53

Я нашел свою Золушку. Стэп, о чем это ты? Ты пропил себе мозги… нашел свою Золушку. Да ты с ума сошел. Ну, хорошо, скажем просто: она тебе нравится. Она умная, симпатичная, забавная. Красивая! Что-то она опаздывает… Я стою под ее домом, дал ей гудок по телефону, и она мне тоже ответила гудком. То есть поняла, что я внизу. Ну, хватит! Сейчас я ей позвоню в домофон, и мне плевать, что родители не должны ничего знать о ее личной жизни. Тем более что брат, Джан-Лука, видел, как мы целуемся. Два раза. А если ее родичи увидят, как мы идем куда-то вместе? Ну и что? Если бы они нас застукали, когда мы трахаемся, я бы еще понял! Вот тогда бы это была проблема. Ладно, позвоню в домофон.

Подхожу к дверям, ищу имя Биро.

— Стой, что ты делаешь?

— Как это что? Звоню кое-кому, кто опаздывает.

— Но я же вовремя пришла! Ты мне позвонил, и я сразу спустилась. Только я думала, что ты приедешь на «Ауди», не на мотоцикле… а то я в юбке.

— Зато как рады будут те, кто поедет рядом в машинах… у тебя там надеты трусики?

— Вот кретин! — она легко ударяет меня по плечу.

У меня там реально скоро синяк будет.

— Ну, извини… Я долго разговаривал с вором, потом обсуждал цену за возврат, а потом привез «Ауди» брату, который страшно этому обрадовался.

— Бедняжка.

— Ничего себе бедняжка. Он был готов отдать за машину четыре триста, а я помог ему сэкономить.

— То есть?

— Немного больше половины.

— По-твоему, ты его еще и облагодетельствовал?

— Конечно, давай, садись.

— Ну да, ему несказанно повезло с братом.

— Можешь сказать погромче?

Джин повышает голос:

— Ему чертовски повезло с братом!

— Да я просто так сказал, я тебя прекрасно слышал.

Она целует меня в губы и залезает на заднее сиденье, заткнув под зад платье.

— Ты что, шуток не понимаешь? — я передаю ей каску. — Слушай, мне в голову пришла одна идея… А твой брат, как у него с деньгами?

— Ну, это совсем не в тему. И вообще, тот, кто трогает мою семью, — сразу в пролете, понятно? Но уже то, что ты посмел об этом подумать, все меняет.

Джин слезает с мотоцикла и встает передо мной.

— Давай, меняемся!

— То есть? Ты сейчас меня поцелуешь по-настоящему, а не так, на ходу?

— Да, размечтался! У меня изменились планы. Слезай!

— Только не говори мне, что мы снова в контрах. Для этого встретимся в спортзале.

— Да ты не понял. На этот раз ты легко отделаешься. У меня изменились планы. Это значит, что сейчас ты слезешь с мотоцикла, а поведу его я.

— Что?!

Я прикидываю: она, Джин, хочет вести мотоцикл. Мой мотоцикл. Да кто она такая? Женщина. Да, согласен, она — Джин. Но все равно это мой мотоцикл, а она, хотя она и Джин, все равно женщина. И тут я слышу невероятные слова. Ушам своим не верю.

— Хорошо, согласен. Хоть повеселюсь, глядя, как у тебя это получится.

А это уже я, Стэп. Да ты что? С ума сошел? Да нет вроде. Я уже ничего не соображаю. Проклятие. Я выжил из ума. Переползаю на заднее сиденье, предоставив Джин переднее. Она садится. А я-то хорош! Спасите-помогите! Ой, я из ума выжил.

— Ты хоть знаешь, как им управлять?

— Конечно. За кого ты меня держишь? Чего я только не делала, и ведь не училась специально.

— Да-а-а…

Я с трудом сдерживаю улыбку. Я думаю о той скамейке в темноте, о той ночи, о нашей «истории»… Меня так и подмывает сказать: «Ну да, как прошлой ночью». Но я молчу. Это была бы грубая шутка. Пуф! Она ткнула меня локтем прямо в живот.

— Я знаю, о чем ты подумал.

— О чем?

— Ты подумал: «Да, как прошлой ночью»… Ну, что? И еще: «У тебя никого не было, и если бы не я»… правильно? Скажи правду: ты это подумал?

Что тут скажешь? Она все угадала правильно. Не моргнув глазом, вру:

— О-о-о, у кого-то рыльце в пушку! Конечно же, я об этом не думал! Ты зациклилась на мысли, что я все время об этом думаю. Ты сильно ошибаешься!

— Да? И о чем же ты думал? Я видела в зеркале как ты улыбался.

— О чем? О бензине… О том, как ты поведешь мотоцикл.

— Ну ладно… так и быть, поверю тебе. Давай поедем уже. Как эта штука заводится?

— Эта штука — «Хонда Кастом 750» с линзообразным колесом… берет запросто двести, а заводится вот так.

Я наклоняюсь вперед, берусь за руль, и Джин оказывается у меня между руками, как будто я ее обнимаю сзади. Потом большим пальцем правой руки завожу мотор. Немного прибавляю на газ и глубоко вдыхаю запах ее волос. Они мягкие и ароматные, легко ласкают мне лицо. Я закрываю глаза. И забываюсь.

— Эй!

Открываю глаза.

— Да, что такое?

— Если ты так и будешь сидеть, я не смогу ехать. — Она улыбается.

— Ну да.

Убираю руки и сдвигаюсь назад. Джин надевает каску и застегивает ее под подбородком. Я делаю то же.

— Ну, Стэп, ты готов?

— Да. Знаешь, как ставить ско…

Я не успеваю закончить, как Джин включила первую и рванулась вперед, поддав газу. Я чуть не падаю назад от толчка. Никак не ожидал. Больше такого не случится. Надеюсь. Я крепко держу ее за талию. Однако. Неплохо она ведет. Невероятно. Спокойно переключает скорости, играя сцеплением. Наверняка она уже водила мотоцикл. Красный свет. Она резко тормозит на большой скорости. Двигатель глохнет, и мотоцикл чуть не падает. Мы бы завалились вправо, если бы я не выставил ногу. Удерживаю обоих. Завожу мотор…

— Эй, как ты? Уверена, что хочешь вести дальше?

— Я не заметила, что зажегся красный. Этого больше не случится.

Она переключает скорость.

— Ты уверена, что…

— Я же сказала, такого больше не случится. Ты уже решил, куда мы едем?

— В «Warner». Там много залов и у них готовят…

Она не дает мне закончить.

— Прекрасно. Тогда рванем по объездной.

И быстро трогается на первой скорости. Она снова меня сделала.

«Warner Village». Больше четырнадцати залов, разные фильмы разные сеансы. Два ресторана, паб и туча народа.

— Слушай, Джин, я не верил, что мы сделаем это.

— Что именно? В смысле, что у нас бензина не хватит, или что мы не найдем «Warner»?

— Вообще-то я волновался насчет того… доедем ли мы живыми!

— Ах-ах! Разве тебе не понравилось, как я тебя довезла? На твоем же мотоцикле! По-моему, ты пережил сильные ощущения. Когда я разгонялась, делала слишком резкие повороты… когда я обгоняла сразу две машины… Я чувствовала, как ты вцеплялся мне в куртку, и тогда я сбрасывала газ, немного тормозила, чтобы ты немного успокаивался. Мне так понравилось! Чувствовать тебя и твои переживания Мне казалось, что ты — провод педали газа.

Я молчу, и мы идем к кассе покупать билеты.

— Эй, Стэп, ну ты понял?

— Что?

— Историю о проводе педали газа?

— Надеюсь, меня не понадобится никуда присоединять.

— Как знать? Я даже заволновалась, когда ты замолчал. Как будто потерял контроль над ситуацией. Спокойно, спокойно! Давай, иди покупай билеты, а я пойду за попкорном.

— Да, но в какой зал?

— А мне все равно!

— Понял. Хотя бы скажи, какой ты фильм хочешь посмотреть? Комедию, мелодраму, ужасы?

— Сам выбирай. Извини меня, я тебя сюда привезла, а теперь еще и фильм самой выбирать? Не слишком ли? Ты тоже сделай хоть что-нибудь. Не забудь только, что фильм ужасов ты уже видел.

— Сильно ошибаешься, Джин, я ничего еще не видел.

Я смотрю, что там идет, намереваясь выбирать фильм. «Что скрывает ложь»^[54]. Так, я его не смотрел. Но откуда ей знать, что я видел, а что — нет.

— Да ты же только что смотрел ужастик. «На объездной позади Джин»! Настоящий триллер. Бр-р-р. Ты до сих пор дрожишь. Я же вижу. Бери на мелодраму, там впросак не попадешь.

Две девчонки, стоящие передо мной, смеются. Джин удаляется, покачивая головой. С ума сойти… Девчонки передо мной оборачиваются и снова улыбаются. Потом, к счастью, они снова увлекаются прерванным разговором. Впервые понимаю, что значит чувствовать себя «подчиненным». И кому! Женщине, Джин, той, что вела мой мотоцикл, вела хорошо, спокойно, уверенно, быстро… Она проехала по всей объездной, в юбке, переключая передачи изящной туфелькой, обгоняя несущиеся машины. Джин… первая женщина, которая вела мой мотоцикл. И первая, сумевшая подчинить меня! Я едва сдерживаю смех. Моя очередь. Снова становлюсь серьезным и без всяких колебаний покупаю билеты.

Джин стоит в дверях зала с двумя стаканчиками попкорна и кока-колой с парой соломинок, которую она поставила на приступок.

— Ну, все в порядке?

Я беру кока-колу, делаю глоток и обгоняю ее.

— Пойдем.

Джин, идет за мной, стараясь не просыпать попкорн.

— Можно узнать, какой ты выбрал фильм?

— А что? Ты сразу начнешь возражать?

— Я?! Почему ты так думаешь? Это неправда. Я очень покладистая. И совсем не зануда. И потом, я ни один из этих фильмов не видела. Ни комедию, ни мелодраму, ни даже триллер. Мне все одинаково интересны.

— Да? Ну, вот я на все и взял? — И я вынимаю из кармана шесть билетов. — Сначала ужасы, потом комедия, чтобы ты слегка пришла в себя, а потом мелодрама, и тогда, возможно, я тоже почувствую удовлетворение.

— После мелодрамы?.. Каким это образом?

— Удовлетворение в физическом смысле… Послушай, возьмем сегодняшний вечер: ты привезла меня на моем мотоцикле, посмотришь три фильма, вместо одного, между вторым и третьим — перерыв в двадцать минут и мы, наверно, поедим чего-нибудь… И за все это я ничего не получу? Ну, нет, так не пойдет. Ты — мое капиталовложение. Так что мне кое-что, а именно «одна вещь» да причитается. А?

— Только одна вещь? Да ты достоин гораздо большего. Держи, ты все это заслужил!

Джин кидает мне стаканчик с попкорном. Я ловлю его не очень ловко, поскольку в одной руке держу кока-колу. В результате, несколько хлопьев попадают мне на свитер и целая куча рассыпается по полу. Джин уходит, гордо подняв голову.

— Не переживай, это за счет заведения!

Именно в этот момент мимо проходят те две девицы, что стояли передо мной в очереди. Они снова смеются. Я снимаю с себя несколько хлопьев и тоже улыбаюсь.

— Простите ее. Она не хочет сама себе признаться, что влюблена!

Они кивают. Мне кажется, мое объяснение показалось им убедительным. Успокоившись, я вхожу в первый зал. Там темно.

— Джин… Джин, ты где? — я зову ее очень тихо, но, как всегда, находится какой-то тип, который шипит. — Да еще и титры-то не начались… — говорю я чуть громче. — Джин! Подай какой-нибудь знак.

Справа мне в щеку летит попкорн.

— Я здесь…

Сажусь рядом с ней, и она протягивает мне свой стаканчик.

— Если ты свой съел, бери мой. Я щедрая, ты же знаешь.

— Как не знать! Ты прямо в лицо его бросаешь!

Я засовываю руку в ее стаканчик и вынимаю немного попкорна, а потом приканчиваю все остальные.

— Стэп, скажи правду, эту идею насчет трех фильмов ты взял у Антонелло Вендитти^[55]?

— Антонелло Вендитти? Да ты что, с ума сошла? Да кто его знает?

— При чем тут это? Из его песни. Там, где он поет про Милана Кундеру, который говорит про школу и о Юлии Цезаре.

— Никогда не слышал.

— Никогда не слышал?

— Никогда.

— Да где ты живешь? Ты что, никогда не слушаешь слова?

— Нет, никогда не слушаю певцов-романтиков…

Сидящий впереди господин решительно поворачивается к нам:

— Зато мы все слушаем, что вы там говорите. А нам хотелось бы услышать еще и то, что говорят в фильме. Или сейчас, по-вашему, все еще титры идут?

Зануда мстительный. Он специально поджидал, когда мы заговорим, чтобы выдать свою шуточку про титры. А он мог бы просто снова шикнуть. Мы бы замолчали и все тут. Так нет, он тут права качает. Я начинаю подниматься.

— Извини, но…

Не успеваю закончить фразу, как Джин тянет меня вниз за куртку, и я падаю на сиденье.

— Стэп, поласкай меня немного!

Она притягивает меня к себе. Мне не надо повторять дважды.

После первого фильма, «Что скрывает ложь», мы идем выпить пива в паб «Warner» — у нас есть немного времени до начала следующего сеанса.

— Скажи мне правду, Джин… тебе было страшно?

— Мне? Я и слова такого не знаю.

— Тогда почему ты сначала так сильно меня сжимала, а на самом интересном месте отпустила руки?

— Я боялась.

— А, вот видишь? Я же сказал…

— Я боялась, что тот тип впереди или кто-нибудь сзади заметит и заявит на нас… что мы шумели. Или из-за непристойного поведения в общественном месте.

— Уж лучше второе.

— Конечно, тогда я тоже в полиции засвечусь.

— Да не бойся ты! А, например, я коллекционирую заявления. Непристойного поведения мне как раз не хватает!

— Ну так вот: со мной ты свою коллекцию не закончишь.

— Это еще почему? У нас два фильма впереди.

Джин делает резкое движение. Я хватаю ее стакан, пока она не вылила на меня пиво.

— Эй, не бойся. Я просто хотела его допить, ведь скоро кино начинается. Если мы опоздаем, что будет с твоей коллекцией?

Она допивает пиво, встает и манжетом куртки вытирает рот.

— Пойдем. Или ты больше не хочешь?

И с весьма двусмысленным видом идет в зал. Мы смотрим «Очень страшное кино». Сначала — фильм ужасов. Теперь — пародия на ужасы. Интересно, что она думает о моем выборе. Но я ее не спрашиваю, и так слишком много вопросов. Джин ерзает в кресле. То и дело смеется над какой-нибудь сценой с дебильным юмором. Уже одно то, что она смеется, — неплохо. Не надо мной ли она смеется? Слишком много вопросов, Стэп. Да что это с тобой: ты потерял уверенность в себе?

Джин встает.

— Ой, я иду в туалет.

— Давай.

— Ты не понял?

— Да, ты же сказала, ты идешь в туалет.

Джин пожимает плечами и с улыбкой пробирается к выходу, слегка наклонившись, чтобы не загораживать экран сидящим на задних рядах. Или чтобы не бросаться никому в глаза? Я оборачиваюсь назад. Там никого. Продолжаю смотреть фильм. Какой-то тип в маске бегает, спотыкаясь. Но мне не смешно. Может быть, потому что я думаю о Джин. Она в туалете. Или, может быть, потому что просто не смешно. Мне бы тоже надо пойти в туалет. «Надо» — это сильно сказано. Просто пойти, чтобы понять, понял я или нет.

В худшем случае Джин скажет: «А что ты подумал?», а я ей скажу: «А ты что подумала? Мне просто нужно было в туалет. Или по-твоему, со мной такого не может произойти?» М-м-м, она ни за что не поверит. Я пробираюсь вдоль ряда, стараясь не шуметь. Потом кто-то впереди смеется, и смех заглушает мой удар о наполовину опущенное сиденье. Я массирую мышцу бедра и проскальзываю в туалет. Ее нигде не видно. Может быть, она и вправду закрылась в кабинке?

— Ну, наконец-то, — она появляется неожиданно из-за тяжелой бордовой занавески. — А я уж подумала, что ты не понял.

Она смеется. Не стоит говорить ей, что я сначала и впрямь не понял.

— Ты меня испугал.

Джин подходит ко мне и целует. Она теплая, мягкая, красивая, ароматная, желанная, и… готовая закончить мою коллекцию!

— Ну, скажешь что-нибудь?

— Да. Что будем делать? Закроемся в кабинке?

Она улыбается.

— Нет, давай останемся здесь.

Джин отводит руки назад, откидывается на локти и почти полностью забирается на раковину. Разводит ноги и тянется ко мне. Я тянусь к ней, чтобы поцеловать и вижу, что из кармана ее куртки торчат трусики. Она их уже сняла, и это возбуждает меня еще больше. Вдруг до нас доносится смех из зала, именно в тот момент, когда я расстегиваю брюки. Это еще больше меня заводит. И вот я в ней. Все. Мы смеемся, пока я вхожу в нее. Потом она вдруг издает стон и начинает часто дышать, а из зала снова слышен взрыв хохота. Я кладу руки ей на ягодицы, сдавливаю ее и вхожу глубже — я снова хочу, чтобы она была моею. Из зала снова слышен смех. Она тоже смеется. Хотя нет, она улыбается. И вздыхает. Потом обхватывает мою шею и слегка кусает меня.

— Давай, Стэп, давай, не останавливайся…

Я медленно двигаюсь, она ерзает на раковине. Из-под юбки видны ее ноги, юбка скользит вниз. Она сидит на белом холодном фаянсе умывальника… Джин охватывает дрожь. Она отводит руки назад, прислоняется головой к зеркалу. Я поднимаю вверх ее ноги и вхожу еще глубже. Она дышит все чаще, я чувствую, что она кончает. Из зала доносится мощный хохот. Слышен шум открывающейся где-то неподалеку двери. Я закрываю глаза, делаю несколько неловких движений и тоже кончаю. А Джин теряет равновесие и соскальзывает с раковины куда-то вбок. Пытается ухватиться за кран, он открывается, и струя воды бьет ей сзади на юбку.

— Ай! Холодная!

Мы смеемся. Я быстро закрываю кран. И тут же застегиваю брюки, приводя себя, насколько это возможно, в порядок. Джин смотрит в зеркало. Сзади юбка совершенно мокрая. Я встречаюсь с ней взглядом.

— Тебе понравилось, а?

Смех из зала раздался как нельзя вовремя.

— А ты остроумный!

— Да уж, я их насмешил.

Тяжелая бордовая занавеска неожиданно всколыхнулась и — пуф! — будто бы по мановению палочки какого-то неловкого фокусника, перед нами явилась женщина.

— Ой, мне никак отсюда не выпутаться, занавеска такая тяжелая. Туалет здесь, да?

— Да, дверь направо — наша, — говорит Джин, стараясь не встречаться с женщиной взглядом. И исчезает за занавеской.

— Спасибо, — отвечает женщина и проходит мимо, даже не заметив меня.

А я, напротив, очень хорошо кое-что заметил, и, наклонившись, иду следом за Джин в зал.

— Эй, ты тут забыла кое-что.

Она на лету выхватывает у меня свои трусики.

— Дай быстро, — и Джин надевает трусики, откинувшись на спинку кресла. — Мамма миа, если бы та женщина их там нашла, что бы было!

— Да, если бы она открыла занавеску чуть раньше, вот тогда что было бы! Знаешь, что там происходило?

— Да, ты пополнял свою коллекцию!

И снова зал взорвался смехом.