Глава 16

Принцесса и ее «доктор Ватсон»

Воскресенье, 17 апреля 1898 г.

Из-за того что доктор Хендерсон так впечатляюще опозорился во время танцев, миссис Неттлшип больше не заводила речь о его отношениях с графиней. О случившемся на балу унизительном инциденте радостно сообщалось в отчете о маскараде на страницах газеты «Суррей комет». Ее репортер попытался получить комментарий у главного героя вечера еще до того, как номер был сдан в печать, однако экономка закрыла перед носом газетчика дверь. Она заявила, что у терапевта есть более важные дела, чем защищаться от обвинений в том, будто у него не оттуда растут ноги.

Когда доктор сел завтракать, домоправительница положила перед ним пару бесформенных котлет. Не в силах больше сдерживать себя, она заявила:

– Вы так и не использовали ветошь, которую я приготовила, чтобы вы набили гульфик, доктор Хендерсон. Хотела бы я знать, бьется ли у вас сердце.

Терапевт взял в руки нож и вилку.

– Надеюсь, что бьется, миссис Неттлшип, иначе я бы сейчас лежал, уткнувшись лицом в эти котлеты. Если, конечно, это котлеты, – добавил он, с сомнением глядя в тарелку.

– Я имела в виду, бьется ли оно у вас быстрей, чем обычно, – пояснила экономка.

Доктор принялся пилить ножом одну из котлет.

– Я уже приготовился к тому, что пара моих пациентов после минувшего бала перейдет лечиться к гомеопату из Ист-Моулси, если вы это имеете в виду. И я уверен, что на нем был мой цилиндр.

Но экономка не собиралась сдаваться.

– А не могли бы вы, доктор, дать несколько советов, касающихся сердца? – спросила она.

– Я бы посоветовал регулярные морские купания и побольше свежего воздуха. И полный отказ от чая, – ответил терапевт.

Домоправительница сцепила руки:

– А как насчет брака, доктор?

– Я бы не стал на нем настаивать, миссис Неттлшип, но в возрасте двадцати пяти лет замужние женщины могут рассчитывать еще на тридцать шесть лет жизни, то есть на шесть больше, чем незамужние. А смертность среди неженатых мужчин в возрасте между тридцатью и сорока пятью годами составляет двадцать семь процентов, но падает до восемнадцати, если они женаты.

– Ах, доктор! – воскликнула экономка, обнимая Хендерсона. – Я чувствую, что предложение руки и сердца не заставит себя долго ждать!

Хватая ртом воздух, терапевт попытался высвободиться.

– Миссис Неттлшип! – вскричал он, бросая на стол нож и вилку. – Боюсь, у вас чересчур разыгралось воображение. Хотя я очень ценю все, что вы для меня делаете, мои чувства к вам, скорей, напоминают те, которые человек может испытывать к своей тетушке. И заметьте, к тетушке замужней. Я вынужден сообщить, что вовсе не собираюсь просить вашей руки.

Экономка отпрянула.

– Я хлопочу не о себе, доктор Хендерсон, – возразила она, приложив ладонь к груди. – К чему пытаться заполучить ваше сердце, коли оно уже занято. В моей жизни была только одна любовь, к покойному мужу, но мистер Неттлшип теперь на дне моря с русалками. Я имела в виду леди Бессингтон.

Доктор Хендерсон удивленно взглянул на домоправительницу.

– Леди Бессингтон? – переспросил он. – Она значительно старше меня. И дело не только в этом. У нее нездоровое увлечение папоротниками. А кроме того, она еще не заплатила мне за лечение мозолей.

Экономка нахмурилась:

– Так, значит, не она?

– Нет!

– И кто же? – потребовала ответа домоправительница, уперев руки в боки.

– Это не ваша забота, миссис Неттлшип.

Та направилась к двери:

– Надеюсь, что это не принцесса, явившаяся на бал в костюме Джульетты. Она стояла посреди танцевального зала с таким видом, словно из-под самого ее носа только что ушел омнибус…