Глава 8

Я поставил на дверном косяке еще одну палочку. Уф! Третий день мэтра Куббика нету дома. Третьи сутки я тут один, и, если не считать случая с Маем Збыгой и Таськой, все пока – тьфутьфу! – шло гладко. Авось и еще десять дней продержусь. А там как повезет. Или мой начальник вернется, или я сам пойму, что ничего не напортачил, и успокоюсь…

Мысли дали сбой – как раз в этот миг в двери ктото постучал.

– Иду!

Вот как бы научиться у мэтра вести себя так, словно всему миру делаешь одолжение? К двери пришлось красться чуть ли не на цыпочках, но снаружи оказался всегонавсего какойто парень. Судя по его помятому, исцарапанному и потрепанному виду, он либо с кемто подрался, либо всю жизнь прожил в кустах терновника.

– Где бы найти господина некромансера…

– Это я.

– Вот. – Парень с видимым облегчением сунул мне в руки мешок. – Берите!

Я невольно бросил взгляд на землю под ногами – нет, изнутри свежая кровь не капает.

– А что там?

– Так вы же того… господину Высоте… это… ну… кота черного заказывали! Так вот он, черный кот!

Ах да! А я, признаться, и забыл совсем!

– Хорошо. Сколько я вам должен?

– Да нет, ничего. – Парень попятился, отмахиваясь, словно от призрака. – Бесплатно!

– Ну тогда хоть пройдите в дом – я вам кровь промою…

– Неа! – Парень развернулся и резвой рысью дунул прочь. – У меня делаааа…

Мда, как же люди боятся некромантов! Ведь на дворе белый день! И выгляжу я не так чтобы страшно…

Возвращаться в гостиную не стал, осторожно развязал туго стянутую горловину мешка прямо на крыльце. Ткань плотная. В мешке явственно ощущалось чтото тяжелое. Он там не задохнулся случайно? Мне кот ни к чему – что живой, что дохлый! Нет, есть несколько эликсиров, в состав которых входят кошачья кровь, слюна, шерсть и пепел от сожженных костей, но я на первый свой гонорар (тот самый золотник!) уже выписал коечто из столицы, так что можно было не торчать целыми часами в лаборатории.

Из развязанного мешка донеслось зловещее рычание. Ну хвала богам – кот живой! И категорически отказывается покидать свое убежище. Зверь, видимо, сопротивлялся отчаянно. Ничего, вот вытряхну его – побежит со всех лап. Мне и Варежки больше чем достаточно.

Перевернув мешок, я как следует его потряс, и здоровенный угольночерный котяра вывалился на крыльцо. Судя по его помятому виду, скрутить зверя удалось только по уважительной причине – у него была сломана передняя лапа. Обломок белорозовой кости торчал из шерсти, а сама конечность болталась, как тряпочная. Приземлился он неловко, зацепил рану, но даже не мявкнул от боли, а взъерошил шерсть и оскалился, показывая, что готов к бою не на жизнь, а на смерть.

– Ничего себе! Был бы ты здоровым, прогнал бы тебя на все четыре стороны, а так…

Недолго думая набросил на голову кота мешок, подхватил глухо завывший «трофей» (сквозь ткань он укусить меня не мог, но зубами клацал очень выразительно!) и направился в лабораторию. Нет, вовсе не затем, о чем вы подумали! Просто практическую анатомию мы тоже проходили, и вот этот предмет я, как ни странно, знал лучше многих.

Кроме сломанной лапы у зверя имелись и другие повреждения, как свежие, так и застарелые, – видимо, собственного кота черной масти господин Высота Збыга не держал, вот и послал слуг отлавливать какогонибудь подходящего дикаря. Замотав шарфом орущую морду, я принялся за дело, и, когда два часа спустя наконец покинул лабораторию с «наградой» на руках, котяра выглядел так, словно его не лечили, а ставили над ним бесчеловечные опыты. Рваное ухо, гнойная рана на шее, несколько ссадин от камней, обломанные когти, стертые чуть ли не до мяса подушечки на передних лапах, еще один перелом – на сей раз хвоста… Смирившийся со своей участью зверь полумертвым грузом лежал на вытянутых руках (подальше от моего лица, ага!) и не пытался удрать. Я положил его на коврик у камина, сходил на кухню и принес молока. Поставил около морды:

– На! Раз ты тут немного задержишься, придется тебя кормить. Не вышвыривать же на улицу так сразу? Вот через недельку, когда кости срастутся…

То есть до приезда мэтра Куббика.

Некоторое время кот одним глазом (второй я забинтовал, поскольку под ним была большая ссадина) смотрел на блюдце, а потом вдруг принялся лакать с таким видом, словно его после этого должны были повести на костер и надо было заранее запастись жидкостью.

– Ммур?

В дверях возникла Варежка. С тех пор как ее хозяин уехал, кошка почти не появлялась дома, забегала буквально на минуточку – словно отмечалась, что еще жива.

Я не успел ничего сказать, лакавший кошак застыл как парализованный. Варежка же, дернув хвостом, с гордым видом проследовала к креслу мэтра Куббика и запрыгнула на него, повернувшись к нам спиной и демонстрируя полное презрение.

– Не засматривайся, – предупредил черного зверя. – Ты тут временно.

Кот одарил меня двусмысленным взглядом исподлобья и вернулся к прерванному занятию.

Это было вечером, зарубки я делал всегда в конце дня, как бы знаменуя, что он прошел нормально, а на другое утро меня оторвали от завтрака.

После отъезда мэтра Куббика госпожа Гражина продолжала готовить еду и убираться в гостиной, но делала это коекак. Нет, ее стряпня не стала хуже, но никто уже не улыбался приветливо, никто не пытался положить добавки и пододвинуть ближе кружку со сбитнем.

В дверь постучали сильно и уверенно, так обычно стучит городская стража. И действительно, на пороге возник лейтенант, тот самый, который заходил в первый день.

– А где мэтр Куббик? – задал он надоевший мне вопрос.

– Я за него. А что?

– Ничего. – Лейтенант и бровью не повел. – Но вы должны проследовать за мной.

– Что, опять нашли странный труп? – Я отодвинул тарелку, глотнул сбитня.

– Можно сказать и так. Вам лучше поторопиться!

Кажется, уже говорил: пора научиться действовать так, словно оказываешь миру одолжение? Мэтр это умел, а его помощник сорвался с места так, что чуть не сбил с ног представителя власти. Чтото подсказывало, что дело может быть серьезным.

Ворота дома, к которому мы подъехали, были закрыты, возле них маячило оцепление из городской стражи. На приличном расстоянии собралась толпа – соседи, прохожие. Люди негромко переговаривались, но все стихли, когда мы с лейтенантом осадили коней у ворот.

Весь путь проделали в молчании, но здесь я попытался коечто выяснить:

– Что произошло?

– Вы сами увидите, – уклончиво ответили мне. – А мы хотим узнать подробности. Там есть несколько непонятных моментов. Вы должны их прояснить.

С этими словами передо мной распахнули одну створку ворот.

Вступив на утоптанный двор, я огляделся по сторонам. Было утро, но квохтали запертые в курятнике куры. Коровы тут, судя по всему, не имелось – дом стоял ближе к центру городка, где редко кто держал скотину. Кроме кур, поросенка и пары кроликов в таких домах никакой живности не встретишь. Так что не мычала недоенная корова, да и вообще…

– Я не замечаю тут ничего странного.

– А вы в дом пройдите!

Дверь была не заперта. Толкнув ее и переступив порог, я окунулся в омут чужих эмоций и ощущений. Здесь всюду пахло смертью и кровью. Следы были настолько свежие и сильные, что меня чуть не вынесло назад.

– Вот это да!

– Скажите, что здесь произошло. – Лейтенант оказался рядом. Со стороны могло показаться, что он дружески подставил плечо, а на самом деле ненавязчиво перекрывал пути отступления.

Ага, понятно. Надо установить причину смерти. Нука, простейшее концентрационное заклинание…

Обнаженный клинок ножа замерцал, магические руны проступили тонкими яркоголубыми нитями – верный признак того, что нужные силы приведены в действие. Если их цвет сменится на зеленый, значит, близко нежить. Обычно переход совершается постепенно, так что стоит посматривать на лезвие как можно чаще. Если нежить решит перейти в атаку, решающими окажутся доли секунды.

В сенях, или, погородскому, прихожей, было относительно чисто, если не считать характерных пятен на полу. Они вели из комнат на крыльцо. Кстати, там тоже виднелись коекакие пятна… да и на дворе…

Дверь в жилую часть дома оказалась скособоченной – видимо, ее пытались закрыть, отгораживаясь от ломящегося внутрь врага. Но преграду своротили, выдрав засов с мясом. Одна петля тоже была расшатана основательно. Дверь распахнулась от легкого толчка.

Передо мной была большая комната, в которой обычно проходили обеды, а вечерами собиралась вся семья. Одна дверь вела на кухню, а две другие – в спальные комнаты. Дом был устроен погородскому: в домах так называемого деревенского типа эта комната соединялась с кухней.

Сейчас тут царил жуткий беспорядок. И слепцу было бы ясно, что в комнате шла короткая, но яростная схватка не на жизнь, а на смерть. Опрокинутая мебель, порванные тряпки, пятна крови.

И труп хозяина дома с топором возле руки. Четыре полосы (следы от когтей) проходили по его груди, раздирая кожу и мышцы до ребер. Причиной смерти стала жуткого вида рана на горле – кадык был буквально оторван. Установить убийцу не составило труда.

– Нежить поработала. – Я присел на корточки над трупом, провел в воздухе руками, ощупывая ауру жертвы или, вернее, ее остатки. – Упырь.

И я даже знаю какой! Лицо сущность не тронула, и опознать мужика, который несколько дней назад схоронил некую Таську, было просто. Выходит, Буй оказался прав… Ой, как все плохо…

Взгляд уперся в дверь, которую защищал хозяин дома. Вернее, в ее раскуроченные останки. Самые сильные эманации смерти исходили именно оттуда, но одно дело смотреть на тело мужчины и совсем другое – на трупы его домочадцев.

Лейтенант правильно понял мои колебания, непреклонным кивком головы заставил выпрямиться и сделать шаг.

Не буду описывать все подробно. Скажу лишь, что мои предположения оправдались.

– Нежить, – промолвил я, мельком бросив взгляд на растерзанные тела. – Тот же самый упырь. Типичное поведение для голодной нечисти.

Окно оказалось распахнуто. Взрослые могли попытаться вытолкнуть туда детей.

– Ктонибудь спасся?

– Посмотрите, – уклончиво посоветовал лейтенант.

Стараясь ни на что не наступить, шагнул и осторожно высунул голову. Лучше бы я этого не делал. За домом был небольшой огородик – несколько грядочек, на которых растили редиску и коекакую зелень. Тут они и лежали…

– Кто же тогда поднял тревогу?

– Соседи утром увидели, – пояснил лейтенант, указывая на невысокий забор, за которым виднелся соседний двор.

Выпрямившись, я последний раз окинул взглядом комнаты. Здесь все пропиталось страхом и смертью. Следы упыря были четко заметны. Удивительно, что, убив жертву, нежить не начинала ее рвать и грызть, а сразу бросалась за другим человеком. Тут одно из двух: либо тварь не голодна, что случается довольно редко, ибо упыри по определению не могут ощущать чувства сытости, либо… Чтото тут не так!

Мысль о случившемся захватила меня настолько сильно, что я, не раздумывая, полоснул себя по запястью. Острая боль пронзила все существо от макушки до пяток, на несколько секунд обострила чувства настолько, что пришло озарение.

Упыря сюда привели!

Внимательно осматривая все вокруг, дошел до входной двери.

Да, вот здесь стоял человек. Стоял в защитном круге, который не позволял голодной нежити воспринимать его как объект «охоты». Остатки круга полностью стерли отпечатки личности этого человека – нежить не видит обычным зрением, она пользуется другими чувствами, а сейчас я сам в какойто мере уподобился нежити. Я различал лишь границу, через которую не мог переступить. Человек, который стоял за ней, позаботился о том, чтобы его не узнали. Значит, ктото, используя свои магические силы, сначала «сделал» из женщины по имени Таська упыря (ее внезапная кончина могла быть следствием наведенных чар), а потом поднял получившуюся тварь и, так сказать, проверил в деле.

Гад! Сволочь! Урод! Натравливать нежить на ни в чем не повинных людей? Но зачем?

Ладно, об этом потом. Сейчас имелись более важные дела.

Укушенный упырем человек после смерти сам становился упырем, ибо в раны попадал особый яд, которого достаточно на зубах и когтях нежити. Некоторые трупы выглядели относительно целыми, значит, рано или поздно могли превратиться. Чтобы этого не произошло, их следовало нейтрализовать. Девять человек, и над каждым обряд придется проводить заново! Работенка предстояла еще та! Но подругому поступить было нельзя.

Лейтенант терпеливо наблюдал за моими действиями. Когда я, закончив нейтрализацию, выбрался на крыльцо и, переводя дыхание, присел на ступеньку, он мигом оказался рядом.

– Что ж, – сказал ему, глядя снизу вверх, – картина ясная. Это обычный упырь. Трупы «чистые», я их обеззаразил, так что можно спокойно забирать и хоронить. Родственников оповестили?

– Да, – кивнул мой собеседник.

– И еще одно дело. – Поднял глаза на солнце. Время близилось к полудню, а я уже так вымотался! – Нам надо проверить жальник. В этой семье, насколько я знаю, недавно ктото умер?

– Умер, – с готовностью кивнули мне. – Таська. Приживалкой она у них была – то ли дальняя родня, то ли кто еще…

– Тогда тем более! – После девяти проведенных подряд обрядов нейтрализации усталость навалилась на плечи, и встать удалось с трудом. – Упырем может быть она!

В ответ лейтенант кивнул головой и выделил двух сопровождающих. Слишком мало, чтобы разрывать могилы, да и служители из Храма Смерти могли быть недовольны, что с ними не посоветовались, однако я надеялся договориться.

Денек выдался нежарким – наконецто перестало печь, – и, если бы не усталость, прогулка могла бы доставить удовольствие. За два часа мы управились с нейтрализацией тела Таськи, а во второй половине дня я обошел остальной жальник, отметив наиболее подозрительные могилы. Чтото мне подсказывало, что, лишившись одного упыря, неведомый маг попытается создать другого, и надо было помешать ему. Впрочем, жальник выглядел как обычно. Поскольку я здорово устал, пришлось ограничиться обходом подозрительных могил и установкой границы для упырей. Конечно, надолго этих контуров не хватит, но сутки они должны продержаться. А завтра я спокойно приду в Храм Смерти, договорюсь с монахами, и мы вместе выкопаем подозрительные тела и нейтрализуем их по всем правилам.

Домой пришел без задних ног. Госпожи Гражины уже не было, на обеденном столе меня ждали горшок остывшей каши и кружка ягодного взвара, прикрытые тряпицей от мух. Поужинав и выделив немного каши черному коту, поднялся к себе и сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Впрочем, вру. Всетаки увидел одно сновидение, похожее на кошмар, – будто ко мне в постель забрался давешний упырь, но вместо того, чтобы начать грызть, стал шарить холодными руками и чтото нежно шептать на ушко. Попытки отбрыкаться ни к чему не привели – упырь попался настырный и вместо укусов почемуто лез с поцелуями.

– Ну что вы так, господин некромансер?..

Вот это уже настоящий кошмар – говорящий упырь.

– Ой, маама…

Нет, это не сон! Ктото на самом деле тряс меня за плечо, хорошо еще, целоваться не лез… Ффух, ну и приснится же такое!

– Господин некромансер! Господин некромансер, просыпайтесь!

Так, а который час? За окном еще темень! Спать и спать!

– Никуда не пойду, – проворчал я, отворачиваясь к стенке и с головой закутываясь в одеяло, – приходите утром…

– Ой! Так утром же того… увидят!

– Ну и что? Что?

До меня с некоторым запозданием дошли две вещи. Первая – что мне ничего не снится. И вторая – что у меня в постели сейчас находится посторонняя девушка.

– Ойёй…! – Вскочил как подброшенный, уставившись на бледное от света звезд лицо. – Ты кто?

– Не узнаете? – ресницы затрепетали, словно листья на ветру. – Это же я, Маула!

– Твоюто мать… Ты что тут делаешь?

– Ну… – Поскольку ее явно не собирались спихивать на пол, девушка придвинулась ближе. – Я пришла, чтобы поблагодарить вас… И вообще…

Перед носом соблазнительно закачались груди, обтянутые только тонкой нижней сорочкой с настолько глубоким вырезом, что и столичные модницы, наверное, постеснялись бы ее надевать. Размер их был таким, что… Ну в общем, такое бывает либо в самых смелых мечтах, либо в кошмарах. Признаться, в доме Высоты Збыги они показались мне немного меньше.

Стоп!

– Ты зачем сюда явилась? Чтото не так? С… с Маем?

– Ну… – Маула надула пухлые губки и соблазнительно провела по ним язычком. – С Маем все прекрасно. Он такой послушный… такой спокойный… такой… В общем, такой, как мне и хотелось!

– Тогда что ты тут делаешь?

– Я же обещала вам заплатить. – Девушка выразительно тряхнула своими прелестями, выскользнув из сорочки с изяществом змеи. Дааа, такое и покойника расшевелить сможет. А ято всегда считал, что именно столичные девушки отличаются особой распущенностью…

– Погоди… постой… – Блин, а ведь она уже залезла мне обеими руками в штаны! – А как ты сюда вошла?

– Обыкновенно. – Маула раздраженно дернула плечиком, мол, какие тут разговоры, когда вотвот дело дойдет до главного! – Там дверь была открыта…

Она так и не поняла, почему я вдруг подпрыгнул:

– Что? Открыта? Как?

– Да вот так. – Девушка опять придвинулась вплотную. – Скажи честно, ты меня ждал?

Ждал? Чего угодно я ждал, но только не этого! Открытая дверь означала, что в доме ктото есть! Ктото посторонний, проникший сюда немного раньше озабоченной Маулы, у кого достаточно сил и знаний, чтобы отключить охранные заклинания. Пришедший по определению не мог быть добрым, раз явился в такое время. Тот самый маг, делающий упырей?

– Что? – прошипела девушка, когда смысл моих сбивчивых объяснений дошел до нее. – Ты хочешь сказать, тут ктото есть? Ой!

И словно в ответ на ее возглас внизу чтото упало.

– Ааааа! – завопила Маула так, словно ее уже потрошили. – Мама!

Крик смешался с грохотом – неизвестный за чтото зацепился, и оно рухнуло с оглушительным звуком.

В следующий миг, схватив в охапку свою одежду, девушка со всех ног бросилась вон. Я задержался только на пару секунд – взять стоявший в изголовье кровати меч. По ступеням на первый этаж скатился практически следом за ночной гостьей, но в доме уже никого не было.

Входная дверь была распахнута настежь. Пришлось задержаться на миг, чтобы перескочить через упавшие доспехи, – видимо, их и задел незваный гость, испуганный криком Маулы. Когда выскочил за порог, никого уже не было. Только гдето вдали затихали истеричные вопли удиравшей сломя голову девушки, да яростно перекликались потревоженные собаки.

Выслеживая незваного гостя, я дважды обежал весь дом, заглянул на конюшню, потыкал мечом в заросли крапивы и даже спустился на несколько шагов вниз к речному берегу. Никаких следов! Или неизвестный хорошо умел их путать, не давая себя зацепить даже нитям магического поиска, либо он мне привиделся. Мысль о том, что потенциальный взломщик мог так и не покинуть дома, была отринута сразу – вернувшись, я первонаперво прошелся по всем комнатам, сунул нос в лабораторию и кладовые, заглянул в кухню и на чердак. Не смотрел только в спальню мэтра, да и то потому, что он при мне запирал ее, когда уезжал, и замок выглядел – и был! – совершенно нетронутым. Даже под своей кроватью мечом поелозил.

Конечно, ни о каком сне после этого речи не шло. До самого рассвета я просидел не смыкая глаз – сначала в своей спальне, а потом внизу, в гостиной. Только там, вместе с первыми лучами светила, ко мне подкрался поздний сон…

Который был грубо нарушен, как показалось сначала, всего через пару секунд.

Над моим развалившимся в кресле организмом, сложив на переднике руки, с выражением крайнего презрения и неодобрения стояла госпожа Гражина.

– Тамо до вас прийшлы, – процедила она, одарив меня холодным взглядом, и удалилась на кухню.

В чем причина такой холодности? Она разве что не плюнула в мои бесстыжие глаза!

– Мурр…

Опустив взгляд, наткнулся на ответный взор Варежки, и только тут меня осенило: я осмелился усесться в личное кресло моего начальника ! Госпоже Гражине нравился мэтр Куббик, но старый холостяк оставался равнодушен и к ее улыбкам, и к ее ухаживаниям, отдавая должное только состряпанным ею яствам. Ой, да пусть бы он и не женился на ней никогда! Терпеть этот взгляд, это презрение и холодность еще невесть сколько времени? А может, став женой некроманта, наша кухарка подобрела бы?

Вот такие посторонние мысли вертелись в моей голове, но выветрились, едва мявшийся на пороге стражник кивнул головой:

– Господин некромансер, там срочное дело!

– Может быть, вы подождете, пока я позавтракаю? – С кухни, как назло, доносился запах жареной рыбы.

Стражник сглотнул:

– На пустой желудок оно, наверное, лучше…

Недоброе предчувствие заставило действовать быстро.

Как оказалось, оно оправдалось сполна. Этой ночью упырь посетил еще один дом.

Все повторялось – хозяин сам открыл дверь, запустил внутрь голодную нежить. И погиб первым, упав на пороге с распоротым животом и вырванным горлом. После чего упырь, опятьтаки как в первый раз, не бросился жрать теплое мясо и пить кровь, а метнулся вглубь дома. Все произошло так быстро, что люди даже не успели выбраться из своих постелей. То есть некоторые успелитаки проснуться перед смертью, но и только. Особенно страшно было видеть убитых детей – самому младшему ребенку едва исполнился годик.

Держась за стеночку, я выполз на воздух. У меня едва хватило сил на то, чтобы «очистить» тела. Совершив убийство, упырь опять ушел. Значит, мне снова придется идти к жальнику и проверять могилы по второму разу. Но теперь еще и обновлять защитные контуры над теми, которые показались подозрительными вчера. А лучше, если тела будут вырыты и нейтрализованы. Таак, упырю нужно от девяти до сорока дней, чтобы вылупиться из личинки . Большие Звездуны, конечно, далеко не столица, но за месяц тут умерло примерно полтора десятка человек. Сперва раскопать, а потом, проведя все необходимые обряды, снова закопать такое количество могил за один день нереально. Возиться придется до сумерек, без перерыва на отдых, и все равно несколько захоронений останутся нетронутыми. А это значит, что риск будет. Ведь мой неведомый противник может, натренировавшись, сделать упырем практически любого мертвеца!

Этими сомнениями я поделился с подошедшим лейтенантом.

– Да, это трудная работа, – закивал он. – И никто не выделит нужное количество людей, чтобы выкапывать все могилы. Кроме того, нужно заручиться согласием родных – если вам не дадут такого разрешения, самовольное вскрытие будет караться по закону! Мы обязательно сделаем все, что в наших силах, а пока… Вы тут закончили?

– Ну. – Я оглянулся на распахнутые двери опустевшего дома. Пахло кровью. – В принципе да. Тела можно забирать и хоронить. А что?

– Пройдите со мной. Пожалуйста, – помолчав, добавил он, жестом указывая кудато за ворота.

Этот человек мне немного нравился – тем, что мы были ровесниками, тем, что он не кичился званием и явно разбирался в своем деле. Даже сама его манера разговаривать мне импонировала. Мелькнула мысль, что мы могли бы стать друзьями. А что? Узнать у лейтенанта имя, спросить, когда у него будет выходной, и предложить составить компанию для прогулки по городку. Наверняка тут есть парочка «исторических» мест, даже если их историчность имеет вес лишь в глазах обывателей. Один Холодный Камень чего стоит! Городто старый, у него своя история…

На углу лежало прикрытое мешковиной обнаженное женское тело – виднелись босые ноги и длинные растрепанные косы. Земля вокруг почернела от впитавшейся крови. Запах смерти был слабее, чем в доме, откуда мы только что вышли, но все равно ощущался достаточно четко.

Рядом топтались свидетели – жители окрестных домов, которые и нашли труп. Два стражника переглядывались с таким обреченным видом, словно толпа вотвот должна была наброситься на них и разорвать.

– Обнаружили утром, – кивнул лейтенант. – Сразу стражу вызвали… Я распорядился ничего не трогать до вашего прихода, господин некромант.

Он не коверкал название моей профессии, как остальные горожане, и я сказал:

– Згаш. Меня зовут Згаш Груви.

– Таран Винт, – машинально ответил лейтенант.

Осторожно приблизившись, я присел на корточки, приподнял край мешковины, открывая лицо погибшей…

И скорей прикрыл его обратно, откинулся на пятках и стал судорожно хватать ртом воздух.

Широко раскрытыми остекленевшими глазами сквозь меня смотрела мертвая Маула.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы набраться смелости и снова заглянуть под мешковину. И дело не в трусости, просто с этой девушкой я разговаривал прошлой ночью, она прижималась ко мне всем телом, лезла целоваться – и удрала с испуганным визгом навстречу своей смерти.

– Что она здесь делала? – подумал вслух какойто стражник. – Может, домой возвращалась?

– Не, – вступил в разговор второй, – она не здесь живет.

– Тогда, может, к комунибудь бегала? Эх, красивая девка была. – Он завистливо вздохнул. – Это каким же гадом надо быть, чтобы такую от себя прогнать?

Я промолчал. Признаться в том, что это от меня бежала Маула, означало бы навлечь на себя подозрения. Нет, конечно, не я порвал девушку – на ее живот и грудь было просто жутко смотреть, сплошь кровавое месиво, – но это из моего дома она выскочила, напутанная странными звуками. Если узнают, что Маула была у меня, это непременно дойдет и до ее родителей, и до самого Высоты Збыги, с сыном которого погибшая вроде как встречалась…

Наверное, мне стоило провести все необходимые обряды, чтобы очистить и обезопасить тело, но моральных сил не было. Я последний раз посмотрел на мертвое лицо и опустил мешковину.

– Можете забирать тело.

– А вы ничего делать не будете? – поинтересовался лейтенант.

– Нет. Труп «чистый», это и так заметно. Вы знаете, кто она?

– А то нет, – ухмыльнулся тот. – Это же Маула. Сколько крови она соседским девкам попортила, сколько парней окрутила!.. И ведь поиграет – и бросит. Все хвостом крутила… докрутилась…

– Нука? – Стражник заглянул под мешковину. – Точно, Маула! Ну теперь все девки вздохнут спокойно…

– Все равно жалко, – промолвил его напарник. – Красивая была.

Продолжая перебрасываться подобными репликами, они плотнее закутали тело в мешковину и понесли прочь. Я остался – сегодня мне предстояло много работы. Надо было еще раз навестить жальник, отметить все подозрительные могилы, а потом договориться с родственниками покойных и провести эксгумацию с обрядами нейтрализации упыря.

Как оказалось, все случившееся было только началом. За следующие шесть дней упырь нападал пять раз. В четырех случаях он врывался в дома, учиняя настоящую бойню, и два раза на него натыкались на улицах поздние прохожие. Повезло остаться в живых только одному – когда упырь принялся рвать его приятелей, с которыми он возвращался из корчмы, мужик не стал геройствовать, а бросился бежать. Упырь почемуто за ним не погнался, и весь следующий день тот отсиживался в храме – родственники его бывших собутыльников очень хотели знать, как и почему в живых остался именно он.

Я в те дни не знал покоя. Меня регулярно вызывали «на место преступления», где приходилось раз за разом констатировать смерть от упыриных укусов и проводить очистительные обряды.

На жальнике тоже творилось нечто странное – несколько могил оказались раскопаны без моего участия. То есть когда я с бригадой могильщиков и толпой взбудораженных родичей (всем хотелось убедиться, что это не их покойник устраивал беспорядки!) пришел туда, выяснилось, что две могилы кемто вскрыты. Вокруг валялись груды земли, раскуроченные гробы лежали рядом. В одном из них обнаружились наполовину истлевшие останки – голова отрублена, в ребрах осиновый кол. Второго трупа так и не нашли.

По городу поползли слухи. Ктото видел подозрительные огни на жальнике. Комуто померещилась белая тень, бредущая по улице. Люди стали бояться выходить вечерами из дому. Многие не расставались с оружием – топорами, рогатинами, дубинами, ножами. Скажу больше – теперь даже госпожа Гражина требовала, чтобы я встречал и провожал ее после работы. Так что мне приходилось вскакивать ни свет ни заря и спешить к домику вдовы, вести ее к себе, а потом еще и помогать спокойно добраться обратно. И это притом, что возвращалась она к себе уже днем, когда ни один уважающий себя упырь не показывался из укрытия.

И тем более было странно, когда в один прекрасный момент она вбежала в дом, зовя меня на помощь:

– Згаш! Згаш, ой, шибче!

Я толькотолько вернулся с жальника, где меня ждал не совсем приятный сюрприз. За ночь ктото опять раскопал три могилы, надругался над двумя телами и забрал третье. Изучение следов показало, что это были люди, но предусмотрительно надетые ими амулеты мешали магическому поиску. Беготня, розыски и нейтрализация остальных могил вымотали так, что я еле добрался до кресла у камина. Крик домоправительницы заставил подпрыгнуть на месте. Чтобы почтенная госпожа Гражина так кричала, хватаясь руками за сердце, да еще и без спутников добралась сюда?

– Что случилось?

– Там… шибче… пока не поздно!

– Да что произошлото?

– Сбирайтесь, Згаш, по пути поведаю!

– Что, опять когото убили? – Рука сама потянулась к дорожной сумке, где хранилось все необходимое для обряда нейтрализации покойника.

– Пока вще ни, но вбьют, коли не торопиться!

Подхватив сумку и оружие, выскочил из дому вслед за вдовой.

По дороге госпожа Гражина, перескакивая с одного на другое, рассказала мне, в чем дело.

Через три дома от нее жила старушказнахарка. Половина города пользовалась ее услугами если не повитухи, то целительницы. У старой Ортаны даже мой начальник иногда закупал снадобья, поскольку качеством они превосходили те настойки, которыми торговали при храме. Другое дело, что с возрастом бабка все реже могла позволить себе помогать людям – у нее в непогоду часто ломило поясницу, слабели глаза, отекали ноги, и ходить за редкими травами в поля и леса становилось трудно. Все чаще у нее не оказывалось нужного зелья именно потому, что не имелось сил вовремя собрать целебные травы, ведь за некоторыми нужно было идти на рассвете, пока не пала роса. А ради некоторых особо ценных приходилось не спать ночами. Помня прежние заслуги, соседи подкармливали старуху.

Однако бабка Ортана всетаки иногда ходила за травами – и вот случилось так, что ее весьма не вовремя заметили на жальнике… Что произошло потом, думаю, не стоит рассказывать. Людям померещилось, что это старая знахарка для своих снадобий раскапывает могилы и добывает кости, волосы и ногти покойников. Кто первым кинул клич: «Бей ведьму!» – осталось тайной. Госпожа Гражина была у себя на огороде, когда до нее донеслись вопли. Женщина не стала рассуждать, а бросилась ко мне за подмогой.

Дом старой знахарки с виду ничем не отличался от прочих, разве что был ниже других, без резных наличников, да и крошечный огородик почти весь зарос пряностями и лекарственными травами вроде укропа, иссопа, лебеды, тимьяна и полыни. Только тут они не торчали из земли как попало, а образовывали подобие грядок.

Перепуганная бабка валялась на крыльце – сбежавшиеся женщины мешали мужчинам довести дело до конца. Обнажив меч, я рванулся сквозь толпу:

– Прекратите!

Блеснувшая на солнце сталь заставила коекого отступить. Мне дали дорогу, и я прорвался к старухе. Та лежала, как мешок тряпок, – видимо, от волнения прихватило старое сердце. Недолго думая воткнул меч в землю, ставя его преградой перед толпой, и опустился на колено, нащупывая пульс. Хвала всем богам! Бабка Ортана была еще жива.

– Ты куда лезешь? – ворчали люди. – Чего приперся?

– Как вам не стыдно! Набросились на старую женщину…

– Это ведьма! – крикнул ктото из задних рядов. – У ей хвост растет!

– Откуда вы знаете? Видели?

– Видеть не видели, но счас проверим…

– Не смейте ее трогать! Она старая, больная женщина…

– Ведьма это, а не женщина! – стоял на своем тот же крикун.

– Помолчи! – тут же откликнулись ему женские голоса. – Аль сам забыл, как она тебя травками отпаивала?

Толпа загомонила. Каждый спешил высказать свое мнение.

– Проверить надо! – наконец предложил толстяк, который, судя по всему, был главным. – Хватайте ее, парни, да тащите к реке! Там свяжем и с мостков бултыхнем. Ежели не ведьма, потонет, а ежели…

Идея провести проверку пришлась всем по душе. Люди надвинулись на меня, и я выпрямился, схватившись за меч:

– Все назад!

Бабка Ортана зашевелилась, слабой рукой затеребила мою штанину.

– Шел бы ты, паренек, – прошамкали старческие губы. – Мне недолго осталось… а ты…

– Ведьма она, точно! – даже както радостно воскликнул ктото. – Сама смерть свою чует! У ведьм завсегда так! Хватай ее!

– Убью первого, кто сделает шаг! – Меч поднялся, нацеливаясь острием на толпу.

Но, видимо, обнаженная сталь клинка – это еще не все. Скажу правду: я отнюдь не был уверен, что найду в себе силы ударить человека. И люди это поняли.

– Ты, парень, отойди. – Толстяк махнул в мою сторону ручищей с зажатым в ней кузнечным молотом. Либо я ничего не смыслю в жизни, либо этой болванкой запросто можно проломить череп. – И меч свой убери, пока не поздно. Откуда ты вообще такой взялся?

– Некромант это! – вылезла госпожа Гражина. – Маг!

– Некромансер? – нехорошо прищурился толстяк. – За своих, стало быть, заступаться решил? А ну, парни, хватай его тоже!

– Ойййй! – завизжала наша кухарка.

Еще раз скажу – я не был готов убивать. Тем более что оказался один против всех. Но мне удалось несколько раз отмахнуться мечом, один раз – довольно удачно. Но вид первой крови все окончательно испортил. Толпа озверела. С криками: «Хватай их!» – она пошла в атаку.

Несколько камней попали в грудь и живот. Потом на плечо опустилась дубина. Сильный удар сбил меня с ног, а подняться уже не дали.

Сам не понимаю, как я не потерял сознание, – коекто решил, что бить ногами упавшего, это правильно. Наверное, стоит сказать спасибо толстяку кузнецу – он вовремя остановил избиение. Меня и сомлевшую бабку подняли, заломили локти назад, скрутили веревкой, после чего поволокли вниз по улице.

Женщины еще пытались отбить старуху, которую пришлось нести (она то ли потеряла сознание, то ли умерла от волнения и страха), но собственные мужья, отцы и братья не дали им приблизиться к жертвам. Среди других лиц мелькнуло лицо госпожи Гражины – она вытаращенными от ужаса глазами глядела на творящееся безобразие.

О том, чтобы сопротивляться, не было и речи: за локти меня держали два здоровяка, каким только в королевской гвардии и место. Экономя силы, я попытался идти сам, хотя живот и грудь болели от пинков и ударов камней. Да и плечо, по которому попали дубиной, ныло немилосердно. Хорошо еще, никто не ударил по голове – мне сейчас так нужно было сохранять ясность мысли…

Шанс спастись был. Нас, кажется, повели топить? Значит, надо повести себя так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я не колдун… Вряд ли они знают пределы возможностей тренированного организма охотника на нежить. Другой вопрос: а что, если «испытатели» захотят немного усложнить мне жизнь? Скажем, привязать к ногам камень или засунуть в мешок?

Пока шли по улице, со всех сторон сбегались любопытные, так что к мосткам добралась нешуточная толпа. Здесь женщины стирали белье, тут плескались в жару ребятишки, плавали гуси и утки. «А теперь вместо них будут плавать утопленники!» – мрачно подумал я. На той стороне реки заросли тростника и ивы подступали к самой воде. Лоскотухам сейчас не сезон, они безобразничали только в первую половину лета, но, привлеченные шумом, могли подплыть поближе. А это уже проблема. Водяная нежить запросто утянет меня на дно просто забавы ради. Если обмануть людей у меня еще получится, то этих – нет.

– Давай! – Толстяк кузнец ступил на мостки, жалобно заскрипевшие под его телом. – Старуху и…

– Так она, кажись, того… – Державшие бабку Ортану люди разом разжали руки, и тело глухо ударилось о землю.

– Убииилииии… – тонко запричитал в задних рядах женский голос.

– Чего сразу «убили»? – гаркнул толстяк. – Сама бабка померла! Срок, видать, ейный вышел весь!

– Ой, мамочка! Ой, чур меня! Чур! – Люди брызнули в разные стороны от мертвого тела, наперебой творя молитвы и целуя обереги. Ктото в толпе заблажил по поводу проклятья.

– Да тихо вы! – Лишь со второй попытки толстяку кузнецу удалось восстановить порядок. – Разгалделись! Померла бабка – туда ей и дорога! Парня давай проверять!

Ой, мама! Откудато действительно взялся мешок. Камней в него, правда, никто не совал, но и без того один его вид был способен нагнать страху. Со связанными за спиной руками, с мешком на голове шансов выплыть нет. А они еще нацелились ноги спутывать…

– Это зачем?

– А как мы тебя вытаскивать будем, ежели тонуть начнешь? – резонно возразил один из двух верзил, обматывая мне щиколотки в то время, пока второй возился с запястьями.

– Отставить.

Негромкий низкий баритон заставил всех замереть. Мне, валявшемуся на мостках, не был виден владелец этого раскатистого голоса, но я мог очень хорошо представить выражение его породистого загорелого лица. Оно, видать, было не слишком радостным, раз толпа с ворчанием попятилась в разные стороны. На месте остались лишь толстяк кузнец и два его подручных.

– Господин градоправитель, так тут это… вот, колдун! – В мою сторону простерся молот.

– Господин некромант состоит на жалованье у городского магистрата, – ледяным тоном проинформировал всех Анджелин Мас. – Он – государственный служащий. Вы что, против государства?

– Но он же…

– Если он чтото натворил, то разбираться с ним будет городской суд. Вам все понятно? Развязать!

Веревку распутали мгновенно и даже поддержали меня под локоток, помогая выпрямиться.

Градоправитель посмотрел на своего служащего с седла. Он был практически один, не считая двух охранников, которые с профессиональноравнодушным видом держались чуть позади. Но даже мне было заметно, что оба только и ждут мига, чтобы атаковать толпу. Эти не будут сомневаться и начнут рубить безоружных направо и налево.

– Господин Мас, ваше… ваше сиятельство. – Я сделал шаг вперед, и холеное лицо дрогнуло, как от пощечины. – Они собирались казнить ни в чем не повинную знахарку… Женщина умерла…

– Чисто?

– Что?

– Ее смерть «чистая»?

Мне понадобилась пара секунд для того, чтобы осознать, что градоправитель имел в виду.

– Вот тебе и «проверили»! – воскликнул ктото из женщин. – Проверяльщики… Смотрите, явится бабка Ортана по ваши души!

Толпа опять было поддалась настроению, только теперь это был страх. В то, что покойница обладала какимито реальными колдовскими силами, мало кто верил, но ведь смерть, как известно, сама по себе сила немалая. Убитый колдун непременно возвращается, чтобы отомстить, – не зря же их хоронят с максимальными предосторожностями, чтобы не допустить даже тени мысли о возможном вреде. А тут такое…

– Спокойнее! – хоть и долго думал, зато идея мне пришла в голову просто великолепная. – Успокойтесь! Я все возьму на себя!

Толпа шарахнулась в стороны. Я подошел к трупу и опустился перед ним на колени, положив ладони на остывающее тело.