Интересно, почему я не рыдаю, ничего не крушу вокруг, не рву на себе волосы, не хочу утопиться, повеситься или прыгнуть с балкона? У других, когда уходят мужья, такие вещи происходят сплошь и рядом. Например, одна наша родственница поджигала занавески, наверное, надеялась, что этот экстравагантный поступок его остановит. Кстати, муж действительно остался, правда, не уверена, что занавески пожалел. А еще одна наглоталась таблеток слабительных. Перепутала со снотворными. Сутки не слезала с унитаза, муж ушел, а она похудела на три килограмма и потеряла аппетит. Этот факт на некоторое время сгладил ее печаль и позволил купить давно желанную юбочку на размер меньше. Но в отличие от мужа, который ушел навсегда, аппетит вернулся, а с ним и потерянные килограммы.

А моя однокурсница, когда ее бросил парень, задумала сброситься с моста и почему-то ходила на Крымский, но там не давал сосредоточиться поток транспорта, тогда она решила осуществить это на Яузской набережной и несколько дней подолгу стояла, сосредоточенно глядя вниз, но, как потом призналась, ее отпугнула очень грязная вода. В итоге на нее обратил внимание один водитель и сообщил полиции. Девушку чуть не забрали в психушку.

Мама немного побаивалась, что я тоже могу выкинуть какой-нибудь фортель.

Папа сказал, что «пусть катится, все равно от него толку мало. Не компанейский мужик, при нем даже рюмку противно выпить».

Бабушка неодобрительно покосилась на папу и ехидно заметила, что «от всех мужиков толку мало, надо только ребенка подготовить».

Ребенок поинтересовался, можно ли теперь смотреть допоздна телевизор и играть в компьютер. Закричала «Ура» и тут же закрылась в комнате. Вот так, а бабушка беспокоилась.

Позвонила Ленка и спросила:

– Ну как?

– Опять сегодня приедет за вещами.

– А ты?

– Боюсь спугнуть.

– Тьфу на тебя! У тебя же ребенок!

– Я не забыла.

Она помолчала, потом предложила приехать, для поддержки. Я попросила ее прийти лучше завтра, помочь убраться. Ленка быстро закруглилась.

В комнате дочери послышались вопли. Я заглянула – оказалось она смотрит новый диск.

– Сделай потише.

– Что, папа пришел? – упадшим голосом спросила она.

Это надо же, так достать ребенка.

* * *

А начиналось все замечательно. В один из теплых летних вечеров мы, как всегда сидели на речке, жгли костер, пили вино и пели под гитару. Никто и не заметил, как он появился: наверное, кто-то его привел.

Кирилл сразу привлек внимание своим внешним видом. Аккуратные брюки, светлая рубашка – это среди наших застиранных шортов, джинсов и растянутых маек. И по возрасту он был намного старше остальных.

Большинство из нас были студентами первых курсов, я училась на третьем курсе, а Кирилл уже заканчивал аспирантуру. Много путешествовал и по нашей стране, и по миру и, самое главное, так интересно об этом рассказывал, что петь нам расхотелось, как и слушать по большей части выдуманные истории наших мальчишек. Все девчонки моментально в него влюбились, а он выбрал меня…

Все было очень романтично: наши свидания, катание на речных трамвайчиках, театры, рестораны, поцелуи…

Однажды Кирилл пригласил меня к себе, мы выпили, целовались, я расслабилась, и все произошло.

После этого Кириллу как-то сразу разонравилась наша компания, мы все чаще уединялись – наши свидания проходили у него дома и, естественно, это закончилось беременностью. Не могу сказать, что меня это обрадовало, а его даже расстроило. Он предложил сделать аборт и туманно распространялся насчет гражданских браков.

Дома узнали про мою беременность – мама догадалась и, все выпытав у меня, тут же поделилась с бабушкой и папой.

Она заявила, что гражданские браки – это отговорки для тех, кто не хочет жениться.

Бабушка сказала, что это просто неприлично.

Папа заметил, что парень, видно, себе на уме, а я чтобы не вздумала плясать под его дудку. Есть на свете и другие парни… Я сразу поняла, куда он клонит. Конечно, это мой одноклассник Ванька Простаков.

Влюбленный в меня с первого класса, он таскал мой ранец, дрался с другими мальчишками, посмевшими обратить на меня внимание, и втерся в доверие к моим родителям. Но я даже слышать о нем не хотела. Одно имя чего стоит! Ваня! Да еще Простаков! Ваня Простота! Кошмар.

Мои родители – оба повара, папа работает в ресторане, мама одно время работала вместе с ним, но потом заявила, что с ним работать невозможно, просто деспот какой-то, и она нашла себе работу в одной солидной фирме. А бабушка всю жизнь работала кондитером в старом московском ресторане и пекла такие торты и пирожные, что от одного только вида слюнки текли. Сейчас она не работает. Но в исключительных случаях ее еще приглашают.

Женские имена в нашей семье почему-то давались очень редкие. Например, бабушкины родители отчебучили и назвали свою дочь Аурелия, маме соответственно тоже дали редкое имя Астрея и отчество было подходящее Альфредовна – бабушка постаралась, нашла себе мужа с таким редким именем. Мама не старалась, и поэтому вышла замуж за Михаила Платоныча, с чем бабушка до сих пор не смирилась – не звучное имя. Когда родилась я, в семье развернулись баталии – бабушка не желала отступать от семейной традиции и имя придумала – Ираида, но папа, слава богу, настоял на Ольге, мама бурно поддерживала – натерпелась в детстве от своего имечка. Бабушке пришлось смириться.

Когда пришла пора выбирать профессию, казалось, выбор очевиден – предполагалось, что я пойду по родительским стопам – готовить я любила. Особенно любила помогать бабушке, но в десятом классе у меня вдруг открылись математические способности.

Я неожиданно влюбилась в цифры, а раньше даже не замечала, что могу быстро считать в уме и в легкую решать самые сложные задачки.

В общем, математика меня захватила, и после окончания школы я поступила на экономический факультет и неожиданно для себя научилась составлять программы. Это было очень увлекательное занятие.

Ванька после школы год проболтался и загремел в армию. Я была на проводах и сразу предупредила, чтобы он ни на что не надеялся. Могу писать только дружеские письма – на большее пусть не рассчитывает.

Но он, видимо надеялся – это ощущалось в каждом письме, а когда он вернулся из армии, я уже была замужем – Кирилл неожиданно передумал и сделал мне предложение.

К тому времени мои чувства несколько охладели. Он уже не казался умным и значительным, но все вокруг твердили, как это хорошо, что наконец-то мы взялись за ум, что ребенок должен расти в полной семье. В общем, все вокруг так радовались, что невозможно было огорчить их отказом. В душе я испытывала разочарование, но упорно уговаривала себя, что мне это только кажется, что все отлично и замечательно.

Мы расписались, я переехала к нему и через некоторое время поняла, что ничего мне не кажется. Все стало не так, как представлялось.

Неожиданно выяснилось, что Кирилл довольно прижимист. Когда я просила денег, он неизменно мне отказывал, говоря, что мне нельзя давать деньги в руки, «тут же растранжиришь на всякую ерунду». Лучше он будет сам покупать все, что нужно. В итоге я всегда сидела без денег и часто заходила к родителям.

Мама втихаря от папы и бабушки совала мне деньги.

Папа тайком от мамы и бабушки тоже давал деньги на «разные безделицы», а бабушка громко давала советы, как их экономить и копить на «малыша».

Первое время к нам часто приходили мои подруги, но Кирилл делал строгое лицо и значительно помалкивал. Девчонки начинали ерзать и шептать, что он просто «замораживает их» и начинали спешить домой.

Про них он говорил, что они «вертихвостки», а нашу компанию он называл «шайка лоботрясов». Зато, когда муж уезжал в командировки, вот тогда мы отрывались по полной…

Со временем девчонки перестали у нас бывать. Одна только Ленка Ручкина, верная подружка с первого класса, не обращала на него внимания, продолжала со мной встречаться и через день заходила к нам домой, неизменно приводя этими визитами моего мужа в раздражительное состояние.

Когда родилась дочка, в семье, конечно, разразились дебаты по поводу имени. Но мы с Кириллом отстояли Марию… Правда, потом, когда Мария превратилась в Марусю, а потом еще и в Муську, бабушка не разговаривала с нами две недели, потом смирилась, но неизменно называла ее полным именем – Мария.

Мама и бабушка приходили ко мне каждый день «помогать», но Кирилла эти посещения жутко раздражали, говорил, что обстановка похожа на общежитие.

Тогда было решено дочку сдать родителям, с ней оставляли бабушку, а я каждый день заходила к ним домой. Ленка, если не была ее смена, неизменно меня сопровождала. Она после школы выучилась на мужского мастера и работала в дорогом салоне на Остоженке.

Кирилл защитил диссертацию, одно время работал в НИИ, возглавлял лабораторию и даже начал писать докторскую, но зарплата была такая маленькая, что пришлось искать другое место работы. Он устроился на одну фирму научным консультантом, вечерами писал докторскую, стал получать приличную зарплату, правда, на нашем бюджете это не отразилось. Меня по-прежнему учитывал в расходах, проверял чеки из магазинов, навевая тоску и печаль.

Дочка его раздражала – это меня возмущало, и я подумывала перебраться к родителям насовсем. Но едва заикнулась об этом, Кирилл тут же предложил отдать ребенка в детский сад и таким образом решить проблему.

К тому времени у него обнаружили гастрит, и он так с ним носился…

Я хотела работать программистом, но Кирилл высмеял меня.

– Ну, какой из тебя программист? В лучшем случае сможешь работать бухгалтером. Вполне достойная работа. Так и быть помогу тебе с работой, только надо будет освоить программу 1С. Придется тебе подучиться.

Таким образом, летом я училась на курсах, программа была ерундовая, учить ее не составило никакого труда. Дочка была на даче с бабушкой, а осенью у Муси начался детский сад, у меня работа, у Кирилла докторская и гастрит.

С утра, как Савраска, скакала с ребенком в детский сад, потом на работу. В перерыве бегала в магазин, чтобы не тратить время после работы и с полными сумками на троллейбусе тащилась в детский садик за Мусенькой.

Кирилл ездил на машине, но ребенка не забирал и, конечно, никогда не ходил в магазин. Упрекать мужа я не могла – он действительно много работал, но со временем диетическое питание, Мусин детский сад, потом школа, бесконечные сумки и постоянное клянчание денег – достало до чертиков, про чувства даже не говорю.

* * *

Все закончилось после его поездки в Литву на Новогодние каникулы, куда он отправился «подлечиться». Я поинтересовалась, могу ли за это время сделать косметический ремонт. Он поморщился, но согласился, предупредив.

– Только потом все как следует, проветри, чтобы краской не пахло – ты же знаешь, я этого не выношу.

И даже оставил денег, правда, с самого начала было ясно, что на ремонт их не хватит, добавили, естественно родители – «сколько можно жить в таком хлеву». Они взяли на это время Мусю, а я позвонила мастеру, телефон которого мне оставила Ленка, сказав, что он недорого берет.

Вечером объявился мастер – худенькая маленькая женщина, которая заявила, что работать может только вечером, поскольку днем занята на основной работе. Меня это почему-то не насторожило.

Она пришла после работы с мужиком, который приволок ведра с краской, какие-то мешки и спросил.

– Хозяйка, а где песок?

– Какой песок? – Удивилась я.

– Нужен песок, – задумчиво заметила женщина и пояснила, – для затирки.

– А где же его взять?

– Ты пойди к дворнику, он даст.

– Интересно! Где я сейчас найду дворника?

– Ладно, – вздохнул мужик, – вы пока накрывайте, я песок принесу.

– А что накрывать? – Поинтересовалась я, – мебель?

Женщина посмотрела на меня с укором.

– Хозяйка, мы все-таки с работы пришли, пожевать чего-нибудь дай.

– Ага, – кивнула я и подумала, что если я буду еще им готовить, денег мне может не хватить.

Женщина сказала, что ее зовут Валя, а это ее сожитель Федька и неплохо бы его угостить беленькой, поскольку он все-таки за песком пошел и вообще тяжести будет таскать.

Я согласилась и пошла искать бутылку. У мужа были подаренные виски, коньяк, дорогое вино и прочие благородные напитки. Валя увидела бутылки и махнула рукой.

– Давай любую, ему все равно, что пить.

Я заметила, что это хорошо, что у него такой непритязательный вкус, но лучше я сбегаю за водкой, заодно и куплю что-нибудь на закуску.

– Это дело. Беги, – согласилась она.

Когда я вернулась, Федька был дома вместе с песком.

Я быстро сварила картошку, открыла какие-то консервы и погрела курицу, которую рассчитывала есть три дня.

Мы выпили, душевно поговорили, Федька сказал, что ему пора, а Валя стала переодеваться. Ремонт начался в одиннадцатом часу, в три легли. Утром я кормила ее завтраком – оказывается, с утра надо «особенно сильно подкрепиться».

Она ушла на основную работу, а я возила грязь, бегала в магазин и готовила. Вечером она пришла одна, но выпить не отказалась.

Мы опять душевно поговорили, мне пришлось «поддержать компанию», но начали работать немного раньше, мне пришлось ей помогать, «несподручно одной».

К приезду мужа работа была закончена, квартира выглядела свеженькой, а я приобрела навык маляра и радикулит. Денег, естественно, не хватило, пришлось занимать у Ленки, которая, кстати, нам помогала и часто оставалась ночевать.

– Не забудь вынести бутылки, – напомнила она перед возвращением Кирилла, – а то начнет зудеть.

Но как-то так случилось, что пока убирала, проветривала, раскладывала все по местам, про бутылки я забыла и только в последний день прямо с утра, собрав их в два пакета, встала около лифта – он был занят.

Лифт остановился, дверцы открылись – Кирилл вышел и сразу же уставился на пакеты.

– Что тут было? – Вид пустых бутылок его явно обескуражил.

Я пожала плечами, вошла в лифт и нажала кнопку. Вот черт! Как назло! Теперь начнется! Но неожиданно он не стал зудеть, а просто сказал, что ему это все надоело, что со мной невозможно жить и все такое. Я поддакивала, Кирилл смотрел с подозрением.

Он не ушел благородно, оставив все жене и дочке, что называется, «по-мужски», впрочем, я и не ожидала от него ничего такого, а стал скрупулезно собирать вещи.

Я поинтересовалась, куда он пойдет, он ответил, что это меня не касается. Я заметила, что сервиз, который он упаковывал, видимо, машинально, подарили мои родители. Он удивился, но упаковывать не перестал.

Стало тошно, и я ушла на кухню. Услышала «До свидания». Захлопнулась книга. Все, придавить грузом и спрятать… А были и светлые страницы и веселые… Нет, лучше не вспоминать. Груз потяжелее… Все. На самое дно… Зигель, зигель! Ай-лю-лю!

Но, как оказалось, на этом неприятности у меня не кончились – на работе прошли сокращения.

Собственно я всегда знала, что без меня здесь прекрасно могут обойтись. Подумаешь, третий бухгалтер! Там и одного хватит за глаза.

С одной стороны огорчилась, а с другой – обрадовалась. Так надоело сидеть в этой душной комнате, заставленной цветами. Кстати, почему-то в бухгалтериях обязательно много цветов, и они отлично там растут. Говорят, цветы любят цифры.

Эта занудная работа достала до печенок так же как и занудные толстые тетки, которые без конца гоняли чаи, ели бесконечные тортики и обсуждали очередную диету.

Мне с самого начала не было интересно их слушать, работать было гораздо интереснее. Но когда я как-то предложила усовершенствовать нашу работу – всего-то поменять программу, тетки подняли такой вой, что я быстро заткнулась и продолжала нудно сводить баланс.

Узнав, что могу даже не отрабатывать какие-то дни, обрадовалась и тут же стала собираться домой, но сотрудницы намекнули, что уход неплохо бы отметить. Я вспомнила бабушкины слова, что уходить надо всегда по-хорошему, «никогда не хлопать дверью», сбегала в магазин за тортом и шампанским. Поблагодарила всех за сотрудничество, за помощь и т. п. Тетки расчувствовались, я сбегала еще раз в магазин… Провожали с песнями. Все прекрасно! Настроение отличное! Теперь я одинокая, безработная женщина с ребенком на руках, вернее с подрощенным ребенком, а точнее с подростком.

* * *

Домой пришла с бананами, виноградом и с хорошим настроением.

Ленка явилась сразу вслед за мной. Узнав, что меня сократили, оптимистично заметила.

– Не парься! Прорвемся. Главное разобраться с твоим козлом.

– Да что с ним разбираться? Заберет вещи и все.

Ленка смотрела с укоризной.

– Ну что? – не выдержала я.

– А квартира? А алименты?

Я пожала плечами.

– Если бы он был настоящий мужик, ушел бы к ней, а квартиру оставил вам.

– К кому это, к ней?

– А ты что, не знаешь? – Заморгала Ленка. – Ты только не волнуйся. В общем…как его… ну, это самое…

И начала запальчиво.

– Ты же не переживала, что он ушел, и Муська, я смотрю, веселится вовсю! – Она кивнула на дверь, из-за которой доносилась громкая музыка. Я кивнула.

– В общем, он ушел к Вике Меркуловой.

Вика была из нашей компании, и я никогда ничего такого не замечала – видимо, она была хороший конспиратор.

– Да ты что?! – Опешила я. – Она же всегда считала его занудой.

– Видимо, за каникулы она изменила свое мнение – ведь она тоже в Литве здоровье поправляла.

– Правда?!

– Ты, главное, не парься. Оль! Ты чего, плачешь?… Или смеешься? – Ленка совсем растерялась.

– Конечно, смеюсь, балда. Классно все получилось, просто супер!

– Вот черт, а я боялась тебе сказать… – Она помолчала и осторожно заметила.

– Оль, я что-то не пойму, а с чего тебе весело-то?

– Да потому что я давно хотела от него уйти, но, как представлю, как мои предки начнут «у тебя ребенок, маленькая зарплата, а у него положение и т. д. и т. п.», а теперь моя совесть чиста – слава богу, сам ушел.

– А квартира?

– Черт, вот с квартирой проблема.

У Кирилла была однокомнатная квартира, но к рождению Муси, мои родители дали нам денег, чтобы мы увеличили жилплощадь, что мы и сделали. Продали однокомнатную и купили двушку недалеко от родителей и Ленки.

– Вообще-то у Вики есть квартира, – заметила Ленка.

– Да помню я эту квартиру, черт голову сломает.

– Ну почему, если там как следует убраться, будет даже очень ничего. Надо выкинуть оттуда все ее мягкие игрушки. Девке уже за тридцать, а все игрушечки собирает. То же мне, хобби! Оль! Ты что молчишь?

– Думаю, где деньги взять? – Вздохнула я. – Наверняка он сегодня предложит ему выплатить за его половину.

– Какую, на фиг, половину! – Возмутилась Ленка. – У него же здесь ребенок.

– Господи! Лен! Ну когда он вспоминал про ребенка?! Даже странно. Она его никогда не интересовала, и Муся так радуется, что он ушел… А знаешь, я, кажется, кое-что придумала.

Ленка покосилась на комнату дочери, откуда слышалась громкая музыка.

– У нас теперь все время так. Ну ладно, пойдем, что-нибудь перекусим.

– Ты что? Уже семь часов.

– Да, я совсем забыла, ты же худеешь.

– Не худею, – поправила Ленка, – а просто слежу за фигурой. Ой! – Она подняла кверху палец, прислушиваясь. – Кажется, лифт остановился. Наверное, это он.

– Посиди пока у Муси.

– Спокойствие только спокойствие, – произнесла голосом Карлсона, – сразу не соглашайся ни на что.

Она скрылась в Мусиной комнате, и я услышала, как ключ поворачивается в двери.

– Привет, хорошо, что ты дома, нам надо поговорить.

– Ну проходи в комнату.

– Нет, лучше на кухню, заодно и поем.

– Собственно, я для тебя не готовила.

– А что у тебя есть?

– У нас с Мусей жареная картошка и окорочка, – ответила я, испытывая необыкновенное чувство мести. Вот так, дорогой, мои мучения закончились, пусть теперь другая делает тебе овощные котлетки и протертые супы.

– Ну налей хоть чаю. Сыр, надеюсь, у тебя есть?

Сыр нашелся, чай ему налила.

Он поморщился, заметив, что хлеб очень мягкий.

– Ты испортишь ребенку желудок. Кормишь ее всякой гадостью.

Я нахмурилась, он махнул рукой и, откусив бутерброд, продолжал – Я хотел поговорить о квартире.

Конечно, я этого и ждала, о чем еще говорить с бывшей? Я выдержала паузу и тут заметила, что в квартире стало тихо, музыку выключили, наверное, Ленка подслушивает.

– Так вот, если ты не забыла, квартира приватизирована на двоих, значит, надо делить ее на две равные части.

– На три.

– Но дочери в то время еще не было.

– Но сейчас-то она есть.

– Знаешь, я даже не буду возражать. Я согласен на одну треть от рыночной стоимости.

– Но у меня нет таких денег.

– Попроси у родителей – уверен, у них есть.

– Я не могу постоянно брать у них деньги, и потом у Вики есть же квартира.

Он запнулся и с подозрением посмотрел на меня.

– Ага-а, – протянул он, – уже донесли… Ну что ж скрывать тут нечего – я действительно живу у Вики.

– Я рада за тебя и за Вику тоже.

– Не ерничай… Налей, пожалуйста, еще чай.

Я налила ему еще чай и опять уселась напротив. Наверное, со стороны нас можно было бы принять за примерную супружескую пару, сидящую за столом и обсуждающую события за день.

– О чем ты все время мечтаешь?! С тобой просто невозможно разговаривать!

– Да слушаю я тебя. Говори.

– Я предлагаю продать дачу.

– Ты что?! Это же бабушкин дом, она никогда не согласится, да я и просить не буду.

– Но надо же решать как-то проблему.

– Послушай, сколько ты должен платить алиментов?

– Вот как! Ты уже и про алименты вспомнила.

– Я просто подумала, а если ты не будешь их платить, наберется нужная сумма? Я тогда от алиментов откажусь.

Зная, что он никогда не пойдет на никакие махинации с зарплатой, чтобы меньше платить дочке, я подумала, что сумма получится внушительная. Глядя на него, усмехнулась – он сосредоточенно считал в уме.

– Пожалуй, я соглашусь на твое предложение. Только давай оформим все юридически у нотариуса.

– Идет. – Я отрезала себе хлеба, положила несколько кусков копченой колбасы и с наслаждением откусила. Кирилл смотрел на это с отвращением.

– Ты скоро растолстеешь и станешь похожа на свою мать.

Я обиделась за маму.

– Не вижу в этом ничего плохого. Не всем же быть как копченая салака.

Он заморгал и пробормотал.

– При чем здесь салака?

– А ты не находишь, что Вика с ее маленьким ростом, вечной «солярной» загорелостью и сухостью напоминает копченую салаку.

– Она просто стройная и смуглая от природы.

– Да? Не знала, что у нее родители мулаты.

Он выглядел растерянным, а я заткнулась – зачем я это сказала. Глупо. Ну и черт с ним! Пусть думает, что хочет.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – засуетился он.

– Не хочешь с дочерью пообщаться? – Вопрос прозвучал невинно.

За стенкой что-то грохнуло. Кирилл покосился на меня с подозрением.

– Лучше в другой раз. Передай ей привет.

– Непременно.

Около двери он внезапно остановился и прищурился.

– Ты изменилась – стала дерзить.

– Время лечит, – мудро заметила я. – Ой! Подожди! А вещи? Вот, я тут собрала, что нашла. – Я показала на объемистых два пакета. – Вроде все.

– Это намек, чтобы я больше не приходил?

– Я думаю, по мне скучать не станешь, а Мусю можешь приглашать к себе.

– Спасибо за совет.

Дверь хлопнула, с криком «ура» из комнаты вылетели Ленка и Муська.

– Мам, здорово ты его, не ожидала от тебя.

– Ну, Краснова, молодец! Все замечательно придумала насчет алиментов.

– Думаешь, согласится?

– Куда он денется с подводной лодки? – Заржала Ленка и предложила это отметить.

– Я с вами посижу, – подхватилась Муська.

– Ты историю прочитала?

– Черт! – Застонала дочь. – Он же придурошный, историк этот!

– Тем более надо учить.

– А Ленка не ест после шести! – Вспомнила дочка.

– Какая она тебе Ленка! Нашла подружку.

– Ладно, сидите, секретничайте. – Муся скрылась в комнате, и тотчас заорал магнитофон.

Я хотела сделать замечание, а потом махнула рукой, пусть ребенок немного расслабится.

– Ну что, Краснова, зигель, зигель, ай-лю-лю!

* * *

На следующий день забежала к родителям и поделилась новостями.

– Он мне никогда не нравился, у него какой-то совершенно не мужской носик, – задумчиво произнесла мама.

Папа покосился на нее с интересом и подхватил.

– Да, что есть в доме мужик, что нет.

– Он деньги зарабатывал, – веско вставила бабушка.

Я вздохнула.

– Правда, доча, – спохватилась мама, – без алиментов тяжело будет, у тебя такая маленькая зарплата.

– Вообще-то уже никакой, – и пояснила – меня вчера сократили.

– Как же теперь? – Всплеснула руками бабушка.

– Что мы своих девок не прокормим?! – Загремел папа.

– Кормильщик, – посмотрев в сторону, пробормотала бабушка.

Папа не расслышал, но нахмурился.

– Не надо было прыгать под его дудку и идти работать в эту долбаную контору, у тебя специальность хорошая была, – нахмурился папа.

– Но вы же знаете, Кирилл не хотел, чтобы я работала программистом.

– Олюшка, – начала бабушка, – иди лучше в торговлю. Там всегда люди не бедствовали. Лучше в продуктовый.

– Бабушка! Ну что ты говоришь? Какой продуктовый? Я же с цифрами работаю, а не с продуктами!

– А это взаимосвязано, – бабушка поджала губки. – Взвесила, посчитала и быстро скинула с весов. Главное – не дать покупателю времени опомниться и посчитать.

– Аурелия Ипатьевна, – заметил папа, – Оля воровать не сможет.

– Да почему же обязательно воровать?

– А зачем тогда идти в торговлю? – Резонно ответил папа.

Бабушка надулась, но молчать долго не могла.

– Значит надо возвращаться в профессию.

– Да кто меня сейчас возьмет, после такого перерыва?

– Вон отец твой мог бы похлопотать, все-таки он у нас шеф-повар, к нему люди с чинами все ходят. Замолвил бы словечко.

– Ну как это можно? – Развел руками папа. – Люди приходят отдохнуть, от своих проблем отвлечься, а я тут грузить их начну.

– Только советы даешь… – Тут же надулась мама.

Я стала собираться.

Мама быстро сунула несколько свертков с едой.

– Там котлеты по-киевски, Мусенька любит, и блинчики с грибами.

Папа ловко вложил в мой карман несколько купюр.

Бабушка громко посоветовала.

– Не профукай.

Столько лет прошло, сама уже взрослая женщина с дочерью-подростком, а когда у них бываю, чувствую себя маленькой девочкой, защищенной от всех проблем. Как же хорошо, что они у меня есть.

* * *

Дома на столе лежала записка «Пошла с Дашкой подышать».

Интересно, с каких это пор ребенок стал выходить на улицу «подышать». Ее же от компьютера не оттащишь. Хорошо, доченька, дыши.

Я села за компьютер, быстро просмотрела объявления о работе.

Вот бухгалтеры нужны… Ни за что больше не буду бухгалтером! Менеджеры…официантки… повара… А может в официантки податься? Там чаевые… Ладно, попробую по специальности. Так, так, так… Это на краю света… Вот это… Ну-ка… Я набрала номер.

Ответил мужской голос, слышались и другие голоса. Я быстро изложила суть дела, он ответил, что перезвонит. Довольно нелюбезно. Ну и черт с ним! Посмотрим, что там еще есть…

Я позвонила еще по двум номерам, но там поинтересовались опытом работы и, узнав, что опыта практически нет, просто вешали трубку.

Что-то настроение упало, надо себя чем-нибудь взбодрить. Точно! У меня оставался кусок копченой колбасы. Сейчас сделаю бутербродик… Черт! Про хлеб-то я забыла. Придется идти. Ладно, заодно и сметану куплю к сырникам.

Я нехотя оторвалась от компьютера, вышла в прихожую и посмотрелась в зеркало – взлохмаченная голова – давно не стриглась, под глазами синяки – плохо сплю, морда бледная – совсем не выхожу на воздух. Засомневалась, может, хоть губы подкрасить… А ладно! И так сойдет. Кто меня там увидит – магазин-то через дорогу, туда и обратно. Быстро натянула старую куртку, ноги сунула в старые растоптанные кроссовки, шнурки не завязывала, а просто засунула внутрь.

– Оля! Постой! – Услышала из проезжавшего автомобиля.

Оттуда показалась Ванькина сияющая физиономия. Он энергично махал руками, показывая, что сейчас припаркуется.

Черт! А я одета, как пугало! И не причесалась даже. Конечно, это всего лишь Ванька, но все же…

Наблюдая, как Ванька выходит из машины, направляясь ко мне, неожиданно сделала вывод, что он как-то выше стал и плечистее, что ли… и вообще в нем появилась уверенность, которой раньше явно не хватало. От этого, мне стало совсем неуютно – мое всегдашнее превосходство куда-то подевалась.

– Привет! Сто лет тебя не видел! – Продолжал радостно сиять Ванька.

– Ты далеко собралась? Может подвезти?

– Да нет, спасибо, я за хлебом вышла вон в тот магазин.

– Как живешь, Олечка?

– Да все нормально.

– Как дочка твоя? Наверное, совсем большая стала. Сколько ей, двенадцать?

– Четырнадцать, – поправила я и тут заметила в его машине девушку, которая пристально меня разглядывала. – А это кто с тобой? Жена?

– Нет, просто знакомая. Ты же знаешь, кроме тебя мне никто не нужен.

– Да ладно, Вань, ведь ничего не было и вообще, что теперь вспоминать?

Он взял мою руку и, глядя в глаза, тихо сказал.

– А я и не забывал.

– Ванечка!!

Он обернулся к машине – девушка постучала пальчиком по часам – время.

– Извини, надо ехать. Оль, может, встретимся как-нибудь?

– Может быть.

– Так ты дай свой телефон.

Он записал в свой сотовый мой номер, позвонил для достоверности, разулыбался еще шире, наклонился, поцеловал в щеку, развернулся и не торопясь направился к машине.

Дура! Зачем я дала телефон? Будет на что-то надеется… А я-то хороша, в таком задрипанном виде. Нет, чтобы была при полном параде, подкрашенная с маникюром – машинально посмотрела на свои неухоженные руки. Ужас! Правда, есть надежда, что на руки он не смотрел.

Срочно привести себя в порядок! Подумаешь, муж ушел! Ведь никаких переживаний по этому поводу не было, так какого же черта я махнула на себя рукой?! Все! Сейчас приду, сделаю маникюр… в общем, приведу в порядок ногти, пойду к Ленке в салон, попрошу Ксюху сделать мне стильную стрижку. Буду модной, стильной и молодой… М-да… Молодой уже не буду – это уж от меня не зависит, ну хоть стильной стану. Ведь главное в женщине не красота, а шарм.

* * *

– А с чего вдруг ты решила постричься? Ведь так дорожила своим бесценным хвостиком. – Ехидничала Ленка, но заметив мое раздражение, тут же согласилась, что, в общем-то, правильно, что давно пора и полезла за телефоном. – Когда записывать? – Кивнула мне и затараторила в трубку.

– Ксюш, тут Ольга надумала стрижку сделать… да, решилась. Когда сможешь? В пятницу? – Она опять вопросительно посмотрела на меня.

Я пожала плечами.

– Да какая мне разница, я же безработная.

– Хорошо, я тоже задержусь, посмотреть охота. – Она разъединилась и, сдвинув брови, строго произнесла – Все, Краснова, пути к отступлению отрезаны! Зигель, зигель, ай-лю-лю!

– Не передумаю, не волнуйся… Знаешь, я сегодня Ваньку встретила.

– Да ты что?! Где?

– На машине проезжал… с девицей… симпатичной… Короче подошел, поздоровался, записал телефон… Все.

– Ага… А ты в чем была?

– Да в куртке старой.

– Угу… А на голове что, хвостик дурацкий?

– Знаешь, Лен, очень паршиво я себя почувствовала. Действительно, запустила себя.

– Ладно, приведешь себя в порядок, будешь как конфетка. А Ванька-то как?

– Поправился, морда круглая, довольная, машина дорогая, видимо, процветает.

– Не женился?

– Говорит, нет…

– Значит, все еще надеется.

– Не смеши, столько лет прошло… Лен, подскажи лучше, что из косметики купить.

Ленка принесла свою сумку, достала объемистую косметичку и, выкладывая содержимое, комментировала, что для чего.

– А что это вы тут делаете? – Прервала нашу познавательную беседу «надышавшаяся» Муся. – Ой! А это что? Это румяна? А это тени?

– Муся, ты уроки все сделала?

– Мам, там у меня по геометрии что-то не получается.

– Давай поешь, потом объясню.

– А что у тебя на ужин? – Поинтересовалась Ленка, быстро убирая свою косметику обратно в сумку. – Ой! Вареники с вишней?! А чего не угощаешь? А сметана есть?

– Вот соус вишневый вместо сметаны.

Ленка потянулась за тарелкой, вдруг вспомнила и посмотрела на часы.

– А черт с ним! – Махнула рукой – Давай свой соус… Ммм… Объедение. Да, Краснова, ну и семейка у вас! Раньше у родителей твоих объедалась, теперь вот у тебя. Хоть не приходи.

После ужина я стала объяснять Мусе задачку, а Ленка залезла с ногами в кресло и стала щелкать пультом, выискивая смешной фильм.

– Слушай, Оль, – увидев меня, Ленка отбросила пульт, – не хотела тебе говорить. Нет, ты не подумай, просто, чтоб не сглазить… В общем, это самое… Я познакомилась с одним мужиком.

– Что за мужик?

– Ой, такой мужик! – Она возвела глазки к потолку – У меня таких сроду не было! Весь из себя! Тачка, – она мечтательно подняла глаза, – зашибись, какая тачка!

– А как вы познакомились?

– Выхожу из салона, вся такая из себя, хотела такси поймать, а он там стоял около машины, ну и предложил подвезти, потом телефончик спросил. Уже звонил, мы встретились, пообедали в одном ресторане. Еще на премьеру сходили в «Октябрь». Он там стольких знакомых встретил, и все из себя.

– Здорово. А как его зовут?

– Сергей.

– Молодой?

– Лет сорок… с хвостиком. Разведен. Сыну пятнадцать лет, живет с матерью.

– Кто? Сергей?

– Да нет, его сын. Живет с его бывшей женой.

– А чем он занимается?

– У него какой-то свой бизнес, а я… а я сказала, что у меня салон красоты.

– Ничего себе! А зачем ты соврала?

– А что я должна была сказать?! Что я мужиков стригу?

– Ну и что?

– Думаешь, ему бы это понравилось?

Я молчала.

– Вот сейчас, – продолжала Ленка, – меня и саму это угнетает. Лучше бы я правду сказала, а то теперь, как признаться.

– Выбери подходящий момент и признайся. Впрочем, если отношения будут серьезными…

– Знаешь, как он мне нравится?! Просто ужас как. Прямо думать ни о чем не могу. – Личико скривилось, готовясь заплакать.

– Стоп! А чего ты расстраиваешься? Все же хорошо. Он тебе нравится, ты ему тоже. Все отлично. А правду скажешь… попозже. Вот увидишь, все будет замечательно. Зигель, зигель, ай, лю-лю!

* * *

Не знаю, какой бес в меня вселился? Зачем я согласилась на стрижку? Ксюша заметила, что цвет волос никуда не годится, надо покрасить в более светлый оттенок, будет «выразительней». Раньше я никогда не экспериментировала с цветом волос. Темно-каштановые, собранные в хвостик, иногда распускала до плеч. Во рту пересохло, я занервничала, но согласилась.

Меня превратили в кокон, завернув в пеньюар и лишив возможности двигаться и стали разводить краску, вернее Ксюша там что-то химичила, а Ленка стояла рядом и трепалась, периодически успокаивая меня своим излюбленным «не парься».

Пока меня красили, я успокоилась и даже задремала, потом, когда началась стрижка, опять занервничала.

– Закрой лучше глаза, – посоветовала Ленка.

Я так и сделала, а когда открыла…

– Я же говорила, я же говорила, – восхищенно бубнила Ленка.

– Да, – скромно согласилась Ксюха, – хорошо получилось, даже не ожидала.

Медовый цвет волос хорошо оттенял карие глаза, они стали как-то ярче.

Я встряхнула головой, волосы взлетели и послушно легли в красивую «шапочку».

– Ольга! Не забудь глаза подкрасить, ну и все остальное… Все…

Она отложила расческу, отошла на шаг и, довольная эффектом, расцвела улыбкой.

Все мастера прибежали посмотреть, одобряли и хвалили мою стрижку.

* * *

По дороге домой я ловила на себе мужские взгляды, что было не привычно, но очень приятно. Ленке позвонил Сергей и пригласил в ночной клуб.

– Даже не знаю, я сейчас с подругой, как-то нехорошо оставлять ее одну…

Да? Сейчас спрошу… – Она обернулась ко мне и, прикрыв трубку рукой, прошептала – Поедем в клуб! Без возражений! – И опять защебетала в трубку.

– Да, она согласна. Ты заезжай за нами… – и она продиктовала мой адрес.

– Какой еще клуб? Что ты выдумала? Никуда я не поеду.

– Просто грех сидеть дома, когда ты так хорошо выглядишь. Главное – не парься. Сейчас выберем, что надеть и вперед!

– Мама!! Суперски! Тебе так идет! Я тоже такую хочу!

– Ты что? У тебя такие роскошные волосы. – вдруг заметила большую сумку с наполовину сложенными вещами. – А куда это ты собираешься?

– Мам! Ты что забыла? Я же к нашим еду. Дед за мной заедет. У них культурная программа. С бабушкой Аурелией идем завтра в Пушкинский музей, а с бабушкой Асей и дедом в воскресенье пойдем в кино. Вечером меня привезут. Мам, что мне в театр надеть?

Это надолго, поскольку на все мои предложения будет один ответ и причитания, что совершенно нечего надеть. Обреченно полезла в шкаф, но, на удивление наряды Муся выбрала быстро, но нервы все равно потрепала, поскольку свое излюбленное «мне совершенно нечего надеть» не забывала вставлять в промежутках между примерками.

Вздохнула с облегчением, когда приехал папа.

– Ну как, девчонки, готовы? – И тут заметил мою прическу. – Оль, ты постриглась? Здорово! Тебе очень идет. А ты что, разве с нами не поедешь?

– Нет, пап, мы Ленкой тут собрались в одно место.

– Жаль, а мы хотели все вместе в кино пойти, и бабушка соскучилась. Смотри, а то она сама приедет.

– Да нет, не стоит.

Я очень любила, когда она приезжала, потому что это бы означало вкусный обед, потом обязательное чаепитие с ее фирменными пирожными и, конечно, разговор по душам. Как-то могла она все выспросить, посоветовать, поругать и все выходило у нее так ненавязчиво, между прочим. С ней было легко, единственно перед ее приездом приходилось срочно производить серьезную уборку в квартире, иначе бабушка сама начинала убираться, и вроде при этом не пилила, но самой делалось стыдно и неудобно – в кои веки бабушка приехала, а теперь вот, должна за мной грязь убирать.

– Мам, достань мне черные джинсы, эти как-то сзади плохо сидят.

– Да все отлично, Маруська. Поехали, там бабушки такой ужин приготовили…

– Нет, мам, ты все-таки достань черные.

Ничего, недолго осталось, потерплю, сейчас они уедут.

Но вслед за джинсами пришлось менять и джемпер, потом было что-то не так с сапогами, пришлось доставать ботинки…

Господи! Неужели все? Проводив их и, закрыв, наконец, дверцу шкафа, плюхнулась на диван. Все. Но когда объявилась Ленка и опять открыла шкаф, это было уже чересчур.

– Ну что ты, ей-богу! Давай примерь вот эту блузку и юбку, – уговаривала подруга.

– Давай я лучше джинсы надену.

– Ты что с ума сошла?! Какие джинсы? Это какой-то чумовой клуб, туда только модели ходят и завидные женихи, между прочим.

– Тем более. Интересно, как я буду выглядеть на их фоне в своей куртке? Там же, наверное, все в норках щеголяют.

– Черт! – Помрачнела Ленка. – Я об этом как-то не подумала.

– Да у тебя нормальная дубленка, выглядит как новая.

– Ладно, все, собирайся, еще накраситься надо.

Убедившись в бесполезности споров, со вздохом полезла в шкаф. Остановилась на новых коричневых брюках и кремовой блузке.

– Слушай, с этим цветом волос тебе так идет эта блузка. Ну, пойдем скорее краситься, а то он сейчас приедет.

– Лен, а почему так поздно? Ведь уже десять чесов.

– Это же ночной клуб.

Я подкрасила глаза, Ленка тут же раскритиковала.

– Что это? Два раза мазнула и все? Так не пойдет. Ну-ка сядь сюда, к свету. Все, замри.

Она так долго меня красила, что я чуть не заснула, но эффект был потрясающий. Из зеркала на меня испуганно таращилась ярко-раскрашенная особа, я бы сказала, вульгарного вида.

– Ты что, с ума сошла? Я похожа на девицу легкого поведения.

– Не парься! Все нормально. При вечернем освещении…

Но я не стала ее слушать, пошла в ванную и быстро все смыла.

В это время позвонил ее телефон.

Она ответила.

– Оль, он уже подъехал. Ну, подкрась хоть глаза.

Я подкрасила глаза и губы. Согласилась еще на тени… чуть-чуть.

Ленка надела свою укороченную дубленку, я куртку.

Осмотрели друг друга.

– Отлично, Григорий.

– Нормально, Константин.

Сергей мне понравился, он был привлекательный мужчина – высокий, светловолосый и голубоглазый, единственно, как-то уж чересчур галантен, немного приторно. Целовал ручки, сыпал комплиментами и известными фамилиями. Мы с Ленкой притихли, как-то не могли определиться, как себя вести. Я немного нервничала – Ленка ведь навязала меня, не хотелось быть лишней. Постараюсь не мешать, буду разглядывать моделей, артистов и завидных женихов.

Клуб находился на Смоленской, в переулке и внешне ничего из себя не представлял – обычное, невысокое здание со скромной вывеской и наглухо зашторенными окнами. Сергей высадил нас у дверей, а сам поехал во двор, ставить машину. Он оставил нам карточку-приглашение, чтобы не мерзли, но мы решили подождать его на улице. Внезапно перед нами остановилась машина, оттуда вышла пара – высокая девушка в полушубке из рыси, коротенькой юбочке и в белых ботфортах на огромных каблуках и мужчина в очках, кроме высокого роста ничем не примечательный.

– Вот это да – замирая, прошептала Ленка.

Мужчина позвонил в дверь, которая сейчас же распахнулась и они, не глядя в нашу сторону, прошли внутрь.

– Мне хочется домой… Слушай, Лен, может, я пойду. Ну что я как дура буду там высиживать?

– Не парься! Все под контролем. Ну вот и Сережа!

– Что же вы мерзнете? – Подошел Сергей и тоже позвонил.

В холле был полумрак, Ленка небрежно скинула свою дубленку, я в свою очередь быстро вылезла из куртки. Гардеробщик невозмутимо унес их вглубь и вернулся с номерками.

Про себя я решила, что немного посижу, а потом смоюсь, а пока надо улыбаться, чтобы не портить кислой физиономией настроение подруги.

В зале тоже был полумрак, негромко играла «живая музыка», несколько пар танцевали. Нас проводили к столику и усадили в удобные небольшие кресла.

– Как здесь здорово, – не удержалась Ленка. – А народу совсем мало. Здесь всегда так?

– Просто еще рано, основная публика явится после часа… Что будем пить? Для начала предлагаю попробовать фирменный коктейль.

Мы с энтузиазмом согласились. После коктейля стало веселей. Сергей рассказал несколько хороших анекдотов, Ленка вспомнила историю про то, как мы ездили в лагерь и всю смену собирали хлеб, сушили его, готовясь к побегу. Но в конце смены уезжать не хотелось, а сухари почему-то привезли домой, чем очень рассмешили своих близких.

– Девочки, вы есть хотите? – Сергей показал на меню.

– Ты что, уже поздно, мы после шести не едим, – категорично ответила Ленка, – но можно взглянуть, чем тут кормят. Оль, посмотри тоже.

Мы открыли лежавшее перед каждым меню… Конечно, я понимала, что здесь дорогое место, но такОе… Не сговариваясь, мы одновременно обменялись выразительными взглядами и отложили меню.

– Пожалуй, мы будем верны себе.

– Тогда я предлагаю рок-фор, вино и ягоды, малину, клубнику и что там у них есть. Идет?

– А как же ты будешь пить, ты же за рулем?

– Можно будет пригласить водителя.

Он подозвал официанта и сделал заказ.

Краем глаза я оглядывала публику, заметила парочку, которая прошла мимо нас – они сидели за соседним столиком. Девушка была очень красивая, длинноволосая блондинка, огромные глаза, аккуратный носик, пухлый рот. А вот мужчину плохо было видно, но и так понятно – ничего выдающегося.

Зал постепенно наполнялся, я узнала одного артиста, хотела показать Ленке, но она внимательно слушала Сергея. Спрашивается, зачем я приперлась сюда? Попробовала вино – понравилось. Не заметила, как осушила бокал. Неожиданно взглянув на блондинку, увидела, что лицо ее неприятно исказилось – глаза зло прищурены, носик сморщился, что-то резкое говорит своему спутнику, а он, казалось, не обращает внимания на ее слова, невозмутимо отпивает из бокала. Девушка все продолжала говорить, как бы настаивая, тогда мужчина достал телефон, сказал буквально несколько слов, поднялся и подал ей руку. Она с шумом отодвинула кресло и, сопровождаемая взглядами, держа высоко голову, прошествовала к выходу. Интересно, что у них произошло. То есть, ясно, что они поссорились, наверное, она что-то попросила, а он отказал. Такой чурбан. Господи, рядом такая красотка, а он что-то из себя еще корчит.

– Оль, мы потанцуем? – Голос подруги прозвучал виновато.

– Ну конечно, танцуйте.

Я выпила еще вина, стало легко и весело, а что здесь совсем неплохо. О! Вон и чурбан вернулся. Морда кислая… Так тебе и надо! Внезапно он обернулся и посмотрел прямо на меня. Я моргнула и схватилась за бокал. Он мне кивнул и поднял свой. Я непроизвольно кивнула в ответ и демонстративно отвернулась.

Подошли Ленка с Сергеем, он из вежливости пригласил меня потанцевать, я из вежливости отказалась.

– Предлагаю выпить, – Ленка подняла свой бокал. – Э, да ты уже хороша.

– Я в полном порядке, и мне очень хорошо, – действительно мне было весело, больше не было чувства стеснения и неловкости. – Мне, правда, очень хорошо.

Ленка попыталась возразить, но Сергей поднял бокал и произнес проникновенный тост за двух очаровательных девушек. Надо думать, это за нас. У Ленки блестели глаза, лицо раскраснелось – просто красотка. Надеюсь, я тоже соответствую. Надо бы сказать в ответ тоже что-нибудь эдакое, достойное, но как назло, из головы улетучились все умные мысли, просто хотелось смеяться.

– Сергей, я с удовольствием выпью за тебя, за этот вечер и ну и все такое…

– Тебе хватит! – Ленка даже потянулась, чтобы отобрать мой бокал, но я ловко увернулась.

– Леночка, Оля в полном порядке, давай выпьем за этот вечер…

– Разрешите пригласить эту даму? – Надо мной склонился мужик, оставшийся в одиночестве.

Сергей пожал плечами, а я поднялась навстречу.

Черт! Меня же качает. Я что, опьянела? Вроде и выпила совсем ничего.

Его руки обхватили меня за талию, голова закружилась. Надо срочно ее прислонить… положила руки ему на плечи, голову – на грудь, вот так, хорошо, как будто плывем куда-то.

– Эй! Вы не заснули там?

– Т-ты что? Я т-так рано не ложусь… Ой! Мне, кажется нужно в туалет, – пролепетала я, чувствуя тошноту. – Т-ты не покажешь, где здесь туалет? Я з-здесь ничего не знаю.

Он подвел меня к дамской комнате…

После того, как меня вывернуло наизнанку, вроде стало легче.

– Ну как, полегчало? – Поинтересовался мой спутник. – Что-то ты бледненькая стала.

– Пожалуй, мне надо на свежий воздух.

– Хорошо, постой тут, я предупрежу твоих друзей.

Через несколько минут он появился вместе с Ленкой.

– Это же надо так напиться?! Что это на тебя нашло? Что же теперь делать-то?

Сквозь затуманенный мозг я поняла, что ей жутко не хотелось уезжать. Еще бы! Такой мужик нарисовался!

– Не волнуйся, все под контролем, я с-сама доберусь.

– Я ее провожу, – заверил мой спутник, поддерживая меня.

– Вот, он проводит…ик…

– Ладно, я позвоню попозже.

Она протянула номерок моему провожатому и удалилась.

Он помог мне одеться, заметив, что «повидала курточка виды».

– Ч-то т-ты понимаешь? – Оскорбилась я. – Она, между п-прочим стоила как самолет.

– Да? – Не поверил он.

– Н-ну да, две с половиной тысячи, п-представляешь, ик?

– Долларов?

– Т-ты что, рублей, конечно, в общем, до фига… пришлось у родителей занимать, мой бывший ни за что бы н-не раскошелился.

– Беру свои слова обратно – замечательная куртка… Ну что, готова?

– П-поехали, шеф.

Кое-как мы дошли до машины, он сидел рядом со мной на заднем сиденье… В общем, дальше я отключилась, помню он тормошил меня, что-то спрашивал, но я послала его подальше, после этого меня оставили в покое.

Потом был небольшой проблеск сознания. Я помню, как лежала на кровати, он меня раздевал.

– Мы будем заниматься с-сексом?

– Мне показалось, ты не против.

– Имей в виду – я не м-модель.

– Я догадался.

– И я не знаю никаких фокусов в п-постели, у м-меня был только один муж, который не любил в постели ничего такого.

– Это большое упущение.

– Да, я т-тоже так думаю, так надоело сдерживаться… З-знаешь, кажется, я опьянела.

– Я понял.

– А пьяная м-мать – горе семьи.

– У тебя что, есть дети?

– Н-ну да. Одна. Дочь… Взр… взр…подрощенная… Все! Буду рас-скрепощенной, с-свободной женщиной! Свободу Юрию Деточкину!! Зигель, зигель, ай, лю-лю!

Дальше было так хорошо, может, потому что раскрепостилась, не знаю, а потом – провал.

* * *

В голове били молотки, нет кувалды, такие сволочи били прямо по затылку и в висок, во рту пересохло. Не открывая глаз, я потянулась к выключателю… и с грохотом упала на пол. Черт!

– Что случилось? – Перед мной стоял незнакомый мужчина в одних трусах.

– Ты что, упала? Не ударилась? Давай руку, – он наклонился, чтобы помочь подняться.

Машинально протянув ему руку, обнаружила, что совсем раздета.

– Ай! – Быстро стащив одеяло, попыталась им прикрыться.

– Не дури, я все уже видел…хоть ты и не модель, – добавил с усмешкой.

– Ну да, – подтвердила я, усаживаясь на кровать и пытаясь сообразить, при чем здесь модель.

Он невозмутимо улегся рядом и одной рукой по-хозяйски обнял меня.

Я замерла… Ничего себе! Провела ночь с незнакомым мужиком, у него в квартире… Отдалась первому встречному… даже не знаю, как его зовут… Кошмар!.. Что же я наделала? Видимо, я это произнесла вслух, потому что он ответил.

– Ты хотела раскрепоститься… Надо заметить, у тебя это здорово получилось.

Меня накрыло жаркой волной.

– Мы что, на ты?

Он приподнялся на локте и с усмешкой глядя на меня, значительно произнес.

– Ну, после всего, что было… – он опять улегся рядом и тяжело вздохнул.

– Значит, все было? – Упадшим голосом спросила я, хотя и так знала ответ. – Ладно, не говори ничего… Я пойду, мне надо домой… Где моя одежда?

Его рука опять легла на меня.

– Не торопись.

– Извини, мне надо идти… Отвернись, пожалуйста.

– Лучше я встану, сварю нам кофе, а ты пока оденешься.

В дверях он обернулся и неожиданно добавил.

– А ты не фальшивая.

Дверь закрылась. Я в полной растерянности от последней фразы. К чему это?

В общем, у меня будет, над чем подумать. Собирала свои вещи, находя их в самых разных местах – на кресле, на полу, на торшере. Боже! До чего я дошла? Скорее из этого дома! Подхватив в охапку свою одежду, приоткрыла дверь. Ого! Масштабы квартирки поражали. Где же здесь туалет и ванная?

– Ванная направо по коридору, там же и туалет! – Услышала его сочный голос.

Спасибо большое! Мне как раз туда и надо…

В ванной долго разглядывала себя в зеркале. Странно, но никакого раскаяния в довольной физиономии, глядевшей на меня, я не обнаружила. Вид немного помятый – это да, под глазами синяки и следы размазанной туши. Хорошо, что накрасилась слегка. Так, еще бы найти зубную щетку…

– Зубные щетки в шкафчике наверху справа, а внизу чистые полотенца!

У него что, по всей квартире камеры слежения?

Ну раз чистые полотенца… Я залезла под душ, и блаженно закрыла глаза. Господи! Хорошо-то как! И вдруг вспомнила про новую прическу.

Черт! Что же я наделала?! Голову намочила, а как причесываться? Я же ни разу еще не попробовала сама уложиться. А вдруг я буду похожа на чучело? Собственно, меня это не должно волновать. Вот приведу себя в порядок и сразу же уйду.

Интересно, как он предполагает, я буду пить кофе? Спокойно сяду напротив, буду смотреть на него, прихлебывая из чашки… Наверное, он подумал, что я…мягко говоря, ммм… доступная женщина… м-мда. А он-то тоже хорош! Неразборчивый тип! Привел в дом пьяную бабу… незнакомую… А ведь с ним была очень красивая блондинка – это я запомнила. Кстати, его внешность не поразила мое воображение. Он мне даже не понравился… тогда… Впрочем, это неважно…

Пока искала фен, невольно прислушивалась, ожидая подсказки из-за двери, но ее не последовало, и фен нашелся сам – лежал все в том же шкафчике. Однако вместительный шкафчик! Непроизвольно отметила, что не заметила никаких женских принадлежностей… Хотя нет… Вот смывка для лака, а вот и туалетная вода… дорогущая. Ладно, меня это не касается. Меня скоро здесь не будет. Никогда.

Высушив волосы, поняла, что совершила ошибку – они торчали в разные стороны какими-то колючими кустиками. Ну конечно, ведь стриженые волосы надо укладывать мокрыми. Опять намочила голову и снова включила фен, на этот раз, вооружившись щеткой и, вспоминая, как это делала Ксюха, стала подкручивать концы вниз. Вроде, неплохо получилось… Одеваясь, огорчилась, что блузка была помята, и морда бледная, неплохо бы губы подкрасить, но сумку в спальне я не обнаружила.

Тихонько открыла дверь и сразу услышала его голос. Он говорил по телефону, интонация была раздраженная и, я бы сказала, начальственная. Конечно, он наверняка чей-то начальник. Быстро бежать отсюда – это все не для меня. По-партизански тихо, прокралась по коридору к входной двери. Вот мои совсем не модные, но удобные сапоги… в шкафу висела моя куртка… Где же сумка? Я обшарила весь стенной шкаф… Ну куда я могла ее засунуть? И тут я услышала знакомую мелодию, доносившуюся снизу из-под пуфа. Точно – вот она. Быстро достала телефон.

– Ты проснулась?

– Потом перезвоню, – шепнула в ответ и отключилась.

Вроде все взяла. Прислушалась – все еще говорит. Так, теперь справиться с замками. В это время я услышала, как кто-то открывает дверь снаружи. Дверь открылась – пожилая женщина в норковой шубке удивленно посмотрела на меня.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я и, обернувшись, слегка повысив голос, добавила.

– Ну я пошла…Эээ…До свидания.

Быстро прошмыгнув мимо стоявшей женщины, ломанула вниз по лестнице. Внизу за стеклянной перегородкой сидел мужик, который проводил меня подозрительным взглядом. Господи! Не хватало еще, чтобы остановил.

Вот позорище! Как воровка бегу из дома. Что обо мне подумают? А что можно подумать о тетке в затрапезной куртке и с помятой физиономией рано утром выбегающей из дома?… Вот именно!!

Да что ж себя теперь корить? Как говорится, поздно пить шампанское, если почки отказали. Внезапно я остановилась, соображая, где нахожусь. Совершенно незнакомое место. Стоп! Без паники. В другой город меня не увезли, значит, я еще в столице, в своей Москве. Моя столица, моя Москва! Надо выйти на проезжую часть, найти остановку автобуса – до метро точно довезет.

Оказалось, я нахожусь на Мосфильмовской улице, о чем свидетельствовала надпись на доме. Вот и замечательно! Район совершенно незнакомый, но улица известная.

Остановка оказалась рядом, автобус пришлось немного подождать, зато успела позвонить Ленке.

– Ольга! Мне столько надо рассказать! Я прямо сейчас к тебе приеду.

– Не торопись, неизвестно, во сколько я буду.

– А ты где?

– На Мосфильмовской.

– А как ты туда попала?… Ты что, дома не ночевала?! Вот как чувствовала, что нельзя тебя было одну отпускать! Ты в порядке? Краснова не молчи!

– Все нормально, поговорим дома. Приезжай.

* * *

– Ушла? – Он появился в коридоре с кофейником в руках.

– Алексей, что это было? Это кто?

– Здравствуй, мам, не бери в голову. – Он скрылся в кухне и вышел снова без кофейника.

– Как это не бери в голову? С утра пораньше от тебя выходит совершенно незнакомая женщина… Ты же со Светой был. Вы что опять поссорились?

Он наклонился и поцеловал ее в холодную, пахнувшую знакомым с детства запахом, щеку.

– Мам, как хорошо, что ты пришла. Пойдем кофейку попьем…Ты почему не предупредила, что приедешь, я бы машину за тобой послал.

– Пока могу, надо самой двигаться – это только на пользу. Возьми сумку, я там кое-что приготовила, а я пока руки помою.

Он еще раз ее поцеловал, помог раздеться и, подхватив сумку, пошел на кухню.

Надевая тапочки, Галина Николаевна заметила, как он плотно прикрыл дверь спальни. Значит, новая пассия! Совсем на него не похоже, уж в чем, в чем, а в легкомысленности Алексея не упрекнешь. Она вздохнула, как это все непостоянно, временно, вот была бы жена…Жаль, что он расстался с женой.

Галина Николаевна вспомнила, как сын впервые привел Риту к ним в дом. Муж тогда шутливо подтолкнул ее и шепнул.

– Сноху привел, принимай, свекруха.

Действительно, через несколько недель Алексей объявил, что они с Ритой решили пожениться. Галина Николаевна была в смятении. Она не была против Риты, девушка ей нравилась, но она была совсем не приспособлена к жизни, витала в облаках – художница.

У Алексея к тому времени была небольшая двухкомнатная квартира – осталась от бабушки, он получил прекрасное образование – закончил Бауманское, занимал приличную должность в одной транспортной компании.

Раз в неделю Галина Николаевна приезжала к ним, готовила обед, убиралась, гладила, мыла грязную посуду, которой была завалена мойка и соседний стол. В квартире постоянно пахло краской, везде валялись кисти, какие-то тряпки, мастики, краски и холсты… повсюду холсты.

Галина Николаевна пробовала приспособить Риту к домашнему хозяйству, но через некоторое время поняла, что это бесполезно. Рита с замечаниями соглашалась, невозмутимо отвечала, что она совершенно не умеет ничего делать по дому и вообще очень не любит все это…

– Представляешь, она совсем не умеет готовить, мне кажется, даже яичницу не сможет сделать, – Галина Николаевна жаловалась мужу, – и при этом абсолютно спокойна, просто удав.

– Ну, спокойствие – это тоже неплохо, – успокаивал ее Арсений Петрович, – вот увидишь – появится ребенок, и все изменится.

Но известия, что она скоро станет бабушкой, Галина Николаевна так и не дождалась.

– Леша, – выбрав удобный момент, не выдержала Галина Николаевна, – вы разве не планируете детей?

– Мам, тебе что, не терпится стать бабушкой?

– Да нет… Но все же, вы уже вместе три года.

Сын закурил, сделал несколько затяжек и, отводя глаза от матери, сказал.

– Знаешь, Рита сделала аборт… Она и мне не сказала, просто пошла и «избавилась», как заявила. Честно, я не очень-то мечтал о ребенке, но все-таки… – Он затянулся.

– Ничего, Лешенька, у вас еще все впереди, еще будут дети.

– Пока у нас только выставки, встречи, тусовки… Ладно, мам, мы еще молодые, успеем.

Но проходили годы, детей не было. Алексей организовал свою фирму, купил большую квартиру, Рите приобрел мастерскую, и постепенно жить они стали каждый своей жизнью. Рита все больше отдалялась и, в конце концов, объявила, что не видит смысла в совместном проживании. Она должна творчески развиваться, а не погрязнуть в «семейном болоте».

Алексей не возражал, он уже привык быть все время один. Они разошлись без ссор и скандалов, и вскоре Рита уехала в Италию, совершенствовать мастерство. Время от времени звонила, интересовалась его делами, делилась своими успехами. В общем, как говорится, остались друзьями.

Время от времени у Алексея случались романы. Чем больше становился достаток, тем моложе и красивее женщины. Ничего серьезного. Иногда женщины пытались задержаться, одна даже придумала, что беременна. Почему-то он не поверил и отвез ее к знакомому врачу, тот беременность не подтвердил. У женщины случилась истерика… вспоминать тошно. С тех пор он был очень разборчив в связях и сразу предупреждал, что в его планах нет ни детей, ни жены.

Галина Николаевна договорилась с одной женщиной, чтобы убиралась, гладила и готовила, иногда сама что-то готовила. То, что сын живет один, не давало покоя. Годы идут – мужчина не может быть один, за ним надо ухаживать. Вот не будет их с мужем, кто станет о нем заботиться.

Светлана была начинающая актриса, молоденькая, очень красивая, умная, но несколько напористая, уж очень хотела выйти замуж за Алексея.

– Пусть уж на ней женится, – как всегда делилась с мужем Галина Николаевна.

– Ты же сама говорила, что она слишком молода и ей только деньги его нужны.

– Да мало ли что говорила… А кому они не нужны? Она к нему хорошо относится. Помнишь, когда он простудился, она выжимала ему сок, ходила за лекарствами, ставила горчичники. Да нет, она вполне подходящая.

– Галь, что толку от наших разговоров. Кто нас спрашивать будет? Алешка самостоятельный мужик… Конечно, это не дело, что он один, но выбирать будет сам, ты уж ему ничего не советуй.

– Господи! – Возмущалась Галина Николаевна. – Да когда я советовала? Я вообще не лезу в его дела.

– Вот и не лезь!

Так обычно заканчивались разговоры на эту тему.

Сегодня, столкнувшись с чужой женщиной, Галина Николаевна забеспокоилась. Неужели со Светланой все? Вроде на той неделе еще были вместе… Выкладывая продукты и убирая что-то в холодильник, она попробовала выяснить этот вопрос.

– Симпатичная женщина, – начала она и искоса посмотрела на сына, следя за его реакцией.

Алексей достал из холодильника пакет с соком и налил себе в бокал.

– Довольно скромно одетая, – не отступала Галина Николаевна, – в курточке…

– Ты ничего не понимаешь, – усмехнулся Алексей. – Эта курточка стоила как самолет.

– Да что ты? – Изумилась она. – Надо же, а с виду не скажешь. А ты давно ее знаешь?

– Кого?

– Ну эту женщину… Ка ее зовут? – Она бросила на Алексея выжидательный взгляд.

– Мам, это неважно, приготовь, пожалуйста, омлет, сто лет не ел.

– Как это неважно?! От тебя утром уходит женщина и это не важно?!

Он тяжело вздохнул и молча обнял ее, поцеловал в волосы и усадил на стул.

– Вот что, лучше я сам тебя накормлю… – Он деловито достал сковородку, и тут зазвонил телефон. Бросив на ходу, что «это с работы», вышел говорить в другую комнату.

«Вот и поговорили», – Галина Николаевна нарезала кружочками докторскую колбасу, слегка поджарила и залила взбитыми яйцами. Поставила на маленький огонь и прислушалась. Вроде закончил разговаривать.

– Лешенька! Иди завтракать, все готово.

Он молча ел и думал, почему она убежала. Что было не так? Слава богу, мать не спрашивает опять, как ее зовут. Не может же он сказать, что не знает ее имени. Переспал и даже имя не спросил. Вот черт! А она действительно ему понравилась…

* * *

Ленка поджидала у дома и сразу набросилась с расспросами.

– Давай хоть в квартиру поднимемся, – остановила ее.

Но Ленку не так-то просто было заткнуть. Не дождавшись ответов на свои вопросы, она тут же стала рассказывать, что произошло с ней.

– Слушай, а когда ты ушла, там так зажигать стали… Две артистки из сериала… ну как его… в общем, ты знаешь, так они так отплясывали – будьте нате. Ну я тоже показала, на что способна, он прямо загорелся весь. А потом мы поехали ко мне, он предлагал поехать к нему, но я подумала, что дома лучше, я и квартиру убрала… Ой! Краснова, как классно было! – Она даже зажмурилась. – А вдруг он мне больше не позвонит?

Дома был жуткий кавардак. Слушая Ленку, убирала по местам валявшиеся вещи.

– Если в холодильнике нет кефира…

Ленка заткнулась на полуслове и уставилась на Олю.

– При чем здесь кефир? – Она потопала за подругой на кухню.

– Ура! Полбутылки есть.

Я залпом выпила кефир и, облизывая белые «усы», с наслаждением выдохнула – Уф!

– Оль, а с чего ты напилась-то так? И где ты была? У него? У этого, который провожал? Оль, на тебя не похоже…

– Сама от себя не ожидала… Впрочем, я была такая пьяная… Знаешь, я почти ничего не помню.

– Ты с ним переспала?

Я кивнула. Ленка часто заморгала и осторожно спросила.

– А он кто?

– Не спрашивала.

– А-аа… А как его зовут?

В ответ могла только пожать плечами.

– Хорошенькое дело. А еще говорят, что я легкомысленная.

Я молча смотрела в окно, и не заметила, как по щеке медленно сползла слеза.

– Оль, ну ты чего? Да ладно, кто глупости не совершал? Пройдет время, и все забудется.

– Он мне понравился.

– Да? – Ленка переваривала услышанное. – Вот и хорошо, вот и замечательно. – Она наморщила лоб. – Что-то я не помню его совсем. По-моему так себе, но высокий, а вот девушка с ним была очень… Ой! Да ничего особенного.

– Нет, – вздохнула я, – она очень красивая и молодая, мне до нее, как до луны. Ладно, Лен, что теперь об этом… Все равно я его больше никогда не увижу.

– Почему? Вот увидишь, он тебе позвонит… Ты чего?

– Я телефон не оставила, а он не спросил… И вообще, я ничего о нем не знаю.

– Ну ты даешь! – Ленка откинулась на стуле и таращилась на подругу.

– Господи! Да не смотри ты на меня так.

– Ничего страшного, главное, ты не парься… – заерзала Ленка и вдруг прислушалась – Кажется, твой телефон звонит.

Я с трудом нашла его в сумке – на экране высветился незнакомый номер.

Неужели…

– Але.

– Олечка, привет. Как приятно слышать твой голос. Я очень хочу тебя увидеть. Может, встретимся сегодня – я сегодня выходной.

Ленка, вытянув шею, прислушивалась, но я шепнула «Ванька», и она разочарованно отвернулась.

– Нет, Вань, я хотела сегодня уборку сделать.

– Ну после уборки, прошу тебя.

Ленка обернулась и, энергично кивая головой, шептала «соглашайся».

– Давай сходим куда-нибудь, посидим.

– Нет, Вань, не сегодня.

– А завтра?

– Завтра Муська приедет, надо будет приготовить что-то.

– Хочешь, я к тебе приду и все приготовлю.

– Лучше в другой раз.

– Ну ладно, в другой, так в другой. Целую.

– Пока.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на подругу.

– Ну вот чего отказалась? Сходила бы с ним куда-нибудь, развеялась. Ой, это мой звонит.

Она пулей вылетела из кухни и вернулась с расстроенной физиономией.

– Это мама… Почему он не звонит, а? – Неожиданно она подскочила и, схватившись за голову, заметалась по кухне – Что я наделала?! Что я наделала, идиотка!?

– Да что случилось-то? Сядь, сумасшедшая.

– Оля, я же все время ему врала, что хозяйка салона, а вчера пригласила его к себе…

– Ну и что?

– Как что?! В однокомнатную квартиру…в хрущобу, представляешь? Конечно, он догадался, что я все наврала… Теперь не позвонит.

– Лен, прошло полдня, подожди…Может, он просто спит.

Ленка затихла и задумалась, а я продолжала – А то, что квартиру увидел… Ну что ж, это даже хорошо, что так получилось, как раз будет повод все объяснить.

– Да кому объяснять? Ведь не звонит же.

– Ленка! Прекрати! Он же не конкретно сказал, что сегодня позвонит.

– Д-да, – неуверенно подтвердила Ленка и огорченно прошептала – Почему я не спросила, когда… – Ой! А вдруг он на домашний позвонит… Пожалуй, я домой поеду.

– Знаешь, Лен, гиблое дело сидеть у телефона и ждать звонка. По-моему, ужасно глупо и как-то по-девчоночьи совсем.

– Да-а, тебе хорошо говорить, ты хоть замужем побывала, а я ни разочка, и всегда одни ханурики попадались, то женатые, то пьяницы…Ладно, все равно…поеду ммм… У меня глажки накопилось. А ты? Что делать будешь?

– Не знаю… вон, вещи хоть в шкаф уберу, а то валяются по всей квартире, потом поеду к родителям – они обрадуются.

Ленка ушла, я стала убираться. Странно устроен мир, ей богу. Ушел муж – обрадовалась. Но одной как-то неуютно. Нет. Просто хочется, чтобы рядом был мужчина… Опять мужчина… На черта они нужны! Опять начнутся диета, походы за продуктами, бесконечная готовка, уборка, глажка… Конечно, я и сейчас всем этим занимаюсь, но не так много трачу на это время, как прежде…Кстати, времени у меня, хоть отбавляй. Работы нет, и не предвидится, денег тоже…Надо что-то решать с этим… Нет, ну почему я такая дура?! Зачем я убежала? Даже телефон не оставила. Идиотка! А может, он и не спросил бы… Почему-то, кажется, что спросил. Ведь хорошо с ним было, ему тоже было хорошо… Интересно, кто эта женщина? Наверное, мать… Все! Забыть, как кошмарный сон… В том-то и дело, что сон был не кошмарный, а очень-очень-очень… Все! Зигель, зигель, ай, лю-лю!

* * *

Мама открыла дверь и начались объятия и поцелуи.

– Здравствуй, моя хорошая! Раздевайся…Ой, какая прическа! Как же тебе идет! Совсем другое дело, а то все с этим хвостиком… Хорошо, что пришла. В кои-то веки хоть пообедаем вместе. Отец только с работы пришел. Слышишь, телевизор орет, а он спит, как подраненный. Он вчера такой рассольник сварил – пальчики оближешь, специально для Муси старался, она же обожает его. Я вон утку с яблоками поставила в духовку, а бабушка такие пирожные сделала, – она закатила глаза, – мечта, просто во рту тают. Давай помоги мне, они придут минут через сорок, у нас будет время потрепаться.

Я быстро помогла накрыть на стол, а потом мы уединились в бабушкиной комнате.

– Доча, а что-то ты бледненькая такая? Наверное, поздно пришла?

Я утвердительно кивнула.

– Ну, расскажи, где вы были?

– В ночном клубе. Там было все шикарно, видела артистов…

Мама подробно расспрашивала, кто, как был одет, в чем была я, в чем Ленка, какой из себя Ленкин кавалер.

– Ну, может, и ты с кем-нибудь приличным познакомишься… Да ладно, не это главное. Надо тебе работу хорошую найти.

– Пока не получается.

– Вот что, я тут подумала. Моя Оксанка, ну помощница моя, уволилась два дня назад, а мне одной трудно – не успеваю. Может, ты пока ничего не нашла, поможешь мне. Все-таки зарплата и сыта как-никак. И делаешь ты все быстро – в руках все горит.

– Только временно.

– Конечно, временно. Ты пока будешь работу подыскивать, на собеседование я тебя всегда отпущу.

– Хорошо, мам. А когда начинать?

– Можно было бы в понедельник, но нужно сначала медкнижку оформить. Ничего, не морщись. – Она вышла за телефонной книгой, вернулась и продиктовала телефон. – Вот по это телефону позвонишь и через два дня получишь медкнижку, а я пока попробую с главным поговорить, у нас программисты тоже работают и зарплата у них очень хорошая.

– Не надо, мам, не проси никого, я сама попробую устроиться.

– О! Это наши вернулись. Пойди, открой, а я отца разбужу…

Я открыла дверь и отпрянула – прямо передо мной стояла довольно крупная гладкошерстная рыжая собака. Я перевела взгляд на стоявших позади Мусю и бабушку. Муся с умоляющим выражением лица, сложила ручки, подняла бровки… А вот бабушка.

– Ну что ты встала, Муся? Зури, иди сюда.

Я молча пропустила их в квартиру. Собака, печально опустив голову, равнодушно прошла мимо и потрусила в гостиную.

– Ай! Что это?! – Видимо, мамуля увидела собаку. – Кто это?! Мама! Это ты придумала?!

– Хватит орать, – бабушка подмигнула Мусе, стала раздеваться и отдавать указания. – Ася, дай тряпку, надо ей лапы вытереть и налей ей водички. Вот, держи миски. Вот в эту налей воду, а керамическая – для корма.

Мама машинально взяла миски и, продолжая ворчать, пошла на кухню. Собака терпеливо стояла, пока Муся вытирала ей лапы, а потом все так же печально поплелась за ней на кухню.

– Господи, только собак нам не хватало… на, пей… Да что же ты тощая такая? Мам! А нельзя было потолще выбрать?

Все наблюдали, как собака лакает воду. Вот она подняла морду, сморщила лоб, как будто заплачет.

– Она что, все время такая грустная?

– Мам, – начала Муська, явно обрадованная ходом событий – вроде все вопли закончились, – это порода такая. Называется родезийский риджбек. Видишь, у нее полоска на спине – это шерсть в другую сторону растет. Здорово, правда?

– Ага, классно. Так это для нас купили собаку? Чтобы не скучали? – Догадалась я.

– Между прочим, – начала строптиво Муся, – я всегда хотела собаку, а папа не разрешал, но теперь-то можно. Мы с бабушкой поехали на выставку в Сокольники и там… Правда чудесная?

Муська гладила это печальное создание и заискивающе заглядывала в глаза.

– Ладно, черт с ней, пусть остается.

– Ура!! – Муська, как маленькая поскакала по квартире.

– Ну показывайте, кого вы там купили? – Папа показался в дверях. – Красивая, красивая… Ну иди ко мне, – он похлопал себя по коленке. Собака в испуге шарахнулась от него. – Ты чего ж такая пугливая?

Муся, а почему вы щенка не купили?

– Дедушка – это щенок.

– Что?!! – Вскричали все хором в испуге глядя на собаку.

– Ну не совсем щенок, ей уже четыре месяца, она еще вырастет… немножко, вот такая будет. Она очень породистая, ее надо будет на выставки водить, и она ужасно дорогая… – Муська неожиданно захлопнула рот, поняв, что сболтнула лишнее. – А мы обедать будем? Так есть хочется. Бабушка сказала, что ты рассольник приготовил.

Собака первая пошла в комнату и спокойно залезла на диван.

– Ах, ты нахалка! А ну, пошла отсюда! – Мама замахнулась на нее.

Собака печально на нее взглянула и тяжело вздохнув, сползла под стол.

– Да что ж у нее морда такая тухлая? – Пробормотала бабушка и уселась на свое место.

Муська стала рассказывать, как они выбирали собаку, увидели Зури, она сразу понравилась.

– Еще заводчицу пришлось упрашивать, она ни в какую не соглашалась ее продавать. Ой, смотрите…

Зури как-то незаметно опять пристроилась на краю дивана и, положив на стол морду, гипнотизировала тарелку с окороком. Печальное выражение морды сменилось на умильное.

– Смотрите, как она глазки сплющила, вот артистка!

Мама взяла кусок окорока и позвала ее к себе. Мгновенно ее морда исчезла со стола, и вот она уже около мамы с интересом следит за куском в руке.

– Бабушка, дай я! Я сама!

Муська взяла у бабушки Аси кусок и протянула собаке. Ам! И опять смотрит в руку.

– Господи! Троглодит какой-то!

После обеда все уселись играть в девятку на деньги. Муська селя рядом с дедом, и тот ей подыгрывал. В какой-то момент все забыли про собаку.

– Да вот она, облизывается, морда довольная…

– Пирожные!!

Все повскакали с мест и кинулись на кухню – на блюде лежало одно пирожное.

– Ах, ты сволочь! Гадина! Я ж тебя своими руками купила!

– Да ладно вам, – появился папа. – Чего теперь кричать? Вон одно осталось, как раз для Муси, а остальным сладкое вредно.

Собака на всякий случай спряталась под кровать. Ну что ж, значит, обойдемся без пирожных. Действительно, надо ограничить себя, а то лишние килограммы заметно округлили меня в совсем ненужных местах.

Вообще я планировала остаться, но из-за собаки решила вернуться сегодня домой, Муся тоже не захотела оставаться.

– Я пойду машину погрею, а вы пока собирайтесь. – И подхватив увесистые сумки, папа вышел из квартиры.

Мы стали прощаться, Муська прицепила поводок. Зури явно не хотела уходить, все поглядывала на маму. Мама молча вышла и вернулась с куском докторской колбасы.

– На, троглодит, жри.

Ам…

– Господи, хоть бы прожевала. Разве она наестся вашими шариками? – Показала на пакет с кормом.

– Бабушка, заводчица сказала, чтобы ничего кроме корма ей не давать и вообще она должна быть худая, как гончая.

– Надо накормить ее нормально – сразу повеселеет.

– Так она же растолстеет, – возразила Муся.

– Ну и что? Пусть будет толстая, счастливая гончая… Вот возьмите… на корм, – мама протянула немного денег.

Бабушка грустно заметила, что свои она уже потратила на «собачку».

Папа помог выгрузиться и донести сумки до квартиры. На прощание, несмотря на мои возражения, тоже оставил денег и сказал, что завтра сам купит корм и привезет нам.

Я распаковывала сумки, Муська занималась с собакой.

– Мам, я пойду с ней погуляю… Правда, заводчица сказала, что она может до года гадить дома… Но она приучена делать на газетку.

– Не смеши меня. Где взять такую «газетку»? На всякий случай собери в подъезде все рекламы, положим ей в коридоре.

– Я сейчас, только мобильный возьму, Дашку позову.

Они ушли, а мне стало так грустно. Вот моя участь! Я стану собачницей! Познакомлюсь с другими собачницами, будем вместе гулять. Как раньше с колясками, теперь с собаками. Нет, чтобы с мужчиной гулять…Все! Никаких мужиков. Только ребенок и собака! В конце концов Муська для себя собаку приобрела, пусть сама с ней гуляет… Конечно, потом ей станет некогда, потом неохота и так далее. Ладно, посмотрим. Зигель, зигель, ай, лю-лю!

* * *

Скажу честно всем, кто надумал приобрести собаку этого «друга семьи», ПОДУМАЙТЕ! Тысячу раз подумайте! Эти печальные глаза, эта кажущаяся покорность – фигня! Может быть, кому-то повезло больше, но нам достался еще тот фрукт!

Зури всегда была печальна, оживлялась только при виде пищи. Вначале я думала, что ее не докармливали, и она просто голодна, но голод почему-то не утолялся. Причем в выборе блюд была непритязательна, просто ела все подряд. Единственно, что она не ела – это шелуха от лука. И еще, она была воровкой, изощренной и коварной.

Ничего нельзя было оставить на столе и на плите, и даже однажды она умудрилась открыть холодильник. Воровала она мастерски, вроде проходит равнодушно и печально мимо – нет тебе прыжков и каких-то резких движений, спокойно поднимается на задние лапы и в одно мгновение слизывает со стола все, что попадется. Морда всегда тухлая, выражение «я-тут-ни– причем».

Я орала, нервничала, лупила ее полотенцем, но все было напрасно. Она опускала виновато голову, смотрела так грустно, что я начинала испытывать угрызения совести. Иногда она обижалась и уходила в Муськину комнату на весь день. Характер у собачки был еще тот! Но, странное дело, все остальные проблемы как-то отошли на задний план.

Как и предполагала, Муся гуляла с ней только по настроению, но это я уже предвидела, и это не стало для меня неожиданностью. Новостью стало открытие, что дочь, кажется, влюбилась. Перед вечерней прогулкой она долго причесывалась, примеряла все шапки, сапоги и перчатки.

Из окна я подглядывала, как она вместе с Зури бежала в соседний еще не застроенный лесок, и тут же там появлялся долговязый парень тоже с собакой. Но иногда она уходила «подышать» с Дашкой и без Зури. Тогда приходилось гулять с собакой мне. В общем-то, вечерние прогулки мне даже нравились, а вот утром…Бррр. Особенно, когда вышла на работу.

Я теперь работница общепита. Вот уж не думала, не гадала…

Мамуля и правда не успевала – надо было разложить еду по тарелкам, выставить их в витрину, сотрудники подходили и сами набирали себе на поднос, что приглянется, горячее нужно было подогревать, подрезать салаты, еще я наливала кофе и чай, потом со столов убирать грязную посуду – в общем, дел полно.

– Мам, как ты с этим справлялась одна?

– У меня же Оксанка была и уборщица, но от уборщицы я сама отказалась – шныряет везде, лезет грязными руками… Давай, доча, пошустрей, скоро набегут.

– Мам, а народу много здесь работает?

– Когда устраивалась, было человек сто, а сейчас вдвое больше, тяжеловато стало, правда и зарплату прибавили.

Помыв руки и надев хорошенький фартук, я быстренько включилась в работу. Мама по ходу поучала.

– Вот сюда поставь несколько порций рыбы с рисом, – есть тут такие вертихвостки едят только судака с рисом и салаты – мяса не едят, никакой картошки – все за фигурой следят, а фигуры-то… Для таких готовить, только продукты переводить. Вот сюда отбивные поставим, вырезку, курицу, а суп я сама разолью – у нас на сегодня рассольник и борщ.

В час дня столовая быстро заполнилась народом. Сразу стало шумно. Выбирая блюда, переговаривались между собой – одни обсуждали свои проблемы, спорили, другие рассказывали анекдоты. Девушки щеголяли в модных костюмах, на высоких каблуках, все с макияжем, с ухоженными руками.

Я быстро расставляла блюда, наливала кофе, чай, чувствовала на себе любопытные взгляды. Мужчины были вежливы, улыбались, некоторые спрашивали, как зовут, а девицы которые «вертихвостки» окинули внимательным взглядом, не найдя в моей внешности ничего примечательного, презрительно пофыркали и продолжали о своем, о «девичьем». Но из обрывков разговора я поняла, что говорят они, в основном, о новой программе, которую навязал шефу «какой-то придурок», а они теперь мучиться должны.

– И что это за прямоугольник кривой? – Сокрушалась маленькая хорошенькая блондинка.

– Какой-то блок добавил, непонятно для чего, – вторила ей высокая брюнетка с потрясающим маникюром.

– А эта компеляция… – подняла плечи третья девушка, тоже блондинка в модных очочках.

Господи! Как мне это знакомо! Вот бы поглазеть, подумать, может, и сгодилась бы на что-нибудь более полезное, чем тарелки убирать.

– Спасибо, Астрея Альфредовна – очень вкусно.

– Тяжело после такого обеда работать…

– Помощница у вас сегодня такая замечательная…

– Спасибо большое.

– Астрея Альфредовна! Когда блинчики будут? Как же вы вкусно готовите…

Мамуля раскраснелась от похвал – видно было, что ей это приятно, мне тоже было приятно слышать комплименты – давно никто не говорил.

– А это для Бородина – он, видимо, сегодня поздно приедет. – Мама показала на отдельно стоящий поднос.

– Это кто?

– Бородин-то? Директор наш, Алексей Арсеньевич, – мамуля ловко уложила тарелки в посудомоечную машину, – отличный мужик… разведенный, между прочим.

Я пожала плечами – какое мне дело до этого директора, у меня дочь влюбилась.

– Мам, ты знаешь, Муська, кажется, влюбилась.

– Ну что ж, пора.

– И это все, что ты можешь сказать?

Мама отложила полотенце в сторону и подбоченилась. Ох, как хорошо мне была знакома эта поза! Сейчас воспитывать начнет.

– А ты забыла про свою любовь?! В каком это классе было? В седьмом? Ты все нервы мне тогда вымотала, забыла? И юбки старые, и брюки не модные, и ранец не импортный, а с волосами что творила? То накручивала, то приглаживала, какой-то гадостью мазала, то бабушку заставляла вам в школу какие-то необыкновенные торты печь! Господи! Неужели забыла!?

Я вспоминала – действительно, это все было, но мне казалось, что я была взрослее Муси.

– А что Муська уже начала просить новую куртку или кроссовки? – С ехидством спросила мама.

– Да нет, – пробормотала я.

– Тогда еще ничего, – оптимистично заметила мама. – Вот когда начнет вещи новые просить, вот тогда ты запоешь.

Я не успела уточнить песенный репертуар – раздался звонок селектора.

– Да, Костя, здравствуйте…Приехал? Сам придет? Лучше я принесу, у вас спокойнее… Здесь ему не дадут поесть, как налетят… Да, давайте сейчас… Ну вот и хорошо. – Она положила трубку и пояснила – Это помощник его, Костя. Противный парень… Оля, давай бери вот этот поднос, салфеткой прикроем, а я второй захвачу, может супчику поест, а то совсем мужик отощал, все некогда… Да ты хоть губы намажь Вот так, другое дело.

Мама повела меня по коридору, повернула за угол, постучала в дверь.

– Что-то дверка какая-то неприметная у начальства, – пробормотала я.

– Так мы идем не через приемную, а, так сказать, с черного хода. Тут у него комната отдыха и все такое… Давай сюда.

Мама прошла в небольшую уютную комнату, похожую на домашнюю гостиную – стол, стулья, диван, два кресла.

– ОлЮша, ставь здесь.

Оказывается, за барной стойкой была небольшая кухня, современно оборудованная. Пока я расставляла тарелки, заглянул молодой человек с прилизанными волосами и в каких-то бликующих очках, за ними глаз вообще не видно было. Окинув меня небрежным взглядом, спросил.

– Новенькая?

Мама открыла было рот, чтобы объяснить, но он отвернулся, совершенно не интересуясь, что это за новенькая и как ее зовут. Действительно, зачем ему знать какую-то ерунду – у него и так дел выше крыши, гораздо важнее, чем какая-то помощница на кухне.

– Мам, я тебе больше не нужна? Тогда пойду.

– Подожди, ну куда ты бежишь?

Послышался голос помощника.

– Алексей Арсеньевич, все готово.

– Иду-иду, – послышался мужской голос. – О, как вкусно пахнет! Впрочем, как всегда…

Опа! Сердце подпрыгнуло и затрепыхалось. Этот голос… Неужели?

Я как чумовая, не слушая, что говорила мама, вылетела за дверь и побежала по коридору.

* * *

Алексей поздоровался с Астреей Альфредовной, в который раз подивившись на ее имя, и вопросительно посмотрел вслед убегавшей женщине. Хлопнула дверь, Костя недовольно поморщился и дернул шеей.

– Это моя дочка, – в ответ на вопросительный взгляд, пояснила мама. – Оксана уволилась, а мне одной тяжело, вот я и попросила дочку помочь… Вы не против?

Алексей уселся перед прибором.

– Конечно, если вам так удобно…

– Так можно ее оформить?

– Астрея Альфредовна! – Перебил ее Костя. – Ну что вы со всякой ерундой пристаете?! – Он возмущенно поднял плечи и возвел очи к небу, то есть к потолку.

– Константин, – одернул его Алексей, и тот сразу умолк, поджав губы. – Ты же еще не обедал? Присаживайся со мной.

– Нет, нет. Как можно? Я потом… – – А вы сами-то обедали, Астрея Альфредовна?

– Да вот вас накормлю, тогда и поем.

– А то составили бы компанию.

– Вы уж пообедайте спокойно, пока никто не пришел. Так можно дочку оформить?

– А вы что, еще не были в кадрах?

– Да я у вас сначала хотела спросить.

Костя фыркнул и опять посмотрел в потолок.

– Конечно, оформляйте. Делайте, как вам удобно… У вас в семье, что все повара? Вы говорили, что и муж и мама. Значит, и дочка тоже?

– Да нет, – Ответила Астрея, – она у нас экономист… программист Просто пока вот без работы…

Алексей затосковал, сейчас начнет просить, опять придется кого-то брать, а брать лишь бы кого, не хотелось, и отказывать не хотелось – ему очень симпатична была эта женщина, всегда приятно было с ней поболтать, да и повар она была отменный. Но она как будто поняла его сомнения и сразу засуетилась.

– Хорошо, вы кушайте, я попозже заберу посуду. Приятного аппетита.

Он промычал что-то невразумительное, Костя важно кивнул и отпустил ее царственным жестом. Краем глаза Алексей заметил это и усмехнулся. Какой он все-таки идиот, этот Костя! Хотя помощник он хороший, память отличная, организатор неплохой, но вот эти его замашки… Раздражает это, надо будет с ним как-нибудь поговорить…

* * *

Вернувшись на кухню, я успокоилась. Чего я всполошилась? Голос похож? Но это ничего не значит. А вдруг это он? Господи! Хоть провались!

– Ты почему убежала? Даже некрасиво. Он стал спрашивать…

– Что? Что он спросил?

– Да спросил, чем дочка занимается, думал, что тоже повар. Ну я ему закинула удочку, говорю она у нас программист, а он сразу замолчал.

Ну нет, значит, нет. Оформишься пока ко мне.

– Мам, ну зачем ты ему сказала, что я программист?! – Накинулась я на маму.

– Так он спросил – я ответила.

– Мам, ну что ты ей-богу? Ведь ты специально сказала, надеялась, что он мне работу предложит.

– Ну и что ж такого и подумала.

– Да он, наверное, разозлился.

– Ничего страшного – позлится и перестанет. Он вообще не злобный мужик, а очень даже хороший.

– Мам, я тебя очень прошу ничего не говорить ни за меня, ни обо мне!

– Астрея Альфредовна! – Позвали из зала.

– Иду-иду, – заспешила она, – а ты, доча, не сердись, я же как лучше хочу.

До конца дня я все прислушивалась, не раздастся ли снова этот голос. Мама говорила, что директор часто заходит сюда. Короче, услышав мужской голос, вздрагивала и выглядывала в зал.

– Олюш, ты что, ждешь кого?

– Нет. С чего ты взяла?

– Что-то ты дерганая какая.

– Тебе показалось.

Слава богу! Можно идти домой. А вдруг я встречу его где-нибудь в коридоре? Все, надо успокоиться, а то через несколько дней я стану параноиком. Теперь заскочить в зоомагазин, купить Зури вкусняшку, и быстро домой.

* * *

Открываю дверь, а там… – белые пушинки кружили в воздухе и плавно оседали на пол. Из Муськиной комнаты показалась обсыпанная перьями тухлая морда Зури с лоскутком в зубах. Видимо, почувствовав мое настроение, не стала подходить близко, а нерешительно остановилась в дверях и только вяло помахивала хвостом.

Я заглянула в комнату и ахнула – там все было в пуху. Муся не убрала постель, и Зури, воспользовавшись этим, вскрыла две подушки и разорвала пододеяльник на маленькие тряпочки – это у нее развлекуха такая, она обожает рвать тряпки.

От злости я просто потеряла дар речи. Схватила поводок и замахнулась на собаку, но Зури быстро смекнула, чем тут пахнет, и рванула в другую комнату, залезла под стол, вся сжалась и зажмурилась, «меня-тут-нет». Все равно я ее лупила и орала, как ненормальная… Так рассвирепела, что хотела немедленно ее увезти к заводчице без возврата денег.

Потом после уборки, которая заняла часа два, пожалела эту сволочь – она так подлизывалась и плющила виновато глазки. Жалела только об одном, что Муся поздно пришла – заставила бы ее убираться. Но когда она явилась, конечно, я накинулась на нее.

– И на чем ты теперь будешь спать?! У меня осталась только моя подушка.

– Не волнуйся, без подушки обойдусь, – строптиво ответила дочь.

– Ты не представляешь, что здесь было! Все в пуху и перьях!

– Могла бы не убирать, я сама бы убрала. – Парировала она.

– Я завтра же отвезу ее обратно к заводчице!!

– Тогда ты меня больше не увидишь! И вообще, ты своими воплями собаку напугала… Зури, пойдем гулять…

Вот и поговорили…

Позвонила Ленке и попросила принести подушку. Ленка с подушкой нарисовалась через полчаса. Выслушав мои жалобы, удивилась.

– Надо же, зачем вы собаку-то взяли? Ты же вроде не хотела.

– А кто меня спрашивал? Это все бабушка учудила. А Муська-то, представляешь, еще пригрозила мне, что уйдет, если я собаку отдам.

– Ладно, не парься… Собачка еще щенок, она вырастет и прекратит хулиганить.

– Ты бы видела этого щенка. Впрочем, еще увидишь, они скоро придут. Черт, я просто не знаю, как себя с Муськой вести. Это надо же, такое залепить, «больше меня не увидишь», а я-то все думала, что она еще маленькая. О, слышишь, кажется, пришли.

Я постаралась сделать вид, что ничего не произошло, а Ленка вышла полюбоваться «собачкой».

– Ой, какая красавица! Только очень большая. – Ленка попыталась ее погладить, но это уж дудки – Зури никому не дает себя погладить, кроме Муси и меня. – А чего она пугливая такая? А морда такая кислая…

Ты чего, лимонов объелась, а?

Ленка присела перед Зурей на корточки, та вздохнула и отвернулась. Вдруг заметила меня и, опустив голову, заискивающе завиляла хвостом.

– Ай! – Опрыгнула Ленка – Ничего себе хлыстик! Больно как! У меня теперь синяк будет… А вообще… хорошая собачка. Мусь, ты с ней теперь гуляешь?

– Да, мы там все собираемся с собаками.

– У тебя, наверное, новые приятели появились?

Они скрылись в Муськиной комнате, меня как будто нет. Не стоит расстраиваться, буду продолжать делать вид, что ничего не произошло.

Потом мы с Ленкой пили чай, по ее молчанию, поняла, что Сергей так и не позвонил. Я тоже не спрашивала, чего сыпать соль на рану.

– Он не звонил, – не выдержала Ленка.

– Может, случилось что?

– Может… ммм… случилось… Это кто пек, ты или бабушка? – Кивнула на яблочный пирог.

– Бабушка прислала.

– Мммм… вкуснотища, – Ленка съела один кусок и с тоской поглядывала на другой. Вздохнула – Нет, надо воздержаться, а то разожрусь… Оль, а как у тебя-то дела? – Спохватилась она.

Я рассказала, что, похоже, становлюсь параноиком – услышала сегодня голос директора и чуть с катушек не съехала.

– Может, тебе, это самое, не показалось?

– Не может быть. Конечно, показалось. Просто все время думаю об этом…

– Да что же ты не посмотрела?

– Не знаю… Растерялась и убежала.

– Ну ничего, еще будет время убедится.

– Ленка, я боюсь… Вдруг это он?

– Ну и что? Сама же сказала, что ему вроде тоже было хорошо.

– Сказала, сказала… Просто хотелось так думать… Ты же сама видела с какой девицей он сидел… Если это он… Ужас! На работе?…Очень неудобная ситуация… Да нет, это не он. Просто показалось – это не он. Точно.

Уже поздно вечером, я еще читала, ко мне зашла Муся – вид нерешительный.

– Можно к тебе?

– Конечно.

Слава богу, сменила гнев на милость. Она залезла ко мне под одеяло – сейчас начнутся секреты, но Муська просто лежала рядом и сопела.

– Мусь, больше не говори мне так…»ты меня не увидишь». Это страшные слова. Ты меня очень напугала и расстроила.

– Не буду, случайно вырвалось. А ты не говори, что отдашь Зури.

– Не отдам, я уже к ней привыкла – вон смотри, стоит в дверях, прицеливается, куда бы ей втиснуться.

– А ты ее не пускай на кровать.

– Да я ее не пускаю, она заползает, когда я засну.

– Хитрюга… Мам, правда, она хорошая?

– Конечно, – вздохнула я.

– Знаешь, я познакомилась с одним мальчишкой, у него тоже собака.

– А у него, какая порода?

– У него мраморный дог. Они с Зури так хорошо вместе играют.

– А мальчишке сколько лет?

– Он в параллельном классе.

– В вашей школе?

– Ну да…

– А как его зовут?

– Влад… Знаешь, он меня в Макдональдс пригласил… завтра, еще его друг пойдет, Сева и Дашка.

– Ну хорошо, идите.

– Мам, а что мне одеть?

– Господи, это же не театр, что обычно одеваешь, в том и иди. А на какое время вы договорились?

– Сразу после школы, только зайдем домой, переоденемся. Мам, я подкрашусь.

Даже не спросила, можно ли, просто поставила в известность.

– Хорошо, только чуть-чуть, чтобы не была похожа на клоуна. Да вот что, я тебе денег оставлю, возьми с собой.

– Но это же они нас пригласили, пусть и платят.

– Муся, – одернула ее, – это некрасиво, они же сами не зарабатывают.

– Ладно. А ты когда придешь? А то папа звонил, хотел завтра зайти.

– Зачем?

– Хотел с тобой поговорить. Ну все, спокойной ночи. Зури! На место!

Интересно, что ему понадобилось? Нет, чтобы с дочерью пообщаться.

Я еще долго ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть. Все мысли перемешались – и про бывшего, и про случайного, и про Мусю, и про Ленку и про Зури. Заводчице позвонить, что ли посоветоваться, что с ней делать, чтобы подушки не жрала.

* * *

Утром позвонила заводчице, рассказала, что натворила Зури. Та, выслушав мои жалобы, не проявила ни малейшего удивления, а невозмутимо заметила, что, оказывается, это с ними частенько происходит и посоветовала купить клетку, объяснив, что собаки спокойно сидят в клетках и им это даже очень нравится. Я не поверила, но перезвонила папе и попросила найти клетку соответствующего размера.

Вспомнила про бывшего, поморщилась, так не хотелось с ним встречаться. Погуляла с Зури, вымыла лапы, покормила и строго с ней поговорила, боюсь, только, что она меня не поняла, хотя слушала внимательно. Ну если что-нибудь натворит!

На работу собиралась с особой тщательностью, накрасилась, надушилась, надела новый джемпер и джинсы. Просто там все такие модницы, надо соответствовать, совершенно неважно, встречу его или нет, просто я буду всегда такая…ммм…ухоженная. Ой! Ногти не накрасила…

Неожиданно вспомнила про визит бывшего, а у меня такой бардак. Чтобы не давать ему повода обсуждать с Викой мою «безалаберность», как он любил всегда выражаться, назло ему все разложила по местам и даже протерла пол. Ну вот! Теперь порядок.

Всю дорогу я нервничала, представляла свою встречу с директором, уговаривала себя, что это не он, что мне показалось. И вообще, какое мне дело до какого-то директора. Все равно мы не встретимся.

Подойдя к нашему особняку, пыталась посмотреть через стеклянные двери, есть кто в холле или нет. Охранник с подозрением косился на меня. Действительно, глупо так себя вести. Ну встречу и встречу, скажу «здравствуйте» и быстро к себе. Или сделаю вид, что мы незнакомы…

– Ты сегодня такая красивая, собираешься куда? – Встретила меня мама, ловко шинкуя капусту. – Помой вот это, – показала на зелень и овощи.

– Никуда не собираюсь. – Я включилась в работу. – Сегодня Кирилл должен зайти.

– Так это ты для него накрасилась? Неужели жалеешь?

– Ни капельки! Просто хочу хорошо выглядеть, и потом здесь все такие нарядные.

– Правильно, умница, за собой надо следить. Ой, и маникюр сделала! А я все никак, хотя все равно в перчатках работаю.

– Мам, а директор сюда приходит?

– Заходит иногда. Да я сама ему предлагаю у себя поесть. Здесь не дадут. Только появится, как тут же с какими-то бумажками лезут с вопросами, как будто не видят, что человек обедает.

– А он хороший человек?

– Думаю, что хороший, хотя, кто его знает, а вот как начальник хороший… Хотя тоже, для кого хороший, а для кого хуже редьки горькой.

– А внешне как?

– Да так, средне, не сказать, что красавец, но девки липнут все равно, а как же одинокий да богатый. Здесь, правда, ни с кем шуры-муры не крутит, но на стороне, говорят, такие красавицы с ним гуляют… А ты чего это так заинтересовалась им?

– Да просто так спросила, – отложив овощи в сторону, оглядывалась, что бы еще сделать.

– Достань мясо, отбей и разложи внахлест, сделаю рулет с грибами, – она несколько минут наблюдала за мной, – вот так, молодец.

До самого обеда некогда было присесть, резала, мыла, протирала столы, полы – в общем, работы полно.

В обеденный перерыв столовая быстро заполнилась сотрудниками. Некоторые называли уже по имени, некоторые не замечали, девушки из отдела логистики опять были нарядно одеты, но так выпендривались, что я невольно фыркала, глядя на них.

– Олюша, – окликнула мама, внося пустую посуду – носила директору обед. Представляешь, вдруг спросил, как тебя зовут. Говорит: «Астрея Альфредовна, а у вашей дочки тоже какое-нибудь редкое имя?» Я засмеялась и сказала, что, слава богу, имя нормальное, очень даже красивое – Ольга. А он спросил, нравится тебе здесь, я ответила, что нравится… Оль, ты чего молчишь? Тебе ведь нравится? Все лучше, чем дома сидеть – и на людях, вон наряжаться стала и краситься – совсем другое дело.

– Да ладно, мам.

– Что ладно?

– Астрея Альфредовна!

– Иду-иду.

Она отошла, а я стала вспоминать невольно подслушанный разговор. Девицы бились с одной программой и кляли, на чем свет стоит, ее создателя. Очень неудобно, непонятно и вообще «черти что». Так мне захотелось посмотреть на эту программу, действительно такая неудачная или просто не понимают.

– Мам, а где они сидят, вон те цыпы-дрипы?

– А-а, они на втором этаже, поближе к директору, у них строгий начальник – Козырев Илья Сергеевич, такой важный, – она выглянула в зал, – нет, его сейчас нет здесь, он, обычно позже приходит после своих подчиненных, вообще, жуткий выпендрежник,…

Вечером мамуля вдруг вспомнила, что посуду у директора не забрала.

– Доч, сходи ты, а то я тороплюсь, надо еще в аптеку забежать, папа звонил, сказал, что простудился, и у бабушки лекарства закончились…

– Мам, так ты иди, что я посудомоечную машину не включу?

– Ладно, я тогда побежала. Мусеньке возьми отбивные.

– Да ну, мам.

– Что «да ну»? Все равно остались, не выбрасывать же, а на завтра уже фарш приготовила – котлеты буду делать. Кстати, я, когда устраивалась сюда, то сразу предупредила, что две порции готовлю для себя. Алексей Арсентьевич только посмеялся.

– Ну беги уже.

– Доча, только дождись, когда машина выключится – не дай бог, что случиться. Ой! Забыла! Загляни в 218-ый. Там, наверное, чашек десять осталось. Девчонки с собой кофе берут, а обратно не приносят, бессовестные. Да и у директора посуду забери. Ну все, пока-пока.

Она проворно надела коричневую каракулевую шубку, сверху повязала белый пушистый платок, подкрасила губки, не глядя в зеркало и помахав на прощание рукой, исчезла за дверью. Я смотрела ей вслед и думала, что она еще хоть-куда. Русая голова с гладко-зачесанным пучком – мама никогда не меняла прическу, серые большие глаза, темные ресницы и брови – настоящая русская красавица, правда, полновата, но это беда всех поваров. Я подошла к зеркалу – темные волосы, карие глаза, большой рот, нос… Нет, совсем не похожа ни на маму, ни на бабушку, ни на папу. Мама говорит, что я похожа на папину родню. Наверное… А вот Муся – вылитая мама, будет такая же красивая…

Войдя в директорские апартаменты, прислушалась – в кабинете тихо. Наверное, уже ушел. Я быстро собрала посуду и отнесла на кухню. Загрузив посуду в машину, вспомнила, что у директора забыла заварочный чайник. Выглядел он ужасно – весь коричневый от подтеков, мамуля сокрушалась по этому поводу, что не разрешает Алексей Арсеньевич этот чайник трогать. Пока его нет, можно и этого грязнулю помыть.

Проходя по коридору, вспомнила про чашки и заглянула в 218 кабинет. Ого! Сколько компьютеров! Наверное, здесь и сидят эти девушки, что бьются с новой программой. Невольно подошла к одному столу, рядом лежала раскрытая тетрадь. Естественно, я сунула туда свой любопытный нос… Так это и есть новая программа? И что в ней нового? Господи! Я это в институте проходила… ну конечно, не все… интерпретация программ… компиляция… Я уселась за стол и включила компьютер. Так, что тут последнее? Ага… Вот он тот загадочный прямоугольник… Похоже это блок вывода на экран… Добавим функционал – теперь из программы можно открыть папку… Черт! Какие-то голоса… надо быстро сваливать отсюда. Я успела только выключить компьютер, в дверь заглянул охранник.

– Вы что тут делаете?

– Я за чашками пришла, видите? – Показала на грязные чашки, стоявшие на нескольких столах. Быстро собрала их на поднос, с независимым видом прошла мимо охранника и вернулась на кухню, напрочь забыв про директорский чайник.

Процесс мойки тарелок окончился. Окинула на прощание кухню – все чисто. Вот и отлично – можно домой.

* * *

Стоя у лифта, услышала, как хлопнула входная дверь.

– Подождите, не уезжайте… Это ты?! – Кирилл разглядывал меня с удивлением. – Что ты сделала с волосами?!

– Во-первых, здравствуй. – Он машинально кивнул в ответ. – А во вторых, я просто постриглась.

Он ничего не сказал в ответ, но, видимо, моя прическа его впечатлила. Наверное, надеялся, что я плачу дни и ночи напролет, все тоскуя о нем.

Я стала открывать замок, за дверью послышался скулеж.

– Кто это?

– Собачка.

– Ты что, собаку взяла? Почему со мной не посоветовалась?

– Ответ простой – потому что ты здесь больше не живешь… Заходи.

Зури буквально сбила меня с ног, Кириллу достались удары хвостом.

– Немедленно убери собаку! Зачем ты позволяешь ей лизать себя?! Это негигиенично! Я так и знал, что ты что-нибудь натворишь!

Не обращая на него внимания, я разделась и, сопровождаемая Зури, прошла на кухню. Она уже лапами открывала мой пакет и опустила туда морду.

– Зури! Нельзя! Сейчас я тебе вкусняшку дам, – я достала ей собачье лакомство – высушенное ухо, и она, счастливая, понесла его грызть.

– Завести собаку?! Да еще такую огромную? Это предел глупости! Собственно, ты никогда не отличалась большим умом.

– Да мне и маленького хватает.

– Ты стала грубой, тебе это не идет…

– Послушай, – перебила его, – зачем ты пришел?

– Ах, да… Я вспомнил, что забыл свои книги и на антресолях кое-какие вещи, вот приехал их забрать.

– Не хочешь ничего спросить про дочку?

– Я с ней вчера поговорил по телефону.

Стоя к нему спиной, чувствовала его взгляд и, стараясь быть невозмутимой, разбирала сумку. Не ожидала, что его приход так меня взволнует… Все-таки пятнадцать лет прожили вместе.

– Надеюсь, чаю мне предложишь?

– Я могу тебя даже ужином накормить, только он не диетический.

Кирилл вздохнул.

– Ладно, сделаю сегодня исключение.

Он вышел в коридор и крикнул оттуда.

– Оля, собака не кусается?!

– Пока никого не кусала.

– Может, ты ее закроешь?

– Если ты боишься, конечно.

Зури смотрела на него настороженно и даже тихонько рычала. Вдруг действительно тяпнет? Не буду экспериментировать, лучше закрою у Муси в комнате.

– Оль, ты не возражаешь, если я возьму плед и термос? – Крикнул со стула бывший.

– Не возражаю.

Он долго еще там копался, в итоге набралась большая сумка, я даже не стала выяснять, что еще он забирает. Так даже лучше – поменьше барахла.

Потом мы мирно поужинали, перекидываясь дежурными фразами. Я поставила чайник и заметила, что уже поздно.

– Намекаешь, что мне пора?

– А разве ты не торопишься?

– Я предупредил, что задержусь… Оля…ммм… ты не могла бы посмотреть одну программу, там таблицы, а я…ммм… не очень…

Он вышел в прихожую и вернулся со своим ноутбуком. Честно, когда я заметила сумку, я подумала, а вдруг это для Муси, он же знает, что у нее совсем старый компьютер. Размечталась…

– Показывай, что непонятно.

Непонятно было все, пришлось все менять с самого начала и пересчитывать все цифры, потому что с самого начала была ошибка. Никак не получалось ее найти, я мучилась уже часа два, Кирилл изнывал…

Вскоре пришла Муся, и он пошел с ней поговорить, «воспитывать». Нудил что-то про уроки, как всегда поучал, что, согласитесь, никто не любит, особенно подростки и к тому же влюбленные.

Голоса стали громче – его раздраженный, Мусин возмущенный.

– Мам! Скажи ему… – Она прилетела ко мне в комнату, красная, глаза на мокром месте.

– Ты что, за ребенком вообще не смотришь?! Она же уроки совсем не делает, ничего не понимает! А ты знаешь, что твоя дочь уже краситься стала?! Это из рук вон! Безобразие! Куда вы катитесь?!

– Заткнись!! – Взвизгнула Муська.

Все разом замолчали. Кирилл обалдело таращился на дочь, наконец, обрел дар речи.

– Это ты мне?! Да как ты смеешь?!

– А ты посмел нас бросить?! А теперь не лезь в нашу жизнь! Понял!?

Муся фурией вылетела из комнаты и грохнула своей дверью. Кирилл вздрогнул и молча посмотрел на меня.

– Переходный возраст, – пожала плечами в ответ. – В общем, я нашла ошибку, все исправила, так что тебе пора, а мне пора гулять с собакой.

– Надо что-то с ней делать, – растерялся Кирилл, показывая в сторону Мусиной комнаты.

– Не волнуйся, все будет в порядке.

– Ну ладно, я пошел…Спасибо…

Он еще потоптался в коридоре, косясь на Мусину дверь, махнул рукой и вышел.

– Ушел?

– Выходи.

– Вот занудил…

– Муся, так нельзя.

– Что нельзя? – Насупилась она.

– Послушай, запомни только одно… Он желает тебе добра, понимаешь?

– А чего он пристал…

– Ну, он такой… Немного нудный…Но он твой отец и, конечно, тебя любит и желает тебе только хорошего. Пожалуйста, помни об этом.

– Зачем ты за него заму вышла?

– Это другой вопрос… Пойдем вместе погуляем? Или ты с Владом договорилась? И потом мне же интересно узнать, как вы сходили в Макдоналдс.

Муся тут же повеселела и оживилась. Мне очень хотелось сделать ей замечание, что она чересчур сильно накрасила глаза, что в ее возрасте лучше вообще не краситься и еще многое хотелось высказать, но я наступила себе на горло, в душе хваля себя за сдержанность. Мы гуляли с Зури, я выслушивала откровения дочери и думала, что Муся уже совсем большая, не успеешь оглянуться, закончит школу, институт, выйдет замуж… А что делать мне? Куковать одной?

* * *

Жизнь вроде как-то налаживалась, я продолжала работать с мамой, директора не видела и голоса его не слышала, обед ему носила мама, у нас он не появлялся, потом я узнала, что он вообще уехал в командировку в Германию, а потом как-то забыла про него.

Ленка забегала как раньше. Сергей не звонил. Вначале она очень расстраивалась, а потом успокоилась, а может, делала вид, что успокоилась. Я ни о чем не спрашивала ее, она меня тоже.

Пару раз приезжала бабушка, привозила разные сладости, давала советы и делала замечания. Папа купил клетку для Зури, привозил корм и неизменно оставлял деньги. Муся часами стояла перед зеркалом – давила прыщи, меняла прически и стонала, что нечего надеть. Когда она делала уроки – непонятно.

Зури продолжала воровать, причем морда стала у нее еще несчастней.

Собачники, с которыми я подружилась, очень ее жалели и, кажется, не верили, что она сыта, потому что Зури и на улице умудрялась жрать все подряд. Не брезговала и кошачьей едой, оставляемой в подъезде. Натянутый поводок и мои крики ее не останавливали. Она спокойно тащила меня вместе с поводком и слизывала все подряд.

Один раз она протащила меня довольно приличное расстояние, просто впереди шел мальчишка и ел булку. Она таки его догнала, я кричала, чтобы он не боялся, а он в растерянности опустил руку – и заветная булочка тут же оказалась у Зури в зубах. Хорошо, что ребенок не испугался, только заметил, что собачка голодная, а я минут пятнадцать не могла отдышаться. В общем, соскучиться Зури не давала.

Клетка нас здорово выручила. Вопреки моим ожиданиям, Зури полюбила клетку, как свой дом, куда могла удалиться, когда кто-то к нам приходил или когда обижалась. Иногда я закрывала ее там, прежде, чем уйти на работу, но чаще жалела.

Поиски работы программиста как-то поутихли, позвонила еще в несколько компаний, два раза мне звонили, и я сходила на собеседование. В одной фирме предложили посмотреть одну программу и кое-что изменить. День пришлось повозиться, но я справилась, была очень горда собой, ожидала, что теперь-то уж точно мне предложат работу, но меня вежливо поблагодарили и…все… даже не заплатили.

– Не переживай, – утешала мама, – пока работа есть, денег вам хватает, а работа найдется. Можно не торопиться, а выбирать.

– Да что выбирать-то? Меня не берут, потому что опыта нет, а откуда он возьмется, если я не работаю по специальности? – Сокрушалась я.

– Ладно, доча, не расстраивайся, все образуется. Смотри, сколько у нас народу сегодня, а мне еще фарш на завтра крутить.

– Давай я прокручу, посуду потом уберу.

– Нет, так нельзя, нехорошо, когда столы грязные, ничего все успеем.

Убирая со столов, опять услышала про новую программу, теперь уже от мужчин.

– Знаешь, Денис, я опять запутался в этой программе… хоть убей, не понимаю. – Высокий парень с трехдневной щетиной жаловался другому в дорогом костюме и с ярким галстуком. – И ведь спросить не у кого.

– А Козырев? – Сочувственно кивнул Денис.

– Да что Козырев? Ты же знаешь его. Главное, чтобы в глазах начальства выглядеть самым умным. И ведь начальство так и думает. Когда программу ставили, ему одному все объяснили, предполагалось, что он должен был до нас донести. Девкам нашим несколько дней втолковывал, ни хрена они не поняли, а мне разок показал и все… сказал, на меня нервов уже не хватает. А мне кажется, что у него самого мозгов не хватает, а признаться, что не брендит – это ни-ни, ни за что. Он же у нас супер-пупер. – Парень расстроенно потер виски – Вот черт! И ведь спросить не у кого. Вроде, когда объяснял, все было понятно. – Они все сидели за столом, не давая убирать, и все мусолили этот вопрос.

– Не переживай, Лень, ну попробуй еще раз с программистом связаться, – советовал Денис.

– Да тот вообще чокнутый, сразу орет, как ненормальный, а я забыл, как это делать одновременно.

Я не выдержала.

– Одновременно достигается квантованием по времени.

За столом разом замолчали и воззрились на меня в немом изумлении.

Не обращая на них внимания, я стала убирать со стола.

– Постойте! – Услышала за спиной.

– Слушаю вас, – обернулась я, держа поднос с посудой.

– Вы хотите сказать, что в этом разбираетесь? – Почему-то понизив голос, спросил тот, который все жаловался.

– Конечно.

– Да??… А как же это? – Он кивнул на поднос.

– Это временно, – я отвернулась и направилась в сторону кухни.

За спиной услышала негромкие возгласы.

– Да брось, ты… посудомойка… ни черта не понимает…

– Отстань! Девушка! Как вас? Оля? Оля!

Я обернулась, все еще держа поднос с посудой.

– Сейчас отнесу посуду и внимательно вас выслушаю.

Вернувшись в зал, обнаружила, что парень остался один, второй, лощеный, ушел. У окна сидела одна тетка, ела второе пирожное и болтала по телефону. Покосившись в ее сторону, парень негромко попросил.

– Послушайте, Оля, вы не могли бы мне помочь? Я не могу разобраться в этой новой программе.

– Я попробую, кое-что уже видела…случайно.

– Ольга, – неуверенно начал Леня. – А вы сможете?

– Я же сказала, попробую. Мне кажется, вам просто плохо объяснили, программа не такая уж сложная.

– Только – Он огляделся по сторонам и замялся. – Только… после работы и чтобы никто не знал. Я отблагодарю.

– Хорошо. И не надо никаких благодарностей – мне это самой интересно.

– Интересно? – Он недоверчиво уставился на меня.

– Я люблю сложные задачи, вот и все.

– Тогда приходите в шесть в двести восемнадцатую, – предложил парень и тут же поправился. – Нет, я лучше позвоню, когда все уйдут.

– Договорились. Запишите телефон.

Рабочий день подходил к концу.

– А ты почему задерживаешься? – Поинтересовалась мама, услышав, как я по телефону предупреждала Мусю.

Я объяснила, что хочу помочь ребятам разобраться в программе.

– Давай, давай, ты будешь им помогать, а они деньги получать. Набрали бездарей! Тьфу! И все по блату.

– Ты же тоже удочку закидывала.

– Я же знаю, что ты соображаешь. Вон, твой телефон звонит, наверное, улетели все.

Это действительно звонил Леня, сказал, что все ушли и можно зайти.

– Возьми с собой свои вещи, я все закрою и уйду.

– Хорошо, мамуль. Пока.

Разбиралась я долго. Кое-что сама не понимала, пока въехала, пока попыталась ему объяснить. В общем, парень попался толковый, но по ходу дела, он стал выяснять еще кое-что по прошлой работе. Мы увлеклись и не услышали, как открылась дверь.

– Это что такое?! – Костя стоял рядом с охранником и хмурился.

Леня покраснел и что-то промямлил, но Костя отмахнулся от него, направив свой гнев только на меня.

– То, что задержался логистик – понятно. Мне непонятно, что здесь делает эта посудомойка? Ваше место на кухне, ясно? Что вы везде лезете?!

– Что здесь происходит? – Звучный голос заставил заткнуться Костю, а меня буквально пригвоздил к стулу. Я боялась поднять голову.

– Вот, Алексей Арсеньевич, – сразу сбавив тон, подобострастно начал объяснять Костя, – полюбуйтесь – посудомойка за компьютером. Наверное, играют в какие-то игры. А может, и в другие… – Он многозначительно закатил глаза. – Жаль, Козырев уже ушел…

Я подняла глаза… Это он… Ну, конечно, я с самого начала поняла, что это он…Не узнал!.. Нет…нет… Узнал!! Внутри все сжалось.

* * *

Сразу из аэропорта Бородин поехал в офис. Он вез подписанный в Германии договор на перевозку нового полиграфического оборудования. В Латвии все было согласовано, не хватало согласия немецких партнеров. Наконец, договор был полностью согласован и подписан. Осталось все утрясти с маршрутом, чтобы без досадных проволочек груз доставить до места. Главное – ничего не повредить и не испортить. Заказчик очень серьезный и дотошный.

Своего заместителя, Павла Витальевича Любимова он отправил тремя днями раньше. Алексей очень ценил его за необыкновенную эрудицию, за интеллигентность и такт. Павел Витальевич перешагнул семидесятилетний рубеж, но никогда не жаловался на здоровье, хотя Алексей замечал, как тот иногда глотал таблетки, однако в разговорах про болезни участия не принимал. О своем заместителе он знал совсем немного, только то, что тот живет вдвоем с женой и сыном-инвалидом. Один раз, заметив, что после разговора с женой, тот побледнел и растерянно полез в карман за таблеткой, Алексей предложил свою помощь, но Любимов вежливо отказался.

– Спасибо, мы справимся сами.

На работе ему просто не было цены. Единственно, в чем не разбирался Павел Витальевич, были компьютеры.

– Алексей Арсеньевич, если мы с вами плохие пользователи, значит, у нас должны работать первоклассные специалисты.

А вот со специалистами как раз были проблемы. Дизайнеры были отличные, а вот логисты… Почему-то так получилось, что в этот отдел пришлось взять сотрудников по знакомству, чего он терпеть не мог делать, но людям, от которых зависишь, невозможно отказать. Причем его заверяли, что все отличные специалисты. Это были три девушки, две чьи-то дочки, а третья любовница крупного чиновника, которая в первый же день стала строить ему глазки. Да еще сейчас он стал очень сомневаться в способностях Козырева, начальника отдела, тот звонил с какими-то проблемами, сыпал заумными непонятными терминами, отчего вызывал раздражение и злость. Понятно было одно – напортачили в логистике, а Козырев, не желая признаваться в ошибках, темнит.

Раздражал и Константин, который без конца названивал, предлагал его встретить, на что Бородин категорически отказался, заметив, что достаточно будет водителя с машиной.

Очень хотелось домой, залезть в душ и завалиться спать, отключив все телефоны, но необходимо срочно подписать бумаги для бухгалтерии – главный бухгалтер намекал на аудиторскую проверку. Вот только ее сейчас не хватало!

* * *

Пауза была такой долгой… – Костя кашлянул…

– Здравствуйте, – неожиданно для всех произнес директор, в упор глядя на меня.

Конечно, я не предполагала, что все это время он только и мечтал, как бы встретить меня. На черта ему какая-то баба, с которой случайно переспал! Надо сделать вид, что его не узнала… Господи! Морда вся пылает, вряд ли его обманет мой внешний вид.

– Ну и как вы это объясните? Что вы здесь делаете в такое время? – Очень строго спросил он.

Еще не хватало, чтобы он меня заподозрил в любовной связи. Открыла рот, чтобы объяснить, но, заметив красноречивый взгляд Леонида, промолчала. Чувствовала себя последней дурой.

– Так это вы помогаете Астрее Альфредовне?

– Да, – внезапно охрипшим голосом прошипела я.

– Значит, вы ее дочка?

– Да.

Опять пауза. Я старательно разглядывала свои руки, никто не нарушал молчание. Леня решился первым.

– Я тут…ммм…кое-что показал Ольге.

– Значит, Ольга?

Оторвавшись от созерцания своих рук, я увидела, что он как-то скривился. Внезапно наклонился к экрану – Это что? Зачем вам это?!

– Что значит, зачем? – Услышала собственный голос, но остановиться не могла – В первую очередь, я программист, и мне это интересно!

– Хотите сказать, что разбираетесь в программах? – В голосе была ирония.

– Не только разбираюсь, сама их составляю. Кстати, эту программу можно упростить, тогда всем будет легче, и отделу логистики в первую очередь.

– Эту программу ставил хороший специалист, и Козырев был доволен, – тут же влез Костя.

– А почему вы думаете, что я хуже? – Огрызнулась я, не оборачиваясь в его сторону, гневно смотря на генерального.

– Кстати, – с ехидством спросил Костя, – вы поставили в известность начальника отдела, чем будете тут заниматься?

Он придал этой фразе некоторую двусмысленность, что заставило мои щеки запылать еще сильнее. Заставив себя поднять глаза, увидела взгляд директора. Что там было? Осуждение… презрение…

Господи! Что он обо мне подумал?

Леня сидел, вжавшись в кресло и, видимо, мечтал только о том, чтобы генеральный убрался поскорее и чтобы я его не выдала.

Внезапно директор развернулся и направился к двери.

– Пусть сидят, – бросил на ходу и вышел.

Слышно было, как Костя пытался что-то возразить, генеральный резко ему ответил и еще что-то сказал охраннику, потому что тот заглянул и пробормотал.

– Вы когда закончите, позвоните на пост, я закрою.

– Уф! – Выдохнули мы одновременно и переглянулись.

– Кажется, пронесло, – неуверенно начал Леня. – Черт его принес! Я думал он еще в Германии. Хорошо, что Илюхи не было, а то тут такое бы началось. – И тут же спохватился. – Твою мать! Да ведь завтра все равно Костя донесет! Уволят меня, вот попал! – Сокрушался он.

– Не переживай, скажу, я сама попросила показать… Мне, собственно, все равно терять нечего, я же здесь временно.

– Да? – С надеждой посмотрел он, но устыдился – Нет, так не пойдет. Глупо так и неправильно. Скажу, как есть… Программа-то, действительно, дерьмовая. Ладно, спасибо вам. Извините, что так получилось.

* * *

Невеселым было мое возвращение домой. Было стыдно и неловко… Он смотрел так осуждающе… А я как дура все представляла, что встречу его, но никак не предполагала, что вот так… Дура еще раз! Взрослая тетка, а мозги… Муська моя умнее себя ведет. Зачем я вбила себе в голову, что понравилась ему? С чего это взяла? Черт!.. Не заметила, как провалилась в лужу. Вроде сверху снежком припорошило… теперь нога промокла. Поскорее бы домой!

Зури встретила прыжками и лизанием. Положила передние лапы мне на плечи – попробуй, увернись!

– Зури! Ты мне больно делаешь! Пусти! Ой! Больно!

Она двинула башкой, я схватилась за подбородок. Так и без зубов можно остаться.

– Мамуля пришла, – вышла Муся. – А к нам бабушка Аурелия приехала, привезла столько вкусненького!

– Здравствуй, бабуль. Почему ты не предупредила?

– Хотела проверить, как вы тут. А ты чего так поздно?

– Да так, надо было задержаться… Вы ужинали?

– Я-то давно приехала, позвонила Марии, чтобы сразу домой шла…Ну вот мы с ней пообедали, она уроки делала, а я вам кое-что приготовила.

– Бабушка, ну зачем? Что я сама не могу?

– А что мне делать? Зури от меня не отходила.

– Естественно. Где продукты, там и она. Ничего не своровала?

– Ммм… Хотела… Ну иди мой руки, поужинаем вместе, а то скоро Миша за мной заедет.

Муся не стала с нами ужинать, сказала, что сыта и, взяв Зури, пошла с ней гулять, а мы сидели с бабушкой на кухне. Я сразу почувствовала себя маленькой. Вот так я приходила после школы, а бабушка кормила меня обедом и расспрашивала обо всем.

– Олечка, что-то ты не такая. Случилось что?

– Да нет, бабуль, все в порядке. Просто устала.

– Опять в компьютере своем сидела? Только глаза портить. Один вред от него. Вон и Мария, как уткнулась туда. Я говорю надо уроки делать, а она мне: «Сейча-ас». Вот это «сейчас» было часа два, а сама все в экран этот чертов пялится. Это не дело, вот, что я тебе скажу.

– Бабуль, да нельзя сейчас без компьютера. Они все такие.

– Неправильно это. Раньше книжки читали, а теперь и не читает никто.

– А когда книжки читали, вы тоже говорили, что глаза портите.

Она растеряно поморгала, потом махнула рукой.

– Да делайте, что хотите… Вы теперь самые умные, самостоятельные. – Она огорченно поджала губы.

Я подошла и обняла ее.

– Бабулечка, ну куда мы без вас? Какая я самостоятельная? Если бы не вы… Горло сдавило, а в носу защекотало. Еще не хватало зареветь…

– Ты что, Олечка? Кто тебя обидел?

Ну все! Слезы полились… Бабушка склонилась надо мной и гладила по голове, утешая.

– Ты моя хорошая, умная девочка… самая красивая, самая добрая. Мы тебя так любим. Олечка, ну что ты…ну перестань, а то я тоже заплачу.

Я умылась и успокоилась.

– Чего случилось-то? Влюбилась что ли?

– Не знаю, может, и влюбилась.

– А он?

– А он… презирает меня…впрочем, не знаю. Скорее всего, я для него просто эпизод…

– Глупости! Чего придумала – эпизод! Это он тебе сказал?

Я покачала головой.

– А с чего тогда взяла?! Оля, ничего не бойся, поговори с ним, мол, так и так…Я ж не знаю, чего там про меж вас было… Было чего?… – Она вздохнула – Можешь и не отвечать, сама вижу, что было. Ну и что с того? Ты женщина взрослая, опять же, не замужем, свободная, значит. Ничего страшного… Оль, это ты на работе у матери с ним познакомилась?

– Нет, не там, но сегодня случайно там с ним встретилась.

– Он обидное что сказал?

Незаметно, рассказала бабушке почти все, что было. Не хотела говорить, а рассказала. Вот умеет она все выпытать…

– Значит, он тебя узнал?… Ага… И смотрел только… А что он мог сказать при всех? Надо с ним наедине поговорить и все выяснить. Чего тут такого? Не бойся, объясни ему все…

– Нет, бабуль, я ни за что первая не начну.

– Знаешь, что я тебе скажу, если ты ему небезразлична, он обязательно поговорит с тобой, а если ему… все равно… Ну и черт с ним! Забудешь и все… как эпизод…Ну вот и улыбаешься, вот и хорошо. Ладно, внученька, пойду собираться, а то Миша ждать не любить… Только вот что… Оля, это что за манера такая, в первый же день в койку к мужику прыгать?

– Бабуль, ну говорила же, что опьянела…

– Не смей больше пить! Некрасиво, когда женщина пьяная. Очень нехорошо. Пару рюмочек вина выпила для настроения и хватит, а то напиваться…

– Ба, ну хватит уже. Сказала, что случайно так вышло.

– Ладно, Олечка. Если что, звони. И помни, что не сирота ты, и родители и я, пока жива, не дадим тебя никому в обиду… Ох, девчонки, и ведь Мария влюбилась! Беда с вами. Ну вот! Это Миша звонит. Иди, открой.

Они уехали, а вслед за ними пришла Ленка.

– Я прямо как собака – на запах пришла, почуяла что-то вкусненькое. Ой! Пирожки мои любимые и салатик и паштет… Раз такое дело… – она вышла в прихожую и вернулась с бутылкой вина. – Вот… купила к своему дню рождения.

– Убери ее, у меня в холодильнике полбутылки вина стоит, – вспомнила я.

– Ленка, – начала я, разливая вино, – я сегодня видела его.

– Кого? – Не поняла та и вдруг поперхнулась, вытаращив глаза. – Того мужика?! Да?! Где?!

– На работе.

– Да ты что?! Это все-таки он был?! Да?! Краснова, рассказывай, только подробно.

Она даже придвинулась ко мне и внимала каждому слову. Потом вздохнула.

– Как романтично… Прямо как в кино… Ты чего? Не рада? Ну ты даешь!

Тут ни звонка тебе… ни весточки, а у тебя – нате, пожалуйста – вот он!

– Да что он обо мне подумал? Этот Костя какие-то намеки делал.

– А парень-то тот, ну которому помогала, он молодой?

– Конечно молодой, лет двадцать пять, наверное. Я для него вообще старуха.

– Ну не скажи, мы с тобой еще молодки! А все-таки здорово, что ты его встретила! А как его зовут-то?

– Алексей… Алексей Арсеньевич

* * *

Он никак не мог заснуть, казалось, только приляжет и провалится…Но сон не шел… Завтра, кровь из носу, уточнить маршрут, чтобы с латышской стороны не было никаких проволочек. Алексей помнил, как фуры простаивали на латышской таможне по нескольку дней, и на железной дороге сначала тоже так было, сейчас, вроде все наладилось, а вот как будет в порту… И вот этот процесс разгрузки-погрузки… Порт – это новое в его работе. Вроде все просчитали, утвердили, согласовали и подписали, но он знал, что бывают такие детали, которые ни учесть, ни предусмотреть нельзя…

Он встал, включил чайник, достал папку с документами и опять стал просматривать, боясь что-то пропустить… Чайник забурлил и отключился.

Алексей бросил в кружку пакет, залил кипятком и вспомнил Ольгу. Ольга…

Ну вот, наконец, имя узнал. Как она отбрила Константина «почему вы думаете, что я хуже». Может и не хуже, может, и лучше… Вся сцена встала перед глазами – эта парочка, склонившаяся к экрану, их смущенные лица, пылающие щеки Ольги… Неужели свидание… Неприятно засосало под ложечкой. И тут же отогнал от себя эту мысль. Чушь! Он специально посмотрел на экран, что там они изучали. Но после работы… Похоже, что она помогала парню, как его там, – уж больно вид у него был несчастный. А она… Глазищи сверкают, щеки горят! Фурия! Черт! Зацепила она его. Вроде забываться стала, а увидел, и так захотелось ее схватить, утащить к себе и запереть, чтобы не убегала, чтобы встречала его, чтобы спала с ним как тогда… Тьфу! Какая-то чепуха в голову лезет. Ну ее к чертям собачьим, у него и без нее полно проблем…

С утра в офисе замучили проблемами, звонками и визитами – один бухгалтер сидел часа полтора.

– Костя, пригласи Козырева и этого… парня…вчерашнего…как его…

– Снежко Леонид.

Они объявились через несколько минут, Козырев, в хорошем костюме со строгой миной и испуганный Леонид, в джемпере и джинсах. Алексей показал им на кресла, приглашая сесть.

– Илья Сергеевич, когда вам поставили новую программу?

– Две недели назад.

– Как вы считаете, с ней все разобрались?

– Конечно.

– А вы сами?

– Естественно, – занервничал Козырев. – Если вы намекаете на вчерашнее, то я произвел соответствующую беседу с сотрудниками, и, конечно, никаких посудомоек там больше не будет.

Алексей насупился и забарабанил пальцами по столу.

– А как, по-вашему, что она там делала?

Козырев откашлялся и выразительно посмотрел на Леонида, тот опустил голову и вжался в кресло.

– Ну… у них была встреча… свидание… Но, как я уже сказал, этого больше не повториться.

Алексей выдержал паузу и тихо заметил.

– На свиданиях не изучают новые компьютерные программы.

– Я сам не понял, зачем он, – Илья с пренебрежением кивнул в сторону несчастного Леонида, – стал показывать посторонней программу.

– Зато я понял. – Алексей опять выдержал паузу. – Мне, кажется, ваш сотрудник искал помощи, только непонятно, почему не у вас.

– Я все им объяснял и не раз. Если не доходит…

– Леонид, – тот вздрогнул и с ужасом уставился на директора, ожидая приговора. – Вам было что-то непонятно в программе?

Тот с покаянным видом кивнул.

– А почему вы не подошли к начальнику отдела?

– Я подходил, но все равно не понял.

– Так… А вчера поняли?

– Да, понял – Ольга очень понятно объясняет.

– Все. Свободны. Идите, работайте.

Дождавшись, когда они выйдут из кабинета, позвал.

– Константин!

Помощник закрыл за собой дверь и стоял на вытяжку, «как солдат на плацу».

– Пригласите, пожалуйста, Ольгу…Дочку Астреи Альфредовны.

– Увольняете?

– С чего вы взяли? – Удивился Алексей – Хочу поговорить.

– Правильно, Алексей Арсеньевич. А то распустились… Что это такое, каждая посудомойка по компьютерам лазит…

– Константин, оставьте свои домыслы при себе!

– Хорошо, Алексей Арсеньевич, уже иду.

* * *

Очень не хотелось идти сегодня на работу. Пока гуляла с Зури, прокручивала в голове вчерашние события. Ничего страшного не произошло. Подумаешь, за компьютером сидела! Какое преступление! А если уволят, да ради бога! Очень надо! Но на душе все равно было погано. Боялась встречи с ним и утешала себя мыслью, что он не станет со мной разговаривать. Хотя, какое же это утешение, лучше бы поговорил… А может, не ходить сегодня на работу, отпрошусь у мамы, придумаю что-нибудь. Нет! Она сразу всполошится, да и тяжело ей одной. Она даже просила пораньше прийти, а то не успевает. Ладно, будь, что будет. Зигель, зигель, ай, лю-лю!

– Ой, доча, что-то я сегодня не успеваю. Зачем затеяла эти картофельные котлеты с грибами? Возни столько… Но Алексей Арсеньвич очень их уважает… Почисть пока лук, а я картошку почищу… Ой! А про сметану-то забыла Валерке сказать!

Валерка – водитель, который покупал для нас продукты. Иногда мамуля сама с ним ездила, но чаще он один.

– Позвони ему, еще рано, все равно он еще все не купил.

– Правильно.

Она позвонила, успокоилась и снова принялась за картошку.

– Порежь мелко и добавь в грибы, я их вчера обжарила, вон в той кастрюльке. Давай, доча, шевелись.

– Астрея Альфредовна!

– Кого там принесло? – Мама вытерла руки и выглянула в зал. – Здравствуйте, Илья Сергеевич. Вы что-то хотели?

– Да. Хотел поговорить с вашей дочерью. Она здесь?

– Оля! Выйди в зал! – Громко позвала меня а, обернувшись, состроила недовольную гримасу и прошептала – Козырев…Вот черт его принес, и так некогда.

Про Козырева я как-то забыла, а ему наверняка уже донесли. Ну что ж, послушаю, что он скажет.

Начальник отдела логистики, как всегда, был в белоснежной рубашке и с чуть брезгливым выражением лица, что его очень портило, он был интересный мужик.

– Я хотел вас предупредить, – начал он, все с тем же неприятным выражением, – чтобы вы больше никогда не заходили в мой отдел, – он сделал небольшую паузу и продолжил, – и тем более не смели трогать компьютеры – это вам не кастрюли. Понятно?

Мне многое хотелось ему сказать, но, пожалев Леню, сдержалась и только кивнула. Он тут же отвернулся и вышел.

– Чего он хотел? Оль! Чего молчишь?

– Да так, просил не помогать его сотрудникам. – Бросила лук на сковородку и помешала.

– Так и сказал? А откуда он узнал?

– Костя вчера зашел и увидел. Сказал – нечего всяким посудомойкам по компьютерам шарить или что-то в этом роде. Вот уже Козыреву настучал.

Мама пришла в негодование, бросила лепить котлеты и подбоченилась.

– Ах, посудомойка?! Я ему покажу, посудомойка! Ведь говорила же тебе! Они только деньги получают, а ты оплеухи!

– Мам, да ничего не случилось. Ну, сделал замечание, чтобы к компьютерам не подходила.

– Я Алексею Арсеньевичу пожалуюсь!

– Не вздумай! Вот, честное слово, уже жалею, что рассказала тебе. Смотри, лук подгорает!

– Ой! – Она бросилась к сковородке, стала перемешивать, продолжая бурчать себе под нос.

– Ольга! – Послышалось из зала.

Я выглянула и увидела Костю.

– Вас вызывает Алексей Арсеньевич… Срочно.

– Хорошо, иду, раз срочно.

Сняла фартук и скосила глаза в зеркало на стене – вроде все в порядке. Главное – спокойствие…

– Ты куда?

– Вызывают к директору.

– Я с тобой пойду.

– Мама, я не маленькая.

– Ну, если что, – пригрозила лопаткой в руках.

– Все в порядке. Зигель, зигель, ай, лю-лю!

– Вот дурехи. Придумали себе этот зигель. Губы подкрась.

Но я отмахнулась, на самом деле я их подкрасила еще с утра, надеюсь что-то осталось. Не волноваться, говорить с достоинством, не грубить, не хамить и не хлопать дверью… Все. Пришла.

– Подождите, я узнаю, свободен он в данный момент, – Константин, важно проплыл мимо и заглянул в кабинет – Алексей Арсеньевич, там эта пришла… с кухни… Что? Ну да, Ольга, – обернувшись ко мне, прошипел – Заходите.

Секретарша Галя с интересом прислушивалась к нашему разговору и проводила меня любопытным взглядом.

Надо войти, вздернув подбородок, полная достоинства, спокойная, уверенная… Мамочки! Ну и кабинетик! Такой огромный, и он… тоже огромный. Внутри все задрожало мелкой дрожью.

– Здрасьте, – услышала свой голос, жалкий и неуверенный.

– Здравствуйте… Садитесь поближе, – прозвучало строго.

Подойдя к столу, села сбоку в кресло.

– Оказывается, – вздохнул он, отстукивая пальцами по столу какой-то ритм, – ты работаешь у меня…

Я хмуро кивнула.

– И ты дочка Астреи?

– Ну, да.

Он тяжело вздохнул и перестал стучать.

– Плохо.

– Что плохо? – Не поняла я.

– Плохо, что работаешь здесь…

Молчание было долгим, я разглядывала свои ногти, слава богу, накрашенные.

– Ты почему от меня удрала тогда?

Ух! Сердце подпрыгнуло и загромыхало. Я подняла глаза и не могла их отвести. Он смотрел на меня в упор, злости вроде не было.

– Я не знала, как тебя зовут, – неожиданно ответила я.

– Ну да, – весело продолжал он, – мы же не познакомились. – Давай начнем сначала. Меня зовут Алексей, – он вопросительно поднял брови.

– А меня Ольга, – невольно улыбнулась я.

Он поднялся из-за стола, подошел ко мне и уселся рядом.

– Так лучше, хоть рассмотрю тебя поближе.

– Ты, что? – Я покраснела.

– Я же не успел тебя рассмотреть, думал, кофе попьем, познакомимся, ты мне все расскажешь, а ты убежала, – он взял мою руку и сжал ее.

– А та женщина… это была твоя мама?

– Да.

Он поглаживал мою руку и смотрел в глаза, но я вдруг вспомнила.

– А зачем ты меня вызывал? Хотел ругать?

Его брови вопросительно поползли вверх, и я пояснила.

– Меня все с утра ругают. Чтобы к компьютерам не подходила.

– Кто ругает?!

Ну и голосок! До костей пробирает.

– Да так неважно… Так зачем ты меня вызвал?

– Хочу предложить тебе работу. Ты вчера сказала, что программист. Так?

– Да, только я не работала программистом, я работала бухгалтером. Так получилось.

– Но ты действительно разбираешься в программах?

– Естественно.

– Поэтому я предлагаю тебе работу в отделе логистики, но беру с испытательным сроком. Козырев даст тебе участок работы… Ты сама-то разобралась в этой программе?

– Да, и предлагаю ее упростить.

– Упрощай.

– Но вначале мне надо вникнуть в процесс. Я даже не знаю точно, чем вы занимаетесь… Постой, ты же сказал, что плохо, что я здесь работаю. Как же тогда понимать твое предложение?

Он хотел ответить, но вдруг из приемной раздался голос Кости.

– Для вас всегда свободен!

Дверь открылась, и в кабинет впорхнуло небесное создание.

Длинноногая, светлые волосы густыми волнами спадают на плечи, короткая норковая шубка распахнута, показывая восхитительную фигурку, обтянутую голубым джемпером и коротенькой юбочкой. Обалденно запахло какими-то изысканными духами, а у меня внутри все съежилось, и сама я съежилась, стала маленькой, серенькой мышкой.

Алексей растерянно поднялся ей навстречу. Она хозяйским жестом обняла его, он отстранился и насупился.

– Здравствуй, Алекс! Все еще сердишься? Ой! Извините…Я вас не заметила… Ну вы говорите, я подожду.

Небрежно скинув шубку на кресло, она подошла к журнальному столику и опустилась в низкое кресло. Спокойно сложила руки на коленях и ждала.

А я… Я почувствовала себя лишней. Неловко поднялась и пошла к двери.

– Ольга! Подождите… надо договорить.

– Спасибо, Алексей Арсентьевич, я все поняла. Пожалуй, я останусь на прежнем месте, меня там все устраивает.

Уже у двери оглянулась.

– Да, а программу я упрощу, не волнуйтесь… в свободное от основной работы время. Вы только скажите Илье Сергеевичу, чтобы разрешил пользоваться компьютером.

– Я прикажу, чтобы для вас поставили новый компьютер.

– Спасибо.

Я захлопнула дверь. Все. Сказка закончилась. Все встало на свои места – красавица вернулась в замок, а я вернулась к своим кастрюлям… Как она… ручки на плечи положила и все… стойка «смирно», лапки кверху. Как это у них получается? Наверное, потому и получается, что они, уверенные в себе, красавицы, а я… а я серенькая неудачница… Дура! Выкинуть из головы и забыть, ведь с самого начала было понятно, что это не для меня. Ванька Простаков – вот это мое, этот подарок для меня. Собственно, чем плох Ванька? Он стал интересным мужиком, зарабатывает прилично. Между прочим, с ним девушка была тоже молодая и тоже красотка. Да, чему бы грабли не учили, а сердце верит в чудеса…

– Оля! Оль!

Я не заметила, как вошла к нам на кухню, мама смотрит выжидающе.

– Ты что, оглохла?! Ну что он сказал?

– Предложил работу программиста в отделе Козырева.

– Ой, как здорово! А я уже волноваться начала. Придется мне помощницу искать.

– Не надо, мам. Я отказалась.

– Ты что, спятила? Ты же хотела программистом устроиться?

– Хотела, но не здесь.

– Да чем тебе здесь-то не нравится?!

– Мам, я уже сказала ему, что программу новую сделаю и все.

На глаза наворачивались слезы. Я схватила лук и стала быстро чистить.

Мама растерянно хлопала глазами, потом опомнилась, вырвала из рук луковицу.

– Ладно, доча, поступай, как хочешь. Кстати, твой мобильный разрывался. Посмотри, может, важное что.

В телефоне была куча пропущенных звонков, в основном от Ленки и Ваньки. Прямо, как почувствовал, что я о нем вспомнила. Набрав его номер, долго ждала и хотела уже отключиться, но тут он ответил.

– Оля! Ну наконец-то! Я звоню, звоню… Как дела?

– Все в порядке.

– Пойдем завтра на концерт в Олимпийском?

– Что за концерт?

– «Легенды ретро FM», будут Саманта Фокс, Ricci e Poveri, Army of Lovers, тебе нравилось, помнишь?

Надо же помнит, даже неудобно отказываться, да и самой хочется послушать.

– Хорошо, пойдем. Во сколько встречаемся?

– Обижаешь, я заеду за тобой. Давай часиков в шесть.

– Я буду готова.

– Все, до встречи… Целую.

Как-то не так все. Это неправильно, фальшиво. Он же не нравится мне совсем.

– Кто звонил-то?

– Ванька.

– Хороший парень, и чего ты нос воротишь?

– Уже не ворочу. Пойду с ним завтра на концерт.

– Правда? А мы с папой сто лет на концерты не ходили, да и в театре давно не были, отца твоего не вытащишь никуда, иногда в кино и то со скрипом… Надо бы тоже выбраться. Доченька! Поставь противень с пирожками в духовку, только смажь желтком. Ну вот, теперь можно и кофейку попить, а то скоро обед.

Как-то надо дотерпеть до конца дня, как-то дотерпеть… Нам бы только день простоять, да ночь продержаться… Господи! Откуда это? Кажется, Мальчиш-Кибальчиш… Я впадаю в детство…

Машинально наливала чай и кофе.

– Девушка! Я просила два пирожка…

– Вы забыли дать мне сдачу…

– Дайте мне другой салат, без лука… девушка, я просила без лука.

– Оля!

– А?

Леня стоял с виноватым выражением.

– У вас из-за меня неприятности?

– Все в порядке, не беспокойтесь.

– А я пришел поблагодарить вас. Теперь все отлично получается. Огромное спасибо.

– Пожалуйста… И программу я упрощу.

– Было бы здорово…А Козырев знает?

– Я сказала директору… Так что, все отлично.

Подошла женщина, поздоровалась.

– Оля, дайте, пожалуйста, вон те кексы, штук пять. Хочу домашним отнести, такие вкусные. Вы ведь сам печете? Может, дадите рецепт?

Леня отошел, а я рассказывала, как печь имбирные кексы.

* * *

Алексей был очень недоволен собой и от этого злился. Опять она убежала и, вроде, обиженная. Как она вся подобралась… «Спасибо, Алексей Арсеньевич». Черт! Мрачным взглядом уставился на Светлану.

– Ты зачем пришла?

– Что значит, зачем? – Хотела обидеться, но передумала, решив про себя, что столько времени на него потратила, не стоит все рушить. Улыбнувшись, положила руки на плечи, потерлась щекой и промурлыкала – Просто соскучилась. Я не могу на тебя долго злиться, и потом, мало ли что наговоришь сгоряча.

Но вместо того, чтобы прижать ее покрепче, он всегда таял от этой ласки и сжимал ее в своих крепких объятиях, Алексей отстранил ее и с каменным лицом уселся за свой директорский стол.

– Я думал, мы все сказали друг другу.

– Алекс…

– Я просил не зазывать меня так.

– Прости, я забыла… – и не удержалась от замечания, – раз тебе больше нравиться крестьянское, Алексей, пожалуйста.

По тому, как он насупился, Светлана поняла, что сделала ошибку и быстро поправилась.

– Алешенька, очень нежно звучит, пожалуй, мне тоже так больше нравится.

– Светлана, у меня мало времени, я недавно вернулся из командировки, у меня дел по горло.

– Я просто хотела тебя пригласить на премьеру к Табакову, будет весь бомонд – Яночка Белкина, Катюша Паршина, Эдичка Хмелевский, ну в общем, вся наша компания, потом будет фуршет.

– Это ТВОЯ компания, – с нажимом возразил он, – а фуршеты эти я терпеть не могу.

– Но раньше ты встречался с ними, и они тебе нравились.

– Встречался, потому что не хотел тебя огорчать, тебе всегда нравились эти сборища.

– А теперь? – Она прищурилась, не ожидая ничего хорошего.

– А теперь мне все равно, огорчишься ты или нет… Свет, ну что ты, ей богу, ведь все уже сказано, зачем опять-то? Ты молодая красивая, а я некрасивый и старый для тебя. Только не надо говорить, что ты меня безумно любишь…

Поклонников у тебя тьма, одна ты не останешься.

– Не думала, что ты можешь так со мной поступить, – у нее задрожал подбородок, и в нем сразу же шевельнулась жалость.

Быстро отогнав от себя это чувство, он стиснул зубы и нажал на селектор.

– Константин! Зайдите!

Дверь распахнулась сразу, как будто он стоял за ней.

– Да, Алексей Арсеньевич.

– Олег Витальевич на месте?

– Да.

– Пригласите его ко мне с бумагами по погрузке по Латвии…

Костя направился к двери, но оклик директора заставил его остановиться.

– Проводите, пожалуйста, сначала Светлану Геннадьевну.

Константин часто заморгал, а Светлана медленно наклонилась к нему через стол и прошептала.

– Ты пожалеешь об этом, но я не злопамятна, я прощу, – и громко добавила– Пока, дорогой, до встречи.

Улыбнувшись Константину обольстительной улыбкой, от которой у него отвисла челюсть и, обдав ароматом немыслимых духов, проплыла мимо.

Встреча с Любимовым заставила сосредоточиться на работе и отодвинула все прочие мысли куда-то совсем далеко. Все потекло по-прежнему руслу, только во время обеда, когда увидел Астрею, сразу вспомнил про Ольгу. Внутри все зашевелилось, поднялось и взволновало. Несколько раз пытался спросить о ней ее мать, но одергивал себя, а она смотрела с удивлением, не понимая, чего это директор такой странный, то откроет рот, то сразу замолкает.

После обеда жутко захотелось спать – Алексей с сожалением покосился на диван, но заставил себя встряхнуться. Вместо этого умылся холодной водой и попросил принести кофе. Прихлебывая из кружки – он предпочитал маленькой чашечке большую кружку – задумался.

Нужно переговорить с Козыревым, предупредить, что она будет у него работать в «свободное от основной работы время», распорядиться, чтобы поставили новый компьютер, и чтобы Козырев не влезал.

– Алексей Арсеньевич, к вам Козырев, – через селектор сказал Костя.

– Очень кстати, пусть войдет.

Пригласив его сесть, сразу приступил к делу.

– Илья Сергеевич, у вас в отделе найдется место еще для одного сотрудника?

Козырев скривился – еще чью-то протеже навязывают, но согласно кивнул.

– Вы ведь знаете Ольгу… ну дочь Астреи Альфредовне.

– Ах, эту? Я ее предупредил, чтобы близко к компьютерам не…

– Очень хорошо, – прервал его Алексей, что-то записывая. – Выделите ей место и новый компьютер.

Он поднял глаза на начальника отдела логистики, тот буквально замер на месте, хлопал глазами – не хватало только рот открыть. Алексей усмехнулся.

– Вам все понятно?

Козырев машинально кивнул, но быстро опомнился.

– Нет, Алексей Арсеньевич, непонятно… А что она у нас будет делать?

– Она займется новой программой – обещала ее упростить.

– Но нам ставил программу хороший специалист, а эта… выскочка.

– Давайте дадим ей шанс, – но услышав смешок, добавил твердо – Илья Сергеевич, прошу вас, приглядитесь к ней и помогите, хорошо? Ну все, идите, работайте.

Козырев вышел, а Алексей задумался, а не глупо это выглядит со стороны. Почему он решил, что она разбирается в этом? Только потому, что нравится ему? Да ладно, сумеет что-то сделать – флаг ей в руки, а нет, вернется на кухню.

* * *

По дороге домой позвонила Ленке.

– Что-то случилось?

– Да нет.

– Ага, рассказывай, я по твоему голосу поняла, что что-то произошло. Ладно, главное – не парься, после работы я сразу к тебе… У тебя что на ужин?

– А ты что, больше не худеешь?

– Какой смысл? Все, до вечера.

Действительно, какой смысл хорошо выглядеть? Прически делать, краситься, наряжаться…

– Девушка, вы выходите?

Ну вот, девушкой называют, пустячок, а приятно… Нет, я все-таки неисправимая оптимистка, ведь у нас всех, кто не старше восьмидесяти, называют девушками, а потом сразу бабушками, хотя нет, иногда называют женщинами… Слава богу, я пока в девушках хожу…А время так быстро идет, Мусе скоро пятнадцать, а мне тридцать восемь, потом сорок… Бррр… Все! Надо выбросить все эти дурацкие влюбленности из головы и смотреть на мир реально, и Ванька – отличный вариант для стареющей девушки.

Ленке хотелось подробностей и страстей.

– Я и вина купила хорошего. Сейчас тяпнем, и жизнь покажется замечательной. А где Муська?

– Сказала, что пошла к Дашке математику делать. Думаю, что врет, надо бы проверить, а как?

– Вот именно, – глубокомысленно подтвердила Ленка, открывая бутылку. – Ну чего ты встала – мечи на стол, я, между прочим, после работы.

Пока накрывала на стол, мысли как-то приобрели позитивную окраску.

Оказывается, хорошая еда помогает избавиться от негатива, но увлекаться этим, конечно, опасно – не успеешь оглянуться, как лишние килограммы некрасиво украсят живот и бедра, вылезут толстыми сардельками на боках и спине, и тогда опять вернется плохое настроение, а самое главное, придется менять гардероб.

Зури, естественно, отличаясь хорошим обонянием, тут же залезла на диван и положила морду, как всегда умильно сплющив глазки на котлеты.

– Зури! Пошла на место!

Сразу же изобразив вселенскую печаль, Зури медленно сползла с дивана, но на всякий случай присела рядышком – вдруг что-то перепадет.

– Вот артистка! – Восхитилась подруга Зуриными способностями. – Просто великая трагическая! Нет, ты посмотри на нее, какие она морды делает?! Нахалка!

– Кушать подано. Прошу к столу. – Я шутливо поклонилась.

– Ура! Блинчики! С грибами? Ой, еще и котлеты? – Оживилась Ленка.

– Угу.

– Вот повезло! Мои любимые блинчики… ммм…И не надоедает тебе готовка? Ведь и на работе сейчас готовишь и еще дома.

– Пока не надоела, а вообще бывает, что неохота, лень. Ну, давай, наливай свое хорошее вино.

Ленка разлила вино и подняла свой бокал.

– Зигель, зигель, ай, лю-лю!

Вино было терпким, с привкусом «изабеллы».

– Краснова, рассказывай, что было, только подробно.

– Дура ты, Оль, – заключила Ленка, когда выслушала меня. – Ну и что? Ну пришла молодая красотка, и что с того?

– Ты не видела, как он сразу растаял и встал по стойке «смирно». На меня больше и внимания не обращал.

– Брось, Краснова, не парься! Просто он неловко себя почувствовал… ммм…в такой ситуации. Я считаю, что отступать нельзя.

– Нет, не утешай меня. Чего меня утешать, что я маленькая? Просто я поняла, что это не мой вариант… Мне Простаков звонил, пойду с ним завтра в театр.

– Вот и правильно, развейся, все лучше, чем дома сидеть… Ой! – Она показала на Зури, которая воспользовалась тем, что про нее забыли, тихонько влезла на диван рядом с Ленкой и как-то сбоку облизывала ее тарелку. – Ну это просто! Слушай, ты, великая, трагическая! У тебя совесть есть?! Оль, она мою котлету доела.

– Зури!

Та обреченно вздохнула, сползла с дивана, в надежде оглянулась на меня, но почувствовав, что ее накажут, быстренько потрусила в свою клетку.

– Бесполезно на нее орать, наказывать. Она неисправима. Ладно, давай тарелку, пойду, помою.

– Вот что, Краснова, я тебе скажу, – приготовилась толкать речь Ленка, когда я вернулась в комнату. – Да что ж ты сразу руки опустила? На черта ты ему сказала, что программистом работать не будешь? Какая-то глупая гордость. Другие за свое счастье стоят насмерть…

– Лен, а кто знает, где оно это счастье? Может, мое счастье – это Простаков?

– Ой, – по-старушечьи вздохнула Ленка, – сама не знаю, где оно. А мое счастье, наверное, где-то потерялось по дороге. Даже замуж ни разу не сходила. Не везет мне…

Хлопнула входная дверь.

– Мам! – Муська, раскрасневшаяся, заглянула в комнату. – Лен, привет! А вы что такие кислые сидите?

Снимая кроссовки и куртку, она возбужденно рассказывала, какая на улице классная погода, просто настоящая весна.

– А с утра так солнце жарило в окна – в классе невозможно было сидеть.

– Ты что, прогуляла математику? – Догадалась я.

– Ничего страшного не случилось, – стараясь держаться независимо, ответила моя дочь.

– Муся, математику нельзя прогуливать. А если новую тему объясняли?

– Она объяснять вообще не умеет, все время орет на нас. – Она зашла в ванную, мыть руки и оттуда крикнула – Мам, а что на ужин? Котлеты не хочу, блинчики уже ела.

– Могу ленивые вареники сделать. Будешь?

На вареники она милостиво согласилась, и я направилась на кухню.

– Краснова, – шептала Ленка, последовавшая за мной, – ты не права. Чего ты ее так балуешь? Ее отругать надо, а ты… Вареники, доченька, – передразнила Ленка.

– Поставь лучше ковшик с водой.

Перемешав творог с яйцом и мукой, я быстро скатала колбаску и нарезала небольшими брусочками, вода как раз закипела, бросила вареники и, взяв шумовку, осторожно помешивала.

– А ты считаешь орать – это правильно? – Выложила вареники на тарелку и позвала.

– Муся! Иди на кухню, я там тебе накрыла.

– У вас что, секреты? – Появилась дочь.

Она достала сметану и села за стол.

– Ладно, – милостиво отпустила нас, – идите, секретничайте… Мам, а ты мне потом задачку поможешь решить?

– Я думала, ты с Дашкой все решила, – не удержалась я.

– Мамуля, ну кто лучше тебя объяснит? – Она вскочила из-за стола и обняла меня – Ты же у меня самая умная и вообще самая лучшая.

Она чмокнула меня в щеку, и я растаяла.

– Ты совсем ее распустила, – понизив голос, выговаривала Ленка, когда мы вернулись в комнату. – Черт!! Зури!!

Зури, прижавшись к полу, завернув уши трубочкой, живо пронеслась мимо и замерла в своей клетке.

Слава богу, на столе почти ничего не было, но и этого было достаточно – она съела все, остался недоеденным только кусок хлеба.

– Ты и собаку распустила! Спасибо, что вино оставила… Давай выпьем, что ли.

Мы молча выпили, Ленка загрустила.

– Знаешь, Оль, я ведь Сергею звонила несколько раз, но телефон отключен.

А может, с ним что-нибудь случилось, как думаешь?

– Не знаю, лучше не звонить и не ждать. Если ты ему понравилась, он тебя обязательно найдет… Слушай, у меня есть тост…наливай. – Бокалы потемнели от налитого вина. – За белое платье! – Торжественно произнесла я и, заметив недоумение на Ленкином лице, пояснила – Балда! Ну за свадьбу твою…и мою.

– Ура!!

– Вы чего? – Появилась Муся. – То кислые сидели, теперь радуетесь. Прямо, как дети.

* * *

Ничего хорошего я сегодня не ожидала и только вздохнула, увидев Козырева, который прямо с утра зашел к нам. Ну, думаю, началось…

– Здравствуйте, Ольга… Вы можете сейчас пройти со мной?

– Конечно.

Мамуля встревоженно смотрела вслед, я немного заволновалась, но мы вошли в знакомый кабинет. Немедленно все внимание присутствующих переключилось на меня. Все проводили нас взглядом до небольшой перегородки, за которой стоял стол с компьютером.

– Вот, – он показал на компьютер, – новый компьютер специально для вас…эээ… Алексей Арсеньевич распорядился…эээ… Когда вы приступите к работе?

– Я сказала Алексею Арсеньевичу, что смогу только вечером, не получается, когда отвлекают.

– Даже так?… Ну хорошо… Да, уж потрудитесь потом объяснить мне и всем остальным сотрудникам, чтобы понятно было.

– Я начну с завтрашнего дня, – внезапно вспомнила про Ваньку.

Козырев поднял плечи, выражая равнодушие «мне все равно, делайте, что хотите».

В театр идти не хотелось, и обижать Ваньку тоже. Бородина сегодня не видела, только пару раз слышала его голос. Старалась не думать о нем, но в глубине души надеялась, что он опять вызовет к себе. Чуда не произошло…

С работы ушла пораньше, надо было переодеться. Выбрала блузку, в которой была в клубе, и решила надеть юбку, поскольку куртку поменяла на длинный плащ. Не успела накраситься, как раздался звонок в дверь – Простаков пришел.

– Привет, какая ты красавица, – восхитился он, оглядев меня. – Прекрасно выглядишь, и прическа эта тебе очень идет.

Он наклонился и чмокнул меня в щеку, а я не почувствовала ничего, так, братский поцелуй.

По дороге Ванька хвастался своими достижениями, жаловался на директора, на экспедитора, на какого-то официанта Игоря и еще на уборщицу. Слушая его вполуха, подумала, что человек не меняется, вроде внешне изменился, стал интересней и вальяжнее, но суть осталась прежняя.

Не будет у меня к нему никаких других чувств! Хороший он парень, но даже на минуту представить не могла, что смогу лечь с ним в постель.

Концерт был в Олимпийском, пробки, как всегда, огромные – еле успели к началу. Места классные в партере в двенадцатом ряду. Ванька долго распространялся, как ему достались билеты. Похвастался знакомством с некоторыми артистами. Начался концерт, зазвучали знакомые мелодии…

Такое хорошее настроение, даже Шатунов, которого прежде и не любила, тоже понравился. С грустью отметила, как все изменились, постарели…

В антракте, как положено, Ванька повел меня в буфет, тут же профессионально раскритиковал весь ассортимент. Я предложила ограничиться соком и шоколадкой. Он согласился, но с условием, что потом поедем куда-нибудь, посидим…

После окончания хотелось домой, сохранить этот драйв и просто пошарить в компьютере, но Ванька уговаривал заехать к нему. Я хорошо знала Простакова, знала, что сейчас он начнет хвастаться квартирой, обстановкой, какой-нибудь невиданной техникой – он всегда обожал всякие современные штуки для кухни.

Наверное, будет чем-нибудь угощать собственного приготовления, а потом начнет приставать. Ну и что? Что я теряю?

Ванька жил в новом двадцатиэтажном доме на Полежаевской с охраной и стоянкой. Все это он с гордостью показал, боялся, что я не замечу. Мы поднялись на лифте на десятый этаж, пересекли просторный холл и, наконец, открыв дверь, он торжественно пригласил войти.

Ну, я вошла и увидела то, что и ожидала. Хорошая просторная двухкомнатная квартира с большой кухней, кладовкой и гардеробной. В комнатах минимум обстановки, на кухне хром и никель, современная посуда и оборудование.

– Я тут кое-что изобразил, надеялся, что ты придешь, – он полез в холодильник и достал два небольших подноса, уставленных маленькими тарелочками с закусками, обтянутые пищевой пленкой.

Все это он потащил в комнату, хотя я предлагала поесть на кухне.

Зажег свечи, видимо, ароматические, потому что сразу завоняло чем-то приторно-сладким.

– Может, без свечей обойдемся?

– Ты что? Я специально купил. Правда, приятный запах?

– Угу, приятный, – пришлось согласиться.

Он открыл бутылку дорогого шампанского, поднял бокал.

– За тебя… Я так долго тебя ждал, Олечка.

Он придвинулся поближе и хотел поцеловать, но я показала на бокал.

– Давай выпьем.

– Давай… Это очень хорошее шампанское, его надо пить, заедая вот этим салатиком с крабами. Я знаю, ты любишь крабы, но я его готовлю не так, как твой отец.

Пошли рассуждения, кто как готовит, как правильно и как не стоит делать. Эти разговоры были мне близки, я их слушала постоянно в доме у родителей, но там они меня не раздражали, только иногда посмеивалась над родителями, когда они спорили по поводу какого-нибудь рецепта, а тут, слушая Ваньку, мне стало скучно. Ведь знала наперед, как все будет, ну, и как теперь уйти… Сослаться на головную боль или живот…

Конечно, он полез целоваться, вроде и неплохо было, а потом начал меня раздевать, при этом так сопел, что все желание, которое едва появилось, пропало окончательно. Нельзя себя дурить.

– Вань, постой, – оттолкнула его я. – Я сегодня не могу, ну понимаешь…эээ…

– Критические дни? – Догадался он.

– Да, представляешь, такая жалость.

– Я столько терпел, подожду еще, – благородно согласился Ванька и отвез меня домой.

Зури радостно встретила меня, положив лапы на плечи и облизывая лицо, и я подумала, что ее лизанья мне приятнее, чем Ванькины поцелуи.

А ведь он будет теперь надеяться на что-то. Вот дуреха, ничему меня жизнь не научила, нельзя было с ним встречаться, как теперь отделаться от него.

– Ну как, концерт? – Муська соизволила меня встретить – Послушала своих старичков? Кто был-то? – И выслушав ответ, покачала головой и изрекла.

– Полный отстой! Как можно их слушать? Их, наверное, наша бабушка слушала, а может, даже и Аурелия. Кошмар! – Пожала плечами и удалилась.

– Ты с Зури гуляла? – Крикнула ей вслед.

– Гуляла.

Ну и отлично, теперь можно расслабиться. Залезла в кресло с ногами и набрала Ленкин номер.

– Ты чего, уже дома? Ну как сходили?

Я перечислила артистов, Ленка раскритиковала, она, как и Муся, не любила эту музыку.

– Да ладно тебе про них распространяться, я про Ваньку спрашиваю. К себе звал?

– Да, я поехала.

– Ну а как там Ванечка устроился? Давай, рассказывай, что из тебя каждое слово надо тащить.

Пришлось подробно описывать квартиру, мебель и все остальное.

– Класс, – заключила Ленка, – молодец Иван. – А чего он не женится-то?

– Не спрашивала… Наверное, не нагулялся.

– Сколько же можно? Пора. Ты бы пошла за него?

– Во-первых,… он не звал…

– А в койку звал? – Перебила Ленка.

– Ну, все к этому шло.

– Ну и?

– Я не смогла, Лен.

– Почему? – Разочарованно спросила подруга.

– Ну не смогла и все…Не могу с ним, понимаешь, он хороший и все такое, но поставил какие-то дурацкие свечи… потом сопел так противно. Нет. Не могу.

Послышался Ленкин вздох.

– Дура, ты Краснова, а я уже мечтала, что буду подружкой невесты у вас на свадьбе. Может, попробуешь еще раз?

– Не знаю… Нет, не буду ему голову морочить.

– Просто голова у тебя занята другим, да? Молчишь, значит, я права. А знаешь, что сказал Конфуций?

– Господи, откуда вдруг Конфуций?

– Да вот, читаю умные мысли выдающихся людей. Вот послушай…Вот, это как раз твой случай «У вас есть паруса, а вы вцепились в якорь». Поняла? У тебя есть Ванька, вот он прямо рядом, бери его тепленького, так нет же тебе другого надо!

– Полностью согласна с Конфуцием, но с собой ничего не могу поделать.

– Ладно, жаль, что теперь и помечтать не о чем… Да! Ты не забыла, что у меня день рождения?

– Конечно, нет, – соврала я, напрочь позабыв про этот день.

– Я решила справить в кафе, тут недалеко от нашей работы хорошее кафе есть, я уже там договорилась и заказала столик на шестерых.

– А кто будет-то?

– Да девки с работы, Ксюха, Галька, Маринка… Да еще Сашка, все-таки мужичок.

– А на какой день заказала?

– В пятницу в восемь часов. Маринка с Галкой попозже подойдут, они до девяти работают.

– Торт Аурелии заказывать?

– А то? Как же без ее торта?

– Ну все, договорились. До пятницы.

* * *

На работе началось с расспросов – маме не терпелось выяснить, насколько далеко продвинулись наши отношения, но мама – это не бабушка Аурелия, она не умела так ловко выспрашивать.

– Доча, ну что из тебя каждое слово надо тянуть? Хорошо, хорошо, а Ваня-то как?

– Да как всегда, мам.

– Ведь хороший парень, и свой, знаем его со школы, и устроенный… Ну что тебе еще надо?

– Вообще-то он меня замуж не звал, и как же любовь?

– Да брось ты! Надо, чтоб человек нравился. У вас общего много, и к Мусе будет хорошо относиться, а по тебе страдал чуть не с первого класса.

– Мам, а ты могла бы, если бы одна осталась…тьфу, тьфу, тьфу, выйти замуж за человека, который только раздражает?

– Ну что ты сравниваешь? У меня уже возраст… и вообще… – махнув в сердцах рукой, неожиданно заключила – Да делай, как знаешь! В конце концов – это твоя жизнь!

Кажется, обиделась, загромыхала кастрюлями, отвернулась и с ожесточением начала тереть морковку.

– Мамуль, бабушка сможет испечь торт, у Ленки в пятницу день рождения?

– Да испечет… ей только в радость, что кому-то нужна. Ты позвони ей спроси, что купить надо, я зайду по дороге или отца попрошу. А что подаришь?

– Наверное, духи, а может, из бижутерии что-нибудь – она это любит. Сегодня вечером зайду в наш торговый центр… Черт! Забыла, я же сегодня с программой буду сидеть.

– Так ты согласилась? – Обрадовалась мама.

– Пока согласилась упростить, а там…посмотрим.

Бабушка на мою просьбу живо откликнулась.

– А какой она любит?

– Чтобы крем из белков был… Ну ты же ей всегда делаешь.

– Что я помню, что ли, кому чего делаю… Ладно, бери ручку, диктовать буду.

Я все записала, а Аурелия еще несколько раз звонила, все что-то добавляла к списку.

– Оль, раз ты все равно остаешься, может, я пораньше уйду?

– Конечно, уходи.

Обед, как всегда, прошел в суматохе, поболтала немного с Леней, он напросился посидеть со мной вечером, может, пригодится что-то подсказать и заодно сам поучится.

Козырев поинтересовался, когда я приступлю к работе и что мне для этого нужно. Про себя сказала, чтобы морда твоя не маячила, но вслух культурно поблагодарила.

В конце дня несколько раз слышала голос Бородина, сердце все равно переставало стучать, хотя я приказывала себе не думать и выбросить из головы. Себе-то приказывала, а сердце не слушалось. Из-за этого очень нервничала, была какой-то взвинченной. Хоть бы не встретить его, собственно, он редко остается вечерами, так что вряд ли мы встретимся.

Задержалась я допоздна, хорошо, что Леонид остался со мной, он реально помог, поскольку специфику работы я все-таки не знала. Хотела попросить его посидеть его и завтра, но просить не пришлось – он сам заявил, что ему это очень полезно, он многое понял, и поэтому будет оставаться со мной столько, сколько нужно. Вообще, с ним было легко, мы как-то быстро перешли на дружеский тон, и время пробежало незаметно.

Леня был на машине и вызвался меня подвезти до дома, но я попросила только до метро.

– Давай довезу до дома, – настаивал он, – уже поздно.

– Ладно, – согласилась я, раз человек настаивает, – поехали… Ой! Забыла дочке позвонить, – и стала шарить в сумке в поисках телефона, но он сам зазвонил и нашелся быстро.

– Але, Муся?… Я немного задержалась… Надо было… Ты поела? Что получила, пару? Вызывают в школу? Ладно, поговорим, когда приеду. А с собакой гуляла? Меня ждала? Хорошо, вместе погуляем. – Обреченно вздохнув, отключила телефон.

– Это кто, дочка?

– Угу.

– А сколько ей лет?

– Четырнадцать.

– Ничего себе, – присвистнул он. – Я думал, тебе еще тридцати нет.

– Мне уже около сорока.

– А муж?

– Что муж?

– Ну, ты замужем?

– С мужем в разводе.

– Это хорошо, – почему-то обрадовался он.

Я пригляделась к нему повнимательней, он что, решил за мной приударить?

– Оля, ты мне очень нравишься…

– Стоп!

Он резко затормозил, хорошо, что была пристегнута, а то с кресла точно бы слетела.

– Что случилось? – Удивился он. – Разве мы приехали? Почему вдруг «стоп»?

– Стоп – это не машине, а тебе. – Я подбирала слова, надо сказать жестко, чтобы понял раз и навсегда. – Вот что, Леня, ты замечательный парень, но усыновлять тебя я не собираюсь – у меня уже есть один взрослый ребенок. Я понятно говорю?

– Зря ты так… И ненамного ты меня старше…

– Все, закрыли эту тему.

Он молча кивнул и нажал на газ. Молчание затягивалось и я, чтобы разрядить обстановку, рассказала анекдот. Рассмеялся. Уже хорошо, можно еще вспомнить… В общем, неловкость исчезла, и вскоре я оказалась перед домом.

– Ты сейчас пойдешь с собакой гулять?

– Да, с собакой и с дочкой надо поговорить.

– Можно я с вами?

– Нет. – Как можно жестче отрезала я. – Спасибо, что подвез, всего хорошего, до завтра.

Не оглядываясь, вошла в подъезд. Вот только малолетних влюбленных мне не хватало… Но все равно приятно, что нравлюсь.

Зури чуть с ног меня не сшибла, так хотела гулять, что даже спокойно дала надеть ошейник, обычно эта процедура сопровождалась ритуальными танцами на месте. Муся была притихшая. Господи! Что случилось? Мы молча дошли до лесочка. Убедившись, что никто не гуляет, отпустила Зури побегать.

– Мам, – начала Муся, – обещай, что не будешь ругать меня.

– Мусь, давай без этого. Если не за что ругать, значит, не буду… постараюсь не ругать. Ну что случилось-то?

– Да эта дура, математичка… Понимаешь, она объяснять вообще не умеет, только орет на всех.

– Просто так никто орать не будет, наверное, вы ее доводите.

– Да никто ее не доводит, просто все заняты своими делами, мальчишки вообще ее посылают…

– Как?! Муся! Что такое ты говоришь?!

– Мам, ну непонятно же объясняет, ее слушать невозможно.

– А ты? Ты что делаешь?

– Да ничего такого, просто подошла к Мартыновой и показала ей фотки нашей Зури, ну мы посмеялись немного, а потом к нам подошли еще ребята посмотреть… Ну вот она и заорала, что я ей урок сорвала и чтобы без родителей в школу не приходила.

– Ничего себе… Послушай, Мусь, но ведь это неправильно и нехорошо. Понимаешь, человек приходит на работу, объясняет.

– Да не умеет она объяснять! – Перебила Муська.

– Объясняет, – терпеливо продолжаю я, – материал, но объясняет, как может. Ей кажется, что понятно, а оказывается, вы не понимаете. И потом вы даже не даете ей шанса – сама же говоришь, что ходите на ее уроках, фотографии разглядываете.

Муся молчала, но всем своим видом выражала несогласие.

– Мусенька, ну поставь себя на ее место.

– Я никогда не буду учительницей!

– Просто на минуту представь, что это ты что-то пытаешься объяснить детям, которые тебя не хотят слушать. Ты поневоле будешь орать, хотя, конечно, это неправильно… Вот подумай и скажи, как бы ты поступила.

– Не знаю, – неохотно выдавила дочка.

– В любом случае вы не правы. Это такое неуважение к труду другого человека. Очень некрасиво получилось. Я пойду, конечно, но думаю, тебе придется извиниться.

Муся молчала, я прекрасно ее понимала, тем более знала, что это значит для нее. Она просто не могла заставить себя сказать «прости».

– Очень надеюсь, что ты меня поняла… Кстати, она молодая или нет?

– Молодая, – буркнула Муська.

– Ну вот, значит, неопытная, ей помочь надо, а вы все делаете наоборот.

– Я же не могу одна молчать, когда все ходят на ее уроках и говорят.

– Если ты одна будешь спокойно сидеть, может, еще кто-нибудь присоединится. Ладно, когда же лучше мне пойти? А у тебя случайно нет ее телефона? Может, по телефону договорюсь о встрече. Как ее зовут?

– Вера Максимовна…У Дащки есть ее телефон, сейчас узнаю.

Муся записала телефон, я посмотрела на часы, нет, сегодня уже поздно, позвоню завтра.

Неожиданно Зури легла и замерла.

– Смотри, кажется, приготовилась броситься. – Я огляделась – Никого, вроде, нет.

Обычно Зури так делала, когда встречала другую собаку, она никогда сразу не подходила, обязательно ложилась, потом бросок, а там уже разбиралась или «будем грызть друг друга или дружить».

– Муська! Скорей прицепи поводок! Надо вокруг дерева обмотать, а то не удержим. Вот черт! Кого же она там увидела?

Из-за кустов выскочил огромный дог, я охнула, а Зури, отпущенная Муськой, бросилась к нему, виляя хвостом. За догом вышел невысокий парнишка, поздоровался. Все понятно – я тут лишняя.

– Муся, я пошла, вы погуляйте еще немного, только недолго, а то поздно уже.

Дочь радостно кивнула моей догадливости, а я побрела к дому.

«Ну вот, я уже лишняя, – невесело думала я, – пришел мальчишка, и мать не нужна. А кому я, вообще нужна?» Жутко хотелось плакать и жалеть себя, но неожиданно вспомнила сегодняшнее признание Леонида, и воспоминание вызвало улыбку и потом, у меня есть Ванька и Ленка, и мои родители и бабушка. Ничего, прорвемся! Зигель, зигель, ай, лю-лю!

* * *

Утром позвонила математичке, у нее, оказывается, первые часы были свободны. Она предложила подойти пораньше в школу, но я наврала, что тороплюсь на работу и хорошо бы нам поговорить где-нибудь по дороге. Договорились на автобусной остановке.

– Вера Максимовна? – Обратилась к молоденькой женщине, стоящей уныло на остановке.

Она кивнула, я представилась и, не дав ей открыть рот, чтобы произнести обвинительную речь, начала сама.

– Сразу хочу извиниться за поведение моей дочери. Пожалуйста, извините ее.

Она не ожидала такого начала и захлопала глазами, потом сообразила.

– Но она должна сама извиниться.

– Вера Максимовна, с подростками бывает очень трудно, особенно трудно заставить сказать, что они неправы. Но она поняла, что поступила некрасиво.

– Представляете, я объясняю, горло деру, а она фотографии показывает и смеется.

Господи, она того и гляди расплачется. Вот бедолага!

– Вера Максимовна, а знаете, не надо горло драть, поберегите его, я знаю у многих учителей профессиональная болезнь горла, даже если говорят спокойно.

– Я же не могу спокойно, они же не слушают! – Выкрикнула с обидой она.

– А когда говорите громко, слушают?

– Нет, – неохотно призналась она.

– Значит, поменяйте тактику. Попробуйте говорить тихо, а еще лучше начните урок с какого-нибудь эпизода. Расскажите им что-нибудь интересное или смешное – помогает. Я помню, у нас был учитель по рисованию, старенький такой безобидный, мы на его уроках на голове ходили, и тогда он каждый урок начинал с какой-нибудь истории, возможно, даже выдуманной, но нам стало интересно и уроки стали проходить совершенно по-другому.

– А что рассказать?

– Но вот, например, шли в школу, увидели, как ворона дразнила собаку. Я один раз наблюдала – очень смешно. Да можно афоризмы вспомнить, анекдоты… А вообще, вы по призванию пошли в педагогический?

– Да… Но сейчас дети совсем другие, наглые, учителей не уважают, хамят.

– Что, всем учителям хамят?

– Ну не всем, но многим.

– Знаете, – обреченно вздохнула я, уставшая ей что-то объяснять, – если вы разочаровались в профессии, лучше уйти, не доводить себя до нервного срыва и не доводить детей.

– Что вы меня учите?! Дочку свою лучше научите хорошему поведению!

Она выкрикивала что-то еще, но мне уже не хотелось ее слушать, попрощалась и быстро зашагала прочь. Ну ее к черту! А я-то хороша – вечно лезу со своими советами, и ведь знаю, прекрасно, что это никому не нравится. Все! Математику буду сама Муське объяснять…

Опять просидела допоздна, от провожатого на этот раз отказалась, правда, с сожалением, не хотелось тащиться на метро и на автобусе. Но лучше сразу пресечь, никому это не надо, мне-то уж точно. И сразу возник образ Бородина… Как же мне избавиться от него? И сама знаю ответ – надо уволиться, с глаз долой, из сердца вон…но так не хочется.

По дороге зашла в торговый центр, там, в ювелирном отделе стали продавать авторские работы из полудрагоценных камней, надо было выбрать что-нибудь для Ленки. Мне повезло – сегодня как раз привезли новые украшения и одни бусы из крупных розовых камней с трудным названием просто заворожили. Цена была впечатляющая, но для Ленки не жалко и деньги с собой были. Бусы положили в прозрачный мешочек со звездочками, и довольная покупкой, направилась, наконец, домой.

Дома меня ждали Муся и Зури. Оказывается, дочка хотела погулять «все вместе, как вчера».

– Мам, а математичка голос себе сорвала и взяла больничный, вот здорово!

Хотела сделать замечание, что это нехорошо, радоваться болезни, но передумала – не буду занудничать.

– А кто же теперь ее заменяет?

– Завуч, – пробурчала дочь, – Татьяна Осиповна. Такая строгая, вообще…

– Объясняет понятно?

– Понятно, но прямо шевельнуться не дает.

– Ничего, сорок пять минут можно не шевелиться.

Мы вошли в лесок и отпустили Зури.

– Влад должен прийти, – Муська стала оглядываться, – а у них новая училка по литературе…

Я ее почти не слушала, хотелось есть и спать. Дог выскочил внезапно, Зури от неожиданности даже шарахнулась, но тут же стала «козлить» и носится с ним. Появился вчерашний парень, мы поздоровались, они стали трепаться про какие-то новые диски, называли новые имена музыкантов, я поняла, что безнадежно отстала и вообще здесь лишняя. Так же, как и вчера оставила их гулять с собаками, а сама пошла домой.

Позвонил Ванька и предложил завтра встретиться, сказал, что приготовил для меня что-то необыкновенное, значит, предполагается визит к нему домой и от постели не отвертеться. Ну и пусть! Пересплю с Простаковым, ведь говорят, клин клином вышибают…

* * *

Ванька заехал за мной на работу, в машине был букет розовых роз в оборочках из целлофана. Конечно, я поблагодарила, хотя к розам равнодушна, а к розовым тем более, но человек старался и за это спасибо.

Когда села в машину, показалось, что мелькнула фигура Бородина, но машина сразу тронулась с места, и кого-то разглядеть не представилось возможным.

– Олечка, я дома стол накрыл, сейчас заедем в один магазин, тут настоящее грузинское вино продают. Ты какое любишь, красное или белое? А может, что-то покрепче?

– Красное, полусухое.

Остановились у магазина, и он вышел, а я засомневалась, правильно ли поступаю, и на сердце как-то тяжело.

– А вот и я, – прервал мои мысли Ванька и поцеловал меня в губы…

Мы поехали, Иван что-то рассказывал, я улыбалась, делая вид, что абсолютно счастлива… но поцелуй мне не понравился, какой-то слюнявый.

Подъехав к дому, он опять стал мне расписывать его достоинства – тут тебе и стоянка, и охрана, и консьержка и всегда чистый подъезд… Опять же подавила раздражение, ну простодушный человек, ну хвастается, да и бог с ним.

Стол был уже накрыт, он достал еще несколько тарелок из холодильника, открыл вино и опять достал эти дурацкие вонючие свечи.

– Вань, давай без свечей.

– Ну как же без свечей? И красиво и аромат…

Ладно, человек старался, хрен с ними, пусть горят.

– Давай за тебя.

Мы выпили, еще и еще… Есть я не хотела, но попробовала Ванькину стряпню. Каждое блюдо сопровождалось подробным описанием, из чего и как готовилось. Неплохо, но папа готовит гораздо вкуснее и никогда не говорит за столом, как он это приготовил. Потом может кому-то дать рецепт понравившегося блюда.

Ванька опять полез целоваться, начал раздевать и потащил в спальню…

Все было обыденно, без фантазии, как будто мы уже прожили вместе десять лет. А потом…потом он вышел и вернулся с бокалом вина. Глядя на меня и отпивая маленькими глотками вино, улыбнулся как-то гаденько и выдал.

– Я долго ждал, все думал ты особенная, а ты оказалась обыкновенной бабой, причем не первой свежести… вон и целлюлит пошел и морщины на морде… – При этих словах я зажмурилась и натянула одеяло, боясь пошевельнуться, а он спокойно продолжал – И в постели ты полный отстой. У меня, знаешь, какие девки? А что в койке вытворяют, тебе и не снилось, притом все молоденькие и красотки, не тебе чета. И что я, дурак, в тебе нашел?

– Выйди, я оденусь, – не открывая глаз, выдавила я.

– А чего теперь стесняться, я все уже видел… Ладно, одевайся, пойду душ приму.

Меня била дрожь, кажется, даже зубы стучали, не знаю, как я сумела одеться.

– Ну что, уже напялила свое сексуальное белье? Господи, ты бы хоть у дочери проконсультировалась, что надевать на свидание, уж она наверняка знает. Малолетки сейчас та…

Я не дала ему закончить, со всего маху, от обиды и злости так залепила по морде, что он покачнулся. На какое-то мгновение показалось, что сейчас получу сдачи – так исказилось его лицо.

Одевалась, как сомнамбула, не слышала, что он кричал мне вслед, а он что-то кричал, наверное, еще что-нибудь гадкое и грязное. Вон отсюда!

Я бежала по улице, как будто за мной гнались убийцы и насильники, черти и монстры и еще не знаю кто, но кто-то черный и страшный.

– Эй! – Вдруг очнулась от окрика. – Куда несешься, тетка? Ненормальная! Чуть с ног не сбила!

Какая-то девушка чуть постарше Муси продолжала еще что-то выкрикивать, но я пришла в себя, пробормотала извинения, прошла еще немного и обнаружила, что вышла на Ленинградский проспект. Как назло, денег было мало, на такси до Гальяново не хватит. Но зайти в метро не было сил… Ничего, надо немного прогуляться и тогда приду в себя, и я пошла…

Дойдя до Динамо, решилась зайти в метро, там было так тепло, я поняла, что очень замерзла. Поскорее бы домой, залезть в горячую ванну и выпить крепкого чаю. Мобильный разрывался, но из-за шума я услышала не сразу.

– Краснова! Ты чего трубку не берешь?

– Я в метро, плохо слышно.

– Подожди, ты же с Ванькой сегодня встречалась? Он что, тебя провожать не поехал? Чего молчишь? Ладно, скоро закачиваю и сразу к тебе.

Хорошо, что Муси не было дома, она гуляла с собакой, я залезла под душ, воду сделала погорячее и вскоре почувствовала долгожданное тепло. Когда появилась Ленка, я вроде пришла в себя, но начались расспросы, и слезы с таким трудом сдерживаемые, все-таки прорвались.

– Ольга! Да ты что?! Успокойся! Да что случилось-то?! Да скажи хоть слово!

– Он сказал… я…старая и в целлюлите.

– Что значит, старая? – озадаченно спросила Ленка. – Вообще-то мы с тобой ровесницы и вовсе мы не старые, а в самом соку, у нас бальзаковский возраст, вот! Да прекрати трястись!

– Ленка, это такое унижение, – всхлипывала я. – Вот дура… какая я дура…

– Мы все дуры, – философски заметила Ленка и тоже зашмыгала носом, потом посмотрела на часы. – Давай прекращай, сейчас Муська придет, как ты ей объяснишь.

Я пошла в ванную умываться и услышала, как хлопнула дверь – Муся с Зури вернулись.

– Знаешь, в лесу еще снег лежит, – болтала она, раздеваясь, – а у нас здесь такая грязь, надо лапы помыть.

Помыли Зури лапы, Ленка спрашивала дочку про школу, про мальчиков, в общем, отвлекала, но Муся все равно заметила мою заплаканную физиономию.

– Мам, ты что? Плакала?

– Да нет, купила вчера новую тушь, а на нее такая аллергия.

– Выбрось ее немедленно!

– Уже выбросила.

Зазвонил ее телефон, ответив, она тут же скрылась в своей комнате.

– Кавалер звонит? – Кивнула в ее сторону Ленка.

– И ведь только виделись, теперь часа два будут по телефону болтать.

– Краснова, ну ты как, отошла?

– Отошла… отошла в мир иной.

– Тьфу на тебя! Черт, а ведь это я тебя уговаривала… но кто же знал, что он такая сволочь.

– Да ничего он не сволочь и, наверное, это хорошо, что так получилось, мозги мне прочистил, чтобы не думала… – слезы опять готовы были закапать. – Хоть одно утешает, что я тогда еще в юности не стала его из армии ждать.

– Ну все! Забыли! Завтра в восемь, я жду. Завтра оторвемся по полной! Ну?!

– Зигель, зигель, ай, лю-лю!! – Заорали мы.

Муся выскочила из комнаты и озабоченно покачала головой.

– Ну и ну, что-то вы совсем разошлись, девушки.

* * *

Да, это была она, а он сомневался. Когда машина, в которую она села развернулась и проехала мимо, он хорошо ее рассмотрел и мужика, сидевшего за рулем «Хонды». Молодой…Смазливый… Черт возьми! Только он подумал, как она ему нравится и по возрасту больше подходит, чем Светка, но, видимо, она так не посчитала, выбрала молодого. Как она мимо него прошагала и прямо в машину. Ему показалось, что мужик наклонился к ней, чтобы поцеловать, дальше Бородин не смотрел, нарочно отвернулся. Что он мальчишка подглядывать? Глупо получилось. Она вообще могла быть замужем. С чего это он решил, что она свободна. Подумаешь, дамочка немного развлеклась тогда в клубе, а муж, наверное, был дома или в командировке…

Черт! Да нет же! Нет там никакого мужа, она же ясно тогда сказала «бывший», значит, это новый ухажер. Нет ему до нее никакого дела! Все, с этим покончено!

Уже сидя в машине ни с того ни с сего набросился на водителя Валеру, почему машина грязная.

– Так, Алексей Арсеньевич, смотрите, какая грязь на улицах, ведь только утром заезжал на мойку.

– Ладно, Валер… действительно грязно…Поехали.

«Чего на парня набросился? Плохое настроение на нем сорвал. Глупо и неправильно. Черт! Еще эта бумага из банка!» Сегодня пришло уведомление из банка, что необходимо до первого апреля погасить кредит, в противном случае на предприятие наложат арест и т. д. и т. п…

Бородин не мог понять, почему именно сейчас пришла эта бумага, когда все так хорошо сложилось, и с партнерами полное согласие, и в логистике, наконец, порядок. Гендлин, новый юрист, несколько раз предупреждал и указывал на пункт двенадцатый в договоре, говорил, что в нем какая-то заковыка и надо бы съездить в банк разобраться. Алексей отмахивался и предлагал ему заняться этим самому. Гендлин ездил в банк, говорил с тамошним юристом, но тот ссылался на подпись Бородина. Прежний юрист компании, видимо, невнимательно просмотрел документ, а Алексей, полностью доверившись ему, подписал все бумаги.

Ну вот теперь, когда «процесс пошел», такая неприятность. Гендлин уверяет, что еще не все потеряно, можно договориться. Ну что ж, попробуем.

* * *

Цветы стояли на подоконнике и на столе, их было много, все пришли с цветами и подарками. Ленка выглядела потрясающе – новый костюм, другая прическа, туфли на высоченных шпильках и макияж – все это делало ее неотразимой и немного другой.

Пока накрывали на стол, подошли опоздавшие, и тоже с цветами.

– Да вы что, с ума сошли, что ли? Зачем столько цветов? У меня еще не круглая дата.

– На круглую подарим еще больше.

Наконец, все уселись, я вручила торт от бабушки официанту, чтобы торжественно внесли, и начались тосты. Я сидела лицом к входной двери напротив Ленки и невольно отмечала всех посетителей. В основном приходили парочки, но многие были одинокие и мужчины и женщины.

Вот два мужика зашли, но это наверняка деловая встреча, у одного из них папка прижатая подмышкой, а у другого ноутбук. А вот зашла солидная пара, женщина лет пятидесяти, очень ухоженная, в красивой кожаной куртке, ее спутник помог ей раздеться и огляделся, в поисках столика… Господи помилуй! Это же, как его… ну да Сергей. Ленка, поймав мой удивленный взгляд, хотела оглянуться, но Ксюшка подняла бокал и предложила выпить за родителей, Ленка откликнулась, а я постаралась придать физиономии непринужденное выражение.

Старалась я зря. Когда мы пошли в туалет, Ленка к тому времени уже прилично набралась, а я как не пыталась загородить собой этот злосчастный столик, за которым сидел Сергей, все равно она его углядела. Шла так резво и вдруг стоп… и встала, как упрямый мул. Он встретился с ней глазами и засуетился, пытаясь отвернуться. Напрасно…

– А, это, значит, ты? Ну, здравствуй. – Покачнулась Ленка.

– Здравствуй, – сухо кивнул он, явно не собираясь продолжать разговор.

Но Ленка была не их тех, от кого можно было просто отделаться, она любила ясность в вопросе и поэтому спросила.

– Так ты что, не собирался мне звонить?

Сергей достал сигареты, его спутница удивленно следила за происходящим.

– А обещал звонить каждый день, – продолжала наступать Ленка.

– Ты что-то не так поняла, – он попытался загородить от Ленки свою даму.

Та, взяв сумку, поднялась.

– Вот теперь я все правильно про тебя поняла, козлина! Ты же думал, что я богатенькая. – Ленка загородила ему дорогу, а его дама опять опустилась на стул и с интересом слушала Ленкину речь, а та продолжала наступать – Да, я не хозяйка салона и живу в хрущобе, а тебя ведь только богатые бабы интересуют. Ты просто альфонс! – Она переключилась на его спутницу.

– А вы, дамочка не обольщайтесь на свой счет, его, видимо, только благосостояние ваше интересует.

– Благодарю за информацию, – спокойно ответила женщина. Она поднялась и подошла к вешалке.

– Подожди, Марина… – Сергей сделал попытку ей помочь, но она спокойно отвела его руку, сказала «всего хорошего» и ушла. Он заметался, бросил деньги на стол, метнул в Ленку злобный взгляд и вылетел вслед за своей спутницей.

– Вот такие у меня кавалеры! – Горестно воскликнула подруга и вернулась к нашему столу – Давайте выпьем!

Я заметила, что она пьяна, но, конечно, она меня не слушала.

– Я поняла, мужиков приличных не осталось, – кивнула с сторону Саши, – ты не в счет. Давайте выпьем за нас, за женщин.

Все дружно поддержали и с криком «Ура» опустошили свои бокалы.

– Лен, вообще-то мы в туалет шли, – решила подать голос я.

– Вот засранец! – Запричитала Ленка, шагая нетвердой походкой к туалету. – Нет, ты подумай, я же его столько ждала! Ах, он гад! Значит, ему только богатые нужны! Слушай, – она обернулась и зашептала громким шепотом, – я поняла, кто он. Он альфонс, п-представляешь?

– Ты уже это говорила.

– Да? – Удивилась она, но не остановилась – Просто альфонс. А я-то, дуреха, страдала, все з-звонка ждала. Дура! – С чувством заключила она, открывая дверь в туалет, пугая девицу, спокойно мывшую руки. Девица быстро закруглила процесс омовения и стояла в нерешительности, не зная, с какой стороны лучше обойти Ленку.

– Извините, это не вам, – вмешалась я, чтобы успокоить девушку.

Но та, видимо, опасалась подвоха и все топталась на месте.

– Вот что, милочка, я вам скажу, – назидательным тоном произнесла Ленка в упор глядя на девицу, – не верьте м-мужикам, не будьте наивными. Все равно обманут. Вначале используют, а потом обманут. Вы меня поняли?

Девушка кивнула и быстро ретировалась. Мне стоило большого труда утихомирить разошедшуюся Ленку и вытащить ее из туалета, она предпочитала толкать речи, сидя в кабинке. Кое-как вернула ее за наш стол.

Через два тоста к ней вернулось хорошее настроение, но опьянение усилилось. А когда торжественно внесли торт, она вообще про все забыла.

Дружно спели «Хепи безде ту ю». Ленка прослезилась и произнесла витиеватый тост.

К концу вечера она еле держалась на ногах.

Вызвали такси, кое-как загрузили в него Ленку с цветами и подарками, я поехала сопровождающей.

Слава богу, что я была трезвая, иначе точно не справилась бы с ней. Помог ее сосед, который вышел выгулять свою таксу. Я его видела несколько раз, он жил с матерью на Ленкиной площадке, в торце дома, как раз напротив ее квартиры.

Он подхватил почти бесчувственную Ленку, я собрала в охапку букеты и пакеты с подарками, такса нехотя потрусила за нами, явно предпочитая прогулку.

В квартире Ленка неожиданно пришла в себя, но уставившись на соседа, нахмурилась, что-то вспоминая.

– А вы кто?

– Я ваш сосед, Андрей.

– Ощень приатно. А я Елена. Ой! – Она заметила таксу – А эту собачку я з-знаю, ее зовут Дуся. – Она упала перед ней на колени и сделала попытку поцеловать ее. Дуся увернулась и недовольно зарычала.

Андрей помог ей подняться, она повисла безжизненной куклой у него на руках.

– Куда? – Обернулся ко мне.

– Давайте в комнату на диван.

После того как сосед уложил Ленкино тело на диван, я с благодарностями его проводила, вручив один букетик со словами «для вашей жены».

Он остановился и уточнил.

– У меня нет жены, мы живем вдвоем с мамой, – и, вспомнив, добавил, – и с Дуськой, конечно.

– Тогда для мамы.

Дверь захлопнулась, я вернулась в комнату, соображая, как ловчее ее раздеть. Надо заметить, занятие не из легких – раздевать бесчувственное тело, но Ленка периодически приходила в себя и тогда мне помогала.

– Какая же ты дура, Ленка, – закончив крутить Ленку, – заметила я и уселась на край дивана.

Один глаз приоткрылся, за ним другой.

– Кто, я? – Уточнила она.

– Ну, конечно, ты – прямо напротив такой симпатичный мужик живет, а ты ушами хлопаешь.

– Ты что? – Ленка даже приподнялась, подставив локоть. – Это же сосед.

– Прежде всего, он симпатичный мужик.

– Да? – Очень удивилась подруга и откинулась на подушку. – Скажите, пжалуста – симптичный. Ха!..Ха, ха!

Она откинулась на подушку, отвернулась, и через некоторое время послышалось мирное посапывание.

Я разобрала цветы, расставила их по вазам и ушла, благоразумно рассудив, что моя помощь сегодня больше не понадобится.

* * *

Переделывать программу оказалось не так просто. Несколько дней я садилась за компьютер сразу после обеда, потому что нужна была помощь Козырева.

Сначала он презрительно фыркал, косясь в мою сторону, потом снизошел и присел рядом. Оказалось, что он прекрасно разбирается в порученной работе, почему-то я думала, что он просто заносчивый индюк.

Ну да, это качество у него имелось, но все-таки работу он знал прекрасно, недаром был здесь начальником.

Пока я въезжала в процесс, усваивая все тонкости перевозок, почему из Германии лучше везти товар по воде, а из Голландии лучше самолетом, а из Франции вывозить фурами, как состыковать машины, самолеты и теплоходы, прошло несколько дней, и то не уверена, что все усвоила.

Потом надо было понять, какую часть работы выполняют сотрудники. Пришлось выслушать каждого сотрудника, чтобы понять, кто, чем занимается, потом посидеть за каждым компьютером, внести изменения и каждому объяснить.

Леня усвоил быстро, его работа как раз касалась водных перевозок, еще один парень Сергей тоже сразу въехал, а вот с девицами пришлось помучиться, хотя у них была довольно примитивная работа – только отгрузка и погрузка. Главное – проследить, чтобы вовремя и не опоздали.

Девушка Лариса с трудом, но поняла изменения в программе и даже согласилась, что так проще стало, а другая…

Ее тупость привела меня в замешательство, непонятно было одно – что она здесь делает. Она вообще не знала компьютер и, кажется, вовсе не собиралась учиться. Во всяком случае, пока я объясняла, сидя рядом за ее компьютером, всячески отвлекалась: то незамедлительно надо было ногти подпилить, то срочно позвонить молодому человеку, уточнить место встречи, то подружка ей звонит, рассказывает про новую сумочку.

Этим она меня порядочно нервировала.

– Илья Сергеевич, – не выдержав, обратилась к Козыреву, – скажите, чем конкретно у вас занимается Карина?

Он задумчиво пожал плечами.

– Знаете, Ольга, если придумаете ей совсем простенькое занятие, я буду вам очень благодарен. Она у нас уже полгода, и я до сих пор не нашел, чем ее занять. Считается, что она компьютерщик.

– Но она вообще кроме пасьянсов и своей почты ничего не может сделать. Я не в состоянии ей объяснить программу, она просто не понимает, что это такое.

Козырев, не отвечая, смотрел мимо меня в окно.

– Илья Сергеевич, а если ее поменять на кого-нибудь более сообразительного из отдела рекламы, например, а можно и не менять, просто сократить. Программа стала значительно проще, ребята справятся, только путаницы будет меньше.

В его глазах промелькнул интерес.

Он тяжело вздохнул.

– Знаете что, попробуйте поговорить об этом с генеральным. Ему позвонили из мэрии, попросили взять ее на работу, а он не может никому отказать, а потом и нельзя, – он понизил голос. – Ведь у Карины отец большой пост занимает, – он поднял глаза и большой палец верх и многозначительно скривился. – Поговорите с ним, Ольга, очень вас прошу… Кстати, я вчера с ним разговаривал о вас и дал вам отличную характеристику. Буду рад, если останетесь в нашем отделе.

Он отошел, а я осталась на месте, не веря своим ушам. Ничего себе! Дал отличную характеристику… Вот это да! Кто бы мог подумать? А что, может и правда остаться… А с Бородиным надо поговорить. Ничего страшного, я же по делу, пусть не думает, что что-то личное. Коротко изложу ему суть дела и все… Нет, не все. Нечего себя обманывать… Как услышу его зычный голос, так сердце уходит в пятки и внутри все замирает. Идиотка! На что я рассчитываю? К нему вон, какие красавицы ходят, а я старая и с целлюлитом…

Зайдя в приемную Бородина, выяснила у его секретарши Гали, когда тот будет на месте. Галя посоветовала уточнить у Константина. Пошла ловить Константина. Ко мне он явно не благоволил, пытался смотреть сверху вниз, что плохо у него получалось, так как он был намного ниже меня.

Выслушав меня, он поинтересовался, какими пустяками я собираюсь отвлекать директора от глобальных проблем. Я ответила, он возмутился.

– Да вы что?! С ума сошли, что ли?! Да вы знаете, кто такая Карина Арбелян?! Да вы знаете, кто у нее отец?!

– Что случилось, Константин?

Они не заметили, как подошел Любимов.

– Да вот, Павел Витальевич, некоторые у нас поработают неделю, а уже свои правила хотят внести.

– Ну, если с пользой для дела, почему бы и не внести. – Он обернулся ко мне и заметил. – Кажется, вас Ольгой зовут, и вы сейчас на испытательном сроке у Козырева, так?

Я кивнула.

– Пройдемте со мной.

Он любезно показал рукой по направлению в свой кабинет и пошел следом за мной.

– Прошу вас, присаживайтесь, – показал на кресло за журнальным столиком, усаживаясь напротив, давая понять, что беседа будет неофициальной. – Катюша, – сказал в трубку, – будьте добры, принесите нам, пожалуйста, два кофе, – посмотрел на меня вопросительно, – или чай?

– Кофе.

– Два кофе… и печенье.

Вошла секретарша и с таким усердием принялась расставлять чашки и вазочку с печеньем на столике, что сразу стало понятно, как она относится к своему начальнику.

– Павел Витальевич, может, сходить в столовую, принести вам блинчики с мясом? Вы ведь еще не обедали?

– Спасибо, Катюша, я попозже пообедаю.

Она вышла, он взял печенье и вопросительно взглянул на меня.

– Давайте, излагайте, в чем проблема и почему это так вывело из себя Константина?

Я коротко объяснила, что, так как программу я упростила, одна сотрудница оказывается лишней, тем более, что она ничего в этом не смыслит.

– Знаете, – продолжала я, – у нее небольшой участок, но если она что-то напутает, что очень даже возможно, например, время погрузки, то произойдет сбой во всем.

– Так… – он постучал пальцами по столешнице, – попробуйте мне объяснить, что вы там упростили, хотя я плохо разбираюсь в этом. Допивайте кофе и пройдем за ваш компьютер.

Действительно, Павел Витальевич не разбирался в программах, но практически за небольшой отрезок времени он понял всю систему и оценил мой труд.

– Должен сказать, Ольга, что поработали вы не зря, и не зря вас хвалил вчера Козырев, который вообще-то скуп на похвалы. Молодец! Я полностью с вами согласен, что этот участок небольшой и простенький, но очень ответственный, и будет лучше, если сотрудники разобьют этот участок на троих… Насчет Карины… Это правда – ее непросто уволить. Попробуйте все-таки поговорить с Алексеем Арсеньевичем. Я бы и сам поговорил, но уже сегодня уезжаю в командировку.

Он позвонил Константину и попросил его выделить у директора для меня время.

Итак, аудиенция была назначена на завтра.

С утра с особой тщательностью причесалась, подкрасилась, надела любимую кофточку – в общем, привела себя в полную боевую готовность. На всякий случай выпила несколько таблеток валерианки, но все равно внутри все дрожало от волнения.

На улице немного успокоилась – погода чудесная. Солнце светит, снег лежал грязными кучками кое-где во дворе, а асфальт сухой. Плащ поменяла на кожаную куртку, правда, старенькую, но еще вполне приличную. Господи, даже не помню, когда себе что-нибудь покупала.

Про себя решила, что не буду глупить, останусь программистом, все-таки у меня дочка взрослая, ее наряжать надо, да и мне не мешало бы приодеться. Чего это я решила, что уйду? Никуда я не уйду, тем более уже въехала во все и вроде бы с Козыревым наладила контакт… Конечно, как пойдет разговор – не знаю. Может, он и предлагать больше ничего не будет. Скажет «помогли и спасибо»… Ой, не знаю, что делать…

Все утро я нервничала и дергалась, ждала звонка Константина, он должен был позвонить, но прошел обед – никаких звонков, а только я расслабилась, думая, что в конце рабочего дня уж точно не попаду к руководству, как появился Константин.

– Краснова, вы можете сейчас зайти к директору, только постарайтесь изложить все кратко, у него мало времени, куда-то торопится, а я уже ухожу. До свидания.

– Олюша, я тебя подожду, – предложила мама, тоже немного волнуясь за меня. – Мне же интересно узнать, как поговорили.

– Мам, я прошу тебя, уходи, а то я еще больше буду дергаться. Я тебе сразу позвоню, ладно?

– Ну хорошо, только позвони обязательно… Доча, если предложит остаться, соглашайся, ведь привыкла здесь уже.

– Да, да, мам, ты иди. Можешь здесь все закрыть, я возьму куртку с собой.

Одернула кофту, посмотрела в зеркало, поправила волосы… Все.

Я знала, я чувствовала, что так будет…

Не успела я войти, он как будто поджидал меня за дверью. Не дав опомниться, молча подошел и обнял и прижал так крепко, что дыхание перехватило, и на какой-то миг показалось, что сейчас сломает мне ребра, так сильно он меня сжимал. Потом оторвался, посмотрел мне в лицо и поцеловал… Мы ничего не говорили, молча целовались. Потом так же молча он оделся, взял меня под руку и, не обращая внимания на удивленные взгляды охранников, повел меня к своей машине.

– Валера, сегодня свободен, – сказал водителю.

Тот часто заморгал и вышел, а Бородин, усадив меня сзади, сам сел на водительское место.

– Посадил бы тебя рядом, да боюсь – не смогу везти машину. Не вздумай удрать.

Я не сумасшедшая и ничего такого даже и в мыслях не было, просто сидела и смотрела перед собой, даже не смея думать, что будет дальше.

А дальше было все как в тумане, хотя мы совершенно были трезвые, но какие-то опоенные. Не знаю, что это было, но сдерживаться я не могла и не могла от него оторваться. Целовала его, ласкала, в ответ он ласкал меня и понимал, что я хочу, он так старался, и все было так замечательно, что хотелось плакать.

– Ты что, плачешь? – Он целовал мое лицо, и голос был испуганным. – Я сделал больно? Тебе плохо было? Что-то не так?

Я прижалась к нему всем телом и уткнулась в грудь.

– Мне очень было хорошо…Это от счастья, наверное.

– Дурочка, напугала меня.

И опять целовал и сжимал и ласкал… Никогда, никогда не было у меня такого. Я просто одурела от блаженства, все мое существо переполнило чувство благодарности за это счастье. Бессильно растянулась рядом с ним и закрыла глаза. Он шептал мне нежно какие-то слова и целовал, в ответ я тоже шептала и целовала его…

Мы очнулись часа через три от звука трезвонившего телефона.

– Господи! Это же мой, – я вскочила и заметалась в поисках сумки, которая валялась рядом с кроватью. – Але! Да мам, все в порядке, извини, я забыла… да, да, я потом тебе все расскажу…

Я сидела на краю кровати, сзади в спину упиралась его голова, а руки крепко обхватили меня, невозможно было пошевелиться.

– Только не говори, что тебе пора, я не могу тебя отпустить.

– Но мне действительно пора, у меня же дочка там одна. Подожди, я хоть позвоню ей.

– Скажи, что не придешь.

– Ты с ума сошел.

Я набрала номер, прижала трубку, с другой стороны к ней прижался ухом Алексей. Муся откликнулась не сразу.

– Муся, ты где?

– Мы гуляем с собаками, а ты дома?

– Нет, я задержалась на работе. Скоро приеду.

– Хорошо, мам, пока.

– Видишь, она не волнуется, – заметил он, – она гуляет с собаками. Какие у вас собаки?

– У нас, слава богу, одна…

Он закрыл мой рот своими губами, я застонала, он стал целовать меня в шею, плечи грудь, живот… Какое блаженство… Я летела все выше и выше… Какая-то сладкая пытка…

Так приятно было лежать в его объятиях и ни о чем не думать…

– Ой! – Я внезапно очнулась. – Господи! Уже ночь, наверное… Отпусти, слышишь, мне бежать надо.

– Я тебя отвезу…Ты где живешь?

– В Гольяново.

– Н-да, не близко.

– Я могу и сама доехать.

– Нет, лучше я тебя провожу, заодно и адрес твой узнаю…на случай, если надумаешь скрыться.

После душа пришлось укладывать волосы, потому что их намочила, потому что он тоже влез ко мне под душ и, потому что мы целовались. Наверное, я ни с кем так самозабвенно не целовалась. Его пристальный взгляд немного смущал, и все время ощущала на себе его руки – трогал, ласкал, обнимал, сжимал и никак не хотел отпускать.

Хоть время было позднее – второй час, но машин, казалось, не убавилось, в одном месте даже образовалась пробка.

– Зря ты поехал, я бы прекрасно доехала на автобусе и метро.

– Угу, прождала бы автобуса и не успела бы в метро.

– А во сколько оно закрывается?

– Не помню, сто лет на метро не ездил…кажется, в два. Да я все равно тебя не отпустил бы! С ума сошла? Ночью, одна?

– Тебе же еще обратно ехать, а завтра на работу.

– Ничего, я же начальник, могу задержаться… Нет, завтра не могу, завтра назначена встреча. Черт! Ну ничего, мы пораньше уйдем, успеем выспаться.

– Как это мы уйдем? Я вечером пойду к себе домой.

– Хорошо, пойдем к тебе.

– Алеша, у меня дочка почти взрослая.

– Ну да, я знаю и еще собака… одна. Заодно и познакомлюсь с ними. Хочешь, пойдем вместе гулять с ними?

– С кем? – уточнила я.

– С дочкой и собакой. Знаешь, всегда хотел иметь собаку. У тебя какая, большая или маленькая?

– У меня великая, трагическая… Ой! Здесь повернуть надо направо… теперь налево и вдоль дома. Останови у последнего подъезда.

Он остановил машину, отстегнул ремень и прижал меня к себе.

– Не хочу тебя отпускать, понимаешь.

– Я сама не хочу уходить, но мы скоро увидимся, уже сегодня.

– Ладно, беги скорее, а то за себя не ручаюсь.

Я вышла и уже у двери услышала, как сзади хлопнула дверца.

– Подожди!

Он бросил машину прямо посреди улицы, так как пристроить ее было проблематично – места-то все заняты.

– Твоя машина будет всем мешать.

– Ничего, я ненадолго, только провожу тебя до квартиры, мало ли что.

Мы вошли в лифт, он залез руками мне под куртку и опять прижал к себе. Лифт открылся.

– Какая твоя квартира?

– Вон та, справа, первая от лифта.

– Ладно, иди… До завтра.

Он вытолкнул меня, нажал кнопку, и двери закрылись. Я постояла, прислушиваясь к шуму спускающегося лифта. Вот остановился, слышны шаги, потом хлопнула дверь…

Как разведчица бесшумно открыла дверь и вошла в квартиру.

– Гав! – Неожиданно пробасила Зури, спасибо, что один раз.

Я прислушалась, в Мусиной комнате все тихо. Зури крутилась рядом, мешала раздеться, все обнюхивала меня, а потом нагло залезла на мой диван, как будто точно знала, что мне сейчас не до препирательств…

* * *

С утра начались упреки, вначале дочка, потом мамуля. Но дочке особенно некогда было выяснять подробности – торопилась в школу. А вот мама…

– Оля, я до двенадцати звонила, твой мобильный не отвечал, а на домашний звонить не стала – боялась Мусеньку разбудить. Где ты была?! Муся сказала, что ты на работе задерживаешься. Это что еще за работа такая?! Ты была у Бородина?

– Была.

– Ну что он сказал?

Сказал, что не хочет меня отпускать… сказал, что ему хорошо со мной…

– Ольга! Что ты молчишь?! Не выводи меня из себя!

– Мам, да все в порядке.

– А где ты была?

– Я к Ленке заглянула потрепаться, ну и засиделись.

– А что позвонить было так трудно? Мы все тут переволновались… Бессовестная!

Шмяк – отключилась. Ну все, теперь надо ждать Аурелию. Черт! Как нехорошо получилось…

Бабушка Аурелия позвонила через час, я уже собиралась выходить.

– Олюша, у тебя все в порядке?

– У меня все замечательно.

– Ты на свидании, что ли была?

– Была, – вздохнула я.

– Ну матери-то могла бы позвонить, ведь знаешь, какая она заполошная, и отца взбаламутила. Я бы приехала к тебе, да что-то ноги так ноют, к снегу, наверное.

– Не надо бабуль, не дергайся, у меня, правда, все в порядке.

– Ну и ладно, ну и хорошо, а перед матерью повинись, переживает.

Через пять минут позвонил папа.

– Оля, что за дела? Ты почему матери не позвонила?

– Пап, ну прости, ну забыла.

– Забыла она… Чтобы больше так не делала… У вас корм еще есть?

– Есть немного.

– До выходного хватит?

– Вполне.

– Тогда в субботу с утра привезу перед работой.

Он повесил трубку, а я взяла Зури на прогулку. Едва спустила ее с поводка, все – хвост трубой, понеслась разыскивать друзей, исключительно низкого дворового происхождения. Именно их предпочитала собакам благородных кровей. Как бы нам беспородное потомство не принесла.

Пока гуляла с собакой, даже не обратила внимания на погоду, все переваривала разговоры с бабушкой и папой, а когда направилась на работу, мысли приняли другое направление, предвкушала нашу встречу.

Ой, как хорошо на улице! Солнце светит вовсю, совершенно ясное небо, и на душе так же хорошо. Рот непроизвольно растягивался в улыбку. Наверное, со стороны выгляжу глупо. Некоторые прохожие смотрят с удивлением, а некоторые улыбаются в ответ. Наверное, понимают, что со мной творится.

Просто я влюбилась. Я уже сто лет ни в кого не влюблялась. С Кириллом было в прошлой жизни и совсем-совсем не так.

Подойдя к нашему учреждению, поискала глазами его машину и, не обнаружив ее на обычном месте, затосковала. А что, если он сегодня сделает вид, что ничего не было? Кстати, и про красивую блондинку ничего не известно. Я невольно замедлила шаги… Молодец! Уши развесила, бдительность потеряла. А он, между прочим, даже ничего не сказал про работу. Правильно, добился своего и до свидания. Так мне и надо…

– Я не поняла, чем закончился разговор? – Мама была настроена решительно.

– Что он тебе сказал? Берет программистом? И чего ты тогда на кухню явилась?

– Мам, ну просто я пока тебе помогу, пока ты не найдешь мне замену.

– Так ты будешь у Козырева сидеть?

– Конечно, ведь мне сразу выделили место и новенький компьютер поставили.

В зале появились две девушки из рекламного.

– Ольга! Можно вас на минуточку?

– А этим профурсеткам чего надо? – Пробормотала мама мне в спину.

Я вышла к ним, соображая, для чего понадобилась.

– Оля, – начала заискивающе одна из них. Это было необычно, поскольку они вообще меня в упор не видели, при встрече небрежно кивали или вообще отворачивались в сторону. – Понимаете. Оля, у меня программа зависла, а наш мастер может прийти только завтра, у нас приходящий мастер. – Пояснила она, вздохнула и добавила просительно. – Я вас очень прошу, помогите.

– Хорошо, посмотрю, но не уверена, что смогу.

– Говорят, вы отлично разбираетесь в компьютерах, – льстиво прибавила другая девушка.

– Ладно, пойдемте, я сейчас.

Подошла к нашей стойке и окликнула маму.

– Мамуль, я зайду к девочкам, им там помочь нужно. Ты как тут, справишься?

– Постараюсь, – проворчала мамуля, видимо, еще не простила меня окончательно.

Разобралась я быстро, больше времени потратила, объясняя, почему это произошло. Девчонки смотрели с уважением, я была жуть как довольна собой и на какое-то время даже позабыла про Алексея но, выходя из отдела, столкнулась с ним нос к носу. Он остановился передо мной, за ним маячила физиономия Константина.

– Здравствуйте,…эээ…Ольга.

– Здравствуйте, Алексей Арсеньевич, – выдавила я, боясь взглянуть на него.

Мы помолчали, и я уже хотела пройти мимо, как он своим зычным голосом вдруг произнес.

– Мы вчера не договорили. Зайдите ко мне в конце дня.

Он тут же развернулся и зашагал дальше, а я еще не сразу смогла двинуться с места, мне казалось, что всем все стало понятно. Ни на кого не глядя, я быстро зашагала на кухню.

– Ты чего принеслась, как угорелая? – Поинтересовалась мама.

– А? Что?

– За тобой гнались что ли?

– Мамуль, ну чем помочь?

– Вон мясо прокрути и иди за свой компьютер, а я позвоню Лиде Кравченко, мы когда-то вместе работали. Она, правда, сейчас на пенсии, но может, согласиться хоть на полдня.

Неужели он закончился этот длинный день? Уже седьмой час, наш отдел опустел, а вот из коридора еще слышны голоса. А вдруг меня кто-то спросит, зачем я к директору иду? Скажу, что мы вчера не договорили, он торопился… Или скажу, что обсуждали что-нибудь глобальное. Да что я, с ума сошла? Кто я есть, чтобы со мной обсуждать что-то важное. Ладно, будь, что будет, пойду. Собрала на столе все бумаги… Нет, для убедительности возьму с собой какую-нибудь папку. Схватила первую попавшуюся папку, хотела заодно и куртку захватить, но поразмыслив, решила, что не стоит. Может, разговор пойдет совсем не так, как я ожидаю…

В его приемной еще копалась Галя.

– Ты чего? К Алексею Арсеньевичу?

– Да, вот просил кое-что занести.

– Давай, я отдам, – любезно предложила она.

– Нет, – испугалась я, – мне надо самой, там объяснить надо…

– Как хочешь, я побежала, итак уже задержалась. – Она последний раз окинула глазами стол и крикнула от двери – Пока-пока.

Я прислушалась – в кабинете тихо.

Вдруг дверь распахнулась.

– Долго тебя ждать?! – Прогремел он и буквально втащил меня в кабинет.

– Я думал, ты уже никогда не придешь.

Он обнял меня и стал целовать, папка мешалась.

– Дай сюда папку… Кстати, а зачем ты ее притащила?

– На всякий случай, вдруг кто-нибудь спросит, зачем я к тебе иду, вот Галя спросила.

– Ну ты и конспиратор. Ладно, поехали скорее… А где твоя куртка?

– Она в отделе осталась, я же не знала, как… ну в общем, там лежит… висит.

Знаешь, наверное, это неправильно, если мы вместе выйдем, итак уже вчера на нас охранники таращились.

– Думаешь? – Засомневался он. – Ладно. Я пошел к машине, Валерку отпустил заранее, отъеду немного вперед, или нет, сверну в переулок и там буду тебя ждать. Все. Беги, одевайся.

Он вытолкнул меня за дверь, и я почти бегом направилась в отдел. Быстренько надела куртку, покрутилась перед зеркалом, хотела бежать, но подумала немного подождать, а то буду на месте раньше него. Вернулась к столу и вспомнила, что оставила у него папку. Черт! Даже не посмотрела, что в ней лежит. Ладно, завтра заберу.

– Что так долго? Я уж думал, не придешь. Иди ко мне, зачем назад села?

– Давай вначале отъедем.

Он кивнул и вырулил на проспект.

– Как лучше к тебе доехать?

– Ты что, ко мне собрался?

– Мы же вчера договорились.

– Не помню.

– Тогда ко мне.

– Только на час.

Он довольно нахально, из третьего ряда повернул в первый и остановился.

– Что еще за новости? Почему на час?

– Я не могу каждый день приходить ночью домой, меня дочка ждет и… родители.

– Ты разве с родителями живешь? – Удивился Алексей.

– Нет, но они вчера звонили, беспокоились.

– Так предупреди, чтобы не беспокоились, – резонно заметил он.

– Послушай, но у меня ведь еще и дочка есть и какие-то обязанности, я не могу вот так просто все бросить.

– Как же быть?

Я пожала плечами, он молчал, потом неожиданно воскликнул.

– Придумал! Господи, это же сейчас не проблема. Ну-ка возьми у меня телефон. Войди в интернет и найди гостиницу поближе к твоему дому.

– Мы пойдем в гостиницу? – Засомневалась я.

– Ну и что такого? – Он уже опять пробивался в третий ряд. – Только приличную ищи. Нашла?

– Подожди, не так быстро…

Несколько гостиниц было в районе Сокольников. Цена на сутки такая, что страшно озвучить.

– Послушай, там жутко дорого.

– Не печалься, набери номер и дай мне телефон.

Он уточнил адрес, спросил про свободные номера и просил оформлять пока номер на двоих на десять дней.

– Потом что-нибудь придумаем, – добавил мне, когда отключился.

Как-то меня это покоробило – как будто, наша любовь рассчитана на десять дней и потом в гостинице…

* * *

Увидев номер, я обалдела от этой роскоши. Неужели это в нашей стране? Наверное, в таких номерах только члены правительства останавливаются и вообще разные шишки.

Алексей предложил поужинать внизу в ресторане. Я, сомневаясь, что мой наряд соответствует окружающей обстановке, замялась.

– Да брось, – он понял мою нерешительность, – ты прекрасно выглядишь, пойдем.

В ресторане был полумрак, что меня порадовало, народу было совсем немного. Мы устроились за столиком, сразу же появился официант с двумя кожаными папками меню, думаю, с впечатляющими ценами.

– Знаете, нам что-нибудь, что быстро готовится – мы торопимся, – обратился к нему Алексей и обернулся ко мне – Посмотри меню, может, что-нибудь захочется.

– Я эти меню наизусть знаю. Забыл, кто у меня родители?

– Да, действительно. Ну тогда и заказывай.

– Ты как насчет баранины?

– Отлично.

– Тогда два каре из ягненка и салат из свежих овощей. Все.

– И бутылку вина, – показал Алексей на вино, которую выбрал в отдельном меню. – А десерт закажем в номер, – добавил Алексей и так при этом посмотрел на меня, что я чуть под стол не спряталась от смущения.

Дождавшись, когда уйдет официант, я набросилась на него.

– Ты бы еще сказал, чтобы нам десерт в кровать подали! Кошмар!

– А что, было бы неплохо.

– Ой, надо позвонить дочке и маме.

Но вначале позвонила Ленке, предупредить, чтобы не являлась ко мне без звонка.

– А почему? – Не поняла подруга – Что случилось-то?

– Я потом все объясню, на всякий случай, мы с тобой в кино ходили.

– Ладно, не парься, но можно я попозже позвоню, а то я умру от любопытства.

После позвонила Мусе и маме, сказала про кино, вроде поверили.

– Просто детский сад, – усмехнулся Алексей, слыша мое вранье. – Почему нельзя прямо сказать, что ты на свидании?

– Неужели непонятно? Начнутся вопросы, с кем?

– М-да, я как-то не подумал.

Баранина была очень нежная, помидоры в салате по-южному сладкими, вино приятным, с выраженным виноградным вкусом.

Расплатившись, поднялись в номер. Я пошла в ванную, встала под душ, а потом надела один из висевших махровых халатов. Слегка подсушила волосы, так как кончики все-таки намочила.

Когда вышла, на столике в ведерке со льдом охлаждалось шампанское, в вазочке зазывно краснела клубника, а на тарелке возвышалась затейливая башенка из мороженного, украшенного фисташками, физалисом и карамелью.

– Ну как? – Алексей показал на стол.

– Впечатляет.

Он недолго пробыл в ванной и тоже вышел в халате.

– Ну иди ко мне, – он уселся на кровать и похлопал рядом.

– Знаешь, я так Зури приглашаю.

– Я тебя обидел?

– Нет, что ты, просто…

Договорить не дал, закрыл рот поцелуем…

Потом он принес в кровать блюдо с десертом.

– Закрой глаза, я буду тебя кормить.

Он брал по одной ягоде, обмакивал ее в мороженное и клал мне в рот, я проделывала это же с ним. Выглядело эротично.

– Как в фильме, помнишь, – прошептал он, слизывая с моих губ мороженое.

Мы вспоминали сцены из фильма и проделывали то же самое… Никогда не думала, что я такая развратница…

– Я развратная? – Шепнула ему в подмышку, когда мы обессиленные лежали рядом.

– Мы оба развратные… Я вот думаю, – он приподнялся на локте и посмотрел на меня, – как хорошо, что ты тогда напилась и как хорошо, что Светлана затащила меня в тот вечер в этот клуб.

Улыбка сползла с моего лица, и он, кажется, понял, что сказал что-то не то, поцеловал меня и тихо сказал.

– Прости, я осел, просто я очень рад, что мы встретились.

– Да, я тоже рада… Но раз уж ты упомянул о ней, может, скажешь, кем она тебе приходится.

– Ммм, скажем так, мы встречались.

– Исчерпывающий ответ.

– Но ответь и ты… Кто был парень, подвозивший тебя как-то с работы?

– Это Ванька, мой бывший одноклассник.

– У тебя с ним был роман?

– Нет, роман не получился…Мы разочаровались друг в друге. Налей шампанского, – без перехода предложила я.

– Он молодой и довольно симпатичный малый. Чем он занимается?

– Ну какая разница? Не хочу о нем говорить. Я же не спрашиваю, чем занимается твоя Светлана!

– Я могу ответить, тут нет никакого секрета – она актриса, снималась в нескольких сериалах в эпизодических ролях.

– Мне это неинтересно! – Настроение катастрофически портилось.

Через полчаса я вспомнила, что пора уходить и стала одеваться.

Заметив, что он тоже стал одеваться, сказала, что провожать меня не надо.

– Отсюда не так далеко, я на общественном транспорте быстрее доберусь.

На прощание он меня так долго и нежно целовал, что неприятный осадок от разговора почти что ушел.

Ленка позвонила, когда я уже подходила к дому.

– Знаешь, хоть уже поздно, но я все равно к тебе забегу, иначе спать не смогу.

Муся собиралась ложиться.

– Ну как фильм?

– Ничего особенного, – не сразу ответила я, забыв, что придумала поход в кино.

– А как называется? – Продолжала допытываться дочка.

– Знаешь, я даже не запомнила, ну в общем, стрелялки и немного про любовь.

– Ага, – многозначительно произнесла Муська и посмотрела с подозрением.

Слава богу, пришла Ленка.

– Лен, ты-то хоть запомнила, как фильм назывался?

– Чего? – Вытаращилась Ленка, напрочь позабыв, о чем я ее предупреждала.

– Все с вами ясно, – в Мусиных глазах читалось осуждение, – вы все наврали.

Мам, а как же, что врать нехорошо? Зачем мне надо было пудрить мозги?

– Доченька, давай завтра поговорим, сегодня все равно уже поздно.

Ничего не ответив, она скрылась в своей комнате.

Ленка смотрела виновато.

– Совсем выскочило из головы, – прошептала она.

Мы уселись на диване. Ленка требовала подробностей и тяжко вздыхала от услышанного.

– Вот видишь, как все хорошо кончилось.

– Да что кончилось-то?

– Ну твоя встреча с ним, работа и все такое…Такая романтика, обзавидуешься.

– Да нечему пока завидовать.

– Ну ты ваще! Как нечему? Так ухаживает за тобой, даже номер в гостинице снял.

– Угу, на десять дней…А потом что?

– А потом что-нибудь придумаете.

– Не представляю… Вон Муська уже заподозрила, а мама, а бабушка? Правда Аурелии я призналась, что была на свидании.

– Вот и замечательно и матери скажи. Чего такого-то? Тебе же надо личную жизнь устраивать?

– Да ничего такого, – вздохнула я, – но мама тут же начнет выпытывать, кто он, чем занимается, опять начнет про Ваньку вспоминать.

– Лучше рассказать ей все, она нормальная тетка, что она не поймет.

– Если бы он не был моим начальником, тогда другое дело, а так… И потом, знаешь, мне кажется он тоже переживает, что завел роман на работе. Всегда это плохо кончается. Как правило, женщина уходит.

– Глупости! Во-первых, он не женат, значит, не будет бояться, что его начнут шантажировать, во-вторых, он же влюбился в тебя.

– Пока я этого не услышала?

– Господи! Это и так понятно! А ты? Ты влюбилась? Можешь не отвечать, – она состроила смешную рожицу, – по твоей морде вижу, что влюбилась по уши.

Мы помолчали, Ленка выглядела грустной и я, чтобы сделать ей приятное, спросила.

– А как твой сосед?

– Вежливо здоровается, а его такса хочет меня укусить.

– Наверное, ревнует.

– Да нет, просто я ей не нравлюсь. А сосед какой-то чудной, вежливый такой…

– Сблизиться не пытается?

– Да какое там? Говорю же, что очень вежливый, только «здрасьте и до свидания», – она подумала и добавила, – а вообще-то я чувствую, что нравлюсь ему, но не могу же я первая его на свидание пригласить.

– Лен, а попроси его что-нибудь починить или полку какую-нибудь прибить.

– Это мысль, надо подумать. Ладно, все, я пошла, по дороге обдумаю это предложение.

Утром за завтраком Муся была необычно молчалива, потом не выдержала.

– Мам, ты не хочешь рассказать, почему мне наврала?

– Знаешь, – я вздохнула и решилась, – я стеснялась сказать правду. Я была на свидании.

Муська минуту хлопала глазами, потом обрадованно вскочила и обняла меня.

– Ну и молодец! Ты у меня еще не старая, симпатичная и умница, не век же сидеть одной. А что за мужик?

– Хороший мужик.

– А где ты с ним познакомилась, в интернете?

Спасибо, доченька, за подсказку.

– Да в интернете.

– Симпатичный?

– Скажем так, приятной наружности.

– Некрасивый, что ли?

– Мусь, отстань, мне он нравится.

– Значит, умный? – Спросила с подозрением. – Смотри, не вляпайся еще раз, а то будет, как мой папочка, умный и занудный.

– Мусь, тебе пора бежать, а то опоздаешь. А мне еще с Зури гулять. Зури! Нахалка!

Собака незаметно слизнула с Мусиной тарелки остатки каши и целилась на сыр. На мой окрик особенно не прореагировала, несколько замешкалась, но сыр схватила и спокойно потрусила с ним вон из кухни.

******

Мы встречались все там же еще семь дней, все было прекрасно, что будет потом, старалась не думать, мысли, конечно, такие были, но я как могла, прогоняла их – думать надо только о хорошем. У нас будет все замечательно!

Утром в отделе была суета и беспокойство, все искали какой-то документ.

– Оля, поищите у себя, мне кажется, я давал вам эти документы, надо было внести изменения в программу, я был уверен, что все уже сделано. Несколько дней проторчал в филиале и вот… не проследил. – Козырев выглядел взволнованным и бледным.

– А что там?

– Там новые изменения в маршруте, уже все подсчитано, я хотел, чтобы вы внесли эти цифры в программу. Дня три назад… Господи, – чуть не застонал он, – мы же не успеем ничего сделать, фуры уже в дороге. Что теперь делать? Надо срочно вносить исправления, а как? Олег Витальевич предупредил, что это единственный экземпляр. – Он обратился к сотрудникам. – Посмотрите свои столы, может случайно кто-то засунул папку внутрь. Как же так? Я сам лично из филиала отправил курьера и просил положить папку вам на стол. – Илья похлопал по моему столу. – Может, он столы перепутал? Оля, посмотрите тоже в столе, может, машинально убрали.

– Хорошо, – я, стала выдвигать ящики и вдруг… Черт! А вдруг это та папка, которую я отнесла к Бородину. Что же я наделала?

– Я сейчас, – пробормотала и выскочила за дверь.

У приемной остановилась и решила сначала позвонить ему, а то меня могут не пустить.

Он ответил не сразу.

– Да, я слушаю.

– Это я, мне очень надо к тебе забежать на минутку.

– Хорошо, я позвоню, когда освобожусь минут через десять.

Он позвонил через пять.

– Быстро заходи, Галю отправил к Виталию, Кости пока нет.

Я влетела в кабинет, он тут же подхватил меня и обнял, но я отстранилась.

– Подожди, подожди, я по делу.

– Что случилось?

– Помнишь я к тебе как-то с папкой зашла, а там, оказывается, новые цифры…новое расписание. Козырев специально мне оставил, чтобы изменения внесла, а я тогда схватила первую… попавшуюся… Ты что?

По мере моего объяснения его лицо менялось, он отвернулся от меня и сел за стол, коротко бросил – Ищи!

Я дрожащими руками стала разбираться у него на столе. Кажется, эта…

Открыла – точно она. Облегченно вздохнула.

– Слава богу, нашлась.

Он сидел, нахмурившись и вдруг.

– Если ты думаешь, что наши отношения дают тебе право легкомысленно относиться к работе! Теперь сиди хоть всю ночь, но сделай! Ты понимаешь, что из-за тебя все полетело бы к черту?! – Он покраснел и нервно бросал какие-то документы, лежащие на столе. – Как ты могла?!

Мне показалось, что он сейчас чем-нибудь запустит в меня, такой злющий у него был вид.

– Понимаешь, – стала оправдываться я, – это случайность, ты меня тогда позвал, а я просто растерялась…и для конспирации схватила первую попавшуюся папку.

– Конспираторша хренова!

По его лицу поняла, что лучше не оправдываться, развернулась и направилась к двери.

– Решила, что тебе все теперь можно, – услышала вслед и замерла, а он беспощадно продолжал, – раз с начальником спишь… Дурак! – С чувством продолжал он. – Ведь знал, что нельзя на работе заводить романы. Ты была ошибкой. Забудь все. Иди.

Вышла на деревянных ногах, немного постояла в холле, сделала десять глубоких вдохов… Надо возвращаться в отдел, там документы ищут.

Не помню, что я лепетала Козыреву, что-то наплела, сразу села за компьютер, тупо таращилась на цифры, не понимая, что втолковывает Козырев, потом как-то сумела взять себя в руки и включилась в работу. Поднимая голову, ловила на себе осуждающие взгляды окружающих, только Леня смотрел с сочувствием.

Козырев стоял над душой, тоже не пошел обедать, мы не заметили, как закончился рабочий день.

Лене и Ларисе пришлось задержаться. Меня грызло чувство вины. Ведь это все из-за моей безалаберности. Слезы катились по щекам, как я их не сдерживала. Они делали вид, что не замечают этого. Мой телефон разрывался, я решила ответить, оказалось – это мама беспокоится.

– Доча! Как там у тебя дела? Я девчонок ваших спрашивала, почему обедать не пришла, а они сказали, что ты что-то забыла сделать и теперь у вас аврал.

– Это правда. Мам, мы еще работаем, ты позвони Мусе, скажи, что задержусь.

– Что-то голос мне твой не нравится. Ну ладно, работай. Завтра позвоню.

Мы сидели до двух часов ночи, потом Козырев, видя, что все исправлено, успокоился и, предложив Ларисе подбросить домой, ушел, даже не попрощавшись. Леня остался со мной. Я все перепроверила.

– Поехали, а то завтра не встанешь.

Он довез меня до дома, не спрашивая, почему все так получилось, почти всю дорогу молчали. На прощание сказал.

– Не расстраивайся, все обошлось.

– Но это же из-за меня.

– Завтра еще всех обзвоним, разошлем письма и все. Главное – успели.

– Спасибо тебе… Спасибо, что подвез.

– А как бы ты добиралась? Ведь метро уже не работает. Ладно, я поехал, Пока.

Я помахала ему вслед и вошла в подъезд.

Зури встретила меня, лениво виляя хвостом, наверное, недовольна, что разбудили, Муся не проснулась.

Лежа в постели, конечно, прокручивала события дня и те слова, что он проорал мне вслед. Оказывается, я была ошибкой. Вот так. Все верно, так и должно закончиться. Он директор, я подчиненная…никто…одна из многих.

Слезы не останавливались, никак не могла успокоиться. Пришлось встать и выпить валерианки, особенно на нее не надеясь, но через некоторое время все-таки заснула.

– Мам! Тебе что на работу сегодня не надо?

– Да, сейчас встаю. Мусь, погуляй с Зури.

– Да я уже погуляла, только покорми ее. Все, я побежала.

– Ты позавтракала?

Но ответа не дождалась – хлопнула дверь, она убежала.

Чтобы окончательно проснуться встала под холодный душ и, стуча зубами, сварила себе крепкого кофе.

Опоздала примерно на час, но никто ничего не сказал. Лариса и Леня уже были на месте, Козырев был с докладом у директора. Вернулся красный, видимо, досталось. Я еще раз все перепроверила и села к Ларисе, вносить изменения в программу. Она сидела рядом и внимательно следила за мной.

– Извини, что так получилось, – сказала ей, – что пришлось задержаться.

– Если честно, – ответила тихо, – я не ожидала, что ты все сумеешь исправить. Но ты молодец, здорово шаришь… Конечно, оставаться не хотелось, но извинения принимаю.

– Спасибо.

Леня разослал изменения по филиалам и теперь сидел, ждал подтверждения.

– Ну все, – облегченно вздохнул он, глядя на экран, – все прошло, фуры пока стоят на границе, в порт должны успеть. Слышишь, Илья!? Все в порядке.

Козырев подошел к нему и удовлетворенно кивнул.

Вроде все обошлось, но день прошел в напряжении. Обедать я не пошла, все равно не смогла бы проглотить кусок. Мама позвонила и стала допытываться, почему не пришла обедать.

– Ты что, плохо себя чувствуешь?

– Просто не хочу и потом, работы еще много, я загляну попозже.

Зашла к ней часов в пять, ее помощница, Лидия Степановна, доставала тарелки из посудомоечной машины, а мама убирала мясорубку.

– Ну как ты? – Засуетилась она, открывая холодильник. – Поешь быстренько…

– Мам, я не буду есть. Налей чай и какую-нибудь плюшку, что ли?

– Вот запеканка творожная, сейчас сметанки достану. Ешь, давай. А чего ты такая бледная? – Она уселась напротив и разглядывала меня. – Не заболела?

– Да нет, просто не выспалась. – Я быстро проглотила запеканку и прихлебывала чай.

– Ты что, плакала? – Тихо спросила она, покосившись на свою помощницу. – Случилось что?

– Мам, я же сказала, что просто не выспалась. Все, спасибо, я пошла.

В конце дня услышала его голос, и все оборвалось. Я замерла, боясь, что он зайдет, но он прошел мимо, на ходу крича на кого-то. Лариса, уже одетая, стояла около двери и тоже прислушивалась, опасаясь выйти.

– Он сегодня не в духе, – заметила она, – Галя говорит, на всех сегодня орет, как ненормальный. – Она прислушалась – Вроде ушел. Всем пока.

В отделе остались только мы с Леней.

– Давай, я тебя отвезу, – великодушно предложил Леня.

– Нет, спасибо, мне еще надо в магазин зайти.

– Можно и в магазин.

– Леня, езжай домой и отдыхай – ты ведь совсем не спал сегодня. Спасибо тебе большое и счастливо!

Ну вот и одна. Стала собираться и посмотрела на часы – обычно мы в это время встречались в переулке и ехали к себе, в гостиницу. Все кончено. Вот так…Я – ошибка! Чуть не завалила всю работу. Господи, с какой злостью он смотрел на меня… Не думать, не думать! Неожиданно вспомнила про маму – наверняка что-то заподозрила. Надо идти домой…Телефон! Взглянула на экран – Ленка.

– Ну как ты там? Говорить-то можешь или опять в ваше гнездышко едете?

– Какое, к черту, гнездышко?

– Господи, ты чего, плачешь? Краснова, не реви, я к тебе приду, хочешь?

– Да, приходи, – всхлипнула я.

– Ты где?

– На работе еще.

– Вот что, давай лучше встретимся в центре, пойдем куда-нибудь посидим, хоть в «Шоколаднице». А можно в это кафе пойти, где я день рождения свой справляла, там ребята все знакомые. Я через час освобожусь, а ты как раз подъедешь.

– Давай.

Хорошо, что договорились посидеть в кафе, там я сдерживалась, не плакала.

– Козел! – С чувством воскликнула Ленка, выслушав меня. – Впрочем, они все козлы! Мой вообще альфонсом оказался, а был такой симпатяга, скажи?

Я ковыряла вилкой салат, есть не хотелось. Мы выпили по бокалу вина, Ленка предлагала еще, но напиваться я не собиралась, поэтому отказалась.

– А знаешь, я ведь сегодня хотела к соседу зайти, попросить вешалку повесить, она еле держится. Вообще-то я и сама могу ее приколотить, подумаешь, два раза молотком ударить, но раз такое дело, попробую использовать мужскую силу.

– Не везет нам на мужиков, – вздохнула я.

– Да тебе что прибедняться? Ты хоть замужем была, и ребенок опять же, а у меня… – она шмыгнула носом.

– Здрасьте, приехали. Не вздумай реветь. Зигель, зигель, ай, лю-лю!

– А пропади все пропадом! По этому случаю давай закажем себе какой-нибудь десерт, – оживилась Ленка.

Мы выбрали что-то замысловатое из безе, сливок и мороженного.

– В этом десерте, наверное, тысяча калорий, – задумчиво заметила Ленка. – Надо их сжечь. Пойдем пешком до метро?

– Тут прилично.

– Да какая разница? Пойдем, пока не устанем.

До метро мы дошли за сорок минут, не знаю, сожгли калории, или нет, но дальше идти не было сил.

Муся была дома и выглядела расстроенной.

– Ты что такая? Двойку получила?

– Я пятерку получила за контрольную по алгебре.

– Молодец, – похвалила я, – а чего такая кислая?

Она пожала плечами.

– Ты гуляла с собакой?

– Не-а.

– Пойдем, погуляем вместе?

Она неопределенно пожала плечиками, но стала одеваться.

Войдя в лесок, сразу заметили дога.

– А где хозяин? – Поинтересовалась я.

– Да вон он, – махнула рукой Муська и демонстративно отвернулась.

Ну вот, и у дочки начались сердечные неприятности.

– Вы поссорились?

– Да так…

Зури радостно понеслась к своему приятелю. Мальчишка стоял в нерешительности, Муся не смотрела в его сторону, тогда он взял дога на поводок и быстро зашагал прочь. Зури заскулила, глядя вслед приятелю, не понимая, почему его увели.

– Зури переживает, скулит, – заметила я.

– Ничего, переживет, – услышала в ответ.

– Мусь, что случилось?

– Его вчера видела Дашка в кино с Танькой Краснобаевой, девчонкой из их класса. Представляешь, я не пошла, а он, пожалуйте, не растерялся, Таньку пригласил. А сегодня, как ни в чем не бывало, подходит и рассказывает, какой прикольный фильм смотрел.

– А ты что?

– А я сказала, чтобы он шел к своей Танечке.

– Да может, ничего такого и не было, просто сходили вместе в кино, а может, случайно там встретились… Не допускаешь такой мысли?

Муська задумалась, а я продолжала.

– Во всяком случае, надо было выслушать его. Мне кажется, он хороший парень.

– Вообще-то, – вздохнула Муся, – он хороший.

– По-моему, тоже, тут что-то не так. Если он попробует с тобой поговорить, дай ему шанс.

Она кивнула и повеселела.

Если бы и у меня все было так же, он бы подошел и сказал, что погорячился, я бы все простила… А теперь… Надо искать работу, нет сил встречаться с ним там.

* * *

Следующий день был очень насыщенным, волновались, согласовывали маршруты и без конца звонили, но, слава богу, все обошлось. А вечером меня ждал сюрприз – дома была бабушка Аурелия. Она могла приезжать в любое время – одни ключи я хранила у них, на всякий случай. Бабуля приготовила вкусный ужин.

– У тебя вино есть? – Неожиданно спросила она.

– Кажется, немного осталось. Ты что, выпить хочешь?

– А чего не выпить? Хорошо сидим. Тащи вино.

Бутылка была наполовину пуста, бабушка поджала губы, а потом махнула рукой.

– Ладно, нам хватит. Наливай.

Мы выпили, поговорили про Мусю, про школу, про собаку…

– А у тебя как дела?

Я пожала плечами.

– А на работе как? Мать говорила, у вас аврал какой-то был. Все хорошо закончилось?

– Да.

– Ну и, слава богу. А чего ты плакала-то? Ой-ой, не строй из себя! А то я не знаю, когда ты плачешь, вон, глаза-то до сих пор опухшие. Ну чего сидишь, наливай.

Я разлила вино и убрала пустую бутылку со стола.

– Давай, за любовь, – бабушка протянула бокал.

Мы чокнулись и выпили.

– Любовь такая штука…Не всегда все гладко да тихо бывает. Бывают и скандалы и драки даже, и все от любви… Чего улыбаешься? Твой дед Алик как разойдется, все ревновал меня к каждому столбу, так всю посуду перебьет, один раз ударил, но это я сразу пресекла. А потом не знал, что сделать, чтобы помириться – и подарки разные дарил, и цветочки и клялся и божился.

– А ты?

– А что я? Марку держала какое-то время, а потом… Я ж не каменная и любила его и тоже ревновала, но виду не показывала. Знаешь, мужики, народ горячий, иногда такое наговорят – в глазах потемнеет.

– А если обидное такое?

– Конечно, обидное, так уж им хочется в этот момент побольнее сделать, а потом сами же и будут переживать.

– А если не будут?

– Конечно, будут, ну и ты ведь тоже будешь, вот в чем дело. Он тебя сильно обидел, Олюша?

– Сильно.

– Ну поплачь, все полегче. Обиды сразу не прощаются, главное реши, а надо ли прощать? Но не вздумай ничего делать сгоряча. Сама знаешь, можно таких делов натворить. Пусть пройдет какое-то время, страсти утихнут, обида забудется, а там уж посмотри… А он-то непростой работник?

– Директор, – всхлипнула я.

– Ну вот видишь, директору вдвойне непросто. А он женатый?

– Нет, холостой.

– Уже хорошо.

– У него до меня такая красавица была и молоденькая совсем.

– Ну и что, что красавица? Разве дело в этом? В женщине должна быть изюминка, а в тебе она есть, да и симпатичная ты,… не красавица, зато с улыбкой всегда, не с постной мордой, а фигурка, вообще нет слов. А красавицам… им что ж, им может даже еще хуже, не доверяют мужики красавицам. А твой-то сам интересный мужчина?

– Не очень, но такой, знаешь, такой… брутальный, вот какой.

– Надо же, брутальный… слово-то какое… – Бабушка вздохнула и поднялась. – Ладно, Олюша, поеду я, поздно уже. Мишу просить не стала, такси мне вызови, а то ноги плохо ходить стали, особенно по лестнице, а у вас тут одни переходы, боюсь, завалюсь где-нибудь. А что же Марии так поздно нету?

– Сказала, у Дашки стихи учат.

– Ты проверяй стихи-то эти, а то наделает девка делов, большая уже. Мальчишки есть?

– Да, есть один, хороший мальчик, вместе с собаками гуляют.

Я вызвала такси и вышла ее проводить, захватив Зури.

– Бабушка!

Муся с криком налетела на нее.

– Ты что, уже уезжаешь?

– Пора мне, а ты что-то припозднилась, красавица моя.

– А почему мне не сказала, что приедешь?

– Еще приеду, не обижайся. Приезжайте к нам и собачину свою привозите.

Такси отъехало, а мы вместе с Мусей пошли гулять.

Разговор с бабушкой подействовал на меня успокаивающе.

* * *

На следующее утро на остановке встретилась со своей бывшей начальницей – главным бухгалтером, Людмилой Семеновной. Она звала обратно на прежнюю работу, на место ее заместителя, Паскина через две недели уходит на пенсию. Я обещала позвонить ей через несколько дней, но на душе было погано. Не хотелось уходить, мне понравилось дело, которым занималась. Это была именно та работа, которая мне нравилась и была интересной, но встречать там Алексея, нет сил.

Я решила уволиться и сказала об этом Козыреву. Он помолчал и заметил.

– Надеюсь, это не из-за того случая?

– Нет, просто я нашла работу ближе к дому, мне надо больше внимания уделять дочери.

– Как-то несерьезно, – заметил он, недоверчиво рассматривая меня. – Мне показалось, что вам здесь нравится, и вы здесь на своем месте. Ошибки, конечно, у всех бывают. Главное – вы сумели все исправить, к тому же вы – хороший специалист…

– Спасибо.

– Подумайте.

– Хорошо.

– Но до конца месяца все равно придется отработать.

Я позвонила Людмиле Семеновне, она согласилась подождать до апреля.

А в пятницу был корпоратив по поводу 8 Марта, по-простому коллективная пьянка в ресторане с музыкой и танцами.

Конечно, идти я не хотела, но мама настояла. Она вообще очень расстроилась, узнав, что я хочу уйти, даже кричала на меня, но потом почему-то согласилась.

– А на вечер, если не пойдешь, и я тогда не пойду – чего я там забыла? – И внезапно сказала – Аурелия рассказала, что ты из-за Бородина уходишь, так? Можешь не отвечать, и так знаю. А я-то, балда, и не поняла сначала, что у тебя с ним роман. Ох, доченька, последнее это дело с начальством романы крутить. Ладно, бог с ним… А чего с Ванькой-то у вас не получилось?

Не выдержав, рассказала про встречу с Ванькой, опустив постельную сцену.

– Вот дурак! А знаешь, это он почему так сказал, принизить тебя хотел, потому что ему до тебя всегда было как до луны, вот он и отыгрался, но мне кажется, он все равно тебя любит.

– Даже не говори про него.

– Не буду… Лучше подумай, в чем на вечер пойдешь.

Так как нарядов я себе не покупала, решила, что пойду все в той же кремовой блузке и коричневых брюках. Ленка забежала ко мне с утра, причесала, велела держать хвост «пистолетом» и взять с собой косметику, чтобы к вечеру накраситься «повыразительней».

Мы сидели по шесть человек за столиками. За нашим столом сидели Козырев, Любимов, Карина, которую все-таки перевели в рекламный отдел, секретарша Галя и мы с мамой.

Бородин сидел в окружении женщин из нашего отдела и экономистов.

Краем глаза я заметила, как они наперебой ухаживали за ним, а он улыбался и что-то говорил, наверное, смешное, поскольку все смеялись. На душе было паршиво, надеюсь, кроме мамы этого никто не заметил.

– Оль, попробуй вот этот салат с креветками, неплохой, только отец наш соус-то получше делает, – и шептала, – даже не смотри в его сторону.

Началась торжественная часть – Бородин встал и произнес короткую речь за нас, за женщин, тружениц и матерей. Некоторых поименно похвалил за работу, выделил мою маму.

– Особую благодарность хочу выразить нашей кормилице, Астрее Альфредовне. Ее умение и улыбка всегда поднимают настроение и повышают производительность труда.

Все засмеялись, а мама лишь слегка улыбнулась и процедила сквозь зубы.

– Чтоб ты подавился.

Он говорил что-то еще, но я не слушала, разглядывала салфетку на коленях и боялась поднять голову, поскольку он смотрел в нашу сторону.

Начались тосты, шутки и дурацкие конкурсы. Леня участвовал во всех конкурсах и неизменно побеждал. Он выиграл кучу призов, в основном, мягкие игрушки, которые тут же раздал мне, Карине и маме. А когда заиграла музыка, сразу пригласил меня на танец, Павел Витальевич пригласил маму, а с Кариной танцевал Козырев.

Я не помню, когда так много танцевала, и даже на какое-то время забыла про Алексея. Но как можно его забыть, когда то и дело слышался его зычный голос. Сотрудницы, не дожидаясь приглашения, сами тащили его на площадку танцевать, а одна просто нахально висла на нем.

Нечаянно поймала его взгляд и тут же отвела глаза. Нарочно прижималась к Лене, пусть не думает, что страдаю, мне тоже весело.

Мы с мамой ушли вместе, не дожидаясь, когда народ начнет расходиться. У дверей нас поджидал папа, оказывается, мама просила его забрать нас. Он не был в курсе моих сердечных дел. Женщины его, как правило, не посвящали в наши секреты, но, видимо кое-что все-таки слышал, поэтому был внимательным и молчаливым.

Муся еще не спала, прижав к счастливому лицу трубку, вышла меня встречать, кивнула и скрылась у себя. Зури крутилась и больно била хвостом.

– Вы гуляли?!

Муська приоткрыла дверь, опять кивнула утвердительно, все так же держа трубку у уха.

– А чего тогда ты хочешь, а?

Зури схватила мою руку зубами, поволокла к балкону – на нем в железном баке хранился ее корм – и выразительно посмотрела.

– Все ясно – не покормили.

Насыпала ей корм, который был сметен в одну минуту, а на меня брошен взгляд все такой же грустный и выразительный.

– Господи, когда ты наешься?

– Мам, я ее кормила, – заметила Муся, появляясь на кухне.

– Ну что же ты не предупредила, а я еще дала. Ну и черт с ней!

– Мам, не переживай, ну будет, как бабушка сказала, счастливая, толстая гончая.

– Как твои дела? Помирились? – Поинтересовалась я, хотя и так знала ответ.

– Да, представляешь, он просто встретил ее в кинотеатре, а Дашка сразу насплетничала. – Она открыла холодильник, долго изучала содержимое и, наконец, взяла бутылку кефира. – Ну как ваш праздник, удался?

– Еще как! – С энтузиазмом откликнулась я. – Бабушке вынесли благодарность, ее особо отметили – это было очень приятно.

– Молодец, бабуля! А тебя не отметили?

– Пока не заслужила.

– Вы танцевали?

– Конечно.

– А с кем ты танцевала?

– С разными мужчинами.

– Что-то ты невеселая.

– Устала, наверное, пойду спать. Мусь, мы в воскресенье поедем к нашим – надо бабушек поздравить. Если хочешь, можешь завтра к ним поехать.

– Нет, мам, на завтра я договорилась с Владом, пойдем погуляем, он тоже хотел меня с праздником поздравить.

– Ну да, конечно, значит, в воскресенье поедем вместе. Ну все, спокойной ночи.

Ночи спокойной не получилось – просто не могла заснуть, все прокручивала события этого дня, все вспоминала, как он ухаживал за бабами, как они противно хихикали, как он танцевал… особенно с одной, он с ней три раза танцевал… Под утро разболелась голова, выпила таблетку и улеглась снова. Не заметила, как заснула – разбудила Зури.

– Ну что тебе? – Я не могла открыть глаза.

Зури стала лизать лицо, я отвернулась, тогда она залезла на кровать и прошлась по мне, как по проспекту. Я завыла от боли, чертыхнулась, встала и поплелась умываться. Нет счастья в жизни! Ведь только заснула, и даже что-то приятное снилось, так нет же! Завели слонопотама…

Я стала одеваться, но Зури рядом не наблюдалось.

– Эй! Ты где? Идем гулять!

Зури не появилась. Я заглянула в комнату – она стояла перед балконом и виляла хвостом.

– Ах, ты, сволочь! Еще разбудила меня! Я думала, ты порядочная собака, хочешь погулять, а ты? Две порции вчера съела! Наглая! Вот устрою тебе разгрузочный день.

С тоской посмотрела на свой диван – могла бы еще поспать, но теперь уж не получится. Ладно, начну убираться.

Сварила кофе, достала сыр, и тут же нарисовалась Зури. Позабыв свое обещание про разгрузочный день, стала давать ей куски со стола.

– Черт с тобой! На, подавись!

Она сглатывала и глядела так грустно, что не пожалеть ее было невозможно.

В общем, мы позавтракали вдвоем, так как Муся еще спала и отправились на улицу.

Гуляли долго, потому что подошли знакомые собачники со своими питомцами. Обычно, наша группа с крупными собаками гуляла отдельно от маленьких. Мы уходили подальше и там спускали их с поводка. Они носились, играли, а хозяева в это время трепались меж собой. Неожиданно слова одной женщины, у которой был бульдог, заставили меня прислушаться. Она рассказывала про свою знакомую, как та добивается мужика.

– Вот уметь так надо. Он говорит, что все кончено, а она превращает все в шутку. Какое-то время выдерживает – не появляется, а потом как бы ненароком заедет домой или на работу.

– И чего? – Заинтересовалась молодая хозяйка добермана.

– И как-то его убалтывает, погладит, приласкает, и потом, красавица такая – глаз не оторвать, ну какой тут мужик устоит?

– А он женатый?

– В том-то и дело, что холостой, но очень не хочет жениться.

– А на черта он ей нужен-то?

– Он богатый, владелец какой-то большой фирмы.

– Так она его любит? – Продолжала допытываться молоденькая.

– Да чего там любить? Он некрасивый, старше ее намного, простой такой, и поухаживать красиво не может.

– А чего она в него вцепилась-то? Нашла бы себе другого, симпатичного, раз сама такая красавица.

– Да в то-то и дело, что красавице трудно найти кого-то серьезного, бояться мужики красавиц. А потом, есть у нее для души молодой, а этот нужен для положения, все-таки в обществе бывает, по разным тусовкам, там, ходит, потом и квартиры своей у нее нет, снимает в центре. Знаете, какие дорогие квартиры в центре? Он хоть за квартиру платит, ну и так подкидывает.

– Замуж по любви надо выходить, – наставительно заметила владелица овчарки. – А так… Это называется продать себя подороже. Что же она заработать себе не может? Дура, что ли совсем?

– Почему это? – Обиделась за знакомую хозяйка бульдога. – Она, между прочим, актриса, в кино снимается, правда, пока не в главных ролях.

– Ну тогда я вообще не понимаю таких баб… Бучик! А ну быстро ко мне!

Хозяева стали собирать своих питомцев и расходиться. Зури тоже подошла, но продолжала поглядывать в лес. Я заметила там женщину со знакомым догом.

«Наверное, это мать Влада, вон тоже поглядывает на меня». Пока я раздумывала, подходить к ней или нет, дог несся уже к нам, а Зури, которую я уже взяла на поводок, скулила и рвалась к нему. Пришлось ее опять отпустить, и она, радостно задрав хвост, уже скакала вокруг него.

– Здравствуйте, – немного запыхавшись, произнесла женщина, подойдя поближе. – Вы, наверное, мама Маши.

– А вы мама Влада?

– Ну да. Дети наши дружат, давайте мы хоть познакомимся. Меня зовут Лида.

– А меня Ольга, очень приятно.

– Мне очень нравится ваша девочка, она такая воспитанная и начитанная, сейчас это большая редкость.

Я несколько растерялась. Конечно, услышать такое про своего ребенка очень приятно, но начитанная… Что-то я не видела ее с книжкой в руке, во всяком случае, это бывало крайне редко. На всякий случай поблагодарила и в ответ сказала хорошие слова в адрес ее сына.

Мы прошлись по лесу, поболтали о школе, учителях, поругали своих детей за лень, в общем, говорили на общие темы и мило распрощались. Впечатление осталось приятное.

* * *

Пока убиралась и готовила, естественно, все прокручивала этот разговор наших собачниц, уж очень напоминало ситуацию с Бородиным. Его Светлана тоже актриса и тоже молодая и очень красивая. Неужели это она? Даже если и она, мне-то какое дело? Я – ошибка… Дура я, а не ошибка. Ведь знала, что это не для меня. Думать надо было головой. Светлану и меня даже сравнивать не надо… Но в глубине души я же чувствовала, что нравлюсь ему… Уверена, что ему тоже было хорошо со мной. Зачем же он так меня обидел? «Не думай, что тебе все позволено», или как там он сказал… Все! Не буду, не буду, не буду.

Вспомнила, что не звонила Ленке и, странное дело, она тоже не объявлялась. Надо посчитать, когда она работает. Вышло, что сегодня выходная, а чего же не звонит?

Набрала ее номер, Ленка трубку взяла не сразу и ответила каким-то сонным голосом.

– Лен, ты что, еще спишь? Уже скоро обедать пора, хотела пригласить тебя на обед.

– Ольга! Что со мной было? Ты обалдеешь… Сейчас быстренько кофейку выпью и прибегу, а лучше у тебя выпью. Ты одна?

– Муся в школе – они теперь по субботам учатся, но скоро придет.

– Ладно, она нам не помеха. Все. Бегу.

Голос радостный, я бы сказала, счастливый. Хоть у нее все хорошо.

Только взглянув на нее, сразу поняла, что она влюбилась.

– Говори, в кого?

– Что в кого? – Удивилась она, снимая куртку.

– Морда так и светится – значит, влюбилась. В кого?

Она застеснялась и вроде даже покраснела.

– Пойдем на кухню, выпьем по чашке кофе, можешь бутерброд пока съесть, больше ничего не дам, скоро обедать будем. Ну рассказывай.

Ленка долго устраивалась на стуле.

– Да, Оля, ты права, – торжественно начала она. – Я влюбилась. Вот не смотри на меня так. На этот раз действительно все по-другому и всерьез.

– Это кто? Сосед?

– Да! Андрей! Представляешь, я позавчера встретила его с таксой и попросила зайти попозже вешалку поправить. Ну, он зашел, весь такой чистенький в тапочках клетчатых, быстро вешалку прибил и хотел сразу же уйти, но я, конечно, предложила чаю.

– А он?

– А он такой милый, засмущался так, но остался. Мы поболтали немного, а потом… Знаешь, я сама его поцеловала, просто поняла, что его не дождусь, уж очень он нерешительный.

– А он?

– А он потом, ничего, так, разошелся. Но мы только целовались. Вчера он меня позвал в кино. Фильм полное дерьмо, но он так внимательно смотрел на экран и гладил мою руку. Было очень приятно.

– И все? – Удивилась я.

– Ну, грубо говоря, не все. Мы пошли домой, я опять предложила зайти что-нибудь выпить, покрепче. Он сказал, что придет через полчаса. Я думала гулять пойдет со своей дурацкой Дусей, а он, представляешь, явился с цветами и с бутылкой вина… Мы поговорили немного, выпили… Ну и, сама понимаешь, оказались в постели.

– Заранее приготовила?

– Только белье поменяла… на всякий случай… Ой, Краснова, какой он милый, такой хороший и в постели очень даже ничего. И ко мне так нежно «Леночка», – говорит, – «какая ты хорошенькая. Я тобой всегда любуюсь». Представляешь? А я мимо проходила.

– А сколько ему лет?

– Да он мой ровесник, на год помоложе.

– А чего же не женат?

– Говорит, женился сразу после института, да быстро развелся, мало зарабатывал, а у нее были большие запросы. В общем, детей нет и холостой. Как раз то, что доктор прописал. Правда, там еще мамаша имеется, но вроде она ничего тетка, не противная.

– Кем он работет?

– Он закройщик, представляешь, женской одежды. Предлагал мне сшить платье. Сказал – «На твою фигурку одно удовольствие шить». Но, думаю, он немного зарабатывает… А сегодня пойдем в театр, он мне позвонил, сказал, билеты взял.

– В какой?

– Какая разница, – Ленка сладко потянулась и зажмурилась. Внезапно открыла глаза и уставилась на меня. – Оль, а у тебя-то как? Ты прости меня, но я от радости даже спросить забыла.

– Да брось, я рада за тебя. Хорошо, что он нам тогда встретился, он мне тоже понравился, хороший мужик, сразу видно.

– Правда, он очень хороший, очень… Ладно, рассказывай, как прошел вечер.

– Рассказывать, собственно, нечего. На столе обычная закуска, хороший был один салат, и рыба мне понравилась, а соус…

– На фига мне про соус слушать, скажи лучше, там музыка была?

– Угу.

– Он танцевал с тобой?

– Ты что, с ума сошла? Нет, конечно.

– Он что, вообще не танцевал?

– Почему? Он приглашал девушек, и они сами приглашали его.

– А ты что?

– Я тоже танцевала с Леней, с Павлом Витальевичем.

– Ну он хоть смотрел на тебя?

– По-моему нет, но я-то не смотрела на него… Знаешь, мама все знает, ей Аурелия сказала.

– А та откуда знает?

– Что ты Аурелию не знаешь? Это же разведчица, все выпытает. И так ловко у нее получается, вроде и не хочешь говорить, а расскажешь.

– Да, я помню, как она нас раскалывала. Помнишь, мы географию прогуливали, а она нас быстренько раскусила. Но что мне в ней нравится, никогда не ругает, так немного пожурит, но очень стыдно становится… Послушай, Оль, а может, тебе к нему самой подойти или позвонить?

– С ума сошла? Да ни за что!

– Скажите, какие мы гордые… Что тут такого? Можно и первой подойти. Уметь надо.

Уметь надо…

– Знаешь, сейчас вспомнила один разговор.

Я пересказала то, что услышала в лесу.

– Мне показалась знакомой ситуация, правда имен она не называла, но очень похоже.

– Вот так ему и надо! Пусть женится на своей Светлане, она быстренько ему рога наставит и денежки приберет к рукам… Оль, да это я так говорю, к тому, что мужиков учить надо, а то им все молоденьких подавай да хорошеньких.

– Ладно, Лен, что об этом говорить. Я уволиться решила.

– Чего?!

– Уволиться.

– Это еще что за новости! Краснова, ты с дуба рухнула? Ну не хочешь с ним поговорить, и черт с тобой, но увольняться-то зачем?

– Я тут встретила на остановке свою бывшую начальницу, Людмилу Семеновну, ну помнишь, полную такую. – Ленка кивнула. – Ну вот, она сказала, что ее заместительница уходит на пенсию, и звала меня на ее место. Там и зарплата вполне приличная, конечно не такая как здесь, но жить можно.

– Ага, и похоронить себя заживо в этой конторе. Тебе же там никогда не нравилось.

– Какая теперь разница?

– Надеюсь, заявление еще не подала?

– Пока нет, но сказала Козыреву.

– А он?

– Предложил подумать и предупредил, что до конца месяца не отпустит.

– Не уходи, не делай глупости. Видишь, как к тебе относятся, даже после этой истории с папкой.

– Ну как ты не понимаешь?! Не могу я с ним встречаться!

– А ты за это время часто с ним встречалась?

– Нет, – подумав, согласилась я.

– Ну вот, и совсем не обязательно, что тебе надо будет к нему ходить с докладами и что-то обсуждать, для этого у тебя твой начальник есть. Как его там…

– Козырев, – подсказала я.

– Вот-вот, ты, главное, не торопись. Оль, обещай, что не будешь делать ничего сгоряча.

– Ты прямо, как Аурелия, она тоже не советует сгоряча, – вздохнула в ответ.

Пришла Муська очень оживленная, с порога стала рассказывать, что дарили мальчишки.

– Вот дураки, подарили открытки и книжки по кулинарии. Нормально? Кому они нужны?

– Не дураки, а молодцы, – возразила Ленка. – С дальним прицелом действуют. Учитесь девушки готовить, все-таки будущие жены.

– Не хочу я готовить, не люблю и не буду. Хватит в нашей семье поваров.

– Ну дома-то надо будет что-то делать, мужа кормить надо вкусно, вот как мать твоя.

– Да-да-да, вот кормила его вкусно, а толку что? Наелся и ушел к другой.

– Н-да, неудачный пример, – поморщилась Ленка.

– Мам, кстати, папа вчера звонил, сказал, что сегодня заедет, – крикнула Муська из своей комнаты.

– Во сколько?

– Не сообщил, – Пожала плечиками дочка, появившись на миг в кухне и тут же скрывшись в ванной.

– Вот радость-то – бывший приедет.

– Мам, дай что-нибудь перекусить. – Крикнула из ванной.

– Мы обедать сейчас будем.

– Ты что, забыла? Мы через час встречаемся с Владом и идем в «Шоколадницу». – Она заглянула к нам – Интересно, что он мне подарит? – И убежала к себе. Оттуда раздался жалобный крик.

– А что мне одеть?!

– Почему я осталась дома? – Тихо пожаловалась Ленке. – Надо было к тебе пойти.

– Мам! А где белые брюки?

– Вот только белые брюки в такую грязь надеть, – пробормотала я.

– Ладно, не парься, – Ленка встала и решительно направилась в комнату дочери. – Это я возьму на себя, – утешила меня по дороге.

Ровно час длилось Мусино одевание. Наконец она показалась в сопровождении измученной Ленки в синих брючках и голубом джемпере, который очень ей шел. Ленка заплела ей как-то по-хитрому волосы, оставив у висков несколько прядей, и слегка подкрасила ей глаза.

Она выглядела по взрослому и немного чужой.

– Мам, дай подушиться.

– Только чуть-чуть, у меня там итак мало осталось. А перекусить?

– Нет, уже не успею.

Я выглянула в окно – Вон, он уже стоит, ждет тебя… С цветами.

– Где? – Ленка тоже приникла к стеклу. – Ой, симпатичный какой!

– Вы что? – Зашипела на нас Муся и замахала руками. – Немедленно отойдите от окна и не вздумайте на нас смотреть. Все, я побежала.

Хлопнула дверь, мы с Ленкой опять уставились в окно – вот она появилась. Идет не торопясь, кивнула ему, с важностью взяла букет и так же неторопливо зашагала рядом.

– Вот как надо, Краснова. Учись у дочки, уж она не пропадет. Ну, дай ей бог всего хорошего. А обедать-то сегодня будем?!

Не успела за Ленкой закрыться дверь, как раздался звонок. «Наверное, что-то забыла», – подумала я. Но это оказался бывший муж. Я обалдела – он был с цветами и подарочным пакетом. Вообще-то он при совместной жизни крайне редко баловал меня подарками. Обратила внимание на его нездоровый вид – очень похудел.

– Поздравляю с праздником! – Начал он, протягивая букетик гвоздик.

– Спасибо, Кирилл. Не стоило беспокоиться.

– Ты все-таки мать моей дочери, – возразил он, снимая куртку и ботинки. – А где тапочки?

– Свои ты забрал, а новых я не покупала, надень вот эти. – Подсунула тапки, которые притащила для себя Ленка, поскольку у нее был большой размер, и в наши тапки ее ноги не влезали.

– Чаем угостишь? – Как-то робко спросил он, и во мне шевельнулось чувство жалости.

– Пойдем, у меня обед есть, постный борщ, пюре и куриные котлеты.

Он заметно оживился.

– Я тут вам принес небольшие подарки. Это для Муси, – он достал маленькую шкатулку для украшений, – а это тебе. Я знаю, ты такие любишь.

Развернув обертку, увидела любимые духи «COCO mademoiselle» и просто потеряла дар речи от неожиданности. Какой-то аттракцион невиданной щедрости.

– Спасибо, Кирилл – это действительно мои любимые. Не ожидала.

Я отнесла подарки в комнату и решила там же накрыть стол.

– Как твои дела? – Поинтересовалась, доставая тарелки и приборы.

– На работе все хорошо, мне повысили зарплату, отдал диссертацию на рассмотрение… ты придешь на защиту?

– Я?!

– Мне будет приятно, и потом, ты всегда интересовалась моей работой.

– А Вика, значит, не интересуется? – Уколола я и сразу пожалела. Он как-то сник.

– У Вики своя работа, ей почти всегда некогда.

– Хорошо, – торопливо согласилась я, не желая выслушивать дальнейшие признания.

Он ел, как ест голодный человек – быстро заглатывая, не поднимая глаз от тарелки и чуть не вылизывая ее. Я старательно отводила глаза, боялась, что от жалости заплачу. Да что же это такое? Что же с мужиком-то стало?

Наконец, он откинулся на спинку стула, вздохнул удовлетворенно и вытер салфеткой рот.

– Подожди, я морс налью.

– Клюквенный? Сто лет не пил.

Морс пил маленькими глотками и прикрывая глаза, казалось, наслаждался каждым глотком.

– Спасибо, очень вкусно… Ты всегда вкусно готовила… – Я молчала, не зная, что ответить, а он продолжал. – К сожалению, тогда не ценил…Только сейчас понимаю, чего лишился… – Он вздохнул и помолчал немного. – Оля, ты сможешь меня простить?

Я чуть не подпрыгнула на стуле. Простить?

– В каком смысле? – Пролепетала я.

– Может, нам попробовать сначала?

Видимо, он ожидал согласия, но я никак не могла, просто, как представлю…

– Можешь не отвечать, по твоему лицу вижу, что не согласна.

Я вздохнула с облегчением – спасибо, что озвучил за меня.

– Хорошо, что ты все понимаешь…

– Оля, – он перебил меня, – подумай еще, не торопись.

– Скажи, Кирилл, а почему ты решил вернуться?

– Скажем так, я разочаровался.

А я надеялась услышать другой ответ.

– Знаешь, я ожидала услышать, что ты еще любишь меня, а если нет, то зачем?

– Оля, но в глубине души я, конечно, тебя люблю.

– Видимо, совсем глубоко…

– Прошу тебя, подумай, все-таки у нас ребенок.

– Нет, Кирилл, ничего другого я не надумаю. Не хочу тебя упрекать, но о ребенке ты совсем не думал… Не перебивай… Ты знаешь, когда ты ушел от нас, Муся обрадовалась, и первое время у нее постоянно орал магнитофон, потому что ты ей запрещал это. Ты все время требовал тишины и покоя…

– И диетического питания, – продолжил он с горькой усмешкой. – Я все понял. – Он поднялся и вышел в прихожую.

– Кирилл, я не хотела тебя обидеть. Ты можешь приходить, когда хочешь…

– У тебя есть кто-то? – Неожиданно спросил он уже у двери.

Я замялась с ответом.

– Значит, есть. Тогда, зачем мне приходить?

Хлопнула дверь, на душе нехороший осадок, таким я его не знала. Почему-то захотелось зареветь от жалости к нему и к себе. Ничего у нас не получилось, ни у него, ни у меня.

Муся вернулась поздно, я уже нервничала, долго гуляла с Зури, поджидая ее. Наконец, они появились, идут рядышком, как приклеенные. Наверное, целовались… А может, и не только… Зури увидела Мусю и так дернула поводок, что я чуть не свалилась.

– Мама! Зури! Вы что, гуляете?

– Уже нагулялись.

– Здравствуйте, – поздоровался Влад, – с праздником вас.

– Спасибо. Вы что-то поздно.

– Мам, мы были в «Шоколаднице, а потом просто гуляли. На улице так хорошо. – По-моему, довольно холодно, – пробормотала я и громко добавила – Пора домой, твоя мама тоже, наверное, волнуется.

– Сейчас, мам, ты иди.

Вздохнула и еле затащила упирающуюся Зури в подъезд. Та все оглядывалась назад – ждала Мусю.

Ну, если они еще простоят здесь черти сколько, я ее втащу в дом, как Зури.

Но Муся пришла сразу же, раздевалась, что-то рассказывала. Я смотрела на нее и думала, какая она хорошенькая, совсем большая. Господи, скоро у нее могут начаться и другие, взрослые отношения, что тогда делать?

* * *

Муська очень удивилась подарку отца.

– Надо же! С чего это он разорился? – Разглядывая шкатулку, бубнила она. Достала свои украшения, разбросанные по всем ящикам письменного стола. Только серебряные серьги с аметистами лежали в коробочке – это подарок Аурелии на четырнадцать лет. – А тебе что подарил?

Я достала коробочку.

– Обалдеть! Ну папаша расщедрился! Такие духи купил! Это прямо записать где-то надо! Мам, – она несколько смешалась, – а мне Владик тоже духи подарил.

– Отлично, значит, не будешь больше мои брать.

– А что мы бабушкам подарим?

– Я купила маме кожаные перчатки, ей под плащ, а бабушке – модный шарф.

Достала из шкафа подарки и показала дочке.

– Ой! Какой шарф красивый! Где купила?

– В «Остине», кстати, и тебе купила, – развернула ярко-бирюзовый шарфик, – вот с такими симпатичными висюльками на концах. Нравится?

Ой! – Взвизгнула она. – Какой классный! Спасибо, мамуля!

Крутясь перед зеркалом, вдруг хлопнула себя по лбу.

– Вот балда! – И скрылась у себя в комнате.

Выглянула оттуда с маленьким прозрачным мешочком в руках.

– Это тебе, – она протянула мне свой подарок и, ожидая реакции, припрыгивала вокруг.

Я достала брошку из белого металла с синими горящими камешками в виде цветочков.

– Очень симпатичная, – похвалила я.

– Тебе нравится? Правда, хорошенькая?

– Очень, прямо сейчас и приколю.

Немного поспорили, брать ли Зури с собой, решили не брать, чтобы лишний раз не нервировать наших.

У родителей нас ждал накрытый стол.

– Ну, наконец-то!

Мы вручили свои подарки, в ответ получили другие – нам купили по кофте, мне светло-коралловую, Мусе – бирюзовую.

Как всегда, все было очень вкусным, но разговор протекал как-то вяло.

Папа все больше помалкивал, бросая на меня пытливые взгляды, мама вздыхала и постоянно выбегала из-за стола, видимо, нервничала, одна бабушка была безмятежна, с удовольствием выпила коньяк и стала вспоминать, какие у нее были в молодости кавалеры.

– Я и не подозревал, – заметил папа, – что у вас была такая бурная молодость.

– Да, – с удовольствием вспоминала бабушка, – у меня было много кавалеров, с одними были серьезные отношения, другим головы морочила,…это не считая мелких брызг.

– Господи, – пробормотал папа, – еще и брызги были. Ася, – обратился к маме, – может, ты тоже что-нибудь вспомнишь из своей юности.

Надо заметить, папа был очень ревнивым и, мама, понимая, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет, быстро поменяла тему.

– Мусенька, что же ты не похвастаешься, что вам мальчики подарили?

Муська тут же стала рассказывать про кулинарные книжки, потом не удержалась и сказала, наклонившись к моей маме.

– Ну-ка, понюхай, нравится?

– Хороший запах, такой нежный.

– Это мне Владик подарил.

– Что еще за Владик? – Всполошилась мама.

Но Муся, не отвечая, быстро вставила.

– А к нам папа приходил и тоже подарки принес.

Начались вопросы.

– Кто приходил?

– Кирилл?

– Когда он заходил, вечером?

– Что говорил?

– Как ему с новой женой-то живется?

– Видимо, не очень хорошо, – ответила на последний вопрос.

Все замолчали и уставились на меня. В это время зазвонил мой телефон, я посмотрела на экран и чуть со стула не упала – это он. Быстро вышла в коридор. Невозможно было без боли слышать его бесподобный голос. Он поздравил с праздником, я что-то выкрикнула в ответ, быстро отключилась и вернулась к столу.

Все смотрели на меня с любопытством.

– Так… И что он теперь хочет? – Не выдержал папа.

– Кто? – Не сразу въехала я.

– Кто, кто, твой бывший?

– Миша, налей мне еще рюмочку, – попросила бабушка, протягивая ему рюмку, – все-таки праздник.

– Аурелия Ипатьевна, вам больше пить не положено.

– Это еще почему?

– Потому что с таким именем под столом не валяются, – но все-таки налил полрюмки.

– Доча, ну что он еще говорил? Может, обратно хотел?

– Да, хотел, предложил подумать.

– Ну уж, нет! Правда, мам? – Воскликнула Муся и настороженно ждала ответа.

– Правда, – согласилась я и заметила, как она с облегчением вздохнула и достала из кармана зазвонивший телефон. Глаза загорелись, она тихо ответила и вышла в другую комнату.

Мама с бабушкой проводили ее понимающим взглядом, а потом опять вернулись ко мне.

– А может, подумаешь еще? Все-таки пятнадцать лет прожили, – задумчиво произнесла мама.

– Тебе же никогда не нравился его нос, – вдруг вспомнил папа.

– Да ладно тебе, – отмахнулась мама, – тут такой вопрос решается. Я считаю, надо хорошенько все обдумать. Годы пройдут быстро, Муська через несколько лет замуж выскочит, уж эта не задержится, а ты? Одной несладко оставаться. Подумай, Оля.

– У тебя хоть какое-то чувство к нему осталось? – Вмешалась бабушка.

– Только жалость.

– Ничего не шевельнулось?

– Не-а.

– Значит, вопрос закрыт. – Заключила бабушка, пояснив – Нельзя жить с мужчиной из-за жалости, сначала жалко, а потом противно.

– А вы откуда знаете? Вроде у вас был только один муж, – подколол ее папа.

– Раз говорю, значит, знаю. Опыта набираешься не только с мужем.

– Что вы говорите?

– Давайте чай пить, – мама сделала попытку прервать этот разговор. – Миш, пойди, принеси торт – он в холодильнике.

– Мам, прекрати эти воспоминания, – зашептала мама, когда папа вышел. – Ведь знаешь, он все будет на меня переводить.

– Девочки, давайте лучше выпьем, пока Мишки нет, – подмигнула бабушка.

– Что-то ты сегодня разошлась, смотри, как бы давление не подскочило.

– В мои годы давление – это нормальное явление. Налей полрюмочки для настроения.

Папа торжественно внес торт и позвал Мусю.

Торт был украшен цветами из цукатов, свежих ягод клубники и малины и ягодами вишни из варенья, а края посыпаны крошками орехов.

– Ой, какая красотища! Ну, бабуля, ты даешь! – Восхищалась Муська. – Ты могла бы быть художницей.

– Могла бы, – скромно согласилась бабушка, – я всегда хорошо рисовала. Ну давайте, режьте, пробуйте.

На вкус торт был необыкновенным – никакого тяжелого теста, крем из взбитых сливок, посередине слой безе – мечта!

К разговору о моем будущем больше не возвращались. Папа рассказал смешную историю, бабушка вспомнила анекдот, который все слышали уже раз сто, но все равно смеялись. Уезжать не хотелось, так хорошо у них. Чувствуешь себя защищенной и любимой.

* * *

В глазах у матери он заметил тревогу. Все беспокоится о нем, как будто он маленький. Отец, как всегда был занят – решал шахматную задачку. Сидел за шахматной доской, подперев голову руками и размышлял. Алексей тоже любил шахматы, но не был таким фанатом, как отец.

Он приехал к ним в загородный дом с огромным букетом и подарками, хотя сидеть за семейным столом у него совершенно не было охоты, тем более к праздничному обеду ожидались мамины подруги с мужьями. Нет, он к ним хорошо относился, маминых подруг знал с детства и любил их, но сегодня не было настроения, впрочем, как и вчера и позавчера… Черт! Да что же это такое? Наваждение какое-то! Не выходит она из головы! Казалось, и работы много и проблем всяких полно, не до нее, так нет же… Еще на вечере прижималась к этому типу, она с ним почти все время танцевала. Он изо всех сил пытался не смотреть в ее сторону, но глаза непроизвольно следили за ней.

Алексей сразу заприметил знакомую блузку, она была на ней в тот вечер в клубе, когда они познакомились… Не надо было возобновлять это знакомство, тем более знал, что она работает у него. Не надо было брать ее в отдел – сидела бы на кухне, и ничего бы не произошло. Все неправильно сделал, все не так… Наорал на нее… Еще бы! Вся работа пошла бы коту под хвост из-за ее безалаберности, как она сказала, «конспирации». То же мне, конспираторша!

Внезапно он так ясно себе представил ее, как она пришла, вся красная, взволнованная с этой злосчастной папочкой в руках, что он прикрыл глаза.

– Леша, что с тобой?

Галина Николаевна с тревогой смотрела на сына – какой-то он дерганый стал в последнее время, похудел, злится без причины.

– Что-то на работе? – Продолжала допытываться она, уводя его в зимний сад. Она, уселась на диване и, как когда-то в детстве похлопала рядом с собой, приглашая его сесть.

– Да, на работе, – вздохнул он, усаживаясь.

– Леш, а Светлане ты что подарил? – Внезапно спросила мать.

Он скривился, с укором посмотрев на нее.

– Мам, ну просил же…

– Я и так стараюсь не лезть в твои дела, но можно матери знать хоть элементарные вещи. В твою работу не лезу, все равно в ней ничего не понимаю, но я не могу не интересоваться твоей личной жизнью.

– Хорошо, – резко произнес он, – докладываю – со Светланой больше не встречаюсь.

– Но кто-то же у тебя есть?

– Уже нет.

– А кто она?

– Да какая разница, раз ее нет.

– Подожди, не убегай… Вы поссорились?

– С кем?

– Ну-у, с этой, как ее зовут.

Алексей тяжело вздохнул.

– Ее звали Ольга.

– Почему звали? – Испугалась Галина Николаевна. – Она что, умерла?

– Нет, конечно, просто мы больше не встречаемся.

– И ты из-за этого переживаешь?

Алексей молчал.

– Лешенька, так помирись с ней и все.

– Она не захочет, да и сам я не знаю, стоит ли.

– Ты ее обидел?

– Пожалуй, да, но она была виновата…

– А ты сгоряча наговорил гадостей?

Он положил ей голову на плечо, и она гладила его, приговаривая.

– Ничего, мой дорогой, все бывает. Но если ты хочешь с ней встречаться, попроси прощения. Что трясешь головой? Думаешь, не простит? Если любит, простит…Леш, а где ты с ней познакомился?

– Познакомились случайно в одном клубе, а потом оказалось, что она у меня работает.

– Ой, это нехорошо.

– Да сам знаю, – поморщился он, – а теперь, слышал, она увольняться собралась.

– А тебе, – осторожно начала Галина Николаевна, – она очень нравится?

– Да, нравится, и вообще нам хорошо было вместе…

– Леш, а она молодая?

– Вполне взрослая, и у нее есть дочка пятнадцати лет.

– А муж?

– С мужем в разводе.

– Она москвичка?

– Москвичка, москвичка, и квартира у нее имеется, правда, у черта на куличиках…

– Ну где твои гости?! – Услышали из гостиной крик отца, и почти сразу же раздался звонок.

– Пойду, встречу, – Галина Николаевна поднялась с дивана и обернулась к сыну, – а ты, сынок, не переживай, лучше позвони ей и поздравь с праздником, как раз повод…

Она вышла, а он задумался, может и вправду позвонить. Достал телефон и набрал номер. Не успел придумать, что скажет, она ответила.

– Але.

– Оля, я хочу тебя поздравить…

– Вот так просто ты звонишь и хочешь поздравить?! Ну что ж, спасибо за поздравление!

В трубке послышались гудки, он усмехнулся – поздравил. А что она ждала, извинения? Подумаешь, прынцесса какая, извинения ей подавай. В конце концов, сама виновата, тоже могла бы извиниться.

– Прошу всех к столу. Леша!

* * *

«Поздравляю, с праздником, твою мать!» Скажите, пожалуйста, поздравить соизволил! Он думал, что? Вытер об меня ноги, поздравил с праздником, и я уже бегу? Щас! Разбежалась! Вот гад, еще голосом своим…

Ни за что не буду плакать, ни за что! Но слезы не слушались и ползли по щекам.

Как-то удалось сдержаться при родителях, а сейчас, дома в двадцатый раз все прокручивала этот разговор и его «поздравляю»… Ну надо же, как ни в чем ни бывало! Нет, надо увольняться, осталось немного, совсем ничего…

А через десять дней меня стало тошнить по утрам, настроение совсем упало. Алексей больше не звонил, а на работе видела его всего несколько раз и то издалека. С Ленкой общались, в основном по телефону, она все время проводила с Андреем и даже к его таксе привыкла.

Не решалась ей сообщить о своих подозрениях, но все-таки сказала.

– Да ты что, Краснова? А ты на тест проверила?

– Не-а, боюсь.

– А когда живот на нос полезет, не испугаешься? Ну ты даешь! Я приеду вечером с тестами. Жди.

Ленка предстала передо мной такой похорошевшей, что просто завидно стало. Деловито выяснив, где Муся, ребенок в своей комнате говорил по телефону, достала полоски и показала пальцем на дверь.

– Иди.

– Но мне пока не хочется.

– Ничего, там капли достаточно будет. Давай, иди.

Я уныло поплелась в ванную.

– Ну что ты там застряла? – Ленка стояла под дверью.

Я вышла, молча показав полоску.

– Я так и знала! А чего ты тянула? Ты что, маленькая? – Набросилась на меня.

А мне стало так себя жалко, что я заплакала, громко всхлипывая. Ленка тут же бросилась меня утешать.

– Тише, тише, а то Муся будет волноваться.

Этот довод привел меня в чувство, и я успокоилась.

– У меня есть знакомый гинеколог…Оль, ты ведь не оставишь ребенка?

Я энергично замотала головой.

– Ну и правильно, на черта тебе сейчас ребенок? – Прозвучало как-то неуверенно. – А может, оставишь? Будем вместе с колясками гулять.

Она стыдливо потупила глазки.

– Вот это да! И ты молчала?! Подруга называется!

– Да ты сейчас вроде как не в настроении, а я такая счастливая еще и это…

Ленка зажмурилась – А Андрей, знаешь, как рад, прямо поверить не могу.

– Я тоже очень-очень рада за тебя. Лен, а вы поженитесь?

– Конечно, куда он денется с подводной лодки? Мы уже все обсудили. Вчера его матери рассказали, правда, мне показалось, ее не очень порадовало это известие, но ничего уже не попишешь. Как говорится, обратно дороги нет. Знаешь, а мне было все равно, женится он на мне или нет, главное – ребенок. – Она задумалась, потом тряхнула головой и сказала – Ничего, рожу, не страшно… Нет, Краснова, страшно. Это я себя успокаиваю.

– Да все нормально будет, вот увидишь.

– А как же ты?

– Сделаю аборт, чего тут думать.

– А может, стоит сказать…папаше.

– Ни за что.

– Так с тех пор и не говорила с ним?

– Не-а и вообще, я ведь увольняюсь… Осталось несколько дней.

– Ну, дело твое, – вздохнула Ленка, – а гинекологу-то звонить?

– Да рано еще, через недельку позвони.

Но через недельку я закрутилась на работе, надо было кое-что доделать, Людмила Семеновна торопила.

– Оля, я не могу больше ждать, зашиваемся. Если в ближайшие дни не придешь, возьму другую, тут просится одна.

– Через несколько дней обязательно приду, – заверила я.

Так не хотелось уходить… Привыкла к коллективу, к Козыреву – оказался неплохой мужик, Бородина не встречала и больше он не звонил. Может, остаться? Все равно его не вижу, буду сидеть себе, как мышка, не попадаясь ему на глаза. От этой неуверенности в себе портилось настроение. Тут еще мама… Кажется, она что-то заподозрила. Вчера так разглядывала меня и неожиданно спросила.

– Доча, ты что-то неважно выглядишь, лицо как-то осунулось, не заболела?

– Да нет, мам, просто немного устала.

– Вроде и ешь хорошо… – Задумчиво произнесла она.

– Все, не бери в голову, я побежала.

Маму долго не будешь за нос водить, все равно догадается, надо звонить гинекологу.

В коридоре вспомнила, что надо позвонить Ленке, зашла в туалет и оттуда позвонила.

– Решилась?

– Да.

– Ой, смотри, Краснова, как бы не пожалеть потом. А вдруг он обрадуется?

– Все, Ленка, мне некогда.

– Погоди, Оль. Как ты себя чувствуешь?

– Да паршиво, тошнит часто, бегаю в туалет без конца, боюсь, мать догадается.

– Надо врачу показаться, – наставляла Ленка. – Я уже ходила, анализы сдала.

– Не пойду я к врачу! И сдавать мне ничего не надо! Я же не собираюсь оставлять ребенка! Все, пока. – Я нажала на кнопку и услышала, как хлопнула дверь кабинки.

Обернувшись, увидела Галю, секретаршу Бородина. Она деловито подошла к раковине и стала мыть руки. Я успокоилась – ничего не слышала.

* * *

Бородин отправил Костю в филиал разбираться по погрузке, там что-то не стыковалось, в Германии застряло судно из-за шторма, фуры уже ждут, не известно, сколько продлится непогода. Зря он затеял морские перевозки, надо будет еще раз все пересмотреть…

– Галя!

Она испуганно заглянула в дверь.

– Ну что вы там встали?! Зайдите!

– Да, Алексей Арсеньевич.

– Сходите к Козыреву, принесите мне документы по Германии – он знает.

Галя скрылась за дверью и через какое-то время появилась вновь с папками в руках.

Положив перед ним одну папку, из другой вытащила лист бумаги и протянула Бородину.

– Это на подпись, Алексей Арсеньевич.

– Что это?

Но уже пробежал глазами – заявление на уход.

– От кого? – Пробормотал он и вдруг увидел знакомую фамилию. Он задумался, вздохнул и отложил в сторону. – Пусть полежит, я завтра с ней поговорю.

– Знаете, Алексей Арсеньевич, лучше пусть уходит.

Он откинулся на кресле и уставился на Галю, а она продолжала.

– Она, может, скоро уйдет в декрет, а вы ей оплачивать его будете, а так даже лучше.

– Какой декрет? – Он выглядел обалдевшим.

– Ну какой? Я сама слышала – она по телефону с подругой говорила в туалете…Ой! Извините.

– Что вы слышали?!

– Да что беременна она, тошнит ее и все такое. Но вроде сказала, что не оставит ребенка, а может, я не так поняла. Лучше пусть уходит, правда, Алексей Арсеньевич?

– Идите, Галя.

Она вышла, а он пытался разобраться в услышанном. Беременна? Значит, у нее все это время кто-то был? Выходит, все время врала? Он вспомнил того малого, что встречал ее. Ну, конечно, наверняка и с ним встречалась. А он уши развесил, поверил, что она не притворяется, что не такая…

Почему-то мысль о собственном отцовстве не приходила ему в голову. Его охватило такое бешенство – убил бы!

– Галя!!

– Что Алексей Арсеньевич?

– Пригласите ее ко мне. Немедленно!

– Кого? – Растерялась Галя.

От злости он даже не мог произнести ее имя, только пальцем тыкал в заявление. Галя кивнула и, не понимая, с чего это он так разозлился, стала звонить в отдел Козырева.

– Краснову к Бородину. Срочно!.. Нет, никаких документов не надо… Это по заявлению.

Ольга появилась в приемной бледная и напряженная. Увидев ее, Галя зашептала, показывая на дверь.

– Не знаю, что с ним случилось, но он такой злющий, я даже заходить боюсь и Кости, как назло, нету.

– А чего он разозлился?

– Не знаю. Как прочитал твое заявление, так стал орать. Иди скорей, а то опять кричать начнет.

Ольга закусила губу и, обреченно вздохнув, толкнула дверь.

– Вызывали?

Бородин смотрел на нее во все глаза. Да, она изменилась, побледнела и похудела. Вроде беременные поправляться должны. Может, это просто Галины фантазии. Он молча показал на заявление.

– Вы подписали?

– Хотел поговорить, – буркнул он, показывая на кресло напротив.

– По-моему тут все ясно написано, – помедлив, она все-таки опустилась в кресло.

– Мне казалось, тебе здесь нравится.

– Мне предложили другое место рядом с домом.

– А зарплата?

– Немного меньше.

И вдруг ей стало так плохо от напряжения, волнения, от его голоса – голова закружилась…

– Оля, Олечка, что с тобой?

Она открыла глаза – он стоял перед ней на коленях и гладил по голове.

– Что-то голова закружилась.

– Ты беременна? – Вдруг спросил он неприятным тоном.

Она кивнула.

– Значит, все это время ты мне врала?! – Он выпрямился и грозно навис над ней. – Встречалась и со мной и еще с кем-то? А я-то верил тебе…

Ольга резко встала, схватила его за рукав и заорала.

– Дурак!!

От неожиданности он захлопал глазами.

– Ты идиот! Как ты мог такое подумать?! С кем я могла встречаться?! – Глаза налились слезами, она сморгнула и спокойно добавила – Впрочем, тебя это действительно, не касается.

Он смотрел, ей вслед. Надо ее остановить, что-то сказать…

В это время дверь распахнулась – создание неземной красоты впорхнуло в кабинет, обдав ее волшебным запахом дорогих духов.

– Лешенька! Как я соскучилась.

С этими словами повисла у него на шее.

Ольга развернулась и у двери резко бросила.

– Заявление подпишите.

Хлопнула дверь. Бородин уставился на Светлану и поморщился – ну зачем эти концерты устраивать? Он отцепил ее руки и прошел за свой стол.

– Послушай, Светлана, я уже все тебе сказал, мне просто непонятен твой визит.

– Что ж тут непонятного, Лешенька? – Она сбросила меховой жилетик и, выдвинув из-за стола стул, поставила его напротив Бородина и уселась, положив безупречные ноги одна на другую. – Ты в прошлый раз был не в настроении, ну наговорил чего-то, я и не помню что. Но я не обиделась, ты же знаешь, я не могу на тебя обижаться, и потом очень соскучилась, а ты, бессовестный все не звонишь и не звонишь, даже с праздником не поздравил.

Она встала и подошла совсем близко, наклонилась, давая возможность насладиться ее запахом и прошептала, расстегивая на его рубашке верхнюю пуговицу.

– Поедем к тебе, не могу больше ждать, ты же тоже соскучился, да?

Он вдохнул ее запах и на минуту подумал, а может, так и лучше, поехать с ней и не думать больше не о чем, но внезапно стало неприятно, противно даже.

– Послушай, Свет, ведь ты не любишь меня, мне кажется, я и не нравлюсь тебе вовсе, как будто ты роль какую-то играешь. Расслабься, я не режиссер.

– Но, Лешенька…

– Пожалуйста, выслушай меня, – перебили ее он, обошел стол и взял ее жилетик. – Для тебя я староват и некрасивый к тому же, не перебивай, я не мальчик и все про себя знаю. Так вот, тебе нужен молодой человек, перспективный, я уверен, с твоей внешностью, ты найдешь такого…

Она стиснула зубы, на щеках вспыхнул румянец, в глазах – злость.

Бородин подошел поближе и развернул жилет, предлагая одеться. Ей ничего не осталось, как встать и подставить руки.

– Ты очень красивая, и я уверен, у тебя все будет хорошо.

– Но я хочу с тобой, – упиралась Светлана.

– Я люблю другую женщину.

Она растерянно захлопала глазами.

– Другую? Какую женщину, какую?

– Хорошую.

– Она красивая?

– Да, а самое главное, она будет мать моего ребенка.

– Твоего, что? Ребенка? Ты что, на старости лет папашей решил заделаться?

– Да, представь себе. Ну все, Свет, мне пора.

Он подошел к двери и распахнул ее.

– Ты пожалеешь, что вот так оттолкнул меня. У тебя больше никогда не будет такой женщины.

Он пожал плечами, и она быстро вышла из кабинета. Бородин посмотрел ей вслед и прикрыл дверь. Алексей подошел к окну – вот он и озвучил это. Да он будет отцом, это его ребенок и его женщина. Какое это странное чувство – отец. Вот так фокус!

Он ребенка хотел только по молодости, а теперь засомневался, зачем ему ребенок? Зачем осложнять себе жизнь? Ведь ребенок – это ответственность и совсем не хотелось что-то менять в своей жизни. У него и времени не было ни на семью, ни на детей, у него всегда работы полно…

Интересно, на кого он будет похож, а может, она? Как-то он не задумывался о детях. Вдруг вздрогнул от внезапной пришедшей мысли. Черт возьми! Она же может сделать аборт. Он засуетился и стал собирать бумаги.

– Галя!

Она осторожно просунула голову в щель, не решаясь войти.

– Скажи Валерке, чтобы ключи оставил, я сам поеду.

– Хорошо, Алексей Арсеньевич.

Она позвонила водителю и через некоторое время его довольная физиономия уже маячила в приемной.

– Повезло, – ухмыльнулся он, бросая ключи от машины на Галин стол.

– Не всем так везет, – заметила Галя и, придвинувшись к нему, зашептала. – Какой-то он сам не свой, совсем недавно орал как ненормальный, теперь вон насвистывает.

– Насвистывает, значит, настроение хорошее.

– Вот и я говорю, странный. – Она посмотрела на часы. – Ой, время-то уже сколько. – Она стала собираться, но вдруг остановилась. – А вдруг опять станет орать? Нет уж, подожду, пусть сначала он уйдет.

– Ну жди, а мне никаких распоряжений не было. Пока.

Бородин вышел, насвистывая, явно прибывая в хорошем расположении.

– До свидания, Галочка.

От неожиданности она ничего не ответила, только кивнула головой и проводила начальника глазами. Чудеса, да и только!

Алексей остановился у цветочной палатки.

– Мне нужно что-нибудь эдакое, – он сделал неопределенный жест руками. Продавщица встряхнула рыжей головой и уточнила.

– Это что же такое?

– Ну… такой букет, чтобы… очень понравился, чтобы, глядя на него, все простили.

– Для кого?

– В смысле?

– Ну для мамы, для жены, для дочки или тети?

– Для женщины…любимой.

– Так… дайте подумать. А на какую сумму рассчитываете?

– На любую, лишь бы простила.

– Отлично, – оживилась продавщица и, сложив губы трубочкой, стала оглядываться. – Тут надо посоображать… Валь! – Крикнула кому-то, – выйди, постой здесь пока, у меня заказ на большой букет.

Появилась еще одна продавщица и встала за прилавок, а рыжая скрылась где-то. Зашли покупатели, Валя занялась ими, а Алексей в ожидании своего букета, разглядывал цветы.

– Вот, – наконец появилась первая продавщица, неся в руках охапку ромашек. – Наисвежайшие.

– Ромашки? – Засомневался Алексей.

– Не только, вон еще лютики и гипсофилы… Да вы не сомневайтесь, ей понравится.

– Может, розы?

– Да что, розы? Это неизбито, но, если сомневаетесь, можно и розы.

– Нет-нет, давайте эти.

Она ловко соорудила букет и, одобрительно разглядывая его, добавила небольших ирисов и, любуясь, спросила.

– Ну, как, нравится?

– Главное, чтобы ей понравился. Ладно, сколько с меня?

Букет получился огромный, в одной руке не помещался. Бородин кое-как пристроил его на заднем сидении – действительно охапка.

Продолжив путь, он представлял, как она удивится или обрадуется, а может, прогонит. Черт! Какой он осел! Зачем вылетели эти слова? Глупо получилось, как-то по-детски. Как теперь извиняться? Ну, скажет, что был неправ и вообще…что-нибудь скажет.

Дорога к ней оказалась не близкой, заняла довольно много времени, плюс пробки… Подъезжая к дому, опять занервничал, кое-как втиснул машину, еле выбрался – дверца открывалась только наполовину. Он взял букет и, прижав его к груди – его по-другому невозможно было нести – направился к подъезду, чертыхаясь про себя, стесняясь прохожих и чувствуя себя полным идиотом. Пришлось еще стоять около двери, ожидая, пока кто-нибудь подойдет и откроет, кода он не знал. Подошла женщина с маленькой девочкой. Она даже придержала ему дверь, помогая зайти, вместе поднимались на лифте.

– А это что, цветы? – Вдруг раздался детский голосок.

– Конечно, разве ты не видишь?

– А цветов так много бывает?

– Бывает.

– А кому их дарят?

– Ну…, – замялась женщина, но лифт остановился, и он вышел.

Ну вот. Немного замешкался перед дверью, вздохнул и решительно нажал на кнопку звонка. Послышались быстрые шаги, и дверь открылась – на пороге стояла девочка, даже скорее девушка, очень хорошенькая и чем-то напоминавшая Ольгу.

– Вам кого?

Алексей растерялся, он как-то не предусмотрел встречу с ее дочерью. В это время из комнаты показалась крупная рыжая собака. Увидев незнакомца, она сказала басом «Гав» и, пригнув голову, тихо зарычала.

– Здравствуйте, я к маме. Она дома?

– К маме? – Удивилась девушка и уставилась на букет. – А ее еще нет, наверное, в магазин зашла.

– Вы не возражаете, если я ее подожду?

– А вы кто?

– Я?… Ее директор.

– Директор?

Она пожала плечиками и, сказав собаке «Фу», показала на вешалку.

– Давайте цветы, а то вам неудобно… – Разглядывая букет, она присвистнула – Ни фига себе, букетик…А мама знает, что вы придете?

– Нет, это сюрприз.

– Может, я ей позвоню?

– Не стоит… Да, меня зовут Алексей Арсеньевич, а…вас?

– Муся… Мария… Можно на ты.

– Спасибо.

– Ну, проходите в комнату.

С этими словами она отдала ему обратно цветы и вышла из комнаты.

Алексей вновь почувствовал себя идиотом и стал озираться по сторонам, ища место, куда бы пристроить этот чертов букет. Положил на стол, и в это время послышался шум открывающейся двери. Собака с повизгиванием бросилась встречать хозяйку.

– Все, все, Зури, ты раздавишь меня… Муся, ты с ней гуляла?

– Еще рано…А тебя тут ждут.

– Кто?

Но дочка только состряпала удивленную мордочку и скрылась в другой комнате, и тут она обернулась.

– Ты!?

* * *

Скотина! Свинья! Значит, вот как он подумал?! Что я кручу еще с кем-то на стороне, что беременна от кого-то, что я легкомысленная и обманываю его. Выходит, и он ко мне так относился. А я-то наивная дурочка. Влюбилась…В кого? Думать надо было, прежде, чем в койку к нему прыгать. Я же видела, с какой девушкой он был. Разве мог он после той неземной красавицы влюбиться в меня, обыкновенную, немолодую с ребенком… Глупо было на что-то надеяться, да я и не надеялась… Де нет, чего уж там врать себе, надеялась, конечно. Думала, он тоже влюбился. Как он ждал ее в переулке, какими глазами смотрел, как целовал… От мысли, что этого никогда уже не будет, стало тошно и горько. А теперь все… Красавица вернулась. Как она прильнула к нему, а он…а он растаял. Я глубоко вздохнула, еще раз и еще – не хватало еще зареветь на улице…

Проходя мимо магазина, вспомнила, что собиралась вечером сделать сырники, значит, надо купить творог и сметану, но зайдя внутрь и неторопливо обходя полки с продуктами, соблазнилась на селедку, к ней купила молодую картошку и укроп, для Муси взяла виноград и мандарины.

Сумка получилась увесистая. Хорошо, что уже недалеко идти…

– Ты!?

Стоит и улыбается, как ни в чем не бывало. Меня охватила такая злость, захотелось вцепиться ему в рожу, надавать пощечин…

– Ты зачем пришел?

Я быстро разделась и, не глядя на него, подхватив сумки, пошла на кухню.

Он пошел следом за мной и даже сделал попытку помочь, но я со злостью оттолкнула его и потащила сумки сама. Он остановился в дверях и молча смотрел, как я выгружаю продукты.

– Оля, я хотел поговорить, – начал нерешительно.

– Да ты вроде все уже сказал, – все так же не глядя на него, ответила я.

Внутри все клокотало. Стиснув зубы, прошла мимо него в ванную. Уловила знакомый запах, и так защемило сердце…

Он все еще стоял в дверях и был какой-то непривычный, не самоуверенный и властный, как обычно, и говорит тихо, что совсем уж на него не похоже.

Не предлагая ему сесть и стараясь не встречаться с ним глазами, я стала размешивать творог, добавила яйцо, муку, посолила, посластила и стала раскатывать колбаску. Даже на некоторое время позабыла о нем.

– Ловко у тебя получается, – тихо заметил он. – Это что будет, сырники?

– Ленивые вареники.

– Угостишь? Я сто лет не ел вареников. – Я пожала плечами и ничего не ответила. – Ванная там? Тогда я помою руки.

Он скрылся из виду, а я продолжала злиться. На черта он явился, не запылился? Никто его тут не ждал. Я зашла в комнату и замерла…Господи, сколько цветов! Целая гора цветов занимала весь стол. Я в восхищении их разглядывала, но тут же одернула себя – пусть своей Светлане дарит, а я как-нибудь без цветов обойдусь. Подумаешь, цветочки… И даже пахнут нежно.

– Нравятся?

Я вздрогнула от неожиданности и небрежно бросила.

– Красивые.

В конце концов, чем цветы-то провинились?

– У тебя найдется подходящая ваза?

– Ваза? – Фыркнула я, – тут ведро надо. Сейчас посмотрю, – буркнула я, все еще не сдаваясь.

Повертела головой в поисках подходящей посудины – конечно, такой не оказалось.

– Что ты ищешь?

– Куда поставить.

– А ведро есть?

– Кажется на балконе старое эмалированное.

– Тащи эмалированное.

Ведро было старое и облупленное, просто грех ставить в него такие красивые цветы. И тут так долго сдерживаемые слезы, закапали из глаз. Он вышел ко мне на балкон, повернул к себе и нежно вытер слезы. Я уткнулась ему в грудь, вдыхая родной запах, и так стало сладко и хорошо.

– Не плачь, черт с ним.

– Жалко цветы.

– Давай в несколько ваз поставим.

Удивившись столь простому решению, я радостно кивнула и стала искать вазы. Кое-как разместила в три вазы, остальные поставила в две трехлитровые банки.

В какой-то момент он опять оказался рядом и сгреб меня в охапку.

– Прости меня.

Подняв голову, отстранилась и посмотрела в глаза.

– Простишь?

Я помолчала и кивнула.

– Скажи, что все простила?

– Послушай, я могу тебя простить, но ведь из памяти сразу не вычеркнешь. И потом, мы вместе работаем…

– Увольняйся!

Вот как, увольняйся! Внутри все запротестовало.

– А если мне нравится эта работа? Почему я должна увольняться?

– Мам! – Муся заглянула в комнату – Там вода кипит вовсю…

– Иду! – Я выбежала на кухню.

– Ого! Прямо как на день рождения, – Муся вошла в комнату и разглядывала цветы. – Красиво! – Одобрила она, и тут же бесцеремонно спросила – Это по какому поводу?

Вопрос застал врасплох, он даже растерялся, но все же ответил.

– В честь примирения.

– А-а, вы, значит ссорились?

– Не то, чтобы ссорились… в общем, я обидел маму.

– А теперь, прощения пришли просить?

– Ты догадливая.

– А она простила?

Бородин вздохнул, а Муся продолжала.

– Я бы простила.

– Спасибо, это внушает надежду.

Муся уселась на диван и внимательно разглядывала Алексея. Под этим взглядом ему стало неловко, и он заерзал на стуле.

– А почему вы к нам раньше не приходили? Я вас никогда не видела.

Пока Алексей продумывал ответ, она опять спросила.

– Значит, вы мамин директор? – Получив утвердительный кивок в ответ, неожиданно сделала вывод – Выходит, и бабушкин начальник… Ну ничего себе!

Муся поднялась, опять одарила его критическим взглядом и молча вышла.

Сделав поменьше огонь, бросила в воду вареники и поставила три тарелки. Засомневалась, может, в комнате накрыть, но тут же прогнала эту мысль. Ничего с ним не случится и на кухне поест. Здесь он не начальник, здесь он мой гость. И все!

Он стоял в дверях и молча наблюдал за мной.

– Давай помогу.

– Не стоит. Да и нечего помогать, у меня не банкет, всего лишь вареники со сметаной… Муся! Иди есть.

Первая, конечно, явилась Зури и стала нежно обнюхивать стол. На кухне стало совсем тесно, я вытолкала ее в комнату и закрыла там.

Кивнув на стул, бросила ему «садись» и сама уселась напротив, Муся села между нами. Она ела, бросая на нас выразительные взгляды. Алексей, помешкав, тоже придвинул тарелку и быстро ее опустошил.

– Вкуснотища, – похвалил он.

– Да, у нас все хорошо готовят, – откликнулась Муська, – и бабушки, и дедушка и мама.

– А ты?

– А я готовить не люблю.

– Ты в каком классе учишься?

– В девятом.

– Еще не задумывалась, кем хочешь быть?

– Хочу-то я многого, да возможностей мало.

Алексей вопросительно поднял брови, я тоже заинтересовалась.

– Ну, например, мне хотелось бы быть журналисткой, но, сами понимаете, на этот факультет не попадешь, а если попадешь, то только на платный, а там такие бабки… На экономический вообще смысла нет идти, там и так все забито, потом на работу не устроишься. В общем, пока не знаю. – Она обернулась в мою сторону – Мам, а бабушкиных пряников не осталось? Принеси мне потом с чаем, ладно? Спасибо, – кивнула нам, по дороге выпустила Зури и закрылась вместе с ней у себя.

– Интересная у тебя дочка, – он выглядел неуверенным, и это было необычно. – Оль, давай забудем, а? – Он накрыл мою руку своей. – Что ты решила с ребенком?

– Не волнуйся, я сделаю аборт.

Он поморщился.

– Я как раз наоборот волнуюсь… Прошу тебя, не делай этого, пусть родится ребенок. – Он замолчал, подыскивая слова – Я очень этого хочу. – И торопливо продолжал – Я устрою тебя в лучшую клинику, всем обеспечу…

Он много чего еще говорил, обещал, но… не сказал главного…

Я слушала, опустив голову, и все ждала этих слов. «Ну скажи же, ну скажи, что любишь меня».

– Оль, я хотел…

– Я поняла тебя, не стоит продолжать, – не дала ему договорить. – Спасибо за все лестные предложения, за клинику и вообще, – сглотнув комок, взяла себя в руки – но ничего этого не надо. Знаешь, возможно, я оставлю ребенка, но он будет только мой, и конечно, я уйду с работы.

– Оля…

– Ты все сказал, все очень благородно. Спасибо. А сейчас уходи, я устала, еще с собакой гулять.

Он неловко поднялся, задел полку, в ней зазвенела посуда… Внезапно остановился и обернулся ко мне.

– Я не могу без тебя! Поняла? Я хочу, чтобы ты всегда была рядом! Я люблю тебя!

Ой, сказал все-таки. Если б он знал, как я его люблю! Мы стояли, прижавшись друг к другу, забыв обо всем.

– Ого.

Я отпрянула и, подтянувшись, выглянула из-за его плеча. Муська во все глаза таращилась на нас.

Не выпуская меня, он тоже обернулся.

– Мария, я прошу у тебя руки твоей матери.

– Даже так? – Она перевела взгляд на меня – Мам, а ты хорошо его знаешь?

Я кивнула. – Вы чего, влюбились, что ли? Можете не отвечать и так видно. – Она помолчала, а потом неожиданно заметила – А руку просят обычно не у детей, а у родителей.

– Поехали к родителям, – он решительно направился в прихожую и стал одеваться. – Ну чего встали? Поехали все вместе.

Конечно, нас не ждали. Открыл дверь папа и первые слова были.

– Что случилось?!

Тут же показалась бабушка в халате и бигудях.

– Олюша! Мария! Что, пожар?!

– Дайте же им пройти, Аурелия Ипатьевна.

Первой вошла Муся, потом я и Алексей.

– А это кто? – Бесцеремонно спросила бабушка, в упор глядя на него.

В ванной стих шум воды и оттуда показалась мама тоже в халате.

– Мне показался Мусин голос…

Она осеклась, заметив Алексея, и почему-то прошептала.

– Здрасьте, а что происходит?

– Давайте в комнату зайдем, что ли! – Предложила Муся – Не в коридоре же нам разговаривать.

Родители первые прошли в комнату, а бабушка еще постояла некоторое время, пристально разглядывая Алексея. Неожиданно улыбнулась и, подмигнув мне, отправилась вслед за ними.

Пока мы переобувались, слышно было, как мама просит папу надеть рубашку, а бабушку снять бигуди.

Бабушка чинно сидела на диване, бигуди спрятаны в кармане халата, папа с мамой уселись по обе сторона стола.

– Здравствуйте, – зачем-то опять поздоровался Алексей.

– Присаживайтесь Алексей Арсеньевич, а это мой муж Миша, то есть, Михаил Платонович, а это моя мама Аурелия Ипатьевна.

– А вы-то кто будете? – Не выдержала бабушка.

– Мам, это же Алексей Арсеньевич – наш директор.

– Да? – Удивилась бабушка и, поджав губки, и опять оглядела его с ног до головы.

Я всей кожей ощущала, как неловко сейчас Алексею, но не собиралась приходить ему на помощь, пусть сам выкручивается.

– Мы хотели, – начал он и замолчал. Родители напряглись, бабушка благожелательно кивнула. – В общем, я хочу жениться на вашей дочери… Вот, приехал просить ее руки.

– Опа! – Воскликнул папа и хлопнул ладошкой по столу.

Мама ничего не сказала, только недоверчиво крутила головой, попеременно переводя взгляд с него на меня, с меня на Мусю. Наступила пауза…Не выдержала Муська.

– Бабушки! Дедушка! Ну вы чего? Говорите что-нибудь. – Мама открыла рот, но Муся перебила. – Постой! Надо не так. Ты сядь рядом с дедом, будет как в кино.

– Цыц! – Внезапно прикрикнул папа. – Раскомандовалась…то же мне, кино.

Опять повисла пауза.

– Олюша, – начала бабушка, – вы что же жениться решили?

– Да, вот приехали вам сказать.

– Да что же вы до выходного не могли подождать, стол бы накрыли, посидели по-человечески, выпили, а то приехали на ночь глядя, – растерялся папа.

– Выпить-то и сейчас не поздно, – заметила бабушка. – А ну-ка, девчонки помогите стол накрыть.

Мама бросилась на кухню, папа пошел на балкон, где стояло спиртное, пригласив за собой Алексея.

Мы отправились вслед за мамой, а бабушка пошла к себе, переодеться. По дороге крикнула маме, чтобы тоже «привела себя в божеский вид».

Через четверть часа стол был накрыт, мама и бабушка поменяли халаты на нарядные платья, у папы и Алексея блестели глаза, видимо, уже на балконе выпили «за знакомство». Муська радовалась больше всех, возбужденно носилась из кухни в комнату и отдавала команды.

– Бабушка Аурелия, ты сядь вот здесь, а дед с бабушкой пусть рядышком сядут, а мама и, – она запнулась, – и Алексей пусть тоже рядом только с другой стороны.

Почему-то все послушно выполняли ее указания, а она достала телефон и тут же стала нас фотографировать.

– Расслабьтесь! Чего вы такие испуганные сидите? Дед! Подвинься поближе к бабушке. Алексей! А вы возьмите за руку маму. Все! Замрите! Здорово!

После нескольких рюмок почувствовали себя свободно и начались расспросы, когда думаем расписаться, где будем жить и надо ли мне увольняться.

– Пусть работает до декрета, а там видно будет, – заметил Алексей.

Все разом онемели и уставились на меня. Бабушка почему-то перекрестилась, а Муся деловито уточнила.

– А какой у тебя срок?

Мама захлопала глазами и с укоризной сказала.

– Даже не сказала ничего.

– Чего тут говорить, говорить уже поздно, – вставила бабушка. – Ну, бог даст, будет у тебя внук, Михаил. Давайте выпьем за эту новость и пора уж по домам, а то вам всем завтра на работу.

Сразу разойтись не удалось, опять начались вопросы, советы, пожелания. Потом Алексей довез нас до дома, Муся ушла за собакой, вручила ее нам со словами.

– Гуляйте, влюбленные, – сама быстро скрылась в подъезде.

Прогулка наша затянулась, пока Зури бегала и делала свои дела, мы стояли и целовались, как подростки.

– Уезжай, уже очень поздно.

– Наоборот, еще очень рано.

– А что скажут твои родители?

– Они обрадуются, мама все переживала, что я не женюсь.

– А вдруг я ей не понравлюсь?

– Этого не может быть, а когда узнает, что станет бабушкой, будет просто счастлива.

– Все, пойдем по домам, вон и Зури вернулась, тоже домой хочет.

– Ты завтра не выходи на работу, отдохни, а то не выспишься, а тебе вредно.

– Нет, нехорошо, и потом мне надо кое-что доделать.

– Ну тогда приходи попозже, я предупрежу.

– А ты сам-то встанешь?

– Постараюсь, да и встреча у меня в филиале на Олимпийском. Ну все, пойдем, провожу.

– Это я тебя провожу, за меня бояться не надо, у меня сторож, – кивнула на Зури, которая печально топталась на месте.

Смотрела вслед его машины, пока она не скрылась за углом. На прощание он еще посигналил… совсем как мальчишка.

Э П И Л О Г

– Знаешь, Богданчик в этом месяце поправился на полтора килограмма.

Ленка с любовью наклонилась к своему сыночку, спящему в коляске, и поправила шапочку. – Такой хорошенький, прямо насмотреться не могу.

Мы чинно катили коляски по небольшому скверику возле нашего дома. Ленку с Богданом привез к нам в гости ее муж, Андрей.

А моя дочка, Галочка, спать не хотела, но вела себя спокойно, таращилась на окружающих и пускала пузыри.

– Кажется, зубки режутся.

– У Богданчика в три месяца как начали вылезать, столько крика было.

– Муська тоже плакала, не знаю, как у Галки будет. Вообще, нам повезло, дети спокойные.

– А чего им волноваться? Раз у мам все хорошо, и детям замечательно.

Краснова…Ой! Забыла, Бородина… А неплохо все получилось, скажи. Нет, бывают, конечно, моменты… и поругаешься и подуешься, но потом-то помиришься. Мне Андрюха говорит, давай еще родим, а я пока не решаюсь.

– Мне тоже Леша предлагал… Господи! Даже и представить не могла, что он будет таким сумасшедшим отцом.

– А Муська ничего, не ревнует?

– Слава богу, нет. Вообще она совсем взрослая стала, и советы дает совсем по-взрослому. Алексей ее балует, недавно компьютер новый купил, а вчера они вместе поехали в магазин и вернулись опять с подарками. Оказалось, он купил нам по меховому жилету, мне из соболя, а ей из рыжей лисы. Столько восторга было!

– А мне Андрей сам сшил из чернобурки. Спасибо твоему Алексею, помог нам с ателье. У него ателье, а у меня – салон. А ты чего с работой решила?

– Выйду, конечно. Галина Николаевна и так у нас каждый день, все не насмотрится на внучку. Арсений Петрович с ней гулять ходит, даже шахматы забросил. Но, я думаю, няню все равно нужно будет брать.

– А помнишь, как ты с Алексеем познакомилась? Ты была в бесчувственном состоянии. – Засмеялась Ленка.

– Я помню, как тебя Андрей нес, – парировала я, – ты вроде была не лучше.

– А помнишь, как мы с тобой страдали?

– Но ведь все хорошо закончилось.

Мы переглянулись и как заорали, перепугав насмерть старушку, шедшую навстречу:

– Зигель, зигель, ай, лю-лю!!