на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава девятая

La Contessa

Из письма в письмо старался Бальзак убедить Ганскую в своей неизменной преданности. Судя по ним, нет в его жизни ничего, кроме работы: любые развлечения отвергает, редкие женщины, с которыми встречается, – старые друзья, не представляющие никакой опасности. Ложь во спасение, призванная успокоить ревность корреспондентки, была настолько убедительна на бумаге, что он сам начинал во все это верить. Но только пока писал. Конверт запечатан, и Оноре вновь во власти привычных соблазнов, уверенный, что в его обманах нет ничего дурного – он же продолжает любить свою Еву. Главное – целомудрие души, а не тела!

Некоторое время назад на приеме в австрийском посольстве писатель встретил прекрасную, блестящую женщину и не смог не поддаться ее очарованию. Графиня Гидобони-Висконти, урожденная Фрэнсис Сара Лоуэл, англичанка, вышедшая замуж за итальянца. Ей тридцать лет, у нее молочно-белая кожа, светло-пепельные волосы, изящная походка, дерзкий, обещающий взгляд. Все в ней говорило о готовности к приключениям, о том, что ей известна «наука страсти нежной». Поговаривали, будто у нее множество любовников, последний в их череде – граф Лионель де Бонваль, и муж давно привык к ее похождениям: его занимают исключительно музыка и фармацевтика, а жена не должна мешать разбирать очередную партитуру или смешивать в пробирке какие-то ингредиенты. В этой странной семейной паре супруг-итальянец знаменитого миланского рода олицетворял кротость и терпимость, супруга-англичанка, дочь англиканского священника, – смелость и чувственность. Бальзак находил, что «Contessa» чертовски соблазнительна и умна. Когда его представили графине, он был одет столь нелепо, что та оторопела: белый жилет с коралловыми пуговицами, зеленый фрак – с золотыми, на пальцах – увесистые перстни. Она восхищалась писателем, мужчина показался ей смешным ничтожеством, фанфароном.

После нескольких встреч его эксцентричный вкус был забыт, Оноре говорил увлекательно и страстно. Он получил приглашение в особняк четы Висконти на улице Нейи, между ним и графиней завязались задушевные отношения. Бальзак нанял вместе с супругами Гидобони-Висконти ложу у Итальянцев, навещал их в Версале, куда они уезжали на лето. «Contessa» не скрывала больше своих чувств к страстно желавшему ее известному писателю. Заметив это, их общие друзья не были удивлены: подумаешь, у Сары еще один воздыхатель, ничего удивительного! Близкая к семье Висконти молодая девушка, дочь русского дипломата Софья Козловская писала отцу: «Ты спрашиваешь меня об этом увлечении господина Бальзака госпожой Висконти. Госпожа Висконти умна, у нее хорошее воображение, свежие, интересные мысли, и господин Бальзак, человек в высшей степени необыкновенный, не может не получать удовольствия от беседы с ней, а поскольку он много написал и пишет до сих пор, то часто заимствует у нее ее оригинальные мысли, так что их разговор всегда невероятно занимателен и забавен. Вот и все увлечение. Господина Бальзака красавцем не назовешь, он маленького роста, тучный, коренастый. У него широкие квадратные плечи, большая голова, нос, словно резиновый, квадратный на конце, очень красивый рот, правда, почти без зубов, черные, как смоль, с проседью жесткие волосы. Но в его карих глазах – огонь, они столь выразительны, и вы, сами того не желая, приходите к выводу, что редко встретишь столь красивую голову. Он добр, добр к тем, кого любит, грозен в отношении тех, кто ему не нравится, безжалостен к смешным чертам сильных мира сего… У него железная воля и отвага. Ради друзей он готов забыть себя самого… Львиное величие и благородство сочетаются в нем с ласковостью ребенка».

Не правда ли, похоже на письмо влюбленной? Все перечисленное могла бы сказать и графиня, после того как лучше узнала Оноре. Она вполне оценила его жизненную энергию, остроумие, с ним ей никогда не скучно, она нежно называет его «Балли» и подумывает об окончательной благосклонности. Писатель поздравляет себя с тем, что завоевал уважение женщины, занимающей прекрасное положение в обществе, наслаждается чувственной дружбой, надеется, что рано или поздно она не устоит, и в ожидании этого довольствуется тем, что внимательно наблюдает за ней, дабы наделить некоторыми ее чертами леди Арабеллу Дадли из «Лилии долины». Отголоски этого «флирта» могут долететь и до ревнивой госпожи Ганской, а потому Бальзак спешит уверить возлюбленную, что она по-прежнему «единственная», госпожа Висконти, о которой она, вне всяких сомнений, слышала, всего лишь светская знакомая, видятся они редко, сам он кто угодно, но только не «Дон Жуан». Ганскую это нисколько не успокаивает, она не устает шпионить за ним, полагаясь на своих польских знакомых в Париже.

Госпожа Гидобони-Висконти, с удовольствием принимая знаки внимания, действительно еще не решила, отдаться Оноре или нет. Злые языки предостерегали от его сумасбродств. Да и сама она считала, что одевается Бальзак плохо, смеется – чересчур громко. Но зато как хороши его глаза! Порой, когда он смотрел на нее, ей казалось, что это власть гипнотизера. Устав, наконец, говорить «нет», графиня уступила. Ни тот, ни другая разочарованы не были. Он ликовал, что обладает здоровой, веселой, все понимающей женщиной, столь не похожей на беспокойную, терзаемую сомнениями Еву. Графиня не против, что у ее любовника другие приключения, – писатель должен знать многих женщин, чтобы в своих книгах говорить о них со знанием дела. Добавив еще некоторую сумму к долгам, Оноре заказывает себе коляску, в которой сопровождает новую пассию до Булони, откуда та отплывает в Англию. Когда после недолгого пребывания на родине она возвращается, ждет ее на пристани. Бальзак верен своему пристрастию давать возлюбленным тайные имена: ее называет Сарой, хотя ей привычнее «Фанни», уменьшительное от первого имени Фрэнсис. Теперь он «штатный» любовник, принятый мужем, позволенный и в гостиных, и в спальне, и боится только одного – ревности Ганской. Ему не хотелось бы потерять из-за одной женщины другую.

Связь с госпожой Гидобони-Висконти и неизменная любовь к Еве не мешают ему завести эпистолярный роман с неизвестной, которая подписывается «Луиза», ее он никогда не увидит. Свои письма неистовая почитательница посылает на адрес его издателя. Бальзак исправно и весьма пылко отвечает: ему всегда нравилась такая игра в жмурки между мужчиной и женщиной, и он вовсе не желает, чтобы корреспондентка раскрыла себя, – сколько раз в подобных случаях ждало разочарование. Да и горькие воспоминания, связанные с госпожой де Кастри, заставляют быть осмотрительным: «Пусть мое недоверие к вам и несправедливо, но я не хочу, чтобы вы хоть как-то приподняли завесу тайны и развеяли ее: много раз моя детская доверчивость подвергалась испытаниям, вы должны были заметить, что недоверие, например у животных, напрямую связано со слабостью… Знайте, все, что вам кажется хорошим во мне, на деле еще лучше, что поэзия написанного не идет ни в какое сравнение с поэзией мысли, что преданность моя безгранична, чувственность моя сродни женской и я полон энергии. Но все хорошее, что есть во мне, скрывает облик вечно занятого человека».

Письма становятся все теплее, они посылают друг другу маленькие подарки, но не встречаются – он готов исповедоваться ей только на бумаге. Потом, у него есть «Contessa», Ганская. У каждой своя роль: одна необходима для мечты, вторая – в постели. Луиза – уже излишек, так, упражнение в стиле «проба пера».

В 1836 году графиня Гидобони-Висконти произвела на свет сына. От Оноре? Какое это имеет значение! Одно из имен, данное ребенку, Лионель, имя ее предыдущего любовника графа де Бонваля. Есть над чем поразмыслить. Едва оправившись после родов, она возобновила свои страстные отношения с Бальзаком, на которые безразлично и отчасти заговорщически взирал законный отец, Эмилио Гидобони-Висконти. Некоторое время спустя пришла весть о кончине его матери. Вступление в права наследования обещало оказаться делом непростым, надо было ехать в Турин, отстаивать свои права перед лицом других членов семьи. Ему же вовсе не хотелось трогаться с места – здесь была музыка, химические эксперименты, в Италии ожидали крючкотворы-юристы. Графине пришла смелая мысль: ее теперешний любовник служил когда-то у стряпчего, почему не отправить его в Италию, где он мог бы представлять интересы ее мужа? Некоторая комиссия ему никак не повредит. Столь разумное решение привело графа в восторг, Бальзак не замедлил согласиться. Его привлекало не столько вознаграждение, сколько само путешествие в Италию. Шестнадцатого июля чета Гидобони-Висконти в присутствии нотариуса подписала бумагу, согласно которой писатель был уполномочен вести дело о спорном наследстве в Турине.

Юридическая сторона его миссии улажена, но пускаться в путь одному – перспектива не слишком радужная. Кого выбрать в компаньоны? Несколько месяцев назад Жюль Сандо познакомил его с молодой женщиной, развязной и, кажется, несколько не в себе, которая бросила мужа, секретаря суда в Лиможе, и прибыла в Париж, рассчитывая на литературный успех. Каролина Марбути, тридцати трех лет, с приятной наружностью, опубликовала под псевдонимом К. Марсель невнятный автобиографический роман. Друзья называли ее «лиможской музой», она ненавидела город, презирала его обитателей, всячески давая понять окружающим, что заслуживает большего, чем это прозябание. Не раз обманув мужа, в том числе со знаменитым доктором Дюпюитреном, который был в Лиможе проездом, решила с согласия семьи обосноваться в столице, чтобы дать хорошее образование дочерям. Истинная же цель переселения состояла в том, чтобы найти выдающегося человека, желательно художника, который влюбится в нее и поспособствует писательской карьере.

Поначалу наметила себе Сент-Бёва, но этот тщедушный мужчина не показался ей привлекательным, она сосредоточилась на Бальзаке, чьим талантом восхищалась и чье влияние на прессу сильно переоценивала. Она была приглашена на улицу Кассини. Хозяина немало позабавил ее апломб, бойкая речь и провинциальная наивность. Как раз в это время он искал, с кем бы поехать в Турин. Почему бы не с ней? Предложил, та немедленно согласилась. К тому же у нее было пятьсот франков. Дабы избежать скандала, Оноре предложил Каролине переодеться в мужское платье и выдавать себя за его секретаря. Получено согласие, маскарады всегда нравились ей, а почитаемая ею как борец за права женщин Жорж Санд привила вкус к свободе поведения и необычным костюмам. Бальзак заказал у Бюиссона, всегда готового шить для него в кредит, наряд для своей попутчицы. Двадцать шестого июля, в день отъезда, к нему на улицу Кассини пришла женщина, а спустился вниз молодой человек в приталенном рединготе, высокой шляпе, с хлыстиком, которым постукивал себя по ноге с видом беспечного подростка, своего рода пажа. Писатель похвалил ее внешний вид. Коляска, нанятая за двести франков в месяц, ждала во дворе. Пришедший проститься Жюль Сандо меланхолично проводил взглядом пару, которая, казалось, отправлялась в свадебное путешествие.

Через пять дней пути, утром тридцать первого июля, они были в Турине. Остановились в отеле «Европа». Андрогин Марсель расположился в чересчур роскошной для секретаря комнате с кроватью на возвышении, тогда как «хозяин», «signor Balzac», довольствовался более скромной, по соседству. Между комнатами была дверь, но они не стали открывать ее, соблюдая приличия. Каролина-«Марсель» так объяснила ситуацию матери: «Я оставила за собой право на свободу выбора. Я согласилась, что нас будет связывать просто чистая дружба. Я горда, что внушаю любовь, столь редкую в наше время. Такое может понять только художник, всем остальным это недоступно… Бальзак очень добрый, честный и не делает различий между людьми, как и любой большой человек. Но будущее и собственные амбиции занимают его сильнее, чем любовь и женщины. Для него любовь необходима в качестве физической игры. А так вся жизнь его принадлежит работе. Всегда ли мне это будет нравиться? Достаточно ли этого для моих любовных устремлений? Боюсь, что нет». Попутно она жалуется на недомогание: «Мои печальные хвори одолевают меня, как никогда. Я по возможности скрываю их, но из-за них очень устала в дороге. Они начались еще в Париже, где я страдала от них месяц, и только присущая мне отвага позволила пренебречь этой недостойной болезнью, которая могла разыграться всерьез от усталости». Не эта ли «недостойная болезнь» удержала ее на расстоянии от соседа? И все ли время их пребывания в Турине их отношения не выходили за рамки любезной дружбы?

Рекомендательные письма австрийского посла в Париже Аппоньи и маркиза де Бриньоль-Сале сделали свое дело – Бальзак был принят светом в высшей степени благожелательно. Маскарадный костюм секретаря писателя интриговал туринцев, но обмануть не мог – истинный пол Марселя был очевиден всем. Некоторые даже принимали «его» за Жорж Санд. Занятную пару осыпали всяческими почестями. Оноре познакомился с графом Склопи де Салерано, будущим министром юстиции, молодым маркизом Феликсом Карроном де Сен-Тома, наследником древнего савойского рода, выдающимся археологом аббатом Констанцо Гадзера, маркизой Джульеттой Фаллетти ди Бароло, которая встречала когда-то выходившего из заточения Сильвио Пеллико и назначила его своим библиотекарем, графиней Фанни Сансеверино-Вимеркати, урожденной Порчиа, и ее мужем, графом Фаустино, потомком салернских князей. Словом, весь цвет Италии был к его услугам.

Впрочем, светские развлечения не могли отвлечь Бальзака от его миссии. Граф Склопи свел его с адвокатом Луиджи Колла, которому поручил разобраться в деле о наследстве. Писатель сразу понял, что рекомендованный ему глава коллегии адвокатов выиграет дело, каковы бы ни были подводные камни. Итак, можно вздохнуть свободно – он предстанет перед графиней и ее супругом с высоко поднятой головой. Поездка в итоге оказалась весьма занимательной. Но Луиджи Колла был не только хорошим юристом, он страстно увлекался ботаникой и пригласил Бальзака и его очаровательного «пажа» (в принадлежности коего к слабому полу не сомневался) в свою оранжерею, где выращивал редкие растения. Перед тем как покинуть Турин, Оноре передал ему записку: «Пора Марселю вновь стать женщиной и сбросить студенческий мундир». А граф Склопи просил Бальзака не забывать о нем, несмотря на прелестного сопровождающего.

Двенадцатого августа они пустились в обратный путь, который пролегал через Женеву, где Оноре отправился по священным для него местам любовных свиданий с Ганской. Опасаясь, что здесь пойдут пересуды о его секретаре с широкими бедрами и представительной грудью, он решил положить конец этой невинной эскападе. Через шесть лет ей будет посвящен рассказ «Гренадьера»: «Каролине, с благодарностью за поэтическое путешествие – признательный путешественник».

Вернувшись двадцать второго августа в Париж и еще не распаковав багаж, Бальзак срочно сел за отчет к Ганской, которая, безусловно, была в курсе его путешествия. Предложенная им версия звучала так: «Я воспользовался поводом побывать в Турине, чтобы помочь человеку, с которым у нас одна ложа у Итальянцев. Это некий господин Висконти, который не мог поехать и заняться своими делами. За двадцать дней я добрался туда через Мон-Сени и вернулся через Симплон, компанию мне составила знакомая госпожи Карро и Жюля Сандо… Вы, наверное, догадались, что в Женеве я еще раз посмотрел на Пре-Левек и дом Мирабо. Увы! Тем, кто страдает, воспрещено вдыхать благоуханный воздух. Вы одна и воспоминания о вас могли воскресить печальное сердце… И вот я дома, с кровоточащей раной, след от которой никогда не исчезнет, но которую только вы, сами того не зная, умеете перевязать». Письмо закончено, запечатано, он чувствует себя как ребенок, пойманный с поличным, но нашедший, в конце концов, весомое оправдание, чтобы не быть наказанным.

Свои чувства к Каролине Марбути он проанализирует позже, обращаясь к маркизу де Сен-Тома: «После возвращения я видел Марселя только один раз. Шутки в сторону, caro, Марсель – несчастное хорошенькое создание, вынужденное прозябать в холодном заточении супружества, честная, добродетельная женщина, которую вы больше никогда не увидите, она воспользовалась единственной возможностью на месяц вырваться из клетки. У нее живой, веселый ум, а так как на женщину, покидающую путь добродетели, смотрят неодобрительно, она решила позабавиться и стать на время школяром. Это вовсе не Жорж Санд, которой я вас когда-нибудь представлю, ей было приятно, что ее принимали за нее, это помогало сохранить инкогнито. Она могла довериться мне в этом приключении, потому что знает – я пылаю страстью к другой и больше ни одна женщина в мире для меня не существует, только моя cara… Наверное, когда-нибудь я увижу ее еще раз. О ее путешествии никто не знает, бестактность может ее погубить».

Кто был большим безумцем, соглашаясь на эту проделку, – Бальзак или Каролина? Оноре никак не мог согласиться с тем, что ему уже тридцать семь и что поведение зрелого человека никоим образом не должно напоминать похождения литературного персонажа.


Глава восьмая Терзания издателя журнала | Оноре де Бальзак | Глава десятая Горе