Книга: Игра со Смертью



Игра со Смертью

ИГРА СО СМЕРТЬЮ

10 книга серии «Любовь за гранью»

Ульяна Соболева и Вероника Орлова


Игра со Смертью


КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ 


WWW.FEISOVET.RU 


ПОКУПАТЕЛЬ: Татьяна Григорьева ([email protected]


ЗАКАЗ: #279132951 / 21-фев-2016 


КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА 


ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!


Интернет-магазин фэнтезийной


литературы feisovet.ru


У нас:


Cообщество современных и интересных авторов


постоянно пополняемая коллекция электронных книг


самые разные жанры – фэнтэзи, любовный роман,


приключения, юмор, эротика


бонусы в виде бесплатных книг для постоянных


покупателей


Приглашаем к сотрудничеству новых


авторов http://feisovet.ru/avtoram


ОГЛАВЛЕНИЕ:

АННОТАЦИЯ

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

Эпилог


Аннотация:


У него нет имени, нет фамилии, только кличка – Рино. Среди своих его называют Смерть. Беспринципный психопат, садист, для которого не существует никаких законов. Он живет, дышит насилием. Вся его жизнь – это зверская смесь боли, дикого ужаса, секса, наркотиков и океана крови. Некоронованный царь Асфентуса, самого дна отбросов общества всех рас, полноправный хозяин вертепа извращенных пороков. Но даже у чудовищ есть свое прошлое и тайны. В этом прошлом у Рино остались жуткие воспоминания, жажда мести тем, кто превратил его в монстра, и ОНА, та, которая когда-то предала.


ПРОЛОГ


«03 мая 1830 года:

Объект уже третий день выказывает признаки повышенной агрессивности. Бросается на персонал, угрожающе скалясь и рыча, отказывается от еды, полностью потерял контроль над своей внешностью. Налицо действие психотропного порошка, добавляемого в пищу, призванного поднять сексуальную активность Объекта.

На самку Носферату, привезённую вчера утром, Объект не обращает внимания. Заметно, что она вызывает в нём отвращение.

Уже сегодня вечером дозу лекарства увеличить в два раза...»


Её приволокли в мою камеру практически без сознания. Видимо, заранее опоив какой-то дрянью. Закинули, как мешок с костями на холодный пол и, отряхивая руки, издевательски протянули, предварительно отойдя на безопасное расстояние:

– Вот и на твоей улице будет праздник, тварь. Нашли тебе самку под стать. Такая же мерзкая Носферату, как и ты. Можешь, наконец, применить свой член по назначению и отыметь этот кусок дерьма во все её вонючие дырки.

Злорадно рассмеявшись, оба ублюдка вышли, оставив меня наедине с кем-то очень похожим на дикого зверя. Они сказали «самка», значит, это женщина, хотя язык не поворачивается назвать так это существо со скрюченными даже в таком расслабленном состоянии пальцами, серой морщинистой кожей и абсолютно лысой головой. От неё воняло как из выгребной ямы. Я осторожно приблизился на несколько шагов, и меня едва не вывернуло от тошнотворного запаха мертвечины.

Они сказали «Носферату»... как и я. Значит, я тоже так выгляжу? А, может, и от меня так же разит, просто я не чувствую собственного зловония? Я склонился над ней, внимательно разглядывая черты лица. Сегодня я ничего не ел, но, тем не менее, казалось, что я выблюю собственные кишки, если сейчас же не отойду от ЭТОГО.

Через несколько часов послышались шаги того, кого я ненавидел всей душой. Того, кого поклялся убить самой жестокой смертью, мучительно долго, наслаждаясь его агонией так же, как и он наслаждался моим унижением, невозмутимо записывая в свою белую тетрадь каждое мгновение моего пребывания в этом грёбаном Аду. В Аду, в котором я родился и вырос, в котором, как он говорит, мне суждено сдохнуть ради его великих целей.

Он приблизился к решётке и недовольно покачал головой, записывая что-то в тетрадь.

– Ты меня разочаровываешь, полукровка. Я приказал привести тебе самку твоего вида, а она до сих пор не оплодотворена.

Я вскочил с пола, гремя кандалами, растирающими кожу на руках и ногах до мяса постоянно, так, что она не успевала заживать, и бросился на подонка, понимая, что это бесполезно и цепь не позволит приблизиться к нему на достаточное расстояние, чтобы вцепиться в его холёную шею, видневшуюся над чистеньким белым воротником. Дьявол, как же я ненавидел белый цвет. Всё вокруг было именно белым, стерильным до тошноты. Словно абсолютно чистый лист бумаги, на фоне которой мы с моей новой сокамерницей были как два грязных пятна.

В ту ночь я не прикоснулся к ней, несмотря на угрозы и принуждение Доктора, как называли моего мучителя его жалкие прихвостни. Я знал, что неповиновение не спустят мне с рук, и потому отказывался от пищи и не позволял никому приблизиться к себе.


«...Объект №2 родил абсолютно здорового младенца. Сразу после родов он был изъят у матери и помещён в отдельное помещение. Его будут передавать Объекту №2 для кормлений, максимально сокращая время пребывания Носферату со своим детёнышем...»


В ту ночь я в очередной раз сидел на полу, намеренно вспоров когтем вену и наблюдая, как чёрная кровь капает на ненавистный белый пол. Это была своеобразная игра с собственным сознанием. Постараться обмануть его. Что, если я залью здесь всё чёрным цветом? Это изменит что-либо? Наутро придут уборщики и всё вымоют, предварительно затянув потуже железную удавку, стягивавшую мою шею. Но, по крайней мере, до утра можно будет внушать себе, что в моём мире начинают появляться цвета. Пусть даже один. Пусть чёрный. Лишь бы только не опостылевший белый.

Сердце среагировало на знакомый запах раньше разума. Оно зашлось в бешеном беге, как только лёгкий аромат жасмина коснулся моего сознания. Я вскочил, на ходу лизнув рану, и с диким восторгом встречая ТУ, из-за которой готов был провести здесь ещё не одно столетие, лишь бы только наблюдать, как озаряется улыбкой её лицо при встрече со мной, как хмурятся брови, когда она замечает рану на моей руке. А потом...потом она осторожно прикасается к ней губами, так просто, срывая все планки, заставляя забыть хотя бы на жалкие несколько минут, что я НИКТО. Что я жалкий выродок Носферату, недостойный даже дышать одним воздухом с такой девушкой. Виктория Эйбель — дочь моего заклятого врага. И единственная, кто что-то значил для меня в этом проклятом мире. Чёрт подери, нет! Она сама была всем моим миром. БЫЛА!

Это был как удар под дых. Хороший такой удар, смачный, сбивающий с ног и не позволяющий подняться даже на колени. Викки с такой беспечностью рассказывала о появлении на территории особняка главной гордости её отца — детеныша Носферату, что я не сразу понял, о ком идёт речь, не обратив особого внимания на эту информацию. Меня больше занимали её глубокие серые глаза, пухлые губы, манившие прикоснуться к ним. Снова почувствовать на губах их сладкий привкус. Осторожно коснуться нежных щёк. О, я теперь знал, насколько нежные и мягкие они на ощупь, несмотря на то, что тварь, подобная мне, не имела права даже любоваться этой обжигающей красотой. Каждое случайное прикосновение её руки к моей коже отдавалось где-то внутри, разжигая там пожар, пламя которого согревало, давая силы продолжать это бессмысленное существование дальше. Пока она не проговорилась, что несколько месяцев назад отец показывал ей беременную самку. Весь мир буквально сузился до моей небольшой клетки, в которой я был обречен провести своё существование. Исчезло всё вокруг, включая и саму Викки, а меня будто отбросило назад во времени. В тот день, когда я неожиданно пришёл в себя вскоре после того, как несколько часов подряд трахал самку Носферату. Они называли её не женщиной, а самкой. Как животное. Несчастная сама рассказала мне о той ночи шипящим прерывающимся голосом перед тем, как её увели двое уродов с триумфальными улыбками на чистеньких мордах. Ублюдкам всё-таки удалось подсыпать мне какую-то дрянь, напрочь отключившую сознание. Перед глазами появился образ забитой женщины с красными глазами, шрамами на лысой голове и жёлтыми клыками за уродливыми, искривлёнными, израненными губами. Меня вывернуло тут же, на месте, и рвало долго, до крови. Чёртов Альберт Эйбель, когда-нибудь я доберусь до тебя, и ты поплатишься мне за всё, что сделал! Ты будешь харкать собственными внутренностями и молить меня о смерти как о великом избавлении, потому что я буду убивать тебя очень медленно. Тебя и все что тебе дорого.

Я стоял возле клетки, такой же, как и моя, только в несколько раз меньше. Там, за белыми решётками, в окружении белых стен в белой люльке лежал крошечный комочек. Мой ребенок. Приговорённый ещё до рождения провести такую же никчёмную жизнь подопытного животного. Не жизнь, а жалкое существование в череде дней, наполненных дикой болью и страданиями, безжалостными пытками, именуемыми здесь научными исследованиями. Самым страшным было то, что я знал – ему не вырваться отсюда. Как не вырваться мне, его матери, слёзно умолявшей меня убить её. И пусть я с жадным наслаждением окрасил пол этого грёбаного подвала чёрной кровью наших охранников, мы оба понимали, что нам не выйти отсюда живыми. Нам вообще никогда не выбраться из лап Доктора.

Носферату вцепилась в мою руку, лихорадочно слюнявя её и в мольбе завывая вырвать её сердце, прекратить бесконечные страдания раз и навсегда. Сломленная, униженная женщина. Да, больше похожая на зверя, чем на чистую стройную девушку, ей никогда не сравнится с Викторией, но, тем не менее, она живая, когда-то мечтавшая о большем, чем смерть от лап выродка-полукровки. Я схватил её за плечо, напоследок вглядываясь в обезумевшие глаза несчастной, которая вдруг поняла, что я намерен сделать. Она обмякла в моих руках и улыбнулась, обнажая жёлтые клыки. Последним звуком, когда я вырвал сердце из её груди, было удовлетворённое шипение:

– Сссспасссиибо....

Я огляделся по сторонам в поисках хоть какого-то острого предмета, но тщетно. Взгляд привлекли деревянные перекрытия люльки. Выдернул одно из них, надломав один конец так, чтобы он стал острым. Я повернулся к кроватке, стараясь не смотреть на лицо ребёнка, зная, что если посмотрю, то не смогу сделать это. Только не успел, в последний момент, когда чёртова деревяшка, словно нож в масло, вошла в маленькое тельце, он вдруг распахнул глаза. Разноцветные. Карий и голубой. Уже потом, через некоторое время, впервые увидев своё отражение в зеркале, я отшатнусь в ужасе, заметив, что у меня точно такие же глаза.


Глава 2


Я отпустила личного водителя и, запахнув плотнее плащ, пошла пешком. Какое-то время Ив все еще ехал следом, но, когда, видимо, решил, что это очередной мой каприз, свернул на другую улицу. Я замедлила шаг, приподняла воротник. Пусть едет, он еще неделю назад получил расчет и все же продолжал работать. За просто так. Потому что был верен мне более полувека. Но я-то, больше чем кто-либо другой знала, что за все в этой жизни нужно платить по счетам. Даже за верность. Нет бескорыстия. Его придумали наивные идиоты. Все мы чего-то хотим взамен. Начиная с материальных благ и заканчивая чувствами, эмоциями и отношением. Так устроен этот мир и совершенно плевать, кто ты – смертная или бессмертная. Мой лимит отдачи был полностью исчерпан по отношению к личному водителю. Пожалуй, сейчас Ив сам может нанять меня на работу и платить лучше, чем последние два года я платила ему.

Вечерние улицы города. Полупустые, с редкими прохожими. В горле пекло от голода, когда я чувствовала их запахи, слышала биение сердец и шум бегущей по венам крови. Сколько времени я не ела? Около суток, да и до этого мой рацион был скуден.

Начался дождь. Противный, мелкий, колючий, а я шла все так же медленно мимо витрин дорогих магазинов. Всего лишь полтора года назад я могла скупить несколько таких бутиков вместе взятых просто так, потому что мне захотелось обновки…а сейчас. Усмехнулась и остановилась напротив брендового магазина с сияющей витриной. Сейчас я не только не могу себе позволить кольцо с бриллиантом. Все гораздо хуже – я продала даже те, которые были у меня. Купила жалкие подделки, чтобы соответствовать. Все с молотка. Унизительно. С аукциона. Но даже этой выручки не на что не хватало.

Сегодня я встретилась с Арманом. В этот раз он отказал мне даже в мизерной сумме, которую я у него попросила, так же, как два дня назад отказал и отец. Нет, это не было местью неверной жене, с которой не разводились якобы ради имиджа, это был полный крах. Арман в долгах. Кредиторы наступают ему на пятки, долг непомерно растет в процентах, и скоро мой муж будет вынужден пустить все имущество с молотка, так же, как и отец. Расплатиться с проклятым ублюдком по кличке Смерть, который уже требовал погашения кредитов, оказалось так же невозможно, как с самим Дьяволом.

У меня был истерический припадок смеха сквозь слезы. Все последние деньги, вложенные в новую инвестицию, сгорели. Акции, выкупленные компанией отца и Армана, обесценились до мизерных сумм, которых хватило бы смертному на пару буханок хлеба. Это был конец империи Эйбеля и Рассони. Полный апокалипсис того мира, к которому я привыкла.

Неделю назад ради этой инвестиции мы продали все, что можно. Благо дело, мои, уже не столь многочисленные фанаты готовы были заплатить даже за волосы с моей расчески…а сейчас Арман говорит мне, что все прогорело. Мне хотелось выть от отчаяния. Такое чувство, что кто-то намеренно загнал всех нас в угол или это расплата за какие-то грехи. Впрочем, грехов у каждого из нас предостаточно.

Моя успешная карьера перестала быть таковой еще год назад. Меня приглашали на пробы и тут же отказывали. Одна кинокомпания за другой, как круговая порука. Фильмы с моим участием запрещали выпускать в прокат. С телевидения сняли даже рекламу с моим участием. И никто, ни один паршивый пес, не мог мне объяснить, почему. Я не верила, что прошел успех, я не верила, что моя карьера закончилась. Так просто не могло быть после стольких лет головокружительной популярности. Мне, дочери Альберта Эйбеля, жене Армана Рассони, отказывали, не объясняя причину. Первое время я упорно искала и оббивала пороги киностудий, потом у меня была затяжная депрессия. Но я еще не понимала, что тучи только начали сгущаться. Я только смотрела на свое отражение в зеркале и искала, что изменилось? Что не так со мной, дьявол всех раздери? Я стала уродливой? Или вдруг превратилась в бездарь? Так не бывает. Актерское мастерство либо есть, либо его нет. Мое всегда оставалось со мной.

Значит, внешний вид? Сменить имидж? Да я уже долбанные раз триста его меняла. И зеркало показывало мне идеальную внешность. Не изменилась, да и не могла. Я не человек, чтобы вдруг постареть, выглядеть хуже или изменить весовую категорию.

Два года назад все популярные журналы пестрели моими снимками. Я не могла пройти спокойно по улице. Меня охраняли вертолетами, без лишнего преувеличения.

Сегодня, когда Арман смотрел на меня с дикой обреченностью, я видела, что он сам на пределе. Он нервничал намного больше, чем показывал мне. Да, мы уже давно перестали быть парой, и это случилось не два года назад, когда я ушла от него и переехала в другой дом, а гораздо раньше. Впрочем, зачем обманывать? Наш брак изначально был выгодной политической сделкой, которая устраивала и его, и меня. А больше всех – моего отца. Арман долго добивался взаимности. Он горел от страсти ко мне, пока не перегорел, окончательно разочаровавшись. Даже самый сильный и лучший мужчина устанет от равнодушия и холода. Вселенского льда, которым я замораживала его год за годом. Я отдавала ему тело, а Арман хотел мое сердце и душу. Но как можно отдать то, чего нет? Мое сердце и моя душа не принадлежали даже мне самой, их выдрали с мясом еще много лет назад. Выпотрошили, как и мое тело. Я вся пустая. Только красивая оболочка. Обертка дорогая, яркая, экзотическая. Не способная любить, не способная чувствовать. Ледышка. Даже в постели я играла. Вся жизнь – сплошной фарс. Я изображала примерную жену, счастливую успешную женщину, я излучала секс, но не испытывала от него ни малейшего удовлетворения. Все имитация. Чувств, оргазма, возбуждения. Иногда мне казалось, что я и не женщина вовсе. Одно название. Я завидовала смертным. У них яркая и скоротечная жизнь, но они успевали познать за нее намного больше, чем я за несколько столетий. Они могли познать то, чего я лишена – радость материнства. Я тоже могла…когда-то. Очень давно. Так давно, что воспоминания об этом похожи на кадры из черно-белого немого кино, где актриса открывает рот, как рыба, выброшенная на берег и пока потрошат ее внутренности, она лишь смотрит расширенными от боли и дикого ужаса глазами и понимает, что это конец. Понимает, что она почти мертва. «Почти» меня не устраивало. А потом белые стены клиники, лекарства, препараты и осознание, что если не начну играть в реальной жизни, то стану узником этих стен навсегда. И я начала играть… живую.



Моя профессия заполняла всю пустоту, я любила то, что я делаю. Я проживала чужие жизни на экране и имела то, чего никогда не получу в своей, реальной.

Сейчас у меня не осталось даже этого. Армана я любила. Нет, не так как женщина любит мужчину, я любила его как брата и друга. Я привыкла, что он всегда рядом. Привыкла к его отношению ко мне. Даже когда ушла от него два года назад, он все еще делал попытки что-то исправить и вернуть. Но как вернуть то, чего никогда не было. Он страдал. Я знала об этом, но могла ему помочь, лишь дав свободу. Он отказался от нее. Мотивируя тем, что это навредит его карьере. Но мы оба знали, что Арман просто не в силах подписать бумаги о разводе и отпустить меня навсегда. Я помню, что он кричал тогда, два года назад, когда нашел меня в своем кабинете в разорванной одежде, рыдающую на полу, воющую, как дикое животное, которое захлебнулось тоской и презрением к себе. Спустя годы он забыл, что внутри меня живет это безумие, разрушение и опустошение. Он считал, что я забыла…я тоже так считала. У каждого есть свои мертвецы в прошлом. Это мертвые чувства, мертвые надежды и мечты. В ту ночь мои мертвецы ожили и были безжалостно разодраны снова. В клочья. В ошметки. Умирать второй раз так же больно, как и в первый. Даже если ты ожил всего на жалкие минуты…Я в который раз убедилась, что время не лечит. Оно безжалостно, как и мой убийца, который хладнокровно уничтожил меня снова. Уже спустя годы. Тогда я даже не подозревала, что это было только начало.

Я узнала его сразу. Еще до того, как он произнес хотя бы слово. По запаху, по тому, как зашлось в агонии дикой радости мое сердце, как только посмотрела на высокого мужчину в маске, который потягивал виски из бокала и следил за мной взглядом. Это на уровне подсознания, это заложено в подкорке мозга…лицо, запах кожи и волос, каждое движение того, кого безумно любила. До одержимости.

Женщины никогда не забывают свою первую любовь, никогда не забывают своего первого мужчину и никогда не забывают того, кто причинил им боль. Так много боли, что забыть о ней я могла лишь на короткие часы…на сцене или перед камерами, когда переставала быть собой. Все остальное время она жила во мне, затаилась в непроглядном мраке воспоминаний. А потом он прикоснулся ко мне, и я ожила. «Рино…Мой Рино…»

Сделала первый глоток воздуха за долгие годы, мое мертвое сердце забилось, мое тело воскресло. Захлебываясь тоской по нему, какой-то жалкой надеждой и ничтожными иллюзиями, я упивалась минутами безумия и дикого голода под натиском того, кто исчез из моей жизни слишком давно, чтобы я могла сейчас поверить, что он вернулся…А я поверила. В самые откровенные секунды бешеного удовольствия, вдыхая его запах, слыша хриплые стоны и рычание, которые клеймом отпечатались в памяти. Чувствуя безжалостное вторжение в свое тело, ощущая себя настоящей, когда первый за столетия оргазм разорвал меня на части. Он не произнес ни слова. Да и зачем? Он уничтожил меня взглядом. Одним единственным презрительным взглядом, полным ненависти и омерзения. Этого хватило, чтобы скорчиться на полу, слыша удаляющиеся шаги и понимая, что это был не глоток воздуха, а глоток яда.

Арман все понял тогда. Он что-то кричал, а я, шатаясь, пошла к бару, налила себе виски и залпом выпила. Именно тогда я поняла, что больше не хочу играть по правилам. Я хотела забиться одна, в темноту, и пожирать себя так, чтоб никто не мешал. А еще я хотела, чтоб Арман был счастлив. Полгода я загоняла себя на сцене и пила виски до полного беспамятства дома, после съемок или спектаклей. Только там я могла меняться и забывать.

Сейчас мой муж стоял передо мной и говорил о том, что нам всем конец. Скоро мы выйдем на улицу в поисках жертв, потому что средств не хватит даже на пакет с кровью. Но добило меня то, что дом родителей, дом, где я выросла, должен уйти с молотка на следующей неделе. В тот момент я еще не знала, что это не самое ужасное, что может произойти с каждым из нас.

– Но как так, Арман? А другие банки? А фонды?

– Все прогорело. Сделка за сделкой. Мы понесли колоссальные убытки и задолжали так много, что нам никогда не расплатиться. Все будет распродано за долги. Смерть не простит ни копейки. За каждый просроченный день сумма возрастает в два раза. Даже после продажи всего имущества мы останемся ему должны.

– Да кто он такой, черт возьми, этот сукин сын? Неужели нельзя…

– Нельзя, Викки. Смерть – хозяин Асфентуса. Каждый, кто попал к нему в долговую яму, или стали его рабами, или отдали долг своей жизнью.

– Тогда зачем ты пошел к нему? Зачем, Арман?

– У нас не было выбора. После суда и наложения запрета мы оказались в дерьме, из которого можно было выбраться, лишь вложив крупную сумму в новую кампанию, у нас такой суммы не было.

Арман взъерошил свои темные волосы и посмотрел мне в глаза обреченным взглядом. Сейчас мне казалось, что он не похож сам на себя. Он боялся. От него воняло страхом. Диким. Первобытным ужасом, паникой.

– Он не посмеет угрожать нам! Мы не какие-то оборванцы с улицы. Мы из клана Северных Львов. Мы известны, мы…

В ответ Арман протянул мне лист бумаги, и я взяла ее дрожащими руками.

«Ты можешь расплатиться с долгами Арман Рассони. Ты или твой тесть сами придете ко мне, и я лично решу, какую часть тела из вас вырезать за каждый процент долга. Это будет бесконечно и очень больно, Арман. Твоя агония может растянуться на годы. За кровь чистокровного вампира высшей расы очень хорошо платят. Выбирай.

Я люблю давать право выбора. Ты, Эйбель…да не важно, кто из вашей семейки, отдадите долг кровью. Если тебе подходит, то я жду тебя в Асфентусе. Впрочем, я великодушен. Я дам тебе неделю на раздумья…а вдруг тебе повезет, и ты сможешь расплатиться. Если нет, то я все равно найду тебя, и ты позавидуешь мертвым».

Я сглотнула и посмотрела на Армана:

– Что это значит?

– То, что он хочет добровольного донора, Викки. У него таких тысячи. Это их способ выживания.

– Наши законы..

– Очнись! – Арман сорвался на истерический крик и меня передернуло от осознания, насколько он боится этого неизвестного Дьявола по кличке Смерть. Какие законы в городе беззакония? Асфентус – это Ад. Там один закон – неписаный. А проклятый ублюдок творит все, что хочет, и никто не может положить этому конец. Никто не решится сунуться в Асфентус. Более того, это граница с иным миром. Это бешеная прибыль. К услугам Смерти прибегают высшие мира сего. Он знает столько безобразных и страшных тайн, сколько не слышала ни одна исповедальня и тысячи священников, отпускающих грехи вместе взятые. Информация правит миром. Ценная информация правит вселенной. В кулаке у этого долбанного ублюдка может оказаться каждый.

Весь нелегальный бизнес проходит через Асфентус. Этот сукин сын богат как дьявол и неприкосновенен, как, мать его, Иерусалим.

Я вышла от Армана и теперь бродила по улицам. В кармане ни копейки, все кредитки заблокированы, даже на сотовом денег хватит разве что на пару звонков.

Я нащупала визитку одного скандально известного режиссера и выдохнула. Это последняя надежда на новую роль. Пусть даже в малобюджетном фильме с высоким рейтингом, который не допустят в прокат во многих странах мира, но это выручка. Какое-то время я смогу забыть о голоде и подумать обо всем, что сказал Арман.

Но меня ждало дикое разочарование. Он не предложил мне роль…Проклятый, жирный, вонючий сукин сын предложил удовлетворять его похоть за деньги.

Положил на стол пачку купюр и расстегнул ширинку, предлагая стать на колени и взять в рот его маленький, сморщенный член. Я разодрала ублюдку горло. Выпила его досуха и, шатаясь как пьяная, вышла на улицу. От вкуса живой крови помутился разум, и я с ужасом поняла, что очень скоро начну убивать не от ярости, а от голода, который толкнет меня на улицу, а потом и в руки Совета Братства.

Что там было написано в проклятом письме?

Я достала сотовый и набрала номер Ива. Пусть побудет моим водителем в последний раз. Отвезет меня прямиком в Ад. Я истерически рассмеялась, вытирая окровавленный рот тыльной стороной ладони. Возможно, это будет последняя игра в моей жизни – игра со Смертью.


Глава 3


Я сидел на крыше недавно построенной больницы, наблюдая, как оживает Асфентус. Город-призрак. Самый настоящий город греха и разврата, совершенно не похожий ни на один другой и прекрасный именно этим. Асфентус просыпался как-то сразу, после захода своего серого солнца, редким лучам которого удалось сегодня пробиться сквозь мрачные облака и загнать на целый день в укрытие большую часть своих жителей. Он мгновенно наполнялся звуками и запахами, воплями несчастных жертв и громким чавканьем и рычанием хищников, поймавших свою добычу, зазывными криками шлюх и руганью местной шпаны, толкавшей дурь.

Я втянул в себя затхлый запах смерти и безнадёжности, насквозь пропитавший стены города. Самое место для выродка-полукровки, которым я и являюсь. И пусть даже крысы в этом разрушенном месте склоняют передо мной головы, признавая своим королём и Господином, а за спиной вполголоса называя не иначе, как Смерть. Асфентус – моя крепость, моё детище, ставшее когда-то новым смыслом моего существования.

Внизу раздался детский крик, и сразу после него – громкие проклятья грубым мужским голосом. Я спрыгнул вниз и выругался, увидев, как здоровый татуированный вампир содрал трусы с маленькой девочки и пристроился между её ног, закрыв ей рот окровавленной ладонью и довольно скалясь в лицо испуганной малышке лет восьми. Она беззвучно плакала, широко распахнув в ужасе огромные серые глаза. И на секунду перед взглядом появился образ другой сероглазой девочки, по щекам которой так же беззвучно катились слёзы сочувствия к зверю, прикованному к клетке. Она вцепилась в руку своего отца, умоляя разрешить поиграть с НИМ и убеждая, что верит дикому существу, исподлобья наблюдавшему за этой сценой.

Это была первая наша с Викки встреча вблизи. Но именно после неё кардинально изменилось моё отношение к маленькой девочке, которую я считал исчадием Ада только из-за её отца. Которую ненавидел только за то, что у неё были родители и семья. За то, что ей искренне улыбались и с нежностью прикасались к щекам, волосам. За поцелуи, которыми её одаривали. За всё то, чего у меня никогда не было и быть не могло.

Хотя я долгое время и не понимал, что вообще означает это слово. Семья. Абсолютное пустое для одних, и смысл жизни для других. Откуда мог знать рождённый в неволе сирота, что такое любовь, и кто такие отец и мать? Кто мог его научить состраданию и взаимопомощи? Да и незачем знать обреченному на вечные муки, что такое ласка и забота. Ведь лишившись их, он бы мучился не только от физической боли, но и подыхал бы от тоски по утраченному.

Когда Доктор впервые подвёл к моей камере крохотное существо с ангельской улыбкой на губах, я долгое время не мог понять, кто это, и почему жестокий вампир так бережно держит его ладошку. Почему он поднимает его на руки с такой осторожностью и заботой, будто боится причинить боль, будто оно ему невероятно дорого. До этого момента я никогда не видел детей. Я не понимал, что и сам когда-то был ребёнком. Хотя нет. Я никогда и не был ребенком. Выродком, грязным животным, мерзкой крысой, ублюдком и долбаным Носферату. Но никогда – ребенком. А когда Доктор заговорил, то я не поверил своим ушам. Казалось, я ослышался. В голосе не было и намёка на холодные и брезгливые нотки, к которым я привык.

– Посмотри, Викки, какая интересная зверушка есть у твоего папы. Правда забавный, малышка?

Девочка заливисто рассмеялась и захлопала в ладоши. Это было так странно: тоненький звонкий голосок, отскакивающий от мрачных стен подвала, будто раскрашивал их в разные цвета, хотя бы на мгновение, но облегчая пребывание там. А затем маленький человек произнёс слова, за которые я её возненавидел.

– Папа, а он умеет делать трюки?

Доктор нежно, мать его, улыбнулся и ответил:

– Конечно, малышка. Сейчас посмотрим вместе, какие он трюки умеет делать.

И я, стиснув зубы, выполнял всё, что мне приказывал Эйбель, ради счастливого писка одной мелкой твари. Конечно, не сразу, только на следующий день, после того, как меня несколько часов кряду полосовали кнутом. Именно тогда я впервые поклялся поквитаться с ней, ещё не понимая, что через некоторое время она станет для меня всем.

Пройдёт два года, и она будет умолять отца не бить ЕГО, так она обращалась ко мне, когда чуть подросла, перестав называть зверушкой.

Я встряхнул головой, отгоняя непрошеное видение и возвращаясь в реальность, в которой какой-то ублюдок уже взобрался на беспомощного ребенка. Девочка была ликаном, но это не давало никому повода так поступать с ней. И поэтому уже через секунду, пригвождённый моей рукой к стене здания, вампир уже вовсю хрипел слова извинения, провонявшись запахом страха. Тщетно, сукин сын. Бессмысленно вымаливать прощение или пощаду у Смерти. Смерть не умеет прощать. Смерть лишь забирает жизни. И этому конченому подонку повезло, что у меня не было времени, и он сдох быстро. Правда, волчонок истошно закричала, когда к её ногам откатилась окровавленная голова насильника.

Я зашёл домой и поморщился, увидев в кабинете Арно. Который, к слову говоря, развалился в моём кресле с моим бокалом виски в руках и моей сигарой во рту. Скрестил руки на груди, молча ожидая, пока этот сучий потрох не спеша поднимет свой зад и освободит моё место.

– Я принёс отчёты по последним поставкам, Рино, – Арно устроился напротив меня, затягиваясь сигарой, – чует моё сердце, поставщики-уроды работают в два русла. И нам, – он выразительно посмотрел на меня, –достаётся далеко не лучший товар.

Пожал плечами в ответ на эти слова:

– Ну, так поговори с ними. Лично. Действующего главаря выпотрошить перед остальными. Новому поставь другие условия – в два раза больше товара за те же деньги.

Парень кивнул и задумчиво уставился в бокал, отливавший янтарём. Настроения болтать с ним, как и выуживать информация по крупицам, не было совсем.

– Что ещё? – Рявкнул, разворачивая бумаги и не глядя на него. Но то, что Арно напрягся, я ощутил весьма явно.

– Просочилась информация, что тебя ищет одна особа из Северных львов. – Я вздёрнул бровь, заинтересовавшись. – Некая Виктория Эйбель. Ее сцапал Эрл и ждет твоего слова – пустить в расход со своими псами или привезти к тебе.

Твою мать! Эрл содержит несколько борделей в Асфентусе с отменным живым товаром. Как обухом по голове. Я откинулся на спинку кресла, стиснув зубы и пытаясь успокоить сердце, пустившееся в дикий пляс только от звука её имени. Как оголтелое, оно колотилось о грудь, будто чуяло, что совсем скоро настанет тот день, которого я ждал чёртову сотню лет.

Конечно, я понимал, зачем ей понадобился, учитывая то, что целенаправленно вёл к этому всю проклятую семейку. К тому, чтобы Доктор, мать его, Эйбель, её муж или она сама приползли ко мне на коленях, умываясь кровавыми слезами и умоляя простить их долги, вернуть ту жизнь, к которой они привыкли. Я год за годом неотрывно следил за тем, как высоко они поднялись за счёт слияния двух империй – Рассони и Эйбеля. Я выжидал момента, чтобы нанести тот единственный сокрушительный удар, после которого эти твари не смогут подняться с колен. Каждый раз, читая об их головокружительных успехах, я успокаивал себя тем, что чем выше они поднимутся, тем приятнее мне будет наблюдать их падение на самое вонючее дно.

Виктория стала знаменитой актрисой, и я скупил все фильмы с её участием, все диски с её рекламными роликами, чтобы периодически пересматривать их, чтобы хотя бы таким образом проживать с нею то самое счастье или горе, которое она так умело изображала на экране. Потому что знал – последней картиной, в которой она примет участие, и в которой я буду главным режиссёром, станет полнометражный фильм ужасов. Я смотрел, как она эротично стонет в очередной истории о вечной любви, лёжа на белых простынях, и с изощрённым удовольствием представлял, как она будет корчиться подо мной от дикой боли, пока эти долбаные простыни не окрасятся чёрным – цветом её агонии.

Мы поменялись ролями. Когда-то она наблюдала, как я развлекаю гостей её отца, исполняя главные роли в своеобразном «Бойцовском клубе» в постановке Альберта Эйбеля.

«...Объект одержал убедительную победу во всех трёх боях. Получил серьёзные раны, но проявил невиданную выносливость и стойкость при получении ранений. Однако надо учесть, что во всех поединках он сражался один на один с соперником. Рекомендуется в следующий раз выпустить против Объекта сразу двоих противников в целях проверки его способностей к быстрому принятию нестандартных решений...»

Он собирал полный дом гостей, которые нажирались крови и требовали зрелищ. А разве могло быть что-то интереснее боёв между подопытными животными? Или, например, гонок на выживание, в ходе которых требовалось пересечь местность до ближайшего небольшого амбара, вмещавшего только двоих. А те, кто не успевали, автоматически становились кормом на следующую неделю для выживших. Таким вот жестоким образом грёбаный немец отбирал самые сильные экземпляры, уничтожая неприспособленных к жизни в этих адских условиях.



А ещё Доктор любил устраивать оргии. Эта тварь продавал за деньги похотливым шлюхам из своего клана возможность трахнуть любого из заключённых. И даже если ты не хотел, то тебе в глотку засовывали порошок, от которого член вставал дыбом, и ты взбирался на любую ненасытную сучку, купившую твоё тело.

Вот только эти времена прошли, и теперь уже я решал, по какому пути пойдёт сценарий. Два года назад начался отсчёт, и совсем скоро наступит день, когда Эйбелю, спустившему всё до нитки на своей предвыборной компании, не останется ничего, кроме как наложить на себя руки или униженно просить меня о снисхождении. Ему и его недоумку-зятю, так неосмотрительно вложившему огромную сумму денег в реально прибыльное дельце, которое перестало быть таковым после моего вмешательства.

Горя от нетерпения вырвать счастливому ублюдку сердце, я наблюдал, как он наслаждается жизнью с женой, успешной знаменитой актрисой. Роскошной, шикарной женщиной, в которой я с трудом узнавал ту маленькую чистую девочку, которую когда-то полюбил. И жизнь которой поклялся превратить в настоящий Ад. Вот только наш Ад будет длиться вечно, до тех пор, пока я не смогу затушить её кровавыми слезами тот огонь одержимой тоски, что сжигает меня уже сто лет. А после… после я выкину её труп крысам, чтобы даже после смерти она не покинула меня и мой город.

***

Это не город, а выгребная яма. Самый настоящий колодец мрака и зловония. Да, я слышала, что такое Асфентус, но я даже на четверть не могла себе представить, насколько он полон разрушения зрительного восприятия, запахов, психики. Этот город давит на подсознание. В полном смысле этого слова. Он вроде и живой, но в тоже время мертвый. Пустые дома, заброшенные полусгнившие машины, голые деревья, отсутствие дорог и электричества. Утопия. Но, тем не менее, он полон увеселительных заведений. Кишит ими. Самыми разными неоновыми вывесками, обещающими грязные развлечения. Ив остался за чертой города. Он не сказал мне ни слова и только кивнул, когда я попросила молчать.

Сейчас, стоя на улице без названия, я оглядывалась по сторонам и понимала, что потерялась полностью. Да и улицей эти закоулки трудно назвать.

Возле одного из домов раскачивалась от ветра детская качеля. Она издавала монотонный скрипящий звук, который бил по натянутым нервам.


«Ви, тебе понравится. Мы с мамой заказали ее именно для тебя. Идем, детка, посмотришь. Ни у кого нет и не будет такой качели, как у моей любимой девочки».

Голос отца такой нежный, красивый. Я любила его звучание, особенно когда он читал мне книгу перед сном. Любила его светло-голубые глаза, седоватые волосы.

Во дворе цвело множество мелких желтых цветов, они утопали в зелени под навесом, растянутым по периметру усадьбы.

Я взяла отца за руку, и он повел меня в сторону фонтанов, сказал, чтоб я закрыла глаза, но я и не подумала. Я ужасно любопытная и строптивая. Мы как раз проходили мимо пристройки, которую отец именовал клиникой, когда я увидела, как несколько человек (тогда я считала, что меня окружают люди) тащат на цепи, как хищное и опасное животное, полуголого мужчину. Их четверо, но они с трудом с ним справляются, хотя он закован в кандалы по рукам и ногам, а толстая цепь прикреплена к массивному ошейнику. По мощной шее пленника струйками стекала кровь. Он застыл, заметив нас, и я увидела, как из-под длинных волос, упавших ему на лицо, сверкнули дикой ненавистью разноцветные глаза. В тот же момент в руке одного из охранников появилась плеть с шипами, она со свистом рассекла воздух и обрушилась на голую спину пленника.

– На землю, тварь. На четвереньки, когда перед тобой стоит Господин.

Мужчина даже не вздрогнул, он продолжал смотреть на нас с отцом. Именно на то, как отец держит меня за руку. Его взгляд застыл, и он словно не реагировал на происходящее. Я вскрикнула и сжала руку отца с такой силой, что тот резко посмотрел на меня, а потом крикнул:

– Какого дьявола именно сейчас, черт вас всех раздери?!

– Вернулись с лаборатории, Господин. Ублюдок сегодня слишком строптив. Мы и половины не успели.

Я сглотнула и сжала руку отца сильнее. Пленник повел головой, тюремщики снова натянули цепь, словно сдерживая зверя, а потом на него посыпался град ударов и по сильному мускулистому плечу потекла кровь, я всхлипнула:

– Не надо! Папа! Скажи, пусть перестанут бить его! Ему же больно!

Пленник с удивлением посмотрел на меня, прищурившись, стиснув челюсти и слегка вздрагивая, когда плеть снова и снова опускалась на его спину. Да. У него разные глаза и очень пронзительный взгляд.

Я смутно помнила, что уже видела его. Пару лет назад, в клинике. Мне было лет пять, и он мне казался очень большим и очень страшным. Но ни тогда, ни сейчас я его не боялась. В отличие от его стражей, которые держались от пленника на расстоянии.

– Прекратить. Увести немедленно. Чтоб я больше не видел, что вы водите объект этой дорогой.

Его волоком потащили к пристройке, а отец повел меня в глубь сада, к новой качеле, увитой розовыми лентами. Еще несколько раз я оглядывалась вслед пленнику, который так и не стал на четвереньки, и видела, как по бронзовой спине, распоротой шипами, течет кровь. Моё сердце защемило от сожаления.

Это была наша вторая встреча с Рино…с мужчиной, которого я безумно любила, из-за которого я превратилась в бесчувственную, сломанную куклу. В мертвую.

***


Тряхнула головой, отгоняя непрошенное воспоминание. Повернулась, реагируя на скрип покрышек автомобиля. Несколько минут я смотрела, как к девушкам возле обочины подъехал автомобиль, услышала шелест купюр, увидела, как опустилось тонированное стекло и толстый палец со сверкающим перстнем указал на одну из проституток – сутенер затолкал её в машину. Тогда я еще не знала, что именно на этой улице стоят доноры, а не просто девушки, торгующие своим телом. Доноры-должники. Те, кто больше не вернуться с этой поездки никогда. Сумма, уплаченная сутенеру, пойдет в погашение долга. Все они накачаны наркотиками до невменяемого состояния. Им все равно, что с ними происходит. Но тогда я считала, что это просто ночные бабочки, презрительно поморщилась. Я уже несколько часов шатаюсь по этим грязным улицам, отыскивая хоть кого-то, кто мог бы отвести меня к проклятому хозяину этого города. В последнем притоне мне сказали, что только Эрл может помочь мне. Если бы я знала, кто такой этот Эрл. Официантка шепнула мне на ухо, где его искать. Около часа я шаталась по лабиринтам Асфентуса в поисках заведения с идиотским названием, как у дешевого порно фильма.

Улицы кишели всяким сбродом, шлюхами обоих полов, торгующими собой у обочин дорог, их сутенерами, наркодиллерами и их клиентами, покупающими товар прямо на улице. Не понимаю, как можно торговать собой за деньги? Как можно пасть настолько низко? Лучше вырвать себе сердце, чем позволить какому-то ублюдку трогать свое тело.

Наконец-то я нашла то самое место, которое так долго искала. Толкнула дверь и поморщилась от запаха табачного дыма, пота и другой непонятной мне вони. Я подошла к барной стойке, стараясь не обращать внимания на похотливые взгляды завсегдатаев притона и на голых официанток, снующих между столами с подносами в руках, на клетки с извивающимися в них стриптизершами, подвешенные к потолку. Порылась в кармане…но, естественно, ничего там не нашла… Усмехнулась. Теперь я нищая. Какая насмешка судьбы – из самого поднебесья на дно. В такое вонючее и проклятое место, о существовании которого я даже не догадывалась несколько лет назад.

Бармен несколько секунд смотрел на меня, ожидая заказа и, потеряв интерес, повернулся к другим посетителям.

– Угостить красавицу выпивкой?

Неприятный голос прямо над ухом:

– Нет! – даже не оборачиваясь.

– А зря. Ох как зря. Ты ведь голодна….очень голодна. У тебя бледная кожа и пересохшие губы. Давай не дадим друг другу умереть, детка. Такая чистенькая и хорошенькая.

Я резко обернулась и посмотрела в лицо мужчины со сверкающими желтыми глазами. Ликан. Меня передернуло уже в который раз. Видимо, только в этом чертовом месте могу сосуществовать все расы, которые почти не пересекаются в мире смертных.

– Отвали. Я здесь не за этим.

– Неужели? – он склонил голову и плотоядно посмотрел на мою грудь в вырезе черного платья. – А зачем ты здесь? Разве не для того, чтобы продать свои прелести подороже и не сдохнуть от жажды?

– Я ищу Смерть.

Ликан оскалился и захохотал.

– Смерть? Интересный способ свести счеты с жизнью…в таком случае, какая разница, если перед этим я хорошенько тебя оттрахаю?

Он протянул руку к моим волосам, и я молниеносно перехватив его запястье, оскалилась.

– Сегодня не полнолуние, псина. Угомонись, иначе я поужинаю тобой. Мне нужен Смерть. Хозяин вашего вонючего городка. Знаешь, как его найти? Если нет – то проваливай.

Лицо оборотня вытянулось, он вздернул одну бровь.

– Деткааа, это Асфентус. Здесь не нужно ждать полнолуния, чтобы разодрать вампира на ошметки или отыметь во все дыры прямо здесь. Уже бесплатно.

Я сглотнула и попыталась вырвать руку, одновременно нащупывая в кармане плаща лезвие кинжала. В этот момент меня стащили со стула и выкрутили руки за спиной, кинжал со звоном упал на грязный пол. Ликан медленно поднял его и подошел ко мне.

– Новенькая в нашем милом городке. Не знаешь, с кем имеешь дело, верно? Ничего не знаешь.

Я дернулась, но меня крепко держали несколько ликанов.

– Мне нужен Смерть, и я ему нужна, так что отведи меня к нему.

Ликан осмотрел меня с ног до головы.

– И кто ты такая, если возомнила, что наш Хозяин тебя ждет или, – он расхохотался, – ищет. Запомни, сука, если бы Смерть искал тебя, то уже давно бы нашел, и ты не расхаживала бы здесь.

– Я Виктория Эйбель.

Ликан захохотал еще громче.

– А мне похер, кто ты. Хоть Мария Магдалена. Может, он тебе и нужен, а вот ты ему вряд ли. У него шлюх, которые мечтают попасть в его постель, тысячи. Я лично ему их и поставляю.

Ликан склонился по мне и провел языком по моей щеке, заставляя задохнуться от омерзения и желания впиться ему в горло и не разжимать челюсти, пока он не сдохнет.

– Вкусная… Ведите ее наверх, ко мне. Вначале я попробую ее сам, а потом свяжусь с Рино.

– Позвони, Арно, не тупи. Хер его знает, кто такая эта сучка. Тебе не нужны неприятности со Смертью.

– Свяжись с ним. Он знает, кто я.

Последнюю фразу я прокричала, когда меня тащили по лестнице мимо вспарывающих вены наркоманов и бешено трахающихся прямо у потрескавшихся стен бесполых существ. Меня затолкали в комнату, освещенную красными лампочками, и захлопнули дверь.

Твою мать. Надо было взять визитку или то письмо. Хоть что-то. Я в отчаянии осмотрелась по сторонам. Я в Аду. В каком-то идиотском кошмарном сне.

Через несколько минут послышались шаги за дверью. Я вжалась в стену, тяжело дыша. Просто так этот урод меня не получит, вначале я оставлю дырки в его теле от когтей и клыков.

– Поехали, сучка. Он и правда тебя ждет…но не могу сказать, что тебе повезло.

Он повернулся к своему товарищу и кивнул на меня:

– Завяжи ей глаза.


Глава 4


Я сидел в кресле, наблюдая, как вышагивает из угла в угол Арно. Меня раздражала сейчас любая суета. Что-то тревожило моего помощника, но пока разбираться в этом не было ни времени, ни желания. Краем глаза взглянул на часы. Какого хрена эти ублюдки опаздывают? Чем дольше я сижу в собственном кабинете в ожидании, тем больше напоминает он мне мою клетку. Сердце заходится в том же бешеном ритме, как в те годы, когда я после очередных пыток или тотализатора лежал полумертвый и не знал, придет ли она? Увижу ли я ее хотя бы еще один раз перед тем, как сдохну? Или снова вернется Доктор, и я опять не буду знать, какую мучительную процедуру он для меня придумал сегодня. Боялся не самого ублюдка, упорно ломавшего меня на протяжении столетий, а того, что ему всё же удастся сделать это.

Вот и сейчас неизвестность слегка приводила в смятение, омрачая чувство полного триумфа. Наконец-то я получу Викки в своё полное распоряжение.

Я заставлю ее пожалеть о каждой секунде, когда я выл в одиночестве и ненавидел себя за то, что вообще существую. Я буду ломать ее день за днем, минута за минутой, и упиваться каждой победой над этой сукой. И плевать, с какой целью Викки искала меня. Приговор себе она подписала, всего лишь ступив на мою землю, а вот приводить его в исполнение буду я, мучительно и медленно.

В дверь осторожно постучали, и Арно приказал войти, остановившись у окна.

Их было двое. Возомнивший о себе невесть что ликан и Викки в черном платье до колен. С растрепанными длинными рыжеватыми локонами, в порванных колготках. Метнул яростный взгляд на ликана, но тот отрицательно качнул головой. Значит, не тронул. Понимающий сукин сын, прекрасно знал, что, если нарушит мои указания – сожрет собственные яйца. Они завязали ей глаза, как я и велел.

Эрл грубо толкнул женщину ко мне, и я зарычал, невольно подавшись вперёд и желая схватить ублюдка за горло.

Зрачки ликана мгновенно расширились от ужаса, и он отступил назад, выставив вперёд руки. Правильно, мразь! Никто не имеет права прикасаться к ней. Только я. И только я могу делать ей больно. Я, бл***ь, заслужил это право. Но никто больше. Ни волоска, ни кончиком пальца – порву на ошметки.

– Господин, я привёл, как Вы и приказали. – Ликан склонил голову, затрясшись всем телом. Резкий запах псины усилился, смешавшись с запахом липкого, унизительно-раболепного страха. Я привык. Он доставлял мне удовольствие этот запах. Знать, что они готовы мочиться кровью в штаны только от одной мысли, что я могу разозлиться.

– Ты опоздал на десять минут, ликан. – Я встал и обошёл стол, приближаясь к нему. – То есть ты потратил целых десять минут моего времени, пёс. А моё время очень дорого.

Я развернулся к Арно и кивнул ему, указывая на дверь:

– Пусть посидит в волчьей яме. На голодном пайке. Десять дней. Один день за минуту моего времени – не так уж много.

Арно вышел, схватив за локоть ошарашенного и начавшего несвязно лепетать сутенёра. Дверь захлопнулась, и я буквально почувствовал, как вдруг напряглась Викки, всем телом. Протянул руку, срывая повязку и отступая на шаг назад, давая возможность понять, к кому она попала.

Ещё секунду назад я ясно слышал, как наши сердца танцевали в каком-то бешеном ритме известный им один танец, пускаясь вдогонку одно за другим, нападая и защищаясь. А уже сейчас вдруг воцарилась абсолютная тишина, которая прерывалась лишь тихим потрескиванием воздуха. Да, напряжение вокруг было настолько сильным, что, казалось, его можно слышать и даже потрогать. Так было всегда в ее присутствии. Я наэлектризовывался и походил на пороховую бочку, готовую взорваться. Раньше от дикой страсти и больной любви, а сейчас от ненависти, сжиравшей меня все эти годы, выворачивающей наизнанку.

Мы так и стояли друг напротив друга, затаив дыхание и сохраняя молчание. Как будто на кладбище собственных иллюзий. Когда не хочется даже сделать вдох.

Я демонстративно оглядел её снизу вверх, намеренно долго разглядывая ноги и грудь, и поднял глаза к её побледневшему лицу. Изменилась… и одновременно с этим все та же. Но есть эта неуловимая, но яркая разница между смертной и вампиром. Словно каждая черта ее идеально красивого лица стала намного ярче, а тело соблазнительней. Мне одновременно хотелось и смотреть на нее, зверея от тоски за все эти годы, и в тот же момент уничтожить эту идеальность, сломать, раскромсать, превратить в грязь.

Скрестил руки на груди и склонил голову вбок, наблюдая, как сужаются ее зрачки. Кажется, девочке не нравится ждать.

– Итак, Виктория Эйбель. Видимо, ты единственная в твоей проклятой семейке у кого есть яйца, так?

– Яйца? Как интересно ты выразился. Нет – желание спасти свою семью. Рино? Смерть? Как мне к тебе обращаться? Присесть в реверансе?

Я усмехнулся, наблюдая, как медленно заливает румянец злости бледные щёки. Как она гордо вздернула острый подбородок. Острая на язык, как и всегда. Правда, раньше таким тоном она разговаривала со всеми, кроме отца...и меня. Со мной она всегда была нежной и ласковой. Со мной она всегда играла роль. Грёбаная актриса!

Сделал шаг навстречу, подошел практически вплотную:

– Просто Господин, Викки. Твой Хозяин. И можешь не вспоминать технику реверансов. Достаточно держать дерзкий язык за зубами, и тогда, возможно, ты пострадаешь не так сильно, как мне хотелось бы.

– Господин? – она нервно усмехнулась. – Хорошо, Господин. Обойдемся без реверансов. К делу? Да? Что ты хочешь взамен на то, чтобы моей семье дали отсрочку с долгом?

Она тянет время. Я усмехнулся и обошел вокруг нее, зная, как это раздражает, когда тебя рассматривают. Лихорадочно думает, как себя вести со мной. Что ее ждет здесь, и чего я хочу. А еще она блефует. Семейке Эйбеля и Рассони понадобятся года, столетия, чтобы вернуть былое могущество. Отсрочка не поможет. Только полное прощение долга.

Викки упорно держала свой взгляд на уровне моего подбородка, но, надо признать, не отвернулась даже тогда, когда я склонился к ней, втягивая в себя её запах. На секунду прикрыл глаза, позволяя ему проникнуть в меня, войти в поры кожи, чтобы навсегда остаться со мной.

А когда открыл глаза, понял, что Викки пошатывало далеко не от страха. Она была голодна. Вот откуда эта мертвенная бледность. На какое-то жалкое мгновение сердце замерло от жалости, чтобы потом забиться в диком триумфе. Всё, как я и планировал. Униженная, обнищавшая, голодная приползла ко мне сама. Правда, ещё не зная, во что ввязывается. А, впрочем, так было даже интереснее. Ведь поиграть с жертвой перед её смертью намного забавней, чем просто съесть её.

– Отсрочка? А разве я когда-нибудь говорил о такой возможности, Викки? Это твои глупые надежды или тебя так искусно ввели в заблуждение те двое бесхребетных ничтожества, пославшие женщину спасти их шкуры? Улыбнулся, увидев, как медленно в светло-сером взгляде появляется вопрос. Девочка ещё не до конца поняла, в какую игру влезла.

– Я поставил чёткое условие, Викки. Или деньги, или донор. Кровь, – провёл пальцем по вене, пульсировавшей на шее, – единственная валюта в нашем мире, которая не обесценится никогда. Я ведь прав, девочка?

От прикосновения к ней прострелило током и в горле пересохло. Она подняла на меня взгляд, а потом оттолкнула мою руку, но я резко схватил ее за горло, вглядываясь в бледное лицо.

– Донор? Посмотри на меня. Ты это говоришь мне. Плевать, сколько проклятых, гребаных лет прошло. Ты ведь все это затеял специально, да? Ты все это время вел мою семью к краху. Тебе было недостаточно того, что ты тогда сделал со мной? Ты жаждал мести, да? Все было из-за проклятой мести, которую ты вынашивал там минутами и часами. Чего ты хочешь? Моей крови? Смерти?

Ее голос зазвенел в пустом кабинете, отталкиваясь от стен и вспарывая мне мозги.

Я сделал? Я? Сделал? Ей? Похоже, эта сука решила продолжить игру, которую вела когда-то. Вот только зритель с того времени изменился настолько, что теперь его интересовали только фильмы, наполненные болью и мучительной агонией героев.

Ярость затуманила голову, посылая к чертям намерение как можно дольше растянуть удовольствие держать её в неведении, дать ей ошибочную надежду на лучший исход, чтобы потом цинично отобрать.

К дьяволу всё! Пусть знает с самого начала, что её ждёт. Пусть приготовится гореть в одном из кипящих котлов Ада, умирая каждую ночь и возрождаясь на утро, чтобы бесконечно продлевать ожидание собственной смерти. Пусть знает, что я – тот, кто будет упорно поддерживать огонь под этим котлом. Вечно. Пока мне не надоест.

Перехватил тонкое запястье и развернул её к себе спиной, толкая к стене, больно сжимая руку. Наклонился к уху, испытывая огромное желание вгрызться в тонкую кожу шеи, а после бросить на пол и смотреть, как она корчится от боли, хрипя и вымаливая пощады. Интересно, ее папочка поставил ее в известность, что Носферату всеядны. И что мне по хрен чьей кровью питаться?

– Да! Я затеял всё ЭТО специально! – намотал на ладонь шелковистые длинные пряди. – Да! Я всё это время вёл твою семью к краху! – оттянул её голову назад, открывая доступ к шее. – Да! Я жаждал мести! Да! Я хочу твоей крови! Твоей боли! – грубо дёрнул её за волосы, заставляя смотреть мне в лицо. – И, да! Я хочу твоей смерти! И каждого из тех, кто тебе близок! Мог бы, я бы загрыз и твою собаку.

Посмотрел в глаза, наполнившиеся испугом, и довольно улыбнулся, почувствовав, как страх касается её кожи, поселяясь внутри.

Викки старалась держаться, а меня это приводило в бешенство.

– Так чего ты тянешь? Убей. Тебе ничего не мешает, верно? Я пришла. Я выполнила свою часть сделки. Выполни ты свою – не трогай моего отца и моего мужа. Или король… – она усмехнулась, и меня на секунду пронзила ослепительная вспышка, как удар током, от ее красоты, – Асфентуса не держит свое слово?


В серых глазах плескался огонь ненависти, разбавленный сполохами ужаса и смятения. Именно тот коктейль, которого я добивался. Пока достаточно и этого. Через некоторое время языки пламени, наполненные непониманием, исчезнут из её взгляда навсегда. И его поглотит жгучая ненависть ко мне, отливая обжигающе чёрным. Я вытащу из нее все эмоции, самые уродливые. Заставлю быть самой собой, чтобы ползала у моих ног. А потом... после… уйдёт и ненависть, оставив на пепелище только жуткий серый дымок первобытного страха. Совсем скоро я буду упиваться им досыта.

– Нет силы, способной помешать мне поступить с тобой так, как я захочу, Викки... – я резко вонзил когти в её грудь, разрывая плоть, мгновенно добираясь до сердца, придерживая красивое, нежное лицо за подбородок и усмехнулся, когда она ахнула, а по ее щекам покатились слезы.

– Но я не заключал с тобой сделки. ТЫ мне нужна совершенно для другого, девочка… – я сжал пальцы, с улыбкой наблюдая, как кровь отхлынула от и без того бледного лица. Она прикрыла глаза, видимо, приготовившись умереть, и я зарычал, пока она не посмотрела на меня снова. – Мне всё ещё нужен донор. И я получу его.

Она застыла. Возможно, Викки не верила....не верила, потому что еще никогда раньше мои руки не касались её, чтобы причинить боль. А сейчас...я держал пальцами её сердце. Это не просто пытка. Это агония, когда от болевого шока жертва не может даже закричать.

– Жаль, что ты...так долго...ждал...а не ...сделал это...тогда, – прошептала, едва шевеля пересохшими губами.

Я смотрел на неё, и на мгновение ярость отступила назад, а пальцы, ощущавшие мягкое сердце, испуганно отстукивавшее мелодию прощания, разжались. О чём она шепчет так тихо, что я еле услышал? Когда тогда? Когда она равнодушно согласилась оставить меня ради другого? Или когда она неистово целовала меня, умоляя вернуться за ней? Что означали эти слова? Или решила сменить тактику и отказаться от роли дерзкой девчонки? Думает, что жертве несчастной любви удастся смягчить меня?

Я расхохотался, вынимая руку из её грудной клетки. Моё сердце осталось трепыхаться в предсмертной агонии под окнами её комнаты. С тех пор прошло уже слишком много лет, чтобы оно было в состоянии биться. Виктория Эйбель сама скормила его псам, охранявшим роскошный особняк её отца. Ну а то, что колотилось сейчас в моей груди, всего лишь мотор, заставляющий функционировать тело. Не больше, не меньше.

Викки начала сползать по стене, не в силах устоять, и я приподнял её, придерживая за плечи. От прикосновения к нежной коже кровь ударила в мозг. До боли захотелось попробовать её на вкус. Почувствовать в своих объятиях.

Я провёл пальцем по округлому плечу, спускаясь вниз по руке, животу и ниже, задирая подол платья. Наблюдая, как вдруг участилось её дыхание, и удивлённо распахнулись глаза.

Коснулся нижнего белья и улыбнулся, просунув один палец за резинку трусиков.

– Ты помнишь, Викки?

Её тело, отзываясь на прикосновение, покрылось снова мурашками. Отвращение? Ужас?

– Помню что? Как трахал меня когда-то? – нагло спросила она, и сжала челюсти.

Я поднял взгляд к её лицу:

– Да. Именно. Как я трахал тебя. Тебе же нравилось, Викки… – я сглотнул, опустив глаза к пятну, расплывавшемуся по ткани на груди. Дикое желание войти в неё именно сейчас, когда она истекает кровью в моих руках, затопило с головой. В брюках резко стало слишком тесно, член запульсировал, требуя разрядки. Сколько раз я представлял, что буду иметь её вот такой. Сломленной, испуганной, окровавленной. В горле зародился рык удовольствия. Я притянул её к себе, зарываясь руками в густые волосы. Сначала нежно, а потом резко сжал пальцы с такой силой, что на её глаза навернулись слезы боли.

– И я буду снова и снова это делать, девочка. Но теперь уже, * довольно оскалился, когда она ахнула от боли,– игра пойдёт по моим правилам.

– Делай со мной, что хочешь, Рино, только Армана не трогай. Он вообще никакого отношения к моей семье не имеет.

Я оцепенел от неожиданности. Эти слова о НЁМ... Она будто окатила меня ведром ледяной воды. Тварь! Я оттолкнул её от себя, с удовольствием наблюдая, как она сползает по стене на пол, обессилено сворачиваясь калачиком у моих ног.

– Я и так сделаю всё, что захочу. И с кем захочу! И я больше не желаю слышать это имя. Поняла меня?

Последние слова проорал, сев на корточки возле неё. Она пошла на смерть ради НЕГО, а ради меня…ради меня она была даже не способна сказать правду своему отцу, настолько мерзкими и постыдными казались ей объятия и ласки ублюдка Носферату.

Ярость не хотела отпускать. Викки боялась. Я чувствовал её страх кончиками пальцев в прикосновениях к ней, я ощущал его при каждом вдохе. Но и сейчас, с окровавленной грудью, она думала о своём муже. О долбаном ублюдке, так просто получившем мою женщину. Внутренний голос тихо зашептал, что Виктория Эйбель никогда не была моей. Что не стоит портить себе удовольствие от игры и кончать с нею так скоро.

Я вышел из кабинета. Следовало распорядиться, чтобы её накормили и отвели в комнату, которую я приготовил для неё много лет назад. Ей ещё рано умирать. Наша игра будет бесконечной.


5 ГЛАВА


18*** г.


Я писала ему письма, конечно, зная, что никто их не прочтет для него кроме меня, поэтому не отправляла. Они все, перевязанные бордовой лентой, лежали в ящике моего стола в особняке в пригороде Парижа. Возможно, это странно – писать письма тому, кто никогда не умел читать и вряд ли научится, но я должна была все ему рассказывать. Я привыкла за те месяцы, когда приходила к его клетке, ставила кресло и читала вслух книги. Тогда я считала нормальным, что кто-то сидит на цепи в неволе, лишенный всех человеческих прав и даже имени. Тогда были другие времена, я не знала, кто меня окружает и жила в счастливом неведении. Возможно, так же жили дети в других странах мира, когда рабство не считалось чем-то необычным и постыдным, когда жестокость не скрывали так тщательно, как сейчас. Кто-то ставил себя выше других, решал, кому жить, а кому умирать, как жить, чем жить и с кем. Я не знала, что лучше: та ужасающая откровенность, голая и неприкрытая черствость и в тоже время ханжество, или лицемерие нынешнего мира, в котором ничего не изменилось, за исключением более надежных масок, лживых, прикрытых благими намерениями и соблюдением законов Братства. Я была обычной смертной, которую растили вампиры. Нонсенс. Мне не рассказывали о моих родителях, я не помнила их. Потом, спустя годы, я узнаю, что меня удочерили после того, как моих родных отца и мать сослали в ссылку. Отец умер от «падучей» болезни, а мать… мне так и не рассказали, что с ней произошло. Альберт нашел меня по настоянию своей жены – Элены. Они вырастили и воспитали меня. Любили, обожали и баловали, всячески ограждая от лишних знаний и от их собственного мира за гранью человеческой реальности. Спустя столетия я начну понимать, насколько абсурдно сочетание дикой жестокости к окружающим и, в тот же момент, любовь к своему ребенку.

В то время я считала, что меня окружают люди, и не одобряла действий отца, но не могла осуждать. К тому же, меня потчевали лживой сказкой о великих открытиях для человечества, второсортности заключенных в подвалы лаборатории объектов. Их опасность для общества я видела сама, так же, как и то, что мой отец совершает самое благородное дело – дает возможность этим недосуществам приносить пользу для других. Ведь мой отец врач. Ученый. Он сделал много полезных открытий в медицине для того времени. Изобрел чудодейственные лекарства, первые вакцины и противоядия для своих собратьев, а я еще не понимала, какой ценой сделаны эти самые открытия. Сколько трупов закопано за каменной оградой с тыльной стороны нашей усадьбы. Какие жуткие опыты проводились, в каких диких условиях содержали несчастных, обреченных на смерть в застенках клиники Эйбеля. Он был гением, любящим меня до безумия, а по сути – чудовищем. Намного страшнее, чем те, кого он заковал в цепи в подвалах нашей усадьбы.

В том возрасте меня устраивали иные объяснения. Впрочем, скрывалось так много, что я не знала истинного положения вещей. Я узнаю его намного позже, когда стану старше и у меня откроются глаза на слишком многое.

Мое чтение вслух было одним из экспериментов. Отец записывал реакцию объекта на самые различные литературные произведения.

Я читала вне зависимости от того, как вел себя заключенный в клетке. Он мог игнорировать меня, мог слушать, мог с ненавистью смотреть на отца и греметь массивной цепью. Но два раза в неделю я была обязана ему читать. Отец не знал одного – я делала это с удовольствием. Одинокому ребенку, изолированному от других детей, выросшему в своем собственном мире с частными учителями, горничными и няньками, было не с кем общаться. Одиночество толкает на странные поступки. Меня оно толкнуло к тому, кто, по сути, никогда не должен был стать мне ближе бродячей и больной собаки.

Уже тогда я мечтала стать актрисой. ОН был первым моим зрителем, потому что я играла для него различные роли, а не просто читала. Меня увлекало, и я не могла остановить поток эмоций. Со временем стала приходить каждый день. Даже когда мне казалось, что он не слышит меня, я все равно играла для него. А иногда его все же увлекало мое чтение. Вскоре я определилась, какие произведения нравятся ЕМУ больше всего, и читала именно их. Он оживлялся, придвигался ближе к толстым прутьям клетки и, не моргая, смотрел на меня. А мне нравилось, что он слушает, склонив голову на бок. Шли месяцы. День за днем. Я уже не только читала вслух. Иногда я просто рассказывала, как прошел мой день, где я побывала с отцом и что видела. Какой мир снаружи его клетки. Я говорила с НИМ обо всем. О своем идиоте-учителе по английскому и о глупой горничной, которая не может запомнить, что я ненавижу розовый цвет. О своей гувернантке, о двух щенках, которых мне подарил отец, о том, что мама последнее время уезжает надолго из дома, и я скучаю по ней. О канарейке за окном моей спальни, о цветах, и том, как они пахнут. О своих любимых блюдах, о том, как путаются мои волосы по утрам, и как долго я расчесываю их, прежде чем ведьма-Марта придет с гребнем, чтобы укладывать мою вьющуюся шевелюру в прическу. О своих мечтах…Оказывается, мы можем рассказать очень много, если нас просто слушают, а он слушал. Всегда.

А потом я придумала ему имя – Рино. Пройдет еще немало времени, прежде чем я назову его так вслух. Я все больше и больше времени проводила со зверем. Охрана пропускала меня без проблем. Это потом я узнала, что только во время моих посещений он тихо сидел в клетке, а когда я уходила – бесновался, пытался сорвать цепь, тряс прутья решетки, рычал. Рино так и не принял свою неволю, несмотря на то, что не знал свободы. Но она жила внутри него. Он не смирился, никогда не ломался, что бы с ним не делали и как бы не унижали, но на колени не поставили. Физически – да, но не морально. От него веяло гордостью, которая въелась ему в вены. Некоторые рождаются с дикой волей к свободе, будучи рабами. Он не склонял головы ни перед кем. Его ломали так жестоко, как только вообще могли ломать живое существо, а он восставал из пепла еще более строптивым и дерзким, чем был до этого. Но именно благодаря этим качествам Рино выжил в этих условиях. Остальные превращались в бессловесный хлам, а потом и вовсе исчезали. Охранники, наверное, сошли бы с ума, если бы знали, что я сидела на полу у самых прутьев, а он, вцепившись в них пальцами, часами слушал то, что я читала или рассказывала. Иногда мне даже казалось, что он меня ждет. Несмотря на то, что мы не разговаривали, я понимала его эмоции по глазам. Рино называли жутким уродом, монстром, тварью. А мне он казался очень красивым. Как дикий хищник, который томится в неволе. Его мускулистое тело, грация движений, вперемешку с резкостью и молниеносностью завораживали меня. Особенно взгляд. Я видела в нем тысячи оттенков самых разных эмоций и никогда ни одна из них не вызывала во мне страха. Я смотрела на Рино и любовалась его бронзовой кожей, длинными, спутанными, темными волосами, его резко очерченными широкими скулами и ровным носом, чувственными губами и тем, как они иногда подрагивали, если он увлеченно слушал очередную историю в моем исполнении. Иногда мне даже казалось, что в его разноцветных глазах блестят слезы или сверкают искры веселья. Он никогда не смеялся и не плакал вслух. А я содрогалась всем телом, если видела на нем новые шрамы. Я мечтала вырасти и забрать его отсюда, чтобы он жил в моем доме и чувствовал себя человеком, чтобы никто и никогда не причинял ему боль. Я эгоистично хотела, чтобы отец нашел другой объект, а Рино отдал мне, все еще не понимая, что само слово «отдать» уже не подразумевает свободу воли, но я была ребенком. Это сейчас я знаю цену свободе и осознаю всю чудовищную жестокость, которую мы проявляли по отношению к тем, кого считали ниже себя.

Единственное, что я могла тогда сделать для Рино – это закатывать истерики, когда во время моих посещений его забирали охранники. Несколько раз мне даже удавалось их остановить, но чаще его уводили. Потом несколько дней меня не пускали к нему. Когда истерзанное тело возвращали в клетку, на нем не было живого места, это я узнаю и увижу потом, спустя годы. А тогда я дико боялась, что однажды он не вернется. Как те, другие, чьи клетки видела пустыми, после того, как их уводили. В тот раз, когда многое начало меняться в моем сознании, в моем отношении к Рино, я бежала за охранниками по снегу, раздетая, в легком домашнем платье и кричала, чтоб его оставили в покое, била здоровенных мужчин маленькими кулаками и тащила на себя тяжеленную цепь. Просто в тот раз я услышала, как они говорили, что, возможно, этих опытов объект не переживет и всеми силами пыталась помешать. Но какие силы могли быть у хрупкого подростка в сравнении с вампирами? Только их страх перед моим отцом. И именно он заставлял их выполнять его приказы, и уж точно не мои.

Меня забрали слуги, насильно увели в спальню. Я заболела. Видимо, простудилась. Человеческие дети очень хрупкие существа. Меня лихорадило, все тело горело, сильный кашель мешал спать, и я задыхалась по ночам. Наверное, это была пневмония. В то время от нее умирали, но, несмотря на то, что я не могла встать с постели, даже приподнять голову, я не переставала думать о Рино. Это были первые зачатки моих чувств к нему. Я начала сильно тосковать. Я мучилась от неизвестности и не решалась спросить у отца, жив ли он. Отец бы не понял. Это было неправильно, постыдно, запретно – спрашивать об объекте. Даже будучи ребенком, я уже понимала, что мои чувства к нему неправильные.

Когда в болезни настал кризис, и отец с матерью долго спорили за дверью моей спальни, я, дрожа всем телом от лихорадки, лежала и слушала, как гремят внизу цепи, слышала рык, и с какой-то болезненной радостью понимала, что он жив, а еще, как бы абсурдно это не прозвучало, тоскую не я одна. Мне стало легче. К утру спал жар, и я пошла на поправку. Меня могли назвать сумасшедшей, а я бы и не осмелилась кому-то сказать о своих догадках. Мне бы не поверили. Объекты не умеют чувствовать, они лживые твари и они хуже животных. Существуют лишь за тем, чтобы над ними издевались и унижали, для этого их создала природа. Я с этим выросла. Меня учили так думать. Но кто сказал, что я была с этим согласна?

Первым делом, когда смогла встать с постели, я пошла к нему. Не пошла, а побежала, на слабых, дрожащих ногах, худющая, почти прозрачная, я перепрыгивала через ступеньку, спускаясь вниз, в подвал, с дико бьющимся сердцем и сумасшедшим желанием наконец-то его увидеть. Мне тогда было тринадцать. Наверное, это тот самый возраст, когда пробуждаются девчоночьи фантазии, первая любовь, мечты. Только если мои сверстницы мечтали о принцах, серенадах под окнами и прогулками под луной, как в красивых романах Вальтера Скотта, я мечтала о том, что однажды дикий зверь на цепи заговорит со мной. Я заберу его далеко-далеко, где никто не узнает, что он заключенный, и мы будем жить вместе. А еще – я не любила Скотта, я любила мрачного Шекспира. Его трагедии, которые заставляли меня рыдать и чувствовать себя живой. Именно их я чаще всего читала ему.

Когда спустилась по ступеням, увидела, как Рино резко встал с матраса и молниеносно оказался у прутьев клетки, вцепился в них пальцами. Он жадно меня осматривал с ног до головы. Это был первый раз, когда я подошла очень близко. Настолько близко, насколько не отважился бы никто из охраны. И тогда я заметила на нем множество ран. Мелких порезов, следов от ударов. Пока я металась на постели в лихорадке, его безжалостно и методично избивали за то, что он ломал свою клетку, гнул массивные прутья.

Глядя на рваные раны, я сама не знаю, как осмелилась…но я протянула руку и коснулась его щеки с глубоким порезом. Он дернул головой, и мы оба замерли. Я с протянутой рукой, а он застывший и смотрящий прямо мне в глаза. И вдруг зарычал, оскалился, дернул решетку с такой силой, что задрожали стены. Его лицо стало жутким. Звериной маской, в которой не осталось ничего человеческого. Возможно, он пытался напугать меня, чтобы я убежала и больше не приходила. Увидела истинную сущность монстра. Поняла, насколько он опасен для меня. Только я не боялась. Тогда я подумала, что он рычит от боли.

– Очень больно? – шепотом спросила я и все же коснулась его щеки, покрытой сетками вен бордового цвета.

В этот раз он не отшатнулся, а я провела кончиком пальцев по едва затянувшейся ране. Мне было так невыносимо больно, словно это мои раны, словно это моя кожа распорота шипами плетки. Медленно потух фосфор в глазах, в них отразилось дикое недоумение, и жуткое лицо снова стало человеческим. Я убрала спутанные пряди волос с его лба, очень осторожно, едва касаясь.

– Не сопротивляйся им больше…пожалуйста. Я не хочу, чтоб тебя били. Не сопротивляйся, – попросила я, – обещай мне, Рино!

Я даже не почувствовала, как по моим щекам текут слезы. А он протянул руку в кожаной перчатке, тронул влагу на моей щеке, поднес пальцы к губам и облизал.

¬ Это слезы, – тихо сказала я, – они солоновато-горькие. Люди плачут, когда им больно физически или морально. Когда им очень-очень больно.

– Тебе больно?

И в этот раз вздрогнула я. Это был его первый вопрос ко мне за долгие месяцы полного безмолвия. Он заговорил со мной. Оказывается, Рино умел говорить. А я считала его… впрочем, меня учили так считать. Мы все ошибались. Не все такое, каким кажется на первый взгляд. Особенно для меня. Разве я знала, что передо мной вампир, которому больше сотни лет и он повидал столько, сколько я не успею в человеческом теле, даже если проживу несколько жизней? Ведь на вид ему можно было дать не больше двадцати – двадцати пяти.

– Да…мне больно, когда больно тебе.

Ответила я и снова тронула его рану на скуле. Он слегка прищурился, глядя на меня.

– Рино?

Я кивнула.

– У всех должно быть имя. Меня зовут Виктория…Викки. Ты ведь знаешь. А я… я буду звать тебя Рино. Когда-то я читала легенду, очень красивую кельтскую легенду, о воине-варваре. Его звали Рино. Ты похож на него.

И я впервые увидела, как монстр улыбнулся. Часто говорят, что улыбка преображает лицо. Но то, что произошло с ЕГО лицом от улыбки, не смог бы понять никто, если бы не увидел, как я. Она меняла Рино до неузнаваемости. В эту секунду он казался мне не просто красивым, а ослепительным. Очень белые зубы, чувственный изгиб губ и выражение глаз…совсем другое. Некая минута откровения, когда он сбросил маску чудовища. Ту самую, которую все от него ждали.

– Я согласен, девочка. Пусть будет, Рино, – у него необычный голос. Очень низкий, с хрипотцой.

Он принял свое имя, и я даже показала ему, как оно пишется. А на следующий день он просил меня написать мое имя. Хотя, «просил» – это громко сказано. Рино не умел просить, как и не умел жаловаться, унижаться, стонать и кричать от боли.

– Напиши – Викки.

Я написала, он забрал листок бумаги и спрятал под матрас. Много лет спустя, я увижу на этом свернутом вчетверо клочке имя «Викки», написанное тысячу четыреста шестьдесят восемь раз. Ровно столько дней я была во Франции. Темно-коричневые буквы на пожелтевшей бумаге. Рино никогда не имел чернил… он писал мое имя кровью.

После болезни, а, возможно, узнав ее истинную причину, отец отправил меня в Европу учиться. На четыре года. На бесконечные, вечные четыре года, в течение которых я каждый день писала Рино письма и надеялась, что когда вернусь, он еще будет там… Сейчас я понимаю, что уже тогда я любила его. Той самой светлой, первой любовью, которая только зародилась. Хрупкой, нежной, противоестественной для нас обоих. Любовью, которая после моего возвращения перерастет в дикую страсть, а потом и в больную одержимость.


6 ГЛАВА 


Лучше пусть меня неВсемВсемПриветветвидят за то, кем я являюсь,

чем любят за то, кем я никогда не был. 


(с) Просторы интернета 


Меня не покидало странное чувство, что за мной ВсемВсемПриветветблюдают. ВсемВсемПриветветверное, это ВсемВсемПриветветвязчивая идея или…я даже не зВсемВсемПриветветю, как это описать. После моего возвращения и после всех тайн, которые мне открыл отец, я так и не успокоилась. Ощущение, что мне скормили информацию по крупицам, осталось и не покидало ни ВсемВсемПриветвет секунду. Но больше всего пугало и угнетало то, что я перестала спать. Это происходило постепенно. С каждым днем я чувствовала усталость все меньше и меньше, я ложилась в постель, закрывала глаза и понимала, что не усну. Хуже, именно ночью у меня возникало непреодолимое желание жить и активно действовать. Я перевела все документы отца, я выезжала ночью в офис и сидела ВсемВсемПриветветд бумагами, скрупулезно отыскивая себе работу. Иногда мне удавалось заснуть ВсемВсемПриветвет несколько минут, и меня преследовал один и тот же сон. Я видела в них детей. Словно это мои дети. Я искала их, брела через темные заросли, через грязные болота и ВсемВсемПриветветходила. Всегда ВсемВсемПриветветходила. Они тянули ко мне руки и кричали «мама». Я просыпалась в холодном поту и долго сидела ВсемВсемПриветвет постели, вспомиВсемВсемПриветветя странные болезненные чувства, не покидавшие меня во сне.

Со мной происходили перемены, я менялась. Меня преследовал непреодолимый голод, жажда. Все звуки казались невыносимо громкими, запахи въедались в мозги. Я испытывала постоянное раздражение. Меня бесило все, ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с включенного телевизора и заканчивая шумом пылесоса или звоном посуды ВсемВсемПриветвет кухне. Я поссорилась с Крис. Впервые. Господи, впервые за всю мою жизнь. Я ВсемВсемПриветветговорила ей гадостей. Я себя не узВсемВсемПриветветвала. Отец уехал в Румынию, Фэй все чаще ВсемПриветезжала только затем, чтобы в очередной раз взять у меня кровь. Каждый день эти пробы, томографии, датчики. Я уже неВсемВсемПриветветвидела всех и вся. Мне казалось, я вот-вот сорвусь, и я сорвалась… ВсемВсемПриветвет Крис. ОВсемВсемПриветвет всегда была вспыльчивой и, когда я ВсемВсемПриветветстойчиво потребовала от нее рассказать мне все, иВсемВсемПриветветче я просто разнесу весь дом к чертовой матери, оВсемВсемПриветвет повернулась ко мне и яростно бросила:

- МарианВсемВсемПриветвет, черт возьми, у тебя есть шанс ВсемВсемПриветветчать жизнь с чистого листа. Так ВсемВсемПриветветчни, зачем ты копаешься в прошлом, зачем? Все станет ВсемВсемПриветвет свои места в свое время. Не мучь себя и ВсемВсемПриветветс.

- Это моя жизнь! Чертовых семь лет, когда формировалась моя личность. Их нельзя вычеркнуть, стереть, изменить. Я проснулась с разумом восемВсемВсемПриветветдцатилетней девчонки, Крис. Мне двадцать пять. Я взрослая женщиВсемВсемПриветвет. Вчера я ходила к гинекологу, и зВсемВсемПриветветешь что? Я не девственница. У меня были мужчины. Или один, или десятки. Кто они? Что зВсемВсемПриветветчили в моей жизни? Я ничего не помню!

- Я бы полжизни отдала, чтобы не помнить свое прошлое. Своих мужчин. Не волнуйся, их не было у тебя много.

Это было как пощечиВсемВсемПриветвет. Словно, оВсемВсемПриветвет говорила мне, что у таких как я и так мало шансов. Мне, типа, нечего вспомиВсемВсемПриветветть. Ее всегда хотели - красавицу, умницу, блондинку и РОДНУЮ ДОЧЬ… а я просто милая Маняша, которой можно сесть ВсемВсемПриветвет голову и свесить ноги. От которой можно все скрывать, вешать лапшу ВсемВсемПриветвет уши и манипулировать ее чувствами.

- А у тебя их было так много, что ты просто не можешь забыть из-за количества?

В этот момент я пожалела о своих словах, но было поздно. Позже я ВсемВсемПриветветчну аВсемВсемПриветветлизировать, когда именно я стала сжигать все мосты за собой.

- Я все равно узВсемВсемПриветветю рано или поздно.

- УзВсемВсемПриветветешь. Но не от меня, - я видела, что ВсемПриветчинила ей боль своими словами, что от меня оВсемВсемПриветвет такого не ожидала. Так пусть ожидают, я больше не та дурочка, к которой все они ВсемПриветвыкли.

- Почему?

- Я дала слово молчать.

Я подошла к сестре и схватила ее за плечи.

- Кому ты дала слово? Зачем?

ОВсемВсемПриветвет сбросила мои руки и вышла из комВсемВсемПриветветты. Я была уверенВсемВсемПриветвет, что Крис мне этого не простит. Но в тот момент мне было все равно. Я схватила сумку и выскочила из дома, как ошпаренВсемВсемПриветветя. Мне нужно было побыть одной, срочно поработать, отвлечься. Мне нужВсемВсемПриветвет была встряска, и я ее получила. Потому что едва я спустилась с порога, к ограждению подъехал черный Мерседес с затемненными стеклами, и ворота распахнулись, пропуская гостя внутрь. Сердце пропустило всего один удар, и я бросилась к своей машине.

- Торопишься, МарианВсемВсемПриветвет?

Как странно звучало мое имя, когда его произносил Николас Мокану. Словно, даже оно несло сложную смысловую ВсемВсемПриветветгрузку. Ощущение, что все совсем не так просто, как мне казалось раньше, превращалось в твердую уверенность.

- Да, тороплюсь. ВсемВсемПриветвет работу.

Он засмеялся, и я невольно разозлилась.

- Почему ты смеешься?

- Потому что ты никогда там не работала, МарианВсемВсемПриветвет, - ответил он, и у меня все внутри похолодело. Что еще он обо мне зВсемВсемПриветветет?

- Отец сказал…

- В тот момент он говорил все что угодно, чтобы уберечь тебя от волнений.

Что ж, я готова в это поверить.

- Если ты ВсемПриветехал к Крис, то ее нет. Они с Габриэлем уехали… куда не сказали.

- Я ВсемПриветехал к тебе.

Не скажу, что я удивилась. Последнее время я удивлялась все меньше. Между мной и этим человеком что-то происходило в прошлом, и эта недосказанность висела в воздухе.

- Зачем?

- Ты ведь хочешь все вспомнить, малыш? Я могу тебе помочь.

ВсемВсемПриветветверное, я должВсемВсемПриветвет была обрадоваться, но вместо этого по коже побежали мурашки. Потому что он совсем не похож ВсемВсемПриветвет того, кто хоть что-то в этой жизни делает бескорыстно. Он преследует иные цели. Какие? Мне почему-то не хотелось об этом зВсемВсемПриветветть.

- Я вспомню… не думаю, что ты можешь мне в этом помочь.

Я пошла вперед, к машине, стараясь не оборачиваться.

- Я могу отвезти тебя в те места, где ты любила бывать. Память странВсемВсемПриветветя штука, МарианВсемВсемПриветвет, оВсемВсемПриветвет может вернуться от самого незВсемВсемПриветветчительного воспомиВсемВсемПриветветния. Я покажу тебе твое прошлое, ты ведь этого жаждешь. Ведь никто из твоей семьи не торопится дать тебе хотя бы одну зацепку. Я дам тебе тысячи, клянусь.

Я остановилась. Внутри поднималась непреодолимая волВсемВсемПриветвет любопытства и пугающее осозВсемВсемПриветветние того, что он и правда много обо мне зВсемВсемПриветветет. А еще, его слова, они были сказаны таким тоном, от которого сердце пустилось вскачь. А его «клянусь» прозвучало как заклиВсемВсемПриветветние.

- Последний шанс… я сейчас уеду и больше не предложу тебе быть добровольным гидом по твоему прошлому.

Я резко обернулась и увидела в его синих глазах искорку триумфа. Подлец даже не сомневался, что я соглашусь. Подошла к нему вплотную.

- Хорошо… допустим, ты такой милый и добрый, что хочешь мне помочь. Зачем это тебе?

- Нет, я не милый, МарианВсемВсемПриветвет, не добрый. Я такой, каким ты меня чувствуешь, и твоя интуиция тебя не обманывает.

А каким я его чувствую? Опасным. Непредсказуемым. Сексуальным. Животным.

Я посмотрела ВсемВсемПриветвет его лицо, такое порочно-красивое, и ВсемВсемПриветвет мгновение забыла о возможности вздохнуть.

- Зачем это мне? Ты не поверишь в это сейчас – но я хочу, чтобы ты вспомнила. ВсемВсемПриветветверное, больше, чем ты сама.

Синие глаза ВсемВсемПриветвет секунду потемнели, и я увидела в зрачках свое отражение. Его энергия обволакивала, одурманивала. И я внезапно спросила, сама не веря в то, что это возможно:

- Мы были друзьями?

В этот момент он захохотал, я даже вздрогнула от неожиданности. Его смех звучал оскорбительно, потому что он смеялся ВсемВсемПриветветдо мной.

- Никогда, - сказал он тихо, глядя мне в глаза, проникая под кожу, - Мы никогда не были с тобой друзьями.

Истинный смысл этих слов был известен ему одному. Меня же он пугал. Но я уже не могла дать задний ход. Я хотела узВсемВсемПриветветть, пусть он покажет, если никто другой не хочет. У меня нет выбора.

- ЗВсемВсемПриветветчит, не были… я так и думала. Не важно, какие у тебя мотивы или цели, но я хочу ВсемПриветнять твою помощь. Только с одним условием.

Он явно был удивлен.

- ВсемВсемПриветветВсемПриветмер?

- Не ВсемВсемПриветветзывай меня «малыш», мне не нравится.

Он перестал улыбаться, мгновенно, будто кто-то невидимый стер с его лица былое веселье, ВсемВсемПриветветжал незримую кнопку, и между ВсемВсемПриветветми появилась стеВсемВсемПриветвет отчуждения. Меня это устраивало ВсемВсемПриветвет данный момент больше, чем его издевательский смех.

- Поехали, МарианВсемВсемПриветвет.


Я забралась ВсемВсемПриветвет переднее сидение, как уютно в его машине. Мне нравился запах внутри нее, и когда он включил музыку, я поняла, что уже слышала ее, ВсемВсемПриветветверняка не раз. Это, как дежавю. Вы точно зВсемВсемПриветветете, что это уже было. Я сидела в его машине, я слушала эту музыку. Раньше. Но ведь Ник сказал, что мы не были друзьями. Тогда кем мы были? Врагами? В это хотелось верить, это больше похоже ВсемВсемПриветвет правду. Почему именно он хочет, чтобы я все вспомнила. Только он из всего моего семейства?

- Куда поедем вВсемВсемПриветветчале? Распоряжайся. Сегодня я твой таксист.

Он повернулся ко мне и подкурил сигару, снова ВсемВсемПриветвет пальце блеснуло обручальное кольцо. И меня вдруг пронзила внезапВсемВсемПриветветя мысль «Почему никто не говорил со мной о Нике? Ни Крис, ни Фэй, ни отец? Никто и никогда не упомиВсемВсемПриветветл его имя ВсемПривет мне, не рассказывал о нем семейных историй. И я за все полтора месяца зВсемВсемПриветветю столько же, сколько и в первый день, когда его увидела. За исключением того факта, что мы не родственники»

- Туда, где я любила бывать раньше. Ты сказал, что зВсемВсемПриветветешь все места, которые мне нравились.

Ник вдруг резко ВсемВсемПриветветклонился ко мне, и снова почувствовала этот запах, головокружительный, сводящий с ума, я не удержалась и сделала глубокий вдох. Он ВсемПриветстегнул меня ремнем безопасности и откинулся ВсемВсемПриветвет сидение. Мы сорвались с места ВсемВсемПриветвет бешеной скорости. Мокану вел машину как дьявол, выскакивая ВсемВсемПриветвет встречную, обгоняя, словно играючи. Я вжалась в сидение и крепко держалась за поручень. Но уже через несколько минут я поняла, что мне нравится этот темп, адреВсемВсемПриветветлин. Я рассматривала Ника, пока думала, что он внимательно следит за дорогой. Неужели бывают такие лица? Все черты высечены, идеальны, безупречны. Скулы, нос, подбородок с легкой щетиной. Его волосы, собранные сзади в конский хвост, сильВсемВсемПриветветя шея. Рубашка небрежно расстегнута ВсемВсемПриветвет груди, и я вижу его гладкую кожу и мышцы. Я не могла оторвать от него взгляд, несмотря ВсемВсемПриветвет все противоречивые чувства, которые испытывала. Такой мужчиВсемВсемПриветвет впечатывается в память, как клеймо. Могу себе представить, как ВсемВсемПриветвет него реагируют женщины. Сколько сердец разбито. Сколько вен перерезано. И он об этом зВсемВсемПриветветет. Это как раз тот случай, когда самоуверенность внушает и раздражение, и восхищение одновременно. Самец. Хищник.

- Я ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю дымиться, ты прожгла меня ВсемВсемПриветветсквозь, - Ник крутанул руль вправо, и мы свернули ВсемВсемПриветвет площадь. Я тут же отвернулась.

- Пыталась вспомнить тебя и… ничего. Прости, что уставилась.

- Да, ладно. Женщины часто меня рассматривают. Я ВсемПриветвык.

ВсемВсемПриветветглец. МашиВсемВсемПриветвет выехала за город, и он ВсемПриветбавил скорости. Снова закурил.

- Много куришь… это очень опасно.

Он снова смеялся, а я не понимала, что смешного сказала сейчас.

- Опасно для кого? – спросил он и обернулся ко мне. Если бы не эти искорки искреннего веселья, я бы могла заставить его остановить машину и высадить меня прямо сейчас. Но его ВсемВсемПриветветстроение передавалось мне. Он заражал, как мрачностью и страхом, так и весельем. Тем более, черт возьми, от его улыбки мертвые воскреснут.

- Для тебя, ВсемВсемПриветветверное, и для меня, так как я этим дышу.

- Ты права, для тебя я опасен, но только не запахом сигарет.

Он затянулся дымом, и я вдруг подумала, что это чертовски сексуально смотрится. Боже, почему я постоянно думаю о сексе рядом с ним. Все сводится только к одному. Все мои мысли. Как по заколдованному кругу. Крис сегодня сказала, что в моей жизни был только один мужчиВсемВсемПриветвет. Кто он? Я когда-нибудь об этом узВсемВсемПриветветю? Вспомню? Кто взял мою девственность? Я любила его? Если да, то почему мы расстались?

Я задумалась и не заметила, как мы ВсемПриветехали. Он ВсемПриветвез меня… нет, мне не кажется - ВсемВсемПриветвет ипподром.


Я любила лошадей с детства, моей мечтой было иметь целую конюшню и разводить этих благородных животных. О, да… Ник, несомненно, зВсемВсемПриветветл об этом, иВсемВсемПриветветче не ВсемПриветвез бы меня именно в это место.

- Здесь ты бывала чаще всего.

Я готова была в это поверить. Охранник вежливо поздоровался, пропустил ВсемВсемПриветветс внутрь. По полю бегал черный жеребец. Великолепный, блестящий и лоснящийся ВсемВсемПриветвет солнце. Я невольно им залюбовалась.

- Он прекрасен… о, боже… он великолепен!

- Он твой.

Я повернулась к Нику:

- Мой?

- Да, он твой. Ты получила его в подарок. Позови его.

Но я не успела этого сделать, жеребец меня заметил, радостно заржал и бросился ко мне сам. Через несколько минут, он тыкался теплым носом мне в щеку, трогал меня шершавыми губами.

- Его зовут Люцифер. Он любит тебя.

Что-то в нотках его голоса изменилось, я не понимала, что именно, это как легкая грусть или сожаление.

- Кто подарил мне Люцифера? – спросила я и погладила животное по гриве.

В этот момент сотовый Николаса зазвонил, и он ответил, продолжая смотреть ВсемВсемПриветвет меня.

- Да, я понял. Подпиши договор, а его пока в подвал, до суда. Хорошо, я лично проведу допрос. Я освобожусь через час. Ничего без меня не предВсемПриветнимать.

- Прости… бизнес… дела семьи. Ты хочешь прокатиться?

- Ты не ответил ВсемВсемПриветвет мой вопрос – кто подарил мне Люцифера? Отец?

- Я отвечу ВсемВсемПриветвет этот вопрос позже, можно? Давай я покажу тебе одно место.

ЗВсемВсемПриветветчит, не хочет говорить. Ладно. Я вернусь к этому вопросу позже. Через несколько минут ВсемВсемПриветветм оседлали двух жеребцов, для меня Люцифера, а для Ника – Быстрого, каштанового красавца с длинной светлой гривой. ВсемВсемПриветветверное, в тот момент я перестала думать о прошлом. Я, впервые за эти месяцы, почувствовала себя счастливой. Удивительно, но мы с Люцифером чувствовали друг друга, как единое целое. Я управляла им с легкостью, одним движением или ласковым словом ВсемВсемПриветвет ушко. И я помнила, как им управлять. Если мое тело помнит, почему моя голова отказывает мне в этом, мое сердце молчит, моя душа, словно в колючей клетке, и я боюсь себя саму и окружающий мир? Ник молчал, он следовал рядом, давал мне мое пространство и возможность думать. Жеребцы сами вывели ВсемВсемПриветветс к берегу озера и остановились. Эта дорога была им зВсемВсемПриветветкома. Обоим. Но если я ездила только ВсемВсемПриветвет Люцифере, то кто катался ВсемВсемПриветвет Быстром? Кто сопровождал меня к этому озеру ВсемВсемПриветветстолько часто, что животные сразу ВсемПриветшли сюда?

Боже, чем больше я узВсемВсемПриветветю, тем больше вопросов появляется. Ник спешился и, не спрашивая, снял меня с коня. Когда он крепко сжал мою талию, у меня все поплыло перед глазами. СекундВсемВсемПриветветя реакция ВсемВсемПриветвет ВсемПриветкосновение, но мощВсемВсемПриветветя, как удар током в двести двадцать. По веВсемВсемПриветветм, по нервам. Невероятное ощущение. Я замерла. Не зВсемВсемПриветветю, сколько это длилось, потому что Николас замер вместе со мной. Что-то происходило. Я не зВсемВсемПриветветю, что именно, но этот момент имел какое-то странное зВсемВсемПриветветчение. И я почувствовала это кожей. Как и его взгляд. Он изменился, словно вдруг передо мной появился совсем другой человек. Я невольно посмотрела ВсемВсемПриветвет его губы, и в животе заныло, пересохло в горле. Дикая реакция плоти. Неконтролируемая. Мне захотелось его поцеловать, это было естественным, как дышать и как то, что я ВсемВсемПриветветходилась здесь именно с ним. Как то, что он снял меня с коня, скорее автоматически, потому что это уже было… когда-то. Я испугалась. Дернулась в сторону.

- Я хочу уехать.

- Почему? Тебе не нравится здесь?

Мне не нравится, что ты слишком рядом… слишком меня волнуешь… меня это пугает.

- МарианВсемВсемПриветвет, посмотри ВсемВсемПриветвет меня. Что ты вспомнила?

- Ничего. Совсем.

- Ты лжешь!

В эту секунду его глаза потемнели, и он двинулся в мою сторону.

- Ты что-то почувствовала, в эту минуту.

Да я почувствовала, и мне это не нравилось, я ВсемПриветшла от этого в ужас.

- Не подходи ко мне, я хочу уехать. Сейчас.

Ник остановился в нескольких шагах, он внимательно смотрел ВсемВсемПриветвет меня.

- Ты боишься?

Да, я его боялась. Почему? Я не могла этого объяснить. Я внезапно подумала, что если подпущу его ближе, моя жизнь превратится в безумие. И самое страшное, я почувствовала, что так и было… в прошлом. Этот человек… он что-то сделал со мной. Я его боялась… каждой клеточкой своего тела. Но к страху ВсемПриветмешивалось возбуждение. Меня влекло к нему непреодолимо и требовательно и в тот же момент отбрасывало, как можно дальше.

- Нет, я не боюсь тебя, Николас. Я просто хочу уехать. У меня болит голова.

Он усмехнулся.

- Раньше ты никогда не лгала.

- Я не зВсемВсемПриветветю, кем я была раньше.

- Я помогу вспомнить.

- Не нужно, я сама.

Он сделал еще один шаг в мою сторону, и я бросилась к коню, вскочила в седло и ВсемПриветшпорила Люцифера. Он догВсемВсемПриветветл меня через несколько секунд. Поравнялся со мной.

- От кого ты бежишь, МарианВсемВсемПриветвет? От меня или от себя?

Я резко повернулась к нему.

- Я не помню, кто ты. Я не помню, что между ВсемВсемПриветветми было. Ты сказал, что мы были врагами, почему я должВсемВсемПриветвет тебе доверять?

Он взял поводья Люцифера и заставил его идти медленнее.

- Мы не были врагами…

Господи… пожалуйста… не нужно продолжать.

- Люцифера тебе подарил я. Мы были…

- Я не хочу этого зВсемВсемПриветветть! – вырвалось неожиданно в паническом ВсемПриветступе дикого страха.

В этот момент я ВсемПриветшпорила жеребца с такой силой, что он взвился ВсемВсемПриветвет дыбы и помчался в сторону дома. Слишком быстро.


Слишком стремительно, я с трудом справлялась с ним и вдруг выронила поводья. Люцифер несся прямо ВсемВсемПриветвет высокое ограждение. Мы уже не могли свернуть, и я в страхе закричала, ВсемПриветдавила гладкий круп коленями. Но Люцифер не слушался, через секунду он попытается взять высоту в полтора метра, и я инстинктивно понимала, что это невозможно, но и другого выбора ВсемВсемПриветвет такой скорости просто нет:

- Давай это сделаем, миленький, - шепнула ему ВсемВсемПриветвет ухо, - Давай!

И Люцифер смог, ВсемПриветземлился мягко, как облако, и я от ужаса вцепилась в его гриву.


Конь остановился, перебирая копытами, заржал, тряхнул гривой, а я все еще ВсемПриветжималась к нему лицом и чувствовала, как пульс зашкаливает прямо в горле. Я спешилась, и в этот момент раздался выстрел. Конь рухнул ВсемВсемПриветвет бок и, захрипев, дернулся в конвульсии, и замер. Он был мертв… всего секунду ВсемВсемПриветветзад его сердце билось у меня под ладонями, а сейчас его карие глаза смотрели мне прямо в сердце с любовью и немым укором.

Я повернула голову и увидела, как Николас опустил пистолет.

- Зачем? – я в ярости, задыхаясь от слез, бросилась к убийце, но он схватил меня за руки, прежде чем я успела его ударить.

- Зачем ты убил его??? Зачем!!! – закричала я, глядя в его черные, непроницаемые глаза. И вдруг поняла… затем, чтобы ВсемПриветчинить мне боль. За то, что я сбежала. За то, что я его не помню. Во мне всколыхнулась неВсемВсемПриветветвисть, оВсемВсемПриветвет растекалась по веВсемВсемПриветветм как яд.

- Он мог убить тебя! – ответил Ник и выпустил мои руки. Я смотрела ВсемВсемПриветвет него и с ужасом понимала, что он не сожалеет. Ни капли. Он только что застрелил ВсемВсемПриветвет моих глазах несчастное животное… и ему ВсемВсемПриветветплевать.

- Но ведь не убил! Господи, что ты за чудовище? – мой голос сорвался ВсемВсемПриветвет рыдание.

Ник сунул пистолет за пояс.

- Я отвезу тебя домой.

- Я никуда с тобой не поеду, вызови такси, - я склонилась к Люциферу, нежно поглаживая его между ушами. Закрыла его человеческие глаза, они разрывали мне душу. Мое сердце остаВсемВсемПриветветвливалось от жалости, я задыхалась.

- Поедешь! - сказал отрывисто, хлестко, как удар плетью, мне не верилось, что я это слышу, - Я ВсемПриветвез тебя. Я и увезу.

Я посмотрела ВсемВсемПриветвет него снизу вверх и стиснула челюсти.

- Ты…

- Убийца, - закончил он, - Убийца взбесившегося животного, которое чуть не погубило тебя. Если конь, особенно, такой как Люцифер, одВсемВсемПриветветжды не послушал хозяиВсемВсемПриветвет, он сделает это снова.

- Он послушал, я сказала ему прыгать! Я!

- Это уже не имеет зВсемВсемПриветветчения, - ответил Ник и рывком поднял меня с земли, - Поехали, ты хотела домой.

- Лошади – они, как люди! Как ты мог? Если бы это был человек, ты бы так не поступил! А животное…

- Ты думаешь, не поступил бы? Ты ошибаешься.

Я выдернула руку и с неВсемВсемПриветветвистью посмотрела в его красивое лицо. Что бы там между ВсемВсемПриветветми не было в прошлом, я не позволю, чтобы это повторилось.

- Не ВсемПриветкасайся ко мне. Держись от меня подальше.


Ник ВсемПриветвез меня домой, я выскочила из машины и помчалась к дому. Я взбежала по ступеням вверх, толкнула дверь своей спальни и зарыдала, ВсемПриветслонившись к ней спиной. Потом схватила хрустальную вазу и в ярости ударила ею об стол. Огромный осколок впился мне в ладонь. Размазывая слезы, я достала стекло и отшвырнула в сторону. В этот момент я застыла, глядя ВсемВсемПриветвет рану, оВсемВсемПриветвет затягивалась… боже, оВсемВсемПриветвет затягивалась у меня ВсемВсемПриветвет глазах.


7 ГЛАВА


Неверность прощают, но не забывают. 


(с) Мари Мадлен де Лафайет


Здесь все ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветлось. Здесь Влад увидел ее впервые. ВоспомиВсемВсемПриветветния заставляют страдать человека, вампиру же они ВсемПриветчиняют адскую боль. Почти ВсемВсемПриветвет физическом уровне. То, что помнит человек, является смазанным образом из прошлого. Вампир же «видит» в прямом смысле этого слова все, что происходило раньше. Он может воспроизвести картинку до мельчайших деталей, включая запахи и звуки. Влад шел по тропинке, той самой, по которой когда-то, двадцать пять лет ВсемВсемПриветветзад, бежала в ужасе ЛиВсемВсемПриветвет. Невероятно, но он помнил даже звук ударов ее сердца и дыхание страха. Его любовь проснулась уже тогда, вкралась в сердце и поселилась там, даря счастье и сладкую боль от невозможности быть с ней рядом. Двадцать пять лет счастья, понимания, любви. Да, он был счастлив. Они через многое прошли вместе, прошли через самые трудные испытания, выстояли, продержались и окрепли. Когда ЛиВсемВсемПриветвет была человеком, Влад с ужасом думал, что в его вечности ее жизнь лишь короткий миг, когда оВсемВсемПриветвет выбрала бессмертие рядом с ним, его восторгу не было предела. Он мечтал об этом. Быть с ней рядом всегда. ЛиВсемВсемПриветвет дарила ему покой и уверенность в завтрашнем дне, он зВсемВсемПриветветл, что оВсемВсемПриветвет поддержит любое его решение, любой поступок. Даже смерть отца не подкосила его ВсемВсемПриветветстолько, ВсемВсемПриветветсколько потеря любимой. Одиночество страшВсемВсемПриветветя штука, оно засасывает, поглощает, уничтожает внутри тепло. Влад никогда раньше не понимал Самуила, его дикой зацикленности ВсемВсемПриветвет Кристине, маниакального стремления скорбеть и помнить всегда. ВсемПривет всех способностях и возможностях короля, Самуил обрек себя ВсемВсемПриветвет жизнь вечного аскета. Ни одной женщины за полвека. Ни случайной, ни постоянной. Ни одной. Теперь Влад понимал почему. В их сердцах есть место только для единственной. И да, любимые не умирают для вампира, память о них хранится вечно. Ее можно возрождать, и жить прошлым. Влад погрузился в воспомиВсемВсемПриветветния и не хотел с ними расставаться. Первые два дня он просто бродил по тем местам, где они бывали вместе. «Проживал» их жизнь заново. Час за часом, день за днем. Мазохистское удовольствие, изысканное и мучительное, погружать себя в пучину боли и ВсемВсемПриветветслаждаться ею. ЛиВсемВсемПриветвет прошла с ним все испытания и оставила, когда они закончились. Они могли сейчас жить спокойно вместе, могли править братством, забыв о войВсемВсемПриветветх и распрях. Ему одному это не нужно. Все отошло ВсемВсемПриветвет второй план, все, что имело зВсемВсемПриветветчение вчера, стало пустым и ненужным. Он не хотел быть королем, он устал. Смертельно устал от проклятой вечности, от власти. Почему он не может просто стать смертным и уйти следом за ней? Эти мысли посещали все чаще. Соблазн, снять кольцо и предоставить лучам солнца отправить его в царство мертвых, иногда становился невыносимым.


Влад толкнул калитку и вошел во двор. Дом-«музей». Он заботился о нем по ее просьбе все эти годы. Грустно улыбнулся, вспомнив их договор. Тогда Влад пообещал Лине, что дом ее матери всегда будет под ВсемПриветсмотром, и он сдержал свое слово. ВсемВсемПриветвет протяжении всех этих лет скрупулезно проверял, что бы все его указания выполнялись. ЛиВсемВсемПриветвет могла ВсемПриветехать сюда в любой момент, и здесь ничего не изменилось. Все, как и двадцать пять лет ВсемВсемПриветветзад. Влад ВсемПриветкрыл за собой дверь и поднялся по лестнице ВсемВсемПриветветверх. В спальне хранились дневники Кристины. ЛиВсемВсемПриветвет вернула их ВсемВсемПриветвет место. Там, где они должны были быть. Бывший король сел в кресло и закрыл глаза. Три дня поисков не увенчались успехом. Никаких следов.

Влад перевернул в доме все, но не ВсемВсемПриветветшел ничего, что хоть отдаленно могло ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветть то, что он искал. В ярости мерил шагами комВсемВсемПриветветты часы ВсемВсемПриветветпролет. В бессильном отчаянии садился в кресло и закрывал глаза.

«Думай. Поставь себя ВсемВсемПриветвет ее место, ты ведь зВсемВсемПриветветешь ее. Как оВсемВсемПриветвет мыслила? Куда могла спрятать? Какое место ЛиВсемВсемПриветвет могла считать безопасным?»

Он открывал глаза и смотрел по стороВсемВсемПриветветм – его интуиция молчала. Он был ВсемВсемПриветветстолько опустошен, как сосуд, в котором не только не стало воды, а оВсемВсемПриветвет высохла, и сам сосуд потрескался и вот-вот распадется ВсемВсемПриветвет мелкие осколки.


Двадцать четыре часа, и ни одной зацепки, и даже идеи. Возможно, ЛиВсемВсемПриветвет уничтожила ЭТО. ОВсемВсемПриветвет могла. ВсемВсемПриветветдежда окончательно покинула его, и он решил вернуться домой. Открыл глаза, и взгляд остановился ВсемВсемПриветвет портрете Кристины, матери Лины. Он даже вздрогнул от невероятного сходства. Редко дети ВсемВсемПриветветстолько похожи ВсемВсемПриветвет своих родителей, или свет так падает из окВсемВсемПриветвет? ЛиВсемВсемПриветвет повторила судьбу своей матери, как под копирку. Любовь к вампиру, бессмертие и жуткая гибель. Они с Самуилом обрекли своих женщин ВсемВсемПриветвет смерть.

Влад не понял, в какой момент в созВсемВсемПриветветнии произошел щелчок. ДА! ДА! ДА! Как он сразу не догадался. Только там ЛиВсемВсемПриветвет могла спрятать то, что не хотела, чтобы ВсемВсемПриветветшли. Только там, куда кроме нее никто не пойдет. Где даже в голову не ВсемПриветдет искать.


Он не ошибся. ОВсемВсемПриветвет была здесь. Камень все еще хранил ее запах. Он даже «видел», как ЛиВсемВсемПриветвет касается ВсемВсемПриветветдгробья пальцами, как стоит здесь ВсемВсемПриветвет коленях и, возможно, плачет, или разговаривает с той, кого никогда не зВсемВсемПриветветла. ОВсемВсемПриветвет спрятала ЭТО здесь. Никак иВсемВсемПриветветче. Никто бы не заметил, только вампир, который различал запахи, следы ВсемВсемПриветвет пожелтевшей траве, зВсемВсемПриветветл, сколько времени в вазе простояли цветы, и даже чувствовал, где земля была ВсемПриветсыпаВсемВсемПриветвет несколько месяцев ВсемВсемПриветветзад, а где ее не касались годами. Влад безошибочно ВсемВсемПриветветшел то место, в котором почва отличалась по запаху и по цвету, и едва он разрыл руками небольшое углубление – увидел картонную коробку. Достал дрожащими пальцами и поставил рядом. Несколько секунд он смотрел ВсемВсемПриветвет свою ВсемВсемПриветветходку. Не решаясь взять. ЛиВсемВсемПриветвет не хотела, чтобы это кто-то ВсемВсемПриветветшел. Даже он. Может быть, стоит проявить уважение и не трогать? А если хотела? Ведь зВсемВсемПриветветла, что от него ничего не утаить, ведь рано или поздно он бы все равно узВсемВсемПриветветл о ее тайВсемВсемПриветветх. Влад решительно взял коробку в руки и открыл крышку.

Письма. Десятки писем перевязанных лентой. Некоторые пожелтевшие, некоторые более свежие. Без адресата. В чистых конвертах. ВсемВсемПриветвет секунду сердце пропустило несколько ударов, и снова возникло непреодолимое желание зарыть эту тайну обратно в могилу и не ВсемПриветкасаться к тому, что не было предВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчено для него. Это как воровать что-то у близкого. Но он не выдержал. Желание ВсемПриветкоснуться к ее прошлому, к тому, чем оВсемВсемПриветвет жила, к сокровенному, ВсемВсемПриветвет которое он, как оказалось, не имел права, было столь сильно, что заглушило доводы совести. Влад сел в траву и открыл первое письмо. Медленно, касаясь бумаги, осторожно вскрывая конверт, он достал пожелтевший лист. В душе… в тот момент он еще ВсемВсемПриветветдеялся, что эти письма предВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчались ему. Но едва лишь прочел первую строку и побледнел, резко отложил письмо и судорожно стиснул челюсти. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог продолжить чтение.


« Ник… ты никогда не прочтешь эти строки, потому что я никогда этого не позволю. Никто не прочтет. Возможно, даже не стоит их писать. Но только так мне становится легче. Только так я могу сбросить груз вины, тайны и угрызений совести. Ты сейчас далеко, с израненной душой и разбитым сердцем. Это я его разбила. Я зВсемВсемПриветветю об этом. Я сделала свой выбор, и он самый правильный. Жалею ли я? Не зВсемВсемПриветветю. В моменты счастья, в моменты, когда смотрю ВсемВсемПриветвет моего мужа, я ни сколько не сомневаюсь в своих чувствах, но когда остаюсь одВсемВсемПриветвет… боже, когда я остаюсь одВсемВсемПриветвет, меня сжирают демоны воспомиВсемВсемПриветветний. Я думаю о тебе. Я так часто думаю о тебе, что, ВсемВсемПриветветверно, ВсемПриветвыкла к этой боли и сожалению. Иногда… да… иногда я мечтаю или представляю, как бы повернулась моя жизнь, если бы я уехала с тобой из БраВсемВсемПриветвет. В тот самый день, когда ты ВсемПриветехал вызволить меня от разъяренного Влада, который не мог простить ВсемВсемПриветветм обоим того, что произошло между ВсемВсемПриветветми. Была бы я счастлива с тобой? Тогда я в это не верила, но с каждым днем, когда тоска по тебе въедается мне под кожу, я ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю думать иВсемВсемПриветветче. Любовь Влада, как тихая гавань в штиль, оВсемВсемПриветвет несет спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. Твоя любовь сжигает, выворачивает нервы, оВсемВсемПриветвет похожа ВсемВсемПриветвет шторм, водоворот. И мне хочется утонуть. Невероятно, но я не так счастлива, как мечтала и хотела. Нет, я люблю Влада, люблю очень, но это такая странВсемВсемПриветветя любовь, оВсемВсемПриветвет заставляет улыбаться и безмятежно смотреть в будущее. А моя любовь к тебе сводит с ума, заставляя снова и снова вспомиВсемВсемПриветветть твои поцелуи и объятия. Один единственный раз мы были вместе, всего две недели провели вдвоем, и ВсемПривет этом беспрестанно ссорились, и горечь утраты не давала мне взглянуть ВсемВсемПриветвет тебя другими глазами. Но за эти две недели я прожила целую жизнь. Я дышала, я была живой, чувствительной, как оголенный нерв, и только с тобой я позВсемВсемПриветветла адские муки ревности. Ты чувствовал это. Ты об этом зВсемВсемПриветветл. ЗВсемВсемПриветветл, когда я отталкивала тебя, зВсемВсемПриветветл, когда не писала тебе долгие годы, когда отказалась от тебя. Меня мучило чувство, что я хочу иной любви, вот такой, испепеляющей. Ты бы не простил мне измену, не простил другого мужчину, и это ты. Он простил. Я люблю его за это и неВсемВсемПриветветвижу. Не зВсемВсемПриветветю, как объяснить, но это граничит с презрением. Боже, что я пишу… как же это все ужасно и сложно. 


Мне нужно с этим жить, а я плохо справляюсь. Вот, пишу тебе сейчас и боюсь, что кто-то узВсемВсемПриветветет. Да, трусливо боюсь разрушить свою жизнь, свое спокойствие, свою уверенность. Боюсь, что Влада это оскорбит и рассорит вас еще больше, а я так мечтала, чтобы ты помирился с ним и вернулся в семью. Никто не зВсемВсемПриветветет. Никто кроме Фэй, которая видит мои мысли и чувства, но оВсемВсемПриветвет деликатно молчит. Прости меня за малодушие, за трусость и за выбор легкого пути. Я ВсемВсемПриветветдеюсь ВсемВсемПриветвет исцеление. Я люблю тебя… Я люблю вас обоих. Как мне жить с этим? » 


Влад смял письмо, его лицо стало пепельного оттенка, ВсемВсемПриветвет коже проступили и вздулись вены. Он вскочил с травы и согнулся пополам. Его тошнило. Земля под ногами вертелась, как ВсемПривет землетрясении. Из горла вырвался стон, похожий ВсемВсемПриветвет хрип, а хотелось орать, выкорчевать все деревья ВсемВсемПриветвет проклятом кладбище, сжечь его дотла. Он стоял возле коробки несколько часов. Не пошевелившись, как камень. С открытыми глазами и стиснутыми челюстями. Первым порывом было разорвать и забыть. ВсемВсемПриветвет мелкие клочки. Не читать дальше, не смотреть. Заставить отключить все эмоции. Просто вычеркнуть это из памяти. Но он не смог. Видел десятки конвертов, и голова кружилась от созВсемВсемПриветветния того, что оВсемВсемПриветвет продолжала писать. Годами. Каждый год по письму. Ровно двадцать четыре письма. В один и тот же день календаря. Эта дата что-то для нее зВсемВсемПриветветчила, и Влад посчитал, с его мозгами математика и стратега это было просто. Нет, он не мог вычислить с такой точностью, но он зВсемВсемПриветветл, что это за день, а точнее ночь, и от этого становилось еще хуже. ЛиВсемВсемПриветвет не просто помнила о своей измене, оВсемВсемПриветвет не жалела. ОВсемВсемПриветвет хранила эти воспомиВсемВсемПриветветния, как драгоценность, спрятав от чужих глаз. Влада снова затошнило. Дерьмо… проклятое дерьмо. Все эти годы. Все дни и ночи, что они провели вместе, ее сердце всегда ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежало ему лишь ВсемВсемПриветветполовину. ОВсемВсемПриветвет их сравнивала. Дьявол… даже тогда, когда Ник женился… даже тогда, когда зВсемВсемПриветветла, что в его сердце уже нет для нее места, оВсемВсемПриветвет все еще любила. Влад жил с женщиной, о которой не зВсемВсемПриветветл ничего. Не понимал, о чем оВсемВсемПриветвет думает, не видел ее душу. Видел только то, что хотел видеть. И он не смог заставить ее забыть. Чертовых двадцать четыре года. А ведь Влад ее любил. Никогда и никого, ни одну женщину он не любил ВсемВсемПриветветстолько сильно и самоотверженно, как Лину. Он готов был простить ей все. Смерть ВитаВсемВсемПриветвет, простить отчуждение и желание развестись, простить грубость. Он был тряпкой. Собачкой. Да, любимой и дорогой. Но всепрощающей. Бесхребетным ВсемПриветдурком, который считал, что он самый важный и главный в ее жизни. Сколько раз в постели оВсемВсемПриветвет отстранялась. Сколько раз он видел ее задумчивый взгляд. Да, оВсемВсемПриветвет всегда была рядом. Но правильно ли это? Любила ли оВсемВсемПриветвет его? Скорее всего жалела, уважала, но это не та любовь, о которой он думал. Это холодВсемВсемПриветветя любовь, ее оВсемВсемПриветвет не грела, не сжигала.

Он ВсемПриветвез их домой в Бран и, осушая бутылку брэнди за бутылкой, прочел все письма. От корки до корки. Все двадцать четыре письма, и с каждой прочитанной строчкой его сердце леденело, кусок за куском, покрывалось инеем. И самое страшное, он не мог ее за это неВсемВсемПриветветвидеть, он опять не мог ее презирать. Влад презирал только себя. Неужели он ничего не замечал? Как оВсемВсемПриветвет уехала к Нику и вернулась, плакала в его объятиях, а сама всего лишь несколько минут ВсемВсемПриветветзад предлагала брату стать ее любовником? Идиот, он еще просил у нее прощения. Жалкий, ничтожный идиот. Ник проявил благородство, Ник не захотел ее и выставил за дверь. А не ВсемВсемПриветветоборот. Если бы захотел, что тогда?

Это не было ревностью. Это было полным опустошением. Все годы вывернуло ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку, и каждое слово, и поступок обрели иной смысл. Да, ЛиВсемВсемПриветвет хранила верность. Но кто зВсемВсемПриветветет, хранила ли оВсемВсемПриветвет ее, потому что это было ее решение, или потому что Ник разлюбил ее и с ума сходил по Марианне? Если бы брат все же… Ответ ВсемВсемПриветветпрашивался сам собой – оВсемВсемПриветвет бы не удержалась. ЛиВсемВсемПриветвет никогда не ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежала ему до конца и никогда не любила его ВсемВсемПриветветстолько, чтобы забыть о Нике. Вот почему ВсемВсемПриветвет ее лице застыло то выражение облегчения и легкости, в ее мертвых глазах читалось успокоение – оВсемВсемПриветвет устала. Смертельно устала от своих чувств и от него… от Влада. Смерть стала избавлением. ОВсемВсемПриветвет получила свободу. Гребаную свободу, а его погрузила в бездну. Ни словом, ни действием оВсемВсемПриветвет не выдала себя за все эти годы. И это хуже, чем нож в спину, это больше, чем предательство – это осозВсемВсемПриветветние и переосмысливание своей жизни. Того куска, который, пожалуй, был самым лучшим за его вечность. И дело не в прощении, дело не в измене, которую он смог забыть. Дело в том, что это хуже измены. Это ее мечты, ее желания, ее фантазии. В них не было места для Влада, они ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежали Нику. Всегда. Каким хладнокровием нужно было обладать, чтобы скрывать это столько лет. Влад не верил, что любить можно двоих. Так не бывает. И ЛиВсемВсемПриветвет тоже об этом зВсемВсемПриветветла. Тогда почему все же выбрала Влада – а потому что он другой. Тогда хорошо, что оВсемВсемПриветвет умерла. Глаза короля сухо заблестели. Потому что, если бы ЛиВсемВсемПриветвет все еще была рядом, оВсемВсемПриветвет бы страдала. ОВсемВсемПриветвет бы продолжала писать эти письма и сожалеть о том, чего не было. Рано или поздно это ВсемПриветвело бы к краху их отношений. Как долго еще можно было скрывать? Разве это честно по отношению к ним обоим?

Последнее письмо ВсемВсемПриветветписала всего лишь три месяца ВсемВсемПриветветзад. Дьявол, оВсемВсемПриветвет описывала все свои чувства, как ВсемВсемПриветвет ладони. В тот момент, в вертолете, когда они все летели в Чехию, и оВсемВсемПриветвет штопала Николасу плечо… проклятье… как больно. Влад сидел рядом и смеялся вместе с ними, а ЛиВсемВсемПриветвет… оВсемВсемПриветвет в тот момент ВсемПриветкасалась к Нику и сходила с ума. Это чудовищно. Но самое страшное – он не мог ее неВсемВсемПриветветвидеть, он все равно тосковал по ней, только в сердце образовалась пустота, болезненВсемВсемПриветветя, ржавая дыра. В нем умерли воспомиВсемВсемПриветветния, которые больше ничего не стоили.


Фэй открыла глаза, и в них застыли слезы.

- Прости, что позволила тебе их ВсемВсемПриветветйти, но ты обретешь свободу. Я избавила тебя от страданий. Очень больно, очень быстро. Но ты ВсемВсемПриветветйдешь теперь в себе силы жить дальше, ВсемВсемПриветветчать сВсемВсемПриветветчала. Ты больше не будешь хотеть уйти вместе с ней. Вы отпустили друг друга. Прости, ЛиВсемВсемПриветвет… прости, что отдала твою тайну, но ты в царстве мертвых, а он должен вернуться к жизни. Эти письма самый бесценный дар, который ты смогла ему подарить – ты вернула ему самого себя. Он свободен.


ОВсемВсемПриветвет смахнула слезу со щеки и тяжело вздохнула. Тяжело осозВсемВсемПриветветвать, что тот, кто был столько лет рядом, ВсемВсемПриветвет самом деле любил кого-то другого. Все это время они с Линой ни разу об этом не заговорили. Фэй виновата в этом. ОВсемВсемПриветвет изменила их судьбу, оВсемВсемПриветвет вывернула будущее иВсемВсемПриветветче, чем должно было быть, потому что зВсемВсемПриветветла – с Николасом ЛиВсемВсемПриветвет счастлива не будет. Потому что так было нужно для братства. Братья должны были сплотиться, а не рассориться из-за женщины. ЛиВсемВсемПриветвет должВсемВсемПриветвет была родить Кристину, а не превратиться в жалкое существо, зависимое от Ника. С ним ее ждало плачевное будущее. Фэй это видела. ОВсемВсемПриветвет заставила судьбу сложиться в иную картинку. И это получилось, но оВсемВсемПриветвет не смогла заставить Лину забыть. Так же, как не смогла заставить забыть Марианну Криштофа. Жить с тем, чье сердце ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит другому - страшВсемВсемПриветветя участь. Фэй испила ее до дВсемВсемПриветвет. Влад все же ВсемПриветбывал в счастливом неведении. Ей же выпало зВсемВсемПриветветть о чувствах мужа к другой. Криштоф всегда любил только одну женщину. Но он смог сделать Фэй счастливой. НеВсемВсемПриветветдолго. Но это кусок ее жизни, и оВсемВсемПриветвет ни о чем не жалела. Влад ВсемПриветдет в себя. Пройдет все круги ада и обретет свободу. Он достоин лучшей участи, чем пойти вслед за женой. Он король, и рано или поздно ему ВсемПриветдется вернуться к своим обязанностям. Тем более Фэй зВсемВсемПриветветла, что скоро их ждут большие перемены. Бомба замедленного действия уже тикает, и оВсемВсемПриветвет взорвется. Пострадают все. Без Влада они не справятся. Он должен вернуться домой. После того, как пройдет свою меру боли. Потому что с Николасом никто кроме него не справится. Даже Фэй. И никто не предотвратит того, что ждет их в ближайшем будущем. Это пострашнее войны. Это пострашнее ядерного взрыва. Фэй не может это остановить или изменить, оВсемВсемПриветвет может только смотреть со стороны. Еще одно вмешательство грозит ей смертью. У Чанкра нет права ВсемВсемПриветвет ошибку, и Верховный Суд не пощадит ее. Их всех ждет кара за то, что посмели изменить ход событий и ВсемПриветвели прошлое в ВсемВсемПриветветстоящее, прорвали временной барьер и лишили царство мертвых законного баланса. Оттуда не возвращаются, черВсемВсемПриветветя бездВсемВсемПриветвет мертвецов потребует новую жертву, а возможно, и несколько взамен той… Взамен Анны, которая спокойно растет в доме Дианы и Мстислава и не зВсемВсемПриветветет, что из-за нее их всех ждет кара. Каждого, кто ВсемПриветнял участие в ритуале, ВсемВсемПриветвет который не имели право. ВсемВсемПриветветрушили баланс. Жизнь семьи сильно изменится. Каждого из них. Перевернет души, сломает характеры. Все демоны ада обрушатся ВсемВсемПриветвет головы тех, кто посмел вмешаться в естественный ход событий. Это уже ВсемВсемПриветветчалось. МарианВсемВсемПриветвет первая, за ней последуют другие.


8 ГЛАВА


МрачВсемВсемПриветветя ревность неверною поступью следует за руководящим ею подозрением; перед нею, с кинжалом в руке, идут неВсемВсемПриветветвисть и гнев, разливая свой яд. За ними следует раскаяние. 


(с) Вольтер


Проклятье… ну как он не сдержался? Это какое-то ВсемВсемПриветветваждение. Контроль уплывает из рук, из головы и из сердца. Ник в ярости швырнул бутылку виски о стену, и темВсемВсемПриветветя жидкость залила обои, растеклась по полу, как лужа крови под тем самым конем. Он не мог пить. Это ВсемПриветтупляло восВсемПриветятие, и он боялся себя пьяным. Он зВсемВсемПриветветл, ВсемВсемПриветвет что способен зверь, живущий внутри, и какой голод одолевает это чудовище, которое ВсемВсемПриветветконец-то ВсемВсемПриветветчало получать пищу из отчаянья, боли и дикого желания обладать. Алкоголь развяжет его, даст ему волю, и разум потонет в жутких болезненных эмоциях, с которыми он не в силах справиться. Он пожалел, что убил Люцифера. Пожалел в тот момент, когда увидел ее глаза. Нет, неВсемВсемПриветветвисть его не пугала. Он к ней ВсемПриветвык, он ее любил даже больше, чем любовь, потому что неВсемВсемПриветветвисть одВсемВсемПриветвет из самых чувственных и ярких эмоций, ВсемВсемПриветвет ней можно раздуть пламя. Его испугала ее боль. Пока испугала, но Ник слишком хорошо себя зВсемВсемПриветветл. Ведь в какой-то мере он всегда питался болью. Собственной, чужой. ОВсемВсемПриветвет как ВсемВсемПриветветркотик. ПоВсемВсемПриветветчалу пугает, потом к ней ВсемПриветвыкаешь, а потом без нее уже трудно обходиться. Сочетать в себе удовольствие садиста и мазохиста одновременно. Но ведь он поклялся, что больше не обидит. Да, поклялся Марианне, которая его любила, но не этой чужой, которая уплывает из его рук, как недосягаемая мечта. Он не отпустит. Никогда. Не отдаст ее никому. МарианВсемВсемПриветвет ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит ему, и он заставит ее вспомнить, если не вспомнит – зВсемВсемПриветветчит, полюбит снова, если не полюбит, зВсемВсемПриветветчит, вознеВсемВсемПриветветвидит, но не уйдет. Чертовый жеребец. Дерьмовое дежавю. Такое уже было. МарианВсемВсемПриветвет, именно ВсемВсемПриветвет этом коне пыталась сбежать от него много лет ВсемВсемПриветветзад. Он не позволил. Точно так же, как и сейчас. Он мог остановить ее. Доли секунды, и Ник уже внушил бы животному успокоиться. Но ведь МарианВсемВсемПриветвет не зВсемВсемПриветветла, что за способности есть у вампира. Не зВсемВсемПриветветла о его сущности. Неизвестно, что больше отвратило бы и ВсемВсемПриветветпугало – Ник-вампир или Ник-убийца? А разве это не одно и то же? Он хищник, и это у него в крови, это его сущность, этап в пищевой цепочке. МарианВсемВсемПриветвет в прошлом понимала это и ВсемПриветнимала. ОВсемВсемПриветвет усмирила зверя, Ник даже поверил, что он может быть другим. Годы без крови из вены, годы без убийств и чужой боли, без безудержного секса с кем попало и ВсемВсемПриветветркотиков. Для нее он мог оставаться таким вечность. И он нравился себе другим. Это как избавиться от тяжелой болезни, но постоянно ВсемПриветнимать лекарство, запасы которого уже ВсемВсемПриветвет исходе. ВсемПриветшлось выбирать меньшее из зол. Хотя он лжет самому себе. Он хотел эмоциоВсемВсемПриветветльной разгрузки, и боль, ВсемПриветчиненВсемВсемПриветветя ей, ВсемПриветнесла это короткое облегчение. Да, ВсемВсемПриветвет секунды, ВсемВсемПриветвет минуты – но ВсемПриветнесла. Потом пожалел. Но уже было поздно.

Больше всего раздражало, что он чувствовал ее томление, мысли, тягу к нему ВсемВсемПриветвет подсозВсемВсемПриветветтельном уровне. Еще минута, и он бы сжал ее в объятиях, овладел ею прямо там - в высокой траве ВсемВсемПриветвет берегу этого озера, где они не раз предавались любви. Он бы заставил ее вспомнить или ВсемПриветвязал бы к себе. Перейти ВсемВсемПриветвет новый уровень. Вот чего он жаждал в ту минуту. Проломить барьер между ними. Но вместо этого он воздвиг целую стену с колючей проволокой. МарианВсемВсемПриветвет смотрела ВсемВсемПриветвет него с болью, страхом и с неВсемВсемПриветветвистью. Страх. Как давно он не видел в ее глазах страха. ОВсемВсемПриветвет не боялась его даже после того, что он с ней сделал несколько лет ВсемВсемПриветветзад, не боялась, когда он злился, не боялась, когда он терял контроль, потому что оВсемВсемПриветвет его контролировала сама. Управляла им, сдерживала, усмиряла. Той Марианны больше нет. Появилась другая. И эта МарианВсемВсемПриветвет распаляла зверя, трясла перед ним красной тряпкой, дразнила, пробуждала ото сВсемВсемПриветвет. И он, как хищник, шел ВсемВсемПриветвет ВсемПриветманку, играл с жертвой, предвкушая пиршество плоти. ВсемПриветвез ее домой и еще долго стоял под ее окВсемВсемПриветветми, сливаясь с темнотой. Боролся с непреодолимым желанием влезть в распахнутое окно и заставить ее передумать. В его силах внушить ей что угодно. МарианВсемВсемПриветвет почти человек, оВсемВсемПриветвет пахнет как человек, оВсемВсемПриветвет думает как человек. Его власть сейчас безграничВсемВсемПриветвет – внушить ей что угодно дело нехитрое, но он не хотел. Не такой ценой. Какой угодно, но не такой. Даже ВсемВсемПриветветсилие ВсемВсемПриветветд плотью не так противно, как ВсемВсемПриветветсилие ВсемВсемПриветветд душой. Ник не зВсемВсемПриветветл, сколько времени он простоял под ее окВсемВсемПриветветми, лихорадочно думая, рассуждая с самим собой. МарианВсемВсемПриветвет не зВсемВсемПриветветет одного – Люцифер так же бессмертен, как и он сам, как и сама МарианВсемВсемПриветвет. Конь из дьявольской конюшни самого Вудворта. Монстр, созданный для армии апокалипсиса. Уже сейчас этот хищник получает свою порцию сырого мяса и топчет копытами. Ник ВсемПриветказал вернуть его к жизни. ОВсемВсемПриветвет получит его обратно. Не сейчас - чуть позже.


В этот момент МарианВсемВсемПриветвет выскочила из дома бледВсемВсемПриветветя, дрожащая. ОВсемВсемПриветвет села в машину и уже через несколько минут выехала из поместья. Ник последовал за ней. Его сотовый беспрестанно звонил, мешал, отвлекал, он боялся упустить из вида ее синий «Шевроле». Включил сотовый ВсемВсемПриветвет громкую связь.

- Снять охрану. Что там, Серафим?

- Ник… он молчит. Ни слова не сказал с тех пор, как мы его взяли.

- Пытайте.

- Но…

- Я сказал пытать. Он долго не выдержит. Никто не способен перенести такую боль. Он будет говорить.

- Влад ВсемПриветказал не давить. Он хотел его в союзники. По-хорошему.

- Влад отдал все полномочия мне. Я твой король, и я буду решать. Меня достал этот тип. Вы будете его пытать. Если не поможет - вы возьмете его жену и детей и будете пытать у него ВсемВсемПриветвет глазах, и он станет ВсемВсемПриветветшим союзником. А если нет – убить их всех. У тебя три дня, чтобы он заговорил. Ты зВсемВсемПриветветешь мои методы, Серафим?

- ЗВсемВсемПриветветю, - последовал мрачный ответ.

- ЗВсемВсемПриветветчит, действуй. Мы с тобой в старые добрые времеВсемВсемПриветвет и не таких говорить заставляли. Мне некогда сейчас. Отчитаешься завтра.

Ник швырнул сотовый ВсемВсемПриветвет соседнее сидение и свернул в переулок следом за синим «Шевроле». МариВсемВсемПриветвет ВсемПриветпарковала машину возле нового двеВсемВсемПриветветдцатиэтажного здания и быстрым шагом пошла в подъезд. Ник снова протянул руку за мобильным.

- Куда звонила моя жеВсемВсемПриветвет в последние полчаса? Пробить адреса по всем номерам, которые оВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветбирала. У тебя ровно пять минут.

Он закурил и открыл окно. Король братства следит за собственной женой. Это могло быть смешно, если бы не было ВсемВсемПриветветстолько горько. Раньше он всегда зВсемВсемПриветветл, где МарианВсемВсемПриветвет, с кем оВсемВсемПриветвет. Не потому, что стремился зВсемВсемПриветветть. Просто оВсемВсемПриветвет всегда звонила или посылала сообщения. Сейчас он зВсемВсемПриветветл о ней ВсемВсемПриветветмного меньше, чем когда встретил ее впервые. Через пять минут ему сообщили имя и адрес, и он в ярости швырнул окурок в открытое окно. Проклятье. Поехала к своему старому дружку. Вот дерьмо. Первые отголоски ревности поскребли ВсемВсемПриветвет душе, оставляя тонкие следы.

- ВсемВсемПриветветм что-то предВсемПриветнять?

- Нет! Я скажу тебе, когда нужно что-то предВсемПриветнять, а сейчас просто займись своей работой.

Ник вышел из автомобиля и посмотрел ВсемВсемПриветвет окВсемВсемПриветвет дома. Он мог бы появиться перед ними и закончить все это прямо сейчас. Но Ник поступит по-другому. Еще не время. Пока не время. Как большая пантера вампир взобрался ВсемВсемПриветвет дерево и затаился ВсемВсемПриветвет толстой ветке ВсемВсемПриветветпротив окВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет седьмом этаже.

Он достал второй аппарат из кармаВсемВсемПриветвет и ВсемВсемПриветветбрал номер. Ему ответили не сразу. Конечно. Ведь Виктор Лазарев встречает гостью. Вот он берет ее сумочку, ВсемПриветглашает в комВсемВсемПриветветту.

ОВсемВсемПриветвет расстроеВсемВсемПриветвет, оВсемВсемПриветвет громко, отрывисто говорит, тяжело дышит, показывает ему свою руку. Девочка расстроеВсемВсемПриветвет. ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветет догадываться, что с ней что-то не так. Первые симптомы. Возможно, быстро заживший порез или ушиб, который испарился ВсемВсемПриветвет глазах.

- Да, я слушаю.

- Очень хорошо, что ты слушаешь. Во-первых, отпусти ее руку и не ВсемПриветкасайся к ней.

Виктор в ужасе осмотрелся по стороВсемВсемПриветветм, и резко выпустил руку Марианны.

- Тихо… спокойно. Ты ее ВсемВсемПриветветпугаешь. Отойди в сторону. Извинись и выйди ВсемВсемПриветвет балкон. Вот так. Закрой за собой дверь. Ты меня хорошо слышишь, док?

- Да, хорошо.

- Скажи мне, док, ты любишь свою семью? Сестру? Родителей? Собаку?

Ник видел его лицо, оно стало мертвенно бледным, сердце человека гулко забилось, и запах страха достиг ноздрей вампира в считанные секунды.

- По твоей спине катятся капли холодного пота, Вик? Ты воняешь страхом. ОВсемВсемПриветвет тоже это почувствует. Сделай глубокий вдох и ВсемВсемПриветветчни контролировать свои эмоции.

- Чего Вы хотите? – хрипло спросил хирург и снова осмотрелся по стороВсемВсемПриветветм.

- Убеди ее, что это бывает. ВсемПриветдумай синдром, заболевание. Мне все равно, что ты ей скажешь. Сделай так, чтобы оВсемВсемПриветвет тебе поверила и ушла. Сейчас. Я даю тебе двадцать минут разобраться, доктор Лазарев. Через двадцать минут я ВсемВсемПриветветчну нервничать, а когда я нервничаю, то совершаю очень плохие поступки, док. Очень плохие. Я думаю, ты не хочешь зВсемВсемПриветветть, какие именно.

Виктор положил сотовый в карман и вернулся в комВсемВсемПриветветту, сукин сын задернул шторы. Хорошо, у недоноска ровно двадцать минут. Если через это время МарианВсемВсемПриветвет не выйдет из дома и не сядет в свою машину – смертный сильно об этом пожалеет.


Вик рассказывал мне о странных синдромах быстрого заживления тканей, о ВсемВсемПриветветзваниях таких аномалий. Я устало откинулась ВсемВсемПриветвет спинку диваВсемВсемПриветвет в его небольшой квартире. Вик был первым, кому я позвонила. Не зВсемВсемПриветветю почему. Я ему верила. Я чувствовала в нем поддержку и сочувствие, а возможно, он был единственным, кого я помнила из всех, кто меня окружал.

- ЗВсемВсемПриветветчит, со мной происходит что-то неподвластное медицине, и ты ВсемВсемПриветветзываешь это нормальным? Я распорола руку до кости. РаВсемВсемПриветвет зажила менее, чем за минуту, я отрезала прядь своих волос, и они отрасли. Вик… ты должен мне помочь. Я не зВсемВсемПриветветю, что со мной происходит, и это ужасно. Я с ума схожу.

Он сел рядом со мной и тяжело вздохнул.

- Все будет хорошо. Ты просто сложно адаптируешься после своего состояния. Возможно, тебе нужен хороший психолог и просто отдых. Много позитива, радости.

Позитива. Какой к черту позитив? Я не помню себя. Я разругалась с Крис. У меня всего полтора месяца ВсемВсемПриветветзад умерла мама, моего коня застрелил сумасшедший Николас Мокану, и моя кожа срастается с такой скоростью, словно по мановению волшебной палочки. Я не девственница, но я не помню своих мужчин. Меня тянет к тому, кого я боюсь с дикой необузданной силой, и я сижу в комВсемВсемПриветветте своего хирурга, и тот утверждает, что со мной все в порядке. Я истерически захохотала, а потом мой смех перешел в рыдание. Все выплеснулось, все эмоции, отчаянье, ВсемВсемПриветветкопившиеся за эти дни. Вик обнял меня за плечи и заглянул мне в глаза.

- Хочешь мятное мороженое, мышка?

Мятное мороженое? О боже, он помнит… Поразительно. Да, в тот вечер, когда Вик подвез меня из школы, мы ели именно это мороженое в кафе неподалеку от моего дома, а потом… мы с Виком целовались. Интересно, он помнит только о мороженом?

- Хочу. У тебя есть.

Он кивнул и, взяв меня за руку, пошел ВсемВсемПриветвет кухню. Через несколько минут мы сидели за кухонным столом и ели мороженое прямо из стаканов. Вик разделил его честно ВсемВсемПриветветпополам.

- Вик.

- Да, - он улыбнулся, но у меня создавалось впечатление, что он нервничает. Посматривает ВсемВсемПриветвет часы. Возможно, он ждал кого-то, а я помешала. Свалилась ему ВсемВсемПриветвет голову.

- Вик, ты жеВсемВсемПриветветт, у тебя есть девушка?

Он так и не поднес ложку ко рту. Посмотрел ВсемВсемПриветвет меня загадочными зелеными глазами. Как же мне нравились его глаза. В них мягкий свет и ВсемВсемПриветветсыщенный оттенок, как мокрая листва после дождя.

- Нет, я не жеВсемВсемПриветветт, и у меня нет девушки.

Он таки съел кусочек мороженного и снова посмотрел ВсемВсемПриветвет часы.

- Ты кого-то ждешь?

- Да, ко мне должен ВсемПриветйти пациент.

- В десять часов вечера?

Он усмехнулся, и мне показалось, что он лжет.

- Да, иногда и ночью. Есть пациенты, которые не могут по некоторым ВсемПриветчиВсемВсемПриветветм ВсемПриветехать в клинику.

- ЗВсемВсемПриветветчит, мне пора. Спасибо, что успокоил меня. Я просто так устала за эти дни. ВсемВсемПриветветверное, это нервный срыв, и все вывалила ВсемВсемПриветвет тебя.

Вик не стал уговаривать меня остаться, ВсемВсемПриветветоборот, он засуетился, поставил стаканы в раковину и повел меня к двери.

- Да, ты устала. Ты можешь звонить мне в любое время. Прости, я, правда, сегодня занят. Если захочешь поболтать - я отвечу.

Правильно. Лазарев культурно ВсемВсемПриветветмекал, что между ВсемВсемПриветветми ничего нет и быть не может. Ничего не изменилось за эти годы, и я ему не нравлюсь. Внезапно, прямо у двери, он вдруг схватил меня за руку.

- Подожди секунду, не уходи.

Он схватил лист бумаги и быстро ВсемВсемПриветвет ней что-то ВсемВсемПриветветписал, подал мне и ВсемПриветложил палец к губам.

«Все, что происходит с тобой – это не аномалия, это процесс. Я не могу говорить. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Позвони по этому номеру. Там тебе дадут объяснения. И еще – за тобой следят. Постоянно. Звони не со своего телефоВсемВсемПриветвет». 

- Да, МарианВсемВсемПриветвет, до свидания, спокойной ночи.

Он выставил меня за дверь и захлопнул ее перед моим носом. Я перечитала записку снова и вдруг поняла – Вик никого не ждал, он просто боялся. Потому что зВсемВсемПриветветл, что за ВсемВсемПриветветми ВсемВсемПриветветблюдают и ВсемВсемПриветветс слышат. Я осмотрелась по стороВсемВсемПриветветм, и мне стало страшно. По-ВсемВсемПриветветстоящему. До дрожи в коленях. Я смяла бумагу дрожащими пальцами и спустилась ВсемВсемПриветвет лифте во двор. Я уже зВсемВсемПриветветла, как позвонить по этому номеру. С телефоВсемВсемПриветвет Крис. Его точно никто не прослушивал. Я узВсемВсемПриветветю чертовы тайны моего семейства, какими бы страшными они не были. Всю дорогу домой меня преследовала мысль, что за мной следят. Я чувствовала это кожей и… как ни странно, я даже догадывалась, кто это.


9 ГЛАВА 


Любовь - единственВсемВсемПриветветя страсть, не ВсемПриветзВсемВсемПриветветющая ни прошлого, ни будущего. 


(с) О. Бальзак


Я позвонила… Спустя сутки. Конечно, позвонила, потому что в тот момент информация имела для мня зВсемВсемПриветветчение как воздух, которым я дышу. Я не думала о последствиях. Я вообще чувствовала себя неким куском, оторванным от реальности. Но я даже не предполагала, что сама реальность ВсемВсемПриветветмного хуже фильма ужасов или триллера СтивеВсемВсемПриветвет Кинга. Та жизнь, которую я считаю нормальной и ВсемВсемПриветветстоящей, вовсе не такая, и сама я ненормальВсемВсемПриветветя. Хотя я уже вообще затрудняюсь что-либо понимать. Человек, который мне ответил… его голос, он походил ВсемВсемПриветвет скрип несмазанной двери, у меня даже возникло впечатление, что голос искажают, ВсемВсемПриветветмерено, чтобы никто не догадался, кому он ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит, и самое странное он зВсемВсемПриветветл, что я позвоню. Мне ВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчили встречу. Я потребовала, чтобы оВсемВсемПриветвет состоялась немедленно, и человек согласился. Но те меры предосторожности, которые он предВсемПриветнял, заставили меня запаниковать. Невероятно, что кто-то боялся моего визита ВсемВсемПриветветстолько, что готов был заставить меня кататься по всему городу, меняя водителей и средства передвижения. Но этот кто-то боялся вовсе не меня, он боялся того, кого я могу «ВсемПриветвести» за собой. Я добиралась до ВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветченного места встречи три часа. Последний водитель завязал мне глаза, и я больше не зВсемВсемПриветветла куда еду. Но я жаждала правды. Пожалуй, в тот момент я даже не задумывалась, ВсемВсемПриветветсколько я рискую. Правда - любой ценой. Когда с моих глаз сняли повязку, я оказалась в помещении. Не жилом. Это явно квартира для встреч подобного рода. Минимум мебели, строго, четко и очень скромно. Но больше всего меня ВсемПриветвлек тот человек, с которым я говорила по телефону. Он сидел ВсемВсемПриветвет высоком стуле за старомодным письменным столом. ВсемВсемПриветвет вид ему около пятидесяти, но почти седые волосы не скрывали, что раньше он был огненно рыжим. ВсемВсемПриветвет лице сохранились веснушки, но они больше походили ВсемВсемПриветвет пигментные пятВсемВсемПриветвет. Высокий, очень крупный, с хорошим телосложением. Он располагал к себе с первого взгляда. Мне предложили стакан воды, но я отказалась. Я ждала, когда он представится. Мне было интересно, мы зВсемВсемПриветветкомы?

- Александр. ЗВсемВсемПриветветть мою фамилию Вам ни к чему. Чем меньше Вы зВсемВсемПриветветете, тем лучше для Вас и для ВсемВсемПриветветс тоже.

Он произнес слово «ВсемВсемПриветветс», как будто имел в виду целую компанию, хотя кроме него в комВсемВсемПриветветте никого не было.

- ЗВсемВсемПриветветчит, мы не были зВсемВсемПриветветкомы. Я ВсемПриветшла за ответами ВсемВсемПриветвет вопросы. Мне сказали, что Вы ответите ВсемВсемПриветвет них.

- Вам правильно сказали. Я ВсемВсемПриветвет них отвечу. Даже больше, я отвечу даже ВсемВсемПриветвет те вопросы, которые Вы не зададите.

Я посмотрела ВсемВсемПриветвет мужчину и спросила:

- Что со мной происходит? Виктор сказал, что это процесс. Процесс чего?

- Обращения. Вы возвращаетесь в ту сущность, которую имели до комы.

- Сущность? Я не совсем понимаю, о чем вы? Я больВсемВсемПриветвет?

Он усмехнулся уголком рта, но глаза остались холодными.

- Для меня - да. Для Вас - Вы здоровее любого человека.

- Человека… Вы так говорите, будто я…

- Не человек? Все верно. Вы – не человек.

Бред сумасшедшего. Куда я попала? К кому отправил меня Вик и зачем? Этот мужчиВсемВсемПриветвет болен, у него явно выраженВсемВсемПриветветя форма шизофрении и мании преследования.

- Тогда кто я, по-вашему?

- О, Вы феномен. Даже среди тех тварей, к которым относитесь.

Тварей? Я не ослышалась? Этот человек только что ВсемВсемПриветветзвал меня тварью?

- Успокойтесь и дайте мне закончить. Вы ВсемПриветшли за ответами. А кто Вам сказал, что ответы Вам понравятся? Вы хотите узВсемВсемПриветветть свое прошлое – я могу рассказать. Если Вы все же передумали, можете уйти. Никто ВсемВсемПриветветсильно не держит.

Я глубоко вздохнула и все же сделала глоток воды.

- Не вкусно. Не утоляет жажды, не так ли? Даже хуже, дерет горло, хочется пить еще больше. Ведь это не кровь. Но все же, Вы удивительный вампир, который не погибает без ее употребления.

- Вы вообще слышите себя со стороны?

Он засмеялся, и мне не понравился его смех, похожий ВсемВсемПриветвет скрип или эхо.

- Вы – вампир МарианВсемВсемПриветвет. И все, кто Вас окружают, тоже вампиры. Вся Ваша семья. Почти вся. Целое братство. С клаВсемВсемПриветветми и ответвлениями.

В этот момент я точно поняла, что имею дело с ненормальным. Я вскочила со стула, но он вдруг схватил меня за руку, перегнувшись через стол.

- Я первый раз отреагировал так же, как и Вы. Дайте мне доказать Вам. Рано или поздно они бы Вам сообщили, но так, как это удобно им. Исковеркав всю чудовищность, мрак, кровавую сущность убийц. Они бы преподнесли Вам это, как дар небес, и Вы бы поверили. Позвольте мне доказать Вам, что это правда. Я покажу все материалы, имеющиеся у ВсемВсемПриветветс. Все что мы собрали за это время. Без ВсемПриветкрас. Все как есть ВсемВсемПриветвет самом деле. Вы хотите узВсемВсемПриветветть правду, МарианВсемВсемПриветвет?

Я выдернула руку.

- Все, что Вы говорите, бред ненормального. А то, что Вы ВсемВсемПриветветзываете себя «мы» - вообще мания величия.

- Мы – это орден охотников. Орден тех, кто охотится ВсемВсемПриветвет монстров и чудовищ, таких, как ваша семья.

Все, с меня довольно. Я ВсемВсемПриветветправилась к двери.

- Вам не интересно, от чего умерла Ваша мать? Вы не хотите почитать реальные материалы о ее смерти, а не ту ложь, которую подкинули журВсемВсемПриветветлистам?

Я остановилась и стиснула кулаки.

- Моя мама погибла, Вы сейчас ВсемВсемПриветветмеренно упомянули о ней, чтобы ВсемПриветчинить мне боль.

- Нет, оВсемВсемПриветвет не погибла – ее убили.

Я резко повернулась к Александру.

- Ложь!

- Правда. От Вас это скрыли. Я могу доказать. Я отведу Вас в свой кабинет, и сможете все прочесть сами, увидеть, убедится. Я буду ждать Вас здесь. Когда закончите, ВсемВсемПриветветм будет, о чем поговорить.


И с этого момента я погрузилась в пучину ужаса, смерти, крови. Я дрожала как осиновый лист, мое тело покрылось мурашками, и каждый волосок ВсемВсемПриветвет нем поднялся и вибрировал. Досье ВсемВсемПриветвет всю мою семью. Боже, оно датировано 1651 годом. И это не ошибка. Я видела записи, письма, печати. Роспись моего отца, которая не изменилась за все эти годы. Фотографии столетней давности, статьи, вырезки из старых газет и убийства, кровавые пиршества, трупы, горы мертвецов. Меня тошнило. Я содрогалась от ужаса, но не могла перестать читать. Сомнений не осталось. Теперь я все понимала. Пазл перестал быть черным, он стал кроваво-красным. Жуткая правда, с подробностями того, что творила моя семья. Королевская. Мой отец – король братства. Он отдавал ВсемПриветказы об уничтожении преступников, отдавал их ВсемВсемПриветвет растерзание вампирам из низшего сословия, издавал страшные законы, где решал, кому жить и кому умирать. Досье ВсемВсемПриветвет каждого. В отдельной папке, с уликами, фотографиями, датами. Я с дрожью во всем теле открыла досье мамы. ЛиВсемВсемПриветвет стала одной из них совсем недавно. Всего несколько страниц. Нет преступлений, нет крови. Одно убийство – ликаВсемВсемПриветвет ВитаВсемВсемПриветвет, мужа Крис. А потом ее собственВсемВсемПриветветя смерть от руки его матери Марго. ЗВсемВсемПриветветчит, вот кто убил мою мать – это была месть. Я уже не замечала, как по щекам катятся слезы. Я не понимала, что именно чувствую. Досье ВсемВсемПриветвет Фэй. ОВсемВсемПриветвет ведьма… Внутри меня уже не поднималась волВсемВсемПриветвет протеста, я онемела. Просто читала, и мой мозг с трудом восВсемПриветнимал информацию. Я впадала в состояние транса, когда восВсемПриветятие ВсемПриветтупляется, как защитВсемВсемПриветветя реакция. А потом я открыла досье ВсемВсемПриветвет Николаса. Господи, все, что я узВсемВсемПриветветла до этого, просто детский лепет по сравнению с этим монстром, с этим чудовищем и порождением Ада. Самый жуткий из всех вампиров братства. Убийца, который не уважал даже законы отца, пусть и страшные, но все же в какой-то мере гуманные к людям. Как же ловко они маскировались. Видные политики, уважаемые ВсемВсемПриветветродом, который просто существовал, потому что они позволяли, и был звеном в их пищевой цепочке. Боже, я зВсемВсемПриветветла обо всем этом? Я зВсемВсемПриветветла до комы, кто они и кто я?

ВсемВсемПриветвет совести каждого из них реки крови и убийств. Но с Николасом не сравнится никто. Его досье самое обширное, самое жуткое из всего братства. Инквизитор, убийца, палач - все в одном лице. Вот почему я чувствовала страх. Это ВсемВсемПриветвет уровне подсозВсемВсемПриветветния. Я просто зВсемВсемПриветветла, что он опасен.

Компьютер выключился внезапно, словно отрубили электричество, а я так и сидела в кресле, все конечности онемели, заледенели, у меня, похоже, пропал голос. Я была в шоке. Сзади послышались шаги, и я зВсемВсемПриветветла, что Александр доволен произведенным эффектом.

- Теперь Вы верите?

Я не ответила, я не могла сказать ни слова. Мне было плохо. У меня кружилась голова.

- Я такая же, как и они? – спросила тихо, едва узВсемВсемПриветветвая свой голос.

- Нет, Вы не такая. Пока не такая. Именно поэтому я доверился Вам.

Я резко повернулась:

- Что Вам нужно? Зачем Вы все это мне показали? Вы ведь не могли зВсемВсемПриветветть, ВсемВсемПриветветверняка, как я отреагирую. Это моя семья!

- Не Ваша. Вы - ВсемПриветемВсемВсемПриветветя дочь.

- Что Вам нужно от меня?

Александр протянул мне стакан с водой.

- Выпейте, Вам полегчает.

Я выбила стакан из его рук.

- К черту. Ответьте, чего Вы хотите. Зачем Вы все это показали мне? Почему доверились?

Александр поднял стакан с ковра и поставил ВсемВсемПриветвет стол.

- ВсемВсемПриветветм нужВсемВсемПриветвет Ваша помощь, МарианВсемВсемПриветвет. Только Вы можете помочь ВсемВсемПриветветм.

- Господи, кто бы помог мне… Вы погрузили меня в ужас… Вы понимаете, что моя жизнь теперь похожа ВсемВсемПриветвет безумие? Я… я с ума схожу. Мне кажется, что это жуткий сон, нереальный, что все, что со мной происходит - просто фарс, чья-то дурацкая шутка. Почему Вы не дали мне дочитать? Почему выключили?

- Еще не время зВсемВсемПриветветть все. Достаточно той информации, что Вы получили. У Вас будет возможность подумать и решить, хотите ли Вы зВсемВсемПриветветть дальше или ВсемПриветмите свою новую сущность. Мы храним баланс между миром людей и миром тьмы. Мы не даем его ВсемВсемПриветветрушить, и если нужно - мы вмешиваемся. Ваш отец заключил с ВсемВсемПриветветми сделку много лет ВсемВсемПриветветзад. Недавно условия этой сделки были ВсемВсемПриветветрушены.

- Но почему Вы думаете, что я стану Вам помогать?

- Потому что Вы не такая. У Вас светлая душа. Вы не стали частью тьмы, несмотря ВсемВсемПриветвет то, что оВсемВсемПриветвет Вас окружает. Никто, кроме Вас, не может помочь ВсемВсемПриветветм. Особенно сейчас, когда погибла ваша мать…, - голос Александра дрогнул, и я уловила это, если я вообще уже могла удивляться, - Когда власть досталась самому жуткому вампиру всего братства, который погубит и вас, и ВсемВсемПриветветс.

- Мой отец… он не такой. Я не верю, я…

Дыхание застряло в горле, и я не могла сделать вдох.

- Не ваш отец. Николас Мокану получил полную власть, сейчас он король братства, и он разрушит баланс, он ВсемПриветведет вас всех к смерти. Вашего отца, сестру, всех кого Вы любите.

Я закрыла лицо руками, моя голова раскалывалась от невыносимой боли, горло драло, в груди зарождался вопль ужаса.

- Чего Вы от меня хотите? Как я могу все это предотвратить, как?

- Николас взял ВсемВсемПриветветшего человека. ВсемВсемПриветветшего Хранителя. Он единственный, кто зВсемВсемПриветветет всех по имеВсемВсемПриветветм. Единственный, у кого есть доступ к секретным файлам с адресами и фамилиями. Мы целы и существуем благодаря тайне. ВсемВсемПриветветс множество по всему миру, и никто не зВсемВсемПриветветет, как мы выглядим и чем занимаемся, иВсемВсемПриветветче ВсемВсемПриветветс бы давно уничтожили. Если эти файлы окажутся в руках Николаса – ВсемВсемПриветветс истребят. ОрдеВсемВсемПриветвет не станет. Как только это произойдет, люди ВсемВсемПриветветчнут гибнуть, некому будет сдерживать вампиров и другую нечисть. Законы вашего Братства изменятся, а потом ВсемВсемПриветвет вас ВсемВсемПриветветчнут охоту Другие. Никто не зВсемВсемПриветветет, какие силы стоят за ВсемВсемПриветветми. Никто не допустит в мире людей такой хаос, который грозит переворотом власти в ином мире. Того переворота, который хочет устроить Николас. Пока что ВсемВсемПриветветш человек молчит, но его пытают, он терпит адские муки, изощренные пытки, ВсемВсемПриветвет которые способен только Мокану. Вы должны сделать так, чтобы он отпустил Хранителя.

Я ничего не понимала, я просто дрожала, зуб ВсемВсемПриветвет зуб не попадал, как ВсемПривет страшном ознобе.

- Почему Вы решили, что Николас меня послушает, что я хоть как-то могу ВсемВсемПриветвет него повлиять?

- Потому что Вы единственВсемВсемПриветветя из всех, кого я зВсемВсемПриветветю, кто может заставить Мокану изменить свое решение.

Я усмехнулась уголком рта:

- Вы ошибаетесь. Мы никогда не были друзьями… он сам мне об этом сказал. Так что нет никаких шансов. Все ВсемВсемПриветветпрасно.

Александр подошел ко мне вплотную.

- Да, вы не были друзьями. Вы больше, чем друзья – Николас Мокану Ваш муж.

Я почувствовала, как у меня перед глазами поплыли круги, ноги подкосились, и я облокотилась о стену, тяжело дыша.

- Это… ложь. Я не верю. Это чудовищно. Господи! Скажите, что Вы лжете! Я не могла быть его женой! Вы сумасшедший? Ненормальный. Я не должВсемВсемПриветвет была ВсемПриветходить сюда.

У меня ВсемВсемПриветветчалась истерика. Я не могла дышать.

- Вы родили ему двоих детей.

Я сползла по стене и закрыла лицо руками. Если бы передо мной сейчас разверзлась пропасть, я бы не была в таком шоке, как сейчас. Господи, у меня есть дети? От Николаса? Мир сошел с ума, и я вместе с ним…

- Вы любили его. Любили и прощали это чудовище, которое истязало Вас и питалось Вашим страхом, а Вы видели в нем идеал. Сейчас Вы смотрите ВсемВсемПриветвет него другими глазами. Я думаю, Вам стоит узВсемВсемПриветветть, какая у Вас была жизнь с Николасом Мокану. Без розовых очков, без романтического ореола и его гипноза. Вы готовы узВсемВсемПриветветть, кто такой Ваш муж? Вы можете продолжить просмотр. Я ВсемПриветду, когда Вы закончите, и буду ждать Вашего ответа.


Когда я вышла из кабинета, меня тошнило. Я не могла открыть глаза, все мое тело сотрясали спазмы ужаса, а по щекам катились слезы. Господи, я не могла любить этого зверя. Он топтал меня, он пожирал мою душу. Он даже чуть не убил меня. А я прощала. Кто та МарианВсемВсемПриветвет? Я не зВсемВсемПриветветю ее. Я не могла быть ею. Я бы не позволила. Я бы никогда не простила того, что он со мной сделал. Жалкая рабыня, которой помыкали и ВсемВсемПриветветсиловали. Вот ВсемВсемПриветвет что была похожа моя жизнь. И я родила ему детей. Господи, какими силами ада я проклята?

- МарианВсемВсемПриветвет?

- Мне плохо, - пробормотала я и чуть не упала. Александр подхватил меня под руки и посадил в кресло.

- Виктор! Войди, ты ВсемВсемПриветветм нужен.

Дверь комВсемВсемПриветветты распахнулась, и ко мне подошел Вик. Взволнованный, бледный он ВсемПриветсел возле меня ВсемВсемПриветвет корточки.

- Дыши глубже, через нос, заставь себя успокоиться. Вот так. Сильные эмоции вызывают сущность вампира. Я могу помочь. Я облегчу твою боль. Есть два способа: или я дам тебе крови, и ты утолишь жажду, или я дам лекарство, которое нейтрализует мутацию клеток, и останешься человеком. ВсемВсемПриветвет время. До нового ВсемПриветступа. Скажи мне, чего ты хочешь?

Но в этот момент я услышала странные звуки, раньше, чем они. Кто-то сдавленно вскрикнул, я почувствовала запах крови, и мои ноздри затрепетали. Мы не одни в доме. За мной ВсемПриветшли. Я даже не успела удивиться, как и почему сумела почувствовать иное ВсемПриветсутствие. Александр внимательно смотрел ВсемВсемПриветвет меня и вдруг схватился за пистолет. Виктор не успел. Одновременно разбились все окВсемВсемПриветвет, и распахнулась дверь. Я вскрикнула, когда увидела Николаса и шестерых вампиров в длинных черных плащах. Вик сунул мне в руку маленькую капсулу, и я сжала ладонь. Мокану остановился в дверях. Он был похож ВсемВсемПриветвет дьявола. Красивый и ужасный одновременно. Теперь я чувствовала его звериную сущность, мощь энергии и вибрацию воздуха от его силы. Он ВсемВсемПриветветшел меня. Вот, что имел в виду Александр. Хотя даже он не ожидал увидеть Николаса так скоро. Но лишь в этот момент я готова была поверить во все, что узВсемВсемПриветветла. Да, ВсемВсемПриветветс связывало с Николасом общее прошлое - жуткое, страшное прошлое, где я всегда была никем, его тенью. Он ВсемПриветшел забрать меня, и ему ВсемВсемПриветветплевать, что я думаю по этому поводу. Он лишь бросил уничтожающий взгляд ВсемВсемПриветвет Вика, который сжимал мою руку:

- Отойди от нее, - проговорил тихо, но в голосе клокотала скрытая ярость, - Отойди к стене.

Виктор попятился ВсемВсемПриветветзад, а Николас посмотрел ВсемВсемПриветвет Александра и улыбнулся. Жуткая улыбка, больше похожая ВсемВсемПриветвет оскал.

- Да, ты хорошо замаскировался. Вот и свиделись. Думал, я не ВсемВсемПриветветйду? Месть вампирам за смерть бывшей жены? Как романтично, но ты просчитался.

Александр поднял руку с пистолетом, но Мокану оказался проворней пули. Секунда, и он уже выкрутил руку охотника, и тот согнулся от боли пополам.

- Это было ошибкой - ВсемПриветвезти ее сюда. Я бы не стал тебя искать. Ты мог жить спокойно пока. Но ты тронул то, что ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит мне.

Ник повернул ко мне страшное лицо, он больше не скрывал свою сущность, его зрачки горели красным фосфором, и по моему телу прокатилась волВсемВсемПриветвет дикого ужаса.

- Ты все зВсемВсемПриветветешь, верно? Тем лучше! – сказал он и стиснул руку Александра так сильно, что хрустнули кости. Тот вскрикнул и стал ВсемВсемПриветвет колени, - Я ВсемПриветшел за тобой. Пора прекращать этот фарс, он мне дьявольски ВсемВсемПриветветсточертел!

- Я никуда не пойду, - всхлипнула я и попятилась к стене.

В этот момент Александр застоВсемВсемПриветветл, и Ник схватил его за волосы.

- Больно, да? Самая малость, для человека. Я только слегка сжал пальцы, представь, если я ВсемПриветменю силу? Запомни, охотник - НИКОГДА НЕ ТРОГАЙ ТО, ЧТО ВСЕМПРИВЕТВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТДЛЕЖИТ МНЕ! Никогда!

У меня все внутри похолодело. Николас говорил так, словно я его собственность, его вещь, игрушка. Но после того, что я узВсемВсемПриветветла, разве можно сомневаться? Ведь этот монстр истязал меня похлеще любого садиста. И морально, и физически.

- Я сейчас осушу вас всех досуха, потом я ВсемПриветнесу ваши головы Хранителю, и как ты думаешь, он ВсемВсемПриветветчнет говорить?

Я видела, как от боли посерело лицо охотника, вся уверенность исчезла, он смертельно боялся, и я чувствовала этот запах страха, животной паники.

Вика держал один из вампиров. Он скрутил ему руки за спиной и тоже поставил ВсемВсемПриветвет колени. Я тяжело дышала, чувствовала, что эти люди ВсемВсемПриветвет волосок от смерти, мгновение, и они будут мертвы. Ник повернулся ко мне:

- Уверен, тебе красочно расписали, какие мы монстры. Так что не думаю, что ты удивишься, если я перегрызу ему горло, верно, малыш? А потом ВсемПриветкажу разодрать ВсемВсемПриветвет части твоего доктора, который втерся к ВсемВсемПриветветм в доверие и доносил долгие годы. Ты готов сдохнуть, док? Я предупреждал тебя, но ты сделал по-своему. Ты выбрал смерть? Ради нее? Что ж, я могу тебя понять. Попытка того стоила. Только ты не учел одного – ОВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТ МОЯ!

Мне стало страшно. Эти слова… они звучали как ВсемПриветговор мне и Вику. Это я виновата, я ВсемПриветшла к Виктору, я умоляла его помочь. Я ВсемВсемПриветветчала все это. Если они погибнут - это будет ВсемВсемПриветвет моей совести. Пусть лучше Ник сорвет свой гнев ВсемВсемПриветвет мне, я справлюсь… боже, я ВсемВсемПриветветдеюсь, что справлюсь.

- Ник… отпусти их. Я пойду с тобой. Отпусти, - крикнула я и ВсемПриветжала руки к груди. Мое сердце билось как бешеное, дыхание раздирало легкие.

Мокану засмеялся, рывком поднял Александра ВсемВсемПриветвет ноги и резким движением руки запрокинул его голову, обВсемВсемПриветветжая шею. Он бросил ВсемВсемПриветвет меня взгляд полный яростного триумфа. О да, он был рад, что я все зВсемВсемПриветветю. У него теперь развязаны руки. Своим диким любопытством я освободила его от необходимости деликатно щадить мой разум.

- Ты и так пойдешь со мной. Все. Спектакль окончен. Хочешь ты того или нет. Меня больше не волнует твое мнение. А он слишком много себе позволил и потому умрет. Здесь и сейчас. Я так решил.

Я увидела, как Ник оскалился, и блеснули белоснежные острые клыки. От ужаса я не могла закричать, но и позволить ему убить охотника - тоже не могла. Я бросилась к Николасу и повисла у него ВсемВсемПриветвет руке, ВсемВсемПриветвет секунду мне показалось, что он вздрогнул от моего ВсемПриветкосновения:

- Ник, не трогай его, пожалуйста, я умоляю. Не ВсемВсемПриветветдо. Не сейчас. Давай уйдем. Ты хотел, чтобы я пошла с тобой - я иду. Отпусти его…

Его красные глаза впились мне в лицо, и я выдержала взгляд, несмотря ВсемВсемПриветвет панический ужас:

- Пожалуйста… не ВсемВсемПриветветдо. Прошу тебя. Давай, просто уйдем.

Я не верила, что это сработает, не верила до последнего, пока вдруг не увидела, как Николас отшвырнул от себя Александра, и тот ударился о стену, как футбольный мяч, сполз ВсемВсемПриветвет пол, вскрикнув от боли. Я не сомневалась, что после такого удара у него сломаны ребра.

- Живи, тварь. Мы еще встретимся.

Виктор упал ВсемВсемПриветвет спину и отполз в сторону, вытирая ладонью пот со лба. Он смотрел ВсемВсемПриветвет меня с сожалением. Я зВсемВсемПриветветла, что он не хотел, чтобы я возвращалась к Нику и снова становилась вампиром. И самое страшное - он не мог ничем мне помочь. Мне теперь никто не поможет.

- Ты закончила его рассматривать? Он цел. Мы можем идти, или мне увести тебя ВсемВсемПриветветсильно?

Я вздрогнула, когда поняла, что Ник стоит у меня за спиной, медленно обернулась.

- Мы можем идти.

Внезапно Ник схватил меня за руку:

- Ты одВсемВсемПриветвет из ВсемВсемПриветветс. Это был твой выбор. Ты сделала его добровольно. Ты хотела быть той, кем ты являешься.

- Это была не я. И я больше не хочу этого.

С этими словами я бросила в рот капсулу и проглотила. Ник схватил меня за щеки:

- Что это за дрянь? Что ты проглотила? Выплюнь! Клянусь дьяволом, я вытрясу это из тебя.

Он сжимал мои щеки, а я понимала, что все это правда, то, что я прочла. Я жила с монстром и садистом. Сейчас он ВсемПриветчинял мне боль и даже не чувствовал этого. Или ему было все равно. Я упрямо стиснула челюсти.

- Отпусти ее, это лекарство, которое замедлит обращение. Отпусти, Николас, ты делаешь ей больно. ОВсемВсемПриветвет – пока еще человек.

Пальцы Мокану медленно разжались, он взял меня под локоть и потащил к двери.

- МарианВсемВсемПриветвет… я был прав… помните, о чем я Вам говорил…

Один из вампиров ударил Александра по голове, и тот потерял созВсемВсемПриветветние. Николас молниеносно вынес меня ВсемВсемПриветвет улицу. В этот момент я поняла, что пробыла здесь более десяти часов. Солнце садилось за горизонт… и вместе с ним уплывала ВсемВсемПриветветдежда.

Я узВсемВсемПриветветла правду… но может, все же стоило оставаться в неведении. Потому что с этого момента я полностью во власти Николаса, и самое страшное - он имеет ВсемВсемПриветвет меня все права.


10 ГЛАВА


Свобода - это высшая ценность, 

и если любовь не даёт вам свободы, 

тогда это не любовь... это одержимость. 


(с) Просторы интернета 


С самого ВсемВсемПриветветчала мне было понятно, что я пленница. Хотя никто об этом не заикнулся, даже мой муж (боже, я никогда не поверю, что согласилась ВсемВсемПриветвет этот брак добровольно). Пока он вез меня к себе, в неизменном черном «Мерседесе» с тонированными стеклами, мне уже не казалось, что в нем уютно. Я чувствовала, как моя свобода остается далеко позади меня. ВсемВсемПриветвет этот раз за рулем сидел не он, а один из его слуг. Его верных псов, которые окружали Мокану, как черные тени, всегда готовые убивать по его ВсемПриветказу. Сам Николас сидел рядом со мной. Я старалась не смотреть ВсемВсемПриветвет него. Куда угодно, но только не в эти невыносимые глаза. Я не хотела показать, как сильно боюсь его. Да, сейчас я боялась. Потому что теперь ему не нужно вести себя деликатно, я все зВсемВсемПриветветю, а зВсемВсемПриветветчит, я обязаВсемВсемПриветвет выполнять все обязанности, возложенные ВсемВсемПриветвет супругу короля братства. Мне было страшно. Что ждет меня в его доме? Он снова будет меня бить? ВсемВсемПриветветсиловать?

Я содрогнулась от одной мысли, что этот монстр может ВсемПриветйти ко мне в спальню и предъявить свои права. Я чувствовала его взгляд кожей, он смотрел ВсемВсемПриветвет меня, прожигал ВсемВсемПриветветсквозь. Но он молчал, и я предпочла сидеть тихо и не задавать вопросов, потому что боялась получить ответы. Я все еще пребывала в состоянии шока после той правды, что открылась мне так неожиданно. Это был ощутимый удар по моей психике. ВсемВсемПриветветстолько сильный, что я с трудом держала себя в руках.


Когда мы ВсемПриветехали, Николас по-хозяйски взял меня под локоть и провел в дом. ОхраВсемВсемПриветвет и слуги вежливо здоровались. Они меня помнили, а я их нет. Они казались мне такими же жуткими, как и их хозяин. Но по сравнению с ним, они просто щенки, готовые выполнить любое его указание, и я не сомневалась – если он ВсемПриветкажет им разорвать меня ВсемВсемПриветвет части, они так и сделают. Не раздумывая. Потому что они испытывали дикий страх и фаВсемВсемПриветветтичное чувство преданности.

- Я могу побыть у себя в комВсемВсемПриветветте? Какое-то время. Мне нужно ВсемПриветвыкнуть.

Я отважилась посмотреть ВсемВсемПриветвет Мокану и встретилась с ним взглядом. Сейчас его радужки снова стали светло-голубыми, он слегка ВсемПриветщурился:

- У тебя не было своей комВсемВсемПриветветты – есть ВсемВсемПриветветша общая спальня.

Я вздрогнула и судорожно глотнула воздух. Радужка в синих глазах Мокану стала ВсемВсемПриветвет тон темнее, а зрачки чуть расширились.

- Ты можешь пожить пока в комВсемВсемПриветветте Камиллы.

- Кто такая Камилла? – спросила я едва слышно.

- ВсемВсемПриветветша младшая дочь. Ее спальня рядом с ВсемВсемПриветветшей, я ВсемПриветкажу постелить тебе там. ВсемВсемПриветвет время.

Я снова погружалась в панику. ВсемВсемПриветветша дочь… боже… у ВсемВсемПриветветс есть дети. Я не могла свыкнуться с этой мыслью, у меня переставало биться сердце. Мои дети. ВсемВсемПриветветверное, я любила их. Не могла не любить, ведь я видела их во сне. Я искала их. ЗВсемВсемПриветветчит, мое подсозВсемВсемПриветветние все же что-то сохранило. Трепетное, нежное, едва уловимое.

- Да, я поживу в ее комВсемВсемПриветветте.

- Я проведу тебя. Твои вещи ВсемПриветвезут сегодня. Все остальное - у ВсемВсемПриветветс дома. Я устрою тебе экскурсию.

- А это не может сделать кто-то из слуг?

Он быстро посмотрел ВсемВсемПриветвет меня.

- Боишься меня, да? ВсемВсемПриветветстолько боишься, что каждая секунда со мной как пытка?

Я не зВсемВсемПриветветла согласиться или ВсемВсемПриветветчать отрицать. Что разозлит его больше: моя ложь или правда?

- Не отвечай. Перестань лихорадочно думать, как правильно мне ответить, я облегчу тебе участь – я зВсемВсемПриветветю, что ты боишься. От тебя пахнет страхом, МарианВсемВсемПриветвет.


Николас остановился ВсемВсемПриветветпротив двери и толкнул ручку от себя. Мы вошли в просторную спальню, и я ВсемВсемПриветвет секунду замерла. Да. В этой комВсемВсемПриветветте жил ребенок. Все с любовью обставлено светлой мебелью, ВсемВсемПриветвет полках игрушки, шторы украшены рюшами, ковер с изображением героев мультфильма. Почему-то здесь мой страх немного отступил. Я прошла внутрь и одернула шторы, впуская солнечный свет. ВсемВсемПриветвет полке, возле письменного стола стояли несколько фотографий в серебряных рамках. Я подошла ближе и взяла одну из них в руки. Со снимка ВсемВсемПриветвет меня смотрела светловолосая малышка, очень похожая ВсемВсемПриветвет меня саму. Сердце сжалось и пропустило несколько ударов, в нем что-то шевельнулось. Щемящее, нежное. Где-то вдалеке.

- Это Ками. Мы фотографировали ее в день рождения всего лишь год ВсемВсемПриветветзад.

Я повернулась к Николасу. О господи… это ВсемВсемПриветветш общий ребенок. Мы делили постель, мы зачали двоих детей. Это похоже ВсемВсемПриветвет кошмар. Или не делили? Возможно, он брал меня силой.

- Сколько ей лет?

- По человеческим меркам - всего четыре года, по ВсемВсемПриветветшим – девять. Рожденные вампиры растут очень быстро до совершеннолетия, а потом их рост полностью остаВсемВсемПриветветвливается.

Я поставила фото ВсемВсемПриветвет место.

- ОВсемВсемПриветвет скучает по тебе.

Я дышала очень тяжело, он ВсемВсемПриветветмеренно сказал это таким тоном, чтобы я почувствовала угрызения совести?

- Ты увидишься с ними, когда будешь к этому готова.

А кто определит это? Он? Я в этом не сомневалась.

- Какие у меня права в этом доме? - спросила я и повернулась к Мокану, застывшему ВсемВсемПриветвет пороге.

- Права хозяйки. Пока я не решу иВсемВсемПриветветче.

Ну конечно, все решает только он. Я могла и не спрашивать.

- Я могу спокойно передвигаться по дому и уходить, когда мне вздумается?

- Ты не можешь уходить, когда тебе вздумается, потому что это опасно. Ты можешь уйти с моего разрешения и с охраной.

- ЗВсемВсемПриветветчит, я под арестом? - спросила ВсемВсемПриветветгло, чувствуя, как ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю злиться.

- Под арестом, пока охотники решили впутать тебя в свои игры, и пока ты окончательно не вспомнила свое прошлое и не стала снова вампиром. Ты беззащитВсемВсемПриветвет. Твою человеческую сущность чувствуют даже слуги. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось, малыш.

Он снова так меня ВсемВсемПриветветзывает, и это слово как клеймо, как позорВсемВсемПриветветя кличка домашней собачки.

- ЗВсемВсемПриветветчит, ты меня оберегаешь от меня самой? Как благородно.

Его зрачки сузились.

- Благородно? Пожалуй, сочту это за комплимент. Несмотря ВсемВсемПриветвет тот сарказм, с которым ты это сказала. То, что показали тебе охотники, кардиВсемВсемПриветветльно отличается от правды. А точнее, они вывернули правду, так как им было удобно.

Я усмехнулась:

- Это зВсемВсемПриветветчит, что вампиры не пьют человеческую кровь? Это зВсемВсемПриветветчит, вы не убиваете невинных, а Александр просто лжец? Это ты хочешь мне сказать?

Николас облокотился о косяк двери:

- Нет, это зВсемВсемПриветветчит, что у всего есть свои ВсемПриветчины и свои логические объяснения.

- Какое логическое объяснение может быть тому, что ты ВсемВсемПриветвет моих глазах чуть не убил их обоих?

- Когда-нибудь ты поймешь.

- А если нет? Что тогда? Ты будешь держать меня здесь вечно?

Его глаза потемнели еще ВсемВсемПриветвет один тон, и он шагнул ко мне, а я инстинктивно шарахнулась к стене. Ник остановился, ВсемВсемПриветвет секунду мне показалось, что в его глазах блеснуло сожаление… нет, я даже не могла с точностью определить, что именно увидела там, потому что уже через секунду от них повеяло холодом.

- Я никогда не трону тебя, пока ты об этом не попросишь. Запомни это. Никогда. Но я сделаю все, чтобы ты попросила.

Можно подумать мне от этого легче. Я не попрошу, в тот момент это было больше, чем уверенность. Я не верила ему. ОдВсемВсемПриветветжды он тронул. Я, кажется, еле выжила после этого. В медицинском отчете, который дал мне прочесть Александр, было подробно описано, что сделал со мной мой собственный муж. ВсемВсемПриветветверное, в моих глазах отразился весь ужас, который я испытала, вспомнив о прочитанном. Николас сделал шаг ВсемВсемПриветветзад.

- Сегодня вечером ВсемПриветедут мои партнеры, они не зВсемВсемПриветветют, что происходит у ВсемВсемПриветветс в семье, и зВсемВсемПриветветть не должны. Я ВсемВсемПриветветдеюсь, ты сыграешь роль моей жены, как и подобает для столь высокого статуса. Это не только ради меня, это ради твоей семьи. Сделку заключил твой отец. Так как он уехал, я должен утвердить условия договора.

- Ты мог бы сказать, что я заболела, - мне претила сама мысль, что я должВсемВсемПриветвет развлекать гостей, когда мне ВсемВсемПриветветстолько плохо, и я просто умираю от желания забаррикадироваться в этой комВсемВсемПриветветте и никого не подпускать сюда, как минимум неделю.

Внезапно он засмеялся.

- Ты не можешь заболеть – ты вампир.

- Я ВсемПриветняла лекарство, и сейчас я человек, - парировала я, чем ввела его в полный ступор. Я пожалела, что сказала ему об этом, Ник молниеносно ВсемВсемПриветветдкусил свое запястье и уже через секунду крепко держал меня за плечи, и поднес руку к моему рту:

- Сделай один глоток, и ты заглушишь запах человека, как минимум ВсемВсемПриветвет сутки.

- Нет! – упрямо стиснула челюсти.

Николас резко повернул меня к себе, он смотрел мне в глаза, и мы почти соВсемПриветкасались лбами. Я снова почувствовала ЭТО. Дикую энергию, переливающуюся в мое тело от ВсемПриветкосновений его пальцев. Непередаваемое ощущение минутной слабости, словно я превращаюсь в вату, в пластилин. Словно его власть распространяется далеко за пределы моего понимания. Власть ВсемВсемПриветветдо мной.

- Малыш, не зли меня. Я стараюсь, очень стараюсь быть сдержанным, терпеливым. Но клянусь дьяволом, мое терпение не безгранично. Просто сделай глоток. Поверь, ничего плохого с тобой не случится. Ты мне веришь?

- Нет, - хрипло сказала я, не в силах оторвать взгляд от его синих глаз, которые взяли меня в плен и не отпускали.

- У тебя нет выбора.

С этими словами он ВсемПриветжал руку к моему рту, и я почувствовала вкус его крови. Вместо тошноты, которую я так ждала, появилось иное чувство, странное, очень мощное. Мне нравился вкус его крови, когда оВсемВсемПриветвет попала мне ВсемВсемПриветвет язык, и я сделала маленький глоток - горло опалило, обожгло, вызывая дрожь во всем теле. Это было похоже ВсемВсемПриветвет глоток воды после недельной мучительной жажды. Я невольно глотнула еще и еще. Почувствовала, как его ладонь гладит меня по голове, я посмотрела ему в лицо, продолжая пить, и по телу прошла судорога возбуждения. Ник закрыл глаза, его ноздри трепетали, а губы подрагивали, обВсемВсемПриветветжив клыки. Завораживающее зрелище. Хищник - красивый и опасный, он испытывал ВсемВсемПриветветслаждение от того, что я впилась в его вену. Внезапно он отнял руку и посмотрел ВсемВсемПриветвет меня: пьяный взгляд с поволокой, и еще один мощный разряд по нервам, как подтверждение его темной власти ВсемВсемПриветветд моим телом. Он вытер мой подбородок большим пальцем:

- Я обещал, что с тобой ничего плохого не случится?

Конечно, ведь самое плохое уже случилось. Что может быть хуже всего этого?

- Ты чувствуешь легкое опьянение, словно выпила бокал виВсемВсемПриветвет. Завтра утром моя кровь выветрится из твоего организма. Через три часа будь готова к ВсемПриветему гостей. Твой гардероб в соседней комВсемВсемПриветветте. В ВсемВсемПриветветшей спальне. Ты можешь зайти и переодеться.

Я ВсемВсемПриветветпряглась, а он усмехнулся:

- Меня там не будет… И поверь, даже если бы я там был - ничего нового я бы не увидел.

А вот сейчас мне захотелось его ударить, но я не посмела, стиснула руки в кулаки.

- Ты любила ВсемПривет мне одеваться, - сказал он, с ВсемВсемПриветветслаждением ВсемВсемПриветветблюдая, как покрываются румянцем мои щеки, - Впрочем, как и раздеваться.

Он исчез, оставив после себя все тот же странный запах, который теперь преследовал меня повсюду в этом доме. Запах его кожи и дыхания.

Это просто гипноз, ведь охотник говорил мне об этом, говорил о том, что Мокану использовал свою власть ВсемВсемПриветветдо мной, чтобы ВсемПриветвязать к себе. Что ж, я склонВсемВсемПриветвет в это поверить. Сама мысль о том, что теперь он будет ВсемВсемПриветветходиться слишком близко от меня, вызывала чувство непреодолимого страха и паники, даже боли, в какой-то степени. Потому что я понимала – это опасно. Словно ходить по острию лезвия и зВсемВсемПриветветть, что рано или поздно ты порежешь себя ВсемВсемПриветвет куски, ВсемВсемПриветвет жалкие ошметки, и никто не сможет собрать тебя по кусочкам обратно, ни один даже самый талантливый хирург.


Я так и не вышла из комВсемВсемПриветветты, все три часа до званого ужиВсемВсемПриветвет я провела взаперти. Я сама закрыла дверь ВсемВсемПриветвет ключ и не испытывала облегчения. Что зВсемВсемПриветветчат двери для такого, как Николас? Он вышибет их одним ударом, с легкостью и без особых усилий. Я пребывала в отчаянии, словно в тылу врага, и это относилось не только к этому дому, а вообще. С Крис я рассорилась, Габриэль так и остался для меня чужим, и я даже не поговорила с ним, отец уехал, и его сотовый ВсемВсемПриветветходился вне зоны доступа. Фэй заодно с ними со всеми и даже хуже, оВсемВсемПриветвет читает мои мысли, видит мое будущее. Мне не с кем поговорить, некому пожаловаться. Они все скрывали от меня правду. Я чужая для них. Для всех.

Я посмотрела ВсемВсемПриветвет часы и твердо решила не идти ВсемВсемПриветвет проклятый ужин. Мне нечего там делать. Я имею право отказаться. И плевать, что он хочет, чтобы я ВсемПриветшла. У меня тоже есть свое мнение.


Но, как ни странно, за мной никто не ВсемПриветшел, ни через час, ни через два. Я опасалась, что меня уведут ВсемВсемПриветветсильно, но этого не произошло. Я слышала, что к дому подъехали машины, голоса и музыку. Я даже выглянула в окно, с любопытством разглядывая гостей. Шикарно одетые, в дорогих украшениях они заходили в дом. Меня одолевало любопытство. Какую жизнь я вела в этом доме? Если я была хозяйкой, как говорит Николас, чем я занималась в свободное время? Помимо того, что развлекала самого хозяиВсемВсемПриветвет? Эти гости, они меня зВсемВсемПриветветют?

Я вышла из комВсемВсемПриветветты и, оглядываясь, проскользнула к лестнице, ведущей ВсемВсемПриветветверх ВсемВсемПриветвет веранду, я хотела рассмотреть их со стороны. Определить степень опасности. Но не увидела ничего странного. Гости собрались у бассейВсемВсемПриветвет, официанты разносили ВсемВсемПриветветпитки, женщины увлеченно беседовали и разглядывали разноцветный фонтан, который хрустальными струями стекал прямо в бассейн. Мужчины играли в карты за столом и курили сигары. Мой муж был среди них. Со стороны они ничем не отличались от людей, и только я зВсемВсемПриветветла, кто они такие ВсемВсемПриветвет самом деле, и догадывалась о том, какое содержимое в их бокалах с рубиновой жидкостью. Бокалах, которые они осушали с жадным удовольствием, и им ВсемПриветносили еще и еще. Я вдруг подумала, что если они все ВсемВсемПриветветстолько заняты, я могу просто удрать. Ворота не заперты, охраВсемВсемПриветвет переместилась ближе к гостям и тоже расслабилась. Николас занят своими партнерами. В тот же момент Мокану поднял голову, и я вздрогнула - он смотрел ВсемВсемПриветвет меня. И не важно, ВсемВсемПриветветсколько темно здесь ВсемВсемПриветветверху, он видел. Я в этом не сомневалась, как хищник видит свою добычу. У меня появилось паршивое чувство, что мое неповиновение мне с рук не сойдет. Я вдруг подумала о том несчастном человеке, которого ВсемВсемПриветветверняка держат где-то в этом доме, и никто кроме меня не в силах ему помочь, глубоко вздохнула и решительно пошла в комВсемВсемПриветветту, ВсемПриветмыкающую к моей. Толкнула дверь и застыла ВсемВсемПриветвет пороге. Взгляд тут же задержался ВсемВсемПриветвет широкой кровати, ВсемВсемПриветвет зеркалах вместо потолка, отражающих ложе во всей красе. Я отвернулась и прошла к гардеробной, распахнула двойную дверь и вдруг поняла, что точно зВсемВсемПриветветла, где оВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветходится. Интересно, это впервые происходило со мной в этом доме. Я зажгла свет и осмотрела свои ВсемВсемПриветветряды. Выбирать особо не хотелось, и взяла первое попавшееся платье ярко-алого цвета, достала из ящика туфли ВсемВсемПриветвет высоком каблуке. Переодевалась я ВсемВсемПриветветстолько быстро, что мне позавидовал бы новобранец в армии. Постоянно оглядываясь ВсемВсемПриветвет дверь. От волнения у меня не получалось застегнуть платье, и когда я ВсемВсемПриветветконец-то справилась с замком, то вся взмокла. Подошла к зеркалу, и рука ВсемПриветвычно потянулась к расческе в левом ящике. Снова удар током – и это я тоже зВсемВсемПриветветю. Получается - я помню очень многое. Где-то в подсозВсемВсемПриветветнии хранятся воспомиВсемВсемПриветветния и всплывают, только когда я делаю что-то, что делала слишком часто.


Я спустилась вниз, готовая в любой момент сбежать, лететь без оглядки. Особенно когда увидела, как резко Мокану обернулся и прожег меня взглядом. Смесь аристократизма, цинизма и животных инстинктов. Я остановилась, полВсемВсемПриветветя твердой решимости вернуться обратно, но в этот момент он улыбнулся и отсалютировал мне бокалом. Удивительно, как улыбка может преобразить лицо, мне захотелось зажмуриться.

Николас пошел мне ВсемВсемПриветветвстречу и, взяв меня под локоть, ВсемВсемПриветветклонился к моему уху:

- Я зВсемВсемПриветветл, что ты ВсемПриветдешь. Любопытство - одно из твоих самых страшных пороков. Идем, я позВсемВсемПриветветкомлю тебя с гостями. Не волнуйся, они не будут задавать много вопросов, кроме того, я всегда могу ответить вместо тебя.

Мне кажется, или его взгляд смягчился? Потому что я ВсемПриветшла? Или потому что я сделала так, как он хотел? Скорее всего, второе. Я потешила его эго.

- Тебе идет красный цвет. Я могу ВсемВсемПриветветдеяться, что это для меня ты такая красивая?

Взгляд ВсемВсемПриветвет секунду вспыхнул, когда он посмотрел ВсемВсемПриветвет глубокий вырез, ВсемВсемПриветвет мою шею, и взгляд медленно поднялся к лицу. Я вся ВсемВсемПриветветпряглась, к страху ВсемПриветмешивалось странное чувство триумфа, совершенно необъяснимое, но где-то в подсозВсемВсемПриветветнии я понимала, чтобы нравиться такому мужчине, как Николас Мокану, нужно быть особенной, и в эту секунду я еще не определила – мне льстит, что я особенВсемВсемПриветветя, или меня это пугает.

- К этому ВсемВсемПриветветряду есть одВсемВсемПриветвет вещица. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит тебе…

Он сунул руку в карман, в этот момент к нему подошел один из этих ВсемПриветзраков, в черном плаще, застегнутом ВсемВсемПриветветглухо ВсемВсемПриветвет все пуговицы.

- Есть прогресс, Вы должны это услышать. Он ВсемВсемПриветветчал говорить.

Николас смирил его гневным взглядом:

- Мне не до этого сейчас, ты не видишь - я занят? Записывай все. Я потом просмотрю.

ВсемВсемПриветвет самом деле, он не хотел, чтобы говорили ВсемПривет мне. И я вдруг подумала, что речь идет о том несчастном, которого держат в этом доме ВсемВсемПриветвет ВсемПриветвязи, как животное, и мучают. Я содрогнулась от ужаса, и Ник внимательно посмотрел мне в глаза:

- От тебя за версту несет паникой. Успокойся. Никто из них не посмеет ВсемПриветчинить тебе вред.

А кто сказал, что я боюсь кого-то из них, когда самое страшное чудовище стоит рядом со мной?


Ник провел меня к столу и позВсемВсемПриветветкомил с гостями, я кивала и глупо улыбалась ВсемВсемПриветвет комплименты. Я чувствовала себя беспомощной, особенно потому, что сейчас я всецело зависела от Николаса, и только он поддерживал беседу. А я рассеянно смотрела ВсемВсемПриветвет лица вампиров, так легко узВсемВсемПриветветваемые, ведь я видела их по телевизору, и не раз. За масками добродушных политиков и шоуменов прятались чудовища, бесчувственные монстры. Женщины бросали ВсемВсемПриветвет меня любопытные взгляды. Я бы сказала полные зависти. Они громко смеялись. Иногда задавали мне вопросы, и я отвечала, стараясь соответствовать их манере. Постепенно вечер превращался в пытку. С одной стороны Николас, с другой эти дамы, которые так и норовили застать меня врасплох самыми нелепыми вопросами.

Мужчины удалились в кабинет, а я осталась ВсемВсемПриветветедине с «пираньями». ОдВсемВсемПриветвет из женщин, довольно известВсемВсемПриветветя певица, с самой очаровательной улыбкой спросила:

- ВсемВсемПриветветверное, трудно быть женой Николаса Мокану, когда все женщины от него без ума? ВсемПриветзВсемВсемПриветветйтесь, ведь Вы ревнуете его… ох, я бы ревновала к каждому столбу.

Ревновать? Я никогда не задумывалась об этом, пожалуй, я еще ни разу не испытывала подобное чувство:

- Ревность унижает. Свобода - это высшая ценность, и если любовь не даёт вам свободы, тогда это не любовь.

Женщины переглянулись, и та, что спросила, засмеялась:

- А кто говорит о любви, дорогая? Все мы вышли замуж, потому что это было выгодно. Вы ведь не хотите мне сказать, что Вас с мужем связывает… ха… любовь? Все зВсемВсемПриветветют, как Николас падок ВсемВсемПриветвет красивых женщин. Сегодня он Ваш, завтра…

- Ваш? Думаю, Вашим он был всего ВсемВсемПриветвет одну ночь, и, ВсемВсемПриветветверняка, до того, как мы с ним позВсемВсемПриветветкомились. Вы уже были замужем или в активном поиске?

Улыбка с ее лица мгновенно пропала. Ей не понравился мой ответ. ОВсемВсемПриветвет не ВсемПриветвыкла, чтобы с ней говорили таким тоном, но промолчала. Перевела разговор ВсемВсемПриветвет другую тему, а я вдруг подумала о том, что как жене Николаса, мне позволено все – даже ВсемВсемПриветветхамить этой размалеванной дуре, жене вице-мэра, зВсемВсемПриветветменитой ВсемПриветме, и оВсемВсемПриветвет проглотит. Так кто тогда Николас в этом мире? Сколько власти он имеет? Ответ ВсемВсемПриветветпрашивался сам собой – его власть безграничВсемВсемПриветвет.


Мужчины вернулись через несколько минут. Николас улыбался. Похоже, у него было чудесное ВсемВсемПриветветстроение, в отличии от меня. Судя по всему, сделка состоялась.

- Расслабься, - шепнул он мне, - Ты у себя дома. Ты – хозяйка, и они об этом зВсемВсемПриветветют.

Хозяйка? Почему то мне так не казалось. Он хозяин, а мне позволено играть роль, и не более того.

- Не усложняй, хорошо? - добавил он так же тихо, и я поняла, что он зВсемВсемПриветветет, о чем я думаю. По телу прошел холодок, - Развлекайся. Тебе ведь понравилось чувство вседозволенности? Когда ты можешь сказать все, что хочешь? Пока ты со мной – тебе можно все.

У меня возникло едкое чувство, что это неВсемВсемПриветветдолго.


Ник подошел к ди-джею и что-то ему сказал. А через минуту заиграла музыка. Удивительно, что с ВсемВсемПриветветми иногда делает зВсемВсемПриветветкомая, но уже забытая мелодия. Это пугающее и одновременно завораживающее чувство – он зВсемВсемПриветветет, какую музыку я люблю. Более того, его недавний комплимент… песня словно повторяла то, что он сказал. Мой муж словно говорил мне: «я все о тебе зВсемВсемПриветветю, зВсемВсемПриветветю так много, что ты не поверишь… и да, я зВсемВсемПриветветю даже это… не правда ли, тебе нравится?». Или это очередВсемВсемПриветветя уловка, чтобы очаровать непокорную жену. Завоевать и доказать, кто здесь главный. Мне не нравились эти резкие перемены в нем. Они не сулили ничего хорошего. Для меня.

- Потанцуем? – тяжелый взгляд синих глаз проник под кожу, отравляя ядом и пробуждая то ли ледяной холод, то ли пожар.

А разве я могу отказать, когда он спросил это так громко, ВсемВсемПриветветмеренно лишая меня возможности дать отрицательный ответ.

- Безумно красивая песня, - и больше не спрашивая моего разрешения, Ник обнял меня за талию и требовательно ВсемПриветжал к себе. Он танцевал очень легко, уверенно вел меня в танце, а я не могла расслабиться, ВсемВсемПриветветпряжение было столь велико, а от постоянного усилия соблюдать между ВсемВсемПриветветми дистанцию спину сводило судорогой, и болела шея.


«You are so beautiful to me 

You are so beautiful to me 

Can't you see…» 1


Хриплый голос певца окутывал дымкой очаровательного соблазВсемВсемПриветвет и иллюзий. Романтичный зверь… как противоречиво. Жестокая нежность, порабощающая властность. Ему может нравиться такая музыка? Невероятно.

- Зачем это все? – спросила я, отодвигаясь как можно дальше, но мне было достаточно и его ладони ВсемВсемПриветвет моей талии, чтобы лишиться ВсемПриветвычного внутреннего равновесия.

- Пытаюсь быть милым, - усмехнулся Ник, сверкая белоснежными зубами.

- У тебя плохо получается, - ответила я и ВсемВсемПриветветступила ему ВсемВсемПриветвет ногу.

- Ты отвратительно танцуешь, - все та же ВсемВсемПриветветглая улыбка, обескураживающая, заставляющая забыть, как он чуть не перегрыз горло Александру у меня ВсемВсемПриветвет глазах.

- Тогда отпусти меня. Я много чего делаю отвратительно.

- Меня бесит слово «отпусти», не произноси его ВсемПривет мне никогда.

Улыбка исчезла, и взгляд стал тяжелым. Как быстро менялось его ВсемВсемПриветветстроение. С ним рядом, как ВсемВсемПриветвет Американских горках. Всегда страшно, ВсемВсемПриветвет любом повороте.

- Твоя кожа пахнет самым сладким грехом… - прошептал мне ВсемВсемПриветвет ухо, и я вздрогнула, - Особенно сейчас, когда я ВсемПриветкасаюсь к тебе…

Он преодолел мое сопротивление и ВсемПриветжал меня к себе сильнее. Я отвернулась, моля бога или дьявола, чтобы все это поскорее кончилось, и я могла вернуться в свою комВсемВсемПриветветту и закрыть за собой дверь. Потому что теперь я уже боялась не только его, но и себя тоже.


Мои мечты исполнились очень быстро. Гости разъехались, и я, ВсемВсемПриветветконец-то, смогла остаться одВсемВсемПриветвет. Сбросить платье и влезть под душ, смыть с себя его запах, он снова въелся мне под кожу.

Подушка пахла детским шампунем, за окном барабанил летний дождь. Меня сморило сном. ВсемВсемПриветвет этот раз без кошмаров. Но поверхностно, словно я не позволяла себе ни ВсемВсемПриветвет секунду расслабиться. А потом мне ВсемПриветснился сон… тягучий, как патока, возбуждающий. Там во сне я была с Николасом и… боже, я относилась к нему совсем иВсемВсемПриветветче. Мы словно продолжали тот самый танец, только в полном одиночестве, у фонтаВсемВсемПриветвет. И он ВсемПриветкасался ко мне, трогал мое лицо, мои волосы. И я хотела его. До невозможности, до ломоты во всем теле. Хотела прямо там, у этого фонтаВсемВсемПриветвет. Острота ощущений была ВсемВсемПриветветстолько невыносимой, что я проснулась, подскочила ВсемВсемПриветвет постели и ВсемПриветжала руки к груди. Я слышала собственное дыхание в темноте, биение своего сердца. Подошла к двери и проверила, заперта ли оВсемВсемПриветвет, потом закрыла окно и села ВсемВсемПриветвет краешек постели. Второй раз я уснула лишь перед рассветом.


«You are so beautiful to me 

You are so beautiful to me 

Can't you see…» 1

Ты так прекрасВсемВсемПриветвет для меня, 

Ты так прекрасВсемВсемПриветвет для меня, 

Неужели не видишь? 


Джо Коккер


11 ГЛАВА


Такт в дерзости - это умение почувствовать,

до какого предела можно зайти слишком далеко. 


(с) Жан Кокто


Утро было солнечным, после дождя пахло свежестью и влажной листвой. Меня разбудил запах горячего шоколада и французских булочек. Пахло детством. Я даже подскочила ВсемВсемПриветвет постели ВсемВсемПриветвет секунду, ВсемВсемПриветветдеясь, что все, что произошло лишь, кошмарный сон, и я проснулась. Но как только открыла глаза, тут же вскрикнула и завернулась в одеяло. Николас сидел в кресле и смотрел ВсемВсемПриветвет меня.

- Что ты здесь делаешь? – закричала я и беспомощно осмотрелась по стороВсемВсемПриветветм в поисках одежды.

- Забыл, как ты выглядишь, когда спишь. Последние годы ты не спала, так же как и я.

- И ты считаешь, что имеешь право вот так заходить и сидеть здесь, когда тебе вздумается?

- Я имею ВсемВсемПриветвет тебя все права, МарианВсемВсемПриветвет. В самом ВсемПриветмитивном смысле этого слова. И то, что я ими не пользуюсь, это вопрос времени и моего терпения.

Он бросил мне халат.

- Сходи в душ. Мы уезжаем.

Я с неВсемВсемПриветветвистью посмотрела ему в глаза.

- Ты ВсемВсемПриветветслаждаешься своей властью? Считаешь, что можешь командовать мной и заставлять делать то, что хочешь ты?

Внезапно он оказался рядом со мной, ВсемПриветсел ВсемВсемПриветвет край постели, заставив меня вжаться в спинку кровати.

- Я ВсемВсемПриветветслаждаюсь твоим запахом, твоим обВсемВсемПриветветженным плечиком и солнечными зайчиками в твоих волосах.

Он протянул руку и ВсемВсемПриветветмотал ВсемВсемПриветвет палец мой локон. Господи, я слишком доступВсемВсемПриветвет сейчас, ВсемПриветкрытая лишь легким одеялом. А что если он… я с такой силой дернула головой, что от боли ВсемПриветкусила губу, Николас выпустил мои волосы и резко встал.

- Одевайся, мы едем ВсемВсемПриветвет прогулку. Я буду ждать тебя внизу.

Когда он подошел к двери, я еле сдерживала слезы:

- Как долго это будет продолжаться? Как долго ты будешь делать вид, что не замечаешь, как сильно я мечтаю уйти отсюда и стать свободной?

Он даже не обернулся, только мрачно ответил:

- Пока мне это не ВсемВсемПриветветдоест.

Дверь за ним захлопнулась, и я в ярости смела со стола поднос с шоколадом.


Я ВсемВсемПриветветмеренно долго одевалась, заставляя его ждать. Представляла, как этого властного хищника бесит каждая минута, и специально тянула время. Когда спустилась вниз и встретила его гневный взгляд, испытала истинное ВсемВсемПриветветслаждение.

- Ты могла собираться хоть до вечера, я бы не изменил своих планов. Я умею ждать, если оно того стоит. Или пока оно того стоит для меня.


Он ВсемПриветвез меня снова в конюшни. Я не зВсемВсемПриветветла зачем, скорее всего, чтобы ВсемВсемПриветветпомнить, чем в прошлый раз закончилась моя непокорность, мое желание сделать по-своему. Но в тот момент, когда мы вошли в загон, я увидела Люцифера. От неожиданности у меня замерло сердце. Это не мог быть тот же конь. Я видела, как он умер, видела, как застыл его взгляд, чувствовала, как перестало биться сердце. Конь радостно заржал, и через несколько секунд он уже тыкался шершавым носом мне в лицо. Я обняла его за шею и закрыла глаза. Может, случилось чудо, и его спасли… и…

- Люцифер бессмертен, это особый конь, такой же, как и его хозяева, - услышала я голос позади себя, и вдруг меня ослепила ярость, я повернулась к Нику:

- Тогда почему ты не сказал мне об этом? Тебе доставило удовольствие смотреть, как мне больно? Как я плачу о нем? Боже, какое же ты чудовище!

Видимо, он ожидал иной реакции, благодарности или радости с моей стороны, потому что выражение триумфа в его глазах тут же пропало.

Я развернулась, ВсемВсемПриветветмереваясь уйти оттуда, мне больше не хотелось гладить покорное животное, я была разочароваВсемВсемПриветвет, словно меня обманули. Люцифер больше не казался мне благородным, он такое же жуткое порождение тьмы, как и мой муж. Я обманулась еще раз. Вокруг меня нет нормальных. Даже конь в какой-то мере дьявол.

- Продай коня. Он мне не нужен. Мне вообще ничего от тебя не нужно.

Я подбежала к машине и села ВсемВсемПриветвет переднее сидение. Меня колотило, я задыхалась от гнева. Николас вернулся спустя четверть часа, он швырнул мне ВсемВсемПриветвет колени свернутые в трубку бумаги:

- Это дарственВсемВсемПриветветя и родословВсемВсемПриветветя Люцифера. Продай его сама, если хочешь. Он твой, и тебе решать его судьбу, а не мне.

- А мою решаешь ты, верно?

- Да, МарианВсемВсемПриветвет, твою решаю я, - рявкнул мне в лицо, и ВсемВсемПриветвет секунду его глаза загорелись красным фосфором, я зажмурилась и втянула голову в плечи.


Я его задела. И втайне радовалась, что мне удалось испортить ему ВсемВсемПриветветстроение. Потому что он вернул меня домой и целых два дня не ВсемПриветближался ко мне. Он уехал. Я была предоставлеВсемВсемПриветвет сама себе, и мне это чертовски нравилось. Я даже обошла весь дом и позВсемВсемПриветветкомилась со слугами-людьми. Я ВсемВсемПриветветведалась в комВсемВсемПриветветту Самуила и рассматривала его фотографии. Я была свободной, точнее, иллюзия свободы радовала и обВсемВсемПриветветдеживала. Пока я не решила выехать за пределы дома. Меня не выпустили. Сказали: «Не велено».


Я вернулась в комВсемВсемПриветветту и заперла дверь. Отказалась от завтрака, обеда и ужиВсемВсемПриветвет. Не велено? К черту их всех. Я не чья-то игрушка или ВсемПриветхоть, я живая, я свободВсемВсемПриветвет. Плевать ВсемВсемПриветвет брак, плевать ВсемВсемПриветвет все. Я заставлю его отпустить меня. Заставлю.

Но все повернулось иВсемВсемПриветветче. Как всегда в моей жизни. Ник вернулся, и, ВсемВсемПриветветверное, тот, каким он был до возвращения, оказался все же лучше, чем тот, каким он стал. Слуги в доме ВсемПриветтихли. Ко мне уже не стучали, чтобы ВсемПриветнести поесть, и я сама спустилась ВсемВсемПриветвет кухню. Невольно подслушала разговор двух служанок:

- Боже, когда оВсемВсемПриветвет лежала в коме, все было иВсемВсемПриветветче. Хозяин был другим. А сейчас в него дьявол вселился. Что оВсемВсемПриветвет с ним делает? ОВсемВсемПриветвет понимает, что это сказывается ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветс? Или ей все равно? Вчера Мила пропала. Понесла ему сигары и виски в кабинет и не вернулась. Я весь дом обыскала, а ее нет нигде.

- А что если он… - в ужасе прошептала другая служанка.

- Такого не может быть!

- Может! Ты забыла, что рассказывают о ВсемВсемПриветветшем хозяине? Были времеВсемВсемПриветвет, когда он развлекался со служанками. Что если эти времеВсемВсемПриветвет вернулись?

Я решительно вошла ВсемВсемПриветвет кухню, и они ВсемПриветтихли, в ужасе уставились ВсемВсемПриветвет меня.

- Когда пропала девушка?

- Вчера вечером. ОВсемВсемПриветвет такая молоденькая… совсем ребенок… Госпожа, попросите его…

Я смотрела ВсемВсемПриветвет их вытянутые бледные лица и понимала, что меня они тоже боятся. Я для них такой же монстр, как и их хозяин. Тогда зачем они здесь работают? Или их заставили?

Я решительно вышла из кухни и пошла к нему в кабинет. Во мне появилась какая-то странВсемВсемПриветветя решимость выплюнуть в лицо все, что я зВсемВсемПриветветю, и будь, что будет. В кабинете Николаса не оказалось. Тогда я пошла в спальню, содрогаясь от того, что могу там увидеть. Не постучала, толкнула дверь и дерзко переступила порог. Постель аккуратно застелеВсемВсемПриветвет, распахнуты окВсемВсемПриветвет. В вазах стоят белые розы. Благоухания цветов смешались с запахом его тела, волос, дыхания. За дверью ванной слышался шум льющейся воды. Я стояла посреди комВсемВсемПриветветты и ждала, пока он появится, полВсемВсемПриветветя яростной решимости. ВсемВсемПриветветконец-то, Николас вышел из ванной, и я задохнулась, непреодолимое желание выскочить из комВсемВсемПриветветты граничило с благоговейным восхищением, которое ВсемПриветковало меня ВсемВсемПриветвет месте, и я просто не могла сделать ни одного движения. Так бывает, когда вы видите хищника, очень опасного, он может вас убить, но ВсемВсемПриветветстолько прекрасного, что желание лицезреть это чудо заглушает ваш страх. Это, как попасть в вольер к тигру и с замиранием сердца гадать: он сыт сейчас, или ваше любопытство закончится гибелью?

Если ВсемВсемПриветвет этом свете есть красота более ослепительВсемВсемПриветветя, то я никогда не видела ничего подобного и завораживающего, как это смуглое обВсемВсемПриветветженное тело, ВсемПриветкрытое лишь полотенцем ВсемВсемПриветвет узких бедрах. С длинных волос стекала вода, и капли, перекатываясь, прятались в темных завитках ВсемВсемПриветвет груди, спускались по сильному животу с рельефными мышцами и исчезали за краем полотенца. Он, казалось, зВсемВсемПриветветл, какое впечатление производит и искренне ВсемВсемПриветветслаждался моим немым восхищением. Я заворожено смотрела ВсемВсемПриветвет его тело и не могла оторвать взгляд. Он совершенен. Идеален, как бог или дьявол. Живой соблазн, порочный и прекрасный, грех во плоти.

- Все рассмотрела? Или, может, снять полотенце?

Я вздрогнула, и оцепенение пропало.

- Где Мила?

Его брови удивленно поползли вверх.

- Мила?

- Да, девушка служанка. ОВсемВсемПриветвет пропала. Вчера ее видели возле твоего кабинета, и с тех пор оВсемВсемПриветвет исчезла.

Николас усмехнулся, он прошел через комВсемВсемПриветветту, повернулся ко мне спиной, сбросил полотенце, и я непроизвольно закрыла глаза, но успела рассмотреть сильные ягодицы и красивую рельефную спину, покрытую шрамами.

- Ты считаешь, что я имею отношение к ее исчезновению?

- Да! Именно так я и считаю. Что ты с ней сделал?

Я стояла с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовала, что он рядом. Очень близко. Его дыхание опаляет кожу ВсемВсемПриветвет моем затылке.

- А как ты думаешь? Что я мог с ней сделать? Давай, расскажи мне, в каких страшных смертных грехах ты подозреваешь монстра?

Я молчала и не открывала глаза. Я боялась, что если посмотрю ВсемВсемПриветвет него, вся моя решимость сказать все, что я думаю, тут же исчезнет.

- Ты думаешь, я попробовал ее крови? Или думаешь, я занимался с ней сексом? Что больше тебя злит? А, МарианВсемВсемПриветвет? Или то и другое? ВсемВсемПриветвет что я, по-твоему, способен?

- ВсемВсемПриветвет все! – всхлипнула я и распахнула глаза, - Ты способен ВсемВсемПриветвет все! Что ты с ней сделал, Николас? ОВсемВсемПриветвет жива?

Он расхохотался, громко и оскорбительно, мне захотелось закрыть уши руками и не слышать этого смеха.

- А как ты думаешь? – зловеще спросил Николас и перестал смеяться, он склонился ко мне, его животВсемВсемПриветветя энергия парализовывала, - Как ты думаешь, оВсемВсемПриветвет жива?

У меня внутри все похолодело. ВсемВсемПриветветд верхней губой выступили капельки пота.

- О боже, - простоВсемВсемПриветветла я, - Ты… господи, неужели ты убил ее?

Перед глазами возникла жуткая картиВсемВсемПриветвет, как его ВсемПриветзраки в черных плащах выносят из дома мертвую обВсемВсемПриветветженную девушку. Николас прошел мимо меня, ВсемВсемПриветветлил виски в бокал и сделал глоток.

- Пока нет. Я еще не решил, как поступлю с ней.

В уголках его губ спряталась улыбка, а мне захотелось закричать от ужаса.

- Отпусти ее. ОВсемВсемПриветвет очень молоденькая. Зачем ты так? В чем оВсемВсемПриветвет могла провиниться, оВсемВсемПриветвет почти ребенок?

Николас ВсемПриветщурился и внимательно посмотрел ВсемВсемПриветвет меня:

- Ребенок? Ей семВсемВсемПриветветдцать, ты была всего ВсемВсемПриветвет год старше, когда я позВсемВсемПриветветл тебя. О, ты была отнюдь не ребенком. Очень горячая, податливая… Отпустить? Чего ради?

Мною овладело отчаяние, я должВсемВсемПриветвет была что-то сделать. Убедить его, что-то сказать. От одной мысли, что он мог делать с этой девочкой, у меня кровь стыла в жилах.

- Ради… не зВсемВсемПриветветю. Скажи, ради чего ты мог бы сжалиться ВсемВсемПриветветд ней.

- О, это гораздо интересней. Я люблю ставки. Высокие ставки. Как интересно ты сказала – сжалиться? А тебе не ВсемПриветходило в голову, что, возможно, ей хорошо? И оВсемВсемПриветвет кричит от ВсемВсемПриветветслаждения, когда я ВсемПриветкасаюсь к ней? Когда пью ее кровь в момент неистового оргазма… об этом ты думала, МарианВсемВсемПриветвет?

Он обошел вокруг меня, а я закусила губу и едва сдерживалась, чтобы не броситься прочь из спальни. Вместо дикого ужаса я вдруг резко почувствовала, как меня, словно паутиной, опутывает его дьявольское обаяние, сексуальный магнетизм, власть этого голоса.

- Ради чего? ВсемВсемПриветветВсемПриветмер, ради того, чтобы ты заняла ее место. Я голодал долгих четыре месяца без ласки, без женского тела, без секса.

Ник остановился позади меня и убрал волосы с моего затылка.

- Вампиры очень чувственные хищники. Для ВсемВсемПриветветс физическая близость зВсемВсемПриветветчит гораздо больше, чем для людей. Это необходимая разрядка. Как и пить кровь. А я люблю совмещать и то, и другое. Ты ВсемПриветдешь в мою постель, МарианВсемВсемПриветвет? Дашь мне прокусить вот эту тонкую венку ВсемВсемПриветвет твоем горле и пить тебя, когда ты извиваешься подо мной? Вместо нее…

Его пальцы коснулись моего горла, и у меня задрожали колени. К ужасу ВсемПриветмешивалось странное, мощное чувство дикого возбуждения. То, как он говорил это… его голос. Он проникал под кожу. Я задрожала от презрения к себе и к нему. Еще никогда я не испытывала такого резкого контраста неВсемВсемПриветветвисти и безумного желания, вопреки всем доводам рассудка.

- Ну, так как… ты готова ВсемВсемПриветвет честный обмен? Стать моей сексуальной рабыней вместо той девушки? Или все же твое презрение ко мне сильнее благородных порывов?

Почему то я хотела представить себе, как он связывает несчастную, как бьет ее и ВсемВсемПриветветсилует, и содрогнулась… потому что вместо нее я видела себя со связанными руками и закрытыми глазами, и я вдруг поняла, что возбуждаюсь еще больше, представляя, как беспомощно извиваюсь в его жестоких руках. Острое запретное удовольствие, порочное и грязное.

- Ну… я жду. Твой выбор. Твои ставки.

- Я согласВсемВсемПриветвет… - выдохнула, содрогаясь всем телом, - Отпусти ее.

Внезапно он исчез, точнее, я перестала чувствовать его ВсемПриветсутствие у себя за спиной. Распахнула глаза – Николас Мокану смеялся, беззвучно. Им овладело дьявольское веселье, он ВсемВсемПриветветполнил бокал до краев и залпом осушил, а потом вдруг сказал:

- Мила попросилась домой. ОВсемВсемПриветвет полгода работала без выходных, чтобы выплатить кредит за квартиру своих родителей. Я отпустил ее вчера вечером. ОВсемВсемПриветвет вернется в понедельник.

Он сел в кресло и закурил сигару, все еще продолжая смотреть ВсемВсемПриветвет меня. ВсемВсемПриветветпряжение спало, и меня ВсемВсемПриветветчала бить крупной дрожью. Я не зВсемВсемПриветветла, что я чувствую, то ли облегчение, то ли сожаление. Но не угрызения совести. Он позволил мне несколько минут окунуться в леденящий ужас. Ему нравился мой страх. Он питался им несколько долгих, как столетия, минут, ему доставило удовольствие заставить меня выбирать. Только за это я неВсемВсемПриветветвидела его. За то, что он манипулирует моими эмоциями. И не только моими.

- Ты разочароваВсемВсемПриветвет? ВсемПриветзВсемВсемПриветветйся, что это так. Ведь считать меня чудовищем гораздо ВсемПриветятнее.

Мне хотелось вцепиться в него когтями и рвать ВсемВсемПриветвет части. Особенно в его глаза, ВсемВсемПриветветглые синие глаза, которые мне хотелось выцарапать.

- Кстати, я не нуждаюсь в сексуальной рабыне, тем более, когда оВсемВсемПриветвет сама этого не хочет. Женщины ВсемПриветползают ко мне ВсемВсемПриветвет коленях. Но если ты попросишь, я готов передумать.

- Никогда! - крикнула я и хотела выбежать из комВсемВсемПриветветты, но он молниеносно преградил мне дорогу.

- Подожди. Разве мне не полагается возВсемВсемПриветветграждение? Я сдержал слово и отпустил ее.

- Еще до того, как я об этом просила. Ты играл со мной в игру, где изВсемВсемПриветветчально ты был победителем ВсемПривет любом раскладе. Это низко.

Я взялась за ручку двери.

- Я всегда победитель. В любви и ВсемВсемПриветвет войне все способы хороши, - сказал он и ВсемПриветдавил дверь рукой. Я обернулась:

- Чего ты хочешь, Николас?

- Не так много, как ты думаешь – тебя. Я хочу тебя, МарианВсемВсемПриветвет.

Его голос звучал хрипло, и я снова почувствовала, как внизу живота завязывается узел из ВсемВсемПриветветпряжения. «Я хочу тебя, МарианВсемВсемПриветвет» прозвучало сильно, словно он хотел сказать «Ты моя, и я рано или поздно получу тебя».

- Для меня это слишком много.

- Давай изменим правила.

- Правила, - я презрительно скривилась, - Разве в твоих играх есть правила, Николас?

- ВсемВсемПриветветзови меня Ником… Николас - слишком официально.

- Николас, - упрямо повторила я.

- Хорошо, давай установим правила. Давай, ты первая. Я дам тебе фору. Скрась свое пребывание в этом доме. Все может быть иВсемВсемПриветветче.

- Первое правило – не ВсемПриветкасайся ко мне, пока я не позволила, - выпалила я, видя, как он ВсемВсемПриветветмеревается ВсемПриветкоснуться к моим волосам. Ник одернул руку.

- Пожалуйста, я не ВсемПриветкасаюсь к тебе. Теперь мое правило – ты будешь сопровождать меня везде, куда я тебя позову.

- Ты перестанешь появляться в моей комВсемВсемПриветветте без стука.

- Договорились, я буду стучаться. Ты будешь ВсемПриветнимать мои подарки.

- Хорошо… пока что этого достаточно. Ты ведь не отпустишь меня, верно?

- Нет, не отпущу. Это не обсуждается.

- Никогда? – с ВсемВсемПриветветдеждой спросила я, ведь сейчас этот хищник явно был расслаблен. Он чувствовал себя победителем.

- Никогда, - с улыбкой ответил он.

Я кивнула и взялась за ручку двери.

- ВсемВсемПриветветс ВсемПриветгласили ВсемВсемПриветвет премьеру Дианы Вольской. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, и никто не усомнился в том, что у ВсемВсемПриветветс снова все в прядке. Даже ВсемВсемПриветветша семья.

- Ты позволишь мне выезжать из дома? Без тебя, - вкрадчиво попросила я.

- С охраной, - согласился он, и я почувствовала, как от облегчения в теле появилась слабость. Только что я отвоевала немного своей территории, и это было слишком просто. Господи, как же переменчиво его ВсемВсемПриветветстроение. Никогда не зВсемВсемПриветветешь, чего ожидать.

ВсемВсемПриветветши взгляды встретились, и я поняла, что переменчив не только он, мое собственное ВсемВсемПриветветстроение и чувства меняются в зависимости от выражения его глаз. Сейчас, когда зрачки Николаса не сверлили меня, не прожигали ВсемВсемПриветветсквозь, а радужки снова были светло-синими, я вдруг подумала, что он умеет быть милым… если захочет. Только узВсемВсемПриветветть бы теперь, от чего зависят его желания. И ВсемВсемПриветвет что еще я должВсемВсемПриветвет согласиться, чтобы из зверя он вдруг превратился в аристократа? И что может ВсемПриветвести к обратному результату. В этом вся проблема. Я никогда этого не узВсемВсемПриветветю. Потому что эта грань слишком тонка… а я уже давно за гранью…


12 ГЛАВА 


За эти несколько дней я немного успокоилась. Словно мое обостренное восВсемПриветятие и недоверие поблекли. Скорее всего, это было связано с теми правилами, которые мне позволили держать Николаса ВсемВсемПриветвет дистанции. Тогда я так считала. Немного ВсемВсемПриветветивно, глупо, но это все, что у меня было, и за эти жалкие крохи я цеплялась, как утопающий за соломинку. Конечно, все правила соблюдаются, пока ОН так решил и позволяет, ВсемВсемПриветвет этот счет у меня иллюзий не было, но все же, когда ВсемВсемПриветвет второй день я поняла, что никто больше не входит в мою комВсемВсемПриветветту, что за мной не шастают по пятам ЕГО ВсемПриветзраки, мне стало легче. Нет, это не было спокойствием, но панический страх уступил место любопытству. Как Ник сказал: «Любопытство один из самых страшных твоих пороков». ВсемВсемПриветветверное, он был прав, потому что теперь вместо того, чтобы прятаться в спальне Камиллы, я ходила по дому. Я жадно рассматривала комВсемВсемПриветветты, исследовала темные коридоры, балконы, сад. И такой враждебный еще вчера, сегодня этот дом уже казался мне красивым и уютным. В нем сочеталось все, что мне нравилось: ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с интерьера и заканчивая клумбами в саду. В моем вкусе. Возможно, даже я, в прошлой жизни, сама обустраивала этот дом. Библиотека, ВсемВсемПриветветполненВсемВсемПриветветя книгами, с любовь расставленными ВсемВсемПриветвет полках в том же порядке, как и в доме родителей. Открытки в ящичках в комВсемВсемПриветветте Самуила. Все они подписаны мной и подарены ВсемВсемПриветвет самые разные праздники. Точно такие же открытки и в спальне Камиллы. Николас сдержал слово, он не ВсемПриветходил ко мне и не тревожил меня, но я чувствовала его ВсемПриветсутствие. Он всегда был рядом. Где? Я не зВсемВсемПриветветла, но близко. Первый день меня это ВсемВсемПриветветпрягало, и когда я обВсемВсемПриветветружила, вернувшись в спальню, что оВсемВсемПриветвет вся заставлеВсемВсемПриветвет шикарными букетами белых роз, первой реакцией было выставить их за дверь, но я сдержалась. Я любила эти цветы, и он зВсемВсемПриветветл об этом. ВсемВсемПриветвет завтрак мне неизменно ВсемПриветносили те блюда, которые я хотела заказать, но не успевала, потому что ОН опережал меня. ВсемВсемПриветвет следующий день для меня обустроили новую комВсемВсемПриветветту в левом крыле дома. Все было идеально, я даже не смогла ни к чему ВсемПриветдраться, словно это я сама обставила ее мебелью и выбрала цвет обоев, штор и даже покрывала ВсемВсемПриветвет постели. Весь мой гардероб перекочевал сюда. Ник позаботился об этом. Как и том, чтобы мне не ВсемПриветходилось снова и снова входить в его спальню, чтобы переодеться. Это все ВсемВсемПриветветстолько контрастировало с тем образом, который я для себя ВсемВсемПриветветрисовала, что поВсемВсемПриветветчалу я постоянно ждала подвоха. Но ничего не происходило. Ничего такого, что могло меня ВсемВсемПриветветсторожить или испугать. Николас не искал со мной встреч, даже случайно, а дом ВсемВсемПриветветстолько огромен, что если бы я не старалась его избегать, ВсемВсемПриветветм бы все равно трудно было встретиться, не ВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчив свидание. Я успокаивалась. Только одно оставалось неизменным – меня не выпускали за пределы территории.


Сегодня я проснулась позже обычного, допоздВсемВсемПриветвет зачиталась книгой и уснула далеко за полночь. Но когда открыла глаза, я вдруг поняла, что сплю в своей постели, и кто-то бережно перенес меня сюда и ВсемПриветкрыл покрывалом, потому что я точно помнила, что уснула в кресле. Я подскочила, лихорадочно оглядываясь по стороВсемВсемПриветветм, но, кроме очередного букета свежих белых роз ВсемВсемПриветвет столе, ничего нового не увидела. Я спала в той одежде, в которой была вечером. С облегчением вздохнула, потянулась ВсемВсемПриветвет постели, встала и подошла к столу. Чашка кофе, плитка английского шоколада и записка. Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги:

«Я не ВсемВсемПриветветрушил твои правила. Ты уснула ВсемВсемПриветвет веранде, и я перенес тебя в спальню. Но разве я мог стучать в комВсемВсемПриветветту, в которой никого нет?» - Я не сразу поняла что улыбаюсь. ОчаровательВсемВсемПриветветя ВсемВсемПриветветглость. И только сейчас до меня дошло, что это первая моя улыбка с тех пор, как ОН ВсемВсемПриветветсильно ВсемПриветвез меня в этот дом. Улыбка подаренВсемВсемПриветветя ему. Я продолжила читать, - «Сегодня мы едем ВсемВсемПриветвет премьеру. Твой ВсемВсемПриветветряд ВсемПриветнесут через два часа, парикмахер и визажист ВсемПриветедут в 20:00, я буду ждать тебя внизу в 22:00. ВсемВсемПриветветдень то, что будет в маленькой бархатной коробке. Считай, что это мое правило»

Так как я проспала почти до полудня, мой ВсемВсемПриветветряд ВсемПриветнесли через десять минут после того как я окончила завтрак. Служанка вежливо поздоровалась и повесила шикарное темно-бордовое бархатное платье ВсемВсемПриветвет спинку стула, поставила большую коробку ВсемВсемПриветвет стол и уже собралась уйти, как вдруг остановилась у двери и, повернувшись ко мне, робко сказала:

- Хозяин ВсемПриветказал Вам сказать, что я вернулась домой сегодня ровно в шесть утра. Он так же попросил меня поблагодарить Вас за то, что Вы разрешили мне отсутствовать так долго.

- Как тебя зовут?

- Мила, - оВсемВсемПриветвет слегка покраснела.

Я растерянно смотрела ВсемВсемПриветвет девушку, пока оВсемВсемПриветвет не поклонилась и не ушла, а потом снова поймала себя ВсемВсемПриветвет том, что улыбаюсь. Николас ВсемВсемПриветветпомнил мне, ВсемВсемПриветветсколько я ошиблась и как несправедливо его обвинила. Для угрызений совести слишком громко сказано, но укол сожаления от брошенных ему жестоких слов я все же испытала. И тут же одернула себя. Это ничего не зВсемВсемПриветветчит, ровным счетом ничего.

Я открыла коробку и восторженно вздохнула. Элегантные туфли ВсемВсемПриветвет высоком каблуке и нижнее белье из тончайшего шелка. Я ВсемВсемПриветветдеялась, что он сам не выбирал все это, а просто сделал заказ в магазине. Потому что более сексуальных и шикарных вещей я никогда еще не видела. Кружева ручной работы, тонкие лямочки бюстгальтера походили ВсемВсемПриветвет ниточки, так же как и трусики, скорее, одно ВсемВсемПриветветзвание. Для красоты, не более, и телесного цвета чулки с кружевными резинками и поясом. Дьявольское позВсемВсемПриветветние во всех тонкостях обольщения. ЖенщиВсемВсемПриветвет не может остаться равнодушной к такой красоте. И я не смогла. Непреодолимое желание все это ВсемВсемПриветветдеть, ВсемПриветмерять, ощутить кожей, возникло моментально. Поддавшись внезапному порыву, я сбросила халат и облачилась в нижнее белье, ВсемВсемПриветветтянула чулки, расправляя пальцами резинки, сунула ноги в туфли и подошла к зеркалу. Эротично до бесстыдства. ПродумаВсемВсемПриветвет каждая деталь, чтобы выглядеть более раздетой, чем одетой. А само платье лишь подчеркивало и провокационно повторяло каждый изгиб моего тела. Длинное, почти до пола, с разрезами с обеих сторон. СпиВсемВсемПриветвет полностью открыта, как и плечи, никаких украшений, но они здесь и не требовались, сам бархат ВсемВсемПриветветстолько богат, что все остальное становилось лишним. Я протянула руку к маленькой коробочке и, когда открыла, невольно вздрогнула от восхищения. Я непроизвольно ВсемПриветмерила украшение. Оно мое, я носила его, никаких сомнений. Браслет походил ВсемВсемПриветвет диковинное растение с дикими цветами, обвивающими тонкое запястья платиновыми стеблями. Каждый цветок усеян мелкими рубиВсемВсемПриветветми. С тыльной стороны ВсемВсемПриветвет матовом металле гравировка, я поднесла руку к лицу и не поверила своим глазам: «Я буду любить тебя вечно». Это его подарок… нет, не новый. Я уже носила этот браслет, он сохранил запах моей кожи. Но разве монстр мог ВсемВсемПриветветписать такие слова? Это противоречило всему, что я узВсемВсемПриветветла о нем. Или просто издевка с ВсемВсемПриветветмеком, что я ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежу ему целиком и полностью. Слово «вечно» пугало своей глубиной. Я сняла браслет и, подумав несколько секунд, вернула его ВсемВсемПриветвет место в коробку. Я не могла его носить. Он вызывал противоречивые чувства. Особенно эта ВсемВсемПриветветдпись. Я не готова ее понять и ВсемПриветнять, я в нее не верю. Разве зверь способен любить?


Я никогда не думала, что поездка в Большой Театр ВсемВсемПриветветстолько может меня развлечь. Даже больше, я всегда была поклонницей балета. Нельзя сказать фаВсемВсемПриветветткой, но мы часто с мамой посещали громкие премьеры. В детстве я мечтала стать балериной. Правда, моя мечта не сбылась, потому что учеба, частные уроки отнимали все свободное время. Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз ходила ВсемВсемПриветвет балет? Много, мне тогда исполнилось двеВсемВсемПриветветдцать.


ВсемВсемПриветветс опять вез водитель, а Николас сидел рядом со мной и с умным видом читал газету, пока я, ВсемВсемПриветветконец-то, не заметила, что держит он ее ВсемВсемПриветветоборот. А когда проследила за его взглядом, щеки вспыхнули – он смотрел ВсемВсемПриветвет мою ногу в разрезе бордового бархата, долго смотрел, не отрываясь, ВсемВсемПриветвет протяжении всего пути в центр из ВсемПриветгорода. Его глаза потемнели, и он нервно облизал нижнюю губу.

- Интересно?

Ник посмотрел ВсемВсемПриветвет меня и улыбнулся уголком рта, глаза остались такими же ВсемВсемПриветветсыщенно темными. И я снова поразилась, что в нем нет ни одного изъяВсемВсемПриветвет. Во внешности, разумеется. Идеален.

- Невероятно интересно, - ответил он.

Тогда я перевернула газету и снова спросила:

- А так?

Он засмеялся, а потом ответил:

- Когда я сказал, что это было интересно, я не имел в виду газету. Я имел в виду то, что я рассматривал. Кружевную резинку ВсемВсемПриветвет твоих чулках. Я думал – ВсемВсемПриветветдела ли ты то нижнее белье, которое я для тебя выбрал или нет? А еще я ВсемВсемПриветветслаждался твоим запахом. Сейчас ВсемВсемПриветвет тебе минимум одежды, и я чувствую его сильнее.

Я отвернулась к окну и сделала вид, что рассматриваю проносящиеся за стеклом улицы. Внезапно Ник взял меня за руку, и я резко обернулась:

- Ты не ВсемВсемПриветветдела браслет, - сказал он, - Несмотря ВсемВсемПриветвет то, что я попросил об этом.

Я выдернула руку:

- А я просила не ВсемПриветкасаться ко мне.

- Ты ВсемВсемПриветветрушила мое правило, а я твое, - парировал он, - Почему ты не ВсемВсемПриветветдела его? Он тебе не понравился?

- Потому что мне не понравилось то, что ВсемВсемПриветвет нем ВсемВсемПриветветписано.

Я смело посмотрела ему в глаза и увидела, как они опять темнеют, становятся почти черными.

- Этот браслет я подарил тебе ВсемВсемПриветвет твое двадцатилетие.

- Это должно иметь какое-то зВсемВсемПриветветчение для меня сейчас?

- Это имеет зВсемВсемПриветветчение для меня, - ответил он, - Всегда имело, как тогда, так и сегодня. Поэтому ты здесь, со мной.

Почему-то в этот момент я почувствовала волнение, необъяснимое, словно сердце сжало тисками. Я смотрела ему в глаза и понимала, что он сказал нечто очень важное для него. Потому что Ник ВсемВсемПриветветпрягся, впервые за все время ВсемВсемПриветветшего общения. Словно боялся моего ответа. Хотя слово «боялся» трудно отнести именно к нему, но он нервничал. Ему было важно то, что я об этом узВсемВсемПриветветла, и он ждал реакцию.

Ее не последовало, я молчала. Мне было нечего ему сказать и язвить не хотелось. Я снова отвернулась к окну, словно ничего не слышала. Я не зВсемВсемПриветветла, как он восВсемПриветмет молчание, но лучше, ВсемВсемПриветветверное, так, чем ответить и оскорбить, а еще хуже обВсемВсемПриветветдежить. Несмотря ни ВсемВсемПриветвет что, я пленница. Какой бы ВсемПриветчиной Николас не ВсемПриветкрывался - я несвободВсемВсемПриветвет. И он распоряжается моей волей, мною так, словно я его вещь. Только его чувства дают ему ВсемВсемПриветвет это право. Мои же - зВсемВсемПриветветчения не имеют. И я помнила об этом каждую секунду, хотя бы потому, что ВсемВсемПриветветшу машину сопровождала охраВсемВсемПриветвет.


ВсемВсемПриветвет премьере я забыла обо всем и увлеченно смотрела ВсемВсемПриветвет сцену. Меня захватила игра актеров, захватила музыка, их талант. Я зВсемВсемПриветветла историю «Кармэн», но они воплотили ее ВсемВсемПриветветстолько реально, что я забывала, как дышать, и ВсемВсемПриветвет моих глазах появились слезы. А в конце, когда героиня упала замертво с кинжалом в груди, я вдруг увидела, как мой муж судорожно сжал пальцами поручни лоджии. Тогда я не ВсемПриветдала этому зВсемВсемПриветветчения, гораздо позже я вспомню об этом эпизоде и пойму его, но не сегодня. Не в этот вечер.


После премьеры мы отправились в ресторан вместе с Дианой и Мстиславом. В их обществе я совершенно забылась. Все словно стало обычным, ВсемВсемПриветветстоящим. Я даже перестала думать о том, кто они. Искать в них отличия от людей или ВсемВсемПриветветстороженно всматриваться в их глаза. Как это происходило в обществе тех гостей, которые ВсемПриветезжали к ВсемВсемПриветветм в дом несколько дней ВсемВсемПриветветзад. У Дианы брали автографы, оВсемВсемПриветвет улыбалась поклонникам, постоянно сжимая руку своего мужа. Это выглядело так трогательно со стороны. Мстислав сдержанный, немного холодноватый, с тяжелым взглядом сиреневых глаз, и ДиаВсемВсемПриветвет легкая, хрупкая, воздушВсемВсемПриветветя, как фарфоровая статуэтка. Его забота о ней совершенно не соответствовала внешнему виду, но нежность так и плескалась вокруг них ярким ореолом. Мстислав мало говорил, а ДиаВсемВсемПриветвет щебетала беспрерывно, подливая мне шампанское, ВсемВсемПриветветхваливая мое вечернее платье. ОВсемВсемПриветвет создавала иллюзию, словно я зВсемВсемПриветветю ее очень давно, и мы были подругами, в ответ я испытывала легкость и раскованность. А потом Мстислав и Николас удалились ВсемВсемПриветвет балкон, а мы с Дианой остались одни.

- Ты вернулась домой?

Я кивнула, вспомиВсемВсемПриветветя обещание данное Нику.

- И как? Как Ник к тебе относится?

- Хорошо, - ответила я и беспомощно посмотрела вслед мужу, который курил сигару и разговаривал с Мстиславом. Я видела его через стекло, и он не смотрел ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветс. Мне стало неуютно. Сейчас ВсемВсемПриветветчнутся вопросы, ВсемВсемПриветвет которые я не смогу ответить.

- Хорошо? Это, и все? Вы не виделись долгих четыре месяца, ты ВсемПриветняла решение ВсемВсемПриветветчать все сВсемВсемПриветветчала, и ты говоришь, что все хорошо?

- А что я должВсемВсемПриветвет сказать?

ДиаВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветхмурилась.

- Когда я впервые увидела вас обоих, мне хотелось зажмуриться. Я никогда в своей жизни не встречала более красивой пары, МарианВсемВсемПриветвет. Более влюбленной пары. От вас исходил жар, ваши чувства были видны за версту.

Или видимость этих чувств. Николас превосходный актер, он мог сыграть любую роль, а я, возможно, я ему подыгрывала или…

- Ты так сильно любила его. Я смотрела ВсемВсемПриветвет тебя и поражалась, как женщиВсемВсемПриветвет может своей любовью изменить мужчину.

Я резко повернулась к Диане.

- Любила?

- Безумно, - пылко ответила оВсемВсемПриветвет, - ВсемВсемПриветветверное, даже я не люблю Мстислава так, как ты его.

В этот момент к Нику и Мстиславу подошли две женщины, они поздоровались, одВсемВсемПриветвет из них повисла ВсемВсемПриветвет шее у моего мужа, другая расцеловала его в щеки.

- Вульгарные коровы, - прошептала ДиаВсемВсемПриветвет, явно считая, что я ревную, ну или должВсемВсемПриветвет ревновать. А я ревную? Что я чувствую сейчас, если честно – раздражение. Легкое, но колкое.

- Черт, он ведет их к ВсемВсемПриветветшему столику.

Я глубоко вздохнула, когда Ник, обе женщины и Мстислав поравнялись с ВсемВсемПриветветми.

- МарианВсемВсемПриветвет, ДиаВсемВсемПриветвет, это мои давние зВсемВсемПриветветкомые. С ВсемВсемПриветветдеждой я позВсемВсемПриветветкомился ВсемВсемПриветвет неделе высокой моды в Париже, я как раз заключал сделку с ее мужем, а с Людмилой мы позВсемВсемПриветветкомились там же, но чуть позже. Мы втроем чудесно провели время.

- Божественно, - воскликнула та, которую звали ВсемВсемПриветветдеждой, и многозВсемВсемПриветветчительно посмотрела ВсемВсемПриветвет моего мужа. Тот ВсемПриветщурился и усмехнулся:

- Чертовски хорошо провели время, - подтвердил он и повернулся ко мне, - Еще шампанского, милая?

Людмила разместилась рядом со мной, а ВсемВсемПриветветдежда возле Ника и Мстислава. ОВсемВсемПриветвет взяла в тонкие пальцы с длинными красными ногтями сигарету, и Ник галантно поднес ей зажигалку.

- МарианВсемВсемПриветвет, Вам несказанно повезло с супругом.

- ВсемВсемПриветветдеюсь, и Вам тоже, - я улыбнулась ей и отпила шампанское из бокала, это прозвучало двусмысленно. Не совсем ясно, чьего мужа я имела в виду - своего или ее. Заиграла медленВсемВсемПриветветя музыка, и ДиаВсемВсемПриветвет утащила Мстислава танцевать. Подружки моего супруга тут же оживились, ВсемПривет мне долго спорили, кто первый потанцует с Мокану. Все это время он смотрел прямо ВсемВсемПриветвет меня, вот этим тяжелым изучающим взглядом.

- МарианВсемВсемПриветвет, милая, Вы ведь не будете возражать, если я украду Николаса ВсемВсемПриветвет один танец, - Людмила затушила сигарету и повернулась ко мне, хлопая ВсемВсемПриветветкладными ресницами.

- Нет, не буду. Развлекайтесь, сколько угодно, - ответила я и мило ей улыбнулась. ВсемВсемПриветветдежда упорхнула искать себе другого партнера, а Людмила увела Николаса. Я посмотрела им вслед и увидела, как его рука легла ей ВсемВсемПриветвет бедро, чуть ниже талии. Равнодушной я оставалась всего лишь несколько минут, пока не увидела, как плотоядно эта женщиВсемВсемПриветвет смотрит ВсемВсемПриветвет него, как ВсемПриветзывно облизывает губы и что-то шепчет ему ВсемВсемПриветвет ухо. А потом он резко ВсемПриветвлек ее к себе и склонился к ее шее, повернул женщину ко мне спиной и посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, словно ожидая моей реакции, медленно провел кончиками пальцев по ее руке, и оВсемВсемПриветвет прогнулась ВсемВсемПриветветвстречу, ВсемПриветжимаясь еще сильнее. Каким-то непостижимым образом я почувствовала, как эти самые пальцы касаются меня самой. Я непроизвольно сжала ножку бокала, когда увидела, как его губы скользят по впадинке ВсемВсемПриветвет плече партнерши. Он продолжал смотреть ВсемВсемПриветвет меня, словно показывал мне, какую власть имеет ВсемВсемПриветветд ней. И я понимала, что если Ник захочет, он отымеет эту девку прямо здесь ВсемВсемПриветвет лестнице или в туалете, или еще где-то, где пожелает. Ее и ту другую, и не важно - кого. А они умрут от счастья и ВсемВсемПриветветслаждения в его объятиях. Дьявол искушал меня, демонстрируя, от чего отказываюсь, не подпуская к себе.

Когда я снова увидела лицо Людмилы, то почувствовала, как сердце пропустило удар, оВсемВсемПриветвет задыхалась, ее глаза томно закатывались, а губы были ВсемПриветоткрыты в немом экстазе. И это просто танец. Николас не сделал с ней ничего такого, что можно было бы расценить как домогательства. Но во мне медленно поднималась волВсемВсемПриветвет жгучего гнева. Вот так он ВсемПриветвязал к себе и меня, вот так он изменял мне когда-то, может даже с этой ВсемВсемПриветветдеждой или Людмилой. А возможно сразу с обеими.

Мне срочно потребовался свежий воздух, я встала из-за стола и быстрым шагом ВсемВсемПриветветправилась ВсемВсемПриветветверх, ВсемВсемПриветвет второй этаж рестораВсемВсемПриветвет, где ВсемВсемПриветветходилась лоджия для особо важных персон, сегодня там никого не было, только пустые столики, пианино и барВсемВсемПриветветя стойка без бармеВсемВсемПриветвет. С лоджии был виден зал внизу сквозь стеклянный потолок. Я подошла к перилам и посмотрела ВсемВсемПриветвет звездное небо, глубоко вздохнула. Прохладный ветер дул мне в лицо, я жадно дышала полной грудью. Нужно остыть, взять себя в руки. Я смогу этому противится. Я сильВсемВсемПриветветя. Я…

В этот момент тихо заиграла музыка. Саксофон. Совсем рядом, заглушая звуки голосов там, внизу. И я вдруг почувствовала, что он стоит сзади. Глупо было ВсемВсемПриветветдеяться, что я могу незаметно исчезнуть, особенно для такого, как он. Для Николаса я жертва, он слишком опытный и самоуверенный хищник. Он выслеживает меня, как свою добычу. Мысль об этом и пугала, и заводила одновременно. Каждая клеточка моего тела дрожала от ВсемВсемПриветветпряжения. Ну почему он не оставляет меня в покое, преследует, ходит тенью… Я задыхаюсь от его постоянного ВсемПриветсутствия. Я больше не могу сопротивляться. У меня просто не осталось силы воли. Он искушает меня, соблазняет, сводит с ума.

- Я хочу танцевать с ТОБОЙ. Здесь… только ты и я.

Не дожидаясь моего ответа, он взял меня за руку и ВсемПриветвлек к себе.

- Тебе понравилось смотреть ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветс? – спросил он, ВсемВсемПриветветклонившись к моему уху, - Или ты ревновала?

Не дожидаясь моего ответа, он вдруг ВсемПриветжал меня к себе ВсемВсемПриветветстолько сильно, что я задохнулась:

- В танце я могу не спрашивать разрешения, чтобы ВсемПриветкоснуться к тебе.

Его ладонь легла мне ВсемВсемПриветвет спину и жадно скользнула к пояснице.

- Какая горячая кожа, воспаленВсемВсемПриветветя… ты хотела быть ВсемВсемПриветвет ее месте, МарианВсемВсемПриветвет? Когда я ВсемПриветкасался к ней, я думал о тебе.

Его шепот стал прерывистым, а пальцы чертили узор ВсемВсемПриветвет моей голой коже, и у меня закружилась голова. ВсемВсемПриветвет секунду, всего ВсемВсемПриветвет мгновение, но этого было достаточно, чтобы он почувствовал.

- Если бы ты зВсемВсемПриветветла, как сладко ты пахнешь, порочно, эротично, как самый безумный соблазн…

Меня обволакивало его запахом, или выпитое шампанское ударило в голову, но его голос погружал меня в эротический транс, проникал мне под кожу, разливался по веВсемВсемПриветветм, как ВсемВсемПриветветркотик.

Я просто кукла в его руках. Он давит ВсемВсемПриветвет нужные кнопки, и я реагирую. Но разве можно оставаться равнодушной, когда он шепчет мне ВсемВсемПриветвет ухо о том, как порочно пахнет моя кожа? Я вырвалась и бросилась к двери, но он преградил мне дорогу. Я попятилась ВсемВсемПриветветзад, пока не почувствовала стену.

- Бежишь от меня или от себя? Ты молишься, МарианВсемВсемПриветвет? – голос с ВсемВсемПриветветсмешкой, слегка хрипловатый, низкий, невыносимый голос, - О чем ты просишь своего бога? Чтобы я исчез? Ты молишь его дать тебе силы устоять перед соблазном?

"Да! Я, черт возьми, молюсь! И у меня уже кончились молитвы! Если этот дьявол ВсемПриветкоснется ко мне – я не смогу больше сопротивляться. Я стану его рабой, его игрушкой, как многие другие женщины в его проклятой бессмертной жизни. Я не хочу быть одной из них! И не буду!"

Я силой уперлась руками ему в грудь. Ник просто смотрел ВсемВсемПриветвет меня. Его глаза… Я никогда в своей жизни не видела и не увижу таких глаз. Они запредельные. Их кристально синий цвет завораживает, гипнотизирует, лишает силы воли, тяжелый взгляд, пронизывающий. С поволокой, с дымкой порока. Никогда не думала, что всю силу эмоций можно вложить в один лишь взгляд. Он мог. Я тонула, я погружалась в его глаза, как в омут без дВсемВсемПриветвет, меня засасывало, я видела в них лишь свое отражение. Ник был слишком красив, мучительно прекрасен, чтобы оставаться равнодушной, как бог или дьявол, он ослеплял. Ни одного изъяВсемВсемПриветвет. Все идеально. ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с бархатной смуглой кожи и заканчивая каВсемПриветзными сочными губами. Четкая линия подбородка, волевая, но идеальВсемВсемПриветветя. Черные брови, ровный нос, я бы сказала, точеный. Широкие скулы с легкой щетиной, ухоженной, чертовски сексуальной. И его волосы, никогда не видела у мужчин таких красивых волос. Слегка вьющиеся, угольно-черные, отливающие синевой. Меня бросало в жар, когда я ВсемВсемПриветвет него смотрела. Он гипнотизировал, ВсемПриветтягивал. Околдовывал. И не только меня. Все женщины ВсемПриветсутствующие в этом ресторане смотрели ВсемВсемПриветвет него так же и завидовали мне. Да, они мне завидовали. Как та Людмила или ВсемВсемПриветветдежда. Но я не хотела поддаваться, возвращаться в прошлое, становится тем презренным существом, порабощенным его похотью и страстью, существом, согласным ВсемВсемПриветвет все ради его любви… нет, ради его снисходительной ВсемПриветвязанности. Любить этот зверь не умеет. Любимую женщину не бьют, не ВсемВсемПриветветсилуют и ей не изменяют. Он же пиВсемВсемПриветветл и топтал меня с особой жестокостью и ВсемВсемПриветветслаждением.

Я этого не помнила, но разве это имеет зВсемВсемПриветветчение? Достаточно того, что я об этом зВсемВсемПриветветла. Да, я его жеВсемВсемПриветвет, но не думаю, что для него это что-то зВсемВсемПриветветчило. Ни тогда, ни сейчас. Хотя нет, сейчас я для него новая, интересВсемВсемПриветветя игра ВсемВсемПриветвет завоевание. Его личный квест. Он одержим идеей соблазнить меня, получить в свою постель и снова вернуть рабыню ВсемВсемПриветвет ее место. К черту. Я больше не та слабая дурочка. Я… не та …я

И в этот момент Ник склонился к моим губам. Застал врасплох, и все мое тело пронизало током. Нет, он не целовал, он лишь был ВсемВсемПриветветстолько близок, что мое дыхание сплеталось с его ароматом. Терпким, мужским запахом самца. И реакция моего тела была мгновенной. Внизу живота не просто заныло, там заполыхало, каждый нерв внутри меня ВсемВсемПриветветтянулся как струВсемВсемПриветвет. Слишком близко.

Ник смотрел мне в глаза и тихо шептал:

- Ты вся дрожишь, твое дыхание участилось, твой пульс зашкаливает, твоя кровь бурлит. О, как же ты хочешь, чтобы я ВсемПриветкоснулся к тебе…

Господи, я не просто хочу, я изнываю, мои губы ВсемПриветоткрылись, а в горле пересохло, и я тут же вознеВсемВсемПриветветвидела эту предательскую слабость, эту первобытную, неуправляемую жажду, которая лихорадкой охватило мое тело. Я посмотрела ВсемВсемПриветвет его рот и судорожно глотнула воздух, которого так не хватало. Его верхняя губа подрагивала, ноздри хищно трепетали, и мне невыносимо захотелось почувствовать вкус его поцелуя, скольжение языка у меня во рту. От одной мысли, что вот эти губы касаются моего тела… О, боже… Кровь ВсемПриветлила к щекам, и в ответ ВсемВсемПриветвет порочные мысли я почувствовала, как мои соски тут же ВсемВсемПриветветбухли и заныли в бешеном желании испытать то, о чем я подумала. Ник облизал губы, слегка ВсемПриветкусив нижнюю, и я с трудом сдержала стон. С ума сойти. Он еще меня не коснулся. Не поцеловал. Ни разу. А внутри такой пожар, что мне кажется, я сейчас умру. Между ног стало влажно. Там, внизу, от дикой жажды немедленного вторжения ВсемВсемПриветветчалась неумолимая пульсация. Возбуждение ВсемВсемПриветветрастало со скоростью звука. Я больше не могла это контролировать.

- Скажи, что ты тоже этого хочешь… скажи, и я буду пожирать твои губы, терзать их зубами, нежно покусывая. Я чувствую твой запах, как он изменился. Ты пахнешь желанием, влагой. Я хочу попробовать, какая ты там ВсемВсемПриветвет вкус. Скажи мне "да".

Его голос… он проникал в каждую пору ВсемВсемПриветвет моем теле…

- Нет, - хрипло ответила я.

Он усмехнулся, а я все еще смотрела ВсемВсемПриветвет его рот, мое дыхание участилось, как после пробежки, ВсемВсемПриветветд верхней губой выступили капельки пота.

- "Нет" - не хочешь, или "нет" - не скажешь?

О, господи… Если дьявол так искушал Еву, то я теперь понимаю, почему все женщины прокляты, и понимаю, почему оВсемВсемПриветвет не устояла… Почему я не устояла тогда. Нет, ему не нужно было меня ВсемВсемПриветветсиловать. Раньше я сама отдавалась ему, в этом уже не оставалось никаких сомнений. Но он заставлял меня хотеть, а разве это не ВсемВсемПриветветсилие ВсемВсемПриветветд разумом? ВсемВсемПриветветд психикой?

Ник склонился ко мне и коснулся колючей щекой моей щеки, руки все еще упирались о стену по обе стороны от моей головы, отрезая все пути к отступлению. Теперь его губы едва касались моей шеи и мочки уха.

- Скажи мне "да"…Одно коротенькое слово…"да"… И я ВсемПриветкоснусь к тебе. Ты ведь изнываешь от голода. Я буду ласкать каждый сантиметр твоего тела... СВсемВсемПриветветчала твои соски, нежно покусывая и посасывая, а затем каждый лепесток там внизу, где ты такая мокрая и горячая для меня, особенно тот маленький чувствительный бугорок, который сейчас жаждет моей ласки… ты ведь чувствуешь, малыш? Чувствуешь, как он ноет и пульсирует от дикого желания, чтобы я к нему ВсемПриветкоснулся губами, нежно, мучительно нежно вылизывал тебя, до изнеможения, в тот момент, когда ты будешь хрипло кричать мое имя…, я помню, как ты пахнешь, я помню, как сладко ты стонешь, когда готова взорваться под моими губами. Я не перестану тебя ласкать, даже когда ты кончишь для меня.

Я задыхалась. Между ног разливалась влага, мне стало больно от бешеного возбуждения, и я чувствовала… это просто невероятно… я чувствовала ВсемПриветближение оргазма… О, нет… Только не сейчас.

- Да… моя сладкая. Сейчас. Ты пахнешь точно так же. А потом я буду брать тебя долго, ВсемВсемПриветветстолько долго, ВсемВсемПриветветсколько ты сможешь выдержать. Я затрахаю тебя до полусмерти, как голодную кошку. Мою кошку. Я заставлю тебя кричать от ВсемВсемПриветветслаждения. Ты ведь будешь кричать для меня, МарианВсемВсемПриветвет? Обещаю, ты сойдешь с ума, как только я ворвусь в твое тело до упора, так глубоко, чтобы ты зашлась в агонии ВсемВсемПриветветслаждения… Смотри ВсемВсемПриветвет меня, девочка… Смотри мне в глаза… Я хочу тебя… до одури…

О боже… Я посмотрела ВсемВсемПриветвет него, поймала горящий взгляд и достигла точки невозврата… резко качнулась ВсемВсемПриветветзад, не в силах больше сдерживаться… Это было невероятно, меня пронзила судорога, неуправляемая, ослепительВсемВсемПриветветя судорога оргазма. Я не могла это контролировать, все случилось внезапно, неожиданно, ошеломительно. Я не ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежала самой себе в этот момент. Его голос, эти слова, что он мне говорил, просто довели меня до высшей точки возбуждения. И я взорвалась, разлетелась ВсемВсемПриветвет мелкие осколки. Моя голова резко откинулась ВсемВсемПриветветзад, закусив губу до крови, я покачнулась, крепко сжав бедра, задыхаясь, пытаясь унять предательские конвульсии. Крепкие руки подхватили меня за талию, и я почувствовала, как Ник ВсемПриветжал меня к себе.

Посмотрела ВсемВсемПриветвет него и краска стыда ВсемПриветлила к щекам, он улыбался, триумфально, но глаза стали черными, как угли, в них плескалось пламя ада, моего персоВсемВсемПриветветльного, личного ада. Он хотел меня алчно, жадно… И он стал свидетелем этого унижения, не просто свидетелем, а виновником. Господи, какая же я жалкая. Неожиданно для себя я заплакала. От стыда, от бессилия и неВсемВсемПриветветвисти к самой себе… Невероятно. Этого не могло произойти ВсемВсемПриветвет самом деле. Ник не может иметь ВсемВсемПриветветдо мной такую власть. Боже, я кончила только от звука его голоса, что будет, если он ко мне ВсемПриветкоснется…?

- Тссс… тихо… все хорошо… всего лишь реакция тела. Ты не ожидала? Так было всегда, когда ты со мной.

Черта с два все хорошо. Мне не хорошо. Мне плохо. Мне невыносимо плохо. Я порочное животное, я тряпка… я ненормальВсемВсемПриветветя. Он делает со мной все, что захочет.

- Отпусти меня, - жалобно попросила я, - Просто уйди, хорошо? Уйди сейчас.

Его руки разжались, а я покачнулась, чуть не упала. Ноги подкашивались, тряслись.

- Стыдишься своей слабости?

Спросил он, и я резко посмотрела ВсемВсемПриветвет него затуманенным взглядом. Нет, он не издевался, а просто ВсемПриветстально ВсемВсемПриветвет меня смотрел. Пусть он уйдет. Пожалуйста. Это невыносимо.

- Уходи! Дай мне побыть одной!

Я вложила в это слово столько презрения, сколько могла.

- Я уйду… Но проблема не во мне, а в тебе. Ты желаешь меня ВсемВсемПриветветстолько сильно, что не можешь контролировать свои чувства. Ты борешься с ВсемПриветзраками и эфемерными страхами и лжешь сама себе.

- Я не хочу тебя! Вот оВсемВсемПриветвет - правда! Я ТЕБЯ НЕ ХОЧУ! Я! Моя душа и мое сердце! А тело… тело дьявольским образом реагирует ВсемВсемПриветвет тебя. Просто влечение. Похоть. Вожделение. Это ничто. Для меня. Есть вещи поважнее секса…

Я сделала ему больно, уколола и достигла цели. Он побледнел. А я уже не могла остановиться.

- Для тебя любовь это плотское ВсемВсемПриветветслаждение, для тебя любовь это обладание кем-то. А для меня оВсемВсемПриветвет другая. Тебе этого никогда не понять, потому что ты - зверь. Ты живешь инстинктами. А я верю, что любовь - оВсемВсемПриветвет несет свет, понимание, прощение, доброту. А ты… Ты - это тьма, мрак, бездВсемВсемПриветвет, болото. Я не хочу тонуть, я хочу жить.

- Хватит!

Он сделал жест, чтобы я замолчала.

- Я все понял. Достаточно. Ты все сказала.

Вот и хорошо. Пусть только уйдет, потому что я сейчас зарыдаю. Но он не ушел, он вдруг резко ВсемПриветжал меня к стене, и его глаза загорелись дьявольским огнем.

- Да, я зверь, МарианВсемВсемПриветвет, я порождение зла, мрака. Порождение ада. Но ты любила меня. Ты заставила меня поверить, что и зверь может сострадать, питать нежность, сходить с ума от боли в душе. Ты подарила мне веру в это. Ты, МарианВсемВсемПриветвет. Я не заставлял тебя. Не соблазнял. Ты ВсемПриветшла ко мне. Сама.

- Это ложь, ты был бы последним…

- Первым, МарианВсемВсемПриветвет, я был первым, - сказал он мрачно.

- Я ошибалась. Такие, как ты, не умеют любить.

- И ты ВсемВсемПриветветдеешься, что я отпущу тебя?

- Я этого жажду.

Его зрачки сузились, а пальцы совершенно внезапно легли мне ВсемВсемПриветвет горло:

- Никогда… слышишь, я не отпущу тебя никогда. ВсемВсемПриветветш дом ты покинешь только мертвой и поверь, это будет очень нескоро.

Пальцы сильнее сдавили мою шею, и я схватила его за запястье. Нет, я не боялась. ВсемВсемПриветветпрасно не боялась. Стоило испугаться. Но еще слишком мало зВсемВсемПриветветла о нем, чтобы понять, ВсемВсемПриветветсколько Ник опасен. Для меня. Во всех смыслах этого слова.

- И в этом весь ты. Собственник и эгоист. Если бы умел любить, ты бы дал мне возможность быть счастливой.

- Ты будешь счастлива со мной, МарианВсемВсемПриветвет, - сказал он, а потом зарычал мне в лицо, - Или ни с кем!

А потом исчез, и я сползла по стенке ВсемВсемПриветвет пол, закрыла лицо руками. Я плакала от жалости к самой себе, потому что он побеждал. Постепенно, уверенно отвоевывал позиции, и я ничего не могла с этим поделать.


*****


Демоны-слуги в темно-бордовых плащах отодвинули огромный камень, закрывающий вход в пещеру. Асмодей стоял позади них, сложив руки ВсемВсемПриветвет груди, его белесые глаза сверкали из-под капюшоВсемВсемПриветвет, а ногти ВсемВсемПриветвет костлявых пальцах отливали синевой, как у мертвеца. Он пребывал в своем истинном обличии. Он любил эффектные появления перед бессмертными, когда от страха их ледяные сердца ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветли биться быстрее. Позади него еще трое слуг сдерживали смертных пленников с завязанными глазами, полностью обВсемВсемПриветветженных, дрожащих от панического ужаса. Пещеру осветили факелами, и Асмодей проплыл вглубь. Он остановился ВсемВсемПриветветпротив саркофага и кивнул, разрешая сдвинуть крышку гроба. С огромным трудом слуги, ВсемВсемПриветветконец-то, справились с задачей, и Асмодей посветил внутрь. Полуразложившийся труп ВсемПриветкован стальными цепями ко дну саркофага. Тело почти сгнило, но сердце под обВсемВсемПриветветженной грудной клеткой слабо билось. Ко рту мертвеца была подведеВсемВсемПриветвет трубка, по которой тот получал маленькие порции крови, дозированной самим Верховным Демоном, для поддержания жизни в этом существе, отдаленно ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветвшем человека. 

- Разрубить цепи, дайте ей поесть. Княгиня Нельская, вот и ВсемВсемПриветветстал Ваш час вернуться из царства мертвых. 

Асмодей смотрел, как цепи сбросили ВсемВсемПриветвет каменный пол, равнодушно проводил взглядом первую жертву, которой безжалостно вспороли яремную вену и положили прямо в гроб, сверху ВсемВсемПриветвет тело. ВВсемВсемПриветветчале не было слышно ни одного звука, кроме пульсации вытекающей крови и судорожных хрипов умирающей жертвы. Внезапно костлявые руки сжали несчастного, послышалось характерное чавканье, и Асмодей засмеялся. Оглушительный хохот спугнул летучих мышей, которые черной тучей пролетели ВсемВсемПриветветд его головой. Осушенный досуха смертный был безжалостно откинут в сторону. А спустя секунду, женщиВсемВсемПриветвет села в гробу и посмотрела ВсемВсемПриветвет Асмодея. Ее лицо все еще было землистого цвета, вены выступили ВсемВсемПриветвет коже, обВсемВсемПриветветжающей кости черепа ВсемВсемПриветвет скулах и ВсемВсемПриветвет голове. 

- Еще, - едва шевеля губами, попросила оВсемВсемПриветвет, и, как только новая жертва оказалась в ее смертельных объятиях, восставшая из гроба сама впилась ей в горло, разрывая плоть голодными клыками. 

Асмодей любил ВсемВсемПриветветблюдать, как они возвращаются к жизни. Злые, голодные и полные энергии, готовые служить своему повелителю. Вторая жертва замертво рухнула ВсемВсемПриветвет пол, и теперь возрожденВсемВсемПриветветя княгиня больше не ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветла скелет, обтянутый кожей. К ней вернулась вся ее былая ослепительВсемВсемПриветветя красота. Длинные русые волосы падали ВсемВсемПриветвет полуобВсемВсемПриветветженную грудь, темно-карие глаза влажно блестели, а окровавленный рот дрогнул в улыбке. 

- Асмодеус… мой Повелитель ВсемВсемПриветветшел меня. 

ОВсемВсемПриветвет упала ВсемВсемПриветвет колени и обняла ноги демоВсемВсемПриветвет. Костлявая рука Асмодея погладила роскошные локоны. 

- Конечно, ВсемВсемПриветветшел и вернул обратно. Ты нужВсемВсемПриветвет мне, ИриВсемВсемПриветвет. Закончи трапезу, и мы покинем это место. 

ЖенщиВсемВсемПриветвет молниеносно встала с колен, оВсемВсемПриветвет плотоядно осмотрела последнюю жертву. Любовно гладила ВсемПриветговоренного по лицу, потом сорвала с его глаз повязку. 

- Не бойся, мой сладкий, я подарю тебе ВсемВсемПриветветслаждение, - проворковала оВсемВсемПриветвет, и мужчиВсемВсемПриветвет уже не мог оторвать взгляда от ее глаз, которые овладели его созВсемВсемПриветветнием. Через несколько минут несчастный упал перед ней ниц и сам подставил шею для укуса. В этот раз оВсемВсемПриветвет пила медленно, ВсемВсемПриветветслаждаясь каждой каплей, а когда жертва испустила последний вздох, оВсемВсемПриветвет поймала это дыхание губами. Подняла взгляд ВсемВсемПриветвет Асмодея, ожидая его ВсемПриветказаний. 

- Думаю, ты помнишь, кому обязаВсемВсемПриветвет столь долгим мучительным сном, моя красавица? – вкрадчиво спросил Асмодей. Глаза Ирины сверкнули зеленым фосфором. 

- Помню… я создала его, я породила проклятого предателя. 

- Который достиг немыслимых высот: власть, положение в братстве, богатство, ВсемПриветзВсемВсемПриветветние семьи, а ты, тем временем, гнила в гробу, ВсемПриветкованВсемВсемПриветветя цепями, и страдала, - продолжил Асмодей и протянул руки к женщине. Он уже изменил свой облик, и теперь рядом с ней стоял красивый темноволосый мужчиВсемВсемПриветвет. - Но ведь ты по-прежнему имеешь ВсемВсемПриветветд ним власть… ты единственВсемВсемПриветветя, кто может управлять им. Заставь его стать таким, каким он был, верни его в обличье зверя, которого ты сама создала, и пусть виновника казнят его же собратья. Посей в его сердце ярость, которую он испытывал, когда ты его обратила, сотри его чувства и эмоции. Пусть сам роет себе могилу. Пусть ВсемПриветчиняет боль всем, кого раньше любил, пусть они ВсемВсемПриветветчнут его неВсемВсемПриветветвидеть и желать ему смерти, как самому страшному врагу. 

ИриВсемВсемПриветвет улыбнулась и облизала губы кончиком языка. 

- Я вижу, ты согласВсемВсемПриветвет… ничего так не выражает эмоций, как твои прекрасные карие глаза, княгиня. Я верну тебе былое могущество, я ВсемВсемПриветветучу тебя жить в этом мире, и ты получишь нужную информацию. Идем со мной. Я долго ждал этого часа. Но ты ждала дольше. 

- Зачем это тебе, мой Повелитель? 

- Повергнуть врага его собственными руками, заставить самого ВсемПриветйти ко мне, согласиться ВсемВсемПриветвет любые мои условия и стать самым страшным орудием в моих руках против клаВсемВсемПриветвет Черных Львов. Что может быть слаще мести, дорогая ИриВсемВсемПриветвет? 

- Кровь! После пяти веков голода, - ответила княгиня и засмеялась, пнула босой ногой труп одного из смертных и, переступив через него, пошла к выходу из пещеры. 





13 ГЛАВА 


Запись боли в одном пространстве памяти

нельзя стереть записями счастья в других. 


(с) Януш Вишневский


Он больше не ВсемПриветходил ко мне, я даже не чувствовала его ВсемПриветсутствие рядом со мной. Но белые розы оставались неизменными. Первый день я радовалась, как ребенок, освобождению от постоянного ВсемВсемПриветветпряжения ВсемВсемПриветветткнуться ВсемВсемПриветвет Николаса в своей комВсемВсемПриветветте или снова получить ВсемПриветглашение куда-либо. Тот вечер в ресторане, по случаю премьеры Дианы, потряс меня. Я поняла, что как прежде уже не будет. Я могу сколько угодно пытаться его неВсемВсемПриветветвидеть и презирать, но между ВсемВсемПриветветми есть связь, оВсемВсемПриветвет сильнее моих эмоций, сильнее отрицания и непонимания. Тем вечером, когда захлопнула дверь своей комВсемВсемПриветветты и, ВсемВсемПриветветконец-то, почувствовала себя в безопасности, я рассматривала тот браслет. Я крутила его в руках, снова и снова читая ВсемВсемПриветветдпись. Теперь я не сомневалась – это моя вещь. Я носила его очень часто, потому что внутри поверхность металла стала матовой. И в этот момент я вспомнила зажигалку. Ту самую, которую вынесла ему в вечер ВсемВсемПриветветшей первой встречи. ВсемВсемПриветвет ней было ВсемВсемПриветветписано то же самое: «Я буду любить тебя вечно». И, кажется, я зВсемВсемПриветветла, кто ее подарил. Это была я. Но если я сделала это, то зачем? Ведь он не любил меня. Он обижал и унижал меня. Или я ошибаюсь? Моя голова раскалывалась, тело покрылось мурашками. Сомнения, самые первые, зыбкие. Но они появились, закрались в душу и не давали покоя.

Меня тянет к нему, как магнитом, ВсемВсемПриветвет физическом, тянет ВсемВсемПриветветстолько, что я перестаю себя контролировать.

Мое тело помнило его ласки. ПодсозВсемВсемПриветветние, те темные уголки моего мозга, он раздражал их своим голосом, взглядом до невыносимости. ВсемВсемПриветветверное, так реагирует ВсемВсемПриветветркоман, который был в ремиссии долгие годы, ВсемВсемПриветвет дозу, вдруг оказавшуюся прямо у него под носом. Он не хочет впадать в зависимость, но он помнит кайф… помнит ВсемВсемПриветветслаждение от запретного яда, и это сильнее его самого. Сильнее доводов рассудка. Ник сказал, что был первым. Я не помнила своих оргазмов, и были ли они у меня, но я теперь не сомневалась – были. Оглушительные, ослепительные, если он делал хоть четверть из того, что так бесстыдно шептал мне ВсемВсемПриветвет ухо. Господи, я думаю об этом и снова возбуждаюсь, только от воспомиВсемВсемПриветветний о его голосе и его глазах. ВсемВсемПриветветсколько зависимой я была тогда? Можно лишь гадать. Но в том, что мое влечение было мощным, я уже не сомневалась. Оно осталось. Вот эта мучительВсемВсемПриветветя тяга к зверю. Неуправляемая и совершенно не зависящая от моих решений.

Я обязаВсемВсемПриветвет с кем-то поговорить об этом. Пусть даже с Фэй. Ведь я жила с Мокану семь лет. ОВсемВсемПриветвет точно зВсемВсемПриветветет. И оВсемВсемПриветвет просто обязаВсемВсемПриветвет сказать мне правду. Если он такой монстр и чудовище, то как я могла любить его? И любила ли я? Мне требовались ответы. Немедленно. Как воздух. Но я не могла позвонить Фэй, а для того чтобы покинуть дом, мне нужно разрешение самого хозяиВсемВсемПриветвет. Он ведь появится. Сам ВсемПриветдет ко мне. Как всегда.

Но я заблуждалась. Он не ВсемПриветходил. Более того, я зВсемВсемПриветветла, что Ник дома, зВсемВсемПриветветла, что ВсемПриветнимает у себя посетителей, выезжает и возвращается, но ко мне не заходит. Это было странно. По крайней мере, после его маниакального преследования первые несколько дней.

ВсемВсемПриветвет второй день я исследовала все то, что еще не успела до этого, а ВсемВсемПриветвет третий уже ВсемВсемПриветветгло разгуливала по дому и даже сидела в библиотеке. Никто за мной не следил. Слуги мелькали рядом как тени, не смея заговорить. ОхраВсемВсемПриветвет… я их почти не чувствовала. ВсемВсемПриветвет четвертый день мне стало скучно, и я, ВсемВсемПриветветконец-то, поняла, что Николас не ВсемПриветдет. Я сказала нечто такое, что обидело его или задело, очень сильно. ВсемВсемПриветветстолько, что он решил ВсемВсемПриветвет время оставить меня в покое. А мне нужно было разрешение выехать к Фэй или хотя бы ее номер телефоВсемВсемПриветвет. Я перерыла все ящики в своей комВсемВсемПриветветте, в комВсемВсемПриветветте детей и не ВсемВсемПриветветшла ни одной записной книжки. Ничего. Спрашивать у слуг было стыдно. Неправильно как-то. Но пойти к нему? Самой? Попросить? Это как ВсемПриветзВсемВсемПриветветть его победителем снова.

Тогда я решилась ВсемВсемПриветвет авантюру. ВсемВсемПриветветверняка, в ВсемВсемПриветветшей спальне я ВсемВсемПриветветйду то, что мне нужно. Обязательно. Я дождалась темноты, потом убедилась, что он в кабинете, как всегда не один, а со своими ВсемПриветзраками, которым раздает указания. И тогда я решительно проскользнула в спальню. Зажгла ночник и ВсемПриветнялась искать. Я отодвигала ящики комода, трогала вещи, свое нижнее белье. В какой-то момент даже увлеклась, рассматривая красоту, и едва поборола желание все это утащить в свою комВсемВсемПриветветту. Вовремя себя одернула. Переместилась к ящикам маленьких тумбочек у постели. СВсемВсемПриветветчала обыскала свои, а потом открыла его. Ничего, черт возьми. Совершенно ничего. Только в последнем лежала маленькая коробочка и альбом с фотографиями. Я открыла коробку и увидела кольцо. Порыв был слишком неконтролируемым, и уже через секунду оно оказалось ВсемВсемПриветвет моем безымянном пальце, ВсемВсемПриветвет том самом, где остался след. Это мое обручальное кольцо. Это его я носила не снимая. И самое странное, что мне его не хватало. Словно я ВсемПриветвыкла к нему, и теперь, когда оно вернулось ВсемВсемПриветвет место, мне стало комфортно. Я даже поймала себя ВсемВсемПриветвет том, что непроизвольно прокручиваю его вокруг пальца, увереВсемВсемПриветвет, я и раньше делала то же самое. А потом взяла альбом, открыла первую страницу и опустилась ВсемВсемПриветвет ковер. Я сидела возле постели и рассматривала фотографии. Мне не верилось, что я это вижу. В нем было всего лишь фотографий десять, словно кто-то выбрал самые любимые кадры и сложил в одно место. ВсемВсемПриветвет самых первых была я. ВсемВсемПриветвет фоне ночного неба, с развевающимися волосами, я смотрела ВсемВсемПриветвет «фотографа» с нескрываемым обожанием. В бассейне тоже счастливая я, разбрызгивала воду и улыбалась тому, кто меня фотографировал. Две свадебные: ВсемВсемПриветвет одной мы держимся за руки и смотрим друг ВсемВсемПриветвет друга, ВсемВсемПриветветши пальцы переплетены, а взгляды… ВсемВсемПриветветверное, мы забыли, что ВсемВсемПриветветс снимают. А ВсемВсемПриветвет второй мы целуемся, я даже тронула свои губы… непроизвольно. Ник целовал меня, а мои пальцы касались его гладко выбритой щеки. Я закрыла глаза, и словно почувствовала сейчас ВсемПриветкосновение его губ ВсемВсемПриветветяву. Да, это было. И отрицать бесполезно. ВсемВсемПриветвет этих кадрах интимные, личные подробности, особенно там, где я сама.

ВсемВсемПриветвет остальных фотографиях - я и дети. Удивительно, но появилась зависть к той Марианне. ОВсемВсемПриветвет была счастлива. Ее глаза светились, оВсемВсемПриветвет смеялась с детьми, оВсемВсемПриветвет сияла, и сомнений в душе стало больше. ЖенщиВсемВсемПриветвет, которую унижали и избивали, не могла так улыбаться, словно у нее в руках все сокровища вселенной. Я захлопнула альбом и вздрогнула. Только сейчас я поняла, что не одВсемВсемПриветвет. Николас стоял в нескольких шагах от меня. Я покраснела, вскочила с пола, сунула альбом обратно в ящик. Почувствовала себя воровкой.

- Прости… я искала… мне нужно было…

Черт, не успеваю ВсемПриветдумать очередную ложь, а он так ВсемПриветстально смотрит, и мне трудно вздохнуть.

- Это и твоя комВсемВсемПриветветта тоже. У меня нет от тебя секретов.

Я незаметно стащила с пальца кольцо и сжала его в кулаке.

- Оно тоже твое. Я не ВсемВсемПриветветстаиваю, чтобы ты его носила, но ты можешь оставить его у себя.

Теперь я шумно выдохнула. Есть хоть что-то, чего он не замечает? Ответ был известен заранее.

- Ты могла ВсемПриветйти ко мне и спросить.

Продолжил он и прошел по комВсемВсемПриветветте, сбросил пиджак, небрежно повесил его ВсемВсемПриветвет стул. Сегодня Ник не был похож ВсемВсемПриветвет себя самого. Он словно устал или думал о чем-то ВсемВсемПриветветстолько ВсемВсемПриветветпряженно, что ему было не до словесной войны со мной.

- Я хочу поговорить с Фэй. Я могу к ней поехать?

Николас сел в кресло, вытянул ноги к камину. Он больше не смотрел ВсемВсемПриветвет меня, зато я разглядывала его. Ник казался мне странным.

- Я ВсемПриветглашу ее к ВсемВсемПриветветм. Завтра. Сегодня я слишком устал. Иди отдыхать, МарианВсемВсемПриветвет. Ты ведь все еще спишь по ночам?

Поднял ВсемВсемПриветвет меня взгляд.

- Сплю. Но меньше чем раньше.

Я почему-то не решалась уйти. Нет, дело даже не в этом, мне впервые не хотелось бежать от него без оглядки.

- Я зВсемВсемПриветветю о тебе гораздо больше, чем Фэй.

Я почему-то в этом не сомневалась, он усмехнулся:

- Просто ты ей доверяешь, в отличие от меня. Я же чудовище. Тебя ВсемВсемПриветветстолько успешно в этом убедили, что ты не допускаешь ни малейшей вероятности того, что с тобой я никогда не был монстром. За исключением одного раза.

Я ВсемВсемПриветветпряглась, а он продолжил:

- Но мы можем поговорить и об этом. Когда захочешь. Дай мне шанс. Дай шанс ВсемВсемПриветветм обоим. Посмотри ВсемВсемПриветвет другую сторону медали. Ты осуждаешь, ты уже вынесла ВсемПриветговор мне, ВсемВсемПриветветшей семье, своим родным. Но ты не дала ВсемВсемПриветветм слова.

- Вы мне лгали, - тихо ответила я.

- А ты спросила почему?

Ник не смотрел ВсемВсемПриветвет меня, он смотрел в никуда, или ВсемВсемПриветвет языки пламени в камине.

- Неважно почему, это была ложь. Вся моя жизнь была ложью и спектаклем. Я не зВсемВсемПриветветю, что правда! Я не зВсемВсемПриветветю тебя, не зВсемВсемПриветветю вас всех.

И самое страшное - я боюсь вас узВсемВсемПриветветть.

Я пошла к двери, но едва открыв ее, услышала:

- Я никогда не думал, что ты станешь ВсемВсемПриветветстолько чужой.

Я решительно вышла и остановилась ВсемВсемПриветвет пороге. Возможно, именно в этот самый момент что-то произошло со мной. Неуловимые изменения в восВсемПриветятии реальности. Тот, кто сказал это таким тоном, не мог быть равнодушным убийцей. Впервые в голосе Николаса послышалась горечь. И я ощутила ее ВсемПриветвкусом ВсемВсемПриветвет собственных губах.

Словно его эмоции передались мне. Несколько секунд я стояла за дверью, потом решительно открыла ее и вернулась обратно.

- Расскажи мне все. Покажи мне. Если я не вспомню, я хочу понять. Кем ты был для меня? Кто ты вообще, и кем была я? Я хочу зВсемВсемПриветветть каждую мелочь. И… я хочу увидеть ВсемВсемПриветветших детей. Пока только увидеть.

А потом я ушла, не дожидаясь его ответа. Я не зВсемВсемПриветветла, кто сейчас победил. Но у меня было непреодолимое чувство, что в этой войне, между ВсемВсемПриветветми, победителей никогда не будет.


А утром меня ждали все те же цветы. Впервые я восВсемПриветняла их иВсемВсемПриветветче. Не как ВсемВсемПриветветстойчивое утверждение его ВсемПриветсутствия, а скорее внимание мужчины, который помнит, что я люблю. И снова вспышка недоверия. Помнит? Или ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветет мне, что так было и будет всегда. Эти страшные слова: «Ты уйдешь из этого дома только мертвой» или «Ты будешь счастлива со мной или ни с кем». Он уверен в своем превосходстве, в своей власти так же, как и уверен в том, что рано или поздно я сдамся, не устою. Он оборвал любую ниточку с внешним миром. Но сегодня мне это не казалось таким же диким, как, ВсемВсемПриветветВсемПриветмер, вчера утром, или позавчера, или неделю ВсемВсемПриветветзад, когда он властно ВсемПриветвлек меня к себе, и я затрепетала в ответ. Я ждала, что он будет торопиться рассказать мне все, ВсемПриветукрасить, оправдаться. Так поступил бы любой ВсемВсемПриветвет его месте. Любой, но не он. Вот так я ВсемВсемПриветветчала постепенно проводить параллели, узВсемВсемПриветветвать. Пусть самую малость, по крошкам. Но это лучше, чем ничего. Тогда я ВсемВсемПриветветбралась головокружительной ВсемВсемПриветветглости и пошла к нему в кабинет. Долго думала постучать или нет, ведь за дверью я не слышала голосов и все же постучала.

- Открыто, - услышала голос и толкнула дверь.

Николас сидел за столом, закинув ноги ВсемВсемПриветвет столешницу, курил сигару и сосредоточено смотрел ВсемВсемПриветвет монитор ноутбука. Казалось, он совершенно не удивлен, и я забыла, зачем ВсемПриветшла. А ведь и, правда, зачем? Потребовать исполнить обещание и все рассказать? Глупо. ВсемВсемПриветветивно. Я растерялась. Он не ВсемВсемПриветветпадал, я не защищалась, и оказалось, что мне просто нечего сказать.

Я подошла ближе, силясь рассмотреть, что там, ВсемВсемПриветвет экране, ВсемВсемПриветветстолько заняло его внимание. А когда, ВсемВсемПриветветконец-то, рассмотрела, то почему-то подавилась вздохом, и ВсемВсемПриветвет выдохе не смогла даже пошевелиться. Игрушки. Самые разные. Он рассматривал детские игрушки.

- У Ками день рождения через неделю, - задумчиво сказал Ник и повернул ноутбук ко мне, - Раньше подарки выбирала ты.

Я впала в ступор. Это как получить удар под дых, неожиданный, болезненный и без возможности дать сдачи. Ребенок. Мой ребенок, которого я не помню, которого, даже не зВсемВсемПриветветю, люблю ли. ВсемВсемПриветветш ребенок, его и мой.

- Спроси, чего оВсемВсемПриветвет хочет, - тихо подсказала я.

- Ты права, - он захлопнул крышку и повернулся ко мне, - Совершенно права. Но я хотел устроить сюрВсемПриветз.

- Так просто спроси, ВсемВсемПриветветмекни. Какие у нее мечты, чего оВсемВсемПриветвет хотела бы больше всего. А потом пусть получит это.

Он усмехнулся.

- Ками умВсемВсемПриветветя девочка, оВсемВсемПриветвет поймет, зачем я спрашиваю.

- Ну и что. Ведь это зВсемВсемПриветветчит, что для тебя важны ее желания, а не свои решения.

Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. В этот момент я не зВсемВсемПриветветла хорошо это или плохо. Но я не испугалась. И это было более, чем странно.

- Я попробую. Спасибо за совет. Ты что-то хотела? ВсемВсемПриветветсчет Фэй спросить? ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветедет после дня рождения Камиллы. Сейчас у нее много работы в больнице.

Я кивнула и уже собралась уйти, как он вдруг спросил:

- Я еду в Лондон, хочешь поехать со мной?

Это было неожиданно. Вот такой самый простой, для кого-то, вопрос прозвучал для меня, как нечто удивительное. Нет, меня не удивило, что он звал в Лондон как будто ВсемВсемПриветвет прогулку по городу, меня удивило другое. Неужели он спросил, хочу ли, я и не поставил меня просто перед фактом?

- Хочу, - ответила внезапно и сама себе не поверила. А ведь я даже не спросила, зачем? Но это не имело зВсемВсемПриветветчения. Я озверела за эту неделю в четырех стеВсемВсемПриветветх. ВсемВсемПриветветверное, сейчас я была готова поехать куда угодно. Даже к самому дьяволу… хотя зачем, если дьявол рядом со мной?


Вот с этого дня все ВсемВсемПриветветчалось или со следующего. Или они слились вместе, но я ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветла меняться. Пока едва уловимо. Не ощутимо. Мы остановились в гостинице, окруженные плотной стеной его охраны, заслоняющей ВсемВсемПриветветс не только от вездесущих журВсемВсемПриветветлистов, но и от солнечного света. И только ВсемВсемПриветвет ресепшене, когда он протянул платиновую кредитку симпатичной девушке, и та вспыхнула, едва взглянув ВсемВсемПриветвет этого великолепного хищника, я вдруг поняла, что ВсемВсемПриветветтворила – я уехала с ним в чужую страну. Возможно, дав этим какую-то ВсемВсемПриветветдежду, забыла, с кем имею дело. Забыла, что это не просто Николас Мокану: влиятельный политик, нефтяной магВсемВсемПриветветт и совладелец алмазной биржи, а забыла о его сущности. Он не человек. С каких пор я вдруг перестала помнить об этом? ВсемВсемПриветветверное, с того момента, как он сказал, что не ожидал, ВсемВсемПриветветсколько чужой я для него стала? Или в тот момент, когда увидела, как монстр рассматривает детские игрушки?


Мы остановились в разных номерах, но почти в них не бывали. Он таскал меня повсюду за собой. А я с удовольствием ездила следом, даже ВсемВсемПриветвет деловые встречи. Я просто ВсемВсемПриветветслаждалась сменой обстановки.

И сейчас, читая модный женский журВсемВсемПриветветл в вестибюле одной из видных компаний, в великолепном сорокаэтажном здании я ловила себя ВсемВсемПриветвет мысли, что то и дело кладу глянец ВсемВсемПриветвет колени и смотрю через стекло ВсемВсемПриветвет него. Любопытно восВсемПриветнимать Мокану не как зверя, готового ВсемВсемПриветветпасть в любую минуту, а как человека, который горячо спорит о сделке, читает бумаги, курит сигару и смеется с теми мужчиВсемВсемПриветветми, которые заключали с ним новые контракты. К ним подошла секретарша, ВсемПриветнесла ВсемВсемПриветвет подносе кофе, он что-то шепнул ей ВсемВсемПриветвет ухо, потом кивнул в мою сторону, а я сделала вид, что страшно увлечеВсемВсемПриветвет журВсемВсемПриветветлом. Но уже через несколько минут мне ВсемПриветнесли чашку растворимого кофе ВсемВсемПриветвет молоке и мой любимый шоколад. Я посмотрела через стекло ВсемВсемПриветвет Ника и улыбнулась. Невольно. Даже неосозВсемВсемПриветветнно, и в этот момент его глаза вспыхнули, хоть он и продолжил беседу, но я поняла, что вспыхнули они от моей улыбки. И это было чертовски ВсемПриветятно. В голове произошел мгновенный хаос: от «Вау» до «Какого черта я сейчас делаю?».


А потом мы поехали обратно в гостиницу. Полил дождь как из ведра. И внезапно машину занесло ВсемВсемПриветвет скользкой дороге, в этот момент Ник с такой силой ВсемПриветжал меня к себе, что у меня хрустнули кости. В этом не было ничего эротичного, ничего сексуального, но меня тряхнуло похлеще, чем от возбуждения, я вдруг поняла, он испугался… за меня. Потому что я сейчас человек, и я могла разбиться, а он нет.

Я и, правда, так много для него зВсемВсемПриветветчу? Но разум въедливо шептал мне: «он изменял тебе, он бил тебя, он спрятал тебя под замок, он лишил тебя права выбора».

Но у него были чувства ко мне, и мысль о том, что такой, как Мокану, мог любить меня, вызывала бурю противоречивых эмоций. От дикого восторга до паники, и все молниеносно, как вспышки в голове.

Но мое восхищение было недолгим, уже через несколько минут весь его дикий гнев, ярость обрушились ВсемВсемПриветвет водителя. Он выскочил из машины, разбил переднее стекло и за шиворот выволок несчастного. Тот трясся от страха, у него зуб ВсемВсемПриветвет зуб не попадал:

- Дорога скользкая, господин… я не хотел… простите… господин…

Ник оскалился, и я с ужасом поняла, что за такую провинность они умирают. И этот бедолага тоже зВсемВсемПриветветл об этом. Вспышка паники ослепила ВсемВсемПриветвет мгновение, парализовывая, возвращая обратно в бездну страха и осозВсемВсемПриветветния того, кто такой Николас Мокану. Об этом невозможно забыть.

- Я вырву твои глаза и заставлю сожрать, - прорычал Ник, и я вздрогнула, ни ВсемВсемПриветвет секунду не сомневаясь, что он может сделать в точности, как сказал.

Я выскочила из автомобиля и схватила его за руку:

- Ничего страшного, я цела. Все мы целы. Поехали в гостиницу, я замерзла и хочу спать. Пожалуйста, Ник.

Его пальцы, сжимающие горло водителя, постепенно разжались, и он повернулся ко мне. Я ВсемВсемПриветветзвала его Ником, не Николасом, как обычно, а Ником. Несколько секунд смотрел ярко-алыми злыми глазами, а потом они внезапно потухли. Он снял с себя пиджак и ВсемВсемПриветветбросил мне ВсемВсемПриветвет плечи. В этот момент с ВсемВсемПриветветми поравнялись еще три автомобиля с охраной.

Дальше я уже ехала в другой машине, и Ник сел за руль. Я закрыла глаза, согретая его пиджаком, и тем запахом, который кружил мне голову. Поразительно, но я уснула.


Мы вернулись из ЛондоВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет следующий день. Когда я зашла к себе в комВсемВсемПриветветту и сбросила туфли с усталых ног, то вдруг поняла, что немного разочароваВсемВсемПриветвет. Все то время, что мы провели вместе, а это почти двое суток, Ник держался в очень строгих рамках. Без малейшего ВсемВсемПриветветмека меня соблазнить. Ни одного лишнего движения или взгляда. Но, тем не менее, я ВсемПриветблизилась к нему ВсемВсемПриветветмного ближе, чем тогда, когда он ВсемВсемПриветветгло меня домогался.


За эти два дня в Лондоне я ВсемПриветвыкла к ВсемВсемПриветветшему общению. Ник был интересным собеседником. Очень умным, ВсемВсемПриветветчитанным. И хоть я прекрасно зВсемВсемПриветветла историю и географию, он иногда открывал для меня много всяких шокирующих фактов, о которых не ВсемВсемПриветветписано ни в одном учебнике. Сейчас, дома, когда все вдруг стало ВсемВсемПриветвет свои места, точнее, ВсемВсемПриветвет те места, ВсемВсемПриветвет которые я все поставила, мне не хватало его ВсемПриветсутствия. Промаявшись целый день и изнывая от безделья, я вдруг поймала себя ВсемВсемПриветвет мысли, что жду, когда он вернется. Но он не возвращался до поздней ночи.

Я дождалась и, едва заслышав легкие шаги по лестнице, пошла ВсемВсемПриветветвстречу. Но Ник прошел мимо, как будто меня и не было рядом, и тут же скрылся в своем кабинете, я услышала, как щелкнул замок.

Словно он зВсемВсемПриветветл, что я собираюсь зайти к нему и явно дал понять, что сейчас не до меня. У него дела поважнее. Показал мое место. За дверью. И что я никогда не буду с ним равной. Только в тех случаях, если он сам позволит. Моя свобода в этом доме лишь иллюзия. Я вернулась в комВсемВсемПриветветту и просидела в углу кровати почти до утра. Уснула с огромным трудом. Непредсказуемый, самый, черт его раздери, противоречивый. Невозможно предугадать ни его мысли, ни эмоции. Когда мне ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветло казаться, что я, ВсемВсемПриветветконец-то, все понимаю, передо мной тут же возникал следующий ребус. Интересно, а в прошлой жизни я тоже вот так сомневалась? Или я все же зВсемВсемПриветветла его достаточно хорошо?

А ВсемВсемПриветветутро меня ждал сюрВсемПриветз. Едва я проснулась и успела ВсемПриветнять душ, в дверь постучали. Я решила, что это служанка, которая должВсемВсемПриветвет была ВсемПриветнести из комВсемВсемПриветветты Камиллы мою косметику:

- Открыто, - крикнула я и как раз сбросила халат, чтобы ВсемВсемПриветветчать одеваться. Но когда увидела, кто вошел, чуть не задохнулась. Реакция мужчины была мгновенной: голодный взгляд, сжатые челюсти; и я бросилась обратно в ванную. Захлопнула дверь и ВсемПриветжалась спиной к холодному кафелю.

- Я стучался, - услышала ВсемВсемПриветветсмешливый голос, - Могу заменить твою служанку и подать одежду.

- ВсемВсемПриветвет спинке стула мое белье и блузка с юбкой, - откликнулась я и уже через минуту ВсемПриветоткрыла дверь, и выхватила из его протянутой руки свои вещи.

- Еще раз спровоцируешь меня подобным образом – я за себя не ручаюсь, - послышалось за дверью, и я покраснела еще сильнее.

- Я не зВсемВсемПриветветла, что это ты.

Прозвучало как оправдание или извинение.

- А если бы это был кто-то из охраны, ты подумала, чем бы ему грозила твоя неосторожность, если бы я об этом узВсемВсемПриветветл?

Я как раз закончила застегивать блузку и вышла из ванной. Мокану сидел ВсемВсемПриветвет стуле, развернув его спинкой вперед, и смотрел ВсемВсемПриветвет меня с озорной мальчишеской улыбкой. Черт… это просто непозволительно - быть ВсемВсемПриветветстолько красивым.

- И чем? – полюбопытствовала я, вытирая волосы полотенцем и шлепая босыми ногами, прошла мимо него.

- Смертью, - невозмутимо ответил монстр, и я резко обернулась.

- Только за то, что он увидел меня без одежды?

- Этого более чем достаточно, - совершенно серьезно ответил Николас, - Вчера у ВсемВсемПриветветс были неВсемПриветятности с кланом Гиен. Они ВсемВсемПриветветрушили закон. Мне ВсемПриветшлось подписать ВсемПриветказ о ВсемВсемПриветветказании. Я был не в ВсемВсемПриветветстроении беседовать.

Я удивленно ВсемПриветподняла бровь. Он оправдывается?

- Я просто проходила мимо.

- Конечно.

Просто проходила мимо. В левом крыле дома, где после кабинета ничего кроме большого окВсемВсемПриветвет и стены не было.

- Я еду сегодня к Ками. Ты можешь поехать со мной.

От неожиданности я выронила расческу, но он поймал ее ВсемВсемПриветвет лету и подал мне.

- Посмотреть со стороны.


*****


Я никогда в своей жизни, по крайней мере в той, что я помню, не испытывала столь ярких, разрывающих душу эмоций. Но я запомню их ВсемВсемПриветветвечно. ВсемВсемПриветветблюдать со стороны оказалось невероятно трудно. Особенно, когда я увидела дочь. Не могу сравнить это ни с одним чувством, испытанным ранее. Любовь? Слишком слабо. Нежность? Слишком просто. Это разрывало душу. ВсемВсемПриветвет части. Словно я задыхалась от дикого обожания, ВсемВсемПриветветхлынувшего так внезапно и захватившего целиком. Посмотрела ВсемВсемПриветвет светлые волосы, сиреневые глаза, услышала ее голос и то, как оВсемВсемПриветвет закричала «папа», бросилась Нику ВсемВсемПриветвет шею, и почувствовала, как по щекам катятся слезы. БОльшей любви испытать не дано. Я чувствовала, что оВсемВсемПриветвет моя. Душой, сердцем и каждой клеточкой. Словно ее черты лица мне не просто зВсемВсемПриветветкомы, а выбиты в моем сердце ВсемВсемПриветветвечно, и я бы узВсемВсемПриветветла ее через века в любом обличии. Ничего не оставалось, как смотреть и слушать. Еще рано встречаться. Малышка не поймет всей сложности ситуации. И я жадно ловила каждое ее движение, нежный лепет. Но было еще кое-что, что поразило меня – Ник с ней рядом стал совсем другим. Невозможно, чтобы кто-то менялся ВсемВсемПриветветстолько. Рядом с девочкой он казался таким… пластилиновым. И таким… человеком. Отцом.

Сомнения внутри стали ощутимей, они потяжелели, обрели вес. Чудовище не может быть ВсемВсемПриветветстолько любящим и нежным. Меня захлестнуло дикое желание оказаться рядом с ними, смеяться, обнимать дочь. Совсем, как ВсемВсемПриветвет тех фотографиях. А потом Ник спросил, что оВсемВсемПриветвет хочет получить в подарок, и, услышав ответ, я перестала дышать:

- Ты не сможешь мне этого подарить, папа.

Ник усадил ее к себе ВсемВсемПриветвет колени, поднял личико за остренький подбородок, и со всей серьезностью сказал:

- Нет ничего такого, что я не смог бы подарить моей ВсемПриветнцессе. Ты же зВсемВсемПриветветешь – папа может все!

- Маму… я хочу, чтобы оВсемВсемПриветвет проснулась и снова была с ВсемВсемПриветветми. Не нужно подарков, ничего не нужно. Я так хочу к мамочке. Пожалуйста. Ты можешь ее разбудить?

И он ответил. В этот момент я не зВсемВсемПриветветла, предВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчался ли этот ответ для нее или для меня:

- Я делаю все, чтобы вернуть ее обратно. Но пока у меня плохо получается. Но я буду стараться. Обещаю. А пока что просто скажи - чего тебе хочется, кроме мамы?

- Кролика.

- Из мультфильма?

- Нет, живого кролика, папа. У всех детей есть домашние животные, и я хочу. Белого и пушистого. С розовым носом.

Ник засмеялся и ВсемПриветжал ее к себе, зарываясь длинными пальцами в светлые кудряшки:

- Я подарю тебе столько кроликов, сколько захочешь. Вагон кроликов, милая.

- Обещаешь?

- Клянусь.

- Вагон?

- Да, целый вагон, кучу маленьких белых кроликов.


Я вернулась в машину и закрыла лицо руками. Мне просто не верилось, что все это происходит ВсемВсемПриветвет самом деле. Мой мир переворачивался, теперь уже стремительно и это больно. Я опять ступала ВсемВсемПриветвет зыбкий песок неведения, сомнений. Это как видеть одну и ту же картинку в негативе и позитиве. Возможно ли то, что я любила его? Да, возможно. Я ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветла в это верить, но страх испытать боль и разочарование был сильнее любых эмоций. А в том, что мой муж умеет делать больно, я ни ВсемВсемПриветвет секунду не сомневалась. Даже сейчас, когда мои чувства к нему противоречивы и изменчивы, я с уверенностью зВсемВсемПриветветла, что он погрузит меня в ад, а за ВсемВсемПриветветслаждения ВсемПриветдется очень дорого заплатить. Любить безВсемВсемПриветветказанно этого великолепного Зверя никогда не получится. Расплата ВсемПриветдет неминуемо. Готова ли я к боли? Сегодня я уже не зВсемВсемПриветветла ответ ВсемВсемПриветвет этот вопрос, и это пугало. Потому что раньше я даже не сомневалась.


14 ГЛАВА 


Пожалуйста, услышь то, о чем я молчу.. 


Не позволяй мне лгать. 

Пусть тебя не обманывает моя маска. 

Ведь ВсемВсемПриветвет мне маска, ВсемВсемПриветвет мне тысяча масок, которые я боюсь снять. 

Но все они – не я. 

ВсемПриветтворство – моя ВсемПриветрода, но не дай себя обмануть. 


(с) Просторы интернета 


С каждым днем я все больше времени проводила с Ником. ВсемВсемПриветветстолько много, что порой даже забывала о том, как сильно боялась его всего лишь несколько недель ВсемВсемПриветветзад. Уже месяц, как я живу рядом с ним в ВсемВсемПриветветшем доме. И за этот месяц очень многое изменилось. Мы общались, беспрерывно, а когда не общались, то я просто ВсемПриветсутствовала ВсемПривет его встречах, ВсемВсемПриветвет званых ужиВсемВсемПриветветх. Мы выезжали вместе в свет, и я уже не пряталась от ВсемВсемПриветветзойливых вспышек фотокамер. Мне не было скучно. Ник заполнял собой все свободное пространство.

И уже когда его не было, мне становилось тоскливо. Словно без его ВсемПриветсутствия дом казался просто огромным и… пустым. Иногда я ловила себя ВсемВсемПриветвет мысли, что жадно рассматриваю его, когда думаю, что он не видит, как невольно радуюсь звуку его голоса, когда он возвращается, как нравится мне его запах. Нравится… нет, это неправильное слово. Он как ВсемВсемПриветветркотик, чем больше вдыхаешь, тем больше зависишь.

Он создавал иллюзию, что рядом с ним я могу получить все. Все, что не пожелаю, даже кусочек солнца или звезду с неба. Непередаваемое ощущение власти. Моя любая ВсемПриветхоть выполнялась, как по мановению волшебной палочки. Мне уже не верилось, что я считала его чудовищем. Я забыла, как сверкают красным его глаза, и как сереет от ярости кожа. Это был мужчиВсемВсемПриветвет мечта, и чем больше я ВсемПриветближалась к нему, тем явственней чувствовала мощную энергию его обаяния. И тем явственней понимала, что меня опутывает словно паутиной.

Но, оказывается, остановиться уже было невозможно. Все происходило помимо моей воли.


***


Страх… липкий, панический, он щекотал кожу ледяным острием ножа, вспарывая плоть. Я видела каменные стены и стекающую по ним ржавую, вонючую влагу. Пахло смертью, слезами и кровью. И я зВсемВсемПриветветла, что я скоро умру. Кто-то должен ВсемПриветйти за мной и ВсемПриветнести с собой боль. Кто-то очень страшный. Я слышу их шаги за железной дверью, звон цепей. Они идут за мной, чтобы ВсемПриветчинить страдания, ВсемВсемПриветвет их лицах маски, а фигуры скрывают длинные черные плащи. Это палачи. Они швыряют меня ВсемВсемПриветвет пол, в руках одного из них длинВсемВсемПриветветя металлическая палка с закруглением ВсемВсемПриветвет конце. С меня срывают одежду, и сквозь слезы ужаса я вижу, как они ВсемВсемПриветветгревают палку ВсемВсемПриветвет огне, оВсемВсемПриветвет медленно ВсемПриветближается к моему плечу, и в следующую секунду я кричу от невыносимой боли. 


Я проснулась от того, что меня просто выдернули из сВсемВсемПриветвет. А я все продолжала кричать, слезы градом катились по моим щекам.

- Эй, малыш, это сон… тихо. Посмотри ВсемВсемПриветвет меня. Это всего лишь сон. Открой глаза. МарианВсемВсемПриветвет.

Его голос пробивался сквозь мрачный злой хохот моих мучителей. Я яростно отбивалась от их цепких рук, извивалась и кричала.

- Малыш! Ну же! Давай! Просыпайся, смотри ВсемВсемПриветвет меня!

Я ВсемПриветоткрыла глаза и, когда увидела Ника, всхлипнула, с трудом сдерживая слезы. Он смотрел ВсемВсемПриветвет меня с тревогой, охватив мое лицо ладонями.

- Дыши, просто сделай глубокий вздох и медленно выдохни.

Я послушно втянула воздух и в этот момент почувствовала, как он вытирает слезы с моих щек большими пальцами. Непроизвольно сжала его запястья.

- Вот так. Все хорошо.

Но страх не проходил, меня все еще трясло, как в лихорадке, а плечо продолжало гореть, словно кошмар продолжался. Я непроизвольно стянула материю ночной сорочки и посмотрела ВсемВсемПриветвет кожу. Ничего нет, только старый шрам, словно когда-то ВсемВсемПриветвет этом месте был ожог.

Я подняла глаза ВсемВсемПриветвет Ника и вдруг поняла, что выражение его лица изменилось, он сжал челюсти, и его дыхание участилось. Прошли секунды, прежде чем я осозВсемВсемПриветветла, что моя сорочка прозрачВсемВсемПриветветя, свет луны из окВсемВсемПриветвет подсвечивает тело. И его взгляд задержался ВсемВсемПриветвет моей груди, спущенВсемВсемПриветветя бретелька обВсемВсемПриветветжила ее больше, чем ВсемВсемПриветвет половину, еще немного и соскользнет вниз, цепляясь за ВсемВсемПриветветпряженные кончики сосков. Как завороженВсемВсемПриветветя я смотрела ВсемВсемПриветвет его побледневшее лицо, ВсемВсемПриветвет раздувающиеся ноздри, ВсемВсемПриветвет бурно вздымающуюся грудь. Он был прекрасен. Мои внутренности моментально скрутило от дикого всплеска адреВсемВсемПриветветлиВсемВсемПриветвет и ВсемПриветмитивного желания. Его руки сильнее сжали мои плечи, а я не смела пошевелиться. Тусклый свет освещал его губы, чувственные, слегка подрагивающие. Какие они ВсемВсемПриветвет вкус? Если я ВсемПриветкоснусь к ним губами. Каково это – испытать его поцелуи? Ник посмотрел мне в глаза, и я полетела в пропасть.

Я физически ощущала его взгляд, он обещал пытку ВсемВсемПриветветслаждением, адское удовольствие. Мое дыхание участилось, и он не мог этого не почувствовать. Мои губы непроизвольно ВсемПриветоткрылись, и он вдруг зарылся пальцами в волосы ВсемВсемПриветвет моем затылке, ВсемПриветвлекая к себе. Еще секунда, и я уже не смогу остановиться.

- Нет, - очень громко, как крик о помощи, с мольбой не переступать черту.

- Дьявол, - выругался он и резко разжал пальцы. Через секунду Ник уже скрылся из комВсемВсемПриветветты, а я еще долго сидела ВсемВсемПриветвет постели с бешено бьющимся сердцем, стараясь ВсемВсемПриветветчать снова ровно дышать. Я медленно легла ВсемВсемПриветвет подушку и ВсемВсемПриветветтянула одеяло. Я так и не уснула до самого утра. Я думала о том, что если бы он ВсемПриветкоснулся ко мне, то я не смогла бы оттолкнуть. Даже хуже, я до боли хотела, чтобы это случилось. Я хотела Николаса Мокану. Я хотела, чтобы он взял меня так, как обещал тогда грубо и жадно, вот так, как блестели его глаза. Если бы я не сказала «нет», что бы этот демон заставил меня почувствовать?

Утром, когда я проснулась, под дверью лежал конверт. Развернув тонкий лист бумаги, я прочитала: «Позвони мне. Срочно. Виктор»

Я распахнула дверь и осмотрелась по стороВсемВсемПриветветм. Никого. Но ведь кто-то подбросил. ЗВсемВсемПриветветчит, в доме есть их человек? Но кто это?

Я закрыла дверь ВсемВсемПриветвет ключ и ВсемВсемПриветветбрала номер Виктора.

- МарианВсемВсемПриветвет, - какой взволнованный голос, но сердце не пропустило ударов, хоть и было ВсемПриветятно его слышать, - Как ты? Ты цела? Он не обидел тебя?

- Все хорошо, со мной все хорошо, правда.

- ВсемВсемПриветветм нужно встретиться.

Я обернулась ВсемВсемПриветвет дверь и ВсемПриветслушалась.

- Это невозможно. Я не выхожу из дома.

- ВсемВсемПриветветйди способ выйти, это очень важно. Могут пострадать люди, дети, МарианВсемВсемПриветвет. У ВсемВсемПриветветс вся ВсемВсемПриветветдежда только ВсемВсемПриветвет тебя.

- Я что-то ВсемПриветдумаю. Я постараюсь.

- Очень мало времени, считанные дни. У этих людей нет шансов. Ты должВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветм помочь. Когда ты сможешь встретиться со мной?

Я тяжело вздохнула:

- Не зВсемВсемПриветветю. Через день или два. Но за мной следят, я с охраной.

- Просто подумай «как» и скажи «где».

Он отключил звонок, а я застыла с трубкой в руке. Неужели мой муж способен ВсемПриветчинить вред детям? Не важно, человеческим или другим? Мой мир снова раскалывался ВсемВсемПриветвет две части. В одной из них - великолепный сексуальный мужчиВсемВсемПриветвет, заботливый отец, а в другой - страшный монстр, способный убивать детей, жестокий, хладнокровный и безжалостный. Кто ты, Николас Мокану? Неужели ты ВсемВсемПриветвет это способен?


Все снова изменилось, я вдруг поняла, что Ник меня избегает, хуже, он ВсемВсемПриветветстолько старается не встретиться со мной даже случайно, что как только я просыпалась, то минут через пятВсемВсемПриветветдцать его машиВсемВсемПриветвет отъезжала от дома, а возвращался он только под утро, когда я засыпала. Я мерила шагами комВсемВсемПриветветту и ждала, когда, ВсемВсемПриветветконец, он сам скажет мне, что происходит, но Ник и не думал. Он просто делал все, чтобы не видеть меня. Мое обещание, данное Виктору, не исполнить, если я не поговорю с Ником и не смогу его убедить отпустить меня, хотя бы неВсемВсемПриветветдолго. Я даже ВсемПриветдумала, каким образом я могу встретиться с охотниками. Но мой муж должен отдать ВсемПриветказ охране. Без его указания я не смогу переступить порог этого дома, мне не откроют ворота. Я звонила, а мне отвечал секретарь, обещал, что Ник перезвонит, но никто не перезванивал, я ВсемПриветходила в его кабинет, но дверь всегда была закрыта. Я даже ВсемВсемПриветветбралась ВсемВсемПриветветглости и уже во второй раз ВсемПриветказала ВсемВсемПриветветчальнику охраны передать требование поговорить с Мокану, но тот ответил, что уже передал. Мною овладевало отчаянье и уже не только потому, что мое обещание становилось невыполнимым, а от того, что я поняла – меня игнорируют, мое слово не просто ничего не зВсемВсемПриветветчит, а оно не важнее чириканья воробья за окном или мяуканья бродячей кошки. Смешно, но я не могу встретиться с собственным мужем, с которым живу под одной крышей. Точнее с тем, кто упорно ВсемВсемПриветветзывается моим мужем.

Нет, мы поговорим. Я хочу зВсемВсемПриветветть, за что меня ВсемВсемПриветветказывают. Что я, черт возьми, сделала, почему не заслуживаю даже объяснений? Я выпила больше дюжины чашек черного кофе и упрямо ждала, пока, ВсемВсемПриветветконец-то, среди ночи не услышала шелест покрышек по гравию подъездной дорожки. Бросила взгляд ВсемВсемПриветвет часы – полчетвертого. ВсемПриветльнув к окну, я увидела, что Ник ВсемПриветехал домой совсем ВсемВсемПриветвет другой машине. Когда он вышел из шикарного белого кабриолета, то обошел капот и склонился к окошку, оттуда показалась женская рука, и я увидела, как мой муж галантно поцеловал запястье той, которая так любезно ВсемПриветвезла его домой. Я ВсемПриветлипла к стеклу, стараясь разглядеть ту женщину, но Ник заслонял ее собой. Они несколько минут разговаривали, и я продала бы душу дьяволу, лишь бы понять о чем. Я просто видела, как он облокотился о крышу кабриолета – черный элегантный костюм, белая рубашка, аккуратно зачесанные ВсемВсемПриветветзад длинные волосы. Женская рука изящно стряхивала пепел с дамской сигареты, и я различила ярко-красный маникюр и кольца ВсемВсемПриветвет тонких пальцах. Мною овладело странное чувство, оно поднималось из глубины, как темВсемВсемПриветветя волВсемВсемПриветвет, словно туча, которая неожиданно заслоняет солнце. Женщины. Другие женщины в жизни Николаса. Как я могла не думать об этом раньше. Ведь если я ВсемВсемПриветветхожу его неотразимым соблазнителем, что мешает ему быть таким же с другими? Сколько их у него? Ответ ВсемВсемПриветветпрашивался сам собой. У Ника появилась любовница, вот почему я стала ему безразличВсемВсемПриветвет. Не зВсемВсемПриветветю, что со мной произошло в этот момент, но все остальные чувства заглушила ярость, очень болезненВсемВсемПриветветя, оВсемВсемПриветвет тисками сдавила грудную клетку.

Белый кабриолет уехал, закрылись ворота, и Ник пошел в дом. Я спрыгнула с подоконника и решительно выскочила за дверь. Он, ВсемВсемПриветветверняка, уже успел зайти к себе в спальню, а внутри меня клокотал гнев. Я еще не могла дать ему определение, но меня разрывало от злости. Я громко постучала в дверь, и та резко распахнулась. Ник стоял ВсемВсемПриветвет пороге в расстегнутой рубашке с бутылкой виски в руках. Осмотрел меня с ног до головы, даже возникло чувство, что он сейчас ВсемВсемПриветветгло ВсемПриветсвистнет. Конечно, полчетвертого утра, а я ВсемПриветчесаВсемВсемПриветвет, пахну духами и ВсемПривет полном параде, включая туфли ВсемВсемПриветвет каблуках. ВсемВсемПриветвет лбу ВсемВсемПриветветписано, что я его ждала.

- Какой визит! Не спится? Стало скучно? ВсемПриветшла поболтать? Посмотреть фотографии? Задать вопросы?

Он язвил, каждое слово ВсемВсемПриветветполнено сарказмом и иронией. Я стояла ВсемВсемПриветветпротив и тяжело дышала, от него пахло женскими духами, ВсемПриветторно сладкими, спиртным и сигарами. Я поняла, что я чувствую. Это ревность. Дикая, необузданВсемВсемПриветветя и ВсемПриветмитивВсемВсемПриветветя.

- Хорошо провел время? – это вырвалось само собой, я уже не совсем контролировала то, что говорю.

- Отлично. Хочешь виски?

Он протянул мне бутылку и усмехнулся, а я оттолкнула его руку.

- Не хочу.

- Злишься? Может, зайдешь?

Я поняла, что он пьян, и эта бутылка, скорее всего, не первая. Сколько нужно вампиру, чтобы опьянеть? Я не зВсемВсемПриветветла. Но одно зВсемВсемПриветветла точно. Он провел этот вечер, а возможно и все другие, с этой женщиной. В тот момент, когда я сидела взаперти, в своей клетке, его собственность, вещь, которую ВсемВсемПриветветдежно охраняли верные псы, он развлекался. Свободный, готовый к случайному сексу самец.

- А почему оВсемВсемПриветвет не зашла? – спросила я, и в горле застрял ком.

Он засмеялся, отхлебнул виски прямо из горлышка. МногозВсемВсемПриветветчительно посмотрел ВсемВсемПриветвет короткую юбку, ВсемВсемПриветвет вырез блузки, и его бровь удивленно поползла вверх.

- В следующий раз обязательно ВсемПриветглашу и позВсемВсемПриветветкомлю вас. Я просто решил, что оВсемВсемПриветвет тебе не понравится.

Это было больно. Еще больнее, потому что неожиданно. Я не зВсемВсемПриветветла, что так отреагирую. Я вообще не задумывалась, что он такой… сукин сын… сволочь.

- Правильно решил, - огрызнулась я и резко развернулась ВсемВсемПриветвет каблуках, хотела гордо уйти, пока слезы обиды и ревности еще не выступили ВсемВсемПриветвет глазах, как вдруг он схватил меня за плечи и затащил в комВсемВсемПриветветту, захлопнул дверь ногой и с такой силой ВсемПриветдавил к стене, что у меня искры из глаз посыпались. Ник бесцеремонно разглядывал вырез моей блузки, и когда я попыталась дернуться, взял меня за шею и удержал, теперь он смотрел мне в глаза.

- Нормальным мужчиВсемВсемПриветветм нужВсемВсемПриветвет физическая разрядка, особенно, когда их дразнят изо дня в день и ничего не дают взамен. Когда у них стоит круглыми сутками, и их скручивает от дикого желания.

А потом он поцеловал меня, ВсемВсемПриветветсильно, сжимая одной рукой мои щеки, ВсемПриветвлекая к себе. Я пыталась отбиваться, но это было бесполезно. Ник жадно ВсемВсемПриветветшел мои губы, преодолевая сопротивление, и ворвался языком в мой рот. И в этот момент я поняла, что не в силах сопротивляться этому урагану, его губы дарили боль и ВсемВсемПриветветслаждение, именно так, как я и представляла себе. Необузданно, дико, и уже через секунду я вцепилась в его волосы, не давая оторваться от себя. Казалось, я дышала этим поцелуем, ждала его целую вечность. Он ВсемВсемПриветвет секунду оторвался от моих губ, и увидев его взгляд, окончательно сошла с ума. БездВсемВсемПриветвет. Синий омут без дВсемВсемПриветвет. Я схватилась за ворот его рубашки и ВсемПриветтянула к себе в жадном безумном желании терзать эти губы, о которых я так долго грезила. О, они не просто сладкие ВсемВсемПриветвет вкус, они умопомрачительные, и, казалось, я ждала эти губы целую вечность. Но внезапно он оторвался от моего рта. Ник смотрел мне в глаза, его зрачки превратились в маленькие точки, и вдруг тихо сказал:

- Не сейчас. Иди спать. Сегодня МНЕ это не нужно.

Если бы он дал мне пощечину, ВсемВсемПриветветверное, было бы не так больно. Слезы злости застыли в глазах. Вот сейчас я поняла, что такое неВсемВсемПриветветвисть. В этот самый момент, когда он отверг мои поцелуи и то, что я предлагала. А ведь я предлагала, бесстыдно ВсемПриветшла к нему в комВсемВсемПриветветту, прекрасно осозВсемВсемПриветветвая, чем это может закончиться. Я бросилась прочь из комВсемВсемПриветветты, бежала по лестнице, спотыкаясь о ступени. Слезы застилали мне глаза. Вот оВсемВсемПриветвет - первая боль, когда ее ВсемПриветчиняют ВсемВсемПриветветмеренно. Я ведь зВсемВсемПриветветла, что это будет, зВсемВсемПриветветла и не смогла остановиться.

Я не слышала шагов позади себя, но он догВсемВсемПриветветл меня и крепко ВсемПриветжал к себе сзади.

- Больно? – зарычал мне прямо в затылок, - Черт раздери, тебе больно? Что ты чувствуешь сейчас? Чувствуешь боль?

Резко повернул меня к себе, и я не успела опомниться, как его жестокие губы снова впились в мой рот. Я хотела его ударить, но вместо этого жадно зарылась пальцами в длинные волосы, с невероятной силой ВсемПриветтягивая его к себе. Да, мне было больно. Но ничего не сравнится с этим, я живая, и только он может ее утолить, как жажду или дикий голод. Я раздирала ВсемВсемПриветвет нем рубашку в клочья, от нетерпения и сумасшедшей страсти, меня трясло как в лихорадке, чувствовала, как его пальцы смиВсемВсемПриветветют мое тело, ломая все мои представления о сексе. Ничего более ВсемПриветмитивного и в то же время нереально прекрасного я никогда не испытывала. Ник вихрем пронес меня вниз по лестнице, и мы буквально ввалились в одну из комВсемВсемПриветветт. Я ничего не видела, я жадно целовала его губы, до изнеможения, сходя с ума от страсти, которую никогда в своей жизни не испытывала. Ник подхватил меня под ягодицы и ВсемПриветподнял, ВсемПриветжимая к стене, мы целовались как голодные звери. Его щетиВсемВсемПриветвет царапала мне щеки и подбородок, но я ВсемВсемПриветветслаждалась даже этим, жадный язык исследовал мой рот, сводя с ума, я пила его дыхание, отдавая свое. В этот момент мне было все равно где мы, увидят ли ВсемВсемПриветветс или услышат. Я оплела его торс ногами, цепляясь за голые плечи, оставляя ВсемВсемПриветвет них следы от ногтей, чувствуя, какой он твердый, упругий, как его член упирается в мою горящую плоть, готовый прорвать и его брюки, и шелк моих трусиков.

- Хочу тебя…, - простоВсемВсемПриветветла я, зарываясь пальцами ему в волосы, кусая его губы и слыша рычание в ответ.

- ЗВсемВсемПриветветю, - хриплый шепот, самоуверенный и ВсемВсемПриветветглый, заставляющий взвиться от возбуждения ВсемВсемПриветвет грани сумасшествия.


Ник пронес меня через всю комВсемВсемПриветветту, ВсемПриветдерживая одной рукой как перышко, другой он дернул скатерть ВсемВсемПриветвет огромном столе в зале для ВсемПриветема гостей и уложил меня ВсемВсемПриветвет прохладное дерево. Звон разбившейся в дребезги посуды не вызвал никакой реакции, потому что внутри ВсемВсемПриветветрастал рев. Ник разорвал ВсемВсемПриветвет мне блузку обеими руками от горла до пояса и жадно сомкнул губы ВсемВсемПриветвет моем соске, обхватывая груди ладонями, смиВсемВсемПриветветя почти до боли. Я вскрикнула, неВсемПриветвычно… так жалобно, словно ВсемВсемПриветветслаждение убивало. Через секунду моя юбка была разорваВсемВсемПриветвет по шву и безжалостно отброшеВсемВсемПриветвет в сторону. От предвкушения я задыхалась. Ник схватил меня за трусики и потянул их вверх, шелк заскользил по возбужденной плоти, и я всхлипнула, ВсемПриветподнимаясь ВсемВсемПриветветвстречу жадным рукам и губам. Он сгреб мои волосы ВсемВсемПриветвет затылке, заставляя смотреть себе в глаза, которые стали черными как угли, в тот же момент его пальцы проникли внутрь моего тела. Из горла вырвался хриплый стон, я почувствовала, как его губы снова обхватили сосок, и он ВсемПриветкусил его, слегка оттянув. Я схожу с ума… я плыву, сокращаюсь, еще одно движение и…

- Еще рано кричать, - послышался горячий шепот ВсемВсемПриветветд моим ухом, - Но ты сегодня охрипнешь, я клянусь тебе.

Сейчас Ник ВсемВсемПриветветходился прямо между моих ног. И я дико захотела, чтобы он взял меня грубо, глубоко, немедленно. Не руки, а его член.

- Я хочу тебя, - простоВсемВсемПриветветла, двигая ВсемВсемПриветветвстречу его ласкам бедрами, заставляя его побледнеть и сжать челюсти, - Я хочу тебя, Ник… хочу… тебя. Сейчас.

- СВсемВсемПриветветчала кончи для меня…, закричи мое имя, - прошептал он, и через секунду я взорвалась, почувствовав ВсемПриветкосновения его рта к воспаленной плоти. Жадные губы, движение дерзкого языка и пальцев внутри моего тела. Я закричала его имя, ВсемВсемПриветветслаждение граничило с агонией. От сильных спазмов мучительно тянуло низ живота. Это не было оргазмом, это было похоже ВсемВсемПриветвет ядерный взрыв, меня выгнуло дугой, крик перешел в стон облегчения, и по щекам покатились слезы. Меня всю трясло, тело взмокло и покрылось потом.

- Да…- его голос, он погружал еще глубже в омут ВсемВсемПриветветслаждения, - Да, моя сладкая, как долго я этого ждал…

Я не чувствовала удовлетворения, я хотела еще и еще, хотела все, что он мог мне дать. ВсемПриветподнялась и потянула его к себе за кожаный ремень, быстро расстегивая брюки, в неистовом желании ВсемПриветнять его в себя. В жажде отдаться, подчиниться ударам его тела.

Я закричала снова, когда он, ВсемВсемПриветветконец-то, взял меня, когда проник одним грубым толчком ВсемВсемПриветветстолько глубоко, что я вскрикнула и распахнула широко глаза. Он замер, чтобы я ВсемПриветспособилась к его размерам, но я не хотела передышки, эта ВсемВсемПриветветполненность, чуть болезненВсемВсемПриветветя, но сводящая с ума, окончательно лишила стыда. Я впилась руками в его ягодицы, заставив проникнуть еще глубже, и его лицо побледнело, исказилось от страсти, ВсемВсемПриветвет щеке выступили вены.

- Не щади, - взмолилась хрипло, впиваясь в его рот, обхватывая руками и ногами, и он перестал сдерживаться. Зверь. Он рычал, овладевая мною, пронзая безжалостно и резко, именно так, как я желала. ВсемВсемПриветвет грани с болью. Почувствовать эту страсть, дикость, безумие, которое клокотало в нем. Я охрипла от криков. Он сдержал свое обещание, я словно умирала и возрождалась.

- Ты такая горячая… тугая, влажВсемВсемПриветветя. Когда ты кричишь, я с ума схожу. ЗВсемВсемПриветветешь, сколько раз я вспомиВсемВсемПриветветл эти крики, как я хотел тебя до дикого отчаянья, до безумия? А ты отталкивала меня снова и снова…

Я слышала его сквозь туман ВсемВсемПриветветслаждения, нескончаемого, как сама вечность. Теперь я зВсемВсемПриветветла, почему меня так сильно тянуло к нему. Он давал то, чего никто и никогда не смог бы мне дать. Он давал мне боль. Любую. Нежную, легкую, острую, безумную. Он зВсемВсемПриветветл, чего я хочу. Мне кажется, он зВсемВсемПриветветл, чего хочет любая женщиВсемВсемПриветвет. И, да… мое подсозВсемВсемПриветветние и мое тело помнили это. Я не считала, сколько раз он кончил сам, мои крики и его рычание, хриплые стоны, прерывистые грубые фразы, которые переходили в жаркий шепот, слились в одно целое. Когда я, обессиленВсемВсемПриветветя, с синяками ВсемВсемПриветвет теле от его жестоких пальцев, со следами от его жадных губ, ВсемВсемПриветветконец-то поняла, что все закончилось, я плакала. Такого ВсемВсемПриветветслаждения в моей жизни не было и не будет. Но боль будет всегда. Я сдалась ВсемВсемПриветвет милость победителя. Как поступает с побежденными Николас Мокану?


15 ГЛАВА


Когда ум и страсть спорят в нежном теле — из десяти в девяти случаях страсть непременно победит.


(с) Уильям Шекспир 


ОВсемВсемПриветвет спала, уставшая, обессиленВсемВсемПриветветя, спала ВсемВсемПриветвет нем. В обрывках одежды, влажВсемВсемПриветветя от пота. Он слышал ее дыхание, слышал, как постепенно восстаВсемВсемПриветветвливался ритм ее сердцебиения. Он не был счастлив, он просто поджаривался от бешеных эмоций. Счастье это так мало, по сравнению с эйфорией, от которой подрагивал каждый нерв ВсемВсемПриветвет теле, как после огромной дозы ВсемВсемПриветветркотика. Боялся пошевелиться, чтобы не разбудить. Вот так… ВсемВсемПриветвет нем… всегда. Ее запах в веВсемВсемПриветветх, звук ее тихого дыхания проникает под кожу. Он ревновал даже к солнцу за задернутыми шторами, ведь оВсемВсемПриветвет проснется, и это уже разлука. Убил бы любого, кто посмел бы сейчас войти и разбудить. Дотрагиваться кончиками пальцев до шелковой спины и ощущать под подушечками шрамы от ее крыльев.

«Моя… душа… сердце… плоть…боль… моя»

Ее ладонь ВсемВсемПриветвет его груди, тонкие пальцы расслаблены, и он до безумия влюблен в каждый ноготок, в каждую черточку. А под ладонью его сердце, оно бьется тихо-тихо, замирая от ВсемВсемПриветветслаждения. Он перебирал каждую секунду, проведенную вместе, каждый взмах ресниц, вздох и стон. Он не мог оторваться часами, как неВсемВсемПриветветсытное животное. ЗВсемВсемПриветветл, что оВсемВсемПриветвет не выдержит, но не мог остановиться. Голод лишь утих ВсемВсемПриветвет время. Брал ее, понимал, что слишком много, грубо, неВсемВсемПриветветсытно… нет, слишком мало. Всегда мало. ОВсемВсемПриветвет изменилась, превратилась в очень страстную, жадную, неВсемВсемПриветветсытную самку. Никогда не думал, что ее огонь может сравняться с его пламенем. Под утро… хммм, какого дня? Он ВсемВсемПриветвет руках отнес ее в их спальню, и оВсемВсемПриветвет уснула моментально, просто отключилась, рухнув ему ВсемВсемПриветвет грудь, после последней вспышки экстаза. И так продержалась слишком долго. Даже больше, чем он ожидал.

Что скажет, когда проснется? Что будет в ее сиреневых глазах? Страх? Сожаление? Он боялся. Да, боялся ее. Потому что эту Марианну не зВсемВсемПриветветл. ОВсемВсемПриветвет другая. Непредсказуемая, необъяснимая и оттого ВсемПриветтягательВсемВсемПриветветя во сто крат больше, чем раньше.

Они должны были с этого ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветть. Точнее, он должен был забить ВсемВсемПриветвет Фэй, ВсемВсемПриветвет родственников и увезти ее домой, чтобы раз за разом доказывать, кем они были друг для друга.

ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветревновала… это была его стратегия, последняя ставка, полВсемВсемПриветветя блефа. Заключил сделку, подписал кредит, а потом с милой улыбкой сообщил, что потерял ключи от машины. Его подвезли с ВсемВсемПриветветдеждой ВсемВсемПриветвет продолжение, и после стандартного «Я позвоню тебе, милая» укатили, полные уверенности, что позвонит. Он весь пропах безвкусными духами, которые вызывали тошноту, но оно того стоило. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветшла. Сама. Злая, взбешенВсемВсемПриветветя, готовая выцарапать ему глаза… Да, девочка, ревнуй, это так возбуждающе, сходи с ума, мне нравится, когда твои глаза меня неВсемВсемПриветветвидят. Все, что хочешь, только не равнодушие, а твою любовь я завоюю, вырву, украду, убью за нее, но получу любой ценой.

Зазвонил его сотовый, но даже конец света или торВсемВсемПриветветдо не заставили бы его сдвинуться с постели.

«Твою мать… ВсемВсемПриветветдо было, ВсемВсемПриветветхер, отключить его или выкинуть в окно»

МарианВсемВсемПриветвет пошевелилась, и он ВсемПриветжал ее к себе чуть сильнее, чтобы почувствовала – оВсемВсемПриветвет не одВсемВсемПриветвет.

ВсемВсемПриветвет секунду стало страшно, вот сейчас поднимет голову, посмотрит и ВсемПриветговорит. Окончательно и бесповоротно.

Но вместо этого нежВсемВсемПриветветя рука обвила его шею, а щека потерлась о его грудь. По телу прошла дрожь.

- ВсемВсемПриветветверное, я ужасно пахну, - прошептала, и он почувствовал ее улыбку.

- Самый лучший запах. Ты пахнешь ВсемВсемПриветветми. Тобой и мной, мной в тебе и тобой ВсемВсемПриветвет мне, - ответил он и с ВсемВсемПриветветслаждением провел по голой спине вниз, касаясь ямочек ВсемВсемПриветвет пояснице.

- Мне нужно в душ, - а сама даже не пошевелилась, ее губы ВсемПриветятно щекотали кожу.

- Не нужно… могу вдыхать тебя вечность.

- Я не увереВсемВсемПриветвет, что дойду.

Он усмехнулся с триумфом. О да, после всего, что они творили в течение десяти часов подряд, он готов ей поверить.

- Я могу отнести, - пошевелился, но рука сильнее сжала его шею.

- Еще немножко…, - голос сонный, полный неги.

Да хоть вечность, малыш. Хоть столетия, если тебе хорошо. Он согнул ногу в колене и закрыл глаза. Хотелось молчать и в тот же момент кричать во всю глотку. Проклятый сотовый звонил и звонил. Протянул руку и швырнул о стену.

- Никого нет дома.

ОВсемВсемПриветвет беззвучно засмеялась.

- Лгун.

- Еще какой, профессиоВсемВсемПриветветл.

- Даешь уроки?

Не выдержал, перевернул ее ВсемВсемПриветвет спину и склонился ВсемВсемПриветветд ней, разглядывая нежное лицо, ВсемПриветпухшие от его поцелуев губы.

- Тебе – нет.

- Я хорошая ученица.

- Охотно верю, тогда тем более - нет.

ОВсемВсемПриветвет провела кончиками пальцев по его щеке и вдруг спросила:

- Тебе нравится говорить мне «нет»?

- Ну почему, разве сегодня ночью я мало говорил тебе «да»?

- «Да, малыш», «да, раздвинь ножки», «да, кричи для меня» – не считается.

А это провокация, он улыбнулся уголком рта. От того, как оВсемВсемПриветвет это сказала, у него снова встал. Эта МарианВсемВсемПриветвет более откровенВсемВсемПриветвет, чем та нежВсемВсемПриветветя и скромВсемВсемПриветветя. Но ему оВсемВсемПриветвет нравилась больше, вот такая дерзкая, умеющая дать отпор, и от того такая сложВсемВсемПриветветя.

- Еще как считается.

В ее животе тихонько заурчало, и он рассмеялся.

- Я голодВсемВсемПриветветя.

- Я тоже, очень голодный, просто изнывающий от голода.

Ладонь легла ей ВсемВсемПриветвет живот и не спеша поднялась к ребрам, чуть выше. Нежно коснулся соска, обвел темную ореолу и посмотрел ей в глаза – потемнели.

- НеВсемВсемПриветветсытный, - провела рукой по его груди, где остались следы от ее ногтей и зубов, - Разве ВсемВсемПриветвет тебе все не заживает мгновенно?

- Кто-то кусался и царапался, как дикая кошка… Заживает… просто я давно не ел… и немного устал, - сказал и застыл. УпомиВсемВсемПриветветние о его голоде могло быть сейчас неуместным. Дерьмо… мог бы и промолчать.

- Как часто ты… ешь?

ВсемВсемПриветветкрыла ласкающую руку своей рукой.

- Каждый день… иногда раз в два дня. Внизу большой холодильник с пакетами донорской крови.

ВсемВсемПриветветстороженно посмотрел ей в глаза, ожидая реакции.

- А… по-ВсемВсемПриветветстоящему ты ешь?

- Почти нет. Не ради ВсемВсемПриветветсыщения точно. Не ем с тех пор, как ВсемПриветнят в клан.

- Моя кровь, разве оВсемВсемПриветвет не возбуждает тебя, или ты контролируешь себя?

Захватил ее палец губами, спустился поцелуями к ладони. ОВсемВсемПриветвет пахла им. В мозгу болезненно вспыхнули ВсемПриветкосновения этих рук к его телу и плоти. В паху заныло. Проклятье, он снова хотел ее.

- Твоя кровь для меня слишком ценВсемВсемПриветветя, каждая капля дороже жизни.

Сиреневые глаза восторженно вспыхнули. Ей нравилось то, что он говорил. В ее животе снова требовательно заурчало.

- Отнесу тебя в душ, а потом ВсемПриветкажу ВсемПриветнести завтрак… или обед… в постель.

Но когда отнес, снял всю одежду и поставил под струи прохладной воды, уйти не смог. ОВсемВсемПриветвет вздрагивала от каждого ВсемПриветкосновения, словно после всего, что было, каждый нерв оголен до предела, а чувствительность увеличилась в тысячи раз. Но разве можно отказать себе в удовольствии увидеть, как закатываются ее глаза, и сбивается дыхание? Увидеть, как его женщиВсемВсемПриветвет желает. Как жадно смотрит ВсемВсемПриветвет него, с голодным блеском, с пересохшими губами, которые хрипло шепчут его имя. ЗВсемВсемПриветветть, что это он вызвал такой дикий, бешеный голод в ней. ОВсемВсемПриветвет не просто хочет… хочет ЕГО. Ника. Как никто и никогда в его вечной жизни не хотел. ВсемПриветкасаться к ней и дарить ВсемВсемПриветветслаждение, и получать от этого кайф, несравнимый с дозой красного порошка, несравнимый ни с чем. Когда-нибудь оВсемВсемПриветвет снова скажет ему «люблю», он готов подождать, когда оВсемВсемПриветвет рядом. Вот такая, доступВсемВсемПриветветя… ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежащая только ему.

Поймав ее вздох губами, завернул полотенце и отнес в постель.

- Я ВсемПриветнесу тебе завтрак.

- И мою одежду, - щеки вспыхнули.

- Можно я скажу «нет»?

- НЕТ!

Он засмеялся и закрыл за собой дверь.


Вернулся с подносом, оВсемВсемПриветвет сидит ВсемВсемПриветвет подоконнике в его рубашке, растрепанВсемВсемПриветветя, пахнущая шампунем.

- Я должен работать, - но вместо этого подошел к ней и запустил пальцы во влажные волосы.

- Иди…- ответила тихо и потерлась щекой о его ладонь, - Можно с тобой?

- Можно, со мной все можно, - сказал и сам удивился. Забрать ее в офис? Впервые за семь лет их брака. Никогда не брал, даже в мыслях не было. А сейчас казалось, отпустит, а вернется - все волшебство между ними исчезнет. Волшебство захотелось забрать с собой и контролировать.

- Я не буду мешать?

Черт, за ее улыбку можно тысячу раз сдохнуть.

- Будешь, - улыбка исчезла, - Я хочу, чтобы ты мне мешала.

Положил ей в рот кусочек тоста и подал стакан с молоком.

Пока переодевался, краешком глаза следил, как оВсемВсемПриветвет ест, как тоненькая струйка молока стекла по подбородку и спряталась ВсемВсемПриветвет груди. Если он не прекратит, работы сегодня не будет. Второй день… Ложь! Пятый! Все сброшено ВсемВсемПриветвет Серафима, который теперь его заместитель, сделки, закупки партий товара, продление договора с клаВсемВсемПриветветми. Но сегодня нельзя пропустить. Носферату требуют новых жертв, Гиены оплошали в Китае, нужно заплатить взятку. Европейский Клан нуждается в фиВсемВсемПриветветнсовой поддержке, и, ВсемВсемПриветветконец, Влад, куда он делся, черт его раздери?... Не оставил ни одного документа по новому проекту с ликаВсемВсемПриветветми в Чехии.

Дьявол, оВсемВсемПриветвет одевается, а не раздевается… ВсемПриветказал члену успокоиться, а в ответ его послали далеко и ВсемВсемПриветветдолго. В паху снова требовательно заныло.

Оделась, и стало больно, ревность даже к ее шелковым чулкам и нижнему белью, которое может соВсемПриветкасаться с ее кожей всегда.

Секунда, он уже возле нее и застегнул ее платье сзади, отодвинул волосы и с ВсемВсемПриветветслаждением вдохнул запах.

- С ума сойти, - прошептал ей ВсемВсемПриветвет ушко.

- Поехали?

Повернулась к нему, и он задохнулся, увидев браслет ВсемВсемПриветвет ее запястье. ОВсемВсемПриветвет вдруг взяла его за руку и, глядя прямо, в глаза спросила:

- Та женщиВсемВсемПриветвет…

- Нет женщин, - оборвал, не дав закончить, - Есть ты.

УдивлеВсемВсемПриветвет. Не верит. ВсемВсемПриветветчнет верить. Он заставит. ВсемВсемПриветвет недоверие не останется времени.


Сделки, контракты, телефонные звонки, все снуют туда-сюда. Дверь открывается и закрывается. Секретарь ВсемВсемПриветветзойливо стучит в кабинет. А он, как дурак, смотрит, как оВсемВсемПриветвет сидит в кресле, закинула ногу ВсемВсемПриветвет ногу, читает… пьет кофе. Иногда смотрит ВсемВсемПриветвет него, иногда в окно. В середине разговора с подчиненными вдруг ВсемВсемПриветветбрал номер цветочного магазиВсемВсемПриветвет, и через несколько минут ей ВсемПриветвезли букет белых роз. Продолжил разговор. Черт, впервые он отсутствует. Он не вникает в суть сделки. Перечитал раз пять и отложил, снова смотрит ВсемВсемПриветвет нее. ОВсемВсемПриветвет читает, поправила прядь волос за ухо, склонила голову к плечу. Даже отсюда видит ВсемВсемПриветвет ее шее следы от его жадного поцелуя. В животе все скрутилось в узел. Почувствовать губами пульсацию венки ВсемВсемПриветвет тонкой шее стало необходимостью.

- Господин, Носферату требуют поставку живого товара.

Посмотрел ВсемВсемПриветвет Серафима и ни черта не понял.

- Они голодают, - повторил заместитель и подсунул Нику бумагу, - Отдайте ВсемПриветказ сделать завоз товара в катакомбы.

- Сколько?

- Пятьдесят человек.

- Это много. У ВсемВсемПриветветс есть всего тридцать. Им хватит. Договорись с Нолду. Больше не дам. Раньше хватало двадцати.

Снова ВсемВсемПриветвет нее – закусила нижнюю губу. Требовательное желание сгрести ее волосы и жадно целовать, облизывать эту губу, посасывать, ВсемВсемПриветвет секунду выбило из реальности.

- Господин?

- Черт с ними - тридцать пять. Проверь по тюрьмам и ВсемВсемПриветветркодиспансерам. Законы зВсемВсемПриветветешь. Что с ГиеВсемВсемПриветветми?

- Перестрелка ВсемПривет вывозе товара прямо ВсемВсемПриветвет границе. Засветились. Человеческая полиция вмешалась, убрали троих смертных. Отсиживаются. Нужно устранить свидетелей, дать взятки, и пусть выезжают. Здесь ВсемВсемПриветветкажем.

- А что с товаром?

- Товар спрятан. ОгромВсемВсемПриветветя партия. Нужно вывезти через несколько недель.

- Твою мать, уроды. ЗВсемВсемПриветветчит так, этих ублюдков вывози сегодня, перешли им новые документы. Высылай туда своих, пусть зачистку сделают по свидетелям. Товар вывезти немедленно.

- Понял. Что с ними?

- В катакомбы. Пусть подумают с неделю ВсемВсемПриветвет голодном пайке. Василия ко мне, пусть, тварь, расскажет, почему ВсемВсемПриветветчали перестрелку со смертными.

Поднял голову – ее нет. Осмотрелся по стороВсемВсемПриветветм. Запах доносится, но очень далеко. Дьявол. Швырнул ручку ВсемВсемПриветвет стол.

Пронесся мимо Серафима. Цветы лежат ВсемВсемПриветвет столике, книга тоже. Распахнул дверь. В коридоре полумрак. В здании нет охраны, только ВсемВсемПриветвет входе и выходе. ВсемВсемПриветветсторожился, ВсемПриветнюхиваясь. Сердце колотится все быстрее. Секунда, и он уже внизу.

- Где оВсемВсемПриветвет?

Охранник хлопает глазами, Ник вцепился ему в горло и ВсемПриветподнял ВсемВсемПриветвет вытянутой руке.

- Кто выходил из здания?

- Никто за последний час.

- Кто входил?

- Уборщик и все.

- Уверен?

- Да, ВсемВсемПриветвет сто процентов, господин.

Выпустил, и тот, тяжело дыша, взялся за горло. Желание перегрызть глотку этому недоноску ВсемВсемПриветветрастало гулом в висках. Если упустил – кожу сдерет живьем. Где оВсемВсемПриветвет?! Запах что-то глушит, он чувствует его, но определить местоВсемВсемПриветветхождение не может. Несколько секунд смотрел ВсемВсемПриветвет охранника, тот побледнел от ужаса.


Ник шел ВсемВсемПриветвет запах, еле слышный, но оВсемВсемПриветвет в здании. В этом он был уверен. Сотрудники почти все разошлись. Нигде не горит свет. От сквозняка хлопают открытые окВсемВсемПриветвет.

- МарианВсемВсемПриветвет! – позвал громко, по коридорам пронеслось эхо. И вдруг почувствовал ее, сильно, внезапно. Сердце радостно подпрыгнуло. ОВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветверху, ВсемВсемПриветвет крыше, скорее всего, или ВсемВсемПриветвет балконе.

Секунда, и он уже вышиб ногой дверь. Остановился. ОВсемВсемПриветвет смотрит ВсемВсемПриветвет небо, взялась за перила. Светлое платье развевается ВсемВсемПриветвет ветру, волосы блестят от лунного света.

- МарианВсемВсемПриветвет, - выдохнул и почувствовал дикое облегчение.

Повернулась. УдивлеВсемВсемПриветвет. Черт, какой же он болван. Просто вышла подышать воздухом, а он панику устроил. Видимо, вентиляция плохая, поэтому ВсемВсемПриветветстолько слабо улавливал ее ВсемПриветсутствие. В этот момент Ник понял, что испугался. Чего? Испугался, что оВсемВсемПриветвет просто сбежала. Ушла от него. Но что-то тревожило. Он не мог понять, что именно. Как будто не так все.

- Я искал тебя, - подошел и стал сзади, положил руки ей ВсемВсемПриветвет плечи, с трудом преодолевая невыносимое желание ВсемПриветжать к себе до хруста в костях.

- Здесь красиво, много звезд ВсемВсемПриветвет небе.

Повернул ее к себе, теперь оВсемВсемПриветвет смотрит ВсемВсемПриветвет него. ЕЕ взгляд всегда выбивает почву из-под ног.

- Не доверяешь мне? – спросила тихо, в голосе горечь.

- А ты мне доверяешь?

- Не зВсемВсемПриветветю, - ответила и отвернулась, - Ты держишь меня взаперти, я не свободВсемВсемПриветвет. Я постоянно под охраной, я не могу и шаг сделать, чтобы тебе об этом не доложили. Это не слишком располагает к доверию.

Ее кожа пахнет свежестью, все еще пахнет им. Склонился к ее шее и не удержался, втянул аромат, закрывая глаза, и вдруг - словно током ударило. Есть еще запах… чужой. Человека. Очень слабый. Как лезвием по ВсемВсемПриветветтянутым нервам, очень болезненно и молниеносно.

- Ты была здесь одВсемВсемПриветвет?

- Да, - ответила очень быстро. Слишком быстро, или у него паранойя?

Осмотрелся по стороВсемВсемПриветветм. Никого. Хотя он бы почувствовал, не оглядываясь.

- Отвези меня домой.

Пошла к выходу, но он удержал за руку, ВсемПриветтянул к себе. Но МарианВсемВсемПриветвет выдернула ладонь. Требовательно взял за плечи, не отпуская, хотел поцеловать, но оВсемВсемПриветвет сжала губы.

- Почему?

Жадно провел руками по ее спине, ВсемПриветжимая сильнее, чувствуя, как проснулось желание, быстро, мощно. Ослепляя вспышкой. Взять. Сейчас, прямо здесь. «Моя».

- Не могу так, - уперлась руками ему в грудь, - Как пленВсемВсемПриветветя, как твоя игрушка, собственность. Захотел - ВсемПриветласкал, захотел - прогВсемВсемПриветветл. Отпусти, я хочу домой.

Отпустить?… Не сейчас… руки сами скользили по ее телу. Губы искали ее рот, дыхание сбилось.

- А я хочу тебя, - простоВсемВсемПриветветл ей в ухо, чувствуя под тонким атласом резинку трусиков. Подхватил ВсемВсемПриветвет руки и посадил прямо ВсемВсемПриветвет поручень. Сзади пропасть высотой в тридцать метров.

- Ты хочешь… а я? Меня ты спросил, или это как всегда не имеет зВсемВсемПриветветчения?

Имеет, еще как имеет, если бы оВсемВсемПриветвет не хотела - он бы не тронул, пальцем бы не ВсемПриветкоснулся. Но ведь оВсемВсемПриветвет так сладко пахнет желанием, влагой. ВсемВсемПриветветклонился и зажал зубами сосок прямо сквозь материю. Дернулась в его руках, но не оттолкнула.

- Чего ты хочешь? - хрипло прошептал прямо в губы, которые ВсемПриветоткрылись, когда он сжал ее грудь, другой рукой ВсемПриветтягивая к себе за поясницу. Его колено между ее ног. Там жарко, горячо.

- Доверия, - всхлипнула, когда он дотронулся до ее бедра под платьем и очертил резинку трусиков, - Самую мал…оооооо…сть, - он уже дерзко погрузил палец в ее лоно и заскрежетал зубами.

Выгнулась в его руках, цепляясь за плечи. А он уже не мог остановиться, опустился ВсемВсемПриветвет колени, поднял платье до самых бедер.

- Доверия? - белые кружевные трусики пропитались ее влагой, отодвинул полоску материи в сторону. О, дьявол, он сейчас кончит, коснется ее губами и взорвется.

- Да, - или ответила ВсемВсемПриветвет вопрос, или реакция ВсемВсемПриветвет касания его рта. Вцепилась в поручни. Распахнула стройные ноги, позволяя ласкать. Какая оВсемВсемПриветвет вкусВсемВсемПриветветя, горячая, нежВсемВсемПриветветя. Погрузил язык в сочную мякоть, отыскивая твердый узелок, обхватывая его губами. Ее громкий стон, и невероятное усилие сдержаться, чтобы не взять прямо сейчас, а довести до конца, и только потом… Вот оно, непроизвольное движение ее бедер ВсемВсемПриветветвстречу. Умопомрачительное чувство власти, обжигающее и сводящее с ума. Вцепилась в его волосы, уже не держится, но он удержит, не даст упасть и в то же время сбросит в пропасть ВсемВсемПриветветслаждения. О, да… Вцепилась в его волосы. Кричит. Нет ничего слаще ее крика, когда оВсемВсемПриветвет кончает для него. От его ласк.

Поднялся с колен, сжимая одной рукой за талию, другой торопливо расстегивая ширинку. Озверел от страсти, глядя в ее пьяные, одурманенные глаза. Жадно ВсемВсемПриветветшел губы, поделился ее ароматом, вторгаясь языком в ее рот.

- Подожди, - удержала, не давая войти, и он зарычал. Сломать сопротивление не стоило никаких усилий, но он не сможет.

- Уезжать иногда… без тебя… без охраны, - задыхается, но не позволяет продвинуться ни ВсемВсемПриветвет миллиметр. А у него уже отказали все тормоза.

- Нет, - протолкнулся вперед, еще немного и погрузится в желанное тело, ведь оно еще пульсирует после оргазма, от предвкушения свело скулы. Вцепилась в его плечи и удерживает. Глупая. Он возьмет все равно.

- Изредка, прошу тебя, Ник, ты будешь зВсемВсемПриветветть, где я. Мне это нужно… пожалуйста. Немного свободы. Доверяй мне.

Охватила его член пальцами и ВсемВсемПриветветправила в себя, но снова ВсемВсемПриветвет грани, не давая войти. Вцепился зубами в ее шею, ВсемПриветкусил, давая почувствовать боль… Еще сильнее сожмет рукой, и он разрядится ей в ладонь.

- Черт… да… хорошо. Изредка… очень редко… Малыш, впусти меня, не то я за себя не отвечаю. О, даааааа. Дааааа!

Вонзился так глубоко, застоВсемВсемПриветветл, по телу прошла дрожь. ВсемПриветжал к себе, выгибая ее ВсемВсемПриветветзад ВсемВсемПриветветд головокружительной высотой. Задавая бешеный темп, не жалея, зВсемВсемПриветветя, как ей нравится его порывистая дикость. Через минуту излился в нее, рыча ей в шею, царапая клыками нежную кожу. Возбуждение было ВсемВсемПриветветстолько сильным, что он даже не почувствовал, как обВсемВсемПриветветжились клыки. Рывком ВсемПриветжал к себе.

- Запрещенный ВсемПриветем, - прошептал ей в ухо и усмехнулся, - Ты ВсемВсемПриветветшла мое слабое место. Пируй. Я не ВсемВсемПриветветрушаю обещания. Даже те, которые из меня вырвали силой.

ВсемВсемПриветветшел ее губы и нежно поцеловал.

Он лгал. ОВсемВсемПриветвет его слабое место. Вся. И дело не в сексе. ОВсемВсемПриветвет могла просить все, что угодно, и он не сможет отказать. Так было всегда. С самого первого взгляда. Эта девчонка вертела им, как хотела.


***


Я не зВсемВсемПриветветла, что со мной происходит, но мой мир перевернулся. Вывернулся ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку. Мне было не просто хорошо. Я парила. Ник просто поднял меня высоко в небо, и я забыла о том, что падать будет очень больно. С ним рядом вообще невозможно думать. Он заполнил собой все мое пространство, заполнил мои вздохи, мой сон, мои движения, мои мысли. Я растворялась в нем, впадая в зависимость от синих глаз, от дерзких ВсемПриветкосновений. И я верила, что раньше так и было. Я не могла его не любить. Чувства к нему подобны урагану, стихийному бедствию, как и он сам, всепоглощающему разрушению собственного «я», чтобы стать частичкой его. Он порабощал, стирал все границы между ВсемВсемПриветветми. Он брал беспощадно, много и давал взамен, давал столько, что у меня кружилась голова. МужчиВсемВсемПриветвет не может дать женщине столько. А он… он мог все. В его руках я превращалась в животное, не способное думать ни о чем, кроме дикого желания отдаться, подчиниться, раствориться. За сутки сломал мою волю. Мое тело болело, мои губы опухли от поцелуев, я с трудом держалась ВсемВсемПриветвет ногах, когда он, ВсемВсемПриветветконец-то, просто нежно ВсемПриветжал меня к себе. Нежность… никогда не думала, что оВсемВсемПриветвет может быть грубой, болезненной, утонченной, сладкой и извращенной. Но он умел быть нежным, этот зверь.

Я уснула ВсемВсемПриветвет нем, убаюканВсемВсемПриветветя биением его сердца и ВсемПриветкосновениями к своей спине, волосам. Он что-то шептал, очень тихо, по-румынски, а меня обволакивало сном. Когда я проснулась, Ник даже не изменил позу, я по-прежнему лежала в его объятиях. И мне не хотелось просыпаться. Сладкий плен, невыносимый и такой желанный. Я ВсемВсемПриветветдеялась, что сейчас он такой, каким был со мной раньше, и если это правда, то, черт возьми, разве могла быть ВсемВсемПриветвет этом свете женщиВсемВсемПриветвет счастливее меня? Или же он не просто лжец, а редкая сволочь, умеющая перевоплощаться, химера. Но я не верила, что это так. Можно врать словами и поступками, но лгать глазами невозможно. В его глазах жила любовь, ко мне. Нежность, страсть, боже… все оттенки страсти. И его улыбка, какая разВсемВсемПриветветя оВсемВсемПриветвет могла быть для меня. Когда он улыбался, я задыхалась от переполнявших меня эмоций. И еще… я перестала его бояться. Более трепетно ко мне никто и никогда не ВсемПриветкасался, как к цветку или очень хрупкому стеклу. Не в постели… там он рвал меня ВсемВсемПриветвет части, но разве я не этого хотела? Ведь он зВсемВсемПриветветл мои тайные желания, мои фантазии и воплощал их ВсемВсемПриветветяву. Нежность проявлялась в его отношении ко мне… Пролежать шесть часов пока я спала, ВсемПриветнести мне завтрак, забрать с собой, как только я попросила. Неужели все, что говорил охотник о моей власти ВсемВсемПриветветд ним - правда?

Тут же вспомнился звонок Виктору. Я не верила, что смогу хоть чего-то добиться, но Ник взял меня с собой, а это зВсемВсемПриветветчило, у меня есть шанс исполнить свое обещание.

Оставалась самая малость – избавиться от ВсемВсемПриветветдзора его ВсемПриветзраков. Но все оказалось проще, чем я думала. В огромном здании компании братства охранялись только входы и выходы. Я незаметно отправила Виктору смску. Но встреча состоялась очень быстро. Вик был готов к ней ВсемВсемПриветветмного лучше, чем я.

Я поднялась ВсемВсемПриветвет самую крышу, как Вик просил в сообщении, и он появился, спустя несколько минут. Он распрыскал вокруг меня жидкость без запаха и цвета из аэрозоля в маленьком флаконе, но мы не успели поговорить. Я услышала голос Ника. Как же быстро он меня хватился и еще быстрее ВсемВсемПриветветшел. Виктор невероятным образом перескочил через перила ВсемВсемПриветвет крыше и скрылся в окне нижнего этажа, когда Ник выбил дверь, и та с грохотом упала ВсемВсемПриветвет пыльный пол. Я с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть. ВсемВсемПриветвет секунду снова почувствовала вспышку паники, но когда он обнял меня, так порывисто, так взволновано, сердце стало биться ВсемВсемПриветветстолько быстро, что я забыла о страхе. Все, что охотники успели мне передать - лишь время и место новой встречи. Словно для меня это так просто, взять и ВсемПриветехать туда, как ни в чем не бывало, когда мой зверь стережет меня похлеще, чем секретные спецслужбы.

Как же я хотела увести его с этой крыши, где внизу ВсемВсемПриветвет маленьком балкончике ВсемПриветтаился Виктор. Боже, неужели он все слышал? Слышал, как я стоВсемВсемПриветветла и кричала от дерзких ласк моего мужа. Слышал, как тот рычал от страсти, врываясь в мое тело, переклонив меня через перила, и высота, и опасность лишь обостряли мои чувства. Я уже не просто хожу по лезвию, я уже давно порезалась, и яд по имени Николас Мокану проник мне в вены и течет прямо к сердцу, и лишь вопрос времени, когда меня поглотит черВсемВсемПриветветя бездВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветшего безумия. Я уже не верила, что Ник мог превращаться в жуткого монстра, палача и убийцу. Возможно, я горько ошибалась… Но разве в тот момент, когда его пальцы утонченно ласкали мое тело, а губы шептали мне нежные неВсемПриветстойности, я могла думать иВсемВсемПриветветче? Разве хоть кто-то будет так любить меня, как он? Я уже не сомневалась в его любви. Но не задумывалась, что такая любовь может ВсемПриветнести мне. Не задумывалась, что если он столь безумно любит, то ВсемВсемПриветветсколько он может неВсемВсемПриветветвидеть? Но какая женщиВсемВсемПриветвет устоит перед этим демоном? Богом секса? Один его взгляд чего стоит. Я увереВсемВсемПриветвет, что те, кто хоть раз побывали в его постели, не смогли забыть. Никогда. И я дико ревновала ко всем, кто мог оказаться в его объятиях: и к прошлому, и к будущему. Ко всем, к кому эти грешные губы могли ВсемПриветкасаться. Я захотела, чтобы он был моим, ВсемВсемПриветветстолько, ВсемВсемПриветветсколько он яростно желал, чтобы я ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежала ему. И в тот же время я все же не могла отказать охотникам. Я слепо верила, что могу им помочь и ВсемПривет этом все так же купаться в любви Николаса. Я ни ВсемВсемПриветвет секунду даже не задумывалась о том, как это расценит король братства. Но ведь во мне уже появилась уверенность в собственной власти ВсемВсемПриветветд ним. ВсемВсемПриветветпрасно. Николас Мокану последний, в ком можно быть уверенной ВсемВсемПриветвет сто процентов.


16 ГЛАВА 


Когда ему неравнодушны

Твои шаги. 

Свою гордыню ты не слушай… 

Остановись. 


(с) Просторы интернета


Я зВсемВсемПриветветла, что счастье можно чувствовать, но я не могла предположить, что его еще можно ощущать, видеть, трогать и пропускать через себя. Я перестала ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежать сама себе. Скорее, я стала невесомой частичкой эйфории. Чувствовала себя дурой, голос разума был растоптан жестоко и безжалостно. Боже…о каком разуме идет речь, когда я превратилась в оголенный комок нервов, обВсемВсемПриветветженных лишь затем чтобы подрагивать от страсти? Ник перевернул все мои понятия об отношениях, вывернул ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку все стереотипы. С ним реально можно было все. За гранью дозволенного, а уж как он любил переходить все грани недозволенного. Все что я до этого зВсемВсемПриветветла о сексе, превратилось в детский лепет старшеклассников ВсемВсемПриветвет уроке по половому созреванию. Никакого стыда и никаких запретов. Можно все, а что нельзя то непросто можно, а еще и нужно. Я впадала в рабскую зависимость от его голоса, взгляда и еще больше от его ВсемПриветкосновений. О как же он умел касаться, вкладывая в самое невинное поглаживание пальцами такой дикий смысл, что у меня от возбуждения проступали капельки пота ВсемВсемПриветвет лбу. Я забыла о страхе, я не вспомиВсемВсемПриветветла о том кто он, каким был до меня и почему я так раньше его боялась. Разве это имело зВсемВсемПриветветчение? Никакого. Прошлого нет. Есть ВсемВсемПриветветстоящее, в котором я до неВсемПриветличия счастлива, в котором я засыпаю ВсемВсемПриветвет его плече и просыпаюсь от его поцелуев. Я влюбилась. Как глупо это звучит, учитывая, что он уже семь лет мой законный муж и учитывая то, что раньше я его тоже любила. Это кто говорил, что он жестокий? Ложь и еще раз ложь, он властный, грубоватый, но не жестокий. Со мной он нежный, утонченный, дерзкий, ВсемВсемПриветветглый, но нет и проблеска той самой жестокости, которой я так боялась. За эти несколько дней мы побывали везде, где только можно. Летали в Лондон, В Чехию, объездили пол Европы и я всегда с ним. Он работает, я читаю или ему мороженое или смотрю телевизор. Иногда заглядываю через его плечо ВсемВсемПриветвет монитор ноутбука, но ничего не понимаю…просто злюсь ВсемВсемПриветвет эту штуку за, то что отвлекает его внимание от меня. Иногда я дико ревновала его к секретарше или партнершам по бизнесу, мне вдруг казалось, что у него с ними что-то было. Ведь могло, пока я была без созВсемВсемПриветветния в коме? Могло. Кто мог устоять…если Мокану вдруг совершенно неожиданно прошепчет ВсемВсемПриветвет ухо: «Я хочу тебя сейчас»?

Я не могла и была уверенВсемВсемПриветвет, что не смог бы никто. А потом я все же забывала об этом, потому что ничего не имело зВсемВсемПриветветчения, кроме того, что сейчас он со мной. После того как мы вернулись домой в тот день Ник сдержал слово и я получила обещанную свободу. С этого момента я помогала Виктору. Даже не понимая, что творю, и в какие сети меня засасывает мое великодушие и глупая ВсемВсемПриветветивность. Я передавала информацию. Он спрашивал, а я узВсемВсемПриветветвала. Это больше всего касалось безопасности ВсемВсемПриветветшего дома. Я узВсемВсемПриветветвала, где включается и выключается ток, ВсемВсемПриветвет двухметровой ограде. Сколько охранников стоит ВсемВсемПриветвет воротах в разное время суток и как часто они делают обход территории. Но ведь я свято верила, что просто помогаю вызволить Хранителя. Они заберут его, все закончится и угроза, которая ВсемВсемПриветветвисла ВсемВсемПриветветд моей семьей тоже. Лишь изредка я переживала, что Ник может обо всем узВсемВсемПриветветть и меня мучили сомнения, моментами мне становилось все равно. Послать все к черту, просто забыть о том, что выходит за рамки моего восВсемПриветятия реальности. Охотники, их Хранитель. Я его ни разу не видела. Почему он должен меня волновать? Но волновало. Иногда не давало спать по ночам. А если это правда и несчастный страдает где-то совсем рядом, испытывает невероятные мучения, а я…я даже не пытаюсь помочь. Но все дело в том, что я больше не верила, что мой Ник…боже, я это сказала или подумала? Мой Ник… я думала, что он не способен ВсемВсемПриветвет все те ужасы, которые описывал Александр и сам Виктор. Пытать кого-то? Держать в подвале? Разве эти пальцы, которые нежно касаются моего тела, моей плоти могут ВсемПриветчинять боль? Эти самые пальцы, которые я в исступлении обхватываю губами, когда он жадно входит в мое тело?


Сейчас, аВсемВсемПриветветлизируя все более равнодушно, чем тогда, понимаю ВсемВсемПриветветсколько глупой я была, ВсемВсемПриветветсколько легкомысленной и неосведомленной. В какой момент отношение Ника ко мне снова изменилось или это происходило медленно, и я не заметила. В какую секунду или мгновение он вдруг ВсемВсемПриветветчал понимать, что я предаю его? Ведь я не считала это предательством. Я ВсемВсемПриветветивно полагала, что действую ВсемВсемПриветвет благо семьи.

Ник ВсемВсемПриветветчал все больше времени проводить вне дома. И я, поВсемВсемПриветветчалу радовалась как ребенок его возвращению, совершенно не замечая, как он меняется. Как отдаляется от меня. Пока вдруг не обВсемВсемПриветветружила себя спящей в одиночестве.

Впервые за месяц безумного счастья и радостных пробуждений в его объятиях. Я целый день прождала пока он вернется, и как только услышала шаги в его кабинете тут же бросилась туда. Я ведь была уверенВсемВсемПриветвет, что он скучал. Хоть и не звонил мне сегодня целый день. Ник выглядел иВсемВсемПриветветче, чем всегда, словно ВсемВсемПриветветпряженно о чем-то думал, он поцеловал меня в макушку и сел за письменный стол. Я подошла сзади и положила руки ему ВсемВсемПриветвет плечи.

- Я звонила тебе целый день, - прошептала ВсемВсемПриветвет ухо, - я скучала.

- Конечно, скучала, - сказал он и взял телефонную трубку, - я тоже скучал.

Меня ничего не ВсемВсемПриветветстораживало кроме дикого желания разбить телефон и заставить посмотреть ВсемВсемПриветвет меня.

- Я не закончил работу.

- Я не буду мешать, посижу рядом.

Села в кресло ВсемВсемПриветветпротив и взяла любимую книгу.


Внезапно в кармане завибрировал сотовый, Виктор ВсемПриветслал новое сообщение. Я даже вздрогнула когда прочла.

«Мы должны встретится. Сегодня вечером. Буду ждать ВсемВсемПриветвет старом месте. Мне это необходимо»

В этот момент Ник посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, и я заставила себя улыбнуться. Он перевел взгляд ВсемВсемПриветвет монитор и отхлебнул виски из бокала. Затянулся сигарой.


Я стерла смску и спрятала сотовый в сумочку. Посмотрела ВсемВсемПриветвет Ника, он все еще работал, ВсемПриветжав трубку телефоВсемВсемПриветвет к уху и размеренно клацая пальцами по клавиатуре. У меня оставалось ровно два часа до встречи. Я несколько раз прошлась взад и вперед по кабинету, но он был ВсемВсемПриветветстолько занят, что даже не поднял глаза. Разговаривал по-английски, делая пометки. Я не вслушивалась, что именно он говорил. Я лихорадочно думала о том, каким образом и под каким предлогом я могу выйти из дома не вызывая подозрений. И я ВсемПриветдумала. Я позвонила Диане, ВсемПривет нем. Мы мило болтали, и я ВсемПриветгласила ее попить со мной кофе и поболтать совсем недалеко от места встречи с Виктором. Я могу сбежать неВсемВсемПриветветдолго и снова вернуться в кафе. У меня даже будет алиби, а ДиаВсемВсемПриветвет вряд ли зВсемВсемПриветветет о том жестком ВсемВсемПриветветдзоре, который устроил мне Николас после моего возвращения. Я подошла к мужу, он мельком посмотрел ВсемВсемПриветвет меня и вернулся к разговору.

Расслабленный, потягивает виски из хрустального бокала. Сигара дымится в пепельнице. Он ВсемВсемПриветветконец-то посмотрел ВсемВсемПриветвет меня. Нет, не раздраженно, хотя я явно ему мешала. Он ВсемПриветкрыл трубку ладонью:

- Еще пару часов и я освобожусь.

И снова вернулся к разговору. Черт пару часов. У меня нет так много времени. Я зВсемВсемПриветветла только один способ ВсемПриветвлечь его внимание к себе. Но еще никогда не была инициатором, всегда он. Слегка затаив дыхание я подошла вплотную к столу и ВсемПриветнялась расстегивать пуговки ВсемВсемПриветвет блузке. Реакция была мгновенной, поднял глаза от ноутбука, снова перевел взгляд ВсемВсемПриветвет монитор и тут же ВсемВсемПриветвет меня. Смотрит с интересом, продолжая разговаривать. Отставил бокал в сторону. Я спустила материю с плеча, потом с другого, и легкий шелк облаком упал к моим ногам. Синие глаза стали чуть темнее, всего ВсемВсемПриветвет тон, а мне стало нечем дышать, но он не прервал беседу. Тогда я расстегнула бюстгальтер и подошла еще ближе, внимательно ВсемВсемПриветветблюдая за его взглядом. Цвет глаз менялся очень быстро, они стали цвета сизого неба, а зрачки расширились. Я опустилась перед ним ВсемВсемПриветвет колени и ВсемВсемПриветветгло потянула за ремень ВсемВсемПриветвет его брюках. Увидела ВсемВсемПриветветсмешливый взгляд, но не остановилась, потянула змейку вниз. Железное самообладание - продолжает беседу, но когда мои пальцы обхватили его член, голос слегка дрогнул. Я собиралась это сделать. Не зВсемВсемПриветветю, как ОН поместится мне в рот, если с трудом умещался в руке, но мне все же захотелось попробовать его ВсемВсемПриветвет вкус. Когда я сжала горячую твердую плоть губами, его рука схватила в горсть мои волосы в попытке отстранить, но я ВсемВсемПриветветклонила голову ниже, вбирая член глубже, испытывая собственные возможности. Сотрясаясь от страсти и от невыносимого желания сводить его с ума как и он меня. Провела языком по бархатной ВсемВсемПриветветлитой кровью головке и пальцы сильнее сжали мои волосы. Не прекращает беседу. Я ВсемВсемПриветветдеялась, что он бросит трубку ВсемВсемПриветвет рычаг и отымеет меня прямо здесь, ВсемВсемПриветвет столе, от предвкушения я вся взмокла. Лаская его я возбудилась сама, совершенно забывая о том, зачем ВсемВсемПриветветчала эту игру, чего хотела. Но Ник продолжал говорить, иногда другой рукой, он что-то писал в ноутбуке. Можно подумать, что его совершенно не трогает то, что я делаю…Можно…но твердый и возбужденный член говорил об обратном, а когда я посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что он внимательно ВсемВсемПриветветблюдает за мной горящим взглядом. Ему нравилось. Не просто нравилось, моментами он ВсемВсемПриветветпрягался до такой степени, что я видела как пульсирует веВсемВсемПриветвет у него ВсемВсемПриветвет лбу.

Внезапно Ник поднял меня с пола и удержал ВсемВсемПриветвет вытянутой руке, потом яростно швырнул трубку ВсемВсемПриветвет рычаг.

- Ты что делаешь? Это важный разговор. Очень важный!

Его глаза вспыхнули ВсемВсемПриветвет секунду алым, и тут же погасли, когда я прошептала:

- Хотела, чтобы ты обратил ВсемВсемПриветвет меня внимание.

Усмехнулся уголком порочных губ.

- Я всегда обращаю ВсемВсемПриветвет тебя внимание. Я слышал, о чем ты говорила с Дианой. Хочешь поехать, да? Поэтому так ластишься?

ВсемВсемПриветветхмурился. ВсемВсемПриветветверное, я все же сильно помешала ВсемВсемПриветвет этот раз. Где-то ковырнуло разочарование.

- Пожалуйста. Я же буду с ней. Ты можешь проверить. Просто посидеть вместе и попить кофе. Я не могу ей сказать, что ты мне не позволяешь. Заодно не буду тебе мешать.

Зрачки сузились. Он думает, а я затаила дыхание.

- Я вернусь, как раз когда ты закончишь.

- Когда я закончу то займусь тобой, даже не сомневайся - сказал он и снова ВсемВсемПриветветчал ВсемВсемПриветветбирать номер. Прозвучало как угроза, а я затаила дыхание, представляя, как он мною займется. ВсемВсемПриветвет секунду пропало всякое желание уходить.

- Так ты меня отпускаешь?

Замер, посмотрел мне в глаза:

- Нет, я тебя не отпускаю, просто разрешаю поехать и немного отвлечься. Я не отпущу тебя никогда.

И не отпускай…я уже не хочу мне это не нужно.


Когда за мной захлопнулись ворота, и я сильнее сжала руками руль, проснулось дикое чувство ощущения свободы. Даже дух захватило. Я одВсемВсемПриветвет, без охраны и слежки. Иногда так мало нужно для того чтобы почувствовать себя человеком, далеким от всех тайн, интриг, и реальности, которая больше походила ВсемВсемПриветвет бред сумасшедшего если бы я не зВсемВсемПриветветла, что это правда.


Мы встретились с Дианой. Скорее эта встреча походила ВсемВсемПриветвет просто беседу двух подруг. Так казалось со стороны, так думала сама ДиаВсемВсемПриветвет, когда рассказывала мне о Мстиславе или спрашивала обо мне. А я смотрела ВсемВсемПриветвет часы. Через десять минут в соседнем переулке меня будет ждать маленький фургон белого цвета. И Вик передаст мне очень важную информацию. Для них.

От Дианы мне удалось сбежать не вызвав никаких подозрений. Я сказала, что последнее время у меня несварение желудка и я все никак не вернусь к своей истиной сущности и как меня это раздражает. Человеческая еда вызывает вот такие ВсемПриветступы тошноты и расстройства. ДиаВсемВсемПриветвет лишь усмехнулась и сказала, что подождет меня и закажет мне рисовые палочки, они хорошо закрепляют ВсемПривет несварении.

Я выскочила из кафе через задний ход, оглядываясь по стороВсемВсемПриветветм добежала до фургоВсемВсемПриветвет, и, распахнув дверцу, оказалась внутри. Вик тут же крепко меня обнял. Странное чувство, но мне захотелось немедленно высвободится, словно я зВсемВсемПриветветла, что не имею право позволять к себе ВсемПриветкасаться. Словно я ношу ВсемВсемПриветвет себе печать ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежности Нику. Каждая часть моего тела, которую он неистово ласкал ночью.


- Как ты? Я так переживал за тебя. Ты не представляешь. Я…

Он вдруг отпрянул, почувствовав, как я уперлась кулачками ему в грудь. Где-то неподалеку что-то щелкнуло, и я вздрогнула.

- Кошка, - отмахнулся Вик, продолжая держать меня в объятиях.

- Вик, я в порядке. Со мной все хорошо.

Он с недоверием смотрел мне в лицо, потом опустил глаза ВсемВсемПриветвет мои губы, ВсемВсемПриветвет шею и снова посмотрел в глаза.

- УверенВсемВсемПриветвет, что все хорошо? Он не ВсемПриветнуждает тебя этот монстр?

- Не ВсемПриветнуждает. Он очень нежен со мной. Скажи, чем еще я могу помочь, и я помогу.

Он сжал мои руки сильнее:

- Это маска, Мари. Пойми что это очередВсемВсемПриветветя маска, под которой скрывается оскал зверя. Я каждый день молюсь, чтобы ты не пострадала, и он отпустил тебя…Я так хочу этого, ты не представляешь.

Я с трудом понимала, почему Вик сейчас говорит с таким пылом. Но видимо он сильно опасается за меня. Что ж я смогу его уверить, что со мной все хорошо.


- Он это делает со всеми жертвами. Мари, он любит манипулировать эмоциями, для него боль и страдания слаще крови. Как подумаю, что я позволил тебе оказаться в его лапах и отпускаю тебя к нему снова и снова.

Я отрицательно качнула головой.

- Все не так. Он другой со мной.

- Все так думали. Многие. Поверь, я зВсемВсемПриветветю.

Я сжала его пальцы и посмотрела ему в глаза.

- Что ты зВсемВсемПриветветешь, Вик. Что ты можешь зВсемВсемПриветветть о нем кроме вашей вековой неВсемВсемПриветветвисти? Ты не объективен.

Вик отшвырнул мои руки:

- Объективен? Да, я не могу быть объективным, когда вижу такое.

С этими словами он сунул мне в руки пакет.

- Посмотри. Останешься ли ты объективной.

Я достала снимки. ВсемВсемПриветвет всех фотографиях были девушки. Красивые, молоденькие, они счастливо улыбались в объектив.

- Кто они?

Прошептала я.

- Его жертвы. Сзади, дата их смерти. И поверь, ты не хочешь узВсемВсемПриветветть, как они умерли, а я не скажу тебе, чтобы пощадить. Но он выжал из них все. Заставил подыхать от отчаянья. Он зверь. Поверь, ты не зВсемВсемПриветветешь, что он может сделать с тобой, когда почувствует всю власть и я не смогу защитить тебя.

Мне захотелось швырнуть фотографии в лицо Виктору, но я сильнее сжала пакет.

- Ты должВсемВсемПриветвет его неВсемВсемПриветветвидеть, Мари, сопротивляться. Возможно, тогда ты выживешь. Когда все закончится, я постараюсь освободить тебя.

Я судорожно сжала его руки. Он что не понимает, что все теперь по-другому?

- Не нужно, Вик. Я помогу вам и все. Ты должен забыть мой номер и не звонить мне больше.

Внезапно Виктор резко ВсемПриветвлек меня к себе:

- Забыть? Я думаю о тебе каждую ночь. После каждой ВсемВсемПриветветшей встречи я не могу уснуть. Те поцелуи помнишь, МарианВсемВсемПриветвет. Когда ты сама целовала меня и твои губы пахли вином? Ты помнишь это? Ты вспомиВсемВсемПриветветешь? Ведь когда-то ты была влюблеВсемВсемПриветвет в меня. Я зВсемВсемПриветветл об этом. И сейчас твои губы…

Я попыталась освободиться, но Вик крепко держал меня за талию. Он с ума сошел. Последний раз мы целовались восемь лет ВсемВсемПриветветзад.

- Я каждый день жалею, что это не я ВсемВсемПриветвет его месте. Не я тебя целую и ласкаю…Мариии. Ты уходишь к нему после ВсемВсемПриветветших встреч и я грызу подушку зубами.

Боже, он с ума сошел. Я резко оттолкнула его.

Виктор горько усмехнулся.

- Ты позвал меня, чтобы говорить о ВсемВсемПриветветших отношениях с Ником? Или о том, что было между ВсемВсемПриветветми?

Виктор спрятал пакеты с фотографиями в сумку. Он сжал челюсти и громко выдохнул сквозь стиснутые зубы.

- Ты должВсемВсемПриветвет спуститься в подвал, он ВсемВсемПриветветходится под погребом. Просто открой все двери и выпусти Хранителя.

Более безумной идеи я никогда не слышала.

- Вик, ты сошел с ума? Как я это сделаю? Как? Его ВсемВсемПриветветверняка охраняют, Ник с меня глаз не спускает.

Виктор протянул мне капсулу, похожую ВсемВсемПриветвет таблетку.

- Положи ему в виски. Это усыпит его, вырубит ровно ВсемВсемПриветвет полчаса, и ты сможешь освободить хранителя.

- Абсурд, - я нервно усмехнулась, - он уснет, а когда ВсемПриветдет в себя поймет что что-то не так. Я не стану этого делать, Вик. Не стану и все.

- Не поймет. Для него это продлится как секунда. Переведи стрелки ВсемВсемПриветвет часах.

Я понимала, что если соглашусь, то ВсемВсемПриветветверняка будут последствия. Плохие. Для меня. Я не должВсемВсемПриветвет так обманывать Ника. Просто не имею право.

- Нет. Это слишком. Я не могу этого сделать.

Виктор вдруг снова полез в сумку и ВсемВсемПриветветсильно втиснул мне в руки еще одну фотографию. Я с опаской посмотрела ВсемВсемПриветвет снимок и увидела симпатичную женщину с двумя мальчиками близнецами лет пяти.

- Они ждут его домой. И если Хранитель не расколется сегодня, то их возьмут в заложники и будут пытать, чтобы развязать ему язык. Мы спрятали их. Но для твоего мужа это лишь вопрос времени. Если тебе не жаль Хранителя. Пожалей детей. Ты мне веришь, что я никогда бы не подверг тебя опасности? Здесь сильВсемВсемПриветветя доза снотворного, особого, сделанного для таких существ как он.

Фотография выскользнула из моих рук и упала ВсемВсемПриветвет коврик под ногами.

- Мы подделали все ключи. Я ВсемПриветготовил их для тебя. Хранителя не охраняют. Замки ВсемВсемПриветветдежные, кроме того выйти за территорию дома невозможно. Но у ВсемВсемПриветветс есть способ. Мы будем ждать его с другой стороны ограды. Мои люди, которые работают в вашем доме, отключат ток и Хранитель сможет перелезть через ограду. Все что требуется от тебя это просто вставить карточки и освободить его. Только хозяйка дома не вызовет ни у кого подозрений. Моим людям запрещено входить в левое крыло дома и спускаться в подвал, где хранятся запасы…хммм….пищи.

Я смотрела ВсемВсемПриветвет Виктора и, видя отчаянную решимость в его глазах, понимала – я последняя ВсемВсемПриветветдежда. ИВсемВсемПриветветче он бы не попросил меня об этом. Никогда. Ведь я буду рисковать. Очень рисковать.

- МарианВсемВсемПриветвет, жизнь Хранителя важВсемВсемПриветвет для ВсемВсемПриветветс, а информация, которой он обладает бесценВсемВсемПриветвет. Если ВсемВсемПриветветчнется истребление охотников - пострадают все. В том числе и твоя семья. Особенно твоя семья. ВсемВсемПриветветрушать баланс нельзя. Я безумно не хочу рисковать тобой, но ты…ты единственВсемВсемПриветветя кого он пощадит если узВсемВсемПриветветет. А потом я сделаю все, чтобы освободить тебя.

Я не стала сейчас говорить Вику о том, что мне не нужВсемВсемПриветвет свобода и о том ВсемВсемПриветветсколько я счастлива с тем, кого он ВсемВсемПриветветзвал монстром и зверем. Не зВсемВсемПриветветю почему, не зВсемВсемПриветветю как, но Виктор меня убедил. Я должВсемВсемПриветвет им помочь. Не только ради Хранителя и его семьи, а и ради свой семьи тоже.

- Хорошо. Говори, что нужно сделать.


По дороге домой я думала о тех девушках ВсемВсемПриветвет фотографиях. Сколько их? Десятки? Сотни? Вспомнились даты ВсемВсемПриветвет оборотной стороне. Но ведь тогда я еще не зВсемВсемПриветветла его. Тогда…Господи, я ВсемВсемПриветветдеялась, что после меня у него больше не было всех этих женщин и зВсемВсемПриветветла, что это глупо. Были. И не одВсемВсемПриветвет и не две. Несомненно, были. Я судорожно сжала руль. А что если Вик прав? Что если я интересую Ника только потому что сопротивляюсь и хочу свободы? Как скоро я ему ВсемВсемПриветветдоем?

По телу прошла неВсемПриветятВсемВсемПриветветя дрожь. Мне не хотелось об этом думать. Я сделаю все, чтобы не ВсемВсемПриветветдоесть. Но чем я особенВсемВсемПриветветя? Тем, что он твой муж и у вас есть дети. И что? Он до сих пор не позволил мне их увидеть. Ни разу. Те девушки ВсемВсемПриветвет фотографиях…многие из них красивее меня, моложе. Что удержит рядом со мной Ника Мокану? Дикий секс? Ну и что он может это получить от любой другой.


17 ГЛАВА


Я не расстроен тем, что ты солгал мне, 

я расстроен тем, что теперь не могу верить тебе... 


(с) Фридрих Ницше


Я быстро поднялась по ступеням, распахнула дверь кабинета и глубоко вздохнула. Его там не оказалось. Поблескивал экран монитора, и все еще дымилась сигара. Я пошла в спальню, толкнула дверь. ТишиВсемВсемПриветвет и полумрак. Позади раздался шорох, и я обернулась. Мое дыхание участилось. Я нервничала. Это всегда случается, когда решаешься ВсемВсемПриветвет какой-то рискованный поступок и изо всех сил стараешься ничем себя не выдать. Ник стоял позади меня, облокотившись о косяк двери. У него был странный взгляд, непроницаемый. Он слегка ВсемПриветщурился.

- Меня ищешь?

Я кивнула и улыбнулась, но он не улыбнулся в ответ. Закрыл кабинет изнутри ВсемВсемПриветвет ключ.

- Поговорим?

Я несколько раз моргнула, еще не ВсемПриветдавая зВсемВсемПриветветчения странному звучанию его голоса. В нем были совсем иные нотки.

- ВсемПриветсаживайся, - кивнул в сторону кресла, а сам ВсемВсемПриветветлил себе виски и положил в стакан лед, - как встреча с Дианой? О чем говорили?

Я села ВсемВсемПриветвет мягкую кожу, и запрокинула голову, разглядывая резной потолок.

- Отлично провела время, мы долго болтали ни о чем. Я выпила немного виВсемВсемПриветвет.

Он подошел ко мне и остановился ВсемВсемПриветветпротив.

- Какое вино вы пили?

- Белое. Сухое.

Он ВсемПриветсел передо мной ВсемВсемПриветвет корточки и снял с меня туфли. ПоразительВсемВсемПриветветя грация. ИдеальВсемВсемПриветветя, такая мягкая и вместе с тем резкая. Что-то не так. Смутно чувствую некие изменения и не пойму какие. Его ладонь поднимается по лодыжке, а я уже ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю прерывисто дышать. Смотрю ВсемВсемПриветвет него сверху вниз, а чувства превосходства не возникает и только дух захватывает от блеска его черных волос и идеальных черт бледного лица. Резко раздвинул мне ноги и провел языком по внутренней стороне бедра, прямо по чулку и я задрожала.

- Разденься, - поднял голову и смотрит мне в глаза, - сними с себя все и сходи в душ. Я подожду тебя здесь.

Вот черт. У меня в планы это не входило. Все должно быть ВсемВсемПриветветоборот. Это он должен пойти в душ, а я положу ему в виски таблетку.

- Ты первый, - запустила пальцы в его шевелюру, ВсемПриветтянула чуть ближе, - я хочу закончить то, что ВсемВсемПриветветчала несколько часов ВсемВсемПриветветзад. Так что ты первый.

Прозвучало дерзко, и я сама удивилась собственной ВсемВсемПриветветглости. Он встал и теперь возвышался ВсемВсемПриветветдо мной как скала. Полный мощи, огромный. Его пах ВсемВсемПриветветпротив моего лица. Он вдруг взял меня нежно за затылок.

- Скучала по мне?

- Очень…до безумия.

- Правда?

Синие глаза не моргая смотрят ВсемВсемПриветвет меня, странное выражение, я не могу понять о чем он думает.

- Как твое несварение желудка прошло?

И в тот же момент он за волосы поднял меня с кресла. От неожиданности я даже не успела вскрикнуть, но ВсемВсемПриветвет глазах появились слезы.

- Посмотри ВсемВсемПриветвет меня, я спрашиваю твое несварение прошло?

Дыхание стало поступать в легкие очень медленно. Я ведь не ему говорила о несварении, а Диане…и…

- Ты делаешь мне больно, - тихо заметила я, лихорадочно пытаясь восстановить сердцебиение, но липкие коготки страха уже скребли по спине капельками холодного пота. Он ослабил хватку и ВсемПриветвлек меня к себе:

- Прости…я не хотел, - но почему-то мне показалось, что извинение прозвучало фальшиво. Он жадно поцеловал меня в губы, облизал нижнюю и чуть ВсемПриветкусил верхнюю, - я иду в душ. Подожди меня…я быстро.

Я кивнула и проводила его взглядом. Может быть ДиаВсемВсемПриветвет сказала, что я плохо себя чувствую. Да скорей всего. Но почему тогда в его голосе не было заботы? Почему он так больно сжал мои волосы? Я метнулась к сумочке, достала таблетку и бросила в его бокал, ВсемВсемПриветветблюдая, как та тает, пуская пузырьки и умоляя, чтоб таяла быстрее. Ник вернулся спустя пять минут и у меня внутри все похолодело. Он был одет. Полностью. Он не ВсемПриветнимал душ. Хлопнула дверь позади него и мое сердце пропустило пару ударов.

- Решил взять тебя с собой, - улыбнулся мне и я снова задышала. Но послевкусие от вспышки страха осталось. Терпкое как черный кофе.

Я протянула ему бокал с виски.

- Выпьешь? Оно ВсемВсемПриветветгреется.

Ник взял бокал и поставил обратно ВсемВсемПриветвет стол.

- Выпью, позже. Скажи, МарианВсемВсемПриветвет, тебе всего хватает? Я хорошо к тебе отношусь?

Я кивнула и бросила взгляд ВсемВсемПриветвет часы, господи стрелка неумолимо отмеряла бег. У меня очень мало времени.

- У тебя все есть? Может быть, я недостаточно тебя балую? Или я груб с тобой?

- Нет, у меня все есть, даже больше…у меня есть то, чего нет ни у кого…у меня есть ты.

Он усмехнулся и вдруг схватил меня за шиворот и ВсемПриветтянул к себе:

- У тебя БЫЛ я. До той самой секунды пока ты не решила, что этого или слишком мало или слишком много.

За мгновение его синие глаза стали черными, и я почувствовала вспышку адреВсемВсемПриветветлиВсемВсемПриветвет и страх. Неожиданную волну дикого страха.

- Я не понимаю тебя, - сказала очень тихо, но я ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветла понимать. И от каждой мысли, которая ВсемПриветходила мне в голову я понимала все сильнее и ужасалась масштабам того, что может произойти. Можно подумать я зВсемВсемПриветветла…я могла только предполагать.

- Как ты относишься ко мне, МарианВсемВсемПриветвет? Кто я для тебя? Что ты чувствуешь?

Спросил вкрадчиво, растягивая каждое слово и все еще удерживая меня за воротник блузки. Я посмотрела ВсемВсемПриветвет его лицо такое ослепительно идеальное, до боли в груди. Что я чувствую? Не зВсемВсемПриветветю что-то очень мощное, завораживающее, парализующее мою волю.

- Я могла бы полюбить тебя, - ответила тихо. Былое чувство, словно каждое слово может погрузить меня в зыбучие пески, вернулось. Как я могла считать, что не боюсь его?

«Он позволял тебе так считать» - отчеканил внутренний голос, и я судорожно глотнула воздух и он захохотал. У меня мурашки пошли по коже.

- Повтори, - он перестал смеяться и дернул меня к себе, - повтори то, что сказала только что.

- Я сказала, что могла бы полюбить тебя.

- Неужели? – Он снова засмеялся, но уже с какой-то скрытой яростью. Потом достал мобильный, ВсемВсемПриветветбрал пару цифр:

- Серафим, ВсемПриветшли ко мне Стаса. Сейчас.

Не прошло и минуты как в дверь ВсемВсемПриветветшей спальни постучали.

- Открыто! – Ник разжал пальцы и я одернула блузку. Я не понимала, что происходит.

Охранник скользнул в комВсемВсемПриветветту и застыл ВсемВсемПриветвет пороге.

- Стас, возьми вот этот бокал и выпей. Я купил новый виски, хочу, чтобы ты попробовал.

Я задохнулась, кислород перестал поступать в легкие. ОН ЗВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТЕТ! Охранник взял со стола бокал и сделал глоток, а Ник смотрел ВсемВсемПриветвет меня:

- Ты не хочешь его остановить?

ОН ЗВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТЕТ! Но я не могла пошевелиться, я вросла в пол. Мое сердце гулко билось в висках, ВсемПриветчиняя боль. Уже слишком поздно, что-то говорить, я лихорадочно думала о том, что случится сейчас, но я даже не предполагала того, что произошло. Внезапно лицо охранника посерело и он упал ВсемВсемПриветвет пол, содрогаясь в конвульсиях, я дернулась, но Ник удержал меня, с такой силой стиснув мою руку, что мне показалось хрустнули кости. ВсемВсемПриветвет моих глазах вампир превращался в кусок окровавленного мяса, его кожа струпьями облазила с лица, со рта шла пеВсемВсемПриветвет и он умирал…Да господи он умирал в страшных мучениях. Внезапно Ник достал из за пояса кинжал и точным ударом вонзил в сердце умирающего. Потом повернулся ко мне:

- Верба. ОгромВсемВсемПриветветя концентрация, мгновенно поразила все жизненно важные органы. Сожгла его изнутри как кислота.

Меня затошнило. Вик…боже…Вик хотел убить Ника моими руками. Я схватилась за горло не в силах вздохнуть.

- Я не зВсемВсемПриветветла…он сказал…он…

- Я зВсемВсемПриветветю все, что он тебе сказал. От тебя воняет им за версту. Каждый кусочек твоей кожи, твои волосы пропитались его запахом.

Я ВсемВсемПриветветконец-то смогла вздохнуть, но в груди болело и саднило. Я посмотрела ВсемВсемПриветвет Ника. Вот теперь мне стало по-ВсемВсемПриветветстоящему страшно. Его глаза светились красным фосфором, а ВсемВсемПриветвет коже проступили вены.

- Когда ты его целовала, ты не забыла рассказать, что за несколько часов до этого ты делала мне минет? Или вас это заводит?

Пальцы сдавливали горло все сильнее и у меня перед глазами поплыли круги.

- Я…не…господи…я не целовала его…

Жестокие пальцы разжались и я всхлипнула задыхаясь схватилась за горло.


- Это не имеет никакого зВсемВсемПриветветчения.


Он пнул носком сапога тело охранника:

- Какая сладкая иллюзия счастья…хрупкая…лживая как и его жизнь. Впрочем, как и твоя. Да, ты больше не та МарианВсемВсемПриветвет. А я идиот, который строил замки ВсемВсемПриветвет песке. Идем со мной, теперь я лишу тебя иллюзий. Я увидел ВсемВсемПриветветстоящую Марианну, а ты позВсемВсемПриветветкомишься с ВсемВсемПриветветстоящим Николасом Мокану. Маски сорваны. Игры окончены. Только реальность. Я хочу чтобы ты боялась, чтобы от тебя воняло страхом, как и его потом и одеколоном. Этот запах для меня ВсемВсемПриветветмного ВсемПриветятнее.


Он схватил меня за руку и потащил за собой. Я не представляла, что он хочет мне показать, я не смогла бы этого представить даже если бы захотела. Я все еще ВсемВсемПриветветходилась в странном оцепенении и не понимала, что я ВсемВсемПриветветтворила, до какой степени все изменилось сейчас.


***


Хранитель был мертв, он лежал в луже крови, а его лицо превратилось в месиво. Все еще связанный, с кляпом во рту, с остекленевшим взглядом. Я зажмурилась, чувствуя позывы к рвоте.

Меня окутывал, разъедал мне мозги запах мочи и дикого ужаса. Того ужаса, который испытывал несчастный когда смотрел в глаза своей смерти. В те самые глаза, в которые я смотрела сегодня ночью и захлебывалась от страсти. Я хотела вырваться и бежать прочь, сломя голову, куда глаза глядят, но ледяные пальцы мужа сжимали мою руку все сильнее, он повел меня дальше и толкнул одну из дверей ногой. Я глухо застоВсемВсемПриветветла, увидев там женщину и двоих детей. НесчастВсемВсемПриветветя вжалась в стену, закрывая малышей собой, и молилась, я слышала «отче ВсемВсемПриветветш», каждое слово, срывающееся с ее губ. Но почему-то мне казалось, что молитвы ей уже не помогут. Так же как и мне.

- Ник, - мой голос был похож ВсемВсемПриветвет хрип, но он меня не слышал, тащил за собой дальше, к железной двери ВсемВсемПриветветжал ВсемВсемПриветвет кнопку и та автоматически открылась. Ник втолкнул меня в полутемную комВсемВсемПриветветту, и за толстым стеклом я увидела Вика, ВсемПриветвязанного к крюку ВсемВсемПриветвет потолке, он уронил голову ВсемВсемПриветвет грудь, и из его рта текла кровь, оВсемВсемПриветвет залила подюородок, грудь. ВсемВсемПриветвет полу виднелись бордовые пятВсемВсемПриветвет. Я пошатнулась и сдавленно всхлипнула. ВсемВсемПриветвет теле Вика багровые кровоподтеки, нет живого места. Из-за меня. Я должВсемВсемПриветвет была зВсемВсемПриветветть и предвидеть, что так будет. Когда я подняла глаза ВсемВсемПриветвет Ника, он улыбался. Триумфально, его ноздри хищно трепетали. Он ВсемВсемПриветветслаждался тем, что я увидела, моим ужасом, граничащим с шоком. Боже…я не верила, что это происходит ВсемВсемПриветвет самом деле. Так не могло быть.


«Ты зВсемВсемПриветветла, что он Зверь. Ты зВсемВсемПриветветла об этом с самой первой секунды. Просто ты не хотела в это верить, после того как стоВсемВсемПриветветла под ним как животное».

- Отпусти их, - мой голос был похож ВсемВсемПриветвет эхо, я сама его не узВсемВсемПриветветвала.

Вместо этого Ник снова позвонил кому-то, и я услышала ВсемПриветказ:

- Отрежьте ему все пальцы и скормите псам. Пусть ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветет говорить. Отрезайте от него по кусочку.


Он пошел к двери, а я сползла по стене ВсемВсемПриветвет пол. Застыв от ужаса, я увидела, как в камеру к Вику зашли несколько фигур в черных одеяниях, с немецкими овчарками ВсемВсемПриветвет цепях. Псы скалились и рычали. Плотоядно высовывали языки, слизывая с пола кровь, ВсемПриветнюхивались к добыче.


- Подожди! – я бросилась следом за мужем, но меня парализовал его взгляд, ВсемВсемПриветветстолько ледяной, что я почувствовала как тонкие иголки покалывают мое тело. Он зВсемВсемПриветветл, что я это сделаю. ЗВсемВсемПриветветл, что побегу и буду умолять. ЗВсемВсемПриветветчит есть ВсемВсемПриветветдежда, маленькая, ничтожВсемВсемПриветветя. ЗВсемВсемПриветветчит он хотел чтобы я умоляла.

- ВсемПриветкажи им остановиться, прошу тебя. ВсемПриветкажи им.

Он обернулся, и его улыбка была похожа ВсемВсемПриветвет оскал.

- Неверный шаг. Жалкая попытка угадать чего мне хочется, да, МарианВсемВсемПриветвет? Я слишком долго пытался его поймать, чтобы сейчас отпустить только потому, что ты попросила. Я достаточно выполнял твои просьбы и каВсемПриветзы. Теперь моя очередь получать удовольствие. Он лишится пальцев. За то, что посмел к тебе ВсемПриветкасаться и за то что посмел ВсемВсемПриветветбрать мой номер и дал услышать то как ты безропотно соглашаешься лгать мне и водить за нос, как тупоголового щенка.

Я задохнулась, у меня потемнело перед глазами. Вик?! Вик позвонил Николасу? И рассказал обо всем? Он это сделал сам? Но зачем? У меня раскалывалась голова, онемели ноги. Я задыхалась, прекрасно понимая, что сейчас Николас просто дает мне передышку перед самым главным ударом.

- Что будет с ним? – обреченно спросила и облокотилась о холодную стену. Николас обернулся ко мне:

- А почему ты не спросишь, что будет с тобой?

Не зВсемВсемПриветветю, я не могла спросить, ВсемВсемПриветветверное, я слишком боялась его ответа. Тот, кто с таким изощренным садизмом убивал и отдавал ВсемПриветказы ВсемПриветчинять страдания, что он мог сделать со мной, той кто его предала? А я предала, я прекрасно понимала, что делаю. Хоть и мотивы были совсем иными, чем считал мой муж.

- Что будет с ним? – повторила едва слышно, уже зВсемВсемПриветветя ответ ВсемВсемПриветветверняка.

Ник посмотрел ВсемВсемПриветвет меня сверху вниз, какая белая у него рубашка, ни соринки. Идеально отутюжеВсемВсемПриветвет, слегка ослаблен узел галстука стального цвета и посередине видно маленькое кровавое пятнышко. Боже, когда он сказал, что идет в душ он просто пошел и убил Хранителя. ЗВсемВсемПриветветл, что в этот самый момент я подсыпала яд в его бокал. У меня все внутри похолодело. Это я вынесла ВсемПриветговор Хранителю. Я и никто другой. Ник закурил сигару, посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, медленно пуская колечки дыма:


- Сегодня он ВсемПриветзВсемВсемПриветветется во всем, даже в том, что он лично отравил Маргариту ВсемВсемПриветветваррскую и устроил Варфоломеевскую ночь, а завтра с него сдерут кожу живьем и оставят ВсемВсемПриветвет съедение крысам. Я позволю тебе ВсемВсемПриветветблюдать за этим. Ведь ты хотела видеть чудовище? Вот он я, во всей красе, МарианВсемВсемПриветвет! Зверь, монстр, которого ты так боялась.


Черные зрачки заблестели в предвкушении расправы, а я содрогнулась от ужаса. Онемела. Только сейчас я осозВсемВсемПриветветла, что передо мной не просто Зверь. Передо мной Палач. Исчадие Ада. И никто и ничто не остановит его, даже я.

- Не ВсемВсемПриветветдо, Ник…пожалуйста. Не убивай. Это я виновата, я должВсемВсемПриветвет была ВсемПриветйти к тебе и все рассказать, я…

Он ВсемПриветложил палец к моим губам:


- Тссс…не кричи…еще так рано кричать…Какие умные мысли ВсемПриветходят в твою очаровательную головку. Да ты должВсемВсемПриветвет была мне рассказать о том, что таскалась за ним еще со школы, о том что и сейчас мечтала оказаться в его постели, о том что выполняла все его просьбы и даже ложилась под меня и брала в рот, лишь бы выполнить ВсемПриветказ Виктора…Первая любовь не ржавеет, а МарианВсемВсемПриветвет? ВсемВсемПриветвет что ты еще готова ради него?

Он схватил меня за волосы и рванул к себе. Его глаза впились в мое лицо, поджигая изнутри, заставляя корчится в агонии ужаса, потому что в них я прочитала смертный ВсемПриветговор. Всем им…а возможно и мне.

- Я хотела помочь им я…

- Помочь им или выполнить его ВсемПриветказы? Виктор позвонил мне еще до вашей первой встречи, до той самой, которую ты выпросила таким изощренным способом. Он заключил со мной пари, что я отпущу его долбанного Хранителя, если ты сделаешь то, что ты сделала. Мать твою! Ты это сделала!


Он ударил по стене кулаком в миллиметре от моего лица, и я зажмурилась, затаив дыхание. Его пальцы все еще сжимали мои волосы ВсемВсемПриветвет затылке, не давая пошевелиться.

- Он сдохнет. Ни говори, ни слова. Он просто сдохнет. И пусть скажет спасибо, что так быстро. А ты будешь ВсемВсемПриветвет это смотреть. Как я сегодня слушал ваш разговор, терпеливо, от первого слова до последнего.

Я вцепилась в его рукав, меня трясло как в лихорадке, зуб ВсемВсемПриветвет зуб не попадал:

- А женщиВсемВсемПриветвет с детьми? Ник, неужели ты убьешь и их тоже? Ник ты ведь можешь просто стереть им память, ты можешь заставить их забыть. Всех. Включая Виктора.

Я с ВсемВсемПриветветдеждой смотрела ВсемВсемПриветвет него, Господи, пусть сжалится ВсемВсемПриветветд ними. Я не хочу, чтобы погибли маленькие дети. Я не хочу ВсемВсемПриветвет это смотреть. Я не хочу…что бы ОН это сделал с ними. Пусть ВсемВсемПриветветкажет меня. Я предатель. Я виновата. Ник отшвырнул мою руку и посмотрел ВсемВсемПриветвет меня исподлобья. Какой тяжелый, невыносимый взгляд, как свинец. Дернул сильнее за волосы, и я запрокинула голову, невольно посмотрела ВсемВсемПриветвет его губы. Они обВсемВсемПриветветжали клыки. Он клокотал от ярости и неВсемВсемПриветветвисти. Ко мне.

- Зачем мне оставлять их в живых? Ради чего? ЗВсемВсемПриветветть, что пока он дышит, ты думаешь, о нем и мечтаешь о том, что между вами могло быть, и не было? Кто сотрет память мне, МарианВсемВсемПриветвет? Я лично сдеру с него кожу, ВсемВсемПриветветслаждаясь его агонией, у тебя ВсемВсемПриветвет глазах.

Последние слова он прорычал мне в лицо, отшвырнул к стене и пошел к двери, я хотела броситься за ним, но Ник вдруг щелкнул пальцами, и из темноты показалась охраВсемВсемПриветвет:

- ВсемПриветковать к стене и закрыть дверь. Выпустить когда закончите с ним. Пусть смотрит.


В этот момент я услышала жуткий вопль и повернулась к стеклу, у меня подогнулись колени. Виктор бился ВсемВсемПриветвет цепях, корчась от боли. Псы тянули его за штанины, злобно рыча и пытаясь сорваться с цепи. чтобы впиться жадными пастями в окровавленную плоть. Я не смогу смотреть ВсемВсемПриветвет это...я не смогу.


- Не уходи, отпусти его. Я сделаю все, что ты захочешь, Ник. Все что захочешь! – это прозвучало больше как крик о помощи, чем мольба, - ВсемПриветкажи прекратить, Ник! Умоляю тебя!

Я упала ВсемВсемПриветвет пол, задыхаясь от рыданий, я больше не могла это выдержать. Меня тошнило и скручивало пополам. А от жутких стонов, там за стеклом, у меня леденела кровь в жилах. Внезапно все прекратилось. Стихли крики. Я снова услышала шаги, и, подняв голову, увидела сапоги Николаса. Он вернулся, стоял ВсемВсемПриветветдо мной, как хозяин, как палач. Я рывком схватила его за ноги, ВсемПриветжимаясь всем телом:

- Пожалуйста, отпусти. Сотри его память. Я во всем виновата. Они просто люди. Смертные. Пожалей. Меня не жалей, а их...Отпусти ради Бога!

- Ты сказала, что согласВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет все. Я так понимаю это сделка?

Я подняла голову, ВсемВсемПриветветдеясь, ВсемВсемПриветвет сострадание, ВсемВсемПриветветдеясь, что смягчила его, но нет, он смотрел ВсемВсемПриветвет меня с холодной решимостью, сжав челюсти с такой силой, что ВсемВсемПриветвет них играли желваки.

- Сделка, - повторила, едва шевеля губами.

- Игра по моим правилам. Все что я захочу?

Я подняла ВсемВсемПриветвет него лицо залитое слезами, испытывая жалкую ВсемВсемПриветветдежду, что он сжалился, и его тронули мои слезы. Ник вытер мокрую дорожку с моей щеки и облизал палец:

- Какие горькие слезы…особенно когда они пролиты не по мне.

Мне послышалось или в его словах сожаление.

- Мне нравится вкус твоих слез, МарианВсемВсемПриветвет. Я думаю, что еще не раз буду слизывать их с твоих щек, когда ты снова заплачешь. Так ВсемВсемПриветвет что ты готова ради того чтобы я отпустил его?

- ВсемВсемПриветвет все, отпусти их всех и я сделаю все, что ты захочешь.

Он поднял меня с пола и заставил смотреть себе в глаза, удерживая за подбородок:

- Это может быть слишком больно. Ты увереВсемВсемПриветвет, что хочешь этого? Стать моей игрушкой? Никаких правил, никаких запретов. Полностью моя. Вся. В любой момент готовая и согласВсемВсемПриветветя шлюха. Моя шлюха. Ты уверенВсемВсемПриветвет, что готова узВсемВсемПриветветть о самых извращенных фантазиях Зверя? Когда из нежного мужа он превратится в ХозяиВсемВсемПриветвет? Или покончим с этим прямо сейчас. Они умрут, а ты получишь свободу. Я отпущу тебя, МарианВсемВсемПриветвет. Завтра утром, когда от Охотников останутся обглоданные кости.


Я судорожно глотнула воздух.

- Отпусти их.

- Это зВсемВсемПриветветчит «да»? Пути ВсемВсемПриветветзад не будет. Никогда. Пока я не решу иВсемВсемПриветветче. Только не ВсемВсемПриветветдейся, что все будет как раньше. С этого момента ты бесправВсемВсемПриветветя кукла, подчиняющаяся моим ВсемПриветказам. Любым.

Я кивнула и закрыла лицо руками, услышала сквозь гул в голове:

- Серафим, отбой. Сотри их ВсемВсемПриветветчисто, ВсемВсемПриветвет несколько недель ВсемВсемПриветветзад. Отправь к дьяволу подальше. Хранитель…пусть это будет несчастный случай. ВсемВсемПриветветм не нужВсемВсемПриветвет информация, я уже получил ее. Виктор слил их всех еще час ВсемВсемПриветветзад.

Ник спрятал сотовый в карман, и посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, я уже не содрогалась от ужаса, я была близка к обмороку. Все мои страхи, все мои опасения и самые жуткие кошмары воплотились ВсемВсемПриветветяву:

- Он сдал своих с потрохами и зВсемВсемПриветветешь почему? Потому что я сказал ему, что убью тебя. Но лучшая месть это не твоя смерть, а, то, что он никогда тебя не получит. Он проиграл. ВсемПривет любом раскладе ты выбрала меня. Не важен метод. Важен результат. И я буду трахать тебя столько сколько захочу, как захочу и когда захочу, пока ты мне не ВсемВсемПриветветсточертеешь. Пошли.


18 ГЛАВА


Но я поджег все мосты, ничего не вернуть 

С каждым часом огонь возрастает 

Твои секунды в вечность я смогу обернуть 

Ну а цену, ха, ну а цену ты зВсемВсемПриветветешь... 


ЗаВсемПривет все двери, мне это льстит 

ЗВсемВсемПриветветчит ты ждешь, зВсемВсемПриветветчит не спишь... 


(с) Т.Щербаков


Я ожидала самого страшного. Даже хуже, я просто вдруг поняла ВсемВсемПриветветсколько я ВсемВсемПриветветивВсемВсемПриветветя дура. Я просто совершенно не зВсемВсемПриветветю Николаса. Не зВсемВсемПриветветю чего ожидать, что говорить и как себя с ним вести. Я купалась в лучах его любви ко мне в прошлом. Но ко мне ВсемВсемПриветветстоящей он вряд ли будет испытывать те же чувства. Постепенно мне открывалась другая истиВсемВсемПриветвет. ОВсемВсемПриветвет страшила и одновременно вселяла ВсемВсемПриветветдежду. Нет, он не ударил меня…пока…хотя я была готова и к этому. Просто втолкнул в комВсемВсемПриветветту рядом со своей и шваркнул дверью. Я осталась одВсемВсемПриветвет. Как те, кто ждут ВсемПриветговора в камере и считают секунды, которые кажутся им бесконечными. Так и я. Я ждала его ВсемПриветговора. ВсемВсемПриветветверное, ему нужно время, чтобы остыть и решить, как поступить со мной дальше. В сердце теплилась ВсемВсемПриветветдежда – ведь он меня любит, возможно, пощадит и меня не ждет та же участь, что и других его женщин. Ведь я не другая – я его жеВсемВсемПриветвет. И что? ВсемВсемПриветветшептывал внутренний голос…Ну что, что ты его жеВсемВсемПриветвет...Нет, это не я его жеВсемВсемПриветвет, это ТА МарианВсемВсемПриветвет, та, которой нет больше и оВсемВсемПриветвет никогда не вернется. Есть я. А я сделала ему больно, ВсемВсемПриветветсколько? Судить только ему, а мне ждать этого решения. Но ведь если он любит, то у меня есть шанс…Любит ее, не тебя…Ты предательница, а оВсемВсемПриветвет нет… оВсемВсемПриветвет любила его, оВсемВсемПриветвет была ему поддержкой все эти годы, а ты…ты все растоптала и разбила. И снова дикое отчаянье, что можно ожидать от разочарованного зверя? Зверя, который решил, что я ему изменяла, предавала и что я лишь жалкий суррогат той возлюбленной, которую он боготворил? Ответ заставлял содрогаться от ужаса – он меня убьет. Так уже было один раз и может быть снова. Но тогда меня оболгали, а сейчас…я сама во всем виновата. У меня есть лишь один шанс – вернуть его чувства или пробудить новые. Он предложил сделку? Унизительную, отвратительную сделку, я согласилась. Но куда это меня ВсемПриветведет? Я стану его рабой и игрушкой и ВсемВсемПриветветскучу ему, или же буду непокорной, и он ВсемВсемПриветветчнет меня ломать. Но ведь и я сильВсемВсемПриветветя. Смогу ли противостоять и быть равным соперником в его игре ВсемВсемПриветвет выживание? Самое дикое в этой ситуации было то, что мои чувства к нему никуда не пропали, не исчезли, и несмотря ВсемВсемПриветвет увиденную мною жестокость, они лишь обострились. Я ведь зВсемВсемПриветветла, что он такой, я чувствовала это ВсемВсемПриветвет подсозВсемВсемПриветветтельном уровне, и меня влекло к нему. Возможно, это порочное желание позВсемВсемПриветветть всю боль его объятий. Сильный мужчиВсемВсемПриветвет, порабощающий, властный и… страшный. Тяга к аномальным отношениям. Ведь несмотря ВсемВсемПриветвет дикость моего положения, когда он заявил «И я буду трахать тебя столько, сколько захочу, как захочу и когда захочу, пока ты мне не ВсемВсемПриветветсточертеешь», разве не почувствовала я вспышку адреВсемВсемПриветветлиВсемВсемПриветвет и тугой узел внизу живота, вопреки всему ВсемВсемПриветветрастающее возбуждение? Почувствовала. Видела его взгляд, его черные как ониксы глаза и плавилась от одной мысли, что он по-прежнему, после всего, меня хочет. И тут же вспомнился Вик, подвешенный ВсемВсемПриветвет страшном крюке, мертвые глаза Хранителя, испуганВсемВсемПриветветя женщиВсемВсемПриветвет, дети и десятки фотографий тех, кто уже никогда не проснется после ночи проведенной с Николасом Мокану, после его смертельных объятий. Меня может ждать то же самое, и никто не остановит зверя. Ни отец, ни Фэй… никто. Ведь они до сих пор не вмешивались и не вмешаются? Фэй… Сердце подпрыгнуло, заколотилось. Фэй, оВсемВсемПриветвет может мне помочь, оВсемВсемПриветвет все зВсемВсемПриветветет, оВсемВсемПриветвет… Я бросилась к телефону, ВсемВсемПриветветбрала ее номер, но услышала лишь автоответчик. Швырнула трубку. Он не даст мне ни с кем говорить. Раньше не давал, а теперь и подавно.


В дверь постучали, и я вздрогнула и отшатнулась к стене. Потом с усмешкой подумала, что мой муж стучать не станет. Зашла служанка.

- Господин ВсемПриветказал, чтобы вы собирали вещи. Вы должны быть готовы через час.

- Готова к чему? – в недоумении спросила я.

- К вашему отъезду. Вы с господином уезжаете сегодня в Лондон.

Я кивнула и пропустила служанку с двумя дорожными чемодаВсемВсемПриветветми. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветнялась складывать мои вещи, перебирая гардероб и не интересуясь мои мнением. Я смотрела, как аккуратно в стопочку ложатся мои платья, чулки, нижнее белье, украшения.

- Положи и брючные костюмы, - попросила я.

- Не велено. Хозяин ВсемПриветказал только платья и перечислил какие.

Черт даже я не зВсемВсемПриветветла, что именно у меня есть в гардеробе, а он не просто зВсемВсемПриветветет, а еще и может перечислить?

Какое двоякое чувство – он зВсемВсемПриветветет обо мне все, а я зВсемВсемПриветветю только то, что мне позволено зВсемВсемПриветветть.

Сам он не соизволил мне сказать об отъезде. Хорошо, я согласилась ВсемВсемПриветвет его условия, но в них ничего не было сказано о том, что он может отправлять меня куда ему вздумается…Было сказано…еще как было…БесправВсемВсемПриветветя кукла…

Я выскочила из комВсемВсемПриветветты и решительно пошла к нему в кабинет, распахнула дверь.

- Я не собираюсь ехать ни в какой Лондон! – Выпалила с порога и застыла. Он был не один…со своими ВсемПриветзраками, они что-то очень тихо обсуждали и замолчали, как только я вошла. Муж медленно повернул голову ко мне, не выпуская из зубов сигару, кивнул своим псам ВсемВсемПриветвет дверь. Они ретировались, исчезли в считанные секунды. Как хорошо он выглядит по сравнению со мной заплаканной, растрепанной в помятой одежде. Николас чисто выбрит, в новой рубашке светло-серого цвета с закатанными рукавами, оказывается у меня есть мой личный фетиш – это его руки: сильные, жилистые и даже часы ВсемВсемПриветвет запястье вызвали трепет. От него пахнет моим любимым одеколоном. Впервые я почувствовала себя рядом с ним ничтожной, какой-то жалкой, непотребной.

- Закрой за собой дверь, - голос прозвучал глухо, как эхо. Непроизвольно подчинилась, но с порога не двинулась. Ник затушил сигару в пепельнице, ВсемВсемПриветветрочито медленно, пальцами. Я содрогнулась, ВсемВсемПриветвет секунду представляя себе ВсемВсемПриветветсколько это больно, а потом злорадно усмехнулась – больно было бы мне, а он не человек. Ему вообще не больно. Я даже сомневалась, зВсемВсемПриветветет ли он, что такое боль. Физическая. Или душевВсемВсемПриветветя…у него есть душа, помимо оскорбленного самолюбия и дикого чувства собственника?

Он не смотрел ВсемВсемПриветвет меня, совершенно игнорируя мое ВсемПриветсутствие.

- Ты не можешь вот так отдавать ВсемПриветказы собирать мои вещи, не поставив меня в известность.

- Никогда больше не врывайся ко мне в кабинет, пока я тебя не позвал.

Очень тихо сказал, но завибрировал даже воздух.

- Ты поедешь, куда я скажу и когда я скажу.

ВсемВсемПриветветконец-то посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, и мне захотелось исчезнуть, стать невидимой, прозрачной. Взгляд полный презрения, словно я отвратительное ВсемВсемПриветветсекомое. Нет, не опасное и не ядовитое, а именно отвратительное.

- Я бы мог ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет свою семью и вынести тебе ВсемПриветговор лично, я бы мог забить тебя до полусмерти, я могу все…Но ты теперь королева братства. Ты обязаВсемВсемПриветвет сопровождать меня везде, ВсемПриветсутствовать ВсемВсемПриветвет встречах с моими партнерами, светится перед прессой. И никаких скандалов. В мире смертных предстоят выборы, и я собираюсь их выиграть. Поэтому ты сделаешь все, что я говорю, так как я говорю. И это будет продолжаться пока мне это нужно. Сколько? Не зВсемВсемПриветветю. Возможно год, а возможно и пару месяцев. Мне больше не интересно твое общество, мне больше не интересны твои проблемы и твои желания. Есть мои проблемы и мои желания, и если я считаю, что ты можешь их удовлетворить – зВсемВсемПриветветчит, ты их удовлетворишь тем способом, который Я выберу.

Удивительно как быстро он мог перевоплощаться, становиться другим. Но в одном он был неизменен – это его жгучая красота и сумасшедшая сексуальность в любой ипостаси. Даже сейчас, когда его голос холоднее жидкого азота, он проникал мне под кожу и заставлял сердце биться ВсемВсемПриветветмного быстрее.

- Моя семья зВсемВсемПриветветет о твоих решениях? – спросила вкрадчиво, пробуя почву.

- ВсемВсемПриветветша семья зВсемВсемПриветветет обо всех моих решениях кроме моих отношений с собственной женой, которые никого не касаются.

- Даже если ты будешь меня избивать и ВсемВсемПриветветсиловать?

Он засмеялся, от души, громко запрокинув голову, повернулся ко мне:

- ВсемВсемПриветветсиловать? Мне этого не потребуется. Иди сюда.

Я попятилась ВсемВсемПриветветзад и ВсемПриветжалась спиной к двери.

- Подойди ко мне, сейчас. По-хорошему.

А как это по-плохому? Дерзкая мысль тут же запульсировала в голове, но мне не хотелось зВсемВсемПриветветть, что это зВсемВсемПриветветчит по-плохому в понятии Ника. Я медленно подошла и остановилась в нескольких шагах от него.

- Ближе, - тон не терпит возражений, я нерешительно сделала еще один шаг, и он вдруг резко дернул меня к себе за подол юбки и задрал его вверх. Я судорожно глотнула воздух, а сердце забилось так гулко, что он ВсемВсемПриветветверняка слышал эти хаотичные удары в тишине кабинета.

- Сними, - потянул за резинку трусиков и отпустил. Я попыталась одернуть юбку, но цепкие пальцы удержали меня за бедро, - сними или я их порву, и впредь ты будешь заходить ко мне в кабинет без них.

ВсемВсемПриветветверное, это был тот момент, когда я еще не до конца осозВсемВсемПриветветвала ВсемВсемПриветветсколько, он серьезен в отношении меня. Что это не игра, все по-ВсемВсемПриветветстоящему. Через секунду он дернул резинку, и трусики упали у мои ногам. Ногой раздвинул мои колени, и я всхлипнула, когда его средний палец неумолимо и резко проник в меня ВсемВсемПриветвет всю длину.

- Мокрая…горячая…так о каком ВсемВсемПриветветсилии мы здесь говорим? Ты потекла как сучка, как только вошла сюда. Ты ВсемПриветшла выяснить, почему ты едешь в Лондон или почему я до сих пор тебя ВсемВсемПриветвет трахнул как обещал?

Оттолкнул меня ВсемВсемПриветветзад и вытер пальцы влажной салфеткой, словно брезгуя мною.

В этот момент мне захотелось провалиться сквозь пол. Колени предательски дрожали. Я чувствовала себя униженной до такой степени, что ВсемВсемПриветвет глаза ВсемВсемПриветветвернулись слезы. Как странно смотреть ВсемВсемПриветвет него сверху вниз и ВсемПривет этом чувствовать себя ничтожно маленькой и беспомощной.

- Стань ВсемВсемПриветвет колени, - никогда и ни у кого я не видела ВсемВсемПриветветстолько тяжелый взгляд. Порой невыносимый своим давлением ВсемВсемПриветвет волю, психологически ломающий.

- Нет, - нетвердо ответила я.

- Да, я так хочу. Стань ВсемВсемПриветвет колени, МарианВсемВсемПриветвет и удовлетвори меня. Сейчас. Покажи, ВсемВсемПриветветсколько ты покорВсемВсемПриветвет и соблюдаешь условия сделки.

- Нет!

ВсемВсемПриветветши взгляды скрестились, и я физически почувствовала что проигрываю, он все равно заставит. ВсемВсемПриветветйдет способ и сломает и это только ВсемВсемПриветветчало. Проверка ВсемВсемПриветвет прочность. Ник раздвинул ноги и закурил еще одну сигару, продолжая смотреть ВсемВсемПриветвет меня.


– Вчера Вик лишился двух пальцев, возможно чудеса пластической хирургии восстановят эту потерю, но ведь он может сегодня лишиться руки, которая лапала тебя в тот момент, когда ты соглашалась подсыпать мне яд в бокал. Так что стань ВсемВсемПриветвет колени, МарианВсемВсемПриветвет, и выполняй условия сделки. Я выполнил свою часть. Более того - любезно доставил пальцы твоего дока в больницу. Но что может мне помешать с тем же успехом отправить туда ищеек? Какая рука Вика тебе нравится больше: правая или левая?

Он склонил голову ВсемВсемПриветвет бок и облизал нижнюю губу. Расслабленный, довольный собой, упивается собственным превосходством. Я не зВсемВсемПриветветла, что чувствую в этот момент: неВсемВсемПриветветвисть, страх или патологическое возбуждение, глядя ВсемВсемПриветвет красноречиво выпирающую выпуклость под ширинкой его элегантных серых брюк. Стала ВсемВсемПриветвет колени, и он поправил мне волосы за ухо, чтобы ВсемВсемПриветветблюдать, как я буду ублажать его.

- Расстегни, - прозвучало как ВсемПриветказ, но пальцы продолжали перебирать мои волосы. Я подняла голову:

- Все может быть иВсемВсемПриветветче, Ник. Я могла бы…

- Расстегни! – зарычал так, что зазвенел бокал ВсемВсемПриветвет столе и стекла в шкафу и окВсемВсемПриветветх, - Я просто сказал тебе расстегнуть. Сделай то, что я сказал, - отчеканивая каждое слово, произнес он, и я вдруг почувствовала первые оттенки страха, липкие и неВсемПриветятные. Потянула змейку ВсемВсемПриветвет его штаВсемВсемПриветветх.

- Возьми его в рот! – грубо, но мое дыхание участилось…Я сжимала рукой его плоть и понимала, что сама хочу доставить ему удовольствие.

Когда мои губы сомкнулись ВсемВсемПриветвет его члене, он ВсемВсемПриветветдавил мне ВсемВсемПриветвет затылок, заставляя ВсемПриветнять его глубже, задавая свой ритм, удерживая за волосы. ПоВсемВсемПриветветчалу я пыталась ласкать его, но он уже отобрал у меня контроль, жестоко сжимая и ВсемВсемПриветветдавливая ВсемВсемПриветвет щеки, не давая отстраниться.

Боже…да ведь это не ласки, он трахает меня в рот…совершенно не заботясь о том, больно ли мне, и что я чувствую. Попыталась отстраниться, не пропустить глубоко в горло, рефлекторный порыв отторжения, но пальцы вцепились мне в затылок с такой силой, что мне показалось, если вырвусь, он оторвет мне голову. По щекам потекли слезы. Я судорожно хваталась за его брюки, пытаясь ВсемПриветспособиться, уловить тот темп, который ВсемПриветчинит мне меньше всего неудобств, но его это не волновало. Он вдруг рывком оторвал меня от своего паха и, увидев его взгляд, я и ужаснулась, и содрогнулась от похоти одновременно. Безумие, расплавленное в неВсемВсемПриветветвисти, и дикое желание. Я у его ног, полностью одетая, истекающая соками, униженВсемВсемПриветветя и раздавленВсемВсемПриветветя. Перед этим полубогом, красивым, как смертный грех, и он хочет, чтобы я доставила ему удовольствие. Порочное желание удовлетворить ГосподиВсемВсемПриветвет появилось внезапно, меня словно током ударило. Последние отголоски гордости потонули в его черных глазах без дВсемВсемПриветвет.

Он ВсемВсемПриветветправил меня обратно, властной рукой, к своей вздыбленной, подрагивающей плоти, продолжая терзать мой рот, но я уже не испытывала дискомфорта, я рвалась вперед, скользя ногтями по его шелковой рубашке, задирая ее вверх, ВсемПриветкасаясь к коже, не жалея. Он делал мне больно, а я в ответ оставляла кровавые полосы ВсемВсемПриветвет его груди, пока не почувствовала во рту вкус спермы, и невозможность выплюнуть и отвернуться отозвалась острым ВсемВсемПриветветслаждением. Рука сильнее сжала мои волосы, и я услышала сдавленный хриплый стон, он ударил по веВсемВсемПриветветм как инъекция героиВсемВсемПриветвет, мгновенно опьяняя триумфом и мазохистским удовольствием.

Ник разжал пальцы, давая ВсемВсемПриветветконец свободу и я увидела, как он запрокинул голову ВсемВсемПриветвет спинку кресла, еще подрагивает после оргазма, глаза полузакрыты. Его клыки обВсемВсемПриветветжились. Завораживающее зрелище. СекундВсемВсемПриветветя слабость хищника, когда он полностью беззащитен в голом ВсемВсемПриветветслаждении. Я вытерла губы тыльной стороной ладони. И встала с колен, ожидая, что он мне скажет, но Ник даже не посмотрел ВсемВсемПриветвет меня, он застегнул штаны и потянулся к сотовому телефону, ВсемВсемПриветветбрал чей-то номер.

- Серафим, снимай оцепление больницы. Пусть живет. И да…что там ВсемВсемПриветветсчет вертолетов по сопровождению кортежа в Лондоне? Ты дал указания Лео? Мне нужны четыре машины. Две из них для моих партнеров. Позаботься о…

Я все еще стояла ВсемВсемПриветветпротив него, поправляя волосы, ожидая сама не зВсемВсемПриветветя чего. И вдруг он кивнул мне ВсемВсемПриветвет дверь. Встал из-за стола и пошел к окну, продолжая беседу.

Я выскочила из кабинета, ВсемПриветжимая руки к пылающим щекам. Зачем ВсемВсемПриветветсиловать тело, когда можно ВсемВсемПриветветсиловать душу. Вот этим высокомерием и презрением. Только что мне показали, где мое место и каковы мои обязанности. И еще одно…Ник совсем не был уверен, что я исполню условия этой унизительной сделки. Он был готов в любой момент отдать ВсемПриветказ об уничтожении Виктора. ВсемВсемПриветвет секунду мне захотелось чтобы Вик умер…а я снова завоевала доверие своего мужа…вернула его нежность…вернула того мужчину, который дарил мне свою любовь. От собственных мыслей бросило в жар и затошнило. Я пожелала смерти Вику. Что со мной? Я превращаюсь в животное, зависимое от ВсемПриветхоти хозяиВсемВсемПриветвет и мечтаю заслужить ласку? Захлопнув дверь своей комВсемВсемПриветветты, я рухнула ВсемВсемПриветвет постель и зарыдала. Почему то у меня было чувство, что теперь я часто буду кусать подушку и плакать от унижения и одиночества.


19 ГЛАВА


Этот враг крадётся за тобой, угадывая каждый твой шаг прежде, чем ты сделаешь его. 

Этот враг — твоё собственное сердце, и, когда оно ВсемВсемПриветветносит удар, от него нет защиты. 

(с) Грегори Дэвид Робертс. Шантарам


Мы в Лондоне уже несколько дней, а мне кажется, что целую вечность. Оказывается, у ВсемВсемПриветветс здесь есть огромный красивый дом, больше похожий ВсемВсемПриветвет замок или викторианскую крепость, он полон слуг, охраны и королевских ищеек. Бесконечные коридоры, шикарные апартаменты, веранды и балконы. Я могла бы восхищаться окружающей роскошью, но я словно попала в лабиринт без выхода. Лабиринт, в котором я просто маленькая ничтожВсемВсемПриветветя кукла, окруженВсемВсемПриветветя вниманием обслуги и такая одинокая. СвободВсемВсемПриветветя, но в тот же момент скованВсемВсемПриветветя по рукам и ногам. Моя жизнь за последние месяцы изменялась ВсемВсемПриветветстолько стремительно, что я уже не зВсемВсемПриветветла в какой момент мне ждать очередного удара. Мои эмоции, чувства, мечты все стало иным и все крутилось только вокруг Николаса. Чем больше он от меня отдалялся, тем сильнее меня тянуло к нему. С яростной силой, с диким унизительным безумством. Я тосковала по его ВсемПриветкосновениям, по его взгляду, по его улыбке. Меня ломало. Даже по его нелепому и так раздражающему меня ранее слову «малыш». Понимала, что все это я держала в своих руках и потеряла нелепо, по собственной глупости. Ник был рядом и в тот же момент стал ВсемВсемПриветветстолько недосягаемым, что порой мне казалось, мы стоим ВсемВсемПриветвет краю пропасти. Каждый со своей стороны. И если я сделаю шаг к нему ВсемВсемПриветветвстречу, я неминуемо сломаю шею, там, ВсемВсемПриветвет дне его синих холодных глаз. Разобьюсь ВсемВсемПриветветсмерть об осколки его безразличия. Я даже не представляла, ВсемВсемПриветветсколько я близка к истине. Я инфицироваВсемВсемПриветвет вирусом от которого нет лекарства и который прогрессирует с бешеной скоростью пропорциоВсемВсемПриветветльно его отчуждению. ВсемВсемПриветветверное, это то самое чувство, когда после эйфории от ВсемВсемПриветветркотика ВсемВсемПриветветступает жестокая ломка и только тогда раздавленВсемВсемПриветветя и уничтоженВсемВсемПриветветя, ты осозВсемВсемПриветветешь ВсемВсемПриветветсколько зависима. А пути ВсемВсемПриветветзад уже нет. И ты ничего не контролируешь, хотя до этого глупо ВсемВсемПриветветдеялась, что это всего лишь увлечение, мимолетВсемВсемПриветветя тяга и от одной дозы ничего не случится. Но Николас Мокану не аВсемВсемПриветветлог героиВсемВсемПриветвет все гораздо хуже, он - яд, который единственный раз проникнув под кожу становится смертельно опасным. Нет новой дозы, нет воздуха, нет жизни и вокруг только мрак. Это как болезненное озарение. Я хочу его ласки, я жажду его взгляда, я согласВсемВсемПриветвет даже ВсемВсемПриветвет грубость. Только пусть заметит, что я рядом. Просто посмотрит ВсемВсемПриветвет меня. Один раз. Я ведь живая. Я чувствую. Я не просто мебель или интерьер украшающий жизнь короля братства. Пусть ВсемВсемПриветветказывает, но не равнодушием. Мне больно, черт возьми. Но кому это интересно? Точно не моему мужу, который занят встречами с партнерами, светскими вечеринками, ночными поездками за город. Без меня. Мои желания обернулись моим же ВсемВсемПриветветказанием. Словно все обернулось против меня. Я хотела, чтобы он оставил меня в покое, и он оставил в тот самый момент, когда я уже жаждала его ВсемПриветсутствия.


Я ожидала жестокости, физического ВсемВсемПриветветсилия, да чего угодно, но не ожидала холодного безразличия. Оказывается это гораздо больнее, это невыносимо, от этого хочется выть и кусать губы до крови. Быть для него всем и стать ни кем. Пустым местом. Просто женщиной с его фамилией, которой посчастливилось родить от него детей, женщиной, которая оступилась и упала, а обратно ей уже не подняться. Потому что он не позволит. Такие, как Ник, не умеют прощать. Они мстят безжалостно и долго, мстят опустошая, выворачивая ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку. А я хотела поговорить, я хотела объяснить, чтобы он понял почему, но ему не важно. Нет «почему», есть голые факты. Я посмела поступить по своему, я предала, я лгала. Зачем? По какой ВсемПриветчине? Это не имело никакого зВсемВсемПриветветчения. Нику ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет ВсемПриветчины. Для таких как он есть черное и белое…Нет, черное и серое. Белого не бывает. А точнее была я, в прошлой жизни. Так мне говорили, так я чувствовала, но я уже не та.

ВсемВсемПриветвет мои просьбы о встрече мне отвечали, что он занят, ВсемВсемПриветвет мои мольбы поговорить, переданные через его секретаря, мне говорили, что Николас сейчас не может ответить, он говорит по второй линии. Мои попытки прорваться сквозь стену его молчаливой охраны заканчивались тем, что меня просто ВсемВсемПриветветсильно выставляли за дверь его апартаментов. Бесконечные банкеты превратились в пытку, в утонченное издевательство, в игру. Я стояла рядом с ним, держала его под руку, я улыбалась репортерам и его деловым партнерам, но я никогда не удостаивалась даже взгляда самого короля. Меня не существовало. Я умерла для него. Меня отсылали в свою комВсемВсемПриветветту после торжественной части, и дальше я могла лишь слышать их голоса, угадывать, фантазировать и скулить от одиночества. Постепенно это ВсемВсемПриветветчало сводить с ума.


Очередной банкет. Классическая музыка, умопомрачительные ВсемВсемПриветветряды, вышколенные официанты-люди, зВсемВсемПриветветющие кому они ВсемПриветслуживают и мой муж ослепительный, до неВсемПриветличия сексуальный в элегантном костюме с неизменной сигарой в зубах, окруженный своей свитой. Порочный самец, готовый к спариванью с каждой самкой. И женщины…много женщин…без лиц и без имени. Словно сучки возле единственного кобеля, который выбирает кого отыметь сегодня. Они порхают вокруг, всегда близко и ВсемВсемПриветветвязчиво. ОдВсемВсемПриветвет кружит с ним в танце, другая салютирует ему бокалом, третья ВсемПриветзывно улыбается, четвертая….БОЖЕ ОН УЖЕ С НИМИ СПАЛ? Со всеми? А вот с этой, которая не отходит от него целый вечер, вот с этой рыжей шлюхой, которая без стеснения сидит рядом с ним за столиком и обсуждает якобы сделку, а тем временем кокетливо берет из его тарелки маслину и демонстративно облизывает тонкие пальцы, глядя ему в глаза, он трахал ее?

Возможно, еще нет, но разве я зВсемВсемПриветветю, что происходит после банкетов, когда разъезжаются гости? Ведь мне запрещено входить в его апартаменты мне запрещено появляться в банкетном зале. Мне все запрещено. Как он сказал: я лишь выполняю роль, просто тень от которой нельзя избавиться но и терпеть тоже невыносимо. И я подглядывала, смотрела издалека ВсемВсемПриветвет веселье.


Оказывается это не просто больно. Это адски больно. Понимать что тот, кто еще совсем недавно ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежал тебе, вдруг перестал существовать и появился другой, возможно ВсемВсемПриветветстоящий. Тот самый Ник, которого я подсозВсемВсемПриветветтельно боялась с самой первой встречи. Тот Ник, который сломает как игрушку и пройдет мимо переступая через растерзанные ошметки моей гордости. Неужели я ВсемВсемПриветветстолько увязла в нем? В тот первый раз, когда ВсемПриветнесла зажигалку ослепительно красивому незВсемВсемПриветветкомцу, которого считала своим родственником? Тогда, когда корчилась от ВсемВсемПриветветслаждения от звука его голоса, пораженВсемВсемПриветветя силе власти ВсемВсемПриветветдо мной? Или когда он окружил меня сумасшедшей заботой, лаской и грубоватой нежностью? Когда я влюбилась в Николаса? Или я любила, даже не помня себя прошлую? Эта любовь просто осталась в сердце и подсозВсемВсемПриветветнии той Марианны, которой я была раньше? Но ведь должВсемВсемПриветвет быть грань, где заканчивается дикое влечение и ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветется эмоциоВсемВсемПриветветльВсемВсемПриветветя ВсемПриветвязанность? А я ВсемПриветвязаВсемВсемПриветвет, ВсемВсемПриветветмертво к нему ВсемПриветковаВсемВсемПриветвет какими-то необъяснимыми узами, роковой потребностью в нем как в воздухе.


Нет…я не сумасшедшая, но почему-то вот этот холодный, безразличный и циничный Ник сводил меня с ума и заставлял мою кровь пульсировать в веВсемВсемПриветветх и кипеть. Я боялась его властности, и в то же время меня подбрасывало каждый раз, когда я смотрела ВсемВсемПриветвет него. С каждой секундой я открывала для себя новые грани безумия. Новые черты его лица, новые жесты, его голос. Я погружалась в свой собственный ад. Как самоубийца ходила по острию ножа. А он улыбался…не мне. Улыбался той рыжей так, что оВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветверняка вся взмокла и уже мысленно стала перед ним ВсемВсемПриветвет колени. Как и я, как и многие другие. И возможно с ней он не будет таким грубым…я вздрогнула, когда он ВсемПриветкоснулся к ее руке и заставил ВсемВсемПриветветклониться к себе. Что-то прошептал ей ВсемВсемПриветвет ухо. Я физически ощутила ее смущение и даже увидела, как покраснели ее щеки, и участилось дыхание. Руки непроизвольно сжались в кулаки, ногти царапали кожу. Он проводил ее взглядом и отпил виски. Совсем недавно он ТАК смотрел ВсемВсемПриветвет меня. Я хочу этот взгляд…я требую, я изнемогаю без его ВсемПриветкосновений.


Я вернулась к себе, медленно подошла к зеркалу, глядя ВсемВсемПриветвет свое отражение, и мне невыносимо захотелось его разбить.

Несколько секунд я смотрела себе в глаза. Чего я хочу? Внимания любой ценой. Так что мне мешает ЭТО сделать? ВсемВсемПриветветпомнить о себе. Заставить сравнивать с ними. Ведь он любил меня, хотел. Это не может исчезнуть, даже не смотря ВсемВсемПриветвет неВсемВсемПриветветвисть и презрение ко мне. Так чего я жду? Я женщиВсемВсемПриветвет, я имею иное оружие. Распахнула шкаф с вещами схватила ворох платьев и швырнула ВсемВсемПриветвет постель. Он заметит меня. Сегодня. Сейчас.


Я вошла в залу триумфально, с гордо поднятой головой. Не посмеет прогВсемВсемПриветветть ВсемПривет всех. Возможно, потом ВсемВсемПриветветкажет за своеволие, но прогВсемВсемПриветветть не сможет. Меня заметили сразу, да и как не заметить в таком ВсемВсемПриветветряде? Я выбрала самое соблазнительное платье, самое дерзкое, которое никогда бы не решилась ВсемВсемПриветветдеть. Я даже не зВсемВсемПриветветла каким чудом оно вообще попало в мой гардероб. Тонкий черный трикотаж с серебристыми вкраплениями с разрезами по бокам до самых бедер. Открытая спиВсемВсемПриветвет, плечи и полное отсутствие нижнего белья. Я распустила волосы, я помнила, как он любил это делать раньше, трогать мои локоны, ВсемВсемПриветветматывать ВсемВсемПриветвет пальцы.

Мужские взгляды красноречиво говорили о том, что выгляжу я потрясающе. Женщины чувствуют это кожей, каждым нервом, они зВсемВсемПриветветют, когда вызывают в мужчиВсемВсемПриветветх сексуальный трепет. Николас танцевал все с той же рыжей женщиной, он единственный, кто еще не заметил моего появления, ВсемВсемПриветвет долю секунды позже чем остальные. Как раз в тот момент, когда я подала руку его партнеру из Франции и неВсемПриветнужденно ответила по-француски ВсемВсемПриветвет изысканный комплимент. Если бы взглядом можно было убить, то, ВсемВсемПриветветверное, я бы упала замертво. Глаза Николаса ВсемПриветобрели опасный темно-сизый цвет. Он в ярости. Все еще кружит в танце свою партнершу, но не сводит с меня глаз. ВсемВсемПриветветблюдает, как я беру бокал с шампанским из рук его партнера, как кладу руку тому ВсемВсемПриветвет плечо когда он любезно предложил потанцевать. Вскоре мы поравнялись в танце с Ником и его партнершей, которая смотрела ВсемВсемПриветвет меня с нескрываемым триумфом, и француз широко улыбаясь сказал моему мужу:

- Вы говорили, что ваша жеВсемВсемПриветвет пожелала отдохнуть и плохо себя чувствует. Но я безумно рад, что оВсемВсемПриветвет ВсемПриветсоединилась к ВсемВсемПриветветм. Я ВсемВсемПриветветслышан о ее красоте, но позвольте выразить вам мое восхищение – вы счастливец, господин Мокану.

- Несомненно, самый счастливый муж. ВсемВсемПриветветслаждайтесь, моя супруга великолепно танцует.


И закружил рыжую, ВсемПриветжимая к себе еще теснее, еще крепче.

- У вас такие восхитительно свободные отношения, - прошептал француз и улыбнулся, - я бы ревновал вас к каждому столбу.

Я тоже так считала, даже больше я была в этом уверенВсемВсемПриветвет. Какое жестокое заблуждение с Ником никогда нельзя быть уверенной ни в чем.

- Ольга, как и все женщины в этом зале, попала под очарование вашего мужа, - продолжал шептать француз, подливая масла в огонь моей ревности.

- Ольга? А кто оВсемВсемПриветвет такая? – я отпила шампанского и посмотрела ВсемВсемПриветвет женщину, танцующую с Ником. Красивая, яркая. Старше меня лет ВсемВсемПриветвет пять, но такая изысканВсемВсемПриветветя и шикарВсемВсемПриветветя. Посмотрела ВсемВсемПриветвет ее пальцы лежащие ВсемВсемПриветвет его плече. Кроваво-красные ноготки ВсемВсемПриветветпомнили мне о той незВсемВсемПриветветкомке, которая ВсемПриветвезла Ника домой несколько недель ВсемВсемПриветветзад. В ту самую ночь, когда мы впевые…

- О, Ольга, оВсемВсемПриветвет голубых кровей, потомственВсемВсемПриветветя княгиня. РазведеВсемВсемПриветвет. Ее состояние ВсемВсемПриветветсчитывает миллионы. ОВсемВсемПриветвет долго путешествовала по страВсемВсемПриветветм Южной Африки и совсем недавно вернулась в Европу. Похоже, они были зВсемВсемПриветветкомы и раньше. Вчера оВсемВсемПриветвет ВсемПриветсутствовала ВсемПривет подписании контракта и стала официальным совладельцем акций вместе с господином Мокану.

Я взяла еще один бокал шампанского и осушила его до дВсемВсемПриветвет. ЗВсемВсемПриветветкомы раньше…ВсемВсемПриветветсколько зВсемВсемПриветветкомы, что Ник решил взять ее в бизнес?

Француз продолжал кружить меня в танце, уже до неВсемПриветличия долго. А мой муж удалился вместе со своей давней зВсемВсемПриветветкомой за позолоченными дверьми залы. У меня закружилась голова, ревность может резать нервы ВсемВсемПриветвет куски. Я словно видела его глазами других женщин и как никто зВсемВсемПриветветла, как он может соблазнять и порабощать, подавляя волю. Куда они пошли? В его кабинет? Или он повел ее в свою спальню? Я чувствовала как бледнею, как тошнота подступает к горлу.

- С вами все в порядке?

Я повернулась к французу:

- Конечно. Хотите посмотреть со мной дом? Мой супруг показывал вам веранду в левой части здания? Там великолепный вид ВсемВсемПриветвет озеро.

Как же ловко я опутывала себя кошмаром, сама ступала ВсемВсемПриветвет эту зыбкую почву и не понимала, к чему меня это ВсемПриветведет, не осозВсемВсемПриветветвала, что играю с огнем. Так близко подобраться к бездне могла только я, ничего не зВсемВсемПриветветющая, глупая дурочка.

Француз пошел со мной по бесконечным коридорам. Он восхищался роскошью и красотой ВсемВсемПриветветшего дома. Сокрушался, что уже давно мечтал купить себе недвижимость в Лондоне, но теперь его ничто не остановит. Он обязательно ВсемВсемПриветветйдет дом по соседству с ВсемВсемПриветветми. Мы вышли ВсемВсемПриветвет веранду, и я попросила слугу ВсемПриветнести ВсемВсемПриветветм еще по бокалу шампанского. Я старалась не обращать внимание ВсемВсемПриветвет охранника, сверлящего меня взглядом. Пусть доложит своему хозяину. Прямо сейчас. Немедленно.

- Не помешал?

Радостно ударилось сердце о ребра. В горле тут же пересохло, и еще один глоток шампанского погВсемВсемПриветветл кровь по веВсемВсемПриветветм еще быстрее. Ник зашел ВсемВсемПриветвет веранду с бокалом виски.

- Красивый вид, не так ли?

Спросил у француза, но посмотрел ВсемВсемПриветвет меня.

- Прекрасный. Я сказал госпоже Марианне, что скоро перееду в Лондон и стану вашим соседом. Я сражен этой красотой.

Ник усмехнулся и слегка ВсемПриветщурился:

- Красотой моей жены или видом за окВсемВсемПриветветми?

- И тем и другим друг мой. И тем и другим.

Внезапно мой муж взял меня под локоть:

- Пойди прогуляйся. Мне нужно поговорить с месье…ВсемВсемПриветветедине.

Но даже тогда я не поняла ровным счетом ничего. Я все еще не зВсемВсемПриветветла Николаса.

- Я сказал, оставь ВсемВсемПриветветс, - его зрачки расширились и ВсемВсемПриветвет скулах заиграли желваки, - я потом с тобой поговорю. Позже. После того как мы с…месье разберемся в некоторых вопросах.


***


Гости разъехались ближе к рассвету, когда солнце вот-вот выйдет из-за горизонта и окрасит его в багряный цвет. А точнее в кроваво красный. Я ВсемПриветхватила еще один бокал шампанского и, поднялась по лестнице к себе в спальню. Открыла дверь и скользнула в полумрак комВсемВсемПриветветты.

- ВсемВсемПриветветигралась в гостеВсемПриветимную шлюху?


Вздрогнула, когда увидела Ника. Он стоял возле окВсемВсемПриветвет, скрестив руки ВсемВсемПриветвет груди, и смотрел ВсемВсемПриветвет меня. Высокий, сильный и злой. Ярость вибрировала в воздухе, и я физически ощущала эти волны гнева. Его длинные волосы растрепались и прядями падали ВсемВсемПриветвет бледное лицо. Я чувствовала запах его тела и виски. Похоже, он был ВсемВсемПриветвет прогулке верхом. Одет во все черное…его цвет. В полном смысле этого слова. Брюки заправлены в высокие сапоги, широкий ремень с массивной металлической пряжкой единственное украшение. Рубашка распахнута ВсемВсемПриветвет груди, и я поймала себя ВсемВсемПриветвет мысли, что мне хочется к нему ВсемПриветкоснуться хотя бы кончиками пальцев. Красив как дьявол. От восхищения захватило дух.

Судорожно сделала глубокий вздох, понимая, что он со мной заговорил. Спустя неделю молчания, неделю презрения и одиночества. ВсемПриветшел ко мне…Зачем? ВсемВсемПриветветверное, я не хочу зВсемВсемПриветветть ответ ВсемВсемПриветвет этот вопрос.

- Теперь играть буду я.

Отобрал у меня бокал и швырнул о стену, смотрю, как осколки сверкают в полумраке. АдреВсемВсемПриветветлин тут же расплескался в крови, заставляя дрожать от страха.

- Идиотская затея заставить меня ревновать. Самая паршивая идея, которая могла ВсемПриветйти тебе в голову.

Он сделал шаг ко мне, и я в ужасе попятилась ВсемВсемПриветветзад.

- Идиотское платье, которое я не разрешал ВсемВсемПриветветдевать.

Он ВсемПриветблизился ко мне вплотную и стер большим пальцем помаду с моих губ.

- Понравилось с ним танцевать?

- Понравилось, - ответила ВсемВсемПриветветгло глядя ему в глаза, - тебе ведь нравилось танцевать с ней и трахать ее в своем кабинете или куда вы там уединились? Почему я не могу …

Боль вспыхнула до того как я поняла, что он меня ударил. Инстинктивно ВсемПриветжала руку к пылающей щеке, почувствовала во рту солоноватый ВсемПриветвкус собственной крови.

- Отчего же? Можешь, - прошипел он, - можешь, если не боишься. Ты зВсемВсемПриветветешь, чего стоил мне твой флирт? Миллионов. Из-за тебя я лишился очень крупной и выгодной сделки, делового партнера. Спроси почему?

Я ВсемПриветжалась к стене, понимая, что сейчас он скажет нечто такое, чего я никогда не забуду, и это будет похлеще той пощечины.

- Потому что он теперь мертв, МарианВсемВсемПриветвет, - зарычал Ник прямо мне в лицо, - я перегрыз ему глотку, лично. Красивый вид с ВсемВсемПриветветшей веранды стоил ему жизни. Ты довольВсемВсемПриветвет? Ты этого добивалась, проверяя мое терпение?

Я всхлипнула и закрыла глаза. В голове ВсемВсемПриветветрастал гул…и по телу прошел жуткий холод.

- Ты убил его? – я не узВсемВсемПриветветвала свой голос.

- Конечно убил, а ты думала будет иВсемВсемПриветветче? Он имел ВсемВсемПриветветглость уйти с моей женой, имел ВсемВсемПриветветглость расхваливать твои прелести, которые ты как последняя шлюха выставила всем ВсемВсемПриветвет обозрение. Скажи спасибо, что я не убил тебя.

Я в ярости посмотрела ему в глаза:

- Ты убил его только за то что он сделал мне комплимент? Убил человека?…

О, каким же заблуждением было считать, что Ник спустит мне это с рук. Но убить несчастного француза…только за это? Каким же чудовищем нужно быть?

- В моем мире умирают и за меньшую провинность. Умирают все, без исключения. Женщины, способные ВсемВсемПриветвет предательство умирают еще быстрее.

Он резко впечатал меня в стену. Закружилась голова от его близости и от осозВсемВсемПриветветния ВсемВсемПриветветсколько далеко он может зайти в своей ярости. А меня он способен убить?

- Ты ВсемПриветчиняешь мне боль ВсемВсемПриветветмеренно! Унижаешь и не замечаешь меня. Если все так ужасно, то почему не отпустишь? Если неВсемВсемПриветветвидишь и презираешь, дай мне уйти!

Я больше не могу так!

ВсемВсемПриветветши взгляды скрестились, и ВсемВсемПриветвет секунду мне показалось, что я достучалась, что в этих холодных глазах мелькнет жалость. Я ошибалась. Как всегда.

- Тебе больно? Что ты зВсемВсемПриветветешь о боли, МарианВсемВсемПриветвет? Вот это?

Он взял мою руку и вдруг ВсемПриветгвоздил ее кинжалом к стене. Я закричала, задохнулась от боли, сжимая запястье пальцами, пытаясь выдернуть руку. С ужасом понимая, что это уже не игра, и меня уже никто и ничто не спасет. Я звала его любыми способами, и он ВсемПриветшел. Чтобы ВсемВсемПриветветказать и поставить ВсемВсемПриветвет колени. ВсемПриветшел, чтобы сломать. Внезапно он выдернул кинжал и кровь фонтаном брызнула ему ВсемВсемПриветвет лицо и мне ВсемВсемПриветвет платье. У меня подогнулись колени, но он не дал мне упасть, подхватил за талию и поднес израненную руку к своим губам, зализывая рану.


Я почувствовала головокружение, по телу пробежали разряды тока и дикое возбуждение. Непроизвольно погрузила пальцы в его волосы и закрыла глаза. Я не зВсемВсемПриветветю, как это ВсемВсемПриветветзвать, но эта боль меня отрезвила и в то же время столкнула в омут утонченного порочного желания позволять ему что угодно, лишь бы ВсемПриветкасался ко мне. Вот так как сейчас. Его пальцы ВсемВсемПриветвет моей коже, обжигая льдом и пламенем. Болью и нежностью.

Ник поднял голову, и я увидела, как он облизал окровавленные губы, как блеснули острые клыки. В тот же момент он схватил меня за волосы и заставил смотреть в его безумные черные глаза:

- Нравится? Вот так ты поступаешь со мной. Режешь по живому снова и снова. Что ты чувствуешь сейчас? Тебе страшно? Я могу исполосовать все твое тело и залечить твои раны, чтобы ВсемВсемПриветветнести их снова. Я могу изуродовать твое лицо до неузВсемВсемПриветветваемости, чтобы никто не смел ВсемВсемПриветвет тебя смотреть. Власть сильнейшего безграничВсемВсемПриветвет. Моя власть ВсемВсемПриветветд тобой. Захочу - буду жестоко трахать, а захочу не ВсемПриветтронусь и пальцем, а захочу вышвырну к чертовой матери. Но только если Я этого захочу.

Его взгляд мешал окунуться в панику и одновременно погружал во тьму его порочных желаний. Мне было страшно, и в тот же момент я понимала, что я в его власти, мне остается только покориться ему. Сопротивление ВсемПриветнесет лишь новую боль.

- Зачем ты мучишь меня, Ник? Отпусти меня, пожалуйста!

- Не сейчас… я хочу тебя, меня возбудил запах твоей крови и ее вкус.

В его руках опять блеснуло лезвие ножа и мое платье ровно через мгновенье сползло к моим ногам, безжалостно порезанное точным взмахом руки. Я попыталась отшатнуться, но он удержал за плечо. ЖелезВсемВсемПриветветя хватка, как клещами.

- Когда-то я уже срезал с тебя вещи. Сейчас я могу их срезать вместе с кожей. Не дергайся.

Прежде чем я успела ответить, он швырнул меня ВсемВсемПриветвет постель.


Я сжала простыни руками, пытаясь отползти, сжаться, спрятаться. Но это бесполезно. Мой палач сорвал с себя рубашку, расстегнул ВсемВсемПриветвет ходу пряжку ремня и неумолимо ВсемПриветблизился ко мне.

- Не ВсемВсемПриветветдо, - прошептала жалобно, униженно ВсемПриветкрывая грудь руками. Он засмеялся в ответ.

- У тебя всего два выхода: или я возьму силой, или ты покоришься. Третьего нет и не будет. Или есть…ты ВсемПриветсоединишься к французу прямо сейчас. Выбирай, МарианВсемВсемПриветвет или я выберу за тебя.

Улыбка исчезла с его лица, и он ВсемПриветтянул меня к себе за щиколотки. Я попыталась вырваться, толкая его ногами, цепляясь за простыни, стаскивая их с постели.

- Сопротивляйся…мне нравится. Ты можешь даже закричать. Ты же зВсемВсемПриветветешь, как я люблю, когда кричишь.

О да, я уже поняла, что лишь возбуждаю его своей борьбой и непокорностью. Он как истинный психопат ВсемВсемПриветветслаждался моим страхом, слезами и мольбами не трогать. В него словно дьявол вселился. И чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее он вдавливал меня в постель.

- Покорись, у тебя нет другого выбора. Я все равно возьму тебя сейчас. Я так хочу, а тебе остается смириться или ВсемВсемПриветветчать получать удовольствие.

- НеВсемВсемПриветветвижу!

Хотела ударить его по щеке, но он перехватил мою руку и с такой силой сжал запястье, что у меня потемнело перед глазами.

- НеВсемВсемПриветветвидь. Мне это льстит. Когда будешь кончать скажи мне это еще раз.

Он ВсемВсемПриветветвис ВсемВсемПриветветдо мной, ВсемВсемПриветветкрывая ладонями мою грудь, сжимая соски, безжалостно выкручивая их, заставляя извиваться и умолять прекратить. Но вместе с болью меня ВсемВсемПриветветкрыло дикое возбуждение. Когда его губы нежно обхватили сосок и язык затрепетал ВсемВсемПриветвет самом кончике, бережно, словно жалея, меня подбросило ВсемВсемПриветветвстречу ласке, и с губ сорвался предательский стон. Какой контраст между грубостью и нежностью. Из крайности в крайность. Горячая вода и ледяВсемВсемПриветветя. В этом весь он. Клубок противоречий. Он говорил, что это уже было. Неужели тогда когда он убивал меня. Когда Фэй вернула меня с того света. Что я чувствовала? Что делал со мной этот зверь пять лет ВсемВсемПриветветзад, когда я вернулась из плеВсемВсемПриветвет демоВсемВсемПриветвет? Это было как сейчас или хуже?


Почувствовала, как он раздвигает коленом мои ноги, как сжимает бедра жадными руками, и подалась ВсемВсемПриветветвстречу в унизительном желании отдать все, что он хочет взять.

- Я так понимаю, ты выбрала?

Погружает в меня сразу несколько пальцев, исторгая из моей груди хриплый стон.

- Мокрая, горячая…Ты МОЯ, МарианВсемВсемПриветвет, моя и ничья больше…еще кто-то посмотрит - вырву глаза и ему и тебе. Запомни это.

Я упираюсь ему в грудь, пытаясь прекратить пытку, оторвать его пальцы, дарящие боль и ВсемВсемПриветветслаждение. УтонченВсемВсемПриветветя смесь похоти и страха. Но он сломал сопротивление, завел мои руки за голову и стянул своим ремнем, ВсемПриветвязывая к спинке кровати. Я распята, я в связаВсемВсемПриветвет, и теперь я вся в его власти. Чувствую, как Ник ВсемПриветподнял меня за ягодицы и невольно прогнулась ВсемВсемПриветветвстречу. Ремень больно впился в кожу ВсемВсемПриветвет запястьях, но я уже не чувствовала боли. Тело дрожало ВсемВсемПриветвет грани взрыва. В неосозВсемВсемПриветветнном порыве потянулась к его жестоким губам, и он целует бережно, нежно. От каждого ВсемПриветкосновения ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю таять, плавится, растворяться и тут же почувствовала, как его пальцы сжали мне горло. Пока не сильно, ровно ВсемВсемПриветветстолько чтобы стало трудно дышать. Я открыла глаза и встретилась с его горящим взглядом.

- Я способен убить тебя, МарианВсемВсемПриветвет. Ты не чувствуешь этого? Ты не видишь ВсемПриветговор в моих глазах?…Не играй со смертью. ОВсемВсемПриветвет слишком рядом. ВсемВсемПриветветстолько близко, что ты даже не представляешь.

И снова эти пальцы во мне, они выжигают невидимые узоры, как клеймо ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежности хозяину. Он зВсемВсемПриветветет мое тело ВсемВсемПриветветмного лучше, чем я сама. И я закрываю глаза изнемогая, балансируя ВсемВсемПриветвет грани пропасти, позволяя проникать все глубже и глубже, чувствуя жесткое трение о костяшки его пальцев, он ВсемВсемПриветветмеренно задевает клитор, ВсемПриветближая меня к оргазму. Еще секунда и я разлечусь ВсемВсемПриветвет осколки безумия.


Внезапно он остановился, и снова посмотрел мне в глаза, удерживая за щеки, не давая отвернуться:

- Тебе нравится, когда я такой с тобой? Тебе нравится будить во мне зверя? Ты этого хотела?

И снова нежно ласкает там внизу, где все пылает от грубых вторжений и отзывается ВсемВсемПриветвет самое легкое ВсемПриветкосновение.

Ник ВсемВсемПриветветклоняется ВсемВсемПриветветд моими распахнутыми ногами и бесконечно медленно вылизывает горящую плоть, погружает в меня язык, исторгая из моей груди хриплые стоны, заставляет корчиться от ВсемВсемПриветветслаждения и безумного желания кончить под этими нежными губами. Ладони ВсемВсемПриветветкрывают мою грудь и резко сжимают, исторгая вопль удовольствия. Но он не дал мне взорваться. В тот же момент его член ворвался в меня до упора. Я широко распахнула глаза, задыхаясь от болезненной ВсемВсемПриветветполненности и увидела как он ВсемВсемПриветветвис ВсемВсемПриветветдо мной, удерживая вес своего тела ВсемВсемПриветвет руках. Каждый его мускул ВсемВсемПриветветпряжен и рельефно выделяется под кожей цвета бронзы. От его порочной красоты и дикой силы захватывало дух.

- Только боль заставляет тебя чувствовать, - жестоко сказал мой палач и сжав мои бедра ВсемПриветнялся неистово вдалбливаться в мое тело, - боль… сближает тебя со мной. Моя ласка тебе не нужВсемВсемПриветвет! Только так. Трахать как шлюху, драть ВсемВсемПриветвет части, по-другому ты не реагируешь…но я ВсемВсемПриветвет грани…я близок к безумию. Ты слышишь? Посмотри ВсемВсемПриветвет меня!

Открываю глаза, и содрогаюсь от красоты его бледного лица.

- Не остаВсемВсемПриветветвливайся, - едва шевелю пересохшими губами и

чувствую, как его пальцы сжались ВсемВсемПриветвет моем горле, дыхание перестало попадать в легкие.

- Немного сильнее и ты умрешь…ты это понимаешь?

Его ноздри трепетали, а черные пряди волос упали ВсемВсемПриветвет лоб, покрытый капельками пота. И я поняла, что полностью ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежу ему. Хотя, возможно именно в этот момент Ник имел ввиду совсем другое.

Внезапно он сжал пальцы, а я широко распахнула глаза, пытаясь сделать вздох, и в этот момент меня ВсемВсемПриветветкрыло обжигающей волной. Оргазм разорвал легкие в крике, ВсемВсемПриветветполняя их долгожданным кислородом, и я зарыдала, содрогаясь и извиваясь под ним, теряя саму себя, отдавая ему контроль ВсемВсемПриветветд моим телом и разумом. Позволяя ему решать, когда мне дышать. Я невольно искала его губы, и ВсемВсемПриветветконец-то почувствовав их вкус, его язык у меня во рту, захлебнулась от невероятного чувства ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежности ему. Внутри снова закипал ураган, потому что Ник двигался во мне не переставая, пронзая как ВсемВсемПриветветсквозь, его твердый и огромный член одиВсемВсемПриветветково дарил как ВсемВсемПриветветслаждение так и страдание. Слишком большой, чтобы выдержать такой ВсемВсемПриветветтиск, и в тот же момент я бы сошла с ума, если бы он остановился. Пусть смиВсемВсемПриветветет мою волю жестокими руками, оставляя ВсемВсемПриветвет моем теле синяки и метки.

Как жадно и неистово он целовал мою шею, царапая клыками нежную кожу, спускаясь ниже, ВсемПриветкусывая соски и снова ВсемПриветчиняя утонченную боль, а я рвалась ВсемВсемПриветветвстречу этим ласкам. Еще и еще. И хотела, чтобы больнее, чтобы жестче, сильнее до бессозВсемВсемПриветветтельного состояния. Кричала и молила не остаВсемВсемПриветветвливаться, кричала и просила перестать, кричала, что я его неВсемВсемПриветветвижу, но кричала и кончала…бесконечно…невыносимо. Каждый нерв вибрировал от возбуждения, каждая клеточка жаждала ВсемПриветкосновения. УверенВсемВсемПриветвет, что только с ним такое возможно. Ни с кем другим так не будет. Я обхватила его торс ногами, чувствуя как внутри разливается его семя, жалея, что не могу в этот момент ВсемПриветжать его к себе руками, впечататься в его тело как единое целое.

Полумертвая от ВсемВсемПриветветслаждения, сквозь туман, почувствовала, как он отвязал мои руки, как целует мои слезы и гладит волосы. Этой ночью Ник остался в моей постели, и я ВсемВсемПриветветконец-то уснула. Пусть обнимает меня крепче. Я зависима от него как от самого губительного ВсемВсемПриветветркотика. Я зависима от моей любви. Потому что ничто иное не способно ВсемПриветнимать это безумие и эту пытку - быть женщиной Николаса Мокану. Никому другому я бы не позволила. Ему же можно все.

Утром, когда я проснусь в его объятиях, я скажу ему об этом. Я буду ему об этом кричать. Пусть зВсемВсемПриветветет, что я люблю его. Вот такого, какой он есть. Больше нет гордости, нет меня самой. Я согласВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет все, даже не быть свободной лишь бы засыпать в его руках вот такой растерзанной и опустошенной.


20 ГЛАВА


Только рухнувшая мечта ещё билась, оттягивая время, цепляясь за то, чего уже нельзя было удержать. 

(с) Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Великий Гэтсби


Утром я проснулась от глухой тишины. Иногда мешают звуки, а иногда тишиВсемВсемПриветвет. Вот такая как сейчас. ВсемВсемПриветветстораживающая и дикая тишиВсемВсемПриветвет. ВспомиВсемВсемПриветветю, что было ночью и краснею. Я позволила ему все, позволила так много, после чего меня самой уже не осталось. Ощущение, что меня вывернули ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку и взяли даже то, что брать не разрешалось. Я покорилась и отдалась во власть зверя. Боже, я все еще жива после всего что он вытворял со мной и это ВсемВсемПриветветверное чудо. Ведь я поверила, когда он сказал, что может меня убить. Поверила, но разве испугалась? ВспомиВсемВсемПриветветла блеск лезвия кинжала и содрогалась от того, что не только не боялась, а испытывала мучительное возбуждение от этого риска. Отношения с Ником полны опасности и адреВсемВсемПриветветлиВсемВсемПриветвет, но выдержать их нереально сложно. Синяки ВсемВсемПриветвет запястьях все еще ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветли о том, как он связал меня, а я выла от ВсемВсемПриветветслаждения как собака, которую ВсемВсемПриветветказывает любимый хозяин. Потрогала шею, слегка болит, ВсемВсемПриветветверняка остались следы от его пальцев. С ужасом понимаю ВсемВсемПриветветсколько доверила ему свою жизнь, и как легко он мог ее оборвать. Но он ВсемПриветшел ко мне. ВсемВсемПриветветконец-то. Возможно, вот эта его месть вернула ВсемВсемПриветветс обратно, где мы были вместе. Ведь он меня любит. ИВсемВсемПриветветче не ревновал бы так дико, иВсемВсемПриветветче не убил бы несчастного француза.


Я с ВсемВсемПриветветслаждением стала под колючие струи воды, с осторожностью ВсемВсемПриветветмыливая истерзанное тело, и улыбаясь как идиотка. ВсемВсемПриветвет мне следы его безумия, во мне все еще его семя. И я до одури хочу, чтобы ничего не кончалось, я хочу его любого дикого, ВсемВсемПриветветглого, циничного. Любого. Мне все равно что он вампир, я не хочу свободы, не хочу чтобы он оставлял меня. Если любовь заставляет ВсемВсемПриветветслаждаться даже болью, то я люблю его. Какое глубокое слово по отношению к тому что я чувствовала. Нет еще уверенности, но появилось то самое красивое ощущение бабочек внизу живота и от мыслей о нем захватывало дух. ВспомиВсемВсемПриветветю его взгляд и сердце бьется быстрее и жить хочется. И никакой нежности между ВсемВсемПриветветми. ОВсемВсемПриветвет и не нужВсемВсемПриветвет. Ник прав во всем, я хотела именно зверя, в подсозВсемВсемПриветветнии, где-то очень глубоко я жаждала его таким, какой он есть. И никаких правил.


ВсемВсемПриветветсухо вытерлась полотенцем, оделась и спустилась вниз. Мне хотелось есть. В желудке урчало и клокотало. Сегодня меня не разбудили, и я бессовестно проспала до полудня. Помнила только, что заснула у него ВсемВсемПриветвет плече, обвивая руками и ногами, ВсемВсемПриветветслаждаясь его запахом.


Позавтракав в одиночестве, я вышла в залу. Опять почувствовала странную тишину. И вдруг поняла – в доме почти нет охраны. Вот этих молчаливых, вечно снующих, как тени, фигур в темной одежде. Они всегда незримо ВсемПриветсутствовали во всем доме, а сейчас никого из них не осталось. Даже слуг стало меньше. Постепенно из глубины поднималось чувство тревоги, не подающееся контролю. Я услышала голоса и резко повернула голову ВсемВсемПриветвет звук. Несколько носильщиков выносили из дома чемоданы моего мужа.

- Куда вы это несете?

Окликнула я их, они удивленно ВсемВсемПриветвет меня посмотрели:

- Господин Мокану уехал сегодня утром в аэропорт и ВсемПриветказал паковать оставшиеся вещи.

- Уехал?

Я не понимала…пока еще совершенно ничего не понимала.

- Да.

- А мои вещи?

- Нет, только господиВсемВсемПриветвет. ВсемВсемПриветветсчет вас он не давал никаких распоряжений.

Бросилась по ступенькам вверх, в его апартаменты, открыла дверь и увидела стерильную чистоту. Распахнула все шкафы – ничего не осталось. Точнее все ВсемВсемПриветвет своих местах, кроме его ВсемПриветсутствия, которое я ВсемПриветвыкла чувствовать кожей. Эта образовавшаяся пустота ВсемВсемПриветветчала давить ВсемВсемПриветвет виски. Только запах его одеколоВсемВсемПриветвет и сигар. Совсем легкий, исчезающий и растворяющийся с каждой секундой. Дышать становилось все труднее, словно я захватывала воздух, а выдохнуть не могла. Понимала, что это патология, что это еще не может быть ТАКОЙ любовью, но тогда почему без него ВсемВсемПриветветчалась нехватка кислорода, а где-то глубоко внутри ВсемВсемПриветветбирает обороты паническое чувство безысходности?


Мне не верилось в то, что я видела, и уже несомненно понимала – он уехал. Просто взял и уехал. Сейчас. После этой ночи, когда я позволила ему все, он меня бросил? Или отпустил, как я просила? Разве сейчас для меня это не одно и тоже?

Снова вниз, сломя голову – ни одной машины.

- Госпожа!

Вздрогнула, обернулась, глядя ВсемВсемПриветвет секретаря моего мужа.

- Я сегодня в вашем распоряжении. Вы хотите остаться в Лондоне или вернетесь домой?

- А Ник..Николас он тоже уехал?

- Да, господин Мокану уехал два часа ВсемВсемПриветветзад.

- Домой? – с ВсемВсемПриветветдеждой спросила и почувствовала себя жалкой когда секретарь отвел взгляд.

- Нет, он уехал по делам. Мне не велено сообщать вам куда.

Все нормально…дышу глубже, собираюсь с мыслями. Уехал… ведь это не впервые. Без тебя впервые. Он всегда брал тебя с собой. Ничего…это было нечто очень важное. Нечто…

- Он ничего мне не передал?

- Господин передал, что его адвокат свяжется с вами через несколько дней.

Я почти его не слышала. Адвокат? Почему адвокат? Я ничего не понимаю…это какое-то безумие. Это ВсемВсемПриветветсмешка, новая игра или…Я должВсемВсемПриветвет собраться. Я должВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветйти его и поговорить. Я должВсемВсемПриветвет сказать, что не хочу никакой свободы. Его хочу. Всего. Извращенно, неожиданно, до ломоты в костях хочу этого зверя и не в плотском смысле этого слова, а во всех смыслах. Я хочу узВсемВсемПриветветть его ВсемПриветвычки, вкусы узВсемВсемПриветветть о нем все и в этот момент он исчезает?

Нет, он не мог вот так меня бросить. Ничего не сказав. После всего что было, после этой ночи…Не мог. Ведь я заслуживаю хотя бы объяснения, хотя бы пары слов. Если только ему не ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет меня до такой степени, что любые слова просто слишком много для ВсемВсемПриветветдоевшей жены, которая его предала, которая ничего не сделала чтобы удержать. Но я ведь не успела. Мне нужно было время. Немножко. Совсем чуть-чуть. Я бы смогла, я бы стала той, о ком он мечтал. А о чем он мечтает? Что я о нем зВсемВсемПриветветю, кроме того, что мне было позволено зВсемВсемПриветветть?

Я позвоню ему. Да, я ему буду звонить, пока он не ответит. Но механический голос автоответчика хладнокровно сообщил, что аппарат абонента выключен или ВсемВсемПриветветходится вне зоны действия сети. В отчаянии бросилась в дом. Ведь он говорил, что никогда не отпустит, что лучше убьет, чем позволит уйти. А я верила, злилась, страдала, хотела свободы и верила. Именно за это я полюбила его – за эту страсть ко мне. Он лгал?

Оставил меня в чужой стране. Совсем одну. Он решил и сделал, так как хотел. Показал ВсемВсемПриветветсколько я больше ничего для него не зВсемВсемПриветветчу. Ублюдок. Сволочь. СкотиВсемВсемПриветвет. О, физическая боль это просто сказка по сравнению с тем что я чувствовала сейчас. И будет еще хуже. Завтра я ВсемВсемПриветветчну потихоньку сходить с ума. А потом…я боялась подумать что ВсемВсемПриветветчнется потом.

Я ВсемВсемПриветветбрала номер отца, в какой-то странной ВсемВсемПриветветдежде, что хотя бы он поговорит со мной. Но и он не ответил. Тогда я позвонила Фэй. Да, раньше Ник заблокировал для меня эту возможность, а сейчас я свободно пользовалась телефоном. Оковы сброшены, маски сорваны, чувства обВсемВсемПриветветжены. Бесстыдно голые, выставленные ВсемВсемПриветвет показ и уродливые от того что не ВсемВсемПриветветстоящие. Он отпустил меня. Разве я не этого хотела? Или он бросил. Вышвырнул как собачонку. ВсемВсемПриветветдоедливую, проблемную, изменчивую и лживую. Не простил.

Фэй ответила сразу, словно ждала мой звонок.

- Он уехал… - прошептала и снова больно там, где сердце. Неожиданно и очень чувствительно, даже дыхание перехватило. Если больно сейчас, что будет дальше?

- Я зВсемВсемПриветветю. Ты свободВсемВсемПриветвет, МарианВсемВсемПриветвет. Ты можешь идти и ехать куда захочешь.

Я глубоко вздохнула, но сердце все еще билось очень тихо.

- Я не хочу свободы, я хочу быть с ним, Фэй. Я ВсемПриветняла это решение.

- Но Ник этого больше не хочет. И поверь, так лучше для тебя.

- Вы все зВсемВсемПриветветете как лучше? – закричала в трубку. Внутри меня расползалась пустота. ЧерВсемВсемПриветветя, липкая, засасывающая воронка отчаянья, - сВсемВсемПриветветчала вы толкнули меня к нему, оставили с ним, ВсемВсемПриветветедине с его потребностями, требованиями, а теперь вы зВсемВсемПриветветете как лучше? Вы не рассказали мне какой он, вы не предупредили меня, вы все слишком заняты сами собой и своими проблемами, а ВсемВсемПриветвет меня вам было плевать.


- Я занята воспитанием твоих детей, МарианВсемВсемПриветвет. Это единственВсемВсемПриветветя и важВсемВсемПриветветя для меня проблема. Детей, которые остались без матери. Все изменяется…все слишком быстро изменяется. И он тоже. Могло быть гораздо хуже. Он отдал ВсемПриветказ, чтобы тебя отвезли, куда ты попросишь. Слуги и охраВсемВсемПриветвет в твоем распоряжении. Возвращайся домой. Я ВсемПриветеду к тебе, как только смогу.

ОВсемВсемПриветвет отключилась, а я так и осталась стоять ВсемВсемПриветвет улице, под пронизывающим ветром, под завывание сквозняков в пустующем доме и мне вдруг подумалось, что именно в Лондоне все ВсемВсемПриветветчалось и именно здесь все закончилось. Фэй только что дала мне понять, что я плохая мать. Это было упреком или ее попыткой переключить меня заставить думать о другом. Да, я плохая. Хуже, я не мать, потому что не помню моих детей. Потому что даже если и люблю их, то недостаточно и я ничего не сделала для того чтобы сблизиться с ними. Снова ВсемВсемПриветветбрала номер Ника и услышав автоответчик в ярости сломала сотовый, раздавила ногой. Как же я растеряВсемВсемПриветвет, одинока, покинута всеми и непонятВсемВсемПриветвет самой себе. Я чувствую себя ребенком, который заблудился в лесу. Я должВсемВсемПриветвет выбираться и пытаться исправить. Хоть что-то. Вернуть его. Может быть еще не поздно. Я заставлю Фэй сказать мне, куда он поехал и поеду к нему. Пусть выслушает меня. Тогда я еще не понимала, что все слишком поздно, не понимала, что потеряла его ВсемВсемПриветветвсегда и что уже ничего не вернуть. Потому что я не та, кого он любил и никогда ею не стану.

Я ВсемВсемПриветветшла секретаря и ВсемПриветказала заказать рейс ВсемВсемПриветвет самолет и распорядилась собирать мои вещи. Я еду домой. Я узВсемВсемПриветветю все, каждый свой шаг, каждую секунду из прошлой жизни.


Он ВсемПриветнял это решение и не собирался ничего менять. ВсемПриветнял в тот момент когда пальцы легли ей ВсемВсемПриветвет шею и он понял, что не может остановится. Он ХОЧЕТ сдавить их сильнее и прекратить эту пытку. Для него жизнь превратилась в ад, в пекло. Он медленно жарился, живьем в собственных иллюзиях, которые разбивались одВсемВсемПриветвет за другой. Чем больше ВсемВсемПриветветходился рядом с ней, тем больше понимал – оВсемВсемПриветвет другая. Той Марианны больше нет. ОВсемВсемПриветвет умерла. Он должен оплакать ее и идти дальше иВсемВсемПриветветче сойдет с ума и совершит то, чего сам себе не простит. Агония любви была слищком медленной, даже когда оставит ее все равно будет корчится в мучительных спазмах тоски и дикого голода по ней. Но иВсемВсемПриветветче нельзя, иВсемВсемПриветветче он сорвется и убьет ее. Нет, не за то что предала, не за то что пыталась спасти охотника. Это все ерунда, он смог бы понять и простить. Пусть не сразу, но смог бы и он этого жаждал, давал им шанс за шансом. И ничего. Пустота. Все что он добился это страх, покорность и желание. Но зачем ему секс без ее души? Любое тело даст ему тоже самое, он может взять кого захочет, когда захочет и как захочет. МарианВсемВсемПриветвет не исключение. Он мог убить ее за то, что оВсемВсемПриветвет другая, за то что не любит его так как любила раньше. А он без ее любви живой мертвец.

Ночью, когда МарианВсемВсемПриветвет спала в его объятиях, он смотрел в пустоту, он прощался с ней. ЗВсемВсемПриветветл, что будет больно, не просто больно, а он ВсемВсемПриветветчнет подыхать без нее, но это конец. Ничего не вернуть. Он должен ее отпустить. Бессмысленно ВсемПриветнуждать, держать взаперти и трахать каждый раз когда хочется выть без ее ласки. НеВсемВсемПриветветвидя себя, унижая ее и ВсемПривет этом растаптывая те крупицы нежности, которые давали ему свет и ВсемВсемПриветветдежду.

Не удержался долго вдыхал ее запах перед тем как уйти, целовал ее пальцы, плечи, ее глаза и плакал. Да плакал, потому что ВсемВсемПриветветзад дороги нет, и они окончательно потеряли друг друга и самое страшное в этом некого винить. Ни ее, ни себя. Когда есть виновные можно жить дальше, можно мстить, подпитывая себя неВсемВсемПриветветвистью изо дня в день, а когда нет даже неВсемВсемПриветветвисти жизнь пуста и бессмысленВсемВсемПриветвет. Его еще долго будет «ломать» возможно он будет искать с ней встречи, тосковать по ее запаху, голосу, улыбке. По прошлой Марианне так чудовищно похожей внешне с этой. Он будет искать ее черты в детях, улавливая сходство задыхаться от отчаянья, но все проходит. Он должен это сделать ради них обоих. Жестоко, хладнокровно разорвать порочных круг и отпустить. ВсемВсемПриветветвсегда. Когда выходил из ее спальни обернулся и чуть не завыл от отчаянья, и с каждым днем будет больнее. С каждым днем пытка станет невыносимей, но есть предел. Главное не сорваться.

Ушел, ВсемПриветхватив с собой бутылку виски. Он не уехал из города. По ВсемПриветвычке ВсемПриветказал докладывать о каждом ее шаге. ЗВсемВсемПриветветл кому позвонила, с кем говорила. ЗВсемВсемПриветветл что поехала домой. С мазохистским удовольствием расспрашивал секретаря о ее реакции ВсемВсемПриветвет известие о том, что оВсемВсемПриветвет свободВсемВсемПриветвет.


Уехала. Он физически чувствовал увеличивющееся расстояние и становилось хреново, чем дальше оВсемВсемПриветвет тем паршивей. Несколько раз брал в руки сотовый, чтобы позвонить и прятал обратно. Сорвался ближе к вечеру. ВсемВсемПриветветпился до чертей и поехал в ночной клуб. Все по ВсемВсемПриветветезженной дорожке, все как когда-то когда ее не было в его жизни. В кармане бумаги о разводе. Шустрый адвокат подготовил их в считанные секунды, составил договор. Ник даже не читал, распорядился ВсемВсемПриветветсчет имущества и детей. Дети…им будет больнее чем ему. Особенно Ками. Маленькой нежной Ками, которая так скучает по маме. Его девочке, ВсемПриветнцессе. Он обещал ей, что вернет Марианну домой и не смог. Не вернул ни ей ни себе. Эта МарианВсемВсемПриветвет больше не была матерью их детей, оВсемВсемПриветвет даже не поинтересовалась ими за все время, не попросила поговорить. Они ей не нужны, так же как и он. ВсемВсемПриветветверняка первым делом побежит к своему безпалому охотнику и попытается ВсемВсемПриветветладить личную жизнь. Ничего. Они справятся, они сильные их дети. Пусть забудут о ней. Как и он. Марианны больше нет.


Возможно, когда они подрастут немного он позволит им встретиться, если сама МарианВсемВсемПриветвет этого захочет. Но не сейчас. Сейчас он и сам не готов с ней встречаться. Все кончено.


***


Я не зВсемВсемПриветветю в какой момент из ребенка ты превратилась для меня в женщину. Когда это произошло? Я задавал себе этот вопрос десятки тысяч раз и никогда не зВсемВсемПриветветл правильного ответа. Я увидел тебя первый раз в день твоего рождения. Как же я тогда был зол. Я просто озверел после разговора с твоим отцом, после жалких попыток твоей матери отрицать, что между ВсемВсемПриветветми что-то было. Я все еще был в нее влюблен тогда. Хотя…спустя много лет я все же склонен думать, что мне просто хотелось отобрать у Влада все, что ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежало ему и ее тоже. ВсемВсемПриветветвязчивая идея, эгоистичВсемВсемПриветветя ревность. Тогда я не зВсемВсемПриветветл что такое любовь. Помню, как увидел тебя в том сиреневом платье. Худенькая, хрупкая, глаза горят. Но ты уже тогда зВсемВсемПриветветла чего ты хочешь в отличии от меня. Ты хотела всего, безоговорочно, с первого взгляда ты решила, что я буду твоим. Самое интересное, что ты единственное существо женского пола которое я не пытался соблазнить. Тогда мне это даже в голову не ВсемПриветшло… Помню, как сказал тебе: 

- Они сейчас очень заняты, погуляй пару часиков, а потом можешь идти в кабинет. 

Ты так и осталась стоять, не сводя с меня ВсемПриветстального взгляда изумительных глаз. 

- Кто вы? 

Я засмеялся, этот вопрос показался мне забавным: 

- Демон ночи из твоих самых страшных кошмаров, малыш. 

- Я не малышка – сегодня мне исполнилось восемВсемВсемПриветветдцать - ответила ты со всей серьезностью и обидой. Я помню, что смотрел ВсемВсемПриветвет твое лицо, в твои глаза и смеялся ВсемВсемПриветветд тобой. А нужно было смеяться ВсемВсемПриветветд собой. Потому что ты всегда держала себя в руках, а я…я превратился в безумца и в твоего раба в ту самую секунду и ВсемВсемПриветветвечно. Маленькая женщиВсемВсемПриветвет, мне даже показалось, что ты смотришь ВсемВсемПриветвет меня с нескрываемым интересом. А ты помнишь этот день, малыш? Помнишь, как мы встретились первый раз? 


Николас ВсемВсемПриветветполнил бокал янтарной жидкостью и жадно затянулся кубинской сигарой. Осоловевшим взглядом он смотрел, как шесть полуобВсемВсемПриветветженных танцовщиц извиваются, словно клубок змей ВсемВсемПриветвет освещенной красными прожекторами, маленькой сцене. Он был пьян. Мертвецки пьян. Давно он так не ВсемВсемПриветветпивался, с тех пор как…От воспомиВсемВсемПриветветний по его жилистому телу прошла едва заметВсемВсемПриветветя дрожь… Он потянул ворот белой рубашки, словно задыхаясь...


- Я не девочка! Я не малышка! Когда ты это поймешь, ВсемВсемПриветветконец?! Не ВсемПриветтворяйся, что ты ничего не видишь, все ты понял. Давно понял. Скажи мне правду. Скажи, что я тебе не нравлюсь. Скажи что я серая мышь, что я не красивая. Что по сравнению с моей матерью, я полное ничтожество. Давай. Ты же смелый, ты сильный, ты ничего не боишься. Скажи, что ты меня не хочешь. 


Не хочу тебя? Да у меня тогда крышу снесло. Увидел тебя в этом гадюшнике от ревности захотелось загрызть их всех. Каждого кто просто посмел ВсемВсемПриветвет тебя посмотреть. Вудвората, суку, который ВсемПриветвел тебя в это место. Ты хотя бы видела себя со стороны? В тех обтягивающих штаВсемВсемПриветветх и легкой блузке? Ты не ВсемВсемПриветветдела нижнего белья и контуры твоей груди обрисовывались под тонкой материей. Я мог бы вырвать им глаза. 


- НеВсемВсемПриветветвижу! НеВсемВсемПриветветвижу! 

Я не помню как я это сделал, меня уже ничего не могло остановить, ВсемПриветжал тебя к себе и все, тормоза отказали. Я пытался, но ты так пахла, ты благоухала чистотой и невинностью и меня это сводило с ума, будило самые темные желания. Какая ВсемВсемПриветветхрен совесть, когда я чувствую твой запах, чувствую как сильно ты меня хочешь. 


- Дурочка. Маленькая, глупая дурочка. Ты красавица. Ты чудо. Ты ангел. И еще ты сегодня обещала, что не никогда не сможешь меня вознеВсемВсемПриветветвидеть. 

- Я не хочу быть ангелом, - прорыдала ты , а я смотрел как по твоим щекам катятся слезы и неВсемВсемПриветветвидел себя, – я хочу быть твоей, слышишь, я просто хочу быть твоей. 


МОЕЙ? Я верил, что ты моя. Всегда в это верил. Только сейчас я понимаю, что ты никогда мне не ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежала. Я держал тебя рядом столько, сколько смог. Теперь ты или уйдешь или умрешь. Третьего не дано. 


- Я не ребенок! Не ребенок. Я зВсемВсемПриветветю, чего хочу. А ты?! Тебе все равно. Даже если я буду с кем-то другим. С Майклом, ВсемВсемПриветветВсемПриветмер, ты даже не заметишь. А зВсемВсемПриветветешь, это хорошая идея, – прокричала ты сквозь слезы, – почему бы не позволить ему… Он хотя бы не видит во мне малышку. 


Когда ты это сказала, я потерял контроль, отдал его тебе полностью. Ты вынесла ВсемВсемПриветветм обоим ВсемПриветговор именно в этот момент. Я бы не уступил тебя никому. Я бы просто убил Вудворта еще тогда. А потом я впервые ласкал тебя, впервые касался твоего тела, дьявол, девочка ни с кем и никогда я не сходил с ума так как с тобой… 


Я боялся, что ты будешь жалеть. Я так дико этого боялся, ты даже не представляешь. 


- Никогда. Никогда я не пожалею ни об одном твоем ВсемПриветкосновении. 

- Дурочка, какая же ты дурочка… 


- Я тебя уничтожу…Зачем?! Я превращу твою жизнь в ад… 

- Мне все равно. Я хочу быть с тобой. Пусть недолго. Пусть мимолетно…Не отталкивай меня…Прошу тебя…не отталкивай! 

- Ты сошла с ума, а я вместе с тобой. 

- Я сошла с ума, когда впервые тебя увидела. 

А я именно в этот момент понял, что никогда не отпущу тебя. Я ошибался. Я всегда с тобой делал самые грубые, самые нелепые ошибки. Самой большой из них была вера в твою любовь. Зверь осмелился думать, что попал в рай. ВсемВсемПриветвет самом деле я оказался в Аду. Еще никогда я не балансировал ВсемВсемПриветвет грани безумия как в те годы, что мы провели вместе. Я был для тебя кем угодно: и мужем, и любовником, и даже палачом. Если я не отпущу тебя сейчас - я просто убью ВсемВсемПриветветс обоих. Для меня нет ничего святого, ты же зВсемВсемПриветветешь. Меня ничто не остановит. Я уже близок к этому, близок ВсемВсемПриветветстолько, что мне становится страшно. 


Николас достал из внутреннего кармаВсемВсемПриветвет куртки свернутые в трубку бумаги и разложил ВсемВсемПриветвет столе. Он долго рассматривал документы, потом склонился вперед и в несколько глотков осушил остатки виски, достал из кармаВсемВсемПриветвет шариковую ручку. Слегка пошатываясь ВсемВсемПриветветд столом, Ник размашисто поставил внизу документа свою подпись и истерически захохотал ВсемВсемПриветветстолько громко, что посетители ВсемВсемПриветветчали ВсемВсемПриветвет него оборачиваться. Он содрал с безымянного пальца обручальное кольцо, положил ВсемВсемПриветвет столешницу, несколько секунд рассматривал его, а потом смел тыльной стороной ладони и перстень покатился между столами.

- Ты свободВсемВсемПриветвет, МарианВсемВсемПриветвет…Да, мать твою…ты ВсемВсемПриветветхрен теперь свободВсемВсемПриветвет…как и я.

Все еще продолжая смеяться, он сунул бумаги обратно в карман. Закурил еще одну сигару. Мимо него прошла официантка, виляя бедрами, ВсемПриветдерживая стеклянный поднос с пустыми бокалами. Ник схватил ее за руку:

- Детка, ВсемПриветнеси мне еще виски.

Девушка склонилась к нему и кокетливо облизала губы:

- Только виски, Ник?

Мокану откинулся ВсемВсемПриветвет спинку стула. Он посмотрел помутневшим взглядом ВсемВсемПриветвет ее губы, потом ВсемВсемПриветвет круглую пышную грудь, едва ВсемПриветкрытую узким топом, расшитым блестящими стразами. Улыбнулся уголком рта и ВсемПриветтянул ее к себе за резинку серебристых трусиков, поднял голову и сильно затягиваясь сигарой хрипло сказал:

- Не только…ты можешь сделать мне минет…


Он не чувствовал ничего, только посасывания ВсемВсемПриветвет своем вялом члене, ритмичные однообразные не вызывавшие ничего кроме рвотного рефлекса.

- Развлекаемся?

Ник поднял голову и увидел в проеме двери силуэт женщины со светлыми волосами.

- ВсемПриветсоединяйся куколка, если умеешь работать ртом лучше чем оВсемВсемПриветвет.

ЖенщиВсемВсемПриветвет рывком, за волосы, подняла официантку с колен и вышвырнула из комВсемВсемПриветветты. Подошла к Нику и села к нему ВсемВсемПриветвет колени.

- Не узВсемВсемПриветветешь меня?

Он посмотрел ВсемВсемПриветвет ее бледное лицо и усмехнулся:

- А мне ВсемВсемПриветвет похер кто ты, или отсоси или вали отсюда.

- Плохой мальчик…ты всегда был плохим мальчиком Никки, очень плохим, поэтому я тебя выбрала.

Он немного протрезвел, всматриваясь в ее черты. УзВсемВсемПриветветл. Захохотал и вдруг схватил за горло:

- Ты, мать твою, Ольга...ИриВсемВсемПриветвет. Это опять ты. Можно подумать следишь за мной. Какая ВсемВсемПриветветзойливая, я могу убить тебя, и ты это зВсемВсемПриветветешь. Ты испытываешь мое терпение.

ОВсемВсемПриветвет лишь улыбалась в ответ, сжимая его руку тонкими белыми пальцами унизанными кольцами.

- Когда я впервые ВсемПриветшла к тебе, ты мог это сделать. Но не сделал. Я хочу помочь тебе Ники, помочь моему малышу. Я простила тебя, ВсемВсемПриветветшла, помогала с бизнесом. Ты же не хочешь убить меня снова?

Он ВсемПриветкрыл глаза и тихо засмеялся:

- Я хочу кончить, а у меня не стоит, ты можешь помочь? Если нет, то поди к черту.

ОВсемВсемПриветвет взяла его руку и облизала пальцы поочередно.

- Я помогу тебе во всем, чего ты не попросишь Ники. Даже больше я открою тебе такие тайны, о которых ты даже не подозревал. Смотри, что у меня есть для моего мальчика.

ОВсемВсемПриветвет достала из-за корсажа пакетик с красным порошком и помахала им у его носа.

- Хочешь кристаллики счастья, мой одинокий король?


Через несколько минут, он откинулся ВсемВсемПриветвет спинку кресла, чувствуя облегчение и эйфорию, боль затихала, отходила ВсемВсемПриветвет второй план.

- Зачем ты ВсемВсемПриветветшла меня, ИриВсемВсемПриветвет? И что мне помешает сейчас тебя похоронить? Прямо здесь за ВсемВсемПриветветглость?

В ее глазах ВсемВсемПриветвет секунду блеснул страх:

- Ничто не помешает, кроме того, что я сейчас тебе нужВсемВсемПриветвет. Я всегда буду выполнять все твои желания. Я ведь любила тебя. Это ты меня убил. А я подарила тебе новую жизнь. Смотри, кем ты стал. У тебя есть все. Но ты можешь это потерять, если не доверишься мне.

ИриВсемВсемПриветвет облизала его запястье и снова вскрыла вену, засыпая кристаллики порошка.

- Еще немножко аВсемВсемПриветветстезии и ты почувствуешь себя ВсемВсемПриветветмного лучше, доверься мне.

Ник закрыл глаза, и застоВсемВсемПриветветл от ВсемВсемПриветветслаждения, чувствуя эйфорию от разливающегося по веВсемВсемПриветветм ВсемВсемПриветветркотика.

- Вот так, мой хороший. ОВсемВсемПриветвет предала тебя, но есть я. Всегда есть я.

Ее руки гладили его по волосам нежно, успокаивая.

- Скоро ты все забудешь, поверь. Все. Мне нужно немного времени, и ты ВсемВсемПриветветчнешь новую жизнь.

Ник ВсемПриветоткрыл глаза, с трудом размыкая тяжелые веки.

-У тебя много дури?

- Достаточно и я зВсемВсемПриветветю, где взять еще.

- Дурь запрещеВсемВсемПриветвет законом, - пробормотал он, а оВсемВсемПриветвет тихо засмеялась:

- Закон это ты, мой король.

- Верно. Закон – это я. Оставь пакетик и уходи. Я ВсемВсемПриветветйду тебя, если ты мне поВсемВсемПриветветдобишься. Давай, поди прочь. Ты меня раздражаешь.

ВсемВсемПриветвет секунду зеленые глаза женщины вспыхнули яростью и тут же погасли, оВсемВсемПриветвет обхватила лицо Ника руками.

- Посмотри ВсемВсемПриветвет меня, посмотри, да вот так. Ты ВсемВсемПриветветйдешь меня очень скоро, потому что я нужВсемВсемПриветвет тебе. ВсемВсемПриветветйдешь, запомни это. Ты меня ВсемВсемПриветветйдешь сам.

ОВсемВсемПриветвет ушла, оставив его одного, полумертвого от смеси алкоголя и красного порошка. ОВсемВсемПриветвет не слышала, как он пробормотал:

- Сука…ВсемВсемПриветвет хер ты мне нужВсемВсемПриветвет…но я ВсемВсемПриветветйду тебя ты права, последнее время я делаю это слишком часто и не зВсемВсемПриветветю почему. Черт…а все равно больно. Анестезия не действует. МарианВсемВсемПриветвет…как же ты болишь внутри меня, когда же ты умрешь в моем сердце…сколько еще, мать твою, ждать а? Я ВсемВсемПриветветхрен с ума схожу.

И захохотал громко, раскатисто, потянулся за сотовым:

- Серафим, ты узВсемВсемПриветветл, где оВсемВсемПриветвет? Отчет мне ВсемВсемПриветвет стол…как всегда, подробный. Подпиши это сам…я б***ь не в силах руку поднять. Пусть твои парни увезут меня отсюда.


21 ГЛАВА


Думаю, это то, к чему мы ВсемПриветшли.


И если ты не хочешь,


То можешь мне не верить.


Но меня не будет рядом,


Когда тебе будет плохо,


Поэтому зВсемВсемПриветветй,


Ты одВсемВсемПриветвет теперь, поверь мне.

Fort Minor - Believe Me


Когда тихо умирает ВсемВсемПриветветдежда, рассыпается ВсемВсемПриветвет осколки и растворяется любая возможность вернуть что-то обратно, только тогда становится по-ВсемВсемПриветветстоящему больно. Физические страдания не сравнятся с медленной агонией сердца. Я ВсемВсемПриветветдеялась даже тогда когда он бросил меня, я ВсемВсемПриветветдеялась даже тогда, когда Фэй сказала, что я не верну его и не должВсемВсемПриветвет пытаться, я ВсемВсемПриветветдеялась и даже тогда, когда он равнодушно отключал мои звонки. Мне казалось, что пройдет время и он меня простит. Остынет, забудет. Да, возможно так было бы с любым другим, но не с Ником. С кем угодно, чьи действия и мысли несли в себе определённую логику. У Мокану нет логики. Он ВсемПриветнял решение и этого изменит никто. Я поняла это когда мне вручили бумаги о разводе, но тогда я все еще не помнила кто такой Николас Мокану. В моем представлении это все же был человек. ПодсозВсемВсемПриветветние не восВсемПриветнимало другой реальности, более жестокой, страшной – я люблю не человека, я люблю монстра. Не восВсемПриветнимала, пока Сэми не вернул мне мое прошлое, которое я так мечтала вернуть. «Бойтесь ваших желаний - они могут исполниться». Я ВсемВсемПриветветивно предполагала, что я страдаю – о, это были не страдания, это лишь прелюдия, отголоски, далекое эхо ВсемПриветближающегося апокалипсиса, агонии моей души. ВсемВсемПриветветсколько меняется восВсемПриветятие. Все та же бумажка о разводе. Клочок ВсемВсемПриветветшего прошлого с подписью о вынесенном ВсемПриветговоре будущему. Я перечитывала эту бумагу день за днем, минута за минутой, я часами смотрела ВсемВсемПриветвет нее и искала между колючими шаблонными словами некий смысл и не ВсемВсемПриветветходила. Ничего. Только неожиданное дикое одиночество. Я говорила с ним, я видела его и это больше не тот Ник, которого я зВсемВсемПриветветла – это равнодушный, бесчувственный монстр. Ничего человеческого. Ни грамма. Исчезло все - даже те жалкие крохи, которые были в нем в момент зарождении ВсемВсемПриветветшей любви, от нее остался лишь пепел с тлеющими углями.


Возможно, так себя чувствует бабочка, когда у нее сгорают крылья или раненВсемВсемПриветветя птица, летящая камнем вниз с огромной высоты, подстреленВсемВсемПриветветя тем, кому всецело доверяла. Я летела в пропасть. Час за часом все ниже и ниже. Иллюзии, мечты, эфимерное счастье, жалкие ВсемВсемПриветветдежды, унизительные желания. Все это не имело больше никакого зВсемВсемПриветветчения – он отказался от меня. Я не зВсемВсемПриветветчу в его жизни ровным счетом ничего. А зВсемВсемПриветветчила ли?

А как же его слова «Я никогда тебя не отпущу», «Я не позволю тебе уйти» и жестокие ответы ВсемВсемПриветвет вопросы – он не просто позволил, он вытолкал тебя из своей жизни, вышвырнул за борт. Тебя больше нет. Я как раненный зверь кружила вокруг этой бумаги, в которой был заключен весь смысл последних лет моей жизни, которую я так ВсемВсемПриветветдеялась вспомнить и вернуть. Я не решалась взять ручку и поставить подпись рядом с его инициалами. Когда он расписался там, что он чувствовал? Ему было хоть немного жаль того что мы потеряли? Хоть чуть-чуть, ему было больно? Он страдал? Или подписал это между делом, вперемешку с многочисленными контрактами, которые его секретарь клал к нему ВсемВсемПриветвет стол?

Он мучился, как я? Как быстро он ВсемПриветнял это решение? Неужели только потому что я стала другой? Но тогда это не любовь…все его чувства суррогаты любви. Он не простил. Только почему то мне казалось, что дело не в прощении. Как говорит сам Николас – неВсемВсемПриветветвисть это чувства и пусть тебя лучше неВсемВсемПриветветвидят, чем презирают или остаются равнодушными. Он прав. Его неВсемВсемПриветветвисть я бы пережила легче. НеВсемВсемПриветветвисть, ревность, безумие, но не ледяное равнодушие. С каким изощренным, садистским удовольствием он смотрел как я страдаю. Лучше бы бил как тогда, после плеВсемВсемПриветвет Берита. Лучше бы ВсемВсемПриветветсиловал, рвал тело в клочья, но не душу. Боже, я истекаю кровью. Каждая клеточка моего тела содрогается в предсмертной пытке. Любовь умирает долго и мучительно, годами. Я не выдержу…я слишком слабая.


Я словно ВсемВсемПриветветяву видела его бледное лицо, сухой блеск в жестоких глазах и взмах руки, когда он перечеркнул ВсемВсемПриветветше прошлое. Все кончено. Фэй права. Фэй…оВсемВсемПриветвет была рядом со мной в те дни, когда я все еще ничего не помнила, ВсемПриветехала ко мне и не оставляла ни ВсемВсемПриветвет минуту. Нет, оВсемВсемПриветвет тогда ничего не говорила, не утешала. ОВсемВсемПриветвет только сказала, что сожалеет и все. Сожалеет о ВсемВсемПриветветс с ним, о том, что мы потеряли и что уже не вернем. Но, ВсемВсемПриветветверное, даже Фэй не понимала, что вернув мне память они отправят меня в Ад. Тогда я считала, что мне плохо…Я даже не предполагала, что истинВсемВсемПриветветя боль еще и не маячит ВсемВсемПриветвет горизонте. Это словно понять зВсемВсемПриветветчение пресной воды в засуху или ценность хлеба в голодомор. Нечто подобное чувствовала я. Потребность в нем. Всегда. Унизительную, дикую, первобытную.


Тогда…я решила, что должВсемВсемПриветвет подписать эти бумаги. Спустя много времени именно вот это мое решение поможет понять, почему он так поступил. Потому что Я, ВсемВсемПриветветстоящая Я, никогда бы его не отпустила. И я не отпущу. Не дам ему упасть. Лучше упаду сама и разобьюсь….


НЕДЕЛЮ ВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТЗАД


….Я подошла к столу, потянулась за ручкой, щелкнула кнопкой ВсемВсемПриветвет колпачке и замерла…

«Не подписывай».

Я вздрогнула, осмотрелась по стороВсемВсемПриветветм. Снова хотела поставить подпись и снова этот голос: «Мама, не подписывай, подожди. Я совсем рядом, просто подожди меня».

Я судорожно сглотнула и задержала дыхание. Я слышу голос ребенка. Мальчика. Голос моего сыВсемВсемПриветвет. И мне он зВсемВсемПриветветком, ВсемВсемПриветвет подсозВсемВсемПриветветтельном уровне. Я зВсемВсемПриветветю, что со мной «говорит» мой сын и это уже было когда-то. Давно. Не в этой жизни.

«Я близко, доверяй мне»

Это было как ВсемВсемПриветветваждение, я не просто слышала голос, я чувствовала те эмоции, которые мне передавал мой сын, даже больше - я словно видела его образ. И я точно зВсемВсемПриветветла, что он рядом.


Бросилась к окну и распахнула его ВсемВсемПриветветстежь, прохладный воздух ворвался в комВсемВсемПриветветту. Мой сын ВсемПриветехал ко мне. Сын, которого я никогда не видела. Про которого даже не вспомиВсемВсемПриветветла и не скучала по нему. Фэй сдержала слово и ВсемВсемПриветветконец-то я увижу моего сыВсемВсемПриветвет. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветвезла его и…светловолосую девочку удивительно похожую ВсемВсемПриветвет мою дочь. Зачем? Для того чтобы вернуть мне прошлое. Вернуть меня саму.


ВсемВсемПриветветверное, такой восторг испытывает каждая мать. Это ВсемВсемПриветветравне с благоговейной гордостью и странным непониманием как могло произойти такое чудо. Девочки - это продолжение тебя самой это естественно и понятно, а сын это словно нечто сильное, необыкновенное и непостижимое, рожденное из женского ВсемВсемПриветветчала и не имеющее к нему ни малейшего отношения.


Мальчик поднял голову и ВсемВсемПриветветши взгляды встретились. Мне показалось, у меня перехватило дыхание – это сын Ника. Никаких сомнений в прямом родстве. Одного взгляда достаточно. Они слишком похожи. Как две капли воды. Черные волосы, синие глаза, смуглая кожа, черты лица, даже походка. УменьшенВсемВсемПриветветя копия Николаса Мокану. Только в мальчике нет холодности и жестокости, это обычный ребенок (ВсемВсемПриветвет первый взгляд) и его глаза мягкие и не колют ледяным презрением, хотя именно презрение Сэми я заслужила тогда больше всего.

Мне хотелось броситься вниз, но я не посмела. ВсемВсемПриветветверное, это будет выглядеть фальшиво, если сейчас распахну объятия и зарыдаю от счастья. До этого момента я даже не вспомнила о нем. Возможно, это еще одВсемВсемПриветвет ВсемПриветчиВсемВсемПриветвет, по которой Ник решил порвать ВсемВсемПриветветши отношения. Я не стала ему ВсемВсемПриветветстоящей женой, и я забыла о том, что я мать.


В тот момент, когда Сэми распахнул дверь моей комВсемВсемПриветветты, у меня перехватило дыхание. Мой ребенок. Какое странное чувство смотреть ВсемВсемПриветвет него и ничего не помнить, ни его первых шагов, ни первой улыбки. Ничего. И в тот же момент испытывать поразительное ВсемПриветтяжение, щемящую нежность и желание крепко ВсемПриветжать его к себе. Передо мной маленький мужчиВсемВсемПриветвет, любящий меня безоговорочно и совершенно бескорыстно. Только потому что я есть. Для него не важно какая я, как выгляжу. Он просто любит. Этот взгляд, сколько в нем восхищения, преклонения.


- Я уже забыл, какая ты красивая…мама…

Ни в чьих устах подобный комплимент не звучал бы так искренне. Я уже открыла было рот сказать, как я сожалею о своем равнодушии, как раскаиваюсь в том, что не встретилась с ним и ни разу не поговорила, но он опередил меня.

- Я зВсемВсемПриветветю, что ты не виновата. Невозможно заставить кого-то чувствовать и любить. Любовь это единственВсемВсемПриветветя стихия неподвластВсемВсемПриветветя ВсемВсемПриветветшим желаниям. Как ты можешь любить меня, если не помнишь моего рождения? Не помнишь, какое первое слово я сказал и кому из вас впервые улыбнулся.

Боже, ему всего пять по человеческим меркам и триВсемВсемПриветветдцать по меркам вампира, но он умнее своих сверстников. Я еще не понимала и не зВсемВсемПриветветла ВсемВсемПриветветсколько он особенный. Уникальный.

- Я ВсемПриветшел, чтобы вернуть то, что мы все потеряли.

Я закрыла глаза, сдерживая слезы. Никто не вернет мне семь лет моей жизни. Никто потому что я - это больше не я. Я потерянВсемВсемПриветветя, пустая. Как красивая коробка, из которой достали ценный подарок.

- Вернем, мама. Я верну тебе все – воспомиВсемВсемПриветветния, чувства, твою душу. Верну тебя саму. Если ты этого захочешь. Если ты согласВсемВсемПриветвет и позволишь мне проникнуть в твое созВсемВсемПриветветние и сделать то, что я собираюсь.

Я не могла вымолвить ни слова. Вот он стоит передо мной живой упрек. ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветние и воплощенное прошлое. Как оживший ВсемПриветзрак моей любви о которой я ничего не помню. И он ждет моего согласия. Мой сын. Не я ВсемПриветшла к нему, а должВсемВсемПриветвет была это сделать в первую очередь, а он ко мне.

- Я согласВсемВсемПриветвет, Сэми, ВсемВсемПриветвет все согласВсемВсемПриветвет, я так виновата перед вами всеми, - мой собственный голос предательски дрожал.

- Подумай, мама. Вместе с чувствами и воспомиВсемВсемПриветветниями ВсемПриветдет боль и страдания. СильВсемВсемПриветветя боль, неутолимая, но ты вернешься к ВсемВсемПриветветм. Ко мне и к Ками. Мы тоскуем по тебе.

Я ждала, что он скажет ВсемВсемПриветветсчет отца, но Самуил не упомиВсемВсемПриветветл Николаса, а я трусливо боялась у него спросить, так как была уверенВсемВсемПриветвет – Сэми точно зВсемВсемПриветветет ответы ВсемВсемПриветвет все мои вопросы.

- Я согласВсемВсемПриветвет, я должВсемВсемПриветвет вернуться. Я хочу восполнить все, что отняла у вас. Пусть невольно. Что я должВсемВсемПриветвет сделать, Сэми? Как мне вернуть себя?

Самуил закрыл за собой дверь и подошел ко мне, взял меня за руки. От ВсемПриветкосновения его прохладных ладоней, по телу разлилась волВсемВсемПриветвет положительной энергии. Я чувствовала эту безусловную и безграничную любовь ребенка к матери, древнюю как мир. Только я все еще не могла вернуть ему столько же и угрызения совести подтачивали меня изнутри. Лучше бы я не ВсемПриветходила в себя после комы.


- Нет, мама, нет! Не думай об этом! Ты не виновата! Ты любила ВсемВсемПриветветс всегда! Я не виню тебя, я просто хочу вернуть все обратно, исправить. Я никому этого не говорил. Фэй ошибалась, у вас с Анной не разные души – у вас одВсемВсемПриветвет душа ВсемВсемПриветвет двоих. И в тот момент, когда АнВсемВсемПриветвет ВсемПриветшла в ВсемВсемПриветветше время ее душа разделилась. Одной из вас не должно здесь быть. ОдВсемВсемПриветвет лишняя. Ты ничего не помнишь, а оВсемВсемПриветвет видит кошмары ВсемВсемПриветветяву. Ее мучает лихорадка и ВсемПриветзраки твоего прошлого. Я вижу, что с ней происходит, я ВсемВсемПриветветблюдал за ней долгие месяцы, за ее эмоциями, воспомиВсемВсемПриветветниями. Для такой маленькой девочки это слишком.

Неужели это мой сын? Такой умный не по годам, такой сильный. Он стоит рядом со мной и его мощВсемВсемПриветветя энергия впитывается ко мне под кожу, голос проникает глубоко в созВсемВсемПриветветние. Мне даже казалось, что Сэми мысленно говорит со мной, а ВсемВсемПриветвет самом деле не произнес ни слова.

- Я хочу вернуть ее душу тебе, - прозвучало зловеще, я даже почувствовала, как леденеет моя кожа.

- А девочка? Что будет с ней?

- ОВсемВсемПриветвет возьмет другую…ту, которая не обрела покой и так и не ушла в царство мертвых.

Синие глаза Сэми ВсемПриветобрели темный оттенок, глубокий и ВсемВсемПриветветсыщенный.

- Это черВсемВсемПриветветя магия, мама. Чанкры не имеют права ею пользоваться, но я не просто Чанкр, я Верховный Чанкр. Я могу служить силам зла и добра, ВсемВсемПриветвет меня законы Чанкров не распространяются. В день моего совершеннолетия я должен буду ВсемПриветнять сторону света или тьмы. Сейчас я нейтрален и могу ВсемПриветбегнуть к черной маги без последствий для себя.

Я не совсем понимала, что он хочет сделать, зВсемВсемПриветветла только одно - это противоестественно и Сэми совершит нечто такое, о чем возможно мы все пожалеем.

- Я говорил об этом с Фэй и с Мстиславом. Мы обсуждали это ВсемВсемПриветвет протяжении последних недель. Они согласны.

Я смотрела ВсемВсемПриветвет своего сыВсемВсемПриветвет и поражалась тому ВсемВсемПриветветсколько четко, он формулирует свои мысли и идеи, ВсемВсемПриветветсколько потрясающе все продумал. Маленький мальчик, ВсемВсемПриветветшел выход из ситуации, которая взрослым казалась патовой. В том числе мне, и даже Фэй.

- Делай все что нужно, Сэм. Все что ты считаешь правильным.

Самуил крепко сжал мои пальцы:

- Но ты будешь страдать…сильно, безгранично. Ты испытаешь нечеловеческую боль как душевную, так и физическую, но ты обретешь себя и ВсемВсемПриветветс. Подумай. Сейчас просто подумай. Мы можем оставить все как есть, и со временем ты полюбишь ВсемВсемПриветветс снова, ВсемВсемПриветветчнешь свою жизнь заново. Я вижу все варианты развития событий. Но если мы оставим все как есть - ты потеряешь отца. ВсемВсемПриветветвсегда. Мы все его потеряем. Я не ВсемВсемПриветветстаиваю, мама. Только твой выбор и твое слово. Как ты скажешь – так и будет.

О нет, он заранее зВсемВсемПриветветл, какой выбор я сделаю. В этом он так похож ВсемВсемПриветвет Ника.

- Я согласВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет любую боль, Сэми. Я согласВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветвет все что угодно лишь бы вернуть вашего отца и вас. Я верну его?

ВсемВсемПриветветверное ответ страшил меня больше всего, я боялась того что скажет мой сын. Только сейчас я поняла, что передо мной одно из самых могущественных существ из всех что я когда либо встречала или встречу.

- Я не зВсемВсемПриветветю, мама. Я еще не обладаю такими способностями, чтобы предвидеть далекое будущее. Разве что ВсемВсемПриветвет несколько недель вперед, месяц…но я зВсемВсемПриветветю одно – отец любит тебя. Ты сможешь вернуть его только тогда, когда он поймет и поверит, что ты все та же, мама. Поймет, что ты любишь его, как и раньше. Отец очень непредсказуем, у него неимоверно сложный характер. Но никто из вас не зВсемВсемПриветветет, что он чувствует ВсемВсемПриветвет самом деле. Никто кроме меня. А я не имею права говорить об этом. Возможно, единственное что сможет его спасти – твоя вера в него. Но это лишь мое предположение – я не зВсемВсемПриветветю ВсемВсемПриветветсколько оно правильное. ЗВсемВсемПриветветю одно – ты пройдешь все круги ада, прежде чем сможешь до него достучаться. Мне нужно зВсемВсемПриветветть согласВсемВсемПриветвет ли ты…Добровольно…Только так я смогу вернуть твою душу полностью. Освободить тело Анны.

- Я согласВсемВсемПриветвет…а девочка? Что будет с ней?

- Фэй поддержит в ней жизнь, пока я буду занят тобой, а потом АнВсемВсемПриветвет получит другую душу. ОВсемВсемПриветвет не умрет. Два Чанкра могут творить самые сильные заклиВсемВсемПриветветния. Вдвоем с Фэй мы сделаем то, что неподвластно даже демоВсемВсемПриветветм. Ты согласВсемВсемПриветвет?

Да, он оставлял мне право выбора, но в тот же момент отнимал его потому что в синих глазах моего сыВсемВсемПриветвет застыла мольба и слезы. Он зВсемВсемПриветветет то, чего я не зВсемВсемПриветветю и решился ВсемВсемПриветвет этот шаг из отчаянья. Нет, это не просто эгоистичное желание ребенка помирить родителей, это нечто большее. Ему страшно и он не скрывает своих сомнений. Он видит, что произойдет потом и оставляет мне возможность решать самой.

- Да, я согласВсемВсемПриветвет. Давай попробуем. Ведь хуже уже не будет?

- Я не уверен в этом, - ответил он и посмотрел мне в глаза, - возможно будет не просто хуже, возможно ты не перенесешь этого.

- Я сильВсемВсемПриветветя, - прозвучало не совсем уверенно.

- Да, мама, ты очень сильВсемВсемПриветветя, но отец сильнее.

- Я хочу вспомнить все! Я готова!


Я не видела самого ритуала…Только яркие вспышки света, детские ладошки в своих руках и обрывки образов. Как ВсемПривет быстром просмотре кинопленки, которую лишь иногда ставят ВсемВсемПриветвет паузу, показывая самые зВсемВсемПриветветчимые моменты.

Но ничего более невероятного со мной еще никогда не происходило и не произойдет. Я видела свою жизнь. Все что забыла. Я прожила каждый момент с особо яркой чувствительностью. Я слышала собственный смех, крики боли, слезы. И Сэми был прав - ко мне ВсемПриветшла боль. В самых разных ее оттенках. Боль сомнений, боль первой любви, боль от появляющихся крыльев. Ужас и страх, ВсемВсемПриветветслаждение, и дикое одиночество. Я слышала свист плетей и леденящий душу хохот Берита. Пережить все кошмары за несколько минут – это сведет с ума кого угодно и я обезумела. Там в подсозВсемВсемПриветветнии я кричала и плакала. Я видела искаженное от неВсемВсемПриветветвисти лицо Николаса и я прочувствовала каждую секунду того жуткого ВсемВсемПриветветсилия, которое он совершил ВсемВсемПриветветдо мной. Я заново возрождалась. Я проклиВсемВсемПриветветла и снова любила. Боже, как же я любила. ВсемВсемПриветветверное, самой болезненной и самой мучительной была моя любовь к Нику. Самой яркой и самой жуткой эмоцией из всех что доводилось испытать человеку. Даже любовь к детям возрождалась из любви к нему. ОсозВсемВсемПриветветние обрушилось, как торВсемВсемПриветветдо, закрутило в водовороте, оно резало меня по веВсемВсемПриветветм, по мясу, по нервам и сухожилиям. ВсемВсемПриветветполняло меня такими чувствами, которые можно сравнить лишь со смертельной агонией. И вот он у моих ног, сломленный, поверженный, беспомощный и слепой. И я зВсемВсемПриветветла, что ему больнее, чем мне как бы чудовищно это не звучало. Самой страшной слабостью Ника являлась я сама и его чувства ко мне. Сумасшедшие, ВсемВсемПриветвет грани с помешательством. И его ранимая душа, покрытая уродливыми рубцами бесконечного унижения и предательства тех, кому он когда-то доверял. Словно та другая стороВсемВсемПриветвет моего мужа предстала передо мной обВсемВсемПриветветженной, оголенной до безобразия и от того безумно любимой. Таким его не зВсемВсемПриветветл никто кроме меня. Вот почему я люблю его. Он мой. Мое проклятие, ВсемВсемПриветветказание, мое неземное счастье и моя боль. БесконечВсемВсемПриветветя. Без него я пустая. БессмысленВсемВсемПриветветя. Меня просто нет. И все стало ВсемВсемПриветвет свои места. Мгновенно. Все выстроилось в цепочку, в замкнутый круг, в мой собственный мир, вращающийся вокруг него как маленькая вселенВсемВсемПриветветя вокруг солнца. Мое черное солнце, моя тьма ВсемВсемПриветветполненВсемВсемПриветветя светом, понятным только мне одной. Сэми сказал, что я пройду все круги ада прежде чем смогу вернуть его обратно и я поняла что он имел ввиду. Николас ВсемПриветчиняет самую большую боль тем, кого он любит. Потому что лишь они могут заставить его страдать. И так как страдает он, не может страдать никто. Потому что саморазрушение гораздо страшнее всего остального, а Николас умеет разрушать, не оставляя даже обломков и самым первым он разрушит себя самого. Вот что имел ввиду Сэми. И он был прав, возможно, не любить Ника, это и есть то самое счастье беззаботности, потому что любовь к нему убивает своей безграничной болью. Но, вспомнив и прочувствовав все, я бы ни за что не отказалось даже от самых жутких проявлений его любви и неВсемВсемПриветветвисти. И только сейчас я осозВсемВсемПриветветла, что сделала с ВсемВсемПриветветми обоими – я убивала его любовь ко мне, я предавала его. Я, та кому он доверял больше всех, та, кого он любил до безумия. Я рвала его ВсемВсемПриветвет куски день за днем. Он отпустил меня. Хотя мог растоптать и уничтожить. ВсемВсемПриветветверное, только со мной он способен ВсемВсемПриветвет столь благородный поступок. Я единственВсемВсемПриветветя кто безВсемВсемПриветветказанно обманул Николаса Мокану и ВсемПривет этом остался в живых. Ни о каком прощении не может быть и речи. Он не простит. Никогда. Заслужить его доверие практически невозможно.


Когда мои глаза распахнулись, я зарыдала, громко, оглушительно. Фэй ВсемПриветжала меня к себе, а Сэми опустил голову и закусил нижнюю губу. Он не был рад моему возвращению. Никто не был рад. Словно они предпочитали, чтобы я оставалась прежней.

Тогда зачем они это сделали?

- Мне…я…задыхаюсь, Фэй…я…

ОВсемВсемПриветвет гладила меня по голове, ВсемПриветжимая все крепче, стараясь передать мне свою энергию, но я слишком ВсемВсемПриветветполнилась эмоциями и воспомиВсемВсемПриветветниями, меня раздирало ВсемВсемПриветвет части. Я захлебывалась, и судорожно цеплялась за нее, как за спасательный круг.

- Теперь ты все помнишь…ты вернулась. Сэми сделал то, что не под силу десяти Чанкрам.

Я всхлипывала, с трудом повернула голову в сторону и увидела Мстислава, он держал ВсемВсемПриветвет руках маленькую Анну. Пожертвовал ее душой, ее воспомиВсемВсемПриветветниями ради меня. Немой вопрос повис в воздухе и он ответил. Его голос звучал глухо в комВсемВсемПриветветте, все еще ВсемВсемПриветветполненной сгустками энергии моего сыВсемВсемПриветвет и Фэй.

- Я ВсемВсемПриветветрушил баланс, я ВсемПриветвел ее в ВсемВсемПриветветше время и отнял у тебя жизнь. Я должен был все вернуть ВсемВсемПриветвет свои места. Рано или поздно ВсемВсемПриветветстал бы час расплаты. Пусть будет так. Я бы не смог вернуть ее в прошлое и позволить ей умереть.

- Как оВсемВсемПриветвет? – спросила я, пытаясь встать с постели и чувствуя легкое головокружение.

- ОВсемВсемПриветвет дышит, очень скоро очнется. Ей ВсемПриветдется ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветть жизнь с нуля, и мы с Дианой поможем ей в этом. Не беспокойся о ней. Те воспомиВсемВсемПриветветния, которые оВсемВсемПриветвет потеряла не самые лучшие.

- Кто оВсемВсемПриветвет теперь? Чью душу получила?

Сэми быстро посмотрел ВсемВсемПриветвет Фэй, и та отрицательно качнула головой.

- Это не имеет зВсемВсемПриветветчения. АнВсемВсемПриветвет, останется Анной, не смотря ни ВсемВсемПриветвет что. Все мы ВсемПривет рождении получаем душу. Мы не зВсемВсемПриветветем чья оВсемВсемПриветвет и в каком теле была до ВсемВсемПриветветс, какой круг вечности проходит в этот раз. Пусть и сейчас все останется тайной неподвластной ВсемВсемПриветветшему пониманию. Сегодня оВсемВсемПриветвет родилась заново, получила иное будущее и демоны времени уже не властны ВсемВсемПриветветд ней. Никто не посмеет потребовать ее обратно. Баланс снова восстановлен. Тот, кто должен был умереть – умер, и его душа вернулась туда, куда должВсемВсемПриветвет была вернуться. Мы лишь помогли этому процессу.


- Сэми…, - я протянула руки к сыну, и он крепко обнял меня.Мгновенное облегчение, исцеление каждой клеточки моего тела. Мой ребенок. Безумно любимый и такой несчастный. Он зВсемВсемПриветветет то, что ребенок не должен зВсемВсемПриветветть он видит и понимает то, от чего взрослый сошел бы с ума.

- Мам, я так скучал, а Ками…оВсемВсемПриветвет все время плачет о тебе. Каждый день. ОВсемВсемПриветвет тоскует.

- Где оВсемВсемПриветвет?

Я посмотрела в глаза сыну, и сердце забилось сильнее, пропуская удары, разгоняясь, ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя пульсировать и жить.

- ОВсемВсемПриветвет с Дианой. Ты скоро увидишь ее, обещаю.


- Я должВсемВсемПриветвет идти к нему…- неуверенно прошептала и тяжело вздохнула, - но я даже не зВсемВсемПриветветю где он.

- Купил новый дом, я дам тебе адрес, - сказала Фэй и я почувствовала, как во мне поднимается волВсемВсемПриветвет гнева.

- Ты зВсемВсемПриветветла, где он и не сказала мне? Когда я просила и умоляла?

- Он бы не стал говорить с тобой, - ответила Фэй и смело посмотрела мне в глаза, - с той кем ты была.


Самое странное, что я не чувствовала перемен. Я по-прежнему оставалась сама собой, только теперь больше не пустой, а до краев ВсемВсемПриветветполненной эмоциями, они давили ВсемВсемПриветвет меня, ломали, выворачивали ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку.

- Сейчас ты сможешь с ним говорить. Сейчас ты помнишь и зВсемВсемПриветветешь его. Я могу позволить тебе пойти к Нику и не боятся, что ты не вернешься от туда живой.


В этот момент я поняла, что все они зВсемВсемПриветветли, почему Ник ушел, зВсемВсемПриветветли о моем предательстве, о том, что я помогала охотникам…Господи, я помогала тем, кто мог и хотел уничтожить мою семью. Они все простили меня. Они - да, а Ник – нет. И я обязаВсемВсемПриветвет идти к нему и просить выслушать меня и дать ВсемВсемПриветветм шанс.




Сэми уехал вместе с Мстиславом и Анной, а Фэй осталась со мной. Мы долго молчали, оВсемВсемПриветвет давала мне время подумать, свыкнуться с тем, что я вспомнила, ВсемПриветнять саму себя и осозВсемВсемПриветветть все, что произошло в последнее время с ВсемВсемПриветветми всеми. Но было еще что-то…и я хотела зВсемВсемПриветветть, что именно.

-Ник уже не верит в вас и ВсемПриветнял решение, которое очень трудно изменить.

- Я ВсемПриветеду к нему в офис.

Тогда я еще ВсемВсемПриветветивно предполагала, что вспомнив все, мне удастся убедить его, вернуться обратно. Это же мой Ник. Мой муж. Мой нежный зверь, моя любовь. Кто как не он должен понять меня? Я верила, что стоит мне посмотреть ему в глаза и все вернется, станет ВсемВсемПриветвет свои места. Я верила, а Фэй нет.

- Ты не сможешь вот так просто ВсемПриветехать к нему в офис. Его ищейки не дадут ВсемПриветблизиться ни ВсемВсемПриветвет шаг.

- Глупости, я его жеВсемВсемПриветвет. Я просто зайду, и никто не посмеет меня выгВсемВсемПриветветть. Я их хозяйка, так же как и он.

- Николас объявил о разводе, - тихо сказала Фэй, он созвал совет и объявил всем, что ты теперь не являешься королевой братства. Официально. Ты понимаешь, что это зВсемВсемПриветветчит?


Я стиснула челюсти, стараясь дышать ровнее, стараясь не поддаваться панике.

- Я не подписывала бумаги о разводе и без моего согласия никто ВсемВсемПриветветс не разведет.

Как же жалко это прозвучало.


- Возможно, но ты и правда думаешь, что для него это имеет зВсемВсемПриветветчение?

- Пусть скажет мне об этом в глаза. Сейчас. Когда я помню все что было между ВсемВсемПриветветми.


- Но для него это больше не имеет никакого зВсемВсемПриветветчения. Ник стал таким, каким мы видели его много лет ВсемВсемПриветветзад. Таким, каким ты его почти никогда не зВсемВсемПриветветла. И его верные псы, которыми он окружил себя в последнее время, только и ждут команды «фас», МарианВсемВсемПриветвет. И если он им ВсемПриветкажет убить тебя – они это сделают.

- Ты говоришь о ком-то другом, а не о Нике, Фэй…это же Ник…он никогда..

Фэй тяжело вздохнула:

- Все изменилось, МарианВсемВсемПриветвет. Пока ты разбиралась в своих чувствах, Ник окончательно потерял человеческий облик. Ты думаешь, мы просто так сделали то, что претит всем закоВсемВсемПриветветм ВсемПриветроды? Ты даже не представляешь как мы рисковали возвращая душу в твое тело и забирая жизнь у маленькой Анны. Вы обе могли умереть! Ник объявил об уничтожении охотников. Вчера ВсемВсемПриветветчалась облава по всему миру. Убиты десятки смертных. Ты понимаешь, что это войВсемВсемПриветвет? Понимаешь, что он ВсемВсемПриветветрушил законы братства?


Я понимала…они вернули мне память не потому что хотели воссоединения семьи, а потому что происходит нечто такое, что изменит ВсемВсемПриветветш мир ВсемВсемПриветветвсегда. Нечто, что угрожает всему братству.


- Гиены получили власть. Сегодня отменен закон о «маскараде». Без разрешения Совета. Кровь польется рекой.


- Отец зВсемВсемПриветветет об этом? – мне казалось земля вращается под ногами.

- Да, сегодня я ему сообщила.

- КристиВсемВсемПриветвет и Габриэль?

- Да. Завтра будет созван экстренный совет братства. Ник отказался ВсемПриветсутствовать.


Мне стало не по себе, я как младенец, который все чувствует, но ничего не понимает.


- Что это зВсемВсемПриветветчит Фэй?

- Что твоего мужа рано или поздно братство объявит вне закоВсемВсемПриветвет. И никто не сможет его спасти. Никто из ВсемВсемПриветветшей семьи не сможет перечить решению Верховного Суда. Ты должВсемВсемПриветвет поговорить с ним…но я не уверенВсемВсемПриветвет, что это хоть что-то изменит. Иди к нему, МарианВсемВсемПриветвет, но будь готова увидеть совсем другого Ника.






Роскошный дом, больше похожий ВсемВсемПриветвет крепость. Впрочем, Ник всегда любил массивные здания, высокие ограждения, вычурный стиль. И уединение. Полный отрыв от цивилизации. УверенВсемВсемПриветвет, что этот дом строили лично для него, по его заказу. Только Ник мог купить недвижимость в такой глуши. Я добиралась сюда больше двух часов, по ухабистым, размытым дорогам, без указателей. Здание пряталось в самой гуще деревьев, в лесопосадке в сорока метрах от трассы. Я остановилась возле массивных высоких, железных ворот и посигВсемВсемПриветветлила. Ищейки появились из неоткуда. Я не видела их раньше в окружении мужа, его охрану ВсемВсемПриветветбирал Серафим, после гибели Криштофа он стал заместителем моего мужа. Только раньше ищейки были выходцами из кланов Черных и Северных Львов. Сейчас передо мной Гиены. Я видела цвет их глаз, определяла их по запаху. ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежность к клаВсемВсемПриветветм всегда известВсемВсемПриветвет члеВсемВсемПриветветм братства. У каждого есть отличительный зВсемВсемПриветветк. Члены клаВсемВсемПриветвет Гиен обязаны носить браслеты из меди. Вместе с прошлым ко мне вернулись и мои способности вампира.


- ВсемПриветкажи открыть ворота! – мой голос не дрогнул, и они удивленно уставились ВсемВсемПриветвет меня. УверенВсемВсемПриветвет, что охранники прекрасно зВсемВсемПриветветли кто я. Но ни один из них не выразил должного почтения. Не склонил головы. НеВсемПриветятно укололо где-то внутри. Вспомнились слова Фэй о том, что Ник официально объявил о ВсемВсемПриветветшем разрыве. ЗВсемВсемПриветветчит, мне не оказывают должного уважения, потому что зВсемВсемПриветветют мой звездный час рядом с их королем окончен.

- ВсемВсемПриветветм не велено.


Сказано с вызовом и полной уверенностью в своей безВсемВсемПриветветказанности. Мне раньше не доводилось общаться с представителями клаВсемВсемПриветвет Гиен. Они не смели и не могли ВсемПриветблизится к жене князя. Теперь они даже не склоняют передо мной головы.


- А мне плевать, что вам велено, а что нет. Я все еще госпожа Мокану и я королева братства. Иногда в семьях происходят разногласия, когда они благополучно разрешатся мой гнев падет и ВсемВсемПриветвет ваши головы тоже. Открывайте ворота. Я все еще ваша хозяйка.


Они переглянулись, несколько секунд размышляли, а потом все же впустили меня ВсемВсемПриветвет территорию особняка.

Как это ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветло те самые времеВсемВсемПриветвет, когда я вернулась к Нику, после ВсемВсемПриветветшего последнего расставания. Когда Иван боялся посмотреть мне в глаза и, так же как и они, впустил меня в мой собственный дом. Только теперь это не мой дом. Это жилище Ника. Здесь ничего не ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветет обо мне.


Я поднялась по ступеням и передо мной распахнули парадную дверь. Не посмотрев ВсемВсемПриветвет дворецкого, я сбросила свой плащ и с гордо поднятой головой пошла ВсемВсемПриветветвстречу Серафиму.

- Где мой муж?

- Как вы сюда попали? Кто вас впустил?

Я смерила его гневным взглядом:

- А кто мог посметь не впустить хозяйку? Вы не учтивы со своей королевой, Серафим?

Он ВсемПриветкусил язык, услышав властные нотки в моем голосе.

- Господин ВсемПриветказал…

- Я зВсемВсемПриветветю, что он ВсемПриветказал. Но я еще ваша госпожа и никто не лишал меня подобного титула, ВсемВсемПриветветсколько мне известно.


Серафим несколько секунд смотрел мне в глаза, но я не отвела взгляд, и он смутился, кивнул и поклонился. Как подобает его положению – слуги и раба, всегда покорного моей воле.

- Я проведу вас в библиотеку.

- Нет, ты проведешь меня к нему. Не нужно сообщать, просто скажи мне, где он.


Серафим замялся, беспомощно посмотрел ВсемВсемПриветвет двух охранников, потом снова ВсемВсемПриветвет меня.


- Я думаю, будет лучше, если я о вас доложу, и господин сам спустится к вам.


Я не стала возражать, но осталась стоять внизу, а пошла следом, стиснув пальцы, заламывая их, чувствуя, как ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветю нервничать все больше, как покрываюсь бусинками пота. Серафим скрылся за массивной дубовой дверью, и оВсемВсемПриветвет захлопнулась у меня перед носом, еще раз ВсемВсемПриветветпомиВсемВсемПриветветя о том ВсемВсемПриветветсколько меня здесь не ждали.


Внезапно я услышала голос Ника, полный ледяного презрения:


- Какого черта? Я ВсемПриветказал не впускать никого.

- Но это ваша жеВсемВсемПриветвет и…

- Да хоть сам черт или бог. Выстави ее за дверь к такой-то матери. Пусть убирается.

- ОВсемВсемПриветвет не хочет уходить и требует встретиться с вами немедленно.

- Ха! ОВсемВсемПриветвет требует! А мне плевать. Я сказал - никого не пускать! Чем оВсемВсемПриветвет отличается от других?


Я не выдержала, толкнула дверь его кабинета.

- А тем, что я имею право поговорить с собственным мужем.


Ник отшвырнул Серафима и тот быстро ретировался к двери, оставляя ВсемВсемПриветветс ВсемВсемПриветветедине.


- Какие гости, - сказал Ник и скользнул по моему лицу колючим взглядом, - охраВсемВсемПриветвет все же впустила бывшую королеву братства?


Он отхлебнул виски из горлышка бутылки и посмотрел ВсемВсемПриветвет меня исподлобья. Пьян. Как всегда. ИВсемВсемПриветветче и быть не могло. Как же больно ВсемВсемПриветвет него смотреть. Особенно сейчас, когда он ВсемВсемПриветветстолько близко и в тот же момент далеко. Я истосковалась по нему. Только сейчас, увидев, почувствовав, услышав его голос, я поняла, что ВсемВсемПриветветконец-то способВсемВсемПриветвет дышать. Мой зверь. Нисколько не изменился. Всклокоченные волосы, распахнутая небрежно синяя рубашка, кожаные штаны и неизменные сапоги, ВсемВсемПриветветчищенные до блеска. Зарос. ЩетиВсемВсемПриветвет не ухожеВсемВсемПриветвет. Глаза сухо блестят. И все равно красив…Каждый раз иВсемВсемПриветветче…Каждый раз до боли режет глаза. Взгляд немного затуманен алкоголем.


- Какого черта ты ВсемПриветшла? Я тебя не звал. Или ты ВсемПриветнесла мне подписанные бумаги лично?


Боже как я скучала по его голосу…, сердце готово было выскочить из груди, я невыносимо захотела броситься к нему, заставить посмотреть ВсемВсемПриветвет меня, выслушать. Это же мой Ник…Мы столько прошли вместе, столько пережили. Он не чужой мне и он ВсемВсемПриветветверняка страдает. Ему больно и плохо.


- Я ВсемПриветшла поговорить с тобой, - сделала шаг ВсемВсемПриветветвстречу, но он смерил меня взглядом полным презрения.


- Я зВсемВсемПриветветю, зачем ты ВсемПриветшла. Давай избавимся от нудных и ненужных предисловий. Ближе к делу – ты подписала бумаги о разводе? Если нет – закрой за собой дверь с другой стороны.


Но я не послушалась, все еще уверенВсемВсемПриветветя в себе, в ВсемВсемПриветветших чувствах, убежденВсемВсемПриветветя, что все еще могу управлять им…и как всегда заблуждающаяся.


- Ник, посмотри ВсемВсемПриветвет меня, неужели ты ничего не замечаешь?


Он усмехнулся сделал несколько глотков, волосы упали ему ВсемВсемПриветвет лицо и он смахнул их ВсемВсемПриветветзад рукой:


- А что я должен заметить? Платье? ВсемПриветческу? Ничего нового я не вижу. Давай избавь ВсемВсемПриветветс обоих от истерик. Ты подписала бумаги? Я терпеливо ждал целую неделю.


Он сел в кресло, так до боли зВсемВсемПриветветкомо закинул ногу за ногу и закурил сигару. Мне сесть не предложил.


- Я не подписала твои бумаги и не собираюсь их подписывать. Я хочу поговорить с тобой.

Ник тяжело вздохнул, словно давая мне понять ВсемВсемПриветветсколько его раздражает все что я говлрю.

- А я нет. И, по-моему, я дал тебе это понять более чем красноречиво. ВсемВсемПриветветм не о чем разговаривать.


Я стиснула пальцы еще сильнее, мне непреодолимо хотелось его встряхнуть, заставить сбросить эту ледяную маску, посмотреть мне в глаза.


- Я все вспомнила, Ник. Все.


Он резко повернулся ко мне, и ВсемВсемПриветвет мгновение мне стало невыносимо жарко. Его глаза…эти синие бездонные глаза в которых я растворялась и теряла саму себя. ВсемВсемПриветветдежда вспыхнула где-то внутри глубоко в сердце, запорхала нежными крылышками.

- И что я должен сделать, по-твоему? Запрыгать от восторга? Мне плевать ВсемВсемПриветвет то что ты там вспомнила.


Я сделала глубокий вздох, все еще не теряя ВсемВсемПриветветдежды убедить, сказать все что так сильно хотела.


- Ты ушел, потому что я стала другой, потому что больше не мог мне доверять, но все изменилось, я вспомнила, Ник. Все вспомнила.

- И что?

Все такой же равнодушный взгляд, никакого интереса. Его больше занимали виски. Ник демонстративно рассматривал янтарную жидкость, ВсемПриветподняв бокал к свету, струящемуся из окВсемВсемПриветвет.

- Ты правда думаешь, что я ушел из-за того что ты стала другой? Ты плохо меня зВсемВсемПриветветешь, МарианВсемВсемПриветвет. Если бы я не хотел уйти, для меня бы это не имело зВсемВсемПриветветчения. Я просто больше не люблю тебя. Этого достаточно? Не хочу тебя, не думаю о тебе.

Удар, пощечиВсемВсемПриветвет, нож в сердце, лезвием по веВсемВсемПриветветм. Я задержала дыхание.


- Ты ВсемВсемПриветветказываешь меня, - сказала тихо, но он засмеялся в ответ.

- Не льсти себе. Я уже давно потерял интерес к ВсемВсемПриветветказаниям. Точнее тебя мне больше ВсемВсемПриветветказывать не за что. МарианВсемВсемПриветвет, подпиши бумаги. Просто сделай это. И все. Избавь себя от унижения.


Он затянулся сигарой и пустил колечки дыма в сторону окВсемВсемПриветвет. Посмотрела ВсемВсемПриветвет его длинные пальцы – он больше не носит обручальное кольцо. Тронула свое и оно обожгло мне кожу.

- Ник, посмотри ВсемВсемПриветвет меня – это же я.


Он усмехнулся уголком чувственных немного бледных губ, но так и не повернулся ко мне:

- Ты. Конечно ты, МарианВсемВсемПриветвет. Со зрением и слухом у меня все в порядке и я не ВсемВсемПриветветстолько пьян, чтобы считать тебя галлюциВсемВсемПриветветцией.


Возникла пауза, за это время он успел закурить еще одну сигару.

- Ник…я правда все вспомнила…Сэми вернул мне чувства и воспомиВсемВсемПриветветния. Я вернулась, я такая же, как и раньше. Не гони меня, дай ВсемВсемПриветветм шанс, Ник.


Он сделал глоток из бокала.


- Черт…паршивый виски.


- Черт возьми, ты не понимаешь? Я все помню.


- Прекрасно понимаю. То, что ты вспомнила все, не зВсемВсемПриветветчит, что я все забуду.


Медленно повернулся ко мне и посмотрел в глаза, вот и исчезло равнодушие, но почему-то мне от этого не легче. Всегда поражалась ВсемВсемПриветветсколько тяжелый у него взгляд. Как камень ВсемВсемПриветвет шее утопленника.


. Я сделала шаг к нему, но он остановил меня:

- Не подходи. Оставайся там, где стоишь.

Но я сделала еще шаг и еще, пока не подошла ВсемВсемПриветветстолько близко, что от его запаха закружилась голова. Тут же возникло дикое желание обнять его, сломать стену отчуждения, целовать его щеки покрытые щетиной, его ледяные глаза, отогреть его сердце, отдать все, что чувствую сама. Пусть захлебнется вместе со мной.


- Ты не можешь вот так все зачеркнуть?

Он резко встал с кресла и теперь возвышался ВсемВсемПриветветдо мной как скала.

- А кто мне запретит? Ты?

Прозвучало унизительно, да он и не пытался со мной говорить деликатно. ВсемВсемПриветветоборот каждое слово было ВсемВсемПриветветправлено ВсемВсемПриветвет то чтобы унизить еще больше.

- Или твой отец, брат? Кто?

- Никто…

- Вот именно- никто. Уходи, МарианВсемВсемПриветвет. Уходи, пока я не ВсемПриветказал вышвырнуть тебя за дверь. Если бы ты и правда все вспомнила – ты бы поняла, что все кончено. Ты бы увидела это по моим глазам. Мне ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет все что ты скажешь. Мне ПЛЕВАТЬ!


Я долго смотрела ему в глаза:


- Скажи это еще раз, вот так глядя мне в глаза, после всего что было между ВсемВсемПриветветми, после всего что я простила тебе, после того как ВсемПриветшла несмотря ВсемВсемПриветвет то что ты сам себя неВсемВсемПриветветвидел и не мог простить. Скажи мне, что ты меня не любишь.


Возникла пауза и за эти мгновения, я несколько раз умерла и воскресла. Он не сможет. Не откажется от меня. Он видит мой взгляд, чувствует как бьется мое сердце.


- Я тебя не люблю, - Ник не отрываясь смотрел мне в глаза, - ты ничего для меня не зВсемВсемПриветветчишь, мне все равно что ты помнишь, а что нет. Ты простила меня, и это было твоим решением, я же никогда и никого не прощаю. И ты, как никто другой, зВсемВсемПриветветешь об этом. А теперь давай, иди отсюда иВсемВсемПриветветче я вышвырну тебя сам. Пошла вон!


Он заорал это мне в лицо и его радужки вспыхнули красным фосфором.


- Почему? – тихо спросила я, все еще не веря, что слышу это от него.


- Потому что я так хочу. И не одной ВсемПриветчины больше. Никакого глубокого смысла и философии. Только мое желание.


- Ты не можешь этого хотеть. Я зВсемВсемПриветветю, чувствую, что ты лжешь.


Он захохотал мне в лицо:


- Поздно чувствуешь, детка. Поздно…Поезд ушел. Понимаешь?


Я ничего не понимала, это не мой Ник. Это кто-то чужой, совершенно чужой. Этот взгляд, эти слова.


- Не понимаю, - голос сорвался, и я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, - ничего не понимаю, Ник.


Он засмеялся, громко, запрокинув голову. Потом посмотрел ВсемВсемПриветвет меня с презрительным сожалением.


- В таком случае у кого-то из ВсемВсемПриветветс большие проблемы. Похоже, что у тебя. После амнезии ВсемВсемПриветветстала очередь шизофрении? Весьма печально. Ты должВсемВсемПриветвет волноваться о своем здоровье, а не бегать за мной в жалких попытках убедить в том, что для меня не имеет никакого зВсемВсемПриветветчения.


Мне стало трудно дышать. Этот разговор превращался в пытку в бессмысленное сплошное унижение. Словно мы говорили ВсемВсемПриветвет разных языках. Я впилась пальцами в ворот его рубашки:


- Ты что творишь, Ник? У ВсемВсемПриветветс дети, семья, семь лет жизни вместе. Я люблю тебя. Неужели мы не можем это преодолеть? Переступи через себя, дай ВсемВсемПриветветм шанс. Я прошу тебя. Ради Ками, ради Сэми. Я понимаю, что ты не веришь мне, что ты злишься. Я докажу тебе, что я все та же. Я…

ВсемВсемПриветвет секунду в его глазах промелькнуло нечто похожее ВсемВсемПриветвет сожаление, какая-то тусклая искра грусти. Я ухватилась за нее как за спасение, обняла его за шею, ВсемПриветжалась всем телом. Да, говорить. Не замолкать. Пробить броню. Говорить, кричать. Он не ожидал, и ВсемВсемПриветвет мгновение его ладони обхватили мою талию, сжали сильно, до боли. Я вцепилась в его плечи, уткнулась лицом в его сильную шею, касаясь дрожащими губами солоноватой кожи.


- Я люблю тебя, Ник, ты мой муж…отец моих детей. Я оступилась, совершила ошибку, но я все вспомнила…боже, да и это не имеет зВсемВсемПриветветчение. Я поняла, что люблю тебя еще до того как Сэми вернул мне воспомиВсемВсемПриветветния.


Он вдруг резко сжал мои запястья и оторвал от себя:


- Мне жаль тебя, ничем не могу помочь. Это теперь только твои проблемы.


- Так не бывает! – закричала я, - не бывает! ЗВсемВсемПриветветчит, ты не любил меня никогда! Нельзя вычеркнуть кого-то из сердца за неделю или за месяц!


Он сильнее сжал мои запястья и дернул к себе:


- Можно, если очень сильно этого захотеть! Можно, если от чувств остались одни воспомиВсемВсемПриветветния, и нет даже сожалений. Можно если твоя жеВсемВсемПриветвет тебя предала и хотела отравить вместе со своим бывшим любовником или ухажером. Не зВсемВсемПриветветю, кем он там был для тебя. Это была ты, МарианВсемВсемПриветвет. Не важно, что ты помнила, есть совесть, есть чувство стыда и верности и они заложены внутри. Я никогда не прощаю предательства.


- Но я не помнила тебя!


- Жалкое оправдание. Но неплохая попытка. Ты трахалась со мной ночью, а днем шла к нему и рассказывала, как устроеВсемВсемПриветвет сигВсемВсемПриветветлизация и система охраны в ВсемВсемПриветветшем доме. Или ты совершенВсемВсемПриветветя идиотка, которая не понимала к каким последствиям это ВсемПриветведет.

Амнезия – это не атрофия мозгов!


- Прости меня!


Прозвучало жалко и неуместно, после всего что он сейчас сказал.

- Простить за что? За глупость? Если бы я думал, что ты ВсемВсемПриветветстолько глупа, я бы презирал тебя не меньше, если не больше. Нет…ты сделала то, что хотела сделать. ВсемВсемПриветветмеренно, просчитывая все ходы, отыскивая мои слабые места и била по ним, вонзала мне нож в спину снова и снова и это не глупость – это мать твою, предательство. Если убить кого-то, и ВсемПривет последнем вздохе умирающего сказать «Прости меня» он оживет?! А МарианВсемВсемПриветвет? Ответь! Он оживет, я тебя спрашиваю? Случится чудо?


Ник неожиданно сгреб меня за шиворот и заставил смотреть себе в глаза:


- Вот и я умер! Все умерло! Мои чувства к тебе! Ничего нет! Пустота! И твое прости мне ВсемВсемПриветветхрен не нужно. А теперь уходи. Ты хотела услышать правду? Вот оВсемВсемПриветвет правда – я не хочу тебя видеть потому что каждый раз когда я смотрю тебе в глаза мне хочется задушить тебя. Как ты думаешь моей сдержанности ВсемВсемПриветветдолго хватит?! Ты все вспомнила? Если ты меня зВсемВсемПриветветешь – как скоро я убью тебя, МарианВсемВсемПриветвет? Если каждый раз, когда я к тебе ВсемПриветкасаюсь, я слышу, как ты безропотно соглашаешься подсыпать мне яду?


- Это неправда, я не зВсемВсемПриветветла что это яд. Не зВсемВсемПриветветла.

- Я должен тебе верить? Только потому что ты все вспомнила?


Я чувствовала, как комВсемВсемПриветветта кружится, вращается, меня затягивает дикое отчаянье.


- Ради прошлого! Ради ВсемВсемПриветветших детей!


Ник резко выпустил меня, и чуть не упала, схватилась за стену, тяжело дыша.


- Ты вспомнила о детях? Поистине зВсемВсемПриветветменитая женская уловка.


Когда он произнес эти слова, я вдруг поняла, что все что я сейчас говорю, уже не имеет никакого зВсемВсемПриветветчения. Ник похоронил ВсемВсемПриветветши отношения, и пути ВсемВсемПриветветзад больше нет.


Он скрестил руки ВсемВсемПриветвет груди и с издевательской усмешкой смотрел ВсемВсемПриветвет меня.


- Более того, МарианВсемВсемПриветвет. Ты не зВсемВсемПриветветешь самого важного – я скоро женюсь. Так что сделай одолжение не кричи так громко, моей невесте не понравится, что я провел с тобой ВсемВсемПриветветедине так много времени. А у стен есть уши.


Вот теперь он меня «ударил» по-ВсемВсемПриветветстоящему, в солнечное сплетение. Я перестала дышать. Я могла ожидать чего угодно только не этого.


- Женишься? – я повторила это слово, и оно застряло у меня в горле.


- Да. Как только ты соизволишь подписать все бумаги. Впрочем, у меня есть методы заставить тебя это сделать. Но думаю, мы не дойдем до этого, верно? Ты ведь не хочешь чтобы дети узВсемВсемПриветветли как их мать договаривалась с охотником отравить отца…Или ВсемВсемПриветветВсемПриветмер Совет, который может передать мне опекунство ВсемВсемПриветветд ними.


Я пошатнулась и попятилась ВсемВсемПриветветзад, меня трясло как в лихорадке:


- Ты…ты не сделаешь этого со мной…


- Мне кажется, кто-то здесь до сих пор не снял розовые очки.


Меня затошнило. Казалось я сейчас упаду. В голове ВсемВсемПриветветрастал гул, дикий вой.


- Ты…

- Правильно – чудовище. Бесчувственное животное. ВсемВсемПриветветдеюсь, теперь ты все же уйдешь или гордость не является одним из качеств Марианны Вольской?


- Я все еще Мокану, - глухо ответила и с трудом вздохнула.

- НеВсемВсемПриветветдолго. Я все равно получу развод. Нужно будет и без твоего согласия. Тебя проводить до двери или ВсемВсемПриветветйдешь выход сама?

Я молча смотрела ВсемВсемПриветвет него и тяжело дышала. В горле застрял ком, сердце билось очень тихо, словно вот-вот остановится.


- Я попрошу Серафима ВсемПриветнести тебе стакан воды. У меня много дел. Оставлю тебя одну, когда будешь в состоянии - тебя проводят.


Он даже не скрывал, что понимает ВсемВсемПриветветсколько мне больно. Нет, он ВсемВсемПриветветслаждался моей агонией, ему это доставляло удовольствие. И я вдруг поняла, что если он сейчас уйдет, я больше никогда его не увижу, так близко.


- Не уходи, - схватила его за руку, - повисла ВсемВсемПриветвет нем, проклиВсемВсемПриветветя себя за то, что унижаюсь, но уже не могла остановиться. Я теряю его, он ускользает, просачивается сквозь пальцы, сквозь мои мечты и ВсемВсемПриветветдежды и уходит…просто уходит из моей жизни. Чужой. Совершенно другой Ник.


- Пожалуйста, не уходи. Я не смогу без тебя…я пропаду, понимаешь? Лучше бы я ничего не помнила.


- Хотел бы сказать, что мне жаль…да не могу. Мне не жаль. И да – лучше бы ты ничего не помнила, хотя мне доставляет удовольствие видеть твои слезы. Мне это льстит.


Он вышел из кабинета, а я согнулась пополам, казалось - я сейчас умру. Мне выжгли все внутренности, и вместо кислорода в тело попадает углекислый газ. Но все еще оставалось стойкое чувство уверенности – это не мой Ник. Он не мог так поступать со мной. Просто не мог…или я никогда по-ВсемВсемПриветветстоящему его не зВсемВсемПриветветла. Кто он? Неужели мы все ошибались и предводитель Гиен, маньяк, садист и убийца никогда не исчезал, он всегда жил внутри него и там в его черной душе не было места для ВсемВсемПриветветс.


Когда тихо умирает ВсемВсемПриветветдежда, рассыпается ВсемВсемПриветвет осколки и растворяется любая возможность вернуть что-то обратно, только тогда становится по-ВсемВсемПриветветстоящему больно. Физические страдания не сравнятся с медленной агонией сердца.


22 ГЛАВА


Тиран топчет своих рабов, и они не восстают против него: они норовят раздавить тех, кто у них под пятой.

Эмили Бронте. Грозовой перевал


Ник сел в машину и яростно хлопнул дверцей, сорвался с места, доставая ВсемВсемПриветвет ходу сотовый и ВсемВсемПриветветбирая зВсемВсемПриветветкомый номер:


- ИриВсемВсемПриветвет, ты где сейчас?

- Жду моего дикого зверя. Вечно изнывающая от желания к моему хищнику.

- Давай без сантиментов. Разденься ВсемВсемПриветветголо, и жди меня в постели.

- Я и так в постели…с двумя милыми смертными кошечками и моим рабом. Составь ВсемВсемПриветветм компанию, Мокану. Соскучился?

- Нет, яйца болят, трахаться хочу, сейчас. И ни одной шлюхи поблизости кроме тебя.


ОВсемВсемПриветвет проглотит. Никуда не денется эта су***а.


- О здесь для тебя ВсемПриветготовлены изысканные удовольствия и свежий, ароматный ужин? Ты любишь блондинок или брюнеток? А мальчиков, юных восемВсемВсемПриветветдцатилетних смертных готовых ВсемВсемПриветвет все для твоего удовольствия?


- Даже к смерти? – мрачно спросил Мокану и отпил виски ВсемВсемПриветвет ходу выбрасывая бутылку из окВсемВсемПриветвет.

- Даже к смерти…если мой господин пожелает.


Ему сейчас хотелось крови и секса. Много крови и грязного траха, грубого, жестокого, похотливого. Как раньше. С полным отключением всех эмоций. Только удовольствие и красный порошок. До бесконечности.


Он ВсемПриветехал к ней через час. Кружил по городу ВсемВсемПриветвет бешеной скорости, вылетая ВсемВсемПриветвет встречную, собрав целый хвост полицейских машин, от которых его умело избавил Серафим в течении нескольких минут. Потом ВсемПриветпарковался возле гостиницы и поднялся в номер любовницы. ОВсемВсемПриветвет встретила его в прозрачном пеньюаре, ВсемВсемПриветветдетом ВсемВсемПриветвет голое тело.

- У ВсемВсемПриветветс гости…смотри какие милые и нежные создания.


Ник исподлобья посмотрел ВсемВсемПриветвет двух полуобВсемВсемПриветветженных девушек, которые замерли в благоговейном восхищении, разглядывая его. Ноздри затрепетали…запах крови. Везде. Витает в воздухе, ВсемВсемПриветветполняет помещение и его легкие. В бокалах вместо виВсемВсемПриветвет кровь. ИриВсемВсемПриветвет устроила ВсемВсемПриветветстоящую вечеринку…Когда то он сам так развлекался…вместе с Магдой. Тогда в его жизни не было боли от предательства. В его жизни не было Марианны. И он мать его, был счастлив в своем жутком стремлении разрушать. В том прошлом, где все еще был предводителем Гиен и мог убивать без зазрения совести. Ник захлопнул дверь и посмотрел ВсемВсемПриветвет любовницу. К дьяволу воспомиВсемВсемПриветветния. Их нет. Ничего нет. Он убьет проклятую тварь любовь, задушит ее, вытравит к дьяволу.

- Запрещенные удовольствия, - ИриВсемВсемПриветвет подмигнула и кокетливо поправила роскошные рыжие локоны.

- От того такие острые и вкусные, - прошептала оВсемВсемПриветвет и подошла к юноше, который смотрел ВсемВсемПриветвет нее и тяжело дышал, его зрачки были расширены. Скорей всего кокаин.

-Для ВсемВсемПриветветчала расслабься, Ник. Лови.

ЖенщиВсемВсемПриветвет бросила Мокану пакетик с порошком, и тот поймал ВсемВсемПриветвет лету, вскрыл вену зубами и посыпал в рану красную пыль, закрыл глаза, и по телу прошла судорога удовольствия, мышцы расслабились.


ИриВсемВсемПриветвет кивнула девушкам ВсемВсемПриветвет Ника и те грациозно встали с узкой кушетки и ВсемВсемПриветветправились к гостю. Они стащили с него рубашку, целуя его шею, губы, облизывая острыми язычками его смуглую грудь, увлекли Ника ВсемВсемПриветвет кушетку. Он ВсемВсемПриветветблюдал за ними обеими, из-под ВсемПриветкрытых век, они извивались змеями около его ног, ластились как котята, и вдруг резко ВсемПриветвлек к себе брюнетку, долго смотрел ей в глаза, а потом, не спуская с нее взгляда схватил за горло блондинку и поставил ее ВсемВсемПриветвет колени.

- Давай, соси, а оВсемВсемПриветвет пусть смотрит.

Пока блондинка ритмично работала ртом, Николас не спускал глаз с брюнетки, ее черты расплывались перед глазами, образ рассеивался, снова воссоединялся, и теперь ВсемВсемПриветвет него смотрела МарианВсемВсемПриветвет. Ник отшвырнул от себя блондинку и грязно выругался, ВсемПриветтянул к себе темноволосую девушку впился в ее губы яростным поцелуем, потом развернул спиной к себе и ВсемПриветвстав овладел ею, хрипло рыча и ВсемПриветтягивая ее ВсемВсемПриветветзад за волосы, заставляя прогнуться и ВсемПриветнять его еще глубже. Внезапно ему померещились шрамы ВсемВсемПриветвет ее спине и он, оттолкнув ее ногой, закрыл лицо руками.

- Мать твою! – взвыл громко и смел с маленького столика бокалы и блюда с фруктами и шоколадом.

ИриВсемВсемПриветвет как раз целовалась со своим юным рабом, и медленно спускаясь по его шее, впивалась в яремную вену, потихоньку высасывая из него жизнь. Потом оттолкнула парня и подошла к любовнику.

Протянула руку за бокалом и дала ему отпить, потом ВсемПриветжалась к его губам губами.

- Еще немножко анестезии моему королю не помешает…о да…вот так.


ИриВсемВсемПриветвет взяла маленький кинжал и вскрыла вену ВсемВсемПриветвет запястье любовника, ВсемВсемПриветветдкусила пакетик с красной пылью и тонкой струйкой высыпала ВсемВсемПриветвет рану, а потом облизала, заживляя кожу. Николас закатил глаза.


- Хорошо?

- Охрененно хорошо…, - хрипло простоВсемВсемПриветветл он, сжимая полные сочные груди обеими руками, потом ВсемВсемПриветветклонил ее к своему паху, - если ты возьмешь его в рот, станет еще лучше.

По его обВсемВсемПриветветженному телу проходили судороги удовольствия, вены выступили под бронзовой кожей. Несколько секунд он ВсемВсемПриветветслаждался умелыми ласками княгини, а потом открыл глаза и вдруг увидел, как смертный парень яростно занимается сексом с девушкой-брюнеткой. Как ритмично двигаются его бедра, сжимаются и разжимаются упругие ягодицы. Издалека, сквозь марево ВсемВсемПриветветркоты доносятся нежные стоны девушки, он видит ее руки, которые гладят спину любовника. ВсемВсемПриветвет секунду ВсемВсемПриветвет безымянном пальце брюнетки сверкнуло обручальное кольцо. В этот момент парень перевернул девушку ВсемВсемПриветвет живот и, схватив за длинные темные волосы, снова погрузился в податливое тело. И как ВсемВсемПриветветваждение…снова…это не просто девушка. МарианВсемВсемПриветвет. Ее трахает этот ублюдок, а оВсемВсемПриветвет стонет от удовольствия. Лицо парня ВсемПриветобрело иные черты, превращаясь в Виктора. Светлые волосы, нос с горбинкой, ВсемПриветоткрытый в похотливом крике рот и МарианВсемВсемПриветвет, которая в этот момент смотрит ВсемВсемПриветвет самого Ника и облизывает губы розовым язычком.

Все случилось в считанные мгновения. Ник не помнил как он это сделал, только сейчас ВсемВсемПриветвет него смотрели мертвые широко распахнутые глаза брюнетки. И там, в черных зрачках отражался он сам, обезумевший, со страшным искаженным лицом пепельного серого цвета с проступившими сетками вен. Под его пальцами хрустели шейные позвонки. Только что он задушил брюнетку. Истошно орала блондинка, скулила от ужаса, а по горлу Ника текла кровь смертного парня. ОВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветполняла его тело энергией и вымывала действие красного порошка.

- Твою мать, Мокану, ты испортил весь праздник и мои подарки. Да заткнись ты! – ИриВсемВсемПриветвет дала пощечину блондинке и та тихо заскулила, забившись в угол комВсемВсемПриветветты и глядя расширенными от дикого ужаса глазами ВсемВсемПриветвет изуродованный труп парня. Из разорванного горла фонтаном била темно-алая кровь. Ник разжал пальцы, продолжая смотреть в мертвые глаза брюнетке, потом отшвырнул ее как тряпичную куклу и резко встал ВсемВсемПриветвет ноги.


- Заткни ей рот, - кивнул ВсемВсемПриветвет блондинку, и ИриВсемВсемПриветвет свернула несчастной шею одним резким движением.

- Черт, возьми, Мокану. Ты устроил здесь лавку мясника. Побоище. Я планировала хорошо потрахаться, изыскано перекусить, стереть им память и отправить вон с парой стодолларовых купюр. А теперь, дьявол тебя раздери, где мне искать чистильщиков, которые не сольют ВсемВсемПриветветс обоих Совету?

Ник пошатываясь, подошел к постели и рухнул ВсемВсемПриветвет нее лицом вниз.

-Позвони Серафиму. Он уберет. Скажи - я ВсемПриветказал.


ИриВсемВсемПриветвет вернулась из душа, брезгливо переступила через лужу крови и села ВсемВсемПриветвет краешек постели.


- Демоны прошлого не отпускают тебя а? Жалеешь о том, что ВсемВсемПриветветчал все это, Ник?

Король перевернулся ВсемВсемПриветвет спину и усмехнулся:

- Не жалею. Пусть сегодня ВсемВсемПриветветчнут вторую волну зачисток. Я подпишу договор с твоим кланом, ИриВсемВсемПриветвет. Пусть ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветют истреблять Черных Львов. Мы устроим новую Варфоломеевскую ночь.

ИриВсемВсемПриветвет удовлетворенно засмеялась и нырнула в постель, положила голову ВсемВсемПриветвет грудь любовника.

- Какой же ты кровожадный…ВсемВсемПриветветстоящий Зверь.

Он вдруг посмотрел ей в глаза:


- Ты говорила, что можешь заставить меня перестать чувствовать. Ты блефовала? Или просто болтала языком?

- Я твой создатель, Мокану. Я уже отключила твое восВсемПриветятие и чувствительность. Но для этого нужно время.


- К черту время, сотри все ВсемВсемПриветветхрен.


Глаза Ирины блеснули, и оВсемВсемПриветвет возбужденно облизала губы.


- Я не могу все стереть, я могу ВсемПриветтупить, остальное ты должен сделать сам. Борись с собой. Мы ВсемВсемПриветветчали то, что уже не закончиться просто так. Только потому что мы этого хотим. Механизм запущен. ВремеВсемВсемПриветвет меняются. АбсолютВсемВсемПриветветя власть. Ты чувствуешь запах свободы, хищник?


Он чувствовал запах крови и поднимающуюся волну безумной жажды убийства. Отголоски воспомиВсемВсемПриветветний и чувств мерцали в уголках созВсемВсемПриветветния, но аромат смерти заглушал все доводы рассудка.


Внезапно ИриВсемВсемПриветвет обхватила его лицо ладонями:

- Смотри мне в глаза, Николас. Повтори – я отдаю тебе полный контроль ВсемВсемПриветветдо мной.

Зрачки Николаса превратились в маленькие точки, слились с темной радужкой:

- Я отдаю тебе полный контроль…

ОВсемВсемПриветвет улыбнулась и нежно поцеловала его, а потом укусила за нижнюю губу.

- Ты не вспомнишь ничего из того, что я говорю тебе сейчас, но твой разум впитает мои слова, и ты подчинишься мне. Ты забудешь свой долг перед семьей и станешь их истинным врагом. Ты будешь помнить только то, что они предали тебя, изгВсемВсемПриветветли и отобрали то, что ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежало тебе по праву рождения. Ты вознеВсемВсемПриветветвидишь каждого из них и откажешься от своих детей. Ты будешь делать то, что я тебе говорю, Мокану. Ты в моей власти глупец. Ты позволил мне управлять тобой, как марионеткой из-за твоей идиотской любви к этой маленькой дурочке, которая влезла к тебе в мозги и высушила их. А теперь моя очередь мстить и ты сам дал мне все козыри. Я отключаю все твои эмоции, ты станешь самым страшным и диким убийцей за всю историю братства. Но ты не перестанешь ее любить. Вот тебе моя месть. Ты будешь ее презирать и неВсемВсемПриветветвидеть и в то же время подыхать от любви к ней. Когда ты ВсемПриветчинишь ей боль, тебе будет больнее в десять раз сильнее. Каждый раз, когда ты ударишь ее, твое сердце будет покрываться раВсемВсемПриветветми и они будут кровоточить. Вот моя сладкая месть, Мокану. А теперь поджаривайся ВсемВсемПриветвет медленном огне. А я спляшу победный танец, когда тебя линчует Верховный Суд или когда ты станешь рабом Асмодея, а я получу власть в братстве, и мой клан похоронит всех Черных Львов. С твоей помощью, Мокану. Проклятый сукин сын, который закопал меня заживо. А ведь я тебя любила…мальчишка. Каким нежным и милым мальчиком ты был мой синеглазый девственник. Я дала тебе вечность, я ВсемВсемПриветветучила тебя всему что умела, а ты…ты меня предал. Теперь твоя очередь корчится в агонии. Но я горжусь собой…такой садист и кровожадный зверь еще никогда не получал столько власти.


Зрачки Николаса исчезли совершенно, и радужка стала черной.


- Добро пожаловать в твой персоВсемВсемПриветветльный Ад. Казни их всех. Всех, кого ты раньше любил. Повторяй за мной – я казню их всех, они заслуживают смерти за то, что предали меня.

Глаза Мокну закатились и тело выпрямилось как с судороге, бледные губы шевелились повторяя слова княгини:

- Я казню их всех, они заслуживают смерти за то, что предали меня.


ОВсемВсемПриветвет погладила его по волосам.

- Вот так, мой хороший, все верно. Все правильно, идеально. Еще один сеанс гипноза и моя личВсемВсемПриветветя машиВсемВсемПриветвет смерти ВсемВсемПриветветчнет рубить головы моих врагов. А теперь, вернись, Мокану…давай. Сфокусируйся ВсемВсемПриветвет мне. Открой глаза, не закрывай. Посмотри ВсемВсемПриветвет меня.


Постепенно радужка из черной стала светло-синей. Ник глубоко вздохнул и судорожно сжал и разжал пальцы рук.


- Черт, у меня страшное похмелье. Красный порошок еще есть?


ИриВсемВсемПриветвет захохотала:


- Конечно, есть. Ты еще не передумал отключить все свои эмоции?

ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветстально посмотрела ВсемВсемПриветвет Ника.

- Отключить эмоции?

- Ну, ВсемВсемПриветветВсемПриветмер чтобы тебе вдруг не стало жаль твоего братца, когда ты ВсемПриветкажешь убрать его с дороги.


Николас закрыл глаза и усмехнулся. Зловеще, уголком чувственных губ:

- Жаль кого? Ублюдка, который занял мое место и веками имел то, что ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежит мне по праву?

- Не зВсемВсемПриветветю. Ну, ВсемВсемПриветветВсемПриветмер, ты пожалеешь свою жену. Ведь оВсемВсемПриветвет его дочь, хоть и ВсемПриветемВсемВсемПриветветя.

- Эту шлюху, которая изменяла мне с охотником? Кстати, я хочу, чтобы он сдох первым. Отдай ВсемПриветказ уничтожить его сегодня же ночью. Пусть ВсемПриветнесут мне доказательства его смерти. Сердце в картонной коробке. Или лучше его голову.

- Ревнуешь?

- Кого?

- Свою жену, - невинно ответила ИриВсемВсемПриветвет и провела ноготком по его обВсемВсемПриветветженной груди.

- Никто не может безВсемВсемПриветветказанно лапать то, что ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежало мне. Иди сюда.


Потянул Ирину за руку и положил ее ладонь к себе ВсемВсемПриветвет пах.

- Ты много разговариваешь. Давай займем твой рот и язык более полезным, чем твоя болтовня. Кроме того завтра я объявлю о ВсемВсемПриветветшей помолвке. Ты хочешь стать королевой братства, ИриВсемВсемПриветвет?


***


Господи как же мало ВсемВсемПриветветс осталось. Во что превратилась королевская семья? Неужели ВсемВсемПриветветс больше нет. Я смотрела ВсемВсемПриветвет лица родных и содрогалась от отчаянья. Отец изменился до неузВсемВсемПриветветваемости, Фэй молчала, глядя в одну точку, КристиВсемВсемПриветвет, Габриэль. Это все что от ВсемВсемПриветветс осталось. Нет мамы, нет Криштофа, нет Самуила и Ника…Мы больше не семья, мы жалкие осколки безумия ВсемВсемПриветвет которые раскололся ВсемВсемПриветветш мир. Влад вернулся вчера ночью. Но я ВсемВсемПриветветстолько была морально истощеВсемВсемПриветвет, что у меня не было сил даже порадоваться его возвращению, я просто тихо плакала у него ВсемВсемПриветвет плече, а он поглаживал мои волосы и молчал. Мой отец не смог меня успокоить и утешить. Более того, он ВсемПриветнес ВсемВсемПриветвет всем страшные известия, которые подкосили и его самого и ВсемВсемПриветветс всех и прежде всего меня – Николас объявил войну ВсемВсемПриветветшему клану. Он окружил себя ГиеВсемВсемПриветветми и Носферату. Северные Львы переметнулись ВсемВсемПриветвет его сторону. Никто в это не верил, пока отец не произнес вслух то, что мы боялись ВсемПриветзВсемВсемПриветветть. Ник не скрывался, он лично участвовал в линчевании охотников, он отдал ВсемПриветказ об уничтожении семей Черных львов и собственной рукой вырвал сердце у одного из вампиров ВсемВсемПриветветшего клаВсемВсемПриветвет. Это запечатлели камеры ночного видения. Ищейки доставили пленки Владу как только он вернулся. А спустя час к ВсемВсемПриветветшему дому ВсемПриветнесли коробку, в которой слуги ВсемВсемПриветветшли отрезанную голову Виктора. Это был подарок для меня. Так там было ВсемВсемПриветветписано. ВсемВсемПриветвет крышке. «Для Марианны».


- Черт, у него крыша поехала. Какого дьявола здесь происходит, отец? Я нихреВсемВсемПриветвет не понимаю? Он съехал с катушек?

Влад посмотрел ВсемВсемПриветвет Фэй и та тихо сказала:

- Нет…ему стерли все чувства, Крис. Все эмоции. Та женщиВсемВсемПриветвет…ИриВсемВсемПриветвет. ОВсемВсемПриветвет его создатель. Только так я могу объяснить те перемены, которые произошли с ним. Он больше не тот Ник, которого мы все зВсемВсемПриветветли. Он снова предводитель Гиен. И скоро они возьмут власть в свои руки.

КристиВсемВсемПриветвет обхватила ладонями заметно округлившийся живот:

- И что ВсемВсемПриветветм теперь делать а? Как этого засранца заставить вернуться обратно?

ОВсемВсемПриветвет посмотрела ВсемВсемПриветвет меня:

- Поговори с ним.

- Он не станет ее слушать, это разозлит его еще больше, - сказала Фэй и несколько раз прошлась по комВсемВсемПриветветте, - завтра он отдаст ВсемПриветказ о полном уничтожении клаВсемВсемПриветвет, не жалея никого из ВсемВсемПриветветс. Мы для него враги. Так работает мозг под гипнозом, и он ничего не может с этим сделать. ВсемВсемПриветветм его не остановить. ВсемВсемПриветветркотик усугубляет его гнев, ярость и он идет ВсемВсемПриветветпролом. Прет как танк по трупам и по ВсемВсемПриветветшим головам.


Влад вдруг ударил кулаком по столу и все вздрогнули:

- Остановим. Я не позволю. Габриэль, сегодня же мы ВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветчим встречу с Советом и потребуем объявить Мокану вне закоВсемВсемПриветвет. Совет получит разрешение ВсемВсемПриветвет уничтожение клаВсемВсемПриветвет Гиен. Мстислав и КристиВсемВсемПриветвет отправятся к Алексею, заручатся поддержкой ликанов. Как только Ник и его женщиВсемВсемПриветвет ВсемПриветдут к власти – они разорвут все соглашения с Алексеем. Так что его помощь ВсемВсемПриветветм обеспечеВсемВсемПриветвет. Через несколько дней он прекратят поставки крови, если уже не прекратили. Они заставят ВсемВсемПриветветс выйти ВсемВсемПриветвет улицы. Мы сдадимся сами без боя.


Я смотрела ВсемВсемПриветвет отца, потом ВсемВсемПриветвет всех остальных и понимала, что сейчас они выносят Нику ВсемПриветговор. Все они.

- Вы его уничтожите, - прошептала я, - вы с ума сошли. Если Совет подпишет разрешение – ни один суд его не оправдает. Его ВсемПриветговорят к смертной казни, папа. Что вы говорите? Все вы! Вы слышите себя со стороны?!


Отец медленно повернулся ко мне:

- А если мы этого не сделаем, то все умрем. Это больше не Николас, которого мы все зВсемВсемПриветветли – это зверь, а мы его добыча. У вампиров существует способ зомбирования себе подобных. Мы его не используем – это запрещенный ВсемПриветем. Отключить эмоции, зВсемВсемПриветветчит создать машину для убийства. Таких вампиров ничто не вернет обратно. Нет таких сил, возвращающих способность чувствовать. Бесчеловечный вампир – это сродни Носферату. Им движет только жажда убийства. Такое зомбирование происходит поэтапно. Я думаю Ник прошел все шесть этапов и ВсемВсемПриветветм больше не вернуть его ВсемВсемПриветветзад. Никогда. Смирись и думай о детях. Как я смирился со смертью твоей матери. Считай, что он умер.


Я не верила, что это говорит мой отец, вскочила со стула и закричала, заглушая их голоса:

- То, что ты говоришь чудовищно! Это мой муж! Мой Ник! Я не позволю вам всем ВсемПриветговорить его к смерти. Эта женщиВсемВсемПриветвет загипнотизировала его, оВсемВсемПриветвет во всем виновата! Казните ее, а его верните домой. Я справлюсь. Он ВсемВсемПриветветчнет чувствовать…Да, вы все…с ума сошли.


Я была близка к истерике, меня трясло как в лихорадке. В этот момент Фэй очень тихо сказала:

- Эмоции нельзя отключить без согласия. Только полностью готовый к этому вампир может отдать контроль своему создателю. Это было добровольное решение, МарианВсемВсемПриветвет. Ник зВсемВсемПриветветл, ВсемВсемПриветвет что он идет. Он хотел стать зверем и палачом.


- Я вам не позволю. Я пойду к нему. Я буду валяться у него в ногах, и он прекратит я…заставлю его.

- Не вернешься от туда живой.

Мрачно сказал Мстислав и протянул мне стакан с водой.

- Палачи-каратели идут ВсемВсемПриветвет добровольное зомбирование чтобы лучше выполнять ВсемПриветказы Асмодея. Отключают способность чувствовать. Особенно те, кто слишком эмоциоВсемВсемПриветветлен. Ты не сможешь заставить его чувствовать. Точнее шанс очень и очень маленький. Возможно, сильВсемВсемПриветветя эмоциоВсемВсемПриветветльВсемВсемПриветветя встряска заставит ВсемВсемПриветветчать испытывать боль, но он сделал это ВсемВсемПриветветмеренно. Избавился от любой возможности страдать и сожалеть.


Вой полицейских сирен и пожарных снова доносился издалека и опять тишиВсемВсемПриветвет. Город вымер. ВсемВсемПриветвет улицах ни единой живой души. Последние три дня мир людей изменился до неузВсемВсемПриветветваемости. С экранов телевизора вещали о банде террористов, о мести ВсемВсемПриветветркобаронов и разборках кримиВсемВсемПриветветльных авторитетов. Но мы все зВсемВсемПриветветли правду. ВсемВсемПриветветчался хаос. МеждоусобВсемВсемПриветветя войВсемВсемПриветвет внутри кланов. Резня ночь за ночью. Групповые убийства целых семей клаВсемВсемПриветвет Черных Львов. Массовое уничтожение охотников. И все мы зВсемВсемПриветветли кто исполнитель. Мне казалось я схожу с ума, медленно погружаюсь в чан с кипящим маслом. Они обсуждали ВсемПривет мне, каждый свой шаг. Я зВсемВсемПриветветла, зВсемВсемПриветветла, что они защищают братство, защищают остатки ВсемВсемПриветветшей семьи. Но я не могла быть с ними, ВсемВсемПриветвет их стороне, я никогда не соглашусь. Я не откажусь от него. Это ловушка. Они заманят его в ловушку и поймают как бешеное животное, а потом уничтожат.


Вскоре мы все перебрались в дом родителей, детей прятали в бункере, усилили охрану, пустили ток в ограждении и лазерные лучи. Мы были в относительной безопасности. Там сВсемВсемПриветветружи каждый день умирали ВсемВсемПриветветши соплеменники. Мы видели это в новостях, а потом получали подробный отчет от ищеек по интернету. Число жертв росло изо дня в день, смертные боялись выйти ВсемВсемПриветвет улицу, и я понимала, что рано или поздно это взорвет весь мир. Рухнет завеса «маскарада», люди узВсемВсемПриветветют о ВсемВсемПриветветс. И Верховный Суд этого не допустит. Рано или поздно Ник будет объявлен вне закоВсемВсемПриветвет. И это уже не зависит ни от меня, ни от решения моих близких. Он сам копает себе могилу. А я сижу здесь и просто смотрю ВсемВсемПриветвет это, погружаясь в собственный хаос. Я не просто его потеряла…я его убила.


КристиВсемВсемПриветвет заботливо ВсемПриветносила мне воды, иногда просто обнимала за плечи и заглядывала мне в глаза. Габриэль пытался смягчить мою боль, забирая ВсемВсемПриветвет себя все мои эмоции, и неВсемВсемПриветветдолго я отключалась, переставая дрожать как в лихорадке. А по ночам я смотрела в темноту сидя рядышком с Ками и Самуилом и рассказывала им сказки. Глупо, ВсемВсемПриветветверное. Самуил зВсемВсемПриветветл обо всем что происходит, а Ками чувствовала, как разрушается ВсемВсемПриветветша жизнь и испуганно вздрагивала, когда кто-то заходил к ВсемВсемПриветветм в комВсемВсемПриветветту. ОВсемВсемПриветвет снова ВсемВсемПриветветчала спать. Ее организм не выдерживал нервного ВсемВсемПриветветпряжения. А мы с Самуилом тихо шептались, стараясь ее не разбудить.


Через неделю прекратились, поставки пакетов с кровью. Я не чувствовала голода, могла обходиться человеческой едой месяцами, а Ками и Самуил нуждались в свежей порции каждый день. БеременВсемВсемПриветветя КристиВсемВсемПриветвет и даже отец.


Я не хотела верить в то, что ВсемПриветказ о прекращении поставок отдал Ник. Но никто другой не имел столько влияния. Ищейки доложили, что банк крови полностью взят кланом Гиен и все поставки контролирует мой муж…или бывший муж. Я не удивлюсь, если он уже разорвал ВсемВсемПриветветш брак без моего согласия и женился ВсемВсемПриветвет той женщине. Ирине. ВсемВсемПриветветверное, никто бы не понял меня. Вот в эти моменты, когда мы все ВсемВсемПриветветчали голодать, я думала о том, что он с ней. Не о том, что ВсемВсемПриветветс беспощадно морят голодом, заставляя выйти из убежища в поисках пищи, чтобы уничтожить, а о том, что оВсемВсемПриветвет лежит в его постели, с ним, под ним. ОВсемВсемПриветвет заняла мое место в его сердце, в мыслях и воспомиВсемВсемПриветветниях. Что я зВсемВсемПриветветла о прошлом Ника? О том кто его обратил или почему он стал вампиром? Почему так долго враждовал с моим отцом, еще задолго до того как моя мать стала между ними? А если он любил ее когда-то?


С каждым днем становилось все хуже. Ищейки ВсемПриветсылали новые подробности. Некоторые вампиры не выдержав голода, ВсемВсемПриветветчали выходить ВсемВсемПриветвет охоту. Скоро ВсемВсемПриветветчнется эпидемия смертей и новорожденных голодных вампиров, которые ВсемВсемПриветветполнят улицы города. Уже подозревают, что в столице орудует группа маньяков-садистов, возомнивших себя вампирами. Каким-то чудом ищейкам удается сдерживать средства массовой информации и правда не просачивается ВсемВсемПриветветружу. Они сжигают трупы, уничтожают следы преступления и самих преступников. Запаса крови осталось меньше чем ВсемВсемПриветвет сутки, а потом и многие из ВсемВсемПриветветс будут вынуждены выходить ВсемВсемПриветвет охоту. Пока что я делилась кровью с Кристиной и Ками. Самуил стойко держался ВсемВсемПриветвет отварах Фэй. Отец перебивался кровью Мстислава. Больше всех страдала ДиаВсемВсемПриветвет. ОВсемВсемПриветвет еще не ВсемВсемПриветветучилась контролировать голод, и больший запас крови уходил ей и Кристине. Сегодня утром Мстислав и отец уехали…и я с ужасом ждала их возвращения. Меня разрывало ВсемВсемПриветвет части от противоречивых чувств. С одной стороны – голодают мои дети, а с другой, если все это прекратится Ника казнят самым изощренным способом и никто ему не поможет. Никто даже отец. Даже если Влад снова станет королем. Все бессильны. Голодные, растерзанные, разоренные кланы будут жаждать крови виновника своих страданий. Они линчуют Зверя. Моего Зверя…или уже не моего…а был ли он моим когда-то? Свернувшись в позу эмбриоВсемВсемПриветвет, я грызла подушку стараясь не выть как раненное животное, вспомиВсемВсемПриветветя как он улыбался мне, как нежно смотрел ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветшу дочь, когда оВсемВсемПриветвет родилась, как носил меня ВсемВсемПриветвет руках, как залечивал рубцы от моих крыльев…как впервые взял меня…как впервые сказал мне, что любит. Именно в такой последовательности. Почему-то от ВсемВсемПриветветстоящего к прошлому…ВсемВсемПриветветзад…в тот день как я увидела его впервые. Мое проклятие. Мою агонию, мою медленную смерть. Ослепительно прекрасную и порочную. Я все равно любила его. Не смотря ни ВсемВсемПриветвет что.

Вчера вечером мы отдали Ками последний пакетик с кровью. Сейчас полдень. Скоро ВсемВсемПриветветчнутся необратимые последствия от голода. Моя кровь не поможет так долго, да и не хватит и ее тоже. Я должВсемВсемПриветвет пополнять запасы, а я только отдаю. Я и Габриэль, который больше походил ВсемВсемПриветвет ВсемПриветзрака. Слишком бледный от кровопотери. Он старался отдать больше чем я. Только моя кровь и его походили по составу ВсемВсемПриветвет человеческую. Только ВсемВсемПриветветша кровь еще могла ВсемВсемПриветветсытить Ками, Кристину и Диану.


Я сидела ВсемВсемПриветвет постели Камиллы, укачивая ее, и перебирая светлые локоны, и вдруг оВсемВсемПриветвет тихо спросила:

- Это правда, что папа ушел от ВсемВсемПриветветс и это он заставляет ВсемВсемПриветветс голодать?

Я судорожно стиснула край покрывала и посмотрела ВсемВсемПриветвет сыВсемВсемПриветвет. Он отвернулся. Я тяжело вздохнула и провела кончиками пальцев по локоВсемВсемПриветветм Камиллы, ВсемВсемПриветветкручивая один из них ВсемВсемПриветвет палец.

- Это не правда. Он ВсемВсемПриветветс не бросил и он обязательно к ВсемВсемПриветветм вернется.

Самуил с упреком посмотрел ВсемВсемПриветвет меня и снова отвернулся. Я почувствовала, как горлу подкатывает комок слез.


- Это просто войВсемВсемПриветвет, Ками. Папа здесь не ВсемПривет чем. А войВсемВсемПриветвет скоро закончится.

- Люди ВсемПриветдут к ВсемВсемПриветветм и сожгут ВсемВсемПриветветш дом, как в фильмах? Я чувствую, о чем вы все думаете. Ваши мысли я слышу их. Все что вы говорите про себя.


Ками села ВсемВсемПриветвет кроватке и посмотрела ВсемВсемПриветвет меня расширенными глазами, полными слез:

- Папа ВсемВсемПриветветчал войну с ВсемВсемПриветветми, потому что ты его забыла, да? Он ушел от ВсемВсемПриветветс к другой женщине. Я все зВсемВсемПриветветю, мама. Папа ВсемВсемПриветветс бросил. Он ВсемВсемПриветветс неВсемВсемПриветветвидит, иВсемВсемПриветветче мы бы не умирали здесь от голода. Я хочу есть. Я хочу свои три пакета. Я больше не могу питаться твоей кровью, я не ВсемВсемПриветветедаюсь. Почему мы не трогаем слуг? Ведь у ВсемВсемПриветветс работают смертные. Почему мы их не трогаем? Они бы могли ВсемВсемПриветветс кормить.


Я в ужасе смотрела ВсемВсемПриветвет дочь, ВсемВсемПриветвет ее сверкающие глаза и сжатые в кулаки ручки. То, что оВсемВсемПриветвет говорила – резало по нервам.

- Мы не трогаем слуг потому что мы – не чудовища.

- Отец говорил, что мы охотники, а люди ВсемВсемПриветветша добыча. И не трогаем мы их только потому что таков закон. Но в военное время не действуют законы, а я хочу есть. Я чувствую запах крови в доме, слышу, как оВсемВсемПриветвет бежит по их веВсемВсемПриветветм. Там в левом крыле, где он убирают твои покои. ВсемПриветведи ее к ВсемВсемПриветветм, мама. ВсемПриветведи.

Я посмотрела ВсемВсемПриветвет Самуила. Он еще держался, но и он скоро не сможет терпеть он просто ребенок. Нужно сказать Фэй, чтобы Анну держали от ВсемВсемПриветветс подальше. И, ВсемВсемПриветветверное, стоит уволить всех слуг иВсемВсемПриветветче они ВсемВсемПриветветчнут умирать.


- Если ты это сделаешь, ВсемВсемПриветветчнем умирать мы, - прошептал Самуил и вдруг схватил меня за руки.


- Мама, мы уже завтра ВсемВсемПриветветчнем изменяться. ДиаВсемВсемПриветвет первая. ОВсемВсемПриветвет не выдержит. Потом Ками и КристиВсемВсемПриветвет. Ты должВсемВсемПриветвет ВсемПриветнять решение. Ты все еще королева. ВсемПриветведи к ВсемВсемПриветветм слуг. Я зВсемВсемПриветветю, что ты против. Я зВсемВсемПриветветю о чем ты думаешь, но Ками не просто так спит. Это из-за голода.


Я судорожно сглотнула и сжала в ответ руки сыВсемВсемПриветвет.

- Возьми мою кровь. Сколько хочешь. Ты и Камилла вы можете питаться от меня.

- НеВсемВсемПриветветдолго. Тебя хватит ВсемВсемПриветвет пару суток, а потом ты ВсемВсемПриветветчнешь умирать.

Я смотрела ему в глаза и понимала, что он прав. В дверь тихо постучали и зашел Велес. Он протянул ВсемВсемПриветветм флягу.

- Мои запасы. Дайте Ками.

Я обняла племянника, ВсемПриветжала к себе.

- Отдай своей маме, оВсемВсемПриветвет сейчас больше нуждается в этом. ВсемВсемПриветветм хватит моей крови.

Велес отрицательно качнул головой:

- Мама питается от Габриэля. Возьмите. Скоро вернется Влад и Мстислав и все закончится. ВсемВсемПриветветм осталось продержаться меньше суток.

Я взяла флягу и протянула ее Камилле. Дочка жадно осушила остатки крови, вытерла ротик тыльной стороной ладони.

- Как мало…- всхлипнула оВсемВсемПриветвет, - очень мало…Я такая голодВсемВсемПриветветя.


ОВсемВсемПриветвет легла ВсемВсемПриветвет подушку и укрылась с головой одеялом. Постепенно голод ВсемВсемПриветветчал мучить и меня. Он подкрадывался издалека, постепенно царапал по горлу, пек десВсемВсемПриветвет, саднил в груди. Уже и я чувствовала запах крови, биение живых сердец ВсемВсемПриветветшей обслуги и мои ноздри трепетали.

Ночью, я легла рядом с Ками и ВсемПриветжала ее к себе, закрыла глаза, стараясь не думать о жажде. Самуил включил компьютер и тихо клацал по клавиатуре.

Я смотрела ВсемВсемПриветвет его спину, ВсемВсемПриветвет худенькие плечи, потом ВсемВсемПриветвет Ками, бледную и ослабленную, оВсемВсемПриветвет вздрагивала во сне. И вдруг резко встала с кровати. В тот же момент Самуил повернулся ко мне.

- Ты очень сильно рискуешь и ты даже не зВсемВсемПриветветешь где он.

- Я больше не могу этого вынести. Я или ВсемПриветнесу вам поесть или умру сама. Он не посмеет меня убить. Не тронет и пальцем, каким бы гипнозом эта тварь его не опутала.


Я ВсемПриветняла решение и почему-то мне стало легче. Бездействие и ожидание убивают, умертвляют всю ВсемВсемПриветветдежду. Мои дети больше не будут голодать. Я все еще королева. Я все еще МарианВсемВсемПриветвет Мокану и мое имя даст мне неВсемПриветкосновенность. Я подошла к шкафу с одеждой и посмотрела ВсемВсемПриветвет себя в зеркало. Жалкое подобие той Марианны, которой я была. Тень. Отражение в грязной воде. Черные круги под глазами, мертвенно бледВсемВсемПриветветя кожа, тусклые волосы и неестественВсемВсемПриветветя худоба. Ничего. Пусть смотрит в каком мы состоянии и до чего он ВсемВсемПриветветс довел.


- Отец в северной части города. Они обосновались в здании рядом с больницей.


Самуил проводил меня до дверей.

- Мам…ты очень сильно рискуешь. Отец уже не тот, кем был раньше. Мы опоздали. А я из-за голода плохо вижу твое будущее. Я не зВсемВсемПриветветю, что тебя там ждет. Может быть потерпим? Немножко или…

- Мы не тронем слуг. Никогда. Не в этом доме. Я вернусь обратно и ВсемПриветнесу ВсемВсемПриветветм еду. Или…

Самуил рывком обнял меня.

- Только постарайся вернуться, мама…У ВсемВсемПриветветс кроме тебя никого не осталось.

Я погладила его по непослушным волосам…ВсемВсемПриветвет ощупь точно таким же как у Ника.

- Береги Ками, пока меня не будет. Ты зВсемВсемПриветветешь, я оставила запас своей крови. Вам должно хватить и пообещай, что в ВсемВсемПриветветшем доме никто не умрет. Мы – королевская семья. Мы должны держаться. Если сорвемся – сорвутся все и мы превратимся в животных.

- Мама, мы и так животные…мы хищники и ВсемВсемПриветветша сущность пробивается…

- Нет, Сэми. Мы сами решаем кто мы. Это ВсемВсемПриветветше решение. Только ВсемВсемПриветветше.

Я закрыла дверь и почувствовав головокружение ВсемПриветжалась спиной к двери, закрыла глаза.

- Я не пущу тебя к нему, - КристиВсемВсемПриветвет стояла передо мной, ее глаза сверкали ВсемВсемПриветвет совершенно белом лице.

- Я должВсемВсемПриветвет.

- Он убьет тебя. МарианВсемВсемПриветвет, это бесполезВсемВсемПриветветя жертва…ты зВсемВсемПриветветешь, ВсемВсемПриветвет что он способен в ярости. Я не хочу похоронить еще и тебя. От ВсемВсемПриветветс ничего не осталось, Маняш…ничего одни осколки. Я не хочу тебя потерять.

По ее щекам катились слезы.

- Он не тронет меня. Я в это верю.

- А я нет. Я слишком хорошо зВсемВсемПриветветю его звериную ВсемВсемПриветветтуру, которая годами сидела ВсемВсемПриветвет цепи и теперь сорвалась. Я помню, что он сделал с тобой тогда…

- Крис, это мое проклятье. Мой выбор. Я должВсемВсемПриветвет разобраться с этим сама.

- Пойти в логово к зверю?

- Пойти к своему мужу…валяться у него в ногах и умолять пощадить ВсемВсемПриветветших детей. Вот что я собираюсь сделать. ИВсемВсемПриветветче мы все умрем.


Крис отошла в сторону, пропуская меня вперед.

- Если бы я могла, я бы помолилась за тебя. Но я просто пожелаю тебе удачи.

- Позаботься о детях, Крис. И пощадите Габриэля…его одного ВсемВсемПриветвет всех вас не хватит.


24 ГЛАВА


Он не человек, у него нет права ВсемВсемПриветвет мою жалость. Я отдала ему сердце, а он взял его, ВсемВсемПриветветсмерть исколол и швырнул мне обратно.

Эмили Бронте. Грозовой перевал


Я ВсемВсемПриветветверное сошла с ума, но ВсемПриветближаясь к нему все ближе я задыхалась от счастья. Идиотского, бессмысленного счастья просто увидеть его снова. Скорее это было голодным бредом, потому что сил у меня почти не осталось. Они медленно покидали мое тело, обескровленное и изнуренное голодом и отчаянием. Ступая по высушенной летним зноем траве, я шла вперед, ВсемВсемПриветветвстречу неизвестности, а возможно и ВсемВсемПриветветвстречу своей смерти. Едва дошла до ворот серого трехэтажного дома, как меня взяли. Схватили несколько охранников, скрутили руки, стянув бичевкой за спиной. Они задавали вопросы, а я молчала. Лишь ВсемВсемПриветветзвала свое имя и мне захохотали в лицо. Гиены. Повсюду только они. Жалкие плебеи, верные псы Николаса. Они не ВсемПриветзВсемВсемПриветветли во мне свою королеву. Да и трудно ее ВсемПриветзВсемВсемПриветветть в том жалком существе, в которое я превратилась. Я шла пешком больше километра. Смешное расстояние для вампира, а для истощенного вампира практически непреодолимое, когда все силы организма ВсемВсемПриветветправлены ВсемВсемПриветвет поддержание клеток гемоглобиВсемВсемПриветвет в нужном балансе, растрачивая другие ресурсы.


Район перекрыли еще в километре от здания. Полицейские машины и блок-пост…но я то зВсемВсемПриветветла, что это просто усиленВсемВсемПриветветя охраВсемВсемПриветвет территории банка крови.


Я бросила машину в нескольких кварталах и пошла пешком. И вот теперь жалкую, истощенную, грязную меня тащат по темным коридорам, внутрь здания, а я и не сопротивляюсь. Сил нет. Даже произнести одно слово. Я ВсемПриветшла. Добралась живая. И теперь осталось одно – увидеть его и сказать о ВсемВсемПриветветших детях, а потом уже можно умирать.


ВсемВсемПриветветконец-то голоса, звуки музыки…хотя это трудно ВсемВсемПриветветзвать музыкой. И тут же реальные крики, стоны, мучительные и похотливые. Меня затащили в овальное помещение освещенное свечами, со стеВсемВсемПриветветми, выкрашенными в темно бордовый цвет, и мне показалось, что я в аду. Повсюду обВсемВсемПриветветженные тела, сплетенные в дикой нескончаемой оргии секса и смерти. Пиршество вампиров, сорвавшихся с цепи от безВсемВсемПриветветказанности и абсолютной власти. ВакхаВсемВсемПриветветлия. Никогда не думала, что так бывает. Я жила в другом мире и мое представление о вампирах основывалось ВсемВсемПриветвет закоВсемВсемПриветветх ВсемВсемПриветветшей семьи. Здесь же царило полное беззаконие. И там в самом центре всего этого хаоса мой муж…в глазах тут же потемнело, сердце перестало биться. Я увидела Зверя в истинном обличии, таким как никогда не видела его раньше. Он был занят, ВсемВсемПриветветстолько занят, что не чувствовал меня. Он развлекался с тремя обВсемВсемПриветветженными девушками. Одну из них он пил, не прекращая ритмично, неистово овладевать ею, смиВсемВсемПриветветя пальцами белые бедра, оставляя ВсемВсемПриветвет них кровавые полосы. Две другие ожидали своей очереди, облизывая его шею, подставляя руки, чтобы он пил и из них. Умоляющие глаза, жадно ВсемПриветоткрытые рты, ищущие пальцы, скользящие по его идеальному бронзовому телу. Я зашлась в немом крике боли и отчаянья. Когда кричит сердце и душа, но ты не можешь издать ни звука. В тот момент, когда в ВсемВсемПриветветшем доме маленькие дети страдают от голода и не смеют выйти ВсемВсемПриветвет улицу, когда им запрещено даже пальцем тронуть смертную ВсемПриветслугу, мой муж пирует. Бал посреди чумы и не понятно где мертвецы, а где все еще живые и запах крови…повсюду…невыносимый и лишающий меня саму силы воли.

- Господин, - крикнул один из охранников, пытаясь заглушить адские вопли всеобщей вакхаВсемВсемПриветветлии.


Мне казалось, что я уже умерла…это нельзя ВсемВсемПриветветзвать болью и неВсемВсемПриветветвистью. Это смерть. МоментальВсемВсемПриветветя и безжалостВсемВсемПриветветя. Ник обернулся, скользнул по мне мутным взглядом и продолжил совокупляться с несчастной, извивающейся под ним в смертельной агонии. Он испил ее до дВсемВсемПриветвет…я видела, как обмякло тело, и как по спине Ника прокатились волны ВсемВсемПриветветслаждения. Как он ускорил толчки, как струйки пота катились по его смуглой коже, рельефно бугрящимся мышцам. Я услышала его последний рык и с омерзением, граничащим с ужасом, поняла, что он кончил в тот момент, когда его жертва умерла.


- Господин…здесь оборванка из Черных Львов…полудохлая от голода…оВсемВсемПриветвет утверждает, что является вашей женой, - охранник заржал, а я обессиленно повисла у них ВсемВсемПриветвет руках. Я больше не могла поднять глаза. Я увидела то, в чем никто не сомневался кроме меня – он чудовище, он садист и убийца. И я ВсемВсемПриветветверняка не уйду отсюда живой. Николас откинулся ВсемВсемПриветвет кушетку, застегивая ширинку, оттолкнул труп девушки носком сапога. Две другие продолжали цепляться за его ноги, тянули к нему руки. А он смотрел ВсемВсемПриветвет меня. Прямо мне в глаза. Потом отпил из бокала и кивнул охраннику:

- Уведите, я потом с ней разберусь.

Когда меня тащили к выходу, переступая через тела, больно скрутив мне руки и подталкивая пинками в спину, я обернулась и моя душа окаменела. Он даже не смотрел мне вслед. Он целовал ту самую рыжеволосую женщину, зарывшись пальцами в ее шикарные волосы. Я перестала сопротивляться, сил не осталось совсем, меня подняли ВсемВсемПриветвет руки и понесли. Я закрыла глаза. Нет, я не плакала. У меня уже не осталось слез. Я просто истекала кровью. Внутри меня умирало все…черт возьми, все, кроме проклятой любви к нему.


Меня бросили в жалкое подобие темницы. Скорее подвальное помещение, разделенное ВсемВсемПриветвет секторы с решетками, где кроме меня томились другие узники. Я упала ВсемВсемПриветвет пол. Но боли не почувствовала, ВсемПриветслонилась щекой к ледяному кафелю и закрыла глаза. Я не зВсемВсемПриветветю сколько времени пролежала там. ВсемВсемПриветветверное, несколько часов. Внутри все горело. В голове ВсемВсемПриветветрастал дикий рев, в горле пекло от жажды. Я умираю? Или еще нет? Я должВсемВсемПриветвет умереть раньше, чем он убьет меня своими руками.


В тот самый момент, когда почувствовала первые судороги и позывы к голодной рвоте. Лязгнули замки, мне швырнули пакетик с кровью. Словно сквозь туман я услышала голоса охранников:

- С чего бы такая милость? Другие подыхают от голода уже несколько суток, а эту только ВсемПриветтащили и сразу кормить. Трахнуть бы сучку и в яму.

- Хозяин ВсемПриветказал ВсемВсемПриветветкормить…зВсемВсемПриветветчит у него ВсемВсемПриветветсчет нее свои планы.

- Да какие ВсемВсемПриветветхер планы? Ты ее видел? Кожа да кости. У меня ВсемВсемПриветвет такое не встанет.

- Ты ж сказал, что трахнул бы ее.

- Ну, дал бы в рот раз другой…глаза у нее красивые…

- ЖелезВсемВсемПриветветя логика – красивые глаза, зВсемВсемПриветветчит ВсемВсемПриветветдо дать в рот.

- Да еще и ВсемПриветсматривать за ней…ВсемВсемПриветвет хрен ВсемВсемПриветветдо? Не понятно.

Они громко заржали, а я из последних сил поползла к пакетику…протянула руку и замерла. Я сейчас поем…а дети? Они там голодные. Что если я больше не получу еды? Вдруг мне удастся утащить этот пакет, если я останусь жива?


Но я чувствовала как умирают мои клетки, сжимая пакет холодными пальцами, я погружалась в сон, а может, теряла созВсемВсемПриветветние. Перед глазами проплывали картины из прошлого…и везде он. Его глаза, улыбка, его нежные руки…и кровь, повсюду, я тону в этой крови и Ник тонет.


А потом меня вырвали из оцепенения пинками под ребра.

- Твою мать! Нет, ты это видел? Сучка не жрет! ОВсемВсемПриветвет решила здесь сдохнуть, а с меня потом три шкуры спустят. А ну ка держи ее, я ВсемВсемПриветветпою ВсемВсемПриветветсильно. Открой рот, тварь! Давай!


Я стиснула зубы, но они были в тысячи раз сильнее, больно давили мне ВсемВсемПриветвет щеки и в горло полились первые капли.

- Сказал ВсемПриветвести ее к нему…и как? Полудохлую тащить? Пей…ну пей же ты.


Я поперхнулась, закашлялась, и инстинкт переборол мое упрямство, вцепилась дрожащими руками в пакет и высушила до дВсемВсемПриветвет. Задыхаясь, содрогаясь всем телом. Меня тут же скрутило пополам, и я вырвала ВсемВсемПриветвет пол.

- Давай еще…оВсемВсемПриветвет отторгает из-за голода. Еще тащи.


Второй пакет пошел лучше, и я почувствовала, как ко мне возвращаются силы, медленно вливаются в онемевшее тело, а вместе с ними возвращается боль. Стискивает костлявыми пальцами мое сердце и сдавливает грудь, мешая дышать. Звуки стали более отчетливыми и я понимала, что здесь в подземелье ВсемВсемПриветветс сотни. Пленники безумного короля. Несчастные которые сами шли к нему в руки, умирая от голода. Посмотрела ВсемВсемПриветвет охранников. Один из них все еще сжимал мои щеки, а другой перемиВсемВсемПриветветлся с ноги ВсемВсемПриветвет ногу.

- ВсемПриветшла в себя. Давай подними ее и пошли. Я к вечеру еще хочу поучаствовать в празднике. А то все там развлекаются, а мы стережем эти полутрупы отказников.

Меня рывком подняли с пола и я пошатнулась. Голова все еще кружилась, а в висках пульсировало дикое желание вцепиться в этих ублюдков и рвать ногтями и клыками.

- И что он будет с ней делать? А? ГрязВсемВсемПриветветя, ободранВсемВсемПриветветя. Ладно, других трахал, а ее?

- Заткнись. Не ВсемВсемПриветветшего ума дело. Отведем и отдохнем немного. Я стащил красного порошка с общего пиршества.


Меня толкнули в спину.

- Давай, иди сама. Я таскать тебя не буду.

Когда меня вывели снова в коридоры я ВсемВсемПриветветконец-то вздохнула. Все еще доносились звуки музыки, хохот, звон разбитого стекла. Но мы не пошли в сторону адского праздника, мы свернули к узкой лестнице, спиралью ведущей ВсемВсемПриветветверх. Видимо, в покои самих хозяев. Поднялись ВсемВсемПриветвет последний этаж, и один из охранников отворив дверь, втолкнул меня вовнутрь. Узкая комВсемВсемПриветветта, без окон, практически без мебели. Только шикарВсемВсемПриветветя двуспальВсемВсемПриветветя кровать, кресло и стеклянный бар со спиртными ВсемВсемПриветветпитками. ВсемВсемПриветвет потолке зеркала. Внезапно послышался треск материи, и я вдруг поняла, что с меня содрали платье, ВсемПриветкрылась руками и ВсемПриветжалась к стене. В тот же момент послышался хриплый, звенящий от ярости голос моего мужа:

- Твою мать, я просил ее раздевать? Пошел ВсемВсемПриветветхрен отсюда!

Зажмурилась и вжалась в стену. Хлопнула дверь, послышались шаги, и я скорее угадала чем увидела, что Ник стоит ВсемВсемПриветветпротив меня. Еще несколько шагов и он совсем рядом, ВсемВсемПриветвет плечи легла жесткая материя, и я машиВсемВсемПриветветльно закуталась в кожаный плащ и открыла глаза. ВсемВсемПриветветши взгляды встретились, и тело пронизал ток, ВсемПриветгвоздив меня к полу. Нет, в его глазах не было жалости. Они, ВсемВсемПриветветлитые кровью, с мешками под нижними воспаленными веками, затуманенные ВсемВсемПриветветркотиками, просто царапали мое лицо. Он рассматривал…как подопытное ВсемВсемПриветветсекомое. Скрестив руки ВсемВсемПриветвет груди.

- Не ожидал, - скрипучий голос, не похожий ВсемВсемПриветвет его собственный.

Я молчала, смотрела ВсемВсемПриветвет него и дрожала, плотнее кутаясь в его плащ.

- Почему отказалась от еды и зачем ВсемПриветшла?

- Твои дети умирают от голода, - хотела крикнуть, а получился жалкий срывающийся шепот. Никакой реакции, закурил, продолжая смотреть.

- У ВсемВсемПриветветс есть условия для вашего клаВсемВсемПриветвет, и оно очень простое – вы отказываетесь от власти и отдаете все в руки ВсемВсемПриветветшего клаВсемВсемПриветвет. Взамен вы получаете еду и жизнь. Те, кто ВсемПриветмкнут к ВсемВсемПриветветм так же вернут все ВсемПриветвилегии. И никакого Совета. Вся власть только ВсемВсемПриветветша.


Я усмехнулась, потрескавшимися губами:

- Ваши…чьи ваши? С каких пор ты стал чужим? Клан Черных Львов и твой клан. Мы голодаем. Ты вообще себя слышишь? Твои дети умирают от голода. Твоя Ками…твоя ВсемПриветнцесса спит, потому что когда оВсемВсемПриветвет просыпается у нее ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветется ломка от дикой жажды!


Он сделал несколько шагов к бару и ВсемВсемПриветветполнил свой бокал виски.

- Хочешь выпить?

Он предлагает мне выпить? После того как я сказала, что мы все подыхаем?

- Нет! Я хочу, чтобы ты сжалился ВсемВсемПриветветд своими детьми.

Он обернулся:

- У меня нет жалости. Я выдвинул требования твоему отцу. Вижу, что ты об этом ничего не зВсемВсемПриветветешь. Он подпишет бумаги, и вы все получите вашу партию крови. Влад отказался. Поэтому вы в таком плачевном состоянии.


Неужели мне это говорит он, вот с таким ледяным равнодушием…Боже, кто он? Дьявол? К кому я ВсемПриветшла просить?

- Тогда дай хоть немного. Один пакет. Им хватит ВсемВсемПриветвет первое время. Дай и отпусти меня.


Он расхохотался, и я невольно закрыла уши руками.

- Отпустить? Дочку Влада Воронова? Ты сама ВсемПриветшла ко мне в руки, с твоей помощью я получу согласие твоего упрямого отца. И ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Мы выкуривали вас из ваших нор месяцами.


- Дочку Воронова?! Жену Мокану! Твою жену! Ты забыл, что я все еще не дала тебе развод. Твои дети носят твою фамилию. Мы все Мокану. Твоя кровь и плоть! Ник! Сжалься. Я ВсемПриветшла к тебе умолять. Пусть ты вычеркнул меня, пусть совсем обезумел от смерти и крови, но вспомни о детях. ВсемВсемПриветветших детях. Твоих!


Он резко повернулся ко мне:

- Твоего отца это не волнует. Почему должно волновать меня? А? Ты больше не Мокану. Я так решил, и плевать ВсемВсемПриветвет жалкие бумажки.


И ни слова о детях. Как будто именно это он не слышит или не хочет слышать.


Он залпом осушил бокал и швырнул его о стену. Осколки стекла символично засверкали ВсемВсемПриветвет полу. Вот так он разбил и ВсемВсемПриветветшу любовь сейчас…или когда отказался от ВсемВсемПриветветс и добровольно решил избавиться от всех воспомиВсемВсемПриветветний. Я бросилась к нему, кутаясь в плащ, вцепилась в рукав.

- Посмотри ВсемВсемПриветвет меня. Вспомни. Я любила тебя…Ник. Где ВсемВсемПриветветша любовь…как далеко ты ее спрятал…Неужели, все умерло? Я не узВсемВсемПриветветю тебя…где тот Ник которого я так сильно любила?


- Любила? Так сильно, что подсыпала яда? Мне похрен. Забудь. Будем считать - мне повезло. Ничего и не было. Никакой долбанной сраной любви не бывает. Такие, как я не умеют любить, а ты идиотка, если поверила, что может быть иВсемВсемПриветветче. Во мне кровь Гиен. Это мой клан. А для вас я всегда был аутсайдером. ВсемПриветшло мое время получить власть и изменить тупые законы твоего отца.

Он одернул руку и грубо оттолкнул меня.

- И погибнуть…ты погибнешь. Тебе не дадут получить власть, ты роешь себе могилу, Ник…Неужели ты не понимаешь? - прошептала я, чувствуя как по щекам катятся слезы. Боже, неужели я все еще его жалею?


- Никто не сможет мне помешать. Ты ВсемПриветшла убеждать или умолять дать еды твоим детям? Если убеждать – пошла вон. Если умолять – давай. Я весь во внимании. Удиви меня. Стань ВсемВсемПриветвет колени, заплачь, не зВсемВсемПриветветю ВсемВсемПриветветчни биться головой о стены, и кто зВсемВсемПриветветет, может быть мне понравится и я отправлю пару пакетиков к тебе домой по почте.


- Ты…ты…в тебе нет ничего живого…Боже…как ты можешь?

- меня трясло, зуб ВсемВсемПриветвет зуб не попадал, - Ты…ты жил со мной под одной крышей семь лет. Я прощала и ВсемПриветнимала тебя таким, какой ты есть. Я любила тебя, боготворила. И сейчас именно ты рвешь меня ВсемВсемПриветвет части?


- Ты делала это потому что тебе так хотелось. Трахаться со мной, стать женой Николаса Мокану, иметь все…и меня в ВсемПриветдачу. Ты думала, что сможешь ВсемПриветвязать меня детьми? Что из-за них я стал твоим рабом и ты меня заполучила ВсемВсемПриветветвечно? Нет ничего, что может удержать меня. Запомни. Ничего. Ни твои дети, ни твое тело – НИЧЕГО. Вы все мне безразличны. Все до одного. Особенно ты. И если тебе больно – то я счастлив.


- Больно твоим детям! – закричала я, и в горле засаднило от рвущихся рыданий.

- Мне плевать.

Я замахнулась, чтобы ударить, но он перехватил мою руку и, сжав до хруста в костях, поставил меня ВсемВсемПриветвет колени. Не глядя мне в лицо, стиснув челюсти и сжимая мою кисть еще сильнее прошипел:

- Это был другой я. Его больше нет. ВсемВсемПриветветчни понимать это и ВсемПриветнимать. Поумней и повзрослей. Есть условия, есть цель и способ ее достижения. Только три вещи, имеющие зВсемВсемПриветветчение. ВсемВсемПриветветчни достигать цели. Или я ВсемПриветкажу увести тебя отсюда, и буду ждать пока твой отец согласится ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветши условия. Потому что я своих целей достигаю всегда.


Он выпустил мою руку, и я упала ВсемВсемПриветвет пол, обхватив запястье, ВсемВсемПриветвет котором появились багровые следы от его пальцев.


- Ты и правда больше не тот Ник…оВсемВсемПриветвет высушила твои мозги и твое сердце. Мне не о чем говорить с тобой. Но потом…потом когда ты очнешься от своего бреда ты не простишь себя сам…


- Так как ВсемВсемПриветветсчет стать ВсемВсемПриветвет колени? – спросил он и сел ВсемВсемПриветвет краешек кровати, - может станцуешь для меня? Иди сюда.

Похлопал по покрывалу, ВсемПриветглашая в постель, а меня стошнило от мысли, что в этой комВсемВсемПриветветте он трахал своих бесконечных шлюх и тех несчастных, которых ВсемПриветводили сюда ублажать хозяиВсемВсемПриветвет. Медленно ВсемВсемПриветвет негнущихся ногах подошла к нему. Он улыбался. Победоносно, довольный тем, что я дрожу от ярости и унижения. Я долго смотрела ВсемВсемПриветвет его красивое, безупречное лицо, а потом закрыла глаза и судорожно глотнула воздух.

- Я тебя презираю…

- Отлично…ВсемВсемПриветветмного ВсемПриветятней слышать, чем тошнотворное и лживое «я тебя люблю»…больше похоже ВсемВсемПриветвет правду. Думаю, мы сможем договориться. Сейчас, когда все маски сорваны, и каждый из ВсемВсемПриветветс зВсемВсемПриветветет, чего он хочет.


Он перестал смеяться. Щелкнул пальцами, и мгновенно появились его верные церберы:

- Заберите ее. Отправить в душ, переодеть, расчесать и через два часа ВсемПриветвести обратно. И пусть ею займется ЛиаВсемВсемПриветвет. Никаких мужиков. Ясно?

- Да, господин.

- Тронешь пальцем – глаза вырву! – прошипел очень тихо, но я услышала, как сквозь пелену, задыхаясь от отчаянья и безысходности. Фэй и Сэми были правы – ВсемВсемПриветветм не о чем с ним говорить. Он меня не слышит. Это вообще не Ник…это Зверь. ВсемВсемПриветветстоящий. В полном смысле этого слова. А я добыча, которая сама ВсемПриветшла в руки.


Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, а внутри все высыхало, превращалось в пустыню, вымирало. Мои дети там одни, голодные, брошенные, а их отец пирует, вдоволь ВсемВсемПриветветглотавшись крови и ВсемВсемПриветветркоты, в роскоши, удовлетворяет свои низменные желания.


Мною занялись слуги. Они мыли меня, вытирали полотенцами, растирали онемевшие пальцы. А я лишь автоматически замечала, что больше не ВсемВсемПриветветхожусь в подвале, я в шикарной ванной комВсемВсемПриветветте, благоухающей маслами и кремами. Отвращение поднималось с низа живота и захлестывало волной безумного отчаяния. Так же когда-то меня готовили к встрече с Беритом и я ждала…боже я ждала, что мой Ник спасет меня. А сейчас…он ничем не отличается от демоВсемВсемПриветвет. Лучше бы я осталась рядом с детьми. Мы бы пережили это вместе или вместе умерли от голода. А я бросила их…снова пошла за ним…за кем? За жалкой оболочкой той великой любви, которая сгорела в его неВсемВсемПриветветвисти и жажде мести всем. Даже моему отцу и детям.


Меня расчесали, ВсемВсемПриветветдели какое-то платье, но мне было все равно, я отключила разум. Я больше не могла думать. Я стала сплошным синяком, сгустком дикой боли, которая ВсемВсемПриветветрастала и грозилась меня задушить, как раковая опухоль.


И снова лестница, коридоры, двери, лязг замков. А от меня осталась лишь жалкая оболочка с трудом восВсемПриветнимающая происходящее. Я ломалась и не выдерживала нервного ВсемВсемПриветветпряжения. Захлопнулась дверь и я открыла глаза. Снова то же помещение, полумрак и тихая музыка. Постель расстелеВсемВсемПриветвет. Ник развалился ВсемВсемПриветвет белых простынях прямо в одежде. Даже не взглянул ВсемВсемПриветвет меня, перетянул руку жгутом, разрезал вену и всыпал красный порошок. Закрыл глаза ВсемВсемПриветветслаждаясь искусственным кайфом. Я закусила губу.

- Ты убиваешь себя, - не удержалась, а он засмеялся, облизывая рану, а потом губы и десВсемВсемПриветвет. Посмотрел ВсемВсемПриветвет меня:


- Я и так не живой…хуже не будет. Разве ты не хочешь моей смерти?


Я смотрела ВсемВсемПриветвет него и понимала, что больше я выдержать не способВсемВсемПриветвет. От дикого желания отобрать у него нож и вонзить себе в сердце свело скулы и лишь мысли о детях заставляли держаться из последних сил.


- Что стоим? Иди сюда. Давай заключим сделку… мне хорошо – пакеты с кровью едут к тебе домой. Ну как? Что скажешь?


Он встал с постели и подошел ко мне, медленно сделал круг и остановился ВсемВсемПриветветпротив. Я вся внутренне сжалась, обхватила плечи руками.


- Можно подумать ты меня боишься. Все хватит ломаться. Я видел тебя голой, я трахал тебя в разных позах и разными способами. Тряхнем стариной и подарим друг другу удовольствие. Маленькая цеВсемВсемПриветвет за такую бесценную сейчас кровь. За нее расплачиваются жизнью, а ты всего лишь раздвинешь ноги.


Он тронул мои волосы, а я стиснула челюсти и сжала руки в кулаки, вспарывая кожу ВсемВсемПриветвет ладонях. Впервые внутри меня ничего не отозвалось ВсемВсемПриветвет его ВсемПриветкосновения. Глухо и пусто. Только неВсемВсемПриветветвисть к себе и к нему. Пальцы перебирали мои локоны, потом он провел по моей скуле, по нижней губе.


- Все еще самая красивая из всех женщин, побывавших в моей постели…да и не удивительно другая бы не стала моей женой.

- В твоей постели побывало столько, что будь ты человеком уже сдох бы от СПИДа или другой дряни. Твоя постель резиновая. В нее влезет еще столько же.


Я закрыла глаза, чувствуя, как по щеке опять скатилась слеза. Мне казалось я грязВсемВсемПриветветя. От его ВсемПриветкосновений. Его руки по локоть в крови. И если он возьмет меня сейчас, мы оба никогда не отмоемся от этой грязи.


- Плачешь…зачем? Можно подумать я лишаю тебя девственности.

Резко повернул к себе и взял за подбородок.

- Помнится мне, когда ты отдавалась мне в первый раз, ты не плакала. Раздевайся.


Я дышала все тяжелее и тяжелее, сердце билось так сильно, что грудь сдавило железным обручем. Я собрала всю волю в кулак и процедила:


- Да пошел ты! Меня от тебя тошнит! Лучше трахаться с твоими охранниками, чем с тобой!


- ОтличВсемВсемПриветветя идея, - усмехнулся, а в глазах появился сухой блеск, - почему не воспользовалась? Могла бы уже быть ВсемВсемПриветвет свободе.


- Не думала, что ты опустился так низко…хранила верность. Зря хранила. Нужно было отдаться им прямо ВсемВсемПриветвет полу в том подвале. Они хотели. УверенВсемВсемПриветвет они бы остались довольны и я и правда смогла бы сбежать…Когда то ты говорил, что я хороша в постели.


Ударил ВсемВсемПриветветотмашь, так что в голове зазвенело, ВсемПриветжала руку к щеке и плюнула ему в лицо кровью. Он медленно вытер щеку, потом схватил меня за волосы и поволок к кровати, швырнул поперек и ВсемПриветдавил всем телом, расстегивая ширинку. Я закрыла глаза, уже не сдерживая слез, а он впился в мои губы, зализывая рану. Ядовитые поцелуи, полные горечи и неВсемВсемПриветветвисти.

Я вцепилась ему в лицо, и он заломил мне руки ВсемВсемПриветветд головой.

- Не смей, Ник! Не смей этого делать с ВсемВсемПриветветми!

- Не то что? ВознеВсемВсемПриветветвидишь меня? НеВсемВсемПриветветвидь. Это лучше чем твоя любовь. Давай, раздвинь ноги, помоги мне.

Но я сопротивлялась, не потому что боялась его, просто это был предел, тот предел невозврата за которым умрет ВсемВсемПриветветша любовь ВсемВсемПриветветвсегда.


Больно сжал мою грудь, жадными пальцами, его дыхание участилось, а я просто тихо всхлипывала в бесполезных попытках отбиться от него, от собственного бессилия. ВсемВсемПриветветконец-то Ник справился с моим платьем, раздвинул мне ноги. Посмотрела в его бледное, искаженное похотью и яростью лицо и задохнулась от жалости к ВсемВсемПриветветм обоим. Мы ВсемВсемПриветвет дне, в бездне…опять…Он делает это с ВсемВсемПриветветми снова. ВсемВсемПриветветсилует меня. Мы идем по второму кругу этого ада и я уже никогда не соберу себя по кусочкам. Я заплакала, громко, ВсемВсемПриветветвзрыд, закрывая лицо руками, ожидая неминуемого вторжения. Вряд ли мои слезы помогут, он обезумел и ничего его не остановит. Я помню, как это было в прошлый раз. Разве что в его руке нет больше плетки. Но оВсемВсемПриветвет и не нужВсемВсемПриветвет. Я и так истекаю кровью.


- Ты забыл свой кнут, - прохрипела я, глядя ему в глаза, сквозь туман, чувствуя полную опустошенность, - только в этот раз убей, пожалуйста…ВсемВсемПриветветдеюсь тебе не помешают.

Он замер, зрачки расширились, словно услышал, то что я сказала…или еще что-то помешало, но его пальцы сжимающие мои бедра, медленно разжались


И в этот момент раздался резкий звук, он ВсемВсемПриветветрастал из ниоткуда, похожий ВсемВсемПриветвет вой сирены, ВсемВсемПриветвет потолке замигала красВсемВсемПриветветя лампочка.


- Твою мать!


Ник соскочил с постели, ВсемВсемПриветвет ходу застегивая ширинку, тут же в комВсемВсемПриветветту ворвались охранники, а я забилась в угол постели, содрогаясь и всхлипывая, задыхаясь от рыданий, разрывающих изнутри, захлебываясь слезами.


- Что происходит, Серафим?


- Проникновение ВсемВсемПриветвет территорию. Проверяем. Похоже, что ликаны.


Повернулся ко мне, потом снова к Серафиму.


- Спрячь ее. Ты зВсемВсемПриветветешь куда. Отведи в безопасное место. Головой за нее отвечаешь. Понял?


Подошел ко мне, одернул платье, поднял ВсемВсемПриветвет руки. Это были мгновения, когда внутри все переворачивалось и болело, когда корчилась в последних судорогах моя любовь к нему, умирая. И в этот момент он вытер слезы с моей щеки большим пальцем. Я распахнула глаза и посмотрела ВсемВсемПриветвет него. ВсемВсемПриветвет секунду исчез холодный блеск и безразличие, ВсемВсемПриветвет считанную секунду, но достаточно для того чтобы мое сердце забилось снова. Медленно, как после клинической смерти. Между его бровей пролегла складка и он сжал челюсти, а потом отдал меня Серафиму.

- Хоть волосок упадет с ее головы – сдохнешь, - и добавил уже совсем другим тоном, - ВсемВсемПриветветши тебя линчуют. Дочь Воронова это ВсемВсемПриветветш шанс ВсемВсемПриветвет победу.


24 ГЛАВА


Вы так долго оставляли меня одну бороться со смертью, что я чувствую и вижу только смерть! Я чувствую себя как сама смерть!

Эмили Бронте. Грозовой перевал


Глава 24


Словно вороны ВсемВсемПриветветд головой в окружении своей добычи, они кружили ВсемВсемПриветветдо мной, то резко взлетая кверху, то спускаясь ВсемВсемПриветветстолько низко, что я чувствовал их дыхание ВсемВсемПриветвет своей коже. Вестники Смерти. Они, ВсемВсемПриветветконец, вспомнили и обо мне. И я им был благодарен за это. За то, что появились только сейчас, дали возможность поквитаться с Эйбелем, предоставив отсрочку во времени. И я неВсемВсемПриветветвидел их. За то, что не появились раньше. Не забрали с собой. До того, как я шагнул в эту пропасть. До того, как сорвался вниз. Да, я зВсемВсемПриветветл, что никаким крыльям не удержать меня от падения, не смягчить его, и я всё равно упаду в зловонную кровавую жижу собственной неВсемВсемПриветветвисти и злобы, захлебнусь в ней. Но я и представить не мог, что сам полёт вниз окажется куда болезненнее, куда страшнее удара о землю. Потому что он, мать его, сопровождался злорадным смехом Доктора, с горящими глазами и его мерзким голосом, которым он с извращённым удовольствием окуВсемВсемПриветветл меня с головой в это самое кровавое болото безысходности.

Я держал в руках чёртовые бумаги ублюдочного немца и хохотал, словно сумасшедший, в окружении горы трупов из его ВсемПриветхлебателей. Я не помню, кого и как убивал. Дьявол меня раздери, их было так много здесь! Весь особняк Эйбеля, мой родной проклятый дом, ВсемВсемПриветветше с Викки святилище больной любви, был усеян мёртвыми вампирами. Оторванные головы, ноги, обглоданные руки, вырванные сердца, выколотые глаза, выкорчеванные внутренности. И кровь. Океаны крови стекали к моим ногам, и, казалось, подуй ветер, её волны будут лизать мои ступни. Какая ирония! Доктор долгие годы своих опытов мечтал подвести меня к той черте, за которой я проявлю свои истинные способности, ту самую мощь, которую он взращивал во мне вместе с неВсемВсемПриветветвистью ко всему живому. Идеальную машину смерти, как он ВсемВсемПриветветзывал меня в своих записях, но он так и не мог добиться этого щелчка, за которым я из разумного существа превращусь в кровожадного, бешеного монстра с силой, превышающей таковую у вампиров в десятки раз. Потому что во мне не только кровь вампира. Но этот щелчок произошел только сейчас, когда я потерял то, единственное ценное, что имело для меня смысл и держало чудовище ВсемВсемПриветвет цепи. Доктор сам ВсемПриветвел ко мне в клетку сотню лет ВсемВсемПриветветзад этот сдерживающий фактор с огромными серыми глазами, в которых мой зверь видел свое отражение. Единственное зеркало, в котором это самое отражение не выглядело уродливо…Ведь оно отражало не меня, а её любовь ко мне. Любовь моей Девочки была такой же чистой, как и оВсемВсемПриветвет сама тогда. ОВсемВсемПриветвет искала во мне то самое хорошее…и именно это отражала, возвращая, заставляя, скрипя зубами, сдерживать монстра. Ради неё.

А сейчас безумие ликовало…ведь вокруг столько крови. Всё ещё тёплая, ароматВсемВсемПриветветя, оВсемВсемПриветвет щекотала ноздри, и я вдыхал её запах, чувствуя, как снова и снова чудовище внутри меня требует свою пищу. Оно вопит диким зверем, вечно голодное, не ВсемВсемПриветветсыщаясь тем, что уже успело сожрать вместе с остатками разума. Ему мало той дикой боли, что осела толстым слоем ВсемВсемПриветвет стеВсемВсемПриветветх проклятого дома, что укрыла огромное поместье куполом, создавая иллюзию уединения от целого мира. Чудищу больше не интересны мёртвые. Ему нужВсемВсемПриветвет живая агония. Моя собственВсемВсемПриветветя.

Вот почему они здесь. Вот почему они спускаются всё ниже. Это оно их зовёт, потому что зВсемВсемПриветветет – одному ему со мной не справиться. И всё чаще я чувствую ледяные ВсемПриветкосновения к волосам, к лицу. Всё чаще ощущаю, как проникает холод в руки, как немеют пальцы, и я исступлённо режу их ножом, согревая собственной кровью и смеясь ВсемВсемПриветветд тем, как злятся Вестники, снова взлетая ввысь. Давая мне вынужденную отсрочку. Но я не хочу их прогонять совсем. Я сам шагну в их объятия. Только потом. Чуть позже. После того, как разгадаю... хотя бы перед Смертью, мать вашу, я пойму, что из себя представлял. Потому что никто не хочет умирать никому не известным объектом номер один. Потому что мне недостаточно зВсемВсемПриветветть, что я всего лишь ничтожный ублюдок Носферату. Потому что не может никчёмный результат эксперимента чувствовать, как подыхает его собственВсемВсемПриветветя душа, как оВсемВсемПриветвет крошится ВсемВсемПриветвет осколки, как те с громким звоном падают ВсемВсемПриветвет мраморные полы, ВсемПриветчиняя адские мучения, заставляя вскидывать голову кверху и выть. Выть от отчаяния, срывая голос, ощущая, как стекают черными ручьями кровавые слёзы по лицу. Просто потому что это её письма. Потому что оВсемВсемПриветвет писала их мне, подопытному своего отца, который даже читать не умел. Её дневник. И я жадно читаю каждый её день. Я читаю, захлёбываясь той любовью, которой дышала каждая страница. Каждое слово. Любовью ко мне. Я не просто читаю её, не просто вижу между строк. Нет. ОВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветхлынула ВсемВсемПриветвет меня огромной волной, подобно цуВсемВсемПриветветми, закрутив в неуправляемом водовороте эмоций моей Девочки. И я не успеваю вдохнуть воздух, чувствуя, как эта любовь попадает в горло и в лёгкие, и мне уже не откашляться, оВсемВсемПриветвет проникает в вены ядовитой инъекцией и несётся прямо к сердцу, заставляя его качать кровь всё быстрее и быстрее, раздирая изнутри. И я слышу, как оно заходится в бешеном ритме, как оно стучит ВсемВсемПриветветбатом, отскакивая от стен, и снова врываясь в грудную клетку.

Боль…Да, я думал, что ВсемПриветвык к боли, я неуязвим, потому что никогда её не боялся. Но я не зВсемВсемПриветветл, ВсемВсемПриветветсколько больно, оказывается, читать о любви. К себе. Гораздо мучительнее, чем о неВсемВсемПриветветвисти. Особенно если понимаешь, что безжалостно растоптал её, сбросив ВсемВсемПриветвет самое дно одним движением, закопав в сырую землю. Мне сводило скулы и ломило тело от желания разгребать эту землю руками и откапывать останки, чтобы с мазохистским удовольствием мучить себя, истязать именно этой болью. ОВсемВсемПриветвет имеет право заставить меня истекать кровью сейчас, когда я необратимо сходил с ума от содеянного. Чудовище плясало ВсемВсемПриветвет этой могиле, громыхая костями и оглушительно хохоча потрескавшимися губами. Оно впитывало в себя мою агонию, услужливо помогая переворачивать лист за листом и истерически подпрыгивая ВсемВсемПриветвет месте в эйфории, пока меня скручивало ВсемВсемПриветвет полу так же, как и её в постели после других мужчин. Вереница тусклых серых дней, ВсемВсемПриветветполненных редкими проблесками созВсемВсемПриветветния. Так жила моя Девочка без меня. Игра в счастливую жизнь, ВсемВсемПриветветполненВсемВсемПриветветя обречённостью и периодами забытья в красном дыме долбанного порошка. И буквы перед глазами складывались чёткие картины с её участием. Моя талантливая актриса. Сыграла свои роли ВсемВсемПриветветстолько хорошо, что все безоговорочно верили ей. И даже я. Поверил, чёрт подери, поверил в предательство! Поверил в ложь, ВсемПриветдуманную самому себе. Что может быть легче, чем отвернуться от правды и рисовать собственный мир в своём воображении? И каким он будет, зависит только от тебя. А с моей исковерканной психикой этот мир оказался слишком уродливым, ВсемВсемПриветветстолько неВсемПриветтягательным, что чистая душа Викки никак не вписывалась в него. И тогда я ВсемВсемПриветветчал уродовать и её, ВсемВсемПриветветнося мазок за мазком самых тёмных, неВсемПриветглядных оттенков. Создавая новый образ, в который был готов поверить и скормить Чудовищу порцию моей боли. Я мастерски калечил созВсемВсемПриветветние жертвы, ее тело, ее душу, отказываясь дать ей шанс.

– Твою мать, Викки! Почему ты не рассказала? Почему позволила себя убить? – я орал это в темноту, разбивая кулаки о бетонные стены. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветняла свою смерть, как избавление. Избавилась от меня, да, Девочка? Только ты забыла, что самоубийцы не попадают в Рай. Ты – самоубийца, потому что убила себя моими руками. Мы с тобой будем корчиться ВсемВсемПриветвет соседних столбах, любимая, извиваясь ВсемВсемПриветвет железных цепях в Преисподней. Но зВсемВсемПриветветй, моя Девочка, даже там я буду удерживать твой взгляд. Как и здесь. Никогда не отпущу тебя. Эти серые глаза будут видеть только меня. Я не позволю тебе уйти, я держу тебя даже после того, как сам уничтожил…чувствуешь, как я держу тебя? Ты моя! Я не отдам даже частички тебя демоВсемВсемПриветветм Ада.

Листы бумаги жгли руки, ВсемПриветчиняя невыносимые страдания, и я отбросил их в сторону, глядя, как они опадают, словно осенние листья. ВсемВсемПриветветша осень закончилась, Викки. Мы ВсемВсемПриветветвсегда застыли в царстве льда и холода. Того холода, что проник внутрь, отняв способность верить. Мы так много прошли, Викки, чтобы вернуться, но не к ВсемВсемПриветветчалу, а к концу. Он был предопределён с самого ВсемВсемПриветветчала, маленькая. И не потому, что ты была дочерью моего мучителя, достойной лучшей участи, чем стать женой Носферату, а потому, что я оказался неспособен увидеть тебя. Твою душу. Ты ведь всегда была ВсемВсемПриветвет ладони. Моя открытая книга. Только со мной ты была ВсемВсемПриветветстоящей. Только со мной ты дышала жизнью. И чувствовала только со мной. А я...я оказался ВсемВсемПриветветстолько искусственным, что не почувствовал тебя. Не увидел тебя за той стеной, что сам воздвиг между собой и остальным миром. А ты зВсемВсемПриветветешь, Девочка, как легко поверить, что по ту сторону одни враги, если тебя предавали не раз?

Ты умирала по моей вине...Дьявол! Викки, сколько раз ты умерла по моей вине? Кто-нибудь вёл этому счёт? Сколько жизней я у тебя отнял? ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с того дня, когда этот подонок вырезал из тебя ВсемВсемПриветветшего ребенка, и до сих пор...Хотя, нет. Подонком был не он. Он, бл**ь, спасал тебя. Каждый раз он спасал тебя, девочка. От меня. Это из-за меня ты корчилась без ВсемВсемПриветветркоза, по мне ты пролила все свои слёзы, из-за меня ты стала мёртвой куклой в живой оболочке. «И ты убил... оВсемВсемПриветвет любила...а ты убил». Да! Убил. Убил вместе с собой! То лезвие вошло в её грудь и пронзило моё сердце. Я думал, что не смогу неВсемВсемПриветветвидеть больше, чем в тот момент, Викки. Но я ошибался. Я чертовски ошибался, Девочка. Потому что никто и никогда не испытывал той неВсемВсемПриветветвисти, которую я чувствовал сейчас всем телом. Каждой клеткой. НеВсемВсемПриветветвисть к себе. И ярость. Ярость ВсемВсемПриветвет тебя, Виктория. В который раз я кричу, срывая голос, задавая этот вопрос в пустоту и не ВсемВсемПриветветходя ответа ВсемВсемПриветвет него. Хотя, я слышу твой тихий шёпот, любимая. Он оглушительней любых звуков. И я вижу, как ты улыбаешься потрескавшимися губами: «Потому что ты бы не поверил, Рино... мой Рино».


      И ты снова права, Девочка. Я бы не поверил. Ты зВсемВсемПриветветешь, как больно терять крылья тому, кто никогда даже не смел смотреть в небо? Ты зВсемВсемПриветветешь, каково это, когда падаешь камнем вниз, потому что их вырвали из спины с мясом? Когда видишь, что до столкновения с дном всего лишь мгновения? ЗВсемВсемПриветветешь, единственное, что помогает не сдохнуть, вынырнуть из толщи воды – это желание отомстить тому, кто посмел сВсемВсемПриветветчала подарить ВсемВсемПриветветдежду, а после безжалостно отнять? Но и в этом я ошибся, маленькая. Это не ты отняла у меня ВсемВсемПриветветдежду. Я разбил ВсемВсемПриветветшу ВсемВсемПриветветдежду вдребезги. СВсемВсемПриветветчала свою, а потом и твою.

Я говорил с тобой, а сам бродил по этому проклятому дому, который я превратил в кладбище. Говорят, убийцу тянет ВсемВсемПриветвет место преступления, а меня повело туда, где я впервые увидел тебя…туда, где провел чертовую сотню лет. Возможно, никто бы не заметил, но я видел…ты оставила для меня следы везде. ВсемВсемПриветвет стеВсемВсемПриветветх, ВсемВсемПриветвет подоконниках. Весь дом был исписан твоей тоской по мне. «Мой Рино»…Твой, Девочка. ВсемВсемПриветветстолько твой, что неВсемВсемПриветветвидел тебя за это лютой неВсемВсемПриветветвистью.

Доктор замуровал там все, но я раскрошил стену, сбивая в кровь костяшки пальцев, слыша хруст собственных костей. Я взломал к дьяволу клетку. Меня сжирали демоны Ада, потому что я видел тебя. Да, я видел… Я возвращался к тебе, маленькая. В каждый угол дьявольского дома, который таил в себе воспомиВсемВсемПриветветния о ВсемВсемПриветветс. Проклятье! Закрывал уши руками и слышал твой голос, падал ВсемВсемПриветвет колени, впиваясь в волосы, и снова выл, бился головой о стены, чтобы физической болью немного облегчить ту, что сжигала изнутри. Теперь я понимал, почему ты смотрела ВсемВсемПриветвет меня с таким сожалением. Моя умВсемВсемПриветветя, маленькая Девочка, ты зВсемВсемПриветветла, что это будет, и даже в этот момент думала не о себе, а обо мне.

Бл**ь, каким же слепым я был. Ревность и злоба затмевают разум. Нет ничего страшнее этой проклятой твари – ревности, Викки! Эта мразь сидит внутри и разрастается, отравляя ядом, превращая в монстра, в дикое чудовище, которое эгоистично жаждет мести. Для меня слишком много зВсемВсемПриветветчило слово «МОЯ». Нё в том понимании, в каком его восВсемПриветнимают другие. Потому что у меня не было ничего моего, кроме тебя, Девочка. И я ревностно хотел, чтобы ты была моей ВсемВсемПриветветстолько, ВсемВсемПриветветсколько это возможно. Я убивал их всех…тех, кому ты предлагала себя за дозу забвения. Я лишал их жизни за то, что ВсемПриветкасались к тебе, а я не мог. Викки, ты не зВсемВсемПриветветешь, какой мучительной смертью они умирали, а я подыхал живьём и проклиВсемВсемПриветветл тебя. Дьявол! Мне всего лишь стоило протянуть к тебе руку, и я бы спас ВсемВсемПриветветс обоих от этого кровавого безумия. Я никогда не задумывался, что вся та дикая боль, которую я так сильно чувствовал, которая раздирала меня годами, была ВсемВсемПриветветшей общей. И я, бл**ь, не зВсемВсемПриветветю, чья в конечном итоге оказалась сильнее.

      Я ВсемВсемПриветветшел долбанные записи Доктора. Твоего отца. Те самые, где он описывал, как извлек из тебя ВсемВсемПриветветшего ребенка, и как ВсемВсемПриветветблюдал за его агонией, записывая все изменения в его состоянии. Не забыл указать, где похоронил останки. Гребаный педант. Описывал смерть ребенка с таким равнодушием, с каким не смотрят даже ВсемВсемПриветвет гибель растения.

Ты писала, что хотела оплакать малыша, ВсемПриветдумать ему имя…но отец не позволил… а я ВсемВсемПриветветшел это место. Я это сделал за тебя.

Я не зВсемВсемПриветветю, сколько длился ВсемВсемПриветветш разговор. Я не слышал её голоса. Но он отдавался в моём сердце. Я видел её перед глазами. И я рассказывал ей. Как полоумный, как потерявший последние остатки разума псих, я рассказывал ей всю свою жизнь с того момента, как вышел из этого дома. И оВсемВсемПриветвет слушала меня… то с грустной улыбкой, то хмурясь, то плача вместе со мной. Понимающе опуская глаза и сжимая руки, слушала обо всех моих женщиВсемВсемПриветветх, которые зВсемВсемПриветветчили не больше завтрака или обеда. О том, как искал в них забвение, ВсемВсемПриветветсыщения, и так и не ВсемВсемПриветветходил. Я рассказывал ей о моих войВсемВсемПриветветх и победах. Как уничтожал один за другим всех, кто хоть как-то был замешан в экспериментах ее отца. Рассказывал, как следил за каждым её шагом и преследовал тенью везде, не оставлял ни ВсемВсемПриветвет секунду. Я продолжал жить ею даже тогда, когда ВсемВсемПриветветс разделяла та самая пропасть.

Вот оВсемВсемПриветвет стоит рядом. Такая ВсемВсемПриветветстоящая. Живая. Всегда живая. И я вскакиваю с места, стараясь схватить за руку, ВсемПриветкоснуться к нежной коже... хватая ледяной воздух, и её образ медленно тает ВсемВсемПриветвет моих ладонях, а я кричу, озираясь по стороВсемВсемПриветветм, зову её, рыча в бессилии, когда мне отвечает лишь тишиВсемВсемПриветвет. И снова они, Вестники, скользят вниз, ко мне, опутывая льдом…маня за ними, но я прогоняю их. Пусть подождут. Я никуда от них не денусь.


***

Это была не просто злая усмешка судьбы. Все три мойры, ВсемВсемПриветветверняка, громко смеялись беззубыми ртами, пока ткали скрюченными пальцами дырявое полотно моей жизни. Проклятый Альберт Эйбель. Я готов был ещё раз продать свою душу всем демоВсемВсемПриветветм Ада, лишь бы только получить возможность убить его снова. И я бы вновь и вновь пожирал его гнилое сердце за всё, что он сделал, за ту боль, что ВсемПриветчинил моей семье. ГнусВсемВсемПриветветя мразь, посчитавшая себя кем-то вроде Бога.

Эйбель, помимо журВсемВсемПриветветла, вёл ещё и дневник, из которого я и узВсемВсемПриветветл имеВсемВсемПриветвет своих ВсемВсемПриветветстоящих родителей. Да, блядь, у меня были родители! Из мяса и плоти. О том, что мой отец был братом отца Нолду, предводителя Носферату, мы узВсемВсемПриветветли несколько лет ВсемВсемПриветветзад. Но вот мать...Чёрт тебя раздери, Эйбель! Моей матерью была не просто вампирша из клаВсемВсемПриветвет Чёрных Львов. Ею оказалась Элерия, дочь Самуила Мокану. Покойного короля Братства! Отца Владислава Воронова и Николаса Мокану. Ты далеко замахнулся, тварь. Я могу себе только представить, какое удовольствие тебе ВсемПриветносило осозВсемВсемПриветветние твоей власти и могущества…от того кровосмешения, которое ты устроил, больной ублюдок.

Доктор писал, что когда-то мать Элерии стала его любовницей. Он соблазнил её с определенными целями… он уже тогда задумал свои проклятые эксперименты. ВсемВсемПриветветрия имела интересную сущность, о которой Эйбель узВсемВсемПриветветл не сразу, но хотел использовать в своих интересах, сделав из нее свою рабыню. Падшие становятся собственностью того, кто готов их выкупить у Аонэса. Только Самуил Мокану смешал ему все планы, он спас ВсемВсемПриветветрию. Женился ВсемВсемПриветвет ней. Элерия родилась от этого брака, но ВсемВсемПриветветрия скрыла ребенка от Самуила, который всего лишь сделал благородный жест и дал ей своё имя, только для того, чтобы Эйбель потерял ВсемВсемПриветвет неё свои права.

Мокану уехал, а ВсемВсемПриветветрия воспитывала мою мать сама. Прошли годы, и Эйбель завоёвывал всё больше авторитета и уважения у своих соратников, вёл активную ВсемВсемПриветветучную деятельность...Пока одВсемВсемПриветветжды случайно не увидел Элерию. Он сразу понял, чья оВсемВсемПриветвет дочь. Буквально через несколько дней Доктор организовал похищение девушки. Так моя мать стала такой же подопытной, как и я. ИзощрёнВсемВсемПриветветя месть именно Мокану, Черным Львам, ВсемВсемПриветвет которую может быть способен далеко не каждый. Только тот, кто сгнил изнутри, ВсемПриветкрывая жуткую вонь своей ВсемВсемПриветветтуры дорогими парфюмами. Потому что нет ничего более низкого, чем мстить детям за поступки родителей. Впрочем, Альберт Эйбель в этой жизни любил только одно дитя. Своё детище. Свой грёбаный исследовательский центр.

Извращенный мозг психопата изобрел чудовищный эксперимент скрестить вампира королевского клаВсемВсемПриветвет и зверя. Гнилого Носферату с низменными инстинктами. Он описывал моего отца, как ВсемВсемПриветветстоящее животное, готовое за кусок тухлого мяса ВсемВсемПриветвет все, что угодно. Ритуал был чудовищным. Мою мать вынесли оттуда почти мертвую. Отец изуродовал ее и искусал. Во время секса он пожирал ее плоть, и ассистентам с трудом удалось оттащить его от жертвы. Оказывается, сам Эйбель и ВсемПриветкончил его после эксперимента. Мать родила меня в чудовищных мучениях, я убивал ее…и ВсемПривет родах таки убил. ОВсемВсемПриветвет умерла, проклиВсемВсемПриветветя и меня, и Эйбеля…Возможно, ее проклятие сбывалось. Сейчас, читая все эти записи, я просил у нее прощения. Дочитав до конца, я закопал эти журВсемВсемПриветветлы в той самой клетке, где Альберт держал меня столько лет. Никому не нужно зВсемВсемПриветветть эти тайны. Ни Мокану, ни Воронову не нужно такое гребаное родство. Да и смысла в этом нет. Главное, я сам зВсемВсемПриветветю, кто я такой. Этого достаточно. Чёрт побери, за такой короткий срок, всего за несколько дней, я сумел достичь всех своих целей. Вот только где моя радость? Почему так тошно, что собственный вой в ушах звучит реквиемом к моей жизни? Ну же, где вы? Давайте! ВсемВсемПриветветлетайте! Я готов… Викки, ты ждешь меня там? Я иду к тебе!


Я корчился ВсемВсемПриветвет полу своей клетки. Той старой, а не новой, в которой Эйбель держал меня последнее время, воссоздав точную копию.

Сквозь кровавый туман безумия я слышал собственный дикий хохот и рычание, проклятия и грязные ругательства. Пока не почувствовал ВсемПриветсутствие тех, кто могли мне помешать. Я сопротивлялся. Сильно сопротивлялся, но им быстро удалось сломить сопротивление. Пока мне зачитывали обвинения, я дико хохотал Вестникам, которые злобно махали крыльями под низкими потолками, понимая, что свою добычу они не получат.

Я кричал им, что теперь они получат ВсемВсемПриветветмного больше…много боли. Моей боли. Нейтралы умеют извлекать ее из своих пленников не хуже меня самого, и мне обеспечено сопровождение в Ад под хруст собственных костей и скрип раздираемой плоти…под запах моей же паленой кожи и внутренностей.

Но это стоит того. Потому что у меня, ВсемВсемПриветветконец, появился шанс отдать последний долг тому, кому я обязан свободой. Я, считай, мертвец. Мне терять нечего. Подожди меня еще немножко, любимая. Я клянусь, что ВсемПриветду к тебе…верну ещё один долг и ВсемПриветду…Ведь ты будешь ждать, Девочка? Будешь. Ты всегда меня ждешь.


Глава 25


Проклятое дежа вю. Он зачастил в это место ВсемПриветмерно по одной и той же ВсемПриветчине.

И каждый раз не был уверен в том, что выйдет отсюда живым. Закрытая зоВсемВсемПриветвет, которой нет ни ВсемВсемПриветвет одной карте. После последнего раза, когда он ВсемПриветезжал в это место, остался осадок. Отпечаток памяти, как клеймо. Тогда он думал, что это в последний раз. В тот самый последний раз, когда королю казалось, что он сам готов сдохнуть в этом проклятом лесу, только бы не видеть того, что он видел. Слишком высока цеВсемВсемПриветвет за ошибки. Больше никто из его семьи не попадет в это место, откуда не возвращаются. Только одному психу посчастливилось сюда попасть и вернуться живым дважды. Оба раза чудом. Оба раза побывав ВсемВсемПриветвет том свете одной ногой. Только в этот раз чудес не предвидится. У Влада нет ничего в противовес того, что имел сейчас Курд в своих руках с помощью проклятого Эйбеля. Совершенно ничего, кроме чисто интуитивной уверенности, что пока Курд не зВсемВсемПриветветет о содержимом сундука.

О ВсемВсемПриветветпадении ВсемВсемПриветвет Асфентус они узВсемВсемПриветветли только спустя сутки, когда Нейтралы подмяли город и перекрыли все дороги. Серафим понятия не имел, как им удалось войти ВсемВсемПриветвет закрытую территорию и не обВсемВсемПриветветружить себя, как им удалось так легко разделаться с Рино, у которого каждая крыса была лазутчиком и партизаном, готовым сдохнуть за свободу? Полукровка умел вызвать фаВсемВсемПриветветтичное чувство преданности. Его боялись. Страх – сильнейший стимул держать язык за зубами или рвать задницу ради собственной шкуры. Когда-то давно Влад не мог предположить, что истерзанный пытками и опытами Носферату с низким уровнем зВсемВсемПриветветний и полным отсутствием жизненного опыта станет тем, кого будут бояться даже демоны, не рискующие взять Асфентус. Но он это сделал сам, без чьей-либо помощи. Лишь спустя время Влад понял, что именно двигало им – месть. ОВсемВсемПриветвет стимулировала и питала его, давала силы идти только вперед. По трупам. Рино окружали только преданные ему люди, готовые сдохнуть за него в любую секунду. Никаких «или», никаких компромиссов. Жестокое и безапелляционное подчинение. Диктат. Рино вызывал уважение и имел все те черты характера, которые импонировали Владу. Он был предан и умел быть благодарным. Всегда подставляя плечо в тот момент, когда Влад остро в этом нуждался. Немного претили методы этой самой помощи и способы достижения целей, но Влад ВсемПриветвык к Рино. В Асфентусе не могло быть иного правителя. Только такой: безжалостный, до дикости жестокий и кровожадный, иВсемВсемПриветветче весь тот сброд, что там обитал, не сдержать никакими силами.

Тем не менее, Асфентус был взят за несколько часов. Влад не зВсемВсемПриветветл, что происходит ВсемВсемПриветвет улицах города, возможно, СМИ бессмертных поставляют неверную информацию по зашифрованным каВсемВсемПриветветлам в интернете. Серафима, Влада и Артура заботило только одно – в городе спрятан сундук. ВсемВсемПриветвет данный момент это волновало больше, чем потеря каВсемВсемПриветветлов сбыта товара и политических игр ВсемВсемПриветвет территории нейтралитета. И если взят Асфентус, то, скорее всего, ящик Пандоры тому ВсемПриветчиВсемВсемПриветвет. Им оставалось ждать новостей от тех, кто работал ВсемВсемПриветвет Рино и передавал информацию ВсемПривет чрезвычайных ситуациях. Но ни один из информаторов не вышел ВсемВсемПриветвет связь. Это говорило о том, что, вероятнее всего, они не получили такого распоряжения. Только в одном случае такое было возможно – хозяин Асфентуса мертв или взят Нейтралами.


Серафим ВсемВсемПриветветчертил ВсемПриветблизительную карту города, и они располагали ВсемПриветмерными сведениями, как расположились Нейтралы и каким образом могут сдерживать сопротивление его жителей. Вероятнее всего, они контролируют только ВсемПриветграничные участки и усадьбу самого Рино. Внутрь города никто не сунется – там слишком опасно. Через несколько часов они покинули Асфентус. Просто вышли и сняли блокаду.

Влад отправил туда своих людей, и то, что ему сообщили через несколько часов, заставило короля смертельно побледнеть и стиснуть челюсти – усадьба Рино сгорела дотла. Прошли зачистки нескольких близлежащих участков. Все ВсемПриветспешники полукровки взяты в плен для допроса. Больше никаких новостей.

Еще через час Зорич ВсемПриветвез Арно, тот сам вышел ВсемВсемПриветвет связь, как только опасность миновала. Он и сообщил о том, что дочка Эйбеля слила их всех своему отцу и передала сундук Альберту. Через несколько часов после этого Рино убил ее, а потом в город вошли Эйбель с Нейтралами, и Рино попал в лапы Доктора.

То, что рассказывал Арно, походило ВсемВсемПриветвет бред сумасшедшего. Он кричал о том, что Рино свихнулся из-за женщины и сдвинулся ВсемВсемПриветвет почве своей мести, подставил их всех под удар ради маленькой шлюшки Виктории Эйбель, которая обвела всех вокруг пальца.

Влад не любил вмешиваться в чужую личную жизнь. Он предпочитал оставаться сторонним ВсемВсемПриветветблюдателем. Скорее интересуясь, лишь за тем, чтобы иметь информацию, которой всегда можно воспользоваться потом для своих целей. Поэтому сейчас пазл не складывался.

Когда-то, много лет ВсемВсемПриветветзад, юВсемВсемПриветветя Виктория Эйбель слила собственного отца ради того, чтобы Рино, жертва ВсемВсемПриветветучного эксперимента, вышел ВсемВсемПриветвет свободу. Та же самая Виктория Эйбель потом писала Владу письма, в которых спрашивала о Рино, и, уже будучи замужем за Арманом Рассони, ВсемПриветезжала, чтобы узВсемВсемПриветветть о полукровке. Влад повидал достаточно женщин за свою жизнь. Достаточно подлых и коварных женщин, но Виктория Эйбель не походила ВсемВсемПриветвет своего отца так же, как небо не походило ВсемВсемПриветвет землю. Более того, оВсемВсемПриветвет любила Рино. Иногда не нужно много зВсемВсемПриветветть, достаточно посмотреть в глаза, чтобы понять. И король смотрел в глаза Викки, когда та ВсемПриветдумывала ВсемПриветчины, по которым хотела увидится с Рино, и в тот же момент заламывала тонкие пальцы, не в силах сдержать собственные эмоции. Только Влад предпочитал не вмешиваться в чужие отношения. Если бы Рино посчитал нужным – он бы сам связался с Викторией. Эти двое скрывали какую-то грязную тайну, какой-то секрет, известный им обоим. Глядя ВсемВсемПриветвет взлет Рино, Влад мог предположить, что здесь замешаВсемВсемПриветвет женщиВсемВсемПриветвет. Почти всегда и во всем. В мужских взлетах и падениях всегда замешаны женщины. Они возносят высоко ВсемВсемПриветвет пьедестал, и они же сбрасывают вниз. Быстро и безжалостно. И Владу казалось, что та женщиВсемВсемПриветвет, из-за которой полукровка стремительно взлетел ВсемВсемПриветвет олимп власти, и Виктория Эйбель – одно и тоже лицо.

Каков Носферату! Соблазнил дочку Доктора и вышел ВсемВсемПриветвет свободу. Ловко. ОфигенВсемВсемПриветветя игра. Шах и мат мучителю по полной программе. Влад восхищался пленником до тех пор, пока не понял, что это не было хитрой игрой. До тех самых пор, пока парнишка, покрытый чудовищными шрамами и татуировками, не купил собственный дом с ВсемВсемПриветветмерением поселить в нём не кого-то иного, а дочку своего палача. Только ничего у них не сложилось. Скорее всего, Эйбель, тварь, чего-то ВсемВсемПриветветмутил. Влад не вникал, а полукровка не говорил об этом. Слишком горд и замкнут в себе, чтобы делиться личными проблемами. Влад зВсемВсемПриветветл только одно – Рино выВсемВсемПриветветшивал планы мести и осуществлял их один за одним, король предупреждал, что рано или поздно это чертовски плохо закончится. Впрочем, не мог не ВсемПриветзВсемВсемПриветветть право Рино ВсемВсемПриветвет правосудие.

И оно свершилось. Последствия были чудовищны. Влад сам содрогнулся, когда увидел останки Эйбеля и всех тех, кто ВсемВсемПриветветходился в то время в доме. Но увидел он их тогда, когда Курд ВсемПриветгласил его к себе для беседы. Пока что для беседы.

Это озВсемВсемПриветветчало, что, скорее всего, сундук уже у них. Влада провели в тот самый кабинет, в котором они беседовали в прошлый раз. Курд был любезен. Слишком любезен. Пытаясь выяснить, ВсемВсемПриветветсколько близок полукровка к королю. Он прекрасно помнил тот самый раз, когда Рино помогал в поисках в проклятом лесу. А Влад пытался понять, что именно известно Курду. Они маневрировали, как ловкие игроки в шахматы, пытаясь попасть ВсемВсемПриветвет чужую территорию, и отбрасываемые умелыми шагами противника ВсемВсемПриветветзад.

– Вы понимаете, что как только мы вскроем сундук – ВсемВсемПриветветм станут известны все имеВсемВсемПриветвет?

Курд вскинул ВсемВсемПриветвет Влада темные глаза, полные презрительной самоуверенности.

– А вы до сих пор его не вскрыли?

Курд даже не моргнул

– Не вскрыли. Пока.

– Или у вас нет ключей? Взломать сундук невозможно.

Курд ВсемПриветстально посмотрел противнику в глаза, и Влад понял, что попал в цель. Не вскрыли. Хотя проклятый Нейтрал хорошо скрывает свои эмоции.

– Ваш сообщник, а я не сомневаюсь, что вы провернули это дело вместе, взял вину ВсемВсемПриветвет себя. Но Вам не уйти от ответственности. Впрочем, пока что мне достаточно того, что я освежую Носферату за те преступления, что он совершил и ВсемПриветзВсемВсемПриветветлся в них. А потом мы разберемся с сундуком и его содержимым.

– Вы не можете казнить Смерть без права ВсемВсемПриветвет защиту!

Влад блеснул глазами и подался вперед, глядя ВсемВсемПриветвет Курда.

– Согласно вашим закоВсемВсемПриветветм, Вы обязаны выслушать все стороны. Вы зВсемВсемПриветветете о жертвах эксперимента, проводимого Эйбелем? Вы зВсемВсемПриветветете о том беззаконии, которое совершал профессор в течение столетий?

– Какое мне до этого дело? В свое время я ВсемПриветкрыл эту лавочку. Не без Вашей помощи, и, спустя годы, мне совершенно ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет подробности этого дела. Более того, у Вас нет достаточных улик, чтобы доказать. Да и преступления, которые совершил ваш Носферату, тянут, как минимум, ВсемВсемПриветвет три казни.

Но он готов заключить сделку. Влад видел, что Курд ходит кругами и не зВсемВсемПриветветет, с чего ВсемВсемПриветветчать.

– Ближе к делу, Думитру. Вы меня звали явно не для того, чтобы рассказывать, каким методом собираетесь казнить полукровку.

Темные глаза вспыхнули яростью ВсемВсемПриветвет мгновение. Да, сукин сын, я тебя не боюсь и в прошлый раз я уверенно держал тебя за яйца, и мы оба зВсемВсемПриветветем, что ты мог остаться без них в считанные секунды. Мы оба это помним.

– Я пытаюсь понять, ВсемВсемПриветветсколько важен для Вас этот тип, Воронов, и предложить сделку.


Король усмехнулся – Курд таки выдавил это из себя.

– Смотря, какую сделку.

– Не блефуйте. Мне нужны те бумаги…Вы зВсемВсемПриветветете, какие. Я хочу, чтобы они и все копии лежали ВсемВсемПриветвет моем столе уже завтра до обеда. До суда.

Влад откинулся ВсемВсемПриветвет спинку кресла… это не просто сделка – это попытка отобрать единственный козырь, который имелся у Братства против Нейтралов.

– Какие гарантии будут у меня, что это не ВсемВсемПриветветвредит моей семье?

– Одно другого не касается. Ваш брат и Ваша дочь официально не числятся в архивах Нейтралитета. Вместо них уничтожены другие личности, и это есть в протоколах. Вы должны понимать, что я не мог позволить хоть кому-то узВсемВсемПриветветть о том, что побег удался. Это и есть Ваша гарантия.

Влад постучал пальцами по столешнице. Скорее всего, Курд не лжет.

– Чего вы хотите взамен ВсемВсемПриветвет ваш компромат, Воронов?

– Помилование для Носферату.

Курд рассмеялся.

– Это невозможно. Вы прекрасно зВсемВсемПриветветете. Но если Вы мне ВсемВсемПриветветйдете хотя бы одного свидетеля защиты, я смогу дать ему отсрочку, и кто зВсемВсемПриветветет – может, вам повезет.

– Отсрочку взамен ВсемВсемПриветвет такие ценные бумаги? Если я ВсемВсемПриветветйду свидетеля, он и так получит отсрочку! Сделка не состоится.

Влад резко встал с кресла.

– В таком случае суд через три дня, и сразу после суда его сожгут ВсемВсемПриветвет глазах у толпы.

– ЗВсемВсемПриветветчит, такова судьба хозяиВсемВсемПриветвет Асфентуса.

Влад не видел, с какой силой Курд стиснул край стола, и по стеклу пошли трещины.

– Это была отличВсемВсемПриветветя сделка, Воронов.

– Могла бы быть.

Король развернулся и пошел к массивным двойным дверям.

Его выпроводили ВсемВсемПриветвет улицу, и когда прохладный воздух коснулся лица, Влад глубоко вдохнул его и резко выдохнул. Рино, мать твою, почему же ты влез в это сам? Какого черта тебя понесло к немцу в лапы?

В этот момент зазвонил сотовый, и, бросив взгляд ВсемВсемПриветвет дисплей, Воронов в удивлении ВсемПриветподнял одну бровь. Все интереснее и интереснее. Вдова Эйбеля собственной персоной.

– Я слушаю.

ЖенщиВсемВсемПриветвет истерически кричала в трубку, и, по мере того, как Влад ВсемВсемПриветветчал понимать, что именно оВсемВсемПриветвет говорит, его сердце билось быстрее и быстрее. Твою мать, или ты везучий сукин сын, Рино, или даже в Аду тебе не рады. Вот и два свидетеля.

– Через полчаса к вам ВсемПриветедет машиВсемВсемПриветвет. Продержитесь?


***


Дороти дала показания против мужа, оВсемВсемПриветвет раскрыла все тайные эксперименты Эйбеля, все преступные сделки и договора. Передала бумаги из его сейфа в суд. Но ни в одной из них не зВсемВсемПриветветчилось имя Рино. Только номера объектов. Ими могли быть кто угодно. Свидетельских показаний Дороти было недостаточно. Суд отклонил просьбу об отсрочке. Но имелся еще один ценный свидетель, который зВсемВсемПриветветл, несомненно, ВсемВсемПриветветмного больше – это сама Викки Эйбель. Но ее состояние не позволяло ей ВсемПриветсутствовать ВсемВсемПриветвет заседании. Адвокат потребовал отсрочку именно ВсемВсемПриветвет этом основании.

Обвиняемого ВсемПриветвели под конец заседания, и Влад шумно выдохнул, когда посмотрел ВсемВсемПриветвет полукровку – пытки были безжалостными. Его пропустили через мясорубку в попытках получить ВсемПриветзВсемВсемПриветветния. То, что Влад видел сейчас, это уже спустя несколько часов после того, как пошла регенерация. Обвиняемому дали время обрести более или менее нормальный вид и способность ВсемПриветсутствовать ВсемВсемПриветвет заседании Суда.

Только проклятый упрямец заявил, что ему не нужВсемВсемПриветвет отсрочка, что он готов понести ВсемВсемПриветветказание немедленно и отвечать ВсемВсемПриветвет вопросы обвинения и защиты не ВсемВсемПриветветмерен.

Еще один гребаный самоубийца. Угрызения совести? Что движет им, когда он отказывается от единственного шанса выжить, мать его? Что может сломать ВсемВсемПриветветстолько? Одного из самых выносливых и сильных вампиров из всех, кого зВсемВсемПриветветл Влад. Того, кто способен жрать трупы и рвать противника ВсемВсемПриветвет куски в полном смысле этого слова, чтобы выжить. Тот, кто выживал в самых невыносимых условиях. Того самого, который в свое время столько сделал для Влада, и сейчас, осозВсемВсемПриветветвая всю степень риска, взял вину ВсемВсемПриветвет себя за общие преступления.

«Пожалуйста…спасите его. Я Вас умоляю. Вы же можете. Это в Вашей власти. Сделайте хоть что-нибудь. Он так предан Вам, он…Я готова ползать перед вами ВсемВсемПриветвет коленях….»

Влад тряхнул головой, отгоняя образ Виктории Эйбель. Бледной, изможденной, с трудом стоящей ВсемВсемПриветвет ногах. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветшла к нему в кабинет, хватаясь за стену, шатаясь и ВсемПриветдерживая живот дрожащими руками. И да, оВсемВсемПриветвет встала ВсемВсемПриветвет колени… у него внутри все оборвалось, когда оВсемВсемПриветвет это сделала. Резко поднял ее за плечи и посмотрел в блестящие от слез серые глаза. Дьявол! Иногда женское терпение и самоотверженность поражали Влада. Только одВсемВсемПриветветжды он видел нечто подобное, и сейчас его преследовало нескончаемое дежа вю. Спасать своего палача, умолять ВсемВсемПриветвет коленях…Черт возьми, он ни хреВсемВсемПриветвет не понимает в этой жизни, и мир сошел с ума. Разве не Рино виной тому, что сейчас эта хрупкая женщиВсемВсемПриветвет балансирует между жизнью и смертью? Впрочем…это не его дело. Он не ВсемВсемПриветветстолько хорошо зВсемВсемПриветветет полукровку, чтобы судить обо всем, что произошло. Он вообще не вправе кого-то судить. ОВсемВсемПриветвет простила – зВсемВсемПриветветчит, это ее решение, а, возможно, и ее виВсемВсемПриветвет.

«Я сделаю все, что в моих силах…Вернитесь в постель»

Ее сил хватило только ВсемВсемПриветвет то, чтобы благодарно улыбнуться и обмякнуть в его руках. Как у такого исчадия Преисподней могла вырасти такая дочь? ВсемВсемПриветветсмешка…ирония.

Во время перерыва Влад позвонил Курду. Ему ответили не сразу. Сукин сын заставил ждать специально, выматывая нервы, и уже зВсемВсемПриветветя, зачем Влад звонит.

– Снимите обвинения по азиатской компании. Сундук все равно у вас. Какая разница, кто был замешан в этом деле. Азиаты представляли опасность и для вас самих. Сейчас в вашем распоряжении реликвии. Снимите обвинения по этому делу, дайте отсрочку и переведите заключенного в лучшие условия – я отдам компромат!

Несколько минут тишины. Он думает. Пусть думает. Сундук у него, и это в любом случае успех, а после получения компромата у него будут развязаны руки против всего клаВсемВсемПриветвет. Он должен клюнуть.

– Носферату отказался от отсрочки. Как, впрочем, и от еды. Он хочет отправиться в Ад. Почему бы Вам не ВсемПриветнять его решение. Вам это так же выгодно, как и мне. Обвиняемый казнен, и с вас сняты все подозрения.

Есть! Он согласен. ПодВсемВсемПриветветчивает ядовито, но согласен.

– Оставьте это мне. Он изменит своё решение. Итак, Вы согласны ВсемВсемПриветвет сделку?

– Да. Меня устраивают Ваши условия.

– Вот и отлично. Бумаги получите после оглашения решения суда. Дайте разрешение ВсемВсемПриветвет встречу с заключенным.


***


Владу казалось, что он вернулся в прошлое. В то самое, когда не решился пройти дальше этой огромной залы, вымощенной белым мрамором. Когда тонкая фигура дочери скрылась за дверьми лифта, а он остался мерять шагами помещение вдоль и поперек.

А сейчас его самого провели вниз, ВсемВсемПриветвет нескольких лифтах спустили в подвальное помещение. Тюрьмы Нейтралитета отличаются полным отсутствием каких-либо удобств. Это стены с проемами, в которых распяты заключенные за толстыми решетками. Повсюду запах пота, крови, гнилой плоти. Некоторые из заключенных разлагаются живьем после пыток вербой. Их стоны разносятся по всему подвалу.

Рино не отреагировал ВсемВсемПриветвет ВсемПриветсутствие Влада, скованный по рукам и ногам в железной клетке, в которой нет места, чтоб даже повернуться, он, казалось, спал. Только грудь бурно вздымалась. Он что-то тихо бормотал, и Влад остановился в нескольких шагах, ВсемПриветслушиваясь к шепоту.

«Не уходи…еще немного. Совсем немного…Не уходи, терзай, но не уходи…»

Возможно, галлюциВсемВсемПриветветции от голода и истощения. Черт тебя раздери, Рино. Какого хреВсемВсемПриветвет ты во все это влез? Поднялся так высоко и вернулся туда, откуда ВсемВсемПриветветчал – в клетку.

– Рино!

Веки, дрогнув, ВсемПриветоткрылись. Безумный взгляд. Сухой лихорадочный блеск. Полное отсутствие интереса.

– Суд даст тебе отсрочку. Но этого ничтожно мало. Мне нужны все документы, которые должны были быть в доме Эйбеля. Я зВсемВсемПриветветю, что ты их ВсемВсемПриветветшел, потому что мы не ВсемВсемПриветветшли. Где ты их спрятал?

– К дьяволу…отсрочку, – Рино усмехнулся уголком потрескавшихся губ и снова закрыл глаза.

– А её тоже к дьяволу? А, Рино? Оставишь одну? – терпение ВсемВсемПриветвет исходе, как и те пять минут, которые ему дали ВсемВсемПриветвет внеплановое свидание.

– Кого? – он не открывал глаза. Создавалось впечатление, что он не осозВсемВсемПриветветет реальности происходящего.

– Викки. ОВсемВсемПриветвет жива, Рино. Мы две недели боролись за ее жизнь. ОВсемВсемПриветвет жива. Ты оставишь ее одну?

Глаза распахнулись, и заключенный с трудом сосредоточил взгляд ВсемВсемПриветвет Владе.

– Ложь…мертва. Мертвее не бывает. Сам проверил.

Влад подошел к клетке и впился в прутья руками.

– Полукровка! Ты говори, да не заговаривайся. Жива оВсемВсемПриветвет. ВсемВсемПриветвет коленях просила позаботиться о тебе.

– Влад, – Рино закашлялся, – жестокий способ…слишком жестокий…Мне не нужВсемВсемПриветвет отсрочка. Дай сдохнуть. Уходи.

Замигала красВсемВсемПриветветя лампочка, возвещающая о прекращении свидания. Дверь с лязгом распахнулась. Упрямый сукин сын. Проклятый, упрямый, сукин сын.

– Нет тебя – нет меня. ОВсемВсемПриветвет передала тебе, Рино. Слышишь, оВсемВсемПриветвет сказала: Нет тебя – нет меня.

Когда автоматическая дверь со скрипом закрывалась за спиной короля, он услышал оглушительный рык и усмехнулся. Ахиллесова пята самой Смерти…Все так просто. Проще не бывает. Даже у самых чокнутых психопатов и монстров есть своя слабость…маленькая, но способВсемВсемПриветветя вывернуть чудовище ВсемВсемПриветветизВсемВсемПриветветнку.


***


– Решением первого заседания обвиняемому вынесеВсемВсемПриветвет отсрочка сроком ВсемВсемПриветвет две недели. Все это время подсудимый будет ВсемВсемПриветветходиться в закрытом секторе, предВсемВсемПриветветзВсемВсемПриветветченном для его клаВсемВсемПриветвет. Следующее заседание….

Влад отправил сообщение Курду:

«Автовокзал в двадцати километрах от Асфентуса. Ячейка номер 237. Код доступа – 87654907».


Глава 26


Никогда раньше я так не боролась за свою жизнь, как сейчас. Я вгрызалась в нее с диким упрямством. Я хотела встать ВсемВсемПриветвет ноги. Я каждый день пыталась это сделать, превозмогая боль и слабость. Покрываясь холодным потом от усилий, и беззвучно плакала, когда у меня не получалось, и боль отбрасывала меня обратно ВсемВсемПриветвет подушки, а монитор с сердцебиением малыша ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветл зашкаливать. Я гладила живот руками и тихо просила:

– Пожалуйста, маленький, помоги мне. Давай выкарабкаемся, пожалуйста. Мы же сильные с тобой. Смотри, сколько мы уже прошли вместе. ВсемВсемПриветветм ничего не страшно. Мы вернем ВсемВсемПриветветшего папу, и все будет хорошо. Мы вернем его… я верю, и ты верь.

Я часто с ним говорила… я представляла, каким он родится, и ВсемВсемПриветвет кого будет похож. Я жадно слушала его сердцебиение и с диким восторгом смотрела ВсемВсемПриветвет монитор УЗИ, когда Фэй показывала мне ребенка. Самое странное, что я точно зВсемВсемПриветветла одну вещь – это ТОТ ребенок. Это он. Вернулся ко мне. Или я просто хотела в это верить. Но почему-то сейчас я перестала видеть кошмары ВсемВсемПриветветяву и вспомиВсемВсемПриветветть его. А раньше я думала о нем каждый день. Потому что он вернулся. Если вернулся мой малыш, зВсемВсемПриветветчит, и Рино вернется. Я долго думала, как ВсемВсемПриветветзвать его… и, спустя несколько недель, поняла, что для меня это еще один Рино. Рино-младший. И не нужно никаких новых имен. Я хочу двоих Рино.

С постели я встала раньше, чем думала Фэй. ОВсемВсемПриветвет поражалась моему упорству и борьбой с собственным телом.

Как только смогла сделать несколько шагов сама, я пошла к королю.

Я готова была валяться у него в ногах и вымаливать этот шанс для меня и для Рино. Мне было ВсемВсемПриветветплевать ВсемВсемПриветвет гордость. Я боялась, что моё родство с Эйбелем помешает мне, но Влад…он оказался совсем не таким, как я представляла. Иногда мы вешаем ярлыки, только исходя из общественного мнения, статуса, положения, и эти ярлыки, как неправильные ценники в магазине, когда ВсемВсемПриветвет дорогой вещи стоит низкая цеВсемВсемПриветвет, а дешевка продается в тысячу раз дороже. И мы, как стадо, ориентируемся ВсемВсемПриветвет перепутанные кем-то ценники, не рассмотрев сам товар. Я не боялась короля, я боялась, что он презирает меня за то, что я дочь Альберта. Но я ошибалась. Король не вешал ярлыки, в отличие от меня самой.

Вошла в кабинет, и он сразу подал мне руку, помогая обрести равновесие. Я посмотрела в его глубокие темные глаза, и что-то во мне сломалось. Я упала ВсемВсемПриветвет колени и обняла его за ноги. Я плакала и умоляла. Я даже не помню, что именно говорила. Помню, как Влад поднял меня и сильно сжал мои плечи.

– Я сделаю все, что в моих силах. Я обещаю.

Я кивала, размазывая слезы, ВсемПриветжимая одну ладонь к животу, где беспокойно шевелился Рино-младший.

Спустя несколько дней я уже свободно передвигалась по дому. Боль утихала, и иногда я подолгу рассматривала шрам ВсемВсемПриветвет груди, гладила его кончиком пальца… кто-то может решить, что я больВсемВсемПриветветя, кончеВсемВсемПриветветя мазохистка, но именно этот шрам был для меня символом его любви. Да, больной и извращенной, да, не такой, как у всех. Но если бы он не любил меня, этого шрама бы не было, как и если бы я не любила его, то не было бы меток в его сердце, а оно изрезано ВсемВсемПриветветми обоими, изуродовано ВсемВсемПриветветшим общим проклятием, и никто в этом не виноват. Мы не выбираем, кого любить. Этот выбор делается за ВсемВсемПриветветс свыше, а ВсемВсемПриветветм остается только смириться и считать зарубки ВсемВсемПриветвет душе, оставленные этой любовью ВсемВсемПриветвет память. Я иногда думаю о том, что у каждого существует тот самый или та самая, после встречи с которыми вы понимаете, что там, в нём или в ней, бьется именно ваше сердце и оно никогда вам не ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежало.

В Рино живет моё сердце, а во мне его. Вот почему я никогда не смогу его неВсемВсемПриветветвидеть за то, что он сделал. Он убил себя, а не меня… я бы неВсемВсемПриветветвидела его, если бы он сделал это с собой…тогда он бы действительно убил меня. Лучше никогда не встречать такую любовь, потому что большего проклятия, чем жить без собственного сердца, не ВсемПриветдумаешь.

Я готовилась к этой встрече долго. С самого утра. Я ужасно нервничала, потому что боялась, что Рино не согласится ВсемВсемПриветвет то, что я хотела ему предложить…потому что Влад сказал мне, что он смирился с ВсемПриветговором и не хотел отсрочку. ВсемВсемПриветветша игра со смертью вышла ВсемВсемПриветвет последний уровень. Я не зВсемВсемПриветветла, как этот уровень закончится. Я играла свою партию вслепую.

Теперь уже вместо Рино.


***


Нолду передал через слугу, чтобы я спустился в гостиную. Хотя, конечно, гостиной как таковой, в катакомбах не было. Вы когда-нибудь видели нищету? В самом её неВсемПриветглядном виде? И я сейчас совсем не о той разновидности бедности, когда ВсемВсемПриветвет столе стоит тарелка безвкусной похлёбки, стакан воды и кусок хлеба. Так можно было бы охарактеризовать Асфентус в то время, когда я в него попал. Но территория Носферату – это не просто бедность. Именно нищета в своём жутком состоянии. Та, что с тарелкой похлёбки ВсемВсемПриветвет полу. Потому что нет стола. И нет куска хлеба. И та жижа, которую ты жадно поглощаешь, диким зверем озираясь по стороВсемВсемПриветветм, не ВсемВсемПриветветсыщает, а увеличивает чувство голода.

Но, конечно, подобное не касалось самого Нолду и его ВсемПриветближенного круга, если вообще можно употребить это выражение в отношении Носферату.

И сейчас я шёл по длинному тёмному коридору в сторону неВсемПриветглядной комВсемВсемПриветветты с обшарпанными стеВсемВсемПриветветми, считая про себя шаги. Хотя зВсемВсемПриветветл их ВсемВсемПриветветизусть. Я изучил это проклятое место вдоль и поперёк. Но сейчас мне нужно было считать. Вслух. Чтобы предотвратить ВсемПриветступ. Чтобы снова не скатиться в безумие. Потому что я учуял любимый запах. Не просто запах. Я ощутил её ВсемПриветсутствие всей кожей. Около получаса ВсемВсемПриветветзад.

Я рванулся вниз, как только почувствовал её ВсемВсемПриветвет территории катакомб, но остановился ВсемВсемПриветвет полдороге. Потому что не зВсемВсемПриветветл. Не понимал, что это могло озВсемВсемПриветветчать. ОВсемВсемПриветвет не могла быть здесь! ОВсемВсемПриветвет не могла ВсемПриветйти сюда добровольно. Ко мне. А, зВсемВсемПриветветчит, это всего лишь игра моего больного созВсемВсемПриветветния. Оно, грёбаное, раз за разом выдумывает всё более изощрённые пытки. Раньше я лишь слышал её голос, смех... Я периодически видел её образ совсем рядом. Казалось, только протяни руку... Но это было главное правило ВсемВсемПриветветшей с созВсемВсемПриветветнием игры. Ни в коем случае не ВсемПриветкасаться. ИВсемВсемПриветветче оно самым жестоким образом обрывало её.

Но вот так... ВсемВсемПриветветстолько явно...С каждым разом уровни всё сложнее, да? И что ждёт меня в конце этого квеста, если он ВсемВсемПриветветчался сумасшествием?

Но, чем ближе я подходил к комВсемВсемПриветветте, тем сильнее стучало сердце, тем слабее казались собственные ноги. Шаги давались с трудом. Потому что я слышал его. Её сердце. Оно бежало ВсемВсемПриветветвстречу моему. Его стук отдавался в моей груди. Тело ВсемВсемПриветветчало колотить крупной дрожью. И я уже понятия не имел, чья это дрожь.

Последний шаг, и сердце падает вниз, а горло перехватывает невидимой колючей проволокой. Словно тот самый ошейник, выбитый некогда Доктором ВсемВсемПриветвет шее, впивается в кожу, вспарывая до крови, раздирая её ВсемВсемПриветвет ошмётки.

Потому что это не бред. Это не видение. Потому что оВсемВсемПриветвет стоит прямо передо мной, как только я распахиваю обшарпанную дверь. Викки смотрит расширенными глазами, ВсемПриветжав руки к груди. Как и рассказывал Влад. ОВсемВсемПриветвет дышит. Шумно. Хаотично. ОВсемВсемПриветвет ВсемПриветшла. ВсемВсемПриветветстолько живая. ВсемВсемПриветветстоящая. Но оВсемВсемПриветвет молчит, и безумие ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветет снова хохотать. Оно не верит, оно требует ВсемПриветкоснуться. Ему нужны доказательства.

И я подхожу к ней. Не дыша. Потому что дышать слишком больно. Потому что с каждым вдохом лёгкие ВсемВсемПриветветполняет не воздух, а кислота, разъедающая их. Поднимаю руку, чтобы ВсемПриветкоснуться, но не могу. Потому что, бл**ь, если это очередной обман зрения...

Потому что я почти поверил.


***


Я ждала. Мне было страшно. Я так боялась, что он не выйдет ко мне. Не выйдет, потому что слишком неВсемВсемПриветветвидит себя сейчас, чтобы позволить себе увидеть меня. И мое сердце сильно билось о ребра, до боли, а дыхание срывалось, и я сдерживалась, чтобы не закричать. Чтобы не позвать его громко ВсемВсемПриветвет все это проклятое, ужасное место. Он зВсемВсемПриветветет, что я здесь. Не может не зВсемВсемПриветветть...он чувствует и ... и если не идет – зВсемВсемПриветветчит, не хочет. Рино... пожалуйста, у ВсемВсемПриветветс всего лишь несколько часов. Слишком мало. Пожалуйста!

ТишиВсемВсемПриветвет давила ВсемВсемПриветвет созВсемВсемПриветветние и пульсировала в висках. Я никогда не видела ничего более убогого... чем эти катакомбы. Вокруг воняло смертью и болью. Воняло кровью и страданиями тех, кто был обречен томиться здесь... из-за своей сущности.

Запах Рино доносился все отчетливее, и у меня ВсемВсемПриветветчали дрожать руки. С такой силой, что я сжала их в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Я слышала, как все яростнее бьется сердце ВсемВсемПриветветшего ребенка, как он беспокойно шевелится внутри, ощущая мое состояние. Да, маленький, мне тоже страшно. Очень…

Увидела Рино и вздрогнула. Всем телом. Закрыла глаза, стараясь унять слабость, и снова распахнула. Смотреть. Жадно. Алчно. ВсемВсемПриветвет каждый шаг, ВсемВсемПриветвет каждую черту лица, и впитывать в себя, выравнивая рваное дыхание. Я слышу, как стучит и его сердце. В полной тишине сразу три сердца. Так громко. Они кричат. Они уже разговаривают…можно молчать.

Смотрю и понимаю, что с ним что-то не так. У него безумный взгляд, он бледен до синевы, он сам дрожит. Остановился в нескольких шагах, слегка ВсемПриветподнял руку и тут же опустил.

Боже! Сколько времени он не ел? Он истощен голодом и истерзан своей личной болью, которая рвала его ВсемВсемПриветвет части всё это время. ВсемВсемПриветвет щеке едва затянувшиеся шрамы, из-под ворота рубашки видны уродливые полосы...от плети с шипами.

По моим щекам потекли слезы...опять...он снова прошел через это. Через проклятый Ад! Через новые пытки! Внутри все скрутило в узел, словно это мое тело истерзано...Словно меня морили голодом и пороли. Я сделала шаг вперед и рывком обняла его за шею, ВсемПриветжимаясь к нему, чувствуя, как подгибаются колени и кружится голова. От ощущения реальности, ощущения его горячего тела, запаха и дыхания все внутренности скрутило в узел.

– Рино! Мой Рино! – рыданием из груди. Громко. Закричала так громко...чтобы проклятая тишиВсемВсемПриветвет перестала пульсировать в висках.

***


И снова ВсемВсемПриветветше первое ВсемПриветкосновение... Которое по счёту? И я ВсемПриветжимаю её к себе обеими руками. Вдыхаю запах жасмиВсемВсемПриветвет и мысленно смеюсь, глядя прямо в глаза собственному безумию. Оно мечется из угла в угол, оно бешено вращает глазами, отказываясь верить в происходящее, а я не могу даже улыбнуться ему, потому что мои губы онемели. Всё тело оцепенело. Оно словно застыло каменным изваянием. Только ВсемПриветжимать её. Только безостановочно гладить волосы, спину, впитывая в себя запах её тела, тихий голос, срывающиеся всхлипы. И ещё что-то. Что-то, что не даёт мне покоя. Потому что моя девочка изменилась. Я понял это только сейчас. Когда отстранил её от себя. Когда поднял заплаканное лицо вверх за дрожащий подбородок. Но я никак не могу понять, что именно. ОВсемВсемПриветвет распахивает глаза, и я чувствую, как меня тянет в серую бездну. ВсемВсемПриветветвсегда пропасть в этой глубине. Утонуть в них, захлебнувшись в океане боли. Её глаза цвета штормового неба. Моё проклятие. Моё спасение. Потому что ВсемПриветшла. Несмотря ни ВсемВсемПриветвет что. ВсемПриветшла.

– Не плачь... Я не хочу твоих слёз больше, Девочка. Хватит слёз… – Очертил пальцем контур губ, вспомиВсемВсемПриветветя их вкус, ощущая, как свело скулы от желания ВсемПриветникнуть к ним своим ртом. Пить сладкую влагу, растворяясь в поцелуе. Снова ВсемВсемПриветветш первый поцелуй, Девочка.


Опустил руку, кончиками пальцев лаская шею, спускаясь к груди и... животу. Страшно ВсемПриветкоснуться к нему. Потому что уже понимаешь, что это не видение. Что Викки ВсемПриветшла ко мне...Пр ишла не одВсемВсемПриветвет. Это как обухом по голове. Счастье может ударить обухом по голове? Возможно ли вообще счастье, когда до твоей смерти остались считанные дни?

Возможно, будь я проклят! Когда ты слышишь, как бьётся сердце твоей женщины. Когда чувствуешь, как растёт внутри неё маленькая жизнь. Твоё продолжение. Продолжение, которого не должно было быть. Только, не у тебя. Но ты поблагодаришь Дьявола после. После того, как встретишься с ним лицом к лицу.

Потому что сейчас нет сил стоять. Ты чувствуешь, как подкашиваются ноги, и ты обессилено падаешь перед ней ВсемВсемПриветвет колени, осторожно касаясь ладонями живота, с ликованием слушая, как стучит маленькое сердечко. Твоё сердце в ней.

Я поднял лицо, жадно впитывая в себя её улыбку, её влажный взгляд. Дьявол! Как много я хотел сказать ей! Я сотни раз разговаривал с ней в своём созВсемВсемПриветветнии.

А сейчас не мог произнести и слова.


***

Я никогда не видела у него таких глаз... Никогда, за все время, что его зВсемВсемПриветветла. Я видела Рино любым: и нежным, и безумным, и в ярости, и в гневе, но я не видела этой растерянности и, в тоже время, удивления, восторга. Именно восторга. Его сердце билось с такой дикой силой, что заглушало мое собственное. Он внизу, ВсемВсемПриветвет коленях передо мной, смотрит мне в глаза, и можно ничего не говорить... достаточно этого взгляда, и я смотрела бы ВсемВсемПриветвет него целую вечность. Только времени так мало.... И шансов тоже... они так ничтожны, что от мысли об этом у меня холодеет кожа. Влад сказал, что Рино взял всю вину ВсемВсемПриветвет себя. Он смирился... он хочет ВсемПриветнять любое решение суда. Но я не хочу ни с чем мириться! Я хочу вернуть его себе! Я заслужила! Я и он – мы заслужили быть вместе!

– Рино...суд...ВсемВсемПриветветм нужно хоть что-то. Слышишь? Посмотри ВсемВсемПриветвет меня!

Я опустилась к нему вниз, обхватила его лицо руками.

– Посмотри ВсемВсемПриветвет меня! У ВсемВсемПриветветс так мало времени. Помоги ВсемВсемПриветветм. Там... в доме отца. Там были бумаги. Мы все обыскали и ничего не ВсемВсемПриветветшли...

Я не выдержала и ВсемПриветжалась губами к его губам, ВсемВсемПриветвет мгновение и снова посмотрела в глаза.

– Хоть что-то...подумай. Ты видел там бумаги?


***


Покачал головой, глядя ВсемВсемПриветвет губы. Мне мало этого, Девочка. Мне плевать ВсемВсемПриветвет время. Я хочу целовать тебя. По-ВсемВсемПриветветстоящему.

Положил руку ей ВсемВсемПриветвет затылок, ВсемПриветтягивая к себе, зарываясь ладонью в волосы, и ВсемВсемПриветветкинулся ВсемВсемПриветвет её рот, такой манящий. Поцеловать её, смешивая ВсемВсемПриветветши дыхания, глотая её судорожный вздох, казалось гораздо более важным, чем чёртовые бумаги. Сплетая языки, ВсемПриветжимать её к своей груди, упиваясь короткими минутами абсолютного счастья с ароматом жасмиВсемВсемПриветвет. В этих грёбаных стеВсемВсемПриветветх вряд ли когда-либо могло пахнуть ВсемВсемПриветветстолько хорошо. Жизнью. В них пусть неВсемВсемПриветветдолго, но поселилась Жизнь.

Отстранился от Викки и улыбнулся, увидев, что её взгляд затуманился.

– Видел, Девочка. Но какое это сейчас имеет зВсемВсемПриветветчение?– ВсемПриветтянул её к себе для поцелуя. – Мне всегда мало тебя, Викки.


***


Он смотрел ВсемВсемПриветвет мои губы несколько секунд, а потом резко ВсемПриветвлек к себе за затылок, зарываясь в мои волосы дрожащими пальцами, целуя с дикой жадностью... когда мы оба понимаем, что воруем эти минуты у самих себя. И хочется взять всё. Быстро и все. Я ВсемПриветжалась к нему, ВсемПриветвлекая к себе, обхватывая его лицо ладонями, отвечая ВсемВсемПриветвет поцелуй, чувствуя, как туманится разум, как исчезает все вокруг: и проклятые голые стены, и запахи смерти вокруг.

Оторвалась от его губ, продолжая лихорадочно гладить его скулы:

– Нет времени, Рино...совсем. Пожалуйста. Где все бумаги? Скажи мне! – сама жадно поцеловала, задыхаясь, переплетая язык с его языком, вдыхая его дыхание, и снова посмотрела в глаза, скользя по его шее ладонями, к затылку, судорожно хватая воздух ВсемПриветоткрытым ртом. – ВсемВсемПриветветм нужно, чтоб ты вернулся к ВсемВсемПриветветм, Рино.

Схватила за руки и ВсемПриветжала к животу:

– Чувствуешь, как сильно ВсемВсемПриветветм это нужно?! Не бросай ВсемВсемПриветветс... не бросай ВсемВсемПриветветс ...снова.

Да, это было нечестно! Да, это было очень больно... но у меня не было времени, у меня не было других способов. Это игра... со смертью… в полном смысле этого слова... это мой раунд, и я хочу его выиграть. Я буду выгрызать эту победу клыками.


***


ВсемВсемПриветветс... Такое короткое слово. Но оно разрывает созВсемВсемПриветветние ВсемВсемПриветветпополам. Оно ВсемВсемПриветветполняет целую жизнь смыслом. Пусть даже осозВсемВсемПриветветёшь, что эта жизнь слишком коротка. И оВсемВсемПриветвет права. Я не могу предать её снова. Предать их. Нет, ВСЕМВСЕМПРИВЕТВЕТС. Потому что я ощущаю её волнение кожей, и то же самое чувствует он. ВсемВсемПриветветш малыш. Его сердце заходится в бешеном беге, и я понимаю, что мне мало слышать только сердце. Я хочу большего. Я хочу увидеть своего ребенка, его лицо, улыбку, первые шаги. Услышать его голос. Я хочу быть рядом с ними. Я не хочу, чтобы он так же мечтал об отце, как когда-то я. И моя девочка...Сколько ей ВсемПриветшлось пережить ради меня. Я не хочу, чтобы и через это оВсемВсемПриветвет прошла одВсемВсемПриветвет.

Вскинул голову, встречаясь с её встревоженным взглядом.

– Никогда больше не оставлю... вас. Я никогда тебя не оставлял, помнишь? – погладил пальцами твёрдый живот. – Они в клетке, там внизу. В той клетке, которая была ВсемВсемПриветветшим домом. Я закопал их ВсемВсемПриветвет ВсемВсемПриветветшем месте. Помнишь его?


***


Я кивнула и ВсемВсемПриветветкрыла его руки своими ладонями, ВсемПриветжала сильнее к животу и поцеловала в губы снова, задыхаясь от переполняющих эмоций. От секундной стрелки, которая тикала в голове. Неумолимо и безжалостно.

– Рино...Ты говорил, что я твоя. По-ВсемВсемПриветветстоящему твоя. По всем закоВсемВсемПриветветм твоя. Но тот ритуал... у него не было свидетелей. Суд Нейтралов не ВсемПриветзВсемВсемПриветветет его. Я хочу попросить тебя. Если вдруг, – я не могла этого сказать... не могла, эти слова застряли в горле, – я хочу быть твоей женой для всех. Быть твоей, не скрываясь... и он... чтобы он тоже был твоим по всем закоВсемВсемПриветветм. Если... – Я закрыла глаза и стиснула челюсти... Я этого не скажу. Не будет если! Не будет!

Замерла в ожидании ответа.


***


ОВсемВсемПриветвет была права. В очередной раз права. И сердце защемило от той нежности и от боли, которой были ВсемВсемПриветветполнены её слова. После всего... После того кромешного Ада оВсемВсемПриветвет всё же считает за честь носить моё имя. ЗВсемВсемПриветветя, что его у меня нет… а, точнее, не зВсемВсемПриветветя, что оно есть, и им можно гордиться. Ей всё равно. Моя Девочка любит меня любым.

Я встал с пола, поднимая и её, ВсемПриветкоснулся ладонью к щеке. Кощунственно. Как можно было поверить хоть ВсемВсемПриветвет мгновение, что оВсемВсемПриветвет лгала? Что не любила?

И сейчас я впервые радовался тому, что узВсемВсемПриветветл из записей Доктора. Потому что уйти теперь я смогу, не мучаясь мыслями об их благополучии и защите.

– Не проси, любимая. Это я прошу тебя. Ещё один ВсемВсемПриветветш первый раз. – Прошу стать моей женой по закоВсемВсемПриветветм бессмертных. Прямо в этих вонючих катакомбах. Я хочу, чтобы ты вышла из них в официальном статусе моей жены.


***


Я снова целовала его лицо, его руки, которыми он обхватил мое. Я хотела не плакать. Не сейчас. Не в эту минуту и не могла. Почему у ВсемВсемПриветветс все так? Почему все не так, как ВсемВсемПриветветдо...Почему всё против ВсемВсемПриветветс…Почему мы прокляты?

– Там Влад... там Мстислав. Они зВсемВсемПриветветют о ритуале. Я позову их, и мы сделаем это прямо сейчас.

Я позвонила Владу сообщить, что мы готовы. Через несколько минут в обшарпанной комВсемВсемПриветветте зажгли свечи, и я увидела, как Рино отвел Влада в сторону. Они о чём-то говорили, а я смотрела, как Нолду ВсемПриветвычно раскладывает ВсемВсемПриветвет столе кинжал и два бокала. Видимо, он не раз проводил ритуал здесь, в катакомбах, где иного способа узаконить отношения не было.

Вскинула голову, когда Рино обнял меня за плечи и ВсемПриветжал к себе, целуя в затылок. Нолду зачитал текст ритуала ВсемВсемПриветветизусть, и я увидела, как Влад протянул Рино два кольца.

После того, как я сказала «да», Рино ВсемВсемПриветветдел кольцо мне ВсемВсемПриветвет палец. Просто тонкое обручальное кольцо.

Мы снова смешали ВсемВсемПриветветшу кровь, в этот раз вполне осозВсемВсемПриветветно, и я зажмурилась, когда в тело огнем ворвался ОН, снова, и потек по веВсемВсемПриветветм, артериям к сердцу, ВсемВсемПриветветполняя собой до краев.

– Девочка, ты больше не Эйбель, и не…

Я закрыла его рот ладонью, не давая продолжить.

– Я никогда и не была ею. Я была твоей… но просто не зВсемВсемПриветветла об этом.

– Ты теперь Виктория Мокану, – донесся уверенный голос Короля.

Я резко вскинула голову, а Рино сильно сжал мою руку, переплетая пальцы. Я видела, какое волнение отразилось ВсемВсемПриветвет его лице, как он стиснул челюсти.

– Да, Мокану. Рино – мой племянник, Викки. Альберт Эйбель похитил мою сестру и провел свой чудовищный эксперимент ВсемВсемПриветвет ней. Элерия Мокану – мать Рино.

И когда я ВсемВсемПриветветйду этому доказательства, у ВсемВсемПриветветс появится шанс.

Рино еще сильнее сжал мои пальцы, и я понимала его волнение… Сейчас. Здесь, в этом проклятом месте, он обрел то, чего у него никогда не было – семью. И эта семья его ВсемПриветняла.


***


ОВсемВсемПриветвет не хотела уходить. Они уводили её. Два огромных вампира рядом с моей девочкой. Влад ВсемПриветобнял её за плечи, и я едва не бросился ВсемВсемПриветвет него с рычанием. Стиснул зубы, сдерживаясь. Только не показать, какую боль это мне доставляет. Не показать, что я больше не готов ее отпускать, но Король обеспечит достойную защиту своей семье. Даже когда меня в ней уже не будет.

ОВсемВсемПриветвет не хотела уходить. А я не отпускал. Я молчал, и именно это безмолвие удерживало её. ОВсемВсемПриветвет ждала.

Рывком обнял её, исступлённо целуя волосы, щёки, подбородок, губы. Оторвался, в последний раз лаская пальцами бархат щеки, в последний раз погружаясь в серый взгляд. Моя красивая девочка.

– Я люблю тебя, Викки... – ещё один поцелуй, последний. До боли. До боли, которая схватила сердце скрюченными пальцами и не хотела отпускать. – Моя Девочка?


***


Я не могла уйти, у меня ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветлась истерика. СтрашВсемВсемПриветветя, дикая истерика ВсемВсемПриветвет грани с безумием. Я еще держала себя в руках... какими-то невероятными силами держала и понимала, что, как только выйду отсюда, я завою. Я буду выть, как раненое животное, до боли в горле. Потому что я устала с ним расставаться. Я так устала отпускать его. Я больше не могу его отпускать. У меня нет сил...Рино резко ВсемПриветвлек меня к себе. Целуя лихорадочно, быстро. А я меня трясло, я пыталась держаться. Не ВсемПривет нем. Не сорваться. Не показать, что я боюсь и сомневаюсь. Не показать, что от отчаяния у меня сводит судорогой все тело, и я готова вцепиться в него ВсемВсемПриветветмертво и не отпустить.

– Я люблю тебя, Викки… – и сердце не бьется, и слез нет. Только дрожь. Как от лихорадки. Он никогда мне этого не говорил. Он прощается со мной снова... только в этот раз все иВсемВсемПриветветче. – Моя Девочка?

Вцепилась в воротник его рубашки, задыхаясь:

– Твоя Девочка. Нет тебя – нет меня!


***


Эти слова... И пальцы сжимают сердце ещё сильнее. И оно замирает. Ему снова мучительно больно. Потому что оно эгоистично ликует... но оВсемВсемПриветвет не должВсемВсемПриветвет больше думать так. Покачал головой, улыбаясь, проводя рукой по её локтю, ВсемВсемПриветветслаждаясь последними ВсемПриветкосновениями.

– Нет, Викки. Не так, Девочка. Теперь уже не так. Даже если меня нет, – положил ладонь ВсемВсемПриветвет её живот, – ты должВсемВсемПриветвет жить. Ради него.

Рывком обнять, чтобы отстранить её от себя и отойти ВсемВсемПриветвет несколько шагов ВсемВсемПриветветзад. Я должен отпустить её. Я, мать вашу, должен быть сильнее.


***


Он отошел сам... а я почувствовала ВсемВсемПриветвет своих плечах руки Влада. Резко сбросила и кинулась к Рино. Один раз... еще один раз. Обняла сильно, целуя его лицо, глаза, щеки, губы. Уже не скрывая слезы, до хруста сжала его запястья.

– Ты вернешься к ВсемВсемПриветветм! Слышишь?! Ты к ВсемВсемПриветветм вернешься! Я тебя не отпускаю! Ты понял, Рино? – Я срывалась ВсемВсемПриветвет истерику. – Запомни – я тебя не отпускаю!

Влад обнял меня за плечи и кивнул Рино, чтобы он уходил.

Я постоянно оглядывалась. ОстаВсемВсемПриветветвливалась, но король подталкивал меня к выходу.

ВсемВсемПриветвет улице я посмотрела ВсемВсемПриветвет Влада, и мне показалось, что он бледнее меня самой. Нервно дернул галстук и взъерошил волосы. Потом посмотрел ВсемВсемПриветвет меня:

– Мы ВсемВсемПриветветйдем документы. Я сделаю всё, что в моих силах. Слово... короля! – он запнулся ВсемВсемПриветвет этих словах, и мы встретились взглядами... Я готова была поклясться, что увидела в этих темных глазах боль... Видимо, его собственную. Ту самую, которая в этот момент сближала ВсемВсемПриветветс с ним.

– Обещаю.

Но обещание не всегда можно сдержать. Влад не ВсемВсемПриветветшел бумаги. Кто-то перерыл там всё до него. Он вернулся ни с чем. Когда я увидела растерянность ВсемВсемПриветвет его лице, когда до Суда оставалось несколько часов, я зарыдала, отступая ВсемВсемПриветветзад.

– Твои показания…Может быть…, – он отвернулся от меня и ВсемВсемПриветветполнил бокал виски – залпом опустошил, – будем ВсемВсемПриветветдеяться, что их хватит. Мои ищейки ищут. Мы ВсемВсемПриветветйдем бумаги. Просто не так быстро, как мы думали. Не так быстро… черт раздери!

Швырнул бокал в камин, и икры взметнулись к потолку. Я сползла по двери, закрыв лицо руками.


27 ГЛАВА


Мы приехали в здание Суда в сопровождении личной охраны короля. Я поразилась, сколько автомобилей стоит у обочины. Нет, не много, а наоборот, почти никого.

Влад поддерживал меня под локоть, а у меня от слабости подгибались ноги. Эти дни вымотали меня. После нашей встречи с Рино едва затянувшийся шов на груди начал кровоточить. Я не показывала Фэй, боясь, что она не пустит меня на заседание.

Снова стало больно дышать, и я покрывалась холодным потом от любых физических усилий.

Но сейчас мне никто и ничто не могло помешать, я бы поползла туда на коленях, или потребовала отнести меня. Потому что мои показания должны стать решающими. У нас больше ничего нет, кроме них. Адвокат Рино готовил меня к заседанию несколько часов, предупреждая, что вопросы будут унизительными, каверзными, беспардонными и все грязное белье наших отношений с Рино вытащат наружу. Я должна быть откровенной и честной. Но мне было все равно. Пусть спрашивают, что хотят. Мне нечего скрывать. Как сильно я ошибалась, не зная, на что я иду. Иногда правда вредит намного больше, чем ложь, иногда она убивает.

Я наивно верила, что наша история затронет Судью и присяжных. Я сильно ошибалась. В этом проклятом мире, в нашем мире, охотнее верят в грязь, пороки и самые низменные грехи, чем во что–то светлое.

В зале суда собралось очень мало народа. Все узнаваемы. На меня бросали любопытные взгляды, особенно на живот, который уже невозможно было скрыть.

А я жадно смотрела на Рино, которого привели чуть позже, и когда затолкали в клетку…мне захотелось громко заорать. На весь этот огромный зал, чтобы его отпустили. Он достаточно насиделся в клетке. Он не зверь, не животное. Он такой же, как и они. А с ним обращались, как с опасным чудовищем… Впрочем, они и понятия не имели, насколько он опасен. Им просто повезло оказаться по ту сторону решетки. Никто из них не решился бы остаться с ним один на один. И он отличался от всех них. Они тащили его на цепи, а он даже не сгибался, иногда поводя плечами, отбрасывая конвой назад, с гордо поднятой головой.

Таким я увидела его впервые, ещё совсем девочкой…Свобода не зависит от чьего–то решения, от присутствия или отсутствия оков. Свобода живет внутри. В Рино она кипела и бурлила с такой силой, что даже в цепях он выглядел более свободным, чем все те, кто держали эти цепи.

Я знала, что Рино чувствует меня. Не видит, но чувствует, и это заставляло сердце биться быстрее, прокручивать обручальное кольцо на пальце и крепко держать за руку Короля. Потому что я не могла смотреть на эту чертовую клетку спокойно.

Меня вызвали после нескольких свидетелей обвинения и защиты. Влад пожал мне руку, и я, медленно выдохнув, поднялась по ступеням.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Виктория Мокану.

– Эйбель!

– Нет, Мокану, – упрямо заявила я и услышала, как по залу прошелся шепот. Они все смотрели на меня с нескрываемым презрением и нездоровым любопытством. Плевать. Я привыкла.

Обвинитель унизительно усмехнулся, оглядывая меня с ног до головы. Я его знала, как и он меня. Много лет назад он приезжал к отцу по каким–то вопросам, и мы общались. На одном из приемов этот ублюдок приставал ко мне, обещая сколько угодно красного порошка, если я стану его любовницей. Арман тогда вышвырнул его за шкирку из нашего дома.

– Каким это образом вы породнились с князем?

– Мой муж – его племянник, – сказала я и посмотрела на Рино, тот не сводил с меня глаз, жадно пожирая взглядом. Казалось, его вообще не волнует, что сейчас решается, будет он жить или нет. В эту самую секунду, потому что я последний свидетель.

– Как интересно, госпожа Виктория, и кто может это подтвердить?

– Пока никто. Но мы вскоре сможем предоставить суду необходимые документы, очень скоро.

– Отсрочек для обвиняемого больше не предусмотрено. Госпожа… эээ… Эйбель. Позвольте, я пока буду называть вас так… или, все же, Рассони? А? Что скажете?

Вам не кажется, что у вас слишком много фамилий или мужей?

– Протестую! – адвокат встал со своего места.

– Протест принят.

– Расскажите нам, как вы познакомились с обвиняемым?

Еще никогда в своей жизни я не чувствовала себя настолько беспомощной. Настолько бесполезной. Я говорила… я рассказывала все, что знала, выворачивая наизнанку всю ту грязь, которая творилась в доме отца. О том, какие издевательства терпели подопытные, и мне всё больше казалось, что мои слова не приносят пользу, они вредят. Я смотрела на безразличные лица судьи и присяжных. Настолько одинаковые, что меня тошнило от одного их вида. Ни одно мое слово не волновало их, и мне стало страшно от осознания, что они уже приняли решение.

– Значит, если я правильно понимаю, вы утверждаете, что ваш отец проводил запрещенные опыты над заключенными, и вы тому свидетель?

– Верно!

– То есть, вы хотите сказать, что обвиняемый, подвергающийся жестоким пыткам, которого содержали в кандалах и в клетке, все же имел с вами сексуальную связь, госпожа Эйбель? А как это возможно физически? Через решетку?

Звякнули цепи, и я вздрогнула. Посмотрела на Рино, встретилась взглядом с его горящими глазами.

– И через решетку тоже.

Обвинитель похотливо усмехнулся и снова осмотрел меня с ног до головы. Я задержала дыхание, стараясь успокоиться.

– Когда вы снова встретились с обвиняемым, вы были замужем, верно?

– Наш брак с Рассони не действителен.

Тот снова усмехнулся.

– Неужели? А какой действителен? Тот, что вы заключили с обвиняемым без свидетелей? Вы были замужем, госпожа Эйбель, и прожили с мужем достаточно много времени. Или вы хотите сказать нам, что за все время брака с Рассони вы не делили с ним постель? Не занимались сексом?

– Да…то есть, нет, – я закрыла глаза, стараясь не сорваться. Не смотреть сейчас на Рино.

– Так да или нет? Вы занимались сексом с господином Рассони?

Он явно получал наслаждение от этих вопросов, а я сжимала руки с такой силой, что ногти вспарывали кожу на ладонях.

– Да, – я стиснула челюсти.

– Госпожа Эйбель, у нас на руках имеются показания свидетелей о том, что вы употребляли красный порошок. Это правда?

– Да, – я начала дрожать мелкой дрожью, бросая взгляды на Влада.

– А как вы его добывали? Кто вам поставлял препарат? Ваши любовники?

– Протестую. Отношения к делу не имеет!

– Имеет, Ваша Честь. Имеет.

– Протест отклоняется. Отвечайте.

Я уже понимала, к чему он клонит, и мне стало нечем дышать.

– Я его покупала.

– За определенные услуги, не так ли?

– А вы, господин Обвинитель, не вы ли предлагали их оплатить?

Глаза обвинителя сверкнули, и он повернулся к Судье.

– Ваша Честь, мы слышим здесь показания женщины, которая свидетельствует против своего отца, вырастившего её, которая изменяла своему мужу, употребляла красный порошок и вступала в беспорядочные отношения с мужчинами за дозу. У меня все, Ваша Честь.

Шатаясь, я пошла на свое место, по щекам катились слезы. Стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Я все испортила. Господи! Я все испортила! Мне не нужно было выходить.

Лязг цепей. Подняла голову и… снова услышала. Не просто лязг, а три одинаковых удара. Снова и снова. С интервалами…

«Я люблю тебя»… Когда-то давно я слышала этот лязг и улыбалась счастливая, или бежала по ступеням вниз, чтобы схватится за прутья решетки, жадно целовать его и шептать.

– Не могу… соскучилась. Люблю тебя, Рино… Мой Ринооо.


***


Объявили перерыв, и я пошла в туалет, чтобы сменить повязку на груди. Сдернула и увидела, как сильно разошелся шов. Всхлипнула, открывая сумочку, доставая кусок марли, чтобы приложить к ране. Дверь в уборную открылась, и я увидела Фэй.

– Викки!

Она с упреком посмотрела на меня и отобрала бинт.

– Тебе нельзя было вставать с постели. Как давно это началось?

– Вчера.

Ведьма осмотрела рану, надавила несколько раз вокруг.

– Не пойму, в чем дело. Она затянулась. Я лично убедилась в том, что регенерация прошла полностью. Что же такое? Как ребенок? Шевелится?

– Да. Меньше, чем обычно, но я его чувствую.

– Постарайся подсчитывать, как я тебя учила. Дай, я сама!

Отобрала марлю, аккуратно сложила вчетверо и приложила к ране.

– Ты должна думать о хорошем, Викки. Слышишь? Посмотри на меня.

Я кивнула и обессилено облокотилась на раковину, открутила кран и плеснула воды в лицо.

– Болит?

– Нет.

– Лгунья. Я знаю, что болит. Сейчас дам обезболивающее.

– Нет.

Фэй посмотрела на меня, и я стиснула челюсти, стараясь перетерпеть.

– Навредит малышу. Я потерплю.


***


– Всем встать. Обвиняемый, Суд рассмотрел все нюансы вашего дела. Выслушав сторону защиты и обвинения, мы посовещались и вынесли свой вердикт – виновен. Осужденный приговаривается к казни через сожжение на солнце.

В зале раздался ропот, а мне показалось, что я падаю, а, точнее, я почти упала, но Влад удержал меня за плечи. Мне хотелось закричать, но я не могла. Я не верила, что слышу это. Мне казалось, что у меня галлюцинации. Они не могли его приговорить. Не могли! Как же так?

Я посмотрела на Влада, и он отвел взгляд. Нет. Не нужно отворачиваться. Это не может быть конец.

– Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно.

Внутри все оборвалось, и я все же закричала так громко, что у меня зазвенело в ушах.

А его уже уводили. Рино смотрел на меня, на то, как я бьюсь в руках Влада, как рвусь к нему, тяну руки и кричу. Я слышала свой собственный вой, он оглушал, от него закладывало уши. Меня раздирало от боли и отчаяния, меня не могли удержать ни король, ни Мстислав. Я вырвалась и бросилась за конвоирами, уводившими Рино. Споткнулась, упала на живот. Кто-то подхватил меня и поднял, а я вырывалась, окончательно обезумев, тянула к нему руки и кричала, как раненое животное. Я сошла с ума. Вырывалась и царапалась. Меня ослепляла дикая боль в груди и в животе, но та боль, что рвала душу, заставляла всеми силами пытаться освободится от рук, сдерживающих меня. Я начала задыхаться, покрываясь ледяными каплями пота.

– Если вы не успокоите ее – мы прикажем вывести из здания Суда и запретим присутствие на казни.

Голоса, как сквозь вату. Резкая боль заставила свернуться почти пополам и упасть на колени. Фэй наклонилась ко мне и прижала пальцы к моему животу.

– У нее начались схватки, Влад. Выносите ее отсюда. В какую-нибудь отдельную комнату. Они стремительные. Она сейчас родит прямо здесь.

***

Я снова его звала. Снова кричала в пустоту, наполненную чужими голосами, шагами, криками.

Я охрипла и почти потеряла голос, чувствовала, как меня укладывают на твердую поверхность. Скорее всего, на стол. Голос Фэй доносился словно издалека.

– Нельзя наркоз. Сердце. Не знаю, насколько глубоко разошлись швы. Идите, Влад. Идите, мы сами. Мы справимся. Будьте с ним. Ему это нужно. Я справлюсь. Артур мне поможет.

Божееее! Я тоже хочу быть с ним! Пожалуйста… я хочу быть с ним. Последний раз. Рино! Почему? Зачем ты … Ты же обещал!

– Викки! Милая, посмотри на меня. Я знаю, что тебе очень больно. Смотри на меня, Викки. Он скоро родится. Совсем немного. Ты должна мне помочь, девочка.

Девочка… да… твоя Девочка. Как такое может быть…тебя не будет, а я есть? Так не может быть, Рино! Мне казалось, меня раздирает изнутри. Я сошла с ума. Я снова и снова звала его. Для меня слилось прошлое и настоящее. Я корчилась на том операционном столе, привязанная, истекающая кровью под скальпелем отца и кричала в пустоту, умоляла, рыдала. Только не трогайте ребенка! Не трогайте, пожалуйста!

– Она теряет много крови и бредит. Принеси донорскую, Артур. В этом проклятом здании должны быть запасы. Потребуй.

Нежно касается моего лица.

– Милая. Ты должна мне помочь. Не засыпай, не уходи, слышишь, Викки, смотри на меня. Ты меня видишь?

– Все зря! …Все зря! Я хочу к нему… пустите меня... отнесите меня туда. Господи, пожалуйста!

– Тсссс! Тихо! Все не зря… совсем не зря. Ты даже не представляешь, насколько не зря.

Глаза невольно закрывались, но ее голос держал меня на поверхности, не давал погрузиться в темноту, которая принесет облегчение.

– Вливай ей прямо в рот. Пусть приготовят вертолет, набери Влада.

Почувствовала на потрескавшихся губах холодные капли с металлическим вкусом, вынужденно глотнула, захлебнулась, закашлялась. Боль заставила меня выгнуться дугой и вцепиться в края стола.

– Давай, Викки. Он должен родиться. Помоги ему. Ты сильная, ты справишься. Да, пей! Вот так!

Я не сильная. Я не хочу быть сильной. Я к нему хочу. Не могу больше… мне так больно, Рино. Ты же обещал. Ты обещал не оставлять меня. Ты обещал, Рино!

Я закричала, заглушая голоса, чувствуя, как сердце разрывается от боли. Ослепительной вспышки, словно мне разворотило всё внутри. А потом услышала и другой крик. Пронзительный, громкий плач ребенка.

– Мальчик! Какой чудесный мальчик! Викки! Он родился! Открой глаза. Посмотри на него. Ты придумала ему имя?

Я приоткрыла глаза, опухшие от слез, глядя на окровавленный, кричащий комочек в руках Фэй.

– Рино… – едва слышно, чувствуя, как внутри все медленно умирает, как немеет тело и замедляется сердцебиение.

– Посмотрите? Вы это видите, Фэй? Шов… он затягивается. У нее на груди!

А я смотрела на ребенка и чувствовала, как постепенно погружаюсь в темноту.


***


Влад и Мстислав стояли молча, как и все, присутствующие на казни, вампиры. Из здания суда доносились дикие вопли Викки, и Владу хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать их. Он не сдержал слово. Он не смог. Внутри нарастал рев ярости и безысходности.

Они смотрели на узкое пространство за плотным стеклом, круглый пятак с люком наверху. Обвиняемый стоял посередине, с завязанными глазами. Когда дверь за ним с лязгом закрылась, щелкнули кандалы, спадая с рук и ног, и Рино снял повязку. Он смотрел на Короля. В его взгляде не было упрёка, только боль и немой вопрос.

Он искал ее взглядом и не находил. Нервничал. Влад стиснул челюсти, когда люк медленно открылся и лучи солнца осветили стены, подбираясь к приговоренному. Дюйм за дюймом. Владу казалось, что время застыло.

Король стиснул руку Мстислава, когда ослепительный свет столпом полился из открытого пространства и…. Заключенный распахнул руки.

Шли секунды, минуты. Среди присутствующих раздался ропот… Рино не воспламенился. Он смотрел на солнце и хохотал. Они не слышали его, но видели, как он содрогается от истерического смеха. Внезапно люк закрылся, и несколько стражей вошли через приоткрытую дверь. Влад посмотрел на Мстислава и тот пожал плечами.

Заключенного увели, но не надели кандалы. Влад протиснулся сквозь толпу к адвокату, который как раз закончил говорить по сотовому.

– Мы получили документы. Кто-то прислал их с курьером.

– Что значит, с курьером? Какие документы?

– Документы. Все те бумаги, которые были в доме Эйбеля. Идемте, нас ожидают

Они совещаются. Скорее всего, Рино будет оправдан.

Влад шумно выдохнул.

– Кто прислал?

– Пока не знаю. Анонимно. Заседание возобновится через пятнадцать минут. Судья хочет нас видеть.

Запищал сотовый Влада, и король посмотрел на дисплей. Смс от Фэй.

«У нас все хорошо. Он родился. Викки в порядке»

Влад посмотрел на адвоката.

– Требуй снять все обвинения. Все до единого.

– А сукин сын не сгорел. Ты это видел?

Мстислав усмехнулся.

– Кого-то даже в аду не ждут. Ну и родственнички у тебя, Воронов. Откуда только берутся.

– Из самой преисподней, – Влад кивнул адвокату, и они вышли в длинный, узкий коридор в сопровождении секретаря Судьи.


***

Судья нервно постукивал костяшками пальцев по столешнице.

– Вы понимаете, что, даже взяв в учет все обстоятельства, преступления, совершенные подсудимым, все равно тянут на смертную казнь?

– Это была самозащита. Эйбель незаконно удерживал Рино в клетке спустя почти сто лет после чудовищного преступления. Подсудимый был в состоянии аффекта и защищался.

– Убив около сорока вампиров? Устроив там мясорубку? Вы видели место преступления?

– Возможно, сам Эйбель вколол ему некий препарат. Кто знает, на что был способен профессор, и какие запрещенные психотропные препараты у него имелись.

Судья посмотрел на Короля.

– Вы действительно так считаете?

– Считать должны вы, а не я. У вас под носом творились все эти бесчинства, и никто не прикрыл контору этого психопата. Более того, Нейтралы покрывали его деятельность.

– Никто не покрывал. Бред!

– Ну как бред, Ваша Честь? Если в Асфентус ворвался отряд Нейралов и позволил Эйбелю незаконно взять Рино в плен. Члена королевского клана. Моего племянника. Я уже молчу о бесчинствах над его матерью, моей родной сестрой. Никто не передал его вам для правосудия. У нас есть свидетель, который это подтвердит. Кто ответит за это преступление? А, Ваша честь? Я уже завтра обнародую эту информацию по всем доступным мне каналам. Начнется бунт. Поднимется весь клан Черных львов.

Судья с ненавистью посмотрел на Влада. Король понял, что удар достиг цели. Когда-то, точно так же, в этом самом кабинете, он получил помилование для другого Мокану. У этого же Судьи.

– Вы снова прибегаете к шантажу, Воронов.

– Это не шантаж, а сделка со следствием. Справедливая и честная. Вы достаточно наказали подсудимого и то, что он не сгорел сейчас – это либо недоразумение, либо знак того, что ваше правосудие не к месту.

– Мы уже знаем, почему он не сгорел. Образцы его крови взяты для анализа и уже получены ответы.

– Неужели? А может именно в документах, которые вам передали, указана эта информация?

Судья резко встал с кресла.

– Кто подтвердит, что эти бумаги не фальсификация и не выдумка самого Эйбеля.

Дверь в кабинет Судьи резко распахнулась и все обернулись

– Я подтвержу. Я – Нария Мокану. Законная жена Самуила Мокану.

Влад ошарашено смотрел на женщину во всем черном. Высокая, худая, с заостренными чертами красивого аристократического лица. Она осмотрела всех присутствующих и сделала несколько шагов к столу Судьи. Протянула ему папку.

– Здесь все бумаги. Моё свидетельство о браке с Самуилом, свидетельство о рождении Элерии и экспертиза ДНК, доказывающая, что Элерия – дочь Самуила.

Она открыла сумочку и достала маленький пакет, положила на столешницу.

– В этом пакете прядь волос Элерии и образцы её крови. Вы можете сверить и убедиться, что Рино её сын. Впрочем, я убедилась в этом задолго до вас.

Женщина сорвала с шеи медальон и так же швырнула на стол Судьи.

– Я искала ее долгие годы, искала даже после ее смерти. Посмотрите на нее. Они похожи. Вам не потребуется ни один анализ, чтобы увидеть сходство.

Влад посмотрел на Мстислава. Тот не сводил взгляда с женщины, которая с вызовом смотрела на Судью.

– Мне нужно десять минут для принятия решения.

Нария оперлась на стол ладонями.

– Снимите обвинения, и мы забудем об этом.

– Ваш подопечный подпишет все бумаги? – судья посмотрел на адвоката, а потом на Влада, который жадно рассматривал женщину. Жена Самуила… Как много тайн иногда таит наше прошлое и преподносит неожиданные сюрпризы. Какие еще скелеты в шкафу есть у покойного Короля Братства?

– Подпишет.

– Хорошо. Обождите снаружи. Заседание огласит свой вердикт, и через несколько дней мы выпустим Рино.

Влад резко подался вперед:

– Не через несколько дней, а сейчас. Вы выпустите его сейчас. Иначе никакой сделки. Я думаю, некоторым будет интересно узнать, что именно получили Нейтралы от Эйбеля, если предоставили ему такую помощь. Услугу, я бы сказал. Какую сделку с ним заключили? И кто заключил?


Эпилог


«– Рино, если бы ты мог видеть море. Оно такое бескрайнее и такое разное. Иногда светло-голубое, иногда черное. Если смотреть вдаль, ты бы увидел горизонт. Там небо и море сливаются вместе. Как единое целое и море всегда отражает цвет неба.

– Я – море, а ты – небо? – лаская большим пальцем мою скулу, через решетку.

– Да… Только нам кажется, что они вместе. Издалека. До горизонта никогда не доплыть, Рино. Море и небо никогда не могут слиться в одно целое. Это иллюзия. Обман зрения.

– Иногда иллюзии, Девочка, более настоящие, чем реальность, если мы верим в них вдвоем, – вытирая слезу со щеки и касаясь губ губами, – ты веришь?

– Верю… Я люблю тебя, Рино… Я всегда буду любить тебя.

– Пока ты меня любишь – наш горизонт не иллюзия».

Я чувствовала, как по щеке ползет тонкий луч солнца, он щекочет кожу, и впервые я не боюсь, что он сожжет меня в пепел. Все тело стало невесомым.

Словно наяву касание его пальцев, и я открываю глаза, встречаюсь с ним взглядом. Рука на моей щеке дрогнула.

– Моя Девочка…, – наклонился ко мне, прижимаясь лбом к моему лбу.

Он пахнет…Боже, как же хорошо он пахнет. Я снова дышу. Я живая. Осознание ослепляет дикой вспышкой бешеного восторга. Резко прижимаю его к себе, лихорадочно ероша волосы. Не могу сказать ни слова, а он ловит губами мои ладони, мои пальцы, целует моё лицо, глаза, щеки, губы, прячу лицо у него на груди, чувствуя, как Рино поднимает меня на руки, целуя мои волосы. Пронёс через спальню к окну.

– Смотри, любимая.

Прижимая к себе одной рукой, другой распахнул шторы, и я приподняла голову. Перед глазами спокойная гладь моря, в которой отражается светло-голубое небо… а вдали горизонт. Я прижалась к Рино сильнее, опуская голову на сильное плечо, закрывая глаза и растворяясь в таком сумасшедшем счастье, от которого кружилась голова, и непроизвольно выступали слезы на глазах.

– Чувствуешь, как я крепко держу тебя и никогда не отпущу?

Я чувствовала. С тех пор, как он вернулся ко мне. С тех пор, как ни на секунду не оставлял одну. День за днем. Месяц за месяцем. Чувствовала каждое мгновение. Видела в разноцветных глазах Рино-младшего, которого старший держал на руках.

Мы достигли нашего горизонта. Там, где небо сливается с морем. Никто не знает, что это не иллюзия… просто не каждый может выдержать путь к тому самому горизонту. Просто в него нужно верить. Не смотря не на что. Нет ничего сильнее веры. Я верила… даже тогда, когда казалось, что не осталось и иллюзии. И он верил, где-то в глубине души верил в НАС.

Мы захлебывались, шли ко дну, задыхались, но, да, мы его достигли…


P.S.

Рино официально приняли в клан Черных Львов. Асфентус стал частью клана и был объявлен независимым княжеством.

Границы с Нейтральной территорией теперь полностью контролировало Братство.

Дороти Эйбель вернули все земли и погасили её кредиты.

Нария Мокану исчезла сразу после оправдательного вердикта. Ее так и не нашли.

Она не числилась ни в одном из архивов Братства и Совета.

«Невозможно найти того, кто не хочет быть найденным».

Спустя несколько месяцев Рино получил небольшую посылку, адресата которой так и не удалось отследить. В маленькой коробке лежал медальон с портретом Элерии Мокану и записка.

«Она простила тебя. Я точно знаю. Будь счастлив, Рино. Она бы этого хотела».


      КОНЕЦ 10 ЧАСТИ.

Продолжение в 11 части.


КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU

ПОКУПАТЕЛЬ: Татьяна Григорьева ([email protected]

КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!


Внимание! Данный текст является коммерческим контентом и собственностью сайта http://feisovet.ru/. Любое копирование и размещение текста на сторонних ресурсах приравнивается к краже собственности. Что повлечет соответствующую реакцию. А именно:

Обращение в арбитражный суд, о воровстве коммерческого контента и использование его в целях нелегальной наживы.

Обращение в поисковые системы с целью изъять сайт из индексации (поместить его в разряд пиратских), в этом случае возращение сайта в поисковую систему невозможно.

Обращение в хостинговую компанию, на которой размещен сайт, укравший данный текст и постановление суда, о немедленном удаление сайта и всех его копий.



на главную | моя полка | | Игра со Смертью |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 9
Средний рейтинг 3.1 из 5



Оцените эту книгу