Глава 4

Мария застыла от изумления. Должно быть, она не расслышала.

— Сделать вид, что?..

На губах лорда Стоунвилла появилась усмешка.

— На короткое время сделать вид, что вы моя невеста. Как только бабушка убедится, что я действительно намерен жениться на вас, необходимость в притворстве исчезнет.

Марии казалось, что она попала в один из своих любимых готических романов.

— Вы сошли с ума.

— Нет, я здоров, но моей бабушке пришло в голову, что если заставить меня, моих братьев и сестер вступить в брак, то ей больше не придется тревожиться о нашем будущем. Я собираюсь доказать ей, что эта мысль абсурдна.

— Доказать это, сделав вид, что собираетесь жениться на незнакомке?

Оливер пожал плечами.

— Я пришел сюда в поисках девицы легкого поведения, которая согласилась бы сыграть такую роль. Но это встало бы мне в копеечку, да и к чему связываться со шлюхой, если вы прекрасно подходите? — Его взгляд довольно дерзко скользнул по ее фигуре. — Женщину вашего типа бабушка непременно сочтет абсолютно неприемлемой в качестве моей жены. Вы американка низкого происхождения. У вас дерзкие манеры и несдержанный язык. С другой стороны, вы достаточно красивы, чтобы убедить ее в серьезности моих намерений.

Мария от изумления не могла вымолвить ни слова. Она сама не знала, что хуже — его спокойное отношение к идее нанять падшую женщину, чтобы обмануть свою бедную бабушку, или его высокомерное перечисление ее отрицательных качеств.

— Теперь, когда вы оскорбили меня всеми возможными способами, вы полагаете, что я соглашусь на подобное безумие?

В черных глазах лорда Стоунвилла вспыхнули веселые искры.

— Если учесть, что альтернатива — это встреча с джентльменами в холле, то — да, полагаю. Разумеется, если вы хотите посмотреть, как вашего кузена повесят… — И он направился к двери и уже взялся за ручку.

— Стойте!

Вопросительно приподняв бровь, он остановился.

Черт возьми, этот злодей поймал ее в ловушку и прекрасно знал это, В Лондоне никто не заступится за нее и за Фредди. Он правильно понял, что здесь у них нет ни единого знакомого человека. Даже судно, на котором они сюда приплыли, уже отправилось в обратный путь. Если их арестуют, то английские власти могут обратиться к тете Роуз, чтобы та подтвердила их рассказ, но до получения ответа и ей, и Фредди придется сидеть в тюрьме. Мария боялась, что не выдержит нескольких недель заключения, а Фредди не выдержит и одного дня. О Господи, о чем она думает? Фредди не выдержит и часа!

Тем не менее, ее душа содрогалась от того, что придется уступить шантажу этого аристократичного негодяя.

— Вы отлично знаете, что мы не воры. Если бы вы захотели, то могли бы поручиться за нас. Они поверят любому вашему слову.

Глаза мужчины сузились.

— А почему я должен это делать? Что я от этого получу?

— Удовлетворение, что сделали доброе дело.

— Вы удивительно наивны, моя дорогая, — с ухмылкой протянул он.

Мария вспыхнула.

— Значит, у вас нет никаких моральных принципов?

— Никаких.

Он еще и гордится этим! Какое бесстыдство!

Но она не сдавалась:

— Вы говорили, что если убедитесь в нашей невиновности, то отпустите нас. Вы поклялись честью джентльмена.

Стоунвилл сложил руки на мощной груди и с насмешкой произнес:

— К несчастью для вас, у меня нет чести. И слово «джентльмен» едва ли ко мне применимо.

Его небрежные манеры взбесили ее.

— Мне следовало проткнуть вас шпагой!

Ее гнев вызвал у него новый приступ веселья.

— О, тогда бы вас почти наверняка повесили бы. Для такой хорошенькой женщины, как вы, это незавидная участь.

Комплимент польстил ее женской гордости, но она тут же решила, что он говорит такие вещи всем подряд.

— Неудивительно, что ваша бабушка пришла в отчаяние от вашего поведения. Да пощадит Господь несчастных родителей такого сына!

Внезапно лицо его помрачнело.

— К несчастью, мои родители давно мертвы и не могут печалиться по поводу моего поведения.

В его словах снова прозвучала насмешка, но мелькнувшее в глазах горестное выражение говорило совсем об иных чувствах.

— Простите меня, пожалуйста, — быстро сказала Мария, проклиная свой несдержанный язык. — Ужасно, что вы лишились родителей. Я лучше других это понимаю.

— Не стоит извиняться. Я огорчал родителей своими поступками задолго до их гибели, так что вы попали почти в точку.

— Все равно мне не стоило…

— Перестаньте, мисс Баттерфилд. Это не имеет никакого касательства к моему предложению. Вы будете играть роль моей невесты или нет? — Увидев, что она колеблется, он сердито продолжил: — Не понимаю, почему вы поднимаете вокруг этого столько шума? Я не прошу вас делать ничего дурного.

Это нелепое замечание тут же уничтожило тень сострадания, которую она на миг к нему испытала.

— Вы заставляете меня лгать! Ради собственных непонятных целей заставляете обманывать старую женщину! Это нарушение всех нравственных принципов.

— А тыкать в человека шпагой — не нарушение? — с ядом в голосе спросил он. — Думайте об этом как о театральной роли. Представьте, что вы актриса. Вы с кузеном пару недель погостите в моем имении, прекрасно отдохнете. — Он мрачно усмехнулся. — Что касается Фредди, то он сможет ездить верхом, охотиться, играть в карты с моими братьями. В тюрьме у него не будет подобных развлечений.

— Сэр, я готов следовать за вами куда угодно, но вам придется меня кормить.

— Фредди! — воскликнула Мария.

— А что? Чертова гостиница, где мы остановились, кишит блохами. И холодно там, как в погребе. К тому же ты все время так экономишь, что я скоро помру от голода. Почему не помочь этому парню, если при этом у нас, наконец, появятся приличные постели? Что, тебе трудно притвориться, что ты с ним помолвлена?

— Очень тебе благодарна. Я уже помолвлена! — с негодованием воскликнула Мария. — А как же Натан? Пока мы будем терять время, обманывая бедную старую даму, Натану может потребоваться помощь. Он может быть в беде, может быть ранен. Ты хочешь, чтобы я бросила поиски ради сытного обеда для тебя?

— И ради спасения меня от виселицы, — добавил Фредди. — Об этом тоже не стоит забывать.

— Ага, пропавший жених! — вмешался лорд Стоунвилл. — Я все ждал, когда вы о нем вспомните.

Мария бросила на него гневный взгляд.

— Я никогда о нем не забывала! Из-за него я здесь.

— Так вы, по крайней мере, утверждаете. Послушайте, раз вы продолжаете настаивать на этой истории, давайте договоримся. Пока вы будете изображать мою невесту, я найму кого-нибудь, чтобы отыскать вашего настоящего жениха. Отличная сделка. Сыщик с Боу-стрит обойдется мне дешевле, чем шлюха сроком на две недели.

— Надо же, вы сомневаетесь в моей личности, потому что я, по вашим понятиям, не похожа на дочь богатого человека, и в то же время думаете, как бы сэкономить на найме. Я-то думала, что у английских лордов полно денег.

Он вздохнул.

— Не у всех. Но дело поправится, когда бабушка одумается. Вы ведь поможете ей в этом, а?

Фраза казалась вопросом, но произнес он ее тоном человека, привыкшего получать желаемое. С другой стороны, он обещал помочь в поисках Натана. Если бы только она могла ему верить!

— Вы уже заявили, что не имеете чести и не считаете себя джентльменом. Как же мне доверять вашим словам? Откуда мне знать, что по окончании вашей авантюры вы не передадите нас властям?

— Ниоткуда.

— Тогда я предпочту иметь дело с этими людьми там, в холле. — И она направилась к двери.

— Постойте!

Оглянувшись, Мария удивилась перемене в выражении его лица. Насмешливая снисходительность исчезла.

— Что, если я поклянусь могилой моей матери сдержать слово? — не отрывая от нее взгляда, мрачно проговорил он.

По ее спине пробежал холодок. Ее сердце невольно сжалось от сострадания к этому странному человеку. Должно быть, он это почувствовал, на его лице появилось прежнее насмешливо-безразличное выражение, которое приводило ее в такой гнев. Она усомнилась в том, что ей вдруг почудилось в нем ранее.

— Ну в самом деле, мисс Баттерфилд! — прежним тоном заговорил он. — Не заставляйте меня тащиться к судье, торчать там несколько часов, объясняться с властями. У меня для этого нет ни времени, ни охоты.

— Мы согласны, — быстро проговорил Фредди.

— О Боже, Фредди… — начала было Мария.

— Делать нечего, Мопси. Я не собираюсь сидеть в тюрьме ради твоих принципов. К тому же он поможет отыскать Натана. Тебе ведь того и надо?

Девушка тяжело вздохнула. Фредди ведь прав. Она устала от поисков, устала быть все время начеку в этом проклятом городе, устала от вечных жалоб Фредди. Наверное, пора искать помощи.

— Как долго мне придется играть эту роль? — обратилась она к лорду Стоунвиллу.

— Самое большее — две недели. Но я полагаю, что, может быть, и меньше.

Думать об этом всерьез — сумасшествие, но он загнал ее в угол. А если он и вправду наймет кого-нибудь, чтобы искать Натана…

— Ладно, — наконец сказала Мария. — Две недели, не больше. — На лице Стоунвилла появилась усмешка, и Мария быстро добавила: — Но вы должны поклясться могилой матери, что поможете мне отыскать Натана и что, когда я выполню ваши условия, вы нас отпустите, а эта глупость с кражей будет забыта.

— Все, что хотите, моя дорогая! — весело заявил он.

— Поклянитесь! — Инстинкт подсказывал ей, что он не сможет пренебречь такой клятвой.

Желваки заходили на его скулах. Он кивнул.

— Клянусь могилой моей матери, что сделаю все возможное, чтобы найти вашего жениха. И что по истечении двух недель вы будете свободны и сможете идти куда пожелаете.

Девушка облегченно вздохнула.

— Ладно, я принимаю ваше предложение.

— Отлично. Оставайтесь здесь. — Лорд Стоунвилл открыл дверь и кого-то позвал. Вошел коренастый мужчина. Мария его раньше не видела. — Постереги их, — приказал Стоунвилл и вышел в холл.

Поймав похотливый взгляд сторожа, Мария повернулась к нему спиной и задумалась о случившемся. Что с ними будет, ведь они отданы на милость вельможи без каких-либо моральных устоев? Она постаралась выбросить из головы мрачные сцены из романов, где негодяи похищали женщин и творили с ними ужасные вещи. В книгах говорилось об этом довольно туманно, но воображение Марии восполняло пробелы. Ее практичная тетушка довольно ясно поведала ей о том, как женщины и мужчины соединяются в спальне, так что девушка без труда могла представить, как негодяй вроде лорда Роктона раздвигает женщине ноги… Или негодяй вроде лорда Стоунвилла.

И как раз тут Фредди подошел к кузине и, оглянувшись на стража, шепнул:

— Этот Стоунвилл кажется приличным парнем.

Мария едва сдержала истеричный смешок.

— О да, вполне приличный. Мы познакомились с ним в борделе, где он шантажом заставил нас обманывать его бабушку.

— Во всяком случае, он не собирается передавать нас констеблю. И он стал разбираться с сумкой, хотя мог швырнуть нас в тюрьму, как только моя шпага полетела на пол.

В этом Фредди, пожалуй, прав. Стоунвилл выслушал их, а мог поступить совсем иначе. Но ведь он сделал это лишь потому, что она «подходила для его целей».

Дверь распахнулась, вошел лорд Стоунвилл и кивком отпустил сторожа. В руках он держал кипу какой-то одежды. Бросив ношу на диван, он заявил:

— Вам надо переодеться. Траур не годится для того, чтобы я представил вас бабушке. — Он указал на ярко-красное платье. — У нее возникнут вопросы, она может догадаться, что все это блеф.

Мария настороженно разглядывала одежду. Белые перчатки, чулки, шляпка из белого крепа с отделкой из красного шелка и такими же лентами оказались вполне приличными, но вот платье выглядело по меньшей мере кричаще: из дешевого шелка, с недопустимо низким вырезом.

— Я не могу такого надеть.

— Полли сказала, что оно должно подойти. Вы примерно такого же роста, как одна из ее девиц.

Из ее девиц? Наверное, эта Полли — хозяйка борделя.

— Все остальное пригодно, а платье слишком вульгарно.

— Это единственное, что мне удалось получить за такое короткое время, — огрызнулся он. — Завтра мы купим другую одежду, а сейчас вы наденете это.

Мария хотела заспорить, но потом решила, что сначала надо благополучно выбраться из этого злачного места.

Стоунвилл выжидающе смотрел на нее.

— Ну? Одевайтесь же.

— Не раньше, чем вы с Фредди покинете комнату.

— Простите, дорогая, но я не хочу рисковать. Если Фредди будет стоять снаружи, эти люди могут передумать. Вас двоих я тоже не могу оставить наедине без охраны. Вдруг вы удерете через окно? — Он бросил на нее веселый взгляд. — Поверьте, дорогая, вы даже представить себе не можете, сколько женщин в корсетах и рубашках я повидал на своем веку.

— Вот в это я легко могу поверить, — фыркнула Мария. — По крайней мере, отвернитесь.

— Отлично. — Он повернулся к ней спиной. Фредди последовал его примеру. — Только поторопитесь. Я хочу успеть в Холстед-Холл к обеду.

— Мопси, сделай, как он говорит, — взмолился Фредди. — Я скоро упаду в голодный обморок.

— Ты можешь хоть на минуту перестать думать желудком! — возмущенно воскликнула Мария.

С чулками все оказалось просто, но вот платье невозможно было застегнуть в одиночку, оно так плотно сидело в талии и груди.

— Фредди, застегни мне платье, пожалуйста.

Фредди словно окаменел.

— Я не могу.

— О Господи! — выразительно вздохнул лорд Стоунвилл и подошел ближе. — Я знал, что американцы ханжи, но это уж слишком.

Не успела Мария и слова сказать, как он начал ловко застегивать ее платье. К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что слабый запах его одеколона и прикосновение умелых пальцев пробудили странный жар внизу живота. Плохо, очень плохо!

— Такое впечатление, что вы хорошо умеете обращаться с женским платьем, — как можно равнодушнее произнесла она. — Результат долгой учебы, насколько я понимаю.

— Ну, вы же знаете нас, распутников, — сухо отвечал он. — Практика, практика и еще раз практика.

Мария невольно задумалась, сколько же падших созданий прошло через его постель. Неужели он касался их везде, как рассказывала тетка? Мария сглотнула. Трудно не думать о таких вещах, когда его пальцы при каждом движении касаются ее спины. Еще хуже стало, когда он, спустившись до нижней части, замедлил работу.

— Платье мне слишком тесно, — смущенно заметила девушка.

— Все дело в чертовых маленьких пуговичках. — Сейчас он дышал ей прямо в шею, отчего по коже побежали мурашки. — Слишком мелкие для мужских пальцев.

Мария втянула живот, и он, наконец, справился с застежкой, но тут она заметила, насколько скандально выглядит в этом наряде: грудь слишком обнажена. Это стало еще очевиднее, когда Стоунвилл обошел ее кругом и окинул жадным взглядом.

— Отлично! Просто великолепно.

От этих слов ее обдало жаром, сердце отчаянно заколотилось. А когда его взгляд с особенным интересом остановился на ее открытой груди, в памяти тотчас всплыли советы практичной тетушки Роуз: «Мужчины будут стараться коснуться твоей груди. Не позволяй». Она нервно хихикнула, а Стоунвилл выразительно приподнял бровь.

— Полагаю, вы не привыкли к подобным нарядам.

— Конечно, нет. Обычно платья мне по размеру, а в этом я не смогу проглотить ни крошки, иначе эта дешевка на мне треснет.

Тут обернулся Фредди.

— Тебе не повредит сбросить пару фунтов, Мопси, — фыркнул он.

Мария бросила на него сердитый взгляд, но тут на ее сторону неожиданно встал Стоунвилл:

— Ваша кузина безупречна. Ничего не надо менять. — Он окинул ее одобрительным взглядом. — Абсолютное совершенство.

У Марии вспыхнули щеки. Она не привыкла к экстравагантным мужским комплиментам. Отец был слишком практичен, а Натан — поглощен делами компании. Трудно было не поддаться лести лорда Стоунвилла.

— Вы имеете в виду, что я безупречно подхожу для ваших целей, — холодно ответила она.

— И это тоже, — весело согласился он, подождал, пока она соберет свои вещи, и удивительно галантным жестом предложил ей руку: — Прошу вас.

Секунду Мария со страхом смотрела на нее. Неужели она настолько тронулась умом, что решила вложить обе их жизни вот в эту руку? Ведь человек этот мог сделать с ними все, что угодно, увезти их куда угодно, и они ничего не смогут противопоставить ему. Но, по крайней мере, они не окажутся в тюрьме.

Наконец Мария подала ему руку. Глаза Стоунвилла торжествующе блеснули.

— Мудрое решение, мисс Баттерфилд. Вы не будете сожалеть о нем.

Но в этом она как раз сомневалась.

Когда карета тронулась, Оливер вынул часы и поднес их к окну, чтобы в свете газовых ламп разглядеть стрелки — ага, шесть с минутами. Отлично, они успеют как раз к обеду. Бабушка никогда не пропускает обедов.

Он посмотрел на сидящую напротив женщину. Жаль, что на ней редингот. Платье лучше обрисовывает ее фигуру. И жаль, что ему не позволено снять с нее и платье.

Застегивая ей пуговицы на спине, он едва сдержался, чтобы не коснуться губами изящного изгиба ее стройной шеи. Странная и непривычная ситуация: стоять так близко от женщины и не иметь возможности дотронуться до нее. Оливер привык брать от женщин все, что захочет, и обычно они его в этом поощряли.

Шея мисс Баттерфилд может составить лакомое первое блюдо. Одни ее губы способны надолго удовлетворить мужчину, что уж говорить о пышной груди. На секунду Оливер позволил воображению нарисовать заманчивую картину: вот он страстно ее целует, потом рука скользит за корсаж этого слишком смелого платья…

Осознав собственное возбуждение, Оливер чертыхнулся. Он не собирается соблазнять мисс Баттерфилд. Во-первых, она девственница, во-вторых, в любой момент может объявиться ее жених и усложнить дело.

Даже если — весьма солидное «если» — девчонка ему уступит, потом она будет сожалеть об этом. Нельзя задевать ее «моральные устои», иначе она в панике бросится наутек из Холстед-Холла.

Кузен Фредди с любопытством смотрит в окно, а девица, полная праведного негодования, сидит с безупречно прямой спиной. На губах ни тени улыбки. Плечи расправлены. Налицо полная готовность к бою. Она уже решила, что имеет дело с бесчестным соблазнителем, и не переменила мнения даже после того, как он спас ее кузена от виселицы.

Оливер был заинтригован. Женщины редко высказывали ему свое истинное мнение о его характере. Светские девицы боялись его до обморока — мамаши предупреждали их, что он опасен. Замужние дамы охотно делили с ним постель, им было не до того, чтобы упрекать его в вероломстве. Другое дело — сплетни за спиной. В обществе всегда с удовольствием смаковали особо скандальные подробности гибели его родителей.

Оливер нахмурился.

«Простите меня, пожалуйста. Ужасно потерять родителей. Я знаю это лучше других».

Внезапная боль в груди заставила Оливера поморщиться. Какое ему дело до ее сожалений? Пусть даже это ее сострадание нашло дорожку внутрь тщательно охраняемого темного уголка души и на миг согрело его.

Сочувствие ничего не значит. Ей незнакомы светские сплетни. Она в ужасе отшатнется, как только их услышит. Она не из тех женщин, кого может увлечь его опасный характер, она слишком «высоконравственна» для этого.

Оливер тряхнул головой, отбрасывая мрачные мысли. У него всего час, чтобы подготовить ее.

— До того как мы приедем в поместье, мне надо вам кое-что объяснить.

Девушка настороженно слушала. Лучше бы она его ненавидела, решил Оливер. Так легче держать дистанцию.

— По очевидным причинам мое обещание помочь в поисках вашего жениха должно оставаться известным лишь нам троим.

— Я буду молчать, — пообещал Фредди со своего места рядом с Оливером.

— Разумеется, я тоже, — сказала мисс Баттерфилд.

— И вы должны демонстрировать желание выйти за меня замуж.

— Я понимаю.

— Правда? Но это значит, что вы должны вести себя так, как будто испытываете удовольствие от моего общества.

К его удивлению, на губах девушки мелькнула улыбка.

— Думаю, я справлюсь. — Словно почувствовав, что смягчается, она вновь посуровела. — Но и вы должны вести себя ответственно.

— То есть, не должен пытаться вас соблазнить?

Она изумленно посмотрела на Оливера.

— Нет! Я имела в виду… Да. Вы ведь уже объясняли, что у вас есть более срочные дела. — Щеки девушки пылали. — О Боже, я и забыла! Вы сами говорили, что у вас нет ни чести, ни нравственных устоев.

Он множество разделал подобные заявления, но сегодня вдруг пожалел об этом. Похоже, он больше не испытывает удовольствия, шокируя молодых леди.

— Тем не менее, мисс Баттерфилд, я обещаю, что вашей невинности ничто не угрожает. — И добавил в ответ на ее скептический взгляд: — Вы не того типа, который мне нравится.

— Разумеется, не того. Любой это видит, — заявила она.

Оливер удивился, а девушка продолжила:

— Мужчина без моральных принципов не может пожелать женщину, у которой они есть. Она никогда не позволит ему совершить ничего дурного.

Фредди кашлянул, как будто чем-то подавился. Оливер понял ситуацию: у мисс Баттерфилд была пугающая привычка сразу излагать суть дела.

— Да, — согласился он, не найдя другого ответа. — Так и есть. А что вы имели в виду, когда говорили, что я должен вести себя ответственно?

— Вы обещали найти моего жениха. Я надеюсь, вы будете держать слово.

— Ах это. Ваш жених… — Оливер все время забывал о нем. Ему было трудно представить женщину, бросившуюся через океан на помощь своему жениху. Ради него самого никто бы такого не сделал.

Не то чтобы он захотел этого. Неразумно допускать такую привязанность, особенно учитывая его характер.

— Расскажите мне про этого вашего Натана, — ворчливым тоном проговорил он. — Почему вам пришлось самой отправляться в путешествие, вместо того чтобы послать кого-нибудь из компании вашего отца?

— Я же говорила. Все деньги отца вложены в дело и в собственность. Мои опекуны отказываются предпринимать какие-либо меры относительно Натана, утверждая, что он, скорее всего, занят переговорами. А у меня самой не хватало денег, чтобы кого-нибудь послать.

— Посланец мог плыть на том же корабле вашей компании, что и вы. Это не потребовало бы дополнительных расходов.

— Да, но нужны деньги, чтобы жить здесь и вести поиски. Мы с Фредди привыкли… жить скромно.

— Да уж, — пробормотал Фредди.

Мария обожгла его взглядом.

— Это действительно правда, — подтвердил он. — Пока мы были маленькими, дяде приходилось кормить нас всех. По крайней мере, пока не появился Натан. Тогда дела пошли лучше.

— Ему всего тридцать, но он прекрасно знает дело, — с гордостью заявила Мария. — Отец разбирался в практической стороне судостроения, а Натан умел извлекать прибыль.

Оливер начал понимать, в чем тут дело.

— Значит, ваш отец предложил Хайатту свою дочь в жены?

— Все не так, — запротестовала девушка. — Мы с Натаном уже были друзьями, когда отец заговорил об этом браке. Раз у него не было сына, чтобы оставить ему свою долю, отец сказал, что, если мы поженимся, он оставит свою половину акций Натану. Отец не заставлял Натана на мне жениться, он просто…

— Позолотил пилюлю, — быстро закончил за нее Оливер.

Мария нахмурила чистый лоб.

— Все было совсем не так расчетливо.

— Не так? Хайатт получает половину компании, а вы — мужа. Здесь тоже так поступают. — Этот обычай вызывал у Оливера тошноту.

— Нет, нет. Папа не… как же мне это вам объяснить? Вы смотрите на все так цинично.

— А может быть, это вам, дорогая, не хватает капельки цинизма? — негромко возразил Оливер. — Объясните мне, почему Хайатт до сих пор на вас не женился, если он к этому так стремится?

Девушка покраснела.

— Потому что отец считал, что Натан должен несколько лет с полной отдачей изучать, как работает компания, и только потом жениться.

— И ваш жених не возражал?

— Он хотел получить благословение отца, вот и все.

Чем больше Оливер узнавал об этом «нареченном», тем больше начинал злиться.

— Если бы я любил женщину, я не стал бы терять времени, а получил бы ее, невзирая ни на какого отца.

— Конечно, но вы ведь не живете по правилам, — парировала она.

Тут она попала в цель.

— Что произойдет, если Хайатт на вас не женится?

— Тогда он может выкупить у меня мою долю, а если не захочет, то опекуны найдут другого покупателя. В любом случае я получу мои деньги.

— Значит, для него выгодно жениться на вас? — Почему-то мысль об этой бартерной сделке приводила его в бешенство. Такие вещи всегда плохо кончаются.

По лицу девушки пробежала тень.

— Не думаю, что это имеет для него значение.

— Забавно, что мы с вами оба оказались в сходных ситуациях. Ваш отец даже из могилы пытается навязать вам свою волю, а моя бабушка пока пребывает по эту сторону, но тоже хочет связать меня браком. Ни один из них не оставляет нам выбора.

Она сглотнула.

— Вы просто не понимаете, вот и все.

— Я все понимаю, и лучше, чем вы думаете.

— Вы в другом положении. — Глаза ее сузились. — Хотя я до сих пор не понимаю, в чем дело.

— Может быть, мне стоит вам объяснить?

— Да, мне в качестве вашей предполагаемой невесты не хочется попасть в нелепое положение:

— Не тревожьтесь, все будет хорошо. Если бабушка не изменит своего мнения за две недели, тогда ничто не поможет. Но все получится.