4

– Ира! Ира, что с тобой?

Туман перед глазами рассеялся. Ирина взглянула на мертвое тело Суховой, накрытое шторой, перевела взгляд на Максима и пробормотала:

– Голова немного… закружилась.

– Теперь ты в порядке?

– Да.

– Нам пора идти.

Ирина кивнула:

– Да. Конечно. Мне самой не терпится убраться отсюда.

Они двинулись к двери, но не успели пройти трех шагов, как дверь вдруг с грохотом захлопнулась. Максим выпустил пальцы Ирины, подскочил к выходу, надавил на металлический рычаг и толкнул дверь. Та не поддалась.

– Что еще за фокусы? – крикнул Максим. – Эй!

Толкнул сильнее, но безрезультатно.

Ирина растерянно смотрела на него, не в силах поверить в то, что дверь действительно закрыта.

– Максим, нас что, заперли?

– Похоже на то, – процедил актер сквозь зубы.

Ирина подскочила к двери и забарабанила по холодному металлу кулаками:

– Откройте! Хант, сейчас не время для шуток! Немедленно откройте дверь!

С той стороны никто не откликнулся.

Ирина обессиленно опустила руки, повернулась к Максиму и взглянула на него расширившимися от ужаса глазами.

– Что же ты стоишь? – упавшим голосом проговорила она. – Сделай что-нибудь!

– Что? – сухо обронил Максим.

Он стоял в шаге от Ирины, сунув руки в карманы брюк и глядя на нее исподлобья.

– Я… не знаю, – пожала плечами Ирина.

Максим отошел от двери и сел на железную полку, стараясь не смотреть на три завернутых в ткань тела. Он вдруг вспомнил свои съемки в фильме «Вечная мерзлота», который так и не был доснят.

По роли Максим должен был замерзнуть в машине. Консультант, подвыпивший врач местной больницы, объяснял: «Ты умрешь от гипотермии. При переохлаждении человек сначала чувствует легкое онемение рук и ног из-за того, что кровь уходит из них внутрь тела, чтобы обогреть жизненно важные органы. Потом пульс и дыхание замедляются, вызвав кислородное голодание мозга. Начинаются галлюцинации и бред. А потом сердцебиение и дыхание прекратятся…»

Максим взглянул на Ирину, которая стояла у двери, рассеянно глядя на электронный замок. Что он может сделать, чтобы спасти ее?

Что-то замерцало на самой изнанке сознания Максима. Какая-то мысль… Или какое-то воспоминание? И вдруг его осенило.

– Ира! – позвал он.

Та вздрогнула и обернулась.

– Ты что-то сказал?

– В списке сотрудников, который мы нашли в кладовке, был человек по фамилии Ким.

– Ким? – Она недоуменно нахмурилась. – Кореец?

– Судя по всему, да.

Лицо Ирины дрогнуло от внезапной догадки.

– Значит, его дети – девочка и мальчик – были… – Она осеклась и изумленно воззрилась на Максима.

– Вполне логично, правда? – взволнованно заявил актер. – Интересно, сколько сейчас Ханту?

– Лет тридцать, наверное.

– Значит, семнадцать лет назад ему было тринадцать или около того.

Ирина поежилась и обхватила себя руками за плечи.

– Слишком фантастичная гипотеза. Но допустим, что все именно так. Что нам это дает? Пансионат отнял у Ханта отца. И парень нашел способ вернуться сюда семнадцать лет спустя. Но зачем?

– Может быть, он хочет завершить то, что не успел сделать его отец? – предположил Максим.

– Разделаться с «демонами», которые свели истопника с ума? – Ирина содрогнулась.

– Рисунки в альбоме сделал ребенок, – рассудительно заговорил Максим. – Что, если он сделал их со слов своего отца? Возможно, истопник бредил, создавая в уме картины одну кровожаднее другой. А сын был рядом и рисовал все, что слышал. Сыновья, вольно и невольно, подражают своим отцам. Отец филателист – сын тоже возится с марками. Отец целые дни проводит в гараже – и сын обожает машины. Отец не пропускает ни одного футбольного матча – его сын непременно также бредит футболом.

Ирина нахмурилась:

– По-твоему, сумасшедший отец заразил своим сумасшествием сына? Разве подобное бывает?

Максим пожал плечами:

– Не знаю. Но существуют ведь массовые психозы. Сценарий будущих убийств был готов, но реализовать его отец не успел. Спустя семнадцать лет сын вернулся, чтобы доделать то, что начал отец. И он не успокоится, пока не перебьет нас всех.

Ирина взъерошила волосы, поежилась и нервно воскликнула:

– Нам надо выбираться отсюда! Немедленно!

Повернулась к двери и вновь заколотила по ней кулаками.

Максим хмуро посмотрел на Ирину, вздохнул и достал из кармана фляжку с водкой. Заметив его движение, Ирина гневно вскричала:

– Что же ты сидишь? Мы ведь умрем!

– Мы ничего не можем сделать, – снова вздохнул Максим.

Свинтил с фляги крышку и хотел отхлебнуть, но вдруг замер и уставился на стену рядом с дверью.

– Что? – взволнованно спросила Ирина. – Куда ты смотришь?

Максим встал с полки и подошел к двери. Только сейчас Ирина разглядела на стене серый, покрытый изморосью прямоугольник. Максим взялся пальцами за крошечную выемку и снял прямоугольник со стены. Под ним открылись пучки проводов, между которыми поблескивали микросхемы и контакты.

– Что это? – спросила Ирина. – Распределительный щиток?

– Что-то вроде этого. – Максим осторожно потрогал пальцами провода. – Замок на двери электронный. Нужно попробовать закоротить контакты.

– А возможно?

– Я сделал так в фильме «Таинственный бункер», – объяснил Максим. – И люк бункера открылся. Попробуем – вдруг повезет?

Максим поднес фляжку к проводам и плеснул на них водкой.

Оба замерли.

– Ну? – спросила Ирина после паузы.

Максим нахмурился и выплеснул на провода еще водки. Ничего не произошло.

– Дверь не открывается! – с отчаянием проговорила Ирина. – Твой фильм – дерьмо!

– Согласен, – нехотя признал Максим.

Он поднес фляжку к губам, допил водку и вытер губы ладонью. Хотел отвернуться от щитка, но вдруг, яростно зарычав, ткнул металлическую фляжку в просвет между двумя микросхемами и изо всех сил ударил по ней кулаком. В щитке щелкнуло, посыпались искры.

В двери что-то лязгнуло, и она с тихим писком приоткрылась.

– Получилось! – крикнула Ирина и бросилась к двери, словно опасалась, что железная створка вновь защелкнется.

Но не защелкнулась. Лишь выскочив в коридор, Ирина перевела дух.

– Мы свободны! – радостно кричала она, влажно блестя глазами. – Макс, мы свободны!

Максим вышел из холодильной камеры и передернул плечами.

– Идем в номер, – сказал он. – Нужно сменить одежду и согреться.