Глава 17. Надлом

Солнце катилось к горизонту. Закатные лучи окрашивали ржавчиной все вокруг — и оплывшие сугробы в палисаднике, и подсыхающий асфальт, и неряшливые прутья кустарника… Кофе уже подходил к концу. Пиццы еще оставалась почти половина. Надо было бы собираться и идти домой, но я медлила.

Интересно, сколько прошло времени? Сначала мне казалось, что всего несколько часов. Еда, оставленная мне Аксаем, была совсем свежей. Но голову словно обручем сдавливало от ноющей боли, как если бы я проспала целые сутки. Телевизор в квартире не работал, из радио на кухне теперь доносился только белый шум. Оставалось одно — либо спросить кого-нибудь на улице, какое сегодня число, либо вернуться к Феникс… А мне так не хотелось никого видеть — ни подруг, ни Дэриэлла, наверняка все это время сходившего с ума от беспокойства, ни тем более Максимилиана.

Предателя.

Только теперь, задним числом, я осознала, в какую передрягу влипла. После того, что наговорил Ксиль, мое чувство самосохранения будто отключилось на время. Древние, инквизиция, война — все стало таким неважным, второстепенным. Думаю, Аксай порядком удивился, когда не встретил ни малейшего сопротивления. Он-то приготовился к уговорам, к угрозам, к хитрым манипуляциям для того, чтобы принудить меня к сотрудничеству. Но я оказалась настолько уязвима, что хватило всего-навсего сочувственного отношения и куска пиццы вместо именинного торта.

После сна психика пришла в норму, и наступил откат. Меня трясло — и в переносном смысле, и в буквальном. В голове проносились десятки вопросов.

А если бы Аксай обманывал?

Если бы он попытался убить меня для подстраховки?

А вдруг его партнер почуял бы неладное и заявился бы в разгар операции по устранению связи?

Если бы я не справилась с нитями?

Если… если… если…

Все вопросы можно было свести к одному — к смерти. Наверное, я трусиха, но мне отчаянно хотелось жить. А если и погибать — то не в таком расположении духа, не загибаясь от боли.

Конечно, лучше все списать на совпадения и случайности. Максимилиан придумал замечательный план, но просчитался. Всего лишь рискнул и проиграл. Но на кон-то он поставил меня! А обещал беречь, защищать… Вот любопытно, сейчас князь ждет, что я сразу его прощу? Даже не за манипуляции — за то, что расчетливо покопался в моей душе, нашел все болевые точки и, не задумываясь, нажал на них.

На глаза у меня навернулись слезы. Если у шакаи-ар такая любовь, то даром она не нужна!

Самое скверное, что я знала: все мои обиды — до первого разговора. А потом Ксиль убаюкает ласковыми словами, убедит, что он был прав, пообещает больше никогда и ни за что…

Я стиснула зубы, вытирая ладонью мокрые щеки. Нет уж. Хватит. Пусть хоть раз в полной мере оценит последствия своих промахов. Я ведь не собираюсь исправлять его характер! Пусть плетет дальше свои интриги, если такая у него природа. Но со мной не в качестве пешки, а партнера.

— Ну, что ж, Максимилиан, — губы едва шевелились, но в оглушающей тишине пустой квартиры шепот прозвучал криком. — Давай вернемся к игре. Теперь мой ход… А уязвимую точку у тебя я знаю только одну.

Мне стало противно от самой себя.

«Это не месть. Это урок на будущее», — тут же рванулось на язык оправдание, но я промолчала.

Чего уж обманываться. Именно месть.

Около получаса ушло на проработку плана. Как себя держать, что сказать, многое ли открыть остальным… Как кстати оказался прощальный подарок Аксая — ментальный блок! При воспоминании о Древнем я невольно улыбнулась. Его записка, скрученная в трубочку и после заклинаний принявшая вид заколки, теперь удерживала вечно непокорную прядь над левым ухом. Рассудок подсказывал, что лучше бы от нее избавиться. Но я не могла себя заставить этого сделать. Все-таки Аксай, пусть и по своим причинам, помог мне. Даже с днем рождения поздравил…

И пусть все хорошее было прихотью полусумасшедшего демона — сначала слишком осторожного, страшащегося спугнуть шанс на спасение, а потом — ошалевшего от радости. Тем не менее, Аксай оставался единственной причиной, по которой я не хотела вычеркивать этот день из памяти.

На улице начало темнеть.

— Ладно, — я опять заговорила вслух, чтобы придать себе решимости. — Пора уже возвращаться домой.

Камешек-телепорт успел порядком нагреться в ладони перед тем, как рассыпался песком, активируя заклинание переноса. Вспышка света, легкое чувство дезориентации — и я оказалась в коридоре.

А вот сама квартира Феникс, похоже, превратилась в лазарет. Уж больно хорошо мне был знаком аромат, витающий в воздухе — свежий и капельку горьковатый. Дезинфицирующее средство, которое испаряют в помещении, где есть пациенты с открытыми ранениями.

— Найта? — Этна глядела на меня широко распахнутыми глазами, застыв у холодильника с пакетом молока в руках. На губе у нее дрожала белая капелька. — Живая?!

И только после этого я позволила себе на мгновение соскользнуть в транс, чтобы темная кровь растворила остатки регенов Аксая. Или чем он там меня попотчевал…

— Живая, — сердце кольнуло чувством вины — переживал не только Максимилиан. А я так время тянула! — И здоровая. Только устала очень… А что тут у вас происходит?

Этна так и не успела ответить. Скрипнула дверь, и в меня врезался комок разноцветной шерсти, снабженный вдобавок острыми когтями и зубами. На ногах я, конечно, не удержалась — плюхнулась на пятую точку, впечаталась локтем в полку для обуви, уронила чей-то зонтик и зажмурилась, ожидая чего угодно.

Но только не того, что мне все лицо обслюнявят!

— Тьфу… Ками, прекрати! — я, смеясь, отпихнула от себя лисью морду. Точнее, попыталась это сделать — легче было руками согнуть кочергу, чем отвести нахальный черный нос от своей щеки. — Ну, хватит, негигиенично же! Ай, ухо-то зачем?

Хорошенько цапнув меня напоследок за мочку, лисенок отскочил и, задрав хвост, понесся в сторону спальни. Видимо, перекидываться в человека и одеваться. А грустная сумасшедшинка в глазах мне, наверное, померещилась… Не плачут лисы. И мальчики тоже. Кажется.

— А где остальные? — я только сейчас осознала, что больше никто меня встречать не вышел.

Этна помрачнела и отставила наконец пакет с молоком.

— Кто где, — она сцепила пальцы, словно не знала, куда деть руки. — Кто-то отлеживается. Феникс отправилась в обход по городу. Максимилиан тебя ищет.

Вроде бы ничего не произошло — свет не померк, из углов не поползли зловещие тени… Только нахлынуло странное ощущение — будто я залпом выпила литр ледяной воды, и внутренности онемели, а к горлу подкатила тошнота.

— Феникс и Максимилиан — в городе. Ты и Ками — здесь. А остальные?

— Пытаются выжить, — фыркнул от двери лисенок. Он успел натянуть на себя только джинсы, и я имела прекрасную возможность разглядеть все синяки и ссадины на его коже. Много, слишком много для случайности… Что произошло? — Неразлучная парочка в коме, целитель им еле сумел кишки на место вправить, пока не отрубился. Шинтара усыпили — ему кости на ногах раздробило плитой. Лечить пока сил нет, поэтому, ну…

— Зафиксировали, скорее всего, и наложили обезболивающее со снотворным эффектом, — закончила я, чувствуя, как голова становится странно легкой. — Так. Айне и Ириано?

— Норма. Устали. Спят, — Ками качнулся на пятках, исподлобья глядя на меня. — Вообще твоего Дэйра больше всех цапануло. Он какой-то дрянью надышался, там ловушек было полно… А теперь наглотался жутких смесей из своих склянок и дрыхнет. Велел будить, только если «у кого-то из пациентов наступит критическое состояние». А как я узнаю, что оно наступило? Табличка в воздухе появится? — последние слова он выпалил с бессильной яростью и тут же испуганно обернулся, словно боясь разбудить спящих.

В ушах зазвенело. Я прижала руки к горящим щекам. Доигралась, идиотка! Вот к чему приводят сделки с Древними. Если бы я хотя бы попыталась его убить, а вступала в переговоры, то никто бы не пострадал…

Но тогда Аксай бы так и оставался в рабстве. А я не получила бы некий дар, который может спасти меня в будущем. И блок от чтения мыслей… Впрочем, благо ли последнее — не знаю. Время покажет.

А пока я должна делать то, что могу, пусть это и немного. Не зря же Дэриэлл меня столько лет учил сложной науке исцеления.

— Где пациенты? — спросила я Ками, пытаясь придать своему голосу твердость и уверенность. Судя по облегчению, промелькнувшему в глазах лисенка, получилось вполне сносно. — Сейчас переоденусь и посмотрю, что можно сделать. Если Шинтаром еще не занимались, попробую «собрать» его перелом — работа несложная, хотя и кропотливая. А Дэйру потом останется только залечить готовое. Сэкономит энергию. Этна?

— А? — она устало обернулась.

— Свяжись, пожалуйста, с Феникс. А она пускай дает команду саламандрам, чтобы они искали Ксиля. Надо вернуть его домой, пока он дел не натворил. Я с ним… поговорить хочу.

— Звучит зловеще, — пробормотал Ками. Я снова почувствовала укол совести. Тут настоящие проблемы, а у меня в планах дурацкая месть… наверное, с ней стоит повременить. Или вообще отказаться от этого неблагодарного дела.

— Как звучит, так звучит, — я пожала плечами и начала разуваться. — Ты, кстати, пойдешь со мной и будешь в подробностях рассказывать мне, что произошло с тех пор, как я убежала. Кстати, какое сегодня число?

На лице Ками отразилось легкое удивление.

— Двадцать второе… А что?

— Ничего, — вздохнула я. Два дня! Два дня проспала! Что со мной сделал Аксай? — Так где, говоришь, пострадавшие?

Следующие три часа слились в одно сплошное пятно, полное тоски и чувства вины. А еще — утомительной работы. Нельзя сказать, что ноги Шинтара были в таком уж страшном состоянии — да, много переломов и, что хуже, осколков, застрявших в мягких тканях. Человеку пришлось бы делать ампутацию. Но у аллийца определенно оставался шанс — при вмешательстве целителя. Вероятно, мне следовало просто дождаться пробуждения Дэйра, но я не могла сидеть на месте, когда кто-то нуждался в помощи. И поэтому — погрузилась в транс и начала потихоньку выстраивать осколки в подобие целой кости. На моем уровне зрения это выглядело, как разматывание спутанной лески. Через некоторое время кончики пальцев начали зудеть от напряжения.

А Ками сидел рядом и говорил. И я не знаю, успокаивал ли меня его рассказ или наоборот, заставлял чувствовать еще большую вину.

…Когда я исчезла, и Ксиль это понял, то в нашем городе едва не стало одним сумасшедшим больше. Застывший взгляд и эмоциональный фон приговоренного к казни… Ситуацию спасла Корделия, посвященная в план князя. Она же и объяснила, почему Максимилиан так вел себя в последнее время. Услышав о «наживке», Этна едва не убила его — а князь и не думал сопротивляться.

Но потом Феникс сказала «Она жива», а пророчица молча кивнула — и это подействовало, как ведро холодной воды на голову. Бодряще.

В пиццерии, где терялись мои следы, Корделия обнаружила письмо с угрозами и требованием прибыть в определенное место до полуночи. Медлить не стали — отправились по адресу сразу же, как поняли, куда идти. «Местом» оказалась ни много ни мало, база инквизиции. Неплохо оборудованная — на том и погорел наш отряд.

Незаметно проникнуть не удалось. Завязался бой. Долгий — почти сутки не удавалось выбить смотрителей из укреплений. Слишком умелым оказался маг.

А потом случилось нечто. С той стороны произошла заминка, потом послышались крики… и кто-то впустил Ксиля, открыв проход изнутри.

Мага нашли мертвым. Точнее, нашли фрагменты его тела, ровным слоем размазанные по стенам, полу и потолку. «Бездна» была разбита. Оставшиеся без руководства смотрители не смогли долго оказывать сопротивление…

— Короче, в итоге добро победило зло, поставило на колени и зверски убило, — Ками слегка охрип от долгого рассказа. У меня перед глазами стояли кровавые подробности боя… Выдуманные или реальные — не знаю. И я подозревала, что случилось с магом Томасом Штайном по прозвищу Спектр. Точнее, ктослучился. — Так что мы битые, но гордые — типа зарубили очередной отряд. А вообще все живы, так что надо радоваться. Делия вон намекнула, что на той базе были данные о другой группе. А вот тебя мы не нашли. Ну, и как только вернулись и раненых сгрузили, Ксиль смылся.

Я медленно выдохнула и выпрямила затекшую спину. Последний осколок кости в левой ноге Шинтара встал на место. Правая была уже давно «собрана» и надежно зафиксирована. Осталось только дождаться, пока проснется Дэриэлл.

Мне хотелось спросить, как там Максимилиан — успокоился ли? Взял себя в руки? Но вместо этого я устало провела руками по лицу:

— Пойдем на кухню, Ками. Немного чая мне сейчас не повредит.

— А что случилось с тобой? — глаза лисенка в полумраке казались черными и блестели, как стекло. — Расскажешь?

— Потом. Когда все соберутся.

Выйдя в коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь и прислонилась к холодной стене. Головная боль вернулась с новой силой. Внимание было слегка рассеянным, и, наверное, поэтому я не сразу заметила того, кто сидел в дальнем конце коридора, обнимая свои колени и неотрывно глядя синими-синими глазами в сторону «лазарета».

В первое мгновение мне хотелось броситься к нему, обнять, прижаться щекой к его щеке и зашептать на ухо, что ничего страшного не произошло, что мы все равно будем вместе — на веки вечные, что я не злюсь и наоборот прошу прощения за глупости, которые натворила… Но слова будто поперек горла встали. Как сухой хлеб — ни проглотить, ни прокашляться.

Я отвела глаза и молча прошла на кухню.

Но там и шагу сделать не успела — сразу попала в крепкие объятия.

— Дэйри, — улыбнулась я, утыкаясь лицом в надежное плечо. Ткань рубашки была слегка влажной. Пахло гелем для душа с цитрусом. Эх, Дэйри-Дэйри… Надо же, забыл где-то все свои масла и стащил гель у Феникс. — Давно проснулся?

— Давно, — Дэриэлл бережно погладил меня по волосам. Будь у человека такие холодные руки, я бы решила, что он озяб. Но для шакаи-ар это означало всего лишь приглушенное чувство голода. — Проснулся, решил не отрывать тебя от пациента и отправился на охоту, — подтвердил целитель мои догадки. — Ирсэ в стабильном состоянии. Кирот поправляется быстрее сестры, хотя досталось ему больше… Нэй, ты в порядке?

Я зажмурилась. В глаза как песка насыпали.

— Ага. В полном. Ты собираешься заняться сейчас лечением?

— Да, начну с самого сложного, с Ирсэ. А перелом Шинтара лучше на десерт оставить, там ничего страшного нет, — пальцы его мягко надавили мне на плечи в хорошо знакомые точки, заставляя напряженные мышцы расслабиться. — Хочешь присоединиться? Мне ассистент не помешает, а тебе практика. Особенно такая — редко выпадает возможность понаблюдать за восстановлением работоспособности центральной нервной системы.

— С удовольствием присоединюсь, Дэйр. Только передохну, чаю глотну…

Несмотря на то, что руки его были прохладными, от осторожных касаний разливалось тепло. Но не сонное, не вялое — нет, напротив, какое-то энергичное, как во время бега или катания на коньках. Я отстранилась неохотно и сразу поймала взгляд целителя, уверенный и светлый.

— Замечательно. Пожалуй, немного чаю и мне не повредит, — улыбнулся Дэриэлл. — Заварю на двоих. Сюда бы трав из моих запасов, да, Нэй?

Я только пожала плечами.

Солнце уже село. На кухне горела только подсветка над плитой и столом для готовки. Над чашками поднимался ароматный пар, внизу, на улице, подростки эмоционально спорили, кто-то смеялся. Оранжевый свет фонарей выхватывал кусок мокрого асфальта, тонкие черные ветки рябины и ржавый сегмент в ограде палисадника.

Кажется, о таких моментах говорят — мирные.

Только вот на душе у меня мира не было.

Дэриэлл ни о чем не спрашивал. Ни о том, где я отсутствовала столько времени, ни о блоке, который, несомненно, уже почувствовал, ни о том, что происходит между мной и Максимилианом… На первые два вопроса мне бы отвечать не хотелось, а на третий я и сама не знала ответа.

Интересно, а князь до сих пор сидел там, в коридоре? Или ушел куда-нибудь?

— Прости, что заставила тебя поволноваться, — от моего дыхания по коричнево-прозрачной поверхности чая прошла рябь. — Так уж вышло. Ками мне рассказал про базу и уничтожение отряда инквизиции. Получается, сейчас наша группа — самая эффективная?

— Наверное. Информации для сравнения от других не поступало, — Дэриэлл отставил чашку, но не на стол, а на свою ладонь, словно не желая упускать крохи тепла. В синеватом освещении его волосы казались темными. Челка была зачесана назад и закреплена заколкой, но одна маленькая прядь выскользнула и теперь перечеркивала наискосок лоб. За все время, пока мы сидели здесь, целитель ни разу не отвел от меня взгляда. Как будто боялся, что я исчезну…

Первый месяц весны подходил к концу. Скоро на деревьях нальются новой жизнью почки, а упрямые стрелки травы пробьют слежавшуюся прошлогоднюю листву. Нынешняя зима была не только самой снежной и холодной за последние годы, но еще и самой длинной. Она тянулась и тянулась — до бесконечности. Первый обжигающий ноябрьский мороз в окрестностях Зеленого города, белизна сугробов Кентал Савал, вытягивающий душу холод среди стен Академии, сверкающее ледяное великолепие клана Акери… Снежное одеяло на земле становилось все толще, засыпали реки под своим панцирем, и даже душа замерзала.

Но сейчас за какие-то жалкие две недели пришла весна и навела порядок по-своему. Сугробы потекли, обнажая всю неприглядность замусоренных двориков. За городом дороги утопали в грязи. И только в лесу, под защитой темных еловых веток, оставался нетронутым островок зимы. Но и там белизну снега испятнали осыпавшиеся хвоинки и капель.

А если и с наших душ слезет эта тяжелая ледяная корка военных обязательств и интриг, то что тогда останется? Тоже… мусор?

Горло у меня перехватило. Я встряхнула головой, прогоняя несвоевременную слабость.

— Думаю, хватит отдыхать, — я отставила почти полную чашку. — Пойдем к Ирсэ. Как они умудрились схлопотать такую травму, да еще вдвоем?

Дэриэлл, чутко уловивший мое настроение, одним глотком допил свой чай и поднялся:

— Это была случайность. Нэй. Просто несчастливая случайность.

Отчего-то мне показалось, что целитель говорил не о ранах Ирсэ.

В коридоре я специально не поворачивалась в ту сторону, где мог быть Максимилиан. Наоборот, вжала голову в плечи и прошла как можно быстрее. В комнате, залитой мягким светом и наполненной запахом антисептика, думать об этом было некогда. Дэриэлл не стал затягивать с лечением. Он быстро провел диагностику, а потом откинул простыню с одного из пациентов.

— Кирот? — я склонилась над пострадавшим, анализируя повреждения. — Ого! Что это было?

— Сочетание механической ловушки и магического удара, — взгляд Дэриэлла стал слегка рассеянным, но целительская сила ощущалась ярче. — С повреждениями внутренних органов я разобрался быстро, но теперь предстоит самое тяжелое. Видишь, что случилось с позвоночным столбом?

— Здесь?

— Выше. Да, правильно… Проблема не в восстановлении костей…

Работа целителя тяжелая, часто грязная. В таких тяжелых случаях, как у Кирота и Даринэ, приходится видеть перед собой не живого человека, а материал или механизм. Анализ повреждения — устранение — восстановление. Только так. Иначе груз ответственности раздавит. Запах крови и еще чего-то неуловимо противного сначала перебивает антисептик, но вскоре вообще перестает ощущаться.

Усталость же во время операций не чувствуется вовсе. Точнее, есть напряжение в мышцах, но в мыслях будто запрет стоит на слово «утомление». Сначала закончить начатое, а уже потом думать о себе — одно из главных правил. Даже если потом едва сумеешь доползти до кровати.

Тяжелая работа, да. Грязная. Но после нее, после того, как видишь, что разглаживается морщинка на лбу у человека, от анестезии переходящего к просто глубокому сну, после того, как стягивается в ниточку и становится невидимым последний шов — тогда чувствуешь себя чище. Сотворение жизни — чудо, доступное только богам и матерям. Но кто сказал, что сохранение жизни — это не чудо?

Закончили с лечением мы уже глубоко за полночь. Дэриэлл отправил меня в душ — и правильно, водолазка вся потом пропиталась. А сам остался в «лазарете», чтобы принять порцию «энергетика». Я наскоро сполоснулась, по наитию выбрав тот же гель, что и целитель — цитрусовый, свежий. Кожа покраснела от горячей воды. Ощущая себя донельзя ленивой и размякшей, я флегматично вытиралась полотенцем, не думая вообще ни о чем.

Халата на крючке не оказалось. Значит, Феникс уже вернулась с дежурства, тоже приняла душ и, скорее всего, легла спать, не дожидаясь, пока мы с Дэйром закончим операцию. Похоже, утром будет тяжелый разговор… Огненная мастерица — это не тактичный целитель. Она молчать, оберегая мой душевный покой, не станет — всю душу вытянет, пытаясь узнать, где пропадала почти два дня подруга.

Со вздохом натянув футболку на голое тело и пижамные штаны, я выползла — по-другому это передвижение по стеночке не назовешь — из ванной. Рядом призывно маячила дверь спальни. Осторожно приоткрыв ее, я заглянула внутрь.

Ворох одеял на кровати у окна — это Феникс. Она всегда спала, подгребая под себя подушку и устраивая уютное гнездышко. Ками в лисьем облике тихонько сопел в углу, свернувшись в клубок на собственной куртке.

Диван тоже был занят. У правого подлокотника неподвижно сидел Ириано. Айне лежала, пристроив голову на коленях у кланника. Клетчатый плед сполз с плеча, но пророчица не выглядела замерзшей. Пальцы Ириано ласково и несмело перебирали ее светлые волосы — с такой осторожностью, что этот жест вовсе не казался собственническим.

Внезапно кланник обернулся, и я вздрогнула. В желтых глаза не было ни грана удивления, словно он давно ожидал меня увидеть.

— Айне знала… она рассказала тебе о своих планах? — не смогла я удержать вопрос. Хорошо хоть, шепотом обошлась.

Ириано усмехнулся и согласно опустил ресницы. Пророчица шевельнулась во сне, будто чувствуя малейшее изменение в настроении желтоглазого кланника.

— Иди, — едва шевельнул губами он. — Еще разбудишь.

Я закрыла за собой дверь, пребывая в состоянии легкого шока. Похоже, моя попытка подтолкнуть Ириано к Айне оказалась даже слишком успешной…

Дэриэлл никуда не делся — сидел все там же, в «лазарете». К обычным медицинским запахам примешался аромат «энергетика».

— Что такое, Нэй? — вскинул целитель голову, едва я ступила в комнату. — Ты же собиралась спать?

— Не знаю, где, — честно призналась я. — Мебель же переставили. На диване Айне с Ириано. И все уже уснули. Не хочу будить, а если стану искать одеяло с подушкой, обязательно так и случится.

— Можешь отдохнуть здесь, на раскладушке, — не раздумывая, предложил Дэриэлл. — Я так и собирался сделать, поэтому постельные принадлежности принес заранее.

Я растерялась.

— А как же ты?

— Сначала закончу лечение Шинтара, — улыбнулся целитель. — Сил там много не потребуется. Потом, если надо будет, схожу еще раз на охоту. Да и спать я могу на полу. Не простужусь.

— Но… — попыталась возразить я, но Дэриэлл уже застилал раскладушку простыней.

Мне казалось, что после устроенного Аксаем двухдневного забытья уснуть не получится, но стоило прижаться щекой к прохладной подушке — и сознание поплыло.

Утро действительно вышло тяжелым.

Во-первых, я отлежала себе руку.

Во-вторых, разболелась голова.

В-третьих, всю ночь мне снились такие кошмары, что создатели заокеанских ужастиков обзавидуются. Больше всего запомнился тот, в котором мы с Максимилианом стояли по разные стороны толстого-толстого стекла. Князь что-то кричал мне с лицом, искаженным от боли, но я не могла уловить даже отголоска. А потом появился огонь. Максимилиан не отводил от меня взгляда, упираясь лбом и ладонями в прозрачную преграду, а между тем пламя лизало одежду. В какой-то момент князь оставил попытки докричаться и улыбнулся — устало и обреченно. Эта улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока он не начал обугливаться.

К счастью, больше я не выдержала и проснулась. Наволочка намокла от слез. Дэйра нигде не было видно. Пробравшись на кухню, я дрожащими руками налила себе стакан воды и залпом выпила. Потом вернулась обратно в «лазарет» — к тишине и своим кошмарам.

Окончательное пробуждение тоже нельзя было назвать приятным. Меня хорошенько встряхнули, цапнули длиннющими ногтями по уху и заявили с невероятной смесью облегчения и раздражения:

— Ну, я так и знала, что ты неубиваемая, вот!

— Феникс, — несмотря на то, что в голову мне будто вкручивали невидимые винты, я улыбнулась и приподнялась, опираясь на локти. Огненная мастерица с показным гневом сверкала голубыми глазищами, но чувствовалось, что она рада. — Привет.

— Приветик, — растерянно выдохнула подруга, зажмурилась… и вдруг изо всех сил стиснула меня в объятиях. Я замерла, а потом неловко обняла ее одной рукой. — Ну, ты только попробуй, это… Нам Джайян хватило…

Не договорив, она замолчала. Неровное, теплое дыхание щекотало шею. Я осторожно поглаживала Феникс по спине, совсем как Дэйр вчера — меня.

— Никуда я не денусь, Энни. Обещаю. Вот еще на твоей свадьбе погуляю.

Феникс хихикнула и заерзала.

— Я пока замуж не собираюсь. Ага.

— Значит, жить мне еще долго, — философски заключила я и рассмеялась. Зная Феникс и ее убеждения — действительно, долго.

После того, как она все-таки вышла, позволив мне одеться нормально, я еще несколько минут сидела неподвижно, глядя в окно, на синее, по-весеннему чистое и глубокое небо.

За завтраком мы собрались в полном составе. Ирсэ, хотя и выглядели довольно бледно, но передвигались самостоятельно, без чьей-либо помощи. Я издалека почувствовала жесткую сеть поддерживающих заклинаний, стиснувших грудь невидимым корсетом. Вдоль позвоночника тянулся пунктиром еще один фиксатор, гораздо более прочный.

Кости у Шинтара благодаря дару целителя срослись за одну ночь, но сам аллиец скинул килограммов восемь, а то и десять. Щеки запали, золотистая кожа посерела — вот они, последствия скоростного восстановления. Даже роскошные волосы сделались тусклыми. Корделия, как всегда, свежая и яркая, не отрывала глаз от Шинтара, но он словно не замечал ее. Смотрел в одну точку, вяло ковырялся ложкой в каше.

Пожалуй, если и был человек, который мог с ним соперничать по степени мрачности, то это Максимилиан.

Князь казался черной дырой на залитой солнечным светом кухне, разрывом в пространстве. Очень простая одежда — темная рубашка, темные брюки. Все немного мятое, но не чарующе-небрежное, а именно неряшливое. Я отвела глаза быстрее, чем успела встретиться с ним взглядом, но невидимые винты начали вкручиваться над бровями с удвоенной силой.

— Доброе утро и приятного всем аппетита!

Приветствие получилось не слишком веселым, но искренним. Ками и Дэриэлл встали одновременно, чтобы отодвинуть для меня стул, но лисенок почти сразу плюхнулся обратно, позволяя целителю поухаживать за мною.

— Чаю, кофе? — тепло улыбнулся Дэриэлл.

— Молока для начала, — трезво оценила я возможные последствия приема кофеина в свете прогрессирования головной боли. — И гильотину.

Ками хохотнул, рискуя получить по шее от нахмурившейся Феникс.

— А не надо было до полудня слюни в подушку пускать, — вредно заявил он и добавил вкрадчиво: — Между прочим, все только тебя ждали. Типа интересные рассказы аппетит улучшают…

Я вздохнула и вцепилась в стакан с молоком, как в спасительную соломинку. Похоже, дальше затягивать не получится. Значит, придется выкладывать свою историю.

Разумеется, опустив некоторые подробности.

— Рассказывать нечего, — начала я суховато.

От волнения головная боль только усилилась. Даже солнечный свет теперь меня раздражал, и взгляд невольно притянуло единственное темное пятно на этой кухне — Максимилиан. Я уже открыла было рот, чтобы вывалить на князя все упреки и тем самым отвлечь его от слабых мест в рассказе, но внезапно поняла, что не могу к нему обратиться. Просто не могу. Язык немеет — и все.

Молоко в стакане оказалось слишком горячим, аж слезы выступили.

— Я дурака сваляла. Проморгала появление Аксая, позволила ему утянуть себя в телепорт. Очнулась уже где-то далеко… — внезапно понесло меня. В голову лезла всякая чушь, ничего общего с заготовленной версией. — Слава богам, никто меня убивать не собирался. Аксай был один. Мы… — я запнулась. — Говорили. Очень много. О разном. Кажется, я для чего-то была ему нужна. Не знаю, для чего, но…

Я замолчала и, обжигаясь, залпом осушила стакан. Горло теперь болело, но хоть сердце теперь не так колотилось. Надо же — я ведь почти не врала. Только утаила кое-что.

— А потом? — тихо спросил Ками, перебирая браслеты на правой руке. Камешки на нитке мерно звякали.

— Что — потом? Как будто и так не понятно, — я обвела пальцем край стакана, стирая белые подтеки. — Больше Аксай нас не побеспокоит. И домой он уже не вернется. Дэйр, мне неловко тебя просить, но, может, сделаешь что-нибудь с моей головной болью? — обернулась я к целителю прежде, чем кто-либо задал мне вопрос.

Дэриэлл мягко поднялся, и через мгновение на затылок мне легла прохладная ладонь. Я с удовольствием расслабилась и закрыла глаза. Ох, хорошо…

— Откуда у тебя блок? — спросила внезапно Корделия.

А я-то надеялась, что эту сторону вопроса обойдут вниманием.

— Память матерей, — тут мне пригодилась заранее придуманная отговорка. — Если честно, не думала, что потяну такое заклинание. Наверное, в стрессовом состоянии запускаются защитные механизмы, вот и получилось.

— Этот мерзавец что-то с тобой делал? — в голосе Дэриэлла звякнули льдинки.

— Ничего особенного, — честно ответила я. Боль постепенно отступала, не оставляя даже напоминания. Кофе уже не казался мне соблазнительной отравой. — Разговаривал со мной. Кормил. С днем рождения вот еще поздравил, — я невольно улыбнулась, представ свою «именинную пиццу». — Просто я очень боялась, что как-нибудь подведу вас… раскрою тайное убежище… И все такое. Хотя он был вовсе не таким плохим, как мы думали.

Пальцы Дэриэлла замерли.

— Нэй… Надеюсь, ты не испытываешь муки совести потому, что расправилась с этим чудовищем?

— Вот еще, — дальше я ступала с берега недомолвок на тонкий лед неотличимой от правды лжи. И лучше всего было бы сменить тему. — Ладно, забыли. Не хочу об этом говорить. Не сейчас. Так что там на завтрак? — я открыла глаза и широко улыбнулась, глядя на Дэйра снизу вверх.

Он поджал губы и отступил. Не поверил.

— Каша уже остыла. Можно бутербродов нарезать.

— Хорошо бы! — фальшивый энтузиазм навяз на зубах. — Ну, ладно, если со мной разобрались, то, может, обсудим планы на будущее? Делия, говорят, на базе была информация о другом отряде?

Княгиня хмыкнула и откинулась на спинку стула, заводя руки за голову. Белая блузка вызывающе натянулась. Взгляд Шинтара метнулся к Делии — быстро, будто бы по привычке, а потом снова стал безразличным.

— Я что, крайняя? Пусть кто-нибудь еще объясняет, — разочарованно протянула княгиня. — Ксиль, миленький, хватит уже дуться, ты же видишь, что малышка Найта не собирается тебя расчленять за то…

— Да, информация о группе была, — быстро произнесла Айне. Желтые глаза потемнели — признак недовольства — или видения. — Но я бы не стала ей верить. Слишком легко она досталась. Вдруг ловушка?

— Позавчера мы точно знали, что идем в ловушку. Не помню, чтобы это кого-то остановило.

Когда Максимилиан заговорил, я вздрогнула. По спине пробежали мурашки. Этот голос словно не ему принадлежал. Глубокий, красивый… Но без привычных интонаций — опасных, заигрывающих и хищных. Как будто из голоса ушла сила.

Вот только хищником был здесь не только Ксиль. А когда кто-то показывает слабость, то на запах крови реакция одна — ударить.

— Конечно, мы ведь твою ошибку исправляли! — грохнула чашкой по столу Этна, вскакивая. Белое стекло рассекла трещина, от края до дна. — Или забыл уже?

— Успокойся, милая моя, — попыталась урезонить ее Корделия, но тут взвилась уже Феникс:

— Да? Да? Успокоиться? Да сейчас! Все думали, что ее убили! — ткнула пальцем в мою сторону огненная мастерица. Глаза у нее подозрительно блестели, а речь была чересчур правильной, хотя и отрывистой. — Что, сейчас вид сделаем, что забыли уже, ага?

— А давайте забудем, кто вытаскивал ваши за… тьфу, вас за шкирку из всех передряг, дорогие мои? Кто первым сунулся на эту базу?

— Ты так говоришь, потому что он твой князь!

— А ты вообще молчи, ребенок! У-у-у, лисья морда!

— Найта меня старше на два года — она тоже ребенок?

— А может…

— Хватит! — рявкнула я и вскочила, почти физически ощущая направленные на меня взгляды. — Хватит уже! Ксиль — еще и командир, не забывайте об этом! И у всех бывают просчеты! А я… я для себя много уроков извлекла из этого! — на глаза у меня навернулись злые слезы, и картинка расплылась. — И вообще, мои отношения с Ксилем не касаются ни кого из вас. Может, кроме Дэриэлла. Уж простите, сама разберусь.

— Найта… — потрясенно прошептала Этна, едва ли не падая на стул. — Ты…

— Пойду умоюсь, — буркнула я, вытирая глаза. — И если хоть кто-то еще поднимет эту тему — пеняйте на себя. У меня нервы не железные. Хватит.

Дверь в кухню у Феникс до конца не закрывалась, и я впервые пожалела об этом. Ужасно хотелось хлопнуть посильнее, чтоб штукатурка осыпалась. На душе кошки скребли.

В ванной кран почему-то не хотел проворачиваться.

Да что это такое!

Вот, казалось бы, исполнилась мечта. Ксилю досталось за его ошибку. Ему больно. Больно так, что даже у меня скулы сводит. Он сам себя грызет, а Этна с Феникс еще и сверху добавляют. Справедливость восторжествовала.

Тогда почему же так погано?

Почему хочется отмотать время назад?

Я прижалась лбом к зеркалу, нависая над раковиной. Кран, похоже, заклинило.

— Ты крутишь не в ту сторону.

Горячие сильные пальцы легли поверх моих и осторожно направили. Потекла холодная вода — сначала тонкой струйкой, потом все сильнее и сильнее, заглушая даже стучащий в висках пульс. Я замерла, позволяя обнять себя и прикоснуться губами к виску.

— Ксиль… — у меня дыхание перехватило от нахлынувшей нежности.

— Прости меня, Найта. Пожалуйста. Я знаю, что виноват, но все равно прости. Я наврал тогда. «Делать, что надо, даже если ты не простишь»? Не смогу. Я даже дышать не смогу.

На одно короткое мгновение мне стало очень-очень больно… А потом нахлынуло невероятное облегчение. Как будто вскрыли наконец гноящийся нарыв. Мерзкая ассоциация, но очень… правдивая.

Я медленно выдохнула и повернулась, вслепую целуя Ксиля куда-то в подбородок.

— Ксиль… и ты меня прости. Я все равно никуда не денусь, но… пожалуйста, дай мне немного времени. Пока я не могу с тобой… как раньше, — невнятно, но искренне объяснила я.

Максимилиан не двигался и даже не дышал. Футболка сзади у меня намокла от водяных брызг. Спина покрылась мурашками.

— Гадко вышло.

— Ага. Ты… иди пока. Я умоюсь и вернусь. И давай уже, решай, что нам делать… командир.

Удивительно, но он послушался. Не сказал ни слова — вышел, прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с холодной водой и совестью. Я медленно выдохнула, гася зарождающуюся истерику. Нельзя. Не сейчас.

Вскрыли нарыв. Хорошо. Но заживать он будет еще долго.