Палемалевизианоэль, эльфийка
— Что думаешь? — спрашивает Дунг на галактическом.
А что тут думать? Идти надо! Не затем пришли, чтобы у леса погоды ждать! Разве могут дикие орки и серые тролли остановить эльфиек, идущих навстречу большой и чистой любви?! А тем более, бескрайние степи, заснеженные горы и мировой океан?! А тут даже океана не ожидается!
— Мы идем, — отвечаю.
И смотрю выжидательно. Лишняя пара мечей не помешает, но навязываться не буду! Тем более, до сих пор не знаю, зачем маркваши сюда пришли. Лепет насчет поиска места, свободного от расизма, всерьез не воспринимается. Во-первых, если верить справочникам, расизм здесь — господствующая идеология. На деле, уже десяток лет, как нет, но им-то откуда было знать! А во-вторых, наш прорыв готовила вся государственная машина Эльфалалинилитаролиэталя. Марквашам нужна была не меньшая поддержка. Либо какой-то из миров, либо ММБ. Скорее всего, последнее. Но ни миры, ни безопасники пальцем о палец не ударят ради возвышенных целей восстановления кланов и спокойной жизни последних представителей погибшей планеты. Так что цель у наших друзей-соперников совсем другая и, видимо, не самая благовидная, раз молчат, как мертвые на допросах. В общем-то, это не наше дело. Если только их цель не мешает нашей.
— Мы пойдем в Город, — отвечает маркваш. — Если хотите, можно идти вместе.
— Вчетвером больше шансов дойти. Но я хочу быть уверена, что не получу удар в спину от мнимого друга!
Вот так! В лоб, без всяких словесных игр и экивоков! Можешь обижаться, сколько хочешь! Но Дунг не подвергает справедливость моих слов сомнению:
— До города мы будем драться за вас, как за членов клана!
Это не просто заверение или обещание. Нам оказывают честь! И ответить нужно аналогично!
— Взаимно!
Мне отвешивают церемониальный поклон. Как это только у него получается сидя!
Быстро собираемся. Матрена выдает в дорогу здоровенную торбу пирогов. Спасибо тебе, добрая людоедка! Куан взваливает на плечи рассчитанный на людоедскую фигуру баул. И в сопровождении Павлуши трогаемся. С мальчиком прощаемся на околице. Вручаем очередную шоколадку (ну как же, все же бедных людоедов обижают!), и в путь. Впереди скользит Дунг, за ним пыхтит под пирогами Куан, а мы замыкаем процессию, старясь почуять приближение кого бы то ни было.
Никого и нет. Места, действительно, глухие. Единственный признак человека — вполне приличная дорога, бежать по которой куда удобнее, чем по обычному подлеску. Да, пожалуй, зверья поменьше, чем должно быть. А может, и не меньше.
Через пять часов выходим на крохотную полянку с ручейком и решаем перекусить. Куан с облегчением сбрасывает с плеч поклажу. Однако спокойно поесть не дают. На поляну вылетает знакомая синяя собака.
— Ну и здоровы же вы бегать! — заявляет Ррыгша. — Еле догнала!
— Мы что-то забыли? — спрашивает Дунг.
— А то! Конечно забыли! Самое главное! — уверенно сообщает псина. — Меня!
— Вообще-то, — сообщаю ей, — мы и не собирались тебя брать.
На симпатичной собачьей морде искреннее удивление и обида.
— Как это?! А когда еще будет оказия в Город?! — возмущается псина. — Мне что, заживо гнить в этой глуши?! Там вся жизнь! Все расы! Перевертышей полно! Даже песпецы есть! А я тут! Так нечестно! Что мне тут делать?! — собачьи глаза наполняются слезами. — Я молодая, красивая, меня мужчины любят! А Куан мне поцелуй обещал! Вот! Ты меня брать не хочешь, потому что ревнуешь, да?!
— Ррыгша! Это тяжелый путь! Там же орки незамиренные! Горы! Серые тролли! Да мало ли найдется желающих положить возле двери коврик из синей шкурки!
— Ты считаешь, что если я болтушка, то и беспомощная совсем? А вот и нет! Я же перевертыш! С нами в боевой шкуре только людоед справиться может! И то не всегда! И нюх у меня хороший! Ну, Пал, ну пожалуйста!
Псина припадает грудью к земле и, умильно вывернув морду и глядя мне в глаза, виляет хвостом.
— И обычаи разных рас знаю. Подсказать могу, как без драки обойтись!
— Да пусть идет, — говорит Куан. — Что две бабы, что три! Все равно, скольких защищать!
— Что? — вспыхивает Ветка. — Кто кого защищать будет, урод криворукий?!
— А ну тихо, оба! — прикрикивает Дунг.
А тут уже возмущаюсь я:
— Ты чего тут раскомандовался?
Однако маркваш на конфронтацию не идет.
— Тогда сама командуй! Решай, берем оборотню или нет, едим и пошли дальше. Время теряем!
— Я могу помочь пироги нести, — клянчит Ррыгша, — я умею!
— Да? — заинтересованно смотрит на нее Куан. — И как?
— В желудке! — гордо информирует псина. — А когда покормить кого надо — отрыгнуть можно!
Ветка заходится в хохоте.
— Пал! Давай ее возьмем! Не знаю, что она за боец, но скучно точно не будет!
— Ну пожалуйста, — снова начинает Ррыгша, — ну, Пал, ты же хорошая, добрая, ты только прикидываешься сердитой!
Машу рукой. Все равно не отстанет. Будет бежать следом и канючить. Не убивать же ее! Оборотня перекидывается девушкой и пристраивается к пирогам. Впятером мы с ними расправляемся без особых проблем. Особенно, если учесть аппетит синей! Что-то я читала такое… А! Оборотень в волчьей шкуре расходует очень много энергии. А Ррыгша именно в ней и проводит большую часть времени. Кстати, ничего волчьего в ней нет. Собака собакой. Когда не человек, конечно. Только синяя…