Гудериан

На место Цейтцлера Гитлер призвал старого и опытного эксперта танкового дела – Гудериана. Назначение шокировало многих членов Генерального штаба, которые считали Гудериана узким специалистом и полным профаном в вопросах генеральной стратегии и тактики. Сделанный выбор показал инстинктивное предпочтение, отдаваемое Гитлером энтузиастам революционных идей, а также был данью прошлым заслугам Гудериана. Он должен был стать достойным венцом карьеры человека, бывшего пионером в создании танковых сил Германии, стоявшего у истоков блестящих побед немецкого оружия. Но на деле все было обыкновенным очковтирательством.

Задолго до этого Гитлер забрал командование военными действиями в свои руки и рассматривал командование сухопутными силами как малозначительный орган, созданный лишь для того, чтобы передавать его приказы и урегулировать вопросы их исполнения. Даже если бы Гудериан обладал опытом, знаниями и темпераментом, необходимыми для занятия должности начальника Генерального штаба, ему все равно не было бы позволено играть эту роль в действительности. А при существовавшем положении вещей он попал в двойной капкан: был окружен атмосферой профессионального недоверия своих коллег и был вынужден во всем подчиняться Гитлеру.

Его подчиненные в Генеральном штабе покровительственно и с оттенком презрения говорили о нем, как о «воюющем солдате, но не имеющем соответствующего академического образования». Они внимательно приглядывались к пришельцу, чтобы вовремя заметить любую оплошность. При поддержке Гитлера он вполне мог преодолеть неприязнь коллег, но вместо этого тоже вступил в конфликт с фюрером. Это было очень не вовремя, поскольку его назначение состоялось, когда силы Германии уже пошли на убыль, и к тому же сразу после заговора 20 июля. Гитлер не доверял никому и был склонен рассматривать любое мнение, отличное от его собственного, как предательство. Некоторые молодые солдаты знали, как уйти от подозрений, и не позволяли себе спорить с Гитлером по тому или иному вопросу, но Гудериан был лишен дипломатического таланта.

Гудериан все чаще ощущал груз прожитых лет и постепенно лишился изрядной доли своей природной жизнерадостности. Немало энергии уходило на непрекращающиеся поединки с недоверчивыми и сомневающимися коллегами. Со временем его решительность превратилась в упрямство, а неуемная энергия – во вспыльчивость и раздражительность, такое случается нередко. А далеко не однозначные обстоятельства, сопутствующие его запоздалому возвышению, усилили эти тенденции.

Тем не менее этот апостол новой наступательной доктрины продемонстрировал лучшее понимание ситуации, в которой требовались срочные оборонительные меры, чем его хозяин. В начале 1944 года, когда Гудериан был еще генеральным инспектором танковых сил, он настоятельно рекомендовал Гитлеру провести стратегический вывод войск на востоке и создать сильную линию оборонительных укреплений вдоль границы 1940 года. Когда он стал начальником Генерального штаба, линия фронта к северу от Припяти уже была прорвана, но наступление русских пока сдерживалось примерно в том же месте, что он предлагал раньше. Во время поспешного отступления, последовавшего за прорывом, около 20 дивизий были разбиты или потеряли вооружение и технику. Брешь была заполнена танковыми дивизиями, переброшенными из Румынии. Однако очень скоро последовал крах, усугубившийся переходом Румынии на сторону противника. Это открыло русским путь через Карпаты в Центральную Европу.

Осенним попыткам Гудериана создать новую линию в Восточной Пруссии и центре Польши препятствовало не только отсутствие резервов для поддержки венгров, но и упрямое желание Гитлера начать еще одно наступление на западе. Для осуществления его голубой мечты создать англичанам новый Дюнкерк путем флангового прорыва через Арденны были собраны все мыслимые резервы. И даже на этой стадии Гитлер не внял советам вывести войска из Прибалтийских республик, с Балкан и из Италии, чтобы обеспечить резервы для главного фронта на востоке.

Удар в Арденнах закончился провалом, тем не менее Гитлер все равно не прислушался к советам Гудериана. Он позволил отправить на восток только незначительное подкрепление, хотя Гудериан неоднократно говорил, что готовится мощное наступление русских, а немецкий фронт недостаточно силен, чтобы ему противостоять. Хуже того, даже небольшое пополнение не попало на Восточный фронт из-за приказа фюрера направить три дивизии из Польши на юг, чтобы предпринять тщетную попытку прорвать фронт русских, окруживших Будапешт.

Когда 12 января началось наступление русских войск, Гудериан имел резерв всего лишь из 12 дивизий при протяженности линии фронта около 800 миль. Гитлер же наотрез отказался разрешить Гудериану вывести войска с наиболее опасных участков. В результате фронт в Польше быстро прекратил свое существование, а наступление русских удалось сдержать, лишь когда они проникли в глубь Германии и вышли на Одер. Только здесь появился шанс нанести ответный удар, потому что у русских подошли к концу запасы и, кроме того, оказались незащищенными фланги. Только теперь Гитлер согласился перебросить с запада 6-ю танковую армию, но вместо того, чтобы использовать ее для нанесения контрудара, отправил ее в Венгрию для очередной тщетной попытки освободить Будапешт. Фюрер продолжал жить в мире своих мечтаний, не имевшем ничего общего с реальностью.

Отчаявшийся Гудериан начал искать союзников среди других генералов, чтобы начать немедленные переговоры о мире. Слухи о его подозрительной активности дошли до Гитлера, в результате чего мятежный генерал тоже был уволен с высокого поста. Это произошло в марте, за месяц до окончательного краха.