Глава 11

Гай с кровати смотрел в окно, открытое почти настежь – парк, холмы. Морозный ветер дует прямо в лицо. Низко нависли хмурые, набухшие облака, небо потемнело, и к земле плавно слетают колкие снежные перья. Он проспал несколько дней кряду, и вот плеврит начал отступать. Глубокий вдох уже не вызывает приступа кашля, руки и ноги просят движения. Решено, сегодня он едет к Сельме. Сколько же дней он провалялся вот так, пластом, ни на что не годный, ко всему безучастный? Но результат налицо – покой сослужил ему службу.

Он выскользнул из постели, накинул теплый халат и просунул ноги в твидовые домашние тапки. В камине потрескивает огонь, скоро Энгус принесет завтрак, но очень уж не терпится встать на ноги и скорее действовать. Лежать куклой под одеялом так утомительно, мышцы дрябнут, становятся вялыми и безвольными, теперь придется налечь на физические упражнения. Странно, он начал забывать войну… Мирная жизнь – мягкая постель, горячая еда – все больше затягивает. Нет-нет, нельзя предаваться блаженному сибаритству, когда другие воюют, в этом есть что-то глубинно неправильное.

Энгус с матерью о чем-то болтали у лестницы, но, увидев его, замолчали как по команде.

– Гай, зачем ты встал? – встрепенулась мать, подлетая к нему.

– Хочу размять ноги, лежать просто невмоготу, злость берет от лежания. Належался.

– Но тебе рано, рано вставать! Доктор велел лежать еще целые сутки!

– Мне совершенно необходим глоток свежего воздуха.

– Погляди, что за окном творится… Снег валит стеной. А тучи какие черные! Хочется выйти… Мало ли что кому хочется… потерпи… А то все наши старания пойдут насмарку… Ты об этом подумал?

– Будет вам суетиться вокруг меня! Такое впечатление, что вам жутко нравится держать меня здесь на привязи. – Пожалуй, он попал в самую точку: его родным явно спокойнее, когда он у них на глазах. – Но я… я должен вернуться в роту. И как можно скорее!

– Ах, у тебя еще предостаточно времени, всему свой черед! – отмахнулась мама.

– Но через неделю опять медкомиссия. Меня определят на какие-нибудь легкие задания, да и за пределы Англии пока не выпустят. Еще успею вам надоесть. Кстати, я умираю от голода, а здесь такие ароматы – яичница с беконом, мне не показалось?

– Диетическая кашка и гоголь-моголь, вот ваш фирменный завтрак! – засмеялся Энгус. – Ты же помнишь, что доктор сказал.

– К черту доктора Мака! Хочу яичницу с беконом и тосты с джемом. Каким это образом, по-вашему, я наберусь сил, питаясь исключительно жидким кормом?

– Мама, ему определенно лучше, – улыбнулся Энгус. – На этот раз медкомиссии его не побить.

– Писем нет?

Гай заметил колебание на лице матери.

– Только счета и открытки… ничего, что могло бы тебя заинтересовать… Ах, да… Дафна пишет, что Кэролайн Пойнтер очень заинтересовалась тобой на ужине в день подарков.

– Ох, не начинай все сызнова. Я намерен сегодня увидеться с Сельмой. Бивен меня подвезет.

– Об этом даже не думай – посмотри, какая погода! А ты еще не окреп, чтобы добираться до них пешком. Подожди, успеешь, еще будет время.

– О, ты совсем другим тоном заговорила о ней, больше не сердишься? – с подозрением покосился на мать Гай. – Могу я тогда пригласить ее на чай?

– Давайте просто порадуемся, что можем хоть немного побыть друг с другом… Вот-вот вернутся наши дорогие выздоравливающие, в доме снова будет не протолкнуться. День или два ничего не изменят, я полагаю? Может быть, сыграем после ужина в карты? Попробуем ту новую игру, помните, капитан Филдинг нас научил?

Что ему оставалось? Только молча кивнуть в знак согласия. Да и они правы. За окном настоящая буря, ветер все злее, страшно представить, как будет к вечеру. Подхватить простуду заново в самом деле совсем ни к чему. И Сельме ни к чему пробираться к нему сюда по этакой-то непогоде. Лучше и правда подождать несколько дней, покрепче встать на ноги. Предстать перед Сельмой полным сил, а не жалкой развалиной, шатающейся от ветра. Ох, спасибо маме за все ее хлопоты, она движима самыми лучшими чувствами.