В Буэнос-Айресе есть волынка,

та волынка над рекой Ла-Платой.

Норд на ней играет, влажным

серым ртом к ней прикасаясь.

Бедный парень Рамон де Сисмунди!

Там, на улице Эсмеральды,

грязь, и весь он испачкан грязью,

пылью ящиков и прилавков.

Вдоль по улицам бесконечным,

по зеленому берегу пампы

той порой галисийцы гуляли,

о долинах нездешних вздыхая.

Бедный парень Рамон де Сисмунди!

Он в волнах услыхал муиньейру ^{153} ,

между тем как пасла его память

семь быков луны туманной.

Шел по берегу он речному,

шел по берегу он Ла-Платы,

там, где ивы и кони немые

вод стекло в этот час ломали.

Но не слышал он стона волынки,

великана волынщика в небе

не заметил со ртом крылатым.

Бедный парень Рамон де Сисмунди!

Хоть по берегу шел он Ла-Платы,

лишь увидел он дня угасанье

да багровую стену заката.