5

Дженни подросла. Она начала поднимать головку и оглядываться по сторонам. Особенной печалью Талли, причиной ее постоянных сожалений была невозможность кормить грудью свою девочку. Девочку Джека. Дженнифер, дочку Джека.

Тоска по Джеку была частью огромного лоскутного одеяла боли — многоцветного рукоделия Талли. Тоска по Джеку причиняла ей такую же боль, как измена Робина, а то и другое вместе равнялось страху потерять Бумеранга.

Талли не заметила, как наступил апрель. Она совершенно забыла про тот мартовский понедельник — одиннадцатую годовщину ее взросления. Входя в этот день в церковь Святого Марка с двумя букетами цветов, Талли попыталась отыскать в себе то горе, что когда-то заполняло все ее существо. И нашла, но теперь и оно было лишь одним из лоскутов ее одеяла и соседствовало со многими другими, и эти другие были намного больнее, чем то горе одиннадцатилетней давности. Другие непереносимы. О них невозможно было думать..

«Как тебе там, Джен? — спрашивала Талли. — Спокойно?»

Тем же вечером Талли залезла на чердак, включила свет и принялась обстоятельно разбирать ящики с вещами Дженнифер, к которым все эти годы не притрагивалась. Семь ящиков. Книги. Пластинки. «Пластинки нужно выбросить, — подумала Талли. — Теперь их больше не слушают. При Джен еще не было компакт-дисков».

…Форма болельщицы. Школьные ежегодники. Рисунки. Альбомы фотографий. Дневники. Просматривая фотоальбомы, Талли нашла свою детскую фотографию. «Талли, 1962» — было написано на обратной стороне. Она нашла и фотографию Джека примерно в том же возрасте. Она его не узнала, но на обратной стороне детским почерком Дженнифер было написано: «Джек, июль 1963». Совсем беленький четырехлетний Джек, в красных купальных трусиках, улыбался, держа под мышкой футбольный мяч. Талли взяла фотографию себе. Малышка Дженнифер была похожа на своего отца.

В ящиках было много чего. Письма, открытки, сувениры, маленькие безделушки с полок комнаты на Сансет-корт. Но не от этих вещей и не от памяти Дженнифер, что жила и дышала в каждом предмете, — у Талли закружилась голова от горя. Она закружилась, когда Талли вспомнила, как сидела в спальне Дженнифер и паковала эти ящики, как пустела комната Дженнифер, комната на Сансет-корт, как будто сама Дженнифер, вся Дженнифер была упакована в семь ящиков. Талли наконец отняла руку ото рта и поспешно сложила все обратно — даже старые пластинки. Она взяла только две фотографии — свою и Джека. Талли хотела было взять еще одну, на которой круглолицая, светловолосая, улыбающаяся, счастливая тринадцатилетняя Дженнифер стояла между Талли и Джул, но не взяла — она тоже осталась на чердаке.