на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава шестая

Операция «Меркурий»: вторжение на Крит

В начале апреля 1941 года войска Вермахта вошли в Югославию. Прежде чем немецкая армия успела до конца занять эту страну, германские войска также атаковали Грецию, оборону которой осуществляли как греки, так и британские части. Югославия капитулировала 14 апреля, а Греция сумела продержаться до 30 апреля. За время этих двух операций погибли менее двух тысяч германских солдат. Масштаб боев был значительно меньшим, чем в Польше и в Западной Европе.

Тем не менее контроль Германии над Грецией не означал контроля над Восточным Средиземноморьем, поскольку остров Крит оставался в руках англичан. Крит имел огромное стратегическое значение и являлся естественным плацдармом для возможного вторжения наших противников на Балканы. Так, остров являлся важной морской и авиационной базой союзников, что создавало постоянную угрозу странам Оси, и в частности нефтяным промыслам Плоешти.

Однако флот Германии не располагал достаточными силами для высадки морского десанта, поскольку британские корабли полностью контролировали прибрежные воды. В результате германское командование решило использовать для взятия Крита именно нас, парашютистов. Это было нестандартным и очень смелым ходом. В мировой практике прежде не было случая применения столь масштабного воздушного десанта.

Таким образом, еще до окончания боевых действий в Греции нас начали готовить к операции по захвату Крита, которая получила кодовое имя «Меркурий».

План операции был разработан генералом Куртом Штудентом. Итоговый вариант этого плана подразумевал захват аэродромов силами 7-й парашютной дивизии и переброску 5-й горно-стрелковой дивизии. Общая численность этих двух дивизий была около 23 тысяч человек. Из них 10 тысяч должны были высадиться на остров, прыгая с парашютов, 750 человек — доставлены планерами, а еще 7000 — средствами германского флота. Воздушная поддержка операции была возложена на 8-ю армию Люфтваффе, в которой было 280 горизонтальных бомбардировщиков и по 150 пикирующих бомбардировщиков и истребителей.

По подсчетам немецкого командования, нашим силам должно было противостоять 25–30 тысяч бойцов противника. Однако, как оказалось впоследствии, Крит защищали 15 тысяч британских солдат, 7 тысяч австралийских и почти столько же новозеландских бойцов, около 12 тысяч солдат регулярной греческой армии, а кроме того, еще несколько тысяч местных партизан и ополченцев. Таким образом, нашему десанту пришлось действовать при двукратном численном превосходстве противника. В который раз от парашютистов требовалось совершить невозможное.

Ночью 20 мая мы прибыли на аэродром. Нам предстояло прыгать на остров с парашютом. И это особенно беспокоило нас с Зоммером. Из-за особенностей конструкции немецких парашютов мы не могли прыгать вместе со своими винтовками. Они просто зацепились бы за стропы во время прыжка. Именно поэтому основная часть оружия парашютистов и сбрасывалась в специальных контейнерах. Сначала я как раз и думал положить свою винтовку в контейнер. Но Зоммер отговорил меня.

— Во-первых, ты не можешь быть уверен, что оптический прицел не повредится при падении, — сказал мне он. — Во-вторых, даже если он и останется цел, он все равно наверняка собьется, и винтовку, так или иначе, придется пристреливать по-новой. А в-третьих, ты уверен, что приземлишься именно рядом со своим контейнером?

— Но что же делать? — спросил я.

— Брать прицел с собой, а потом крепить его к первой же попавшейся винтовке и пристреливать во время боя.

Эта перспектива меня не радовала. Но других вариантов не было. Пожалуй, мы с Зоммером даже немного завидовали Конраду, который специализировался на ближних боях и предпочитал орудовать МР-38 и гранатами. При этом пистолет-пулемет МР-38 имел то преимущество, что его можно было закрепить под подвесной системой парашюта и прыгать вместе с ним. Поэтому мы с Зоммером также взяли с собой по пистолету-пулемету. Тем более что я уже успел убедиться, что МР-38 является великолепным дополнением к снайперской винтовке.

Операция началась с бомбардировки острова нашими тяжелыми бомбардировщиками. После этого на рассвете на остров была высажена первая волна парашютистов. Защитники Крита начали обстреливать их, когда они еще были в воздухе. Сразу после этого завязался кровопролитный бой. Очень многие из ребят погибли.

Мы с Зоммером и Конрадом, к счастью, попали во вторую волну десанта. Нас должны были сбросить немного западнее города Малеме. От нас требовалось взять одноименный аэродром.

Мы погрузились в один из пятидесяти приготовленных к вылету «Юнкерсов». В каждый самолет помещалось по взводу из двадцати парашютистов.

В «Юнкерсе» не было иллюминаторов, в которые мы могли бы смотреть во время полета, и мы просто смотрели себе под ноги. Я достал свой медальон. Я всегда старался хотя бы мельком взглянуть на фотографии Ингрид и Курта перед боем. Это было моим талисманом.

С самого начало полета мы почти не разговаривали между собой. Каждый был сосредоточенным, погруженным в свои мысли. Тем не менее мы были оптимистами: мы верили, что сможем выполнить поставленную задачу, и надеялись, что почти никто из нас не погибнет. Мы еще не знали, что угодим в ловушку. Британцы заранее знали о нашей операции и хорошо подготовились к ней. На их стороне было численное превосходство, а, кроме того, их флот был готов к тому, чтобы не подпустить к острову германские корабли, которые должны были доставить значительную часть наших войск и тяжелые орудия, жизненно необходимые для операции.

Однообразный рев моторов убаюкивал и одновременно давил на нервы. Один из наших запел «Песню парашютистов». От маршевого ритма песни на душе становилось легче, а ее слова отражали именно то, что мы чувствовали в тот момент.

Красное солнце горит. Будь готов!

Суждено ль нам увидеть его завтра вновь?

Друг, не робей и мотор пробуждай.

И стартуй, и скорей бить врагов вылетай!

Все по машинам! Все по машинам!

Друг, нам нет уже пути назад!

Тучи черные скопились на востоке.

Вперед! Не робей, вперед!

С ревом моторов на миг мы взгрустнем,

Вспоминая о близких и доме своем.

Вскоре мы весело прыгнем с бортов,

Чтоб обрушиться прямо на наших врагов.

Мы прыгнем с неба! Мы прыгнем с неба!

Друг, нам нет уже пути назад!

Тучи черные скопились на востоке.

Вперед! Не робей, вперед!

Нас очень мало, дика наша кровь,

Не пугает нас смерть, не боимся врагов.

Голос Германии в нашей груди,

Пусть мы голову сложим, но мы победим!

В ружье, товарищ! В ружье, товарищ!

Друг, нам нет уже пути назад!

Тучи черные скопились на востоке.

Вперед! Не робей, вперед! [1]

Мы допели песню, но потом снова повисло молчание. Вскоре мы уже подлетали к острову. Нам стал слышен грохот орудий и пулеметные очереди. Один из взрывов прогремел совсем рядом с нашим «Юнкерсом», и нам стало понятно, что нас обстреливают из зенитных орудий. Уверен, многие из нас в этот момент начали молиться про себя. Наш самолет вполне мог рухнуть в Средиземное море, так и не долетев до цели.

Наконец нам отдали команду готовиться к прыжку. Мы выстроились вдоль фюзеляжа и прикрепили карабины наших парашютов к специальной продольной балке. Мы с Зоммером пожали друг другу руки, пробормотав:

— До встречи на земле. — Нормально произнести слова нам мешали концы вытяжных фалов наших парашютов, которые мы должны были держать в зубах.

Конрад стоял позади нас, и мы тоже обменялись рукопожатиями, повторив те же самые слова.

Вскоре один за одним мы начали выпрыгивать из «Юнкерса». Я прыгнул сразу вслед за Зоммером, а за мной должен был прыгать Конрад.

Это очень страшное ощущение, когда ты прыгаешь вниз головой, а вокруг тебя взрываются снаряды и воздух наполнен пулями. Но вот мой парашют раскрылся. Мне нужно было положиться на волю судьбы, сосредоточиться и осмотреться. Город Маламе виднелся внизу в нескольких километрах к востоку от места, куда мы должны были приземлиться. Откуда-то снизу по нам, находящимся в воздухе парашютистам, вели огонь тяжелые пулеметы. В воздухе то и дело мелькали огоньки трассирующих пуль. Некоторые из них пролетали всего в нескольких метрах от меня. А ведь патроны с трассирующими пулями если и вставлялись в пулеметные ленты, то через несколько обычных патронов. Таким образом, в воздухе пролетало гораздо больше пуль, чем можно было увидеть.

Затем я увидел, как один из наших парашютистов безжизненно повис на своем парашюте, изрешеченный очередью. Потом еще один и еще один… После разрыва очередного снаряда я увидел, как один из наших транспортных «Юнкерсов» начал падать, охваченный пламенем. У меня сдали нервы, я начал молиться и едва успел правильно сгруппироваться в момент приземления, так что едва не подвернул ногу. Из-за этого я не успел сразу погасить свой парашют, и он протащил меня несколько метров, пока один из приземлившихся немного раньше парашютистов не навалился на его купол.

Я начал избавляться от парашюта, но у меня никак не получалось отстегнуть его: пальцы не слушались меня.

Неожиданно ко мне подскочил Зоммер. Он с силой тряхнул меня:

— Гюнтер, не паникуй! Сукин сын, ты же сам нарвешься на пулю, если будешь паниковать!

Это отрезвило меня. Отцепив от себя парашют, я вместе с Зоммером поспешил к контейнерам с оружием. На наше счастье, мы приземлились за холмом, куда практически не долетали пули противника, и поэтому мы достигли контейнера со стрелковым оружием без приключений. Мы сразу же взяли себе по карабину К98к, но решили не тратить время на установку прицела, а сделать это позднее. Повесив карабины на плечо, мы устремились к контейнеру с боеприпасами. Надо сказать, что здесь нам было относительно легко ориентироваться, поскольку для обозначения содержимого контейнеров использовались парашюты разных цветов. Замечу также, что среди оружия, которое мы получили для этой операции, в контейнерах были и ручные пулеметы MG-34 (по одному на отделение). Кроме того, для восполнения недостатка в тяжелом вооружении у нас были 75-миллиметровые безоткатные орудия LG-40. Они весили всего 130 килограммов, то есть в десять раз меньше, чем полевые 75-миллиметровые орудия, а дальность их стрельбы при этом была меньше лишь на треть.

Между тем все новые и новые парашютисты приземлялись вокруг нас. Так же как и мы, они спешили к контейнерам, чтобы вооружиться. Немало было и тех, кому повезло меньше, чем нам: они приземлились с другой стороны холма, которая обстреливалась противником. Некоторые из них не успели даже добежать до контейнеров. Когда приземлилась вся наша группа, стало ясно, что примерно половина ее бойцов погибла при высадке десанта. Тем не менее нам было некогда задумываться об этом. Мы спешно начали продвигаться к аэродрому.

Когда мы продвинулись примерно на километр, нас буквально оглушил грохот боя. Мы увидели небольшую группу немецких парашютистов. Это были немногие уцелевшие из первой волны десанта, высадившегося в этом районе. По ним вели огонь несколько сотен солдат союзников, засевших в траншеях на соседнем холме. Вся территория вокруг была буквально усеяна мертвыми парашютистами.

Мы начали осторожно приближаться к своим, ведя непрерывный огонь в сторону противника. Но ситуация была не в нашу пользу. У врага были хорошо укрепленные позиции, а мы могли использовать как прикрытия только неровности местности. Однако вскоре в небе появились немецкие пикирующие бомбардировщики. Они сбросили несколько бомб на холм, занятый противником. От оглушительного грохота взрывов у меня буквально закладывало уши. Некоторые из бомб взрывались всего в нескольких десятках метров от наших позиций.

Эта короткая бомбардировка внесла некоторую панику в ряды противника. В результате мы смогли подобраться почти вплотную к холму. Тем не менее наши враги не собирались отступать. Бой продолжался. Мы с Зоммером получили приказ уничтожать с дальнего расстояния артиллеристов и снайперов противника. Нам предоставили полную свободу действий. Это обнадеживало. Теперь мы могли не только лучше позаботиться о собственных шкурах, но и принести больше пользы в ходе атаки.

Мы с Зоммером решили держаться вместе. Мы нашли удобную позицию и начали рыть для себя небольшой окоп. Примерно в ста шагах от нас рухнул и взорвался снаряд. Это заставило нас работать быстрее.

Вскоре наш окоп был готов. Мы установили оптические прицелы на свои винтовки, заняли позиции и открыли огонь по холму. Там было так много целей, что нам даже не требовались наводчики.

Посмотрев через оптический прицел, я увидел несколько голов британских и новозеландских солдат, засевших в окопах. Несколько из них были вооружены пулеметами, а у одного даже была винтовка с оптическим прицелом. Я уже навел на него перекрестие своего прицела, но вдруг услышал выстрел Зоммера, за которым последовала ругань:

— Черт бы побрал эту непристрелянную винтовку!

Я тут же нажал на спусковой крючок, но тоже промахнулся. Для снайпера нет ничего хуже, чем работать с оружием, которое он еще не успел пристрелять. Нас спасло только то, что вражеский снайпер, видимо, был новичком. С третьей попытки я приловчился к новой винтовке, и моя пуля попала точно в него. Впрочем, на секунду раньше в голову британского снайпера также вошла пуля Зоммера.

— Давай, я буду стрелять по целям с левой стороны холма, а ты с правой, — предложил я ему.

— Пойдет, — ответил он и тут же снова нажал на спусковой крючок.

Я тоже нашел очередную цель. Это был новозеландский пулеметчик. Его позиция была защищена мешками, наполненными песком. Однако его голова была отлично видна. Я выстрелил, но мне показалось, что моя пуля лишь ударилась о край его каски. «Черт бы побрал эту непристрелянную винтовку!» — повторил я про себя слова Зоммера. Тем не менее пулеметчик все равно повалился на землю. Возможно, он был просто испуган или контужен. На его место тут же подскочил другой солдат. Но, прежде чем он успел открыть огонь, я всадил в него пулю. На этот раз она вошла точно в середину лица.

Я снова быстро передернул затвор. К пулемету подлетел третий солдат. К своему удивлению, я попал ему точно в глаз. Когда пуля попала в солдата, его буквально отбросило назад. Что ж, значит, к любой винтовке можно привыкнуть.

Я подождал его с полминуты, но к пулемету больше никто не подходил. Тогда я стал искать другую цель. В мой прицел попала позиция минометчиков. Их было практически не видно за мешками с песком. Зато их наводчик беззаботно высунул голову с биноклем. Я выстрелил. Моя пуля пробила кисть его руки, державшей бинокль, и вошла в голову. Однако сами минометчики были невредимы, и миномет выпустил очередную мину. Я ждал, что хотя бы одному из минометчиков достанет глупости высунуть голову. Так и произошло, и моя пуля попала ему в лицо. Однако другой минометчик был умнее. Он продолжал вести огонь, совершенно не высовываясь из-за мешков. Я ничего не мог с этим поделать.

После этого я уничтожил еще четверых пулеметчиков. У меня не осталось серьезных целей, и я начал вести огонь по обычным стрелкам. Уничтожив четверых из них, я вдруг увидел еще одного снайпера. Вместе с ним был наводчик, бинокль которого был направлен прямо на нашу снайперскую позицию. Меня прошиб холодный пот. Но я не растерялся и тут же — выстрелил в голову снайперу. Моя пуля вошла в нее чуть выше подбородка. Наводчик, кажется, не успел понять, что произошло. Он продолжал смотреть в бинокль. Я быстро передернул затвор и выстрелил в него.

Убив наводчика, я на короткий промежуток времени перестал стрелять и опустился в окоп, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Что-то не так? — услышал я голос Зоммера.

— Нас только что заметил британский снайпер. У него был наводчик. Я убил обоих.

— Значит, это был хороший наводчик. Но, боюсь, нам все равно пора уносить свои задницы отсюда. Мы засиделись на одном месте.

— Да, пора менять позицию, — согласился я.

Неподалеку от нас, примерно в трехстах метрах от холма, занятого союзниками, находилась небольшая оливковая роща. Она была несколько ближе к позициям врага, чем нам хотелось бы. Но зато в ее сторону совершенно не велся огонь, и там мы могли хоть как-то замаскироваться.

Мы вырыли новый небольшой окоп и накрыли его оливковыми ветками, чтобы он был не слишком заметен. Разместившись в нем, мы заметили, что к этому моменту солдаты союзников уже старались особо не высовывать свои головы из окопов. Все-таки наши парашютисты задали им жару!

Внезапно в центре немецких позиций взорвался очередной артиллерийский снаряд. Мы с Зоммером начали просматривать позиции противника, но так и не нашли орудие, которое выпустило этот снаряд.

Однако мы увидели четыре британских танка, двигавшихся с востока на окопы наших парашютистов. Танки сопровождало около сотни пехотинцев. Приблизившись к позициям парашютистов, танки начали палить из пушек и пулеметов. Наши ребята открыли ответный огонь. По танкам тут же ударили наши орудия LG-40. Видимо, они уже были установлены на позиции для отражения танковой атаки. Вскоре два танка, шедших впереди, загорелись. Остальные два начали отступать вместе с пехотой. Британская артиллерия усилила огонь, помогая их отступлению. К сожалению, их орудия находились где-то за пределами нашей видимости. Поэтому мы с Зоммером смогли убить лишь нескольких из отступавших пехотинцев. А два британских танка благополучно отошли.

В нашем втором окопе мы пробыли еще несколько часов, уничтожив за это время около полутора десятка солдат противника и четверых пулеметчиков. Вскоре начало темнеть.

Ночь оказалась ненамного более спокойной, чем день. Периодически раздавались взрывы снарядов и мин, выпущенных из минометов. То и дело раздавались выстрелы, причем зачастую нельзя было понять, кто стреляет и откуда.

Каждый шорох казался мне подозрительным. Несколько раз у меня создавалось ощущение, что кто-то ползет к нашему окопу. Заснуть в такой ситуации было невозможно. Чтобы не быть застигнутыми врасплох, мы с Зоммером решили не прекращать наблюдение.

Несколько раз мы стреляли на огоньки сигарет, возникавшие на холме. После каждого такого выстрела мы сразу забивались в свой окоп, поскольку британцы, как правило, замечали вспышки на концах наших стволов и открывали ответный огонь в нашу сторону. После того как это случилось в третий раз, мы решили, что больше не стоит рисковать. В конце концов, по нам могла ударить и артиллерия.

— Приляг хотя бы на час. Я буду наблюдать один, — сказал мне Зоммер.

Я улегся на дно окопа, положив рядом с собой свой МР-38. В случае если бы к нам внезапно подобрались враги, от него могло быть больше толку, чем от карабина.

Однако тишину то и дело нарушали выстрелы и взрывы. В результате я просто не смог заснуть под их шум из-за накопившегося за день нервного напряжения.

— Макс, — я назвал Зоммера по имени (в последнее время я часто называл его так, когда мы разговаривали о чем-то личном). — Что ты вообще думаешь об этой войне?

— Трудно сказать, — Зоммер спустился в окоп и закурил сигару из своего армейского рациона. Он курил, держа ее у самого дна окопа, чтобы огонек на конце сигары не мог быть виден противнику.

Я глубоко вздохнул:

— Лучше бы в моей жизни никогда ничего этого не было.

— Но оно уже есть, — усмехнулся Зоммер. — И, наверное, без войны с Польшей нельзя было обойтись. А уж Судеты мы тем более должны были присоединить к Германии. Ну а Франция и Британия нам сами объявили войну.

— Да, выбора здесь не было, — согласился я.

Слова Зоммера утешали. Он верил в то, о чем говорил. Да я и сам почти научился мыслить так же. Солдату просто необходимо верить в то, что он воюет за правое дело. Тогда у него больше шансов выжить.

— А на кой черт все это было надо британцам? — спросил я Зоммера. — Неужели они думают, что смогут победить Германию?

— Возможно, они попытаются втянуть в войну американцев. Англичане всегда во все втягивают американцев.

— Макс, тебе приходилось воевать с американцами в Первую мировую?

— Ага, приходилось, — Зоммер устало зевнул. — На Западном фронте мы все уже устали от боев — и мы, и французы. И тут на нас обрушились свежие американские войска. Нам не удалось отбросить их назад.

— На твоем снайперском счету есть американцы? — задал я вопрос и тут же понял, насколько он нелеп, учитывая навыки Зоммера.

— Ты еще спрашиваешь! — усмехнулся он в ответ. — Кстати, у них были хорошие снайперы. Один из них убил моего товарища…

Повисло молчание. Я подумал о том, что мой отец погиб именно на Западном фронте. Кто знает, может, его убил не француз, а американец…

— Я слышал, что американцы сейчас уже не те, — сказал Зоммер. — Скорее всего, они не захотят отрывать задницы от своих диванов. Но в любом случае мы победим. Гитлер знает что делает, он же австриец.

— Да, австрийцы толковые люди, если они все такие, как ты, — я похлопал Зоммера по плечу. — Наш фюрер не может ошибаться.

Произнеся последнюю фразу, я сам удивился тому, что говорю эти слова. Всего год назад они показались бы мне пустым пропагандистским лозунгом. А теперь мне так хотелось в них поверить. По крайней мере, это оправдало бы все то, что происходит вокруг.

Вскоре Зоммер спросил, готов ли я понаблюдать пару часов в одиночестве, пока он вздремнет. Мне совершенно не хотелось спать, и я согласился. В отличие от меня Зоммер заснул сразу. Примерно через два или два с половиной часа он проснулся сам, хотя я его и не будил.

— Надо и тебе немного поспать, — сказал он мне. — Иначе завтра от тебя не будет толка в бою.

К своему удивлению, я уснул почти сразу, как только лег на дно окопа. Ночь прошла для нас относительно спокойно: враги не атаковали нас, и рядом с нашим окопом не разорвалось ни одного снаряда.

Как только начало светать, мы увидели немецкого связного, который пытался найти нашу позицию. Зоммер окликнул его, и он побежал к нам. Связной выглядел очень запыхавшимся. Видимо, ему пришлось проделать немалый путь, прежде чем он нашел нас.

Связной сообщил нам, что примерно через час остальные парашютисты начнут штурм холма, а мы, как снайперы, должны сделать все возможное, чтобы помочь их продвижению.

— Какова вообще ситуация? — спросил Зоммер.

— Дело дрянь, — ответил связной. — Командир нашей части погиб вчера, второй по рангу офицер серьезно ранен. Поэтому командование осуществляет лейтенант. Простых солдат вообще погибло больше половины.

— А никто не знает, где находится это чертово орудие, которое долбит по нам? — спросил я.

— Оно где-то позади холма, — ответил связной, — но где именно — этого нам так и не удалось определить. Когда в воздухе появляются наши бомбардировщики, британцы прячут свою пушку.

— Вот черти! — ругнулся Зоммер.

— Скольких врагов вы уже уничтожили? — спросил связной.

— Не меньше полусотни на двоих, — ответил я.

Глаза связного округлились:

— Неужели на самом деле так много?

— Да, — подтвердил Зоммер. — Прежде всего мы постарались уничтожить всех пулеметчиков, которые были в нашей огневой зоне.

— Мужики, ну вы даете! Это очень хорошо, — связной приободрился. — Мы должны любой ценой взять сегодня этот проклятый холм. Иначе мы погибнем.

— Почему? — спросил я.

— Это господствующая высота перед аэродромом. Нам нужны пополнения, боеприпасы и артиллерийские орудия. Их смогут доставить нам, только если мы возьмем аэродром.

— А как насчет нашего десанта с моря? — спросил Зоммер. — Нам говорили, что с моря высадятся два полнокровных батальона.

— На них напал английский флот, — ответил связной. — Из ребят мало кто уцелел. Но наша авиация отомстила британцам. Когда они уже уходили, наши пикирующие бомбардировщики как следует отбомбились по английскому флоту. Говорят, что помимо прочих кораблей удалось потопить целых два британских крейсера.

— Ясно, — мрачно ответил Зоммер. — Значит, нам придется взять этот чертов аэродром сегодня.

Связной побежал к следующей траншее, в которой сидели парашютисты. Она находилась в нескольких десятках метров от нас. По нему сразу же открыли огонь с холма, но он успел добежать и нырнуть в траншею.

Я был ошарашен услышанным. Зоммер похлопал меня по плечу.

— Гюнтер, мы обязательно возьмем аэродром, — сказал он. — Сейчас не время впадать в уныние. Мы должны поддержать атаку.

— Все нормально, я просто не ожидал, что мы окажемся в таком сложном положении, — ответил я.

— Нам пора сменить позицию, — сказал Зоммер. — Когда связной убегал отсюда, британцы наверняка заметили примерное расположение нашего окопа. Если с этой стороны по ним начнет работать снайпер, они смогут довольно точно обстрелять нас в ответ.

Мы быстро выбрали новую позицию за зарослями кустарника и вырыли там очередной окоп. После этого мы начали искать подходящие цели. Сегодня британцы вели себя уже осторожно и старались не высовывать головы из окопов. Я заметил торчавший из окопа перископ. Солдат, смотревший через него, мог наблюдать за нашими позициями, оставаясь в глубине траншеи. Я не мог достать его своей пулей, и тогда, хорошо прицелившись, я выстрелил в перископ. Если память не изменяет мне, я попал с первого раза. После этого перископ был уже, мягко говоря, непригоден для наблюдения. Думаю, что и хитрец, решивший им воспользоваться, здорово перепугался в тот момент, когда моя пуля попала в перископ.

Через несколько минут после этого наши начали обстрел холма из пулеметов и орудий LG-40. Это было подготовкой перед штурмом. Наши противники забились в свои окопы. Тогда парашютисты начали ползком продвигаться к холму.

Я увидел, как один из британцев высунулся из траншеи, чтобы посмотреть, что происходит. Я прицелился в него и выстрелил, но в последний момент он повернул голову, чтобы посмотреть в другую сторону, и моя пуля пробила ему нос, но, кажется, не вошла в череп. Тем не менее я представляю, как он заорал от боли. Впрочем, мне его криков было не слышно из-за грохота боя.

Парашютисты были уже на расстоянии броска гранаты от передовых позиций противника. И, естественно, немецкие гранаты тут же полетели во вражеские окопы. Мы с Зоммером старались поразить как можно больше британцев, высовывавшихся из окопов и открывавших огонь по нашим товарищам.

— Гюнтер, посмотри на верхние траншеи! — услышал я голос Зоммера.

Я перевел туда свой, прицел и увидел, как трое солдат союзников одновременно высунулись из своего окопа. У двоих из них в руках были винтовки, а у третьего — граната. Я тут же выстрелил в голову одному из стрелков, в то время как Зоммер поразил бойца с гранатой. Третий стрелок тут же нырнул в траншею, прежде чем мы с Зоммером успели передернуть затворы. Я в течение примерно половины минуты продолжал держать на прицеле его окоп, надеясь, что вражеский стрелок снова высунет голову. Но он не спешил это сделать, и я начал искать новую цель.

Между тем наши бойцы продолжали штурмовать холм, поднимаясь все выше и выше по его склону. Мы с Зоммером уничтожали все новых и новых противников, пытавшихся помешать продвижению парашютистов. В это время на пляж, находившийся позади нас, рухнуло три немецких транспортных планера. Я заметил их только краем глаза, но не придал им особого значения. Однако, как оказалось впоследствии, именно эти планеры были нагружены боеприпасами, столь необходимыми нашим войскам, штурмующим холм.

Минут через десять-двадцать в небе возникло еще около сотни планеров. Они приземлялись в нескольких сотнях метров к востоку от холма, на котором укрепились союзники. На борту каждого из планеров было по десять парашютистов. Таким образом, к нам были заброшены дополнительные силы в тысячу бойцов. Правда, к месту посадки планеров также были стянуты силы союзников, и практически сразу нам стали слышны звуки боя, доносившиеся оттуда.

К двум часам дня солдаты союзников, занимавшие ту часть холма, которая просматривалась мной и Зоммером, начали отступать. Во время отступления многие из них были убиты или ранены, поскольку стоило им только покинуть окопы, в их сторону тут же летели немецкие пули. Я сам убил троих солдат противника, когда они пытались перебежать через вершину холма. Думаю, что Зоммеру удалось подстрелить их раза в полтора-два больше.

Парашютисты, приземлившиеся к востоку от холма, теперь уже достигли его и тоже поднимались к вершине, вытесняя противника. Британцам и новозеландцам не оставалось ничего иного, кроме как отступать под нашим натиском.

Вскоре мы с Зоммером увидели связного, появившегося возле нашего прежнего окопа.

— Иди и скажи этому идиоту, где мы находимся! — буркнул Зоммер.

Бой к этому моменту уже переместился на другую сторону холма, и я согнувшись побежал к связному. Это было почти неопасно, тем более что меня прикрывал Зоммер с его наметанным снайперским глазом.

Я объяснил связному, что после его прошлого появления нам пришлось сменить позицию. Когда мы с ним запрыгнули в окоп, Зоммер сразу спросил связного:

— Какие новости?

— Мы контролируем весь холм. Лейтенант хочет, чтобы вы заняли позиции на вершине холма. Оттуда вы сможете простреливать аэродром и окружающую территорию.

Оказавшись на вершине холма, мы с Зоммером увидели, что аэродром уже захвачен и на его взлетно-посадочную полосу приземляется первый «Юнкерс-52». Во время его приземления и высадки солдат по ним безостановочно вели огонь вражеские орудия и пулеметы, находившиеся за аэродромом. Как я узнал впоследствии, на самолетах к нам перебрасывалось пополнение из бойцов 5-й горно-стрелковой дивизии. Вместе со свежими силами «Юнкерсы» также доставили на аэродром несколько 105-миллиметровых артиллерийских орудий и 75-миллиметровых чехословацких противотанковых орудий. Все это очень здорово подняло боевой дух наших измотанных парашютистов.

На холме мы с Зоммером разместились в одном из окопов, оставленных солдатами союзников. Чтобы максимально обезопасить себя, со стороны аэродрома мы уложили рядом с окопом несколько мешков с песком. После этого каждый из нас начал просматривать местность с помощью бинокля. Всего за несколько минут мы обнаружили несколько пулеметных гнезд противника и двух снайперов. Последние были заняты стрельбой по нашим бойцам, высаживавшимся из самолетов и, очевидно, не заметили нас. Тем не менее мы с Зоммером не стали искушать судьбу и, выстрелив почти одновременно, уничтожили каждый по вражескому снайперу. После этого мы принялись за пулеметчиков. Они также были заняты ведением огня по аэродрому и не подозревали, что их расстреляют с холма. Поэтому мы покончили с ними без особых проблем.

И вдруг в мешок с песком рядом с головой Зоммера врезалась пуля. Он сразу же понял, откуда она была выпущена, и сделал ответный выстрел.

— Черт возьми, промахнулся! — ругнулся Зоммер, вжимаясь в окоп.

Я последовал его примеру. Было ясно, что против нас действовал снайпер, достаточно опытный, чтобы заметить нашу позицию.

— Этому сукину сыну повезло! — криво усмехнулся Зоммер. — Он нырнул в свой окоп практически в тот же миг, как я нажал на спусковой крючок.

— Он умеет маскироваться, раз мы его не заметили сразу, — сказал я.

— Да, и он теперь наверняка сменил позицию. Впрочем, он вряд ли переместился далеко.

— Он ждет, пока кто-нибудь из нас высунет голову?

— Наверняка. Но мы его обманем.

Зоммер сказал мне осторожно приподнять свою каску, надев ее на пехотную лопатку.

Как только я это сделал, чуть ниже моей каски тут же просвистела пуля, пробив насквозь черенок лопатки. В ту же секунду раздался выстрел Зоммера.

— Отлично, я попал ему в глаз! Мы покончили с ним, — Зоммер, улыбнувшись, посмотрел на меня.

После этого мы стали вести себя осторожнее и сразу переместились в другой окоп. Зоммер решил, что до этого нас, скорее всего, выдали солнечные блики от оптического прицела. И на этот раз мы выбрали позицию, выходящую на восточную сторону холма. Теперь нас не могли выдать солнечные лучи, а кроме того, мы вставили в маскировочные сетки, прикрепленные к нашим каскам, по несколько оливковых ветвей, что позволило нам практически полностью слиться с окружающим пейзажем.

Расположившись на новом месте, мы заметили еще несколько пулеметных гнезд. Когда мы расправились с пулеметчиками, наша работа была, по сути, окончена.

Всю вторую половину дня 5-я горно-стрелковая дивизия была занята высадкой на остров и перегруппировкой. Ее командир генерал-майор Юлиус Рингель взял на себя руководство основной ударной группой. Обо всем этом мы с Зоммером узнали от Конрада, который присоединился к нам ближе к вечеру.

Как оказалось, Конрад тоже провел ужасную ночь. Один из снарядов взорвался всего в пяти метрах от его окопа, и если бы Конрад не лежал на дне траншеи в момент падения снаряда, он вряд ли сумел бы снова разговаривать с нами. Кроме того, британские снайперы поначалу успели уничтожить нескольких из его товарищей. Но вскоре снайперы противника перестали вести огонь. Возможно, в этом была и наша заслуга, ведь мы с Зоммером уничтожили нескольких вражеских снайперов.

В свою очередь, мы рассказали Конраду о том, что уничтожили изрядное количество пулеметчиков противника.

— Да, пулеметчики вели по нам не слишком интенсивный огонь. Я рад, что здесь не обошлось без вас, — улыбнулся Конрад.

Мы разговаривали, сидя в окопе. Через некоторое время выстрелы и очереди начали раздаваться чаще.

— Кажется, британцы снова проснулись, — сказал я.

— Конрад, хочешь побыть нашим наводчиком? — спросил Зоммер.

Конрад тут же взял в руки бинокль. Всего за час он помог нам обнаружить еще одного снайпера и несколько пулеметчиков.

Когда интенсивность огня противника значительно уменьшилась, Конрад восторженно воскликнул:

— Черт возьми, я просто нахожу цели, а вы нажимаете на спусковой крючок — и очередной враг перестает стрелять! — Он был в восторге.

Вслед за его репликой в ста метрах от нас раздался взрыв очередного британского снаряда.

— Твою мать, и где только эти недоноски прячут свои орудия, — ругнулся Зоммер.

К наступлению темноты весь холм был занят горными стрелками-парашютистами. Со стороны аэродрома было оборудовано особенно много пулеметных гнезд. Мы основательно подготовились на случай внезапной атаки противника. Что характерно, при этом у нас не было времени, чтобы убрать все трупы союзников, валявшиеся на холме, и многие из них так и остались лежать среди наших позиций.

Нам предстояла очередная не слишком спокойная ночь. Когда стемнело, мы с Зоммером сумели подстрелить нескольких неосторожных солдат противника, целясь на огонек их сигарет.

Через некоторое время я поужинал сухим пайком и ощутил непреодолимое желание спать. Конрад и Зоммер после еды также почувствовали, насколько они устали после предыдущей почти бессонной ночи. Вокруг нас находились позиции, занятые своими. Были выставлены часовые, которые должны были дежурить всю ночь. Поэтому мы могли себе позволить немного поспать, и каждый из нас проспал до рассвета.

Рано утром нас разбудил очередной связной:

— Это вы сержант Зоммер?

— Да, я, — ответил Зоммер.

— Мне приказано сопроводить вас и снайперов, которые будут с вами, в штаб генерала Рингеля.

— А что от нас хотят?

— Вы будете сопровождать батальон горных стрелков. Они должны атаковать с фланга артиллерию противника. Все остальное узнаете на месте.

Вместе с Зоммером и Конрадом я начал спускаться с холма следом за связным. В одном из зданий захваченного аэродрома нас встретил штабной офицер. Он объяснил нам, что снайперы 5-й горно-стрелковой дивизии еще достаточно неопытны, в то время как наши успехи уже у многих на слуху. Соответственно, мы с Зоммером должны были сопровождать батальон, перед которым стояла задача перейти через горы и атаковать с фланга войска союзников.

— Вот видишь, что бывает, когда ты выполняешь свою работу слишком хорошо, — ухмыльнулся Зоммер, как только ушел офицер.

Вернувшись, штабной офицер показал нам карту юго-восточной части гор и посвятил нас в ряд деталей стоящей перед нами задачи. Британская пехота окопалась между Малеме и Канией. Позади пехоты располагалась артиллерия, которую и должен был уничтожить батальон 5-й горно-стрелковой дивизии, перейдя через горы. Воспользовавшись ситуацией, мы настояли на том, чтобы взять с собой Конрада в качестве наводчика.

Перед заданием мы впервые с момента высадки на остров получили горячую еду. Также мы смогли пополнить свои сухие пайки. В том числе нам было выдано по упаковке леденцов, по две сигары и по семь патронов. И, кроме того, мы смогли наполнить свои фляжки чистой водой.

Примерно через час мы были уже возле горы, откуда начинался наш маршрут, и приступили к подъему. Эта гора была достаточно пологой, чтобы мы могли двигаться без особых проблем. Но примерно через час нас атаковали. Один из горных стрелков рухнул, сраженный пулей, которая попала ему в грудь.

Мы тут же залегли, прячась за горные выступы, которые могли нам дать хоть какую-то защиту от противника, явно находившегося над нами. Конрад достал свой бинокль и посмотрел вверх.

— Там вверху человек со снайперской винтовкой, — сказал Конрад мне с Зоммером. — На нем гражданская одежда.

Когда он заканчивал произносить эту фразу, наши с Зоммером карабины уже были наведены на цель. Мы выстрелили практически одновременно, и вражеский снайпер рухнул назад сразу с двумя дырами в голове. Его винтовка, ударяясь о скалы, полетела вниз.

— Это был партизан, — сказал Зоммер. — В партизанах самое поганое, что с виду это обычные гражданские жители. Они всегда стараются напасть на тебя неожиданно.

Мы продолжали подъем в течение еще нескольких часов. Поднявшись на высоту около полутора километров над уровнем моря, мы уже не могли быть видны солдатам союзников, находившимся внизу. Перед нами как на ладони была значительная часть острова. Только с востока наш обзор закрывали горы. Высота гор, расположенных в центре острова, казалась нам просто невероятной.

Стояла страшная жара, градусов под сорок. Большинство бойцов, в том числе и мы втроем, сняли свои полевые куртки, обмотали ими свои головы, чтобы защитить их от солнца. Свои каски мы сняли еще до этого, поскольку, раскалившись на солнце, они буквально обжигали голову.

С наступлением ночи батальон разбил лагерь на достаточно плоском участке склона горы. К этому времени температура воздуха начала стремительно снижаться. Тем не менее мы не рискнули разводить костры. Мы опасались, что нас могут атаковать партизаны или авиация противника, хотя, надо сказать, нам так и не пришлось столкнуться с ней в течение Критской операции. Чтобы хоть как-то согреться, я спал, свернувшись калачиком. Откровенно говоря, это была далеко не самая комфортная ночь в моей жизни.

В течение ночи сквозь сон я слышал отзвуки взрывов снарядов и бомб, доносившихся откуда-то снизу. Атакуя позиции союзников, наши бомбардировщики сбрасывали на них огромные 500-килограммовые бомбы, и грохот их взрывов доносился, наверное, до самых высоких горных вершин.

На рассвете мы продолжили свой путь через горы. И снова стояла страшная жара. В наших фляжках практически не осталось воды.

Незадолго до полудня мы заметили водопад. Мы повернули к нему, чтобы набрать воды. Холодная вода была изумительной на вкус. Я разом выпил целую фляжку. Мы окунали в водопад свои головы, мы смеялись. Это было чем-то завораживающим: смотреть на поток воды, льющийся откуда-то сверху. Глядя на водопад, я даже на несколько мгновений забыл о войне.

Но нам нужно было продолжать двигаться к намеченной цели. Вынув документы из карманов своей куртки, я намочил ее в водопаде и обвязал ею голову. После этого солнце перестало казаться мне таким палящим.

Командир батальона принял решение перебираться на соседнюю гору прямо через водопад, поскольку для этого нам нужно было перепрыгнуть всего каких-то полтора метра. Это было совершенно несложно, но, конечно, многие при этом испытывали страх, ведь в случае неудачного прыжка ты неминуемо разбился бы о скалы.

Тем не менее мы все благополучно перебрались через водопад. Правда, несколько солдат умудрились едва не сорваться вниз, но их тут же подхватывали товарищи, и поэтому ни с кем из них не случилось ничего страшного. На то, чтобы весь батальон перебрался через водопад, ушло около часа.

Мы продвигались очень медленно, поскольку нам приходилось шагать по узкому каменистому пути. При этом мы даже обвязались веревками, которые были в экипировке горных стрелков. Привязанные друг к другу, мы могли быть уверены, что если один из нас сорвется вниз, другие смогут его удержать.

Через пару часов мы наткнулись на изуродованные тела двух немецких парашютистов. Их головы были отрезаны и лежали рядом. В телах было по несколько пулевых отверстий. Эти парашютисты, вероятно, приземлились в центральной части острова и пытались добраться до своих в районе Малеме. Но кто мог сделать с ними такое?

Этот вопрос задавал себе каждый из нас. И вдруг на нас обрушились винтовочные выстрелы. Нас атаковали около двадцати партизан, которые прятались за скалами, нависавшими высоко над нашими головами. Несколько горных стрелков сразу же были убиты или ранены. Остальные пытались найти хоть какое-то укрытие от пуль и начали вести ответный огонь.

Мы с Зоммером немедленно вскинули свои винтовки и стали стрелять в партизан. Несмотря на то что они прятались за скалами, для таких снайперов, как мы, эти партизаны были легкой целью. Нам с Зоммером удалось уничтожить по четыре-пять партизан, остальные сообразили, что происходит, пока мы меняли магазины, и скрылись прочь.

К этому моменту около десятка горных стрелков были тяжело ранены. Некоторые из них стонали. Вокруг них сразу засуетились медики. А взвод стрелков полез вверх по склону, чтобы убедиться, что партизаны действительно бежали. Вскоре ребята из этого взвода бодро прокричали нам, что возле скал остались только тела, а остальные партизаны, видимо, умчались со всех ног.

— Нам все равно следует оставаться настороже, — сказал Зоммер и повесил свою винтовку на плечо.

После этого он помолчал еще немного и разразился бранью. Мы с Конрадом удивленно уставились на него.

— Я только что подстрелил женщину и мальчишку, — сказал Зоммер.

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Гюнтер, среди партизан, которых я убил, была одна женщина и подросток.

Я вздрогнул от мысли, что я, возможно, тоже убил подростка или женщину. В суматохе боя после неожиданного нападения партизан я целился так быстро, что даже не разглядывал лица своих жертв. Что ж, я был рад, что не отправился вместе со взводом стрелков посмотреть на партизан. Через пару минут Зоммер снова выглядел спокойным. Он больше не заговаривал о происшедшем.

Тела убитых нам пришлось оставить, а тяжелораненых мы понесли с собой. Мы двигались вперед до наступления темноты. Все бойцы постоянно были начеку, но партизаны больше не нападали на нас. Единственной серьезной проблемой была по-прежнему нестерпимая жара. Тем более что нам приходилось расходовать свою воду крайне экономно.

Продвижение по узким горным тропам в темноте было слишком опасным, и мы разбили лагерь. После утреннего нападения партизан мы решили окопаться на ночь. Но в той части гор, где мы находились, это было невозможно. И нам не осталось ничего, кроме как выбрать для своего лагеря площадку, более-менее защищенную скалистыми выступами. Эта ночь выдалась еще более холодной, чем предыдущая. А когда я проснулся утром, у меня было такое ощущение, будто я спал на голых камнях. Впрочем, по сути, именно так и было.

Весь следующий день у нас ушел на то, чтобы подобраться с тыла к позициям британской артиллерии. Нам были отчетливо слышны орудийные выстрелы, и, ориентируясь на них, мы смогли установить расположение орудий. В конце командир батальона принял решение о том, что мы должны отдохнуть и начать атаку утром.

На следующий день, 25 мая, мы заняли позицию на господствующей высоте над британскими траншеями. Вскоре мы разглядели окопы, замаскированные камуфляжной сеткой. Внимательно приглядываясь к ним и прислушиваясь к грохоту орудий, мы вскоре убедились в верности нашей догадки: британская артиллерия была расположена именно там.

Перед атакой Зоммеру было поручено проинструктировать взвод снайперов, входивший в батальон горных стрелков. Практически все снайперы во взводе были совершенными новичками. Зоммер объяснил им, как лучше выбрать себе укрытия в данной ситуации и по каким целям вести огонь в первую очередь. Больше он ничего не мог сделать для них за столь короткое время. Было ясно, что не все из них останутся в живых после боя.

В батальоне также было несколько минометчиков. Они установили свои 80-миллиметровые минометы, направив их на позиции британской артиллерии. Наши пулеметчики также разместились, чтобы максимально эффективно перекрывать огнем поле боя.

По сигналу командира батальона началась атака. Мы все открыли огонь практически одновременно. На британские позиции, находившиеся внизу, обрушился град пулеметных очередей, винтовочных пуль и мин, выпущенных из минометов. Нам полностью удалось застать противника врасплох. Несколько британцев даже стояли в очереди возле полевой кухни, выстроившись, чтобы получить завтрак. Именно в этот момент их и скосили пулеметные очереди.

Снайперы горно-стрелкового взвода открыли огонь по пулеметчикам врага. Мы с Зоммером в это время выискивали британских снайперов и уничтожали их своими меткими выстрелами. Ближайшая британская траншея находилась менее чем в пятистах метрах от нас. Наши позиции возвышались примерно на сто метров над позициями врага. Благодаря этому окопы не давали достаточной защиты солдатам противника. Более того, мешки с песком, выложенные для дополнительной защиты окопов, находились преимущественно с западной стороны, откуда британцы и ожидали возможную атаку.

Мины, выпущенные из минометов, обрушились на траншеи, в которых располагались орудия противника. По артиллеристам вели огонь немецкие пулеметчики. При этом начали разлетаться в щепки деревянные опоры, на которых держалась камуфляжная сетка, маскировавшая орудия. И вскоре они нам стали прекрасно видны. Что характерно, ни одно из этих орудий так и не было развернуто в нашу сторону, чтобы открыть по нам ответный огонь.

Британцы несли огромные потери, но они продолжали сражаться. Их тяжелые пулеметы вели огонь по позициям нашего батальона. Мы с Зоммером старались уничтожать вражеских пулеметчиков так быстро, насколько это было в наших силах. Конрад держал в руках бинокль и помогал нам находить цели.

Другие наши снайперы также вели огонь по пулеметчикам. Но далеко не все выстрелы новичков были удачными. А через некоторое время один из них, находившийся в пяти метрах от нас, вдруг рухнул с дырой в голове. Следом за ним точным выстрелом в грудь был убит еще один. Он еще дергался в агонии, но было видно, что ему уже не помочь. Остальные молодые снайперы растерялись и перестали стрелять.

— Вашу мать, продолжайте сражаться! — заорал на них Зоммер. — Вас перестреляют, если будете распускать нюни!

Словно в подтверждение его слов, пуля британского снайпера вошла в голову еще одному из наших новичков.

Но на этот раз я точно засек позицию британского снайпера. Он находился с самого края длинной траншеи, расположенной в четырехстах метрах от нас. Я навел туда прицел и стал ждать, пока он высунет хотя бы край головы. Сам я при этом старался как можно меньше высовываться из окопа.

Однако британец перехитрил меня. И примерно через полминуты ствол его винтовки вдруг высунулся с противоположного края траншеи. Возможно, он целился в меня. Но выстрелить он не успел. Пуля Зоммера опередила его. Несколько новичков увидели, как Зоммер уничтожил вражеского снайпера. Это воодушевило их, они заставили себя собраться и продолжили вести огонь.

Все вокруг были измазаны грязью, а зачастую еще и кровью — своей и чужой. Сквозь грохот боя то и дело становились различимы крики и стоны. Я старался передергивать затвор как можно быстрее и искал все новых и новых вражеских пулеметчиков. При этом, куда бы я ни посмотрел через свой прицел, я постоянно видел мертвых и умирающих британских солдат.

Внезапно в нескольких метрах от нас взорвалась очередная мина, выпущенная из миномета. Один из осколков ударился о мою каску так, что у меня зазвенело в ушах. Но, к счастью, этот осколок был уже на излете, и моя каска выдержала удар. Я ощупал свою голову и лицо. Крови не было. У меня болела голова, но гораздо меньше, чем порою бывало наутро после посещения пивной с Зоммером и Конрадом. Нужно было продолжать сражаться.

— Найди мне минометчиков! — закричал я Конраду.

— Постараюсь, — ответил он.

Мы оба просматривали местность. Я увидел еще одного пулеметчика и выстрелил в него. Пулемет замолчал. А через миг я услышал радостный возглас Конрада:

— Вот они, твари, за джипом! — он указал мне рукой.

Оторвав взгляд от прицела, я увидел английский джип, на который указывал Конрад. Наведя туда свой оптический прицел, я увидел прямо за джипом две пары минометчиков, которые вели огонь по нашим позициям.

В ту же секунду я подстрелил одного из заряжающих. У его напарника сдали нервы, и он бросился бежать, но моя следующая пуля его опередила. Зато двое других минометчиков не растерялись и залегли за джипом. Оттуда мне их было не достать. Я на удачу выстрелил по джипу. Надо сказать, это только в фильмах так бывает, чтобы машина взорвалась, когда в нее попадет пуля. Еще если ты трассирующей стреляешь и попадешь точно в бензобак, то машина может взорваться. А иначе у тебя никаких шансов подорвать машину. Однако моя пуля, видимо, напугала одного из минометчиков. От страха он сделал глупость и ринулся бежать. Как только он оказался в зоне моей видимости, я выстрелил ему в туловище. Точно не знаю, убил я его или ранил. А вот четвертый минометчик оказался умнее. Он оставался за джипом, и его я достать не смог. Впрочем, самое главное, что они перестали стрелять по нам из минометов.

— Посмотри, танк! — услышал я голос Конрада.

— Там еще и пулеметчики засели, черт бы их побрал! — ругнулся Зоммер.

Танк стоял в окопе, края которого были обложены мешками с песком. Позиции пулеметчиков находились позади. Их траншея также была обложена мешками с песком. Она находилась метрах в пятистах от нас, и нам были видны только стволы пулеметов. Мы с Зоммером смирились с тем, что не можем уничтожить танк из своих винтовок, и стали ждать, пока хоть один из пулеметчиков высунет голову. Не знаю, как это удалось тем пулеметчикам, но они засекли нас раньше, чем мы успели подстрелить кого-то из них. Их пулеметы начали стрелять в сторону нашей позиции, а вслед за этим по нам ударила танковая пушка.

Мы только чудом успели залечь на дно окопа. Мы были целы, но слышали, как совсем рядом рикошетят пулеметные пули, и никто из нас троих не решался поднять голову. Так продолжалось несколько минут. А потом мы услышали сильный взрыв. Вслед за этим стало тихо, и я выглянул наружу. Оказалось, взорвался боекомплект британского танка. Скорее всего, в него попала мина, выпущенная одним из наших минометов. Видимо, она угодила как раз в боекомплект, раз он сдетонировал. Остов танка горел, пулеметчики, которые прятались за танком, больше не стреляли. Скорее всего, мало кто из них уцелел. Эффект от этого внезапного взрыва был таким, что почти все на несколько секунд прекратили огонь. И тут я услышал крики наших офицеров, они орали приказ командира батальона:

— Отходим в горы!

Это было верным решением. Несмотря на успех нашей атаки, на стороне союзников оставался значительный численный перевес. К тому же из наших очень многие уже погибли. Мы отступали, оставляя их тела, забирая только половинки опознавательных медальонов.

Британцы стреляли нам вслед, но их огонь был не слишком эффективным, и мы потеряли при отступлении всего несколько человек. Мы с Конрадом и Зоммером достигли безопасного места невредимыми.

Каким был итог боя? Нашей группе, так или иначе удалось выполнить стоявшую перед нами задачу. Мы уничтожили британскую артиллерию. И теперь те из нас, кто остался жив, заслужили хотя бы короткий отдых.

Выбрав подходящее место, я с Конрадом и Зоммером уселся на землю. Мы были насквозь мокрыми от пота и поспешили снять с себя рубашки. Солнце палило нещадно. Я сделал жадный глоток из фляжки, а потом вылил себе на голову небольшое количество воды и растер ее по волосам. От этого стало немного легче.

В животе у нас уже урчало, и мы достали свои сухие пайки. Так сделали и многие другие парашютисты, разместившиеся поблизости. Поев, я пересчитал про себя ребят из взвода снайперов. Уцелеть удалось только половине взвода.

Примерно через час нам стал отчетливо слышен доносившийся издалека грохот артиллерийских орудий и разрывы бомб. Подошедший к нам сержант сообщил приказ командира батальона. Как только остальная часть дивизии достигнет пляжа, простиравшегося внизу, мы должны были присоединиться к атаке против войск союзников, расположившихся на подступах к Кании.

Впрочем, мы уже знали по опыту, что наши войска вряд ли продвинутся к пляжу слишком быстро. Поэтому части солдат было приказано вырыть небольшие траншеи на подступах к нашему лагерю на случай неожиданной атаки со стороны британцев или местных партизан.

Зоммер сказал, что нам также следует вырыть окоп для себя. Нам с Конрадом это казалось излишней предосторожностью, но мы верили опыту Зоммера и взялись за дело, хотя и с некоторой неохотой. Почва на горе была довольно твердой, а мы были измотаны недавним боем, добавьте к этому ужасную жару. Мы все измокли, пока вырыли окоп. Вряд ли ошибусь, если скажу, что при этом мы с Конрадом оба про себя на чем свет стоит честили Зоммера.

Весь остаток дня вплоть до наступления темноты грохот боя постепенно приближался, но наши товарищи так и не вышли к пляжу. Наши товарищи продвигались даже медленнее, чем мы ожидали. Союзники, несмотря на потерю артиллерии, располагали достаточными силами и отчаянно сражались.

К вечеру жара начала понемногу спадать. Конрад раздобыл где-то игральные карты. Он предложил нам с Зоммером сыграть в Скат [2]. Когда мы играли, к нам подошел один из офицеров из командования батальона. Мы встали перед ним и салютовали.

— Вольно, — сразу сказал он. — Мужики, вы сегодня сделали большое дело. Я очень доволен, что вы действовали вместе с нашей частью.

— Рады стараться, господин лейтенант, — ответил Зоммер.

Лейтенант пожал руку каждому из нас.

— Надо, чтобы кто-нибудь из вас дал мне урок стрельбы, когда окончится эта война, — улыбнулся он. — Мне это пригодится на охоте.

— Всегда готов, если вы будете ставить пиво, — пошутил я.

Мы все вчетвером дружно расхохотались.

Когда лейтенант ушел, мы сыграли еще разок, а потом улеглись спать в своем окопе. Ночь снова выдалась холодной, и мы лежали вплотную друг к другу, чтобы хоть как-то согреться в нашей не слишком теплой униформе.

На рассвете мы услышали, что артиллерийские снаряды взрываются уже немного ближе, но все еще на достаточном отдалении. Нашим товарищам требовалось продвинуться еще на значительное расстояние, чтобы достигнуть пляжа.

Мы позавтракали остатками сухого пайка. Свой пакет с леденцами я сохранил, на случай если совсем проголодаюсь. Кроме того, мне пришла в голову счастливая идея, и я обменял две своих сигары на часть сухого пайка одного из горных стрелков. Таким образом, у меня оставалось еще немного дополнительной еды, а сигары мне все равно были без надобности, я не курил.

Конрад в отличие от меня расставаться со своими сигарами не собирался.

— А все-таки командованию следовало бы выдать нам дополнительный паек перед отправкой на эту операцию, — ворчал он.

— Конечно, следовало бы, — согласился я. — Но кто же знал, что все так затянется?

— Но даже голодные мы должны сделать все, чтобы победить здесь, — Зоммер посмотрел на нас с заговорщическим видом. — Знаете почему?

— Почему? — спросили мы разом.

— Потому что с Крита британцы могут добраться до румынской нефти. А без этой нефти нам будет тяжело воевать с Британией.

Что ж, Зоммер знал больше нашего. Он дружил с некоторыми офицерами. И теперь нам стало ясно, почему нам так нужно взять Крит. «Значит, мы захватим этот остров любой ценой», — сказал себе я. Мне было понятно, что серьезная война с Британией неизбежна, а Крит, по сути, был ее началом.

К полудню немецкие войска так и не достигли пляжа.

Ожидание давило на меня. Когда ждешь боя — это всегда очень тяжело в эмоциональном плане, тебя мучает тревога. А вот когда начинается бой, там ты уже действуешь, там бояться некогда.

Единственное, что было приятным, это то, что в небе появились тучи. Жара спала, и вскоре пошел небольшой дождь. Мы все были рады ему, но он быстро прошел.

Около часа дня в небе появились немецкие бомбардировщики «Дорнье». Многие из наших начали радостно махать руками пилотам.

— Наверное, они нам сбросят еду и боеприпасы, — предположил Конрад.

И действительно, с самолетов полетели контейнеры. По крайней мере, мы не ожидали, что это может быть чем-то другим, кроме контейнеров.

— Ну, я же говорил тебе, — восторженно сказал Конрад.

И вдруг мне показалась, что контейнеры выглядят иначе. А еще через несколько секунд первый «контейнер» ударился о землю и взорвался. Это были бомбы! Они начали взрываться в противоположном конце лагеря. Взрыв был настолько сильным, что я отчетливо почувствовал, как задрожала земля у меня под ногами. Уже от первых взрывов сразу погибли не менее десяти солдат.

Со всех сторон начали раздаваться крики:

— В укрытие!

Я с Зоммером и Конрадом тут же запрыгнул в свой окоп. Голова Конрада была серьезно оцарапана осколком. Мы с Зоммером тут же перебинтовали его.

Бомбардировщики между тем развернулись и начали делать новый заход на лагерь.

— Черт возьми, надо пустить сигнальную ракету, чтобы они поняли: мы свои! — закричал Зоммер.

Несомненно, эта мысль пришла в голову не ему одному. И буквально через секунду в воздух взмыло сразу несколько сигнальных ракет. Однако самолеты проигнорировали наши сигналы и продолжили бомбардировку.

— Что они делают, они сошли с ума? — закричал я, стараясь переорать грохот взрывавшихся бомб.

— Они, наверное, приняли нас за британцев! — так же громко заорал мне в ответ Зоммер.

Мы вжимались в окоп, на каждом из нас были надеты каски. Я молился, чтобы в наш окоп не упала бомба.

После разрыва очередной бомбы меня охватила злость, и я взял в руки свою снайперскую винтовку. Зоммер положил руку на ее ствол:

— Гюнтер, убери ее! Ты не должен стрелять по ним.

— Почему нет?

— Это только убедит этих придурков в том, что мы враги. Наш единственный шанс уцелеть, в том чтобы они разобрались.

Я снова вжался в окоп. Еще одна бомба взорвалась на территории нашего лагеря неподалеку от нас. С краев окопа на нас посыпалась земля. Мои зубы ударились друг об друга, и я начал ощупывать языком, все ли они на месте. В состоянии шока я посмотрел вверх и увидел лежавшую рядом с нашим окопом голову горного стрелка. Высунувшись, я увидел, что его оставшееся без головы тело лежало рядом с находившимся неподалеку окопом, превратившимся в воронку. Бомба угодила прямо туда, и взрывная волна выбросила тело.

У меня случилась истерика, я заплакал. Зоммер втащил меня на дно окопа. Бомбардировка продолжалась более получаса. После этого самолеты улетели обратно на север, откуда они и появились.

К этому моменту я уже пришел в себя. Мы с Зоммером вылезли из окопа и стали помогать медикам перетаскивать тела раненых и убитых. Мы узнали, что окоп, в котором находилась радиостанция, получил прямое попадание. Пилотам махали несколькими германскими флагами, но они так и не заметили их. У всех нас было подавленное настроение, каждый в открытую говорил о некомпетентности тех, кто направил на нас бомбардировщики. Даже офицеры были злы на командование как черти!

Мы с Зоммером подошли к восемнадцатилетнему пареньку из горных стрелков, который был ранен. В результате авианалета этот солдат лишился одного глаза.

Зоммер попытался утешить его:

— Ты вернешься домой, парень. Тебе повезло, ты остался жив.

Паренек только стонал в ответ. Видимо, ему было нестерпимо больно.

А я вдруг вздрогнул, подумав о том, что было бы, если б я сам вернулся домой с одним глазом, или без руки, или без ноги. Был бы я нужен Ингрид в этом случае? Наверное, да. Но все-таки я стал бы обузой для нее. Я заставил себя не думать об этом.

Через некоторое время внизу завязался бой: наши товарищи достигли пляжа. И мы получили приказ выступать в атаку.

Мы спустились вниз на свои прежние позиции, с которых мы отступили во время предыдущего боя. Оттуда нам были уже видны наступающие немецкие войска. Они были всего в нескольких сотнях метров от нас. Немецкие пехотинцы непрерывно вели огонь, забрасывали гранаты в британские окопы и постепенно занимали их один за другим. Германская артиллерия непрерывно работала по остаткам британских войск. Многие из солдат союзников начали отступать.

Несколько секунд я просто осматривался по сторонам. За это время я стал свидетелем того, как в один из окопов, куда британцы сложили своих умирающих товарищей, упала немецкая мина. Почти все сразу погибли. Между тем немецкие бойцы, находившиеся на пляже, увидев нас, усилили мощь своего наступления. Мы, снайперы, немедленно открыли огонь по противнику. Тем более что теперь нам противостояли уже значительно меньшие силы, чем днем раньше. Наши пулеметчики и простые стрелки к этому моменту также открыли огонь.

Потребовалось всего около часа, и все войска союзников, защищавшие Канию, были уничтожены, взяты в плен или спаслись бегством. Впрочем, спастись бегством удалось немногим.

Все поле боя было усеяно трупами. Мы спустились с горы с основными силами 5-й горно-стрелковой дивизии. Город Кания был захвачен нами.

После этого горные стрелки, совершавшие переход через горы, получили небольшую передышку и, что самое главное, горячую еду. Медицинский взвод тут же занялся ранеными. Для их размещения был организован временный госпиталь в одном из больших складских строений в пригороде Кании.

Ранение Конрада оказалось легким, и мы вместе с ним и Зоммером вернулись в свою часть. Многие жители к этому моменту покинули свои дома, и мы разместились в одном из пустых домов вместе с ребятами из нашей роты. Там мы рассказали сослуживцам о нашем переходе через горы, о столкновениях с партизанами и о том, как нас атаковали немецкие бомбардировщики. В свою очередь, мы узнали о том, что осуществленное нами уничтожение британской артиллерии серьезно помогло продвижению наших войск. Таким образом, обходной маневр через горы оказался блестящей тактической задумкой, которая помогла значительно снизить потери и способствовала более скорому взятию Кании.

Наутро мы втроем как участники перехода через горы получили двойные рационы. Это было весьма кстати, учитывая накопившийся у нас голод.

5-я горно-стрелковая дивизия была разделена на две части. Одна половина ее сил была направлена на восток, к Ретимо. Другая половина — на юг, к Сфакии. Перед каждой частью дивизии стояла задача выдворить с Крита остатки британских войск. Нам, парашютистам, было приказано двигаться вместе с группой, направленной на восток.

Мы передвигались вдоль подножия гор. Море находилось на севере в нескольких километрах от нас. Мы преследовали отступающую британскую пехоту.

Через некоторое время мы встретили сопротивление. Несколько британских солдат окопались и, видимо, прикрывали отход остальных. Нам, снайперам, не составило труда разобраться с ними. После этого один из наших подбежал к британскому окопу, чтобы для верности швырнуть туда гранату. Однако подход к окопу оказался заминированным, и он погиб.

После этого мы уже опасались мин и продвигались вперед гораздо осторожнее. Более того, нескольким саперам из горных стрелков было приказано взять миноискатели и двигаться впереди основных сил. Нам, снайперам, нужно было сопровождать саперов. При этом мы были предельно сосредоточены и даже почти не переговаривались друг с другом, только внимательно смотрели по сторонам. От этого могла зависеть наша жизнь.

Через некоторое время миноискатель одного из саперов запищал. Я ожидал, что он начнет разминирование, но он просто обозначил опасную зону флажками, чтобы остальные могли обойти ее.

Мы продолжали продвигаться, стараясь двигаться по следам отступавших британцев. Это давало нам некоторую гарантию, что мы если и наткнемся, то на отдельную мину, а не на целое минное поле. Через некоторое время внезапно раздался выстрел, и один из наших саперов упал подстреленный. Мы все тут же повалились на землю. Выстрел прозвучал откуда-то издалека. Было ясно, что это дело рук британского снайпера. Однако ни я, ни Конрад, ни Зоммер не могли разглядеть, где прячется противник.

— Гюнтер, смотри во все глаза! — приказал мне Зоммер, а сам приподнял свою каску на пехотной лопатке. В ту же секунду в каску вошла пуля, а я заметил вспышку на конце ствола в кустах, находившихся в четырехстах метрах от нас. Я очень быстро прицелился туда и выстрелил.

Каска Зоммера была пробита насквозь. Он приподнял ее еще раз, новых выстрелов не последовало. Но мы не могли быть до конца уверены, что я попал в британского снайпера. Прихватив сапера, Конрад с Зоммером начали осторожно продвигаться к кустам, а я остался прикрывать их. Через несколько минут они уже радостно махали мне руками. Оказалось, я попал врагу точно в голову.

Больше в этот день мы уже не сталкивались со снайперами противника. Было лишь несколько небольших стычек с вражеской пехотой. Мы продолжали идти по следу британской пехоты и к вечеру вышли к небольшой деревеньке. В ней совершенно не было жителей. Мы ожидали, что улицы будут заминированы. Но мин не было.

Вскоре мы вышли к дороге на Ретимо. Когда окончательно стемнело, мы разбили лагерь и окопались. Ночь прошла непривычно тихо. Британцы полным ходом отступали к противоположной стороне острова.

Утром мы получили горячий завтрак из полевых кухонь. Вскоре мы узнали, что ночью британские войска были эвакуированы с острова. Наши парашютисты, заброшенные в Гераклион, были свидетелями того, как эвакуировались британские войска.

В течение двух последующих дней наши войска захватили весь остров. К 1 июня германские части контролировали весь Крит. В ходе операции мы потеряли убитыми и пропавшими без вести около 4000 человек и примерно половину от этого числа ранеными.

Потери среди парашютистов оказались столь значительными, что нас больше не стали применять для массированных десантных атак с воздуха. Более того, после боев за Крит мы перестали быть элитными войсками в полном смысле этого слова: к нам поступило много новобранцев, которые не успели даже толком научиться прыгать с парашютом.

Транспортировка на базу в Берлин всех уцелевших бойцов из нашей дивизии заняла около недели. Прибыв туда, я надеялся, что получу отпуск домой, но, к моему глубокому разочарованию, этого не произошло. Единственное, что утешило меня, это письмо от Ингрид. Она писала, что все у них хорошо, а мой сын подрастает и скучает по отцу. Я в ответ написал им письмо о том, как я скучаю по ним, а также о том, что я жив и здоров и моя служба идет вполне нормально. Рассказывать о большем я не решился, поскольку переписка, как я уже говорил, подвергалась цензуре.

Новички, поступившие к нам, смотрели на участников Критской операции как на героев. Конечно, это льстило нашему самолюбию, но уже не так, как могло бы льстить раньше. Слишком дорогой ценой нам досталось это звание героев. И тем не менее штурм Эбен-Эмаэля и Критский десант — это легендарные страницы истории немецких парашютных войск. И я испытываю определенную гордость от того, что был участником этих событий.

После Критской операции я вскоре был произведен в сержанты, Зоммер — в фельдфебели, а Конрад — в младшие унтер-офицеры. Между тем наша дивизия была преобразована в элитную пехотную дивизию. Мы получили артиллерийские и противотанковые орудия. Однако изменение нашего статуса, конечно, вызывало у многих чувство обиды. Но мы с Зоммером утешали себя тем, что благодаря случившемуся мы, вероятно, больше не будем участвовать в настолько опасных операциях.

Что еще интересно, после войны я много читал об успешных бомбардировках британскими ВВС территории Рейха. Но это не совсем так. По крайней мере, даже после войны я мало слышал от немцев о серьезных разрушениях, вызванных британскими авианалетами до середины 1941 года.

Таким образом, жизнь Германии продолжала течь своим чередом. А наша дивизия после переформирования была переброшена в Польшу. Но, конечно, вначале мы еще ничего не знали о том, что совсем скоро нас ждет война с Советским Союзом, которая окончится трагедией для Германии.


Глава пятая Штурм Эбен-Эмаэля и вторжение в Западную Европу | Смерть сквозь оптический прицел. Новые мемуары немецкого снайпера | Глава седьмая Операция «Барбаросса»