Книга: Идеальный мужчина



Идеальный мужчина

Шеридон СМАЙТ

ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖЧИНА

С любовью посвящается памяти Энн Юбэнкс — супруги, матери, бабушки и друга.

Глава 1

— Похоже, у вас в Квиксилвере не все благополучно.

Алекс Брэдшоу радостно встрепенулся, услышав голос своей секретарши. Он был благодарен за вмешательство — за любое вмешательство, даже если сообщение не предвещало ничего хорошего. Судя по тому, как у него помутилось в глазах, вот-вот должен был начаться очередной приступ той загадочной несносной мигрени, которая не давала ему покоя на протяжении последних трех месяцев.

Упрямо пытаясь не обращать внимания на головную боль, он пробасил, копируя голос персонажа любимого детективного сериала миссис Глории Колтрейн:

— Надеюсь, на сей раз вы не преувеличиваете, мисс Китти?

— Ни в коем случае. Я всегда считала мисс Китти круглой дурой, напрасно исковеркавшей себе жизнь ради какого-то Мэтта Диллона! Он так никогда на ней и не женится!

Алекс криво улыбнулся, с трудом фокусируя взгляд на том, что принесла ему секретарша: лист бумаги, стакан с водой и две таблетки. И как только она угадала? Как ей вообще удается опережать события? Он кинул таблетки в рот и запил их водой, посматривая на Глорию поверх стакана. Потом Алекс протянул руку за факсом, но в ответ услышал:

— Хотите, я перескажу содержание?

— Вы уже успели его прочесть?

— А как же? — снисходительно отвечала миссис Колтрейн. — Это входит в обязанности секретаря. Кроме того, не забывайте, что сказал врач! От излишней нагрузки ваши мигрени только усилятся.

Алекс откинул голову на спинку кресла, осторожно массируя виски. Будь на месте Глории кто-то другой, он бы потребовал немедленно отдать ему факс. Но на этот раз он лишь буркнул:

— Я слушаю.

— Ну, в общем, они поспешили уволить Дейзи до того, как она поднимет шум.

— Что еще за Дейзи?

— Она была секретарем управляющего вашей фабрикой в Квиксилвере. — Глория не скрывала, что возмущена столь бесцеремонным обращением с неведомой Алексу Дейзи. — Время от времени я общалась с ней по телефону — очень милая пожилая леди. Она проработала на фабрике целых двадцать лет. И вдруг ее без предупреждения выпихнули на пенсию. Неудивительно, что она чувствует себя обиженной.

— Еще бы, — сухо откликнулся Алекс. — Из-за этого она и решила поднять шум?

— Вряд ли. — Глория выразительно щелкнула ногтем по бумаге. — Скорее всего Дейзи наткнулась на «крысиную нору», в которой окопались контролеры, проверяющие продукцию.

Алекс все сильнее жалел о том, что вообще явился сегодня в офис. Ведь это был первый день его трехнедельного отпуска, взятого по настоятельной рекомендации врача. Вдвоем с отцом они сумели уговорить Алекса хотя бы ненадолго дать себе передышку.

Он со слабой улыбкой посмотрел на секретаршу: достойная дама больше всего на свете любила напускать на себя загадочный и мрачный вид.

— Она обвиняет их в чем-то конкретном?

— В растрате.

Это заставило Алекса насторожиться. Расслабленной позы как не бывало. Фабрика в Квиксилвере приносила немалую прибыль, обеспечивая практически все графство высококачественными презервативами. Именно это побудило обоих Брэдшоу, отца и сына, приобрести ее около года назад. Единственным недостатком являлось то, что фабрика располагалась в окрестностях небольшого городка где-то на севере Оклахомы, то есть за многие сотни миль от главного офиса «Брэдшоу корпорейшн», находившегося в городе Амарилло, штат Техас.

— Мы уже посылали туда инспектора?

— Нет. Это запланировано на будущий месяц.

— Приготовьте мне личные дела всех контролеров и управляющего — как бишь его зовут?

— Кайл Лотес. Я уже все подготовила. — При виде его растерянности Глория торжествующе ухмыльнулась. — Вы напрасно удивляетесь. За десять лет я практически научилась читать ваши мысли, юноша!

— Остается надеяться, что ваш муж не наделен таким талантом, миссис Колтрейн. — Алексу удалось даже улыбнуться и лукаво подмигнуть.

— Ах вы, негодник! — Глория залилась краской. Просто поразительно, как эта седеющая особа, вырастившая шестерых детей, до сих пор сохранила способность краснеть, как девочка, в ответ на любую невинную шутку. Алекс давно пришел к выводу, что его секретарша принадлежит к редкой, вымирающей породе людей, о чем. приходилось лишь сожалеть, и старался при всяком удобном случае напомнить об этом ее мужу.

* * *

Он со вздохом зажмурился, ожидая, пока подействуют таблетки, и думая, есть ли в этом Квиксилвере хотя бы приличный отель. Судя по всему, ему предстояло сделать изрядный крюк по дороге в Хот-Спрингс, штат Арканзас. Именно там ему было рекомендовано провести свой отпуск. Алекс улыбнулся, вспомнив разговор с врачом: тот очень надеялся, что молодой Брэдшоу найдет в этом курортном местечке сговорчивую дамочку, с которой можно будет пуститься во все тяжкие. «Алекс, мальчик мой, вам непременно нужно расслабиться. Без секса тут не обойтись!»

— Алекс?

Он открыл глаза, захваченный врасплох тревожным восклицанием Глории. Оказывается, она все еще не ушла, хотя стояла уже на пороге.

— Вы ведь не собираетесь тащиться туда сами? Черт бы побрал эту ее догадливость!

— Именно так я и собираюсь поступить! А что?

— Крысы бывают чрезвычайно опасны, если их загнать в угол. Постарайтесь об этом не забывать!

— Вы смотрите слишком много детективов. — Алекс с трудом удержался от улыбки. Но Глории явно было не до шуток.

— Возможно, вы правы. А может быть, и нет. Обещайте хотя бы быть осторожным и звонить мне при каждом удобном случае!

— Давайте договоримся так: если вы ничего не скажете родне о неожиданном изменении моего маршрута, я клянусь звонить вам ежедневно!

— Согласна. — Глория заботливо опустила жалюзи на окнах и покинула кабинет.

Если бы она знала, что точно такие же обещания Алексу пришлось давать отцу, матери, дедушке, тете Джойс и личному врачу! И когда только эта компания поймет, что имеет дело со взрослым человеком? Не дай Бог, если он хоть на час окажется без телефона под рукой! Алекс усмехнулся. Его родня не постесняется поднять на ноги Национальную гвардию с танками и вертолетами, а его фото с надписью «пропал без вести» украсит все молочные пакеты. С того дня, как врач поставил ему диагноз «мигрень», и дома, и на работе с ним обращаются как со стеклянным. Естественно, что от излишней заботы и ненужной суеты головные боли только участились и стали сильнее.

Слава Богу — завтра он уезжает!

В интеркоме заскрипел голос Глории, вызвав новую вспышку головной боли. Алекс машинально нажал клавишу.

—…И не забудьте привезти мне сувенир! — напомнила она.

Алекс злорадно ухмыльнулся. Секретарша изводила его своими шуточками с того самого дня, как он купил фабрику презервативов, и теперь сама подставилась под удар!

— Ах, сувенир? — промурлыкал он. — Ну конечно, я прихвачу по дешевке целую коробку презервативов!

— Это совсем не смешно, мистер! Я имела в виду сувенир из Хот-Спрингса!

Вместо того чтобы расхохотаться, Алекс застонал от боли.

* * *

— Ты беременна!..

Брук Уэлш грозно воззрилась на свою заплаканную младшую сестру.

— Ты беременна! — От праведного гнева перехватило горло, и вместо обличающего восклицания из него вырвался какой-то сдавленный писк. — А я даже не знала, что у тебя был парень!

Брук застыла посреди комнаты, а Ди лепетала что-то невнятное, уткнувшись лицом в матрас:

— Об этом никто не должен был знать, потому что он… потому что он помолвлен с другой!.. — Конец фразы превратился в едва различимый шепот.

Но увы — Брук отлично все расслышала. Что, естественно, не прибавило ей радости. Она машинально протянула руку к лампе на ночном столике возле кровати. «Не смей! — мысленно одернула себя Брук. — Не вздумай швыряться лампой!» Она зажмурилась и глубоко вздохнула, представив себе стопку дешевых потрескавшихся тарелок в шкафчике над микроволновкой. Эти тарелки Брук нарочно купила на распродаже — чтобы не жалко было разбить. Но сначала лучше представить, как она их бьет, — может, этого будет довольно? Иногда это помогало. Иногда нет.

Итак, она мысленно взяла из стопки верхнюю тарелку и со всего размаху швырнула ее в раковину. Тарелка с грохотом разлетелась на множество осколков, отчего, кажется, полегчало. Звук, отдавшийся в ушах, настолько пришелся Брук по сердцу, что она поспешила запустить в раковину еще одну тарелку, потом еще…

— Брук! Ты что, опять колотишь тарелки?

Голос Ди помог стряхнуть охватившее ее оцепенение. Она неохотно открыла глаза.

— Почему же он стал встречаться с тобой, если обручен с другой? — Это был вполне резонный вопрос, и Брук от души надеялась, что Ди хватило ума задать его этому двуличному сукину сы…

— Потому что она богата! — Ди подняла голову и откинула с лица спутанные волосы золотисто-медового цвета, так что стали видны по-детски распахнутые огромные голубые глаза. Ее носик покраснел от слез, а макияж расплылся, как акварель под дождем, — и все равно она оставалась настоящей красавицей.

Беременной красавицей! Брук сдавленно охнула, осознавая, что это значит. Братья наверняка не станут церемониться — возьмут да и прикончат проклятого ублюдка, конечно, если успеют добраться до него прежде нее. Слава Богу, что они живут не в городе!

— А что он тебе сказал, когда узнал?

— Я… я не могла до него дозвониться и оставила сообщение на автоответчике. Он не подходит к телефону! — всхлипнула Ди.

Ее бессовестно, безответственно мечтательный тон вызвал у Брук бешеное желание как следует встряхнуть сестру.

— Ты бы только посмотрела на него, Брук! Я никогда в жизни не видала такого красивого парня! Представляешь, я млею от одного только его голоса. А когда мы вместе, мне кажется, что я лучше всех женщин на свете, — вот он какой!

Мерзавец, подонок! Любой мужик, из-за которого ее Ди способна лепетать подобную чушь в стиле трехгрошовой мыльной оперы, мог вызвать у Брук лишь отвращение и ненависть. Ее передернуло, когда она поглядела в затуманенные мечтательной дымкой доверчивые глаза младшей сестры. Да, похоже, Ди увязла не на шутку. Гораздо глубже, чем сама Брук, связавшись с этим болтливым недоноском Кайлом.

— И где вас угораздило познакомиться? — сердито осведомилась она, подавляя желание снова потянуться к лампе. Ей пришлось сделать несколько глубоких размеренных вдохов и выдохов. Это не помогло: по-прежнему хотелось рвать и метать, и не только в воображении. Пожалуй, придется пожертвовать тарелками, хотя потом она пожалеет об этом. Они с сестрой и так едва сводили концы с концами, а теперь еще не оправдались ее надежды на присвоение очередного разряда контролера и продвижение по службе.

— Мы познакомились в колледже. Он пришел, чтобы сделать материал для газеты…

— Так он еще и репортер?! — От ужаса у Брук снова перехватило горло. Уж кто-кто, а Ди отлично знала се отношение к этой братии и всегда твердила, что полностью его разделяет! В тот день, когда не стало их родителей, они узнали жуткую новость не от сдержанного блюстителя закона, а от бесстыжего назойливого репортера, откровенно гнавшегося за сенсацией. С той поры Брук делалось тошно от одного упоминания о журналистах. И сегодня она получила еще один веский повод быть ими недовольной.

— Ну что ж, во всяком случае, это не должно отразиться на твоей учебе — даже не думай ее бросать. Сейчас мало кого удивишь ранней беременностью. И скажи мне, Ди, ради всего святого, почему вы не воспользовались презервативом? Ведь их делают не где-нибудь, а на моей родной фабрике. Если уж на то пошло… — Она резко выдвинула ящик ночного столика и выгребла из него пригоршню ярких глянцевых пакетиков. — Вот, на любой вкус и размер! Тут есть даже с этими дурацкими пипками на конце!

— Я не глупее тебя, Брук! — Ди покраснела от смущения и обиды. — Конечно, мы пользовались презервативом. Но он… не сработал.

— Не сработал?! — Брук, не скрывая недоверия, швырнула упаковки обратно и с грохотом задвинула ящик. Злополучная лампа, на которую она покушалась на протяжении последней четверти часа, от толчка угрожающе накренилась. Брук, раздраженно зашипев, водворила ее на место. Если уж проклятой штуковине суждено быть разбитой, то пусть погибнет от ее руки, а не сама по себе! — Презервативы «Надежный друг» — самое безопасное и проверенное средство…

— Я тоже слышала вашу рекламу! — взорвалась Ди. — Почему ты мне не веришь? Эта проклятая резинка взяла и лопнула, честное слово!

Все, это было выше ее сил! Брук решительным шагом направилась на кухню. Там она достала с полки тарелку и со всего размаху швырнула ее в раковину. Слегка оглушенная душеспасительным грохотом несчастного фарфора, она вернулась в спальню.

— Ты не обязана взваливать на себя всю ответственность. Мы заставим его расплатиться с тобой сполна!

Ди выпрямилась, не вставая с кровати, и снова напомнила старшей сестре испуганную растерянную малышку, какой была когда-то. И хотя малышка уже стала женщиной двадцати лет от роду, это не помогло ей уберечься от наглого совратителя по имени Клифф. Сколько раз братья повторяли Брук, что ей давно пора заняться своей личной жизнью. Может, они были правы? Возможно, Ди так медленно взрослеет из-за ее постоянной опеки? Когда они осиротели, сестренка была всего лишь растерянным четырнадцатилетним подростком…

И за эти годы Брук успела свыкнуться с мыслью, что за Ди нужен глаз да глаз…

— Что ты собираешься делать? — спросила Ди.

— Я намерена ему позвонить.

— Вряд ли он станет с тобой разговаривать.

— Еще как станет! — зловеще произнесла Брук, обдумывая новую идею. — Он примчится ко мне быстрее ветра — и уж тут пусть пеняет на себя!

— Что ты задумала? — теперь в голосе Ди звучала тревога — Ты же не станешь… не станешь его обижать? Ведь он отец этого ребенка!

— Ди, — оскорбилась Брук, — я бью только тарелки, а не людские головы! Я никогда в жизни и мухи не обидела! — Выразительно окинув взглядом свою миниатюрную фигурку, она добавила с досадливой гримасой: — Вряд ли я смогу сцепиться с ним врукопашную, даже если очень захочу!

— Тут дело не в росте! Я же слышала, что о тебе говорят сослуживцы. На фабрике многие тебя боятся.

— Конечно, ведь я контролер, — пожала плечами Брук. — Они боятся вовсе не меня, а неприятностей, которые я могу им доставить. — Это же надо додуматься до такого! Выставить ее каким-то пугалом! — Собирайся! Мы отправляемся на уикэнд на озеро. — В ответ на полный недоумения взгляд младшей сестры она добавила еще более зловеще: — И прихватим с собой Клиффа!

— Он не поедет! — Похоже, Ди собиралась снова удариться в истерику.

— Поедет, никуда не денется! — Брук гордо удалилась на кухню, чтобы обозреть учиненный ею разгром: — Пусть только попробует отказаться!

Четырьмя часами позже Брук подъехала к кафе «Обед у Тревы» и припарковалась на небольшой стоянке. Перед этим она оставила Клиффу сообщение на автоответчике, в котором назначала ему встречу. Мистер Скорострел непременно должен был проглотить наживку. Брук была почти уверена в том, что ее уловка удастся. Какой репортер откажется от той невероятной истории, которую она, вдохновленная отчаянием, успела сочинить? Майор Циммерман, счастливый муж и примерный семьянин, никогда в жизни не вступил бы в порочную связь с выпускником местной школы, а тот вряд ли бы поменял сексуальную ориентацию в шестнадцать лет. Все было ложью от начала и до конца, но ведь эта ложь сочинялась во благо, — да и кто об этом узнает?

Брук раздраженно скривилась. Ложь остается ложью — и никакие оправдания не избавят ее от угрызений совести. Только бы это сработало…

Высокая стеклянная дверь отворилась. Брук встрепенулась, разглядывая мужчину, покидавшего кафе. Он ненадолго задержался на крыльце, огляделся и решительно двинулся в ее сторону. Брук с облегчением перевела дух.

Этот тип оказался старше, чем она рассчитывала, и ничем не напоминал неряшливого грязного писаку, каким она его себе представляла. Но вовсе не был и неописуемым красавцем, как представляла его Ди. Все оказалось иначе. Он мог бы соответствовать фантазиям любой женщины, хоть раз в жизни пытавшейся представить, как должен выглядеть идеальный мужчина. И вел себя так, будто отлично это понимал.

Волевой квадратный подбородок с легкой тенью отросшей за день щетины немного выдвинулся вперед, пока его обладатель щурился, привыкая к яркому солнцу. Даже отсюда с расстояния в добрых двадцать ярдов, можно было различить, какие густые и темные у него ресницы. Чуть длинноватые черные волнистые волосы растрепались и выглядели весьма сексуально на фоне ворота зеленой спортивной рубашки. Высоко закатанные рукава обнажали густую темную поросль на руках, воображение подсказывало, что такие же курчавые волосы наверняка покрывали его грудь и соблазнительно спускались узкой полосой вниз, под пояс, к самому…

Она так и прикипела взглядом к подтянутым мускулистым бедрам. Тесные джинсы сидели на нем как влитые и вполне откровенно обтягивали то, что так выразительно бугрилось у него в паху. Брук стоило немалого труда оторваться от созерцания его мужских достоинств и снова посмотреть на его лицо. Такой высокий и стройный — просто потрясающий мужик!



Она совсем приуныла. Этот хищник запросто мог слопать Ди и не поперхнуться. Судя по его сытой и наглой роже, он был из породы проходимцев, привыкших получать все, что пожелают, и именно в том виде, в каком пожелают, заставляя женщин обмирать от восторга. — Ох, Ди, — хрипло прошептала она, дивясь тому, как пересохло в горле. — И угораздило же тебя вляпаться! Чтобы устоять перед этим типом, нужно быть либо слепой, либо совсем уж упертой монахиней!

Сама Брук тоже была отнюдь не каменной, однако старательно подогреваемый праведный гнев должен был защитить ее от обаяния гнусного сердцееда. Она не сомневалась, что ярость поможет удержать в узде разгоревшееся либидо и сохранить ясное и трезвое мышление.

Брук глубоко вздохнула, постаралась позабыть о том, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, и протянула руку за верным Хьюго, лежавшим на соседнем сиденье. Пальцы привычно обхватили гладкое пластиковое основание модели мужского члена, используемой на фабрике для контроля за качеством продукции. Она от души надеялась, что оттопыренный карман ее куртки наведет собеседника на мысль об оружии.

Пришла пора просветить Клиффа по поводу того, что сколько бы веревочке ни виться — все равно придет конец.

Глава 2

Покинув приятную прохладу кафе с кондиционерами и оказавшись под жарким июньским солнцем, Алекс расслабленно подумал о том, что Квиксилвер, похоже, вполне приветливый и уютный городок, да и кормят здесь весьма недурно. Если даже за время его вынужденного пребывания здесь больше не случится ничего приятного, он по крайней мере увезет с собой рецепт вкуснейшего в мире кобблера [1] с персиками.

С довольной улыбкой Алекс похлопал себя по нагрудному карману, проверяя, не забыл ли рецепт. Хозяйка кафе — весьма энергичная особа, чем-то напомнившая ему Глорию, — клялась и божилась, что нет ничего проще, чем приготовить по ее рецепту этот напиток. Алекс, в свою очередь, не пожалел для нее двадцати долларов чаевых.

Да… не всякий город может похвастаться таким дружелюбием и гостеприимством…

— Видишь вон там, на стоянке, темно-синий «пинто»? Топай туда потихонечку-полегонечку и садись за руль!

Тихий угрожающий голос, вдруг раздавшийся за спиной, застал Алекса врасплох. Вдобавок в поясницу больно ткнулось что-то твердое, мигом отбив желание оглянуться, чтобы рассмотреть неведомую налетчицу.

— И без глупостей, понятно, мальчик-колокольчик? Не думай, что у меня в кармане отвертка!

Когда прошел первый шок, Алекс первым делом предположил, что стал жертвой чьей-то глупой шутки. Чтобы кому-то взбрело в голову устроить настоящий грабеж вот так, среди бела дня, на стоянке возле кафе, где полно народу? Нет уж, увольте! Наверняка это розыгрыш!

Но ни его отец, ни дед не могли похвастаться слишком развитым чувством юмора. Вряд ли кто-то из них приложил к этому руку. В клане Брэдшоу не разбазаривали время на подобные глупости.

А следом, как по заказу, вспомнилось загадочное предупреждение Глории насчет крыс, загнанных в угол. Неужели кто-то на фабрике уже пронюхал о том, что Алекс приехал в город? Не проявил ли он излишней беспечности?

— Что, прискакал сюда в надежде раскопать сенсацию, верно? — журчал за спиной злорадный голос, пока они медленно пересекали автомобильную стоянку, приближаясь к старому ободранному «пинто». Все это время дуло невидимого оружия упиралось ему в поясницу. — Ну погоди, ты у меня получишь сенсацию — мало не покажется! И попробуй только дернуться!

Тут Алексу удалось наконец разглядеть неведомую разбойницу, потянувшуюся к дверце машины, — и всякая мысль о серьезной угрозе показалась попросту смешной.

Она оказалась не просто миниатюрной — невероятно маленькой! Ее макушка едва достигала его плеча.

Вряд ли такая пигалица способна справиться даже с мухой!

— Ты не смотри, что я ростом не вышла! — Незнакомка резко откинула со лба коротко стриженные медно-рыжие волосы. Алекс успел рассмотреть пылавшие яростью огромные глаза цвета дорогого виски. — Этой штукой я умею пользоваться не хуже любого верзилы! — И она выразительно похлопала себя по карману.

Черт побери, очертания слишком напоминали ствол револьвера!

От неожиданности Алекс даже остановился, но тут же решил, что в его положении лучше вести себя спокойно. Сначала необходимо выяснить, что на уме у этой особы.

— Если вы собираетесь меня ограбить, — осторожно начал он, — то на всякий случай сообщаю, что мои кредитные карточки остались в портфеле, а портфель — в номере гостиницы!

— Нет, мальчик-колокольчик, я не собираюсь тебя грабить! — Она смерила его презрительным взором и с брезгливой гримасой уставилась на сапоги. — Мне пока ни к чему спускать с тебя шкуру, хотя ты, я смотрю, не постеснялся спустить ее с какой-то несчастной ящерицы!

— Со змеи.

— Чего? — опешила она.

— Не с ящерицы, а со змеи. Это сапоги из кожи гремучей змеи.

— Ну что ж, в таком случае мне остается выразить соболезнование той бедняжке, которой пришлось ради тебя расстаться со своей кожей! — язвительно произнесла она. — А теперь марш в машину!

Кое-как скорчившись и подогнув ноги, Алекс втиснулся внутрь. Его левое колено застряло между рулевым колесом и обшивкой боковой двери… если на этой двери вообще когда-то была обшивка. Вместо нее перед его растерянным взором предстали разнообразные останки загадочных механизмов. Правда, Алекс не обнаружил ничего, напоминающего дверную защелку. Стало быть, нечего и надеяться распахнуть дверь и выскочить из машины, пока его похитительница будет занимать соседнее место. Стараясь успокоиться, он положил руки на колени и стал ждать, когда юная леди устроится на пассажирском сиденье. При этом он не преминул заметить, что ей-то не пришлось складываться в три погибели!

Без сомнения, Глория сочла бы его помешанным, но Алекс до сих пор был не столько напуган, сколько заинтригован. Отчаянная решимость, с которой эта дамочка стремилась к какой-то неведомой ему цели, буквально околдовала Брэдшоу. Когда она захлопывала за собой дверцу машины, он успел заметить, как нервно дрожит ее рука. Значит, внешние бравада и уверенность — напускные, и ей эта игра дается совсем нелегко.

— Заводи машину и трогай, — приказала она.

Алекс послушно повернул ключ в замке зажигания. Наверняка придется немало повозиться, прежде чем эта колымага тронется с места, обреченно подумал он и что было сил нажал на педаль газа. Машина с ревом рванулась вперед, так, что из-под колес полетела галька. Незнакомка ахнула и испуганно покосилась на боковой карман куртки.

Алекс едва успел отвернуться, пряча улыбку. Он не хотел дразнить гусей, хотя с каждой минутой все больше убеждался в том, что похищение людей отнюдь не является профессией этой забавной особы. Его беспокоило только, как бы она в запарке не нажала ненароком на курок и не подстрелила невзначай их обоих.

Кстати…

— Могу я поинтересоваться, куда мы едем?

— Интересуйся, сколько влезет, — это еще не значит, что я стану тебе отвечать! — Ее испепеляющий взгляд совершенно сбил Алекса с толку. — Скоро сам узнаешь! А пока крути баранку!

Внезапно их машину грубо подрезал черный пикап. Алекс едва успел ударить по тормозам и вывернуть руль, чудом избежав столкновения. Однако потрясла его не столько возможность аварии, сколько ее возмущенный вопль, раздавшийся над самым ухом:

— Кретин! — Незнакомка со всего маху ударила кулаком по рулю, намереваясь погудеть вслед беспардонному пикапу. Но вместо оглушительного сигнала раздалось какое-то невнятное кряканье умирающего от истощения гуся, что совершенно не удивило Алекса. Напротив, его удивило то, что сигнал вообще еще работал.

На этот раз он не стал прятать улыбку.

— По-твоему, это смешно? — прорычала дама и решительно наступила на его ногу, стоявшую на педали газа. «Пинто» полетел по дороге со скоростью света. Алекс не переставал дивиться, откуда у этакой развалюхи столько прыти. Он дождался, пока его ногу оставят в покое, и невозмутимо заметил:

— Вам не кажется, что вы довольно агрессивно ведете себя на дороге? Может, вам стоило бы обратиться к психотерапевту?

Ответный взгляд мог бы запросто испепелить Алекса. Удивительно, сколько пламени может таиться в этих глазах! Он не спеша прошелся взглядом по ее ладной фигурке и почувствовал, как кровь приливает к паху от некстати проснувшегося желания.

— Можете поверить мне на слово: с этими ребятами только заработаешь себе инфаркт, и… хватит пялиться на мои ноги! — Она машинально одернула узкую мини-юбку и снова схватилась за карман.

Конечно, загорелые стройные ножки являли собою весьма пикантное зрелище, но Алекс решил, что жизнь дороже, и отвернулся.

— Простите, ничего не мог с собой поделать!

— Пожалуй, стоит остановить машину и пристрелить тебя! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Чтобы не позорил род людской!

Алекс снова растерялся. Она явно имела в виду что-то конкретное. Но вот что?

— Ты собрался раскопать сенсацию? Что ж, я тебе устрою сенсацию! И не надейся, мистер Скорострел, что это сойдет тебе с рук! Ни за что! Тебе придется разделить последствия вашего маленького приключения, понял? Я заставлю тебя расплатиться, и ты будешь платить — столько, сколько потребуется! По крайней мере не меньше восемнадцати лет! А то и больше — если зайдет речь о колледже! Вот оно что! Это вовсе не простое ограбление! Его угораздило попасть в лапы к сумасшедшей, какой-то маньячке, если не к законченной психопатке, а стало быть, дело гораздо серьезнее! Следовало подумать об этом вместо того, чтобы любоваться пламенными очами и загорелыми ножками! Деликатно прокашлявшись, он спросил как можно более небрежно:

— Вас не затруднит объяснить мне, в чем все-таки дело?

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, она уставилась на спидометр. Между прочим, скорость приближалась к семидесяти милям. Интересно, куда запропастились все здешние копы? И что за гоночный двигатель спрятан под этим обшарпанным капотом?

Ее следующая реплика мигом вымела из его головы все мысли, кроме одной — вполне незатейливой и определенной.

— У нас по всему дому презервативы валяются пачками, а ты не нашел ничего лучше, как выбрать из этой кучи дырявый!

У дамочки определенно поехала крыша.

* * *

Брук чуть не лопнула от злости: он даже ухом не повел, хотя намек был более чем откровенный! И не подумал испугаться, когда она уперла Хьюго ему в спину и велела топать в машину.

Этот чертов весельчак просто не желает воспринимать ее всерьез! Наверное, то, что он обрюхатил Ди, тоже покажется ему веселой шуткой! И ему еще хватает наглости бросать голодные взгляды на ее ноги, как будто это кусок жаркого! Негодяй, законченный мерзавец! Только безнадежно аморальный тип способен обручиться с одной, сделать ребенка другой и при этом пялиться на третью! Брук начала жалеть, что не запаслась настоящим заряженным револьвером!

Она вздохнула как можно глубже, стараясь взять себя в руки. Здесь нет тарелки, чтобы разбить, так что придется обойтись простым самовнушением.

Мало-помалу гнев утих, вернулась способность мыслить логически. У нее нет настоящего револьвера, и слава Богу! Еще пристукнула бы ненароком эту нечисть. Тогда к похищению добавилось бы убийство.

При одной мысли о том, что ее план может дать осечку и парочка не придет к соглашению, Брук вздрогнула. Тогда бесстыжий проходимец подаст на нее в суд, она отправится за решетку, а Ди будет одна воспитывать ребенка… Наверное, придется уговорить Логана и Дина-младшего перебраться обратно в город, чтобы присмотреть за младшей сестрой.

— По-моему, вы меня с кем-то путаете. От этого невозмутимого заявления у Брук буквально отвисла челюсть. Ни в одном из прокручиваемых ею вариантов свидания с мистером Скорострелом не предполагалось, что ему хватит нахальства попросту отрицать свое знакомство с Ди!

Она так стиснула бедного Хьюго, что пластик жалобно хрустнул под ее пальцами. Был бы это настоящий револьвер и держи она палец на спусковом крючке, грязный развратник наверняка отдал бы сейчас Богу душу! Несмотря на все ее усилия, голос предательски звенел, чуть не срываясь на истошный визг:

— Ты хоть однажды задумывался над тем, сколько детей в наши дни растут без отца? Полагаешь, это легко — одной воспитать ребенка? Можешь мне поверить, мистер Скорострел, это чертовски сложно! Наверное, Ди говорила тебе, что я работаю контролером на фабрике и под моим началом трудятся двадцать женщин. Половина из них — матери-одиночки!

— Так вы…

— Заткнись и слушай! — Брук перевела дыхание, стараясь овладеть собой. — Эти несчастные бабы готовы на все ради своих детей. Они согласны без конца работать сверхурочно, чтобы купить им какие-нибудь модные кроссовки или заплатить за уроки в танцклассе — да мало ли на что могут понадобиться лишние деньги, — и при этом постоянно мучаются от того, что почти не бывают дома. То одна, то другая приходит на работу и буквально спит на ходу, потому что всю ночь проторчала у постели больного ребенка. Где уж тут следить за качеством продукции! В конце концов усталость и тревога берут свое, и она сама валится с ног от какой-нибудь хронической хвори.

— Но почему ей просто не взять больничный на ребенка?

Брук снова пришлось глубоко-глубоко вздохнуть. Кажется, ей все же удалось задеть его за живое! Может, и для него еще не все потеряно? Главное — держать себя в руках и не идти на поводу у собственной неприязни к этому подонку! Ведь все равно он — отец ребенка Ди!

— Потому что компания оплачивает больничный только в том случае, если он выдан на самого работника!

— Понятно…

Он надолго умолк. Брук исподтишка покосилась на собеседника и с удивлением обнаружила, что у мерзавца довольно хмурый вид. Но как он хорош собой! Час от часу не легче!

Ди тоже на него клюнула — и к чему это привело?

— А вы не пытались обращаться к управляющему? — наконец поинтересовался он.

Ну надо же, защитник нашелся! Брук наградила его недоверчиво-презрительным взглядом. Пусть не надеется заговорить ей зубы! Не на такую напали, сударь! И все же, помня о Ди, она почти что вежливо ответила:

— Да, мы обращались к нашему управляющему, Кайлу Лотесу. — Ей ужасно хотелось добавить, что Кайл еще больший проходимец, чем се собеседник, но она сдержалась. — Он заявил, что задача нового босса не в том, чтобы терять деньги, а в том, чтобы их делать.

— И этот ваш Лотес утверждает, что слышал об этом непосредственно от владельца фабрики?

— Да. — Но Брук тут же спохватилась: — Слушай, я ведь вижу, чего ты добиваешься, так что хватит ломать комедию! Не пытайся увести разговор от Ди и ребенка!

— От Ди?

— Да, от моей сестры! — взорвалась Брук. Она не верила своим ушам: он что, правда пытается изобразить невинную овечку?! Уж он-то должен отлично знать, как зовут ее сестру! Похоже, этот негодяй не просто спустил шкуру с гремучей змеи — он еще и поселился в ее логове и с успехом заменил прежнюю хозяйку!

— А вы, стало быть…

— Хватит, черт побери! Да, я — Брук Уэлш, у нас одна фамилия, и не пытайся утверждать, будто она ни разу обо мне не вспоминала! Ты наверняка обо мне слышал — в отличие от меня. Я вообще не подозревала о твоем существовании до сегодняшнего утра! Глаза бы мои на тебя не смотрели! Хуже обычного репортера может быть только такой враль, как ты!

— Позвольте, я все же хотел бы кое-что для себя уяснить. Вы считаете меня отцом ребенка вашей младшей сестры и похитили с целью заставить признать отцовство и разделить ответственность…

— Да что тут считать — я знаю, что ты отец! Ди никогда мне не врет!

— Я и не говорю, что она врет, — последовал совершенно неожиданный ответ.

— Значит, ты признаешься? — В затянувшемся молчании было слышно, как из груди Брук вырвался тяжелый вздох. — Ну?

— Скорее, я бы хотел сказать… что вы не совсем разобрались в ситуации.

— Тогда будь добр, просвети меня, бедную! — язвительно воскликнула Брук. — А пока будешь сочинять очередную небылицу, не забудь повернуть вон там налево! — И она показала на пыльную грунтовую дорогу, уходившую в сторону от главного шоссе. Сосредоточенно нахмурившись, Алекс снизил скорость и повернул.

Выросшая между колеями трава зашуршала по днищу кузова. Брук молилась, чтобы ее рыдван не подвел и не развалился на части на этих ухабах. Не хватало еще опозориться перед этим выскочкой! Брук и сама не могла понять, с чего это она вдруг стала стыдиться собственной машины? Это вполне приличная модель, а если кто не разбирается в автомобилях, ему же хуже!

— Не хотите немного развлечься? Давайте по очереди задавать друг другу вопросы. Тот, кто не придумает новый вопрос, пропускает свою очередь!

Брук настолько ошеломило это неслыханное нахальство, что она просто со всей силы ударила по тормозам. «Пинто» со скрежетом остановился. Услышав знакомый стук, Брук мысленно застонала. Из-за всех этих волнений она совсем позабыла про колпаки на колесах! Старательно нацелив Хьюго прямо в черное сердце бездушного наглеца, она процедила:



— Ты бы лучше помолчал, мальчик-колокольчик! Здесь тебе не клуб по интересам! А теперь вылезай из машины и присобачь колпак на колесо!

— Ну если вы так боитесь проиграть… — Он не сводил с Брук своих спокойных серо-зеленых глаз. В них ясно читался сдержанный вызов.

— Ничего я не боюсь! — Она не собиралась поддаваться на его детские уловки и играть в какие-то игры. Будущее Ди и ее ребенка — вовсе не игра!

И все же чертов проходимец успел разбудить в ней нешуточный интерес. Брук внимательно смотрела, как он опустил боковое стекло, высунул руку, открыл дверцу, мигом справился с отлетевшим колпаком и вернулся на водительское место, ловко втиснув свое сильное мускулистое тело в тесное пространство.

— Похоже, это у вас случается уже не в первый раз!

— И что с того?

— Почему вы не поменяете колпаки?

— Потому что таких больше не выпускают. — Брук понимала, что совершает глупость, и все же поинтересовалась: — А что за вопросы ты собрался мне задавать? — При этом она поклялась себе, что если вопросы будут носить личный характер, этот чертов проныра получит по башке!

— Вопросы о вашей фабрике. А вдруг с моей помощью вам удастся добиться необходимых перемен?

— Это каким же образом? — Брук не скрывала своего недоверия и подозрений. Скользкий как угорь и в то же время красавчик, каких поискать, — сочетание получалось совершенно убийственное, и ее Ди была тому живым примером. Стоило вспомнить о сестре — и ярость вспыхнула в Брук с новой силой.

— Насколько я могу судить по собственному опыту, ни одна компания не захочет, чтобы ее недостатки обсуждались в прессе.

Брук пришлось признать, что этот молодчик не лишен здравого смысла. Огласки, конечно, не любит никто — вот только мерзавец забыл об одной важной вещи…

— Полагаешь, я готова рискнуть своим рабочим местом ради того, чтобы вывести владельцев на чистую воду?

— Я могу не выдавать источник полученной информации!

Ах, до чего хитер! И в то же время рассуждает совершенно правильно. Но разве на такого; как он, можно положиться?

— Ты готов дать мне в этом расписку?

— Я даю вам честное слово!

Брук фыркнула, не выдержала и громко расхохоталась.

— Да кто же поверит такому, как ты?

— Вам никто не помешает прервать игру, как только надоест! — Он выразительно скользнул взглядом по ее оттопыренному карману и снова посмотрел Брук в глаза. Судя по всему, ему было не до смеха. Она недоверчиво покачала головой, но все же сказала:

— Ну хорошо, только я буду спрашивать первой! — Судя по его мимолетной ухмылке, он с самого начала был уверен, что добьется своего. Брук едва сдержала ответную улыбку, вовремя превратив ее в зловещую гримасу. Пусть он хоть трижды красавец — это нисколько не меняет его сути! — Итак, вопрос первый: ты не собираешься порвать со своей невестой?

— Не исключено. Теперь моя очередь. Как хорошо вы знакомы с остальными контролерами на фабрике?

— Очень хорошо. Я… — Брук вдруг умолкла на полуслове. Какого черта она будет распинаться перед этим типом? Ответ на вопрос он получил, а она вовсе не подряжалась вдаваться в подробности. — Ты женишься на Ди?

— Правильно будет сказать, что мы с Ди об этом пока не думали. Так вас устроит?

— Это что, вопрос? — уточнила Брук. Он отрицательно качнул головой.

— В последнее время вы не замечали на фабрике ничего необычного?

— Ну… — Она на миг задумалась. — Женщины беременеют по-прежнему, хотя Кайл повадился раздавать презервативы вместо денег за сверхурочную работу.

— Это шутка?

— Нет. Ты спросил — я ответила. — Она заерзала на сиденье, чувствуя, что краснеет. Чего доброго, этот тип еще вообразит, будто она заодно с Кайлом Лотесом! — Моя очередь! Ты правда собрался жениться на другой ради денег?

Он снова покачал головой — без малейших колебаний.

— Не мог ли кто-то из контролеров решить, что за его труд слишком мало платят?

Но Брук все еще размышляла над его ответом. Если он женится на другой не ради денег… это означает, что он любит ту женщину. Ответ ей не понравился — не понравился настолько, что она позабыла о затеянной игре.

— Брук!

— Что?

— Вы пропускаете свой ход?

— Нет! — Усилием воли она заставила себя вспомнить, о чем он спросил. — Нам не прибавляли жалованье с тех пор, как фабрику купили эти Брэдшоу, так что я с чистой совестью могу сказать: все мы считаем себя обойденными, в том числе и я. Жалованье заморозили на неопределенный срок, пока мистер Толстопуз не явится сам с проверкой. Не думаю, что он будет слишком спешить. — Моментально заметив, каким торжеством вспыхнули его серо-зеленые глаза, Брук с досадой прикусила язык. Опять она ляпнула лишнее! — Последний вопрос. Ты согласен потолковать с Ди по душам?

— Я непременно с ней потолкую, хотя у меня все еще остается впечатление, что вы кое-что упускаете из виду.

Брук жестом приказала ему заткнуться и завести машину. Если она согласилась немного поболтать, это еще не значит, что она стала ему доверять! Когда «пинто» тронулся с места, она спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Вы торопитесь. Сейчас моя очередь.

Она сокрушенно вздохнула и закатила глаза. Он что, совсем ее не боится, несмотря на Хьюго?

— Ну, валяй!

— Как по-вашему, если мы встретимся с Лотесом, он согласится ответить на пару вопросов?

Брук задумалась, хмуро уставившись на дорогу. И наконец покачала головой:

— В этом отношении Кайл похож на младенца. Ему слишком нравится воображать себя единоличным хозяином фабрики, и он очень не любит, когда кто-то сует нос в его дела.

— Хм-м…

— Как прикажешь это понимать?

— Похоже, он относится к своей работе со всей серьезностью?

— Уж этого у него не отнимешь, — подтвердила Брук. — Мы все здесь работаем на совесть! — А Кайл вдобавок на совесть утюжит по всем углам фабричных баб: прискучит одна, он немедленно положит глаз на другую. Но делиться этими сведениями с мистером Скорострелом она вовсе не собиралась.

— Это еще ни о чем не говорит, — буркнул он.

— Придется тебе пока довольствоваться этим, — равнодушно заметила Брук, — если не хочешь пешком возвращаться в город. Мы скоро доберемся до отцовского рыбачьего домика на берегу озера. Он совсем небольшой, зато там нам никто не помешает обо всем договориться.

— Нам?..

— Тебе, мне и Ди. Она нас ждет. — Брук украдкой покосилась на него и заметила, как он нахмурился. Это снова подлило масла в огонь. — Что-то ты невеселый, мальчик-колокольчик?! Неужто не рад предстоящей встрече?

— Я-то очень рад. — И он многозначительно добавил какую-то странную бессмыслицу: — Вот только не знаю, обрадуется ли она?

Глава 3

Брук Уэлш! Алекс все еще не мог поверить в столь неслыханную удачу. Его отважная похитительница оказалась не просто самой соблазнительной женщиной в мире, но еще и контролером с фабрики!

Удача… или хитрый расчет? Алекс задумался. То, что он столкнулся с одной из своих сотрудниц, едва успев оказаться в Квиксилвере, выглядело довольно странно. Хотя, с другой стороны, на фабрике «Надежный друг» трудилось не меньше трехсот из пяти тысяч жителей этого городишки.

И все же он чувствовал себя крайне неуютно. Вполне могло оказаться, что в рыбачьем домике нет никакой сестры и это был только способ, чтобы заманить его в ловушку.

Рассудок отказывался мириться с идеей существования заговора, возглавляемого этой очаровательной задирой. В таких местах, как Квиксилвер, ничего ни от кого не скроешь. И даже если им удастся удержать его в заложниках — что они могут потребовать? Молчать об их темных делишках? Чушь какая-то!

Алекс решил, что его подозрения беспочвенны, а странная встреча с Брук Уэлш — всего лишь удивительное совпадение, как он и подумал с самого начала. В жизни такое случается сплошь и рядом, и только люди с больным воображением вроде его секретарши склонны видеть в каждом событии некую зловещую подоплеку. Вдобавок никто в целом мире, кроме Глории, не подозревал о том, что Алекс решил сам заглянуть в Квиксилвер по пути на курорт.

Воспользовавшись своей феноменальной памятью — одно из качеств, унаследованных им от деда, — Алекс мысленно перелистал страницы личного дела, лежавшего сейчас у него в портфеле. Брук Уэлш, двадцать шесть лет, образование среднее плюс два курса колледжа, бездетная… и незамужняя.

Естественно, в личном деле не упоминалось ни о бесподобной копне медно-рыжих волос, ни о полных огня очах цвета дорогого виски, ни о потрясающе стройных ножках. Однако при знакомстве именно с этими немаловажными деталями у Алекса то и дело захватывало дух, а из головы вылетали все мысли.

Согласно личному делу, Брук трудилась во славу «Надежного друга» уже целых шесть лет. Ее острый ум, целеустремленность и несомненный организаторский талант выдвинули Брук на место контролера класса «С». Алекс незаметно глянул на дерзко задранный хорошенький подбородок и подумал: возможно, столь малый рост его похитительницы — причина ее столь агрессивной манеры поведения? А что, если она просто терпеть не может мужчин? Алекс с удивлением поймал себя на том, что не просто заинтересовался — ему ужасно хотелось выяснить правду как можно скорее.

С тех пор как в апреле они с женой оформили развод, он старательно держался на расстоянии от женщин, претендующих на нечто большее, чем всплеск его мужского либидо. Впрочем, если уж на то пошло, и само либидо ни разу не проснулось за все эти месяцы.

Осторожно ведя «пинто» по ухабистой дороге, Алекс исподтишка любовался своей похитительницей, сгорая от желания немедленно признаться в том, кто он на самом деле. Ведь все равно правда откроется, стоит им встретиться с ее сестрой!

Представляя, как Брук отреагирует на такой поворот событий, он невольно ухмыльнулся. Уж тут-то она припомнит ему все: и то, что он до сих пор не назвался, и то, что выудил у нее массу сведений о фабрике, затеяв детскую игру в вопросы. Кому понравится узнать, что им манипулировали?

— Приехали.

Алекс с тоской уставился на убогий пейзаж через пыльное лобовое стекло. Рыбачий домик виднелся на вершине лесистого холма, в окружении сосен, дубов и огромных гикори. Под сенью их могучих крон он казался настоящей хижиной: вряд ли там помещалось больше трех комнат. Покосившаяся терраса была сколочена из грубых неотесанных бревен. Алексу смутно вспомнились детские иллюстрированные книжки о героях-пионерах, покорявших суровые просторы северных штатов.

— Его построил мой отец, — угрюмо сообщила Брук. — За домом — пирс, с которого он удил рыбу. — Она вдруг часто-часто заморгала и упрямо вздернула подбородок еще на полдюйма. Алекс решил, что иногда дамочка все-таки позволяет себе расслабиться. Хотя, видимо, такое случается нечасто. — Может, ты пробудешь здесь достаточно долго, чтобы успеть оценить красоту озера.

А вот это вряд ли. Как только Брук узнает, с кем имеет дело, — он и глазом моргнуть не успеет, как окажется в городе. И Брэдшоу совершенно искренне ответил:

— Полагаю, это целиком зависит от вас.

— Черта с два, мальчик-колокольчик! — Она наградила его испепеляющим взглядом и похлопала по оттопыренному карману. — Это как раз целиком зависит от тебя. Вылезай из машины!

Алекс опустил окно, нажал на наружную ручку и распахнул дверцу. Ах, как приятно было наконец выпрямиться во весь рост!

— Жди здесь! — последовал краткий приказ. Крепкие бедра ходуном ходили под тонкой юбкой, пока маленькая задира шагала к дому. Она вернулась буквально через минуту, и вид ее не предвещал ничего хорошего. Ну вот, начинается! Алекс решил, что неведомая сестра разглядела его в окно и успела просветить Брук, что она похитила вовсе не мальчика-колокольчика.

— Ее здесь нет! Я глазам своим не верю! Похоже, она сюда даже не заглядывала!

Алекс смешался — всего лишь на секунду. Но затем торжествующе улыбнулся. Отсрочка! Он все еще не разоблачен, он получил отсрочку и непременно ею воспользуется! Теперь ему хватит времени на то, чтобы вызнать как можно больше и о самой Брук Уэлш, и о том, что творится на фабрике! Что ж, это вполне справедливо. В конце концов, он имеет право на компенсацию за то, что его похитили!

— Какого черта ты лыбишься? — тут же насторожилась она. И вдруг янтарные глаза широко распахнулись, словно ее осенила некая идея. Причем идея, не предвещавшая ему ничего хорошего. — Слушай, парень, если ты думаешь, что тебе повезло, то не надейся…

— Мне повезло?..

— В смысле, что я такая же легкая добыча, как моя сестра. Не на ту напал, мне лапшу на уши не навешаешь!

— А… — Алекс чуть не прыснул со смеху. Стало быть, он снова стал «позором людского рода». А ему уже казалось, что эту стадию удалось благополучно миновать… Он постарался принять как можно более независимую позу — руки в карманах джинсов, локоть небрежно опирается на пыльную крышу «пинто» — и окатить дамочку презрением.

Однако из этого ничего не вышло. Взгляд против воли прикипел к соблазнительным изгибам ладной фигурки. Она нравилась Алексу — и он не в силах был это скрыть.

Брук резко развернулась и пошла к дому, оставив его в полном замешательстве. Дверь с грохотом захлопнулась, едва не слетев с петель. Секундой позже до него донесся звук бьющейся посуды. Алекс испугался не на шутку.

Стремглав он помчался в дом. Хилые стены буквально ходили ходуном, сотрясаемые жуткими ударами.

Он распахнул дверь и ворвался внутрь. Черт его знает, кто там затаился? А вдруг Брук Уэлш угодила в засаду?

Но вот он уловил звук ее разъяренного голоса. Алекс застыл и прислушался. Так и есть, она в соседней комнате, за дверью.

— Итак ей хватило наглости не явиться?! После того, как я рисковала собственной шкурой, тряслась по ухабам вдвоем с этим маньяком…

Алекс едва верил своим ушам. Стена снова вздрогнула от удара. С шумом посыпались явно стеклянные осколки.

— А что, если я теперь угожу за решетку?

И такой вариант был бы возможен — однако Алекс и не думал подавать на нее в суд. Хотя, конечно, ей это невдомек. Брэдшоу неслышно подобрался к двери и приготовился ее открыть.

Внезапно ручка вырвалась у него из пальцев — дверь распахнули резким рывком. Брук возникла на пороге, раскрасневшаяся от ярости, взъерошенная и оттого еще более соблазнительная.

Алекс охнул и поперхнулся: ему до смерти захотелось запустить пальцы в эти дивные медно-рыжие волосы, привлечь ее к себе и испить пламенный напиток страсти из этих пухлых чувственных губок. Черт побери, еще ни разу в жизни ему не хотелось сначала получить от женщины желаемое и лишь потом добиваться ее согласия! Похоже, он действительно готов опозорить людской род!

— Что тебе надо? — раздраженно воскликнула она.

У Алекса потемнело в глазах. Он отчетливо представил, как откровенно отвечает на ее вопрос и получает хриплый, страстный ответ…

На всякий случай отойдя подальше, он спросил:

— С вами все в порядке?

— Я что, похожа на человека, у которого все в порядке? Алекс поймал себя на мысли о том, как безудержно она должна стонать от возбуждения… Стоп! Если так пойдет и дальше, он вряд ли доживет до утра. Доведенная до отчаяния пылкая красотка — слишком опасная компания.

А ведь она к тому же вооружена! Не то чтобы Алекс всерьез опасался, что ей хватит духу спустить курок, — но чем черт не шутит?

— Вы выглядите… очень мило. — Комплимент дался Алексу с великим трудом, потому что на языке вертелось: «Вы выглядите так, что вас хочется облизать с головы до ног!» Но что-то подсказало ему, что Брук вряд ли отнесется с одобрением к подобному заявлению.

— Не смей мне врать! — Ее низкий голос снова обрел те неповторимые обертоны, от которых у Алекса мутилось в голове.

— Уж я-то знаю, на кого похожа… в бешенстве! Ну вот так и есть: их мнения совершенно не совпадают!

— А вы часто беситесь? — Алекс испуганно сжался: вопрос прозвучал с такой откровенной надеждой… Но она, слава Богу, не обратила на это внимания.

— Увы, слишком часто! — С сердитой гримасой Брук запустила в волосы пятерню. — И это один из моих самых жутких недостатков.

Один из недостатков? Алекс, как ни пытался, не смог до сих пор обнаружить в ней ничего, кроме достоинств, включая привычку крушить ни в чем не повинные хрупкие предметы. Напротив — при виде пылающих очей, растрепанных волос и тяжело вздымающейся груди ему хотелось овладеть ею тут же, не сходя с этого места!

Но вместо этого он светским тоном заметил:

— Ничего страшного, если человек иногда позволяет себе небольшую разрядку. Напротив, это считается полезным для здоровья.

— Вот именно — иногда! — сердито фыркнула она. — А я выхожу из себя не реже двух раз в день, а то и чаще!

— Вот это да! — Алекс не верил в такое счастье. — То есть, я хотел сказать, не может быть!

Ди оставила ее с носом. Брук могла вернуться за сестрой в город, но не оставишь же его тут одного, а если взять с собой — вдруг сбежит? Она не отвяжется от этого молодчика до тех пор, пока сладкая парочка не встретится и не решит все вопросы. Она всегда была упрямой, и уж теперь, после стольких хлопот, не отпустит его ни за что на свете.

Слоняясь в бессильной ярости по тесной гостиной, Брук проклинала все на свете и в особенности собственную болтливость. Какого черта ее потянуло откровенничать с этим негодяем, к тому же репортером? Кто тянул ее за язык? Судя по его довольной физиономии, ее привычка швыряться предметами забавляет его так же, как беременность Ди.

Только бы добраться до этой соплячки! Девчонка получит такую выволочку, что мало не покажется! Она поставила под удар весь их план, не торопясь являться и предоставив Брук развлекать своего мистера Приставалу!

Это же надо — торчать с ним наедине в этой дыре, имея для защиты только пластиковую модель мужского члена! Если мерзавец всерьез начнет распускать руки, от Хьюго будет мало проку!

Только теперь Брук кинуло в холодный пот. И как она до сих пор не подумала о том, что этот тип может оказаться опасным… в самом грубом, физическом смысле?!

Из-за таких, как он, у женщин вечно одни неприятности! Сразу видно, что это записной бабник и волокита. Только на этот раз он не на ту нарвался! Теперь ему придется отвечать за свои делишки — если не в церкви, перед алтарем, то по крайней мере алиментами на содержание ребенка!

А как к нему тогда относиться: как к зятю и «названому брату» или лучше все-таки держаться на расстоянии? Этого Брук еще не поняла.

Твердо решив добиться цели и взяв себя в руки, Брук отправилась на поиски своего пленника.

Оказывается, этот тип торчал возле машины и рассматривал окрестности с таким довольным видом, будто приехал сюда на пикник. Просто потрясающая наглость! Его похитили, обвинили во всех смертных грехах, обзывали всякими словами — а он улыбается, словно младенец! Как это ни смешно, Брук даже испытала некоторое смущение при виде такой безмятежности и не сразу решилась заговорить. И что это на нее нашло? Разве она забыла, с кем имеет дело? Такой проныра притворится кем угодно, лишь бы усыпить ее бдительность и добиться своего!

— Что, нравится? — сердито спросила она, сжав для уверенности через карман своего Хьюго. Он обернулся и улыбнулся так, что у Брук захватило дух.

— Да, очень. — Серо-зеленые глаза не спеша обозрели ее фигурку со столь откровенным восхищением, что у нее не могло остаться никаких сомнений.

Брук знала, что это гнусное притворство и игра. Но ничего не могла поделать с горячей томной волной, прокатившейся по всему телу. Да, этот парень просто непревзойденный талант по части волокитства! Но ему все равно не удастся включить Брук Уэлш в число своих жертв. Слава Богу, уж ей-то лучше других известно, какое черное и вероломное у него сердце!

— Вы решили больше не ждать сестру? Он что, рехнулся?

— Нет, я непременно ее дождусь. Она приедет с минуты на минуту. — Какого черта он все время называет Ди «сестрой»? У Брук снова заныло под ложечкой. Неужели Ди для него совсем ничего не значит и он с трудом вспоминает ее имя?

— Я нарушила твои планы на этот вечер? — язвительно поинтересовалась она.

— Возможно, кое-где меня хватятся, — задумчиво произнес он, любуясь ярким закатом, — но вообще-то у меня не было никаких определенных планов.

Такой миролюбивый ответ разъярил Брук еще больше, и она неосмотрительно выдала:

— Вот и хорошо, значит, будем ждать ее столько, сколько понадобится, — хоть до самого утра!

Он снова посмотрел на Брук с откровенно мужским интересом. Обворожительная улыбка исчезла, однако в серо-зеленых глазах по-прежнему сверкали озорные искорки.

— Как скажете.

— Вот именно, черт бы тебя побрал! — буркнула себе под нос Брук. Совершенно очевидно, что мерзавец над ней издевается, но на этот раз у нее хватило ума сдержаться. — Пойду посмотрю, что у нас есть из еды. Не вздумай тем временем смыться в лес!

За спиной у нее пророкотал низкий чарующий голос:

— Будьте спокойны, я с вас глаз не спущу!

И Брук внезапно почувствовала, как благодаря этой единственной реплике их роли поменялись и ее пленник из заключенного превратился в надзирателя. Сердце отчего-то забилось гулко и тяжело.

Она медленно, нерешительно оглянулась.

Глава 4

Он что, пытается ее запугать? Ну сейчас она ему покажет!

Поглядев на него сверху вниз разъяренным взором — на сей раз сделать это было нетрудно, поскольку они стояли на склоне холма, — Брук зловеще процедила:

— Это как же прикажешь понимать? — Конечно, верный Хьюго при этом был направлен на мерзавца самым угрожающим образом.

— Да никак, я просто пошутил. — Он небрежно повел плечами.

Никак?! Брук до боли стиснула зубы, твердо решив отбить у негодяя всякую охоту к дурацким шуткам подобного рода.

— Слушай, ты… как бишь тебя зовут? — В свой вопрос она постаралась вложить как можно больше презрения и брезгливости — еще, чего доброго, вообразит, будто ей это и вправду интересно!

В бархатных глазках ловеласа мелькнуло какое-то странное выражение. Можно подумать, Брук пытается выведать у него государственную тайну!

— Зовите меня, как вам будет угодно!

— Ты что, до сих пор не понял, что мы приехали сюда не для шуток?

— Ну что вы, я отлично понимаю серьезность ваших намерений.

С этими словами он принялся расстегивать рубашку.

— Что… — От неожиданности Брук поперхнулась, не в силах отвести взгляд от его сильных проворных пальцев. — Что ты делаешь? — Почему она об этом спросила? Не все ли ей равно?

— Я снимаю рубашку. Ах, шельмец!

— Не смей!

Их взгляды встретились, отчего Брук снова почувствовала волну горячей истомы.

— Почему?

«Потому что я не могу на это равнодушно смотреть!» — так и рвалось с ее пересохших губ. Она едва успела прикусить язык. С этим пройдохой нужно все время держать ухо востро! Того и гляди подловит ее на неосторожном слове!

— Потому… потому что в любую минуту может появиться Ди, а ты…

— Если я и в самом деле отец ее ребенка, то вряд ли она смутится, увидев меня голым до пояса, — сухо возразил он.

Брук громко сглотнула, стараясь найти подходящий ответ.

— Но ты так и не объяснил, с какой стати тебе приспичило раздеваться!

Он внимательно посмотрел на солнце, касавшееся макушек темных елей.

— Я решил немного позагорать, пока мы ждем вашу сестру. Надеюсь, вы не против? Честное слово, я уже забыл, когда загорают вот так, на солнце!

Не против? Она не против? Еще как против! Она не привыкла, чтобы перед ней маячили полуголые незнакомцы — будь они хоть трижды приятели ее сестры! Об остальных причинах, породивших столь неистовую вспышку волнения, она предпочитала даже не думать.

— Представь себе, я против!

Он прищурился, но вовсе не из-за солнца и не из-за ее упрямства.

— Почему?

Тоже еще почемучка нашелся!

— Потому!

— Вас это беспокоит?

Ну вот, он снова раздевает ее глазами! Брук мысленно отругала себя за столь идиотскую реакцию. Лучше бы поставила мерзавца на место, а не глазела на него, открыв рот! А он тем временем уже расстегнул последнюю пуговицу и собрался обнажить плечо.

— Не слишком ли много ты на себя берешь? Не забывай: я отлично знаю, кто ты на самом деле!

— Да, верно, как же я забыл! Я мистер Скорострел, позор людского рода, мальчик-колокольчик и… кажется, был еще какой-то эпитет. — Выдернув рубашку из-под пояса джинсов, он стащил ее, повесил на антенну автомобиля и снова повернулся к Брук: — Ну что ж, об этом мы еще успеем побеседовать, и не раз, а пока я хотел бы просто позагорать.

Брук, онемев от восторга, любовалась его широченной мускулистой грудью. Черная кучерявая поросль начиналась на уровне сосков, опускалась, постепенно сужаясь, к животу, и наконец скрывалась под ремнем — в точности так, как она это себе представляла. Джинсы на животе успели измяться во время сидения в машине, но все так же откровенно обтягивали то, что бутрилось у него в паху.

Дыхание перехватило, и Брук потратила целую вечность, чтобы вновь обрести спокойствие. Только бы мерзавец ничего не заметил!

Черта с два! Бархатная бровь выразительно поползла вверх, и он с издевкой поинтересовался:

— Что, понравилось?

— Подумаешь, красавчик! — Брук поперхнулась и закашлялась, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Ситуация грозила выйти из-под контроля. — Если Ди на тебя клюнула, это вовсе не значит, что и я поступлю так же. Ты не в моем вкусе.

— Ваш взгляд не назовешь равнодушным. Не пытайтесь это отрицать.

А вот теперь предательская хрипота появилась и в его голосе…

— Да провались ты к дьяволу! Я буду отрицать все, что захочу, и ты мне не указ! — в панике выпалила она и тут же подалась назад, ошеломленная собственной грубостью. Его добродушный смех ударил по нервам, как электрический разряд.

Брук резко развернулась. Надо спасаться, иначе она натворит очередные глупости, о которых потом наверняка будет жалеть. Но ее так и тянуло подойти к окну и посмотреть, чем занимается проклятый мистер Скорострел. Хватит, пора взять себя в руки!

Куда же запропастилась Ди?

Щебет пичуг в кронах деревьев. Безмятежность и спокойствие летнего дня. Легкий теплый ветерок. Неяркие солнечные лучи, ласкающие кожу.

Женщина, темпераментом и непредсказуемостью подобная готовой вот-вот взорваться бомбе и разбудившая в Алексе нешуточную страсть. При мысли о том, что они могли бы вытворять в постели, у Брэдшоу сладко щемило сердце. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым!

Закинув руки за голову и зажмурившись, он не спеша потянулся всем телом, наслаждаясь покоем этого дикого уголка, столь далекого от суеты и шума делового мира. Алекс твердо решил сполна воспользоваться этой передышкой, дарованной самой судьбой.

Возможно, его врач говорил правду и именно в этом он так отчаянно нуждался. Прислушиваясь к себе, он чувствовал, как ослабли привычные тиски, державшие в постоянном напряжении рассудок и волю. Стала утихать даже непрерывная ноющая боль, поселившаяся в последние недели где-то в висках. И это было очень кстати, ведь все таблетки и микстуры остались в портфеле в номере отеля.

Брук заявила, что при необходимости они могут проторчать здесь до самого утра. Алекс от всей души надеялся, что такая необходимость возникнет. Собственно говоря, он готов был находиться здесь и дольше, по-прежнему опираясь на обшарпанный «пинто», замерший на лесной лужайке.

А когда ему надоест торчать на поляне, можно будет переместиться на покосившуюся террасу и еще несколько дней провести в ленивой дреме, развалившись в кресле-качалке. А ведь еще здесь есть чудесное лесное озеро, заманчиво поблескивающее среди деревьев, и обворожительная, женщина, скрывшаяся в старом доме. Глория будет беспокоиться.

Одной этой мысли было достаточно, чтобы приятное оцепенение развеялось без следа, а в висках снова закопошилась знакомая боль. Алекс обреченно вздохнул. Пожалуй, ему следует воспользоваться своим сотовым телефоном и связаться с секретаршей. В противном случае она наверняка поднимет шум. Небрежно опершись на машину, он приподнял брючину и извлек миниатюрный аппарат из мягкого чехла, спрятанного за голенищем сапога. Столь оригинальное место для хранения было выбрано не от хорошей жизни — Алекс постоянно терял свои телефоны, а таскать повсюду сумку отказывался категорически.

Зажав в руке черную коробочку, он выпрямился и оглянулся. Да, если она подойдет к окну, то может разглядеть, что у него в руках. Алекс постарался непринужденно развернуться спиной к дому. Придется говорить чуть ли не шепотом. Правда, ему никогда не приходилось вслепую набирать номер, но при некотором терпении и сноровке вполне можно добиться своего.

Конечно, с первой попытки ничего не вышло, вдобавок вместо последней цифры он нажал «отбой». Вертясь и так, и этак и старательно делая вид, будто любуется красотами природы, Алекс наконец прижал телефон к бедру и набрал домашний номер Глории.

На этот раз он сделал все как надо. Пока слышались длинные гудки, Алекс принял прежнюю позу и поднес аппарат к уху. Прошла целая вечность, каждую секунду которой он ждал, что дверь вот-вот распахнется и на крыльцо вылетит разъяренная Брук, но наконец Глория сняла трубку.

— Глория, это Алекс! Послушайте, я не могу сейчас объяснить все толком, но мне придется задержаться в Квиксилвере. Я решил позвонить, чтобы…

— Алекс, с вами что-то случилось, не так ли? Вы какой-то не такой. Я так и знала, что вас нельзя отпускать одного!

Черт бы побрал эту Глорию с ее больным воображением! Алекс чуть не взвыл от злости. Она болтала и болтала без конца, не давая ему и слово вставить, а едва он открыл рот, чтобы решительно прервать ее и сообщить, что наконец-то нашел чудесное место для отдыха и намерен провести там ближайшие несколько дней, как на крыльце появилась Брук. Алекс чуть не выронил телефон.

— Слушай, иди-ка ты лучше в дом, чтобы я могла за тобой присмотреть! Чего доброго, угонишь мою машину — и ищи ветра в поле! Зря я, что ли, тебя похитила и приволокла в такую даль? — крикнула Брук.

— Это еще кто? — всполошилась Глория. — Что за чушь она несет? Алекс, у вас неприятности?

Слава Богу, Брук пока ничего не заметила — в этом Алекс не сомневался.

Выбора не было. Чертыхаясь про себя, он на ощупь попытался дать отбой. Только бы попасть на нужную кнопку! Медленно, как бы невзначай, Алекс опустил руку и разжал пальцы. Телефон упал в траву. Ногой Алекс отпихнул его под машину — подальше от чужих глаз и ушей. Но удача ему явно изменила: даже теперь до него ясно доносился возмущенный голос Глории. Он выпрямился и не спеша побрел к дому.

— И рубашку свою не забудь!

Алекс замедлил шаг, протянул руку и снял рубашку с антенны. Просунул руки в рукава, но застегиваться не стал. Он успел заметить, в какое замешательство привел вид его голого торса отважную похитительницу, и ему это очень понравилось. Воображение снова подсунуло соблазнительную картину: он сидит в кресле-качалке, а Брук раскинулась у него на коленях в самой эротической позе…

— Интересно, как бы я завел машину без ключа? — Он не спешил подняться на крыльцо и задержался на нижней ступеньке. Брук изо всех сил делала независимый вид, но ничего не могла с собой поделать: ее взгляд как магнитом тянуло к его голой груди. Алекс чуть не замурлыкал от удовольствия. Он никогда не считал себя особо выдающимся парнем, но Брук умудрялась смотреть на него так, будто перед ней было живое воплощение «самого сексуального мужчины года», сошедшее с обложки иллюстрированного журнала. Хочет она того или нет — но между ними явно пробежала какая-то искра.

— От репортеров можно ждать любой пакости!

— Ну, в данном случае вы ошибаетесь. — Алекс со вкусом, не спеша прошелся взглядом по ее изящной фигурке, заставив Брук смутиться и покраснеть. — Хотя при желании вы могли бы научить меня многим интересным вещам. — На этот раз речь явно шла не о машинах. Алекс ясно дал понять, что был бы не прочь «завести» саму Брук.

— Поищи себе учительницу в другом месте! — Она ринулась обратно в дом, буркнув по дороге: — Сексуальный маньяк!

Алекс отлично слышал это лестное определение, слетевшее с горячих губок. Черт побери, эта женщина — настоящий динамит! Он с каждой минутой возбуждается все сильнее!

— Вы имеете что-то против секса? — Он с ехидной ухмылкой смотрел, как Брук замерла на пороге. Судя по ее напряженной позе, ничего хорошего ждать не приходилось. Брэдшоу постарался придать себе как можно более серьезный вид, прежде чем его пригвоздили к месту яростно пылавшие янтарные очи. Загадочный продолговатый предмет, оттопыривавший ее карман, медленно приподнялся и нацелился ему в грудь. Однако Алекс давно перестал бояться, что грозная похитительница выстрелит, — хотя кое-кому такая уверенность показалась бы довольно глупой.

— Ты и Ди об этом спрашивал? И так же окучивал ее, как сейчас меня? — В негромком, усталом голосе вдруг прозвучала такая боль, что Алексу стало неловко. Он как-то успел забыть, кем считает его Брук Уэлш. — Ты заморочил голову моей младшей сестре, чтобы она позволила себя соблазнить? — Она застыла на верхней ступеньке, не сводя с него пылающего взгляда. — Я готова простить Ди за то, что она тебе поверила. Но я ни за что не прощу тебе то, что ты воспользовался ее доверчивостью!

Алекс, как ни пытался, так и не смог найти достойный, ответ. Иначе ему пришлось бы назвать свое настоящее имя. Вполне возможно, что тот человек, которым его считают, вполне заслужил и ее презрение, и грубость. Он понимал Брук и ни в чем ее не винил. Больше того — на ее месте он вел бы себя точно так же.

— В чем-то тут есть и моя вина, — внезапно призналась она все тем же усталым голосом, и Алексу показалось, что он вот-вот утонет, растворится в бездонной глубине ее потемневших янтарных очей. — Я учила ее верить в лучшее, в то, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Разве я могла предположить, что однажды она встретит тебя? Человека без души и совести, способного соблазнить женщину ради минутной забавы.

Огонь, сверкавший сейчас в ее взоре, не имел ничего общего с пламенем страсти. Ее ненависть была так же горяча и неистова, как и разбуженное им желание, и вполне могла взять верх. Перед ним стояла тигрица, защищавшая своего детеныша, и еще более опасная от того, что ей не удалось его защитить.

Снова возникла мысль раскрыть свое настоящее имя, пока не случилось что-то непоправимое. Но вряд ли это спасло бы ситуацию. Брук Уэлш вряд ли обрадуется, когда узнает, что ошиблась и похитила не просто невинного человека, а своего собственного босса.

Глава 5

Пожалуй, она напрасно затащила его в дом. Брук стояла возле буфета и намазывала ореховым маслом завалявшиеся с доисторических времен крекеры, а мистер Озабоченный торчал у нее за спиной и буквально дышал в затылок, так что при любом неловком движении она могла угодить ему локтем в живот.

Ей пришлось сделать усилие, чтобы никак не отреагировать. Попросишь его отодвинуться — и мерзавец наверняка вообразит, будто она к нему неравнодушна. Это, конечно, соответствовало действительности, но Брук скорее провалится сквозь землю, чем даст ему повод так думать. Наконец она не выдержала и буркнула:

— Посторонись!

Он отодвинулся ровно настолько, чтобы позволить ей впритирку проскользнуть к раковине и положить туда измазанный маслом нож. Старательно делая вид, будто не замечает, какая у него гладкая загорелая кожа, Брук поспешила вернуться к буфету.

— Вы всегда, такая сердитая? — вдруг поинтересовался он, следя за каждым ее движением.

Брук кинула в рот крекер и тут же скривилась: ну и гадость! Кто бы мог подумать, что старые крекеры и подсохшее ореховое масло так отвратительны на вкус! Ну и черт с ними, она еще не настолько проголодалась! Решительно отодвинув от себя невкусную пищу, Брук сунула руку в буфет и тщательно обшарила верхнюю полку. Тем временем ей удалось наконец прожевать злополучный крекер, и она возмущенно выпалила:

— А ты представь себя на моем месте! Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя сестра залетела от какого-то проходимца? Или все-таки у тебя испортилось бы настроение? А может быть, ты бы даже рассердился?

— Ваша ирония бесподобна! — ехидно заметил он.

— Благодарю! — Она вздернула подбородок. Как бы ей избавиться от куртки? В доме становится жарко, да вдобавок этот тип только и делает, что путается под ногами. Какого черта ей париться? Все равно уже ясно, что «пушка» у нее в кармане пугает его ничуть не больше, чем простая деревяшка. Они здесь вдвоем, и при желании он запросто может ее скрутить.

Тем не менее она предпочла не раздеваться. Это давало хотя бы призрачное ощущение безопасности — куртка скрывала от настырного приставалы большую часть ее прелестей.

— Ну, так как: ты бы рассердился или нет?

— Вообще-то у меня нет сестры. Но, пожалуй, да, я бы встревожился, узнав, что она забеременела, не желая того. А кроме того, я бы непременно вспомнил, что такими делами можно заниматься только вдвоем.

Брук хотела было не реагировать ни на его ответ, ни на обнаженную мускулистую грудь под распахнутой рубашкой, но передумала и неохотно кивнула:

— Вот-вот, ты угодил в самую точку! Такими делами занимаются только вдвоем! Но в отличие от мужчины женщина не может выбирать, нести ей ответственность за последствия или попросту сбежать.

— Выбор есть всегда.

Брук невольно напряглась и тут же заметила, что он так и пожирает ее глазами. Боже милостивый! И как этому мерзавцу удается любое ее слово или движение вывернуть так, будто речь идет исключительно о сексе?

— Уж не намекаешь ли ты на то, чтобы Ди сделала аборт?

— Я говорю о возможности отдать ребенка приемным родителям.

— Ну да, а с тебя и взятки гладки!

— И с вашей сестры тоже.

— Ди! — взорвалась Брук. — Мою сестру зовут Ди! И ты наверняка называл ее по имени, когда вы… когда… — Она смущенно замолчала, проклиная предательский румянец, заливший ее щеки. — Словом, ты должен был позаботиться обо всем гораздо раньше!

— Кажется, вы сами упоминали о порванном презервативе. Разве это обстоятельство не смягчает вину?

— Может, и так. — Брук не узнавала сама себя. Она столько лет работает на фабрике, где слово «презерватив» звучит чуть не в каждой второй фразе. Так почему же она краснеет и бледнеет перед этим типом, словно школьница? — Может, и смягчает, но ребенок есть ребенок, а ты вдобавок перестал отвечать на ее звонки! Скажи спасибо, что я до сих пор не сообщила об этом нашим братьям!

— И почему же вы этого не сделали?

— Да потому что не хочу, чтобы они угодили за решетку! — Брук не сочла нужным дальше распространяться на эту тему. По ее глубокому убеждению, этот проходимец и так должен выскочить со страху из своих шикарных сапог — если Ди хоть немного рассказывала ему о том, каким крутым нравом обладают и Логан, и Дин-младший. А Ди обязательно должна была рассказать мерзавцу про свою семью — если действительно влюбилась в него по уши.

Но разве мистера Крутого этим проймешь? Он и ухом не повел — напротив, его серо-зеленые глаза, так и не отрывавшиеся от ее фигуры, только ярче заблестели… Ди, ну куда ты пропала?

Брук закусила губу, вспомнив о своем опрометчивом обещании проторчать здесь хоть всю ночь. Гордыня и упрямство — они всегда выставляют ее в смешном свете, а теперь, пожалуй, не доведут до добра! Но вместо того, чтобы прыгнуть в машину и убраться отсюда подобру-поздорову, она пролепетала:

— Уже совсем темно. Нужно включить свет. — Щиток с предохранителями находился снаружи — вот и хорошо, лишь бы подальше от этого типа! Из последних сил стараясь не поддаваться панике, Брук принялась рыться в ящиках буфета в поисках фонарика.

— Я вас провожу.

— Я не нуждаюсь в провожатых! — Брук торопливо распахнула дверь. — Вдобавок у меня с собой Хью… хм, то есть вот это, на всякий случай. — И она выразительно ткнула пальцем в оттопыренный карман. — И вообще мне здесь совершенно ничего не грозит! — «Кроме тебя!»

— Я вырос в Техасе. Там все по-другому.

Хотя Ди ни словом не упоминала про Техас, Брук почувствовала, что он говорит правду. Она и сама могла догадаться, когда увидала этого верзилу. Просто ее отвлекла необходимость все время держаться начеку и не поддаваться его чарам. Наверное, с ней что-то не в порядке, если она так запала на этого мужика и ничего не может с собой поделать. Ведь прежде всего он был дружком ее сестры! Больше того — он отец ее племянника. Будущий отец будущего племянника.

«А если бы не это?» — вдруг всплыл в подсознании непрошеный вопрос. Если бы они с Ди вообще не были знакомы? Стала бы Брук избегать его с таким же упорством — или бросилась бы к нему на шею?

— Это невозможно, так что вопрос отпадает сам собой, — пробормотала она себе под нос.

— Вы что-то сказали?

Брук так и подскочила на месте и вполголоса выругалась. Он снова дышал ей в затылок!

— Ты что, не слышал, что я не нуждаюсь в провожатых? — зарычала она, направив на мучителя луч фонарика.

Он зажмурился и заслонил лицо рукой.

— Прости! — Брук совсем не ожидала такой реакции и поспешила опустить фонарь. — Кто бы мог подумать, что ты так чувствителен к свету, после того как так рвался загорать! — Перед ее мысленным взором снова проплыла мучительно волнующая картина.

— Я не слишком чувствителен к свету, — возразил он и замялся.

— Так в чем же дело? — Ее невольно заинтересовала эта нерешительность.

— У меня случаются приступы головной боли.

— Ага. — Брук осторожно шла, раздвигая высокую траву и переваривая эту новость. Не хватало еще, чтобы ребенок унаследовал от отца какую-нибудь немощь! И что за глупости ей лезут в голову?

Сумерки сгущались, скоро здесь будет совсем темно. В лесной чаще темнота бывает такая, что хоть глаз выколи, — невозможно рассмотреть даже собственную руку. Брук не боялась темноты, но ей вовсе не улыбалось сослепу налететь на этого типа. Судя по виду, у него на груди запросто можно было колоть орехи. Можно представить, какая шишка вскочит на лбу, если напороться на него, со всего размаху.

От этих мыслей Брук снова охватила сладкая истома, а следом за ней пришел и стыд. Разве нормальная, здоровая баба положит глаз на… Она охнула и застыла на месте.

Мистер Каменная Грудь моментально врезался в нее сзади, подтвердив все ее опасения по поводу твердости его костей. И не только костей!

Чтобы не дать Брук упасть, он машинально обхватил ее, и на несколько ужасных мгновений они оказались вплотную прижаты друг к другу — так что Брук смогла ощутить каждый дюйм его огромного, сильного тела.

Но пока она собиралась с духом, чтобы возмутиться и потребовать оставить ее в покое, широкая ладонь с силой зажала ей рот.

— Тише!

От его хриплого, тревожного шепота у нее в жилах застыла кровь. Брук стояла ни жива ни мертва.

Власть поменялась. Теперь он взял ее в плен!

Если бы Алекс не пялился на нее, как болван, а дал себе труд посмотреть вперед, то заметил бы этого человека гораздо раньше. Но его так заворожило движение ладных тугих ягодиц, едва прикрытых короткой юбкой, что он и глазом моргнуть не успел, как угодил вместе с Брук прямо под дуло винтовки. Ни сама винтовка, ни вид человека, державшего ее, не предвещали ничего хорошего.

Никогда в жизни никто не держал Алекса на мушке — он вообще не мог припомнить, чтобы кто-то угрожал ему оружием. И теперь, второй раз за день угодив в это неприятное положение, он не сразу пришел в себя.

Опять совпадение? Вряд ли! Не рано ли он решил, что похищение не имеет ничего общего с махинациями на фабрике и что Брук не участница какого-нибудь заговора? Не зря ли он посмеялся над опасениями своей чересчур впечатлительной секретарши? Теперь он вовсе не был в этом уверен.

Она не просто затащила его в эту глушь, но и выманила в лес, прямо под дуло какого-то бородатого типа. Удивительные совпадения громоздились одно на другое — и это Алексу совершенно не нравилось.

Не спуская глаз с человека, державшего его под прицелом, он медленно поднес руку к карману Брук. Он и сам не знал, что будет делать, если выхватит у нее револьвер, но был убежден в одном: нельзя спускать подобные выходки.

Пора положить конец их провинциальным играм в разбойников, пока кому-то — а точнее, ему — это не вышло боком.

Стоило Брук разгадать его намерение, как она принялась дико вырываться и попыталась визжать, несмотря на зажимавшую ей рот ладонь. Алекс громко чертыхнулся, когда острый локоток угодил ему прямо под ложечку.

— А ну-ка отпусти ее, мистер, — приказал человек с ружьем.

Но Алекс еще сильнее прижал Брук к себе, одновременно пытаясь добраться до ее кармана и не дать заговорить со своим сообщником. Вряд ли тот будет стрелять, рискуя ранить Брук. И Алекс должен воспользоваться этим.

Наконец его пальцы нащупали заветное оружие в ее кармане. Он рванул руку наружу, предвкушая, как отыграется на этой деревенщине, — и тут она что было сил впилась зубами ему в запястье. С проклятием он отпустил эту дикую кошку — зато навел оружие на ее сообщника.

Только теперь он увидел, что держит в руках вовсе не револьвер. Что за чертова штука? Алекс растерянно хлопал глазами, пытаясь сообразить, на что же это похоже. Да ведь это…

Он недоверчиво уставился на Брук, ехидно ухмылявшуюся при виде этой сцены.

— Вы похитили меня, угрожая своим вибратором?! Она ухмыльнулась еще раз — от уха до уха. Но тут же помрачнела, осознав, что Алексу совсем не до шуток.

— Я оружие на дух не выношу, а это вовсе не вибратор! Алекс переводил оторопелый взгляд с Хьюго на Брук и обратно, не веря своим глазам. Ей хватает наглости отрицать очевидное?

— Надеюсь, вас не затруднит просветить меня, что же это такое? — язвительно поинтересовался он.

— Это… — Она все-таки смутилась, потупилась и даже покраснела. — Это опытная модель… пениса! Мы используем его, чтобы проверять на прочность наши презервативы.

— Так, значит, вы украли его, чтобы устроить этот спектакль?

— Я его не крала! — тут же ощетинилась Брук. — Я…

— Ты в порядке, Бруклин? — вдруг вмешался незнакомец, о котором Алекс успел забыть. — Если тебе не требуется моя помощь, я лучше пойду присмотрю за бобами — не хочется, чтобы они пригорели…

— Да, Элайя, у меня все в порядке. Спасибо!

— Ну тогда я пошел.

Алекс с облегчением увидел, что мужчина больше не грозит ему ружьем. Брук обратилась к нему по имени, а он назвал ее Бруклин — наверняка это домашнее прозвище. Значит, они знают друг друга достаточно хорошо. Этот вывод усугубил его подозрения насчет заговора.

— «Бруклин»? Насколько я могу судить, вы с ним знакомы? — проговорил Алекс, проводив взглядом мужчину, с поразительным проворством растворившегося в лесной чаще.

— Элайя зовет меня так еще с детства. Мое второе имя — Лиин, вот он и решил соединить их в одно. Это старинный приятель моего отца.

Хотя в сумерках Алекс не мог разглядеть толком ее лицо, он почувствовал, как голос ее дрогнул. Только не раскисать, не поддаваться на ее уловки! До тех пор пока он не разберется в происходящем, ему следует приберечь сострадание и жалость исключительно для себя самого!

— Пару лет назад компания молодых людей решила устроить здесь вечеринку. Они чуть не разнесли по бревнам весь дом, и с тех пор Элайя стал за ним присматривать.

— Он живет где-то рядом?

— Да, но у него в доме нет телефона, — торопливо заверила она. — И он туговат на ухо: сколько ни кричи, вряд ли услышит.

Алекс продемонстрировал ей свою самую наглую и двусмысленную улыбку и вкрадчиво, так, чтобы у нее не осталось сомнений в его ужасных намерениях, произнес:

— Вот и отлично. Он не услышит меня — но не услышит и вас, не так ли?

— Что… что это значит? — Она с неподражаемым возмущением задрала нос, но тут же испортила весь эффект, начав пятиться к дому.

Он улыбнулся еще шире.

— Это значит, что нам двоим предстоит провести дивный вечерок, один на один! Кстати, — вспомнил Алекс, ткнув в нее пластиковым членом, — почему бы вам не доверить мне фонарик, чтобы сделать то, ради чего мы сюда вышли? Или здесь бродит не один Элайя? Не удивлюсь, если их окажется целая толпа!

— Элайя и мухи не обидит — если только мне или моей сестре не будет грозить серьезная опасность! — презрительно бросила Брук.

— Прошу прощения, но я как-то не привык встречать с распростертыми объятиями людей, которые тычут мне в нос оружие!

— Что, перепугался? Если бы не чувство вины, ты бы был поспокойнее.

— Вам все еще угодно цепляться за эту небылицу?

От злости она чуть не заскрипела зубами. Фонарь вдруг описал невероятную дугу, и Алекс едва успел подхватить его прежде, чем он упал на землю.

— Что, не получил свою сенсацию? Конечно, об этом статью не напишешь! — язвительно заметила Брук. — Не дай Бог, твои газетные жуки узнают во всех подробностях, какой ты ходок по бабам!

Алекс не остался в долгу, ответив вполне в духе того разбитного плейбоя, за которого его принимали: — Похоже, вы и сами не прочь это узнать!

— Еще чего! — возмутилась она.

— Так оно и есть! — Он уже вполне вошел в роль. У злодея Клиффа, бессердечного соблазнителя невинных женщин, имелись определенные преимущества: он без зазрения совести мог вести себя так, как никогда не решился бы Алекс. В конце концов, он не виноват, что Брук приняла его за Клиффа. Он честно пытался ее переубедить.

И Алекс двинулся вперед, полный самых неприличных намерений.

Глава 6

Конечно, это исключительно от испуга у Брук перехватило дыхание, когда он неторопливо направился в ее сторону. Ни о каком возбуждении не могло быть и речи, ведь Брук в жизни не соблазнилась бы таким негодяем, как этот Клифф!

Но что тогда заставило ее губы немного приоткрыться, стоило только ему провести по ним пальцем? Только этого еще не хватало! Куда пропала Ди?!

Они стояли лицом к лицу в обступившей со всех сторон ночной тьме. Луч фонаря беспомощно упирался в землю. Он провоцировал ее, но Брук готова была скорее умереть, чем пойти на попятную. Она примет вызов, она не унизит себя позорным бегством. Она покажет этому проходимцу, что не все женщины в мире подвластны его примитивным чарам. Ради Ди она должна поставить его на место. С какой радостью Брук собьет с него спесь! Негодяй явно вообразил себя чем-то вроде дара Господня для любой особы женского пола!

Тем временем он не спеша снова коснулся пальцем ее нижней губы и провел по ней самым возбуждающим образом. Брук застыла, широко распахнув глаза, словно кролик перед удавом, из последних сил преодолевая желание потрогать языком этот проклятый палец.

Ее внезапно охватил озноб. Ничего удивительного, ведь в лесу стало довольно прохладно! Вот куда может завести опрометчивость. Ей стало совсем тошно. Но откуда же ей было знать, что она останется с этим негодяем наедине в лесу?!

А потом, когда настырный палец оставил в покое ее губы и осторожно нащупал напряженный сосок, а подонок набрался наглости ее поцеловать, она ответила на поцелуй, потому… потому что…

Брук вздрогнула, как от толчка, и резко отстранилась. Она и сама не ожидала, что может с такой силой оттолкнуть его. Ей не хватало воздуха, она дышала глубоко и часто — еще бы, ведь злость ее уже переливалась через край. Никогда в жизни Брук не была так отвратительна самой себе.

— Это неправда, будто Элайя плохо слышит! — хрипло выпалила она. — У него отличный слух, и если ты снова ко мне полезешь, я закричу!

Вместо ответа он просто взял ее руку и положил на то место, где ткань джинсов заметно бугрилась над упрямо выпиравшей ожившей плотью. Что и говорить — от неожиданности у Брук подломились колени. Ладонь обжигало, будто огнем. Она чувствовала тяжелые, мощные толчки горячей крови. И в каком-то невероятном приступе безумия даже сжала ладонь. Он громко охнул, и у Брук по спине побежали мурашки, а между ног стало горячо и влажно.

— Тогда вы могли бы полезть ко мне, — предложил он хрипло. — Обещаю, что не буду кричать. По крайней мере сначала!

Его голос помог Брук вернуться с небес на землю. Она ощущала исходившие от него чувственные жаркие волны, будившие ответное пламя в ее теле. Брук заставила себя убрать руку — но это удалось ей далеко не сразу. Как можно решительнее глядя ему в лицо и стараясь не замечать томно прикрывшихся век и не думать о том, что это означает, она заявила:

— О'кей, один-ноль, теперь я вижу, какой ты крутой самец и соблазнитель невинных женщин! — Она и не пыталась скрыть, как ей отвратительна собственная слабость. — Вот только старался ты совершенно напрасно. Я и без доказательств это отлично знаю — от Ди!

Пока ее слова проникали в его помутившийся от страсти рассудок, Брук решительно отобрала у него фонарь, повернулась и зашагала к дому.

Ее все еще колотила нервная дрожь, у нее горело и ныло в таких местах, даже подумать о которых было стыдно. Что на нее нашло? Почему она позволила себе хотя бы на миг так откровенно поддаться похоти, и вдобавок не просто с первым встречным, а с парнем ее родной сестры?! Целых шесть месяцев она с успехом отшивала Кайла, не поддаваясь ни на его ласки, ни на льстивые слова. Ее все время что-то настораживало, не позволяло пойти до конца. И она могла только похвалить себя за подобное упрямство.

А сегодня… Стоило взглянуть на этого проходимца — и она уже готова сама ласкать его… его Хьюго.

Дверцу на ящике с предохранителями заклинило, и Брук от души врезала по ней пару раз фонарем — ржавая железяка подчинилась. Трясущимися руками, едва соображая, что делает, она нажала на рубильник и снова закрыла ящик. Брук мучительно пыталась вспомнить, сколько тарелок оставалось на кухонной полке. Черт с ними, потом можно будет купить другие…

Он ловко подхватил ее под локоть, когда она налетела на него во тьме и чуть не упала, тем самым снова напомнив о своем присутствии — теперь, когда ей больше всего хотелось вообще забыть о нем. С какой радостью она вычеркнула бы из жизни весь этот суматошный, бестолковый день!

— Простите!

Черт бы его побрал заодно с его проклятой вежливостью! Пусть не надеется — она в жизни его не простит, а заодно и себя, если уж на то пошло! И она с горечью воскликнула:

— Что-то поздно ты спохватился!

— Все не так уж плохо, как вам кажется!

— Неужели? — Ее разобрал нервный смех. — А не много ли ты на себя берешь?

— Вы сердитесь потому, что мы друг к другу неравнодушны?

Гневная отповедь готова была сорваться с ее губ, но Брук вовремя сдержалась. Глупо было отрицать очевидное. Но и оставлять за этим наглецом последнее слово она не будет!

— Я сержусь потому, что тебя любит Ди!

— А если это не так?

Сердце чуть не выпрыгнуло у Брук из груди, окрыленное вспышкой неистовой, дикой надежды. Но достаточно было вспомнить отрешенную, мечтательную мордашку ее младшей сестренки — и все встало на свои места.

— Не смей лгать! Уж я-то знаю, что она тебя любит. И она не желает избавляться от ребенка — твоего ребенка! А потому не видать тебе города, как своих ушей, пока вы не поговорите обо всем толком.

— Я могу вернуться туда пешком.

Брук всерьез задумалась над этой угрозой. А ведь с него станется! Но что-то подсказывало ей, что мерзавец не спешит ударяться в бега — по крайней мере нынче ночью. Иначе он не взъелся бы так на Элайю, когда обнаружил, что они не одни в этой глуши.

— Ты сам сказал, что я всегда смогу тебя отыскать! — Она помолчала и добавила вкрадчиво и, насколько могла, угрожающе; — Можешь не сомневаться — так оно и будет! Не надейся, что я передам это дело копам! Свои проблемы я люблю решать сама!

— Очаровательная стойкость!

— На твоем месте я бы поостереглась!

— О'кей, я вам верю!

— Вот как? — Брук смерила его подозрительным взглядом. — Снова будешь вешать мне лапшу на уши?

— Чтоб я сдох! — И он размашисто осенил грудь крестом в знак того, что говорит чистую правду. — Не лучше ли нам продолжить беседу в доме?

— Беседу о вас с Ди и вашем ребенке?

— Хм-м… — Он неохотно кивнул и добавил: — А еще я бы хотел поговорить о делах на фабрике. Мне кажется, из этого все-таки можно сделать статью…

Алекс опустился на колени перед небольшим камином и поднес спичку к кучке сухих щепок. Сидя на корточках и глядя на разгорающийся язычок пламени, он стал не спеша подкладывать дрова в камин.

Этот жадный, ненасытный огонь живо напомнил ему собственную реакцию на Брук Уэлш. Он понимал, что давно пора перестать играть роль «негодяя Клиффа», — но как теперь, скажите на милость, от нее избавиться? Эта женщина разбудила в нем нечто примитивное и дикое, о существовании чего он до сих пор даже не подозревал. Вот бы удивились сейчас его родные! Они наверняка решили бы, что он окончательно спятил! Ни одной женщине не удавалось задеть в нем те струны, до которых дотянулась Брук. Даже сейчас он всей кожей чувствует ее присутствие и ловит каждое ее движение. Не в силах усидеть на месте, Алекс оглянулся.

Брук положила на стол какой-то белый пакет из плотной бумаги и стала остервенело долбить по нему кулаком. Алекс изумленно наблюдал. Да, этой женщине не откажешь в оригинальности — но это только добавляло ей прелести в его глазах. Она подняла голову, как будто почувствовала его взгляд. Покраснев, Брук поспешила ответить на его немой вопрос:

— Какао с молоком. Наверное, ему уже сто лет!

— Вы не часто сюда приезжаете?

Она покачала головой, делая вид, будто целиком занята окаменевшим какао. Шелковистая прядь волос упала на лицо, скрывая смущение.

— С тех пор как мы лишились родителей, здесь стало не очень-то весело. Особенно для Ди. Ей тогда было всего четырнадцать.

Она внезапно подняла голову. Пламя, тлевшее в глубине ее дивных медовых очей, ничуть не уступало по силе снедавшему его самого пламени страсти. И Алекс в очередной раз подумал с невольным облегчением, как хорошо все-таки, что он не Клифф.

— Ты ведь и без меня об этом знаешь, верно? Ди наверняка тебе рассказывала.

— Я ничего об этом не знаю. — По крайней мере на этот раз он сказал чистую правду.

Брук сдернула с полки кастрюлю и с грохотом опустила ее на конфорку маленькой газовой плитки. Дожидаясь, пока закипит вода, она приняла самую независимую позу: скрестила руки на груди и прислонилась к кухонному столу.

Алекс как ни в чем не бывало выдержал ее разъяренный взгляд.

— Скорее всего ты просто пропустил это мимо ушей, — наконец буркнула она. — Слушай, неужели тебе не совестно? Неужто Ди тебе совсем до фонаря?

Алекс невольно поморщился. Он не укорял Брук за невоспитанность. Его тронули горечь и тревога, прозвучавшие в усталом голосе. В ответ он произнес первое, что пришло ему в голову, и тут же пожалел о своих словах:

— Может быть, вам для разнообразия не помешало бы заняться своей личной жизнью?

Ну кто его за язык тянул?

— Ты что, забыл, почему здесь оказался? Ди — тоже часть моей жизни! Я растила ее одна с тех пор, как умерли родители!

— Но она уже достаточно взрослая, чтобы самой о себе заботиться. — Это была игра вслепую. Алекс понятия не имел ни о том, сколько лет ее сестре, ни как давно умерли их родители. Однако по ее раздраженному прищуру он догадался, что попал в цель. И осторожно двинулся дальше по этому пути, как слепой, бредущий по густому лесу. — Каждому рано или поздно приходится самому расплачиваться за свои ошибки.

— Но это была не ее ошибка, мистер Скорострел! — взорвалась Брук.

Ну вот, они опять вернулись к тому, с чего начали. Алекс подавил сокрушенный вздох. Конечно, она имела полное право на него злиться, ведь ей невдомек, что он ни в чем не повинен.

Ему уже до чертиков надоело отбивать ее атаки вместо того, чтобы дать волю своим истинным желаниям. Он попытался увести беседу от слишком щекотливой темы.

— Вы давно работаете на фабрике? — Конечно, Алекс отлично помнил содержание ее личного дела, но надеялся таким образом завязать разговор — вдруг всплывут какие-то важные детали?

Но она не спешила отвечать, делая вид, что слишком занята приготовлением какао: Брук размешивала его в кружке с такой яростью, будто готовила яд для своего кровного врага. Алекс не спускал с нее глаз и не заметил, как снова завелся, прикидывая про себя, так ли неистово и бурно она ведет себя в постели. Он молча взял протянутую кружку, стараясь не обращать внимания на плававшие там бурые комки и надеясь, что она не заметит его состояния.

Наконец Брук опустилась рядом с ним на пол перед камином и промолвила, не отрывая глаз от языков пламени:

— Шесть лет.

— Вы окончили колледж?

— Всего два курса. Пришлось бросить, когда мы остались одни.

— Чтобы воспитывать Ди?

— Очередная попытка прочесть мне лекцию о том, до скольких лет надо воспитывать детей? — с подозрением спросила она.

Надменный росчерк ее пухлых чувственных губ лишал Алекса самообладания, он готов был выложить ей всю правду. Невыносимо и дальше нести груз этой незаслуженной ненависти, когда он так отчаянно мечтал о ее любви!

Горячие, искренние слова так и рвались с языка, но он вовремя вспомнил, что привело его в этот город. Пожалуй, его признание делу не поможет! Из «негодяя Клиффа» он превратится в «большого босса» — и от этого станет еще хуже. А уж Брук не преминет отыграться на нем за свою оплошность — в этом можно было не сомневаться.

— Клянусь: никаких лекций! — пообещал он с безмятежной улыбкой.

— О'кей. Да, я бросила учебу, чтобы растить Ди. Мои братья к тому времени уже переженились и жили своей жизнью, отдельно от нас.

— И все свалилось на вас одну, — мягко произнес он, не в силах скрыть восхищения ее стойкостью. Она пригубила какао и скривилась от отвращения. Алекс невольно ухмыльнулся. — Хорошо, что вы попробовали его первая!

— Ужасная горечь! — призналась она.

Оба словно по команде отставили кружки в сторону, к камину. Теперь Алексу стало совсем худо. Не зная, чем занять руки, он только о том и думал, как бы обнять ее и прижать к себе.

— Ди очень тяжело переживала их смерть. — Она небрежно дернула плечом, но эта внешняя бравада нисколько не обманула Алекса. — Она была самой младшей, и мы все ее баловали, как могли.

Алекса бросило в пот от желания погладить ее по голове, отвести с лица пушистые рыжие пряди, коснуться ладонью нежной молочно-белой кожи — хотя бы на миг, а там будь что будет!

Не отрывая глаз от огня в камине, Брук снова передернула плечами, пробормотав:

— Не хватало только, чтобы я тоже разнюнилась! Алекс оставил ее слова без ответа. Он уже успел сделать несколько важных выводов. Судя по всему, когда они осиротели, Брук великодушно взяла на себя заботу о Ди, не позволяя предаваться собственному горю. По-видимому, тогда она твердо решила оградить младшую сестру от всех печалей и невзгод этого мира. И он ни в коем случае не порицал Брук за эту горячность. Напротив — она внушала ему искреннее уважение.

Но даже ее бескорыстная любовь к сестре не оправдывала столь необдуманный риск. В одиночку, безоружной, похитить незнакомого мужчину и оказаться с ним наедине в лесной глуши — и как только она до такого додумалась? Алекс сердито нахмурился. А вдруг в эту минуту из кафе вышел бы не он, а тот, настоящий Клифф, или кто-нибудь еще похуже? Несмотря на всю свою стойкость и отвагу, Брук ни за что не справилась бы со взрослым мужчиной!

Он сам удивился тому, как возмутили его эти недопустимые самоуверенность и беспечность. Воспоминание о том, что в качестве оружия Брук прихватила жалкий кусок пластика, только подлило масла в огонь. Он грубо схватил ее за подбородок и выпалил:

— Ваша любовь к сестре достойна восхищения. Да, черт побери, я готов восхищаться вами — но вы не можете отрицать, что дали маху, затащив меня в эту дыру!

— Это почему же? — Она явно опешила от неожиданности.

— Да потому, что вы — красивая, привлекательная женщина! — «А я — похотливая скотина!» — так и вертелось у него на языке, но, слава Богу, Алексу хватило ума промолчать. Тем более что она и так считает его последним мерзавцем. — Вы же сами обозвали меня сексуальным маньяком! Мы остались наедине в рыбачьем домике. Вам не приходило в голову, что сексуальный маньяк вполне мог бы воспользоваться этой ситуацией? — Он увидел, как судорожно дернулось ее горло, но в медовых глазах не было заметно и тени испуга.

— Сюда должна была явиться Ди, — машинально пробормотала она, пытаясь высвободиться. Не тут-то было: его пальцы оказались тверже железа. — И вряд ли тебе хватит духу меня изнасиловать!

— А разве я говорил о насилии? — Алекс придвинулся вплотную, зачарованно глядя на влажные алые губки. Наконец он не выдержал, наклонился и приник к ним.

Глава 7

Ощутив прикосновение его губ, Брук тут же решила, что Клифф разозлился и снова старается ее напугать. Все шло не так, как она задумала. В последней отчаянной попытке устоять перед его чарами она уклонилась от его настойчивых губ. Одного раза было достаточно, чтобы понять, как классно он целуется, и Брук больше не хотела рисковать. Она запечатала свои уста так же надежно, как запирают двери в хранилище городского банка в Квиксилвере.

Тем более возмутительным было то, как предательски напряглись у нее соски. И все благодаря какому-то поцелую! Черт побери, даже подумать страшно, какие штуки начнет вытворять ее несчастное тело, если он решит заняться ею всерьез! Это не просто возмутительно — это стыд и срам!

У Брук вырвался едва различимый вздох облегчения: наконец-то он от нее отстал! Она постаралась улыбнуться самым оскорбительным образом и заохала:

— Ах-ах! Как страшно!

Он раздраженно прищурился.

О'кей, пожалуй, она поторопилась. Его не следовало дразнить, потому что через секунду он положил ладонь ей на затылок и снова принялся целовать. На сей раз Брук не успела сжать губы и его язык моментально ворвался в ее рот. Да, этот малый знал толк в своем деле!

В воздухе повис чей-то страстный стон, и Брук не сразу осознала, что слышит себя. Зато когда она это поняла, то мигом опомнилась, резко уперлась ладонями в стальную грудь и отпихнула его от себя что было сил.

Оказывается, оба они успели запыхаться. Увидев, как возбужденно сверкают его глаза, Брук с ужасом подумала, что наверняка выглядит не лучше.

— Ладно, — пробормотала она каким-то чужим, сиплым голосом. — Наверное, в чем-то ты прав. И мне следовало тщательно продумать свой план, прежде чем начинать действовать. Но то, что я совершила ошибку, еще не дает тебе право меня… меня лапать!

— Лапать вас? — Он явно удивился столь грубой формулировке. — Там, откуда я родом, это называется целовать!

— Зови это как угодно, только не вздумай повторять! — выпалила Брук, с радостью ощущая, как в груди снова вскипает праведный гнев. Это чувство было гораздо более уместно в данной ситуации, чем гнусное желание немедленно отдаться парню своей младшей сестры.

Он уселся на корточки, положив руки на колени и не сводя с нее своего наглого, откровенного взгляда.

— Боюсь, что не могу вам ничего обещать. Вы еще долго намерены дожидаться вашу сестру?

— Скорее всего она просто слишком разнервничалась, но наверняка появится здесь не позднее завтрашнего утра! — Ах, как Брук хотела бы на самом деле испытывать ту уверенность, какую стремилась продемонстрировать этому гнусному типу! Ее снедала неясная тревога. Вдруг с Ди что-то случилось? Вдруг к ним неожиданно нагрянул кто-то из братьев? Тогда ее опоздание объяснимо — Ди ни за что не позволит, чтобы Логан или Дин-младший потолковали по-свойски с этим красавцем.

— Насколько я могу судить, мне придется спать на этом чудовище, которое вам угодно именовать диваном? — Он выразительно кивнул в сторону продавленной кушетки, стоявшей у Брук за спиной.

Она в задумчивости прикусила губу. На этом ложе действительно можно переломать все ребра… хотя, с другой стороны, с какой стати она будет беспокоиться об удобстве этого мерзавца? Не слишком ли много он о себе вообразил? Может, он рассчитывает спать в ее кровати? Черта с два! Ни за что!

— Мы с Ди всегда спали прямо здесь, у камина. Если хочешь, я дам тебе целую кучу одеял.

— Пожалуй, я действительно лягу на полу, — пробормотал он, с опаской глянув на продавленный диван.

— Вот и договорились.

Когда через пять минут Брук вернулась с охапкой пыльных одеял, оказалось, что ее пленник снова собирается снять рубашку.

— Хм…. — Она с трудом отвела взгляд. — Вот, возьми! — Швырнув свою ношу на пол, Брук метнулась обратно в спальню, мечтая скорее оказаться подальше от мистера Скорострела.

— Подождите, нам еще надо поговорить.

Брук с раздражением заметила, что он и не думал просить: он требовал! Проклятый наглец! Что он себе позволяет?

— Что-то мне сегодня совсем не до разговоров! — Черт побери, опять она сболтнула, не подумав. И он снова извратит ее слова так, как ему угодно!

Внутренне сжавшись, Брук приготовилась услышать очередной двусмысленный вопрос о том, с чего это она так разволновалась. Однако ее ожидал новый сюрприз:

— Если я пообещаю вести себя прилично — вы останетесь?

Вот так дела! Впрочем, надо еще выяснить, о чем именно он так рвется говорить — и говорить ли? Она медленно обернулась и спросила, не скрывая недоверия:

— И о чем же мы будем толковать? — За время их шестимесячного романа Кайл только и делал, что предлагал «поговорить» о делах на фабрике и о ее карьере, а в итоге все сводилось к очередной попытке затащить ее в койку. Позже Брук довелось услышать собственными ушами, как Кайл жаловался одному своему дружку, что без толку потратил на нее целых полгода. При этом вместо ее имени он постоянно употреблял слова «фригидная сука». А через две недели он дал повышение другому контролеру из их группы, хотя Брук уже два года дожидалась перевода из категории «С» в категорию «В».

— О ваших делах на фабрике.

Столь простодушное признание ошеломило Брук настолько, что она забыла о своем решении не смотреть на него и подняла глаза. Растерянно хлопая ресницами, она повторяла про себя, что перед ней совершенно чужой человек, не знакомый ни с Кайлом, ни с тем, о чем она сейчас думала. Впрочем, он был не менее изворотлив, чем их управляющий. И опасен. Даже более опасен, чем тот, потому что внешне Лоте-су было далеко до этого красавца. Набравшись смелости и гордо расправив плечи, Брук строго спросила:

— С какой стати тебя так интересует то, что творится у нас на фабрике?

— Но ведь я же сказал, что хотел бы написать статью… — Он явно растерялся при виде столь ожесточенного отпора. Брук не спеша приблизилась к дивану и уселась на самый краешек. Одно подозрительное движение — и она до утра запрется у себя в спальне.

— Что еще я могу сообщить, кроме того, что ты уже знаешь?

— Давайте представим, что на моем месте перед вами сидит владелец фабрики…

— Алекс Брэдшоу? — подхватила она.

— Да. Именно он. Представьте, что он — это я. Что бы вы сказали ему, если бы имели такую возможность?

— И он стал бы меня слушать?

— Точно!

— Не для протокола?

— Не для протокола!

— Попробуй привести в статье хотя бы одно мое слово — и я затаскаю тебя по судам!

— Это будет только справедливо!

Брук не в силах была побороть искушение высказать то, что давно наболело. А у такого добросовестного работника, да вдобавок контролера, успело наболеть ох как много! Она откинулась на спинку дивана и сунула руки в карманы джинсов, со вкусом прикидывая, с чего бы начать.

— Ну, первым делом я бы сказала ему, что он просто потрясающий засранец!

— Почему?

— Потому что пустил все дела на самотек! Он же лез из кожи вон, чтобы спихнуть старину Дональдсона с его места, а как только добился своего и получил фабрику в полную собственность — думать про нас забыл!

— Значит, он завладел фабрикой обманным путем?

— Не совсем так. По городу давно ходили слухи о том, что Дональдсон в пух и прах проигрался на бирже и ему до зарезу нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами. Он бы все равно продал фабрику, но Брэдшоу воспользовался ситуацией, предложив заниженную цену.

— А Дональдсон уступил, не торгуясь?

— Вряд ли в его положении можно было торговаться.

— То есть Брэдшоу обвел Дональдсона вокруг пальца?

— А как, по-твоему? — сердито воскликнула Брук.

— Ну… по-моему, это вполне обычная сделка. — Алекс пожал плечами и со смешком добавил: — Впрочем, откуда мне знать? Я же всего лишь репортер. Итак, вы отчитаете его за пренебрежительное отношение к своей фабрике. И что дальше?

— Я бы сказала ему, что думаю по поводу обязательной субботней отработки каждый месяц!

— Что-то я не совсем вас понимаю.

— Каждый работник обязан отработать не меньше шести часов в одну из суббот месяца.

— Но ведь вы сами говорили, что ваши коллеги с радостью набирают сверхурочные часы!

— Это правда, но эти шесть часов не подлежат оплате как сверхурочные. — Убедившись, что собеседник так ничего и не понял, Брук упрямо встряхнула головой и пояснила: — Поскольку в производстве продукции участвуют не все сотрудники, эти шесть часов предназначены для того, чтобы оправдать их непроизводительный труд!

— Это что, шутка? И как долго продолжается это безобразие?

— С тех пор как сменился владелец. — Брук горько усмехнулась. — На фабрике нет профсоюза, и мы совершенно беспомощны. Попробуй только открыть рот — и тебя задавят штрафами, а они нам не по карману. Говорю тебе, этот малый — самый настоящий бандит с большой дороги. Злодей с большой буквы. Ничего удивительного, что от него сбежала жена.

— Хм-м-м… Но это ведь не все?

— Еще бы! Вся сказка еще впереди! Я бы непременно напомнила ему, к чему приводит оплата больничных листов только для самих сотрудников!

— Да, я помню, вы об этом рассказывали. Значит, это тоже дело рук Брэдшоу?

— Нет, — покачала головой Брук, — это заведено еще до него, но все равно неправильно. У работниц должна быть возможность оставаться дома не только из-за собственной болезни, но и из-за болезни близких. Ни один детский сад не возьмет ребенка, если тот болен, — и правильно сделает, не так ли? Значит, мать вынуждена сама сидеть дома, а из-за идиотских правил ей этот день не оплатят. Разве это честно?

— Пожалуй, вы правы… — пробормотал Алекс.

— Ну а еще я бы сказала о дырявой крыше над комнатой отдыха, и об устаревшем оборудовании, и о сексуальных домогательствах…

— Ого, даже так? О сексуальных домогательствах?

Брук почувствовала, как медленно, мучительно краснеет. Какого черта она вообще упомянула про секс? Глупо, глупо, глупо!

— Этот пункт лучше вычеркнуть.

— Нет.

— Слушай, я вовсе не хотела сказать… — Ее несказанно удивило, каким суровым и яростным стало его лицо.

— Неправда, вы хотели и сказали!

Судя по упрямо выпяченной челюсти, он не собирался отступать, и Брук с сокрушенным вздохом продолжила:

— Ты мужчина и вряд ли со мной согласишься — или попросту сочтешь все это полной чушью!

— Я постараюсь понять.

— Все дело в этих шутках.

— В шутках?..

— Ну да, в шутках. Каждую неделю «Брэдшоу корпорейшн» рассылает распространителям своей продукции свежие буклеты с очередной рекламной шуткой. И большинство из них не просто оскорбительны, но еще и снабжены соответствующей картинкой.

— Оскорбительны? — неожиданно вкрадчивым тоном переспросил он.

— Да, оскорбительны! — выпалила Брук, приготовившись отразить очередной натиск мистера Секс-маньяка. Он наверняка понял ее совершенно извращенным образом! — Между прочим, кое-кто из дилеров пригрозил отказаться от нашей продукции именно из-за этих шуток!

— Понятно.

— Неужели? — презрительно фыркнула она. — А по-моему, ты так ничего и не понял! Дело не только в самих шутках, постоянно унижающих женщин. Дело в том, что этот сукин сын имеет наглость считать, будто они нас очень веселят! Чертов извращенец!

— И вы бы так и сказали прямо ему в лицо?

— Запросто! — Брук разъярилась настолько, что почти сорвалась на крик.

Повисшая в гостиной тишина показалась ей совершенно неожиданной и оттого еще более угнетающей. В душе зашевелилось чувство вины. Разве Клифф виноват в том, что творится у них на фабрике?

— Прости. Я не собиралась на тебя кричать, просто…

— Это все из-за проклятого сукина сына и извращенца Алекса Брэдшоу, — подхватил он.

Брук с трудом удержалась от улыбки. Ну и забавный акцент у этих техасцев! Того и гляди забудешь, что сидящий перед ней ничуть не лучше безмозглого Алекса Брэдшоу! Наверное, она слишком утомилась за этот день — иначе ей в голову бы не пришло искать у негодяя Клиффа положительные или хотя бы забавные черты!

— Ну, пожалуй, мне пора спать, — заявила она, поднимаясь с дивана. Хватит на сегодня откровений. Брук сама дивилась собственной разговорчивости. Не стоило выкладывать Клиффу то, чем она не делилась даже с самыми близкими людьми!

— Доброй ночи, — проговорил он. Брук с подозрением уставилась на него, но поспешила отвернуться, увидев, как играют под гладкой кожей мощные мускулы, — он потягивался.

— Ты ведь не собираешься улизнуть?

— Хм-м… Вы всегда можете приковать меня цепью к своей кровати!

Почему-то эта двусмысленность не оскорбила Брук, а вызвала у нее огромное облегчение. Ей гораздо проще было сладить с этим наглецом, чем устоять перед серьезным, рассудительным человеком, которому она выболтала все их фабричные проблемы. Еще немного — и он бы ей понравился! Она вздрогнула, подумав, как ловко этот пройдоха умеет прикидываться порядочным человеком, но в следующий миг стало не до рассуждений: горячие сильные ладони вдруг легли ей на плечи. И как он умудрился так тихо к ней подобраться?!

— Если вам станет одиноко, я всегда к вашим услугам! — Его дыхание щекотало ей ухо.

— И не надейся, мальчик-колокольчик! — яростно прошипела она.

Ее суматошное бегство в спальню сопровождал хриплый насмешливый хохот. Брук с грохотом захлопнула дверь, заперлась на задвижку и рухнула на кровать, спрятав лицо в ладонях.

Она больше не сердилась на Ди за ее слабость. После всего, что случилось с ней в этот вечер, она не имела больше права обвинять в чем-то младшую сестру.

От стука в дверь она так и подскочила.

— Я забыл одну вещь, — раздался низкий вкрадчивый голос.

Брук в отчаянии уставилась на дверную ручку. Что еще он задумал? Может, ей удастся просто отмолчаться? Ему надоест, и он оставит ее в покое. Меньше всего ей хотелось снова сталкиваться с этим типом нос к носу и любоваться его бесподобной грудью или прочими частями тела!

— Эй! Вы в порядке?

Брук вскочила с кровати, то ли что-то прорычав, то ли всхлипнув, и рывком распахнула дверь.

— Чего тебе?

Он стоял на пороге, голый до пояса, совершенно неотразимый и обворожительный, — в точности такой, каким она его запомнила, и от него пахло дымом очага и свежим вечерним воздухом.

— Еще один страстный взгляд — и я уже не обойдусь одной подушкой!

— Тебе нужна подушка? — Брук, сгорая со стыда, поспешила отвернуться. Какого черта она все время на него глазеет?

— А вы могли бы предложить что-то еще? — Его густые брови поползли вверх самым выразительным образом, а в глазах засверкало то самое опасное выражение, которое обозначало голод совершенно определенного толка.

— Пошел к черту! — взревела Брук. Она метнулась к кровати, схватила первую попавшуюся подушку и всучила настырному приставале.

— Пожалуй, я передумал. Мне требуется кое-что еще.

— Ах ты…

Ее возмущенный вопль был прерван поцелуем. Брук пришлось схватиться за дверной косяк — ноги стали ватными и отказывались служить, а из горла вместо разъяренного крика вырвался какой-то жалкий писк:

— Перестань меня целовать!

Он долго и внимательно разглядывал ее влажные припухшие губы, а затем совершенно серьезно произнес:

— Я перестану — но только тогда, когда вы перестанете этого хотеть!

Глава 8

Брук разбудили солнечные лучи, проникавшие в единственное оконце ее спальни, и верный Хьюго, больно вонзившийся в ребра. Она так и не решилась раздеться и спала прямо в куртке.

Недовольно морщась, Брук уселась на кровати и первым делом стащила с себя осточертевшую куртку. Глаза щипало, будто под веки насыпали песку, а в горле совсем пересохло.

Кофе! Она умрет, если не выпьет кофе! И если не выкинет из памяти недавний сон — из разряда тех видений, от которых человек покрывается с головы до ног липким потом. Всю ночь ей снился мистер Широкая Грудь. Он снова и снова подходил к ее кровати, раздевал ее и целовал и ласкал так, что она не могла сдержать стонов.

Между прочим, стонала она от восторга — так нравились ей все те штуки, о которых она раньше только читала. Неприличные, непристойные, возбуждавшие ее до безумия и заставлявшие молить о новых и новых ласках…

И она ласкала его в ответ, ласкала так, что он стонал и охал от наслаждения, отчего Брук распалялась еще сильнее!

Увы — это был всего лишь сон, а как же иначе? Разве наяву любовники могут испытать столько оргазмов за одну ночь, получать столько бесподобного и бесстыдного секса?

Брук со стоном прижала ладони к ноющим вискам. Могут или нет? Нет, это физически нереально! А впрочем, почем ей знать?

Элайя! У Элайи наверняка найдется лишняя кружка кофе! Густого, черного, горячего и ужасно горького кофе. Но разве попрошайки привередничают? Вдобавок прогулка до дома Элайи и обратно поможет ей охладиться, собраться с мыслями и во всеоружии встретиться с полуголым мужчиной, ночующим сегодня в их гостиной.

Что же касается Ди… Брук не знала, как будет смотреть в глаза собственной сестре. Она сгорала от стыда за свою слабость. Она позволила ему себя целовать — и не единожды, а четырежды! Конечно, он всякий раз умудрялся захватить ее врасплох — но ведь она даже не пыталась бороться!

В первый раз она не вырывалась назло, в угоду своей непомерной гордыне. Да и во второй — что греха таить — она решила, что унизит себя, если попытается вырваться.

С болезненной гримасой Брук принялась массировать виски В третий раз она завела его сама, да и четвертый поцелуй был вполне предсказуем. Какого черта она вообще открыла ему дверь? И как теперь прикажете объясняться с Ди? Ведь она любит его по-настоящему, хотя этот негодяй — не более чем гора превосходных мышц, лишенная сердца и совести. Ему даже не пришлось применять силу!

Нет, ее поведению невозможно найти оправдание, да Брук и не собиралась этим заниматься. Все было до отвращения просто. Она оказалась ничуть не лучше этого беспринципного типа!

Стараясь не обращать внимания на то, как тоскливо сжимается сердце, она на цыпочках подкралась к двери и выглянула в узенькую щелку. Затаив дыхание, вслушалась в его сонное посапывание и только после этого решилась выйти в гостиную.

Еще пять минут осторожного хождения по дому — и вот она уже спешит по тропинке к Элайе. Брук позволила себе остановиться и перевести дух только возле самого коттеджа, стоявшего на уютной лесной поляне.

— А я уже заждался, — приветствовал ее старик.

Брук так и подскочила от неожиданности. Элайя сидел на веранде в старом обшарпанном кресле, придерживая на колене кружку с кофе. Он, как всегда, был одет в вылинявший комбинезон из джинсовой ткани, однако побрился и постарался привести в порядок прическу. А белоснежная футболка, надетая под комбинезон, явно была только что вынута из упаковки.

У Брук потеплело на душе: Элайя явно готовился к ее приходу. Он почти не изменился за последнее время — разве что прибавилась пара морщин на выдубленном солнцем лице да глаза немного выцвели, утратив былую синеву. Ей стало неловко: старик живет совсем один, и она могла бы навещать его чаще.

— Кофе совсем остыл, а я заждался рассказа о твоем новом приятеле.

— Он мне не приятель! — выпалила Брук, принимая протянутую ей кружку. Проклиная предательский румянец, заливавший щеки, она пододвинула стул и с довольным вздохом опустилась на продавленное сиденье.

Вокруг них в густой чаще начиналась обычная дневная суета. В древесных кронах мелькали белки. Ловко цепляясь коготками за шершавую кору, они спускались к расставленным на поляне пучкам пшеницы и лущили тяжелые колоски, не обращая внимания ни на щедрого хозяина, приготовившего для них это угощение, ни на его гостью.

— Ну? — Элайя никогда не отличался особой деликатностью и изысканностью манер. — Коли он не твой приятель — какого черта ему торчать в вашем доме?

Брук не спеша прихлебывала кофе, стараясь придумать подходящий ответ. Между прочим, кофе оказался замечательным: горячий, крепкий и ничуть не горький, чего она опасалась. Элайя явно учел ее совет и не стал его кипятить.

— Дело в том, что он — приятель Ди. — Ей пришлось откашляться, чтобы избавиться от возникшего в горле тугого комка. — Его зовут Клифф, и он отец ее ребенка.

— Хм-м-м… — Элайю не так-то просто было вывести из равновесия. Он надолго задумался, следя за суетой неугомонных белок, и наконец спросил: — Стало быть, Ди тоже ночевала с вами?

Брук подумала, что именно такие моменты в жизни принято называть отвратительными.

— Ее еще нет, но она должна вот-вот появиться. — Хорошо, если это действительно так! — Понимаешь, я в некотором роде… вынудила его приехать сюда, чтобы они с Ди могли побеседовать без помех. — Она не знала, куда девать глаза, чувствуя на себе проницательный взгляд Элайи и краснея все гуще.

— Пожалуй, мне следует удивиться, как такой пигалице удалось принудить к чему-то этого верзилу. Хотя, конечно, откуда мне знать?

— Он думал, что у меня в кармане револьвер, — призналась Брук. Впрочем, Элайя и так мог догадаться, ведь это при нем Клифф выхватил у нее «оружие» и открыл ее обман. Черт возьми, какой стыд! То, над. чем еще вчера она с удовольствием бы посмеялась, сегодня показалось ей просто мерзким. Элайя — человек старой закалки, и его наверняка покоробили ее игры с пластиковой моделью…

— Да, шутка получилась на славу, — неожиданно произнес он. — Как вспомню, какая у него была рожа… — Элайя хмыкнул и хлопнул себя по колену, расплескав кофе. — Вот только он почему-то не очень обрадовался, когда понял, что ты его надула!

— Видно, не оценил юмора! — заметила Брук, стараясь не вспоминать о том, как ей пришлось расплачиваться за свою выходку.

— Что же он не дал деру, когда понял, что оружия у тебя нет?

— Вряд ли он ушел бы далеко в этих своих роскошных сапогах, — брезгливо заметила Брук. — Мы потолковали по душам, и он согласился остаться, чтобы дождаться Ди.

— Как по-твоему, что могло случиться с малюткой Ди-Ди?

— Понятия не имею. — Брук сердито дернула плечом. — Надеюсь, она опоздала по достаточно уважительной причине. Иначе ей не поздоровится за то, что мне пришлось целую ночь торчать здесь вдвоем с мистером Скоро… с Клиффом, — чуть не проговорилась она.

Кресло жалобно скрипнуло, когда Элайя наклонился вперед, упершись локтями в колени. Кружку с кофе он зажал между ладоней и не спеша катал взад-вперед.

— А ты не боишься, что он подаст на тебя в суд?

— Но у меня же не было оружия!

— Он-то об этом не знал, — возразил старик. — Похищение есть похищение, за это полагается тюрьма! — Голубые глаза внезапно вспыхнули, выдавая его тревогу за Брук. Она попыталась отмести эти глупые опасения и рассмеяться, но смех получился не очень веселым и никого не обманул.

— Представляешь, что он скажет в суде? Что его похитила женщина в два раза меньше его ростом, угрожая пластмассовым… пластмассовым…

— Да что ты раскудахталась, как будто я никогда в жизни не слыхал слова «член»! — воскликнул Элайя как ни в чем не бывало.

Брук окончательно смешалась и смолкла, а затем не выдержала и прыснула со смеху. Элайя хрипло рассмеялся вслед за ней. Белки всполошились и кинулись врассыпную, а рассохшиеся доски на веранде жалобно заскрипели и затрещали, когда Элайя принялся топать по ним ногами. Наконец он немного успокоился:

— Сейчас начнется выпуск городских новостей. Хочешь, налью тебе еще кофе и послушаем радио?

— Спасибо, — охотно кивнула Брук. — С удовольствием выпью еще кружку. — Хозяин скрылся в доме, а она с наслаждением устроилась в уютном кресле. Определенно, именно здесь она сможет прийти в себя и собраться с мыслями. Общество старого друга, горячий крепкий кофе и безмятежность окружающего леса.

Элайя вернулся в обнимку с громоздкой стереосистемой и свежей порцией кофе. Кружку он протянул гостье, а транзистор аккуратно водрузил на перила, выдвинул до отказа антенну и включил звук. Брук невольно поморщилась, на что он сообщил с беззаботной улыбкой:

— На эти батарейки уходит чертова прорва денег, зато у него классный прием и зверская мощность!

— Это точно. — Ее слегка ошеломил столь современный сленг. — А что стало со старым приемником?

— Отдал концы. Я отнес его в починку, но к нему больше не производят запасных деталей. — Элайя наклонился и сосредоточенно принялся колдовать над тумблерами и кнопками. Поляну огласила невообразимая каша из обрывков передач. Наконец счастливый обладатель стереосистемы удовлетворенно хмыкнул и откинулся на спинку кресла. — Никто не умеет подать наши новости так, как старина Бенни!

С этим было трудно не согласиться. Бенни, которого Брук смутно помнила по выпускному классу в школе, обладал тем бархатным, глубоким басом, что так ценится среди радиодикторов и диджеев. В эту минуту он сообщал своей преданной аудитории, что денек в городе Квиксилвер, штат Оклахома, обещает быть жарким, и вдобавок не исключена возможность грозы.

— А вот это срочное сообщение только что попало ко мне на стол, — журчал голос Бенни, пока Брук смаковала вторую порцию кофе. Напиток был такой горячий, что на глазах выступили слезы. Она решила, что ему следует немного остыть, и поставила кружку на перила. Погруженная в свои мысли, Брук слушала новости вполуха, однако ее вывели из задумчивости тревожные ноты, зазвучавшие в голосе Бенни:

— Известный финансовый магнат Алекс Брэдшоу бесследно исчез нынче утром. Анонимные источники указывают на возможность заговора с целью похищения. На место выехала следственная группа.

Брук чуть не поперхнулась кофе. Пропал не какой-то там неизвестный финансовый воротила, а сам Алекс Брэдшоу, их новый хозяин! Она сидела ни жива ни мертва, судорожно стараясь оценить, что означает для них эта новость. Если с Алексом Брэдшоу что-то случится — что ожидает их фабрику? Однако следующая фраза Бенни мигом прервала ход ее мыслей.

— Алекс Брэдшоу был в отпуске и направлялся на курорт Хот-Спрингс, в Арканзас. В последний раз его видели одетым в спортивную зеленую рубашку, синие джинсы и сапоги из кожи гремучей змеи. — От многозначительной, прямо-таки зримой усмешки Бенни сердце Брук тревожно екнуло. — Ну да, все как полагается у техасских парней: сапоги из кожи гремучки и тягучий акцент! Нет! Этого не может быть!

— Но это еще не самый главный прикол, ребята! Кто бы мог подумать, что Брэдшоу видели в последний раз у нас в городе, в заведении Тревы Брэннам! Она сообщила следователю, что дала Алексу рецепт своего кобблера. Что несказанно обижает меня, поскольку я сам охотился за этим рецептом…

Это было уж слишком! Брук поперхнулась и зашлась в приступе кашля, расплескав по веранде остатки кофе. Заботливый Элайя был тут как тут и хлопнул по спине с такой силой, что чуть не вышиб из нее дух.

— Ты в порядке, малышка? — с сочувствием спросил он, гладя ее по спине.

— Да! — прошептала она, с трудом восстановив дыхание. — Я… в порядке. — Хотя все обстояло как раз наоборот. Она была не просто потрясена — она была в шоке.

Она… она… она не знала что и подумать! Господи, хоть бы это оказалось шуткой! Все, все с самого начала — дурацкой бессмысленной шуткой. Включая проклятую беременность Ди, послужившую причиной этой заварухи. Брук готова была поклясться, что никогда в жизни больше не будет психовать. Что не разобьет ни одной, даже самой завалящей, тарелки. Что не станет таскать Ди за волосы. И не будет покушаться на свободу Алекса Брэдшоу.

Но оказалось, что у малыша Бенни еще не подошли к концу сенсационные заявления. Из динамика вдруг донеслось:

— Сюрприз!

Захлебываясь от восторга, диктор сообщил, что «Брэдшоу корпорейшн» назначила награду в десять тысяч долларов любому, кто предоставит информацию о местонахождении Алекса Брэдшоу.

— Ох, малявки, вот так лакомый кусок! Да за такую кучу деньжищ я бы продал им свою родную мамашу!

Элайя оставил ее спину в покое, выпрямился и озабоченно пробурчал:

— Не стоило мне варить такой крепкий кофе…

Но Брук было не до него. Чтобы унять дрожь в руках, она попыталась зажать их между колен. Напрасный труд. Колени ходили ходуном точно так же, как и руки. Брук беспомощно наблюдала за этой пляской святого Витта. О том, чтобы вскочить на ноги и спастись бегством, нечего было и мечтать. Еще минута — и она не выдержит…

Крепко-накрепко зажмурившись, стиснув до боли зубы и откинув голову на спинку кресла, Брук заставила себя принять ужасающую, убийственную правду. Она похитила Алекса Брэдшоу. Ее нового босса.

А в довершение всего она приняла воинственную позу и выложила, как обычно не выбирая выражений, свое отношение к Брэдшоу как к хозяину фабрики. «Представьте, что я это он! Что бы вы сказали ему, если бы имели возможность?»

О Боже! Судьба не могла сыграть с ней настолько жестокую, бесчеловечную, несправедливую шутку!

О Боже! Она похитила, она оскорбила и унизила, она буквально смешала с грязью Алекса Брэдшоу, нового владельца фабрики, на которой она всю жизнь проработала контролером!

Отныне она конченый человек. Во всяком случае, работы ей не видать как своих ушей — это уж точно! Да вдобавок ей как пить дать предъявят обвинение в похищении. Это обязательно случится! Разве такой ужасный тип, как Алекс Брэдшоу, позволит кому-то безнаказанно над собой издеваться?

* * *

— Брук! Да что с тобой? Ты позеленела прямо на глазах! Может, глотнешь виски?

Брук намертво вцепилась в лямки его комбинезона и рванула на себя с такой силой, что старик чуть не выпал из кресла. Цепляясь за подлокотники, он с тревогой смотрел на ее лицо, искаженное гримасой отчаяния.

— Я совершила самую большую ошибку в своей жизни! — осипшим голосом выпалила она. — Я похитила своего… своего босса! Алекс Брэдшоу… это мой босс!

Элайя нервно облизнулся и попытался освободиться от ее железной хватки. Это ему не удалось, и он был вынужден пустить в ход слова:

— Да ладно тебе, Бруки, ты просто малость разнервничалась, и сама не соображаешь, что плетешь! Лучше успокойся и расскажи старине Элайе, что с тобой приключилось…

— Я… уже… сказала! — шипела Брук, продолжая дергать его за лямки так, что металлические пряжки больно врезались ей в ладони. Она явственно ощущала, как ее рассудок погружается в пучину безумия.

— Да полно тебе, малышка! — Надо отдать должное Элайе, он все-таки прислушался к ее словам и даже попытался вникнуть в их смысл. — Ты похитила своего босса? То есть получается, что вместо приятеля Ди ты привезла сюда своего хозяина? Да, если так, то ты действительно дала маху.

Не в силах справиться с приступом удушья, Брук вскочила. В глазах у нее помутилось. Чтобы не упасть, она схватилась за перила. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем деревья перестали плясать перед глазами и она смогла сосредоточиться на озабоченном лице Элайи.

— Ты ничего не понял… — невнятно произнесли ее непослушные уста.

— Ты дала маху и по ошибке похитила своего босса, — повторил он.

— Да, это так, — скривившись от отвращения к самой себе, кивнула Брук. Ничего себе «по ошибке»!

— Ну, — Элайя не спеша расправил лямки комбинезона и воинственно выпятил челюсть, — а он-то мог сказать, что ты обозналась?

— Он пытался, — прошептала Брук, зажмурившись при воспоминании о его более чем прозрачных намеках. — Да я ему не поверила! — В ушах снова зазвучали его слова «А если это не так?» в ответ на ее утверждение о том, что Ди его любит.

Конечно, Ди его не любила. Она даже не была с ним знакома! А в самом начале он так ей и сказал: «По-моему, вы меня с кем-то путаете».

— Но он ведь мог показать тебе свои документы, не так ли? — продолжал настаивать Элайя, с кряхтеньем и проклятиями выбираясь из кресла и выпрямляясь во весь рост. — Сдается мне, что этот молодчик сам решил позабавиться за твой счет!

Брук тут же подумала, что старик прав. Он мог бы вести себя более решительно, а ей следовало заглянуть в его водительские права! Но она полагала, что в такой дыре, как Квиксилвер, вовсе не бродят косяками сногсшибательные красавцы вроде Клиффа… то есть Алекса! Она держала в памяти портрет, нарисованный Ди, и машинально приняла мужчину, покидавшего заведение Тревы, за Клиффа.

Тупица, дура непроходимая! Сам Алекс Брэдшоу спит сейчас в полуголом виде в ее рыбачьем домике!

Брук что было сил вцепилась в перила на веранде, так что побелели костяшки пальцев. Ее бросало то в жар, то в холод при воспоминании о каждом поцелуе и о более чем откровенных намеках, которыми он так и сыпал с первой минуты их знакомства. Он вел себя так, будто ничуть не опасается за свою шкуру и даже наоборот — забавляется!

Это могло привести ее к одному-единственному нелицеприятному выводу: Алекса Брэдшоу нисколько не испугал ее маскарад и скорее всего он сразу понял, кто она такая, услышав ее имя. Он действительно позабавился за ее счет. Но зачем? Чтобы вызвать на разговор о фабрике?

Обычно Брук приветствовала знакомое, ставшее привычным и родным, ощущение закипавшего в груди гнева, но в этот раз ее взяла оторопь от столь яростной вспышки. До нее наконец дошло, как глупо было терзаться угрызениями совести из-за Ди. Ей не в чем себя винить! Это Алекс навязал ей идиотскую роль сестры-разлучницы.

Он в жизни не был приятелем Ди! Если уж на то пошло, по слухам, ходившим среди рабочих, он вообще не был ничьим приятелем. Его жена — теперь уже бывшая — ушла от него два года назад. Ничего удивительного! У этого типа слишком извращенное чувство юмора!

Двигаясь словно деревянная, Брук направилась по тропинке к дому, где мирно почивал на полу полуголый бессердечный дьявол в образе мужчины.

— Брук, — окликнул ее спешивший следом Элайя, — ты ведь не собираешься учинить что-нибудь такое, о чем потом будешь жалеть? Верно, дочка?

— Откуда мне знать? Может, убью его… А пока ни о какой жалости и речи быть не может! — Собственный голос показался ей до жути спокойным.

— Может, ты малость подождешь, пока остынешь? — Элайя запыхался, пытаясь угнаться за ней. — Твой отец обязательно бы трижды подумал, прежде чем что-то предпринять.

— Перестань, меня этим не проймешь! — разъяренной кошкой прошипела Брук. — Как будто ты сам не знаешь, что отец давно бы рвал и метал!

— А ты все-таки постарайся подумать! — хрипло взмолился Элайя. Понимая, что ему за Брук не угнаться, старик остановился и попытался восстановить дыхание.

Брук неслась вперед, не различая перед собой дороги и гадая, объясняется ли алая пелена, застилавшая взор, розовыми лучами восходящего солнца. Скорее всего солнце тут было ни при чем.

Глава 9

Алекса разбудили ритмичные глухие удары. Он застонал, принимая их за настырную пульсацию в висках, обычно предшествовавшую очередному приступу мигрени. Затаившись, не смея шелохнуться, он приготовился встретить натиск беспощадной острой боли.

Пять секунд ожидания превратились в пять часов. Постепенно, кроме глухих отдаленных ударов, его слух начал различать пение птиц и благословенную тишину, в которую был погружен дом. Ее не нарушали ни звонки телефонов, ни разноголосие радио или телевизора, ни даже привычный гул кондиционеров и холодильников. Алекс с удовольствием втянул запах дыма, исходивший от давно погасшего камина, и загадочный аромат заброшенного жилья. Его окружало первозданное, дивное безмолвие.

Он не сразу позволил себе поверить в то, что голова у него не болит совершенно, и уже одного этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Он осторожно уселся, все еще опасаясь делать резкие движения. Вспомнив о том, что все лекарства остались в отеле, он почувствовал себя счастливым вдвойне.

Внезапно ему стало интересно, что же это за звуки нарушили его сон, и он с любопытством осмотрел убого обставленную гостиную.

Брук… Брук наверняка знает, в чем тут дело. Одного ее имени оказалось достаточно, чтобы воскресить в памяти ее соблазнительный образ. Алекс мигом оказался на ногах. Он с наслаждением потянулся, выпрямился во весь рост и хотел было накинуть рубашку, но передумал, лукаво улыбнувшись собственным мыслям. Босиком прошлепал к двери в спальню и осторожно заглянул внутрь.

Кровать оказалась пустой, а постель скомкана так, словно ее хозяйка провела чрезвычайно беспокойную ночь. Поверх одеяла валялась измятая куртка, с которой Брук никак не решалась расстаться. Ну наконец-то она ее сняла и теперь гуляет где-то по лесу с голыми плечами — Алекс очень надеялся, что не слишком далеко. Горя желанием убедиться в этом как можно скорее, он вернулся к своему импровизированному ложу возле камина, натянул сапоги, подхватил рубашку и вышел на крыльцо.

Все оказалось в точности так, как он и предполагал: день был великолепным, а небо идеально чистым. Впрочем, его не испугал бы и дождь. Черт побери, здесь, за пределами города, он не побоялся бы даже снежной бури! Уют и очарование старого рыбачьего домика, величественный покой леса и перспектива в самом скором будущем снова увидеться с Брук делали это место самым подходящим для отдыха. Алекс и думать не желал о том, чтобы отправиться отсюда куда-то еще. Просто невероятно: впервые за много месяцев он проснулся не от головной боли!

Все еще восхищаясь своим чудесным исцелением, он легко сбежал по ступенькам, желая обнаружить источник разбудившего его шума. Обогнув угол дома, Алекс замер от неожиданности.

Брук истово размахивала топором. Ярость, с которой она набрасывалась на ни в чем не повинные чурбаки, буквально клубилась в воздухе — Алекс не мог ее не почувствовать. Он медленно двинулся вперед, стараясь держаться подальше от топора. За спиной у Брук блестела озерная гладь. Выводок утят бороздил воду совсем близко от берега. Четверо малышей со смешным кряканьем изо всех сил старались поспеть за своей мамашей. На мгновение Алекса ослепил серебристый блеск — это выскочила на поверхность какая-то рыба.

Хрусть! Сверкающее лезвие развалило надвое очередной кусок дерева и вонзилось в толстую колоду. Брук легко, словно играючи, освободила топор, откинула в сторону расколотое полено и потянулась за следующим.

Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: — Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.

— Пеку шоколадный торт! — разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.

— А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? — Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, — но разве можно было удержаться?

Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:

— Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.

Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.

Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.

— Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.

— Ну надо же, какой догадливый! — прошипела она, без устали размахивая колуном.

Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.

— Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее — я готов извиниться!

— Если я сержусь? — Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам — точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.

Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно — и он ничего не мог с собой поделать!

— Ты, — она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, — весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!

— Так вы успели поговорить с сестрой? — пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.

— Зачем? — возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. — Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…

— Вас поцеловал? — услужливо закончил ее мысль Алекс.

— Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…

— Хотели меня?

— Да! — выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. — Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!

— Безумный? — Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?

— Да, безумный! — выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. — Только псих может так радоваться тому, что его похитили!

— А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! — вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.

— Но ты даже не испугался! — заметила она как-то обиженно.

— Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе — пока я считал, что вы вооружены, — заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. — Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.

— Никуда нас не влекло!

— По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. — Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. — Может быть, стоит немного освежить вашу память…

— Нет, только не это! — Брук выставила вперед руки. — Не смей ко мне приближаться! Я вся горячая, потная и…

— Я слушаю, я весь внимание!

—…все еще на тебя злюсь! Оставь меня в покое! А я… я сейчас приму душ, приведу себя в порядок и отвезу тебя обратно в город! — Пухлые губки поджались, а подбородок воинственно выпятился — знакомый жест, выражавший самую отчаянную решимость. — Там мы разойдемся, как в море корабли, и позабудем обо всем, что было!

Алекс позволил ей сделать несколько торопливых шагов в сторону дома и остановил на полдороге, игриво пробасив:

— А вот этого, по-моему, не случится!

— Почему это? — моментально ощетинилась она.

— Потому что я заслужил право на компенсацию. В конце концов, меня похитили, мне угрожали, подвергали меня оскорблениям и издевательствам! — Не важно, что в итоге он провел самый чудесный вечер в своей жизни и Брук об этом знает. Похищение есть похищение, как ни крути. Резко развернувшись, Брук выпалила:

— Ты что, подашь на меня в суд?

— А вот это будет зависеть, — не спеша процедил Алекс, лаская взглядом ладную фигурку и с удовлетворением отмечая, как действует на нее его откровенный взгляд, — от вашего желания мне помочь.

Через полчаса Брук закрутила кран в душе, с досадой отметив, что ледяная вода сумела охладить только ее кожу.

Она по-прежнему готова была прикончить мерзавца голыми руками.

Застонав от отчаяния, она уткнулась лицом в мокрое полотенце. Что заставляет ее по-прежнему хотеть этого типа до боли, до темноты в глазах? Ведь теперь она знает, что Алекс — ее босс, человек, к которому она всегда питала презрение и ненависть. Вдобавок не далее как четверть часа назад он не постеснялся поставить перед ней ультиматум, ничем не отличавшийся от самого настоящего шантажа!

Напрасно она надеялась выкрутиться с помощью лжи. Ведь он не мог знать о том, что Брук стало известно его настоящее имя, — но даже это небольшое преимущество не помогло разрешить идиотскую ситуацию. Брук надеялась отвезти его в город и как можно скорее расстаться. А потом, позже, когда он явился бы с проверкой к ним на фабрику, — она постаралась бы разыграть удивление и смущение, неожиданно «узнав» своего вчерашнего пленника. И он не стал бы ловить ее на лжи — если у него есть хоть капля совести.

Однако этот тип был кем угодно, только не джентльменом. Лишь такая дура, как Брук, могла вообразить, что ее притворство поможет избавиться от неизбежного. Нет, этот беспринципный бабник в жизни не упустит своего: он уже ясно дал понять, что придется платить натурой.

От одной этой мысли у Брук заныло внизу живота. Она отключилась, будто так можно было остановить волну жаркой истомы, расползавшуюся по всему телу.

Бесполезно, с этим ничего нельзя было поделать! Стоило ей подумать об Алексе — и с ней начиналось такое… Она никогда не ожидала от себя столь откровенной, возмутительной слабости. Пока Брук считала, что сохнет по любовнику своей сестры, она просто была отвратительна самой себе. Но теперь, когда оказалось, что она сходит с ума по собственному боссу, сделалось еще хуже! Уж лучше бы она по-прежнему принимала его за негодяя Клиффа! Ведь теперь ничто не мешало ей мечтать о том, чтобы затащить его в койку и заниматься с ним самым диким и необузданным сексом!

Отрывисто, жалобно застонав, она отняла от лица полотенце. О'кей! Судя по всему, она хочет этого Алекса Брэдшоу так же безумно, как он желает ее!

Так почему бы не смириться с неизбежным и не извлечь из этого максимум удовольствия? В конце концов, она взрослая самостоятельная женщина с нормальными сексуальными запросами — по крайней мере такой она считала себя до сих пор! И что мешает ей оттянуться на всю катушку? Отдохнуть душой и телом? Она наверняка получит бесценный опыт, а возможно, и удовольствие. Этого вполне можно ожидать от мужчины, способного одним» своим видом превратить ее в робкую школьницу.

Ну а потом — если, конечно, она все это переживет — они смогут вместе посмеяться над этой детской попыткой похищения, над возникшей путаницей и позабыть обо всем раз и навсегда. Каждый пойдет своей дорогой, и, если им и доведется встретиться, они лишь многозначительно улыбнутся друг другу и разойдутся вновь. А случившееся между ними останется их маленькой тайной, приятным приключением, которое Брук иногда будет извлекать из памяти в тишине пустой спальни.

Она заставила себя встать и одеться. В шкафу завалялись старые полотняные шорты Ди-Ди — сестра носила их еще подростком, а Брук они пришлись как раз впору, чего нельзя было сказать о вылинявшей отцовской футболке. Но зато эти вещи были чистыми. А вот чистого нижнего белья в доме не было, и теперь грубая ткань шорт натирала кожу в самом неприличном месте, и без того слишком часто напоминавшем о себе в последнее время. Брук одернула тугие штанины, пригладила влажные после душа волосы и глубоко вздохнула, набираясь решимости.

Пора начинать игру. Если повезет, то сейчас ее ждут несколько минут интимной близости, которая удовлетворит их обоих и позволит без проволочек вернуться в город. После этого Брук первым делом отыщет Ди. Младшей сестре предстоит выслушать весьма суровую лекцию о том, что человек обязан отвечать за свои поступки, а не втравливать старшую сестру в более чем неловкую ситуацию.

Трясущейся рукой Брук нажала на дверную ручку. Ее терзали сомнения и страх. Что она делает? Что задумала? Неужели она действительно готова унизиться до мимолетной, ни к чему не обязывающей близости с Алексом Брэдшоу — бесстыжим самоуверенным фабрикантом, которому наплевать на целый свет! Одно то, что он не брезгует даже шантажом, подтверждает самые отвратительные слухи о нем! Этот тип в десять раз хуже Кайла, превратившего подчиненных ему женщин в свиту наложниц!

Тогда почему попытка сравнить Алекса и Кайла вызывает у нее такой неистовый протест? Впрочем, все равно кто ничего не узнает, Брук скорее умрет, чем проболтается о своих шашнях с их ненавистным хозяином! Ведь это наверняка лишит ее доверия самых близких подруг — не говоря уже про женщин, работающих под ее началом. Они начнут относиться к ней с подозрением и брезгливостью — и будут правы!

Но сейчас речь шла не о работе. Это была ее собственная личная жизнь. Прижав ладонь к груди и стараясь совладать с нервной дрожью, Брук распахнула дверь.

Глава 10

Алекс еще долго смотрел вслед Элайе, скрывшемуся за поворотом лесной тропинки, и обдумывал состоявшийся между ними немаловажный разговор. Затем он машинально наклонился, чтобы извлечь из-под машины свой сотовый телефон.

Старик не поленился прийти сюда, чтобы вымолить прощение для своей подопечной, и попутно выложил массу интересных сведений. Оказывается, Брук теперь не только была уверена, что он — не Клифф, но и знала его настоящее имя. Со слов Элайи выходило, что Брук боится обвинения в похищении со всеми вытекающими последствиями. На этом фоне довольно странно выглядело его предупреждение о том, что с Брук нужно держать ухо востро, — дескать, она не всегда себя контролирует, с тех пор как погибли ее старики. «Бруклин все держит в себе и перегрелась, ровно котел с паром. Того и гляди взорвется!»

Все это Алекс находил чрезвычайно интересным.

Почему она промолчала? С какой стати скрывать от него то, что ей стало известно, кто он? Она стыдится своей ошибки. Похоже на то, и вполне правдоподобно. А может, она боится? Алекс задумчиво покачал головой. Нет, несмотря на все, что сказал Элайя, ему не верилось, что эта сорвиголова способна чего-то бояться. О да, ее путает сила их взаимного влечения, но это не значит, что она боится самого Алекса.

С другой стороны, она могла испугаться за свою работу — что было вполне понятно. Еще бы ей не испугаться! Черт побери, любой другой на его месте объявил бы ее сумасшедшей и выставил бы с фабрики в два счета! После того что она натворила, ей не поверил бы ни один судья!

Однако Алекс не собирался обращаться в суд, хотя понимал, что жертве похищения так себя вести не полагается Но ведь Брук пошла на это ради своей младшей сестры, о которой заботилась уже много лет. Он бы и сам на ее месте поступил точно так же.

Нет, Элайя напрасно назвал ее опасной малышкой. Скорее ей подошло бы определение воительницы, беззаветно преданной своим близким. И Алекс, как настоящий бизнесмен, мог только приветствовать подобные качества в характере своей подчиненной. Впрочем, он и без того был готов восхищаться любой чертой характера Брук Уэлш, но сейчас следовало сосредоточиться на более актуальных вопросах.

Почему она не призналась ему, что ей все известно? Не имеет ли это некоей тайной подоплеки, связанной с тем, что творится на фабрике? Алекса раздражала необходимость снова ворошить отброшенные ранее подозрения, но он не мог позволить себе позабыть о них только потому, что ему захотелось переспать с Брук Уэлш. Он явился в Квиксилвер, чтобы разорить крысиное гнездо, и если Брук окажется одной из этих крыс… что ж, пусть пеняет на себя. Конечно, он будет горько разочарован, но он взрослый и реально мыслящий человек.

Зато если окажется, что ей нечего скрывать… она станет его помощницей в расследовании. А он тем временем мог отдыхать в этом рыбачьем домике и никуда не спешить. и может быть лучше — совместить приятное с полезным?

Теперь, когда у него созрел план, Алекс знал, как себя вести и он решительно двинулся к дому, чтобы поговорить с Брук — заглянув в тесную душевую, он убедился, что хозяйки там нет. Однако за дверью спальни послышалась какая-то возня, и Алекс направился туда.

Она убирала постель, и одного взгляда на тугие ягодицы, обтянутые вылинявшими шортами, было довольно, чтобы в глазах у него все поплыло от острой вспышки желания. Алекс едва сумел совладать с собой и с усмешкой подумал о том, что сказал бы сейчас его врач.

Он ошалело тряхнул головой и тихонько постучал в открытую дверь. Она так и подскочила от неожиданности, прижав руку к груди.

— Ах, это ты! — У нее вырвался жалобный смешок, от которого кровь вскипела у Алекса в жилах. Бешеным усилием воли он подавил желание опрокинуть ее на постель, чтобы безжалостно скомкать так старательно расправленные простыни, и язвительно осведомился:

— Разве вы ждете кого-то еще?

— Н-нет… Только тебя…

Очарованный чудесным румянцем, покрывшим нежные щечки, Алекс медленно подошел и взялся за край покрывала. Она нервно покосилась в его сторону, но возражать против помощи не стала.

— Спасибо, — шепнула она, наградив его очередным очаровательным взором.

— На здоровье, — машинально отвечал Алекс. Он чувствовал, будто что-то изменилось в их отношениях. Но, черт побери, что же именно? Она ведет себя как… как… Словно это совсем другая женщина. Вместо, отчаянной задиры он увидел милую и скромную незнакомку.

Они одновременно наклонились, чтобы поднять с пола подушки, и весьма чувствительно столкнулись лбами. Брук смущенно рассмеялась, прижимая ладонь к ушибленному месту, и прервала поток его извинений:

— Ничего страшного, честное слово! Надо же, какая твердая… голова!

Тут ее взгляд невольно привлекла другая часть его тела, с некоторых пор тоже ставшая довольно твердой, — и Алекса осенила догадка. Брук пытается с ним заигрывать! Язвительная, упрямая, непокорная Брук с ним флиртует, причем занимается этим так целенаправленно, что у Алекса нет ни сил, ни желания перед ней устоять.

Стиснув зубы и надеясь на то, что застежка на джинсах выдержит столь бешеный напор, он затаил дыхание и стал ждать, пока Брук снова на него посмотрит. Когда она наконец подняла глаза, Алекс ясно увидел в них ответное пламя. Это был вполне откровенный и честный призыв. Перед ним стояла застеленная, готовая к употреблению кровать, и, если Алекс не ошибался, не менее готовая к любви Брук Уэлш.

От неожиданности он растерялся. Ему не сразу удалось освоиться с мыслью, что вот сейчас, через несколько минут, он получит возможность насладиться любовью самой обаятельной и соблазнительной женщины в мире.

Но прежде, чем он успел выйти из ступора, Брук передумала.

Слава Богу, в его помутившемся от возбуждения рассудке еще оставалась некоторая способность трезво мыслить, и Алекс не успел совершить ничего непоправимого.

Но почему, почему она передумала? Ах, если бы это не имело отношения к раскрытию его инкогнито! Но Брэдшоу не стал бы тем, кем стал, если бы позволил себе роскошь смотреть на мир сквозь розовые очки.

— Вам известно, кто я такой, — с горьким сожалением промолвил он.

Ее взгляд мгновенно изменился… Алексу на какую-то долю секунды едва не показалось, что она действительно не понимает, о чем он.

— Вам надо было просто довести дело до конца, — еле слышно пробормотала она. Ее грудь судорожно вздымалась от яростных, глубоких вздохов. — Вам надо было идти до конца!

— Но ведь я всего лишь сказал… — опешил Алекс.

— Молчите! Ни слова больше! Вы и так все разрушили!

— О чем вы, черт побери? — рявкнул он. На смену растерянности пришел гнев. Брэдшоу всегда раздражался, когда не мог разобраться в ситуации, а сейчас у него было такое ощущение, будто он бродит в потемках. Эта женщина сама не соображает, что говорит. Что он разрушил? Возможность притянуть его к ответу за сексуальные домогательства? Разрушил ее замысел обвинить его в изнасиловании? Так вот зачем она строила ему глазки!

Алекс уже готов был взорваться, но следующая ее фраза снова повергла его в полнейшую растерянность.

— Впрочем, теперь это не имеет значения.

— Что не имеет значения? — Он машинально взъерошил пятерней волосы.

У Брук был такой вид, будто Алекс не просто сморозил какую-то глупость, а разочаровал се самым ужасным образом.

— Я не смогу переспать с вами после того, как это сказано вслух! — мрачно заявила она, скрестив руки на груди и не спуская с Алекса напряженного взгляда.

— Что… — Он оборвал себя на полуслове. Продолжать расспросы не имело никакого смысла. Она и дальше будет морочить ему голову, пока он не свихнется окончательно!

И тут — о чудо из чудес! — Она снизошла до того, чтобы хоть немного его просветить!

— Я знаю, что вы — Алекс Брэдшоу, наш новый хозяин. И я изо всех сил старалась выбросить это из головы, чтобы… чтобы…

На этот раз Алексу не хватило отваги закончить фразу вместо нее.

— Словом, чтобы покончить с этим раз и навсегда! Она произнесла это с такой брезгливостью, что Алекс чуть не ополоумел от восторга. Она хотела его, хотела так сильно, что даже готова была сделать вид, будто не знает, с кем имеет дело! Но теперь, когда все тайны раскрыты, она не в силах переступить через этот барьер. Но он, похоже, знает, как ей помочь.

— Это не я сочинял те шутки для рекламных буклетов, — торопливо сказал Брэдшоу. — И мне не было известно ни про дырявую крышу, ни про устаревшее оборудование.

— И про оплату больничных листов, конечно, тоже? — Она явно не поверила ни единому слову.

— Посещение фабрики было запланировано на следующий месяц. Но в определенных случаях планы приходится менять.

— Так какого черта вы торчите здесь?

Алекс выразительно взглянул сначала на кровать, потом на Брук. Несмотря на то что разговор принял весьма серьезный оборот, ему по-прежнему трудно было отвлечься от обуревавших его желаний, пока они находились в спальне, возле гостеприимно застеленной кровати.

— Вы не хотели бы перейти в гостиную?

— Конечно. — И она направилась вон из спальни, все так же воинственно скрестив руки на груди.

Алекс вышел следом, подождал, пока Брук усядется на диван, и встал возле холодного камина.

— Полагаю, вы меня уволите. — В ее глухом голосе прозвучала такая обреченность, что Алекс невольно улыбнулся.

— Я еще не решил.

— Ну вот, мы снова к этому вернулись! Поймите, я не соглашусь компенсировать ваши потери собой…

— А я и не предлагаю вам со мной переспать! — грубо перебил ее Брэдшоу. — Когда я говорил о компенсации, то имел в виду совсем другое, — соврал он. Откашлявшись, Алекс продолжал как можно небрежнее: — Мне нужна ваша помощь на фабрике.

— Какая еще помощь? — Брук вперила в него настороженный взор.

— Мне требуется информация.

— А с какой стати я стану вам помогать?

— С такой, что в противном случае окажется, что вы меня похитили, — вкрадчиво напомнил Брэдшоу.

Ее глаза вспыхнули, а затем подозрительно сузились.

— Ну разве это можно считать настоящим похищением. — Она покраснела и отвернулась. — Если только в самом начале, когда вы сидели в машине и верили, что я вооружена. Зато потом вы вольны были смыться отсюда в любой момент!

— Это известно вам и мне, но об этом ничего не знают местные копы — пока я сам им не скажу!

— Элайя никогда не умел держать язык за зубами! — с досадой буркнула она.

— Что поделаешь. — Алекс небрежно прислонился к камину, чувствуя, что берет верх в этом споре. — Вообще-то я собирался провести отпуск в Хот-Спрингсе, но это место ничем не хуже!

— Вам здесь быстро надоест, — торопливо проговорила Брук. — Ни телевизора, ни радио, ни телефона… даже секретарши нет, чтобы над ней издеваться!

Алекс вздохнул с таким облегчением, что над каминной полкой взвилось облачко пыли. Он считал добрым признаком то, что к Брук вернулась привычная язвительность. Без этого их разговор становился пресным, как праздничный пунш без ликера.

С восторгом предвкушая предстоящий взрыв, Алекс точно рассчитанной фразой, произнесенной самым невинным тоном, подлил масла в огонь:

— Ах, вы напрасно беспокоитесь, что я буду скучать! Если уж на то пошло, ваше общество мне вполне заменяет все остальное!

— Но меня-то здесь не будет! — закричала она.

— Напротив, вы непременно здесь будете, — возразил Алекс. Судя по всему, его поняли совершенно правильно.

Глава 11

Он блефовал. Не мог не блефовать. Потому что одного присутствия Алекса Брэдшоу было достаточно, чтобы Брук окончательно и бесповоротно утратила ясность рассудка. Довольно и того, что он уже с ней сотворил! Подумать только, всего пару минут назад она готова была сама затащить его в койку, позабыв о достоинстве и приличиях!

Нет, что угодно, только не это!

— Я не могу выполнить ваши требования. — Брук обнаружила, что ее голос предательски дрожит и прерывается, и смутилась еще сильнее. — Я… вы… — От его злорадной волчьей улыбки у нее все внутри застыло.

— Не бойтесь! — промурлыкал Брэдшоу. — У меня нет дурной привычки брать женщин силой!

Брук вскочила, стиснув кулаки, готовая ринуться в бой. Она предпочла пропустить мимо ушей его последние слова. Она понимала, что они к ней не относятся, а после ее возмутительного поведения в спальне это наверняка понял и Алекс.

— Послушайте, мне не до шуток! Вы вынуждаете меня шпионить за своими людьми! Я правильно вас поняла?

— Я считаю, что вы — моя должница.

— Должница?! — Брук чуть не задохнулась от возмущения: он впервые говорил с ней так сухо и надменно, как, должно быть, разговаривают со своими подчиненными большие шишки. — Честное слово, я похитила вас по ошибке! — Ее губы жалобно скривились. — Да знай я, кто вы такой, и. на сто футов бы к вам не подошла!

— Это дела не меняет! — При взгляде на его надменную физиономию у Брук зачесались руки. — Вы в глаза меня не видели до вчерашнего вечера и тем не менее свято верили во все сплетни, что ходили на фабрике. По-моему, было бы только справедливо дать мне возможность оправдаться.

— Ну да, конечно! — язвительно расхохоталась Брук. — Попытка шантажировать меня тоже объясняется вашими благими намерениями? И с какой стати вы так всполошились? Вам доложили, что секретарша ворует скрепки? Или совершено какое-то еще более ужасное преступление? Вам нужен повод, чтобы разогнать старый персонал, набрать новый — и тем самым сэкономить еще пару миллионов? О да, у нас немало тех, кто скоро должен выйти на пенсию! — Его явное недоумение только подлило масла в огонь, и Брук с пылом продолжила: — Ага! Думаете, мы тут ничего не знаем? До нас давно дошли слухи о том, что вы намерены отправить всех стариков на свалку!

— Кажется, по закону я волен распоряжаться фабрикой по своему усмотрению. И если бы мне действительно захотелось кого-нибудь «отправить на свалку», я сделал бы это давно и не стал бы ни перед кем оправдываться!

— Но все же иметь оправдание никогда не помешает, верно? Так приятно усыпить собственную совесть!

— У вас явно больное воображение! Я приехал сюда рассмотреть жалобу уволенной сотрудницы!

— Обвиненной в краже скрепок? — с издевкой повторила Брук.

— Нет! Ее не обвиняют в краже скрепок! — Алекс чувствовал, что вот-вот взорвется. — Это она считает, что кто-то ворует у меня миллионы долларов! — Брук смотрела на него с откровенной неприязнью, и он отвечал ей так же холодно и презрительно. —Вы знакомы с Дейзи Пелински?

— С Дейзи? С той секретаршей, что недавно ушла на пенсию?

Он мрачно кивнул, и Брук охнула от неожиданности.

— Послушайте, эта чудесная старушка в жизни не притронется к чужому! При чем тут какие-то миллионы?

— Значит, вы уверены в ее непредвзятости? — уточнил Брэдшоу.

— Да, абсолютно! — Брук так энергично кивнула, что короткие волосы упали ей на лоб, и она нетерпеливо откинула их назад. — Она проработала у нас всю жизнь. Только не говорите мне, что считаете ее…

— Это она подала жалобу. И она не ушла на пенсию. Ее уволили! Если мы разберемся, кто стоит за этим увольнением, то скорее всего поймаем вора!

Ошарашенная столь потрясающей новостью, Брук откинулась на спинку продавленного дивана. Если Алекс говорит правду и кто-то из сотрудников действительно нечист на руку, его следует немедленно поймать и наказать!

— А мы-то удивлялись, почему она ушла на пенсию с такой поспешностью! — задумчиво пробормотала она.

— Кто мог дать приказ об увольнении?

— Наш управляющий — если у кого-то из контролеров были на нее жалобы. — Ее рассеянный взгляд остановился на Алексе. — А она разве не сообщила, кто ее уволил?

— Я пытался до нее дозвониться, но у нее отключен телефон, — покачал он головой. — А в присланном ею факсе содержалась лишь просьба проверить, как здесь ведутся дела.

— Но разве вы и без того не проверяете наши финансовые отчеты?

— Тот, кто за этим стоит, ловко прячет концы в воду. — Судя по виду Алекса, неприятные новости для Брук еще не закончились. — Если мне не удастся провести расследование своими силами, придется приглашать аудиторов.

— Ох! — вырвался у Брук вздох облегчения. — А я-то подумала, что вы собираетесь вообще закрыть фабрику!

— Такая возможность тоже не исключается.

При мысли о сотнях людей, которые могут в одночасье сделаться безработными, ей стало не по себе. Почти у всех рабочих были семьи. А сколько среди них матерей-одиночек? Или супружеских пар, где и муж, и жена работают на фабрике? Да, в конце концов, не стоит забывать и про себя! Где она возьмет деньги на обучение Ди? На выплату процентов по закладной? На что вообще они станут жить? От всех этих мыслей у Брук пересохло во рту.

— Каким временем вы располагаете?

— Несколько дней, от силы — неделя! — Он пожал плечами с самым мрачным видом.

Брук в ужасе зажмурилась. Да, хорошего мало! Ведь и он потеряет не один миллион, если придется закрыть фабрику! А сколько уже потерял? Впрочем, как бы ни пострадал его счет в банке, того, что останется, вполне хватит на безбедную жизнь. Он не лишится крыши над головой и не будет голодать. В отличие от большинства рабочих — в том числе и самой Брук. Ей пришлось заложить дом, чтобы заплатить за колледж для Ди.

Словом, она угодила в ту самую ситуацию, которую издавна называют «между молотом и наковальней». Если она согласится шпионить за своими и это когда-нибудь выплывет наружу — ее репутация безвозвратно потеряна. Не говоря уже о том, что расследование может зайти в тупик и ее жертва останется напрасной.

Но если она упрется и наотрез откажется помогать Брэдшоу… Ее передернуло при одной мысли о возможных последствиях. Мало того что она угодит на скамью подсудимых по обвинению в похищении — из-за ее упрямства фабрику могут закрыть, и тогда она окажется виновата в несчастьях сотен и сотен совершенно посторонних людей.

— Что я должна сделать? — Она словно со стороны услышала свой глухой, лишенный привычной иронии голос. От его улыбки у Брук немного потеплело на сердце — пока она не вспомнила, какими угрозами ее вынудили к сотрудничеству.

— Ваше появление на фабрике в субботний день не будет выглядеть подозрительным?

— Я часто заезжаю туда по субботам по всяким делам. — Брук не стала уточнять, что в эти дни она подменяет женщин, которым необходимо остаться дома с детьми.

— Постарайтесь заглянуть в личное дело Дейзи. Там должна храниться копия ее письма.

— Да, верно. Но ведь если ее уволили под предлогом отправки на пенсию — они наверняка подчистили и ее личное дело. Вы действительно надеетесь там что-то найти?

— Я согласен, что шансов мало. Но заглянуть туда стоит в любом случае. Вдруг в деле указан ее новый адрес или окажется еще какая-то зацепка?

— Я собираюсь купить в городе продукты, — сказала Брук, невольно краснея. Она не привыкла, чтобы ее разглядывали с таким откровенным восхищением. — Может, мне стоит зайти в отель и взять там что-то из ваших вещей?

— Не думаю, что это удачная мысль, — сухо возразил Алекс. — Если меня уже разыскивают, за комнатой скорее всего установлена слежка.

Ну конечно, он не упустит случая напомнить лишний раз, что над ее головой по-прежнему висит угроза ареста.

Брук зашла в спальню, чтобы забрать свою куртку и Хьюго, и скорчила мрачную рожу. Она позаимствовала эту пластиковую модель из фабричной лаборатории и должна была вернуть ее на место не позднее понедельника. Если Брэнди, проверявшая с его помощью качество готовой продукции, обнаружит пропажу, то неприятностей не миновать.

Вернувшись в гостиную, она смерила взглядом с головы до ног своего странного гостя и осведомилась:

— Что еще прикажете, ваше высочество?

— Я был бы не прочь получить смену чистой одежды — если вам удастся приобрести ее, не возбуждая подозрений, — ответил Алекс с добродушной улыбкой. Он извлек из кармана бумажник и достал оттуда пару купюр, от одного вида которых Брук чуть не сделалось дурно.

— Алекс, если я начну направо и налево швыряться сотенными купюрами, то и моргнуть не успею, как окажусь в участке! Они решат, что я ограбила банк… — Брук растерянно замолкла, увидев, каким напряженным стало его лицо.

— Скажите это еще раз, — сдавленно произнес он.

— А… что сказать? — Из ее головы разом вылетели все мысли. О чем она, собственно, говорила? И с какой стати он уставился на нее, как… как удав на кролика?

— Мое имя. Вы назвали меня по имени.

О Боже, только этого не хватало! У Брук вырвался невольный стон. И кто тянул ее за язык? Она затараторила, торопясь исправить свою ошибку:

— Это совершенно случайно слетело с языка! Я помню, что вы — мой босс…

— Наплевать! — грубо перебил он. — Сейчас я в отпуске, а вы не на рабочем месте. Давайте забудем про субординацию, о'кей?

— Никаких «о'кей»! — Брук вызывающе задрала подбородок. — Я все равно буду помнить, кто вы на самом деле, не говоря уже о таких мелочах, как то, что мое будущее висит на волоске!

— Это не я поставил под угрозу вашу карьеру.

— Ну еще бы! — Она выразительно закатила глаза. — Какая же я дура! Вам не придется меня увольнять! Я просто не смогу вернуться на работу, потому что буду торчать за решеткой! А в том, что я туда угодила, следует винить исключительно меня, не так ли?

Она так разгорячилась, что в пылу спора стремительно ринулась вперед, налетев на своего обидчика со всей силы. И ее тело не замедлило отреагировать. Как у заправской нимфоманки после года воздержания, у нее в ту же секунду напряглись соски и стало жарко внизу живота.

— От ваших выходок впору рехнуться! — хрипло взревел Алекс, стиснув ее в объятиях.

Она попыталась вырваться, но не тут-то было. В пылу борьбы ее соски, словно нарочно, проехались по его рубашке. Она громко сглотнула, завороженно уставившись в его глаза, полыхавшие огнем, и прошептала как можно сдержаннее:

— Постараюсь впредь этого не забывать.

— Ах, какая жалость! — Теперь он также жадно смотрел на ее губы.

— Почему вы… — Брук пришлось прикусить язык, иначе разговор перешел бы на слишком опасную почву. Прерывистым голосом, выдававшим ее собственное смятение, она напомнила:

— По субботам фабрику закрывают в двенадцать. Мне пора.

— Возвращайтесь скорее… — Его губы оказались совсем близко от ее губ. — Я голоден.

— Тогда я привезу как можно больше… еды, — пролепетала Брук, из последних сил приказав ногам слушаться. Его низкий, ласковый смех говорил о том, что от Алекса не укрылась ее слабость.

Наконец она оказалась достаточно далеко от него, чтобы найти в себе силы и решимость без проволочек покинуть эту опасную территорию.

— Да, и прихватите на фабрике коробку презервативов! Коробку презервативов?! У Брук снова подогнулись ноги.

Она споткнулась и посмотрела через плечо на Алекса. Сколько можно над ней издеваться? Да, она согласилась помочь в расследовании, но это еще не значит, что…

— Мне следует проверить заодно и ту продукцию, что поступает в продажу, — пояснил Брэдшоу подозрительно невинным тоном.

— Ох… — Брук скатилась с крыльца, бормоча себе под нос чрезвычайно выразительные эпитеты. Алекс наверняка бы покраснел, как мальчишка, услышав хотя бы один из них.

С улыбкой вспоминая ее ошарашенную мордашку, Алекс смотрел из окна, как она садится в машину и включает зажигание. «Пинто» рванул с места с такой скоростью, что из-под колес полетели камешки.

Буквально через пару секунд он увидел, как замигали красные тормозные огни.. Даже отсюда можно было различить, как Брук энергично шевелит губами, вылезая из машины и обходя ее кругом. Вот она наклонилась и что-то подобрала с земли.

Алекс так и покатился со смеху, когда понял, что Брук пришлось остановиться из-за снова отлетевшего колпака.

Брук Уэлш. Неотразимая, взрывоопасная и одинокая. Никогда в жизни он не встречал такую замечательную женщину!

Он отошел от окна, чувствуя себя буквально на седьмом небе. А почему бы и нет? Его отпуск складывается на редкость удачно, и вот уже на протяжении двенадцати часов у него ни разу не заболела голова. Конечно, дела на фабрике могут пойти не лучшим образом — но что-то внушало Брэдшоу уверенность, что с помощью Брук он справится с неприятностями. В разговоре с ней он нарочно сгустил краски, грозя аудиторами и закрытием фабрики. Вряд ли кому-то удалось бы безнаказанно красть у него целые миллионы, не оставляя при этом ни малейших улик.

Зато это прибавит прыти его помощнице. У Брук будет повод чувствовать себя настоящей героиней и побороть неловкость от того, что приходится шпионить среди своих.

Среди своих! Алекс снова улыбнулся. Да, она обладает воистину щедрой душой и считает себя обязанной опекать не только родных и близких. Судя по всему, Брук так же самоотверженна и по отношению к своей работе — а это не могло не нравиться Алексу Брэдшоу.

Может быть… может быть, Глория все же не последний представитель этого удивительного вымирающего племени? Алекс с улыбкой покачал головой. Нет, Брук и Глория слишком разные! Глорию почти невозможно разозлить, а ее интуиция в совокупности со склонностью к перестраховке временами внушали Алексу благоговейный ужас. Да, это верно, она так же предана работе, как Брук, но у нее нет ни склонности к авантюрам, ни того темпераментного напора с которым Брук берется за любое дело.

Алекс очнулся от задумчивости и удивился: он и не заметил, когда его мысли приняли столь серьезный оборот. Сначала у него темнеет в глазах от возбуждения, а теперь он о ней без конца думает… Уж не зародилось ли у него в душе нечто большее, чем просто желание физической близости? Алекс встряхнулся, чтобы избавиться от наваждения. Они же едва знакомы!

Но если он испытывает чисто физическое влечение, почему начал скучать по ней, стоило ей уехать?

Отложив самоанализ на более подходящее время, Алекс извлек из голенища свой сотовый телефон. Пора позвонить его чересчур впечатлительной секретарше и положить конец ее глупой истерике. Пусть сама объясняется с копами и смирится с фактом, что ее боссу угодно оставаться в Квиксилвере инкогнито. Может быть, переговоры с властями научат ее впредь не торопиться с выводами и не лезть не в свое дело.

Конечно, до поры до времени он утаит от Брук, что у него есть телефон и что его больше не считают пропавшим. Алекс твердо решил использовать все возможности, чтобы заставить ее сотрудничать и оставаться с ним в этом рыбачьем домике как можно дольше.

Итак, он откинул крышку и включил телефон. Раздался прерывистый зуммер, и на экране замигала надпись: «Зарядите аккумулятор». Черт побери, а устройство для подзарядки аккумуляторов осталось в портфеле! В отеле. В Квиксилвере. В номере, за которым наверняка наблюдают.

Пропади все пропадом! Как теперь прикажете успокоить Глорию и родных? Они перевернут вверх дном весь штат, проведут собственное расследование, и в итоге Брук как один из контролеров на его фабрике автоматически попадет в круг подозреваемых!

За ней могут начать следить, и тогда все пропало!

Глава 12

До сих пор Брук никогда в жизни не пугалась, заметив у себя за спиной проблесковые маячки полицейской машины. С обоими местными копами она училась в одной школе, а их шеф был добрым приятелем ее отца. Любой из этой троицы мог бы остановить ее на дороге просто ради того, чтобы поинтересоваться, как идут дела.

Но со вчерашнего дня ее жизнь пошла кувырком, и она перестала ощущать себя ни в чем не повинной законопослушной гражданкой. Как-никак она умудрилась похитить большую шишку! И внимание со стороны полицейских сейчас отнюдь не было ей на руку.

— Так я и знала! — пробормотала Брук, съезжая на обочину.

Полицейская машина затормозила прямо позади нее, убивая последнюю надежду на то, что сигналом ее просто попросили освободить дорогу. Как бы не так!

Она застыла на месте, до боли стиснув руль и умирая от страха. В голове проносились обрывки тревожных мыслей. Что им известно? Нужно все отрицать. Они должны ей поверить. Не могут не поверить. Ведь они знакомы с детства. И они знают, что Брук и мухи не обидит.

О'кей, может, она и безобидна — пока не обижают Ди-Ди. Но ее тоже следует понять! Какой из нее похититель? Им даже не потребуется пускать в ход наручники или объяснять Брук ее права. Между прочим, она знает, где у шерифа Снайдера лежат ключи от камер!

Негромкий стук в боковое стекло заставил ее подскочить и приглушенно охнуть. Она медленно повернула голову на одеревеневшей шее.

Это был Дункан Грегори в больших темных очках и новеньком, с иголочки, голубом мундире. Счастливый муж, отец четырех ребятишек, он и к тридцати годам оставался стройным и подтянутым.

Коп ослепительно сверкал дружелюбной улыбкой и так благоухал, будто вылил на себя целый флакон туалетной воды. Только сегодня его улыбка показалась Брук какой-то хищной, и еще она не могла разглядеть выражения его глаз за стеклами очков. У нее тревожно екнуло сердце. Ей было отлично известно, какой острый ум кроется за внешностью простодушного провинциального копа и какой хваткой обладает этот парень.

— Привет, Брук!

— Привет, Дункан! — Брук поспешила опустить стекло, и ее тут же обдало крепким ароматом туалетной воды «Стетсон». Что случилось? Почему он ее остановил? Неужели им что-то известно?

— Что это ты нынче такая рассеянная? — поинтересовался Дункан, водя рукой взад-вперед по крыше ее машины. Добродушной улыбки как не бывало. От его сурового вида у Брук екнуло сердце.

— Н-не понимаю, в чем дело?

— Ну… — Дункана явно удивил ее испуганный вид. — Ясное дело, ты нынче рассеянная, если не заметила вот это! — И он показал Брук злополучный колпак с колеса, добродушно ухмыльнувшись при виде ее ошарашенной мины. — Я уже сто раз видел, как ты останавливаешься и подбираешь его, но сегодня ты и ухом не повела — поехала дальше. Честное слово, ума не приложу, почему ты до сих пор их не поменяла!

Наверное, ее спрашивали об этом в сотый раз, но впервые при разговоре на эту тему Брук так напрягалась. Слабо улыбнувшись трясущимися губами, она забрала у Дункана колпак и небрежно кинула на заднее сиденье. Черт бы побрал эту проклятую железяку!

— Знаешь, Дункан, я, пожалуй, так и сделаю! Спасибо тебе, что не поленился меня догнать ради такой ерунды!

— Да что ты, Брук! — Парень покраснел от удовольствия. — Я всегда рад тебе помочь! Только ты все же будь повнимательнее, лады?

— Да, конечно! — Казалось, она не выдержит и вот-вот ударится в истерику. Ее остановил полицейский… Она чуть не умерла со страху… и все из-за какого-то ржавого колпака?!

— Передавай Ди-Ди мой привет!

— Непременно передам! — О, ее младшая сестра получит сегодня множество приветов! Уж об этом она позаботится!

Едва дождавшись, пока Дункан оставит ее в покое и вернется в свою машину, Брук без сил привалилась к рулю, с облегчением переводя дух и обзывая себя трусливой дурой. Но тут же вздрогнула: в окошке снова возникла физиономия молодого копа.

— Кстати, ты ничего не слышала про Алекса Брэдшоу?

— К-кого-кого? — пискнула Брук.

— Алекса Брэдшоу. Ну того, что приобрел вашу фабрику, помнишь? Я слышал на днях, как ты говорила шерифу Снайдеру, что не постеснялась бы сказать этому типу в лицо, какой он засранец.

Брук едва успела справиться с приступом истерического хохота. Она действительно не постеснялась и выложила «этому типу» все как есть — можете не сомневаться! Только сначала она его похитила…

Интересно, какая физиономия сделалась бы у Дункана, если бы она сейчас в этом призналась?

— Ах да, припоминаю! Ну конечно, Алекс Брэдшоу! С ним что-то случилось? — Не мешает выяснить, что известно полицейским. Господь свидетель, в ее положении нужно быть предельно осторожной!

— Выходит по всему, что ваш босс пропал, — веско промолвил Дункан. — Трева Брэннам видела его последней. Он у нее обедал.

Вот так удивил! Но Брук широко распахнула глаза и постаралась придать лицу выражение крайнего изумления.

— Он что, был здесь, в Квиксилвере?

— Ага. Никто не видел его со вчерашнего дня, и он не появился на курорте в Хот-Спрингсе, где ему заказали номер.

— Точно?

— Точнее не бывает.

— Хм-м… — Брук с глубокомысленным видом забарабанила по рулю, надеясь, что Дункан наконец-то закруглится. У нее оставалось меньше часа на то, чтобы побывать на фабрике и под каким-нибудь предлогом проникнуть в контору, где хранится личное дело Дейзи. Но на полицейского явно напал приступ разговорчивости.

— Шериф Снайдср сказал, что к этому делу может подключиться ФБР!

— А это не слишком? — моментально насторожилась Брук. — Ну, я в том смысле, что пока неизвестно, похитили его или нет. Он ведь просто пропал, верно?

— Не имею права с тобой об этом говорить. — Коп важно покачал головой. — Честно говоря, я и так уже сболтнул лишнее!

— Ты выдал мне государственную тайну? — Ее попытка пошутить не удалась.

— Можно назвать это и так! — совершенно серьезно ответил полицейский.

От дальнейшего общения Брук избавила машина, превысившая скорость. Чертыхнувшись себе под нос, Дункан вежливо приподнял шляпу и поспешил к своей машине, чтобы пуститься в погоню за лихачом. Действо сопровождал душераздирающий вой сирены и угрожающее перемигивание красно-синих огней.

Брук не спешила трогаться с места, пытаясь переварить новость, сообщенную ей Дунканом. ФБР? При одной мысли об этом заведении ее пробрала нервная дрожь. Одно дело — водить за нос Дункана, шерифа Снайдера и Джеральда — третьего городского копа. И совсем другое — пытаться одурачить парней из ФБР!

Ее охватило весьма неприятное предчувствие: очень скоро она проклянет тот день, когда похитила Алекса Брэдшоу со стоянки возле кафе!

Часом позже, надежно спрятав личное дело Дейзи под передним сиденьем своей машины, Брук смогла наконец заехать домой. Ей не терпелось узнать, по какой причине Ди оставила ее один на один с мистером Крутым ночью в их рыбачьем домике.

В квартире было пусто, но на кухонном столе на кухне ее ожидала записка, объяснявшая странное поведение сестры. Честно говоря, объяснение оказалось столь неожиданным, что Брук пришлось присесть: у нее подгибались ноги.

Да, малютка Ди-Ди не растерялась и придумала себе извинение хоть куда! Пока Брук похищала Алекса Брэдшоу, Ди с Клиффом были уже на пути в Лас-Вегас, где собирались пожениться. «Клифф позвонил буквально через минуту после того, как ты уехала. Прости меня, Брук, но иногда ты бываешь чересчур категоричной. Я сама попросила его не встречаться с тобой и уехать сразу, чтобы ты не успела все разрушить».

Брук отложила записку и кулаком смахнула слезы. Неужели это правда? Неужели она действительно вела себя так глупо? Снова и снова обдумывая слова Ди, она пришла к выводу, что подчас действует… несколько экзальтированно. Что, видимо, и подтолкнуло младшую сестру к поступку, способному окончательно исковеркать ей жизнь.

На глазах снова выступили слезы. Брук решительно вытерла их и постаралась взглянуть на ситуацию трезво. В конце концов Ди уже выросла из пеленок. И коли она выросла настолько, что способна забеременеть, уж как-нибудь сможет и выйти замуж без участия Брук. И нет никакого смысла сходить с ума от страха. Этак она, чего доброго, додумается отправиться в Лас-Вегас, чтобы лично проследить, все ли в порядке. Но разве она не добивалась, чтобы Клифф разделил с сестрой ответственность за ребенка?

Однако в глубине души Брук отказывалась верить, что все кончилось благополучно и Ди без ее участия нашла себе достойного парня. Она попросту не желала с этим смириться!

Как ни тяжело ей было, Брук заставила себя посмотреть правде в лицо. Она не хотела отпускать от себя Ди, потому что без нее их гнездо опустеет. Брук не просто станет жить одна — она останется одна-одинешенька на всем белом свете.

С того дня, как не стало родителей, вся ее жизнь сосредоточилась на Ди и на работе. Работу она любила по-прежнему, но этого было явно недостаточно, чтобы заполнить пустоту, которая возникла после ухода Ди. Кого она теперь будет любить, о ком печалиться и заботиться?

Брук медленно оглядела просторную светлую кухню. Их отец был владельцем небольшой строительной фирмы и возвел этот дом, когда Ди была совсем маленькой. Четыре спальни, две ванных… не слишком ли роскошно для нее одной? Ей придется продать эту громадину и купить что-то более уютное — или снять квартиру. Да, квартиру с двумя спальнями — на случай, если Ди приедет в гости. На содержание целого дома всегда уходит слишком много денег.

Брук снова пробежала глазами послание и не удержалась от слез, перечитывая накарябанную в самом низу приписку: «Начни новую жизнь, Брук! Ты это заслужила!»

«Начни новую жизнь!» Можно подумать, она выживший из ума синий чулок или приживалка, которую добрые хозяева из жалости не выставляют за дверь! Черт побери, разве у нее плохая жизнь? Она имеет прекрасную работу, и ее существование никак не назовешь скучным — особенно со вчерашнего дня. Не всякому удается похитить Алекса Брэдшоу, главу «Брэдшоу корпорейшн», а буквально на следующий день добавить к списку своих преступлений еще и кражу. А как иначе она могла бы завладеть личным делом Дейзи, запертым в кабинете у секретаря управляющего фабрикой?

Ха! Да не далее как нынче утром она была на волосок от того, чтобы послать к чертям собачьим все моральные устои и заняться любовью на лоне природы со своим сексуально озабоченным молодым боссом!

Брук гордо выпрямилась и фыркнула. Пожалуй, следует относиться к этому как к приключению — причем весьма приятному приключению, не так ли? Тем паче что вся эта возня со взломом офисов и борьба с собственным либидо не оставляют ей ни одной свободной минуты, а значит, ей попросту будет некогда рассиживаться и изнывать от тоски и страха за Ди.

Итак, Брук укрепилась в своем решении, встала и отшвырнула в угол скомканную записку. Пусть Ди для разнообразия сама устраивает свою жизнь. А она тем временем займется своими делами. Как-никак на карту поставлено благополучие сотен ее земляков, не говоря уже о том, что в случае неудачи сама Брук запросто может угодить за решетку.

Она во что бы то ни стало поможет прищемить хвост той проклятой крысе, что завелась у них на фабрике!

Глава 13

В таком маленьком городке, как Квиксилвер, сохранить что-то в тайне не представлялось возможным, но это никогда не волновало Брук Уэлш, поскольку до последнего времени ей нечего было скрывать.

Но сегодня все было по-другому. Ей казалось, что все на нее смотрят и на ее футболке горят яркие буквы: «Я похитила Алекса Брэдшоу!»

Ее тревога возрастала с каждой минутой. Не успела она переступить порог магазина готового платья, как на нее налетела Кайла Бэйнс, работавшая там продавцом на полставки. И ее мать, и трое двоюродных братьев трудились на фабрике «Надежный друг».

— Брук! Ты уже слышала новость? Говорят, кто-то похитил Алекса Брэдшоу!

Кайла была примерно одних лет с Ди. Эта темноволосая кареглазая толстушка так и лучилась жизненной энергией. Не в силах спокойно сидеть на своем месте за прилавком, она выскочила в зал и принялась поправлять развешанные на плечиках мужские костюмы.

— Кто бы мог подумать, что в Квиксилвере такое случится? Тебе не страшно? Ну, я в том смысле, что вдруг его найдут где-нибудь мертвым? Что тогда будет с фабрикой? Моя мама наверняка попадет под сокращение!

— Дункан сказал, что пока его считают просто пропавшим, — пролепетала Брук, с трудом обретя дар речи. — Никто не уверен, что это похищение.

Кайла сняла с плечиков какое-то платье и приложила к себе. Оно оказалось мало как минимум на два размера. Девушка с недовольной гримасой повесила платье на место.

— Но если его никто не похищал, то зачем они назначили награду?

— Ну…

— Его похитили — как пить дать! Он же настоящий денежный мешок, а таких теперь похищают сплошь и рядом! — Наконец Кайла соизволила взглянуть на Брук, затем встала перед ней, подбоченившись. — Ну и что ты собралась покупать? Новое платье, чтобы пойти к Ди на свадьбу?

— А ты откуда знаешь? — опешила Брук.

— Она со своим красавчиком заглянула к нам по пути, — ухмыльнулась Кайла. — Он купил ей тот белый дорожный костюм, что висел у нас в витрине, и отпадное белье из черного шелка!

Вот, значит, как… Пока Брук делала первые шаги на криминальном поприще, Ди с Клиффом приобретали наряды для сексуальных игр. Ирония судьбы была слишком очевидна.

Брук покачала головой и сказала первое, что пришло на ум:

— Вообще-то я хотела купить… что-нибудь для Дина-младшего. Подарок ко дню рождения. — Наверняка Кайле невдомек, что до дня рождения Дина-младшего осталось еще целых три месяца: — Ему не помешают две пары лишних джинсов и рубашка, а лучше две.

— Обожаю делать практичные подарки! — просияла Кайла. — Так, давай поглядим, что у нас есть! У Дина тридцать шестой размер по талии и… кажется, тридцать второй в длину! Верно?

— Хм… нет. По-моему, он здорово похудел. Скорее, ему нужен тридцать четвертый по талии и тридцать четвертый в длину. — Брук едва подавила раздраженный возглас при виде недоумения на простодушной физиономии Кайлы. — В конце концов, он всегда может поменять их на нужный размер! — небрежно пояснила она.

Но продавщица сдалась далеко не сразу, и Брук пришлось выдержать получасовой спор по поводу размеров мужской одежды, чудом избежав разрыва сердца. Похоже, под конец до девушки все-таки дошло, что сегодня с Брук Уэлш лучше не связываться, и она умудрилась даже не отреагировать, когда с ней расплатились сотенной купюрой.

С облегчением переведя дух, Брук сгребла с прилавка сдачу, подхватила пакеты с покупками и поспешила вон, пока Кайла не втянула ее в новую беседу. Продавщица всегда была болтуньей и сплетницей, но сегодня в ее голосе Брук постоянно чудились странные ноты.

— По-моему, это отличная мысль: прикупить подарки заранее, пока в кармане водятся деньги! А то ноябрь придет — а ты и оглянуться не успеешь!

Кайла была ровесницей Ди, то есть младше Дина на полных пятнадцать лет. Брату в этом году исполнялось тридцать пять. Какого черта этой соплячке запоминать дату его рождения? Что за идиотская привычка совать свой нос в чужие дела? Однако факт налицо: Кайла знала, когда у Дина день рождения.

— Да, — процедила Брук, вцепившись в дверную ручку и стараясь вести себя как можно спокойнее, — это действительно прекрасная мысль! — Однако ее уже понесло, и она не отказала себе в удовольствии добавить: — Если тебя интересует, откуда у меня деньги, знай, что я получила страховку!

— Конечно, интересует! Спасибо, что сказала!

Брук почувствовала, что вот-вот взорвется, и опрометью выскочила из магазина. Но не успела она сделать и двух шагов, как налетела на Дикси Комфорд, свою близкую подруту, тоже работавшую на фабрике контролером.

— Брук! Ты уже в курсе, что…

— Да, я уже в курсе насчет Алекса Брэдшоу! — рявкнула Брук, совершенно огорошив Дикси. Опомнившись, она сокрушенно вздохнула и продолжила: — Прости, ради Бога! Я едва успела вернуться в город, а мне уже прожужжали о нем все уши!

— Вернуться в город? Ты что, уезжала?

Черт побери, когда она научится думать, прежде чем говорить?!

— Ну ведь мой дом стоит несколько на отшибе, в стороне от Мэйн-стрит! — Нужно убираться отсюда подобру-поздорову, пока она действительно не проболталась!

— Ох, ну конечно! — Дикси заправила за уши свои длинные локоны и придвинулась к Брук вплотную. — Тебя уже допрашивали? — зловещим шепотом поинтересовалась она.

— Хм-м… — вырвалось у Брук. Только бы Дикси не заметила, как ее трясет! — Нет, пока нет. А тебя?

— Они сто раз спрашивали, не знакома ли я с Алексом Брэдшоу, да что я вообще о нем думаю, и как я к нему отношусь. До меня они допросили Кайла и еще двоих контролеров.

— Кто «они»? — уточнила Брук, с тоской оглянувшись на свой «пинто», стоявший буквально в двух шагах от входа в магазин. С какой радостью она нырнула бы сейчас на водительское место и выжала из старого мотора все, на что он способен!

— Шериф и еше какой-то проныра, которого я раньше в глаза не видела.

ФБР?! От ужаса у Брук перехватило дыхание. Алекс считается пропавшим около суток. А что будет через несколько дней… через неделю? Если так пойдет дальше, ищейки буквально возьмут город в кольцо! Нужно непременно уговорить Алекса связаться с властями и убедить их, что с ним все в порядке и его никто не похищал, пока еще не поздно и не начались повальные аресты!

Первым делом они возьмутся за сотрудников фабрики — и в том числе за нее, Брук! Ее передернуло при одной мысли о полицейском участке. Она там ни минуты не выдержит, она во всем признается. Даже если Алекс не станет подавать на нее в суд, ей до конца жизни не смыть это позорное пятно! Она уже сейчас слышала злобный шепот городских кумушек:

«Вы знаете, кто это? Это же Брук Уэлш! Ну да, та самая, что по ошибке похитила самого Брэдшоу!»

У обитателей Квиксилвера слишком хорошая память, и даже через сорок лет, став дряхлой старухой, она по-прежнему останется городской достопримечательностью — работницей, похитившей своего босса. Местные сплетники по-прежнему будут обсуждать, чем занималась эта странная парочка, оказавшись в уединенном рыбачьем домике, а ее сослуживцы — предполагать, что Брук рассказала их боссу о фабрике.

Наконец ей удалось отделаться от Дикси, десять раз пообещав позвонить и поговорить обо всем в более удобное время. Конечно, это была откровенная ложь, но сегодня она только и делала, что всем врала, стараясь сбить ишеек со следа.

Итак, нагрузившись провизией, папкой с личным делом Дейзи, новой одеждой для Алекса и с досадой вспоминая о Ди, развлекавшейся со своим дружком в Лас-Вегасе, в то время как ее сестра вынуждена водить за нос агентов ФБР, Брук возвращалась в рыбачий домик к ждавшему ее там беспринципному, сексуально озабоченному боссу.

То и дело косясь в зеркало заднего вида и почти не обращая внимания на дорогу, она машинально жевала чипсы и составляла в уме пламенную обличительную речь. Первым делом она собиралась расставить все точки над i. Этот Алекс Брэдшоу слишком много себе позволяет! Пусть он хоть десять раз ее хозяин — это еще не значит, что Брук собирается плясать под его дудку. Она имеет полное право обвинить его не только в сексуальных домогательствах, но и в попытке шантажа!

К четырем часам Алекс уже стал всерьез сомневаться, что Брук вернется. Он успел дочиста вымыть старенький холодильник и подключить его к сети. В ветхом сарае за домом нашлись исправные удочки, и он наловил в озере полдюжины окуней.

Вычищенные и посоленные окуни аппетитно скворчали в масле на сковороде. Хорошо, если Брук не забудет о его просьбе. Холодное светлое пиво пришлось бы к окуням как нельзя кстати!

Алекс брезгливо принюхался к своей рубашке. От нее разило потом и рыбой. Как только Брук привезет ему одежду, он примет душ и переоденется во что-нибудь менее… ароматное.

С довольной улыбкой он представил себе, как удивится хозяйка рыбачьего домика, когда узнает, что ее ждет превосходный обед. Вдвоем они проведут чудесный вечер. Разговоры помогут им лучше узнать друг друга. Это им явно не помешает. Брук слишком наслушалась всяких дурацких сплетен. Пусть убедится, что он вовсе не такое чудовище, каким рисуют его местные кумушки. А когда она успокоится и расслабится, он возьмет ее на руки, отнесет в спальню и всю ночь будет заниматься с Брук любовью — медленно и ласково. Нет, скорее всего в первый раз медленно не получится — уж слишком ему невтерпеж. Но что мешает припасти это для второго или третьего раза, когда они…

Шум подъехавшей машины мигом вернул его с небес на землю. Алекс аккуратно вытер руки полотенцем и вышел на крыльцо, чувствуя, как нетерпение вскипает в крови и рвется наружу.

Брук вышла из машины и посмотрела на него поверх крыши своего «пинто». Как всегда, пристальный взгляд чудесных медовых глаз вызвал у Алекса вспышку желания.

— Ну, будем покупки выгружать или глазки строить?

Выдав эту лихую фразу, Брук подошла к багажнику и отперла замок. Ей пришлось изо всех сил врезать кулаком по крышке, чтобы защелка сработала. Наконец багажник открылся.

Стараясь сдержать улыбку, Алекс поспешил на помощь, не отрывая жадного взгляда от ее сногсшибательной фигуры. Он так увлекся, что позволил застать себя врасплох, когда ему в грудь со всего размаху врезался пакет с овощами. Янтарные очи, казалось, прожигали его насквозь.

Он схватил пакет, выпрямился и по возможности невинно посмотрел на Брук. Черт побери, стоило оказаться с ней рядом, и, пожалуйста, — он готов хоть сейчас в койку!

— Что-то не так?

— Да. — Она наклонилась за следующим пакетом, резко выпрямилась и поймала его с поличным: Алекс снова глазел на ее упругую попку. Брук сердито прищурилась. — Похоже, это с вами что-то не так!

Алекс мгновенно придал лицу прежнее выражение безмятежности и спросил:

— Удалось раздобыть личное дело Дейзи?

Она всучила ему второй пакет и снова нагнулась.

— Да, я раздобыла личное дело Дейзи. Кроме того, выяснилось, что вас ищут по всему городу и всех контролеров с фабрики допрашивают. Так что из-за вас мне пришлось уйти в бега. — Она вновь выпрямилась и резко качнула головой, чтобы отбросить с лица прядь непослушных волос. — Назначена награда за информацию о вашем местонахождении. Разве это не противозаконно — скрываться, прикидываясь похищенным? — Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Брук метнулась к передней дверце и распахнула ее.

Пока она извлекала что-то из-под сиденья, Алекс стоял и облизывался. Странно… Раньше он никогда так не возбуждался при виде женской задницы, обтянутой дешевыми джинсами…

— Полагаю, вам не помешает усвоить кое-что еще, — мрачно продолжала Брук, выпрямившись и захлопнув дверцу. — Если я и буду с вами сотрудничать, то исключительно ради фабрики и своих друзей. Не думайте, что на меня подействовали ваши угрозы.

И она решительным жестом водрузила поверх пакетов с продуктами большой конверт из плотной коричневой бумаги. Алекс машинально придавил его подбородком. Он был без ума от этой взрывоопасной красотки. Если бы не чертова поклажа, он наверняка сгреб бы ее в охапку и заставил замолчать при помощи проверенного средства — страстного, жадного поцелуя.

Брук Уэлш… На свете больше нет такой, как она!

— Итак, вот мои условия. Вы сию же минуту отправитесь в город и заверите шерифа, что с вами не случилось ничего плохого. А я помогу вам — по мере возможности. — Брезгливо поморщившись, она отвернулась. — Вам не мешает принять душ. От вас так и разит рыбой!

В течение нескольких бесконечных, восхитительных мгновений Алекс без помех любовался тем, как колышутся при ходьбе ее бедра. Брук уже успела поставить ногу на нижнюю ступеньку крыльца, когда он опомнился и выпалил:

— Нет!

Ее спина заметно напряглась. Медленно, ступенька за ступенькой, она поднялась на крыльцо. Медленно повернулась к нему лицом.

— Они обратились в ФБР, — промолвила она так, словно не слышала его вопля.

— Искренне сожалею и сочувствую, но это ничего не меняет! — Алекс понимал, что Брук сказала правду — у нее был слишком мрачный вид. Но в данный момент ему было не до ФБР. Пусть с ними разбирается Глория — когда он сумеет до нее дозвониться. А у него в ближайшее время найдутся более приятные темы для обсуждения с Брук Уэлш. Чем дольше он на нее смотрел, тем сильнее в этом убеждался.

— Но… но…

— Может, для начала я избавлюсь от этих пакетов? — Алекс двинулся к ней, и Брук испуганно метнулась в дом, словно напроказившая школьница. Он аккуратно водрузил свой груз на стол и повернулся к Брук. Она дышала тяжело и часто, и он с горечью заметил, что в ее глазах снова мелькает страх.

— Успокойтесь, — ласково промолвил он. — Пока у вас хватит выдержки вести себя как обычно, никто не заподозрит, что вы держите меня у себя.

— Никто вас не держит! — Теперь ее голос дрожал скорее от гнева, чем от испуга. — Хотите — убирайтесь на все четыре стороны! Можете даже взять мою машину!

— И не подумаю тронуться с места, пока не узнаю, что творится у меня на фабрике! Но это мне не удастся, если в городе станет известно, где я.

— Но почему бы вам не укрыться где-то еще? — в отчаянии вскричала Брук. — Почему вы торчите здесь?

— Я уже говорил, что мне здесь нравится. И я рад вашему обществу.

— Но я-то вам не рада!

— Вот как? — вкрадчиво сказал Алекс. — Жаль, что от меня так разит рыбой, не то я показал бы, какая вы бессовестная лгунья! — Ему пришлось скрестить руки на груди, чтобы не наброситься на нее немедленно. — И знаете, о чем я сейчас подумал? По-моему, вы испугались!

— Еще не хватало мне вас бояться! — Она бешено сверкнула глазами. — Будь у вас на уме что-то дурное, вы давно бы могли это сделать!

— Я имел в виду вовсе не это! Вы испугались за нас!

— Никаких «нас» нет и не может быть, понятно?

— Нет, так будут, — возразил Алекс, медленно расстегивая рубашку и не без злорадства наблюдая за тем, как ее испуганные глаза широко открываются. — Рано или поздно этого не избежать. — Он постоял так некоторое время, демонстрируя ей свой голый торс и давая ее воображению разгуляться, а затем повернулся и бросил через плечо: — Я хочу принять душ. Там на кухне жарится рыба — вы не присмотрите за ней, пока я моюсь?

И он величественно удалился, втихомолку потешаясь над растерянностью и разочарованием, что отразились на ее хорошеньком личике. Его особенно порадовало разочарование. Ему хотелось петь и танцевать.

Холодный душ помог успокоиться и сосредоточиться на полученных из города новостях. Итак, они обратились в ФБР? Похоже, на этот раз Глория окончательно распоясалась! Алекс искренне надеялся, что, когда все кончится, его секретарша извлечет для себя хороший урок на будущее.

А пока ему следует во что бы то ни стало найти способ связаться с внешним миром и сообщить, что у него все в порядке и они напрасно подняли такой шум. Значит, нужно добыть из номера в отеле устройство для зарядки аккумуляторов, «оживить» сотовый телефон и позвонить Глории, разумеется, когда рядом не будет Брук. Конечно, это не совсем по-джентльменски — водить даму за нос, но разве она согласится оставаться здесь, если узнает, что ей больше не грозят суд и тюрьма? Нет, она как черт от ладана бросится наутек, спасаясь от их неуемной тяги друг к другу.

Алекс долго стоял под ледяными струями и ухмылялся, представляя себе, какое яростное возмущение вызовет у Брук его план.

Глава 14

Брук почувствовала, как он легко, словно перышком, провел по шее кончиками пальцев. Она вздрогнула, поежилась и поправила зеркало заднего вида так, чтобы видеть скорчившегося на сиденье Алекса.

— Прекратите сейчас же! — сердито проговорила она. — Хотите, чтобы вас увидели?

— Вряд ли в такой темноте можно что-то разглядеть! — уверенно возразил Брэдшоу.

Его медленная, откровенная улыбка подняла в груди у Брук волну жаркой истомы. Она стиснула зубы, вынуждая себя дышать глубоко и ровно. Интересно, надолго ли ей хватит выдержки? С каждым часом его чары действовали все сильнее, и бурлившее в крови желание грозило вот-вот вырваться из-под контроля. Алекс все чаще напоминал ей поток лавы, ползущий вниз по склону вулкана — неотвратимый, способный расплавить и подмять под себя все, что попадается на пути.

— Да будет вам известно, я вообще не в восторге от вашей идеи! А вдруг нас остановят копы? Тогда вам не скрыться.

— И вам тоже!

Черт, у него на все готов ответ! Брук снова стиснула зубы в бессильной ярости. И угораздило же ее попасть под влияние этого беспринципного, себялюбивого типа, способного манипулировать людьми без малейших угрызений совести!

— Не забывайте, я в этом городе родилась и выросла. Здесь живут мои друзья, и, если против вашего слова будет мое, поверят мне, а не вам! — Будь она такой же злопамятной, как Брэдшоу, непременно бы добавила не без злорадства, что общественное мнение в Квиксилвере давно сложилось не в его пользу.

— Зато мне обязательно поверят агенты ФБР.

Брук передернуло от возмущения. Какого черта она снова ввязалась в спор? За ним все равно всегда остается последнее слово.

— Я вас ненавижу! — воскликнула она и тут же пожалела о своей несдержанности. Но гордость не позволила ей взять назад свои необдуманные слова.

Впрочем, она напрасно опасалась, что это толстокожее животное сочтет себя оскорбленным или уязвленным. Как всегда, Алекс умудрился обратить ее колкость в шутку:

— Не забывайте: от любви до ненависти…

Брук с шипением выпустила воздух, мечтая, чтобы у машины вдруг спустило колесо или случилось что-нибудь еще, требующее ее внимания. Что угодно — лишь бы это помогло ей отвлечься от страха перед возвращением в Квиксилвер и перед тем, что ей предстояло там сделать. Она спорила с Брэдшоу с пеной у рта и чуть не заработала сердечный приступ, но Алекс настаивал на своем. Подай ему портфель из номера в отеле — и вся недолга! Похищенная с фабрики папка оказалась пустышкой: в ней не нашлось ни копии злополучного письма, ни нового адреса Дейзи.

На горизонте замаячили неоновые фонари Квиксилвера. Брук машинально сбросила скорость.

— Если вам угодно, я готов потратить на дорогу всю ночь, — раздался из-за спины голос Алекса. — Хотя мы могли бы провести это время гораздо более приятно.

В ответ он получил убийственный взгляд, способный расчленить пополам, но он только злорадно ухмыльнулся. Поначалу Брук просто не хотела в это верить, теперь можно было не сомневаться: Алекс Брэдшоу нарочно старается ее разозлить. Ему нравится, когда она злится! Это было оскорбительно… и внушало ей смутную тревогу. Впрочем, Брэдшоу только тем и занимался, что каждым своим словом, каждым поступком внушал Брук тревогу!

Она так и подскочила, когда его горячее дыхание коснулось ее уха. Рискуя выпустить руль, Брук попыталась отмахнуться:

— Пригнитесь! Вы что, с ума сошли?

— Я никогда в жизни ни перед кем не гнул шею, пока не повстречал вас, — жарко зашептал он. — И я действительно сошел с ума! Это вы сделали меня сумасшедшим!

Ее мать назвала бы Алекса дьяволом с медовыми устами. И была бы права. Брук из последних сил старалась сосредоточиться на дороге и не обращать внимания на то, как он щекочет и ласкает ей ушко. Она хрипло охнула, когда дьявол на заднем сиденье принялся осторожно теребить зубами ее мочку, и отчаянным усилием выжала до упора педаль газа.

Алекса резко отшвырнуло на спинку сиденья. Брук невольно хихикнула, любуясь его ошарашенной физиономией в зеркале заднего вида. Он сердито прищурился.

— Ну, теперь пеняйте на себя!

— Ах как страшно!

— Рано или поздно мы с вами вернемся на озеро…

— И что с того? — осведомилась Брук, охваченная какой-то странной бесшабашной веселостью.

— А то, что… вы получите по заслугам!

Его взгляд говорил красноречивее слов, отчего ее снова пробрала нервная дрожь. Но она взяла себя в руки, сбросила скорость на въезде в город и озабоченно напомнила:

— Вы бы лучше спрятались. Мы уже приехали.

Пятью минутами спустя «пинто» затормозил у единственного на весь город отеля. На дверях висело, яркое объявление: «Есть свободные номера». Они сошлись на том, что по соображениям осторожности лучше будет остановиться чуть поодаль и попытаться выяснить, не следят ли за зданием господа из ФБР.

В глубине души Брук считала, что это напрасная трата времени. С какой стати устанавливать слежку за гостиницей? У похитителей не принято заглядывать в номера похищенных ими людей, чтобы прихватить оттуда портфель или смену чистого белья. Для этого надо быть просто круглым болваном.

Дальнейшее напрашивалось само собой, и Брук сердито скривилась.

— Ну что, вокруг спокойно? — нетерпеливо поинтересовался Алекс, вынужденный лежать на полу.

Брук не спешила его обнадежить и осматривала окрестности со всей тщательностью. Однако не заметила ничего, кроме пустых машин и хихикавшей парочки, обнимавшейся на темном крыльце. А вдруг это копы, притворившиеся влюбленными? Она задумалась, прикусив губу. Наконец парочка удалилась, и Брук облегченно вздохнула.

— На горизонте все чисто, — глухо произнесла она. Затем протянула руку в открытое окно — ведь защелка на двери работала только снаружи, — отперла дверь и отодвинулась, чтобы Алекс мог выскользнуть из машины.

Он промелькнул мимо нее неясной тенью и скрылся в дверях. Потянулись медленные, мучительные минуты ожидания. Брук нервно барабанила ногтями по рулевому колесу, то и дело с тревогой озираясь.

Эта мысль возникла сама собой — так бывало всякий раз, когда Брук давала себе труд сесть и спокойно подумать. Она выпрямилась и убрала руки с руля. Если она сейчас уедет и предоставит Алекса самому себе, ему придется изрядно потрудиться, чтобы доказать, что она его действительно похитила! Но тогда он взбесится и даст ей такого пинка, что она вылетит с фабрики в два счета. Зато она не попадет за решетку!

Но тогда его инкогнито будет раскрыто, и он больше не сможет вести свое тайное расследование. Орудовавший на фабрике вор успеет надежно замести следы. А там — ищи ветра в поле! Алексу волей-неволей придется пригласить аудитора, а эту публику хлебом не корми — дай закрыть предприятие.

А еще Брэдшоу может разозлиться настолько, что станет мстить всем подряд и попросту поменяет всех контролеров заодно с управляющим. Пострадают невинные люди — зато среди них почти наверняка окажется тот, кто все это устроил.

Брук глубоко задумалась и была застигнута врасплох яркой вспышкой света. Ослепшая, напуганная, она резко поднесла руку к глазам и со всего маху врезалась локтем в лобовое стекло.

— Ой!

— Брук? Малышка БрукУэлш? Черт побери, это каким же ветром тебя сюда занесло?

Только теперь до Брук дошло, что к ней обращается шериф Снайдер. Она растерялась, не понимая, хорошо это или плохо. Во всяком случае, перед ней был кто-то знакомый, а не один из этих ужасных сыщиков, о которых говорила Дикси, с их бесконечными списками подозреваемых и коварными вопросами. Брук где-то читала, будто их тренируют распознавать лживые ответы по непроизвольной мимике вместо детектора лжи!

А она и без того никогда не умела складно врать…

— Шериф, вы не могли бы убрать этот жуткий фонарь?

— Ох, прости! — И он выключил свет.

Зрение никак не восстанавливалось. Перед глазами плясали безумные белые светлячки. А что, если она не успеет прийти в норму, когда придет пора браться за руль?

— Ну, Брук, выкладывай, что ты здесь делаешь? Городской отель — не очень-то подходящее место для девочки из приличной семьи. Или, может, у тебя вышел из строя кондиционер? — Как всегда, шериф был не прочь поболтать с дочкой своего старого приятеля и добродушно засыпал ее шутливыми вопросами, однако Брук за этот день успела столько пережить, что не испытывала ничего, кроме липкого, противного страха. Она ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, будто слово «преступница» выжжено у нее на лбу каленым железом. И Брук пролепетала первое, что пришло на ум:

— Ди сбежала из дома, вот я и…

— Так ты не знала? — воскликнул шериф Снайдер, всем своим видом стараясь выразить самое искреннее сочувствие. — Она еще вчера уехала в Лас-Вегас со своим дружком. Кажется, они там собираются пожениться!

Интересно, есть в этом городе хоть один человек, которому неизвестно, что Ди сбежала из дома? Брук очень надеялась, что ее улыбка выглядит достаточно простодушной и тревожной:

— Она оставила мне записку, что они уезжают, но я надеялась, что не так далеко, не в другой город…

— Полно тебе, Брук, не надо так убиваться. Ты же знаешь, что Ди-Ди уже большая девочка и может сама о себе позаботиться. А тебе самое время заняться собой и жить для собственного удовольствия. Почему бы тебе тоже не завести парня? — И шериф добавил с многозначительной ухмылкой: — Настоящего парня, не такого, как этот смазливый Лотес. Вот уж бабник из бабников!

Как будто она сама этого не знала!

— Никогда такой слизняк не пришелся бы по нраву твоему отцу.

Брук сердито закусила губу. Однако шериф был прав.

— Кстати, к нам тут заехал один парень из Амарилло, он хотел бы с тобой потолковать. По-моему, он успел повстречаться уже со всеми контролерами с фабрики. Ты ведь наверняка слышала про Алекса Брэдшоу?

— Дункан мне рассказал, — кивнула Брук.

— Сдается мне, что этот молодчик не совсем здоров, поэтому они так и переполошились.

— Нездоров?.. — Алекс нездоров?! Но он меньше всего похож на больного! — Хм-м… а вы не в курсе, чем именно он болен?

— Скорее всего какая-то чепуха, ничего серьезного, не то сюда пригнали бы целую толпу, а не одного частного детектива.

Частного детектива! Этот парень не из ФБР! От счастья Брук чуть не расцеловала шерифа в обе щеки.

— Ну… тогда скажите ему, пусть заедет ко мне завтра утром, ладно? — Конечно, завтра утром ее дома не будет, но шерифу Снайдеру вовсе не обязательно об этом знать. Теперь, когда Брук выяснила, откуда дует ветер, она могла спокойно располагать собой. Она вовсе не обязана оказывать содействие частному детективу!

Возможность безнаказанно уклониться от этой неприятной встречи значительно облегчала ей жизнь. Брук и так была на грани срыва и наверняка учинила бы какую-нибудь глупость. Скорее всего она просто не выдержала бы и стала бить себя кулаками в грудь, признаваясь во всех грехах и моля о снисхождении, — лишь бы избежать непоправимой ошибки. Такой, например, как ночь любви с тем несносным типом, что безо всякого стеснения торчит сейчас на крыльце отеля, стараясь привлечь к себе ее внимание.

Брук едва сдержала рвавшийся из груди испуганный вопль и отвела глаза, как будто попросту не заметила своего безответственного, неосторожного, совершенно сумасшедшего босса. Он что, нарочно напрашивается на неприятности? Или, подобно тысячам таких же самоуверенных дураков, совершает роковую ошибку, принимая шерифа Снайдера за копа-простофилю из детских комиксов?

Ну вот, так и есть — ее странное поведение уже замечено! Шериф Снайдер подозрительно прищурился и оглянулся. У Брук душа ушла в пятки. Обмирая от ужаса, она подняла глаза и не сразу сообразила, что крыльцо, с которого минуту назад ей сигналил Алекс Брэдшоу, чудесным образом успело опустеть.

Она медленно опустила веки, дав себе страшную клятву прикончить негодяя, как только появится такая возможность…

— Брук, с тобой все в порядке? — всполошился шериф. — У тебя, часом, ничего не случилось? А то смотри, если что — я всегда готов помочь. Ты же знаешь, как мы дружили с твоим отцом. Ты для меня все равно что родная дочь…

— У меня все в порядке, шериф Снайдер. Честное слово, вы напрасно беспокоитесь. Наверное, мне лучше вернуться домой — вдруг Ди позвонит, а меня нет. — Брук изобразила признательную улыбку и повернула ключ в замке зажигания, но трогаться с места не спешила. — Спасибо, шериф!

Улыбаясь как можно непринужденнее в надежде на то, что Алекс разглядит эту улыбку из окна своего номера, Брук помахала на прощание Снайдеру и дала задний ход, выруливая со стоянки.

Напевая себе под нос что-то невразумительное, она притормозила возле кафе, где торговали горячими гамбургерами и молочными коктейлями. Чтобы не спеша одолеть большую порцию молочного коктейля, ей потребуется не меньше пятнадцати, а то и двадцати минут.

При мысли о том, как взмокнет за эти двадцать минут Алекс Брэдшоу, на ее губах расцвела злорадная улыбка. Ничего, пусть посидит в отеле и подумает, вернется ли Брук или плюнет на него и поедет по своим делам. Негодяй чуть не довел ее до сердечного приступа — причем не единожды, — так что вполне заслужил небольшую порцию нервотрепки. Исключительно в воспитательных целях.

Брук подозвала официанта и заказала большой шоколадный коктейль. Сжимая в руках холодный запотевший бокал, она смаковала сладкий напиток, делая очень маленькие глотки и не спеша размышляя над тем, успела ли Ди стать законной женой Клиффа и сколько ведер холодного пота сошло с Алекса. Интересно, он переживает молча или ругает ее последними словами?

Ровно через двадцать минут Брук вернула пустой бокал на поднос возле кассы, завела машину и медленно покатила обратно к отелю.

На знакомом крыльце не было видно ни души. Она затормозила прямо напротив и бесшабашно нажала на клаксон, с ехидцей подумав, что может позволить себе такую вольность. Чем она хуже Алекса? Он заставил ее психовать, маяча прямо под носом у шерифа. Зато теперь пусть психует он, а Брук посмеется над его испуганной физиономией!

В ожидании минуло целых пять минут, и Брук стало не до шуток. Ее охватила тревога. Почему он до сих пор не вышел? С ним что-то случилось? А вдруг он и правда болен — ведь не зря же об этом сказал шериф? Хотя на вид Алекс казался совершенно здоровым — он просто лучился здоровьем! Тут Брук пришло на ум, что он упоминал мимоходом о каких-то приступах головной боли…

Она заставила себя вытерпеть еще несколько бесконечных минут, после чего выскочила из машины и вскоре уже постучала в его дверь. Изнутри не раздалось ни звука, и Брук нажала на ручку.

Дверь оказалась не заперта.

— Алекс! — Моментально решив, что с ним стряслось нечто непоправимое, она буквально влетела в номер. — Алекс, вы здесь?

Зловещую темноту пустой безмолвной комнаты лишь слегка рассеивали лучи света, пробивавшиеся сквозь щель в занавесках. Они ложились серебристой полосой на широкую двуспальную кровать.

— Алекс?

И тут на нее набросились сзади: одна рука железным кольцом обвилась вокруг талия, не позволяя вырваться, другая — намертво зажала рот. Брук оказалась вплотную прижата к распаленному, твердому мужскому телу.

Внезапно она уловила слабый, но знакомый запах. Тот, кто ее схватил, пах рыбой! Значит, это Алекс! Брук моментально обмякла у него в руках. И тут же всей спиной ощутила, какое нетерпение, какой жар излучает его большое, сильное тело. Да, этот тип только и делает, что пышет жаром и нетерпением… Впрочем, она в его присутствии ведет себя не лучше!

Его рука медленно скользнула вверх по ее животу, под короткий топ, и легла на грудь. Брук ничего не могла с собой поделать: она выгнулась всем телом и сдавленно охнула. А Алекс хрипло шепнул ей на ушко:

— Я ведь обещал, что вы получите по заслугам, не так ли?

Глава 15

Неужели он действительно думает, что наказывает ее, когда щекочет сосок? Брук снова застонала, тая в его объятиях, купаясь в вихре удивительных сладостных ощущений. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Она не пыталась сопротивляться, она безропотно отдалась на милость этому безумцу, потому что… да, черт побери, ей это ужасно нравилось!

И все же Брук невольно напряглась, когда Алекс ласково, но решительно повлек ее к кровати. При этом его пальцы по-прежнему искусно играли с затвердевшим соском. Другая рука лежала на ее животе, и от прикосновения его горячей властной ладони по всему ее телу прошел легкий трепет.

Наконец он остановился, развернул Брук лицом к себе и легонько толкнул. Она буквально рухнула на аккуратно заправленную постель — ноги наотрез отказались ей служить. Да и руки тоже вышли из повиновения. В противном случае они никогда не обвили бы шею Алекса вместо того, чтобы оттолкнуть его прочь. А ведь он был ее боссом, причем гораздо более важным, чем какой-то там Кайл Лотес. Вдобавок к этому недостатку Алекс был еще и шантажистом, причем, похоже, его это ничуть не смущало.

И тем не менее Брук собственноручно обняла его, и он охотно откликнулся и приник к ней каждым дюймом своего огромного, сильного, пышущего желанием мужского тела — словно раскаленный докрасна стальной клинок, прижавшийся к нежной податливой ткани. Он впился в ее губы с такой жадностью, что у Брук из головы окончательно вылетели все мысли. Она хотела его, хотела безумно, и даже не заметила, как он успел приподнять ее топ и обнажить дивные, созданные для любви и ласки груди. А когда его губы сомкнулись над одним из сосков, она зажмурилась и громко застонала от восторга, вместо того чтобы строгим окриком положить конец его любовной атаке.

И потом, когда Алекс принялся легонько теребить зубами эту бесстыжую, предательскую часть ее тела, столь откровенно подставлявшуюся ему в ожидании новых ласк, Брук и не подумала остановить его строгой язвительной отповедью. О нет, ни за что на свете! Напротив, она схватила его голову и прижала к себе еще сильнее, молчаливо умоляя обратить внимание и на вторую грудь, так же откровенно желавшую его ласк. Именно этого она хотела — так же, как он.

А почему бы и нет? Почему не позабыть о том, что он за человек, почему не позволить себе просто наслаждаться его близостью, его поцелуями, не покориться его уверенным, сильным рукам? Разве это не поможет снять напряжение, раз и навсегда отделаться от того мучительного жгучего голода, что просыпается в ней всякий раз в его присутствии? Почему-то в эту минуту Брук не смогла найти хотя бы один веский довод против такого решения…

Итак, она отказалась от попыток рассуждать и отдалась чувствам. Она просто купалась в его ласках и с радостным предвкушением ожидала, что будет дальше… Как любила повторять Скарлетт О'Хара, подумать об этом она успеет и завтра.

Алекс чувствовал себя на седьмом небе.

Она была великолепна, она идеально подходила ему: его рукам, его губам и даже той части тела, что давно просилась на волю, грозя разорвать тесную «молнию» на джинсах.

Они совместились так плотно, словно заранее были созданы исключительно друг для друга, и Алексу стало казаться, будто его обволакивает живое теплое облако любви. Он что было сил стиснул зубы, удерживая рвавшийся из груди торжествующий рев дикого самца.

Ее запах, этот колдовской, загадочный женский аромат, будоражил и звал его. Так в джунглях звери во время гона находят себе пару. От нее пахло ласковым летним ветром и подсолнухами, но Алекс ясно уловил компоненты страсти и желания, вплетавшиеся в эти легкие ароматы.

Она его хотела!

Брук Уэлш, женщина, не покорившаяся ни одному мужчине, хотела его, Алекса Брэдшоу! Он мог обонять это желание, он мог его чувствовать…

Это открытие породило в его душе гордость и простое, древнее, как мир, мужское тщеславие. Он воплотил в жизнь самую сокровенную, самую дикую мечту. Он не просто нашел женщину, ради которой готов позабыть все на свете. Он покорил ее, он заставил ее пылать от страсти и от желания принадлежать ему, только ему!

Алексу немедленно захотелось раздуть это пламя в настоящий пожар, чтобы она исступленно стонала от его ласк, а он рычал, как дикий зверь во время случки.

А может быть, стоило замедлить бег времени и наполнить их близость неспешной нежностью ласк, чтобы Брук качалась на волнах блаженства и никогда не забыла этих восхитительных минут? Пусть она почувствует, как он бережен и заботлив. Пусть поверит, что он восхищается ею и уверен — нет на свете второй такой удивительной, неотразимой женщины. Пусть поймет, как он горд и счастлив оказанной ему честью…

Но Брук, судя по всему, еще не посетили извечные женские мечты о долгих часах томной и нежной любви. Она отстранилась и принялась за пуговицы на его рубашке с той уникальной, неповторимой стремительностью, что была присуща любым ее действиям. Алекс выпрямился, чтобы ей было удобнее. Проникавший в окно свет уличного фонаря отразился в огромных янтарных очах. В них читалось такое откровенное желание, что у Алекса захватило дух. Эта женщина давно была готова приступить к делу…

— Лучше разденься сам, — приказала она шепотом. — А не то я все порву!

Ее прерывистый, дрожащий голос и горячие пальчики, теребившие пуговицы на рубашке и то и дело касавшиеся его груди, окончательно распалили Алекса.

— Даю вам еще пять секунд на размышление: вы действительно этого хотите? — резко произнес он.

Отлетевшая пуговица громко стукнулась об пол и покатилась в угол. Брук даже бровью не повела, не сводя с Алекса своего колдовского взгляда.

— Одна… две… — Она сама начала отсчет, методично обрывая оставшиеся пуговицы. Алекс охнул, когда проворные пальчики пощекотали ему живот. — Три… Четыре… Пять! — Тугие, по-девичьи острые груди высоко поднимались и опускались в такт ее частому, хриплому дыханию. — Ну а теперь давай раздеваться!

Алекс нервно рассмеялся, но его хохот перешел в низкий стон, когда Брук расправилась с последней пуговицей и провела ладонями по его груди. Приподнявшись, она лизнула ему один сосок, затем второй, а потом повторила то, что он только что проделал с ее грудью. В это время ее соски, твердые, как пара круглых камешков, терлись о его живот.

Алексу стоило огромного труда сдержаться и не поддаться обуревавшему его желанию. Он схватил ее за руки и заставил отодвинуться.

— Поосторожней, девушка, а то я за себя не ручаюсь! Полыхнувший страстью немигающий взгляд стал еще одним доказательством того, о чем Алекс уже догадался: ей по душе такие шутки. И ему это тоже пришлось по вкусу.

Но уже через секунду он убедился, что, хотя тело Брук покорно таяло у него в объятиях, язычок ее по-прежнему оставался острее бритвы. Изобразив невинное недоумение, она прошептала:

— А я уже начинаю гадать, доберемся ли мы когда-нибудь до этого пункта или нет?

Алекс улыбнулся и медленно снял рубашку. Затем заставил ее сесть, помог избавиться от топа и залюбовался.

Да, он был совершенно прав. Ей вовсе ни к чему возиться с бюстгальтерами.

Брук могла похвастаться идеально вылепленной фигурой и гордо приподнятой великолепной грудью. Она была не велика и не мала — как раз в меру — и увенчана темными чуткими бутонами сосков. Его руки как бы сами по себе легли на эти трепетные, живые полусферы. Брук прерывисто вздохнула и выгнулась всем телом ему навстречу, и ее возбуждение моментально передалось Алексу, породив в нем ответную волну восторга.

Он осторожно, кончиками пальцев потеребил ей соски, и Брук зажмурилась, упиваясь этой лаской. Не открывая глаз, на ощупь, она нашла застежку на его джинсах и стала медленно, дюйм за дюймом, расстегивать «молнию», превратив это простое действие в сладостную пытку.

Алекс следил за ее раскрасневшимся, напряженным лицом, изо всех сил стараясь не думать о том, что она сейчас делает. Он вовсе не шутил, когда предупреждал Брук, что его терпение практически на исходе.

Тем временем «молния» была расстегнута до конца, и то, что скрывалось за ней, обрело долгожданную свободу.

Алекс рванулся вперед, когда почувствовал, как горячие ласковые пальчики осторожно обхватили его напряженную плоть. Стиснув зубы, он из последних сил удержался от немедленного взрыва. Никогда в жизни он не испытывал такого возбуждения, как в объятиях этой маленькой колдуньи.

Чтобы не сорваться раньше времени, ему снова пришлось перехватить ее проворные ручки и отвести их назад. Он слишком боялся разочаровать и ее, и себя. При виде ее сердитой гримасы Алекс не выдержал и улыбнулся. Он расцеловал каждый пальчик, а потом взял один в рот, как будто это было самое чудесное лакомство в мире.

Ее глаза удивленно распахнулись.

— Мы только начали наши игры, — прошептал он, по-прежнему улыбаясь. А затем протянул руку к ее джинсам.

Повторяя ее недавнюю шутку, Алекс старался расстегивать «молнию» как можно медленнее, постепенно открывая белые шелковые трусики.

Узенькая полоска полупрозрачной ткани почти не скрывала от его жадного взора мягкие завитки густых золотисто-рыжих волос, к которым так и тянулись нетерпеливые руки.

Нет, нет, еще рано! Теперь, когда Брук лежала смирно и не пыталась его ласкать, он снова обрел достаточную выдержку. Ему хотелось растянуть удовольствие и заставить пылать от страсти каждый дюйм этого восхитительного, по-детски отзывчивого и трепетного тела. Он должен был вволю насладиться вкусом ее кожи, познакомиться с каждой ложбинкой и извилинкой. И непременно найти ее заветные местечки. Алекс знал, что такие местечки есть у каждой женщины, однако они раскрывают их тайну отнюдь не каждому партнеру.

Алекс тут же поклялся про себя, что до утра познакомится со всеми точками этого волнующего маршрута и ни за что не пропустит ни одной. А поиск он начнет прямо сейчас.

Он не спеша стащил с нее джинсы и отбросил их в угол. Брук снова потянулась к нему, но он остановил ее ласково, но решительно:

— Подождите. Доверьтесь мне! Вам пока не стоит проявлять инициативу.

Ее томный взгляд остановился на его лице. Алекс с замирающим сердцем следил, как движутся припухшие от поцелуев губы.

— Не стоит?..

Алекс кивнул. Ничто и никогда не доставляло ему такого удовольствия, как разочарование, прозвучавшее в ее голосе. Он зацепил пальцами резинку на ее трусиках и стал стягивать их так же медленно, как джинсы.

— Сначала я хочу разглядеть всю… ласкать так, как мне нравится.

Ее влажный язычок чрезвычайно заманчиво прошелся по губам, дыхание участилось, веки томно опустились.

— А потом будет моя очередь?

— Да. — Его ответ вызвал у Брук довольный вздох, он не спеша прошелся взглядом по ее телу. Ее фигурка казалась легкой, почти воздушной — и в то же время невероятно женственной и соблазнительной.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — хрипло произнес Алекс.

Судя по всему, Брук была настолько неопытна в любовных играх, что вложила в его слова немного иной смысл. Она с радостью обвила руками его шею и подставила губы.

— Нет, — Алекс ласково отвел ее руки и покачал головой, — я говорил не об этом.

Ее широко распахнутые, потемневшие от страсти медовые очи смущенно потупились. Затем неуверенный взгляд снова переместился на его лицо. Она явно решила, что ослышалась.

— Ты… ты в самом деле хочешь… — Да!

Алекс воспользовался ее замешательством. Потом он на миг задержался и еще раз посмотрел ей в лицо.

Она не отрывала от него потрясенного взора. Бездонные очи были полны стыда и… ожидания.

Еще несколько секунд — и ее сопротивление было сломлено. Более того, она вздрагивала от вспышек наслаждения, говоривших о приближении настоящего взрыва. И Алекс не прекращал своих ласк, уверенно подводя ее к этому.

Не прошло и минуты, как ее тело забилось в судорогах, а с губ невнятно слетело его имя.

Этот восхитительный лепет прозвенел в его ушах неземной музыкой — случилось то, о чем он мечтал.

Алекс дождался, когда она затихнет, и стал медленно подниматься, целуя ей живот, грудь и напряженные, затвердевшие соски. Ему ужасно хотелось слиться с Брук воедино, однако он терпел, пока не добрался до полураскрытых губ.

Ее жалобный и в то же время благодарный стон распалил его настолько, что терпение лопнуло. Больше он был не в силах ждать. Он приподнялся и стал действовать так уверенно, словно проделывал это уже тысячу раз.

Оставалось сделать самый последний шаг…

— Погоди!

От этого простого, едва различимого слова кровь застыла у него в жилах. Алексу удалось совершить настоящее чудо и удержать свою разгоряченную плоть от решительного рокового рывка.

Она просит его подождать? Она не шутит? Чего еще ждать? Ворота в рай уже почти распахнулись — а она предлагает ему подождать?

— Тебе пора надеть презерватив!

Ну конечно, безопасный секс! Алекс мысленно залепил себе увесистую затрещину. Брук имеет полное право требовать от него этого. Между прочим, это и в его интересах, и вплоть до сегодняшнего вечера он не представлял себе ситуацию, в которой стал бы заниматься любовью, не подумав о предохранении. Вплоть до сегодняшнего вечера, когда он стал заниматься любовью с Брук…

Эта мысль не доставила ему никакой радости. Однако следующее открытие просто повергло в отчаяние. У него не было презерватива!

Первое время после развода с Эйприл он таскал презерватив у себя в бумажнике, как это принято у большинства одиноких мужиков, не теряющих надежды согрешить разок-другой с какой-нибудь симпатяшкой из бара. В конце концов бумажная упаковка истрепалась настолько, что вместе с содержимым оказалась в корзине для мусора.

После жизни с Эйприл Алекс надолго утратил вкус к сексуальным играм и даже к простому флирту. Увлечение работой казалось ему гораздо более полезным, а главное — безопасным способом реализовать накопившуюся энергию.

Пока он не встретился с Брук.

И она настаивает на предохранении. Ее младшая сестра недавно забеременела. Вдобавок она едва знакома с Алексом и его сексуальными запросами. Так что нет ничего удивительного в том, что Брук хочет подстраховаться. Естественно, что она первым делом вспомнила о презервативе. Да в наше время любой нормальный человек позаботится о безопасности секса!

С горестным стоном он спрятал лицо у нее на плече. Невероятно. Немыслимо. Что за ирония судьбы? У него — хозяина целой фабрики — в ответственный момент не оказалось под рукой даже самого завалящего презерватива!

Готовый провалиться сквозь землю от стыда, Алекс невнятно пробормотал, не поднимая головы:

— У меня нет презерватива! — И тут же спросил, не в силах скрыть отчаяние: — А ты не принимаешь таблетки? — Конечно, они не помешали бы, если что, заразиться, но в данном случае его это почему-то не волновало. Тем более что сам Алекс по настоянию врача совсем недавно прошел медицинское обследование и оказался совершенно здоров.

Он почувствовал, как Брук отрицательно качнула головой, прежде чем признаться:

— Я не занимаюсь этим… регулярно.

В его хриплом смехе не содержалось ни капли веселья, а в голосе слышалось отчаяние:

— Пропади все пропадом! Я — владелец фабрики презервативов, ты на ней работаешь, и ни у кого из нас нет в кармане ни одного завалящего образца!

Он забылся настолько, что ляпнул лишнее, и ощутил это, только когда Брук напряженно застыла. Ее звонкий, холодный голос поразил Алекса в самое сердце.

— Благодарю за напоминание. И позвольте вас заверить, хозяин, что вы напрасно потратите время, если будете и дальше уговаривать меня. Без презерватива у нас ничего не выйдет. Так что разойдемся полюбовно.

Алекс еще не успел осмыслить сказанное, как ощутил неожиданный резкий толчок и, перевернувшись на спину, замер на краю кровати. Растерянный, ошеломленный, он следил за тем, как Брук поднялась и стала торопливо одеваться.

Хозяин… Уж лучше обозвала бы его мистером Скорострелом или мальчиком-колокольчиком! Ни за что на свете он не хотел бы, чтобы Брук называла его хозяином. Его от этого прямо передергивало.

— Давайте, поднимайтесь и приведите себя в порядок, — скомандовала Брук, расправляя на бедрах полупрозрачные трусики.

Это было чертовскл тяжело. Обманутое тело протестовало против такого конца каждой своей клеточкой. Будь проклята ее красота! Он с усилием овладел собой и сказал:

— Ты напрасно пыталась сделать вид, будто позабыла, кто я такой. — Проигнорировав ее убийственный взгляд, он решительно продолжил: — Я — Алекс Брэдшоу. И не в моих силах это изменить.

Брук резким движением дернула «молнию» на джинсах и с шумом застегнула кнопку на поясе.

До пояса она все еще оставалась восхитительно, неотразимо обнаженной — разгневанная нимфа, не спускавшая с Алекса яростного взора. При виде ее задиристо приподнятых сосков ему пришлось до боли стиснуть руки, чтобы снова не коснуться груди Брук.

— Честное слово, я бы хотела, чтобы это было не так, — произнесла она так торжественно, что в ее правдивости не оставалось сомнений.

Глава 16

Алекс долго смотрел на закрытую дверь в спальню и настороженно прислушивался, прежде чем набрался решимости открыть свой портфель. Извлек оттуда устройство для подзарядки аккумуляторов, на цыпочках прокрался в другой конец гостиной и достал из сапога сотовый телефон. Соединил один аппарат с другим и вставил все в розетку, недавно обнаруженную им за горшком с пыльным высохшим папоротником.

Он не посмел воспользоваться телефоном прямо в отеле-а вдруг полиция прослушивает звонки? Ну что ж, мобильник к утру зарядится и будет готов к употреблению. Тогда он позвонит Глории. А она, в свою очередь, свяжется с местными властями и попросит их прекратить розыск ее пропавшего босса. Безусловно, рано или поздно новость дойдет до Брук, но Алекс надеялся, что к тому моменту она сама настолько увлечется расследованием, что захочет довести дело до конца и не бросит его на полпути. Если, конечно, до этого не задушит его голыми руками.

Перед его мысленным взором снова мелькнула зажигательная картинка: она стоит топлесс возле кровати и вся трепещет от праведного гнева. Этого было достаточно, чтобы Алекс снова распалился, как мальчишка.

Черт побери, он все еще не успокоился! Ему не хватило какой-то доли секунды, чтобы погрузиться в нее, когда она прошептала эти проклятые слова!

Алекс зажмурился от стыда. В ту минуту он готов был пойти на любую глупость! Он чуть не принялся, как идиот, лопотать, что прошел тесты на все до единой болезни, изобретенные докторами, и что, даже если она забеременеет, он будет только счастлив взять на себя заботу о ребенке!

Счастлив?! Алекс сокрушенно провел ладонью по лбу. О'кей, он готов признать, что Брук совершенно вскружила ему голову. Он впервые в жизни повстречался с такой удивительной, самоотверженной женщиной, полной огня и нерастраченной любви. Мало того — она оказалась еще и неотразимой красавицей, действующей на него подобно сексуальнейшей женщине-вамп. Он хотел ее, хотел безумно, до ломоты в костях… И если это означает, что ему придется прибегнуть к запрещенным приемам, дабы удержать ее возле себя, — так тому и быть! Ведь рано или поздно он заставит ее себя полюбить — и тогда Брук с присущей ей душевной щедростью простит ему все до единого прегрешения.

Или не простит?

Пряча лицо в ладонях, Алекс расплылся в дурацкой улыбке, представив себе Брук в расслабленном состоянии. А она наверняка расслабится, как только узнает, что он не собирается подавать в суд. Черт побери, лучше не испытывать судьбу и не давать фантазии лишнюю волю. Сердитая Брук и без того заводит его сверх всякой меры. Что же будет, если перед ним предстанет покорная и любящая Брук Уэлш?

Сегодня в отеле она вела себя так, словно… словно совершенно потеряла голову. Да, как только она нашла в себе смелость признать, что ее тянет к Алексу, ее поведение превзошло самые отчаянные его мечты. Она могла сколько угодно дурачить себя, делая вид, будто ее убивает собственная слабость и она считает непозволительным идти на поводу у страсти. Алексу казалось, что он читает ее сердце, как раскрытую книгу.

И он считал, что Брук злилась не на свою слабость, а на то, что их близость не получила достойной развязки.

Алекс с досадой покосился на коробку презервативов, стоявшую возле портфеля. Эту коробку Брук привезла с фабрики по его просьбе — заодно с личным делом Дейзи. Ни от того ни от другого не было никакого проку. Алекс понимал: только дурак на его месте «продолжал бы надеяться на то, что ему еще раз предоставят возможность пустить в дело проклятые резинки, — но чем черт не шутит? Пусть стоят под рукой, просто на всякий случай! Ему так будет спокойнее. Этого запаса ему хватит на всю оставшуюся жизнь.

А пока ему как можно дольше следует загружать Брук всякими заданиями, которые отвлекут ее от неприятных размышлений о том, что охотник и дичь поменялись местами.

Хм-м… Оказывается, это очень приятное слово — «охотник». Да, вот именно, он вышел на охотничью тропу… на тропу охоты за любовью. Двух дней знакомства оказалось более чем достаточно, чтобы полностью увериться: он ни за что не расстанется с Брук Уэлш по собственной воле. Следовательно, он будет вести преследование по всем правилам и воспользуется всеми до единой уловками, какие пускают в ход мужчины, решившие во что бы то ни стало добиться желаемого. А что может быть естественнее здорового физического влечения полов?

Вдобавок сегодня ночью он получил несомненные подтверждения ее явного неравнодушия — почти равного его безудержному стремлению к ней. Нужно ковать железо, пока горячо.

Никогда в жизни Брук не чувствовала себя такой несчастной.

Она лежала на кровати в спальне, тупо глядя на стену и размышляя над тем, где бы взять стопку тарелок, чтобы расколотить их вдребезги. Или хотя бы парочку треснувших чашек…

О'кей, она опять врет сама себе. Ей не хватило бы парочки чашек. Не хватило бы и дюжины. Мало было бы даже полного обеденного сервиза на двенадцать персон! Ее пугала тяга к разрушению, переполнявшая грудь. В ушах так и звучал жалобный звон разбиваемого фарфора.

Он наверняка ее возненавидел! Или, чего доброго, вообразил самой профессиональной «динамщицей» в этом городе. Никогда, никогда в жизни он не узнает правды, не узнает того, каких усилий ей стоило оттолкнуть Алекса от себя!

Но ведь она не могла иначе. Она не посмела бы рискнуть забеременеть после всего того, что так настырно вдалбливала в голову Ди. Она оказалась бы тогда в десять раз глупее малышки Ди!

По крайней мере Ди действительно влюбилась в своего Клиффа, тогда как Брук с Алексом и знакома-то без году неделя! Она не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто такая крупная фигура, как Алекс Брэдшоу, может всерьез запасть на какое-то ничтожество — работницу собственной фабрики! Он наверняка вхож в самое высшее общество, где полным-полно утонченно-развращенных красоток, готовых исполнить любое его желание. Конечно, он обратил на нее внимание исключительно из-за этого дурацкого похищения. И к чему это привело?

Не то чтобы Брук считала себя совсем серой мышкой. Нет, у нее есть некоторые таланты: ошарашить Алекса так, что он теряет дар речи и лишь в немом изумлении поднимает свои бесподобные густые брови.

Брук с досадой усмехнулась, не отрывая взгляда от стены. Вот если бы он узнал, как успешно Брук разбирается с проблемами своих подчиненных! Ведь именно эта способность выделила ее в толпе простых рабочих, и ей предложили место контролера. Она оправдала оказанное доверие. Брэдшоу и невдомек, на что еще она способна. Вспомнить хотя бы тот день, когда у Сюзанны Критен начались роды и она произвела на свет своего третьего ребенка, не сходя с рабочего места. Все растерялись и только и делали, что путались под ногами и давали дурацкие советы. И лишь одной Брук хватило ума позвонить в «Скорую» и принять новорожденного, которому не сиделось в материнской утробе.

Она невольно улыбнулась, вспоминая это. Сюзанна была ей так благодарна, что даже назвала девочку в ее честь, и до сих пор относится к ней так, будто она совершила что-то сверхъестественное.

Брук перевернулась на живот и уткнулась лицом в пыльную подушку. Наверное, она настоящая эгоистка и последняя дрянь, раз решилась оттолкнуть его, когда он… он так распалился! Только идиотка решилась бы по собственной воле отказаться от самого чудесного приключения в своей жизни.

Она отлично помнит, как безумно хотела почувствовать его внутри себя, услышать, как он произносит ее имя и стонет от наслаждения. Она позволяла Алексу вытворять с собой такие вещи, о которых даже подумать нельзя без стыда, но она по-прежнему хочет, чтобы он повторил их все до одной и чтобы принадлежал ей весь, до конца.

Между прочим, подруги на фабрике предупреждали, как вредно влияет на человека длительное воздержание. Черт побери, сколько раз Брук проклинала тот злополучный день, когда неосторожно призналась им: она всего лишь раз в жизни уступила знакомому парню. Торопливое тисканье на заднем сиденье родительского автомобиля не оставило в душе ничего, кроме досады и стыда, и надолго отбило у нее тягу к подобным приключениям. Это случилось в выпускном классе, и с тех пор она ни разу не сделала попытки с кем-то сблизиться.

В прошлом году правление фабрики решило устроить для сотрудников праздничный рождественский вечер. Брук немного расслабилась и позволила себе выпить лишний стакан пунша. Это развязало ей язык, и ее потянуло на откровенности, о чем она жалела до сих пор.

Все женщины, работавшие на фабрике, либо были замужем, либо уже имели женихов, и поэтому они решили во что бы то ни стало устроить ее личную жизнь. Их методы отличались завидной откровенностью и простотой. Неизвестные доброжелательницы регулярно подкладывали ей пачки презервативов в самые неожиданные места. Не упустили ни одной разновидности из тех, что выпускались на фабрике: ярко-синие, вызывающе розовые, салатно-зеленые… список можно было продолжать без конца, так что Брук махнула рукой и решила собирать из них коллекцию. Не выбрасывать же на свалку столько добра?

Она совершенно не предполагала, что представится случай использовать их по назначению. Как это ни грустно, но у нее никогда не возникало желания заняться сексом. Почти всех мужчин, с которыми Брук была знакома, она знала слишком давно, с самого детства. К тому же большая часть из них уже были женаты. А кроме того, Брук искренне старалась быть примером для своей младшей сестры.

Но тут Кайл Лотес, бесподобный красавец и сердцеед, объект безнадежных воздыханий замужних сотрудниц и несбыточных надежд незамужних, неожиданно и скоропостижно развелся со своей женой. И сразу пустился во все тяжкие. Как оказалось, первым номером в его списке числилась Брук Уэлш. Завистливые взгляды и перешептывания за спиной так вскружили ей голову, что поначалу она не на шутку возгордилась. И согласилась пойти на свидание.

За первым свиданием последовало второе, за ним — третье и так далее. Но стоило Брук лишь слегка расслабиться и начать верить в то, что ей наконец-то попался стоящий парень, с которым можно позволить себе любую степень близости, — как стало известно, что Кайл Лотес оказывает такие же знаки внимания Конни Ривз. И вдобавок Дане Килуорт и Сабрине-Энн Хейес, давно прославившимся в городе тем, что «слабы на передок»…

Брук зажмурилась — эти воспоминания по-прежнему причиняли ей боль. Те же подруги, что поначалу подначивали ее и поощряли их свидания с Кайлом, теперь смотрели на нее с откровенной жалостью, отчего ей делалось совсем тошно. Никогда в жизни она не испытывала такого унижения. Ей казалось, что она окончательно утратила чувство собственного достоинства. Впрочем, она никогда не любила Кайла, он ей даже не очень нравился, но и это было слишком слабым утешением.

Перебирая в памяти подробности их встреч, Брук не могла припомнить, чтобы у нее возникло желание улечься с Кайлом в постель, несмотря на его более чем прозрачные намеки.

То неистовое влечение, которое она испытывала к Алексу зародилось само по себе, в какой-то неуловимый волшебный миг, и лишило Брук душевного равновесия. Стыд и смущение пришли потом, намного позже, когда она почти привыкла к зародившемуся в груди пожару и вернула себе способность рассуждать более-менее здраво.

Ну почему, почему этим человеком оказался именно Алекс? Ведь он — ее босс, хозяин фабрики, и это лишь один пункт в списке причин, по которым ей следовало, держаться от него как можно дальше. Неужели ей мало было печального опыта с Кайлом? Ведь он тоже был ее начальником! Почему судьба снова толкала ее на этот тупиковый путь?

Алекс пока ни разу не заикнулся о том, что хотел бы в дальнейшем ее увидеть. Вряд ли он вообще даст себе труд пускаться в такие хлопоты. Брук была достаточно умна, чтобы понимать: в отношениях с ней его мог интересовать лишь секс.

Она невольно вспомнила о том, что происходило в номере отеля, и почувствовала, как в ней вновь закипает неутоленная страсть. Обхватив руками подушку, несостоявшаяся любовница своего босса безуспешно старалась не думать о том, чего не произошло.

Бесполезно. В голове билась только эта мысль.

* * *

Алекс проснулся перед самым рассветом. Он на цыпочках подбежал к розетке, выдернул подзарядку и выскочил из дома. Он хотел сделать звонок сейчас, как можно раньше. Кто знает, удастся ли ему улучить момент после того, как встанет Брук.

Глория подняла трубку после второго гудка — как будто ждала его звонка. Услышав ее взволнованный дрожащий голос, Алекс невольно улыбнулся, предвкушая ее реакцию.

— Глория? Это Алекс…

— Алекс!!! Где вас носит? Вы живы? О Господи, они вас не ранили? Я тут с ног сбилась, пока они взялись вас разыскивать! Идиоты, они не верили, что вас похитили! Никто не желал принимать меня всерьез!

— Глория…

— Я боялась, что вас уже пристрелили и закопали ваш труп где-нибудь в этой забытой Богом жуткой глуши! Проклятые крысы, они и понятия не имеют о том, что мне тоже кое-что известно и я не буду сидеть сложа руки!

— Глория, ситуация совсем иная…

— Но как вам удалось вырваться? Как вы добрались до телефона? — Алекс слышал, как Глория охнула от очередной жуткой догадки и затараторила с новой силой: — Так значит, они похитили вас… не ради выкупа, верно? Ох, Алекс, вам следует быть предельно осторожным, это же наверняка ненормальные! Как только они заподозрят неладное, вас сразу убьют!

Ему пришлось сделать усилие, чтобы не сорваться на крик.

— Глория, меня никто не похищал!

— Что?!..

— Я сказал, что меня никто не по-хи-щал! — по слогам повторил Алекс. Он ясно представил себе, как растерялась Глория. Растерялась и — что греха таить — разочаровалась тоже.

— Но тогда… тогда почему же вы ни разу не позвонили? И не воображайте, будто вам удастся меня одурачить, Алекс! Я прекрасно слышала, что кричала та женщина! Алекс, вы говорите под их диктовку? Если я права, то скажите сейчас «да»!

— Нет! Меня никто не заставляет ничего говорить! Я волен в своих поступках, и меня никто не похищал! — Сколько раз ему придется повторить это, пока до Глории дойдет? — Я не мог позвонить, потому что мой телефон разрядился. Послушайте, от вас сейчас в первую очередь требуется вот что: уведомить власти о том, что я никуда не пропадал и что это мое собственное желание — оставаться в Квиксилвере инкогнито! Объясните им и заставьте отнестись к вашим словам всерьез, что я не желаю до поры до времени обнаруживать свое убежище!

— Ваше «убежище»?! — сдавленно пискнула Глория. — Алекс! Но вы же не профессиональный полицейский! Вы не можете с бухты-барахты взяться за такое сложное дело, как будто вы… Джеймс Бонд или какой-нибудь детектив! Эти люди могут оказаться опасны!

— Ничего подобного! — расхохотался Алекс, вспомнив о первой встрече с Брук и ее оригинальной моделью… пистолета. — Мне ничего не грозит — поверьте мне!

— Вы так в этом уверены? Вы ничего не скрываете, Алекс?

— Ничего! Глория, я не могу говорить слишком долго. Я буду звонить вам время от времени и сообщать новости, только, ради Бога, не впадайте в панику, если я опять замолчу на пару дней. В пригороде у меня отличное место для отдыха, к тому же я обзавелся помощником, чтобы проверить сведения, сообщенные нам Дейзи.

— Ох, час от часу не легче! Это наверняка та ужасная женщина, что кричала на вас, когда вы звонили!

— Да. Она работает на фабрике контролером. Ее зовут Брук Уэлш.

— А вы не боитесь довериться ей, Алекс?

— Нет, — почти не колеблясь ответил он. — Не боюсь. — Глории вовсе ни к чему знать подробности. — Глория… на фабрике в комнате отдыха протекает крыша. Я хочу, чтобы не позднее понедельника туда прислали ремонтную бригаду.

— Но разве это не вызовет подозрений, раз вы не собираетесь себя обнаруживать?

— Если вы не будете тянуть кота за хвост, все подумают, что я отдал распоряжение как раз перед тем, как исчезнуть. Понятно?

— Будет исполнено, сэр! Будут еще приказания? — Алекс подавил раздраженный вздох, услышав в ее голосе обиду. Ничего, пусть лишний раз вспомнит о том, кто из них главный! Она вполне это заслужила. Кой черт дернул ее кричать на всех углах о том, что его похитили неведомые злоумышленники? Он с тревогой оглянулся на дверь, и в его поле зрения оказался запыленный «пинто».

— Да, Глория. Попросите Деррика обзвонить все автомобильные свалки и найти полный набор колпаков на колеса для семьдесят второй модели «форда-пинто». — Дерриком звали молодого, но подающего надежды помощника Глории. Старушка обращалась с ним совершенно беспощадно, гоняла в хвост и в гриву, заставляя работать как проклятого.

— Простите, сэр, я не ослышалась? Вам нужны колпаки на колеса?

— Да, колпаки на колеса! — Алекс злорадно усмехнулся, услышав, что Глория снова едва не утратила дар речи. — Старой модели. Вы наверняка видели такие на автомобилях. Но непременно оригинальный выпуск.

— Для «форда-пинто»?

— Для семьдесят второго «форда-пинто», — беспощадно уточнил Алекс.

В трубке надолго замолчали. Как и следовало ожидать, эта странная просьба породила новые сомнения в его здравом уме.

— Алекс… вы хорошо себя чувствуете? Эти ваши головные боли…

— У меня ни разу не болела голова с тех пор, как я здесь! — Честно говоря, один раз вроде бы начался приступ, но он быстро прошел.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи? Или это… или это как-то связано с Брук Уэлш?

Алекс с досадой подумал, что Глория всегда была чересчур прозорлива и привыкла этого не скрывать. Избытком чувства такта она не страдала. Впрочем, он не видел особого вреда в том, что секретарша узнает правду.

— Да, и с ней тоже. Она мне нравится. — «Нравится» — это конечно, мягко сказано, но сейчас было не до подробностей.

— Ага…

И снова несокрушимая Глория Колтрейн лишилась дара речи. Ехидно ухмыляясь, Алекс пообещал перезвонить через день-другой и дал отбой, пока она не опомнилась. Надежно спрятав телефон в сапог, он отправился обратно в дом. Глория умрет от любопытства — ну и поделом! Нечего совать нос куда не просят!

Он поднимался на крыльцо, когда почувствовал на себе чей-то взгляд, и поднял голову. Так и есть, у порога стояла Брук! Милая припухшая мордашка и растрепанные волосы, очаровательно сонный вид, но во взгляде, устремленном на голенище сапога, не оставалось и капли сонливости!

Алекс шагнул вперед, готовясь к неизбежной буре и честно стараясь отвести глаза от ее воинственно вздымавшейся груди. Вряд ли она так часто скрещивала бы руки на груди, если бы знала, как сексуально при этом выглядит.

— Вы только что звонили по телефону!

Ну вот, начинается: его застукали с поличным.

Глава 17

Брук не сразу решила, что следует сделать в первую очередь: разъяриться или почувствовать облегчение. Пожалуй, надежнее было поддаться гневу — просто на тот случай, если причин для облегчения не появится.

— С кем вы говорили?

Алекс маячил перед ней темным силуэтом. Даже когда он поднял голову и посмотрел на нее, Брук с досадой убедилась, что не в состоянии различить его черты и понять, о чем он думает.

— Со своей секретаршей.

В груди вспыхнула искорка надежды. Она шагнула вперед, так, чтобы оказаться в его тени и разглядеть лицо.

— Значит, вы передумали подавать на меня в суд?

— Нет. Только Глории известно, где я нахожусь, а она не из болтливых.

Надежда угасла, не успев прожить и пары минут. Отчаяние, охватившее Брук, было столь велико, что ей пришлось снова прибегнуть к испытанному методу, дабы не выдать противнику своей слабости. Но ее попытка съязвить, предпринятая исключительно в качестве самообороны, нисколько не тронула Алекса.

— Нормальному человеку в жизни не пришло бы в голову прятать телефон в сапог!

— А если из других мест он все время вываливается? — парировал Алекс с безмятежной мальчишеской улыбкой.

— Вы просто псих! — фыркнула Брук, прикидывая про себя, как давно он уже на ногах. Наверняка с тех пор прошло достаточно времени: Алекс успел полностью проснуться и выглядел на зависть свежим и отдохнувшим.

— Не исключено. — Его взгляд не спеша прошелся по всей ее фигурке, и Брук немедленно почувствовала, как в жилах закипает кровь. Наконец он посмотрел ей в глаза и севшим голосом повторил: — Не исключено, что я действительно псих.

Брук фыркнула еще презрительнее и скрестила руки на груди, стараясь прикрыть от его нескромного взгляда упрямые соски, предательски оттопырившие тонкую футболку. Она никогда не носила бюстгальтер, однако сейчас пожалела, что не держит в шкафу хотя бы один — на всякий случай.

— Вы что, не в состоянии ни о чем больше думать?

— А разве есть какие-то другие достойные темы? — с комически-удивленной гримасой спросил он.

— Вы несете чушь, как озабоченный подросток!

— А я и есть озабоченный подросток. Это вы сделали меня таким!

— Ну вот, теперь вы решили разыграть здесь мыльную оперу!

— Но я сказал правду.

— Черта с два!

— Хотите, докажу? — И он шагнул вперед.

— Нет! — в ужасе отшатнулась Брук. — Я хочу только, чтобы вы прекратили… прекратили…

— Вас заводить?

— Вам в жизни не удастся меня завести!

— Неужели?

Она не успела увернуться. Алекс схватил ее за руки и развел их в стороны. Ей не требовалось опускать глаза, чтобы увидеть открывшееся его взгляду. Настойчиво приподнятые соски говорили сами за себя.

— Хм-м… — Он так долго любовался этой картиной, что у Брук от напряжения заныло в груди. — Температура окружающей среды не меньше двадцати пяти градусов, так что вряд ли это можно объяснить холодом…

— Ох, да заткнитесь же вы наконец! — Брук, задыхаясь от возмущения, вырвалась и отвернулась. Пора прекратить это так или иначе. Если он не перестанет изводить ее подобным образом, то пусть катится ко всем чертям со своим расследованием, а она отправится в тюрьму — все лучше, чем терпеть такие издевательства!

Брук поспешила укрыться в доме и занялась приготовлением кофе, попутно прикидывая, какой кастрюлей следует его огреть, если он снова распустит руки. Вот эта большая емкость из нержавейки слишком тяжела — еще, чего доброго, проломит ему череп. Зато в ней обнаружился небольшой эмалированный ковшик — как раз то, что надо. Примерив к руке удобную длинную ручку, она поставила ковшик на полку так, чтобы его можно было схватить в любой момент. Значит, все это время у мерзавца был с собой сотовый телефон! Стоило вспомнить об этом — и злость вспыхнула с новой силой. Если бы она об этом знала, то в первый же вечер могла созвониться с Ди! Вообще-то вряд ли бы ей это удалось — к тому моменту Ди уже сбежала из дома со своим Клиффом, но зато Брук намного быстрее узнала бы, что напрасно беспокоится за младшую сестру. И ей не пришлось бы торчать здесь всю ночь вдвоем с этим невыносимым типом!

Услышав, как захлопнулась дверь в ванную, она позволила себе слегка расслабиться. За стенкой зашумела вода, и Брук отставила в сторону кофе и облокотилась на стол, пряча в ладонях разгоряченное лицо. Снова и снова она спрашивала себя, почему с таким упрямством продолжает эту безнадежную борьбу с собственным телом, — и всякий раз находила десяток важнейших причин, по которым нельзя было пойти на поводу у своих желаний и переспать с Алексом Брэдшоу.

Пожертвовать своим душевным покоем ради нескольких минут дикой животной страсти? Ни за что на свете! Слава Богу, она взрослая женщина, а не сексуально озабоченный подросток, с которым сама только что сравнивала Алекса.

Лишиться работы после того, как ему надоест эта связь? Она и так не получила обещанного повышения после памятной ссоры с Кайлом. И не собиралась повторять эту ошибку.

Остаться одной, да еще с разбитым сердцем?

Нет, это уж слишком. Последняя мысль ошеломила Брук настолько, что она отняла руки от лица и рассеянно уставилась в небольшое оконце над раковиной, за которым безмятежно блестела озерная гладь. Неужели дело зашло так далеко и простое физическое влечение превращается в нечто более серьезное? Значит, она оказалась еще большей дурой, чем предполагала…

Чтобы влюбиться в такого преуспевающего, неотразимого, самоуверенного красавца, как Алекс Брэдшоу, нужно обладать невероятной отвагой. А Брук никогда не могла похвастаться особой смелостью в том, что касалось ее личной жизни и отношений с противоположным полом.

— Я бы не прочь позавтракать! А вы?

Его голос застал Брук врасплох. Она слишком глубоко задумалась и не услышала, как перестала шуметь вода в душе и как он отворил дверь.

Наконец ей удалось заставить себя обернуться… и ее взгляд тут же остановился на широкой мужской груди. В густых темных волосах все еще поблескивали капельки влаги.

Как всегда, он мигом прочел ее мысли.

Они завтракали на маленьком заднем дворике, откуда открывался чудесный вид на озеро. Когда-то ее отец соорудил здесь небольшой стол. На стройке ему приходилось постоянно иметь дело с массивными конструкциями, и он отводил душу, мастеря изящную легкую мебель. Как он мечтал без помех заняться своим хобби, когда выйдет на пенсию!

Брук вновь ощутила горечь утраты, к горлу подкатил комок, она закашлялась и едва не поперхнулась последним куском омлета по-техасски. От ее сотрапезника не укрылся брошенный на него убийственный взгляд.

— Вам не по вкусу моя стряпня?

— Ну что вы, она превосходна! — фыркнула Брук вместо того, чтобы воздать ему должное. Ибо именно в этом злополучном превосходстве и заключалась главная проблема. Алекс Брэдшоу и без того превосходил ее слишком во многом. А теперь вдобавок выяснилось, что он еще и великолепный повар. — Есть на свете хоть что-то, чего вы не умеете делать?

— А есть на свете хоть что-то, не способное вас разозлить? — невозмутимо поинтересовался он, намазывая очередной тост домашним апельсиновым мармеладом, обнаруженным Брук в кладовке.

Ее мать обожала готовить джемы, мармелады, фруктовое желе, варенье, соленья и множество других радовавших глаз аппетитных закусок, которыми украшала стол к Рождеству. Брук сморгнула слезинку, замутившую ее взор, и расправила плечи с самым решительным видом. Она должна держать себя в руках, а не расстраиваться и погружаться в воспоминания, — иначе ей вообще не стоило сюда приезжать.

— Вы не могли бы рассказать мне как можно подробнее об остальных контролерах? Если, конечно, вам это не доставит особого…

Брук заставила себя оторваться от созерцания его загорелой шеи.

— Ну что вы, это же так приятно — стучать на своих друзей и сослуживцев! Ведь я знаю их с незапамятных времен, мне известна вся их подноготная. Мы вместе учились в школе, делились радостями и горем, боролись с трудностями…

Алекс прервал ее язвительный монолог решительным взмахом руки.

— Давайте заключим сделку! Чтобы этот разговор не закончился очередной ссорой, я обещаю не глазеть на вас и не распускать руки, а вы воздержитесь от сарказма!

— А как насчет намеков на сексуальные темы?

— Ничего страшного, можете делать их, сколько угодно.

— Я… — Она поперхнулась при виде его злорадной ухмылки. Ее пальцы так стиснули вилку, что костяшки стали совершенно белыми. Никогда в жизни она не признается этому злодею, что ей не требуется ни ласки, ни взгляда, ни даже словесного намека! Она заводится от одного его присутствия. Ей достаточно взглянуть на него, чтобы от желания помутилось в глазах, а из головы вылетели все мысли! — О'кей, я постараюсь. — Она хотела произнести с иронией, но голос предательски дрогнул. Он моментально уловил ее неуверенность и снова усмехнулся. Ужасный, невыносимый тип! — Но я сразу предупреждаю вас, что не скажу ни слова об их сексуальной жизни.

— А вы знаете подробности их сексуальной жизни?

— У нас слишком маленький город и маленькая фабрика. — Брук устало улыбнулась, заметив, что он не на шутку удивлен. — Я же говорила, что у нас принято делиться и горем, и радостью.

— Стало быть, вы являетесь чем-то вроде Всеобщей Жилетки, в которую плачутся все сотрудники?

— Не все, но многие. Я стараюсь их выслушать, но не считаю себя вправе давать советы. У меня не такой уж богатый жизненный опыт. — Заметив, каким алчным интересом вспыхнули его глаза, Брук добавила: — Только не вздумайте учинить мне допрос!

— Вы — один из моих контролеров! — сурово напомнил Брэдшоу.

— Но меня не в чем подозревать. — Его упорный взгляд сковал ее. — Ну прикиньте сами, Алекс! Будь я в чем-то замешана, разве я оставалась бы с вами? Да я еще вчера собрала бы шмотки и скрылась из города! — добавила она с коротким смешком.

— Возможно. Но ведь существует и другой сценарий. В том случае, если вы орудуете не одна, а в компании. Разве не дальновиднее оставаться здесь, со мной, чтобы держать меня под присмотром и иметь возможность направлять по ложному следу, пока остальные обделывают свои делишки?

Брук откинулась на спинку стула и вкрадчиво произнесла, не спуская с него дерзкого взгляда:

— Если вы и правда так думаете, то почему до сих пор не нагрянули на фабрику вместо того, чтобы мучить меня?

— Потому что я так не думаю и потому что мне нравится вас мучить!

— Вот, типичный ответ трудного подростка! — фыркнула Брук.

Алекс явно удивился.

— А вот моя бывшая жена считала по-другому. В подобной ситуации она назвала бы меня занудным тупым трудоголиком, который ни о чем не думает, кроме денег и только денег.

— Но ведь это не помешало ей прихватить на прощание изрядную часть этих самых денег?

— Значит, до вас дошли и эти слухи.

— Чем человек богаче, тем меньше у него надежды сохранить в тайне свою личную жизнь. — Она небрежно пожала плечами.

— И все же кое о чем эти слухи умалчивают, — проговорил Алекс, задумчиво любуясь озером.

— Уж не собираетесь ли вы поделиться этой страшной тайной с доброй старушкой Брук? — Он посмотрел на нее с молчаливым упреком, как бы напоминая о данном только что обещании, и ей стало стыдно. — Простите, дурная привычка!

— Так вот, слухи умалчивают о том, что она не взяла деньги тайком и не сбежала. Я дал их ей сам.

— Почему?

— Потому что считал себя виноватым перед ней. Я действительно страшный зануда и действительно трудоголик.

— И у вас правда на уме одни деньги?

— Конечно, нет, — отвечал он со слабой улыбкой, — но коль скоро я все время тружусь, то естественно получается, что я все время делаю деньги!

— Итак, вы сами себя назвали неизлечимым трудоголиком! — торжественно заключила Брук. Она вдруг почувствовала, что каким-то чудом стала исчезать та напряженность, что постоянно возникала во время их общения. — Но мне казалось, что у трудоголиков не принято брать отпуск и ездить на курорт. — Она снова вступала на опасную почву. У Алекса был отличный повод закрыть эту тему и посоветовать не совать нос в чужие дела, но вместо этого он как-то погрустнел и снова отвернулся к озеру.

— Несколько месяцев назад меня стали мучить необъяснимые приступы жуткой головной боли. И в конце концов врач велел мне отдохнуть.

— Шериф Снайдер говорил, что вы больны.

— Шериф Снайдер? — удивленно взглянул на нее Алекс.

— Помните того верзилу, который стоял возле моей машины, когда вам приспичило дразнить гусей, вы выскочили на крыльцо и принялись махать руками? Он еще был одет в полицейский мундир, а на ремне у него болталась во-от такая пушка? — Тьфу ты, черт! Снова она распустила язык! Брук прикусила губу и постаралась напустить на себя самый жалостный вид.

— Ну вот, вы два раза нарушили уговор. — Алекс посмотрел на нее так, что Брук неловко заерзала на стуле. — Теперь я понимаю ваших друзей. У вас удивительный талант вызывать человека на откровенность.

— Я никого никуда не вызывала! — мигом ощетинилась Брук. — Они сами напрашиваются. И уж поверьте, чаще всего мне поневоле приходится выслушивать такие вещи, о которых и вовсе лучше не знать!

— За обсуждением именно таких вещей мы отвлеклись от главной темы, не правда ли? Я жду вашего рассказа об остальных контролерах. Предлагаю начать с Тейлора Блэка.

— Вы знаете их по именам?.. — А она-то искренне считала, что новый босс вряд ли помнит название города, в котором находится их фабрика. Какие уж там имена контролеров! Алекс выразительно воздел руки к небу, с довольной улыбкой глядя на ее потрясенную физиономию.

— Между прочим, будь я тем, кем вы меня считаете, я обязательно промолчал бы о том, что личные дела всех контролеров лежат у меня в портфеле.

— И мое тоже? — Брук сама не могла понять, отчего ее так потрясла эта мысль. Алекс и без того успел узнать ее достаточно хорошо, даже слишком хорошо. Ему были известны такие интимные вещи, которые никто и никогда не включил бы в ее личное дело. По крайней мере она на это надеялась. Ведь после вчерашней ночи он имел полное право вписать туда определение «динамщица».

Она с досадой скривилась, снова вспомнив все, что происходило в отеле. Она точно так же готова была позабыть о безопасности, как чуть не позабыл он. Они оба увлеклись настолько, что едва не…

— Брук! Куда вас занесло?

Судя по всему, ее занесло в ту самую чудесную область, в которую она так неудачно пыталась проникнуть вчера вместе с ним.

— Хм-м… Я вспоминаю, что мне известно про Тейлора Блэка. Это типичный примерный семьянин, его жена тоже работает на фабрике. Их сын уже достаточно взрослый, и они производят впечатление людей, вполне довольных жизнью.

— У них красивый дом?

— Обычный дом семьи со средним достатком. — Брук зажмурилась, припоминая, когда была там в последний раз. Да, в прошлом году ее приглашали на барбекю! — Гараж на две машины, открытый бассейн. Ничего особенного.

— А какая у них машина?

— Машины, — поправила Брук. — Он ездит на «катлассе» девяностого года выпуска, а у его жены фургон, которому вообще сто лет!

— Где они проводят отпуск?

— Ничего экстравагантного. В этому году они впервые в жизни отправились в круиз, но ради этого им прошлось использовать страховку.

— Откуда вам это известно?

— Потому что Тео Джордж работает в городском отделении страховой компании, — с лукавой улыбкой завела речитативом Брук, — а его родная сестра работает…

— На фабрике, — усмехнулся Алекс.

— Точно! Сестра Тео считает, что они выкинули деньги на ветер.

— Похоже, распространение слухов и обмен сплетнями — немаловажная часть общественной жизни в таком городке, как ваш.

— Это так же неизбежно, как пончики в кафе у Тревы. — Брук с блаженным вздохом подставила лицо легкому свежему ветерку, тянувшему с озера. — По-моему, вы могли бы со спокойной совестью вычеркнуть Тейлора из списка подозреваемых. Этот парень чист, как стеклышко.

— А как насчет Дикси Комфорд?

— Замужем, имеет детей. Ее муж работает в телефонной компании и приносит в дом немалые деньги, она — моя близкая подруга. Не думаю, что Дикси замешана в чем-то противозаконном. — Алекс не стал требовать подробностей и просто согласно кивнул — к большому облегчению Брук. — Кто следующий?

— Лерой Кост.

— Милый женатый парень, недавно получил повышение. — Брук не удержалась от едва заметной сердитой гримасы, но овладела собой и невозмутимо продолжила: — Он честно заслужил продвижение по службе. — Это была чистая правда. Но и сама Брук заслужила продвижение не меньше его.

— Похоже, остается самый подозрительный из ваших сотрудников, Кайл Лотес.

На этот раз Брук ничего не могла с собой поделать. Она напряглась, и это моментально было замечено. Алекс насторожился, его проницательные серо-зеленые глаза прищурились, как будто его осенила некая догадка — или это ей показалось? Все еще надеясь выкрутиться из неловкой ситуации, Брук напустила на себя небрежный вид и сообщила:

— Он управляющий, как вам, разумеется, известно.

— Женат?

— Разведен.

— Дети?

— Нет.

— Дом?

— Снимает квартиру. — Брук запиналась на каждом слове, хотя понимала, что это бессмысленно и Алекс не мытьем, так катаньем заставит ее выложить все, что она знает. Хуже того — он может неверно истолковать ее замешательство. И все же она продолжала мямлить, не в силах преодолеть отвращение ко всему, что имело отношение к ненавистному Кайлу.

— Это из-за него вы так упорно противитесь тому, что происходит между нами? — мягко спросил Алекс.

В тот же миг ее осенило: вот почему ей не хотелось говорить на эту тему!

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Прекрасно понимаете.

И Брук не выдержала. Послав к дьяволу все их договоры и соглашения, она очертя голову ринулась в бой.

— Какого черта вы морочите мне голову, если вам и так все известно? — вскричала она. — Вот и расспрашивайте сами себя, кто ворует ваши деньги, — а меня оставьте в покое!

— Вы были любовниками?

Брук потеряла дар речи. Столь откровенный вопрос застал ее врасплох. Но главное потрясение вызвал не сам вопрос, а та жгучая ревность, что прозвучала в его голосе.

А также вспышка необъяснимой, дурацкой радости, переполнившей грудь после того, как Брук поняла, что ее ревнуют.

Глава 18

Легкий и в то же время выразительный румянец на ее яйце уклончивый взгляд, уклончивые ответы… Да, Алекс мог теперь сказать с полной уверенностью, что Брук Уэлш не из тех женщин, что умеют притворяться. Значит, ему приоткрылась еще одна грань ее характера.

И пока Алекс занимался этими увлекательными наблюдениями, он совершенно неожиданно обнаружил в себе то, о чем и не подозревал до сих пор, — способность ревновать. Сколько ни старался, он так и не смог припомнить случая, когда подобное чувство возникло бы у него по отношению к бывшей жене. Всю жизнь он считал ревность проявлением слабости, бесполезным атавизмом, признаком неуверенности в собственных силах.

Но сейчас ему вдруг захотелось рвать и метать. Наверное, эта примитивная обстановка и близость к природе разбудили в нем дремавшие инстинкты. Он с трудом удержался от того, чтобы не схватить Брук в охапку и не зарычать: «Ты принадлежишь мне и только мне, понятно?»

Представив себе такую картину, Алекс невольно усмехнулся. Да, это был бы отличный способ лишиться Брук раз и навсегда! Уж она-то не стала бы церемониться и мигом отбила бы у него охоту самоутверждаться за ее счет!

Вот она сидит перед ним — напряженная, чуткая, готовая в любую минуту ринуться в бой. А Алекс терялся в догадках, как далеко могла зайти ее связь с этим Кайлом Лотесом. Его распирало от множества вопросов, на которые хотелось немедленно получить ответ.

— Расскажите мне о вашем управляющем, — приказал он. В ответ на его повелительный тон Брук дерзко задрала подбородок и сверкнула глазами.

— Он хорошо справляется со своей работой и считается неплохим начальником. Он привлекателен, общителен; недавно приобрел вишневый «корветт» шестьдесят пятой модели после полной реставрации.

Ее чудесные янтарные глаза смотрели на него открыто и прямо, но Алекс все же успел уловить промелькнувшую в них странную тень.

— Он всегда таскает с собой дезодорант для рта и держит запасной ключ от квартиры в щели над дверным косяком. — Брук на миг отвернулась и посмотрела на озеро, но вскоре продолжила с горькой откровенностью: — Если вам угодно знать размеры его полового члена, то лучше спросите у него самого или у одной из его многочисленных подружек.

— Он вас оскорбил! — выпалил Алекс. Если он и раньше чувствовал смутное предубеждение против этого типа, то отныне он его просто возненавидел.

— Только мою гордость, — грустно покачала головой Брук.

— Каким образом? Брук замялась.

— В какой-то момент мне стало казаться, что я действительно чего-то стою…

— И тут выяснилось, что он встречается с другой?

— Не с другой. С другими.

— Ничего себе!

— Вот именно: «ничего себе»! — Она подняла на Алекса серьезный и грустный взгляд. — Я совершила глупость, когда поддалась на ухаживания Кайла.

— Потому что он ваш босс?

— Да!

Алекс с досадой поморщился, услышав ее резкий, раздраженный голос. Теперь не так-то просто будет преодолеть ее предубеждение против личных отношений с начальством… Но сначала ему требовалось задать еще один, самый важный вопрос:

— Брук… как по-вашему, может Кайл стоять за всем, что творится на фабрике?

— Вы уже знаете, как я к нему отношусь, и все же задали мне этот вопрос? — Она язвительно рассмеялась. — Разве мою оценку можно считать объективной?

— Я полагаюсь на вашу порядочность. — Как это ни сттранно, Алекс действительно на нее полагался. Он не заметил в Брук ни мстительности, ни злопамятности. Да, она обладала крутым нравом и была скора на расправу, но почему-то именно эта внешняя бравада заставляла Алекса считать ее чутким и уязвимым созданием, отчаянно боровшимся с недостатками целого мира.

— Почему?

— Потому что вы вернулись из города, хотя запросто могли бросить меня здесь. Потому что вы не послали Элайю в полицию…

— Когда тебе пригрозят решеткой, не захочешь, а станешь порядочной! — сухо промолвила Брук.

— Но ведь вы могли шепнуть шерифу Снайдеру, что я нахожусь в отеле. Вряд ли он поверил бы в похищение, если бы застукал меня в номере! — Брук смущенно потупилась, но Алекс решительно поднял ее подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза. — Так почему вы меня не выдали?

Она долго молчала, пока наконец не призналась:

— Я… я не знаю…

Остаток дня Брук посвятила уборке, колке дров и починке ветхого сарая на заднем дворе, где еще с незапамятных времен ее отец держал лодку и рыболовные снасти.

Все это время Алекс не отходил от нее ни на шаг. Он честно старался быть полезным, но в его присутствии Брук приходилось постоянно быть начеку и то и дело подавлять свою не на шутку расходившуюся чувственность и тоску по мужской ласке. Поэтому к вечеру она могла с чистой душой заявить, что валится с ног от изнеможения и хочет как можно раньше лечь спать.

К ее удивлению — и легкому разочарованию, — он не пытался перечить. Несмотря на то что Алекс находился совсем близко, в соседней комнате, Брук моментально заснула и спала совершенно спокойно.

Она очнулась на рассвете — уже понедельник! — И на цыпочках пробралась мимо раскинувшегося во сне Алекса.

Прежде чем явиться на работу, Брук успела заехать домой, приготовить кофе, выпить две большие чашки, привести себя в порядок и переодеться.

Брэнди не приходила на фабрику раньше восьми, и она надеялась, что успеет заскочить в лабораторию и водрузить Хьюго на место до того, как заметят его отсутствие. Поди потом объясняй, за каким чертом ей понадобилось красть модель для тестов!

До фабрики было примерно двадцать минут езды, и вскоре Брук уже припарковала машину на просторной стоянке для сотрудников. Первым делом она осмотрелась, но принадлежавшей Брэнди зеленой «тойоты» не увидела. Вот и слава Богу. Брук с облегчением перевела дух. Теперь все в порядке!

Лаборатория, в которой работала Брэнди, располагалась напротив кабинета управляющего. Прежде она служила кладовкой, но полгода назад, по распоряжению Кайла, там сделали ремонт, и вскоре он принял на работу разведенную особу двадцати четырех лет от роду. В ее обязанность входила проверка презервативов на прочность и эластичность. Результаты тестов фиксировались, и раз в неделю эти отчеты по факсу отправляли в головную контору «Брэдшоу корпорейшн».

Вставляя ключ в замок и открывая дверь, Брук сердито думала, что затея с лабораторией — еще один пример бездарного руководства. Какого черта Брэдшоу приказал заниматься тестами в отдельной лаборатории? Кайл до сих пор ругался, когда вспоминал об этом распоряжении нового владельца. Деньги, вложенные в ремонт, куда разумнее было потратить на замену устаревшего оборудования, тогда и качество продукции улучшилось бы. На худой конец можно было хотя бы починить потолок в комнате отдыха!

Брук с этим утверждением была совершенно согласна.

Не говоря уже про Сонни. Вот кто голосовал бы за починку потолка обеими руками! Ведь это Сонни приходилось каждый раз ликвидировать последствия потопа, когда комнату для отдыха заливало во время дождя. Бедолага и так едва справлялся с уборкой целого этажа, а в дождливые дни его к тому же буквально скрючивал артрит!

Решив, что не стоит привлекать к себе внимание включенным светом, Брук потихоньку двинулась в глубь комнаты по направлению к металлическому лабораторному столу со специальным гнездом. Именно оттуда она извлекла Хьюго в прошлую пятницу.

Первой обнаружила проклятый стол — вернее, твердую ребристую ножку — ее голень.

Шипя сквозь зубы от боли, Брук вытащила из кармана Хьюго и стала на ощупь искать штырь, торчавший из гнезда. Наконец железяка была найдена — теперь оставалось лишь привинтить образец на место. Как назло, то ли резьба сбилась, то ли она держала Хьюго не с тем наклоном, но он никак не желал становиться на место.

Брук справилась и с этой трудностью. Подобрав нужный угол, она принялась торопливо насаживать модель на штырь.

Флуоресцентная лампа над столом вспыхнула так ярко, что на какой-то миг Брук совершенно ослепла.

Она застыла как вкопанная, не отрывая испуганного взгляда от своих рук, бережно придерживавших злополучную модель. От стыда она готова была провалиться сквозь землю. Ну почему это случилось именно с ней?!

— Так-так-так, — процедил с порога Кайл Лотес. — Готов поспорить на что угодно, что это наша маленькая неприступная тигрица, Брук Уэлш!

Услышав из уст управляющего свое имя, Брук опомнилась. Она аккуратно завершила начатое, полюбовалась на гордо торчавшего над столом Хьюго (между прочим, его размеры привели бы в восторг кого угодно) и лишь потом оглянулась на худощавого голубоглазого блондина, небрежно прислонившегося к косяку. Он был одет в легкий летний костюм стального цвета, а ослепительно белая рубашка подчеркивала его густой темный загар. Лотес был по-своему красив, но он и в подметки не годился Алексу Брэдшоу.

Брук медленно подняла глаза, стараясь не вспоминать, как совсем недавно чуть не стала очередным незначительным эпизодом в списке его побед. Ее голос звучал холодно:

— Что это ты сегодня так рано? До десяти еще далеко!

Дерзкий намек на его привычку опаздывать угодил точно в цель. От небрежной вальяжности не осталось и следа, голубые глаза угрожающе сузились:

— Это тебя не касается! Зато я хочу знать, чем ты тут занимаешься? — И он с такой мерзкой ухмылкой кивнул в сторону Хьюго, что у нее мороз прошел по коже. — Если тебе так приспичило, я мог бы дать парочку телефонов…

Брук мигом взорвалась.

— Слушай, ты…

— Брук! — удивленно воскликнула Брэнди, возникая за спиной Кайла. Она решительно отодвинула управляющего с дороги, вошла в лабораторию, внимательно взглянула на Хьюго и заговорщически подмигнула подруге. — Ох, слава Богу, ты его починила! А я боялась, что у тебя не получится. Вот спасибо так спасибо!

Кайл смерил обеих подозрительным взглядом, повернулся, сердито тряхнул тщательно уложенной белокурой шевелюрой и удалился, всем своим видом выражая неодобрение.

Брэнди едва дождалась, пока он скроется из виду, тут же захлопнула дверь и заперла ее на ключ.

— Ух, пронесло! — Она с неподдельным облегчением отерла со лба пот. — Он в последнее время никому прохода не дает! Бросается на всех, как зверь. По-моему, это из-за того, что выкинул с нами Брэдшоу.

— А при чем тут Лотес? — Брук старательно-изобразила заинтересованность.

— Ой, да я-то откуда знаю? Скорее всего он трясется из-за фабрики. Если с Брэдшоу что-то случится — что будет со всеми нами? — Она дернула плечиком и уставилась на Брук с откровенным любопытством. — Ну ладно, его мы сплавили! Теперь ты можешь мне сказать, что за возню ты затеяла с Хьюго?

— Ох, это слишком долгая история. Честное слово, я обязательно тебе все расскажу, когда будет время. А сейчас мне нужно бежать. Спасибо, что выручила!

И Брук поспешила покинуть лабораторию, пока подруга не опомнилась и не принялась задавать вопросы. Ей действительно предстояло немало потрудиться, прежде чем закончится рабочий день и можно будет вернуться в рыбачий домик. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что на озере ее ждет Алекс, все внутри замирало от сладкой истомы.

Пробегая по коридору мимо комнаты отдыха, она услышала грохот молотков и приглушенные мужские голоса. Нахмурившись, Брук вернулась и заглянула внутрь.

На вершине лестницы-стремянки стоял ремонтник в плотном комбинезоне и куртке и подавал своему товарищу, находившемуся на крыше, новые листы пластика.

Испытывая легкую досаду, Брук закрыла дверь и пошла дальше мимо тесных комнатушек, в которых сидели контролеры. Значит, Алекс отдал приказ починить крышу. Ну что ж, если он надеется умаслить ее, заткнув дыру в потолке, то его ждет большое разочарование. Подумаешь, какая забота о персонале! Эту дыру следовало починить уже давно, еще при старом владельце, и без напоминания…

И все же… По крайней мере теперь Сонни не будет жаловаться на артрит и подтирать лужи во время дождя.

Брук всегда старалась быть справедливой и в конце концов решила, что следует поблагодарить Алекса, но только очень сдержанно. Например, приготовить ему сегодня праздничный обед и прихватить с собой из города бутылку вина Она брела по коридору, погрузившись в мечты, и так задумалась, что не заметила вовремя человека, выходившего ей навстречу из-за поворота.

Брук, словно слепая, налетела прямо на Лероя Коста — того самого контролера, что получил повышение вместо нее Он опешил от неожиданности, а она тепло улыбнулась, глядя прямо ему в глаза. Лерой был хорошим парнем; Разве он виноват в том, что Кайл Лотес выбрал его в качестве орудия своей мелкой мести?

— Вот это да! Прости, Лерой! Это я виновата: надо смотреть, куда идешь.

— Вот именно. У тебя такой вид, будто ты с луны свалилась. — В темно-карих глазах Коста мелькали веселые искорки, а на добродушном загорелом лице сияла белозубая улыбка. — Как поживаешь?

— Неплохо! А ты?

— Лучше не придумаешь! На будущей неделе поеду в отпуск!

— Уже решил куда? — вежливо поинтересовалась Брук.

— Ага! Мы всей семьей поедем в Диснейленд. Представляешь, какая радость для детей?

— Хм-м… еще бы им не радоваться, — буркнула Брук и тут же мысленно выругала себя за неуместную иронию. Лерой работал на фабрике столько же, сколько она, он содержал большую семью, и меньше всего его можно было заподозрить в том, что он ходит в любимчиках у Кайла Лотеса.

— Мы целый год копили деньги на эту поездку, а там остановимся у моего брата и сэкономим на гостинице! — Кост снова улыбнулся и выразительно похлопал себя по карману: — Так что останется еще малость деньжат на рестораны и аттракционы для детей.

— От души надеюсь, что вы проведете прекрасный отпуск! — Брук стало совсем стыдно. И как ей могло в голову прийти подозревать в чем-то Лероя!.

— Спасибо, Брук!

Отделавшись от сослуживца, она юркнула в тесную каюту именовавшуюся ее кабинетом, в надежде получить хотя бы краткую передышку. Нужно отдышаться, успокоится и взять себя в руки. Нельзя подозревать всех и каждого. Нельзя метаться по фабрике и без конца совать нос не в свое дело — это наверняка вызовет кое у кого подозрения. Алекс десять раз предупреждал ее о том, что ей следует держать ушки на макушке и ни в коем случае не пытаться припирать коллег к стенке.

Главным подозреваемым был и остается Кайл Лотес. Только он обладает достаточной властью и свободой действий для того, чтобы втихую обирать компанию. Пока что Брук нет повода считать, что кто-то из ее сослуживцев знает о его махинациях или каким-то образом в них участвует. Они не просто сослуживцы — они ее друзья. Нельзя пренебречь целыми шестью годами…

— Ага, вот ты где! — торжествующе воскликнула Дикси Комфорд, до полусмерти перепугав несчастную Брук. — Ну, подружка, изволь объясниться!

Но на Брук ее обиженный тон не произвел ни малейшего впечатления: все ее внимание поглотил блеск огромного бриллианта, украшавшего палец Дикси.

Такой здоровенный сверкающий камень наверняка стоит баснословных денег!

Глава 19

— Сказать, что я думаю? — проговорила Дикси, вскрывая банку с диетической колой. Дождавшись, пока автомат выдаст ей пачку жареных орешков, она с размаху плюхнулась на стул напротив Брук.

В комнате отдыха царил идеальный порядок. Рабочие ушли, оставив после себя девственно чистый потолок. Брук машинально кивнула своей подруге. Ей было нелегко сосредоточиться на том, что говорит Дикси, — она глаз не могла отвести от ее пальца. Сколько тысяч долларов пришлось выложить за эту алмазную глыбу? Что, если Дикси в курсе махинаций Кайла, а ее молчание куплено? Может быть, и Лерой тоже в этом замешан? А вдруг о хищениях знают все, кроме нее? От таких предположений у Брук волосы встали дыбом.

— Ну раз ты так настаиваешь… Короче, я считаю, что Брэдшоу затаился где-то прямо у нас под носом, в Квиксилвере.

От неожиданности Брук чуть не поперхнулась фруктовым соком. Стараясь ничем себя не выдать, она взяла салфетку, аккуратно промокнула губы, прокашлялась и наконец набралась храбрости спросить:

— С чего… с чего бы это ему здесь прятаться?

— Чтобы следить за нами, — прошипела Дикси, подавшись вперед. — И схватить за руку, когда мы сачкуем в рабочее время. — Она тревожно осмотрелась, как будто одно упоминание имени Брэдшоу способно было материализовать его рядом с ними. Однако кроме них, в комнате отдыха не было ни единой живой души. — Как, например, сейчас!

— Дикси… но ведь еще не кончился наш законный перерыв, — рассудительно напомнила Брук. — По договору с администрацией каждый сотрудник имеет право на пятнадцатиминутный…

— Да знаю я все это, но ты подумай как следует, Бруки! Если Брэдшоу и вправду намерен устроить здесь большую чистку — почему бы ему не запастись заранее причинами для нашего увольнения?

— Дикси, — заявила Брук, начиная терять терпение, — две минуты опоздания — еще не повод, чтобы уволить с фабрики всех рабочих! Ему придется придумать что-то более серьезное. К тому же кто знает, откуда пошли эти слухи и насколько они правдивы? Возможно, Кайл нарочно поднял весь этот шум, чтобы мы с перепугу вкалывали как проклятые. — Между прочим, чем больше Брук обдумывала такую возможность, тем более правдоподобной она ей казалась. Особенно если Лотес испугался, что кто-то догадывается о его махинациях. Тогда ему тем более выгодно очернить Алекса любым способом.

— Ты говоришь так, будто готова встать на сторону этого сукина сына! — сердито воскликнула Дикси.

— Он вовсе не настолько… — Брук едва успела прикусить язык. У нее чуть не выскочило: «Он вовсе не настолько плох!» Как бы потом она объяснила это Дикси? И вообще, какого черта она защищает этого наглого, самоуверенного шантажиста — настоящую акулу? — То есть я хотела сказать, что мы ни разу в глаза его не видали, а беремся судить. По-моему, это не совсем честно!

— Ну и простофиля же ты! — презрительно процедила Дикси. — Этот гад заткнул какую-то несчастную дыру в потолке — и ты уже готова ему все простить. А вот меня, наоборот, это настораживает еще сильнее. Брэдшоу вроде бы числится в пропавших уже не первый день. Тогда кто велел починить крышу?

— Наверное, он сам — еще до того, как исчезнуть, — автоматически пробормотала Брук. Она снова и снова поглядывала на часы. Ну вот, до конца перерыва уже меньше пяти минут. Сейчас или никогда! Иначе Брук не вынесет пытку неизвестностью. Она сделала глубокий вдох и многозначительно посмотрела на руку Дикси. — Ого, что-то я не припомню такое кольцо! Откуда оно у тебя?

Предательский румянец разлился по щекам Дикси, и у Брук от волнения пересохло горло. Подруга привычным жестом перекинула через плечо прядь длинных волос и с вызовом ответила:

— Я купила его сама, на годовщину нашей свадьбы. Господь свидетель, от Рика сроду не дождешься подарка!

Брук пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти, чтобы прийти в себя. Когда она открыла глаза, то увидела руку с кольцом, которую Дикси сунула прямо ей под нос.

— Выглядит как настоящий, верно? — Дикси весело расхохоталась. — Да успокойся ты, это же цирконий! Как будто с моего жалованья можно купить что-то настоящее!

Брук обмякла на своем стуле, испытав ни с чем не сравнимое облегчение. Значит, Дикси ни при чем, потому что если бы она была в курсе, то никогда бы не…

Боже милостивый, неужели ей действительно хватило совести заподозрить Дикси?!

Это все Алекс! Это из-за него она скоро станет с маниакальным упорством подозревать всех и вся.

Когда за окном стемнело, а от Брук по-прежнему не было ни слуху ни духу, Алекс занервничал. Он устроился на крыльце в старом скрипучем кресле-качалке и постарался успокоиться и сполна насладиться красотой окружавшей его природы.

Но из этого ничего не вышло. Без Брук все казалось убогим и заброшенным и навевало безнадежную тоску — как она и предсказывала.

Он всегда был человеком действия, привык постоянно бросать вызов судьбе и побеждать, принимая остроумные и неожиданные решения. Но он слишком хорошо знал себя: в данный момент он скучал вовсе не по привычной круговерти. Он скучал по Брук. Ее энергия, ее искрометный характер привносили в окружающий мир ту остроту и насыщенность, без которых Алекс, как без наркотика, уже не мог обойтись. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше ему хотелось видеть ее еще и еще. В конце концов этот неутоленный голод общения стал ощущаться как настоящая физическая боль.

Брук околдовала его своей красотой, независимостью, отвагой и неподкупной честностью, такой редкой в наше время. Если она ставила перед собой какую-то цель, то шла к ней, невзирая на трудности и опасности, подстерегавшие на пути.

На темной извилистой грунтовой дороге, ведущей к рыбачьему домику, появились яркие огни фар. Алекс мигом вскочил с кресла и напряженно замер, едва сдерживая нетерпение. В ушах гулко стучала кровь. Предстоял еще один раунд неистовой борьбы с собственным телом, упрямо требовавшим сломить сопротивление этой неотразимой, непредсказуемой особы.

Увидев, как медленно Брук выбирается из машины, он сразу понял: что-то не так! Брук Уэлш никогда не грешила медлительностью, а тут еле двигалась, словно больная. И не захлопнула со всего маху дверцу своей машины.

Алекс настороженно наблюдал, как она понуро шагает к дому, сжимая в руке белый пластиковый пакет. Еще никогда Брук не поднималась по ступенькам так, будто к каждой ее ноге привязано по пушечному ядру. Молча, не говоря ни слова, она сунула пакет Алексу в руки. Он уловил запах копченой свинины и соевого соуса.

— Полетела одна из упаковочных машин, и после смены нам пришлось вручную упаковывать половину дневной, продукции. Поэтому я так чертовски опоздала и так чертовски устала. Так что с вашего позволения я прямиком отправлюсь отмокать в горячей ванне. С докладом придется подождать. — Она равнодушно обошла его и скрылась в доме.

Алекс молча смотрел ей вслед. Он никогда еще не видел ее такой измученной и до отупения уставшей. Ему стало стыдно. Пока он тут наслаждался жизнью и расслаблялся на лоне природы, Брук крутилась на фабрике как белка в колесе. А ведь это, между прочим, его фабрика — и Брук не виновата в том, что за целых полгода у Алекса не дошли до нее руки!

В ванной зашумела вода, и его осенила идея. Это наверняка поможет Брук справиться с усталостью! Правда, поначалу она обязательно примет его помощь в штыки, но, будучи оптимистом, Алекс надеялся, что при определенной настойчивости сумеет добиться ее согласия.

Он быстренько развел в камине огонь, используя для растопки выцветшие китайские фонарики, и стал ждать, пока шум воды в ванной не затихнет. Наконец скрипнули ржавые вентили на кранах. Значит, ванна наполнена. Алекс осторожно поскребся в дверь.

— Ну что еще?

Услышав в ее голосе привычные сердитые нотки, он довольно ухмыльнулся. Судя по всему, красавица мало-помалу отходит. Вот и отлично!

— Вы взбили в ванне пену?

— Чего-чего?

— Пену!

За дверью надолго замолчали. Наконец она ответила весьма подозрительным тоном:

— Ну взбила. А вам какая разница?

— Такая, что я сейчас войду! — Брук и охнуть не успела, как он распахнул дверь и проскочил внутрь.

— Алекс! — испуганно взвизгнула она, нырнув в воду по самые ноздри. — Какого черта вам здесь надо? — Над курганом мыльной пены теперь виднелись лишь потемневшие от испуга глаза да копна светлых влажных волос.

Демонстрируя завидную выдержку, Алекс взял с полки кусок мыла, осторожно отнял у Брук мочалку и невозмутимо сообщил:

— Я собираюсь потереть вам спинку!

— Вы… мне… ни за что! — Она зашипела, как разъяренная кошка, и потянула мочалку к себе. — Вон отсюда! Мне сейчас не до ваших игр!

— Какие уж тут игры. — Алекс опустился перед ванной на колени и старательно намылил мочалку, только что отвоеванную в честном бою. — Вы лучше-ка повернитесь, приказал он.

— Уходите!

— Повернитесь!

— Черта с два!

— Если вы не повернетесь… — Алекс сделал многозначительную паузу. Ему до смерти не хотелось прибегать к угрозам в столь деликатном деле, но Брук не оставляла иногда выхода. — Мне придется намылить все, до чего я смогу дотянуться. — И он выразительно глянул на ее чудесные влажные груди, так соблазнительно выглядывавшие из пены при каждом вдохе…

Похоже, до Брук наконец-то дошло, что агрессор отступать не намерен. Сердито фыркнув, она подчинилась.

Имея возможность сполна оценить все ее заманчивые выпуклости и изгибы, Алекс от души проклял свою самоуверенность. Эта женщина была великолепна. Совершенна. Неотразима. Его руки тряслись от вожделения, когда он осторожно провел мочалкой по гладкому округлому плечу. Брук невольно вздохнула, и этот трепетный вздох еще больше распалил его. Алекс до боли стискивал челюсти и старался не думать о том, какая шелковистая у нее кожа и что должно скрываться там, под пеной, в теплой мыльной воле.

— Ваша кожа нежнее, чем атлас, — не удержался он.

— Это все из-за мыла!

Ее упрямство вызвало у Алекса улыбку. Он и сам не заметил, как позабыл о мочалке и стал растирать пену по спине руками в. наивной попытке хотя бы частично утолить терзавший его голод. Брук молчала до тех пор, пока его руки не опустились ниже талии.

— Вы что, опять за свое?

— Да. — Он самодовольно улыбнулся, отметив, как предательски охрип ее голос. — Хотите, чтобы я перестал?

Она не спешила с ответом, и у Алекса сладко замерло сердце.

— Да!

— Почему?

— Да что вы все время «почему» да «почему»? Неужели непонятно?

— Я хочу услышать это от вас.

— Вы просто садист!

В ответ Алекс принялся массировать напряженные мышцы плеч и шеи. Она снова еле слышно вздохнула и покорилась, наклоняя голову то вправо, то влево, как велели его уверенные ласковые ладони.

— О'кей, вы и в этом деле мастер, — неохотно пробурчала она. — Надеюсь, вы не ждете, что я отвечу услугой на услугу?

— Это не услуга!

— Как прикажете вас понимать? — снова насторожилась Брук.

— Мне следовало побывать на фабрике много месяцев назад.

Она резко повернулась, и Алекс едва успел перевести взгляд на ее лицо — вместо того, чтобы жадно разглядывать невольно приоткрывшийся ему вид спереди.

— Это что, очередная попытка запудрить мне мозги, чтобы заманить в постель?

— Ни в коем случае. — Как всегда, Алекса позабавила ее попытка проявить бдительность. Он улыбнулся и наклонил голову с шутливой торжественностью: — Честное скаутское! — Но уже через секунду ему стало не до шуток. Чувствуя, что вот-вот не выдержит, он резко произнес: — А теперь сделайте одолжение и повернитесь, не то я больше не смогу играть в честного скаута!

— Ох… — До Брук наконец-то дошло, о чем речь. Она покраснела и плюхнулась обратно в воду, пробормотав: — Простите!

Алекс старательно смыл с нее мыло, взял большое махровое полотенце, развернул его перед собой и только после этого приказал:

— Поднимайтесь!

К его удивлению, Брук повиновалась без разговоров. Он закутал ее в полотенце и легко подхватил на руки, довольно хмыкнув, когда она испуганно ойкнула.

— Что вы делаете?

— Как что? Несу вас в спальню, чтобы изнасиловать в комфортных условиях! — Почувствовав, как напряглось в его руках легкое упругое тело, он поспешил добавить: — Шутка!

Затем он направился к камину и осторожно опустил свою ношу на заранее расстеленные одеяла. Брук ловила каждое его движение широко распахнутыми испуганными глазами, судорожно вцепившись в полотенце.

Алекс не спеша опустился возле нее, взял ее ногу и стал растирать узкую изящную ступню, прекрасно понимая, что за мысли бродят сейчас у нее в голове. Интересно, она обидится, когда поймет, что опасалась напрасно? Алекс очень на это надеялся. Да что там говорить: он именно на это и рассчитывал!

Брук внимательно и настороженно наблюдала за ним, пока наконец немного не успокоилась, тогда она даже сочла возможным пошутить:

— Я ведь могу к этому привыкнуть!

И он, между прочим, тоже… Чтобы не выдать себя, Алекс потупился, делая вид, что целиком занят ее ногой: сначала пальцами, потом розовой подошвой… Наградой ему служил блаженный вздох, от которого все перевернулось у него внутри. Она была рядом, такая покорная, такая доступная, и ему не составило бы труда постепенно массировать ногу все выше и выше, чтобы наконец сорвать с нее это полотенце и подмять под себя прямо здесь, на одеяле перед камином…

— Алекс!

Захваченный врасплох, он вздрогнул и посмотрел на нее. Это было недопустимой ошибкой: он ясно увидел в ее влажных глазах откровенное, зовущее выражение, от которого у него захватило дух.

— М-м-м? — невнятно промычал он. Перед глазами упорно маячила большая картонная коробка с презервативами, все еще стоявшая на полке.

— Это так здорово… — проворковала Брук.

Не зная, как еще отвлечь себя от запретных мыслей, Алекс молча начал массировать вторую ногу. Огонь в камине весьма чувствительно припекал ему спину, однако это было ерундой по сравнению с тем пламенем, что алчно пожирало иные части его тела. Ее ступня казалась Алексу такой маленькой, почти невесомой! Черт побери! Он заводится даже от вида ее обнаженной ноги! Пожалуй, самое время перейти к следующей стадии давно задуманного им соблазнения!

Он резко прервал свое занятие, отвернулся и попытался найти на полке коробку с ужином из китайского ресторана.

— Алекс! Что-то не так?

— Разве что-то может быть не так? — Он заставил себя отвести взгляд от раскинувшейся перед ним на полу обольстительницы и заняться крышкой на коробке. Она поддалась с превеликим трудом. Трясущимися руками Алекс вывалил на тарелку свинину и рис и сунул Брук, старательно глядя в сторону. Дождавшись, пока она примется за ужин, он положил еды и себе. Он жевал, не чувствуя вкуса.

Брук была настоящей красавицей — божественной, бесподобной… Ему даже не требовалось смотреть на нее, чтобы удостовериться в этом лишний раз. Достаточно зажмуриться — и перед глазами возникнет ее ослепительный, неотразимый образ…

— Вас все-таки что-то смущает.

От звуков этого мелодичного голоса у Алекса мурашки побежали по коже.

— По-моему, вам сейчас не помешало бы одеться! — через силу проговорил он.

Последовавшее за этим молчание было хотя и кратким, но достаточно выразительным.

— Алекс… Я все равно не смогу забыть о том, что вы мой…

— Вы просто оденьтесь, и все, ладно? — выпалил он, не в силах больше терпеть.

— Прекрасно! — Она резко отставила тарелку и вскочила так стремительно, что с нее соскользнуло полотенце.

Алексу осталось лишь скрипеть зубами да молить Бога ниспослать ему достаточно выдержки. Иначе он просто схватил бы ее в охапку, прижал к себе и зацеловал, а потом довел бы до исступления своими ласками. Чтобы она и думать забыла о том, кто он такой!

— Позвольте напомнить, что не я все это затеяла. Брук разозлилась — и не Алексу было ее винить. Ведь она совершенно права.

Понурившись, он услышал, как с треском захлопнулась дверь в спальню. Но вскоре распахнулась опять.

— Большое спасибо за массаж! — выкрикнула Брук и снова грохнула дверью.

Глава 20

— Я хочу, чтобы вы проникли в офис Лотеса и сняли копии со всех документов, какие сможете там найти: входящих, исходящих, финансовых отчетов, договоров, — вплоть до самого последнего клочка бумаги.

Разговор происходил на следующее утро за завтраком. Услышав это предложение, Брук застыла, не донеся до рта чашку с кофе.

— Вы в своем уме? Да если Кайл застукает меня, он не просто уволит меня — и тогда я больше не смогу вам ничем помочь, — но наверняка сдаст в полицию! И к тому же, неужели вы и в самом деле считаете, что он станет держать при себе какой-то компромат?

— Ну даже если и так, — упрямо заявил Алекс, — я в любом случае должен просмотреть все его бумаги.

Брук со стуком опустила чашку на стол и скрестила руки на груди, готовясь ринуться в бой. Она провела жуткую ночь и почти не сомкнула глаз. Алекс выглядел не лучше. Так дальше продолжаться не могло. Не оставлявшее их обоих напряжение начинало причинять Брук не только моральные, но и физические муки.

— Почему бы вам просто не объявить Кайлу о возникших у вас подозрениях? В конце концов, вы хозяин или нет? У вас есть полное право лично проверить все документы, если вы надеетесь, что он настолько глуп и будет хранить при себе доказательства своих махинаций!

— Даже мошенникам приходится вести записи и составлять отчеты!

— И держать их у себя в кабинете, да? — Голос Брук так и сочился ядом. — А что, если там ничего не окажется? Прикажете вломиться к нему домой?

— Вам вовсе ни к чему взламывать его квартиру, если вы знаете, где он хранит запасной ключ, — парировал Алекс.

— Копы все равно сочтут это кражей со взломом! — возмутилась Брук.

— Не сочтут, если вас пригласит в гости сам хозяин!

А ведь он не шутил. Брук не верила своим ушам. Черт побери, до чего обидно! Ей было обидно до слез — и это уже совсем никуда не годилось. Не хватало еще всерьез расстраиваться из-за этого типа!

— Так вы хотите, чтобы я… чтобы я пообещала Кайлу переспать с ним только ради того, чтобы попасть к нему домой?!

Он что было сил стиснул челюсти. Брук даже отсюда видела, как у него на щеках играют желваки.

— Я же не предлагаю вам сделать это на самом деле!

— Вот спасибо так спасибо. — Брук поглядела на его суровое, полное решимости лицо и спросила каким-то упавшим голосом: — Вы готовы на что угодно, лишь бы прищемить ему хвост, верно?

— Да. — Он не стал отрицать очевидное.

— Почему?

— Потому что он меня обокрал! — Алекс шагнул вперед, не спуская глаз с ее лица. — Обокрал и оболгал, выставив перед вами настоящим чудовищем!

Он сделал еще шаг, и Брук испуганно охнула. Его это не остановило. Алекс подошел вплотную, обнял ее за талию и прижал к себе так нетерпеливо и властно, что она не могла противиться. Ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть, потому что ноги стали ватными. Она не могла устоять перед этим человеком.

Понизив голос до вкрадчивого шепота, Алекс продолжил:

— И еще потому, что из-за него вы отгородились от всего света тремя рядами колючей проволоки.

— Что… — Слова давались Брук с большим трудом. Она облизнула пересохшие губы и начала снова: — Что, если Дейзи не писала никакого письма и это просто чья-то глупая шутка?

Судя по его виду, ему не приходил в голову такой вариант.

— Вряд ли кто-нибудь стал бы так надо мной шутить. Но даже если это шутка, Лотесу все равно несдобровать.

— Какой же вы после этого деловой человек, если готовы уволить сотрудника исключительно из-за собственной ревности? — Брук понимала, что ее попытка съязвить вряд ли достигнет цели, но продолжала цепляться за привычную манеру как за спасительную соломинку. Она надеялась, что это поможет хоть в какой-то мере сохранить рассудок и не дать предательскому телу совершить нечто роковое и непоправимое: например, кинуться к нему на грудь и осыпать страстными, жадными поцелуями…

Он улыбнулся, и эта медленная, многозначительная улыбка распалила Брук выше всякой меры — как будто она и без того не была на взводе.

— По-вашему, желание поцеловать своего босса тоже несовместимо со званием делового человека?

— С чего вы решили…

— Вы уже целых пять минут смотрите на мои губы.

— Это вовсе не…

Он на миг прикоснулся губами к ее губам, отчего тлевшие где-то внутри искры превратились в настоящее пламя. Брук сокрушенно вздохнула и обняла его за шею. Такая непростительная слабость была достойна презрения, и она презирала себя от всей души.

— Да, — горько прошептала она. — Это не по-деловому. А кроме того, аморально и глупо.

— Почему же глупо?

«Потому что когда все кончится, ты вернешься к себе, в свои высшие сферы, а я останусь здесь, одна, с разбитым сердцем!»

Эта простая, но вполне трезвая мысль испугала Брук не на шутку. Она окончательно упала духом. Теперь она знала точно: Алекс Брэдшоу вполне способен разбить ей сердце. Если она ему это позволит.

А она была полна решимости бороться до последнего. Хватит и того, что Ди сбежала с Клиффом, и ее жизнь по меньшей мере наполовину стала пуста. Если теперь Брук не проявит выдержки и всерьез увлечется Алексом, последующая за этим пустота может запросто свести ее с ума. Нет, она не принадлежит к тому типу женщин, которые способны довольствоваться краткими, ни к чему не обязывающими интрижками. Она хочет обрести нечто весомое, прочное…

То есть именно то, что ей никогда не суждено найти с Алексом Брэдшоу. Ведь они живут в разных мирах, и эти миры никогда не соприкоснутся. Рано или поздно она ему надоест, он ее бросит, и сказка кончится. Можно без конца продолжать список причин, по которым их связь так или иначе была обречена на скорый и бесславный конец.

Брук собралась с духом, отпустила его шею и пробормотала:

— Мне пора.

Алекс с явной неохотой разжал объятия, отступил на шаг и напомнил:

— Вам придется дождаться вечера, чтобы заняться его бумагами.

— Верно. Я пойду к нему в кабинет в конце рабочего дня. — Она привычным движением убрала за ухо непослушную прядь рыжих волос и наградила Алекса традиционным убийственным взглядом. — Хотела бы я знать, кто будет вызволять меня из-за решетки, если я попадусь?

— Вы не попадетесь.

— Зато повышения мне теперь не видать, как своих ушей. — Брук говорила совершенно серьезно. Она не могла не вспомнить о своей карьере, хотя столь твердая вера Брэдшоу в удачу немного согрела ей сердце.

— Когда я уволю Лотеса, мне потребуется способный сотрудник на его место, — заявил Алекс.

Когда до Брук дошло, что он тоже говорит совершенно серьезно, у нее словно камень с души свалился.

Но хорошее настроение длилось недолго. Брук еще не успела добраться до города, как тоска одолела ее с новой силой. Если до сих пор где-то в сокровенных уголках души еще теплилась дикая надежда на счастливый конец этой невероятной сказки, то теперь она угасла навсегда. Алекса нисколько не интересует она сама. Он получит Кайла, разотрет его в порошок, а с Брук рассчитается местом управляющего фабрикой. Просто и по-деловому..

Если мужчина испытывает к женщине романтические чувства и мечтает увести ее в голубую даль, он никогда не станет так по-деловому расплачиваться за услуги.

Брук едва успела отъехать от рыбачьего домика, как Алексу захотелось вернуть ее назад. Как он мог до такого додуматься?! Зачем он вынуждает Брук проникнуть к Лотесу в кабинет? Или таким извращенным способом он проверяет, насколько она ему предана? А что, если по его вине у нее и вправду будут неприятности? Судя по тому, что он уже знал про Лотеса, этот тип не просто опасен — он еще изворотлив и хитер…

— Ну и ну! Он не только уцелел, но еще и брыкается! — Алекс оглянулся и увидел Элайю, стоявшего на ступенях крыльца. Ему стало неуютно под спокойным, проницательным взглядом выцветших стариковских глаз. Он неловко пожал плечами и буркнул:

— Да, пытаюсь по мере сил!

— А ведь у нее зубки ого-го!

— Что есть — то есть. От кофе не откажетесь?

— Когда это я отказывался от кофе?

Элайя поднялся и уселся в стоявшее на крыльце кресло-качалку, а Алекс отправился в дом, чтобы приготовить свежую порцию кофе. Когда он вернулся, старик успел обзавестись палкой и стругал ее большим складным ножом.

— Не всякому похищенному выпадает такая просторная камера, — как бы между делом заметил он.

— Да, это верно. — Алекс вежливо улыбнулся. Шутка прозвучала не слишком весело. Вдобавок она напомнила ему о настоящей тюрьме, которая действительно угрожала Брук.

— Не могу взять в толк, почему вы не ушли отсюда вот по этой дороге? Такому молодцу ничего не стоило добраться до города за каких-то пару часов!

— Конечно, — согласился Алекс. Старик явно желал разобраться, что здесь происходит. И Брэдшоу решил, что Элайя вполне заслуживает доверия, ему можно открыть правду. — Мы с Брук заключили сделку.

— Ого!

Он следил, как острый нож Элайи снимает с палки длинные белые стружки, и поспешно прикидывал, какой информацией следует поделиться. Пожалуй, он не прогадает, если расскажет старику все.

— У меня на фабрике творятся кое-какие странные дела, и Брук помогает мне в них разобраться.

— Уж не хотите ли вы сказать, что послали ее шпионить за своими? — Элайя глянул на собеседника с явным недоверием. — Не очень-то это похоже на мою Бруклин. Она с детства ябед терпеть не могла. Нет, это совсем не похоже на Брук! — повторил он, упрямо качая седой головой. — Хотел бы я знать, как вам удалось ее уломать?

Алекс, искренне восхищенный умением старика обращаться с ножом и куском дерева, не мог также не отдать должное его умению разбираться в людях, хотя разговор принял не совсем приятный для Брэдшоу оборот. Он и сам не заметил, как инициатива уплыла из его рук и его даже вынудили оправдываться:

— Прибегнув к совершенно незначительному и безвредному шантажу…

— Шантаж никогда не бывает безвредным, сынок.

— Если уж на то пошло, похищение людей тоже штука серьезная! — резко ответил уязвленный Алекс.

Элайя долго молчал, внимательно разглядывая острие своего ножа. Наконец он спросил:

— Вы не интересовались, что случилось с ее родителями?

— Нет, — покачал головой Брэдшоу, захваченный врасплох этим неожиданным вопросом.

— А коли вам на нее наплевать и вы не желаете ничего про нее знать — то чего вам от нее нужно?

— Ну, к примеру, ее общество, — смущенно признался Алекс. — Мне нравится ее общество. — Конечно, это была правда, но далеко не вся. — Я просто не успел что-то про нее узнать, хотя и собирался.

— Послушай, сынок, я хоть и стар, но из ума пока не выжил! — Элайя явно не поверил ни единому его слову. — Я вижу, что у тебя на уме, да только учти: Брук не какая-то вертихвостка!

— Это я уже понял, — сердито заявил Алекс.

— Она может пускать тебе пыль в глаза и делать вид, будто она всех круче в этом городе, но внутри она все равно мягче шелка!

— И это я заметил.

— А я заметил, что нежели кому удается задеть это самое мягкое нутро, то ничего хорошего из этого не выходит!

Как это ни странно, но Алекс моментально понял, что хотел сказать его непрошеный судья.

— Она — выдающаяся женщина. И я ни за что не причиню ей вред.

— Болтать-то вы все мастера, — буркнул Элайя, вручив Алексу пустую чашку. — Коли не трудно, я бы не возражал выпить еще.

Когда Алекс вернулся с горячим кофе, старик повелительно махнул рукой, приказывая ему сесть напротив.

— А теперь валяй, выкладывай, во что там успел впутаться мой шибко дошлый племянник! — проворчал Элайя.

— Боюсь, что я не…

— Кайл Лотес. Я имел в виду Кайла. Ведь это он мутит воду у вас на фабрике, верно?

Алекс от удивления не сразу обрел дар речи.

— Так Лотес приходится вам родней? Но Брук ни разу не…

— Это потому, что она ничего не знает! — перебил его Элайя. — Когда несколько лет назад я прослышал, что он вернулся в город, мне показалось не с руки сообщать о нашем родстве. Она славная девочка и стала бы считать, что обязана хорошо относиться к нему ради меня.

— Похоже, вы не очень любите своего племянника?

— Ты нисколько не ошибаешься, сынок. Кайл — сын моей младшей сестры. Она живет совсем одна в Луизиане, где-то к северу от городка под названием Шривпорт, а он ни разу не навестил ее за целых пять лет. Иногда мы с ней переписываемся, и я ей сообщаю, как его дела. — Элайя удобно устроился в кресле-качалке и снова принялся строгать свою палку. Однако от былого благодушия не осталось и следа. Создавалось впечатление, будто он вспоминает нечто крайне неприятное и даже постыдное. — В прошлом году я не выдержал и спросил, почему он знать не желает родную мать. Так этот сопляк посмотрел на меня как на пустое место. И посоветовал не лезть, куда не следует.

— А что вы написали вашей сестре?

— Что он неплохо устроился и занят работой по самые уши — дескать, ему не до писем.

Мужчины молча переглянулись, поняв друг друга без слов.

Алекс не спеша прихлебывал кофе, прислонившись спиной к перилам.

— Что вы могли бы рассказать мне о Лотесе? — спросил он.

— Только то, что узнал за эти годы из писем сестры. Хотя сведений в них не густо. Вроде бы у него были большие неприятности еще в колледже. Как будто он раздобыл где-то вопросы к экзаменационным тестам и продавал однокурсникам. Из колледжа он вылетел и болтался то там, то здесь, но ни на одном месте не задерживался подолгу, пока не снюхался с Дональдсоном и тот не взял его управляющим на фабрику. — Элайя глянул на Алекса, многозначительно подняв бровь. — До сих пор не могу понять, как при его репутации ему могли доверить такую должность.

— Кажется, на этот вопрос я могу ответить. Я помню его личное дело — там не упоминается ни о чем подобном.

— Вот оно как! Похоже, наш малец успел подделать документы? — Элайя с суровым видом покачал головой. — У Дональдсона никогда не было ни чутья, ни хватки. Просто чудо, что он не разорил фабрику дотла! Ну так что, по-вашему, натворил наш Кайл?

— Украл у компании изрядную сумму денег, — уверенно заявил Алекс. После того как ему открылись столь любопытные подробности биографии Лотеса, Брэдшоу не сомневался, что он на правильном пути. Как только этот мерзавец получит по заслугам, Алекс первым делом разыщет Дейзи, восстановит ее на службе и вручит от имени компании весьма щедрую компенсацию.

— Это меня не удивляет. Сестру, конечно, жалко. Это разобьет ей сердце. Но мальчишку все равно следует прищучить!

— Согласен.

— А вы тоже парень не промах, коль сообразили не показываться в городе раньше времени. Мэй только и делает, что нахваливает своего сыночка — какой он ловкач да какой хитрец. Если бы Кайл пронюхал о том, что вы сели ему на хвост, то как пить дать попрятал бы все концы, — и ищи ветра в поле! Стало быть, вы теперь у нас Бэтмен?

— Что-то вроде того, — хмыкнул Алекс.

— Ну а вы вдобавок решили убить двух зайцев: отдыхаете здесь на всю катушку, а по вечерам развлекаетесь в компании с Бруклин!

— По-вашему выходит, что я веду себя как свинья…

— Я непременно бы так подумал, коли не знал бы мою Бруклин как облупленную. Она никогда в жизни не была так счастлива — только покуда сама про то не знает!

— Откуда у вас такая уверенность?

— Ну… скажем, когда она в последний раз колола дрова? Не припомните?

— В субботу, — сказал Алекс после минутного раздумья. — Сразу после того, как поговорила с вами.

— Ага… А сколько тарелок она расколошматила с того дня, как вы познакомились?

— Насколько я знаю — ни одной. Правда, она как-то упоминала о том, что хотела бы разбить пару-другую, а вместо этого наворотила целую поленницу дров.

— Ну вот, а вы еще спрашиваете, откуда у меня такая уверенность! Это же ясно, как Божий день!

Или темно, как чертова ночь. Алекс в замешательстве поскреб в затылке.

— Что-то я не совсем улавливаю нить ваших рассуждений.

— Когда у Брук неприятности, ей непременно необходимо разрядиться. Она либо колет дрова, либо бьет посуду, либо гоняет по шоссе, как сумасшедшая… У каждого из нас свой способ избавляться от тоски. Что до меня, то я либо вырезаю что-то из дерева, либо гуляю по лесу.

— А Брук… Она тогда крушит все, что ей попадется под руку?

— Точно. Так повелось с тех пор, как они осиротели. А вы чем занимаетесь, чтобы успокоиться?

— Я работаю.

— Ничего удивительного, что вы доработались до головной боли!

При всем своем внешнем простодушии старик снова попал в цель. Чувствуя себя несколько уязвленным, Алекс решил вернуться к интересовавшему его предмету:

— Пожалуй, вы в чем-то правы. Но я хотел бы уточнить насчет Брук. По-вашему…

Элайя прервал его решительным взмахом руки.

— Вы желаете что-то узнать о Брук — вот и спрашивайте у нее самой. Она никогда не совала свой носик в мои дела. Не хватало мне на старости лет обсуждать ее с кем-то!

Алекс не стал возражать. Он великодушно простил старику эту откровенную ложь. Элайя, кряхтя и проклиная старые кости, выбрался из продавленного кресла и поплелся по тропинке домой. Но на краю поляны он остановился и сказал:

— А насчет Кайла можете быть спокойны. Он слишком труслив, чтобы оказаться опасным. И кстати, вы уж пощадите старика, не проболтайтесь Брук о том, что он мой родной племянник!

— Не проболтаюсь, даю вам слово. Спасибо за помощь, Элайя!

— Только смотрите, не обижайте мою девочку, ясно?

— Да, сэр!

Гость давно скрылся в лесу, а Алекс все еще сидел на крыльце, размышляя над их разговором. Ему действительно было над чем подумать, а это уединенное место как нельзя лучше подходило для размышлений.

Глава 21

В кабинете секретарши царил загадочный тревожный полумрак. Брук еще раз выглянула в коридор и убедилась, что там нет ни одной живой души. Только после этого она решилась осторожно проскользнуть внутрь. Прежде чем штурмовать дверь кабинета Кайла, она предусмотрительно включила копировальную машину. Старому агрегату требовалось довольно много времени, чтобы разогреться до рабочего состояния.

Как и следовало ожидать, дверь в кабинет управляющего была надежно заперта.

Стараясь не утратить решительности, Брук включила свой фонарик размером с карандаш и принялась методично обшаривать стол секретарши. Ей было отлично известно о комплекте ключей, хранившемся у Пегги: При известной настойчивости ничего не стоило их найти.

В первых двух ящиках не обнаружилось ничего заслуживавшего внимания, зато на третьей попытке ей повезло.

Фонарик выхватил из темноты небольшую книжку в кожаном переплете. На ней тускло блеснула связка ключей. Брук схватила ключи и хотела было задвинуть ящик, но тут ее взгляд задержался на книжке. Ничего особенного, скорее всего обычный ежедневник, в котором секретарша фиксировала деловое расписание своего шефа.

Торопливо, словно стараясь обогнать собственный страх, Брук вытащила книжку из стола и распахнула на первой попавшейся странице. Это действительно оказался ежедневник, только вместо отметок о совещаниях и встречах Пегги заполнила разлинованные страницы номерами телефонов. Недоуменно хмурясь, Брук взглянула на титульный лист. «Жалобы клиентов». По мере того как она переворачивала страницу за страницей, удивление возрастало.

Как и положено, записи в ежедневнике велись с первого января этого года. Согласно этим записям, за последние, несколько месяцев недовольные клиенты буквально завалили фабрику жалобами. Об этом можно было судить по количеству зафиксированных Пегги телефонных номеров. Захлопнув ежедневник и положив его обратно в ящик, Брук мрачно подумала, что Ди вполне могла бы присоединить свой голос ко всем недовольным. Встревоженная открытием, она подобрала ключ к кабинету Кайла, отперла замок, вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Следующие полтора часа ушли на то, чтобы снять копии со всех бумаг и бумажек, в которых могла оказаться сколько-нибудь полезная информация. В итоге у Брук скопилась пачка документов примерно в полдюйма толщиной. Она выключила копировальную машину, заперла офис Кайла и благополучно вернулась в свой тесный кабинет. Чтобы обезопасить себя от излишнего любопытства сослуживцев, Брук положила поверх пачки копий несколько своих отчетов и сочла, что теперь она может покинуть фабрику.

Час спустя, чувствуя себя настоящей Матой Хари, она сидела на кухне рыбачьего домика и следила за тем, как Алекс просматривает привезенную ею пачку документов. Наконец она не выдержала и спросила:

— Ну? Есть там что-нибудь стоящее?

— Если и есть, то пока я этого не нашел, — признался Алекс, озабоченно качая головой, — Но, с другой стороны, нам заранее было известно, что этот парень не промах, не так ли?

— Может, мы вообще угодили пальцем в небо? — сердито фыркнула Брук.

— Вы по-прежнему считаете, что Дейзи способна надуть? — Он поднял на Брук внимательный взгляд.

— Нет, вряд ли. — Брук вспомнила милое, открытое лицо Дейзи. — Если ей показалось, что на фабрике что-то не так, — значит, это правда. Дейзи в жизни никого не обманывала! — Однако Алекс смотрел на нее все так же пристально, и она жалобно воскликнула: — Только не говорите мне, что намерены приступить к плану «Б»!

— У вас есть более удачные мысли? — ехидно поинтересовался Брэдшоу.

Ах, как бы Брук хотелось их иметь! Ей делалось тошно при мысли о том, что согласно плану «Б» придется любезничать с Кайлом Лотесом. Не в силах скрывать свою реакцию, она дрогнувшим голосом спросила:

— Почему вы так уверены, что он захочет снова иметь со мной дело?

Его взгляд медленно прошелся по ее ладной, легкой фигурке. Когда Алекс посмотрел ей в лицо, в его глазах снова полыхало пламя страсти. Она испуганно вздрогнула.

— Кайл — вор, но не дурак, — вкрадчиво заявил он.

— Вы совсем одичали в этой глуши! — нервно рассмеялась Брук, хотя столь откровенный комплимент заставил ее покраснеть от удовольствия. — Я самая обыкновенная женщина… Во мне нет ничего выдающегося — кроме разве что дурного характера. Не думаю, что Кайл успел об этом забыть.

Алекс протянул руку, расстегнул верхние пуговицы ее блузки и как ни в чем не бывало провел пальцами по пышной груди.

— Вы самая необыкновенная женщина на свете, Брук Уэлш, — торжественно промолвил он. — В вас нет ничего обыкновенного. Ни единой черты.

— По-моему… — Ей пришлось кашлянуть, чтобы отделаться от предательской хрипоты, исказившей голос. — По-моему, мне самое время удалиться в спальню. — Алекс ответил столь двусмысленной гримасой, что у нее снова вырвался нервный смешок. Ну что за несносный тип!

Она опрометью выскочила вон, пока не утратила последние крохи решимости.

В среду Кайл уезжал из города по делам, и Брук пришлось ждать до четверга, чтобы сделать следующий ход в игре. За это время она втайне от Алекса успела кое-что поменять в своих планах. Она выманила Кайла на свидание примерно тем же способом, каким собиралась выманить Клиффа. Только на сей раз приманкой служила не история для газеты, а информация о Брэдшоу. Брук заявила, будто узнала нечто важное, касавшееся их обоих, — а именно планы Алекса насчет будущего фабрики «Надежный друг».

Кайл проглотил приманку и сам назначил Брук Уэлш встречу в кафе у Тревы на вечер пятницы. Теперь она могла не сомневаться, что в семь часов вечера его не будет дома.

Зато Брук там обязательно будет. Если он все же застанет ее в своей квартире, можно будет сослаться на рассеянность, — дескать, она перепутала место встречи. Она скормит Кайлу какую-нибудь чепуху и уберется как ни в чем не бывало.

Этот план казался настолько простым, что Брук даже стало страшно: а вдруг он не сработает? К пяти часам она уже не находила себе места от тревоги. Зубы против воли выбивали нервную дробь.

Нэнси Дру [2] из нее определенно не вышло! Она заехала к себе домой и провела полчаса под горячим, обжигающим душем, отчаянно надеясь изгнать леденящий холод из груди и успокоить расходившиеся нервы. Не тут-то было!

Выйдя из ванной, Брук вспомнила, что не мешало бы прослушать записи на автоответчике, и вскоре обнаружила, что днем раньше ей звонила Ди. Они с Клиффом поженились и проводят медовый месяц в Лас-Вегасе. Старшая сестра может за нее не беспокоиться.

Брук без сил рухнула на диван и уставилась в потолок, подумав с запоздалым раскаянием, что ни разу за последние дни не вспомнила о Ди. Переживания из-за сестры с успехом были вытеснены волнениями по поводу Алекса. Даже в те минуты, когда она не думает непосредственно о нем, ее терзают мысли о ее отношении к нему.

Попутно Брук сделала еще одно неприятное открытие: несмотря на то что она борется со своим чувством к Алексу из-за того, что он ее босс, мыслям своим она приказать не может. И там, в мыслях, он для нее не босс, а прежде всего мужчина.

Но от этого он не перестанет быть владельцем их фабрики!

Она могла бы постараться об этом позабыть…

Брук стало смешно. Что за чушь? Поставить под угрозу свое будущее, всю свою жизнь ради мимолетного увлечения? Черта с два! Не на такую напали, мистер Брэдшоу! Вдобавок она отлично сознает, что пытается спасти не столько свою карьеру, сколько собственное сердце. Следует помнить об этом и повторять это себе как можно чаще!

Алекс вполне определенно заявил, что после увольнения Кайла она сможет занять место управляющего. Если она действительно получит эту должность, то какие домыслы породит столь солидное повышение? Таким образом, была найдена еще одна превосходная причина не поддаваться искушению.

Брук внезапно почувствовала себя совершенно измученной, выжатой, как лимон. Ей стоило большого труда подняться с дивана, одеться, привести в порядок прическу, почистить зубы и наложить кое-какой макияж. Пора было отправляться. До дома Лотеса она доедет за пять минут, а по дороге придется завернуть к Треве и убедиться, что его машина стоит на стоянке.

По ее расчетам выходило, что Кайл задержится у Тревы не больше чем на пятнадцать — двадцать минут. Если она верно рассчитала, то он не сразу вернется домой, а сначала попробует дозвониться до Брук из кафе, а потом отправится к ней домой. Это даст ей еще четверть часа на обыск.

Итак, за сорок — максимум сорок пять минут она должна успеть просмотреть все его личные бумаги и покинуть квартиру.

По дороге Брук развлекалась тем, что составляла список преступлений, в которых обвинит ее Кайл Лотес, когда застанет с поличным. Нарушение границ частной собственности, кража, незаконное проникновение в квартиру и взлом — это в том случае, если удастся убедить шерифа Снайдера, что она явилась туда незваной. Список получался устрашающий — и это при том, что она наверняка что-то по неопытности упустила. Но, с другой стороны, снявши голову, по волосам не плачут! Над ней и так висит угроза быть осужденной за похищение — так стоит ли переживать из-за какой-то кражи?

Ключ находился именно там, где она ожидала его найти. Брук торопливо огляделась, отперла дверь и сунула ключ на место. Затем проскользнула внутрь и заперла дверь на замок. Если нагрянет Кайл, она услышит, как он будет возиться с замком. Конечно, вряд ли от такого предупреждения будет много проку, но ворам выбирать не приходится!

Планировка квартиры не отличалась сложностью. Брук сразу все вспомнила и свободно сориентировалась даже в темноте. Из холла двери вели в гостиную, на кухню (обставленную с претензией на оригинальный художественный вкус), в спальню, в ванную и еще в одну тесную комнатку, превращенную Кайлом в некую смесь библиотеки и кабинета. Брук знала, что в этой дальней комнате есть картотека, в которой хранятся все документы.

Она развернула настольную лампу так, чтобы осветить металлические ящики картотеки, и рванула за первую попавшуюся ручку с такой силой, что обломала ноготь. Заперто! Содрогаясь от подступающей паники, Брук ринулась искать ключи в ящиках письменного стола, как делала это недавно в кабинете у Пегги.

Ей удалось обнаружить лишь великое множество разноцветных презервативов да женские кружевные трусики, вызвавшие у Брук острый приступ брезгливости. Она поспешно задвинула ящик, не делая попыток угадать, кому из ее знакомых или даже подруг могла принадлежать эта часть туалета.

Ей пришлось мысленно приказать себе успокоиться, прежде чем приступать к систематическому обследованию предметов, беспорядочно наваленных на столе. Брук не поленилась осмотреть каждый из них, начиная с деревянного стаканчика для карандашей и кончая тяжелым литым пресс-папье из цветного стекла.

Запасной ключ был прикреплен к основанию элегантной настольной лампы, выполненной в виде зеленой греческой вазы. Да благословит Господь предусмотрительность Кайла, постоянно терявшего ключи и заранее запасавшегося дубликатами!

С облегчением переведя дух, Брук отперла заветный ящик и принялась рыться в папках с бумагами. Первым делом она отложила в сторону те, что содержали рецепты от врача, квитанции, оплаченные и неоплаченные счета из магазинов. Но и после этого в первом ящике не нашлось ничего интересного.

Она поспешила выдвинуть второй и просмотрела наклейки на папках. Ей сразу бросилось в глаза название незнакомой фирмы: «Ландко Синтетик инк.». Брук вытащила папку из ящика и раскрыла ее. Там она нашла с десяток деловых писем и счетов от компании, о которой не слышала ни разу в жизни. Правда, ей это ни о чем не говорило, зато могло оказаться важным для Алекса. Брук вынула из папки все документы, сложила пополам и до поры до времени оставила на краю рабочего стола. Сначала нужно довести до конца обыск, а потом спрятать эти листки под курткой.

Чтобы Кайлу не сразу бросилась в глаза пропажа, она вытащила по паре листков из переписки с другими компаниями и заполнила пустое место. На первый взгляд все выглядело по-старому и не должно было вызвать подозрений. Брук на секунду отвлеклась, сверяясь с часами. Нужно решить, что делать дальше. В картотеке оставался еще один необследованный ящик, но и Кайл уже сидел в ресторане целых двадцать минут.

Не пора ли вспомнить о благоразумии и унести отсюда ноги, пока не поздно? Брук задумалась, закусив губу и нерешительно глядя на нижний ящик. А вдруг именно там содержатся все ответы? Вдруг, если она отступит, они так и не узнают разгадки? Стоило ли вообще идти на этот риск, чтобы сдаться перед самым финишем?

Ее внимание отвлек явственный щелчок: неужели это замок на входной двери?!

Брук сдавленно охнула. Так и есть, она услышала, как дверь открылась и в коридоре раздались чьи-то приглушенные голоса!

Это Кайл вернулся домой, да вдобавок не один — судя по тому, что она успела расслышать.

Брук в дикой панике завертела головой, высматривая подходящее укрытие. Ей моментально стало ясно, что в кабинете оставаться нельзя: здесь ее сразу застукают!

Она едва успела погасить настольную лампу и проскочить в спальню, как дверь распахнулась. Брук мгновенно растянулась на полу и по-пластунски заползла под кровать, забившись в самый дальний угол. Там она затаилась, ни жива ни мертва, стараясь дышать не слишком громко.

Что же теперь делать? Дождаться, пока Кайл заснет, а потом выскользнуть наружу? Но когда он соизволит улечься? Вряд ли одинокий мужчина, пользующийся успехом у женщин, рано ляжет спать вечером в пятницу!

Брук чуть не застонала в голос. Она так и знала, что из нее не получится настоящей разведчицы! Только круглая дура могла позволить себе так бездарно потратить драгоценные минуты, торча возле запертой картотеки и гадая, заглянуть ей в последний ящик или нет. Теперь-то ей было совершенно ясно, что следовало плюнуть на проклятый ящик и сматываться, пока была такая возможность!

Голоса тем временем приближались и становились все громче. Брук со страхом прислушалась.

— Хотела бы я знать, что с ней стряслось? — произнес явно встревоженный женский голос.

Брэнди Клевенджер! Каким ветром ее занесло к Кайлу? Что она здесь делает? Молодая лаборантка постоянно твердила Брук, будто не понимает, что находят в этом противном Лотесе другие женщины.

— Она явно пыталась меня обдурить, — отвечал Кайл. — Ты бы только видела, как из-за нее на меня набросился этот частный детектив. Он из меня всю кровь выпил! Тут волей-неволей начнешь думать, что наша леди Совершенство учинила что-то весьма подозрительное. Наверное, она пыталась прощупать, что мне известно!

— Что бы она ни натворила, ей удалось на редкость удачно выбрать для этого время, — отвечала Брэнди с отвратительно злорадным смешком.

— Уж это точно!

Брук буквально передернуло. О чем это они толкуют? С какой стати частному детективу интересоваться ею? Ведь вовсе не она, а Кайл считается главным подозреваемым. Дикси сказала вполне определенно, что детектив одинаково подробно расспрашивал о каждом контролере, но, похоже, в разговоре с Кайлом этот проныра выделил именно ее, Брук!

— Вряд ли этот малый потащился бы в такую дыру, как наш Квиксилвер, если бы к тому не было серьезных причин! — задумчиво процедил Лотес.

Пружины на кроватной сетке вдруг заскрипели и провисли, несказанно напугав Брук. Холодные металлические завитки больно врезались прямо в нос. Она машинально дернулась, повернувшись к стене. Если так пойдет и дальше, к утру у нее вся физиономия будет разукрашена отпечатками пружин…

— Хм-м-м… Довольно о делах, — вздохнув, промурлыкала Брэнди. — Давай займемся кое-чем более приятным!

— Отличная мысль! Ты прихватила с собой те, что не подведут?

— Конечно.

«Те, что не подведут»?! Брук тихонько сглотнула, молясь изо всех сил, чтобы они имели в виду не то, о чем она подумала… Неужели ей придется торчать под кроватью в то время, как они…

— Мы же не такие дураки, чтобы пользоваться своими, верно, дружок?

От возбужденного хохота Брэнди по спине у Брук пробежал холодок. Что хотела сказать эта двуличная гадина? Кровать снова заскрипела, и пружины угрожающе нависли над ее правой щекой. Брук зажмурилась изо всех сил, приготовившись к тому, что сейчас ее лицо превратится в сплошной синяк.

— Ох, какой он у тебя твердый… — прошептала Брэнди — увы, достаточно громко, чтобы Брук расслышала.

Далее она услышала, как шелестит снимаемая одежда и с треском расстегивается «молния». Боже правый, они сейчас займутся этим здесь, буквально у нее на голове! «Ну, Алекс, берегись! Ты за все расплатишься!»

— Хм-м-м… он соскучился!

— И я тоже! Я с ума схожу, когда представляю тебя со всеми этими шлюхами!

— Требуется держать марку, моя милая. — Затем последовал хриплый стон, ругательство, и снова зашелестела одежда и заскрипели пружины. Кайл, видать, успел изрядно разволноваться, потому что в дальнейшем голос его звучал весьма хрипло. — Они для меня ничего не значат!

— Даже эта недотрога Брук?

— В особенности она. Я не считаю себя экспертом по этой части, но, по-моему, у нашей дамочки большие проблемы.

— Неужели? — удивилась Брэнди.

Брук под кроватью удивилась еще больше.

— Она холодна как рыба. Может, она вообще еще девственница. Или просто предпочитает забавляться с игрушками, а не с такой вот настоящей штукой. Ты же сама видела, как она носится с этой уродской моделью.

Несмотря на то что кувыркавшаяся у нее над головой парочка ни сном ни духом не ведала о третьем лишнем, Брук готова была умереть от унижения, слушая эти издевательства и сплетни. Это ж надо до такого додуматься! Только потому, что она нутром почуяла его крысиную натуру и не пошла с ним в койку, Кайл теперь направо и налево рассказывает о ней гадости. Подонок, он готов облить грязью кого угодно, лишь бы лишний раз потешить свое самолюбие!

Ведь то, что он говорит, неправда? Или правда?

— А тебе не все равно? — осведомилась Брэнди, на этот раз в ее мелодичном голоске отчетливо прозвучала ревность. — Ты ведь и связался-то с ней для отвода глаз! Чтобы отвести подозрения от нас с тобой, верно?

— Конечно, милая, — чересчур поспешно подтвердил Кайл. — И с остальными я встречался только для отвода глаз, а как же? Слава Богу, теперь уже осталось совсем немного. Скоро нам не придется скрываться или беспокоиться о деньгах.

Брук так поразило это признание, что она задумалась и едва не взвизгнула от испуга, когда вдруг раздался отвратительный вой пожарной сирены.

— Какого черта?..

Это воскликнул Кайл, тоже явно застигнутый врасплох. Кровать резко скрипнула: парочка разом вскочила. Брук с облегчением вздохнула. Пружины наконец-то поднялись на безопасное расстояние от ее лица. Снова зашелестела одежда, а «молнии» на застежках затрещали гораздо быстрее, чем в первый раз.

— Похоже, что где-то в здании пожар!

— Да, вроде бы… Придется пойти посмотреть.

Брук не сразу поверила в такую неслыханную удачу. Их встревоженные голоса быстро удалились, и вскоре она различила стук входной двери. Понимая, что больше нельзя терять ни секунды, несостоявшаяся лазутчица вылетела из-под кровати и в мгновение ока оказалась у двери.

Но не успела она нажать на дверную ручку, как та медленно повернулась у нее на глазах.

Глава 22

Она оцепенела от ужаса и стояла неподвижно, пока дверь открывалась во всю ширину. Придуманные в панике торопливые, бессвязные оправдания так и остались невысказанными, стоило узнать человека, стоявшего на пороге.

— Алекс! — Ее потрясенный вопль почти перекрыл оглушительное завывание пожарной сирены. — Что вы… как…

— Я взял у Элайи взаймы его дилижанс. — Брэдшоу довольно ухмыльнулся, разглядывая ее ошарашенную физиономию.

Конечно, это была шутка. Откуда у Элайи мог взяться дилижанс и лошадь, чтобы в него запрягать? Зато у него имелся старенький «форд-пикап». Брук имела несчастье убедиться на собственном опыте, что в процессе езды на этой колымаге можно запросто распрощаться со всеми зубами.

— Вообще-то Элайя сам подбросил меня в город, — признался Алекс.

— Но… но зачем? — Чтобы лично проследить за ее действиями? Выяснить, на чьей она стороне? После рассказа Кайла о частном детективе Брук не могла отделаться от ощущения, что Алекс вовсе не так доверяет ей, как хочет показать. По-видимому, он тем самым просто старался усыпить ее бдительность.

Его глаза на миг потемнели.

— Потому что мне тошно было думать о том, что вы окажетесь здесь, один на один с Лотесом! А когда я увидел, что он поднимается в квартиру с какой-то женщиной, у меня уже не оставалось сомнений, что нам не повезло.

— Иными словами, сунув меня в клетку к волкам, вы вдруг одумались и кинулись мне на выручку?

— Нам лучше убраться отсюда, пока они не выяснили, что это ложная тревога. — Он махнул рукой в сторону выхода, предпочитая не обращать внимания на ее слова.

— Но если мы столкнемся…

— Не столкнемся, потому что воспользуемся пожарной лестницей. Элайя ждет нас на бульваре с той стороны.

Брук не сопротивлялась, когда он схватил ее за руку и повлек по коридору. У нее возникло множество вопросов, однако было ясно, что сейчас не время и не место для дискуссий. Болезненно морщась от непрекращающегося воя сирены, они вместе с Алексом спустились по пожарной лестнице вниз.

Брук почуяла вонь горелого машинного масла задолго до того, как разглядела черный фургончик Элайи, припаркованный в дальнем конце бульвара. Из выхлопной трубы валили густые клубы дыма, то и дело подсвечиваемые вспышками пламени.

Ее старый приятель гордо восседал за рулем и улыбался во весь рот, как будто был чрезвычайно доволен собой и всем окружающим. Увидев беглецов, он перегнулся через пассажирское сиденье и предусмотрительно распахнул дверцу. Брук вскочила первая и потеснилась, давая место Алексу.

Они едва помещались втроем на переднем сиденье, и Брук волей-неволей пришлось терпеть такую чрезмерную близость. Их плечи и бедра соприкасались и терлись друг о друга на каждой колдобине. Брук сжала кулаки на коленях, стараясь не реагировать на этот вынужденный «интим».

Автомобиль уже миновал бульвар и выехал на широкую улицу, когда Брук вспомнила об оставленных на столе у Кайла бумагах.

— Черт побери!

Элайя мгновенно отреагировал на ее разъяренный возглас и так ударил по тормозам, что ее голова чуть не протаранила покрытое паутиной трещин лобовое стекло. В самый последний момент ей чудом удалось схватиться за приборную доску. Кажется, Алексу тоже пришлось несладко.

— Мне нужно туда вернуться!

— Даже и не думайте!

Брук покоробил его резкий начальственный тон.

— Я нашла кое-какие документы, которые могли бы вас заинтересовать, но тут появился. Кайл… Словом, я забыла их на столе. Если он их найдет, то непременно догадается, что у него кто-то был.

— Вы туда не вернетесь.

Издалека послышалась еще одна сирена. Хауи — начальник городской пожарной команды — наверняка будет рвать и метать, когда выяснится, что тревога ложная. Перспектива объяснения с разъяренным Хауи радовала Брук еще меньше, чем встреча с Кайлом и Брэнди, но после того, через что ей пришлось пройти…

— Выпусти меня и жди у парадного крыльца, — обратилась она к Элайе, стараясь не замечать убийственного взгляда Алекса.

— Я запрещаю вам возвращаться! — рявкнул Брэдшоу.

— Спокойно, мистер Брэдшоу. Вы же сами убедили меня туда пойти! Или вы уже об этом забыли?

— Я все помню и именно поэтому не желаю, чтобы вы снова там оказались!

Это признание заставило Брук задуматься. Что это значит? Уж не пытается ли Алекс извиниться перед ней на свой манер?

Элайя тем временем сдал к обочине, уступая дорогу пожарной машине. Подозрительно глядя на Алекса, Брук осторожно спросила:

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что я вообще не должен был посылать вас туда. Это слишком опасно.

Брук не очень-то верила в то, что Брэдшоу назвал ей истинную причину своего упрямства. Возможно, он попросту боялся, что Брук, столкнувшись с Лотесом, узнает что-нибудь лишнее. Кайл сказал совершенно ясно: частный детектив весьма интересовался именно ею — Брук Уэлш! Она ведь сама застала Алекса за тайными переговорами с его секретаршей. Вполне вероятно, что именно он приказал частному детективу собрать о ней сведения. Если уж на то пошло, то именно у Алекса были все возможности нанять частного детектива и натравить его на Брук.

Холодные тиски сдавили сердце. Она и не знала, что это так больно — понять, что тебе не доверяют. Хотя, с другой стороны, было довольно глупо обижаться за это на Алекса. Ведь она похитила его. С какой стати жертва должна доверять похитителю?

Но он давно знает правду. Он в курсе, почему Брук решилась на похищение. И все же, все же… преступление есть преступление. Тот, кто однажды решился нарушить закон, вряд ли может претендовать на доверие окружающих.

Увы, все эти логичные и справедливые объяснения нисколько не уменьшили ноющую боль, поселившуюся в груди.

Вскоре после того, как они вернулись в рыбачий домик, Алексу стало ясно, что Брук что-то тревожит. Элайя высадил их возле «пинто», припаркованного на боковой улочке, неподалеку от дома Кайла Лотеса. Они сразу поехали на озеро, задержавшись лишь затем, чтобы купить в кафе свежие гамбургеры. Но Брук до сих пор не проглотила ни крошки.

Да, что-то явно не давало ей покоя. И она вовсе не желала делиться с Алексом причиной своего подавленного настроения. Куда-то пропала вся ее энергия. Янтарные глаза потемнели от тайной боли. Брук все сильнее замыкалась и уходила в себя.

Подумав о том, что могло случиться, если бы Кайл застал ее у себя дома, Алекс чуть не взревел. Не хватало еще, чтобы этот мерзавец прикасался к ней своими грязными лапами! Впрочем, сам Алекс тоже хорош — додумался отправить Брук прямо в волчье логово!

Он машинально обмакнул в кетчуп давно остывший поджаренный хлебец и отправил его в рот. Между прочим, к хлебцам Брук тоже не притронулась.

— Значит, для вас оказалась полной неожиданностью связь Кайла с Брэнди?

— Да уж. — Брук задумчиво покачала головой. — Честно говоря, у меня создалось такое впечатление, что она его терпеть не может!

— Расскажите мне еще раз, о чем они говорили, пока вы прятались под кроватью!

— Надеетесь, что я выболтаю что-то новое?

Это язвительное замечание вызвало у Алекса сильнейшее желание разложить ее прямо на столе и как следует выпороть.

— Нет, я всего лишь стараюсь вникнуть во все детали.

— Ну тогда советую слушать повнимательнее, потому что больше я эту историю повторять не собираюсь. Значит, я услышала, как отпирают входную дверь, выскочила из кабинета и спряталась в спальне, под кроватью. Они тоже пришли туда, и Брэнди предложила перейти к делу. Кайл спросил, прихватила ли она презервативы. Они едва успели раздеться, как вдруг завыла сирена. Это положило конец их забавам и моей дурацкой попытке обыскать квартиру Лотеса.

— А что вы почувствовали, когда узнали, что ваш бывший приятель сошелся с другой женщиной?

— Уж не вообразили ли вы, что я его приревновала? — На, миг ее взгляд оживился и засверкал удивлением и гневом.

— А разве нет? — не уступал Алекс.

— Если я кого-то и приревновала, — с горечью бросила она, — то это вас не касается!

Кстати, по поводу ревности… Алекс больше не в силах был оставаться на месте. Он вскочил, заставил Брук тоже встать и прижал ее к себе.

— Я должен это знать! Вы действительно порвали с Кайлом Лотесом навсегда?

Она ответила ему таким пылающим взором, что Алекс стал оттаивать.

— Откуда такое любопытство? — ехидно поинтересовалась Брук. — Или вы все-таки надеетесь, что рано или поздно я уступлю и… и…

— И займетесь со мной любовью? — Алекс не спеша прижал ее еще сильнее, с восторгом следя за тем, как в глубине янтарных глаз тревога уступает место возбуждению и страсти. — Чтобы почувствовать себя счастливой? Этого вы боитесь, Брук? Что нам с вами будет слишком хорошо?

— Учитывая все, что с нами происходит…

— Перестаньте! — нетерпеливо прервал он. — Вы хотите меня не меньше, чем я вас, не правда ли? — И он снова прижался к ней так, чтобы она сполна почувствовала, насколько он возбужден.

— Отпустите меня!

Он подчинился, с удовлетворением отметив, что ей пришлось схватиться за стул, чтобы не упасть.

Что заставило ее промолчать?

Брук в сотый раз задавала себе этот вопрос. Она без конца ворочалась в постели, упрямо пытаясь понять, почему она утаила от Брэдшоу сделанные ею открытия.

Если ее худшие предположения верны — значит, Алекс считает ее замешанной в махинациях Кайла. И если он каким-то образом узнает об утаенной информации, то окончательно убедится в ее виновности.

Зачем же она солгала? Конечно, она не знает, насколько факт деловых отношений Лотеса с какой-то посторонней компанией продвинул бы их расследование. Но ведь она не может быть уверена и в том, что эти документы не содержат ничего важного. А она не только позабыла прихватить эти бумаги со стола — она предпочла позабыть, что успела в них заглянуть! Документы на столе остались нечаянно, она слишком испугалась. Но об их содержании она умолчала вполне сознательно.

Он это почувствовал и не поверил, когда она сказала, что больше ничего не помнит и не знает. Она прочла это в его взгляде… Она заметила, как там промелькнуло недоверие и… подозрение.

Брук раздраженно фыркнула, досадуя на свою неуместную чувствительность. Ну и пусть подозревает ее на здоровье! Ей-то какая разница? Судя по всему, Алекс с самого начала не верил ей. Иначе зачем ему было посылать частного детектива совать нос в ее дела?

Наверное, во всем виновата ее гордость. Дурацкая, упрямая гордыня запечатала ее уста. Брэдшоу подозревал ее с самого начала, он следил за ней и ждал, когда же она оступится и сама представит доказательства своей вины. Брук закусила губу, не желая вдаваться в причины терзавшей ее душевной боли. А что, если Алекс с самого начала собирался неожиданно заявиться к Кайлу, чтобы застать ее в компрометирующей ситуации?

Ну, значит, он обрек себя на большое разочарование. Вместо Кайла и Брук он увидел Кайла и Брэнди. Она усмехнулась. Так ему и надо! Этот подозрительный, коварный магнат вполне заслуживает того, чтобы быть разочарованным в своих гнусных ожиданиях!

Завтра, когда Брук немного успокоится, она выложит ему всю правду заодно с собственным мнением о том, что происходит на фабрике. И непременно заставит Брэдшоу признаться, что это он подослал свою настырную ищейку. Она припрет его к стенке, и Алексу волей-неволей придется согласиться. Брук Уэлш — не ангел, но это еще не значит, что ее можно безнаказанно обвинять в воровстве!

Но сначала… Да, сначала Брук собиралась перекинуться парой теплых слов со своей так называемой подругой. С Брэнди Клевенджер…

Глава 23

Когда субботним утром Алекс проснулся, в доме царили пустота и безмолвие. Достаточно было небольшого осмотра, чтобы убедиться: Брук снова умудрилась покинуть его тайком, так, что он ничего не слышал.

Озабоченно хмурясь, он отправился на кухню, чтобы сварить кофе в допотопной кофеварке. Вчера вечером она не упоминала о том, что собирается работать в субботу. И вообще, если уж на то пошло, вчера она умолчала о многих важных вещах. Он в этом нисколько не сомневался. И был полон решимости сегодня выяснить, что именно она скрывала.

От резкого телефонного звонка Алекс так и подскочил на месте. Но тут же опомнился и смущенно улыбнулся. За последнюю неделю он уже успел свыкнуться с тишиной и покоем. И ему так понравилась окружавшая его безмятежность, что вовсе не хотелось отвечать на звонок. Но в конце концов чувство долга пересилило. Брэдшоу неохотно вынул из-за голенища аппарат и нажал кнопку приема.

— Я решила, что вас следует непременно предупредить о том, что вы связались с сумасшедшей! — зазвенел в трубке взволнованный голос Глории.

— Может, для начала поздороваемся? — предложил Алекс. — Доброе утро, Глория. Очень рад вас слышать.

— Вы что, не понимаете? — продолжала Глория, не обратив внимания на его сухой, сдержанный тон. — Вам известно, что она состоит на учете у психиатра?

Алекс отстраненно следил, как в кофеварке закипает вода, и старался набраться терпения для очередного драматического объяснения с Глорией.

— Глория, позвольте мне сначала уточнить: вы имеете в виду Брук Уэлш?

— А кого же еще, по-вашему? Конечно, Брук Уэлш! Алекс, эта девица не отвечает за свои поступки. Шесть лет назад ее стариков пристрелил какой-то негодяй, и с тех пор она состоит на учете у психиатра.

— Подумать только, какая неожиданность! — ехидно воскликнул Алекс. — У человека убили родителей, и он решил обратиться к психотерапевту. Какая непростительная слабость! — И он громко зацокал языком.

До Глории наконец дошло, что разговор принимает какой-то странный оборот. Она даже замолчала на минуту, но вскоре снова завела свое:

— Я только беспокоюсь, что вы попадете в беду. По-моему, вам следует знать, что эта женщина непредсказуема, а значит, опасна! Она бросила посещать своего психотерапевта уже через неделю, да вдобавок послала его подальше в таких выражениях, которые я не в состоянии повторить!

Алекс сделал глубокий вдох и крепко сжал телефонную трубку. Еще немного — и он не выдержит.

— Полагаю, эти сведения вы почерпнули не на ее сайте в Интернете?

— Конечно, нет! Я отправила к вам Лутера!

Алексу пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти, чтобы не сорваться и не выложить все, что он думает о чересчур ретивых секретаршах, взявших моду совать нос куда не следует.

— Давайте расставим все по местам. Вы знали, что я хочу сохранить в тайне свое пребывание в этом городе, и тем не менее взяли на себя смелость прислать сюда частного детектива?

— Я считала, что так будет лучше! — стала оправдываться Глория. — Ну подумайте сами: присутствие Лутера само по себе подтверждало слухи о вашем исчезновении!

— Если бы не ваше больное воображение, об исчезновении и речи бы не возникло!

Но этот упрек только подсказал Глории новые доводы в свою защиту:

— Алекс, вы в последнее время так плохо себя чувствовали! Я боялась, что с вами… словом, не все в порядке…

Намек был более чем прозрачным. Глория хотела сказать, что у него попросту поехала крыша. Конечно, со стороны его поведение могло показаться довольно странным, так что и секретаршу можно было понять. Но это не значило, что Алекс намерен ей уступить.

— У Брук действительно непростой характер и она способна на непредсказуемые поступки, но она не воровка. Я готов за нее поручиться чем угодно.

— И даже фабрикой? — съязвила Глория. — Да будет вам известно, что эта особа путается не с кем иным, как с самим Кайлом Лотесом, который…

— Я знаю, кто такой Кайл Лотес, не хуже вас! — рявкнул Алекс. Одно упоминание об этом типе выводило его из себя. — И я вполне уверен, что это он главный виновник.

— Хм-м…

— Она с ним уже давно порвала! — Он не мог удержаться и не защитить Брук от незаслуженных подозрений.

— Вы уверены?

— Совершенно! — выпалил он. — В следующий раз, когда Лутер с вами свяжется, велите ему сию же минуту убираться из Квиксилвера к чертям собачьим, пока он все не испортил.

— Прелестно! Я так ему и скажу, — фыркнула Глория. — Я всего лишь старалась вам помочь.

— Знаю, знаю, — более сдержанно заверил ее Алекс. — И все же сделайте одолжение: позвольте мне самому позаботиться о себе.

Он дал отбой и снова занялся кофе. Его разбирал смех всякий раз, когда он думал о переполохе, учиненном Глорией. Поначалу он сам попал под влияние секретарши и подозрительно отнесся к Брук. Зато теперь Алекс знал совершенно точно, что она может быть замешана в чем угодно — только не в воровстве.

Если она что-то и украла — то только его сердце.

Брук застыла на пороге своего дома, держась за дверную ручку и ошалело глядя на горы картонных коробок, громоздившиеся на полу в гостиной.

В таких коробках обычно находились презервативы, произведенные на фабрике «Надежный друг».

Это что, чья-то идиотская шутка?

Брук осторожно шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Против обыкновения она заперлась на задвижку и лишь потом приблизилась к необычным «дарам».

От сильного пинка ближняя коробка перевернулась, и из нее посыпались пачки с яркой надписью: «Изделия с крупным рубчиком — для тех, кто любит погорячее!» Брук ударила ногой следующую коробку, и перед ней появились «Изделия, светящиеся в темноте, — для тех, кто любит секс с фантазией!»

Нет, чудом здесь и не пахло…

От волнения у Брук пересохло во рту. Она сунула руку в распотрошенную коробку и выхватила первую попавшуюся упаковку.

Так и есть: там был презерватив — на этот раз кричаще-розовый — со знакомым клеймом фабрики «Надежный друг». Просто невероятное свинство… Кому-то хватило наглости проникнуть к ней в дом и завалить всю гостиную продукцией их фабрики! Но зачем?

Это следовало выяснить, и чем скорее, тем лучше. Зачем понадобилось устраивать ей эту глупую шутку? Хотя чем больше Брук думала над этим происшествием, тем меньше оно напоминало ей розыгрыш.

С трудом преодолевая дрожь в коленках, она кое-как миновала гостиную и добралась до кухни, где плюхнулась на первый попавшийся стул.

Нет, это вовсе не шутка. Ее подставили. Она поняла это, как только снова обрела способность связно рассуждать. Да, ее подставили, и не требовалось большого труда догадаться, кто именно.

Кайл Лотес со своей зазнобой, Брэнди Клевенджер! Как только Кайл обнаружил на своем столе позабытые ею бумаги, ему ничего не стоило сложить два и два и понять, что Брук побывала у него в квартире. Этот мерзавец всегда отличался прозорливостью. Свидание, на которое она не явилась, вынутые из ящика документы, ложная пожарная тревога… Наверняка он почувствовал, что кто-то сел ему на хвост!

И теперь, стало быть, решил свалить все с больной головы на здоровую? Брук сердито прищурилась, борясь с желанием схватить с полки стопку щербатых тарелок и расколошматить их все до одной, швыряя в раковину. Кайл, конечно, хитер, да только не знает о том, что Брук — человек Алекса и что Брэдшоу уже известно о его махинациях.

И тут она вспомнила, что на самом деле Алекс знает далеко не все! Она ни словом не упомянула ни о загадочных шуточках Кайла и Брэнди по поводу презервативов, ни об их разговоре о деньгах. Умолчала даже о содержании бумаг, которые нашла у Кайла в картотеке.

А тот ежедневник, который лежит в столе у секретарши управляющего, где Пегги фиксировала звонки от недовольных клиентов?

Улик было более чем достаточно, но вчера вечером она была слишком расстроена. Ее ранило то, что Алекс не доверяет ей и даже не постеснялся подослать ищейку по ее душу.

Сегодня Брук немного успокоилась и уже готова была проглотить обиду и рассказать Алексу обо всем, а заодно поделиться своими мыслями о том, как Кайл мог воровать у него деньги.

Сразу же после этого важного разговора — в ходе которого она бы доказала, что никогда не была замешана ни в чем противозаконном, — Брук собиралась предъявить ему ультиматум. Если он и впредь рассчитывает на их сотрудничество, пусть первым делом извинится перед ней, как положено.

Во всяком случае, таков был ее план до того, как она вернулась домой и обнаружила, что ее гостиная превратилась в склад готовой продукции.

Алекс поверит ей даже теперь. Не может не поверить. Ее подставили чересчур явно. Они вместе посмеются над глупой попыткой Кайла выгородить себя и свалить на Брук всю вину.

Не стоит терять время. Следует немедленно вернуться к Алексу и сообщить ему обо всем, пока Кайл не заявил властям о хищении и не натравил на нее копов. Гораздо проще объясниться с Брэдшоу с глазу на глаз, чем через прутья тюремной решетки. Вдвоем они обязательно придумают, как поймать Кайла с поличным.

Брук решительно подхватила сумку и поспешила к двери, спотыкаясь о проклятые коробки. Несмотря на спешку, ей хватило предусмотрительности не выскакивать опрометью на крыльцо, а сначала оглядеться. Не хватало только столкнуться нос к носу с шерифом Снайдером, явившимся к ней с ордером на обыск! И это бы ее не удивило, учитывая преследовавшие Брук неудачи.

Слава Богу, шерифа она не обнаружила — зато увидела нечто иное, отчего кровь застыла у нее в жилах.

Прямо напротив ее дома, у обочины, стоял новый черный седан. Сама машина не привлекла бы ее внимания, если бы не водитель, без всякого стеснения разглядывавший в бинокль окна ее дома.

Брук оцепенела, словно почувствовав на себе его взгляд. — Не может быть… — вырвалось у нее. В горле мгновенно пересохло. Значит, это и есть тот детектив. Ни шериф, ни его парни не стали бы следить за ней так нагло — вдобавок она знала их, как облупленных, а этот тип в машине был ей совершенно незнаком. Он за ней шпионит!

Вот оно — живое доказательство того, что Алекс никогда ей не доверял!

Страх уступил место ярости — знакомому и желанному чувству, так часто выручавшему ее все эти годы. Брук рывком распахнула дверь и вышла из дома, словно не замечая настырного типа в машине. Она аккуратно заперла дверь и направилась к своему «пинто». По дороге она даже насвистывала как ни в чем не бывало — как будто это не она похитила Алекса Брэдшоу, выкрала кучу документов с фабрики, проникла в квартиру к Кайлу Лотесу и теперь скрывает у себя в доме ворованные презервативы.

Все еще насвистывая, Брук завела «пинто» и задним ходом вырулила на улицу. Медленно выезжая на главную магистраль, она осторожно глянула в зеркало заднего вида и убедилась, что седан упрямо сидит у нее на хвосте. До самой границы города Брук старательно соблюдала правила движения и ни разу не превысила скорость.

Но стоило ей миновать щит, извещавший водителей, что они попали в Квиксилвер, штат Оклахома, как педаль газа оказалась выжатой до конца. Под исцарапанным капотом ободранного «пинто» утробно заурчал мощный мотор «Босс-302».

Злорадно ухмыльнувшись, Брук опустила боковое стекло и подставила голову встречному ветру. Черный седан все отдалялся, а затем и вовсе исчез вдали. Как и следовало ожидать, этот хлыщ не сумел за ней угнаться.

Но вскоре ей стало не до смеха: вместо растворившегося в пространстве седана в зеркале заднего вида появилась красно-синяя мигалка. Обмирая от ужаса, Брук смотрела, как ее догоняет полицейская машина. Охая и чертыхаясь, она притормозила и съехала на обочину.

Во всем городе с ней мог потягаться лишь один двигатель.

При виде массивной фигуры шерифа Снайдера, вылезавшего из автомобиля, Брук замерла, не в силах пошевелиться. Но вместо того, чтобы сразу подойти к ней и надеть наручники, шериф нагнулся и достал что-то из машины. Когда он выпрямился опять, у него в руках оказался… Она прищурилась, не веря своим глазам, и с чувством выругалась, убедившись, что узнает этот предмет.

Ее колпак от колеса!

Глава 24

Ну и денек! Вернее сказать, ну и неделя! Онемевшими пальцами Брук выключила зажигание и прижалась разгоряченным лицом к рулевому колесу. Ди в жизни не поверит, в какой сумасшедший дом превратилась ее жизнь!

Она похитила человека, который захотел остаться похищенным.

Ее дом — ее собственный дом, в котором она выросла, — по самую крышу завален презервативами. И в этом виноват ее непосредственный начальник, который готов разорить фабрику, оставить без работы полгорода и все это свалить на Брук. И в довершение всего она вынуждена делить единственное оставшееся у нее прибежище с мужчиной, чье присутствие лишает ее покоя и заставляет думать только о сексе, вместо того чтобы удирать от него подальше. Как будто ей было куда бежать!

Она искоса взглянула на соседнее сиденье. Там лежал злополучный колпак. Из-за этой проклятой железяки она уже во второй раз чуть не заработала инфаркт…

Ну что ж, по крайней мере справиться с этой неприятностью она еще в состоянии. Брук схватила колпак и выскочила из машины. Пожалуй, пара добрых ударов отцовской кувалды помогут вернуть ему первоначальную форму, а сама Брук получит неплохую разрядку. Черт побери, она бы с удовольствием превратила эту дрянь в лепешку! Пусть только попробует снова свалиться с колеса! Брук и не подумает останавливаться, а плюнет и поедет дальше!

Сжимая в руках колпак, она фурией взлетела на крыльцо и пронеслась через весь дом к задней двери, с облегчением отметив отсутствие Алекса в гостиной и на кухне. Тем лучше. Наверное, отправился сплетничать к Элайе. Хотя бы ненадолго Брук будет избавлена от его присутствия и от его чертовой ищейки тоже. Частный детектив называется! Не мог следить за ней так, чтобы она этого не заметила. И Алекс тоже хорош. Нанимает сыщика, вместо того чтобы открыто сказать ей о своем недоверии.

Она швырнула колпак на колоду для колки дров и отправилась в сарай, где отец хранил свои рыболовные принадлежности и разные инструменты.

В сарае царил душный полумрак. Брук не сразу разглядела кувалду, хотя она лежала на своем месте, на полке. Тяжелая, с отполированной сильными отцовскими ладонями гладкой рукояткой… Отличная вещь! Именно то, что требуется для приведения в чувство старого автомобильного колпака. Помахивая в воздухе кувалдой, Брук вышла из сарая и направилась к колоде, где лежал колпак. Занесла свое орудие над головой и замерла, примериваясь, куда бы ударить.

Плеск воды в озере послышался так неожиданно, что Брук едва не уронила инструмент себе на ногу. Она раздраженно оглянулась, уверенная, что это плещется в воде утка — их водилось по берегам великое множество — либо какой-нибудь крупный окунь так увлекся охотой, что выскочил из воды. Брук с грустью подумала, что отец на ее месте сейчас наверняка бросил бы все дела и кинулся за удочками.

Но оказалось, что в озере шумит не птица и не рыба.

Это был Алекс.

Она смотрела, как он выходит из воды и бредет к берегу, отводя с лица мокрые волосы.

Он был совершенно голый. С тела ручьями стекала вода. Загорелая влажная кожа блестела на солнце. Перекатывались мощные рельефы мускулов. Настоящий Адонис, выходящий из воды, — великолепный, божественный, перед которым не устоит ни одна женщина. Включая и саму Брук.

У нее вдруг потемнело в глазах — это лишенные кислорода легкие напомнили о том, что не мешало бы перевести дух. Она вдохнула и выдохнула. На большее у нее не хватило сил. Она смотрела и смотрела, она пожирала глазами приближавшееся к ней дивное видение.

И тут он поднял голову и увидал ее. Их разделяло не меньше двух десятков ярдов, но даже с такого расстояния Брук отлично разглядела, какой страстью загорелся его взгляд.

Он подходил все ближе, ничуть не смущаясь и не мешая любоваться своей наготой. Да, ему есть что показать. И есть чем гордиться…

Кувалда выскользнула из онемевших пальцев и лишь каким-то чудом не угодила ей по ноге. Брук, не оглядываясь, протянула руку назад, нащупала на колоде колпак, схватила его и выставила перед собой, как щит.

— Прикройтесь! — срывающимся голосом произнесла она.

Он подчинился. Казалось, что от его жгучего взгляда вот-вот зашипят и испарятся мелкие капли воды, застрявшие в густых темных ресницах. Даже сам воздух между ними как будто искрился. Они стояли, зачарованные, не в силах отвести друг от друга глаза.

Брук как-то отстраненно подумала, что сейчас это случится. То самое, чего она так старательно избегала и чего боялась. Почему-то этот вывод не вызвал в ней привычной злости на собственную слабость. То, что должно было произойти между ней и Алексом, не имело и не могло иметь отношения ни к украденным презервативам фабрики «Надежный друг», ни к тому, что Алекс был и остается ее боссом.

Теперь она понимала это совершенно отчетливо, хотя скорее всего она знала это с самого начала.

Дело было исключительно в ней и в Алексе, в той неодолимой силе, что влекла их и заставляла желать друг друга больше всего на свете. Какая, к черту, этика или служебный долг?! Не важно, доверяет он ей или нет, не важно, любит ли он ее, — ничто не в состоянии помешать неотвратимому.

— Здесь? — негромко спросил он, кивнув на густую мягкую траву у них под ногами.

— Нет, — спокойно отвечала Брук. Не было никакого смысла прикидываться непонимающей. Голосом, опустившимся до покорного шепота, она промолвила: — В доме.

Медленно повернувшись на непослушных ногах, она побрела к дому.

Пока она старательно задергивала занавески на окнах, Алекс запер все двери. Под потолком медленно вращался вентилятор, и порожденный им легкий ветерок немного охладил ее разгоряченную шею и плечи, слегка вспотевшие на солнце. Но вовсе не этот холодок заставил затвердеть и приподняться ее соски.

Они стояли посреди комнаты, повернувшись друг к другу, как два боксера, готовящиеся сойтись в поединке. Оба дышали так тяжело, словно это был уже не первый раунд. Алекс по-прежнему держал перед собой колпак от автомобиля.

— Сними блузку, — приказал он хриплым шепотом.

Пальцы дрожали. Смущенно потупившись, Брук взялась за верхние пуговицы. Ее тело изнывало от желания и требовало немедленной разрядки, но рассудок упрямо напоминал, что между ними многое осталось недосказанным. Им ничто не должно мешать — и уж тем более нераскрытые тайны.

— Кто-то завалил мой дом презервативами по самую крышу, — еле слышно произнесла она.

— Да хоть десятками трупов — мне все равно! Пусть этот Лотес катится ко всем чертям! — отвечал Алекс, и глазом не моргнув.

Он говорил совершенно серьезно, и то, с какой уверенностью Брэдшоу обвинил в этой выходке управляющего, сняло огромную тяжесть с ее души. Брук расстегнула еще одну пуговицу.

— Вчера ночью я тебе не все рассказала.

— Знаю, но это не имеет значения.

Ее пальцы замерли на миг и снова продолжили свое дело. Серо-зеленые глаза Алекса заметно потемнели, его мужественные черты сковало напряжение. Он замер, как лев перед прыжком. Это она разбудила в нем такую страсть!

— Тебе не интересно знать, о чем я умолчала?

— Потом. Сними блузку!

Ему нравилось смотреть на нее, и ей нравилось, как он на нее смотрит. Брук не меньше Алекса хотелось покончить с разговорами и перейти к делу, но она считала, что должна высказаться до конца.

— За мной следит частный детектив.

В его глазах промелькнуло какое-то мимолетное чувство — то ли раздражение, то ли досада.

— Это все Глория. Я потом тебе объясню. А сейчас избавься от этих чертовых джинсов!

Наверное, ей не следовало быть такой покладистой, но Брук почему-то охотно поверила его словам. Ведь он ни на секунду не усомнился в том, что это Кайл подсунул ей в дом ворованные презервативы! И будет справедливо, если она поверит, что Алекс не подсылал частного детектива. Да и вообще — не пора ли прекратить эти дурацкие счеты? Она только и делает, что запрещает себе то, чего желает больше всего на свете!

Тем временем ее руки сами нашли металлическую пуговицу на поясе джинсов. Расстегивая «молнию», Брук скинула туфли, потом медленно стащила с себя джинсы и трусики. Пинком отшвырнув их в сторону, она снова подняла глаза на Алекса. И сердито вздернула подбородок, узрев единственную вещь, остававшуюся между ними.

Пожалуй, настала ее очередь предъявлять требования.

— А теперь убери этот чертов колпак! — скомандовала она.

Хрипло рассмеявшись, он запустил колпак куда-то в угол, целиком открыв себя ее жадному взору. И замер, широко расставив ноги, готовый в любую секунду ринуться в атаку.

Оба какое-то время стояли неподвижно, молча глядя друг на друга. Наконец Алекс кивнул на свое ложе возле холодного камина.

— Здесь?

Брук покачала головой, чувствуя себя непривычно раскованной и готовой на любые сумасбродства. Она показала в сторону кухни и выпалила:

— Там, на столе!

Похоже, его нисколько не удивило и не шокировало столь необычное требование. Он подошел к ней и остановился совсем близко. Медленно поднял руки, ласково взял в ладони ее лицо и поцеловал так нежно и страстно, что она едва удержалась на ногах. Ведь она готовила себя к жадному, нетерпеливому натиску, вспышке первобытной животной страсти — словом, к чему-то такому, что не затронуло бы ее душу и позволило бы оставаться как бы в стороне от происходящего.

Алекс прижал ее к себе и поднял на руки. Пересекая гостиную, он не забыл прихватить с каминной полки коробку с презервативами. Но почему-то направился не на кухню, а в спальню. Алекс невольно улыбнулся, увидев ее растерянность.

— У тебя в ушах осталась вода, — невпопад пролепетала Брук, обнимая его за шею. — Я же сказала, что хочу сделать это на кухонном столе…

— Я понял. А еще я понял, что ты ожидала этакого «бешеного траханья», которое можно было бы счесть проявлением грязной животной страсти.

От удивления Брук чуть не поперхнулась.

— А разве тебе нужно что-то другое? То есть разве мы оба не этого добивались?

— Это от нас не уйдет. А пока я собираюсь разрушить до основания кое-какие оборонительные стены.

— Алекс, не надо! — Его решимость привела Брук в ужас. Она попыталась вырваться из его сильных, уверенных рук. — Отпусти меня! Я передумала!

Вместо этого она получила еще один нежный, ласковый поцелуй, от которого все растаяло у нее внутри и не осталось ни сил, ни желания сопротивляться неизбежному. Но Брук вовсе не хотела, чтобы он почувствовал ее слабость и, хуже того, вторгся за границы очерченного ею круга, разрушив так старательно возведенные невидимые стены. Все шесть лет она только и делала, что строила укрепления, поднимала их все выше и выше, и сейчас вовсе не намеревалась от них избавляться. Ведь как только оборонительные сооружения рухнут, Брук окажется лицом к лицу с болью утраты и муками одиночества — и вряд ли ей удастся выиграть эту битву. Нет, ради Ди она должна оставаться сильной, чтобы быть опорой той, кто слабее и младше.

Ну вот, она снова забыла о том, что Ди выросла и вышла замуж…

Брук горестно застонала.

— Алекс… не надо! — Она молила, она готова была опуститься перед ним на колени. — Давай просто… займемся этим на кухне, чтобы нам обоим было хорошо. Мы не дети, чтобы дурачить друг друга и прикидываться, будто испытываем какие-то чувства…

— Разве кто-то из нас прикидывается? — Он медленно опустил ее на кровать и в один миг растянулся рядом. Коробка с презервативами глухо стукнулась об пол. Алекс не спускал с Брук восхищенного взгляда. Она не выдержала и попыталась подняться, но он остановил ее, ласково обняв и прижав к себе.

Она трепетала в его руках, как лист на ветру. Невидимая стена начала раскачиваться и дала трещину. Будь он проклят! Несмотря на то что он вторгся в святая святых, она по-прежнему хочет его — и он об этом отлично знает! Однако она уже успела убедиться, что, если Алекс чего-то желает, он добьется этого и непременно сделает по-своему…

Это нечестно, нечестно! Брук надеялась, что все произойдет по ее сценарию. А он вместо этого вдруг сделался… Да, он сделался настоящим джентльменом — причем в самый неподходящий момент!

Брук слишком боялась, что не выдержит нежности и ласки, что это раз и навсегда разобьет ее сердце.

Алекс поступает нечестно, он нарушает правила игры! И она снова принялась вырываться.

Его напряженный член уперся ей в живот. Она услышала, как он сдавленно охнул сквозь зубы. Ну что ж, у нее еще есть возможность заставить его играть по правилам! Брук протянула руку и крепко сжала горячее, пульсирующее копье. Оно моментально ожило в ее ладони. Она принялась ласкать его — медленно, настойчиво, в надежде, что Алекс не выдержит и забудет о своем бессовестном намерении вести себя по-джентльменски.

— Не поможет, детка, — прохрипел он, уткнувшись лицом ей в плечо. — Я все равно буду любить тебя медленно и нежно.

— Нет! — Брук наклонилась и губами взяла его сосок. У Алекса снова вырвался хриплый стон.

— Да! — Он ласково, но решительно заставил ее отодвинуться и покрыл ее лицо легкими летучими поцелуями. Наконец он добрался до ее губ и поцеловал так, что Брук чуть не забыла обо всех своих намерениях.

А поцелуй все длился и длился. Он был все так же нежен, но в то же время наполнялся пламенем и страстью. Пока не поздно, пока она еще была в состоянии сопротивляться его чарам!.. Брук закинула ногу ему на спину и выгнулась всем телом, побуждая не медлить и взять то, что она готова была отдать.

Он отодвинулся и с сожалением усмехнулся.

— Терпеть тебя не могу! — процедила она, пряча лицо у него на плече. Алекс в ответ рассмеялся еще громче. Брук воспользовалась этой передышкой, вывернулась из его рук и опустилась вниз.

Глухо взревев, он заставил ее подняться.

— Ах ты, мошенница!

Алекс осторожно сжал зубами ее сосок и пустил в дело свой горячий, проворный язык. Брук вцепилась обеими руками в его волосы, содрогаясь от наслаждения. Алекс так же внимательно отнесся ко второй ее груди, а потом проложил дорожку из поцелуев вниз, пока не спустился к самым ступням.

Это было какое-то колдовство. Устоять перед Алексом? Невозможно, немыслимо! Он оказался несравненным любовником — впрочем, ей и сравнивать было особенно не с кем. И все же инстинкт нашептывал Брук, что ей повезло встретить невероятно чуткого и самоотверженного партнера. И вдобавок чрезвычайно упрямого и готового настоять на своем.

Только после того, как свою долю внимания и ласки получили все десять пальцев и Брук окончательно растаяла, Алекс протянул руку к коробке с презервативами.

Она сосредоточенно следила за каждым его движением и вдруг нахмурилась, встревоженная каким-то смутным воспоминанием. Это вроде бы касалось презервативов и Кайла с Брэнди. Внезапно ее словно током дернуло, и она попросила:

— Постой, дай мне!

Алекс послушался. Брук вытащила первую попавшуюся упаковку и проверила дату.

С ее влажных припухших губ сорвался облегченный вздох. Эта коробка давно болталась в ее машине под пассажирским сиденьем — еще с тех времен, когда не в меру жалостливые подруги по работе решили наладить ее личную жизнь. Значит, можно было надеяться, что эти изделия не подведут. Она уже готова была поделиться с Алексом своими соображениями, но одного взгляда на его полное нетерпения лицо было довольно, чтобы Брук решила отложить разговор на потом.

Брук попыталась изобразить игривую улыбку, распечатала презерватив «с ароматом молодого вина» и поманила Алекса.

Он подозрительно прищурился:

— Ты что-то задумала!

— Да. — Она и не думала отпираться. Ее улыбка стала шире.

— Мошенница!

— Ай-ай-ай! — Брук укоризненно защелкала язычком, чувствуя, что эта игра заводит ее все сильнее. — Ты что, испугался?

Он подался вперед, смерив ее подозрительным взглядом. Брук не спеша приладила презерватив на место и принялась расправлять его медленными, ласковыми движениями. Он дышал все громче и чаще. Брук наклонилась как бы для того, чтобы проверить, не осталось ли складок. И вдруг ее язычок прошелся по чуткому гладкому кончику, да так стремительно, что Алекс только и успел, что охнуть от неожиданности.

Брук с довольной улыбкой уселась на корточки и выразительно провела языком по губам:

— Хм-м, и правда пахнет виноградом! Это одна из самых популярных наших моделей! Удовлетворение гарантировано…

С невнятным, но более чем выразительным проклятием Алекс прервал ее на полуслове поцелуем и опрокинул на кровать. Брук со стоном вцепилась ему в плечи. Он навис над ней и зарычал:

— Ну, детка, ты доигралась!

Никогда в жизни Брук не слышала ничего приятнее!

Глава 25

Алекс отлично видел, каким торжеством вспыхнули ее глаза, и меньше всего на свете ему хотелось сейчас обманывать ее ожидания. Он знал, что у Брук на уме. Она решила довести его до безумия… и ее последняя выходка почти достигла цели.

Однако у него в запасе еще оставалась малая толика терпения, и он намеревался воспользоваться ею. Потому что собирался завоевать не только тело Брук, но и душу.

Глядя ему в глаза, она прошептала:

— Я готова принять наказание!

Алекс медленно приподнялся и устроился так, что влажные горячие ножны обхватили лишь самый кончик его копья. Она напряглась, янтарные глаза широко распахнулись в предвкушении неизведанного блаженства.

— И ты непременно будешь наказана, — вкрадчиво пообещал он, внимательно следя за ее реакцией, — но только по-моему!

Брук тревожно встрепенулась, и Алекс не сдержал усмешки. Он подался вперед чуть-чуть, самую малость, с отчаянным упрямством заставляя себя думать о чем угодно, кроме того, какая она тугая и горячая и как жаждет принять его.

Когда она, чтобы ускорить события, подалась вперед, Алекс, готовый к этому, подался назад.

— Нет, детка, даже и не думай!

— Почему мы должны делать по-твоему? — жалобно проговорила она, выпятив соблазнительные алые губки.

— Потому что в таком положении, как у тебя, вряд ли поспоришь! — хрипло заметил Алекс. — Но я обещаю: в следующий раз все будет как ты захочешь. — Он наклонился и нежно поцеловал ее. Несмотря на сдержанность его поведения, Брук почувствовала, как нетерпение снедает его, и вновь попыталась приблизить развязку.

Алексу пришлось силой удерживать ее на месте, пока он целовал ее щеки, шею и розовое ушко.

— Ты такая вкусная! — прошептал он.

— Алекс…

В ответ он снова поцеловал ее в губы — не так жадно и нетерпеливо, как она желала, а медленно и ласково. Алекс отлично знал, в чем нуждается Брук Уэлш.

— Алекс… я тебя умоляю!

Он сосредоточенно вспоминал свою последнюю рыбалку, тренировки в спортивном зале и заседания совета директоров, а сам невыносимо медленно и терпеливо погружался в ее восхитительное тело. И остановился только тогда, когда их тела слились так волшебно и невероятно и стали единым целым.

— Еще, еще! — потребовала Брук, не замечая, что впивается в его спину ногтями.

— Конечно, детка, конечно! — Никогда в жизни он не был полон такой решимости вознести женщину на седьмое небо, и никогда в жизни ему не было так трудно держать себя в руках.

Они следили друг за другом, они ловили каждое движение. Алекс потерся носом о ее нос и прошептал:

— Мы с тобой занимаемся любовью!

— Нет. — Она отчаянно дернула головой и тут же охнула, почувствовав его в себе. — Мы просто убиваем время с помощью секса!

Однако ее голос предательски дрогнул и прервался. Алекс улыбнулся и потеребил зубами ее губу. Его щеки коснулось ее частое неровное дыхание, затем она застонала — низко, протяжно. Она была на волосок от разрядки. Так же, как и он сам. И когда она встрепенулась и забилась под ним в судорогах, Алекс уже точно знал: они занимались любовью.

Желая до последней капли испить ее, он приник к ней в жадном поцелуе, заглушив неистовый хриплый крик, и она отдалась ему вся, до конца — и душой и телом.

В этот миг испарились последние остатки его выдержки. Он вторил ее крику низко и по-звериному и вонзался все глубже, не в силах совладать с собой. Он не сомневался, что испытает с Брук немалое наслаждение, но не предполагал, что это будет так ослепительно прекрасно.

Над его ухом раздался прерывистый шепот Брук:

— Я же говорила… На пачке так и написано: «Удовлетворение гарантировано!»

В ответ Алекс рассмеялся:

— Как говорят у нас в Техасе — ну ты и язва!

Он перекатился на бок, увлекая ее за собой, и они долго лежали так, пока не отдышались.

Они все еще оставались слиты воедино, Гладя ее по спутанным шелковым волосам, он слушал биение ее сердечка и ощущал ее дыхание на своей щеке.

— Ну и что дальше? — осведомилась Брук.

— Дальше мы поговорим, — ответил Алекс. Готовясь к предстоящему сражению, он невольно прижал ее к себе еще крепче.

— Поговорим? Ах, ну да, насчет фабрики…

— Нет. — Он перевел дух, набираясь решимости. — Мы будем говорить о твоих родителях и о том, как они погибли.

Как он посмел? Как у него повернулся язык оживить в душе ту давнюю боль, сразу после того, как…

Первым делом Брук попыталась вырваться из его объятий, но не тут-то было. Его руки оказались крепче железа, и она поняла, что все было задумано заранее. Он с холодной расчетливостью постарался застать ее врасплох, когда она раскрылась ему навстречу, и теперь хотел нанести окончательный, смертельный удар!

Пусть теперь пеняет на себя, Брук никогда еще не сдавалась без боя!

— Отпусти меня… сию же секунду!

— Нет.

Ему даже хватило наглости вполне правдоподобно изобразить сочувствие! Мерзавец, бессердечный негодяй!

— Послушай, Алекс, я понимаю, что ты намерен довести игру до конца и продолжать делать вид, что ты ко мне неравнодушен. Но ведь на самом деле это не так! Отпусти меня на все четыре стороны, чтобы я…

— Чтобы ты — что? — глухо спросил он. — Разбила дюжину тарелок? Наколола дров на всю оставшуюся жизнь? Продолжала таить от всех свою боль, пока твое сердце не разорвется на части?

Она снова дернулась, пытаясь вырваться.

— Это Элайя тебе все выболтал!

— Он лишь намекнул, а остальное я понял сам.

— Но я не желаю об этом говорить, — упорствовала она. — И тебе меня не заставить!

— Ди уже взрослая. Ты можешь позволить себе пережить эту боль.

От его ласкового, негромкого голоса на глазах выступили слезы. Их жгло, будто в них попал песок. Следовало отделаться от него во что бы то ни стало и бежать, бежать, пока не поздно и пока на это есть силы!

— Ди здесь совершенно ни при чем. — Это была явная ложь, но разве Брук обязана перед ним отчитываться? Ее проблемы были и останутся ее проблемами, и она не понимала, с какой стати Алекс так упорно лезет не в свое дело.

— Как они погибли?

Брук упрямо сжала губы и собрала все силы, чтобы не обращать на него внимания. Задача оказалась не из легких. Ее будоражила его близость и запах молодого, здорового мужского тела… Черт бы его побрал вместе с его запахом! Этот тип мог разливать свой аромат по пузырькам и зарабатывать на нем немалые деньги.

— Ты напрасно стараешься меня игнорировать! Мне спешить некуда, я готов лежать так столько, сколько потребуется.

Брук громко скрипнула зубами. Проклятие, он действительно готов валяться здесь до конца света — и это не шутка! Тогда она решила изменить тактику и попытаться его отвлечь. Шаловливые ручки легли ему на грудь, маленькие пальчики принялись описывать по ней крути и прокладывать дорожки. Наверняка он снова возбудится, и ему станет не до душеспасительных разговоров!

— А вот это только отсрочит неизбежное! — То, как реагировало его тело, доказало ей, что внешнее спокойствие — не более чем маска. — Ты хоть раз поплакала с тех пор, как их не стало?

От его вопроса слезы снова навернулись на глаза, грудь сдавила невыносимая тоска, но Брук с завидной стойкостью перенесла и этот приступ слабости. Вместо того чтобы удариться в истерику, она вновь попыталась изменить ход его мыслей, на что получила немедленный ответ: он вздрогнул. Прижимаясь щекой к его груди, она отлично слышала, как участились гулкие удары его сердца. Уверенная в победе, Брук подняла голову и поцеловала его в губы — откровенно и пылко.

Он не остался равнодушным к столь недвусмысленному предложению.

Легким движением Алекс соскочил на пол. Он задержался всего на секунду, достал из коробки на полу новый презерватив, затем подхватил Брук на руки и понес на кухню.

Брук с облегчением вздохнула: слава Богу, она успешно избежала выворачивания души наизнанку и все-таки заставила его заняться делом.

Он уложил Брук на кухонный стол. Она запрокинула голову и зажмурилась, слушая, как шелестит обертка нового презерватива.

Этот шелест звучал музыкой для ее ушей.

Она вздрогнула и раздвинула бедра, нисколько не стесняясь своей откровенности. Ей хотелось еще, еще… Хотя откуда такая жадность — ведь они были близки буквально несколько минут назад?

— Ну, теперь держись! — предупредил он хрипло и положил ладони ей на бедра.

Брук вцепилась в край стола и охнула, наконец-то снова почувствовав его в себе. Она сумела прогнать настырного типа, норовившего залезть к ней в душу, и на его место пришел страстный, умелый любовник. Этот мужчина в точности знал, что ему нужно, и шел к цели без проволочек, с каждой минутой ускоряя ритм своих мощных, захватнических толчков.

Ей самой стало страшно от того, с какой силой и скоростью разгорается в ней ответное пламя. Желая обрести в этом вихре любовного безумия хоть какой-то надежный якорь, она обняла его за шею и уткнулась лицом в грудь. Подхваченная незримыми волнами, вздымавшими ее все выше и выше, Брук забылась настолько, что невнятно пролепетала:

— Алекс!..

Это было крупной ошибкой.

Ни на минуту не прекращая двигаться и умело приближая ее к той самой заветной черте, он заставил Брук приподнять голову и властно промолвил:

— Посмотри на меня!

Она подчинилась. Открыла глаза и увидела, как сосредоточенно его мужественное, чудесное лицо, как оно становится все напряженнее, по мере того как он следом за ней подступал к пику блаженства. Она встретила его пылающий взор, через все преграды проникавший ей в самую душу и ласкавший ее сердце так же уверенно, как его руки ласкали ее тело.

Брук хотела было отвернуться, но обнаружила, что не может. Потому что он говорил с ней, говорил тем языком, для которого люди никогда не найдут подходящих слов. Он повторял ей снова и снова, что любит ее!

Она не желала этого знать. С упорством и отчаянием приговоренного она до последней минуты пыталась избежать этого.

Но Алекс не позволил ей снова замкнуться в раковине своего одиночества и горя. Его веки томно опустились, он в последнем, мощном рывке приник к ней… А потом наклонился, собираясь поцеловать ее в губы.

Но за миг до этого он успел прошептать ее имя. В его шепоте звучало не эхо удовлетворенной страсти и не торжество победившего самца, а лишь трогательная, благоговейная нежность. И тогда Брук почувствовала, как рухнула отделявшая ее от мира стена, на возведение которой было потрачено столько отчаянных усилий, тоски и боли.

Глава 26

Алекс ощутил на губах ее слезы — значит, цель достигнута. Но это вовсе не обрадовало его. Он и сам не заметил, когда душевная мука Брук Уэлш успела превратиться в его собственную.

Она прижалась пылающим лбом к его лбу. Слезы лились ручьем прямо ему на руки. Алекс тихонько гладил ее по голове и ждал, пока слезы иссякнут. Увы, у него не было иного способа облегчить переживаемое.

А потом она произнесла удивительно спокойным голосом:

— У моих родителей была привычка. По субботам они обязательно обедали где-нибудь в городе. Иногда после обеда им удавалось попасть на вечерний спектакль. На тот уикэнд я нарочно приехала домой из колледжа, потому что у Ди в школе был первый танцевальный вечер. До сих пор помню, как ей не терпелось туда попасть.

Она умолкла на минуту — как будто для того, чтобы собраться с силами для продолжения рассказа. Внутри у Алекса все сжалось от тоскливого предчувствия. Он молча прижался губами к ее лбу, стараясь немного подбодрить.

— Если бы не эти танцы, они наверняка взяли бы Ди с собой.

Ее легкое тело содрогнулось, и он прижал ее к себе что было сил. Казалось, он чувствует, как из нее выходит ее невысказанное горе.

— Папа тогда пытался бросить курить, и они остановились возле магазина, чтобы купить пачку жевательной резинки.

Она посмотрела на Алекса, и он понял: в данном случае время не выполнило свою роль врачевателя. Напротив, ее бессильный гнев и боль только усилились.

— Представляешь — пачку жевательной резинки. И больше ничего. Мама осталась ждать в машине, но в конце концов ей надоело, и она отправилась посмотреть, почему отца так долго нет. — Брук не замечала, что изо всей силы вцепилась ему в плечи. — Таким образом мама тоже угодила в эту ловушку. Двое каких-то придурков обкурились марихуаны и решили ограбить магазин. За каждым из них и без того числился внушительный список подвигов. Они… — Ее голос прервался, но все же она сумела совладать с собой и продолжила: — Они запаниковали и застрелили ее на месте, у входа в магазин. Прямо… прямо в сердце. А когда папа кинулся к ней на помощь, то застрелили и его — в спину…

— Мне очень жаль. — Алекс с трудом проглотил тугой комок, застрявший в горле. Это было просто ужасно… Такая жуткая, бессмысленная гибель двух ни в чем не повинных людей… — Я понимаю, что их ничто не вернет, и все же мне жаль.

— Да, их уже не вернешь, — устало согласилась Брук, но все-таки протянула руку и с благодарностью погладила его по щеке. Ее слезы по-прежнему капали ему на плечо. — И все равно — спасибо. Как ни стыдно в этом признаваться, но мне давно требовалось как следует выплакаться.

— Не всякий выдержит шесть лет, не проронив ни слезинки.

— Да я только и делала, что ревела! — Брук всхлипнула и с силой провела ладонью по лицу, стирая слезы. — Знаешь, как я ревела, когда Ди сбежала на первое свидание, и не было отца, чтобы надрать уши этому наглецу?

— Ну, за этим, я думаю, у тебя дело не стало? — Уж с этим-то Брук прекрасно справилась. При виде ее беспомощной, рассеянной улыбки что-то словно перевернулось у него в груди. Тело немедленно отозвалось самым откровенным образом, но Алекс поспешил подавить этот порыв.

— Конечно. Наверное, я даже слишком в этом преуспела. Парень привел ее домой в девять часов, а я закатила такой скандал, что Ди не разговаривала со мной целую неделю! — Брук снова помрачнела. — Я плакала на ее выпускном вечере в школе, потому что там не было наших родителей. И плакала, когда она уехала учиться в колледж… по той же причине.

— И все же ты умудрилась вырастить ее, — уверенно заключил Алекс. —Твои родители наверняка бы гордились тобой. — Черт побери, он и сам гордился своей Брук!

— Вряд ли бы они порадовались тому, что произошло в нашей семье сейчас. — Она снова всхлипнула.

— Послушай, но ведь в итоге все обернулось к лучшему, разве не так? — Алекс сделал мысленную отметку: непременно послать Ди и Клиффу роскошный свадебный подарок. Уж ему-то было за что их отблагодарить!

— Хорошо бы. — Она с сомнением прикусила губу. Алекс тут же кинулся на выручку милой губке, отчего дыхание Брук участилось самым соблазнительным образом.

— Ну… и что мы теперь будем делать? — прошептала она между легкими поцелуями и укусами в ушко.

— Хм-м… У меня есть кое-какие мысли. Хочешь послушать?

Слезы еще не успели высохнуть на ее лице, но она рассмеялась и легонько оттолкнула Алекса от себя.

— Перестань, я имела в виду ту гору презервативов у меня в доме и Кайла Лотеса — двуличную крысу, соорудившую гнездо у нас на фабрике.

Алекс с горестным стоном поднял ее с кухонного стола и перенес в гостиную, на диван. А сам отправился на поиски разбросанной по всему дому одежды.

— Если тебе так не терпится поговорить, то лучше нам обоим одеться. Иначе мне будет не до разговоров!

Она хихикнула, и у него снова стало легко на душе.

Следующие полчаса они посвятили легкому ленчу, состоявшему из холодного жареного цыпленка и охлажденной колы. За едой Брук выложила Алексу все, что ей удалось разузнать за последнее время, а заодно и свои подозрения и выводы. Тогда он поделился с ней своими соображениями.

Она не могла не согласиться, что его план великолепен и непременно должен сработать, — вот только одна маленькая, незначительная деталь вызывала у нее сомнение.

Брук старательно вытерла пальцы салфеткой, отпила глоток колы и спросила:

— А ты уверен, что, если меня арестуют и посадят в тюрьму, Кайл успокоится, потеряет осторожность и совершит какую-нибудь глупость?

— Надеюсь, что так и будет. Особенно если я появлюсь в самую ответственную минуту и похвалю его за то, что он так быстро тебя раскусил. Может я даже дам ему повышение.

— По-твоему, он правда настолько туп?

— Нет, просто он совершенно уверен в собственной неуязвимости.

— Ну, не знаю… — Брук нерешительно покачала головой. — Мне все равно как-то не по себе. Шериф Снайдер первым захочет снести тебе голову, когда узнает, что, пока он мотался по городу и задавал всякие дурацкие вопросы, ты преспокойно отсиживался у меня в рыбачьем домике. По-твоему, ему понравится, что его использовали вслепую, пусть даже ради поимки Кайла?

Алекс небрежно пожал плечами и уткнулся носом в тарелку, выискивая очередной лакомый кусочек цыпленка.

— Ему придется с этим смириться, когда мы все ему расскажем.

— Как ты думаешь, куда он мог перепрятать те бумаги, что я забыла у него на столе? Он не такой дурак, чтобы снова оставить их у себя дома!

— Рано или поздно мы их непременно найдем, — уверенно пообещал Алекс, и вид его не сулил Кайлу ничего хорошего. — Когда ты окажешься за решеткой и он вообразит, что выкрутился, я не удивлюсь, если обнаружу эту папку прямо на кофейном столике у него в гостиной.

— А вдруг он тебя застукает?

При виде его лукавой усмешки Брук снова почувствовала, как в ней пробуждается желание.

— При чем тут я? У меня нет ни малейшей охоты покидать это место до самого конца отпуска или до тех пор, пока не потребуется мое присутствие на фабрике!

— Ну конечно, а я тем временем буду куковать на тюремной койке, ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем, — мрачно процедила Брук.

Она не успела и глазом моргнуть, как он оказался рядом, схватил ее в охапку и ласково поцеловал в шею. Она ничего не могла с собой поделать — тут же растаяла.

— Можешь не сомневаться, я буду думать только о том, чтобы вернуть тебя сюда и без помех продолжить наши сеансы психотерапии!

— Ну вот, ты опять про секс! — Брук почувствовала, как он напрягся, и тут же выругала себя за слишком длинный язык.

— Я уже сказал тебе, что мы занимались любовью, а не… — Он вдруг замолчал, поднял голову и внимательно посмотрел на нее. — Послушай, давай продолжим этот спор в более спокойной обстановке, когда все закончится, — идет?

— Да, сэр, — послушно кивнула Брук, мгновенно утонув в его бездонных серо-зеленых глазах.

Она послала к черту упрямый внутренний голос, бубнивший банальные фразы об осторожности и о том, чего стоят обещания, данные в такие минуты богатым мужчиной, который к тому же хорош собой.

Но с другой стороны… Почему, собственно, она не должна ему верить?

Как и следовало ожидать, Кайл не стал тратить время понапрасну.

Два часа спустя, когда Брук вернулась в город и подъехала к своему дому, ее уже ждали на крыльце шериф Снайдер и Дункан Грегори. Ей не пришлось изображать испуг. Да и как тут было не испугаться? У нее в гостиной по-прежнему громоздились горы ворованных презервативов. Она-то знала, что ни в чем не виновна, но откуда об этом могли знать ее незваные гости? Весь план Алекса основывался на том, что копы и в самом деле поверят, будто именно Брук и есть причина всех фабричных бед.

Мужчины молчали и с мрачным видом следили за тем, как она выходит из машины и поднимается на крыльцо.

— Здравствуйте, шериф Снайдер, и ты, Дункан! — Брук кивнула, сунула руки в карманы джинсов и покосилась на входную дверь. — Сдается мне, что вы явились сюда не с приглашением на дружескую вечеринку!

Шериф подозрительно прищурился.

— С чего ты взяла?

— Ну, у вас у обоих такой вид, будто вы только что нашли в городском парке чей-то труп. — И Брук старательно изобразила внезапное волнение: — О Боже! Это… это ведь не из-за Ди, правда? Ради Бога…

— Нет, нет, деточка, Ди здесь совершенно ни при чем! — Снайдер долго прочищал горло и оглядывался, прежде чем снова рискнул посмотреть Брук в глаза. — У меня ордер на обыск твоего дома.

Вот чего Брук боялась больше всего — роковой минуты, когда придется убеждать шерифа, что она якобы стала воровкой. Горячо умоляя Бога ниспослать ей поддержку, она одновременно не менее горячо клялась дать Алексу здоровенного пинка, если старина Снайдер не простит ей обман. Итак, она с независимым видом задрала нос.

— Будьте любезны, предъявите свой ордер, сэр! Шериф протянул ей бумагу, которую она не спеша прочла от начала и до конца. Вернув полицейскому ордер она протянула:

— Ну, насколько я понимаю, вас все равно не остановишь?

— Ты права. — И шериф Снайдер махнул рукой своему подручному, все еще не верившему собственным глазам. — Проснись, Дункан. Давай лучше глянем, что там внутри!

Они подошли к двери и посторонились, чтобы Брук сама могла отпереть замок.

— Да будет тебе известно, — начал было шериф, толкая дверь, — что я не поверил ни единому слову Лотеса, когда он сообщил мне… — Бедняга лишился дара речи при виде представившегося ему зрелища.

Брук почувствовала, что краснеет. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Жаль, что Алекса сейчас нет рядом с ней, — она немедленно отколотила бы его. Внезапно, и как всегда в таких случаях слишком поздно, ее вдруг осенило с полдюжины гениальных идей. Оказывается, у них с Алексом имелась масса способов поймать Кайла с поличным и при этом не обманывать шерифа. Но, увы, было слишком поздно.

Брук с превеликим трудом выдавила из себя эти проклятые слова:

— Мне… мне очень жаль…

— Если тебе не хватало денег, ты могла бы обратиться ко мне!

Она молчала.

— Надеюсь, тебе известно, что я должен тебя арестовать?

Снайдер был зол на нее, очень зол — и Брук не могла его в этом винить. Она потупилась и прошептала, нисколько не притворяясь:

— Да, известно! — За спиной у нее звякнули наручники, но шериф разъяренно рявкнул:

— Ты что, придурок, ничего не придумал умнее, чем сковать ей руки? Сажай ее в патрульную машину и зачитай ее права! А я останусь здесь и произведу опись этих… похищенных ценностей. Мы должны проверить, соответствует ли она сведениям Лотеса.

Брук нехотя поплелась к машине, то и дело оглядываясь на шерифа. Она вся съежилась при виде его покрасневшего от гнева лица и буркнула себе под нос, обращаясь к Алексу:

— Ну, погоди, дай только до тебя добраться! Но Дункан понял ее слова на свой лад:

— Да ладно тебе, Брук, ты только навредишь себе, если будешь угрожать Кайлу Лотесу. Я и сам терпеть его не могу, но ведь он всего лишь выполнял свой долг. Воровство есть воровство — и не важно, кто этим занимается!

Брук машинально пригнулась, когда перед ней распахнули заднюю дверцу патрульной машины. В детстве шериф частенько катал ее на своем автомобиле по городу. В прошлом году она ездила с ним как внештатный сотрудник городского совета — собирала материал о множестве непредвиденных и даже опасных ситуаций, с которыми все чаще приходится сталкиваться офицерам полиции в наши дни. Но ни разу в жизни ее не возили в патрульной машине на заднем сиденье! Конечно, ведь ее никогда не задерживали и не доставляли в участок.

— Ты и за это заплатишь, Брэдшоу!

— Ты что-то сказала? — озабоченно оглянулся Дункан.

— Я просто рассуждала о том, что с заднего сиденья полицейской машины мир выглядит совершенно иначе, — пробормотала Брук, задумчиво качая головой и старательно избегая смотреть в глаза своему школьному приятелю.

— Хочешь пересесть ко мне?

— Нет уж, спасибо! — Эта фраза прозвучала совсем невнятно, потому что Брук едва успела подавить приступ истерического хохота.

Пока они выруливали на главную магистраль, Брук краем глаза уловила свет тормозных огней еще одного автомобиля и сердито нахмурилась, всмотревшись внимательнее. Она успела узнать и шикарный вишневый «корветт», и человека, сидевшего за рулем.

Конечно, это был не кто иной, как Кайл Лотес собственной персоной. Мерзавец не отказал себе в удовольствии затаиться возле ее дома, чтобы собственными глазами увидеть, как за его преступления потащат в участок ни в чем не повинного человека. Наверное, он сейчас так и лопается от гордости, что он такой умный, и нахваливает себя за то, что умудрился выйти сухим из воды.

Брук разъяренно фыркнула втихомолку, борясь с детским порывом ткнуть в него пальцем и закричать: «Держи вора!» Всему свое время. Ей пришлось снова и снова повторять эти слова, как молитву. Всему свое время!

Ее время наступит очень скоро, как только Алекс найдет проклятую папку с бумагами от фирмы «Ландко». Если же этого не случится, Бог знает, на что им придется пойти, дабы убедить шерифа Снайдера в ее невиновности.

Но через минуту патрульная машина миновала еще один автомобиль, припаркованный неподалеку, и Брук сообразила, что свидетелем ее унижения стал не только Кайл Лотес.

За арестом наблюдал и частный детектив, работавший по заданию «Брэдшоу корпорейшн».

Глава 27

Немного дальше в том же переулке Элайя и Алекс сидели в старом пикапе и ждали, пока управляющий уберется восвояси. В последний момент Алекс не выдержал и решил отправиться в город сам. Чтобы его не узнали, он нахлобучил вылинявшую бейсболку с длинным козырьком и надел давно вышедшие из моды огромные солнечные очки в проволочной оправе. Эти предметы Элайя раздобыл где-то в недрах своего гардероба. Правда, оправа норовила все время свалиться с носа, а сквозь исцарапанные линзы почти ничего нельзя было разглядеть, но Алекс был доволен, считая, что замаскировался очень удачно.

— Он уезжает, — заметил Элайя и ткнул пальцем в красный «корветт», выруливавший из переулка.

Алекс долго щурился, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь мутные линзы и покрытое паутиной трещин лобовое стекло. В конце концов он решил, что у его спутника просто орлиное зрение.

— Нам тоже пора трогаться, пока Лутер не сел ей на хвост!

— Будет сделано, Бэтмен!

— Я предпочитаю Джеймса, — ответил Алекс, подражая знаменитому акценту Шона Коннери — Джеймса Бонда.

Мотор долго чихал и не желал заводиться, зато потом машина рванула с места так неожиданно, что Алекс чуть не врезался лбом в переднее стекло. Когда они поравнялись с седаном частного детектива, Алекс схватился за ручку, чтобы опустить боковое стекло и помахать Лутеру. Ручка так и осталась у него в руке. Невнятно выругавшись, Брэдшоу с досадой отшвырнул ее и взялся за рычаг дверного замка.

Ему пришлось сделать не меньше трех отчаянных рывков, прежде чем дверь отворилась. Пропади все пропадом! Неужели в этом городишке нет ни одной нормальной машины? Стараясь не замечать хихиканья Элайи, он выскочил на тротуар и постучал в окошко детектива.

Тот громко вскрикнул от испуга и отшатнулся.

— Лутер! Это я, Алекс Брэдшоу!

Стекло моментально опустилось, и из окна высунулась длинная тощая физиономия Лутера, затененная огромными полями стетсона. Глаза у бедолаги буквально вылезли на лоб.

— Алекс? Это правда вы?

— Да, это я, собственной персоной. — Алекс на секунду приподнял очки и весело подмигнул растерянному детективу. — А теперь отопри дверь и впусти меня в машину!

Он повернулся и махнул Элайе, чтобы тот ехал следом за Кайлом, а сам рысцой обежал машину и уселся справа от Лутера.

Судя по всему, парень все еще не оправился от шока.

— Глория жаловалась мне, что вы вообразили себя Джеймсом Бондом, но я ей не поверил! Черт побери, так вы и правда затеяли игру в шпионов?

— У меня нет времени обсуждать свою секретаршу и ее больное воображение, — сухо перебил его Алекс. — Считай, что с этой минуты ты работаешь не на нее, а на меня!

— Но она сказала…

— Меня не волнует, что она тебе наговорила. Теперь тебе наконец придется заняться делом. У нас совсем нет времени. Элайя сделает все, что может, чтобы заморочить Лотесу голову, но поскольку племянничек никогда не испытывал к дяде особой любви…

У Лутера снова отвисла челюсть.

— Так тот старикан в раздолбанной таратайке — дядя Кайла Лотеса?!

— Ты и это прошляпил, верно? — Алекс ехидно ухмыльнулся. — Да, Лотес — родной племянник Элайи. Но Элайя не сильно гордится этим родством и предпочитает о нем помалкивать. Заводи машину. Мы едем на квартиру к управляющему — только не говори, что не знаешь, где она находится!

— Конечно, знаю. Но зачем мы туда едем? — недоумевав Лутер, выезжая на улицу.

— Чтобы ее обыскать.

— Произвести незаконный обыск?

— А что еще тебе остается делать, если ты не коп? — сердито воскликнул Алекс. Его злила столь неуместная щепетильность частного детектива.

— По-моему, вы рискуете угодить пальцем в небо, — покровительственно сообщил Лутер, крутя баранку. — Лучше занялись бы Брук Уэлш.

— Вот как?

— Точно! — И Лутер убежденно кивнул головой. — Нынче утром к ней на дом доставили совершенно загадочный груз!

— Хм-м… — задумчиво промычал Алекс, поддаваясь искушению поиграть с этим простаком в кошки-мышки. — Хотел бы я знать, что же это за груз?

— Презервативы! — торжествующе выпалил Лутер. — Презервативы с вашей фабрики!

— И как же тебе удалось разнюхать, что там были именно они?

Детектив сообразил, что ляпнул лишнее. Он демонстративно поджал губы и сделал вид, что слишком занят вождением, хотя в этот ранний час улицы были совершенно пусты. Но Алекс не собирался давать спуску проштрафившемуся сыщику.

— Лутер! Надеюсь, ты не нарушил закон и не вторгся без спросу в чужую квартиру?

Они миновали целых два квартала, когда тот наконец не выдержал:

— Ну ладно, ваша взяла. Я действительно сунул нос в этот домишко, но буквально на секунду! Уж очень хотелось знать, что в тех коробках. Их привезли целый грузовик.

— А ты успел разглядеть, кто вел этот грузовик? — вдруг насторожился Алекс.

— Пожалуй, я вполне смогу его опознать, если будет нужно.

— Очень хорошо! Если мы больше ничего не сумеем раздобыть, тебе действительно придется опознать его.

— Раздобыть… — растерянно повторил Лутер. — Вы мне скажете наконец, что все это значит?

— Ну, поскольку незаконный обыск предстоит сделать именно тебе, было бы несправедливо и дальше держать тебя в неведении.

Лутер громко сглотнул.

— Надеюсь, вы не забыли свою чековую книжку, потому как это влетит вам в изрядную сумму! Если меня поймают, то не просто отберут лицензию!

— Ну что ж, это значит, что тебе следует проявить дьявольскую осторожность, чтобы тебя не поймали. Иначе как же ты будешь тратить те деньги, которые я собираюсь тебе заплатить?

Но детектива почему-то не убедил даже этот безотказный довод. Он с мрачным видом загнал машину на стоянку возле дома Лотеса и выключил зажигание.

— Где вы будете находиться, пока я буду рисковать своей шкурой?

— Здесь, в машине. Да ты не бойся, я сразу дам гудок, если увижу Лотеса.

— Вот уж спасибо! — со стоном воскликнул Лутер. — Прямо с души камень свалился, когда узнал, что «на шухере» будет стоять мой босс!

— Чрезвычайно польщен. А теперь позволь тебе объяснить, что именно мы ищем…

— Нет, ты скажи точно: тебе больше ничего не нужно? — в десятый раз спросил офицер Джеральд. — А то ведь шериф Снайдер ясно сказал: не вздумайте обращаться с ней как с преступницей!

Усмехнувшись в кулак, Брук покосилась на то, что исполняло обязанности тюремной койки. Трудами заботливых стражей порядка она превратилась в роскошное ложе с несколькими тюфяками, дюжиной одеял и горой пуховых подушек. Пожалуй, с этим сооружением не могла сравниться даже ее собственная кровать, на которой она спала дома.

— Честное слово, мне больше ничего не нужно, — заверила Брук, вежливо улыбнувшись Джеральду.

— А как насчет еды? Твой стейк не слишком жесткий? Смотри, мне ничего не стоит отправить его назад. Трева подрумянит его еще немного, и тогда…

— Джеральд! — нетерпеливо перебила его Брук.

— Да, мэм?

— Тебе правда больше нечего делать? — И она выразительно глянула на унитаз, гордо сверкавший в углу ее камеры.

— Ох, оно и верно! — Джеральд даже побагровел от смущения. — Погоди, я сейчас прилажу занавеску и оставлю тебя одну… Ну, для дела…

Когда впопыхах натянутая простыня отгородила ее зарешеченную камеру от общего коридора, Брук плюхнулась на койку и уставилась на поднос с едой, доставленной из кафе Тревы.

Чтобы не обижать своего заботливого тюремщика, она съела почти половину салата, но так и не смогла притронуться ни к толстому сочному стейку, ни к жареной картошке с румяной корочкой, ни к пирожным. Джеральд позаботился даже о знаменитом персиковом кобблере на десерт. Как жаль, что она совершенно потеряла аппетит!

* * *

Ее взгляд скользнул по подносу со всей этой роскошью и задержался на камере. Вот тебе и «ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем!». Одна «тюремная койка» чего стоит! Видел бы ее сейчас Алекс. У Брук на губах заиграла слабая улыбка.

Переставив поднос на телевизор (Джеральд не забыл и о телевизоре), она удобно устроилась на кровати, заложив руки за голову. Больше всего ей хотелось бы знать, чем сейчас занят Алекс и все ли идет по плану. Интересно, так ли сильно он скучает без нее, как скучает она?

По мере того как Брук восстанавливала в памяти мельчайшие подробности их удивительной близости, ее улыбка делалась все шире и шире. Алекс не просто освободил ее — он разбудил в ней чувственность! Просто удивительно, с какой упрямой жестокостью она измывалась над собой, подавляя все это время малейшие проявления нормальных человеческих чувств. А ведь вместо дурацкой борьбы они могли бы проводить чудесные ночи, полные любви! Черт побери, а кто ей мешает взять отпуск и проводить с ним все дни напролет? Что с того, что он ее босс? Секретарши вон только и делают, что выходят замуж за своих начальников… Брук закусила губу и выпрямилась. Она напрасно дала волю воображению. Она зашла слишком далеко. В их отношениях не могло и речи идти о любви, а тем более о браке. И все же упрямый голос продолжал нашептывать, что именно Алекс говорил ей, что они занимались любовью. Но… но он так и не сказал, что любит ее! Слава Богу, ей хватило ума не выставлять себя круглой дурой и не признаться в том, что она к нему неравнодушна. Уж не влюбилась ли она?

Брук задумчиво нахмурилась и откинулась обратно на подушки. Это был очень важный вопрос. Следовало найти на него ответ до того, как Алекс покинет город, чтобы успеть подготовиться к неизбежной разлуке.

Впрочем, ей не понадобилось слишком много времени, чтобы решить совершенно определенно: она любит Алекса Брэдшоу. Она любит его так сильно, что при одной мысли о нем у Брук начинает сладко щемить сердце. Наверное, это и есть настоящая любовь. Иначе с чего бы ей было так тосковать при одной мысли о том, что им придется расстаться?

Тосковать так, как сейчас.

Проклятие! Брук сердито прикусила губу и тряхнула головой. Она все-таки не выдержала и втюрилась в собственного босса. Что за глупость!

— Брук! У тебя все в порядке? Это был шериф Снайдер.

Брук уселась на койке и приняла достаточно виноватый вид, прежде чем ответить:

— Да. Все в порядке…

Шериф по-хозяйски отдернул простыню, распахнул дверь и вошел в камеру, моментально заполнив своей внушительной фигурой и без того ничтожное пространство. Лицо его продолжало хранить выражение сдержанной обиды и недоумения.

— Я пришел к тебе сообщить, что позвонил в офис к молодому Брэдшоу и обо всем доложил. Его секретарша сказала, что он намерен лично во всем разобраться.

Сердце у Брук тревожно екнуло. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на шерифа Снайдера.

— Погодите, он что, нашелся? — Хотя их планом это оговорено не было, Алекс запросто мог решиться на какой-то неожиданный шаг…

— Полагаю, что не будет большой беды, если я тебе расскажу… — Тут шериф умолк и поскреб подбородок. Досадуя на свою неловкость и эту идиотскую ситуацию, он продолжал, с трудом сдерживая гнев: — Да, он нашелся. Коли на то пошло, он и не терялся никогда! Через день после его исчезновения нам позвонила его секретарша и сказала, что поиски можно прекратить. Дескать, он где-то в городе и скрывается нарочно, чтобы разобраться в том, что творится на фабрике. А нам было велено об этом помалкивать.

Через день после…

Пожалуй, то, что испытала Брук после сообщения шерифа, называется шоком. Алекс ей врал! Он врал от начала и до конца, он с расчетливой жестокостью грозил ей судом и тюрьмой за свое похищение — лишь бы удержать ее возле себя и заставить шпионить на фабрике! Он использовал ее во всех смыслах, не постеснялся даже завлечь в постель… чтобы просто развеять скуку? Или лишний раз доказать свою неотразимость?

Теперь, когда ей открылась грубая правда, Брук меньше всего могла поверить в его искренность. Ведь он сто раз уже мог поведать ей обо всем и снять тяжесть с ее сердца, но и не подумал этого сделать. Вместо этого он стал копаться в ее душе, растравил старые раны, заставил ее с новой силой пережить смерть родителей!

И она поверила ему, как последняя дура… Но Алекс Брэдшоу был явно не из тех людей, которые ценят взаимность.

— Брук! Что с тобой? Почему ты так побледнела?

— Со мной… со мной ничего. — Она с огромным трудом подавила желание прокусить губу до крови. — Я чувствую себя просто прекрасно. Только слегка устала. Если… если вы не против, я бы немного вздремнула.

— Спи на здоровье, только если этот Брэдшоу действительно явится сюда, он непременно захочет с тобой потолковать.

— Да. Да, конечно. Я тоже не прочь с ним потолковать. — Потолковать… обругать… послать к черту… Брук собиралась делать все это до тех пор, пока не охрипнет и не лишится чувств.

Ее горящий, яростный взор задержался на подносе с едой. Рыча от возмущения, Брук резко отвернулась. Проклятые картонки! Дубина Джеральд притащил ей обед на никчемных картонных тарелках! Она отдала бы сейчас что угодно за кусок добротного фарфора, который можно расколошматить о стенку! А еще лучше — о дубовую башку Апекса Брэдшоу!

Глава 28

Алекс не очень удивился, когда детектив вернулся к нему с пустыми руками. Тощий техасец выразительно помотал головой и опустился на водительское место. Первым делом он снял свой шикарный стетсон и вытер мокрый лоб.

— Ни в одной из его папок нет ни слова о компании «Ландко». Не говоря уже о том, что запасного ключа там, где вы говорили, не было и в помине. — На бледной физиономии изобразилось возмущение. — Но я не только открыл дверь, но и нашел ключ от картотеки. На этот раз его прикрепили скотчем под крышкой стола.

— Черт побери, я бы в жизни не додумался туда заглянуть, — удивленно проговорил Алекс. Ему подумалось, что Лутер и Глория — два сапога пара: оба совершенно помешаны на детективных сериалах. Правда, до сих пор Глории удавалось не путать свое хобби с реальной жизнью и службой в «Брэдшоу корпорейшн».

Лутер тем временем завел машину и вопросительно глянул на Алекса:

— Куда теперь… босс?

— Домой к Брэнди Клевенджер.

— Это та аппетитная цыпа, что проверяет на прочность их продукцию? А что, если она окажется там?

— Тогда придется ее связать, засунуть в рот кляп и запереть в ванной, пока мы будем заниматься обыском.

Частный детектив уставился на Брэдшоу, не веря своим ушам… пока не сообразил, что тот шутит.

— Не сомневаюсь, что она сейчас на фабрике. — Он объяснил детективу, где живет Брэнди Клевенджер, и добавил, что нужно торопиться. Алекс горел желанием как можно скорее вызволить Брук из тюрьмы.

Ему не терпелось увезти ее обратно в рыбачий домик, чтобы немедленно раздеть и заниматься с ней любовью до полного изнеможения. А потом, когда они утолят первый голод и немного успокоятся, можно будет обстоятельно поговорить о свадьбе, медовом месяце и будущих детях. Теперь, как никогда, Алекс был уверен, что Брук Уэлш и есть та самая, единственная, созданная только для него.

Размышления обо всех этих приятных вещах кое о чем напомнили ему. Он торопливо набрал номер на своем сотовом.

— Глория, это Алекс.

— Надо же! А я как раз собиралась вам позвонить!

— Вы уже нашли колпаки на машину, которые я заказал?

— Нет. — Она не упустила возможности выдержать паузу, мучая его неизвестностью, и добавила: — Но Деррик нашел.

— Они непременно должны быть настоящими, — нетерпеливо напомнил Алекс.

— Они настоящие. Алекс, у вас все в порядке? Лутер куда-то пропал и не звонит уже целую вечность.

— Он сейчас со мной и занимается делом, вместо того чтобы висеть на хвосте у Брук Уэлш! — Алекс умолк, предоставив Глории возможность осмыслить скрытый в его словах упрек и извиниться.

Но не тут-то было!

— Алекс, мне ужасно не хочется вас расстраивать, но мисс Уэлш уже посадили в тюрьму. Шериф Снайдер сообщил нам по телефону, что у нее в доме обнаружен целый склад ворованной продукции. Видимо, все это время она потихоньку выносила с фабрики презервативы, чтобы потом кому-то сбыть.

Алекс на миг прервал разговор, чтобы вспомнить данные ему Брук наставления и уточнить дорогу:

— Поверни у светофора направо, а потом налево по Тернбью-стрит. Четвертый дом по правую руку.

Его внимание привлек пронзительный голос Глории, доносившийся из трубки.

— Алекс! Алекс, вы что, оглохли? Я повторяю: все это время воровка орудовала у вас под самым носом!

Слова его секретарши подействовали самым неожиданным образом: перед его мысленным взором предстала обнаженная Брук, так замечательно орудовавшая… И лучше всего в этом видении было то, что оно являлось не плодом его фантазии, а воспоминанием.

— Послушайте, — теперь Глория сочла возможным придать голосу покровительственную окраску и перейти к утешениям, — вы не должны казнить себя за вашу ошибку, слышите? Вы не первый и не последний молодой человек, соблазненный смазливой мордашкой и угодивший из-за этого в ловушку. Возьмите, к примеру, того же Джеймса Бонда! Почти все красотки, к которым он был неравнодушен, в итоге оказывались шпионками и работали против него. Ха, даже у Мэтта Диллона бывали моменты слабости, хотя он всегда оставался верен своей Китти!

— Глория… Глория, что вы сказали шерифу Снайдеру? Секретарша на миг умолкла — видимо, до нее не сразу дошел смысл вопроса.

— Ну… я сказала, что вы; по-видимому, пожелаете лично разобраться с проблемой.

Исключительно из уважения к ее полу, возрасту и искренней преданности работе Алекс потрудился зажать трубку ладонью, чтобы Глория не услышала неистового потока самой отборной ругани, сорвавшейся с его губ. Если шериф уже передал Брук слова Глории — Алексу никогда не оправдаться!

Интересно, в который раз за последнее время ему приходится одергивать себя, повторяя, что его секретарша хотела как лучше?.

Ему едва удалось выразить свои мысли четко и сдержанно:

— Прошу вас сделать мне огромное одолжение на тот случай, если из Квиксилвера позвонит кто-то другой, а не я!

— Я слушаю! — с готовностью откликнулась Глория, не подозревавшая подвоха.

— Ни в коем случае… не отвечайте… на звонок!!!

На этот раз молчание так затянулось, что Алекс подумал: она дала отбой. И тут же услышал долгий оскорбленный вздох, достойный настоящей драматической актрисы.

— Будет исполнено, мистер Брэдшоу! С моей стороны было непростительной глупостью позабыть о том, что я всего лишь секретарша!

И Алекс, как всегда, тут же почувствовал себя неловко. А она, словно нарочно стараясь его добить, еще и всхлипнула в трубку. И Брэдшоу, конечно, не выдержал:

— Вы не просто секретарша! Вы мой близкий и преданный друг. Но поверьте мне, я лучше знаю, что здесь творится.

— Ну, коль скоро вы не потрудились держать меня в курсе, — тут же затараторила Глория, — мне оставалось только полагаться на сообщения Лутера, а он видел своими глазами грузовик, подъехавший к дому…

— Глория!

Тут она впервые в жизни правильно поняла его окрик и моментально заткнулась.

Алекс увидел, что они уже подъехали к дому Брэнди, и поторопился закончить разговор:

— Перешлите эти колпаки на местное почтовое отделение, вам понятно, Глория? Все, до свидания! — Он дал отбой и обернулся к Лутеру. — Ну, вперед! Я обещал Брук, что она не пробудет за решеткой ни одной лишней минуты.

Если они не найдут нужные документы, другого выхода не останется. Он сам явится в полицейский участок, к шерифу, — и прости-прощай последняя возможность вывести Кайла Лотеса на чистую воду!

Размышляя об этом, Алекс упрямо сжал губы. Он всегда был человеком решительным и привык идти до конца. Ему было мало просто уволить Кайла Лотеса, он во что бы то ни стало должен схватить этого ублюдка с поличным! Еще никому не удавалось безнаказанно водить за нос Алекса Брэдшоу.

— Стало быть, Алекс прислал тебя в качестве моральной поддержки? — лениво поинтересовалась Брук. Она приглушила у телевизора звук и теперь бездумно переключала каналы. Согласно очередному распоряжению шерифа, Джеральд доставил к ней в камеру видеомагнитофон и множество кассет, все как одна с надписью «Для семейного просмотра». Скорее всего Бренда Пирсон, хозяйка, телемагазина, отправила их в участок по собственной инициативе, чтобы подбодрить подругу.

Ей самой было неловко за свою неблагодарность, однако после сделанных ею печальных открытий хотелось просто забиться в угол и оплакивать свою загубленную жизнь.

Слава Богу, Элайя не отличался чрезмерной чувствительностью и без всяких церемоний прикончил и остывший стейк, и жареную картошку. Он не спеша прожевал последний кусок и сообщил:

— Я не мальчик у Брэдшоу на побегушках, Бруклин. Ты бы лучше не молчала, а рассказала без утайки, что тебя тревожит. Своей грустной мордашкой ты напомнила мне мою первую жену. У нее вечно было такое выражение, будто она объелась зеленых персиков!

— Так какого черта ты на ней женился? — грубо осведомилась Брук, не поворачивая головы, хотя было совершенно очевидно, что на происходящее на экране ей тоже наплевать.

Элайя обстоятельно прочистил горло и, как она углядела краем глаза, заметно покраснел. Вот так дела! Ей даже стало интересно.

— Н-ну… дело в том, что после того, как мы с ней познакомились, я не сразу сумел разглядеть ее лицо. Не до того было, понимаешь? Она была такого…

— Сложения? — не выдержала Брук, с удивлением обнаружив, что ее увлекла эта беседа. Уж слишком забавно было видеть старого ворчуна в таком замешательстве. — Элайя, мне за тебя стыдно! Никогда бы не заподозрила в тебе великого соблазнителя!

— Мне было всего семнадцать лет, — стал оправдываться он. — И прожили мы от силы два года.

— А потом ты бросил ее, потому что она оказалась уродиной?

— Тьфу ты, пропасть, да нет же! — Элайю явно оскорбило такое предположение. — Я бросил ее, потому как оказалось, что не я один увлекался ее… ее…

— Прелестями? — Брук ехидно усмехнулась, не спуская с Элайи глаз, и решила добить врага его же оружием: — Да что ты раскудахтался, как будто я ничего об этом не знаю?

— Кстати, о соблазнителях, — гнул свое Элайя, с досадой поморщившись в ответ на ее попытку шутить. — Нынче я имел удовольствие лично повидаться с Кайлом.

С Кайлом? Не с «этим твоим Лотесом», как старик выражался обычно, а с Кайлом! Разве они знакомы? Брук почувствовала себя так, будто у нее на крючке здоровенная рыба.

— Я и понятия не имела о том, что ты его знаешь, — осторожно начала она. Так и есть: вид у него стал совсем виноватый. Брук стало не до телевизора. Она решительно щелкнула кнопкой и повернулась к собеседнику. — Так вы знакомы? — Увидев, что старик прячет глаза и ерзает на стуле, она подумала, что пора сделать подсечку и выдернуть рыбу из воды: — Элайя! Ты все это время что-то скрывал от меня?

— Да, я его знаю. — Старик вздохнул с самым сокрушенным видом. — Гордиться тут, конечно, нечем, но он все равно останется сыном моей младшей сестры.

— Кайл — твой племянник?! — Брук не верила своим ушам. — И ты все это время молчал? Но… но почему?

— Потому что он не стоит того, чтобы о нем упоминать — вот почему! — Элайя скривился. — Как уехал из родного дома — поминай как звали. Ни разу даже не написал своей бедной матери! А уж она-то беспокоилась, слала письма то ему, то мне. Мне было ее жалко, и я врал как мог. Правда, сегодня он все-таки сумел меня удивить. — Элайя поскреб подбородок с таким видом, будто до сих пор недоумевает. — Представь себе, всучил мне толстенный пакет, чтобы я переслал на ее адрес. Сказал, что вложил туда деньги. Подарок на день рождения. А еще говорил, что скоро отправит ей большое письмо.

И тут Брук осенило. Наверняка Кайл считает, что Элайе. неизвестно о неприятностях на фабрике. Он и понятия не имеет о том, что старый чудак может участвовать в этих событиях. Подпрыгнув от внезапной догадки, Брук кубарем скатилась с кровати и вцепилась в лямки Элайиного комбинезона.

Старик так и крякнул от неожиданности:

— Детка, у тебя завелась противная привычка то и дело пугать меня до полусмерти! Не забывай, я уже не молоденький и сердце у меня не то что раньше.

— Прости! Элайя, ты уже отправил это письмо?

— Да нет же, чтоб ему пусто было! По-твоему, я вот так, в два счета, возьму да и отбарабаню ее адрес наизусть? На старости лет тебя может подвести не только сердце — запомни это, детка. Иной раз я и своего-то адреса сразу не вспомню.

— Но у тебя ведь нет почтового адреса, Элайя, — мягко напомнила Брук. — Ты арендуешь ящик у нас на почте.

— Ну вот я и не могу вспомнить номер этого самого ящика. Каждый раз, когда надо в него попасть, приходится спрашивать номер у той болтушки с жуткими лиловыми волосами, что работает на почте. Одних ее сережек достаточно, чтобы заполнить целую витрину в ювелирной лавке!

Брук нетерпеливо встряхнула старика за джинсовые лямки, напоминая, чтобы он не отвлекался.

— Что ты сделал с этим пакетом?

— Он там, в машине!

— Ступай и принеси его сюда! — вскричала она. — Ну, мигом, одна нога здесь — другая там! Похоже, мы наконец нашли самые важные улики!

Элайя поплелся на улицу, все еще недоуменно покачивая головой в ответ на очередную экстравагантную выходку своей подопечной. А Брук в нетерпении заметалась по камере.

Едва старик вернулся, она приказала:

— Открой его!

Но Элайя в нерешительности уставился на пакет, как будто там была спрятана бомба:

— А разве это не противозаконно?

Подавив вспышку бешенства, Брук вырвала у него пакет, сжала в руках и… Как это ни странно, ей тоже не хватило смелости его вскрыть.

Женщина, похитившая средь бела дня Алекса Брэдшоу, учинившая обыск в квартире у собственного управляющего и воровавшая документы из стола его секретарши, не нашла в себе храбрости вскрыть чужое письмо!

У нее не поднималась рука надорвать плотный конверт. Это было все равно что сжечь за собой все мосты — последний, роковой шаг. Ведь если Кайл действительно так умен, он мог нарочно подсунуть им этот конверт в качестве очередной пустышки. А Брук до смерти не хотелось вытянуть пустышку своей рукой.

Она снова напугала до смерти Элайю — уже второй раз на дню, завопив во весь голос, что желает видеть шерифа Снайдера. И правда, у шерифа есть право вскрыть этот пакет — если на то будут веские основания. А уж оснований Брук предоставит ему сколько угодно!

Когда запыхавшийся блюститель закона явился в камеру, Брук всучила ему конверт, предусмотрительно отодрав наклейку с адресом отправителя и спрятав ее в карман джинсов.

— Вы наделены властью вскрыть это письмо, если есть уверенность, что в нем содержатся некие улики? — строго спросила она.

— Да, — кивнул шериф, — но только…

— Ну так вот, мы оба считаем, что вы должны его открыть! — Брук с тревогой покосилась на Элайю. Слава Богу, старик энергично кивнул в знак того, что полностью с ней согласен.

— А где вы его взяли? — подозрительно спросил Снай-дер, вовсе не спешивший идти на поводу у обвиняемой.

— Его случайно обронил один очень подозрительный тип… то есть мужчина, — на удивление быстро соврал Элайя. — Я окликнул его, но он не услышал, вот я и принес конверт в участок.

— А почему ты не отдал его мне сразу, как только вошел? Брук чуть не застонала. Уж она-то должна была понимать, что шерифа Снайдера на мякине не проведешь!

— Ну так я и хотел отдать, да только башка стала совсем дырявой, — простодушно посетовал старик. Он почесывал подбородок и вполне сносно изображал раскаяние. — Честное слово, вот только сию минуту мы говорили с Бруклин о том, что память у меня ни к черту! Иной раз я бываю из-за этого дурак дураком.

Шериф недоверчиво глянул на одного, на другую, но все-таки надорвал конверт. Невыносимо медленно он вытаскивал оттуда пачку сложенных пополам листков.

Брук и Элайя дружно наклонились, чуть не стукнувшись лбами.

Глава 29

— Здесь ничего нет.

Услышав разочарованное восклицание Лутера, Алекс осторожно выполз из-под своего укрытия за диваном.

— Ну что ж, по крайней мере ты теперь знаешь, что такое «Справочник домашней хозяйки».

— Вряд ли она сама его читала, — буркнул детектив, напоследок окинув взглядом захламленную гостиную. — Увы, босс, похоже, это тупик.

— Не думаю. Мы еще не проверили его машину.

— Погодите, вы что, предлагаете мне лезть к нему в машину?!

Алекс сокрушенно вздохнул.

— При желании в автомобиле можно спрятать кучу разных вещей. — Он уже направился к двери, но Лутер явно не желал сдаваться.

— Если этот малый не такой дурак, чтобы прятать улики у себя дома или в гнездышке своей подружки, — неужели вы и вправду считаете, что он станет держать их у себя в машине?

С одной стороны, в рассуждениях детектива была логика, с другой — Алекс цеплялся за малейший шанс.

— Кто его знает? В любом случае нам пора убираться, пока мисс Клевенджер нас не застукала.

Наконец они покинули квартиру и заперли за собой замок.

* * *

По дороге на фабрику оба молчали. Алекс заметил «корветт» Лотеса на стоянке для начальства и велел припарковаться рядом с ним. Он не спешил покидать машину и внимательно огляделся. Все вокруг словно вымерло.

— Я пойду в управление. Когда закончишь осмотр, явишься туда.

— Конечно, явлюсь, если меня не возьмут за жабры в чужой машине и не отправят в участок, — съязвил Лутер.

— Хорошо, — сердито проговорил Алекс. — Тогда ты отправишься в управление и будешь заговаривать им зубы, пока я обшарю его «корветт». Как по-твоему, я смогу выбить локтем боковое стекло?

— Выбить?! — Лутер чуть было не выругался, но вовремя прикусил язык. — Так и быть, в машину полезу я. А вы заговаривайте им зубы.

— Я буду в кабинете у Лотеса, — предупредил Алекс, уже взявшись за дверную ручку. — Ты просто кивни, если что-нибудь найдешь. А если нет — сунь руки в карманы.

Алекс еще не успел войти внутрь, как Лутер, проявив свои несравненные таланты взломщика, проник в салон «корветта». Показав сыщику большой палец, Алекс предпочел не ломать голову над тем, откуда у частного детектива такие способности.

За проходной Алексу открылся длинный коридор, выстланный ковровой дорожкой. По обе стороны имелись стеклянные двери — две по правую руку и две по левую, — за которыми можно было разглядеть пришпиленные к стенам репродукции известных картин. Судя по всему, во всех четырех кабинетах никого не было. Алекс подумал, что в разгар рабочего дня контролерам скорее всего полагается находиться в цехах. Жалко, что у него нет времени заглянуть в кабинет к Брук, чтобы увидеть ее личное рабочее место.

Крупные черные буквы на стеклянной двери в конце коридора гласили: «Управляющий фабрикой Кайл Лотес». Однако Брук успела ознакомить Алекса с порядками, царившими на фабрике, и он знал, что проникнуть к управляющему можно только через приемную, где сидит его секретарша.

Рядом с кабинетом Лотеса находилась дверь в лабораторию. Там работала небезызвестная Брэнди Клевенджер — во всяком случае, имитировала напряженный труд. Алекс сердито поджал губы. Если Брук не ошиблась, эта Брэнди не сильно перерабатывала в последнее время!

Алекс нарочно распахнул дверь в кабинет секретарши без стука, чтобы захватить Пегги Осмонд врасплох. Она буквально подскочила на стуле и сурово поглядела на него поверх очков. Пышная дамочка средних лет — она почему-то напомнила Алексу библиотекаршу из их школы.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Несомненно, — процедил Алекс, предвкушая ее испуг. — Я — Алекс Брэдшоу…

Его перебило изумленное восклицание. Пегги вскочила, чуть не уронив очки. Подхватив их возле самого стола, секретарша водрузила очки на место и залепетала:

— Мистер… мистер Брэдшоу! Мы вас не ждали… Или ждали? — Ее голос прервался на растерянной визгливой ноте.

— Нет. Вы меня не ждали, — великодушно улыбнулся Алекс. Ведь Брук считала, что Пегги ни в чем не замешана и в худшем случае бессознательно исполняет роль пешки в игре, затеянной Кайлом. — Как только мне сообщили о том, что происходит на фабрике, я вызвал свой личный вертолет и немедленно явился сюда! — Алекс почувствовал гордость от того, что так складно врет.

— Вы имеете в виду Брук Уэлш? — выдохнула миссис Осмонд, заламывая руки. — Значит, это верно? Просто в голове не укладывается! Брук всегда была такой добросовестной, никогда не бросала товарищей в беде. Однажды она целых две субботы подменяла мою племянницу, когда у ее дочки случилась пневмония. Когда мистер Лотес рассказал мне об этом, я подумала: «Это какая-то ошибка!» — Пеги шумно перевела дух и с надеждой спросила: — Как вы считаете, это может быть ошибкой?

Ее простодушие не только приятно удивило Алекса, но лишний раз подтвердило, что секретарша управляющего ни о чем не догадывается.

— Мэм, я для того и явился, чтобы прояснить ситуацию. Вы не доложите управляющему?..

— Конечно, мистер Брэдшоу! Сию минуту! — Нервно теребя высокий ворот кипельно-белой блузки, Пегги нажала кнопку внутренней связи и взволнованно проговорила в микрофон: — Мистер Лотес, мистер Брэдшоу у вас в приемной и желает вас видеть.

— Что за глупые шутки! — затрещал в динамике искаженный голос Кайла. — Вам что, больше нечего делать?

— Но я не шучу, сэр, — возразила Пегги, виновато косясь на Брэдшоу. Она выдержала паузу и многозначительно добавила: — Он и в самом деле здесь.

На несколько долгих секунд в приемной воцарилось неловкое молчание, после чего Кайл разъяренно рявкнул:

— Выключите громкую связь и возьмите трубку!

Алекс смотрел, как секретарша подносит к уху трубку и то бледнеет, то краснеет, беседуя со своим грозным шефом. Наконец она кивнула в последний раз и положила трубку на рычаг. Глаза Пегги стали как у побитой собаки.

— Простите, мистер Брэдшоу. Как я уже сказала, мы… мы вас не ждали.

— Ничего страшного, — сдержанно кивнул Алекс. — Благодарю вас, миссис Осмонд. — Он вежливо поклонился перепуганной секретарше и вошел в начальственный кабинет.

Лотес вскочил из-за письменного стола и поспешил ему навстречу. Казалось, что его физиономия вот-вот лопнет от подобострастной улыбки. Он протянул руку. Алекс в ответ протянул свою. Еще не пришло время разодрать Лотеса на мелкие кусочки. Прежде требовалось получить доказательства.

— Мистер Брэдшоу! Вот так сюрприз! Вы такой занятой человек, мы никак не ожидали, что вам удастся выкроить время, чтобы лично разобраться в наших неурядицах! — Управляющий выдержал паузу, старательно демонстрируя сожаление по поводу грустных обстоятельств их встречи. — Это ведь из-за Брук Уэлш, не так ли?

— Отчасти и из-за нее, — неопределенно процедил Алекс. Он высвободил свою руку и тайком вытер ее о джинсы, не в силах подавить брезгливость. Ладонь Лотеса была мокрой от пота. Ну, черт побери, это только начало! До конца дня с него сойдет семь потов!

— Все это очень неприятно. Подумать только, она работала у нас целых шесть лет и была на хорошем счету. — Лотес покачал головой и сокрушенно вздохнул. — Но, увы, ее поймали с поличным, и вряд ли удастся доказать ее невиновность.

Хотя Алекс понимал, что играет с огнем, он все же не удержался и пустил самый малюсенький пробный камешек:

— Да, все это весьма печально. Ведь вряд ли кому-то могло прийти в голову нарочно подставить мисс Уэлш и с этой целью завалить ее дом крадеными презервативами. Чтобы решиться на такое, нужно оказаться буквально загнанным в угол, верно?

Лотес на миг помрачнел, но вскоре снова улыбнулся как ни в чем не бывало. Излишняя самоуверенность оказала ему плохую услугу, заглушив инстинктивное чувство опасности.

— Я тоже считаю, что это было бы слишком рискованной выходкой. Вы уже говорили с мисс Уэлш?

— Нет, — покачал головой Алекс, дивясь про себя его поразительной выдержке и наглости. — Я решил, что сначала следует выслушать ваше мнение. — И всю ложь, заготовленную Лотесом для того, чтобы окончательно потопить Брук Уэлш.

— Отличная мысль…

— А заодно воспользоваться возможностью наконец увидеть мою фабрику, — небрежно добавил Алекс. — Можно начать прямо сейчас, с лаборатории контроля за качеством продукции.

Физиономия у Кайла Лотеса резко вытянулась, на ней явственно читались раздражение и испуг. Скорее всего причиной первого были слова «моя фабрика», произнесенные с хозяйской интонацией. Ну а причина испуга была понятна. Управляющему было чего бояться.

Именно в этот момент в кабинет вошел Лутер. И Кайл, и Алекс повернулись в его сторону — первый с удивлением, второй с надеждой. Когда детектив демонстративно сунул руки в карманы брюк, Алекс едва сумел сдержать досаду. Значит, злополучная папка не найдена. А следовательно, Алексу придется играть вслепую и блефовать, опираясь на интуицию, в надежде, что Лотес сам себя подставит.

— Насколько мне известно, вы уже знакомы, — заметил Алекс, кивая в сторону Лутера.

— Да, мы встречались. — Управляющий все еще не оправился от неожиданности. — Но я считал, что он покинул наш город!

— Когда я засек тот грузовик, что доставил в дом к мисс Уэлш целую гору каких-то коробок, мне показалось полезным задержаться здесь еще немного, — спокойно заявил сыщик. Алекс готов был расцеловать его за такой удачный шаг.

— Вы… — Лотес поперхнулся и едва прокашлялся. — Вы… видели грузовик?

— Так точно, — отчеканил детектив. Его зловещая улыбка вполне могла бы напугать до смерти даже гремучую змею. — Я видел грузовик и видел шофера, таскавшего коробки. И я легко смогу опознать его. Ведь это мисс Уэлш наняла его, чтобы доставить груз?

— Наверняка! — поспешил согласиться Лотес.

Алекс не смог сдержать усмешку. Только что, сам того не подозревая, Лотес выдал при свидетеле свою странную осведомленность. Откуда ему было знать, что Брук не сама доставила ворованное добро, а наняла какого-то шофера? Алекс обменялся с Лутером многозначительными взглядами и обернулся к управляющему:

— С вашего позволения, я бы хотел сейчас же осмотреть лабораторию. У нас мало времени.

— Конечно, конечно! Я только звякну Брэнди и предупрежу, что мы сейчас зайдем…

— Не стоит беспокоиться. — В мягком вкрадчивом голосе Алекса Брэдшоу внезапно прорезались стальные ноты. Лотес застыл на полпути к внутреннему телефону. — Насколько я помню, это ведь совсем близко? — И Алекс решительно двинулся вперед, не дожидаясь, пока Лотес опомнится и начнет возражать. Лутер последовал за ним, и управляющему ничего не оставалось, как присоединиться к этой небольшой процессии.

В приемной Алекс задержался возле стола секретарши. Наградив ее дружелюбной улыбкой, он спросил:

— Миссис Осмонд, у компании есть «горячая линия», по которой недовольные клиенты могут обратиться с претензиями прямо в администрацию?

Пегги испуганно покосилась на второй телефонный аппарат у себя на столе и оглянулась на Лотеса. Только потом ее взгляд остановился на Брэдшоу.

— Да, сэр! Вот… вот этот аппарат.

— И вы отвечаете на звонки?

— Да, сэр!

— А вы не фиксируете где-нибудь эти претензии?

За его спиной послышалось невнятное проклятие. Алекс мог с полной уверенностью сказать, что Лутер тут ни при чем.

— Миссис Осмонд!

— Я… я вела вначале такие записи, но на прошлой неделе мистер Лотес велел мне отключить телефон. Он… он сказал, что эти звонки мешают ему сосредоточиться.

— Я вовсе не имел в виду…

— Можно мне взглянуть на список зарегистрированных звонков? — поинтересовался Алекс, протянув руку.

Старательно избегая убийственного взгляда своего непосредственного начальника, миссис Осмонд выдвинула ящик стола и достала оттуда небольшой ежедневник в кожаном переплете, известный Алексу по описанию Брук. Когда секретарша отдавала его владельцу фабрики, у нее заметно дрожали руки.

— Я ведь не потеряю из-за этого работу, правда, мистер Брэдшоу?

— Ни в коем случае! Если уж на то пошло, то вы только что заслужили прибавку к жалованью.

Оставив бедную секретаршу в совершенно шоковом состоянии, Алекс покинул приемную и направился в лабораторию. Лутер следовал по пятам за своим шефом и довольно громко хихикал, но его смех заглушал явственный зубовный скрежет. Судя по всему, Лотес вряд ли был рад участвовать в этой неожиданной инспекции.

Брэнди Клевенджер сердито оглянулась на трех наглецов, что вломились без стука в лабораторию и помешали ей разглядывать свежий номер иллюстрированного журнала. Оказывается, ее побеспокоили частный детектив, присланный компанией, какой-то странный тип в спортивной рубашке и джинсах и ее непосредственный начальник, больше похожий на разъяренного изрыгавшего пламя дракона.

Эта картина так потрясла достойную леди, что она уронила на пол журнал и даже не заметила этого.

— Мисс Клевенджер? — с порога спросил Алекс, собираясь воспользоваться эффектом неожиданности. — Я — Алекс Брэдшоу. — Он подхватил со стола ее вялую ручку и энергично встряхнул, злорадно ухмыляясь при виде полной растерянности сотрудницы лаборатории. — Насколько я знаю, с Лутером вы уже встречались?

— Да, — невнятно отозвалась Брэнди, бросая отчаянные взгляды на топтавшегося в дверях Лотеса.

Боковым зрением Алекс углядел и то, как управляющий отрицательно покачал головой, как бы открещиваясь от своего участия в этом неожиданном визите. Тогда Брэдшоу сосредоточил все внимание на лаборантке и многозначительно произнес:

— Надеюсь, мы не помешали вашей работе?

— Нет… — Брэнди все еще не пришла в себя. — Нет, не помешали. — Наконец она опомнилась настолько, что осознала необходимость оправдать свое очевидное безделье: — У меня был пятиминутный перерыв.

— Ну что ж, тогда позвольте принести извинения за то, что мы нарушили ваш отдых, — с чувством отвечал Алекс. — Но я, видите ли, несколько стеснен во времени… и поэтому, с вашего позволения, хотел бы сейчас же посмотреть, как у вас принято проверять качество готовой продукции. — Он с интересом огляделся и тут же увидел знакомый силуэт пластиковой модели пениса. Хьюго был надежно закреплен на лабораторном столе, а над ним возвышался большой стеллаж с полками, сплошь заставленными коробками с презервативами.

Брэнди наконец подобрала с пола свой журнал и спрятала его в ящик стола. Нервно облизывая губы, она переводила тревожный взгляд с Алекса на Кайла и обратно.

— Конечно, мистер Брэдшоу, как пожелаете. — Лаборантка встала и подошла к столу с Хьюго. — Вот смотрите: для проверки мы пользуемся увеличенной моделью… хм… пениса.

Она выжидательно умолкла и оглянулась на Лотеса, яростно пыхтевшего возле двери. Алекс негромко приказал:

— Показывайте, я жду.

Под его внимательным взглядом Брэнди достала из коробки, стоявшей на нижней полке, презерватив, распечатала его, ловко натянула на Хьюго и отошла в сторону, чтобы было лучше видно. Алекс скрестил руки на груди и сказал:

— Еще один.

Брэнди потянулась было к той же коробке, но он неожиданно резко остановил ее:

— Вскройте новую!

Брэнди подчинилась. Она двигалась торопливо и нервно, выдавая нараставшее в ней раздражение. Рывком содрала с Хьюго первый презерватив и заменила его другим. Затем отступила в сторону. Судя по ее виду, Брэнди с трудом сдерживалась, чтобы не заорать на Алекса: «Ну что, теперь доволен?»

Лотес, все это время хранивший мрачное молчание, с облегчением рассмеялся и выступил вперед:

— Как видите, фабрика «Надежный друг» продолжает держать марку и выпускает совершенно надежные презервативы. Поздравляю вас, мистер Брэдшоу, с чрезвычайно удачным вложением своего капитала!

Никогда в жизни Алекс не уступал каким-то проходимцам и не собирался терпеть это сейчас. Он все еще чувствовал себя на коне, поскольку успел припасти в рукаве парочку тузов. Брэдшоу раскрыл книжку, которую ему дала Пегги Осмонд, пролистал ее и передал Лотесу.

— Если наши презервативы такого отменного качества, то почему на них столько жалоб?

— Ерунда, — как ни в чем не бывало заявил управляющий. Он захлопнул ежедневник и вернул его Алексу с таким наглым видом, что у Брэдшоу зачесались руки дать ему хорошую оплеуху. — Подростки не знают, чем развлечься, и убивают время, названивая куда попало.

Алекс кипел от негодования, понимая, что крыть ему нечем. Записи не могли служить уликой. Секретарша не фиксировала содержание жалоб, она лишь регистрировала номера. Позже Алекс обязательно этим займется, но на проверку всех звонков уйдет уйма времени. И он снова с отчаянием подумал, что ему до зарезу нужны те проклятые бумаги.

— Вы же видели собственными глазами, — продолжал распинаться Лотес, уже не скрывая злорадства, — что наши презервативы — самые лучшие.

— Это потому, что их произвели еще до того, как Алекс приобрел фабрику, — заявила с порога Брук Уэлш.

Все как по команде оглянулись. Брук вошла в лабораторию в сопровождении Элайи и шерифа Снайдера.

Алекс тут же решил, что вот она — настоящая услада для усталых глаз и измученной души. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться. Ни одна женщина не выглядела так эффектно в дешевых потертых джинсах, и даже несколько ужасных часов в полицейском участке не нанесли ее неземной красоте никакого вреда.

Алекс так на нее загляделся, что не сразу обратил внимание на какой-то предмет, который Брук кинула ему, стоя в дверях. Брэдшоу едва успел поймать коробку с презервативами до того, как она угодила ему в лицо.

— Вот, проверьте эти. Только как следует. Я нашла их на полке, где Ди держала нижнее белье. Всем известно, в какой ситуации оказалась моя сестра. И я знаю, кто в этом виноват!

— Я сейчас вызову охрану… — встрепенулся багровый от ярости Лотес.

— Помолчи, сопляк! — рявкнул шериф таким голосом, что у Кайла мгновенно пропала охота спорить. — Пусть Брук договорит до конца.

Алекс еще не успел вскрыть коробку, когда Брук оказалась рядом. Она забрала у него из рук презервативы, а ему вручила какой-то конверт.

— Вот, вы пока подержите это, а я покажу фокус. — Незаметно для других Брук подмигнула Алексу так игриво, что у него из головы вылетели все мысли. — Готова спорить на десять баксов, что Брэнди позабыла продемонстрировать вам скрытые таланты нашего Хьюго.

«К черту вашего Хьюго! — пронеслось у Алекса в мозгу. — К черту вашу фабрику!» Его охватило дикое желание выставить всех из комнаты, чтобы сейчас же, сию минуту продемонстрировать Брук свои скрытые таланты!

Чувствуя, что вот-вот может сорваться, он попытался сосредоточиться на том, как Брук аккуратно и ловко натягивает презерватив на гордого Хьюго, но это зрелище завело его еще сильнее. К тому времени, как она покончила со своим делом, он вполне мог соревноваться с Хьюго в…

Брэдшоу оставалось лишь радоваться от души, что в данный момент все внимание окружающих сосредоточено на испытаниях.

Глава 30

Она еще раз провела пальцами по гладкой блестящей поверхности и оглянулась на Алекса — убедиться, что он смотрит. Ей не хотелось, чтобы он прозевал следующую стадию демонстрации — ту самую, которую Брэнди намеренно опустила.

Однако при виде слишком знакомой напряженной гримасы на его лице она невольно замерла и посмотрела ниже, на заметно оттопырившуюся застежку джинсов. На ее бледном лице проступил румянец. Несомненно, Алекс был возбужден.

Брук медленно перевела взгляд на свои руки, сжимавшие основание пластиковой модели. Ей тут же стало ясно, что Алекс вспоминает о том, как они занимались любовью всего несколько часов назад.

Ее лицо разрумянилось еще сильнее. Чтобы сосредоточиться на главном, Брук пришлось себе напомнить, что она зла на Алекса за его вероломство. Но это оказалось не так-то просто — не обращать внимания на ту сильнейшую связь, что возникла между ними. От волнения у нее задрожали руки.

Стараясь повернуться так, чтобы ее румянец не бросался в глаза, Брук положила палец на незаметную непосвященным кнопку и пояснила:

— Когда я на нее нажму, в презерватив поступит воздух, имитирующий… хм… — Она совсем смутилась и еще больше покраснела.

Шериф Снайдер шумно засопел и прокашлялся, а Лутер чуть не прыснул со смеху. Но Брэнди, Лотес и Алекс даже не шелохнулись.

Брук глубоко вздохнула и нажала на кнопку. Воздух с шипением наполнил презерватив. И тот с жалобным хлопком лопнул. Брук заставила себя посмотреть на Алекса и сказала:

— А теперь загляните в конверт. Полагаю, там вы найдете все необходимые доказательства.

Управляющий ринулся вперед, как будто хотел отобрать письмо у Алекса.

— Это незаконно! На нем стоит почтовый штемпель! — закричал он, награждая Элайю убийственным взглядом.

— Ты бы поменьше дергался, Лотес. — Шериф Снайдер поймал его за руку и встряхнул, как куклу. — У тебя и так хватает неприятностей!

— Но он не имеет права вскрывать мое письмо!

— Зато я имею! — рявкнул коп. Его суровый вид не предвещал ничего хорошего. — Особенно если у меня есть подозрение, что это связано с торговлей наркотиками!

— С торговлей… — От ярости Кайл поперхнулся и прохрипел: — С вами будет разбираться мой адвокат!

— Он знает, где меня найти. — Нетерпеливо отмахнувшись от него, как от назойливой мухи, шериф кивнул Алексу: — Ну давайте, мистер Брэдшоу. Посмотрите, что там есть.

Брук, затаив дыхание, глядела, как Алекс вытащил сложенные пополам листки и стал торопливо просматривать их один за другим. Когда он снова взглянул на нее, глаза его сияли.

Брук был отлично знаком этот азартный блеск, и она не удержалась от ответной улыбки. Пожалуй, не стоит портить ему эти минуты. С праведным гневом можно немного подождать. А сейчас она собиралась разделить с Алексом радость.

— Разве я утверждал перемену поставщика? — поинтересовался Алекс, не спуская с Кайла ледяного взгляда. — Судя по вашим отчетам, фабрика по-прежнему закупает латекс у уважаемой фирмы, с проверенной репутацией, связанной с нами годами сотрудничества. «Надежный друг» был их деловым партнером с самого начала своей деятельности. Ваши махинации весьма напоминают обычный подлог, мистер Лотес. Вы не только покупали сырье по более низким ценам и утаивали разницу, но и нанесли непоправимый вред нашей репутации.

— Я все вам объясню! — пролепетал Лотес, ежась под суровым взором блюстителя закона.

— Вот и объясняйте это шерифу и судье, — посоветовал Брэдшоу, потом посмотрел на Брук и добавил: — А заодно не забудьте объяснить, каким образом у мисс Уэлш в гостиной оказалась гора краденых презервативов!

— Но это она их украла! — в отчаянии завопил Лотес, никак не желавший поверить, что ловушка захлопнулась. Его физиономия стала угрожающе багроветь.

Алекс с сомнением щелкнул языком.

— Вряд ли у нее была такая возможность. Видите ли, Брук была настолько любезна, что позволила мне остановиться в своем рыбачьем домике и составляла мне компанию на протяжении по меньшей мере десяти последних дней. Я практически не упускал ее из виду.

— Так вы… так вы были здесь, в Квиксилвере, все это время? — Знаменитый баритон Лотеса сорвался почти на визг. Ехидно кривя губы, он обратился к Брук: — А ты, конечно, служила ему подстилкой? Ничего удивительного!

Слава Богу, Элайя не зевал и успел остановить Алекса, угрожающе двинувшегося в сторону потерявшего голову управляющего.

— Смотри, Лотес, тебе и так не поздоровится! — разъяренно заявил Брэдшоу. — Но если ты посмеешь оскорбить Брук, то явишься на суд в инвалидной коляске!

— И в гипсе, — многозначительно добавил шериф. — Так что топай отсюда подобру-поздорову!

— Но я имею право сделать телефонный звонок! — все еще пыжился мошенник.

— Ничего, позвонишь своему крючкотвору из участка. — Шериф подтолкнул Лотеса к двери и напоследок сурово взглянул на Брэнди. — И вам, мисс, похоже, придется отправиться с нами. У меня сложилось впечатление, что вы не просто исполняли приказы любимого шефа.

Брук не ожидала, что Брэнди подчинится шерифу так безропотно, но через минуту они остались в лаборатории одни: она, Алекс и Элайя. Старик закашлялся и поглядел сначала на одного, потом на другую.

— Пожалуй, мне тоже пора домой.

— Спасибо за помощь! — с чувством воскликнул Алекс, пожимая Элайе руку. — Без нее у нас ничего бы не получилось!

— Да полно вам. — Зардевшись, как мальчишка, Элайя смущенно покачал головой. — Я же понимаю: вы просто хотели сделать приятное старику, чтобы он думал, что кому-то нужен. Если кто-то и заслужил вашу благодарность, так это Бруклин! — И он выразительно кивнул в сторону своей подопечной.

— Уж ее-то я отблагодарю сполна, — произнес Алекс таким многообещающим тоном, что у Брук по спине побежали мурашки.

Она упрямо напомнила себе, каким вероломным типом оказался на поверку этот Брэдшоу. Человек, обманувший один раз, не постесняется обмануть и другой. Алекс не заслуживает ее доверия, и она не намерена забывать об этом. А стало быть, она покинет лабораторию вместе с Элайей.

Однако у Алекса на этот счет были другие мысли. Он поймал ее за руку и держал, пока Элайя не закрыл за собой дверь.

— Мне нужно срочно вернуться в Амарилло, чтобы поскорее изъять из продажи все партии испорченной продукции.

Сердце у Брук обливалось кровью, но она лишь небрежно пожала плечами и сказала:

— Там твоя работа, не так ли? — И еще — там, а вовсе не в Квиксилвере, его настоящий дом.

— Я вернусь.

— Насколько я понимаю, без этого все равно не обойтись, — произнесла Брук деловым тоном, предпочитая понять его таким образом. Лучше уж расстаться так, холодно и по-деловому. Это принесет меньше боли. — Тебе придется найти замену Лотесу. — Ни за что на свете она не унизится до напоминания об обещанном ей месте управляющего.

— Брук! — Он замолчал, перебирая ее волосы, словно не мог найти нужные слова. — Я понимаю, что ты на меня разозлилась, потому что я обманул тебя…

— Разозлилась?! — с надменной гримасой переспросила она, и холод, звучавший в ее голосе, разил наповал, как укус ядовитой змеи. — С какой стати мне на тебя сердиться? В конце концов я неплохо провела время, расслабилась и благодаря твоей любовной терапии даже вылечилась от депрессии. — Она вырвалась и театральным жестом развела руками: — Вот видишь? У меня нет ни малейшего желания что-нибудь разбить. — И это было чистой правдой, если не вспоминать о том, что уже было разбито, — о ее бедном обманутом сердце.

Она продолжала с язвительной улыбкой, от которой сводило скулы:

— Я была бы последней лгуньей, если бы стала утверждать, что мне не понравился наш фантастический секс. Наверное, Лотес в чем-то был прав, у меня на этот счет имелся пунктик, но ты избавил меня от этого недостатка. Отныне я без помех буду наслаждаться насыщенной и здоровой сексуальной жизнью…

Поток язвительных замечаний резко прервался. Он целовал ее долго и жадно. Достаточно долго, чтобы сломить ее упрямство, и достаточно жадно, чтобы заставить позабыть об обиде.

Он почти добился своего. Но не совсем.

Брук неохотно высвободилась из его объятий. В ее слегка охрипшем голосе слышалось сожаление:

— Алекс, ты совершенно свободен и ничего мне не должен. Я не жду ни оправданий, ни признаний, ни даже повышения по службе. Я помогла тебе потому, что на фабрике работают мои друзья. И я переспала с тобой потому, что сама этого захотела. Тебе вовсе не требовалось прибегать к шантажу, чтобы добиться своего.

— Мы не просто переспали, и ты ни за что не осталась бы со мной по доброй воле.

Брук намеренно пропустила мимо ушей первое утверждение и задумалась над вторым. Наконец она нерешительно пожала плечами:

— Возможно, я не осталась бы… сначала… но мне кажется, что потом я непременно вернулась бы сама.

Алекс поднял было руку — видимо, хотел погладить ее по щеке, — но отказался от этого намерения, увидев, как она отшатнулась. В его глазах вспыхнул знакомый огонь.

— Это было выше моих сил — положиться на случай.

— Ну конечно, ведь тогда ты лишился бы возможности провести расследование. — Брук упрямо гнула свое.

— Да нет же! Черт побери…

Приглушенный зуммер сотового телефона прервал его на полуслове. Алекс невнятно выругался, наклонился и достал из-за голенища аппарат.

Брук не стала дожидаться, пока он выяснит отношения с неведомым собеседником (разговор шел на повышенных тонах и поглотил все его внимание), и покинула лабораторию. Зачем продолжать эту бессмысленную пытку? Алексу явно не до нее, он одержим своей работой, а ей требовалась от него одержимость иного рода.

Она уже перешагнула порог, когда за спиной у нее раздался настойчивый голос:

— Я вернусь через несколько дней. Жди меня в рыбачьем домике на озере!

Брук оставила его слова без ответа и молча закрыла за собой дверь.

* * *

В рыбачьем домике давно требовалось устроить генеральную уборку. В последние месяцы у Брук практически не оставалось свободного времени, и впервые получилось так, что на предстоявший уик-энд не было никаких планов. Тем лучше. Когда Ди с Клиффом вернутся из свадебного путешествия, это уединенное жилище станет уютным гнездышком для новобрачных.

Загружая в свой старый «пинто» чистящие средства, тряпки и щетки, запасные лампы и чистое постельное белье, Брук упрямо твердила себе, что едет туда ради молодоженов и что это никак не связано с обещанием Алекса вернуться.

Она не собирается высматривать его автомобиль на дороге, она вообще не будет его ждать и морочить себя несбыточными надеждами. Алекс сделал все что мог, он по-своему был с ней добр, — и это конец. Его жизнь — далеко отсюда, в Амарилло, а ее жизнь — здесь, в Квиксилвере. Да, они чудесно провели время, им было очень хорошо вдвоем, но она взрослая и разумная женщина. Только восторженные школьницы всерьез верят, что если мужчина занимается с женщиной любовью — значит, он непременно ее любит.

Занимается любовью…

Брук так увлеклась размышлениями о том, насколько это выражение соответствовало происходившему, что чуть не пропустила нужный поворот. Она всегда старалась быть честной с собой. Алекс не зря повторял с таким упорством, что они занимались любовью, он не ошибся — по крайней мере на ее счет. Они действительно занимались любовью — восхитительной, сумасшедшей, нежной…

Значит, Алекс вполне заслужил звание великолепного любовника. Наверное, у него богатый опыт в этом деле — в отличие от самой Брук, — и он знает, что женщина получает гораздо большее удовольствие, если верит, что партнер ее любит. Брук хотела этого избежать, но он все равно ей не поверил. И был совершенно прав!

А она изо всех сил пыталась скрыть терзавшие ее боль и одиночество, упрятать их на самое дно души, туда, где они причиняли ей меньше всего вреда. Вспоминая о том, как настойчиво и бережно помогал ей открыться Алекс и как он поддержал ее, когда она оказалась со своим горем лицом к лицу, Брук всякий раз задумчиво улыбалась. Он обнимал ее так нежно, словно и сам чувствовал ее боль.

Брук заставила себя очнуться и упрямо сжала губы. Стоило ей узнать Алекса поближе, и стало ясно, что этот малый готов пожертвовать кем угодно — даже самой Брук — ради собственного благополучия. Невзирая на то что он был настоящим бриллиантом среди мужчин. Увы, даже это не означает, что он способен на настоящую любовь.

Возможно, их идиллия объяснялась проще: Алексу было неловко. Да, он мог вообразить, что Брук влюбилась в него по уши, и оттого почувствовал себя виноватым и чем-то ей обязанным.

При одной мысли об этом Брук моментально вспыхнула от унижения. Неужели она пала так низко и вела себя так откровенно? К чему отрицать? Она не просто влюбилась — она потеряла голову.

Наконец показался рыбачий домик. Брук остановила машину на привычном месте и заглушила мотор. Она с наслаждением вслушивалась в тишину. Никакого сравнения с суетой и вечным шумом, преследующими человека в городе.

Она даже подумала, что стоило бы продать городской дом и совсем перебраться сюда, в глушь. Имея автомобиль, она прекрасно бы успевала каждый день на работу. Если она ее не потеряет.

Брук вытащила с заднего сиденья сумку с принадлежностями для уборки, занесла ее в дом и распаковала. Затем вернулась к машине за одеялами и постельным бельем.

Внезапно она застыла как вкопанная в двух шагах от автомобиля. Ее растерянный взгляд перебегал с одного колеса на другое. Наконец она обошла машину кругом.

Колпаки на колесах были в точности такие, как прежде, только выглядели гораздо новее. Они не были помятыми и даже блестели. Брук выпрямилась, подбоченившись. Может, превращение случилась еще в городе, когда она загружала машину возле дома? Нет, вряд ли! Брук всегда относилась к машине с вниманием и не могла пропустить такую важную деталь, как бы ни была погружена в свои мысли.

Но ведь это означало…

До нее донесся скрип кресла-качалки. Она подняла голову и удивленно распахнула глаза. На крыльце сидел Алекс, как будто сто лет не сходил с этого места. Он удобно откинулся на широкую спинку, а длинные ноги в знаменитых сапогах из кожи гремучей змеи положил на перила.

А еще он смотрел на нее — он буквально ел ее глазами.

У нее что-то оборвалось внутри. Колени задрожали, ноги стали ватными. Брук стояла ни жива ни мертва и с трудом обретала дыхание. Вдох — выдох. Вдох — выдох. С чего бы это? Как будто она никогда не видела Алекса Брэдшоу! Они и расстались-то всего три дня назад.

Целых три дня назад! Три бесконечных, невыносимых дня. Три дня душевной боли и пыток…

Он убрал ноги с перил, но не спешил подниматься с кресла.

— Иди ко мне!

Брук не помнила, как добралась до крыльца на непослушных, неловких ногах. Она стояла возле нижней ступеньки и не могла отвести взгляд от его колдовских глаз. Она хотела сказать ему, что их отношения не могут продолжаться, потому что ее сердце не выдержит таких взлетов и падений и разорвется от горя или от радости.

Его повелительный жест приказал ей подняться на крыльцо.

Брук повиновалась. Когда она подошла вплотную, Алекс обнял ее и усадил к себе на колени, лицом к лицу.

Завороженная его взглядом, она затаилась и ждала, что будет дальше. Он провел ладонями по ее бедрам, и она ощутила, что заражается снедавшей его лихорадкой страсти.

— Как я и говорил, — начал он так невозмутимо, будто продолжал только что прерванный разговор и с момента их последней беседы не прошло целых три дня, — мне необходима была не только твоя помощь в расследовании. Мне была нужна ты, ты сама! И очень скоро мне стало ясно, что я тебя люблю!

В груди у Брук словно расцвел какой-то сказочный дикий цветок. Желая выразить охватившую ее радость, она прижалась к нему и почувствовала, как оживает и напрягается его плоть.

— Замри и не двигайся, не то я не смогу договорить до конца! — еле вымолвил он.

— Ну так постарайся быть кратким! — игриво прошептала Брук и легонько поцеловала его в губы.

— Ладно. Ты выйдешь за меня?

— Да!

— У нас будут дети?

— Да!

— Ты соглашаешься со мной, лишь бы я скорее заткнулся?

— Да!!!

Брук таяла от звуков его голоса, от низкого, раскатистого смеха. Она больше не уклонялась от его ласк и ответила на долгий страстный поцелуй, полный предвкушения и обещания. Никогда в жизни ей не надоест целоваться с этим удивительным мужчиной!

Когда он попытался отодвинуться, Брук что-то сердито пробурчала и потянулась за ним, но Алекс удержал ее, ласково сжав лицо ладонями.

— Я покупаю новую фабрику в Амарилло, — сообщил он. — Твой опыт мог бы мне очень пригодиться.

— Только не говори, что это фабрика презервативов! — в ужасе воскликнула она.

— Нет, — усмехнулся Алекс, — это кондитерская фабрика.

— Это другое дело! Шоколад?

— Угадала! Так ты поедешь со мной?

— Да!

— Брук!

— Хм-м…

— Ты опять опустилась до подлого соглашательства?

— Да! Ну теперь мы можем войти в дом?

— А чем тебе не нравится здесь? — Он прижался к ней так, что у Брук потемнело в глазах от желания.

— Элайя…

— Он отправился в гости к сестре в Шривпорт. Брук так и подскочила.

— Он что, поехал на своей старой колымаге? Она же развалится на полпути!

Алекс покачал головой и загадочно улыбнулся:

— Он обкатывает новую модель «доджа», специально для Техаса!

— Ты… Не может быть!

Но, конечно же, так оно и есть. Она обняла Алекса за плечи и прошептала:

— Я люблю тебя!

Алекс и сам не заметил, когда ее проворная ручка успела проскользнуть между их телами и расстегнуть пояс на его джинсах.

Он рассмеялся, прижал ее к себе еще сильнее и воскликнул:

— Ну ты и язва!

— Да!

Примечания

1

Кобблер — напиток из вина с сахаром, лимоном и льдом. — Здесь и далее примеч. пер.

2

Нэнси Дру — талантливая и отважная юная сыщица, героиня популярного цикла детских детективов американской писательницы Кэролайн Кин.


на главную | моя полка | | Идеальный мужчина |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения



Оцените эту книгу