на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



Глава 19

Руан, июль 1135 года


Это исчадие ада, твой муж, сжег Бомон дотла и приютил у себя при дворе баронов, которые восстали против меня! – злобно рычал Генрих. Он потряс перед носом Матильды куском пергамента, где все это было написано. Разгневанный король едва мог говорить. – Анжуец приютил Талваса и де Тосни. Я этого не потерплю!

Стоял жаркий летний вечер. Ставни были распахнуты в бледные сумерки, наполненные птичьими трелями. Матильду призвали к отцу вскоре после того, как прибыл гонец с вестью о том, что Жоффруа помогает мятежным нормандским баронам. В покоях было голо – Аделиза паковала вещи, готовясь к возвращению в Англию. Там заговорили о восстании в Уэльсе, и королю нужно было заняться этим. Новость о том, что Нормандия и Анжу вдруг забрыкались под ним, как пара диких лошадей, превратила скверное настроение Генриха в неудержимую ярость.

– Я предупреждала вас о том, что так будет, если вы не отдадите замки, обещанные мне в приданое. – Матильда следила за тем, как отец мечется по комнате, словно разбуженный медведь. – Еще и сейчас не поздно остановить Жоффруа, если немедленно начать передачу замков.

– Никто не смеет мне угрожать! – взвился Генрих. – И ни одна женщина не будет указывать мне, как вести мои дела.

Аделиза оторвалась от наблюдения за укладкой дорожных сундуков, посмотрела на супруга и прикусила губу.

– Я не собираюсь отдавать свои замки человеку, который привечает у себя моих врагов в надежде добиться от меня уступки, – проревел Генрих.

– Все другие способы не принесли успеха, – заметила Матильда.

– Попридержи-ка язык, или, Богом клянусь, я заткну тебе рот и не посмотрю, что ты королевская дочь. Слышишь меня?

– Я слышу вас лучше, чем вы слышите меня, отец мой, – дерзко отвечала Матильда, потому что и в ней заиграла кровь. – Сейчас вы называете моего супруга исчадием ада, а когда заставляли меня идти за него замуж, он был подарком небес, и что ни сделает, то лучше некуда. Вы злитесь, как будто я виновата в том, что случилось, а ведь это результат ваших действий.

– Видит Бог, это уж слишком! – Он схватил свой усыпанный драгоценностями посох и двинулся на Матильду.

Внезапно между ними встала Аделиза.

– Нет! – крикнула она. – Прошу вас! – Она упала перед Генрихом на колени, склонила голову и протянула руку в мольбе. – Умоляю вас, сир, не надо!

У Матильды перехватило дыхание. Ей было и стыдно, и тошно, и она ужасно злилась.

Ее отец стоял, грозно вздымая плечи и испепеляя дочь гневным взглядом, но все же опустил посох.

– Скажи спасибо, что твоя мачеха умеет восстанавливать мир, – проскрежетал он. – Вот она знает свое место и свой долг.

Матильда упорно отказывалась опустить под его взором глаза.

– Вы позволите мне уйти в свои покои и подумать об этом известии?

– Я позволяю тебе уйти и подумать над своим поведением, – ответил Генрих. – Ты моя дочь, поэтому я жду от тебя преданности и послушания.

Матильда сделала небрежный реверанс и выбежала из комнаты. Аделиза так и сидела у ног Генриха.

В душе Матильды бушевала буря. Мачеха бросилась под удар, предназначенный ей, Матильде, а она никогда и не думала, что такое может случиться. Ей хотелось наорать на Аделизу и в то же время – крепко обнять. А еще она хотела сломать этот отделанный самоцветами посох о голову отца.


Аделиза качала на коленях маленького Генриха и наблюдала за тем, как Матильда запирает шкатулку со своими драгоценностями и убирает ее в большой деревянный ларец.

– Вы не должны были вставать у него на пути, – сердито проговорила Матильда. – И никакой нужды в этом не было.

Аделиза поцеловала рыжие локоны Генриха и, когда он заерзал, поставила его на пол. Ребенок пошел посмотреть, что это там укладывает в сундук служанка.

– Была нужда, и еще какая. Вы оба столько наговорили друг другу, неизвестно, до чего могла дойти эта ссора.

– Но это наши с отцом дела, вы не должны были вмешиваться.

– Вмешиваться – это прерогатива королевы, – убежденно заявила Аделиза. – Или вы хотели, чтобы он ударил вас?

Матильда поджала губы и убрала в ларец горшочки со снадобьями и душистыми мазями. Аделиза вздохнула:

– Нехорошо, если вы уедете, не помирившись.

– Это будет зависеть от отца. А я слишком надолго здесь задержалась. Пора мне возвращаться в Анжу. Если это облегчит вашу жизнь, то можете сказать ему, будто я еду с намерением остановить мужа.

– А на самом деле?

Матильда промолчала, продолжая собирать вещи. Спустя некоторое время Аделиза поднялась, поцеловала падчерицу и ушла.


Жоффруа разглядывал сына-тезку.

– Ребенок похож на вас, – объявил он наконец и погладил малыша.

Младший сын смотрел на него серьезными серыми глазами. Чепчик с него сняли, чтобы отец увидел его волосы – пушистые и темные, торчащие во все стороны смешными клочками.

– Может, теперь неплохо бы родить дочку или даже две, а потом еще парочку сыновей, чтобы укрепить род. – На его губах мелькнула сардоническая усмешка. – Что скажете?

Матильда шутку не поддержала:

– Скажу, что только дурак строит подобные планы.

– Хм, но планы строить нужно, ведь иначе я не буду готов к тому, что ждет меня впереди.

– Я сказала «подобные» планы и вовсе не имела в виду, что планировать вообще не следует.

Жоффруа раздраженно пожал плечами и переменил тему:

– Небось теперь вы собираетесь напомнить, что чуть не умерли во время родов и что для вас чересчур опасно рожать еще.

Она выгнула бровь:

– Если бы я умерла, ваши притязания на власть, помимо Анжу, стали бы еще менее обоснованными, чем они есть сейчас. Пока я нужна вам живой и здоровой.

– Пожалуй, и я польщен тем, что вы вернулись ко мне, а не остались с отцом. Или это он отправил меня к вам договариваться о мире?

– Вы не знаете моего отца.

– Напротив, я отлично изучил старого паука. – Тут он обратил внимание на Генриха, которого в этот момент привела нянька. – Когда я видел его в последний раз, он был малышом, не умеющим ходить, а теперь только посмотрите на него!

Просияв от отцовской гордости, Жоффруа присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с сыном. Маленькие дети для графа не были в новинку – во дворце росли двое его детей от Элис лишь немногим старше детей Матильды. Но этот мальчик – его законный наследник, будущий граф Анжу, и к тому же было в облике Генриха что-то такое, от чего сердце Жоффруа переполняла несвойственная ему нежность. Девять месяцев его вынашивала в своем чреве Матильда, однако искру новой жизни в ее теле зажег он, Жоффруа, несмотря на то что жена втайне мешала этому.

Отец взял Генриха на руки и выпрямился. Возиться с малышом не самая достойная роль для взрослого человека и государственного мужа, но в данном случае это не просто возня. Жоффруа хотел заявить всему миру, что это плоть от плоти его, кровь от крови, что это будущий правитель.

Генрих засмеялся, показав молочные зубки, и прикоснулся пальцем к украшению на синей котте отца.

– Лев, – громко сказал он. – Мой лев.

Жоффруа вопросительно посмотрел на Матильду:

– Мой лев? Кто научил его так говорить?

Матильда порозовела:

– Я часто называю его своим львенком. У него есть деревянный лев, которым он любит играть, и еще на одной из его подушек вышит большой золотой лев. Ему предстоит стать королем, так почему ему нельзя знать символы королевской власти?

– Согласен, согласен, – кивнул Жоффруа. – Да, стоит поощрять в нем такие познания. Теперь его нужно научить слову «корона».

– Он его уже знает.

– Корона, – произнес Генрих в подтверждение слов матери и показал на шапку Жоффруа с золотой каймой. – Лев. Корона. Мама.

Жоффруа хмыкнул и покачал головой:

– Да, вижу, вы хорошо его воспитываете, но придется и мне принять участие. Полагаю, слово «папа» мальчик еще не говорит.

– Не сомневайтесь, он быстро научится. – Матильде приходилось скрывать ревность: уж очень свободно себя чувствовал граф с сыном на руках.

– Папа. – Генрих крепче ухватился за отца и посмотрел вокруг внимательными, умными глазами.

Жоффруа засмеялся.

– И опять вы правы, – заметил он, обращаясь к супруге. – Обычно мне это не нравится, но не сегодня.


– Ну что же, – произнес Жоффруа позднее, когда детей увели и Матильда начала устраиваться в своих покоях, пока слуги распаковывали вещи. – Судя по всему, ваш отец не собирается отдавать нам замки из вашего приданого, что бы мы ни делали. – Он сел около камина и протянул ноги к огню. – Ни война, ни дипломатия не заставили его изменить решение.

– Пока Генрих жив, он не уступит ни капли власти. Он сталкивает между собой разные группировки и держит нас в своей паутине, как мух. Каких только способов я не перепробовала, чтобы убедить его, но отец просто не желает ничего слушать. Каждый раз, когда я касалась этой темы, он говорил, что у него другие дела или что я выбрала неудачный момент. – Она нахмурилась. – А потом вы взяли и сожгли Бомон, а после еще помогли бунтовщикам Талвасу и де Тосни.

– Это я напомнил Генриху, сколько неприятностей могу ему доставить. В Нормандии не все так безоблачно, как хочет убедить нас в том ваш отец, и мы не единственные, кто недоволен его правлением. Я не желаю, чтобы меня держали за простака. Да, Генрих – паук, но плести свою паутину из могилы даже ему не под силу. Что, если после его смерти ваши бароны отступятся от клятвы? Он надеется дожить до той поры, когда его внуки станут взрослыми, но насколько это вероятно? Нам необходимы эти замки, необходимо упрочить наше положение в тех краях.

Матильда нетерпеливо поморщилась:

– Понятно. И что же делать? Ворошить осиное гнездо опасно. Отец собирался плыть в Англию, но отложил отъезд из-за событий в Нормандии.

– Я знаю, что делаю! – заносчиво ответил Жоффруа. – Смута в Нормандии послужит предупреждением вашему отцу и доставит ему достаточно хлопот, чтобы он одумался и отдал наконец наши замки.

– Сомневаюсь, что у вас есть шансы на победу. – Матильда понимала, что Жоффруа не знает ее отца так хорошо, как ему кажется.

Он многозначительно посмотрел на нее:

– Мне жаль, что вы не верите в мои силы. Ваш отец всю жизнь строил свое королевство, но постройки дряхлеют, и на их месте нужно возводить новые здания. Может, пока я не ровня Генриху в опыте и вероломстве, зато я моложе и сильнее, и у меня впереди годы, а его дни сочтены. Знаю, он не хочет, чтобы я носил корону, да я и сам не очень этого хочу. Пусть она достанется вам. Но Нормандия – это другое дело, и я всегда добиваюсь своего – раньше или позже.

– Нормандия, как и Англия, по праву наследования принадлежит мне, – напомнила Матильда, напрягшись всем телом: самонадеянность Жоффруа приводила ее в бешенство.

– Да, но когда вы станете и королевой, и герцогиней, и графиней, то не сможете быть везде одновременно. Естественно, вашим представителем в какой-то из ваших земель буду я, а в Англию вы точно не захотите меня послать.

– Нет. – Она даже вздрогнула при мысли об этом.

Он подошел к ней и стал раздевать ее медленно и нежно.

– Дайте мне свободу действий в Нормандии до тех пор, пока не подрастут наши сыновья, – проговорил он низким от желания голосом. – И я добуду нам замки, разберусь с вашим отцом и докажу вам, чего стою.

– Так чего же вы все-таки стоите? – По телу Матильды побежали, догоняя друг друга, волны неприязни и желания. – Сначала вы просили замки, а теперь хотите герцогство.

– Разве высокие цели – это плохо? Разве вы сами не хотите королевство?

Он, обхватив ладонями ее груди, сжимал их через ткань сорочки и гладил большими пальцами соски, пока они не напряглись. Матильда перевела дух и сказала:

– Это мой долг.

– Ах да, ваш долг. – Он подтолкнул ее к кровати. – Но иногда долг и желание могут оказаться в одной постели, не правда ли? Давайте-ка я покажу вам прямо сейчас, чего стою.


Глава 18 | Хозяйка Англии | Глава 20