Глава 21

Весь Египет скорбел после гибели любимой танцовщицы. При этом выяснилось, что у Лейлы в покровителях был не только Ага Айят, но и многие другие мужчины.– Мустафа разрыдался, когда гонец принес ему новость о гибели Лейлы, и вскричал:

– Как она могла со мной так поступить, я же вложил в нее столько денег!

Двое других почитателей – богатый торговец из Булака и девяностолетний шейх – решили мумифицировать вожделенное тело Лейлы, как тело фараона, и возвести для нее мавзолей на утесах в Дейр-эль-Бахри.

Трое суток Картер без памяти бродил по пустынным равнинам на другом берегу Нила и не мог осознать происшедшее. Он стрелял в людей, которые, как ему чудилось, прятались в скалистых утесах. Ему казалось, что они хотят с ним говорить, чтобы вернуть его к печальным событиям.

Картер был убежден: удар по Карнаку был адресован ему. Три тысячи лет гигантские колонны стояли в равновесии, выдержав немало землетрясений, пока 3 октября 1899 года, когда Картер отправился в храм вместе с Лейлой, не случилось обрушение.

Прошло семь дней, прежде чем Говард отважился снова отправиться в Карнак. Тут он сделал судьбоносное открытие. Фундамент первой из одиннадцати колонн был наполовину подрыт. Можно было с уверенностью сказать, что именно по этой причине ствол колонны накренился и тем самым вызвал цепную реакцию. Достаточно было лишь немного подтолкнуть его, чтобы разразился ад. Под лопнувшими колоннами Картер обнаружил остатки каната. Сомнений не было: все это дело рук коварного Айята.

На обратной дороге в Дра-абу-эль-Нага Говарда поджидал коренастый человек в спортивной одежде.

– Мистер Картер? Меня зовут Джеймс Квибелл.

– Да, – раздраженно ответил Картер. – И что?

– Мне крайне неприятно, – начал издалека незнакомец, – но я уполномочен передать вам это письмо из Управления древностями.

Картер взял листок и прочитал. Гастон Масперо, новый директор Управления древностями, обвинил Говарда в разрушении карнакского храма, происшедшего якобы по недосмотру Картера, и принял немедленное решение.

Квибелл пожал плечами.

– Мне очень жаль, мистер Картер, я ваш почитатель. Говард задумчиво посмотрел вдаль.

– Надеюсь, вы не ждете, что я вас с этим поздравлю! Что же касается дома, отмечу, что это моя частная собственность. – Затем, смерив незнакомца взглядом, Картер добавил: – Хотя, наверное, его и не хватило бы для ваших потребностей. А сейчас оставьте меня в покое, мне нужно поработать.

Позже Говард счел это заявление не вполне логичным, потому что единственным, чего у него сейчас было в избытке, так это времени. В первые дни после увольнения Говард не знал, с чего начать. Он понимал, что в Луксоре было много людей, которые ликовали по поводу его отставки.

О том, чтобы вернуться в Англию, нечего было и думать. Умолять Фонд исследования Египта о новой должности? Никогда! Даже если Говарду придется опять рисовать кошек и собак, в Луксоре у него все равно клиентов будет больше, чем в Сваффхеме.

Говард представлял собой странное зрелище: неплохо одетый, в широкой панаме, он держал в одной руке ружье, а в другой – принадлежности для рисования. Так он издали наблюдал за раскопками, которыми когда-то занимался. Он избегал любых встреч, которые напоминали ему о прошлом, и жил бы уединенно и без происшествий, если бы не визиты Сайеда. Египтянин держал его в курсе всего, что происходило вокруг.

Сначала Картер рисовал открытки, виды Луксора, большие отели, Курну и Дейр-эль-Бахри с противоположного берега Нила, а Сайед продавал их туристам. Дело шло неплохо, но это был трудоемкий процесс. Картер был рад, если за неделю получал один фунт, за вычетом зарплаты Сайеда. Этого хватало на жизнь, но больших достижений в новом бизнесе Говард добиться не мог.

Однако Сайед не был бы Сайедом, если бы не нашел выхода из этой досадной ситуации.

Понаблюдав за зажиточными европейцами, которые проводили зимние месяцы в Луксоре и из скуки переправлялись на другой берег Нила, чтобы вести тщетные поиски сокровищ, Сайед как-то сказал Говарду:

– Картер-эфенди, вы знаменитый археолог, вы как никто другой знаете тот берег Нила. Почему бы вам не показать этим людям за солидное вознаграждение места, где можно что-нибудь найти?

Картера развеселила наивность Сайеда.

– Как ты себе это представляешь? У Навилля работает четыре сотни батраков, и каждые пару месяцев он делает какие-нибудь открытия и находки, но при этом все зависит от случая.

– Тогда нужно помочь этому случаю приключиться!

– Ага, – удивленно протянул Говард. – И как же все это произойдет?

– Очень просто, Картер-эфенди. Вы сегодня зароете сокровища, которые завтра найдут. Перед отелем «Уинтер пэлэо» спекулянты предлагают купить кучу находок, но никто их не хочет. Все думают, что это подделки. Но если человек сам что-нибудь откапывает, он даже не задумывается над тем, подлинные ли эти вещи.

Сайед с таким добродушием смотрел на него, что Картер с трудом удержался от смеха. Наконец Говард сказал:

– Ты – гениальный мошенник, Саейд, действительно гениальный.

– Сайед не мошенник! – запротестовал парнишка, – Сайед просто умный. Все говорят, что лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

Идея показалась Говарду интересной, и он решился немедленно воплотить ее в жизнь. Дома у Говарда хранился ящик с ушебти – статуэтками размером с ладонь. Они, конечно, чего-то да стоили. Картер находил их случайно во время раскопок то здесь то там .Пять или шесть из них он зарыл на глубину пятьдесят-шестьдесят сантиметров в разных местах и пометил их камнями особой формы. Все остальное обещал уладить Сайед.

На следующий же день к Картеру пожаловали два француза из Лиона. Они вежливо представились, и один из них без лишних слов вытащил пятифунтовую банкноту и предъявил сумку с инструментами. Говард великодушно кивнул.

По дороге к месту раскопок Картер сообщил французам, чтобы те никому не сообщали о своем приключении и не показывали возможные находки, поскольку дело это, как известно, незаконное. И вот Картер повел мужчин за дюну. После часа напряженных раскопок он указал французам на неприметный холмик с двумя камнями, и те бросились рыть песок как сумасшедшие. Вскоре они наткнулись на маленькую кобальтовую статуэтку.

Голыми руками Говард очистил предварительно вымазанную верблюжьим пометом мнимую находку и протянул гордым археологам. Речь шла о находке периода Нового царства, которой было около трех тысяч лет. Француз постарше даже расплакался от умиления.

Двумя днями позже действо повторилось, но уже с участием новых актеров. Говард вновь напомнил новоиспеченным археологам, что нужно держать язык за зубами и никому не говорить о раскопках. В случае поимки им всем грозит тюрьма, а египетские тюрьмы не отличаются комфортом.

Среди клиентов Говарда оказался также Теодор Дэвис, коренастый американец с толстым кошельком. Он заработал состояние в Чикаго на производстве меди, но это не мешало ему в далеком Египте одеваться как заправскому техасскому ковбою. Даже его симпатичная жена Линда, отправляясь в Долину царей, одевалась в том же стиле. Мистер и миссис Дэвис жили на яхте своего друга. Она называлась «Иштар» и как раз в эти дни стала местом грандиозного праздника.

Едва Дэвис откопал первую голубую статуэтку под руководством Картера, еготут же охватила археологическая лихорадка – довольно безобидное слово для неизлечимой болезни. Говард не мот закопать достаточное количество статуэток в песке, а для американца не существовало непреодолимых преград: он был готов таскать любые камни и копать любые ямы, лишь бы добиться успеха. После того как Картер выложил ему самые лучшие статуэтки из своей коллекции – естественно, за хорошие деньги, – Дэвис в свои шестьдесят шесть лет принял решение начать новую жизнь и стать археологом.

Говарду понадобилось три дня, чтобы объяснить ошалелому американцу, что нельзя просто взять лопату и копать где вздумается, но Дэвис упорно не хотел верить в это и думал, что всена свете можно купить. И он не ошибся. Деньги правят миром, и это касается и археологии.

Дэвис отправился на поезде в Каир и вернулся спустя два дня в Луксор с разрешением на проведение раскопок в Долине царей. Единственное условие, которое он должен был выполнить, – это проконсультироваться с опытным археологом.

Картер онемел, когда американский ковбой сделал ему предложение возглавить раскопки.

– Когда вы хотите приступить? – осторожно поинтересовался Говард. – И прежде всего – где?

– Когда? – удивленно переспросил Дэвис. – Уже сегодня! А на вопрос «Где?», я думаю, лучше ответите вы сами!

Картер и Дэвис отправились в Долину царей.

– Будет нелегко заполучить рабочую силу, – заметил Говард. – У доктора Навилля в распоряжении четыреста батраков, сэр Роберт Монд и граф Нортгемптон ведут в долине небольшие раскопки с пятьюдесятью рабочими – и больше людей нет.

– Сколько платит Навилль?

– Пять пиастров в день.

– Хорошо. Предложите батракам пятнадцать.

– Но это в три раза больше, сэр!

– Совершенно верно.

Вся Долина царей была изрыта, будто здесь находился гигантский муравейник с замурованными и зарешеченными входами гробниц. Говард остановился посреди этого хаоса и спросил американца:

– Так где вы, собственно, хотите копать, мистер Дэвис?

Американец наморщил лоб, будто он о чем-то напряженно думал, и после паузы ответил:

– Вы правы, молодой человек, об этом нам нужно поразмыслить вдвоем. Что предлагаете вы?

Картер покачал головой.

– В Долине царей можно искать лишь одного человека, я имею в виду гробницу царя, или фараона, как называли правителей древние египтяне.

– Значит, будем искать фараона. Ваше предложение?

– Как вам Тутмос IV?

– Хорошо.

– Или Тутанхамон?

– Тоже неплохо.

– Или Хатшепсут?

– Хатшепсут? Это не та леди, в честь которой построили террасный храм в Дейр-эль-Бахри, мистер Картер?

– Совершенно верно. Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете, сэр. Вы спрашиваете себя, могли ли похоронить женщину в Долине царей? Вам следует помнить, что Хатшепсут была фараоном, а фараон – это закон!

– И где же будет отправная точка для каждого из них?

– Я не хочу, чтоб вы питали напрасные надежды, мистер Дэвис, но если мы завтра начнем раскопки, это будет выглядеть так, словно мы ищем иголку в стоге сена. Вероятность, что раскопки будут успешными, очень невелика.

– Это я слышу уже не в первый раз, мистер Картер. Директор Управления древностями в Каире считает, что в Долине царей нет ни одного камня, который бы не перевернули трижды. Долина исследована до последней щели в скале.

– Это же утверждал Бельцони почти сто лет назад, а после него Адольф Эрман, который провел здесь полжизни. При этом уже после них удавалось делать значительные открытия. В любом случае всегда находили не то, что искали. С открытиями в археологии дела обстоят так же, как и с великими изобретениями; самым выдающимся мы обязаны не человеческому разуму, а случаю.

Дэвис осматривал Долину царей и думал. Нет, то, о чем говорил молодой Картер, не могло ободрить и вдохновить. Но Дэвис приехал из страны с безграничными возможностями, где слово «impossible» – это ругательство. Поэтому он поднял указательный палец, ткнул им в крутой юго-восточный склон и, как пастор в церкви, произнес:

– Там мы начнем. В десять, если вам удобно, мистер Картер.

Говард глубоко вздохнул. Он с трудом скрывал свое негодование. Наконец молодой археолог ответил:

– Сэр, если позволите, я сделаю замечание. Дело в том, что около десяти батраки уже собираются заканчивать работу. В летнее время раскопки проводят с шести часов утра до двенадцати дня, в зимнее время – с семи до двух часов. Ну а что касается выбранного участка, то я бы рекомендовал начать не с подножия склона, а с середины.

– Нет! – коротко возразил Дэвис.

– А почему нет? Почему вы хотите начать именно у подножия? – в ярости спросил Говард.

Дэвис сначала взглянул себе под ноги, потом на то место, которое указал Картер, и с серьезным видом ответил:

– Потому что там, внизу, я меньше запачкаю свои туфли.

В тот момент Картер засомневался, сможет ли он работать с таким эксцентричным американцем, но в ту же секунду внутренний голос подсказал ему, что предложение Дэвиса – последний шанс вернуться в археологию. Поэтому Говард деланно улыбнулся и ответил с великодушием человека, которому нечего терять:

– Как пожелаете, сэр!

В тот же день Картер с кожаным мешочком, полным денег, отправился на поиски рабочих. Но, несмотря на все старания и увещевания, Говард смог нанять для Теодора Дэвиса не больше пятидесяти рабочих.

Утром, когда долину Нила еще укрывал серый предрассветный саван, Картера разбудил грохот. Он спешно оделся и вышел на улицу. По равнине от реки двигалось, пыхтя паром, неизвестное чудище – железный дракон с длинной шеей и вытянутой вперед жадно распахнутой пастью. Это был паровой экскаватор, которого Говард еще никогда не видел. Он не поверил своим глазам. Чудище взяло курс на Долину царей. Картер бросился навстречу экскаватору, не успев даже обуться. Вблизи он узнал в кабине водителя – Теодора Дэвиса.

«Этого не может быть, – подумал Говард, – мне это снится!» Раскинув руки, Говард вышел навстречу лязгающей тяжелыми гусеницами машине.

– Вы с ума сошли, мистер Картер?! – крикнул Дэвис из кабины. – Прочь с дороги!

Говард ожесточенно замахал руками и, когда экскаватор, злобно шипя, наконец-то остановился, гневно закричал в ответ:

– Мистер Дэвис, вы, наверное, шутите! Вы же не собираетесь работать на этой машине в Долине царей?

– Почему нет? – крикнул сверху американец. – Я нанял машину на один месяц. Вообще-то, она предназначалась для строительства дамбы в Асуане, но я заплатил двойную цену. Мне кажется, это отличная сделка. Экскаватор заменит труд как минимум сотни батраков. Это же простые подсчеты!

Говард начал сладкоречиво убеждать Теодора Дэвиса в поспешности принятого им решения.

– Сэр, вы не можете въехать на экскаваторе в Долину царей! – заявил он.

– Ба! – рассмеялся американец. – Поверьте мне, Картер, если бы у древних фараонов был такой экскаватор, они строили бы себе гробницы с его помощью. Почему же этого нельзя делать?

– Вы все разрушите, а не получите прибыль. Машина весит минимум двадцать тонн. Она завалит своды всех не обнаруженных до сих пор гробниц.

– Нет, этого не случится, если я буду внимательно следить за дорогой.

– А кто вам сказал, что гробница Тутмоса, Тутанхамона или Хатшепсут не построена прямо под дорогой?

Дэвис задумался.

– Вы это серьезно? – спросил он, будто Говард поведал ему какую-то невероятную историю.

– Кроме того, мистер Дэвис, – добавил Картер, – Управление древностями у вас сразу же отберет лицензию на раскопки, ведь если вы внимательно изучали договор, то наверняка читали пункт, который запрещает использование машин и тяжелой техники. Лучше всего будет, если вы вернете это чудище туда, где взяли.

Американец сплюнул.

– Вы не могли сказать мне об этом раньше? – Расстроенный, он состроил такую мину, будто глотнул уксуса.

– Сказал бы, если бы вы меня об этом спросили, – ответил Картер.

Дэвис проворчал что-то вроде тихого проклятия, но так, что Говард ничего не разобрал. Наконец он развернул экскаватор на месте, оставив в земле глубокую воронку, и направил машину обратно к реке.

Хотя в этом событии не было вины Говарда, Дэвис принялся за работу с брюзжанием. Его настроение внезапно улучшилось, когда Говард на третий день ниже дороги, которая вела через горы в Дейр-эль-Бахри, наткнулся на каменную стену.

– Что вы на это скажете, мистер Картер? – спросил Дэвис со сладкой улыбкой, словно забыл тоску последних дней. – Выглядит неплохо, не правда ли?

Говард пожал плечами.

– Посмотрим. – После многолетней практики он стал осторожнее с прогнозами.

– Я приглашу американского консула, директора Управления Древностями и министра культуры…

– Я бы на вашем месте так не делал, мистер Дэвис, – перебил этот речевой поток Картер и рассказал американцу историю, которой стыдился до сих пор.

Страх опозориться превзошел желание прославиться. Вход в гробницу вскрыли без лишних свидетелей, и Дэвис не скрывал радости, что послушал своего начальника раскопок. Уже первый осмотр гробницы разочаровал археологов. Они действительно нашли усыпальницу фараона, но она оказалась невзрачной, маленькой, да к тому же обворованной еще в древности.

– Спасибо вам, мистер Картер, что вы уберегли меня от позора, – сказал Теодор Дэвис. Даже тот факт, что гробница принадлежала Тутмосу IV, не мог его утешить.

– Вы ожидали большего. Я прав? – спросил Картер.

Дэвис кивнул.

Тут Говард рассмеялся.

– Терпение, мистер Дэвис, – лучшее достоинство археолога.

Новость об открытии гробницы фараона и о том, что Дэвис нанял Картера, долетела до Каира быстрее, чем могли представить археологи. Уже через неделю в Долине царей появился Эмиль Бругш. Картер, заметив его издалека, не ждал ничего хорошего.

– Опять вы! – крикнул он немцу издалека. Слова прозвучали не очень вежливо: Бругш для Картера был все равно что красная тряпка для быка.

– Да, я, – ответил Бругш, приблизившись. – Мне поручили сообщить вам, что Управление древностями запрещает вам любую археологическую деятельность в Долине царей.

Говард побелел как снег. Он молча поднял камень размером с кулак и уже замахнулся, чтобы швырнуть его в немца, но почувствовал, как кто-то ухватил его за руку.

– Не делайте глупостей, Картер! – Дэвис отобрал у него камень и, повернувшись к Бругшу, заявил:

– Мистер Картер работает не для вашей организации, а по моему заказу. А у меня есть действительное разрешение на проведение раскопок в Долине царей. Так что убирайтесь!

Бругш поднял голову и, заносчиво посмотрев на собеседников, ответил с самодовольной улыбкой, как он обычно делал:

– Мистер Дэвис, мистер Картер был уволен с должности, потому что халатно отнесся к своим обязанностям по надзору. Вам не стоит игнорировать этот факт. Мое учреждение предоставит вам в помощь двух молодых археологов – мистера Артура Вейгалла и мистера Эдварда Айртона. Они с завтрашнего дня поступят в ваше распоряжение.

Теодор Дэвис подошел к Бругшу и угрожающе произнес:

– А если я отказываюсь работать с этими господами?

– На вашем месте я бы не делал этого, – ответил Бругш» опустив глаза, и еще более язвительно добавил: – В этом случае мое учреждение будет вынуждено отобрать у вас лицензию на раскопки.

– Бросьте, – хладнокровно произнес Картер. – Я уйду добровольно.

Бругш протянул Дэвису руку и быстро попрощался. Но прежде чем тот ушел, Дэвис спросил:

– Откуда вам, собственно, стало известно, что мистер Картер работает на меня?

Говард быстро взглянул на Бругша.

Бругш замялся на секунду, но потом все же ответил:

– Некий мистер Спинк из Луксора известил нас об этом.

Я его не знаю, но, как видим, его сообщение не было ложным.

В последующие дни постоянными спутниками Говарда были уныние и разочарование, которые оставили в его душе глубокие шрамы. Он не заметил, как постепенно перестал вести буржуазный образ жизни. Его высмеивали и называли чудаком, но он всегда ходил по округе опрятно одетым. Говард снова рисовал. Он рисовал все, что ему заказывали, нанимался на раскопки. Нет, не голод и не страх перед завтрашним днем мучили его больше всего в то время, а одиночество и изолированность.

В мыслях Говард уже давно разговаривал сам с собой: так делает каждый, чтобы справиться со сложной ситуацией. Но теперь он часто замечал, что ведет громкие дискуссии с каким-то незнакомцем, лишь позже понимая, что незнакомцем был он сам.

Те, кто до недавнего времени были ею добрыми друзьями, вдруг начали обходить Картера стороной. Временами, когда Картер тайком пробирался в Долину царей, он чувствовал себя прокаженным. Он привык, что его сторонятся, и сам стал избегать встреч с любыми незнакомцами, даже если те и не собирались чураться его.

Единственным человеком, который хранил Говарду верность, был Сайед. Он испробовал все средства, чтобы взбодрить Картера. Но Говард был отравлен печалью и поэтому хочет жить в одиночестве. В сумерках часто видели, как он неподвижно сидит на утесе, будто изваяние, и, погруженный в мысли, смотрит вдаль.

На Новый год, когда одно столетие уступало место следующему, когда археологи вместе с богачами всего мира отмечали праздник на яхтах, будто это был последний день в жизни, а зелены и красные ракеты и серебряные фейерверки наполнили Долину царей сказочным светом, Картер сидел перед свечой в своем доме один и вел диалог с незнакомцем из Сваффхема.

Время текло мимо него, не оставляя следа. Из старых газет преимущественно «Эджипшиан газетт», которые Сайед приносил из Луксора, Говард узнал, что умер Оскар Уайльд и что на могиле королевы Виктории тоже давно зеленеет трава. Его оставило равнодушным даже окончание строительства асуанской плотины, которая давала электричество всему Египту. Его ничего не интересовало.

Однажды в сентябре Говард снова сидел на утесе высоко над Дейр-эль-Бахри и смотрел на Долину царей. Он, как обычно, разговаривал с незнакомцем, как вдруг почувствовал сзади чье-то прикосновение. Говард испугался. Испугался так, как может испугаться только тот, кто уже долгое время не видел людей.

– Мистер Дэвис! – тихо вскрикнул он. – Вы здесь?! Я не слышал, как вы подошли.

– Это на самом деле хорошо. Иначе вы бы убежали от меня! – серьезно ответил американец. – Как у вас дела, мистер Картер?

– Нормально, – коротко ответил Говард. Вопрос был ему неприятен.

– У меня сложилось впечатление, что вы испытываете трудности.

– Немного. – Картер смотрел прямо перед собой.

– У нас есть с вами кое-что общее!

Говард взглянул Теодору Дэвису в лицо.

– Вы шутите надо мной?

Дэвис опустился на пол рядом с Картером.

– Когда я вспоминаю о том недолгом времени, – начал он, отряхивая пыль со штанин, – то думаю, что это был самый успешный период.

– Рад слышать, – горько ответил Говард. – Но вам прислали двух новых людей!

– Вейгалл и Айртон? – Дэвис пренебрежительно махнул рукой. – О них можете забыть.

– Но все же они молодые образованные археологи!

– Но у них совершенно нет опыта. Знаете, что они нашли за последнее время?… Ничего!… По крайней мере, ничего, о чем стоило бы упомянуть.

Говард не мог скрыть своего злорадства и тихо хихикнул.

– Я хотел бы вам сделать предложение, мистер Картер!

Говард энергично покачал головой.

– Мистер Дэвис, самая высокая инстанция запрещает мне что-либо предпринимать в Долине царей. Вы же это прекрасно знаете!

– Конечно. Но об этом никому не нужно знать.

– И как все это будет происходить, позвольте спросить? – Картеру стало любопытно.

Дэвис огляделся по сторонам. Убедившись, что никто не подслушивает, он сказал:

– Мистер Картер, вы говорите на арабском лучше многих египтян, да и похожи больше на шейха, чем на английского археолога.

– Весьма любезно с вашей стороны, – иронично ответил Картер и добавил: – Если я вас правильно понял, нужно переодеться шейхом и возглавить ваши раскопки. Совсем неплохая идея.

– Я бы официально представил вас как десятника. Конечно, мы должны будем рассказать об этой тайне мистеру Вейгаллу и мистеру Айртону.

Говард поморщился.

– И вы думаете, что эти двое подыграют вам?

– Я в этом уверен! – Дэвис вынул пачку долларовых банкнот из кармана и помахал ею перед носом у Говарда.

Картер улыбнулся. Ему явно пришлась по душе эта затея. Она Должна была вырвать его из изоляции. К тому же он хотел доказать каирским бюрократическим сидням, что только ему под силу раскрыть последние тайны Долины царей.

Сайед раздобыл Говарду белоснежную галабию, тюрбан и платок на лицо – от пыли и песка. Облачившись в такой наряд и начавшись шейхом Ибрагимом, Картер через два дня приступил к своим обязанностям. Его не узнали даже те люди, с которыми он до этого работал. Они удивлялись лишь командному тону шейха и тому, что его приказания исполняют Айртон и Вейгалл.

С согласия Дэвиса Картер принял довольно абсурдное решение. В шестидесяти метрах севернее от гробницы Тутмоса в осыпавшемся щебне зияла дыра. Несомненно, это был вход в гробницу. Еще сто лет назад Наполеон во время своей Египетской кампании попытался продвинуться по этой шахте, но, расчистив двадцать шесть метров, сдался. Немец Рихард Лепсиус углубился на сорок шесть метров и тоже выбросил белый флаг. Оба капитулировали перед осыпавшимися камнями, которые полностью заполнили штольню. Обломки известняка под воздействием воды превратились в твердый бетон, и его приходилось вырубать с большим трудом.

Уже через несколько метров стало понятно, что штольня не прямая. Она уходила вниз дугой. Это, по всей вероятности, была совершенно необычная гробница.

– У вас, несомненно, есть какие-то догадки, мистер Картер, – заметил Теодор Дэвис вечером первого дня. Говард приложил указательный палец к губам и сказал:

– Шейх Ибрагим, так извольте называть меня, мистер Дэвис. Мы должны разыгрывать наш спектакль как можно лучше.

Дэвис сделал вид, что кланяется.

– Вы не поделитесь своими догадками со мной?

Говард удивленно поднял брови и ответил гнусавым голосом:

– Когда придет время, я поделюсь с вами своими соображениями по этому поводу, сэр.

Американец был рассержен. Он не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, но все же вежливо ответил:

– Мистер… Ах… Шейх Ибрагим.

Говард продолжал:

– Больше двух рабочих мне не понадобится. Штольня такая узкая, что для всех не хватит места. Мне кажется, я знаю причину того, почему Наполеон и Лепсиус отказались от проведения дальнейших работ. В тесной шахте не хватало света и воздуха, к тому же она спускается вниз по дуге.

– И как вы намерены решать эту проблему?

– Очень просто. Нам потребуется электричество.

– Грандиозная идея, шейх Ибрагим. Впрочем, ближайшее электричество находится на другой стороне Нила, в Луксоре.

– Тогда вам нужно позаботиться о том, чтобы как-то подать сюда ток. Я не разбираюсь во всех этих новомодных вещах, но если можно подать ток из Асуана в Каир, то, вероятно, можно подать немного этой чудесной энергии и из Луксора в Долину царей.

Теодор Дэвис уважительно кивнул.

Электрический ток в Долине царей – завораживающее действо.

– Шейх Ибрагим, у вас будет электрический ток!

Спустя несколько дней к берегу причалил пароход «Электрического общества», на борту которого находились гигантские катушки с кабелями. Целая армия рабочих уложила провода в воды Нила, у храма в Луксоре, где река была шириной всего в полмили. Весь день на равнине раздавались крики мужчин, которые в такт своим песням тащили тяжелый кабель в Долину царей. Спустя три недели в гробнице фараона зажглись первые электрические лампы.

Картер не мог скрыть своего восхищения. Казалось, будто рисунки и рельефы на стенах гробниц ожили. До этого на них падал свет от факелов или закопченных керосиновых ламп. Теперь они получили новую жизнь. Чтобы проводить работы, древние египтяне освещали стены гробниц с помощью солнечного света, отраженного сложной системой зеркал. Теперь же нужен был один простой выключатель, чтобы прогнать из-под земли вечную темень.

Чем глубже Картер со своими рабочими продвигался по шахте, тем понятнее становилось, почему предыдущие археологи отказались от раскопок. С каждым метром кислорода в воздухе становилось все меньше. Непостижимо, каким образом древние египтяне работали здесь при свете факелов! При горении факел потребляет больше кислорода, чем человек. Первая камера оказалась пустой и без украшений. Не было надписей, не говоря уже о рельефах и рисунках.

– Дальше! – скомандовал шейх Ибрагим. Но это было проще сказать, чем сделать, потому что рабочие не всегда могли отличить слипшуюся осыпь от крошащегося камня шахты, которая к тому же начала шла по дуге вниз, а потом снова поднималась.

– Шейх Ибрагим, шейх Ибрагим! Мустафа умер! – закричал двенадцатилетний мальчик, выбравшийся из гробницы. Его использовали для особых поручений, поскольку он был небольшого роста. Мальчик, словно рыба, выброшенная на берег, жадно глотал ртом воздух. Он сообщил, что один из лучших работников упал замертво на сороковом метре шахты.

– Это проклятие фараона! – закричал он и наотрез отказался снова идти в шахту.

Говард подобрал складки галабии и спустился в шахту. Ему навстречу, будто обезумев, бросились двое батраков. Они дико размахивали руками и показывали куда-то вниз.

– Шейх Ибрагим! Мустафа умер. Проклятие фараона!

– Ерунда! – сердито вскричал Картер. – Приступайте к работе, тугодумы!

Мужчины испуганно опустились на корточки.

Едва Говард добрался до того места, где лежал Мустафа, у него самого началось головокружение. Напрасно он пытался набрать воздуха в легкие, ничего не получалось. Он прижал пальцы к горлу батрака, пытаясь нащупать сонную артерию: Мустафа был жив.

– Вытаскивайте его! – велел он перепуганным батракам. – Только живо, иначе Мустафа действительно умрет!

Мужчины не верили шейху, для них Мустафа уже был мертв. Они с безразличием наблюдали за каждым движением Говарда, который схватил Мустафу под мышки и потащил безжизненное тело наверх, к дневному свету. Оказавшись вне шахты, египтянин открыл глаза.

– Где остальные? – взволнованно вскричал Картер.

– Там, внизу, еще минимум пять человек в полуживом состоянии.

Дэвиса, казалось, это мало впечатлило.

– Что нам делать? – спокойно спросил он.

– Нам нужно достать оттуда людей! – крикнул Говард и снова бросился к узкому проходу. Но еще до того, как исчезнуть в шахте, он предупредил Дэвиса: – Если я не вернусь через три минуты, вам больше не придется на меня рассчитывать!

Спустившись вниз, он обнаружил пятерых мужчин в том же месте, где оставил их. Они по-прежнему сидели на корточках и дремали, не замечая шейха. Говард по очереди растолкал их.

– Вам нужно выходить отсюда. Давай, давай наверх!

Казалось, они были одурманены и совершенно безразличны к опасной ситуации. Они последовали приказанию Картера и начали медленно, один за другим подниматься на поверхность Позади них шел Картер. На полпути вереница остановилась, потому что первый батрак упал. Сам Говард тоже был близок к обмороку но пробрался вперед, чтобы поднять человека. Он хлопал его по лицу, пока тот снова не пришел в себя.

После бесконечного подъема они добрались в конце концов до входа и глотнули свежего воздуха. Картер рухнул на землю, но громкий крик привел его в чувство. Батраки дергали его, каждый пытался поцеловать ему руку.

– Шейх Ибрагим, шейх Ибрагим! – вопили они хором. – Шейх Ибрагим – наш спаситель!

Дэвис протянул Картеру флягу. Говард сделал глубокий глоток. Неизвестно, что там была за жидкость, но Говарду полегчало.

– Воздух, – пробормотал он, – там… внизу нужен воздух, иначе придется прекратить работу.

– Вы не можете просто открыть окно? – весело пошутил Теодор Дэвис на радостях, что Говарду удалось спасти рабочих.

Говард еще раз отхлебнул из фляги и посмотрел вдаль.

– Одно я знаю точно, – после довольно продолжительной паузы произнес он, – так дальше мы продвинуться не сможем. Честно говоря, нам повезло, что батраки вернулись оттуда живыми. Всего лишь один труп – и ни один египтянин больше ногой не ступит в эту гробницу! Но у меня есть идея, как нам закачать воздух в эту дыру.

– С помощью электрического приспособления?

– Точно! Мы продолжим работу, только если у нас внизу будет достаточно воздуха. И для этого нам потребуется шланг и насос, который будет подавать воздух вниз.

– Будет исполнено, шейх Ибрагим. Я все устрою.

Картер не поверил своим глазам, когда на следующее утро увидел на участке раскопок Роберта Спинка. Говард мгновенно скрылся в гробнице. Меньше всего он хотел сейчас встретиться со Спинком. Но Дэвис ведь этого не предполагал.

Ничего не подозревая, американец подошел к шахте и прокричал вниз:

– Шейх Ибрагим, английский джентльмен пришел. Он может решить нашу проблему. У мистера Спинка в Луксоре насосная фабрика.

Говард надвинул пониже тюрбан и вышел, пробормотав несколько арабских ругательств. На ломаном английском Картер объяснил бизнесмену, о чем идет речь, постоянно следя за тем, чтобы тот его не узнал.

С непроницаемым лицом проклятый Спинк нагло смотрел на Говарда, и Картер решил вести себя во время разговора так же, как это делают египтяне, когда беседуют с незнакомцем.

Говарду стало легче, едва Спинк удалился. Тяжело вздохнув, он отер пот с лица. Он разволновался не на шутку. А вдруг Спинк его узнал?

Уже через несколько дней раскопки возобновились. Электрический агрегат подавал рабочим воздух на шестидесятиметровую глубину. Но шахта все больше сужалась, камень крошился все легче, а жара становилась невыносимой.

На глубине в сотню метров подачи воздуха не хватало, шахта, казалось, шла вниз до бесконечности. Для взрослых мужчин она стала слишком тесной, чтобы они могли работать, стоя в полный рост. Дэвис отправил вниз подростков, детей, которые выносили корзины с мусором.

Картер думал, что таинственный фараон снова водит его за нос. Все глубже штольня уходила в скалу. Воздух, который закачивали с поверхности, поднимал облака пыли. Уже спустя несколько минут пребывания в шахте у людей забивались нос и рот: дышать было практически невозможно.

Однажды вечером, когда рабочий день подошел к концу, Картер отвел американца в сторону.

– Мистер Дэвис, – серьезно произнес он, – положение безнадежное. Мы должны прекратить раскопки.

– Прекратить? – вскричал Дэвис. – Ни за что! Вы знаете, сколько тысяч долларов я вложил в эту шахту? Десять тысяч. А вы говорите о завершении работ?!

– Но дети выбиваются из сил. Они кашляют пылью, их легкие склеиваются. Они не могут и не хотят больше работать.

– Я плачу им в три раза больше, а с моей точки зрения, так вовсе в пять раз. Это должно как-то влиять на их энтузиазм, поверьте мне, мистер Картер.

Мучения продолжились. Говард поделил подростков на пятнадцатиминутные смены. Дэвис платил тройной оклад, к тому же премиальные. Одновременно была увеличена мощность насоса. На ста двадцати метрах штольня обвалилась и отрезала от внешнего мира двух взрослых и трех детей. Говард расставил детей цепочкой, и они голыми руками разгребли завал – батраки были спасены.

На ста шестидесяти метрах внизу показались две ступени. Картер наивно думал, что он у цели: «Наконец-то я тебя достану, проклятый фараон!» После дня напряженной работы археолог увидел камеру и понял: все усилия были напрасны. Ничего, кроме каменных неукрашенных стен, – пустая комната, от которой коридор все дальше шел вниз.

Через три недели шейх Ибрагим спустился уже на двести метров вглубь скалы. Перед ним была еще одна камера, доверху заваленная обломками. В который раз Картер подумал о том, чтобы завершить раскопки, но Дэвис попытался ободрить его:

– Нельзя сдаваться, мистер Картер. Мы в нескольких метрах от цели! Или вы хотите, чтобы кто-то другой пожал славу ваших трудов?

– Конечно нет, – глухо ответил Говард и, больной, ослабленный, сгорбленный, вновь взялся за работу.

Когда расчистили камеру, она оказалась пустой, как и предыдущая. В правом нижнем углу Картер наткнулся на лестницу. Ступени круто шли вниз, и понадобилось целых три дня, чтобы их освободили от обломков. Говард уже давно потерял надежду добраться до цели. Его ум был затуманен, и он не мог точно сказать, что ищет. Десять-пятнадцать раз на дню он спускался в преисподнюю, чтобы через несколько минут вновь подняться на поверхность в полном разочаровании и, подышав свежим воздухом, упорядочить мысли. С каждым разом это давалось все труднее и труднее.

Мальчик поднялся из шахты и оторвал его от раздумий, сообщив.

– Шейх Ибрагим, там стена!

– Стена! – крикнул Картер Дэвису, который, спрятавшись от солнца, приятно коротал время в плетеном кресле под зонтом. Вместе они предприняли спуск. До этого американец отважился лишь пару раз спуститься в гробницу. Сейчас же он торопился Дэвис хотел быть первым и отпихивал с дороги шумных батраков которые шли навстречу с корзинами, полными камней.

Чем ниже они опускались» тем дышать становилось все труднее. Через каждые двадцать шагов висела электрическая лампочка. От поверхности до самой нижней точки шахты было двести метров – триста шагов. Картер сплевывал пыль через короткие промежутки времени. Дэвис повторял это вслед за ним. Кашляя, он едва не выхаркал легкие и извергал проклятия, как заправский сапожник. Картер же, напротив, держал рот на замке. Он уверенно шел вперед и в конце концов обогнал Дэвиса, который, похоже, вообще выбился из сил. Говард спустился по крутой лестнице, в конце которой батраки обнаружили стену, и обернулся.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это был удар! Перед ним была стена, посередине которой зияла дыра величиной с колесо повозки.

Напрасно Картер пытался вдохнуть побольше воздуха, который подавали вниз по шлангу: в нем преимущественно была пыль, а не кислород.

Тем временем пришел Дэвис. Прежде чем он увидел дыру в стене, Картер прокричал ему:

– Боюсь, сэр, мы опоздали на три тысячи лет!

– Что вы такое говорите? – пробормотал американец. Картер указал на дыру в стене.

Дэвис, ослепленный лампой, приставил руку к глазам козырьком.

– Скажите, что это неправда! – снова и снова повторял Дэвис, пока наконец его разочарование, гнев и беспомощность не вырвались наружу. Кашляя и отплевываясь, он закричал из последних сил: – Скажите, что это неправда!

Потом он, всхлипывая, опустился на пол и закрыл лицо руками.

Картер тоже был на пределе своих сил. Понеся невообразимые издержки, они углубились на двести метров, разгребая осыпавшийся камень и рискуя жизнью, чтобы узнать: и эту гробницу обчистили еще три тысячи лег назад. Говарду было стыдно и больно от своей очередной неудачи. В конце концов, это была его идея – вести раскопки именно в этом месте. Ради этого оннапялил на себя маскарадный костюм, переоделся шейхом и в течение всех работ боялся, что об этом кто-нибудь узнает.

Будто под воздействием наркотического дурмана, Говард равнодушно снял со стены лампочку с кабелем и просунул в дыру, осветив помещение. Перед ним была неукрашенная камера пять на десять метров, подпертая в середине тремя колоннами. С правой стороны стоял взломанный саркофаг, крышка его была прислонена к стене.

Дэвис подошел поближе, заглянул внутрь и вопросительно посмотрел на Картера. Говард ничего не говорил. Он лишь качал головой. Наконец они залезли внутрь камеры.

Каменный саркофаг, расписанный иероглифами, был пуст. Говард посветил на него. Вдруг он замер.

– Мистер Дэвис, – взволнованно прошептал он, – вы видите этот картуш?

– Да, и что же это может означать?

– Это значит… Хнеметамон – Хатшепсут.

– Хатшепсут? Я думал, гробница Хатшепсут уже найдена!

– Правильно, мистер Дэвис. Очевидно, своенравной царице первая гробница показалась мелковатой и она в конце своего правления, а правила она более двадцати лет, приказала построить новое убежище в скале глубиной в двести метров. Несмотря на это, все усилия были напрасны – грабители добрались и сюда.

Дэвис потянул Картера за рукав.

– Вон там, в углу, стоит еще один саркофаг!

Говард обернулся. Из-за волнения он так толком и не осмотрелся в погребальной камере. С лампой в руке он приблизился к каменному гробу. Саркофаг, тоже искусно расписанный, как и первый, был пуст.

– Это было последнее пристанище Тутмоса, – произнес Говард, Детально осмотрев картуши. – Тутмос I был отцом Хатшепсут.

Картер и Дэвис уже слишком долго находились в пыльной камере, где в течение дня скопился затхлый воздух.

– Пойдемте! – сказал Говард и потащил за собой американца, который хватал ртом воздух. Почти без сил они выбрались к дневному свету, и Вейгалл с Айртоном засыпали их вопросами. Говард не без гордости поделился своим открытием. Конечно, гробница оказалась пустой, как и все ранее обнаруженные усыпальницы фараонов. Но Картер все равно достиг своей цели: он добрался до погребальной камеры, до цели, от которой отказывались поколения археологов.

Измученный и обессиленный, Дэвис опустился в свое кресло и влил в себя неимоверное количество воды. Он не мог скрыть разочарования. Мужчины закончили работу, в Долине царей наступил покой. Повернувшись к востоку, где в дымке лежала долина Нила, он сказал самому себе:

– Невероятно, на какие усилия толкает человека жажда золота! Где же сегодня находятся мумии Тутмоса и Хатшепсут?

Говард вылил себе на голову кувшин воды и, фыркнув, заявил:

– Я могу вам точно сказать. Оба правителя лежат в Каирском музее.

Американец с презрением взглянул на Картера, потому что думал, что тот над ним подшучивает. Но выражение его лица быстро изменилось, когда Говард продолжил:

– В тайнике с мумиями, который обнаружил более тридцати лет назад Ахмед Абд-эр-Рассул, была мумия Тутмоса I и, кроме того, деревянный ящик с именем Хатшепсут. Впрочем, в нем лежали две женские мумии, так что мы, наверное, никогда не узнаем, какая из них была царицей на самом деле.

Дэвис горько рассмеялся, как всегда делал, чтобы скрасить затруднительное положение. Наконец он прикурил сигарету и нервно выпустил дым. Спустя несколько секунд он подошел к Говарду и сказал:

– Ну хорошо, мистер Картер, на этом можете заканчивать ваш маскарад. Я благодарю вас за работу. Остаток вашего гонорара я передам в ближайшие дни. – Потом он повернулся к своим ассистентам ,Вейгаллу и Айртону.

– Мистер Дэвис! – остановил американца Картер. – Я могу понять ваше разочарование, но, в конце концов, моей вины нет в том, что гробница оказалась пустой. И вы должны понимать, что внесли неоценимый вклад в развитие науки.

– Я здесь не для того, чтобы делать вклад в науку, мистер Картер! – прокричал в ответ Дэвис. – Я хочу прославиться – и больше ничего!

Говард испугался. Еще никогда в жизни Дэвис не был так откровенен с ним. Взаимно разочарованные, они стояли в десяти метрах друг от друга. Дэвиса озлобило фиаско, а Картера – признание американца, которому его работа была совершенно неинтересна и даже обременительна, так как не принесла славы.

– Знаете, – произнес Дэвис, подойдя поближе, – на медном производстве можно сделать отличные деньги. Хорошо и просто. Но едва ваше тело окажется под землей, вас тут же забудут. И поминай, как звали. Если повезет, наследники, возможно, поставят надгробную плиту, на которой будет написана дата рождения и дата смерти. Вот и все. Мистер Картер, я хочу, чтобы после меня осталось что-то более долговечное. Я всегда мечтал о том, чтобы и через сто лет люди говорили о Теодоре Дэвисе – великом первооткрывателе. Вы можете это понять?

Картер долго смотрел на Дэвиса, потом молча кивнул. Через некоторое время он глухо произнес:

– Мне очень жаль, сэр, что я ничего не смог сделать для вашего бессмертия.