Глава 45

Задолго до рассвета я подбросила несколько поленьев в печь и приготовила себе чашку чая вместо кофе. Я еду домой, сказала я себе, пытаясь убедить, что это хорошо. Все в Даунингтоне поднимут вокруг меня шум, как делали это с каждым, кто возвращался после долгого отсутствия.

Горячий чай с медом обволакивал мне горло, не давая слезам вырваться наружу. Я приготовлю обильный завтрак и поставлю готовиться обед. Это будет в последний раз, когда я для всех буду готовить обед.

Я зажмурила глаза, пытаясь избавиться от всех мыслей про «последний раз». Эти переживания я придержу для поезда, буду тешиться ими, пока мимо со свистом будет мчаться целый мир. Незнакомые люди, видя мои слезы, будут недоумевать, но спрашивать не станут. К тому времени, как я приеду в Даунингтон, я надену на лицо маску счастья. Навсегда!

– Уже утро? – Олли упала рядом на стул, потирая глаза.

– Да, но очень раннее утро, прости, что разбудила тебя.

– Ты не разбудила. Джеймс пихнул меня. Я думаю, что не могу больше спать с мальчиками! Я уже слишком взрослая, а они слишком шумные.

Я поставила в духовку противень с бисквитами, затем помешала соус и сняла его с огня.

– Не переживай, дорогая. Тебе больше не придется спать с братьями. – Я хотела рукой зажать себе рот, но сдержалась, надеясь, что девочка не поймет мои слова двояко.

Но так и случилось, у нее даже челюсть отвисла.

– Ты имеешь в виду, что я могу переехать к тебе, в твою комнату?

Я повернулась к плите и все помешивала соус вилкой. Я должна была сказать ей правду, но оказалась не готовой. Движения вилкой замедлились. Я собрала мысли, взвесила слова.

– Да, дорогая, ты скоро сможешь въехать в мою комнату.

Девочка довольно взвизгнула, я чуть шикнула на нее, она обняла меня и прижалась щекой.

– Чему ты так радуешься, Олли? – Веселый голос Френка я восприняла так, словно получила удар под дых.

Олли выпустила меня из объятий, она практически парила над полом.

– Ах, папочка! Ребекка говорит, что я могу переехать в ее комнату! Я больше не должна спать в одной кровати с мальчиками!

– Правда?

Я была уверена: Френк ждал, что я посмотрю на него, и он сможет получить ответ на стоявший в его глазах вопрос. Но я не осмелилась повернуться к нему. Он сразу же прочтет по моему лицу все мои намерения, а я пока еще была к этому не готова.

Моя вилка завертелась быстрее. Может быть, мое волнение сделает соус не таким густым.

– Что происходит? – Появились Дэн с Джеймсом.

Так же быстро, как масло тает в горячей духовке, жизнь помчалась дальше.

Я готовила, подавала, ела, жадно впитывая звук каждого голоса, каждый взрыв смеха, поворот головы, откладывая все воспоминания на тот момент, когда они мне понадобятся. Сама я не говорила. И не смотрела на Френка.

Мытье посуды принесло облегчение. Я могла смотреть в окно, а не на семью, пока мои руки были заняты привычной работой. Жестяная тарелка, которую я хотела поставить в сушку, упала на пол. Я подняла ее. Олли глянула на меня и поставила еще одну чистую чашку на полку.

– Я сегодня немного неуклюжа, – попыталась я засмеяться, но это было скорее похоже на нервное хихиканье.

Мне нужно сказать все Френку, прежде чем Олли уйдет в школу. Будет неправильно совсем не попрощаться. Но долгого прощания я просто не вынесу.

– Иди собери книги в школу.

Девочка вскочила с маленькой табуретки и торопливо вышла. Я вытерла руки и глубоко вздохнула. Не о чем волноваться, сказала я себе.

– О Господи! – Это было похоже на молитву, мне казалось, я вот-вот распадусь на части. Господь знал, что мне нужно. Сила, мужество и вера в то, что Он приготовил для меня будущее, которое залечит боль моего сердца.

Знакомой тропинкой я пошла к хлеву. Остановилась на входе, заглянув внутрь темного помещения.

Старый Боб замычала. Я восприняла это как ее прощание.

– Можно с тобой поговорить минутку, Френк?

Он перестал работать.

– Джеймс, Дэн, присмотрите за Дженни.

– Да, сэр! – Оба мальчика отсалютовали.

Длинные ноги Френка быстро вынесли его наружу. Мы обогнули хлев и прошли вдоль стены ближе к свинарнику.

– В чем проблема? – Он слегка нагнулся, облокотившись на изгородь и одной ногой упершись в нижнюю планку.

Я поковыряла зубчатый край ногтя и откашлялась.

– Я еду домой.

– Я знаю. – На лице отразилась… боль. Но это прошло. Наверное, беспокоится о том, что пока не нашел няньку для детей, решила я.

Он откашлялся и поднял ногой столб пыли.

– В конце месяца.

– Нет, сегодня утром. У меня уже есть билет.

Он замер, только на скулах заходили желваки.

Я отступила от него, дотянувшись до небольшого заграждения, закусила губу, ожидая, пока он что-то скажет. Хоть что-нибудь. Но вокруг меня воцарилась тишина. Мне нужно было от нее избавиться.

– Я здесь пробыла достаточно долго. Теперь я это понимаю. Ты должен быть со своей семьей, Френк. Тебе необходимо спать в собственной кровати, находиться среди своих вещей. Дети вновь чувствуют себя уютно с тобой. Кроме того, – вцепившись в ограду, я выпрямилась, – у меня есть собственная жизнь.

Я уставилась вдаль: пусть он думает, что я счастливо устремилась навстречу желанной жизни.

Тишина накаляла воздух между нами, пока его слова не прорезали его, словно вспышка молнии.

– Ты бросаешь нас вот так, просто?

Я подошла, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Всего лишь несколько недель назад ты обещал отослать меня домой, помнишь?

Он засунул руки в карманы и посмотрел на меня так, будто я опоссум, забравшийся в спальню.

– Они потеряли свою мать и Адабель. Теперь они потеряют и тебя. Ты думаешь, они ничего не почувствуют?

Я покачала головой, сердце разрывалось на тысячи кусочков.

– Они маленькие и примут того, кого ты приведешь, так же быстро, как приняли меня.

Мужчина покраснел и пошел к хлеву, затем обернулся, вернулся и ткнул мне в лицо пальцем.

– Давай все выясним до конца! Я не просил тебя уехать! Ты решила так сама!

– Это к лучшему, Френк! Правда, к лучшему! Но… – Я заколебалась. Сила его гнева лишила меня уверенности в том, следует ли мне озвучить свою последнюю просьбу. Мой голос понизился практически до шепота. – Ты попрощаешься с ними за меня?

Он поднял брови, затем, откинув голову назад, презрительно засмеялся.

– Хочешь уехать? Ладно! Я не могу остановить тебя. Но и не собираюсь говорить детям о твоем отъезде! Ты сама скажешь!

Он ушел в хлев, а я потащилась обратно в дом.

– Трус! – шептала я про себя, не будучи уверенной в том, кого из нас подразумеваю.