Глава семнадцатая

«Особняк Баркидов»

Федор передвигался по ночному Карфагену, словно черная кошка, – неслышно и невидимо, – сказывался опыт последних недель. Он и раньше неплохо знал город, но теперь изучил его досконально, вынужденный жить на нелегальном положении и управлять повстанцами.

Пройдя пару кварталов, он заметил на углу семерых человек, один из которых выделялся своим громадным ростом. Приблизившись к ним, Федор подал условленный знак, и отряд присоединился к нему.

– А я уже думал ты не придешь, – сообщил ему Летис, едва поспевавший за Чайкой, несмотря на свои длинные ноги, – давно тебя ждем.

– Зря опасался, – успокоил его Чайка, – не прийти я просто не мог.

Так они прошли еще три квартала по пустынным улицам, то и дело, сливаясь со стенами или растворяясь в подворотнях, когда поблизости начинали сверкать факелы бойцов Эндимиона. Наконец, они дошли до старого города и вскоре были уже на краю парка.

– Куда мы идем на этот раз? – поинтересовался Летис, запахиваясь в короткий плащ. Под ним скрывался целый арсенал холодного оружия, которому позавидовал бы даже «ниндзя» из будущего. Федор приказал ему хорошенько вооружиться для жаркого дела.

– Мы идем убивать Марцелла, – коротко бросил Федор, пропадая в тени деревьев.

– Кого? – не поверил своим ушам Летис, но ответить было уже некому.

Он догнал Чайку только на выходе из парка. Тот стоял за деревом и рассматривал особняк Баркидов, в котором было достаточно света, чтобы заметить и людей, снующих за окнами на верхних этажах и рыжие панцири легионеров, толпившихся во дворе. Канава тонула во мраке, но это только радовало Федора. К месту выхода трубы он мог бы пробраться и с закрытыми глазами.

– Ты коней приготовил? – спросил Федор, услышав дыхание друга за спиной.

– Конечно, вон за тем холмом в ложбинке дожидаются, – ответил Летис, ничего не понимая, – конюх, – верный человек, с ним еще двое наших. Только, зачем нам кони, если мы убьем Марцелла? Или ты его хочешь украсть, а потом казнить?

– У тебя слишком фантазия разыгралась, – успокоил его Федор, – просто иди за мной и убивай всех римлян, которые встанут у нас на пути.

Когда семь диверсантов, все кто остался от первой «заброски», не считая Ксенбала, неслышными тенями обступили Чайку, он, наконец, объявил им о цели этой вылазки.

– Мы находимся у особняка, в котором прячется от нашего возмездия римский полководец Марцелл. Он также держит у себя двух ценных пленников, – женщину и ребенка.

Услышав о каких пленниках идет речь, Летис едва не раскрыл рот, чтобы уточнить, но Федор не дал ему и слова сказать.

– Сейчас мы проникнем в этот особняк через канализационную трубу и попробуем убить Марцелла, а затем освободить пленников. Если все выйдет, как я задумал, возвращаемся тем же путем назад и уходим через парк. Если нет…

Федор на секунду умолк.

– Если нет, то пробиваемся, как получится, и каждый может спасать свою жизнь.

Перед тем, как шагнуть из темноты к освещенному зданию, он добавил, как бы невзначай.

– Там много легионеров. Но наши друзья помогут отвлечь их ненадолго. Этого времени нам должно хватить.

Восемь черных фигур, неслышно заскользили между деревьев в сторону канавы. Федор рассчитал все верно, римский караул с факелами прошел мимо ограды пять минут назад. Чайка подождал, пока эти мерцающие точки уплывут подальше от нужного места, и первым беспрепятственно проскльзнул в канаву. Перебравшись на другую сторону через вонючую жижу по колено в грязи, он прижался спиной к траве и прислушался. Чуть правее, метрах в трех, уловил журчание вытекавших из трубы нечистот.

«Ну, вот мы и на месте», – подумал он, но не спешил нырять в трубу, а лежал недвижимо, словно чего-то ждал.

Вскоре рядом с ним замерли все остальные, благополучно миновав канаву.

– Чего ждем? – подтолкнул его локтем сопевший рядом Летис, – скоро караул пойдет назад. Где тут твоя труба?

Но Федор молчал, продолжая напряжено вслушиваться. Некоторое время до него доносился лишь хохот римских легионеров, находившихся сразу за решеткой ограды. Наконец, он услышал отдаленные крики и звон оружия. Это большой отряд повстанцев атаковал главные ворота. Тотчас и здесь, на заднем дворе, возникла суматоха. Послышались команды центурионов. То, чего он ждал так долго, началось.

– Вот теперь, пора! – выдохнул Чайка, распрямляясь, словно сжатая пружина, – за мной.

Он безошибочно привел группу к трубе и, осмотревшись по сторонам, пропустил вперед человека, который нес факел. В этом тоннеле, как ни крути, нужен был свет. Боец забрался в трубу, лишь на полметра возвышавшуюся над водой, исчезнув в ней. Следом туда втянулся Федор, потом Летис и остальные. Пока все это происходило, шум за оградой усилился, окрики начальников стали громче, но это сыграло только на руку диверсантам. Их проникновения в канализацию никто не заметил.

– Зажигай, – тихо проговорил Федор, когда все были уже в трубе, где даже Летис мог стоять, лишь слегка подогнув колени. Чайка рассчитывал на то, что они углубились уже достаточно, чтобы никто из караульных не заметил огня внутри.

Боец чиркнул огнивом, и просмоленная пакля воспламенилась, осветив покатые глиняные стены, обросшие слизью, в которой копошились мелкие червяки. Но, Федору было наплевать на всю эту пакость, он чувствовал себя уже в двух шагах от победы.

– Вперед, – приказал он факелоносцу, и добавил, посмотрев на остальных, – этот проход должен вывести нас в район кухни, оттуда мы попадаем на второй этаж и пробиваемся выше. Ищем пленников и Марцелла. Ну, а дальше, по обстоятельствам.

Метров тридцать они шли по прямой, выдирая ноги из скользкой жижи. Затем труба свернула направо, став чуть уже, а вскоре Чайка вообще был вынужден остановиться. Перед ним находилось разветвление. Одна труба шла налево, другая направо. «Черт побери, – озадачился Федор, лихорадочно размышляя, – да тут целая система, этого мне еще не хватало». Сердце бешено колотись в груди. Он понимал, что цена ошибки слишком высока, – чуть-чуть замешкались и все, времени может не хватить. С другой стороны, он точно не знал, где находится Юлия и Бодастарт. Приходилось опять полагаться на интуицию. И он шагнул в правый тоннель.

Воняло здесь так, хоть надевай противогазы. Летис тихо ругался, то и дело, затыкая себе рот. Остальные тоже были не в восторге от выбранного способа проникновения, но молчали. Чтобы убить врага, на войне все способы хороши. А здесь им сообщили имя врага, за которое, в случае удачи, их всех могли так щедро наградить, что золота хватит до конца жизни. Сначала, правда, нужно было добраться до носителя этого имени.

Вскоре Федору стали слышаться голоса, говорившие по-латыни. Они доносились откуда-то сверху. Оттуда же в главную трубу через небольшие отверстия то и дело проливалась пахучая жидкость, которую было ни с чем не спутать. Когда очередная струя зацепила плечо Летиса, тот не выдержал и выругался.

– Федор, давай быстрее выбираться отсюда, а то мы, похоже, крадемся под самым римским сортиром. Если эти уроды узнают, что помочились мне на голову, я сгорю от стыда или перережу им глотки.

– Потерпи, – сообщил злобным шепотом Федор, сам едва не попавший под «обстрел», – скоро тебе представиться возможность это сделать.

Через несколько метров труба вдруг стала подниматься вверх и сузилась почти вдвое. Продвигаться вверх, цепляясь за скользкие стены, по которым все время что-то стекало, стало так трудно, что Федору и остальным пришлось использовать кинжалы. По дороге Чайка видел несколько совсем узких труб, соединявшихся с главной. «Хорошо еще, что Ганнибал не догадался приказать установить здесь отсечные решетки, – подбадривал себя Федор, карабкаясь наверх, и стараясь дышать через раз, – а то я попал бы в глупое положение. Хорошую металлическую решетку в такой трубе даже Летис не разорвет».

Наконец, карабкавшийся первым боец с факелом, замер и подождав Федора, указал рукой вперед. Труба заканчивалась в трех метрах выше резким расширением, за которым тоже слышались голоса и явно работали люди. Время от времени, кто-то из них подходил к самому краю и выливал нечистоты, которые проскальзывали между ног диверсантов, раскорячившихся в трубе, обдавая их брызгами. Когда очередная порция помоев прошумела вниз, Федора обдало запахом рыбы.

– Кухня, – пробормотал он, – нам пора выходить. Гаси факел.

Первый диверсант осторожно положил факел на дно трубы и спустил его вместе с очередной порцией нечистот. Зашипев, обугленная головешка исчезла в темноте. А боец авангарда, тем временем преодолел последние метры трубы и, перевалившись через край, оказался снаружи. Федор последовал за ним с большим удовольствием. Он уже был полностью согласен с Летисом, – лучше смерть в бою с сотней легионеров, чем еще пять минут здесь.

Когда он выполз из трубы, то ожидал увидеть освещенное помещение и поваров в накрахмаленных передниках. Однако, действительность выглядела иначе, чем ее рисовало воображение. Здесь было мрачно. Отовсюду валил пар, и было так жарко от натопленных печей, что Чайка поначалу решил, будто попал в преисподнюю. Вместо чертей здесь имелись повара, которые управлялись с работой в обычных коричневых туниках, позабыв о накрахмаленных передниках. Из-за клубившегося пара диверсантов даже не сразу заметили: человек шесть поваров крутилось на кухне между печами с огромными кастрюлями, колдуя над приготовлением ужина для римских солдат.

– Тихо, – предупредил Федор, вынимая нож и хватая за тунику одного из молодых поварят, когда тот от испуга выронил кастрюлю с очистками, и та громко ударилась о каменный пол, – мы быстро пройдем, и нас никто не заметит.

Парень сразу же кивнул, ощутив холодную сталь у своего кадыка. Однако, не все повара были так сговорчивы. Один из них попытался крикнуть, позвав на помощь охранников, но крик застрял у него в горле. Бросок кинжала и одним поваром на кухне у римлян стало меньше. Остальные тут же затихли за своими плитами, быстро поняв, что этих измазанные грязью люди, появлявшиеся один за другим из канализации, шутить не намерены.

– Свяжите всех, кроме вот этого, – приказал Федор бойцам, выделив среди поваров своего «агента», – и сделайте так, чтобы они больше не шумели.

Услышав такие слова, повара решили, что их сейчас убьют. Но их только быстро спеленали нашедшейся в углу бельевой веревкой по рукам и ногам, бросив в темный угол и заткнув рты тряпками. Только одного, особенно нервного, Летис приголубил ударом кулака по голове, выключив сознание.

– Так надежнее, – пожал плечами здоровяк.

А Федор его и не осуждал.

– Где покои Марцелла? – спросил на латыни, озираясь по сторонам, Чайка у единственного повара, которому временно подарил свободу, – только быстро.

– Отсюда надо пройти по коридору до лестницы и по ней наверх, – пробормотал испуганный римлянин, – подняться на один этаж. Но… где дальше я не знаю, нас туда не пускают.

– Хорошо, – кивнул Федор, поигрывая лезвием кинжала, – пленники где, женщина и ребенок?

Повар посмотрел на него с изумлением, граничившим с обмороком, но нашел силы ответить.

– Наверное, там же. Нас туда не пускают. Наше место на кухне. Но… на лестнице много солдат…

– Это не твоя забота, – прервал его Федор, вытаскивая второй кинжал, и приказал Летису, – утихомирь и этого, некогда связывать.

Летис ударом кулака, не мешкая, отправил повара «отдыхать».

– А теперь настало время повеселиться, – выдохнул Чайка, – Марцелл живет выше этажом. Пора его навестить, идем на лестницу и наверх. Всех, кто встанет на пути, убивать.

Диверсанты бодрым шагом, словно только этого и ждали, направились вслед за ним, сжимая в каждой руке по кинжалу. Мечей у них с собой не было, слишком большое оружие, чтобы тащить с собой. Для начала им хватит и кинжалов, а все что нужно, они добудут себе в бою, – так решил Федор, отправляясь на это «дело».

В узком коридоре, что вел из кухни к лестнице, было уже не так жарко, но, к счастью пустынно. Зато уже в нескольких метрах впереди, где должна была находиться лестница, слышались римские голоса. Легионеры о чем-то жарко спорили, но даже сквозь их гомон Федор отчетливо слышал крики и звон оружия, доносившиеся снаружи. «Хорошо дерутся», – будто сами собой текли спокойные мысли в его голове. Добравшись сюда, Федор вдруг стал абсолютно спокойным. Решалась его судьба, и в этот миг он точно знал, что ему делать.

– Эй, Домиций! – донеслось до Чайки, который был уже буквально в полуметре от проема, выходившего на лестницу, – Марцелл хочет знать, что там изменилось с этими мятежниками. Жив ли кто-нибудь из них. Сходи к начальнику караула и узнай, живо!

– Бегу! – отозвался невидимый Домиций!

Федор поднял руку, и все диверсанты за его спиной замерли. Кода топот от подкованных башмаков Домиция пропал внизу, Федор выдохнул и шагнул на лестницу. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить обстановку. Лестница была сделана, пожалуй, со слишком большим шиком для лестницы, ведущей к заднему выходу. Она вся была выложена белым мрамором и огорожена коваными перилами, украшенными позолотой. Ганнибал себе ни в чем не отказывал. Но, не это волновало сейчас Федора, а наличие на ней солдат врага. Внизу, два пролета лестницы были свободны от легионеров, основная масса которых скопилась у парадного входа, заблокировав его от нападавших. Зато наверху, где виднелся широкий, почти парадный, вход с лестницы на этаж, у открытых дверей стояло четверо римлян в полном вооружении, при щитах и мечах. Пятый, центурион, был без щита. Он стоял, сложив руки на груди.

Ни слова не говоря, Федор шагнул на мраморные ступени и стал подниматься вверх. Несколько секунд римский центурион ничего не подозревал, разглядывая появившихся с кухни чумазых людей от которых воняло как из клоаки Максима и, лишь когда они приблизились на расстояние двух метров, начал что-то подозревать. Ни у одного из них не было в руках ни кастрюль, ни половников, зато каждый как-то странно держал свои руки, чуть отведенными за спину.

– Вы откуда? – вопросил центурион, нахмурясь и, опуская руку на меч, – что-то я вас на кухне, раньше не видел.

– Мы новые повара, – просто ответил Федор, делая еще шаг навстречу и выбрасывая руку с ножом вперед, – готовим угощение Марцеллу.

Ответа он не услышал, кинжал вонзился в горло центуриону, рассекая тому кадык. Истекая кровью, мертвый римлянин стал заваливаться на Федора, и тот отскочил в сторону, выхватив его меч из ножен. Над ухом привычно просвистело еще два клинка, – Летис отработал сразу с двух рук, – и в дверном проеме просветлело. Сразу трое римских легионеров одновременно рухнули на белые мраморные ступени, залив их кровью. Зато остальные двое успели среагировать и, прикрывшись щитами, отразили пущенные в них кинжалы. Пока клинки со звоном падали на мрамор, Федору, хватило времени нанести ближнему солдату удар по ноге мечом центуриона. Тот взвыл от боли, рухнул на колено, и словно нарочно подставил ему свою шею под удар. Чайка, не задумываясь, рубанул гладием, и голова легионера покатилась вниз по ступеням.

Оставшийся в одиночестве римский солдат, увидев, как быстро эти чумазые «повара» разделались с его товарищами, отступил назад и поднял крик.

– На помощь! – орал легионер, отступая в коридор, – нападение!

Чайка бросился за ним, догнал в три прыжка, ловким движением выбил щит, затем меч и вонзил свой клинок ему в брюхо, распоров кожаный панцирь. Римлянин упал, но было уже поздно. Федор бросил взгляд по сторонам: он стоял в центре круглой площадки, на которую выходило сразу три почти неосвещенных коридора и лестница. По левому проходу на крик своего товарища бежали римские легионеры, человек пять, снизу тоже кто-то поднимался. Но, в двух остальных было пока тихо и темно.

– Двоим прикрывать нас сзади, остальные быстро, сюда! – приказал Федор и бросился бежать по центральному коридору, который вел в ту сторону, где, должен был находиться кабинет Ганнибала и его покои. Там Федор и надеялся отыскать хозяина дома вместе с пленниками.

В коридор выходило несколько дверей, но охраны у них не было выставлено, что озадачило Федора. Он все же толкнул одну дверь, – за ней находилась какая-то кладовка, за следующей оказалась узкая спальня, но в ней Чайка увидел не Юлию с Бадастартом, а двоих людей, очень схожих видом с поварами. «Прислуга, – решил Чайка, – а чему еще быть рядом с кухней и задним входом». В ярости Федр захлопнул дверь и, не обращая внимания на звон оружия сзади, побежал дальше, благо коридор не заканчивался, а сворачивал налево.

Там он обнаружил еще одно расширение, где коридор опять раздваивался. Левый рукав со множеством дверей вел в центр здания, там виднелись люди в рыжих панцирях и с факелами, а правый в сторону стены. Там никого не было. Зато в конце этого короткого отрезка пути Чайка заметил, высокое окно и не удержался, чтобы не бросить взгляд на свалку, которая происходила снаружи. Подбежав к окну, он увидел слева от себя парадную лестницу, освещенную десятками факелов, и строй римских легионеров, которые, сомкнув ряды, сдерживали натиск вооруженной толпы, стоявшей из разношерстных бойцов. С первого взгляда Федор понял, что римлянам приходится туго, не смотря на выучку. Им никак не удавалось вытеснить нападавших обратно за внешнюю ограду.

– Отлично, – сказал Федор, отворачиваясь от окна, – основные силы связаны. Минут десять у меня еще есть.

И бросился бежать обратно по главному коридору, увлекая за собой остальных. Он был даже готов пока не трогать Марцелла, если тот вдруг сам решил возглавить отпор нападавшим, лишь бы найти Юлию.

– Что там? – коротко спросил он на бегу у Летиса, кивнув назад.

– Пока отбились, – выдохнул здоровяк, еле поспевая за командиром, – один из наших бойцов убит. Но, римляне о нас уже знают.

Федор больше ничего не спросил. Он бежал вперед по коридору, бешено вращая глазами, до тех пор, пока не выскочил на освещенное место, где горело множество факелов. Едва оказавшись там, он тут же узнал его. Это был верхний этаж парадной лестницы, по которой он уже когда-то поднимался. Здесь лестница заканчивалась, и начинались «присутственные места», – кабинеты, гостиные и спальни.

– Мы у цели, – решил Федр, но тут же понял, насколько трудно будет сделать последний шаг. Буквально метрах в двадцати ниже он увидел спины римских легионеров, – последнюю шеренгу, что защищала главный вход от нападения бойцов Чайки. А чуть выше стояла шеренга бойцов, состоявшая сплошь из командиров. Здесь было целых три центуриона и несколько опционов, наблюдавших за сражением сверху, – целый походный штаб, – чтобы тут же доложить командующему о последних событиях. Глянув поверх их красных плюмажей, Федор едва не взревел от счастья и предвкушения скорой мести. По коридору, упиравшемуся в раззолоченные двери гостиной, к нему навстречу шагал и сам командующий, – Марк Клавдий Марцелл в сопровождении четырех солдат с факелами. Его отполированная кираса блестела как на солнце. За ним виднелось несколько копейщиков, а за их спинами Чайка увидел бледную Юлию в длинном бордовом платье, тянувшую за руку Бодастарта. Замыкало колонну еще человек десять копейщиков.

– А вот и я! – взревел Федор, и, вскинув руку, словно кричал гончим псам «фас!», указал своим бойцам на главную цель, – Марцелл!

Все диверсанты, сгрудившиеся за его спиной, уже оценили ситуацию, поняв, что наступил главный момент. Не сговариваясь, они рассыпались по лестнице и рванулись вперед, как и сам Федор. Шеренгу римских командиров они словно не заметили, – легионеры, конечно, увидели опасность, но ничего не успели сделать, нападение было внезапным и стремительным. Начав со своего излюбленного приема, метания кинжалов, – три трупа, – диверсанты схватились врукопашную. Чайка успел рубануть одного из опционов по шее, прежде, чем тот выхватил оружие. Остальные попытались оказать сопротивление, но хватило их ненадолго. В завязавшейся драке диверсанты действовали не только своими кинжалами, но и захваченными римскими мечами. Один из выживших центурионов на глазах Федора всадил меч в бок его бойцу, отправив на встречу с Баал-Хаммоном. Другой римлянин осыпал своего противника градом ударов. Пока Чайка атаковал очередного опциона, пытавшегося преградить ему путь наверх, он заметил, как Летис в ярости вращая мечом, обезоружил сразу двух центурионов. Затем гигант схватил их за ремни и перекинул через перила лестницы вниз. Оба рухнули на мраморные ступени следующего этажа, сломав себе шеи.

Покончив со своим противником, Федор встретился глазами с Марцеллом, их разделяло не более десяти метров. Мгновение тот смотрел с непониманием на странного простолюдина и его спутников, которые как котят раскидали его лучших воинов, а затем лицо римского военачальника искривила гримаса ярости.

– Убить их! – взревел Марцелл, вскинув руку, – убить эту тварь!

– Вижу, ты узнал меня! – прокричал ему Федор и, поднимая руку с последним кинжалом, завопил что было сил, – Юлия, я пришел за тобой!

Брошенный клинок рассек воздух у самой головы сенатора, но один из охранников закрыл Марцелла собой, отдав за него жизнь. Юлия, услышав знакомый голос, встрепенулась, вскинула голову. Едва увидев Чайку, он тут же бросилась к нему, но двое солдат схватили ее за руки, удержав на месте и едва не сбив с ног. Третий копейщик перехватил поперек тела Бодастарта, который отчаянно визжал и вырывался, тоже заметив отца. Остальные выбежали вперед, образовав шеренгу перед Марцеллом, который в этот раз не спешил биться с Чайкой один на один.

– Да ты стал трусом, – крикнул ему Федор, – прячешься за своих солдат. Но я все равно сейчас убью тебя, за то, что ты посмел поднять руку на мою семью.

Сжав покрепче меч, Федор шагнул вперед, но тут же присел, едва увернувшись от пущенного в него копья. Остальным диверсантам повезло меньше, – двоих римляне убили своими дротиками. Летис и Чайка с тремя оставшимися бойцами бесстрашно атаковали шеренгу копейщиков и смогли даже развалить их строй, но за ней тут же образовалась новая. Боле того, из соседнего коридора, выходившего на лестницу, хлынул поток римских легионеров, отсекая их от Марцелла и оттесняя обратно вниз. Федор в ярости размахивал мечем, убивая одного за другим, но полоса рыжих панцирей между ним и Юлией с Бодастартом, которых по приказу Марцелла силой волокли назад, только росла.

– Федор, – крикнул ему едва ли не в самое ухо Летис, в промежутках между ударами меча, указав вниз на ступени мраморной лестницы, откуда к ним приближалось, развернув строй, еще несколько шеренг легионеров, – их не спасти сейчас! А если мы с тобой погибнем, то и вообще не спасти. Надо уходить.

Чайка с болью смотревший, как ускользает от него шанс вызволить семью, тем не менее, смог взять себя в руки. Им почти удалось. Не хватило каких-то десяти метров. Но, Летис прав, еще мгновение, и они сами погибнут, поглощенные это массой рыжих муравьев, которые лезли изо всех щелей. А если удастся спастись, то он обязательно настигнет Марцелла, где бы тот ни находился. Город в кольце, Гасдрубал в эти минуты должен был начать последний штурм.

– Никуда он не денется, – сплюнул на ступени Федор, проводи взглядом своего римского родственника, который вместе с его семьей и десятком охранников исчез за массивными дверями, не став дожидаться развязки, – Ты прав. Бежим назад, к трубе.

С размаху рубанув сразу двоих ближних легионеров, он оттолкнул от себя мертвые тела, и бросился обратно в темный коридор, путь в который вот-вот должны были отрезать солдаты врага. Летис и еще один боец, заколов своего противника, устремились следом.

Здесь, к его удивлению, путь был еще свободен. Видно, римляне с заднего входа в суматохе потеряли их, Федор с бойцами передвигался очень быстро. Преследователи отставали от них буквально не двадцать шагов. Впрочем, как выяснилось, свободной дорога была недолго. Пробежав до следующей развилки, они заметили человек десять легионеров, двигавшихся им навстречу по коридору. К счастью бежали они без факелов, а сквозь темноту за их спинами Чайка разглядел спасительный выход на другую лестницу, откуда было рукой подать до кухни. Идею выпрыгнуть в окно он отмел сразу. Окна здесь были узкие, рамы крепкие, да еще высоко.

– Пробиваемся, – тихо приказал Федор, и они устремились навстречу римлянам, сжимая оружие. У него в руке был меч и один кинжал, который Чайка успел выдернуть из мертвого легионера. У Летиса также. Чем был вооружен последний боец, Федор не видел.

– Эй, – крикнул им, трусивший впереди опцион, приняв за своих, – вы видели здесь мятежников, которые пробрались через черный ход?

– Впервые слышу, – ответил Чайка по латыни, стремительно сближаясь с ним.

А когда расстояние позволило, он сделал яростный выпад и насадил опциона на меч, который с чавканьем погрузился в живот, пробив кожаный панцирь.

Бой в тесном пространстве и темноте был жестоким и скоротечным. Удар, толчок, пригнуться, уйти в сторону, еще удар в живот, кровь брызнула на лицо, римский меч просвистел над головой, удар плечом, толчок ногой, рывок вперед и вот она, свобода. Стоны и предсмертные хрипы рядом, а потом, позади.

Оглянувшись назад, Федор увидел лишь силуэт Летиса, пробившего себе вслед за ним дорогу сквозь строй римских солдат. Третьего диверсанта он больше не видел. Не оборачиваясь, опьяненные кровью они выскочили на лестницу, где опять, словно во сне состоялась еще одна молниеносная схватка, стоившая жизни четырем легионерам из примерно десятка, что там находился. Не обращая внимания на крики и проклятия, что неслись им вслед, друзья сиганули через перила вниз, приземлившись на следующий пролет. А оттуда успели втиснуться в узкую дверь, что вела на кухню, прежде чем поднимавшиеся по лестнице легионеры сумели ее перекрыть.

Ворвавшись в полумрак кухни, Федор скорее почувствовал, чем увидел в углу еще двух римлян, которые пытались развязать веревки на поварах. Он не пожалел для них последний кинжал, а Летис свой меч. Еще мгновение и они были у входа в «подземный мир».

– Давай, – подтолкнул окровавленный Федор своего друга, замешкавшегося на мгновение при виде это вонючей трубы, – еще немного дерма и мы на свободе.

Когда вконец измученный Чайка в сопровождении единственного выжившего друга, чудом миновав несколько патрулей, добрался до особняка в Мегаре, и ввалился в потайную комнату, открыв дверь имевшимся только у него ключом, Ксенбал все еще сидел за столом, разглядывая свиток.

– Это уже не нужно, – выдохнул Федор, выхватывая у него папирус грязными руками и сминая его пальцами, – я все сделаю сам.

Распахнув окно, он посмотрел на рассветное небо, на котором появилась отчетливая алая полоса. Затем ее вдруг перечеркнула яркая огненная линия, потом еще одна, следом вспыхнул огненный шар на одной из башен, освещая все вокруг. До ушей раздавленного горем Чайки донесся далекий шум начинавшегося сражения.

– Гасдрубал пошел на приступ, – сообщил Федор, отвернувшись от окна, – и мы должны помочь, ему. Все люди готовы, пора выступать.

Ксенбал скользнул взглядом по его окровавленному наряду, ухмыльнулся и, молча, кивнул.