Глава 33

Серые и холодные камни стен донжона, покрытые местами узкими трещинами, никак не способствовали подъему настроения. Виктор шел по лестнице на второй этаж, терзаемый смутной тревогой. Ему хотелось переодеться, принять нормальный душ, подстричься в парикмахерской у знакомого мастера, прогуляться по тротуару в компании приятной девушки, зайти в кафе или ресторан, вернуться домой в квартиру на шестом этаже, вновь принять душ, посмотреть какойнибудь фильм, почитать новости в Интернете и завалиться спать в чистую постель. Чистая постель! Она казалась Антипову недосягаемой мечтой. Даже возникало ощущение, что ее никогда не было. Что она лишь появилась в какомто давнем сне, настолько ярком, что он никак не может забыться. Когда Виктор думал об этом, чувство реальности происходящего давало сбой. Мужчина не мог понять, что истинно: то, что он помнит, или то, что есть сейчас. Поэтому Антипов даже протянул руку и пощупал прохладные и шершавые камни, чтобы убедиться, что они, как и все вокруг, настоящие.

Лестница закончилась. Виктор повернул направо, пройдя мимо синезеленого гобелена, изображающего диковинного оленя с рогами, в два раза большими, чем тело. Там, впереди, была открыта черная деревянная дверь и слышался гул голосов. Его ждали.

Антипов пошел по направлению к двери, отбросив колебания. Он уже разговаривал с бароном, а маг… ну что маг? Почтенный унКатор не производил впечатления безумца, бросающегося на людей. Посетитель защищен ресстром, так что нечего опасаться, что по нему «пошарят» Дланью, как любит выражаться Нурия.

Шаг, еще один шаг – и Виктор оказался в дверном проеме. Он никогда не был в этой комнате. Большая, даже очень большая, с четырьмя высокими узкими окнами, она была хорошо освещена солнечным светом. На серых стенах во множестве висели мечи и копья, а на гладком каменном полу стояло несколько стульев. Больше предметов мебели не было. АнОрреант и унКатор беседовали, прислонившись к наружной стене. Аккурат между ними располагалось яркое окно. Антипов сразу же отметил странное одеяние барона. Алькерта покрывали мелкие блестящие пластины, причем верхняя наползала на нижнюю, словно шифер на крыше. Доспех защищал не только торс, но и руки, и даже ноги. Судя по тому, с какой легкостью барон повернулся к двери, броня не была тяжела. У Виктора мелькнула мысль, что она стоит баснословных денег. Кроме этого, голову анОрреанта украшал бесхитростный железный шлем, а на поясе висели два коротких меча. Оставалось только недоумевать, по какому поводу барон так вырядился.

Маг был в обычной коричневой мантии с капюшоном, отброшенным на плечи. Его окутывала знакомая дымка, которая, как кривое или мутное зеркало, временами искажала лицо, покрытое сетью глубоких морщин.

– Проходи, Ролт, – сказал барон.

Виктор вежливо поклонился и вошел внутрь.

– Закрой дверь и запри на засов, – распорядился хозяин замка.

Посетитель обернулся к двери, притворил ее и на миг заколебался, думая, что делать дальше. Проблема заключалась в том, что на двери было шесть засовов. Внезапно решившись, Антипов запер лишь верхний и взглянул на собеседников.

Маг едва заметно пожал плечами, а барон вновь заговорил:

– Встань на середину комнаты, Ролт.

Виктор подчинился. Он отошел от двери метра на три и замер, ожидая новых распоряжений. Ситуация была даже забавной. Зачем барону нужно, чтобы он стоял именно на середине комнаты? Какой смысл в нелепых доспехах и засовах? Визитер очень хотел бы знать ответы на эти вопросы. И его желание вскоре сбылось.

Как только Антипов остановился, дымка около мага изменилась. Она заклубилась еще сильнее, начала странно вытягиваться и очень быстро приобрела очертания какогото щупальца: гигантского, сероватого и устремленного к закрытой двери. Создавалось ощущение, словно огромный кальмар, притворяющийся человеком, решил раскрыть себя и выпростать одну конечность. Виктор еще ни разу не видел Длань мага за работой, но догадался, что это – она. Как только щупальце коснулось черного дерева, оставшиеся пять засовов один за другим захлопнулись. Это произошло так стремительно, что Антипов даже не успел удивиться. А потом удивление так и не наступило, потому что пришло понимание. Посетителю стало ясно, зачем нужны эти все засовы на дверях. Конечно, не для того, чтобы помешать комуто войти в комнату, а чтобы помешать быстро выйти.

Виктор с грустью огляделся по сторонам. Он понял не только смысл существования многочисленных засовов, но и оружия на стенах и брони барона. Комната была очень разумно устроена для бесед такого рода. Гостю предлагалось встать в центр, двери запирались, а следующий шаг – просьба снять ресстр. Чтобы эта самая Длань могла шарить, где ей вздумается. И попробуй откажись или, что еще хуже, взбунтуйся. Эти все мечи, палицы и копья сразу же полетят в тебя, направляемые заботливым магом. Видимо, это и имел в виду Нурия.

Барон внимательно посмотрел на посетителя и догадался, что тот чтото понял. Неизвестно, восхитился ли Алькерт сообразительностью сына лесоруба, но тонкая усмешка скользнула по его губам.

– Снимай ресстр, Ролт, – сказал он. – А потом поговорим.

Антипов знал, что у него нет другого выхода, кроме того, чтобы довести этот разговор до конца, чем бы он ни завершился. Бежать не получится, а если и получится, то будет выглядеть глупо. Куда он побежит? Но Виктор не собирался просто так сдаваться. Пока еще можно торговаться, нужно это делать.

– А можно поинтересоваться, ваша милость, зачем? – как можно более вежливо спросил он.

Кровь моментально бросилась в лицо Алькерту. Он хотел было резко ответить наглому слуге, который не слушает самых простых приказов, но маг опередил его:

– Нам нужно узнать правду, мальчик. – Голос унКатора был глубок и мягок. У Виктора при первых же звуках создалось странное впечатление, что он проваливается в яму, наполненную ватой. Голос был умиротворяющим и успокаивающим и, возможно, оказал бы эффект на любого, но никак не на Антипова, привыкшего к хитромудрому и психологически выдержанному вещанию Ареса.

– Спрашивайте так, я отвечу правду и ничего, кроме правды, – сообщил посетитель. – Я вообще удивительно правдив. Даже себе во вред.

– Да как ты… – Барон не закончил свою речь, потому что маг прервал его:

– Простите, ваша милость, полагаю, что нам просто нужно объяснить мальчику, что здесь происходит и чем мы все рискуем. Он поймет. Позвольте мне.

В отличие от Виктора, голос оказал влияние на Алькерта. Тот слегка успокоился.

– Видишь ли, Ролт, – начал маг, – у нас есть основания подозревать, что за осквернением храма Зентела в Парреане стоишь ты.

УнКатор сделал паузу, и Антипов с легкостью ее заполнил:

– Да, это я, – просто ответил он. – Надо же было както спасти замок?

Это прозвучало так искренне и простодушно, что барон и маг переглянулись. Но унКатор не позволил замешательству отразиться на своем лице.

– Понимаешь, мальчик, у каждого действия есть последствия, – произнес он. – Ты сделал доброе дело, когда спас замок, но тем самым поставил нас под еще большую угрозу.

– Под какую, господин маг? – удивился Виктор.

– Войска жрецов и графа первоначально требовали только барона, – объяснил унКатор, не обращая внимания на Алькерта, который гневно сжимал рукояти мечей и порывался чтото сказать. – Но теперь, когда они узнают, что мы (а ты – это мы) осквернили храм, да еще оказались запутанными в странную историю с какимто новым богом, то плохо придется всем. Ты понимаешь, Ролт?

Антипов смутно подозревал, что подобное может случиться, но, учитывая меры, предпринятые бароном, сомневался, что это произойдет.

– Почему же, господин маг? Его милость ведь распорядился, чтобы обо мне не болтали.

– Видишь ли, мальчик, – теперь голос унКатора звучал слегка покровительственно, – запрет – это лишь дело времени. Рано или поздно все равно ктото проболтается, скажет, что именно Ролт снял осаду. Слух распространится и достигнет ушей жрецов. А они сумеют понять, что имеется в виду.

Виктор по привычке начал кусать губы. Маг был полностью прав. Воин посмотрел на одно окно, полное света, на другое и подумал о том, что в мире все предопределено. Одно действие вызывает следующее, то – следующее, и так до бесконечности. Дело человека лишь в том, чтобы не отставать от событий, не позволять им захватить себя и понести, как щепку. Лучше всего обзавестись лодкой, поставить парус и поплыть по волнам, слегка корректируя курс рулевым веслом.

– Но вы же знали обо всем этом, – сказал Антипов. – И ничего не предприняли. Не предложили солдатам другого объяснения и позволили мне спокойно вернуться.

– А мальчикто совсем неглуп, – тихо рассмеялся маг, обращаясь к барону. – Совершенно не похож на дурачка!

– Продолжайте, унКатор, у вас получается, – буркнул тот.

– Поэтому, Ролт, мы и хотим знать правду, – сказал маг, вновь повернувшись к Виктору. – Чтобы понять, с кем или с чем мы имеем дело, какие силы стоят за тобой, за этим чудесным превращением из дурачка в заправского хитреца, за твоим воинским обучением, протекающим слишком уж стремительно, за игрой на варсете, которой ты раньше никогда в руках не держал… Нам нужно знать все досконально точно.

– Я и так все могу рассказать! – заявил Антипов, глядя кристально честными глазами.

– Ты можешь рассказать, – согласился маг. – Я даже представляю, как ты это будешь делать. История с живительными свойствами кестра, которую поведал мне лекарь, изрядно меня развеселила. Я даже во времена моей бурной молодости не мог придумать подобного, хотя не жаловался на отсутствие воображения. Поэтому нам нужно знать правду, Ролт. Только так мы верно оценим обстановку и спасемся.

– И как то, что я сниму ресстр, поможет этому, господин маг? – осведомился любознательный Виктор, слегка разочарованный тем, что в его легенду насчет чудесного исцеления поверили не все.

УнКатор пошарил в складках своей мантии и достал небольшой глиняный кувшинчик.

– Здесь находится маренмар, – сказал он. – Ты его выпьешь и не сможешь умолчать в ответах. А я, как маг, буду лишь следить, чтобы он подействовал как надо. С помощью моей Длани.

«О, вот и сыворотка правды подкатила, господа присяжные заседатели… – Мысли Виктора были мрачны, как тучи. – Похоже, мне на этот раз не выкрутиться. И что же я им выложу, интересно? Точнее, что они спросят? Оо… постойтека, господа присяжные. Что они спросят – интересный вопрос. Уточним его».

– Господин маг, а этот… маренмар не вреден для здоровья? А то, знаете, мой организм ослаблен, чувствую себя не очень. Ночью был жар, потом в боку кололо, не иначе с печенью чтото.

– Все будет в порядке, Ролт. Сними ресстр, и я тебя сразу же подлечу. – УнКатор сохранял серьезное выражение лица, но в его глазах плясали веселые огоньки.

– Спасибо, не надо, господин маг. Я уже лучше себя чувствую. Это меня рукоять ножа в бок колола, я вспомнил. А как он вообще действует, этот маренмар?

– Да чтоб тебя!..

– Ваша милость, осмелюсь предложить немного потерпеть. Мальчик нервничает, интересуется… его можно понять. Мы все решим тихо и мирно.

Барон бросил раздраженный взгляд на сына лесоруба, но с доводами согласился.

– Послушай, Ролт, маренмар еще никому не приносил вреда, если использовать один раз. Он действует не очень долго, но при правильном применении этого достаточно. Обычный настой из растения. Ничего страшного. Дворяне не любят даже произносить этого слова, а мы, маги, с ним хорошо знакомы. Еще чтото интересует? Спрашивай.

Какаято крупная птица – то ли галка, то ли ворона – пролетела совсем неподалеку от окна. Антипов проводил ее взглядом, но мысли были совсем не о ней.

– Почему дворяне не любят маренмар, господин маг? И что, я не смогу даже промолчать, если вопрос мне не понравится?

– Маренмар нельзя использовать на дворянах. Это – большой урон для чести. Таковы традиции, Ролт. А на вопрос ты не ответить не сможешь – скажешь правду, какой бы она ни была.

– А что такое правда, господин маг? Вот, допустим, вы спросите у меня, какого цвета моя накидка. Должен ли я ответить, что она серая? Это ведь будет не совсем правда, потому что она местами очень грязная и цвет там совсем другой.

– Ты ответишь правду так, как ее понимаешь.

– Ах, вот как, господин маг. Тогда, пожалуй, я соглашусь, если другого выхода нет. – Виктор попытался подавить довольную улыбку. Как он понимает правду? Да ее вообще нет! Правда – это то, как тебе выгодно в данную минуту объяснять прошлые события. Правда и факты – суть разные вещи. Если его будут заставлять отвечать только «да» или «нет», тогда, конечно, это безусловно опасно. А так можно рискнуть!

– Господин маг, у меня последний вопрос. Скажите, вот зачем это все? – Антипов обвел рукой стены с висящим оружием и показал на дверь с засовами. – Разве нельзя было просто приставить ко мне охрану?

На этот раз ответил сам барон. Алькерт понял, что строптивец уже согласился и лишних проблем не предвидится.

– Ролт, никто не знает, что ты нам поведаешь, – сказал он. – Есть вещи, которые нужно хранить в тайне от всех. Ты готов?

– Да, ваша милость, – вздохнул Виктор. Он понимал, что выхода нет, что ему и так удалось достичь практически невозможного, заставив отвечать на свои вопросы.

Антипов снял с шеи щепку, привязанную к тонкой веревке, отстегнул кожаный пояс, небольшие браслеты и собрался было отвязывать ресстр, прикрепленный к лодыжкам, но маг остановил его.

– Достаточно, Ролт. Твои ноги меня не интересуют.

Щуп устремился к Виктору и обхватил его туманным щупальцем. Воин ожидал какихто необычных ощущений, даже неприятных, но ничего не почувствовал.

– Все в порядке, – сказал маг. – Вот, выпей.

Посетитель взял протянутый светложелтый кувшинчик, вытащил пробку, сделанную из туго свернутой в трубочку коры, заглянул внутрь, понюхал, а потом, не обнаружив ничего подозрительного, пригубил. Вкус напоминал растаявший студень. Виктор еще раз взглянул в окно, словно пытаясь там найти возможность ничего не пить, но синее небо было пустынным. Даже прежняя птица улетела. Антипов решился и опрокинул в себя содержимое кувшинчика.

– Подождем немного, – сказал маг, разглядывая гостя. – Это быстро действует. Походи, Ролт, скорее начнем.

Посетитель послушался и прошелся пару раз от одной стены к другой. Было забавно видеть, как оба – и маг, и барон – синхронно поворачивали головы, следя за ним. Виктор не знал, зачем унКатор использует зрение, если располагает Дланью, но, наверное, в этом был какойто смысл.

– Хватит! – распорядился маг. – Можно начинать.

Антипов попрежнему не ощущал ровным счетом ничего необычного, но заметил, что слова старика оказали на барона ярко выраженное бодрящее действие. Тот встряхнулся, словно породистая собака, завидевшая дичь. Его раздражение улетучилось в мгновение ока, глаза заблестели, а руки нервно обхватили рукояти мечей.

– Кто ты? – спросил он, обращаясь к сыну лесоруба. – Тебя зовут Ролт на самом деле?

Вот теперь Виктор почувствовал нечто странное. Ему захотелось ответить на вопрос! И сделать это не только правдиво, но и как можно более полно. Желанию невозможно было противостоять. Казалось, что, помедли он на мгновение, – непременно лопнет от распиравшей его информации, которой просто необходимо поделиться с миром. Так, наверное, чувствует себя воздушный шар, надутый, но незавязанный. Когда его отпускают, нужно выпустить воздух во что бы то ни стало! Антипов слегка запаниковал: бесконтрольная болтовня не входила в его планы, но, несмотря на это, раскрыл было рот, чтобы ответить все, абсолютно все, однако, к счастью, маг прервал его.

– Не отвечай, Ролт! – быстро сказал он и, обращаясь к барону, добавил: – Ваша милость, чтото мне подсказывает, что если начать с этого вопроса, то дальше мы не продвинемся. Предлагаю узнать чтонибудь другое, а это оставить на потом.

– Вам виднее, унКатор. – Алькерт слегка удивился, но спорить не стал, да и время поджимало. – Ролт, ты здесь, чтобы причинить нам вред? Отвечай!

Небольшой паузы хватило Виктору, чтобы собраться с мыслями и хоть немного привыкнуть к своему новому состоянию.

– Я не знаю, ваша милость, – сказал он. – И вред, и пользу. Зависит от того, как посмотреть и кто будет смотреть. Если говорить о том, что будет сейчас, то это – совсем не то, что будет завтра. Я вот думаю, что завтра может быть польза, если сегодня – вред. Или наоборот. Да и кто такие «вы»? Я не уверен…

– Стоп! – воскликнул маг. – Господин барон, задавайте конкретные вопросы! Вы видите, что творится? Так мы никуда не уйдем!

Барон тоже выглядел ошарашенным изза быстрой и абсолютно бесполезной болтовни сына лесоруба. Но он сумел взять себя в руки.

– Ты собираешься причинить вред моего замку? – спросил Алькерт.

– Конечно нет, ваша милость! – с жаром отверг обвинение Виктор. – Я вообще не собираюсь причинять никакого вреда. Это получается само.

– Так ты уже причинил какойто вред? Отвечай! – Ноздри барона раздулись от нетерпения.

– Конечно, ваша милость! Причинил! Каюсь!

– Что ты сделал, Ролт? – Алькерт вперил в визитера гневный взгляд.

– Сорвал розу, ваша милость. Это целиком моя вина. Хотя и невольная! Это должно учесться при выборе наказания. Я не хотел!

– Какую розу? – одновременно спросили и барон и маг.

– Розу госпожи баронессы, – охотно пояснил Виктор. – Красную. Такую, знаете, со множеством нежных лепестков и колючками. Но колючки я все обломал!

– Он издевается? – неуверенно спросил Алькерт, обращаясь к унКатору.

– Нет, господин барон, – произнес тот, хмурясь. – Он отвечает на вопрос.

АнОрреант глубоко вздохнул, а маг воспользовался этим и перехватил инициативу:

– Кроме розы ты причинил какойто вред замку, Ролт?

– Нет, господин маг. Может быть, потом выяснится, что причинил, но сейчас – нет.

Барон сдвинул шлем и подшлемник со лба. На его лице выступил пот. Было неясно, отчего – то ли от доспехов, то ли от облегчения.

– Кто за тобой стоит, Ролт? – поинтересовался маг. – У тебя есть могущественный покровитель?

– Есть, – охотно ответил Виктор. – Покровитель есть, но он совсем не могущественный. А прямолинейный, вредный и упрямый. С ним нелегко иметь дело, скажу я вам. И подозреваю, его уже не изменить.

– Кто он? Бог?

– Возможно, ваша милость. Все зависит от того, что вкладывать в это понятие. Я вот гдето читал, что каждый человек сам для себя бог. Да что там! И трава, и кусты, и деревья, и даже этот замок – все части бога…

– Стоп! – закричал унКатор. – Замолчи! Твой покровитель может помочь нам?

– Может, господин маг. Еще как! Для начала он пошлет вас в бой, а если вы победите, то одарит чемто… очень мелким… он скуп, знаете ли… зато потом снова пошлет вас в бой… и еще, и еще… в конечном счете у вас не останется врагов, поэтому можно будет считать, что он помог. Если выживете, конечно.

УнКатор и барон переглянулись с выражением крайнего недоумения на лице.

– Как его зовут? – спросил Алькерт.

– Арес.

– Странное имя, никогда такого не слышал, – пробормотал маг. – Ролт, твой покровитель может справиться с Зентелом?

– Может. Если у него будет достаточно сил, – твердо ответил Виктор.

– А что ему дает силы?

– Сражения и победы.

Барон издал какойто звук, весьма похожий на ликование. Однако унКатор озабоченно нахмурился.

– Время выходит, – сказал он. – Скоро маренмар перестанет действовать!

– Вторую порцию? – быстро предложил Алькерт.

– Нельзя! Результат будет не тот, да и убить может. Слишком много, если подряд! Нужен перерыв. Задавайте последние вопросы, господин барон.

– Так ты Ролт или нет? – Алькерт внимательно смотрел на Виктора, словно пытаясь проникнуть в самую суть человека, стоящего перед ним.

– Не знаю, ваша милость. Скорее нет, чем да. У меня память Ролта, но я сам другой.

– У тебя есть имя?

– Да.

– Какое?

– Виктор.

– Тоже странное имя. Это родовое?

– Нет, просто имя.

– А родовое какое?

– Антипов.

Вот тутто Виктор понастоящему удивился. Могущественный барон побледнел и стал похож на саван, чистый и белый. Он простер руку к визитеру, хотел чтото сказать, но слова застряли у него в горле. Вместо них раздалось какоето хриплое шипение. Маг же, услышав это, на секунду закрыл лицо морщинистыми руками и с тоской посмотрел кудато на потолок.

– Нуну, господин барон, не расстраивайтесь, – пробормотал он тоном, полным соболезнования. – Откуда мы могли знать? Нашей вины тут нет.

Алькерт перестал хрипеть, а тихо зарычал. Его бледность сменилась крупными красными пятнами, усеявшими лицо. Он опять схватился за рукояти мечей с таким видом, словно был готов немедленно извлечь их и покромсать всех присутствующих в капусту. Виктор, заметив это, напрягся.

– Я опозорен! – выдавил из себя барон, сжав зубы. Его голос был глухим и страшным. – Никто не подаст мне руки! Маг! Проклятый маг, вы знали об этом! Знали с самого начала, поэтому сказали, чтобы я задавал другие вопросы!

– Не то чтобы знал, но догадывался, – ответил унКатор успокоительным тоном. – Просто подумал, ну кого нормальный бог выберет себе в подручные? Не плебея же.

– И промолчали!

– Так ради дела же, ваша милость!

Очередное рычание было ответом.

– Бросьте, господин барон. Кто узнает? Мы никому не скажем, а мальчик и подавно. Ты ведь никому не скажешь, Ролт? Или правильнее вас называть господин анТипов?

Час спустя Виктор вновь оказался за воротами донжона около казарм. Заборы и постройки отбрасывали короткие тени, еще не успела осесть пыль, взметнувшаяся в воздух после проезда какойто телеги, везде царил душный запах жаркого дня. Воины и простые жители, стоящие или проходящие невдалеке, двигались лениво. Им не нравилась жара, наверняка хотелось войти внутрь зданий, чтобы насладиться хотя бы небольшой прохладой. А лучше, конечно, – в донжон. Там, особенно в подвалах, царил настоящий приятный холод, который чувствовался бы очень отчетливо после полуденного зноя.

Антипов знал, что этот жаркий день будет коротким. Когда солнце склонится к закату, придет ветер, почти морозный, и напомнит о том, что скоро осень заявится в гости во всем своем великолепии. Листья некоторых деревьев, уже начавшие желтеть, были лишним доказательством этому.

Виктор думал о том, что, по сути, дела обстоят не так уж и плохо. Господин барон, немного придя в себя после неожиданного удара судьбы, решил продолжить разговор, невзирая на отсутствие маренмара. Прежде всего он заявил, чтобы так называемый сын лесоруба никому не говорил о своем дворянском происхождении. Антипов не стал спорить. Конечно, он не скажет. К чему позорить полезного человека? А барон внезапно стал очень полезен. Он не только изъявил желание познакомиться с Аресом, но и вкратце набросал свои дальнейшие планы. Их было много, но Виктор сейчас размышлял лишь о том, что непосредственно его касается. Как выяснилось, Алькерт все это время страстно желал принять участие в турнире, проводимом в соседнем графстве. Об этом состязании барон впервые узнал от купцов, которых встретил на пути в Парреан. Ходили упорные слухи, что на турнире возможным призом станет рука графини. Алькерт отдавал себе отчет, что ни у него, ни у его родственников нет никаких шансов. Там будут лучшие бойцы, герои! Но зато, когда выяснились удивительные способности Виктора к обучению воинскому делу, у хозяина замка не выходила из головы шальная мысль доучить Ролта и отправить его на турнир. Конечно, при условии, что в случае победы опека над графством достанется Алькерту, но зато смышленый воин получит почет и графиню Ласану, по тем же слухам, писаную красавицу. Барон не особенно верил в удачный исход, к тому же его останавливал моральный аспект этой сделки, но зато сейчас, когда стало ясно дворянское происхождение претендента, можно было смело позволить ему выступить под гербом анОрреанта без ущерба для самооценки Алькерта. Кстати, на все вопросы относительно своих родителей, замка и того, как получилось, что он очутился в этом теле, Виктор, пользуясь отсутствием действия маренмара, отвечать отказался, опасаясь сболтнуть какуюнибудь нелепость. Но это уже мало волновало присутствующих. Барон узнал главное.

Вот именно об этом размышлял Виктор, медленно бредя по пыльной коричневожелтой дороге и лениво рассматривая и без того знакомые места. Деревянные здания, ограды, сделанные из длинных веток или бревен, пожухлая трава около разъезженной дороги – все это было недостойно внимания. Антипов направлялся к дому Кушаря, где оставил Риксту и лошадей.

Однако около казарменного двора молодой воин остановился. Там, на древней завалинке, покрытой мхом и потрескавшейся от старости, сидел Террок. Его кожаный гамбесон был грязен, волосы всклокочены еще больше, чем перед испытанием, а на лбу красовалась огромная синяя шишка. Взгляд сына кузнеца выдавал такую печаль, что Антипов не сумел побороть желания сказать ему пару утешительных слов.

Виктор подошел к нему, молча сел рядом и только потом заговорил:

– Ну что, не повезло тебе сегодня, Террок? – спросил он. – Не отчаивайся. Через пару недель попробуй еще, а потом еще. Вода точит не только камень, но и дурацкие часы, которые так любит Нурия.

– Тебе легко говорить, Ролт, – вздохнул сын кузнеца, полуоборачиваясь к собеседнику. – Когда ты проходил испытания, у тебя не было выбора. Или так изобьют, или так. А у меня…

– Что, есть выбор? – поинтересовался Антипов, с любопытством глядя на давнего неприятеля.

– Есть, – вздохнул тот. – Мой отец ругается. Говорит, что блажь все это. Да и мне синяки ни за что ни про что получать не хочется.

Виктор помолчал. Он понимал Террока. Понимал, но не одобрял.

– Так что, ты хочешь отказаться от своей мечты? – спросил молодой воин.

– Не знаю… – Голос сына кузнеца был горек. – Придется, наверное. Бесполезно! Все бесполезно…

Антипов отвел взгляд от сидящего рядом, посмотрел на свою видавшую виды накидку, а потом начал рассматривать какогото жучка, ползущего по полусгнившему краю бревна.

– Что молчишь? Или не согласен? – В тоне Террока была легкая тревога. Видимо, мнение Ролта представлялось важным для него.

– Согласен… не согласен… Конечно нет! – Виктор оторвался от лицезрения жучка и вновь посмотрел в глаза собеседника: – Вот послушай, что скажу. Ты получил по голове и сразу же сдался. Бывает. Это часто встречается среди людей. Преграда, большая или маленькая, отвращает нас от долга и мечты. И это касается не только воинов. Я слышал, что даже некоторые менестрели сочиняют не то, чего хотят сами, а то, чего от них требуют. Свои мысли высказывать боятся, ограничивают себя. Даже солдаты трусят. Переживают за жизнь, за семью, выполняют приказы, противоречащие чести. Это нас демоны терзают, Террок. Демоны внутри нас, которым мы уступили. Как только мы ставим чтото выше своих целей, демоны тут как тут. Они заставляют нас ограничивать себя, ограничивать наши мечты, а иногда даже идти против наших желаний. Поэтому я скажу так, послушай. Лучше бы ты продолжал сражаться в испытаниях, не сдавался, если уж решил стать воином. Поверь – богам это понравится. Я знаю, о чем говорю. Им вообще нравится, когда ктото отдает всего себя любимому делу. И тут не нужно бояться ни увечий, ни смерти. Иди до конца! Ты ведь человек, а не кролик.