Если в Лондоне древнеримского периода и существовала канализация, то следы ее не сохранились. Типичное римское жилище без нее не обошлось бы. Собственно римская канализация действовала до 1913 года. В Йорке есть остатки древнеримской системы сливов. Однако такое впечатление, что в Лондоне она разрушилась и превратилась в прах, ибо мы не находим ни одного фрагмента. Впрочем, не исключено, что ее останки все же покоятся на большой глубине.

Роль канализации в средневековом Лондоне выполняли реки, ручьи и канавы, в конце концов впадающие в Темзу. Выгребные ямы кирпичной или каменной кладки также были общественными; их откачивали еженедельно или раз в две недели муниципальные рабочие, которых называли «фермеры отхожих мест». В 1326 году один из них по прозвищу Ричард-грабельщик упал в собственную выгребную яму и «погиб ужасной смертью, захлебнувшись в экскрементах». Насосы для откачки фекалий в подземной дренажной системе были впервые применены в Лондоне в XIII веке, во время правления Генриха III.

Но этого было недостаточно для удовлетворения потребностей горожан. Некий Уильям Спрот в 1328 году подал жалобу на соседей, Уильяма и Адама Мейр, в связи с тем, что их клоака, или содержимое сливной трубы, переливалась к нему через стену. В 1347 году двоих лондонцев обвинили в том, что определенные запахи проникают в соседний погреб. В 1388 году был издан закон, согласно которому «уличенные в нанесении ущерба или загрязнении канав, рек, водоемов и воздуха Лондона» подлежат наказанию. Казалось, с разливами Темзы и то легче совладать. Рос город, а с ним нарастала и вонь.

По закону 1531 года была создана официальная комиссия по канализации, которая отвечала за состояние существующей системы коллекторов и строительство новых. Имелось девять подкомиссий: Сити, Вестминстер, Холборн, Финсбери, Тауэр Хамлетс, Гринвич, Сент-Кэтринз, Поплар и Блэкуолл. Под землей уже действовала разветвленная дренажная система, впрочем, ее функция заключалась в очистке лишь поверхностного слоя воды; отходы же частных домов по-прежнему сливались в выгребные ямы и затем использовались в качестве удобрений или незаконно выливались в Темзу.

Новое применение экскрементов было введено в конце XVI века, когда обнаружили, что содержащийся в них азот можно использовать для производства пороха. Появилась бригада так называемых селитрщиков, они имели право войти в любой дом и реквизировать весь объем фекалий. В 1601 году член парламента жаловался, что селитрщики «роются и в спальнях, и комнатах больных, не щадя даже рожениц, и в доме Бога, в храме». Можно сделать вывод, что Лондон стоял на гигантском море дерьма. Возможно, это одна из причин, почему до сих пор образ подземного мира несет немало оскорбительных коннотаций.

В 1634 году по инициативе Иниго Джонса вместо открытой канализации — Канавы-на-болоте — была сооружена новая, крытая. После Большого пожара, когда возник отличный шанс отстроить канализацию заново, Джон Эвелин создал проект «подземного города» с «подвалами, погребами и сводчатыми излучинами, при этом» связанными с «новыми зданиями». Но план остался на бумаге. Правда, был ряд обращений от местных органов, затрагивавших проблему загрязнения в городе. Первые кирпичные стоки построили в XIX веке. Нижняя часть реки Флит была пущена под землю и стала использоваться как канализация в 1727 году. За столетие между 1756 и 1856 годами в городе построили более 100 коллекторов. К 1856 году в Лондоне было около 200 000 выгребных ям и около 360 стоков.

Очередная волна строительства поспособствовала жутковатой исторической находке. В Смитфилде весной 1849 года рабочие, рывшие канаву для прокладки труб, натолкнулись на пласт простого камня, почерневшего от огня и покрытого пеплом от сгоревших тел и костями. Так было обнаружено место казней XVI века, на котором сжигали еретиков времен правления Генриха VIII и Марии Стюарт. Кости забирали себе зрители в качестве реликвий. Какую веру, католическую или протестантскую, исповедовали мученики, значения не имело.

Выгребные ямы и сточные системы не были однозначным благом. В них выделялись метан и болотный газ, которые взрывались, стоило туда попасть искре. Жители домов, пойманные в эту ловушку, сгорали заживо или задыхались. Многие сточные трубы находились в обветшалом состоянии. Говорили, что кирпичная кладка стока Мэйфэйр была пористой, словно имбирный хлеб; ее можно было буквально зачерпывать ложкой. Рабочие канализации задыхались от сероводорода, выделяемого при распаде гниющих тканей.

В результате инспекции городской канализации летом и осенью 1848 года ее состояние было признано пугающим; система находилась в полуразрушенном, запущенном, даже опасном состоянии. Например, сточная система в Работном доме в Вестминстере пребывала «в столь запущенном виде, что уровенщик каждые несколько минут вынужден отрываться от работы из-за плотного осадка, покрывающего стекла спиртового уровня — для протирки… В помещении длиной около 30 футов с потолка словно сталактиты свисают наросты тлетворных выделений в три фута». Одного из инспекторов пришлось «тащить волоком (два фута по прелой чернеющей массе) в бессознательном состоянии». То было сердце тьмы в нижней части города, описанной в докладе инспекции как «дебри». Здесь обитало поистине «чудовищное зло».

В продолжение истории. В октябре 1849 года погибло четверо мужчин, спустившихся в невентилируемую сточную систему на Кенилворт-роуд, Пимлико. В тот же период в результате взрыва в канализации на Кеннингтон-роуд пострадало несколько рабочих, «с лиц которых сорвало кожу и подпалило волосы». В ноябре 1852 года двое мужчин погибли от ядовитых испарений, проникнув в канализацию у Комптон-стрит, Клеркенвелл. В 1860 году четверо мужчин скончалось на месте в одном из стоков Флит-лейн из-за утечки газа.

Сохранилось множество отчетов о взрывах угольного газа. 16 октября 1833 года жертвой такого взрыва стал дом на Кинг-стрит на площади Сент-Джеймс. «По всей вероятности газ проник в дом из канализации, а служанка как раз вошла с лампой в руках, и газ воспламенился. Комнату заполнил огонь, взрывом женщину подбросило до потолка и одновременно вышибло мансардное окно на лестничном марше». Подземный мир оставался как вместилищем разложения, так и таил смертельную угрозу. Подземные силы то и дело находили тайные дорожки в верхний мир.

При всем этом подземный мир имел постоянную клиентуру. Появилась каста помоечников, людей, которые жили на то, что могли добыть, роясь в канализации. Они искали пенни и соверены, а также мистический шар слипшихся монет, который называли «слиток». Они работали в молчании, тайком, гася свои огромные фонари на подходе к решетке водостока, «иначе на улице могла вмиг собраться толпа зевак». Разумеется, они нарушали закон. И, возможно, их принимали за подземный народец, что порой выходит на поверхность подышать воздухом.