1976
8 января
«Галилей». Была Марина Влади с сестрой Татьяной. Марина спросила: «Как идут репетиции, а?.. Я знаю…» Ждут, как я с Гамлетом лажанусь.
20 января
Торопят с «Гамлетом». Чего они хотят от меня? Вводят, вводят, есть предел силам-то?!
1 февраля
Дописал Гамлета в книжицу. Любопытное, я бы сказал, заявление мне сделал Смехов на «Антимирах»:
— Валерий, я буду оттягивать репетиции. Я считаю это позорной, дурной педагогикой: одного бьет другим, и пользы от этого никому не будет…
Короче, он не верит в мой успех и прикрывается преданностью Вовке. Я и сам ему предан. И переживаю. Но отступать мне нельзя. И надо попробовать, в конце концов, использовать этот шанс, эту возможность. По крайней мере, она дает мне форму и трамплин для другого дела.
2 февраля
Ехали в машине с Высоцким с «Вишневого».
— Я уйду из театра. В день твоей премьеры я уйду из театра.
— Ее не будет, Володя! — почему-то вырвалось у меня. Почему? Не потому, что я озабочен его огорчениями. Хотя и ими тоже… «Гамлет» — авторский спектакль. Петрович делит с ним успех фифти-фифти. Он играет сейчас грандиозно. Спектакль, и пьесу, и роль, и ситуацию он обмял, натянул на себя, и тут — многое за него.
Все намекают, что я не должен был, по-человечески, соглашаться, нельзя потакать в себе низменным интересам.
5 февраля
Отмена «Вишневого»: Высоцкий сломал ногу, вот еще беда-то… По всему выходит, что Володя запил. Шеф требует форсировать Гамлета.
Настроение Володино в последнее время:
— приказы о вводах: «Я уйду из театра в день твоей премьеры, уйду в самый плохой театр…»;
— просмотр материала «Арапа»: «Я ничего не делаю. Как я и предполагал, это полгода, выброшенные из моего творчества».
Какая-то подавленность, долгие, болезненные разговоры о своих делах, об отношениях с Петровичем, вообще с театром — в общем, все шло к тому, что развязка неминуема. А тут еще болезнь Митты, остановка в съемках, юбилей Массальского[186] и пр.
22 февраля
Сегодня выезд в Загорск. Снова нервы: надо успеть на «Антимиры», на которых не будет Высоцкого. Черт знает что.
Пришел Вовка на «Антимиры» («Орленев с гитарой», как сказала Галина), и спектакль прошел отлично. Венька лихо сострил: «Запишите в журнал: как сегодня прошел спектакль — пять спектаклей можно играть плохо».
27 февраля
Высоцкий как-то холодно со мной вроде, а я как бы лезу к нему, чувствую вину, что ли? Почему?! Я пробую себя, что я могу. Мне нужен этот принц до зарезу, со всеми моими разговорами, сплетнями об «одинаковости», о «простецкости» и пр.
6 марта
Три дня не хожу в театр. Боюсь Гамлета. Надо что-то решать: быть или не быть?
13 марта
Я чувствую какую-то вину, неловкость перед Высоцким. Вчера на «Галилее» он зашел ко мне в гримерную. На столе лежал открытый «Гамлет»… Как будто он меня застал, захватил за занятием стыдным… И я заулыбался, залепетал, зашутил… Сказал, что предложил идею: вызвать его на два спектакля, когда будут смотреть югославы… для гастролей в сентябре.
18 марта
Вот так и надо поступать: приехал из Ленинграда поздним поездом, явился и сказал: «В 12.15 будем показывать Любимову». И все согласились, и все собрались, подтянулись — не ожидали. Но дальше оттягивать нельзя было, надо решать… И шеф пришел, больной и простуженный… Никто по театру не успел ни узнать, ни разнести.
Шеф сказал: «Все правильно, много верного… Ошибок нет… правильно, правильно работаете». Очень по-доброму отнесся. Хотя мы, можно сказать, до желтка не дошли, не успели: ему надо было идти на «Обмен». Ефим[187] нас поздравил с этапом. Я остался доволен собой. Можно было лучше, можно было хуже — вышла добрая середина, а главное, я был покоен, я не стал суетиться, нажимать — сколько было, столько было…
Шеф говорил много о христианстве Гамлета. Почему он не убивает в молитве Короля? Почему не кончает сам жизнь самоубийством? Все просто, а исписаны тома исследований… Призывал к конкретизации, к конкретности, к высшему покою… «Его нынешнее положение дает ему право на этот покой… Он не боится умереть, он с наслаждением исследует человеческую природу…» и т. д.
Шеф дал добро, и можно вроде бы и напиться, но не надо. Поговаривают, что в этом сезоне надо будет играть. «Ну, что ж… В Англию, так в Англию…»
23 марта
Сегодня «Вишневый». Что будет с этим спектаклем? Володя уезжает, второго Лопахина нет.
26 марта
С утра поприсутствовал на репетиции «Гамлета» — новый Король, новый Лаэрт и т. д.
День закончился сегодня разговором с Высоцким: выяснением отношений и позиций, оттого что Гамлет встал между нами. Завтра я запишу наш, в общем, хороший разговор.
27 марта
Разговор наш с Володей назревал и должен был состояться. Я решил посоветоваться с Ванькой Дыховичным, он сказал:
— Я не всегда и далеко не во всем согласен с Володей… Он как-то меня спросил о тебе, для проверки слуха… Я сказал, что Валерий работает, это его право. Что будет — посмотрим. Почему он не должен использовать такую возможность сыграть такую роль, когда надо использовать и малую… Он идет честным путем. Володя сказал: «Да-да…» — и весь удар и злость перевел на шефа, что тот неправильно поступил… Он, понимаешь, хочет и в Париж ездить, и играть все, и без него чтоб тут не играл, что ли, никто? Но… И потом, есть вещи, о которых не принято говорить, их надо понимать — и всё. Но в вашей ситуации какие-то слова…
о них надо подумать, чтоб не унизить себя и не обидеть его, уже обиженного… сказать на прощание обязательно надо…
Вот с этим рещёнием — какие-то слова на прощание сказать надо — я и остался вчера до конца «Доброго».
— Володя! Мне надо тебе как-то все попытаться объяснить, что происходит, и мне это трудно сделать. Хочу я или не хочу, я чувствую за собой какую-то вину перед тобой…
— Нет, Валерий, не вину — неловкость.
— Ну, суть не в этом, как ни назови… Начну с того, что всю эту историю с моим назначением, со всеми моими вводами я воспринимал как воспитательный момент, не более. Не верил в себя, честно говоря, хотя попытаться не отказываюсь никогда — такова натура. В общем, я думал: это игра, и сыграю с шефом… Я всячески оттягивал репетиции, заболевал. Бог тому свидетель, хотел это дело замотать, сам понимаешь, болтать одному где-то на репетиционных задворках — не настолько я безрассуден, чтоб ложиться под этот поезд… Но… были назначены новые исполнители на все роли, приходит Ефим, все заинтересованы что-то сделать, выразить себя как-то и самоутвердиться в театре, и я уже попал в зависимость от партнеров, которые стали требовать рещёния вопроса, то есть показа Любимову… Я стал думать. Когда я… В тот день я приехал из Ленинграда и шел отказаться от этого дела, от роли Гамлета: «Устал, не могу…» и т. д. Но пока поднимался по лестнице, решил все наоборот: а почему нет, почему хотя бы не показать? И через час шеф уже нас смотрел… Он посмотрел несколько сцен и не досмотрел, что называется, до желтка, до того, собственно, где и должно было решиться — может БЫТЬ или НЕ может БЫТЬ Гамлета. Он сказал: «Все правильно, работайте», всех похвалил, чего никто не ожидал…
— Валерий! В своей жизни я больше всего ценил и ценю друзей… Больше жены, дома, детей, успеха, славы… денег — друзей. Я так живу. Понимаешь? И у меня досада и обида — на шефа
Мои родители — Сергей Илларионович и Матрена Федосеевна. Меня еще нет на свете. 1938
Мне одиннадцать лет. Быстрый Исток, 1952
В 1958 году я поступил в ГИТИС на отделение музыкальной комедии
С однокурсницей Светланой Майоровой. 1961
Грушницкий в «Герое нашего времени» — моя первая роль в Театре на Таганке. 1964
«Десять дней, которые потрясли мир». В этом нашумевшем спектакле я сыграл роль Пьеро и множество эпизодических ролей. Ходоки к Ленину — Алексей Эйбоженко, Валерий Золотухин, Борис Буткеев, Матрос — Владимир Высоцкий. 1965
Нина Шацкая — мой партнер по сцене и жена. В «Добром человеке из Сезуана» она сыграла роль Племянницы, я — водоноса Вонга. 1966
В кругу семьи. С Ниной, сыном Денисом и тещей Матреной Кузьминичной. 1972
Юрий Петрович Любимов — Мастер, Учитель и Судия. 1967
Пятеро Маяковских в спектакле «Послушайте!» — Валерий Золотухин, Игорь Штернберг, Борис Хмельницкий, Вениамин Смехов, Виталий Шаповалов. 1967
В спектакле «Товарищ, верь…» было пять Пушкиных. Правда, в этой сцене нас трое — Иван Дыховичный, Валерий Золотухин, Леонид Филатов. 1973
Трофимов в фильме «Пакет» (1965) режиссера Владимира Назарова — моя первая роль в кино. Комиссар — Анатолий Кузнецов
В «Цветах запоздалых» (1969) Абрама Роома я сыграл Егорушку Приклонского.
В «Цветах запоздалых» (1969) Абрама Роома я сыграл Егорушку Приклонского. Княгиня Приклонская — Ольга Жизнева
Бумбараш в одноименном фильме (1971) Николая Рашеева и Абрама Народицкого
«Хозяин тайги» (1968). Режиссер В.Назаров. Рябой — Владимир Высоцкий, старшина Сережкин — Валерий Золотухин
С Владимиром Высоцким на съемках фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976). Режиссер Александр Митта
С Ниной Шацкой и Владимиром Высоцким в гостях у Владимира Фомина. Алма-Ата, 1973
За кулисами. Леонид Филатов, Константин Желдин и я. 1984
Валентин Распутин у меня в гостях. На заднем плане — Денис. 1973
С Виктором Астафьевым. 1988 На Шукшинских чтениях с Василием Беловым. Сростки, 1979
На первой читке «Владимира Высоцкого»
С Иваном Бортником в спектакле «Владимир Высоцкий». 1981
С Леонидом Филатовым и Феликсом Антиповым в «Доме на набережной». 1980
«Борис Годунов». В роли Гришки Отрепьева. В 1983-м спектакль, так и не выпустив на публику, запретили. Возобновлен он был только в 1988-м
Анатолий Васильевич Эфрос. Он пытался сохранить наш театр и привнести в него свое, эфросовское
«Вишневый сад» он поставил еще при Любимове — в 1975 году. Лопахин — Владимир Высоцкий, Петя Трофимов — Валерий Золотухин
Роль Федора Кузькина в спектакле «Живой» — одна из самых моих любимых. В 1968 году спектакль был запрещен, и зритель увидел его лишь спустя двадцать лет — в 1988-м
После просмотра «Живого». Слева направо: Сергей Михалков, Борис Можаев, Юрий Любимов и… Федор Кузькин. 1993
Царь Креонт в «Медее». Медея — Любовь Селютина. 1995
Маркиз де Сад в спектакле «Марат и маркиз де Сад». 1998
Иван Васильевич в «Театральном романе». 2001
Юрий Живаго в спектакле «Живаго (доктор)». 2005
В.Золотухин, Каталина Любимова, мэр Москвы Юрий Лужков и Юрий Любимов на праздновании тридцатипятилетнего юбилея Театра на Таганке. 1999
С Иннокентием Смоктуновским на съемках телевизионного фильма «Маленькие трагедии» (1980). Слева — режиссер Михаил Швейцер
С Виталием Соломиным в спектакле Театра Антона Чехова «Кин IV»>. 2002
С мамой. Междуреченск, 2000
Михаил Евдокимов поздравляет меня с шестидесятилетием. От его родного села Верхобское до нашего Истока — рукой подать. Быстрый Исток, 2001
В 2003 году с моей помощью был построен в моем родном селе храм Покрова Пресвятой Богородицы. Строительство продолжалось долгих двенадцать лет
С женой Тамарой и сыном Сергеем. 1979
С Ириной Линдт и куклами Моцарта и Сальери
Мои сыновья. Слева — Денис, справа — Сергей, на руках — Иван. 2005
С внуками. 2003
главным образом. Он все сводит со мной счеты, кто главнее: он или я, в том же Гамлете. А я — не свожу… И он мне хочет доказать: «Вот вас не будет, а Гамлет будет, и театр без вас проживет!» Да на здоровье… Но откуда, почему такая постановка? И самое главное, он пошел на хитрость: он выбрал тебя, моего друга, и вот, дескать, твой друг тебя заменит… Я не боюсь, что кто-то лучше сыграет, что скажут: «Высоцкий хреново играл, а вот как надо». Мне было бы наплевать, если бы он пригласил кого угодно: дьявола, черта… Смоктуновского… но он поставил тебя… зная, что ты не откажешься… зная твою дисциплинированность, работоспособность и т. д. И еще… как-то я тебе один раз говорил, что он мне предлагал Кузькина… и я было… а потом: «Нет, пусть Валерий сыграет, потом, если надо будет…» — отказался.
— Но тут другая ситуация: Гамлет сыгран, он идет четыре года, о нем все написано…
— Да, я наигрался, и я понимаю даже, что спектакль уже не тот… и тебе надо… и публика уже не та идет, и все валится, и партнеры вне игры…
— Я ведь не знаю свои силы, но думаю, что шеф, в воспитательных целях, может пойти даже на мой провал…
— Нет, Валерий, ты не провалишься… Золотухин — Гамлет, новая редакция — ажиотаж будет… Единственно скажу, может быть, неприятное для тебя… Будь у тебя такой спектакль, шеф бы ко мне с подобным предложением не обратился бы, зная меня и мою позицию в таких делах. Но… я уважаю твой принцип: ты всегда выполняешь приказ, играешь то, что дают… не просишь никогда… Надо — надо, и честь имею. Раз когда-то ты этот принцип застолбил, где-то ты его для себя сделал законом, и мне это твое качество нравится, ты так живешь…
— Ты даешь мне спасительную палочку, но действительно, это моя позиция: никогда я не участвовал в распределении, не просил, не подавал заявок. Один раз из-за кино я вышел из «Ремней». Чем бы ни закончился наш разговор, какая дальше будет ситуация — неизвестно. Ведь ты вернешься 15 мая. Значит, нет ни у кого необходимости пороть горячку и бухаться в кипяток. Я хотел бы, чтоб ты поехал с легким сердцем, чтоб тебе там хорошо работалось и чтоб ты вернулся с перспективой работать тут, а не с мыслями — сыграл или не сыграл Золотухин, раз, мол, я сказал, что уйду из театра в день его премьеры. Сам говоришь, что шеф потеплел, взаимоотношения налажены…
1 апреля
Смеялся Варшавер[188] жутко над моей этической проблемой: играть или не играть Гамлета, «пока он поедет в Париж петь на Монмартре».
— Вы оба в своем уме?! Как может один сомневаться, а другой вставать в позу? Это не по-дружески. «Вези десять бутылок «мартеля», — скажите, — я подумаю, может, и не буду играть». Да вы что, товарищи? У каждого свой Гамлет, и ваш Гамлет никоим образом не может встать на пути его Гамлета…
29 апреля
Нет, я не могу сказать, что репетиция-показ «Гамлета» Любимову была неудачной. Она была нормальной, хотя он сказал, что мы по сравнению с прошлыми двумя пошли назад, речь идет обо мне. Он не мог на меня положительно смотреть после Пушкина. И все-таки Ефим и партнеры настояли на показе, и он состоялся, и, слава Богу, все позади. Я думаю, с «Гамлетом» наступит затишье, хотя шеф сказал, что надо доводить до конца и т. д. А мое внимание было сосредоточено на борьбе с текстом и со своим состоянием. И все-таки я не жалею, что случилось.
30 апреля
Ну, кажется, с «Гамлетом» наступил логический конец: «Обмен» затянулся, Ефим уезжает, на сцену Гамлет не выходит… «Надо работать, такую роль репетируют годами, вы быстро хотите в дамки все, он ненадежный человек, я ему не верю, тебе верю все меньше, а ему не верю… Тебе играть надо, надо репетировать…»
31 мая
Вчера играли «Вишневый», уж и не знаю как. Грубил, по-мо-ему, сцену с Высоцким вообще испохабил, ушла теплота, дуэт распался.
30 июня
Ездили с Дупаком, Высоцким на завод, в пос. Видное — шефское выступление. Завод делает нам какие-то металлоконструкции. Я вернулся в Москву, а они еще на один завод в Электросталь поехали.
20 сентября. Югославия
Я почему-то чувствую себя в опале. Почему я не в той же гостинице, что и Высоцкий и Любимов? Нет, это хорошо, что нет лишнего глаза… Любимов со мной холоден… и я с ним. После «10 дней» 16-го сделал мне замечание по «Ходокам», я огрызнулся, и началось…
— А мне показалось, что игра пошла…
— А мне не показалось…
Он дружит с Володей, приглашает его обедать и по разным приемам, и это логично. Володя — герой фестиваля[189], много играет, везет огромный воз и достоин уважения, но я помню, что шеф высказывал нам обоим перед выездом…
Ревность?! Может быть, обида, но ведь на себя, милый, и чуть-чуть на судьбу…
10 октября. Венгрия
Любимов почти со всеми переговорил о «Преступлении», со мной — ни слова. Перед отпуском он мне сказал: «Учи роль Гамлета, я тебя обязательно введу на будущий сезон». Я даю интервью, заявляю корреспондентам об этом… а он — ни слова, не вспоминает… Ну хоть бы взял свои слова обратно. Он ждет, чтобы я сам об этом заговорил?! Это будет заявление.
12 октября
Ненавижу. Всех ненавижу. Ненавижу Любимова, который что-то почувствовал звериным своим чутьем. Решил приблизить меня. Напомнил мне о Гамлете.
— Надо делать. Текст выучил? Вот видишь, не выучил.
— А если я скажу, что выучил, что изменится?
Пауза, заминка.
— В свободные вечера… будем работать.
Снова о Боге в «Гамлете» — чашу эту мимо пронеси… Господи.
— Это к Богу. Господь — Христос.
— Ну да, к Богу. Я Библию знаю, не лови меня… Ты много раз выручал… — Опять «выручал» — это уже как оскорбление. Заменитель. Как вы не понимаете, что даже сто гектаров лучшего заменителя никогда не станут клочком кожи величиной с пятак?! — Но ты и сачок хороший… Кузькин… Нет, я не к тому, у каждого из нас свои недостатки. Надо работать в театре. Запущено много работ, выбери себе роль…
И снова о Раскольникове ни слова.
— В «Гамлете» у меня была шлея, хотя бы видимость… Теперь и она отпала, производственной необходимости нет.
— Нет, почему? Этот спектакль мы будем играть долго. Я боюсь одного, что вдруг возникнет необходимость, а ты будешь не готов.
Вот и разгадка!! Вот к чему вся бодяга с Гамлетом. Что же я — самостоятельный отрывок готовлю?!
19 октября
Вечером, 13-го, собрались у Чиркова[190]. В посольстве я отметился и ушел, после того как пришли опоздавшие Володя с Мариной и шеф. Посол нервничал, назвал высоких гостей от венгров, а виновника нет. «Ну и бандит ваш хозяин. Не только в Москве с ним трудно работать… но даже и за границей…» Но, кажется, все обошлось хорошо.
10 декабря
Свидригайлов — Высоцкий, и сразу тон хороший.