26

— Ваша честь, уважаемое собрание… — Джокер обвел взглядом зал. — Я предлагаю вам вернуться на семнадцать с половиной лет назад в тот зимний день, когда была стерта с лица земли бывшая столица Империи. Я не стану вдаваться в подробности, вы их сами знаете, я хочу только спросить. — Джокер пристально посмотрел на присяжных. — Как случилось, что за всё это время никто из Совета не озаботился проблемой, что несколько десятков квадратных километров Империи стали недоступны? Куда девалось их простое человеческое любопытство? Пусть я сам невеликого ума…

В зале раздался короткий, ясно различимый Машин смешок.

— …как, возможно, справедливо, заметил господин Хавелок, но Совет — это высший административный орган, и там сидят очень умные люди. Так кто заставил их поверить, что эту проблему лучше оставить как есть, законсервировать и даже не попытаться выяснить, а не выжил ли кто-нибудь? А ведь один человек там действительно остался в живых, и никто иной, как виновник трагедии.

В зале зашумели. Джокер выждал паузу и продолжил:

— Которым оказался совсем не отец этого ребенка, — он указал здоровой рукой на Сашку.

— Протестую, это закрытая информация! — воскликнул Хавелок возмущенно.

Судья кивнула.

— Воздержитесь от выводов, — сказала она. — Суд не получил достоверных свидетельств обратного. То, что нам предоставили, допускает любое толкование.

Сашка вспыхнул и хотел возразить, но успел понять, что она права, и вовремя захлопнул рот. У него заныло в груди. Маша посмотрела на него с состраданием.

— Простите, — легко согласился Джокер. — Как бы то ни было, важно, что господин Хавелок был уверен в обратном. И вы знаете, что у него были личные причины ненавидеть виновника трагедии.

— Я и сейчас в этом уверен! — огрызнулся Хавелок.

Джокер улыбнулся.

— Очень хорошо! Это объясняет, почему Совет внял вашим словам и не стал искать способа проникнуть в разрушенный город. Ведь именно вы убедили их, что это бессмысленно, не так ли? Это легко проверить.

Хавелок коротко глянул на Сашку.

— Не собираюсь этого отрицать, — сказал он, будто плюнул. — Я посчитал, что если преступник выжил, то поделом ему и кара. Пусть вечно там сидит.

Сашка опустил голову.

— А как вы убедились, что он не сможет покинуть место своего заключения? — спросил Джокер.

— Я… — начал Хавелок и неожиданно замолчал.

Судья насторожилась.

— Подойдите сюда, — приказала она.

Не двинувшись с места, Хавелок произнес скривившись:

— Сэкономьте усилия эмпарота, ваша честь. Я убедился в этом лично, открыв доступ в башню с помощью железной книги.

Сашка, Андрей и Маша вылупились в изумлении на него, потом переглянулись между собой.

— Я подтверждаю, — произнес следом Джокер. — Со слов узника это произошло через месяц после трагедии.

Судья немедленно спросила Хавелока:

— То есть когда вы уже заняли кресло главы Департамента Технического Развития?

— Именно так, — подтвердил тот.

Судья прищурилась. Хавелок ухмыльнулся:

— Не было ровно никакого смысла сообщать об этом Совету, только зря отвлекать от дел. Преступнику книга отказала, я убедился в этом, и этого достаточно.

Судья задумчиво посмотрела на Вайларка.

— Ментор, вы можете что-нибудь добавить? Известно вам, пытался ли кто-нибудь из близнецов воспользоваться когда-либо железной книгой? Как глава Департамента Имперской Безопасности вы должны это знать.

— Ваша честь, — ответил Вайларк. — Насколько мне известно, ни один из близнецов до трагедии ни разу не пользовался железной книгой. Оба хорошо знали, что железная книга умеет убивать.

В том, как он это сказал, было что-то не так, но Сашка решил, что это у него уже паранойя. Он куда больше испугался вторичного упоминания, что жуткая книга могла их убить. До чего бы они доигрались, не оставь они ее тогда в башне? Страшно подумать!

Он встрепенулся, услышав Джокера:

— Мы все знаем, насколько опасен этот инструмент, недаром его постоянно таскали из одного безопасного места в другое, и вдруг о нем забыли. Любопытно, правда? Забыли, потому что посчитали его уничтоженным после трагедии в городе, где он хранился в последнее время. И откуда его буквально за день переместили в Хранилище…

Джокер поправил повязку, в которой висела его рука.

— …По приказу тогдашнего главы Департамента Технического Развития, чей сумасшедший брат нацелился на Раксис. Это была мера предосторожности, которая себя оправдала. Рассказать об этом, правда, было уже некому, кроме одного человека — новоназначенного главы Департамента, который обнаружил книгу в Хранилище. Но вот вопрос — почему о том, что книга не погибла, так и не узнал Совет? И как она оказалась в Старом Свете? Кто ее унес туда и с какой целью? У вас есть ответы на эти вопросы, господин Хавелок?

Судья поджала губы. Взгляд ее, устремленный на Хавелока, не сулил ничего хорошего.

Хавелок ответил небрежно:

— Я полагаю, ее выкрала Диаманда Карьети, назначенная Советом наблюдать за своей сестрой.

«Это каким же образом? — вытаращился Сашка на него. — На горбу ее, что ли, унесла? Она же весит не меньше двадцати килограмм!» Андрей был удивлен не меньше. У обоих загорелись глаза в предвкушении едкого вопроса.

Но судья ничуть не удивилась. Она спросила Хавелока:

— Диаманда Карьети знала старый язык демонов?

— Знала, — подтвердил тот. — Я забыл о находке, а когда вспомнил, после очередного визита этой женщины книги в Хранилище не оказалось. Как мы теперь знаем, она сердар, так что собаки ей не помеха.

Сашка с Андреем одновременно вздохнули. Они забыли, что книга могла делать предметы невесомыми, то есть и саму себя тоже.

— Вы готовы подтвердить это у эмпарота? — спросила судья.

— Конечно…

Хавелок шагнул вперед и положил ладони на две металлические пластины, что находились в небольшом утолщении сверху барьера. Мужчина с крошечными глазками и большим лбом, который приходил в больницу, поднялся и пощелкал чем-то со своей стороны. Потом сунул ладони куда-то в глубь барьера, закрыл глаза и высоким тонким голоском проговорил скороговоркой:

— Освещенный коридор, солнце на востоке, раннее утро, дверь в Хранилище, помещение Хранилища, две собаки, книга на месте, бодрое настроение… — После секундной паузы он продолжил: — Женщина, известная суду как Диаманда Карьети, прошла сквозь Врата, за ними большой дом и участок. В руке у нее увесистый сверток… Солнце висит низко, закат… Мост, двор замка, галерея, коридор к Хранилищу, помещение Хранилища, книги нет, удивление, радость. Большая радость.

Эмпарот открыл глаза и плюхнулся на скамью. Он вытер лоб платком, что достал из кармана, и стал массировать кожу лица. Хавелок вернулся на место.

— Чем вы объясните свой подъем настроения после пропажи книги? — спросила его судья.

— Не знаю, — пожал Хавелок плечами. — Видимо, вспомнил что-то хорошее. Пропаже книги я тогда не придал значения, потому что подумал, что засунул куда-то. С Диамандой Карьети я связал пропажу только когда узнал, что она сердар.

Поймав грустную Машину гримасу, Сашка подумал: «Так мы ничего не добьемся, фигня какая-то! Столько лет прошло, конечно, он имеет право ничего не помнить. Одно точно, совсем не тетя Зина украла книгу. Тогда кто? О!..»

Сашка повеселел, почувствовав, что у него что-то нащупывается. Книгу унесли по прямой указке Хавелока, но так, чтобы сам Хавелок не видел, кто именно. Страховка от суда. Отсюда и радость, что всё прошло как надо. А значит, эта сцена была срежиссирована в расчете на будущее, на всякий случай. Тетя Зина просто выступила разменной монетой, прикрывая кого-то. Кого? Да того, кто был в тот день в замке, мать моя, какой я тупой!

Сашка едва не хлопнул себя по лбу, когда у него всё сложилось. Ему понадобилось целых десять минут на то, что вспомнил Андрей, когда заявил суду об имеющихся доказательствах. Однако в этом имелось и слабое место — эмпарот мог видеть только то, что вольно или невольно вспоминал опрашиваемый. Вольно или невольно. Сашка весь обратился в слух.

— В отличие от Совета, я куда более любопытен, — опять заговорил Джокер. — Феномен меня чрезвычайно заинтересовал. И, в конце концов, я нашел путь за горную гряду, недоступный ни для человека, ни для сердара, да и демон далеко не каждый мог им воспользоваться.

Джокер широко улыбнулся, довольный собой.

— Я посетил место трагедии, где от города не осталось ничего, кроме щебня и пыли, поросших к тому времени травой. Но в Западной башне, единственном уцелевшем строении, я обнаружил узника. Башня оказалась в самом эпицентре и потому устояла, однако эту часть истории я рассказывал вчера, повторяться не буду. Добавлю только, что опустил: будучи уверен, что разговариваю с настоящим Мастером, я захотел ему помочь, еще не зная, что он не может пройти через железную книгу. Он, собственно, сам не знал этого. Естественно, я обратился к господину Хавелоку…

— Ты захотел помочь ему только потому, что надеялся на его реабилитацию, — процедил Хавелок с ядовитой усмешкой. — В надежде, что он позже займет место Председателя Совета и ты сможешь выторговать очередные поблажки для демонов!

Джокер мирно склонил голову.

— Совершенно верно… С той же целью я помогал и вам добыть ту несчастную раковину.

Судья спросила его насмешливо:

— Ставим на двух коней сразу?

— Именно так, ваша честь, — сдержанно ответил Джокер. — Только оба они оказались колченогими.

— Всё, на что ты способен, — брезгливо бросил Хавелок.

— Мне никогда не везло на союзников среди людей, — вздохнул Джокер. — В какой-то момент обязательно обнаруживается, что реальные, а не декларируемые цели их довольно жалки, смертельные враги у них — бутафорские, да и сами они, в сущности, не блистательны.

— Хватит, — оборвала его судья. — Ваша перепалка только отнимает время. Итак, вы обратились к господину Хавелоку?

Джокер ответил:

— Он сообщил мне то же, что сообщил вам: книга из Хранилища похищена, похититель неизвестен. Есть только подозрение, что всплыть она может в том мире. Я удовлетворился этим ответом. А спустя пару лет я получил приглашение на встречу с господином Хавелоком, на которой узнал, что книга именно там и всплыла.

Судья строго спросила Хавелока:

— Почему вы сразу за ней не отправились?

Тот объяснил не мешкая:

— Потому что передо мной стояла задача куда важнее — изъять незарегистрированную раковину. Был шанс получить ее в рабочем состоянии, поэтому я обратился за помощью к нему!

Хавелок дернул плечом в сторону стоявшего рядом Джокера. Судья одобрительно проговорила:

— Незарегистрированная раковина должна быть изъята и зарегистрирована, это угрожает безопасности Империи. Дальше?

Маша с Андреем играли в гляделки, и Сашка предпочел уставиться в пол, обнаружив, что так ему значительно легче слушать. Джокер сказал:

— Господин Хавелок обратился ко мне с просьбой передать его пожелания редкому виду демона-паразита, которым оказалась заражена Диаманда Карьети. Пожелания касались фонетической трансляции языка книги так, чтобы она могла там работать. Я выполнил его просьбу.

В зале стало тихо. У Сашки заалели уши, но он продолжал старательно пялиться в пол.

— Как вы посмели, это неслыханно! — воскликнула судья.

Джокер ответил холодно:

— Извините, но не принято ли считать, что человек чуть не хозяин над демонами здесь, на территории Империи? Вот я и выполнил просьбу господина Хавелока.

Судья спросила Джокера:

— Это была велара?

— Это была именно она, — подтвердил он.

Повисла тяжелая тишина. Хавелок кашлянул.

— Ваша честь, я могу объяснить… В интересах Империи я посчитал нецелесообразным освобождать Диаманду Карьети от велары, — произнес он без тени смущения. — В конце концов она оказалась преступницей, и по доброй воле не стала бы заниматься таким опасным делом. Это удача, что она подцепила того демона.

По залу прокатился ропот.

— Но я предпринял все необходимые меры предосторожности. В частности, книга была правильно переведена лишь на четверть — только чтобы поразить воображение владельца раковины и обеспечить ему проход в Хранилище. Всё остальное было просто вранье и ограничено заведомо невыполнимыми условиями. Что-нибудь обязательно не сходилось — или положение планет, или время года, или фаза Луны.

Теперь уже заволновались присяжные. Сашка глянул на Андрея — тот стоял красный, как помидор, и также пялился в пол. Знакомый голос высокомерного господина произнес спесиво:

— Вы отдаете себе отчет, что книга сделана демонами для демонов? Ваш поступок безобразен, он не лезет ни в какие ворота, пусть для него нет наказания. А вот если бы дети погибли, то иметь вам дело с Детской Службой! — закончил он угрожающе.

— Они живы и здоровы, — нервно отрезал Хавелок. — А победителей не судят!

Нежный голосок, запинаясь, проговорил:

— Простите, а чем именно вы… поражали воображение?

— Левитацией, — ответил Хавелок небрежно.

— Вы с ума сошли! — хором воскликнули присяжные.

Судья возмущенно сказала:

— А вы знаете, что при удалении левитирующего человека от книги больше чем на пять метров у него вскипает кровь?

Хавелок ответил сухо:

— Знаю. Всё было предусмотрено, соблюдены все предосторожности.

Раздались еще выкрики, которые Сашка уже не слушал. Он судорожно пытался вспомнить размеры подвала тети Зины, не преуспел и опять глянул на Андрея — может, тот помнит. Андрей выбросил перед собой четыре пальца. Сашка гулко сглотнул.

С легкой улыбкой Джокер сказал:

— Оценку содеянному господином Хавелоком я давать не буду, замечу только, что книга находится теперь там, где до нее никому не добраться. У вас несколько сотен лет была возможность играться с ней, но сейчас книга опять в руках демонов, и если Совету это не по нраву, пусть подает на меня в суд. А я не премину рассказать во всеуслышание, что творил с этой книгой их глава Департамента.

Хавелок, на удивление, промолчал. Судья сказала негромко:

— Может, так оно будет лучше всего, хотя решать это Совету… Итак, что случилось далее? — спросила она у Джокера.

Тот ответил с сарказмом:

— Господин Хавелок придумал спектакль, в котором мне отводилась роль вселенского ужаса, а ему роль спасителя. В обмен на спасение он собирался просить раковину. Чем продемонстрировал поразительную общность мышления с узником в башне, которому позже пришла в голову та же идея.

Хавелок прорычал что-то нечленораздельное, Джокер не обратил на это внимания.

— Только ценой за спасение тот назначил свою свободу, как только убедился, что не может воспользоваться книгой. Я ждал вызова от господина Хавелока и получил, но не от него. Вместо Хранилища дети угодили в башню, и узник, пока они спускались, попробовал покинуть ее сквозь открытый ими проход. Как оказалось, книга открывает проход на площадке, на которую выходит скрытая дверь его мастерской и библиотеки. У него ничего не вышло, и тогда он позвал меня.

Джокер повернулся к Хавелоку.

— Вспоминая события того дня, я долго не мог отделаться от ощущения, что что-то упустил, и лишь этой осенью понял, что именно…. У меня есть вопрос к вам.

— Спрашивай, демон, — лениво процедил Хавелок.

Джокер бросил на судью острый взгляд.

— Откуда в башне появились существа из Запретных Земель? — спросил он негромко.

И сразу восстановившееся было спокойствие оказалось нарушено.

— Что-о? — ахнула судья.

Зал объял ужас. Множество испуганных глаз уставилось на Джокера, из распяленных ртов вылетел один и тот же вопрос:

— Где они?!

Люди повскакивали с мест, готовые бежать вон из зала, и ждали только ответа. Шевельнув бледными губами, судья нервно спросила Джокера:

— Они всё еще там или разбежались? — Не дожидаясь ответа, она сказала Вайларку: — Ментор, вы были там. Почему не оповестили население?

Вайларк произнес успокаивающе:

— Ваша честь, дайте ему закончить.

Громко, чтобы всем было слышно, Джокер заявил:

— Они уже никому не причинят вреда. Я позаботился о них еще до того, как войти в лабораторию.

Вздох облегчения пронесся по залу. Раздались оживленные голоса. На Джокера смотрели с благодарностью, он сдержанно улыбался в ответ.

Судья отрывисто спросила Хавелока:

— Откуда в башне появились эти чудовища? Вам известно что-нибудь об этом?

— Я полагаю, их запустил сам узник, — дернул плечом Хавелок. — После того как господин Джокер легкомысленно оставил ему железную книгу, спасая чрезмерно любопытных детей.

Джокер возразил:

— Ничего подобного — когда я прибыл в башню, эти твари уже были там. На ступеньках я обнаружил издохшего лагара с потухшим факелом в глотке.

Хавелок не растерялся.

— Значит, это случилось в то время, пока они спускались по лестнице!

— Для этого требовалось закрыть один проход и открыть другой, в Запретные Земли, — опять возразил Джокер. — Потом опять открыть прежний, но в Старый Свет путь в книге не прописан, так что трюк бы не удался.

— Значит, это сделала Диаманда Карьети, пока книга была у нее, — раздраженно ответил Хавелок. — От этой девицы можно ожидать чего угодно!

Джокер усмехнулся:

— Не слишком ли сложная интрига, господин Хавелок?

Сашка продолжал старательно пялиться в пол. Он боялся случайно встретиться взглядом с Хавелоком, потому что было еще слишком рано. Но и опоздать у него права не было.

Коренастая некрасивая дама, которая так благосклонно приняла появление Джокера в зале, произнесла неожиданно глубоким мелодичным голосом:

— Я хотела бы вернуться к одному моменту…

Она пошепталась с судьей и проговорила миролюбиво:

— Ранее вы заявили, что в книге был правильно переведен лишь текст, имеющий отношение к левитации и проходу в Хранилище. Но дети-то попали не туда, они прошли в башню! То есть или вас не так поняли, или еще что, но в перевод попало лишнее. Я боюсь, что в Запретные Земли дети не угодили лишь по счастливой случайности. Вам это приходило в голову?

Хавелок отмахнулся:

— Ерунда! — Обращаясь к нахмурившейся судье, он пояснил: — Я лично гарантировал, чтобы никому в голову не пришло переводить путь как в Запретные Земли, так и в башню.

— Видимо, этих гарантий оказалось недостаточно, — осуждающе произнесла некрасивая дама.

Хавелок бросил брезгливо:

— Значит, Диаманда Карьети проявила собственную инициативу, я тут ни при чем!

Судья хотела что-то спросить, но Джокер ее опередил:

— Как именно вы гарантировали то, что говорите?

Хавелок скосился на Джокера и открыл рот. Потом закрыл и переступил на месте. Затем он достал платок и вытер пот со лба. Судья произнесла строго:

— Подойдите к барьеру.

Хавелок медленно шагнул к барьеру. Тоскливо оглянувшись на входную дверь, он положил ладони на пластины. Эмпарот уже стоял с другой стороны. Почти сразу в зале раздался его высокий торопливый голосок:

— Помещение Хранилища, двери закрыты. Перед ними две собаки, еще четыре уходят в тоннель. Рядом мужчина с открытой железной книгой. Высокий, лицо узкое, щеки впалые, нос с горбинкой, рот тонкий…

Брови судьи полезли на лоб. Присяжные, казалось, были удивлены не меньше. Даже невозмутимый Вайларк едва заметно подался вперед, ловя каждое слово эмпарота. У Сашки гулко заколотилось сердце — примерно этого момента он ждал.

— …Опасность, скользкая рукоять меча. Открытый проход, за ним туман. Звери. Из тумана вылетают звери плюс два лагара, влетают в тоннель. Команда, собаки блокируют выход. Книга закрыта, снова открыта. Пение, новый проход в башню. В тоннеле слышен собачий лай, визг. Звери бегут назад, влетают в башню, книга захлопнута, проход исчез… В тоннеле кровь, одна собака мертва. Облегчение, торжество.

«Сейчас!..»

Преодолевая ком в горле, Сашка прошипел в склоненную над барьером спину:

— Зачем вы убили музыканта, Мастер?

Произнес он это синхронно с Андреем, слово в слово, разве что Андрей сказал «артиста». Хавелок дернулся словно от удара током и следом дернулся эмпарот.

Судья гневно посмотрела на ребят, а эмпарот проговорил скороговоркой:

— Он снимает со стены цепь, быстро прячет в карман. Ирония, усмешка. И…

— Протестую! — визгливо крикнул Хавелок в лицо судьи, отпрянув от барьера. Он выставил в сторону Сашки костлявый палец. — Этот, с позволения сказать!

Хавелока трясло, палец его ходил ходуном.

— Я в курсе, что он нарушил процедуру, — прервала его судья. — Но кажется, он знал, что делал.

Гнева на ее лице не было в помине, когда она последовательно посмотрела на Андрея с Сашкой, затем на эмпарота. Съежившийся, с опавшим лицом, эмпарот уже сидел на скамье и с закрытыми глазами жадно пил что-то из бутылочки, которую достал из кармана.

Вслед за своей вытянутой рукой Хавелок развернулся к Сашке.

— Ты! — прохрипел он. Лицо его исказилось. — Ты поступил гнусно, подло…

Ровно и с безжалостной интонацией, Вайларк проговорил:

— Вне зависимости от того, чем кончится это слушание, господин Хавелок уже никогда не займет место в Совете. Вы попрали основные принципы имперской безопасности, — сказал он ему.

Все присутствующие в зале, включая присяжных, одобрительно загудели. Взгляды их, направленные на Хавелока, не выражали ничего хорошего. Тот опустил руку и заносчиво вздернул голову. И в этот момент усталым голосом эмпарот сказал, поставив бутылочку на колено и откинувшись на спинку скамьи:

— Он унес книгу с собой, завернув ее в материю, тот высокий человек с тонким ртом. Покинул замок через Врата, которые открыл ему господин Хавелок. За Вратами его ждал еще один мужчина.

Эмпарот сделал последний глоток и бережно убрал бутылочку в карман. Только после этого он открыл глаза. Он осуждающе посмотрел на Сашку и чуть заметно покачал головой.

Сашка смущенно улыбнулся в ответ, хотя больше всего ему хотелось прыгать от восторга за эмпарота, который успел поймать то, на что он даже не смел надеяться. А услышав в тишине сиплый голос, Сашка окончательно уверился, что угодил в десятку.

— Это ложь… Ложная память… — Лицо Хавелока сделалось похожим на гипсовую маску. — Признаю, что открывал проход в Запретные Земли, чтобы напугать. И в башню, чтобы избавиться от тех тварей. Но музыкант не унес книгу, ее украли, украли еще раньше!

Судья спокойно, без всякого выражения, смотрела на него. Присяжные сверлили его взглядами. Джокер иронически улыбался. Морщинистое лицо Вайларка было сурово, зато Маша сияла как начищенный медяк.

Андрей поспешно сказал:

— Ваша честь, а желаете узнать, как именно умер тот человек?

Хавелок затравленно оглянулся на него, постоял и неровными шагами вернулся на место. Он растерял всю свою уверенность.

Эмпарот обречено поднялся со скамьи. Видя, что Андрей нетерпеливо смотрит на металлические пластины, судья усмехнулась:

— Хорошо!

Через секунду Андрей стоял у барьера. Эмпарот закрыл глаза.

— Высокий мужчина, тот же самый, на лице ужас. Солнечно. За окном крупная птица. Любопытство, интерес. Мужчина бросается к шкафу, жгучее любопытство. Птица разбивает окно, влетает в комнату. Мужчина кричит. Ворон… это ворон, летает над ним кругами. Нет эмоций. В руке рогатка, в кармане заряды. Обсчет траектории, выстрел. Попал. Нет эмоций. Еще раз попал. Из ворона льется кровь, констатация факта… Резкий, панический страх. В комнате огромная собака. Надежда на второго юношу. Страх за девушку, что стоит сзади. Желание убежать с ней как можно быстрей. Сильный страх, подавляющая эмоция…

Сашка отвел взгляд от стремительно бормочущего эмпарота и поднял глаза. Маша слушала с отрешенным видом, впитывая каждое слово.

— Пасмурно, та же комната, пустая, — продолжал эмпарот.

Сашка догадался, что Андрей перескочил на второе посещение квартиры Артиста.

— Рядом другой юноша, оба ищут что-то в шкафу. Нетерпение, жгучее любопытство. Второй юноша протягивает металлический ошейник… Собачий ошейник из Хранилища. Торжество.

Андрей оторвался от барьера и помотал головой, приходя в себя. Эмпарот плюхнулся на скамью и сразу полез в карман за бутылочкой. Отхлебнув из нее, он свободной рукой стал растирать себе лоб.

Судья насмешливо сказала Андрею:

— Итак, я вижу, что вы удовлетворили в конце концов свое жгучее любопытство. Но мы не услышали, как именно умер тот человек.

— Да? — Андрей растерялся. — А я почему-то думал…

Эмпарот подал голос:

— Возможно, вы нафантазировали это позже, а такое не отражается. Фантазии видны только у сердаров.

Андрей потерянно посмотрел на Сашку, и тот неуверенно произнес:

— А давайте меня попробуем? Обещаю не фантазировать… — Сашка покраснел. — Я всё помню!

Судья согласно кивнула, и Сашка занял место у барьера. Это оказалось необычайно легко, словно неощутимое присутствие эмпарота делало процесс воспоминания простым проигрыванием записанного фильма. Только фильма настолько реального, что казалось, всё происходит прямо сейчас. Даже звуки были реальные, а эмпарота, наоборот, не было слышно.

Сашка снова стоял в квартире Артиста рядом с Машей и Андреем, и с ужасом смотрел, как Артист разваливается на куски, а над его головой летает кругами ворон. Затем пол под ногами качнулся от мощного удара, и в комнату ворвалась собака. Сашка чувствовал, что эмпарот фиксирует его удивление и восхищение этой псиной, и краем сознания поймал собственный, эмпарота, затаенный страх перед животным.

Потом сама собой в голове Сашки возникла сцена в этой же комнате спустя полтора года, когда они нашли с Андреем собачий ошейник, и после нее другая, в школьном кабинете с Машиной палочкой, что нашла она у Артиста.

Затем начался разговор с Джокером, и вдруг на Сашку будто накинули черное покрывало, он ослеп и оглох. Это случилось столь неожиданно, что он отпрянул от барьера и опустил руки.

— Сделка с демоном, — услышал он последние слова эмпарота, который выглядел как выжатый лимон.

Сразу за этим раздался донельзя довольный голос Хавелока:

— Если это и есть ваши доказательства, то вы сильно ошиблись, они ничего не стоят. Вообще ничего! Никто и никогда не примет во внимание показания, если имела место сделка с демоном, как-то с ними связанная.

В ответ на отчаянный взгляд Сашки судья сказала:

— Это так, таков Закон.

Присяжные дружно закивали, и Сашка быстро повернулся к Джокеру.

— Но почему?! — потрясенно воскликнул он.

Джокер не ответил, равнодушно глядя в сторону. Вайларк также смотрел мимо. Загорелое морщинистое лицо его приобрело сходство со сфинксом. Андрей глянул зло на Джокера.

Хавелок желчно рассмеялся:

— Пусть я лишился кресла в Совете, но ты сейчас лишишься гражданства вместе с твоей матерью и навсегда исчезнешь с моих глаз. Меня можно судить максимум за халатность и превышение должностных полномочий, а ты ничем не оправдаешь разрушение Сотериса. Я согласен на такой обмен!

Сашку мгновенно захлестнула горячая волна гнева. Он ничего больше не видел, кроме этого довольного лица.

— Рано смеешься! — сжав кулаки, не очень разборчиво проговорил он. Губы у него ходили ходуном. — Ты забыл о своей дочери… Ага! — заорал Сашка, увидев, как попятился ошеломленно от него Хавелок. — А ведь мы с ней беседовали! В замке беседовали, и она рассказала нам кое-что!

— Не трогай мою дочь! — кидаясь обратно к Сашке, взревел Хавелок. Его остановила выброшенная вперед рука Вайларка. — Ты чудовище и сын чудовища! — прохрипел он, борясь с жесткой, как шлагбаум, рукой.

По безумным расширенным зрачкам Хавелока было ясно, что он находится в беспредельной ярости. Но Сашка не останавливался.

— А давай-ка всё-таки вызовем ее сюда… Твоя дочь много интересного может рассказать! В частности о том, что ты знал, что моя мать сердар, когда шел их убивать. Ты УЖЕ ЗНАЛ ЭТО! Потому и взял столько солдат, ни больше ни меньше, и устроил засаду! Ты не собирался никого арестовывать, ты сразу задумал их убить! Как почти убил меня своим поганым вороном, о котором твоя дочь ТОЖЕ ЗНАЕТ! Ее можно спросить, и ОНА РАССКАЖЕТ!

— ЗАМОЛЧИ, ОТРОДЬЕ ПСИХОПАТА! — завизжал вне себя Хавелок. Брызги из его рта полетели во все стороны. Вайларк держал его одной рукой за кисть, другой за плечо, но он продолжал вырываться. — НЕ ТРОГАЙ МОЮ ДОЧЬ! ЛУЧШЕ БЫ Я САМ ТЕБЯ УБИЛ, А НЕ ДОВЕРИЛ ЭТО ВОРОНУ!!

Тут откуда-то из-за Сашкиной спины раздался отчаянный крик Ферны:

— Папа, хватит!

Хавелок замолчал, словно из него выпустили разом весь воздух. Перестав орать и дергаться, он растерянно уставился на дочь, которая стремительно летела вниз по проходу.

Опустив блестевшую от пота лысую голову, он с безнадежностью в голосе прошептал:

— Если бы только ты не разрушил Сотерис…

— Хватит, папа, — твердо прервала его Ферна. С жалостью глядя на отца, она застыла у барьера. — Ты уже достаточно сказал!

Хавелок сбросил руку Вайларка с плеча и вернулся на место. В зале поднялся шум, присяжные пустились в жаркое обсуждение. Под задумчивым взглядом судьи Сашка отступил на пару шагов, всё еще трясясь от гнева, но начиная понимать, что Хавелок потерпел поражение.

Прочистив горло, Джокер деликатно обронил:

— Ваша честь, я хотел бы внести ясность…

— Говорите, — ровным голосом сказала судья. Присяжные прекратили совещаться.

Джокер указал на Сашку.

— Суть сделки с этим юношей была в том, что я обеспечиваю ему защиту от господина Хавелока в обмен на посещение башни в любой момент, когда потребую. Он был нужен мне как индикатор. В случае, если условие договора стало бы известно господину Хавелоку, я не хотел превратиться в объект его ненависти, что доставило бы мне некоторые неудобства. Другого же способа заставить этого сердара пойти куда мне надо я не видел.

Джокер повернулся к Сашке.

— Сделка завершена. Мы больше ничего не должны друг другу, — произнес он тем странным голосом, будто читал приговор.

Сашка лишь молча кивнул в ответ. Судья внимательно посмотрела на него, затем на Джокера и перевела тяжелый взгляд на Хавелока.

— Господин Хавелок, вы отдаете себе отчет, что только что сделали собственноручное признание в попытке убить ребенка? Если вы не согласны с этим, суд готов принять во внимание ваши возражения.

— Я уже сказал всё, что хотел, — хрипло и отрывисто проговорил Хавелок.

— Что ж, в таком случае… — Судья оглядела присяжных. — Свидетели заслушаны, факты обобщены. Вы готовы вынести решение?

— Готовы, ваша честь, — ответил ей высокомерный господин. — Имеющихся свидетельств не достаточно для обвинения Лавизуса Хавелока в убийстве человека Старого Света.

— Да будет так, — сказала судья.

Сделав паузу, высокомерный господин продолжил:

— Мы нашли Лавизуса Хавелока виновным в покушении на убийство несовершеннолетнего гражданина Империи, ваша честь.

Хавелок всё так же глядел в сторону. Помолчав, судья сказала ему сурово:

— Я приговариваю вас к одиннадцати годам заключения. — Она кинула быстрый взгляд на застывшую у барьера Ферну. — Сколько лет вашей дочери?

— Пятнадцать, — ответил Хавелок рассеянно, — почти шестнадцать…

Он порывисто повернулся к Сашке.

— Мы еще встретимся с тобой!

Два солдата подошли и встали по обеим сторонам от него. Андрей с Джокером подвинулись, давая им место. Судья принялась писать что-то на лежащем перед ней листе бумаги. А когда закончила, Андрей, чей голос Сашка принял сначала за голос Джокера, произнес негромко:

— Вам, Мастер, впору сочинять сценарии мыльных опер. Даже не думайте об этом, я вам настоятельно не советую.

Хавелок дернулся ответить, но под строгим взглядом судьи передумал и, подождав, пока она передаст солдатам бумагу, размашисто направился вместе с ними к главному входу. Судья проводила его долгим взглядом и посмотрела на Сашку.

— Вы обвиняетесь в разрушении государственной собственности и нарушении статьи Договора с Советом, — отчетливо проговорила она. — По воле Совета эти два преступления увязаны друг с другом, поэтому в случае утвердительного приговора наказание будет одно — лишение гражданства и высылка из Империи. То же самое ожидает вашу мать, как только она выздоровеет. Вам это понятно?

Сашке стало нехорошо. Оказывается, ничего еще не кончилось. Он прошептал чуть слышно:

— Да, понятно.

Судья обратилась к присяжным:

— Согласны ли вы, что этот юноша действовал в обстоятельствах неодолимой силы и его действия были единственно верны для спасения своей жизни?

— Мнения разделились, — ответил ей высокомерный господин. — Ваше слово будет решающим.

Судья глубоко задумалась. Под ее пронзительным взглядом Сашка чувствовал себя как в кабинете завуча после драки с Игорем. Наконец она сказала:

— Я объявляю вас невиновным. Договор же с Советом во избежание юридического казуса объявляю с сегодняшнего дня недействительным. Вы можете идти.

Сашка растерянно спросил:

— Куда?

Судья равнодушно пожала плечами.

— Куда хотите, — ответила она.