на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить





«Фабрика романов»: запуск новых линий

«Фабрика романов», недолго простаивавшая, заработала с новой силой. О темпах выпуска романной продукции в этот период говорят, к примеру, следующие данные: за полтора десятка лет (1870–1884 годы) усилиями примерно полутора сотен авторов издано больше тысячи романов – против сотни в 1830-е[1362].

Мы можем наблюдать почти ровную и стабильную работу «романной машины» (см. рис. 2); ее незначительные колебания лишь подчеркивают постоянный «голод» аудитории по отношению к этому сорту литературы. Понятное отличие новой волны от прежней заключается в том, что «разогрев» начинался не с нуля, как было раньше, – происходили реанимация, размораживание и концентрация навыков, либо застывших, либо рассеянных по другим «полям» – в драме, психологическом и философском романе, даже в романе-фельетоне; концентрация методов и приемов шла по готовой канве, и она приносила весьма ощутимую коммерческую отдачу.


Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом

При всех модификациях жанр сохранил память о своей сборной, промежуточной, монтажной сути, равно как и память о собственной смерти, о штучном, фрагментарном возрождении в других близких формах, память о рождении из «исторического» семени крупной романной эпической формы и последовавшем ее доминировании в русской литературе XIX века. Если вспомнить злую метафору Осипа Сенковского о незаконном, побочном происхождении исторической беллетристики, олицетворившей в России акт прелюбодеяния истории и фантазии, то в новом своем облике роман выступал в разных ролях – нередко в роли приживала, бедного родственника законных обитателей литературного мейнстрима, в родословной этого жанра легко узнается смесь всех кровей. Тройственный союз, «совокупление» истории, литературы и журналистики соединили элементы философско-психологического письма, биографического повествования, романа воспитания, фрагменты криминальной хроники, черты любовных романов и бульварной словесности – словом, все, что так охотно потреблялось журналистикой, особенно еженедельными иллюстрированными изданиями, в которых тоже нередко публиковались сочинения на исторические сюжеты. В последней трети XIX века исторический роман прочно переселяется в журнал.

Чрезвычайная, почти «агрессивная» плодовитость исторических беллетристов, как мы можем наблюдать, способствовала их личному коммерческому успеху и была связана с тем, что в этом секторе книжного рынка в 1870–1900-х годах вращались немалые средства. Если романы Е. Салиаса или Вс. Соловьёва, стабильно поглощаемые публикой, печатались из номера в номер в популярнейшей «Ниве» в течение трех, пяти, семи месяцев подряд – в среднем не менее полугода, – то доходы от одной только розничной продажи каждого номера журнала составляли примерно 20 000 рублей (с учетом того, что распродавалось почти 50 % тиража), а выручка от подписки – примерно 500 000 рублей. Таким образом, журнал приносил издателю около 600 000 рублей ежегодно. Авторские гонорары были высоки и составляли примерно 2,5–3 % от общей прибыли[1363]. Стоимость одного экземпляра отдельного издания романа средним объемом 300–400 страниц равнялась 12–15 рублям.


Новая вспышка исторической романистики | Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом | Исторический роман как инструмент формирования журнальной «повестки дня»