Особое значение в конфессиональных процессах имеет региональный фактор.

Все три основные конфессии РБ базируются в Западной Беларуси. Такая ситуация сложилась после уничтожения церковной жизни в Восточной Беларуси в 30-х годах. На 17 сентября 1939 года, в момент вступления Красной армии в Западную Беларусь, в самой БССР было, по разным данным, от одной до десяти действующих православных церквей и то ли ни одного католического костела, то ли один-два. В то же время в Западной Беларуси действовало около 700 православных церквей, свыше 200 костелов и до ста протестантских общин. Церкви в Восточной Беларуси были открыты лишь после 1941 года.

У православных в этом регионе расположено примерно 300 приходов в деревнях, у католиков – около 120, у протестантов порядка 170 официально существующих общин. Эти общины, как правило, существовали и во времена СССР либо отпочковались от существовавших в 1939–1941 годах и после 1988 года. В основе каждой из трех основных белорусских конфессий лежит массив традиционных, преимущественно сельских общин, которые после начала в СССР политики перестройки весьма успешно перешли к активной миссионерской деятельности на практически безрелигиозном до того востоке Беларуси.

Принципиально важным общим элементом белорусской церковной жизни стала слабость влияния клира во всех конфессиях и соответственно высокая степень самоуправления общин. В Беларуси до самого последнего времени был всего один православный монастырь и совершенно не было католических монастырей. Общие многолюдные церковные праздники при советской власти не практиковались, основой церковной жизни была община и все, что связано с потребностью именно этой церковной первичной организации. К моменту распада СССР клир был подготовлен очень слабо: в Беларуси лишь после распада СССР была расширена православная семинария в Жировичах, открыта католическая семинария в Гродно и ряд других высших и средних учебных заведений традиционных церквей. Подготовка православного клира, мягко говоря, была слабовата, и священник был нацелен скорее на апологетику традиционных моральных ценностей, чем на активную миссионерскую деятельность. В костеле ситуация усугублялась его польским культурным характером и традицией – парафия (приход) умершего ксендза могла десятилетиями ждать разрешения на приезд нового ксендза из Польши. Наконец, советское церковное законодательство рассматривало общину в качестве материально ответственного лица, а священника – в качестве наемного работника у прихожан. Тем самым даже юридически механизм функционирования приходской и парафиальной жизни был приближен к механизму функционирования протестантской общины.

Наполняемость активными верующими общин всех основных конфессиональных групп примерно одинакова. В некоторых регионах у католиков наполняемость приходов ниже, чем у православных, в других местах – в Могилевской или Брестской областях – католические приходы зачастую очень малолюдны.

С точки зрения функционирования общины крайне сложно представить себе устойчивое управление общественным целым, где только ядро активных верующих составляет свыше 150–300 человек. Обычно эти 150–300 человек охватывают своим влиянием еще 600-1200 человек, которые относительно регулярно ходят в церковь или костел. Это и есть средняя западнобелорусская церковная община. У протестантов средняя численность крещеных в деревенской общине составляет те же 150–300 человек, под влиянием которых находится обычно 600-1200 детей, их родителей, родственников, друзей, коллег, соседей. Конечно, встречаются и крупные общины, приходы, парафии, но в среднем наполняемость активными верующими и их влияние на более пассивную часть единоверцев примерно сопоставимы по всем конфессиям.

У православных основной массив общин располагается в Западной Беларуси, в основном в Брестской области (католических парафий в этой области меньше 60, из них около 20 – в одном районе этой области, близ Барановичей). У католиков около 200 общин концентрируются вдоль границы с Литвой, преимущественно на стыке границ Витебской, Гродненской и Минской областей. Православных здесь примерно столько, сколько католиков у границы с Украиной, то есть почти нет.

Все три конфессиональные группы практически не связаны с белорусской национальной идеологией, хотя обладают широкой внутренней автономией в рамках своих конфессий. Белорусская православная церковь является экзархатом Русской православной церкви. Во главе польского по традиционной ориентации католического костела стоит кардинал. Протестанты самоуправляемы по природе своей организации и вообще индифферентны в отношении национальных проблем.

Наконец, все три конфессиональные группы обладают очень высокой степенью организационной консолидации.

Растут в числе и православные, и католики, и протестанты. Прочие деноминации, особенно экзотические, практически незаметны. То есть изначально белорусские верующие распределены между крупными устойчивыми хорошо организованными конфессиями, политизация которых может пройти очень быстро.

Ныне восстановлены практически все православные церкви, существовавшие в Западной Беларуси в деревне до 17 сентября 1939 года. Католических костелов открыто меньше. Основная причина – послевоенные репрессии и массовый отъезд поляков в Польшу во второй половине 40-х годов. Так, сегодня в Брестской области поляков очень мало, хотя до войны они составляли на этой территории свыше 14 % населения. Однако там, где компактное сельское польское (католическое) население сохранилось, довоенные костелы обычно восстановлены.

Строительные программы в деревне сегодня можно считать близкими к завершению. Волна строительства новых молитвенных учреждений перекидывается из деревень в города. А вместе с этим возрастают и актуальность конфессиональной проблематики, и межконфессиональные противоречия. В частности, особенно опасным внутри всех конфессиональных групп стало противоречие между политизированными и относительно неполитизированными частями. Тем более что эти части конфессий базируются в разных регионах Беларуси и в качестве социальной базы используют разные общественные группы. В Восточной Беларуси церкви изначально возникают в основном в городах, при том что доля сельского населения на востоке гораздо меньше, чем на западе: примерно 25 % против примерно 50 %. В силу слабости общины и отсутствия культовых сооружений клир здесь более нуждается в поддержке влиятельных и богатых структур для реализации строительных программ и потому более самостоятелен относительно общины.