на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 6


Второй узел


Гардвейг чувствовал себя чуть получше. Что было, то было. Его докторус промывал рану, делал примочки и просто восхищался.

После обработки язва выглядела получше. До заживления было еще долго. Но... были шансы.

А значит, появлялась возможность прожить еще лет... да хотя бы пять! Уже неплохо! И ребенка не младенцем оставишь, и страну можно подтянуть, и... кто их знает, ханганов? Может, за это время они еще что-нибудь придумают?

Гардвейг и от десяти дополнительных лет не отказался бы.

А Лиля могла сказать, что они... ну, должны быть. Все в воле Альдоная, включая пролетающие кирпичи, но вены у короля хорошие (может быть стоит сказать спасибо пиявкам), сахарного диабета вроде нету, при правильном питании и уходе - почему бы и не десять лет?

Главное правильно зарубцевать язву - и не допускать ее появления.

Гардвейгу эти истины поведал Тахир дин Дашшар. Со всеми реверансами и раскланиваниями. И король проникся. А кому охота умирать раньше времени?

Сейчас он был согласен на многое. И явление гонца от Эдоарда его не разозлило. Как и просьба о встрече на высшем уровне.

Два короля.

Гардвейг перебросил свиток своему церемонемейстеру.

- Я согласен. Вечером. Сегодня или завтра. Согласуйте.

И началась сложная и трудная работа церемонемейстеров.

С одной стороны - король не должен ударить в грязь лицом и потерять достоинство.

С другой - один болен, а второй еще не оправился от болезни до конца. То есть пышная церемония отпадает. За такое и казнить могут.

С третьей - один хозяин, а второй - гость.

С четвертой - дружеские отношения - то есть куча всего. И это все надо учесть, а короли еще и тянуть не хотят, так что все срочно, все на бегу... тяжелая это работа - церемонемейстер... и молоко за вредность не дают.

***

- мой дом. Наш дом.

Джес произносил все это с легкой улыбкой. Лиля осматривалась по сторонам. Что тут скажешь?

Прибежище холостяка. Уютно, неплохо, но чего-то не хватает. Тепла? Света? Цвета?

- Вы здесь редко бываете, граф?

- Обычно я живу во дворце. Там у меня свои покои. А здесь... Миранде здесь нравилось.

- Она - замечательный ребенок.

Говорить о дочери было безопасно. И Джес с радостью подхватил эту тему. Пока не...

- Меня только тревожит ее брак.

- Помолвка с Амиром?

- Именно. Иная вера, иная страна...

- Обычаи, культура... я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы ей поможем сейчас - она справится потом.

- все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса...

- О да. - Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. - С другой стороны - у нас мужчины тоже имеют право на любовниц?

Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? Не виноватый я? Они сами меня в угол загнали и изнасиловали? Ага, двести два раза. Лиля взмахнула рукой, отметая тему.

- Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам...

- Нам бы хватило места.

- Нам? Вы, я, Миранда, дети Амалии и Алисия, так?

- Так. - Джес помрачнел. - Дети, да...

Роман и Джейкоб дядю так и не видели. Ни разу в жизни. Джесу было больно даже смотреть на детей, даже думать о погибшей сестре. Насколько поняла Лиля, король так и не рассказал ему всю подоплеку заговора, ну а она тем более слова не скажет. Еще не хватало.

Поэтому Амалия оставалась в его сознании почти святой. Ну и пусть. Так оно спокойнее. Мстить не помчится... хотя нет. Помчится. Но только тем, кого укажет Эдоард.

- А что делать с остальной моей свитой?

- Э...

- вирмане, ханганы, мастера...

- Мастера скоро переедут в Тараль. Вирмане... сколько им тут еще торчать?

- С Лейфом у отца трехгодичный контракт, - пожала плечами Лиля. - А что до остальных - не знаю. Могут и уехать...

С момента попадания в этот мир ее коробило, что был известен только один континент. И сейчас графиня Иртон хотела взять на себя функцию испанской короны. Снарядить корабли к неизвестному побережью. И можно даже не называть их 'Юнона' и 'Авось'.

Единственное, что ее нервировало...

На земле полюса планеты совпадали (практически) с магнитными. И компас она могла сделать за три минуты. Берешь иголку, берешь чашку с водой, пробку, чтобы на поверхности плавала, иголку греешь с одного конца, после чего он размагничивается, ее на пробку, ту в чашку - и любуемся. Нагретый конец будет указывать на юг. Вот как это будет здесь?

Компас есть, подзорные трубы есть, корабли...

О кораблях вскоре после приезда был разговор с Августом, после чего отец (да-да, отец) подумал - и принялся усовершенствовать вирманский корабль. Ему тоже хотелось большего. А если есть деньги, есть возможность... почему - нет?

Опять же вирмане пристроены. Раньше они были приличными пиратами, конкурировали с Лорисом, но если Ативерна договорится с Уэльстером и Ханганатом - Лорис и так вычистят. А вирманам что делать? Зубы на полку класть или в оппозицию уходить? Увольте...

- Вот. Ханганы скоро отправятся на родину.

- примерно через полгода - год.

- Так долго?

- У Амира было тяжелейшее отравление. Мальчишку вытащили чудом.

- Понятно. Но он ведь не требует постоянного присутствия докторуса?

- И все равно...

- Дорогая супруга, - синие глаза нахально блеснули, - А вы не ищете отговорок?

- Ищу, - так же нахально созналась Лилиан. - Ежедневное присутствие такого мужчины как вы опасно для добродетели.

- Это невинных дев. А вы - моя жена.

- А еще мне нельзя иметь детей...

- Ну и пес с ними. Пару лет потерпим. Есть же травы...

- А откуда вы о них знаете?

Джес сморщил нос.

- Вы меня всю жизнь будете попрекать любовницами?

- Сложный вопрос...

Лиля кокетничала. Но... а почему нет?

Это - ее супруг. Он оказался достаточно умен, чтобы наладить контакт или хотя бы пытаться это сделать. Смысл строить из себя невинную монахиню? Она, между прочим, молодая здоровая женщина. С определенными желаниями. Ладно еще в Иртоне, первые полгода. Пока оправлялась от выкидыша, пока дел было... а вот потом... Иногда - накатывало. Хотелось. И ничего плохого Лиля в этом не видела. Ей же не с моста прыгнуть хотелось, а нормальных отношений. Медики, кстати, к этому вообще относились очень спокойно. И в общаге Таня могла месяц жить с Колей, потом уйти к Пете, а потом и к Васе. Ничего личного, просто отсутствие регулярной половой жизни плюс стрессы плохо сказывается на здоровье. Чувства? Алька, да ты вообще рехнулась! Что там твой           Лешка узнает!? Не говори - и все будет в шляпе.

Увы... Аля всю жизнь считала любовь обязательным условием для секса. Или хотя бы дружбу, симпатию, понимание... если уж иного не предлагают. Найти общий язык с мужем?

Если он сделал шаг вперед - почему бы ей не протянуть руку.

***

- Эдоард...

- Гардвейг... спасибо, что согласился.

- Чего ж не согласиться. Пожалуй, я должен тебе спасибо сказать. За Тахира.

- смотрю, меньше хромаешь?

- Есть такое. Лечат...

- И что говорят?

- что лет десять могу протянуть. Если возьму себя в руки и буду делать, что скажут. Есть, что полезно, травы пить, опять же упражнения делать...

- Я смотрю. Ты уже с этим смирился?

- Ты же знаешь, мне раньше и того не давали...

Эдоард знал.

Официально два правителя должны общаться на высоком уровне. Неофициально же... Эдоард своей королевской волей мог никого не допустить на эту встречу. И Гардвейг его поддержал. В итоге - обычная зала с камином, два уютных кресла, столик и двое немолодых людей, сидящих в креслах.

- что-то случилось?

- Да вот ведь... прочти сам.

Гардвейг принял из рук коллеги небольшой свиток пергамента - и побежал глазами по строчкам. Уже на середине его лицо покраснело. Потом побелело, а потом он запустил свиток в угол и выдал - восьмиэтажное.

- С-сучка!!!

Эдоард смотрел серьезно и внимательно.

- Думаешь - правда?

Гардвейг махнул рукой. Мол, подожди, дай успокоиться. Эдоард посмотрел на коллегу - и в нарушение всех протоколов - сам налил ему вина, протянул кубок...

Гардвейг сделал несколько глотков, постепенно успокаиваясь.

- Это - откуда?!

- Рику прислали. Так это правда?

- Не знаю, - мрачно отозвался Гардвейг. - Но если Анелька пошла в мать - я бы не удивился. Та с любыми штанами готова была закрутить, эта тоже вот... Что хочешь в заклад ставлю - не знаю.

- А так там все верно?

- Про воспитание, про воспитателя - верно. Про родинки... У нас есть одна семейная - сзади, на пояснице. Но у человека ж не одна родинка. И я ее не осматривал.

- А если я осмотрю? Найдем повитуху, докторуса... сам понимаешь.

Гардвейг понимал.

Собственно, он женился несколько раз на вдовах. Но ведь не на убийцах! И не так вот... он-то про своих жен все знал, с самого начала.

- Понимаю. И возражать не стану. Об этом кто знает?

- Ты меня кем считаешь?

Гардвейг чуть расслабился. Если Эдоард хранит тайну...

- Политика...

Он не оправдывался, не объяснял, он сообщал то, что королям и так было известно. На троне чистеньким и благородным не останешься.

- Это верно. Но мне договор с Уэльстером тоже выгоден. Ивернея не устраивает меня, а Лидия - Рика.

- А Анелия.... Дурища! Своими руками придушу!

- Если Анелия девственна - в тот же день объявим о помолвке. Обещаю. Но если нет...

Гардвейг молчал. И так все понятно, если нет. Но тут Эдоард вдруг усмехнулся.

- А если нет.... твоей второй дочери сколько?

- Тринадцать.

- Два-три года Рик подождет. Но заниматься ее воспитанием тебе придется не за страх, а за совесть.

Гардвейг вскинул глаза на собеседника.

- Ты это всерьез?

- Более чем. Мы можем подождать немного. Недолго. И даже заключим помолвку сейчас, контракт, все остальное, а приедет девочка к нам... когда скажешь. Хоть бы и сразу - никакого ущерба ее чести не будет. У меня своих двое, поселим с ними, а если Рик за ней еще и ухаживать будет... может, у него и к счастью срастется?

Его величество Гардвейг облегченно выдохнул.

- Эдоард...

Слов у него не было. Как-то не очень короли приучены искренне благодарить, обычно им проще отдариться. И Эдоард понял это.

- Учти - на провинции Бальи в приданном я настаиваю.

- Я тебе в приданное даже пошлины на соль скину. Тем более, у нас с этим назревает проблема...

- Э, нет, - прищурился Эдоард. - Технология вываривания соли у вас тоже есть. Да, она теперь будет дешевле. Но мы ведь можем поиграть с чем-нибудь другим. Например, уголь...

- обсудим? - прищурился Гардвейг.

- Обязательно. Но сначала дело.

- Анелия.

Его величество чуть помрачнел. Но не сильно. Все складывалось и так неплохо. Дочь совершила глупость? Да, безусловно. И последствия для нее будут самыми печальными. Но не для Уэльстера. Его репутация останется незапятнанной. Это главное.

- Итак, что ты предлагаешь?

- Осмотр. Вызвать ее ко мне во дворец и потихоньку осмотреть. Если она девушка - тут же заключаем помолвку. Если же нет...

- Тогда надо что-то придумать... - Гардвейг нахмурился, размышляя. - Тогда она должна просто исчезнуть.

- Она - твоя дочь.

- И что? У тебя тюрем нет? Пусть посидит где-нибудь, потихоньку, потом, через пару лет перевести ее в монастырь... а всем сказать, что она сбежала.

- И ты для исполнения наших обязательств предложил мне вторую дочь... почему бы нет?

Эдоард подумал про Стоунбаг. Сажать Анелию туда навечно он не собирался, как и переводить в монастырь. Пусть пройдет время. А там можно будет или выпустить ее и дать денег - пусть катится на все четыре стороны,  либо выдать за кого-нибудь замуж. Из не особенно нужных короне. Да мало ли вариантов?

Сейчас Гардвейг в бешенстве,  хотя и не сильном. Но наломает дров - потом пожалеет.

Про себя Эдоард знал точно. Если бы его девочки - ну,  так получилось,  что они ввязались бы во что-то подобное,  он все равно простил бы их. Рано или поздно. Потому что глупые соплюшки. Вот Амалию он простить не мог. Она была взрослой,  она осознанно вела страну к мятежу и бунту. А Анелия... да соплюшка она еще. Поумнеет.

- Когда?

- Да хоть бы и завтра с утра.

Короли переглянулись. Они понимали друг друга почти без слов. Гардвейг отдавал дочь на проверку,  а если что - и на растерзание. Но ему важнее была страна.

Эдоард принимал эту жертву, но старался помочь коллеге. И это тоже было оценено по достоинству.

***

- Джерисон,  ты можешь оказать мне услугу?

- Да,  дядя. Что случилось?

- Ничего особо страшного. Рик?

Ричард,  не вставая с кресла,  перебросил приятелю пергаментный свиток.

- Это должно остаться между нами. Сам понимаешь.

Джес прочитал. Выругался. Потер лоб.

- Нет,  чего-то я не понимаю! Но - как?!

- Как и обычно.

Джес вздохнул.

- Честное слово,  у меня ощущение,  что я живу в мире,  который перевернулся. Моя жена оказывается красавицей, любовница - убийцей, принцесса - шлюхой... что еще ждет впереди?

- может,  ты просто смотришь сейчас под маски?

- Может быть. Что требуется от меня?

- Завтра я приглашу Анелию сюда,  во дворец. От тебя требуется встретить, сопроводить, ну а после осмотра уже по ситуации.

- то есть?

- Либо сюда,  Рик сделает ей предложение - и все будет замечательно. А автора сего опуса будем искать и казнить.

- Либо?

- Стоунбаг.

Слово упало тяжело. Увесисто так... Джеса передернуло.

- Ваше величество...

- Джес,  она нам еще за это спасибо скажет. Гардвейг ее за такое вообще казнил бы.

- А вы?

- А мы ее через пару лет выпустим - и пусть идет,  куда пожелает.

- Я возьму пару людей,  которым...

- Нет. - Эдоард взмахнул рукой, отметая все возражения. - В том-то и дело... Джес,  как бы не повернулось, никто не должен об этом знать. Все должно быть тайно.

- Тогда почему...

- не в посольстве? В это время дворец почти пуст. Все будут на прогулке, а ты займешься...

- И я,  отец.

Эдоард кивнул сыну.

- Как пожелаешь. Но сам не светись,  подождешь снаружи. Если что,  Джес,  ты с ней справишься?

- Уж как-нибудь, - граф Иртон усмехнулся. - единственная женщина,  с которой мне сложно - это моя жена.

- До сих пор сложно? - вскинул брови Эдоард.

- Не настолько, дядюшка. Она постепенно поддается на уговоры,  да и Миранду она любит. А остальное - дело времени. Договоримся.

- Вот и отлично. Знаешь,  я был бы рад видеть твою супругу при дворе,  но ей это определенно не по душе.

- Вся в отца. Что он на верфи жил бы,  что она,  дай ей волю,  в мастерские перекочует. С вра...чами чуть ли не в обнимку ходит...

- Но ведь лечат они неплохо?

- Докторусы в бешенстве, - Рик улыбался. - Ну и пес с ними. Главное,  что отец здоров, - Эдоард уже успел рассказать Рику часть правды, и мужчина был искренне благодарен графине. А гильдии давно поперек горла у короля стояли. 

- Гардвейг тоже чувствует себя получше. Если повезет - еще лет десять он будет править. А Ативерна и Уэльстер - дружить.

- После... - Джес выразительно потряс свитком.

- Вот именно. Чтобы не было шума и никто не знал - ты, с парой самых доверенных людей- - ладно уж,  встречаешь принцессу,  провожаешь ее на обследование,  а потом,  выяснив вердикт докторусов, проводишь ее либо туда - либо сюда.

- Хорошо. Сделаю.

***

Анелия чувствовала себя не очень хорошо. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Видимо, крысиные инстинкты проснулись. И вопили, что ее загоняют в угол. Но девушка пока держалась. Хотя яд пару раз проверила на сохранность. И даже переложила в карман платья маленький пакетик.

Чего стоило Гардвейгу не оторвать ей голову по возвращении - бог весть. Нельзя,  нельзя,  ведь Уэльстер будет выставлен на посмешище. Мальдоная с ней,  с этой соплюхой,  ну,  шлюховата оказалась,  в мамочку,  но ведь остальные пострадают! И честь ее сестер окажется под сомнением,  и репутация Гардвейга - тоже король,  за дочерью не уследил, и... да много всего.

С другой стороны...

Гардвейгу не давало покоя кое-что другое.

Граф Лорт.

Эдоард оказался благороднее,  чем думал Гардвейг. Он не спросил,  он словом не помянул Лорта,  полагая,  что в своем курятнике Гардвейг сам разберется. И тот ему был искренне благодарен.

Альтрес,  Альтрес,  что же ты наделал...

Правда ли это?

Скорее всего - да. Но винить брата Гардвейг не мог. За скрытие информации - да! Тут ему голову мало оторвать! А с другой стороны,  было уже такое. Когда Альтрес убирал своей волей заговорщиков,  а Гардвейг об этом узнавал задним числом. Тогда и надо было рвать и метать,  сейчас-то уж чего?

Много воли брату дал?

Странное дело,  а сколько - нормально?

Случись что с ним - и Альтрес остается регентом при Милии. И при его детях. И такие решения ему принимать придется,  волей-неволей. Годом раньше,  годом позже - он ведь больше чем на пару лет и не рассчитывал. Это сейчас надежда появилась.

Ничего он брату не сделает,  разве что отматерит, чтобы многое на себя не брал. Но мог,  мог. Чтобы скрепить союз с Ативерной - мог он на такое пойти. И еще как. И учителя убрать,  и Анелию припугнуть,  чтобы молчала. Эх... тяжело болеть.

Надо бы написать братцу с голубем. Хотя... и так он все узнает. Есть ведь в посольстве его люди... кстати!

Вот их и надо расспросить. И начнем мы с барона Килмори.

Увы,  по возвращении домой,  бароном Гардвейг заняться не успел. Тот отсутствовал. А там нога разболелась,  Тахир пришел со своими притираниями,  потом обезболивающее дали... одним словом - Гардвейг уснул. А когда проснулся утром - было уже поздно. Анелия отбыла во дворец.

***

Когда королю доложили об этом, он расстроился. Но не сильно.

Отбыла и отбыла, теперь пусть будет, как будет. Девственна? Значит, вскоре станет королевой.

Нет?

Тогда не обессудь, дочка.

Родственные чувства? Помилуйте, да о чем вы? Вот чего Гардвейг в жизни не испытывал, разве что к брату. Альтреса он любил. Милию ценил, потому что та родила сыновей. Сыновей... да, наверное любил, как свое продолжение. Но опять же, как можно любить ребенка, который пока и осмысленное-то что-то сказать не может? Это как собаку любить.

А дочери?

Анелия была памятью об измене ее матери. Остальные - скорее свидетельствами неудач. Ну и что тут приятного? С глаз долой и позабыть!

Гардвейг распорядился вызвать барона Килмори и подумал, что ему повезло с Эдоардом. Союз Ативерны и Уэльстера выгоден обоим странам. Но даже ради выгоды как часто люди не могут сделать очевидного?

Да, вчера он фактически пожертвовал своей дочерью, Эдоард принял это, но оба правителя договорились действовать по максимально мягкому варианту. Посидит пару лет в Стоунбаге, потом выгонят ее на все четыре стороны, пинка дадут и денег в дорогу. И пусть идет. И хоть укричится, что она - Анелия Уэльстерская.

А кто-то другой мог бы и опозорить Уэльстер на весь мир. И втянуть в войну...

Гардвейг себя не переоценивал.

Он сейчас не воин. Лорт тоже... брат хорош в интригах, но как полководец... не его это, не его. И что будет ждать Уэльстер в таком случае? Да на куски растащат! Треть земель останется, да и та не у его детей. А детей и вообще перережут. Страшно и думать о таком.

Эдоард же поступил... порядочно, хоть и нельза говорить такое о короле. И Гардвейг чувствовал себя ему слегка обязанным. До определенного момента. И долг собирался отдать. Если все пойдет хорошо - дружба между двумя государствами крепкой будет.

В дверь поскреблись, и слуга доложил о прибытии барона Килмори.

Гардвейг кивнул, мол, дозволяю, барон вошел и низко склонился перед повелителем. Король смотрел без особого умиления. И вопрос был задан жестко. В лоб. Не допуская уклонения от ответа.

- Кто убил шевалье Авельса?

Как барон ни владел собой, но скрыть реакцию тут ему не удалось. Дернулось лицо, мелькнул в глазах сдерживаемый страх - Гардвейг и здоровым не отличался кротостью нрава... И король все понял.

Клятая анонимка была правдива до последней строчки.

Анелия действительно была замужем, и ее мужа убили. И барон отдавал приказ.

- Я все знаю, барон, - Гардвейг вздохнул. - И Эдоард тоже.

Теперь на лице барона отражалась только одна мысль. 'Катастрофа'.

Гардвейг хмыкнул. Могло быть и так, чего уж там. Могло бы... Альдонай уберег.

- Лонс Авельс оставил письмо. Которое и передали королю Эдоарду. Вчера мне сообщили о нем.

Барон как стоял, так в ноги Гардвейгу и упал. С воплями 'не виноват!!!', 'Помилуйте!!!' и 'граф приказал!!!'. Гардвейг послушал его минут двадцать, а потом великодушно махнул рукой.

- Эдоард не станет поднимать скандал. Радуйтесь. В противном случае я бы вас... а так все должно обойтись. Но если еще раз...

Последующее 'никогда!!', 'оправдаю!!!' и 'отслужу!!!' он выслушал уже спокойнее. Нога почти не болела. Душа... душа тоже. Ничего с Анелией не будет, даже не убьют. А посидеть без мужиков в Стоунбаге ей только полезно будет. Недаром альдоны твердят на проповедях, что воздержание облагораживает...

***

Джес ждал принцессу у парадного входа. Казалось бы - чего глупее?

Осмотр принцессы во дворце?

Сплетни пойдут, слухи...

А вот и нет.

При всей своей величине дворец - очень сложная система. Есть разные коридоры, которыми можно пройти, есть покои, которыми никто не пользуется, и уединения во дворце тоже можно добиться.

Сейчас король на прогулке. Потом он изволит что-нибудь откушать на свежем воздухе. А придворные...

Двор следует за королем. И это не красивые слова.

Гуляет король, спрашивает, где граф такой-то или барон сякой-то, а их - нету. На горшке сидели. Или не присутствовали. И - немилость. На такое никто по доброй воле не пойдет.

А еще королевская прогулка - это шанс продемонстрировать монарху (в настоящий момент лишенному фаворитки) своих жен и дочерей. Поговорить с нужными людьми как бы исподволь. Для молодежи - пококетничать и даже обменяться поцелуями.

Все будут там. А во дворце будет тихо и спокойно. И граф Иртон, даже в компании принцессы, никому не будет особо интересен.

Слуги?

Кто обращает внимание на слуг?

Даже если они примутся сплетничать - кому это будет интересно? С тем же успехом будут обращать внимание на собачий лай.

А вот если принцессу пригласить в какой-нибудь дом в городе, или вообще сразу в Стоунбаг...

Кучер, лакеи, слуги, случайные люди - степень риска та же самая. Все не предусмотришь. Никогда не угадаешь. Никогда...

Джерисон раскланялся пред принцессой, провожая ее в специальную комнату. Потом он пригласит туда докторусов. А потом...

Если Анелия невинна - он проводит ее к Ричарду. Тот сейчас с отцом на прогулке. Ну и... свадьба.

Если же она не девушка - инструкции просты. Оглушить, связать, доставить в Стоунбаг. И забыть обо всем.

Докторусы точно забудут. Да и не будут они знать, кого проверяли. Маска готова, а представляться им принцесса не будет. В остальном же - самая обычная процедура.

А вот и та комната...

- Прошу вас, ваше высочество.

***

Анелия не слишком удивилась, когда ее встретил граф Иртон. Почему нет?

Друг принца, доверенное лицо. Но когда Джерисон повел ее куда-то переходами - девушке стало страшно. А потом...

Потом сбылся ее самый страшный кошмар.

В комнате, куда ее привели, никого не было. Только кровать.

- что происходит?! - возмутилась принцесса.

Сначала она подумала, что Джерисон собирается... она даже не слишком испугалась. Обернулась к графу Иртону, но тот уже успел закрыть дверь и заслонить ее собой.

- Ваше высочество, согласно старому обычаю, любая женщина, которая собирается замуж за принца, должна удостоверить свою невинность.

- что?!

Анелия взвилась на месте. И возмущение у нее выглядело ненаигранным. Страх за свою жизнь стимулирует. Любая актриса позавидовала бы.

Джес выслушал истерику, не моргнув и глазом. Покачал головой.

- Ваше высочество, ваш отец дал согласие. И вы можете выйти из этой комнаты только после заключения докторусов.

- Да как вы....

- Или вообще не выйти. Ваш отец это одобрил и сказал, что бояться нечего.

- У вас есть его приказ?! В противном случае...

- Ваше высочество, - синие глаза Джеса сверкнули. Он уже почти не сомневался в правдивости анонимного свитка. - Посмотрите....

Анелия замолчала. Приняла из рук Джерисона свиток - и тут же опознала печать Гардвейга. Отец давал согласие на осмотр. Еще вчера написал, в компании Эдоарда.

Разум ее работал, как бешеный.

Раскрыли.

Где, что, как - это сейчас неважно. Проверку она не пройдет, если Альдонай ее обратно девушкой не сделает. Но это - вряд ли.

А что можно сейчас сделать?

Только одно. Сбежать.

На ней дорогое платье, его можно продать. На шее в ушах, на пальцах - драгоценности. Наряжалась... дура!

Но сейчас - это ее капитал. Но чтобы его применить, надо как-то выбраться отсюда. А как?

Граф Иртон ее не выпустит.

Обмануть?

Можно попробовать.

Пальцы Анелии коснулись крохотного пузырька в кошельке на поясе. Достать - пара минут. Но надо незаметно.

Как?

Если будут проверять, то...

Анелия всхлипнула - и сползла на ковер у ног графа.

- Джерисон, прошу вас!!! Не надо!!!

Джес чуть растерялся. Анелия вцепилась в его сапоги и рыдала. Через слезы пробивалось что-то невразумительное, типа: 'ужасно... такой позор... мой отец...'

Понять, что говорится, было нереально. На несколько минут Джес 'поплыл' и не заметил, как женщина извлекла пузырек из мешочка на поясе.

Спрятала в рукаве. И продолжила истерику.

Минут через пять Джес таки поднял ее с пола, отряхнул, усадил на кровать и даже налил вина из кувшина.

Анелия сделала пару глотков - и истерика пошла с новой силой.

Джес чуть растерялся. Приводить принцессу в чувство пощечинами было как-то некорректно. Встал, заходил по комнате... и не заметил, как Анелия, бившаяся в истерике, ливанула в кубок почти половину пузырька.

Потом слезы начали стихать. Анелия сидела на кровати. Джес попытался предложить ей вина, но она отмахнулась.

-граф, объясните мне, зачем это унижение?

- Ваше высочество, - елико возможно мягче заговорил Джес. - Это обычай. И в нем нет ничего удивительного. Ваш отец дал согласие...

- Это такое унижение... посторонние люди...

- Ваше высочество, все обставлено как можно более тайно. Нас никто не видел, у этой комнаты нет даже стражников. Докторусы и повитухи ждут в соседней комнате.

- Они меня узнают.

- Что вы! Наденьте маску - и никто никогда и не подумает...

Анелия поежилась.

- я никогда не была с мужчиной. Но если так надо...

Джес принялся ее заверять, что надо. И если бы не... он бы никогда, и льстит себя надеждой, что ее высочество поймет...

Он был уверен, что Анелия врет. Но проверить все же надо...

- Наденьте маску, ваше высочество.

Анелия кивнула.

- Хорошо. Сейчас... только я сделаю пару глотков? В горле пересохло?

- разумеется, - Джес все равно продолжал почтительно обращаться с принцессой. Все-таки дочь короля, а не свинопаса. Даже если Гардвейг от нее откажется... пока ведь это не произошло...

Анелия поднесла к губам кубок. Принюхалась. Осторожно сделала вид, что пьет, не позволяя жидкости даже коснуться губ. И сморщилась, сплюнула.

- Граф, какая гадость!

Голос был настолько капризным, что Джес даже удивился.

- Ваше высочество?

- Что это за помои?! Это вино в рот не возьмешь... оно кислое...

Граф пожал плечами.

- Омерзительная кислятина, - топнула ножкой Анелия. - Да вы сами попробуйте!

Сделала пару шагов к графу...

- Отдайте мне пока маску, я надену. И убедитесь сами. Поите меня гадостью... мы такое слугам не подаем!

Джес повиновался, обрадованный, что больше истерик не предвидится. Анелия протянула ему кубок, забрала маску и принялась пристраивать ее.

Граф посмотрел, как она возится с завязками - и рассеянно сделал глоток. Другой.

Нормальное вино. Чуть горчит, да, и запах какой-то странный...

Анелия что-то замешкалась с маской. Джес хотел поторопить ее, но вдруг обнаружил, что не может вдохнуть. Издал какой-то клокочущий звук, дернулся... поздно. Все было поздно. Анелия развернулась - и посмотрела на графа.

Ведьма не гарантировала мгновенной смерти. Но в течение ближайших десяти минут он умрет.

Граф хрипел, царапая ногтями горло, выгибался на ковре...

Его словно сжигало изнутри невидимое пламя. Все горело,  болело,  заходилось в бешеном беге сердце,  не хватало воздуха, мышцы сводило спазмами, хотелось кричать от боли,  но сквозь сведенное судорогой горло прорывались только слабые стоны.

Джесу казалось,  что он оглушительно кричит,  но даже Анелия его почти не слышала.

Анелия огляделась.

Да, соплюшка. Но за год жизни в постоянном стразе, сейчас, когда страхи стали реальностью, она уже почти не боялась.

Так. Маска... убрать.

Плащ... возьмем графский, который он так небрежно бросил на стул. Цвет не самый лучший, ну да ладно. Деньги... денег нет, но не обшаривать же его карманы... при одной мысли о том, что надо прикоснуться к умирающему или остаться с ним, Анелию замутило.

Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Никого.

Альдонай, помоги...

***

Эдоард прогуливался по парку. Позднее, вспоминая этот день - он скажет, что ничего не чувствовал. Не ныло, не давило, не предвещало, ни-че-го.

Ричарда рядом не было. Он ждал во дворце. Хотя его величество полагал, что предложение сегодня делать не придется. Эдоард почти не сомневался в правдивости письма. Да, можно многое придумать. Но... должны быть хоть какие-то основания.

Кому выгодно расстроить брак с Анелией?

Ивернее?

Да, возможно. Но в любом случае на Лидии Рик не женится. Не нужна ему такая жена.

Эдоард был неглуп и оценил девушку по достоинству.

Умна.. Определенно умна. И не привыкла скрывать свой ум, не привыкла искать компромиссы - разве только с отцом. Но Бернард свою дочь любит, балует и многое ей позволяет. А женщина, которая умнее своего супруга, но достаточно глупа, чтобы это не скрывать... нет, счастливого брака тут не получится. Вообще брака не получится.

Разве что с клиническим подкаблучником. Но Ричард вовсе не таков. Ему нужна жена, которая будет смотреть на него снизу вверх. Или хотя бы любить. И действовать за его спиной. Ему нужна такая, как Джессимин.

Лидия же...

Вскоре после брака она захочет того же, что получала у отца. Дела и самостоятельности. Хотя бы относительной. А кто ей даст? Первое дело королевы - наследник. Рика она не любит, он не любит ее, начнутся стычки, скандалы, в которых будут правы оба, и виноваты - оба. Как это ни печально.

Кто окажется крайним?

Королевство.

И с Ивернеей дружбы не получится, чего уж там. Бернард дочку любит, братья сестру тоже любят, увидят, что она несчастна - и начнется. Одно, другое... второй Авестер? Перебьемся.

Луучше уж протянуть руку Гардвейгу. Да, придется подождать пару лет. Но его вторую дочь можно забрать сюда. И Рик будет приучать невесту к себе. Гардвейг пойдет на это, ему тоже выгодно.

Если бы Анелия не загуляла!

Эдоард жестом подозвал к себе очередного придворного. Спросил какую-то глупость и выслушал угодливый ответ.

Взглянул на солнце.

Скоро полдень.

***

Анелии как Мальдоная ворожила. А если быть точным - Эдоард постарался, чтобы в этой части дворца было как можно меньше народа. Поэтому женщина плотно завернулась в зеленый плащ, набросила на голову капюшон - и искала выход.

Долго во дворце она оставаться не могла. А как принцесса знала, что войти сложно, а вот выйти...

- Ваше высочество?

Анелия вскинула брови. Кажется... да, этого человека она знала.

- Барон Рейнольдс!

Мужчина склонился перед принцессой.

- К вашим услугам, ваше высочество...

Несколько секунд Анелия раздумывала. А потом улыбнулась. Мило и очаровательно.

- Проводите меня к выходу, барон.

Тарни склонился в поклоне. На прогулку он не попал по очень простой причине. Слуга, мерзавец, не разбудил его вовремя. А присоединяться сейчас... можно, но надо осторожно.

Тарни это и планировал, но раз уж подвернулась Анелия... почему бы и не оказать услугу принцессе, о которой даже кошки на крыше знают, что она станет королевой?

А потом она может мягко повлиять на мужа...

Тарни понимал, что любой королеве нужна своя партия при дворе. И почему бы не он?

Почему бы и не послужить кормящей руке?

Поэтому он повел Анелию к одному из выходов, по дороге пытаясь расспросить. Что случилось, почему она здесь, почему в таком плаще, что и как...

Внутри Анелию всю трясло, но барону она отвечала спокойно.

Плащ? Это не ее, один знакомый одолжил...

Почему она здесь?

Приехала. Так получилось, ей написала одна из придворных дам. Якобы Ричард... у него кто-то есть.

Вранье?

Помилуйте, она и сама это понимает. Но приехать была обязана. Втайне от отца, он, наверное, ужасно разгневается... барон, вы ведь промолчите, правда? Вы не станете компрометировать даму?

Я в вас и не сомневалась, вы такой милый... вы настоящий мужчина.

Тарни распускал хвост и поддерживал даму под локоток. Но вполне куртуазно, самыми кончиками пальцев - чай, не быдло деревенское.

Довел даму до ворот, усадил в карету - и даже помахал ручкой наа прощание.

Анелия сделала то же самое и откинулась на подушки.

Сейчас у нее есть пара минут все обдумать.

Если отец разрешил с ней это проделать - домой, в посольство возвращаться нельзя.

Он выдаст ее Эдоарду головой. Тем более после графа Иртона. Анелия не знала,  как действует яд старой ведьмы. Но сильно подозревала,  что графа не спасут. А он приближенный Эдоарда. Подводя итоги - она не девушка,  она убийца, на нее будут охотиться и защитить ее некому.

Надо бежать.

Как можно быстрее и дальше.

А куда именно?

Бежать надо по-умному,  а у нее ни денег,  ни даже расчески с собой нет.

Видимо,  адреналин обострил умственные способности Анелии,  потому что рассуждала она вполне здраво. Сейчас ей надо ехать куда-то, где можно заложить украшения - и в порт. Уехать, уехать отсюда! Как можно скорее! И как можно дальше!

В Авестер, Эльвану... да хоть и в Ханганат! Куда корабль будет! А там...

Не будет Анелии Уэльстерской. Будет вдова Анелия Авельс. Хотя бы. Лэйра из небогатых. Очень небогатых. А там... новая жизнь, можно выйти замуж... Анелия заскрипела зубами.

Лонс, будь ты проклят!!!

Все из-за тебя, если бы не ты!!!

Анелия и думать забыла, что сама фактически соблазнила мужчину, чтобы похвастаться перед сестрами. Забыла,  что он-то ее любил. Что его едва не убили из-за нее же,  и что она фактически приговорила его к смерти. Лонс стал для нее врагом номер один,  даром что умер.

Итак,  где бы заложить драгоценности... Анелия стукнула в стенку кареты. Пожалуй,  кучера она сразу не отпустит...

- Эй, там!

И когда кучер с поклоном поинтересовался,  что нужно ее высочеству, приказала отвезти себя в ювелирную лавку.

Кучер повиновался. И спустя полчаса Анелия уже входила в нее,  чуть пригнувшись,  чтобы не стукнуться о низкий дверной косяк. Ювелиром оказался престарелый эввир. Анелия подумала - и выложила на прилавок ожерелье. Кольца она пока оставит. Мало ли что...

- Сколько вы мне за него дадите?

Эввир посмотрел на девушку в плаще с чужого плеча. Подумал. И предложил грабительски малую сумму. Анелия торговаться не умела,  но нужда творит чудеса. И призрак плахи за спиной - тоже...

Спустя двадцать минут криков,  шума и торговли,  призывания в свидетели Альдоная и всех эввирских богов - у Анелии была в кармане... не то, чтобы приличная,  но вполне сносная сумма. Которой ей должно было хватить на дорогу до Авестера и даже на пару месяцев скромной жизни. Очень скромной.

Но выбирать не приходилось.

Джесу повезло. Или нет?

Кричать он не мог, только хрипеть. А дохрипеться до докторусов за толстой каменной стеной и двумя дверями было нереально. Но скорченное в судорогах тело с силой выгнулось и распрямилось. Ноги ударили по ножке столика.

Да будут восславлены жуки-древоточцы. Дерево не выдержало, и на пол обрушилась тяжелая мраморная плита. Грохнулась, разлетелась на осколки... шум был такой - мертвых поднять хватило бы.

И в соседней комнате люди насторожились. Один решился выглянуть в коридор - никого. Но из соседней комнаты что-то слышалось...

Все-таки Лиля зря сердилась на докторусов. Заметив, что дверь чуть приоткрыта - Анелия была невнимательна и закрыла ее неплотно, докторус сделал шаг вперед, прильнул глазом, бросил взгляд внутрь.

А через несколько секунд, осознав, что именно видит, уже орал на весь коридор, призывая помощь.

Еще повезло в другом. К повитухам был в последний момент добавлен Тахир дин Дашшар. Как-никак в Ханганате такие проверки в порядк вещей.

Тахир влетел на вопль, увидел корчащегося на полу графа Иртон, увидел разбитый кувшин с вином, кубок, лужи на полу - и понял если не все, то многое.

- граф отравлен, - рявкнул он. - Помогите!!!

Повитухи тут помочь ничем не могли, а вот два докторуса - спокойно. Подняли тяжелое, корчащееся тело, перенесли на кровать, повернули набок - и один принялся разжимать графу сведенные судорогой челюсти. Тахир обнюхал лужу вина на полу, опустил палец, но все-таки лизнуть не решился. Судя по виду графа - яд впитывается уже через слизистую.

Лилиан Иртон, спасибо тебе... я по крайней мере знаю, чем бороться. Но тут многое зависит от яда, от дозы. От времени...

- Ему надо вызвать рвоту.

Тахир распоряжался уверенно и спокойно. И докторусы слушались, понимая, что с них спросят за все до последнего чиха, а вот с поданного Ханганата может, и взятки будут гладки. Делали, как он сказал. И точка.

А Тахир работал. Спокойно и уверено.

Разжать зубы, пощекотать пером дыхательное горло, чтобы вызвать рвоту... так, рвота необильна, воды ему, воды. И слабительное обязательно. Но сначала промыть желудок, а потом вывести ту часть яда, которая всосалась в кишечник.

Не знал Тахир об аконите. Не знал. И о некоторых приятных добавках вроде солей мышьяка. И еще о нескольких травах.

Но какая разница?

Он - врач. И борется за жизнь пациента.

***

Лиля тоже ничего не почувствовала. Она в этот момент была у отца. И Август смотрел с усталой улыбкой.

- Как ты, маленькая моя?

- Фууу..... - Лиля позволила себе почти упасть в кресло. - Сегодня проверила свой дом моды. Почти готово, крышу осталось положить. И начнем отделывать. Месяц-другой... к зиме дом моды Мариэль примет первых клиентов.

- Мариэль... мама гордилась бы тобой.

Лиля послала отцу улыбку. Да, отцу. Август Брокленд, несмотря на все свои недостатки, стал для нее именно отцом. Умным, серьезным, сильным. И всегда готовым помочь ребенку. Совет?

Получи.

Деньги?

Девочка моя, да за твои идеи в виде компаса, а еще карты с градусной сеткой и фонари Ратьера в комплексе с азбукой Морзе моряки себе руку отгрызут. Пока еще все это делается только для государства, но долго в секрете это не сохранить. Да и не надо. Карты - пусть. А по компасу - тут еще надо догадаться, как его делать и уметь пользоваться.

Так что деньги есть. И еще будут.

Королевский казначей был доволен Лилиан Иртон и ее работой. И тоже мог предоставить ссуду. Просто Лиля предпочитала не жить в долг. А у отца... это не долги. Она отдаст все до копейки, но надо сначала запустить проект, а потом стричь купоны.

- а что у тебя с мужем?

Правильно. Вот так вот. Сначала о делах, о заботах, а потом и о себе подумать.

- с мужем-то? Не знаю - честно призналась Лиля.

- то есть?

- сначала я от него пряталась. Потом поговорили, но лучше не стало.

- А подробнее?

Лиля вздохнула. Запустила пальцы в густую копну золотых волос, нещадно растрепывая косу.

- Пап, мы - чужие люди. И этого не изменить. Я благоустроила Иртон-кастл, я люблю Миранду, я с радостью пользуюсь преимуществами моего титула - но и все. А в остальном - пустота. Джерисон Иртон не мой мужчина. И этого ничто не изменит.

- Что значит не твой мужчина?

- Он властный. Достаточно неглупый. Но он никогда не будет готов принять меня, как партнера. Не как женщину, жену, сосуд для наследников. А вот именно как человека, личность, полноправного партнера.

- Да и я твою маму не готов был так воспринимать.

- Разве? - прищурилась Лиля. - А Алисию?

Август чуть смутился, но ненадолго.

- Она тебе нравится?

- Очень. Учти, если что - я ЗА! Детям нужна такая бабушка, что бы у нас с Джесом не сложилось.

- ты предполагаешь, что вам надо расстаться?

Лиля передернула плечами.

- Вот смотри. Я сейчас отвоевала себе место. Король заставил его это признать. Согласится он? Да никогда. Смирится на время, а потом пойдет в атаку. Может быть медленно, ненавязчиво, но пойдет. И у меня останется только два выхода. Либо я ухожу, либо превращаю дом в поле битвы. Я в ловушке, в тупике, и то, что стены тупика обиты бархатом, дела не меняет.

- Ты о нем плохого мнения.

- Я? Папа, он не успел приехать, помириться с женой и прочее, а на маскараде стал приставать к незнакомке.

- Незнакомке?

- Он меня даже не узнал, - Лиля усмехнулась.

- я бы тоже не узнал.

- Приставать, тащить в постель, предлагать встретиться - это достойно верного мужа?

Август покусал кончик пера. М-да. Можно заставить мужа соблюдать приличия. Но заставить его быть верным? Смешно...

А ведь неверность мужа ставит под удар многие планы Лилиан. Очень многие. Кто будет уважать женщину, которую не уважает ее муж?

А значит и планы Августа.

- Если развод...

- Король тут же найдет мне нового супруга.

- а если найти его самой?

- И получить королевское негодование?

- Такого, который будет не хуже Джеса.

Лиля хотела было сказать, что еще один королевский бастард ей не светит, но промолчала. От греха.

- Если такой найдется, если он свободен, если решится, если, если, если... шило на мыло!?

Август и сам это понимал. Но разве это повод сдаваться без боя?

- Мы можем уехать.

- Куда?

- Ханганат...

- Там я буду еще более несвободна. Нет, папа. Надо все делать здесь. Так как должно и с тем, с кем получилось. Выхода нет...

Лиля опустила голову на руки. Закрыла ладонями лицо, чуть потерла глаза.

- Я справлюсь.

- То-то и оно. Ты справляешься и справляешься. А жить когда?

- с вопросом жизни - к Альдонаю...

Август посмотрел на свою дочь. Что тут можно сказать? Да только одно.

- Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Лилюшка. Что бы ни случилось.

Что могла ответить Лиля?

Только обнять и поцеловать отца.

Я тебя тоже люблю, папа.

****

Рик был в шоке.

Джеса - отравили!!! И кто!?

Ее высочество!

Почему так решили?

Ну, если в комнате находились двое, потом один отравлен, а второй исчезает - подозревать будут вовсе не Альдоная. Ричард помнил, как сидел и читал свиток, ожидая результатов осмотра. Но вместо этого раздались крики. Что мог сделать принц?

Да только поспешить на шум.

И обнаружить в комнате тело Джеса на кровати, которое бьется в судорогах и рвоте. Пару повитух, которые стараются помочь и трех докторусов, которые удерживают графа и вливают в него воду.

- Что происходит?!

- ваше высочество, - вскрикнула одна из повитух.

Тахир даже и не подумал отвлекаться. Сначала - пациент. Все остальное потом, потом...

И не повлияли на его старание никакие посторонние мысли. Да, это супруг Лилиан Иртон. И что?

Лиля могла бы гордиться своим учеником. Для Тахира сейчас тело на кровати не имело ни имени, ни титула. Это был просто человек, которому плохо, которому надо помочь и спасти. А остальное - в мусор. Неважно, все неважно. Важна только вода, которую, слава Кобылице, принесли еще и много... лейте же! Аккуратно, чтобы не захлебнулся... судороги?

Переживем!

Лишь бы он это пережил.

- что случилось?

Повитуха сделала пару шагов к принцу, присела в глубоком реверансе и скороговоркой поведала, как они ждали, а потом услышали грохот. Прибежали, а там - вот. И ему плохо, очень плохо... Тахир сказал, что это яд.

Кто-то еще?

Нет, никого не было.

Рик посмотрел на Тахира. Чего ему сейчас хотелось - это подойти и по-детски спросить - вы же спасете моего друга? Правда?

Что он должен был делать?

Не отвлекать людей, которые полностью выкладываются в этой попытке. И... остановить принцессу.

Неужели это - она? Поверить сложно.

А с другой стороны - сколько всего за душой у каждого из нас? И открой это посторонним людям - пальцем у виска покрутят. Но ведь есть же, есть...

И Рик опрометью бросился поднимать стражу.

Увы...

Удача ему не способствовала. Анелия Уэльстерская во дворце обнаружена не была. Тем паче, что необходимо было соблюдать тишину и секретность.

Зато Рик, вспомнив рассказы отца, послал гонцов к Лилиан Иртон. В поместье и в Тараль. Где окажется. Может быть, она поможет?

Альдонай, помоги...

***

Алисия Иртон была на прогулке с его величеством. Все шло чинно, мирно и спокойно, пока не появился стражник.

Весь какой-то... встрепанный, что-то случилось?

Интересно, что?

Король вскинул брови, но стражника выслушать изволил. И... было впечатление, что он его ждал. Но не того, что случилось дальше.

Эдоард побледнел. Пошатнулся... хорошо, что рядом шел герцог Фалион.

Вяленая Щука не раздумывал. Он просто одной рукой подхватил короля под руку - потом пусть казнит, все лучше, чем если его величество в обморок тут грохнется, а второй - достал из кармана нюхательные соли.

- Ваше величество...

Через несколько вдохов Эдоарду явно стало лучше. Но здоровый цвет лица к нему так и не вернулся.

- Графиня Иртон!

Алисия оказалась рядом с королем почти мгновенно.

- составьте мне пару. Мы возвращаемся во дворец.

Алисия повиновалась - и Эдоард зашагал так, что в первый миг придворные безнадежно отстали.

- Ваше величество?

- Джес отравлен.

- Как?!

- Неважно. Потом, все потом.

Алисия передернулась. Ее сына отравили?

Как?!

Кто?!

Зачем?!

Она ничего не понимала. И все же, все же... лишь бы Лилиан это никак не затронуло. И Мири...

***

Его величество шел быстро. Проследовал в свои покои, почти таща Алисию за собой, но и там не задержался. Подошел к стене, коснулся - и вошел в тайный ход. Алисия покорно следовала за ним.

Сильно ударилась об ступеньку, вскрикнула... Эдоард обернулся и подхватил ее под руку.

- осторожнее, Алисия.

- спасибо. Темно...

- Мы сейчас уже придем.

- Ваше величество, что произошло? - осмелилась спросить она.

Эдоард помолчал пару секунд. Но потом решился.

- Мне пришло письмо. Анелия Уэльстерская по закону не имела права на замужество, поскольку у нее был живой муж. Мы решили проверить самое простое. Если она невинна...

Алисия кивнула, забыв, что темнота скрадывает жесты.

- Понимаю...

- Сегодня должна была состояться проверка. И вот...

- Альдонай!

Разъяснений было недостаточно, но Алисия многое могла дополнить сама.

Проверка?

Да, нечасто, но она проводится. Нельзя сказать, что это самая обычная процедура, но тем не менее, - бывает. Когда есть подозрения, что невеста уже того-с...

Не так уж тут важно - семья короля или угольщика. Если была уже замужем - так и говори. Но если загуляла до свадьбы... вот тут возможны варианты. Альдонай ратует за чистоту душевную. И гулящая баба никому не нужна. Рога - не то украшение, которое всем к лицу.

- Джерисон?

- Дело было поручено ему. Он должен был встретить принцессу, проводить в отдельные покои, объяснить все и пригласить докторусов.

- Но...

Эдоард без предупреждения толкнул стену - и та поддалась. Видимо, в этом месте была потайная дверь. Но в этой комнате было тихо. А вот в соседней...

Никто не осмелился заступить дорогу королю. Лицо у Эдоарда было застывшим и страшным.

Дверь распахнулась, словно сама по себе.

- Ваше величество...

И Алисия увидела. Джерисон лежал на кровати. Хотя лежал - это не то слово. Кажется, ему делали промывание желудка - воняло в комнате немилосердно.

- Тахир! - резко окликнул король.

Алисия даже сначала и не узнала всегда спокойного хангана в этой растрепанном и перепачканном чудовище. Но тем не менее он оторвался от пациента.

- Продолжайте. Надо промыть все, - приказал он. И подошел к королю.

- Ваше величество.

Поклон был не слишком низким, но до того ли сейчас было Эдоарду.

- что с ним?

- я подозреваю, что это отравление. Докторус Хейл услышал грохот из комнаты - и вбежал. Граф лежал на полу, рядом с ним было разлито вино... полагаю, яд был добавлен именно туда.

- Что с ним будет?

Тахир пожал плечами.

- Ваше величество, казните - не знаю. Вроде бы много он не выпил, но я не знаю этого яда.

- А кто может знать?

- барон Донтер, ваше величество.

- откуда?

Вид Эдоарда был страшен. Но Тахир только пожал плечами.

- Его бабушка была травницей, а я все-таки чужой в вашей благословенной стране. Травы, которые знаю я - не знает он. Мой коллега говорит, что это 'лиловый убийца'.

Эдоард застонал.

Лиловый убийца*. Страшное растение. У него ядовито все. Цветы, полды, стебли... известен случай, когда его подмешали в букет для одной знатной дамы. Она несколько дней дышала ядом - и погибла.

* лиловый убийца - местное название. Действительно, существует такая трава. Ядовитая вплоть до того, что если пчелы соберут пыльцу - моджно будет отравиться медом. Выживание зависит от везения. Очень сильно. Название не даю - ибо наказуемо УК РФ. Мало ли кто самоубиться захочет. Прим. авт.

- Вы... спасете его?

Тахир смотрел в пол.

- сделаем все возможное, ваше величество. Выдержало бы сердце.

Что мог - он и сделал. Промыл желудок, кишечник, дал слабительное, поил пациента, влил противоядие... ну, насколько оно было таковым. Но лиловый убийца действительно был страшноватым растением. Его можно было просто нанести на слизистую - и он впитывался. Анелия же ливанула в кубок почти половину пузырька. А джес еще додумался дегустировать отравленное вино, перекатывая во рту.

Тахиру оставалось только молиться Звездной Кобылице.

***

Лилиан Иртон узнала о 'болезни' супруга на дороге в Тараль. Гонец перехватил ее недалеко от города. Графиню он знал в лицо, да и кто бы в столице ее не знал? Не так уж и много на дорогах блондинок на аварском жеребце и в сопровождении свиты вирман.

К чести Лилиан - она колебалась ни минуты. Просто повернула коня и потрепала по шее, прося бежать быстрее. И Лидарх вихрем понесся к королевскому дворцу.

Увы, для Лили картина выглядела намного печальнее, чем для Эдоарда. Как-никак она в медицине разбиралась. И понимала, что ничего хорошего тут не будет.

С одной стороны - если сразу не умер, то не цианид. Шансы есть.

С другой - они так же есть и на неполное излечение. Тут же нет ничего нужного. Ни гемодиализа, ни плазмы, ни сыворотки крови, даже обычную капельницу она пока не сделала. А что это за яд?

Интересно, рыба Фугу здесь водится?

Волчья ягода, белладонна и прочие радости были. Стрихнин? Мышьяк?

Да мало ли чем отравить можно!

Вылечить сложнее!

Дворец встретил графиню гулом придворных. Но пообщаться с ними ей не удалось. Предупрежденные лакеи встретили ее на входе - и с поклонами, почти бегом, проводили к королю. Эдоард сидел в той комнате, где раньше ждали докторусы, которые должны были осматривать Анелию.

Лиля показалась на миг, присела в реверансе - и заспешила к супругу.

Супругу?

О, нет. Сейчас перед ней был еще один пациент. Только и всего. В этом была вся Лилиан Иртон. Работа?

Ничего личного. Родной, близкий... лечить-то надо...

Но предварительный осмотр ее не порадовал. Кожа бледная, губы синие... холодный пот, зрачки расширены... чем его могли так травануть?

Лиля пощупала пульс, проверила тона сердца... м-да. Убиться дверью. Пульс не больше пятидесяти, сердце вообще почти не слышно...

- Давно так? - обращалась она к Тахиру, но ответил ей один из докторусов.

- Часа три.

- Чем? Неясно?

- лиловый убийца. Вроде бы.

Лиля покусала губы.

- Пока укройте его и согрейте. Лишним не будет. Образца яда не сохранилось?

Как оказалось - образец был. Кубок, который выпал из руки Джерисона. На дне было еще около двадцати миллилитров вина. Не все вылилось.

Лиля задумчиво поднесла его к носу.

- ваше сиятельство, - забеспокоился Тахир.

- Пробовать не буду, - отмахнулась Лиля. Какие могут быть растительные яды? Черт,  металлом пахнет,  так не разберешь. И вином... а если чуть поближе к носу?

Лиля обмакнула в вино кончик пальца и поднесла к лицу. Осторожно принялась принюхиваться. Не лабораторная методика? Ну и пес с ней.

Кончик пальца внезапно стал... неметь?

Лиля сдвинула брови. Ну да. Как будто пониженная чувствительность.

Как интересно!

А ведь она о чем-то таком слышала... онемение,  онемение...

- Иголка есть?

Иголка нашлась у Тахира. И Лиля опять принялась за мужа. Увы.  При отравлении одной милой травкой,  наблюдается очень характерное онемение. Губы,  язык,  вообще лицо,  руки и ноги.

Женщина ткнула иголкой в руку мужа. Ничего.

Граф был не то, чтобы в сознании,  но и не в полной отключке. И на внешние раздражители более-менее реагировал. Старался укрыться от света, да и клизмы его явно не радовали...

На укол в грудь Джерисон Иртон отреагировал. Дернулся. А вот нога осталась нечувствительной. И лицо.

Зрачки?

Уже расширены. Слюна течет обильно. Лиля вздохнула. Посмотрела на Тахира, который замер рядом,  ожидая ее вердикта. Ей даже в голову не пришла мысль,  что мужа не нужно спасать. Чего не было,  так это расчетливости.

Как противоядие подошел бы танин,  но вот беда - чай в этом мире пока не  культивировали. И Лиля нигде не могла его найти. Зато были гранаты.

- Тахир,  друг мой, его надо напоить горячим настоем гранатовой кожуры, как мы отпаивали Амира....

Тахир получил задание,  воспрял духом и приказал слуге принести кипятка. Лиля вздохнула - и вышла вон.

К Эдоарду и Алисии. Вдовствующая графиня Иртон как раз пыталась утешить короля,  когда вошла Лиля. И два испытующих взгляда обратились на Лилиан.

- Графиня?

- ваше величество,  все плохо.

Эдоард побледнел. Но Лиля скрывать не собиралась.

- я бы предположила лилового убийцу - она помнила это растение по рассказам Джейми. - И с какими-нибудь нехорошими добавками. Иначе так плохо не было бы... если бы просто лиловый убийца,  он был бы в сознании. А тут...

- И?

- если сердце выдержит - выживет. Если же нет...

Непроизнесенное повисло в комнате.

- У него крепкое сердце, - Эдоард глядел с надеждой.

- Дело не в этом. Ваше величество,  я не знаю,  что еще ему дали,  но лиловый убийца... сначала сердце бьется безумно часто,  а потом вообще не бьется.

- графиня...

Лиля поняла непроизнесенное без слов. За сына король бы ей звезду с неба достал. Только вот... если бы речь шла о хирургической операции - она попыталась бы. Но здесь и сейчас...

Как вывести из организма яд?

Как поддержать сердце?

Ну хорошо,  второе - настойками. Но ведь это не кордиамин! Не кардиостимуляторы и кардиопротекторы! Не так уж и много ими сделаешь.

Лиля присела в реверансе и вышла из комнаты. Не стоит ей видеть короля в таком раздрае. Целее будет.

***

Анелия с ужасом огляделась вокруг. Порт вызывал чувства... ужас,  отвращение,  брезгливость.

Но слуга привез ее сюда. И теперь ей требовалось найти корабль, который увезет ее отсюда.

Найти,  договориться с капитаном...

Она медленно,  оскальзываясь на грязи,  шла по набережной... вот корабль. Женщина прищурилась,  читая название. В кораблях Анелия не разбиралась совсем. Абсолютно. Но вроде бы как на него что-то грузят?

'Серебряная Акула'.

Хм-м... почему бы нет?

Анелия подошла поближе к кораблю.

Первыми ее заметили грузчики и засвистели. Будь на набережной темная ночь - Анелии не поздоровилось бы. Но...

- Вы заблудились,  госпожа?

Анелия развернулась - и едва не уткнулась в грудь задавшего вопрос.

Высокий,  симпатичный,  темноволосый,  весьма неплохо одет... на поясе кинжал в дорогих ножнах...

- Э...

- Питер Леворм,  к вашим услугам,  госпожа.

- мне нужен корабль, - решилась Анелия.

- Простите?

Принцесса вздохнула - и рассказала историю, которую сочинила недавно, сидя в карете. Она вдова. Муж умер два дня назад. Родня же его собирается упрятать бедную женщину в монастырь. Соответственно,  Анелия решила собрать что поценнее дома - и сбежать. Что и выполняет. К тому же ей будет плохо здесь,  где она была счастлива с любимым человеком, лучше уж уехать куда-нибудь в Авестер или в Ханганат...

Мужчина внимательно выслушал и кивнул головой.

- Сочувствую вашему горю,  госпожа....

- Амелия Ультер. Я не дворянка...

- Амелия,  милая,  позвольте пригласить вас на борт моего корабля.

- Вашего корабля?

- 'Серебряная Акула' отплывает этим вечером,  с отливом...

Анелия кивнула.

- И куда вы направляетесь?

- В Ханганат.

- Сколько будет стоить проезд?

Капитан назвал цену,  которая была Анелии по карману. Женщина подумала пару минут - и кивнула.

- По рукам.

- Тогда прошу вас,  госпожа. Я покажу вашу каюту. А вещи?

Анелия покачала головой.

- родня мужа могла меня остановить...

Питер покивал головой. Ну да,  разумеется. Родня мужа... нет,  то, что девица от кого-то бежит - это понятно. И то, что ее история - брехня от первого до последнего слова - тоже. Но...

Питер недоговаривал не меньше.

Про Ханганат он сказал правду. А вот про то, что он туда повезет...

Он пойдет вдоль побережья мимо берегов Уэльстера и Эльваны. И попутно заберет приготовленный для него груз рабынь.

Да-да.

В Ханганате красивые девушки пользуются спросом. И если есть возможность пополнить список на одну единицу - почему бы нет?

Он предложил женщине руку и повел ее на борт корабля.

Интересно,  солгала она про мужа - или нет? Если она не девчонка,  то можно будет и попользоваться по дороге... приятная кошечка.

Анелию ждало нелегкое будущее. Но по сравнению с тем,  что сделали бы с ней отец,  граф Лорт или Эдоард,  попади она им в руки...

Вот именно. Все познается в сравнении.

***

***

Лиля потеряла счет времени.

Уже несколько часов она находилась у постели мужа. То они промывали желудок, то ставили клизмы, то пытались поддержать сердце...

И все чаще она осознавала, что проигрывает.

Боги, как же она ненавидела смерть... Безвременную, бессмысленную, жестокую, уводящую в неизвестные дали близких людей.

Что бы ни говорила Библия в оставленном ей мире - мол, порадуйтесь, они теперь там, где лучше, это вам не повезло...

Этого Лиля не признавала. Радоваться?! Драться и только драться! И она боролась за каждого пациента. Отчаянно. Безнадежно, но боролась. Несправедливо, когда уходят такие. Молодые, сильные... смерть всегда болезненна, но в некоторых случаях - особенно.

Откуда-то появилась бледная и зареванная Миранда. А в синих глазах был только один вопрос. Папа останется жить, правда ведь?

Правда?

Что могла сделать Лиля?

Только передать ее на руки Алисии и Эдоарду - и ребенок прижался пусть и к неродной, но бабушке, делясь живым человеческим теплом.

Негромко поскуливала Ляля, прижимаясь к ногам своей маленькой хозяйки...

Сердце Джерисона Иртона остановилось первый раз на седьмом часу после отравления. И Лиля делала искусственное дыхание, стремилась хоть как-то помочь...

Второй раз и окончательно - оно остановилось еще через час. И Тахир оторвал от мертвого тела Лилиан, которая остервенело пыталась запустить сердце, заставить его биться... да хоть как!

- Прекрати. Он мертв.

Лиля дернулась раз, два...

- Пусти!

Тахир вздохнул - и сильно встряхнул графиню.

- Ты же видишь. Он мертв!

Лиля дернулась, осела на пол - и разревелась в три ручья. Бессилие? Злость? Стресс?

Тахир кое-как помог ей перебраться в кресло и оставил там. Сам посмотрел на тело графа.

Все было сделано правильно. И промывание. И прочищение. Но... сердце просто не выдержало. Такое бывает. Сильный яд, плюс начали они все далеко не сразу, а эта дрянь впитывается через слизистую, плюс наверняка были какие-то примеси...

Отнять жизнь легко, ты поди, спаси ее...

Он прикрыл тело графа легким белым полотном - и вышел за дверь. Там ждали.

Ждал Эдоард, и ему сейчас наверняка понадобится уход.

Ждала Алисия.

Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать.

Ждал Ричард - он не мог уйти, не узнав о судьбе друга.

Ждал Август Брокленд - чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда!

Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением.

Они ждали. И когда Тахир вышел из комнаты - встретили его вопросительными взглядами. Вспыхнувшими - и тут же затухшими.

Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Взвыла собака. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард - да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс - и тут же накапал в склянку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало.

Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел внутрь.

На кровати лежало... тело. Вокруг него суетились докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон... Рик сдернул простыню с лица друга.

Что чувствуют в таких случаях?

Боль? Недоумение? Растерянность?

Это было в полном составе. И - непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного.

Нет, ничего нет и никого нет...

Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел.

Лиля не обратила на это внимания. Вот она твоя плата, твое сиятельство.

Дура, безмозглая дура!!!

Тебе был неудобен муж? Вот и получилось... ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое.

Ты можешь выть, кусаться, ругаться... ты ничего не можешь сделать. Не исправить, не подумать - ни-че-го...

Останься он жив - и ты искала бы обходные пути, думала бы о разводе, бегала бы от него... ты могла бы. А он - умер. И ничего не осталось. Только девочка с синими глазами.

Все ли ты сделала для его спасения? Все, тут себя упрекнуть не в чем.

Ты - рада в глубине души? Рада...

И до смерти тебе не освободиться от тяжкого груза. Больно, боги, как же больно...

- Лилюшка...

Август Брокленд вытащил дочь из кресла. И кое-как повел по коридорам в покои Алисии Иртон. Там было сейчас единственное, что нужно его девочке. Единственный, кто нужен.

- Мама... - всхлипнула Миранда, увидев ее.

И повисла у Лили на шее, разревевшись еще сильнее.

- Мама, мамочка...

Лиля крепко прижала к себе ребенка - и расплакалась вместе с ней.

Август посмотрел на Алисию. Та - на него. За дверь спальни они выскользнули вместе.

- Пусть побудут одни, - решила Алисия.

- Да, не повезло моей девочке.

Алисия с силой провела руками по лицу.

- Это страшная трагедия. Для нас всех...

- Для вас - тоже?

Август смотрел испытующе. Серьезно. И Алисия не стала врать. Все равно не получилось бы. Этот мужчина видел ее насквозь.

- по-своему я любила сына...

- Я сочувствую вашему горю. И... я постараюсь ненадолго увезти отсюда дочь. И внучку. Вы поедете с нами?

Алисия растерянно пожала плечами.

- Мне надо похоронить сына...

- Это - после похорон.

Не вопрос, нет. Предложение. И Алисия это понимала. Джерисон ушел, но жизнь - она продолжается. Что она выберет?

Именно здесь и сейчас.

Жизнь при дворе, правила, распорядок и интриги - или море, которое даже сейчас плещется в глазах Августа. И маленький, хотя бы на старости лет, кусочек счастья?

- Я п-поеду, - чуть охрипла Алисия.

Август кивнул.

- Я буду ждать. А сейчас... давайте распорядимся о патере и прочем?

- Давайте...

Мужчина и женщина под руку вышли из комнаты.

Жизнь продолжалась.

***

Эдоард был мертвенно бледен и словно бы постарел внезапно лет на десять. Но старался держаться. И Рик понимал его.

Больно?

Безумно. И непонимание - за что? Почему так?

Но есть дела.

Королевская работа. Даже когда ты теряешь родных и близких - на твоих плечах лежит государство. Ты - король. Ты - должен.

- Что делать с Уэльстером?

Эдоард испытующе посмотрел на сына.

- а что ты хочешь?

Даже сейчас... Рику становиться королем после него. Ему и решать. Проверка на корононосность. Мерзко?

Увы... жизнь короля именно такова.

- Ничего, - спокойно высказался Рик. - У нас два выхода. Первый - обнародовать историю и объявить войну Уэльстеру. Второй - замолчать это все, отменить смотрины из-за траура, проводить Лидию =- и потребовать с Гардвейга... сколько там второй принцессе?

- Она на два года младше Анелии.

- Пусть приезжает, живет здесь и воспитывается с девочками. Жениться мне все равно надо. Так или иначе.

Эдоард посмотрел на сына с уважением.

- а месть?

- Анелию я бы своими руками придушил, - оскалился Ричард, вдруг сделавшийся на миг похожим на хищного зверя. - Но эта дрянь умудрилась сбежать. А Уэльстер... Наши войны Авестеру в радость.

Эдоард посмотрел на сына с невольным уважением. Дикие решения? Страшные?

Сейчас им полагается пребывать в глубоком горе от потери?

Даже этого себе короли позволить не могут. Даже этого...

Ричард будет рыдать ночами в подушку, будет выплескивать горе в поединках, в работе, но не даст ему разрушить союз с Уэльстером.

- Ты молодец, сынок.

Ричард вздохнул.

- Ох, отец... Тебе лучше сейчас лечь и уснуть. Двору я все объявлю сам.

- разве тут уснешь?

- Тахира попросим. Не загоняй себе сердце. Сам понимаешь...

Эдоард понимал. И знал, что если сейчас не отдохнет...

- ладно. Зови Тахира.

***

Следующие несколько часов для Ричарда слились в одну полосу. И впоследствии он так и не смог вспомнить, что с ним было, что он делал, что говорил...

Он объявил, что было покушение на короля. Что случайно предназначенный для его величества яд выпил граф Иртон. И под эту гребенку в Стоунбаг забрали еще пятерых заговорщиков, из тех, кто заговорился с Ивельенами. Поставил у тела брата почетный караул. Переговорил с казначеем. Временно принял на себя командование дворцовой гвардией - потом найдем подходящего.

И только в двенадцатом часу полуночи вошел в покои брата.

Не туда, где лежало тело и молился рядом с ним патер. Нет.

Он пришел в покои, которые были во дворце у Джерисона Иртона. В его комнаты, где беспечно брошен на стуле легкий плащ, где валяется на столе подзорная труба, стоит бутылка вина и красивый стеклянный кубок, где до сих пор им пахнет - и он кажется живым.

Рик не хотел видеть друга мертвым. Он хотел помнить его иным. Веселым, немного развязным, с насмешливой улыбкой рассказывающим о женщинах...

Живым...

Больно, как же больно...

- ваше высочество?

- графиня?

В глубине комнаты чуть шевельнулась белая тень.

- Да... простите, если помешала.

Ричард покачал головой.

- Нет. Почему вы здесь... я могу помочь?

Лилиан, словно зеркальное отражение, повторила его жест.

- Нет. Мне просто хотелось побыть где-то, где он еще живой... не знаю...

Рик вздохнул. Уселся на стул - и кивнул Лилиан.

- Присаживайтесь, графиня. Мне хотелось того же...

Женщина поколебалась пару минут - и опустилась напротив.

- Это ужасно несправедливо...

***

Лиля и сама не знала, зачем ее понесло ночью в покои супруга.

Миранда спала, крепко обняв пушистую подругу - и едва слышно всхлипывая во сне, служанка Алисии сидела рядом, а сама Лиля маялась бессонницей. И наконец...

Зачем она отправилась в покои мужа?

Да черт его знает!

Попросить прощения?

Пообещать, что не бросит Миранду и вырастит ее настоящим хорошим человеком?

Разве это кому-то важно - теперь, когда нет человека? Нет - и все тут. А она так и не успела ничего сделать. Найти общий язык, подружиться, узнать человека по-настоящему... не успела.

По глупости?

Как сказать.

Просто слишком легко все удавалось.

Нет, были и бессонные ночи, и проблемы, и беды, и покушения... были. Но все разрешалось легко и к ее сплошному удовольствию. И Лиля просто заигралась, забыв о том, что иногда игрушки платят кровью.

Лонс, Джес... кого еще она потеряет?

В покоях графа было пусто и холодно. Смотрела в окно круглым глазом луна, заливая комнату прозрачным холодным светом - и комнаты казались осиротевшими. Хозяин больше не придет.

Лиля подошла к письменному столу. Выдвинула один ящик, другой... в верхнем на куче всякой мелочи лежала сережка. Та самая, которую она отдала на маскараде.

С черной жемчужинкой.

Вот так.

С женой пытался наладить отношения, но незнакомку не забывал. А если бы она тогда призналась? Могло бы все пойти иначе? Или нет?

Скрипнула дверь - и Лиля, автоматически прянувшая в темноту, увидела Ричарда. Принц имел такой потерянный вид, что ей стало просто жалко человека. Это для нее Джерисон Иртон - раздражающий фактор. А для него-то друг. Близкий и любимый. И - если принц об этом даже и не знает - брат. Сводный, по отцу...

Как говорили в оставленном и уже основательно подзабытом мире?

Жизнь - боль?

В любом случае, надо выходить и признаваться. Иначе потом будет стыдно. Лиля чуть шевельнулась в темноте, выдавая свое присутствие.

***

А потом они с Ричардом сидели и пили вино. У Джеса в шкафу обнаружились недурственные запасы - и Ричард наливал и себе - и графине. Закуски не было - и они просто пили и разговаривали.

Принц рассказывал, Лиля слушала, все больше пьянея - и сочувствовала. А что еще тут можно сделать?

Ричард рассказывал, как он подружился с Джесом, как они в детстве вместе проказничали, когда он бывал во дворце, как они вместе тренировались, как Джес стал капитаном королевской гвардии - да, не по заслугам, но все же он был достоин этого места, даже как они ходили по бабам...

Про Амалию, Алисию, про то, как Джес горевал после смерти второй жены, про то, как он любил Миранду...

Он почти не контролировал себя.

А Лиля...

Она просто слушала. Она была рядом. И они были живы...

Кто сделал первый шаг?

Кто протянул руку?

Даже спустя двадцать лет ни Лиля, ни Рик не смогли бы ответить на этот вопрос. Вино на голодный желудок так ударило в голову...

Но не в руки и не в ноги. И когда их взгляды встретились, и губы начали приближаться друг к другу, нагло подглядывающая в окно луна чуть смутилась, покраснела и занавесилась облачком.

Смотреть такую откровенную камасутру ей было стыдно.

А мужчина и женщина пытались то ли напиться, то ли забыться друг в друге, то ли просто потеряли всякие тормоза... и два тела сплетались с яростной схватке на медвежьей шкуре у камина. Дойти до кровати им совершенно не пришло в голову.

Холод их тоже не беспокоил.

Гораздо страшнее, когда вымерзает душа. А ноги?

После такой дозы вина сквозняки они просто не замечали.

***


Утром Лиля проснулась от страшного ощущения. Ей приснилась еще та Индия, страна другого мира. И почему-то казалось, что она - преступница, приговоренная к растоптанию слоном. Слон наступил ей на голову - и давил, давил, давил... да додави ж ты, скотина! Сил нет терпеть! - взвыла она во сне. И открыла глаза.

Слона не было.

Зато все остальное не порадовало.

Голова болела.

Во рту побывала стая активно метящих котов.

В желудок каким-то образом запустили стадо бешеных ежей.

И ноги замерзли.

Остальной организм не замерз, но только потому, что Ричард, пардон, заснул прямо на ней. Интересно, она сейчас по толщине сильно от коврика отличается? Какой-то уж слишком радикальный способ похудения...

Это что же вчера...

От воспоминаний стало еще тошнее.

Ну да.

Она вчера стала вдовой. Потратила несколько часов, чтобы успокоить дочь. А потом отправилась в покои бывшего супруга. Здесь наткнулась на принца, они выпили, а потом...

А потом принялись изучать индийское народное творчество, - рявкнул внутренний голос. - Через известное место.

Место, кстати, тоже болело. Видимо - от длительного неупотребления и последующего... разговления.

Лиля вздохнула, заткнула внутренний голос - и принялась выползать из-под любовника. Осторожно, медленно и печально. А то еще и голова расколется... похмелиус вульгарис.

Что это такое - она знала. Отец, еще в том мире, когда понял, что придется отпускать родного ребенка за тридевять земель, поступил... оригинально.

Понимая, что в общаге будут и гулянки, и пьянки, что Аля - ребенок хоть и армейский, но домашний и что напоить ее могут - устроил ей нечто вроде репетиции. А именно - напоил сам. Зверски. До состояния 'мордой в салат' и жестокого утреннего похмелья. Такого же, кстати говоря, даже чуть пожестче.

Сам отпоил дочку пивом - и сам же объяснил, что он не садист. Просто теперь она знает свою норму, знает, как выглядит спьяну и не попадется на эту удочку. Может быть.

И оказался прав. Эх, пива бы... холодненького.

Вместо пива пришлось глотнуть чуток вина из бутылки, забивая вчерашний перегар - сегодняшним. Не прислугу ж сюда вызывать, пока тут принцы без штанов валяются. Да и сама она... неглиже.

Лиля переждала первую волну тошноты - и принялась кое-как одеваться.

Ничего, справимся... интересно, что сейчас умнее - смотаться или остаться?

Самым умным оказалось потихоньку удрать за дверь,  ругая себя на все корки.

Дура,  самодовольная дура... как ты могла себе позволить так расслабиться? Как ты вообще могла? Неприятный поступок?

Это еще мягко сказано.

С чего тебя вчера так повело,  хотелось бы знать? Вроде бы и выпили-то не так,  чтобы много...

Лиля знала, что вино - вину рознь. И как медик не подумала,  что у всех разный порог опьянения и разная реакция на алкоголь. Кто-то высосет три литра водки - и ни в одном глазу. Кого-то снесет с чайной ложки шампанского.

Все разные. И свою норму она знала - для Али Скороленок. А для Лилиан Иртон она оказалась принципиально другой. Поменьше. Плюс еще она долгое время вообще не пила,  произошло отвыкание,  да и метаболизм у нее... м-да.

Но что заставило ее... боги,  жуть! Тормоза сорвало?

То ни с кем,  а то с кем попало?

Какого черта ее вообще понесло в покои бывшего мужа?

Ладно,  с последним все понятно. Угрызения совести. Ведь действительно - не смогла помочь. Хотя и старалась. Но видимо,  яд был качественным.

Чего уж там,  и в двадцать первом веке от некоторых ядов откачать не могут.

Но почему она не ушла,  как только там появился Ричард?

Просто пожалела мужчину. Он выглядел таким потерянным,  что захотелось его хоть чуть успокоить. Доуспокаивалась. А если... брррр...

Лилю аж передернуло.

А если это продолжится? К Рику совершенно не тянуло. И вообще было острое чувство неловкости.

А если она - того? Залетела?

Вот черт!

Лиля растеряно подумала,  что не принимала противозачаточные отвары,  потому что их надо пить с начала цикла. Да и страшновато было. Что бы там ни говорили про натуральную контрацепцию,  но отравиться шансы всегда есть.

А если - правда?

Могла?

Хорошо, что ее сейчас никто не видел. Потому что по лицу графини расползалась совершенно идиотская ухмылка.

Если она залетит - значит,  судьба точно женщина. Потому что иначе такой кошмар просто не придумать.

***

Ричард, насильно лишенный грелки и подстилки, застонал и тоже открыл глаза. А может,  поспособствовала и хлопнувшая дверь. Выглядел он жутко. А чувствовал себя еще хуже.

Причем и физически и морально.

Воспоминания о вчерашнем дне - и ночи - возвращались. И - не радовали.

Тошнило,  голова болела,  в глаза словно песку насыпали, а еще...

Как он мог!

Нет,  как у него только ума хватило!?

Чуть ли не на могиле друга,  с его вдовой...

Ричард заметил предусмотрительно поставленную на пол бутылку,  дотянулся и глотнул прямо из горлышка. Стало чуть полегче - и принц смог через пару минут подняться. Сначала - как гордый лев,  на четвереньки. Потом и сесть удалось без опасений,  что голова разлетится на кусочки.

Нет,  ну как его вчера накрыло...

А в принципе,  ничего тут удивительного нет.

Вчера у него умер друг,  ему было тошно,  плохо,  холодно и одиноко. Не подвернись Лилиан - была бы любая другая. Но именно она,  жена друга,  Альдонай милосердный...

А что будет дальше?

Так,  подумаем об этом чуть позже,  после разговора с Лилиан. Судя по тому,  что она ушла, не разбудив его,  она тоже восторга не испытывает. А значит...

Поговорим,  посмотрим...

Вот вечером после похорон и...

А сейчас надо взять себя в руки,  подняться,  одеться и хоть немного привести себя в порядок.

***

Лиле невероятно повезло. Ей никто не встретился по дороге - и в покои Алисии она проскользнула, оглядываясь, как воровка.

Разумеется, Алисия была там и смотрела на невестку со странным выражением.

- Хорошааа...

Лиля вздохнула и привалилась к двери.

- Не то слово.

- А какое? - язвительно поинтересовалась Алисия. - Как ночь прошла?

- Не знаю, - призналась Лиля. - Я просто напилась до свинского состояния.

- И с кем это произошло - и где? - голос 'гадюки' был полон яда.

- Так заметно?

- Губы, как две подушки и на шее засос. И глаза красные, - церемониться Алисия не собиралась.

Лиля чертыхнулась.

- отлично. И как теперь жить?

- Примочку на губы, засос закрыть воротником и списать все на бессонную ночь в слезах, - ровным тоном посоветовала Алисия. - Так кто это был?

- Ричард, - призналась Лиля.

Теперь настала очередь ругаться для 'гадюки'.

- С ума сошли!

Лиля покачала головой.

- Нет. Это просто так получилось. Ему нужно было забыться, мне нужно было забыться...

- то есть это разово - и больше не повторится?

Лиля пожала плечами.

- сейчас у меня нет сил об этом думать.

- Тогда приводи себя в порядок. Примочку я принесу. Одежда в спальне

Лиля кивнула и отправилась в указанном направлении. Миранда еще спала - и то слава Богу. Одежда.

Траурно-зеленое платье с таким же кружевом. Ни единой белой ниточки.

Зеленый кружевной платок укрывает волосы. Высокий воротник надежно закрывает засос. Поблескивают графские изумруды... прости меня, Джерисон. Я с самого начала просто пользовалась, ничего не давая взамен. Или - не прощай. Чего уж там - виноваты оба. По твоей вине ушла Лилиан Брокленд. Кстати - тоже от яда. По моей вине ушел ты. Жестокое равновесие жизни. И круги замыкаются. Просто какие-то раньше, а какие-то позже...

И Лиля вышла из комнаты.

Алисия уже ждала ее.

- Миранда?

- За ней приедет твой отец. Он сбирается забрать ее к себе на это время.

- На какое?

- До заката. На похоронах она быть должна. А вот соболезнования...

- Да, для нее это будет тяжело. А я справлюсь.

- Я тоже там буду.

- спасибо. Откуда платье?

- Твоих вирман попросила.

- спасибо.

Алисия молча протянула примочку.

- Нам надо будет поговорить через пару дней. Но - после похорон.

Лиля опустила глаза.

- обещаю.

- Не вини себя.

- что?!

- я тебя знаю. Сейчас будешь переживать, что не спасла, не помогла... не надо. Джес сам выбирал свою дорогу.

- я не смогла разобраться с ядом...

- а ты и не Альдонай. Не бери на себя больше возможного.

Лиля отняла примочку от губ и посмотрела на Алисию.

- Куда мне надо идти?

- В те покои, где он умер. Тело там. Будете молиться вместе с альдоном.

- Альдоном?

- Альдон Роман приехал. Сказал, что сочувствует тебе в твоем горе. И проведет службу сам.

Лиля кивнула и вышла за дверь. Алисия выкинула примочку за окно и последовала за ней.

Осуждала ли она невестку?

И да - и нет. С одной стороны - у Лили умер муж. Умер на ее руках. С другой... муж - объелся груш. И иначе не скажешь.

Любовь? Привязанность? Уважение?

У них даже об этом речь не шла. Джес жену и в грош не ставил. И Лилиан ему за это благодарна не была. Их связывали Миранда и фамилия. И - все. Так стоит ли упрекать?

Алисия поправила прядь волос и отправилась вслед за невесткой. Молиться и плакать.

***

Похороны были на закате, как и принято в Ативерне. Когда бы ни умер человек - следующий день он проводит в своем доме, давая людям время попрощаться, а на закате его опускают в могилу или в склеп. Исключения бывают - как с Ивельенами. Когда тела изуродованы, их хоронят практически сразу. Или с преступниками. А так - обычно на закате...

По обычаю, Джеса надо было бы отвезти в его дом, чтобы там все прощались с ними. Но Эдоард распорядился оставить его во дворце. Ему хотелось попрощаться с сыном... и придворные шли.

Перед комнатой, где вчера умер ее супруг, Лиля на миг задержалась, поежилась, но потом решительно толкнула дверь.

У тела молился патер (да-да, с недавнего времени патер) Воплер. Там же находился и альдон Роман. Лиля прошла в комнату, привычно встала на колени - и день потянулся.

Тоскливый, унылый, мрачный...

Приходили люди, выражали соболезнования, женщины откровенно плакали, мужчины целовали ей руку и все это безумно раздражало.

Неискренние соболезнования, взгляды, перешептывания, 'как она страдает', 'что удивительного', 'беременна или нет?'.

Потом все подходили к Алисии, где повторялось то же самое.

Появился Ричард. Бледный и такой же красноглазый. Сказал Лилиан о своей печали и принес соболезнования.

Лиля посмотрела - и подумала, что неприятного разговора не избежать. Ну и пусть. Одним больше, одним меньше. Не в разговоре дело. Просто... противно.

Она все смотрела на лицо супруга.

Тихое и умиротворенное в смерти. В жизни он никогда таким не был.

Могли мы быть счастливы?

Нет. Я не стану другой, ты не станешь другим. И все же - прости меня за то, в чем я не виновата. Я просто старалась выжить. Если бы я получила помощь, поддержку, если бы мне подставили плечо, если бы...

Если бы я тогда умерла?

Было бы кому-то лучше?

Лиля откровенно не знала ответа. Да и кто его может знать? Альдонай? Увы, он ни с кем не поделится сведениями...

А потом вечер. И алые лучи заката. И склеп. Не родовой, нет. Джайс Иртон был первым его жителем, Джес - вторым.

Лиля стояла молча, Алисия была рядом и чуть за спиной, как бы поддерживая невестку, Август поддерживал Алисию, Миранда плакала, патер молился, придворные изображали массовку, Рик страдал...

Эдоарда не было. Не было и Тахира.

Его величество слег в постель и лекарь вынужден был постоянно находиться при нем.

Из вовсе уж посторонних были Лидия с братьями. Принцесса опять преобразилась. Да, Лиля смогла сделать из нее красотку. Но сейчас это была та же серая мышка. То есть зеленая. Цвет траура, цвет печали.

Родовой цвет Иртонов.

Принцесса поцеловала Лилиан в щеку, выразила свое глубочайшее соболезнование, внимательно вгляделась в лицо вдовы. Но прочитать что-то не стоило и пытаться. Лилиан была как окаменелость. Гипсовая маска, а человека-то и нету.

Она не ела весь день, выпила несколько стаканов воды - и только.

Когда все закончилось, Лиля сначала и не поняла. Ей было уже почти физически плохо. Кто-то подхватил ее под локоть - и женщина увидела Александра Фалиона.

- Лилиан...

Сначала она даже не поняла, кто это. Потом чуть кивнула.

- Простите, я не смог приехать раньше.

- Ничего страшного.

- Мне очень жаль...

- мне тоже.

- Вы в этом не виноваты.

В этом - нет. В другом. Но о происшедшем никто и никогда не узнает.

- Человека нет, Александр. Его просто нет.

Фалион кивнул.

- Если вам понадобится помощь - вы можете просто сказать мне.

Лиля чуть сжала его руку - и поразилась. Какой же он горячий. Или это она заледенела?

- Александр, я вам очень благодарна.

Фалион понял все правильно. Прошелся со всеми до дома, помог провожать гостей и тихо уехал сам.

В гостиной Иртона остались всего пять человек. Лиля, Алисия, Август, Миранда и Рик. Да и то, Алисия и Август переглянулись - и дружно ретировались. Лиля посмотрела на ребенка.

- Ваше высочество, вы не соблаговолите подождать, пока я уложу дочь?

Может, Ричард и хотел что-то сказать, а может, и нет. Но девочка выглядела, как маленькое печальное приведение - и он смолчал. И честно ждал в гостиной, пока вниз не спустилась Лилиан Иртон.

Невольно вздохнул.

Она была хороша даже сейчас. Отстраненная, в темно-зеленом глухом платье, спокойная и сдержанная. Даже если волнуется. А ведь наверняка волнуется, не железная же она...

Рик не стал ходить вокруг да около.

- Смерть Джерисона - трагедия для меня и для государства.

- Да, ваше высочество.

- Вы можете поговорить со мной сейчас?

- Если вам будет так угодно.

Ричард чуть прокашлялся. Да, никогда он еще так не попадал. Обычно женщины бегали за ним, хватали, старались удержать, просили, умоляли, рыдали и страдали.

Не в этот раз. Графиня ждала, что он скажет. И ему не хотелось оскорблять женщину. Просто - не хотелось.

- Лилиан, я должен поговорить с вами о прошлой ночи...

Зеленые глаза сверкнули.

- а стоит ли о ней говорить?

Ричард даже слегка опешил. Любая женщина, оказавшаяся в такой ситуации, постаралась бы вцепиться в него и руками и ногами. Эта же...

Она ничего не хотела. Не ждала. И не требовала. Она просто была. Мало это или много?

- Стоит, - вздохнул Рик. - Иначе это на всю жизнь останется между нами.

- и будет ее сильно портить, так? - Лиля смотрела прямо в глаза принца. - Ваше высочество, не бойтесь меня обидеть, хорошо? Я понимаю, мы, женщины, тонкие натуры... но мне сейчас и так плохо.

- Мне тоже плохо, - рубанул Рик. - Прошлой ночью... я вообще не соображал, что делаю.

- Я тоже, - Лиля вздохнула. - Слишком много всего наложилось. Смерть мужа, вино, да и последний год выдался тяжелым... я себя не контролировала.

- Я тоже.

Мужчина и женщина смотрели друг на друга уже чуть спокойнее. Рик престал ждать слез, сопель и шантажа. Лиля облегченно выдохнула,  понимая,  что эпизод не будет иметь продолжения.

- Это было... крайне некрасиво.

Рик фыркнул. Кажется,  у графини талант к преуменьшениям? Некрасиво? Еще бы на трупе устроились. Никогда бы он себе такого не позволил. Но - сорвало. Да и... если бы Лилиан была любимой женой.  Обожаемой,  подругой жизни,  настоящей половинкой Джеса. Так нет ведь. Розовой коровой Джес ее не называл только последний месяц. И то потому,  что Эдоард запретил. Они даже друзьями стать не успели.

- Согласен. Думаю,  такое больше не повторится.

Лиля чуть кивнула,  проглотив привычную просьбу не зарекаться. Сейчас присказку явно воспримут неадекватно. Видно же - мужчина мучается. Ей было неприятно,  да. И даже очень. Но...

В свое оправдание Лиля могла сказать только одно. Вино,  усталость,  гормоны... сочетание страшноватое. Вот и снесло крышу. И потянуло к первому, кто оказался рядом. Лишь бы живой и настоящий. А так... увольте.

- Да. Мне,  наверное,  надо уехать? В Иртон,  пока траур не пройдет?

Рик покачал головой.

- Нет,  графиня. Достаточно,  если вы просто перестанете бывать при дворе. На официальных мероприятиях.

- Но...

- А как же ваши проекты?

Лиля вздохнула. Действительно,  если она сейчас уедет - многое заглохнет без нее. Да и ее люди здесь не останутся. Не все,  но многие последуют за ней.

- Ричард... я останусь и доведу все до ума. Но потом - вы позволите мне уехать в Иртон?

- Вас так туда тянет,  графиня?

- Мне было там спокойно.

- Несмотря на все покушения на вашу жизнь?

А что еще могла сказать Лиля. Что еще?

 Если бы меня сюда не понесло,  люди были бы живы. А я?

Не знаю. Могла бы и выжить. Но мне хотелось не просто выжить,  но и жить хорошо. А потом я заигралась. Я забыла,  что тут платят кровью. И чем еще предстоит заплатить мне?

- Мы подумаем об этом - через пару лет. Хорошо?

- Хорошо.

- и называйте меня Ричард.

Мужчина и женщина смотрели друг на друга. Не было между ними ни особой любви, ни привязанности, ни чего-то еще...

Не было.

Была просто одна ночь,  в которую сошлись два пьяных человека,  уставших,  потерявших над собой контроль и ищущих тепла рядом. Не больше и не меньше. И чужими друг для друга они уже не будут.

Общая тайна,  общая неловкость,  понимание и прощение. Да,  бывает и так...

Кажется,  это входит в привычку у королей Ативерны - иметь общие тайны с графинями Иртон?

Ричард вышел,  поцеловав на прощание руку графини. Лиля упала в кресло.

Буду жить дальше?

Во всяком случае, попробую. Всем и вся назло!

Буду жить,  воспитывать детей,  радоваться жизни,  думать о хорошем,  мечтать,  любить,  заниматься делом, там,  глядишь,  и замуж выйду - только надо подобрать подходящего мужа.

Идеальным вариантом было бы партнерство двух умных личностей. Но где их найти?

Средние там века,  не средние,  а женская проблема неизменна. Все лучшие мужчины уже заняты подругами.

Вот и Фалион... эх,  Александр.

Ты никогда ни о чем не узнаешь,  а вот я понимаю,  что тебя не стою.

Лиля еще долго сидела,  глядя в огонь. А потом махнула рукой - и отправилась наверх.

Дом,  дочь, дела...

Кто хочет - может плакать. А она предпочитает двигаться вперед.

***

Ричард смотрел на отца. М-да,  племянника тот любил. Эдоард был болезненно серым. Лицо осунулось,  глаза запали...

- Все окончилось.

Эдоард кивнул.

- Завтра поедешь к Гардвейгу. Расскажешь ему обо всем.

- И?

- договоришься,  когда приедет его дочь. Полагаю, он нам сильно должен.

Рик вздохнул.

- еще как.

- Возьми на столике проект договора. Прочитай,  обсудишь.

Рик только головой покачал. Весь серый,  на ногах не стоит - но это ведь не повод отлынивать? Работал. Прикидывал,  что нужно государству... Альдонай,  неужели все короли становятся такими?

Страшно это...

- прочитаю.

- и не злись на Гардвейга. Нельзя нам...

Рик понял отца без слов. Нельзя.

Короли - не обычные люди. И не могут они мстить,  радоваться,  любить,  ненавидеть...

Эдоард тяжело вздохнул.

- Знаешь,  иногда я думаю,  что зря позволил себе полюбить.

- Но...

- девочки - моя радость. Но остальное... знаешь,  за грехи родителей платят дети,  но и родители тоже платят,  если не успевают вовремя умереть.

- не говори так.

- Я стар,  Рик. И мне не так много осталось. Знаешь,  я хотел бы сам оплатить свой счет - и закрыть.

Рик покачал головой. Сейчас он не понимал отца. А Эдоард смотрел на сына и думал,  что никогда не откроет ему правды.

Когда-то он позволил себе полюбить. Не отпустил Джесси,  не дал ей быть счастливой - или хотя бы спокойной с кем-то другим. И вот результат. Он видел,  как его дочь превратилась в чудовище,  пожирающее все вокруг.

Его сын погиб - из-за безмозглой дряни. Или из-за того, что недооценил, не подстраховался... или потому,  что он не уделял внимания Джерисону?

Ребенка ведь воспитывают до пяти лет. А потом он развивается уже сам,  во многом сообразуясь с тем,  что было вложено. А кто тогда?

Джайс? Джесси? Он сам?

Увы - нет.

И вот результат.

Одна проявленная слабость - и столько погубленных жизней.

Имоджин,  Джайс,  Джесси (может,  она жила бы и сейчас,  не стань королевой? А он мог бы хотя бы видеть ее...), Эдмон,  Амалия,  Джерисон, дети Амалии...

Корона - страшная ноша. И требует она от короля такого... страшно это.

Безумно страшно и больно.

Альдонай,  не прощай меня.

Пойми.

А простить - я себя и сам не прощу.

***

Ричард поехал к Гардвейгу - утром. Король Уэльстера уже ждал его. Выгнал докторуса, посмотрел внимательно - и кивнул на кресло.

- присаживайся.

- Благодарю.

Ричард тоже присмотрелся к оппоненту.

Бледный, красноглазый, явно усталый. Да еще и нога болит. Видно же, как он ее старается пристроить поосторожнее.

- Как вы себя чувствуете?

- когда узнаю, что произошло - будет лучше, - отрубил Гардвейг.

Действительно, ему стоило немалых усилий заставить всех молчать, когда не вернулась Анелия. Поползли сплетни, слухи - и пришлось сказать, что она решила поехать помолиться.

Почему одна?

Не одна. Сопровождение выделил Эдоард.

Кто-то хочет об этом поговорить? Правда?

Гардвейг бывал страшен в гневе. Поэтому по углам шептались, но вслух старались ничего не говорить. И правильно. Целее будут.

- Анелия прибыла во дворец, была встречена графом Иртоном, который сообщил ей о проверке на невинность, - без особых эмоций сообщил Ричард. - Узнав об этом, она умудрилась отравить графа и сбежала.

Гардвейг выругался. Коротко и зло. Взглянул на Ричарда.

- Граф умер. Я знаю. Мои соболезнования.

- Да.

- Анелия?

- До сих пор не поймана.

- знал бы - сам бы удавил.

Ричард внимательно взглянул на собеседника. Нет, Гардвейг не лгал. Он действительно так думал.

- Никто не знал.

- что вы теперь будете делать?

И такая усталость была в голосе этого немолодого мужчины, такая обреченность...

Он знал, что Джерисон - ближайший друг принца, даже почти родственник через вторую жену Эдоарда. Видел его. И понимал, что Эдоард не простит. Сам бы он точно...

А значит - война.

А он в Ативерне, как заложник. Альдонай, смилуйся над Уэльстером...

- Как зовут вашу вторую дочь?

Гардвейг вскинул неверящие глаза на Ричарда.

Нет, не шалопай и не мальчишка сидел сейчас перед ним. Усталый не меньше него мужчина, с грустными глазами. Который потерял близкого человека и нашел все-таки силы переломить себя, не мстить, не лить кровь, не втягивать страну в беды из-за своего характера.

- Ты хочешь...

- Да. Анелия - забыта, как ее и не было. Следующая ваша дочь должна приехать сюда. Подрастет, заключим брак. А помолвку как можно скорее. И подпишем все договора.

Гардвейг выдохнул.

- Ричард... вы с отцом...

- Нам это далось нелегко. И надеюсь, мы с ним не ошиблись.

Гардвейг мог бы сказать многое. Но нужны ли были слова в такой миг?

Он просто протянул Ричарду руку. Понимание, признательность, благодарность, уважение - многое было не сказано между двумя королями в этот миг. Да-да, королями. Гардвейг уже давно принимал жесткие решения и ломал всех - да и себя тоже - через колено. Ричард недавно, но сейчас их роднило одно чувство.

Настоящий король знает, что он - первый, кто имеет честь отдать все для своей страны. Брать - это право однодневок и мерзавцев. Но король знает, что отдаст все. Лишь бы жила его страна и был счастлив его народ. И это было общим у обоих мужчин.

Руки встретились. Пальцы сомкнулись. Синие глаза глядели в серые.

Сколько бы лет ни прошло - Уэльстер и Ативерна останутся соседями и друзьями. Пока будут живы эти короли, их дети и внуки. Они запомнят.

Миг прошел, Гардвейг вздохнул и чуть улыбнулся.

- Твой отец должен тобой гордиться.

- Надеюсь. Итак?

- Мария. Мою вторую дочь зовут Мария, она на полтора года младше Анелии. Я сегодня же напишу регенту. А сам останусь здесь, пока она не приедет. Поприсутствую при помолвке, благословлю вас... и заодно чуть подлечусь. Я так понимаю, дин Дашшар не поедет в Уэльстер?

Ричард улыбнулся в ответ.

- Полагаю, что не поедет, ваше величество.

- Гардвейг.

- Полагаю, Гардвейг, что он не бросит свою ученицу.

- графиня Иртон. Очень своеобразная женщина. Что с ней сейчас?

Ричард вспомнил спокойную красавицу, которая разговаривала с ним.

- Ей плохо, но у нее осталась дочь.

- и только? Очень жаль...

Рик едва не выдал себя. А ведь действительно...

Джес и Лилиан не были близки. Но кто об этом знает?

А знает ли вообще кто-то?

Граф молчал. Лилиан тоже скрытна. Поэтому если их ночь принесла плоды... охххх...

Ну и пусть. Пусть все будет, как суждено.

- я не знаю, Гардвейг. Полагаю, она и сама не знает.

- Надеюсь, Альдонай смилуется над ней. Хотя я был бы рад видеть ее гостьей в Уэльстере, вместе с ее учителем.

- Такие лекари и нам нужны, - шутливо возмутился Ричард.

Самое главное было сказано и принято. Теперь можно чуть расслабиться.

- Ничего, - Гардвейг усмехнулся. - я вот своих к ним на обучение загоню. Может, польза будет.

- вы себя получше чувствуете?

- Не намного. Но Тахир хоть не врал в лицо. Знаешь, когда тебе обещают, что проживешь еще долго, а в глазах - успеть бы сбежать, пока ты не сдох...

Ричард сочувственно кивнул.

Гардвейг взглянул на стол.

- Вина предложить не могу. Запретили. Но есть вода. Холодная, родниковая...

- С удовольствием...

Мужчины чокнулись кубками и дружно глотнули водички.

Ричард думал, что все должно быть хорошо. Посмотрим на Марию, подумаем... воспитаем и влюбим в себя. Никуда она не денется.

А сам он...

Что ж.

Тепло, забота и нежность - неплохая замена любви и страсти. Может, и он научится любить эту незнакомую девочку?

Может быть...

Гардвейг думал, что Эдоард молодец. И Ричардом можно только гордиться. Вырос бы его сын таким...

Гардвейг вздохнул.

Когда его сыну будет столько же лет, сколько и Ричарду, его уже не будет. А внуки...

Поживем - увидим.

- Какова официальная версия для всех?

- Предлагаю сообщить, что мы подписали договор, но Анелия почувствовала вкус к молитвам. И решила уйти в монастырь.

- Хммм...

Версия была не идеальна, но позволяла монархам сохранить лицо. А это - главное.

Будут сплетничать?

Я вас умоляю, когда это про королей не сплетничали? Еще как кости перемоют! Ну и что? Нет доказательств - нет и вопросов. А у кого есть...

В Уэльстере Альтрес отлично с ними разберется.

Гардвейг полагал, что и у Эдоарда тайная служба немногим хуже.

- Пусть так. Я поддержу любую версию.

 Которая позволит мне и тебе сохранить лицо...

Мужчины понимающе переглянулись.

- Хотел бы я знать, где эта мерзавка сейчас, - вздохнул Гардвейг.

- а я нет, - признался Ричард. - Я хотел бы знать, что она получила по заслугам.

Мужчины были бы довольны, если бы увидели Анелию в этот миг.

По результатам опробования ее капитаном, женщина получила не особенно прибыльную роль корабельной девки. Хотя и не для всех подряд. Только для самого капитана и его офицеров.

За хорошее поведение Анелии была обещана ее продажа в хорошие руки. Лучше - в наложницы.

За плохое - несколько оплеух она уже получила, и ей доходчиво разъяснили, что рыбы в океане непривередливы.

Все деньги и драгоценности у нее отобрали - и женщина могла только молиться, чтобы ее не убили до конца плавания.

Ей оставалось рыдать, молиться и сожалеть о Лонсе. Лучше бы она с ним уехала, лучше бы она никогда...

Увы. История не терпит сослагательных наклонений. Анелии предстоял долгий путь до Ханганата - и неизвестность впереди. А Альдонай... как говорят альдоны - он слышит все просьбы, но отзывается весьма редко.

***

От Гардвейга Ричард направился в посольство Ивернеи.

Приказал доложить о себе и принялся ждать.

Недолго. Минут через десять принц Адриан появился в гостиной.

- ваше высочество.

- ваше высочество...

Принцы обменялись поклонами.

- Вина?

- благодарю, - Ричард, повинуясь приглашающему жесту,  уселся в кресло. Чуть расслабился. Ответил на несколько светских вопросов. И постепенно перешел к делу.

- Ваше высочество,  я уполномочен сообщить,  что мы подписали договор с Уэльстером.

- я полагаю...

- Да,  я должен жениться на одной из дочерей Гардвейга. И приношу вам свои самые искренние извинения...

Адриан пожал плечами.

- Собственно,  мы так и предполагали. Полагаю,  нам следует поздравить вас с удачным браком?

Ричард улыбнулся. Сейчас он испытывал искреннюю приязнь к отпрыску Бернарда. Ведь мог бы и угрожать начать,  и...

В гостиную впорхнула девушка. Высокая, симпатичная... Ричард оценил. И пепельные густые волосы,  украшенные какими-то цветами,  и легкое розовое платье... пришлось встать и поклониться. Девушка ответила реверансом и скользнула к Адриану. Небрежно поцеловала принца в щеку.

- Братик, я уеду ненадолго?

- Ты...

- Ну да,  я же говорила.

- Охрану взяла?

- Да. И Мигель со мной...

- Ва...ше вы...со...чес...тво?

Ричард запнулся четыре раза в двух словах,  потому что не мог поверить своим глазам.

Это - ЛИДИЯ!?

Это то самое чучело в старых платьях?!

Роскошная пепельная блондинка, чуть худощавая, но вполне себе при фигурке... с ума сойти можно!

Лидия рассмеялась знакомым ядовитым смешком.

- Ваше высочество,  это  - я. Неужели одежда так меняет человека? Или просто вы не дали себе труда увидеть меня под старым платьем? Впрочем,  это уже неважно. Вас ждет уэльстерская принцесса,  а я могу наслаждаться свободой.

Ричард только головой помотал.

Голос - ее. Гадючий характер - тоже. Лидия.

Нет уж.

Змея может перелинять. Но перестать кусаться - никогда.  Будь она хоть какой красавицей - не нужно ему такого в своем доме. И точка.

Хотя говорить он этого не стал. Рассыпался в комплиментах красоте Лидии,  поцеловал ей руку,  немного поговорил с принцем, согласовал сроки отъезда посольства - и уехал во дворец.

Интересно,  кто мог сделать такое с этой грымзой?

Надо узнать. Но сколько Лидию не украшай - характер у нее лучше не станет. Тому,  кто на ней женится,  можно только посочувствовать.


 


Глава  7

Новые завязи.

Дорогой братец.

Надеюсь,  в Уэльстере все благополучно.

Сообщаю,  что, несмотря на все наши усилия,  договор с Ативерной таки подписан. И ты мне еще объяснишь,  как Анелия могла выйти замуж, чтобы никто об этом не знал.

Пока же отправь в Ативерну Марию. Приодень и посмотри, чтобы она была девушкой. Второго раза нам не простят.

Я пока останусь здесь.

Благодаря лекарю из Ханганата,  Тахиру дин Дашшару, моя язва благополучно заживает. И он обещает мне,  что она не вскроется по новой. Если я буду вести здоровый образ жизни,  я смогу прожить достаточно долго. Успокой Милию и позаботься пока о моих детях.

Гардвейг.


Прочитав письмо,  Альтрес Лорт перевел дух.

Да,  его люди уже направили ему нескольких голубей с сообщениями. Но все же он волновался.

В этом деле все пошло совсем не так,  с самого начала. Ей-ей,  следовало еще тогда,  когда он узнал про Анелию,  прибить эту шлюху вместе с ее мужем и списать на несчастный случай. Но договор был нужен - и он решил рискнуть.

Что и как пошло наперекосяк - узнаем потом. Важнее то,  что Гардвейг не злится и не окажется в заложниках. А если еще его вылечат...

Альдонай,  спасибо тебе...

За здорового брата,  который проживет еще лет десять,  а лучше - больше,  Альтрес дал бы руку себе отсечь. И голову тоже.

Но интересно,  как...

А,  ладно. Надо пойти к Милии. Жена Гардвейга,  хоть и наседка,  но любит брата. Волнуется,  переживает...

Пусть успокоится,  не то еще,  не дай Альдонай,  молоко пропадет.

А за Марией ни посылать не придется. Добросердечная Милия,  после отъезда Гардвейга,  велела перевезти девочек во дворец и сама занималась ими. Мария,  вроде,  была нормальной. Кокетливой,  веселой,  обаятельной,  но на учителей не заглядывалась. Но проверить ее придется. Надо пригласить повитух.

Альтрес подмигнул своему отражению в непривычно четком стеклянном зеркале - и оно ответило тем же.

Поработаем?

***

- Лилиан, я тебе так сочувствую...

Лиля вздохнула.

- Лидия, лучшее,  что я могу сейчас сделать - это молиться. Чтобы Альдонай дал мне продолжить наш род.

Объявлять всем,  что они с Джерисоном не... и даже дважды 'не...' Лиля не собиралась. Как и вспоминать про Ричарда.

Не было.

Не знала и не участвовала. А если что-то... Альдонай послал. И точка. Лиля знала, что легко могла залететь и старалась подстраховаться.

Лидия тоже молитвенно сложила руки. Потом взглянула на Лилиан.

- Я посмотрела твои книги и подсчеты. Кое-где внесла исправления. Но в целом у тебя все неплохо. Ворья нет, в смету должны уложиться, а там и прибыль пойдет с первого же дня.

Лиля вздохнула. Ну да. Когда Лидия пришла с соболезнованиями,  она как раз сидела и считала. Разумеется,  Лидии она этого не показывала. Но книги лежали на столике, пока Лилиан распоряжалась насчет травяного взвара,  Лидия раскрыла одну из них и не смогла оторваться от цифр. Как легко догадаться, новый метод ведения бухгалтерии,  заинтересовал девушку. И соболезнования быстро превратились сначала в объяснения,  а потом и в дискуссию.

После чего Лиля поняла,  что рядом с ней почти Драйзеровский финансист. * И грех такие мозги не использовать. Сама-то она - увы... ну не ее это - финансы и экономика. Все по необходимости,  все чуть ли не из-под палки.

* Т. Драйзер.  'Финансист'. Прим. авт.

Доверять Лидии секреты Лиля не боялась. Во-первых,  не тот масштаб. Принцессы наверняка тоже занимаются промышленным шпионажем. Но не в модном же доме!

Во-вторых, секретом является производство. Что,  как,  из чего...

Это повторить нельзя.  А представление о возможных прибылях модного дома 'Мариэль'... да на здоровье! Глядишь - и в Ивернее такой откроем,  придет пора.

- Мы скоро уезжаем...

- Мне так жаль...

Лиля действительно сожалела. Умная королева - благо для государства. Но Ричард выбрал не ту. А жаль...

- Мне тоже. Мы очень мало общались...

- Но к нашим услугам письма, почтовые голуби,  да и приезжать в гости мы можем...

- Принцессы не ездят просто так. А тебя не отпустит король.

Лиля вздохнула.

- Значит - письма. И пусть думают,  что хотят.

Лидия улыбнулась.

- И думать будут,  и письма читать...

- И пусть!

Принцесса покачала головой. Да,  Лилиан была умной, но иногда,  вот как сейчас - она так была похожа на маленькую девочку...

- Пусть. Я тебе все равно очень благодарна.

- За что?

- За Ричарда.

- Но...

- Он как раз приехал отказываться от помолвки со мной. А тут я, во всем новом.... Он меня даже не узнал! Представляешь?

Женщины одинаковы в любые времена. И сплетни тоже.

- не представляю, - Лиля хихикнула. - он со стула не упал?

- Пытался. А вообще я рада,  что он от меня отказался.

Про шантаж Лидия рассказывать не собиралась. Ни к чему.

- Почему? Он ведь...

- Ну да, принц и достойная партия. А я принцесса. И... нам было бы тяжело вместе. Мне нравятся цифры, а ему нужна тихая и домашняя жена. Я же...

- М-да...

Женщины переглянулись. У обоих был достаточно вредный характер. И найдется ли мужчина,  способный посмотреть глубже,  за иголки вредности,  раздражительности и ехидства?

Героев на свете мало. Профессия опасная.

***

Месяц прошел вполне спокойно и уютно.

Ко двору Лиле выезжать не требовалось - и на правах скорбящей вдовы она могла спокойно работать, двигаясь по маршруту 'дом - Тараль - салон Мариэль - королевское казначейство'.

Вместе с ней по тем же маршрутам двигалась и Мири.

А что тут сделаешь?

Девочка любила папу. Она привыкла, что у нее есть отец - и сейчас осталась одна. Ладно, не одна.

Лиля у нее была. И доказывала это постоянно. А еще Амир.

Принц вел себя так, что заслужил даже одобрение Алисии. Он малявку только что на руках не носил... хотя нет. На руках он ее тоже таскал. Подарил сокола, учил фехтованию, Лиля только диву давалась.

Пока Амир сам не признался.

Он ведь вырос в Ханганате.

Там другие люди, другие обычаи, другие порядки. И любая женщина рядом с ним видела прежде всего принца.

А вот Мири всегда будет видеть в нем человека. И это очень важно.

Гарем?

Простите, графиня, у вас представления о гареме просто дикие. Там, между прочим, не только жены живут. Там еще куча племянниц, кузин, двоюродных тетушек и семиюродных бабушек. На наложниц там приходится от силы процентов десять.

И даже если придется их завести - Мири от этого никак не пострадает. Ну, будут. Как монумент в честь победы.

Для статуса положено - вот он и стоит. А в остальном - пусть хоть по стражникам бегают, хоть самоудовлетворяются - их трудности.

Лиля покивала.

И принялась вспоминать фармакологию еще более тщательно.

Надо бы начинать принимать яды в микродозе. Для развития привыкания. Ей пока нет, а вот Миранде - надо. Ведь отравят девчонку...

Пока...

А вот именно, что пока.

***

Уехало посольство Ивернеи, дружески распрощавшись как с Эдоардом, так и с графиней Иртон. С Эдоардом прощались принцы, с Лилей - Лидия. В качестве бонуса они получили приглашение в Уэльстер - и собирались съездить туда в гости.

Сам Гардвейг пока домой не собирался. Он дожидался дочь, чтобы подписать новый договор. Лиле же от этого было не жарко и не холодно. Ко двору-то все равно нельзя...

Траур.

Иногда она таки заезжала к королю, но вечерами и проскальзывала с заднего хода. В плаще и полумаске. Этикет...

Принцессы по-прежнему радовались ее визитам и вместе с Мири записывали сказки. Пару раз Лиля виделась с Ричардом. Разговаривали, старательно обходя ту ночь, Ричард много говорил о Джерисоне, Лиля слушала... секса между ними больше не случалось. Да и не надо было.

Они на всю жизнь останутся повязанными общей тайной. Да и не только тайной.

Лиля как в воду глядела, когда закидывала удочки о своей беременности. Когда спустя месяц красных дней календаря не последовало, Лиля не обеспокоилась. Но к концу второго месяца попросила вызвать на дом повитуху. Сама-то себя не обследуешь...

Но факт - увы.

Беременна.

От кого?

Разумеется, от мужа. И никак иначе. Благо, Джерисон был достаточно самолюбив, чтобы не распространяться о своих отношениях с обновленной супругой. И все считали, что у них - было.

Ну, слуги догадывались. Да и друзья Лилиан, ее группа - тоже. Но - молчали.

И о повитухе - тоже.

Только вот Ганц Тримейн не был бы Ганцем, если бы не узнал обо всем в числе первых. Долго размышлял, отменил все дела - и в тот же вечер явился в кабинет к графине.

Приглашения ему не требовалось. Чего уж там - свой. Вошел, уселся напротив...

- Лилиан?

- Да.

- Вы ждете ребенка.

Не вопрос. Утверждение. Лиля сморщила нос.

- Повитуха?

- Нет. Вы сами. Если бы вы ребенка не ждали, ваша реакция была бы другой.

- А... какая?

- После беседы с повитухой вы отправились к Тахиру. А потом к Ингрид.

М-да.

Не подумала. Ингрид должна была родить со дня на день - и Лиля собиралась ей помогать. Она и сейчас не сомневалась в своих силах, но это другое. Ей просто захотелось поболтать с кем-то... из ее стаи. Да и Тахир...

- М-да. Я так понятна и предсказуема?

- Почти. А еще Лория принялась заваривать вам укрепляющие отвары. Раньше она делала их только для Миранды.

И то верно.

Лиля боялась. Очень боялась. Вино все-таки... сколько они с Ричардом выпили в ту ночь? Три бутылки? Четыре?

Достаточно для потери контроля, но не для потери способности к размножению. Хотя второе полезнее было бы.

- И что теперь? Доложите королю?

- Обязательно. Но сначала я хочу спросить - чей это ребенок.

Два взгляда скрестились ледяными клинками. Но Лиля не дрогнула.

- Мой. И моего покойного супруга.

- У вас с ним ничего не было.

- Было. Один раз, но этого .

- и где же?

- Вы забываетесь!

- Вам все равно придется отвечать на этот вопрос.

Лиля скрипнула зубами. Но... прав ведь. Лучше уж сейчас.

- В его покоях. Во дворце. А на следующий день его не стало.

- Вот как... вас там не видели.

- Меня много где не видели. Я была в плаще и полумаске. Тихо пришла, тихо ушла. И что?

- и вас так просто впустили?

- Алисия...

- она подтвердит?

Лиля кивнула. Спокойно и уверенно. Черта с два вы получите возможность для удара, лэйр Ганц! Фигу вам, а не компромат! За своего ребенка...

Да, вот именно в этот момент Лиля и поняла, что внутри нее живет маленькое родное чудо.

Ребенок...

Неважно чей он. Это - ее дитя.

И ради него она способна на все. Солгать, предать, убить... это - ЕЁ ребенок!

И вдруг глаза мужчины потеплели,, сверкнули золотистыми искорками. Ганц кивнул.

- графиня, вы понимаете, что допрашивать под пыткой вас никто не будет, но его величество обязательно поинтересуется...

- Да.

- И вы обязаны будете ответить так же уверено?

- Я могу быть спокойна. Это ребенок моего покойного мужа.

Лиля тоже чуть улыбнулась.

- Я рад за вас, Лилиан. И все же... Фалион непричастен?

Лиля покачала головой. Ганц чуть выдохнул. Вот этого он боялся больше всего. Александр Фалион заезжал и достаточно часто, но его отношения с графиней не выходили за рамки теплых и дружеских.

Ганц знал, маркизу хотелось большего. Но перейти определенную границу он не мог. И в чем-то была виновата сама Лилиан. Чего уж там, после ночи, проведенной с Риком, она смогла думать не только желаниями, но и головой. И Фалион - да, ее тянуло к этому мужчине. Но вместе они быть не смогут. У него больная жена, а сама Лиля... Простите - но больные жены умирают по заказу либо в дешевых романах, либо это заказ их мужей. Сможет ли она жить с мужем, который приговорил уже одну жену? Ой ли... а если во вкус войдет? Мало ли что с ней может случиться....

Нет. Не надо такой радости.

Да, ее тянуло. Но это тяга телесная. К красивому молодому мужчине, который проявил внимание и понимание. Участие, сочувствие... женщины ловятся на секс?

Глупости! На ласку они ловятся испокон веков. На ласку и заботу.

Но сексуальное напряжение и 'недокорм' у Лили спали. И сейчас она смотрела здраво.

Любовница?

Увольте. Женщины все разные. Кто-то для этой роли создан, кто-то нет. Кто-то может так жить годами, а кто-то с ума сойдет на второй неделе. И не надо говорить: 'вот, если любишь...'.

Любовь - это еще и самоотречение. И сейчас Лиля отрекалась от маркиза. Не стоит. Потом будет намного больнее.

Ганц это понял.

- вы чудесная женщина, Лилиан.

- Спасибо... - Лиля одарила друга теплой улыбкой.

- мне жаль, что я сейчас скажу вам неприятные вещи...

- Но вы ведь их скажете.

- Именно. Ваше производство, ваши дела важны для короны. Выпустить вас из-под покровительства Эдоард не имеет права. Он сейчас ломает хребет гильдиям. И даже в Иртоне вам жить спокойно не дадут.

- Это я понимаю.

- Пока был Джерисон - вы могли многое.

- у меня будет ребенок.

- Это хорошо. Рассмотрим оба варианта?

Лиля кивнула и приготовилась слушать. Чего уж там, в интригах Ганц плавал рыбой. А она - она тоже плавала, но сверху - вниз. Так что послушаем умного человека.

- Если у вас девочка.

- То...?

- Мири отправляется в Ханганат, а девочка рано или поздно выходит замуж и ее второй сын получает титул графа Иртон. Или первый - если она выйдет замуж за лэйра вроде меня. До совершеннолетия ребенку назначается опекун.

- Так. А если мальчик?

- Он получает титул графа Иртон. И ему также назначается опекун.

- И его кандидатура...

- рассматривается королем. И им же утверждается.

- Ричард?

- Нет. Никоим образом.

- Тогда - кто?

- и тут мы подходим к самому неприятному.

- Меня выдадут замуж?

Ганц выдохнул. Посмотрел на Лилиан - глаза в глаза.

- я всегда знал, что вы умны.

- Это напрашивается. Но вот за кого...

- Не знаю.

- Это должен быть как минимум человек относительно безопасный, преданный короне, послушный воле короля, плюс подходящий возраст - он должен дожить до совершеннолетия ребенка, плюс определенное благосостояние... таких много?

- Вовсе нет.

- А списки есть?

Ганц выдохнул.

Это был главный и самый страшный момент во всей беседе. Если его поймут правильно, если поверят, если...

- Король пока не знает о вашей беременности. Но ваше замужество все равно вопрос решенный.

- Только неясно - за кого, так?

- Так.

- Вы хотите что-то предложить? Ганц?

Глаза встречаются. И словно невидимые нити протягиваются между двумя людьми.

Понимание.

Осознание.

Потрясение.

- Ганц... вы хотите...

Лиле отказал голос. Оно, может, и к лучшему. Иначе она бы точно что-то ляпнула не к месту. Ганц положил руки на стол - и женщина заметила, что его пальцы чуть подрагивают.

- Лилиан, я знаю, что это дерзость. И вы можете счесть это подлостью с моей стороны. Но я умоляю хотя бы выслушать.

Короткий кивок. Лиля убрала руки под стол. Ее-то пальцы дрожали куда ощутимее.

- все то, что вы перечислили, касательно кандидатуры будущего супруга - я ведь подхожу. Так?

Еще один кивок.

- Почему я на это решился... Не знаю. Я бы молчал и долго. Лилиан, я не могу сказать, что безумно люблю вас.

Да Лилиан и о себе такого сказать не могла, чего уж там. Безумная любовь - к Шекспиру. А у нее сплошной прагматизм.

- Мне хорошо в вашем доме. Да, в вашем. Я уважаю и ценю вас, я привязался к Миранде, я... у вас по-настоящему тепло...

Лиля кивнула. Она видела - мужчина нервничает. И говорит от души, пытаясь выразить то, что мучило его все это время.

- Знаете, когда я приехал к вам в Иртон... я приглядывался, составлял мнение - и начал уважать вас. Когда понял, что вы умны, талантливы... я удивлялся, как ваш муж не разглядел этого в вас.

- он не хотел видеть, - Лиля пожала плечами.

- Я увидел - я удивлялся. И... я завидовал. Джерисону было дано многое. Положение, уважение, теперь еще и такая жена - и что? Он играл в жизнь, не ценя ничего из этого. А я бы душу продал за свой дом. За то, чтобы меня ждали. Чтобы было, куда вернуться. А он это разрушал. Я так и не смог этого понять. Неважно... В Иртоне вы были одна. А в столице... в столице я увидел вас другой.

- Я растерялась, - честно призналась Лиля.

Ганц тряхнул головой, словно что-то сбрасывая.

- Столица - это не ваше. Здесь вы были растеряны, вы не знали что и как, вы совершали ошибки... и мне захотелось вас защищать. Вы знаете, что с королевской службы просто так не уходят.

- Знаю, - кивнула Лиля. - Собственно, я была уверена, что вы носите королю отчеты. Это ведь так?

- то, что не могло вам повредить.

- И я вам за это очень благодарна.

- А еще.... Я здесь отогревался. Не знаю, как лучше сказать...

Ганц беспомощно развел руками. Но Лиля и так его понимала. Тепло душевное. Когда всем хорошо и уютно. Когда отогреваешься и чувствуешь себя дома. Когда тебе спокойно и тебя ждут. И понимаешь, что ты - дома.

Об этом красиво говорят поэты и писатели. А в жизни... кто знает это чувство - тому повезло. Кто-то принимает за него страсть. Кто-то привычку. Но стоит человеку хоть раз понять, какое оно - настоящее, и полумерами он уже никогда не ограничится.

Это непередаваемое ощущение - знать, что ты кому-то нужен, что тебя принимают таким, какой ты есть, любят и ждут. Именно таким - и всегда. Что бы ни случилось.

Лиля так и создавала свой островок в мире средневековья.

Хельке и Лория с ее детьми.

Вирмане. Лейф и Эрик. Ингрид и девушки, которые активно учились ажурной вязке.

Мастера и мастерицы.

Лейс и его солдаты.

Тарис Брок и Алисия Иртон.

Пастер Воплер с сыном...

Все они были частью маленького мира Лилиан Иртон и Миранды Кэтрин Иртон. И его же частью стал лэйр Ганц. И хотел в нем остаться. Потому что плохо ли, хорошо ли, но это было что-то теплое и уютное. Где никто никого не ругает, где даже споры ведутся добродушно, где нет места злости и жадности.

Еще не семья, но нечто очень близкое. И мужчина прикоснулся самым краешком к этому теплу. Отогрелся. И захотел остаться.

Она накрыла своей рукой руку мужчины.

- Не надо. Я понимаю....

Взгляды встречаются. Одну короткую и в то же время безумно длинную минуту мужчина и женщина смотрят друг на друга.

И понимают - внутренним чутьем.

Он - воин. Разведчик. Шпион. Тайных дел мастер. Убийца и дознаватель на службе короны. В его прошлом крови по колено. И грязи - по шею.

Он сражался всю жизнь. За себя, за корону - и против всего мира.

Он устал. И ему нужно что-то для себя. Островок покоя и мира. И вот его мужчина станет защищать до последней капли крови.

Один, всегда один, кричи, не кричи, молись, не молись, бог забыл про тебя. И с каждым годом тяжесть на душе все страшнее.

Боже, прими меня, устало безверного, не с добром, не со злом, с тем что есть в душе моей...

Он уже давно не верит в Альдоная, его работа приучила мужчину к самой жуткой грязи. И именно поэтому он люто, даже себе не признаваясь, завидовал Джерисону.

У него было все - по праву рождения. И он не понимал, чем владеет. Не ценил, не защищал, не берег...

А Ганц понял. И готов был все отдать, лишь бы его впустили. И приняли.

И Лиля смотрит в его глаза.

А он видит в них свое отражение.

То же усталое одиночество. Та же тоска.

Одна. Всегда одна. И за ее спиной ее люди. А она за все в ответе. И любое неправильное решение может стоить жизни ее близким. Уже стоило...

И нет сил ни на что. Только держаться, стиснув зубы, идти вперед, держаться, делать дело - и тихо плакать по ночам.

От тоски.

Не на кого опереться. Некому довериться. И давит ноша принятых решений. Жестоких, безжалостных...

Да,  их меньше,  чем у Ганца. Но разве от этого легче?

Никогда не легче.

Мужчина и женщина смотрят друг на друга.

Между ними не проскакивает искра безумной страсти. Они не бросаются друг другу в объятия,  но это тихое понимание,  которого иногда не достигают и за десять лет брака...

Самому сильному мужчине нужно место,  где можно отдохнуть.

Самой сильной женщине нужно знание того что она не одна. Что за ее спиной есть кто-то сильнее.

Союз?

Выстраданный и ставший возможным только после очень многих бед.

Тяжелых решений,  крови,  смертей...

Когда-то они подозревали друг друга. Не доверяли. Опасались подвоха. Когда-то они ждали удара.

Сейчас им предстоит принять одно из самых серьезных решений.

Принять? Или оно уже принято?

Ганц смотрит на женщину.

Он видел ее каждый день, но сейчас - словно впервые. Отблеск свечей ложится на золотые волосы, искры пляшут в загадочных зеленых глазах, лицо кажется удивительно юным и в то же время мудрым...

Лиля смотрит на мужчину словно впервые.

Темные глаза кажутся совсем черными. Черными кажутся и темно-каштановые волосы. Короткая бородка прячет насмешливую улыбку в уголках рта, морщинки на высоком лбу,  тонкие сильные пальцы музыканта и художника...

Он не красавец,  нет. Джерисон был намного красивее, да и Ричард,  и Гардвейг  даже сейчас...

И все же это неважно.

Красота - это фантик. Но едим-то мы конфету...

- Согласится ли король, - Лиля с трудом узнала свой голос. Такой ломкий. Такой... неуверенный. Она ли это? Или это - именно она?

- Вы согласны,  Лилиан?

- Ты.

- простите...

- Называй меня Лиля,  Ганц...

И в темных глазах вспыхивает надежда, сменяясь искренней и шальной радостью.

***

Ложась спать, Лиля размышляла о самых разных вещах.

Вот честно - никогда она о Ганце даже не думала в таком контексте...

Хотя... она вообще ни о ком не думала, чего уж там. Хватало и переживаний, и проблем, и головной боли - еще о мужиках размышлять! Вот - некогда! И хоть убивайте.

Вместе они договорились до того, что пока не будут предпринимать решительных действий. Траур - штука обязывающая. Длится примерно три года. До этого времени ее замуж выдать просто нельзя. Разве что король сильно надавит на альдона - и тот даст личное разрешение. Но именно, что разрешение должно быть от альдона.

Графиня, чай. Не хвост кошачий...

Кто может вырвать такое - Лиля даже и не знала. То есть пока можно было чувствовать себя спокойно. Но - до решения Эдоарда.

А тот ведь решать будет.

Вот смотрим и видим.

Вдова.

Симпатичная, умная, с заездами, ну так кто ж без них? Важнее другое.

Через нее на Ативерну завязан Август. И она сама уже не последняя фигура.

Строго говоря, пока у них с Ганцем есть две проблемы. Вот в том, что они споются, Лиля не сомневалась. Уже сработались. Работают вместе, уважают друг друга... если уж кому из мужчин она и может доверять - это Ганцу. Потому как вирмане - они молодцы. Но они - вирмане. А сколько там завязано на клановую систему... даже думать не хочется. Такой вот скромный вопрос. Лучше налаживать отношения с Эдоардом - одна штука или с двумя десятками мелких корольков на Вирме? Ладно, ярлов, но суть-то не меняется!

Нет, на фиг. Ибо не фиг. И точка.

Другое государство тоже не выход. Лиля это и сама понимала, без молчаливого подтверждения Ганца. Или отравят, или зарежут, или еще что... но невыездной ей быть долго и печально. Эту систему ой не в советские времена придумали. И спасибо Эдоарду за то, что она до сих пор не под замком.

А вот Ричард...

Да, та ночь навсегда останется между ними. Но вот ребенок...

Сказать или не сказать?

Молчать, однозначно.

После такого аврала, который случился из-за Амалии и ее заездов - молчать! Можно стимулировать роды, чтобы они прошли раньше. Можно. И списать все на Джерисона.

А почему нет?

Они с Ричардом оба - блондины. Он сероглазый, она зеленоглазая, но это как раз пустяк. Спишем. На ту же Алисию. Проявилось, вот!

До Менделя тут еще долго не дорастут. А она никого просвещать по генетике, кроме Ганца не собирается. Перебьются все.

Это ребенок от Джерисона Иртона. И точка.

Резать будут, на куски рвать будут - все равно. Ребенок от мужа. И никаких!

Это единственный способ выжить. А Ричард, даже если будет подозревать, все равно промолчит. Убедит себя, что Джес мог не сказать всего, что сроки, что...

Да плевать!

Убедит! Куда он денется!

Миранда тихо сопела под теплым одеялом. М-да, вот еще проблема.

Вот честно - отдавать Мири в Ханганат не хотелось. Ведь отравят малявку. Но и как разрулить эту ситуацию, Лиля пока не знала. Оставалось положиться на мудрость Ходжи Насреддина и требовать времени побольше. А там - либо я, либо падишах, либо ишак. И разбирайся, кто лучше знал богословие.

Смириться надо нам для вида,  но тянуть. Кто время выиграл - все выиграл в итоге...*

* 'Тартюф', Мольер. Прим. авт.

Вот пока и будем тянуть.

А вот что дальше?

Ну,  вирмане ее решение примут. Они как раз Ганца уважают. Будь возможность - еще бы и почетным вирманином приняли бы. За изворотливость и жестокость.

М-да...

А не боишься,  что станет мужем,  да попробует навести в доме порядок? Со средневековой точки зрения?

А вот не боюсь, - огрызнулась Лиля на внутренний голос.  - Ни капельки. И отвали. Вот что нам с Александром делать?

Фалион ведь приезжал. И за руку брал,  и в глаза смотрел... и сил не было его оттолкнуть. А придется.

Нельзя теперь никак.

В одном они с Ганцем были солидарны. Супружеская верность - это серьезный вопрос. Сама Лиля подвигов на стороне совершать не собиралась. Насчет Ганца она не знала,  но в одном-то точно была уверена. Если что-то и произойдет,  то в обстановке такой строжайшей конспирации,  что дальше некуда. Она точно ни о чем не узнает. А что еще надо?

Уважение у них будет,  готовность работать вместе будет, любовь...?

Вот с любовью проблема. Не с физической стороной,  нет. Тут как раз Ганца можно было только похвалить. От графини Иртон он благополучно нахватался любви к чистоте,  регулярно менял белье и мылся минимум - раз в два дня. По здешним меркам - чистюля.

А с духовной...

Лиля печально посмотрела в окно.

Сердцу ведь не прикажешь. Но и ставить все на кон... легко говорить романтикам! А ей-то жить хочется! Жить!

Да,  ее тянет к Фалиону. Но... нельзя. Просто нельзя. А значит - надо смириться и обо всем забыть.

И сказать все Александру при следующем визите.

Так честнее...

***

О чем думал Ганц Тримейн никто так и не узнал. Дневника мужчина не вел, и делиться душевными терзаниями ни с кем не собирался.

Но пружина была спущена и события понеслись вскачь.

***

Время шло.

Приехала невеста Ричарда. По слухам - симпатичная. Лиля пока еще с ней не общалась. Гардвейг торжественно подписал договор, отметил это дело балом - и уехал на родину.

Дела не ждали,  а нога почти не болела.

Язва таки зарастала.

Тахир надавал его докторусу кучу советов и мазей. Мужчина с благоговением принял их и попросил разршения переписываться. Был одарен почтовым голубем...

Да и Гардвейг уверял,  что обеспечит всем письмам графини по Уэльстеру 'зеленый коридор'. Он чувствовал себя намного лучше,  так что... жить собирался еще лет десять.

Из Уэльстера написал граф Лорт. Обещал свою вечную благодарность за его величество. И вообще, графиня,  у вас есть друг в Уэльстере. Если что - то...

Лиля написала ответное благодарственное письмо. Но что-что,  а ехать в Уэльстер она не собиралась. Ей и тут неплохо живется.

Вот еще бы с личной жизнью разобраться... нет,  ну черти ее дернули то вино пить!

Сухой закон!

И никаких поблажек!!!

***

Следующего визита долго ждать не пришлось. Фалион явился буквально через два дня после отъезда уэльстерцев. Подарил роскошный букет цветов - якобы Миранде. Поцеловал Лилиан руку. И предложил прогуляться по саду.

- Вы грустны,  Лилиан...

Лиля опустила глаза.

- У меня есть причины и грустить и радоваться.

- И вы мне их откроете?

А зачем бы я еще про них заговорила, - с раздражением подумала Лиля. М-да,  беременность началась - и пошел гормональный бунт. Радостей...

Следи теперь за собой,  чтобы чего-то не ляпнуть.

- разумеется, - Лиля чуть грустно улыбнулась. - Даже раньше,  чем своему патеру...

- Заслуживаю ли я такой чести?

Игривый тон Лиля тоже не приняла.

- Откровенности вы во всяком случае заслуживаете. Я жду ребенка.

Фалион замер на месте,  как изваяние.

- Н-но...

- Мы с моим покойным мужем были близки. Не по моей воле и один раз,  но этого,  как оказалось,  достаточно.

Несколько минут двое просто стояли,  давай друг другу прийти в себя. Потом Фалион тряхнул головой.

- Это замечательно. Вас можно только поздравить!

- Да,  наверное...

Лиля едва не усмехнулась над такой иронией. Когда-то Эдоард подбросил своих бастардов Джайсу. Теперь Рик подбросил своей крови в род Иртонов... красота! Еще пара поколений с такими наклонностями - и королевской крови в роду Иртон будет побольше,  чем в королевской семье.

- И что вы теперь намерены делать?

- Родить ребенка. Дождаться окончания траура. Выйти замуж.

Фалион чуть вздрогнул.

- И... вы уже определились за кого?

Лиля чуть опустила ресницы.

- И его величество согласился?

- Надеюсь на это...

- Имя...

Лиля покачала головой.

- простите,  Александр. Пока все не определено...

Сильные руки легли женщине на плечи и развернули лицом к разъяренному маркизу.

- Имя,  Лилиан!!!

Лиля даже не шевельнулась. Из кустов раздалось громкое 'Кхе!'.

Вирмане свою графиню оставлять одну с какими-то там маркизами не собирались. И ненавязчиво предупреждали о своей присутствии. Да,  слов они не слышали,  но жестов хватило.

Фалион несколько моментов стоял,  замерев. Потом пальцы медленно разжались. Лицо стало опять каменным. Куда-то исчезли все эмоции, словно их водой смыли.

- Простите,  Лилиан.

Бог простит.

- У меня вряд ли будет другой выход. Вы сами понимаете...

- не понимаю. И н пойму никогда! Мне казалось,  что вы и я,  что мы...

- казалось?!

И Лилю все-таки сорвало.

- Александр,  а что мы можем предложить друг другу? Не говорите мне о любви,  скажите,  какое место я займу в вашей жизни?! Почетной любовницы? Спасибо... перебьюсь! Несмотря на психические проблемы,  ваша жена вполне жива. И собирается жить.

Фалион сверкнул глазами.

- И вы готовы предугадать все на три года вперед? Так?

- не так. Но и уверенности в том, что король согласится на наш брак, у меня нет.

Фалион как-то быстро успокоился.

- Верно. Не согласится. А вы?

- А что - я? В моей воле только мечтать...

Фалион криво усмехнулся.

- да неужели?

Лиля пожала плечами.

- Александр,  я не могу себе позволить рисковать.

- и готовы лечь под кого угодно,  чтобы сохранить имеющееся?

Щеки Лили вспыхнули. Но достоинство взяло свое. Ты можешь внутри хоть взвыть. Но внешне - ты графиня!

- я не давала вам права разговаривать со мной подобным образом, - отчеканила женщина.

- Когда вы блевали у меня на руках - вы о правах не думали, - Фалион сверкал глазами. Но руки не распускал. Понимал,  что вирмане ему голову оторвут.

Лиля резко развернулась.

- Полагаю,  ваш визит окончен, - тихо сказала она.

Вот оно - то, о чем тебя тоже предупреждали.

Ты можешь быть какой угодно,  но не показывай своей слабости. Именно в нее тебя и ударят. Именно в нее....

Больно?

Нет. Просто противно.

Почему прекрасный принц оборачивается такой стороной? И что тогда ждать от Ганца?

Лилиной выдержки хватило,  чтобы дойти до дома и пройти к себе в покои с истинно королевским достоинством.

Разревелась она,  только закрыв дверь на все замки.

Чертовы гормоны!!! И вовсе это не любовь! И мне не больно!!

Я сказала - ГОРМОНЫ!!!

***

Спустя еще два дня доклад лег на стол Эдоарду. Тот пробежал его глазами - и посмотрел на Ганца.

- Вот даже как...

- Да,  ваше величество.

- и вы уверены?

- Более чем.

- Тогда пригласите графиню Иртон ко мне во дворец.

- Сроки,  ваше величество?

- Сколько потребуется времени на подготовку?

- Хотя бы три дня.

- Значит - завтра. И учти. Не справишься - казню...

Ганц криво усмехнулся.

- Если я не справлюсь - и так умру,  ваше величество.

Эдоард тоже усмехнулся.

- Ладно. Иди. И дернул за шнурок колокольчика.

- Где его высочество?

- У принцесс, - тут же отчитался секретарь.

- Немедленно ко мне!

***

Ричард сначала даже не понял,  почему отец изволит гневаться. А Гардвейг насмешливо рассмотрел отпрыска.

- Ее сиятельство графиня Иртон беременна.

Как ни владел собой принц - но тут он себя выдал. Дернулся,  чуть побледнел - Эдоарду этого оказалось довольно.

- Рик... ты...

Принц поспешно схватил кувшин,  плеснул отцу вина...

- Выпей.

Эдоард сделал несколько глотков - и посмотрел на сына.

- Рассказывай.

Рик вздохнул.

- Ну... я даже не знал,  что она...

- У вас - было?

Рик опустил голову.

- Один раз.

- когда?

- В ночь после смерти Джеса. Мы напились,  ну и...

Эдоард выругался.

- Ты понимаешь,  что это может быть твой ребенок?

- Полагаю,  об этом надо спросить у графини, - ушел от ответа Рик.

Эдоард задумался. В принципе...

Лилиан Иртон не дура. Да,  со странностями,  но далеко не дура. Вполне возможно,  что это ребенок Рика. Но если она об этом скажет...

Ребенок лишится всего,  она сама станет изгоем... если она умна - она будет утверждать,  что это ребенок Джерисона Иртона. И в определенном смысле этот малыш будет родней Джесу. Да,  не сын. Но племянник.

Какая жестокая ирония...

- Прочти, - он подтолкнул к Рику доклад Ганца.

Принц пробежал его глазами. Посуровел.

- Вот это да.... Когда?

- Завтра вечером. И ни днем позже.

- Тогда девочки...

- Девочки будут на твоей совести. Сам понимаешь,  если что-то пойдет не так...

- А другого выхода у нас нет?

- Если бы... Лучше разрубить этот узел сразу,  чем ждать невесть сколько с неизвестно каким результатом.

Рик выругался.

- Тогда у нас очень мало времени. Я пойду?

- Да. И постарайся действовать как можно тише. Сам понимаешь.

Рик понимал. Да еще как...

Как же жестоко складывается жизнь... Альдонай, неужели это доля всех королей?

***

Письмо ее сиятельству Лилиан Элизабетте Мариэле графине Иртон.


Ваше сиятельство,  прошу Вас сегодня приехать во дворец для приватной беседы.

Я буду ждать Вас в своем кабинете после захода солнца.

Эдоард VIII, милостью Альдоная,  король Ативерны.


Лиля прикусила губу. М-да,  грустно. Три строчки,  а сколько в них всего. Тут и нервы,  и силы,  и...

- Лэйр Ганц не появлялся?

Секретарь покачал головой. Вот так.

Отказывать королям не принято. Ехать?

Обязательно. А ведь страшно.

Рука женщины машинально скользнула на живот,  словно бы оберегая от окружающего мира.

Никому не отдам. Лучше сама сдохну.

Мой ребенок. Моя частичка...

Хотя сдохнуть - это и не исключается. Если его величество догадается...

Нет!

Ребенок - Джерисона! Все. Обсуждение закрыто.

- Как только появится лэйр Ганц - пусть зайдет ко мне, - приказала Лиля.

Но куда там! Закон подлости работал в любом мире - и безукоризненно. Лэйр Ганц не появился до вечера - и графине Иртон пришлось ехать во дворец,  даже не посоветовавшись ни с кем.

Алисия тоже не могла помочь. Она сейчас была с Августом у моря. Кажется,  у старичков начался медовый месяц. Ну и счастья им.

А мне-то расхлебывать...

Сама намешала - сама и расхлебаю.

***

Дворец встретил графиню тишиной и спокойствием. И единственным лакеем,  который подал даме руку и ответил на ее вопрос.


 - Король приказал собираться. Двор переезжает в зимнюю резиденцию, в Лироталь.

Лиля поежилась. Часть придворных, определенно, уже там. А его величество... выйдет ли она из кабинета после этого разговора? Не под конвоем?

Страшновато...

Но идти-то надо! Вот и пойдем!

Лиля была внешне спокойна. Только пальцы сжимали четки из янтаря. Ну... они ведь не дрожат, правда?

В кабинете короля было два человека. Сам Эдоард и Ричард. Эдоард сидел, Ричард размещался за его креслом. И оба смотрели на графиню с бо-ольшим подозрением.

- Ваше величество, - реверанс. - Ваше высочество, - реверанс.

Мужики смотрели без особой симпатии. Лиля молчала - и Эдоард кивнул первым, позволяя встать.

- Графиня, рад вас видеть. До меня дошли слухи...

Лиля молчала. Мало ли о чем те слухи, может, о разведении попугаев на Аляске? Эдоард, поглядев на ее невинное лицо, нахмурился окончательно - и припечатал.

- Графиня, вы беременны?

'Корнет, вы - женщина?!' - вспомнилось Лиле. Но фыркать было не время. Соберись, девочка, а то потом не соберут. Отрицать? Смешно. Это вам не бабка на лавочке,  это король. И информацию он получает из первых уст.

- да, ваше величество.

- И от кого?

- от мужа. Графа Иртон.

- да неужели?

Недоверие в голосе короля можно было на хлеб мазать. Оно буквально сочилось из каждого слова.

- Да. У нас с Джерисоном было один раз. Но этого, как я поняла, хватило.

Настороженности чуть поубавилось.

- а ваша ночь с Риком?

- Ваше величество... - Лиля покраснела, но смотрела прямо. - Это было чисто случайно. Я была в горе, он был в горе, мы напились... я сильно подозреваю, что у нас ничего и не было. Я точно ничего не помню.

- Это не может быть ребенок Ричарда?

Лиля замотала головой, как Лидарх - хвостом.

- Ни в коем случае, ваше величество.

- Такая уверенность?

- Ваше величество...

- у девушки потрясающе нестойкая память, - раздался тихий голос. Знакомый голос. Лиля резко обернулась, шарахнулась к стене. А в кабинет короля медленно вошли шесть... нет, уже восемь человек.

Троих Лиля даже знала. Фалиона-старшего, Александра и его друга-барона. Остальные были неизвестны. Ну и пес бы с ними... что это значит?

Кажется, она ляпнула это вслух, потому что в ее сторону поглядели все - с откровенным презрением и насмешкой. И Александр усмехнулся.

- иногда ты бываешь такой дурой, Лилиан.

Ага, когда доверяю всем направо и налево. Вслух Лиля этого, конечно, не сказала. Не стоит злить людей, когда у них в руках мечи. И острые, судя по блеску.

- Это заговор, - спокойно пояснил Эдоард. - я так понимаю, его остатки? Которые еще не успел проредить лэйр Ганц.

- Уже и не успеет, - усмехнулся Фалион-старший. - Сейчас он уже дает отчет Альдонаю.

Лиля что есть сил сжала четки. Ганц?! Боги, только не это! Еще один ее друг! Да чтоб вы сдохли ввосьмером! В интересной позе!! Убью, если смогу!!!

Страх прошел под натиском ярости. И графиня Иртон - уже не Аля, нет, Лилиан - надменно вскинула голову. Мозг заработал, выдавая воспоминания.

- Ну да. Йерби же клялись, что за ними стоите вы, а никто не принял их всерьез.

- и зря, - усмехнулся Фалион. - Это действительно так.

- ага. Это вы договорились с Ивельенами. Им корону, а вам тогда что?

- корону в перспективе, - спокойно ответил Фалион-младший. - я должен был жениться на Сессилии Ивельен.

- А...

- А потом они просто постарались бы убрать Ивельенов, - пояснил Рик. - Что тут удивительного? Фалионы, кстати, в родстве с нашей династией.

Лиля скривилась. Ну да, две крысы способны договориться против кошки. Но избавившись от внешней угрозы, они начнут жрать друг друга. Так благородно...

- а чем эти господа оправдывают свое предательство?

- Помолчи, девка, - оборвал ее Тарни. Лиля смерила его насмешливым взглядом.

- Какой храбрый мальчик, когда рядом со мной нет собаки.

Кажется, история таки имела известность. Барон покраснел и брызнул слюной, обещая Лилиан кары земные, но если б графиня еще и смотрела на него...

- я думала о вас лучше, Александр.

Странное дело - но Фалион-младший смутился.

- я тоже думал о вас лучше, Лилиан. И даже увлекся... Но когда вы пошли по рукам...

Лиля вскинула брови.

- Что значит - пошла по рукам? Я спала только со своим мужем. А то, что собираюсь еще раз замуж - и кто бы меня осудил? Не по борделям, чай, шляться. Все законным браком, по благословению...

- Да неужели? А его высочество?

Сказано было с определенной издевкой.

Лиля усмехнулась.

- А у нас ничего не было. Мы в ту ночь нажрались до положения риз. Если вы наивно думаете, что после шести бутылок вина у него что-то встало бы... или вы по себе судите?

Мужчины переглянулись, кажется, поверив. Или примерив на себя. В любом случае, пустые бутылки в покоях графа были, все их там точно не подсчитали. Так что - все отрицать. А еще...

На предплечьях, в широких рукавах спрятаны два ножа. По одному на каждую руку. Если удастся достать - просто так ее не возьмут. Слава богу, ее не обыскивали при входе.

- в любом случае ребенок мне ни к чему, - отмахнулся Александр.

- Тебе? - не удержалась Лиля. - А мне?

- На тебе бы я может даже и женился. Когда траур закончится.

Лиля фыркнула.

- Это ты уже после разоблачения Ивельенов решил? О, я просто таю от вашего благородства!

Она и сама не знала, зачем все это несет. Но тянула время. И судя по взгляду Эдоарда, брошенному на нее - короткому, острому, это было не просто так.

Она все делала правильно. Да и что ей еще оставалось?

- На самом деле, все намного проще, - вступил Эдоард. - После смерти Ивельенов, Фалионы поняли, что заговор провалился. Они только не знали, скоро ли выйдут на них. И ваша беременность, графиня, тут не важна. Разве что на самолюбие надавила этому с-сынку, - небрежный кивок в сторону Фалиона-младшего. - а так... вы думаете, он планировал бы жениться? Вы - дочь ненаследного барона, почти купчиха, а его фамилия с королями роднилась.

- С козлами, - тихо процедила Лиля.

Нет, но было же, было между ними пару раз... что-то вспыхивало? В таком женщину не обманешь. Хотя данная коллизия еще в 'Унесенных ветром' описана. Когда умом одну, телом другую, а в постель к третьей. Ничего нового под луной.

- Самым привлекательным в вас были ваши деньги. Но когда Фалион понял, что ему их не видать - он был в ярости. Заговор потребовал вложений, провалился, и хотя они пока чувствовали себя в безопасности, но...

- Ага. А женившись на мне, была возможность загрести и деньги Ивельенов.

- прозреваете, графиня.

Лиля вздохнула. Нет, влечение наверняка тоже было. Но что такое влечение, если речь идет о больших деньгах? Это у дам - любоффф. У мужчин - бизнессс...

- но разве ваша служба...

- Нужны были доказательства, - вздохнул Эдоард. - Хорошие, крепкие... этим и занимался лэйр Ганц.

- и что они теперь планируют?

Мечи блеснули особенно остро.

- Полагаю - убить. И нас, и вас, графиня. Может быть, оставят в живых девочек. И женятся.

- а чего они тянули? Не из-за меня же...

- из-за Гардвейга.

Ну да. Гардвейг не понял бы. И Уэльстер - тоже. А новоявленному королю, кто бы он ни был, не нужна война с соседями. Однозначно.

- Но ведь Фалиона... герцога чуть не убили...

Под насмешливыми взглядами мужчин, Лиля особо остро ощутила себя дурой. Еще бы! Конкуренты были и внутри заговора. И волчья стая рвет своих... Шальзе просто устранял конкурента, а потом списал бы все на бой, или на акул, или на Альдоная...

- вы угадали, ваше величество, - усмехнулся Фалион-старший. - мы, правда, не ожидали такого везения. Но...

Мужчины шагнули вперед. Ричард положил руку на рукоять меча. Эдоард скользнул рукой под стол. Боги, почему здесь до сих пор нет маленьких арбалетов?!

Лиля застонала. Четки упали на пол, графиня опустилась на колени, подбирая их, руки скользнули в рукава. Освобожденные ножи упали в ладони. Только бросай. А это она могла, еще как могла...

Двое?

Ну и пусть двое! Хотя бы так...

Жаль Миранду. Без матери останется. И детей Амалии жалко...

Мужчины смотрели с презрением на ослабевшую женщину.

- Эдоард, - бросил Фалион-старший, как никогда похожий на вяленую щуку. - сейчас ты напишешь отречение и согласие на брак моего сына с твоей дочерью.

Эдоард усмехнулся.

- а он уже не женат?

- вдовец, - с ухмылкой пояснил Фалион-младший.

- Жаль, что не наоборот, - прозвучал тихий голос.

Дверь скрипнула.

- Господа, предлагаю вам положить мечи. Или быстро зарезаться самостоятельно. Иначе...

- Ганц! - выдохнула Лиля.

Действительно, это был именно он. Лэйр Ганц Тримейн. Вполне живой и здоровый, разве что в порванном плаще.

- слухи о моей смерти слегка преувеличены, господа, - лэйр улыбался. Нехорошо так, недобро... - Зато число моих людей преуменьшено.

И действительно - в кабинет проскальзывали люди в скромных темных плащах. А под ними лазурью поблескивали мундиры королевской гвардии.

Звякнул об пол меч Рейнольдса.

Мужчины все оценили правильно. Королевский кабинет вообще-то большой. Эдоард сидит за тяжелым столом, быстро до него не добраться. Руки короля под столом - и что в тех руках - неизвестно.

Метательное оружие... так его еще достать надо. А Ганц прибыл вовремя. И его люди настроены серьезно.

Один за другим мечи лязгали об пол.

И в этот миг Лиля вскинула голову - и столкнулась взглядом с Александром.

И столько было в этих серых глазах...

Ярость, отчаяние, злость, ненависть, боль...

Это не красило графиню, но не ударить она не смогла. Обиженная женщина вообще благородством души не отличается.

- Предателям удачи не видать.

Одними губами, почти неслышно. Но четко и ясно. И Фалиона как плетью стегнули.

- С-сука!!! - взвыл мужчина, кидаясь вперед.

Никто и не успел бы прийти на помощь графине Иртон. Но 'Medice, cura te ipsum'. Или, как шутили когда-то - чего стоит медик, который сам себе не поможет?

Блеснул остро отточенный нож. Лиля кидала в бедро, мало ли - кольчуги никто не отменял.

Александр, может, и дотянулся бы. Но подломилась раненная нога. Лиля упала назад, чтобы ее не достали мечом.

Эдоард усмехнулся.

- графиня, так вы еще и оружием владеете?

На Фалиона он уже внимания не обращал. Списанные люди, чего уж там.

Лиля грустно улыбнулась.

- Научилась вот... жить хотелось.

- И как бы вы это оружие применили?

Лиля взглянула на второй нож в своей руке, потом кое-как поднялась с пола. Размахнулась. Не сильно, но жест был четким, уверенным.

Клинок вошел в деревянную панель стены рядом с ухом Фалиона-старшего.

- а вот так. Все равно помирать было, а за эту гниду мне бы хоть часть грехов списалась.

Эдоард улыбнулся.

- Да-а... вы действительно потрясающая женщина.

- а вы, ваше величество, меня проверяли.

Лиля даже не спрашивала. Утверждала. И Ричард чуть потупил глаза. Далеко ему еще до отца. Эдоард только руками развел.

- Уж простите, графиня, вы просто вылезали из всех щелей. Графиня Иртон - вы. Покушались - на вас. Амалии с родами помогли вы. Фалион-младший ухаживал за вами. Фалиона-старшего спасли вирмане, связанные с вами... одним словом - вы все время были рядом. Да еще и ваша беременность. Сегодня я точно убедился, что вы невиновны.

Лиля чуть поежилась. По спине холодком пробежало - а ведь могла бы и в Стоунбаг отправиться отсюда. И выйти оттуда вперед ногами. Могла бы...

- Да еще и эта беременность...

Лиля зло сверкнула глазами. Оскалилась.

- Ваше величество, я еще раз повторюсь. Мы были пьяны. И вряд ли что-то получилось. А ребенок этот - от Джерисона. И я в этом где хотите поклянусь...

- Верю, - отозвался Эдоард после небольшой паузы.

Вообще-то он не верил, но... есть в этом какая-то жестокая ирония равновесия. Да и... троих своих внуков он уже приговорил. Этого уже не сможет. Должен же быть предел, тем более, что опасности этот внук и не представляет. Как сын графа Иртона - он законный. Как бастард - вообще без всяких прав. И что выберет его мать?

Она ведь далеко не дура...

Лиля посмотрела на Ганца.

- а вы доложили королю о моей беременности.

Ганц пожал плечами.

Он был откровенно доволен собой.

Честно говоря, копать и на Фалионов он начал с признания Йерби. И вот засада - подозрения были. А с доказательствами - швах. Фалионы были умнее Ивельенов.

Да и маркиз Фалион откровенно крутился вокруг его подопечной. Ганцу приходилось прилагать уйму усилий,  чтобы скрывать ненужные факты.

Совместные поездки, прогулки, ухаживания... все было невинно! Со стороны Лилиан Иртон - абсолютно невинно! Это видел Ганц и это видел Фалион. Но и объяснить, как это выглядит в глазах света, у Ганца язык не поворачивался.

Если бы он не крутился - большая часть придворных поклялась бы, что Лилиан и Александр любовники. Ибо таких вольностей чужим людям не позволяют.

Лиля этого не замечала. Но Фалион-то все понимал. И словно бы издевался над лэйром.

Близок локоть, да не укусишь.

Потребовалось много времени, чтобы осторожно подцепить новые ниточки. И получилась печальная картина. Фалионы и Ивельены. В случае удачного заговора, Александр женился бы на Сэсси. А жена...

А они и раньше умирали. Почему была жива эта конкретная женщина? А почему бы нет?

Пока она есть - Фалион занят. Он - этакий романтический страдалец в глазах света. А как только ее не станет, на мужчину откроется охота. Это кому-то надо?

Пока заговор не осуществился - никому. Вот потом, потом...

Гаанц и сам одно время подозревал графиню. Потом передумал. Просто каких-то вещей дочь купца не могла знать по своему положению, происхождению, воспитанию....

Предостерегать?

Он мог бы. Но тогда ловушка не захлопнется.

Лиля читала все это так легко, словно разум Ганца был открытой перед ней книгой.

Предложение?

Ганц постарался, чтобы оно было донесено до Фалиона в нужной ему манере. Спровоцировал герцога на удар - и получил свое.

Риск для короля?

О чем вы! Сразу она не поняла - потом дошло. Стол был чуть переставлен. Чтобы королевский кабинет не имел ходов и выходов? Ну-ну...

Заговорщики отвлеклись бы на нее, а король и принц могли бы и ускользнуть.

Рисковали?

Будешь тут рисковать. Чтобы выжить, чтобы выполоть последнюю ядовитую траву. Но с королевской семьей все ясно. Они боролись за свой трон, свою власть, даже за девочек-принцесс...

А она?

Она просто пешка в чужой игре.

Пешка...

Лиля развернулась - и направилась к выходу.

Больно. Просто - больно.

Эдоард наблюдал за ее уходом. И столько тоски было в этих опустившихся женских плечах, столько грусти...

Ганц смотрел - и не мог броситься за ней следом, не мог ничего сказать, не мог...

Служба.

Домой - да, домой он приедет не раньше утра. Не окажется ли к тому времени слишком поздно даже для разговора?

Альдонай, помоги!

***

Лиля и сама не знала, как добрела до кареты.

Голова болела, тошнило, ноги подкашивались....

Сегодня она уцелела лишь чудом. Ее подставляли холодно, расчетливо и жестоко. И кто?

Человек, которому она настолько доверилась, что даже хотела...

Первый раз графиню вывернуло наизнанку в коридоре. Лиля тяжело опустилась на колени. Как хорошо, что рядом никого нет, сейчас она чуть-чуть отлежится, встанет, пойдет дальше, придет в себя. Больно?

Переживешь. Не в первый раз.

Предают?

Нет, настолько жестоко предают и подставляют впервые. Но... а что ты хотела, девочка?

Повелась на красоту?

Золото, дворцы, принцы и герцоги, графы и маркизы, титулы и благородство...

Дура! Трижды, четырежды дура!

Там, где дворцы - всегда смерть, грязь, кровь, яд... или ты думала, что сможешь не замараться?

Ты заигралась, девочка. Иртон был твоим местом. Столица - нет. Ты мечтала о многом, а что получилось?

Больно. Очень больно.

Ничего,  я сильная,  я справлюсь, я в очередной раз смогу убедить себя, что все правильно.  Я сделаю вид,  что все просто замечательно... больно. В груди хрипели непролитые слезы.

За что?!

А не за что?

Ты выживала. Но забыла,  что живешь среди людей. И послужила катализатором множества процессов. На твоей совести и кровь,  и смерти - и ты надеялась так легко отделаться?

Ты забываешь про законы равновесия.

Лиля кое-как вытерла рот платком,  поднялась...

В карете ее стошнило еще раз. И не было рядом Фалиона... Александр! За что?!

Почему все так случилось?

Я не понимаю,  чего тебе не хватало! Не понимаю!!! Ты ведь не подделывал чувства рядом со мной, ты был искренен. Так почему же...

Лиля просто не знала,  что там,  где дело касается славы,  власти,  денег - меркнут любые чувства. Не у всех, нет. Но Фалион...

Графиня Иртон сидела в карете и смотрела в никуда. По щекам ее катились слезы,  прокладывая две дорожки, и она не вытирала их. Слишком больно. Слишком тошно.

Дома ее встретили слуги.

Ужаснулась Марта,  принялась хлопотать Лория,  затрещали горничные - и Лиля послушно подчинялась их рукам. Выпила что-то теплое,  улеглась в кровать - и подумала,  что будет до утра лежать без сна. Куда уж тут после таких развлечений!

И провалилась в сумрачное состояние между сном и дремой.

***

***

Ганцу Тримейну такой радости не выпало.

Отдых? Хорошо живете, товарищи...

Ему вот теперь пару месяцев разбираться с остатками заговорщиков. Хотя все и очень удачно получилось. Цели достигнуты, все выполнено, да и его величество доволен.

Ди, с одной стороны, он подверг опасности жизнь монарха. С другой же...

Сильной опасности и не было. Уйти Эдоард мог всегда. А вот последних героев отловить надо было. Плохо другое...

Ганц вспоминал потерянное лицо Лилиан, ее сгорбленную фигурку - и от тоски ныло что-то в груди. Ныло, тосковало, не давало жить спокойно. И все свое недовольство он вбросил в работу. Чтобы уже с утра отчитаться по полной программе перед его величеством.

- Фалионы признались?

- Да, ваше величество. Изначально затеял это Ивельен. После нескольких неудачных лет ему резко не хватало денег, были и неудачные вложения - и он решился. Да и... иметь такое оружие и не воспользоваться им - для этого Ивельен был слишком изворотлив.

- Ему это не помогло, - поморщился Эдоард. - когда подключились Фалионы?

- почти сразу же. На первом этапе. Кто-то же должен был дать денег. А Фалионы далеко не бедны...

- О да.

Эдоард довольно усмехнулся. Не бедны. И наследников у них - одна девчонка, которую вообще можно запихнуть в монастырь. Или лучше - выдать замуж, можно даже кое-что дать в приданное, из того, что казне не пригодится. Вреда от нее быть не должно, а лишние слухи о королевской жестокости лучше не плодить. Ладно, с этим потом разберемся.

- и завертелось. Изначально план был прост...

Ганц докладывал, король слушал, потом еще подключился принц - и беседа затянулась на несколько часов. Но мужчина был вознагражден полностью, когда Эдоард посмотрел на него в конце беседы.

- а что ты сам хочешь за такой труд? Ведь копал, старался, без тебя бы половину не выловили?

Бывают в жизни моменты, когда надо гордо не просить. Ибо сами предложат и сами все дадут. А бывают моменты, когда просить надо. Даже обязательно. Иначе дадут вовсе не то, что надо или что вам хочется. Запросто.

И Ганц низко склонился.

- Ваше величество, не смею докучать своими нелепыми просьбами...

- а если попроще? - поморщился Эдоард. Он устал и хотел лечь. Да и здоровье не железное.

- Ваше величество, разрешите мне просить руки графини Лилиан Иртон?

Удивление было ненаигранным. Что у Эдоарда, что у Ричарда.

- Лилиан?

- Графиня Иртон?

- Вы всерьез, Ганц?

Ганц подумал, что немного Ричарда-таки зацепило - судя по его реакции. Ну и плевать. Отдавать Лилиан принцу он не собирался. У того своя игрушка есть, перебьется. Раз случилось - и хватит. Забыть, как не бывало.

- Да, ваше высочество. Я люблю ее...

- а графиня?

- Она любила мужа. Но я надеюсь составить ее счастье по истечении срока траура.

Эдоард хмыкнул. Вообще, такой вариант его устраивал по многим причинам. И Ганцу будет достойная награда, и Лилиан под присмотром, и Миранда... да и вообще - кто лучше обеспечит семейству Иртонов и Ивельенов безопасность, чем Ганц?

- Ганц, я не возражаю. Но...

Ганц напрягся. Всегда это 'НО'! Всегда! А мы все равно прорвемся! Он точно знает!

- Во-первых, срок траура - три года. И я даю тебе позволение ухаживать за графиней. Согласится или нет - не знаю. Но если что - сам разбирайся. Во-вторых, ты лэйр. Она - графиня. Поэтому... у Рейнольдса, кажется, наследников не было? Будешь бароном. Считай, что это тебе моя благодарность. И назначу тебя опекуном Миранды. Чтобы повод был...

Ганц вздохнул.

- ваше величество, разрешите тогда просить о милости?

- О какой же?

- Назначьте опекуном Миранды саму графиню Иртон. А мне просто позвольте помогать.

- Закон...

- Лилиан Иртон - не обычная женщина, которая не видит дальше своего дома.

Король хмыкнул.

- Ладно. Сделаем так. Опекать их ты будешь. И графиню, и Миранду, и будущего ребенка. Но так, чтобы они сами об этом не знали.

Ганц низко поклонился. Это было даже больше того, на что он рассчитывал. И он станет бароном. Это много, очень много. Хотя и не вершина карьеры.

- Ваше величество, с вашего позволения...

- к графине? Позволяю.

Ганц раскланялся и вышел. Ричард принялся ходить по кабинету.

- Отец, зачем?

Эдоард покачал головой, глядя на сына.

- а ты против? Понравилась, как попробовал?

Ричард чуть заметно покраснел. Понравилась, чего уж там. Хоть и была эта ночь недостойной, но была уже, из песни слова не выкинешь. И Лилиан... что-то в ней было необычное. Ричард не понимал, что это отблески другого мира, другой личности, человека, который принципиально отличается от всего, извстного ему - но тянуло.

- Отец...

- Я серьезно. Рик, я не буду против, если у тебя появятся фаворитки, но не надо тянуть в это графиню.

- Я и не...

- что ты можешь ей дать? Семью? Детей? Положение в обществе?

Ричард покачал головой. Все верно. Не может. Но...

- Дружбу. Участие. Понимание...

- Нет. Не тронь ее.

Ричард вскинул брови - и Эдоард счел нужным пояснить.

- Ты хочешь повторения моей судьбы?

Не хотел. Определенно, не хотел. Покачал головой.

- тогда запомни. Сначала - государство. Фавориток у тебя может быть полк. Неважно. Такие, как баронесса Ормт ничего не решают, ни на что не влияют, они неинтересны и никому не нужны. Да и тебе тоже. Жена не станет к ним ревновать, государство не покачнется, как это едва не случилось по моей вине. Сам видишь - это все из-за меня...

Ричард положил отцу руку на плечо.

- Не надо. Ты ведь сам знаешь, что не виноват...

- Не утешай, не стоит. Надеюсь только, что Альдонай простит меня. А даже если и нет - заслужил, - Эдоард вздохнул. - Просто постарайся понять меня. Женщины, подобные графине Иртон, не должны быть вторыми. Она слишком умная для этого, слишком... женщина. Рано или поздно она начнет ревновать тебя...

- Джессимин не ревновала.

- Ревновала. И плакала часто. Я знал. А вот графиня Иртон плакать не будет, уж поверь мне, она найдет способ разобраться с тем, что ей мешает.

- Ты ее подозревал до последнего?

- Да. И решил провести последнюю проверку. А каких усилий Ганцу стоило сориентировать всех так, чтобы приход графини, заговорщиков и стражи практически совпал...

- Как ты мог доверять ей лечить себя, если подозревал?

Вопрос был задан не очень четко, но Эдоард понял. И усмехнулся.

- Рик, когда я заболел, мне было ни до чего. Я почти умер. О Лилиан Иртон можно сказать многое, но спасала она меня вполне честно. А вот причины... они могли быть разные. Могла растеряться, могла ждать вашего возвращения, могла... да многое. Ты сам не задумывался - откуда у купеческой дочери такой характер и такие навыки?

- Август тоже человек неординарный.

- не настолько же...

- И что теперь?

- а теперь я за нее спокоен. Ганц за графиней присмотрит.

- Он все-таки только барон...

- а это вопрос времени и личных заслуг. И вообще - подчиненным нужно видеть, что есть чего еще добиваться.

Ричард кивнул.

- я не трону графиню. Обещаю.

- не надо. Просто - сделай.

***

Лилиан расчесывала волосы, когда служанка доложила:

- Ваше сиятельство, лэйр Ганц просит принять.

Лиля нахмурилась. Отражение в зеркале стало поразительно надутым и недовольным. Даже морщинки появились откуда-то. Так, успокоиться. У тебя есть два варианта. Гоним - или принимаем?

Гнать вряд ли получится. Не тот человек. Разговор состоится рано или поздно. Принять?

Здесь, сейчас и на своих условиях?

А почему бы нет? Внешний вид вполне приличный. Она уже ополоснулась, оделась, волосы расчесывались в последнюю очередь. Их же много! Это не три волосинки, это коса - девичья краса. Такая слона поднимет! А уж путается как...

- Пригласите. Прямо сюда.

Не в спальню, опять же. В личную гостиную.

И принялась меланхолично укладывать челку. Злишься ты на человека, не злишься, а выглядеть надо хорошо. Разве нет?

Лэйр Ганц вошел быстрыми шагами. Лиля невольно отметила и круги у него под глазами, и усталый вид... опять не выспался. Так, нечего его жалеть! Тебя не пожалели.

- Чем обязана, лэйр?

Ганц наткнулся на ее взгляд, как на стену. Вздохнул, печально и тоскливо.

- ты сердишься.

Лиля пожала плечами. А что отрицать? Нет, блин, я в восторге! Меня тут подставили и чуть не разменяли, как пешку, а я должна быть счастлива?

Ганц помрачнел еще сильнее. Если бы графиня злилась, упрекала, устроила скандал. Это было бы хорошо. С таким справиться несложно. А вот это ледяное отторжение...

Ты не стоишь доверия - говорил холодный зеленый взгляд. - Не заслуживаешь.

- Я полагаю, что должен объясниться.

Лиля кивнула.

Ганц взял из ее рук расческу и провел по длинным волосам.

- ты позволишь?

- Вы спрашиваете у меня разрешения? - едкая ирония змеей скользнула в голосе. Переход на 'вы' не остался незамеченным Ганцем, но принять его он и не подумал.

- Лилиан, я рад, что все так получилось?

- что меня едва не убили? Я тоже рада, что не убили.

- Я не мог тебе рассказать всего.

- Я и не требовала.

Лиля упорно молчала. Ганц смотрел на ее отражение в зеркале. И понимал, если сейчас он не сломает эту стену - потом уже никогда ее не сломает.

- Кто ты?

- Я?

- Я говорю не о графине. О тебе. Ты ведь не Лилиан Брокленд?

- Тогда меня бы не узнал отец.

Лиля испугалась, да. Никто и никогда не задавал ей такого вопроса. Но смириться и не подумала. И признаться - тоже.

Ганц покачал головой.

- Я расспрашивал многих, собирал информацию, кстати - поговорил и с Мартой. Продолжать?

Вот теперь в зеленых глазах был еще и интерес. И легкий страх.

- Она рассказала мне, что графиня несколько дней лежала без памяти после потери ребенка. Умирала. Она решилась на крайнее средство - попросила помощи у ведьмы. И та дала ей какой-то порошок. Графиня выздоровела. Но изменилась.

- А вы бы не изменились?

- и я тоже. Но можно стать жестким, решительным, можно стать кем угодно. Нельзя знать то, чего никто не знает.

- Свитки...

- Вы сами их писали, графиня. Я знаю ваш почерки. Буквы другие, но рука - ваша.

- Бред.

Лиля оборонялась. Признаваться? Вот еще не хватало!

- Я никогда не назвал бы вас одержимой. И это не происки Мальдонаи. О нет. Вы не шильда, - Ганц чуть заметно улыбался. - Я поговорил с ведьмой. Она призналась, что дала Марте средство - не слишком сильное. Оно должно было понизить жар, оно вообще-то ничего не дало бы...

- Тем более.

- Я предполагал самое невероятное. А ответ, наверное, прост. Графиня умерла, так? А ты - я не знаю, кто ты. Но ты из другой страны. И возможно, твоя душа принадлежала лекарю.

У Лили пробежал мороз по коже. Догадки Ганца были поразительно близки к истине. А что здесь делают с пришельцами? Вряд ли их изучают или фотографируют для газеты.

- Бред.

- И я тоже думаю, что это - бред, - Ганц кивнул. - Причем редкостный.

- Тогда зачем мне его рассказывать?

- Ради осторожности. Лилиан, нельзя так открыто демонстрировать свои умения и навыки. Ладно я, но могут ведь сопоставить и другие. Ты уже не в захолустье, ты в столице...

И Лиля сорвалась.

- В столице?! Да вот у меня где ваша столица!

Руки, что есть силы, ударили по туалетному столику, к счастью, тот оказался стойким и катастрофы не последовало. Ганц вздохнул про себя. Раз начала - дальше будет легче, главное было пробить эту стену отчуждения.

- Не хочу я здесь оставаться, не-хо-чу!!! Кругом грязь, гадость, обман, предательство, подлость! Убийцы в Иртоне хоть честнее были. Им платили - они делали. А здесь?! Детей - и тех не жалеют!!! Ненавижу все это!!! НЕНАВИЖУ!!!

Руки Ганца легли на плечи графине, развернули - и женщина уткнулась лицом в простую полотняную рубашку, выплакивая все, что накопилось. Она бы сдержалась, смогла бы себя пересилить, но беременность такое время, когда нервы не дружат с головой. Увы...

Ганц гладил длинные золотые волосы, тихо приговаривая всякие глупости. Но наконец истерика прекратилась - и Лилиан чуть отстранилась.

- я испортила вам рубашку.

- Обычно мне их портят другим способом. Мечи, кинжалы, кровь...

- Это ваша работа.

- Кто сказал, что я хочу посвятить ей всю оставшуюся жизнь?

- Судя по вчерашнему? - Лиля хлюпнула носом и подняла левую бровь. Получилось не особенно иронично, но доходчиво.

- Вчера... я знаю, как ты могла это расценить, Лилиан. И все же прошу меня выслушать.

- А есть выбор? - Лиля еще раз хлюпнула носом и потянула из кармана платок.

- Нет. Так выслушаешь?

- Добровольно - или принудительно?

- Абсолютно точно. - Ганц старался не улыбаться. Медленно опустился на пол рядом со стулом, так, что их лица оказались на одном уровне. - Я знаю, как в твоих глазах выглядело вчерашнее. Тебя приглашают к королю, туда же вламываются заговорщики...

- приятного было мало.

- Лилиан, ты чудо. Но ты совершенно не интриганка. Ты думаешь, для тебя была хоть малейшая опасность?

- Разве нет?

- я знал, что минуту ты за себя постоять сможешь. А больше и не надо было. Я весь дворец набил гвардией. Стоило делу пойти не так - и...

- а оно пошло так? Объяснить не желаешь?

Ганц желал. Вздохнул и начал издалека.

- еще в Иртоне покушения на тебя выглядели нелогичными. Всех тянуло то в одну, то в другую сторону - еще тогда я заподозрил нескольких человек. В том числе, кстати, и твоего покойного мужа.

Лиля фыркнула, но смолчала.

- Потом, когда я начал разматывать ниточки... пару раз меня едва не убили. И я решил затаиться. Что ты отобьешься, я и не сомневался. Мне оставалось подождать твоего визита в столицу - и тогда посмотреть, кто и чего желает. Ты преподнесла мне Йерби на блюдечке.

- Что с ними, кстати?

- Умерли.

Лилю передернуло.

- Не от моей руки. И я не отдавал приказа. Я хотел побеседовать с ними. Но отца удавили в камере, а сын отравился. Ты не знала?

И знать не хотела.

- Тогда я понял, что против меня играет кто-то высокопоставленный. Кто же? Йерби назвал Фалиона. Но... старший был в отъезде. Младший же принялся вертеться вокруг тебя.

- И?

- Ты умница. Но ты совершенно не умеешь хранить тайну. Если ты доверяешь - ты даже не задумываешься. Поэтому я держал подозрения при себе. Наблюдал, делал выводы. Фалион богат. И даже очень. Знатен, приближен к королю - зачем бы ему эти игры? Когда вскрылся, благодаря тебе, заговор Амалии, я второй раз подцепил Фалионов. Александр щедрой рукой давал деньги своим прихлебателям. И Рейнольдсу, и еще нескольким - а те не жили богато, не играли, не снимали дорогих шлюх - куда шли финансы?

- На заговор?

- Наемники, оружие, они готовились ударить. У меня не было другого выхода. Я понимал, что они нанесут удар, и готовился.

- и сам его спровоцировал.

- Нет.

- Неужели?

Доверия в голосе графини не было ни на грош. Ганц понял это, но не оскорбился. Не до того сейчас.

- Лилиан, ты относилась к Фалиону, как к другу. Даже больше, я ведь видел, что вы увлечены... он тебе признавался в любви?

Лиля кивнула. Не совсем так, но ведь было. Женщина всегда знает, если мужчина к ней неравнодушен.

- как ты думаешь - он оставил бы тебя без присмотра?

- кто?!

Лиля поняла все сразу. Ганц пожал плечами.

- один из слуг Алисии.

- Кто?

- Неважно. Он уже умер.

- Ты?

- Нет, - порадовался Ганц этому переходу. - Не я. Фалион при последней встрече. Когда услышал про твою беременность, ударил - и слуга неудачно упал.

- горлом на кинжал?

- виском на камин.

- Понятно...

- Часть информации Фалиону шла от меня. Именно я передал ему о твоей беременности. И о том, что ты согласилась выйти замуж по выбору короля.

- И это его...

- Оскорбленное самолюбие - страшная вещь. Он тебе симпатизировал, возможно, даже любил, искренне считал себя подарком для любой женщины - и ты так легко отказываешься от его чувств. Даже побороться не попыталась.

- За место любовницы?

- За это место тоже боролись.

Лиля фыркнула.

- я поняла. А теперь подробнее.

- Один из моих коллег вышел на заговорщиков. И представился им сочувствующим. Пообещал, что поможет устранить короля, задержав его в замке и намекнул, что на них скоро выйдут.

- Поверили?

- а кто бы не поверил? Мы были очень убедительны.

- А я тут при чем?

- А вот ты попала туда, потому что так я решил.

- ЧТО!?

- Лилиан, а ты сама не поняла, сколько вызываешь подозрений? Ты - графиня Иртон, от тебя идет поток нововведений, на тебя покушались...

- Так не я же! На меня!

- Как ты говоришь? То ли он украл, то ли у него украли, но была там какая-то история?

Лиля покривилась. Научила... на свою голову.

- Вот. Сейчас же с тебя сняты все подозрения. Более того, ты совершенно вольна в своей судьбе.

- Пока меня не выдадут замуж за одного из сторонников короля?

Голос был горьким.

- Не выдадут.

- Почему же?

Ганц вздохнул. То, что он сейчас собирался сказать... не надо бы! Альдонай, как же не хотелось! Но он уже достаточно изучил эту женщину. Если ее лишить свободы - она начнет сопротивляться. Поэтому единственное, что он может сделать для нее и для себя - отпустить. И подождать.

- Потому что его величество решил поженить нас.

Лиля горько усмехнулась.

- Так вот, Лилиан. У нас еще три года. Решение его величества важно, но не является определяющим. За это время мы обязательно что-нибудь придумаем, обещаю. Если захочешь - я помогу тебе тайно уехать из Ативерны. Уэльстер, Ханганат... ты сама решишь.

Лиля смотрела в карие глаза - и понимала, что он сейчас не лжет. Ни ей, ни себе.

- Почему?

- Потому что...

Ганц указал на окно. Там, за стеклом, танцевала бабочка.

- Это - счастье. Схвати его, сожми в ладонях и посмотри, сколько останется. Я хотел бы быть счастливым с тобой, но не по принуждению. Не хочу так... лучше пусть будет потом, честная сделка с кем-то другим. Не хочу быть хозяином.

- Какое благородство...

- Ты мне не поверишь,  я знаю. У меня не было выбора. Да,  я подставил тебя,  чтобы король поверил, постарался обезопасить,  но не предупредил. Не мог. Ты совершенно не умеешь лгать. А вот Эдоард  - хорошо знает людей. Не бойся. Я обещаю вас защищать. Буду приезжать время от времени, чтобы никто ничего не заподозрил,  ты позволишь?

Лиля невольно кивнула.

- Разумеется.

- Ты спокойно родишь ребенка,  а спустя пару лет... мы посмотрим,  как сделать лучше.

- Ты серьезно поможешь мне бежать?

Лиля внимательно вглядывалась в лицо мужчины. Только вот видела там одну усталость и тоску. Ему доверились,  да. Он сам все разрушил - и опять один,  опять на пепелище,  опять только на службе короля...

- Когда ты скажешь и куда ты скажешь.

- Не верю.

- Не верь. Но я это действительно сделаю.

И настолько серьезным было его лицо... Ганц уже принял это решение. И менять его не собирался. Хочешь свободы? Ты ее получишь. Счастье не сажают на цепь и не держат в клетке. Иначе это уже совсем не то.

- а что будет с тобой?

- Ничего. Я справлюсь.

И вот это убедило лучше всяких слов. Если бы он сказал,  что король разгневается,  если бы хоть намекнул...

Он справится. И точка.

Лиля вздохнула.

- Оставь меня одну,  Ганц. Мне надо подумать...

- Разреши мне...

Теплые губы коснулись руки графини.

- не прошу прощения. Я его не заслужил. Только прошу понять...

Ганц поднялся с пола,  поклонился и вышел. Лиля сидела - и смотрела ему вслед. Ну и что теперь прикажете делать?

Решение оказалось очень простым.

Три года траура?

Так тому и быть! Отпустят в Иртон - хорошо. Нет - мы и тут в затворницу поиграем. Запустим свой модный дом, будем жить, воспитывать детей, радоваться жизни... может, еще в кого и влюбимся?

Ганца Лиля не любила. Нет, она его ценила, как друга, соратника, просто умного человека, но любовь в ее романтическом понимании...

Ромео и Джульетта, Эдоард и Джессимин, Лонс и Анель - романтических героев можно припомнить много, так же, как и завершение их романов.

Такого не было.

Так что же в итоге - пустота? Так могут сказать только люди, которые не мыслят себе жизни вне мексиканских сериалов. А есть ведь и другая. Сотни пар сначала заключают союз, а потом уже присматриваются, учатся доверять друг другу, налаживают быт - и такие семьи оказываются стократ счастливее 'безумно влюбленных'. Получится ли у них нечто подобное с Ганцем?

Лиля не знала. Но почему бы не попробовать?

В любом случае - жизнь движется своим чередом. Поживем - узнаем, а если доживем - то и увидим...

И время плавно заскользило мимо людей, отмечая их своим прохладным прикосновением.


 



Глава 5 | Средневековая история 5. Граф и его графиня | Глава 8