, лишь мельком глянув.

Я тщательно вытер руки об толстовку, и достал мобильник. Сети не было. Вся кровь с ладоней не оттерлась. Набрал 112, реакции никакой. Даже не запикало ничего. Огляделся. Возле наших коек, вернее под нашими койками, уже началась суета, парни кому-то помогали, кого-то переносили. Вагон стоял чуть накренившись, и при том ударе, когда всех кинуло, крышу деформировало так, что сейчас окно у боковых коек было практически рядом со мной, тогда как то, в которое я смотрел, когда вагон только сошел с рельс, было повыше. Наверно я бы смог достать до него вытянутыми руками, но я не стал. Вылез из ближнего окна, пригнувшись и аккуратно миновав торчащие осколки. Глубоко вдохнул свежего утреннего воздуха, и осмотрелся по сторонам. Два дерева лежали заваленные под вагоном. Они то и тормознули плавный наш путь после схода с рельс. В передней части вагона колеса отсутствовали. Там же кое-где на днище были рваные дыры, сквозь которые были видны внутренности вагона.

Я отошел вглубь леса метров на пять, и справил малую нужду. В течение нескольких блаженных секунд я думал о том, что очень повезло с тем, что не обмочился во время аварии. Похмелье кстати, я сейчас даже не замечал. Обошел вагон и вышел на пути. Железнодорожное полотно было основательно размочалено. Метрах в двухстах на боку, только справа от путей, лежало еще два вагона, видимо те, который я видел в окно. Примерно через километр лента дороги заканчивалась, и была видна стена леса. Там, наверное, дорога делает поворот, и как раз оттуда сейчас начинали подниматься черные клубы дыма, ясно видные на фоне красной полоски рассвета. Локомотив полностью выгорает за три минуты, всплыло в голове. Блин, надо что-то делать. Что можно сделать, кроме того как позвонить, в голову не приходило. Я быстрым шагом пошел обратно к вагону.

- Аня. Аня, - это я сам себе, резко затормозив рядом с тем окном, из которого и вылезал. Купе проводников было в хвосте вагона, как раз там, куда пришелся удар одного из деревьев. Я пару секунд дергался в разные стороны, порываясь бежать и к хвосту вагона, и лезть в окно. Полез внутрь. Саня и Леха укладывали стонущую женщину на третью полку, которая сейчас стала нижней. Наши рюкзаки и сумки уже были кучей накиданы в углу. Там же лежал Костя без сознания, над которым суетился Олег. Егор собирал в кучу бесхозное постельное белье. Лицо и руки у него все были в мелких порезах. А меня начинал колотить мелкий озноб. Я обернулся к Толстому.

- Саш, ты Аню видел? - он смотрел на меня долго, целую секунду, не понимая, потом махнул головой.

- Пошли, - коротко бросил он.

- Идти было всего ничего, из середины вагона, но мне показалось, прошла целая вечность. Так время замирает, если гашиш курить, по крайней мере, когда пробовал раз, именно такое со мной и было. Вроде и движешься быстро, и говоришь, а все равно как через желе пробиваешься. Какофония звуков из скрежета, мата, хруста стекла и стонов людей начала восприниматься мной абстрагировано, как и картины лежащих на полу людей. Те, которые шевелились, напоминали жуков, которых перевернули на спину.

- Аня! Ань, ты тут? - Санек начал колотить по двери. До ручки он дотянулся с трудом, и начал ее активно дергать. Дверь не поддавалась. Я, чтобы не стоять истуканом, попросил его жестом остановиться, приложился ухом к поверхности двери. Ни звука. Под ногами было много воды. Странно. Купе проводников находилось на высокой стороне вагона, поэтому мы вылезли из окна, и, обойдя размочаленный от удара тамбур и сортир, подошли с другой стороны. Я ногой оперся о выпуклость на стене вагона и прыжком дотянулся до разбитого окна, подтягиваясь на руках. Через мгновенье боль в заднице от удара о землю чуть заглушила боль в разрезанных об осколки стекол пальцев, как раз по полоскам фаланг. Порезы были хоть и не на полпальца, но глубокие.

- Мля, ну дебил, - с бессильной злобой на самого себя прошипел я, вытаскивая несколько кусков стекла из пальцев. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. Саня между тем уже аккуратно забрался по стене, благо наклон позволял. Спустив на ладонь рукав штормовки, он подтянулся, заглядывая в окно. Смотрел долго, мне хватило времени вытереть так не вовремя появившиеся слезы, смешав их с кровищей. Ну и рожа у меня сейчас, подумалось некстати.

- Пошли, - коротко сказал Саня, с легкостью спрыгнув с наклонной стенки вагона.

- Подожди, Саня, что там? - он только сжал губы и отвел глаза в сторону, помогая мне подняться. Саня, что там такое? - я дернулся к окну, но он меня удержал.

- Не смотри, ей уже не помочь.

- Да ты можешь сказать, что там случилось? - уже понимая, что девушка точно не выжила, я с необъяснимым упорством желал знать, что же именно там произошло.

- Не смотри Сань, - в спину мне сказал он опять, - там...

Я не смог не посмотреть.

Глупо как-то все получилось. Еще даже чувство стыда осталось, от пьяных признаний в любви с первого взгляда, а девчонки уже в живых нет. Да еще в открытом гробу хоронить точно ее не будут.

- Саш, а аптечка где должна быть? - все еще смотря в разбитое окно, спросил я.

- Там наверно и должна быть, в купе...

Я еще и попробовал залезть в купе, но Саня меня оттащил и отвел обратно в вагон.

Костик уже пришел в себя, но все еще сидел, осматриваясь мутным взглядом. Леха перематывал руки Егору порванной простыней. В соседних отсеках слышались стоны и плач, перемежаемые ругательствами.

- Где в этом сратом поезде может быть аптечка? - подошел к нам Олег. В одной руке у него был огнетушитель, в другой топор, выкрашенный красной краской.

- Аптечка есть у начальника поезда, - подал голос Леха. В нашем вагоне начальника точно нет. А еще у него на весь состав есть два противогаза.

- А нафуя ва? - спросил Егор, зубами затягивая узел на руке.

- А чтоб если пожар, себе, и еще одному противогаз одеть.

- Э... а остальным? - озадачился Егор.

- Ты это где взял? - показав на огнетушитель, спросил Саня.

- Там, рядом с проводниковым купе в коридоре. Пожар тушить можно, даже противогаз оказывается где-то есть, а сраной зеленки нет. Может у проводников есть?

- Нет, мы смотрели.

- А, епта, а Аня то... как? - спросил, видимо вспомнив, Олег.

- Никак уже, - не узнал я свой голос.

Никто не посмотрел мне в глаза в этот момент. Даже Костик отвел мутный взгляд. Все помолчали дежурные несколько секунд, потом Саня хлопнул меня по плечу.

- Пошли холодных на улицу вытаскивать.

- Эээ, парни.... А девчонки где? Ну, Алина, Наташа? - просипел Костик.

- Они к себе в вагон пошли спать, когда ты вырубился, - после недолгой паузы, пока все переглядывались, сказал Олег.

- Там чуть дальше два вагона на боку лежат, - поделился виденным я, - скорее всего один ихний. Я его в окно видел, до того как нас швырануло. А еще дальше дым, звездец какой, наверно локомотив горит, - наконец-то рассказал про столб дыма, очистив совесть.

Костик сразу же встал, вцепившись рукой в полку, видно намереваясь бежать спасать подружек. Как встал, правда, так и лег сразу же, еще и чуть сумки с рюкзаками заблевал. "Хорошо на мой не попал", - мелькнула мысль.

- Сиди уж блин, - переждав пока тот закончит, подхватил его под руки Саня и усадил обратно. Саш, Олег, пошли? Лех, вы тут разберетесь? - тот лишь кивнул.

- Алекс, пошли? - обернулся ко мне Олег. Я кивнул, и следом за ним полез в окно.

И застыл на мгновенье, пораженный. За те минуты пока мы были в вагоне, на землю спустился белесый туман, и я сейчас с трудом различал лес на противоположной стороне от путей, хотя расстояния метров пятьдесят всего. Особо удивляться времени не было, и я потопал за Олегом. Вот блин, сисадмин вроде, а спокоен как удав. И сориентировался быстрее всех. Какой-то это неправильный сисадмин. Пока шли, он все смотрел на экран мобильника. Я приотстал, повозил руки по траве, намочив ладони росой, и аккуратно потер лицо. Губа дико саднила, сразу же заболели порезанные пальцы на руке, но процедуру я повторил пару раз, все-таки неохота с такой рожей ходить. Догонял парней я бегом. Пока бежал, до кучи опять заболела и задница. Стало очень себя жалко, и сильно захотелось домой.

- Глухо. Через сколько помощь должна появиться? - перейдя на шаг, я услышал как Олег спрашивает Саню, все поглядывая на экран мобильного.

- А хз. Даже если рации накрылись в нашем поезде, то часа два, это максимум.

- Алекс, ты что все оглядываешься? Гонится кто?

- А вдруг поезд какой-нибудь поедет, и нас как в кегельбане жахнет? - было стремновато, и я действительно часто оглядывался. Наш вагон видно уже не было, тех к которым шли пока тоже. Так и топали по такой сюрреалистической дороге. Хотя вот, уже видны очертания.

- Да брось ты, там же пути разбиты. До нас точно не доедет. Блин, а вдруг в натуре что поедет, надо ж запалить что-нибудь. Хотя в этом тумане не видно ни хера. Так, давайте эти вагоны посмотрите, а я до головы поезда добегу, узнаю, может по рации уже сообщили, - не дожидаясь от нас ответа, Саня легкой трусцой побежал дальше.

Два вагона, выступившие справа из тумана, сохранились получше, чем наш. Тот, который я видел в окно в момент аварии, видно мягко съехал с насыпи, и стоял практически ровно, левой стороной опираясь как раз на крутой спуск, второй, последний вагон поезда, лежал на боку в стороне. Вокруг вагонов бродили люди, многие курили. Двое парней на улице принимали раненых из лежащего вагона, которых им подавали через межвагонную дверь, которая была сейчас параллельно земле. Рядышком уже лежало человек семь, над ними колдовал мужчина, лет тридцати пяти. Рядом две женщины рвали простыни на бинты.

- Алекс, давай в вагон, девчонок посмотри, я пойду с доктором перетру.

Да что они заладили то все, Алекс, Алекс. Даже слух режет. Ладно бы еще он Саню Саней называл, а меня Алексом, чтоб не перепутать, но того все уже Толстым называли. Ничего говорить я не стал, и полез в вагон, по уже откинутым ступенькам. Зайдя, как и в нашем вагоне, услышал сдавленные стоны, кто-то голосил благим матом. Почти тоже самое, только крыша там, где полагается. Внутри царил полумрак, сумрачный из-за тумана свет попадал только в окна левой стороны, справа многие стекла были выбиты, и виднелся щебень насыпи. На одной из коек рядом с входом на нижней полке лежал мужик, с торчащим из под майки большим пузом и тонкими бледными ногами. Терпко пахло мочой, наверное печень больная. Была. Головы видно не было, на этом месте была груда того же щебня, вперемешку с битым стеклом. На полу уже натекла целая лужа густой крови. Я не удержался, поднял с пола одеяло и накрыл его. Вышел обратно в проход, и тут же вцепился в верхнюю койку, отброшенный сильным толчком. Мимо пролетел мужик, даже не обративший внимание на столкновение. Какой невежливый. Но раза этак в полтора побольше, да и пошире меня, поэтому о том, что он гомосексуалист, кричать я не стал, ограничившись парой ругательств себе под нос. Внутри появилось сдерживаемое раздражение. Стараясь сохранять невозмутимый внешний вид, пошел дальше по вагону, всматриваясь в сумрачные помещения пассажирских отсеков, высматривая девушек. Из противоположного конца вдруг послышались крики, кто-то там ругался, и я даже догадываюсь кто. Ускорил шаг, между делом прихватив с пола попавшуюся на глаза закатившуюся под боковую полку пустую водочную бутылку. Лучше б конечно шампанского, но видно гурманов не было. В бутылке еще и плескалось немного, так что если все спокойно будет, то не идиотом можно выглядеть, а так... взял там царапины продезинфицировать. Пока быстро шел к источнику все усиливающихся криков, краем глаза заметил искомых девушек. Одной явно плохо, лежит на койке, вторая сидит рядом. Останавливаться не стал, позже.

- Где тут у тебя аптечка, а? - расслышал я.

Блин, не одни мы аптечку ищем. Женский голос что-то отвечал, я не расслышал. Действо происходило в небольшом коридорчике перед тамбуром. Я взялся за ручку, и аккуратно начал открывать дверь.

-Начальник поезда, мля? И где твой начальник поезда? - в отличие от женского, мужской голос слышно было без проблем.

- Ты че, шмара, не понимаешь что-ли? У меня другу плохо, а ты мне тут голову трахаешь!

Полностью я открыл дверь тогда, когда тот самый бортанувший меня мужик схватил проводницу за отвороты форменной блузки. Молодая девушка, в широко открытых глаза дикий страх. А я ее даже знаю, оказывается. Вспомнил, что она приходила вместе с Аней к нам на огонек, правда ненадолго. А может это я так мало запомнил. С одной стороны, слыша крики мужика, я понимал и поддерживал его праведный гнев по поводу отсутствия элементарных средств первой помощи в вагонах, с другой стороны не молодой же проводнице все это высказывать, да еще и таким образом. Она-то здесь причем?

Бутылку я держал правой рукой чуть сзади, чтоб сразу не заметил, и только открыл рот, намекнуть дяде, что с девушками так разговаривать не следует, как товарищ закатил девчонке хлесткую оплеуху. Я как наяву увидел резкий удар с разворота, который мне прилетит, сразу же после того как я хоть что-то мявкну, и закрыл рот. Постаравшись посильнее размахнуться, засветил невежливому мужику так удачно подобранной бутылкой в темечко. Вопреки всем законам жанра бутылка не разбилась, мужик не упал. Оттолкнув девушку, так что она спиной впечаталась в дверь, он начал разворачиваться. В животе у меня опустился ледяной ком паники, и теперь уже у меня были глаза как у девчонки. Я с небольшим опережением ударил снова, постаравшись вложить в удар всю силу. Лысину его сразу же окрасило кровью, в руках у меня оказалось одно горлышко. Мужик опять не упал, просто чуть пригнулся и схватился за стену, слегка поматывая головой. Слева была хлипкая стена коридора под дерево, справа же подобие подоконника, обшитое металлическим уголком. Вот об него я два раза с размаха и приложил голову бугая, хоть и не с руки было. Наконец-то упал. С испугу добавил ногой в голову несколько раз. Неприятно чавкнуло. Я вообще редко дерусь, а когда дерусь, то мне очень страшно. Вот и сейчас я сильно боялся того, что мужик поднимется. Постоял пару секунд, подождал. Не, в ближайшее время вроде не поднимется. Ткнул ему носком пару раз в щеку. Реакции никакой.

По всему телу чувствовались быстрые удары сердца, которое сейчас гнало чистый адреналин вместо крови. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять крупную дрожь.

- Все, успокойся, все нормально, - успокаивая не только проводницу, как можно спокойней сказал я. У нее дрожали губы, и она судорожно пыталась застегнуть верхнюю пуговицу на блузке, не понимая, что она оторвана.

- Все прошло, не парься, - опять повторил я, и, шагнув к ней, взял за плечи. У нее сразу же брызнули слезы, и она уткнулась лицом мне в плечо, рыдая. Она была чуть выше меня ростом, поэтому упасть на грудь не получилось. Пару минут так и стояли, она, рыдая в истерике, а я гладил ее по волосам, пытаясь успокоить, чувствуя себя донельзя глупо. Не знаю я, что в таких ситуациях делать. Всегда чувствую себя неуютно, если девушка плачет. Между делом посматривал вниз, но мужик признаков возвращения сознания не подавал.

- Алекс, а что случилось? - появился рядом Олег.

- Да вон товарищ, - я ткнул ногой в плечо лежащее тело, - девчонке перемкнул раз ни за что, пришлось успокаивать.

- Хера ты... успокоитель... Ладно, пойдем отсюда, надо Саню найти.

Я пошагал за Олегом, держа за руку все еще тихо плачущую проводницу.

- Девчонки, щас мы вам Костика приведем, - обратился он к девушкам, когда дошли до их отсека. И потерпите еще буквально пару минуток, сейчас я вам доктора организую, хорошо?

Я кивнул сразу обеим, проходя мимо, в этот раз посмотрел на них не мельком. Одна, Алина вроде, кивнула в ответ, узнав, второй было явно не до этого, лежала уставившись в потолок, широко открыв глаза. Даже в сумраке вагона была явно видна ее бледность. Видимых повреждений у нее видно не было, скорее всего, сломала что-то, упав с полки.

Вышли на улицу, притом проводницу мне пришлось буквально вытаскивать на руках. Блин, ну где скорая, спасатели, вертолеты МЧС? Где хотя бы Саня? Сейчас этот бугай очнется, и лучше в этот момент, чтоб тут уже была милиция, спасатели, врачи. Ну, или Саня с Егором и Лехой накрайняк, надеюсь, они за меня впишутся если что. Костик бы еще в себя пришел, но в ближайшее время он точно не боец. Олег, не дожидаясь меня, уже усвистал к доктору, который колдовал над ранеными, и сейчас ему что-то говорил, показывая руками в сторону вагона, из которого мы только вышли.

- Ну нормально все, успокоилась? - обернулся я к девчонке, которая как привязанная шла за мной. Она несколько раз быстро кивнула, утвердительно.

- О, Саня, и ты здесь! - звонкий и громкий голос тезки как разрезал тишину. Я воззрился на подошедшего Толстого в удивлении. Может он забыл, что я с ними выходил. Но тот на меня не смотрел, смотрел он на проводницу, и я вспомнил, что зовут ее Александра. Вот ведь. Как бы еще чего не вспомнить. Хотя чего уж тут, трупов столько, а я все своих вчерашних соплей пьяных стремаюсь.

- Сань, слушай, тут проблемка небольшая, - я коротко обрисовал ему ситуацию с бугаем, который пока бессознательно в коридоре валялся. Пока говорил, подошел Олег.

- Я с доктором поговорил, сейчас пойдет посмотрит, что там с Наташей, так ее вроде? Надо Костика сюда притащить, а то он там волнуется. Пусть идет, - он кивнул в мою сторону, - Егора вместе с ним сюда отправит. Пусть вдвоем здесь и кантуются, все равно толку от них... Алексу здесь лучше не отсвечивать особо, а то тот дурак очнется, начнет разборки наводить. Я поспрошал, говорят, подсел на последней остановке, с другом, друг вон там валяется, - Олег махнул рукой в увеличившуюся шеренгу различных раненых, - головой ударился. Так?

- Ну да в принципе... Сань, пойдем все вместе тогда, - Толстый кивнул на проводницу, все еще державшуюся за меня. Напряжем кого завал организовать, метров за пятьсот от вагона подальше, а то поедет что, хотя вряд ли...

- А почему ничего не поедет? И с началом поезда что?

- Да фарш полный... Крупно повезло нам, что с рельс сошли. Короче походу стрелки не туда перевели, дорога заканчивается, там обрыв, метров пятьдесят, если не больше, и все вагоны внизу лежат убитой ленточкой, горят уже. Не спустишься без веревки. Надо лезть, смотреть, может, кого еще можно вытащить. Пошли быстрей, короче.

Олег пошел обратно к доктору, мы втроем двинулись к нашему вагону. Уже подходя, Саша тронула меня за плечо. Я обернулся, и посмотрел на нее.

- А Аня же там, да? Все нормально?

Она чуть пришла в себя, пока шли, и появившийся на щеках румянец подчеркивал белизну кожи. Это я четко заметил, потому что в глаза ей не смотрел. Отвечать не стал, опустил взгляд, и отрицательно мотнул головой. Остановилась, но я взял ее за руку, и мягко потянул за собой. Пошла, не сопротивлялась, но стали слышны сдавленные рыдания. Перед вагоном рядом с путями уже кучковалось человек шесть-семь, из них несколько женщин. Почти все курили, переговариваясь, трое передавали по кругу бутылку с водкой.

С завалом никого напрягать не пришлось. Леха уже организовал, срубив несколько молодых деревьев, и составив их домиком на путях. В помощники себе он брал кстати того мужика, которого я в первые мгновения после аварии видел, когда он невменяемо по вагону рассекал. Сейчас тот отошел от шока, и вроде деятельность демонстрировал. В вагоне, по ощущениям, как-то даже многолюдней стало. Раненых всех перенесли в несколько отсеков, где с высокой стороны были целые окна. Тела почти все из вагона вынесли, по крайней мере, скорбная шеренга приличная лежала слева от вагона. Пожилая женщина ходила по проходу, и поила раненых водой. Воды кстати мало, тоже надо думать что-то. Хотя что думать, надеюсь скоро кавалерия прискачет на вертолетах, наверняка у них вода есть. Егора озадачили, и он, подхватив Костика, ушел. Сашу, проводницу, усадили в угол на койку рядом с нашими баулами, предварительно заставив выпить грамм сто водки. Осилила с трудом, за два раза, после жадно запивая минералкой. Водка подействовала на нее практически сразу же, села тихо нахохлившись, и закуталась в поданное Олегом одеяло.

Леху озадачили возможностью мести со стороны бугая, на что тот только хмыкнул пренебрежительно. Хмыкая, он покосился на наши сумки и рюкзаки, где поверх лежала извлеченная из чехла помпа. Спросили, зачем достал, он ответил, мол, вдруг кабан какой придет. Получилось двусмысленно.

После того как Толстый извлек из недр своего рюкзака два мотка веревки, мы с ним и с Олегом двинулись обратно в сторону упавших вагонов. По дороге обогнали Егора с Костиком. Помня о моих порезанных пальцах, Саня выдал мне перчатки, обозвав их штурмовыми. Я примерил, ниче так. Спуститься смогу, а вот дальше как получиться. Но лучше конечно чтоб получилось.

Пока шли, я слушал тишину, стараясь не обращать внимания на скрежет гравия под ногами. Тишина бывает разная, и обычный городской житель, попав в деревню, тишины пугается. Ну не пугается, может, но городского жителя пасторальная тишина преследует своим звоном. Как часы громко тикающие ночью. В городе, днем в квартире гудит канализация, шумит холодильник, дребезжит лифт, шелестит кулер на компе. На улице вообще какофония. Ночью, даже в четыре-пять утра, на грани слышимости различаются отдаленные звуки жизни жильцов, шум редких машин, далекий шум поездов, самолеты те же летают, котельные гудят. Создается фон, фон большого города. Который городской житель перестает слышать. А когда этот фон исчезает, уступая место просто тишине, в сознании обычного горожанина возникает чувство пустоты, от которого неуютно. Я же всегда кайфовал от этого. Не нужен нам берег турецкий, если ты хоть раз в жизни встречал рассвет на лесном озере в Карелии. Где, сидя у берега в предрассветной дымке, от плеска щучьего хвоста вздрагиваешь как от выстрела. Когда слышно проехавшую в пяти километрах от тебя машину, а ночные байки у пьяного костра на реке слушает вся деревня.

Сейчас, первый раз наверно в жизни, звонкая тишина меня не радовала. За эти минут двадцать, после того как наш вагон радостно влетел в лес, я видел трупов и искалеченных человек в несколько раз больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. И видя последствия аварии, чувствовал полную свою беспомощность. Абсолютно не знаю, что делать в таких ситуациях, а сидеть и курить, ожидая помощь, как некоторые виденные недавно, я не могу. Меня потом колбасить будет наедине с самим собой, на свиданке с совестью. Хорошо рядом Саня и невозмутимый как удав Олег, которые знают, что делать, ну или по меньшей ведут себя спокойно, действуя сдержанно и последовательно. Был бы я один, давно бы истерить начал.

- Аккуратней, подходим уже, - вывел меня из задумчивости голос Сани.

Сейчас мы уже шли под откос, среди закрученных рельс и разбросанных тут и там неподъемных на вид цельных пар колес. Везде бороздами были следы вагонов, которые сойдя с рельс, скользили по земле. Рядом, справа и слева, перпендикулярно путям были резкие перепады, скосы, как будто земля оседала. Шпалы были все измочалены, некоторые просто порваны. Через десяток шагов, дошли до края земли. Туман стоял такой, что видимость была метров тридцать максимум, и, пройдя еще чуть, я увидел, что земля просто кончилась, обрываясь почти отвесно, как в рисунках о плоском мире. Я тихонько подошел к краю, маленькими шажками. Не доходя примерно полметра до обрыва, чуть наклонился, заглядывая вниз.

- Парни, реально, край земли, - не смог удержаться я от восклицания, пораженный. Сзади железнодорожные пути, уходящие в никуда, впереди обрыв, теряющийся в молочной мгле. Подо мной можно было с трудом различить рельсы и несколько шпал вперемежку. Кое-где справа и слева на склоне видны торчащие из земли корни деревьев.

- Алекс, не стой на краю, жахнуться может, - крикнул слева Саня, привязывающий к дереву веревку. Я поспешно отошел, и двинулся к нему.

- Готово? - Олег уже надел перчатки и держа веревку, осторожно подходил к обрыву.

- Да, можно. Аккуратно только, не видно ничего. Как спустишься, кричи. Если через минуту не спустишься, тоже кричи, - повысил голос Саня, потому что Олег уже скрылся.

- Вообщем так, тут склон чуть пологий, поэтому не беги, спускайся помедленней, - обратился уже ко мне Толстый, - веревку держи правой рукой, вот так. Пальцы как?

- Я схватился за веревку, как он показал, крепко сжал, пару раз дернул. Порезанные пальцы саднили, конечно, но не критично. Перчатки хорошие, помогают. Снизу раздался крик Олега, что все нормально, второй пошел. Я и пошел.

- Погоди, сейчас спустишься чуть, потом подняться попробуй, окей? - я лишь кивнул.

По таким обрывам забирался только в далекой юности, с веревкой же вообще никогда не пробовал. Подходя к краю, немного испугался, а вдруг как не получиться, буду дураком выглядеть. Но как только спустился на несколько метров, страх прошел, все получалось нормально. Ноги чуть вело на осклизлой земле. На кроссовки сразу налипло прилично грязи. Притормозив, используя как упор пласт земли с сухой травой, перехватил веревку поудобней, и, встретившись взглядом с Саней, который наблюдал за мной сверху, махнул тому рукой, все в порядке мол. Сделал первый шаг, и тут раздался гулкий звук, будто взрыв объемный. Я от неожиданности вцепился обеими руками в веревку, но от резкого движения нога скользнула. Приземлился на колени, почувствовав даже сквозь джинсовую ткань мокрую землю, перевалился на бок, и завертел головой в разные стороны, пытаясь понять, в чем же дело. Сквозь многочисленное эхо стал слышен далекий шелест, который все нарастал и нарастал, как в объемном кинотеатре. Я глянул наверх, а там Саня уже бешено махал руками, крича.

Земля под ногами дернулась, я посмотрел вниз. Ничего особенного, вроде не шевелится. Поднял голову, и последнее что увидел, были корни большой сосны с кучей налипшей земли, мелькнувшие рядом.

24 апреля, раннее утро.

Ермаков Станислав, Костромская область.

Я лежал с закрытыми глазами, находясь в том зыбком состоянии полусна, когда понимаешь, что еще спишь, но уже не совсем. Постепенно приходя в себя, начал понимать, что доносящие снаружи звуки меня беспокоят. Напрягают тем, что я не могу их идентифицировать. Ладно бы это были естественные природные типа свиста ветра, скрипа деревьев. Нет, непонятный шелестящий звук, перемежаемый легким скрипом, звучал рвано и бессистемно. Сначала слева от меня. Потом справа. Потом одновременно с двух сторон. Вдруг услышал еще один звук, как будто кто-то мычал. Притом так, будто набрав полный рот горячего чая, пытался что-то сказать. Я открыл глаза. По всему телу побежали мурашки. Еще не испуг, но уже близко. Вокруг было белое марево. Захотелось себя ущипнуть. Поморгал, вроде уже не сплю. Посмотрел на Дима, его спальник тихо приподнимался. Я тронул его за плечо. Он практически сразу же появился из спальника и приподнялся на локтях. Посмотрел сначала на меня, потом на белую завесу на окнах.

- Снег что-ли? - спросил он, я даже вздрогнул от громкого голоса.

Снег. Вот оно. Снаружи снег скрипел, кто-то ходит вокруг. И на стеклах снег, поэтому и белое марево в машине. Только вот кто там мычал. Я, видя, что Дим собирается что-то сказать, приложил палец к губам. По лопаткам у меня побежал холодок, внутренний голос будто взбесился. Я достал свой травмат, ПМ-Т, переделанный из обычного Пээма пятьдесят третьего года выпуска. Дим вопросительно на меня смотрел. Я кивнул ему на свой пистолет, он мотнул головой и развел руками. Нет ничего, это плохо. Одно время он с собой возил левый ствол.

- Заводи машину, - шепнул я ему практически беззвучно.

Ничего не спрашивая, но посмотрев на меня с недоумением, Дим тихонько перелез на переднее сиденье, переложив на пассажирское наши сумки. Посидел чуть, и повернул ключ в замке. Некоторое время ничего не происходило, лишь двигатель урчал на высоких оборотах, прогреваясь. Тут со стороны пассажирского сиденья на стекло легла еле заметная тень. Я вообще мало чего боюсь в этой жизни кроме стоматолога, но меня начинало уже потряхивать. Притом, что совершенно не отличаюсь пугливостью, и это на фоне полного спокойствия и недоумения Дима. Он между тем повернул переключатель печки на полную мощность и включил дворники. Медленно и натужно счистив приличный слой снега, щетки заработали быстрее. Видно было плохо, местами на стекле был намерзший лед, который щетки не счищали. Спереди никого не было видно. Чувство опасности не уходило, наоборот, усиливалось. Вдруг я услышал, как кто-то дергает ручку двери. Дим услышал тоже, посмотрев на дверь.

- Дим, поехали, поехали, - все так же одними губами зашептал я. Он посмотрел на меня с немым вопросом, типа кого нам бояться, но послушался. Попытался тронуться, получилось не сразу. Пришлось выезжать враскачку с ревом двигателя, резина у него стояла уже летняя и по снегу абсолютно не цепляла. Я будто наяву видел, как блестя мокрой резиной, колеса крутятся по снегу и по молодой траве под ним, абсолютно не цепляя. Дим раскачивал машину, не включая задней передачи, жал на газ, проезжал чуть, и как только движение становилось медленнее, отпускал педаль и машина откатывалась назад. С каждым разом проезжали все больше и больше, и как только доползли до обочины, так сразу вылетели на дорогу как пробка из бутылки. Димон затормозил, и машину мягко пронесло еще пару метров.

- Метров пятьдесят проедь, и останавливайся, посмотреть надо кто это был.

- Че паникуешь то, какая разница кто там?

- Дима. Поехали. Посмотрим, - я как обычно когда нервничал, и была нужда кого-то быстро убедить, четко выговаривал каждое слово, насупившись.

Проехал. Остановились. Я открыл дверь, и вышел на улицу. Рядом никого не было, из кустов никто кидаться вроде не собирался. Метрах в тридцати от нас выходило по следам машины на дорогу два человека.

- Стас, а че это с ними? - спросил меня Дим.

- Я откуда знаю, - подавил я внезапное раздражение, чуть не ответив ему грубостью. Испуг прошел, и было неприятно, действительно, чего это я. Травмат в руке, рукоятка которого уже была мокрая от пота, сейчас казался мне нелепым. Ну двое, ну двигаются странно.

- Не, Стасон, смотри, как-то они странно ковыляют! - эти двое шли действительно странной походкой, плавности движений им не хватало..

- Как куклы, - осенило меня догадкой, и посмотрел на него, - давай в машину, подъедем поближе, глянем кто такие.

Залезли в машину, предварительно быстро смахнув снег с боковых окон, и я опустил кнопку, блокировав дверь. На Димона я не смотрел, но щелчок услышал, он сделал тоже самое.

Дим развернулся в несколько приемов, и тихонько поехал к ним. Не доезжая метров пяти, остановился. Они смотрели на нас, мы на них. Два мужика в возрасте под сорок. Один в джинсах и в накинутой на грязную майку куртке дутике. Второй в камуфляжном костюме, грубой, агрессивной расцветки - флэктарне. На флэк даже незнающий человек смотрит, и сразу немцев представляет. Ворот куртки у камуфляжного был расстегнут, и было видно, что куртка надета на голое тело. На ногах грязные кроссовки. Все это я рассмотрел, стараясь не смотреть на лица. Но повинуясь болезненному любопытству, все же посматривал. Лица пугали. Выражения не было никакого, и глаза пустые. Хотя это говорится так, выражение глаз, на самом деле никакого выражения у глаз нет, просто над различными так называемыми выражениями глаз работает более пятидесяти лицевых мышц. Сейчас на лицах этих мужиков не было вообще никакого выражения, это и пугало. Я почувствовал, как между лопаток скатывается холодная капля пота.

Зажужжал моторчик, и водительское стекло поползло вниз, с треском намерзшего на него снега пополам со льдом.

- Мужики, а вы откуда? - высунулся Дим.

Ни один, ни второй не отвечали. Лишь через несколько томительно долгих секунд двинулись в нашу сторону. Молча.

- Дима, поехали отсюда. Поехали быстрее, это хрень какая-то.

Дим и сам уже не рад был, по нему видно. Врубил заднюю передачу, и слишком сильно даванул на педаль, колеса опять пошли впроворот. Отпустив газ, он выровнял машину. Проехав пару метров задним ходом, он вывернул руль влево, и задними колесами заехал на обочину для разворота. Те двое шли все быстрее. Димон воткнул первую передачу, и попытался тронуться. Двигатель ревел, машина двигалась буквально по сантиметру. Камуфляжный был уже рядом, и наклонился как борец, подходя к окну. Только вот на лице по-прежнему выражения никакого не было. Он коснулся ладонями стекла, но уже вскользь, машина все же двинулась с места, и его ударило задним крылом. А я успел обратить внимание, какого у него синюшного цвета ладони. Только когда отъехали метров на сто, я понял, что настолько сильно сжал рукоятку пистолета, что пальцам уже больно.

- Сышь, Стас..., - задумчиво протянул Дим, уезжая, - я редко когда боюсь, и еще реже могу признаться в этом, но сейчас если...

- Стремно? Мне тоже... хотя с чего бы вроде. Два пассажира каких-то, таким в голову одного раза достаточно...

- Да они мля странные какие-то. Может из дурки конечно, или суррогата какого пережрали, но..., - но договаривать он не стал, замолчал, поежившись.

Ехали дальше в молчании. Говорить ни о чем не хотелось. На дорогу, которая вчера заняла бы максимум полчаса, сегодня по снегу потратили больше часа. Зато встретили несколько встречных машин - раздолбанную милицейскую газель, архаичную хлебовозку, я такие только в старой кинохронике видал, и, как контраст, шевроле тахо с непонятным регионом кораблем пролетел. Я сначала и не увидел, но и на нашей полосе колея появилась, тоже кто-то ехал недавно.

По сторонам изредка проплывали деревеньки, притом они неуловимо отличались от тех, что были у нас в Ленобласти. Да и в Псковской и Новгородской областях, где я часто бываю, далеко не такие. По крайней мере, на федеральных трассах. Здесь абсолютно другой стиль, монументальный. Дома большие, просторные. Преисполненные сознания собственного достоинства даже. По шесть окон на фасаде, у многих на втором этаже своеобразные скворечники. По виду дома старые, Российскую Империю еще видели, но простоят еще столько же. Не все конечно, некоторые стоят покосившиеся, явно не живет никто. Дома же без людей ветшают сразу. А ведь жили раньше, угнетенные крестьяне. Когда в семьях человек по двадцать было. Но надо многими домами лениво поднимался дым от печных труб, все же пустых гораздо меньше.

Наконец дотащились мы до Севастьяново. Спросили мимо проходящего мужика, где отдел милиции, показал сразу, и долго смотрел нам вслед. Интересно, что думал. Отдел нашли, попетлять даже пришлось, деревня была приличных размеров. Хотя какая деревня, тысяч семь населения, для данной местности город уже. Городок. Оставили машину прямо перед входом в отдел, и зашли в дежурку, прихватив карту. Света в отделе не было, горело несколько свечей у стойки дежурного. Нормально тут. Я остановился у стойки "их разыскивает милиция", пока Дим пошел свои ментовские разговоры разговаривать. Ксиву показал, разулыбался, и ему уже рассказывают, где мы и как отсюда лучше уехать. Я между тем пялился на доску розыска, не понимая сначала, что меня смущает. Потом осенило - все фотороботы славяне на лицо. О как. "Преступники без национальности", как их еще называют, сюда еще не добрались. В Питере в любой отдел зайди, так с таких досок только Средняя Азия да Кавказ на тебя смотреть будет.

- Стасик, че вперился, пошли, - дернул меня за руку Дим.

- Узнал что надо? - идя вслед за ним, спросил я его спину.

- Узнал, узнал, - он даже не обернулся.

Не дожидаясь пока я захлопну дверь, развернулся задом с заносом, так что передние колеса повело, и быстро посмотрев вправо влево, наклонившись над рулем, выехал на дорогу.

- Поехали перекусим сначала, потом и в Киров двинем, - ответил он на мой вопросительный взгляд, - ща и расскажу, куда мы приехали. Так, вроде здесь сейчас будет..., - он свернул налево, и мы остановились рядом с двухэтажным зданием желтого цвета. На втором этаже тускло при свете дня горела вывеска "Мотель", на углу горизонтально висела большая декоративная доска с красиво выжженной надписью "Старый город".

Зашли. Свет тут был, в отличие от отдела, но я сразу услышал приглушенное тарахтенье генератора, наверное, в подвале. А неплохой кабачок, мне нравится. Небольшой, все аккуратно, уютно. Стены отделаны декоративным камнем, два фонтанчика в углу, сейчас, правда, не работающие. На стенах картины висят тематические. Женщина за стойкой ближе к сорока, но еще достаточно красива и ухожена. Я по кабакам и кафешкам особо не хожу, но за такое и в Питере не стыдно было бы. Сели, посидели с полминуты. Барменша к нам не шла, официанток видно не было. Ну мы не гордые, сами подойдем. Набрали с голодухи только в путь, и на удивление недорого. Приготовили быстро, и какое-то время мы просто жадно поглощали пищу. А ведь проголодались, я просто не замечал на нервах. Пока ели, практически одновременно зашли сразу две компании. Сначала одна, - три девушки и один парень. Я солянку на первое уже прикончил, и неторопливо нарезая эскалоп начал их рассматривать. Парень ботан, реальный. Перчатки без пальцев как у рембы, очки поляризационные желтого цвета. Личико пухлое - ест много, нервничает мало. Может и ходит в зал позаниматься, но статусно - тягает там килограмм по десять на тренажерах, и пешком на беговой дорожке. Хотя может и бегает по километру. Но вот девушки с ним красавицы. Две совсем молоденькие, лет по двадцать. Одна с длинными черными волосами, вторая блондинка с короткой стрижкой. Обе загорелые, и непохоже на тонировку солярия, наверняка не больше месяца назад еще на пляжах у лазурного моря валялись. Но девчонки хоть и красивые, но таких в любом клубе много. А вот третья просто приковывала взгляд. Высокая блондинка, длинноногая, лет тридцати. Загар резко контрастирует со светлыми волосами. Ясный, полный собственного достоинства взгляд, украшений в меру, но даже на мой дилетантский взгляд по стоимости они прилично очень будут. Я смотрел на нее, не отрываясь, стесняться мне особо нечего, а эстетическое наслаждение получать еще никто не запрещал. Они прошли мимо, я обернулся, и все не мог оторвать взгляда от девушки. Она естественно это заметила, и глянула в ответ, наклонив голову. Таким взглядам учат, я даже дышать как, забыл на пару секунд. И хотя посмотрела она взглядом Снежной Королевы, я улыбнулся.

- Димон, я влюбился, - сказал, глядя в небесно голубые глаза, так чтобы ей было слышно.

Она тоже улыбнулась, лишь уголком рта правда, взгляд чуть потеплел, но глаза отвела почти сразу, рассматривая меню. Вот ведь, а им принесли. Это мы нищеброды, нам даже меню не несут. Хотя может просто официантка отходила куда.

- В смысле влюбился? Знакомиться идем?

- Да ладно, я так, - сделал я движение рукой. Не обращай внимания, красивая просто.

На самом деле, глядя на нее, я прекрасно видел, что разделяет нас просто социальная пропасть, и ни о каком знакомстве сейчас и речи быть не может. Нет, естественно, встреть я ее на какой гламурной вечеринке, на которых часто бывал благодаря одной подружке, шанса познакомиться с такой красавицей постарался бы не упустить. Не факт конечно, что получилось бы, но попробовал бы точно. Про влюбленность же сейчас сказанул, чтоб незнакомке приятно было. Девушка хоть и наделена красотой невиданной, но подавать красоту тоже надо уметь, и чтоб выглядеть так блестяще, трудиться тоже надо, и немало. Пусть видит, что не зря старается, мне не жалко.

Как только обернулся, сразу же напоролся взглядом на вторую входящую компанию, даже поморщился. Здесь совсем другое, трое парней с лицами не особо и обезображенными интеллектом. Правда лица такие, что и уши накачаны. Лет всем к тридцати ближе, все коротко стрижены, двое в кожаных куртках поверх спортивных костюмов в три полоски, третий в таком же камуфляжном костюме, как и на странном незнакомце с утра. Когда они прошли мимо, четко пахнуло ядреным перегаром. Давно гуляют, видно похмеляться пришли. Мы с Димом в гляделки с ними играть не стали, хотя они, усевшись, сразу на нас уставились. Самцам гориллы в глаза умные люди рекомендуют не смотреть. Увидели, что мы на них не смотрим, переключили внимание на девушек со спутником. Донеслось несколько сальных шуток.

- Стас, а что это за камуфляж такой?

- На этом то? - я кивнул в сторону зашедших, - флектарн, бундесверовский.

- Блин, как чувствовал, что неметчина. Слушай, а здесь-то откуда такие камки?

- Да их полно сейчас по всяким секонд-хендам армейским, популярная штука у охотников всяких.

- Стас, давай сруливать, сейчас этим баранам подраться захочется, - понизил он голос, - а тут мы кстати так сидим.

- Да ты не очкуй, я тысячу раз так делал, - я посмотрел пристально на сидевшую по левую руку от меня компанию, но сразу же взгляд отвел, чтоб не раздражать раньше времени, - мы их уделаем, как два пальца об асфальт.

- Тебе проблем не хватает? Этим вломим, будем потом до самого Кирова озираться, чтоб их кореша за нами не гонялись. И на обратном пути тоже. Видишь, - я открыл рот протестовать, но он меня перебил, - цепи на них какие, и бабками светят, полюбасу центровые какие местные. Пошли короче.

- Ну давай кофе еще попьем, и пойдем, - не дожидаясь ответа, я быстро встал и пошел к стойке заказывать кофе.

То, что Дим начал уговаривать меня отсюда свалить, совершенно не напрягало, если дойдет до драки, его самого потом держать придется, это вообще машина для выдачи инвалидностей. Ему просто лишних проблем не охота, это понятно. Мне вообще тоже, просто шуточки в сторону столика с красавицей не понравились. Кофе заказать не получалось, барменша сама несла бутылки за столик с бугаями. Да, к нам так не бежала. Я отвернулся и принялся разглядывать ассортимент бара. Вот барменша вернулась, и к моему удивлению посмотрела не на меня, а левее. Не успев обернуться, уже услышал приятный голос.

- А где у вас тут..., - стояла рядом со мной у стойки прекрасная незнакомка. Я опять смотрел только на нее, а она, опять мельком на меня глянув, пошла в обход стойки по указанию барменши.

- Два кофе будьте добры, - как только длинные ноги с красиво обтянутыми юбкой ягодицами скрылись из вида, протянул я купюру девушке за стойкой.

- Американо или эспрессо?

- Там где мало совсем это эспрессо? Тогда два американо.

Под жужжание кофеварки, сидя на высоком стуле вполоборота, я поглядывал назад, на гоп компанию. Они совсем развеселились, после того как закинули в себя по дозе алкоголя. К оставшимся за столиком девушкам обращались со скабрезными шуточками уже напрямую, игнорируя парня. Тот сидел в полнейшем смущении, и явно не знал что делать. Ему бы по уму сразу же надо было спутниц уводить отсюда, и другое место поискать для покушать. Не догнал.

Как раз тогда, когда передо мной тихо звякнули о блюдца две чашки кофе, девушка появилась из коридорчика, и пошла к своему столу. Проходя мимо меня, она даже вздрогнула, когда помещение огласил громкий гогот, на очередную шуточку, видимо связанную с ее появлением. Я развернулся на стуле, и опять смотрел ей вслед, так как пройти она должна была как раз мимо гогочущих мужиков. Дим за столиком тоже напрягся, увидел я краем глаза. Не зря. Тот самый камуфляжный, когда девушка проходила мимо, что-то ей сказал, но она так ответила, у него даже лицо перекосило. Он вскочил, и схватил ее за руку, разворачивая к себе. Сразу же получил пощечину, но красавица забыла, что не в таком заведении находится, где за такие выходки товарища уже давно толпа секьюрити держала, а в провинциальном кафе. Камуфляжный явно к такому обращению не привык, и закатил ей хлесткую оплеуху. Девушку развернуло, она упала, еще и ударившись об стол, светлые волосы разметало по полу. Бугай шагнул к ней, матерясь, но больше ничего сделать не успел. Вроде и стоял он спиной ко мне, но как-то получилось, что ногой я влетел ему в лицо. Он отлетел и упал вместе с одними из пустых столов, и парой стульев, а я, мягко приземлившись, бросился к нему. Подскочив, я тут же добавил пару раз ногой, добивая. Сзади загрохотало, и я инстинктивно ушел влево, и вовремя, рядом с головой просвистела бутылка. Я отпрыгнул, развернулся, но было уже поздно. Драться было больше не с кем, только Дим стоял у двоих лежащих, раздувая ноздри. Шевелился и чуть поскуливал только один, второй явно в глубоком отрубе.

- Че смотришь, валим, валим отсюда! - резко сказал он мне.

Я ему кивнул, но выставил руку ладонью вперед, и склонился над девушкой.

- В порядке? - тронул ее за плечо.

Она приподнялась на руках, и попыталась сесть. Крупные капли крови из носа падали и брызгали по полу крупными кляксами. Я придержал ее за плечи, и она села. Схватил салфетки со стола, приложил ей к лицу. Пока привставал за салфетками и наклонялся обратно, обратил внимание на задравшуюся выше всяких приличий юбку, причем настолько задравшуюся, что я даже помогая с салфетками, ее одернул. Были б чулки, а тут колготки, а мне никогда вид в колготках не нравился, с этим уплотнением в виде трусов. Хмыкнул, отгоняя некоторые не вовремя появившиеся мысли.

- Уходить отсюда надо скорее, а то корешки этих могут скоро нарисоваться, - сказал я незнакомке, и она слабо кивнула. Попыталась встать, я опять помог, но ее качнуло, как только я убрал руки. Повинуясь импульсу, поднял ее и понес к выходу. Легкая, как перышко. И сопротивляться не стала, что приятно, а наоборот, обхватила одной рукой меня за шею, второй салфетки покрасневшие у лица держала. Дим уже гнал оставшихся парня со спутницами к выходу, под испуганным взглядом барменши.

На улице сплошной стеной валил снег. Практически у входа раскорячился патрол старый, квадратный, видно на нем и приехали те, кого мы только что уработали. Да, гаишников здесь явно не боятся, вспомнил я их помятые лица и амбре. Димонов лачетти стоял уже прилично заваленный снегом. Чуть дальше стоял кроссовер, тоже припорошенный, причем настолько, что марку и не определить было. Я сразу же пошел к нему, потому как других машин рядом не было, и не ошибся. Парень ботан подбежал к нему первым, и, щелкнув сигнализацией, принялся руками счищать со стекол снег.

- Я щас папе позвоню, он весь этот сраный поселок с землей сровняет..., - терзала телефон между тем темноволосая девчонка, почти бежавшая за нами. Да что за фигня, до сих пор сети нет! Вова, у тебя телефон начал ловить?

Ботан отвлекся от очистки снега, и достал приличных размеров коммуникатор.

- Не ловит, и джипиэс тоже не работает! - голосок у него конечно, такой, и не сказать что совсем писклявый, но заставил поморщиться.

Дим открыл пассажирскую дверь, и я усадил красавицу на сиденье. Она благодарно посмотрела на меня.

- Вы куда едете? - обратился я к ней, и бросил взгляд на ботаника Вову, он у них вроде за рулевого.

- Вообще в Пермь, но сейчас нам в Красный Бор надо, нас там ждут, - подошла светленькая девушка.

- Да как мы поедем, навигатор то не работает! - с визгливыми нотками уже чуть ли не закричал Володя.

Я глянул на Дима, тот прикрыл глаза на мгновенье, потом кивнул. Выражение, правда, у него на лице... будто в говно наступил белым тапком.

- Давайте за нами, до Красного Бора вместе доедем, - обращаясь к ботану, но бросая взгляды на красавицу, сказал я. Если будем быстро ехать, моргай, если тебе кажется что медленно, не моргай, у нас резина летняя. Быстрее все равно не поедем, окей?

Тот лишь кивнул, и полез за руль своего кашкая. Пусть и не полностью очищенный от снега, но Ниссан уже можно было идентифицировать. Я оглянулся, а Дима уже рядом не было, он суетился вокруг патрола. Ну да, правильно, на спущенных колесах за нами сразу не стартанешь. Сам же подбежал к лачетти, и за пару секунд рукавом смахнул снег с лобового и боковых передних стекол. Остальное так отвалиться, пока ехать будем. Собрался уже прыгать на пассажирское сиденье, но Дим мне показал на водительское и кинул ключи.

- Давай рули, я себе палец походу выбил, болит, - он поднял правую руку, показывая на мизинец.

Да без вопросов. Я прыгнул за руль, и сразу же тронулся с места. Педаль газа просто падала вниз, а шевроле еле ехал. Только двигатель орал, вот что значит резина летняя, как на сликах, совсем не цепляет. Включал фары, дворники и магнитолу уже на ходу.

- Куда едем то, Димон?

- Направо рули, там покажу.

В боковое зеркало заднего вида, по которому сейчас сползали вместе с каплями воды остатки снега, я увидел, как красный кроссовер выезжает вслед за нами. Нормально, поехали.

- Слышь, Стасик! А у меня телефон тоже не работает. Посмотри у себя, - Дим держал трубку в руке, удивленно на нее смотря.

Я достал из кармана мобильный, включил. Со вчерашнего вечера же еще выключен. Грузилась долго, потом еще пин код вводил на ходу, чуть в канаву не заехал. И у меня не ловит. От ведь блин, хорошо-то как отдыхается, даже не вспомнил, что труба выключена. Чувствовал же, чего-то не хватает вроде. Точно, не трезвонит ничего.

- Нездоровая херь на самом деле, - пробурчал Димон.

- Да ладно. Провинция, чего ты хочешь. К райцентру доедем, будет ловить.

- Видишь? - ткнул он влево.

- Че видишь? - слева видел я много чего, заборы, деревянные дома, два трехэтажных здания серого кирпича.

- Вышка сотовой связи стоит за домами. А еще одна на въезде была. А связи нет, вот я и говорю, нездоровая херь какая-то.

- Ладно, не парься. Посмотрим. Здесь куда?

- Направо уходи. Да, по главной. И за переездом налево.

Выехали из поселка, и слева потянулись поля, справа сплошной стеной подступал лес. Паша на своем нисане маячил сзади, притом прижимаясь слишком близко. Приходилось рассчитывать это, и тормозить с оглядкой. Пару раз перед опасными поворотами тормозил качками, но он не врубался совсем, и дистанцию не увеличивал. Блин, и так дорога стремная, сплошные чудеса на виражах, так и это чучело еще сзади висит.

Дальше километров сорок ехали без приключений, я весь взмок, правда, пока рулил. Пейзаж все так же разнообразием не баловал, слева поля, справа лес. А потом справа поля, слева лес. Населенных пунктов почти не было, проехали несколько хуторов, две деревни, да одну ферму, вполне современно выглядящую. Местность становилась все холмистей, горок стало больше, на одной из них я и остановился, в кустики сбегать, да бензина в бак залить. В кустики, как оказалось, хотел не только я, мальчики все пошли направо, а девочки налево. После, пока Дим заливал бензин, я коротко проинструктировал Вову, как ехать и почему близко так прижиматься нельзя на такой дороге. У них бак был почти полный, чему я несказанно обрадовался. Проблемой меньше.

Буквально еще через пару километров горки пошли классные, как у нас на карельском перешейке, только виды красивые не открывались совсем, все тонуло в снежной пелене. На одной из таких горок, градусов наверное около сорока пяти даже, машину потащило, еле выровнял. Те, кто ехал перед нами тоже видно оттормаживались здесь, поэтому накатано было здорово. Я, сквозь зубы матерясь, тормозил передачами, но кашкай начал неумолимо приближаться. Самое плохое, дорога с горки шла не прямо, и сразу же после окончания спуска надо было повернуть налево. Краем увидел, что кусты прямо по курсу уже завалены, кто-то видно там сегодня уже был. Дим тоже заметил, и обратил внимание, я отвечать не стал. Входя в поворот, воткнул вторую, чуть повернул руль и нажал на газ. Зад понесло, но хорошо, привод передний, вырулил. Чуть-чуть всего юзом проехал.

- Учись, салабон, - довольный, обратился я к Диму.

Тот не ответил, только с кислой миной назад ткнул большим пальцем. Ниссана видно не было, но я сразу понял почему. Сдал назад, не ошибся. Ушел он плохо, хоть бы вообще руль не трогал, водятел блин. Машина съехала с дороги в кусты метра на три, притом по диагонали, видно юзом повело, так боком и ушел. Самое плохое, тросом его по прямой зацепить не получиться, да и не на нашей резине его тросом тягать. Настроение упало ниже плинтуса. Развернулся, сдал задом к обочине. Перед выходом глянул на мобильный, все так же. Поиск сети. Плохо. Выдохнул, и полез на улицу. Дим уже доставал из багажника лопату. Пассажирки в смятении стояли на дороге.

- Вова, как ты так лоханулся то, у тебя же полный привод? - похлопал я по капоту, подойдя к севшему на брюхо Ниссану.

- Здесь не полный привод, - выглядел он испуганно и жалко.

- А подключаемый?

- Нет здесь подключаемого, кашкаи разные бывают, деревня епть, - зло выговорил подошедший Дим, и начал лопатой обрубать ветки кустов вокруг машины.

Я обошел машину кругом, и, наплевав уже на чистоту, повалялся на брюхе, посмотрел, где откапываться надо. В принципе, грязно-то особо не было, испачкаться можно было только о мокрые ветки кустов, но сухим в ближайшие несколько часов я точно не буду.

- Идите в машину грейтесь, что вы на снегу стоите! - крикнул я стоящим группкой девушкам, показывая на лачетти. Вроде ушли, это хорошо. Я сейчас буду материться много, а при девушках не люблю. Без такой-то матери этот кашкай вытащить явно не получиться. А вытаскивать его надо, и быстрее, потому как картинка - патрол на спущенных колесах - стояла у меня пред глазами отчетливо. Вряд ли местная блатата не дернется, и не попытается догнать.

Не спрашивая разрешения, запрыгнул в кабину, осмотрелся. Коробка автомат, вот ведь блин. Ладно, прорвемся. Да и не моя коробка, не жалко.

- Дим, давай трос цепанем, попробуем.

- Хуле пробовать, копать сначала надо.

- Не хуле, а хуле. Давай трос цепляй, ты ж не будешь тут траншею рыть. Надо посмотреть, что больше мешает, там и копать.

Пока Димон цеплял трос, я переключил на первую передачу, покрутил руль, попробовал стронуть с места. Движок рычал как настоящий, но даже на пару сантиметров не сдвинуло. Очень плохо.

Фаркопа на кашкае я не увидел.

- Вова, не тормози, - обратился я к стоящему в прострации ботану. Давай петлю, или что у тебя там, трос то надо цеплять.

- Какую петлю?

Я опять глубоко вздохнул, и выдохнул. Чувствую не последний за сегодня раз.

- Трос за что цеплять будем?

- Ааа... Не знаю, - озадаченно проговорил он.

Ясно. Полез сам, через некоторое время нашел крышку на бампере, отковырнул. Так, резьба есть. Петли нет. Наверное в багажнике.

- Вольдемар, открой багажник.

- А? Что?

Выбесил он меня. После короткой тирады о том, что он и что он, Володя быстро понял, что надо открыть. Петля нашлась в специальном держателе рядом с запаской.

Я прыгнул опять за руль.

- Дим, давай!

Дим дал. Эффект был близок к нулевому, чуть дернуло, нисан сдвинулся на пару сантиметров буквально. Дим дал еще раз, с таким же результатом.

Не сговариваясь, вылезли оба из машин.

- Че давать то, трос порвем только. Иди пока ищи, что под колеса кидать будем, я покопаю.

Через час я был мокрый насквозь. И взмок как мышь испуганная, и снег мокрый попадая на одежду, моментально становился влагой. А штаны на коленях промокли сразу же, стоило только на колени встать, заглядывая под брюхо Ниссана. Дим был такой же, и нервничал так же, даже сильнее. Это я тут копаюсь за прекрасную даму, а он вообще сразу предлагал из кафе срулить, о чем он мне и сообщил несколько раз, пользуюсь случаем. Кашкай мы между тем уже смогли выпрямить, и он сам даже проезжал с полметра. Враскачку выезжать не получалось, колеса зарываться начинали. Но хорошо резина зимняя еще стоит, не поменяна. В Питере в этом году снег рано закончился, уже к середине марта, так что и я, и Дим уже давно переобулись.

Трос уже порвали разок, поэтому полчаса рыли чуть ли не траншею ровную, чтоб брюхом не зацепить край канавы выезжая, и рубили сухие ветки с сосен, набрасывая под колеса.

Совсем выдохшись, встали перекурить это дело. Я старался не шевелиться, потому что при каждом движении мокрая одежда неприятно липла к телу.

Дим помолчал, выпятив нижнюю губу.

- Из-за этих твоих подружек....

- Не подружек, а одной прекрасной дамы, предмета вожделения и неразделенной любви. А других там я не знаю. На тебя кстати темненькая засматривается уже. О чем с ней тер, пока я тут копал, как негр на плантации?

- Да так, - улыбнулся он, - спросил, как в библиотеку пройти. Давай еще попробуем. Спроси только, кто там их них за руль может сесть, давай мы с этим дятлом толкнем. Вову мы уже напрягали толкать, и он сейчас сиротливо стоял в сторонке, мерз. И на дятла уже не реагировал.

За руль села темненькая, уверенно кивнула, когда я ей объяснял, как трос не порвать.

Я полез в кашкай, воткнул первую передачу, и сдал чуть вперед. Открыл дверь, высунулся. Вспомнил, переключил на заднюю, высунулся опять. Даванул на педаль, и кашкай рыча двигателем, медленно пополз наверх. Я тормознул, скатился опять вперед, зажал тормоз, и, глубоко вздохнув, опять надавил на газ.

- Давай! - заорал я, как только почувствовал, что машина опять идет вверх.

Почувствовал легкий толчок, и машина пошла пободрее.

- Давай давай сладкая, давай! - заорал я, чувствуя, что осталось немного.

Сладкая дала, но немного не хватило. В канаве у самой обочины грунт был рыхлый, и колеса начали закапываться. Я отпустил педаль, чтоб не зарыться по самые мосты.

Вова молчал, хотя был похожим на Дима, а Дим молчать не стал, и высказал много чего, отряхивая грязь с куртки и очищая лицо снегом. Я лишь пожал плечами, не специально же. Только начал собирать наломанные сухостоины, чтобы снова набросать их в ямы от колес, как услышал приятный голос своей красавицы.

- Мальчики, смотрите.

Посмотрели. С горки, с которой скатились мы с час назад, съезжала целая колонна - два тентованных армейских Урала и пожарный Зил-131.

- Оба-на. Можно было пораньше поехать, но сейчас тоже хорошо, - с радостью в голосе сказал Дим, и пошел на середину дороги.

И правильно пошел. С армейскими лучше ему договариваться, он как никак все таки чуть офицером не стал, один курс не доучился.

- Здорово нервам армии! - громко сказал Дим, подходя к выпрыгнувшему из машины офицеру. Совсем молодой парень, светлые волосы стрижены очень коротко. Узкое угловатое лицо, глубоко посаженые голубые глаза. Когда я подошел поближе, они уже вполне приветливо разговаривали, хотя, на мой взгляд, вояка выглядел чересчур напряженно, как будто мыслями совсем в другом месте находится. Да и автомат у него за спиной висел с примкнутым магазином. Странно. Из кабины пожарного ЗИЛа в это время выпрыгнул мужик в штатском, и быстрым пружинистым шагом пошагал в нашу сторону. Следом из-за руля выбрался дядька в таком камуфляже и обвесе, который я только в компьютерных играх видел. Тоже пошагал в нашу сторону, но не торопясь, степенно.

- ...а это не вопрос, сейчас дернем, - услышал я окончание фразы, подойдя к Диму с лейтенантом. Бэтмэн! Давай цепляй! - крикнул лейтенант. Только из училища, видно, но голос командный уже на уровне. Да и резкий паренек. Вырастет наверняка в такого, как мой ротный. До сих пор его вспоминаю с содроганием. Крутой мужик, круче только яйца. Но справедливый.

- Лейтенант, почему встали? - подошел товарищ в штатском. Высокий, но длинным и нескладным не выглядит. Лицо скуластое, холеное, хоть сейчас на обложку журнала или на предвыборный плакат. Привык командовать, не, не командовать, повелевать, хотя и молодой, лет тридцать пять всего. Может чуть больше.

Лейтенант смерил того долгим взглядом. Секунды тянулись как патока, а он все молчал. Лицо повелевателя наливалось багровым.

- Лейтенант! Ты вопроса не понял?

- Вон там в канаве автомобиль, - показал пальцем на Ниссан лейтеха. Вот водитель, - ткнул он пальцем в Дима, говоря медленно, будто ребенку объясняя - попросил помочь. Вот этот грузовой автомобиль сейчас зацепит вон тот легковой автомобиль, и всего за полминуты...

- Ты что из меня дурака делаешь? Быстро в машину! Ты, что, не...

- Слушай, иди нах.., а? - перебив того, скривился лейтенант, и показал Диму рукой на кашкай, мол, и за руль уже туда пора прыгать.

Я поразился от резкого ответа лейтенанта, да и Дим поперхнулся. Да, походу не будет он как мой ротный. Видно достала офицера армия уже, у меня несколько таких знакомых есть, тоже красиво уходили. А судя по поведению и командным замашкам товарища в штатском, лейтенанту повезет, если из армии его теперь просто уволят, безо всякого волчьего билета.

Подошедший как раз универсальный солдат с дубленым лицом, услышав пожелание лейтенанта, разулыбался во все свое широкое лицо. Подойдя сзади, взял за локоть уже ярко красного начальника, и тихо сказал ему что-то. Тот вроде хотел дернуться, но передумал, и двинулся обратно.

- Приедем, ты погоны снимешь, ясно? - все-таки крикнул холеный дядька.

- Тебе зубы жмут что ли? Иди нах.. еще раз, - отворачиваясь от него, сказал лейтенант, - сниматель мля.

Да, что-то они явно не поделили. Блин, неудобно, если б не мы, лейтеха товарища и не послал бы. Может быть.

Головной Урал встал вдоль дороги, и задом начал сдавать к Ниссану. Я подошел так, чтоб видеть зеркало заднего вида, и махал рукой, показывая насколько близко подъезжать. Пока махал, из кузова на меня смотрело несколько воинов. Глаза дикие, почти у всех автоматы с примкнутыми магазинами. Ничего себе войско, смотреть на них страшно, аж скулы сводит. И одеты вразнобой, кто в каске, кто без, у одного так вообще бушлат на белугу накинут. Нормально так, че. Я хоть и не в показушной части служил, но у нас такого раздолбайства не было. Нет, ну всякое было конечно, но чтоб таких бойцов без охраны возили. Ужас-ужас. Хотя провинциальный колорит, наверное, я все же под Питером служил.

Урал уже подъехал близко, я поднял скрещенные руки, останавливая водителя. Не знаю, что за странная такая команда тут гоняет, да и не надо мне, пусть машину выдернут и едут куда хотят. Из кабины выпрыгнул водитель, ну ничем не напоминающий Бэтмэна, и принялся сноровисто крепить трос к своему фаркопу.

- Давай тихонько только, - обратился я к нему, но тот лишь рукой махнул, убегая.

Только запрыгнул в кабину, как грузовик тронулся с места, и Ниссан мягко вышел из канавы, будто подталкиваемый огромной рукой. Мда, что ж они раньше-то не поехали, подумал я, вдруг полностью прочувствовав усталость в мышцах и неприятно ощущая мокрую одежду всем телом.

Я выровнял машину на дороге, и пошел в сторону Дима, который так и разговаривал с лейтенантом. У Димона уже было донельзя серьезное лицо.

- Командир, а что случилось то? - подойдя, спросил я лейтенанта. Че вы все какие то... нервные? И, это..., - я кивнул головой в сторону пожарки.

- Самим бы понять, что случилось. Вспоминаю, и сам себе не верю, - посмотрел он на меня усталыми, мутно-красными от полопавшихся капилляров глазами, - вы куда сейчас?

- Сейчас в Красный Бор, а вообще в Киров рулим, - ответил Дим.

- Ясно. Давайте с нами, мы пока тоже в Красный Бор.

- Давай. И это, Саш, поехали на нашей, как раз и расскажешь че как. Давай, не парься, у нас пивасика пару бутылок, и вискарь есть. Хоть бахнешь, напряжение снимешь.

Лейтенант Саша подумал чуть, потом кивнул головой, бросив короткое "щас", и побежал ко второму Уралу. Крикнул что-то в недра кузова, и через несколько секунд оттуда выпрыгнул худощавый дядька, и с автоматом наперевес засеменил к головной машине. Я махнул Паше, который уже устроился за рулем кашкая, чтоб за нами ехал.

- За ним рули, - падая на пассажирское сиденье нашего лачетти, и показывая на головной Урал, сказал лейтенант.

Дим залез назад, и зашуршал зазвенел пакетами с пивом. Его у нас оставалось еще много. Звонко хлопнули пробки у двух бутылок.

- Дим, мне тоже дай, - вдруг вырвалось у меня, - все равно тут ментов нет. Да и ты сам милиционер, если что.

Сделав несколько хороших глотков, я довольно крякнул, и прикурил показавшуюся сейчас очень вкусной сигарету. Предложил пачку лейтенанту, тот отказываться не стал, тоже задымил, часто посматривая на сигарету. Бросил пачку на торпеду, поерзал, устраиваясь поудобнее. Этот поворот как назло был последним в чудесах на виражах, и дорога дальше шла почти прямо. Рулил теперь, не напрягаясь, держа приличную дистанцию от хорошо видной кормы Урала.

- Саша, это Стас. Стасик, Саня тоже почти питерский, прикинь! Давайте за знакомство, - протянул вперед бутылку Димон. Давай, Сань, рассказывай, что у вас произошло? - продолжил он, после того как бутылки столкнулись с глухим звуком. Тот помолчал чуть, глядя в окно, я уж думал, что вопроса не услышал, но тут парень начал говорить.

- Короче наша часть... узел связи, и две роты, охраны и обеспечения. Но территория приличная. Стадион у нас большой с одной стороны, плац с другой, как аэродром, казармы вытянуты сильно, и военный городок тоже в длину сильно растянут.

Пока он говорил, часто делая паузы, жадно затягиваясь и долго подбирая слова, мы с Димом переглядывались в зеркало заднего вида. Странный, спросили вроде об одном, а он нам историю непонятную завел. Но по мере того, как он говорил, все становилось ясно, что он просто издалека начал.

- Получается как бы квадрат, а посередине вроде бы тоже территория части, но на самом деле там черти непонятные обитают. Хотя там все по форме, типа связь, как и мы. Днем оттуда никто не выезжает и не въезжает почти никогда, только ночью. Я два месяца назад сюда всего прибыл, и поначалу думал, что это станция закрытая какая-нибудь правительственная, или еще что. Но дежурным по части походил, понял, нифига там не связь. Видел ночью, кто туда заезжал, полюбому контора. Рожи протокольные, ни у кого больше таких нет. И несколько таких кадров туда завозили, случайно увидел, как в фильмах про этих, сумасшедших профессоров, которые всякую муть придумывают. Вылезли двое, думая, что уже приехали, прямо на меня у КПП. Так за ними так метнулись, моментом обратно в машину завели. Я тогда даже испугался, когда кабаны из охраны, что их в машину обратно усадили, на меня глянули. Думал меня прям там в расход пустят. Раньше думал, только в кино такое бывают. Че, пиво есть еще? - обернулся он к Диму. Тот моментально достал бутылку, сильно звякнув, и открыв, протянул ее лейтенанту. Тот посмотрел на недокуренную сигарету в руке, поставил пустую бутылку между ног, и выщелкнул сигарету в окно. Потом высунул руку в окно, и сильно размахнувшись, запустил пустую бутылку в придорожные кусты.

- А вкусные у тебя сигареты, тут такие хрен купишь, - беря вторую сигарету из пачки, взглядом спросив разрешения, сказал лейтенант, и продолжил рассказ, - короче никто не знает, кто там и что там. Я пробовал спросить пару раз по тихому, но все молчат, как рыба об лед. Это вам короче чтоб вы ситуевину представляли.... А вчера мы с учений возвращались, должны были по плану максимум к вечеру прибыть, но с этой грозой задержались. На Лехином Урале, Николаев Леха, второй взвод его, вон он сзади за нами тянет сейчас, с движкой что-то случилось. Я со своими остался, чтоб на тросу если что его дотащить. Пока чинили, пока туда сюда, гроза эта звезданула. Но сделали, вообщем, сам поехал. Приехали ночью, уже под утро, а там, на КПП, караван этих упырей, - он неопределенно мотнул головой, но я понял, что речь про загадочных обитателей части, - как раз перед воротами. Стояло машин... да, пять, легковая, два микроавтобуса, и два грузовика импортных, все черные, антенн как у ежика иголок. Мы как подъехали, так сам майор из КПП вылетел как пробка под ливень, нас послал оттуда. Приказал на полчаса свалить, и не отсвечивать. Задом пришлось пятиться метров двести за поворот, как раз ливень стеной начался, видимости никакой. Встали, я задремал чуть, тут меня Бэтмэн, водила, будит, и показывает на часть нашу. Я со сна не понимаю ничего, но вижу, там зарево полыхает, не пожар, но хер пойми что. А тут еще молнии как давай прям в часть колбасить, штуки три подряд, а потом как по голове ударило, вырубило напрочь. Очнулся, меня старшина трясет. Смотрю, на улице уже светает, и снег падает. Во удивился. А потом врубаюсь, у нас в части стрельба нехеровая идет. А рубануло вообще всех, как старшина сказал, он первый очнулся. Двинули к части. Там сгружаемся, и на КПП. На КПП вообще никого. Мы там остались, а Леха со своим взводом к штабу двинул.

Было видно, что лейтенант здорово нервничает, видно рассказ заставил его еще раз переживать эти мгновенья. Выкинул сигарету в окно, взял у меня уже третью подряд. Прикурил, и только после этого продолжил.

- Короче стрельба не кончается, все плотнее, мы на нервах дико. Вдруг эта пожарка и микроавтобус появились, они короче вместе с воротами выехали. В микроавтобусе спецы были, человек пять, одного вы видели, козел этот был, и еще пара личностей непонятных, одну бабу видел. И следом парни бегут, из роты обеспечения, они в части все оставались. А за ними... Короче упыри какие-то. Не, реально. На моих глазах нескольких парней догнали, и рвали просто. Говорили, кстати, синька есть? Дайте что-ли.

Я протянул Сане бутылку, он с отсутствующим взглядом сделал несколько глотков, даже не поморщившись. Вместо закуски пару раз затянулся. Протянул мне бутылку обратно, я хотел глотнуть, но передумал. Рулить же еще, и так берегов не вижу, сижу за рулем пиво пью. Отдал Диму, а тот приложился.

- Короче я в кузов, давай огнем отсекать этих,... уродов. Зольды мои не десантура конечно, но задрочил я их нормально, не все обоссались, даже стреляли некоторые. Тут пожарка рядом с нами тормозит, из него этот спецназер вылетел как черт, и давай всех в кузова загонять пинками. Микроавтобус сразу уехал, не останавливаясь, вроде в Красном Бору сейчас должен быть. Короче, Лехины, второй взвод, тоже примчались, как и не уходили никуда. В части фейерверк. Короче мы по тапкам дали, я в кузове так же и был, в кабину этот спец прыгнул, километров пять мы проехали и остановились. Этот, который вел, смотрю старшего ищет. Ну я показался, своих вывел, построил. Короче мой взвод полностью, Лехин, восемь из роты обеспечения, человека три из пожарной команды, и пара контрабасов левых, синие в дугу, хер поймешь откуда. Как добежали еще. Парни из обеспечения покоцаны многие, у некоторых чуть не истерика была. Короче всех застроили, и этот спец речугу коротко толкнул, мол секретный объект, биологические эксперименты, сбой системы, полная жопа короче. Рвем когти, скоро сюда прилетит большая ракета или самолеты, и выжгут все напалмом. Сейчас сохраняем спокойствие и выдержку, как и положено воинам советской армии, так и сказал, кстати, и двигаемся в сторону Красного Бора, где нас накормят, напоят, и окажут психологическую помощь. Погрузились, и двигаемся, остальное вы видите.

Я сидел и переваривал услышанное. Не, я поверил лейтенанту сразу, там, в глубине души. Бывает такое, когда знаешь уже, что правда, но все равно не вериться.

- Нда..., - после небольшой паузы протянул Дим. Саш, а что за мутанты? Как выглядят?

- Да такие... Вроде люди, но только видно, что не люди. Не знаю, не объяснить. Увидишь если, поймешь.

- Слушай, а ... Ну, Севастьяново, там же люди, с ними то как?

- Микроавтобус к ним сначала должен был пойти, этот хер сказал, - Саша показал рукой себе за спину, где следовала остальная колонна, - что предупредить должны были. Во, приехали кстати уже, - показал на показавшийся после небольшого пригорка знак с названием населенного пункта лейтенант. В названии города "Красный Бор" не хватало буквы с, и у буквы К были закрашенные части, так что можно было с некоторой доли фантазии читать как "Сраный Бор". Молодежь шалит, скорее всего, или соседи.

- Дим, а вы вообще сейчас сразу дальше ехать хотите?

- Да, а что?

- Не уезжайте сейчас. Здесь можете в нормальных условиях сейчас остановиться, скоро наверняка дороги перекроют, и не факт что будут в тепле мариновать. Загонят машину к блок посту, и до особого распоряжение. Или до особого совещания, - он невесело усмехнулся. Да и на улице не май месяц, если б вон впереди не шел, - лейтенант показал на впереди шедший Урал, - не факт что вы вообще здесь проехали нормально.

Действительно, снег все усиливался, и последние километры, если б не колея от Урала, мы бы вряд ли спокойно так ехали, как сейчас.

- Так ты думаешь все так серьезно?

- Дим, у меня на глазах какие-то мутанты рвали на части солдат, прибежав из секретной части, а ты спрашиваешь серьезно все или нет? В городке военном знаешь, сколько народа было? Я его, спеца этого, спросил, почему уезжаем, там же люди, а он мне ответил, что больше там людей нет. Я не знаю, что сейчас на волю выпустили, но знаю, что это скорее надо обратно загонять. Так что, думаю, к вечеру тут уже все перекрыто будет. Да, и я, кстати, вам ничего не говорил, если что. Все, тормози. Дайте кстати глотнуть на посошок, мне с этим бараном еще разговаривать.

24 апреля, вечер.

Ермаков Станислав, Красный Бор.

- Дим, а у тебя с наличными как?

- С наличными... хорошо. Без них грустно.

- Дима, блин. Есть?

- Есть.

- Много?

- Относительно.

- Чурка, как же ты меня достал, я тебя сейчас мизинец сломаю.

Дим не ответил, а я глубоко затянулся, и выпустил дым вверх, глядя в хмурое вечернее небо. Все застилали низкие облака, но снег прекратился еще пару часов назад. Ни одной расчищенной дороги с утра я так и не видел, и то, что снег закончился, радовало. Определились на постой в местной гостинице, очень кстати приличной и опрятной на вид, несмотря на клеенчатые скатерти и телевизор в номере, родом, наверное, еще из советского союза. Чистенько, аккуратно, уютно, да и по простому. Электричества, правда, как и в Севастьяново, не было. На рецепшене спросили, пожилая тетка администратор сказала что авария, скорее всего после грозы на линии электропередач, нигде по району света нет. Мобильники тоже не работали, да и местный телефон даже короткими гудками не дудел.

Определившись в номер, мы с Димоном бахнули коньяка понемножку, и недолго думая завалились спать, переодевшись в сухое. А что, темно и холодно. Ни отопления, ни воды горячей. Продрыхли до самого вечера. Сейчас вот выбрались на променад, прогулялись вокруг гостиницы, глянув на здании администрации поселка и на главную площадь. Людей практически не было. Вернулись на стоянку, откопали машину, чтоб совсем в сугроб не превратилась, и встали на крыльце покурить. Про наличку меня заинтересовал вопрос, потому как я вновь увидел знакомый кроссовер, припаркованный у гостиницы среди других автомобилей. Днем, сегодня, когда мы отделились от колонны, и остановились, прекрасная незнакомка со спутниками вышла из машины нас поблагодарить. На предложение вместе поужинать прямо не согласилась, но намекнула, что возможно, при определенных обстоятельствах. Именно из-за этого вечером круги мы нарезали, не удаляясь далеко гостиницы. Хотелось пригласить красавицу культурно посидеть, а в карманах денег почти не осталось, так, на сигареты. На карте было, но ни одного банкомата в городе не было, как тетенька на ресепшен сказала.

- За чурку ответишь..., - протянул Дим после долгой паузы.

- А ты не тормоз, быстро сориентировался, - заржал я.

Помолчали еще чуть, пуская дым в небо. Сигарета у меня уже сгорела почти до фильтра, курить было уже невкусно.

- Дим?

- Ну чего?

- Так наличка то есть у тебя?

- Смотря зачем.

- Девушек угощать если что.

- А почему мы их? У них денег полюбому больше, чем у нас, пусть они угощают..., - так же, как и я, рассматривая небо, протянул Дим.

- Потому что тогда больше шансов, что она мне даст.

- Вот ты хитрый. То есть наличные даю я, а дать должна она тебе. А мне с чего профит тогда?

- Ну-у... даже не знаю. Большое человеческое спасибо тебя устроит?

- Пошли в магазин лучше, а то закроют скоро, - вздохнул он. Выходной ж сегодня.

Затарившись алкоголем в магазине, в котором полки со съестным были на удивление пустыми, мы под неодобрительным взглядом продавщицы двинули обратно к гостинице. Пока покупали, на улице уже потемнело, и снег опять начался. На парковке стоял кукурузер блестящий, не засыпанный снегом, видно только приехал.

- О, Стасик, гляди, скобарь! - показал Дим на номер джипа с шестидесятым регионом. И че сюда приперся?

- Дим, а мы чего сюда приперлись? Пошли красавицу уже мою искать лучше.

В общем зале гостиницы была и стойка регистрации, и кафе со столиками, мы даже в номер подниматься не стали, устроились за одним, и открыли по пиву, пристроив пакеты с алкоголем под столом. Зал освещали свечи, и тени метались по стенам. Народ был, примерно половина столиков занята, притом по виду местных мало. Практически все разговаривали вполголоса, только одна компания уже поднабралась, но выглядели сидевшие там добродушно, не те отморозки, с которыми мы в Севастьяново зацепились. За стойкой между тем раздосадованные мужики, видимо только приехавшие как раз на том самом круизере с псковскими номерами, выясняли, где же можно переночевать.

- Уважаемые, я же вам говорю, нету мест, нету! Куда я вас заселю? - голосила администраторша.

- Ну дайте нам хоть подсобку какую, мы ж не привередливые! За деньги, угол просто выделите, мы там спальники кинем, завтра с утра уедем уже.

- Да говорю же вам, занято все! Не на полу же вам здесь ложиться!

Мы с Димом переглянулись.

- Эй, дядьки! Давайте к нам! - крикнул Дим.

Дядьки подошли, недоверчиво посматривая. Обоим под сорок примерно, только один среднего роста, русые волосы с залысинами, с аккуратной бородой. На геолога похож. Второй покрупнее, лицо обветренное, в ярко-рыжих волосах пробивается седина.

- Мужики, присаживайтесь, не стесняйтесь, - опять заговорил Дим. Дима! - привстал он тут же, протягивая руку рыжему.

- Серега, - загудел басом тот.

- Семен, - представился второй, протягивая руку мне.

Я в свою очередь представился, и упал обратно за стол, поздоровавшись с обоими.

- Если вам только спальник кинуть, то не вопрос, давайте к нам, места хватит, мы тоже только на ночь здесь.

- Спасибо парни, будем признательны. Мы б не парились вообще, в машине бы перекантовались, но соляры мало, а на заправке не залили, кончилось грят. Ща, подождите, схожу куплю что-нибудь за знакомство, - начал подниматься Семен из-за стола.

- Да ну бросьте, у нас есть, ща нарулим, - легонько стукнул по пакету ногой Дим, и бутылки радостно звякнули.

- Ага, вы нас к себе приглашаете, и мы еще ваш алкоголь пить будем, - поднялся-таки Семен, и через пару минуту вернулся с бутылкой коньяка и стопками.

- Сами-то куда путь держите? - поинтересовался Сергей, пока его спутник разливал коньяк.

- Вообще в Киров. Завтра поедем, если распогодится конечно, а то на улице жесть совсем, - ответил Дим.

- А ехать как, через Дружноселье собираетесь?

- Да хрен его знает, если так ближе, то да, а что?

- Ща, погодьте, - толстяк встал и вышел на улицу. Мы удивленно переглянулись, и посмотрели на Семена.

- За картой пошел, - ответил на невысказанный вопрос тот. Действительно, Серега через минуту уже пришел, и раскрыл атлас, пристроив его на столе.

- Может бахнем, а? - опередил я его, собирающегося уже нам что-то показывать. Все согласились, и мы выпили за знакомство. Сергей звучно занюхал рукавом и сразу же после этого склонился на картой, подозвал нас.

- Вот смотрите, мы здесь, - сейчас его толстый палец указывал на поселок Красный Бор. Вот идет дорога в объезд Великополья, через Дружноселье, а там уже дальше на Котельнич, тут даже асфальт везде, и вроде короче выходит. Судя по карте, до Кирова по ней самое то рулить, - он провел по линии дороги по карте, глянул на нас, мы согласно кивнули.

- Но! - поднял он указательный палец, - мы только оттуда приехали. Короче сразу после Дружноселья, километрах в пяти, дорога обрывается, как ножом срезанная, и упирается в овраг нехилый. Где он заканчивается, неясно, и влево и вправо он так и идет, конца не видно. Каньон короче. Хрен знает, что за стройка века, но кода мы в Дружноселье спросили, уже уехав оттуда, от оврага в смысле, нам местные сказали, что ничего там быть не должно.

- Кто б еще это оврагу этому сказал, - чуть усмехнулся Семен. Там еще и дороги не видно с другой стороны.

- Там вообще хрен что видно, - посмотрел на него Серега, - снег валил, но если честно, то да, дороги с той стороны не наблюдается.

Дим быстро глянул на меня, я чуть пожал плечами. Не похоже совсем это на развод какой, дядьки вроде серьезные, смысл им заливать.

- Может бахнем, а? - не найдя ничего другого сказать, опять спросил я.

Серега заразительно заржал, и мы опять выпили.

- А как ехать тогда? - зажевав куском колбасы, поинтересовался я у Сергея.

- Вообщем смотрите, либо через Великополье проехать, видите, здесь внизу дорога идет, но тогда вот здесь, между Тарасовым и Селищем девять километров грунтовки, хрен знает что там, может вообще дороги нет - Серега водил пальцем по карте, показывая нам. А если вернуться через Севастьяново, можно вот сюда выехать, и через Буй уйти...

- Мы как раз так и ехали, только с поворотами напутали, и сюда приехали, - перебил его Дим. А вы куда движете?

- В Омутнинск, по работе. Нам по пути с вами, поэтому можно завтра в две машины поехать.

- Ваш кукурузер, да?

- Наше. А вы на чем?

- Лачетти.

- А, ну если что, на тросу доедете, - улыбнулся Серега. Мы в принципе думаем через Буй поехать, вы как?

Мы с Димом опять переглянулись. Тут в неясных отблесках свечей я увидел женский силуэт на лестнице на второй этаж, и отвлекся. Присмотрелся внимательней, а никого уже не было.

- Это через Севастьяново, да? - переспросил Дим.

- Ну как бы да, а что? - настал черед Сергея переглядываться с Семеном.

- Короче слушайте тогда нашу сказку, - Дим достал сигарету, и начал ее разминать, - короче с чего начать то...

- Вы вояк не видели по дороге? Два Урала и пожарку? - спросил я.

- Один Урал видели, из города выезжал. В кузове прилично народа.

- Короче мы этих вояк тоже видели. Ну как видели, машину тут одних из канавы вытаскивали, и они мимо, дернули. Утром было. Но это фигня, суть в том, что лейтеха с нами потом поехал в машине, как раз досюда вместе доехали, такого нарассказывал..., - я замолчал, даже не зная как сказать то, таким бредом это выглядело.

- Вообщем слушайте, с его слов, - я чуть наклонился над столом, понизив голос, - дядьки с Димом также придвинулись ближе, и я продолжил, - у них в части в периметре еще одна была, вроде как была, а вроде как и нет, и ночью этой, когда гроза шла, там жахнуло по взрослому, а вояки с учений приехали как раз. Постреляли они там по каким-то вроде людям, только не совсем людям. Уехали все кто приехал, но остальным там... песец пришел. В лице тех, кто вроде люди, а вроде и нет, а жертва эксперимента. Звучит, конечно..., - я почесал голову, - не очень правдиво, но... за что купили, за то и продаем.

- Стас, а те двое, которых мы видели? С утра?

- А, ну да, мы ж в машине ночевали, так к нам с утра двое... стучалось. Странные какие-то, может пьяные вообщем то, но... но уехали мы оттуда быстро, с ними даже разговаривать не пытались. Стремные они, реально. Хотя нас напугать сложно.

- Бездушные они какие-то, - выдал вдруг Дим, и я поразился точности ассоциации.

- Да,... - протянул Семен, опять переглянувшись со своим спутником, - вы это серьезно?

- Не, прикалываемся, - вырвалось у меня.

- Ну да, извини, какой вопрос, такой ответ, - ответил Семен все так же задумчиво.

- Может бахнем, а? - повторив мою интонацию, спросил Дим.

- А может бахнем, и покурим пойдем? - оглядел я всех. В зале курить было запрещено, и уже не только я по виду маялся, а Дим так вообще сигарету свою измял всю. Все согласно закивали, и похватали со стола стопки.

На улице было свежо. И темно уже, хоть глаз выколи. На крыльце стоял такой же, как мы курящий народ. Отошли на несколько метров, Серега хотел что-то сказать, но Дим приложил палец к губам, показал взглядом на людей, а потом чуть постучал пальцем по мочке уха. Слышимость была отличная, а послушать действительно было о чем. Один из стоящих на крыльце мужиков был видимо местным, может не из Красного Бора, но из области точно, насколько он уверенно перечислял населенные пункты с комментариями. А вещи говорил он совсем нерадушные. Пока курили, мы узнали о том, что ни в Великополье, ни в Севастьяново, нет ни света, ни мобильной и обычной телефонной связи. Говорил и про странный ров преграждающий дорогу, только когда он сказал про Тарасово, наши дядьки удивленно переглянулись. А дальше совсем веселуха пошла, судя по его словам, по железной дороге на вокзал не пришло ни одного поезда, хотя со стоянкой в Бору должно было пройти куча скорых, и три электрички. Дальше пошла агитация, он звал народ с собой в администрацию, а если там никого нет, то домой к главе района, чтобы тот объяснил что происходит. Когда начались яростные дебаты, на манер брать зимний или не брать, мы, докурив по второй сигарете, двинули обратно в зал. А в зале нас ожидал сюрприз. За нашим столиком сидело две девушки, одна из которых была моя красавица, вторая ее молоденькая спутница, темненькая. Вовы и еще одной девушки блондинки видно не было.

- А это кто? - незаметно спросил Семен у меня.

- Случайно познакомились сегодня, - тихо ответил я.

- Красивые у вас случайные знакомые, - улыбнулся он.

Подошли к столу, и на несколько секунд повисла томительная пауза.

- Привет, - просто сказала красавица, смотря мне в глаза. Не помешаем?

Я молчал и смотрел на нее, а Дим уже рассадил всех, уверив, что такие прекрасные девушки никогда таким классным парням как мы не мешают, успел метнуться за стульями и за стаканами, уже откупоривал бутылку вина, одну из двух, которые я в магазине предусмотрительно цапнул, когда затаривались.

- Ну что, давай наконец знакомиться? - тихо спросила она меня.

- Давайте знакомиться, - услышав это, сказал Дим. Дмитрий, а это Станислав, это Сергей, это Семен - церемонно представил всех он.

- Ольга... Ирина, - кивнула в сторону своей спутницы красавица.

Сергей с Димом сразу же принялись соревноваться в комплиментах. Темненькая девушка зарделась сразу, это было заметно даже несмотря на ее загар и тусклый свет, а вот Ольга только слегка улыбалась, привыкла наверное.

- Мальчики, а вы чем занимаетесь? - спросила она.

- Служа закону, служу народу, - резюмировал Дим свой род деятельности.

- Депутат что ли? - спросил его Сергей.

- Не, мент.

- А-а. Мы предприниматели, - ответил Сергей за двоих.

- Я так, писарем в офисе, с частыми командировками, - сказал я. А вы?

- Ира учится, а я книги пишу, - улыбнулась Ольга.

- Прикольно. Много книг уже написано?

- Пока ни одной. Но я стараюсь, - она опять обворожительно улыбнулась.

- А на жизнь чем зарабатываете? - поинтересовался Сергей.

- Я слабая женщина, стараюсь таким не заниматься, - сказала она, вытянув руку на отлете и рассматривая свой маникюр.

Лица у нас, включая предпринимателей, чуть вытянулись, но через некоторое время беседа вернулась в непринужденное русло.

25 апреля, ночь.

Старцев Александр.

Открыл глаза, и ничего. Темнота. Тут же по коже холод пополз. Чувствую, что моргаю, а мрак перед глазами. Паникуя, приподнялся, и увидел слабые отблески света. Отпустило. Откинул голову обратно, и опять закрыл глаза. Думать о чем-либо не было желания. Не совсем понимая, где я нахожусь, потихоньку выплывал из беспамятства. Уже чувствовал, что кожа на ладонях и пальцах как задеревеневшая, и стоит лишь двинуть руками, как просто тупая боль, в подживающих порезах, к которой я даже уже привык, усилится. Но если руками я мог и не шевелить, то дышать приходилось, и с каждый вдох отдавался болью в ребрах. Кроме этого, было холодно. Очень мерзко холодно, когда холод пробирает полностью, до костей. Руками все же пришлось пошевелить, пытаясь закутаться в одеяло. Сначала я зашипел от боли в пальцах, потом заскулил тихонько от боли в расквашенных губах. Закутываясь в одеяло, попробовал согнуть ноги в коленях. Лежал я на левом боку, согнулась только правая нога. Левая вообще не отреагировала. Я опять запаниковал, и уже не особо замечая боли в боку перевернулся на спину. Нога ниже колена как не своя, отлежал до такой степени, что вообще ее не ощущаю. Пока ворочался, краем меня догнали воспоминания. Последнее что вспомнил, было дерево, которое устремилось ко мне, с большим пластом земли на корнях. Но сейчас было немного не до этого, я лежал на спине, не обращая внимания ни на холод, ни на боль, с дикой надеждой, что нога всего лишь навсего затекла. Через пару долгих минут, которые сердце долбило грудь изнутри, пытаясь выскочить, я с облегчением почувствовал боль в ноге от приливающей крови, и хотя болело сильно, чувствительность возвращалась. Расслаблялся я недолго, пришлось сесть и начать массировать ногу, потому как боль стала совсем нестерпимой. Рядом со мной кто-то лежал, но на мои шевеления не реагировал. Зато отреагировала задница, неоригинально отреагировала, болью. Пришлось усесться боком, перенеся весь вес тела на правую ягодицу.

Справа, в коридоре, мелькали далекие отблески света, притом живого, как от костра. Глаза потихоньку начали различать в темноте, и я понял, что нахожусь в нашем перевернувшемся вагоне, в одном из пассажирских отсеков. Лежал я на матрасе, брошенным на пол, и укрыт был солдатским клетчатым одеялом. Рядом со мной лежало еще два человека. Перчатки кстати, штурмовые, которые мне выделил Саня, до сих пор были на руках. Я поднял согнутые ладони на уровень лица. Не видно нифига, но кожа на ладонях даже по ощущениям высохла. Попытался распрямить пальцы, не получилось. Когда понял, что зажившая кожа сейчас начнет рваться на краях всех порезов и ранок, остановился. Да и не надо пока особо, это так, на рефлексах. Многие так же заживающие болячки ковыряют, непонятно для чего.

Хотелось опять откинуться обратно на матрас, свернуться калачиком, накрыться, чем можно, ловя крохи тепла и забыться во сне, но помешала жажда, сопровождаемая сушняком. И еще в сортир хотелось. Прямо как утром, совсем недавно. Кряхтя, как старый дед, я с трудом поднялся, и, упираясь подушечками сжатых кулаков в стенки, вышел в коридор. Источник живого огня оказался неожиданно близко, а казался далеким оттого, что пламя горело в буржуйке, и отсветов было очень мало. В коридоре, рядом с блестящей нержавейкой буржуйкой, стоящей в пассажирском закутке, сидел Леха, и закидывал дрова в маленькую круглую дверцу. Увидев меня, он открыл рот, потом видимо передумал, и просто махнул рукой приглашающе. Я кивнул, но, несмотря на пронизывающий холод, от которого после сна меня начало бить крупной дрожью, подавил желание доковылять до печки и просто обнять ее, а уже привычным способом двинулся на улицу через окно. Окно кстати было заложено изнутри черными осклизлыми сучьями, видимо с земли подбирали, свежими еловыми лапами, каким-то тряпьем. Аккуратно вылез, сдвинув в сторону часть конструкции, и замер. Ночь стояла темная, луны видно не было, и в этой темноте мягко и бесшумно большими хлопьями опускался на землю снег. Снежинки падали мне на вскинутое к небу лицо и быстро таяли в могильной тишине. Действительно могильной, некстати вспомнил о лежащей неподалеку скорбной шеренге, которую еще с утра видел. Стало неуютно, даже повел плечами, разгоняя появившейся в спине холодок. Кстати, вроде ночь уже, притом такая кромешная, почему же так тихо? Почему меня еще никто не спасает, не берет интервью, не оказывает психологическую и медицинскую помощь? Отложив эти вопросы на потом, я честно отошел пару метров за дерево, дальше было страшновато. На пару секунд забылся, испытывая наслаждение от облегчения мочевого пузыря, хотя пока расстегивал молнию, заболели порезанные пальцы. Вернувшись в столь неприятную действительность, я как можно быстрее юркнул в вагон, чуть не уронив всю конструкцию закрывающую окно. Подвинув на место входа несколько еловых лап, закрыв проход, я двинулся в буржуйке.

В нашем отсеке, возле горящей буржуйки расселась вся честная компания и еще пара незнакомых человек. А одного знаю, вроде тот самый доктор. Все во что-то кутались, кроме Лехи, который у печки небольшим топориком рубил дрова, пытаясь делать это тихо. На плече у спящего Егора покоилась белобрысая головка проводницы, оба сидели в уголке, укрывшись одним одеялом. Вот те на, а я там в заднице где-то валялся. Спасаешь их от всякого быдла, а потом вот так вот.... Но это я так отстраненно подумал, для проформы, даже обиды не шевельнулось ничуть. Либо действительно не трогает, либо просто эмоций нет уже никаких на сегодня. Не спали трое, доктор, Леха, и Саня, мельком взглянувший на меня, и опять уставившийся пустым взглядом сквозь печку. Остальные, кто свернувшись калачиком, кто сидя, привалившись спиной к стене, вроде спали, укутавшись во что придется. Костик кстати тоже был здесь, странно. Вроде в том вагоне должен был остаться. Одна из девушек подружек тоже была тут, или не вижу, или нет ее здесь. Да и ладно, я закончил осматриваться, и попытался сесть как можно ближе к буржуйке, непонятно откуда взявшейся.

- Молодой человек, постойте, - услышал я тихий вкрадчивый голос. Очнулись, это замечательно. Александр, если я не ошибаюсь? - спросил меня подошедший доктор, перешагнувший через чьи-то ноги.

Я кивнул.

- Иван, будем знакомы. Посмотрите прямо на меня, будьте любезны, - я послушался, он мягко взял меня за голову обеими руками, чуть покрутил. Сюда посмотрите, пожалуйста, - он поводил рукой со сжатыми пальцами в разные стороны, потом посветил маленьким фонариком мне в глаза. Яркий свет больно резанул по глазам, и я зашипел, отвернувшись.

- Тошнит, головокружение, голова болит? - на все вопросы я отрицательно мотал головой. Руки, ноги, ничего не сломано по ощущениям? Внутренние органы?

- Жопа болит сильно, - буркнул я.

- Конкретно где? - все тем же вкрадчивым голосом, без изменения интонации спросил он. Мягкие ткани, тазобедренный сустав, копчик? Острая боль, постоянная, пульсирующая?

Блин, ничего себе доктор. Сейчас еще смотреть полезет. И не прикалывается.

- Да нет, это я так, пожаловался от безысходности. Терпимо, не парьтесь.

- Терпимо это хорошо, плохо, что болит. И все же, какой специфики боль? Ходить без проблем можете?

- Да не волнуйтесь, все в порядке. Можно я погреюсь, ладно, а то продрог там сильно? - бочком-бочком двинулся к печке.

- Отдохните пока, если боли будут донимать, скажите обязательно.

- Уж обязательно.

- Ну и хорошо. Пойду ваших соседей проведаю. Если вы замерзли, значит и им там не жарко.

Доктор тихо ушел. Я сделал круглые глаза, и кивнул подбородком в ту сторону, куда он скрылся, глядя на Леху. Он глаза также округлил, и помотал головой, сделав неопределенной движение рукой.

- Лех, а попить есть? - прошептал я. Тот кивнул головой на несколько пластиковых бутылок, лежащих в сторонке. Я не глядя ухватил одну, и начал жадно хлебать. Сразу же почувствовал, что у воды вкус странный, но пить не перестал. Напившись, я начал рассматривать бутылку на свет.

- Дождевая, - сказал Леха, - и наткнувшись на мой вопросительный взгляд, - да ладно, не брезгуй, экологически чистая... наверное. Хотя выбора все равно нет, только эта.

- А это че было? - прошипел я, показав взглядом в сторону скрывшегося доктора. На то, что пил дождевую воду, внимания не обратил, не в первый раз чай.

- Это? Это вообще жесть, медицина наша... - так же тихо прошипел мне в ответ он, придвинувшись почти вплотную. Мы тут уже все с него поражаемся. Но дело туго знает, с утра на ногах, вот только за пару минут как ты очухался, присел чаю хлебнуть. И не жрал вроде ничего. Но отморозок, реально, - он оглянулся через плечо, посмотрев, не вернулся ли тот.

- Мда, по нему видно, - тоже глянув в коридор, ответил я. Что было то? Долго я в отключке валялся? - перевел я тему, глянув на Саню. Тот на взгляд отреагировал, тоже посмотрел на меня, но через мгновенье глаза отвел, снова в вечность вперился. Ну и ладно, хотя странно, с прошлого вечера вроде не замолкал, а тут как партизан.

- Че было? Ничего хорошего. Как вас после обвала притащили, так и валялись. Саня чуть раньше очнулся. Докториш... - короткий взгляд через плечо, Док в смысле, тут всех практически к делу приставил, полевой госпиталь устроил. Тот дурак, которого ты приложил, возбухать пробовал. Ему еще пару раз перемкнули уже толпой, сейчас тихонько себя ведет, - Леха рассказывал короткими фразами, после каждой рубил по дровинам. Ксивой потом махал, всем проблемы обещал. Но это фигня, Костян вон тоже милиционер. Вечером гроза была, мне даже страшно стало. Вода как из ведра лилась просто. Я уж грешным делом думал плот сооружать, лужи по колено. Лодку надули, ну хоть не зря, в ней сейчас в соседнем купе пара человек спит. Гром гремел, в ушах звенело. Да, много померло, которые самые тяжелые были.

- Помощи как видишь, нет до сих пор, - опять закинув пару деревяшек в печку, продолжил он. Кто, где мы, хрен знает. Нам походу стрелку не туда перевели, в жопу какую-то приехали. У меня джипиэсовский навигатор, у... у Сани и джипиэс, и глонасс есть, все молчит как рыба об лед. Сигнала нет, к месту не привязывает. Ни на одном мобильнике сети нет. Оттака хуня, маляты.

Обстоятельно изложил, я даже переспрашивать ничего не стал. Вернулся доктор, принялся допивать чай из оставленной кружки, я сидел и завидовал. Просить было неудобно, но Леха мне уже сам налил чаю из котелка. Горячий чай не пью обычно, жду, пока поостынет, но тут просто давился кипятком. Обжигающе горячий чай проваливался внутрь, и блаженное тепло растекалось по всему телу. Посидели тихонько, от тепла я сомлел чуть. Заснул бы, если б не кружка в руках. Уже находясь в состоянии дремы, поставил кружку на импровизированный столик рядом с печкой, собираясь просто свернуться калачиком рядом с сопевшим во сне от меня Костиком. Как раз на металлическом полу был небольшой незанятый никем кусок наброшенных тряпок, исполнявших роль подстилки. Только начал прицеливаться прилечь, собираясь с духом, уже нехорошо предвкушая активизацию всех болячек, как вдруг понял, что кое-кого тут не вижу.

- Лех, слушай, - шепотом спросил я его, - а Олег то где? В том вагоне?

Леха замялся и отвел глаза. Несколько секунд молчал, не глядя на меня. Потом глубоко вздохнул, видимо собираясь отвечать, но Саня его опередил.

- Не нашли, - хриплым голосом произнес он, все так же вперившись взглядом в никуда. Меня вытащили, тебя вытащили, - и после этого он посмотрел мне в глаза. А его не нашли.

Я отвел глаза, и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Внутри стало пусто. Так сложилось, что я до этого никогда не терял близких людей, поэтому чувство утраты, которое я почувствовал сейчас, было впервые. Трупы после аварии отстраненно рассматривал, барьер какой-то уже стоял. Даже то, что при аварии второй Леха шею сломал, меня особо и не тронуло, я с ним и не общался почти. Но хотя Олега я тоже знал даже меньше суток, испытал чувство близкое к шоку. Успел уже привыкнуть к его непробиваемому спокойствию, и к тому, что он постоянно знает что делать, и, самое главное, как правильно делать. Обидно блин. Вопрошающе посмотрел на Леху.

- А выпить нет ниче?

Выпить нашлось. Леха, правда, сначала переглянулся с доктором, и только лишь после того, как тот кивнул, достал початую бутылку водки. Разлил в уже изрядно попользованные пластиковые стаканчики, и мы выпили в тишине, не чокаясь. Доктор кстати тоже выпил. Не совсем потерянный человек, мелькнула мысль. В моем стаканчике плавали черные крошки, то ли пепел, то ли еще что, но внимания я обращать не стал. Закусывать было нечем, запил чаем. Переждал резкий кисловатый привкус во рту, убедился, что обратно не проситься, и только после этого прилег. Хорошо-то как, мало того что чаем согрелся, так еще и от выпитой водки тепло внутри растекается.

Леха, прихватив с собой дробовик, пошел сопровождать доктора в другой вагон, проведать раненых, как я понял из их реплик. Стало тихо, лишь потрескивал огонь в печке. Хотя стоило подумать о том, что тихо вокруг, сразу услышал и храп за стенкой, и поскрипывание вагона. На улице поднялся ветер, и начал подвывать в щелях, пока негромко. Сон как назло уже не шел. Дрему согнал, теперь не заснуть, все же весь день в отключке валялся, а выпитая водка наоборот взбодрила. Привыкшее к комфорту тело реагировало на все неровности металлического пола, наброшенных тряпок было явно мало. А года три назад и никаких тряпок вместо матраса не надо было, мог с удовольствием на голом полу спать. Поворочался с кряхтеньем, нечаянно разок сильно толкнув Костика, но тот просыпаться даже и не думал. Повернувшись в очередной раз, я наконец улегся поудобнее набок, вытянув руки. Если так заснуть, то пару часов как минимум можно проспать, пока ничего не отлежишь. И тут, довольно вздохнув, вдруг вспомнил про Аню. Попытался мысли эти отогнать, не получилось. Собрался с духом, проанализировав все свои чувства и переживания за сегодняшний день. Получалось, что смерть Олега тронула меня как никогда раньше, а про Аню я даже и забыл. А самые сильные эмоции я испытывал оттого, что необходимо было на людях хоть как-то показывать горечь утраты, хотя горечи то никакой и не было. Аню было просто жалко, отстраненно жалко, ну не повезло девчонке. Мне стало стыдно за свою душевную черствость, а когда я понял, что все мои душевные терзания вызваны жалостью к себе, в связи с необходимость переживать и кого-то жалеть, от стыда захотелось под землю провалиться. Я закусил губу и чуть не взвыл. Блин, куча трупов, а мне насрать. Только себя жалею.

Вдалеке раздался громкий звук выстрела, и мы с Саней встрепенулись. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Так дуплетом громыхнуло еще раз. Приподнялся заспанный Егор, и проснулся один из спутников доктора, мужик лет так около тридцати - тридцати пяти, с обильным вкраплением седины в темных волосах.

- Что случилось? - это он к Сане обратился, который уже суетился у рюкзаков.

- Да Леха стрелял вроде, они с Доком раненых пошли проведать, - уже договаривая, он вытащил из рюкзака длинный чехол и извлек из него двуствольное ружье, с вертикальным расположением стволов. Алекс, пойдешь со мной? Посветишь если что? - посмотрел он на меня, отвлекшись от патронташа, который достал из того же чехла.

Я кивнул, и в который раз за сегодня пытаясь унять нервную дрожь, пошел к окну, разбирать выход. Догнавший меня Саня сунул мне в руки длинный, сантиметров сорок, тяжелый фонарь, такой и как дубину можно пользовать, мелькнула мысль.

- Только кричите если что, - напутствовал нас Егор. Темноволосый друг доктора собрался с нами.

- Не включай фонарь пока, - буркнул мне Толстый.

Снег падал все так же обильно, на нос снежинки просто огромные приземлялись. На полпути встретили Дока с Лехой, перепугав друг друга. Оказывается, у вынесенных из вагонов трупов суетилась стая то ли волков, то ли собак бродячих, уточнять они не стали. Леха завалил нескольких, остальные скрылись. Кричать не решились, и лишь предупредив народ в вагоне аккуратней ходить до ветру, скорей двинулись к нам успокоить, прекрасно понимая, что и мы выстрелы слышали. Постояли, посовещались, стоя на уже припорошенных снегом путях. Совещались все больше Леха и Саня, который по итогу голосования направился в тот вагон караулить, забирая с собой ружье. Николай, спутник доктора, чье имя я узнал в ходе обсуждения, добровольно принудительно пошел с ним. Ну а больше и некому, у меня там друган обиженный должен козни строить, у Егора подруга вроде как у нас спит. Буржуйка оказывается Лехина, так что ему просто полагается у нее греться. Костик остается, но он контуженный.

Вернувшись из этого ночного забега в ширину, я устроился на то место, где до этого лежал Николай. Между делом хотел одеяло дернуть, под которым валялся в отключке, но доктор его уже приспособил тем двум мужикам, которые тоже в отрубе были. Может и не в отрубе, просто спали крепко. Ну и ладно. В рюкзаке моем еще и спальник имеется, и пена, очень бы хотелось все это достать, но будить всех ради того чтоб себе приятно сделать, у меня не получится. Но на удивление удобно устроился, что разные измышления меня догнать не успели, заснул сладко, и с удовольствием. В сон как провалился.

А выбирался с трудом. Находясь в полудреме, проснувшись от холода, лежал, подтянув колени чуть не к подбородку, стараясь не выпустить крохи тепла. Спиной чувствовал, что кто-то лежит рядом, и старался прижаться, греет как-никак. Так и валялся, наверное, минут двадцать. До того времени, когда мучения от холода и стонущих отлежанных мышц не стали невыносимыми, и после я кое-как поднялся. Ненавижу такие пробуждения. Ложишься спать усталый и вымотанный, надеясь на то, что сон усталость снимет, а просыпаешься в еще худшем состоянии. Непривычное тело от такого сна устает, как от погрузки вагонов. Лечится это просто - временем. Через недельку в экстремальных условиях, привыкаешь, и начинаешь наслаждаться сном в любом месте и в любое время. И, самое главное, начинаешь отдыхать. Даже когда в КАМАЗе по пересеченке едешь на пассажирском сиденье. Проверил на себе. Но вот незадача, отвыкаешь от этого быстро, и сейчас знание того, что еще пару ночей в таком режиме, и я буду с утра как огурчик себя чувствовать, меня совсем не утешало.

Окинул взглядом наше бомжевище, на месте только Костик и Егор с подругами. Вот ведь, и по барабану же им. Хотя и к буржуйке ближе. Кстати о буржуйке, интересно горячая ли, подумал я и потянулся к ней, и сразу же с шипением отдернул руку. Буржуйка была чуть ли не раскалена. Вот дятел, все лезу не подумав, еще порезы не зажили, теперь обжегся, дуя на подушечки пальцев, обругал я себя.

Постанывая от боли, пока никто не слышит, вылез на улицу и сразу же зажмурился. Вокруг было белым бело, ветви деревьев клонились к земле под грузом налипшего снега. И тишина все та же вдали звенит. А рядом звенело на холоде лезвие топора, которым Леха рубил дрова у приличных размеров костра. Я постоял минутку, привыкая к ослепляющей белизне, потом пошел к костру. Там суетился молодой парень, снимая кастрюлю с кипятком. Когда я подошел, он с ней уже умчался в вагон.

- Прикольно, чай что ли мутят? - проводив того взглядом, обратился я к Лехе.

- Если бы, - тот нахмурился и глянул на меня красными от недосыпа глазами, - доктор кипятка просит, пациентов штопает.

Я уткнулся смущенный. Смущался правда недолго, Леха меня сразу же припахал наполнять разные емкости снегом, чтоб его растапливать. Несколько кастрюль, алюминиевое ведро и тазик были уже изрядно подкопченными, топили видно давно. Снег плавился быстро, пришлось докидывать, так как воды естественно получалось меньше. В растапливаемой воде плавали черные точки пепла. Посчитав миссию выполненной, отставил от костра плошки с водой.

Собравшись с духом, хотя разум и протестовал против такого издевательства, я, пока не прошел запал, подобно тому, как прыгаешь в воду сразу, чтоб не стоять на берегу не мяться, быстро сбросил с себя толстовку и футболку. Оставшись по пояс голым, попросил Леху полить на меня воды, и сполоснулся. Заряд бодрости получил неимоверный. По утренней дубарине долетел до нашего отсека сайгаком, уже не замечая боли. Порыскав недолго в поисках, выдернул свой рюкзак из кучи сумок, и в темпе достал оттуда берцы, горку, термобелье, и свой старый свитер непонятного происхождения. Все кроме свитера было новым, купленным как раз под это лето, в которое я собрался стать подкованным туристом. Во всем новом чувствовал себя немного непривычно. Ничего, пройдет. По земле поваляться и нормально, чтоб из толпы не выделяться.

Измазанные в грязище и крови джинсы, толстовку, и провонявшую несвежим телом футболку я убрал в полиэтиленовый пакет и сунул в рюкзак. Кроссовки убрал отдельно. На глаза попалась арафатка, и я чуть подумав, просто намотал ее на шею в один оборот как шарф. Вот, так получше. Я подпрыгнул даже пару раз, поморщившись, правда, от боли. Ногам было комфортно, ума хватило берцы разносить заранее, в квартире на мокрый носок вечер проходил, посчитав достаточным. Я хоть в армии и не был, но что такое снимать носки вместе с кожей прекрасно представляю. И состояние знаю, когда еще впереди километров эдак десять как минимум, а ты уже идти не можешь, потому что ноги просто горят, а не идти ты тоже не можешь. Хотел сначала из рюкзака еще кукри достать, который мне на новый год подарили, но решил пока в Джона Рембо не играть, и оставил тесак в рюкзаке.

Пока одевался, разбудил Егора и обеих девушек. Чувствовал себя виновато, но что уж поделаешь, не могу я тихо колобродить, обязательно или уроню что нибудь, или громыхну. Все они, предварительно или пожелав, или поздравив меня с добрым утром, полезли на улицу с заспанными лицами. Моцион утренний навести. Или провести, не силен. А может спасателей смотреть, где они. Мысли о том, почему до сих пор никого нет, меня донимали почти постоянно, я просто старался не зацикливаться на этом. Но странно уж очень, куча человек вдруг пропала, и никому до этого дела нет. Не должно так быть.

Оставив в отсеке одного Костика, не до конца пришедшего в себя после удара головой, я полез обратно на улицу. Там уже вокруг костра собралось прилично народа, многие знакомые, хотя имен не знаю, но лица примелькались. Были и знакомые, Николай, друг доктора, Леха никуда не уходил, был даже тот мужик, которого после полета вагона в лес я первым увидел. Толстый подошел, щеголяя в оливковом костюме военного кроя. Что-то из вражьего обмундирования, вестимо. Подошел, и начал с Лехой что-то умное обсуждать.

Над толпой раздавался гвалт голосов, в основном шло бурное обсуждение перспектив спасения, видимо, не я один озабочен отсутствием вокруг карет скорой помощи. Визгливо голосили несколько женщин, в возрасте около сорока плюс минус пять. Не люблю таких, быдло выкидышей очередей времен союза. Куры бесячьи. Подавил раздражение, пошел к толпе. Нескольких потупившихся мужиков определил как мужей голосивших дамочек. Люди все держались или парами, или небольшими группами. Наша была самая большая, только доктора не хватало, а так с подошедшим подростком, которого я видел вчера, помогавшим доктору, а сегодня суетившемся с костром, насчитал вместе с собой восемь человек. Почти все наши прокомментировали мой новый прикид, да и со стороны люди посматривали. В новенькой горке, хрустящих берцах, в этом сборище потрепанных людей выглядел белой вороной. У многих одежда была заляпана кровью, помята после ночевки, некоторые утеплялись и были похожи на французскую армию у Москвы. Да и вообще на нас косились, все-таки самая крупная компания, Саня и незнакомый мне мужик парни фактурные, у Лехи помпа на плече висит, да я такой весь из себя красавец нарисовался.

- Фига ты рейнджер, - тихо сказал мне Егор.

- А то! - я широко ухмыльнулся, и тут же сморщился, разбитые вчера губы пока неприспособленны так скалиться.

Между тем тон обсуждения все повышался, и уже много голосов говорили одновременно. Я начал рассматривать собратьев по несчастью. Следующей по численности была компания из шести человек, распивавшая вчера водку у вагона. Две женщины, лет тридцати, и четыре мужика. Не очень они мне понравились, склизкие какие-то, да и лица у всех... . У троих такие, холуйско-холеные, похожи на чиновников средней руки, притом таких, которые зря даже пальцем шевелить не будут, без должного вознаграждения либо без "звонка друга". А у четвертого, плотного телосложения шатена, низкий лоб, близко посаженные глаза, квадратный подбородок. В вороте распахнутого длинного пальто, на красной шее явно видна массивная золотая цепь. Из тех, скорее всего, кто не сел, и кого не пристрелили в конце веселых девяностых, а из братвы такие товарищи вдруг стали успешными бизнесменами, известными в городе людьми, меценатами, покровителями детско-спортивных школ, и прочая, особенно если городок небольшой. Но до сих пор не понимающих, что такое, к примеру, трудовой кодекс. Увольте этих, и наймите новых, о каком оплачиваемом отпуске может идти речь? Как-то так.

Остальные все кучковались по два-три человека. Кое-кто, как вон, к примеру, пара девчонок в туристической одежде, потихонечку жались к нашей тусовке. Хм, вчера их не видел. Люди все подходили, многие лица были мне незнакомы. Откуда только повылезали. Я встал одной ногой на бревно, и привстал на секунду, охватив взглядом стихийное собрание. Человек пятьдесят тут как минимум, если навскидку. Как ни старался, а того бугая, которого я бутылкой приложил, в толпе не увидел.

Вытирая оголенные по локоть руки, к нам подошел доктор с пожилой женщиной, я ее видел, когда она вчера воду носила раненым в вагоне. У них вид был донельзя усталый. С удивлением увидел выползшего из вагона Костика. Я вроде дернулся в его сторону, но Егор сориентировался быстрее, подошел к нему, и, поддерживая, повел к нам. Девушка, то ли Алина то ли Наташа, до сих пор не знаю, помогала с другой стороны.

- Так-ну-ка-ти-хо! - вдруг Саня рявкнул так, что я даже вздрогнул. Силен блин.

- Разговоры прекратить, ближе все подтягиваемся! - уже не так оглушительно, но тоже громко продолжил он.

Тихо конечно не стало, просто громкий гомон толпы перерос в звуковой фон перешептываний и разговоров вполголоса. Народ потихоньку подтянулся поближе, окружив нашу группу неплотным полукругом, оставив метра два пространства. Получилось как будто мы на трибуне перед зрительным залом. Как обычно почувствовал себя не очень уютно, оказавшись сразу в перекрестье многих взглядов. Хотя смотрели больше на Толстого, который оказался в центре внимания. Саня хоть и был квадратным, но росту в нем не больше моего, а у меня метр семьдесят, поэтому он вышел чуть вперед, бросил себе под ноги колыбаху, забрался на нее, и прочистил горло.

- Итак, у меня для вас много плохих новостей. И всего одна хорошая. Начну с хорошей, обед сегодня будет. Выдача будет проводиться через, - он глянул на наручные часы, - через примерно три часа. Ужин тоже будет. На выдачу по возможности приходить со своей посудой. Теперь остальное. Для внесения в списки на довольствие всем после этого собрания подойти к... - Саня посмотрел на Леху, тот глаза не отвел, но вздохнул, - Алексею. К Алексею Николаевичу, - поправился он. Алексей, бери себе в помощь пару человек. Готовить и вести учет. Также нужны люди на заготовку дров, человек пять, назначишь, когда списки будете составлять. Когда будет вестись запись, обратился он снова ко всем, - Алексей Николаевичу будет необходимо предоставить данные о своей профессией и умениях. Будем всем новый специальности присваивать, - Саня ухмыльнулся чуть.

- Так, дальше, - чуть повысил он голос, перебивая усилившийся гомон толпы. Потише! Вопросы потом. Наша медицинская бригада, если кто еще не знает, - кивок в сторону доктора со спутницами. Прошу любить и жаловать. Теперь внимание, кто после этого момента напрямую подойдет к ним, тому лично зубы выбью. Возможно даже все передние. Доктора не беспокоим, подходим к Николаю, - он кивнул в его сторону. Если у кого есть хоть какие-то медицинские навыки, или просто хорошие навыки первой помощи, тоже прошу подойти к Николаю. Если у кого есть аптечки, лекарства, бинты и наборы первой помощи, также прошу передать ему. Много раненых, лекарств и перевязочных средств катастрофически не хватает.

- Молодой человек, а я не понял... - начал было один из так не понравившейся мне компании, но был быстро прерван.

- Понимать не надо, надо слушать и выполнять. Не перебиваем, для тех кто в танке, еще раз, вопросы после, - мужик недовольно скривился, с высокомерным выражением на лице, но рисковать не стал. С медициной закончили, теперь по еде. Если у кого что есть типа круп, макарон, картошки, вообщем подходящее для приготовления супов и прочих похлебок, ну и соответственно мясо, курица, особенно скоропортящееся, прошу принести, - многие при этих словах заухмылялись. Саня сделал паузу, обвел всех взглядом, видимо запоминая улыбчивых, и продолжил - все будет пущено в общий котел. Всякие шоколадки чипсы и прочее сгущенное молоко можете оставить себе, но если кто будет замечен за поеданием тушенок или круп с макаронами из списка на довольствие будет вычеркнут. По инструментам - несите все что есть. Топоры, ножовки, пилы, плоскогубцы, кусачки, гвозди и прочее. Сегодня будем делать в вагонах отдельные утепленные отсеки, если этой ночью будет так же холодно как и сегодня, дело дрянь. Надо утепляться. Теперь о самом херовом. Помощи пока нет, и скорее всего в ближайшее время не будет. Мало того, что не ловят телефоны, навигаторы также не работают. Где мы оказались, пока не ясно, есть предположение, что какой-то мудак нам перевел не туда стрелки, и мы уехали в глубокую пердь. За сутки, что мы здесь, не подъехало ни одного поезда.

- А рельсы то не ржавые, ездят по ним часто! - раздался звонкий голос из толпы.

- Да, ездят по ним часто, факт, но больше суток нет ни одного поезда, тоже факт. И если мы сегодня будем просто сидеть кого-то ждать, то ночью можем просто околеть, если ничего так и не приедет. Хотя я очень надеюсь, что приедет. Не перебиваем больше, я не закончил.

- Парламент не место для дискуссий, - тихо вставил я. Рядом хмыкнули Леха с Егором.

- Теперь про говно. Морщиться не надо, вопрос насущный, простите за каламбур. Давайте определимся, мальчики ходят налево - он махнул рукой, определяя направления лева, после обозначил право, - девочки туда. Близко нужду не справляем, потому что если нас отсюда не заберут сегодня, все будет зассано вокруг, а я не хочу желтый снег себе на чай топить. У второго вагона сортир будет через насыпь так же, мальчики налево, девочки направо. Но, слишком далеко тоже не уходите. Теперь внимание! Далеко не ходите потому, что сегодня ночью... Вообщем, выстрелы слышали все, поясняю. Около погибших из двадцатого и двадцать первого вагонов крутились то ли собаки, то ли волки, мы их спугнули, одну застрелили, но после ее кто-то сожрал, видно все те же шавки. Мертвецы тоже поедены изрядно, поэтому ночью внимательней, в темноте из вагонов не выходить. Зверье крупное, клыки большие. Если кто-то к ним пойдет ужином, который сам пришел, бежать его спасать я не собираюсь. Буду считать такого кандидатом на премию Дарвина. Так что на ночь походы в сортир отменяются. Ну, или на свой страх и риск. Он перевел дух, но как только гомон опять начал набирать обороты, поднял руку.

- Последнее, сейчас отправляем двух человек в ту сторону, откуда мы приехали. Будем надеяться дойдут, и сообщат кому надо. Пока все. Давайте по одному, вопросы, жалобы, предложения?

Закончил он свой спич неожиданно для всех, и несколько секунд стояла гнетущая тишина.

- Вопросов нет? - с оттенком изумления спросил он, и сразу же человек десять загомонили разом, Саня поморщился, мне сбоку было видно.

- Тихо! По одному, - опять рявкнул он.

Опять тишина, все гомонившие попереглядывались, и заговорил тот мужик, который пытался Саню перебить.

- Молодой человек, а по какому праву вы тут распоряжаетесь?

- Распоряжаюсь я здесь по праву знающего что делать, это раз, по праву умеющего это делать, это два. Теперь три - судя по тому, что авария произошла вчера утром, а до сих пор здесь нет никакой помощи, хотя предположительно нас должны были хватиться и обнаружить максимум часа через четыре, есть предположение, что помощи не будет еще долго. Почему, не знаю, примите как данность. Доступно всем? Дальше.

- А не много вы на себя берете? - перебив вроде как открывшую рот одну из визгливых барышень, снова спросил холеный.

- Дяденька, - Саня глубоко вздохнул, и продолжил, - чем меньше людей пожелает поработать и получить сегодня горячий обед, ужин, и подготовленное к холоду спальное место, тем меньше нам работы, и тем больше достанется еды. Если сейчас не подойдет ни один желающий, - не сильно расстроюсь. Потому что себя - с каждым словом он говорил все громче, видимо не сумев сдержать подспудно копившееся раздражение, - мы обеспечим едой и комфортом влегкую. Ну а еще, мы берем на себя уход за ранеными, которых много. Пока такие как ты, кстати, хер пинают и водку жрут. А если ты еще раз хавальник откроешь, - перебил он мужика, попытавшегося что-то сказать, - я тебе зубы в глотку вобью. Ясно? Отвечать не надо, вопрос риторический. Дальше спрашивайте, по существу только.

Пока Саня говорил, я нутром прочувствовал исходящую от него угрозу. Как холодом дохнуло. Он говорил громко, но не кричал, но все равно чувствовалось, что вот если сейчас этот товарищ рот откроет, то зубы у него действительно в глотке окажутся. Судя по поведению этой компании, ни один из мужиков которой больше с вопросами лезть не стал, лишь двое о чем-то тихо переговаривались между собой, они тоже это почуяли. Хотя может это я такой впечатлительный, а им по барабану на все эти угрозы, просто пока расклад количественно не в их пользу. Я некоторое время рассматривал эту компанию, одна из теток вроде как полезла, и что-то собралась голосить, но ее задержали, и они все удалились, причем удаляться старались медленно и печально, дабы лицо не потерять. Тот, который в пальто, постоял с каменным выражением лица, и так же спокойно ушел. Как отошли метров на десять, стали слышны женские возгласы, видимо те тети выражали несогласие с поведением и манерой речи Толстого. Мужских голосов слышно не было, но я примерно представил, как этих дам сейчас успокаивают. Наверняка типа "вот скоро приедут спасатели, я позвоню, и этого козла....", а что будет с "этим козлом" уже варьируется от авторитета и социального статуса "этого", кому будут звонить.

Вдруг монолит нашей отдельной компании как будто распался, я встрепенулся и посмотрел по сторонам. Оказалось, пока я размышлял и вслушивался в далекую перепалку, основная часть собрания закончилась, и теперь несколько человек обступили Саню, что-то негромко спрашивая. Доктор со спутницами уже двинул в вагон, часть людей выстроилась в две очереди, более длинная к Лехе, человека три пошли сначала к Коле. Человек двадцать стояло в отдалении, все так же группками, кто-то уже уходил, видимо идея об обеде и ужине, которые надо заработать, по вкусу пришлась не всем. Да и не с пустыми руками некоторые ехали, думаю, у многих с собой пожрать есть. А может и нет ничего, просто рельсы то наезженные, можно рассчитывать на то, что скоро по идее должны нас найти уже. В горячую ванну бы сейчас, подумалось вдруг с тоской. Привык каждый день мыться утром и вечером. Правда, если не принимать душ суток трое, то это проходит, но вторые сутки самые сложные. Пока не все равно.

Когда девушек, Сашу и Алину, позвал к себе Леха, а до сих пор незнакомый мне паренек увел Костика, мы с Егором как-то оказались не удел, и стояли, ожидая пока Саня освободиться, тихо переговариваясь.

- Ты кстати готов? - спросил меня он, когда мы обсудили то, как Толстый осадил мужика.

- Готов к чему?

- В смысле к чему? Попробуй мыслить логически, и сказать мне имена кандидатов на поход по рельсам в сторону цивилизации?

- Опа... думаешь мы?

- Ну не то чтобы думаю, просто других кандидатур особо и не видно. Ты вчера в отключке валялся, много пропустил, а я особо и не помощник, он приподнял руки, и я вспомнил, что предплечья у него прилично изрезаны.

Саня в это время двинулся в нашу сторону, и когда ему оставалось пару шагов, я, решив проверить догадку, гаркнул, - мы готовы!

- Готовы это хорошо, - тяжело посмотрев на меня, устало сказал он. Стрелять умеете?

Я в жизни не из чего кроме пневматики не стрелял, поэтому замялся.

- Смотря на каком уровне. Из гладкого слону в жопу попаду с двадцати метров, - заговорил Егор.

- Короче смотрите, от полустанка, на котором мы в последний раз стояли, где-то час на поезде. Как называется, не помню, стояли мы там в пять утра примерно, я просыпался, покурил. Убрались в это говно, - он обвел рукой вокруг, - около шести. Час езды, берем по максимуму, это километров восемьдесят. Это примерно, может быть больше, а может и нет. За сегодня вы хорошо, если километров сорок сделаете, поэтому... ну жилье полюбому должно быть, железка все-таки, хотя кто знает, куда это нас занесло. Надеюсь, ночевать не придется в пути, но тут уж как повезет. Поэтому, Алекс, думай, будете брать твой рюкзак, спальники туда, палатку. Можно горелку. Подумайте, пока сейчас хавать будете, вон уже Леха зовет, я его озадачил вам пожрать намутить, чтоб на голодный желудок не выходить.

- И это, мужики, - он придержал уже двинувшегося Егора за рукав, я тоже тормознул, - подождите. Я там этих собачек посмотрел, которых ночью привалили. Короче нездоровая херь, собачки прокачанные, уровень восьмидесятый, - Егор не понял, а я хмыкнул, в онлайн играх дока. На волка не очень похоже, но клыков в пасти, руку перекусить. Так что у костра лучше не ночевать. Поэтому думайте. И это, не бздите идти? Если что не так, лучше сразу говорите...

Хм. Я при упоминании о собачках, по которым ночью Леха стрелял, естественно забздел сразу идти. Еще даже как. Вот только вряд ли смог бы об этом кому либо кроме себя признаться, поэтому, как и Егор, пренебрежительно махнув головой, пошел к Лехе, который нам пожрать организовал. Завтрак изобилием не баловал, банка разогретой тушенки на двоих, и по паре позавчерашних бутербродов, от которых уже шел лежалый запах. В нагрузку он нам презентовал котелок чаю, даже сладкого. Мы полезли в вагон, чтоб не смущать шатающийся в большом количестве народ. Тушенку я последний раз ел года четыре назад, и с той поры испытывал к ней небрежение, запах от бутербродов заставил меня поморщиться, а чай был слишком крепкий, но, несмотря на все это, я умял все с превеликим удовольствием. Еще бы столько же, и еще столько же, и совсем было б замечательно. Но добавки никто не предлагал, и мы с Егором обсуждали, как пойдем, со спальниками или без. Дальние пешие переходы, ни он, ни я уже давно не совершали, поэтому решили идти налегке. Чай кончился, и только мы засобирались, пришли Саня с Лехой. Саня покопался в вещах, и бросил Егору комплект одежды точь в точь как был на нем. Олеговский, наверное, они ж в одной команде. Были. Леха между тем, пока Егор быстро переодевался, достал рюкзак из кучи, и чехол оттуда, из которого извлек ружье с патронташем. Ружье мне не понравилось, оно было какое-то одутловатое, что-ли. Не было в нем резкости и брутальности, как в помпе, которая у Лехи за спиной висела, не было классических обводов, как в производных от калашникова, не было оно похоже и на аристократические ружья, из которых английские пэры по лисицам пуляют. Затвор был болтовой, как на мосинке, но мосинка по сравнению с этим стволом выглядит как БМВ пятой серии рядом с ВАЗом пятой серии. И то и то ведь классика. Егор взял ружье, покрутил, передернул затвор, приноравливаясь.

- Это что за зверь?

- Промысловое ружье. На любителя, да, - сказал Леха, глядя на выражение лица Егора. Да ты не парься, хорошая вещь, только привыкнуть чуть. Особенно к тому, что прицельной планки нет. Трехзарядное. На вот, кстати, и заряди, - протянул ему патронташ.

- Сань, - окликнул я того, пока Егор изучал ружье, - у меня в рюкзаке спальник, палатка есть, вы берите, пользуйте. Только если пока нас не будет, вас тут спасать начнут, проследи за моим, окей?

- Фига ты, а что раньше-то молчал?

- Так я очнулся только ночью, когда на барахле уже куча народа спала, будить не стал.

- А, точно, извини. За шмотки не волнуйся, спасать будут, сохраню. Ну а не будут... тоже сохраню.

- Алекс, че, попрыгали может уже?

Егор с ружьем за плечом просто излучал нетерпение. Да и меня тоже начинало давить, чувство, будто время как песок утекает. Пора уже, пора.

- Помчали.

Мы всей гурьбой вывалились из вагона. Провожали нас неожиданно многочисленной компанией. Доктора не видно, а так все наши были, хотя они мне нашими-то стали буквально после чуть больше суток знакомства. Кроме наших, было человек десять к Лехе видимо записавшихся, добровольным помощниками. Нас хлопали по плечам, желали удачи. Егор подскочил к Саше, шепнул ей что-то на ухо, она вся зарделась. Когда он подходил ко мне, я покровительственно усмехался. Но самолюбие задело, да. Долгие проводы никто не жаловал, и не растягивая прощания, мы резво рванули с места аварии. Оглянулись лишь по разу.

По путям ходить неудобно. Если идешь по шпалам, то шаг получается маленький, семенишь, через одну перешагивать тоже неудобно, не мелко уже, но у меня шаг шире, а через две уже никак. Друг за другом идти, говорить неудобно. Метров сто приноравливались, меняясь местами, пока наконец я не пошел между рельс по шпалам, а Егор шагал по покрытому снегом щебнем. У него были туристические ботинки, у меня же на берцах подошва жесткая, так что нога не проваливалась, если между шпал носок попадал.

- Егор, слушай, а я вроде как доволен, что мы свалили. Не люблю, когда толпа вокруг. Да и на месте сидеть как-то...

- Ну да. Кстати, не очень люблю, когда меня Егором называют, зови Гешей.

- А что раньше молчал?

- Ну, Гешей меня только друзья зовут.

- Как скажешь.

Мелочь вроде, а приятно. Хотел попросить сначала его, чтоб Алексом меня больше не называл, потом передумал. Привык уже.

Через минут десять, оглянувшись, я заметил хвост. В некотором отдалении за нами шли несколько человек. Кто такие, я разглядеть не мог. Егор, присмотревшись, сообщил, что двое точно из той компании, из которой мужик с Саней препиравшийся. Остальные видимо из тех, кто на месте сидеть не захотел, тоже решили в сторону людей идти. Таких попутчиков нам совсем не хотелось, и мы, не сговариваясь, ускорили шаг.

Поначалу как вышли, я пробовал считать столбы, потом разговорились, и бросил это занятие. Ноги начинали гудеть. Да и вообще все шло как-то не очень. Пару раз останавливались по моей просьбе, я перешнуровывал берцы, проклиная тот день, когда мне пришло в голову такую обувь приобрести. На левой ноге уже болело выше щиколотки, потому что сплошной язык ботинка по ноге не лежал, натирая. На правой с языком все нормально было, зато уже мизинец начинал саднить. Под термобельем весь взмок, и оно склизко и мокро липло к телу, наверное, это какое-то неправильное термобелье. Сначала все эти моменты сильно напрягали, но потихоньку хоть и не привык, но смирился.

Шли мы уже больше трех часов, а никаких признаков человеческого жилья так и не было. Справа лес и слева лес, да насыпь железнодорожная. Часы были только в мобильных, ориентировались по ним. Время смотрели часто, проверяя еще и сигнал сети. Сигнала не было. Солнца тоже не было, в небе висели низкие свинцовые тучи. Вот-вот, и разродятся снегопадом.

Уже больше часа мы с Гешей не разговаривали. Когда идешь далеко, и начинаешь уставать, главное вогнать себя в подобие транса. Сделать это просто, надо смотреть не вдаль, а под ноги и чуть-чуть вперед. Двигаться тогда начинаешь равномерно как машина, и усталость отступает. Только потом, после отдыха, придет боль в мышцах, если долгая прогулка с непривычки, но пока шли мы ходко. Компания, двинувшаяся за нами, давно исчезла из вида. Хотя, иди железка прямо, может мы и видели б их вдалеке, но пологие повороты то в одну, то в другую сторону были постоянно.

- Алекс, тормозни, - осадил меня Геша.

Я тормознул. Отходить даже никуда не стали, он в одну сторону повернулся, я в другую. После ждал пока он, достав бутылку с водой, восполнит уровень жидкости в организме. Воды нам с собой дали, и не из талого снега, а целую полторашку минералки.

Тишина вокруг даже уже не звенела как вчера, а была просто мертвой. Я вдохнул полной грудью, и выдохнул шумно, запрокинув голову вверх, прогоняя нахлынувшее наваждение. Только сейчас обратил внимания, что изо рта при выдохе идет пар.

- Геш, смотри, - я дыхнул.

- Че?

- Пар идет, че! Густой, недавно еще не такого не было. Сколько градусов, как думаешь?

- А не знаю даже. Хм... - он поежился. А холодно, в натуре. Пока шли, и незаметно было. Может и с минусом уже, мне кажется.

- Пошли тогда резче. Не хочу я иглу строить, если что, и к тебе прижиматься потом в поисках тепла не хочу.

- Не каркай блин. Я тоже не хочу.

Мы опять дернули, некоторое время шли молча. Вдруг я резко остановился, наткнувшись на выставленную руку Егора.

- Ты что? - я вопросительно посмотрел на него.

- Тихо!

Он повернулся назад, приоткрыл рот и приставил ладони к ушам, как локаторы. Выглядит смешно, но действенно, сам проверял. Я сразу же сделал также.

Пару секунд я ничего не слышал, а потом, сделав пару глубоких вдохов и задержав дыхание, уловил на грани слышимости. Где-то в той стороне, откуда мы шли, орали. Притом так, хорошо орали, с надрывом. И вроде голос был не один. Чуть позже ор перешел в просто животный вой, от которого меня окатило волной животного ужаса, и все затихло. По крайней мере, мы больше ничего не слышали.

Геша уже стоял, перекинув ружье из-за спины наизготовку. Некоторое время мы просто стояли, переглядываясь, слушая лишь свое дыхание. Надо было что-то сказать, но мне совсем не хотелось. Егору видно тоже не хотелось, поэтому первым заговорил я.

- Надо же, наверное, сходить, посмотреть... что там?

- Ты знаешь, нет ни одного человека, который мог бы сказать, что я испугался куда-то идти, но...

- Но... но те кто там шли, совсем не те, за которых хочется впрягаться? - продолжил я.

- Если б там шли Саня с лекарем к примеру нашим, я б туда уже бежал... но вот я не уверен, что если там стайка из десяти тех песиков, которые ночью к нам в гости приходили, я сумею все три раза попасть, и так же быстро перезарядиться...

- А если нас сожрут, то к нашим, за которых мы б впряглись, помощь точно в ближайшее время не примчится...

Когда я договаривал, мы уже тихонько шли дальше. Тихонько потому, что сорвись мы на быстрый шаг, и это показалось бы бегством.

- Собачки по деревьям ползать точно не умеют, поэтому чем быстрее мы дойдем до людей, тем быстрее снимут с деревьев тех, кто успел туда залезть, - успокаивая и свою, и мою совесть, сказал Саня. Шли мы все быстрее.

- А если кто на дерево и залез, то пёсики рядом с ним посидят, глядишь, и нас догонять не станут.

В следующий час хода усталости я почти не чувствовал. Заболела шея только, оглядывались мы теперь каждую минуту. Но все было тихо.

В глаза друг другу не смотрели.

- Да и хер с ними, сожрали их и насрать! - вдруг выдал Егор. Эти мрази сидели на жопе ровно, хоть бы кто раненым помог! У нас там тяжелых осталось человек десять, если никого не приведем, до завтрашнего вечера половина не доживет, как доктор сказал! Схерали мы должны были к ним бежать?

- Да и болт на них, действительно, - ответил я, и как-то сразу отпустило.

Стало заметно холоднее. Минут через пятнадцать, я, сняв капюшон, на ходу намотал арафатку на голову. Лицо оставил открытым, не люблю, когда ткань мокрая к лицу липнет. Геша после этого пошарил по карманам, и с довольным лицом извлек откуда-то и натянул камуфляжной расцветки балаклаву. Тоже Санек презентовал, скорее всего.

- Ну ты террорист, - восхитился я, смотря на него.

- Ха, себя-то видел? Шахид натуральный. Оба, смотри-ка! - я проследил взглядом за его рукой. Впереди в стене леса виднелась прореха. Это могла быть и просека конечно, а могла и...

- Точно, дорога! - радостно воскликнул Геша после небольшого спринта.

Мы стояли на нерегулируемом переезде. Даже семафора не было, висели лишь проржавевшие насквозь знаки, в виде косого креста. С трудом сквозь ржавчину различались красный и белый цвета. Дорога пересекала пути под углом. Налево, чуть сзади от нас, через метров сто был поворот, и виднелась только стена леса. Направо же можно было посмотреть километра на два, дальше все просто терялось в белом мареве. По дороге сегодня никто не проходил и не проезжал, снег на полотне лежал нетронутый. Я откинул чуть снега с покрытия. Асфальт, неплохого для такой дороги качества.

- Блин, надо было втроем идти. Один налево, второй направо, один дальше по рельсам, - меня глодала мысль, что сейчас мы обязательно ошибемся, и по той дороге, которую не выберем, через максимум километр будет жилье.

- Да, засада.... Куда пойдем? - Геша пристально на меня посмотрел.

Сердце забилось так, что чувствовалось всей грудной клеткой. Разум мне орал сказать ему идти вместе по дороге, в любую сторону. У Геши за спиной висело ружье, и даже то, что оно у него, а не у меня, не мешало чувствовать себя спокойно. Чувствуя, что вот еще секунда, и я предложу идти вместе по дороге, я заговорил, сам того не желая.

- По уму, нам разделиться надо. Быстрее людей найдем. Давай ты дальше по шпалам, а я по дороге пойду. Туда, - я махнул рукой в сторону отворота по ходу нашего движения, как раз туда где сейчас видимо снег шел.

- Уверен? А если...

"Да ну в жопу, какой уверен, херню спорол, пошли все-таки вместе" - сказал я про себя. Вслух выдал нечто другое.

- Я то не уверен, просто думаю, что доктор наш там устал уже. Да и ждут люди.

Говоря это, я чувствовал некоторое облегчение. Вроде тогда, не пойдя на крики, мы друг другу четко все обосновали, но осадок остался. Притом такой, несмываемый. У меня, по крайней мере.

- Да... ждут. Давай монетку кидать, кто с ружьем пойдет.

Я чуть не засмеялся. Думаю, в паузе он тоже от своего внутреннего голоса выслушал.

- Брось ты, я даже стрелять не умею. Мало ли что, шанс просру и свой и твой, обидно будет... - я сделал паузу, он сначала хотел возразить, потом подумав, кивнул, соглашаясь.

- Я на крайняк на дерево заберусь, не парься. К тому же у меня план есть, сейчас увидишь. Все, помчали, время теряем. Хотя, погодь, попить дай.

Сделав пару больших глотков, и утерев рот рукавом, я отдал бутылку, которую он засунул обратно в ружейный чехол, на манер сумки висевший у него за спиной. Ружье он давно уже нес так, чтоб изготовиться в момент можно было.

Мы молча пожали друг другу руки, притом не как обычно, а по взрослому, крабом. Невольно как-то получилось.

Потом он смотрел, как я, стараясь не оставлять следов, отошел боковыми шагами к краю насыпи, и прыгнул в придорожную канаву, закрыв лицо руками от тонких, но крепких веток. Приземлившись, чертыхнулся, почувствовав, что на дне канавы прилично воды, которая потихоньку просачивается в туго зашнурованные берцы. "Ну деби-и-ил, план у него" - в который раз за последнее время поразился я своему поступку, и начал быстро передвигаться по центру канавы, раздвигая податливый кустарник.

- И долго ты так?

- Метров пятьдесят, наверное, потом по берегу еще столько же, чтоб на дороге следов не было.

- А в этом что-то есть... Но следы же останутся все равно.

- Мне кажется, снег скоро пойдет, - я разговаривал с ним, не оборачиваясь, все так же продираясь через кустарник. И вообще, здоровая осторожность суть синоним клинической паранойи.

Оглянулся, он все так же стоял.

- Иди уже, че встал, - на что он махнул рукой, и двинулся. Я отвернулся, и попер через кусты дальше.

- Мы еще встретимся, Алекс, обязательно встретимся! - услышал я возглас, произнесенный с пародией на голос главного мушкетера страны.

- Нопасаран! - вскинул я сжатый кулак, уже не оборачиваясь. Нахлынула бесшабашная веселость, впрочем, ненадолго. Уже через минут десять, когда я шел по дороге, пытаясь быстрее удалиться от переезда, начал себя накручивать, вспоминая всякие ужастики, которые при вечернем просмотре вызывали лишь интерес и снисходительные ухмылки у меня, да и у знакомых. А сейчас вот все и вспомнилось сразу, и больших сил стоило сдерживаться, гоня от себя все эти мысли. Еще и то, что оглядывался часто, способствовало, конечно. Когда ждешь чего-то со спины, всегда как струна. Через полчаса ходьбы я уже был готов сорваться на бег, еле сдерживался. Постепенно прошло, по мере того, как начинали все сильнее ныть мышцы ног. Да и холодало. Подмокшие ноги начали промерзать. Это плохо, я надеялся, что от ходьбы высохнут быстро. Рос я в пригороде, лес речка озеро были рядом, и мокрые ноги никогда не становились для меня причиной заболеваний и каких-то проблем. Даже в холода. То же катание на льдинах для меня было привычным времяпрепровождением. Да и зимой сколько раз ухал в ледяную воду, не оценив крепости льда. Поэтому, не понимал я, как это, заболеть оттого, что промочил ноги. Привык, и к оханью и аханью других относился снисходительно. Сейчас, правда, пока шел, пересмотрел свои взгляды. Все чаще и чаще сморкался на ходу, и чувство было такое, что заболеваю. Мышцы всего тела уже ломило, притом так, нехорошо ломило. Несколько лет сидячей работы превратили меня в эдакую рохлю, и я значительно переоценивал свои возможности. Ну что стоило мне велосипед себе купить и кататься по вечерам? Или на работу на нем ездить, благо недалеко и дороги позволяли. Блин, на ту сумму, в эти несколько лет, которую потратил на походы в клубы и те же легкие наркотики, можно было десятки велосипедов купить. Сейчас, идя и чувствуя, что если доведется сегодня ночевать в теплой кровати, завтра с трудом до туалета буду брести, я ругал себя последними словами за небрежение к своему здоровью. Хорошо хоть опомнился в последние месяцы, если б в спортзал не заглядывал, уже лежал бы и ползти не мог, наверное.

Последние полчаса я пер на автомате, даже и не оглядывался уже. Пальцы ног уже не ощущал. Сопли потекли ручьем, и сморкался я по колхозному, прикрывая пальцем одну ноздрю. Вытирал нос или рукой в перчатке, или рукавом горки, а так как ткань и там и там жесткая, то естественно нос уже на каждое касание отзывался противным жжением. Теперь, чтобы высморкаться, приходилось перчатку снимать, причем делать это часто напрягало. Усталость накатила уже так, что даже вчерашние болячки не чувствовал. Отстранено рассматривал крупные хлопья начавшегося снегопада, и уже собирался разводить костер, отогреваться. В знак населенного пункта я практически уперся.

"Клязь" - гласила стандартная дорожная табличка. Ни одного дома, впрочем, мне видно не было, привычно лес да лес везде, но дорога шла вверх и метров через двести подъем заканчивался. Я, уже не замечая усталости, эти метры почти пробежал.

За небольшим изгибом дороги увидел около десятка домов, вдоль дороги. Во многих домах шел дым от труб, в безветренном воздухе медленно поднимаясь навстречу неспешно падающему снегу. Есть люди, успокоилось что-то внутри, а то я и после аварии, и сейчас, пока шел по пустынной дороге, много всякого успел надумать. Видно фантастики слишком много читаю в последнее время. Я шел по дороге, все приближаясь к домам, и не знал куда сначала сунуться.

В одном из дворов около поленницы набирал дрова дед, который при моем приближении выпрямился, и смотрел на меня. Напротив него я и остановился.

- Отец, здравствуйте! - крикнул первое, что пришло в голову.

- И тебе привет,... - дед чуть помедлил, и, чуть склонив голову, продолжил - ... сынок. Ты поздороваться только зашел, аль интерес какой имеешь?

Прищурившись, я присмотрелся внимательнее. Глаза слезились, видел немного мутно, после радостной пробежки организм мне напоминал, что его ресурсы не безграничны. Когда присмотрелся, чертыхнулся. Отец, блин, сначала и не рассмотрел то особо, дед то и не дед вовсе. Лет максимум на двадцать меня старше, просто ярко видная седина меня с толку сбила. Да и поза сгорбленная была, когда глаз его выхватил.

- Есть телефон у вас? Позвонить срочно надо, люди рядом умирают.

- Эво как... Телефон... телефоны не фурычат во всей деревне уж как с ночи, ни сотки, ни этот, обычный, как гроза прошла, а может и раньше того, мы особо и не пользуемся ими. Ни сотки, ни этот, аппарат, - он махнул рукой куда в сторону. С грозой то вместе точно лектричество жопой гавкнуло. Что за беда то, говори, люди с чего умирают?

- С поезда иду, на железной дороге авария большая, - я махнул рукой в сторону, откуда пришел. Погибших много, раненых тоже.

- Ох как... беги быстрей в конец деревни, справа предпоследний дом, там Серега живет, у него грузовик есть, он в город на нем сегодня собирался.

Я уже сорвался с места. Пробежав несколько десятков метров, я понял, что опоздал. Со двора зеленого дома, предпоследнего по правой стороне улицы, уходили вдаль по дороге широкие следы от спарки колес. Подумав секунду, я двинулся обратно. Надо разузнать у мужика, сколько мне еще до населенного пункта петрить.

- Отец, уехал твой Серега. Что за город то, куда он собирался? Далеко он?

- Великополье, райцентр наш. Километров двадцать до него будет, - сделав ударение на второй о в слове километров, ответил он. Зайди, хоть чаю попей, согрейся.

- Да ладно уж, побегу я. Часа за четыре дойду наверное, - хотя идти мне очень не хотелось, хотелось как раз чайку то и попить. Да и непривычные уже к таким переходам ноги гудели, требуя передышки.

- Давай заходи, пятнадцать минут погоды никак не сделают. Пошли, - он махнул рукой, и двинулся в дом.

Я двинулся следом за ним, отворив хлипкую калитку, и на ощупь практически пройдя темные сени. Зашел на кухню, полумрак которой разбавлял свет из окна. Большую часть кухни занимала русская печь, от которой сейчас приятно веяло теплом. Кухонька маленькая и аккуратная, но видно, что особого достатка в доме нет. Выщербленные, но чистые полы, посуда, которая на вид старше меня. Стол и две скамьи хэндмэйд явный, не из магазина точно. Ручной умывальник, даже не поймешь какого цвета по остаткам краски. Вместо вешалки висят оленьи рога, под ними коврик соломенной с обувью. Я сунулся туда, расшнуровывая берцы.

- Не разувайся ты, так иди! - увидев это, отвлекся от плиты мужик.

На плите уже стояла скворчащая сковородка и чайник. Интересно, электричества говорит, нет, а газ есть.

- Да ноги мокрые, хоть носки чуть подсушить.

- О, так что молчишь, а ну сымай. Носки там же брось, я тебе сухие дам. И вон газеты лежат, ботинки набей пока и на печь поставь, - он показал куда именно. Зовут то тебя как кстати? Я Анатолий, - он улыбнулся и шагнул ко мне, протягивая руку.

- Александр, - пожимая руку, представился я.

Пока я утрамбовывал многочисленные номера сельского вестника в ботинки, мужик сходил в комнату и принес мне обычные, и шерстяные носки, согреться пока. Я одел и те и те, умилившись аккуратно зашитым дыркам. Мда, другой мир просто.

Через несколько минут я блаженствовал, поглощая обжигающе горячую яичницу со шкварками. Шкварки я, правда, не любил, но сейчас со свистом шли. После этого, гремя соплями и прихлебывая чай, заедая его бутербродами с обветренной колбасой, я коротко рассказал про аварию, не забыв предупредить про странных то ли собачек, то ли не собачек. Когда я сказал о том, что нашему поезду стрелки скорее всего не туда перевели, потому что больше суток ничего так и не приехало, он встрепенулся.

- Ты же с переезда идешь?

- Ну да.

- Так никто ничего не переводил тогда. Никакая это не боковая ветка, и поезда там четыре раза в день ходят.

- Откуда тогда провал этот, куда весь поезд ухнул?

- Не должно там никакого провала быть! - он пристально посмотрел на меня.

Я лишь пожал плечами. На меня, наевшегося, навалилась дикая усталость, вставать и идти опять на мороз не хотелось, хотелось просто завалиться на эту деревянную скамейку и покемарить минут триста. Спорить с ним тоже не хотелось, но по другой причине. Все это время, пока шел, я гнал от себя соображения о причине катастрофы, чтоб уж совсем жути не нагонять. А то разные мысли проскальзывали. Это конечно похоже на заведомо проигрышную позицию не думать о проблеме, надеясь, что все рассосется само, но пусть лучше так, чем в дефиците информации себя накручивать. Вот и сейчас, не буду я с ним спорить, пойду лучше. Можно конечно показать ему видео с места аварии, на мобильнике у меня было, но я не стал. Лениво совсем, а еще столько пердячим паром шагать. Как подумаю, и разговаривать то неохота даже.

Во мне все протестующее взвыло, когда я, сделав над собой усилие, поднялся из-за стола. Дико захотелось обратно в теплое офисное кресло, с кондиционером и кофейным аппаратом. И зачем я поперся черти куда, возомнил себя туристом, блин.

- Ладно,... пойду я уже, спешить надо. Мне все по главной дороге так и идти? Нигде равнозначных перекрестков не будет?

- Не, прямо так и иди. Да и Серега же поехал, по колее топай за ним, в Великополье и придешь. Подожди, - он опять скрылся в доме, и через несколько томительных минут появился с парой яловых сапог в руках.

- На вот тебе, бери бери, все равно некуда мне обувать их, - пресек он мои робкие попытки возразить. Занесешь потом, а в Великополье в РОВД все равно будешь, попроси, чтоб с Митричем связались. Скажи-ка ему, что там, за речкой, - он сделал витиеватой движение рукой, - ебабахнуло что-то нехило, а до сих пор и танки не летают, и самолеты не стреляют.

Мужика явно сильно волновало происходящее за речкой, судя по тону, которым он мне это сообщал. Я между тем натянул сапоги, которые пришлись мне впору, и сейчас связывал шнурки на берцах, чтоб через плечо их перекинуть. Мужик, увидев это, вновь исчез за занавеской, появился быстрее, чем в первый раз, и протянул мне старый солдатский сидор: "Туда сапоги положишь, и в отделе оставишь".

- А что там, за речкой? - уже не отнекиваясь от врученных вещей, спросил я.

- Часть воинская, непонятная.

- Мда.... А кстати да, железка то куда дальше ведет? У меня друг дальше по ней пошел.

- В Красный Бор она ведет, тоже город, но поменьше Великополья. Вроде по ней до него чуть короче получается.

- Это хорошо.. Ладно, бывайте, - махнул я ему, уже выйдя из калитки.

Он махнул в ответ, и я с каждым шагом все бодрее зашагал по дороге, в сторону неизвестного мне еще Великополья. Снег закончился, но низкие облака так и висели, такое чувство, что вот-вот, и начнут цеплять за верхушки деревьев. Дорога вскоре пошла в горку, притом хорошо так, сапоги даже начали проскальзывать вместе со слоем плотного снега в колее, но я шагал бодро, потому что была надежда, что с высоты хоть вид откроется какой. И еще хотелось думать, что Великополье увижу. Хотя вряд ли, шагал я всего около часа, может чуть побольше, а это километров пять, максимум шесть. Километровых столбиков видел всего четыре, но было ощущение, что просто их не всех на дороге хватает. В горку шел довольно долго, зато когда вышел, даже приостановился, такой вид красивый открылся. Далеко, насколько хватало глаз, тянулся лес, укрытый сейчас белой пеленой. Возвышенность, на которой я стоял, была самой высокой точкой в округе, и я даже остановился ненадолго, и дыхание перевести, и осмотреться. Дорога, по которой мне еще предстояло идти, пологим спуском тянулась вниз, не так круто, как я только что поднимался, а потом начинала изгибаться, и уходила волнами по холмам вдаль. Полный обзор мне сейчас закрывали деревья, близко подступавшие к дороге, так что я двинулся вперед, и тут же обрадовался, выйдя на перекресток, пройдя метров двести. Справа была площадка, по всей видимости, для дальнобоев, а рядом предсказуемо находился магазин. Кстати, Серега в этот магазин тоже заезжал, даже с колеи сходить не пришлось, так и пошел к входу. Как пошел, так и обломался. На двери висел большой засов с амбарным замком. Обломался кстати не только я, но и Серегины следы, и следы еще кого-то. Пришедшего наверное за опохмелом, с дороги, уходящей вправо в подлесок. Перед дверью уж была натоптана площадка, видно аналогично стояли, как и я. Сережа кстати удивил, это кабан какой-то, судя по размеру обуви. Анекдот сразу вспомнил про песятдва-песятдва и буквы, усмехнулся. Может он про него как раз, основан на реальных событиях, так сказать. Наклонился даже, пытаясь размер разглядеть, но не получилось.

Следы Сереги как пришли, так и уехали сразу, а вот второй неизвестный пошел в сторону от магазина. Я посмотрел на направление, и увидел невдалеке красную кабину телефона. Туда и двинулся, по пути достав мобильник, включил, и опять увидев там надпись "поиск сети". Слышал, что когда телефон сеть ищет, аккумулятор быстрее разряжается, поэтому я опять его выключил. Подойдя к телефону, снял трубку. В трубке вообще ничего не было, ни гудков, ни потрескиваний даже, тишина. Положив трубку, которая на ощупь была ледяной, я замер, посмотрев на нее. Трубка была испачкана в чем-то буром, и когда я вешал обратно трубку, часть заскорузлой корки сковырнул, испачкав перчатки. Не скажу, что уж часто я кровь видел, но тут сразу узнал. Меня передернуло. Я присел, для того чтобы набрать снега, почистить руки, и тут же взгляд наткнулся на мои же следы на пятачке перед телефоном, четко отпечатанный на снегу, которые сейчас наливались багровым цветом. Я быстро выпрямился, осмотрелся. Следы того, кто до меня подходил к телефону, от будки уходили в подлесок на еле видный проселок, и там же терялись.

Мне стало не по себе. Вроде не ночь еще, бояться не положено, но от тишины вокруг, и от крови этой, которой натекло прилично под будкой, жутковато стало. Воображение подбросило еще и картину догоняющих меня песиков.

Варианта у меня сейчас два, попытался я успокоиться и спокойно подумать. Первый, это двинуться по следам, посмотреть, все там живы здоровы, просто так ведь лужи крови не образуются. И второй, как можно быстрее добраться до Великополья, сообщить в ту же ментовку об увиденном. Если пойти по следам, можно встретить таких местных, которые бывают в плохих таких деревнях, где работы меньше чем рабочих рук, а денег еще меньше. Встречал таких раньше, несколько раз, в разных ситуациях. И сейчас прекрасно понимал, что если двинусь по следам узнавать, все ли хорошо, и не требуется ли помощь, могу найти себе приключений, в виде столкновения с пьяной гопотурой, продолжающей отмечать день граненого стакана, а там уж кричи не кричи. Последним и решающим доводом стало то, что остановило нас еще на железной дороге. Осознание того, что не только сейчас за себя я отвечаю. Так, договорившись с совестью, я уже потихоньку отходил, и тут услышал вой собачий вдалеке. И как раз в том вдалеке, в сторону которого сейчас я был повернут.

Меня развернуло сразу на стовосемьдесят, и, идя по дороге, все убыстряя и убыстряя шаг, я успокаивал себя тем, что при любом раскладе, оружия у меня нет, первую помощь я умею оказывать лишь зеленкой и перекисью. Даже с хулиганами на улице, когда их больше двух я вряд ли справлюсь, только если совсем доходягами будут. Очень хотелось перейти на бег, я себя сдерживал пока, но оглядывался очень часто. Отойдя метров на четыреста, все же не сдержался, побежал трусцой. Уши горели от стыда, но я все-таки не киношный Рембо, а диванный, так что вот так.

За то время пока бежал, даже сам с собой договорился, что очень спешу об аварии сообщить, а не стремаюсь разных кровавых луж и собачьего воя. Через километр примерно, когда перекресток с магазином скрылся за поворотом, снова перешел на шаг. Не потому что устал бежать и больше не мог, а потому, что морозный воздух уже начал обжигать горло при вдохе. Прошагал чуть, выравнивая дыхание, и, прислушавшись к ощущениям, прикинул, что градусов как минимум десять с минусом уже есть. Если не больше. За всеми этими переживаниями спада температуры я и не замечал, как обычно в таких ситуациях. Зато сейчас, обратил внимание, что воротник анорака и арафатка на шее покрыты белой изморосью. Нос тоже начало покалывать. Как дыхание успокоил, перемотал арафатку, в этот раз оставив открытыми только глаза. Со стороны смотрится вряд ли красиво, замотал я криво, но смотреть все равно некому. Зато тепло. Ушам и носу тепло, а вот напротив рта плотная ткань арафатки стала влажной от дыхания, и периодически мазала по лицу неприятно - холодно и мокро. Тут же почувствовал и ощущение противные от термобелья, которое оказалось неправильным термобельем, и так же мазало по телу мерзко.

Дорога, минут через двадцать, вильнув в очередной раз, вывела меня на небольшой подъемчик. Вершину соседнего холма с магазином можно было разглядеть, но пока шел, опять начал падать легкий снежок, и видимость стала значительно хуже. Все же то ли я действительно увидел, то ли воображение подкинуло, но там, в снежном мареве, почудилось мне шевеление, как раз где был не так давно. Всматриваться особо не стал, а припустил дальше, опять же бегом. Надолго бежать меня не хватило, но удалялся я от перекрестка самым быстрым шагом, на который сейчас был способен.

Пару километров я отмотал в приличном темпе, и чуть замедлившись, устав, наконец-то услышал звук, которого так долго ждал. Звук работающего автомобильного двигателя, который приближался спереди. Притом звук был такой, до боли знакомый, но не мог понять, почему. Арафатку с лица я убрал, а капюшон с головы сбросил как раз тогда, когда из-за поворота показался УАЗ, буханка серого цвета, с маленькой мигалкой на крыше, похожей на ведерко. На лице расплылась глупая улыбка. Да, скажи мне кто раньше, что при виде полиции я такую щенячью радость буду испытывать, не поверил бы, это как минимум.

Двери машины резко распахнулись, и я оказался под дулами сразу двух стволов. Молодой, вроде лейтенант, с круглым лицом направлял на меня ствол пистолета, а второй, высокий и лопоухий, аж отсюда видно, держал смотрящий на меня укорот на уровне пояса.

- Стоять на месте, руки за голову! - крикнул мне молодой, и его голос чуть петуха не дал в конце фразы.

"Орет мне директор мира", - продолжил я непроизвольно про себя вполголоса, но руки послушно убрал за голову. Улыбка с лица испарилась.

- Парни, вы меня с кем-то путаете, - это уже громко, так чтоб услышали.

- Малчать! - лейтенант, я не ошибся, подошел ближе. Второй, держа смотрящий на меня АКСУ уже на вытянутых руках, зашел со спины. Он нелепо смотрелся в фуражке, с выглядывающими из под нее ушами, зимнем бушлате, и торчащих из него худыми ногами в кроссовках.

- К машине, руки на капот! - махнул рукой с пистолетом круглолицый, указывая направление. А то б я сам не догадался, куда идти.

Подошел к машине, и, не дожидаясь последующих "ноги на ширине плеч", встал, как по телеку в новостях видел. Капота на бобике не было, но сообщать об этом лейтехе я не стал, и так нервный. Упер руки костяшкам мизинцев в металл под лобовым стеклом. Холодно блин и так. Подошедший сзади лейтенант, начал прохлопывать мои штанины и карманы, все так же держа в руке пистолет.

- Паспорт в нагрудном кармане под молнией, - подсказал я, но ответа не дождался. Лейтенант, пыхтя, пока не обхлопал все как учили, в карман не залез. По заднице и пояснице не хлопал, и то ладно. Потом все-таки, чертыхнувшись, расстегнул молнию на анораке, достал паспорт, и сразу отошел на несколько шагов. Блин, да за кого они меня принимают то. Как будто валево тут устроил масштабное.

Фамилия, имя? - после некоторого молчания, видимо листал, спросил круглолицый.

- Старцев, Александр Сергеевич - сразу выдал я.

- Повернись, руки опустить можешь, - говорил он с характерным говором "молоко говно корова", я чуть в улыбке не растянулся.

Повернулся, лейтенант посмотрел внимательно на мое лицо, сверяя с фотографиями в паспорте, через пару секунд подошел, протянул мне его обратно. Второй тоже подошел поближе, опустив укорот.

- Чего ж ты из Питера так далеко забрался? - спросил молодой.

- А что случилось то? - вопросом на вопрос ответил я, убирая документы в нагрудный карман анорака. Что вы прям так без здрасте, хорошо хоть не мордой в снег...

- Да ничего хорошего, - парень достал сигарету, и сделал паузу, прикуривая, потом махнул рукой со спичкой зажатой, себе куда-то за спину - у нас тут воинская часть и зона рядышком, так там вчера днем то ли самоволка, то ли дернул кто-то на волю, вояки особо не распространяются, замять хотели. До сих пор млять мнутся. Вот мы тебя как увидели, так и подумали что ты оттуда.

- Понятно. Парни, а у вас рация есть? Я вообще с поезда иду, оттуда, - я махнул рукой назад, - еще вчера с рельс сошел. За помощью иду, там люди умирают, трупов куча, раненых еще больше.

- А что за поезд то? - недоверчиво спросил круглолицый.

- В смысле, что за поезд? Обычный, пассажирский. Да вот, смотрите! - я достал мобильник, и, включив его, показал короткое видео, которое догадался снять на месте аварии. Камера выхватывала то лежащие в ряд накрытые и засыпанные снегом тела, то наш перекрученный вагон, то разбитые пути. Когда снимал, не особо парился, воспринимал как должное, будучи сам частью происходящего. Сейчас, отстранено посмотрев со стороны, начал потихоньку чувствовать всю трагичность картины.

- Это ж ни хера себе, - выдохнул сержант. Как это так?

- Да откуда я знаю. Проснулся, пошел поссать, и улетел на хрен. Очнулся, отправили за помощью, как самого свежего и отоспавшегося, - про то, что почти весь поезд ухнул в непонятный провал, рассказывать я им не стал. Мужик в деревне очень удивился этому, так что я товарищей милиционеров смущать не буду. Расспрашивать будут, пусть лучше помощь вызовут.

- Далеко отсюда?

- Ну... по дороге часа два до железки, до переезда, - я посмотрел на лопоухого, тот кивнул, показывая, что понимает о чем речь, - ну и по путям еще мы часа четыре примерно пешком шли.

Сержант нырнул в машину, и через минуту стало слышно, как он с рацией разговаривает.

- Тарищ лейтенант, а тут всегда связи нет? Или случилось что? Я просто Клязь проходил, там мне один мужик жаловался, что рубануло все...

- Да хрен его знает... - посмотрел чуть вверх на падающий снег молодой, - сами еще не знаем ничего, - он глубоко затянулся. Мы из дому, - он кивнул на машину, откуда слышался бубнящий голос, - просила его мамка помочь, крыша подтекает. Ну, банька там потом, выпили чуть, как-то и не нужна нам эта связь была. Электричества по всему району точно нет, мобильники и телефоны не фурычат. Тут еще ориентировка на военных мутная, да связь еще плохая, половину не расслышали, не поймешь что случилось. Радио не работает, а...

Его прервал вылезший из машины сержант, матерившейся от души.

- Тем, что случилось? - обернулся к нему лейтенант.

- Не знаю я... нам с тобой срочно в отдел сказано двигать, но что-то там непонятное. Про аварию они приняли к сведению, - отреагировал он на мой вопросительный взгляд. Поехали, быстрей приедем, быстрей узнаем, в чем дело.

- Блин, тарищи мили... полицейские, там же..., - я сделал паузу, подбирая слова, вспомнив про лужу крови, - вообщем там, на перекрестке, - махнул рукой в сторону холма, - кровищи море, и следы в лес уходят. Что-то случилось, наверное.

Они переглянулись. Лопоухий забросил укорот на плечо, и, почесав затылок, посмотрел сначала на лейтенанта, потом на меня.

- Поехали прокатимся, покажешь? - спросил он под молчаливое одобрение круглолицего.

- Да не вопрос, помчали, - ехать я согласился легко, потому что внутри было погано от того малодушия, когда услышав вой, я чуть ли не бегом улепетывал от перекрестка. Сейчас, находясь в компании, мне тот страх казался совсем призрачным. Да и пока разговаривали, я уже на руки дул, пытаясь согреть дыханием, Санины перчатки от холода совсем не спасают, так что перспектива погреться в машине радовала. А там и до Великополья все не пешим ходом, довезут же.

Сержант забрался за руль, лейтеха плюхнулся рядом, а я залез в пассажирский отсек, который не был разделен с водительским. Машина тронулась, противно лязгнув коробкой при включении передачи. Надсадный звук двигателя был в салоне прекрасно слышен, особенно мне, привыкшему передвигаться на легковой. Сидеть на деревянном от холода дерматине сиденья было не совсем приятно, так что я сжался, пытаясь не выпустить даже крохи тепла.

- А..., - попытался повернуться ко мне сержант, хотев что-то спросить.

- Да, кстати! - одновременно я вспомнил про Клязинского мужика, перебив парня - а Митрича вы такого знаете?

- Это который Мелетей Дмитриевич то? А кто ж его не знает? - даже удивился сержант.

Конечно, чего это я, косяк-то какой, кто ж Мелетей Дмитриевича не знает. То же самое, что Эдика Хачатряна не знать, если не хуже...

- Ну я точно не знаю, меня мужик из Клязи просил как можно скорее с Митричем связаться, а уж Мелетей или не Мелетей я не знаю, - ответил я, удивленный впервые услышанным именем, - но сказал идти или в пожарку, или в му... полицию, - заканчивая фразу я вовремя кашлянул. Чуть косяк не спорол, это друзей своих могу мусорами называть, они не обижаются особо, а этих хрен знает. Примут еще близко к сердцу.

Буханку сержант наконец разогнал, километров до сорока, и оглядываться больше не рисковал. На такой дороге чревато, да еще и снег все идет и идет. Хлипкие дворники еле-еле справлялись с очисткой стекла, натужно снег счищая. Первый раз в жизни еду в буханке, и первый раз в жизни такую убогость вижу. Даже на зиле сто тридцатом дворники получше будут.

- Что передать-то просил, мы ща по рации свяжемся? - обернулся уже лейтенант.

- Короче мужик, седой как лунь, но выглядит лет на сорок, сорок пять, живет в Клязи, по левой стороне третий или четвертый дом, если не из Великополья ехать, просил передать некому Митричу, что за речкой что-то нехило жахнуло, а к его удивлению никто даже и не суетится по этому поводу. Что именно жахнуло, Митрич якобы с легкостью должен понять, как тот мужик сказал. Ну и все в принципе.

Пока лейтенант кочегарил дико хрипящую рацию, связываясь с дежурным, и по пять раз повторяя одно и то же, я скорчился на сиденье, пытаясь согреться. Когда меня брали, сержант не закрыл дверь, и салон здорово выстудило, а обратно печка нагревала с неохотой. Как назло, только почувствовал, что начинаю согреваться, машина начала сбавлять скорость, заезжая на стоянку перед магазином. Сержант остановил машину рядом с телефоном, оба служивых вышли, и, присев, начали рассматривать следы у будки, изрядно уже засыпанные снегом. Я выскочил буквально на пару секунд, посмотрел, что снега уже насыпано столько, что не определить, ходил ли кто тут после меня, и юркнул обратно в машину. Только начал согреваться, и хотелось обратно в тепло.

Парни залезли в машину, и лопоухий сержант, вырулив на узкий проселок, осторожно повел буханку под уклон на этой извилистой дороге.

- Тут щас за поворотом хутор будет. Там два дома, в одном сейчас не должно никого быть, хозяин в Великополье, в больничке. Во втором семья живет, дед, Иваныч, дочка его, Танька Рыжая, - тут он вопросительно посмотрел на лейтеху, но тот узнавания взглядом не продемонстрировал, и сержант, усмехнувшись о чем-то себе, продолжил. Ну она короче еще года два назад у нас жила в районе, ее все знали, а как замуж выскочила, так сюда переехала. Муж ейный, точно как зовут, не помню, Коля вроде, на голову больной, у него и справка есть, поэтому я сюда и не заезжал больше, и Эдик тоже сюда ни ногой.

- А почему муж то больной? Бешеный что-ли?

- Да он сначала за речку уехал, по срочной, как раз на самое начало попал, оттуда под дембель на дизель загремел, и хорошо так, года на три, а когда выпустили, через пару месяцев с Танькой и заженихался. На работу устроился, но турнули сразу, и месяца в депо не отработал. Он сейчас тут не вылезая живет, по хозяйству только занимается. И бухает, конечно, как..., - последнее предложение сержант явно не договорил, но продолжать не стал.

Сержант остановил машину перед очередным изгибом дороги, застегнулся, подхватил укорот. Лейтенант тоже засуетился. Хоть Артем и выглядел смешно, со своими ушами парашютами и ногами спичками из бушлата, но действовал он спокойно и степенно, буквально источая уверенность, чего не скажешь о лейтенанте. По тому видно, что погоны недавно одел.

- У них двое детей, было, - продолжал сержант. Маленький помер от простуды вроде, старшего после этого в детдом забрали. Когда забирали, Колян этот стрельбу чуть было не устроил, пьяный был как обычно. Так что аккуратней сейчас, ружье у него тогда отобрали, но мало ли, может у него еще одна берданка есть. Пошли что ли? - полуутвердительно спросил сержант, и полез из машины.

Я вышел за ними, и пошел следом. Ключи мне явно не оставят, а сидеть в мгновенно остывающей машине не прельщало. Сзади часто потрескивал остывающий двигатель, спереди скрипел снег под ногами милиционеров, и на все это дело крупными хлопьями все падал и падал снег. "Блин, да что я вообще здесь делаю", - подумалось мне. Я как будто посмотрел на себя со стороны, удивившись нереальности картины, еще и тишина эта гнетущая. Кстати о тишине, собак то не слышно.

- Ааа... это, стойте, - не зная как обращаться к спутникам, выдал я полушепотом нечто невразумительное, и когда они обернулись, сказал уже уверенней, - там собаки выли, когда я первый раз мимо проходил. Мало ли, прыгнут, когда во двор зайдем.

- Опять завели, когда ребенка забирали, пришлось отстрелить обеих, он их спустил. Так что внимательно, - договаривал сержант, уже повернувшись ко мне спиной, продолжая шагать по снегу, высоко поднимая ноги.

Сквозь редкие деревья уже просматривалась поляна с двумя домами друг напротив друга. Тот, что слева, уже хорошо виден. Обычный деревенский дом, бревенчатый, даже досками не обшитый. Бревна черные, но даже отсюда видно, что не покрашенные, а рассохшиеся и потрескавшиеся. Пройдя еще метров двадцать, уткнулись в забор второго дома. Почти близнец, только обшит досками, и покрашен в голубой цвет, который от времени выцвел почти до белизны. У первого дома калитка и забор были знатно припорошены снегом, и следов не было совсем, зато у второго тропинка хорошо натоптана. Судя по четкому полукругу снега на земле у калитки, открывали ее сегодня часто. Сержант постоял чуть у забора, рассматривая дом на противоположной стороне поляны, потом поймав мой взгляд, махнул рукой, типа посматривай, сам же открыл калитку наполовину, и аккуратно осмотрелся.

- Собака дохлая, - сообщил он и скользнул во двор, так и не открыв калитку до конца. Лейтенант пошел следом, да и я тоже, недолго думая юркнул за ними, бросив последний взгляд на дом напротив, по-прежнему темный и безмолвный. Во дворе, справа, стояло покосившееся здание гаража, у дверей которого сейчас присевший на колени сержант рассматривал убитого кабысдоха. Собака, явная дворняга, валялась с размозженным черепом, видно кто-то сильно на нее обиделся. Через весь двор поперек тянулась металлическая проволока, на которой кольцом крепилась собачья цепь. А что, ничего задумка, собак может через весь двор бегать, на короткой цепи, и не запутаться.

- Саш, посмотри за гаражом, - я было дернулся, когда по имени назвали, но Артем смотрел на лейтенанта. Тезки значит. Тут я наконец заметил, что за гараж ведут смазанные следы. Через пару секунд, пока сержант рассматривал окна дома, из-за угла появился белый как мел Саша.

- Там это, труп лежит, - и лица на нем не было, и голос дрожал.

- Чей труп то, человечий? - спросил сержант, отвлекаясь от окон, и подходя ближе к покосившимся створкам гаража, так, чтоб из окон дома видно не было.

- Ну да, человечий, - неуверенно ответил лейтенант.

Артем смерил того тяжелым взглядом, потом покачав головой сам пошел за гараж. Я сунулся за ним, интересно же. За гаражом, на куче деревяшек, лопат, и ржавых железок бесформенным кулем лежало тело, уже изрядно присыпанное снегом. Одна из рук была откинута в сторону и висела в воздухе под нереальным углом. Сержант подошел, и смахнул снег с лица, потом с одежды. Пока я ежился брезгливо, он быстро осмотрелся, и пошел обратно к нам.

- Дед это, Иваныч. Порезали его, ватник весь красный, и у телефонной будки тоже его кровь, наверное. Думаю, он там свалился, а сюда уже холодного волокли. Давайте в дом, только аккуратней. Стреляй сразу если что, только не наглухо, - кивнул Артем лейтенанту.

Пока сержант открывал дверь на застекленную веранду, когда вышли из-за гаража, я рассматривал окна. Показалось, что в дальнем, третьем по фасаду, шевелятся занавески, о чем тихо предупредил, на что сержант лишь кивнул. Сначала мелькнула мысль в дом не ходить, но без какого либо оружия чувствовал в этой ситуации себя просто голым, поэтому поперся вслед за полицейскими в дом. На веранде просто бил в нос кисло-затхлый запах, я сморщился с отвращением. Но это еще ничего, когда вслед за лейтенантом прошел в темную прихожую, тот запашок сказкой показался. Не особо люблю сельские туалеты, а когда их в доме устраивают, этого вообще понять не могу. Кессонов здесь явно нет, ассенизаторские машины тоже вряд ли ездят, поэтому запах наверно уже в бревна здания впитался. Шел, чуть не утыкаясь тезке в спину, который так же приклеился за сержантом, хотелось уже быстрее покинуть эту вонючую прихожую. Вдруг сержант остановился, а следом и мы. Постояли немного, пока глаза к темноте привыкали, потом сержант двинулся дальше.

- Туалет, - показал он кивком подбородка лейтенанту.

- А? - тот недоуменно воззрился на него в темноте.

- Туалет, проверь, - сквозь зубы пояснил сержант, и взялся за ручку двери, ведущей дальше в дом.

- Нет никого, - сообщил морщившийся Саша, закрывая туалет, и двинулся следом за сержантом, который тут же открыл дверь и вошел на кухню. Я придержал дверь, когда-то обшитую, а теперь всю в свисающих лохмотьях кожзаменителя напополам с утеплителем, и, подождав пока тот зайдет, сунулся следом. Пройдя через небольшую кухню, прошли в большую комнату. Тут стоял полумрак, свет не горел. Заходя, я надеялся вздохнуть спокойно, но не тут-то было. Уже не просто пахло, а воняло. Воняло перегаром, блевотиной, окурками. Вся комната прокурена, мне, некурящему, это особо чувствовалось. Но перебивала все вонь немытого человеческого тела, по сравнению с которой казарменный дух мог показаться ароматом ландыша. Дальше идти желанием я не горел, привалившись к стене и осматривая комнату, полиция пошла дальше.

- Итить..., - тихо выдохнул лейтенант, остановившись, и смотря за стол, в угол комнаты который мне виден не был. Я тут же отлепился от стены, сделав пару шагов, вытягивая шею, чтоб посмотреть, что его так удивило. В углу комнаты, на брошенном на пол зассаного вида матрасе лежала женщина, абсолютно голая. Тело женщины лет сорока на вид, и притом такой, потерханной жизнью женщины. Ее свисавшие к подмышкам бесформенные груди и живот были все в синяках, кровоподтеках и царапинах. Ноги у нее были широко раскинуты, и хорошо, подумал я, что в комнате полумрак, потому что даже сейчас были хорошо видны несколько бутылок, которых использовали совсем не по назначению. Четко рассматривать это при свете я бы не хотел. Судя по обилию крови, и не только, на внутренней стороне бедер, издевались на ней долго. А дальше все произошло довольно таки быстро.

Я начал приседать, скрючившись, закрыв лицо арафаткой и глубоко дыша сквозь нее, скрестив руки на животе, потому что так легче подавлять рвотные позывы. Сержант уже двинулся к двери в следующую комнату, как она открылась, и оттуда вывалился Колян, как я понял. По лицу его было видно, что проснулся недавно, судя по опухлостям и следам от подушки, которые как ни странно в полумраке я отчетливо увидел. Мутному его взгляду хватило пары секунд охватить всю панораму комнаты, хотя меня, присевшего за столом, он вряд ли заметил. Увидев женщину, он замер на мгновенье, потом с неожиданной прытью исчез в проходе. Что там за дверью, уже открытой, видно не было, потому что в проеме болталась тюлевая занавеска.

- Стоять! - с криком Артем бросился за ним. Через секунду раздался глухой звук удара, и сержант вместе с занавеской кубарем вылетел из дверного проема, ударился о стол, и отлетел в противоположный от меня конец комнаты.

- Стоять, сука! - это уже закричал лейтенант, размахивая пистолетом и бросаясь туда же, в дверь. Мне смешно бы стало в другой ситуации, если б не женщина, лежащая в углу, на которой, кстати, сейчас сержант барахтался, находясь в подобие гроги, еще и запутавшись в ремне укорота и занавеске. Я так и сидел, открыв рот, когда лейтеха подбежал к дверному проему. Хоть занавеску и снял сержант в полете, света в той комнате было еще меньше чем здесь. Звук выстрела ударил громом, и тело моего тезки просто вылетело из проема, вместе с кровавыми брызгами. Пока Саша в шоке смотрел на свой живот, Коля выскочил из дверного проема с двустволкой, и выстрелил еще раз. Язык пламени вылетел из ствола больше чем на метр, и как мне показалось почти в сержанта. Но тот каким-то чудом за мгновение до выстрела перекатился в сторону, и заряд дроби превратил в месиво плечо и шею женщины. Увидев это, Колян с утробным воем, от которого поджилки затряслись, бросился на сержанта, замахиваясь ружьем. Глухой звук удара прикладом в тело вывел меня из ступора, и я бросился на четвереньках к лежащему Саше, у которого рядом с рукой лежал пистолет. Стараясь не смотреть ему ниже груди, я схватил вывалившийся из его руки ПМ. Поднялся на ноги, и прицелился в замахивающегося очередной раз Коляна. Духу выстрелить сразу, не хватило.

- Стоять! - заорал я, не блеснув оригинальностью, держа пистолет одной рукой, прицелившись в остриженный затылок. Этот бешеный развернулся мгновенно, и бросился в мою сторону, и тут же я нажал на спуск. Первый выстрел попал ему в грудь, но этот отморозок даже не остановился, только дернулся, после этого я всадил в него еще две пули, и последний выстрел, когда он уже приостановился рядом со мной в полутора метрах, я сделал прямо в его оскаленный рот, зажмурившись от страха.

Комнату заполняли пороховые газы, в ушах, словно набитых ватой гудело, и пока сержант, кряхтя, поднимался, я стоял на ватных ногах и смотрел на тело передо мной, под которым расплывалась лужа крови. Этот отморозок был еще жив, на его губах вперемежку с осколками зубов пузырилась кровавая пена при дыхании. Артем подошел, просипел что-то, но я не понял. Только очень удивился тому, что на голове его все еще была фуражка. Приклеена что-ли. Сержант присел над Сашей. Лейтенант тихонько подвывал, смотря вверх, прижав руки к животу. Сквозь пальцы было видно обрывки ткани бушлата и свитера, кровь, содержимое кишечника. Притом запах пороховых газов рассеивался, и первый раз в жизни я почувствовал настоящий запах смерти, запах крови и фекалий вперемежку. Тут у меня крышу рвануло, и я бросился к еще живому Коле.

- Сука! Сука! Тварь! - каждый выкрик я сопровождал ударом ноги в живот. Наверняка ответить бы не мог, за что я его бью. Или за то, что он лейтенанта завалил, или за то, что заставил меня так бояться. Бил бы я его еще долго, но тут почувствовал жесткую руку на плече. Обернулся, и встретился взглядом с сержантом.

- Помоги, - тихо и не очень внятно сказал он, и показал на лежащего лейтеху. Чем помочь, я понял, когда сержант быстро сорвав со стены потертый ковер, бросил его на пол, и показал мне жестами, что Саню надо туда переложить. Сам он аккуратно взял его за бедра, и я подумал, что он явно не в первый раз с такими ранами сталкивается, я б за голени схватил. Стоя на коленях, я сунул руки под плечи лежащего Саши, и попытался как можно дальше просунуть их под спину.

- Тема...Тема... он меня убил... он убил меня, Тема..., - шептал лейтенант, глядя на сержанта широко раскрытыми глазами.

- Давай, - выдохнул Артем, и мы начали приподнимать лейтенанта. Когда положили его на ковер, я чуть не упал, уткнувшись ему в грудь. Тут я услышал вздох, и взглянув парню в лицо, понял что все. Широко открытые глаза неподвижно смотрели в потолок, подернувшись мутной поволокой.

- Твою мать, - выдохнул сержант, и отвернулся, вставая. Я тоже отвернулся, сглатывая вязкую слюну. Зря отвернулся, потому что стоя на коленях, уперся взглядом в лежащего Коляна, вернее в его лицо, обезображенное моим выстрелом. Также хорошо было видно тело женщины, с раскуроченным выстрелом плечом и шеей. От выстрела ее перевернуло, и даже в полутьме было видно, что уже синюшного цвета бедра у нее обезображены целлюлитом. Тут уж я не выдержал, и, отвернувшись, уже не пытался сдерживать рвотные спазмы. Скудного завтрака внутри сразу не стало, но что-то еще в желудке было. Желчь наверное. Через минуту примерно, поняв, что ничего больше из меня не выйдет, я встал, утирая рукавом слюни напополам с соплями. Пока меня полоскало, сержант терпеливо ждал, держа укорот наперевес, направив его стволом в сторону двери, из которой выскочил этот бешеный. Дождавшись, пока я закончу, он махнул мне рукой.

- Бери ствол, прикроешь, - получилось полувопросительно.

Я кивнул, и, подобрав пистолет, пошел за ним. Мелькнула мысль - хорошо, что лейтенант ПМ с предохранителя снял, я из такого в первый раз в жизни стрелял. А если б на предохранителе стоял, то все, амбец. Это бешеный нас бы всех порвал, буквально. Меня передернуло, пока я шагал за Артемом. В комнате, из которой вылетел Колян, никого не было. Мебели тоже почти не было, кроме обшарпанного секретера и засаленного разложенного дивана, но без постельного белья. На частично сорванных обоях виднелись незамысловатые детские рисунки, выполненные фломастерами. Справа, в углу, был еще дверной проем, завешенный тканью. Сержант встал слева, наставив туда ствол, и сделал движение подбородком. Я его понял, и, встав с другой стороны, медленно потянул на себя одеяло, служившее занавеской. Кивнув, сержант скользнул в комнату, я за ним. В комнате было две кровати, а в одном из углов стояла детская кроватка, но даже без матраса.

На одной из кроватей, побольше, двуспальной, одеяло было откинуто, видно Колян там спал. Блин, спал бы дальше, нет, ему проснуться приспичило. На второй под красно-черным одеялом в клеточку, кто-то спал. Посмотрев на меня, Артем кивнул в сторону кровати, и опять просипел что-то, что я опять не понял. Но переспрашивать не стал, судя по тому, как он взял на прицел спящего, и застыл, я догадался, что он имел ввиду. Подойдя к кровати, переложив макаров в левую руку, я схватил одеяло, и резко его сорвал. Спящий на кровати тщедушный лысый солдатик не отреагировал. Что солдатик догадаться было не сложно, судя по штанам и болотного цвета майке. Рядом с кроватью, сразу я и не заметил, стояли кирзачи со свисавшими с голенищ портянками. Рядом с ними была кинута куртка, от комка. Несколько секунд мы его просто рассматривали. Бросились в глаза голые ноги с грязными пятками. Спящий парнишка перевернулся на спину, и глубоко вздохнул, причмокивая губами во сне. Посмотрев ему в лицо, я опешил. Армия млять, на вид ему лет пятнадцать. Сын полка. Я почувствовал волну бешенства. Меня не взяли, а таких берут недоношенных. Пока я бесился, наблюдая за блаженным выражением лица спящего, Артем с размаха, подошвой ботинка ударил его в бок. Глаза тот открыл сразу, и начал пытаться вздохнуть как рыба, выброшенная на берег. Сержант между тем схватил того за руку, и выворачивая ее, швырнул солдата на пол. Приземлился он смачно, встретившись лицом с дощатым полом, и тут же получил несколько раз ногой под ребра. Последний удар откинул его к стене. Подскочив к нему, Тема ударил его ногой в плечо, так что лысого развернуло. Наклонившись, уже рукой, рванул его за плечо, так что он оказался спиной к стене. После глянул на меня, и, увидев, что я неотрывно наблюдаю за процессом, кивнул на дверь.

- Посматривай, - и я сразу же обернулся к дверному проему, опомнившись, так наяву и представив очередного Коляна, влетающего уже в эту комнату. Сержант между тем снова повернулся к солдату.

- Имя! - прошло пару секунд, ответа я не слышал, солдатик никак отдышаться не мог, это я видел краем глаза, поглядывая.

- Имя я сказал! - второй вопрос сопровождал глухой звук удара.

- Саша зовут, не бейте, пожа...

- Фамилия!

- Го..., - пытаясь вздохнуть, - Го... Гомов.

Не повезло фамилией, подумал я. Пока Саша Гомов захлебываясь словами, перегонявшими друг друга, рассказывал сержанту все, о чем тот спрашивал, я вспоминал своих друзей знакомых детства с неоднозначными фамилиями. И детскую жестокость школьную. Да и не только школьную. Да и не только детскую.

25 апреля, день.

Ермаков Станислав, Красный Бор.

Общий санузел был в конце коридора, и пока я туда шел, меня било крупной дрожью - вчера, то есть не вчера, а сегодня утром ложась спать, разделся, а когда проснулся, был четко виден пар при дыхании. В санузле в кранах вода была, но текла тоненькой струйкой, от вида которой становилось еще холоднее. Набрав в ладони ледяной, до ломоты, воды, плеснул себе на лицо, предварительно глубоко вздохнув. Дальше стало проще и бодрее. Пока умывался и чистил зубы, прекрасно слышал, как Дим с нашими новыми знакомцами очищают от снега парковку. Пастораль, как обычно без городского шума скрипы лопат и произнесенные не в полный голос слова прекрасно слышались и на приличном удалении.

Обратно по коридору бежал уже бодрячком. Было желание покидать снег вместе с парнями, чтоб согреться, а то промерз я основательно. Зашел в номер одеваться, и застыл. Черт, черт, ну что за херня, ну почему так не вовремя? Я скривился, прислушиваясь к нытью зуба. Не было печали. Достал из сумки пакет с лекарствами, который предусмотрительно всегда брал с собой, кинул на зуб таблетку анальгина. Когда спускался по широкой лестнице в зал, зуб ныть уже перестал. Увидел за одним из столов взъерошенного Дима с кружкой кофе, и двух девушек. Дим, жестикулируя, что-то рассказывал, все заразительно смеялись. Ни Вовы, ни предпринимателей не было. Подрулил к стойке, где усталая администраторша нехотя налила мне чашку. Кофемашина огоньками не мигала, а кипяток мне наливали из помятого алюминиевого чайника.

- Всем доброго утра! - присел я за стол. Ирина, черноволосая, вежливо поздоровалась. Ольга лишь улыбнулась, посмотрев на меня блестящими в полутьме глазами. Я с трудом оторвал взгляд от нее взгляд.

В зал принесли еще несколько свечей. Общую картину не изменило, потому что внезапно стало можно курить, и дым висел топором. В литровой бутылке водки у нас осталось уже меньше половины, а две бутылки вина, как и бутылка коньяка, давно перекочевали под стол. Девушки уже все сами пили коньяк, разделавшись с вином. Неясно откуда появился Вова со своей девушкой. Серега оказался балагуром, каких поискать, и смех за столом практически не утихал. Лишь Ольга, на которую я заглядывался, стараясь делать это как можно незаметней, только улыбалась, редко-редко бросая на меня короткие взгляды. Вскоре, поставив фужер на стол, она поморщилась, и сообщила нам, что ненавидит сигаретный дым, и лишь только то, что все мы настолько приятные, держало ее столько времени в таком прокуренном помещении. Дим сразу же предложил переместиться всем в наш номер, но она вежливо отказалась. Пожелав всем спокойной ночи, ушла, напоследок так глянув на меня, что выдержать несколько минут и не сорваться за ней сразу, мне стоило большого труда. Поднимаясь по лестнице, я придумывал объяснения для тех людей, в номера которых сейчас буду ломиться, если ошибся.

- А я уже подумала, что ты не придешь, - сказала она, глядя мне в глаза и покачивая ногой, сидя на подоконнике в коридоре второго этажа.

- Я же не знаю, насколько важно тебе то, что твои спутники не узнают, или не догадаются о том, что мы с тобой здесь. Постарался и паузу выдержать, и ждать тебя долго не заставить.

- Сообразительный...

- А то!

- Выпить ты принес что-нибудь?

- Эмм...

- Хм, поторопилась...

- Я от твоего присутствия пьяный. А ты и не налегала на алкоголь, так что извините-извините, - я карикатурно поклонился с подобием реверанса.

Она легко рассмеялась.

- Да, без всяких "но" сообразительный. Так есть что выпить?

- Пойдем до номера дойдем, там вино и виски у меня есть. Колы правда мало... что нести?

- Можно и то и то, а виски я без колы пью.

- Как спалось? - оторвался от кружки Дим.

- Не помню, если честно. Помню, что проснулся, и холодно стало. Захотелось обратно заснуть, - последнюю фразу впрочем, я про себя произнес. Обхватил стакан и нахохлился, делая маленькие глотки. "Чашка греет мои руки, кофе - мою душу" - вспомнилась старая реклама с негром. Я дул на кофе, стараясь ни о чем не думать, наблюдая за паром от горячего напитка, которого был много по холодному воздуху. Дим что-то говорил, но я не совсем расслышал. Моргнул, смотря на него, хотел перевести взгляд на Ольгу, решил, что не стоит, и так на нее почти неприкрыто глазею. Так что получилось, что не моргнул, а глаза закрытыми пару секунд подержал. И воспоминания понеслись, что глаза открывать не захотелось.

Я лежал на спине, а Ольга сидела на мне, изогнувшись как кошка. Волосы водопадом падали вниз, и лица ее не было видно. Свеча давно прогорела, но в небольшое окошко уже еле-еле пробирался скудный свет. Светает. Я чуть пошевелился, склонив голову к плечу, лица так и не увидел, зато на фоне окошка стал виден контур ее небольшой груди. Тоже хорошо. Даже не хорошо, а прекрасно.

- Понравилось? - она резко наклонилась, и посмотрела мне в глаза.

- А ты как думаешь?

- Я думаю, что ты должен сказать, что у тебя ни с кем и никогда такого еще не было.

- У меня ни с кем и никогда такого еще не было.

- У меня тоже ни с кем и никогда такого еще не было. Банально, да?

- Зато я честно сказал.

- Я тоже честно сказала."

- А ты чего такой невыспавшийся? - пару раз моргнув, будто пелену снимая с глаз, спросил я Дима, перебив. Что он меня спрашивал, я так и не понял.

- Да были там... то скобари всякие, храпели как кабаны, то корешки разные с гулянок приходили, дверь открыть не могли...

- Ммм... да, не повезло тебе, не заметил ничего, - усмехнулся я. На мгновение встретился взглядом с Ольгой, и сразу же отвел глаза. Но как искра проскочила.

- Подожди чуть, - отстранилась она от меня, - налей мне виски лучше, и сигарету прикури.

- Ты же не куришь.

- Я редко очень, - она затянулась, и продолжила, - зато теперь целоваться с тобой нормально можно, не как с пепельницей.

Откинулась к стене, красиво держа стакан с виски, и сигарету на отлете. Закинула ноги на стол. Полностью обнажена, но в темноте почти ничего не видно, только силуэт. Но даже от этого силуэта у меня мурашки по спине. Я налил виски и себе, долив в стакан остатки колы. В бутылке еще оставалось, потом буду без колы пить, подумал мельком. Или вина бутылку допьем. Прикурил сигарету, присел на край стола. Вроде и маленький огонек сигареты, но когда Ольга затягивалась, в такой темноте мне становилось ее хорошо видно.

- А мы вообще где? - обвела рукой она вокруг себя. Не, я понимаю, что в бане, но как, ты договорился что-ли?

- Днем на улицу выходили, я деда увидел во дворе, пробил тему. А когда с вами пить уже сели, помнишь я отходил на пару минут? До него добежал, заплатил и ключи взял, а он растапливать начал.

- Хм. Предусмотрительный. А если б я спать ушла?

- Тогда бы с пацанами парились. Ну, или телочку какую бы нашел...

- Ах ты..., - она затушила сигарету, и попыталась отвесить мне подзатыльник, но я поймал ее руку. Пока тушил свою сигарету, задел Ольгин стакан с виски. Он упал на стол и покатился, но нам было уже не до него.

- Мальчики, а вы сейчас что собираетесь делать? - глядя на Дима, спросила Ольга.

- Стас, мы сейчас что собираемся делать? - кивнул он мне.

- Дим, а что мы собираемся делать? Я только проснулся, а ты тут уже бурную деятельность развил, машину вроде уже очистил, дорогу откопал...

- Машину откопал, а дорогу нет, там снега по... бедра. Скобари сейчас на своем жипе в Великополье собираются. С собой зовут, я хотел с тобой посоветоваться.

- Оль, а ты чего спрашивала?

- Вы если в Великополье поедете, можете человека найти, передать ему, что мы здесь? Или мужчин этих попросить, которые вчера с нами были.

- А что за человек? - спросил у нее Дим.

- Там в администрации района знакомый сейчас должен быть. Вернее, должен он был быть здесь, а утром в Великополье уехал, мы с ним буквально на час разминулись, оказывается.

- Да, неудачно получилось, - сказал я, хотя подумал совсем наоборот. Судя по тому, как Ольга на меня посмотрела, и чуть приспустила веки, она тоже не очень расстроилась.

Сначала мы с Ольгой сидели на лестнице, у выхода на крышу. Разговаривали и разговаривали. Она выпила, ее понесло, и она рассказала многое из своей жизни, что вряд ли и близким подругам доверяла. Я сидел, кивал, а сам прикидывал, у кого из моих близко знакомых девушек есть свои скелеты в шкафу, а у кого нет. Сколько уже я выслушал историй про изнасилования, домогания отчима или друзей отца, травлю в школе, измены мужей с лучшими подругами, и прочие разности. Потом прикинул, что такое точно было у трети тех, с кем хорошо, или совсем близко общаюсь. А кто не рассказывал, про тех подруги рассказали. Блин, и всем ведь слушатель нужен. Она начала рассказывать о своем папике, который должен был ждать ее здесь, но его здесь нет, а был только его племянник, и то уехал сегодня с утра, они с ним разминулись, и что делать она сейчас не знает. Устав слушать, я пристально посмотрел на Ольгу, и она запнулась на полуслове. Мы смотрели друг на друга несколько томительных секунд, а потом губы у нее чуть дрогнули, и я привлек ее к себе. Сначала она попробовала отстраниться, но не получилось. Целовались мы долго, и ее тело становилось все более податливым, реагируя на прикосновения. Я, уже изучив многое через одежду, расстегнул несколько пуговиц на вороте блузки.

- Стой, - отстранилась она, тяжело дыша. Я так не могу. Непонятно где, да и не мылась со вчерашнего утра, так что...

- Пойдем, - поднялся я, увлекая ее за собой одной рукой, а другой схватив бутылки за горлышки.

- Куда?

- Пойдем-пойдем, все нормально будет. Заодно и сам помоюсь, - последнее уже совсем тихо, и с ухмылкой, чтоб она не видела.

Дверь распахнулась, и вместе с потоком свежего воздуха в помещении вошли Серега с Семеном, и сразу направились к нам. Подошли, я поздоровался за руку с обоими.

- Короче, дело дрянь, будут выселять, - бухнулся на стул рядом со мной Серега.

- Че? - вырвалось у меня.

- Да вон там на улице сейчас дискуссия идет, - махнул рукой Семен. Мент приехал какой-то, говорит сейчас места освобождать будем. Курит сейчас у уазика своего, ждет пока подъедут.

- Кто подъедет?

- Да хер их знает, кто-то подъедет. Щас жильцов собирать будут, вон видишь, побежали как раз, - показал он в сторону лестнице, по которой торопливо поднимались две женщины из персонала отеля.

Через минут десять в кафе была уже приличная толпа постояльцев. В помещении стоял гул голосов. Подъехал милицейский чин, и сейчас стоял в углу, молча осматривая людей. Крупный дядька с простым сермяжным лицом, на котором выделялся красный нос. Рядом стояло два милиционера калибром поменьше.

- Все здесь? - услышал я, как он спросил одну из женщин. Та кивнула, и что-то сказала, но это я уже не расслышал.

- Так, граждане! Тишину попрошу! - громко заговорил чин, и почти все затихли. Прежний гомон прекратился, лишь кое-где были слышны перешептывания. Все, в том числе и наш столик смотрели на милиционера.

- Граждане, слушаем. Тем, кто на машинах - уже сейчас на трассу выезжают машины дорожной службы, максимум через полчаса час можете выезжать в сторону Великополья, Севастьяново и Дружноселья. Дороги будут очищены. Те, кто собирается выезжать из гостиницы, отметьтесь сейчас на стойке администрации. Кто не собирается выезжать, никуда не уходите. Вчера ночью на железке произошла авария, с рельсов сошел пассажирский поезд. Сейчас на место выезжает подкидыш, забирать раненых. Как только будет ясность с количеством пострадавших, будем освобождать места. Если народа будет слишком много, будем заселять их в гостиницу. Так как почти все номера заняты, кому-то придется потесниться. Не волнуйтесь, - повысил он голос, перекрывая поднявшийся ропот, - на улице никто не останется, если что, будем переселять в здании школы. Всем все ясно? Никуда не уходим!

- Тарищ майор, а что за катаклизм в области? - спросил у него Серега.

Майор молча смотрел на него секунд десять. В помещении стало тихо, все ждали, что он ответит.

- Честно? Не знаю, - устало сказал он. Было в его голосе что-то такое, что я ему сразу поверил, что не знает.

- Добровольцы нужны? На общественно полезные работы? - опять спросил его Серега. Майор оценивающе посмотрел на наш столик. Смотреть было на что, девушки красивые, да и мы с Димом парни фактурные, не говоря уже о скобарях.

- Пока нет, спасибо. Если что здесь будете?

- Не определились пока, может выгоните еще, - ответил Серега. Майор собирался отвечать, но на него со всех сторон посыпались вопросы. Отвечая, он между делом кивнул Сереге, показывая, как я понял, к нему после подойти.

- Ну что, Стасик, делать-то что будем? - спросил меня Дим. Мы все за столиком смотрели уже друг на друга, как отгородившись от окружающих.

- Парни, - заговорил вдруг молчаливый Семен, - давайте подождем пока, сейчас Серега с ним пообщается, там уже думать будем.

Тут к нашему столику подошел Вова, и вид у него был обеспокоенный. На меня он взгляд косой бросил, но даже не поздоровался. Встал рядом с Ольгой, и зашептал ей что-то на ухо.

- Володь, а ты где был? - громко спросила она его, а в ответ он буркнул что-то невразумительное. Выглядел Вова понурым.

- Народ, пойдем пока покурим, - я чуть привстал и осмотрел всех.

- Стас, чуть позже, давай? Сейчас собрание закончиться, - даже Дим меня не поддержал.

- Ладно, расскажете потом, я пошел, - мне внезапно все надоело, захотелось просто подышать свежим воздухом.

На улице сначала зажмурился и поморгал с минуту, белизна снега после полутьмы помещения резала глаза. Как привык, осмотрелся. Народу перед гостиницей немного, всего несколько человек. Один милиционер шел к уазику, и я достав сигареты, но не прикуривая, быстро пошел к нему. Перехватил только, когда тот открыл дверь, залезая в машину.

- Тарищ капитан! - разглядел я погоны.

- Чего надо? - не очень вежливо бросил тот.

- Тарищ капитан, а вы не знаете, где бойцы из связи остановились, вчера в город на Уралах приехали которые? С пожаркой?

- А тебе они что? - вежливости в голосе не прибавилось. Даже наоборот. Сейчас если что не так сказать и послать может.

- Они нам помогли по пути, машину из канавы дернули. Вот магарыч обещали, хотел завезти, а куда везти не знаю, неудобно получается...

- Неудобно спать на потолке, - мент задумался на несколько секунд, прыгнул на сиденье. Их в бывшей дурке разместили, - сказал, как плюнул, и с лязгом закрыл дверь.

Уазик уехал, подвывая коробкой, и накидав мне на ноги комья снега.

- Мусозавр поганый. Дятел краснозадый. Директор мира, мля, - бросил я ему вслед. И что за поместье интересно?

Упражняясь далее в изящной словесности, придумывая новые эпитеты сотрудникам опасной и трудной службы, я дошел до дороги. Встал на обочине, потянулся. Попинал отвал снега от снегоуборщика. Осмотрелся, во многих домах топились печки, в воздухе ощутимо пахло дымом. Вдалеке слышался равномерный скрип, но источник звука я, как ни старался, определить не смог. Прикурил, и с удовольствие сделал несколько самых вкусных первых затяжек.

Стоял, смотря в небо, как люблю это делать на природе в тишине. Хруст снега услышал в последний момент. Обернулся быстро, и увидел двух немаленьких хлопцев, похожих друг на друга короткими стрижками и черными куртками. В животе ухнул ледяной комок, и рука потянулась к карману куртки с травматом. "Медленно, ой как медленно", - заорал я про себя, с трудом уходя от первого удара, и отпрыгивая, моментом чуть не словив от второго. Расслабился блин, теперь в прыжке даже клапан не найти от кармана со стволом. Тут же отпрыгнул в третий раз, от одного отмахнулся, и поймал его на противоходе правой в челюсть. Удачно поймал, но не добить, второй уже слева на меня летел. Ушел еще от пары ударов, но тут правая нога чуть поехала на снегу, и я тут же схватил мощно в живот. Внутри как бомба взорвалась, в глазах потемнело. "Вроде не обосрался", - мелькнуло мысль, пока летел. Дыхание сбило напрочь, но каким-то чудом сил хватило откатиться, и следующий удар ногой лишь снег взрыхлил. Но схвативший в челюсть уже был рядом, и начал пинать, уже не промахиваясь, пытаясь попасть мне опять в живот, или по ребрам, но я сгруппировался, закрывшись от ударов. Подбежал второй, удары посыпались со всех сторон.

- Ну че, герой! - присел и зашипел один из них мне в лицо, пытаясь посильнее ухватить за короткие волосы. Че, думал свалили, да?! - повысил голос он, а я дернулся от машинально, увидев его короткий замах. Удара не последовало, мелькнуло темная тень, и братан просто улетел. Пока Дим что-то орал, перемежая крики с ударами, я перекатился на живот, и встал на четвереньки, сплевывая вязкую слюну, и решая, буду блевать или нет. Блевать не стал, сел на колени и вытер лицо снегом, приходя в себя. Повел плечами, больно, но.... Но вроде ребра не сломаны и повезло мне.

Пока я приходил в себя, стало тесно. Набежало народа, мельком увидел, как Серега бьет головой какого-то мужика об капот своего крузака, а двое его пытаются оттащить.

- Стоять, милиция! - раздался крик. К нам, придерживая распахивающийся бушлат, бежал один из ментов, который с их главным в зале гостиницы был.

- Стоим, полиция! - крикнул в ответ Дим, показывая свою ксиву. Мент всмотрелся в удостоверение, Дим же под шумок напоследок врезал ногой в лицо лежачему, тому как раз, кто меня за волосы пытался держать. Хорошо так попал, аж чавкнуло под ногой. Отвлекся дурак на милицию, руки убрал. Я мстительно усмехнулся. Подошедший Семен подошел ко мне, помог подняться.

- Ты как, в порядке? - возникло передо мной лицо Ольги. Я лишь кивнул, освободился от поддерживающих рук Семена, и прикурил сигарету, стараясь локти к телу прижимать, чтобы руки не дрожали. Если б не Ольга, можно было бы еще на снегу поваляться, а так хочешь, не хочешь надо вид геройский принимать.

- Видел? - показал Серега на наш лачетти. Сначала я не понял в чем дело, а потом увидел, что машина стоит накренившись в одну сторону. Два колеса были или спущены, или...

- Порезал нах..., - показывая рукой перочинный нож, подтвердил мои худшие опасения Серега.

Разборки с полицией заняли около часа. Оттого что Дим сам оказался ментом, отделались мы еще безболезненно, потому что местные правоохранители явно напавших знали. Диму они смастерили справку от местного шерифа о проколотых колесах, для страховой. Заяву писать мы естественно не стали.

Через час собрались в нашем номере. Мы с Димом, скобари. Вова со своей девушкой отсутствовал, но мы не расстраивались. Были Оля и Ирина, студентка, которая уже сидела рядышком с Димом, а он держал ее за руку. Может, времени даром тоже вчера не теряли.

- Короче посоветовали мне... нам, быстрее когти отсюда рвать. Но так, и побыстрее, и аккуратно. Мол, на дорогах опасно бывает, - Дим обвел всех взглядом. Вообще все очень плохо. Тот урюк, Стас, которого ты в кафешке приложил, тут за местного авторитета, как и предполагалось, - он многозначительно посмотрел на меня, но я не обратил внимания. Валить надо, - продолжил он, увидев, что я не реагирую, - еще повезло, что эти дураки тебя решили прессануть, а не за своими двинули. Валить, валить надо, как можно резче.

- В Севастьяново как я понимаю, соваться не стоит, вы именно там засветились? - спросил Семен.

- Ну, типа того.

- Плохо. Помните, вчера про Дружноселье рассказывали, про ров странный? Вчера уже не особо до этого было, но на улице когда стояли, курили... до того как с девушками познакомились, - он кивнул на Ольгу и Ирину, - там мужик один про Тарасово говорил. Тоже дорога перекрыта. Перекопана.

- А, ну было такое, - опять ответил Дим.

- Вообщем парни, Тарасово это далеко от Дружноселья. Сильно далеко. Смотрите на карте, - начал показывать Семен. Мы здесь, Красный Бор. Вот правее и ниже будет Дружноселье. Вот здесь примерно, мы в овраг уперлись, дороги за ним нет. Как тот мужик сказал, в Тарасово такая же хрень. А Тарасово у нас, - его палец пополз по карте выше и в противоположную сторону от Красного Бора, - Тарасово вот. По описанию, овраг похожий. И тоже за ним никакой дороги не видно. У нас сейчас два пути, если принять на веру, что через Дружноселье не проехать. Или возвращаться через Севастьяново и уходить обратно на Буй, или ехать через Великополье, вот сюда, - его палец скользнул обратно по карте, показывая дорогу чуть выше Дружноселья.

- У меня..., - Ольга замялась на полсекунды буквально, но нашла слово, - хороший знакомый сейчас в Великополье должен быть. Если б телефоны работали, давно бы все проблемы решили. Надо до него доехать, и все эти местные авторитеты побоку будут.

- А что за знакомый такой? - поинтересовался Дим, и коротко глянул на меня.

- Просто знакомый, какая разница, - таким тоном, что спрашивать ему больше не захотелось, отрезала она.

- Ладно, решили, двигаем в Великополье? - после небольшой паузы спросил Семен.

- Мужики, вам-то если честно геммороится с нами..., - начал я.

- Стас, даже не продолжай, а? - резко оборвал меня Сергей, а Семен кивнул.

- Ну, тогда определились, в Великополье, только у нас же...

- Я шиномонтаж уже нашел. Не нашел, но поспрашивал, узнал где он. Только неизвестно, работает ли он, света то нет. Может у них без генератора компрессор не работает, - кивнул Сергей.

- Да я без компрессора, если что ножным накачаю, у них должен быть. Сами если что разбортируем, пусть заклеят только. Ну, что Стас, идем колеса снимать? - Дим поднялся.

- А здесь кто останется? Или прям всей тусовкой пойдем? - охладил наш пыл Серега. Поеду, наверное, я, - глянул он на Семена, тот не возразил, - и из вас кто-нибудь. Сэм здесь останется. Тозик из машины возьмешь себе, чтоб спокойней было. Пугнешь, если что. Парни, кто из вас поедет?

- Дим, давай я съезжу. Идея просто есть, надо проверить, - посмотрел я на друга.

- Че за идея?

- Да вот подумал, а если к воякам двинуть? Там лейтеха парень нормальный, земляк к тому же.

- А что тебе с этих вояк?

- Помнишь, что он нам рассказывал?

- Ну?

- Че ну, движуху наблюдаешь какую?

- Может он звездел.

- Может. Ты ему поверил?

- Да как то...

- Мне тоже как то, но я поверил... или прикалывался?

- Непохоже.

- Вот. А где суета какая?

- В смысле суета?

- Да без смысла блин. Телефоны до сих пор не работают, поезд с рельс сошел, а они туда че отправляют? Подкидыш. Помнишь, когда Невский экспресс взорвали? Там уже через час на месте спасатели были, и во всех новостях картинки показывали. А тут второй день без телевизора уже живут. И ни одного репортера вшивого с камерой я не видел. Непонятно с этими провалами еще, откуда они на дорогах? Че происходит то!? Я не знаю. И догадок внятных что? Нет...

Сам от себя не ожидал, но говорил я уже на повышенных тонах. После моей тирады все замолчали. Каждый думал о своем. В комнате стояла тишина, никто ее не прерывал. В помещение вдруг ворвались солнечные лучи. В их свете ясно стала видна летающая по помещению пыль. Лично мне стало неуютно, никогда не нравилось сидеть в непроветриваемых помещениях, когда на улице солнце светит. Вдалеке опять послышался равномерный скрипящий звук. Интересно даже, что же это такое. Надо будет спросить у кого.

- А если использовать метод бритвы Оккама, то возможно решение будет простое безо всяких домыслов, - сказала вдруг Ира, удивив меня, до этого ее голоса и не слышал даже толком. Я глянул на нее, и засмотрелся. Красивая девочка. Сидит с ровной спиной, чуть курносый носик вздернут вверх, оглядывает всех с некоторым вызовом даже. Солнечные лучи переливаются в черных как смоль волосах.

Дим хмыкнул. Потом еще раз и разулыбался.

- Ты чего смеешься, - толкнула она его в бок локтем.

- Да так, анекдот вспомнил. А вообще не смешно на самом деле, нас тут без всякого Оккама бритвой порезать могут. Сейчас эти перцы очухаются, и двинут обратно. В отделе мне обещали продержать их пару часов, но могут обмануть, - девушки синхронно поморщились, так как Дим использовал синоним слова "обмануть", а он продолжал, - местные им не помощники, у них тут не все гладко, но из отдела их быстро отпустят, можно сказать, что они уже выезжают. По такой дороге, по минимуму, часа полтора туда, полчаса там, полтора часа обратно. Через три часа, нет, через два даже, нас в этой гостинице уже быть не должно. Или нас тут просто зарыть могут.

- Да, точно. Давай, Стас, рвем когти. Сема, Дим, давайте с нами поможете колеса снимать. Запаска есть? Это хорошо, значит всего одно клеить. Девушки, я думаю вам лучше здесь остаться, сейчас колеса снимем, и парни вернутся.

- А сделают быстро? Да еще с боковым порезом?

- А хрен его знает. Съездить то надо, все равно.

- Если колесо не сделают за час, максимум, - опять заговорил Дим, обращаясь ко мне и Сереге, - лачетти здесь бросаем, и дергаем на вашем. Ольга, надо Вову найти, и пусть никуда не исчезает.

- Окей. Увидите его, если, скажите что мы тут. Хотя кто-нибудь пойдемте с нами сначала, поможете вещи из нашего номера перенести.

- Оль, а если не найдем Вову? Без него поедете? - уже собираясь выходить, спросил Дим. Просто есть подозрение у меня, что он просто дернуть мог. Вы с ним как вообще, каким боком?

- Да сдернул и сдернул. Если что без него уедем, - только махнула рукой Ольга, проигнорировав последний вопрос.

- Сем, поможешь девушкам, как раз и тозик занесешь? - подошел к двери Серега. В прихожей сразу стало тесно.

- А что за тозик? - поинтересовался Дим.

- Тозика не знаешь? Смерть председателя же!

- Мне ни о чем не говорит, - Дим глянул на меня, я пожал плечами. Слышать я где-то слышал это выражения, но не вспомнил.

Гурьбой вывалили во двор. Тозиком оказалось ружье, и когда я его увидел, понял, что прозвище смерть председателя ему подходит на сто процентов. Ружье производило впечатление сделанного на коленке, и по виду было похоже на обрез трехлинейки. Откидной приклад, как на румынских калашниковых, позабавил. Семен, прихватив тозик, пошел в номер помогать перенести вещи, мы же втроем с помощью двух домкратов вывесили лачетти с одной стороны. Колесо закинули в кукурузер и поехали в шинку. Как отъехали, еще одну таблетку закинул, пока колеса крутили, опять зуб начал ныть.

Шиномонтаж располагался в гараже, приткнувшимся у переезда на окраине города. Вдали виднелись обветшалые постройки, по виду сельскохозяйственные. Когда Серега постучал в дверь, в окружающей тишине загромыхало так, что на другом конце поселка, думаю, было слышно. Вышедший на стук хмурый парень сообщил, что боковой порез он исправит только завтра к обеду. Если свет дадут. Если нет, то может быть позже, притом зарядил нереальный ценник. Нас естественно не устроило. Серега с ним чуть потрещал, и вскоре мы приобрели у него колесо, непрезентабельного вида, но зато с зимней резиной. Хотя шипов там оставалось очень мало. Денег отдали прилично, но деваться было некуда. Вообще парню было все фиолетово по виду, двигался он как сомнамбула. Вот что значит отсутствие конкуренции.

Ногами кстати подкачивать колесо не пришлось, у Сереги в машине оказался компрессор, работающий от прикуривателя. Я все себе такой приобрести не могу, даже и не подумал, что он у него оказаться может. Сам-то раздолбай, полгода без домкрата в машине ездил. Балонник правда был. При всем притом, что своей машины у меня нет, езжу на конторском опеле. И чеки на инструмент механик мне оплачивает, когда приношу.

Напоследок спросили у этой ходячей флегмы, где поместье находится, дурка бывшая. Парень неопределенно махнул рукой в сторону виднеющихся вдалеке полуразрушенных построек, выдав лаконичное "там" и захлопнул с грохотом дверь, скрывшись в гараже. Мы с Серегой переглянулись, и покатили по дороге вдоль железки. Навстречу удачно попалась женщина, которая после нашего вопроса про поместье доходчиво разъяснила, где оно находиться, что это бывшая усадьба какого-то аристократа, которую экспроприировали большевики, а раньше, как дурку закрыли, там был санаторий от местного завода, но из-за гниды Чубайса завод продали, санаторий теперь никому не нужен. И еще, она хотела сказать, что.... Что еще мы уже не узнали, прокричав слова благодарности, Серега тронулся с места, иначе можно было с ней до вечера простоять. Женщина продолжала говорить нам вслед еще долго, я в боковое зеркало заднего вида смотрел, нагнувшись вперед.

Доехали минут за пять, оказалось недалеко. Ворота бывшего санатория не закрывались уже давно. Одна покосившаяся проржавевшая воротина уже вросла в землю, второй просто не было. До нас по снегу здесь проехали только Уралы, которым такое количество снега просто ровно, но кукурузер пер уверенно. По сторонам стояли голые деревья, было много разросшегося кустарника. Посажено все было с толком, и летом здесь думаю красиво. А когда за парком ухаживали, наверняка было совсем сказочно. Проехали несколько на вид заброшенных корпусов из потемневшего от времени когда-то белого кирпича, и выехали к красивому двухэтажному зданию собственно самого поместья. У левого крыла здания стояла пожарная машина и один из Уралов. Второго не было.

- Смотри-ка, грамотный парнишка этот ваш лейтеха, - покачал головой Серега. Нас уже на прицел взяли, причем два раза.

- Где?

- Не пялься только особо, чердачное окно левее и ниже бельведера. И сзади в доме сидели нас пасли.

- Ниже чего? - переспросил я. Непонятное слово резануло по ушам.

- Ниже бельведера, башенка вон на крыше. У вас в Питере дворцов, что у дурака фантиков, а такого названия не знаешь, эх молодеж, - выделив букву ж, сказал Серега, и глянул на меня с укором.

- Зато я Шевчука, Бутусова, и Кинчева вживую видел, - пробурчал я негромко.

Серега глянул на меня, хмыкнул, но ничего не сказал.

Подъехали к крыльцу. Издалека здание бывшего поместья выглядело красиво, вблизи же бросались в глаза и несколько выбитых окон, заклеенных пленкой, и обшарпанные стены с потеками, покосившаяся крыша в правом крыле. Невдалеке стояла бочка, там догорал огонь, шел черный дым, как от резины. Чуть дальше стояло в ряд несколько остовов машин.

- Фаллаут какой-то, - вырвалось у меня.

- Что?

- Сюрреализм апокалипсиса, - неожиданно даже для себя выдал я.

- Ну да.

Как только мы вышли из машины, на крыльце появился воин, держа наперевес автомат и оглядывая нас с прищуром. А может близорукий просто.

- Здорово, боец! - гаркнул Сергей.

- Здрасте, - не очень уверенно ответил тот, и как-то даже редкие веснушки у него лице заметнее стали. Совсем молодой.

- Вы по какому поводу? - спросил воин после небольшой паузы, перехватив автомат.

- Мы к командиру твоему, как найти?

- А вы кто, как доложить?

- Скажи земляк его, - сказал я, - познакомились вчера.

- Подождите пару минут, - сказал боец, и скрылся за высокой дверью.

Через минуту, может чуть больше, на крыльце появился худощавый старшина, которого я запомнил, когда нас из канавы доставали. Его еще лейтеха на свое место в кабине усадил. Он меня тоже узнал, по всей видимости, потому что глянул на меня, изогнув брови.

- Пошли, - коротко сказал он, и скрылся за дверью, мы двинулись за ним. Пройдя сквозь обширный зал с широкой лестницей на второй этаж, наш провожатый углубился в коридоры. Поспевали мы за ним с трудом, поскольку проходы были завалены хламом, заставлены коробками, глаза к темноте еще не привыкли, и ориентироваться было тяжело. Свет падал только из нескольких открытых дверей. Через несколько поворотов мы вошли в приличную по размеру комнату. В углу стояло три пирамиды из оружия, рядом на подоконнике примостился боец, охраняя. Когда мы только появились, он явно клевал носом, но увидев старшину, мгновенно вскинулся. В одном углу на тюках из выцветшей ткани цвета хаки, наверное, привезенных армейцами с собой, пристроилось несколько человек, все спали. Ровным рядком у стены стояли расшнурованные берцы. В углу кочегарил буржуйку парнишка в явно великоватом ему новеньком бушлате. На печке стояло несколько котелков, а рядом поднос, там я заметил кофе, сахар в стеклянной банке, несколько кружек.

- Сеня, лейтенант у себя? - спросил прапор кочегара.

- Товарищ лейтенант спать изволят. Велено будить или только если что срочное, или, - Сеня степенно достал часы из кармана бушлата, - через сорок минут, как раз на два часа спать прилегли.

- Парни, а у вас срочное? - спросил, оборачиваясь к нам старшина.

- Да как сказать, - я переглянулся с Серегой, - для нас очень срочно.

- Сеня, буди командира, - веско сказал Серега.

Солдат глянул на старшину. Старшина на меня. Я на Серегу.

- Будите, будите. Срочно нам, срочно, - делая ударение на каждом слове, после моего взгляда сказал Серега старшине.

- Сень, буди.

- Тарищ старшина, мне тарищ лейтенант обещал зубы выбить, если я его по какой херне разбужу, может лучше вы?

- Сеня, я тебе сам скоро зубы выбью! Звиздуй буди! - взорвался старшина.

- Ща-ща-ща, - быстро произнес он, и метнулся к буржуйке. Мигом сварганил растворимый кофе, взяв воду из одного из котелков, стоявших на буржуйке. Прикурил сигарету, и, держа ее в одной руке, а кружку в другой, скрылся за неприметной дверью в углу помещения.

Через некоторое время из этой двери вышел лейтенант Саша, держа сигарету в одной руке, кружку с кофе в другой, и на ходу дуя на напиток. Злыми не выспавшимися глазами глянул поочередно на прапора, потом на Серегу, потом на меня, и как узнал, взгляд стал более похож на нормальный.

- А, Стас, здорово. Какими судьбами? - левой рукой он взял кружку двумя пальцами за верхний ободок, и сунул сигарету в зубы, освободив правую. Поздоровался со мной за руку. Потом протянул руку Сергею, мазнув по тому взглядом. Когда здоровался, руку с кружкой дернул, и горячий напиток чуть выплеснулся через край. Саша поморщился, перехватил кружку в другую руку, и подул на ошпаренные пальцы. Сигарета ему явно мешалась сейчас.

- Майор Затачный, Сергей Дмитриевич, - представился Серега. В глазах лейтенанта появилась заинтересованность. В отставке, - широко улыбнувшись, добавил Серега.

- Лейтенант Савичев, Александр Александрович, - ответил Саня.

- Сан Саныч, дело к тебе есть, безотлагательное, так что Сеню не казни, - поднял руки ладонями к лейтенанту Серега. Родственник, кстати? - добавил он.

- Кому?

- Савичевым, о которых девочка Таня писала.

- Не, не родственник, - нахмурился лейтенант, - они ж умерли все.

- Да, точно. Извини, не подумал.

- Да ладно, не родственник же.

Мы со старшиной недоуменно переглянулись, но ни он, ни я, спрашивать, что за Савичевы, не стали.

- Излагайте, - присев на свободный подоконник, сказал лейтенант, и показал нам на свободные стулья рядом у обшарпанного письменного стола. Присаживаться мы не стали, просто подошли поближе.

- Сань, короче у нас вилы, - заговорил я, для убедительности хлопнул пару раз двумя пальцами по горлу. Мы, перед тем как тебя встретили, когда в канаве сидели, в Севастьяново с местными зарубились. В кафе сидели, а там девушек обидеть пытались. Мы впряглись, и пару человек поломали. Те на нас обиделись естественно. Сейчас нас определили, где находимся, тоже чуть повздорили, но их мало было. Мстя думаю, летит уже, потому что они блататой местной оказались, авторитеты типа. А мы тут в области сейчас, связи как ты знаешь, нет ни с кем, так что кричи не кричи. Стремно, закопают нас тут, никто и не чухнется. И так менты не хотели принимать их сейчас. Мы в Великополье собирались, там типа как крыша будет, знакомые должны быть, но нам советуют по дорогам аккуратно ездить. Вот к тебе пришли, надеюсь поможешь. Рядом с вами пока перекантоваться, переночевать хотя бы, все спокойней, чем в гостинице.

Лейтенант молчал, отстраненно глядя на нас, и с каждой секундой его раздумий на душе у меня становилось все тяжелее. Я уже прикинул про себя, как поедем на трех машинах. Если Вова не нашелся, то на двух. Даже если его и запомнили, местным он вряд ли сдался, у них к нам счет. Гнать, правда, придется сейчас, чтоб до Великополье засветло доехать. Там же тоже определяться надо, места для ночлега искать. В голове быстро прокручивались варианты, и подспудно чувствовал разочарование, лейтенант показался мне нормальным парнем, особенно когда властного дяденьку отшил, который был против того, чтоб он задерживался нам помогая. Ну да ладно, спасибо хоть тогда помог. Видно что-то изменилось в моем взгляде, и Саня встрепенулся.

- Да не, гребите сюда прямо сейчас, не вопрос. Задумался просто, мы же тоже в Великополье скоро думаю двинем. Завтра сосранья, если с местной властью там все нормально будет. Так что можем и завтра вместе поехать, даже лучше так и сделать. Нам тут тоже не очень рады, тот баран с местной администрацией спелся, все кары на мою голову обещает.

- Здорово, спасибо Сань, сочтемся.

- Да ладно, едьте за своими уже. Может вам пару человек с собой дать?

- Да не, так сгоняем. Мы быстро.

25 апреля, вторая половина дня.

Старцев Александр, Великопольская волость, безымянный хутор.

Поднимаясь по узкому проселку в горку, чуть не положил буханку в канаву. Под снегом в некоторых местах уже хорошо подмерзло, а резина стояла летняя. Но закончилось все нормально, бобик вытянул. Несмотря на внешнюю убогость, как внутри, так и снаружи, ходовые качества у машинки другим на зависть. Очень бесил, правда, тонкий руль, я даже отвлекался от дороги, брезгливо смотря на это чудо советской мысли, но постепенно начал привыкать. Мда, делали для армии, не для людей.

Артем сидел, привалившись лицом к холодному стеклу, досталось ему все-таки не слабо. Как из дома вышли, связался по рации с дежурным, доложить, но тот к удивлению сержанта, вопреки логике событий дал указание срочно возвращаться. Странно все это, даже меня проняло, вроде как не хухры мухры, мента привалили. У них по инструкции вроде как непосредственный начальник должен на место прибыть, и непосредственный начальник непосредственного начальника, и еще куча нужного и незаменимого в таких ситуациях люда, а тут возвращайтесь, да немедленно.

Артем попросил сесть за руль, и когда я согласился, вздохнул с облегчением. Теперь он лишь изредка посматривал назад, где завернутый в ковер лежал труп Саши, а рядом сидел завернутый в одеяло солдатик, тоже Саша кстати. Парнишку била крупная дрожь, когда его вели через дом, зрелище бойни в комнате ввергло его в ступор. Сначала он хватал воздух ртом как рыба, пытаясь что-то сказать, потом начал уверять нас, что это не он сделал. Пришлось попросить заткнуться, и так тошно было. Артем, правда, упокоил того, сказал, что верит ему, успокоил типа. Мне тоже солдатика жалко стало, когда после этих слов у него как стержень вынули, обмяк весь, без слез не взглянешь.

Дорога сложная, на легковой машинке двигаться здесь было бы проблематично, уазик же пер нормально. Ехали в молчании. Через некоторое время проехали две деревни, причем одна практически переходила в другую, таблички с названиями буквально в ста метрах друг от друга. Кормушка для гайцов. Раньше б это напрягло, по хорошей дороге то, только тапкой топнул, а уже тормозить, но сейчас все равно намело, так что я меньше пятидесяти ехал. Названия не разглядел, снегом таблички припорошены, спрашивать не стал, Артем уже дремал, привалившись к стеклу двери. После деревень лес кончился. Трасса шла теперь без особых изгибов, этакой гребенкой, машина как по крупным волнам ехала, каждой длиной в километр минимум. Вдоль дороги теперь с обеих сторон тянулся кустарник, закрывающий обзор на колхозные просторы. Изредка в этой изгороди мелькали просветы, для заездов на поля. Несколько раз переехали реку, скорее всего одну и ту же. У одного из мостов я прочитал на табличке, что река Сурь называется.

Дорога, снова петляя между бесконечных полей, начала забирать все выше и выше. Кустарник, так напрягавший меня, кончился, и теперь справа открывался вид красивый, как с Пулковских высот в Питере. Я остановился размять ноги. Артем дремал, и лишь мазнув по мне глазами, выходящему, тут же опять их закрыл. Подумал, наверное, что по нужде собрался. Об этом подумал и тезка, заскулив сзади, чтоб тоже выпустили. Тема матюгнулся, ключи то от наручников же у него, но открыл глаза и все-таки вышел. После того как открывалась боковая дверь, краем уха я услышал мнение сержанта о разных дезертирах, которые даже до расстрельной камеры потерпеть не могут. Я стоял, не прислушиваясь, прикрыв глаза, вдыхая свежий морозный воздух. Окружающее сейчас воспринимал с примесью чувства бесшабашной веселости. Смертельная опасность, прошедшая для меня без последствий, сказывалась, и где-то в глубине внутренне просто бурлило ликование, что вот он я, живой.

Погрузились обратно, размяв ноги, и дальше ехали в молчании, Артем опять задремал, покурив. Я то и дело улыбку щенячью сдерживал, все думая, как меня пронесло. Дорога вскоре расширилась до трех рядов, и на обочине показался большой указатель. Информативный, синий, на таких обычно названия населенных пунктов дальше по дороге пишут, и сколько до них километров осталось. Только вот этот, как и другие, которые я сегодня проезжал, был нечитаем из-за налипшего снега. Поворот налево под прямым углом вел, скорее всего, в Великополье, что и подтвердил кивком сержант, когда я его легонько тронул за плечо.

Повернув, я сразу сбавил скорость, поймав несколько колдобин, до жестких ударов амортизаторов. Ям тут не знаю, а под снегом совсем ничего не видно. Проехал мимо постамента с танком, похожим на тридцатьчетверку, повернул налево и переехал мост, с хорошо знакомой уже рекой. После моста начались признаки цивилизации. Справа увидел ларек, похожий на скворечник, такие в девяностые все облепляли. Не сразу понял, что это автозаправка, пока не увидел бугорки колонок. К ларьку от обочины дороги была протоптана тропинка. Судя по большой табличке, протертой от снега "БЕНЗИНА НЕТ И НЕ БУДЕТ", бензина не было и нет, а судя по многочисленным следам и очищенным от снега колонкам, бензин есть и заправляют тут часто. Почти сразу же за АЗС увидел автосервис. Там было какое-то шевеление, за решетчатыми воротами, в стиле ретро, со звездами, поднимался столб дыма, как от печки. А может и костер жгут во дворе. Артем уже сидел с открытыми глазами, и на мой вопросительный взгляд махнул рукой, типа вперед, не сворачивай. По сторонам проплывали деревянные дома, и почти над всеми вился дым из трубы. Во многих дворах уже были расчищены проходы от крыльца к калитке. Гаражей видел мало на участках, но обочины у домов тоже много где расчищены. Да, тут не как в городе, когда отопление выключается, и все, катастрофа. Тут же без центрального отопления вообще больше чем полгорода живет, и ничего. Не мерзнет. Приятного мало конечно, когда сортир на улице, еще и с вентиляцией активной, жил я в таком доме несколько лет, но тут уж дело привычки. Когда жил, дискомфорта и не было совсем. За этими мыслями въехал в центр города, как я понял. Справа возвышались две пятиэтажки панельных, дальше виднелись такие же. Несколько человек, идущие по неочищенным тротуарам, остановились, провожая буханку взглядом.

Я отвлекся, смотря по сторонам, и топнул по тормозам от вскрика Артема. Прямо передо мной со двора выезжал какой-то паркетник. Водитель этого пепелаца явно по сторонам не парился смотреть. Я же за доли секунды пока уазик уперевшись всеми четырьмя колесами скользил по снегу, задом уходя в сторону, думал, как тут с оформлением будет, я же в страховку не вписан. Рулем вправо я даже не дернул, там дерево было. Водитель наглухо тонированного паркетника, видно увидев неотвратимо приближающего меня, надавил на газ, и скрылся с линии прицела, правыми колесами оказавшись в неглубокой канаве у дороги. Я, проскользив еще несколько метров под мат Артема, в котором чувствовалось облегчение, остановился, включив аварийку, с диким лязгом воткнул заднюю передачу. Потихоньку под специфичное завывание коробки поехал назад. Пока ехал, опустил стекло ручкой, собираясь высказать о водительских талантах мудаков, покупающих машину по акции "права в подарок", но меня опередили.

Выскочившая из накренившийся машины девица сама начала орать, притом смысл ее криков был такой, что это я тут идиот, езжу по сторонам не смотрю, и вообще уже могу бежать заявление писать. Пока она изгалялась дальше, я пару секунд втыкал, что за заявление. Потом дошло, я ж на полицейской машине, соответственно мент по логике вещей. Ничего себе сударыня раздухарилась, или на понт берет, или действительно могу заявление писать бежать. Мда. Девушка между тем кричать не прекращала, насылая все более страшные кары на мою голову.

- Что за чудо? - между тем я повернулся к Теме.

- Да нам тут нового главу района поставили, из Москвы, а эта ублюдок его соответственно. Про заявление гонево конечно, но нервы может помотать. Им тут не масква, увольнять направо налево, замену хер найдешь. Но пальцы гнет по привычке. Шли ее короче, поехали уже.

Я обернулся слать, следуя совету, а властная дочка уже приблизилась к окну, и видно набирала воздуха на второй заход.

Я демонстративно осмотрел ее с ног до головы. Посмотреть было на что, джинсы обтягивали и так длинные ноги, а сейчас еще и в сапогах на каблуке, интересно как рулит, кожаная курточка отороченная мехом не скрывала узкую талию, контрастирующую с округлыми бедрами. Фигурка блеск, точеная. Лицо породистое, видно сразу. На загорелой коже глаза голубые, чуть раскосые. Черные как смоль волосы сейчас развевались немного, хоть и крашеные, а все равно красиво. Невольно я залюбовался.

- Хера ты резкая, а мы помочь тебе вроде как хотели. Больше не хотим, - перебил я ее, набравшую воздуха для новой отповеди. Мазнув на прощанье взглядом по выпуклостям на куртке, воткнул первую передачу, и опять дикий лязг заставил меня поморщиться. Да, техника.... Удаляясь с места неудавшегося тарана под доносившийся вслед пожелания счастливого пути, я не удержался, и все-таки бросил взгляд в зеркало, хороша таки, чертовка. И ничего не рассмотрел, зеркала по исполнению не лучше руля, маленькие, да еще вибрация такая, что не симпатичных девушек разглядывать, а интуитивно определять, что там происходит.

- Случай, а почему ублюдок то? Странно ты ее как то? - повернулся я опять к сержанту.

- Да она с отцом живет, мать здесь никто не видел, - и, увидев по моему взгляду невысказанный вопрос, продолжил - да не, вроде не померла мать, просто не воспитывает ее, и живут отдельно.

- А что вам сюда в пе..., - хотел сказать в пердь, вовремя опомнился, и после паузы, продолжил, - а что вам сюда на район аж из Москвы прислали?

Между тем я въехал в пологий правый поворот под горочку, и слева открылась площадь. Посередине на постаменте стоял Ленин, и рукой показывал на трехэтажное здание городской администрации, даже с колоннами. Наверно дореволюционный особняк еще. За спиной Ленина, у миниатюрного скверика находилась ментовка, эти здания везде узнаваемы, даже если деревянные, как это. Справа и слева от Ленина вдоль площади стояли двухэтажные кирпичные дома, первые этажи которых были заняты магазинами полностью, а вот на вторых точно жили, на нескольких всего балконах белье сушилось, набиралось морозной свежести.

- Красная площадь наша. Красная, потому что заборчик вокруг Ленина красным покрашен, так и пошло. Вон, к отделу давай прямо. А из Москвы прислали, потому что здесь рядом завод собрались строить, чухонцы притом. Городок им уже строят для их специалистов, рядом с тем местом, где завод будет, коттеджи сказка, даже несколько их уже заселилось. То ли греки, то ли турки, чернота вообщем, по-русски ни гугу, на своем балакают. Вот здесь тормози. Ну что, пошли, дезертир? - это уже обернувшись назад, где хлопал глазами Гомов. А я уж и забыл про него грешным делом.

Вывалились из машины, и зашли через высокие двойные двери в отделение, напустив холодного воздуха. Тут, судя по запаху дыма, топилась печка. Большое и широкое помещение, справа стойка дежурного, за ним зарешеченные окна, с надписью "дежурная часть" красной краской. Света не было, за стойкой, огороженной полукругом решеткой, сидел капитан, освещенный светом двух свечек.

- Серега, принимай. Только не прессуйте его, и так парню досталось, - обратился к дежурному Артем, и отвернулся, провожаемый благодарным взглядом солдатика. У себя Митрич?

- Не, они в управе на совещании. Про Амельченко, правда?

- ...Не, пошутил, - после недолгой паузы посмотрел на того Артем. Ничего он не сказал, к нему мне сразу или рапорт писать?

- А он не знает еще, у них там с утра посиделки, - махнул только рукой в сторону администрации капитан, - просто часа два назад заскочил, дал указание всех срочно возвращать сюда. Я сунулся ему доложить, так меня послали оттуда, слово сказать не дали. К Зайке пошел, он сказал сюда тебе возвращаться.

- А Зайка тут?

- Не, к ним вызвали, и укатил куда-то сразу. Садись чай попей пока.

Мысль про чай показалось мне дельной, еще и бутербродов бы пару. Даже кто такая зайка, меня заинтересовало меньше перспективы пожрать хоть что-нибудь.

- Да какой в жопу чай, у меня Саня в машине лежит, и еще три трупа на хуторе оставили, - нервно ответил Тема.

Тут дверь широко распахнулась, и в помещении сразу стало тесно. Первым ввалился крепкий мужик лет пятидесяти, почему то я сразу понял, что это тот самый Митрич и есть, следом за ним шел эмчээсник, такого же возраста, но пошире и пониже, еще один мент пожилой в бушлате.

- Ну-ка ну-ка, Артемон! Что за трупы? - уловивший последние слова Митрич обратился к сержанту.

Я пригляделся к погонам седого - две большие звезды, это вроде подполковник. Ну да, одна майор, две - два майора. У лейтенанта тоже две, но звезды поменьше. Два микро майора, - это у меня ассоциации прут от радости, что я живой остался. Не отпустило еще.

- Амельченко в машине, и на хуторе, на перекрестке, - между тем докладывал сержант, - хозяин, Иваныч, и дочь его с мужем.

- Твою ж мать, - как гвоздь заколотил в наступившей тишине Митрич. Это как?

- Ехали из Стрижей, встретили Александра, легкий кивок в мою сторону. Он с за помощью поезда идет, который с рельс сошел. Сказал, что видел кровь на земле под снегом у магазина, мы поехали проверить. На хуторе обнаружили труп Иваныча, за гаражом. Зашли в дом, там дочка его, Танька, изнасилованная. Холодная, тоже. Дальше пошли, и в темноте на нас выскочил муж ее бешеный, сразу же Амельченко в живот засадил из двустволки, в меня не попал. Повалил, руку сломал походу, - даже чуть приподнял правой рукой левую Артем. Если б не Саня, - теперь кивок в мою сторону, и меня б завалил. Этот короче Коля, теперь тоже холодный. В доме еще нашли солдата спящего, привезли, в стакан его Серега посадил только вот. Дезертир, вчера утром дернул из караула, говорит дернул потому, что отпетушить обещали. Судя по его словам, встретился с Иванычем вечером накануне, тот его пожалел, к себе позвал, обещал помочь, как раз к вам и хотел идти. Типа стакан хлопнул, и отрубился. Кроме него на хуторе еще двое были, пили они с Колей этим, крепко пили, как дезертир этот говорит. Лично я думаю они там и накуролесили, и деда завалили, и Таньку, того... завалили, - при этих словах выражение лица у сержанта было каменное. Там нелюди, Митрич. Они ..., - он просто махнул рукой, не найдя слов, и закончил, - связался по рации, доложил, получил указание возвращаться.

- Так, - в течении недолгой паузы в скудном свете свеч было видно как у седого играют желваки. Левшин!

- Да! - вскинулся дежурный капитан.

- Стой. Артем, не понял, почему у магазина то кровь была?

- Кровь не у магазина, а у будки телефонной. Деда скорее всего, там где мы его нашли, крови совсем не было. Его пером порезали в бочину, легкое пробили, крови много должно быть. Я думаю, он до телефона доковылял, а там и вырубился, не работает же. Или там его порезали.

- Понял. Левшин!

- Да! - вновь вскинулся капитан.

- Дезертира этого срочно в работу, показания снять, вытрясти все что знает. Семенова найди, пусть он занимается. Но первым делом пусть... так, не работает ни хера жеж.... Первым делом пусть ориентировку на этих двоих делает, до всех довести. Это срочно. Так, стой, - остановил он дернувшегося было капитана. Хотя нет, иди.

Затюканный Левшин наконец таки убежал.

- Так, - тут взгляд Митрича уперся в меня. Он быстрым шагом прошел ко мне, и протянул руку. Рукопожатие было сухим и крепким.

- Щербаков, Мелетей Дмитриевич, можно просто Митрич.

"Бонд, Джеймс Бонд", - с чего-то захотелось мне сказать, но естественно не сказал.

- Старцев, Александр.

- С поездом мы уже в курсе, стараемся помочь, чем сможем. Красноборские сообщили, они там парня подобрали на железке.

- Егора? - обрадовался я.

- Знаю только, что с поезда. Так что ваших они уже вывозят, должны, - глянул он зачем-то на часы.

- А про Клязь вам передали?

- Тоже ты? Да, передали, спасибо. Просьба будет, отвези Артема до больницы, потом тебя на постой куда определим.

Я кивнул, от удивления безропотно согласившись. Надо же, ладно еще от хутора машину вел, но тут левого человека на милицейскую машину сажать, это что-то новое.

- Артем! - он поймал взгляд сержанта, - Амельченко в морг, сам ко врачу, только в темпе. Как хочешь, с людьми проблемы, поэтому пусть тебе гипс кладут, таблетку дают, но чтоб через час, полтора максимум, у АТП были, я туда скоро подъеду. Все, выполняй.

Сержант кивнул мне, и я вышел за ним. Оставшийся в помещении подполковник уже раздавал другим указания, перемежая их матерными междометиями.

- Тем, показывай куда рулить, - поелозив, устраиваясь на сиденье, спросил я.

- Давай между теми домами, там покажу, - устало проговорил тот.

Разогретый батон бодро тронулся, и покатил в указанном направлении. Уже перед самым поворотом за дом, я притормозил чуть, и увидел, как с противоположной стороны площади появился тот самый паркетник с дочкой главы района. Припарковалась она враскоряку напротив входа в городскую ратушу. По резкому движению машины чувствовалось раздражение водителя. Досматривать я не стал, повернул. Интересно, а она, дочка в смысле, уже съездила куда хотела, или только из сугроба выбралась? Вроде поворачивала она в противоположную от администрации сторону, когда я ее чуть бампером не приласкал.

Впрочем, когда повернул за угол, думать особо стало некогда. Дорога плавно сворачивала под крутой уклон, и я аккуратно поехал по колее, на второй передаче, тормозя сцеплением. Хорошо как-то месяц на летней резине отъездил, денег переобуться не было, а машина нужна была каждый день, так что сейчас без паники рулю. Рация все так же активно порыкивала, как и на подъезде к городу. На ходу, под шум двигателя из доносящихся переговоров я едва ли треть слов понимал, а смысл вообще ускользал. Кто-то кого-то отвез, кого-то привез. Вскоре свернул по указанию Темы, и через несколько поворотов выехал на улицу, где колея была накатана до асфальта. Интересно, кто тут так активно катается. Между тем панельные пятиэтажки по краям дороги кончились, да и совсем немного их было, и вновь я ехал через частный сектор, хотя нет, двухэтажные дома типовые квартирные вроде как, хоть и деревянные. Проехал колонку с уже образовавшимися ледяными торосами, ностальгией даже повеяло по деревне, в которой пару лет жил. Вильнув, дорога вывела к двум больничным корпусам. Двух и трехэтажные здания стояли недалеко друг от друга, окруженные с трех сторон сосновым лесом. Издалека, в легком белом мареве неторопливо падающего снега, панорама выглядела красиво. Портило все впечатление суета и скопление машин на площадке перед зданиями. Легковушек точно было штук десять, в глубоком сугробе стояла шишига в пожарной раскраске, беззвучно мигая старомодной мигалкой. Буханок стояло аж три штуки, одна ментовская, такая же серая с синей полосой, как и наша, две были зеленые без полос, но с красными крестами на бортах, и такими же как на шишиге похожими на ведро мигалками. Стояла еще девятка гаишная, вот они-то что здесь делают?

- Слушай, Тем, а чего здесь тусовка такая? - спросил я, но судя по его виду он сам удивился.

- Подрули, вон наши стоят, спросим, - показал он кивком в сторону ментовской буханки. Наши, ага. Кто бы мог подумать, еще с утра.

Я встал рядом с милицейской буханкой один в один как у нас, только без багажника на крыше. Как раз вовремя, только запарковался, и мимо меня по рыхлому снегу в глубокой колее с трудом проехала шестерка, надсадно кряхтя двигателем и нещадно шлифуя по снегу. Пожалуй, если остановится, может и не тронуться без посторонней помощи. В машине на переднем сиденье сидел дедок, а на заднем вроде как обнявшись две тетки. По крайней мере, одна другой в плечо уткнулась, успокаивает та ее что-ли.

Я заглушил батон, и под заинтересованным взглядом немолодого милиционера вылез из машины. В окружающей поляну объемной тишине дверь хлопнула металлически звонко, и стало прекрасно слышно потрескивание двигателя, хруст снега под ногами обходящего спереди буханку Темы. Из-за здания слышались невнятные стенания. Я передернул плечами, неуютно стало. Не нравится мне все это.

- Вова, знакомься, это Саша, - поздоровавшись с коллегой за руку, представил меня Артем. Из поезда, который в аварию попал, в строй пока поставили.

- Владимир, - представился тот, и я пожал протянутую руку, быстро сняв перчатку.

- Что твориться то, Вов? Убили кого? - Тема сделал здоровой рукой жест полукругом в сторону зданий и скопления машин.

- Как что твориться? Ты не в курсе что-ли? - выбросив сигарету и доставая следующую, поинтересовался Вова. Выражение лица у него было бесконечно усталое, хотя и не вечер еще.

- В курсе чего?

- Ну, что ДК сгорел, не?

- Хрена. И что, угорел кто-то?

- Ну, так ты совсем что-ли не в курсе?

- Да говори ты уже, че как кота за яйца тянешь? - повысил голос Тема. Ни хера не знаю я, от тебя только слышу!

- Ну, так это же, когда жахнуло ночью, ну в грозу.... А в клубе свадьбы же были, две сразу, Ефимовы дочку свою отдавали, и брат ее двоюродный, Терехиных сын женихался, слыхал, небось? Ну, короче сгорел клуб, не пойми от чего, там еще и баллоны газовые взорвались. Ну, человек сто как минимум там было, да какие сто, больше. Сколько-то на улице, но не много, ну, хорошо, если больше двадцати, все в больничке сейчас, кто с ожогами, кто с обморожениями, кто с тем и другим. А труповозка вон, - кивнул на один из отъезжающих от больницы уазиков с крестами и закрашенными белой краской изнутри окнами прапор, - до сих пор к ДК катается, уже ходка седьмая как минимум. До сих пор на пепелище достают.

- Ой е... а кто ж там был то, список есть?

- Да какой нахрен список, говорю же, привезли еще не всех даже. Да и то, после пожара, не поймешь даже где парень, а где девка, а ты список... Морг забит уже, на улице складывают, прям перед входом. Ну, там народ и ходит, своих ищет. Слышишь вон?

Владимир кивнул в сторону двухэтажного здания. Мы все втроем замолчали, вслушиваясь. И, как будто громкость прибавили тому многоголосому стону, доносившемуся откуда-то от стороны здания.

- Нам ведь тоже туда надо, поехали, Сань, - Артем пошел спереди обходить машину, оскальзываясь на снегу.

- Ну а тебе нахера?

- У нас Амельченко в машине холодный.

- Ну ни ... себе... как так?

- После, - махнул рукой сержант.

Я уже сидел в заведенной машине, когда он наконец-таки влез. Из сугроба как выпрыгнул, все не привыкнуть. Вот техника, по снегу прет, как трактор.

За углом здания чуть притормозил, и медленно поехал в сторону небольшого одноэтажного здания желтого кирпича. За свою жизнь видел несколько моргов, и не по всем можно было сказать, что вот, это морг. С этим же зданием я уверен, не ошибся бы с принадлежностью, даже если б не люди перед ним, рядом с... а вот с чем рядом, старался уже не смотреть. До конца все же не получалось, и краем глаза улавливая согбенных людей, рассматривающих лежащие тела, все медленнее подавая машину к входу, я чувствовал, что очень надолго запоминаю все это. Нескоро еще удастся забыть эти обрубки, головешки человеческих жизней. Многие, что лежали, были на порядок тоньше обычных человеческих тел, ужарились потому что, как мясо на сковородке, пугающе подсказывала мне логика. Остановился почти у входа, и посмотрел на Артема. Как повернулся, почувствовал, что по спине сбежало несколько капель холодного пота. Артем, в отличие от меня, внимательно рассматривал эти скорбные ряды. Выглядел он спокойно очень, лишь желваки ходуном ходят.

- Доставай пока Саню, щас я тут старшего найду, узнаю куда его, - выходить с поврежденной рукой у него получалось куда лучше, чем залезать.

Меня же его фраза заставила передернуть плечами, как вживую представил, что за рулем сейчас тот, другой Саня, а в кузове как раз я бы мог также лежать. Иногда херово жить, с богатым воображением. Вылез, и через боковую дверь залез в кузов. Быстро залез, потому что когда вышел из машины, первый раз в жизни почувствовал запах горелого мяса. Человеческого, именно. Сладковатый. В кузове не чувствовалось, и я сейчас со смешанным чувством смотрел на ковер, в который еще на хуторе завернули Амельченко. Пока ехали, я подспудно чувствовал, что придется мне его вытаскивать, но старался просто не думать об этом. Я вообще мертвецов как бы это... боюсь сильно, если уж быть честным с самим собой. В морге один раз в жизни был, так потом полдня ходил рефлексировал, а прикасался только один раз, когда друга хоронили, и то только по плечу хлопнул при прощании. Сегодня на хуторе не в счет, там, когда перекладывали, он еще живой был, а в машину потом тащили когда, я за ковер держался. Наконец решился, и откинул полу ковра, быстро, будто с высоты в воду нырнул. На обезобразившую лицо лейтенанта посмертную гримасу старался не смотреть. Хорошо хоть глаза ему сержант прикрыл, еще когда грузили. Документы он тогда же забирал, это я помню, вот только мне тоже сейчас кое-что от парня надо. И желательно пока сержант не пришел, мало ли что. Аккуратно, двумя пальцами, потянул за бушлат, пока не показался ремень с кобурой. Ремень снимать не стал, да и он покоцан дробью был. Кобура была вся бурой, засохшей крови. Из кармашка кобуры я быстро вынул обойму, и сунул себе в карман. Вроде как в ПМ восемь патронов, а тут мельком глянул, кажется больше на первый взгляд. Ладно, потом разберемся. Схватился за края ковра посередине, и волоком потащил тело к двери. Было жутко неудобно, потому что к телу я старался не прикасаться, да и не смотреть по возможности. Задом выпрыгнув из машины, непонятно с чего я вдруг вспомнил случайно виденную сцену из фильма про ментов, когда у одного из них проблемы с потерянным патроном. Не помню что за фильм, но не суть. Надеяться на авось не следует наверно, что не заметят, может хуже обернуться, так что все же лучше Тему предупредить.

- Ну что, потащили вовнутрь, - услышал я голос подошедшего сзади сержанта.

- Тем, слушай, у меня ж пээм его так и остался, и обойму я забрал вторую, но если отдать надо кому..., - он даже не дослушал, просто махнул рукой, и начал пристраиваться так, чтоб одной рукой взяться.

Я схватился за середину, так же как и вытаскивал из машины, и мы быстро потащили тело лейтенанта в здание морга. Там было неожиданно много народа, не больше чем на улице, но места меньше, коридор не широкий. Но на улице звуковой фон был сильнее, здесь все больше говорили вполголоса. Изредка раздавались сдавленные рыдания. Кстати да, свет горел. Генератор работает. После отделения милиции со свечками, я опасался, что придется и тут при свечах ходить.

- Давай в конец тащи, че встали,- подогнал нас дядька в бело грязном халате поверх синей врачебной одежды. От него ощутимо пахнуло крепким алкогольным духом. Захотелось накатить грамм сто, нет, двести, чтоб мозг не кипел с таких зрелищ. А кипеть было с чего, я уже не мог удержаться, и с болезненным любопытством вглядывался в ряды трупов на каталках, вдоль которых ходили люди, многие женщины были с опухшими от плача лицами. Полностью обгоревшие тела здесь тоже были, но много лежало обгорелых и обуглившихся не полностью, у кого-то только ноги, у кого-то одна сторона, были практически совсем без ожогов, видно задохнувшиеся от дыма. В память врезалось совершенно не обгорелые тела молодого парня и девчонки, лежащие в обнимку. Видно расцепить их не смогли. Инородно совсем во всей этой картине выглядело несколько голых, крупно штопанных стариковских тел на паре каталок. Дежурные, так сказать, постояльцы морга.

- Давайте его на второй ярус поднимайте! - скомандовал нам все тот же дядька с амбре, показывая на стоящий в конце зала стеллаж, когда мы повернули из коридора. Подойдя, положили тело рядом на пол.

- Сема, помоги, а то у меня рука не работает, - попросил его Артем.

- Давай-давай, быстрее только, - он практически подбежал к нам, и оттеснил сержанта, схватив тело за плечи. Секунду я стоял как вкопанный, не в силах себя пересилить, а когда он посмотрел на меня снизу вверх, уже открывая рот что-то сказать, я резко наклонился, и, схватив лейтенанта за ноги чуть выше коленей, начал поднимать. Ничего особого не произошло, прикосновение к остывшему мертвецу через одежду напоминало прикосновение к деревяшке, никто меня не укусил, сознание я не потерял. Я много чего боюсь в жизни, но самое страшное это расписаться в своих страхах, поэтому переборол себя.

Дядька уже куда-то убежал, пока я хлопал глазами, Тема тоже пошел к выходу. Я двинулся следом, совсем по-детски шмыгнув носом, и чуть не врезался в молодую девчонку, одетую совсем не по сезону. Обувь летняя, куртка стильная, на рыбьем меху. Шапки нет, длинные светлые волосы расхристаны по плечам, кое-где даже ледком схвачены, видно из дома выбежала под снег, и больше в тепло не заходила. А здесь едва ли намного сейчас теплее, чем на улице. Она качнулась в сторону от меня, тоже уходя от столкновения, и едва не упала. Я вовремя подхватил ее под руки, и, посмотрев в заплаканные глаза, ничего не спрашивая, вывел на улицу. По ней было видно, что готова вот-вот упасть в обморок.

- Нормально, пришла в себя? - через несколько секунд, когда она отдышалась, спросил я ее. Глупый вопрос конечно, но умнее в голову не пришло ничего. Она в ответ лишь помотала головой, и не поймешь даже, да или нет.

- Ты здесь с кем-то, или... - вновь спросил я. Если одна, придется до дома подбросить. Мне совесть не позволит ее в таком состоянии здесь оставить.

- Одна... - еле слышно прошептала она. Блин, у нее даже губы синие.

- Саня, да заведи ты ее в машину хоть погреться, что ж на морозе-то мурыжишь! - подошел сзади Тема, куривший до этого перед входом.

Я, кивнув, быстро открыл пассажирскую дверь, подтолкнул ее в спину, сам оббежал кабину и быстренько завел машину. Включил печку на полную, наклонился, потрогал руками. Воздух теплый, это хорошо. Девчонку уже начинало бить крупной дрожью. Ничего, сейчас отогреется. Тут Артем постучал в стекло, я ручку крутить не стал, просто дверь приоткрыл.

- Короче я в больницу пошел, к лекарю, ты встань там же где с Вовой разговаривали, подойду скоро.

Я кивнул, а он мазнул взглядом по девчонке, хотел что-то сказать, но промолчал и пошел, оскальзываясь на снегу, в сторону трехэтажного корпуса.

Я заехал за угол, и притормозил, не подъезжая к скоплению машин, опять заехал в сугроб по чьим-то следам, освобождая проезд. Буханок, и Вовиной в том числе, уже не было, а на месте где они стояли, припарковались уже несколько легковушек, и архаичный Пазик желтого цвета, совсем древний, с круглыми фарами. Из него как раз выбиралось несколько человек.

Посмотрел на пассажирку, она сидела, поджав ноги, дыханием пытаясь согреть руки. По сравнению с красным носом они были совсем белые.

- Так, куртяшку свою снимай, - тут она испуганно посмотрела на меня, - да не бойся ты, снимай давай! - повысил голос, она послушалась. Я сам быстро снял арафатку, свитер и анорак горки, оставшись в одной водолазке от термобелья, и помог ей, пытающейся вынуть задеревеневшие руки из рукавов. Натянул свитер и анорак на нее, и пока она пыталась просунуть руки в рукава, арафаткой обмотал ей ноги, сняв с нее легкие полусапожки. Поставил ее ногами на кожух двигателя между сиденьями, потрогав его рукой предварительно. Теплый, как раз движок под ним. Подумав, взял ее куртку, и прибавил ее к арафатке.

- Сама-то откуда? Отсюда, из Великополья? - я практически был уверен, что приезжая, очень уж внешний вид не походил на тех, кто в основном бродили по моргу и рядом. Все тепло одетые, а тут пляжный практически вариант, по сравнению с погодой.

- Нет, я из Москвы, - все так же тихо сказала она. Зубы у нее уже вроде не стучали.

- Ничего себе, а здесь какими судьбами?

- У меня мама здесь родилась, в гости к тете приехали. К моей тете, ее сестре, - быстро поправилась.

Она уже отняла руки от лица, согревая их потоком теплого воздуха от печки, и я рассмотрел ее внимательней. Совсем ведь лет мало, поначалу показалось около двадцати, а сейчас пригляделся, хорошо шестнадцать если.

- Лет то тебе сколько?

- Семнадцать... скоро...

- А здесь что делала? - кивнул я головой чуть назад.

- Мама с тетей позавчера вечером выпили немного, мы только приехали, ну и на дискотеку собрались. И ушли.... Я утром проснулась, а в квартире нет никого. Снег идет, телефоны не работают, ужас какой-то. Ждала сначала, долго.... Они так и не пришли, а вечером я никуда не пошла. Сегодня тоже ждала, ждала, и пошла искать. На улицу вышла, а там перед домом сказали, что сгорело, там... - голос ее подрагивал. Я оделась, и побежала...

- Нашла? - она в ответ лишь помотала головой, отвернулась и зашмыгала носом. Я решил ее больше не мучить.

- Я не всех там посмотрела, не смогла... - через пару минут тихонько произнесла девчонка, все так же отвернувшись и прислонившись лбом к стеклу. Я вообще там смотреть не смогла..., - плечи ее начали тихонько подрагивать.

- Ладно, не парься. Все нормально будет, сейчас Артем придет, придумаем что нибудь, - попытался я ее успокоить. Опять ничего более умного в голову не пришло. А девчушка молодец, держится, даже без истерики. И хорошо, я истерик женских опасаюсь, и что делать не знаю.

Я достал пистолет из-за пояса, осмотрел, и выщелкнул магазин, найдя маленькую кнопку на рукояти. Передернул затвор, сняв с предохранителя, и вставив вылетевший патрон в обойму, и с опаской нажал на спуск, отверну ствол в окно. Лязгнуло вхолостую, я поставил на предохранитель, попробовал опять нажать на спусковой крючок. Не получилось естественно, но главное положения почувствовать. Пощелкал рычажком предохранителя, привыкая. Запомнить надо, здесь снимать снизу вверх, а в автомате наоборот, главное не перепутать. Достал вторую обойму из кармана, вытащенную из кобуры у лейтенанта, выщелкнул все патроны. Двенадцать. Пистолет по виду ПМ, это полюбому, но там, то ли восемь, то ли девять патронов, это я точно знаю, но никак не двенадцать. Надо будет спросить потом у... ну хоть у Сани, когда увижу, думал я, заталкивая кругловатые патроны обратно в обойму. У Темы спрашивать не хотелось, лишний раз про казенное оружие напоминать. Выщелкнул все патроны из второй обоймы. Восемь, и четыре я в Коляна урода выпустил. Двадцать патронов, неплохой стартовый капитал.

- А вас как зовут? - опять все тем же тихим голосом неожиданно для меня спросила она.

- Что? - не сразу дошел до меня смысл вопроса. Но догнало, повторять ей не пришлось, - Саша. А тебя?

- Оксана. Вообще Ксения, но я не люблю, когда так называют, Оксана лучше. А вы... милиционер?

- А что, похож? - улыбнувшись слегка, я посмотрел на нее, она лишь ресницами захлопала. Не, не милиционер. Я из министерства по чрезвычайным ситуациям.

- Аа, понятно, - протянула она, и мы оба замолчали. Я засомневался, конечно, что понятно, но виду не подал. После этого замолчали, она все так же смотрела в окно, а я все старался удобнее устроить пистолет за поясом. Страшновато, вдруг выстрелит, и отстрелит что-нибудь. Или вообще не что-нибудь, а это самое.

Тут молчащая до сей поры рация внезапно закаркала, моя пассажирка даже вздрогнула сильно, да и я чуть не подскочил. В этот раз я вслушивался, и даже почти понял, о чем речь. Что-то про прибыл в город, куда следовать. Вот ответа я не понял уже. И после этого рация опять как ожила, каждые пару минут кто с кем-то связывался. Я уже наловчился, понимал больше половины точно. Судя по обрывкам разговоров, сейчас куча народа была чем-то занята, постоянно кто-то кому то докладывал, испрашивал дальнейших указаний, кто-то эти указания раздавал. Вроде деятельность кипучая. Просидели мы так еще минут пятнадцать, и если я томился неизвестностью и бездействием, то пассажирка моя явно наслаждалась теплом, сидела уже, прикрыв глаза. Между тем я начал поглядывать на датчик топлива, судя по нему, было уже меньше чем полбака. Меня вообще напрягает, когда в баке бензина половина и меньше, а сейчас вообще непонятно, с учетом надписи на колонке что "не было и нет", но вроде машина ментовская, должен же у них резерв наверняка быть. Хотя с нашими реалиями этот резерв всяческими предписаниями положенный возможно и на бумаге только есть, не удивлюсь.

Повезло, Артем вскорости появился, а то я уже весь извелся. Сидел как на пороховой бочке, и бежать куда охота, и некуда, и заняться нечем. Рука у сержанта была не в гипсе, как я ожидал, на кисть было одето подобие корсета стягивающего. И обезболивающее, ему наверно сунули какое, вон глядит орлом, на порядок лучше выглядит, чем когда сюда приехали.

Тема сгонять девчонку с переднего сиденья не стал, залез через боковую дверь.

- Ты где живешь? Давай до дома добросим? - я и сам хотел ее подвезти, но опасался, мало ли, начнет сержант там щеки надувать. Типа бензин казенный, время мало. Повез бы все равно, конечно, но когда Артем сам предложил, камень с души свалился. Подспудно очень не хотелось цепляться из-за такого.

- Я тут, рядом, только адреса не знаю, - совсем уж тихо прошептала она.

В голосе ее чувствовалась безысходность, совсем ее жалко стало.

Я уже рулил по раскатанной колее от больницы. Ксюша хлопала глазами, и видно хотела сказать что-то, но я подумал чуть, и опередил.

- Тем, она не местная сама, с мамой сюда приехала... Мама с сестрой на дискотеку ушли, до сих пор дома нет...и не найти как бы... вот, - я сделал паузу, выдохнув, пусть додумает сам быстренько, а то прямо говорить не очень хочется, и продолжил чуть погодя, - может придумаем что?

- А что думать то..., протянул Артем, опять покоробив меня своим растягиванием гласных, - давай до дома ее везем, там она записку оставляет, а мы ее в отдел отвезем. Пусть пока там посидит,... мало ли что..., - он тоже напрямую не говорил, но по интонации стало ясно, что имел ввиду.

До одного из трехэтажных кирпичных зданий на границе с частным сектором доехали довольно быстро. Но я как представил, как девушка бегом бежала в своем наряде, так и плечами передернул от накатившего озноба. Машин во дворе еще ни одной не проезжало, но следов людей было много, уже тропинки протоптаны. Вот и заезжали когда, две тетки и мужик топали через двор с ведрами, воду с колонок несут. Посмотрели на нас пристально, и скрылись в подъезде. Батон опять меня порадовал, сугробы как и не чувствовал. Кстати да, о сугробах. Хорошо, что снег уже давно не идет, а то такими темпами как он падал с утра, еще несколько часов и без проблем можно было бы только на тракторе передвигаться.

Оксана быстро выскочила из машины, и исчезла в подъезде. Тема успел ей лишь крикнуть, чтоб вещи потеплее поискала. Потом подумал, и, крякнув, пошел за ней следом, попросив предварительно меня фонарик из бардачка достать. Вот блин, простой ведь как дрова, и о метафизической геометрии наверняка слыхом не слыхивал, а иногда настолько элементарно простые, но необходимые вещи делает, которые до меня вообще не доходят. А если доходят, то с опозданием.

Пока сидел их ждал, крутил головой по сторонам, и неожиданно для себя увидел дым над крышами из труб. Тут точно не Питер, и люди привыкшие. Отопления периодически нет, электричества периодически тоже нет. За водой сходили, печку затопили, да и проблем никаких. Баллоны газовые наверняка почти в каждой квартире есть. Так что модное последнее время понятие "блэкаут" они вряд ли всерьез воспринимают. У них тут иногда через день "блэкаут".

Через несколько минут одновременно открылись две двери. Запустив холодного воздуха в салон, влезли Тема с Ксюшей. За плечами у нее был рюкзачок, в руках чемодан дорожный небольшой. Девчонка уже была одета по погоде, хотя куртка явно не модная, да и великовата, сразу видно. Джинсы тоже, такие... ну и сапоги дутики на прямой подошве. Выглядела она во всем этом смущенно, но по мне, так да и хрен с ним, с внешним видом, по такой-то погоде. Сибиряк не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается. Тема в этот раз сел вперед, и начал шаманить с рацией. Выруливая со двора, краем глаза смотрел, запомнить пытался. Получилось не все, но по крайней мере кнопку приметил, на которую жать надо перед тем как говоришь. Из гавканья рации я опять ничего не понял, но Тема сказал, что мы уже в АТП должны быть, после этого закурил в машине, приоткрыв окно немного. Я поморщился. Даже когда сам курил, не нравилось в машине дымить зимой с закрытыми окнами. Дым в непроветриваемом помещении невкусный.

Как-то полдня уже с ним катаемся, а в машине он старался не курить. Понял я, в чем дело, когда он мне сказал подождать, а сам пошел Ксюшу в отдел отводить. Мы ж вроде как торопимся, мне ее не отвести, не знаю никого. А на перекуры у него потом времени не будет, ему и так иммунитет расширят после того как на АТП приедем. Хмыкнул, вспомнив хохму с иммунитетом.

Выйдя из машины воздухом подышать, я крикнул Оксане "пока" и пожелал не грустить. Осмотрелся, вся площадь была раскатана следами, машин и у отдела, и у здания администрации было много. Пошла движуха, когда мы недавно приезжали, тишь да гладь стояла.

Через минут пять они появились оба, да еще и в сопровождение старого знакомого - Гомова, и темноволосого парня в кожаном плаще. Одутловатое лицо этого штриха мне сразу не понравилось, но показывать я этого не стал. Этот товарищ по приглашающему жесту залез в машину, и даже не удосужился поздороваться. По виду раздражен очень. Обозревал он внутренности буханки с выражением явной брезгливости, что еще сильней усилило мою к нему неприязнь. Я сам с такой же рожей недавно залазил, но уже привык, и сейчас это его небрежно-брезгливое выражение лица по отношению к убогости машины, которая начала мне нравиться, напрягало.

Гомов залез, сразу забился в угол, и старался на нас не смотреть, Оксана же глянула на меня и чуть улыбнулась смущенно.

- Давай туда же откуда приехали, только, как с горки спустишься, налево крути, - Тема запрыгнул в машину, сразу же ответил на мой вопросительный взгляд.

- А это че? - спросил я негромко, тронувшись, и показал глазами назад.

- Потом, - он раздраженно дернул углом рта.

До территории АТП не общались, лишь я вполголоса матерился, когда ловил конкретные колдобины. Свернув под арку, образованную поднятыми над землей трубами отопления, я подъехал к воротам автохозяйства. Ворота были темно зеленого цвета, с ржавчиной на месте сколов краски. Посигналил, за ними кто-то мелькнул, и ворота открылись едва наполовину. Видно подняли штыри, удерживающие их на месте, и створки разошлись под своим весом. Отворивший ворота мужик уже куда-то убегал, крикнув закрыть потом. Прыгать туда-сюда не хотелось, и недолго думая, выгнал на улицу Гомова. Дезертир без возражений помчал ворота отворять, а сержант глянул на меня с интересом.

Во дворе машин было много. В ряд по внутреннему периметру забора стояли припорошенные снегом грузовики, в центре двора хаотично стояли и тарахтели машины прогретые и очищенные от снега. В основном зилы стотридцатые, несколько архаичных пятьдесят вторых газонов с одутловатого вида кабинами, точь в точь как рожа у того шныря в плаще, что сзади сейчас сидит, мелькнула мысль. Были и пятьдесят третьи газики, которые и не шедевр инженерной мысли, но здесь смотрелись самой свежей техникой.

Я из машины вылезать не торопился, Артем же вышел, и двинулся к толкучке у административного здания. Человек пятнадцать, по виду похожие на водителей и слесарей, почти все в рабочих спецовках, обступили Митрича и еще одного человека в гражданском. За спиной подполковника стояло человек шесть, вперемежку по форме и в гражданке, но морды лица у всех протокольные. Туда и кинулся так не понравившийся мне пассажир, всю дорогу терзавший свой планшетник. За несколько секунд преодолев расстояние до толпы, опередив Тему, он подбежал к Митричу и начал ему что-то говорить на повышенных тонах. Мне стало интересно, и я приоткрыл дверь. Как раз услышать, как пассажир был громко послан бабочек ловить.

Подполковник, заметив подошедшего сержанта, осадил вновь загомонившую толпу, и, попросив подождать, отвел его в сторону. Увидел меня, махнул мне рукой, чтоб я тоже подошел. Я двинулся неспешно.

- ... хуже, Артемон, - услышал я окончание фразы. В общем давай, а на заправке я распоряжусь.

- Так, Саш. Надо помочь, и нам, и пассажирам с поезда твоего. Готов? - резко обратился он ко мне.

Хм. Готов ли я. Тысячу раз нет. Я готов ломануться в душ, скушать, нет, сожрать обед из трех блюд и компота, и завалиться спать на чистом постельном белье в теплой кровати. И медсестру мне, чтоб психологическую помощь оказывала. Но тут походу без вариантов, поэтому пришлось кивнуть, что да, готов.

- Это хорошо. Поступаешь в распоряжение Артема. В армии был? - я опять кивнул, хотя и не был. Дальше спрашивать не стал, это хорошо.

- Артем, сейчас тебе даю двух водителей, двигаешь в Ручьи, Зеленовку, потом в Павшино. В Ручьях мужик обитает, из города недавно приехал. Второй дом после клуба сгоревшего, зеленый такой. Где солдат стоит, понял? Он недавно переехал, у него стволов официальных, что у дурака фантиков, скажешь ему до завтрашнего обеда ко мне явиться. Машина у него есть, приедет. На конфликт не иди, просто пригласи. Пока. Потом в Зеленовку, там в магазине грузите продукты которые есть в одну из машин. В магазине оставляй минимум, по ситуации. После этого едешь в Павшино, там тоже магазин весь выбирай. Если кто что спрашивает, говори, что для жертв катастроф и сталинских репрессий, связи нет, потому что в вышку молния попало, дороги деревьями завалило. Всех предупреждай о бандитах. Связи нет, милиция не приедет, поэтому пусть хоть по несколько семей в доме ночуют. Потом двигаешь в Змеиный, туда выгружаешь только из одной машины, ясно? Вторую не трогаешь, даже знаешь что, в Зеленовке пломбу повесь на кузов, когда загрузишься. К стене ее на ночь задом поставь. По результатам докладываешь мне. Если связи не будет, ночуешь там, в девять утра чтоб здесь был со всеми машинами. Девчонку оставляешь там, дезертира тоже. Пусть под замок сажают его там, тут негде, да и некогда с ним тут заниматься. Вопросы?

- Еще дезертиры кроме этого?

- Да хер этих вояк знает. Грят нет, но я им не верю.

Артем кивнул, и пожал плечами, мол, тогда все.

- А что с поездом моим? - это я уже задал давно волновавший меня вопрос.

- Вот в Змеиный как раз сейчас всех и вывезут. Самых тяжелых Красноборские забирают к себе в больницу, остальных хотели в гостинице размещать, но решили в санаторий. Все, двигайте. Если что, по ситуации, - закончив самым популярным указанием любого из руководящего состава, он пошел обратно к ожидавшему его люду.

- Тем, а что за Змеиный?

- База отдыха, вообще "Красная" называется. Раньше санаторий был, сейчас еще коттеджей построили. Эй, а водители-то где обещанные? - опомнился Артем, когда подполковник уже вернулся к гомонящей толпе.

Тут от толпы отделилось двое мужиков, направленные указанием полицейского начальства, и пошли в нашу сторону. Один невысокий толстячок, с большим красным носом в синих полосках сосудов, второй помоложе, лет тридцати. Его круглое и добродушное лицо было изрыто оспинами, кожа на шее была стянута от застарелого следа ожога. На голове черная шапка пидорка, натянутая до самых бровей.

- Привет Тем, - бодро протянул сержанту руку круглолицый, и показал на толстяка - это Гена, знакомься. Антоха, - это он уже мне. Рука как в клешню попала. После того как я представился в ответ, пожал руку Гене. Фу блин, как кисель, еще и потная. Стараясь сделать это незаметно, вытер руку об штанину, но брезгливость не ушла.

- Куда едем, Тем? - закуривая, поинтересовался Антон.

- Сейчас на заправку. Вы вдвоем потом в Зеленовку, там нас ждите, мы подскочим. Потом в Павшино, и в Змеиный. В пансионате, скорее всего, ночуем, по ситуации. Утром сюда. Если успеем, то к вечеру обернемся.

Услышав про ночевку, Геннадий сразу начал нудеть, мол, на рабочий день в двадцать четыре часа не подписывался, жену надо предупредить, и вообще по виду настроен был на долгий монолог.

- Слушайте, Геннадий, не мы же это придумали. Если вам что-то не нравиться, вот товарищ подполковник, можете ему все это высказать, - оборвал я его жалобы, и показал в ту сторону, где громогласно ЦУ раздавались, почти не глядя. Гена покосился на Митрича, но по его виду я сразу просек, что тому-то он точно высказывать не пойдет. Вот ведь противная порода.

- Геннадий, у вас задача через час в Зеленовке быть, - продолжил я. Сейчас разъезжаемся, и через, - я вытащил трубку по привычке, забыв, что выключена, но многозначительно глянул на темный экран, и продолжил, - через двадцать, даже двадцать пять минут встречаемся на заправке. Если вас там не будет, я буду вынужден доложить о том, что задачу мы срываем по вашей вине. Сами понимаете, крайним быть не хочу. Так что вы уж или к товарищу подполковнику идите, жалуйтесь, или на заправке через двадцать пять минут. Уже двадцать четыре кстати.

- Смотри-ка, обиделся, - с ухмылкой прокомментировал Артем, когда Гена с силой хлопнул дверью, залезая в желтый пятьдесят второй газик, с коричневым ржавым кузовом.

- Да мне ровно на его обиды. К тому же я не местный, а если б ты его сейчас застроил, он бы на тебя потом батон крошил.

- Двадцатичетырехчасовой рабочий день ему не нравиться, - подумал чуть, возмутился я. А мне мля тоже много чего не нравиться, я ж не скулю.

Парни удивленно посмотрели на меня. Особенно Артем, который кивнул мне, типа поблагодарил.

- Антох, у тебя огнестрел есть какой?

- Тулка есть, а что?

- Бери с собой. Если есть нелегальный какой, получше, тоже бери. Если что, отмажу, не вопрос, скажу мое. Все, давай домой, своих предупреди, и на заправку. И, это, стой! - окликнул он уже дернувшегося Антоху. Канистры с собой возьми, сколько есть.

Тот кивнул, и через полминуты выехал за ворота, как раз на одном из новых пятьдесят третьих. Грамотный тут начальник колонны значит, как у нас в конторе - новые машины выдает не ветеранам Генам - которые только нудеть могут и водку вечером жрать, а парням молодым, которые до работы жадные. Хотя может я и ошибаюсь.

- Все, Тох, давай, нам еще переобуться надо, - махнул рукой ему Тема, потом показал мне на навес рядом с ангаром, и сам двинулся туда. Четыре колеса переставили моментом, вернее крутил гайки я, колеса таскал Гомов, Тема командовал. Колеса готовые на стеллажах стояли, еще два я на запаску взял, обнаглев, когда колеса с летней резиной на стеллаж ставили. Главный по шинке - дядька лет сорока, сидел в продавленном кресле, покуривая, или не заметил что я сразу два на запаски дернул, или ему по барабану. Ну и хорошо. Зато мужик этот украдкой портвешка хлопнул, из горла прямо, достав бутылку из отворота тулупа. Поэтому и не заметил, что мысли у него другим были заняты.

Проезжая к воротам, я злорадно глянул на остающегося нашего пассажира, который переминался с ноги на ногу, в ожидании подполковника, который все еще командовал.

По пути на заправку заехали домой к Оксане, где она дописала в записке, где находится и как ее искать. Дома у нее никто не появлялся, и уже подъезжая к заправке, сзади я услышал сдавленные рыдания. Надо бы успокоить, хотя как, не знаю.

На АЗС уже стоял газон Антохи, который курил на улице, переминаясь с ноги на ногу.

- Артем, меня не заправляют! - пожаловался он, как только мы приехали.

- Не парься, сейчас решим, - и Артем пошел к ларьку скворечнику. Оттуда вылез мужичок, с поднятым до ушей воротником камуфляжного бушлата. Вел себя дядечка так, что я про себя обозвал его королем бензоколонки. Все делал настолько неспешно, что Тема на него рявкнул даже, не вытерпев.

Пока суетились с заправкой, Артем расписывался в журнале за топливо, появился недовольный дядя Гена. Я глянул на часы, успел.

- Покажь что взял, - пока заправлялся пятьдесят второй, попросил Тема Антоху. Тот полез в кабину, и я услышал восхищенный мат сержанта. Стало интересно, и я тоже сунул нос. Антоха с довольным видом демонстрировал прилично выглядевший ППШ, и не с барабаном, как я привык видеть, а с магазином, изогнутым, как у калашникова, только поуже. Я такие и не видел никогда раньше. И где только нарыл. Вдоволь назовидовавшись, мы полезли в батон, благо Гена уже заправился.

- Так дядьки! Через сорок минут в Зеленовке! - проорал Артем, и я тронулся с места, даже не дожидаясь, пока он дверь захлопнет. На зимней резине батон, будто когтями за дорогу цеплялся, рулить одно удовольствие.

Вырулил на трассу, и по указанию сержанта поехал налево, в сторону противоположную той, откуда пару часов назад заезжали в город. Грузовики почти сразу из виду сзади исчезли. Минут через десять езды по пустынной дороге повернули направо, притом никаких указателей не было. Чуть позже опять свернули с грунтовки уже в лес. Пока ехали по узкой дороге, я коротко рассказал сержанту о собаках, или волках, которые трупы на месте аварии погрузли. Пока озадаченный после рассказа Артем о чем-то размышлял, я все поглядывал в зеркало заднего вида на стекле, посматривая на пассажиров. Сначала все дезертира опасался, а потом чуть успокоился, потому что они вроде с Оксаной уже шушукаться тихонько начали.

Дорога, попетляв минут пять по сосновому лесу, вдруг кончилась, и мы оказались в деревне. Остановились на поляне у одноэтажного длинного дома, в котором, судя по вывескам, был фельдшерско-акушерский пункт и библиотека. Тут же висел синий ящик почтовый ящик.

Деревня выглядела пустой, хотя следы вокруг были. Памятник неизвестному солдату, стоящий напротив нужного нам дома, был похож на сотни других, виденных мною ранее. Интересно, а здесь то почему поставили, фронт сюда не доходил в Великую Отечественную. Хотя может отсюда много народа полегло, вот и поставили. Спрашивать Тему я не стал, тот уже вылезал. Артем взял наизготовку свой укорот, и двинулся к зеленого цвета дому. Я, уже не таясь, пистолет в руке держал. Очень уже свежи воспоминания в памяти, как мы недавно зашли в один такой домик.

В этот раз зайти не получилось. Стучали минут десять, обошли дом со всех сторон. Артем достал бумажку и ручку, накарябал записку, оставив ее в двери. Пока он писал, я обернулся, столкнулся взглядом с привидением, и замер от испуга. Сердце пропустило сразу несколько ударов, и, смотря на неслышно подошедшего деда, я перевел дыхание.

- Фуу, отец, напугал. Тихо как подошел...

- Да это не я тихо, это вы тут шумите..., - голос у деда оказался резким, каркающим. Худое лицо его бороздили глубокие морщины, а длинные седые волосы чуть развевались на ветру. Да, напугал меня дедушка...

- Здравствуйте, дядь Вить! - обернулся Артем, закончивший с запиской.

- Привет Артем. Зачем к соседу ломитесь?

- Да мы и не ломимся особо, так, на пару слов надо было. А не знаете, где он?

- Уехал куда-то, дня четыре тому. Когда вернется, не сказал, - закончил дед, предвосхищая следующий вопрос уже открывшего рот сержанта.

- Дядь Вить, а что за мужик то? Просто я даже имени его не знаю, меня Митрич попросил к нему заехать, в гости позвать на беседу. Мож вы чего знаете?

- Ааа..., - дед, казалось, чуть подобрел. Зовут Сергей, из города сюда приехал, из большого. Сам здесь часто бывает, семью пару раз всего привозил. Денег у него прилично, и машины целых две, один уазка новый, второй джип забугорный, черный весь и большой. Но странный он какой то...

- Джип странный, дядь Вить?

- Да не, мужик. Дурковатый он, вроде как к концу света готовится. Мы с ним водовку как-то пили, так он мне как начал про всякие доллары, фьючерсы и прочие биржи рассказывать, я так ничего и не понял. Что-то все про деревню Гадюкино объяснял рассказывал, а потом ну и типа все, конец света скоро говорит. Но так вроде и ничего, работящий.

- Ясно. Иваныч, если он приедет, передай ему, пожалуйста, что Митрич его в гости ждет на беседу, лады?

- Ну, передам, чего уж тут.

Пока Артем стращал деда рассказами о бандитах, у меня в мыслях уже сложилась логическая цепочка про мужика этого. Я одного такого в телевизоре видел, даже звали его... щас вспомню... Барт Геммер или Берт Гаммер. И тот тоже был дурковатый, помешанный на конце света, и оружия у него было как у дурака фантиков. Так что эта коробочка зеленого, недавно окрашенного домика, неприветливо сейчас смотрящего на меня закрытыми ставнями, может таить в себе много интересного.

- Сань, чего задумался? Поехали! - окликнул меня уже от машины Артем. Блин, и когда успел. Я засеменил к машине, и, идя по снегу, запнулся о корягу какую-то, опять разбудив свои болячки. Тут же опять преисполнился жалостью к себе, и сильно захотел домой. Но сев в буханку, столкнулся взглядом с Оксаной, и тут же принял бравый вид.

Всю дорогу до Зеленовки я размышлял об этом странном мужике, и его доме, возможно, полным сюрпризов. С сержантом делиться мыслями не стал, а то мало ли. Может мародера во мне увидит. К тому же он разговорил Оксану, не хотелось перебивать. Девчонке отвлечься надо.

Зеленовка оказалась деревней дворов на пятьдесят, расположившейся вдоль дороги. На пологом повороте, на холме, стояло одноэтажное здание белого кирпича, с нарисованной от руки большой вывеской "СЕЛЬПО". Ниже шла приписка каллиграфическим почерком "Великопольский филиал Красноборского РАЙПО". На старом телеграфном столбе рядом с магазином было большое гнездо аистов, диаметром в метр, как минимум. Под гнездом стояло несколько мужиков, распивавших портвейн. Во блин, этим хоть война. И тут же наши грузовики стояли. Артем выбежал, покомандовал, и сев обратно в машину, махнул мне, езжай прямо мол.

Пришлось заезжать за продавщицей и одновременно заведующей, больших размеров тетенькой Софьей Николаевной. У нее обед, и магазин был закрыт. Нормальный такой обед, кстати, с двух до пяти. Когда мы подъехали обратно, Антоха уже поставил машину за магазином под загрузку, а Гена терся рядом с мужиками. Как нас увидел, сразу ретировался в машину, видно стаканчик накатил, может и не один. Надо бы вздрючить его за это конечно, но заменить некем, если обидится и ехать дальше откажется. Кто его знает, может оскорбленная гордость сыграет.

Артем отвел заведующую в сторонку, что-то ей недолго говорил, после чего она открыла магазин только с черного выхода, и мы в темпе принялись за погрузку. Трудились все, недовольный Гена, Антоха, дезертир и даже Оксана, под руководством деятельной заведующей, которая показывала где что брать. Сержант вел беседу с собиравшейся потихоньку толпой, привлеченной странном движением у магазина. Видно что-то пошло не совсем так, и все чаще были слышны чьи-то агрессивные крики, как мужские, так и женские. От этих возгласов Оксана втягивала голову в шею, я же все быстрее бегал с коробками и мешками по магазину, моему примеру следовал Антоха. Никуда не торопился лишь Гена, которого я про себя уже склонял крокодилом с разными эпитетами. Когда визуально грузить было особо нечего, я обрадовался, но тут с улицы послышалась короткая очередь и следом за ней вопли и визги.

Особо не понял как, но через пару секунд я уже был на улице, сжимая в руке ПМ. Артем, держащий в руках свой автомат, направлял его поверх голов. Толпа отпрянула от него, но никто не уходил.

- Так ты что, начальник, в людей стрелять будешь что ль? - насмешливо спросил крепкий мужик лет сорока пяти, и сделал небольшой шаг в нашу сторону. Выстрелы его совсем не испугали, в отличие от других, на лицах которых были написаны разные чувства, от недоумения и растерянности до откровенной паники. Но не побежал никто. Когда говоривший моргнул, на его веках я заметил татуировку, но что там, не рассмотрел.

- Смотри, как нас тут много, начальник, - продолжил мужик, и обвел рукой собравшихся людей, которых набралось уже больше двадцати точно, - ты по всем сразу стрелять будешь? После он перевел взгляд на сержанта. Голубые глаза смотрелись на его глубоко изрезанном морщинами лице двумя кусочками льда. Встречал я уже таких, блатата сидевшая, полюбому. Ненавижу. У нас во дворе собака одного такого кадра ребенка чуть не загрызла, так тот так же насмешливо на людей смотрел, которые к нему рвались. А менты людей держали, защищая этого урода. И даже условно ему не дали, штраф только смешной. Голову ему потом проломили, правда, но сам факт. Таких блатных закон защищает, а не преследует. Меня затрясло крупной дрожью, я крепче сжал рукоять пока опущенного вниз пистолета, и сразу почувствовал, как вспотели ладони. Мельком осмотрелся. С местом повезло, справа нас прикрывал угол дома, слева автобусная остановка, точно никто не обойдет. Как раз в проходе стояли мы, а деревенские столпились полукругом перед нами.

- Это как, начальник, объясни? Связи нет, электричества нет, автобусы не ходят третий день, поезда тоже, как люди говорят, что случилось непонятно, а ты у нас еще и еду всю из магазина забрать хочешь? А когда мы тебя просим оставить нам на бедность, ты вместо того, чтоб нас подогреть, стрелять начинаешь? - и он сделал еще один шаг.

- На месте стоять сказал! - направил на него ствол Артем.

- Так ты стрелять будешь? - с выражением сильного изумления спросил татуированный. Ну, давай, сюда прямо стреляй, - похлопал он себя по груди, сделав еще шаг.

- Николаевна, он сейчас в меня стрелять будет! - вдруг обратился к продавщице, смотря поверх плеча сержанта.

- Артем, ты чего, это ж Андрей, ты ж его..., - начала было она.

- Я стрелять буду, - услышал свой голос. И не узнал его. Я смотрел ему в глаза поверх направленного ему в голову пистолета, не щуря левый глаз. Он посмотрел на меня даже с интересом, поднял бровь, и даже открыл рот что-то сказать.

- Стреляю на счет три, - опередил я его, - или до этого ты, убегаешь. Раз. Только вякни что, петушок, - сказал и сам испугался. Отстраненно испугался, потом, потом думать буду,... Он дернулся, я надеялся что кинется, тогда выстрелить смогу. Дернулся, и все, застыл.

- Два.

Смогу я выстрелить? Тут главное самому верить. Когда сказал про петушка, я знал, что выстрелю, а он не кинулся. Я выстрелю. Это фигня, что я не могу, я выстрелю. Вот сейчас вдохну глубоко, выдохну, и нажимаю на спуск.

Когда я делал вдох, блатной развернулся, и, глядя на меня через плечо, потихоньку начал уходить.

- Бегом я сказал! - сказал и нажал на спуск. После выстрела зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что мужик бежит от нас в приличном темпе. Стрелял я, прикидывая, чтоб пуля рядом с ухом прошла. Когда выстрелил, он дернулся, и мне показалось, что в голову попал. Я вздохнул глубоко, успокаиваясь. Стоял неподвижно, но внутри меня просто колбасило, всем телом я чувствовал удары сердца.

- Господа, дамы, расходимся. Не толпитесь, - чтобы хоть что-то сказать, не молчать, выдал я. Голос звенел от напряжения. Люди, кто испуганно, кто изумленно посматривая на меня, начали рассасываться.

- Сань, а умеешь ты с людьми ладить, - задумчиво протянул Артем.

Я нервно усмехнулся, и засмеялся даже, он меня поддержал. Улыбнулись Оксана, и Антоха. Дядя Гена и объемная тетя смотрели на меня очень неприветливо.

- Все, поехали, поехали, - погнал нас сержант.

- Тем, подожди, - вдруг озарило меня. Софья Николаевна, а книжку с товарными остатками возьмите тоже.

- Какую книжку? - быстро произнесла та.

- Ну какую, что вы..., - хотел сказать дурочку строите, но удержался, и так уже, действительно, много полезных знакомств завел за эти пару дней. Не знаю я, как книжка называется, но вы ж товарные остатки наверняка считаете, и в санатории надо же будет как-то принимать все это, что мы забрали.

- Она дома у меня, - так же быстро проговорила она, и собралась продолжать, но я тему развивать и слушать дальше не стал, пошел в магазин.

Пока грузили, я краем глаза кое-что заметил, внимания не обратил просто. Сейчас, подойдя к весам на прилавке с обратной стороны, вытащил большую амбарную тетрадь из ящика под весами. Просмотрел, оно. Даты, названия товаров, все от руки написано. У меня девчонка знакомая в ларьке работала давным давно, так мы с парнями иногда на ночь к ней в ларек приходили, чтоб ей не страшно было. И она нам по секрету рассказывала, как хозяина обманывает со всеми этими приходами расходами. У нее тетрадь даже была практически один в один с той, которую я сейчас в руках держу.

- Теперь поехали, да? - обратился я к зашедшему за мной сержанту, показывая тетрадь. Он кивнул мрачно. Когда грузились в машину, заведующая на меня волком смотрела. В паре с дядей Геной.

Проехав еще километров семь, мы остановились на поляне, на перекрестке трех дорог. Рядом стояло одноэтажное здание с вывеской "СЕЛЬПО", как и в Зеленовке, но никакого жилья здесь не было. Я удивленно воззрился на Тему, и тот понял, что меня удивило.

- Мы на холме, а деревня там, и там, - он указал на проселки, уходящие вниз в подлесок. А магазин на холме, потому что дорога рядом. Тут до домов метров двести, их не видно просто.

В магазине никого не было, на двери висел большой амбарный замок. Гена на своем архаичном газоне медленно поехал объезжать магазин, чтобы встать под погрузку. Ехал он очень медленно, и, идя за его машиной, я пытался подавить нараставшее раздражение. Вдруг он резко остановился, я даже руками в кузов уперся. Матерясь, Артем обошел машину в узком проходе между кузовом и стеной, я шел за ним. Когда увидел приоткрытую дверь служебного входа, с висящим замком на сорванных петлях, даже не удивился. Это странно еще, что в Зеленовке магазин не вскрыли. Хотя там на виду все, а здесь магазин на отшибе.

- Ну че встал то, подъезжай давай! - раздраженно крикнул я Гене. Тот скорчил рожу, но поехал. С матерной мимикой поехал, через стекло видно, но я постарался внимания не обращать. Рядом с ним, поджав губы, сидела заведующая.

Мы с Темой зашли в магазин. Мда. Вынесено было почти все. Нам осталось лишь бытовуха по мелочи. Ни еды, ни алкоголя. Все что было, посоветовавшись, закинули в Антохин газон, прогнав Гену от входа, вызвав опять у него бурю радости, и сержант попытался по рации связаться с большой землей. Неудачно. Посоветовались, и Гену отправили в Великополье, сами же двинули в Змеиный. Километров пять еще Гена ехал за нами, а потом мы приехали к Т-образному перекрестку, и мне Тема показал налево, пятьдесят второй Гены поехал направо. Вместе со своими обидами и объемной заведующей.

Мне даже задышалось легче. Книга амбарная лежала в ящике под сиденьем. Чую я, по остаткам товара много чего не хватит, может, поэтому заведующая и не выразила желания с нами ехать. А если ей потом предъявлять что, так она скажет, что у нее все нормально в магазине было, это уже мы при приеме напутали. Напутали конечно, не без этого. Под сиденьями буханки с молчаливого одобрения Темы лежало с десяток пачек макарон, столько же разных круп, банки тушенки и рыбных консервов. Ну и так, по мелочи, соль, сахар, пара бутылок. Одна из канистр с бензином, кстати, который сержант сказал Антохе слить перед заправкой, тоже к нам в батон перекочевала. Лучше когда нычка есть, чем когда нычки нет. Ну а с товарными остатками все равно разбираться будут, когда все образуется. Если образуется. Я прислушался к себе. Веры в то, что все вернется на круги своя, не было вовсе. Ну ладно это происходило бы где-нибудь в месте "туда пятьсот сюда пятьсот" как у Высоцкого, но мы-то на поезде еще вроде даже до Урала не доехали. Связи нет, спасателей нет. Блин, тут либо кнопку красную нажали, и всем прилетело, вон и снег идет, как раз зима ядреная начинается. Кстати, может действительно, нажали? - холодом пронзила меня мысль. А может у них Йелоустон жахнул, а может.... Тут я оборвал себя, уж много всякого надумывать начинал. Лучше я подумаю об этом завтра, пусть сегодня жить не так страшно будет.

Отвлекшись от тяжких дум, я начал посматривать назад, на Гомова с Оксаной. Не то чтобы она мне сильно понравилась или в душу запала, нет, да и молоденькая она совсем. Но то, что она уже свободно общается с дезертиром, меня немного коробило. Сейчас они шушукаться перестали, и Гомов сидел как на иголках, все всматриваясь в пейзаж за окном. Тут он вообще вскинулся, провожая взглядом заезд на проселок.

- Саш, ты че ерзаешь? - неожиданно спросил я его, притормаживая.

- Да не, ниче.

- Да ладно ничего, ты с таким интересом смотрел, как будто увидел что...

Я совсем остановился, и Тема, мельком глянув на меня, на дезертира, позвал того, и они вышли из машины. Беседовали они минут пять, а я наблюдал в боковое зеркало сюрреалистическую картину двух фигур в белом мареве. После они пожали друг другу руки, сержант сказал что-то Антохе, и тот, объехав меня, двинул дальше. Тут сержант с дезертиром залезли в машину, притом на переднее сиденье плюхнулся Гомов.

- Давай назад, поехали в лес, - сзади дал указание Тема.

Я спрашивать ничего не стал, просто вырулил на лесную грунтовку. После пары минут езды я начал заметно нервничать, снега намело прилично, машину водило. Встрять здесь мне не улыбалось, я уже хотел об этом сказать, но тут дезертир вскрикнул, я притормозил. Саша вылез из машины, и бросился к небольшой елке, сержант быстро двинул за ним. Через минуту они появился оттуда, притом Артем со свертком, в котором явно угадывались очертания автомата Калашникова. Еще и подсумок с магазинами тащит. О как, не зря заехали. Голубь опять сел вперед, сержант сзади начал разбирать свалившееся на нас богатство. А что это теперь богатство, я уже точно не сомневался.

Разворачивался на узкой дороге я приемов в двадцать, очень уж не хотелось бегать откапываться, ветки ломать и под колеса подбрасывать, и прочих развлечений. Зато когда развернулся, показал класс езды по снегу, благо колея уже была. Нет, бобик хоть и убог и прост внешне, как утюг, но именно этой своей простотой и неприхотливостью начинал мне определенно нравиться. Выехав на дорогу, я погнал по колее от Антохиного газика, и минут через десять мы его догнали. Буквально за те минуты пока ехал, начали сгущаться сумерки. Включил мобильный, посмотрел на время, к семи уже. Сигнала так и нет, трубку выключил. Через пару минут езды справа промелькнул проселок, с которого на дорогу выворачивали следы автомобилей. Тут же сзади газик начал активно бибикать и мигать фарами.

- Тем, останавливаться?

- Да, - вскинулся сержант, осмотрелся, - прости, мы ж поворот пропустили. Давай вертайся, и туда рули, на холм, - он неопределенно показал рукой, но я понял куда ехать.

Развернулся, подождал, пока скалящийся в кабине Антон тоже развернется, и поехал по очередной извилистой грунтовке. Здесь ехать было не так стремно, как несколько минут назад за нычкой дезертирской, потому что присутствовала уже приличная колея. Сзади были слышны порыкивания Газика, и я только сейчас задумался, что уже целый день езжу на машине, а музыки нет. Вот ведь, на своем субарике как-то панельку от магнитолы дома забыл, так весь день мучился. Пусть радио, пусть даже на минимуме громкости, но музыка должна быть, иначе я неуютно себя чувствую. А сегодня даже внимания не обращаю.

Вскоре показались металлические ворота, рядом с ними примостился небольшой домик, три на пять метров примерно. В этой сторожке явно кто-то был, и точно, при нашем приближении из домика вышел дедушка, и почему-то не спрашивая, и не узнавая даже, кто мы и к кому, открыл ворота. Я кивком головы поприветствовал деда, и поехал вглубь территории. А красиво, я бы здесь отдохнул. Справа и слева между часто растущих сосен раскинулись одноэтажные и двухэтажные коттеджи, коробки летних домиков. К некоторым вели следы, но большинство было накрыто нетронутым белым покрывалом снега. Дорога вильнула, и мы выехали на площадь. Слева на площади стоял новый на вид деревянный дом с высокой косой крышей, на нем висела табличка "Клуб", справа дом более старого вида, облепленный вывесками, я различил про прокат велосипедов, и лодочную станцию, хотя воды в упор не видел. Прямо на нас смотрел двухэтажный П-образный серый корпус, еще советской постройки наверняка. В месте для парковки стояло всего три легковушки, и один Пазик, не с круглыми фарами, какой я еще у морга сегодня видел, а посовременней. Людей на площади было неожиданно много, все суетились, что-то переносили, кого-то вели под руки. Но стоило нам заехать, многие отвлеклись, и смотрели на нас с интересом.

Не мудрствуя лукаво, стал посреди площади, Антоха приткнул Газон рядом. Я вылез на свежий воздух, разминая затекшие ноги. Следом вышел сержант, осматриваясь, за нами неуверенно полезли остальные. Знакомых лиц я пока не видел, и с полминуты мы все просто стояли переминаясь с ноги на ногу, даже не зная к кому тут обращаться.

- Алекс, братишка! - услышал я сбоку вопль, и через мгновенье уже обнимался с Гешей, у которого была улыбка от ушей. Обнялись, похлопали друг друга по спине, и Геша только открыл рот, но сказать ничего не успел, я уже очутился в медвежьих объятьях Толстого, который тоже что-то проорал. Через несколько секунд раздался радостный визг, и я уже целовался в щечку то ли с Алиной, то ли с Наташей, так и не запомнил, как ее зовут, потом на шее повисла тезка проводница. А приятно! Как родные уже стали собратья по несчастью. Меня только начали засыпать вопросами, как степенно подошли Леха, Алексей Николаич который уже, и Док. После здоровалась со мной куча народа, из которого я знал только Колю и молодого паренька, помогавшему доктору. У остальных лица знакомые, а как кого зовут, не знаю. Мелькнули и туристочки две, утепленные уже, и мужик тот самый, которого я первого в вагоне после катастрофы увидел.

Через некоторое время от комитета по встрече остались только Толстый с Гешей, да подошла опрятная женщина средних лет, закутанная в большой тульский платок. Не, Тульский это Токарев, а платок Оренбургский. Вроде.

- Так, знакомьтесь, Артем, Александр, Оксана, Антон, - как только возникла небольшая пауза произнес я, и обернувшись в другую сторону, закончил - Александр, Егор, и...

- Надежда Сергеевна, - представил женщину Саша. Надежда Сергеевна наш кладовщик, - кивнул он опять в ее сторону, когда все мужчин пожали друг другу руки, - я ведь так понимаю, вы нам пожрать привезли?

- Да, именно. Кто тут главный сейчас, ты? - подтвердил Артем.

- Вообще тут директор пансионата Сергей Иваныч, но он сейчас с язвой слег, так что пока я главный, - поморщился здоровяк.

- Показывай тогда куда выгружаться.

- А вон к клубу подавайте сзади, - махнул в сторону здания с косой крышей рукой Саня, и Антоха тут же полез в машину. Сейчас я вам в помощь пришлю кого-нибудь, а как выгрузитесь, там же и поужинаете. Я подойду минут двадцать, как раз закончите со всем.

- Не надо нам помощников, сами справимся, - посмотрев на нас, ответил сержант.

Выгрузились действительно быстро. Помещение клуба немного перепланировали, сделав наспех перегородку и отделив под склад часть зала с танцполом и бильярдными столами, оставив под столовую только половину помещения. Света в здании не было, хотя генератор я видел. Или не работает, или солярку берегут, скорее второе. На кухне при свете аккумуляторного фонаря уже кашеварило несколько девушек и женщин, готовили на газу. Вкусно тянуло едой, у меня даже под ложечкой засосало.

Нас всех усадили за стол в углу, поставили свечку, подсвечником служила наполовину срезанная банка из под пива. Сидели молча, лишь изредка переглядываясь. Оксана и Саша дезертир явно тяготились неизвестностью, сидели напряженно, Антон же с Артемом наоборот расслаблялись, отдыхая. Я же и рад был расслабиться и растечься по стулу, но не удавалось, слишком много вопросов у меня было, хотелось побыстрее поесть и все разузнать. Не люблю быть не в курсе событий, информационный вакуум для меня хуже пытки. Пока я ерзал, теребя потрепанную клеенку на столе, нам начали приносить еду. Как обычно, мне повезло. Принесли кастрюлю супа с перловой крупой, один вид которой у меня вызывает рвотные позывы, гречку, которую я не особо, и черный хлеб, который не ем. Ну и на десерт котелок с крепким черным чаем. Блин, ну что за жизнь, ну почему не макароны по-флотски, от которых я тащусь? Сложно что-ли было.... Не, я поел, конечно, оставив на дне тарелки перловую крупу, утоптал миску гречки с редкими кусочками соевого мяса, и даже чаю попил с черным хлебом. Да, могло быть и лучше. Разборчивый в еде стал, времена когда пельменями питался, прошли давно. Хотя если так пойдет, думал я, глядя на перловую крупу в тарелке, пельмени с тихой грустью вспоминать буду.

Как раз тогда, когда все закончили кушать, подошел Саня в компании нескольких человек. При свете свечи было плохо видно, узнал только Леху, да мне уже и поровну становилось. От сытости и живого света меня разморило, и я сидел, откинув голову на стену, собираясь, пока суд да дело медленно поморгать минут пятнадцать. Не удалось, начал прислушиваться к разговору.

- Ну что, товарищ старший сержант, может расскажешь, что происходит? - представив спутников, спросил Саня. Из незнакомых я запомнил только Глеба, невысокого мужика с дубленым лицом, местного мастера.

- Подожди, давай отойдем на пару слов, - откликнулся Артем, отставив белую эмалированную кружку с чаем. Я последний раз такие еще в больнице детской видел лет десять назад, если не больше.

Отошли они действительно на пару слов, я даже догадался о ком. Оксану пристроить, притом не при всех про ее мать и тетю упомянуть, и дезертира закрыть. Действительно, вернулись через минуту, Саня подозвал откуда-то Надежду Сергеевну, которая увела с собой девчонку. Уходя, Оксана глянула в мою сторону, я с чего-то послал в ее сторону воздушный поцелуй.

- Так ты расскажешь, что происходит? - только после того, как увели дезертира, снова спросил Саня, обращаясь к сержанту.

Тема кивнул, и опустил голову, видно собираясь с мыслями. Молчал долго.

- Не знает никто, что происходит. Позавчера ночью по нашему району в пять утра, примерно, рубануло электричество. В это же время пропала связь, телефоны, мобильники. Спутниковая тоже не работает. На данный момент можем связаться по рации только с Красным Бором, оттуда вас сюда и привезли, с Севастьяново, тоже тут не далеко, и с заводом новым, он тут километрах в тридцати. Рядом с Севастьяново часть воинская, с ними связи нет. Еще тут зона недалеко, рядом с ними ракетчики, дезертир оттуда. С ними связь была с утра, но пропала, сегодня днем. Пропала..., - протянул сержант так, что с меня моментом весь сон сошел, а он продолжал дальше пугать, - плюс рядом с Клязью наука сидит, народная молва чуть ли не о том, что сибирскую язву там выводят, молвит. Закрытый городок, я там и рядом не был. Саня вот проходил сегодня мимо, говорит жахнуло там ночью, да? - я кивнул, когда на меня устремились все взоры. С ними тоже связи нет. Такие вот пироги происходят, - подвел итог сержант.

- Не я говорю, а местные жители, - поправил я, не сдержался.

- А что за завод такой? - начал задавать вопросы Толстый.

- Не знаю. Недавно строить начали, там русских нет почти. Охрана там серьезная, со стволами, которых я ни разу в жизни не видел. Нам и нового главу района из-за этого завода прислали. Много что говорят про завод. Сплетни пересказывать не буду, если что, у Иваныча спросишь.

- Севастьяново это что?

- Городок небольшой, километрах в пятидесяти отсюда, как раз рядом с вояками.

- Вояки там какие и сколько народа?

- Там узел связи, народа немного.

- Что за зона? И сколько там сейчас примерно?

- Общий режим. Рыл пятьсот наверное.

- Что за наука, поподробней можешь?

- Не знаю. Они там уже лет семь, но до сих пор никто и ничего.

- А мысли есть вообщем, что происходит?

- Хм, - хмыкнул сержант, и опять чуть задумался, - Митрич, начальник РОВД, говорит, что третья мировая началась. И мне тоже так кажется. Война.

- А горы далеко отсюда? - сбил его с толку вопросом Саня.

- Горы? Уральские что-ли?

- А тут другие есть?

- А с чего ты про горы спросил?

- Вы евреи что-ли? - неожиданно спросил Леха.

- Почему евреи? - чуть ли не в один голос произнесли оба недоуменно, повернувшись к нему.

- Да только евреи вопросом на вопрос отвечают!

Все рассмеялись. Смешно особо не было конечно, но хоть как-то напряжение сбросить.

- Так далеко горы то? - снова спросил Саня.

- Прилично, за пару сотен километров точно, а что?

- Вот, Леха, я тебе говорил! А видно их отсюда?

- Да не, откуда их видно то?

- Откуда не ясно, но горы есть, - и он кратко рассказал о пропасти, в которую поезд ушел, о том, что за пропастью снежные пики гор виднеются. Про горы для меня было новостью, когда уходил, все же туманом было затянуто.

- Да ну, херня какая-то...

- Ты у своих красноборских спроси. Херня не херня, а бригада локомотивная на горы полюбовалась. Весь горизонт в них, что налево, что направо. Мордор, реальный.

- Дела.... Не знаю я откуда горы, но честно, сам не поверю, пока не увижу.

- Да понятно, я сам бы прям так не поверил. Просто прими к сведению. Ты, кстати, когда к себе двигать собираешься? Просто я про то, будете здесь ночевать?.

- Я не знаю когда. Сейчас пойду с отделом попытаюсь связаться. Только я один вряд ли поеду, имей ввиду, - он поднял руку в стягивающем корсете, - Саню с собой полюбому забираю, его Митрич пока подписал на общественно добровольных...

- В смысле подписал?

- Водителем буханки со мной. Как минимум до того момента как в Великополье не вернемся, но думаю подольше, - и Тема приподнял руку в корсете, - я сейчас не водитель.

- А... херово, че. Рук рабочих не хватает, блин..., - Толстый выглядел расстроенным, почесал в затылке, исподлобья глянул на меня.

Некоторое время висело молчание, потом Артем опять заговорил.

- Рук у тебя не хватает, говоришь.... Рук не хватает в Великополье сейчас, знаешь почему? Свадьба была, народ гулял, а клуб позавчера ночью сгорел, в грозу, притом сгорел вместе с людьми. Больница переполнена, че ты думаешь, вас сюда с ранеными закинули. У нас в ОВД всего человек тридцать наберется. Три бригады пожарных еще. И все. Вся власть, на десять тыщ населения по всему району. Зона рядом, с которой связи нет, банда беспредельщиков уже одна есть, лейтеху сегодня завалили, а если б не Саня, то и меня тоже... Мародерство по району началось, мы из двух магазинов только один сюда привезли, второй вынесли уже.... А ты говоришь, рук у тебя не хватает! Сколько у тебя народа?

- Семьдесят с поезда, пять человек у Сергей Иваныча, - он кивнул на неприметного мужичонку. И двенадцать на постое тут было, некоторые уже уехали, - Саня выглядел обескуражено. Он видимо думал, что у нас, тех, кто с поезда, хреново, оказалось не все так просто.

- Мужиков у тебя здесь чуть ли не половина, детей нет почти, а ты жалуешься, что рук не хватает.... И да, это, тебе завтра с нами надо будет проехаться. Я, конечно, сейчас попробую еще с отделом связаться, но вообще Митрич просил привезти главного кого на беседу.

- Зачем?

- Ну как сказать..., - сержант обвел взглядом всех присутствующих, видно раздумывая, говорить или нет.

- В строй будут ставить дееспособных, родине служить, как зачем. И сюда еще народ нам подселят. Место тут хорошее, сюда и из вашего городка сдернуть можно в случае чего, так ведь? - выдал вдруг Леха.

- В общих чертах примерно так, - ответил Артем и уткнулся опять в свою кружку.

- Мы же завтра собрание общее планировали..., - протянул Саня, и чуть погодя заговорил уже другим тоном, приняв решение, - слушай, а сейчас если поехать?

Тот подумал чуть, притом пока он думал, меня выморозило всего, я ведь уже настроился если не на теплый душ, то хоть на мягкую кроватку. Тема начал говорить, и у меня все упало внутри.

- А что, поехали. На батоне сгоняем, часа в три уложимся. Впятером, Саня за рулем, и ты еще двоих возьми пободрее.

- Ну все тогда, давай минут десять на поссать, и у буханки собираемся.

- Подожди чуть. Сергей Иваныч, а вы предупредили?

Пожилой мужик, внимательно слушавший весь разговор вскинулся, потом резко отвел взгляд, шумно вздохнул. Все его движения были какими-то рваными, дергаными. Как галка.

- А? Что? Нет еще. О чем предупредил? - манера речи у него тоже была интересной, из короткий вкрадчивых фраз.

- Не предупредили еще, значит. Здесь иногда народ своеобразный любит отдыхать, красноборский. Так что дома, те которые у самой реки, лучше не занимайте. И баня там отдельная, тоже не трогайте. Пусть пустыми постоят пока, чтоб мало ли, конфликта не было.

- Ясненько, - задумчиво сказал Саня. Прям серьезная братва?

- Шутить не стоит, если честно. Там действительно серьезная братва, как ты сказал, еще и власть районная вдобавок. Красноборского района, не нашего. Хотя думаю, пока не будут заезжать, раз они вас сами сюда довезли, но мало ли. На всякий.

- Хорошо, будем иметь ввиду. Да Николаич? - Леха только хмуро кивнул. Ну что, двинули уже? - это Толстый сказал уже нам, поднимаясь.

25 апреля, поздний вечер.

Старцев Александр, Великопольская волость.

Сидя в кафе, я расслабился, думая, что сегодняшний день благополучно закончится спокойным сном. Зря. Первые минут десять за рулем были для меня хуже пытки, потому что заболело все. Руки ноги просто наливались слабостью. Организм прочухал, что сейчас будет крепкий и здоровый сон, и внутренняя пружина расслабилась, и вернуть обратно состояние собранности оказалось непросто. Я даже кофе попросил, уходя. Кофе не дали, дали кружку кипятка с чем-то напоминающим жженый сахар, хотя на банке, откуда сыпали, было написано именно "кофе". Ну и на том спасибо, хотя и не сказать, что меня этот напиток особо взбодрил. Тут еще проблема нарисовалась - вести батон было очень тяжело, так как я первый раз в жизни ехал за рулем по неосвещенной дороге. Зимой я далеко на машине и не ездил никогда, а летом у нас ночи белые. Дороги видно не было, все было припорошено снегом, и я пару раз чуть не зарулил в канаву, после чего ехал, наклонившись над рулем, внимательно высматривая дорогу. Уже начали болеть глаза. Естественно никому, что я первый раз в темноте по дороге без фонарей еду, не сказал. Самолюбие не позволило. Я лет в двенадцать умудрился в яхт-клубе лето отзаниматься, даже плавать не умев, и никто не узнал. А тут уж, почти привык.

Дорога часто виляла, и даже идя на дальнем свете, я далеко не видел, постоянно свет фар упирался в деревья. Хотя тут и фары не айс, у меня на субарике ближний дальше светит. Сзади, вызывая белую зависть, иногда раздавался храп Геши, который как выехали, разложил какую-то дерюгу, и устроился на том самом месте, где лейтеха мертвый лежал. Я ему об этом сказал, когда он себе ложе готовил, но Геша только махнул рукой и сладко уснул. Вообще без бампера чувак. Я поежился, сам бы вряд ли смог так.

Рация больше не хрипела, как днем, встречных машин не было. Нас окружала почти абсолютная темнота, разрезаемая только светом фар. Если б я один был в машине, было бы страшно. Но я был не один, рядом сидел Артем, так же как я, вглядываясь в темень, а сзади бодрствовали Саня и незнакомый мне ранее чернявый парень, Женя. Его откуда-то выцепил Толстый сразу после посиделок в кафе, представил Джексоном. Выглядел парень вроде невозмутимо, но поигрывал желваками, и видно было, что напряжен. Сейчас он сжимал в руках помпу, с которой до этого ходил Толстый. Саня сидел напротив, и между коленей держал гомовский калашников с деревянным вытертым прикладом. Я очень удивился, когда автомат ему Артем отдал, но комментировать не стал. Оружие Толстый уже подшаманил, навесил фонарь сбоку от ствола и рукоятку впереди магазина, у меня такая же на перфораторе дома. Магазины рассовал по модному жилету.

Общее нервозное состояние зацепило всех. Стремновато. Темно, мы в машине как на ладони и видны издалека. Вроде и не немцы, и не по партизанской области едем, а неуютно. У меня холодные капельки пота по спине катились, когда я представлял, что сейчас те, кто отмародерил магазин в Зеленовке нас с берданкой в темноте караулят.

Увидев знакомый поворот на Великополье, вздохнул с облегчением, и меня чуть отпустило.

- Не расслабляйся, пока не отбился, - заметил мое облегчение Артем, - много народа так прокололось.

- Да знаю я, просто не удержался, - с досадой ответил я. Вроде прописные истины, а дал повод себя поучить.

Город выглядел пугающе. Небо еще со вчерашнего дня плотно затянуто облаками, и силуэты домов видны нечетко, размыто. Электрического света нигде нет, только за многими окнами отблески живого огня, от свечей скорее всего. На улице ни души. Вроде приехали уже почти, но напряжение во мне все нарастало, появилось предчувствие чего-то плохого. Сидел я как на иголках, пытаясь успокоиться, но все больше накручивая себя. В одном из дворов вроде увидел какое-то движение, но в темноте не рассмотрел, притормаживать не стал. Вскоре подъехал к пятиэтажкам, из дворов которых еще совсем недавно выскочил паркетник. Тут же вспомнилась мэрская дочка, с зарумянившимися щеками и развевающимися смоляными волосами, ее симпатичное даже в злости лицо.

- А чего это они? - от голоса сержанта я вздрогнул, за мгновенье вернулся к реальности, глянул на него, и по направлению его взгляда посмотрел на тротуар слева. Там стояло два человека. Вроде ничего особенного, но выглядели они, по меньшей мере, странно. Как раз на несколько секунд их осветило, и оба синхронно закрыли лица руками. Движения их были странными, и я их воспринимал с трудом, просто не верилось, что так двигаться можно. Бывает, что человек напьется в умат, и еле на ногах стоит, не пойми как, будто стержень вынули. Эти же вроде так же, похоже, только движения совсем не пьяные, а плавные. Тут оба исчезли из круга света, я проехал и начал притормаживать. Посмотрел на Артема, тот чуть кивнул. Я врубил заднюю передачу, и все с тем же завыванием двигателя поехал назад. Очень хотелось достать пистолет, но рук не хватало.

- Куда они делись? - с изумлением спросил Артем. Только что здесь же были!

- Да пьянь какая-то, увидели нас и смылись, - подал голос Толстый.

- Да хрен знает..., - протянул Артем. Алекс, давай, поехали, поехали.

Вот именно, хрен его знает, думал я, тронувшись с места и предельно внимательно осматривая дорогу. Толстый сидел на самом дальнем месте от окон, и если эти два тела были обычной пьянью, я только рад. Какая-то неправильность в их движении твердо запала мне в память.

Эхо двигателя последний раз в ночной тишине отразилось от близко стоящих к дороге пятиэтажек, и мы выехали на площадь. В здании ОВД горел свет, стояло машин восемь, в основном буханки и пара обычных козликов. Стояла еще пожарка, беззвучно помаргивая синей мигалкой, та самая шишига, которую я у морга видел. Суетились люди, несколько окон светило ровным электрическим светом. Электрический свет был и в стоящем напротив здании администрации. Как раз когда мы въезжали на площадь, человек пять выбежали из здания ОВД и скрылись в мэрии. У здания администрации, как я посмотрел, машины были в основном импортными в противовес стоящим у здания милиции, все сплошь на больших широких колесах и с плавными обводами, марки ни одной отсюда не рассмотрел. Интересно, а паркетник обиженный тоже там стоит, не к месту подумалось мне.

- Мне так обязательно идти? - раздался сзади голос разбуженного Геши. Саня, как я заметил, только кинул на него раздраженный взгляд, отвечать не стал.

- Да ладно, ладно, спросить что-ли нельзя..., - нудел Геша, сладко потягиваясь после сна.

- Все, парни, пошли скорей, - Артем уже вылез из машины и ждал нас. Не, не пошли, - вдруг осмотрел нашу компанию он. Давайте-ка оружие в машину.

- Во, я как раз и посторожу, - вскинулся Егор.

- Пошли, сторожитель, - сказал ему Толстый, накрывая дерюгой оружие. Ничего здесь не случится, машину только закрыть надо, - сказал, и посмотрел на Артема. Тот согласно кивнул.

Ждали меня, пока я закрывал двери, потом тесной гурьбой, оглядываясь по сторонам, пошли к крыльцу. Видок еще тот у компании, сразу и не поймешь, что за братия. Толстый и Геша в оливковых прыжковых костюмах, только один в берцах по колено и модной жилетке, второй в кроссовках. Джексон в охотничьем костюме камышовой расцветки, я в горке и Артем впереди, в бушлате и тоже в кроссовках, которые он так пока и не переодел.

Ввалились в помещение, вызвав некоторый переполох. Артем открыл дверь и всех пропустил, я со своим лицом питерского интеллигента положение не спас, Жека парень хоть и не здоровый, но взгляд у него тяжелый, исподлобья, у Толстого вообще рожа протокольная. Ну и Геша помятый со сна тоже в картину вписался. Дядьки в форме и без начали переглядываться и заметно удивляться появлению такой незнакомой гопоты, и уже видно надумали заволноваться, когда Тема выступил из-за наших спин.

- А Митрич где? - появление знакомого лица вкупе с упоминанием подполковника сразу всех успокоило, и тут же в помещении раздался гомон предельно занятых людей. Все сразу перестали обращать на нас внимание, только лишь дежурный за стойкой неопределенно махнул рукой в сторону, куда мы и двинулись, шаркая каблуками по деревянному полу.

Подполковник в компании человек пяти, среди которых я заметил нескольких военных, находился в помещении, которое, по всей видимости, было столовой еще с утра, сейчас же большинство столов было сдвинуто и на них расстелили карты. Между картами вразнобой дымились кружки с кофе и полные с горкой пепельницы. В одной из пепельниц чадила плохо затушенная сигарета, фу блин, ненавижу. В воздухе хоть топор вешай, так накурено. На одном из столов стоящем в углу и накрытым ретро клеенкой, белой в синюю клетку, сидел парень в песочке рядом с рацией, монотонно повторяя что-то, сжимая тангенту. В углу прямо на полу спало несколько человек, на солдат похожие. Мы встали гурьбой в проходе, ожидая, пока на нас обратят внимание. Внимания на нас не обращали долго, и я услышал много интересного про диспозицию и расклад сил, но к сожалению ничего не понял. Тут Митрич заметил, что многие косятся в нашу сторону, обернулся.

- Оба-на, кто приехал. Давайте за мной, - бросив пару слов своим собеседникам, он скрылся в коридоре и мы в быстром темпе зашагали за ним, пока не уперлись в обитую дерматином дверь.

- Ты старший? - обратился он к Сане, обернувшись, тот только кивнул. Пойдем тогда, Артем, ты со мной, а вы парни, подождите пока, - и он указал рукой на несколько скамеек в закутке, у которых сиденья откидываются.

Они втроем скрылись за дверью, мы примостились на скамейке. Я поерзал чуть, пытаясь удобно устроиться, и ушибленная еще вчера задница просто взвыла. На сиденье было не развалиться, мешали деревянные подлокотники. Геша с Жекой присели, и начали тихо переговариваться, даже меня о чем-то спросили, но я только махнул рукой, и, плюнув на все, слез со скамьи и просто завалился на пол. Лег, и сразу стало неудобно руке под головой, заныли бока, и я даже начал думать, что зря я как дурак на полу валяюсь. Только подумал, и тут же меня вырубило.

Сколько раз уже за пару дней я мучительно пробуждался, больше чем за последние полгода. Сейчас, в отличие от предыдущих пробуждений, правда, сразу понял, где я и кто я, вот только в глаза как песка насыпали, с трудом открыл. Разбудивший меня Геша уже двинул по коридору, я, чертыхаясь, поплелся за ним. Синхронный перестук шагов по деревянному полу все удалялся, пришлось даже перейти на бег, чтоб догнать. Естественно, влетел в спину остановившемуся Геше, тот даже подскочил от неожиданности. Видно ничего не было, свет от фонаря, который нес подполковник до нас почти не доходил. Послышалось металлическое лязганье, и через пару секунд мы прошли через тамбур. Увидев кроме распахнутых дверей по стенам железные решетки, раскрытые на манер шторок, я понял что гремело. Оказавшись в помещении, я сразу подумал, что мы в оружейке, хотя и не был никогда в оружейной комнате.

- Бойцы, подходим, - сказал Щербаков и открыл один из шкафов.

Когда открыл, я увидел стоящие внутри укороченные калашниковы, притом стояли они не так, как до этого в кино видел, когда все бегут и хватают автоматы, стоящие на одной полке в один ряд и прямо, а здесь было две полки, и автоматы стояли наискось, примерно по десять в ряду. Митрич достал один из укоротов, и повернулся к нам.

- Так, бойцы, сюда смотрим внимательно. Перед вами автомат калибра пять сорок пять АКСУ, что означает автомат Калашникова складной укороченный. Данное оружие в силу своей конструкции обладает как достоинствами, так и недостатками, которые сейчас я вам доведу. Стреляли из такого все?

Рядом парни загомонили, что да мол, стреляли, все всё знают и умеют. Я тоже угукнул с серьезным видом, что стрелял, хоть и не стрелял из такого. А вдруг не даст? Я за всю жизнь только из пневматического палил и из пейнтбольных ружей. А, и из пистолета сегодня уже два раза. Кто-то между тем буркнул по поводу того, что скорей бы уж выдавали, без всяких инструктажей лишних.

- Служили? - взгляд подполковника уперся в стоящего крайним Гешу.

- В генеральном штабе, но на стрельбах был, два раза даже, - широко улыбаясь, сказал Геша. "Только мне там стрелять не давали, вместе с генералом привозили", - один я услышал продолжение Егоровой фразы. Подполковник глянул на него, но передумал, и ничего не сказал. Перевел взгляд на Жеку.

- В разведке, - просто сказал Джексон.

Все теперь смотрели только на меня.

- Не служил, - коротко сказал я. Щербаков чуть приподнял бровь, как из угла послышался голос Артема.

- Дмитрий Мелетеевич, он сегодня уже дурака с хутора привалил, который Амельченко из обреза убил, и уголовнику в Зеленовке ухо отстрелил, когда мы еду в РАЙПО экспроприировали.

Подполковник покачал головой, хмыкнул. Я же с удовлетворением заметил, что и парни посмотрели на меня другими глазами. Один Джексон даже бровью не повел.

- Так, господа. Те, кто часто слушают глупые и всем очевидные инструктажи живут гораздо дольше тех, кто все и так знает, и кто не слушает. Вопросы есть? Тогда продолжу, - Митрич откинул приклад и держа одной рукой за цевье, второй начал показывать комментируя инструктаж - выбор режимов огня и включение предохранителя осуществляются этим рычажком на ствольной коробке. В верхнем положении - "предохранитель" - он закрывает прорезь в ствольной коробке, защищая механизм от попадания грязи и пыли, а также запирает спусковой крючок. В среднем положении он обеспечивает автоматический огонь. В нижнем положении переводчика происходит огонь одиночными выстрелами. Если переводчик установлен на автоматический огонь, то стрельба будет продолжаться до тех пор, пока нажат спусковой крючок и в магазине есть патроны. Газовая камера тут находится к затворной коробке гораздо ближе, чем в других автоматах нашего великого конструктора, поэтому из этого оружия прижимать кого к земле огнем не рекомендую, скорострельность выше, и магазин из тридцати патронов при непрерывном нажатии на спуск выпускается менее чем за четыре секунды. Считайте про себя. Все, уже пора менять, - после того, как я произнес про себя цифру "три", продолжил подполковник. За одно нажатие на спуск в режиме автоматического огня происходит очередь из двух-трех патронов. Потренируйтесь потом про себя, нажимайте одновременно с повторение про себя числа "пятьсот один", или "двадцать два" к примеру, кому как удобней. Будьте внимательны и экономьте боезапас. Еще момент, при быстрой изготовке флажок "проскакивает" положение непрерывного огня, поэтому все внимательно изучите каждый свое оружие, приноравливайтесь. К каждому автомату выдаю по четыре магазина, сто двадцать патронов и принадлежность, которую, как и чистку оружия, если кто не знает, будете уже изучать под руководством своего командира. Взяв один из магазинов с верхних квадратных секторных полочек, он продолжил, комментируя свои действия, - снимаете с предохранителя, вставляете так, до щелчка. В обстановке близкой к боевой, возьмите в привычку, как магазин вставили, патрон сразу досылать в патронник, - он передернул затвор, - теперь оружие к стрельбе готово. И опять на предохранитель. Так называемое боевое положение, но с которым надо быть предельно внимательным, чтоб между делом своим спутникам что-нить не продырявить. Поэтому порядок действий, вставили, дослали патрон, поставили на предохранитель, советую довести до автоматизма. Если заклинило патрон, что маловероятно, надо просто опять передернуть затвор, и все получиться. Вот так, - он дернул затвор, и, подобрав вылетевший на пол патрон, опять повернулся к нам. Если рукой не получается, можно ногой, - он вновь показал, но удар ногой лишь обозначил. Только ствол в сторону отводите, а то яйца себе отстрелите, - он вновь показал как надо. Ну а если уж совсем не получается, автомат можно использовать как дубину. Носить автомат рекомендую, - повысил он голос, прервав смешки, - на ремне через шею, чтоб болтался на груди, в таком положении вам нужно минимум времени, чтобы изготовиться к стрельбе. Ну, или по-охотничьи, на крайний случай. Так, дальше. Извлекать магазин следует нажатием вот здесь, - он показал, затолкал в магазин подобранный патрон, и снова вставил в автомат. Теперь...

Тут через нашу толпу протиснулась миловидная женщина лет тридцати пяти, сопровождаемая Артемом. Оба-на, а я и не заметил, что его с нами не было. Женщина, милиционерша, потому как у нее из-под полов длинной дубленки выглядывала форменная серая юбка, подошла к Митричу и что-то тихо спросила. Я даже расстроился немного, потому как сейчас многие вещи слышал впервые, и было интересно.

- Леночка, присядь сюда, и подожди минутку, - Щербаков показал на стол в углу комнаты, больше похожий на верстак, и снова обернулся к нам, продолжая инструктаж.

- Несмотря на громкие и большие цифры метража эффективной стрельбы, прописанные в инструкциях, вбейте себе в голову, что максимальная прицельная дальность стрельбы этого автомата для вас - сто метров. Все остальное, это либо перевод патронов, либо, при попадании - невероятная удача. Все ясно? Все ясно. Сейчас вы втроем, - покивал он на меня, Гешу, и Жеку, - получаем оружие, и к Елене Николаевне. Лен, журнал принесла? Вот и хорошо, начни со второй страницы, пиши всем ФИО, и пусть расписываются за все, что даю, а даю оружие, принадлежность, четыре магазина и сто двадцать патронов. Хотя, нет, сейчас не пиши все это, слишком долго будет, пусть просто по пять росписей ставят в пяти строках, остальное потом заполним. Номера только списывай с казенников.

Я последним получил из рук подполковника короткий автомат, с деревянным цевьем и металлическим откидным прикладом, ремень, четыре рыжих магазина и брезентовый подсумок к ним вместе с принадлежностью. Быстро присоединив ремень и закинув автомат за спину, я пошел в очередь к начавшей записывать нас в журнал Елене Николаевне.

- Веренитцев Евгений Сергеевич, Ве-ре-нит-цев, - это Жека, собираясь расписываться, в ответ на вопросительный взгляд повторил фамилию, которую на слух и не сразу поймешь как писать.

- Смирнов Егор Алексеевич, - представился между тем Геша. Слышь, ты кого там привалил, рассказывай? - это уже тихо, мне, но я только рукой махнул, потом мол.

- Старцев Александр Сергеевич, - дождавшись, пока помощница подполковника запишет мою фамилию, быстро поставил пять корявых росписей в пяти сроках. Поймал себя на том, что руки до сих пор в штурмовых перчатках, которые я как одел позавчера, так и не снимал почти. Только когда умывался. Стоило задуматься об этом, как засаднили порезы на ладонях.

- Так, бойцы, выходим, - сразу же сказал Щербаков, как я расписался. Вышли, последней вышла Елена Николаевна, и протиснувшись сквозь нас, столпившихся в тамбуре, убежала.

- Саш, тебя завтра не жду, остальные к одиннадцати здесь. Так?

- Так точно.

- Может тогда пара человек здесь останется, зачем туда-сюда народ гонять? - спросил у Толстого подполковник, пока по коридору шли.

- Собрание у нас завтра, есть народ сложный, пусть пацаны будут, представительней.

- Да, ты прав. Артемон, веди всех к Петрову в кабинет, я насчет чая распорядился, ждите там.

26 апреля, поздний вечер

Ермаков Станислав, Красный Бор.

За остальными сгоняли действительно быстро. По пути заскочили в магазин, освещенный всего несколькими свечами. Да, икеевские маленькие свечи по типу таблеток сюда еще не дошли. Накупили алкоголя, продуктов, в том числе разных деликатесов и сладостей. Сам помню по армейке, как обычным карамелькам сосунцам радовался, войскам подгоним, пусть пацанам приятно будет. Их там меньше взвода сейчас, так что нормально, хватит. Каждому по карамельке. Серега кстати раскошелился, несмотря на то, что я хотя бы пополамить сумму просил, нагло пользуясь деньгами Дима. Но бабло у псковского предпринимателя есть, заметно. Лопатник как книга, и не только рубли там.

Володи с его девушкой в гостинице так и не было, кашкая тоже. Куда исчез, непонятно. На рецепшене его не видели. Ольга оставила ему записку, что уехала. Куда, писать не стала, я попросил. Сам догадается, что в Великополье, если надо. Мы же в перспективе туда направляемся. А если кто другой читать будет, так ему совсем необязательно знать, куда мы сдернули.

Уже через час мы были в здании поместья, расположившись в одной из комнат, кочегарили печку. Я такую в первый раз видел, не русская печь, большая, а просто колонна, диаметром максимум в метр, стояла ближе к углу, наполовину вросшая в стену. На две комнаты сразу. Дров натаскали с улицы, уже наколотых, времени тут видно не теряли. Сначала комнату заволокло дымом, давно не топили. Минут пятнадцать играли в газенваген, потом дымоход нормально заработал. Огонь радостно разгорелся, потрескивая, с шипением встречая закинутые в печь поленья. Вся комната озарилась оранжевыми отблесками.

В гости к нам заглянули лейтенант Саня со старшиной. Прапорщик забрал большой пакет с гостинцами, пошел радовать личный состав. Достали несколько бутылок, и устроили небольшие посиделки. Несмотря на убогость обстановки, обшарпанный стол и пластиковые стаканчики на нем, мне было уютно. Ольга уже не стесняясь сидела прижавшись ко мне, потягивая водку с апельсиновым соком, пила гораздо активнее, кстати, чем вчера вечером. Дим с Ириной тоже не особо терялись. Стало заметно теплее, все скинули куртки. Разговор шел, такой, душевный. О проблемах никто не вспоминал. Совсем стемнело, и зажгли несколько свечей. Кстати как раз икеевских, таблеток, у Дима упаковка штук в сто в машине была.

- Ладно, с вами тут хорошо конечно, но надо посты проверить, да задач нарезать - налил себе сока в стакан Саня, выпил и поднялся. На водку он не налегал особо, да и я тоже. Грамм сто пятьдесят во мне плескалось, максимум. Так, для согрева.

- Заходи как закончишь. И это, Саш, можешь нас с Димом, если что на дежурство поставить. Хоть сейчас, хоть в собачий час, поровну в принципе. Постов то у тебя тут много смотрю, - козырнул я знанием.

- А где заметил? - поинтересовался он.

- Не я заметил. На чердаке один, и в здании старом, там, - я мотнул головой в сторону ворот, глянул на Серегу.

- А и не должно там быть никого, в здании. Может Старый кого туда отправил, хотя вряд ли. Точно там кто-то был?

- Да точно, точно. Пойдем, с тобой схожу, - сказал Серега. Он водку не пил, неторопливо прихлебывая пиво. Сделав несколько крупных глотков, он быстро допил бутылку, и поднялся.

- Давайте тоже с вами, - поднялся я, нарвавшись на недовольный взгляд Ольги. Но внимания обращать не стал. Было интересно, кто там в здании шарился, кого Серега заметил.

Быстрым шагом прошли по коридору, вышли в ту комнату, куда нас недавно старшина приводил. Тогда весь в раздумьях заходил, а сейчас после выпитого хорошо, тепло внутри.

- Сергеич, слышь? - подошел к дремавшему за столом старшине лейтенант.

- А? - открыл глаза тот.

- Ты за пределы здания отсылал кого?

- Куда? - моргая, старшина непонимающе смотрел на него.

- В каком здании? - переспросил нас лейтенант.

Серега подошел к окну.

- Вон левее прямо на нас окнами смотрит, третье окно справа, там были - Серега рукой не показывал, просто головой кивнул.

- Нет, никого я не посылал туда.

- Надо сбегать, посмотреть. Парни говорят, там был кто-то.

- Ща, отправлю. Сеня! - проорал старшина куда-то в коридор. Давай шустро, Сергеева, Рыжего и Кириллова сюда, они сменились только что, пусть оружие не сдают.

Я обернулся, Сени даже не увидел, зато три бойца появились довольно быстро. Все темно русые, почему один из них рыжий, я не понял.

- Так, парни, сюда смотрите. Вон тот дом, второй этаж, справа если считать, второе окно. Аккуратно только входите, мало ли. Проверить, кто там есть, или посмотреть насчет следов, кто там быть мог. Старший Сергеев. Задача ясна?

Бойцы кивнули, немного неуверенно на мой взгляд. Лейтенант, похоже, подумал также. Он тихо матернулся.

- Так, отставить, старший я, за мной, бегом марш - скомандовал он, и двинулся к выходу.

Я тоже пошел. Выходя, посмотрел на Серегу, тот лишь чуть задрал штанину, показывая низкие ботинки. Да, в таких по снегу не очень ходить, ноги потом насквозь будут. А по снегу идти нам прилично.

И не шли, а бежали, высоко поднимая колени. Сто метров до нужного нам дома преодолели, несмотря на глубокие сугробы довольно резво, лишь один из бойцов немного отстал. Ввалились в единственный подъезд здания, переводя дыхание.

- Рыжий, стоять здесь, не отсвечивать, всех пускать, никого не выпускать, - проинструктировал отставшего лейтенант, когда запыхавшийся боец появился на крыльце. Оружие наготове держите, - сам он уже держал свой пистолет в руках, достал, пока бежали. Стас, со мной, Колхоз, слышь, с вас первый этаж. Все проверить, по возможности без шума. Как закончите, ты здесь, Кириллов к нам наверх.

Бойцы двинулись вперед по длинному коридору, поочередно открывая двери. Фонарь у них был, один на двоих. У меня тоже был, небольшой диодный, я его достал вместе со своим травматом. В одной руке пистолет держал, во второй на отлете фонарик, включил его, но светил пока совсем чуть чуть, прикрывая свет пальцами.

Перепрыгивая через ступеньки, мягко забежали наверх. Оказались в начале длинного коридора, дверей по пять точно с каждой стороны будет. Некоторые двери были раскрыты настежь. Чуть подвывал сквозняк.

- Стас, дай фонарь, - услышал я шепот, и отдал фонарь Сане. Давай сначала пошли. Короче двери открывай, тише старайся, но быстро, и отходи сразу, ясно?

- Окей.

Саша слегка кивнул в сторону моего ствола.

- Травмат, - произнес я.

- Хм, - хмыкнул, и поморщился.

- Пошли.

- Огонь в дыре, щемитесь, - это я в ответ, тихо совсем, да и скрип открываемой первой двери заглушил мой шепот.

В первых двух комнатах не было совсем ничего. Ни мебели, ни окон, лишь голые дощатые полы. Краска там наверно стремная, половая, бурого цвета, подумал я. Сейчас не видно, темно, все серым кажется. А свет моего фонарика в руке лейтенанта придает всему синеватый оттенок, гуляя по стенам, оставляя вне зоны освещения пугающие тени.

Мы тихо передвигались по коридору приставными шагами, шурша мелким мусором под подошвами. Изредка под ногами что-то хрустело, и это было громче моего дыхания и стука сердца. Звуки от резкого открытия дверей резко ударяли по натянутым нервам, заставляя морщится. Двигаемся быстро, но как все медленно происходит. Секунды тянуться долго, хочется поторопить время. Я часто кручу головой, чувство чужого взгляда навалилось на меня, казалось что сейчас вот вот увижу... Увижу.

В третьей комнате что-то было. Когда дернул дверь, увидел смутно движение, но ушел влево, прислонившись спиной к стене, напрягся. Саша тоже сначала было дернулся, потом осветил всю комнату и двинулся дальше. Я пошел за ним, быстро глянул. В комнате было разбросано много газет, видно чья-то лежка бомжовская. Оконная рама здесь была, без стекол. Створки были открыты, и от сквозняка некоторые газеты шелестели, создавая иллюзию шевелящегося покрывала.

Шли мы с Саней слаженно, я видел, как он шагает в сторону, еще шаг, и он прислонится к стене справа от двери, я же дерну за ручку и уйду влево. Последний шаг он не сделал, и я по инерции врезался в него, притом чувствительно, носом в спину, а двигался я резко. Матернулся беззвучно, а потом глянул вперед, и застыл. Вся спина стала куском льда, но буквально через мгновенье я почувствовал легкость.

Ожидание встречи держало нервы в напряжении, а сейчас все. Встретились. В начале коридора у окна стоял человек, и смотрел на нас. Саша посветил на него, и тот резко вскинул руки к лицу, наклонив голову. Мы не двигались. Он тоже. Я встал боком, и каждые три четыре секунды оглядывался назад, но свой пистолет держал направленным на незнакомца.

- Руки подними, - это Саня.

Даже не шелохнулся.

- Руки поднял! - рявкнул Саня так, что я чуть сам пистолет не бросил.

Незнакомцу было все равно на его командирский рык.

Его поза была неподвижной, но одновременно... плавной.

Саня направил фонарь ему под ноги, и он отнял руки от лица. Луч фонаря сразу же вернулся обратно.

Мы с лейтенантом выдохнули ругательства одновременно. Вся нижняя часть лица незнакомца была в чем-то буром. Ладони метнулись вверх, раздался резкий стон. Далеко не жалобный. Повеяло злобой.

Мужик качнулся вперед, плавно двинувшись к нам.

- В ногу ему, в ногу ему звездани, - не оборачиваясь, тихо сказал мне Саша. Он стоял чуть впереди меня.

Эхо выстрела разнеслось по всему зданию. Сразу же второго. Человек дернулся, и скрылся в комнате. В ногу я ему попал, один раз точно.

Шаги забухали по коридору, мы побежали за ним. Слева почудилось движение, я приостановился. Нет, никого. Саня уже скрылся в комнате. Побежал следом. Забегая в дверь, услышал выстрелы. Лейтенант стрелял, высунувшись в окно, четко и равномерно, как гвозди забивая.

- Все, лежит, - оттолкнувшись рукой от подоконника, обернулся он. Не, вроде не наглушняк, шевелиться, - чуть позже в ответ на мой взгляд. Давай остальные пока проверим. Быстро, потом вниз.

В первой же комнате, куда заглянули, нашли. В той самой, которая вторая, если считать справа, на которую показывал Серега пару минут назад в здании поместья. Два мужика и одна женщина. Женщина сидела в углу и смотрела безумными глазами перед собой, ни на что не реагируя. Один из мужчин лежал, не подавая признаков жизни. Второй лежал рядом, и подавал признаки смерти.

Меня даже замутило немного. Луч фонаря выхватил его голые ноги, одна была почти целая, согнутая в колене. На второй ноге от колена до таза просто не было мяса. Не то чтобы совсем не было, но белая кость, с которой свисали небольшие оставшиеся лоскуты, было ясно видна. Фотографически мелькнуло лицо упыря, который только что выпрыгнул из окна.

Вниз, вниз быстрее, чтоб не уполз. Скатились вместе с поднимавшимся Кирилловым. Упырь далеко не уполз. Бежали к нему вчетвером, Рыжий так и остался у двери.

Незнакомец лежал и шипел, глядя на нас. Две пули попали ему в спину, ноги у него не двигались. Мы вчетвером просто стояли и смотрели. Парни, Сергеев и Кириллов, вид имели недоуменный. Вдалеке слышались крики.

Меньше чем через минуту к нам подбежало человек восемь, среди них был и Серега, который теперь точно будет с мокрыми ногами, отстраненно подумал я. Высота снега здесь гораздо выше моих щиколоток, и под трескающимся настом снег сыпучий, такой в ботинки хорошо пойдет.

Когда они подбежали, на нас посыпалась куча вопросов. Лица передо мной мелькали калейдоскопом. Голоса доносились как сквозь вату, у меня перед глазами мелькало всего две картинки, мгновенье открытого лица незнакомца, и объеденное мясо с бедра лежащего мужчины.

Упырю связали руки, и, не перевязывая, оттащили в здание поместья. Несмотря на две пули в спине помирать он совсем не собирался, лишь шипел злобно на нас. Рот ему тоже перетянули куском материи. Сходили наверх за оставшейся там женщиной. Совершенно невменяемая особа. Лет сорока, одета как на светское мероприятие, на лице до сих пор сохранились следы косметики. На второй этаж поднимались только мы с лейтенантом, старшина, и Серега. Остальным лейтенант запретил, отправив обратно в задние поместья, не хрен, мол, потом страшилки и слухи разводить.

В комнате, куда пришли за теткой, осмотрелись. По полу раскиданы одноразовые пластиковые стаканчики, синего цвета. Я и не видел таких раньше, все белые только. Валялись несколько водочных бутылок и пузатые пивные баклахи, литра на три наверное каждая. Было по виду несколько целых, но брать их никто не стал.

В углу стояло подобие накрытого стола, там лежали обветренные остатки закуски, даже пепельница была из обрезанной алюминиевой банки.

- Не реагирует, вообще ни на что, - отошел от женщины Серега. Пока я осматривался, он пытался с ней беседовать, даже хлопнул ее по щекам пару раз. Эмоций никаких, как зомби, - добавил он, и склонился над объеденным трупом, который уже старшина разглядывал. Лейтенант присел рядом с ними.

Я особого удовольствия от созерцания погрызенного со всех сторон человека не испытывал, и отошел к окну. Свежий морозный воздух бодрил. Постоял так с минуту, стараясь ни о чем не думать. Естественно, не получалось, мысли обгоняли друг друга, одна догадка о происшедшем сменялась другой. Вдруг вскинулся. О як же так, даже забыл о том, что перекурить это дело можно. Ничего себе, как же это, сигарету обычно во рту чаще держу, чем соску в детстве, а тут даже мысли не мелькнуло. Достал пачку, закурил, выдыхая дым в окно.

- Стас, палишься, - сказал мне Серега.

- Да ладно, вряд ли тут по окнам кто работает, - ответил я, но от окна отошел.

- А этот тоже нормальный. В смысле жмур обычный, с глазами у него нормально, - старшина перевернул второй труп на спину, и приоткрыл один глаз, показывая что-то Сереге.

- А что с глазами? - подошел поближе я.

- У этого ничего. Мертвые разве что. А у этой, смотри, - старшина легко поднялся, подошел к женщине, и, взяв ее двумя руками за голову, повернул ее лицом ко мне, - на зраки посмотри.

Я всмотрелся. Зрачок был настолько большой, что закрыл всю радужную оболочку. Как у кошки в темноте. Брр, меня передернуло.

- Повели ее отсюда, у того еще посмотрим. У него вроде такие же, но я тогда не особо внимание обратил, - старшина поднялся, и потянул за собой женщину. Она безропотно встала. Серега взял ее под руку с другой стороны, и мы пошли обратно.

25 апреля, вечер.

Васильева Василиса, Великополье.

Василиса была просто в ярости, расхаживая перед дверью в приемную к отцу. К нему она не могла попасть почти целый день, еще с того момента, как этот ментовский урод на своей буханке ее в канаву отправил. Девушка мерила шагами коридор, в ожидании окончания совещания, и уже чуть ли не в голос материлась, хотя обычно матом совсем не ругалась.

День не задался сегодня с самого утра. Сначала узнала, что на нее уже приобретена путевка на Мальту, причем вылет сразу после сессии. И ведь случайно получилось, позвонила Анжеле, в турфирму, насчет визы для подруги. Та и проговорилась. Наверняка ведь козы этой белесой идея, с Мальтой, сплавить подальше хочет. Еще и она нарисовалась сегодня, притом для нее папа время нашел, а для любимой дочки, которая в аварию попала, нет. Да еще когда она забежала к нему в кабинет, желая высказать, все что думает, отец на нее заорал, чего никогда в жизни не случалось. Даже когда она в семнадцать лет его новенький БМВ разбила, дело ограничилось только серьезным разговором. И машину, обещанную, он ей на восемнадцатилетние подарил, но с водителем, который ее целый год возил. Притом подарил на свой вкус, и вместо желаемого мерседеса, она теперь на ситроене рассекает.

Василиса подошла к окну, и сжала кулаки, раздувая ноздри. На улице уже смеркалось, но по площади сновало приличное количество людей. Она покачала головой, решившись. Развернулась резко, и зашагала к лестнице. Больше она ждать не будет, папа ее сам найдет. И пусть поволнуется, на пользу ему пойдет. Как раз, связи нет, так что придется ему ее поискать. Но надо все же сделать так, чтобы нашел. Василиса спустилась на первый этаж, подошла к стойке охраны. Там сидело два молодца, похожих друг на друга.

- Как до Тихой заводи доехать, коттеджного поселка на Искре?

Охранники переглянулись, и отвечать не спешили. Притом смотрели они на нее едва ли не с небрежением. Мало того, один вышел из-за стойки, и откровенно пялился на ее фигуру. Второй привстал, облокотившись на стойку руками, и тоже плотоядно уставился на нее.

- Вы что, оглохли? - раздраженно спросила Василиса, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Надо папе сказать, пусть он увольняет этих жлобов, они ей уже сильно не нравились.

- А че те там? - спросил тот, который за стойкой. Он жевал жвачку, и слегка покачивал головой, будто в такт музыке.

- Не тебе, а вам! Разговаривать научись!

- А че там? Вам? - он прекратил жевать, и приоткрыл рот, все так же покачивая головой. Второй хмыкнул, растянувшись в усмешке.

Василиса открыла рот, обозвать этих мужланов быдлом, но сдержалась, и, развернувшись на своих трехсантиметровых каблучках, вылетела на улицу. "А ниче булочки", - донеслось вслед. Она почувствовала себя очень неуютно, слишком многое позволяли себе эти охранники, раньше они вели себя совершенно по-другому. Девушка почти подбежала к машине, и прыгнула за руль. Повернула ключ, и приборная панель приветливо мигнула огнями. С силой хлопнув дверью, выместив хоть чуточку накопившегося раздражения, Василиса резко рванула машину с места, так, что из-под колес брызнули фонтаны снега. Автомобиль резво набирал скорость, порыкивая двигателем. Девушка вдруг заметила знакомую фигуру на крыльце отделения милиции, и резко топнула на педаль тормоза. Ситроен, уперевшись всеми четырьмя колесами в утрамбованный снег на дороге, немного боком остановился у ступенек.

- Скажете, что я в Тихой заводи! - крикнула она одному из помощников отца, имени которого не знала, махнув рукой в сторону здания администрации.

Тот кивнул, и вместе стоящим на крыльце людом, проводил глазами взревевший мотором внедорожник.

Василиса любила водить машину, и уже через минуту, резко входя в повороты, немного успокоилась. Злость на отца все же оставалась, но, не идя ни в какое сравнение с тем бешенством, которое вызывали воспоминания об этих уродах. Козел этот, который ее в канаву отправил, и даже не помог выехать, и два мужлана охранника. Завтра она все про них папе расскажет, пусть устроит им сладкую жизнь. Пролетев постамент с танком, девушка включила дальний свет, и прибавила скорость. Глухо стукнули амортизаторы на выбоинах, и внедорожник вылетел на трассу. Проехало несколько встречных машин, одна из них даже моргнула несколько раз возмущенно, но Василиса и не подумала на ближний свет переключить. Вот еще, она всегда так ездит.

До Тихой заводи по такой дороге минут тридцать, прикинула она. Все еще адекватные там будут, когда она приедет. Сейчас в одном из коттеджей справлял день рождения Коля, Ник, как он просил, чтобы его все называли. Коля приходился сыном одному из чиновников администрации Красного Бора, и был одним из ведущих представителей местной золотой молодежи. И даже пытался приударить за Василисой, которая после московской тусовки с умилением взирала на местную элиту. Ухаживания Николая она с легкостью отвергла, но оставив легкую надежду, чтоб уж совсем не портить отношения. Отец, зная ее характер, попросил если не вливаться в местный истеблишмент, то хотя бы демонстративно не ставить себя выше всех, чтоб ему проще работать было.

На день рождения Коли она ехать совершенно не хотела, несмотря на настойчивые приглашения, которые начались еще две недели назад. Шутки, приколы, поведение местной тусовки, особенно девушек, не вызывали у нее ничего, кроме умиленной улыбки. Но сейчас Василиса решилась съездить, хоть как-то время проведет, все не наедине с собой. И пусть за ней отец побегает, поволнуется.

Совсем стемнело, но яркие фары разрезали тьму на много метров вперед, и Василиса летела по дороге, не сбавляя скорости. Справа мелькнула вышка сотовой связи, так, поворот уже скоро. Лесок справа закончился, уже вот-вот, она чуть притормозила. Ситроен, качнувшись, плавно съехал на проселок, скорость тут же пришлось сбавить. Потянулся сосновый бор. Девушка поколебалась немного, и все же закурила длинную тонкую сигаретку. Это уже пятая с утра, но сегодня ей можно, слишком много пришлось понервничать. Едва докурив до середины, девушка выехала из леса в поле. Все, почти приехала, сейчас лодочная станция, и буквально немного осталось. Здание мелькнуло слева, и впереди надвинулась темная громада леса. Василиса отвлеклась от дороги, выкидывая сигарету в окно, и посмотрев вперед, вскрикнула от неожиданности, надавив на педаль тормоза.

- Ты что, придурок?! - крикнула она в сердцах.

Посередине дороги стоял мужчина в белой куртке, и смотрел на нее. Вот идиот, обернись она чуть позже, и прокатила бы его на капоте. Несколько долгих секунд она смотрела на него, в ожидании, когда он отойдет. Странно, мужик пристально рассматривал машину, и уходить с дороги не спешил. Девушка надавила на клаксон, протяжный сигнал взорвал окружающую тишину. Никакой реакции. Мягко зашуршал стеклоподъемник, и девушка высунулась в окно.

- Слышь, может, с дороги отойдешь? - крикнула Василиса.

Никакой реакции. А нет, дергано повернув голову на звук, мужик сделал несколько шагов в ее сторону.

- Дай проехать то, а? - снова закричала девушка, но уже не так уверенно.

Мужик зашагал быстрее. Ткнулся в капот, и бедром задевая крыло, пошел к ее двери. Василиса судорожно зашарила рукой, не сразу найдя кнопку стеклоподъемника. Опять зашумело моторчик, и стекло быстро поднялось. Тут же в него ткнулось две ладони. Будто слепой, мужчина водил по стеклу руками. Девушка в недоумении застыла, от удивления находясь в ступоре.

- Пьяный, что ли? - спросила она саму себя, и тут же вскрикнула от страха.

Незнакомец приник к стеклу, ткнувшись в него лицом, и девушка встретилась с ним взглядом. На нее смотрели абсолютно черные глаза, а выражение лица пугало тем, что у лица... не было выражения. Абсолютно пустое лицо, абсолютно пустые глаза.

Сердце у Василисы билось сейчас так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Она надвила на педаль, и машина прыгнула вперед, унося ее от этого странного человека.

- Ну что я запаниковала то, обычный пьяный, что страшного? - заговорила она сама с собой, пытаясь успокоиться. Ну что, как девочка то, испугалась?

Успокоиться не получалось. Девушку колотила легкая дрожь, влажные ладони скользили по рулю. Страшное в своей неподвижности лицо все стояло перед глазами. Василиса помотала головой, сгоняя оцепенения, сделала погромче музыку. Дорога пошла вверх, петляя в подъеме, фары выхватывали из темноты теперь в основном только стволы деревьев. Василиса почти сразу же сделала музыку потише, чувствуя себя неуютно. Еще немного осталось, вот еще, когда же поселок то.... Девушка уже жалела, что сорвалась сюда, надо было домой поехать. А папе бы она и вечером все могла высказать...

- Ааа!!! - закричала девушка.

Она резко крутанула руль, инстинктивно уходя от столкновения, и тут же раздался глухой стук удара. На мгновенье фары выхватили фигуру в рабочей одежде, и тут же деревья из леса будто прыгнули вперед, оказавшись прямо перед капотом. Ситроен съехал с дороги, и снизу раздался скрежет, днище машины оказалось на земле. Василиса машинально открыла дверь, и выпрыгнула из машины, всматриваясь в темноту.

- Как вы, нормально? - девушка, утопая в снегу, прошла несколько шагов, и остановилась у багажника. Габаритные огни горели красным, и фигуру сбитого человека было видно. Когда такая непроглядная темень вокруг, даже такого источника света хватает, чтобы многое рассмотреть.

- Как вы, в порядке? - повторила вопрос Василиса.

Ответа не последовало, но человек пошевелился, и попытался встать. Получилось не сразу, но получилось. Движения пострадавшего показались ей немного рваными, неестественными, но она поначалу не обратила на это особого внимания. Тут человек полностью встал, и застыл, будто набычившись.

- Вы в порядке? - неуверенно, уже чувствуя неладное, спросила девушка.

Человек не ответил, и пошел на нее. Двигался он рвано, дергано. Василису пронзила волна паники. Она развернулась, оскальзываясь на снегу, и бросилась к водительской двери. Поскользнулась, разворачиваясь, чуть не упав. Все же удержалась, и, пробежав несколько шагов, распахнула дверь и просто запрыгнула в салон, больно ударившись головой о верхний край дверного проема. Рука скользнула по ручке двери, и она приземлилась на сиденье, а дверь так и осталась открытой. Не обращая внимания на боль, девушка высунулась из салона, с ужасом наблюдая, что пройти незнакомцу осталось всего несколько шагов, и захлопнула за собой дверь. Судорожно защелкнув блокираторы, она вцепилась в руль, обернувшись.

Сбитый мужчина остановился, а потом медленно, будто неуверенно, начал водить ладонями по стеклу. Руки по стеклу скользили бесшумно, лишь только когда незнакомец отнимал руки, снова прислоняя их, слушался глухой звук легких ударов подушечками пальцев о стекло. Василиса, даже поскуливая от страха, перебралась на пассажирское сиденье. Машина чуть качнулась, и незнакомец начал активнее действовать, он уже постукивал ладонями по стеклу, по стойкам двери. Несколько минут девушка наблюдала за ним, находясь в ступоре от страха, не зная даже, что предпринять. Этот странный человек внушал ей просто животный ужас. Вдруг незнакомец с силой ударил по стеклу. Еще раз. Девушку от страха заколотило. Сильные удары сыпались на стекло. Вдруг Василиса что-то почувствовала. Спиной. Цепенея от страха, она медленно-медленно обернулась, и столкнулась взглядом с тем самым человеком, которого недавно видела у лодочной станции. Он смотрел на нее сквозь стекло пассажирской двери. Все так же прислонив лицо к стеклу. Она не сдержалась, и завизжала что было сил. Со стороны водительской двери удары посыпались сильнее. Девушка вцепилась себе ногтями в запястье, ногти вонзились в кожу, до крови. Закусила губу, понимая, что сейчас не время паниковать, надо что-то делать. Решившись, перепрыгнула на заднее сиденье, и подняла блокиратор двери со стороны того, который выглядел более неповоротливым - просто стоял и пялился в стекло, пока тот, сбитый, долбил в окно. Мужчина в белой куртке оторвался от стекла, и сделал неуверенный шаг к задней двери. Василиса на мгновенье обернулась - второй так и продолжал долбить. Она чуть приоткрыла дверь, и когда неповоротливый подошел к ней, схватилась рукой за подголовники переднего и заднего сидений, и уперевшись обеим и ногами в обшивку двери, что было сил оттолкнула дверь от себя. Результат превзошел все ожидания, подошедший почти вплотную мужик не просто упал, а отлетел на несколько метров от машины. Девушка секунду помедлила, собираясь с духом, а потом выскочила из машины, оказавшись по колено в снегу. Преодолев несколько метров сугробов, она выскочила на дорогу, и побежала что было сил.

Василиса держала себя в форме, и через день посещала тренажерный зал, в основном занимаясь на беговой дорожке. Но никогда в жизни она не бегала так быстро, как сейчас. Страх гнал ее вперед, и она как на крыльях вылетела из леса. Пробежав метров пятьдесят, девушка обернулась на бегу, но из леса вслед за ней никто не появился. Василиса чуть сбавила темп. Коттедж отца Коли был в самом конце улицы, и видно пока его не было. "А вдруг их там нет? Вдруг они где в другом месте?" - мелькнула мысль, от которой у девушки чуть ноги не подкосились, она даже запнулась на бегу. Пробежав метров сто, периодически оглядываясь, Василиса наконец увидела искомый дом за высоким забором. Несколько окон светило ровным светом, и девушка едва не закричала от радости. Она подбежала к калитке, и дернула за нее. Заперто. Оглянулась вокруг. Вроде никого не видно, только дома щерятся на нее темными провалами окон.

Девушка запалено дышала, и кроме своего дыхания и скрипа снега больше ничего не слышала. Лишь стучало сердце в горле. Продолжая давить на кнопку звонка, она все оглядывалась по сторонам. Движение чудилось со всех сторон, но стоило только посмотреть на то место, где почудилось шевеление, и ничего там не было.

- Ну что же вы там, оглохли все?! - в отчаянии проговорила девушка.

Вдруг взгляд зацепился за что-то, и она резко повернула голову направо. Метрах в двадцати от нее, прислонившись плечом к забору, стоял человек. Увидев, что она смотрит на него, он медленно поднял руку, и помахал ей. Притом сделал это будто с насмешкой, задерживая руку, карикатурно. У Василисы перехватило дыхание от страха. Как у нее это получилось, вспомнить впоследствии она не смогла, но девушка подпрыгнула, и просто перелетела через двухметровый забор. Забежав на крыльцо, она одновременно начала колотить в дверь руками и ногами, и давить на кнопку звонка. Реакции из дома никакой, лишь слышны отголоски громко играющей музыки. Девушка в отчаянии дернула дверь, и та внезапно открылась. Василиса на мгновенье обомлела от неожиданности, но быстро пришла в себя, и заскочила внутрь. Захлопнула за собой дверь, закрыв на два замка и щеколду, и прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя. Дышала она сейчас часто и глубоко, сердце колотило где-то в горле. В глазах потемнело, и девушка сползла по вниз, прикрыв глаза. Отдышавшись, Василиса поднялась, повесила куртку на вешалку, и глянула в зеркало. Свет в прихожей не горел, но дверь в холл была приоткрыта, так что рассмотреть себя она смогла. Глаза как блюдца, бледная как полотно. Девушка поправила расхристанные волосы, и пошла к двери. Дыхание до конца так и не успокоилось, но здесь она его уже не слышала, настолько громко звучала музыка.

Зайдя в холл, девушка зажмурилась от яркого света. Картина предсказуема, накрытые столы с большим количеством бутылок, подносы с коктейлями, стойка диджея в углу. Несколько человек уже танцевало, одна девушка даже на стол влезла. В момент, когда Василиса зашла, она как раз освободилась от кофточки, кинув ее на глазевших парней. "Фу, дешевка", - машинально отметила качество нижнего белья девицы Василиса, и зашарила глазами по залу, пытаясь увидеть Колю. Надо рассказать ему об этих странных людях, которых она встретила. Хотя стоп, а что рассказать? Мужики в неадеквате стучались ей в окна машины? И еще один ей рукой помахал? Да он ее на смех поднимет. Но сделать же что-то надо... Колю она заметила в самом углу, сидящим за столом с несколькими приятелями. Судя по их движениям - один из них картой водил по столу, второй катал в руках что-то, явно они собрались или коксом закинуться, либо другим подобным. Василиса двинулась туда, надо успеть, пока он совсем в хлам не обдолбился, попробовать хоть что-то объяснить.

- Опа, стой, красавица! - довольно грубо схватил ее за плечо какой-то хлыщ.

Василиса глянула на него - рыбьи глаза, подернутые пленкой опьянения. Лицо незнакомое, наглое.

- Слышь, а я тебя тут не видел, - констатировал он, - а ты ниче, пойдем в ванну?

Он, покачнувшись, схватил ее за грудь, сделав больно, но девушка удержалась, даже не скривилась. Мягко взяла его за руку, убрала ее со своей груди, положив себе на плечо.

- А чем мы будем в ванной... заниматься? - с придыханием спросила она, и далеко высунув язык, быстро облизнула себе верхнюю губу.

- Ммм..., - покачал головой он, положил ей вторую руку на плечо, - я тебе буду делать хорошо... а ты мне...

Пока он говорил, Василиса положила раскрытые ладони ему на грудь, и повела руки вверх. Приподняла ему подбородок чуть, и потянулась губами, показывая намерение поцеловать в шею. Хлыщ запрокинул голову, в ожидании поцелуя, а Василиса размахнулась, и, что было силы, ударила его коленом в промежность. Парень издал полувзвизг полустон, схватившись за свое хозяйство, и упал на колени. Василиса размахнулось, и с силой ударила сапогом ему по рукам. Он опять взвизгнул, и упал лицом в пол, поскуливая от боли.

Даже танцующая девушка в дешевом нижнем белье - она уже успела и от юбки освободиться, замерла, глядя на Василису.

25 апреля, около полуночи.

Старцев Александр, Великополье.

- Слышь, командир, а это что было то? - спросил Геша.

Мы только зашли в кабинет неизвестного Петрова, и расселись, попивая неведомо кем принесенный чай с каменными сухарями. Тема нас сюда привел, и сразу же ушел, обещав скоро вернуться. Как только Егор задал вопрос, сразу же затихло хлюпанье, сопровождавшее питие горячего чая. Замолчали все, и все с интересом смотрели на Саню, даже Джексон сбросил с себя свою маску невозмутимости.

Толстый сморщился, почесал в затылке. Снова почесал в затылке, и снова сморщился. Потом начал, как видно издалека.

- Слово милиция, кстати, произошло от испанского милития, сиречь народное ополчение, - сказав это, он снова почесал в затылке. Ну и это,... ну короче я вас поздравляю, мы с вами теперь народное ополчение, - не стал дальше думать Саня. И замолчал.

- Не, ну а чо грустить, я может всю жизнь мечтал, - выдал Егор, и хмыкнул многозначительно.

- Ну меня допустим и так уже в добровольные помощники напрягли, - я тоже высказался.

- Саш, а поподробней если? - спросил Жека.

- Короче ситуация такая. Помните провал, в который поезд ухнул? За ним горы сейчас, которых там быть не должно. Так? Так. Вообщем подполковник, - Саня мотнул головой назад, в сторону оружейки, откуда пришли, - отправил в соседние райцентры две машины. Одна не вернулась до сих пор, вторая приехала днем сегодня. До райцентра, который в другой стороне от поезда нашего, не доехала, такой же провал. Дорога в него упирается. На другой стороне дороги не видно. Лес стеной. На дне провала уже вода течет в приличном количестве, гор не видно правда. Вояк видели в столовой, когда пришли? Тоже куда-то дернули, доехать не смогли, догадайтесь с одного раза, куда уперлись? И связи у них нет ни с кем. Так что вот. Все, - он сделал витиеватое движение рукой, - сначала думали война, теперь никто не знает, что и думать. Теперь про нас. В санаторий не за красивые глаза заселили, как Леха и предполагал. Тут в области ситуация сложная, не все так просто, мы соответственно теперь на его стороне играем. Если до драки дойдет. С него нам оружие, еда, поддержка. Мы естественно под его юрисдикцией, и в санаторий он нам своего командира сажает, Артем сейчас его приведет, так я понимаю. Я становлюсь заместителем. Завтра все дееспособное население нашего городка напрягаем на работы по благоустройству и прочему, кто отказывается, нахер с пляжа. Примерно так. Теперь конкретно про вас всех. Он просит для начала человек десять, двенадцать, на три группы. В каждую по своему человеку дает, группы в его распоряжение поступают. Алекс у нас уже с сержантом вроде как спелся, да Сань, нормально же ты с ним? - я кивнул только. Вот. Остальные думайте, пока в санаторий не приедем, кто хочет на базе остаться, кто под командование майора пойдет.

- А мне че думать, я с Алексом, можно? - сказал сразу же Геша.

- Можно Машку за ляжку, а у нас разрешите. Вообще да, вам еще тогда одного нормального надо... Жек?

- А мы че, не нормальные? - спросил Геша.

- Ну, я в смысле того, шаристого надо. Твои, Геш, воинские таланты меня поражают, конечно, но лучше вам человека опытного добавить, Жека, ты как?

Джексон лишь кивнул молча, прикрыв глаза.

Никто ответить не успел, дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел кряжистый мужик в синей форме МЧС, за ним маячил сержант. Мы все один за другим непроизвольно встали.

- Орлы, ну как есть орлы, - осмотрев нас, резюмировал эмчээсник, - здорово, бойцы! - голос у дядьки тоже был кряжистый.

- Здравия желаем, тарищ майор, - одновременно гаркнули Толстый и Геша.

- Зорин Константин Федорыч меня зовут, можно просто Федорыч. Давайте знакомиться.

Мы все поочередно пожали ему руку, представляясь. Дядька невысокий, но ладонь огромная, еще и цепкая.

- Кто старший, - и поймав взгляд Толстого, кивнул, - давай ко мне в машину, потрещать надо. Вы все на буханке, одной машиной? - я кивнул. Рулите тогда вперед, я за вами пойду.

Выезжали из города по той же дороге, напротив двора, где стояли странные мужики, я замедлился, но никого не было. Посмотрел по зеркалам, козлик майора бодро рулил за нами. Всю дорогу, пока ехали, меня глодала ускользающая мысль, я пытался сосредоточиться, и не получалось.

- Тем, слушай..., - спросил я, даже не до конца сформулировав про себя вопрос.

- Что? - сонно откликнулся он сзади, дремал видимо. Спереди в этот раз сел Геша, и снарядив магазины, прилежно пялился в темноту.

- Слушай, Федорыч это вообще кто? И как они с Мелетей Дмитриевичем, кореша?

Молчал он не то чтобы долго, но прилично.

- Федорыч это заместитель командира пожарной части. А по поводу корешей так и не скажу уверенно. Скорее нет, не кореша. Но и не конфликтовали промеж собой. Митрич, он точно с начальником ЖЭКа дружбу водит, с мэром, и с бывшим директором завода. А с чего ты спрашиваешь?

- Да не могу понять, крутиться что-то... Тем, а поблизости есть еще места, куда нас могли разместить?

- А я и не знаю даже... да есть, наверное.

- Ты сказал бывший директор завода, а что за завод?

- У нас тут был перерабатывающий комбинат, так его закрывали, но все закрыть не могли. Ну и директор там старый оставался, а недавно, я тебе говорил, производство стали строить, и корпуса завода все выкупили, директора уволили естественно. Вот так и бывший.

- А мэр тоже бывший? Ты ж говорил, что мэрская дочка, типа мэр новый...

- Не мэрская дочка, а дочка главы района. Есть мэр города Великополья, а есть глава Великопольского района. Вот глава района и новый, ты путаешь.

Какая-то догадка почти сформировавшаяся у меня крутилась, но мысль было не зацепить. Я решил на потом отложить, бывает такое, после озарение внезапно придет.

На этом разговор утих, и вскоре показался знакомый поворот. Дед в каморке на въезде, как ни странно не спал, и ворота нам открыл, опять не спрашивая, кто мы и что мы. Вот странный, держал бы тогда открытыми, а сам бы спать шел. Выгрузились, остановившись на стоянке у общего корпуса. Толстый как вышел из уазика вместе с Федоровичем, к нам даже не подошел, только рукой махнул, удаляясь.

Оказалось, приехали мы на закончившийся общий ужин. Как сказал Леха, только недавно закончилась суета по расселению, и все собратья по несчастью совместно с малочисленным персоналом лагеря и немногочисленными оставшимися отдыхающими, поели в актовом зале основного корпуса. Наше появление у оставшегося народа вызвало если не фурор, то удивление точно. Еще бы, четыре человека и все с оружием. У Джексона кроме укорота еще и помпа за плечом висела. Сразу к нам подошел Леха вместе с Глебом, местным мастером как я помнил, и отвел нас в сторонку. Помпу у Жеки отобрал, и поручил нас симпатичной помощнице с донельзя серьезным и усталым лицом, одной из девчонок, кстати, туристок, которых я заприметил на самом первом собрании у раскуроченного вагона. Как я услышал, он дал ей указание нас накормить и в комнаты определить. Она подошла к нам, сжимая в руках общую тетрадь и ручку.

- Ребят, вы есть хотите?

- Красавица, а как зовут то тебя? - встрял Егор.

- Меня Настей зовут, - видно было, что девчонка бегает на автомате, уже запарившись, а после его вопроса встрепенулась, в глазах искра жизни мелькнула.

- Меня Егор, а это Саша, это Женя, а вон тот страшный дядька это Артем, он на самом деле добрый. Нам всем очень приятно с тобой познакомиться, - девушка после такого представления зарделась, оказавшись в центре внимания сразу стольких парней.

- Настенька, кушать мы не очень хотим, нам бы сначала с ночлегом определиться.

- Пойдемте, я вас в комнаты отведу, Алексей Николаевич сказал...

- Настенька, я слышал, что он сказал, ты вот мне лучше скажи, пойдем-ка, отойдем, кстати. Чтоб не подслушивали нас тут всякие, - и он, отводя ее в сторону, зыркнул на нас, сделав страшные глаза, чтоб за ними не шли.

Они вдвоем отошли, притом он поддерживал ее под локоть. Мы тоже все к стенке с прохода ушли, переглядываясь, но близко к ним не подходили. Беседа Геши с Настей длилась буквально несколько минут, сначала видно было, что сначала отнекивалась, потом он ее уговорил - девушка кивнула и убежала.

- Парни, идите в корпус за вещами, я подойду, - подбежал он к нам, сияя.

- Геш, ты че? Я б от пожрать не отказался, - выразил я недоумение. Егор собрался отвечать, но его прервали.

- О, Артем! Вас куда ночевать определили? - раздался сзади окрик. К нам подошел Антоха.

Тема неожиданно замялся, зыркнул на Гешу, тот на меня, я прикрыл глаза и чуть-чуть кивнул.

- Мы сами определяемся, давай с нами, - выдал как результат такого переглядывания Геша. Все, идите, идите, че встали. Все под контролем, верьте мне, - и мы гурьбой двинулись на выход, он же убежал вслед за ушедшей Настей.

Мы прошли в общий корпус, свернули направо, и зашли в большое помещение, освещенное светом свечи. За столом сидел Николай с молодым парнем, помогавшим доктору с первого момента, корпели над бумагами. Парня кстати звали Юрой, как я услышал из разговора. Большую часть комнаты занимали сваленные в кучу рюкзаки и сумки. Хотя свалены были не все, видно было, что часть уже рассортирована.

Поздоровались с удивленным Николаем, который нас сразу и не признал. Джексон и я забрали свои вещи. По ощущениям, мой понтовый рейдовый рюкзак никто не вскрывал. Нам Николай поверил, кстати, и проверять не стал, наши вещи или нет. Как выяснилось из беседы, другим он отдавал сумки только после ответов на вопросы, что там и в каком количестве. После того, как все будут розданы, содержимое оставшихся сумок будет экспроприировано на общий склад.

Вскоре подошел Геша в сопровождении Насти, и позвал нас за собой. Мы в недоумении последовали за ним, а он повел нас в темноту в противоположную от общего корпус сторону. За полторы минуты, пока шли, многие уже помянули Сусанина несколько раз, зато, когда мы остановились перед аккуратным двухэтажным коттеджем, с пристройкой, поразительно похожей на баню, Егора чуть качать не начали.

- Давайте, хвалите меня, хвалите, - довольно щурился он.

Зашли в дом, и в небольшой прихожей сразу стало тесно. Началась суета, все скидывали вещи, Антоха сразу полез растапливать печь, у которой аккуратно были сложено небольшой количество поленьев. Радостный вопль Геши сообщил нам, что та самая пристройка именно баня и есть, дом заполнили крики, началось выяснения вопроса разуваться или нет. В углу сразу образовалась оружейная пирамида. Я свой укорот снимать с плеча пока не стал, мне еще магазины надо снарядить. А пока мысль появилась.

Я двинулся обратно к общему корпусу с мыслью перегнать буханку поближе к нашему пристанищу. Через две минуты уазик был загнан в небольшой закуток за домом, между тремя старыми соснами. Об одну из сосен я чуть замял заднее крыло, но почему то даже не расстроился. Пока ходил перегонять машины, исчез Геша, который вскорости возвратился с Сашей проводницей. Мелькнула у меня мысль сходить Оксану позвать, забеспокоился о ней как то... Но спросил у Александры, и та сказала, что ее к доктору в помощь определили, значит, не пропадет. Не пошел.

Решили все-таки уличную обувь снимать, проблему с холодным полом решило несколько тапок, имеющихся в наличии в коттедже, и то, что половина из нас была с багажом, кто тапки нацепил, кто, как я, кроссовки легкие. Пошел, осмотрел дом - одна гостиная, из которой дверь в предбанник, встроенный в прихожую туалет с деревенским принципом работы, но более современно исполненный, типа био, с выносным ящиком. Две комнаты на первом этаже, в одной две односпальные кровати, в другой полуторка. Две небольших комнатки наверху, в каждой тоже по полуторной кровати. Прикинул количество народа, занес в одну из верхних комнатушек рюкзак, достал пенку и спальник. Все-таки приспособы у меня есть для комфортного сна и без кровати, могу перекантоваться. Не привыкать половую жизнь вести. Приготовил спальное место в углу, на выходе столкнулся с Джексоном. Тот ухмыльнулся, увидев в открытую дверь мое готовое ложе, и кинул свой спальник рядом с моим.

Спустились вниз, там уже был готов импровизированный стол. Ничего себе, подсуетились, я заметил и два котелка с явно чем-то горячим, крупные куски нарезанной колбасы, открытые банки с консервами. В большую плетеную тарелку Артем выкладывал вторую нарезанную буханку хлеба, когда подошли мы с Джексоном. Рот сразу наполнился слюной. К моему удивлению, на кухне помимо Саши проводницы уже вовсю хозяйничали Настя вместе со своей подружкой. Пока девушки суетились с поварешками, наливая густой суп в имеющиеся в доме тарелки, Геша, вот ведь прошаренный чувак, достал с видом фокусника литровую бутылку водки и начал разливать по пластиковым стаканчикам. От водки не отказывался никто, даже девушки.

За столом места всем не хватило, расселись кто куда, я лично примостился на подоконник, поставив рядом тарелку с густым варевом, и баюкая в руке заполненный наполовину желтый пластиковый стаканчик с водкой. Пока все собирались, рассматривал всю тусовку в отражение в стекле.

- Итак, господа и дамы! Позволю себе сказать тост, и одновременно вступительное слово, если вы не возражаете, - постучав ножиком по тарелке, поднялся со своим стаканом Геша.

Мы не возражали, даже одобряли, о чем все и заявили Егору.

- Столь вовремя приютивший нас домик, - начал он, обводя рукой вокруг себя, - благодаря смекалке и находчивости с данного момента объявляется базой и домом нашей только сформированной отдельной разведывательной группы поездатого поселения, что за глупые смешки я слышу. Ладно, я вообще вот о чем. Из всего сегодняшнего дня я вынес знание - никто ничего не знает, что происходит. А те, кто знает, те молчат, чтобы не расстроить тех, кто не знает. Из этого вывод - ничего хорошего не происходит. Завтрашний день, я уверен, принесет нам новые неприятности и проблемы, а впереди нас ждет, возможно, страшное знание и неопределенное будущее. Но! В этот сложный для всех нас час, я безмерно рад тому, что рядом со мной находятся такие смелые и сильные люди, готовые подставить дружеское плечо помощи в любой момент. И, думаю, залогом даже не выживания, а как минимум благополучного существования станет наше зарождающаяся дружная компания. Ведь один в поле не воин, если он не Чак Норрис. И тост, собственно: за знакомство!

Когда Геша начал говорить, все притихли, ведь он начал озвучивать те мысли, которые подспудно одолевали всех. Сейчас же над столом поднялся возбужденный гомон, все чокались и комментировали пламенную речь.

Я быстро выпил водку, закушал неприятный привкус спирта несколькими ложками супа, и принялся набивать магазины, захваченные с собой в насквозь советского вида брезентовом подсумке. Матово поблескивающие остроносые патроны с четкими щелчками вставали на место. Пока снаряжал магазины, за столом велось бурное обсуждения названия нашей группы. Вставив несколько своих вариантов, про команду Гуфи и бешеных хомяков, я доел миску супа, и налив воды в бутылку из-под минералки, направился спать, пожелав всем спокойной ночи. Спальник все же бросил на кровать, и устраивался, пытаясь найти хоть один не отшибленный кусок мяса на своем теле, в комнату завалился Жека, тоже спать пришел.

Стоило расслабиться, и дико заныли конечности, наливаясь свинцовой тяжестью. Вырубило меня на середине мысли о том, что с таким нытьем рук ног заснуть будет нелегко.

26 апреля, сразу после полуночи.

Васильева Василиса, поселок Тихая Заводь.

Василиса, нахохлившись, устроилась на диванчике в уголке. Происходящее ей сильно не нравилось. Коля, несмотря на ее надежды, находился уже в сильном подпитии. Но первым делом он высказал ей по поводу этого хлыща, с ним ведь проблемы могут быть, ведь это сын самого, а кого, Василиса даже слушать не стала. Она попробовала объяснить Коле, что не все ладно, рассказала про то, как ситроен в канаву отправила. Вместо того чтобы серьезно воспринять ее, Коля посмеялся, и большая компания, парней пять сразу, собралась вместе с ним извлекать из канавы ее машину.

Музыку сделали потише, и парни с шутками и прибаутками уже двинулись к выходу.

- Валера, Валера..., - напевали двое из них.

- Где Валера?! Ник, где Валерра?!- подхватил третий.

Тут как раз показался Коля, и направился к выходу.

- Ник, не надо, пожалуйста, там опасно, я тебе серьезно говорю..., - вскочила с дивана Василиса, направляясь наперерез к нему.

- Вася, не парься, у нас Валера есть, - прервал он ее.

- Валера! Валера! - сразу стали напевать остальные парни.

Василиса на дух не переносила, когда ее называли Васей. Но сейчас она даже не поправила Колю.

- Ник, ты что за хрень городишь, какой Валера? - повысила голос Василиса, - Коля, там...

Юноша с видом фокусника откинул полу кожаной куртки, и извлек из-за пояса пистолет.

- Все-огонь-Валера, настало твое время, - почти в экстазе нещадно гнусавя, в голос закричали окружавшие его парни.

- Не парься, мы позвали друга Валеру, - таким же гнусавым голосом сказал ей Коля.

Василиса пошла их проводить, и встала у двери. Вид пистолета ее немного успокоил, все же с ним не так страшно. Было бы у нее оружие, и не пришлось бы бежать в диком страхе по темному лесу. Точно, надо будет папе сказать, пусть обязательно ей сделает разрешение, чтоб у нее свой пистолет был. Будет его в бардачке машины возить, как все уважающие себя девушки в американских фильмах.

Между тем Коля выгнал из гаража свой агрессивно выглядящий внедорожник, с огромной радиаторной решеткой, и шумная компания, погрузившись в него, исчезла за поворотом. Василиса сразу же закрыла дверь, и приникла к окну. Тут же в доме опять зашумела громко музыка, оставшиеся в холле вернулись к гулянке. Василиса выругалась, и открыла створку стеклопакета в режиме проветривания. Больше она побоялась, и так страшно стоять в темном помещении. Свет она не включала, чтобы ее не было видно с улицы. Перед глазами вставала фигура человека, насмешливо ей помахавшего. Притом, непонятно как оказавшегося в том месте, ведь Василиса прекрасно помнила, что несколькими мгновениями раньше у того забора никого и ничего не было видно.

- Привет, - раздалось сзади смущенно, а Василиса от испуга чуть не подпрыгнула.

Она резко обернулась. Перед ней стояла девочка в лазурном топике, и светлых джинсах с широким ремнем в цвет топа.

- Привет, - недружелюбно сказала Василиса. Че надо?

- Я видела, как ты с этим парнем склизким разобралась. Он тоже ко мне пытался приставать, еще когда не такой пьяный был, но я просто отошла. Ты молодец, я бы так не смогла, - столько наивного восхищения было в голосе девушке, что Василиса немного смягчилась.

- Тебя как зовут?

- Надя. Обручева, Надя. Я сестра Коли, кузина. А тебя я знаю, мне Коля фотографии в компьютере показывал.

"В компьютере", - усмехнулась про себя Василиса.

- Слушай, Надя, а я почему тебя не знаю?

- Я из Ярославля, несколько дней назад сюда приехала. Меня Коля пригласил, мы раньше не общались, вернее общались, но нам тогда совсем лет мало было, мне семь, а ему десять, в деревне у бабушки в Белоруссии отдыхали, - даже в темноте было видно, какой волоокий взгляд у Колиной кузины. Парням нравится наверняка.

- Почему сейчас начали общаться?

- Коля меня в контакте нашел, сообщение написал, сюда пригласил приехать. Родители мне разрешили.

Василиса окинула взглядом девочку. Ну да, если б не ее внешность, кузина Коле сто лет в обед не нужна бы была. А так, девочка конфетка, мордашка красивая, фигурка ничего, ноги вот только чуть коротковаты. Но глаза наверняка голубые, или зеленые, блондинка она натуральная. Наверняка Коля для дружков своих ее сюда позвал, еще и понты колотил наверняка, мол, какая сестричка у меня. Ладно, не буду расстраивать девушку своими мыслями, подумала Василиса, и перевела беседу на другую тему.

Несколько минут девушки беседовали на отстраненные темы. К удивлению Василисы, не отличавшейся особой общительностью по жизни, с этой немного наивной девушкой из Ярославля общаться ей было очень легко. Но после того как прошло около десяти минут, Василиса начала терять нити беседы, делать долгие паузы, вглядываясь в темноту за окном, и все более волноваться. Надя поинтересовалась о причинах ее волнения, и Василиса коротко рассказала о случившемся с ней по дороге сюда.

- Так чего ты волнуешься, там же столько парней, что с ними случиться?

- Надя, они давно уже вернуться должны были. Там дел на пять минут, а машина почти сразу за поворотом.

- Василис, так ты думаешь, случилось что...

- Не знаю я ничего, - раздраженно ответила девушка. Мне так...

Договорить она не успела. Распахнулась дверь, и на пороге возник хлыщ обиженный Василисой. Дверь он за собой закрыл, и направился к стоящим у окна девушкам. Василиса открыла рот что-либо сказать, но так и не нашла слова подходящие. Дернулась было бежать, решила, что не к лицу. Так и осталась на месте, хотя от подходящего хлыща явно исходила агрессия. Он ускорил шаг, и, подойдя к девушке, вместо словесных обструкций, как она ожидала, с силой ударил ее кулаком в лицо. Совершенно неожиданно, Василиса даже когда еще падала на пол, не могла поверить, что он ее ударил. Упав, она даже боли не чувствовала, только возмущение. Как этот урод посмел, да его папа с компостом смешает! Папа... папа, как же он далеко, закрутились в голове мысли. Ее пронзила догадка, что сейчас она совершенно беспомощна, и стало жутко. Девушка сжалась, всхлипнув от беспомощности, и тут же этот хмырь ударил ее ногой. Дыхание перехватило, девушка глухо вскрикнула, и скорчилась на полу, хватая ртом воздух. Краем глаза Василиса увидела, как Надя выбежала из прихожей в общий зал. "Вот она сука, а я уже думала...", - замелькали у девушки мысли, но тут же исчезли, когда этот урод присел на корточки перед ней.

- Что, коза, думала самая крутая тут? - он взял Василису за волосы, намотав хвост на кулак, - думала все тебе можно, а? - уже кричал хмырь.

В глаза его, мутные от пьяного бешенства, Василиса старалась не смотреть. Изо рта у него сильно пахло, и девушка попыталась отодвинуться, но тут же голову пронзила боль, когда он дернул ее за волосы.

- Ты знаешь, что сейчас будешь делать, сучка, а? Знаешь? - опять громко закричал он ей прямо в лицо, и опять ударил, и опять кулаком.

Василиса почувствовала, как по подбородку потекла кровь, стекая на шею. Ей стало очень страшно, девушку забила крупная дрожь. Хмырь отвесил ей несколько пощечин, и резко поднялся, дернув ее за волосы. Голову ожгло болью, и Василиса громко вскрикнула, хотя до этого сдерживалась.

- Нравиться? Нравится тебе, коза? - тут же среагировал он на ее вскрик, и начал резко дергать ее за волосы из стороны в сторону, нанося удары по телу, куда попало, потому что волосы не отпускал. Василиса уже кричала в голос от боли.

- Туда! - скомандовал хмырь, и направил девушку в полет по коридору. Она, пробежав несколько шагов по инерции, врезалась в вешалку, и схватилась за одежду, пытаясь не упасть. Все же рухнула на пол, и несколько курток, за которые она цеплялась, накрыли ее. Василиса лежала на полу, беззвучно рыдая, в ужасе, что избиение сейчас продолжится. И слыша комментарии этого урода, страшилась того, что только избиением дело может не ограничиться. Девушка хорошо слышала шаги, когда тот к ней подходил. Он присел, стягивая с нее куртки, и тут же раздался глухой звук удара, и следом звук падения тела на пол. Несколько секунд стояла тишина, и у девушки в груди замаячило тепло надежды.

- Василиса, ты в порядке? - раздался дрожащий голос.

Ай да Наденька, ай да солнышко какое, подумала Василиса, испытывая к ней горячую благодарность, и в то же время стыд за те мысли, когда девушка убежала. Блондинка стояла сейчас с большой бутылкой шампанского в руках, которой она вырубила этого козла. Василиса встала, и, не обращая внимания на боль в теле и просто горящую кожу на голове, отобрала у ошарашенной Нади бутылку, которая от удара не разбилась, присела на колени, с силой замахнувшись, и несколько раз ударила изо всех сил по голове замычавшего и уже шевелившегося урода. Бутылка так и не разбилась, но он затих.

- Пошли отсюда, - подхватила ее под локоть Василиса.

- Я их звала сначала, и никто не пошел, никто не пошел, - говорила ей Надя, пока они шли через зал, где все так же играла музыка, и лишь только некоторые из танцующих обращали внимание на окровавленную Василису.

Девушки прошли через зал, и поднялись на лестнице. За ними увязались два парня, оба обдолбанных в хлам.

- Слышь, подруга, а что случилось? - удивленно поинтересовался один из них, с крашенными в ядовитый цвет волосами.

Василиса не на них даже не смотрела, пройдя в одну из комнат, кабинет жены хозяина коттеджа, как она поняла. Сюда она пришла без особой цели, хотелось просто оказаться подальше от того урода.

- Надь, давай аптечку поищем, - попросила она светловолосую, утирая кровь.

Тут второй парень, лысый, до этого молчавший, не то кашлянул, не то поперхнулся. Очень громко. Так, что все на него обернулись. Стоял он в проходе, и мог видеть, что внизу происходит. Судя по его реакции, происходило там что-то страшное.

- А... ааа.... Ааааа!!! - закричал на одной ноте он, смотря вниз, и крик его все усиливался.

26 апреля, утро.

Старцев Александр, база отдыха Красная.

- Ну что, как назвались то? - позевывая, спросил я стоящего рядом Жеку.

- Кто?

- Да все, кто. Я спать же сразу ушел.

- Так я же тоже. Остался Геша, да Антоха, которому... все равно было. Ну и девчонки.

- Ну, и что решили то?

- Да хрен знает, что решили. Геш, решили что? - наклонился чуть вперед Джексон, смотря на стоявшего слева от меня Егора.

- Уааааау, - только лишь сладко зевнул во весь рот Геша. И естественно, сразу же зазевали и мы с Жекой.

- Тихо вы, видите, щас новый папа говорить будет, - зашипел Геша, предварительно зевнув еще разок.

Мы замолчали и посмотрели на помост. На невысоком помосте актового зала стояла трибуна с гербом СССР, на которой сейчас откашливался квадратный Константин Федорович, готовясь произносить речь. За трибуной стоял длинный стол, за которым сидело прилично народа. Был доктор с двумя помощницами, в одной из которых я, еще войдя, узнал Оксану. Там же сидела пожилая женщина, которую я еще в поезде видел помогавшим раненым, сидел Леха, который теперь стал Алексей Николаевичем, Коля и Глеб. Также там была женщина, кладовщик которая. С краю грузно устраивался Саня Толстый, открывший собрание, пожелав всем доброго утра и рассказавший все то, что я слышал уже двое суток, типа что-то произошло, но что никто не знает. И все плохо, да.

Я осмотрел заполненный зал. Столы сегодня с утра уже убрали, и наставили стульев и древних скамеек. Хватило не всем, многие стояли за рядами, у входа. Выглядели люди почти все одинаково взъерошено. Не у всех девушек и женщин были причесаны волосы. От некоторых мужиков проходивших мимо, когда все рассаживались, ощутимо тянуло несвежим телом. Я еще раз мысленно поблагодарил Антоху, который, оказывается, ночь почти не спал, зато мы все получили по ведру воды на помывку. Вот всего-то для счастья надо, кусок мыла да горячей воды немного. Орали как сумасшедшие, плескаясь по очереди в предбаннике, даже пареньку молодому, Юре, поручили сбегать к нам, узнать что случилось. Когда узнал, глянул такими глазами, что его тоже пустили сполоснуться. Наверное, поэтому вся наша переночевавшая в коттедже компания выглядела на фоне остальных бодренько. Девчонок с собой даже не брали, оставили досыпать, а нас всех Саня попросил расставиться вдоль стен. Геша, Жека и я у одной стены, напротив Артем и Антоха. Получилось прикольно, и если мы втроем смотрелись более-менее однородно, то стоявшие напротив парни умиляли. Милицейская форма Артема резко контрастировала с колхозно-партизанским видом Антохи, который для солидности прихватил с собой ППШ. Умиляло меня, а вот на людей в зале, такая группа вооруженного люда наверняка должна была производить впечатление. Поэтому я, чувствуя свою немеряную крутость, повесил автомат на шею с разложенным прикладом, и положил на него руки. Прислонившись плечом к стене, задрав нос, лениво обозревал весь зал. Жалел я в этот момент только о том, что такой модной разгрузки, как у Толстого у меня нет. Вообще брутальным парнем тогда бы выглядел. Хотя и так неплохо, продолжал я любоваться собой.

Наш новый папа, как обозвал его Геша, говорить все не начинал, а подозвал к себе Толстого. Спросил у него что-то тихонько, делая пометки в блокноте.

- Ну, здравствуйте товарищи, - наконец произнес он. И замолчал.

- Это не просто гениально, это конгениально, - явно кого-то пародируя, тихонько произнес Геша.

- Тсс, ну че ты, может он речи говорить не умеет..., - шепнул я ему.

- Речи я говорить не умею, поэтому скажу по-простому, - после этих слов Геша прыснул, да и мы с Костиком улыбнулись. Саня показал нам кулак украдкой, заметив это. Федорович между тем продолжал говорить, и излагал совсем не смешные вещи, а где-то даже и удивительные. По мере того, как он говорил, у находившихся в зале округлялись глаза и вытягивались лица.

- В общем, так, давайте знакомиться. Зовут меня Константин Федорович, по званию ажно целый майор. Я теперь ваш царь, бог и воинский начальник. Сзади меня за столом сидит исполнительная власть. Для начала всех представлю, доктор Иван Андреевич и фельдшер Екатерина Федоровна, а также Оксана, ассистент, - после того как капитан назвал имя отчество доктора, тот привстал, и его примеру последовали все остальные представленные, и те, кого капитан продолжал представлять. Алексей Николаевич, квартирмейстер, Глеб, руководитель службы эксплуатации, Николай, начальник вещевого склада, и Надежда Сергеевна, начальник пищевого склада. Ну и последний, Александр, командир народного ополчения и пока одновременно начальник безопасности периметра. Теперь внимание, - повысил он голос, потому как в зале начались перешептывания. Если вам что-то приказывают эти люди, значит, вам приказываю я. Невыполнение приказа можете считать самым глупым поступком в вашей жизни. Тот, кто не выполняет приказ, указания даже, так будет правильней, будет просто изгнан из нашей тесной и дружной общины. Впрочем, мы не звери, и оставляем вам право жаловаться..., - он обернулся, - Саш, как ты вчера сказал?

- Жаловаться в ООН, Юнеско, и общество прав потребителей.

- Вот, именно. Можете жаловаться именно туда. Но там, за воротами. У нас же тут наступает военный коммунизм, поэтому с сегодняшнего дня считайте себя в большом колхозе. Работы не просто много, ее очень много, и всю придется работать. Кто работать не хочет, соответственно сегодня должен очистить от себя территорию базы. Есть даже время поразмышлять, до сегодняшнего вечера, когда из центра сюда прибудет автобус, на нем приедут новые постояльцы. Желающие покинуть наш санаторий могут отправиться на этом автобусе в Великополье, но там никто не гарантирует теплую пищу и ночлег. Про трудоустройство. Большинство из вас уже есть в списках у Николая, он сегодня будет целый день здесь. Именно здесь, в этом зале. Всех, кто уже у него записывался, прошу подойти по второму разу. Кто не записывался, естественно тоже подходит и записывается в списки. Стандартно, для всех - имя, фамилия, специальность, опыт работы. А теперь о еде. Сегодня будет последний день, когда кормили абсолютно всех. Вечером благотворительность заканчивается. Механизм пока не выработан, но скорее всего вечером будете подходить к Николаю, оставлять заявку на участие в кормежке на следующий день, а тот, под чьим началом вы работали, будет ее подтверждать. А может разделим всех на бригады, и бригадиры будут подавать заявки на питание. Пока в процессе. Всех, кто служил... всех, кто служил в армии, - повторил громче Федорович, перекрывая поднявшийся гомон, - или умеет стрелять и владеть оружием, прошу подойти к Александру. Времена настают неспокойные, ведется набор в опричники. Пока все. Это было наше с вами первое общее собрание, через два или три дня будем повторять, считайте это заменой вечерним новостям. Теперь вопросы, по возможности кратко и по существу.

- А что за новые постояльцы? - неожиданно звонко в тишине прозвучал мой голос.

- Здесь недалеко детский дом, детей сюда перевезут к нам на попечение.

- А как помыться? - раздался женский голос из зала, вопрос тут же поддержало несколько голосов.

- Сегодня вечером будут топиться все бани, на территории их две, скорее всего все помоются. Вопрос решается, ясность будет после обеда.

- А как отоплением? Мы сегодня ночью чуть не окочурились! - опять женский голос, и опять возгласы, "ну да, а что с отоплением?".

- С отоплением хорошо. Без отопления плохо. Основное здание пока без отопления, сегодня будем стараться утеплять. Есть несколько буржуек, они будут распределены по самым большим комнатам, ну и надеюсь, к завтрашнему дню у всех будут спальные мешки или теплые одеяла. А вообще весна, скоро потеплеет. Надеемся и верим.

- А где брать воду, питьевую? И не питьевую тоже?

- В речке. Если пройти сто метров от крыльца, реку видно. Это не питьевая. Питьевая в столовой, но в принципе, она оттуда же, только кипяченая.

Вопросы сыпались и сыпались. На некоторые Федорович отвечал сразу, пару раз подзывал к себе Саню или Глеба, уточняя у них, перед тем как ответить. Мне тоже было интересно, слушал, но тут меня толкнул в плечо непонятно как оказавшийся рядом Артем.

- Поехали уже, с нас и так Митрич голову снимет, время сколько..., - прошептал он мне на ухо. Я глянул через зал, Антоха и Жека уже протискивались между людьми к выходу. Глянул на Саню, поймал его взгляд, похлопал пальцами по запястью, там, где часы обычно носят, и двумя пальцами изобразил бегущего человечка. Он кивнул, поняв, и мелко нас перекрестил, с кривой ухмылкой.

Мы с Гешей вслед за Артемом также протиснулись на выход, и вышли на свежий бодрящий воздух. Жека и Антоха уже дымили на крыльце, ожидая нас. Подошли к ним, Тема тоже засмолил. Папиросу кстати, а вчера сигареты курил, закончились, наверное, машинально отметил я. Как бывший заядлый курильщик, иногда с болезненным любопытством обращаю внимание на подобные мелочи. Перекурили быстро, обсуждая нюансы движения, Антоха полез в свой газик, который стоял тут же рядом, мы вчетвером пошли к уазику, который так и стоял со вчерашнего за коттеджем. Сзади чихнул и затарахтел непрогретым двигателем нам в спину Газик.

Вчера тут шли, темно было, хоть глаз выколи, сегодня же я залюбовался. Стоящие вдоль тропы корабельные сосны стрелами взмывали ввысь, их кроны, как и все вокруг, были в нетронутой снежной пелене. Справа между стволов невдалеке проглядывала черная гладь озера. Неба не видно, облака, но не такие низкие, как вчера, так что линия горизонта виднелась совсем вдалеке, волнами, местность изобиловала холмами. Пока любовался, уже подошли к нашему домику.

Двигатель бобика затарахтел не менее бодро, чем газоновский. Пока движок грелся, меня осенило сразу несколько идей.

- Геша, звездуй-ка проводницу свою буди, быстрей только! - оборвал я его треп с Жекой.

- Зачем?

- За шкафом, надо очень, я ж не просто так. Давай буди быстрей, и на кухню ее веди, - крикнул ему вслед.

Егор усвистал, а я подозвал Жеку и начал выкладывать из-под сидений еду, которую так удачно в магазине подрезали. Достал почти все, оставил только бутылку Колы, несколько банок тушенки и пару пачек макарон, это можно и в котелке замутить, если вечером нас тут не будет. Мало ли. Остальное занесли на кухню, где уже был Геша, и сидела заспанная Саша. При виде продуктов Егор присвистнул.

- Откуда вестимо?

- Да вот, есть места. Не одному ж тебе прошаренному быть. Все, тезка, разбирай, никому не давай и ничего не рассказывай.

Разобравшись на кухне, я залетел на второй этаж, и полез в рюкзак. Флажок на машину, который я на Московском вокзале купил, был в одном из отстегивающихся клапанов.

- Город над вольной Нево-ой! Здесь играет наш Зенит родно-ой, - фальшивя, пел я, под комментарии и смех парней закрепляя флажок на крыше машины со стороны водительской двери.

Снега, слава богу, за ночь не нападало, и я без особого напряжения рулил по еще вчерашней колее. На переднем сиденье сейчас сидел сосредоточенный Жека, Артем и Геша дремали. Антоха на газоне маячил сзади, не отставая. По дороге не встретили ни одной машины. До поворота на Великополье доехали спокойно. Повернув, и уже проезжая мимо заправки, я увидел стоящий на ней кукурузер, и несколько человек, суетившихся рядом с ларьком заправки, один из них что-то говорил на повышенных тонах, размахивая руками. Проезжая мимо, синхронно с Жекой проводили зрелище взглядами. Тормознул сразу же, как только заехал за забор, чтобы они не увидели, что я остановился. Сзади скрипнул тормозами газик.

- Тем! Тема!

- А? Что? - встрепенулся он.

- Там на заправке круизер стоит, и перец какой-то руками машет. Посмотрим или дальше едем?

- Пошли, - сразу же проснулся и полез из машины Тема, прихватив за цевье свой укорот.

- Дверьми не хлопайте, - успел сказать я, за полсекунды до того, как Жека и Геша жахнули дверьми. Металлический лязг слышно было даже в Змеином, наверное. Я поморщился, вылез, и, увидев спины быстро двигающихся в сторону заправки парней, посеменил за ними. Картина до ужаса напомнила контр-страйк, в который я, как и большинство молодежи второй половины девяностых резался ночами. "Гоу гоу гоу", - пробормотал я, двигая за ними. Сначала взял наизготовку автомат, откинув приклад, но сделав пару шагов, передумал, закинул за спину. Неудобно и непривычно. Достал на ходу из кармана анорака пистолет, сразу почувствовал себя уверенней. Все уже скрылись за воротами, так что я не особо видел, что на заправке сейчас делается, только слышал резкие выкрики Артема и Жеки. Дошел до ворот, притом сам себе уже ни разу не напоминал бравого контр-террориста. Ноги проскальзывали в глубоком снегу неутоптанной тропы, арафатка на шее сбивалась, автомат сзади мешал, как мешал и брезентовый подсумок с магазинами, стучавший по бедрам. Нафига только нацепил все это. Наконец дошел, и оперся плечом о ржавую стойку, обозревая картину, и одновременно держа в поле зрения свой боливар. Мало ли что, и вообще я дверь на ключ не закрыл, а сигналки на уазике нет. А на заправке между тем картина внушала. Наши победили без единого выстрела, и сейчас красиво стояли, стволы расставив в разные стороны, как учили, наверное. Один мужик, из тех, что на крузаке приехали, стоял на коленях и упирался руками в заправочный ларек, двое стояли раком у решетки радиатора, руки на капот, все дела. Король бензоколонки уже рассказывал что-то Артему, яростно жестикулируя. Антоха с Жекой осмотрели между тем крузак, открывая двери, и прикрывая друг друга, я даже залюбовался. В машине никого не было, и все чуть расслабились, опустили стволы, все кроме Жеки, который сразу всех троих на прицеле держал. Сержант посмотрел на меня, я махнул на уазик, типа охраняю, он кивнул. Я зажал пистолет подмышкой, и присел, решив перешнуроваться, все те же неудобства с язычком на правом ботинке начались. Автомат ткнулся дулом в землю, подсумок свалился сбоку передо мной, я чертыхнулся, все поправил, принялся за шнурки. Перевязал, и поднял голову. Как раз, чтоб увидеть, как еще одно тело в черной куртке, озираясь, крадется из-за скворечника сортира, который был спрятан в кустах. Я хотел было окликнуть Тему, но тут увидел, что крадущийся мужик сжимает в руках автомат, такой же укороченный калашников, как у меня. Меня он не увидел, и озираться перестал, заходя парням со спины.

- Не шевелимся, а то я нервничаю, палец дрожит, - поднял он автомат.

Все замерли.

- Ствол в землю, - произнес я, но голос чуть дрогнул. Ствол в землю, - напустив металлу в голос, уже уверенней снова повторил я.

Парень покосился на меня, и удивительно покладисто исполнил. К нему подлетел Жека, и тычками отогнал третьим к капоту.

- Все? Четверо их было? - спросил с нажимом у короля бензоколонки сержант.

- Все. Четверо их было, - покладисто ответил тот, закивав, как болванчик.

- Да хватит им раком стоять, можете нормально вставать, - выдержав паузу, сказал Артем. Незнакомцы потихоньку поднялись, разминая и растирая замерзшие руки. Все четверо встали в неровную шеренгу. Один серьезного вида дядька лет за сорок, рыжий, второй, с бородой, толстый, такого же возраста, двое помоложе. Крепкий блондин, которого я так удачно заметил, а последний на солдата срочника обычного похож.

Сзади послышался подвывающий звук, это Газик Антохи задом приехал.

- Нормально все? - высунулся из кабины он.

- Нормально, - махнул рукой сержант. В отдел двигай сначала, скажи Митричу, что скоро будем. Антоха кивнул, и умчался.

- Рассказывайте, кто такие-то? - после недолгой паузы спросил Артем.

Все четверо молчали, первым никто не заговаривал.

- А чего, удостоверения больше не показывают, сразу стволами тыкают? - спросил блондин, и его голос, даже не голос, а интонации, показались мне смутно знакомыми.

26 апреля, ночь.

Ермаков Станислав, Красный Бор.

Ольга вчера на меня даже не посмотрела, когда мы с Серегой заявились на продолжение банкета. Чуть пьяно смеялась над шутками парней, не обращая на меня внимания. Дим и Семен балагурили, стрельбу они не слышали, окна на другую сторону, да и магнитофончик они небольшой уже раздобыли, музыка играла в комнате. Питание от аккумулятора наладили. Я попытался обратиться к ней разок, но натолкнулся на такой взгляд надменный, что больше заговорить с ней не пытался. Да и ладно, особо и не расстроился, прихватил с собой пару пива и пошел обратно к лейтенанту. Просидели мы с ним нормально, далеко за полночь. Вроде зашел совсем ненадолго, а засиделись, разговорились. Через некоторое время к нам присоединились и Серега, и старшина. "Совет племени", - охарактеризовал сборище лейтенант. Присутствовал еще и Сеня, но он просто присутствовал. Ординарца лейтенанта сморил сон, и он прикорнул, бросив на пол спальник. Будить его не стали, и так забегался боец за двое суток. Я вроде тоже начал носом клевать, но как назло зуб разболелся. Таблетки не помогали - выпивши, поэтому пришлось еще водки хлопнуть. Постепенно на боль перестал внимание обращать, свыкся.

Лейтенант рассказал, как они оказались в этом поместье. Оказывается, по приезду он опять повздорил с важным дядькой, тот было совсем вспылил, обещая на головы лейтенанта страшные кары, но когда из кузовов автомобилей высыпали два взвода, с боевым оружием и настроенные вполне решительно, пыл того сошел на нет. И хотя была при нем спецура явная, на с такой толпой вооруженных и не совсем вменяемых воинов и они разбираться желанием не горели. И все бы шло нормально, бойцов уже определяли на постой в школу, куда потом нас хотели подселять, но обиженный дядька нашел общий язык с администрацией поселка. Вариант со школой внезапно получаться перестал, а с лейтенантом начали разговаривать уже нехотя, через губу. Видно много чего не очень хорошего про лейтенанта и его воинов облеченный властью наговорил. А видение неотвратимости наказания, административным ресурсом летящего с большой земли, не добавляло местной администрации душевности к общению с армейцами. Вообщем, предложили лейтенанту размещаться в бывшем поместье, здание которого наполовину пустовало, наполовину сдавалось частным организациям. Это поместье было экспроприировано у хозяина давным-давно еще большевиками, и долгое время в нем находилась районная больница, потом, во время великой отечественной, тыловой госпиталь. Уже после войны, было достроено несколько корпусов, и больница стала районной, да не просто больницей, а психиатрической. Потом либо психически больных стало мало, либо еще что, но больницу решили переделать в заводской санаторий. Тут грянула перестройка, и наполовину переделанный и никому не нужный санаторий повис на балансе приватизированного завода. В некоторые моменты определить, кому принадлежит завод, было трудно, не говоря уже о несостоявшемся санатории, поэтому дополнительные корпуса к нынешнему времени пришли в негодность, а главное здание наполовину пустовало, наполовину сдавалось под складские помещения администрацией города.

Лейтенант со старшиной и со вторым взводным, которого мы не видели, так как он в машине спал, когда мы встретились на дороге, посовещались, и решили разделиться. Слишком много видели они, и всем в одном месте оставаться не стоило. Лейтенант Николаев по темноте двинул в Великополье, взял с собой свой взвод, и двух контрактников, удачно оказавшимися местными, Великопольскими. В часть к связистам они попали в ходе многоходовой операции по обмену ненужного здесь, но очень нужного там имущества, и отмечали удачное завершение сделки. Проворачивающий операцию капитан из недалеко развернутой в ходе учений РЛС так и остался в обреченной части. Так что, если даже с местной администрацией лейтенанту Николаеву не удастся договориться, контрактники обещали устроить на постой в лучшем виде. Я на этом месте зарубочку поставил, но распространяться пока не стал. Зарубочку про РЛС, там наверняка сейчас человек десять, а то и меньше, и без начальства. И солярка там должна быть.

Лейтенант Саша и старшина остались в поместье, где ввиду выходных и надвигающихся праздников уже никого из арендаторов не было, только старенький сторож, отпущенный домой, по случаю заселения сюда на постой военных. Выделили им всего несколько комнат, но случайно были найдены еще парочка свободных. Сторожа, прежде чем отправить домой, расспросили, что где складировано, и кто владелец.

Таким образов и появились в комнате брезентовые тюки, про которые я подумал, что это связистов. Хотя теперь это было уже связистов. В одном из помещений был целый склад армейского обмундирования, непонятно как туда попавшего. Недолго думая, неуклюжий старшина споткнулся, и совершенно случайно выбил дверь в эту комнатку. Таким образом, у лейтенанта оказалось по два комплекта добротного летнего камуфляжа на каждого бойца, большое количество исподнего, с десяток КЗМ. С особым цинизмом на этом складе также случайно было найдено куча вещмешков, ранцев, плащ палаток, шапок, маек, тельняшек, и прочей радости.

Таким же случайным образом были найдены несколько печек буржуек, которые до этого стояли в ранее закрытых помещениях. Один из бойцов, увидев неловкость старшины, часто падающего на двери, изъявил инициативу и участие, и весь вечер с приданым помощником занимался тем, что снимал двери с петель, а потом ставил их на место. В связи с темнотой работы по поиску полезного хабара не прекращались. К брезентовым вещмешкам прибавилось много нужного и полезного по хозяйству. Поиски прекратились только тогда до дома того страшного сходили.

- Мда. Сходили, - подытожил рассказ лейтенанта задумчивый Серега. Взгляд у него при этом отстраненный был. Видать думу думает.

- Как упырь то? - поинтересовался я.

- Как упырь, прости господи, - даже перекрестился Сергеич. Кровь не течет, на дырки свои внимание мало обращает. Лежит, шипит иногда, зенками водит.

- Сергеич, хер с этим упырем, делать что будем? - спроси его лейтенант.

- Что делать...да хер его знает, что делать. Думать давай.

- Думать, думать.... а я вот что подумал, - произнес Серега, и обвел нас всех взглядом. Если то, что вы рассказали, правда, - он поднял руку, предвосхищая возражения, и продолжил, - значит, происходит что-то явно хреновое. Не здесь, в области, тут-то ясно все, а вообще. Мы пока в гостинице были, слышали вещей несколько. Поезда не ходят, оказывается уже второй день, пассажирский поезд с рельс сошел, позавчера еще, так только вчера днем узнали об этом. Подкидыш отправили на помощь. К вам еще никто не примчался, хотя бы и из прокуратуры военной, как тебе тот перец обещал. С главным ментом местным я поговорил, помешали нам, правда, - тут он коротко глянул на меня, и я понял, о чем речь. Помешать то помешали, не до конца он мне рассказал, но в общих чертах если, они сами ничего не знают. Связи у них вообще никакой, только с ближними поселениями. Великополье, Дружноселье, Севастьяново. И все. Заметьте, это как раз примерно по границам рвов тех странных.

Господа военные про рвы еще не знали, пришлось объяснить. Задумались сильно.

- Ты мне вот скажи, Сань, про машинку, которая ушла якобы в Севастьяново предупреждать, а потом сюда. Сколько там народа было? - опять начал Серега.

- Человек семь, как минимум.

- А бойцов там сколько? Ты про спецов говорил?

- Человека три точно видел. Может и больше, там большой шарабан. И с этим бараном трое было, в нашем Урале ехали. Потом гвардию изображали, когда разборки начались.

- А как они по виду?

- В смысле? Церберы, реальные.

- Да не, я не про то. Нормальные люди, или.... Если им скажут тебя в расход вывести, как ты думаешь, глазом моргнут?

Лейтенант задумался буквально на несколько секунд.

- Не, думаю не моргнут.

- Да легко, - добавил старшина. Ты это к чему?

- Стас, а ты где служил? - вдруг спросил Серега.

- Внутренние войска, а что?

- Стрелять умеешь?

- Есть немного. А что такое-то?

- Это хорошо, что умеешь, - не обращая внимания на мои вопросы, продолжил Серега. И замолчал на несколько секунд.

- Парни, думаю я тут, - наконец заговорил он,- и мне все больше и больше тут не нравится. Вот эта срань, которая сейчас пристегнутая к батарее шипит, кажется мне, с вашим черным шарабаном связана. Само по себе такое не случается. И есть у меня мысли, что как только они поймут, не спецы, а та вся компания, которая радостно из вашей части сваливала, что помощи не будет.... в смысле и административного ресурса с большой земли тоже не будет. И под это дело все узнают, что те упыри, которые начали грызть людей, а в вашей части вы их много видели, да? Ну, вот, когда они начнут, упыри в смысле, а люди от вас узнают, что эта мразь связана как раз с этим черным шарабаном и теми, кто в нем... продолжать?

- Ни... себе ..., да ..., - выдал старшина. Тушите свет, ... пришла, - добавил он.

- В смысле, Сергеич? Ты чего? - переспросил лейтенант старшину.

- П..... котенку, Сань, не понял что-ли? Валить надо. Прямо сейчас. Прав тарищ майор, нас тут на ноль могут влегкую умножить. Мы тут второй день сидим, и то поняли, что дело дрянь, случилось что-то со страной. А у этих то знание поболее, чем у нас. Да все равно не жить им, если народ просечет что к чему. В ружье всех ставить надо прямо сейчас, и сваливать отсюда. Как раз утро скоро, самое время, - старшина дождался кивка лейтенанта, и с невиданной для его степенности прытью вскочил, и через пару секунд мы услышали за занавеской его негромкий, но напряженный голос, поднимающий бойцов.

- Серег, вы с нами? - сонливость с лейтенанта как рукой сняло.

- Куда мы сейчас без вас то.

- А мы без вас уже, - глянул на Серегу лейтенант. Сам бы не допетрил, - объяснил он.

Только сейчас я понял, что Серега нервничает. Выглядел то он спокойным, но по тому, как ходят желваки у него на лице, было видно, как он напряжен. Общая нервозность передалась и мне.

- Стас, иди наших буди. Чтоб через три минуты готовы были. В главный зал всех выводи.

Я добежал до нашей комнаты. Дим спал в обнимку с Ирой на диване, Семен прикорнул на брошенном на пол матрасе, накрывшись старым пледом, Ольга спала в собранной прямо в комнате палатке. Хотя не спала скорее всего, так как быстро выбралась оттуда, и только сверкала в темноте глазами, наблюдая за нами. Семен тоже быстро очнулся, и помогал мне сворачивать палатку. Дим сначала принялся материться, но потом увидел в каком я состоянии, и примолк, даже с расспросами не лез. Да и занят он был, Ира просыпаться никак не желала, и висела у него на плечах в полудреме.

Собрались быстро, даже не прибравшись за собой, так и оставив неубранный стол. Гурьбой вывалили в общий зал. Около десяти бойцов собралось по стеночке, позевывая, примерно столько же под руководством старшины бегом заканчивали таскать в зал найденные в здании вещи. Оказалось неожиданно много, гораздо больше чем я думал. Помимо брезентовых тюков на полу лежали коробки с неясной мне в темноте маркировкой, несколько мешков с сахаром, упаковки круп и макарон. Да, прибарахлились господа военные.

С улицы послушался протяжный звук стартера, и Урал басовито затарахтел двигателем. Несколькими мгновениями позже к нему ЗИЛ присоединился. Урал, завывая на низких оборотах непрогретым двигателем, развернулся на пятаке, и задними колесами заехал на нижние ступеньки широкой лестницы. Удобней от этого не стало, край кузова оказался высоко. Уже знакомый мне водитель Бэтмэн выбежал из кабины, посмотрел на это, откинул борт и быстро впрыгнул обратно в кабину. Сдал чуть вперед. Стало лучше, можно теперь с верхней ступеньки прямо в кузов переступать. Прибежавший откуда-то старшина обматерил всех, не переходя на личности, и все до этого незанятые моментально начали участвовать в погрузке. Я тоже порывался схватить мешок, но был пойман Серегой. Он схватил меня за плечо, сунул в руку ключи от кукурузера, и подтолкнул в сторону стоявшего в стороне внедорожника. Оглядываясь по сторонам, мухой добежал до джипа, запрыгнул на переднее сиденье. Круизер завелся бодро, работал гулко и уверенно. Прислушался - нет, не дизель. Хорошо, что бензиновый, на таком морозце солярка и замерзнуть может. Конец апреля, на заправках наверняка летнюю уже льют. Интересно, какая у армейцев. Вот будет прикольно, если встанут сейчас.

В машину запрыгнул Семен. Серега подошел с моей стороны, в одной руке держал укорот за цевье, в другой у него были брезентовые подсумки с магазинами.

- Стас, к лейтенанту быстро, тоже возьми! - приподнял автомат Серега. Давай давай!

Высоко поднимая ноги по снегу, я побежал к Уралу. Лейтенант орал благим матом, размахивая руками.

- Если машина останавливаемся, все из кузова сразу, и залечь. Колхоз, твоя левая сторона, Тимур..., Тимур епть! Справа все твое, понял? Покажи, куда стреляешь если что!

- Командыр, не ругайся... ми в туда стрэляем если что, - быстро показал сектор обстрела Тимур, увидев переменившегося в лице лейтенанта. Несколько чернявых парней, стоявших рядом с ним, одновременно закивали, подтверждая слова комода.

- Молодец. Джигит! Иванов, просто ложитесь в кузове. Если командую на выход, тогда в кусты прячешься со своими зомбарями, потом по обстановке. Сеня! Сеня твою мать, ты где?

- Сань, - подошел сзади я.

- А! А, Стас, - сбавил он голос, и тут же, - Сеня млять! На ноль умножу!

- Саш, ствол дашь? - спросил я осматривающегося в поисках ординарца лейтенанта.

- А? А, да. Сергеич! Ствол дай, который Петрова был, - старшина выглянул из кузова, и кивнул. Я двинулся к нему.

- Сеня где? - спросил Саня у старшины. Тот лишь кивнул подбородком на выход из здания.

Да, силен Сеня. Я на него посмотрел, и мне от этого самому тяжело стало. Бойца ощутимо пошатывало, лямки рюкзака вот-вот должны были отрезать ему руки вместе с плечами. В руках он держал неимоверное количество пакетов и увязанных свертков. Глаза вытаращены, готовы выпрыгнуть.

- Сеня, ты че?

- Тарищ лейтенант, - на одном дыхании произнес он, на большее его не хватило. Пытался вдохнуть достаточно воздуха, чтобы продолжать. Я подбежал к нему, забрал несколько пакетов. Глухо зазвенело, вроде банки какие. Несколько забрал лейтенант, небрежно поставил в кузове Урала.

- Сеня, ты...

- Тарищ лейтенант, не пропадать же добру! Там столько всякого оставалось, мы ж сюда уже не...

Пока мы разгружали Сеню, старшина уже достал ствол и сейчас протягивал мне. Неплохо, АК-74М, в черном пластике, покоцаный немного, правда. Магазин примкнут, второй скотчем примотан к нему валетом. Больше Сергеич не дал, уже отвернулся.

- Стас, давай первый рули, вы дорогу знаете, - схватил меня за плечо лейтенант. Я за тобой, Дима пусть за нами идет. Пожарка крайняя, - уже в спину озадачил меня порядком движения лейтенант. Урал уже тихонько двигался вперед. По чуть-чуть, буквально сантиметрами. Как вживую видел ногу водителя на педали, по миллиметру нажимающую на педаль газа. Лейтенант побежал к кабине, и вспрыгнул на подножку. В кабину не полез, стоял опираясь на дверь, и осматриваясь по сторонам.

Со стволом в руке я добежал до Дима.

- Ну ты брутал, - глянул он на меня.

- Дим, короче я первым поеду, за мной Урал, ты за ним. Пожарка последней. Все, не тормози.

Подбежал к крузаку. Блин, как мальчик ношусь. Сунулся к пассажирской двери, а там на меня Серега руками замахал, чтоб на водительское место прыгал. Ну ладно. Оббежал машину, запрыгнул, прислонил к двери автомат, наклонив стволом вперед, и сразу же тронулся. Ниче се трактор блин. Кукурузер пер, даже на колее глубокой снежной не ерзал. Да, с лачетти не сравнить, на котором вчера рулил. Там только успевай руль крутить, чтоб прямо машину держать.

- Аще прет, ехать можно! - улыбнулся я.

- Ну-ка ну-ка, - наклонился ко мне Серега, и зацепил семьдесят четвертый. Осмотрел быстро, довольно хмыкнул, поставил обратно свой укорот. Ничего говорить я не стал, по мне так и лучше. Не нравятся мне эти весла, мне бы Вал мой сюда, который за мной закреплен был, когда служил. Вот это агрегат.

- Нормально, Стас? - запоздало спросил Серега.

- Нормально, еще два рожка мне дай, - в укороте который он поставил, был только один, в подсумке у него четыре. Итого семь, наглеть не буду, пусть три у меня будут.

Серега отщелкнул примкнутые валетом к семьдесят четвертому, и протянул мне. Мог бы и из подсумков достать, меня эти мотания бесят. К тому же скотч, выглядит как-то по колхозному. Ладно, размотаю.

- Куда рулить то? - опомнился я, когда мы уже выехали за ворота.

Ехали мы уже около часа. Быстро светало. Вроде только останавливались, и по темени в кусты бегали, а уже светло за бортом. Я до рези в глазах всматривался вперед, на дорогу. Серега тоже сидел рядом как на иголках. Еще на выезде из Красного Бора Урал заполошно заморгал нам фарами, мы остановились. В машину перебежал боец с портативной рацией, похожей на телефон эпохи начала распространения мобильной связи. Лейтенант просил поработать головняком, да не вопрос. Двигатель только глухо зарокотал, разгоняя стальную тушу кукурузера. Двигались теперь впереди на километр.

Семен разговорил бойца, все у него что-то выпытывая. Я вполуха слушал рассказ про учения, на которые выдвигалась почти вся часть. Боец был без оружия, и на вопрос где его автомат, ответил, что лейтенант доверил оружие не всем. Только два отделения были с оружием, почти все, третье поголовно со штык ножами. Выданные на третье отделение автоматы были на хранении у старшины. Кстати, когда боец говорил про лейтенанта, в голосе его звучала гордость таким командиром. Мне стало интересно, я начал прислушиваться внимательней.

- Но к нам в этот раз даже охрану не ставили, - гордо добавил боец.

- А зачем вам охрана? - поинтересовался Семен.

- Ну, чтоб с оружием никто не разбегался, - пояснил как должное боец. У нас сейчас первое и второе отделения считаются частью подразделения антитеррора, поэтому даже стрелять дают. А на прошлых учениях вообще всем деревянные автоматы выдали, а настоящие ротный забрал, ему до конца контракта совсем немного оставалось, поэтому он рисковать не хотел.

- Аааа... хм. Да, шаристый товарищ. А что за учения в этот раз были?

- А я не знаю даже. Мы узел связи развернули, двое суток простояли, и...

- Стас, тормози, - резко сказал Серега, я даже вздрогнул. Припарковался у обочины. Серега уже был на улице, перешел дорогу и шел в обратную сторону. Я тоже вылез, и остался стоять у капота. Укорот держал наизготовку, осматриваясь по сторонам. Серега между тем, пройдя метров десять, остановился. Постоял на обочине, подозвал меня.

- Видишь?

Я видел. В кусты был загнан автомобиль. Девятка серебристая. Не, не девятка, а эта, четырнадцатая. Снегом она была не припорошена, а закидана вручную. Значит, в кусты загнали не позже вчерашнего вечера, потому что снег со вчерашнего вечера точно не идет. И загоняли специально.

- Стас, посмотри, - скомандовал Серега. Уже не просил, как вчера. Мною давно не командовали, с того момента как я из армии пришел. Несколько раз пытались, закончилось все сменой работы для меня и расстройством несостоявшихся командиров. Но сейчас я даже и не подумал что-то сказать, а полез сразу по осыпающемуся снегу в глубокую канаву, отводя хлесткие ветки поросли кустарника. Серега еще позавчера вечером выглядел весельчаком и балагуром, вчера же и сегодня от его выражения лица у особо впечатлительных личностей могут приступы паники случиться. И следа не осталось от того добродушия. Сквозь маску балагура и весельчака проступила маска жесткого и решительного человека. Майор он явно не штабной, судя по повадкам, так что я даже особо и не задумывался о его праве отдавать мне приказы. Вот заработает у меня мобильник, сядем в кафе за выпуском новостей первого канала, где будут рассказывать о минувших проблемах в Великопольском и Красноборских районах, вот тогда можно будет и расслабиться. И демонстрировать свою индивидуальность и свободу действий личности.

В машине кто-то был. Я не видел, почувствовал. Перед глазами встал вчерашний упырь, и я обошел чуть сбоку, отогнув несколько веток, и сквозь разбитое боковое стекло осматривал салон. На водительском сиденье развалился мужчина. Голова на груди, или спит, или.... Не, не спит, вся грудь кровью залита.

- Серег, здесь жмур!

- Аккуратней, может там как вчера!

- Да не, один он, и реальный жмур, - я уже сунул в нос в салон, вроде никого не было.

- Жди, я сейчас, - в кусты как танк вломился.

Я открыл пассажирскую дверь, поднял блокиратор задней, открыл и ее. В салоне точно больше никого не было. Валялись обертки от еды, несколько бутылок минералки, какие-то распотрошенные сумки.

Серега обошел машину, открыл водительскую дверь. Отщелкнулся замок багажника. Посмотрели в багажнике. Запаска, домкрат, инструментальный ящик. Чисто, не то, что у меня в машине.

- Жмура рассматривал? - спросил меня Серега.

- Да как-то нет, а что?

- А у него горло от уха до уха перерезано. Со знанием дела, так сказать. Ладно, полезли. Надо телок искать.

- Каких телок?

- Следы у машины видел? - пропыхтел Серега, уже поднимаясь.

- Н-нет, - на мгновенье я задумался, вспоминая. Не, следов не видел.

- Значит никто из машины не выходил, так?

- Так.

- А сумки тогда бабские со всякими салфетками че в машине делают? Две сумки? - Серега пару раз поскользнулся, забираясь наверх, и сейчас стоял на обочине, отряхивая снег со штанов и сапог.

Через пару минут, когда подошла колонна из Урала с Зилом, место, где резали горло мужику, мы уже нашли. Кровищи море, но все снегом закидано.

Серега отправил лейтенанта и старшину посмотреть вниз, чтоб прониклись. Те прониклись, отправили проникаться командиров отделений. Комод Колхоз, оказывается, был тем самым Сергеевым, который с нами еще вчера в здание с упырем бегал. Чернявый боец Тимур, посмотрев, матерился на своем, отчаянно жестикулируя. Вернее, что-то говорил на своем, мат русский был. Иванов, совсем молоденький парнишка, просто проблевался, прям в кустах, не отходя далеко от машины. Голову мертвому Серега с груди приподнял, так что зрелище было не для впечатлительных.

- Стас, а че все дерганые какие? Вы что там, перепили что-ли ночью? - вышел Дим из лачетти.

- Да мысль появилась, что военных в расход захотят вывести, поэтому и дергали в панике.

- Ясно. Че все туда лазили? - он кивнул на Серегу, собравшего вокруг себя военных.

- А там жмур в машине, не своей смертью умерший.

- Кто так его?

- Не представились. Даже записки не оставили.

Дим полез сам смотреть. Посмотрел быстро, вылез из канавы задумчивый.

- Саш, вперед двигайтесь, но не быстро. Смотрите отвороты с дороги. Если тут засаду устраивали, а место удобное, то машину должны были прятать где-то, - проинструктировал Серега лейтенанта. Если найдете, нас вызывайте.

Колонна двинулась вперед, мы же вернулись немного назад. Отворот с дороги нашли почти сразу. Следы тоже были. Серега место осмотрел, сказал, что микроавтобус тут стоял, скорее всего Газель.

Догнали колонну, и майор помахал рукой, приоткрыв окно, тормозя процессию. Когда колонна остановилась, отозвал старшину и лейтенанта в сторону. Меня не звал, но я сам подошел. Дим тоже из машины выбрался.

- Короче так. Тут либо уголовники были, притом матерые, либо горцы. Предположительно на Газели. Выехали они в сторону Великополья.

- Почему так? - спросил лейтенант.

- Мало людей есть, которые будут ножом так горло резать. Я вот скольких на своем веку на тот свет отправил, а ножом ни разу не пользовался. И желания нет. Так что тут либо уголовники какие, либо горцы. Они любят.

- А может горцы уголовники? - спросил я.

- Саш, я к чему вообще, - проигнорировав меня, посмотрел Серега на лейтенанта.

- Я понял. Двое даги. Бойцы хорошие, злые. Теймур, авторитет у них, он нормальный, в России родился, в Ебурге. Борцун. С акцентом специально говорит, может почти нормально разговаривать. Кореш его, Микаилов, тоже вроде нормальный. Я им чавки вскрыл по разу, сейчас уважают. А еще один вообще узбек, Делавар. Гражданство недавно получил, но по-русски ни бельмеса почти. Этим в рот смотрит.

- Делавары, это же индейцы во французской Канаде? - вырвалось у меня, когда вспомнил значение такого интересного имени.

- Теперь это индеец в узбекской России, - усмехнулся Серега. Саш, присматривать за ними надо. Может они парни и хорошие, но вариант, что брата где увидят, и привет. Если что, валим даже не думая. Да?

Лейтенант подумал несколько секунд, медленно кивнул. Старшина тоже.

- Надо их проверить попозже будет. Ладно, двигаем? Мы в темпе сейчас до Великополья, в ментовку сообщим. Вы трогайтесь, а мы пока сфотографируем, да Стас?

"Конечно же да, Стас", - бормотал я, съезжая по канаве, подогнув ногу, фотографировать машину.

Быстро сфоткал, и уже минут через пятнадцать, опять догнав и обогнав колонну, подъехали к повороту на Великополье. Как повернул, засмотрелся на постамент с танком. Пытался определить, что за техника, на тридцать четвертый непохоже. Пока смотрел, сразу несколько колдобин конкретных поймал, даже выматерился. Теперь смотрел на дорогу внимательнее.

- О, заправка. Стас, заруливай.

- Так написано, что бензина нет.

- Щас посмотрим. На заборе тоже мир написано, а там дрова лежат.

Я подъехал к одной из колонок, поставил машину, а сам попрыгал по направлению к деревянному сортиру. Автомат на плечо закинул.

Пока сидел и морозился, услышал звук проезжающих машин. Когда хлопнули двери, я забеспокоился. Быстренько выбрался, и услышал матерные окрики. Понял, что беспокоился не зря.

Картина маслом. Позы раком, руки на капоте. Я осмотрелся, сзади никого.

- Не шевелимся, а то я нервничаю, палец дрожит, - поднял я автомат. Опа, замерли ребята.

- Ствол в землю, - услышал сзади голос. Вот с-сука, расстроился я. Но голос дрожащий, чуть петуха не дал.

- Ствол в землю, - повторил голос. Поувереннее уже. Я обернулся. Перец какой-то в горке стоит, оружием обвешанный как елка. Но в руках макаров, шмальнет еще. После секундного раздумья, я прикинул, что его точно завалю, но вот трое сзади просраться дадут. Опустил автомат на землю, матерясь про себя. Сразу ко мне подскочил другой парень, и не сильно, но уверенно ткнул стволом в ребра, показывая направление движения. "Как лох попался", - злясь на себя, двинулся, куда показывали.

- Да хватит им раком стоять, можете нормально вставать, - сказал милиционер, переговорив с заправщиком. Мы выпрямились. Я внимательно осмотрел компанию, так нас сделавшую. Полицейский, старший сержант, лет на тридцать выглядит. Остальным троим лет максимум по двадцать пять, а то и меньше. Один в горке, второй в камуфляже камышовом, и еще один в костюме по типу горки, но с виду качественнее.

- Че, рассказывайте, кто такие-то? - после недолгой паузы опять спросил мент.

- А че, удостоверения больше не показывают, сразу стволами тыкают? - спросил я. Хоть стволами и тыкали в нас, но лица у них вроде нормальные, человечные. Даже у милиционера. Вот сейчас и проверим, нормальные или нет.

- А че, нормы поведенческой морали больше не котируются в обществе?

Парень в горке спросил.

- Зачем на короля бензоколонки наехали? - перефразировал он.

- Королю бензоколонки сорок литров жалко?

- У него указание, никому не наливать.

- А нам в лесу замерзнуть? Когда бенз кончиться? - переговаривались только мы с парнем. Все остальные замолчали. Я говорил с секундными задержками, все ждал, пока Серега заговорит. Сила убеждения у него что надо. Но он молчал, только слушал. Задумал что-то полюбому.

- Нет конечно. Только у нас режим ЧС сейчас, поэтому можно доехать до милиции, найти старшего, изложить проблему, и вернуться сюда. Заправиться, если санкцию дадут.

- А если нет? От холода окочуриться?

- Можно в гостинице остановиться. Можно до санатория доехать, нам сейчас люди нужны. На это дело и бензина не пожалеют. А можно обидеть короля бензоколонки, и встретить торжество справедливости. Мы здесь вроде как закон, поэтому мимо не проехали. Сами-то откуда? Из Пскова? - резко переменив тему, глянул он на регион.

- Да кто откуда, все проездом. Кто из Пскова, я из Питера к примеру.

Парень поморщился, будто вспоминая что-то.

- Слышь, зема..., выдал он как результат раздумий, - а ты мосту Александра Невского дедушку не обижал случайно пару дней назад?

- Хера се! Вот мир то тесен! Да я после твоего дедушки заикался пару часов!

- Это я пару часов заикался после, - парень уже широко улыбался. Я тоже лыбу тянул.

- Так это ты там, на пассажирском сиденье был?

Землячество страшная сила. Радости то навалило, полные штаны. Обнимались бы сейчас уже радостно, если б пять минут назад оружием друг в друга не тыкали. В натуре мир тесный, кто бы мог подумать, что случайно встретившись в Питере, да еще в таких обстоятельствах, мы вновь увидимся через несколько дней, за тысячу километров.

- Тем, земляку сорок литров налить? - обратился парень к сержанту. Тот лишь кивнул молча.

Обиженный король бензоколонки, как его обозвали, скрылся в будке. Пока бензин лился в отнюдь не маленький бак кукурузера, мы все перезнакомились. Земляк представился Саней, сказал, что здесь все уже Алексом зовут. Евгений, парень в камыше, оказался тверским, Егор из Москвы, а сержант Артем местным.

Послышался звук моторов. Скрипнув тормозами, рядом остановились Урал с Зилом. Чуть не вовремя, ну ладно. Вроде и без кавалерии разрулили.

- Тарищ майор, а че написано, что бензина нет, а вам льют? - вылез из кабины лейтенант, и обратился к Сереге.

- Земляков нашли, вот и льют, - ответил ему Серега. Четверо наших новых знакомцев переглядывались. Сейчас точно не жалеют наверное, что миром закончилось.

- Псковские что ли?

- Не, вон, - кивнул Серега на меня, - питерские.

- О, так я тоже питерский! Из Романовки, это за Всеволожском, по Дороге жизни! Мне тоже нальют?

Саня, который Алекс, оценивающе посмотрел на грузовики, и на лейтенанта.

- Водки тебе налью, а соляру в ваших динозавров только с разрешения начальства заливать. К тому же здесь летняя.

- А где начальство искать?

- Давайте за нами, - заговорил сержант.

- А наших там не видели вчера? Такой же Урал? - поинтересовался лейтенант.

- Урал не видели, военных видели, но так, мельком. А ваши или не ваши, тут уж не знаем.

Двинулись уже внушительной колонной, милицейская буханка впереди, следом мы на круизере, Урал, пожарка, и замыкал колонну Дим на лачетти. На буханке болтался флажок футбольный, вызвав у меня улыбку, с волной воспоминаний о родном городе. Ехали через весь городок, сопровождаемые заинтересованными взглядами прохожих. Припарковались на площади у здания администрации. Парни во главе с сержантом двинулись в здание, нас попросили подождать. Ну, ждать так ждать. Встали у крыльца, задымили.

Не успели докурить, как нас позвали. Молодой парнишка в шапке набекрень выбежал из здания, и призывно замахал руками. Покидав сигареты в урну, двинулись за ним. В здании царил полумрак, лампочки горели через одну, поэтому я шел, ориентируясь только на Серегу впереди себя. Вошли в просторный кабинет. Флаг на стене, портрет президента, и новый, прилично выглядящий стол для совещаний резко контрастировали с обшарпанными шкафами с насквозь советского вида папками личных дел в них. Накурено, хоть топор вешай.

Кряжистый мужик в полушубке курил и смотрел в окно, когда мы зашли. Даже не обернулся на звук открываемой двери. Докурил в несколько затяжек сигарету, затушил в пепельнице. Поднес обе ладони к глазам и сильно надавил. Подержал так несколько секунд, и только после этого обернулся к нам.

- Извините, устал. Подполковник Щербаков, Мелетей Дмитриевич, - протянул он Сереге руку. Мы по очереди представились, только Серега в этот раз не стал говорить, что он майор. Странно. Дальше Щербаков начал рассказывать все тоже, что мы уже не раз и не два пережевали, новой информации никакой. Пока расспрашивал лейтенанта, я отвлекся на карту области. Хорошая карта, подробная. Вся карта истыкана маленькими булавками с разноцветными головками. Я присмотрелся. Много было красных, притом без особой системы. Кое-где были пришпилены бумажки с подписями, но как ни старался, увидеть, что там написано, я не мог. Зато увидел нарисованные жирным маркером полосы, перегораживающие дороги. Так, вот Дружноселье, начерчено здесь. Нашел Тарасово, так и есть, такая же черта перегораживает дорогу. Скорее всего, отмечены те самые овраги, о которых говорил Серега. Карта была Великопольского района, Красный бор был в самом низу, его совсем краем цепляло. Тут майор с лейтенантом и Серегой подошли к карте, показывая что-то. А, так и есть, место где мы жмура обнаружили. Воткнул туда Щербаков сразу две булавки, красную и белую. Раз красная, наверное кровь, значит убийство, белая тогда что? А может белая это неизвестное? Я присмотрелся, сочетаний красных с белым было много. Кое-где красное с черным, где-то красное с синим. Зеленых булавок почти не было, но одна из них торчала в Красном Бору. Зеленое это значит военные, скорее всего. Я посмотрел на карту, нашел еще четыре. Попробовал запомнить, мало ли.

- Стас! - толкнул меня в плечо Серега.

- А?

- Согласен?

- Я? Я на все согласен, кроме погрузки вагонов. А че дают, прослушал просто.

- В санаторий едем? В качестве народной дружины, как земляк твой.

Или показалось, или Серега чуть подмигнул, так, чтобы Щербаков не видел.

- Оружие дадут? - глянул я на майора. Парни на буханке все со стволами были, притом у земляка целых два, и ксюха, и макаров. Вот раскрутился уже, а из Питера в одно время выезжали. Хотя я тоже не промах, и с Олечкой неплохо отстрелялся, и в машине укорот лежит, попробовал поднять себе настроение. Но это еще не факт, что стволы в машине в постоянное пользование. Хотя... насколько лейтеха резкий парень, но не думаю, что у майора можно за здорово живешь сейчас оружие отобрать.

- А у тебя нет на парней? - посмотрел Щербаков на Саню.

- У меня полвзвода только с оружием. И патронов нет почти, хорошо, если по магазину на ствол.

- Вообщем так. Вам оружие дам. Чуть позже. Сейчас двигайте в Змеиный, устраивайтесь. Там за главного Зорин, Константин Федорович. Сейчас с ним свяжусь, предупрежу. Сегодня устроитесь, и в одно место смотаться надо, горючку дам. Зорин в курсе будет, задачу поставит. Как раз и с оружием может решиться. А завтра с утра, к девяти, один взвод чтобы здесь был. Задач по области много, поэтому народ потолковей лучше. Второй взвод пусть в санатории будет. Или как с Зориным решите. Заправиться можете и сейчас и утром, но солярка летняя, имейте ввиду. Вас вместе с лейтенантом жду, - глянул милиционер на Серегу. Вопросы есть?

Мы переглянулись.

- У меня соляры уже чуть ли не на донышке в баках. А летнюю сейчас лить, так встанем колом. Если не потеплеет, транспорт нам надо, чтоб сюда прибыть.

- До Змеиного и обратно хватит?

- Хватит.

- Тогда двигайте в санаторий, ждите сеанса связи. Сейчас одна группа к РЛС двинет, там соляра должна быть, ваша притом, армейская. Если есть, вас дождутся. Если нет, завтра утром по погоде и по обстоятельствам. Тогда в семь связываемся, будем решать. Транспорт пришлем на крайний случай. Еще вопросы?

- Нет вопросов, - ответил за всех Серега.

- Тогда до завтра, - протянул он нам руку.

26 апреля, утро.

Старцев Александр, Красный Бор.

В отделе царила суета. Бегали и суетились сотрудники, постоянно хлопала входная дверь, впуская потоки холодного воздуха. Мы бочком протиснулись к свободному пятачку около лестницы, и встали, осматриваясь. Вокруг слышались постоянные крики, кому-то стержень внутренний вставляли, кому-то задачи резали. Напоминало китайскую биржу. "Чет порнуха какая-то", - с кислой миной выдал Геша, а Артем пошел главного искать.

Чаем, как вчера, никто не угощал, но благодаря Геше, мы уже через пару минут сидели в стороне от всего балагана, в столовой, и пили кофе. Как он его нарыл, я не понял, но исчез буквально сразу же, как только мы ждать настроились, и вскоре появился с четырьмя кружками, поманив нас за собой. Ему еще и вслед долго улыбались, девушка, которая дверь придерживала, чтоб он прошел. Кофе опять был не фонтан, жженый сахар, но это лучше чем переминаться с ноги на ноги у крыльца, как наши новые знакомые. А, не, не переминаются уже, забрали, глянул я в окно.

Забрал их кстати Митрич, вербовать, как рассказал подошедший Артем. Поэтому пока он с ними беседует, мы ждем. Ну и ладно. Попивая кофе, я наблюдал в заиндевевшее окно, как оставшиеся на улице солдаты перекуривают. Тут к лачетти, который шел в колонне за Уралом, подбежала блондинка, вышедшая из здания администрации. К ней из машины вышла девушка, темненькая, и они встали, что-то обсуждая. Засмотрелся, красавицы просто, фигурки ладные. И дорого выглядят, породисто. Совсем не к месту такие красивые девушки на этой площади, инородно они тут смотрятся. По виду блондинка явно зовет за собой брюнетку. Впрочем, любовался недолго, брюнетка, судя по всему, поддалась уговорам, и, забрав из машины спортивную сумку, девушки вместе исчезли в здании администрации. Блондинка сразу убежала, а брюнетка еще одному из военных пару фраз сказала, показывая на машину, прежде чем скрыться в здании. Видно попросила, чтоб водителю что-то передали.

Кофе допили, я уже подремать намеревался, как Артема позвали. Он убежал, а я опять настроился глаза прикрыть, но меня отвлекли. Новые знакомые из здания выходили, и Стас ко мне направился.

- Ну что, в санаторий ваш и рулим. Ты там будешь сегодня?

- Надеюсь, - сдержал я зевок, - должны, по крайней мере.

- Лады, увидимся.

- Давай, пока.

В окно видел, как лейтенант, и серьезный дядька, который товарищ майор, грузятся в круизер. Стас дернулся сначала к универсалу, перекинулся парой слов с парнем, который за руль уселся, и тоже побежал к джипу, сел за руль. Круизер поехал, и за ним, порыкивая двигателями, тронулись Урал с пожаркой, последним поехал лачетти.

Артема не было минут десять. Появился он не один, следом за ним шагал седой как лунь военный, с седой же щетиной, явно долго не брился. Хотя тут больше половины таких, провел я рукой по своим колючим щекам. Тема махнул рукой сразу, пошли типа. Ну пошли. Сонливость на улице сразу согнало, холодно. Сержант полез в буханку. Военный за ним.

- Тем, давай покурим может? - спросил Геша.

- Пошли, пошли, потом покурим! - поторопил Артем. Давайте быстрей!

Мы переглянулись, но в батон полезли. Я как обычно уже за руль прыгнул.

- Куда ехать, Тем?

- В сторону АТП рули, помнишь, как тогда ехали? - увидев, что я кивнул, сержант уставился в окно, весь в раздумьях.

Проехали автопарк, дома кончились, слева и справа лес потянулся. Все молчали. Впереди показалась большая стоянка с деревянной эстакадой, и Артем ожил.

- Здесь останови. Мы сейчас, - обернулся он к военному, а тот уже спал, похрапывая. А, ну так даже лучше, - сказал Артем, и полез из машины. Геша прикурил сигарету, уже дверь открывая. Следом Джексон выпрыгнул.

- Сань, пошли, - сунул голову в салон Артем.

Не курю, ну ладно, зазря звать не будет. Вышел, и залюбовался природой. Из машины все же не настолько прочувствовать можно. Высоченные ели по периметру поляны тянулись к небу, я невольно задрал голову. Небо низкое, в него елки и упирались. Но все равно красиво. Снизу все попроще, рядом с эстакадой груда мусора, припорошенная снегом. Да и сама эстакада кривая, покосившаяся. Рядом беседка стоит, и мангал проржавевший под снегом виднеется.

Отошли от машины, хруст снега под ногами казался необычайно громким в этой тишине. Все, кроме нас с Гешей, дымили в молчании, посматривая на Артема.

- Короче, задача номер раз. В машине контрактник сидит, с эрэлэски, ее развертывали во время учений, нам туда сейчас доехать надо. Посмотреть, есть они там, или нет. Потом двигаем в деревню, Стоянка называется. Там два дома на окраине, в них цыгане живут. Берем там одного товарища, и в отдел привозим.

Повисло молчание.

- А прикол в чем? - спросил Жека. Где подвох? Видно же, ты как на иголках.

- Подвох где?..., - Тема вздохнул. Не моя территория это. Салаева, он там участковый. А я его в отделе видел, но едем туда мы. Почему, не знаю. И вообще, ты цыган вообще видел когда-нибудь, как они живут?

- Не, не приходилось. Гадюжник?

- Да не сказать особо-то про гадюжник. Да не, но.... Там наркотой во-первых барыжат, во-вторых там народу у них табор целый, сразу толпой бабы их накидываются, дурдом полный. Я там один раз был, на задержание ездили.

- Да ладно, че вы ссыте то. Оформим все в лучшем виде, - непонимающе оглядел нас Геша. Всего-то чурку одного привезти, а у нас только стволов по два на каждого. Да и вообще мы парни крутые...

- Тем, ты же говоришь что там наркотой барыжат, да? - спросил я.

- Да.

- Так а почему там никого не арестовывают? Если вот ты, милиционер, знаешь, что там наркотой барыжат?

- Да не доказа...

- Тем... Чего не доказать-то? - удивился я. Краем глаза видел, как Жека чуть усмехнулся.

- Вот ты знаешь в каких домах наркотой барыжат, и не доказать что там наркотики есть? Там хоть раз с обыском были? Ты же говорил, что задерживать туда ездил кого-то? - продолжил я.

- Там по наводке брали залетного одного, слили его.

- Ну, сами цыгане и слили, - на меня вдруг навалила бесконечная усталость. Не физическая, а состояние такое, когда приходиться повторять очевидные вещи не в первый, и даже не в десятый раз. Вздохнул глубоко, провел руками по лицу, прислонив ладони к глазам, как снимая паутину.

- Тем, ну не только же этот Салаев с цыганья, с наркоты этой, кормится, правильно? Что, никто в милицию из деревни не жаловался что ли? - посмотрел я на него.

- Я не кормлюсь, - сверкнул он глазами.

- Ну хорошо, ты не кормишься. Амельченко не кормился. А Салаев кормится, и наверняка машина у него не ваз десятой модели, да? С зарплатой в восемь тысяч, или сколько сейчас там у вас? А кому он заносит еще? Начальнику твоему? - меня вдруг злость взяла.

Артем молчал. Мы все смотрели на него. Только поскрипывал снег, когда кто-то переминался с ноги на ногу.

- Не знаю я, кому он заносит. Я же с ним не хожу.

- С ним не ходишь, но знаешь же?

- Я не знаю, догадываюсь. Там не только ему.

- Да твои догадки равносильны знанию.

- А теперь скажи, в чем подвох то? Если Митричу бабла отстегивают, зачем ему этого Мишика везти? - снова заговорил Жека.

- А откуда ты знаешь, что его Мишей зовут?

- Да я наугад ляпнул, - пожал плечами Джексон. Так зачем мы нужны?

- Не знаю я, даже не догадываюсь, - Артем выглядел раздраженным, видимо действительно не догадывается. Вот только, - продолжил он, - мне Митрич намекнул, что если мы там кого подстрелим при попытке к бегству, можно не расстраиваться. Говорит, прикроет если что.

"Говорит" - опять машинально передразнил про себя выговор сержанта.

- Ага, - это я уже вслух. А письмо из внутренней почты ты распечатал, с этими его "прикроем"? Мы сейчас туда поедем, завалим кого, а потом когда тебя или меня как злобных фашистов сажать будут, он нас прикрывать будет. Папкой от телекамер.

- Алекс, а ты думаешь, будут сажать? Третий день на острове без телика, и с большой земли ничего. Как вымерли все. Ты вон завалил одного, и чего-то тебя от камер не прикрывают, - вступил в обсуждение долго молчавший Геша, проникшийся серьезностью разговора.

- Я вообще ничего не думаю. Я просто врубаюсь, что мы в блудняк какой-то вписались.

- Давайте на эрэлэску сгоняем, а там посмотрим, я замерз уже тут стоять. Если никто не хочет наркобарона арестовывать, на крайняк можем машину в столб загнать, скажем так и было, не доехали. Да Алекс? - Геша уже подпрыгивал на месте.

- И что? Сегодня не сгоняем, завтра пошлет. Все равно в говне мараться. Или посылаем мы Митрича, говорим, что не хочется. Дальше что? Если мы тут надолго, с ним отношение испортим, - я поежился. Тоже замерз, пока стояли.

- Да, засада..., - протянул Жека.

- Поехали на эрэлэску уже короче. Как там еще сложится, дальше видно будет, - резюмировал Артем.

Залез в батон, сразу стало тепло и уютно. Даже руль узкий не напрягал больше, привык. Выехал с полянки, в который раз удивившись проходимости уазика. На своей я бы здесь и остался. Хотя не, на своей на эту поляну и заезжать бы не стал. И вообще, чем круче проходимец, тем дальше бежать за трактором, вспомнил я поговорку.

По этой дороге я еще не ездил, но ничего нового видно не было. Лес слева, лес справа, ни одной встречной машины. Красота. Проехали всего две деревеньки, одну по виду совсем заброшенную, ни одного дымка над домами не поднималось. Парни молчали, думая каждый о своем. Рация тоже молчала, хотя может просто не ловит, я не разбираюсь. Вглядываясь вперед, я вспомнил, как шел по такой же пустынной дороге в лесу, еще с поезда, и у меня даже зажигалки не было. Вот окажись мы где подальше от жилья, даже костер разжечь нечем было бы, согреться, если б до вечера шел. Тут же попросил у парней зажигалку, на вопрос зачем, ответил мол, на всякий случай. Жека свою хотел отдать, но Тема поискал в бардачке, и протянул мне грязный крикет. Явно в машинном масле руки были, когда зажигалку хватали, зато горела хорошо, я чиркнул пару раз, проверяя. Засунул в карман, и усмехнулся. Всего одна маленькая зажигалка, а уже - дух плюс два, харизма плюс один.

После второй деревни, названия которой я не увидел, сержант толкнул контрактника. Теперь тот, сонно моргая, сидел в прострации. Через какое-то время забубнил что-то себе под нос. После очередного поворота слева показался пологий холм. Я оглянулся, и увидел, как военный вглядывается в окно. Приехали уже, наверное. Увидел знак второстепенной дороги, сбавил скорость, и накатом подъехал к повороту, притормаживая. Узкая дорога змеей поднималась к вершине холма. Сквозь деревья на склоне метров за тридцать виднелась машина, микроавтобус. Рядом суетились несколько человек.

- Назад, Саня, назад! - дал указание Артем. Давай, давай, чтоб машину не палить. Левее прижимайся.

Переключил передачу аккуратно, даже без скрипа в коробке, и внатяг поехал назад. Проехал метров семь, выехав на встречную полосу, вопросительно глянул на Артема. Тот кивнул, и я съехал на обочину, задом чуть загнав в канаву. Даже без душевных терзаний, привык, что машина прет как танк. А даже если встрянет, тут народа пять человек, вытолкать влегкую можно.

- Алекс, в машине, если что, два одиночных, остальные за мной, - скомандовал сержант, и ринулся в лес.

- Дверьми не хлопать! - успел прикрикнуть я, прежде чем двери опять громко лязгнули металлом.

Парни скатились в неглубокую канаву, и, продравшись сквозь придорожные кусты, углубились в лес. Некоторое время еще наблюдал мелькание спин сквозь деревья, потом все скрылись из виду. Стало не очень уютно, одному в полной тишине. Только двигатель потрескивал, остывая. С минуту побарабанил пальцами по оплетке руля. Движения никакого не наблюдалось, но внутреннее напряжение нарастало. Я достал автомат из-за сиденья, положил на руль, и периодически поглядывая вперед и по зеркалам, начал рассматривать уже мое оружие, изучая каждую деталь и царапинку. Автомат был весь в потертостях, металл на углах ствольной коробки протерт до белизны, деревянное цевье в царапинах. Не новое оружие, но я особо не расстроился. Новое не новое, а надежное и безотказное, судя по тому, что в народе говорят, а тому, кто поймает злую остроносую пулю, без разницы будет возраст моего оружия. Да и париться за каждую царапинку теперь не надо, раз потерханный автомат такой. Как раз, пока рассматривал оружие, вспомнился читаный в детстве рассказ о советском воине новобранце, которому вручили поюзаную винтовку с треснутым прикладом, а он очень расстраивался и комплексовал по этому поводу. Но увидев грусть солдата, старшие товарищи ему рассказали, что у всех винтовки как винтовки, а у него винтовка героя, который кучу фашистов из нее завалил, а приклад треснут от контакта с фашистской черепушкой. Чем закончился рассказ я так и не вспомнил, судьба воина героя покрыта туманом воспоминаний, но можно думать о том, что ранее моим автоматом тоже герой какой нибудь владел, и покрошил кучу врагов из него. А не кучу мишеней на стрельбище и бутылок на шашлыках, - мерзко шепнул мне внутренний голос.

Витая в облаках, бдительности я все же не терял, и Гешу, выбегающего на дорогу по проселку, заметил сразу. Он махнул мне рукой призывно, подождал пока я подъеду, и прыгнул на пассажирское сиденье.

- Ну что, Геш?

- Давай, поехали туда к машине, - я тронулся, и коротко глянул на него с вопросом. Зеки, - продолжил он. Мы ваще как спецназ, в натуре, рубанули их красиво, и по тихому. У машины двое, поют, что еще четверо с ними, пошли наверх. Они тоже про эту эрэлэску в курсе.

- А откуда они-то знают?

- Не знаю. Услышал только, что знают, а дальше меня Тема за тобой послал.

- Ясно.

Приткнул машину рядом с почти такой же буханкой, только темно зеленого цвета. Впереди на дороге Тема сноровисто заканчивал пеленать одного из зэков, седой контрактник по виду на подхвате у него был. Второй зека уже лежал на снегу у заднего бампера буханки, его заведенные назад руки были привязаны к щиколоткам, изо рта торчал внушительный кусок тряпки. Глаза были вытаращены, и он слегка постанывал. По виду так ему сейчас очень больно, но вроде не узлом завязан. Странно. Жеку я заметил, только выйдя из машины. Он сидел на корточках у дерева на обочине, всматриваясь в уходящую вверх дорогу, держа оружие наизготовку.

У контрактника, кстати, за плечом уже висел автомат, побольше и подлинней чем у меня, с деревянным прикладом.

- С этих пассажиров взяли, - несильно пнул ногой одного из пленных Тема, заметив мой удивленный взгляд. Короче, их там четверо еще, приехали сюда за соляркой. О солярке узнали от вохры. А откуда охрана узнала, не ясно, да и в расход там всех почти вывели. Так что зона сейчас что ни на есть остров свободы. Геша, - это тихо, чтоб пеленатые зеки не слышали, - по следам в лес заходи, и позицию займи повыше, на стреме. Если что, два одиночных, потом можешь палить, как хочешь, или сразу войну устраивай, - Геша кивнул и дернул в лес, Тема же пошел по дороге, ускоряя шаг, мы двинулись за ним.

- Там сколько ваших оставалось? - это контрактнику.

- Когда уезжали, трое.

- Офицеры есть?

- Нет, прапорщик и два срочника оставалось.

- Оружие?

- Нету, зачем оно там?

- Хм. Херово, че. Все, парни, погнали, - сержант перешел на бег, мы побежали за ним, по следам ушедших вперед нас зэков.

Подбежали к повороту, тяжело дыша, Жека вполголоса материл глубокий снег. Сквозь деревья уже были видны зеленые кунги развернутой на поляне техники, и установленное основание большой антенны.

- Саня, давай диспозицию быстро! - свернул Тема с дороги, перепрыгнул через неглубокую канаву, и облокотился о дерево, как бы прикрываясь им. Все быстро спрыгнули за ним, Жека также присел, держа на прицеле поворот, коротко поглядывая на заговорившего контрактника.

- Сразу за поворотом, справа, два кунга впритык, дизеля. Еще дальше по правую сторону сама станция развернута, там еще подъемчик. Аппаратная левее, в самой заднице, - говоря, Саша показывал направления.

- А кунг жилой где, и наливники?

- А с чего наливники тут будут? - выражение лица седого выражало искренне недоумение, - ГСМ просто так без охраны не оставят, особенно наливник целый, его же спи...т ! А фонит станция сильно, охрану не оставишь. Баки в дизелях под завязку залиты были, а смена на двое суток заступала, менять должны были еще позавчера.

- Так, парни. Жека, Саня, - обернулся Тема и его палец уткнулся в контрактника. Алекс, ты со мной, - глянул он на меня. Мы справа, вы слева. Мы выходим со стороны дизелей, вы перед аппаратной, за нее заходите. Старайтесь стрелять наверняка, их там четверо, и терять им особо нечего. Если стреляете, сразу наглушняк валите, они там у себя кучу народа в расход вывели. Все, погнали. Херово, связи нет, - это уже себе под нос, и посмотрев на небо зачем-то.

Жека с Гешей перебежали через дорогу и свернули налево в лес, отходя в сторону от поляны. Тема отвалился от дерева, и раз оглянувшись на меня, тоже углубился в лес. Двигался он быстро, хотя пер по нетронутым сугробам, а я бежал по его следам. Пробежали вроде немного, даже учитывая дорогу в горку, но я уже загнался. После буквально минуты передвижения по лесу даже не старался смотреть по сторонам, лишь слушал свое дыхание, думая о том, чтоб поскорее эти скачки закончились, и как бы ногу не повело на осклизлых стволах небольших деревьев, которые постоянно приходилось перепрыгивать. Артем начал забирать к опушке, я только отвлекся на секунду, глянув на него, и чуть было не улетел носом в березу, все-таки поскользнулся. Пробежал несколько шагов, размахивая одной рукой как мельница, второй придерживая автомат, притом голова была почти ниже пояса. Показалось, что увидел свою задницу, и настолько удивился, что смог остановиться. Оглянулся, и на мгновенье оторопел - сержанта видно не было. Потом заметил, тот уже полулежал в небольшой воронке, опираясь плечом на корни дерева. Я подбежал и плюхнулся рядом.

- Видишь, дизеля стоят? - показал он.

- Угу, - с хрипом выдавил я, пытаясь отдышаться, хотя кроме взрыхленного снега перед мордой и деревьев рядом я ничего не видел.

- Сейчас бежим до опушки, дальше ты кроешь, я до дизеля. Как только увидел, что позицию занял, рви с места. Ясно?

- Угу, - во второй раз получше получилось, да и взгляд чуть прояснился, начал различать зеленые фургоны впереди, уже хорошо видные между деревьев, до опушки всего ничего осталось.

- Помчали, - и Артем сорвался с места. Когда преодолели расстояние до опушки, он плюхнулся на живот в снег, я рухнул рядом. Глаза слезились, так что видел я немного расплывчато, но движения вроде никакого не наблюдалось.

- Кроешь?

- Угу, - я сдвинул предохранитель на режим автоматической стрельбы.

- Давай, - и сержант побежал через открытое пространство на полусогнутых. Я несколько секунд смотрел ему в спину, пока не опомнился, я ж его вроде как прикрываю. Хотя прикрыватель из меня, никудышный, прямо сказать. Видно мне ничего не было, мешали заснеженные ветви кустарника. Я попытался их раздвинуть, но ствол у автомата короткий, обзор было никак не расчистить, хотя я даже полметра вперед прополз. Пытаясь не обращать внимания на липкий страх, будто обнимающий за спину, приподнялся на колено, а потом и привстал. Просматривалось только половина поляны, подходы к полусвернутой антенне, кунг с аппаратной прикрывали два зеленых фургона, марки не разобрать, машины стояли к нам задом. Вдруг почувствовал на себе взгляд, и быстро перевел глаза на Тему, а тот уже присел у одного из колес фургонов, и уже измахался мне по виду.

Сорвался с места, и побежал к нему. Пытался смотреть по сторонам, пока бежал, получалось плохо, все вокруг мелькало, ремень автомата свалился с плеча и норовил запутаться. Так же как и Тема, на полусогнутых домчал до фургона, и плюхнулся у рубчатого колеса, прислонившись к нему плечом. Перекинул ремень через приклад, натянул, и зажал левой рукой на цевье, чтоб не болтался. А хорошо получилось, надо будет потом подрегулировать его, чтоб так и был.

Глянул на Артема, тот лежал на земле, припав к прицелу. Я последовал его примеру, и завалился на живот. Вот ведь блин, кино когда смотрю, там постоянно крутого героя никто не видит, зато он видит всех. И картинку в кине всегда показывают так, что видно где рэмбо, а где толпа советских солдат, а сейчас у меня всего обзора - угол фургона вижу в просвете между колесами, и то хрен пойми как - пар от меня как от паровоза. Задержал дыхание, присмотрелся. Вроде ноги чьи-то мелькнули. Глянул вправо, а сержант уже от колеса отклеился, присел, положив автомат на скулу бампера, там, где как раз металл рифленый, чтоб ноги не скользили.

- Тееем, - шепотом закричал я.

Он обернулся, а я показал ему рукой, что обойду фургоны с другой стороны. Тема кивнул и повернулся обратно. Я все так же на полусогнутых оббежал фургон, и застыл перед углом. Оглянулся, сзади никого не было, но мне стало неуютно. Возникло ощущение, будто у муравья под взором человека. Я четко видел только тронутые ржавчиной стенки фургона перед собой, впереди, там, где должны быть зеки, ничего не просматривалось. Сзади была вся опушка, еще и дорога, совсем неуютно, я сейчас как на ладони. Там в лесу сейчас может человек тридцать сидеть, а я их не увижу, если только сами не захотят. Тут же вспомнил о Геше, которого Тема в лес услал, и воображение услужливо подбросило картину как один из зеков сейчас в лесу сидит и меня на прицеле держит. Если до этого липкий страх просто мягко прикасался к спине, то сейчас на спину будто ледяной водой плеснули. Я быстро зашел за угол, держа автомат у плеча, но опустив ствол чуть вниз, чтоб ничего не мешало обзору. Все так же никого, сейчас мне виден только краешек фургона аппаратной. Я за несколько быстрых шагов добежал до кабины и присел у колеса. Такая же скула бампера, с которой Артем рассматривал фургоны, была передо мной, только находилась слева, поэтому автомат на нее ставить было не с руки. Хотел лечь сначала, потом передумал, и гусиным шагом двинулся по чуть-чуть вперед, чтобы выглянуть и оценить обстановку. Сухой сдвоенный выстрел ударил по нервам, заставив вжаться головой в плечи и замереть как изваяние. Тут же со стороны Темы начали раздаваться короткие очереди. Я на корточках как был, выглянул, высунувшись почти весь. У выкидной лесенки фургона аппаратной один пассажир точно успокоенный валяется. Второй шевелится еще, вроде ползти пытается, рукой машет. К нему мелькнули две желтые ленточки. Фууу..., уже не шевелится. Брызнуло то как, чел реально мозгами пораскинул. Выстрелы со стороны сержанта стихли, и тут я увидел мельтешение слева от фургона, точно, сваливает кто-то. И вряд ли Артем его видит, ему фургон обзор закрывает. Вскинул автомат к плечу, прицелился в район ног, я в контр страйке всегда так целился по бегущим, когда играл. Выбрал упреждение, нажал на спуск. Автомат упруго брыкнулся в плечо, ствол сразу же повело вправо вверх. Попал или нет, не понял, то ли срубило его, то ли залег. Начал всматриваться, но дуракам и новичкам все же везет, краем глаза увидел движение в окне фургона. Когда стекла окна еще сыпались, я уже летел в немыслимом прыжке к колесу. Не понял, как получилось, но за доли секунды я оказался прижатым к нему спиной. Сразу же в кабину ударил дробный перестук, все вокруг заполнилось визгом и скрежетом металла. Колесо ощутимо дернулось, и тут же дернулось у меня все внутри. Голову втянул в шею так, что плечи уши закрыли, и несколько мгновений, пока пули молотили по кабине, я сидел неподвижно, паникуя. Тут барабанным перестуком уверенно и часто застучало с противоположной стороны поляны, и сразу же пулевой дождь по кабине прекратился.

- Лежать! Лежать не двигаться! - слышалось со стороны фургона. Руки! Руки, чтоб я видел! - Жека орет, непривычно, а я до этого и не слышал даже, чтоб он голос повышал.

Пошевелил руками, ногами. Вроде все целое. Тихонько сполз по колесу на задницу. Когда пули молотили по кабине, сидел на корточках, еще и пытаясь на носках приподняться, чтоб совсем тушку колесом закрыть. Почувствовал сквозь штаны холод снега, но внимания особо не обратил. Автомат положил на ноги, счастливо выдохнул. Мля, живой. Посмотрел на объемное голубое небо с клочьями облаков. Небо смотрело на меня. Круто как, а!

- Алекс, ты как? - Тема появился из-за фургона.

Надо вставать.

- Стремно. Но вроде не обоссался.

Тема чуть улыбнулся, и, увидев, что я поднимаюсь, пошел к аппаратной. Я поднялся, отряхнул штаны от снега, и двинулся за ним. Пока шел, извернулся пару раз, посмотреть. Да не, в порядке все. Снег хоть и подтаивал, мокрых следов на штанах не осталось.

Стена фургона рядом с окном, откуда меня чуть не уработали, была похожа на дуршлак. А нормально, Жека с контрактером походу прям через стенку влупили в два ствола. И вовремя, самое главное.

- Гееешааа!!! - сложив ладони рупором, и повернувшись в сторону дороги, вдруг заорал сержант. Все пучком!!!

- Рация, епта, - сказал он глянувшему на него Жеке. Тот заржал, я тоже не удержался.

- По уму, рации то надо нарыть. Это сейчас прокатило, в следующий раз может хуже быть, - не очень внятно сказал Жека. Он говорил и ковырялся спичкой в зубах.

Тема кивнул согласно, хотел что-то сказать, но тут из фургона появился хмурый контрактник.

- Молодых они завалили.

Стало тихо. Лишь лес шумел, живя своей жизнью. Я опять посмотрел на красивое небо, но совершенно с другими чувствами. Сколько же народа до меня вот так смотрело, с радостью, печалью, в бессильной ярости или с триумфом.... А небо все также, без эмоций.

Пока все стояли и молчали, я пошел в вагончик. Не знаю, зачем, но посмотреть должен, было такое чувство. Слегка задел плечом контрактника, поднялся по приставной лестнице. Выкрашенное в серый цвет нутро аппаратной сейчас было изорвано пулями. На полу лежали тела. Один, у окна, явно зек, лежал в багровой луже, хорошо по нему всадили. И стенки фургона помехой не стали. Два парня в бушлатах лежали у дальней стены. Я подошел поближе, смотрел. Одному выстрелили в лицо, второму в грудь. Кожа у обоих неестественной белизны. У парня, которого стрельнули в грудь, лицо сейчас казалось кукольным. Пристально рассматривал его, запоминая. На второго смотрел дольше, лицо его было обезображено пулей, поэтому образ приходилось додумывать. Обычные парни, стриженые под ноль. Совсем недавно еще к семи утра подходили к военкомату, допивали пиво, прощались с друзьями, обнимали девчонок. А уже совсем скоро их черви жрать будут. Если потеплеет, конечно. Лица обоих запомнил накрепко. Зачем мне это надо, не знаю. Только отвернулся, как прошло отрешенное состояние, сразу услышал и резкие голоса на улице, и скрип стекла под ногами. В нос шибанул уже знакомый аромат потрохов, но в прошлый раз, на хуторе, было гораздо хуже. И как я всего не чувствовал и не слышал, когда зашел. Быстро вышел из фургончика, спрыгнул на скрипнувший снег. Морозный воздух освежал.

Жека в одной руке все также держал спичку, ковыряясь в зубах, во второй автомат, держа его стволом вверх и обозревая окрестности. Тема склонился над подстрелышем. Тот, поскуливая, захлебывался словами. Когда чуть замолкал, Тема делал движение ногой в сторону простреленной конечности зека, и тот снова начинал говорить без перерыва. Седой шарудил у дизелей.

- Ясно, - поднял голову Артем. Алекс, пойдем к бобику. Саш! Че с солярой?

- Уево. Мало совсем!

- А в баках?

- Уй знает!

- Машины как, на ходу?

- Ща смотрю. Одна то точно нет, тут решето теперь.

- Жек, - повернулся к нему Артем, - поищите пока че полезное, мы к бобику, на сеанс связи. Как здесь пошарите, к нам спускайтесь, если не приедем.

- А с этим че? - подбородком Жека указал на скулившего зека.

- Да в больницу его надо бы срочно... - Артем посмотрел на Жеку. Тот чуть скривил нижнюю губу и повел головой, и Тема продолжил - да напряженка сейчас с больницами.

- Выть он тут будет, - полувопросительно посмотрел на Тему Жека. Может это, того?

- Ну и порешай, я как представитель власти подтвержу, что он сам так пришел.

Жека опять скривил губы, посмотрел на Тему, на зэка, и на меня. На меня пристально.

- А я-то че? - вырвалось у меня, хотя ответ уже знал.

- Ну, вроде как твой крестник, - ответил за Жеку Артем. Ты ж его стреножил.

Опять меня кинуло в состояние ступора. И вроде бы я сейчас здесь стоял, в течение немыслимо долгих секунд переводя взгляд то на замолкшего зека, то на Жеку, то на Тему, и одновременно я смотрел на поляну сверху, безразличным взглядом неба, рассматривая кучку людей с их мелочными разборками. Пара секунд всего, а как вечность передо мной мелькнула. Мой взгляд остановился на зеке. Обычный мужик, немного одутловатое лицо, русые волосы. На злодея никак не похож, тест на теорию Ламброзо прошел бы без проблем. Я смотрел на него, а перед глазами стояло кукольное, словно выбеленное лицо одного из убитых парней. Зека начал отталкиваться не простреленной ногой от земли, пытаясь отползти, но взгляда от меня не отрывал. Я тоже смотрел на него, и слушал удары сердца. Я вдруг понял, что вот сейчас я спокойно прицелюсь и застрелю его. Тут меня почти мгновенно бросило в жар, на лбу выступила испарина. Не оттого, что я сейчас сделаю, а от легкости принятия решения.

- Алекс, - осторожно спросил Тема.

- А? Да, сейчас, - я вскинул к плечу автомат, поймал в прицел овал лица и нажал на спуск. На предохранитель я поставить забыл, переключатель так и был в автоматическом режиме, цевье дернулось вверх, но несколько пуль в голову точно прилетело. На снег резко брызнуло красным цветком. Зека дернулся, и затих.

- Фууу, Томас... - протянул Джексон, - а ты опасный парень, кстати, - глянул он на меня, качнув головой.

Я поставил оружие на предохранитель, стараясь делать аккуратные движения.

- Пошли, - это Артему. Он кивнул, и мы двинулись по дороге вниз. В молчании. Я пропустил его чуть вперед, и украдкой вытянул вперед руку. В перчатках не очень видно, но вроде не дрожит. Снимать не стал, порезы на пальцах еще не зажили до конца.

Рация Змеиный здесь не брала, пришлось съездить на пригорок. Я все рассматривал придорожный снег в окно, пока сержант с рацией разговаривал. Даже не вслушивался, разговор фоном шел. Артем закончил сеанс связи, сказал ждать, сейчас приедут. Ждать так ждать, поехали обратно. Подниматься наверх к РЛС на уазике не стали, снега все же прилично, к тому же вторая буханка мешала.

Зэковский транспорт, оказавшейся чем-то вроде развозочной машины зоновской, там белье возить, обеды, выгнали на дорогу, для этого пришлось тросом дернуть. Будет теперь в Змеином еще буханка. Пока суетились с тросами, дергая бобика, вниз с горки спустились Жека и контрактник Саша. С зэков взяли три автомата, и кучу всякого острого железа, вываленного сейчас в кузове на расстеленную тряпку. Я хоть и щелкал клювом, с пустой головой и вялыми попытками разобраться в себе, но отжал себе сразу три полных магазина. Остальные парни разобрали. Трофейные автоматы лежали теперь с безобидным видом на полу в нашей буханке, куцыми смотрясь без магазинов примкнутых. Два трофейных, и один Жека себе забрал. Свой укорот отдельно убрал, под роспись же выдавали. Я себе, кстати, схватил нож, выделявшийся из всей массы кустарного железа. В жестких кожаных ножнах, ухватистая рукоять. Лезвие черное, написано "Кизляр", и новье, видно, муха не садилась. И мелко Ш-4, модель наверное. Вид у лезвия не агрессивный, а такой, свойский, походный. Самое то колбасу и хлеб резать у костра. Ну и людей при нужде тоже можно.

Дележ трофеев вроде закончился, кто-то из парней себе тоже по ножику отобрал. Стояли, перекуривали, тихо переговариваясь. Жека с молчаливого одобрения Артема ушел к дороге, как сказал на фишку.

- Слышь, авторитет! - обратился к так и лежащему на снегу зеку Артем. Вы как зону то взяли?

Авторитет чуть вжал голову в плечи, но никак больше на вопрос не отреагировал.

- Блин, ну что за люди то. Будто мне приятно тебя бить, - с неподдельным сожалением процедил Тема. Взяв из-под пассажирского сиденья буханки небольшую монтировку, он двинулся к зеку. Тот замычал невнятно, а потом вдруг изъявил желание разговаривать.

- Мы когда их взяли, Жека ему пасть держал закрытой, а Тема всего два раза шизанул ему железкой по голени, тот запел сразу соловьем, как отдышался. Да и я б тоже все рассказал. Когда он железкой бил, звук глухой такой, мне даже стремно стало, - шепнул мне Геша.

Я представил себе, как с дури по голени, где как раз кость только кожа прикрывает, монтировкой двинуть, так неприятно стало, у самого голень заныла. Даже плечами передернул.

Между тем, из зека лились слова, перегоняя друг друга, и вырисовывалась тень картинки взятия Бастилии. Со слов нашего пленного, два дня назад вместо привычного утреннего развода происходило непонятное. Подъема в назначенное время не было, свет в бараках горел в аварийном режиме, с перебоями. На прогулку не выводили, покормили в первый день только вечером. Всех держали безвылазно в бараках . Вертухаев значительно прибавилось, со смены никто не ушел, а усиление заступило. С оружием никто из вохры не расставался, и на взводе все, слова не скажи. Ночью по зоне поползли слухи. Основной версией происходящего обсуждался катаклизм глобальный, в основном про войну говорили. Настроение это не поднимало, многие понимали, что все население колонии сейчас могут просто вывести в расход. На второй день, когда не дали завтрак, во втором бараке попытались поднять бучу, но на обычный вроде протест был открыт огонь на поражение. После того, как стало ясно, что обеда не будет, прошло совсем немного времени, и в здании администрации прогремело несколько взрывов, потом минут пять шла заполошная стрельба. Вохра в бараке, в котором был наш пленный, просто ретировалась, но уйти им не удалось. Выстрелы из ружей и пистолетов встретили их на выходе, в спину вылетели зэки из барака. А потом пьяная от свободы масса вывалила из ворот, и захлестнула жилгородок при зоне. Зеки тараканами расползлись по городку, взламывая двери квартир, насилуя и убивая оставшихся в городке людей. В домах уже почти никого не было, но кто остался, тому очень не повезло в остатке жизни. Женщин нашли всего четверых, продавщицу и хозяйку магазина, не пожелавших бросить товар, больную жену одного из охранников, и неходящую старуху полупарализованную. Использовали всех. Выжила только старуха, на нее позарились очень немногие. Как только начался дележ и первые стычки за награбленное имущество, в дело вступили военные. Поначалу показалось, что военных очень много, и свобода оказалось сладкой, но недолгой. Как толпой заполонив жилгородок, так и обратно в панике приливной волной метнулись зеки к родным баракам, откуда их поддержали огнем более сообразительные товарищи, не предавшиеся огульному грабежу. Рядом с зоной базировался дивизион пэвэошников, и о нем в кураже многие совсем забыли. Но дивизион был в процессе расформирования, так что так напугавшая зэков толпа военных на поверку оказалась всего неполным взводом. Как только со сторожевых вышек заработали пулеметы, военные начали в темпе отступать за забор части. Во второй раз в жилгородок хлынула приливная волна заключенных, за солдатами бросились с пеной у рта, забор зоны от забора части отделяло не более полукилометра и дома городка, да и огонь своих пулеметов с вышек взбодрил несказанно. Тут и выяснилось, что из-за забора части вышли не все солдаты. Не в пример пулеметчикам со смотровых вышек зоны, со стороны забора части огонь был кинжальным, в который раз проредив волну черных бушлатов. Из жилгородка участвующие в грабеже зэки ушли к родным пенатам, где были резко взяты в оборот, и построены вдоль стены. Заправлял балом на территории ИК Немец, один из самых авторитетных сидельцев. Не уступавшие ему до этого в авторитете представители кавказской и азиатской диаспоры вместе с земляками неаккуратно лежали по всей территории. После окончательной победой на вохрой, пока шел грабеж в городке, Немец устроил форменный цугундер на территории. Вернувшие пристыженные неудачники попали в самый замес. После блиц допроса кто, как, и куда бегал, были расстреляны человек двадцать. Остальных изрядно проредили, многих под угрозой расстрела отправив за забор, после чего началась кипучая деятельность. У Немца, как потом узнал наш рассказчик, в Красном Бору жил родной брат, не отличавшийся кротким нравом и соблюдением законов, и брат этот, поняв, что происходит нечто из ряда вон выходящее, двинул в колонию на выручку, захватив свою бригаду численностью около двадцати человек.

В администрации как раз проходило совещание всего командного состава зоны, когда в кабинет залетело несколько гранат, а после пошла зачистка всей территории зоны. Немец и брат его были потомками немецких военнопленных, и зачистка происходила с истинно немецкой педантичностью. Когда взяли оружейку, сопротивляющихся охранников на территории больше не оставалось. Только несколько охранников лояльных новой власти. После этого, пользуясь превосходством в огневой мощи, пошел отстрел азиатов и кавказцев, пока многие бесновались в жилгородке. После уже, отстреляв самых неконтролируемых и прогнав закоренелое мужичье, всех погнали на беседы. Разговор шел короткий, или вместе к вершинам славы и металлического угара, или за забор. К вечеру в колонии осталось около ста пятидесяти человек сидельцев, три бывших охранника, а подкрепление из Красного Бора потихоньку прибывало. К восемнадцати приехавшим присоединилось еще человек семь. Шестьдесят семь тел осталось в жилгородке, наш пленный точно знал, он сам таскал их в составе похоронной команды. Ни одного тела армейских обнаружено не было, чему мы порадовались. Сколько полегло в зоне, зека точно не знал. Из диаспор вроде человек пятьдесят, ходили слухи, что кому-то удалось скрыться. В зоне было чуть более четырехсот сидельцев, соответственно человек сто минимум выгнали за забор еще вчера.

К вечеру часть зенитчиков взяли в круговую осаду, отрядив на это около пятидесяти человек, разделив смены. Немец сходил на переговоры, ума хватило не самому махать белой тряпкой, а послать человека. Авторитет не промахнулся с решением послать первым не самого полезного своего человека, не промахнулся и неизвестный стрелок со стороны части, никто даже его позицию не засек. Наполовину обезглавленное тело так и осталось лежать у ворот, зажимая обрывок скатерти в руке. После этого к военным больше не ходили, оставив на потом. Полночи в зоне кипела деятельность, формировались бригады, пленный наш попал в подчинение к Сереже Хмурому, и сегодня с утра они двинули на продразведку.

Интересный рассказ прервал контрактник, дежуривший у рации. Опознались приближавшиеся к нам посланцы из Змеиного.

- Жека, свои едууут!!! - сложив руки рупором, крикнул в сторону кустов у поворота дороги Тема. Рация, епта, - снова ухмыльнулся он. Где ж нам раций то коротких достать, а? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Слушай, а давай у Толстого попросим? Они ж эти, страйкболисты крутые, может у них есть? - осенило Гешу.

- Ну да, как вариант. Парни, не забудьте, если я похерю, - мы с Гешей кивнули, а у меня мелькнула мысль про Берта Гаммера и хмуро смотревший на нас закрытый дом вчера в деревне. Как недавно это было, а кажется, уже неделя прошла.

Вскоре к нам подъехал Зил тех самых военных, которых мы встретили в Великополье на заправке. Земляка с ними не было, заправлял всем седой старшина лет сорока с обветренным лицом. С ним было человек восемь с выраженным командиром, чернявым пацаном, на дага похожим. Отделение, наверное, я не очень разбираюсь. Тема быстро с ними переговорил, передал пленных зэков, кратко обозначив про зону, и мы погрузились в буханку. Контрактник Саша с нами не поехал, прыгнул в армейский Зил. Выехали на пригорок, Зил поехал направо, мы налево. На пригорке тормознули, и следующие несколько минут Тема передавал в Змеиный новую информацию про взбунтовавшеюся колонию.

- Че, помчали Мишика брать? - когда тот закончил, глядя в окно, спросил Геша.

- Помчали, чего уж тут, - без энтузиазма произнес я после недолгого молчания, и завел машину.

Поехали мы дальше по дороге, все удаляясь от Каганова.

- Тем, там цыган много? - спросил Жека.

- Два дома двухэтажных, больших. В одном оба этажа заселены, там прилично места, комнат по шесть на этаже, второй такого же размера, но он недостроен. Там только на первом этаже живут. Не знаю сколько там, но человек сорок вместе с детьми точно есть.

- Хера се...

- А что ты хочешь, цыгане же.

- В Европе политкорректно теперь говорить Ромы, - вставил Геша.

- Как?

- Ромы. Ну типа Рома, только много.

- Почему?

- Да хрен его знает почему. Я недавно в тырнете читал как раз, про Болгарию, что там задница с ромами, что их типа много и они вытесняют уже коренное население. И кстати перец то этот, француз, как его...

- Жак Ширак?

- Да ну, какой Ширак, этот... оливье не оливье... на З он...

- Саркози, ептыть, - вставил я. Так как в интернете серфил чуть ли не больше половины рабочего времени, имя президента Франции естественно знал. И даже краем историю зацепил про депортацию цыган, которую этот президент организовал под бурные и продолжительные "аплодисменты" либералов.

- Ну да, Николя его зовут. Вот, Колян этот короче прикинул, что ему проблем со своими арабами хватает, и кучу таборов в поезда посадил, и отправил на историческую родину, в Румынию.

- Ты ж говорил что в Болгарии задница, Румыния то причем? - поднял бровь Артем.

- Ну они Ромы же!

- Ну да, железно. Не поспоришь.

- Депортировали в Румынию, а беспорядки были в Болгарии недавно, там цыган громили, - козырнул знанием я.

- Короче не суть. Мне там в голову запало, что эти типа Ромы, это небольшой народ, который мало того что геноцид пережил, и если про евреев все в курсе, то про Ром никто не говорит, хотя Алоизыч их накромсал едва ли не больше...

- Алоизыч? - переспросил Артем.

- Адольф же! - лицо Геши выражало недоумение.

- А почему Алоизыч?

- Да хрен знает, его многие так называют.

- Как это ни удивительно, но его называют Алоизыч оттого, что его отца звали Алоис, - вновь вставил я реплику.

- Ну да, железно. Не поспоришь, - слово в слово повторил недавний ответ Темы Геша. Ну короче, Алоизыч их кромсал, а всем ровно, и вот в частности из-за этого надо уважать этот маленький гордый и самобытный народ, и...

- А чем он самобытен то? - вскинулся Жека. Тем, что наркотой барыжат и младенцев краденых их тетки снотворными накачивают, чтоб спокойно себя вели, когда милостыню просят? В чем самобытность то? Там не было написано?

- Млять, вы дадите мне кончить! - взорвался Геша.

- Да все, все, давай... продолжай, - улыбнулся Артем.

- Че, Геш, мысль боишься потерять? - позубоскалил я.

- Короче, про самобытность там много, все не запомнил. Было про то, что женщины у них типа источник грязи, ну этой... ну вы поняли. От нее можно испачкаться, и там даже фишка, что женщины на втором этаже никогда не живут, типа испачкать может тех, кто на первом. Мужчины у них не работают, работают женщины. Чем жена больше и хабалистей, тем она лучше, значит, больше денег будет домой приносить. Табор уходит в небо, это фуфло. Тонкие, задумчивые и красивые там не котируются. Народ там вообще надолго из семьи не уходит, потому, что если общаться с другими людьми, не Ромами, то можно запачкаться. Поэтому цыгане никогда не промышляют тем криминалом, за который можно сесть, потому что на зоне можно так запачкаться, что не отмоешься...

- Блин, это какие-то неправильные цыгане, если так. А наркотой кто барыжит? За нее же сесть можно? - спросил я.

- А мужчины у них наркоту даже в руки не берут. Договориться только могут. Передавать женщина пойдет, и хрен ты ей что пришьешь, скидывают сразу. Стре�