Книга: Мой злодей



Джоанна Линдсей

Мой злодей

Посвящается маме

Глава 1

Букингемский дворец

Ребекка Маршалл все еще не верила, что ей предстоит здесь жить. Вот уже неделю как она об этом знала, но все-таки не могла привыкнуть к этой мысли. Она во дворце!

Должность фрейлины при дворе королевы Виктории стала величайшим сюрпризом в ее жизни. Лилли, мать Ребекки, надеялась, что столь завидная участь выпадет на долю дочери, но не стала говорить Ребекке, что обратилась за помощью к влиятельным, кое-чем обязанным ей людям. Не хотела расстраивать дочь, если ничего не выйдет.

Но Ребекка вряд ли расстроилась бы. Она никогда не мечтала о жизни при королевском дворе, в отличие от матери, для которой возвышение дочери было заветной мечтой. Лилли часто говорила о том, что сама потеряла шанс стать фрейлиной королевы или хотя бы камеристкой в королевской опочивальне, когда приняла предложение наследника графского титула и вышла замуж. Ее родные были стойкими сторонниками партии тори, как и семья мужа. И поскольку у власти в то время были виги, от которых зависели назначения на все придворные должности, Лилли так и не удалось осуществить свое заветное желание, тем более что партия вигов очень долго оставалась в силе.

Но теперь в правительстве сидели тори, в последнее время называемые консерваторами, а премьер-министром стал сэр Роберт Пиль. На место прежних властителей пришли новые, и теперь уже они раздавали должности. Поэтому Лилли немедленно обратилась к ним с просьбой о назначении Ребекки фрейлиной. Конечно, кандидаток было столько, что никто не давал ей гарантии. Но на прошлой неделе пришло письмо. Прочитав его, мать Ребекки завопила от радости, как взволнованная девчонка. И ее волнение оказалось заразительным.

В доме буквально разразился ураган активности. Мать и дочь только принялись планировать предстоящий лондонский дебют Ребекки в зимнем сезоне, до которого оставалось несколько месяцев. Они еще не заказали ее новый гардероб! Пришлось нанять нескольких модисток и наспех принимать необходимые решения. Женщины то и дело ездили в ближайший город Норфорд, иногда по два-три раза в день. И все это время Лилли не уставала тараторить о блестящей возможности в жизни Ребекки.

Предстоящее путешествие должно было стать самым большим событием в жизни Ребекки после кончины отца. Граф Райн умер, когда девочке было всего восемь лет. Лилли никогда не думала о повторном замужестве. Титул перешел к ближайшему родственнику графа по мужской линии, но поместье близ Норфорда, где росла Ребекка, не входило в майорат. Она провела там всю жизнь и даже не уезжала в пансион, как многие ее подруги. Лилли не хотела расставаться с дочерью и поэтому нанимала для нее лучших наставников. И Ребекке это очень нравилось, поскольку позволяло им много времени проводить вместе. Обе увлекались верховой ездой и в хорошую погоду обязательно совершали прогулки верхом. Ребекке будет недоставать всего этого Мать и дочь имели множество друзей в Норфорде, и поэтому каждый день принимали гостей или сами ездили на балы и вечеринки. Ребекка будет тосковать и по ним. Впрочем, родной дом не так далеко, всего в нескольких часах езды к северу от Лондона. Однако Лилли твердо намеревалась дать дочери время освоиться и привыкнуть к своим обязанностям, прежде чем навешать ее. Ее всегда считали чересчур заботливой матерью, и она не хотела, чтобы об этом узнали при дворе! Собственно говоря, эта должность была второй блестящей возможностью для Ребекки, которую всерьез обсуждали мать и дочь. Первая возникла пять лет назад, когда они по общему согласию выбрали человека, которому предстояло стать будущим мужем Ребекки. Зачем ей дебют и лондонский сезон, если она сможет привлечь его внимание? Кроме того, Рейфел Лок был не только их ближайшим соседом, но и наследником герцога Норфорда. Казалось, все благоприятствовало их замыслу!

Но высокородный лорд успел жениться на другой, прежде чем Ребекка стала достаточно взрослой, чтобы попасться ему на глаза, так что все планы разом рухнули.

Какая жалость! Ей так хотелось стать членом этой достойной семьи! У герцога, Престона Лока, было пять замужних сестер, хоть и живших в других частях Англии, но часто навещавших брата. Лилли рассказывала истории о тех временах, когда эти дамы еще жили дома и блистали в здешнем обществе. Тогда в Норфорд-Холле давались пышные балы, на которых Ребекка бывала девочкой. Она подружилась с Амандой Лок, младшей из этого семейства. Однако отношения прервались, когда Аманду отправили в частную школу.

После ее отъезда герцог редко устраивал увеселения для гостей, потому что в доме не осталось никого, кроме престарелой матери. Его жена умерла много лет назад, и до сих пор герцог оставался холостяком, несмотря на пристальное внимание всех незамужних леди графства. Но теперь балы давала Офелия Лок, женщина, похитившая сердце Рейфела и упредившая Ребекку.

Две потерянные возможности, две неудачи, две потери. Лучшая подруга уехала, муж ей не достался… Но теперь новое будущее открылось перед ней. Фрейлина королевы Виктории! Ребекка хорошо понимала, какие преимущества сулит такая должность. Это лучше, чем учеба в самом элитарном пансионе страны. Она познакомится с самыми могущественными людьми в Англии и членами королевских семей Европы. И нет причин ждать сезона, если живешь при дворе, где правит королева, любившая увеселения. Если Ребекке повезет, королева сама подыщет ей мужа. Такие случаи бывали.

Каким-то чудом гардероб Ребекки был закончен ко времени ее отъезда в Лондон и оказался куда роскошнее, чем тот, который намеревались сшить к новому сезону. Лилли не жалела денег и решила проводить в столицу дочь с горничной Флорой.

Ребекка не впервые бывала в Лондоне. Ездила туда за покупками и на скачки, которые Лилли хотела посетить, поскольку в тот день скакал жеребец, от которого родилась ее любимая кобылка. Как-то Лилли пригласили на свадьбу близкой подруги, и, конечно, она, как всегда, взяла с собой Ребекку. Но прежде Ребекка никогда не видела Букингемского дворца и не бывала там.

Выйдя из экипажа вместе с матерью и Флорой, Ребекка восхищенно смотрела на величественное здание, в котором ей предстояло жить много месяцев, а может, и лет. Какое оно огромное! Даже мраморная арка парадного входа высотой в несколько этажей! Поблизости маршировали гвардейцы дворцовой стражи в красных мундирах и медвежьих шапках.

Ребекка наблюдала, как люди проходят через мраморную арку. Скоро настанет и ее черед!

От сильного волнения она еле передвигала ноги. Мать не станет провожать ее во дворец. Как же трудно расставаться!

Лилли ободряюще сжала руку дочери, и этот простой жест придал Ребекке храбрости.

– Ах, если бы это видел твой отец! – прошептала Лилли. – Как бы он гордился тобой!

Ребекка взглянула на мать сквозь слезы. Растроганная Лилли была счастлива за дочь и все же чуть-чуть завидовала ей. Сама готовая расплакаться, она улыбалась.

– Надеюсь, вы не собираетесь разрыдаться? – жалобно спросила Флора.

Лилли рассмеялась. Ребекка нашла в себе силы улыбнуться. Простодушие Флоры, как всегда, развеселило обеих.

К сожалению, Флора не будет жить во дворце вместе с Ребеккой, только поможет ей устроиться. Обе знали, что Ребекке не отведут собственную комнату. Во дворце обычно не хватало помещений для всех придворных, не говоря уже о слугах, поэтому Лилли сняла для Флоры квартиру неподалеку от дворца. Горничная сможет приходить во дворец каждый день заботиться о гардеробе Ребекки и выполнять свои обычные обязанности. Лилли мечтала о покупке дома в Лондоне специально к первому сезону Ребекки. Но теперь, когда сезон начался в совершенно иных обстоятельствах, мать заколебалась. Многие придворные дамы владели домами, где проводили ночи, вместо того чтобы делить спальню сразу с несколькими приятельницами. Однако Лилли хотела, чтобы дочь узнала всю подноготную придворной жизни, поэтому лучше жить во дворце. Будь у Маршаллов городской дом, Ребекка наверняка уступила бы соблазну возвращаться туда вечерами.

На прощание Лилли крепко обняла дочь:

– Увидимся недельки через три, дорогая. Постараюсь выдержать столь долгую разлуку.

– Но тебе совершенно не обязательно…

– Обязательно, – перебила Лилли. – Это твое, а не мое время. И наслаждайся каждой минутой. Но ты должна писать мне каждый день. Я хочу знать обо всем!

– Обязательно.

– Главное, Ребекка, постарайся извлечь пользу из пребывания во дворце. Я точно знаю, тебя ждет нечто необыкновенное.

Ребекка искренне позавидовала материнскому энтузиазму. Сама она не испытывала ничего подобного. Теперь, когда разлука казалась неминуемой, на душе становилось все тяжелее. Сбылась мечта. Только это мечта матери, лучше бы Лилли стала фрейлиной, а не она.

Но Ребекка, готовая на все ради матери, изогнула губы в деланно жизнерадостной улыбке, обняла Лилли и поспешила во дворец.

Глава 2

– Как по-вашему, мы все-таки доберемся до места? – спросила Флора, следуя по немыслимо длинному коридору за ливрейным лакеем, одетым куда роскошнее, чем иные господа.

Горничная, конечно, шутила, но лакей расслышал и соизволил оглянуться:

– Комната леди Ребекки находится прямо за ближайшим углом и на самом деле гораздо ближе к главным покоям, чем спальни многих дам. Королева вспомнила, что в детстве была знакома с графом Райном, и сама соизволила отвести леди Ребекке именно эту комнату. Неплохое начало.

Флора просияла. Ребекка залилась краской. Лакею не полагалось знать подобные вещи. Впрочем, это дворец, и здешним слугам, возможно, известно о личной жизни придворных куда больше, чем кому бы то ни было. Недаром мать предупреждала, что ни в коем случае нельзя злить дворцовую челядь.

– Я всегда хорошо обращаюсь со слугами, – напоминала Ребекка матери.

– Знаю, дорогая, просто постарайся не важничать. Обращайся с ними вежливо и не груби.

За последнюю неделю Лилли наговорила дочери много глупостей. Должно быть, это от усталости: слишком перенервничала, готовя Ребекку к новой жизни во дворце. Однако наутро мать снова вернулась к этому разговору.

– Если слуги тебя полюбят, значит, сумеют во многом помочь. Помни, работа во дворце – это вся их жизнь. Некоторые даже пускаются в интриги, только чтобы показать превосходство над остальными. Видишь ли, у них иногда имеется весьма полезная информация, и если ты им понравишься, они охотно с тобой поделятся.

Помня о мудром совете Лилли, Ребекка улыбнулась лакею:

– Благодарю вас…

– Джон Китc, миледи.

– Благодарю вас, Джон. Приятно слышать, что моего отца не забыли.

Лакей кивнул. Ребекка невольно подумала, что парень он симпатичный: высокий, с рыжевато-каштановыми волосами и непроницаемым лицом. Но все изменилось, когда она поблагодарила его. Он сразу стал куда дружелюбнее. Флора уже давно сверлила его восхищенным взглядом. Впрочем, восхищенных взглядов Флоры удостаивались большинство мужчин. И поскольку сама она была очень хорошенькой брюнеткой с большими карими глазами, мужчины никогда не оставались равнодушными.

Горничная служила у Маршаллов шесть лет. Она была немного старше Ребекки, но прошла школу обучения у собственной матери, которая, в свою очередь, служила камеристкой у знатной леди. Надо сказать, ученицей она оказалась превосходной, и до ее появления у дам Маршалл никогда не было таких идеальных причесок.

Джон заметил взгляд Флоры и постарался ответить тем же.

Наконец они добрались до конца коридора, разветвлявшегося в обе стороны. Джон повернул направо и открыл первую дверь.

– Ваши сундуки скоро принесут, – сообщил он, впуская женщин в маленькую комнату. – И унесут, как только развесят вещи. Вы будете делить комнату с Элизабет Марли. К сожалению, королеве еще неизвестно, что леди Элизабет – нечто вроде подстрекательницы. Вряд ли вам захочется водить с ней тесную дружбу.

Больше он ничего не сказал. Но Ребекка и без того узнала слишком много. И что, черт побери, означает «нечто вроде подстрекательницы»?

Должно быть, у Флоры возникли те же мысли: не успела за Джоном закрыться дверь, как она выпалила.

– Звучит зловеще.

Ребекка втайне с ней согласилась, но не собиралась делать поспешные выводы.

– Может, она любит интриговать? Причем не обязательно с дурными целями, просто подобного рода делишки приняты при дворе.

Флора с сомнением покачала головой.

– Ладно, сначала нужно с ней познакомиться, а потом уже судить самой. Все равно иного выхода нет, поскольку придется жить с ней в одной комнате.

– Эта комната куда меньше, чем я ожидала! – фыркнула Флора. – Да у вас дома гардеробная гораздо просторнее!

Тон у нее был до того презрительный, что Ребекка улыбнулась. На самом деле комната была просторнее гардеробной, но меньше ее домашней спальни.

– Вряд ли мы станем проводить здесь много времени. Это всего лишь место, где можно переночевать и переодеться, – весело ответила она.

– И при этом постоянно мешать друг другу.

Что верно, то верно. Свободного пространства здесь почти не было. Все занимали двуспальная кровать, больше похожая на широкий топчан, две узкие тумбочки по обе стороны, на которых стояли керосиновые лампы. Даже камина не было, только жаровня, которая не понадобится еще месяца полтора. В одном углу за ширмой находилась маленькая ванна. Рядом возвышался комод с кувшином для воды и несколькими полотенцами. Имелись также крохотный круглый столик, предназначенный, вероятно, для подноса с едой, узкий стул и туалетный столик. Зато вдоль стен выстроились огромные гардеробы, частично загораживавшие даже окно, сквозь которое почти не проникал свет.

Флора пораженно уставилась на гардеробы:

– Ну и ну! Такого я не ожидала! Думала, у вас будет своя гардеробная, пусть даже и спальня общая! Конечно, без таких гардеробов не обойтись! Только ваши модные платья займут целую стену! Беда, если хотя бы половина этих гигантов не окажется пустой…

Озабоченно закусив губу, она открыла ближайший гардероб. Полон, как и второй. Значит, леди Элизабет уже успела разложить вещи.

Флора перешла к стене с загороженным окном. Следующие два гардероба также оказались битком набитыми. Наконец отыскался такой, в котором было место.

Последние два оставались пусты. Флора перешла к третьей стене. Здесь тоже нашелся пустой гардероб.

– Вам не кажется, что леди Элизабет не ожидала появления компаньонки?

– Похоже, что так, – согласилась Ребекка.

– При виде такого количества туалетов в этом трудно усомниться. Но ей придется избавиться хотя бы от трети или смириться с тем, что все они ужасно помнутся, потому что вы имеете право на половину места. Я немедленно об этом позабочусь.

Флора энергично принялась за работу. Ребекка стала ей помогать. Хорошо, что внизу каждого гардероба находились большие ящики, где можно было хранить одежду, которую не обязательно развешивать! Им не пришлось впихивать одежду Элизабет в ее гардеробы. Оказалось, что в один она повесила всего два бальных платья. Другой был занят маскарадными костюмами.

– Ну вот! – воскликнула Флора, довольная результатами своего труда. – Придется довольствоваться этой стеной, так что у леди остается два лишних гардероба. Но не больше! Нельзя же, чтобы ваши платья измялись только потому, что она привезла ко двору столько одежды! И нет никаких причин держать комнату в темноте. Гардеробы можно немного раздвинуть в стороны, чтобы вы смогли протиснуться между ними и открыть окно, если понадобится. Эти гардеробы поставлены совсем не так, как нужно. К чему загораживать окно? Я попрошу помочь лакея, который внесет сундуки.

Флора так и сделала, в результате чего ей удалось открыть половину окна. Лакеи, принесшие четыре сундука Ребекки, с радостью согласились помочь, особенно когда Флора им улыбнулась. Оказалось, что на окне висела грязная белая занавеска, скорее всего никогда не стиравшаяся. Флора обещала позаботиться о ней завтра.

Развесив вещи госпожи, горничная собралась домой приводить в порядок собственную квартиру.

– Мои комнаты больше вашей, – гордо объявила она, чем заставила Ребекку улыбнуться.

Однако веселость вскоре испарилась. Ребекку пугала мысль о том, какое одиночество ее ждет при дворе.

Имея домашних учителей, Ребекка никогда не разлучалась с матерью. Мать постоянно находилась рядом. Конечно, и Флора будет поблизости, но должность при дворе подразумевала полную самостоятельность, наступившую гораздо раньше, чем ожидала Ребекка. При этом у нее не было мужа, на которого можно опереться!

И все же у Ребекки появилась возможность вращаться в высшем обществе, встречаться с интересными людьми. Возможно, здесь она познакомится с будущим мужем. Но в глубине души Ребекка предпочла бы обычный дебют обычного сезона под материнской опекой. Но у нее не хватило духу признаться в этом Лилли. Она так радовалась! И все же они не просто мать и дочь, а лучшие подруги. Может, следовало признаться?..



Глава 3

В этот день не ожидалось никаких увеселений, и Флора, разложив вещи, немедленно удалилась. Наконец Ребекка смогла прийти в себя, устроиться на новом месте и немного отдохнуть после утомительной недели.

Ее назначили фрейлиной герцогини Кентской, матери королевы Виктории, но герцогини еще не было во дворце. Прибытие ее светлости ожидалось только завтра.

Ребекка растянулась на кровати и неожиданно подумала о королеве. Ее даже не представили ее величеству! Впрочем, не все, кто жил во дворце, были представлены королеве. А вдруг они познакомятся и станут друзьями? В конце концов, все возможно, когда находишься при дворе!

Ребекка сама не заметила, как задремала. Разбудил ее пронзительный голос:

– Что вы наделали? Почему раздвинули эти гардеробы?! Я ложусь и просыпаюсь поздно. Вам это тоже предстоит! Не хватало еще, чтобы дневной свет будил нас на рассвете!

Какое неприятное пробуждение!

Ребекка с трудом разлепила веки и увидела молодую женщину, успевшую войти в комнату и зажечь лампу. Пухленькая коротышка, пышные формы которой распирали швы оранжевого дневного платья… Темно-золотистые волосы стянуты в строгий узел, если не считать нескольких буклей, обрамлявших щечки херувима. Кто-то должен сказать девушке, что оранжевый не ее цвет, пронеслось в голове у Ребекки. Из-за этого кожа кажется желтоватой. Незнакомка могла бы считаться довольно хорошенькой, если бы не злобное выражение лица.

Зеленые глаза яростно взирали на освобожденное окно. Пока Ребекка спала, солнце зашло, и свет больше не проникал сквозь стекло.

Еще не окончательно придя в себя, она пробормотала:

– Для чего же существуют занавески?

– Какие занавески? – сварливо откликнулась леди. – Разве что толстые шторы, но дотянуться до шнуров, чтобы раздвигать и сдвигать их, невозможно, неужели не видите? Даже если бы они у нас были! Но и этого здесь нет!

Ребекка наконец проснулась. Незнакомка дала волю гневу. Из-за такого пустяка? Не слишком хорошее начало знакомства, если перед ней леди Элизабет, а это, кажется, так и есть!

– Перед тем как лечь спать, я могу накидывать на окно нижнюю юбку и снимать утром, после того как вы проснетесь, – предложила Ребекка. – Простите, но дневной свет никогда меня не будил, так что я не считаю его помехой. Глупо зажигать лампы днем.

Наверное, этого говорить не следовало, поскольку молодая женщина резко обернулась и вспыхнула от гнева.

– Кажется, вы никогда не спали в комнате с окнами, выходящими на восток!

Ребекка нахмурилась:

– Нет, никогда, вы правы. Я обязательно постараюсь исправить ошибку.

Поднявшись, Ребекка оказалась на голову выше Элизабет. Девушка пошла в мать и при росте пять футов девять дюймов для того времени считалась очень высокой. Вообще Ребекка была копией матери: блондинка, такая же стройная, с красивой фигурой, хотя, должно быть, унаследовала золотистый оттенок волос от отца, в то время как Лилли скорее можно было назвать русой. И глаза у Ребекки были материнские, синие, хотя и немного темнее. Но у обеих были чуть выдающиеся скулы, патрицианский носик и округлый подбородок, чему Ребекка втайне радовалась, поскольку Лилли считалась настоящей красавицей. Ребекка примирительно улыбнулась:

– Леди Элизабет, полагаю?

– Да, а вы…

Тон молодой женщины по-прежнему был сухим и надменным. Ребекке с трудом верилось, что Элизабет не сообщили, кто станет ее новой компаньонкой.

– Леди Ребекка Энн Виктория Маршалл, – представилась она, умудрившись не покраснеть. Она редко называла все свои имена при знакомстве. Родные и друзья попросту звали ее Бекка, хотя мать, рассердившись, именовала дочь Бекка Энн. Сама Ребекка была уверена, что родители просто не смогли решить, как ее назвать, поэтому и дали сразу три имени. Но она неожиданно для себя официально представилась той, с кем придется делить комнату. Возможно, потому, что поняла: друзьями им не быть. Не слишком приятная мысль. Нельзя ссориться с той, с кем спишь в одной кровати, иначе жизнь станет просто невыносимой!

– Тезка королевы, вот как? Забавно, – процедила Элизабет, прежде чем подойти к гардеробу и распахнуть дверцу.

Ребекка ощутила какое-то злорадное удовольствие при мысли о том, что теперь там висят ее платья!

– Ошибаетесь. Когда я родилась, она еще вовсе не была на троне. А вот вы тезка многих королев. Наверное, и это находите забавным?

Элизабет резко повернула голову:

– Вам не следовало трогать мои вещи! Больше так не делайте!

– Но вас здесь не было…

– По-моему, я все прекрасно устроила! Зачем вы вмешиваетесь? – процедила она.

Ребекка едва сдержала смех.

– Прошу прощения, но, по-моему, у нас равные права, и мне тоже нужно где-то развесить платья. Правда, мы оставили вам два лишних гардероба.

Но Элизабет отнюдь не испытывала благодарности за такое великодушие.

– Мы?

– Мы с горничной.

– У вашей горничной есть своя комната во дворце? – ахнула Элизабет, поспешно обернувшись. – Как вам это удалось?

– Никак, у нее нет своей комнаты. Мы…

– Значит, у вас городской дом? – перебила Элизабет. – У моей семьи его нет, поэтому горничной пришлось остаться дома. Но если у вас есть дом в столице, почему бы не жить там, вместо того чтобы тесниться со мной в крохотной комнатке?

Если у Ребекки и были сомнения относительно того, что Элизабет не обрадовалась ее появлению, теперь они исчезли. Ребекке ясно дали понять, что такое соседство явно нежелательно. Всякая девушка с более застенчивым, чем у Ребекки, характером могла стушеваться. Но благодаря раскрывшему ей глаза Джону Китсу, благослови его Бог, она ничуть не смутилась.

– Эта комната предназначалась мне, значит, наполовину моя. Ее выбрала сама королева. Таков ее приказ. Вряд ли я осмелюсь оскорбить ее величество, попросив другую комнату, но если вы находите мое соседство невыносимым, возможно, сами попросите перевести вас в более подходящее помещение?

Щеки Элизабет вспыхнули: похоже, ей наконец стало стыдно. Неужели она вообразила, будто своими повадками заставит Ребекку убраться отсюда или извиняться лишь потому, что Элизабет приехала первой и заняла все гардеробы?

– Я хотела сказать, но вы меня перебили, что у моей семьи нет городского дома. Однако мы нашли поблизости квартиру для горничной, с тем чтобы она могла ежедневно приходить сюда и выполнять свои обычные обязанности.

– Вам повезло, – надулась Элизабет. – Не всем по карману такая расточительность. Где же сейчас ваша горничная?

Ребекка, сама не зная почему, слегка покраснела. Конечно, не все благородные семьи богаты. Но то, что ее семья весьма состоятельна, еще не повод для смущения.

К счастью, Элизабет подошла к единственному туалетному столику и не заметила разрумянившихся щек. Элизабет выдвинула табурет с бархатной обивкой, стоявший под обшитым кружевами столиком, и уселась, чтобы поправить прическу.

– У Флоры не было причин оставаться, – сказала Ребекка ей в спину, – поскольку сегодня мое присутствие не требуется.

– Очень многое во дворце происходит без предварительного предупреждения, и вам необходимо это усвоить, чтобы быть готовой к любым случайностям.

Весьма похоже на хороший совет. Вот только непонятно, почему эта враждебно настроенная особа захотела давать ей полезные советы.

– Может, вы захотите загладить вину за то, что сделали с моими вещами, без разрешения, учтите, приказав горничной меня причесывать? Я пользовалась услугами камеристки леди Джейн, но она живет в другом крыле дворца.

Следовало бы с самого начала догадаться, что Элизабет никогда не сделает доброго дела без задней мысли.

– Вряд ли Флора согласится выполнять лишнюю работу за те же деньги, – отрезала Ребекка.

Но Элизабет не подумала сдаваться:

– А какое у нее право возражать? Она работает на вас и обязана выполнять ваши приказы.

– Вообще-то она служит в нашей семье. Не хотите ли поговорить об этом с моей матерью?

Элизабет поморщилась:

– Не важно, я справлюсь сама.

Как всегда. Ребекка покачала головой. Сделай Элизабет хотя бы малейшее усилие быть более дружелюбной, Ребекка предоставила бы Флоре решать, хочет ли она причесывать еще одну даму. И скорее всего даже заплатила бы горничной за услуги.

Боясь, что забудет занавесить окно и навлечет на себя град жалоб завтрашним утром, Ребекка выудила самую плотную нижнюю юбку и приладила поверх старой занавески.

– Вы привезли костюм? – неожиданно спросила Элизабет. – Дрина объявила, что сегодня вечером состоится маскарад.

– Дрина?

– Королева, разумеется.

Недоумение Ребекки было вполне простительно. Но она знала, что только члены королевской фамилии называли королеву Викторию детским прозвищем. Неужели ее поместили в одну комнату с особой королевской крови, с которой она обошлась не слишком уважительно?

Впервые в жизни она пожалела, что мать не воспитывала ее в более традиционном и строгом духе, не позволяя никаких вольностей. Если бы отец не умер так рано, ее, вероятно, растили бы, как остальных молодых аристократок того времени.

Добродетельная, невинная… Да, ей едва исполнитесь восемнадцать, и ее ни разу не поцеловал мужчина. Умеющая играть на фортепьяно и петь – да, она хорошо пела и неплохо играла. Но когда дело доходило до других музыкальных инструментов, она была совершенно беспомощна, несмотря на все свои старания, и Лилли выбросила их все до единого. Немного знала два иностранных языка и прекрасно говорила по-французски. Послушная… Да, она была послушной дочерью и, возможно, станет покорной женой. По крайней мере попытается. Слишком легкомысленна, чтобы иметь твердое мнение по всем вопросам – здесь она терпела полную неудачу.

«Нам просто полагается скрывать свой ум, если, конечно, он у нас имеется, – призналась как-то Лилли. – Я предупредила тебя, дорогая, и если придется притвориться дурочкой, делай это с умом. К несчастью, именно этого ожидает заурядный аристократ от жены, но, может, тебе повезет выйти за человека незаурядного? Может, твоему мужу захочется вести с женой содержательные беседы, а не ограничиваться унылыми разговорами о прислуге и хозяйстве, ведь многие мужья искренне считают, что с женами больше просто не о чем толковать. Но если тебе не повезет, нужно быть достаточно сообразительной, чтобы казаться глупой.

Правда, если бы Лилли вырастила дочь в строго традиционной манере, та, возможно, сбежала бы в слезах от несносной Элизабет. Но жизнь с матерью дала ей внутреннюю опору и способность постоять за себя. Научила, что быть женщиной – значит не обязательно поступать так, как ожидают мужчины. Жизнь с Лилли подготовила ее ко многим неожиданностям, кроме таких, как оскорбление члена королевской семьи.

При этой мысли от ее лица отлила краска.

– Вы родственница королевы?

– Откуда у вас такие мысли? – самодовольно спросила Элизабет.

Ребекка сразу все поняла. Элизабет просто дает ей понять, будто знает о жизни при дворе больше, чем она, Ребекка, и довольна, что заставила поволноваться.

Ребекка, окончательно обозлившись на Элизабет, сухо объяснила:

– Мне никто не сообщил о маскараде.

– Но когда объявляли о маскараде, вас здесь не было, не так ли?

Она права! Но нельзя же явиться на маскарад без приглашения!

Зато Элизабет явно так не считала:

– Фрейлины должны иметь в гардеробе несколько маскарадных костюмов и необходимые аксессуары, чтобы при случае комбинировать детали разных одеяний. Королева обожает всяческие увеселения, особенно костюмированные балы, на которые полагается приходить в соответствующих костюмах. Видите ли, она молода, не намного старше нас с вами. Почему бы ей не любить то же самое, что и нам?

Ребекка снова залилась краской. Они с матерью совершенно не подумали о маскарадных костюмах. У нее даже не было домино и маски!

Элизабет сразу это поняла.

– Плохо. Очень плохо. Не слишком удачное начало, не находите? – Кажется, Ребекка расслышала злорадные нотки в ее голосе. – Я бы одолжила вам один из своих.

Она смерила взглядом высокую стройную фигуру Ребекки:

– О, он, конечно, не подойдет.

– Надеюсь, меня извинят.

– Только в том случае, если вы больны, чего на самом деле нет. От нас требуют посещать все увеселения, тем более что иностранные сановники, которых почтили приглашениями, должны с кем-то танцевать и беседовать. Все это делается в интересах монархии и призвано показать королеву и ее окружение с наилучшей стороны.

Лилли и об этом ее предупреждала. Именно по этой причине двор считался самым вожделенным местом для дебюта. Здесь она встретит завидных женихов и сможет произвести впечатление на знатных мужчин и высокородных аристократов. Нужно немедленно написать матери. Лилли сможет снабдить дочь маскарадными костюмами, сшитыми норфордской модисткой, у которой есть мерки Ребекки, но что делать сегодня? Впрочем, как могут осудить человека за то, что он ни о чем не знал?

– По-моему, мне уже нехорошо.

– Помолчите и дайте подумать, – отрезала Элизабет. – Остальные леди, у которых есть лишние костюмы, почти такого же роста, как я. Вы слишком высоки. Уродились в отца?

– Скорее в мать.

Но Элизабет уже не слушала.

– Дайте подумать… кажется, у меня кое-что найдется, – пробормотала она, подходя к одному из гардеробов. Порывшись в вещах, она нашла треуголку, из тех, что носили несколько веков назад. При этом Элизабет даже улыбнулась! Какая метаморфоза произошла с ее лицом! Оно смягчилось и выглядело дружелюбным, почти красивым. – Это оставила моя последняя соседка. Жаль, что она забрала мундир, без него костюм получается неполный. Но думаю, мы сможем найти вам нечто вроде мундира, а может, даже и лосины. Кстати, здешние лакеи роскошно одеваются.

Ребекка с сомнением покачала головой:

– И кем же я предстану на маскараде?

– Мушкетером, разумеется. Уверена, никто не заметит отсутствия шпаги, которая могла бы придать всему костюму завершающий штрих. Вся изюминка в старомодной треуголке. Просто идеальный костюм для женщины. На мужчине он не будет так хорошо выглядеть. Сними шляпу – и вид совершенно не тот. А вот женщина… для нас это единственная возможность носить мужские штаны! Для нас это костюм, и притом очень броский!

Похоже, Элизабет права. И она была так довольна собой, найдя, как ей казалось, прекрасное решение, что у Ребекки не хватило духу признаться, что лучше бы рискнуть возможным неодобрением ее величества, чем показаться в дурацком, наспех скомбинированном костюме, за который можно заслужить неодобрение иного рода! Порядочная женщина не показывается на людях в мужских штанах.

– Вам придется подобрать волосы под шляпу, – добавила Элизабет, швырнув треуголку Ребекке. – Жаль, что вы отослали горничную до завтрашнего дня.

Вот это уже больше в духе Элизабет! Ехидная реплика и пренебрежительный тон – именно этого Ребекка и ожидала. Напрасно она поверила в желание соседки помочь. Та просто сделала шаг навстречу, чтобы минутой позже напомнить об отсутствующей горничной.

Но Элизабет, похоже, не ожидала ответа. Нашла в гардеробе свой костюм, но не выложила его на кровать, а повесила на руку.

– Предпочитаю сначала сделать прическу, а это означает, что приходится таскать одежду по всему дворцу, чтобы потом сразу нарядиться, – вздохнула она, но уже у двери обернулась. – Я пришлю вам камзол.

Садясь на кровать, Ребекка подумала, что Элизабет вряд ли сдержит слово. Недаром же упомянула о том, как неудобно идти через весь дворец, чтобы чужая горничная сделала тебе прическу. Элизабет явно не из тех, кто захочет сделать кому-то одолжение.

Но тут принесли камзол, а минут через пять другой лакей пожертвовал свои штаны. И Ребекке вдруг стало стыдно за то, что она так упорно сомневалась в Элизабет Марли.

Глава 4

В последний раз оглядывая себя в зеркало, Ребекка осталась довольна импровизированным костюмом. Жаль, что зеркало слишком маленькое. Зато овальное, и она может кое-как разглядеть себя. Хорошо, что она такая высокая, штаны прекрасно сидели. Именно это обстоятельство подвигло ее идти до конца и одеться блестящим мушкетером. Будь камзол менее роскошным, она могла бы выступить в роли пирата, и тогда не пришлось бы прятать волосы под шляпу. Треуголка с залихватским пером скорее всего могла бы послужить и джентльмену удачи.

Не так Ребекка хотела бы выглядеть при своем первом появлении при дворе, но сойдет и костюм мушкетера.

Обернувшись, она постаралась рассмотреть себя сзади. И решила, что сойдет за мужчину, пока кто-то не взглянет ей в лицо.

Заканчивая прихорашиваться, она ощутила нарастающее волнение. Ее первый бал! И она пропустила бы его, если бы не помощь Элизабет. Нужно извиниться перед соседкой за то, что усомнилась в ней.

Она поспешила выйти, но, оказавшись в длинном коридоре, остановилась. Куда теперь? И где будет бал? Наверняка в одном из залов. Сейчас она доберется до конца коридора и спросит у слуг.

– Спутали даты, старина? – спросил мужской голос за спиной. – Костюмированный бал назначен на завтрашний вечер.



Мужчина повернул голову и, проходя мимо, мельком взглянул на нее.

Ребекка замерла. Он? Что он здесь делает?

Мужчина не стал останавливаться, чтобы выслушать ответ. Впрочем, вряд ли он бы его дождался: Ребекка потеряла дар речи. Но джентльмен уже исчез из виду. К счастью, он не успел понять свою ошибку. Зато она узнала его и теперь стояла как громом пораженная. Они встречались трижды, и каждый раз он производил на нее подобное воздействие.

Она всегда думала о нем как об Ангеле. Он был слишком красив, чтобы считаться простым смертным. Высокий, мускулистый, с длинными черными волосами, развевавшимися на ходу. Раньше ей казалось, что глаза были светло-серыми, но она никогда не находилась к нему так близко, как сегодня. Зато теперь обнаружила, что они имеют чудесный оттенок светло-голубого.

Впервые она увидела его в Норфорде и была так потрясена, что вообразила, будто над головой его светится нимб. Именно тогда он стал ее Ангелом. И это мнение еще укрепилось, когда на следующий день она снова его увидела. Он скакал по дороге, ведущей к Норфорд-Холлу, и солнечный луч, проглядывавший сквозь древесные кроны, падал прямо на него, как небесный свет. На этот раз она была потрясена еще больше. И наверное, решила бы, что ей все это показалось, не будь рядом с ней матери, заметившей ее реакцию.

– Он родственник твоего будущего мужа, – пояснила она. – Один из многочисленных кузенов Рейфела Лока. Клянусь, Господь ниспослал членам всей этой семьи необыкновенную внешность!

Мать так надеялась, что Ребекка выйдет за наследника герцога Лока! И Ребекка разделяла ее надежды! С самой первой встречи, когда Рейфел посетил один из праздников в саду, который устраивала мать, Ребекка была очарована его красотой и обаянием. Поэтому она сразу согласилась, когда Лилли сказала, что он может стать ее мужем. К сожалению, все это происходило пять лет назад, когда она была слишком молода для замужества, а Рейфел считался уже достаточно взрослым, чтобы искать жену.

Ребекка и Лилли очень разволновались, когда Рейфел впервые отправился в Лондон на весь сезон. Но тогда ходили слухи, что пока он не намерен жениться. Рассказывали также, что многие мамаши дебютанток отказывались верить, что он не влюблен ни в одну из их дочерей. Бедняга пытался отпугнуть их, заводя короткие связи в надежде на титул повесы, а не завидного жениха.

Ничего не получилось. Маменьки по-прежнему навязывали ему своих дочек. Как наследник герцога Норфорда, Рейфел считался слишком хорошей партией, чтобы сдаться без боя. Беднягу преследовали с таким упорством, что ему пришлось на два года уехать в путешествие по Европе. Какое облегчение испытали тогда дамы Маршалл, сочтя, что за это время Ребекка успеет стать взрослой!

Но по возвращении Рейфела домой случилось нечто неожиданное. Сплетники еще не успели распустить языки, как Рейфел без всякой помпы и ухаживаний женился на Офелии Рид, самой красивой и злобной женщине во всем Лондоне.

Разочарование, испытанное Лилли и Ребеккой, было трудно пережить. Цель, которая была так близка, теперь казалась недосягаемой.

Лилли, конечно, винила себя. Не следовало вообще заговаривать с дочерью о замужестве, когда та была еще совсем молода. Больше такой ошибки она не сделает. Нет, замужество обсуждалось, но в самых общих чертах, без упоминания каких-то определенных имен.

И вот теперь она неожиданно встретила кузена Рейфела – там, где менее всего ожидала его найти. Впрочем, тут нет ничего необычного. Кому и находиться при дворе, как не маркизу! По слухам, его мать очень удачно вышла замуж, но скоро осталась вдовой, так что титул перешел к старшему сыну. Ему наверняка прислали приглашение на бал!

Опомнившись, Ребекка сообразила, что впервые видит Ангела, с тех пор как рухнули надежды стать женой его кузена. Ранее она считала неприличным свой интерес к этому человеку. Кроме того, его не слишком хорошо знали в Норфорде. Его мать, одна из пяти сестер герцога, вышла замуж и переехала в Лондон еще до рождения Ребекки. Поэтому та даже не знала его полного имени: о нем говорили как о кузене Рейфела или сыне Джулии. Для нее же он просто оставался Ангелом.

Ребекка, конечно, понимала, что он не ангел. До нее даже доходили какие-то невразумительные сплетни о том, что сын Джулии Лок пользуется вполне заслуженной репутацией повесы, не пропускавшего ни одной юбки, – весьма мягкое обозначение распутника худшего разбора. Но Ребекка не поверила ни единому слову. С ним не может быть связано ничего пошлого.

Очнувшись от своих дум, Ребекка двинулась вперед, но сделала всего несколько шагов, прежде чем снова оцепенеть. Думая о человеке, вовремя предупредившем ее, она не до конца осознала сам смысл предупреждения.

Значит, сегодня не будет никакого костюмированного бала! Спутала ли Элизабет даты или намеренно солгала, чтобы выставить Ребекку в неприглядном свете? Она по меньшей мере выглядела бы глупо, появившись на людях в подобном виде без особого повода. Должно быть, сегодня тоже устроен бал, иначе Элизабет не задумала бы опозорить ее в глазах двора. Но был ли у нее такой план?

– Не слишком спеши с выводами. Сначала проверь, – пробормотала Ребекка себе под нос. – А вдруг она действительно пыталась помириться и потерпела неудачу? Неприятно сыпать несправедливыми обвинениями и потом выглядеть дурочкой!

Ребекка медленно вернулась в свою комнату, живо представляя, что случилось бы, не повстречай она Ангела. Что сделала бы мать на ее месте? Жаль, нельзя спросить совета у Лилли, но та, возможно, уже вернулась в Норфорд.

Ребекка закрыла за собой дверь и бессильно к ней прислонилась. Что делать? Лечь пораньше, чтобы выглядеть свежей в свой первый день при дворе, или переодеться, поискать Элизабет и потребовать объяснений?

И тут ее взгляд упал на окно. Яблоко раздора! Дурацкое окно, занавешенное нижней юбкой.

Огонек гнева, который она пыталась не замечать, стал разгораться, превращаясь в пламя.

Глава 5

– Ну как? На этот раз ты удовлетворен своей комнатой?

Руперт Сент-Джон, маркиз Рочвуд, развалился в мягком кресле, перекинув ногу через один подлокотник и прислонившись спиной к другому. Он понюхал бренди в бокале, который ему вручили, но пить не стал. И на вопрос не ответил. Неуважение, которое он выказывал начальству, было намеренным. Впрочем, он презирал Найджела Дженнингса, и оба это знали.

Когда Руперта впервые попросили несколько дней пожить во дворце, чтобы быть поближе к намеченной добыче, ему и слуге отвели комнатку такую крохотную, что она могла бы по праву назваться ящиком. На этот раз ему отвели покои, которые только что освободил король дружественной страны. Поэтому вопрос не требовал ответа. Да Руперт и не жаловался. Просто заявил Найджелу, чтобы тот больше никогда не просил его жить в Букингемском дворце, тем более что его дом находился в пяти минутах езды. Но Найджел настаивал на пребывании Руперта во дворце. Поэтому он был немного удивлен роскошью своего нынешнего жилья.

Взгляд светло-голубых глаз остановился на Найджеле, наливавшем себе бренди, после чего скользнул к шкафчику, где стояли бутылки с напитками.

Коренастый и ничем не приметный Найджел Дженнингс мог раствориться в любой толпе, что делаю его грозным противником. А вот Руперту это не удавалось. Кто мог забыть его, хотя бы раз увидев? Необыкновенно красивый, он даже слышал, как его называли прекрасным, отчего мгновенно приходил в бешенство, поскольку именно красота и вовлекла его в ту игру, которой он занимался сейчас.

Не то чтобы ему это не нравилось. Он обожал опасные приключения. Его пьянил успех. До чего же приятно быть неизвестным героем! Он просто ненавидел самое начало своей «карьеры».

Отвлекшись на поиски второй бутылки с бренди. Найджел рассеянно спросил:

– Итак, дорогой, что тебе удаюсь узнать?

Услышав столь нежное обращение, Руперт на мгновение застыл. Помедлив, он раздельно выговорил:

– Когда-нибудь я, вероятно, просто убью тебя.

Найджел с удивлением обернулся и, очевидно, только сейчас сообразив, что именно ляпнул, слегка побледнел.

– Я не то сказал.

– Разве?

– Я пошутил. Больше этого не повторится.

Руперт, ни на йоту не веря его клятвам, отчеканил:

– Ты своими россказнями заставил мальчишку поверить, что только он может спасти страну от несчастья. Заставил поверить, что это лицо… – он ткнул пальцем в щеку, – это лицо – единственное средство, с помощью которого можно выполнить сложнейшее задание.

– Но ты идеально подходил для этой миссии, – возразил Найджел. – Впервые мы встретились при дворе короля Георга, куда ты приехал с отцом. Господи, ты показался мне самым красивым ребенком на свете. И я не смог тебя забыть. Годы спустя, когда потребовалось выполнить определенное задание, я сразу понял, что только ты способен это сделать. Нашел тебя, и ведь в четырнадцать лет, еще не будучи взрослым мужчиной, ты все же нашел силы все решить за себя.

Но Руперт, словно не слыша, продолжал:

– Ты склонил мальчишку сотворить немыслимое – ради блага страны. И тебе на самом деле было плевать, если бы он все сделал по-твоему, вместо того чтобы найти иной способ, такой, который не запятнал его чести и репутации. Но этого мальчика больше не существует.

– Ради Бога, Руперт, я же просто оговорился!

– О нет, ты просто выложил то, что у тебя на душе, – прорычал Руперт. – Мы давно решили, что ты будешь держать свои извращенные эмоции при себе!

Он слишком резок. Недаром лицо Найджела залило краской стыда. Четыре года назад он, напившись до полубеспамятства, признался Руперту в любви. Заявил, что с ним случилось что-то и теперь он не может с собой совладать. Но поклялся, что больше не упомянет об этом и не позволит своим чувствам мешать работе. Все это показалось Руперту весьма странным. Сексуальные предпочтения Найджела ограничивались исключительно женщинами. Когда-то он был женат, но давно вдовел. У него были дети. Он менял любовниц. Все это могло быть ловушкой… или нет? Руперт знал, что некоторые мужчины имеют склонность к лицам как своего пола, так и противоположного. Но если он усомнится в Найджеле, то просто не сможет больше на него работать.

– Должно быть, я слишком близко принял это к сердцу, – вздохнул он. – Давай оставим это.

Придется Найджелу принять его слова в качестве извинения: более пространного тот не дождется.

Найджел коротко кивнул и, схватив полупустой бокал с бренди, уселся на другом конце просторной комнаты. Найджел называл ее домом с тех самых пор, как королева сделала Букингемский дворец своей официальной резиденцией. В общем и целом он служил уже третьему властелину страны.

Шпион, королевский агент, как бы его ни величали, Найджел занимался сбором информации, могущей помочь или повредить стране. Что ни говори, а кто предупрежден, тот вооружен, на радость или беду Некоторые считали, что он был одним из побочных отпрысков покойного короля Георга III, чем объяснялось его постоянное пребывание в королевских дворцах. Несмотря на заурядную внешность, никто не считал его простым шпионом.

Людям, работавшим на него, он ничего не платил. Аристократы обязаны служить своей стране. Деньги предназначались для всякой швали, которая пальцем не шевельнет, если в карманах не зазвенит звонкая монета! Бессовестный и беспринципный, хотя и обладающий многими достойными качествами, Найджел мог пойти на все ради блага страны.

Удовлетворившись некоторым подобием извинения, Найджел снова затронул интересующую его тему:

– Так ты что-то обнаружил?

– Я похож на волшебника? Вспомни, я только-только перебрался сюда, – резко бросил Руперт.

Найджел невозмутимо улыбнулся:

– Ну… хоть ты и не способен творить чудеса, но иногда добивался поразительных результатов.

– Я все-таки не пойму, в чем необходимость моего проживания здесь? Премьер-министр отнюдь не глуп. И он не позволит жить во дворце тому, кто может выставить его в дурном свете.

Поскольку партия вигов очень долго стояла у руля власти, Найджел успел завести много полезных связей среди ее сторонников. Иногда некоторые дамы даже выполняли его небольшие задания при дворе. Но теперь, когда власть в парламенте взяли тори, его жизнь несколько усложнится. Не то чтобы Найджел был приверженцем какой-либо политической партии. В его профессии нельзя позволить себе такую роскошь. Ему просто придется вновь начать с нуля и завести новые связи среди придворных дам.

– Конечно, все они из лучших семей. Пока что об этом не стоит беспокоиться, – заметил Найджел. – Но две леди, назначенные фрейлинами герцогини, когда она помирилась с королевой после рождения принцессы, принадлежали к моему лагерю. Они понимали необходимость докладывать обо всем, выходящем за рамки обычного и касающемся герцогини. Потеряв их…

– Только не говори, что тебя по-прежнему тревожит герцогиня Кентская, – перебил Руперт. – Все это давно в прошлом. Теперь они с королевой прекрасно ладят, не так ли?

Разлад произошел, когда королева не позволила матери жить при дворе. Причиной скандала был Джон Конрой, личный секретарь и советник герцогини, а также, как всем было известно, ее любовник, хотя последнего никто наверняка не доказал. Но даже сама Виктория так считала. Когда у Конроя хватило наглости попытаться уговорить королеву сделать его своим личным секретарем, та заявила, что с нее довольно и что она не желает видеть эту рвущуюся к власти парочку, и изгнала их из дворца.

Принц Альберт, муж королевы и племянник герцогини, сумел перекинуть мостик через разделявшую женщин пропасть, после того как в прошлом году Виктория родила своего первого ребенка. Помогло и то, что Конрой к тому времени покинул страну. Руперта немало удивило, что Найджел не стал устраивать его убийство. Но не сомневался, что именно Найджел сыграл немалую роль в самопровозглашенной ссылке Конроя, хотя так в этом и не признался.

– По всему видно, что герцогиня стала заботливой бабушкой и постаралась заключить мир с дочерью, – согласился Найджел. – Но я отнесся бы к своим обязанностям легкомысленно, если бы не счел нужным наблюдать за ней, особенно еще и потому, что Сару Уилер не заменили, как остальных фрейлин из семей вигов. Эта умница никогда не выказывала своих политических пристрастий.

– Так после перестановок она получила новую должность?

– Неофициальную. Но поскольку все остальные фрейлины новенькие и очень молоды, герцогиня сделала ее старшей над ними.

Руперт прекрасно знал, что Найджел не доверял леди Саре с самого первого ее появления при дворе. Обедневшая аристократка, последняя из своего рода, она жила при дворе герцогини еще до переезда королевы во дворец, но так и не получила должности. Просто считалось, что она служит герцогине. Потом она и Найджел стали кем-то вроде соперников. Да, «соперники» было точным определением для постоянной гонки, в которой участвовали оба – и Найджел, и Сара.

Сара Уилер тоже любила собирать информацию о придворных. Вот только Найджел никак не мог понять, какую пользу она из этого извлекает. Во всяком случае, не заискивает перед королевой. Найджел точно знал это с тех пор, как расставил несколько ловушек, в которые она так и не попалась.

Он даже потребовал у Руперта узнать мотивы, движущие этой женщиной, а для скорейшего достижения цели стать ее любовником. Но Руперт крайне редко принимал предложения Найджела. Кроме того, он искренне невзлюбил даму, и это чувство не имело ничего общего ни с Найджелом, ни с его приказами. Просто Сара была слишком надменной, слишком высокомерной для женщины, занимающей столь низкое положение при дворе. И это она называла его «прекрасным».

Но тогда Руперт сумел узнать лишь, что она не представляет непосредственной угрозы для монархии. Или эта женщина занимается шантажом? Последнее еще предстояло проверить.

– Я встречал в обществе добрую половину дам, которых вижу во дворце. Пока ничего особенного. Никаких спрятанных в шкафах радикалов. Большинство просто счастливы получить должность. Многие держатся настороженно, зная, что королева благосклонно относится к вигам.

– Очень жаль, что об этом стало известно, – вздохнул Найджел. – Королеву предупредили о необходимости прекращения переписки с лордом Мельбурном. Но она упорствует.

– Я тоже возмутился бы, услышав требование не общаться со своими друзьями, – посочувствовал королеве Руперт. – Мельбурн не только один из ближайших ее советников. Занимая пост главы правительства, он научил ее всему, что она знает о политике. С тех пор как королева взошла на трон, они оставались друзьями. И порвать с ним только потому, что нынешний премьер-министр – тори…

– Ты прекрасно знаешь, что монархи обязаны жить по иным правилам, чем простые смертные. Она зависела от Мельбурна, но теперь есть принц Альберт, на которого можно положиться, не говоря уже о хорошем политическом чутье. И как монархиня, она должна сознавать, что нельзя выказывать теплые чувства к партии, которая не находится у власти.

– При этом не стоит забывать, что это ты велел мне доставить по назначению несколько тайных писем ее величества, – ухмыльнулся Руперт.

– Не мое это дело – советовать королеве, что делать. Если она что-то просит, я обязан без возражений подчиняться ее просьбам и требованиям. По крайней мере теперь она замкнулась. Понимает, что нельзя публично подрывать авторитет Пиля во второй раз.

Руперт едва сдержал смех. «Первый раз» случился несколько лет назад. Инцидент был известен как «спальный кризис», Мельбурн в то время вышел в отставку, и его место занял Пиль, но когда он попытался назначить фрейлин из семейств тори, Виктория не колеблясь отказалась. Она не собиралась и не желала отказываться от фрейлин из семейств вигов, бывших ее близкими подругами, а не просто церемониальными марионетками. Вся история привела к отставке Пиля и возвращению Мельбурна на должность премьер-министра.

Но четыре года спустя Мельбурн удалился на покой. Пиль снова победил на выборах, и Виктория поняла, что не совершит той же ошибки дважды. Кроме того, после свадьбы с принцем Альбертом, которого королева горячо любила, она больше не искала общества фрейлин. Ее лучшим другом стал муж. Поэтому во дворец стали прибывать фрейлины, назначенные сторонниками Пиля, и Руперта призвали на помощь, потребовав определить, нет ли среди них непригодных для столь важной должности. Против такой задачи Руперт нисколько не возражал. Просто считал, что для этого вовсе не обязательно жить во дворце.

Конечно, он знал, почему Найджел так упорно настаивал на своем. Если Руперту придется соблазнить какую-то даму, чтобы раздобыть нужные сведения, ему понадобится пустая комната поблизости.

Глава 6

Вечерние увеселения проходили в Желтой гостиной, находившейся на противоположном конце дворца, довольно далеко от парадных дворцовых покоев. Ребекка, разумеется, тут же заблудилась и поэтому не сразу нашла комнату.

Вероятно, королева давно ушла, потому что там было человек двадцать, в основном дамы, собравшиеся компаниями и оживленно болтавшие. В середине комнаты находился небольшой подиум. Возможно, сегодня здесь проходил поэтический вечер. Мать Ребекки рассказывала, что придворные дамы часто устраивают свои собственные увеселения, чтобы развлечься, когда во дворце не происходит ничего официального и требующего их присутствия.

Однако сейчас, похоже, вечер закончился. Ребекка уже хотела уйти, но заметила Элизабет Марли. Та стояла в другом конце комнаты и что-то говорила двум девушкам, по виду ровесницам Ребекки. На ней было то самое платье, в котором она ушла из комнаты. По-видимому, она даже не думала переодеваться в маскарадный костюм. Еще одно подтверждение того, что Элизабет хотела поставить Ребекку в глупое положение.

Ребекка решительно направилась к соседке, вежливо кивнула остальным девушкам и прошептала:

– Почему вы мне солгали?

Услышав столь недвусмысленное обвинение, Элизабет оцепенела. Не потрудившись представить Ребекку своим собеседницам или хотя бы пожелать им доброй ночи, она оттащила ее в сторону и надменно ответила:

– Какая чушь! Я никогда не лгу! И прошу объяснить, в чем заключалась моя ложь?

– В костюме, который вы так старались заставить меня надеть сегодня вечером. Надеюсь, это освежило вашу память?

Элизабет пожала плечами, не скрывая злорадства:

– Я просто спутала даты. Здесь столько всего происходит, что немудрено и забыть.

– Если это правда, почему вы не вернулись и не предупредили меня? – не уступала Ребекка.

– Я послала лакея, но он, очевидно, опоздал. Вы не имели права предполагать, что я лгу!

Ребекка понимала, что это очередная ложь: стоит лишь только услышать самодовольный, ехидный голосочек Элизабет, чтобы все понять. Судя по виду, она ничуть не раскаивалась.

– Что ж, давайте найдем этого лакея. Пусть подтвердит ваши слова.

– О Господи! – нетерпеливо воскликнула Элизабет. – Вы все еще настаиваете на своем? На вас нет костюма, следовательно, вы вовремя обнаружили, что сегодня он не понадобится. И как же вам это удалось?

– Ангел-хранитель меня предупредил.

Элизабет подняла брови, но, должно быть, решила пропустить мимо ушей столь странное замечание и сказала:

– Значит, ничего страшного не случилось, верно?

Но могло случиться. И обе это знали. Гнев Ребекки разгорелся с новой силой. Она немного остыла бы, услышав извинения, но их не дождаться. И очевидно, переговоры зашли в тупик. Ей в голову не приходило, что Элизабет будет просто все отрицать. Как бы нагло Элизабет ни вела себя с самого начала, Ребекка по крайней мере ждала, что та превратит все в шутку, посмеявшись над ее доверчивостью. Но этого не произошло.

– Больше не пытайтесь ставить меня в неловкое положение. Вряд ли последствия вам понравятся, – предупредила Ребекка и для пущей важности добавила: – И вам лучше не будить меня, когда придете.

– Или что? – осведомилась Элизабет.

Хороший вопрос. Ребекке пришлось немного подумать, прежде чем процедить:

– Иначе я полюблю солнечные лучи, проникающие в окно рано утром.

Конечно, угроза прозвучала довольно жалко, но по крайней мере дошла до сознания Элизабет. Если та хочет войны, Ребекка готова принять вызов.

Высказавшись, Ребекка повернулась, собираясь уйти, и увидела, что стоящие поблизости три девушки дружелюбно ей улыбаются. Должно быть, они все слышали. Ребекка покраснела и направилась к двери, но одна из девушек догнала ее и пошла рядом.

– Давно пора было отчитать Элизабет Марли за ее безобразные выходки, браво! – воскликнула она с искренней улыбкой. – Я Эвелин Дюпре. А вы, надеюсь, Ребекка Маршалл?

– Да, но откуда вы знаете?

– Нам сообщили, что вы приедете завтра. Вы стали четвертой фрейлиной герцогини Кентской. К сожалению, Элизабет Марли тоже одна из нас, а это означает, что вы не сможете избегать ее, как, впрочем, и мы.

Эвелин была довольно хорошенькой: рыжеватые волосы и зеленовато-карие глаза. Судя по виду, она была на год-другой моложе Ребекки. Для того чтобы стать фрейлиной, было вовсе не обязательно достичь брачного возраста. Обычно эта служба длится не менее четырех лет или до следующих выборов придворных дам.

– Значит, я не единственная, кто пытался с ней подружиться? – полюбопытствовала Ребекка.

– Господи, конечно, нет. По-моему, она одинаково ненавидит всех девушек. Она приехала первой и на этом основании считает себя вправе командовать всеми, чего, конечно, мы не признаем. – Эвелин вдруг нахмурилась. – Честно говоря, она из кожи вон вылезла, чтобы выжить свою первую соседку, и, судя по тому, что я подслушала в Желтой гостиной, на вашу долю выпала нелегкая участь делить с ней комнату.

Ребекка поморщилась и кивнула:

– И ничего тут не поделать.

– Почему же? – удивилась Эвелин. – Попросите отвести вам другую комнату, в противном случае она испортит вам жизнь. На это может уйти несколько дней, но все усилия будут вполне оправданны. По крайней мере вы сможете хотя бы ночью отдохнуть от нее.

– Я не посмею, – вздохнула Ребекка и передала слова лакея.

– Очень жаль, но вы, кажется, правы, – согласилась Эвелин. – Нельзя, чтобы королева поняла, что ошиблась в своих суждениях относительно одной из фрейлин.

– Я постараюсь что-то придумать, – заверила Ребекка. – Теперь я поняла, какая она лгунья, и больше не попадусь на ее удочку. Но что случилось с ее первой соседкой?

– Через два дня после приезда девушку с позором отослали домой. Элизабет спровоцировала ее на скандальную сцену. Что там было! Крики, вопли, ругань, и бедняжка к тому же горько плакала. Я еще не видела, чтобы кто-то так сильно расстраивался! Она даже оскорбила леди Сару, когда та попыталась вмешаться, а этого никак не следовало делать, – шепотом добавила Эвелин.

– Вы имеете в виду леди Сару Уилер? Даму, к которой я должна явиться завтра утром?

– Да, мы все находимся в ее распоряжении. И это очень хорошо. По крайней мере она англичанка. Вы знаете, что герцогиня – немка и ее родной язык немецкий? Она так плохо говорит по-английски, что ее с трудом понимают.

– Знаю, – усмехнулась Ребекка. – Сама я почти не знаю немецкого, но надеюсь выучить здесь.

– Только не это! – с притворным ужасом воскликнула Эвелин. – Я так рада, что отделалась от гувернантки, и надеюсь, мне больше ничему не придется учиться. Но нам все равно не придется слишком много общаться с герцогиней, разве что почти все дни проводить в ее покоях. Пусть старшие фрейлины герцогини изучают язык, чтобы ее понимать. Они ей прислуживают. Мы всего лишь нечто вроде декорации, как говорит моя мама. Если герцогиня должна появиться на официальной церемонии, мы будем частью ее сопровождения, но нам не обязательно быть ее компаньонками, если только она этого не потребует. Кроме того, она почти все время проводит с королевой или в детской. Она обожает внучку.

Эвелин весело хмыкнула.

Но Ребекке было не до веселья. Теперь она понимала, что хотел сказать лакей своим осторожным предупреждением.

– Но если бывшую соседку Элизабет изгнали из-за сцены, которую та подстроила, почему же и ее не попросили из дворца? – выпалила она.

– Никто никого не изгонял. – покачала головой Эвелин. – Но девушка посчитала, что ее непременно лишат должности, поэтому предпочла отказаться сама и уехать. Леди Сара предпочла промолчать. И нам велели больше никогда не упоминать о случившемся, но я сочла нужным предупредить вас, поскольку по всему видно, что Элизабет и вам попытается устроить нечто подобное. И на секунду мне показалось, что ей это удалось.

Ребекка подумала о том же.

– Вы знаете, почему Элизабет так дерзко себя ведет? Поняв причину, мы можем принять меры.

Эвелин подумала.

– Хотите сказать, это ревность или зависть? Или какая-то обида?

– Вот именно.

Эвелин пожала плечами.

– Я не назвала бы это обидой. Разве что Элизабет винит всех окружающих в своих несчастьях, а это, согласитесь, глупо! Зависть… мм… полагаю, это каким-то образом связано с бедностью. У ее семьи почти нет денег, так что она, оказавшись среди такой роскоши, окончательно потеряла рассудок. Говорят, один из ее предков проиграл огромное состояние за карточным столом. Может, именно поэтому она так хорошо ладит с леди Сарой. Та тоже происходит из обедневшей семьи. Но точно я ничего не знаю. Вполне вероятно, Элизабет так себя ведет, поскольку не хочет ни с кем делить комнату. Когда она на прошлой неделе осталась одна и подумала, что теперь у нее не будет соседки, сразу стала немного приветливее.

Только сейчас Ребекка поняла, куда ведет ее Эвелин. На кухню, подумать только!

Заметив удивленное лицо Ребекки, Эвелин рассмеялась:

– Проголодались? Я умираю с голоду. Нам позволено сюда приходить. Первое, что я сделала, оказавшись во дворце, – подружилась с шеф-поваром, что рекомендую сделать и вам. Поверьте, очень приятно, когда тебе каждое утро приносят горячие пирожки. В покои герцогини, где мы обычно завтракаем, их приносят уже подсохшими и остывшими.

В огромном помещении, несмотря на поздний час, все еще кипела работа. Судомойки мыли посуду и пол, поварята готовились к завтрашнему дню. Ребекка сочла предложение Эвелин превосходным, даже если при этом придется делить пирожки с ненавистной соседкой.

– Только сейчас я поняла, что пропустила ужин, – усмехнулась Ребекка. – А повар здесь? Хотелось бы познакомиться.

– Нет, но завтра утром я вам его представлю.

– Благодарю вас от всей души, – сказала Ребекка новой подруге. – Вы очень мне помогли.

– Очень рада. Я просто счастлива, что вы ничуть не похожи на Элизабет. Одной такой более чем достаточно.

Глава 7

Горничная Флора была на диво понятливой девушкой. Ребекка смогла дать ей полный отчет о вчерашнем дне, потому что Элизабет уже выплыла из комнаты. Выразив Ребекке горячее сочувствие, Флора приняла вполне логичное решение:

– Я сделаю ей прическу.

– Но ты вовсе не обязана! – поразилась Ребекка.

– Знаю. Но ваша матушка не ожидала, что вы попадете прямиком в осиное гнездо. Она мечтала, что вы будете прекрасно проводить время во дворце и наслаждаться своим дебютом. А эта злобная ведьма строит планы убрать вас из дворца, как предыдущую соседку.

– Но твоя любезность вряд ли к чему-то приведет, – вздохнула Ребекка.

– В таком случае я больше не буду ей помогать. Но попытаться стоит, не находите?

Флора по природе своей была оптимисткой. Впрочем, как и Ребекка, но только не в этом случае. Враждебность и неприязнь Элизабет, казалось, были частью характера этой особы, а значит, никакие попытки умиротворить ее не будут иметь успеха. Но Ребекка понимала, что горничная права. Попытаться стоит.

Джон Китс уже ждал ее в коридоре, чтобы проводить в покои герцогини. Ребекка была искренне ему благодарна и постаралась сдержать улыбку, когда он стал осторожно расспрашивать ее о Флоре.

Покои, где она и другие фрейлины будут проводить большую часть дня, были просторными и хорошо обставленными. Пусть Мария Луиза Виктория, герцогиня Кентская, промотала большую часть своего состояния и финансы ее были в полном расстройстве, зато теперь ее поддерживала королева.

Войдя в гостиную, Ребекка увидела только Эвелин и еще одну девушку, представившуюся леди Констанс. Они сидели за рукоделием.

Констанс выглядела немного старше Ребекки. На вид ей было года двадцать два, как королеве. И все же младшие фрейлины не должны быть замужем. Девушка показалась ей очень симпатичной. Интересно, почему она так и не нашла себе мужа?

– Над чем трудитесь? – спросила Ребекка, садясь рядом.

Эвелин показала квадрат атласа с нарисованным узором из лоз и изящных цветов.

– Это идея герцогини. Сама она работает над большим центральным квадратом. Потом мы их сошьем, и получится одеяло для принцессы. Если у вас верная рука, помогите нам. В ящике лежат такие же квадраты и нитки для вышивания.

Эвелин кивком показала на шкафчик в углу, где стояли также стулья и музыкальные инструменты. Ребекка надеялась, что ее не попросят сыграть, иначе она просто опозорится!

Она любила вышивать, но сегодня слишком нервничала, чтобы заниматься тонкой работой, украшая одеяло для самой принцессы!

– Герцогиня уже вернулась во дворец? – спросила Ребекка.

– Пока нет, но сегодня должна вернуться. И не волнуйтесь, от вас не потребуют беседовать с ней. Обычно она проводит время в своей приватной гостиной. Зато леди Сара здесь. Наверное, желает убедиться, все ли в порядке.

– И конечно, третирует горничных, – добавила леди Констанс.

– Вздор! – возразила Эвелин. – Ее никак нельзя назвать язвой.

Ребекка подняла брови:

– Вы хотели меня предупредить?

– Не совсем. Со стороны может показаться, что Сара чересчур резка со слугами. Но потом мы узнали, насколько могут быть ленивы горничные! Когда королева решила сделать дворец своей резиденцией, здесь была ужасная грязь. Повсюду виднелись следы сажи! Но принц Альберт сумел все наладить. И с тех пор слуги стараются как следует выполнять свои обязанности. Сара просто добивается совершенства.

– Не только, Эви, и тебе это известно, – неодобрительно проворчала леди Констанс. – Она даже с нами обращается как с личными слугами. Некоторые поручения, которые она дает нам, по моему мнению, просто неприличны.

– Какие именно? – полюбопытствовала Ребекка.

Констанс хотела ответить, но нахмурилась и поджала губы. Эвелин усмехнулась и спокойно заверила:

– Не волнуйся, Ребекка не одна из шпионок Сары. Вот Элизабет – скорее всего да. Сама видишь, в какой они дружбе. Даже сейчас она услала Элизабет с каким-то заданием.

– О каких поручениях говорит леди Констанс? – прямо спросила Ребекка.

– Леди Сара увлекается дворцовыми интригами. Она приказала Констанс следить за одним из послов, когда тот покинул дворец, а потом донести, куда он поехал и что делал. В этом нет ничего особенного. Но мы не могли понять, зачем ей эти сведения. Кроме того, хотя от нас ожидают выполнения поручений, пусть даже время от времени, Констанс не следовало покидать дворец, да еще без охраны.

– Почему вы попросту не отказались? – спросила Ребекка у Констанс.

– Ей нельзя отказать, – возмущенно пробормотала та. – Одно ее слово герцогине, и мы потеряем свои места. Она имеет власть над нами.

– И злоупотребляет этой властью? – нахмурилась Ребекка.

– Вы все преувеличиваете, – вздохнула Эвелин. – Что ни говори, а она находится на службе у герцогини. Правда, леди Сара не вдавалась в подробности, но информация, которую она собирает, может пригодиться герцогине и рано или поздно достигнет слуха королевы. Вряд ли леди Сара посмеет использовать нас для неблаговидных целей.

Ребекка была склонна согласиться с ней. Но мать не предупреждала, что она может быть замешана в дворцовые интриги! Самой Ребекке это казалось скорее волнующим. Очевидно, Эвелин тоже так считала.

– А по-моему, это забавно, – улыбнулась она. – Вот сегодня на костюмированном балу я должна отвлечь одного лорда, а потом задать ему откровенный вопрос, да так, чтобы он, пораженный моей красотой и манерами, ответил мне откровенно, а не отделался общими фразами. Каким образом я смогу отвлечь его? Это Сара оставила на мое усмотрение.

– Ты прекрасно знаешь, на что она намекнула! Ты должна позволить ему поцелуй! – фыркнула Констанс.

Эвелин озорно хихикнула:

– Значит, мои надежды сбудутся! Он прекрасная партия и божественно красив!

Слово «божественно» заставило Ребекку вспомнить Ангела. Она втайне вздохнула. Только бы Эвелин имела в виду другого человека.

Но она побоялась спросить, как зовут аристократа, за которым должна была шпионить Эвелин, просто потому, что не знала имени Ангела.

Тут появилась леди, о которой шел разговор. Почти выбежав из гостиной герцогини, Сара Уилер заметила Ребекку, но не остановилась. Мимоходом взглянула на девушку, велела явиться к ней и исчезла в коридоре.

– Вам лучше поспешить, – посоветовала Эвелин, – иначе не будете знать, куда она исчезла. Ее кабинет находится через дверь, вниз по коридору.

Ребекка кивнула и помчалась за Сарой. Та действительно уже исчезла, хотя оставила дверь открытой. Оказавшись в узком коридорчике, Ребекка поняла, что это личный вход герцогини в спальню.

– Сюда! – окликнула Сара, не давая Ребекке ошибиться дверью.

Ребекка свернула в первую комнату слева, оказавшуюся совсем маленькой, больше похожую на чулан. Сара сидела за крошечным приставным столиком. Кроме столика, здесь еще помещались два жестких стула, но ничего больше. И даже окон нет. Правда, горела лампа, и в воздухе витала синеватая дымка. Но в полумраке леди Сара казалась гораздо моложе своего истинного возраста.

Леди Сара могла бы считаться уродливой, однако чересчур длинное узкое лицо, несомненно, казалось интересным, особенно серые, близко посаженные глаза. Впечатление усугублял горбатый, очевидно, когда-то сломанный нос. На вид ей было лет тридцать пять. Высокая, даже немного выше Ребекки, она была очень худой и плоской: никаких выпуклостей или изгибов. Черные как смоль волосы туго стянуты в узел, хотя букли наверняка смягчили бы строгость ее черт. Неужели сама леди Сара не понимала этого? Она могла бы выглядеть куда привлекательнее! Или ей просто все равно?

– Полагаю, вы и есть Ребекка Маршалл? – спросила леди и, едва дождавшись кивка, продолжила: – Хорошо, что приехали вовремя. Я Сара Уилер. Моя обязанность следить, чтобы вы не ленились, посещали все церемонии, приемы и вечера и выполняли все поручения герцогини. Вы остаетесь здесь ради блага двора и своего собственного. Поэтому мы прекрасно поладим в том случае, если вы не опозорите своей должности и будете делать все, что вам велено. – Леди тепло улыбнулась, возможно, для того, чтобы ободрить Ребекку, но той показалось, что улыбке не хватает искренности. – Должно быть, вам уже сообщили, что сегодня вечером будет костюмированный бал? Вероятно, его почтит своим присутствием даже королева, хотя и ее отсутствие будет вполне понятно: ее величество находится на последних месяцах беременности. Но вы должны непременно быть. У вас есть костюм?

– Мы с матушкой об этом не подумали, тем более что очень спешили с подготовкой к приезду сюда. Но моя соседка придумала мне импровизированный костюм.

– Вы, кажется, делите комнату с Элизабет Марли? Хорошая девушка. Неплохо бы вам прислушиваться к ее советам. Но в следующий раз вам лучше раздобыть несколько костюмов.

Ребекка едва сдержала смех при столь лестном описании своей соседки. Но ведь Эвелин предупреждала, что Элизабет и Сара прекрасно ладят!

– На маскараде у меня будет для вас специально поручение, – продолжала Сара. – Дело чрезвычайной важности, но вот способны ли вы его выполнить… – Она задумчиво поджала губы и покачала головой. – Полагаю, вы совершенно невинны, но как насчет наивности?

Интриги…

Остальные девушки предупреждали ее, но Ребекка не ожидала, что ей так быстро поручат столь опасное задание. Хотела ли она этого? Но есть ли у нее выбор? Наверное, от ответа зависит, поможет ли она своей стране или навсегда останется неизвестной фрейлиной, которой не суждено быть представленной королеве…

Вообразив себя героиней, получившей личную благодарность королевы Виктории, она ответила:

– Наивна? Ровно настолько, насколько потребуется.

– Мне нравится такой ответ, – усмехнулась Сара Уиллер. – Думаю, вы пригодитесь.

Глава 8

Ребекка вовсе не сочла героическим поступком необходимость пробраться в комнату мужчины и все обыскать. Подобные вещи казались ей преступными. И все же это она, в маскарадном костюме мушкетера, в треуголке набекрень, роется в ящиках чужого комода и старается не думать о том, что бы она ощутила, проделай кто-нибудь то же самое в ее комнате.

Она даже не знала, что именно ищет! И вряд ли леди Сара это тоже знала.

– Ищите письма, – велела она, приказывая Ребекке обшарить комнату.

– И все остальное, что выглядит из ряда вон выходящим.

Но в этой комнате ничто не могло считаться из ряда вон выходящим. Мало того, она была так скудно меблирована, словно здесь вообще никто не жил.

– Он никогда не оставляет дверь незапертой, – сказала леди Сара. – Я знаю потому, что постоянно дергаю за ручку. Но сегодня что-то случилось. Не могу понять, что именно, разве что он специально оставил дверь открытой, чтобы один из его агентов мог что-то забрать или принести. Поэтому, если проникнуть в его комнату все еще возможно, вы поищите и узнайте, что за тайны он скрывает.

Ребекка так надеялась, что дверь окажется запертой! Она явилась на костюмированный бал, но так нервничала, что не спускала глаз с леди Сары в ожидании ее кивка – сигнала к выполнению поручения. Она немедленно стала пробираться через длинные, бесконечные коридоры Букингемского дворца к той самой комнате, неприкосновенность которой ей предстояло нарушить. Правда, она не знала, чья это комната.

– Чем меньше знаешь, тем лучше, – заявила леди Сара. – Если он когда-нибудь заговорит с вами, необходимо казаться искренне сбитой с толку. Но постарайтесь не сделать ошибки, Ребекка. Вы младшая фрейлина при дворе королевы, так что слушайте внимательно. Это настолько важно, что я бы сделала все сама, если бы кто-то смог отвлечь его, пока идет обыск. Но я единственная, кто сумеет надолго задержать его, поэтому можете не бояться, что вас обнаружат. Однако поторопитесь. Десять минут, не дольше.

Поняв, что дверь действительно открыта, Ребекка вошла не сразу. Она потратила пару драгоценных минут, размышляя, не солгать ли леди Саре, что дверь заперта? Но леди Сара подчеркнула всю важность задания. А вдруг Ребекка разоблачит заговор против Короны? Замышляемое нападение на одну из колоний? Или по крайней мере свидетельство, что обитатель этой комнаты – изменник и пробрался во дворец под чужим именем.

Но Ребекка ничего не нашла. Совсем ничего. Ни одного письма. Ни даже клочка бумаги. Героическое рвение, с которым она явилась сюда, несколько померкло, и теперь она чувствовала себя мелким воришкой.

Она со вздохом закрывала последний ящик, когда дверь неожиданно распахнулась. Но ее не должны были застать здесь! И Сара не давала инструкций на этот случай!

– Если вы не любовник Найджела, вам придется многое объяснить, – раздался низкий мужской голос.

Страх внезапно отступил. Это не обитатель комнаты, просто кто-то из его знакомых. Но в спину уперся кинжал, и страх вернулся с новой силой.

– Вы ошибае…

– Женщина?!

Незнакомец рассмеялся и убрал кинжал.

– Забавно! Это он требует от вас одеваться мужчиной? Впрочем, главное – результат.

Она не совсем понимала, о чем идет речь, но сообразила, что он подсказывает веский предлог для ее пребывания здесь. Но Ребекка не могла заставить себя воспользоваться этим предлогом.

Она решила вместо этого оскорбиться его присутствием. Или эта комната – настоящий магнит для всех, кому приспичило лезть в чужие дела?

– Это вам не мешает объяснить, почему…

Но тут Ребекка обернулась, и слова замерли у нее на губах.

Он? Ангел? Кузен Рейфела Лока? Вот уже в четвертый раз она так ошеломлена, что лишается дара речи в его присутствии! Ангел тоже оделся к костюмированному балу. На нем красовался костюм щеголя прошлого века: светло-голубой атласный камзол и панталоны до колен, чуть темнее цвета его глаз. Костюм дополняли кружевное жабо и манжеты. Длинные черные волосы раскинулись по плечам. Но ему следовало бы лучше побриться: впечатление портила пробивавшаяся на щеках темная щетина. Кроме того, он был чересчур широк в плечах, и атлас обтягивал его, как вторая кожа. Она только сейчас это заметила, раньше он никогда не стоял так близко. А она была способна только на одно: разинув рот, глазеть на его совершенное лицо.

– Ну что, ослеплены? Бросьте! – нетерпеливо воскликнул он. – Подобная реакция типична для молодых наивных дурочек, а не для светских дам вроде вас. Или я ошибаюсь?

Она никак не могла собраться с мыслями, чтобы понять смысл того, что он нес. И снова этот нимб – неземное сияние, или это глаза слепит яркий атлас его камзола?

– Надеюсь, вам ясно, что я должен совершенно точно увериться, – объяснил он и нежно сжал ее грудь.

Это средство оказалось самым верным, чтобы вывести Ребекку из оцепенения. Возмущенная до глубины души, она оттолкнула его. Но он не сдался и, обхватив ее за талию, рывком притянул к себе.

– Я подумал, что это приведет вас в чувство, – усмехнулся он.

– Отпустите меня! – прошептала Ребекка. Он медленно покачал головой.

– Сначала решим, кому здесь не полагается находиться и кто над кем возьмет верх, – пригрозил он, хотя при этом ослепительно улыбался. – И заодно получше рассмотрим, какая женщина соответствует своеобразным вкусам Найджела.

Его ладонь коснулась ее щеки, теплая, даже горячая, но не гладкая, как у истинного денди, а чуть шероховатая, загрубевшая и широкая. Рука скользнула вверх в чувственной ласке, от которой голова Ребекки закружилась. Сейчас она лишится чувств! Сам Ангел обнимает ее! Она не думала, что когда-нибудь окажется рядом с ним и даже ощутит прикосновение его упругого тела!

Пальцы Ангела продолжали скользить вверх, пока не остановились у самых волос. Одно небрежное движение – и треуголка полетела наземь: что ни говори, а мужская шляпа была немного велика Ребекке!

Белокурые букли упали на лоб. Флора помогла ей спрятать волосы, но не раньше чем уложила их в изысканную прическу.

– Так-так… – пробормотал Ангел, пристально вглядываясь в ее лицо, больше не затененное шляпой. Теперь все следы веселости исчезли. Лицо стало серьезным и уже менее напоминало ангельское. Спустившись на землю, он стал всего лишь человеком, и, возможно, опасным… Почему вдруг возникла такая мысль? Неожиданно жесткий блеск светло-голубых глаз, рука, сжавшая талию еще сильнее… – Вы слишком молоды и красивы для Найджела, – бросил он, все еще глядя на нее. – Хотя, полагаю, хорошо подобранная одежда может придать вам вид юноши. По крайней мере, слава Богу, вы не похожи на меня. Итак, вопрос заключается в том, добровольно ли вы участвуете в этой шараде, любовь моя?

Она не имела ни малейшего представления о том, в чем ее обвиняют, но его намек на своеобразные вкусы Найджела все же дошел до ее сознания. И все это продолжается слишком долго!

Ребекка окончательно пришла в себя, успокоилась и перешла в нападение:

– Я понятия не имею, кто такой Найджел, о котором вы непрерывно упоминаете, но вам, сэр, придется объяснить, что вы делаете в комнате леди Сары. Она послала меня за шарфом и вряд ли дала вам такое же поручение! Итак, кто вы такой и что здесь делаете?

– Руперт Сент-Джон, – рассеянно представился он, по-прежнему ее рассматривая. Пытается определить, лжет ли она?

Должно быть, ему это так и не удалось, потому что он спросил:

– Неужели вы действительно хотите, чтобы я поверил, будто вы случайно оказались в чужой комнате?

Наконец-то Ангел обрел имя, но на Руперта он не походил. Наверняка назвался не своим именем, что возмутило Ребекку.

– Вы не выглядите как Руперт.

Ангел даже растерялся немного. Черная бровь удивленно приподнялась.

– Смею ли я спросить, на кого, по-вашему, похож?

– На голодного волка.

Он не рассмеялся, зато мгновенно освободил ее.

– Волка? Возможно, – сухо процедил он. – Голодного? Только не в эту минуту.

У нее хватило сообразительности распознать оскорбление. Неужели она затронула больное место? Прекрасно, потому что он уже успел это сделать, и не один раз.

Ребекка пошатнулась от неожиданного толчка, но выпрямилась и попыталась расправить юбку, совершенно позабыв, что таковая отсутствует. Да и как она может казаться оскорбленной, если на ней мужские штаны?

Она ограничилась тем, что подняла шляпу и нахлобучила на лоб.

Да как он смеет? Видите ли, не голоден в эту минуту! Словно она не поняла намека. Так, значит, она не в его вкусе?

Он скрестил руки, продолжая смотреть на Ребекку. Она невольно заметила, что он стоит между ней и дверью.

– Так и не нашли шарф? – осведомился он. Значит, он собирается устроить ей проверку?

– Нет, но я еще не успела его поискать, когда вы сюда ворвались!

– И не найдете.

– Вздор. Мне точно сказали, сколько дверей нужно отсчитать, чтобы знать, в какую войти.

– Вы попали не в то крыло дворца, дорогая, если, конечно, говорите правду. Сара Уилер, а я нисколько не сомневаюсь, что это она послала вас с поручением, живет в другом месте.

Ребекка изо всех сил изображала ярость:

– Хотите сказать, это я должна перед вами извиняться?

– Не передо мной. Это не моя комната. Но можете быть уверены, владелец узнает о вашей «ошибке».

Девушка вздохнула:

– Сегодня мой второй день во дворце. И я уже ухитрилась несколько раз заблудиться. Поверьте, я нечаянно спутала комнаты.

– Разве? Что ж, ничего страшного не произошло. Но не удивляйтесь, если я попрошу вас убраться отсюда ко всем чертям.

Девушка покраснела, кивнула и попыталась протиснуться мимо него. Но он поймал ее за руку и еще раз предупредил:

– Если мы встретимся снова в таком месте, где вам не полагается быть, я сделаю свои выводы.

– Какие именно?

Он разжал пальцы.

– Бегите, милая. Вы слишком молоды, чтобы понять.

Глава 9

– Восхищена вашей отвагой! Надеть такой костюм решится не каждая. Поверьте, я действительно восхищаюсь! – заметила Эвелин, подходя к Ребекке. – Но вам не приходило в голову, что женщину в мужских штанах вряд ли пригласят на танец?

Они стояли чуть в стороне от танцующих. Огромный бальный зал в Букингемском дворце поражал своим великолепием. На позолоченных стенах и полу играли отблески тысяч свечей, вставленных в бесчисленное количество люстр и светильников.

Ребекка старалась держаться недалеко от входа и упорно смотрела на двери, ожидая появления Руперта Сент-Джона, а заодно и леди Сары, занятой разговором с какой-то дамой. Сначала Ребекка попыталась сразу подойти и предупредить о случившемся, но та небрежным взмахом руки отстранила ее.

Ребекка сильно нервничала. Интрига еще не закончена. От Руперта, решившего расспросить Сару о шарфе, так просто не отделаться! Значит, нужно успеть потолковать с Сарой, пока он не добрался до Ребекки.

– Костюм не моя идея, – ответила Ребекка Эвелин. – Я не догадалась привезти с собой хотя бы один.

– Кажется, я догадываюсь, чья это идея. Элизабет?

Ребекка кивнула.

Эвелин закатила глаза к небу.

– Она не сказала вам о гардеробной, где хранятся костюмы, верно? Нам позволяют выбирать там все, что угодно. Можно менять аксессуары и части костюмов, создавать новые. Да там, должно быть, не менее пяти пастушеских посохов, – добавила она, поднимая руку, в которой сжимала такой же посох.

Ребекка только головой покачала. Сейчас ей не до этого. Ей не давал покоя предстоящий разговор с леди Сарой.

– Полагаю, вы могли бы пригласить меня на танец, – хихикнула Эвелин.

Ребекка усмехнулась. Если подумать хорошенько, она тоже не представляет, какой мужчина может пригласить ее на танец, если на ней мужские штаны. Бедняга будет стыдиться такой партнерши!

Но сейчас было не до танцев.

– Ничего страшного, – заверила Ребекка. – Впереди еще немало балов.

Впрочем, у нее не было оснований быть недовольной костюмом. Больше никто не додумался одеться именно так. И она выделяется из общей массы. Большинство гостей не обладали слишком живой фантазией: в зале танцевали сразу две пастушки, а сама Ребекка разговаривала с третьей – Эвелин. И уже появилось не менее четырех пиратов.

Руперта все не было. Возможно, он вообще не собирается приходить на бал. Прокрался во дворец, чтобы шпионить, и надел костюм щеголя, чтобы ничем не отличаться от остальных мужчин.

О чем она думает? Он член семейства Лок и не может быть шпионом. Вчера он был одет как обычно.

Жаль, что впервые они встретились при столь неблагоприятных обстоятельствах. Но что он делал в той комнате? То же самое, что и она?

Ребекка слегка побледнела, поняв, что судит о Руперте по себе. Ведь ей дали задание обыскать комнату, но не сказали зачем. Только объяснили, что это очень важно. Но для кого именно?

– Пройдемся немного? – спросила Сара, подходя ближе и кивком отпуская Эвелин.

Ребекке ничего не оставалось делать, тем более что леди взяла ее под руку и повела в глубь комнаты. Сама она не надела костюма. Только маску – черное домино.

– Что у вас есть для меня? – напрямик спросила она.

– Меня поймали на месте преступления.

Сара резко остановилась.

– Кто? Слуга?

– Нет. Но он, похоже, хорошо знаком с человеком, который живет в этой комнате. Однако я уже успела все обыскать и не нашла ничего интересного. Комната почти пуста. Я бы подумала, что там никто не живет, если бы не нашла в бюро стопку аккуратно сложенной одежды.

Сара оживилась:

– Если это не слуга, значит, тот агент, которого ожидал Найджел. Поэтому он и не отдал вас в руки стражи. Полагаю, так оно и было? – Ребекка кивнула, и Сара продолжила: – Мне необходимо знать, кто он. Этот человек, случайно, не назвался?

– Нет, – не долго думая солгала Ребекка, но виноватой себя не почувствовала. Какое бы имя ни дал ей Руперт, настоящее или фальшивое, она не собиралась клеймить Ангела кличкой «агент Найджела», пока не узнает точно, что он замыслил недоброе. Как-никак этот человек – родственник герцога Норфорда! Он не пойдет на предательство!

– С меня довольно и его описания. Как он выглядел?

Как Ангел, подумала Ребекка, стараясь не улыбаться. Она сама не понимала, почему решилась защищать Руперта Сент-Джона, если это его настоящее имя.

– Я бы и рада помочь, леди Сара, но он был в маске. Успел переодеться к балу. Все это время я высматривала человека в том костюме, который был на нем, но пока что не увидела. Правда, он был в монашеском одеянии, которое потом мог сбросить. Волосы закрыты капюшоном, лицо – маской. Кроме того, он среднего роста. И если переоденется и встанет рядом со мной, я его не узнаю. А может, еще кому-то вздумалось сегодня нарядиться монахом. А поскольку сегодня маскарад, он мог беспрепятственно проникнуть во дворец.

Сара что-то пробормотала себе под нос и уже громче произнесла:

– Совершенно напрасная трата времени. Если бы вы пустили в ход женские уловки, то догадались бы, как снять с него маску, чтобы узнать при следующей встрече.

– Но я сумела найти подходящий предлог для пребывания в этой комнате, и он меня отпустил, – оправдывалась Ребекка, не веря собственным ушам.

– Могли бы завлечь его, подставить губки для поцелуя, и тогда ему наверняка пришлось бы снять маску. Или вы действительно настолько невинны, что не понимаете, как легко добиться чего-то подобного такой красивой девушке, как вы?

Ребекка ответила не сразу. Она представила, как Ангел целует ее, тем более что он обнимал ее за талию и прижимал к себе. Жаль, что у нее в распоряжении нет тех уловок, о которых толковала Сара…

– Отвечайте! – вспылила та.

Ребекка с трудом вернулась к действительности и осознала, что Сара очень рассержена. Из-за чего? Из-за наивности Ребекки? Но любая девушка ее возраста и должна быть наивной!

Она и сама постепенно теряла терпение. Значит, именно запугиванием и угрозами подчиняла Сара остальных девушек? Унижала их, заставляя почувствовать собственную никчемность? Грозила, что они потеряют должность, если не выполнят приказа? Но если кто-то и должен потерять свой пост, так это Сара Уилер! Эта дама явно превышала свои полномочия.

– Я не настолько невинна, чтобы не знать, что в мои обязанности при дворе не входят поцелуи с незнакомыми мужчинами! Мне подробно объясняли, чем я должна заниматься во дворце, и не упомянули, что я должна разыгрывать роль вора. Возможно, стоит обсудить этот вопрос с королевой?

Сара залилась краской.

– Вы смеете угрожать мне?

– Угрожать? – Ребекка изобразила полное недоумение. – Вы, разумеется, получили полное одобрение ее величества, если решаетесь давать младшим фрейлинам подобные поручения. В чем же тут угроза? Но возможно, я слишком близко к сердцу приняла ваши слова. Мне бы в голову не пришло беспокоить ее величество подобными неприятностями. Уверена, если поговорить с герцогиней, она меня не поймет. Но есть и другие…

Вряд ли стоило упоминать имена таких влиятельных людей, как премьер-министр, который был знаком с ее матерью. Но Сара отлично поняла ее и взбесилась еще больше. Очевидно, Ребекка зашла слишком далеко. Эта дама, вне всякого сомнения, отошлет ее утром домой, и Лилли так расстроится.

Ребекка вздохнула:

– Простите, я веду себя так лишь потому, что почувствовала себя преступницей. Мне очень жаль, но если вы подбираете достойных шпионов для королевства, вам следует найти кого-то более храброго.

– Понятно, – обронила Сара, поджав тонкие губы. – Не только бесполезна, но и некомпетентна. Впрочем, чего можно ожидать от вчерашней школьницы?

– Совершенно верно, – сухо ответила Ребекка. Господи, в этом дворце любая попытка помириться приводит все к новым оскорблениям! – Кстати, если вас спросят, посылали ли вы кого-то сегодня за шарфом, лучше ответить утвердительно.

– Святая дева, неужели вы назвали мое имя? – ахнула Сара.

– Нужно же мне было как-то объяснить, почему я казалась в этой комнате! Я набралась храбрости и поинтересовалась у незнакомого мужчины, который меня застал, что он делает в вашей комнате. Буквально вынудила его убедить меня, что это я попала не туда. По чистой ошибке, разумеется.

– И он действительно вам поверил?

– О, я умею принимать оскорбленный вид.

Сара, уже успевшая проверить последнее утверждение на деле, едва не рассмеялась.

– Прекрасно. Возможно, вы действительно не так уж некомпетентны. Но в следующий раз…

– Следующего раза не будет, – перебила Ребекка, – если только вы не приведете мне вескую причину, по которой я обязана выполнять ваши поручения. Кстати, потрудитесь объяснить, в чем был смысл сегодняшнего! Может, жизнь королевы в опасности? Или существует некий заговор? Поверить не могу, что в нашем королевстве не найдется людей, специально обученных выполнять подобные миссии!

– Разумеется, они есть, но их ни к чему использовать для столь пустячных дел.

– Пустячных? – нахмурилась Ребекка. – Но вы сказали, что это важно, крайне важно, если быть точной.

– Важно для меня, – прошипела Сара.

Ребекка была окончательно сбита с толку. Значит, все ее предположения оказались пустыми? И в том, что она сделала, не было ничего героического?

Ей начинала все меньше нравиться жизнь во дворце.

Глава 10

Ребекка возвращалась к тому месту, где оставила Эвелин. Неожиданно она заметила ярко-голубой атласный камзол и стала быстро пробираться сквозь толпу.

Это действительно был Руперт Сент-Джон в костюме щеголя. Хотя он стоял спиной к ней, она все же узнала его совершенный профиль.

Руперт был с женщиной. Ребекка не видела ее лица и смогла разглядеть только широкую юбку, прижатую к его коленям. Она не сомневалась, что незнакомка не сводит восторженных глаз с Руперта.

Он чему-то рассмеялся и, наклонившись, что-то прошептал на ухо своей собеседнице. Ребекке показалось, что она услышала девичий смех. Руперт, очевидно, флиртовал с незнакомкой. Что ж, недаром его называли неисправимым повесой. Теперь она в этом совершенно убедилась.

Ребекка уже хотела отвернуться, но тут Руперт выпрямился, и Ребекка смогла рассмотреть женщину, с которой он флиртовал. Она не поверила своим глазам. Элизабет Марли! Господь и все святители, он заигрывает с ее соседкой!

Ребекка, надменно фыркнув, отошла. Она сама не знала, что испытывает в этот момент. Гнев? Вряд ли. Негодование? Но по какому поводу? И все же она никак не могла понять, что привлекательного находит Руперт Сент-Джон в столь злобной, мелочной особе. Он, возможно, не знал, какова она. А Элизабет, с ее восхищенным личиком, выглядела на редкость хорошенькой. Что ж. Руперт еще больший глупец, чем кажется!

Ребекка возвратилась к тому месту, где оставила Эвелин, но ее новой подруги уже не было. Она кружилась в танце, в самом центре зала. Ребекка подождала несколько минут в надежде, что танец скоро кончится, но музыка все играла и играла, и Ребекка посчитала, что оставаться дальше нет причин. Все равно никто не пригласит ее танцевать.

Ощущая непривычное одиночество, она медленно побрела к двери. Впрочем, она могла остаться и послушать музыку – оркестр играл великолепно, все музыканты были на высоте. К тому же когда она еще окажется во дворце!

– Уходите? Так скоро?

При виде Руперта Ребекка едва не потеряла дар речи.

– Да, как видите, ухожу, – с достоинством ответила она. – Чувствую себя не в своей тарелке из-за злосчастного мужского костюма, который навязала мне ваша приятельница.

– Приятельница? О ком вы? Кем вы так недовольны?

– Я об Элизабет Марли.

– Ах да, крошка Бет! Восхитительная притворщица. Но актриса никудышная, и это видно сразу. А вот вы…

Не договорив, Руперт взял ее за руку и повел на середину зала. Он что, собирается танцевать с ней?

Руперт сжал руку Ребекки, другую положил на ее талию, и они закружились в вальсе.

Да как он смеет? Он забыл, что на ней мужской костюм? Хотя ведь она только что упомянула об этом, но ему, очевидно, все равно!

– Вы намного лучше, – продолжал он, оглядывая другие пары, явно за ними наблюдавшие. – Это мое проклятие – быть предметом вечных сплетен. Однако танец не имеет никакого значения и никак не связан с выбором.

Ребекка мгновенно поняла, что он имел в виду.

– Хотите сказать, что именно я – ваш выбор? Что вы предпочли пообщаться со мной? Возможно, вы правы, тем более что я вовсе не приковала вас к себе цепью. И танец – не более чем удовлетворение требований светского этикета.

– Совершенно верно. Я знал, что вы необычайно умны, дорогая.

Ребекка не знала, стоит ли насторожиться, услышав подобный комплимент. Он мог означать, что Руперт не поверил ни слову из ее предыдущих объяснений. Недаром остерег ее перед уходом из комнаты Найджела. И все же отпустил с миром. Почему?

Но расспрашивать она не собиралась. Потому что намеревалась перехитрить этого человека. Она должна быть умнее, осмотрительнее, осторожнее его. В конце концов, она имеет дело с обычным повесой. Господи, да неужели он таким образом пытается ее соблазнить?!

– Итак, – начал Руперт и опустил глаза. Их взгляды встретились, и Ребекке сразу стало не по себе. Вдобавок он незаметно погладил ее по талии!

Его рука была под ее камзолом, так что со стороны ничего не было заметно. На первый взгляд все прилично… и только Ребекка знала, что происходит. Может, это ее воображение? Или он так привык гоняться за юбками, что находит вполне естественным ласкать женщину – любую женщину, – оказавшуюся в его объятиях?

По телу Ребекки разлился жар, она почувствовала, как загорелось лицо. Этот порочный ангел действительно опасен для ее чувств!

– И что теперь? – допытывался Сент-Джон. – Отныне ваша наставница начнет меня преследовать? За то, что я помешал вам найти этот шарф?

Судя по тону, он прекрасно понимал, что ее вовсе не посылали на поиски дурацкого шарфа. И вовсе не собирается ее обольщать! Значит, это допрос? Ничего, она к нему готова!

– Нет, я солгала ей. Сказала, что вы были толстым коротышкой в монашеском одеянии, – выпалила Ребекка и сразу поняла, что говорить этого не следовало. Она сама призналась, что Сара хотела получить о нем какие-то сведения. И призналась также, что раньше в комнате Найджела говорила неправду.

Брови Руперта изумленно взлетели.

– Вы действительно так сказали? – усмехнулся он.

Поскольку единственное, что казалось опасным в этом человеке, было его обаяние, Ребекка не усмотрела причин для лжи.

– Она, кажется, считает вас и вашего друга едва ли не преступниками. Я же предпочитаю судить о вас сама.

– Полагаю, вы назвали мое имя?

– Зачем, если я не верила, что оно настоящее?

– Я ценю вашу честность, но почему вам так не нравится мое имя?

Ребекка решила не отвечать на этот вопрос и вместо этого спросила:

– Надеюсь, вы понимаете, какое производите впечатление на окружающих?

Все собравшиеся в зале то и дело на них поглядывали. Мужчины и женщины были буквально очарованы ее партнером. Некоторые так засматривались на Руперта, что то и дело спотыкались.

– Думаете, я этого не замечаю? – сухо спросил он.

– Теперь вам ясно, что я имею в виду?

– Что именно? Разве я умею читать мысли? Хотелось бы услышать прямой ответ… или вы, девушки, всегда такие скрытные?

Тон у него был шутливый, словно он вел светскую беседу. Однако Ребекка совсем не умела вести подобные разговоры. И уж конечно, не с такими опытными соблазнителями, как ее порочный ангел. Кроме того, она предпочитала обычный разговор, а не пустой обмен остротами, который никуда не вел и ничего не выяснял.

Однако она просто пожала плечами. Пусть забавляется.

– Мне казалось, что у вас должно быть экзотическое имя, более подходящее к вашей внешности.

– Значит, меня можно назвать экзотичным? – усмехнулся Руперт. – Полагаю, это лучше, чем голодный волк.

Ребекка улыбнулась. Может, она все-таки привыкнет к добродушной пикировке? Из него выйдет превосходный учитель.

– Это вопрос восприятия, не так ли? – парировала она.

– Черт бы меня побрал! Похоже, я вынужден согласиться. Может, не стоит больше меня удивлять? Сколько еще сюрпризов у вас в запасе? Я совершенно заинтригован.

Ребекка покраснела.

– У вас есть, что еще сказать относительно сегодняшней истории, прежде чем я перейду к предостережениям и угрозам? – спросил Руперт с серьезным видом.

Ребекка вновь задумалась. Не над «предостережениями и угрозами», которые всерьез не принимала, а над самим вопросом. Неужели вся шутливая перепалка была предназначена для того, чтобы она забыла об осторожности и выдала себя? Да ведь и Эвелин что-то упоминала о необходимости отвлечь человека, перед тем как спросить о чем-то серьезном. Все это вполне в шпионском духе!

Однако Ребекка уже поняла, что во всем виновна Сара Уилер. Она даже признала, что это ее личное, не связанное с политикой поручение. Поэтому Ребекка не видела причин умалчивать о том, насколько серьезна Сара в своем стремлении добиться цели.

– Она считала, что я должна была пустить в ход все уловки, чтобы заставить вас снять маску, которая, по моим словам, была на вас.

Она снова умудрилась удивить Руперта: недаром глаза его мгновенно вспыхнули.

– Мне это кажется крайне интересным. Я весь внимание. Пускайте в ход уловки.

– Увы, таковых у меня просто нет, – призналась Ребекка и в смущении опустила голову.

– Придвиньтесь ближе, дорогая. Обещаю ответить вам со всем пылом.

Ребекка подняла голову.

– Вы чересчур дерзки, Руперт Сент-Джон.

– Знаю. И это чудесно, не правда ли?

Ребекка закатила глаза к небу. Похоже, этот Руперт куда симпатичнее того, с которым она столкнулась в комнате Найджела. Но какой он в реальности?

Сознавая, что танец может в любой момент закончиться, Ребекка поспешно спросила:

– Теперь моя очередь. Вы действительно шпион?

– Господи Боже, неужели вы думаете, что, будь я по настоящему шпионом, вот так бы взял и признайся вам? – сделанным негодованием вопросил Руперт.

– Я думала, мы честны друг с другом.

– Нет, это вы честны. Я же просто восхищаюсь вашей откровенностью.

Ребекка прикусила язык. Он все-таки сумел вывести ее из себя своей уклончивостью! Она остановилась, сделала реверанс и направилась в глубь зала.

– Погодите! – окликнул ее Руперт. – Вы еще не выслушали моих предостережений и угроз!

– Оставьте их при себе, – отрезала Ребекка. – Я все равно бы им не поверила.

За ее спиной раздался смех. Неужели он не мог сдержаться?

Глава 11

– Поздно лег спать? – осведомился Найджел на следующий день, когда ему удалось растолкать Руперта. Тот встрепенулся и поднял голову. Он заснул в комнате Найджела, не дождавшись, пока тот вернется. И ему была неприятна мысль о том, что Найджел стоял здесь и смотрел на него спящего.

Беда в том, что новое задание, которое дали Руперту, оказалось слишком легким. Какая опасность могла таиться в требовании проверить новых придворных дам? Хотя он был весьма искусен в подобных расследованиях благодаря своей репутации дамского угодника, все же предпочитал задания, связанные с риском. И никогда не засыпал днем, когда был вооружен и готов ко всему.

– Нет, – ответил он, слегка расслабившись. – Просто просидел здесь полдня в ожидании твоего прихода. Вот и сам не заметил, как заснул. Полагаю, нужно было явиться сюда еще посреди ночи, тогда бы я точно застал тебя здесь.

– А ты не мог просто оставить мне записку.

– В том-то вся штука. Оставлять записки опасно, – ответил Руперт, зевая. – А если не хочешь, чтобы я заходил в твою комнату без тебя, запирай ее на ключ.

– Я не успел заказать для тебя ключ, поэтому оставил комнату открытой. Не мог же я допустить, чтобы ты торчал в коридоре, тебя бы тогда заметили.

Найджел вообще не хотел, чтобы дворцовые слуги каким-то образом связали его и Руперта.

– Ладно, закончим об этом. Я тороплюсь, потому что должен встретиться сегодня днем в саду с девчонкой Марли.

Найджел кивнул:

– У меня тоже дела, поэтому нужно поторопиться. Как я понял, ты кое в чем разобрался?

– Да. Две младшие фрейлины полностью на стороне Сары. И они обе воображают, что влюблены в меня, – пожаловался Руперт, подняв глаза к небу.

– Уже?

– Разве ты не этого добивался?

– Не будь олухом! – бросил Найджел. – Ты прекрасно знаешь, что женщины постоянно в тебя влюбляются. Так что же ты жалуешься!

– По-моему, ты преувеличиваешь, – рассмеялся Руперт.

– Нисколько. Даже Сара Уилер была влюблена в тебя в начале года, когда ты сумел вскружить ей голову, – усмехнулся Найджел. – Никогда не понимал, как тебе это удается. Вдобавок ко всему ты даже и не спал с ней.

– Я убедил Сару, что ее очарование кроется в другом. И физическая привлекательность тут ни при чем. Я старался все свести к дружбе. И подобные отношения у нас продолжались достаточно долго, прежде чем она захотела перейти границы этой дружбы.

Руперт не стал говорить Найджелу, что уж он-то лучше других знает, как неожиданно могут одолеть человека более сильные эмоции, и что именно это и случилось с Сарой.

– Иногда друзья, как и любовники, забывают об осторожности и становятся бессильны против натиска нежных чувств.

– Как насчет третьей молодой леди?

– Констанс? Она ненавидит поручения Сары и из-за них терпеть не может саму Сару. Всякий подумал бы, что она прекрасно подойдет для твоих заданий.

– Но?

– Не советую использовать ее неприязнь к Саре и пытаться залучить ее в твой лагерь. Мне показалось, она не слишком сообразительная. Тут… – Руперт постучал по своему лбу, – тут у нее не слишком много. Что же до леди Элизабет, я обыскал ее комнату до прихода соседки. Там ничего не нашлось, только совершенно невероятное количество одежды. Полагаю, мне придется поискать еще раз. Элизабет жаловалась, что к ней поселили еще одну девушку.

– Новую фрейлину.

– Да. Я даже встретился с ней. Кстати, насчет Элизабет: после того, как я уеду отсюда, тебе следует держать ее в поле зрения. Она призналась, что устроила скандал, чтобы избавиться от прежней соседки. Причем только для того, чтобы я мог навещать ее по ночам, если захочу. Я считаю, она прибегла к крайним мерам из-за своего увлечения мной. Интуиция подсказывает мне, что у нее нет никаких моральных принципов. Поэтому думаю, работая на Сару, она может пользоваться любыми нечестными средствами.

– Приму к сведению. А последняя фрейлина? Почему ты не уверен, что это она – новая соседка Элизабет?

Руперт не собирался признаваться в том, что девчонка до такой степени отвлекла его, что он даже не узнал, как ее зовут. Он понятия не имел, кто она. И несмотря на то что она была в совершенно нелепом костюме, он чувствовал, что эта девушка – настоящая леди.

– Я почти уверен, что она Ребекка Маршалл, приезд которой ожидался еще вчера. Однако мне нужно еще многое узнать о ней, учитывая, при каких обстоятельствах мы встретились.

Найджел с любопытством уставился на него:

– И что это за обстоятельства?

– Я застал ее здесь, в этой комнате. Когда она по требованию Сары рылась в твоих вещах.

Найджел нахмурился:

– Значит, теперь Сара превращает своих подопечных в воровок?! Да как она смеет?!

– Осторожнее, ты слишком рьяно нападаешь на свою соперницу, – предупредил Руперт.

– Черта с два! – фыркнул Найджел. – Мы толкуем о воровстве. Сара заходит слишком далеко.

Столь неприкрытое лицемерие рассмешило Руперта.

– Вспомни, сколько раз мне пришлось воровать по твоему приказу! Так в чем же разница?

– Ты крадешь ради блага государства и безопасности короны. И ты, как правило, после того как перевернешь все вверх дном, возвращаешь вещи на свои места. Кроме того, ты вправе отказаться от любого задания, которое тебе не по душе. Но это – невинные молодые леди, которые не понимают, что делают.

– Думаешь, эта девушка могла найти какую-то важную информацию?

– Нет, если только ты не обронил что-нибудь до ее прихода. Я никогда не оставляю в комнате важных документов, даже если запираю дверь, а уж если дверь открыта – тем более.

– Я как раз принес оставить письменный отчет о своей работе, но, обнаружив девчонку, решил не рисковать. Эта фрейлина умна. Она довольно быстро придумала весьма правдоподобную причину, по которой оказалась в комнате.

– Значит, она поняла, что мы знакомы, – вздохнул Найджел. – Теперь, когда Сара обо всем узнала, разумеется, бесполезно ожидать, что ты преуспеешь в расследовании. Она, возможно, захочет отомстить, особенно когда поймет, что ваша с ней дружба – просто средство раздобыть информацию.

Руперт сложил ладони домиком и надолго задумался.

– Не уверен, что Сара что-то знает, – сказал он наконец.

– Ты шутишь?

– Нет. Позже, на балу, у меня с Ребеккой Маршалл состоялась весьма интересная беседа. Она утверждает, что дала Саре фальшивое описание моей внешности и не назвала имени.

– И почему она это сделала? Она решила тебя защитить?

Руперт от неожиданности приоткрыл рот и нахмурился:

– Защитить?

– Полагаю, она сделала именно это. Иначе зачем бы ей вводить в заблуждение Сару?

– Так в этом вся загвоздка! Помнишь, я назвал ее умницей? Судя по тому, как быстро она находится с ответами, я сказал бы, что она намного сообразительнее других молодых девушек. Более того, она прекрасно справляется со своими эмоциями. И вполне бы подошла для твоих целей. Ты сумеешь сделать из нее прекрасного агента.

– Ты так думаешь?

– Она неплохо умеет притворяться и очень убедительно лжет. Ей несколько раз удалось меня удивить. А ты ведь знаешь, я многое повидал.

– В таком случае как ты думаешь, почему она не преподнесла Саре твою голову на блюде?

– Не знаю. Наверное, я ей для чего-то нужен.

– Хочешь сказать, что она попытается самостоятельно следить за тобой? – ухмыльнулся Найджел.

– Звучит забавно, не находишь? – усмехнулся Руперт.

Найджел закатил глаза:

– Ты слишком привык к обманам подобного рода, поскольку сам в них поднаторел. Вспомни, она только вчера прибыла во дворец. Обычная тактика Сары – заставить этих молодых дам поверить, что она действует на благо государства. Ты уверил ее, что это не так?

– До этой темы мы не добрались.

– Что ж, если девушка думала, что делает благородное дело, значит, ничего плохого не произошло. Но прежде чем мы покончим с расследованием, убедись, что это действительно Ребекка Маршалл и что она не собирается безропотно подчиняться Саре. Кроме того, ты должен вынести о ней определенное суждение. Ты знаешь правила. Тут приемлемы любые средства. Если она законченная лгунья, ей не место во дворце. Я позабочусь, чтобы она сама отказалась от должности.

Услышав фразу «приемлемы любые средства», Руперт на миг оцепенел. Найджел невольно напомнил ему о том дне, когда он был завербован на государственную службу. Тогда он услышал те же слова. Руперта выбрали для выполнения задания, потому что французский дипломат, от которого они пытались получить сведения, был извращенцем. Он не интересовался ни женщинами, ни мужчинами. Только красивыми мальчиками. Этот человек оказался в центре заговора, целью которого было убийство французского короля. Планировалось все свалить на приближенных короля Георга IV. И если бы это удалось сделать, война была бы неминуема.

Тогда Руперт буквально разрывался между необходимостью пожертвовать собой или отказаться помочь родине. Это был трудный выбор, тем более для четырнадцатилетнего мальчишки. Он не мог согласиться на то, что от него требовали, но если бы отказался, на всю жизнь остался бы трусом в собственных глазах.

Однако Руперту удалось придумать, как достичь цели, не жертвуя собой. Он вовремя вспомнил об одной из горничных матери, в которую был влюблен. Девчонка возбудила в нем юношескую похоть, доведя до опасного предела. Она улыбалась, кокетничала, обещала и ускользала в самый последний момент. Четырнадцатилетний подросток, впервые влюбившийся, так воспламенился, что был готов обещать ей целый мир.

Но девушка так и не сдалась. И Руперт последовал ее примеру. Воспользовался ее тактикой и выполнил задание. Обещал, обещал… и всегда ускользал в самый последний момент.

Руперт разозлился на себя за то, что воскресил в памяти неприятные воспоминания. Пусть Найджел настаивает на применении «любых средств», но он не станет их использовать. Ведь не все тайны можно выведать в постели. Однако если дама хочет быть соблазненной, почему бы не исполнить ее желание?!

И все же Найджелу давно следует понять, что он, Руперт, все делает по-своему. Не так, как ему приказывают.

Стараясь не показывать раздражения, Руперт все же решил высказаться:

– Понимаю, во главе угла стоит безопасность страны. Но для обеспечения этой безопасности совершенно не обязательно действовать бесчестными методами. Вполне можно найти такие, чтобы оставалась чиста совесть. Стоит только хорошенько подумать головой, и решение найдется. Не обязательно хвататься за первое попавшееся. Я узнаю, лгала ли мне эта юная леди, но сделаю это по-своему.

– Не знаю, почему ты все еще остаешься моим агентом, – проворчал Найджел. – Ты никогда не делаешь так, как тебе советуют.

– Зато всегда выполняю свою работу, не так ли? – хмыкнул Руперт, направляясь к двери.

Глава 12

Всю ночь Ребекка металась без сна, потому что не могла не думать об Ангеле. Она так ворочалась, что Элизабет, уже поздней ночью, вышла из себя и велела ей лежать спокойно.

Нужно узнать, действительно ли Ангела зовут Рупертом Сент-Джоном. Узнать, что он делал в комнате Найджела. То же, что и она? Или просто навещал друга? И кто этот Найджел, за которым шпионит Сара?

Утром ей очень хотелось выспаться, но, к сожалению, ничего не получилось: Флора приходила рано, да и Элизабет ужасно шумела, скорее всего намеренно, чтобы разбудить соседку. Настроение и поведение леди Марли ничуть не улучшились. Скорее наоборот. Элизабет что-то бормотала, хлопала дверцами гардеробов, оставила на полу гору одежды и даже толкнула Ребекку, протискиваясь мимо нее.

Первое, что сделала Флора, – ногой отшвырнула одежду в сторону, что развеселило Ребекку, однако, как ни странно, не вызвало никакой реакции у Элизабет. Нельзя было забывать главного: вчера Флора ясно дала понять, что она не личная горничная Элизабет и не нужно было так считать лишь потому, что она любезно согласилась уложить волосы соседке своей госпожи. Благодаря стараниям Флоры Элизабет выглядела очень хорошенькой. И хотя та буквально рычала на Ребекку, все же в присутствии горничной старалась придерживать язык.

Ребекка надеялась, что отыщет ответы на все вопросы… если продержится во дворце целый день. Нужна ли Саре причина, чтобы отослать ее домой? Если и так, Ребекке вряд ли стоило волноваться. Она была уверена, что Сара не захочет, чтобы случившееся прошлой ночью выплыло на свет. И Ребекка сказала Саре, что больше не сделает ничего, что идет вразрез с ее моральными принципами.

Через час, когда она пришла в покои герцогини, ей повезло еще раз: Эвелин оказалась одна в комнате. Она была уверена, что Эвелин знает все происходящее во дворце, хотя бы потому что пробыла здесь дольше, чем Ребекка. Схватив один из квадратов с узором для вышивания, Ребекка уселась рядом с Эвелин и, обменявшись с ней приветствиями, спросила:

– Вы знаете Найджела?

– Найджела Дженнингса?

Ребекка не знала его фамилии, но все же утвердительно кивнула. В конце концов, сколько людей с таким именем могут жить во дворце?

– Я слышала, что он один из побочных детей короля, хотя не взял фамилию Фицкларенс, как большинство из них. Старый король Вильгельм имел столько бастардов от своей любовницы-актрисы, что и сосчитать невозможно. Я не знакома с ним и вряд ли узнала бы при встрече. – Тут Эвелин наклонилась ближе к Ребекке и прошептала: – Однажды я слышала, как леди Сара обозвала его так неприлично… даже повторить не могу! Полагаю, она его не выносит.

– Но почему? – удивилась Ребекка.

Эвелин пожала плечами:

– Мне удается многое слышать и многое понять. Полагаю, это нечто вроде состязания: выиграет тот, кто сумеет первым доложить королеве самые пикантные сплетни.

Ребекка на секунду потеряла дар речи от изумления. Значит, Сара поставила ее в крайне неприятное положение лишь потому, что пыталась разузнать очередную сплетню?!

– Но разве не вы говорили, что поручения Сары каким-то образом связаны с дворцовыми интригами? – поинтересовалась Ребекка. – Какое отношение имеют к этому сплетни?

– А разве это не одно и то же? Раскрытые секреты, разоблаченные тайны могут стать пищей для сплетен и скандала. А кто больше королевы может быть заинтересован в том, чтобы заглушить скандал в самом зародыше?

Однако Ребекка так и не смогла поверить, что Сара охотится всего лишь за сплетнями!

Она принялась прилежно вышивать. Несколько минут прошло в молчании, прежде чем она небрежно заметила:

– Вчера вечером я видела Элизабет с необычайно красивым молодым человеком. Он даже напомнил мне ангела – своей внешностью, разумеется.

– Забавно слышать это от вас, – хихикнула Эвелин. – Дамы прозвали его святым. В шутку, разумеется, потому что святости в нем ни на грош! Просто это игра слов! Видите ли, его зовут Руперт Сент-Джон.[1]

Ребекка понимала, что на этом следует остановиться. Она узнала, что он не солгал. Но у нее накопилось столько вопросов о нем, что она просто не смогла сдержаться.

– Не прикидывайтесь скромницей, – упрекнула ее Эвелин. – Я видела, как вы с ним танцевали. И Элизабет тоже. Господи, как она ревновала! До чего же она глупа, воображая, что он будет ей верен! Ведь Сент-Джон сам сказал, что обожает разнообразие! Да-да, это его слова!

Вот как? Значит, он действительно гоняется за каждой юбкой?

– Так он флиртует со всеми без разбора?

– О Господи, конечно! Даже со мной!

– Это его вы должны были отвлечь поцелуями? – предположила Ребекка.

– До чего же вы проницательны, Бекка! – усмехнулась Эвелин. – Да, Сара хотела узнать, серьезно ли он интересуется Элизабет, тем более что последнее время его часто видели в ее обществе. Вот только не понимаю, почему бы ей самой не спросить. Насколько мне известно, они друзья.

Вот как? Они с Сарой друзья? Неудивительно, что он знал, в каком дворцовом крыле она живет!

– И когда вы спросили, ухаживает ли он за Элизабет с серьезными намерениями, он ответил, что любит разнообразие?

– Именно. Тон у него был шутливым, но, учитывая, сколько женщин перебывало в его постели, я ничуть не сомневаюсь, что он сказал правду. Мои надежды рассыпались в прах. Клянусь, он ни к чему не относится серьезно, не говоря уже о женщинах. Поэтому позвольте мне сделать доброе дело, предупредив вас: вполне естественно, что вы находите его обворожительным. Как все мы. Вы солгали бы, утверждая, что не испытываете к нему некоторого влечения. Тут нет ничего удивительного: этот человек божественно красив. Только не сделайте той же ошибки, что сделала Элизабет: не принимайте всерьез его ухаживания.

– Я запомню, – улыбнулась Ребекка.

– Он может быть невероятно дерзким, – неодобрительно прошептала Эвелин. Судя по румянцу, вспыхнувшему на щеках, она тоже стала объектом этой дерзости. – Пусть это не станет для вас большим потрясением.

– Как стало для вас?

Эвелин печально вздохнула:

– Он обращается одинаково со всеми женщинами: будь то леди или судомойка. Полагаю, таковы все распутники, однако меня не учили, как вести себя с подобного рода людьми.

Ребекку тоже не учили ничему подобному. Но вдруг Эвелин преувеличивает и Руперт Сент-Джон не обращается с женщинами так откровенно дерзко? И все же вчера он не задумываясь схватил ее за грудь!

Ребекка невольно покраснела.

– Простите, – пробормотала Эвелин, полагая, что смутила ее. – Я вовсе не хотела распространяться о его порочности. Будем надеяться, что он недолго прогостит во дворце. В противном случае он сведет с ума всех женщин.

Глава 13

В покои герцогини вошла Элизабет. Сегодня она была почти неотразима. Ей очень шли бледно-зеленое платье и изобретенная Флорой прическа в новом стиле. Может, это Флора посоветовала ей выбрать наряд в зеленых тонах? У горничной был прекрасный вкус и чувство цвета. Недаром она, едва придя в их дом, исключила из гардероба Ребекки все серые и серебристые тона, заявив, что они ей совершенно не идут. Должно быть, Элизабет осталась довольна своей внешностью, потому что улыбалась, занятая своими мыслями. Но, заметив, что она не одна в комнате, мгновенно насупилась. Леди Сара вошла почти одновременно с ней, только через другой вход. Дружелюбно кивнула Элизабет и сделала Эвелин знак идти за ней. Но сначала пренебрежительно взглянула на Ребекку, пожала плечами и фыркнула. Что ж, это радует! Ехидная улыбка означала бы, что Сара добилась у герцогини увольнения Ребекки. Однако это фырканье доказывало то, что Сара ее боится. Ведь если Ребекке откажут от должности, она не станет молчать и на свет выплывут неблаговидные делишки леди Уилер! Ребекка надеялась, что леди Сара больше не будет давать ей поручений. Раньше Ребекке казалось, что служить своей стране – удел героев, и она была готова сделать все ради благоденствия Англии, но оказалось, что леди Сара действует во имя собственных интересов, а это – совсем другое дело! К сожалению, Эвелин удалилась, оставив ее наедине с мрачной соседкой по комнате. Теперь Ребекка понимала, почему вмешательство Флоры не смягчило Элизабет. Ревность. И все из-за мужчины, с которым Ребекка до вчерашнего дня даже не разговаривала. А если Элизабет ревнует, значит, не слишком уверена в прочности своих отношений с Рупертом Сент-Джоном. Но разве она не слышала о его любви к женщинам? Неужели приняла его флирт всерьез?

Сама Ребекка ни за что не хотела выглядеть дурочкой в глазах окружающих и теперь постарается держаться подальше от Сент-Джона, тем более что узнала, что он предпочитает разнообразие.

– Если вышивание вам надоест, – вдруг выпалила Элизабет, – можете поплавать в садовом пруду. Надеюсь, сделаете мне одолжение и утонете?

Ребекка рассмеялась, поскольку Элизабет говорила все это с улыбкой, неискренней, правда, но все же с улыбкой.

– Я скорее всего действительно утонула бы, поскольку вблизи моего дома не было ни прудов, ни озер, в которых я могла бы научиться плавать.

– Можно подумать, мне есть до этого дело! – бросила Элизабет, очевидно, раздраженная тем, что ей не удалось вывести из себя Ребекку. – Только не стоит делать этого сегодня днем, когда у меня свидание в парке.

«С ним, разумеется», – подумала Ребекка, но ничего не спросила.

– Я пыталась быть любезной с вами, – начала она, – хотя начинаю удивляться себе. Зачем столько трудов с моей стороны? Заметьте, я не запретила Флоре помогать вам с прической. Это была ее идея, хотя она предупредила, что, если между нами по-прежнему не будет мира, она откажется укладывать вам волосы. Прошу иметь это в виду, поскольку благодаря усилиям Флоры вы выглядите гораздо лучше.

Она едва не засмеялась, при виде того, как смутилась Элизабет. Немного опомнившись, соседка перестала говорить гадости и отошла в угол, чтобы терзать струны скрипки. Очевидно, и она была совершенно лишена музыкальных способностей, потому что Ребекка едва не заткнула уши.

Констанция пришла, когда подали второй завтрак. Девушки оживленно обсуждали вчерашний бал и официальный ужин с герцогиней, на котором они должны были присутствовать. Ужин давался в честь подруги детства герцогини, которая приехала ее навестить.

Элизабет за столом не было. Она сидела в стороне, то и дело вынимая карманные часики и поглядывая на циферблат. Очевидно, она слишком нервничала, чтобы есть перед свиданием. Ее волнение было почти ощутимым. Что ж, вполне понятно, учитывая, с кем она собиралась встретиться.

Ребекка решила прогуляться в дворцовом саду, раскинувшемся позади дворца. Нет, не для того, чтобы шпионить за любовниками, убеждала она себя. А просто чтобы полюбоваться красотой великолепного сада.

Глава 14

Ребекке не верилось, что она снова сует нос в чужие дела, на этот раз, правда, по собственной воле. Как получилось, что она пала так низко?! Но она просто не могла упустить возможность еще раз увидеть Руперта, пусть даже издалека. Нужно определить, кем он больше интересуется: Элизабет или Эвелин.

Едва Элизабет вылетела из покоев герцогини, Ребекка пошла за ней, предупредив Констанс, что ей нужно выйти во двор, поговорить с горничной о необходимости подготовить одно из вечерних платьев к сегодняшнему ужину. Однако пришлось потрудиться, чтобы не отстать от Элизабет, которая почти бежала. Наконец она остановилась в маленькой беседке, расположенной в самой гуще сада. Ребекка отошла в боковую аллею, где ее никто не мог увидеть. Было бы ужасно, если бы Руперт, направляясь на свидание, наткнулся на нее. Элизабет расхаживала по беседке, нетерпеливо поглядывая на часы, следила за тропинкой, по которой они только что пришли. Неужели Руперт опаздывал? Ребекка решила воспользоваться моментом и поискать место получше, где бы она могла спокойно устроиться и делать вид, что всего лишь наслаждается мирной красотой сада. Для ее целей прекрасно подошла скамейка с видом на озеро, под большим серебристым кленом. Толстый ствол дерева полностью закрывал ее от Элизабет. Сидя на краю скамьи, Ребекка могла спокойно наблюдать за тем, что происходило в беседке. Однако Элизабет все еще была одна. Вне всякого сомнения, она явилась на свидание слишком рано.

Пока не появился Руперт, Ребекка решила осмотреться. Здешний сад, по общему мнению, был самым большим в Лондоне. Ландшафтным архитектором был сам знаменитый Кейпебилити Браун, приказавший насадить здесь множество кленов, кипарисов и каштанов. Однако теперешним видом сад был обязан великому Джону Нэшу. Недаром принц-регент истратил громадные деньги на реконструкцию сада. Даже большое озеро было создано несколько десятилетий назад и подпитывалось водой из озера Серпентайн в ближайшем Гайд-парке. Деревья еще не нарядились в цвета осени, и редкие желтые и красные листья едва проглядывали в зелени. Ребекке захотелось прийти сюда позже, когда сад загорится осенней листвой, и она не будет так занята своими мыслями.

День оказался несколько холоднее вчерашнего, а у нее не было времени прихватить с собой шаль. Если Руперт не поспешит, она основательно продрогнет.

Прошло с полчаса. Элизабет не сдавалась, Ребекке же все больше хотелось уйти. Она уже встала, однако краем глаза уловила какое-то движение и поспешно уселась. Это он! И никакие кусты, деревья и статуи не послужат ему препятствием.

Руперт широко шагал, не обращая внимания на то, что ветер треплет его длинные черные волосы. Сегодня он был одет в рыжевато-коричневый сюртук, белую сорочку и черные брюки. Не успел он подойти к беседке, как Элизабет вылетела навстречу и бросилась в его объятия. Ребекка покраснела и хотела было отвернуться. Но Руперт решительно отстранил Элизабет.

Вряд ли так ведут себя влюбленные мужчины!

Ребекка снова спряталась за дерево.

И на Руперта тоже не похоже, хотя любой повеса поспешил бы воспользоваться пылом Элизабет. И все же он пришел! Значит, сам назначил свидание.

Ребекка осторожно выглянула. Они разговаривали. Даже в беседку не вошли, а ведь там наверняка есть скамейка, на которой можно посидеть. Разве любовникам не захочется побыть в уединенном местечке?

И какого черта все это означает? Или великий роман существует только в воображении Элизабет?

Но Ребекка тут же одернула себя. Руперт только что пришел, и свидание далеко не закончено.

Она снова выглянула из-за дерева. По-прежнему беседуют. Нет, Элизабет казалась расстроенной. Черт, нужно было спрятаться поближе, чтобы слышать, о чем идет речь!

Руперт положил руку на плечо Элизабет, утешая ее. И что же ее расстроило?

– Значит, у вас страсть подглядывать за посторонними людьми?

Ребекка, охнув от неожиданности, резко обернулась.

Рядом стоял невысокий мужчина средних лет, в простом сюртуке. Как он умудрился так бесшумно к ней подкрасться? Он явно не садовник. Может, один из приехавших с визитом сановников?

Однако судя по реплике, он знал, что она уже проделывала нечто подобное. А если не считать Ангела, только один человек мог знать о поручении, данном ей леди Сарой.

– Найджел Дженнингс? – осведомилась Ребекка. Он вскинул брови:

– Мы встречались? Нет, я бы запомнил такую красивую леди. Значит, вы действительно так умны, как утверждал Руперт?

Ребекка покраснела до корней волос. Так ее догадка верна?! До чего же унизительно и несправедливо, что Руперт рассказал о ее визите в комнату Найджела! Она ведь не выдала его леди Саре! Почему же он обо всем проболтался?!

Найджел, однако, не собирался читать ей нотации.

– Не волнуйтесь, – успокоил он, – Поскольку вы знаете, кто я, позвольте, в свою очередь, назвать ваше имя. Вы Ребекка Маршалл, не так ли? Новая фрейлина герцогини?

О, как же ей хотелось все отрицать! Фрейлина, которая шпионит за людьми, обыскивает чужую комнату и поймана на попытке воровства! Что, если обо всем узнает ее величество?!

Он дождался неохотного кивка, затем продолжил:

– Я узнал, что вы оказали мне услугу.

Потрясенная тем, что Найджел может видеть ее преступления в подобном свете, Ребекка пробормотала:

– Каким образом?

– Не назвав имени Сент-Джона. Леди Сара не знает о наших отношениях, и мы предпочли бы, чтобы так было и дальше.

– Понятно, – осторожно ответила Ребекка. – И эти отношения…

– Вас не касаются, – усмехнулся он. – Но я аплодирую вашим упорным попыткам раздобыть информацию. Надеюсь только, что она предназначена для вас, а не для леди Сары.

Ребекка вздохнула.

– Спасибо зато, что не упомянули о случившемся, но я действительно должна извиниться. Леди Сара почти ничего не рассказала о цели поручения, когда посылала меня в вашу комнату. Упомянула только, что это очень важно. Несмотря на то что я сознавала, насколько это неприлично, все же убедила себя, что едва ли не спасаю Корону и что вас подозревают в измене или в чем-то в этом роде.

– Позвольте мне предположить, – весело заметил Найджел, – вы стремились стать героиней?

– Да, но мне было ужасно неприятно врываться в чужую комнату, да еще и шарить по ящикам. Поэтому я солгала Саре, когда та стала расспрашивать о внешности человека, который поймал меня на месте преступления, и…

– Он произвел на вас такое сильное впечатление? – полюбопытствовал Найджел.

– Впечатление?

Ребекка нахмурилась, но тут же, о чем-то догадавшись, усмехнулась:

– Хотите сказать – своей ангельской внешностью? Нет, я знала, что он племянник моего соседа, герцога Норфорда. Абсурдно предполагать, будто родственник герцога способен на предательство!

– Совершенно верно. Прошу, признайтесь, вы здесь по требованию Сары или просто пытаетесь удовлетворить собственное любопытство?

На этот раз Ребекка умудрилась не покраснеть, но ей вовсе не хотелось выдавать свой интерес к Руперту.

– Последнее. Я хотела проследить за своей соседкой по комнате, которая возмутительно себя ведет. Но я решила узнать, почему она так взволнованна. Не стоит беспокоиться о том, что я снова стану шпионить для леди Сары. Прошлой ночью я предупредила, что больше не намерена выполнять ее поручения, иначе, если понадобится, обращусь к людям, обладающим большей властью.

– Очень жаль.

– Почему? – не поняла девушка.

– Я надеялся, что такая умная девушка станет сообщать мне о тех заданиях, которые дает ей леди Сара.

Тон был достаточно небрежным, но Ребекка ни на секунду не усомнилась в том, что он абсолютно серьезен.

– То есть шпионить для вас?

– Нет, дорогая. Я не говорю о подслушивании или подсматривании в замочные скважины и уж тем более не прошу вас тайком проникать в чужие комнаты. Ничего подобного. Однако если Сара попросит вас сделать нечто из ряда вон выходящее, буду очень благодарен, если вы предупредите меня заранее. Всего лишь записка, принесенная вашей горничной или доверенным слугой, мне или хотя бы Руперту, поскольку мои дела иногда требуют долгих поездок. А он обычно знает, где меня найти. – Найджел укоризненно покачал головой. – Выходки Сары, как правило, безвредны, но она вовсе не собирается помогать Короне. Я велел последить за ней и совершенно уверен, что она действует в собственных целях, желая улучшить свое положение при дворе. И однажды настанет день, когда она зайдет слишком далеко.

Не упомяни он Руперта, Ребекка, возможно, отказалась бы наотрез и немедленно ушла не оглядываясь. Однако она была заинтригована идеей пусть редких, но встреч с Рупертом. Жаль, конечно, что она так резко порвала все отношения с Сарой.

– Она больше не попросит меня ни за кем следить. Судя по тому, как леди Сара встретила меня сегодня утром, ясно, что она считает меня абсолютно бесполезной особой, недостойной находиться в окружении герцогини.

– Бесполезной для нее, – уточнил Найджел, задумчиво глядя на Ребекку. – Зато вы можете принести кое-какую выгоду мне.

Она поджала губы, возмущенная тем, что кто-то вообразил, будто может использовать ее в своих целях. И чем же Найджел после этого отличается от Сары?!

– Каким же образом? – осторожно спросила она.

– Не стоит так подозрительно смотреть на меня, дорогая. Я всего лишь хотел заметить, что вы вполне способны видеть и слышать все, что происходит вокруг вас, и по любому поводу иметь собственное мнение.

Он совершенно прав. В конце концов, Эвелин ничего не имеет против поручений леди Сары и к тому же не прочь поболтать на эту тему. Но сама Ребекка ни в коем случае не согласится на нечто подобное, тем более что почти не знает Найджела Дженнингса.

– Я верю, что Сара действует в собственных интересах, а не ради блага Короны, – кивнула она и тут же спросила: – А вот на кого работаете вы?

Найджел, похоже, удивился, хотя вполне мог и притвориться.

– Вам обязательно это знать?

– Разумеется. Вы просто ходячая тайна. Ни один человек из тех, кого я расспрашивала о вас, не может сказать ничего определенного. Только слухи и сплетни. Поэтому мне нужно…

– Вы наводили обо мне справки? – перебил Найджел, улыбаясь.

– Естественно. Я надеялась поточнее узнать, действительно ли вы находитесь здесь по требованию королевы. Хотела собрать больше сведений для матери, чтобы попросить ее обратиться к премьер-министру, если Сара попытается лишить меня должности. Маршаллы не сдаются без борьбы. Если Сара хочет войны, она очень скоро обнаружит, что из дворца изгонят не меня, а ее!

Теперь Ребекка не сомневалась, что изумление Найджела было искренним.

– Даю слово, вы положили меня на обе лопатки. И будь я проклят, если все это не звучит многообещающе и не стоит того, чтобы хорошенько поразмыслить. Ну а пока…

– Никаких «пока». И не просите верить каждому вашему слову. Вчера вечером я из-за подобной наивности едва не попала в беду. Прежде чем я выполню вашу просьбу, пусть самую незначительную, мне понадобятся доказательства, что вы действительно служите королеве.

– То есть еще доказательства, кроме тех, что я ее дядя?

Ребекка недоверчиво покачала головой:

– Извлекаете выгоду из слухов? Фи, сэр. Как некрасиво. Не думаю, что это у вас пройдет.

– Туше, – рассмеялся Найджел. – А вы поверите, если Руперт за меня поручится?

Хотя Ребекка жаждала любого повода увидеться с Рупертом, она упрямо покачала головой:

– Пусть я уверена, что он не сделает ничего, способного повредить своей стране, все же не могу исключить тот факт, что вы обвели его вокруг пальца, заставив поверить в некие благородные мотивы.

Найджел снова улыбнулся, хотя Ребекка заподозрила, что ее упрямство начинает его раздражать.

– Хорошо сказано. Я нахожу такую решимость еще более полезной. Мы не станем просить королеву, занятую государственными делами, переговорить с вами, особенно теперь, когда она из-за беременности вынуждена больше отдыхать. Но у ее мужа иногда выдается свободная минута. Поверите ли вы принцу Альберту, если тот замолвит за меня словечко и удостоверит, что я верный слуга нашей страны?

О Господи, сам принц?!

– Разумеется, – ответила Ребекка не задумываясь.

– Прекрасно! Я все ему объясню, прежде чем отправиться по своим делам. Дайте ему день-другой, чтобы отыскать возможность приблизиться к вам, не возбуждая излишнего любопытства. Как только вы убедитесь в моей преданности Короне, можете спокойно сообщать мне обо всем, что узнаете при дворе.

Поразительно! Он, кажется, принимает как должное, что она будет помогать ему, едва только получит доказательства его слов. Впрочем, она не возражает. В отличие от Сары он не просил от нее делать что-то бесчестное.

– Только не суйте записок под дверь, если меня не окажется на месте. Передавайте из рук в руки. Последнее время люди почему-то повадились вламываться в мою комнату, – сухо добавил Найджел. – Собственно говоря. Руперт мог бы служить посредником между нами, поскольку дамы навешают его в любое время суток. А встреча, на которую я сейчас иду, может закончиться неожиданным путешествием за границу.

При упоминании о Руперте Ребекка немедленно покраснела и попыталась отвлечь внимание Найджела вопросом.

– Короткая поездка? – спросила она.

– Чаше всего невозможно знать, сколько времени меня не будет во дворце.

Перед уходом он выглянул из-за дерева:

– Они ушли. Я надеялся застать Руперта одного. У меня нет времени искать его. – Он вынул из кармана конверт: – Я хотел отдать это нашему общему другу. Возможно, вы согласитесь сделать это вместо меня, тем более что я наверняка не увижу его перед уходом.

Проводив Найджела взглядом, Ребекка усмехнулась. Неужели он думает, будто она не понимает, что это проверка и что он, вне всякого сомнения, спросит Руперта, не была ли сломана печать? Можно подумать, ей есть дело до содержания письма! А вот Сара скорее всего многое бы отдала, чтобы его прочесть. Он устроил ей испытание. Однако мистер Найджел Дженнингс действительно шпион, поэтому и не поверил тому, что она говорила. И, в свою очередь, захотел получить доказательства ее честности.

И тут ее осенило. Найджел не просто подверг ее проверке. Он дал ей повод встретиться с Рупертом!

Ребекка улыбнулась.

Глава 15

Ребекка покинула покои герцогини немного раньше обычного, чтобы подготовиться к ужину, и быстро пошла по коридору, не заметив Руперта, прислонившегося к стене, напротив двери в гостиную. Настроение у девушки было хуже некуда. Она твердила себе, что возвращается в спальню только для того, чтобы у Флоры было время спокойно сделать ей прическу и не торопясь выбрать платье. На самом же деле она хотела знать, появилась ли соседка.

Элизабет не возвращалась в покои герцогини, и Ребекка решила, что они с Рупертом отправились в уединенное местечко, чтобы без помех предаться любви. Из-за этого весь остаток дня она была в ужасном настроении и очень хотела, чтобы все оказалось не так. А вдруг Элизабет провела все это время в своей комнате?

– Вас с полным правом можно назвать неуловимой леди.

Услышав голос Руперта, Ребекка едва не наступила себе на подол. Оказалось, что он идет рядом!

Нет, нужно немедленно стереть с лица это ошеломленное выражение! В конце концов, она уже виделась и разговаривала с ним. Совершенно не обязательно, чтобы он знал, какое впечатление он на нее производит! Что же до его внезапного появления… наверняка он ждал, когда выйдет Элизабет. Может, он и не проводил с ней весь день?

При этой мысли настроение Ребекки немного улучшилось.

И все же она не верила, что он искал с ней встречи.

– Вздор, – бросила она, продолжая шагать по коридору. – Если вам так уж понадобилось поговорить со мной, могли бы постучать в дверь.

– Нет. Это не выход.

– Почему?

– По той же причине, по какой вчера нам не стоило танцевать больше одного танца. Из-за злых языков.

А вот это весьма сомнительно! Он так привык обольщать женщин, что окружающие уже привыкли к его победам. Скорее всего просто не хотел, чтобы об этом узнала Элизабет. Вполне вероятно, именно поэтому она на него рассердилась и упрекала за вчерашний вальс с Ребеккой.

В конце коридора она свернула за угол. Но Руперт не отставал, и ее охватило приятное волнение.

Пытаясь не выдать себя, она спросила:

– Это очередной допрос? Или те самые предостережения и угрозы, о которых вы упоминали?

Вместо ответа Руперт преградил ей дорогу. Ребекка не сразу сообразила, что нужно остановиться, и поэтому столкнулась с ним. Именно этого он, по всей видимости, и добивался. Ребекка отступила, а Руперт ловко поймал ее в импровизированную ловушку: загнал к стене и уперся руками по обеим сторонам от ее плеч.

Она сразу вспомнила вчерашний вечер. Почти точно так же он стоял перед Элизабет. Очевидно, это вошло у него в обычай. Подобная поза дает больше возможности флиртовать с женщинами. И многие из них, возможно, приходят в восторг. Но только не она!

– Почему вы молчите? – спросил Руперт. Его лицо было так близко, что Ребекка ощущала теплое дыхание на своей щеке. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Ну что, Бекка? Кошка украла ваш язычок?

Ребекка вдруг поняла: он привык, что женщины теряются от его дерзости и не реагируют так быстро и возмущенно, как следовало бы. И она не исключение. Даже не спросила, откуда он знает ее имя. Ведь она не называла себя!

Ребекка не придумала ничего лучшего, кроме как выдавить:

– Не зовите меня так.

– Значит, вы не Ребекка Маршалл?

– Ребекка, но мы недостаточно долго знаем друг друга для подобных фамильярностей.

– Снова изображаете негодование, радость моя? – рассмеялся он. – Я думал, мы оба уже знаем, что я никогда не поступаю по общепринятым правилам. Это абсолютно пустая трата времени!

– Вовсе нет! – горячо возразила Ребекка. – Существуют же какие-то законы!

– Пожалуйста, делайте как хотите, но это так скучно! Можете вы представить меня в роли скучного зануды?

Ребекка не считала, что он станет скучным занудой от того, что попытается соблюдать правила этикета. Неужели не догадывается, каким волнующим может быть само его присутствие?! Но она поняла, что он имеет в виду. Должно быть, женщины, зная о репутации этого человека, ожидают от него дерзких или возмутительных поступков. А может, ему просто нравится их шокировать? А может, ей пора перестать искать для него оправдания?! Повеса есть повеса, а в его случае такое поведение вполне естественно!

Однако она все же позволила себе признаться:

– Вряд ли вы способны быть скучным, даже если очень постараетесь.

Судя по тому, как слегка расширились светло-голубые глаза Руперта, она снова удивила его. Но почему? О Господи, неужели она удостоила его комплимента?

Ребекка залилась краской.

– Итак, какова же цель нашей беседы? – осведомилась она, желая сменить тему.

– Да вы нетерпеливы! – ухмыльнулся Руперт. – Не хотите просто погреться в лучах моего безраздельного внимания? Я ранен в самое сердце. Честное слово!

Ребекка выразительно закатила глаза. Превосходно! Хорошо еще, что она успела немного оправиться от смущения! Руперт наклонился ближе.

– Вы действительно считаете, что мне нужна причина для разговора с красивой женщиной? Позвольте заверить вас в обратном. Но мне вдруг показалось, что вы нуждаетесь в помощи.

Ребекка почему-то немедленно подумала о Найджеле Дженнингсе и его просьбах. Может, они виделись, и Найджел сказал Руперту, что отныне тот будет посредником между ним и Ребеккой? И что она должна отдать письмо?

– Да, – кивнула она, – и у меня есть…

– Если собираетесь плясать под дудку Сары, – перебил Руперт, – вам непременно понадобится завлечь кого-нибудь счастливчика и заставить его потерять голову. И поскольку вы признались в своей полнейшей неопытности по этой части, я решил предложить свою помощь.

Он смотрел на нее таким чувственным взглядом, что нужно было быть полнейшей дурочкой, чтобы не понять: сейчас ее поцелуют. Парализованная предвкушением своего первого поцелуя, Ребекка не смогла бы запротестовать, даже если бы захотела. Она даже не поняла, что только сейчас упустила всякую возможность отрицать все дальнейшие связи с Сарой. А ведь эту возможность дал ей он.

И Руперт поцеловал ее, не обращая внимания на шнырявших поодаль слуг. Ребекка не замечала ничего вокруг. Поцелуй ошеломил ее. К такому она не была готова. Прикосновение его губ, вкус, потрясающее открытие доселе неведомых ощущений. Ока не была сбита с толку… вернее, была, но, отдавшись ласке его рта, пробудившей в ней непонятное волнение, она одновременно загорелась любопытством.

Жаль, что мать не рассказала ей подробнее о поцелуях, когда в прошлом году объясняла, что и как происходит между мужчиной и женщиной в постели. Должна ли она отвечать, когда Руперт прижимает ее к себе? И должна ли ласкать его в ответ?

– Каким восхитительным сюрпризом ты оказалась! – прошептал он, медленно потершись о ее щеку своей. Этот интимный жест почти свел Ребекку с ума, и она предпочла бы вечно оставаться в чувственном тумане. Однако сейчас необходимо было сосредоточиться на том, что он говорил. Ребекка не хотела пропустить ни единого слова.

Его реплика прозвучала слишком неискренне, и она не усомнилась, что десятки женщин слышали от него то же самое.

– Вам не стоит тратить на меня затертые комплименты, – посоветовала она.

– Затертые? Вот как? – усмехнулся Руперт. – Это правда, я нахожу восхитительными большинство женщин, но поверьте, моя радость, они крайне редко меня удивляют. В отличие от вас.

Ребекка не могла понять, чем она удивила его, но это признание показалось ей более искренним. И все же она чувствовала, что он говорит ей именно то, что она желает слышать. Неужели это привычная тактика повесы, выработанная за много лет? Или он таким образом старается обольстить очередную жертву? Однако Ребекке очень хотелось ему верить, и это обстоятельство совершенно ее не удивляло. Ее неодолимо влекло к нему. Ничего подобного она до сих пор не испытывала. Правда, в отношении мужчин у нее не было никакого опыта. Но сознание того, что Руперт чувствует к ней нечто большее, чем простое любопытство, наполняло ее восторгом.

– Итак, может, продолжим урок?

Урок? О Господи, она совершенно забыла, что все началось с его предложения помощи.

Ребекка снова покраснела. Как она могла придать поцелую гораздо большее значение, чем следовало!

Но Руперт еще не закончил.

– Следует ласкать мужчину, не вкладывая в это эмоций, – предупредил он. – Значит, будем тренироваться, пока вы не усвоите основные правила. До тех пор пока все это не станет для вас обыденным и вы не научитесь полностью себя контролировать.

Так вот что это для него? Всего лишь обычная прелюдия к постели?

Ребекка была обижена и оскорблена: весьма действенное сочетание, на которое она мгновенно среагировала.

– Сделайте нам обоим одолжение – не делайте мне никаких одолжений. Вы, сэр, негодяй! – прошипела и вырвалась из кольца его рук.

– Не думаете же вы, что это меня остановит? – окликнул ее Руперт со смешком.

Ребекка не ответила, но все же обернулась и швырнула в него конверт Найджела. Жаль, что не попала! Конверт медленно опустился на пол.

Руперт рассмеялся еще громче, поднял конверт и, не глядя, запихнул в карман.

– Если хотели ударить меня, любовь моя, пощечина была бы куда уместнее. Не находите? А вот вас немало бы удивил мой ответ.

Ребекка не собиралась спрашивать, что сделал бы Руперт, ударь она его по лицу.

Она поспешно шагала прочь, желая оказаться подальше от него!

Глава 16

Хотя герцогиня Кентская была энергичной женщиной, переступившей порог пятидесятилетия, все же званый ужин оказался на удивление скучным. За столом сидели только старшие и младшие фрейлины, которым предлагалось отпраздновать приезд старой подруги герцогини. Дамы болтали о всяких пустяках, развлекая герцогиню, а Ребекка между тем без труда вернулась мыслями к событиям сегодняшнего дня.

Элизабет возвратилась в их общую комнату намного раньше ее и уже успела переодеться к ужину. Едва только Ребекка вошла, соседка окинула ее яростным взглядом, протиснулась мимо и исчезла. Ребекка вздохнула. Неужели придется не спать по ночам, ожидая удара в спину? Непонятно, с чего все это началось, но очевидно одно: ненависть Элизабет к Ребекке только усилилась, когда она стала ревновать Руперта. После ее ухода Ребекка обратилась к Флоре:

– Когда она вернулась?

– Меньше чем через час после появления джентльмена.

– Искали одну из нас?

– Нет, он ошибся комнатой и очень смутился, но все же сумел объяснить, почему оказался здесь. Впрочем, его удивление можно простить. Возможно, он не ожидал увидеть горничную, которая предается безделью средь бела дня.

– Упрекаешь меня? Но тебе вовсе не обязательно все время сидеть в комнате. Вряд ли мне следует переодеваться ко второму завтраку. Ты вполне можешь бывать здесь дважды в день: утром и вечером.

– Я знаю свои обязанности. И должна быть под рукой каждый раз, когда это необходимо, а не сидеть в своей квартире, ничего не делая. Кроме того, джентльмен-, вне всякого сомнения, оживил обстановку. Никогда в жизни не видела мужчину красивее! После того как за ним закрылась дверь, я долго не могла прийти в себя.

Ребекка от неожиданности растерялась. Только один человек прекрасно подходил под это описание!

– У этого джентльмена длинные черные волосы и очень светлые голубые глаза?

– А вы его знаете?! – ахнула Флора.

– Похоже, что так. Это Руперт Сент-Джон, племянник нашего высокородного соседа, герцога Норфорда. Видишь ли, Руперт и Элизабет… как бы это выразиться… близкие друзья.

– Не может быть, – усомнилась Флора.

– Но это так. И сегодня у них было свидание. Так что он, должно быть, перепутал место встречи, поэтому и пришел сюда.

Вот чем объясняется его опоздание на встречу с Элизабет. Но неужели он мог совершить столь непонятную ошибку? Хотя… у него так много интимных встреч, что он мог и перепутать!

– Полагаю, все прошло не так, как ожидалось, – предположила Флора.

– Что именно?

– Их сегодняшнее свидание. Леди вернулась вся в слезах. Я сразу все поняла. Сама она не произнесла ни единого слова. Сидела за туалетным столиком, уставясь в зеркало невидящим взглядом.

Вот это сюрприз! Впрочем, Элизабет могла быть расстроена и не из-за Руперта. Когда Ребекка подсматривала за ними у беседки, ей показалось, что Элизабет сообщала Руперту какие-то дурные новости.

– Ну, это их дело. Не наше, – сказала она вслух. – И она была не настолько подавлена, чтобы избавить меня от своих злобных взглядов. Что же до скуки, я подумывала завтра поехать в город, купить книг: в покоях герцогини абсолютно нечего делать. Мы можем найти какие-нибудь романы и для тебя. И еще нитки, вязальные спицы. Короче говоря, тебе достаточно лишь сказать, как ты предпочитаешь проводить время.

После этого Флора перестала жаловаться и заявила, что ей не терпится дождаться завтрашнего дня. Впрочем, и Ребекка тоже. Пока что во дворце не произошло ничего интересного, кроме костюмированного бала, к которому она даже не успела подготовиться, и проделок Найджела и Сары. Правда, она и провела здесь всего несколько дней. Но что касается «самого завидного дебюта»… она уже успела заметить почти полное отсутствие молодых людей и ни с кем не познакомилась, кроме Руперта. Хотя и этого было более чем достаточно.

Знала ли мать, что во дворец в основном приглашают немолодых правительственных чиновников и пожилых сановников? Самые завидные женихи королевства скорее всего приезжают в Лондон только во время сезона. Наверное, придется ждать до зимы, чтобы познакомиться с кем-нибудь из них. Но пригласят ли их во дворец?!

Ребекка ушла сразу же после ужина, расстроенная собственными мыслями. Подобные перепады настроения были совершенно ей несвойственны. И ничего подобного она не испытывала, пока не встретила Руперта, а ведь ей уже объяснили, что он – известный повеса. Однако он пробуждал в ней непонятный интерес. Если б она не обнаружила, насколько может быть волнующей жизнь, наверняка не была бы сейчас так недовольна своей участью, особенно когда его не было рядом.

Уход Ребекки не прошел незамеченным. Впрочем, могло быть иначе, если бы она сумела проигнорировать плачущую в коридоре Констанс. Две несчастные фрейлины в один день? Неужели Руперт настолько любит разнообразие? Но кажется, она несправедлива к нему. Просто раздражена тем, что он попытался так откровенно добавить ее к списку своих побед.

Эвелин рассказала Ребекке, что Констанс три года ждала возвращения своего жениха в Англию, но когда дождалась, он сообщил ей, что разрывает помолвку.

Именно поэтому Констанс в последнее время была сама не своя.

– Констанс… – прошептала Ребекка.

Та растерянно вздрогнула и вытерла щеки.

– Ничего страшного.

– Не хотите поговорить со мной о… нестрашном?

Констанс, похоже, не поняла шутки.

– Нет… да. Леди Сара потребовала, чтобы я утром снова поехала в город. А матушка еще не объяснила мне, стоит ли делать подобные вещи. В первый раз я так боялась. Понимаете, раньше я никогда не бывала в городе одна.

– В таком случае возьмите с собой лакея.

– Я подумывала об этом и даже спросила леди Сару, но она отказала. Не хочет, чтобы кто-то видел, как я передаю записку лорду Албертону, на Уигмор-стрит.

Ребекка едва не рассмеялась, услышав, как Констанс только что выдала ей тайну леди Сары. Она живо представила, как леди Сара жалуется: «Мне следовало сделать это самой!»

– Кажется, это всего в нескольких кварталах к северу от Нью-Бонд-стрит? – спросила Ребекка, вспомнив, что там живет подруга матери.

– Понятия не имею.

– А я почти уверена. Собственно говоря, завтра я еду на Бонд-стрит за покупками. Не хотите присоединиться?

– И мы сможем остановиться на Уигмор-стрит?

– Разумеется. И если возникнет такая необходимость, не стесняйтесь просить меня поехать с вами. Я не прочь иногда выбираться из дворца, а моя горничная поедет с нами.

Господи, неужели действительно так легко стать шпионкой Найджела Дженнингса!

Глава 17

Руперт был очень доволен тем, что Ребекка Маршалл оказалась последней из фрейлин, которую следовало проверить. И то обстоятельство, что она бросила ему вызов, приятно его возбуждало. Остальных девушек было слишком легко разгадать. Очаровательная малышка Эвелин находила интриги Сары весьма волнующими. Констанс, застенчивая мышка, покорно исполняла любые приказы, хотя искренне презирала Сару. Но если слишком надавить на нее, она может стать опасной и решит, что единственный выход – разоблачить махинации Сары.

Элизабет, как ни забавно было вести с ней игру, была чересчур навязчива, и поэтому пришлось немедленно положить конец тому, что она посчитала ухаживанием. Кроме того, она бесцеремонно пыталась затащить его в постель. Руперт прекрасно знал таких, как она. Если он сдастся, уже через месяц она объявит, что они должны пожениться. Ну уж нет, в эту ловушку он не попадет.

Наверное, необходимо предупредить Ребекку, чтобы держалась настороже. После вчерашнего бала, когда Элизабет увидела, как он танцует с ней, все изменилось. Элизабет едва не взбесилась от ревности и посчитала, что Руперт порвал с ней только из-за Ребекки. А ведь он знал, что Элизабет способна на подлость: недаром она хвасталась, что подстрекала соседку по комнате затеять скандал с Сарой, после чего девушке пришлось отказаться от должности и уехать из дворца.

Теперь единственной проблемой было встретиться с Ребеккой. Похоже, она на все утро засела в покоях герцогини. Гораздо легче было подойти к другим фрейлинам, которые беспрестанно сновали из комнат на кухню, в сад, галерею, где висели картины знаменитых художников, и бегали по бесчисленным поручениям Сары. Не стоило ему ждать у двери в покои герцогини, как он это сделал вчера. Ему повезло, что Ребекка вышла первой, однако сегодня этого скорее всего не произойдет. А если она сообразила, что он будет ее ждать, значит, ни за что не выйдет одна. Но Руперт не жалел о своей попытке потолковать с ней. Прошлой ночью, когда он лег в постель, с его лица не сходила улыбка. Он вспоминал их встречу…

Ребекка растаяла в его объятиях. И в этом не было ничего удивительного. Он и сам обнаружил, что слишком наслаждается поцелуем. И не поверил себе, когда ощутил безумное желание. Черт побери, он проверяет ее по заданию Найджела! И до этого случая никогда не терял самообладания! Поэтому совет держать в узде эмоции был также напоминанием себе о необходимости самоконтроля. Кроме того, он дал Ребекке прекрасный предлог продолжить уроки нежной страсти. Но она оскорбилась. До чего же забавно! Она, возможно, жалела, что не швырнула в него чем-то потяжелее конверта, в котором была запись с адресом нового портного на Бонд-стрит. И почему, спрашивается, этот дурацкий конверт лежал у нее в кармане?!

Руперту вдруг страстно захотелось увидеть ее, а когда ничего не вышло, он разозлился на себя и Ребекку. Похоже, он сумеет встречаться с ней только по вечерам, на балах и маскарадах. И он никак не сможет побыстрее выполнить задание Найджела, тем более что некому его подгонять: Найджелу пришлось срочно уехать в Нидерланды. Один из агентов сообщил, что там возобновились тайные переговоры о войне.

Нидерланды были давно недовольны Бельгией, добившейся независимости. Не впервые им нападать на эту страну. Они все еще надеялись вернуть свои бывшие владения, а ведь мирному договору, который наконец был подписан, всего несколько лет! И королева Виктория лично участвовала в переговорах, поскольку ее любимый дядюшка Леопольд стал королем Бельгии, когда страна получила независимость. Найджел надеялся успокоить бурные воды, прежде чем договор будет нарушен. А на это могут уйти недели, если не месяцы.

Теперь, когда Найджела не было во дворце, а встреча с Ребеккой казалась вряд ли возможной, Руперт решил навестить родных. Поскольку он жил вместе с ними, они, конечно, замечали его частые отлучки, и мать постоянно пыталась узнать, где он пропадает. Но он отговаривался визитами к многочисленным любовницам. В искренности оправданий подобного рода мать никогда не сомневалась.

Выйдя из дворца, Руперт неожиданно увидел Ребекку, которая садилась в экипаж, и сразу же поспешил к конюшне, где его ждала оседланная лошадь. Спустя несколько минут он уже мчался по дороге в город, преследуя на небольшом расстоянии кеб Ребекки. Когда лошади свернули на Олд-Бонд-стрит, Руперт улыбнулся. Похоже, дама отправилась за покупками! Что ж, у него будет прекрасная возможность провести с ней день!

Однако уже через несколько минут он проклинал себя за то, что делает поспешные выводы. Экипаж не остановился, как предполагал Руперт, а покатился по Нью-Бонд-стрит, мимо модных лавок, и через несколько кварталов свернул на Уигмор-стрит. Примерно на середине улицы кеб остановился.

Руперт тоже натянул поводья. Теперь он оставался на самом виду, однако надеялся, что Ребекка его не заметит. Интересно, какое дело ее сюда занесло, думал Руперт. Впрочем, у нее может быть множество причин оказаться здесь, и ни одна из них не связана с Сарой. Возможно, здесь живут ее родные или она просто навешает подругу.

Но оказалось, что Ребекка в экипаже не одна. И не она вышла из экипажа и постучала в дверь, а горничная, которую Руперт видел вчера в комнате девушек. Он специально заставил Элизабет ждать в саду, чтобы без помех обыскать ее комнату, но не был особенно разочарован, увидев горничную, поскольку вовсе не ожидал найти какие-то улики.

Руперт по-прежнему воздерживался от поспешных выводов. Горничную могли попросить выяснить, дома ли подруга.

Дверь открыл дворецкий. Девушку не пригласили войти, но через несколько минут на крыльцо вышел хозяин дома. Горничная Ребекки вручила ему записку и поспешила назад. Руперт почувствовал себя так, словно получил удар по голове.

Он знал этого человека. Не лично. Просто видел во дворце. Этот был тот самый лорд Албертон, которого Найджел проверял в прошлом году после неудачной попытки покушения на королеву, когда та проезжала в своей карете по улицам Лондона. Преступника, а им оказался молодой Эдвард Оксфорд, судили за государственную измену, однако не казнили, поскольку психиатры признали его сумасшедшим. И все же Найджел, как человек крайне подозрительный, опасался заговора, поэтому приказал следить за каждым, кто был знаком с Оксфордом. Одним из таких знакомых был лорд Албертон.

Целых полгода Найджел упорно вел расследование этого дела, но так ничего и не обнаружил. Руперт в нем почти не был задействован, что его, собственно, не очень огорчало, поскольку он не любил работать впустую.

Но даже если Найджел и не обнаружил никаких доказательств заговора против королевы, это еще не означало, что такового не было. Просто заговорщики могли умело замести следы. Очевидно, Сара была как-то связана с этим человеком, если посылает ему записки. Впрочем, это может быть ее обычная интрига с целью утвердить свою власть. Или нет. Нужно помнить, то Албертон – холостяк, так что интерес Сары мог быть чисто романтическим. Но тем не менее Найджела следовало предупредить, как только тот вернется во дворец.

Черт! Теперь не было никаких сомнений, на чьей стороне Ребекка. Очевидно, она решила перейти в лагерь Сары Уилер.

К собственному удивлению, Руперт понял, что разочарован этим открытием. Крайне разочарован.

Глава 18

Книжный магазин находился в старом помещении и был буквально завален самыми разнообразными томами. Однако Ребекка почти сразу выбрала все, что ее интересовало. А вот Флора читала не так быстро и поэтому замешкалась, не зная, что взять. Впрочем, они не спешили, ведь еще не было и одиннадцати часов. Они вполне успевали во дворец к обеду. В крайнем случае могли зайти в ближайшую кофейню и прекрасно провести там время. По крайней мере кислая физиономия Элизабет не испортит им аппетита.

Констанс книги не интересовали, и она согласилась выпить чашку чая с хозяином магазина. Добродушный немолодой джентльмен втянул стеснительную девушку в оживленный разговор о дворцовых обычаях, едва та упомянула, что они – младшие фрейлины герцогини.

Ребекка тем временем решила перейти на другую сторону улицы и заглянуть в магазин тканей. Помещение в нем оказалось намного просторнее, и все оно было заставлено полками, на которых лежали рулоны материй. Здесь же находился маленький отдел, где продавалась пряжа.

Не успела Ребекка открыть дверь и услышать звяканье колокольчика, как ее бесцеремонно втолкнули внутрь. Потрясенная такой грубостью, Ребекка негодующе охнула и, обернувшись, мгновенно наткнулась на обаятельную улыбку Руперта. Она никак не ожидала увидеть его на Бонд-стрит, и теперь в ней забурлило веселое возбуждение. Хорошо еще, что на этот раз она не была, как обычно, ослеплена его видом. Ей становилось все легче и легче смотреть на него, и при этом она не теряла способности мыслить.

И все же Ребекка не сразу заметила, что сегодня на нем были атласный темно-красный камзол и черные брюки. Белая сорочка была совершенно обычной, брюки – тоже, и даже отсутствие галстука не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но камзол буквально резал глаз. Подобный наряд, да еще с утра пораньше – просто немыслим!

– Как странно видеть вас здесь! – весело заметил Руперт.

Сама она не видела в этом ничего странного и потому заподозрила, что он за ней следил. Иначе с чего бы ему здесь появиться?

– Решили заняться вязанием? – съязвила Ребекка, подходя к полкам с пряжей.

– Нет, решил встретиться с вами наедине. Приятно знать, что вы сумели пойти мне навстречу.

Его ответ обрадовал Ребекку, но все же она решила предупредить:

– Я не одна.

– Сейчас рядом с вами никого нет.

Ребекка остановилась перед столом, на котором были уложены мотки ярких ниток. Руперт наклонился ближе и показал на моток розовой шерсти:

– Вот эта вам пойдет.

Ребекка почти не слышала его слов. Она изо всех сил старалась унять захлестнувшее ее волнение. Продавец улыбнулся им, очевидно, считая, что перед ним влюбленная парочка, пожелавшая уединиться.

Ребекка и сама воспользовалась почти полным отсутствием свидетелей и не спешила отстраниться от Руперта. Хотя такое поведение окружающие могли посчитать крайне неприличным! Она понимала, что должна немедленно от него отойти, но почему-то не хотела этого делать.

– У вас необыкновенные глаза, Бекка. Как темные озера. Читать по ним трудно, и они окутывают тайной. А розовый цвет оттеняет их.

Ребекка ощутила, как Руперт прижался к ней бедром, и сердце ее бешено забилось.

– Будь мы действительно одни, я непременно поднял бы твою юбку, – прошептал он ей на ухо.

Голова Ребекки мгновенно пошла кругом, и она едва не задохнулась. Ребекка закашлялась, и Руперт отступил. Она резко развернулась и окинула его яростным взглядом.

– Если я снова вас поцелую, вы швырнете в меня мотком пряжи? – осведомился он.

Теперь Ребекка поняла, что он поддразнивает ее. Всего лишь поддразнивает, причем самым возмутительным образом. Хорошо еще, что он не делает попытки соблазнить ее прямо в магазине! И все же его поведение было крайне неприличным. Неужели он так привык к утонченным, умудренным жизнью светским дамам, что забыл, как нужно вести себя с молодыми невинными девушками – ведь те вполне могут лишиться чувств от столь непристойных речей! Или он просто не желает делать различий между опытными женщинами и молодыми особами? Скорее всего. Что ж, подобное поведение присуще завзятому распутнику. Но неужели у него совершенно нет совести?

– Никаких поцелуев, – сурово ответила Ребекка. – Вы были прекрасным учителем. Другие уроки мне не понадобятся. Считайте, что я окончила курс.

– Какая обида! – рассмеялся Руперт. – Вам следовало признать свою неумелость и попросить дальнейших наставлений. Знаете, я далеко не всем предлагаю свои объятия.

– Правда? – усмехнулась Ребекка. – А вот я слышала иное. Она повернулась к столику с пряжей. Близость Руперта смущала ее, и к тому же он все еще не сказал, что здесь делает.

– Итак, вы проезжали мимо и заметили меня? – небрежно бросила Ребекка.

Руперт шагнул вперед и встал рядом. Слишком близко. Теперь их руки соприкасались. Он притворился, будто изучает пряжу.

– Собственно говоря, нет, – сказал он самым небрежным тоном. – Мне нужно было забрать пакет в одном доме на этой улице. Это моя вторая остановка. Я возвращался с первого свидания, когда увидел ваш экипаж на Уигмор-стрит, и поскольку мы ехали в одном направлении, я понял, что вы где-то здесь. Навещали друзей?

Ребекка мгновенно поняла, что в этом вопросе кроется ловушка. Господи, да он, кажется, снова ее доращивает! Она могла бы поклясться, что в тот раз Руперт ей поверил. Раздраженная этим открытием, она решила ничего не говорить, тем более что Найджел, должно быть, рассказал ему, что просил ее о сотрудничестве. Следовательно, Найджел доверился ей, а вот Руперт – нет.

– У меня нет друзей в Лондоне, а вот у моей горничной – есть, – коротко ответила Ребекка.

Это нельзя было назвать откровенной ложью. Один из прежних возлюбленных Флоры действительно перебрался в Лондон, так что она могла навещать кого-то в городе. Интересно, обличит ли ее сейчас Руперт, ведь он мог знать, что дом, у которого они останавливались, принадлежит знатному лорду.

Прежде чем он открыл рот, Ребекка поспешно спросила:

– А вы здесь по поручению Найджела Дженнингса?

– Да, ведь я его портной, – не задумываясь ответил Руперт.

– Ну, портной из вас никудышный, – отрезала она.

Руперт усмехнулся:

– Простите, я хотел сказать, что это он мой портной.

Она бросила на него задумчивый взгляд:

– Как же вы ловко умеете лгать!

– Вы называете шутку ложью?

– Уклончивость – вид обмана.

– Да? Так вы видите это именно под таким углом? – удивился Руперт.

Ребекка едва не рассмеялась его находчивости.

Хотя они обменялись колкостями, не сказав друг другу правды, все же, к ее удивлению, Руперт не стал допытываться, почему она была на Уигмор-стрит. Теребя моток белых шелковых ниток, он вдруг сказал:

– Если вы не знаете, к чему применить свое искусство, можете связать мне жилет?

Ребекка невольно усмехнулась:

– Жилет? Это будет выглядеть как подарок с моей стороны…

– Пусть это будет рождественский сувенир, преподнесенный немного раньше обычного, – сказал Руперт, и тон у него был на редкость серьезным.

– Я не дарю подарки случайным знакомым.

– Но мы больше чем случайные знакомые.

– Вовсе нет.

– Разумеется, да. Или у вас вошло в привычку целовать случайных знакомых?

Ребекка презрительно фыркнула:

– По-моему, это вы целовали меня, а не наоборот!

Руперт снова улыбнулся:

– Но вы ответили на поцелуй, Бекка. И не пытайтесь это отрицать.

Ему наконец удалось заставить ее покраснеть. Наверное, ее щеки стали одного цвета с его камзолом!

– Атласный камзол днем? Надеюсь, вы знаете, что этот щегольской стиль вышел из моды десятилетия назад.

– Это не так, дорогая. И кроме того, я надеваю этот камзол ради матери.

– Ваша мать носит мужские камзолы?

– Знаете, думаю, что носила бы, если бы не боялась осуждения света, но нет, я ношу его из-за матери, потому что ее это бесконечно раздражает.

– И это вам нравится? – удивилась Ребекка.

– Очень, – хмыкнул Руперт, и она не поняла, говорит ли он всерьез или опять шутит. Но она догадалась, что если он собирается сегодня увидеться с матерью, значит, решил вернуться домой. Навсегда?

Она была ужасно разочарована. Неужели они больше не увидятся во дворце? Какой тоскливой сразу станет жизнь! И как же он сможет исполнять обязанности посредника между ней и Найджелом? Не ожидает же он, что она будет приезжать в его лондонский дом?

Обычно Ребекка не вела себя так дерзко, но сейчас иного выхода не было, и потому она спросила:

– Я еще увижу вас во дворце?

– Ваше рвение ошеломляет меня. – Уголок его губ чуть поднялся в задорной улыбке.

– Я всего лишь полюбопытствовала! – возмутилась Ребекка. – Ведь вы едете домой? Или я ошиблась и вы вовсе не гость во дворце?

– Гость, но ненадолго. К тому же вовсе не обязательно жить во дворце. Достаточно время от времени там бывать. А вы уже скучаете по мне? Признайтесь, скучаете?

Ребекка выразительно закатила глаза.

– Вы прекрасно знаете, что между нами далеко не все кончено, Бекка, – прошептал Руперт.

Он, вне всякого сомнения, имел в виду миссию посредника между ней и Найджелом. И все же в сердце загорелась надежда… потому что Ребекка придавала его словам больше значения, чем следовало бы.

Глава 19

Сент-Джоны всегда были городскими жителями, если верить долгой истории их благородной семьи. Самый первый дом Сент-Джонов находился в Старом Лондоне, но много веков назад был уничтожен печально известным пожаром, охватившим почти весь город. Гораздо позже Сент-Джоны приобрели имение в провинции, недалеко от Плимута, и назвали его в честь Рочвудов. Титул, который переходил из поколения в поколение. Но в доме жили очень редко: когда столица отстроилась, Сент-Джоны переехали туда.

Титул маркиза Рочвуда достался Руперту от рано умершего отца, Пола Сент-Джона. Теперешний дом, особняк на Арлингтон-стрит, выстроенный дедом Руперта по отцовской линии, тоже принадлежал ему. Хотя с фасада он ничем не отличался от других лондонских городских домов, обстановка поражала своей роскошью.

Расположенная к северу от дворца и в квартале от Грин-парка, Арлингтон-стрит перестала быть тихой, спокойной улочкой. Когда королева Виктория превратила Букингемский дворец в свою официальную резиденцию, все улицы вблизи дворца, включая самые узкие, стали обходными маршрутами для местных жителей, старавшихся избегать более широких улиц, по которым во дворец доставлялись продукты и необходимые товары. Кроме того, здесь велось оживленное строительство, жилищное и коммерческое, поскольку земля значительно подорожала из-за близости к дворцу.

Руперт приехал домой в полдень – самое время пообедать с матерью и обоими братьями, если, конечно, они уже собрались в столовой. Он всегда скучал по родным, когда слишком долго отсутствовал. Особенно ему не хватало забавных попыток матери повлиять на старшего сына, тем более что она иногда устраивала настоящие спектакли. На этот раз его не было всего несколько дней, но мать, несомненно, начнет жаловаться.

Средний брат, Эйвери, на два года младше Руперта, больше не жил с ними. Став совершеннолетним, он уговорил Руперта отдать ему один из доходных домов Сент-Джонов и превратил его в холостяцкое жилище, где намеревался содержать любовницу, если повезет найти таковую. Руперт, не желая быть лицемером, исполнил просьбу брата, хотя сам вовсе не желал для себя отдельного жилья.

Мать, разумеется, возражала против переезда. Она считала, что сумела достойно воспитать младших сыновей, хотя с Рупертом потерпела неудачу, но решимость Эйвери стать самостоятельным показывала, что средний сын вознамерился пойти по стопам старшего.

Однако оказалось, что молодой человек просто не имел склонности Руперта к распутству. Он был так ошеломлен и возмущен, когда проиграл первые пятьдесят фунтов за карточным столом, что навсегда утратил интерес к игре. Однако у него была страсть к скачкам, и хотя он лично не участвовал, часто выставлял своего жеребца и выигрывал. А его любовные похождения оставались в рамках диктатов общества. У него было несколько любовниц, но связи никогда не длились долго и ни одна дама еще не жила в его квартире. Кроме того, как большинство молодых аристократов, он не любил болтать о своей личной жизни.

Поскольку Эйвери жил довольно близко от Арлингтон-стрит, то старался обедать и ужинать с семьей, хотя сегодня, похоже, так и не приехал. Младший брат, шестнадцатилетний Оуэн, учился дома под присмотром гувернера и редко выезжал. Оуэн родился в тот самый год, когда Джулия овдовела, и в отличие от братьев совсем не знал отца. По характеру самый спокойный и трудолюбивый, он только ростом пошел в братьев.

Не успел Руперт появиться на пороге столовой, как мать негодующе воскликнула:

– Где ты был?

Руперт уселся напротив, заговорщически подмигнул Оуэну, дабы предупредить, что битва вот-вот начнется, и невозмутимо ответил:

– Тебе обязательно спрашивать?

– Кто она? – осведомилась Джулия.

– Ты ее не знаешь.

Мать презрительно фыркнула:

– Когда ты прекратишь гоняться за юбками и найдешь мне невестку?

– Ты совершенно не помнишь моего последнего ответа на этот вопрос! – рассмеялся сын. – Или воображаешь, что он изменился, хотя я искренне забавляюсь, удивляя свет и сбивая с пути праведного невинных дев?

– Дев?! – ахнула мать.

Черт, да он удивил даже себя! Откуда у него вырвались эти слова?

Недаром он вошел в комнату с мыслями о Ребекке. Но Джулия тут же предупредила:

– Если ты не шутишь, я убью тебя собственными руками, пока до тебя не доберется чей-нибудь разгневанный отец.

Впрочем, мать просто жаловалась, правда, очень часто, на его постыдное увлечение женщинами. Она вовсе не так уж стремилась увидеть его женатым и продолжателем рода Сент-Джонов. Не больше, чем он сам. Поэтому пока речь не шла о том, что старший сын намеревается перейти все границы и добавить к списку своих побед невинных девушек, она выражала свое неодобрение бесчисленными жалобами.

Джулия Лок Сент-Джон даже в свои сорок с небольшим по-прежнему могла считаться необыкновенно красивой женщиной. Правда, все семейство Лок было наделено необыкновенной внешностью. Хотя Джулия, как большинство Локов, была голубоглазой блондинкой, все три ее сына удались в отца и отличались куда более светлыми глазами и черными волосами.

Она была гордой и упрямой женщиной. После смерти мужа не сбежала домой в Норфорд, к своей родне. Она намеревалась сама воспитать детей, не выходя больше замуж, и часто объявляла, что была счастлива в браке с Полом Сент-Джоном, потому что встретила любимого человека, а подобная удача не случается дважды в жизни, поэтому, подобно брату Престону, герцогу Норфорду, потерявшему жену, предпочла коротать жизнь вдовой.

Однако ее еще маленькие сыновья, тогда одного года, восьми и десяти лет, остались без отцовского руководства: в доме не было других мужчин, кроме наставников, которые совершенно не годились на роль отца. Именно по этой причине она часто привозила сыновей к дядюшке Престону.

И для того чтобы выполнять обязанности обоих родителей, Джулия постаралась преобразиться. Перемена происходила постепенно, но Джулия превратилась в весьма властного мужчину в юбке! В то время как их отец никогда не ворчал, не пытался сломить сыновей, Джулия овладела мастерством подчинять детей своей воле. Хотя она искренне их любила и всячески поддерживала, все же интонации голоса и манеры отражали ее мнение о том, как должен обращаться с детьми мужчина. И хотя стиль ее воспитания казался комическим, ни у кого не хватало духу объяснить ей это. Сама она считала, что совершенно права.

Руперт сознавал все это лучше, чем кто бы то ни было, но еще больше любил мать. Она принесла огромную жертву ради него и братьев, и теперь он старался, чтобы она никогда не ощутила, что все ее усилия пропали даром. Попытки исправить разгульного повесу давали ей цель в жизни. Поэтому он будет продолжать распутную жизнь как можно дольше. Причина проста: если ей не придется наставлять его и пытаться исправить, она попросту увянет.

Братья знали причину его возмутительного поведения, как и то, что старший брат собственноручно надрал бы им уши, попытайся они подражать ему. Оказалось, что никогда не подчиняться желаниям матери совсем легко. Она хотела, чтобы он подстриг волосы, – он распускал их по плечам. Она хотела, чтобы он носил строгую одежду, – он носил кричащие старомодные камзолы исключительно ради нее. Она хотела, чтобы он женился и остепенился, но оба знали, что торопиться вовсе нет нужды. Она понятия не имела о его работе на Корону и о том, что он сам управлял финансами семьи, не передоверяя это своим поверенным.

Один из его предков с отцовской стороны занимался торговлей и предпринимательством, чтобы восстановить семейное состояние, промотанное предыдущим маркизом. Последующие поколения Сент-Джонов никогда о нем не упоминали, считая, что он запятнал их имя и запачкал руки коммерцией. И никогда не рассказывали никаких историй о столь низко павшем прапрадеде. Но Руперта назвали в его честь, и он всегда гордился своим именем. Поэтому он был так раздражен, когда Ребекка заявила, что это имя ему не подходит.

Сам Руперт считал абсурдным презрительное отношение родных к предку. Этого человека следовало считать героем, а не паршивой овцой в стаде.

Самого Руперта звание паршивой овцы не смущало, как, впрочем, и его матушку.

– Не стоит волноваться, я просто пошутил, – заверил он.

– Твои шутки весьма дурного тона, – процедила Джулия. – Но если хочешь знать правду, я не стала бы в тебя стрелять.

– Рад это слышать. Но ты слишком много тревожишься.

– Можно подумать, ты не даешь мне для этого повода, – проворчала она.

– Вздор. Я всего лишь перебрал половину женщин в Лондоне. Кроме того, я слышал, что изобретено средство от триппера.

– Ничего подобного не существует! – задохнулась мать.

– Нет? Ты уверена? Боже, как ужасно будет когда-нибудь обнаружить, что ты права!

Оуэн взвыл от восторга. Джулия взглядом пригвоздила младшего сына к месту. Руперт подождал, пока мать снова посмотрит в его сторону, подмигнул ей и улыбнулся. Так прошел их обед: ничего из ряда вон выходящего для этого дома. Руперт находился в прекрасном настроении. Он обожал поддразнивать мать таким манером. И больше ни к чему оставаться во дворце. Расследование закончилось, и ему остается наслаждаться встречами с Ребеккой. Поэтому он заверил мать, что вернется домой через несколько дней. Отчет Найджелу подождет, пока тот не вернется из-за границы.

Найджел, вне всякого сомнения, будет разочарован, узнав, что ни одна из фрейлин, включая Ребекку, не захочет стать его агентом, но он обойдется. Как всегда.

Руперт посчитал, что Ребекка – самая опасная из всех, потому что показала себя законченной лгуньей. Он дал ей шанс оправдаться, когда спросил, что она делала на Уигмор-стрит. Но Ребекка этим шансом не воспользовалась. Ничего не поделать. Но еще есть время предупредить Найджела.

Он почти желал, чтобы тот попросил его и дальше последить за Ребеккой. Она самая красивая из фрейлин и самая интригующая, а это весьма заманчивая комбинация, побуждающая его вести тонкую игру.

Конечно, девушка изображала оскорбленную добродетель, но Руперт начинал подозревать, что она вовсе не так невинна, как хочет казаться. Впервые он осознал это, когда поцеловал ее в коридоре. Хотя Ребекка возмутилась или сделала вид, что возмущена, она все же пылко отвечала на поцелуй, воспламенив его куда сильнее, чем он ее! А сегодня в магазине она не протестовала, когда он прижался к ней всем телом, словно принимала его дерзкие заигрывания.

Ребекка Маршалл становилась чересчур большим искушением. Возможно, это даже к лучшему, что он закончил проверять ее и сделал свои выводы.

Глава 20

– Не сомневаюсь, что тебя попросят спеть, когда узнают, какой великолепный у тебя голос. Не стыдись, это дар Господень. Гордись им.

Ребекка очень жалела, что вспомнила слова матери, когда вместе с Констанс вернулась в покои герцогини после поездки г город и Сара немедленно спросила, не сможет ли кто-нибудь спеть что-то умиротворяющее. У герцогини, очевидно, болела голова, и она хотела послушать тихую, мелодичную музыку. Эвелин уже играла на скрипке, Констанс села за арфу. Ребекка узнала мелодию и спела несколько куплетов.

– Прекрасно! – воскликнула казавшаяся искренне довольной Сара. – Я посижу с ней, пока она не почувствует себя лучше, и тогда велю вам остановиться, особенно если она заснет.

Но Сара не вернулась в комнату, и Ребекке пришлось петь до конца дня, пока она не охрипла. Наконец одна из камеристок герцогини вышла, поблагодарила девушек за доставленное удовольствие и заметила, что герцогиня покинула покои больше часа назад, чтобы поужинать с королевой. Остальные девушки посмеялись, считая, что Сара просто не потрудилась сообщить им раньше. Но Ребекка так не думала. Сара просто мстительная ведьма!

Вечером за ужином играл настоящий оркестр, и все фрейлины, младшие и старшие, были приглашены. Ребекка, порядком уставшая, не могла не прийти, особенно еще и потому, что за ужином могла появиться королевская семья, а принц захочет воспользоваться возможностью поговорить с ней насчет Найджела Дженнингса.

Но ее надежды не сбылись. К столу пригласили нескольких джентльменов, но сам ужин оказался официальным, с восемью переменами блюд, и затянулся надолго. Королевская семья ужинала отдельно, достаточно близко, чтобы слышать музыку, но все же отдельно. Найджел предупреждал, что пройдет не один день, прежде чем принц заговорит с ней. Но в то время она не располагала интересующими Найджела сведениями. Но теперь все по-другому.

Хотя Ребекка решила помочь Найджелу, она выждала, пока принц не поручится за него. Однако по ее мнению, Руперту можно было доверять в делах, касающихся государства. Что ни говори, а его дядя – герцог Норфорд! И Руперт, похоже, в дружеских отношениях с Найджелом и должен знать, важна ли ее информация и стоит ли передавать ее Найджелу.

Она могла бы спросить об этом сегодня утром на Бонд-стрит, но оскорбилась его откровенным допросом, выведенная из себя его отточенным искусством обольщения. Ну не глупость ли с ее стороны? Теперь придется найти Руперта.

Она снова оглядела роскошную столовую. Он не был на ужине. Вернулся ли Руперт во дворец после того, как побывал дома? Или решил вообще не возвращаться? Недаром сказал, что временно гостит во дворце. И его пребывание здесь наверняка будет недолгим.

Теперь она злилась на себя за то, что не догадалась все рассказать утром, пока была возможность.

Ее дела могут подождать до утра. А если нет? Что, если Сара вместе с лордом Албертоном плетут какой-то заговор и их следует как можно быстрее разоблачить? Значит, нельзя тратить ни минуты!

Постепенно тревога Ребекки росла. Она больше ни о чем не могла думать. И, увидев в коридоре лакея Джона Китса, буквально набросилась на него.

Он был рад помочь. По его словам, маркиз еще не покидал дворца. Джон гордился тем, что знает подобные веши. Да, он мог показать ей дорогу к комнате лорда Руперта, но не слишком рвался проводить и даже намекнул, что, если Ребекку там застанут, может разразиться скандал.

Пристыженная, она заверила, что не собирается оставаться там больше нескольких минут. Лакей подчеркнул, что еще слишком рано и Руперт может находиться в другом месте.

Рано? Уже десять вечера! Или Джон знает нечто такое, что неизвестно невинной младшей фрейлине? Может, Руперт сейчас забавляется с какой-то женщиной? Этим вполне объясняется его отсутствие на ужине, хотя он по-прежнему гостит во дворце.

Она сообщила Джону, что рискнет постучать в комнату маркиза, дабы сообщить нечто крайне важное. Он предупредил, что не сможет остаться, чтобы проводить ее обратно. Впрочем, в этом не было нужды. Ребекка больше не блуждала в лабиринте коридоров и вполне могла сама отыскать дорогу в свою спальню.

Но комната Руперта находилась довольно далеко. Наконец они остановились перед дверью, из-под которой пробивался свет. Значит, Руперт здесь!

Ребекка поблагодарила Джона за помощь и, едва он ушел, постучала. Никто не ответил. Ребекка снова постучала, но ответа опять не дождалась. Может, Руперт ушел и оставил лампу гореть?

Ребекка стала стучать громче. Нетерпение росло с каждой секундой. Он наверняка крепко спит. Но нельзя же тревожить грохотом обитателей остальных комнат. Вдруг кто-то выглянет в коридор или мимо пройдет лакей?! Как она объяснит, почему топчется у двери чужого мужчины так поздно ночью? Дьявол! Но по крайней мере теперь ей известно, как найти Руперта.

Раздосадованная неудачей, она уже повернулась, чтобы уйти. Жаль, что ей так и не удалось облегчить душу, тем более что Руперт говорил о намерении вернуться домой.

Ребекка попыталась взять себя в руки, но важность миссии по-прежнему не давала ей покоя. Может, вернуться попозже? Нет, вряд ли это удастся. Трудно будет выйти из спальни, когда на той же кровати спит соседка. Оставить записку? Но Найджел предупреждал, что этого делать не стоит.

Она почти дошла до конца коридора, когда ее осенило. Ребекка немедленно повернула назад. Она даже не проверила, открыта ли дверь! Если он так крепко спит, что даже стук не поднял его с постели, она с полным правом может войти. Потребуется всего несколько минут, чтобы растолкать Руперта и рассказать о лорде Албертоне. А потом она с чистой совестью отправится спать, переложив на него все заботы.

Почти подбежав к комнате Руперта, Ребекка повернула ручку. Дверь открылась!

Она немедленно поняла, почему он не слышал стука. Ему отвели настоящие покои, с отдельной спальней. И из-под другой двери не падал свет.

Она несколько раз постучала, прежде чем толкнуть дверь. Внутри было темно, слишком темно, чтобы различить, где находится постель, и Ребекка не собиралась туда заходить. Взяла горевшую в гостиной лампу и остановилась на пороге. К сожалению, кровать оказалось пуста.

– Почему я нисколько не удивлен? – раздался за спиной язвительный голос. – Позвольте мне угадать, вы снова ищете шарф?

Глава 21

Ребекка повернулась так быстро, что лампа в ее руке наклонилась, грозя упасть. Она поспешно подняла другую руку, чтобы стеклянная колба не вывалилась из держателя. В этот момент она была слишком взволнованна, чтобы думать об опасности обжечься. Но все обошлось, и она поспешно поставила лампу на столик рядом с дверью.

Руперт направился к ней, и вид его не предвещал ничего хорошего.

– Я все объясню, – поспешно сказала Ребекка, не подозревая, как обольстительно звучит ее голос, все еще хрипловатый после долгого импровизированного концерта.

– Зачем? Разве объяснения так уж необходимы? – усмехнулся Руперт. – Вы, очевидно, вспомнили мои слова о том, что случится, если я найду вас в месте, где вам не следует находиться. Не сомневаюсь, именно на это вы и рассчитывали. Так что позвольте заверить, моя дорогая девочка, что никаких слов больше не требуется.

Она ничего не понимала. Кажется, тогда он говорил о каких-то выводах, которые сделает, если она окажется там, где ей не следует быть.

Ребекка едва не задохнулась. Узнав его ближе, она теперь догадалась, что речь шла о чем-то неприличном. Неужели он не шутит? Неужели действительно вообразил, что она собиралась поощрить его, придя сюда сегодня?

– Вы будете смеяться, поняв, насколько далеки от… – попыталась она объясниться, но договорить не успела. Он взял ее лицо в ладони и припал губами к губам. И тут это случилось снова, эти поразительные новые ощущения нахлынули на нее при первом же его прикосновении. О Господи, ничто не сравнится с ее ощущениями, когда он слегка отклонил ее голову, чтобы усилить натиск. Поцелуй становился все более страстным. На этот раз речь не шла об уроках. Руперт даже не пытался уговаривать ее. Его раскованность была тем факелом, который воспламенил обоих. Первые несколько минут Ребекка была ошеломлена и счастлива просто находиться в его объятиях.

– Я никогда не смеюсь, соблазняя женщину, – сообщил он, прижимая ее к себе. – Потом я посмеюсь с тобой сколько угодно, любовь моя. Но сейчас я все воспринимаю очень серьезно.

Что он говорит? И разве можно услышать и понять смысл его слов, когда сердце так бешено бьется? Он воспринимает это серьезно? Какой абсурд! Ничего подобного быть не может! Он слишком занят погоней за юбками, чтобы серьезно относиться к очередной победе.

Не прерывая поцелуя, он медленно отступил с ней в темную спальню.

Ребекка, в полном отчаянии, опасаясь потерять остатки воли, оторвала губы от жадного рта и выпрямилась.

– Вы не так меня поняли! – выпалила она.

– О, никакой ошибки быть не может, – усмехнулся он. – Все абсолютно закономерно. Кроме того, не помогут никакие протесты, высказанные столь чувственным голосом. Рассказать тебе, как он невероятно возбуждает? Но ты и сама это знаешь.

Предполагалось, что тон ее будет настойчивым. Не зазывным. Проклятый концерт! Кто бы мог подумать, что он станет причиной ее падения!

Руперт прижал ее… к стене? Нет, к кровати! Она хотела оттолкнуть его, но ее ладони нечаянно легли на его плечи.

– Подождите! – вскрикнула она, прежде чем он вновь завладел ее губами.

Вряд ли она думала, что удастся сказать что-то еще.

Вряд ли она думала, что хочет сказать что-то еще.

Вряд ли она вообще думала…

Поразительные ощущения, вызванные пылкими мужскими объятиями, сами по себе дарили ей невероятное наслаждение. Но дело было не только в этом. Возможно, она так головокружительно счастлива, потому что это он, его тело, его тяжесть, его губы предъявляют на нее права… И может, именно это заставило ее забыть о сопротивлении и отдаться экстазу.

Она вдруг словно очнулась. Или ее вело собственное желание?

Невинная Ребекка не совсем понимала, что происходит с ее телом. Одно знала точно: все, что он делает с ней, – воистину восхитительно.

– Я знал, насколько ты опасна, только не представлял, до какой степени, – пробормотал Руперт, поворачивая ее спиной к себе, чтобы расстегнуть платье. – Но никогда еще не был так готов капитулировать.

Он капитулирует? Что это означает? Возможно, он не сознает, что говорит. Ему лучше придержать язык, она так и сказала.

– Почему бы вам не помолчать немного?

Противореча собственному замечанию насчет смеха, он расхохотался.

– Да, почему бы мне не помолчать?

Ее желтое платье с большим, открывающим плечи декольте внезапно стало свободным. Оно еще держалось на руках, но тут же сползло вниз. Еще один яростный поцелуй, и ее смущение вмиг растаяло. Она сама не заметила, как он опрокинул ее на кровать.

Ее охватил озноб. В комнате было не настолько холодно, чтобы разжигать огонь, но и недостаточно тепло, чтобы лежать в одном белье. Она не успела опомниться, как его рука легла ей на грудь. Он расшнуровывал ее сорочку, но медленно, так медленно… Прикосновение, скольжение пальцев по краю выреза тонкой сорочки, поцелуй в плечо – и бретелька ползет вниз, нежное поглаживание талии – и завязки нижней юбки распущены. И при этом он то и дело приникал губами к ее губам, и если она даже и хотела запротестовать, мысли были слишком мимолетными.

Но ей захотелось, в свою очередь, ощутить прикосновение к его обнаженной коже. Все по справедливости.

Сквозь открытую дверь проникало достаточно света, чтобы ясно увидеть его, тем более что глаза привыкли к полумраку. Но она не могла сказать об этом вслух и только дергала его рукав, пока он не заметил и не сбросил сюртук. Потом она принялась за рубашку. Он сразу все понял. Уже лучше, куда лучше…

Но Руперт на этом не остановился, а она не была готова увидеть все.

Ей вдруг стало не хватать воздуха. И если теперь она не могла думать о нем как об ангеле, как соблазнитель он был великолепен! Неудивительно, что имя его завоеваниям легион. Прекрасные лицо и тело, черные, ниспадающие до плеч волосы… сама его внешность уже была соблазном, еще до его чувственных и нежных прикосновений. Поразительно, но стоит ему взглянуть на нее, как она тает. Неужели найдется женщина, способная устоять против этого мужчины?

Он снова наклонился над ней, и Ребекка, по-прежнему прерывисто дыша, старалась коснуться каждого дюйма его тела. Шелковистая сталь его длинных рук, сильной шеи, мощных, твердых мышц спины, перекатывавшихся на груди мускулов.

Она не сознавала, что он пораженно уставился на нее, не в силах скрыть восторг.

Она не могла представить, какие чувства отражаются на ее лице. Как возбуждают ее прикосновения.

Руперт со стоном наклонил голову и снова нашел ее губы, проникая языком в пещерку рта, прежде чем исступленно припасть к ее груди. На этот раз язык лизал, обводил, ласкал сосок, и Ребекка, в свою очередь, застонала. Он был горяч, как печка. Его жар окутывал ее.

Нижняя юбка поползла вверх, панталоны упали на пол, и жар внезапно стал нестерпимым, когда он накрыл ее своим телом, вошел в тугое лоно и поймал ртом пронзительный крик. Она знала, что так будет, просто забыла, чего следует ожидать. Возможно, это было к лучшему. Поскольку все случилось внезапно, Ребекка не ждала боли, и она оказалась не слишком сильной, короткой и не смогла помешать другим ощущениям, требующим более пристального внимания. Должно быть, Руперт, в этот момент понявший, что взял ее невинность, застыл, но по-прежнему оставался глубоко в ней и ласкал самое чувствительное местечко, которое только смог найти.

Ему даже не пришлось двигаться, когда она забилась в сладостных конвульсиях и с ее губ сорвался еще один тихий крик невыразимого наслаждения, который и послал его вниз с обрыва.

Незабываемое мгновение. О, как бы она хотела, чтобы это продолжалось бесконечно!

Глава 22

– Ты спас меня от позора в первый же день моего пребывания здесь, – застенчиво призналась Ребекка, – когда сказал, что вечером нет никакого костюмированного бала, хотя Элизабет утверждала обратное. Я не поблагодарила тебя за предупреждение.

Она лежала в объятиях Руперта под тонкой простыней, накинутой на их переплетенные ноги. Он крепко прижимал ее к себе и нежно ласкал. Ей так не хотелось высвобождаться, хотя она знала, что скоро придется возвращаться к себе.

– Так это была ты? – удивился Руперт. – Ну конечно! Я должен был запомнить шляпу.

Его нежность мгновенно улетучилась. Все дело в треуголке! Должно быть, она напомнила ему ту сцену в комнате Найджела. Ребекка думала, что они давно оставили позади все недоразумения. Но очевидно, это не так.

Руперт больше не ласкал ее. Правда, не оттолкнул, но ей казалось, что ему очень хотелось бы это сделать.

Ребекка вздохнула. Она вела себя возмутительно. Позволила себе полностью забыться. Отдаться ласкам распутника. Неужели не хватило ума понять, какому риску она себя подвергает?

Но, честно говоря, она ни о чем не жалеет. Просто уйдет немедленно, прежде чем он испортит лучшие мгновения в ее жизни.

Она села, попыталась спустить ноги с кровати, но не смогла – кровать стояла как-то странно, в углу комнаты. Раньше Ребекка ничего не замечала, потому что смотрела только на Руперта. Но сейчас натолкнулась на стену, помешавшую ей встать. Оставалось только переместиться к изножью кровати или перелезть через Руперта. Может, он намеренно поставил кровать таким образом, чтобы затруднить все попытки завоеванных женщин оставить его, пока сам не захочет их отпустить?

Но это, конечно, вздор! Глупости! Кровать, вне всякого сомнения, уже стояла в углу, когда он перебрался сюда. Просто Руперт поленился передвинуть ее на середину комнаты.

Теперь, лишенная тепла его тела, она дрожала от холода. И только сейчас вспомнила о своей наготе. Оказалось, сорочка сбилась на талии. Как и нижние юбки.

Краснея от запоздалого стыда, Ребекка натянула сорочку и поняла, что юбки соскользнут с бедер, как только она попытается встать. Поэтому она поспешно завязала тесемки, прежде чем попыталась скользнуть к изножью кровати. По крайней мере волосы не слишком растрепались благодаря искусству Флоры. Нужно только воткнуть на место несколько шпилек, чтобы все выглядело как прежде.

– Как? Не воспользоваться столь очевидным преимуществом? – насмешливо бросил он. – Я разочарован. Крайне разочарован.

Но он вовсе не был разочарован. Скорее саркастичен. Почему он так ведет себя, после того, что между ними произошло? Это ей следовало возмущаться, потому что он соблазнил ее, не потрудившись сначала выслушать. Правда, она не могла сердиться: слишком прекрасно то, что ей довелось испытать. Настолько, что внутри до сих пор бурлит радость.

Она ничего не ответила, пока не встала с постели. Нашла на полу платье и стала его натягивать.

– Не знаю, что вы хотите этим сказать. Впрочем, вы уже наговорили кучу всякой бессмыслицы.

– А по-моему, вздор несешь ты.

Ребекка вздохнула и просунула руки в рукава.

– Какое преимущество? – снизошла она наконец.

– Твоя голая грудь, разумеется. Словно сама не знаешь. Прекрасный способ отвлечься.

Наверное, он опять вошел в роль греховного, порочного повесы. Неплохо бы проявить немного такта, учитывая все, что ей пришлось только сейчас пережить. Правда, эти эмоции можно назвать положительными, но все же не каждый день отдаешь свою невинность распутнику… Господи, а ведь именно об этом старался предупредить ее Джон Китс! Если ее эскапада станет известна, она не только потеряет должность при дворе. Ее репутация будет навеки погублена!

Но она поборола страх. Никто ничего не узнает, а их связь может привести к чему-то еще более чудесному.

Она смущенно улыбнулась и сделала ошибку, вновь взглянув на него. Он лежал на боку, подперев рукой голову. Мускулистая грудь обнажена, тонкая простыня почти не скрывает мощное бедро. Совершенное тело, прекрасное лицо, шелковистые черные волосы, разметавшиеся по плечам… Господи, неужели он не сознает, какое пиршество представляет для ее жадного взгляда?

– Прекрати! – скомандовал он. – А, понимаю, еще более выгодные преимущества.

Ребекка непонимающе подняла брови. Еще одна двусмысленная реплика? Это уж слишком.

– Почему мне так необходимы преимущества? – с искренним недоумением спросила она.

– А разве нет? Хм, полагаю, ты считаешь, что столь огромной жертвы, принесенной ради дела, вполне достаточно. Какая преданность! Скажи, она совершенно отчаялась, узнав, что Найджела нет в стране? Не может узнать, что он затевает?

– Она?

– Не стоит изображать наивность, Бекка. Тебе не идет. Ты прекрасно знаешь, что мы говорим о Саре.

Ребекка тихо ахнула, начиная понимать, что он имеет в виду.

– Сегодня вы пришли к абсолютно абсурдным выводам. Это очередное испытание? Или ищете способа успокоить свою совесть?

– Какую совесть? – фыркнул Руперт. – Я взял то, что мне предлагали. И дал тебе достаточно времени для того, чтобы сбежать, но ты осталась. Надеюсь, ты не думала, что я попытался бы тебя остановить?

– У меня для вас информация! – негодующе воскликнула она. – Я не могла уйти, не сообщив ее, а вы не позволили мне ни слова сказать!

– Разве я заткнул тебе рот кляпом?

– Вы все время меня перебивали!

– Вздор. Тебя послали вытянуть из меня сведения – любыми средствами. Неужели ты вообразила, будто я так глуп?

Его пренебрежительный тон ранил Ребекку в самое сердце.

– Ты действительно глуп! – процедила она. – А Найджел говорил, что тебе можно без опаски доверить полученные сведения. Потому и…

– Найджел не мог сказать ничего подобного, – перебил Руперт. – Он прекрасно знает, что в отношении женщин мне доверять нельзя.

Ребекка не поверила своим ушам, но так разозлилась, что хотела одного – поскорее отсюда выбраться.

Взбешенная Ребекка огляделась в поисках последнего предмета одежды, который она не могла оставить здесь.

– Не это ли ищешь? – ухмыльнулся Руперт, размахивая ее панталонами. Охнув, Ребекка вырвала у него панталоны, отвернулась и принялась поспешно их натягивать.

Руперт с сожалением прищелкнул языком, раздосадованный тем, что ему не дали в последний раз увидеть ее голые ножки, чем взбесил Ребекку еще больше. Уже на полпути к двери она сообразила, что платье расстегнуто на спине и самой его не застегнуть.

Стиснув зубы, Ребекка промаршировала обратно и уселась на кровать.

– Застегните! – рассерженно потребовала она.

Он не стал разыгрывать недоумение. Да и как он мог, когда она повернулась к нему полуобнаженной спиной! Руперт тяжело вздохнул:

– Полагаю, придется…

Он застегивал платье в десять раз дольше, чем расстегивал. Ребекка упорно молчала. Но, закончив, он нежно поцеловал ее обнаженное плечико. Это оказалось последней каплей. Ребекка вскочила и обернулась.

– Как вы могли превратить это в поле битвы? Вы прекрасно знаете, что я согласилась помочь Найджелу. Ведь отдала же я вам его записку.

– Какую записку?

– После того как вы поцеловали меня в коридоре. – Встретив его недоуменный взгляд, она повысила голос: – Ту самую, что я швырнула в вас!

Недоумение сменилось гневом.

– Неплохая попытка, любимая, но Найджел не мог ничего мне послать.

– Неужели? Как бы там ни было, он просил меня передать вам записку.

– Это уж слишком. Уверен, ты способна придумать нечто более правдоподобное.

– Вы назвали меня лгуньей!

– Разве я не достаточно ясно выразился? Лгунья, воровка и, полагаю, вполне можно добавить, опытная соблазнительница. И при твоем последнем качестве так долго оставаться девственницей!

Ребекка зажала рот рукой, сдерживая крик. Он был такого мнения о ней и все же, не долго думая, уложил в постель! Негодяй!

– Таков мой долг, – объявила она с поистине великолепным негодованием. – Найджел уверял, что принц поручится за него. Я надеялась, что это произойдет сегодня, но ничего не вышло. И хотя сумела раздобыть необходимую Найджелу информацию, не решилась передать ее, не выслушав сначала принца. Но по какой-то глупой причине, которую теперь затрудняюсь назвать, посчитала, что вы не сможете причинить зло своей стране. Поэтому и пришла сюда, чтобы вы решили, требует ли моя информация немедленных действий или можно просто передать ее Найджелу, когда тот появится.

– Какая информация?

– Леди Сара сегодня утром послала Констанс в город передать записку. Бедняжка была так расстроена, боясь появляться на улицах одна, без сопровождения, что несмотря на предупреждение Сары держать все в секрете, открыла мне тайну. Если бы Сара не велела сделать все без лишнего шума, я не придала бы этой записке никакого значения. Но не могла же я отпустить ее в город одну, тем более что Констанс так боялась. Вот я и предложила сопровождать ее. Именно потому и пришла к вам сегодня вечером. Рассказать о лорде Албертоне и о том интересе, который проявляет к нему Сара.

Однако Руперт ничуть не удивился и не встревожился. Причина такого странного поведения стала ясна, когда он сказал:

– Думаю, такая умная молодая женщина, как ты, уже догадалась, что я все знаю, поскольку видел твой экипаж у его дома. Но поздравляю тебя, предлог совершенно правдоподобный, и я бы поверил, если бы не одно обстоятельство: я уже спрашивал, что ты делала на Уигмор-стрит, и ты дала мне совершенно иной ответ. Или признаешь, что лгала мне сегодня утром, утверждая, что это твоя горничная навещала подругу?

– Я всего лишь сказала, что у нее есть друзья в городе, правда, не на той улице.

– Но ты на это намекнула.

– Вы снова меня допрашивали! – возразила Ребекка. – Я не пожелала отвечать!

– Давай выясним все до конца. Ты солгала мне утром, вместо того чтобы воспользоваться прекрасной возможностью сообщить свою информацию, и не постеснялась ворваться ко мне в комнату. Я ничего не упустил, дорогая?

– Нет. Но позвольте мне, в свою очередь, высказаться. После того ужаса, который мне пришлось пережить в ваших руках, я больше не стану помогать никому, а тем более человеку, прикидывающемуся другом. Можете передать Найджелу, что вина за это лежит на вас. Доброй ночи, сэр Повеса, – заключила она. – Этот титул дан вам по заслугам.

Она решительно шагнула к двери, но все-таки вспомнила о возможном скандале и, выглянув в коридор, дабы убедиться, что он пуст, поспешила прочь. Руперт не пытался ее остановить.

Обуреваемая мятежными мыслями, Ребекка все-таки заблудилась и, поднявшись по парадной лестнице, оказалась в другом коридоре, ведущем в королевские покои.

Гвардейцы, несшие стражу, поспешно преградили ей дорогу. Ребекка молниеносно спустилась и на этот раз довольно быстро оказалась у своих дверей. Даже храп Элизабет не раздражал ее. Обида и боль были так велики, что если бы стены дворца рухнули, она бы ничего не заметила.

Глава 23

Ребекка не могла забыть ночь в спальне Руперта Сент-Джона. Шли недели, но сердечные раны не заживали. Ничто не могло заглушить ее душевных мук.

Немного легче ей стало только после театра, который посетили герцогиня и все фрейлины. Волнующим впечатлением была также встреча с молодой королевой, правда, слишком короткая. Теперь, когда наследник должен был вот-вот появиться на свет, во дворце почти не устраивались развлечения. Несколько слов, оброненных принцем Альбертом и позволивших ей убедиться, что Найджел Дженнингс действительно верный слуга Короны, она услышала слишком поздно.

Ребекку ничуть не трогало, что его преданность королеве и верную службу можно было без прикрас назвать безупречной. Больше она никогда не окажется в ситуации, когда ее назовут лгуньей и заклеймят как воровку. Поэтому Ребекка закрывала глаза на все деяния леди Сары. Ей попросту было все равно.

В эти тоскливые пустые дни Ребекка о многом передумала и стала осуждать Руперта. Впрочем, она тоже виновата. Смогла же она бросить его посреди танца и уйти. Почему же не сумела сделать это той ночью, пока еще можно было что-то исправить?

Она старалась не плакать, но дурное настроение то и дело прорывалось вспышками гнева, ставившими ее в неловкое положение. Она больше не желала терпеть злобные выходки Элизабет, и дело кончилось ужасной ссорой, причем обе фрейлины орали друг на друга, как торговки рыбой в порту. Позже Ребекка искренне стыдилась своего участия в этой сцене. По крайней мере исход оказался благоприятным для Ребекки. Элизабет, до крайности выведенная из себя, собрала вещи и ушла. Жаль только, что она не покинула дворец!

Ребекка понимала, что в своих резких переменах настроения не стоит винить Руперта, то есть, может, и стоит, но происходившее с ней сейчас было куда важнее.

Ей был необходим совет матери, но для этого придется ехать домой. Кстати, ей нужен совет и относительно того, стоит ли возвращаться. В какой же переплет она попала! Ей требуется совет, чтобы получить совет!

Но, даже решив ехать домой, она три дня не могла заговорить с горничной – единственным в Лондоне человеком, с которым Ребекка была достаточно близка.

Она дождалась прихода Флоры и уселась за туалетный столик. Горничная стала расчесывать ее длинные волосы. Но Ребекка не смотрелась в зеркало. Щеки стали пунцовыми. Стыдно говорить о таком, но приходится…

– Флора, мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

– О ребенке?

Ребекка испуганно подняла голову и увидела, как Флора, подняв брови, в упор смотрит на ее отражение.

– Откуда ты узнала?

Горничная фыркнула и снова принялась орудовать щеткой.

– Кто заботится о вас? Или я не замечаю, как вы наполняете ночной горшок остатками еды, которую не смогли удержать в желудке? Могли бы попросить меня приходить по утрам попозже, чтобы я ничего не видела. Впрочем, доказательства так и остались бы в горшке.

Ребекку ужасно тошнило. Мало того, ей по нескольку раз приходилось пулей вылетать из покоев герцогини, чтобы найти укромное место, где ее выворачивало наизнанку. К счастью, тошнота изводила ее только по утрам.

– Я думала, что комнаты убирают другие горничные, – поморщилась Ребекка.

Флора снова фыркнула:

– Я никогда не позволяла этим спесивым особам убирать вашу комнату. Это моя обязанность.

– Но если ты обо всем догадалась, почему молчала?

– Ждала, пока вы соберетесь с духом все мне рассказать, – пожала плечами Флора. – Вот вы и собрались.

– У меня просто нет выхода, – вздохнула Ребекка. – Прошло пять недель с той ночи, как…

Ей было очень трудно сказать, что она отдалась мужчине, но Флора уже обо всем догадалась.

– И три недели назад должны были начаться месячные, – кивнула она.

– Да. Поэтому ты видишь, что больше ждать я не могу. Месяц-другой – и все заметят…

– Но у некоторых женщин живот начинает расти только на последних месяцах беременности.

– А у некоторых не бывает и утренней болезни. Но мне не повезло. Я надеялась, ты поможешь мне решить, что делать. Рассказать матери и предоставить ей искать выход или открыть секрет отцу ребенка?

– Он нравится вам настолько, чтобы выйти за него? Не важно, вы должны позволить ему…

– Не будем это обсуждать. Нет, я не горю желанием выйти за него замуж. Должно быть, муж из него выйдет прескверный. Правда, не знаю, каким он будет отцом.

– Надеюсь, вы понимаете, что выбор у вашей матери крайне ограничен. Ей либо придется купить вам мужа, что ей вполне по карману, либо найти хороший дом для вашего младенца.

– Не могу вынести мысли о том, что мой ребенок будет воспитываться у чужих людей, – немедленно ответила Ребекка.

– В таком случае…

– Не могу вынести мысли о том, что придется выйти за купленного жениха.

Флора закатила глаза к небу.

– Если вы уже решили пойти к отцу ребенка, зачем спрашивать у меня совета?

– Я ничего еще не решила.

Теперь в ее глазах Ангел решительно стал падшим. Никаких благородных свойств характера. Он всего лишь повеса. Распутник. И это отец ее ребенка!

– Честно говоря, – продолжала Ребекка, – я предпочла бы никогда больше его не видеть. Но вдруг ты что-нибудь придумаешь.

– Вы могли бы уехать, не только до родов, но и навсегда. Назваться вдовой и жить за границей. Возможно, ваша мать тоже согласится поехать.

Ребекка об этом не подумала и пока что думать не хотела. Во всяком случае, в их жизни грядут огромные перемены. Но как предложить такое матери, когда она всю жизнь прожила в Норфорде? Там ее друзья, и она счастлива проводить дни в их кругу. Но если Ребекка решит уехать, Лилли, конечно, соберет вещи и последует за любимой дочерью. А угрызения совести будут терзать Ребекку день и ночь. Посмеет ли она нарушить мирное существование матери?

Пока что выхода не предвиделось, но это вполне естественно, после того как Ребекка оступилась. Совершила единственный проступок, которому нет прощения в глазах окружающих. Именно поэтому окружающие ничего не должны знать.

– Я не могу так поступить с мамой. Не могу, – вздохнула Ребекка.

Флора несколько раз провела щеткой по ее волосам и задумчиво сказала:

– И все же вам следует сказать джентльмену… он ведь джентльмен, верно?

– Аристократ по рождению, – коротко ответила Ребекка.

– Есть разница между джентльменом и аристократом?

– В этом случае определенно, – проворчала Ребекка с таким удрученным видом, что Флора поспешно спросила:

– Кто он?

Ребекка не стала утаивать его имя от преданной горничной:

– Друг Элизабет, который совсем недавно принял эту комнату за место для любовных свиданий и произвел на тебя столь ошеломляющее впечатление.

– Значит, леди Элизабет не единственная, кто… господи, Бекка, это он?! Выходите за него.

– Нет.

– Но как вы можете не хотеть этого?

– Потому что большего распутника свет не видывал! Женщины бросаются ему на шею из-за поразительно красивого лица, а он этим пользуется, обольщая всех!

– Всех?

– Всех, кто оказывается так же глуп, как я.

Флора покачала головой и сочувственно погладила Ребекку по плечу:

– Но все это вполне понятно. Мужчина с такой внешностью может покорить любую, особенно если захочет.

– Его способности значения не имеют. В отличие от той ситуации, в которую я попала по его вине.

– Думаю, есть еще один выход.

– Прекрасно. Именно потому мы и начали разговор. Чтобы обсудить все возможные выходы. Какой ты забыла упомянуть?

– Ну, он не идеален, но если вы действительно не хотите выходить за него…

– Это мы уже установили.

– И вы не хотите покупать мужа, уезжать или отдавать ребенка чужим людям…

– Совершенно верно.

– Отдайте малыша ему. Он не первый аристократ, которому приходится растить внебрачного ребенка. И если он действительно такой скверный человек, то наверняка предпочтет это женитьбе на вас. А вы сможете стать «другом» семьи, чтобы навещать младенца сколько захотите, хотя…

– Что?

– Повторяю, я не уверена, что это такая уж хорошая идея. Если вы привяжетесь к ребенку, представьте, какую боль вам причинит разлука с ним, а вы наверняка его полюбите, ведь вы его мать! Но в любом случае вы просто обязаны незамедлительно все рассказать джентльмену. В противном случае это сделает ваша мать, а она особенно церемониться не станет. Во всем обвинит отца ребенка и будет трижды права. Возможно, потребует даже, чтобы он женился на вас. Поэтому если не хотите, чтобы это случилось, поговорите с ним сами. А вдруг он найдет выход, до которого мы не додумались?

Глава 24

Найти Руперта оказалось не так легко, как думала Ребекка. Хотя после той злополучной ночи она несколько раз мельком видела его на различных дворцовых увеселениях, все же слышала, что он покинул дворец. И даже не вернулся на празднества, когда королева в начале ноября родила сына, наследника трона.

Она знала, что Руперт живет в Лондоне, но где? Знакомых в Лондоне у нее не было, спросить было не у кого. Ребекка пыталась расспрашивать кебменов, не знают ли они, где живет маркиз Рочвуд. Ничего не вышло. Тогда Ребекка попросила подвезти ее туда, где можно купить адресную книгу, но оказалось, что адреса аристократов можно узнать только в мужских клубах, куда не пускают ни женщин, ни родственников.

Ребекка могла расспросить Найджела Дженнингса, но не видела его с тех пор, как он передал ей письмо для доставки Руперту. Кроме того, она вовсе не хотела с ним разговаривать. Да и Руперт мог сказать ему, что Ребекке нельзя доверять. Возможно, поэтому Найджел больше к ней не подходил.

Пришлось, как всегда в затруднительных случаях, обратиться к Флоре. Уже через час она вернулась с адресом. Снова Джон Китс! На этого парня всегда можно положиться.

Ребекка дождалась следующего утра, чтобы приехать к Руперту пораньше, пока тот не успел уйти по делам. Лучше бы, конечно, попросить Флору сопровождать ее, но вряд ли это удобно, поскольку Ребекка отправится прямо к дому Руперта, а потом вернется во дворец. Остается надеяться, что за это время ее ни разу не стошнит.

Арлингтон-стрит находилась куда ближе к дворцу, чем ей казалось. Возможно, она успеет закончить неприятный разговор с Рупертом, прежде чем ей станет плохо. Но, выйдя из наемного экипажа и направившись к дому, Ребекка снова струсила. Ее трясло, как в ознобе.

Однако Ребекке удалось справиться с собственным волнением. Она припомнила все причины, по которым должна пылать гневом, и все получилось!

Она кипела возмущением, когда дверь открылась, но уже через несколько секунд ярость ее сменилась досадой.

Дворецкий сообщил, что маркиза нет дома. Точнее, нет в стране. Лучше прийти через несколько недель, к тому времени маркиз, вероятно, вернется из Франции, что, однако, крайне сомнительно, поскольку его корабль «Мерхаммер» отплыл только сегодня утром.

И тогда у Ребекки появилась крошечная надежда. Действительно ли отплыл корабль, или это предположение дворецкого? В любом случае нужно узнать, в какой порт держит путь «Мерхаммер», и немедленно ехать на пристань.

Она быстрым шагом направилась к экипажу и сообщила кучеру о новом маршруте. Ни о каком ожидании не может идти речи. Время работает против нее. Нужно немедленно послать кого-то за маркизом. Сегодня же! Возможно, ей удастся убедить Джона Китса немного попутешествовать…


– Что, ради всего святого, ты здесь делаешь?

– Мне тоже приятно вас видеть, – коротко бросила Ребекка, прежде чем поблагодарить молодого матроса за то, что проводил ее в каюту Руперта.

По пути на пристань ее терзало беспокойство. Однако все было бы куда хуже, если бы они почти сразу не узнали, у какого причала стоит «Мерхаммер».

Но все волнения мгновенно улеглись, когда она увидела, что корабль еще не отплыл. Все хорошо… хотя нет. Ее чуть не вывернуло наизнанку в воду Темзы, прежде чем она поднялась на борт.

Ей было ужасно стыдно, но, к счастью, матросы видевшие ее, слова не сказали. Впрочем, от воды шел такой смрад, что они, вероятно, не раз наблюдали подобные сцены. Ребекка не верила своей удаче. Корабль не отплыл с приливом, поскольку какие-то грузы еще не прибыли. Но как только заполнят трюмы, корабль отчалит, поэтому ее предупредили, что долго на борту оставаться нельзя.

Помня, что разговор должен быть коротким, Ребекка вошла в каюту и объявила:

– Возможно, вам придется отложить поездку.

При этом она старательно прятала глаза. Не хотела рисковать. Только бы не поддаться чарам Руперта, как это бывало с ней при каждой встрече!

– Неужели? Мне следовало бы спросить, в чем причина, но поскольку я вряд ли поверю хотя бы одному твоему слову, лучше промолчу.

Он закрыл дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди.

Ребекка заметила, что он одет очень просто: в рыжевато-коричневые брюки, темно-коричневый сюртук и белую рубашку. И кажется, искренне забавляется, разговаривая с ней. Поразительно, как легко он может взбесить ее! Но по крайней мере теперь она могла спокойно смотреть на него и восхищаться его ослепительной красотой, то есть не слишком восхищаться.

– Прекрасно, – сухо обронила Ребекка. – Чем скорее вы решите, как поступить, тем скорее я уйду. Наверное, не стоит слишком долго обдумывать ответ. Вы просто один из вариантов, находящийся на последнем месте моего короткого списка, и не я придумала внести вас в этот список. Кое-кто указал…

– Можешь на этом остановиться, Бекка, – бесцеремонно перебил он, мигом растеряв все веселье. – Я уже понял: ты, как всегда, применяешь свою сбивающую с толку тактику, но, видишь ли, терпение мое на исходе. Поэтому выкладывай, в чем дело, или убирайся. Иных вариантов у тебя нет.

Она полоснула его негодующим взглядом:

– Вы и с родными обращаетесь подобным образом?

Кажется, она застала его врасплох.

– Родными? При чем тут они? Не важно. Это не твое дело.

– К сожалению, мое. И если вы не желаете ответить на один простой вопрос, мне больше нечего вам сказать.

– Прекрасно! – воскликнул он и широко распахнул дверь, словно предлагая ей уйти.

Она тихо ахнула. Он не шутит! Требует, чтобы она ушла, и даже не желает знать, что привело ее сюда. Думала ли она, что после его поведения той ужасной ночью придется снова с ним общаться? До сих пор Ребекке не приходило в голову, что он может вести себя так со всеми женщинами, которых обольстил и бросил. Сначала сплошное очарование и медовая сладость, после – отвратительный негодяй! Весьма действенный способ добиться, чтобы соблазненные женщины не желали иметь с ним ничего общего.

Он не заслуживает даже словесной выволочки!

Проходя мимо, она не смогла удержаться от презрительного взгляда. И уже шагнула к крутому трапу, ведущему на палубу, когда он схватил ее за руку, рывком втащил обратно в каюту и на этот раз захлопнул дверь.

– У тебя две минуты, чтобы объясниться!

– У вас две секунды, чтобы пропустить меня, – отрезала она.

– Или что? – нагло усмехнулся он. – В самом деле думаешь, что сможешь протиснуться мимо меня?

Его безграничная самоуверенность стала искрой, распалившей ее гнев. Она бросилась на него, хищно согнув пальцы. Страстный поцелуй, которым он встретил ее, так поразил обоих, что прошло добрых десять секунд, прежде чем они поняли, что этого не должно было случиться, и одновременно отскочили друг от друга. Ребекка тяжело дышала, потрясенная своей медлительностью. Однако тут же брезгливо вытерла губы. Светлые глаза Руперта блеснули жарким огнем.

– О, я ранен в самое сердце. Жестоко ранен!

– Избавьте меня от вашего сарказма и уйдите с дороги. Я пришла кое-что обсудить с вами, но теперь это же не важно. Решение принимать не вам, а мне, и спасибо за то, что помогли это понять. Поэтому, как видите, нам нечего сказать друг другу.

Руперт рассерженно провел рукой по волосам.

– Полагаю, ты знаешь, что это один из самых древних приемов. Иногда я сам прибегаю к нему. Господи Боже, неужели Сара действительно взяла тебя под крылышко и лично обучает двуличию? Ты и прежде была непревзойденной лгуньей, но сейчас, вероятно, поднялась на новый уровень.

– Пусть она провалится, ваша Сара! И вы вместе с ней! Но я не отдам своего ребенка под вашу проклятую опеку! – злобно вскричала Ребекка. – Я пришла сюда, только чтобы узнать, не захотите ли вы сами воспитывать ребенка, вместо того чтобы отдавать его чужим людям! Но доверить его вам – это последнее средство. Я могла бы пойти на такое только от отчаяния! Мать сумеет купить мне вполне приемлемого мужа, и не придется отдавать мое дитя! Так что видите, в любом случае ваш ответ совершенно не важен. Мне просто посоветовали спросить вас, прежде чем признаться матери, поскольку она, вероятнее всего, потребует, чтобы вы женились на мне, а об этом не может быть и речи.

В ответ он несколько раз медленно хлопнул в ладоши:

– Браво! Ты действительно овладела искусством манипулировать людьми. Господи, ведь я почти тебе поверил! И словно наблюдал за происходящим со стороны, пока… пока ты все не испортила, упомянув женитьбу. Никогда не следует упоминать о своей истинной цели, любовь моя. Надо сделать так, чтобы твоя жертва думала, будто это ее собственная идея. Иначе ничего не получится.

Услышав это, Ребекка едва не засмеялась. Руперт действительно вообразил, будто она придумала все это, чтобы вытянуть из него предложение? Он и сам не понимает, как жестоко ошибается. Но не стоит тратить время и силы на объяснения.

– Прощайте, Сент-Джон, – обронила она со всем пренебрежением, на которое была способна, и снова направилась к двери.

Но в этот момент корабль сильно качнуло – такую неприятность Ребекка в своем деликатном положении вынести не смогла. Широко раскрыв глаза, она стала давиться.

Глава 25

Руперт, до сей минуты не веривший Ребекке, все же на случай, если имеется хоть какое-то опасение, что она запачкает весь пол, метнулся на другой конец каюты, выхватил из-под кровати пустой ночной горшок и сунул ей в руки. Не впервые он видел, как кто-то корчится в приступе морской болезни еще до того, как отплывет корабль. А сейчас они уже вышли в море. Хотя в крошечной каюте не было окон, Руперт, как бывалый пассажир, понял: Ребекке не удастся сойти на берег.

Он поверить не мог, что Ребекка пришла к нему. Не мог поверить, что первое, о чем он подумал, – что ее прислал Найджел. Это Найджел настаивал на том, что присутствие «жены» облегчит выполнение миссии. Сам Руперт подумывал провести день-другой во Франции, чтобы найти девушку, подходящую на роль его супруги.

Но было бы безумием думать, что Ребекку попросили выполнить это задание. Найджел знал, что Руперт считает Ребекку двуличной интриганкой, о чем тот дал ясно понять в обличающем отчете, представленном Найджелу по возвращении в Лондон.

Через некоторое время Руперт явился к начальнику.

– Что ж, старина, я рад, что Ребекка Маршалл отдала тебе записку с адресом портного, – объявил Найджел. – Давно пора обновить гардероб.

Такое могла бы сказать Джулия, но не Найджел. Руперта немало озадачила столь непонятная реакция Найджела на его отчет.

– Ты читал мою оценку сложившейся ситуации?

– Разумеется. Но по-моему, ты преувеличиваешь. Много шума из ничего. Я, разумеется, еще раз проверю лорда Албертона, но вряд ли Ребекка ведет двойную игру. Я проверил ее на той записке, которую она отдала тебе. И сказал, что ты станешь посредником между мной и ею, поскольку мне, возможно, придется часто покидать дворец. Так что она тебе не лгала.

– Ты сознаешь, что, сделав это, дал ей возможность обманывать нас?

– Только если она до сих пор пляшет под дудочку Сары, чему я совершенно не верю. Интуиция подсказывает мне, что она достойна доверия. И эта девушка мне нравится.

– Это лишний раз доказывает, что она умна и коварна. Подумать только, сумела одурачить даже тебя!

– Не согласен. Если ее поведение кажется тебе странным, это вполне объяснимо, потому что в твоем присутствии она теряется. Неужели ты не понимаешь, какое воздействие производишь на женщин?

– Тут совершенно другое дело, – настаивал Руперт.

Найджел вопросительно поднял брови:

– Впервые вижу, что ты принимаешь подобные пустяки так близко к сердцу. Интересно почему? И все именно из-за этой девушки. Может, ты попросту к ней неравнодушен? Признайся.

Подобное предположение даже не заслуживало ответа. Разумеется, в отчете Руперт не стал упоминать о месте, где Ребекка сообщила информацию, – в его комнате, поздно ночью. Умолчал он также и о том, что произошло дальше. При встрече с Найджелом он едва не проговорился, но вовремя прикусил язык. О таком не болтают с кем попало. Но, не открыв своей тайны, Руперт не сможет объяснить, почему его суждения так резки.

Его обманули. Провели. Одурачили. Но больше этому не бывать. Он предупредил Найджела, что покончил с дворцовыми интригами, и сказал правду. И если его еще раз попросят заняться чем-то столь смехотворно тривиальным, как слежка за фрейлинами, между ними все будет кончено. Навсегда.

Наверное, именно поэтому Найджел ни о чем не просил его целый месяц. До последней недели.

Руперт все еще был взбешен из-за той истории с Ребеккой. Как легко ей удалось манипулировать им! Он позволил себе увлечься этой девушкой, а она ухитрилась испробовать на нем свои трюки. И теперь набралась наглости снова играть с ним? Неужели с самого начала задумала поймать его в сети брака?

Он ни на йоту не поверил в ее беременность. Иначе она сказала бы ему раньше, не дожидаясь последней минуты, когда корабль был готов к отплытию. А может, и вообще не стала бы с ним говорить. За нее все скажет ее мать, которая наверняка потребует, чтобы он женился на Ребекке.

Руперт вздохнул. Он не мог отвести от нее глаз. И с трудом противился властному желанию положить руку ей на плечо. Но нельзя проявлять никакого сочувствия к этой лгунье. Она притворяется. И об этом нужно помнить постоянно.

Не увидев в горшке ничего, кроме слюны, Руперт сухо заметил:

– Как неприятно. Именно таким образом ты собралась доказывать, что носишь моего ребенка?

– Ты все такой же бесчувственный зануда, – отрезала она, вытирая рот. – Во всем виновата качка. И хотя я ужасно страдаю от утренней тошноты, все же до прихода сюда уже успела избавиться почти от всего содержимого желудка. И речная вода так мерзко пахнет!

Ничего не скажешь, у Ребекки просто талант казаться убедительной. Не знай он ее так хорошо, было бы чертовски легко ей поверить. Прирожденная лгунья! Всем своим поведением она бросала ему вызов. Они вели поединок, как два блестящих фехтовальщика, и он наслаждался каждой минутой, пока она не выигрывала. В очередной раз. Поэтому Руперт так злился на себя. Она ловко играла на единственном чувстве, ему неподвластном – его желании к ней.

Он по-прежнему хотел ее. И как бы ни ненавидел это чувство, не мог с собой совладать. Впервые он встретил женщину, которая куда лучше его самого умела пускать в ход любые средства.

– Я должна извиниться, – с трудом выговорила Ребекка, ставя горшок на место. – Не ожидала, что так выйдет. Но теперь мне пора идти, тем более что нам больше не о чем говорить.

Руперт насмешливо поднял брови:

– Тебе снова удалось поразить меня. Хождение по воде – одно из твоих удивительных умений?

Ребекка недоуменно уставилась на него и с сомнением пролепетала:

– Это не смешно.

– Ты права. Не смешно. Тем более что это единственная каюта на корабле. Видишь ли, это не пассажирское судно. Капитан держит ее свободной исключительно на крайний случай и заламывает непомерную цену за право проезда. Боюсь, это я подал ему мысль сдавать ее случайным пассажирам, когда впервые отправился в путешествие за границу.

– Не верю ни одному твоему слову, – прошипела она, берясь за дверную ручку. – Не знаю и знать не хочу, почему ты пытаешься меня задержать, но ничего не выйдет. Прощай.

Руперт уселся в единственное мягкое кресло, чтобы подождать ее возвращения. Кресло оказалось удобным Хорошо, что капитан решился обставить каюту необходимыми предметами мебели, которые немного скрасят плавание. И давно пора за те деньги, которые он безбожно дерет с пассажиров. Кровать была довольно широкой, и хотя простыни не такие мягкие, к которым привык Руперт, все же чистые. Имелись также маленький круглый столик и стул, прибитые к полу. Можно поужинать, если переправа через Ла-Манш займет больше времени, чем обычно.

Тут в каюту влетела разъяренная Ребекка, и если бы взглядом можно было убить, Руперт упал бы замертво.

– Это невозможно! Я оставила на пристани кеб и не заплатила кучеру! Я заверила его, что скоро вернусь!

Руперт равнодушно пожал плечами:

– Нужно было заплатить.

– Чтобы он уехал и оставил меня одну на пристани? Я хотела точно знать, что он будет ждать меня…

– Это наименьшая из твоих тревог. Бекка, так стоит ли расстраиваться?

– Моя горничная с ума сойдет от беспокойства, когда я не вернусь во дворец. Ей придется послать за моей матерью!

Услышав это, Руперт невольно поежился. Ему никогда еще не приходилось иметь дело с разъяренной мамашей, если не считать его собственной, конечно.

Ему вдруг стало не по себе. Неужели он начинает верить россказням Ребекки?

Поэтому он снова прибег к испытанному средству – скептицизму.

– Уверен, ты прекрасно сумеешь объяснить, почему оказалась на корабле, где вообще не место девушкам из приличного общества.

– Знаешь, Руперт, ты сумел дать новое значение слову «тупой».

– Полагаю, ты поделишься со мной своими соображениями на этот счет? – вздохнул он.

К его полнейшей досаде, она так и сделала:

– Я боюсь, что мое исчезновение убьет матушку. Подумать только, ей скажут, что я пропала! Страшно подумать, что с ней будет! Я ее единственное дитя! Единственный родной человек, который у нее есть! Прикажи кораблю лечь на обратный курс!

Он понял, что она не шутит и не притворяется. И только поэтому не рассмеялся. То есть пытался не рассмеяться, но ничего не получилось.

– Боюсь, корабль не послушает никаких приказов. И даже ручаюсь, ничего не получится.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я! – воскликнула Ребекка.

Разумеется, понимал, но от этого ничего не менялось.

– Капитан тоже не пожелает ничего выслушать, дорогая. Если хочешь сообщить ему о своем присутствии на его судне, готовься платить. И не ожидай скорейшего возвращения. Это произойдет только после того, как торговое судно избавится от груза. Здесь важнее всего груз, а пассажиры – случайное и не слишком нужное дополнение.

– Я куплю груз!

– Не купишь, если только не явилась на борт со своим карманным банком. Я, кажется, упоминал, что капитан – алчный ублюдок, готовый на все ради медного пенни. Затребовал пятьдесят фунтов за однодневный переход через Ла-Манш. Теперь понимаешь, какой он наглец? Но плата за каюту ничто по сравнению с тем, что он получит за груз.

Плечи Ребекки поникли, губы задрожат и, опасаясь, что она вот-вот заплачет, Руперт вскочил и мгновенно очутился рядом.

– Не смей взывать к моей совести из-за того, что затеяла сама! Если уж навязалась мне, так и быть, я стерплю, но никаких театральных жестов!

С этими словами он вылетел из каюты, намереваясь потолковать с капитаном Оверли. Если есть какой-то способ заставить его вернуться в Англию, Руперт сделает все. Пусть для этого даже придется пригрозить пистолетом.

Глава 26

Только через несколько часов Ребекка смогла немного успокоиться. Три крайне неприятных броска к ночному горшку помогли не думать о муках Лилли, тем более что ничего нельзя было поделать. Оставалось надеяться, что Флора не поспешит сразу же известить Лилли о случившемся. Если Ребекке очень повезет, она сможет вернуться в Англию, прежде чем горничная поднимет тревогу.

Теперь, когда Руперт перестал забрасывать ее язвительными репликами, Ребекке стало немного легче. Он даже подал ей салфетку, смоченную холодной водой, дождался, пока она оботрет лицо, и проводил к кровати. Ребекка, облегченно вздохнув, прилегла. Что ж, это поступок порядочного человека, хотя и теряется в длинном списке подлостей. Но в основном Руперт не замечал ее и ничего не сказал, если не считать нескольких фраз, произнесенных приказным тоном.

– Ты плывешь во Францию, и разговор окончен! – прошипел он, врываясь в каюту.

– Ты спросил…

– Я даже вспомнил о твоем предложении и сказал, что куплю этот чертов груз. Капитан знает, что денег у меня хватит.

– Он не согласился? Но почему? Ведь он, так или иначе, получит прибыль.

– Потому что так захотел. Потому что не отказал себе в удовольствии рассмеяться мне в лицо. Следовало это предвидеть: слишком хорошо я знаком с такими людьми. Он ненавидит аристократов. И хотя не гнушается брать с меня деньги, все же, выйдя в море, хватается за любую возможность показать свою власть надо мной. Здесь он бог, а я всего лишь пассажир.

Взбешенный Руперт больше не произнес ни единого слова. Да и Ребекке было не до разговоров. Теперь она была уверена, что тошнота – результат не столько беременности, сколько качки. Несколько раз за это время она с трудом открывала глаза и смотрела на Руперта.

Сначала он расхаживал по каюте. Она слышала шаги. Когда шум шагов стих, она все же оглядела комнату и увидела, что он развалился в кресле, перекинув ногу через подлокотник. Хочет вздремнуть?

Наверное, сейчас уже почти полдень. Разве они не должны подплывать к берегам Франции, если «Мерхаммер» всего лишь пересекает Ла-Манш? Она впервые плывет на корабле, но знает, что от Англии до Франции рукой подать.

По крайней мере теперь ей стало гораздо лучше. Настолько, чтобы сесть и расспросить Руперта.

– Скоро мы сойдем на сушу?

– Придется подождать, – пробурчал Руперт, не открывая глаз. – Франция – страна большая. А ты считала, что это всего лишь короткий прыжок через канал?

Именно так она и считала.

– А разве нет? – с тоской прошептала она.

– Ни в коем случае. Груз нужно доставить в Руан, а это куда дальше по побережью, да еще двадцать – тридцать миль по Сене. Сам я еду в глубь страны, на юг, так что мне все равно, в какой порт прибыть.

– Сколько дней?

Он наконец открыл глаза и взглянул на нее:

– Будь ты в таком отчаянии, какое пыталась изобразить, почему бы не прыгнуть в воду, пока корабль еще не вышел из Темзы? Конечно, ты вернулась бы во дворец в неописуемом виде, но по крайней мере сделала бы это сегодня, а не на следующей неделе.

– Об этом не могло быть и речи, – испуганно прошептала она, бледнея. На следующей неделе? – Я не умею плавать.

– Превосходно! Это единственный талант, которым ты не обладаешь, верно?

Как он мог язвить, когда она вновь пришла в ужас?

– Когда мы придем в порт?

– Если погода будет хорошей, а ветер – попутным, возможно, завтра.

Ребекка испепелила его взглядом:

– Не мог так и сказать, вместо того чтобы плести что-то о следующей неделе? Или нравится, когда женщины падают в обморок?

– Иди к дьяволу!

– Эта комната уже стала адом, поэтому далеко идти не придется.

– Что верно, то верно.

Больше она не желает общаться с этим гнусным человеком.

Решимости хватило ровно на десять минут. Жаль, конечно, но ей необходимо все разузнать.

– Значит, завтра я могу сесть на корабль, идущий обратным курсом? – с надеждой спросила она.

– На «Мерхаммер»? Нет. Он идет дальше на юг. Если у тебя достаточно денег, чтобы заплатить за каюту, до возвращения может пройти не менее шести дней.

– А в Руане не найдется другого судна?

– Можешь поискать, но если бы мне не требовалось срочно попасть во Францию, я вряд ли воспользовался бы грузовым судном. Кто знает, может, тебе повезет найти пассажирское.

– Значит, мне всего-навсего должно повезти, – упрямо заявила она.

– Посмотрим, – усмехнулся он. – Обычно я высаживаюсь в Кале, откуда можно быстро перебраться через Ла-Манш. Если не сумеешь получить каюту, в большинстве кораблей, прибывающих в Дувр, отведут тебе место на палубе, тем более что поездка очень коротка. Правда, обычно они делают подобные одолжения мужчинам. Ничего не могу сказать насчет одиноких женщин. Но в любом случае на палубе не слишком уютно, когда идет дождь или снег, что часто бывает в это время года.

Почему он старается нагромоздить гору препятствий?

– Когда ты вернешься?

– Не так скоро, как хотелось бы. Придется потратить пару дней на поиски… подходящей жены.

– Ты едешь во Францию жениться? – ахнула Ребекка.

Ответил он не сразу. Окинул ее таким задумчивым взглядом, что Ребекке стало не по себе.

– Вовсе нет, – выговорил наконец Руперт. – Хотя матушка придет в восторг от такого известия, думаю, что даже она предпочла бы невестку-англичанку. К счастью, я не спешу ее обрадовать. Мне нужна не настоящая жена, а женщина, которая согласится несколько дней играть эту роль.

– Фальшивая жена?

Руперт загадочно улыбнулся:

– Совершенно верно.

– Для чего?

– Если предлагаешь на эту роль себя, можем обсудить это позже. А вообще это не твое дело.

Ребекка фыркнула. Несмотря на разбиравшее ее любопытство, она громко объявила:

– Настоящая или фальшивая, но я нахожу такого мужа, как ты, настолько отвратительным, что не желаю ни в чем участвовать. Нет, нет и нет!

Руперт пожал плечами, закрыл глаза и снова попытался задремать.

Ребекка снова легла на постель и тоже закрыла глаза. Дела Руперта действительно ее не касаются. Но она никак не могла понять, зачем кому-то нужна фиктивная жена, и досада ее росла с каждой минутой. Любопытство все больше одолевало Ребекку. Нет, она не станет снова его расспрашивать.

Прошло не менее часа. Она уже почти выбросила из головы всю эту затею, но Руперт снова заговорил:

– Со мной ты, возможно, вернешься в Лондон быстрее, чем одна. Вряд ли капитаны торговых судов захотят видеть на борту незамужнюю женщину. Еще не так давно моряки считали женщину на борту корабля дурной приметой.

Она в жизни не слышала подобной глупости, но, понимая, к чему он клонит, сухо спросила:

– Я уже сказала «нет» и больше повторять не стану.

– Я не шучу, Бекка. Согласись ты сыграть роль моей жены, я, возможно, закончил бы свои дела всего за день. Но в любом случае я скорее всего буду в Кале и отплыву домой гораздо раньше тебя.

– Вздор. Если мне придется проделать это путешествие, постараюсь оказаться дома как можно скорее.

– Если найдешь экипаж, кучер которого согласится отвезти тебя в Кале, – возможно. Но боюсь, тебе придется воспользоваться дилижансом. А они постоянно опаздывают, хотя бы потому, что отправляются в путь, только когда все места заняты. Или ты собираешься ждать на каждой станции, когда соберутся пассажиры? Поверь, тебе придется потратить не дни, а недели.

– Хорошо! – с нетерпением воскликнула она, больше не желая слышать мрачных предсказаний. – Если обещаешь, что я вернусь в Лондон через три дня, мне остается только согласиться. Если же нет, больше не будем об этом говорить.

– Идет, – бросил он.

Глава 27

В тот день Ребекка так и не смогла пообедать, несмотря на то что была голодна. Ощутив запахи еды в тесной каюте, она покрылась испариной и бросилась к горшку, возле которого и простояла, пока запахи не выветрились.

Во второй половине дня качка уменьшилась, и к ужину она уже смогла сесть за крошечный столик на единственный стул, который уступил ей Руперт. Сам он устроился в кресле с тарелкой в руках.

– Наслаждайся каждым глотком, – посоветовал он. – Ужин стоил мне пять чертовых фунтов.

Услышав это, Ребекка едва не подавилась, но есть так хотелось, что она продолжала энергично жевать.

– Он вор, этот твой капитан, – объявила она. – Но я понятия не имела, что ты так обнищал, если жалеешь о потере пяти фунтов. Я, конечно, возмещу тебе все расходы.

Она не язвила. Он так часто жаловался на непомерную стоимость этого путешествия, что Ребекка, естественно, решила, будто у него в карманах гуляет ветер. Хотя ей следовало бы промолчать.

Руперт мрачно взглянул на нее:

– Дело вовсе не в том, могу ли я позволить себе такие траты. Просто никому не нравится, когда его грабят. Вот и все. Однако тут капитан ни при чем. Это повар. Ему не понравилось, когда я попросил его приготовить что-нибудь диетическое, поскольку у пассажирки морская болезнь. У него, как оказалось, уже был готов роскошный ужин.

Ребекке стало не по себе. Он снова позаботился о ней, чего она никак не ожидала.

– Мне очень жаль.

Он не ответил на ее извинения даже простым кивком, очевидно, Ребекка ранила его чувства. И хотя она еще не узнала, зачем ему понадобилась подставная жена, все же не смогла учинить ему допрос и до конца ужина молчала, а затем вернулась к кровати. Но не легла, а села, потупившись.

Глядя на ее выразительное лицо, Руперт смягчился.

– Из-за чего ты сидишь, как на иголках?

С таким же успехом он мог попросить назвать причины, по которым ей не стоит волноваться. Но именно в этот момент она мельком подумала о его совете прыгнуть через борт и поплыть к берегу. Результаты могли быть самыми неприятными, и Ребекка расстроилась еще больше.

– Ты действительно допустил бы, чтобы я утром бросилась в воду, да еще в таком состоянии? Ведь я могла бы повредить ребенку.

Руперт поморщился:

– Пора выяснить все раз и навсегда. Я не верю ни единому слову из всего того вздора, что ты несешь о ребенке. Но я убежден, что у тебя были причины приехать сегодня ко мне, если хочешь признаться.

Вот! Он опять назвал ее лгуньей. В который раз!

– Я хотела бы, чтобы ты, наконец, заткнулся! По-моему, для одного дня я наслушалась достаточно оскорблений.

– Это твой обычный ответ, когда тебя загоняют в угол?

– Пусть эта кровать стоит в углу, но она достаточно широка. Нет необходимости и дальше убеждать тебя, тем более что я объяснила: твое мнение больше меня не интересует. Ты потерял все шансы вместе со мной воспитывать этого ребенка, и теперь, как ни старайся, уже ничего не изменить.

Господи Боже, как приятно говорить ему все это и наблюдать неожиданную реакцию. Лицо Руперта исказилось от бешенства.

– Будь ты действительно беременна, я не позволил бы тебе прыгнуть за борт, но поскольку никакого ребенка нет, немного холодной воды тебе не повредило бы, раз ты, по твоим словам, так стремилась поскорее добраться до города.

Значит, он считает, что все ее тревоги о матери тоже притворство. Он просто невыносим! И не заслуживает ее объяснений.

Ребекка решительно легла и отвернулась. Пусть думает, что она заснула.

Особенно притворяться не пришлось. Ребекка впервые за день утолила голод, и поэтому немедленно заснула. С утра бедняжку терзала тошнота, которая вконец ее измучила.

Когда «Мерхаммер» наутро бросил якорь, единственное, за что она была благодарна Богу, – полное нежелание Руперта делить с ней постель. Он даже не пытался и провел ночь в кресле.

Руперт объявил, что они уже в Руане, и, захватив чемодан, вышел из каюты. Едва за ним закрылась дверь, Ребекка вновь бросилась к ночному горшку. Торговое судно «Мерхаммер» стоял недалеко от пристани. Поскольку он прибыл в середине ночи, пришлось ждать начальника порта, чтобы тот назначил причал, у которого предстояло пришвартоваться.

Ребекка увидела Руперта на палубе. Он стоял у поручня, разглядывая оживленную пристань. Она думала, что Руперт дожидается ее, но когда подошла ближе, он по-прежнему не двигался. Она не потрудилась спросить почему. Надежная земля была совсем близко, и Ребекка поспешила к сходням. Руперт последовал за ней.

– Тебе лучше?

– Гораздо, – кивнула она и, найдя поблизости ящик, уселась. – Я уже привыкла к утренней болезни, а тут еще и морская! Это уж слишком.

– Совершенно верно, – сухо подтвердил он.

Ребекка вздохнула. Он никак не желает поверить, что у нее будет ребенок. И ясно дал это понять прошлой ночью. Похоже, у него сложилось дурное мнение о ней. И все из-за этого недоразумения с Сарой. Поэтому Руперт встречает с недоверием любое утверждение Ребекки. И чем сильнее она пыталась убедить его, что он ошибается, тем больше он убеждается в своей правоте. Что за беда!

И время не докажет ее правоту, потому что после этого путешествия она никогда больше его не увидит. Даже если через несколько месяцев он решит проверить, говорила ли она правду, будет слишком поздно. Она либо удалится в деревню, подальше от людских глаз, где он ее не найдет, либо выйдет замуж за другого.

Она все больше склонялась к последнему. При мысли отдать ребенка, пусть даже родному отцу, у нее разрывалось сердце.

Глава 28

Ребекка побоялась, что разрыдается прямо здесь, на пристани, поэтому постаралась взять себя в руки.

– Теперь мы можем идти? – спросила она Руперта.

– Как только экипаж будет на пристани.

– Ты нанял экипаж заранее?

– Нет.

Не дождавшись более подробных объяснений, она с некоторым удивлением поняла, почему он не торопился покинуть судно.

– Ты привез экипаж с собой?

– И кучера. Впервые. Предпочитаю скакать верхом, но меня предупредили, что «жена» может не вынести путешествия в седле. Кроме того, прибытие на место со всей торжественностью и помпой поможет нам скорее добиться цели. Как ты сама понимаешь, невозможно нанять карету с гербами.

Конечно, нет. Но тут Ребекка вспомнила, что Руперт еще не объяснил, зачем ему нужна жена и торжественное прибытие. Пора это исправить. Но прежде чем она успела затронуть эту тему, Руперт добавил:

– Не волнуйся. Я наскреб достаточно денег, чтобы экипаж спустили на пристань раньше, чем начнут разгружать судно.

Ребекка покраснела. Он, похоже, никогда не забудет ее опрометчивое замечание насчет пустых карманов. Однако она больше не собиралась извиняться.

– К чему столько условий? – неожиданно вырвалось у нее. – Или ты приехал, чтобы обольстить очередную несчастную жертву, и, опасаясь, что она заговорит о свадьбе, решил привезти подставную жену?

– Знаешь, это неплохая отговорка. Я сам о такой не подумал. – Руперт прижал руку к щеке, словно размышляя, стоит ли взять на вооружение ее идею. – Может, на этом мы покончим с объяснениями?

– Если ты покончишь с объяснениями, я помогу тебе прыгнуть в воду.

Руперт поставил ногу на ящик рядом с ее бедром и, наклонившись, сказал:

– Хорошо, я тебе объясню: мне приказано завершить расследование, которое велось вот уже несколько лет. Поскольку ты совсем недавно закончила курс обучения, полагаю, знаешь, насколько далеко простираются границы нашей империи?

– Разумеется.

– В таком случае тебе известно, что Англия постоянно воюет за новые земли и дело не обходится без мятежей и частых стычек. В Индии, например, некоторые озлобленные мелкие правители много раз поднимали восстания. Но одно привлекло внимание властей, потому что во время него в некоторых солдат гарнизона стреляли из английских винтовок.

– Краденых?

– Да. Но не с армейских складов в Индии, как ты могла предположить. Почти два года ушло на расследование. Мы проследили всю цепочку и выяснили, что следы преступления ведут в Англию, к грузу, который еще не покидал пределов страны.

– Почему так долго?

– Потому что похитили один или два ящика, так, чтобы кражу не заметили сразу.

– А наши войска находятся в стольких странах, так что винтовки могли быть присланы откуда угодно, – догадалась Ребекка.

– Совершенно верно, – кивнул Руперт. – Но путь заканчивается в Ле-Мане, по крайней мере мы на это надеемся. Вора в Англии наконец поймали и убедили назвать имя человека, который его нанял.

– Значит, французы действительно пытаются вернуть потерянные в Индии земли, не выдавая, однако, своих намерений?

– Неплохая мысль, Бекка, но нет. За этим преступлением предположительно стоит некий Сэмюел Пирсон. Однако нам нужны более веские доказательства, чем слово грабителя. Правда, у Пирсона есть мотивы. Он второй сын небогатого английского лорда. Аристократ без титула. Купил офицерский патент и большую часть военной карьеры проделал в Индии. Там его выгнали из армии за какие-то сделки с индийскими солдатами-сипаями, которые находились под его командой.

– Это, кажется, местные жители, из которых состоит почти вся индийская пехота, не так ли?

Руперт с уважением взглянул на Ребекку и кивнул:

– Вижу, у тебя был прекрасный учитель.

– Наставник, – поправила она. – Мама не отпустила меня в пансион. Но да, он много путешествовал и любил делиться со мной впечатлениями.

– Твоя мать позволила тебе изучать столько разных предметов? – с любопытством спросил Руперт.

– Не просто позволила, но поощряла. Отец умер, когда я была маленькой, и мать воспитывала меня, как считала нужным.

– Интересно. Весьма радикальный подход к воспитанию дочери. Впрочем, она не первая вдова, которая немного помешалась на вновь обретенной свободе. Моя мать вела себя точно также, когда овдовела, правда, в отношении себя, а не детей.

По сходням стали поочередно сводить лошадей, и Руперт, извинившись, пошел помогать. Гавань не была так уж велика, и Ребекка удивилась при виде суденышка, снабженного лебедкой, которое подошло к борту «Мерхаммера» для того чтобы разгрузить наиболее тяжелые грузы. Первым на пристань опустили экипаж Руперта.

Лошадей запрягли, и Руперт проводил Ребекку к экипажу, усадил, а затем сел напротив. Широкие сиденья экипажа были обтянуты темно-коричневой кожей, планки пола – покрыты лаком. На окнах висели занавески плотного шелка – словом, это была настоящая карета аристократа, не кричащая, не раззолоченная, но очень добротная.

– Держись, – предупредил Руперт, откидываясь на спинку сиденья. – Я велел кучеру гнать во весь опор, а он умеет выполнять приказы.

Не успел он договорить, как Ребекку подкинуло на несколько дюймов. Эффект получился такой, что оба расхохотались. Ребекка неловко поежилась. Она не должна веселиться!

Ребекка мигом отрезвела и напомнила Руперту, что он не закончил свой рассказ:

– Так каковы мотивы мистера Пирсона?

– Если учесть, что именно на его бывший полк несколько раз нападали с крадеными винтовками… то, естественно, сделали вывод, что он виновен. Пирсон затаил злобу на сослуживцев. Скандал с его отставкой получился столь безобразным и шумным, что он был вынужден с позором покинуть Англию навсегда и обосноваться в Ле-Мане вместе с семьей. Но это все, что у нас есть. Нам нужны доказательства того, что именно он получал краденые винтовки и отправлял в Индию. Нам достаточно декларации судового груза, где будет стоять его имя.

– Полагаю, это твой портной дал тебе такое задание?

– Кто?

– Мистер Дженнингс.

– Пирсон не пустит на порог абы кого, даже соотечественника, – ухмыльнулся Руперт. – Только аристократа… и да, Найджел вспомнил обо мне. И поскольку мне все равно нечего делать, я и согласился.

– Намереваешься рассказать Пирсону, кто ты такой?

– Конечно, нет. Мы назовемся чужими именами. Лорд и леди Гастингс.

– Так в чем же состоит твой план?

– Мне нужно проникнуть в дом. Не будь у него такой большой семьи, я просто прокрался бы туда ночью. Ничего нет легче. Но там полно слуг, детей и даже родственников его жены, которые живут с ними. Всего человек тридцать, а дом вовсе не так уже велик.

– Так ты попросту постучишься в дверь? – лукаво улыбнулась Ребекка.

– Думаешь, это единственный выход? – хмыкнул Руперт. – Боюсь, так оно и есть. Но без жены не обойтись.

– Почему?

– Потому что Пирсон, хоть он и негодяй, вор и, возможно, убийца, обладает одним положительным качеством – он прекрасный семьянин и даже привез родных в Индию на время службы. Он не доверяет холостым мужчинам и тем, кто не ценит семью так же высоко, как он сам.

– Таких чудаков, как Пирсон, не много найдется, – покачала головой Ребекка.

– Точь-в-точь мои слова. Именно так я и сказал, когда узнал о его причудах. Но это чистая правда. План довольно прост: мы представимся ему мужем и женой, которые, проезжая через город, услышали, что здесь живет англичанин. Мы совершали поездку по Европе, давно не были дома и стосковались по родной стране. Поэтому нам очень хочется пообщаться с соотечественником. Собственно говоря, учитывая, насколько ты молода, можно сказать, что у нас затянувшееся свадебное путешествие.

– Считаешь, что это такой простой план? Но разве тебе не нужно обыскивать дом, чтобы найти доказательства?

– Для этого понадобишься ты. Ты должна быть не просто украшением. Твое дело – каким-то образом отвлечь домочадцев, чтобы я смог обшарить несколько основных комнат в доме. Но ведь это одна из твоих сильных сторон. Не так ли?

Глава 29

Ребекка впервые в жизни столкнулась с таким нахальным типом, как Руперт Сент-Джон! Интересно, бесцеремонность – это его природное качество или приём, при помощи которого он держит на расстоянии влюбленных в него женщин? После того как затащит их в постель, разумеется. В ее случае он ясно дал понять, что это она соблазнила его. И теперь презирал ее за это. Неужели он не сознает всю степень своего лицемерия?

Но он мог, по крайней мере, заранее предупредить, какова ее роль в этой миссии! Он даже не посоветовал, что именно ей нужно сделать, чтобы отвлечь Пирсонов, пока сам будет искать доказательство преступлений хозяина дома.

– Поездка будет довольно долгой, – добавил он. – Повезет, если прибудем засветло, так что у тебя достаточно времени, чтобы что-нибудь придумать.

Ребекка решила, что он прав. Нужно же как-то скоротать время. Для начала следует забыть, что Сэмюел Пирсон – возможный убийца, и сосредоточиться на его единственной странности: любви к семье. Жена-аристократка и дети… Наверняка с ними будет о чем поговорить. И все же странно, что человек, который считается таким прекрасным семьянином, может оказаться виновным в государственной измене и гибели соотечественников. Возможно, причина такой преданности родным – угрызения совести? Или его обвиняют по ошибке, и он вовсе не преступник?

Но каким образом его можно отвлечь? Притвориться, что она потеряла сознание? Нет, об этом не может быть и речи. Падение, пусть и разыгранное, опасно – это может повредить ребенку. А вот если прикинуться неуклюжей и разбить что-нибудь наподобие вазы… Если уж это не отвлечет Пирсона, он по крайней мере будет следить за ней, чтобы вовремя предотвратить еще одну катастрофу. Ну вот, план действий у нее уже имеется!

Ребекка удобнее устроилась на сиденье и стала смотреть в окно. По обеим сторонам дороги тянулись унылые голые поля: весь урожай уже был собран.

Однообразный пейзаж быстро наскучил Ребекке, и она снова взглянула на Руперта. Он мирно дремал. Наверное, спать в кресле ему было не слишком удобно. Ничего, так ему и надо! Это из-за него она оказалась во Франции и по его вине у нее теперь родится ребенок… Господи, и почему она не может отвести от него глаз!

Сам-то Руперт утром успел переодеться, а вот у нее не было сменной одежды. Хорошо еще, что ее светло-сиреневое платье оказалось теплым и почти не измялось. Совсем незаметно, что в нем она спала прошлой ночью… Зато в Руперте каждый встречный признал бы богатого аристократа. Атласный жилет с пуговицами из драгоценных камней, дорогие перстни на пальцах, идеальный покрой сюртука и качество тканей ясно указывали, что он не пожалел никаких расходов на свой костюм.

Ребекка тихонько вздохнула. Как получилось, что человек с такой ангельской внешностью стал распутником? И почему она никак не может выбросить его из головы? Ей следовало бы испытывать к нему лишь презрение, тем более что он обошелся с ней так низко. Но Ребекка смотрела на его красиво очерченный рот, чувственные губы и думала только о том, какой восторг дарят его поцелуи. Стоило перевести взгляд на его руки – и она вспоминала его ласки… Нет, она не станет думать об этом.

Ребекка покачала головой. Ведь он спит! Как же он, спящий, может действовать на нее с такой силой?

Дорога оказалась долгой. Они останавливались в пути всего один раз, на короткий обед, а прибыть в Ле-Ман должны были лишь вечером. Руперт не ожидал, что они пробудут в пути столько времени.

В очередной раз справившись у местных жителей о дальнейшем маршруте, кучер открыл дверцу экипажа и сообщил:

– Еще восемь часов езды, милорд. Самое малое. Боюсь, лошади не выдержат такой скачки.

Руперт бросил взгляд на Ребекку. Она выглядела уставшей и немного разочарованной.

– Мы не можем позволить себе долгий отдых, – сказал он кучеру. – Через пару часов я сменю тебя на козлах, и ты немного отдохнешь.

– Хорошо, милорд.

Кучер, должно быть, остался доволен обещанием Руперта, но Ребекка не желала трястись в дороге столько времени и сварливо заметила:

– Ты и так проспал целый день. Почему бы не сменить Мэтью сейчас?

– Воображаешь, что я могу спать, когда ты неустанно сверлишь меня взглядом?!

Ребекка вспыхнула от унижения. Вот притворщик!

Впрочем, он прав. Она действительно сверлила его взглядом. Она так хорошо запомнила его лицо, что, возможно, смогла бы нарисовать его по памяти. Но неужели он не мог промолчать? Нет, ему обязательно нужно вогнать ее в краску!

Руперт решил воздержаться от дальнейших колкостей. Он лег на сиденье и повернулся к Ребекке спиной. Она уже думала, что он заснул, когда услышала его голос:

– Ложись и попробуй заснуть. Нужно, чтобы завтра ты была в наилучшей форме.

Ребекка послушалась его и легла. Но тут Руперт отчетливо выговорил:

– И постарайся не глазеть на мой зад.

Ребекка вспыхнула от стыда. Теперь она уж точно не заснет, пока он не выйдет из экипажа.

Глава 30

Сэмюел Пирсон оказался не таким, каким его себе представляла Ребекка. Ему было чуть больше сорока. Он был высок, строен, с отличной военной выправкой. Он показался Ребекке общительным и дружелюбным, и она невольно подумала, что Руперт зря подозревает его в преступлении.

Они прибыли в Ле-Ман достаточно рано, чтобы спокойно позавтракать и к полудню отправиться в дом Пирсонов: это был самый подходящий час для визитов.

Но как только Руперт назвал их поддельные имена – Джон и Гертруда Гастингс – и рассказал о свадебном путешествии, Пирсон расплылся в гостеприимной улыбке и пригласил их в гостиную.

В комнате почти мгновенно появились все девять детей хозяина и его жена – Мэри Пирсон, которая ждала еще одного ребенка.

Муж и жена были глубоко преданы друг другу. С Ребеккой и Рупертом они повели себя как старые друзья.

– Как вам нравится жить во Франции? – спросила Ребекка.

– Здесь теплее климат, – ответил Сэмюел.

– И не так часто идет дождь, – добавила Мэри с улыбкой. – Знаете, со временем я полюбила этот город.

– Народ здесь довольно приветливый, – весело хмыкнул Сэмюел. – Хотя в любом городе, как и в любой стране, всегда найдутся люди, предпочитающие жить замкнуто. Но мы ожидали, что после войны с Наполеоном к нам отнесутся с неприязнью, однако ничего подобного не случилось.

– Я объясняла мужу, что прошло достаточно времени, прежние обиды забыты, – вставила Мэри. – Кроме того, это была не первая война, которую французы вели с англичанами. Не сосчитать, сколько конфликтов за последние годы случилось между ними!

– Вы абсолютно правы, – согласился Руперт. – Если мы не дрались между собой, значит, сражались за новые территории, которые стремились захватить обе страны. Однако теперь между нами снова мир, торговля процветает. Деньги вообще имеют свойство перекидывать мост через любую пропасть.

– Совершенно верно, – кивнул Сэмюел и спросил: – Вы и сами занимаетесь торговлей?

Подобный вопрос, адресованный аристократу, был по меньшей мере наглостью, даже если разговор перед этим тоже шел о торговле. И все же, к удивлению Ребекки. Руперт мирно ответил:

– Я – нет. Но мой прадед этим занимался. У него не было выхода, иначе семья просто бы обнищала. Дело в том, что его отец проиграл все состояние в карты.

– Это обычное явление, – с сочувствием заметил Сэмюел.

Ребекка ничуть не сомневалась в том, что Руперт рассказывает очередную сказку. Должно быть, он желал сблизиться с Пирсоном. Ведь он сам говорил, что, если не сможет отыскать письменных свидетельств его преступлений, затеет с ним совместное предприятие.

Ребекка хотела одного: чтобы все поскорее закончилось, и они вновь отправились в путь. Чтобы избавиться от неотвязных мыслей, она спросила, нет ли комнаты, где можно освежиться. Трое детей мгновенно вызвались показать ей, куда идти.

Она нигде не обнаружила ни одной вазы с цветами. Еще бы! В такое-то время года! Как глупо с ее стороны было надеяться отвлечь этим Пирсонов! Зато она заметила хрупкую статуэтку почти в фут высотой. Вещица стояла на столе, и проходя мимо, Ребекка «случайно» задела ее.

Но Ребекка не рассчитывала, что одна из дочерей окажется настолько ловка, что подхватит статуэтку и та не разобьется.

– Простите! – смущенно воскликнула Ребекка. – В последнее время я стала ужасно неуклюжей. Говорят, это свойственно женщинам, которые ждут ребенка. А я чувствую себя так, будто меня поразила непонятная болезнь. Надеюсь, со временем это пройдет.

– О, можете не объяснять! – рассмеялся хозяин. – У Мэри найдется немало подобных историй. Обычно у нее начинается страстная тяга к чему-либо, и хотя я заранее пытаюсь подготовиться, чтобы в доме было всего вдоволь, это бесполезно. При каждой очередной беременности она жаждет чего-то нового!

Ребекка улыбнулась, хотя не находила ни в малейшей степени забавным все вышесказанное. Легко мужчинам смеяться. Ведь не они испытывают все тяготы беременности!

Она также наклонилась поблагодарить малышку, которая спасла статуэтку, и уловила исходивший от нее сильный неприятный запах. Ребенок был достаточно мал, чтобы наделать в штанишки, но состояние Ребекки не позволяло выносить подобные «ароматы».

Она почувствовала, что ее тошнит и прижала руку к губам. Неужели ее сейчас вырвет прямо на пол гостиной? Первой мыслью было выбежать во двор, но Мэри Пирсон уже спешила ей на помощь:

– Пойдемте, я отведу вас наверх, где вам будет удобнее.

Ребекка не думала, что сможет дойти, но оказалось, что спасение уже близко. Один из малышей буквально всунул ей в руки детский горшок.

– Еще со времен моей первой беременности я постаралась, чтобы в каждой комнате стояла какая-то пустая емкость, – объяснила Мэри. – Возможно, вам стоит сделать то же самое, когда вы вернетесь домой. Приступы тошноты пройдут через пару месяцев, поэтому не стоит тревожиться о чем-то столь естественном.

Какая чудесная мысль! В Норфорде можно поставить горшок в каждом помещении.

Отперев одну из комнат второго этажа, Мэри подвела Ребекку к постели.

– Пожалуйста, не стесняйтесь и прилягте, если вам нехорошо, – попросила она.

Ребекка знала, что единственный способ почувствовать себя лучше – поскорее опустошить желудок. Она терпела достаточно долго и больше сдерживаться не собиралась.

Мэри вышла и закрыла за собой дверь. Она не собиралась смущать гостью.

Глава 31

Руперт сам не сумел бы придумать лучшего способа отвлечь обитателей дома. Дети поспешили за дамами наверх, а он с Сэмюелом остался в гостиной. Через несколько минут беседа снова стала оживленной, однако Руперт все время поглядывал на дверь.

– Эти трудности с ребенком внове для меня. Я чувствую себя виноватым. Бедная моя женушка! Боюсь, ей сейчас нужна моя помощь. Вы позволите, я поднимусь к ней?..

И, не дожидаясь ответа, он выбежал из гостиной.

У Руперта было мало времени, да и в любую минуту за спиной мог возникнуть один из малышей, поэтому он быстренько заглянул в пару комнат и юркнул в ту, что была ему нужна.

Оставив дверь открытой, он направился к письменному столу. Тщательный обыск, конечно, был невозможен, поэтому Руперт просто набил карманы всеми бумагами, какие только мог найти, и сразу покинул комнату. Пирсон, конечно, заметит пропажу и поймет, что бумаги мог взять только гость, но Руперт надеялся, что к тому времени они уже будут на полпути к побережью.

В обычных условиях на выполнение этого задания у него ушло бы по меньшей мере две недели. За это время он стал бы другом семьи. Его пригласили бы в комнаты, куда сейчас ему не было доступа. Он завоевал бы доверие Пирсона. Но из-за Ребекки приходилось спешить. Видите ли, ей понадобилось быть в Лондоне через три дня! Черт его дернул согласиться на ее условия! Из-за этого он почти лишается единственного шанса найти то, что требовалось. Но ведь он не мог оставить Ребекку одну в чужой стране?

Вылетев из комнаты, Руперт наткнулся на Мэри Пирсон, выходившую из детской. Завидев его, она понимающе улыбнулась и кивком показала на соседнюю дверь. Он быстро вошел в комнату и снова прикрыл дверь.

Ребекка стояла на коленях в углу, склонившись над ночным горшком. Последнее время он часто наблюдал эту сцену. И хотя обычно вид женщины в таком положении возбуждал его, характерные стоны и вздохи мгновенно уничтожали весь эффект.

– Молодец, Бекка. Ты отличная актриса. Но нам пора уходить.

Повернув голову, Ребекка смерила Руперта уничтожающим взглядом, но через мгновение снова со стоном склонилась над горшком.

– Я не шучу, Бекка, – поторопил ее Руперт. – Пойдем. Нужно спешить. А на свежем воздухе тебе станет легче.

Ответа не последовало, и Руперт в раздражении добавил:

– Здесь никого нет, кроме меня, черт возьми. Можешь, наконец, закончить свой спектакль!..

Он осекся, осознав вдруг, что они находятся в хозяйской спальне. И здесь тоже стоял письменный стол!

Руперт подошел ближе и заметил, что на столе лежит переплетенный в кожу дневник или гроссбух. Открыв его, он увидел, что перед ним реестр деловых операций, с датами, количеством купленных и проданных товаров, цен и даже имен служащих Пирсона. Было отмечено также, сколько он платил и за какие услуги.

Руперт едва не рассмеялся, увидев имя вора, который снабжал Пирсона оружием. Пожалуй, следовало прихватить гроссбух целиком с собой.

– Сможешь спрятать это под юбками, пока не выберемся из дома?

Гроссбух оказался чуть шире его кармана.

– Конечно, – кивнула Ребекка. – Но я никуда не…

– На препирательства нет времени. Уходим немедленно.

Хотя обычно Руперт не боялся рисковать, в этот раз он все же не мог подвергнуть опасности Ребекку. Он даже ощущал нечто вроде паники, и все это из-за нее. Хотя Ребекка ужасно раздражала его, вечно сбивала с толку и выводила из себя, но при мысли о том, что их застанут на месте преступления, ему становилось не по себе.

Он решил не отдавать ей гроссбух. Схватив Ребекку за руку, он ринулся к двери.

– Не останавливайся, – приказал Руперт, на ходу запихивая книгу за пояс брюк сзади. – Иди к входной двери и садись в экипаж. Я извинюсь перед хозяином, пока еще есть время, или буду пробиваться с боем. Вот это хорошо… бледный вид… просто идеально. Изображай умирающую.

Теперь Руперт был совершенно уверен, что Ребекка не притворяется, он объяснил ее бледность тем, что она не на шутку напугана. Да ведь и есть чего испугаться – ситуация совершенно вышла из-под контроля.

Он быстро помог Ребекке спуститься по лестнице и подтолкнул ее к входной двери, а сам снова направился в гостиную, почти ожидая увидеть направленные на него пистолеты. Но похоже, никто ничего не заподозрил. Чета Пирсонов мирно беседовала между собой, дети играли. Руперт наскоро извинился, сказав, что вынужден отвезти жену на прогулку, но пообещал завтра днем обязательно заехать к ним еще раз.

Открыв дверцу экипажа, Руперт увидел бледную как полотно Ребекку и поспешил ее успокоить:

– Надеюсь, Пирсон не сразу пойдет в кабинет. Пройдет час, а может, больше, пока он догадается, что мы прихватили кое-какие его бумаги. Пока нам ничего не грозит, но мы должны спешить.

Ребекка промолчала, но по ее лицу Руперт понял, что она все еще сердится на него. Разумеется, она была недовольна тем, что он подверг ее такому риску. Впрочем, ее трудно было осуждать за это. Но опасность вскоре осталась позади, как и сам городок Ле-Ман.

Не успел Руперт вздохнуть с облегчением, как прогремел первый выстрел.

Глава 32

Руперт толкнул Ребекку на пол и навалился на нее сверху.

Ребекка услышала выстрелы и в испуге спросила:

– Ты действительно считаешь, что пуля может пройти через заднюю стенку такой крепкой кареты?

– Уверен. Нас преследуют на лошадях, – коротко ответил он.

– Тем более! Ты когда-нибудь поражал цель, сидя в седле?

– Разумеется. И не раз.

Ребекка недоверчиво фыркнула.

– Это разбойники? – спросила она.

– Средь бела дня?

– А что, разве такое не возможно?

– Твое предположение можно было бы назвать вполне логичным, если бы мы только что не покинули дом человека, уличенного в массовых убийствах.

– Так ты нашел доказательство его вины?

– Полагаю, оно в той книге, которую мы прихватили с собой. Должно быть, Сэмюел сразу обнаружил пропажу на письменном столе.

Страх охватил Ребекку с новой силой, совсем как в доме Пирсонов.

– И ты совсем не встревожен? – возмутилась она.

– Не слишком, по крайней мере, пока ты остаешься распростертой на полу, – спокойно заметил Руперт. – Мне кажется, они повисли у нас на хвосте еще до того, как мы покинули город.

– Но почему не сразу начали стрелять?

– Из-за свидетелей. Не захотели устраивать перестрелку в толпе горожан. Все-таки Пирсон живет в чужой стране и, естественно, боится суда и следствия. Думаю, они подождали, пока мы выедем за город. Здесь, на пустынной дороге, мы кажемся им легкой добычей.

Ребекка наконец не выдержала:

– Не понимаю, как ты можешь оставаться таким спокойным!

– Да, я спокоен. И ты не волнуйся. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – прошептал он ей на ухо. – Обещаю.

Тон был слишком успокаивающим, чтобы Ребекка могла ему поверить.

– У меня одна из самых резвых упряжек в Англии, – похвастался Руперт. – Не удивлюсь, если мы доберемся до соседнего города раньше, чем они смогут нас догнать.

Последняя фраза показалась Ребекке лишней. Становилось все очевиднее, что преследователи первым делом попытаются пристрелить беднягу Мэтью, чтобы остановить или задержать экипаж.

Но прежде чем она успела высказать свои сомнения, Руперт пробормотал извинения и привстал.

Ребекка открыла глаза и увидела, что он поднимает сиденье, под которым оказалось нечто вроде ящика, и вытаскивает винтовку.

– Ты собираешься стрелять?! – воскликнула она.

– Считаешь, у меня нет для этого причин? Заодно посмотришь, как я превосходно стреляю. Да и им уже пора повернуть коней.

Так просто? Он говорит это с такой уверенностью!

Руперт открыл окно над головой Ребекки, уперся коленом в сиденье и, просунув винтовку наружу, приготовился стрелять.

Выстрел прозвучал так оглушительно, что в ушах Ребекки зазвенело. Руперт тихо выругался: как раз в момент выстрела экипаж так сильно тряхнуло, что пуля вряд ли попала в цель. Ребекка закрыла уши. Конечно, это не слишком помогло, но в следующие пять минут Руперт выстрелил трижды.

– Можешь подняться, – сказал он.

Ребекка негодующе поджала губы, но все же осторожно перебралась обратно на сиденье, стараясь не показать, как испугана.

– Потребовалось четыре выстрела, чтобы изменить мнение Пирсона. Значит, ты не слишком меткий стрелок!

– С ним было еще два человека. Теперь все трое ранены.

Руперт снова сел напротив нее. Несколько минут он изучал лицо Ребекки, а потом сказал:

– Знаешь, кажется, впервые в жизни я сижу с красивой женщиной в удобном экипаже и не пытаюсь затащить ее себе на колени.

– К чему ты это сейчас сказал? – спросила Ребекка.

– А ты не поняла? – спросил он с лукавой улыбкой и, притянув Ребекку к себе, усадил ее на колени.

– Какого!..

– Ты так испугалась… – зашептал он ей на ухо. – Да ты и сейчас все еще дрожишь! Я хочу немного тебя отвлечь.

О, она уже отвлеклась! Вот только Ребекка не могла понять, почему Руперт решил утешить ее, если считает, что она сама пыталась его соблазнить?

Сжав ладонями ее лицо, Руперт припал к губам Ребекки. Уже через несколько мгновений их поцелуй стал горячим и пылким. Опасность обострила их чувства, и страсть вырвалась наружу.

Господи, как он может так с ней поступать! Он ведь знает, что у нее нет сил устоять перед ним. Мало того что у нее захватывает сердце при взгляде на него, но и пить поцелуй с его губ, ощущать прикосновения, вспоминать ту ночь в его постели!.. Да если б она знала, к чему это приведет, остановила бы его тогда. Но она знала. И не хотела его останавливать.

Ее пальцы запутались в его шелковистых волосах Темный локон коснулся ее щеки, когда Руперт, не закончив поцелуя, слегка изменил позу. Его ладонь медленно скользила от ее шеи к животу в долгой восхитительной ласке. Прошло несколько минут, прежде чем Ребекка ощутила, как его пальцы слегка сжали заветное местечко между ног. Но мешала одежда!

Очередной сильный толчок прервал поцелуй и прояснил голову Ребекки ровно настолько, чтобы она поняла: прежде чем продолжить, нужно еще раз попытаться убедить его в том, что она ждет ребенка, иначе потом они оба об этом пожалеют. А может, таким способом он дает понять, что верит ей?

Ребекка прижала пальцы к губам, не позволяя Руперту снова ее поцеловать.

– Теперь ты мне веришь? – тихо спросила она.

– Ты о чем?

Судя по выражению его лица, он искренне недоумевал. Впрочем, сейчас он был способен думать только об одном, и в глазах его все еще горела страсть. Поэтому Ребекка уточнила:

– Я о ребенке.

Эти три слова мгновенно погасили огонь. Руперт усадил Ребекку на прежнее место, провел рукой по волосам и взглянул на нее с недовольным видом:

– Твое умение выбрать подходящий момент поистине достойно сожаления. Мне казалось, я ясно дал понять, что не попадусь в твою ловушку.

Его слова потушили чувственное пламя Ребекки. Если Руперт так считает, зачем тогда он ее целовал?

Возможно, ей стоило в последний раз попытаться убедить его, что он ошибается, но на это у Ребекки не было сил.

– Знаешь, – выдавила она, – когда мы оба состаримся, поседеем и оглянемся на прожитую жизнь, только у меня останутся воспоминания о ребенке, которого мы создали вдвоем. И тогда, думаю, мне станет жаль тебя.

Судя по его мрачному виду, Ребекка задела больное место. Ну и пусть. Он заслужил такие слова. Но тут Руперт покачал головой:

– Какой же я глупец, что позволяю постоянно обманывать себя! Ты так ловко манипулируешь людьми! Значит, ты так сильно хочешь выйти за меня? Прекрасно, я попрошу капитана поженить нас в море, на обратном пути в Англию. Но не думай, что ты добилась своего, Бекка. Брак будет фиктивным и продолжится только до тех пор, пока не будет доказано, что ты не беременна. Потом мы его аннулируем. Но тебе придется оставить должность при дворе, как всем замужним фрейлинам. Кроме того, младшим фрейлинам не дозволяется иметь детей. Поэтому поезжай домой и постарайся не показываться людям на глаза.

Как он смеет диктовать ей свои гнусные условия?!

– Я и без того собиралась вернуться домой, тем более что становится все труднее справляться с приступами тошноты. Будь у меня иной выход, я выбрала бы его назло тебе! Но брак с самым вероломным распутником в Лондоне – это не выход, и ты уже знаешь мой ответ. Этому не бывать!

– Мы поженимся, – повторил Руперт.

– Ни за что!

– Ты так считаешь? В таком случае не возражаешь, если о твоей беременности будет объявлено в газетах?

Ребекка едва не подпрыгнула от возмущения.

– И зачем тебе это?

– Потому что ты, наконец, заронила во мне крупицу сомнения, а пока она не дает мне покоя, позволь заверить, что я скорее добровольно отправлюсь ко всем чертям, чем позволю своему ребенку попасть в чужой дом!

– Почему бы тебе в таком случае попросту не отправиться ко всем чертям?

Глава 33

Как можно от всей души ненавидеть человека и все-таки изнывать от угрызений совести из-за того, что послала его ко всем чертям? – думала Ребекка. И все же ей было не по себе. Она едва сдерживалась, чтобы не извиниться. Она была уверена, что обещание жениться вырвалось у него в гневе и никакой свадьбы не будет. Но Ребекка ошиблась. Потрясение было ужасным, и она никак не могла оправиться. Стоя на палубе маленького суденышка, которое должно было доставить их в Англию, она подставляла лицо холодному ветру, сушившему ее слезы, и думала: «Сущий кошмар – выходить замуж таким образом… и все потому, что я не смогла устоять против падшего ангела».

Ребекка не могла понять, зачем нужен этот брак. Он просто не имеет смысла!

Экипаж и лошади под присмотром Мэтью должны были отправиться на большом судне, которому предстояло отплыть на следующий день. На этом кораблике не было каюты. Но он отходил немедленно и должен был уже через час доставить их в Дувр.

Ребекка почувствовала, как Руперт встал рядом с ней у поручня, но не смогла повернуть голову и посмотреть на него. Английское побережье было уже близко, и она не сводила глаз с меловых утесов Дувра.

– Позволь тебя кое в чем заверить, – спокойно начал Руперт, словно действительно делал ей одолжение. – Больше я до тебя не дотронусь. Этот брак останется фиктивным.

Ребекка могла бы поблагодарить его за это, если бы нашла в себе силы выдавить хоть слово. Впрочем, ей вовсе не хотелось разговаривать с Рупертом. Но он имел еще наглость добавить:

– Я не собираюсь рисковать, а вдруг ты действительно забеременеешь.

Другая бы на ее месте после таких слов наверняка бы упала на палубу и забилась в истерике. Но Ребекка сдержалась. Руперт поставил себе целью унижать ее на каждом шагу! И хотя голос его оставался невозмутимым, оскорбления так и сыпались из его уст.

– Тебе даже не придется снова видеть меня, пока не пройдет достаточно времени, чтобы доказать твою лживость. Мне вовсе незачем приезжать. Вместо этого я пошлю одного из моих братьев, а сразу после этого аннулирую брак. Так что все прекрасно уладится, по крайней мере с моей точки зрения.

– Как ты любезен, – уничтожающе пробормотала Ребекка.

– Я не сомневаюсь, что брак – именно то, чего ты добиваешься, несмотря на глупые уверения в обратном. Но об этой свадьбе никто не должен знать… или мне объяснить в деталях?

– Не стоит, – резко ответила она. – Получается, что я блестящая интриганка и одновременно круглая дурочка.

– Твой сарказм совершенно неуместен.

– А вот мне так не кажется. Собственно говоря, отныне я намереваюсь противоречить тебе во всем. Если ты собираешься обращаться со мной как с ребенком, мне придется и вести себя соответственно.

Ребекка так и не посмотрела на него, заметила только, как побелели от напряжения костяшки его пальцев, сжимавших поручень. Прекрасно. Почему только она одна должна страдать от столь гнусной ситуации?

– Ладно, пусть будет по-твоему. Придется разъяснить, – процедил Руперт. – Однако предупреждаю, никто не должен узнать об этом фиктивном браке, которого, по твоим словам, ты не хочешь, а по моему мнению – жаждешь.

Теперь он еще и угрожает ей?! Но чем? Пожизненным браком с ним? Наверное, придется все-таки вкатить истерику!

– Ты, конечно, все можешь рассказать матери, – продолжал он. – Не хочу, чтобы она ворвалась ко мне в дом, если ты окажешься достаточно глупа, чтобы попытаться убедить ее в своей беременности. Но остальные не должны знать.

– Да неужели? И почему ты вдруг решил, что я должна тебе подчиняться?

– Потому что пока ты по закону принадлежишь мне, и это означает, что жена должна слушаться мужа.

– Не рассчитывайте ни на что подобное, Сент-Джон. Какие бы права, по твоему мнению, ни давал тебе этот фарс, который ты называешь браком, мне это совершенно безразлично. Мало того, для меня ты вообще не существуешь. Объяснить подробнее, или ты уже все понял?

– Думаю, мы пришли к взаимному соглашению. Что ж, забудем друг о друге, это меня вполне устраивает. Пока у меня не возникнет в тебе надобности, тебе придется оставаться взаперти.

– Твои угрозы меня не пугают.

Руперт вопросительно вскинул бровь:

– В самом деле? В таком случае ты очень мало знаешь о браке, если вообразила, будто сможешь делать все, что тебе взбредет в голову. Если сомневаешься в моих словах, спроси мать.

С этими словами он ушел, и Ребекка даже не потрудилась посмотреть куда. Они будут мужем и женой до тех пор, пока Руперт не аннулирует их брак. Но ничего, через три-четыре месяца он поймет, что был не прав.

Глава 34

– Где вы были?! – воскликнула Флора. Ребекка поморщилась от ее напора, хотя и не ожидала ничего иного. Она вернулась в Лондон только к вечеру, и от усталости едва не падала с ног. Но все равно горничной не стоило так эмоционально реагировать на ее возвращение.

– Там, где мне вовсе не хотелось находиться, – ответила Ребекка, садясь на кровать.

– Вас не было четыре дня!

– Мне повезло, что только четыре! – проворчала Ребекка. – Не так легко сразу сесть на корабль, идущий в Англию. Однако, заметь, мне это удалось.

– Но как вы оказались на корабле? – ахнула Флора. – И одна, без меня?

– Все вышло случайно. Судно отплыло, пока я объясняла Руперту, что о браке с ним не может быть и речи.

– Но вы все-таки вышли за него? – неожиданно успокоилась Флора.

Ребекка от удивления захлопала глазами.

– Почему тебя это не удивляет?

– Учитывая все обстоятельства, это было самым верным решением.

Ребекка фыркнула:

– Пойми, он же не собирался на мне жениться! Он считает, что я его соблазнила. И абсолютно уверен, что я лгу ему насчет ребенка. Спрашивается, что же тут хорошего?

– Но… но как получилось, что вы все-таки вышли за него?

– В него закралась крупица сомнения. Так он выразился.

– Крупица?! – задохнулась Флора.

– Именно.

– И за четыре проведенных с ним дня вас ни разу не вывернуло?!

– Ну как же! Каждое утро, – вздохнула Ребекка. – Однако он считает, что я притворяюсь. И не обращает на меня внимания. Кроме того, на борту корабля все легко списать на морскую болезнь. Я уверена, что единственное доказательство, которое он примет, – это мой увеличившийся живот, если не считать самих родов, разумеется. Но пока что он намерен аннулировать брак, поскольку абсолютно уверен, что я не выкажу никаких признаков беременности за определенный период времени.

– Представляю, что с ним будет, когда окажется, что он немного ошибался!

– Представь лучше, что будет со мной! Он такой распутник, Флора! Поверить не могу, что когда-то меня влекло к нему. Конечно, до той ужасной ночи он вел себя совершенно иначе. Зато быстро показал свою истинную натуру, когда я предстала перед ним на корабле. Я вовсе не хотела выходить за него и так ему и сказала!

– Да, вы никогда не сдаетесь!

– Не вижу ничего смешного в этой омерзительной ситуации. Он угрожал публично опозорить меня, если я не приму его кошмарных условий временного брака. И приказал уехать в Норфорд и скрываться там, пока не пройдет достаточно времени, чтобы покончить с этим фарсом, который он именует браком.

– Но что будет, когда он обнаружит, что не сможет разорвать его иначе, чем пережив скандальный развод?

– Обнаружив, что я не лгала, он и не подумает разводиться. Именно этого я и опасаюсь. Единственная причина, по которой он женился на мне, – это та самая крупица сомнения. Он ясно дал понять, что не позволит чужим людям растить его ребенка. Поэтому я искренне надеюсь, что внешние признаки беременности появятся у меня не скоро, и я смогу выпутаться из этого переплета, прежде чем он поймет, что ребенок действительно будет.

– Мне кажется, вы не все обдумали достаточно хорошо, – нерешительно пробормотала Флора.

– Теперь у меня нет сомнений в том, что я его презираю, – настаивала Ребекка.

– Я имела в виду не это. Подумайте, ведь вам необходимо, чтобы ребенок родился в законном браке. Если никто не узнает о вашем замужестве, значит, вы вернетесь к тому, с чего начали, только на три-четыре месяца позднее, чем требуется, чтобы потихоньку уехать и тайно родить ребенка, а потом отдать его добрым людям.

Ребекка побелела. Почему она сама до этого не додумалась? Потому что была слишком занята, лелея свой гнев на Руперта Сент-Джона, чтобы подумать, чем обернется ее побег от него.

– Вижу, вы кое-что поняли, – довольно заметила Флора.

– Это… это невыносимо! Я не вынесу мысли о том, что буду связана с ним до конца…

– Да прекратите! – строго перебила Флора. – Неужели считаете, что он будет так же гнусно обращаться с вами, когда поймет, что все его дурацкие заключения ошибочны? Скорее всего он из кожи вон вылезет, чтобы загладить свою вину.

– Нет, он всего лишь найдет очередную причину презирать меня, – сказала Ребекка. – Не забудь, он твердит, что я его соблазнила и что сама во всем виновата.

– А это так? – спросила горничная. Однако Ребекка бросила на нее такой гневный взгляд, что Флора вжала голову в плечи. Она поспешила загладить свою вину: – Нет, конечно, нет. О чем я только думаю? Но знаете, невольно начинаешь гадать, сколько женщин пыталось поймать его в сети брака, если он упорно не верит правде, которая буквально колет ему глаза!

– Не ищи для него извинений, Флора. Я провела почти четыре жутких дня с этим человеком, так что предпочитаю больше о нем не говорить.

Флора кивнула и подняла книгу, которую читала до приезда Ребекки.

– Сильно мама переволновалась из-за моего исчезновения? – спросила она.

Флора сочувственно улыбнулась:

– Я ждала достаточно долго, прежде чем послать ей письмо с известием, что вы пропали. Я молилась, чтобы вы побыстрее вернулись. Но когда прошло два дня и две ночи, а от вас все не было ни слуху ни духу, я больше не смогла выносить ожидания. Отдала записку Джону Китсу с просьбой доставить вашей матери. Он еще не вернулся, но не сомневаюсь, что успел добраться до Норфорда. Я ждала, что Лилли приедет этой ночью, и понять не могу, что ее задержало. Однако полагаю, она может прибыть с минуты на минуту.

Ребекка тяжело вздохнула. Ей стоило быть благодарной за то, что Лилли терзалась тревогой не так долго, как она опасалась, но почему ее до сих пор нет?! Теперь она не знала, стоило ли ей оставаться во дворце, дожидаясь приезда матери, или был смысл попытаться перехватить ее на пути из Норфорда в Лондон. Но ведь они могут разминуться. Кроме того, ей придется нанимать карету. Однако вряд ли найдется кучер, готовый отвезти ее в Норфорд ночью.

– Полагаю, нам придется здесь переночевать, – сказала она горничной. – Ты все же прикажи принести мои сундуки, нужно собрать вещи.

– Мы уезжаем завтра?

– Да, прямо с утра.

– А если мама приедет после того, как мы покинем дворец?

– Джон может встретить ее и доложить о нашем отъезде, а также сообщит, что вы живы и здоровы, – предложила Флора. – Для нее это самое главное Ей вовсе не обязательно видеть вас, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Бедный мистер Китс! – воскликнула Ребекка. – Мы беззастенчиво пользуемся его дружеским расположением. Мне нужно придумать, как отблагодарить его за помощь.

– О, это совершенно ни к чему, – пробормотала Флора, краснея.

– Вот как?! – улыбнулась Ребекка. – Ну что ж, прекрасно. Надеюсь, ты не будешь сильно скучать по нему, когда мы вернемся домой.

– Он обещал приезжать. Часто! – с улыбкой сообщила Флора.

– Вот и хорошо! Если он сможет найти нам экипаж, наверное, мы сможем кого-нибудь прислать за вещами. Придется как-то объяснить леди Саре мой отъезд и причину отказа от должности. Сейчас же пойду к ней.

– Неужели вы хотите сказать ей правду? – ахнула Флора.

– Господи, конечно, нет. У меня имеется неплохая отговорка для Сары. Не могу выносить ее интриги и так далее и тому подобное. Я даже добавлю, что все эти дни была дома и пыталась убедить маму, что хочу навсегда отказаться от должности.

– Что?! Что ты намерена сделать? – спросила Лилли Маршалл с порога.

Глава 35

Лилли, как всегда, выглядела чудесно, особенно сейчас, в зимние месяцы, когда щеки после ежедневных верховых прогулок сохраняли чудесный розовый цвет. Ребекка, сама превосходная всадница, училась у матери и всегда ездила с ней по утрам, до начала занятий. Ей так не хватало этого в Лондоне! И она ужасно тосковала по матери. Они не виделись почти два месяца!

– Только не говори, что я зря купила дом в Лондоне! – воскликнула Лилли, входя в комнату и обнимая дочь. – Хотя, полагаю, мы можем пользоваться им во время зимнего сезона. Как ты, дорогая? Немного бледна. Ты не болеешь? Именно поэтому хочешь вернуться домой?

Ребекка едва не открыла рот от удивления. Очевидно, мать не знала о ее четырехдневном отсутствии, и вовсе не страдала и не тосковала. Кроме того, мать скорее всего слышала только ее последнюю фразу, а это означало, что можно не сразу выкладывать всю правду. Будет лучше, если Лилли обо всем узнает постепенно.

– Она замужем, у нее будет ребенок, и она подробно расскажет обо всем по пути домой, – выпалила горничная.

– Флора! – воскликнула Ребекка.

Но Лилли суровым взглядом усмирила горничную:

– У тебя всегда было весьма странное чувство юмора, Флора. Вряд ли стоит шутить на подобные темы.

– Когда ты решила купить дом в городе? – поспешно вмешалась Ребекка. – В письмах ты ни о чем таком не упоминала.

– Хотела сделать сюрприз. Даже приехала в Лондон два дня назад, чтобы завершить сделку, но случились непредвиденные задержки. Поэтому я, желая сделать сюрприз, не навешала тебя, пока не подписала бумаги. Сделка завершилась примерно час назад. Мне было нелегко воздержаться от визита во дворец. Куда труднее, чем оставаться дома и скучать по тебе, – добавила Лилли со смешком.

– Я не шутила, – вмешалась Флора с другого конца комнаты.

Дамы с осуждением уставились на горничную, желая усмирить ее, однако выговор решили не делать.

– Ты же говорила, что не собираешься покупать дом в столице, – напомнила Ребекка матери.

– Знаю. В то время я сама так думала. Но потом решила отпустить поводья в полной уверенности, что ты, возможно, никогда не вернешься домой, а если и вернешься, то не скоро. Долго я не вынесла. Где бы ты ни жила после замужества, мы больше никогда не останемся вдали друг от друга.

– Я не шутила, – упорно повторила горничная.

– Флора, немедленно прекрати, – взмолилась Ребекка.

К несчастью, в ее голосе прозвучало столько тоски, что Лилли почувствовала что-то неладное и встревожено нахмурилась.

– Есть что-то, чего я не знаю? – осторожно спросила она.

У Ребекки язык словно примерз к нёбу. Она могла только смотреть на мать, к горлу вновь подступила тошнота.

– Я всего лишь пытаюсь уберечь вас от нервного припадка, – безмятежно объявила Флора. – И без того на вас столько свалилось!

Лилли была не глупа и слишком хорошо знала математику, чтобы не произвести в уме быстрые подсчеты.

– Ты вышла замуж? Когда? И ничего мне не сказала? Не пригласила на свадьбу? – обиженно спросила она.

– Все совсем не так, мама, – поспешно заверила Ребекка. – Я вышла замуж сегодня утром. Мы обвенчались на корабле, посреди Ла-Манша, когда возвращались из Франции.

– Из Франции?!

Ребекка поежилась.

– Можно сказать… это было нечто вроде свадебного путешествия.

– О Господи… мне нужно сесть, – простонала Лилли. Но потрясение было так велико, что она не смогла сделать и шага. – Кто он?

– Руперт Сент-Джон.

– Кажется, это… ах да, красавец мальчик Джулии. Что ж, полагаю, это многое объясняет. Недаром при виде его ты всегда млела.

– Да. Пока не узнала его получше, – выпалила Ребекка и тут же пожалела о своей несдержанности.

Брови Лилли взметнулись вверх.

– Что-то еще неладно, помимо того факта, что тебе пришлось выйти замуж?

– Да, если «неладным» можно назвать то обстоятельство, что жених и невеста ненавидят друг друга, – сообщила Флора.

Лилли опустилась в кресло. Она хотела было что-то сказать, но передумала. Открыв рот, чтобы заговорить, она снова сжала губы. Однако через минуту взорвалась.

– Никогда не думала, что с тобой случится что-то подобное!

Но нужно отдать должное этой необыкновенной женщине. Она почти сразу же взяла себя в руки и, тряхнув головой, добавила:

– Ладно, так тому и быть. Пожалуйста, расскажи мне все как можно короче и по существу.

Ребекка постаралась говорить как можно короче и по существу. И ничего не скрывать. Она начала с того, как Сара Уилер попыталась впутать ее в свои интриги. Теперь, оглядываясь назад, Ребекка немного удивлялась тому, что первая встреча с Рупертом казалась весьма забавной, особенно еще и потому, что оба пришли к весьма ошибочным выводам. Она призналась в своем увлечении этим человеком, несмотря на его репутацию признанного волокиты. И даже не скрыла того обстоятельства, что согласилась помогать мистеру Дженнингсу в его расследованиях и что именно это заставило ее искать Руперта там, где она не должна была появляться. Она повторила все его слова, все оскорбления. Поведала и о путешествии во Францию.

Закончив рассказ, она почувствовала, как легко стало на душе, словно с плеч свалилась огромная гора и рассыпалась в пыль. Ей следовало с самого начала помнить, что Лилли справлялась со всеми неприятностями, встречавшимися на ее пути. Мать никогда не дулась, не таила зла. Конечно, могла рассердиться, как все люди, но обычно быстро отходила, предпочитая быстрый выброс эмоций, облегчавший душу. Ребекка всегда желала быть такой же, как она. Жаль, что она сразу не обратилась к Лилли, а следовала советам Флоры. Тогда бы не было этого злосчастного брака!

Выслушав дочь, Лилли встала и даже улыбнулась. Решимости в ней хватало.

– Вот что, – начала она, – нам совершенно ни к чему спешить домой, в Норфорд. В гостинице, где я остановилась, для тебя найдется комната. Я думала, тебе захочется немного отдохнуть от жизни во дворце и поездить со мной по магазинам, но считай это отдыхом от мыслей о своих печальных обстоятельствах. Мы отпразднуем нашу встречу. Повеселимся, развлечемся. Постепенно ты успокоишься и сможешь понять, что хочешь делать дальше. И забудь о глупых приказах мужа. Они совершенно бессмысленны, потому что основаны на его ложных выводах. Не на правде. Что скажешь, дорогая? Поедем поужинаем?

Глава 36

На этот раз, приехав в дом Руперта, Ребекка ничуть не нервничала. Лилли предложила поехать с ней, но Ребекка не хотела, чтобы мать стала свидетельницей того, каким грубым может быть с ней Руперт… или как сама Ребекка способна опускаться до него, когда он выводит ее из себя своей язвительностью. Поэтому она решила ехать к Руперту одна. Пусть при этом она руководствовалась гневом, но все же была уверена, что поступает правильно. И не важно, что ей было неприятно даже думать о поездке и яростных возражениях Руперта. Сейчас самое главное – их ребенок.

Кроме того, мать полностью с ней согласилась и сама подсказала Ребекке, что делать.

– Не позволяй ему привыкать к мысли об аннулировании брака, поскольку этому все равно не бывать, – предупредила она.

Дверь открыл тот же самый дворецкий, который разговаривал с ней в прошлый раз. Поскольку кучер матери уже вынимал из багажного отделения кареты тот сундук, что поменьше, дворецкий мог бы проявить хоть какое-то любопытство или удивление, однако он хорошо скрывал свои чувства.

– Я Ребекка Сент-Джон и намереваюсь здесь жить, – пояснила Ребекка. – Так что если пришлете лакея помочь внести мои сундуки, буду очень благодарна. Пожалуйста, объясните, как найти маркиза.

Наверное, дворецкий был так ошеломлен, что не сразу ответил. Его глаза на мгновение вспыхнули. Возможно, он считал, что его следовало предупредить о приезде Ребекки. Но в доме, разумеется, никто об этом не знал.

– Маркиза, к сожалению, сейчас видеть нельзя, – бесстрастно ответил он.

– Все еще спит? Так поздно? – предположила она.

– Нет, леди Ребекка, он уехал рано утром, едва рассвело. И взял с собой саквояж, так что скорее всего не вернется сегодня. Собственно говоря, он так и сказал.

Такой новости она не ожидала. Готовилась к беспощадной схватке, а его даже нет дома!

– Могу я поговорить с его матерью?

– Разумеется. Прошу вас идти за мной.

Дворецкий, однако, далеко не ушел. Остановился у двери столовой и надменно объявил:

– Прибыла леди Сент-Джон, мадам.

– Вы ослепли, Чарлз? – сухо осведомился женский голос. – Кажется, я сижу перед вами.

– Новая леди Сент-Джон, – поправился дворецкий.

Ребекке показалось, что Чарлз испытал некоторое удовольствие, лишив хозяйку дара речи. Но поскольку он вряд ли смог бы ответить на вопросы Джулии Сент-Джон, Ребекка ловко обошла его неподвижную фигуру и вошла в комнату.

– Я и есть та самая новая леди Сент-Джон, ранее Ребекка Маршалл из семьи норфордских Маршаллов. Если припомните, мой дом находится чуть дальше по дороге от поместья вашего брата…

– Девочка Лилли Маршалл? – перебила Джулия.

– Да, и в настоящее время – ваша невестка.

Вместо того чтобы прийти в замешательство, Джулия отложила вилку и сварливо поинтересовалась:

– И который из моих сыновей женился на вас?

– Старший. Церемония была короткой. Нас обвенчали на прошлой неделе. На палубе корабля.

К полному потрясению Ребекки, лицо свекрови расплылось в улыбке.

– Должна сказать, девочка, вы достигли цели там, где остальные потерпели поражение. Поздравляю!

– Так вы не сердитесь?

– Господи, конечно, нет! Я в восторге! И должна заметить, что знала ваших родителей. Вам, конечно, рассказывали, что они дружили до свадьбы, поэтому никто не удивился, когда они поженились. К тому времени я уже покинула родной дом, однако слышала, что граф специально для Лилли выстроил особняк, и он находился недалеко от поместья ее семьи. Я нашла такой поступок весьма романтичным, когда брат упомянул об этом во время одного из моих приездов. Неудобно жить в доме, подлежащем отчуждению, а потом потерять его после кончины мужа. По крайней мере с вашей матерью этого не произошло.

Ребекка изо всех старалась не рассмеяться. Она прекрасно понимала, на что жалуется Джулия. Недаром предположила, что Руперт до сих пор живет с матерью и на прошлой неделе даже сказала об этом Лилли.

– Посмотри на это с другой стороны, – посоветовала ей мать. – Это Джулия до сих пор живет с сыном. После смерти отца ему досталось все состояние и титул маркиза.

От Ребекки не ускользнуло, что Джулия старается говорить на отвлеченные темы. Разве свекрови не хочется знать, почему Руперт не сказал ей о своей женитьбе?

– Я рада, что вы находите меня подходящей женой для вашего сына, но должна предупредить, что он так не считает. Я здесь не по его приглашению и просто ворвалась в дом незваной.

– Вы поссорились? – предположила Джулия. – Ничего хорошего это не сулит, но объясняет, почему он не упомянул о столь знаменательном событии. Я по-прежнему нахожу это невероятным, поскольку была уверена, что мои младшие сыновья женятся гораздо раньше Руперта.

– Это не просто ссора, леди Джулия. Руперт намеревается аннулировать наш брак.

Леди Джулия нахмурилась:

– Думаю, пока что мне ни к чему знать подробности. Меня интересует другое – я получу внуков?

– Получите. По крайней мере одного, – застенчиво улыбнулась Ребекка.

Глава 37

Руперт довольно скоро понял, что ему легче думать о Ребекке, когда ее нет рядом. Когда некому его раздражать и провоцировать. Вернувшись домой, он на два дня успокоился, но та крупица сомнения, которую заронила в его душе Ребекка, стала расти. И он постепенно начал осознавать последствия ее беременности, которым предстояло изменить его жизнь.

Как, спрашивается, они объяснят окружающим свое решение жить врозь первые месяцы после свадьбы, если брак не будет расторгнут? Но последнее возможно, если только Ребекка действительно беременна, а это еще не доказано.

Прошло еще несколько дней, и только потом Руперт стал думать о ребенке как о реально существующем. Он даже попытался представить себе этого малыша. Но едва ребенок, которого, возможно, не было в действительности, обрел черты, Руперта одолели сильнейшие эмоции. Их ребенок… нет, его. Его дитя. Черт возьми, все-таки их… если Ребекка не лгала.

Желая отвлечься от мыслей о малыше и Ребекке, он напился до бессознательного состояния, но это не помогло. Руперт понял одно: нужно вернуть Ребекку в Лондон. А вдруг она наделает глупостей? Знает ли она, что теперь необходимо вести себя как можно осторожнее? Сознает ли, что те поступки, которые вполне простительно совершать в обычном состоянии, могут быть опасны для нерожденного младенца?

Поэтому Руперт собрал кое-какие вещи в небольшой саквояж, на случай если вдруг пойдет дождь, и прямиком поскакал в Норфорд, чтобы привезти Ребекку.

Конечно, их совместное пребывание в одном доме вряд ли можно назвать идеальным решением, но это единственный способ приглядеть за ней. Только нужно придумать причину, по которой они будут жить под одной крышей. Их матери жили по соседству, впереди – зимний лондонский сезон, и можно все преподнести в таком виде, что Ребекка гостит в их доме, а Джулия взяла на себя труд вывозить ее в свет. Просто и правдоподобно.

Руперт без отдыха проделал весь путь до Норфорда, однако был сильно разочарован, когда не нашел Ребекку дома. Он ведь велел ей ехать домой. Неужели она вообразила, будто может делать все, что в голову взбредет?! Она намеренно его ослушалась! И похоже, вовсе не была беременна, раз решила сохранить свою должность при дворе. Но будь он проклят, если поедет во дворец, чтобы выяснить с ней отношения. Скандал наверняка получится громкий, а при королевском дворе слишком много сплетников и любителей подслушивать под дверями.

Войдя в свой лондонский дом, Руперт потрясенно застыл при виде выходившей из гостиной Ребекки. Слава Богу, с ней все в порядке! Она никуда не делась! Однако он буквально разрывался от ярости и поэтому грозно нахмурился. Отчего-то его вид ничуть на нее не подействовал. И… и кажется, ее глаза гневно блеснули?! Черт, до чего же ей идет сиреневое платье… а талия тонка, как прежде…

– Почему ты здесь? – взорвался Руперт.

– Видишь ли, я привезла свои вещи, – как ни в чем не бывало ответила она. – Я переезжаю к тебе.

– Черта с два!

– Как приятно, что ты встречаешь меня в своей обычной хамской манере, – обронила она.

На щеке Руперта нервно дернулся мускул. Не важно, что он только что вернулся из Норфорда, в конце концов поехать туда была его идея, а вот тот факт, что Ребекка оказалась здесь, крайне его злил.

– Опять пытаешься манипулировать мной? – процедил он. – Отвечай!

– Почему я здесь? Начнем с самой очевидной причины. Потому что я твоя жена и я беременна. Когда мое положение станет очевидным, я не хочу, чтобы люди допрашивали меня, кто мой муж.

– Так, а какая же не очевидная причина?

– Ты так бесишь меня, что я делаю назло себе, чтобы сделать назло тебе!

– Ты не вынудишь меня признать этот брак, явившись сюда без приглашения! Признаюсь, я питал некоторые сомнения. Но если ты попытаешься сделать этот брак реальным еще до того, как реальным станет ребенок…

– Ты не вынудишь меня замолчать! Твоя мать все знает. Моя мать тоже. Одно это, если ты достаточно сообразителен, делает наш брак вполне реальным. Я твердила, что не хочу выходить за тебя, но если припомнишь, именно ты настаивал на свадьбе. Вот и живи с этим! Я желаю одного: чтобы мой ребенок родился в законном браке. И теперь так оно и будет. Поэтому можешь распространять лживые сплетни, что я воспользовалась твоим беспомощным положением. Как ты там выразился? Что я тебя соблазнила? Мне совершенно все равно.

– Почему ты делаешь это со мной? – спросил Руперт со всем терпением, на какое только был способен.

– Потому что я не лгу. В последний раз я лгала тебе, когда сказала, что Сара послала меня за шарфом.

Глава 38

Ребекка тяжело вздохнула. Неужели ее эмоциям всегда суждено перехлестывать через край, когда Руперт рядом?

Она повернулась и отошла от него. Не стоило вообще говорить с ним. Он опять ухитрился вывести ее из себя до такой степени, что она не сдержалась и наговорила слишком много.

Ребекка не знала, куда отнесли ее сундуки. Слишком рассерженная, чтобы найти дворецкого и спросить, она принялась открывать все двери на втором этаже. В обычных обстоятельствах она никогда не повела бы себя так невежливо, но в душе ее бушевал гнев и к тому же за ней по пятам следовал Руперт.

Когда она хотела открыть предпоследнюю дверь, Руперт попытался предупредить:

– Это… не…

Он не договорил. Потому что увидел ее сундуки, сложенные в углу большой комнаты. Ребекка не колеблясь вошла. Он тоже шагнул через порог. Голос его зазвенел, как сталь:

– Здесь ты жить не будешь!

Комната была чудесной. В узоре мягкого ковра прекрасно сочетались темно-синий и темно-красный. На светло-голубых с кремовым обоях выделялись большие картины в рамах темного дерева. На диване и кресле из вишневого дерева тоже была кремовая обивка, резко контрастирующая с темным ковром. Низкий столик с резными ножками, стоявший между ними, был поистине произведением искусства.

Шторы на окнах были несколько иного оттенка темно-синего и расшиты серебряной нитью. У самого большого окна стоял мольберт с незаконченной картиной. Полотно было повернуто к свету, поэтому Ребекка не могла разобрать, что на нем изображено. Зато она смогла оценить несколько книжных шкафов, доверху забитых книгами. Два огромных бюро, стоявших бок о бок, и камин из белого мрамора, который занимал почти всю стену и был достаточно широк, чтобы обогреть комнату.

Вся комната производила впечатление утонченной элегантности, а большая кровать, приткнутая в угол, заставила Ребекку улыбнуться:

– Так это твоя комната?

Руперт не ответил. Стараясь говорить спокойно, она добавила:

– Согласна. Мне здесь не место. Чарлз, должно быть, посчитал нужным поставить сюда мои веши, когда услышал, что я новая леди Сент-Джон.

– Смотрю, ты уже на дружеской ноге с моими слугами?

Обернувшись, она увидела, как Руперт подошел к мольберту и встал перед ним с видом сторожевого пса. Можно подумать, ей интересно, что он там малюет и какую натуру находит для своих картин!

– Я просто услышала, как его зовут, – ответила она, – но отныне буду именовать этого человека твоим дворецким, дом – твоим домом, а это… – Она ткнула пальцем в угол. – А это – твоей чертовски странной кроватью.

– Чем тебе не нравится моя кровать?

– Никто не заталкивает кровати в угол. Но почему-то все твои кровати стоят в углу. Я насчитала уже три! Ни одна не находилась посреди комнаты, как во всех спальнях!

– Ты находишь это странным?

Ребекка затаила дыхание при виде чувственного блеска в ее глазах, напомнившего о той ночи, когда они любили друг друга.

Он, должно быть, вспомнил о том же, потому что добавил:

– По-моему, во дворце ты не протестовала против того, что моя кровать стоит не там, где надо. По-моему, ты едва заметила ее в ту ночь, когда уделила мне столько внимания. Не так ли?

Как она могла забыть! Но не признаваться же ему в этом! Однако ее, возможно, выдал предательский румянец, поэтому она поспешно отвернулась.

– А ты не догадалась попросту спросить, вместо того чтобы делать выводы? – осведомился Руперт. – И в этом нет ничего особенного… всему есть свои причины.

Теперь, когда он больше не упоминал о той роковой ночи, Ребекка смогла пробормотать:

– Так и быть, я сдаюсь. В чем же причина?

– Вообще это тебя не касается. Но поскольку ты раздула из мухи слона, я скажу. У меня есть ужасный недостаток: я так ворочаюсь во сне, что иногда падаю с кровати. Конечно, этого никогда не случается, когда рядом лежит женщина, но поскольку я никого не могу сюда приводить, я решил именно так выйти из положения.

Ребекка никак не ожидала услышать такой ответ. Неужели Руперт не постеснялся признаться в том, что падает с кровати? Ей почему-то захотелось извиниться за собственное любопытство. Но тут она, к собственному изумлению, услышала свой полный уничтожающего презрения голос:

– Как?! Неужели твои горничные недостаточно красивы, чтобы соблазнить тебя?

– Нет, просто матушка терпеть не может разврата в своем доме.

– Мне казалось, что это твой дом?

Руперт пожал плечами:

– Так оно и есть, но поскольку здесь живет моя семья, я уважаю все желания матери, особенно в этом отношении.

Ребекка снова покраснела. Почему она так и не сумела извиниться, хотя следовало бы? Но она не смогла. Даже сейчас. Поэтому Ребекка поскорее направилась к двери и уже на ходу небрежно бросила:

– Я найду твоего дворецкого и прикажу немедленно перенести сундуки в другую комнату.

– Ты сознаешь, что перешла все границы?! Я бы попросил впредь быть немного сговорчивее.

Ребекка остановилась.

– Или что?

– Или я оставлю тебя здесь.

Она резко обернулась. Светло-голубые глаза Руперта блеснули лукавством… Или это гнев? Должно быть, гнев. А разве ей не полагалось злиться, когда он несправедливо обвинял ее во всех грехах?

– Помнишь, я в ту ночь говорила тебе, что помогаю твоему другу Найджелу по его просьбе? – неожиданно для себя сказала Ребекка. – Ты не потрудился спросить, правда ли это.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я никогда не пришла бы в твою комнату, если бы он не заверил меня, что ты выступишь посредником между ним и мной.

– Да, я говорил с Найджелом. И он подтвердил твои слова. Но, Бекка, мы оба знаем, что у тебя была масса возможностей сообщить эту информацию. Однако ты нарушила все правила и оказалась в моей комнате, да еще поздно ночью, явно ожидая найти меня в постели в такой час. И это довело нас до столь невыносимой ситуации. Поэтому не стоит обвинять во всем меня. Мы оба прекрасно знаем, чья это вина.

Ребекка с досадой кивнула:

– Уверена, ты не удивишься, если я не соглашусь. Но я вовсе не собиралась соблазнять тебя. Прошу, сделай одолжение нам обоим и не следуй моему примеру – не делай назло себе только для того, чтобы разозлить меня. Наш брак будет фиктивным, в точности как ты хотел.

– Собственно говоря, я утверждал, что брак будет фиктивным, пока я не получу доказательств. Не думаешь же ты, что я оставлю тебя в покое, если брак не будет аннулирован? Но пока не пытайся меня обольстить. Если ты задумала явиться сюда и снова соблазнить меня, чтобы забеременеть, я предупреждаю… нет, обещаю: ты об этом пожалеешь.

– Только подумать, что когда-то я сравнивала тебя с ангелом! Должно быть, действительно была не в своем уме. – Ребекка пробормотала все это по пути к двери слишком тихо, чтобы он расслышал. Она позволила гневу привести ее сюда. Позволила гневу еще больше расширить пропасть между ними.

Но сейчас ее грудь распирал вовсе не гнев. И не гнев вызвал слезы на ее глазах.

Глава 39

Эта женщина сводит его с ума!

Руперт не знал, как выдержит эту близость Ребекки. Ад и проклятие! Он по-прежнему страстно хотел ее. Но не собирался попадаться на удочку интриганки, какой бы желанной ни находил ее. Она искушала его каждый раз, стоило ему ее увидеть! И все это с самым невинным видом. И у нее прекрасно получалось. Еще бы не получиться, когда она без всяких усилий покоряла его своей воле!

Руперт оставался в своей комнате, пока не вынесли сундуки Ребекки. Подумать только, она готова выгнать его из собственного дома! Внизу, в холле, хлопнула дверь.

Он уже спускался по лестнице, когда в голову пришла поразительная мысль.

Руперт оцепенел. Что он делает? Почему идет у нее на поводу? Она действительно сводит его с ума, и он поспешил найти самый легкий выход! Неужели он не найдет в себе мужества? И он понял ее игру! Теперь нужно только составить свой собственный план обороны.

Он все еще стоял на лестнице, когда входная дверь открылась и в холл вошли его кузен Рейфел Лок с женой Офелией. Проклятый сезон! Руперт совсем забыл, что в это время года в столицу стекаются почти все родственники! И конечно, считают своим долгом нанести визит его семье, а иногда гостят по нескольку недель. Сестра Рейфела Аманда скорее всего тоже приедет, поскольку все еще выставлена на ярмарке невест. Она предпочитала останавливаться в его доме, где было трое холостых мужчин, всегда готовых сопровождать ее на бал, тем более что брат предпочитал оставаться с женой и детьми.

Появление Рейфела и его жены укрепило решение Руперта. Он должен остаться, тем более что прекрасно знал, как легко Ребекка сможет завоевать расположение родственников, если его не окажется рядом и никто не предупредит их, насколько она двулична. Разве можно устоять против столь неотразимой и остроумной девицы. И хотя большинство мужчин возмутились бы, обнаружив рядом с собой женщину, равную им умом, Локи и Сент-Джоны к этому большинству не принадлежали.

Руперт, как всегда, был ослеплен невероятной красотой Офелии Лок. Привыкнуть к этому единственному в своем роде лицу просто невозможно! Вероятно, у Офелии и Ребекки найдется много общего… нет, он подумал о прежней Офелии. Это она слыла интриганкой, манипулирующей людьми и не брезгующей ложью, когда требовалось достичь цели. Совсем как Ребекка.

Офелия была несравненной красавицей, но за ослепительной внешностью скрывалась не очень-то приятная личность. Правда, после замужества она разительно изменилась. Эта Офелия, которая стала женой его кузена, была очень симпатична Руперту.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, старина, – объявил Рейфел, заметив Руперта.

Тот широко улыбнулся и, сбежав вниз, подошел к парочке.

– Пытаюсь исправиться, проводя ночи с женщинами всего три раза в неделю. Ты поймал меня в один из свободных дней.

– Все равно я не к тебе, а к тетушке Джулии. Так что можешь идти по своим делам, – парировал Рейфел.

Как ни странно, в шутке Рейфела была изрядная доля правды. Он не слишком ревновал жену, поскольку не сомневался в ее любви. Но Руперту каким-то образом постоянно удавалось возбуждать в нем ревность. Для Руперта, часто флиртовавшего с Офелией в первые месяцы их брака, все было лишь игрой и забавой, однако Рейф, прекрасно осведомленный о репутации кузена, не находил в этом причин для веселья.

– Он хотел сказать, что в этот час ты еще можешь быть в постели, – вмешалась Офелия, пытаясь смягчить резкий тон мужа.

– Не волнуйся, любовь моя, – подмигнул ей Руперт. – Я давно знал о переживаниях кузена.

Рейфел презрительно фыркнул и, войдя в гостиную, завопил:

– Где вы, тетушка Джулия? Пока я буду здесь, нужно срочно послать этого негодника с каким-нибудь поручением.

– Понимаю, что ты это не всерьез, – пожурила Руперта Офелия, – но по крайней мере бросил попытки совратить меня за каждым углом. Ты должен объяснить ему, что всего лишь забавляешься.

– Ну разумеется, дорогая. Именно забавляюсь.

– Думаю, не совсем. Ты делал это еще и для того, чтобы позлить мать.

– И тут ты права, – ухмыльнулся Руперт.

– И моего мужа.

– И это тоже.

– Поэтому пора перестать его дразнить, не находишь? Я очень люблю твоих родственников, но приходится неделями убеждать Рейфа привезти меня в город. И все из-за тебя.

В этот момент из гостиной донесся голос Рейфела:

– Господи Боже! И когда это случилось?

Руперт тяжело вздохнул.

– Что-то случилось? Какая-то неприятность? – участливо спросила Офелия.

– Да. Но это всего лишь мое мнение. Матушка скорее всего считает это самым радостным на свете событием. Впрочем, пусть она сама тебе расскажет. Потому что наверняка лопается от нетерпения.

Он вытянул руку по направлению к гостиной. Раздраженно взглянув на него, Офелия пошла вперед.

Джулия, разумеется, не стала держать ее в неведении. Не успела Офелия появиться на пороге, как она объявила:

– Позволь мне первой рассказать тебе о женитьбе Руперта. Он нашел такую чудесную девушку, и они уже ожидают прибавления семейства!

Руперт прислонился к косяку и ударился затылком о твердое дерево. Ничего не скажешь, мать не любит держать язык за зубами.

Офелия оглянулась на него и тоном, весьма близким к обиженному, бросила:

– Обожаю свадьбы. Почему нас не пригласили?

Руперт на секунду закрыл глаза.

– Возможно, потому, что пока никому не полагалось об этом знать.

– Да, он не хотел говорить даже мне, – вмешалась Джулия, хотя, судя по широкой улыбке, ничуть не была этим расстроена. – Но теперь, когда все узнала, я простила ему такую скрытность. Ты должен знать ее, Рейф. Она ваша соседка. Даже призналась, что могла бы войти в нашу семью раньше, потому что когда-то мечтала о таком муже, как ты.

– Вот как? – обронила Офелия, подняв бровь. Рейфел слегка покраснел.

– Я понятия не имею, дорогая, о ком говорит тетушка Джулия. Она еще не сказала, на ком женился Руперт.

А Руперт тем временем не мог прийти в себя от изумления. Теперь он наконец понял причину, по которой Ребекка затеяла все это. Дело вовсе не в дворцовых интригах, а в ее корыстной сущности. Она хотела выйти замуж. Любым путем. Все равно за кого. Лишь бы войти в семью Локов. Сам Руперт был просто ступенькой на ее пути к цели.

Глава 40

– Я и есть новобрачная, – объявила Ребекка с порога, повергнув присутствующих в минутное молчание. Она даже умудрилась не покраснеть, делая столь смелое заявление. Но не видела причин ходить вокруг да около, особенно когда услышала замечание Рейфела. Наверное, стоило ретироваться, узнав, что в столовой собрались люди. Но она переехала в этот дом не для того, чтобы скрываться. Ей необходимо занять место в семье Руперта. Ради ребенка. И сейчас ей представилась для этого прекрасная возможность.

Все взгляды обратились к ней.

– Ты забыла прибавить «счастливая», не так ли? – едва слышно спросил стоявший рядом Руперт.

Наверное, это определение было обычным для новобрачной, но явно к ней не относилось.

– Не забыла, – прошептала она с деланной улыбкой. – Зато сумела сдержать слово «несчастная», которое так и вертелось на языке. Можешь поблагодарить меня позже.

Руперт тихо фыркнул. Ребекка отошла от него и уселась на парчовый диван рядом со свекровью. Джулия приветствовала ее сияющей улыбкой. Рейфел тоже улыбался, возможно, потому, что узнал ее. Только у Офелии был озадаченный вид.

– Вы кажетесь мне знакомой, хотя не могу вспомнить ваше имя. Мы встречались? – спросила она наконец.

– Да, вскоре после вашего замужества. Мы с мамой приехали вас поздравить.

– Ну конечно! – воскликнула Офелия. – Лилли и Ребекка Маршалл. Теперь я вспоминаю… и в тот день одна фраза вашей матери пробудила во мне любопытство.

– Вот как?

– Вряд ли она предназначалась для чужих ушей. После того как ее представили мне, она пробормотала: «Что ж, этим все объясняется». У меня такое чувство, будто она говорила обо мне.

Ребекка расхохоталась, вспомнив тот день, когда они впервые увидели Офелию Лок. Тогда Ребекка сразу поняла, почему Рейфел безумно влюбился в эту женщину. Ее красота превосходила все мыслимые границы. Не существовало таких слов, чтобы описать ее. Лилли была того же мнения, которое и выразила несколькими простыми словами: «Что ж, этим все объясняется».

– Действительно, речь шла о вас, – подтвердила Ребекка. – Несколько лет мы с мамой лелеяли мысль о том, что Рейфел станет мне прекрасным мужем. Так что когда он внезапно женился на вас, даже без обычного ухаживания, нам всем не терпелось узнать, в чем причина. Но стоило встретиться с вами, как сразу стало понятно, почему любой мужчина готов повести вас к алтарю, при условии, конечно, что получит согласие.

Офелия стыдливо покраснела от столь недвусмысленного комплимента. Но ее муж объяснил:

– О наших тогда весьма необычных отношениях судачили все злые языки в Лондоне. Фелия когда-нибудь обязательно вам расскажет. Надеюсь, вы не были слишком разочарованы, узнав о нашей свадьбе? – поддразнил он Ребекку.

– О, я была в отчаянии… целый час, не меньше! – парировала Ребекка, вызвав общий смех, и продолжила: – Вы были для меня чем-то вроде мечты, которую не стоит принимать всерьез. Мне надо было ждать, пока я вырасту. Но к тому времени вы уже успели найти себе жену.

Присутствующие снова рассмеялись. Все, кроме Руперта. Его искаженное гневом лицо успела увидеть одна Ребекка за секунду до того, как он бесцеремонно оставил ее наедине со своими родными. Ей следовало не обращать внимания на его выходки. Следовало бы воспользоваться возможностью объяснить правду Локам, прежде чем Руперт успеет эту правду исказить. Впрочем, она уже обрисовала Джулии ситуацию. Пусть та расскажет родным, если пожелает.

Ребекка извинилась и поспешила вслед за Рупертом.

Ей не пришлось идти далеко. Она заметила комнату, в которой он скрылся, и побежала туда. Не успела она переступить порог, как Руперт обернулся и пронзил ее взглядом прищуренных светлых глаз.

Ребекка закрыла за собой дверь, прежде чем с горечью сказать:

– Как это типично с твоей стороны! Бросить меня на съедение волкам!

Такая характеристика семьи показалась ему настолько абсурдной, что он презрительно хмыкнул:

– Прибереги свои мелодраматические эффекты для доверчивой аудитории. Ты совершенно их очаровала.

– И это извиняет твое хамство?

– Моя семья ничего другого от меня не ожидала. Кроме того, если ты еще не заметила, Рейф был в восторге от моего ухода. Поскольку я когда-то вожделел его жену, он предпочитает, чтобы мы с ней не находились в одной комнате.

– Не может быть! – ахнула она. – Неужели ты распутен до такой степени?!

– Ну конечно, – подтвердил Руперт, выразительно подняв глаза к небу. – Я и каждый мужчина, которому довелось ее увидеть. Просто большинство умеют скрывать свои чувства. Я был просто более откровенен, чем остальные.

Ребекка предположила, что он, как обычно, старается вывести ее из равновесия.

– Значит, отныне так и будет? Ты отказываешься оставаться со мной в одной комнате, когда родные приезжают погостить?

Он неожиданным рывком прижал жену к стене и поймал ее в кольцо своих рук.

– Ты, кажется, принимаешь меня за круглого дурака. Думаешь, я полный идиот?!

Она на секунду потеряла дар речи. И похоже, не сразу осознала смысл его слов: слишком трудно было находиться рядом с ним. Волна жара обдала ее. В животе медленно раскручивалась спираль желания. Она не могла отвести взгляда от губ, которые были так близко…

– Как?! Ни одной отговорки из тех, что всегда у тебя наготове? – насмешливо продолжал он.

Их глаза встретились.

Она часто видела его в гневе, но впервые – в таком бешенстве. Щека дергалась, как в нервном тике. Ярость была почти ощутима: от него буквально исходили волны злобы. Что он сказал, черт возьми? «Думаешь, я полный идиот»? Думать? Нет, думать она не могла. Не слышала ни единого слова с той минуты, как он прижал ее к стене, не давая уйти.

– На что ты теперь намекаешь?!

– Сейчас не время испытывать мое терпение. Когда ты решила воспользоваться любыми средствами, чтобы войти в мою семью? До или после того, как Рейф был вычеркнут из твоего списка? Должен сказать, ты сделала неудачный выбор, Бекка. Я не стану тебе верным мужем, если этот фарс продолжится и дальше.

Ребекка задохнулась, внезапно сообразив, к какому заключению он пришел.

– Ты шутишь? Твой кузен был едва не лучшей партией в Англии, не говоря уже о нашей округе. Каждая женщина в Норфорде мечтала о нем, так почему я должна была стать исключением? В конце концов, мне было всего тринадцать лет, когда мать заговорила о том, что Рейфел может стать мне прекрасным мужем. Но я виделась с ним всего несколько раз. И ты должен знать, что он женился на Офелии, когда мне было всего шестнадцать. Я, конечно, расстроилась, потому что три года считала его «своим», но, конечно, не пришла в отчаяние. И не собиралась искать ему замену из мужчин вашего семейства. Собственно говоря, мой дебют должен был состояться в этом году. Я должна была появиться на ярмарке невест и искать себе мужа, но матушка раздобыла мне должность при дворе.

– Вижу, у тебя на все найдутся готовые объяснения, – язвительно ответил Руперт.

Ребекка сразу поняла: что бы она ни сказала, он все равно не поверит. И даже не усомнится в своей правоте. В его глазах она виновата во всем. Использовала старый как мир трюк, чтобы потащить его к алтарю. И не важно, что на самом деле это он тащил ее к алтарю. По его мнению, она умело им манипулировала. И он даже забыл о собственной неотразимой внешности. Забыл, что женщина может полюбить его самого, не принимая во внимание титул, положение в обществе. Посчитал, что она вознамерилась любой ценой войти в его семью, поэтому шла к своей цели не разбирая дороги.

И как обычно, он ухитрился взбесить ее. Как обычно, она не стала сдерживаться и пустила в него самую острую стрелу, какую только могла отыскать в своем арсенале.

– Вздор! Зачем мне нужны заранее придуманные объяснения? – усмехнулась она. – Ты уже предположил, что я достаточно умна, чтобы лгать не задумываясь. Вот и пораскинь мозгами, лорд Всезнайка!

С этими словами она нырнула ему под руку и выбежала из комнаты, прежде чем он успел ее остановить.

Сейчас она снова заплачет, сама не понимая почему. Ведь он не сказал ничего нового. И никогда не скрывал своего нелестного мнения о ней.

Глава 41

Ребекка подождала до полудня, прежде чем спуститься к ленчу. У нее не было аппетита, но теперь приходилось думать не только о себе. В ней зародилась новая жизнь!

Она просидела у себя, пока не решила, что Локи уже уехали. Не было настроения общаться с новоявленными родственниками. Ребекка решила пойти на кухню, взять тарелку с едой и снова уйти в комнату, где можно страдать в одиночестве.

Однако ее наспех составленный план был выполнен только наполовину. Поднимаясь по лестнице с тарелкой в руке, она услышала, как открылась входная дверь, и обернулась в надежде, что это приехала Флора с остальным багажом. Она совсем забыла сказать Джулии, что горничной понадобится комната!

Но в холле стояла ее старая подруга Аманда Лок, снимавшая пальто.

Аманда сразу заметила Ребекку и радостно воскликнула:

– Бекка! Что ты здесь делаешь? Или тетя Джулия вывозит тебя в свет… погоди, разве ты не должна быть во дворце? До чего же волнующе! Я слышала, ты получила эту должность! Вообразить только, настоящая фрейлина! Я так рада за тебя. И может быть, немного завидую. Никогда не думала о чем-то подобном, и, наверное, зря. Пусть сама королева выберет для меня мужа, поскольку мне это до сих пор не удалось. Нынешний сезон для меня третий! Даже плакать хочется.

Ребекка слегка улыбнулась. Аманда совершенно не изменилась! Они не виделись много лет, но красивая девочка выросла и стала очень привлекательной женщиной, которую Ребекка узнала бы повсюду. Очевидно, и характер ее ничуть не изменился. По-прежнему трещит без остановки.

В детстве они едва не стали лучшими подругами, тем более что жили по соседству и Аманда была старше Ребекки всего на несколько лет. Они прекрасно проводили время, не имея никаких забот.

Но потом Аманда уехала в тот же пансион, в котором учились все ее тетки, и даже летом редко приезжала в Норфорд. Гостила в домах своих новых школьных подруг. Поэтому их пути разошлись. Они крайне редко виделись, и разница в годах стала более заметной, когда Аманда повзрослела и стала выезжать чаще.

Ребекка, повзрослев, жалела, что они так и не возобновили прежней дружбы. Ей так и не удалось рассказать подруге детства, что она собиралась выйти замуж за ее старшего брата. А сейчас… Слишком много лет прошло с их последней встречи.

Ребекка поспешно сбежала вниз, чтобы объяснить свое присутствие в доме Сент-Джонов, не открывая, однако, всех подробностей.

– Я замужем. Поэтому пришлось оставить должность при дворе.

– Господи Боже, так ты уже замужем? – ахнула Аманда и тут же заныла: – Теперь я в самом деле заплачу!

Но судя по ее виду, Аманда ничего подобного делать не собиралась. Наоборот, лучезарно улыбнувшись, она крепко обняла Ребекку и объявила:

– Наконец хоть кто-то откроет мне все порочные тайны брака, которые отец, сгорая со стыда от перспективы весьма рискованных объяснений, не отваживается мне поведать.

– Ты действительно ничего не знаешь?

– Шучу! Конечно же, знаю. Не забывай, у меня пять теток, и каждая по очереди честно пыталась говорить со мной на столь деликатную тему. Сама знаешь, каковы они, эти немолодые дамы. Умеют сказать все, не сказав одновременно ничего, только намекают на то и на это.

– Значит, на самом деле ты не…

– Нет, конечно, знаю, – перебила Аманда. – Все мои близкие подруги уже замужем… Вот видишь?! Я единственная не сумела найти себе мужа!

Ребекка никак не могла понять причину. Аманда была исключительно красива, как и все Локи: золотистые волосы, светло-голубые глаза и тонкие черты лица. Она, вне всякого сомнения, считалась самой красивой дебютанткой… но нет, два года назад Офелия тоже впервые появилась в свете, и никто, даже Аманда, не мог сравниться с ее красотой. Но это было два года назад, и Аманда, конечно, сто раз могла бы выйти замуж.

– Может, все дело в твоем отце? Он герцог, и его титул мог отпугнуть…

– Нет-нет, предложения сыплются дождем! Все дело во мне. Я просто не могу решить, потому что ничего не чувствую здесь… – Аманда показала на сердце. – А ты? Ты чувствуешь? Ну да, конечно! Иначе зачем выходить замуж?

Ребекка попыталась было объяснить, что для замужества существуют сотни других причин, кроме любви, но как можно рассказать всю правду, если Аманда до сих пор невинна? Если родные захотят объяснить, пусть так и будет. Но девушке не обязательно знать, что ни Руперт, ни Ребекка не хотели этого брака. Впрочем, если Аманда приехала погостить на весь сезон, все это скоро станет для нее очевидным. Но к счастью, пока она сама ответила на свой вопрос, и Ребекка не стала ее поправлять.

– Итак, кто этот счастливчик? – выпалила Аманда с таким любопытством, что до Ребекки вдруг дошло: подруга даже не вспомнила о своих кузенах. Правда, один из них, Оуэн, был слишком молод. Ребекка еще не была знакома с Эйвери, но если тот хоть сколько-нибудь похож на Руперта, неудивительно, что Аманда занесла обоих в разряд закоренелых холостяков.

– Это, очевидно, я, – ответил Руперт, подходя к Ребекке и обнимая ее за плечи. Та окаменела, но не сбросила его руку, потому что Аманда смотрела на них во все глаза.

– Ты?! – ахнула Аманда и с восторженным криком бросилась к Ребекке: – О, какой сюрприз! Мы наконец-то станем лучшими подругами! Бекка! Какая жалость, что я пропустила все самое интересное! И как это случилось еще до начала сезона? Вы встретились в Норфорде или в Лондоне? Когда вы обвенчались… погодите-ка, почему меня не пригласили на свадьбу?!

– У нас не хватило терпения дождаться обычной церемонии, – процедил Руперт.

– И вы отправились в Шотландию, чтобы избавиться от церковных оглашений? – предположила Аманда. – Как романтично!

Руперт поцеловал воздух над ушком Ребекки и поспешно прошептал:

– Ей вовсе ни к чему все знать.

Подумать только, они хоть в чем-то согласны! Вот это удивительно! И когда она повернулась, чтобы сказать ему об этом, их губы столкнулись.

Глава 42

Ребекка прекрасно знала, что этот поцелуй – всего лишь демонстрация страстной любви, предназначенная для Аманды. Это было единственной причиной, по которой она не отстранилась. Позже она уверяла себя, что не могла думать связно и просто забыла, что не должна наслаждаться этим поцелуем.

Разве поцелуи повес и распутников не должны быть так же отвратительны, как их поведение? Ей надо было помнить об опасности. Но, к сожалению, этого не произошло. Эйфория охватывала ее каждый раз, когда она ощущала прикосновение его губ. И даже сейчас, когда его обещание быть неверным мужем все еще было свежо в памяти, Ребекка не могла противостоять головокружительному счастью, которое дарили ей прикосновения его рук, скользивших по спине.

К сожалению, этот момент скоро миновал. Ребекку вывела из транса не Аманда. Она широко улыбалась, полагая, что молодожены безумно влюблены друг в друга и не могут сдержать эмоций. Нет, все случилось, когда тарелка, которую держала Ребекка, выпала из ослабевших пальцев и с грохотом разбилась на мраморном полу. Они с Рупертом мгновенно отскочили друг от друга.

Аманда хихикнула, но Ребекка в ужасе смотрела на разлетевшиеся во все стороны осколки фарфора, перемешанные с едой.

– Не стоит волноваться, – утешила Аманда, уводя ее в гостиную. – Горничная все приберет. А я хочу услышать все о вашем необычном романе, из-за которого вы ведете себя так… импульсивно.

– Да, это, должно быть, очень интересно, – поддержал лежавший на диване Рейфел.

Сестра удивленно уставилась на него:

– А я все гадала, почему ты не вернулся в свой городской дом! Не ожидала, что ты все еще здесь. Ты по крайней мере предупредил тетю Джулию, что я здесь поживу?

– Забыл упомянуть об этом, дорогая, – признался Рейфел, садясь. – Но я уверен, что она этого ожидала, поскольку ты прожила здесь весь прошлый сезон и решила продлить мучения родных, не выходя замуж.

– Я н-ничего подобного не делала! – воскликнула Аманда, заикаясь от негодования.

– Как, ты больше не ноешь из-за свого затянувшегося девичества? Рад это слышать!

– Где твоя жена? – рассердилась Аманда. – Ты злоупотребил гостеприимством хозяев.

– Я тоже так считаю, – кивнул подошедший Руперт.

– Сдавайся, старина, – хмыкнул Рейфел. – Ты вступил в ряды семейных мужчин, так что все наши маленькие перепалки теряют смысл. Что же касается дам, дорогая сестрица, они отправились наверх, чтобы найти Ребекку и решить, какую из комнат можно превратить в детскую.

– По-моему, это немного преждевременно, – удивилась Аманда.

– Вовсе нет.

– Господи, сколько же времени вы скрывали свой брак?

– К сожалению, недостаточно долго, – буркнул Руперт, закатывая глаза.

Ребекка метнула на мужа странный взгляд. В его устах все звучит так, словно они хотели немного побыть наедине, прежде чем сообщить семье «хорошие новости». Она предпочла бы правду. Но правда была так неприятна, так постыдна, и… она боялась, что сейчас снова заплачет.

– Должно быть, меня искали, когда я была на кухне. Пойду посмотрю, как там дела, – поспешно пробормотала она. – Извините…

Второй раз за день она вылетела из гостиной. Но Руперт последовал за ней. Не в силах выносить его присутствие, она резко обернулась:

– Что на этот раз?

Увидев, что горничная уже убирает осколки тарелки, он взял жену за руку, повел в кабинет и негромко предупредил:

– Совсем ни к чему говорить всей семье, что этот брак заключен в аду.

Он уже сказал это при встрече с Амандой. И не признался Рейфелу с Офелией, что с их браком не все гладко. Но как можно скрыть это, если они не могут оставаться в одной комнате, не затеяв при этом ссору?

– Что ты предлагаешь?

Руперт раздраженно вздохнул.

– Ты прекрасная актриса. Притворись, что между нами все хорошо. По крайней мере ради моих родственников.

Оскорбление и оливковая ветвь – и все это не переводя дыхания. Нет. Он не предлагает перемирие. Все это притворство. То самое, в котором ему нет равных.

Она едва не рассмеялась.

– Почему ты просишь об этом? Ведь через три месяца наш брак будет расторгнут.

– Потому что ты оказалась в этом доме. Потому что уже объявила о своем замужестве, хотя я велел тебе не делать этого. Ты могла бы вместо этого приехать сюда с визитом. Я даже отправился в Норфорд, чтобы… впрочем, не важно. Но теперь, когда все выплыло на свет божий, придется изображать счастливых новобрачных.

– Насколько я помню, ты говорил, что основанием для аннулирования брака может быть абсолютное несходство характеров. То, что ты предлагаешь сейчас, может воспрепятствовать наипростейшему способу выйти из нашей непростой ситуации, не так ли?

– Но ведь это ты приехала сюда, чтобы вынудить меня признать этот брак. Считай, что тебе это удалось. Однако если положение станет невыносимым, всегда существует развод. Почему я прошу тебя притвориться? Ты сама сказала. Ради ребенка.

С этим она не могла спорить. Просто не ожидала, что он первым упомянет о ребенке… хотя и следовало бы ожидать. Ведь он и женился на ней только потому, что усомнился в собственной правоте и посчитал, что она могла забеременеть.

Ребекка вздохнула и попыталась хоть ненадолго забыть о своей неприязни к нему.

– Вероятно, ты прав. Но видишь ли, твоя мать, наверное, уже успела рассказать что-то твоим родственникам. Признаюсь, я была откровенна с ней.

– И какую же версию событий поведала? Свою или мою?

Румянец гнева окрасил бледные щеки Ребекки. Каким коротким оказалось перемирие! И он ожидал, что она будет играть роль счастливой новобрачной и терпеть все его оскорбления?!

– Я изложила факты. Не предположения и не поспешные выводы. И ничего не получится, если ты будешь на каждом шагу злить и оскорблять меня.

Руперт раздраженно провел рукой по волосам.

– Прости, это ненамеренно. Отныне я буду очень стараться придерживать язык, особенно при посторонних.

Ребекка задумчиво прищурилась:

– Но не когда мы остаемся одни?

– Мы разыгрываем влюбленных в глазах окружающих. Не для себя. По-моему, в этом отношении у нас не осталось иллюзий.

– Конечно, мне и в голову не пришло бы вообразить, будто между нами есть что-то, кроме вражды. Но если ты думаешь, что я способна искренне улыбаться и излучать счастье, когда на самом деле так взбешена, что готова убить собственного мужа, значит, ты жестоко ошибся.

– Ты во многом права, – грустно заметил Руперт. – Но пожалуйста, потерпи. Я постараюсь исправить что смогу. Что же до матушки… вряд ли она станет откровенничать с кем-то на подобные темы. Она в таком восторге от нынешнего оборота событий, что будет стоять насмерть, лишь бы ничто не разрушило наш брак.

– В таком случае остается только доказать, что ты готов принять вызов. Улыбнись мне. Только чтобы улыбка не походила на оскал.

У него сделалось настолько изумленное лицо, что сразу стало ясно: такого он не ожидал. Но требование было достаточно разумным. Она не собирается выносить весь груз притворства на собственных плечах. Он должен выполнять свою долю обязанностей.

Ребекка никак не ожидала увидеть одну из тех улыбок, которыми он буквально ослепил ее в ту незабываемую ночь. Девушка задохнулась, потеряв дар речи. Сердце бурно забилось. Господи, неужели он до сих пор способен так действовать на нее?!

– Совершенно не обязательно быть настолько убедительным! – рявкнула она, поспешно отворачиваясь, чтобы не видеть его. – Прибереги свои обольстительные улыбки для легиона обожательниц. Я к ним не принадлежу.

– Но это и есть обычная улыбка! – рассмеялся он. – Если не веришь, обернись, и я покажу тебе разницу.

– О нет! Пасть твоей жертвой? В мои планы это не входит.

– Разумеется, нет! Пока что хватит и спектакля под названием «счастливый брак», и я уже обещал в твоем присутствии держать руки за спиной, верно?

– Раз так, прошу также держать от меня подальше свои губы, – бросила она, направляясь к двери. – И никаких случайных поцелуев.

Прежде чем дверь закрылась, она услышала его смех. Господи, на что она только сейчас согласилась?! Все равно из этого ничего не получится!

Глава 43

– Но это всего лишь бал! Или во дворце они так часто устраивались, что ужасно тебе надоели? – спросила Аманда.

Сидя за обеденным столом рядом с подругой, Ребекка вспомнила, какой упрямой могла быть Аманда, стоило ей что-то вбить себе в голову. В детстве Аманда могла упрямо игнорировать все ответы, пока не добивалась нужного.

Очевидно, за эти годы ничего не изменилось. В двадцать лет Аманда все еще не научилась смиряться с очевидным, когда не получала желаемого. Однако Ребекка уже не была той доверчивой девчонкой, которой легко манипулировать, и давно научилась стоять на своем. Поэтому она спокойно повторила:

– Так не полагается. Я моложе тебя и вряд ли могу считаться подходящей дуэньей для взрослой девушки.

– Чепуха! Просто ты еще не привыкла быть замужем. Все замужние женщины имеют право опекать незамужних. И я предпочла бы поехать с тобой, чем с Эйвери, который к тому же пока еще не появлялся в этом доме. Оуэн слишком молод. А Ру производит чересчур большое впечатление на дам, которые, в свою очередь, так раздражают этим остальных джентльменов, что те просто отказываются танцевать. И такое частенько случается на балах.

Ребекка удержалась от улыбки, хотя подозревала, что Аманда сильно преувеличивает, дабы доказать свою правоту. Конечно, вряд ли танцы прекращались при появлении Руперта. И все же, зная обстоятельства приезда Аманды, она не преминула указать:

– Ты перебралась в этот дом на весь сезон, потому что здесь полно людей, готовых сопровождать тебя на балы. Трое мужчин и тетушка Джулия! И вдруг они все оказываются заняты!

Аманда со вздохом уронила голову на стол. К счастью, тарелку из-под десерта уже убрали.

Джулия утащила Оуэна в кабинет на еженедельную проверку его успехов в учебе. В свои шестнадцать он был крайне застенчив, но очень вежлив. Руперт также уехал, как он заявил, по делам. Ночью? Она не сомневалась, что он переночует у той дамы, которая сейчас значилась первой в его списке. Но она не позволит этому ничтожному обстоятельству нервировать ее! Ни за что не позволит!

– Ты совершенно права, – признала Аманда, все еще не поднимая головы. – Хотя я предпочла бы Эйвери, и он всегда рад сопровождать меня. Возможно, сейчас он просто не знает, что я уже в городе. А тетя Джулия перестала выезжать, когда пришлось одной растить мальчишек. Она упорно отказывалась оставлять их одних. И сейчас она, конечно, согласится быть моей дуэньей, но непременно будет ворчать весь вечер. И поверь, не многие мужчины способны выдержать ее мрачный вид!

– Если их так легко испугать, они тебе не годятся.

Аманда резко вскинула голову:

– Никогда не думала об этом именно в таком свете! Но ты совершенно права. И если хорошенько подумать, должна сказать, что некоторые парни, которых она отпугнула, не стоили моего внимания! Но все же ты не совсем меня понимаешь. Я предпочла бы поехать с тобой. Представляешь, как будет весело! А ты последнее время кажешься такой рассудительной! Вдруг ты поможешь мне в поисках мужа? Скажи «да»! Пожалуйста!

Ребекка улыбнулась, сразу смягчившись. Как приятно услышать это «пожалуйста» от старой подруги! Кроме того, у нее больше не осталось отговорок.

– Завтра вечером, говоришь?

– Да, и не смей говорить, что тебе нечего надеть! Ты совсем недавно жила при дворе!

– Успокойся, Аманда, – усмехнулась Ребекка. – Я поеду с тобой. У меня есть несколько бальных платьев, которые я еще ни разу не надевала. Мы воображали, что в Букингемском дворце меня ждет нескончаемый поток развлечений, и хорошо к ним подготовились. Только не взяли в расчет, что королева на последних месяцах беременности. И поэтому во дворце царит ужасная скука.

Ребекка и сама начинала ощущать приятное волнение. Настоящий бал! И в зале соберутся не только престарелые сановники! Там будет много молодых людей, явившихся в столицу в поисках невесты, бесконечные танцы, и никаких дуэний!

На этом ее фантазиям пришел конец. Она едва не посмеялась над собой.

Да, она может поехать на бал, но вряд ли будет там веселиться. Она – замужняя женщина. Поэтому ей запрещен даже самый невинный флирт. И можно не волноваться по поводу того, пригласят ли ее на танец самые завидные женихи. Ей придется отклонять все приглашения, поскольку на балу не будет мужа, обязанного дать свое согласие.

Она почти передумала ехать, но Аманда отвлекла ее бесконечной болтовней насчет завтрашнего вечера. При этом она казалась такой счастливой, что у Ребекки не хватило духа взять назад свое согласие. Она поедет и, возможно, весь вечер будет кипеть от ярости, потому что муж почти наверняка исчезнет, чтобы поухаживать за очередной дамой сердца, вместо того чтобы сопровождать жену на первый бал сезона. Танцевать с ней, вызывая настоящий фурор среди собравшихся, на этот раз потому, что все узнают новость: Руперт Сент-Джон покинул ряды холостяков. О, ему это вряд ли понравится. Вспомнить хотя бы, как он старался держать их брак в тайне! Что ж, пусть обижается. Но она намерена рассказывать каждому встречному и поперечному, что стала женой маркиза Рочвуда! «Посмотрим, понравится ли такое известие его любовницам!»

Глава 44

Ребекка растерянно смотрела на свою талию, не в силах поверить, что за столь короткое время с ней произошли такие перемены. Бальное платье, которое только сейчас надела на нее Флора, стало тесно в поясе. Всего семь недель назад оно прекрасно на ней сидело. Не могли же признаки беременности проявиться так скоро!

Флора терпеливо ожидала, когда хозяйка подойдет к импровизированному туалетному столику. Пока Ребекка не обзавелась новым, они взяли из холла этажерку, а одна из горничных отыскала на чердаке старое зеркало, почти целое, всего с одной небольшой трещиной в углу, и они водрузили его на эту этажерку. Ребекке не хотелось покупать новую мебель. Она никак не могла привыкнуть, что эта комната действительно отведена ей.

Флора, наблюдая за ней, принялась смеяться.

– Это не то, о чем вы думаете, Бекка. Просто вы немного поправились.

– Ничего подобного!

– Ну конечно, поправились. И чего еще следовало ожидать, если во дворце вы целыми днями предавались безделью?! Никаких ежедневных прогулок верхом с матушкой, и слишком много жирной еды, которую подавали за столом. К такому вы дома не привыкли.

– Но с тех пор как началась утренняя болезнь, я ничего не могла удержать в желудке.

– А в остальное время дня? Вы все восполняли, потому что бывали ужасно голодны.

Ребекка молча подошла к столику. До чего же неприятно, когда Флора так логично доказывает свою правоту.

Ребекка готова была выйти из себя, но сдержалась, увидев, что в комнату вошла Аманда. Та, словно они по-прежнему были детьми и не слишком нуждались в уединении, даже не постучалась перед этим.

Ребекка и сейчас сдержалась. И даже не пожурила Аманду, хотя для этого ей потребовалось немало усилий. Эти непонятные смены настроения принимали воистину катастрофический характер, и она их ненавидела. Но с другой стороны, у нее не было ни минуты покоя с самого переезда в дом Руперта. Ее состояние еще ухудшилось с прошлого вечера, когда она сидела в своей комнате у окна, выходившего на улицу, и ждала, пока муж вернется домой, но, не дождавшись, так и заснула в кресле.

Сегодня она видела его только однажды, за ленчем. Руперт явно старался сделать вид, что у них все хорошо, а Ребекке пришлось плотно сжать губы и отвести взгляд, чтобы не устроить сцену. Аманда, однако, говорила за всех сразу, и в основном о сегодняшнем бале, так что Руперт уже знал, что жена собирается сопровождать его кузину, и всего-навсего пожелал им хорошо провести время. И разумеется, не предложил присоединиться к ним, как сделал бы на его месте любой заботливый муж. Ребекка полагала, что он не желает выказывать ей слишком много внимания, боясь, что это далеко его заведет.

Аманда уже была одета в туалет цвета морской волны со сверкающей серебром вышивкой по рукавам и подолу. На шее висела огромная жемчужина-капля. На запястьях, пальцах и даже в волосах тоже переливался жемчуг. Выглядела она неотразимо. Ребекка в своем платье из шифона цвета слоновой кости, надетого на чехол из ярко-лимонного шелка, вдруг уверилась, что одета немодно. И эта ее располневшая талия!

Теперь, как замужней женщине, ей позволялось носить более смелые оттенки, но пока что у нее ничего такого не было. И нет никакого смысла спешить к модистке: все равно скоро все платья станут ей тесны.

Через руку Аманды был перекинут плащ, подбитый мехом, который она небрежно уронила на кровать, прежде чем заметить:

– Ты все еще живешь в этой комнате, хотя к спальне Руперта примыкает еще одна, которая идеально подходит для гардеробной?

Ребекка не сводила глаз с зеркала. Вчера она солгала, когда Аманда нашла ее в этой комнате. То есть не совсем солгала. Просто не поправила Аманду, когда та предположила, что Ребекка сделала из комнаты свою гардеробную. Аманде в голову не пришло, что подруга проводит здесь ночи!

– Мы решили, что ту комнату лучше сделать детской, и твоя тетушка Джулия хочет обставить ее, так что нет смысла…

– Ясно. По крайней мере храп Руперта еще не изгнал тебя из хозяйской спальни.

Ребекка с трудом сдержала истерический смех.

– Он храпит?

– А разве нет? Я думала, большинство мужчин храпят.

– Я крепко сплю, – пробормотала Ребекка, стараясь не краснеть. – И ничего такого не замечала.

– В таком случае все обернулось как нельзя лучше, верно? Я всегда тревожилась по этому поводу, поскольку слышала, как громко храпит мой собственный папаша. Оконные стекла дрожат! Интересно, как замужние женщины это терпят?! – возмутилась Аманда и, не переводя дыхания, осведомилась: – Готова? Экипаж уже стоит у дома.

– Еще несколько минут, – ответила за Ребекку Флора. Аманда кивнула и вышла, чтобы подождать внизу.

Не успела закрыться дверь, как Флора вопросительно изогнула бровь:

– Она очень энергична, не находите?

Ребекка невольно усмехнулась:

– Ты не знала ее девочкой! Это был настоящий ураган.

– Она может утомить вас своей болтовней. В вашем состоянии это вредно.

Хороший совет, хотя Ребекка чаще всего находила неумолчный щебет Аманды забавным, кроме тех случаев, когда та начинала говорить на сугубо личные темы.

Наконец Ребекка спустилась вниз, ожидая, что Руперт придет их проводить. И, увидев, как убого она выглядит… но нет, это, пожалуй, не совсем так. Маленькое зеркало говорило, что она прекрасна, несмотря на располневшую талию. И все же она чувствовала себя убогой, неряшливой и толстой! Новые ощущения вдобавок к миллиону других, таких же неприятных.

А ведь это время должно было стать самым счастливым в ее жизни. Но стало самым несчастным. Другим женщинам доставались обожающие мужья, с которыми они могли разделить чудо рождения ребенка. На ее долю выпало выйти замуж за вероломного повесу, который лишь притворялся обожающим!

Ехали они недолго, потому что первый бал сезона давался всего в нескольких кварталах от их дома. Волнение, которое испытывала Ребекка утром, сейчас полностью улеглось, сменившись чем-то, напоминавшим панику, особенно когда она поняла, что не готова к появлению в свете. Она хотела, чтобы о ее браке было известно. В этом заключался весь смысл переезда в дом Руперта. Но оказалось, что она попросту боится объявить, что вышла замуж за Сент-Джона. Если ей придется терпеть поздравления незнакомых людей, она, возможно, разразится слезами. У нее слишком натянуты нервы, чтобы изображать счастливую новобрачную.

Они уже выходили из экипажа перед особняком Уидерзов, когда она внезапно прошептала Аманде:

– Не представляй меня как маркизу Рочвуд!

– Но почему?!

– Не хочу объяснять, почему Руперта нет рядом со мной.

– Как глупо! Мужчины редко появляются на таких балах, если в этом нет особой необходимости. А ты…

– Аманда, пожалуйста, просто скажи, что я твоя дуэнья. Или назови меня по имени. Я не знаю этих людей. И им пока не обязательно знать меня.

– Хорошо, как хочешь. Но я все же считаю, что это глупо.

Когда дворецкий в упор смотрел на Ребекку почти целую минуту, ожидая, пока та объявит свой титул, Аманда решительно произнесла:

– Она приехала со мной, и не смейте задерживать меня хотя бы на мгновение. Побыстрее!

Бедняга, покраснев до корней волос, поспешил сообщить о прибытии Аманды. Та взяла Ребекку под руку, показывая этим, что они приехали вместе, и повела в большой бальный зал. Но тут Ребекка услышала ее тяжкий вздох.

– Стыдишься, что была так резка с дворецким? – поинтересовалась она.

– С кем? О, вовсе нет. Он был груб и заслужил мою отповедь. Нет, я только сейчас заметила, что ни одной из моих подруг здесь нет и, возможно, не будет до конца сезона. Все они уже замужем или готовятся к свадьбе. Кое у кого даже есть дети. Эмма Дэвис, которая закончила школу одновременно со мной, сейчас ожидает второго ребенка!

Не столько несчастное лицо, сколько грустный голос Аманды убедили Ребекку в том, насколько та расстроена неудачными поисками мужа. Она поспешно обняла подругу за плечи и попыталась утешить:

– Думаю, ты будешь рада, что догадалась подождать, когда найдешь истинную любовь. Представь, что было бы, если бы ты успела выйти замуж за первого, кто сделал тебе предложение, а потом встретила бы своего единственного.

Аманда недоуменно моргнула, но тут же ослепительно улыбнулась:

– Это было бы ужасно, правда?

– Настоящий кошмар, – заверила Ребекка.

После этого короткого, но весьма содержательного разговора Ребекка почувствовала себя немного лучше. Дружба помогает одолеть все несчастья. И Аманда немедленно забыла о хандре при виде компании молодых людей, которые, заметив девушку, немедленно направились к ней. Многие уже знали Аманду по прошлым сезонам, и все спешили получить согласие на танец. Ребекку тоже стали приглашать, но она покачала головой и отступила. Танец предполагал беседу с партнером. А она уже решила, что не хочет ни с кем говорить.

– Вы наделали немало шума, когда без всяких объяснений отказались от должности при дворе.

Ребекка мысленно застонала, узнав голос Элизабет Марли. Бросив последний взгляд на смеющуюся Аманду, которую увлекал в круг танцующих высокий молодой человек, она повернулась к своей старой неприятельнице, заранее готовясь к словесному поединку. И едва не рассмеялась при виде наряда Элизабет: кричащего оранжевого платья с чересчур пышными рукавами. У этой девушки нет ни крупицы вкуса.

– На это у меня были причины, – коротко ответила Ребекка. – Я объяснила их леди Саре. Если она предпочла не открывать их…

– Сару уволили, – раздраженно перебила Элизабет. – Констанс, эта эгоистичная дурочка, слишком много жаловалась на те небольшие поручения, которые ей давала Сара, и эти жалобы достигли ушей герцогини.

– Так мать королевы действительно не знала об интригах Сары?

– Интригах? – презрительно фыркнула Элизабет. – Сара всего лишь пыталась быть в курсе всех событий. Правда, добивалась этого весьма странными методами. Но она никому не причиняла вреда.

Пораженная таким безразличием, Ребекка запальчиво ответила:

– Откуда тебе знать? Ты была ее верной служанкой. И понятия не имеешь, что она делала с полученными сведениями и сколько людей пострадало из-за нее.

– Какая теперь разница? – пожала плечами Элизабет. – Герцогиня пришла в бешенство и немедленно отослала ее, несмотря на долгую дружбу. Объявила, что не потерпит никакого скандала, связанного с ее окружением, особенно если этот скандал может каким-то образом отразиться на королеве.

– А скандал действительно был?

– Вы не слушаете! Его задушили в самом зародыше. Но теперь, после ухода Сары, во дворце стало невыносимо скучно.

– Именно поэтому вы приехали сюда?

– Разумеется. Наследнику нет еще и месяца. И если не считать празднеств по случаю его рождения, Дрина не устраивает никаких балов и не показывается на людях. Так по какой причине вы отказались от должности?

Ребекке стоило бы недвусмысленно указать, что это не касается Элизабет, поскольку отношения между ними никак нельзя назвать дружескими. Скорее, наоборот. Позже она так и не смогла понять, какой дьявол подтолкнул ее признаться:

– Я вышла замуж за Руперта Сент-Джона.

Лицо Элизабет исказилось яростью.

– Это неправда!

– Спросите его.

Элизабет посмотрела на Ребекку с ненавистью, но уже через секунду сумела взять себя в руки и изобразила равнодушие.

– Не важно. Мне от него был нужен вовсе не брак. Всем очевидно, что из него не выйдет хорошего мужа. Какая жалость, что вы не поняли этого раньше. А вот короткая, ни к чему не обязывающая связь – весьма привлекательная идея. Мне следует поблагодарить вас. Есть над чем позлорадствовать, когда он вновь окажется в моей постели.

Глаза Ребекки застлало багровой дымкой. Стремление броситься на нее и исполосовать лицо ногтями было почти неодолимым. Она просто не могла устоять. И то обстоятельство, что Элизабет немедленно отошла, не могло послужить препятствием. Она устроит такой оглушительный скандал, какого Лондон не видел десятилетия. И ей совершенно все равно!

Глава 45

– Я, собственно говоря, ожидал найти тебя одну, но не посреди зала, где ты обращаешь на себя всеобщее внимание.

Ребекка повернулась. Удивление при виде весело улыбавшегося мужа было так велико, что короткий взрыв бешенства мгновенно рассеялся. Он выглядел таким красивым в черном фраке и белоснежной сорочке. Длинные волосы аккуратно причесаны. Как контрастирует черное с его прекрасными светлыми глазами!

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы задушить то странное ослепление, которое неизменно поражало ее в его присутствии.

– Что ты здесь делаешь?

– Вы уехали прежде, чем я успел одеться, – грубовато упрекнул Руперт.

Глаза Ребекки вспыхнули.

– Ты намеревался поехать с нами? Почему же не сказал?

– Хотел сделать сюрприз, но мне следовало знать, что моя кузина упорхнет, как только вы будете готовы.

Разум ее все еще был немного затуманен после приступа ярости, так ловко спровоцированного Элизабет, поэтому Ребекка никак не могла догадаться о причине появления Руперта на балу.

– Но почему ты вообще приехал? Аманде хватит и одной дуэньи.

– Подумал, что тебе не повредит мое общество. Я часто провожал Аманду на балы и по опыту знаю, что молодые щеголи не дадут ей ни минуты покоя. Она, разумеется, не возражает, но те, кто приехал с ней, изнывают от скуки.

Он так любезен, что спасает ее от скуки? И ожидает, что она этому поверит?!

– Тебе не приходило в голову, что я могу проводить время в танцах и веселье? – бросила она.

– Но ведь ты – замужняя женщина. Разумеется, не приходило.

Ребекка подавилась смешком. Значит, по его мнению, брак – дело невеселое? Интересно, почему это нисколько ее не удивляет?

Но оказалось, что он еще не закончил!

– Я воображал, как ты терзаешься тоской в углу, вместе с пожилыми матронами и мамашами дебютанток. Но поскольку ты заговорила о танцах, припоминаю, что ты прекрасно владеешь этим искусством.

Он не спросил, хочет ли она танцевать. С ним. Последние слова он договаривал, уже кружа ее в вальсе. Невероятным усилием воли Ребекка старалась держаться прямо, как палка. Зачем он все это затеял? Господи, как легко расслабиться, потерять над собой контроль… нет!

– Как ты мог спать с Элизабет?

– С кем?

Услышав собственный голос, Ребекка ужаснулась. Как у нее хватило храбрости бросить ему в лицо обвинение в неверности? И как она жалеет, что не смогла держать рот на замке! Но это «с кем» взбесило ее до крайности.

– То есть как это «с кем»? Ты только сейчас видел, как я с ней разговаривала!

– Боюсь, что не успел заметить. Потому что видел только тебя.

Ребекка покраснела. Подумать только, она не верила ни единому слову и все же краснела.

– Элизабет Марли, – напомнила она.

– Господи Боже, да, как я мог ее забыть! Несносная маленькая лгунья. Но ты пришла к весьма поспешным заключениям, дорогая.

– Вовсе нет. Она сама сказала мне это.

Руперт усмехнулся:

– Что ж, такое случается не впервые. Поразительно, как некоторые женщины готовы погубить собственную репутацию, утверждая, что были со мной в интимных отношениях. Не пойму, то ли это ревность, то ли стремление похвастаться. – Он пожал плечами. – Никогда не понимал подобных мотивов. Впрочем, обещать еще не значит исполнить, и я усвоил это много лет назад.

– И что это должно означать?

– Что между мной и Бет не было ничего, кроме легкого флирта и намеков на то, что я бы не прочь затащить ее в постель. На самом же деле я всячески ее избегал.

– Так она вовсе не была мишенью в списке твоих будущих побед? Ты просто позволял ей так думать? И это тебя забавляет?

– Теперь ты оскорблена за Бет, хотя любишь ее не больше, чем я, – хмыкнул Руперт. – Тогда на это были причины. Больше они не имеют значения. Но знаешь ли ты, что ведешь себя как ревнивая жена? Действительно ревнуешь, любовь моя? Вот это я и нахожу забавным, учитывая все обстоятельства.

– Рано смеешься! Я ничуть не ревную.

– Неужели?

Он все еще улыбался. Как он смеет?!

– Твое неожиданное появление тоже попахивает ревностью. Похоже, ты решил проверить, чем занимается твоя жена. Но заметь, ты не слышал от меня ни слова упрека по этому поводу, – отрезала она.

– По-моему, ты только сейчас это сделала.

Его неуместная веселость раздражала Ребекку, тем более что забавлялся он на ее счет. И все же ее гнев окончательно рассеялся. И не потому, что она так уж хотела ему верить. Просто знала, что Элизабет – прожженная лгунья. Не пребывай Ребекка в таком расстройстве, с самого начала не поверила бы этой негодяйке.

Он снова закружил ее в танце, прежде чем сухо процедить:

– Ты еще не устала от постоянных ссор? Я начинаю находить их весьма утомительными. И даже принял на веру кое-что из твоих рассказов…

– О, я не нуждаюсь в твоих одолжениях.

Он склонил голову набок, потому что последнюю фразу она бормотала полуотвернувшись.

– Бросаешь мне вызов? Хочешь, чтобы я превратил тебя в прежнюю Ребекку? Милую и сладкую? Думаю, хочешь, и очень.

На этот раз она посмотрела ему в глаза, но при этом смогла лишь возмущенно фыркнуть. Что за чушь он несет?

Но его глаза весело искрились: очевидно, он едва сдерживал смех. Какого дьявола он вытворяет? Неужели все это всерьез? И все же он потерся о ее щеку своей Прямо здесь, на глазах у танцующих!

– Что…

Ребекке не стоило поворачивать голову. Или ей суждено сталкиваться с ним губами? Ребекка немедленно отстранилась, пока еще сохранила остатки присутствия духа. Но он не пожелал с этим смириться и придвинулся ближе, явно ловя губами ее губы. Ребекка споткнулась, потому что голова шла кругом. Но это лишь побудило его прижать ее к себе и поцеловать еще крепче. И ей, кажется, было безразлично мнение окружающих!

Ребекка в отчаянии вырвалась и, задыхаясь, прошептала:

– Собираешься устроить скандал?

– Полагаю, оно того стоит, – прошептал он. – Но на такие пустяки никто не обратит внимания, тем более что все знают о нашей свадьбе.

– Никто не знает. Я ничего не сказала.

Он остановился так внезапно, что другие пары стали на них натыкаться.

– Но почему?

Она отвела глаза от его хмурого лица. Ей отчего-то стало не по себе. Надо ему все объяснить, но так, чтобы он не понял, в какой панике она была, когда приехала на бал.

Руперт не стал ждать ответа и повел Ребекку прочь от танцующих. Он стал обходить комнату, не пропуская ни одного знакомого. И всем представлял Ребекку как свою жену, маркизу Рочвуд. Правда, говорил сухо и коротко, словно по обязанности, отчего у Ребекки возникло странное чувство, что муж ее наказывает. Она сгорала от унижения. Большинство собравшихся были уверены, что он шутит! Они знали Руперта. Знали его репутацию. А его поведение никак нельзя было назвать нормальным.

Он даже придумал, что сказать по поводу таинственности, которой была окутана их свадьба.

– Мы поженились на корабле. И пытались скрыть это от матушки маркизы, которая хотела для нее лучшего жениха. Но теперь нет смысла держать это в секрете, поскольку она все узнала.

Ребекка могла бы поддержать его, с юмором рассказать о тревогах Лилли, чтобы его история выглядела правдоподобной, но она была потрясена. И просто не могла выдавить ни единого слова. Когда же она в кольце рук мужа вновь оказалась в кругу танцующих, ей ничего не оставалось, как смерить его недоуменным взглядом:

– Как ты мог это сделать?!

– Бекка, я таков, каков есть. И готов на все, чтобы защитить моего ребенка, которого ты, возможно носишь. Пока что мы женаты, и я буду благодарен, если ты станешь вести себя, как подобает моей жене, маркизе Рочвуд.

Его поведение все больше сбивало ее с толку.

– Ради приличий?

Руперт так пристально посмотрел ей в глаза, что она затаила дыхание. Но потом отвернулся и сказал именно то, что она желала услышать:

– Да. Ради приличий.

По крайней мере она думала, что желает это услышать. Однако ее реакция, как назло, оказалась полной противоположностью той, которую она от себя ожидала.

– Но твои привычки ничуть не изменились, несмотря на стремление изобразить счастливый брак. Или ты воображаешь, что одурачил кого-то своими так называемыми делами? Кажется, именно это ты сказал своей матери? Что у тебя дела?

– Как? Опять приступ ревности?

– Я задаю вполне уместный вопрос, – сухо обронила она. – Если считаешь, что притворяться должна я одна, значит, весь спектакль закончится прямо сейчас.

Как ни странно, он развеселился еще больше. Улыбка стала еще шире.

– Прежде чем ты позеленеешь от ревности, я должен признать, что «дела» не слишком точное определение, тем более что встреча не была назначена заранее. Я просто поехал к поверенному, и юбок он не носит.

Ребекка проигнорировала эту смехотворную попытку шутить.

– Ночью? – фыркнула она.

– Да, в качестве последнего средства, – вздохнул он. – Я уже приезжал в его контору днем. Он попытался отделаться от меня до следующей недели, но терпение не моя сильная сторона. Однако его ждали еще пятеро клиентов, поэтому я решил приехать к нему домой поздно вечером, когда наверняка смогу его застать.

– Но что такого важного…

– Боюсь, ты исчерпала лимит вопросов, – хмыкнул он. Его шуточки в этот момент показались ей настолько неуместными, что Ребекка растерянно раскрыла рот. Но он, похоже, действительно поддразнивал ее, потому что с неожиданной серьезностью пояснил: – Я изменил завещание, включив в него ребенка, который скоро родится. Это заняло больше времени, чем я ожидал, поскольку поверенный пытался убедить меня подождать, пока малыш не появится на свет. А я, в свою очередь, пытался убедить его, что он не прав.

– Почему?

– Простая предосторожность. Вдруг до указанного срока со мной что-то случится.

К счастью, в этот момент его внимание отвлекла Аманда, проплывавшая мимо в танце, поэтому он не видел, как побледнела жена. Но должно быть, ощутил, как повлажнела ее ладонь, потому что Ребекка покрылась холодным потом. Он дал ей абсолютно логичный ответ, и все же, услышав его, она едва не умерла от страха… потерять его? Или она не в своем уме?!

Глава 46

Спектакль под названием «счастливый брак» мог быть назван аферой века. Но даже сейчас, спустя несколько недель, все продолжалось в том же духе, причём шло так безупречно, что Ребекке приходилось время от времени щипать себя, дабы вернуться к реальности.

Ангел был слишком добр. С ночи бала Уидерзов он был чрезвычайно к ней внимателен. Пытался загладить свое возмутительное поведение?

Ребекка ничего не могла понять. И не собиралась допытываться. Но в ту ночь он танцевал с ней снова и снова. Оставался рядом, пока она отдыхала. И, взяв жену под руку, еще раз обошел гостей, но на этот раз сыпал шутками, заставляя смеяться всех, включая Ребекку.

Дома он тоже изображал идеального мужа, даже когда они сидели в обществе Джулии, которой была известна реальная ситуация, или Оуэна и Аманды, которые ничего не знали.

Но даже когда они оставались одни, он не выказывал обычного гнева, который подогревал ее собственный.

Она уже начинала думать, что он был вполне серьезен, когда утверждал, что не хочет ссор. Но независимо от того, сколько это продлится, она воспользовалась передышкой и не делала ничего, что могло бы взволновать спокойные воды.

Как-то вечером, когда семья сидела за ужином, в столовой появился Эйвери, средний сын Джулии. Ребекка отметила, что хотя братья Сент-Джон не особенно походили друг на друга, если не считать черных волос и светлых глаз, все же определенное фамильное сходство проглядывалось сразу.

– Прости за долгое отсутствие, матушка, – извинился Эйвери, направляясь к своему месту и по пути чмокая Аманду в макушку. – Я был в провинции, на домашней вечеринке, которая затянулась дольше, чем я ожидал. Гостил в поместье Миллардов, неподалеку от Йорка. По-моему, они тебе знакомы.

– Действительно знакомы, – протянула Джулия, вскинув брови. – Кажется, это у них есть хорошенькая молодая дочка, которая еще слишком молода для дебюта?

– К следующему лету она будет достаточно взрослой, – смущенно улыбнулся Эйвери. В этот момент его взгляд упал на Ребекку. Не сводя с нее глаз, он ошеломленно спросил: – А кто твоя прелестная гостья? Жаль, что я не приехал домой раньше.

– И зря жалеешь, – пробурчала Джулия. Но хмурое выражение лица тут же сменилось гордой улыбкой. – Ребекка Сент-Джон, позвольте представить вам моего среднего сына Эйвери.

– Сент-Джон? – растерялся Эйвери. – Очень дальняя родственница?

– Недавно стала родственницей. Абсолютно восхитительное дополнение к нашей семье. Она вышла замуж за твоего брата.

Эйвери потрясенно уставился на медленно краснеющего Оуэна. Но тут в разговор вмешался Руперт:

– Не за него. За меня, осел ты этакий!

– Пытаешься разыграть меня, старина? Неплохо-неплохо, но я не таков, чтобы попасться тебе на удочку! – расхохотался Эйвери. – По-моему, тебя можно притащить к алтарю только под страхом немедленной казни. Ты сам постоянно это твердишь.

Джулия швырнула в него ложкой.

– Что? – удивленно ахнул Эйвери.

Но Руперт уже встал, чтобы дать ему подзатыльник. Подобное коварство вызвало настоящий взрыв возмущения:

– Что?! Я всего лишь шутил! Но ведь и вы все шутили, не так ли? Что, спрашивается, здесь происходит?!

– Неужели со стороны казалось, что я шучу? – вспыхнула Джулия, строго глядя на сына.

– Н-нет… это не в твоем характере, – признал Эйвери, которому, очевидно, стало не по себе.

– Совершенно верно, – фыркнула Джулия.

Эйвери съежился и, поспешно поднявшись, объявил:

– Прошу простить меня и дать время опомниться.

– Садись, – бросил Руперт, возвращаясь к своему месту во главе стола. – Матушка, ты сообщила ему о нашей свадьбе? Его просто не оказалось в Лондоне?

– Вообще я думала, что ты сам захочешь все рассказать брату. И хотя буквально лопалась от нетерпения, не стала забегать вперед.

– Не красней, Бекка, – заметила сидевшая рядом с Ребеккой Аманда. – Сент-Джоны все такие. Ты привыкнешь. Со временем.

Ребекка почти не смущалась, но втайне была поражена сильной реакцией Руперта на замечание брата насчет появления у алтаря под угрозой казни. В конце концов, он и сам был о себе того же мнения. Но к удивлению Ребекки, Руперт вел себя, как подобает мужу и защитнику.

– Так вот, постарайся не повторять своей ошибки, – посоветовал Руперт. – А ты, матушка, немедленно разошли объявления в газеты. Знаю-знаю, тебе и это не терпится сделать.

Джулия смущенно усмехнулась, но тут вмешалась Аманда:

– В этом нет нужды.

– Разумеется, есть, – не согласилась Джулия.

– Полагаю, Руперт не сказал вам, что лично представил Бекку как свою жену всем, кто приехал на бал к Уидерзам? – возразила Аманда. – Поверьте, тетя Джулия, сегодня в обществе нет других тем для разговоров. Сплетники уже вовсю обсуждают это событие.

– И надеюсь, не злословят?

– Конечно, нет, – заверила Аманда. – О чем тут злословить? О, я поняла! О том, что кузен уже ожидает прибавления семейства?

– А он ожидает? – ахнул Эйвери.

– Но ведь они поженились не вчера, – отмахнулась Аманда, но тут же, что-то вспомнив, поправилась: – Ведь ты ничего не знаешь! Они все скрывали от ее матушки. По крайней мере именно это я услышала на балу. Но насчет «ожидания» ничего сказано не было. Да и зачем говорить людям то, что их не касается. Верно?

Джулия хмуро уставилась на Руперта. Тот ничего не заметил, потому что умиленно смотрел на кузину. Ребекке очень хотелось заползти под стол. Она никак не могла привыкнуть, что ее беременность обсуждают так свободно.

Эйвери, оглядев лица родственников, вздохнул:

– Пожалуй, когда меня в следующий раз пригласят в деревню, лучше остаться дома. Похоже, мимо меня проходят все волнующие события!

Глава 47

Всю неделю, последовавшую за балом Уидерзов, в дом Руперта стекались утренние визитеры, которым вдруг очень понадобилось навестить Джулию. Та давно отвыкла принимать такое количество гостей, но была любезна, как никогда. Куда девались ее мужские манеры! Она внезапно стала заботливой свекровью и будущей бабушкой, хотя последнюю новость не сообщала никому. Ей очень хотелось это сделать. Но она ждала разрешения сына, а тот, очевидно, не собирался его давать.

К счастью, Ребекка понятия не имела, что не менее половины женщин, посетивших дом Сент-Джонов за эти дни, были когда-то любовницами Руперта. Мать тоже ничего не подозревала. Но дамы просто отказывались верить, что он женат, несмотря на то что сплетники клялись, будто сами слышали подтверждение из уст маркиза. Однако его репутация была слишком хорошо известна. Стоило ли удивляться тому, что сомнений было много. Все хотели сами все услышать от вдовствующей маркизы Рочвуд.

Руперт был воистину счастлив, что у него хватило ума остаться в хороших отношениях с каждой брошенной любовницей. Кое-кто даже был его другом. И ни одна даже не подумала затеять скандал или вызвать ревность в Ребекке. Как ни странно, злились только те женщины, с которыми дело не пошло дальше обычного флирта. Почему-то именно они чувствовали себя оскорбленными. Некоторые даже пылали жаждой мести. Правда, среди них не было молодых девушек, если не считать Элизабет Марли. Впрочем, за ней он ухаживал по заданию Найджела, а не для собственного удовольствия.

Ребекка прекрасно держалась в обществе и могла поддержать любую беседу. Была остроумной, веселой, красноречивой и ни в коем случае не застенчивой. Родственники Руперта приняли ее как родную, хотя сам он не был уверен, что это так уж хорошо. Но все же лучше, чем если бы они осуждали ее за ловушку, в которую она заманила Руперта, и обращались бы с ней как с парией.

Его гнев так и не улегся до конца. Но Руперт так глубоко загнал его в самый дальний уголок души, что почти забыл, почему злился на Ребекку. Сейчас самое главное – это ребенок. Если он будет груб с Ребеккой, это может отразиться на еще не рожденном малыше.

Однако их перемирие возымело неожиданные результаты, поскольку поставило Руперта в затруднительное положение. Ребекка пробыла в его доме совсем недолго, но он уже привыкал к мысли о том, что она пришла, чтобы остаться. Эта мысль прочно засела в мозгу и не исчезала. И он не возражал, хотя сам не понимал, что с ним творится. Она уберется, как только самая гнусная ее ложь будет разоблачена! А если не уберется? Что, если он позволит ей остаться?

Нельзя отрицать, что, если бы он искал жену, лучшей ему не найти. Она удивительно красива, необыкновенно умна, а ее язычок разит не хуже кинжала. Она способна рассмешить его, даже когда он на нее зол! Если уж быть честным до конца, его слишком многое в ней восхищало. Даже его влечение к ней заходило чересчур далеко. Ему не следовало хотеть женщину, ставшую причиной его крушения. И все же он желал ее!

Руперта просто раздирали противоречивые эмоции, что отнюдь не улучшало настроения. Взять хотя бы его абсурдную реакцию на балу, когда оказалось, что она никому не сказала о свадьбе! Откуда взялись гнев и ревность?! Теперь Ребекка подумает, что по отношению к ней он ведет себя как собственник. И не важно, говорил он правду или нет, когда заявлял, что устал от ссор. У нее вполне могло сложиться впечатление, что она выиграла войну, пусть даже это было совсем не так.

Поэтому он обрадовался, когда от Найджела пришла записка с требованием встречи. Руперт был готов на все, лишь бы поскорее сбежать из дома, от постоянного присутствия Ребекки.

Он прибыл во дворец к назначенному времени. Найджел заставил его ждать какие-то несколько минут.

– Пирсона арестовали? – спросил Руперт.

– В этом не было нужды, – отмахнулся Найджел, направляясь к шкафчику со спиртным. – Бренди?

Руперт насторожился:

– Нет, и почему в этом не было нужды? Тех доказательств, что я прислал тебе, оказалось недостаточно?

Сжимая бокал с бренди, Найджел с непроницаемым лицом уселся на стул.

– Наоборот, эти доказательства привели бы его на виселицу, но твоя пуля избавила нас от необходимости судить негодяя. Рана от твоей пули оказалась настолько тяжелой, что он умер через несколько дней после того, как ты вернулся в Англию.

– Какого черта! Я прекрасно стреляю и не собирался его убивать!

Найджел невозмутимо пожал плечами:

– Если верить твоему отчету, ты трясся в летевшем по дороге экипаже. Вполне естественно, что не смог как следует прицелиться. Поэтому мы удовлетворены тем, что правосудие свершилось.

Руперту не нравились подобные завершения дел. И поэтому он раздраженно сказал:

– Надеюсь, на этот раз ты не пошлешь меня за границу? Я пока что предпочел бы оставаться ближе к дому.

– Кто-то заболел?

– Нет.

Не дождавшись более подробного ответа, Найджел скорчил гримасу и перешел к делу:

– Сара наконец-то навсегда покинула дворец.

– По собственной воле?

– Нет, – так же коротко ответил Найджел. И поскольку тоже не стал вдаваться в подробности, Руперт едва не рассмеялся. Но он знал, что Найджел обязательно проболтается. Так оно и получилось. – Судя по всему, она покончила и с интригами, поскольку лишилась орды прислужников и сообщников, которых рассылала с поручениями. Кроме того, она выходит замуж, и ей теперь не до интриг. Вот это сюрприз!

– Сара выходит замуж?! Но кто возьмет ее в жены?

– Лорд Албертон. Неплохая партия, хотя юные дебютантки, возможно, так не думают: он слишком стар для них. Почти пятьдесят. Но он титулован, богат и недурен собой.

– А Сара – полная его противоположность во всех отношениях. Как ей это удалось? Она его шантажировала?

Найджел пожал плечами.

– В прошлом году он был одной из ее мишеней, так что, возможно, ты прав.

– Дело в покушении на королеву?

– Нет. Я больше не связываю Албертона с этим гнусным делом. Все это оказалось простым совпадением. Похоже, он действительно отчитывал того мальчишку, который стрелял в королеву. Но во время расследования я напал на одну не совсем приятную историю. Оказалось, что у него был короткий роман с молодой замужней герцогиней.

– И по-твоему, Сара тоже об этом пронюхала?

– Это всего лишь мое предположение. Собственно говоря, я склонен верить, что она собирала скандальные факты лишь с целью купить себе мужа. И попутно набивала свои карманы. Но у меня такое чувство, что хорошую партию она предпочитала деньгам.

– В таком возрасте его трудно назвать хорошей партией.

– Для женщины ее возраста он прекрасная партия. И общество считает, что лорд Албертон удовлетворяет всем критериям высокородного джентльмена.

Руперт поднял брови:

– И ей хотелось похвастаться таким мужем?

– Разумеется.

– Но в таком случае почему она так долго ждала?

– Рылась в товаре? – Найджел закатил глаза, восхищенный собственным ехидством. – Кто может разгадать женскую логику? Возможно, хотела выбрать супруга познатнее. Все же я хочу быть абсолютно уверенным, что она больше не станет добывать информацию, до которой ей не должно быть никакого дела.

Так это и есть задание для Руперта?

– Только не она, – простонал он.

– Но вы по-прежнему друзья с ней, не так ли?

– Я могу это исправить. Она больше не будет так считать.

– Что ж, теперь, когда ее изгнали из дворца, можно просто быть с ней честным. И прямо спросить ее обо всем. Сегодня в доме Албертона празднуют помолвку. Я раздобыл для тебя приглашение на два лица.

Руперт вздохнул и взял у Найджела приглашение.

– Полагаю, мне придется взять с собой жену.

– Это не смешно.

– Какую часть нашего разговора ты посчитал шуткой?

– Ты женат?!

– Похоже, ты слишком занят раскапыванием чужих секретов, чтобы заметить то, что лежит на поверхности. Да ведь об этом говорит весь Лондон!

Найджел выглядел не просто потрясенным. Он выглядел отчаявшимся. И конечно, не потому, что обо всем узнал последним. Но на этот раз Руперт не полез на стену из-за столь очевидного напоминания о том, что испытывал к нему Найджел. Он даже стал немного лучше понимать его, потому что собственные чувства явно выходили из-под контроля.

Найджел залпом выпил бренди и только после этого немного опомнился. По крайней мере сумел согнать с лица мучительную гримасу. Однако когда заговорил, голос предательски дрожал.

– Полагаю… следует тебя поздравить.

– Пока не с чем, – сухо обронил Руперт. – Вполне возможно, что брак долго не продлится. Следует подождать несколько месяцев.

– Значит, вот как обстоят дела? Но я думал, ты стараешься держаться подальше от юных девственниц.

– Я стараюсь… старался. Но если одна из них появляется в твоей комнате посреди ночи, вряд ли можно устоять. Дерзость такого поступка говорила о том, что она не столь уж невинна… но я ошибся.

– Кто она?

– Наша последняя младшая фрейлина. Ребекка Маршалл, которая больше уже не фрейлина и не девица.

– Господи, надеюсь, в этом нет моей вины! – вырвалось у Найджела.

Руперт слегка прищурился:

– На этот счет не тревожься. Ты всего лишь помог ей найти предлог действовать в своих целях, а именно – любой ценой войти в нашу семью.

Действительно ли он верил сказанному? Во всем, что касалось Ребекки, сомнений было хоть отбавляй. И все же признать ее невиновной по всем статьям означало, что сам он перешел все границы. Появись в его комнате любая другая предполагаемая девственница, которая выглядела бы так соблазнительно и говорила столь чувственным голосом, он, охваченный паникой, наверняка выпрыгнул бы из чертова окна, лишь бы избежать явной ловушки. Так что если уж быть честным с собой, он не хотел противиться Ребекке.

В этот момент Найджел прервал течение его мыслей:

– Она не показалась мне корыстной.

Руперт поперхнулся смехом и встал.

– Видишь ли, наше роковое заблуждение заключается в том, что мы считаем женщин в большинстве своем пустоголовыми дурочками, нуждающимися в нашем неусыпном руководстве. Но они хотят лишь того, чтобы мы так думали.

– Они не так умны, как эта девушка.

– Конечно, нет. Но ты был бы удивлен, узнав, насколько многие женщины умнее, чем хотят показать, – констатировал Руперт, направляясь к двери. За его спиной раздался голос Найджела:

– Как это ни странно, я должен сказать, что она прекрасно тебе подходит.

Руперт остановился и рассерженно обернулся:

– Больше ты не станешь пытаться завербовать ее.

– О, я и не мечтаю об этом. Но очень жалел, когда она отказалась работать на меня. Как ты сказал, не все они пустоголовые дурехи, но молодые девушки очень редко бывают столь умны, как твоя жена. Думаю, что другая, более покорная и менее сообразительная жена уже через несколько недель надоела бы тебе до смерти. Эта по крайней мере тебе спуску не даст.

Глава 48

Они вывозили Аманду еще на несколько балов. Но на праздник в доме лорда Албертона впервые поехали вдвоем. Руперт почти ничего не рассказал жене. Только сообщил время отъезда, попросил надеть что-нибудь изысканно-женственное, хотя Ребекка так и не поняла, что он под этим подразумевал. И не могла объяснить, почему так разволновалась.

Аманда дулась наверху, потому что, когда попросилась ехать с ними, Джулия отчитала племянницу за попытку ворваться на закрытую вечеринку, куда ее не приглашали. Должно быть, именно поэтому нервы Ребекки были на взводе. Что это за закрытая вечеринка?

И поскольку она ничего не знала о предстоящем событии, то невольно ждала сюрприза. И тщательно подготовилась к вечеру. Правда, не обратила внимания на то, что розовый с фиолетовым кружевом туалет слишком плотно облегал талию. Шею украшал аметистовый кулон на бархотке. Тонкие золотистые пряди вились у висков. В темно-синих глазах блестели голубые искорки. Напряжение становилось непереносимым.

Она почти слетела вниз, едва Флора заверила, что все готово. Руперта, конечно, нигде не было видно. Ребекка с тяжким вздохом присоединилась к сидевшим в гостиной Джулии и Оуэну. Они ненадолго прервали игру в карты, чтобы поболтать с ней и выразить восхищение ее видом. Потом Джулия наклонилась к ней и прошептала на ухо:

– Девочка, тебе пора сшить новый гардероб, чтобы иметь возможность свободно дышать. Наследующей неделе поедем по магазинам.

Краска все еще не сошла со щек Ребекки, когда вошел Руперт. Взглянув на сына, Джулия недовольно воскликнула:

– Ребекка, почему ты еще не сожгла его тряпки?!

Ребекка обернулась, не понимая, чем вызван вопрос. И замерла, уставясь на мужа. На нем был очередной отвратительно яркий камзол, более подходивший для костюмированного бала: режущий глаз оранжевый атлас и море кружев на шее и запястьях. Длинные волосы и гладко выбритые щеки придавали ему немного женственный вид. И это при его репутации законченного волокиты?!

Но тут она заметила, что Руперт изо всех сил старается не рассмеяться.

– Она ничего подобного не сделает, – заверил он мать. – Ей нравится мой вкус в одежде. Камзолы напоминают ей нашу первую встречу.

Ребекка продолжала таращиться на мужа, не зная, что сказать. Похоже, он снова дразнит ее, но трудно сказать наверняка. По ее мнению, в обстоятельствах их первой встречи не было ничего забавного.

– Ты всерьез вознамерился вывезти жену в свет в таком виде? – продолжала Джулия.

– А что такого неприемлемого в ее туалете?

– При чем тут она, глупец! Ты! Ты теперь женат! И твоя странная манера одеваться… отвратительный вкус…

– Женитьба, матушка, не имеет ничего общего с манерой одеваться и вкусом, – перебил Руперт. – Ну… может, самую малость, в том, что касается женщин. Но не гардероба. Мы идем, дорогая?

Последняя фраза была обращена к Ребекке. Руперт обнял жену за талию и повел из комнаты. В этот момент Ребекка была способна думать только о тепле его руки, лежавшей на бедре.

Но Джулия так легко не сдавалась.

– Найди нового портного! – крикнула она вслед уходившим. – Ты позоришь жену!

Ребекка не взглянула на мужа и поэтому не увидела, как он воспринял словесный укол матери. Возможно, они едут на костюмированный бал, и Руперт не упомянул об этом, не желая снова увидеть свою жену в обличье мужчины. Но он мог бы по крайней мере сказать ей об этом. Теперь у нее было достаточно маскарадных костюмов, в число которых не входят мужские штаны.

Экипаж с гербом Рочвудов уже ждал у входной двери. На козлах сидел Мэтью. Едва они устроились на противоположных сиденьях и закрыли дверцу, Ребекка, не веря глазам, стала наблюдать за преображением Руперта.

Он скинул оранжевый камзол, положил рядом с собой; отстегнул пышное кружевное жабо, отвязал кружевные манжеты и швырнул поверх камзола. За ними последовал длинный галстук, под которым оказался другой, модный и узкий. Наконец он привстал, поднял сиденье, вынул из ящика темно-синий элегантный фрак с отделкой из черного атласа на лацканах и сложил под сиденье сброшенную одежду.

Теперь она поняла. По крайней мере посчитала, что поняла. Он напялил этот клоунский наряд, чтобы поддразнить мать? Джулия была единственной, кто волновался по этому поводу. Но зачем доходить до таких крайностей? И все же за последнюю неделю Ребекка не раз видела, какой мрачной и упрямой становилась Джулия, когда ей не нравилось поведение или слова Руперта. Почему ему так хочется позлить мать?

Руперт наконец поднял на нее глаза и в упор спросил:

– Ты чувствовала себя опозоренной?

Скорее, сбитой с толку и растерянной. Но этого она ему не скажет.

– Э-э… не совсем, хотя посчитала, что мы едем на костюмированный бал и ты просто забыл об этом упомянуть. Почему ты так безжалостно дразнишь мать?

– По доброте душевной.

Ребекка недоуменно пожала плечами, но Руперт тут же добавил:

– Это дает ей цель в жизни. Она считает, что по-прежнему способна призвать меня к порядку. Хотя теперь, полагаю, можно немного успокоиться. Чертовски трудно становится подстрекнуть ее на очередной взрыв, когда она так рада нашей свадьбе.

Это признание, похоже, оказалось неожиданным для него самого. Раздраженно хмурясь, Руперт стал приводить себя в порядок: одернул рукава, разгладил лацканы.

Ребекка наконец поняла, что имела в виду Аманда, пытавшаяся объяснить, что властные манеры тетки были совсем не присущи ее натуре.

– Она приобрела эти качества, – сказала Аманда, – после смерти мужа. Ей тогда пришлось заменить отца совсем еще маленьким сыновьям. Поразительная метаморфоза, немало забавлявшая родственников, старавшихся ее отговорить. Но упрямство – наследственная черта нашего семейства.

Развеселившись и ощущая странную нежность к старшему сыну Джулии, делавшему все, чтобы мать не чувствовала, что ее усилия пропали даром, Ребекка сказала:

– Хорошо, что тебе не пришлось менять еще и брюки.

Руперт впился в нее взглядом. Глаза опасно сверкнули.

– Ну почему я не подумал об этом?! А вдруг это побудило бы тебя взять меня силой?

На это она отвечать не собиралась. Но перед глазами невольно встала картина: Руперт, сидящий перед ней без брюк.

Она залилась краской. Однако Руперт пожалел ее и отвел чересчур страстный взгляд.

– Тебе не стоит волноваться по этому поводу. По крайней мере до весны. Я отказываюсь морозить свою задницу в зимние месяцы.

Вряд ли он замерз бы. Погода, конечно, холодная, но не слишком. Ведь еще только начало декабря. Кроме того, в карете стояла жаровня, прекрасно согревавшая воздух. Но Ребекка была благодарна за попытку развеять ее неловкость из-за неудачной шутки.

На время их короткой поездки она нашла в себе силу воли не смотреть на него. Что бы Руперт ни надел, он по-прежнему оставался неотразимо красивым, производя на нее самое нежелательное воздействие.

Все еще представляя его без брюк, она так разгорячилась, что к тому времени, как экипаж остановился, пожалела, что не взяла с собой веер. Зимой!

Но ей мгновенно стало холодно, когда она узнала дом, перед которым они стояли. Особняк лорда Албертона на Уигмор-стрит.

Первой ее мыслью было, что это ловушка. Неужели Руперт хочет отделаться от нее сейчас? Проверить все, что она рассказала ему? Пытается доказать, что причины, которыми она объяснила свой приход в его комнату, были ложью?!

Глава 49

Ребекка, поджав губы и с каждой минутой все больше распаляясь гневом, молча шла рядом с мужем к двери, в которую несколько недель назад постучалась Флора. На пороге появился дворецкий и, поспешно проводив их в холл, закрыл дверь.

Из гостиной доносились голоса и смех, Ребекка слегка расслабилась. Кажется, здесь действительно устраивается вечеринка, хотя ей по-прежнему не нравилось желание Руперта приехать именно в этот дом. Он по крайней мере мог предупредить ее. И то обстоятельство, что он этого не сделал, заставляло Ребекку держаться настороже.

Прежде чем войти в гостиную, она спросила:

– Почему мы здесь?

– Здесь празднуют помолвку, и я не мог отказаться.

– Я кого-то знаю?

– Да, – успел ответить Руперт за секунду до того, как на пороге гостиной появился хозяин дома.

В тот день, когда они помогли Констанс, Ребекка не очень хорошо разглядела лорда Албертона. Собственно говоря, ей это было не так уж и интересно. Но теперь она увидела, что он довольно красив: лет пятидесяти, угольно-черные волосы, ясные зеленые глаза, фигура атлета, которой мог бы гордиться и мужчина помоложе. Однако было в нем что-то странное. Ребекка не могла понять, что именно, пока выражение его лица не изменилось, едва он отошел от них, чтобы поздороваться с кем-то еще.

– Это жених? – тихо спросила она и, когда Руперт кивнул, пояснила: – Он не кажется слишком счастливым.

Не успели слова сорваться с языка, как Ребекка пожалела о неуместной откровенности. Ей следовало бы держать свои наблюдения при себе, тем более что они напоминали Руперту о том, как сам он шел к алтарю. Не то чтобы у них этот алтарь был. Холодный ветер, сумрачное небо и качающаяся корабельная палуба. Церемония такая короткая, что ее и помнить не стоит. Лорд Албертон был точно в таком же настроении, что и Руперт в тот день. И все же он вежливо приветствовал их, хотя, очевидно, знал Руперта только по имени, что было неудивительно, учитывая двадцатилетнюю разницу в возрасте.

Руперт подвел жену к супружеской чете, с которой был знаком, и после нескольких минут светской беседы ушел, чтобы принести прохладительные напитки, очевидно, решив, что оставляет Ребекку в хороших руках.

Ребекка хоть и расслабилась немного, все же не спускала глаз с мужа. И увидела, что он остановился перед женщиной постарше. Ничего особенного в этом не было, но едва он отошел от нее, перед ним выросла еще одна дама. Впрочем, гости так и ведут себя на вечеринках: переходят от одной компании к другой в надежде услышать последние сплетни.

К ним подошла еще одна парочка, на несколько минут отвлекшая Ребекку. Потом первая супружеская чета отошла. Но и вторая пара не осталась надолго, и Ребекка неожиданно осталась одна. К ее удивлению, Руперт так и не добрался до стола с напитками. Она направилась к мужу, но далеко не ушла.

– Кто вас пригласил?!

Ребекка узнала этот голос, поэтому успела взять себя в руки, прежде чем обернуться.

– Здравствуйте, Сара. Как… неожиданно видеть вас здесь!

– Очень забавно, – процедила Сара, хотя, как ни странно, раздраженной не выглядела.

Ребекка не слишком удивилась, встретив Сару Уилер в этом доме. Дама, очевидно, знала лорда Албертона раньше, поскольку они переписывались. Но она была поражена внешностью женщины, казавшейся ранее на редкость невзрачной.

На ней было красивое розовое платье, облегавшее, как выяснилось, не столь уж плоскую фигуру. Волосы были уложены в элегантную прическу. Какой контраст с тем непритязательным узлом, который она всегда носила! Эффект получился таким, какой предвидела Ребекка: Сара выглядела вовсе не такой некрасивой, как во время службы при дворе. Да и вечно дурное настроение тоже изменилось к лучшему. Ее по-прежнему нельзя было назвать красавицей, но теперь это почти не замечалось. Что так преобразило ее? Искра жизнерадостности? Отблеск волнения?

Ребекка все еще гадала, в чем дело, когда Сара вдруг объявила:

– Это вы виноваты в моем крушении.

– Каком именно?

– Герцогиня уволила меня.

– Но меня при этом не было. В чем же тут моя вина?

– Все началось с того, что из-за вас мои девушки набрались храбрости ослушаться меня и не выполнять мои приказания. Даже Эвелин показала свой строптивый характер, когда ей сказали, что поручения никак не связаны с герцогиней.

– Но все это закономерно, – возразила Ребекка. – Вы не имели права втягивать молодых девушек в свои интриги.

Сара презрительно отмахнулась:

– Мне следовало бы искать возмездия. И вы знаете, что я на это способна. Что, по-вашему, скажут в свете, узнав, как вы флиртовали с Сент-Джоном во дворце?

Ребекка едва сдержала улыбку.

– Думаю, скажут, что мне следовало бы еще раньше оставить свою должность, поскольку мы уже тогда были тайно обвенчаны.

– Да? А я вот другого мнения, – фыркнула Сара. – Но у меня нет ни малейшего желания поднимать скандал. Моя судьба после увольнения разительно изменилась, и я не имею оснований быть недовольной. Честно говоря, я так долго лгала, хитрила и изворачивалась, что мне это надоело. Абсолютно пустая трата времени. Поэтому могу признаться, что почти благодарна за ваше вмешательство. И сказала бы вам «спасибо», не раздражай вы меня так сильно.

Ребекка поперхнулась смешком. Сара выложила все, что думала, хоть и против воли!

– А как еще изменилась ваша судьба?

– Не делайте вид, будто вам ничего не известно! Вы прекрасно знаете, что сегодняшний праздник дается в мою честь! Скоро я стану непорочной невестой!

Сара с самодовольной ухмылкой поплыла прочь, оставив ошеломленную Ребекку смотреть ей вслед. Сара выходит замуж за такого красавца, как Албертон! Что ж, о вкусах не спорят. Или жених не слишком счастлив таким оборотом событий? Еще один член общества вынужден идти к алтарю?

Но какой лицемеркой она должна быть, если жалеет лорда Албертона, после того как сделала то же самое с Рупертом! Впрочем, ничего подобного она не делала. Потому что наотрез отказалась стать его женой. Это он ее заставил. Она всего лишь хотела, чтобы он признал ребенка.

Прежде чем она успела найти Руперта, к ней подошла престарелая леди. Они встречались на балу Уидерзов, хотя Ребекка не помнила ее имени. К несчастью, женщина оказалась заядлой сплетницей. Не желая выглядеть невежливой, Ребекка была вынуждена выслушать все последние новости о людях, которых она не знала и, судя по тому, что услышала, не хотела знать. Но вот назойливая особа упомянула имя Аманды. Очевидно, неудачи девушки в поисках мужа дали пищу злым языкам. Хорошо бы Аманда ничего об этом не узнала.

Ребекка понимала, что на этот раз муж не поспешит ее спасать. Возможно, он сам нуждается в спасении, потому что сейчас перед ним стояла будущая новобрачная.

Глава 50

– Какой приятный сюрприз, дорогая! – воскликнул Руперт, с небрежным видом отводя Сару в сторону, подальше от любопытных ушей.

– Не правда ли? – просияла Сара. – Когда-то, в молодости, я была влюблена в Албертона. Но в то время он не был готов жениться.

Втайне Руперт был совершенно уверен, что Албертон и сейчас не готов идти к алтарю. Почти пятьдесят и ни разу не женат – абсолютно точное описание закоренелого холостяка. Интересно, сделает ли Албертон хорошую мину при плохой игре или запрет Сару где-нибудь в глуши, а сам удерет в Лондон и будет по-прежнему наслаждаться холостяцкой жизнью? Став замужней женщиной, Сара и рта не посмеет раскрыть. И все ее спрятанные в рукаве козыри окажутся совершенно бесполезными. Потому что после свадьбы в скандале окажется замешанным не только Албертон, но и его жена. Неужели она не понимает этого?

Если она и правда когда-то любила Албертона, то ее ждут разочарование и сердечная боль. Но у Руперта было такое чувство, что все ее клятвы в любви – просто предлог. Нужно же как-то объяснить, почему она так радуется предстоящему браку! Скорее всего она жаждала получить титул и богатство Албертона, а заодно и навсегда лишиться унизительного звания старой девы.

Найджел потребовал, чтобы Руперт был безжалостно откровенен с Сарой. Прямо спросить, покончила ли она со своими интригами. Но Руперт, как обычно, предпочитал свой метод допроса. И поэтому сказал:

– Недавно ко мне подошел Найджел Дженнингс. Он знает, что мы с вами одно время были в приятельских отношениях, и поэтому обратился ко мне со странной просьбой. Подозревает, что вы много лет собирали информацию, которую королева не хотела бы обнародовать.

Сара не стала оправдываться. Мало того, рассмеялась:

– Найджел ужасно глуп. Вбил себе в голову, что я обладаю какой-то властью в покоях герцогини, хотя на самом деле ничего подобного не было.

Руперт насмешливо вскинул брови:

– Но большинство придворных тоже так считали.

– Знаю, – улыбнулась она. – Я ничего не отрицала. И пользовалась преимуществами своего якобы высокого положения. Но говоря по правде, герцогиня не очень жаловала младших фрейлин и терпела их только потому, что так полагается по этикету. Но она не желала с ними говорить и почти полностью их игнорировала, посвящая все время дочери и внучке. И всего лишь попросила меня присматривать за ними, чтобы они не попали в беду.

– Но вы делали все, чтобы они попали в беду, – возразил Руперт.

– Вовсе нет. Я всего лишь посылала их с абсолютно безобидными поручениями, чтобы чем-то занять.

– Найджел знает, чем вы занимались на самом деле. Я бы не назвал эти поручения безобидными.

– Безобидными для девушек, – уточнила Сара, беззаботно пожимая плечами. – Ничего такого, что расстроило бы двор.

– А что это было на самом деле?

– Старая обида, которая не давала мне покоя с тех пор, как герцогиня перебралась во дворец. Не думала, что окажусь так близко к ним, в самом Лондоне, но…

– Близко? К кому?

– К мужчинам, которые отвергли меня, когда я была молода. Все они были в моем списке возможных женихов во время моего первого и неудачного сезона, – с горечью пояснила Сара. – Я старалась очаровать каждого. Они же не скрывали своего безразличия и довольно грубо давали понять, что не желают иметь со мной ничего общего. Один открыто посмеялся надо мной. Поэтому я решила отомстить. Но ничего не могла сделать, пока не вернулась в Лондон и не получила возможность следить за ними и узнавать порочащие их сведения.

– Так вы собирались погубить их?

– Да, сначала я так думала. Это была мысль. Приятная мысль. Как приятно было сознавать, что в моих силах причинить им боль! Я наслаждалась тайным знанием. Но потом мне стало скучно. Все надоело.

– Жажда мести притупилась?

– Именно. Главное, чтобы они знали, что я знаю. Но тут Найджел Дженнингс полностью отвлек меня своими глупыми предположениями. И я стала вести с ним игру в кошки-мышки, наслаждаясь каждым моментом. Какое чудесное развлечение! Думаю, он тоже так считал. Но ничего серьезного.

– Если не считать, что вы послали мою жену обыскивать его комнату. Это тоже было одним из ваших развлечений?

– Но ее не должны были поймать, – хмыкнула Сара. – Узнав обо всем, я даже встревожилась! Но должно быть, тот, кто ее поймал, ничего не рассказал Найджелу. Еще один вор? Как забавно! Два вора в одной комнате в одно время! Но удивительно, что она рассказала об этом вам. Девчонка так разозлилась, что наотрез отказалась впредь выполнять мои поручения. Даже имела наглость угрожать мне! Нахальная особа! Но думаю, вам и без меня это известно.

Руперт издал едва слышный стон. Информация получена из первоисточника! А это означает, что Ребекка ему не лгала. Ей следовало бы попросту пристрелить его. Теперь она никогда ему не простит! Так что, пожалуй, лучше застрелиться самому.

– Я удивила вас? – спросила Сара, прервав ход его мыслей. – Признавайтесь!

Но не выходки Сары были причиной его ошеломленного вида. И она лгала себе, считая, что не подвергала опасности невинных девушек. Ей повезло, что все кончилось хорошо и что герцогиня попросту вышвырнула ее из дворца. А если бы одна из девушек была опозорена? Тогда Сара не отделалась бы так легко.

Но вслух он заметил:

– Пожалуй, единственное, чем я удивлен, – это тем обстоятельством, что вы уже давно считали лорда Албертона подходящим для себя мужем. Он всегда считался завзятым повесой. Многие даже говорят, что он испорчен до крайности.

Глаза Сары так хищно блеснули, что Руперту стало не по себе. Неужели она надеется именно на это? Но тут Сара хихикнула:

– О, его не было в моем списке. Он старше меня более чем на десять лет. И распутничал еще до того, как мне исполнилось восемнадцать. Но меня отчего-то влекло к нему. Почти так же сильно, как к вам… до того, как вы женились. Кстати, вы давно женаты?

Руперт насторожился:

– А что сказала вам по этому поводу моя жена?

– Туше, – усмехнулась Сара. – Простите, но привычка – вторая натура, а эта привычка когда-то помогала мне коротать долгие часы во дворце. Выведывать чужие тайны – все равно, что искать сокровища: никогда не знаешь, что удастся раскопать.

– Но если лорда Албертона не было в первоначальном списке, как же вы ухитрились поймать столь закоренелого холостяка, не прибегая к шантажу?

– Какое неприятное слово, – прищелкнула она языком. – И нельзя сказать, что я кого-то шантажировала. Но если хотите знать, когда слухи о моих злоупотреблениях достигли ушей герцогини и она меня отослала, я вспомнила об одной пустячной истории, касавшейся Албертона, и отправила ему записку. Но не ожидала, что он сделает предложение. Сама не знаю, чего я вообще ожидала. Наверное, таких же отношений, какие были у нас с вами. Мне было бы достаточно и дружбы с таким интересным человеком. Но вполне возможно, он действительно подумал, что я его шантажирую.

– А что будет, когда с семейной жизни облетит позолота новизны? Не захотите вернуться к прежним играм с Найджелом?

– Опять Найджел? Бросьте, Найджел – это прошлое. Больше меня не интересуют ни он, ни чужие секреты. – Сара кивком показала на будущего мужа: – Взгляните на него. Неужели действительно считаете, что он может наскучить мне?

Руперту очень хотелось поморщиться, но он сдержался. Сара говорила о будущем муже не как о мужчине. Как о игрушке. Но если мысль о разнузданном сексе с этим человеком возбуждает ее, вряд ли она станет думать так же, получив первый опыт. А может, и будет. Собственно говоря, они идеально подходят друг другу. Брак, заключенный на небесах. Сумеет ли он сказать то же самое о собственном браке?!

Он посмотрел туда, где стояла его жена… когда он начал думать о Ребекке как о своей жене? Она внимательно слушала пожилую даму, хотя, вероятно, умирала от скуки. Но она вежлива. Учтива. Очаровательна. Умна. И обладает восхитительным чувством юмора. Господи Боже, да она – это все, чего он мог ожидать от жены и матери своих детей. И когда он пытался срывать ее лепестки, она кололась шипами.

Чему он так противился? Против чего так боролся? Боялся устать от однообразия? Но зачем нужно разнообразие, если именно эта женщина может осуществить все его мечты и каждый день поражать прихотливой сменой настроений?

Руперт вдруг понял, что ему нет нужды и дальше оставаться в этом доме. Он выполнил поручение Найджела. И был уверен, что Сара сказала ему правду. До сих пор он считал, что единственной женщиной, одурачившей его, была Ребекка. Но оказалось, что это вовсе не так. Он глупец, неверно о ней судивший. Но сейчас в его душе горела искра сочувствия к лорду Албертону. Поэтому Руперт решил поговорить с ним перед уходом.

Может, предупредить, что Сара не осмелится его шантажировать? Следовало бы. Но… Сара казалась такой чертовски счастливой! Пусть Руперт не слишком ее любил, но как можно губить жизнь человека?

Однако все было решено за него. Всего одним вопросом.

– Не мешало бы вам выглядеть немного счастливее на своей помолвке, не находите? – осведомился он у лорда Албертона.

Тот невесело рассмеялся.

– Знай вы меня лучше, сразу поняли бы, что это все, на что я способен. И позвольте дать вам совет, мальчик мой: никогда не пытайтесь воплотить в жизнь свои фантазии. Держите их здесь… – Албертон постучал пальцем по голове. – Всегда храните их вне пределов досягаемости. Но я вовсе не недоволен этим браком. Скорее, наоборот. У меня такое странное чувство, что Сара знает меня и, несмотря ни на что, любит. Не представляете, до чего все это ново и приятно!

Но Руперт представлял. Если распутник лорд хоть немного чувствовал то возбуждение, с которым Сара сегодня обсуждала будущего мужа и его необычные склонности, значит, действительно верил, что нашел идеальную пару.

И если уж говорить о паре, Руперт твердо знал, что нашел свою половину. Вот только понятия не имел, как убедить ее в этом.

Но по пути домой он думал о другом. Не в силах отвести глаз от жены, он неожиданно выпалил:

– Не могу сидеть в экипаже вместе с тобой. Это сводит меня с ума.

Темно-синие глаза Ребекки вспыхнули, но она не протестовала, когда он сел рядом и сжал ее в объятиях. Иногда хорошо застать жену врасплох, потому что она без всяких стараний со своей стороны воспламеняла в нем безумную страсть. Стоило ему ощутить пьянящий вкус ее губ, и он терял всякое самообладание.

– Может, это потому, что в прошлый раз я едва не взял тебя в этом экипаже? – прошептал он, почти не отнимая губ. – Или потому, что ты, как подозреваю, по пути сюда думала, как я выгляжу без брюк?

Ребекка ахнула, но его язык глубоко проник в ее рот, лаская, гладя, исследуя. Ей больше не хотелось отчитывать его за дерзкие шуточки. О, как он любил дразнить ее! Жаль только, что ей это редко нравилось!

За минуту до того, как экипаж остановился у дома, Ребекка отстранилась от него и выдохнула:

– Я ничего подобного не делала.

Ее щеки раскраснелись. Губы распухли от его поцелуев. Потребовалось гигантское усилие воли, чтобы снова не потянуться к ней. Но они уже были на месте, и она снова нашла прибежище в своем негодовании.

Глава 51

Ребекка проснулась в странном, неприятном настроении, словно была глубоко на кого-то обижена. Она не понимала, в чем дело, и никак не могла успокоиться. Вчерашний вечер оказался более волнующим, чем она предполагала. И дело вовсе не в празднике, который оказался на диво скучным. Зато потом, в экипаже…

Она до сих пор краснела, вспоминая смелые признания Руперта, его страстные взгляды и поцелуи. Но ведь он повел бы себя точно так же по отношению к любой женщине, оказавшейся наедине с ним. Что поделать, он был и остается волокитой.

И она еще больше укрепилась в своем мнении, когда он попытался обольстить ее. Руперт, как всегда, в своем репертуаре! Бессовестный распутник, старавшийся покорить всех женщин без разбора!

Но вот ее чувства к нему становились все горячее. И это ее беда. Она влюбилась в человека, который желал ее. Которого желала она. В человека, который никогда не будет способен полюбить ее или быть ей верным. Именно это не давало ей покоя. Мучило день и ночь.

Из-за всего этого ей не захотелось спускаться вниз. Но едва обычный приступ тошноты прошел, ей, как обычно, очень захотелось есть. Поэтому она отправилась в столовую на завтрак в надежде, что все остальные уже ушли и ей не придется изображать счастливую новобрачную, тем более что счастливой она себя не чувствовала.

Столовая действительно оказалась пуста. Пытаясь не думать ни о чем таком, что могло расстроить ее еще больше, Ребекка ела все подряд и вдруг поймала себя на том, что тянется к очередной колбаске, хотя была уже сыта. Значит, она постоянно переедает? И поэтому так быстро поправляется? Слава Богу! А она уже думала, что ей суждено родить настоящего великана.

Но ее настроение так и не улучшилось. Она самой себе была противна.

Ребекка встала из-за стола и направилась к выходу из столовой. Руперт выбрал явно неподходящий момент, чтобы предстать перед женой и сжать ее талию. Она поняла, что муж проверяет, насколько она располнела. Неужели ему так необходимо ее унижать?!

– Черт! – воскликнул он. – Набиваешь желудок десертами. Чтобы продлить неизвестность?

Ребекка была так расстроена, что не услышала смешливых ноток в его голосе и поняла только, что он по-прежнему не верит в ее беременность.

– Наконец-то ты меня уличил! – рявкнула она. – Значит, я всего-навсего собираюсь родить пирожок!

– Это не очень забавно, Бекка.

– Как и твоя абсурдная реплика. Неужели воображаешь, что мне нравится моя изуродованная фигура? Ненавижу ее, но не так, как ненавижу тебя!

Едва успев договорить, она залилась слезами и бросилась наверх, подальше от него, потому что сказала неправду. Все изменения ее тела вполне закономерны: ведь в нем живет ребенок, которого она уже любит всем сердцем. И Руперта она не может ненавидеть. Да, он постоянно ее злил, но все же ее чувства к нему далеки от ненависти.

Руперт последовал за ней и постучал в дверь спальни. Ребекка не ответила, а он не попытался нажать на ручку, чтобы проверить, заперт ли замок.

Когда Руперт наконец ушел, она плакала, пока не уснула. Но спала недолго и после полудня проснулась от голода. Святители небесные, это уже смешно! Но по крайней мере ей стало легче на душе. Теперь она снова готова притворяться счастливой!

Полная решимости никому не показывать, как ей плохо, она отправилась в столовую.

Руперт не сказал ни слова в течение ленча. Что ж, неудивительно после ее сегодняшнего взрыва ярости! Но он то и дело поглядывал на нее, и хотя глаза его были абсолютно непроницаемыми, если не считать тех случаев, когда он подшучивал над матерью, Ребекка ощущала его… сочувствие? Нет, скорее всего любопытство. Наверное, он не понимает, почему жена так остро отреагировала на его шутку, хотя и не слишком удачную. Шутку, прямо скажем, дурного тона. Но вряд ли он сказал это всерьез.

После ленча Руперт исчез, и Ребекка смогла немного успокоиться. Они со свекровью сидели в гостиной. Джулия ей нравилась. Да и как могла не нравиться, когда так радовалась новоявленной невестке! Голос Джулии с каждым днем становился все менее ворчливым, словно в ней вновь пробуждалась женщина. По крайней мере так казалось, пока Руперт не принимался дразнить ее.

Перед ужином Ребекка по привычке пошла наверх переодеться. Большинство аристократов считали это необходимым, даже когда в доме не было гостей.

Она вышла из комнаты как раз в тот момент, когда Руперт входил в свою. Он остановился. Первым порывом Ребекки было броситься обратно.

– Минуту, Бекка, – попросил он и, словно прочтя ее мысли, быстро шагнул к ней.

Ребекка ощетинилась. Она не хотела отвечать на вопросы относительно ее дурацкого поведения сегодня утром, а ведь именно это, по ее предположению, хотел обсудить Руперт.

Она уже придумывала объяснения, когда он вдруг сказал:

– Завтра утром я уезжаю по делам на весь день. И хотел предупредить тебя, поскольку уезжаю на рассвете и скорее всего мы не увидимся.

Ребекка от неожиданности растерялась. Она ожидала услышать нечто совершенно иное.

Но она уже справилась с собой и твердо держала себя в руках. Поэтому тон ее, даже на собственный слух, казался чрезмерно сухим.

– Тебе совершенно не обязательно сообщать мне о распорядке своего дня, тем более что я всего лишь…

Договорить она не успела: он закрыл ей рот поцелуем. Может, специально помешал ей сказать «жена» или «гостья». Да она и сама не знала, что именно собиралась сказать. Еще секунда – и ее руки обвились вокруг его шеи. И все мысли вылетели из головы.

Господи, почему он все еще так действует на нее! Мгновенно ее воспламеняет! Она снова умирает от голода, от нетерпения ощутить вкус его губ. Все сомнения, обиды, гнев, странные перепады настроения мгновенно забылись от одного прикосновения его губ и от сознания, что он хочет ее целовать. Хочет! Ну разумеется, иначе не стал бы делать это, не так ли?

Она крепче сжала руки. В душе разливалось нечто вроде счастья, смешанного с могущественным желанием.

До Ребекки донесся его стон. И тут же Руперт резко отстранил ее.

– Прекрати выглядеть столь чертовски привлекательной! – буркнул он.

С таким же успехом он мог сбить ее с ног жестоким ударом. Значит, он целовал ее только потому, что находил привлекательной? Что за чушь?!

Оскорбленная и расстроенная тем, что столь пылкий поцелуй окончился так печально, она процедила сквозь зубы:

– Прости. И подожди, пока я пойду измажу лицо грязью!

С этими словами она почти грубо оттолкнула его и решительно удалилась.

– Грязи полно на заднем дворе! – крикнул он вслед подозрительно веселым голосом.

– Спасибо! – откликнулась она, ничуть не находя случившееся забавным, и спустилась вниз, хотя есть уже не хотела. Как не хотела снова видеть Руперта, ни сегодня, ни на следующей неделе, никогда! Поэтому она вознамерилась сказать свекрови, что поест у себя в комнате и ляжет спать пораньше. Но не ожидала увидеть гостью, сидевшую на диване рядом с Джулией.

– Мама!

Лилли, просияв, встала и обняла дочь.

– Я терпела сколько могла, но очень уж соскучилась по тебе, – рассмеялась она. – Мне следовало бы немного привыкнуть, но ничего подобного! Легче мне не становится. Однако я отказываюсь выглядеть чересчур заботливой мамашей, которая бесцеремонно вмешивается в дела дочери.

– Глупости! – весело ответила Ребекка, тоже садясь на диван. – Джулия, скажите матушке, что она всегда будет желанной гостьей в этом доме!

– Уже сказала, девочка.

При виде матери дурное настроение Ребекки мгновенно улетучилось. Лилли олицетворяла утешение, безопасность, любовь – все то, чего так не хватало Ребекке последнее время. Она была не так юна, чтобы думать, будто мать способна исправить все на свете. Но в присутствии Лилли ей казалось, что все еще можно изменить. Что будущее не столь мрачно, как представляется.

Беседа была оживленной, пока в столовую не вошел Руперт. Нельзя сказать, чтобы он все испортил, но если он намеревался продолжать спектакль под названием «любящие супруги», то, похоже, выбрал неудачный момент. Кроме того, на нем был фрак отвратительного лягушачьего цвета, отчего Джулия немедленно нахмурилась. Значит, после того поцелуя наверху он решил снова подразнить мать! До чего же неуместное появление, и как раз в тот момент, когда к ним приехала Лилли. Но Ребекка развеселилась еще больше, зная, почему муж так одет.

Джулия, и не подумав придержать язык, брюзгливо заметила:

– Вижу, твои наряды стали еще более кричащими. Ты проклятый павлин, Ру!

У Руперта хватило дерзости оглянуться, прежде чем ответить:

– А я думал, матушка, что успел сложить свой хвост!

Ребекка прижала руку к губам, чтобы скрыть смех.

Джулия ответила негодующим взглядом. Лилли, разумеется, не знала, что и думать. Но это была ее первая встреча с зятем, и он не мог выбрать худшего времени, чтобы лишний раз задеть мать.

Мало того, он снова изображал нежного мужа. Прежде чем учтиво приветствовать Лилли, он нагнулся, чтобы чмокнуть жену в щеку. Поцелуй, правда, длился дольше, чем следовало бы. Потом он наклонился над рукой Лилли.

– Я должен поблагодарить вас за прекрасную дочь.

Судя по всему, он ухитрился завоевать сердце Лилли всего одной репликой!

Лилли просияла от гордости и, окинув Ребекку любящим взглядом, обратилась к Руперту:

– Она замечательная девочка! И я надеюсь, вы хорошо о ней заботитесь.

– Не так часто, как хотелось бы!

Столь двусмысленная реплика заставила женщин покраснеть. Впрочем, это вполне в его духе!

Но тут Руперт хитро подмигнул Лилли, и та, поняв, что он шутит, облегченно улыбнулась.

Ребекка предпочла бы, чтобы он продолжал очаровывать ее мать, тем более что это их первая встреча. Но все же она смогла улыбнуться, когда Лилли через несколько минут прошептала:

– У него ужасный вкус. Прости, дорогая, это должно очень тебя смущать.

– О нет, ошибаешься. Это его способ дразнить Джулию.

По пути в столовую Лилли улучила секунд, чтобы сказать ей:

– Неизвестность меня убивала. Конечно, это я предложила тебе поехать сюда, но не ожидала, что все так хорошо обернется.

Ребекка едва не застонала. Если мать уедет прямо сейчас, значит, ничего не узнает. Но Лилли не уехала. Осталась на ужин. К сожалению, Руперт уселся рядом с женой, опередив Лилли. Ребекка тут же насторожилась, и, как оказалось, не зря.

Едва она успела сесть, как он напомнил ей о поцелуе:

– Не смогла отыскать грязь?

Руперт произнес эти слова так небрежно, что она не поняла, шутит ли он.

– Веди себя прилично, – возмущенно сказала она.

– Никогда! – ухмыльнулся Руперт.

Ребекка слегка покраснела и нахмурилась. Ей снова стадо не по себе.

– Если задумал наказать меня, пробудив желание, я больше не попадусь на удочку, – предупредила она.

– А ты хочешь меня?

Что за дурацкий вопрос! Как она может не хотеть его?

Но этого она ему не скажет. Потому что он задумал поиздеваться над ней.

– Успокойся, Бекка, – сказал он. И тут он окончательно все испортил, тихо добавив: – Я не собираюсь овладеть тобой прямо здесь, на столе. Хотя, признаюсь, не способен думать ни о чем ином.

Она едва не растаяла. И не только от обжигающего румянца, залившего щеки. Она так живо представила, что он любит ее прямо здесь, на столе… Теперь она не могла взглянуть на стол, чтобы не вообразить эту сцену! О Господи…

Ребекка сама не понимала, как ей удалось пережить этот ужин. Она почти не слышала, о чем говорили присутствующие. Почему он так поступает с ней? Мелочно и злобно… Или это месть за то, что она повесила ему на шею ядро с цепью?

На Руперта ее состояние нисколько не подействовало. Он спокойно вел беседу и постоянно смешил Лилли. Но она не уехала и после ужина! Очевидно, ей хотелось побыть с дочерью, потому что она спросила Ребекку, нельзя ли остаться с ней наедине. Сообразив, что скрывать от матери происходившее нет смысла, Ребекка отвела ее в свою комнату. Комнату, которую должна была делить с мужем.

Глава 52

Ребекка смотрела в окно на экипаж, который медленно катился по мостовой. В свете уличных фонарей плясали снежинки. Было еще не слишком холодно, и снег таял, едва оказавшись на земле. Но зима уже настала. И погода грустная. Как ее мысли последние несколько дней.

– А я почти уверилась, что у тебя все хорошо, – вздохнула Лилли, меряя шагами комнату. – Ты сумела изобразить счастливую молодую жену… по крайней мере вначале. Но я слишком хорошо знаю тебя, чтобы ты могла меня обмануть. Итак, что это за представление было там, внизу? Или вы поссорились?

– Скажи лучше, когда мы не ссорились, – пробормотала Ребекка, оборачиваясь.

– Не понимаю. Если верить слухам, он объявил о вашей свадьбе несколько недель назад, на каком-то балу. Обычно если мужчина идет на такое, значит, у него серьезные намерения. Так все это неправда?

– Правда. Но я не знаю, что побудило его так поступить в ту ночь. Сама я не назвалась титулом маркизы Рочвуд, когда приехала на бал. Мы заключили перемирие, с тем чтобы выглядеть примерными супругами в глазах окружающих. Причем первым это предложил Руперт. Но после того как целых две недели он был добр и даже нежен, я поняла… что люблю его!

Выпалив свое признание одним духом, Ребекка залилась слезами. Лилли, ужаснувшись и растерявшись, бросилась к дочери, чтобы прижать ее к груди.

– Но что же случилось? Почему ты так расстроена? – осторожно спросила она.

Ребекка выпрямилась и отерла слезы рукавом.

– А что хорошего в том, чтобы постоянно притворяться? К тому же теперь его поведение полностью изменилось. Он снова стал тем повесой, каким был до свадьбы. Удивительно еще, что он так долго сдерживался!

Лилли немедленно встрепенулась, готовая броситься на защиту дочери.

– Он уже изменил тебе?

– Ты тоже этого ожидала?

– Видишь ли, он не слишком стремился искать себе жену, поэтому все возможно, учитывая его репутацию, – призналась Лилли.

– Да, ты хорошо просветила меня относительно мужских слабостей…

– Только если они не влюблены по уши, – перебила Лилли.

– Он и не влюблен. Но я не это хотела сказать! Я имела в виду себя.

– Так это ты ему изменила? – потрясенно ахнула Лилли.

Ребекка недоуменно уставилась на нее и неожиданно для себя хихикнула:

– Нет, конечно, нет. Я хочу сказать, что Ру ведет себя со мной как распутный повеса, хотя клялся не дотрагиваться до меня, пока не удостоверится, что я действительно беременна.

Лилли даже глазом не моргнула.

– Вы живете в одном доме, – деловито ответила она. – Ты его жена. И должна была знать, что он поведет себя именно таким образом. Пусть даже вы не спите в одной постели.

Ребекка густо покраснела.

– Я не это хотела сказать. Он просто снова стал отпускать рискованные шуточки и целовать меня, хотя вовсе этого не желал.

– Но этого быть не может.

– Говорю же, не желал! Он очень сердится, когда целует меня, словно делает это против воли. Просто ему не терпится снова начать гоняться за каждой юбкой. Даже если юбка надета на жену!

– Понимаю. А ты из-за этого еще больше расстраиваешься? – предположила Лилли.

– Я ему даже не нравлюсь, мамочка!

В голосе дочери было столько боли, что Лилли поежилась, но тут же взяла себя в руки. Она обняла Ребекку, усадила на кровать и сама села рядом.

Ребекка несколько раз всхлипнула, прежде чем добавить:

– Я совершенно не владею собой. Настроение поминутно меняется, от радости до самой черной тоски, и я даже не уверена, что это имеет какое-то отношение к Руперту.

– Нет, это связано с ребенком. Я была безоблачно счастлива, когда носила тебя, и все же иногда без всякой причины кричала на твоего отца. – Лилли тяжело вздохнула. – Но это время должно было стать для тебя спокойным и счастливым… ну, по крайней мере довольно мирным. Никогда не думала, что любовь принесет несчастье моей дочери! Теперь я считаю себя виновной в том, что предложила тебе приехать сюда. Может, хочешь покинуть этот дом? Расстояние поможет тебе лучше разобраться в этой странной ситуации.

– А как же малыш?

– Ты уже защитила его, публично объявив о вашем браке. Значит, добилась своей цели. Но может, ты приезжала не только за этим?

– Нет! Я постоянно пыталась пробиться сквозь стену его злости, чтобы заставить признать факты. Но злость не утихает. Я в этом уверена. Гнев такого рода не может исчезнуть так просто. И он никогда не поверит, что я не собиралась заманивать его в ловушку брака. Что я приехала сюда только ради ребенка, и ни для чего больше.

– Так ты хочешь остаться именно по этой причине?

– Тогда я его не любила. – Ребекка уперлась взглядом в пол, сдерживая слезы. – Теперь, когда я люблю его, все только усложнилось.

Лилли свела брови:

– И ты постоянно плачешь из-за этого?

– Ну… не то чтобы постоянно.

– Бекка! – предостерегающе воскликнула мать.

– Только с тех пор, как призналась себе в своих чувствах.

– Ты не подумывала все ему рассказать?

– Как я могу! – возмутилась Ребекка. – Он всего лишь играет роль, чтобы не давать пищи злословию. Первые дни мы постоянно скандалили и с большим трудом скрывали наши ссоры от окружающих. Поэтому он и предложил временное перемирие. Думаю, было легче злиться на него. Правда, легче.

– Вот мы все и выяснили, – твердо заявила Лилли. – Я забираю тебя отсюда. Подобные эмоциональные встряски могут повредить ребенку. Сегодня же собери вещи. Я заеду за тобой утром. И сама буду иметь дело с твоим мужем, если он попытается нас остановить.

– Остановить? Он скорее всего широко распахнет двери, – с горечью бросила Ребекка.

Лилли вскинула брови. Неужели неразделенная любовь ее дочери превратится в ненависть? Хоть бы такого не случилось!

– Кстати, по странному совпадению утром его не будет дома, – заметила Ребекка. – Он сам сказал. Судьба на нашей стороне, не находишь?

– Возможно.

Глава 53

Руперт вернулся из деловой поездки только на третий день. Он послал записки матери и Ребекке, сообщая о неожиданной задержке. Но жена не успела ее получить. Потому что ее уже не было дома. Она исчезла без объяснения причин. Зато Лилли Маршалл оставила несколько строк, без обиняков потребовав от зятя оставить ее дочь в покое.

Известие о том, что Ребекка вернулась в Норфорд вместе с матерью, и не на время, а навсегда, погрузило Руперта в океан противоречивых эмоций. Он был рассержен, шокирован и оскорблен. Прекрасные причины для того, чтобы напиться. Что он и сделал. Но не раньше чем послал в Норфорд человека, чтобы убедиться, что Ребекка останется там, пока он не решит, что делать.

Однако минувшей ночью никаких решений не было принято… то есть было, но Руперт оказался достаточно умен, чтобы не броситься выполнять их в пьяном виде. А утром они потеряли смысл. Собственно говоря, он выполз из постели уже во второй половине дня. И голова еще не прояснилась настолько, чтобы что-то предпринять. Или чтобы предстать перед матерью. Но Джулия уже поджидала его и, судя по выражению лица, пребывала в бешенстве. Едва он спустился вниз, как она втолкнула его в гостиную и загородила дверь своей монументальной фигурой.

– Я действительно думала, что ты опомнился, когда исчез прошлой ночью, – яростно заговорила она. – Но мне донесли, что ты не поехал в Норфорд забрать жену.

– Ты велела следить за мной?!

– Нет, за Ребеккой. Она носит моего внука. Я не собираюсь все узнавать последней, если случится что-то из ряда вон выходящее.

Интересно, не столкнулись ли прошлой ночью шпион матери и его собственный? И когда они с матерью стали думать одинаково?

Он уселся на диван, перед которым на столике стоял поднос с чайником и чашками. Джулия подошла ближе и стала разливать чай. Но никто не стал пить.

– Тебе не стоило мечтать о внуке, которого, возможно, вообще не существует. Ты не хуже меня знаешь, что ловушки подобного рода – вполне в порядке вещей.

Сколько бы он ни повторял это, слова звучали банально даже на его слух. Но Джулия громко и презрительно фыркнула.

– Вздор! Я прекрасно знаю, что ты веришь Ребекке. Так же, как и я. Поэтому перестань нести околесицу! И чего ты ждешь? Ты должен был отправиться за ней еще вчера, как только узнал, что она уехала!

– Я получил гневную записку от ее матери с предупреждением, что она оскопит меня, если я не дам Бекке хотя бы немного покоя на время первых месяцев беременности.

– Ты мог бы дать ей покой прямо здесь. Ребекке совершенно не обязательно ради этого удирать в деревню. Так что заставило тебя напиться, вместо того чтобы мчаться за женой? И не пытайся уверить меня, что боишься ее матери.

– Разумеется, нет, – вздохнул Руперт. – Но нужно учитывать чувства Ребекки. Очевидно, она не была счастлива здесь.

– И из-за этого ты не был счастлив? – предположила Джулия. – Ру, что на тебя нашло? Раньше ты никогда не был таким нерешительным.

– Раньше я никогда не был влюблен. И никогда не говорил и не делал столько глупостей в гневе. Глупостей, которые мне вряд ли простят. Я сам загнал себя в глубокую яму и не позаботился о чертовой лестнице, чтобы вылезти наверх.

Джулия невольно улыбнулась. Конечно, Руперт не привык так откровенничать с матерью, поэтому она мгновенно размякла и даже посоветовала:

– А почему бы тебе не сказать правду? Правда – это прекрасный фундамент, на котором можно строить семейную жизнь.

Эти слова задели какую-то особенную струну в его сердце, потому что Руперт резко вскочил. Но не успел дойти до двери. Дорогу преградил его дядя, которого только что впустил дворецкий. Престон Лок, герцог Норфорд, грозно хмурился.

– Так ты здесь? – осведомился он. – В таком случае что делает твоя жена в родительском доме, пока ты отсиживаешься в столице?

– Рад видеть вас, дядя. Вы не часто приезжаете в Лондон. Надеюсь, на этот раз вы посетили нас не из-за моей жены.

– Видишь ли, поскольку моя сестра и ее сын не сочли нужным уведомить меня о браке, который, очевидно, закончился крахом… да, я прибыл сюда именно по этой причине.

Руперт виновато потупился. Он намеревался нанести визит дяде, когда впервые приехал в Норфорд за Ребеккой. Но, не найдя жену дома, помчался обратно в Лондон и даже не вспомнил о родственнике.

– Это длинная история, – начал он, – и я только…

– Садись, – перебил Престон тоном, не допускающим возражений.

Дядя Руперта был настоящим гигантом. Рейфел пошел в отца. Отец и сын были высокими широкоплечими блондинами. И пусть виски Престона немного посеребрила седина, но годы еще не согнули его плечи, и когда он говорил таким властным тоном, никто из родных не смел его ослушаться. И Руперт не был исключением. Поэтому он молча сел.

Джулия попыталась ослабить возникшее напряжение:

– Почему бы тебе не выпить чаю, Престон? Я смогу объяснить…

– Предпочитаю все услышать от Ру. Почему Лилли Маршалл, которую я встретил сегодня во время утренней прогулки, предупредила меня, что проблемы твоего брака столь велики, что могут разрешиться разводом?

– Черта с два, – отрезал Руперт.

– Именно это я и хотел сказать Лилли, но, не имея веских доводов, был вынужден промолчать. Мне не нравится, когда мой язык связан, как у школьника, не выучившего урок! Мне не нравится узнавать о свадьбе родственника от чужих людей! И мне определенно не нравится известие о том, что в моей семье вот-вот разразится скандал! Ты женился на девушке. Так почему и мать, и дочь считают, что иного выхода, кроме как развестись, не существует?

– Я наделал кучу глупостей, – признался Руперт.

– Господи Боже! Только не говори, что ты уже изменил ей и что тебя поймали на месте преступления!

Несмотря на серьезность ситуации, Руперт расплылся в улыбке:

– Нет, ничего подобного!

– Рад это слышать, потому что женатому человеку следует оставить свое распутство и вести себя ответственно по отношению к семье. Надеюсь, именно таковы твои намерения?

– Разумеется.

– Так в чем проблема?

Руперт вздохнул:

– Я не был готов связать себя брачными узами. И не только чувствовал, что попал в ловушку, но был уверен, что эту ловушку мне подстроили.

– Она уверяла, что беременна? – Дождавшись кивка Руперта, Престон продолжил: – Лилли забыла упомянуть о такой мелочи. Впрочем, сейчас это не столь важно. Главное, что ты женился на ней. Я знаю Маршаллов. Ребекка – прелестная девушка. Почему ты не желаешь видеть ее своей женой?

– Желаю. Но не уверен, простит ли она меня за то, что сомневался в ней.

– Она уж точно не простит тебя, пока ты греешь здесь свою задницу.

Руперт ухмыльнулся и встал.

– Твой дядя велит тебе ехать, и ты едешь? – пролепетала Джулия. – Но разве я…

– Я уже собирался ехать, услышав твои слова, что правда – прекрасный фундамент, на котором можно строить семейную жизнь. Ад и проклятие, матушка! Что бы я делал без тебя? Кто наставил бы меня на путь истинный?! Кто вбил бы в меня хоть немного здравого смысла?!

Глава 54

– Я думала, он с тобой, в экипаже, но его там не оказалось. Где он? Или не собирается приезжать?

Глядя в дуло пистолета, направленное ей в лицо, Ребекка была уверена, что не сможет произнести ни единого слова: язык отказывался ей повиноваться. Она даже дышать перестала. Женщина была вне себя от ярости, искажавшей лицо, бившей из глаз. Сулившей немедленную смерть.

Ребекка боялась опустить голову. Удостовериться, что мать, распростертая на полу у ее ног, не лишилась чувств.

Это Лилли проводила женщину в гостиную. Та назвалась подругой Ребекки и сказала, что приехала ее навестить. Лилли, возможно, посчитала, что ее визит развеселит дочь. Она подумать не могла, что впускает в дом ядовитую змею. Но можно ли ее винить? Ведь Мэри Пирсон, бывшая на сносях, выглядела как невинный ягненок… пока ее лицо не перечеркнула гримаса ненависти.

Ребекка вскочила, когда Мэри ударила ее мать пистолетом по голове, но не успела сделать и шага, как черный зрачок дула уперся ей в лицо. Лилли так и не встала. И не издала ни звука.

Ребекка не сомневалась, что Мэри говорит о Руперте, но сейчас боялась даже подумать о муже. Она с трудом выговорила:

– Пожалуйста, позвольте мне позаботиться о ней. Это моя мама. Вы ведь хотели бы, чтобы ваши дети заботились о вас в тяжелую минуту, верно?

Мэри согласно кивнула. В этот момент Ребекка поняла, что, возможно, нашла ключ к сердцу Мэри: ее природные материнские инстинкты. Опустившись на колени рядом с Лилли, Ребекка осторожно осмотрела ее голову. Крови не было. И, слава Богу, мать спокойно дышала. Только глаза были закрыты.

– Подушку. Пожалуйста, – попросила она, не поднимая глаз.

Как ни странно, Мэри отошла, чтобы снять с дивана тонкую подушку, и, вернувшись, отдала ее Ребекке. Та подложила подушку под голову матери и снова попытала удачи, сказав:

– Следует послать за ее доктором…

– Ни за что, – перебила Мэри. – С ней все будет хорошо… в отличие от тебя. Отвечай, где твой муж?

Ребекка встала. Пистолет вернулся в прежнее положение и почти упирался в лоб Ребекке. Все мысли снова вылетели у нее из головы. Что будет, если она попытается выбить оружие из рук Мэри? А вдруг выстрелит?

Мэри продолжила:

– Я хочу поскорее покончить с этим, чтобы спокойно вернуться домой к детям.

– Покончить с чем?

– Убить твоего мужа.

– Нет! – ахнула Ребекка.

– Я должна. Так велел Сэмюел. Он знал герб на дверцах кареты еще с тех пор, как жил в Лондоне…

– Невозможно!

– Знал! – настаивала Мэри. – Приказал мне найти в Лондоне Сент-Джона и убить, чтобы отомстить за его смерть. Отомстить за детей, потерявших любимого отца! Только после этого душа моего возлюбленного сможет обрести покой.

– Ваш муж умер? – пораженно спросила Ребекка. Холодный металл ткнулся ей в щеку.

– Не притворяйся, будто не знаешь! – пронзительно взвизгнула Мэри. – Ты была там, когда это случилось! И возможно, сама стреляла в него!

Вспомнив тот кошмарный день во Франции, побег от Пирсона и его родственников, свист пуль, Ребекка пробормотала:

– Я лежала на полу экипажа, прячась от выстрелов. И не знала, что кого-то ранили. Я просто защищала жизнь своего ребенка!

Мэри побледнела, но, взглянув на талию Ребекки, нахмурилась:

– По тебе ничего не заметно! Я не верю, что ты беременна!

Ребекка едва сдержала истерический смех. Она только что сумела немного похудеть, вернувшись к прежним размерам. На это ушло несколько дней, но поскольку здесь не было Руперта, она немного пришла в себя и перестала есть все подряд. Теперь у нее не было никаких доказательств! Пришлось честно признаться:

– Муж тоже не верит. Поэтому мы расстались. Он считает, что я обманом заманила его к алтарю, и не желает ждать признаков беременности. И чем дольше все это длится, тем сильнее я ненавижу его за то, что усомнился во мне.

Последнее было неправдой. Но Мэри, похоже, заинтересовали ее слова, поэтому она внимательно слушала, не пытаясь перебить Ребекку.

– Я вошла в его жизнь стремительно, а покинула едва ли не тайком. Но я думала, что он сейчас в Лондоне. Если его там нет, то я не знаю, куда он отправился. И мне все равно.

Последние слова она едва выдавила. К глазам подступили слезы. Но сейчас нельзя давать волю слабости!

– В таком случае я убью его за нас обеих, – объявила Мэри.

Но Ребекке не нужно было ее сочувствие! Она пыталась воззвать к здравому смыслу Мэри!

– Он повеса и распутник, но не заслуживает смерти. Не понимаю, почему вы горите жаждой мести, ведь ваш муж – преступник. Он поставлял индийским мятежникам винтовки, из которых убивали наших солдат! Его все равно повесили бы за государственную измену!

– Нет! Это была война, а на войне всегда убивают! Сэмюел ничего плохого не сделал, а эти глупцы оболгали его и выгнали из армии! Они нас погубили!

Ребекка придержала язык, сообразив, что Мэри, оказывается, была осведомлена о незаконной деятельности мужа. Значит, остался единственный способ урезонить ее – напомнить о большом выводке детей.

– Сожалею о вашей потере, Мэри. Но еще больше жалею ваших детей. Каковы бы ни были преступления Сэмюела, отец из него вышел прекрасный.

– Лучше не бывает! – со слезами воскликнула Мэри.

– О, это было очевидно даже мне. Ужасно потерять родителя, но еще ужаснее потерять обоих родителей. Кто вырастит их? Кто даст им любовь, в которой они так нуждаются, если вас не будет с ними?

– Глупости! Они никак не могут потерять меня!

– Это обязательно случится, если вы и дальше станете продолжать в том же духе! Или собираетесь убить всех нас и скрыться?

– Если придется, – прорычала Мэри.

– Я крайне сожалею, что она стоит на своем, – посетовала Лилли и, схватив Мэри за ноги, повалила ее на пол. Пистолет выстрелил, но, к счастью, никто не пострадал, пуля застряла в стене. Хотя пистолет скорее всего был однозарядным, Лилли схватилась с женщиной, пытаясь выбить оружие у нее из рук. Но Ребекка не смогла стать свидетельницей отчаянной храбрости матери. Она уставилась на Руперта, появившегося в дверях. Увидев, что происходит, он поспешил к катавшимся по полу женщинам.

Он здесь! Ребекка не сомневалась, что он не приедет, но Руперт… вот он и… что было бы, появись он минутой раньше?

Она побледнела при мысли о том, что он вошел бы в комнату, когда Мэри целилась в нее из пистолета. Несчастная обезумевшая женщина скорее всего выстрелила бы и убила его!

Уже через несколько секунд Руперт сумел благополучно отнять пистолет у Мэри и помогал обеим женщинам подняться. Мэри истерически рыдала. Кое-кто из слуг, услышав выстрел, прибежал на помощь, и Руперт велел лакею отвести Мэри в другую комнату и охранять, пока не прибудет местный судья.

Лилли, отряхивая юбки, сухо сказала:

– Немного поздновато, Сент-Джон, не находите?

Руперт широко улыбнулся:

– Похоже, у вас и без меня все в порядке. Весьма впечатляюще, Лилли. Подумать только, я действительно думал, что вы блефовали, оставив мне ту записку! Теперь я не так в этом уверен.

Несмотря на его шутливый тон, Лилли покраснела. Ребекка вскинула брови:

– Какая записка?

– Я всего лишь предупредила его о неприятных последствиях, если он не даст тебе спокойно жить.

Ребекка тоже залилась краской, зная, насколько откровенной может быть матушка. Возможно, она даже пригрозила зятю.

– Но ты все равно приехал?

– Ты действительно считала, что я останусь в Лондоне?

Поскольку она считала именно так, то вместо ответа плотно сжала губы.

– Это я во всем виноват, – неожиданно признался Руперт. – И поскольку теперь я человек семейный, я несу ответственность за твою безопасность и спокойствие. За твою жизнь. – Он помолчал. – Подумать только, не помогло даже, что мой человек наблюдал за домом. Но полагаю, его можно простить за то, что он не посчитал Мэри Пирсон серьезной угрозой.

– Я знала о твоем человеке, – ответила Ребекка. – Увидела сегодня в саду, где он скрывался за кустами. И отнесла ему печенье.

– Правда? – рассмеялся Руперт. – Как, должно быть, смутился бедняга! Но это скорее всего был шпион моей матери! Мой наверняка спрятался бы получше.

Глава 55

К тому времени как они ответили на вопросы полицейского судьи и Мэри Пирсон увели, наступил вечер. Все это время Лилли старалась не разговаривать с Рупертом, но, когда все разошлись, спросила:

– Готовы объяснить, что вы здесь делаете?

– Разумеется, – ответил он. – Вашей дочери.

Ребекка не успела оглянуться, как он подхватил ее на руки и унес из комнаты.

– Минуту! – запротестовала Лилли.

Но Руперт не остановился. Мало того, он почти взбежал по лестнице на второй этаж.

– Она может пойти за нами! – остерегла Ребекка.

– О нет. Ни за что, – отмахнулся он с типично мужской самоуверенностью. – Полагаю, придется открывать каждую дверь, чтобы определить, где твоя комната. Помнишь? Точно так же, как ты делала в моем доме.

– Можешь просто спросить, – посоветовала она.

– И ты мне скажешь?

– Почему бы не открыть эту? – Она кивком показала на дверь, перед которой стоял Руперт.

Он вошел в комнату. Флора успела расстелить постель и оставила тускло горевшую лампу. Руперт бросил взгляд на кровать, стоявшую у стены, поставил жену на ноги, а сам подошел ближе и задвинул кровать в угол. Ребекка принялась хохотать. Почему это ее не удивляет?

Но тут он вернулся, снова поднял ее на руки и осторожно опустил на постель, прежде чем лечь рядом и украсть ее рассудок лихорадочным поцелуем. Она обвила руками его шею и забыла обо всем. Если он и намеревался что-то объяснить, ей совершенно не хотелось слушать. Как всегда, когда он близко. Даже если она в бешенстве, ярость мгновенно тает, стоит ему коснуться ее губ своими.

После особенно пылкого поцелуя он попросил:

– Пожалуйста… ты сможешь меня простить?

– За что?

– За то, что был проклятым ослом. Злодеем. За то, что сомневался в тебе. За то…

– Подожди. – Ребекка приподнялась на локте. – Хочешь сказать, что теперь веришь в мою беременность? И смотри на меня, прежде чем отвечать, тем более что пока у меня нет никаких доказательств. – Она провела рукой по плоскому животу.

– Верю ли тебе на слово? Абсолютно.

– Почему?

– Потому что я тебя люблю.

Ребекка затаила дыхание. Всмотрелась в глаза Руперта. И увидела в них столько нежности, что на глазах у нее выступили слезы.

– Ты действительно любишь меня, – выдохнула она.

– Знаешь, я долго противился собственным чувствам. Любовь к тебе означает совершенно новый образ жизни для меня. Честно говоря, я думал, что не готов к таким разительным переменам. В этом вся моя беда. Я слишком много размышлял, находил для себя извинения и полностью игнорировал тот факт, что все уже свершилось. Ты навсегда в моем сердце, и бороться с этим бесполезно.

– И подумал, что, если прогонишь меня, излечишься от любви?

– Я не пытался прогнать тебя, Бекка. И даже не понял, почему ты уехала.

– Ты снова вел себя как повеса. Искушал меня. Хотя не намеревался… Теперь я понимаю. – Она побагровела от смущения. – Ты не притворялся!

Он усмехнулся и прижал ее к себе.

– Ты самая восхитительная и несносная женщина, которую я когда-либо знал, но я люблю тебя и за это. Да, я пытался показать, как люблю тебя, в манере типичного повесы, не говоря вслух тех слов, которые меня пугали. Поэтому я собираюсь показать, как сильно хочу тебя.

Он нежно погладил ее по щеке, прежде чем снова поцеловать. Но поцелуй был исполнен не желания, а чего-то большего. Гораздо, гораздо большего…

Потом он коснулся губами ее живота и осторожно положил на него голову. Слезы нежности снова выступили на глазах Ребекки. Боже, как она его любит!

И он действительно показал жене всю глубину своих чувств, осторожно раздевая ее. Обнимая чувственным, исполненным глубоких переживаний взглядом. Он так бережен с ней… наверное, из-за ее состояния! Она наслаждалась его неспешными ласками, хотя знала, что долго это не продлится: слишком сильно он ее желал. Но его самообладание изумляло ее! Правда, Ребекка понимала, что Руперт делает это ради нее. Медленно сняв с нее одежду, он буквально сорвал с себя фрак и брюки.

Оставшись обнаженной, она растянулась на постели, и он снова принялся ласкать ее всю, до кончиков пальцев. Каждый дюйм бархатистой кожи. И на мгновение раскрыл створки ее лона, прежде чем сжать груди и наклониться над ней, осыпая поцелуями. Его шелковистые волосы щекотали ее ставшее невероятно чувствительным тело, и она замирала от желания.

– Значит, я искушал тебя, – прошептал он, прежде чем прикусить сосок.

Ребекка, застонав, выгнулась.

Искушал. И снова искушает. И всегда будет искушать.

Она с трудом подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Рупертом, который смотрел на нее, продолжая ласкать нежный холмик. И тут Ребекка поняла, что он не шутит. Что не уверен в ее чувствах.

– Ты не можешь представить, как сильно, – пробормотала она.

– В таком случае у тебя немалая сила воли, любовь моя. Я уже подумал, что разучился покорять женщин.

– Вряд ли это возможно, – выдохнула она и, вцепившись в его волосы, впилась губами в губы.

Голова у нее кружилась. Она хотела его! Хотела немедленно и сейчас! Но он продолжал воспламенять ее чувства. Ребекка едва не потеряла сознание, когда его палец проник внутрь. Волны наслаждения омывали ее и, наверное, перенесли бы через край… если бы она позволила.

Но Ребекка вспомнила о силе воли, которую только что хвалил Руперт, и прошептала ему в губы:

– Нет.

– Да.

– Нет, я хочу, чтобы ты взял меня.

Руперт застонал и так быстро повиновался, что у нее едва хватило времени обхватить его руками, прежде чем он одним движением скользнул в нее. О Боже, его жар, его мощь, его нежность! На этот раз она, не сопротивляясь, отдалась сладостному наслаждению, которое продолжалось и продолжалось и все еще пульсировало внутри, когда он изливался в нее.

Она еще крепче прижала его к себе. Своего злодея. Своего повесу. Своего мужа.

Ей показалось, что он пробормотал: «В любой час, в любую минуту, только попроси, и я твой», – и она мечтательно улыбнулась, но все же была слишком поглощена их взаимными ласками, чтобы ответить на столь неожиданное признание.

Он отодвинулся, чтобы не давить на нее всей тяжестью, но закинул ногу на ее бедра, положил руку на грудь и осыпал шею легкими поцелуями.

– Значит, это не мое воображение играет со мной злую шутку? Ты тоже любишь меня? – спросил он вдруг.

Ребекка плавала в таком блаженном тумане, что не сразу поняла смысл вопроса и откинула голову, чтобы лучше видеть его лицо. Неужели ему не терпелось спросить это сейчас? Но он выглядел столь убежденным в ответе, что она поспешно приняла суровый вид.

– По-моему, ты не заслуживаешь моих признаний.

– Ты права, – согласился он, хотя на самом деле вовсе не был с ней согласен и излучал уверенность в себе.

Поэтому она добавила:

– Может, попытаться убедить тебя, что я влюблена исключительно в твое прекрасное лицо? Да, пожалуй, так и следует сделать.

– Господи, только не это! – воскликнул он, но тут же вздохнул: – Ладно, согласен, придется вытерпеть и это. Но знай, что ты единственная женщина, которой я это позволю. И пожалуйста, чтобы это было в последний раз. Я не прекрасен, Бекка. Только женщины прекрасны.

– Напротив, – нежно пропела она. – Ангелы тоже.

Руперт снова застонал и подмял ее под себя.

– Я и не ангел. У ангелов не появляются столь плотские мысли, – прошептал он и завладел ее губами.

Все мысли мгновенно вылетели у нее из головы. Потому что она впервые узнала, что это такое – любить мужчину беспрепятственно, беззаветно, зная, что отныне между ними нет ни вражды, ни недомолвок, что отныне можно свободно выражать свои чувства, что любовь владеет их мыслями и сердцами, наполняя обоих безграничным счастьем.

Позже, немного отдышавшись, она призналась:

– Господи, в жизни не думала, что буду рада иметь в мужьях злодея, а не ангела. Но полагаю, это прекрасно… пока ты остаешься моим злодеем.

Примечания

1

Saint – святой (англ.).


на главную | моя полка | | Мой злодей |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 20
Средний рейтинг 3.7 из 5



Оцените эту книгу