Глава 28

Утро для нас припозднилось, но к сожалению, кое-кто порядочный был слишком ответственным, хотя и добрым — Юмирай разбудил меня всего за десять минут до контрольного срока прихода ба и чуть ли не на руках отнес в ванну, хотя сам уже был одет и свеж, как майская роза.

— Неужели высыпаешься?

— Нет, не очень, — усмехнувшись, но при этом тщательно контролируя, чтобы я не заснула в ванне, Юмирай держал в руках полотенце и с удовольствием меня в него завернул, когда я сполоснулась и мои глаза открылись до состояния 'уже почти не сплю'. — Я днём пару часов покемарю. Что кстати и тебе рекомендую. Боюсь, пациенты будут против целителя, который спит на ходу.

— Угу… — блаженно вздохнув, потому что в этот момент он меня вытирал, не доверив это мне самой, кивнула. — Да, ты прав. Полностью и безоговорочно. Ты кстати не помнишь, где моя одежда?

- Я не помню — я знаю, — с улыбкой покачав головой, Юмирай на руках (чтобы я не ходила по полу босиком) донес меня обратно до кровати, где поставил, тут же вручив всю без исключения мою одежду, сложенную аккуратной стопочкой. — Через пять минут жду тебя внизу.

Тут он поступил невероятно продумано — останься он в комнате ещё на минуту, другую и не факт, что мы бы управились с моим одеванием к приходу Марри. А так он ушел и у меня пропал соблазн утащить его на кровать рядышком и поваляться в обнимку ещё несколько часов. Где-нибудь так пять-шесть.

В итоге оделась я довольно быстро, расчесала и убрала волосы в тугой узел (расческа и шпильки предусмотрительно ждали меня на комоде) и поторопилась вниз, откуда уже раздавался доброжелательный, но слегка нетерпеливый голос драконицы.

— Доброе утро! — залетев в гостиную, я безуспешно попыталась сделать покаянное выражение лица, но ба лишь махнула рукой и не стала ничего говорить, тут же открыв портал непосредственно в ординаторскую поселкового лазарета и отправив в него все те книги, что отобрала для меня вчера.

— Доброе, Виктория. Держи. — Если книги уплыли в портал без моего участия, то довольно пухлую тетрадку и ручку ба вручила лично мне в руки. — На десяти первых страницах я написала тебе все те вопросы, которые необходимы к изучению, остальное для твоих пометок. Торопить и настаивать на безоговорочном исполнении плана не буду, ты уже сама решай, что тебе важно, а что не очень, но если хочешь стать хотя бы подмастерьем, то изучи всё, что я упомянула. Экзамен тоже принимать бессмысленно — в этом деле экзаменаторами будут твои пациенты и их жизни. А теперь иди, дорогая, не задерживай, у меня дела. Вечером заберу.

— Да спасибо, — с удовольствием приняв тетрадь от ба и папку с документами от Юмирая (на удивление папка была толще, чем вчера), я подставила губы для поцелуя и ушла в портал лишь после того, как получила всё желаемое. — До вечера!

Утро в лазарете прошло несколько сумбурно и одновременно спокойно. Спокойно в плане пациентов — новых не наблюдалось, а тех, что уже были, мы с Добриндом осмотрели всего за полчаса, получив искренние заверения, что всё хорошо и вообще, практически идеально. С вампиром дело обстояло не так радужно, но сегодня он уже не скалился, а всё время осмотра настороженно наблюдал за мной, причем чрезвычайно тщательно отслеживая каждый вздох и движение. Было неприятно, но я утешала себя тем, что мужчина несколько не в себе после того, как едва не погиб, поедаемый заживо.

Сумбурность началась позже, когда гном вручил мне лекарский маяк и проводил в комнаты наверх, пообещав поставить в известность, если ему понадобится моя помощь раньше обеда. В комнате, которую я выбрала только потому, то она была первой по коридору, находилась кровать, узкий шкаф и стол со стулом. Большое окно, расположенное практически над входными дверями, было занавешено легким тюлем, который не мешал открывающемуся виду на улицу, где в это время не было ни одного прохожего — взрослое население состояло из шахтеров и их жен, тоже в большинстве своем занятых на добыче полезных ископаемых, а немногочисленная малышня по словам гнома была под неусыпным присмотром крайне ответственных старших.

Пару секунд полюбовавшись видами на дерево, растущее напротив и очень похожее на осину, я удобно устроилась за столом и первым делом открыла папку, врученную мне Юмираем. Вот тут-то и начался сумбур…

Как оказалось, толще папка была потому, что сверху лежала пачка листов с информацией о домах, которые будущий муж предлагал мне для рассмотрения и дальнейшей покупки. Господи! Вот так сюрприз! И на этом сюрпризы не завершились — перебрав внушительную пачку листов с описанием и рисунками домов (очень качественными, но всё-таки рисунками), я впала в ступор снова. Следующая пачка листов была посвящена предстоящей церемонии бракосочетания — местным правилам, традициям, нормам и тому, как он видит наш праздник сам. Прилагался и глянцевый журнал с фасонами свадебных платьев, где он оставил закладки на тех страницах, на которые хотел обратить и моё внимание.

Дела-а-а…

И умиляет, и настораживает. Он настолько глобально подошел к разрешению уже озвученных мельком вопросов, что я могла лишь качать головой. Чувства были труднообъяснимыми — радость и шок, гордость и паника, предвкушение и смятение. Он не уставал меня поражать, отчего меня тянуло к нему всё больше и больше. Он был как огромная книга — я едва успевала прочитать одну страницу, как мне открывалась следующая, причем информации было всё больше, а смысл был глубже.

Интересно, смогу ли я вообще познать его до конца и перестать удивляться?

Следующие два часа я потратила на изучение досье, отложив дома и платья на сладкое, решив сначала выяснить всю подноготную, которую он так смело мне предоставил.

И через два часа, закрывая папочку с досье, я могла с полной ответственностью заявить — мы идеальная пара!

А как иначе? Если досье не врет, а оно не врет, я уверена, то до шестнадцати лет Юми был таким оторвой, что мог бы дать форы любому моему знакомому детдомовцу, а может даже и не только. У него был лично прирученный с семи лет вран, на котором улетел из бывшего клана и исколесил весь мир, когда мать заставила деда отречься от внука. За ним числились такие проступки, как избиение старших соклановцев, причем не гнушался ястреб вступать в бой с превосходящими силами противника, которые периодически напоминали ему о том, что он незаконнорожденный. Кстати, насколько я поняла, мать за него не вступалась, предпочитая не замечать вовсе и приравнивая его к статусу очень дальнего и очень нежелательного родича.

Тварь.

И если проводить аналогии с моим детством и моими знакомыми, у которых, как и у меня не было родителей, то в большинстве своем маленький Юми просто хотел любви и внимания матери. И если с любовью были проблемы и он это наверняка подспудно понимал, то внимание он к себе привлекал как мог — чудил, пакостил, выводил из себя старших и в конце концов добился внимания, но не такого, какого хотел — мать предпочла не заняться воспитанием, а вычеркнуть его из своей жизни окончательно. Так Юми лишился не только рода, но и клана.

И тем не менее его усилия по привлечению внимания не прошли даром — на задиристого, но при этом очень перспективного мальчишку обратила внимание сама Её Величество и после продолжительного разговора с бунтарем (сбежавшего из замка уже безродного мальчишку нашли на восточной границе, куда он отправился убивать монстров), в котором описала его возможное будущее (смерть, потому что бешеные собаки никому не нужны или служение трону, потому что Мать всегда готова поддержать своё дитя), судьба ястреба сделала новый, головокружительный виток.

Мальчишка стал мужчиной.

Сначала он поступил в местное военное училище, а затем и в академию, где ему привили такие понятия и принципы, как долг, ответственность, признание авторитета старшего и более опытного, умение работать в команде. Его научили сдерживать свои эмоции и не вестись на провокации; из него сделали первоклассного бойца и открыли в нем лидерские качества; развили силу духа, характер, волю к победе (хотя они и так были неплохими, я думаю); и ко всему прочему внушили уважение к женщине, как к существу более слабому и нуждающемуся в заботе.

Это не было написано в досье, но пробегая взглядом сухие факты о его достижениях в учебе, затем службе на границе, а после и самой Матери, я читала между строк. Были как похвальные грамоты и награды, так и нарекания, но они носили такой характер, что я бы наградила за каждое нарекание. Несколько раз он шел вопреки приказам командира, но каждый раз это оказывалось верным решением и спасало жизни его соратникам — о каждом случае был подробный отчет с выводами военной комиссии, которые были созвучны с моими. Его наказывали за неповиновение и тут же награждали за победу и результат.

Он так и не выслужился до командира, но спустя семь лет Амидайла решила, что хватит мужчине прозябать в полях и лесах, гоняясь и уничтожая иномирных монстров и пора вернуться ко двору, чтобы заняться более интересными и деликатными делами, а именно её поручениями.

Так из полевого сержанта с позывным 'бешеный Юм' Юмирай стал лордом и поверенным самой Матери. Этот период жизни был довольно сухо изложен и насколько я понимаю, даже для меня это была секретная информация, но судя по тому, что в этом месте был приложен список наград и поощрений, со своими обязанностями ястреб справлялся на отлично.

А затем ушел в отставку вампир, занимающийся воспитанием и становлением птенцов и Амидайла решила, что для Юмирая это будет очень полезным опытом, что в принципе подтвердилось — за три года через его руки прошло больше десятка птенцов и ни один из них не погиб, завершив преобразование и получив покровителя-тотем.

Последней строчкой шла приписка ровным, красивым почерком:

'А затем в мою жизнь вошла одна небезызвестная тебе упрямая и строптивая совушка… А дальше ты и сама знаешь'.

О, да. Я знаю.

Прикрыв глаза, я на минуту прижала папку к себе, и только тогда поняла, что улыбаюсь. Широко, радостно и бесстрашно. Потому что рядом с таким мужчиной мне уже ничего не страшно.

— Пи-и-и… пи-пи-пи…

Что?

Ох, ты ж господи! Маяк!

На осознание того, что пищит именно лекарский маяк и меня ждут внизу, потребовалось всего несколько секунд. Ещё несколько секунд мне понадобилось на то, чтобы поправить халат и косынку и спустя всего двадцать секунд я уже стояла в коридоре первого этажа и во все глаза смотрела, как в лазарет одного за другим заносят троих окровавленных мужчин человеческой расы.

— Виктория! За дело! — прикрикнув и выведя меня из некоторого ступора, Добринд уже вовсю раздавал указания сослуживцам тех, кому сегодня не посчастливилось — кто-то заносил и устраивал пострадавших на кушетках (самого тяжелого сразу положили на операционный стол), кто-то скупо докладывал о том, кто был сегодня в противниках и отчего именно получили повреждения воины, а демон, судя по нашивкам, являющийся командиром отряда, раздавал указания остальным незанятым и внимательно контролировал обстановку в принципе.

Кстати не зря — совсем юный парнишка-маг, и так выглядевший не очень хорошо, вдруг пошатнулся и если бы не демон, то рухнул бы четко у моих ног.

— Истощение, — недовольно констатировал капитан отряда и проворно переместил обморочного на свободную кушетку, зачем-то поманив пальцем и меня. — Вы магичка?

— Немного. Я практикант. — Не собираясь проявлять инициативу, потому что могла еще больше навредить по незнанию, я обернулась к целителю. — Добринд, у мага истощение, есть что-нибудь?

— Да, там… — махнув рукой на стеллажи, занимающие всю дальнюю стену операционной, гном, в это время моющий руки и надевающий стерильные перчатки, в то время как один из добровольных помощников дорывал на первом пациенте остатки одежды, прикрыл глаза и по памяти уточнил: — Третья полка сверху, зеленые круглые склянки. По капле на килограмм, разведи в стакане воды и потом пусть его отправят наверх, отсыпаться, чтобы не мешал.

— Хорошо, — я ещё слушала и кивала, а ноги уже шли к указанной полке, глаза искали стакан и воду, а пальцы откручивали крышку.

И вот, всего через пару минут насильно споив обморочному лекарство и с милой улыбкой попросив капитана позаботиться о товарище, я торопливо вернулась к гному, уже разложившему инструменты и начавшему осмотр.

Уже обнаженный пациент не радовал своим видом — судя по бледному виду, он потерял довольно много крови, а переломанные в кашу ноги не внушали оптимизма, как впрочем и вспоротая кожа и мышцы на руках, где в иных местах проглядывали кости. Но если руки можно было зашить и обложить биогелем, то ноги…

— Ампутация?

— Ампутация, — кивнул гном и недовольно поджал губы. — Будешь помогать останавливать кровь и контролировать ритм сердца. Приступим…

Операция длилась около двух часов: мы отрезали, чистили, сращивали и зашивали. Главным действующим лицом был несравненный дядько — он оперировал с такой виртуозной непосредственностью, что я могла лишь восхищенно вздыхать и четко выполнять его команды.

Анестезия? Да, конечно!

Пульс? В норме.

Дыхание? Чистое!

Скальпель-пилу-щипцы-тампон-иглу-биогель? Без проблем!

— Как насчет магии? — мы уже заканчивали, когда Добринд глянул на меня несколько устало.

— Что конкретно?

— Проверка и стабилизация всех жизненных показателей.

— Но я ещё не уме… — оборвав сама себя, когда густые брови недовольно сошлись на переносице, тут же кивнула: — Направляйте.

Следующие десять минут целитель держал мои пальцы, как все предыдущие инструменты в своих руках и водил синими кончиками, из которых струилась чистая сила магии, по телу пациента, попутно поясняя, что конкретно он делает и что необходимо делать мне и куда при этом смотреть. А самое главное — что видеть. Это было невероятно и удивительно.

Это был такой бесценный опыт, что я могла лишь радоваться и беспредельно восхищаться профессионализмом своего начальника-руководителя.

— Ну, вот и всё, — закончив сканирование на обрубках ног, Добринд указал мне на свободную кушетку. — Присядь, передохни.

Передохни? А как же остальные?

Лишь сейчас вынырнув из мыслей об одном единственном оперируемом, я с удивлением констатировала — пока мы им занимались, с двумя другими успешно разобралась Елинда, как и я пришедшая по вызову маяка. К счастью, те мужчины пострадали не так сильно — их необходимо было лишь зашить и отправить по палатам, причем передвигаться они могли самостоятельно — это всё нам поведала добродушная гномка, когда и её муж присел рядом со мной, предварительно сняв операционные перчатки и ополоснув руки.

Черт, а я не умылась…

Недовольно посмотрев на свои окровавленные руки и кое-где забрызганный кровью халат, поморщилась, что не ушло от внимания целителей.

— Не переживай, это ерунда. Главное пациент жив, а грязь всегда отстирать можно, — махнув рукой, дядько откинулся спиной на стену и прикрыл глаза. — А ты неплохо держишься для дивчины — ни истерик, ни обморока, ни тошнотиков. Да и понимаешь с полуслова всё, что требуется. Я было не поверил вчера, но сейчас вижу — толк из тебя обязательно будет. Молодец, Виктория, так держать.

Чуть смутившись на искреннюю похвалу, я только и смогла сделать, что кивнуть. Что ни говори, а подобные слова от тех, кто не первый десяток лет спасает жизни — дорого стоят. Что ж, буду надеться, что и дальше справлюсь.

Чуть посидев и передохнув, минут через десять поняла, что руки-ноги уже не дрожат от усталости и перенапряжения и встала, чтобы уйти к себе, предварительно уточнив, что если новых пациентов не будет, то до вечернего обхода я свободна.

— Душ на втором этаже в конце коридора. Полотенца там, я насколько помню, есть. Халат тут сразу снимай, я постираю, — Елинда, радующаяся моей первой успешной операции не меньше, а может даже и больше меня, махнула рукой в сторону бачка, стоящего в углу. — Иди, отдохни, детка, ты молодец.

Да-да, мне надо отдохнуть… Надо… Надо!

Душ я принимала уже на автопилоте — адреналин, захвативший меня во время операции, схлынул, как отступивший прибой и я поняла, что ещё пять секунд и я элементарно отрублюсь прямо в душе. Но нет! Я взяла себя в руки, наскоро вытерлась, завернула влажные волосы в полотенце и уже через несколько мгновений с блаженной улыбкой опускалась на не очень мягкую казенную кровать. Ай, плевать! Главное кровать!

Легко сказать, но так непросто сделать.

Лучше всего драконице думалось в лаборатории: руки занимались любимым делом, часть мозга контролировала процесс, вызубренный досконально, а вторая часть решала задачу, вставшую перед ней неожиданно, но так серьезно.

Механик.

Шэтов старый выскочка, посмевший унизить её перед Викторией.

Ледяные глаза недовольно блеснули, а губы сжались в тонкую ниточку. К сожалению, Добринд был прав на все сто процентов — лишь Хаймершу было под силу перенастроить классический амулет портала так, чтобы он не сбоил в нестабильной зоне. Рисковать жизнью и здоровьем Виктории Маррхиям не собиралась ни за что и никогда, но и водить девочку из особняка в поселок и обратно лично, да ещё и два раза в день тоже было не выходом. Обучить её саму? Можно, но очень сложно и по времени это может занять до года, если не больше. И опять же, учитывая нестабильность зоны, девочка могла ошибиться всего на микрон и вместо поселка очутиться в самой гуще леса, сплошь заполненного монстрами.

Нет! Этому не бывать никогда! Она лучше сто раз перестрахуется, но её внучка будет в абсолютной безопасности!

Но как ей это провернуть?

Взгляд женщины затуманился, что означало небывалую концентрацию, но руки при этом продолжали жить своей жизнью — открывали, отмеряли, взвешивали, насыпали, помешивали…

За этим делом её и застал полумагический вестник от будущего зятя, проявившийся в метре от женщины и зависший на уровне плеча.

Что такое?

Вынырнув из невеселых дум, Марри торопливо пробежалась взглядом по посланию, а затем перечитала его вновь, но уже более осознанно.

Милосердная Бездна! Превосходная весть! Вот какого козыря ей не хватало для следующего хода!

"Тагриан находится в Фефсалии возле вашего столичного дома. Надеюсь на ваше снисхождение".