Глава 23

Эта храбрая, но сейчас парализованная ужасом глупышка пыталась прогнать его, чтобы уберечь от опасности! Она готова рисковать ради него собственной жизнью, а он посмел усомниться в ней!

Томас почувствовал необыкновенный прилив сил и даже попробовал передать взглядом все, что испытывал в эту минуту, – надежду, любовь, уверенность в своих силах. Обняв Хлою, он шепнул ей одними губами:

– Спокойно. Не двигайся. – И, словно впереди была целая уйма времени, медленно опустил руки и спокойно обернулся.

– Ожидал увидеть кого-то другого? – улыбнулся Конрад.

– Говоря по правде, да, – угрюмо насупившись, ответил потрясенный Томас. Его бы ничуть не удивило, окажись на месте Конрада папаша Джеймс или отец Хлои, кто угодно, но не сдержанный добродушный Конрад.

– Если бы ты послушался и сделал, как было велено, возможно, не попал бы в переплет, – заметил Конрад, выйдя из шкафа. Он держал Томаса на прицеле, и тот мгновенно загородил собой Хлою, чтобы уберечь от случайной пули, уж слишком вольно обращался Конрад с оружием.

– Неужели? Что ты имеешь в виду?

– Будто не знаешь!

Конрад захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Томас оказался на расстоянии одного прыжка от Конрада и мог бы схватиться с ним. Но Конрад явно не расположен шутить, он успеет спустить курок и, конечно, не промахнется.

Сейчас Томас предпочел бы еще раз схватиться с Джеймсом и даже получить от него хорошую трепку, а не стоять лицом к лицу с этим неестественно хладнокровным, невозмутимым безумцем. Конрад явно не в себе! Томас не раз попадал в трудные, а иногда опасные ситуации, но ни разу не стоял под дулом револьвера. Единственное, что он может сделать, – попытаться уговорить этого психа.

– Поверь, я не знаю, о чем ты говоришь, – спокойно заметил Томас.

– Ты должен был убраться отсюда и вообще не показываться в Хизер Глен.

Должен был убраться… Иисусе! Теперь все ясно!

– Так это ты?! Ты подложил бомбу, выбил окна, поджег склад! Ты… – Томас замолчал. Ярость переполняла его, бурлила в крови, заливала пламенем душу и мозг. – И к тому же вломился в "Домашнюю выпечку" и разгромил кухню?!

Конрад утвердительно кивнул, но при этом нельзя было сказать, что он был горд и доволен собой.

– Негодяй! – негодующе зашипела Хлоя. Томас, не оглядываясь, рукой приказал ей замолчать. Он понимал, что они имеют дело с человеком, оказавшимся на краю пропасти и готовым на все, и страшно боялся, что Хлоя попытается совершить очередной героический поступок.

– Я хотел незаметно убрать тебя с дороги, – признал Конрад, – но, когда узнал, кто ты на самом деле, решил применить крутые меры.

– То есть когда обнаружил, что я владелец "Сьерра риверз"?

Конрад снова кивнул.

– Все шло прекрасно, пока на сцене не появилась "Сьерра риверз". Ты едва мне все не испортил.

– Но у тебя дела и без того были неплохи.

– Нет. Не будь тебя, я стал бы мэром. И женился бы на Хлое.

Окончательно выйдя из себя, Хлоя нервно заерзала. Томас и сам едва удержался, чтобы не броситься на негодяя.

– Но между вами никогда ничего не было.

– Ошибаешься! – Конраду изменило спокойствие, и он заговорил взволнованно и громко. – С самого детства мы были неразлучны и с каждым годом становились все ближе. Еще немного – и Хлоя ответила бы на мои чувства! Но тут явился ты!

Рука Конрада, державшая револьвер, дрогнула и затряслась.

– Убери эту штуку, пока не случилось непоправимое, – посоветовал Томас. Он понимал, что не стоит раздражать Конрада, и надеялся, что тот придет в себя.

– Какое хладнокровие! – издевательски бросил Конрад. – Вижу, ты вполне уверен в себе. Каково это, Томас, всегда чувствовать себя правым? И при этом неизменно оставаться боссом? Иметь возможность бросаться деньгами налево и направо?

– Да ты шутишь, – коротко рассмеялся Томас. – Ты прекрасно знаешь, откуда я вышел и как жил.

Конрад сжал челюсти, плечи его безвольно опустились.

– И все же добрался до самого верха.

Да еще отбил у тебя девушку, подумал Томас, прекрасно понимая, что Конраду пришла на ум та же мысль.

– А я считал, что мы друзья.

Теперь засмеялся Конрад, зло, издевательски, с холодным прищуром сверкающих ненавистью глаз.

– Ты всегда был одиноким волком и не нуждался в друзьях. Собственно говоря, я делаю тебе одолжение. Тебе всегда нравилось быть одному – вот я и засадил твоего папочку в кутузку. Ах, тебе еще ничего не известно? Да, да, он снова за решеткой. И, похоже, мог бы добиться смягчения приговора, согласившись дать показания против тебя, но увы… – Конрад сочувственно развел руками. – Боюсь, этого недостаточно. Он останется в тюрьме хотя бы потому, что слишком напоминает мне тебя. И заруби себе на носу – Хлоя будет моей. Мы созданы друг для друга.

Внезапно Конрад нахмурился и попытался заглянуть через плечо соперника, чтобы увидеть Хлою, но та уткнулась лицом в спину Томаса.

– Хлоя, немедленно подойди ко мне, – приказным тоном потребовал Конрад.

– Нет!

– Она останется со мной, – спокойно сказал Томас и стиснул руку Хлои.

Конрад направил дуло пистолета прямо в сердце Томаса.

– Советую хорошенько подумать.

– Она останется со мной, – твердо повторил Томас.

– По-моему, ты не совсем понимаешь… Вот и хорошо, молодец!

Конрад одобрительно улыбнулся при виде Хлои, решившейся выступить вперед. Томас попытался было схватить ее, но Хлоя ловко увернулась.

– Он застрелит тебя, – прошептала она, умоляюще глядя на Томаса блестящими от слез глазами. – Я не вынесу этого.

– Как это ни трогательно, – сухо заметил Конрад, слегка взмахнув пистолетом, – ваши желания не имеют для меня особого значения. Хлоя! Быстро иди сюда!

Не веря собственным глазам, Томас увидел, как Хлоя высоко подняла голову и послушно подошла к Конраду.

– Не трогай его, – дрожащим голосом попросила она. – Пожалуйста, Конрад, оставь Томаса в покое. Если ты убьешь его, значит и я умру.

Она старается спасти его жизнь. Любой ценой!

В душе Томаса что-то перевернулось. Страх ушел, он почувствовал себя пугающе жестоким, неумолимым и безжалостным.

– Нет, – прохрипел Томас, – не выйдет! Это еще не конец!

Словно в кино Томас наблюдал, как Конрад, вцепившись одной рукой в Хлою, стиснул зубы и злобно прищурился. Противники в упор смотрели друг на друга. Какое-то мгновение ни один не шевелился, только в глазах Конрада сверкнуло торжество победы. Томас проигрывал и сознавал, что у Конрада не осталось иного выбора, кроме как прикончить его, причем как можно быстрее – прежде, чем сюда явится кто-то посторонний. А это означало, что опасность грозит не только ему. Жизнь Хлои тоже висит на волоске.

Мысленно пообещав себе, что не сдастся без борьбы, Томас молниеносным рывком метнулся вперед. Хлоя вскрикнула и тоже бросилась на Конрада, явно намереваясь не дать ему выстрелить. Но дверь кабинета вдруг бесшумно открылась, что-то просвистело в воздухе, раздался глухой стук, происхождение которого Томас не сумел определить.

Время, казалось, остановилось. Томас, еще в прыжке, мысленно успел проститься с жизнью и помолиться за Хлою, не побоявшуюся рискнуть ради него своей жизнью. Оглушительный выстрел словно на миг погасил жизнь в Томасе и вдруг вернул его назад к мрачному, полному ужасов и кошмаров наяву прошлому. Но никогда и ни за кого он не испытывал такого страха, как сейчас.

Только не Хлоя! Прошу тебя, Господи, только не Хлоя!

Он сильно ударился коленями о бетонный пол, но ничего не почувствовал. Хлоя и Конрад, повалившийся на нее, очевидно, были без сознания – их руки и ноги бессильно переплелись.

Неужели пуля не пощадила ее? Томас трясущимися руками сбросил с Хлои обмякшее тело Конрада и, несмотря на владевшую им панику, с бесконечной осторожностью перевернул девушку.

– О Господи, она ранена?

И Томас только сейчас заметил стоявшую на пороге Огастину.

– Не знаю, – угрюмо бросил он, глотая непрошеные слезы.

Но тут Хлоя распахнула прозрачно-зеленые глаза и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя.

– Томас… – прошептала она, прежде чем вскочить и припасть к его груди.

– Ты… – Томас осекся и старательно откашлялся. Его душило волнение. – Ты не ранена?

– Нет. И ты, кажется, тоже. Слава Богу!

И тут Хлоя громко зарыдала. Поверх ее трясущихся плеч Томас успел разглядеть все еще неподвижно лежащего Конрада, и сердце почему-то сжалось от тоски. Но тут его внимание привлек громкий кудахтающий смешок. Подняв голову, Томас ошеломленно уставился на Огастину, которая, хитро улыбаясь, взмахнула сковородой с тяжелым стальным дном.

– Он был слишком занят собой и своим вероломством. Поэтому так и не понял, откуда гром прогремел! – торжествующе объявила она. – А рука у меня тяжелая. Уж поверьте.

– Метко целишься, – с трудом улыбнувшись, сказала Огастине Хлоя. – Только в следующий раз будь попроворнее. Чем проворнее, тем лучше.

Томас рывком притянул ее к себе и стиснул так сильно, что она поморщилась от боли. Но Томас не мог отпустить ее. Ни за что! И никогда!

– Я немедленно звоню шерифу, – хмуро объявила Огастина. – Настоящему шерифу.

Решительно набрав номер, она принялась отрывисто раздавать приказания, пока Томас прижимал к груди обессилевшую Хлою, пытаясь поверить, что все в порядке и кошмар закончился.

Неожиданно Огастина жалостно шмыгнула носом и покачала головой.

– Я всегда любила Конрада… Правда, любила. Но когда я пришла, чтобы поговорить с тобой, и услыхала все, что он тут плел, дорогая, то просто обезумела от злости. Я кинулась на кухню, поискать, чем ловчее двинуть его по башке, но ничего, кроме сковородки не подвернулось под руку. Правда, сказать по справедливости, и это оружие сработало совсем неплохо. Жаль только, что я слишком медлительна.

– Ничего, – засмеялась сквозь слезы Хлоя, – главное, ты нас спасла. Я просто не знаю, как тебя благодарить.

Она на минуту отпустила Томаса, чтобы сжать руку старушки, и сияющими глазами обвела свой крошечный кабинет.

– Еще чего! – пробурчала Огастина. – Какие тут благодарности! Ты мне все равно, что дочь, девочка. – И смерив Томаса суровым взглядом, добавила: – Пусть это послужит тебе уроком, парень. Попробуй только обидеть ее, будешь иметь дело со мной. И тогда все, что случилось с Конрадом, покажется тебе цветочками. – Но тут же заплакала и расцеловала Томаса, испортив впечатление от своей тирады.

На улице послышался вой сирены патрульной машины, и Конрад, все еще неподвижно лежавший на полу, пошевелился и тихо застонал. Томас толкнул его под ребра носком ботинка, готовый, если понадобится, схватиться с врагом, но Конрад, судя по всему, снова отключился.

– Здорово она его, – пробормотал Томас, возблагодарив Бога за то, что пуля ушла в потолок.

В коридоре раздался громкий топот, и на пороге появился шериф в сопровождении двух санитаров. К невероятному удивлению Томаса, знавшего, что бюрократы в этом городе дадут сто очков вперед нью-йоркским, потребовалось всего несколько минут, чтобы Конрад оказался на носилках. А стоило Хлое шепотом дать показания шерифу, на Конрада, уже пришедшего в себя, немедленно надели наручники.

Томас взглянул на Хлою, наблюдавшую, как носилки выносят из кабинета. На ее измученном лице читались усталость, гнев, обида и… сожаление. Что ж, немудрено – она потеряла лучшего друга и еще не знала, чем закончится эта скверная история.

– Хлоя, – начал Томас, потянувшись к ней. Но она отстранилась и, стараясь не встретиться с ним взглядом, шагнула к двери.

– Я нужна Огастине. В обеденном зале полно любопытных. Ей одной не справиться.

– Тебе нужно отдохнуть. Закрой кафе, – запротестовал Томас. – Ты столько сейчас перенесла…

– Пожалуйста, не указывай, что мне делать, – спокойно перебила его Хлоя, одергивая юбку. – Я достаточно наслушалась этого за всю жизнь.

– Я не указываю, – мягко возразил Томас, – просто понимаю, как тебе тяжело.

– Со мной все в порядке. – Хлоя бросила на него взгляд, полный такого отчаянного желания, что Томас чуть не задохнулся. – Я должна чем-то заняться, – объяснила она. – Иначе не выдержу.

– Хлоя… – Господи, она сейчас упадет в обморок, а он ничем не может ей помочь! – Мне жаль… чертовски жаль. Пожалуйста, не прячься от меня. Нам нужно поговорить…

– Не сейчас… – Хлоя замялась, и Томас напрягся, ожидая, что она добавит: "и никогда". – Сейчас не время. Потом… – И не успел он опомниться, как она исчезла.

Томас злобно пнул ногой стол. Он едва не стал свидетелем ее гибели, постарев при этом лет на десять. До самого смертного часа ему не забыть, как Хлоя бросилась на вооруженного и совсем ополоумевшего Конрада. Он любит ее. Любит! И не побоялся в этом признаться.

Ладно, она отложила их разговор, и он снова скажет ей о своей любви. А пока он займется другим. Пора жителям этого города узнать, что он затеял. Им давным-давно надо было познакомиться поближе.

С этой мыслью Томас ворвался в переполненный зал кафе. Посетители оглядывались, шептались за его спиной, а вот Хлои нигде не было видно. Это что – она оставила его? Бросила?!

Потерявший голову Томас заглянул на кухню, потом помчался к черному ходу. На крыльце, прислонившись к перилам, стояла Хлоя.

– Я хочу поговорить с тобой. – Молчание. – Я уже сказал, что люблю тебя, – выпалил он, не давая себе времени одуматься. – А ты ничего не ответила. Наверное, просто не расслышала? – Хлоя судорожно сглотнула, но не открыла рта. – Может, мне еще раз повторить? – Томас понял, что ему уже нечего терять. – Я люблю тебя, Хлоя Уокер! – заорал он, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать. Хлоя залилась краской.

За спиной Томаса послышались приветственные крики и аплодисменты. Должно быть, там собралось немало зевак. Ну и черт с ними, пусть все знают, что Хлоя для него – единственная женщина, отныне и вовеки. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Ланой и Огастиной. Обе широко улыбались. Томас поморщился – вот он и стал всеобщим посмешищем! Но тут Хлоя неожиданно закашлялась, и этого оказалось достаточно, чтобы женщины мгновенно испарились.

– Да, похоже, я здорово научился разыгрывать из себя идиота, – пробормотал Томас, оборачиваясь к зеленоглазой красавице.

– А мне кажется, ты здорово научился выражать свои чувства.

– И это тоже, – кивнул Томас, не смея коснуться ее, как бы сильно ему того ни хотелось. Надежда на счастье разгорелась в нем с новой силой.

Оттолкнувшись от перил, Хлоя подошла ближе и вскинула голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Ты собирался разорить Хизер Глен, – очень тихо сказала она. – И сейчас еще не поздно, ты сумеешь добиться этого без всякого труда.

Сердце Томаса упало. Что она хочет сказать? Что не поверила ему? Ведь он же поклялся не причинять вреда городу?

– И да, и нет…

Он ожидал, что Хлоя будет рвать и метать, обвиняя его в обмане и мошенничестве. И был готов к этому. Но она оставалась спокойной. Перед ним была прежняя Хлоя, доверчивая, чувствительная, сострадающая, та, которую он полюбил.

– Что значит "нет"? – тихо спросила она наконец.

– Я давно оставил эти мысли. И не собираюсь мстить. – Он осторожно провел ладонями по рукам Хлои от плеч до кончиков пальцев. – Худышка, я не хочу разорять Хизер Глен. Я уже говорил это и могу повторить.

Хлоя не мигая смотрела на него широко открытыми глазами. По крайней мере, хоть не отстранилась, обрадовался Томас. Это хороший признак.

– Думаю, настало время рассказать тебе все. С самого начала.

Хлоя никак не среагировала на слова Томаса, только продолжала смотреть ему прямо в душу. Зрачки стали такими огромными, что радужки почти не было видно.

– Жаль, что мне не удалось придушить Конрада, – посетовал Томас, стараясь вывести Хлою из оцепенения.

– Больше он не причинит мне зла, – отчетливо выговорила она, ничуть не удивившись. – А если попробует, я сама с ним расправлюсь, так что не стоит уклоняться от темы. Ты говорил о Хизер Глен…

Так официально, почти раздраженно.

– Я хотел сказать… Да, черт возьми, я действительно приехал сюда, чтобы уничтожить этот город и его обитателей. – Хлоя молчала, и Томас решительно продолжил: – Знаешь, Худышка, я столько лет мечтал об этом! Особенно первые годы, когда приходилось скитаться и голодать. Во сне видел, как они молят меня о пощаде. Сколько ночей я представлял, как возвращаюсь в проклятый городишко, чтобы показать всем и каждому, кто унижал меня и топтал ногами, каким могущественным человеком стал Томас Магуайр. Я боролся за жизнь, Худышка, и работал, работал, работал…

– О, Томас!

Посчитав, что расслышал упрек в ее словах, он опустил руки и отвернулся.

– И наконец настал день, когда я заключил первую сделку, заработал, как мне казалось тогда, кучу денег. После этого все пошло словно по маслу. И не успел оглянуться, как заимел больше миллионов, чем мог потратить. Настало время…

Томас замялся, не зная, как лучше объяснить все, что владело им тогда. В прошлой жизни, где не было Хлои.

– Настало время явиться сюда, чтобы воздать сторицей за все то зло, что мы тебе причинили, – докончила за него Хлоя.

– Только у меня ничего не вышло… Потому что я встретил тебя. Достаточно было одного взгляда на тебя, такую теплую, нежную, родную… и я пропал. Пропал, чтобы вновь родиться. – Болезненно поморщившись, Томас машинально пригладил волосы. – Господи, все это кажется таким неубедительным!

Он порывисто сжал пальцы Хлои и поднес их к губам. Она смотрела на него, как завороженная.

– Но я не лгу, Худышка. Ты сотворила настоящее чудо. Показала, как много я со своим комплексом мести потерял в жизни. И я понял, что не способен причинить тебе боль. Ни за что на свете.

– Знаю, – тихо шепнула Хлоя. – С самого начала я была уверена, что ты не из тех, кому чужие страдания могут доставить радость.

Томас вспомнил о неукротимой ярости, охватывавшей его каждый раз, когда он сталкивался с отцом. Хлоя ошибается – он не достоин ее доверия.

– Нет, – поправил он. – Это ты удержала меня на краю пропасти.

– Неправда. Ты сам отказался от мести, – твердо объявила Хлоя, стиснув его плечи. – Не я изменила твой характер, ты сам стал другим. И я люблю тебя. Сильнее, чем могу выразить.

Томас ощутил прилив такой всепоглощающей, почти исступленной любви, что горло его судорожно сжалось. Он привлек к себе Хлою и приник к ее нежным губам долгим страстным поцелуем. Прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и прошептал:

– Больше ты никогда не станешь плакать из-за меня, Хлоя. Клянусь Богом!

– Верю. – Она улыбнулась сквозь радужную пелену слез. – Иначе Огастина разыщет тебя на краю света, и тогда берегись!