Среда
Пропустила самое интересное. Очевидно, Машку пытали на предмет мамы, то есть меня. Услышать бы, что она говорит! Но мне достались разглагольствования психиатра:
– Мама для вас непререкаемый авторитет и объект искреннего обожания.
(Девочка моя маленькая! Солнышко, куколка! Я тебя тоже люблю больше жизни!)
– Вы боитесь расстроить ее, обидеть и вообще причинить любые неудобства.
(Конечно! Не ссоримся, не лаемся, живем душа в душу. Что здесь плохого?)
– Плохо то, что вы гасите в себе естественные реакции на материнский деспотизм.
(Подлец! Ему девочку от стеснительности лечить доверили, а он под родную мать бомбу закладывает!)
– Вы привыкли жить ее умом, задавили в себе инициативу и способность к самостоятельным решениям. В определенном смысле вы раба своей мамы, но и ее сделали рабой вашей беспомощности. Это достаточно гармоничная конструкция, но... Кажется, за дверью кто-то скребется?
Я дернула на кухню.
Каков врачеватель! Испортит мне дочку. Пусть деньги пропадут, но психоаналитик катится к чертовой бабушке.
Так Машке и заявила. Она – на дыбы:
– Нет, мама, я хочу пройти весь курс с Игорем Владимировичем. Что, собственно, вызывает твое недовольство?
И ведь не признаешься, что подслушивала! Он, говорю, в тапки не переобувается, когда приходит. Или хам, или носки дырявые. Нам психиатры с дырявыми носками не нужны!
Машка хохочет:
– Мама! Я тебя обожаю! В тебе погиб гениальный сыщик или генеральный прокурор.
Понятно? Зря старается докторишка, не удастся ему клинья между нами вбить!